автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лингвокогнитивные механизмы создания комического в ранней прозе А.П. Чехова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвокогнитивные механизмы создания комического в ранней прозе А.П. Чехова"

На правах рукописи

ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ СОЗДАНИЯ КОМИЧЕСКОГО В РАННЕЙ ПРОЗЕ А.П. ЧЕХОВА

Специальность 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Белгород 2006

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики преподавания Белгородского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

КОШАРНАЯ Светлана Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

БОБУНОВА Мария Александровна

кандидат филологических наук, доцент КРЮКОВА Светлана Владимировна

Ведущая организация: Воронежский государственный университет

Защита состоится 25 октября 2006 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Белгородском государственном университете по адресу: 308007 г. Белгород, ул. Победы, 85, ауд. 260.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат разослан «¿11» <Ю.и/V2006 !

Ученый секретарь

диссертационного совета .^У^З^&у^&М^! М.Ю. Казак

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Смех является одним из важнейших, ключевых понятий, описывающих бытие человека. Неслучайно этот феномен всегда привлекал к себе внимание исследователей. Об архетипических моделях смехового отношения к миру писали в своих работах М.М. Бахтин, А. Бергсон, Д.С. Лихачев, Л.В. Карасев, В.Я. Пропп и многие другие исследователи. Тем не менее остается еще немало открытых вопросов, связанных прежде всего с выявлением и описанием механизмов смехопорождения. В этой связи необходим такой анализ, который позволил бы смоделировать процесс обратного последовательного развертывания смысла - от языковой формы как репрезентации смехового начала до исходной идеи, лежащей в основе комического эффекта.

Сегодня языковая деятельность рассматривается как один из модусов когниции (то есть познания), представляющий собой вершину айсберга, в основании которого лежат когнитивные способности и процессы, не являющиеся чисто лингвистическими, но дающие предпосылки для последних. Когниции базируются на некоторых схемах, исходя из чего когнитивисгы ставят вопрос о том, как и в каком случае индивид отбирает из языкового фонда конкретные средства, каким образом совершается аналитико-синтетическая работа по интерпретации того или иного факта и его воплощению в языке. В этом контексте представляет интерес процесс порождения и воплощения в языке комического начала, установление того, как и какие именно когниции участвуют в этом процессе, отливаясь в законченные языковые формы.

Несмотря на то что в настоящее время когнитивный подход к изучению художественного текста становится все более популярным (см. работы Н.Ф. Алефиренко, В.В. Красных, В.И. Карасика, З.Д. Поповой, И.А. Стерни-на и др.), анализ языка русской классической литературы с позиций новой лингвистической парадигмы носит эпизодический характер.

Исходя из этого, актуальность настоящей работы обусловлена назревшей необходимостью обновления исследовательского аппарата теории текста и выведения практического анализа художественного творчества писателей на новый уровень посредством привлечения новейших теоретических разработок в области лингвокультурологии и когнитивистики, введением в научный обиход исследователей новых методик анализа базовых элементов индивидуально-авторской концепггосферы и установления объективно существующих взаимосвязей между ними.

В центре нашего исследования — малая проза и письма молодого А.П. Чехова. Обращение к творчеству А.П. Чехова обусловлено тем, что юмор, по единогласному мнению исследователей, — неотъемлемая часть всех чеховских произведений. Комическое является доминантным мотивом рече-мыслительной деятельности А.П. Чехова, что обусловливает необходимость изучения смехового пласта творчества автора. При этом в раннем творчестве писателя смех играет господствующую роль, в отличие от позднего творчества писателя, где комическое уходит в глубину, в «подводное течение» произведений. Практически во всех ранних чеховских произведениях присутст-

вуют лексемы, вербализующие концепт «Смех»: хохотать, шутить, усмехнуться, хе-хе-хи-с, улыбка и др. Смеховое поведение оказывается одной из основных характеристик персонажа: причины, заставляющие человека смеяться, сама мимика и даже звук смеха очень важны для А.П. Чехова.

Данное положение справедливо как по отношению к беллетристике, так и авторскому эпистолярию. Мы всецело разделяем мнение исследователей, полагающих, что письма художников слова представляют для читателей не только историко-литературную, но и эстетическую ценность. Сам А.П. Чехов неоднократно отмечал значимость эпистолярной прозы как своеобразной творческой мастерской.

Исходя из вышесказанного, актуальным представляется рассмотрение языковых единиц, участвующих в реализации смехового начала, в коммуни-кативно-прашатическом аспекте, в том числе в письмах писателя, поскольку интерпретационная деятельность адресата оказывается успешной лишь в том случае, когда имеется общий культурный фон адресанта и получателя информации. Данный подход позволяет выявить корпус прецедентных ситуаций реализации комического.

Объектом нашего исследования является язык ранних произведений А.П. Чехова (периода Антоши Чехонте, т.е. 1880 — 1888 гг.), включая письма писателя того же периода (начиная с 1875 г.). В качестве предмета изучения в нашей работе выступают способы и средства репрезентации комического в художественных произведениях и эпистолярии раннего А.П. Чехова.

Таким образом, наше исследование направлено, с одной стороны, на изучение механизмов комического, а с другой — на систему языковых средств, способных реализовать в определенном языковом окружении комическую модальность, что определило выбор основного подхода к изучаемым явлениям.

Целью настоящей работы является исследование процесса смехопорож-дения в ранней прозе А.П. Чехова в лингвокогнитивном аспекте.

В соответствии с целью и предметом исследования в диссертации решаются следующие задачи:

— определение принципов описания и анализ языковых средств репрезентации комического с точки зрения отражения в них результатов действия определенных лингвокогнитивных механизмов;

— выявление лингвокогнитивных механизмов создания комического, актуальных для творчества раннего А.П. Чехова;

— системно-уровневое описание языковых единиц как репрезентантов смехового начала, включая единицы, функционирующие в составе свободных и фразеологически связанных сочетаний;

— исследование устойчивых сочетаний (или фразеологических единиц) с точки зрения узуса, с учетом трансформаций и авторских новаций, направленных на создание комического эффекта;

— анализ компонентов лексикона с целью выявления функционально-стилистических особенностей, посредством которых достигается комический эффект;

— ономасиологическое описание индивидуально-авторских новообразований в контексте создания комического;

— сравнительный анализ языка художественных произведений и эпи-столярия писателя в контексте реализации комического начала;

— выявление наиболее продуктивных языковых средств, участвующих в реализации комического.

Материалом исследования послужила авторская картотека, насчитывающая более 2300 контекстов, извлеченных из произведений А.П. Чехова 1875 — 1888 гг. (включая письма писателя) посредством сплошной выборки.

Анализ чеховского дискурса с позиций новой научной парадигмы ранее не осуществлялся. При очевидности целенаправленной работы А.П. Чехова над созданием комического эффекта количество специальных лингвистических работ, которые посвящены механизмам и средствам реализации комического в раннем творчестве писателя, невелико, а работы литературоведов решают другие задачи. «Почтовая проза» писателя также не подвергалась всестороннему лингвистическому анализу, а потому мы обращаемся к раннему творчеству Чехова, включая в него не только художественные произведения 1880 — 1885 гг., но и письма того же периода (начиная с 1875 г.).

Исходя из этого, научная новизна нашего исследования определяется прежде всего тем, что в нем произведен многоаспектный анализ средств создания комического в ранней чеховской прозе (на лексико-семантическом, графическом, словообразовательном и фразеологическом уровнях), а также выявлены когнитивные механизмы репрезентации смехового начала.

Новизна данного исследования заключается также в том, что, помимо традиционного — системного, нами использованы когнитивный и лингво-культурологический подходы к фактическому материалу, что позволяет интегрировать различные аспекты анализа комического начала в произведениях

A.П. Чехова.

Сегодня проблема понимания и извлечения из текста информации становится одной из центральных проблем когнитивистики. Анализ характерных для ранней чеховской прозы способов репрезентации комического смысла позволяет выявить особенности когнитивного стиля писателя — стиля подачи и представления информации, тот специфический набор когнитивных операций, которому отдает предпочтение А.П. Чехов.

Методологической базой исследования послужили:

— положения о языке как инструменте познания, разрабатываемые в рамках когнитивной лингвистики и лингвистической культурологии, которые рассматривают познание речемыслительных процессов и анализ языковых единиц в контексте осмысления окружающей действительности (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, H.H. Болдырев,

B.З. Демьянков, Н.И. Жинкин, С.А. Кошарная, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, А.Д. Шмелев и др.);

— концепция языковой игры как реализации комического начала (работы Т.А. Гридиной, В.З. Санникова, М.А. Пановой, В.Н. Базылева и др.);

— принцип системности языковых явлений;

— концепция языковой личности (Ю.Н. Караулов), в соответствии с которой личность писателя актуализируется посредством ее проявления в дискурсе.

Перечисленные положения определили выбор методов исследования. В качестве ведущих в работе выступают как традиционные языковедческие методы: наблюдение, лингвистическое описание, контекстуальный и лингвистический анализ, обобщение, сравнение, анализ словарных дефиниций, метод компонентного анализа, элементы статистического метода; так и новые, которые в настоящее время только начинают входить в научный оборот: лингвокультуралогический комментарий языковых фактов (В.Н. Телия), базирующийся на взаимообусловленности языка и культуры; элементы концептуального анализа (С.А. Кошарная), направленного на познание рече-мыслительных процессов, участвующих в создании комического эффекта, и метод анализа новообразований с помощью интегративной речемыслителъ-ной модели словопроизводства (Л.И. Плотникова).

Теоретическая значимость исследования обусловлена тем, что оно углубляет общетеоретические положения когнитивной лингвистики, связанные с представлением в языке результатов смыслопорождающей деятельности субъекта. Поскольку в области когниций действуют закономерности, которые находят отражение в организации языковой картины мира, исследование механизмов смехопорождения значимо в контексте активно разрабатываемой сегодня проблемы соотношения языка и культуры.

Рассмотрение комического как лингвокогнитивной категории, в основе которой лежит действие определенных механизмов, применимо и к другим объектам научного описания. Так, несмотря на то, что в произведениях А.П. Чехова основным языковым средством создания и вербализации комического выступают имена, результаты анализа механизмов смехопорождения, реализуемых в рамках именной группы, и представленная в исследовании методика проведения анализа в силу их универсальности могут быть экстраполированы на другие объекты исследования.

С учетом того, что сегодня уже наработана определенная теоретическая база для проведения лингвокогнитивных исследований, систематизация языковых средств — репрезентантов комического начала — и выявление особенностей когнитивной деятельности, направленной на создание комического, позволяет по-новому представить результаты авторского словотворчества в беллетристических и эпистолярных произведениях раннего А.П. Чехова.

Теоретическая значимость диссертации видится нам также в возможности применения методики и результатов исследования в области теории текста и речевого воздействия. В научный обиход вводится ряд новых понятий: лингвокогнитивный механизм, игровой стереотип, стилистический оксюморон, которые могут найти применение в работах лингвистов.

Исследование идиостиля А.П. Чехова периода его становления значимо в контексте филологического анализа в целом и вносит определенный вклад в стилистику текста, поскольку в творчестве писателя представлен широчайший пласт разностилевых средств языка — от разговорно-просторечной стихии до высокого книжного стиля, от диалектных единиц до церковнославянских и иноязычных включений.

Практическое значение работы. Результаты исследования могут быть использованы в ходе осуществления лингвистического анализа художественного текста в школе и вузе (на материале произведений А.П. Чехова и других авторов), при разработке спецкурсов по проблемам когнитивной лингвистики, в том числе авторского спецкурса «Комическое в лингвистическом аспекте», а также при выполнении исследований по смежной тематике.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения работы представлены в докладах и сообщениях на международных конференциях в Москве (МГУ, 2004, 2005; МГОУ, 2004, 2006), Белгороде (БелГУ, 2005), Воронеже (ВГУ, 2004), Орле (ОГУ, 2005), Соликамске (2004); Всероссийских конференциях в Воронеже (ВГПУ, 2005) и Старом Осколе (филиал БелГУ, 2005), конференциях в Белгороде (БелГУ, 2003, 2004).

Работа диссертанта была представлена на Всероссийский конкурс студенческих и аспирантских работ о творчестве и биографии А.П. Чехова (Москва, МГУ, 2004). Как призер данного конкурса автор принимал участие в работе Международной конференции «Век после Чехова» (Мелихово, 2004).

По теме исследования в центральной и региональной печати опубликовано 10 работ.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Поскольку когниции и их языковые репрезентации не существуют изолированно, можно говорить о существовании лингвокогнитивных механизмов создания, хранения и выражения в языковых формах определенной информации. Соответственно достижение комического эффекта осуществляется на базе определенного круга когнитивных схем, исходя из чего комическое может быть представлено как особая лингвокогнитивная категория.

2. Комическое базируется на пересечении, столкновении фреймов, на отказе от предсказуемых векторов валентности и разрушении стереотипов, что является когнитивной основой для любой трансформации серьезного в смешное. На лингвокогнитивном уровне такая трансформация предстает в виде языковой игры, а потому анализ средств создания комического требует совмещения когнитивного и собственно лингвистического подходов, что позволяет проникнуть в суть явления, вскрыть его закономерности, объяснить особенности использования тех или иных элементов в речи писателя.

3. К самым общим когнитивно-языковым механизмам создания комического в прозе раннего А.П. Чехова относятся экспрессивация, контраст и аномалия, в которых задействованы единицы всех уровней языка (от фонетического до синтаксического и текстуального). При этом в процессе экспрессивации происходит наложение одного концептуального содержания на другое без разрушения составляющих, в то время как контраст и аномалия предполагают отклонение от языкового стереотипа и даже его разрушение.

4. Уникальным источником в изучении творчества и личности А.П. Чехова являются многочисленные письма писателя, которые представляют собой коммуникативно-эстетический тип текста, то есть, по сути, ху-

дожественный текст, который строится по законам ассоциативно-образного мышления (при этом широко используются образно-ассоциативные возможности языка) и воздействует на эмоциональную сферу человеческой личности. Можно утверждать, что письма служили своеобразной творческой мастерской писателя, где осуществлялся поиск наиболее ярких языковых средств и апробировались приемы создания комического.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и трех Приложений, представляющих эмпирический материал исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит необходимые характеристики диссертационного исследования: излагаются его теоретические основы, обоснована актуальность изучения лингвокогнитивных механизмов создания комического, определены объект и предмет исследования, сформулированы цель и задачи работы, указаны источники языкового материала, отмечается ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, аргументируются методы исследования, определяются положения, выносимые на защиту.

В первой главе — «Категория комического как лннгвокогнитивный феномен» анализируются исходные понятия, положенные в основу исследования: выделены когнитивные и языковые основания комического и языковой игры как его реализации; рассмотрено соотношение понятий концепт, фрейм и стереотип; определены и теоретически обоснованы вновь вводимые понятия: игровой стереотип, стилистический оксюморон, лннгвокогнитивный механизм, охарактеризованы разновидности лингвокогнитивных механизмов.

Традиционно комическое трактуют как категорию эстетики, подразумевающую отражение в искусстве явлений, которые содержат несоответствие идеалу или противоречие, а потому вызывают смех. Данное определение может быть частично принято и лингвистами, поскольку анализ комического и здесь должен базироваться на поиске противоречий, прежде всего между формой (языковой формой) и содержанием (значением языковой единицы или единиц).

В то же время, поскольку смеховое начало является универсалией лингвоментального, психолингвистического порядка, в комическом выделяют следующие основания: психологические, соотносящиеся с эмотивной сферой; когнитивные (познавательная деятельность субъекта); лингвистические (фиксация когниций на уровне значений и смыслов). С психолингвистической точки зрения, комическое основано на эффекте обманутого ожидания, который строится на контрасте между психическим состоянием, вызванным ожиданием, и тем, что оно не оправдалось. Ожидание формирует некий (языковой) «портрет» результата, а нарушение замысла (ког-ниции) вызывает комический эффект. Таким образом, между когнитивными механизмами и средствами их языковой реализации устанавливается непосредственная связь.

Поскольку когниции и их языковые репрезентации не существуют изолированно, можно говорить о существовании лингвокогнитивных механизмов создания, хранения и выражения в языковых формах определенной информации. Лингвокогнитивный механизм мы понимаем как способ создания, хранения и выражения в языковых формах определенной информации. При этом знания аккумулируются в памяти как в виде некоторых схем, так и результатов работы этих схем. В основе лингвокогнитивного механизма лежат сведения об элементах системы (что является объектом осмысления) и о структурных отношениях между ними (как организованы связи элементов внутри системы).

С позиций науки о познании всякое индивидуально-авторское воплощение мысли должно оставаться в границах реально или потенциально существующих когнитивных схем, базирующихся на стереотипах, в противном случае адекватное восприятие информации адресантом представляется маловероятным. Для успешной коммуникации расхождения между конвенциональными (общими) и субъективными (индивидуальными) стереотипами должны быть незначительными.

Все это значимо для юмористических текстов, когда автору необходимо предвосхищать определенную реакцию читателя на стимул. В комичной ситуации, в отличие от обычной, невозможно непосредственно использовать соответствующие концепты для интерпретации явления: требуется «включение модуса фиктивности» («как если бы» — осознание того, что «это не по-настоящему»), задействуется игровой стереотип. Игровой стереотип — это некоторое типизированное мысленное представление о том, что есть несерьезно, знание возможных путей «переворота» ситуации из обычной в комичную, а также стереотип комичной ситуации или комического объекта. Именно благодаря знанию игрового стереотипа можно предугадывать развязку анекдота, прогнозировать концовку шутки.

Игровой стереотип по своей сути универсален: на глубинном, когнитивном уровне он применим и к невербальным видам комического (пантомима, карикатура и др.). При этом в основе комического всегда лежит противоречие, которое вызывает отклонение во фреймовой структуре (пересечение, столкновение фреймов, отказ от предсказуемых векторов валентности, разрушение стереотипов), что и является когнитивной основой для любой трансформации серьезного в смешное. На лингвокогнитивном уровне такая трансформация предстает в виде языковой игры (далее— ЯИ), которую понимают как процесс программирующего ассоциативного воздействия на адресата: с помощью определенных языковых средств актуализируется игровой стереотип, содержащий в себе элемент ирреального, мнимого, парадоксального.

К самым общим когнитивно-языковым механизмам создания комического, в которых задействованы единицы всех уровней языка (от фонетического до синтаксического и текстуального), мы относим экспрессивацию, контраст и аномалию.

I. Экспрессивация трактуется нами как осознанный механизм, который включает когнитивные компоненты «что я хочу выразить», «как я хочу это выразить», «в какой степени» и находит выражение в эмоционально маркированных языковых средствах — тропеическом слове и фраземе (мы включаем фразеологические единицы (далее — ФЕ) в ряд экспрессивных языковых средств, исходя из того, что они представляют собой образные речения (паремии) или именования (собственно ФЕ)).

К средствам тропеизации мы относим метафору, метонимию, сравнение, гиперболу. В процессе тропеизации в одном смысловом пространстве пересекаются элементы, информационно связанные с разными областями концептуализации.

В частности, метафора возникает как результат наложения одного концептуального содержания на другое, ведущего к возникновению отношения тождества А = В и активизации фреймовой структуры, которая в норме не связана с исходным концептом. Основными компонентами метафорической модели являются исходная понятийная область (область источника, к которой относятся неметафорические смыслы охватываемых моделью единиц) и новая понятийная область (ментальная область цели, к которой относятся метафорические смыслы соответствующих модели единиц).

В ходе метафоризации система фреймов одной ментальной сферы служит основой для моделирования ментальной системы другой сферы, в отличие от сравнения, которое предполагает одновременную актуализацию двух фрейм-структур (компаранта и компарата) посредством третьего элемента — основания сравнения. Например, в сравнении он хитрый, как лиса таким общим содержательным компонентом оказывается хитрость (человека и лисы как этнокультурного стереотипа хитрости). Следовательно, при сравнении концептуального наложения не происходит, но выявляется общий содержательный компонент, позволяющий сравнивать различные сущности. На языковом уровне это находит выражение в устойчивых структурах, наиболее общей из которых является формула А такой, как В.

Метонимия рассматривается нами как когнитивная модель, предстающая в виде концептуальной структуры, между элементами которой существует отношение замещения. При этом происходит подмена имени концепта вербализацией, соотносимой с содержанием другого — смежного - концептуального поля (ср.: бегать за каждой юбкой\ то есть реализуется формула А —» В, где В — это либо часть А, либо нечто тесно связанное с ним в концептуальной структуре.

В основании гиперболизации (намеренного преувеличения — в семантическую структуру гиперболических выражений входит смысл '■более чем очень') лежит совмещение концептов, не соотносимых в норме по признаку меры и количества, например: Четыре часа для влюбленных — четыре девятнадцатых столетия. При этом расширяются возможности трактовки денотативной ситуации.

Использование фразеологизмов как разновидности текстовых реминисценций основано на апелляции к культурологическим (в основном филологическим) знаниям, или фреймам. Под культурологическими фреймами понимаются знания отдельных феноменов культуры. Комический эффект здесь может достигаться путем включения культурологических фреймов в тот или иной скрипт (Путь комиссии... усыпан благими намерениями).

II. Контраст как лингвокогнитивный механизм создания комического базируется на совмещении фрейм-структур, в норме не пересекающихся или противопоставленных в сознании носителя языка. Данный механизм может быть реализован на семантическом и стилистическом уровнях

Лексический контраст включает в себя явления антитезы (толстый и тонкий), оксюморона (прозаический поэт), антифразиса (он очень «умный») и каламбура (Я иел овал ьник. потому что люблю иеловаться) и базируется на совмещении фрейм-структур, противопоставленных или не соотносящихся в сознании носителя языка.

Суть стилистического контраста заключается в столкновении разно-стилевых элементов. Комический эффект достигается здесь путем апелляции к лингвистическому фрейму — знанию стилистической принадлежности и коннотативной окраски слов, когда скриптом выступает осознание преднамеренного использования в тексте маркированных компонентов. Стилистический контраст варьируется от контраста минимальной степени (Не приспе еще время благоприятное) до стилистического оксюморона, который в нашем понимании есть сочетание в одном высказывании, в связном целом минимум двух маркированных единиц, то есть пересечение в одном смысловом пространстве элементов, функционально связанных с различными зонами поля концепта (Плачу во все концы, и мне остаётся nihil. В семью ухлопыва-ется больше 50... Живи я в отдельности, я жил бы богачом, ну, а теперь... на реках Вавилонских седохом и плакахом...). При этом мы вычленяем контактный и дистантный стилистический оксюморон.

III. Аномалия как механизм порождения комического есть результат разрушения языкового стереотипа. В зависимости от характера репрезентанта мы выделяем ряд разновидностей аномалии: семантическая, орфографическая и фонографическая, а также словообразовательная аномалия.

Семантическая аномалия есть результат разрушения концептуального содержания посредством изменения валентности концепта (старый старикашка). Следствием действия семантической аномалии являются лексемы с приращением смысла, новые, индивидуально-авторские JICB, намеренная речевая избыточность, а также трансформированные и собственно авторские ФЕ.

Орфографическая и фонографическая аномалии влекут за собой искажение концептуального содержания в части, соотносимой с семиозисом (из-вените, съострил).

Словообразовательная аномалия имеет место в случае введения в известное концептуальное содержание информации, в норме не соотносимой с данным концептом (ср.: контрабандистик, где формант на когнитивном уровне соотносится с представлениями о малом, небольшом размере), что происходит за счет расширения словообразовательной валентности языковых единиц, конструирования окказионализмов.

Отметим, что непроходимой пропасти между действием рассмотренных нами лингвокогнитивных механизмов нет (к примеру, экспрессия присутствует и в контрасте, и в аномалии). Однако роль того или иного когнитивного процесса, характер отношений между фрейм-структурами (в процессе экспрессивации происходит наложение одного концептуального содержания на другое без разрушения составляющих, в то время как ■ контраст и аномалия предполагают отклонение от языкового стереотипа и даже его разрушение) позволяют разграничить указанные способы создания комического начала.

Таким образом, комическое может быть представлено не только как эстетическая, но и лингвокогнитивная категория, в основе которой лежат определенные механизмы и средства представления информации.

Вторая глава — «Смехообразующая функция экспрессивов в ранней прозе А.П. Чехова» — посвящена использованию комических возможностей тропеизации. Как показал анализ, тексты раннего А.П. Чехова изобилуют компаративными тропами: сравнительными конструкциями, метафорами, метафорическими эпитетами.

Тропеизация возникает в том случае, когда в одном смысловом пространстве пересекаются элементы, информационно связанные с разными областями концептуализации (когнитивно далекими концепты, считаются в том случае, если не существует ни одной когнитивной структуры (схемы, фрейма, сценария и др.), в которой бы эти классы денотатов присутствовали одновременно). В ходе исследования мы выявили следующие группы концептов, которые служат областью-источником при формировании метафор и используют^ ся А.П. Чеховым с целью создания комического эффекта: I. «Человек»; II. «Живое существо»; III. «Растение»; IV. Концепты неживой природы, природных объектов и физических явлений; V. Концепты предметов, веществ; VI. Концепты отвлеченных понятий; VII. «Продукт ментальной деятельности».

Наиболее активным источником предикатов комической метафоры в малой прозе писателя оказались концептуальное поле «Человек» и концепты предметов и веществ. При этом в процессе создания комической метафоры элементы указанных концептуальных объединений зачастую являются источником предикатов для другого, ср.: я почувствовал у себя отсутствие пробки и чемоданы, узлы и картонки поморщились и т.п. В письмах А.П. Чехова активно используется метафора, черпающая образные средства для характеристики духовной сферы (творчество) в физиологической (фрейм

«Жизненный цикл организма», слоты «Зачатие / Вынашивание»): в случае бесплодия буду извещать Вас; мой выкидыш «Иванов».

Учет степени активности слов, входящих в состав метафоры, и их семантические характеристики позволяют выявить группу концептов, составляющих основу индивидуальной концептосферы А.П. Чехова. Так, возможны совпадения метафор в письмах и рассказах автора: сиг копченый. Примечательно, что в процесс метафоризации зачастую вовлекаются предикаты, репрезентирующие концепт «Смех»: объекты неживой природы, предметы и представители бестиария смеются, улыбаются и веселятся.

В целом метафора репрезентирует творческое видение ситуации, специфику ее преломления в сознании художника, а потому она наиболее полно отражает индивидуальную художественную картину мира писателя. Меггафора помогает создавать все виды противоречивых сценарных структур, формируя семантический уровень комического текста. Однако если в чеховских рассказах для метафоры характерна эстетическая, эмоционально-оценочная, экспрессивная функции и установка на соразмышление и переживание, то в эпистолярии - контакгоустанавливающая и апеллятив-ная функции.

Зачастую комическое начало реализуется в прозе молодого А.П. Чехова посредством метонимии. В частности, посредством метонимии создается комический портрет персонажа, который включает не только внешние очертания, но и характеризующие внутренний мир героя элементы. Метонимии представляют своего рода открытия, которые привлекают внимание к незамеченным сторонам и деталям предметов, вызывают разнообразные дополнительные, побочные представления, сопровождаемые эмоциями, а потому метонимии предстают как результат действия лингвокогнитивного механизма экспрессивации, являя собой не только языковую, но и когнитивную операцию. Они столь же характерны для функционирования единиц глубинных, непосредственно коррелирующих с когнитивными структурами - концептами, фреймами.

Предлагаемая нами типология возможных отношений между структурными элементами, участвующими в создании метонимии в чеховской прозе, включает следующие группы: 1) метонимии, созданные по гипонимической проекции (часть —> целое: ед. ч. —> мн. ч., органы —> человек, которому они принадлежат и др.); 2) метонимии, созданные по гиперонимической проекции (целое, общее -> часть: материал —► изделие; человек -> его имя и др.); 3) метонимические проекции, не связанные с синекдохой (означающее —> знак; автор —> произведение; исполнитель роли —> роль; производитель -> продукт; часть тела -» болезнь и др.).

Для писем и малой прозы раннего А.П. Чехова высокоупотребительной оказывается такая модель метонимии, как гипонимическая проекция. Она реализуется в наименованиях совокупности лиц по характерной для них одежде, головному убору, прическе и т.д.: копошатся, как раки в решете, сотни тулупов, бекеш, меховых картузов, цилиндров. В общенарод-

ном языке у данной тематической группы сформирована потенциальная возможность метонимического употребления, то есть существует модель, по которой легко образуются новые метонимии. Однако если в литературе к. XIX — н. XX вв. такой вид метонимического переноса, как правило, использовался для указания на социальную принадлежность обладателей одежды, то в ранней прозе А.П. Чехова таким лаконичным способом зачастую характеризуется толпа людей или данная портретная деталь становится своеобразным знаком персонажа. То же обнаруживаем и в эпистоля-рии писателя, где существительное штаны употребляется применительно к мужчине, причем приобретает уничижительный, юмористически-ругательный оттенок.

Частотным средством экспрессивации текста в ранней прозе писателя является сравнение. Выбор образа-компарата для комического сравнения является концептуально значимым: он представляет картину мира как персонажей произведений, так и самого писателя. Нами выявлены такие «генерирующие базисы» чеховских сравнений, как аспекты концептов «Человек», «Живое существо», «Растение», «Неживая природа», элементы группы «Топообъект», единицы, принадлежащие концептуальным областям «Предметы», «Отвлеченные понятия», «Продукт ментальной деятельности».

Наиболее разработанной лексически является группа «Человек», что, по-видимому, детерминировано авторскими установками и содержательной стороной текстов, представляющих многообразие человеческих типов. В качестве компарата могут выступать прецедентные образы, квазиэталоны: злой гений, трагик, палач, кредитор, купец, отставной унтер. Подобные квазиэталоны могут формироваться в процессе повествования: возникнув однажды, затем они неоднократно повторяются: Дряньковский, камбурята. Наименее разработанными оказались компаранты «Растение», «Природный объект» и «Топообъект». Можно полагать, что описание каких-либо объектов как таковых, вне антропоцентрического контекста представлялось молодому писателю менее интересным, чем проникновение в человеческую сущность.

В ранней прозе А.П. Чехова выявляются группы комических сравнений, анализ соотношения строевых элементов которых позволил выделить двунаправленный характер связи между компарантом и компаратом: «человек *-* предмет» и «отвлеченное понятие «-» предмет». Для писателя это открытые взаимопроникаемые области, на основании чего можно заключить, что А.П. Чехов придает большое значение «овеществлению» людей и абстрактных понятий, персонификации предметов и сближению сферы конкретных понятий со сферой абстрактности. При сопоставлении ситуаций, не соответствующих реальным связям явлений и предметов, автор достигает эффекта неожиданности, посредством парадокса ломая привычные стереотипы восприятия: темно, как в шляпе, надетой на голову.

В художественном сознании писателя прослеживается связь таких понятийных областей, как литература и живопись (откуда и его неоднократные апелляции к творчеству Левитана), что отражается на выборе компара-тов: берлинская лазурь (краска голубого оттенка), типографская тушь (краска черного цвета). Указанные компараты являются элементами поля «Предмет, вещество», таким образом, природное проявление высокого (небо как высшая сфера бытия) связывается с конкретным (краска), что создает противоречие, рождающее комический эффект.

В большинстве случаев когнитивные схемы сравнений, выстраиваемые А.П. Чеховым, едины в его художественном творчестве и эпистолярии. Различия носят частный характер (например, компарант «Отвлеченное понятие» в эпистолярии соотносится с целой группой компаратов, в отличие от беллетристики). Они продиктованы стремлением адресанта апеллировать к внутрисемейным, внугригрупповым концептам, что направлено на индви-дуализацию общения и в этом смысле детерминировано экстралингвистиче-ски, ср.: тесемка грязная, как Конторская улица, где автор заведомо рассчитывает на фоновые знания адресата (известная последнему Конторская улица всегда грязная). Исходя из этого, мы можем признать эпистолярий своеобразной творческой мастерской писателя, где отшлифовывались те или иные художественные приемы.

Как показало исследование, одним из важных средств создания комического в раннем творчестве А.П. Чехова является гипербола: Живется у него недурно ... можно излечиться от 15 чахоток и 22-х ревматизмов. На основании анализа фактического материала нами выявлены группы гипербол: гиперболизация эмоциональных проявлений', квантитативные преувеличения; гиперболизация внешних черт персонажей, их атрибутов; гиперболизация производимого действия; гиперболизация объекта сравнения; гиперболизация атрибутов ситуации. Гипербола в чеховской прозе зачастую сочетается с другими стилистическими приемами, придавая соответствующую окраску повествованию. Это гиперболические сравнения (Лучше в гробу лежать, чем без места шляться), метафоры-гиперболы (Звери заслушивались, птицы плакали) и т.п. Самую объемную группу гипербол в прозе писателя составляют квантитативные гиперболы, что обусловлено самой сущностью гиперболизации.

Неповторимое своеобразие, особую выразительность, меткость придает языку чеховской прозы использование прецедентных текстов, узуальных стилистически неокрашенных фразеологических единиц, идиом: наш брат Исакий не то, что Акакий и т.п. В результате апелляции к прецедентному тексту ассоциативно выстраивается определенный образ-характеристика: А он «слушает да ест» (об А.Н. Плещееве).

Таким образом, А.П. Чехов широко использует ассоциативный потенциал образного слова, высказывания, которое в художественных и эпистолярных текстах Чехова приобретает специфическую функцию. Языковые средства создания комического, являющиеся результатом действия лингво-

когнитивного механизма экспрессивации, отражают столь свойственную языку эпистолярия А.П. Чехова тенденцию к повышенно эмоциональному, аффективному способу выражения, связанному с непринужденностью отношений между партнерами по коммуникации (будь то адресат, к которому обращается автор в своих письмах, или читатель).

В главе III — «Контраст и аномалия в идиостиле раннего А.П. Чехова» — выявляется комический потенциал названных лингвокогни-тивных механизмов.

В рассказах и письмах А.П. Чехова наиболее частотным средством реализации комического посредством отношений контрастивности на уровне лексики оказывается антитеза. Писатель выявляет противоположные качества у различных понятий, полярность которых не закреплена в языке, а потому их противопоставление носит индивидуально-авторский характер: жители столицы — люди каменные, ледяные, провинциалы — вулканы, Везувии. Открытость ассоциативной системы служит предпосылкой появления квазиантонимов (красный — бледный) и контекстуальных антонимов: подфреймы заполняются данными конкретной ситуации, и определенные вещи, явления оказываются противопоставленными: прозаическая новость про поэтического человека. А.П. Чехов намеренно отходит от стереотипа, вовлекая в антонимические отношения несоизмеримые, неря-доположные элементы.

Объединения контрастных лексических единиц (обычно прилагательное с существительным), репрезентирующих один концепт, но имеющих противоположные характеристики (с точки зрения обыденного сознания, они не могут принадлежать одному объекту), базируются на явлении лексического оксюморона. Возникшее в результате оксюморона понятие является своеобразной категориальной ошибкой (совмещение несовместимого), что и вызывает комический эффект: отсутствие всякого присутствия.

Смена значения на противоположное лежит в основе антифразиса: Ты не на тот поезд сел, голова! Однако данный прием не является характерным для идиостиля А.П. Чехова, выявленные нами иллюстрации единичны. Также малопродуктивным способом создания отношений контрастивности является использование синонимических средств языка. Такие единицы могут противопоставляться благодаря их различной концептуальной соотнесенности, ср.: Лицо ... имеет множество синонимов: морда, физиономия (у духовенства — физиогномия и лиие). физия, физиомордия, рожество, образина, рыло, харя и проч., где, в частности, лексемы морда и рыло изначально представляют концепт «Животное».

Более продуктивным средством достижения комического эффекта является каламбур. Он создается с помощью таких принципов ЛИ, как ассоциативное наложение и отождествление: моделируется контекст, в котором один ассоциант воспринимается на фоне другого. В результате возникает одновременная актуализация альтернативных возможностей его интерпретации: лучше недосказать, чем пересказать.

Контраст в произведениях А.П. Чехова проявляется не только на уровне системных отношений, но и в области стилистики.

Стилистический контраст минимальной степени базируется на противоречии между фигурой (элементы, принадлежащие различным по характеру отражения действительности картинам мира — мифологической, религиозной, фольклорной, наивно-обыденной, научной) и фоном (нейтральный текст). На языковом уровне это выражается в единичном употреблении стилистически значимых слов, например иноязычных, устаревших, диалектных лексем и стилистически окрашенных фразеологизмов, на фоне нейтральной лексики: жаль, что я «фастаю»: река выступила из берегов по-весеннему, а 1а половодье.

Сочетание в одном высказывании или связном целом минимум двух маркированных единиц, т.е. пересечение в одном смысловом пространстве элементов, функционально связанных с различными зонами поля концепта, квалифицируется нами как стилистический оксюморон: Да живёт ... новорождённая многие годы, преизбыточествуя ... красотою физическою и нравственною, златом, гласом, толкастикой. и да иапнет себе со временем мужа доблестна. А.П. Чехов широко использует разнообразные средства, смело смешивая их на палитре текста.

В эпистолярии и малой прозе А.П. Чехова имеется немало фактов, отражающих действие лингвокогнитивного механизма аномалии.

Семантическая аномалия (лексемы с приращением смысла, трансформированные и собственно авторские ФЕ, намеренная речевая избыточность) рассматривается нами как результат разрушения концептуального содержания посредством изменения валентности концепта. При этом наибольшее количество фактов, репрезентирующих так называемое приращение смысла, обнаруживается в письмах автора. Например, лексема плод развивает здесь антропометрическое значение 'новорожденный ребенок' в отличие от общеязыкового значения 'зародыш человека и млекопитающих''. Развитие «созна-чений» ведет и к изменениям в области денотативного компонента, что позволяет отнести такие преобразования к проявлениям лингвокогнитивного механизма аномалии.

К приемам языковой игры, базирующимся на принципе аномалии, мы относим и намеренное употребление автором так называемых «лишних» языковых единиц (плеоназм, тавтология): вселенный мир, сочинить в сочинении, играет разноцветными цветами и т.п.; намеренное искажение написания слов (орфографическая и фонографическая аномалия). Ненормативная орфография - один из источников ярко выраженного и легко осознаваемого комизма как в беллетристике, так и в письмах А.П. Чехова: пожже, брилиянтов. Подобные намеренные отклонения в рассказах писателя становятся литературным приемом, подчеркивающим, что для персонажей нормой становится антинорма. Речевым источником комизма здесь служит противоречие между целевой установкой высказывания и ее осуществлением.

Достаточно активно писатель использует графические средства, передающие интонацию и произношение слова (графоны): у-ди-вительно; не-пррременно. Графоны в своих вариантах свидетельствуют о новом функциональном применении слова и осознаются как эстетически маркированное отклонение от нормы. В эпистолярии графические средства отражают собственно авторскую манеру произношения, тем самым компенсируя потери, которые неизбежны в письменной речи. В произведениях А.П. Чехова графоны являются средством создания речевого портрета персонажа: надо по... погулять (слова подвыпившего студента), передачи звуковых особенностей пения, смеха, кашля персонажа: Пш! пш! Дышит! Хе-хе-хе... («Хитрец»); То-то-ти-то-том... Три-ра-ра... O-mo-o-o-уу... Кгррм... («Забыл!!»).

Различным видам трансформации с целью репрезентации дополнительных семантических обертонов подвергаются в текстах А.П. Чехова устойчивые сочетания: голодный, как самая голодная собака; как ужаленный сразу иелым роем; Veni, vidi, поп vici и др. При этом изменяется грамматическая форма одного из компонентов, идиоматическое выражение прерывается словами, меняется порядок слов, вводится один компонент вместо другого, расширяется сочетаемость оборота, возможно также расширение его состава, восстановление исходного прямого значения фразеологизма. В основе механизма аномалии здесь лежит эффект обманутого ожидания (из мухи делаешь пуотодиакона\ когда ФЕ активизирует в сознании носителя языка стереотипный фрейм, а авторские включения разрушают последний, вызывая комический эффект.

Собственно авторские устойчивые сочетания обнаруживаются по преимуществу в «почтовой прозе» А.П. Чехова, ср.: дуть в рутину (его варианты: дуть в шаблон; дуть в рутину и шаблон; дуть в одну ноту). Здесь же многочисленны словосочетания и предложения, находящиеся на стадии перехода в собственно авторские устойчивые обороты (собачий воротник)', выражения, близкие узуальным фразеологизмам по структуре и содержанию (спрятать в чемодан — «какое-то время не издавать произведение», ср.: писать в стол)', фразеологические выражения, построенные по пословично-поговорочной модели (реализуется имитационный принцип языковой игры): Грязная муха может всю стену опачкать. Причиной создания собственно авторских ФЕ послужила потребность в новом, неизбитом, но легко воспроизводимом речевом обороте, в котором лаконично и экспрессивно воплощается писательская мысль.

Характерной чертой языка писем А.П. Чехова является широта и свобода неузуального словопроизводства - расширение словообразовательной валентности языковых единиц, конструирование лексем. Данные факты мы квалифицируем как словообразовательную аномалию. В количественном отношении лидирующую позицию среди чеховских окказионализмов занимают классы субстантивов. Индивидуально-авторские слова помогают создать атмосферу фатического общения: газетчикхен, детиныш, пьесопекарня и т.д.

Новое слово выступает в роли актуализатора индивидуального концепта писателя, соотносится с общей идеей произведения, что отражается в наличии слов-ассоциантов и однокоренных с новообразованием слов (нечисть — не-чистоплотство и др.).

Среди индивидуально-авторских производных нами выделены следующие классы: «Предметные имена» (подклассы — «Предметные имена, обозначающие лицо», «Предметные имена, обозначающие не-лицо»), «Событийные имена», «Признаковые имена». Ономасиологические модели, лежащие в основе образования слов определенных классов, позволяют выделить внутри этих классов ономасиологические группы (ОГ), которые, в свою очередь, делятся на микрогруппы. Так, в подклассе «Предметные имена, обозначающие лицо» нами выделены ОГ номинаций лица — носителя признака (некнязь и др.), ОГ номинаций лица по отношению к чему-л., кому-л. (санкт-таганрожец, кобелятник). В подкласс «Предметные имена, обозначающие не-лицо» входят номинации предметов - носителей признака со значением субъективной оценки (газетина) и номинации предметов — носителей объективного признака (красненькие = 'помидоры'). Класс «Событийные имена» составляют ОГ номинаций отвлеченного процесса, направленного на объект (пьесопекарня), ОГ номинаций состояния, обусловленного признаком (безматериалье), ОГ номинаций события, явления Оаплодисменто-шиканье), ОГ номинаций процесса со значением субъективной оценки (зубрячка). В класс «Признаковые имена» нами включены ОГ номинаций свойства, качества, обусловленного признаком (нечисто-плотство, путевость); ОГ номинаций абстрактного понятия, характеризующихся признаком (поэзия-декольте); ОГ номинаций, обозначающих свойство, качество, представленное каким-л. лицом (чмыревщина); ОГ номинаций, обозначающих деятельность, принадлежащую определенному лицу (мопассановщина).

В целом анализ показал, что для идиостиля молодого А.П. Чехова характерна девиация, ломка лингвистических конвенций и норм, стереотипов, что проявляется на различных языковых уровнях.

В Заключении обобщаются результаты исследования (табл. 1).

Наиболее активно в творчестве молодого А.П. Чехова используется механизм экспрессивации (42%), причем преобладающими средствами его реализации являются метафора (17%) и сравнение (16%). Практически в равной мере представлены контраст и аномалия (30% и 28% соответственно), однако такие языковые средства реализации контрастивных отношений, как анти-фразис и оксюморон, оказались непродуктивны (0,6% и 0,4%), как и создание автором устойчивых сочетаний (в контексте реализации механизма аномалии) - 1%. В отношении прочих языковых средств, направленных на достижение комического эффекта, сохраняется относительный баланс: комическое создается с помощью многочисленных и разнообразных приемов.

Таблица 1

Лингвокогнитивные механизмы Языковые средства Кол-во контекстов Проценты, %

I. Экспресснвация (44%) 1) Тропеизация (41 %) А) Метафора 392 17

Б) Метонимия 46 2

В) Сравнение 369 16

Г) Гипербола 92 4

2) Экспресснвация посредством использования ФЕ (3 %) Узуальные ФЕ 69 3

II. Контраст (29 %) 1) Лексический контраст (9%) А) Антитеза 70 3

Б) Антифразис 14 0,6

В) Оксюморон 9 0,4

Г) Каламбур 138 6

2) Стилистический контраст (21 %) А) Контраст минимальной степени (17%) -Прост. 47 2

—Диалект. 91 4

— Устар. 115 5

-Иноязыч. 139 6

Б) Стилистический оксюморон (3%) Смешение стилистически маркированных элементов 68 3

111 Аномалия (27 %) 1) Семантическая аномалия (14 %) А) Новый ЛСВ 114 5

Б) Речевая избыточность 93 4

В) Трансформированные ФЕ 116 5

Г) Авторские ФЕ 23 1

2) Орфографическая аномалия (4 %) А) Намеренные ошибки 46 2

Б) Графоны 45 2

3) Словообразовательная аномалия (9%) Авторские новообразования 208 9

Итого 2304 100

Полагаем, что дальнейший лингвокогнитивный анализ наследия писателя, в том числе сопоставительный (ранние произведения — позднее творчество), позволит выявить динамику развития художественной концептосферы автора, а потому расширение объекта исследования мы рассматриваем как перспективу.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Косолобова, И.В. Комическое как категория языка и культуры / И.В. Косолобова // Вестник Белгородского университета потребительской кооперации. - 2006. - №3. - С. 249-253.

2. Косолобова, И.В. Отражение в языке А.П. Чехова особенностей южнорусского говора / И.В. Косолобова И Культурная жизнь юга России. -2006. - № 4 (18). - С. 67-69.

3. Косолобова, И.В. Иноязычная лексика в ранней прозе А.П. Чехова / И.В. Косолобова // Русский язык и славистика в наши дни: Материалы Международной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения H.A. Кондрашова. - М.: Изд-во МГОУ, 2004. - С. 578-581.

4. Косолобова, И.В. Об особенностях языка эпистолярных текстов А.П. Чехова / И.В, Косолобова, Т.С. Соколова // Сборник студенческих научных работ. — Вып. VII. - Ч. II / Отв. ред. Н.М. Голева. — Белгород: Изд-во БелГУ, 2004. - С. 5-7.

5. Косолобова, И.В. Языковые средства репрезентации комического в ранних произведениях А.П. Чехова / И.В. Косолобова // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи: Всероссийский сборник материалов научной конференции (с международным участием). В 3-х тт. Том 3. -Соликамск: Изд-во СГУ, 2004. - С. 51-54.

6. Косолобова, И.В. Диалектизмы в письмах А.П. Чехова / И.В. Косолобова // Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий: Материалы III Всероссийской научно-практической конференции. -Ч. II. - Воронеж: ВГПУ, 2005. - С. 21-27.

7. Косолобова, И.В. Игровые словообразовательные неологизмы как элемент идиостиля А.П. Чехова / И.В. Косолобова // Этнокультурные константы в русской языковой картине мира: генезис и функционирование: Материалы научной конференции / Под ред. д-ра филол. наук, проф. Н.Ф. Алефиренко. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. - С. 192-197.

8. Косолобова, И.В. Почтовая проза писателя (функциональные особенности устойчивых сочетаний в эпистолярии А.П. Чехова) / И.В. Косолобова // Молодые исследователи Чехова: Сборник статей. — Вып. 5. — М.: МГУ, 2005.-С.178-193.

9. Косолобова, И.В. Функциональные особенности фразеологизмов в ранней прозе А.П. Чехова / И.В. Косолобова // Сборник научных статей «Информационный потенциал слова и фразеологизма»: Материалы Международной научно-практической конференции. — Орел: Изд-во ОГУ, 2005. - С. 347-351.

10. Косолобова, И.В. Метафора в ранней прозе А.П. Чехова / И.В. Ко-солобова // Семантика слова и семантика текста. Сборник научных трудов, посвященный 75-летию МГОУ и 15-летию кафедры стилистики русского языка, культуры речи и риторики. - Вып. VII. — М.: Изд-во МГОУ, 2006. — С. 106-116.

11. Косолобова, И.В. Сравнение в ранней прозе А.П. Чехова как средство создания комического / И.В. Косолобова // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох: Сборник материалов Всероссийской заочной конференции. — Белгород: Изд-во БелГУ, 2006. — С. 164-173.

Подписано в печать15.09.2006. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 189. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в издательстве Белгородского государственного университета 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Косолобова, Ирина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. Категория комического как лингвокогнитивный феномен

§1.1. Комическое как объект лингвистического описания.

§1.2. Роль экспрессии в контексте создания комического.

1.2.1. Тропеизация как способ реализации комического.

1.2.2. Смехообразующая функция фразеологизмов.

§ 1.3. Контраст как основа комического.

§ 1.4. Аномалия как способ создания комического начала.

Выводы по главе.

Глава II. Смехообразующая функция экспрессивов в ранней прозе А.П. Чехова

§2.1. Метафора как средство создания комического начала.

§2.2. Метонимия как средство достижения комического эффекта.

§2.3. Сравнение в контексте реализации комического.

§2.4. Гипербола как репрезентант комического.

§2.5. Использование прецедентных текстов с целью достижения комического эффекта.

Выводы по главе.

Глава III. Контраст и аномалия в идиостиле раннего А.П. Чехова

§3.1. Лексический контраст как механизм создания комического.

3.1.1. Реализация комического потенциала антонимии и синонимии.

3.1.2. Каламбур как разновидность языковой игры.

§3.2. Стилистический контраст в контексте создания комического.

3.2.1. Стилистический контраст минимальной степени.

3.2.2. Стилистический оксюморон.

§3.3. Роль семантической аномалии в идиостиле А.П. Чехова.

3.3.1. Контекстуальное приращение смысла.

3.3.2. Лексическая избыточность.

§3.4. Намеренные орфографические ошибки и фонографические трансформации слов.

§3.5. Фразеологические инновации как реализация лингвокогнитивного механизма аномалии.

3.5.1. Трансформация фразеологических единиц.

3.5.2. Собственно авторские устойчивые сочетания.

§3.6. Роль индивидуально-авторских новообразований в контексте создания комического.

Выводы по главе.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Косолобова, Ирина Владимировна

Смех является одним из важнейших, ключевых понятий, описывающих бытие человека. Неслучайно этот феномен всегда привлекал к себе внимание исследователей. Об архетипических моделях смехового отношения к миру писали в своих работах М.М. Бахтин, А. Бергсон, Д.С. Лихачев, Л.В. Карасев, В.Я. Пропп, B.C. Поляков и многие другие исследователи. В работах литературоведов исследовалась функция смехового компонента в системе сюжета повествовательного целого, в ходе текстуального анализа изучались различные элементы техники комического, поднимались проблемы специфики комических жанров. Тем не менее остается еще немало открытых вопросов, связанных прежде всего с выявлением и описанием механизмов смехопоро-ждения. И если речь идет о целенаправленной креативной деятельности субъекта - художника слова, то необходим такой анализ, который позволил бы смоделировать процесс обратного последовательного развертывания смысла - от языковой формы как репрезентации смехового начала до исходной идеи, лежащей в основе комического эффекта.

Сегодня языковая деятельность рассматривается как один из модусов когниции (то есть познания), представляющий собой вершину айсберга, в основании которого лежат когнитивные способности и процессы, не являющиеся чисто лингвистическими, но дающие предпосылки для последних. К таким процессам относят построение образов и умозаключений, получение новых знаний на основе имеющихся сведений и др. [см. об этом: Richelle 1987: 27].

Известно, что когниции базируются на некоторых схемах, исходя из -чего когнитивисты ставят вопрос о том, как и в каком случае индивид отбирает из языкового фонда те или иные конкретные средства, каким образом совершается аналитико-синтетическая работа по интерпретации того или иного факта и его воплощению в языке. При этом для всякого, кто обозревает объекты человеческого познания, очевидно, что они представляют собой «либо идеи, действительно воспринимаемые чувствами, либо такие, которые мы получаем, наблюдая эмоции и действия ума, либо, наконец, идеи, образуемые при помощи памяти и воображения; наконец, идеи, возникающие через соединение, разделение или просто представление того, что было первоначально воспринято одним из вышеупомянутых способов» [Беркли 1710: 171. Цит. по: Демьянков 1994: 23]. В этом контексте представляет интерес процесс порождения и запечатления в языке комического начала, установление того, как и какие именно когниции участвуют в этом процессе, отливаясь в законченные языковые формы.

Несмотря на то что в настоящее время когнитивный подход к изучению художественного текста становится все более популярным [см. работы Н.Ф. Алефиренко, В.В. Красных, В.И. Карасика, З.Д. Поповой, И.А. Стерни-на и др.], анализ языка русской классической литературы с позиций новой лингвистической парадигмы носит эпизодический характер.

Исходя из этого, актуальность настоящей работы обусловлена назревшей необходимостью обновления исследовательского аппарата теории текста и выведения практического анализа художественного творчества писателей на новый уровень посредством привлечения новейших теоретических разработок в области лингвокультурологии и когнитивистики, введением в научный обиход исследователей новых методик анализа базовых элементов индивидуально-авторской концептосферы и установления объективно существующих взаимосвязей между ними. При этом изучение процесса создания комического и системы языковых средств репрезентации смехового начала в художественном тексте представляет особый интерес.

В объективе нашего исследования - малая проза и письма молодого А.П. Чехова. Обращение к творчеству А.П. Чехова обусловлено тем, что юмор, по единогласному мнению исследователей, - неотъемлемая часть всех чеховских произведений. При этом в раннем творчестве писателя смех является всеопределяющей стихией, играет господствующую роль, это - «чистый» юмор [Ермилов 1954], в отличие от позднего творчества писателя, где комическое уходит в глубину, в «подводное течение» произведений. Практически во всех ранних чеховских произведениях присутствуют лексемы, вербализующие концепт «Смех»: хохотать, шутить, усмехнуться, хе-хе-хи-с, улыбка и др. Смеховое поведение оказывается одной из основных характеристик персонажа: причины, заставляющие человека смеяться, сама мимика и даже звук смеха очень важны для А.П. Чехова.

Данное положение справедливо как в отношении собственно художественных произведений, так и для авторского эпистолярия, а потому мы всецело разделяем мнение исследователей, полагающих, что «письма художников слова представляют для читателей не только историко-литературную, но и эстетическую ценность» [Захарова 1976: 40; Тодд 1994]. В «Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка» эпистолярное наследие мастеров мировой культуры признается разновидностью мемуарной литературы, а избранные письма писателей - художественной прозой. Письма же А.П. Чехова отнесены к «блестящим образцам эпистолярного наследия» [Протопопова 2003: 633]. Как отмечает В. Лакшин [1986: 190], «наряду с повестями, рассказами, пьесами письма - еще одно замечательное произведение Чехова». Когда в 1912- 1916 гг. были впервые опубликованы письма А.П. Чехова, их назвали вторым собранием сочинений писателя. По справедливому утверждению К.И. Чуковского, тексты чеховских писем - «единственное в нашей литературе явление, не имеющее никаких параллелей, -именно потому, что в них сказывается . необыкновенная страсть к «живописанию словом», к словесным портретам, словесным зарисовкам с натуры» [Чуковский 1971: 116]. Необходимо отметить и то, как сам Антон Павлович относился к «почтовой прозе». Он полагал, что письмо - это «произведение, имеющее беллетристический интерес» [ПСП11: 53].

Проанализировав тональность переписки А.П. Чехова на протяжении всей жизни писателя, К.И. Чуковский делает важный вывод: в шеститомном собрании чеховских писем последние три тома разительно не похожи на первые три - словно написаны другим человеком. Исследователь это объясняет ПСП - полное собрание писем, а ПСС - полное собрание сочинений А.П. Чехова. горьким разочарованием А.П. Чехова в друзьях, от чего писатель испытывал мучительную душевную боль. Из присущей ему деликатности он нередко сохранял в письмах этого второго периода видимость былого дружелюбия, но уже никому не писал нараспашку, стал холоднее и замкнутее. И главное -«из его писем совершенно исчезла та богатая словесная живопись, которой буквально сверкали первые три тома, - вплоть до середины 90-х годов. Там он был готов без конца рисовать для друзей и родных все, что ни попадалось ему на глаза .; здесь - ни красок, ни образов, словно ему уже не с кем делиться щедротами своей чеховской живописи. Письма стали корректны, деловиты и кратки» [Чуковский 1971: 62].

Вышесказанное убеждает нас в том, что без комплексного анализа художественного наследия А.П. Чехова (включая его эпистолярий) исследование его творчества будет неполным. А потому актуальным представляется рассмотрение языковых единиц, участвующих в реализации смехового начала, в коммуникативно-прагматическом аспекте, в том числе - в письмах писателя, поскольку интерпретационная деятельность адресата оказывается успешной лишь в том случае, когда имеется общий культурный фон адресанта и получателя информации. Помимо прочего, данный подход позволяет выявить корпус прецедентных ситуаций реализации комического.

Объектом нашего исследования является язык ранних произведений А.П. Чехова (периода Антоши Чехонте, т. е. 1880 - 1888 гг.), включая письма писателя того же периода (начиная с 1875 г.). В качестве предмета изучения в нашей работе выступают способы и средства репрезентации комического в художественных произведениях и эпистолярии раннего А.П. Чехова.

Таким образом, наше исследование направлено, с одной стороны, па изучение механизмов комического, а с другой - на систему языковых средств, способных реализовать в определенном языковом окружении комическую модальность, что определило выбор основного подхода к изучаемым явлениям.

Соответственно, целыо настоящей работы является исследование процесса смехопорождения в ранней прозе А.П. Чехова в лингвокогнитивном аспекте.

В соответствии с целыо и предметом исследования в диссертации решаются следующие задачи:

- определение принципов описания и анализ языковых средств репрезентации комического с точки зрения отражения в них результатов действия определенных лингвокогнитивных механизмов;

- выявление лингвокогнитивных механизмов создания комического, актуальных для творчества раннего А.П. Чехова;

- системно-уровневое описание языковых единиц как репрезентантов смехового начала, включая единицы, функционирующие в составе свободных и фразеологически связанных сочетаний;

- исследование устойчивых сочетаний (или фразеологических единиц) с точки зрения узуса, с учетом трансформаций и авторских новаций, направленных на создание комического эффекта;

- анализ компонентов лексикона с целыо выявления функционально-стилистических особенностей, посредством которых достигается комический эффект;

- ономасиологическое описание индивидуально-авторских новообразований в контексте создания комического;

- сравнительный анализ языка художественных произведений и эпистоля-рия писателя в контексте реализации комического начала;

- выявление наиболее продуктивных языковых средств, участвующих в реализации комического.

Материалом исследования послужила авторская картотека, насчитывающая более 2300 контекстов, извлеченных из произведений А.П. Чехова 1875 - 1888 гг. (включая письма писателя) посредством сплошной выборки.

Анализ чеховского дискурса с позиций новой научной парадигмы ранее не осуществлялся. При очевидности целенаправленной работы А.П. Чехова над созданием комического эффекта количество специальных лингвистических работ, которые посвящены механизмам и средствам реализации комического в раннем творчестве писателя, невелико, а работы литературоведов решают другие задачи. Следует отметить, что «почтовая проза» писателя также не подвергалась всестороннему лингвистическому анализу, а потому мы обращаемся к раннему творчеству Чехова, включая в него не только художественные произведения 1880- 1885 гг., но и письма того же периода (начиная с 1875 г.), поскольку писатель сам неоднократно отмечал значимость эпистолярной прозы как своеобразной творческой мастерской художника слова.

Исходя из этого, научная новизна нашего исследования определяется прежде всего тем, что в нем впервые произведен многоаспектный анализ средств создания комического в ранней чеховской прозе (на лексико-семантическом, графическом, словообразовательном и фразеологическом уровнях), а также выявлены когнитивные механизмы репрезентации смехо-вого начала.

Новизна данного исследования заключается также в том, что помимо традиционного - системного, нами использованы когнитивный и лингво-культурологический подходы к фактическому материалу: это позволяет интегрировать различные аспекты анализа комического начала в произведениях А.П. Чехова.

Сегодня проблема понимания и извлечения из текста информации становится одной из центральных проблем когнитивистики [см. об этом, например: Болдырев 2001: 16]. Анализ характерных для ранней чеховской прозы способов репрезентации комического смысла позволяет выявить особенности когнитивного стиля писателя - стиля подачи и представления информации, тот специфический набор когнитивных операций, которому отдает предпочтение А.П. Чехов. Причем «для выделения когнитивного стиля существенным признается не цель деятельности, а то, как она достигается» [Лузина 1996: 80].

Методологической базой исследования послужили:

- положения о языке как инструменте познания, разрабатываемые в рамках когнитивной лингвистики и лингвистической культурологии, которые рассматривают познание речемыслительных процессов и анализ языковых единиц в контексте осмысления окружающей действительности (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, H.H. Болдырев, В.З. Демьянков, Н.И. Жинкин, С.А. Кошарная, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, А.Д. Шмелев и др.). Так, по мнению В.З. Демьянкова, цель когнитивной лингвистики - исследовать, каким образом язык использует когнитивные механизмы, а также понять эти механизмы. Когнитивные способности - предпосылка для языковых. К ним принадлежат представление образов, логический вывод на их основании, получение новых знаний на основе имеющихся и т. д. [Демьянков 1992: 57];

- концепция языковой игры как реализации комического начала (работы Т.А. Гридиной, В.З. Санникова, М.А. Пановой, В.Н. Базылева и др.);

- принцип системности языковых явлеиий;

- концепция языковой личности [Ю.Н. Караулов], в соответствии с которой личность писателя актуализируется посредством ее проявления в дискурсе. Об эффективности такого подхода пишет, в частности, К.В. Томашевская.

Перечисленные положения определили выбор методов исследования. В качестве ведущих в работе выступают как традиционные языковедческие методы: наблюдение, лингвистическое описание, контекстуальный и лингвистический анализ, обобщение, сравнение, анализ словарных дефиниций, метод компонентного анализа, элементы статистического метода; так и новые, которые в настоящее время только начинают входить в научный оборот: лингвокулътурологический комментарий языковых фактов [В.Н. Телия], базирующийся на взаимообусловленности языка и культуры; элементы концептуального анализа [С.А. Кошарная], направленного на познание речемыслительных процессов, участвующих в создании комического эффекта, и метод анализа новообразований с помощью интегратавной речемыслитель-ной модели словопроизводства [Л.И. Плотникова].

Теоретическая значимость исследования обусловлена тем, что оно углубляет общетеоретические положения когнитивной лингвистики, связанные с представлением в языке результатов смыслопорождающей деятельности субъекта. Поскольку в области когниций действуют закономерности, которые находят отражение в организации языковой картины мира, исследование механизмов смехопорождения значимо в контексте активно разрабатываемой сегодня проблемы соотношения языка и культуры.

Рассмотрение комического как лингвокогнитивной категории, в основе которой лежит действие определенных механизмов, применимо и к другим объектам научного описания. Так, несмотря на то, что в произведениях А.П. Чехова основным языковым средством создания и вербализации комического выступают имена, результаты анализа механизмов смехопорождения, реализуемых в рамках именной группы, и представленная в исследовании методика проведения анализа в силу их универсальности могут быть экстраполированы на другие объекты исследования.

С учетом того, что сегодня уже наработана определенная теоретическая база для проведения лингвокогнитивных исследований, систематизация языковых средств - репрезентантов комического начала - и выявление особенностей когнитивной деятельности, направленных на создание комического, позволяют по-новому представить результаты авторского словотворчества в произведениях и эпистолярии раннего А.П. Чехова.

Теоретическая значимость диссертации видится нам также в возможности применения методики и результатов исследования в области теории текста и речевого воздействия. В научный обиход вводится ряд новых понятий: лингвокогнитивный механизм, игровой стереотип, стилистический оксюморон, которые могут найти применение в работах лингвистов.

Исследование идиостиля А.П. Чехова периода его становления значимо в контексте филологического анализа в целом и вносит определенный вклад в стилистику текста, поскольку в творчестве писателя представлен широчайший пласт разностилевых средств языка - от разговорно-просторечной стихии до высокого книжного стиля, от диалектных единиц до церковнославянских и иноязычных включений.

Практическое значение работы. Результаты исследования могут быть использованы в ходе осуществления лингвистического анализа художественного текста в школе и вузе (на материале произведений А.П. Чехова и других авторов), при разработке спецкурсов по проблемам когнитивной лингвистики, в том числе авторского спецкурса «Комическое в лингвистическом аспекте», а также при выполнении исследований по смежной тематике.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения работы представлены в докладах и сообщениях на международных конференциях в Москве (МГУ, 2004, 2005; МГОУ, 2004, 2006), Белгороде (БелГУ, 2004, 2005), Воронеже (ВГУ, 2004), Орле (ОГУ, 2005), Соликамске (2004), Старом Осколе (филиал БелГУ, 2005), Всероссийской конференции в Воронеже (ВГПУ, 2005), конференциях в Белгороде (БелГУ, 2003,2005,2006).

Работа диссертанта была представлена на Всероссийский конкурс студенческих и аспирантских работ о творчестве и биографии А.П. Чехова (Москва, МГУ, 2004). Как победитель данного конкурса автор принимал участие в работе Международной конференции «Век после Чехова» (Мелихово, 2004).

По теме исследования в центральной и региональной печати опубликовано 10 работ.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Поскольку когниции и их языковые репрезентации не существуют изолированно, можно говорить о существовании лингвокогнитивных механизмов создания, хранения и выражения в языковых формах определенной информации. Соответственно, достижение комического эффекта осуществляется на базе определенного круга когнитивных схем, исходя из чего комическое может быть представлено как особая лингвокогнитивная категория.

2. Комическое базируется на пересечении, столкновении фреймов, на отказе от предсказуемых векторов валентности и разрушении стереотипов, что является когнитивной основой для любой трансформации серьезного в смешное. На лингвокогнитивном уровне такая трансформация предстает в виде языковой игры, а потому анализ средств создания комического требует совмещения когнитивного и собственно лингвистического подходов, что позволяет проникнуть в суть явления, вскрыть его закономерности, объяснить особенности использования тех или иных элементов в речи писателя.

3. К самым общим когнитивно-языковым механизмам создания комического в прозе раннего А.П. Чехова относятся экспрессивация, контраст и аномалия, в которых задействованы единицы всех уровней языка (от фонетического до синтаксического и текстуального). При этом в процессе экспрес-сивации происходит наложение одного концептуального содержания на другое без разрушения составляющих, в то время как контраст и аномалия предполагают отклонение от языкового стереотипа и даже его разрушение.

4. Уникальным источником в изучении творчества и личности А.П. Чехова являются многочисленные письма писателя, которые представляют собой коммуникативно-эстетический тип текста, то есть по сути - художественный текст, который строится по законам ассоциативно-образного мышления (при этом широко используются образно-ассоциативные возможности языка) и воздействует на эмоциональную сферу человеческой личности. Можно утверждать, что письма служили своеобразной творческой мастерской писателя, где осуществлялся поиск наиболее ярких языковых средств и апробировались приемы создания комического.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и трех Приложений, представляющих эмпирический материал исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвокогнитивные механизмы создания комического в ранней прозе А.П. Чехова"

Выводы по главе

Как показало наше исследование, одним из способов взаимодействия компонентов чеховского текста является контраст. При этом контраст есть не только собственно языковое явление, «стилистический прием, воплощающий контрастное восприятие окружающей действительности» [Борисова 2004: 8], но особый механизм, объединяющий когницию с языковым знаком и обнажающий внутренние противоречия между ними.

Реализация контраста в тексте происходит с помощью конкретных стилистических фигур - антитезы, оксюморона, каламбура, антифразиса и др. Дифференцируя составляющие данного перечня, мы выделяем две разновидности контраста, исходя из соотнесенности средств реализации данного лин-гвокогнитивного механизма с различными языковыми уровнями, - контраст на уровне лексики и собственно стилистический контраст.

Лексический контраст базируется на отношениях системности в лексике языка и вбирает явления антитезы, оксюморона, антифразиса, каламбура.

В рассказах и письмах А.П. Чехова наиболее частотным средством реализации комического является антитеза. Обычно автор сам конструирует оппозиционные ряды, достигая эффекта неожиданности и усиливая впечатление от противопоставления. Писатель выявляет противоположные качества у различных понятий, полярность которых не закреплена в языке, а потому их противопоставление носит индивидуально-авторский характер: жители столицы - люди каменные, льдяные, провинциалы - вулканы, Везувии. Открытость ассоциативной системы служит предпосылкой появления квазиантонимов (красный - бледный) и контекстуальных антонимов: подфреймы заполняются данными конкретной ситуации, и определенные вещи, явления оказываются противопоставленными: прозаическая новость про поэтического человека. А.П. Чехов намеренно отходит от стереотипа, вовлекая в антонимические отношения несоизмеримые, нерядоположные элементы.

Объединения контрастных лексических единиц (обычно прилагательного с существительным), репрезентирующих один концепт, но имеющих противоположные характеристики (с точки зрения обыденного сознания, они не могут принадлежать одному объекту), базируются на явлении лексического оксюморона. Возникшее в результате оксюморона понятие является своеобразной категориальной ошибкой (совмещение несовместимого), что и вызывает комический эффект: прозаический поэт, отсутствие всякого присутствия.

Смена значения на противоположное лежит в основе антифразиса: Ты не на тот поезд сел, голова! Однако данный прием не является характерным для идиостиля А.П. Чехова, выявленные нами случаи антифразиса единичны. Более продуктивным средством достижения комического эффекта является каламбур. Он создается с помощью таких принципов ЯИ, как ассоциативное наложение и ассоциативное отождествление (игровая идентификация): моделируется ассоциативный контекст, в котором один ассоциант воспринимается на фоне другого. В результате возникает интерпретационная неоднозначность восприятия слова, одновременная актуализация альтернативных возможностей его интерпретации: лучше недосказать, чем пересказать.

Возможным, но малопродуктивным способом создания отношений кон-трастивности является использование синонимических средств языка. Такие единицы могут противопоставляться благодаря их различной концептуальной соотнесенности. Например: Лицо <.> имеет множество синонимов: морда, физиономия (у духовенства - физиогномия и лице), физия, физиомордия, рожество, образина, рыло, харя и проч., где, в частности, лексемы морда и рыло изначально представляют концепт «Животное».

Контраст в произведениях А.П. Чехова проявляется не только на уровне системных отношений, но и в области стилистики. Стилистический контраст варьируется от контраста минимальной степени до яркого противопоставления, квалифицируемого нами как стилистический оксюморон.

Контраст минимальной степени базируется на противоречии между фигурой (элементы, принадлежащие различным по характеру отражения действительности картинам мира - мифологической, религиозной, фольклорной, наивно-обыденной, научной) и фоном (нейтральный текст). На языковом уровне это выражается в единичном употреблении стилистически значимых слов, например иноязычных, устаревших, диалектных лексем и стилистически окрашенных фразеологизмов, на фоне нейтральной лексики: жаль, что я «фастаю»; река выступила из берегов по-весеннему, а 1а половодье; Прогнали за то, что я выпивохом!; Пригласите другого фельетониста. Ищите его и обрящете.

Сочетание в одном высказывании или связном целом минимум двух маркированных единиц, т. е. пересечение в одном смысловом пространстве элементов, функционально связанных с различными зонами поля концепта, квалифицируется нами как стилистический оксюморон: Да живёт <.> новорождённая многие годы, преизбыточествуя <.> красотою физическою и нравственною, златом, гласом, толкастикой, и да цапнет себе со временем мужа доблестна. А.П. Чехов широко использует разнообразные средства, смело смешивая их на палитре текста.

В эпистолярии и малой прозе писателя имеется немало фактов, отражающих действие лингвокогнитивного механизма аномалии. В зависимости от характера репрезентанта мы выделяем ряд разновидностей аномалии.

Семантическая аномалия (лексемы с приращением смысла, трансформированные и собственно авторские ФЕ, намеренная речевая избыточность) рассматривается нами как результат разрушения концептуального содержания посредством изменения валентности концепта.

При этом наибольшее количество фактов, репрезентирующих так называемое приращение смысла, обнаруживается в письмах автора. Например, лексема плод развивает здесь антропометрическое значение 'новорожденный ребенок', в отличие от общеязыкового значения 'зародыш человека и млекопитающих'. Развитие «созначений», проявление собственно авторских ассоциаций, вплетающихся в общее значение слова, ведут к изменению не только эмоционального тона и экспрессивно-стилистических особенностей лексем, но и к изменениям в области денотативного компонента, поэтому такие преобразования мы относим к проявлениям лингвокогнитивного механизма аномалии.

К приемам ЯП, базирующимся на принципе аномалии, также следует отнести намеренное употребление автором так называемых «лишних» языковых единиц (лексическая избыточность - плеоназм, тавтология): крестьянский народ, вселенный мир, сочинить в сочинении, разноцветные цвета и т. п.

Ненормативная орфография, намеренное искажение написания слов (iорфографическая и фонографическая аномалии) - один из источников ярко выраженного и легко осознаваемого комизма как в произведениях, так и в письмах А.П. Чехова: пожже, будит, брилиянтов. Такие намеренные нарушения орфографических правил в рассказах писателя становятся литературным приемом, подчеркивающим, что для персонажей нормой становится антинорма. Речевым источником комизма здесь служит противоречие между целевой установкой высказывания и ее осуществлением.

Комизм может создаваться также с помощью графических средств, передающих интонацию и произношение слова (графоны): у-ди-вителъно; не-пррременно. Графоны в своих вариантах свидетельствуют о новом функциональном применении слова и осознаются как эстетически маркированное отклонение от нормы. В эпистолярии графические средства отражают собственно авторскую манеру произношения. Тем самым компенсируются потери, которые неизбежны в письменной речи. В произведениях А.П. Чехова графоны являются средством создания речевого портрета персонажа: надо по. погулять (слова подвыпившего студента). С помощью графонов передаются звуковые особенности пения, смеха, кашля персонажа: Пш! пш! Дышит! Хе-хе-хе. Ой, обожгусь! («Хитрец»); То-то-ти-то-том. Хо-хо-хо. Три-ра-ра. О-то-о-о-уу. Кгррм. рууу. («Забыл!!»).

Различным видам трансформации с целью репрезентации дополнительных семантических обертонов подвергаются в текстах А.П. Чехова устойчивые сочетания', голодный, как самая голодная собака; как ужаленный сразу целым роем; как ошпаренный кипятком; Veni, vidi, поп vici и подоб. При этом изменяется грамматическая форма одного из компонентов, идиоматическое выражение прерывается словами, меняется порядок слов, вводится один компонент вместо другого, расширяется сочетаемость оборота, возможно также расширение его состава, восстановление исходного прямого значения фразеологизма. В основе механизма аномалии здесь лежит эффект обманутого ожидания: из мухи делаешь протодиакона; когда ФЕ активизирует в сознании носителя языка стереотипный фрейм, а авторские включения разрушают последний, вызывая комический эффект.

Собственно авторские устойчивые сочетания обнаруживаются по преимуществу в «почтовой прозе» А.П. Чехова, ср.: дуть в рутину, имеющее лексические варианты дуть в шаблон', дуть в рутину и шаблон; дуть в одну ноту. Письма А.П. Чехова содержат также словосочетания и предложения, находящиеся на стадии перехода или переосмысления в собственно авторские устойчивые обороты (собачий воротник); выражения, близкие узуальным фразеологизмам по структуре и содержанию (спрятать в чемодан - 'какое-то время не издавать произведение', ср.: писать в стол)\ фразеологические выражения, построенные по пословично-поговорочной модели (реализуется имитационный принцип языковой игры): Грязная муха может всю стену опачкать. Причиной создания собственно авторских ФЕ послужила потребность в новом, неизбитом, но легко воспроизводимом речевом обороте, в котором лаконично и экспрессивно воплощается писательская мысль.

Характерной чертой языка писем А.П. Чехова является широта и свобода неузуального словопроизводства. Расширение словообразовательной валентности языковых единиц, конструирование лексем мы квалифицируем как словообразовательную аномалию. В количественном отношении лидирующую позицию среди неузуальных производных писателя занимают классы субстан-тивов. Индивидуально-авторские слова помогают создать атмосферу фатиче-ского общения (именно для разговорной речи характерна активность неузуального словообразования): газетина, газетчикхен, соохотник, толкастика, детиныш, пьесопекарня и т. д.

Новое слово выступает в роли актуализатора индивидуального концепта писателя, соотносится с общей идеей произведения, что отражается в наличии слов-ассоциантов и однокоренных с новообразованием слов (кобелят-ники - лятники, физиогномия - физиомордия, нечисть - нечистоплотство и др.). При этом собственно авторские лексемы выражают различные эмоциональные оттенки (положительной или отрицательной направленности): лас-кательность, уничижительность, одобрение, иронию и т. п.: Владимирчик, камбурята, кое-кака.

Узуальное слово в текстах А.П. Чехова может заменяться игровым синонимическим дериватом, который уточняет ситуативно-существенные основания номинации. Внутренняя форма синонимического варианта выступает как ассоциативный стимул, который актуализирует комический аспект характеристики обозначаемого: брыкательство.

Среди индивидуально-авторских производных мы выделяем несколько классов: «Предметные имена» (подклассы - «Предметные имена, обозначающие лицо», «Предметные имена, обозначающие не-лицо»), «Событийные имена», «Признаковые имена». Ономасиологические модели, лежащие в основе образования слов определенных классов, позволяют выделить внутри этих классов ономасиологические группы (ОГ), которые, в свою очередь, делятся на микрогруппы (ОМГ).

Так, в подклассе «Предметные имена, обозначающие лицо» нами выделены ОГ номинаций лица - носителя признака (оберзнайка, некнязь и др.), ОГ номинаций лица по отношению к чему-л., кому-л. (санкт-таганрожец, драмописец, кобелятник).

В подкласс «Предметные имена, обозначающие не-лицо» входят номинации предметов-носителей признака со значением субъективной оценки (га-зетина) и номинации предметов-носителей объективного признака (красненькие = ''помидоры').

Класс «Событийные имена» составляют ОГ номинаций отвлеченного процесса, направленного на объект (пъесопекарня), ОГ номинаций состояния, обусловленного признаком (безматерисигье), ОГ номинаций событий, явлений (аплодисменто-шиканъе), ОГ номинаций процесса со значением субъективной оценки (зубрячка).

В класс «Признаковые имена» нами включены ОГ номинаций свойства или качества, обусловленного признаком (нечистоплотство, путевостъ)\ ОГ номинаций абстрактных понятий, характеризующихся признаком (поэзия-декольте); ОГ номинаций, обозначающих свойство, качество, представленные каким-л. лицом (чмыревщина)\ ОГ номинаций, обозначающих деятельность, принадлежащую определенному лицу (.мопассановщина).

Таким образом, анализ показал: для идиостиля молодого А.П. Чехова характерна девиация, ломка лингвистических норм, что проявляется на различных языковых уровнях. Это свидетельствует о том, что, помимо мастерского владения социокультурными нормами и знаниями стереотипов речевого общения, писатель мог творчески перерабатывать имеющиеся в арсенале языка средства.

199

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Язык чеховской прозы 1875 - 1888 гг. отличается эмоциональностью, экспрессивностью: еще сильна субъективная сторона произведений, в большей мере выражена позиция автора. В то же время А.П. Чехов уже виртуозно владеет всеми тайнами гибкой и емкой, динамичной речи. Писатель черпает материал из живой речи, устного народного творчества, а также из фразеофонда других языков, церковно-религиозных источников, художественной литературы, широко использует заимствования и имеющиеся в родной речи образные средства, активно преобразует языковые единицы, используя их комический потенциал. Примечательно, что именно в раннем творчестве А.П. Чехова используется широкий спектр смеховых форм (далее он сужается).

Как показал анализ, достижение комического эффекта в произведениях писателя осуществляется на базе определенного круга когнитивных схем, исходя из чего, комическое трактуется нами как особая лингвокогнитивная категория. На лингвокогнитивном уровне трансформация серьезного в смешное предстает в виде языковой игры и базируется на пересечении, столкновении фреймов, на отказе от предсказуемых векторов валентности и разрушении стереотипов.

Весь комплекс языковых средств, направленных на достижение комического эффекта, является реализацией трех основных лингвокогнитивных механизмов смехопорождения - экспрессивации, контраста и аномалии (см. Таблицу 10). Наиболее активно в творчестве молодого А.П. Чехова используется механизм экспрессивации (42 %), причем преобладающими средствами его реализации являются метафора (17 %) и сравнение (16 %). Приблизительно в равной мере представлены контраст и аномалия (30 % и 28 % соответственно). Однако такие языковые средства реализации контрастивных отношений, как антифразис и оксюморон, оказались непродуктивны (0,6 % и 0,4 %), равно как и создание автором устойчивых сочетаний (в контексте реализации механизма аномалии) - 1 %. В отношении прочих языковых средств, направленных на достижение комического эффекта, сохраняется относительный баланс: комическое создается с помощью многочисленных и разнообразных приемов.

Широкий спектр смеховых средств в текстах А.П. Чехова свидетельствует о том, что писатель не только мастерски владел социокультурными нормами и стереотипами речевого общения, но и творчески перерабатывал имеющиеся в арсенале языка средства, воплощая свое творческое видение мира.

Список научной литературыКосолобова, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. М.: Academia, 2002. - 394 с.

2. Алефиренко Н.Ф., Золотых Л.Г. Проблемы фразеологического значения и смысла (в аспекте межуровневого взаимодействия): Монография. 2-е изд. Астрахань: Изд. дом «Астраханский университет», 2004. - 296 с.

3. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. - С. 27 - 35.

4. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974.-368 с.

5. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. - С. 29 - 34.

6. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (к проблеме языковой «картины мира»)// Вопросы языкознания. 1987. -№ 3. - С. 46 - 51.

7. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 5-32.

8. Арутюнова Н.Д. Метонимия (словарная статья) // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. - С. 300 - 301.

9. Арутюнова Н.Д. Метонимия (словарная статья) // Энциклопедия. Русский язык. М.: Большая Российская энциклопедия, 1997. - С. 236 - 238.

10. Ю.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: «Языки русской культуры», 1999.-896 с.

11. П.Бабенко Н.Г. Типология девиаций в языке художественной литературы последней четверти XX в. // Русский язык: исторические судьбы и современность. Международный конгресс русистов-исследователей. М.: МГУ, 2001.-С. 436.

12. Бабушкин А.П. Обновление концептосферы языка как социолингвистическая проблема // Связи языковых единиц в системе и реализации. Когнитивный аспект. Вып. II: Межвузовский сб. науч. тр. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. - С. 75 - 80.

13. Балакай А.Г. Русский речевой этикет и принципы его лексикографического описания. АДД. Орел, 2002. - 40 с.

14. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (опыт словаря). М.: Институт русского языка АН СССР, 1994. - 174 с.

15. Баранова H.A., Чалова JI.B. Метонимия как элемент образной характеристики явлений // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы: Материалы 13-й международной конференции молодых ученых (26 30 дек. 2002 г.). - СПб., 2002. - С. 178.

16. П.Баскакова JI.B., Чмыхова Н.М. Особенности организации описательного текста в произведениях А.П. Чехова // Языковое мастерство А.П. Чехова. Ростов: Изд-во Ростовского ун-та, 1988. - С. 50 - 55.

17. Бахтин М.М. Слово в романе // Вопросы литературы. 1965. - № 8. -С. 80- 140.

18. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. -М.: Худ. лит., 1965. 528 с.

19. Бахтин М.М. Эпос и роман // Вопросы литературы. 1970. - № 1. — С. 80 — 140.

20. Бейтсон Г. и др. К теории шизофрении // Московский психотерапевтический журнал. 1993. - № 1. - С. 5 - 24.

21. Белунова Н.И. Искусство эпистолярия и художественное произведение // Русский язык в школе. 1995. -№ 5. - С. 77 - 82.

22. Беляевская Е.Г. Принципы когнитивных исследований: проблема моделирования семантики языковых единиц // Когнитивная семантика: В 2 ч. -Ч. 1. Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2000. - С. 8 - 10.

23. Бердников Г.П. А.П. Чехов. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. - 640 с.

24. Бикертон Д. Введение в лингвистическую теорию метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 284 - 306.

25. Бирдсли М. Метафорическое сплетение // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 201 -218.

26. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 153 — 172.

27. Болдырев H.H. Когнитивная семантика (Курс лекций по английской филологии). Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. - 122 1. с.

28. Болдырев H.H. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под ред. И.А. Стернина. -Воронежский гос. ун-т, 2001. С. 25 - 36.

29. Бондарко A.B. Функциональная грамматика. Л.: Наука. Ленингр. отделение, 1984.- 136 с.

30. ЗЬБорев Ю.Б. Комическое. М.: Искусство, 1970.-270 с.

31. Борев Ю.Б. О комическом. -М.: Искусство, 1957.-241 с.

32. Бредихин С.Н. «Языковая игра» как лингвистический феномен (на материале философских текстов М. Хайдеггера). АКД. Нальчик, 2003. - 23 с.

33. Зб.Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Аномалии в тексте: проблемы интерпретации // Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста/ АН СССР. Ин-т языкознания; Редкол.: Н.Д. Арутюнова (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1990. - 279 с.

34. Быкова И.А. Лексические средства создания портрета (на материале художественной прозы А.П. Чехова) // Языковое мастерство А.П. Чехова. -Ростов: Изд-во Ростовского ун-та. С. 25 - 33.

35. Васильцова H.B. Непреднамеренные и преднамеренные аномалии в языке медиальных средств. АКД. Ростов-на-Дону, 2004. - 24 с.

36. Введенская J1.A. Введение // Введенская JI.A. Словарь антонимов русского языка. М.: ООО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во ACT», 2004. С. 5 -32.

37. Введенская JI.A. Русский язык и культура речи / Л.А.Введенская, Л.Г.Павлова, Е.Ю. Катаева Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. - 544 с.

38. Вежбицкая A.A. Сравнение градация - метафора // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990.-С. 133 - 152.

39. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Современный русский язык: Лексикология. Лексикография. -СПб: Изд-во С.-Петербургского университета, 1996. 264 с.

40. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: АН СССР, 1963.-255 с.

41. Винокур Т.Г. Функциональная и социальная характеристика стилистических свойств высказывания в современном русском языке // Социально-функциональная дифференциация литературных языков. М.: Наука, 1977.-С. 310-320.

42. Воронина Т.Н. Понятие фрейма и лингвистическая традиция (на материале поэтического текста) // Тезисы Международной конференции «Когнитивная парадигма» 27 28 апр. 2000 г. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ. - С. 50 -54.

43. Гаспаров М.Л. Избранные труды М.: Языки рус. культуры (Язык, семиотика, культура) Т. 2. О стихах. 1997. - 501 с.

44. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики: Учеб. пособие. М.: Лабиринт, 1997.-221 с.

45. Григорьев В.Н. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. М.: Наука, 1986.-254 с.

46. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество: Монография. Екатеринбург: Уральский гос. пед. ун-т, 1996. - 214 с.

47. Гришанина Е.Б. Сравнения в прозе А.П. Чехова // Творчество А.П. Чехова. Межвузовский сборник научных трудов. Ростов-на-Дону: РГПИ, 1976. -С. 138- 147.

48. Громов М.П. Современные проблемы литературоведения и языкознания. -М.: Наука, 1974.-495 с.

49. Гудмен Н. Метафора работа по совместительству // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990.-С. 194-200.

50. Гурочкина А.Г. Концептуальная организация малоформатных комических текстов // Когнитивная семантика: В 2 ч. 4.1. - Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2000. - С. 125 - 127.

51. Данилевская Н.В. Стилистический контраст // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003.-С. 483-487.

52. Данилевская Н.В. Стилистическое согласование // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 495 - 499.

53. Демьянков В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты моделирования на ЭВМ. М.: Изд-во МГУ, 1989. - 172 с.

54. Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знаний. Сб. научно-аналитических обзоров. М.: РАН Ин-т научной информации по общественным наукам, 1992.-С.-39-77.

55. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. - № 4. - С. 17 - 33.

56. Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и в научном языке//Вопросы филологии.-2001.-№ 1 (7). С. 35-46.

57. Дземидок Б. О комическом (перевод с польского). М.: Прогресс, 1974. -224 с.

58. Дмитриева H.JI. Конвенциональный стереотип как средство регуляции восприятия вербализованного содержания. АКД к. филол. н. Барнаул, 1996.-22 с.

59. Добжиньская Т. Метафорическое высказывание в прямой и косвенной речи // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 456 - 475.

60. Долотова JT.M., Соколова М.А. Вступительная статья к примечаниям // А.П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 Т. Сочинения в 18 томах. Т. 3. 1884 1885 гг. - М.: Наука, 1975. - С. 529 - 541.

61. Донгак С. Языковая игра и обманутое ожидание // Критика и семиотика. Вып 3/ 4. -2001. С.78 - 84.

62. Еремин А.Н. Особенности метонимии в нелитературных подъязыках // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты. Материалы международной научной конференции. Орехово-Зуево, 2003. - С. 254 -258.

63. Ермилов В. А.П. Чехов. Критико-биографический очерк // А.П. Чехов. Собр. соч. в 12 т. Т.1. Рассказы 1880 1882 гг. - М.: Госиздат худ. лит-ры, 1954.-С. 5-66.

64. Захарова В.Е. Метафора в письмах Чехова // Русская речь. 1976. - № 3. -С. 40-44.

65. Захарова В.Е. О функциях и структуре начального обращения в частных письмах А.П. Чехова // Языковое мастерство А.П. Чехова. Ростов-на-Дону, 1988.-С. 110-115.

66. Захарова В.Е. Сравнение в письмах А.П. Чехова как изобразительное средство // Творческий метод А.П. Чехова. Межвузовский сборник. Ростов-на-Дону, 1983.-С. 130- 135.

67. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия (1985 1995). - 2-е изд. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 90 - 141.

68. Земская Е.А. и др. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. -М.: Наука, 1981.-276 с.

69. Земская Е.А. Как делаются слова. М.: АН СССР, 1963. 93 с.

70. Земская Е.А. Новояз, new speak, nowomowa. Что дальше? // Русский язык конца XX столетия (1985 1995). - 2-е изд. - М.: Языки русской культуры, 2000.-С. 19-25.

71. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение, 1973. - 304 с.

72. Иванова Т.Б. Акцентуаторы // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003.-С. 15.

73. Илюхина H.A. Роль метонимии в интерпретации концептосферы «Человек» (на материале ментальной модели «Вместилище») // Язык. Этнос. Картина мира. Сб. науч. трудов. Самара: изд-во Самарского госун-та, 2002.-С. 65 -73.

74. Ирлицына И.Б. Особенности синонимии в современной терминологии // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты. Материалы международной научной конференции. Орехово-Зуево, 2003. - С. 112114.

75. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под ред. И.А. Стернина. Воронежский гос. ун-т, 2001. -С. 75 - 79.

76. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. -264 с.

77. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. — С. 33 -43.

78. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебное пособие. М.: Эди-ториал УРСС, 2000. - 352 с.

79. Кобозева И.М. Семантические проблемы анализа политической метафоры// Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. -№6.-С. 132- 149.

80. Ковалева H.A. Авторское фразообразование и коммуникативная стратегия текста в письмах А.П. Чехова. Астрахань: Изд-во Астраханского гос. пед. ун-та, 2000.-246 1. с.

81. Ковалева H.A. Русское частное письмо XIX в. Коммуникация. Жанр. Речевая структура. АДД. М.: 2002. - 48 с.

82. Королева О.Э. Проблемы субстантивной метонимии. АКД. М.: 2003. — 16 с.

83. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб: ЮНА, 2002. - 448 с.

84. Кононова И.В. Глагольная метафора // Когнитивная семантика: Материалы Второй Международной школы-семинара по когнитивной лингвистике, 11 14 сент. 2000 г. / Отв. ред. H.H. Болдырев: В 2 ч. Ч. 2. - Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та, 2000. - С. 85 - 87.

85. Кошарная С.А. Лингвокультурологическая реконструкция мифологического комплекса «Человек Природа» в русской языковой картине мира. - Дисс. докт. филол. наук. - Белгород: БелГУ, 2003. - 454 с.

86. Кройчик Л.Е. Поэтика комического в произведениях А.П. Чехова. АДД. Воронеж, 1993. - 48 с.

87. Кручинина И.Н. Элементы разговорного синтаксиса в произведениях эпистолярного жанра // Синтаксис и стилистика. М., 1976. - С. 24 - 43.

88. Крысин Л.П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Русский язык конца XX столетия (1985 1995). - 2-е изд. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 142 - 161.

89. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. - 1994. -№ 4. - С. 34 - 48.

90. Кубрякова Е.С. Размышления о судьбах когнитивной лингвистики на рубеже веков // Вопросы филологии. 2001. - № 1 (7). - С. 28 - 34.

91. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира/ Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Пустовалова и др. М.: Наука, 1988.-С. 141-172.

92. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова.-М.: Наука, 1981.-200 с.

93. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.- 114 1. с.

94. ЮЗ.Кунин A.B. Курс фразеологии современного английского языка. М.: Высшая шк., 1986. - 396 с.

95. Кязимов Г.Ш. Теория комического (проблемы языковых средств и приемов). Баку, 2004.

96. Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем //Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 387-415.

97. Лакшин В. «Почтовая проза» Чехова // Октябрь. 1986. - № 1. - С. 190 -195.

98. Левин С. Прагматическое отклонение высказывания // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 342 - 357.

99. Леонтьев A.A. Каламбур // Литературный энциклопедический словарь (Под общ. ред. В.М. Кожевникова и A.A. Николаева). М.: Сов. энциклопедия, 1987.-С. 145.

100. Ю9.Леэметс Х.Д. Компаративность и метафоричность в языках разных систем // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - С. 92 - 108.

101. Лисоченко Л.В., Лисоченко. О.В. Языковая игра на газетной полосе (в свете металингвистики и теории коммуникации) // http://www.rusword.org.

102. Ш.Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. СПб: Алетейя, 1999. - 508 с. + 76.

103. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. В.П. Неро-знака. М.: Academia, 1997. - С. 280 - 287.

104. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: «Гнозис», 1992. 271с.

105. Лузина Л.Г. Когнитивный стиль // Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей ред. Е.С. Кубряковой. М.: Филологич. фак-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996. - С. 79 - 81.

106. Лук А.Н. О чувстве юмора и остроумии. -М.: Искусство, 1968.- 192 с.

107. Лурия А.Р. Язык и сознание / Под ред. Е.Д. Хомской. 2-е изд. М.: Изд-во МГУ, 1998.-336 с.

108. Лысенко В. «Был внутренне свободен»: Над страницами писем Чехова// Дружба народов. 1985. - № 2. - С. 268 - 269.

109. МакКормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 358 -386.

110. Мардиева Э.Р. Природа антонимии // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты. Материалы международной научной конференции. Орехово-Зуево, 2003. - С. 160 - 163.

111. Меликян A.A. Когнитивный анализ и концептуальная структура метафоры // Когнитивная парадигма. Пятигорск: Изд-во Пятигорского университета, 2000. - С. 111-113.

112. Миллер Д.А. Образы и модели, уподобления и метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 236 - 283.

113. Миллер E.H. Отображение в антонимии неязыковых явлений // Вопросы языкознания. 1979. - № 1. - С. 40 - 51.

114. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. - М.: Прогресс, 1988. - С. 281 -309.

115. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. -152 с.

116. Мокиенко В.М. Славянская фразеология. М.: Высш. шк, 1980. - 174 с.

117. Мышковская Л.М. О мастерстве писателя. М.: Советский писатель, 1967.-443 с.

118. Нефедьева Л.И. Стилистические славянизмы как одно из выразительных средств в СМИ // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты. Материалы международной научной конференции. Орехово-Зуево, 2003.-С. 184.

119. Николаев Д. Смех оружие сатиры. - М., Искусство, 1962. - 224 с.

120. Никульникова Я.С. Речевые отступления от литературных норм как источник комического и их эстетическая актуализация. АКД. Ставрополь, 2003.-22 с.

121. Новиков Л.А. Антонимия и словари антонимов // Львов М. Р. Словарь антонимов русского языка / Под ред. Л.А. Новикова. М.: Русский язык, 1978.-С. 5-27.

122. Новиков Л.А. Когнитивная природа языковых категорий // Когнитивная семантика: Материалы Второй международной школы-семинара по когнитивной лингвистике: В 2 ч. Ч. 2. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - С. 169 - 170.

123. Норман Б.Ю. Язык: знакомый незнакомец. Минск: Высшая школа, 1987.-220 с.

124. Одинцов В.В. Антитеза // Русский язык. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979. - С. 20 - 21.

125. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 68-81.136.0ртони Э. Роль сходства в уподоблении и метафоре // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 219 - 235.

126. Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 607 с.

127. Падучева Е.В. К когнитивной теории метонимии // Труды международной конференции «Диалог 2003» (Протвино) // http://www.dialog-21.ru / Archive / 2003 / Paducheva.htm.

128. Падучева E.B. О параметрах лексического значения глагола: таксономический класс участника // Русский язык в научном освещении. 2002. -№1 (3). - С.87 -111.

129. Панина М.А. Комические и языковые средства его выражения. Дис. . канд. филол. наук. М., 1996. - 144 с.

130. Панкрац Ю.Г. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структуры представления знаний. Сб. научно-аналитических обзоров. М.: РАН Ин-т научной информации по общественным наукам, 1992.-С. 78-79.

131. Паперный 3. Горькое веселье: о юморе Чехова //Детская литература. -1992.-№2/3.-С. 31-34.

132. Перетрухин В.Н. Чехов и вопросы языкового мастерства // Ученые записки МГПИ им. В.И. Ленина. Том с XXXII. - В. 8. - М.: Издание МГПИ, 1958.-С. 223-229.

133. Петров В.В. Метафора: от семантических представлений к когнитивном анализу // Вопросы языкознания. 1990. - № 8. - С. 135 - 146.

134. Плотникова Л.И. Национальная картина мира и новое слово // Историко-культурное освещение слова и языковая экология: материалы Всероссийской конференции (25-26 апр. 2002 года). Липецк, 2002. - С. 123 -128.

135. Плотникова Л.И. Словотворчество как феномен языковой личности (порождение, функционирование, узуализация нового слова). АДД. Белгород, 2004.-44 с.

136. Попова З.Д. Поэтическая стилистика как предмет исследования // Поэтическая стилистика. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1982.-С. 3-10.

137. Попова З.Д., Стернин И.А. Интерпретационное поле национального концепта и методы его изучения // Культура общения и ее оформление. -Вып. 8. Воронеж, 2001. - С. 27 - 30.

138. Попова З.Д., Стернин И.А. К методологии лингвокогнитивного анализа// Филология и культура. Материалы III Международной конференции. Ч. 2. - Тамбов, 2001. - С. 19 - 24.

139. Попова З.Д., Стернин И.А., Чарыкова О.И. О разработке концепции языкового образа мира (материалы для обсуждения) // Язык и научное сознание. Воронеж, 1998. - С. 21 - 23.

140. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж: Истоки, 2001. - 192 с.

141. Пропп В.Я. Проблема смеха и комизма // Русская литература XIX XX веков. Ученые записки. ЛГУ им. A.A. Жданова. - Вып. 76. - Ленинград: Изд-во Ленинградского университета. - С. 160 - 178.

142. Пропп В.Я. Проблема смеха и комизма. М.: Искусство, 1976. - 183 с.

143. Протопопова О.В. Эпистолярный стиль И Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. Члены редколлегии: Е.А. Баженова, М.П. Котюрова, А.П. Сковородников. М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 631 - 634.

144. Пустошило Е.П. Отношения равновесия сходного и различного в семантической структуре сравнения (на материале русских и белорусских паремий). Автореф. дисс. . к. ф. н. Минск, 2003. - 19 с.

145. Радина Е.М. Лингвистические особенности короткого юмористического рассказа: опыт социопрагмалингвистической интерпретации (на материале немецкого рассказа). Диссертация . к.ф.н. Пятигорск, 2002. -196 с.

146. Ричарде A.A. Философия риторики // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 44-67.

147. Розанова H.H. Русская разговорная речь: Фонетика, морфология, лексика, жест / H.H. Розанова, Е.А. Земская, М.Я. Гловинская и др.; Отв. ред. Е.А. Земская. М.: Наука, 1983. - 238 с.

148. Рощина О.С. Иронический модус художественности (А.П.Чехов, A.A. Блок, И.А. Бунин). АКД. Новосибирск, 1998. - 24 с.

149. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: Языки русской культуры, 1999. - 544 с.

150. Самотик Л.Г. Антонимы // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. -С. 16-19.

151. Сандакова М.В. Об исходном и метонимическом употреблении относительных прилагательных // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты. Материалы международной научной конференции. -Орехово-Зуево, 2003. С. 235 - 241.

152. Свиридова Г.Ф. Социально-стилистическая дифференциация лексики современного народного говора. АКД. Воронеж, 2001. - 26 с.

153. Седова О.Н. Эпистолярный стиль в системе функциональных стилей русского языка // Филологические науки. 1985. - № 6. - С. 57 - 62.

154. Семанова М.Л. Многонациональная Россия в изображении А.П. Чехова // Творчество А.П. Чехова. Сб. ст. Ростов-на-Дону: Ростов-на-Дону пед. ин-т, 1976.-С. 30-34.

155. Семененко H.H., Шипицына Г.М. Русская пословица: функции, семантика, системность. Монография. Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. - 172 с.

156. Семенов А.Л. Прагматические аспекты теории языковых игр (к постановке проблемы) // Перевод и лингвистика текста. М.: Мин-во науки итехнической поддержки РФ. Российская академия наук, 1994. С. 157 -168.

157. ПО.Серль Д.Р. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. -С. 307-341.

158. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М.: Просвещение, 1974. - 144 с.

159. Скворецкая Е.В. Синтаксические формы и средства выражения сравнения-сопоставления по сходству в простом предложении русского книжного языка XIII столетия: Автореф. канд. дис. Новосибирск: Изд-во Новосибирского пед. ин-та, 1972. - С. 93 - 112.

160. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд-е 2-е, испр. и доп. М.: Академический проект, 2001. - 990 с.

161. Сулейманов Д.Ш. Регулярность морфологии татарского языка и типы нарушений в языке // В сб. трудов «Когнитивная и компьютерная лингвистика» / Серия: Интеллект. Язык. Компьютер. Вып.1. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1994. - С.77 - 106.

162. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. - № 6. - С. 17 - 29.

163. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лин-гвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.-288 с.

164. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. -С. 26-52.

165. Теория метафоры: Сборник: Пер. с англ., фр., нем., исп., польск. яз./ Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой; Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. -М.: Прогресс, 1990. 512 с.

166. Тихонов А.Н. Множественность словообразовательной структуры слова в русском языке // РЯШ. 1971. - № 1. - С. 88 - 97.

167. Тодд У.М. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху. СПб: Академический проект, 1994. - 207 с.

168. Туранина H.A. Индивидуально-авторская метафора в контексте и словаре. Белгород: Изд-во БелГУ. - 2001. - 75 с.

169. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 82- 109.

170. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М.: Российская АН, 1996. - 221 с.

171. Утробина Т.Г. Экспериментальное исследование языковых репрезентаций комического смысла. Диссертация к. филол. н. - Горно-Алтайск, 1997.-284 с.

172. Фридлендер Г.М. О некоторых проблемах поэтики сегодня // Исследования по поэтике и стилистике. Ленинград: АН СССР, 1972. - С. 5 - 34.

173. Фрумкина P.M. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога (концепт, категория, прототип) // Научно-техническая информация,-1992.-№3.-С. 1-8.

174. Хазагеров Г.Г. Система убеждающей речи как гомеостаз: ораторика, гомилетика, дидактика, символика // Социологический журнал. 2001. -№3. - С.5 -28.

175. Харченко В.К. Переносные значения слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. - 200 с.

176. Хасанбаева Д.Х. Когнитивные механизмы формирования мотивации речевой деятельности. Диссертация к. псих. н. Новосибирск, 1995. - 133 с.

177. Чалый В.В. Ассоциативный признак коннотации как средство выражения авторской оценки в рассказах А.П. Чехова // Человек. Язык. Искусство. М., 2002. - С. 293 - 294.

178. Чалый В.В. Ассоциативный фактор сравнения в произведениях А.П. Чехова // Лингвистика, литературоведение (Тезисы международной конференции «Когнитивная парадигма» 27 28 апр. 2000 г.). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2000. - С. 182 - 184.

179. Чарыкова О.Н. Глагольная метафора в художественном дискурсе // Когнитивная семантика: В 2 ч. Ч. 1. - Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2000. - С. 207 - 209.

180. Черданцева Т.З. Метафора и символ во фразеологических единицах // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - С. 78 - 92.

181. Черемисина М.И. Сравнительные конструкции русского языка / Отв. ред. К.А. Тимофеев. Новосибирск: Наука, 1976. - 270 с.

182. Чичерин A.B. Идея и стиль. М.: Советский писатель, 1968. - 374 с.

183. Чудаков А.П. Слово в художественном мире Чехова // Русский язык в школе. 1974.-№4.с.7- 13.

184. Чудаков А.П. Юмористика 1880-х годов и поэтика Чехова // Вопросы литературы. 1986. - № 8. - С. 153 - 169.

185. Чудаков А.П. «Неприличные слова» и облик классика. О купюрах в издании писем Чехова // Литературное обозрение. 1991. - № 11. - С.54 -56.

186. Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. Екатеринбург, 2003. - 248 с.

187. Чуковский К.И. О Чехове. -М.: Дет. лит., 1971.-207 с.

188. Чуковский К.И. Чехов. М.: Госиздат дет. лит., 1958. - 93 с.

189. Чумак-Жунь И.И. Поэтический текст как феномен культуры: интертекстуальность и поэзия. Монография. Белгород: Изд-во БелГУ, 2004. -201 с.

190. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М.: Высшая школа, 1969.-232 с.

191. Шатрова Т.И. Языковая игра в текстах комической направленности: процессы кодирования и декодирования. Тульский гос. ун-т им. Л.Н. Толстого - Белгород: Б.И., 2006. - 159 с.

192. Шевченко А.Е. Сравнение как компонент идиостиля писателя-билингва В. Набокова (на материале русско- и англоязычных произведений автора). Диссертация. к. ф. н. Саратов, 2003. - 182 с.

193. Шмелев Д.Н. Современный русский язык: Лексика. М.: Просвещение, 1977.-335 с.

194. Эльконин Д.Б. Психическое развитие в детских возрастах. М.: МОДЭК, 1995.-416 с.

195. Якобсон Р. О. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987.-464 с.

196. Якобсон P.O. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 110 - 132.

197. Яскевич Т.В. Анализ фрейма «Выбор» в современном английском языке // Когнитивный анализ слова. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. - С. 70 -85.

198. Lakoff G. Women, fire and dangerous things. What categories reveal about the mind. Chicago: University of Chicago Press, 1990. 632 p.

199. Mc Ghee R. On the cognitive origins of Incongruity Humor. Fantasy assimilation // The psychology of humor. New York, London: Academia Press, 1972.-P. 61 -80.

200. Mc Ghee R. Development of the creative aspects of humor // Children's humor. New York, Toronto, 1980.-P. 119-139.

201. Ungerer F., Schmid H.-J. An introduction to cognitive linguistics. L.; N.Y.: Longman, 1996.-XIV, 306 p.: ill. - Bibliogr. 15 p.219. http://xml.nsu.ru/own/metaphor/index.php?id=opinioncogn.

202. Лексикографические издания

203. Ашукин H.C., Ашукина М.Г. Крылатые слова. Литературные цитаты, образные выражения / Отв. ред. В.П. Вомперский. М.: Изд-во «Правда», 1986.-768 с.

204. Введенская Л.А. Словарь антонимов русского языка. М.: ООО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во ACT», 2004.-445, 3. с.

205. Грановская Л.М. Словарь имен и крылатых выражений из Библии. М.: ООО «Изд-во Астрель»; ООО «Изд-во ACT», 2003. - 288 с.

206. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. М.: ЗАО «Изд-во ЭКСМО-Пресс», 2002. - 736 с.

207. Евгеньева А.П. Словарь синонимов русского языка: В 2-х тт. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. Ленинград: Изд-во «Наука». Ленинградское отделение, 1970 - 1971.

208. KCKT Кубрякова E.C., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей ред. Е.С. Кубряковой. -М.: Филологии, фак-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996. - 248 с.

209. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. - 709 с.

210. Львов М. Р. Словарь антонимов русского языка / Под ред. Л.А. Новикова. М.: Русский язык, 1978. - 400 с.

211. MAC Словарь русского языка: В 4-х тт. - М.: Русский язык, 1985 - 1988.

212. Русский язык. Энциклопедия. Гл. ред. Ф.П. Филин. М.: Советская энциклопедия, 1979. -432 с.

213. СИС Словарь иностранных слов и выражений / Автор-составитель Е.С. Зенович. - М.: ООО «Агентство КРПА „Олимп"»: ООО «Изд-во ACT», 2002. - 778 6. с.

214. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х тт. -М.: Русск. яз., 1990.

215. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х тт. / Под ред. Б.А. Ларина. М.: Прогресс, 1964 - 1973.

216. ФС Философский словарь. -М.: Политиздат, 1991. - 560 с.

217. ФСРЯ Фразеологический словарь русского языка. Под ред. А.Н. Молот-кова - М.: Советская энциклопедия, 1968. - 543 с.

218. Энциклопедия. Русский язык. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.-703 с.

219. ЭСКСиВ Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений / Авт.-сост. В. Серов. - М.: Локид-Пресс, 2004. - 880 с.

220. Источники фактического материала

221. ПСП I Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Письма в 12 т. Письма. Т. 1.- 1875- 1886 гг.-М.: Наука, 1974.-584 с.

222. ПСП II Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Письма в 12 т. Письма. Т. 2. - 1887 - сентябрь 1888 гг.-М.: Наука, 1975.-584 с.

223. ПСП III Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Письма в 12 т. Письма. Т. 3. Октябрь 1888 г.- декабрь 1889 г. - М.: Наука, 1976.-574 с.

224. ПСС I Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Сочинения в 18 томах. Т. 1. 1880 - 1882 гг. - М.: Наука, 1983. - 608 с.

225. ПСС II Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Сочинения в 18 томах. Т. 2. 1883- 1884 гг.-М.: Наука, 1983.-575 с.

226. ПСС III Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Сочинения в 18 томах. Т. 3. 1884- 1885 гг.-М.: Наука, 1975.-624 с.

227. ПСС IV Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Сочинения в 18 томах. Т. 4. 1885- 1886 гг. - М.: Наука, 1976. - 552 с.

228. ПСС V Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. Сочинения в 18 томах. Т. 5. 1886 г. - М.: Наука, 1984. - 703 с.224