автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лингвокультурологическая характеристика военного сленга современного русского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвокультурологическая характеристика военного сленга современного русского языка"

На правах рукописи

Ворожейкина Ирина Александровна

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВОЕННОГО СЛЕНГА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2005

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики его преподавания филологического факультета Российского университета дружбы народов

Научный руководитель:

академик РАЕН, доктор филологических наук, профессор Шаклеин В.М.

Официальные оппоненты:

академик РАЕН, доктор филологических наук, профессор Иванова М.В.;

кандидат филологических наук, доцент Зиновьева М.Д.

Ведущая организация:

Московский государственный институт международных отношений (Университет).

Защита сос гоится «_»_2005 г. в_часов

на заседании диссертационного совета Д 212.203.12

при Российском университете дружбы народов

по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 436.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 436.

Автореферат разослан «_»_2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

Н.Ю. Нелюбова

Общая характеристика работы

Настоящее диссертационное исследование посвящено лингвокультурологическому анализу военного сленга. Поэтому объектом исследования является военный сленг современного русского языка, а его предметом - лингвокультурологические основы функционирования военных сленгизмов в социальных диалектах современного русского языка.

На протяжении 90-х годов XX - начале XXI века наблюдается возрастание интереса лингвокультурологов, лексикографов, специалистов в других сферах отечественной лингвистики к проблемам русской социальной диалектологии, в частности к военному сленгу. Отчасти это связано с проникновением лексем языка солдат-срочников в общенародную русскую речь, а также с влиянием языка современной молодежи, социальных низов и криминальных элементов на язык солдат, проходящих срочную службу в российской армии и на флоте. Изучение языка солдат началось с середины XIX века. В этот период собирался в основном фактический материал, включавшийся в различные словари жаргонов и арго и др. В то же время предпринимались фрагментарные попытки описания военного сленга. Так или иначе его изучение было связано с исследованием лингвокультуры полной или ограниченной свободы.

В определенной мере изучение военного сленга проходило параллельно с исследованием языка деклассированных элементов. Имеются в виду работы В.И. Даля, C.B. Максимова, И.А. Бодуэна де Куртене, Б.А. Ларина, Д.С. Лихачева, В.М. Жирмунского, В.А. Тонкова и др. Изучение сленга получило развитие в трудах Ю.А. Бельчиковой, Л.П. Крысина, В.П. Колесовой, Э.М. Берегов-ской. Нашел свое отражение военный сленг и в произведениях М. Шолохова, В. Быкова, А. Солженицына и других писателей. Подобная тематическая эклектика вполне оправдана. Исходя из официальной идеологии, солдат всегда является защитником Отечества, фигурой, уважаемой в народе. Вместе с тем традиционно всегда в России воинская служба «низших чинов» была принудительной, а ее условия напоминали быт и культуру исправительно-трудовых учреждений, каторги, тюрьмы, лагеря. Даже сейчас, в условиях демократизации, мы имеем дело с реликтом лингвокуль-

туры несвободы - обязательной срочной службой, условия которой во многом сходны с современными российскими исправительно-трудовыми учреждениями (ИТУ). Соответственно, возникает типологическая схожесть культурно-языковых процессов в армии и уголовном мире, проявляется склонность к взаимопроникновению этих двух сфер жизни российского общества.

Однако при всех существенных результатах и успехах по изучению военного сленга современная лингвокультурология не располагает приемлемыми характеристиками данного социального диалекта. Возможно, это связано с непоследовательностью и значительными временными разрывами в изучении военного сленга. С лингвистической точки зрения, актуальность исследования заключается в том, что до сих пор не установлено происхождение военного сленга, не изучены ранние (XI XVIII вв.) сленгизмы, не исследован полностью лексический состав языка солдат на предмет его источников. Не менее актуальной в настоящее время является характеристика основных функций военного сленга в армейской среде и его элементов в различных жаргонах и молодежном сленге. Изучение через военный сленг мировоззрения солдат-срочников помогает восполнить пробелы и исправить неточности в исследованиях, посвященных различным сторонам жизни данного социума, что, в свою очередь, актуально как с точки зрения способов управления солдатским коллективом со стороны офицерского состава армии, так и с точки зрения адаптации демобилизовавшихся солдат к гражданской жизни.

Новизна исследования состоит в том, что в настоящей диссертации впервые предпринята попытка системного лингво-культурологического исследования военного сленга. В процессе работы был собран не только широкий фактический материал, но и изучены экстралингвистические условия возникновения, бытования и развития военного сленга. Военный сленг рассмотрен с системологической, грамматической и культурологической точек зрения.

Цель исследования состоит в установлении происхождения лексики военного сленга, описании ее функций и степени влияния на общенародный язык. Для выполнения данной цели были поставлены следующие задачи:

- охарактеризовать условия формирования военного сленга;

- описать СТсновные функции военного сленга;

- определить путем анализа сленга основные черты мировоззрения солдат-срочников;

- выявить причины, способствующие переходу военных сленгизмов в общенародный русский язык;

- проанализировать механизм перехода военных сленгизмов в другие лексические системы русского языка;

- выявить уровень влияния на военный сленг просторечий, социальных и территориальных диалектов;

- описать функционирование сленгизмов в русских молодежных жаргонах, просторечии и литературном языке;

- описать лексико-семантическую структуру лингвокуль-турной средЕ,1 воинской части;

- разработать основные положения языковой политики офицеров российской армии в области культуры речи.

Методы исследования. В ходе работы использовались следующие методы исследования: лингвокультурологический анализ; историко-типологический анализ; грамматический анализ. В диссертации были разграничены термины «арго», «жаргон» и «сленг». И хотя с теоретической точки зрения их разграничить невозможно, автор ориентировался на традицию употребления данных терминов. Так, наиболее старым термином, активно употреблявшимся еще в XIX веке, является «арго». Позже появился термин «жаргон». А поскольку лингвистические исследования социальных диалектов, проводившиеся в период с XIX века по 80-е годы XX века, ориентировались на материал языка торговцев, кучеров, уголовников и других городских групп, имевших собственный социальный диалект, то данный материал обозначался терминами «арго» и «жаргон». Появление термина «сленг» было связано с изучением языка молодежи и новых социальных групп. Поэтому утвердилась традиция следующего использования терминов: «арго торговцев», «уголовный жаргон», «жаргон наркоманов», но «сленг молодежи», «сленг банкиров». В связи со сказанным логично употреблять термин «солдатский сленг». Хотя, повторим, ясного терминологического разграничения здесь не сложилось.

Положения, выносимые на защиту. Сленг солдат-срочников российской армии является отражением лингвокульту-ры особого рода, основная характеристика которой заключается в тяжести условий жизни солдата, в нехватке необходимых материальных благ, в личностной несвободе.

3

1. Будучи автономным языковым образованием, современный военный сленг имеет непосредственные связи с социальными диалектами гражданского общества (прежде всего - с молодежным сленгом, жаргоном наркоманов и уголовников).

2. В своем функционировании военный сленг типологически сходится с уголовным арго, хотя не тождествен ему.

3 Реформирование российской армии невозможно без понимания офицерским составом лингвокультуры солдатского мира, что может быть достигнуто лишь при детальном, комплексном изучении сленга солдат в военном вузе.

Материал исследования. Материал современного военного сленга был получен в результате непосредственного наблюдения за «живой» речью солдат-срочников в воинских частях при Академии Генерального штаба, Штаба МВО, воинских частях г. Ярославля, г. Нижнего Новгорода путем опроса реципиентов (картотека составляет около 965 лексем), выборки сленгизмов из солдатского фольклора. Сленгизмы более раннего периода были собраны из разных письменных источников' научных исследований, документальной и художественной литературы, общенародных словарей и словарей арго.

Теоретическая значимость состоит в разработке комплексной методологии лингвокультурологического исследования социального диалекта, бытующего в условиях несвободы. Данная методология включает в себя основные вопросы функционирования социального диалекта в процессе преподавания русского языка в высших учебных заведениях силовых ведомств.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы в практике преподавания курса современного русского языка в военном вузе, для составления спецкурсов и спецсеминаров по грамматике и словообразованию военного сленга, по теории языковой картины мира солдат-срочников.

Апробация работы проходила на научно-практической конференции «Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания» (г Тула, 2002); на Научно-методической конференции молодых ученых «Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания» (г. Москва, 2002); на IV Всероссийской научно-практической конференции РОПРЯЛ «Преподавание и изучение

4

русского языка и литературы в контексте современной языковой политики России» (г. Москва, 2002). Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры русского языка и методики его преподавания Российского университета дружбы народов в 2004 году.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, подразделенных на параграфы, заключения и списка использованной литературы.

Содержание диссертации

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна диссертации, понимание объекта исследования, цели исследования, ряда его конкретных задач, характеризуются методологическая основа и методы исследования.

Глава I. «Функции сленга солдат срочной службы в контексте изучения лингвокультуры несвободы» посвящена опреде-> лению места военного сленга в корпусе социальных диалектов рус-

ского языка. Путем выявления основных функций военного сленга и сравнительного анализа данных функций с функционированием других социальных диалектов русского языка проводится анализ как структурной, так и социокультурной сущности военного сленга.

Обращается внимание на то, что номинативная функция военного сленга является одной из основных его функций. В данном случае главной причиной возникновения и функционирования военных сленгизмов является отсутствие в общенародном языке номинаций для большого количества специфических реалий, свойственных лишь для армии. Поэтому представители армии всегда стояли перед проблемой создания тех слов, которые обеспечивали бы общение между ними в полном объеме и с полной ясностью. Это стало причиной того, что в военном сленге имеется множество слов, для которых нет эквивалентов в общенародном языке. Большинство исследователей или собирателей социальных диалектов (Ю.А. Вакутин, В.Ю. Лебедев, B.C. Елистратов) указывают на эзотерический характер языка людей, испытывающих несвободу. Юрист А.И. Гуров приводит статистику употребления арготизмов в конспиративных целях. «В 50% случаев совершения преступлений к нему (т.е. к арго) прибегают карманные воры, в 70-80% -

шулера, почти в 100% - сбытчики похищенного антиквариата и расхитители».

При выявлении конспиративной функции собственно военного сленга мы обращаемся к терминам «тайный язык», «условный язык», «искусственный язык». В процессе сбора материала о военном сленге нами неоднократно встречалось упоминание солдатами какого-то тайного языка, на котором нередко общались их товарищи по службе. Как выяснилось, это были тарабарские языки, которые, однако, не понимало большинство солдат. Из этого следует, что тарабарский язык не есть неотъемлемая черта военного сленга. Тем не менее, тарабарский язык бытует в солдатской среде, полностью не сходясь с тарабарским языком преступников.

Термины «условный» и «искусственный», употребляемые как синонимы, отличаются друг от друга. У искусственных языков типа эсперанто, с одной стороны, и условных языков ремесленников и торговцев - с другой различные цели: если искусственные языки объединяют социумы и народы, то условные языки обособляют и тем самым отделяют одну группу населения от другой. В.Д. Бондалетов указывает, что сравнение конспиративной функции военного сленга с конспиративной функцией в условных языках торговцев позволяет выявить принципиальную разницу: если военные сленгизмы используются для противоправных действий, то лексемы условных языков применяются, в основном, для защиты их носителей от враждебно настроенных против них людей, хотя порой конспиративная функция условного языка становится адекватной конспиративной функции языка солдат.

Если сравнивать тарабарский язык солдат-срочников с детскими тарабарскими языками (исследования B.C. Виноградова), то при всем внешнем сходстве наблюдаются существенные функциональные отличия: солдаты стремятся засекретить свои намерения исключительно для запрещенных начальством действий, школьники используют тарабарские языки для обособления от взрослых и - шире - от всех непосвященных, а также стремятся общаться на «своем» языке и быть при этом непонятыми.

Сравнение конспиративной функции военного сленга с конспиративной функцией в условных языках торговцев позволяв! выявить принципиальную разницу: если военные сленгизмы используются для противоправных действий, то лексемы условных языков применяются, в основном, для защиты их носителей от

6

враждебно настроенных против них людей. В определенной мере опознавательная функция военного сленга близка конспиративной. Данная функция не является лишь принадлежностью какого-либо одного социального диалекта: она свойственна многочисленным жаргонам, территориальным диалектам, профессиональной терминологии. Использование сленга и жаргона характеризуется стремлением к обособлению и противопоставлению себя общенародной лингвокультуре. Обособление от остальной части общества ведет к потребности опознавать членов своего социума. В солдатском сленге не существует специальных слов, с помощью которых солдаты всех Вооруженных сил опознавали бы принадлежность друг друга к армии.

Мировоззренческая функция военного сленга одновременно называется и объединительной: она объединяет всех солдат-срочников в один социум. В главе определяются отраженные в военном сленге мировоззренческие постулаты солдат-срочников, соответствующие основным принципам лингвокультуры несвободы. В 70-е годы XX века они четко оформились в неписанную мораль солдата-правонарушителя. Согласно такой морали, солдат обязан: поддерживать опытных солдат, не заниматься общественной деятельностью, не работать, не иметь дружеских контактов с армейским начальством, быть честным по отношению к ближайшим товарищам, вовлекать в правонарушения других солдат, не интересоваться вопросами политики, не выступать в качестве свидетеля совершенного другим солдатом правонарушения. Использование военного сленга четко разграничивает криминогенную и законопослушную части солдатского общества. Неслучайно в языке солдат-срочников имеется антитеза: хороший пацан - «солдат-правонарушитель», чмо - «тот, кто не относится к правонарушителям».

Солдатский сленг - отражение менталъности солдат-срочников. В солдатской лексике проявляется критическое отношение действительности, отражается положительное отношение к ряду социальных пороков (безделью, пьянству, употреблению легких наркотиков, дракам). Военный сленг возникает, во-первых, чтобы выразиться нетрадиционно, необычно, оригинально и экспрессивно, во-вторых,, чтобы изолироваться от окружения. Носителями первого вида коммуникации являются, как правило, солдаты, которые к языку подходят творчески, которые не хотят говорить, как говорят другие. Второй тип составляют солдаты, грубо

7

нарушающие уставные нормы поведения. Такие солдаты, как правило, используют наиболее примитивные сленгизмы, восходящие к уголовному жаргону, стараясь при этом заменять сленгизмами практически все общеупотребительные слова в своей речи. В этом смысле в солдатской лексике проявляется неприязнь, направленная и против гражданской части населения, и против самих членов армейского сообщества, где единственное исключение составляют солдаты-срочники, соблюдающие неписанные законы В главе подробно рассмотрены важнейшие отношения бытия солдатского мира, отраженного в сленге. Это - солдат и устав; солдат и правонарушение; солдат и речь; солдат и женщина; солдат и религия; солдат и государство; солдат и хвастовство; солдат и просвещение. Основной корпус лексики сленга солдат, в отличие от некоторых социальных диалектов (например, молодежного), относительно устойчив. Этот факт объясняется многовековыми традициями российского солдатского сообщества, устойчивостью субкультуры.

В определенной мере опознавательная функция близка конспиративной. Использование сленга и жаргона характеризуется стремлением к обособлению и противопоставлению себя общенародной лингвокультуре. Обособление от остальной части общества ведет к потребности опознавать членов своего социума.

В солдатском сленге не существует специальных слов, с помощью которых солдаты всех Вооруженных сил опознавали бы принадлежность друг друга к армии. Вместе с тем в отдельных частях такие слова существуют. Например, при посещении наряда, находящегося в карауле, в соответствии с уставом должен происходить следующий диалог.

Караульный, не открывая дверь караульного помещения, посетителю: «Кто пришёл, с какой целью?» Ответ: «Пришёл сержант Иванов, принес документы для учета оружия и боеприпасов».

На практике караульный всегда задаёт «уставной вопрос»; следующий же за ним ответ, как правило, состоит из слов местного сленга, что в целом повышает безопасность караула (слыша сленговые выражения, сержант в карауле знает, что посетитель -один из своих).

Караульный: «Кто пришёл, с какой целью?» Ответ: «Тремя соплями не подавишься9 (т.е. пришёл сержант с тремя лычками на погонах). Дубины и мусор посчитать надо (т.е. сверить с докумен-

тами автоматы АК-74 с деревянными прикладами и выданные караулу патроны)».

Следует отметить, что ответ посетителя носит традиционный характер, но в каждой воинской части он будет своим.

Сообщество солдат-срочников, служащих 1,5-2 года, в своем составе неустойчиво, его язык вариативен и подвержен частому обновлению. В уголовной же среде, где средние сроки пребывания в исправительных заведениях более длительны и часто возобновляются для рецидивистов, жаргон носит устойчивый характер. В 50-90-е годы нашего столетия уголовники для опознавательных целей задают вопрос: «По фене (соне) ботаешь? Куликаешь по-свойски?» (Вариант: по-любирски). Эти выражения распространены среди преступников, зафиксированы в словарях арготической лексики и отражены в художественной литературе. Так, герой повести Г. Медынского «Честь», профессиональный преступник, спрашивает случайно попавшего в исправительное учреждение правонарушителя Антона Шелестова: «По фене ботаешь?» И, не услышав ответа, делает вывод, что Шелестов не «свой». Подобных вопросов не задают носители армейского сленга. Их не преследует боязнь ошибки, тогда как ошибка деклассированных элементов в опознании собеседника может привести к негативным для них последствиям. В то же время незнание сленга солдатом сразу может выдать в нем новобранца, «партизана» (т.е. проходящего переподготовку) или, например, служащего закрытого подразделения (например, шифровальщика). Путем расспросов на сленге выясняется и принадлежность к данной воинской части, и место человека в армейской иерархии. В воинской части новичок, призывник или выпускник «учебки» проходит тщательно проверку («прописку»), в состав которой входит и знание сленга блатных слов. Качество знания сленга позволяет определить ступень иерархической лестницы, на которую может претендовать новичок внутри своего «призыва» (т.е. полугодия службы). Новичку нередко задают провокационные вопросы, например: «Как стучишь?» или «Ты дра-кончик Чу-Чу или дракончик Стучу?» (т.е. доносчик или нет). Верхом ответа является проведение приема рукопашного боя, в результате чего задавший вопрос падает на пол. «Ответ» должен сопровождаться словами: «Вот так я стучу». Отвечающий может подойти к тяжелой штанге, поднять ее и с силой бросить на пол. К

такому отвечающему никто уже претензий иметь не будет В любом случае от ответа зависят ближайшие полгода службы.

Специализированные сленгизмы помогают солдатам идентифицировать конкретную воинскую специальность коммуниканта. Например, у зенитчиков на вопрос о том, кто он есть, не принято сразу давать ответ. Собственно ответ выглядит так: «Лампочка загорится, скажу». Происходит это оттого, что на ручной ракете «Стрела» есть прибор самонаведения, стрелять можно только тогда, когда на приборе загорится лампочка.

Опознавательная функция в военном сленге способствует более тесной консолидации солдатского сообщества и недопущению в уже сложившиеся «кланы» чуждых элементов.

Глава II «Соотношение и взаимопроникновение сленга солдат срочной службы, молодежных сленгов, блатного жаргона и общенародного языка» посвящена определению места и роли военного сленга в общенародном русском языке.

В главе отмечается, что ряд исследователей (Т.В. Зай-ковская, Б.А. Ларин) уже констатировали факт перехода военных сленгизмов в различные лексические системы русского языка: жаргоны, просторечие, литературный язык. В главе предлагается решение следующих задач- а) указать основные причины, способствующие переходу слов военного сленга в общенародный язык, б) исследовать механизм перехода военных сленгизмов в общенародный язык; в) назвать основные лексико-тематические группы и разделы военного сленга; г) изучить функционирование военных сленгизмов в других системах русского языка.

В науке имеется ряд спорных положений о переходе сленгизмов в литературный русский язык. Так, E.H. Саблина считает, что до перехода в нормированную лексику военные сленгизмы вначале попадают в просторечие. Однако, как показывают наблюдения, в литературный язык они могут перейти и напрямую, минуя какую-либо лексическую систему. Существуют два типа причин, благодаря которым сленгизмы и арготизмы переходят в общенародный язык: интралингвистические и экстралингвистические. При этом собственно языковыми причинами являются отсутствие номинации для обозначения тех реалии, которые имеются в солдатской среде и уголовном мире, а также необычайная экспрессия сленгизмов и арготизмов. Большую роль при переходе такой лексики в общенародный язык играю г психолого-педаго?ические, со-

10

цианьно-политические, культурно-просветительские, а также причины юридического и криминального характера; при этом особую роль имеет урбанизация, которой сопутствует возникновение очагов преступности в больших, городах, а это, в свою очередь, ведет к распространению арготизмов и сленгизмов среди законопослушного населения.

Например, психологические причины перехода военных сленгизмов в русский литературный язык в наибольшей степени связаны с восприятием военных сленгизмов молодыми людьми. Молодежь порой тянется к тому, что нельзя. В условиях военных конфликтов актуализации ауры военной романтики в среде молодежи употреблению военных сленгизмов способствует своеобразная мода на армейские слова, на подражание представителям своего поколения, прошедшим войну, а также мода на языковой нигилизм.

Наибольшая часть арготизмов и сленгизмов перешла в общенародный язык из солдатского сленга и общеуголовного арго. Данная лексика связана в основном с понятиями «убийство», «воровство», «обман», «драка», «половой акт», «притоны», «женщина», «неполноценный человек», «тело», «оружие», «вино». Наибольшее количество лексем, перешедших в общенародный язык, входили в объемные синонимические ряды в военном сленге и уголовном арго, обозначали наиболее известные законопослушной части общества понятия преступного мира, им была присуща полисемия. Для ряда из них характерна частая повторяемость арго-тирующими. Проникновению уголовных арготизмов в военный сленг в настоящее время способствует увеличение процента военнослужащих с уголовным прошлым, вследствие чего неуставные отношения в армии и на военно-морском флоте становятся похожими на взаимоотношения между заключенными в ИТУ; «дедовщина» также способствует усилению криминальных порядков и проникновению уголовных арготизмов в речь солдатской среды. Арготизмы переходят в общесолдатский сленг и через военнослужащих внутренних войск, занимающихся охраной и этапированием заключенных.

Условия службы и отбывания наказания в местах лишения свободы имеют ряд общих внешних атрибутов: мужской состав, вынужденное подчинение, жесткая иерархия и распорядок дня. Поэтому неслучайно гауптвахта в жаргонах служащей молодежи называется китчей (кичей) (кича - «тюрьма»), зек (зека) - «солдат, от-

11

бывающий наказание на гауптвахте», пайка - «прием пищи; кусок хлеба с котлетой, мясом, маслом, сахаром для солдата, который по каким-либо причинам не пошел в столовую» («хлебный паек»).

В солдатском сленге имеется ряд уголовных арготизмов, связанных с сигналами тревоги и наблюдением: вассер - «матрос, сигнал опасности во время неуставных занятий матросов срочной службы» («сигнал тревоги»), палево - «неожиданное появление начальства и командиров во время неуставных занятий солдат», палить - «наблюдать, следить за командирами (действия солдат)» (палево - «сигнал тревоги, опасности; задержание с поличным»; палить - «доносить; предавать»).

Известно, что военные сленгизмы популяризируют некоторые сценаристы, режиссеры, журналисты, теле- и радиокомментаторы, писатели, актеры, политики, т.е. наблюдается, когда сленгизмы первоначально используются «на вершине», а затем спускаются «к основанию». Они начинают употребляться широкими массами людей, которые как бы получают индульгенцию на использование данных слов. Частое употребление в кинофильмах, популярной художественной литературе, на радио и телевидении слов военного сленга навязывает населению особое речевое поведение.

Современный сленг солдат имеет непосредственные связи с социальными диалектами гражданского общества. Большая часть арготизмов и сленгизмов перешла в общенародный язык из солдатского сленга и общеуголовного арго.

Исследованию механизмов перехода лексики военного сленга в общенародный язык посвящен второй параграф главы, где указывается, что, во-первых, не все военные сленгизмы переходят в общенародный язык, во-вторых, они переходят не только в просторечие и в разговорный литературный язык, но и в другие системы языка: территориальные диалекты, многочисленные жаргоны и т.д.

Из военного сленга в общенародный язык переходят: а) сленгизмы, входящие в большие синонимические ряды (в военном сленге имеются, например, десятки лексем со значением мелкой кражи, значением «обманывать» и т.д); б) названия наиболее известных для гражданских людей понятий; в) многозначные слова (см., например, прикол - 1. опоры пулемёта, 2. испытание новичков, 3 розыгрыш, 4. рассказ, 5. забавный случай, 6. смех), переходя в общенародный язык часто с одним или реже с двумя значениями; г) лексемы с яркой эмоционально-экспрессивной окра-

12

ской; д) лексемы, не имеющие эквивалентов в общенародном языке (например, кукушка - снайпер; стрелка - ручной зенитно-ракетный комплекс, популярный среди столичных бандитов); е) лексемы, образующие структурно-генетические гнезда; например, из слов с корнем «чмо» (чмо - «многозначная номинация плохого человека», чмырить - «унижать кого-либо», чмошный -«плохой») в молодежный жаргон перешло лишь последнее слово.

В результате речевого контактирования различных социумов с демобилизованными солдатами образуется бижаргонная и интержаргонная лексика, из данных систем сленгизмы и арготизмы могут переходить в просторечие и дальше - в литературный язык. Социодиалектизмы тех групп населения, которые общаются с солдатами, образуют вместе со сленгизмами бижаргонное поле. Такая лексика имеется, например, в среде правоохранительных органов солдат и преступников (см. слова: больничка - «военный госпиталь; больница в ИТУ», полосатый - «солдат, сидящий на гауп-вахте; заключённый отбывающий наказание в ИТУ особого режима»), у музыкантов, солдат и уголовников (лабух - «музыкант», ла-бать - «играть на музыкальных инструментах»), у таксистов и деклассированных элементов (рогатый - «троллейбус», земля-воздух - «трамвай» (от типа ракеты «земля-воздух»)). Нередко специализированные сленгизмы перекрещиваются с жаргонами относительно изолированных слоев гражданского общества. Так, специализированный сленг ракетчиков имеет общие слова с жаргоном музыкантов (например, ракета - «электрогитара», сирена «музыка»). Часть бижаргонных слов расширяет сферу функционирования: они используются уже в интержаргонной лексике, затем попадают в просторечие и уже после этого - в литературный язык.

Хотя данный механизм перехода может быть и не таким последовательным. Военные сленгизмы могут «перепрыгивать» через одну или несколько ступеней' из сленга - в литературный язык или в просторечие.

Одним из условий существования сленгизма в другой лексической системе является признание его определенным социумом - носителем данной системы - «своим» словом. В то же время важно, чтобы произошла «открепленность» от сообщества солдат, которые не осознавали бы происхождение данной лексемы в их среде, как, например, в настоящее время они не считают «своими» сленгизмы: давлёнка - «след шариковой ручки на втором листке

13

записанной книжки, по которому до сих пор нередко ориентируются следователи и разведчики»; золотая осень - «махорка, смешанная с клиновым листом, курившаяся солдатами во время второй мировой войны». Хотя такая «открепленность» присуща не всем сленгизмам, перешедшим в другие пласты.

В русском нормированном языке имеются около трёхсот лексем, перешедших из сленга и арго. При отнесении слова к разговорному или собственно литературному языку мы опирались на пометы (или их отсутствие) в академических словарях. В собственно литературном языке имеются около 30 лексем, например: анаша - «наркотик из индийской конопли», атаман, бродяга, очковтиратель - «номинации солдат и уголовников». Мы констатируем тот факт, что далеко не все бывшие арготизмы, перешедшие в собственно литературный язык, могут использоваться в официально-деловой литературе. Ни у одной из подобных лексем в словарях нет пометы «высокое». Это связано с тем, что на большинстве слов, перешедших из языка солдатской и криминогенной среды, еще сохранился отпечаток их происхождения, хотя на некоторых лексемах он не ощущается. Примером является слово снять -«удалить, заставить покинуть место, пост»- снять охранение; снять вражеского часового (убить, связать). (В арго начала XX в снять -«убить из огнестрельного оружия», см. также снять с кагушек долой - «ударом кулака сбить с ног»). Можно предположить следующий путь данной лекссмы к литературному языку арго - военный жаргон - литературный язык

В целом изучение функционирования военного сленга показало, что при переходе в другую систему сленгизмы и арготизмы становятся ее элементами и часто не выглядят инородными: сочетаются с лексемами данной системы, образуют в ней другие слова и т.д. При переходе в жаргоны неформальных молодёжных группировок семантика сленгизмов и арготизмов реже подвергается изменению, чем в жаргонах других объединений молодёжи. Лексемы армейской и криминогенной среды используются неформальными группировками для обозначения тех реалий, для которых нет номинаций в жаргоне. Ряд арготизмов, перешедших в жаргоны служащей в армии молодежи, свидетельствует о заимствовании солдатами и матросами уголовных порядков и традиций.

Отдельный параграф главы посвящен культуре речи в условиях армии. Отмечается, что у офицерского корпуса армии

14

должна быть конкретная позиция на функционирование военных сленгизмов как в речи солдат, так и в общенародной русской речи.

В главе III «Лексико-семантическая концептуализация картины мира солдат-срочников» диссертации приводится и анализируется лексика военного сленга в дискурсах современного российского кино с целью выявления структуры языковой картины мира солдат-срочников.

В семантике лексики военного сленга выделяются три уровня: экстралингвистический, интралингвистический и коммуникативный. Экстралингвистический уровень содержит два плана: денотативный (или экстенсиональный) и сигнификативный (интенсиональный). В денотативном плане в сленговых лексемах преобладает один из трех семантических компонентов дирестата: динамика, реляция или статика. На интралингвистическом уровне сленговые лексемы отличаются своеобразием своей парадигматики и синтагматики. Их парадигматическая структура подразумевает лексико-грамматическую, словообразовательную, структурно-полевую, се-мантико-функциональную и частеречную характеристику.

Анализ сленговых лексем в собранном материале мы провели с помощью «Словаря московского арго» B.C. Елистратова (М., 1994). Толкования значений даются также по этому словарю.

Большая часть сленговых лексем отличается многозначностью. В нашем материале из 964 лексем, взятых из кинофильмов «Блокпост», «ДМБ», «Мужская работа», «Диверсант», «Красная капелла» однозначными являются 779. Многозначных слов всего 237. Больше всего значений (7) имеет глагол бомбить: 1/7 Зарабатывать деньги, используя свою машину как такси. - 2/7 Делать что-л. интенсивно. Я сейчас высшее военное бомблю. - 3/7 Критиковать, изобличать, разрушать, сводить на нет. Чечены бомбят русских, русские бомбят чеченов, а мяса (т.е. трупов) все равно нет. - 4/7 Зарабатывать на ком-л. или на какой-л. организации; иметь хороший источник дохода. Бомбить фирму - работать на фирме и получать там много денег. - 5/7 Приставать, надоедать, домогаться; добиваться чего-л. от кого-л. - 6/7 Заниматься поборами местного (чеченского) населения. - 7/7 Заниматься продажей оружия противоборствующей стороне.

Особую функцию в военном сленге выполняет глагол. Одна из господствующих черт сленговых глаголов - усиление. Они очень часто что-нибудь подчеркивают, выдвигают в первый план,

15

иногда гиперболизируют. Этот суперлативизм наблюдается в преобладающей части сленговых глаголов. Приведем несколько примеров: вклепать - «сделать что-л. интенсивно (ударить, выпить и т.п.)»; «вклепать по морде», «вклепать наряд», «вклепать по сто тридцать грамм». Проведенный нами анализ показывает, что основная ориентация носителей военного сленга - выражать интерперсональные, межличностные отношения (20%). На втором месте находится отношение «человек - спиртные напитки» (9%). На третьем месте выступает семантический компонент «делать что-либо интенсивно» (7,5%). Четвертую позицию занимают половые отношения (6,5%), пятую - поведение и речь (5%), шестую - движение (4,5%), седьмую - деструкция и преступные деяния (нарушения дисциплины) (4%). Эти 9 семантических компонентов составляют 64% всей сленгов лексики.

В данной главе мы остановимся на самой частотной групп-пе - на глаголах, выражающих интерперсональные отношения, куда входит 231 глагол. Межличностные отношения являются господствующими денотатами, можно сказать, что военный сленг - это прежде всего выяснение отношений. В пользу этого вывода свидетельствует и тот факт, что во многих других группах компонент «интерперсональное» также представлен (например, в лексико-семантических группах «спиртные напитки», «интенсивность», «поведение» и т.п.). Сленговые лексемы выражают двух- и односторонние межличностные отношения. В исследуемом материале наблюдается большой дисбаланс: биперсональных лексем всего 19 из 160, моноперсональных - 141. Двухсторонние отношения могут быть положительными, отрицательными и нейтральными. Анализ всех лексико-семантических групп слечговых лексем, а также исследование парадигматической, синтагматической и прагматической структуры может дать общее представление о семантике сленговых лексем.

В пара[рафе, посвященном концептуализации пространственно-временных отношений, проводится сопоставительное описание концептуальных наречий «снаружи» и «извне», входящих в большую группу пространственных наречий, в толковании которых важную роль играет идея замкнутого пространства (воинская часть, казарма, любой военный объект). Основными концептами, относящимися к сфере морали в военном сленге, выступают «совесть» и «зависть». В условиях армии и совесть, и зависть бывают источни-

16

ком внутренних мучений, определяющихся лингвокультурой несвободы и одновременно юношеским максимализмом солдат-срочни-ков. Это обусловливает некоторое сходство в языковом выражении данных концептов. Любопытно, например, что в военном сленге «на совесть» и «на зависть» (сделать) одинаково значит «хорошо».

Такие нравственные категории, как «совесть», «зависть», «добро», «зло», «хорошо», «плохо» и другие, в условиях лингво-культуры несвободы получают свою оценку, сопрягаясь с коллективным интересом. Если какой-либо поступок, который в гражданской жизни может быть оценен как «добро», не отвечает коллективному интересу, он получает оценку злого поступка В этом смысле, совершив объективно хороший поступок, но не соответствующий коллективному интересу, солдат может испытывать угрызения совести. Так, герой фильма «Блокпост» говорит своему товарищу «Запомни, то, что там (т.е. в гражданской жизни) хорошо, то здесь (т.е. в условиях войны) плохо». Хорошо известно, что значение лексемы может модифицироваться в зависимости от контекста. Помятуя о существовании лингвокультуры несвободы, в главе III это явление демонстрируется на полисемичных словах. Например, в армейском концепте «еда» («жратва», «хавка» и т.п.) выделяются два значения: «то, что едят» и «ситуация, когда едят». Сдвиг семантического акцента в значении лексемы демонстрируют концептуализируемые в условиях армейской среды слова «голод» и «аппетит», представленные в контекстах типа: «Голод мучил меня с утра». «Мы утолили голод ягодами» «Только аппетит себе перебил этим спиртом».

Приводимый в главе материал еще раз свидетельствует о том, что значение лексемы в условиях лингвокультуры несвободы не является жесткой структурой - оно подвижно, изменчиво, лабильно. Внутри него вызревают новые значения, готовые отделиться от данного. Минимальная степень лабильности - возможность варьирования активного компонента значения. Проведенный анализ показывает, что основная ориентация носителей военного сленга -выражать интерперсональные, межличностные отношения. На втором месте находится отношение человек - спиртные напитки. На третьем месте выступает семантический компонент «делать что-либо интенсивно» Четвертую позицию занимают половые отношения, пятую - поведение и речь, шестую - движение, седьмую - деструкция и преступные деяния (нарушения дисциплины).

17

В заключении делаются основные выводы, к которым пришел автор в ходе работы над диссертацией.

Основные положения диссертации изложены в публикациях:

1. Ворожейкииа И.А. Экстралингвистические причины перехода военных сленгизмов в общенародный язык // Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания: Научно-методическая конференция молодых ученых. Москва, РУДН, 25 апреля 2002 года. - М.: Флинта: Наука, 2002. - С. 25-29.

2. Ворожейкина И.А. Методические основы обучения пониманию солдатского сленга в процессе преподавания русского языка в военном вузе // Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания: Материалы Международной научно-практической конференции (Тула, 1-3 октября 2002 г.) - Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 2002. - С. 120-122.

3. Ворожейкина И.А. О военных сленгизмах И Преподавание и изучение русского языка и литературы в контексте современной языковой политики России: Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции Российского общества преподавателей русского языка и литературы. - II.Новгород' Изд-во Нижегород ун-та, 2002. - С. 58-60.

Ворожейкина Ирина Александровна (Россия)

Лингвокультурологическая характеристика военного сленга в современном русском языке.

Диссертация посвящена лингвокультурологическому анализу лексики военного сленга. Материалом для исследования послужили наблюдения за «живой» речью солдат, тексты документальной и художественной литературы, словари арго.

В работе выявлены связь военного сленга с социальными дуалектами гражданского общества, типологическая схожесть с уголовным арго. Специфика сленга солдат российской армии является отражением лингвокультуры особого рода - лингвокульту-ры несвободы.

Результаты исследования могут быть использованы в практике вузовского преподавания современного русского языка, при проведении спецкурсов по культурологии, в том числе в военных вузах.

Vorozheykina Irina Aleksandrovna (Russia)

The thesis is dedicated to linguistics-cultural analysis of military slang. As a material for research observation for original speech soldieres, text of documentary and artistic literature, thieves cant dictionary were used.

In the thesis connection of military slang with social dialects civilian society, typological similar with thieves cant were also defined.

Specific of Russian army soldieres" slang is affection of special sort lingua-culture - which is not a kind of free will.

The results can be used in the practice of high school teaching scheme of Modern Russian during special curses and special seminars on linguistic cultures and among at military educational institution.

Подписано в печать 8.06.2005 г. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,16. Тираж 100 экз. Заказ 570

Типография ИПК РУДН 117923, ГСП-1, г. Москва, ул. Орджоникидзе, д 3 Тел. 952-04-41

î

»12904

РНБ Русский фонд

2006-4 13507

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ворожейкина, Ирина Александровна

Введение.

Глава I. Функции сленга солдат срочной службы в контексте изучения лингвокультуры несвободы.

1.1. Номинативная функция.

1.2. Конспиративная функция.

1.3 Опознавательная функция.

1.4 Ментальная функция.

Выводы.

Глава II. Соотношение и взаимопроникновение сленга солдат срочной службы, молодёжных сленгов, блатного жаргона и общенародного языка.

2.1 Причины перехода военных сленгизмов в другие системы русского языка.

2.2 Механизмы перехода лексики военного сленга в общенародный язык.

2.3. Военный сленг и уголовное арго.

2.4 Солдатский сленг и уголовное арго в просторечии и литературном языке.

2.5 Языковая политика офицеров российской армии в области культуры солдат.

Выводы.

Глава III. Лексико-семантическая концептуализация картины мира солдат-срочников.

3.1. Лексико-семантическая структура лингвокультурной среды воинской части.

3.2. Концептуализация пространственно-временных отношений в военном сленге.

3.3. Концептуализация категорий морали в военном сленге.

3.4. Модификация лексического значения лексемы в условиях лингвокультуры несвободы.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Ворожейкина, Ирина Александровна

Актуальность исследования. На протяжении 90-х годов XX и в начале XXI веков наблюдается возрастание интереса лингвокультурологов, лексикографов, специалистов в других сферах отечественной лингвистики к проблемам русской социальной диалектологии и, в частности, к военному сленгу. Отчасти это связано с проникновением лексем языка солдат-срочников в общенародную русскую речь, а также с влиянием языка современной молодежи, социальных низов и криминальных элементов на язык солдат, проходящих срочную службу в российской армии и на флоте. Сказанное отнюдь не означает, что военный сленг ранее не изучался. Так или иначе его изучение было связано с исследованием лингвокультуры полной или ограниченной свободы.

В определённой мере изучение военного сленга проходило параллельно с исследованием языка деклассированных элементов. Имеются в виду работы В. И. Даля [296, 297], С В. Максимова [153], И. А. Бодуэна де Куртене [16,17], Б. А. Ларина [129-131], Д. С. Лихачева [136-128], В. М. Жирмунского [90], В. А. Тонкова [241], Л. И. Скворцова [215-225] и др. Нашел свое отражение военный сленг и в произведениях таких писателей, как Л. Толстой, М. Шолохов, В. Быков, А. Солженицын и многих других. Подобная тематическая эклектика вполне оправдана. Исходя из официальной идеологии солдат всегда является защитником Отечества, фигурой уважаемой, в народе. Вместе с тем традиционно всегда в России воинская служба "низших чинов" была принудительной, а её условия напоминали быт и культуру исправительно-трудовых учреждений, каторги, тюрьмы, лагеря. Даже сейчас, в условиях демократизации, мы имеем дело с реликтом лингвокультуры несвободы - обязательной срочной службой, условия которой во многом сходны с современными российскими исправительно-трудовыми учреждениями (ИТУ). Соответственно, возникает типологическая схожесть культурно-языковых процессов в армии и уголовном мире, проявляется склонность к взаимопроникновению этих двух сфер жизни российского общества. Можно даже сказать, что без знания лингвокультуры деклассированных элементов, лингвокультуры социального низа (откуда главным образом и происходит ныне призыв на срочную службу, откуда пополняются ряды курсантов военных училищ) невозможно понять процессы, происходящие в языке и культуре современной российской армии.

Однако, при всех существенных результатах и успехах по изучению военного сленга, современная лингвокультурология не располагает приемлемыми характеристиками данного социального диалекта. Возможно, это связано с непоследовательностью и значительными временными разрывами в изучении военного сленга. Так, во времена существования СССР изучение негативных сторон воинской службы находилось под запретом. Да и сейчас публичные выступления об армии, содержащие прямой "негатив", считаются антипатриотичными. Любая критика основ существования, языка, культуры армии ассоциируется с деструктивной позицией в отношении государства. И это можно понять. Гражданское общество должно всецело поддерживать армию. Вместе с тем ныне особую актуальность приобретает вопрос и о гражданском контроле над армией. Суть этого вопроса заключается не только в контроле над взаимоотношениями между военнослужащими, их питанием, бытом, но и над воспитательной работой в армии, над моральным климатом, языковой средой, в которую попадают призывники.

С сугубо лингвистической точки зрения актуальность исследования заключается в том, что до сих пор не установлено происхождение военного сленга не изучены ранние (XI-XVIII вв.) сленгизмы, не исследован полностью лексический состав языка солдат на предмет его источников.

В русистике имеется ряд спорных моментов, связанных со словопроизводством в рамках лингвокультуры несвободы. Выявление основных и специфических способов и приемов словообразования, между тем, позволяет сравнить военный сленг с общенародным языком, уточнить характер его лексики. Не исследовались особенности фонетики, синтаксиса, текстообразования в лингвокультуре несвободы. Не менее актуальным в настоящее время является характеристика основных функций военного сленга в армейской среде и его элементов в различных жаргонах и молодежном сленге.

Изучение через военный сленг мировоззрения солдат-срочников помогает восполнить пробелы и исправить неточности в исследованиях, посвященных различным сторонам жизни данного социума, что, в свою очередь, актуально как с точки зрения способов управления солдатским коллективом со стороны офицерского состава армии, так и с точки зрения адаптации демобилизовавшихся солдат к гражданской жизни.

Новизна исследования состоит в том, что в настоящей дисссертации впервые предпринята попытка системного лингвокультурологического исследования военного сленга. В процессе работы был собран не только широкий фактический материал, но и изучены экстралингвистические условия возникновения, бытования и развития военного сленга. Военный сленг рассмотрен с системологической, грамматической и культурологической точек зрения. Осуществлена попытка изучения функционирования военного сленга в различных системах общенародного языка, а также определены основные направления языковой политики государства и офицерского корпуса армии в отношении языка солдат.

Степень изученности темы. Изучение языка солдат началось с середины XIX века. В этот период в основном собирался фактический материал, включавшийся в различные словари жаргонов и арго [286, 301, 309, 339] и др. В то же время предпринимались и фрагментарные попытки описания военного сленга (см., например, работы И. А. Бодуэна де Куртене [16-17], С. В. Максимова [153], П. П. Ильина [98].

Со второй половины 30-х по середину 80-х годов XX века изучение военного сленга фактически прекратилось. Это было связано с пренебрежительными высказываниями И.В Сталина о социальных диалектах [39, 279], с декларативными заявлениями о воцарившейся в армии идиллии, с культивацией неадекватного культурного образа советского солдата, что в целом соответствовало сталинской культурной политике. В этих условиях ни о каком специальном изучении военного сленга не могло быть и речи.

Если сказанное отнести к субъективным причинам, по которым военный сленг не изучается, то в условиях СССР существовали и объективные причины. Сбор фактического материала представлял собой определённую трудность, так как лингвист при этом сталкивался с необычными информаторами, которые по соображениям собственной безопасности давали заведомо ложную информацию, либо совсем не шли на контакт с собирателем.

В лингвокультурологии 90-х годов XX века военному сленгу также уделялось мало внимания, причину чего можно видеть в непростых задачах, которые стояли перед лингвокультурологией в этот период. В 90-х годах в Институте русского языка им. В.В.Виноградова военный сленг изучался в связи с созданием коллективом авторов электронной версии "Словаря современного молодежного сленга". Однако никаких специальных помет, относивших конкретную лексему к разряду военного сленга, здесь не предусматривалось. В 90-х годах вышло в свет немало глоссариев ненормативной лексики, которые включали в себя и военные сленгизмы. Отличительной чертой этих глоссариев была их слабая научность, несоответствие современной лексикографической традиции. Единственной работой, которая специально посвящена военному сленгу, можно считать вышедший в 2000-м году "Словарь русского военного жаргона" В.П. Коровушкина. Вместе с тем данный словарь, который, действительно, отражает социальный диалект военных, по большей части можно считать словарем языка социальных низов. Иными словами, специализированным словарем военного сленга словарь В.П.Коровушкина, к сожалению, не является.

Цель исследования состоит в установлении происхождения лексики военного сленга, описании её функций и степени влияния на общенародный язык.

Задачи исследования. Для достижения цели потребовалось решить задачи, которые исследователями либо не ставились, либо были решены частично:

- охарактеризовать условия формирования военного сленга;

- определить уровень влияния на военный сленг просторечий, социальных и территориальных диалектов;

- очертить круг языков-источников, элементы которых перешли в русский военный сленг;

- установить, в какие пласты военного сленга и в каком количестве переходят иноязычные заимствования, слова русских территориальных и социальных диалектов, русские просторечные лексемы;

- описать основные функции военного сленга;

- определить путём анализа сленга основные черты мировоззрения солдат-срочников;

- выявить причины, способствующие переходу военных сленгизмов в общенародный русский язык;

- проанализировать механизм перехода военных сленгизмов в другие лексические системы русского языка;

- описать функционирование сленгизмов в русских молодежных жаргонах, просторечии и литературном языке;

-разработать основные положения языковой политики в отношении военного сленга.

Методология и методы исследования. В ходе работы использовались следующие методы исследования:

- лингвокультурологический анализ;

- историко-типологический анализ;

- грамматический анализ;

Одним из спорных методологических вопросов лексикографической и социально-диалектологической теории является отнесение слова к тому или иному социальному диалекту. Для составления методики отнесения слова к военному сленгу и к молодежному жаргону использовались труды Э. М. Береговской [14], Ф. И. Рожанского [314].

При отнесении слова к военному сленгу учитывалось следующее:

- наличие в семантике слова указания на военную сферу употребления;

- частотность словоупотребления;

- признание слова носителями военного сленга как своей лексемы;

- семантика ненормативности; ярко выраженная эмоционально-экспрессивная окраска. В диссертации были разграничены термины "арго", "жаргон" и "сленг". И хотя с теоретической точки зрения их разграничить практически невозможно, автор ориентировался на традицию употребления данных терминов. Так, наиболее старым термином, активно употреблявшимся еще в XIX веке, является "арго". Позже появился термин "жаргон". А поскольку лингвистические исследования социальных диалектов, проводившиеся в период с XIX в. по 80-е годы XX в., ориентировались на материал языка торговцев, кучеров, уголовников и других городских групп, имевших собственный социальный диалект, то данный материал обозначался терминами "арго" и "жаргон". Появление термина "сленг" был связан с изучением языка молодежи и новых социальных групп. Поэтому утвердилась традиция следующего использования терминов: "арго торговцев", "уголовный жаргон", "жаргон наркоманов", но "сленг молодежи", "сленг банкиров". В связи со сказанным логично употреблять термин "солдатский сленг". Хотя, повторим, ясного терминологического разграничения здесь не сложилось.

Положения, выносимые на защиту:

- Сленг солдат-срочников российской армии является отражением лингвокультуры особого рода, основная характеристика которой заключается в тяжести условий жизни солдата, в нехватке необходимых материальных благ, в личностной несвободе.

- Будучи автономным языковым образованием, современный военный сленг имеет непосредственные связи с социальными диалектами гражданского общества (и прежде всего - с молодежным сленгом, жаргоном наркоманов и уголовников).

- В своём функционировании военный сленг типологически сходится с уголовным арго, хотя не тождественен ему.

- Реформирование российской армии невозможно без понимания офицерским составом лингвокультуры солдатского мира, что может быть достигнуто лишь при детальном, комплексном изучении сленга солдат военном вузе.

Материал исследования. Материал современного военного сленга был получен в результате непосредственного наблюдения за "живой" речью солдат-срочников выборки сленгизмов, из солдатского фольклора: песен, поговорок, пословиц, афоризмов, которые также были собраны и частично использованы автором диссертации.

Сленгизмы более раннего периода были собраны из разных письменных источников: научных исследований, документальной и художественной литературы, общенародных словарей и словарей арго. При, этом было учтено, что у исследователей и собирателей военных сленгизмов и уголовных арготизмов иногда встречаются неточности при отнесении слова к военному сленгу или арго. Эти факты подвергались проверке путем сравнения различных источников.

К военным сленгизмам, имеющим аналоги в уголовном арго, даны цифровые указания, соответствующие номеру в списке литературы. Если указание на источник отсутствует, то это свидетельство того, что сленгизмы собраны автором при непосредственном наблюдении за речью солдат-срочников.

Весь собранный материал был принят за военный сегмент лексики русского языка, то есть за одну из автономных частей всей общерусской лексической системы. При этом был сделан упор на следующие важные, с точки зрения автора диссертации, положения: а) совокупность двух и большего количества функционирующих элементов есть система, которая входит в состав более сложной системы [118, 19; 179,3,25-27]; б) при признании языка системой вытекает признание системности лексики и признание системности частей, ее составляющих [126,10].

Было также учтено, что система военной лексики является открытой: осуществляется словарный обмен между военным сленгом, арго и другими системами общенародного русского языка.

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке комплексной методологии лингвокультурологического исследования социального диалекта, бытующего в условиях несвободы. Данная методология включает в себя основные вопросы функционирования социального диалекта в процессе преподавания русского языка в высших учебных заведениях силовых ведомств.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы в практике преподавания курса современного русского языка в военном вузе, для составления спецкурсов и спецсеминаров по грамматике и словообразованию военного сленга, по теории языковой картины мира солдат-срочников.

Объект исследования - военный сленг современного русского языка.

Предмет исследования - лингвокультурологические основы функционирования военных сленгизмов в социальных диалектах современного русского языка.

Апробация- Основные положения диссертации опубликованы в трех статьях и были представлены в докладах на конференциях:

1. Ворожейкина И.А. Экстралингвистические причины перехода военных сленгизмов в общенародный язык // Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания: научно-методическая конференция молодых ученых. Москва, РУДН, 25 апреля 2002 года.- М.: Флинта: Наука, 2002.- С.25-29.

2. Ворожейкина И.А. Методические основы обучения пониманию солдатского сленга в процессе преподавания русского языка в военном вузе // Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания: Материалы Международной научно-практическойН конференции (Тула, 1-3 октября 2002 г.)-Тула: Изд-во Тул.гос.пед.ун-та им.Л.Н.Толстого, 2002.-С.120-122. 3. Ворожейкина И.А. О военных сленгизмах // Преподавание и изучение русского языка и литературы в контексте современной языковой политики России: Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции Российского общества преподавателей русского языка и литературы.-Н.Новгород: Изд-во Нижегород.ун-та, 2002.- С.58-60

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Объем работы 219 страниц. Список использованной литературы включает 346 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвокультурологическая характеристика военного сленга современного русского языка"

Выводы:

1. Военный сленг имеет ограниченную продолжительность бытования лексики и не передается как литературная норма из "поколения" в "поколение". Носители военного сленга — довольно узкая социальная группа, всегда имеющая вневременный характер.

2. В определенной мере военный сленг является вызовом обществу и его нормам. Если сленговая речь покидает свои "естественные пространственные границы", она вызывает противоположный эффект, так как засоряет привычную речь, которая становится некультурной, примитивной.

3. Военный сленг возникает в основном по двум причинам: во-первых, чтобы выразиться нетрадиционно, необычно, оригинально и экспрессивно, во-вторых, чтобы изолироваться от окружения. Носителями первого вида коммуникации являются, как правило, солдаты, которые к языку подходят творчески, которые хотят не говорить, как говорят другие. Второй тип составляют солдаты, грубо нарушающие уставные нормы поведения. Такие солдаты, как правило, используют наиболее примитивные сленгизмы, восходящие к уголовному жаргону, стараясь при этом заменять сленгизмами практически все общеупотребительные слова в своей речи.

4. В семантике сленговой лексики можно выделить три уровня: экстралингвистический, интралингвистический и коммуникативный. Экстралингвистический уровень содержит два плана: денотативный (или экстенсиональный) и сигнификативный (интенсиональный). В денотативном плане в сленговых лексемах преобладает один из трех семантических компонентов дирестата: динамика, реляция или статика. На интралингвистическом уровне сленговые лексемы отличаются своеобразием своей парадигматики и синтагматики. Их парадигматическая структура подразумевает лексико-грамматическую, словообразовательную, структурно-полевую, семантико-функциональную и частеречную характеристику. Синтагматическую структуру жаргонных глаголов составляет актантная и сирконстантная организация. На коммуникативном уровне их семантика связана с характером говорящего, его установкой и типом речевого акта.

5. Сленговые лексемы отличаются экстремальным антропоцентризмом — почти все, что выражается ими, связано с солдатом. И если, например, зоо- или фитоденотаты попадают в сленг, они антропонимически переосмысляются.

6. Лексемы становятся сленговыми преимущественно на основе семантических сдвигов. Но иногда эти трансформации выступают в форме семантических полусдвигов — когда общеупотребительное слово остается в своем семантическом поле, а сдвиг происходит лишь в том смысле, что семантика данной лексемы сужается и сводится только к одному из нескольких значений общеупотребительного слова.

7. Военные сленгизмы отражают жизнь, повседневные вопросы, проблемы, стремления, переживания, настроения. Поэтому такая лексика отличается конкретностью и она далека от абстрактных схем. Если в сленге и появляется отвлеченная лексика, она часто превращается в конкретную.

8. Проведенный анализ показывает, что основная ориентация носителей военного сленга — выражать интерперсональные, межличностные отношения. На втором месте находится отношение человек -спиртные напитки. На третьем месте выступает семантический компонент 'делать что-либо интенсивно'. Четвертую позицию занимают половые отношения, пятую — поведение и речь, шестую — движение, седьмую — деструкция и преступные деяния (нарушения дисциплины).

Заключение

В результате работы над темой диссертации автор пришел к ряду выводов.

Прежде всего был сделан вывод о том, что сленг российской армии следует отличать от тарабарского и условного языков преступников, которые создавались волевым усилием. Слова в тарабарском языке засекречивались механически, тогда как в военном сленге лексемы создавались стихийно, в основном, с помощью общенародных аффиксов и по моделям общенародного языка.

Предположительно, в военном сленге российской (царской) армии доминировала номинативная функция, то есть солдаты стояли перед фактом создания новых слов для обозначения тех реалий, которые имелись в их жизни и отсутствовали среди гражданского населения. Далее, солдатское сообщество, по мере осознания себя социумом, совершенно непохожим на другие социальные группы, обрело особое мировоззрение, в языке солдат начинает играть важную роль и мировоззренческая функция; к началу XX в., по мере утверждения сугубо солдатских традиции и законов, ее место в системе сленга стало огромным. Опознавательная функция в военном сленге способствует более тесной консолидации солдатского сообщества и недопущению в уже сложившиеся "кланы" чуждых элементов.

Военный сленг так же, как и любая другая лексическая система русского языка, эволюционирует: уходят в пассивный запас одни слова, рождаются новые, часть лексем приспосабливается к новым условиям. Появление сленгизмов-неологизмов связано с ростом правонарушений в армии. Уходу в пассивный запас сленгизмов способствует исчезновение различных социальных явлений профессий, переход слов солдатского сленга в другие лексические системы.

Основной корпус лексики солдатского сленга, в отличие от многих социальных диалектов, достаточно устойчив. Этот факт объясняется многовековыми традициями национального солдатского сообщества, устоявшейся субкультурой. При социальных, взрывах, когда происходит коренное преобразование общества, ряд сленгизмов уходит в пассивный запас, другие приспосабливаются к новым условиям, иногда меняя при этом лексические значения. Основные изменения, происходящие в общенародном языке, прямо или косвенно находят отражение и в военном сленге.

В диссертации сленг солдат-срочников рассматривается как отражение ментальности солдат-срочников. В этом смысле в солдатской лексике проявляется критическое отношение к действительности, но с позиции солдата-срочника. Так, в лексике солдат отражается неприятие, просвещения, многих устоявшихся общечеловеческих ценностей: государства, власти, семьи, религии.

В данной связи в диссертации выделяется мировоззренческая функция сленга солдат, которая определяется как функция объединительная, т.е. объединяющая всех солдат-срочников в отдельный социум.

В военном сленге отражается неприязнь, направленная и против гражданской части населения, и против самих членов армейского сообщества, единственное исключение - солдаты-срочники, соблюдающие неписаные законы. В сленге все общество расценивается как "враждебная стихия". Не случайно в нем наблюдается множество названий людей с ущербными физическими или психическими особенностями.

Одновременно в мировоззрении солдат-срочников, как показывает военная лексика, явно просматривается следующая ситуация: осознав себя представителем автономного социума, солдат должен показывать свое пренебрежение к не служившим в армии людям. В отношении же себе подобных он имеет право лишь судить на собрании одного призыва, которое может вынести "приговор" провинившемуся члену "клана". Наряду с этим в сленге солдат прослеживается дифференцированное отношение к военному начальству. Наиболее негативная реакция наблюдается по отношению к низшему звену начальства (сержантам-сверхсрочникам и прапорщикам).

Декларируя веру в Бога, солдаты на самом деле отрицают ее, пренебрегают религиозными ценностями, в поступках же противоречат основным библейским заповедям. В сленге сохранились реликты верований древних людей, их поклонение огню и воде. Но все они по-своему трансформировались в сознании солдат. Кроме того, у солдатского сообщества имеются и свои суеверные приметы, магическое отношение к отдельным реалиям жизни.

Большая часть арготизмов и сленгизмов перешла в общенародный язык из солдатского сленга и общеуголовного арго. Наибольшее количество лексем, перешедших в общенародный язык, входили в объемные синонимические ряды в военном сленге и уголовном арго, обозначали наиболее известные законопослушной части общества понятия преступного мира, им была присуща полисемия. Для ряда из них характерна частая повторяемость арготирующими.

В результате речевого контактирования различных социумов с демобилизованными солдатами деклассированными элементами образуется бижаргонная и интержаргонная лексика, из данных систем сленгизмы и арготизмы могут переходить в просторечие и дальше - в литературный язык.

В диссертации выделяются причины, благодаря которым сленгизмы и арготизмы переходят в общенародный язык: интралингвистические и экстралингвистические. Собственно языковыми причинами являются отсутствие номинации для обозначения тех реалии, которые имеются в солдатской среде и уголовном мире, а также необычайная экспрессия сленгизмов и арготизмов. Большую роль при переходе блатных слов в общенародный язык играют психолого-педагогические, социально-политические, а также причины юридического и криминального характера; при этом особую роль имеет урбанизация, которой сопутствует возникновение очагов преступности в больших городах, а это, в свою очередь, ведет к распространению арготизмов и сленгизмов среди законопослушного населения. Переходу сленгизмов и арготизмов в различные лексические системы русского языка должен соответствовать определенный психологический настрой носителей данных систем. При переходе в другую систему сленгизмы и арготизмы становятся ее элементами и часто не выглядят инородными: сочетаются с лексемами данной системы, образуют в ней другие слова и т. д. Количество новообразовании зависит от времени вхождения сленгизма и арготизма в другой лексический пласт. При переходе в жаргоны неформальных молодёжных группировок семантика сленгизмов и арготизмов реже подвергается изменению, чем в жаргонах других объединений молодёжи. В общемолодежном жаргоне, жаргонах учащейся и служащей молодежи, музыкантов сленгизмы и арготизмы часто дублируют уже существующие лексемы, пополняют многочисленные синонимические ряды. Лексемы армейской и криминогенной среды используются неформальными группировками для обозначения тех реалий, для которых нет номинаций в жаргоне.

Делается вывод о том, что пока будет существовать лингвокультура несвободы, сленгизмы и арготизмы будут переходить в общенародный язык.

Военный сленг имеет ограниченную продолжительность бытования части своей лексики и не передается как литературная норма из "поколения" в "поколение". Носители военного сленга — довольно узкая социальная группа, всегда имеющая временный характер (исключая кадровых офицеров).

Всех прошедших срочную службу граждан можно считать пассивными носителями военного сленга, носителями жаргона, так как их отличает подвижность (флуктуация). Как правило, такие граждане не пользуются сленгом, на котором некогда общались с сослуживцами. Однако в случае неформальной беседы с таким же, как сам, бывшим солдатом, человек вполне может перейти на сленг (что время от времени случается с бывшими солдатами). В последнем случае у военного сленга часто наблюдаются диффузные границы с просторечием и уголовным жаргоном.

В традиции кино военный сленг получил свою интерпретацию. Язык солдат-героев кинофильмов характеризует оригинальность, непредсказуемость, новаторство, нарушение стереотипов зрителя.

В определенной мере военный сленг является вызовом обществу и его нормам. Если сленговая речь попадает в среду общеупотребительного русского языка, она вызывает отрицательный эффект, так как большинству носителей русского языка становится очевидным засорение привычной речи, которая становится некультурной, примитивной.

В диссертации в семантике сленговой лексики выделяется три уровня: экстралингвистический, интралингвистический и коммуникативный. Экстралингвистический уровень содержит два плана: денотативный (или экстенсиональный) и сигнификативный (интенсиональный). В денотативном плане в сленговых лексемах преобладает один из трех семантических компонентов дирестата: динамика, реляция или статика. На интралингвистическом уровне сленговые лексемы отличаются своеобразием своей парадигматики и синтагматики. Их парадигматическая структура подразумевает лексико-грамматическую, словообразовательную, структурно-полевую, семантико-функциональную и частеречную характеристику. Синтагматическую структуру жаргонных глаголов составляет актантная и сирконстантная организация. На коммуникативном уровне их семантика связана с характером говорящего, его установкой и типом речевого акта. Семантический код сленговых лексем представляется в следующей форме: bG = а—d, где G = сленговая лексема, а = прагматическая структура, b = парадигматическая структура, d = синтагматическая структура.

Лексемы военного сленга отличаются экстремальным антропоцентризмом. Почти все, что выражается ими, связано с солдатом.

Лексемы становятся сленговыми преимущественно на основе семантических сдвигов. Но иногда эти трансформации выступают в форме семантических полусдвигов — когда общеупотребительное слово остается в своем семантическом поле, а сдвиг происходит лишь в том смысле, что семантика данной лексемы сужается и сводится только к одному из нескольких значений общеупотребительного слова.

Военные сленгизмы отличаются выраженной образностью, будучи основаны на приеме метафоризации. В языке трудно найти какую-нибудь другую разновидность речи, которая бы могла конкурировать с военным сленгом по уровню метафоризации. Военные сленгизмы отражают жизнь, повседневные вопросы, проблемы, стремления, переживания, настроения. Поэтому такая лексика отличается конкретностью и она далека от абстрактных схем.

Проведенный анализ показывает, что основная ориентация носителей военного сленга — выражать интерперсональные, межличностные отношения (20 %). На втором месте находится отношение человек спиртные напитки (9 %). На третьем месте выступает семантический компонент 'делать что-либо интенсивно' (7,5 %). Четвертую позицию занимают половые отношения (6,5 %), пятую — поведение и речь (5 %), шестую — движение (4,5 %), седьмую — деструкция и преступные деяния (нарушения дисциплины) (4 %). Эти 9 семантических компонентов составляет 64 % всей сленгов лексики.

Мир в сознании соддат-срочников предстает бесконечным в пространстве и времени, а также бесконечным в плане реализации личных возможностей солдат. Такому идеализированному миру противостоит мир воинской части с его ограниченным пространством и остановившимся временем. В условиях лингвокультуры несвободы противопоставление себя коллективу, особенно, если этот коллектив совершает дурные поступки, рождает непреодолимую личностную отчужденность. На этапе перехода к этой извращенной системе нравственных ценностей, человек начинает испытывать чувство зависти к тем, для которых эта система ценностей является нормой. Войдя в новую для него систему ценностей, человек испытывает угрызения совести за то, что не принял ее раньше.

Список научной литературыВорожейкина, Ирина Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Научные работы, исследования, словари

2. Алексеев Д. И. О функционировании и судьбе аббревиатурной лексикипослеоктябрьской эпохи // Язык и общество: Сб. науч. тр. / Сарат. гос. ун-т.-Саратов, 1974.-Вып. 3-С. 95-114.

3. Арапов М. В. Откуда слово офеня? // Русская речь-1968-С. 117-119.

4. Арапов М. В. Тайные языки // Лингвистический энциклопедический словарь-М.: Сов. энциклопедия, 1990 -С. 502.

5. Артемьев А. И. Описание рукописей, хранящихся в библиотеке Имп. Казанского университета //Летопись занятий Археог. ком., 1876-1877 гг. 1884 г.-Вып. 7.-С. 1-372 (Описание Кричевского графства или бывшего старостаа. Андрея Мейера. ХУШ в. С. 19-22).

6. Арутюнова Н. Д. Функции языка // Русский язык: Энциклопедия-М.: Сов.энциклопедия, 1978.-С. 385-386.

7. Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово.-М.: Сов. Россия, 1988.-512 с.

8. Ахматова О. С., Беляева В. Ф. Веселитский В. В. Об основных понятияхнормы речи. Ортология/ Научн. докл. высш. школы // Филологич. науки. -1965. N4.-C. 88-98.

9. Бааль Е. Г. В конфликте с законом // По неписаным законам улицы.- М.:

10. Юридич. лит., 1991.- С. 279- 296.

11. Балли Ш. Французская стилистика,- М,: Изд-во иностр. литер., 1961.- 394с.

12. Баранников А. П. Цыганские элементы в русском воровском арго // Языки литература.- Л., 1931. Т. УЛ.- С. 139-158.

13. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренесанса.- М.: Худож. лит., 1990. -514 с.

14. Белгориц-Котляревский Л. Н. О воровстве-краже по русскому праву.-Киев: Тв-во "Печатня", 1880.- 112с.

15. Бельчиков Ю. А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. -М.: Русский язык, 1988. -с. 158.

16. Береговская Э. М. Социальные диалекты и язык современной французской прозы: Учебн. пособие.-Смоленск: Гос. изд-во Смоленск, пед. ин-та, 1975.- 120с.

17. Бехтерев В. М. Объективно-психологический метод в применении к изучению преступности. -СПб: Тип. тв-ва В. Андерсона и Г. Лойцянского, 1912.- 61с.

18. Бодуэн де Куртенэ И. А. "Блатная музыка" В. Ф. Трахтенберга // Бодуэнде Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию. -М: Наука, 1963. Т. П.- С. 161-162.

19. Бодуэн де Куртенэ И. А. Предисловие к словарю В. Ф. Трахтенберга "Блатная музыка. Жаргон тюрьмы" // В. Ф. Трахтенберг "Блатная музыка. Жаргон тюрьмы". -СПб., 1908.- С. Ш-ХХГУ.

20. Бондалетов В. Д. Заимствования из германских языков в лексике русскихусловно-профессиональных арго // Язык и общество: Сб. ст.- Саратов, 1967. -С. 226-234.

21. Бондалетов В. Д. Русская, ономастика: Учеб. пособие. -М.: Просвещение,1983 .-224с.

22. Бондалетов В. Д. Социальная лингвистика: Учеб. пособие.- М.: Просвещение, 1987. -160с.

23. Бондалетов В. Д. Социально-экономические предпосылки отмирания условно-профессиональных языков и основные закономерности этого процесса // Вопросы социальной лингвистики: Сб. ст. -М., 1963.- С. 398416.

24. Бондалетов В. Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев:

25. Дисс. докт. филол. наук / 10. 02. 01.- Л., 1966. -604 с.

26. Бондалетов В. Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев

27. Условные языки как особый тип социальных диалектов): Учеб. пособие. -Рязань: Изд-во Ряз. гос. пед. ин-та, 1974. Вып. 1. -110с.

28. Бондалетов В. Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев:

29. Словопроизводство: Учеб. пособие. -Рязань: Изд. Ряз. гос. пед. ин-та, 1980.- 104с.

30. Бондалетов В. Д. Цыганизмы в составе условных языков: Сб. науч. ст. /

31. Сарат. гос. ун-т//Язык и общество.- Саратов, 1968. Вып. 1.- С. 235-243.

32. Бондарко А. В. О состоянии русского языка Заметка в материалах почтовой дискуссии. //Русская речь. 1992. -N2. -С. 52-53.

33. Боржковский В. Лирники // Киевская старина. 1889. Т. 26.- С. 653-708.

34. Борисова Е. Г. О некоторых закономерностях современного молодежногожаргона // Русский язык в школе. 1981.- N30.-C. 83-87.

35. Борисова Е. Г. Современный молодежный жаргон // Русская речь. 1980.1. N5.-С. 51-54.

36. Брейтман Г. Н. Преступный мир: Очерки из быта профессиональных преступников. -Киев: Тип. губ. правд., 1901. -320 с.

37. Брызгунова Е. А. Русская речь девяностых годов XX века // Русская словесность. 1994. -N 3.- С. 88-94.

38. Будагов Р. А. Введение в науку о языке: Учеб. пособие. 2 -е изд. -М.: Просвещение, 1965. -492 с.

39. Будагов Р. А. Борьба идей и направлений в языкознании нашего времени.-М.: Наука, 1978.-248с.

40. Будагов Р. А. Литертурные языки и языковые стили. -М.:Высш. шк.,1967.-376с.

41. Буслаев Ф. И. Преподавание отечественного языка: Учеб. пособие. 2-еизд. -М.: Просвещение, 1992. -511с.

42. Быков В. М. Преступная группа: Криминологические проблемы.-Томск:Узбекистан, 1991. -146 с.

43. Вандриес Ж. Язык.- М.: Соцэкгиз, 1937. -235 с.

44. Верещагина В. С. О некоторых особенностях образования имен существительных в русской разговорной речи // Актуальные вопросырусского словообразования: Тез. докл. Респ. науч. конф. -Ташкент, 1980. Ч. 2. -С. 105-107.

45. Виноградов В. В. О преодолении последствий культа личности в советском языкознании // Изв.- АН СССР, ОЛЯ. 1963. Вып. 4. Т. ХХП. -С. 273-288.

46. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. -М.: Гослитиздат,1959.-654С.

47. Виноградов В. В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии // Виноградов В. В. Избранные труды: Исследования по русской грамматике. -М.: Наука, 1975. -С. 166 -220.

48. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. -М.:Высш. шк., 1963.- 255 с.

49. Виноградов В. В. Язык Пушкина: Пушкин и история русского литературного языка. -М.; Д., АсаДеппа, 1935. -454 с.

50. Виноградов Г. С. Детские тайные языки // Сибирская живая старина. -Иркутск, 1926. Вып. 2 (6). -С. 87-112.

51. Виноградов С. И. Дискуссии о языке первых послевоенных лет // Русскаяречь, 1977.-N2.-C. 37-45.

52. Водолазский Б. Ф., Вакутин Ю. А. Преступные группировки. Их обычаи,традиции, "законы" (прошлое и настоящее): Учеб. пособие. -Омск: Омская ВШМВД, 1979.-3 8с.

53. Гаврилов Л. Психология безысходности и страха // Правители преступного мира.-М.: 1992. -С. 54-83.

54. Галкина-Федорук Е. М. Современный русский язык: Лексика: Курс лекций. М.: Изд. -Моск. ун-та, 1954. -204 с.

55. Гернет Н. М. Избранные произведения. М.: Юридич. лит., 1974. 639 с.

56. Гернет Н. М. История царской тюрьмы: В 5 т.- М.: Госюриздат; Юрид.лит., 1960.1963.-5т.

57. Глубоковский Б. "49". Материалы и впечатления о Соловецком лагереособого назначения, Соловки: Бюро печати УСЛОН, 1926. -98 с.

58. Головин Б. Н. Введение в языкознание:Учеб.пособие.-М.:Высш.шк.,1979.320 с.

59. Головин Б. Н. Как говорить правильно: Заметки о культуре русской речи:2.изд., испр. -Горький: Волго-Вят. изд., 1979. -160 с.

60. Головин Б. А. О некоторых проблемах изучения термина // Вестник Москов. ун-та. -М., 1972. N5. -С. 49-59.

61. Горелик Д. В. К вопросу о типологии аббревиатур в современном русскомязыке // Современные проблемы преподавания русского языка и методика его преподавания в вузе и школе: Тез. докл. межвуз. конф. языковедов Поволжья.- Саратов, 1972.- С. 60-64.

62. Горский Г. Ф. Выявление и изучение преступности в стадии предварительного расследования. -Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1964.-94 с.

63. Грамматика современного русского литературного языка / Под ред. Н. Ю.

64. Шведовой.- М.: Наука, 1970. -767 с.

65. Грачев М. А. Взаимодействие терминологической системы и социальныхдиалектов // Термины в научной литературе: Межвуз. сб. / Горьк. гос. ун-т.- Горький, 1989. -С. 61-66.

66. Грачев М. А. Жаргон похитителей антиквариата как отражение их криминального образа жизни // Криминологические проблемы борьбы с преступностью в сверхкрупном городе: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. В. Гладких.- М.:ВНИИ МВД России, 1994. -С. 125-128.

67. Грачев М. А. За нами волна: О жаргоне волжских разбойников // Волга.

68. Саратов, 1994. N 1. -С. 174-175.

69. Грачев М. А. Использование некоторых терминов социальной диалектологии в русской лингвистической литературе // Гуманитарные термины в специальной литературе: Межвуз. сб. / Горьк. гос. ун-т. -Горький, 1990. -С. 70-77.

70. Грачев М. А. История слова блат // Нормы древнерусского и старорусского языков в диахроническом аспекте: Межвуз. сб. / Горьк. гос. унт. -Горький, 1988. -С. 94-98.

71. Грачев М. А. К вопросу о влиянии социальных взрывов на переход арготизмов в различные системы русского языка // Междунар. научно-теоретич. конф. "Русская культура и мир": Тез. докл.- Нижний Новгород, 1993.- С. 227-228.

72. Грачев М. А. К истории слов мазурик, пижон, шкет, шпана // Семантикаслова в истории русского и древнерусского языков: Межвуз. сб.-Горький, 1989. -С. 77-83.

73. Грачев М. А. Как бороться с сорняками? // Педагогическое обозрение.

74. Нижний Новгород, 1994.- N 2. -С. 132-135.

75. Грачев М. А. Лексический состав русского дореволюционного арго 18611917гг.- М., 1988. -261 с. Деп. в ИНИОН АН СССР 4. 05. 1988. N33742.

76. Грачев М. А. Методические рекомендации по применению жаргонных слов в разоблачении дельцов наркобизнеса. -Нижний Новгород: Управл. внутр. дел, 1994.- 34с.

77. Грачев М. А. Ненужные слова в русской речи // Очерки по философиикультуры: Сб. ст. / Горьк. гос. под. ин-т. иностр. яз. -Нижний Новгород, 1993.-С.112-125.

78. Грачев М. А. Об этимологии в русском арго // Русская речь. 1994.-N4.- С.67.70.

79. Грачев М. А. По фене ботаю тюрьму схлопотаю // Русская речь. 1993. -N4. -С. 51-56.

80. Грачев М. А. Происхождение и эволюция русского дореволюционногоарго. -М., 1990. -120 с. Деп. в ИНИОН АН СССР 8. 06. 1990. N 42064.

81. Грачев М. А. Русское дореволюционное арго 1861-1917 гг.: Дис. канд.фи-лол. наук. -Горький, 1986. -295 с.

82. Грачев М. А. Третья волна // Русская речь. 1992.- N 4. -С. 61-64.

83. Григорьев В. П. Культура языка и языковая политика // Русская речь.1990.-N1.0.- с.70-76.

84. Григорьев В. П. О состоянии русского языка Заметка в материалах почтовой дискуссии. // Русская речь. 1992,- N 3. -С. 41-43.

85. Григорьев В. 27. Современное просторечие и жаргоны // Книга о русскомязыке/Под ред. И. С. Ильинской.- М., 1969. -С. 159-174.

86. Гуров А. И. Мошенничество и его профилактика. -М.: Знание, 1983.- 80 с.

87. Гуров А. И. Организованная преступность не миф, а реальность.- М.: Знание, 1981.-80с.

88. Гуров А. И. Профессиональная преступность: Прошлое и настоящее.-М.:Юридич. лит., 1990. -304 с.

89. Даль В. И. Словарь языка владимирских ходебщиков. Статья 1860-е гг.без конца. Писарская копия.- 2 с. СПб., С. Петербургская библиотека им. М. Е. С. -Щедрина. Фонд 234. Ед. хр. -N 10.

90. Дмитриев Н. К. Турецкие элементы в русских арго // Язык и литература.

91. Л., 1931. Т. УЛ. -С. 159-179.

92. Добровольский В. Н. Некоторые данные условного языка дорогобужскихмещан, калик перехожих, портных и коновалов, странствующих по Смоленской земле // Смоленская старина. -Смоленск, 1916. Вып. 3. Ч. 2. -С. 13.

93. Добровольский В. Н. О дорогобужских мещанах и их курбацком языке II

94. Известия ОРЯС. -СПб., 1897. Т. П. -С. 84-113.

95. Дорошевич В. М. Сахалин: В 2-х т. М.: Тип. И. Д. Сытина, 1903. Т. 1-П.472 с.

96. Елистратов В. С. Наблюдения над современным городским арго // Вестник Московского университета. Сер. филология, 1993. -N1.0. -с.80-87.

97. Ефимов А. И. О языке художественных произведений. 2-е изд., испр. идоп. -М.: Гос. учебно-пед изд. Минпроса РСФСР, 1954. -288 с.

98. Жельвис В. И. Психолингвистическая интерпретация инвективного воздействия: Дисс. д-ра филол. наук. -М., 1991.- 352 с.

99. Жельвис В. И. Эмотивный аспект речи: Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия: Учеб. пособие. -Ярославль:Изд-во Яросл. гос. унта. -81 с.

100. Жирмунский В. М. Национальный язык и социальные диалекты.-Л.: Худож. литер., 1936.-296с.

101. Жирмунский В. М. Проблемы социальной тиалектологии // Известия АН

102. СССР. 1964. -Т. ХХШ.- С. 99-112.

103. Зайковская Т. В. Можно мозжечокнуться? // Русская речь. 1993. -N 6. -С.40.43.

104. Зайковская Т. В. Пути пополнения лексического состава современногомолодежного жаргона: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1993. -20 с.

105. Земская Е. А. О состоянии русского языка Заметка в материалах почтовой дискуссии. // Русская речь. 1992. -N 2.- С. 43-44.

106. Земская Е. А. Русский язык: Словообразование: Учеб. пособие. -М.: Просвещение, 1973. -304 с.

107. Земская Е. А., Китайгородская М. В., Ширяев В. Н. Разговорная русскаяречь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. -М.: Наука, 1981. -276 с.

108. Иванов В. В., Топоров В. Н. Леший //Мифологический словарь. -М., 1991.-С. 315.

109. Ильин П. П. Исследование жаргона преступников. Рукопись 1912г.-223 с.

110. СПб., С. Петербургская библиотека АН России. Рукописи, отдел; шифр. 25. 4. 7.

111. История лексики русского литературного языка конца ХУП-начала XIXвека / Под ред. Ф. П. Филина. -М: Наука, 1981: -374 с. с.

112. Калинин А. В. Жаргонная лексика//Лексика русского языка.-М.,1978.-С.143-146.

113. Карпец И. И. Наказание: социальные, правовые и криминологические проблемы.- М.: Юридич. лит., 1973.-215 с.

114. Клушин Н. А. Зоо и фитоморфные характеристики человека в английской разговорной речи: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Нижний Новгород, 1991.- 16с.

115. Князькова Г. П. Русское просторечие. -Л.: Наука, 1974. -253 с.

116. Кожевников А. Ю. К теории социальной диалектологии: Статья 1. Введение//Русский текст. СПб. 1993. -N 1. -С. 108-118.

117. Козловский И. Е. Поляки на Заднепровской Украине в ХУШ в. // Русский вестник. -М., 1863. Т. V. -С. 509-559.

118. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. -Л.: Изд- во ЛГУ, 1986.-311с.

119. Колосов В. В. Отражение русского менталитета в слове // Человек в зеркаленаук: Сб. науч. ст. / Ленингр. гос. ун-т.- Л., 1991.- С. 106-124.

120. Колесов В. В. Язык города. -М.: Высш. шк., 1991.-192 с.

121. Кон И. С. Введение в сексологию. -М.: Медицина, 1988.- 319с.

122. Кон И. С. Психология ранней юности: Кн. для учителя. -М.: Просвещение, 1989.-255с.

123. Кондрашов И. А., Уменкова Н. Н. Ресурсы разговорной речи // Русская речь. 1987.-N1.-С. 45-47.

124. Копорский С. А. О культуре языка и речи молодежи//Русская речь.-Nl.-С.90-97.

125. Копыленко М. М. О семантической природе жаргонов // Социально-лингвистические исследования / Под ред. Л. П. Крысина и Д. Н. Шмелева.- М., 1976. -С. 79-86.

126. Костомаров В. Г. Откуда слово стиляга?: Этимологические заметки // Вопросы культуры речи. -М., 1959.- С. 168- 175.

127. Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. 4-е изд. СПб.: Тип. Главн. упр. уделов, 1906. -214 с.

128. Крайзмер JI. П. Кибернетика: Учеб. пособие.- М.: Экономика, 1977. -219 с.

129. Кренев С. Н. По блату // Административный вестник. 1926. -N 4. -С. 3437.

130. Крестьянская война под предводительством Степана Разина: Сб. документов: В 2-х т. / Сост. Е. А. Швецова.- М.: Изд. во АН СССР, 1957. Т. П. Ч. 1. -665с.

131. Кривченко А. И. Классификация преступлений. -Харьков: Вища школа, 1983 .-129с.

132. Крупская Н. И. Борьба с детской беспризорностью // Педагогич. соч. в 6-ти т.- М.: Педагогика, 1978. Т. П. -С. 165-167.

133. Крысин Л. П. О речевом поведении в малых социальных общностях: Постановка вопроса //Язык и личность. -М.: Наука. -С. 78-86.

134. Крысин Л. П. О состоянии русского языка заметка в материалах почтовой дискуссии. // Русская речь. 1992. -N 4. -С. 50-52.

135. Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского язьрса. -М.: Наука. -186 с.

136. Крысин Л. П. Эвфемеистические способы выражения в современном русском языке// Русский язык в школе. 1994. -N5.-C. 76-82.

137. Кузнец М. Д., Скребнев Ю. М. Стилистика английского языка.- Л.: Учпедгиз, 1960. -173 с.

138. Кузнецова Э. В. Лексикология русского языка: Учеб. пособие. -М.: Высш. шк., 1982.-152с.

139. Кузьмина Г. Ф. Стилистические и семантические особенности разговорной лексики (По данным толковых словарей русского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1980. -25 с.

140. Куликов В. И. Основы криминалистической теории организованной преступности. -Ульяновск: Изд-во Ульяновск, филиала МГУ, 1994. -256 с.

141. Ларин Б. А. Западноевропейские элементы русского воровского арго // Язык и литература. -Л., 1931. Т. УЛ.- С. 113-130.

142. Ларин Б. А. Лекции по истории русского литературного языка (Х-сер. ХУШ вв.): Учеб. пособие. -М.: Высш. шк. -327 с.

143. Ларин Б. А. О лингвистическом изучении города // История русского языка и общего языкознания. -М.: Просвещение, 1977. -С. 175-188.

144. Леонтьев А. А. Табу // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. -М.:, 1990. -С. 501.

145. Леонтьев А. А., Шахнарович А. М., Батов В. И. Речь в криминалистике и судебной психологии.- М.: Наука, 1977. -62 с.

146. Ливанов Ф. В. Раскольники и острожники. СПб.:Тип.-М. Хана, 1872.Т. 1.-600 с.

147. Литвин Ф. А. Об изучении разновидностей зооморфемных характеристик: На материале английского языка. // В помощь преподавателям иностранных языков. -Новосибирск, 1974. Вып. 5.- С. 81-84.

148. Лихачев Д. С. Арготические слова профессиональной речи // Русский текст. СПб., 1993. -Nl.-c. 139-169,

149. Лихачев Д. С. Как говорить // Лихачев Д. С. Письма о добром и прекрасном.-М., 1989. -С. 77-80.

150. Лихачев Д. С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Д. С. Балдаев, В. К. Белко, И. М. Исупов. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы. -Одинцово: Края Москвы, 1992.- С. 354-398.

151. Лихолитов П. В. Жаргонная речь уличных торговцев // Русская речь. 1994.- N4.- С. 59-66.

152. Ломброзо Ч. Новейшие успехи науки о преступлениях. СПб.: Изд-во Н. К.- Мартынова. 1892. -160с.

153. Ломброзо Ч. Преступление. -М: СПАРК, 1994. -187 с.

154. Ломброзо Ч., Ферреро Г. Женщина преступница и проститутка. -Ставрополь: Изд-во А. А. Торбы, 1991. -224 с.

155. Лошманова Л. Т. Жаргонизированная лексика в бытовой речи молодежи 50-60-х годов: Автореф. дис. канд. филол. наук.-Л., 1975.- 21 с.

156. Лукашанец Е. Б. Лексические заимствования и их нормативная оценка (На материале молодежного жаргона 60-70 гг.): Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1982.-22с.

157. Лукьянова Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. (Проблемы семантики). -Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1986. -230 с.

158. Лурье В., Фаин А. И стремно, и сыро // Мы. 1991. -N 3. -С. 175-182.

159. Люстрова 3. Н., Скворцов Л. И. Мир родной речи: Беседы о русском языке и культуре речи.- М.: Знание, 1972.- 160 с.

160. Мазурова А. И. Панк: Альтернатива внутри альтернативы // По неписаным законам улицы.- М., 1991. -С. 218-238.

161. Мазурова А. И. Сленг хип-системы: Сб. науч. ст. // По неписаным закона улицы. -М., 1991.-С. 118-138.

162. Маковский М. М. Английские социальные диалекты: Онтология, структура, этимология.- М.: Высш. школа., -1982.

163. Маковский М. М. Взаимодействие ареальных вариантов "сленга" и их соотношение с языковым стандартом // Вопросы языкознания. 1963. -N 5.-С. 21-30.

164. Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб.: Полисет, 1994.-446с.

165. Максимов С. В. Сибирь и каторга. СПб.: Тип. А. Траншеля, 1871. -1200 с.

166. Малаховский В. А. Изучение детского и юношеского творчества как основа для построения методики речи // Родной язык в школе. 1927. -Сб. 1.-С. 74-84.

167. Маляева Е. О. Неформальные объединения молодежи: кто они?: В помощь лектору. -Горький: Знание, 1988. -24 с.

168. Маро Левитина М. И.. Беспризорные: Социология. Быт. Практика работы.- М.: Новая Москва, 1925. -454 с.

169. Маслов Ю. С. Введение в языкознание: Учеб. пособие.- М.: Высш. шк., 1975.-328C.

170. Мельников П. И. Старообрядческие архиереи // Русский вестник. -М., 1863. Т. 44. -С. 5-48.

171. Миллер А. Н. К проблеме нестандартной лексики современного английского языка // Русское и зарубежное языкознание. -Алма-Ата, 1970. Вып. 4. -С. 14-21.

172. Милославский И. Г. Морфологический способ образования и семантические изменения // Русский язык в школе. 1976.- Nl.-c. 83-87.

173. Мильяненков Л. По ту сторону закона: Энциклопедия преступного мира. СПб.: Дамы и господа, 1992. -320 с.

174. Михайлов М. М. Образность как одно из качеств хорошей речи // Русский язык в школе. 1991.- N 1. -С. 83-89.

175. Мордовцев Д. Л. Ванька Каин: Исторический очерк. СПб.: Тип. А. Грацианского, 1876. -178 с.

176. Мордовцев Д. Л. Участие семинаристов в народных движениях прошлого века//3аря. 1871. Окт. -нояб. -С. 188-254.

177. Моро-Кристоф Л. Мир мошенников: Физиология преступного мира / Пер. со 2-го франц. изд. -М.: Тип. С. Орлова, 1867. -178 с.

178. Мурзин Л. Н. О состоянии русского языка Заметка в материалах почтовой дискуссии. // Русская речь. 1992. -N 4.- С. 52-54.

179. Небольсин П. И. Заметки о волжских бурлаках // Журнал министерства внутренних дел. 1852. -N2. Ч. 37. -С. 190-215.

180. Никольский Л. Б. Синхронная лингвистика: Теория и проблемы. -М.: Наука, 1976.-168 с.

181. Никонов В. А. Имя и общество. -М.: Наука, 1976. -164 с.

182. Об условном языке прежних волжских разбойников // Московский телеграф. 1828.- N 23. -С. 382-383.

183. Образцов В. А. Криминалистическая классификация преступлений. -Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. -175 с.

184. Объяснение нескольких слов условного языка волжских разбойников // Московский телеграф. 1823. -N 7 -С. 352-353.

185. Овчинский В. С. Мафия: необъявленный визит. -М.: ИНФРА, 1993. -158 с.

186. Овчинский В. С. Нетрадиционные группы молодежи: Отклоняющееся поведение и его профилактика // Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений.-М., 1988.-С. 113-122.

187. Овчинский В. С. Стратегия борьбы с мафией. -М.: Симе, 1993. -190 с.

188. Овчинский В. С., Овчинский С. С. Борьба с мафией в России: Пособие в вопросах для сотрудников органов внутренних дел.- М.: Объединенная редакция МВД России, 1993. -72 с.

189. Ожегов С. И. О формах существования современного русского национального языка // Вопросы культуры речи. -М., 1963. Вып. 7 -С. 58.

190. Организованная преступная деятельность: Проблемы, дискуссии, предложения. -М.: Юрид. литер., 1989. -352с.

191. Основы кибернетики: Теория кибернетических систем: В 2-х ч. / Под ред. К. А. Пулкова. -М.: Высш. шк., 1974. Ч. 1.- 415 с.

192. Остроумов С. С. Преступность и ее причины в дореволюционной России.- М.: ВНИИ МВД СССР, 1964. -262 с.

193. Пешковский А. М. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Основы культуры речи: Хрестоматия: Учеб. пособие. -М., 1984.- С. 238249

194. Плюта Е. Ф. Основные вопросы борьбы с преступностью несовершеннолетних: По материалам Белорусской ССР: Автореф. дис. канд. юрид. наук.- Минск, 1968. -19с.

195. Поливанов Е. Д. Задачи социальной диалектологии русского языка // Родной язык и литература в трудовой школе.- М., 1928. N 2; N4-5.

196. Поливанов Е. Д. О блатном языке учащихся и о "славянском" языке революции // За марксистское языкознание. -М., 1931. -С. 161-172.

197. Поливанов Е. Д. Стук по блату // За марксистское языкознание,- М., 1931.-С. 152-160.

198. Портянникова В. Н. Некоторые проблемы лексической характеристики жаргонизмов: Па материале молодежного жаргона современного немецкого языка ФРГ: Дис. канд. филол. наук. -М., 1971. -170 с.

199. Потебня А. А. Слово и миф. -М.: Правда, 1989. -623 с.

200. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. -М.: Искусство, 1971. -614 с.

201. Преступность и правонарушения в СССР. 1990 г.: Статистический сборник.- М.: Финансы и статистика, 1991. -128 с.

202. Преступный мир Москвы: Сб. ст. -М.: Право и жизнь, 1924. -248 с.

203. Протченко И. Ф. Лексика и словообразование русского языка советской эпохи: Социолингвистический аспект. -М.: Наука, 1985. -348 с.

204. Прохорова В. Н. О сходстве и различиях терминологической и жаргонной лексики // Исследования по современному русскому языку: Сб. ст. -М., 1970. -С. 206-217

205. Прыжов И. Г. Нищие на святой Руси: Материалы для истории общественного и народного бытия в России // Прыжов И. Г. История кабаков в России. -М., 1992. -С. 259-320.

206. Радзиховский Л. А., Мазурова А. И. Сленг как инструмент остранения // Язык и когнитивная деятельность.- М., 1989. -С. 126-138.

207. Радзиховский Л. А., Мазурова А. И. Стеб остранения // Знание сила. 1991.-N3.-c. 65-70.

208. Раевский М. В. К вопросу о формах проявления социальной дифференциации в звуковой стороне языка: На материале немецкого языка // Норма и социальная дифференциация.- М., 1969. -С. 47-56.

209. Рожанский Ф.И. Сленг хиппи: Материалы к словарю. СПб.-Париж: Изд-во Европейского дома, 1992.-63 с.

210. Ревзин И. И. К семиотическому анализу "тайных языков" // Симпозиум по структурному изучению знаковых систем: Тез. докл. -М., 1962. -С. 33.

211. Реформатский А. А. Введение в языковедение. М.: Просвещение, 1977. 542 с.

212. Розин М. В. Последствия контркультурного образа жизни // По неписаным законам улицы. -М., 1991. -С. 156-172.

213. Розин М. В. Психология московских хиппи // Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений: Сб. науч. ст. -М., 1988. -С. 44-69.

214. Романов Е. Очерк быта нищих Могилевской губернии и их условный язык (любецкий лемент) // Этнографическое обозрение. -М., 1890. Кн. 7. -С. 118-145.

215. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Под ред. Е. А. Земской. -М.: Наука, 1983.- 238 с.

216. Русский язык и советское общество: Социолого-лингвистическое исследование: Лексика современного русского языка: В 4-х кн. / Под ред. М. В. Панова.- М.: Наука, 1968. Кн. 1. -185 с.

217. Рыбникова М. А. Об искажении и огрублении речи учатцихся // Родной язык в школе. 1927. Сб. 1.- С. 37-46.

218. Саблина Е. Н. Семантические способы обогащения синонимических рядов в лексике социальных .диалектов: На материале французского языка: Авто-реф. дис. канд. филол. наук. -М., 1982. -25 с.

219. Сайгушев Н. Разбойники на Волге // Волга. -Саратов, 1993. Nl.-c. 163168.

220. Самойлов Л. Правосудие и два креста // Правители преступного мира. -М., 1992. -С. 161-178.

221. Селищев А. И. Язык революционной эпохи: Из наблюдений над русским языком последних лет, 1917 1926 гг. Работник просвещения, 1928. -248 с.

222. Сергиевский М. В. История французского языка.- М.: Изд-во литер, на иностр. языках, 1947. -279 с.

223. Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление.- М.: Наука, 1988.- 242 с.

224. Серебренников Б. А. Социальная дифференциация языка // Общее языкознание: формы существования, функции, история языка. -М., 1970. -С. 478-501.

225. Сиповский В. В. Из истории русского романа ХУШ в. // Известия ОРЯС. 1902. Т. УЛ. Кн. 2. -С. 95-191.

226. Сиротинина О. Б. О состоянии русского языка Заметка в материалах почтовой дискуссии. // Русская речь. 1992. -N 4. -С. 54.

227. Скворцов Л. И. Арго // Русский язык: Энциклопедия.- М., 1979. -С. 23.

228. Скворцов Л. И. Взаимодействие литературного языка и социальных диалектов. (На материале русской лексики послеоктябрьского периода): Авто-реф. дис. канд. филол. наук. -М., 1966. -18 с.

229. Скворцов Л. И. Взаимодействие литературного языка и социальных диалектов. (На материале русской лексики послеоктябрьского периода): Дисс. канд. филол. наук.- М., 1966.- 486 с.

230. Скворцов Л. И. Жаргон // Русский язык: Энциклопедия. -М., 1979. -С. 82.

231. Скворцов Л. И. Культура языка достояние социалистической культуры: Кн. для внеклас. чтения. -М., Просвещение, 1989. -191с.

232. Скворцов Л. И. Литературный язык, просторечие и жаргоны в их взаимодействии // Литературная норма и просторечие: Сб. науч. ст.-М., 1977.-С. 29-57.

233. Скворцов Л. И. О культуре речи молодежи // Русская pe4b.1980.-N 5. -С. 49-50.

234. Скворцов JI. И. Об оценках языка молодежи: Жаргон и языковая политика // Вопросы культуры речи. -Мм 1964. Вып. 5. -С. 45-70.

235. Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. -М.: Наука, 1980. -352 с.

236. Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -М., 1978. -55 с.

237. Скворцов Л. И. Что угрожает языку?: Размышления о состоянии современной речи // Русский язык в школе. 1994,- N 5. -С. 99-105.

238. Смирнов И. Т. Мелкие торговцы г. Кашина Тверской губернии и их условный язык // Изв. ОРЯС. 1902. Т. УЛ. Кн. 3. -С. 89-114.

239. Снегов С. Философия блатного языка//Даугава.-Рига, 1990. -Nll.-c. 7290.

240. Современный русский язык: Учебник для вузов / А. Б. Аникина, Ю. А. Бельчиков, В. Н. Вакуров и др.; Под ред. Д. Э. Розенталя. 4-е изд., испр. и доп.- М.: Высш. шк., 1984. -735 с.

241. Современный русский язык: Учебник для филол. спец. ун тов / В. А. Бело-шапкова, Е. А. Земская, М. В. Панов; Под ред. В. А. Белошапковой. -М.:Высш. шк., 1981.- 560с.

242. Срезневский И. И. Афинский язык в России // Отечественные записки. 1839. Т. Отд. 8.-С. 1-12.

243. Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. -М.: Учпедгиз, 1959.- 135с.

244. Степанов Ю. С. Основы общего языкознания. -М.: Просвещение, 1975. -271 с.

245. Степанов Ю. С. Французская стилистика. -М.: Высш. шк., 1965. -355 с.

246. Стоиков Ст. Социальные диалекты //Вопросы языкознания. 1957.-N 1.-С. 80-88.

247. Стратен В. В. Арго и арготизмы // Известия комиссии по русскому языку. -Л., 1931. Т. I. -С. 111-147.

248. Сундиев И. Ю. Анатомия неформальных объединений (Типология и характеристика) // По неписаным законам улицы.- М., 1991. -С. 45-56.

249. Тимофеев Б. Правильно ли мы говорим?: Заметки писателя. -Л.: Лениздат, 1963.-331с.

250. Тихонов П. Брянские старцы: Тайный язык нищих: Этимологический очерк. -Брянск: Тип. В. Арцишевского, -1895. -78 с.

251. Толстой Н. И. Двоедушник // Мифологический словарь. -М., 1991. -С. 177.

252. Томашевский Б. В. Стилистика и стихосложение: Курс лекций.- Л.: Учпедгиз, Ленингр. отд., 1959. -535 с.

253. Тонков В. А. Опыт исследования воровского языка. -Казань: Изд. Казан, унта, 1930. -134 с.

254. Трофимовский Н. А. Офени // Русский вестник. 1866. -Т. 63. -С. 559-591.

255. Трубачев О. Н. Этимологические заметки, мелочи //Этимология 1964. -М., 1964. -С. 133-134.

256. Умеренков Е. Если тебя послали // Комсомольская правда. 1995.31 января.-С. 5.

257. Фаин А. П. Специфика неформальных подростковых объединений в крупных городах // Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений. -М., 1989. -С. 23-44.

258. Фельдштейн Д. И. Психолого-педагогические аспекты изучения неформальных молодежных объединений // Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений. -М., 1989. -С. 5-16.

259. Филин Ф. П. Что такое литературный язык // Вопросы языкознания. -М., 1979.- С. 3-19.

260. Фомин И. В. Порча языка или болезнь роста? //Журналист. 1925.-N 4. -С. 13-14.

261. Фомина М. И. Лексика современного русского языка: Учеб. пособие. -М.: Высш.шк., 1973. -152с.

262. Фомина М. И. Современный русский язык: Лексикология: Учебник. 2-е изд., испр. и доп.- М.: Высш. шк., 1983. -335 с.

263. Фридман М. М. Еврейские элементы блатной музыки // Язык и литература. -Л./1931. Т. УЛ. -С. 131-138.

264. Хаймс Делл X. Этнография речи // Новое в лингвистике- М., 1975. -С. 42-95.

265. Хандзинский В. Н. Блатная поэзия // Сибирская живая старина. -Иркутск, 1926. Вып. (5). -С. 44-81.

266. Хомяков Б. А. Введение в изучение сленга основного компонента английского просторечия. -Вологда: Изд. Волог. гос. пед. ин-та, 1971. -104 с.

267. Хомяков Б. А. Некоторые типологические особенности нестандартной лексики английского, французского и русского языков И Вопросы языкознания. 1992.-N3.-С. 94-105.

268. Чалидзе В. Уголовная Россия. -М: Терра, 1990.- 395 с.

269. Чуковский К. И. Живой как жизнь. Высокое искусство. Из англоамериканских тетрадей // Собр. соч.: В 6 т. -М.: Худож. лит., 1966. Т. Ш. -839с.

270. Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка: Пособие для студентов. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Просвещение, 1972.- 327 с.

271. Шахнарович А. М. Арго // Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1990. -С. 43.

272. Швейцер А. Д. Очерк современного английского языка в США. -М.: Высш. шк., 1963. -215 с.

273. Швейцер А. Д. Современная социолингвистика: Теория проблемы, методы.- М.: Наука, 1976. -176с.

274. Швейцер А. Д. Социальная дифференциация английского языка в США. -М.: Наука, 1983.-215 с.

275. Швейцер А. Д., Никольский Л. Б. Введение в социолингвистику. -М.:Высш.шк., 1978.-215с.

276. Шейн П. В. К вопросу об условных языках. СПб.: Тип. Акад. Наук, 1899. 24 с.

277. Шибутани Т. Социальная психология / Пер. с английского. -М.: Прогресс, 1969.-535с.

278. Шмелев Д. Н. Современный русский язык: Лексика: Учеб. пособие.-М.:Просвещение, 1977. -335 с.

279. Шор Р. О. Язык и общество. 2- е изд.- М.: Работник просвещения, 1926. -152с.

280. Шрейггерфельдт К. Н. Арестантская честь. СПб.: Тип. Н. К. Мартынова, 1903.- 93 с.

281. Щербакова О. И., Бруева Е. Т. Социально-корпоративная лексика. Словарь жаргона преступников: Учеб. пособие. -Минск: Изд-во Акад. МВД. -210с.

282. Югов А. Думы о русском слове. -М.: Современник, 1972. -215 с.

283. Ядринцев Н. М. Русская община в тюрьме и ссылке. СПб.: Изд. А. Мар-гиеровского, 1872. -719 с.

284. Якубинский Л. П. Ответ на анкету журнала "Журналист" // Журналист. 1925.-N2 -С. 7-8.

285. Якушин Н. Дети в тюрьме // Правители преступного мира. -М., 1992. -С. 128-160.

286. Янко-Триницкая Н. А. "Штучки-дрючки" устной речи // Русская речь. 1968,- N4.-C.48-52.

287. Ярцева В. Н. О территориальной основе социальных диалектов // Норма и социальная дифференциация языка.- М., 1969. -С. 26-46.

288. Ave-Lalemant Fr. Chr. Ben. Das Deutsche Gaunerthum in seiner social-politischen literaturischen und linguistischen Ausbildung zuseinem heutigen Bestande. Leipzig: F.A. Brochhaus, 1858. -Bd. 1-2. 682 s.

289. Cohen M. Le type la qu'est ce qu'il a comme barbouze! Argot 1. // Cohen M. Tojours des regards sur la langue francaise.- Paris, 1970. -P. 286-290.

290. Cohen M. Toujours des regards sur la langue francaise.-Paris:Editions sociales, 1970.-350 p.

291. DauzatA. Les argots: Caracteres. Evolution. Influence. -Paris: Delagrave, 1929.-189 p.

292. Dauzat A. La Langue francaise d'anjourd'hui: Evolution problemes actuels. 2-me ed. -Paris: Colin, 1912. -215 p.

293. Dauzat A. La vie du language: evolutions des mots, phenomens, sociaux, influences litteraires. 3 me ed. -Paris: Colin, 1922. -312 p.

294. Guiraud P. L'argot. -Paris: Presses Univ. de France, 1956. -126 p.

295. Алферов А. Жаргон и татуировки наркоманов в ИГУ: Словарь. Домодедово: РИГЖ работников МВД РФ, 1991. -165 с.

296. Ахматова О. С. Словарь лингвистических терминов.- М.: Сов. энцикл., 1966.-606с.

297. Балдаев Д. С., Белко В. К., Исупов И. М. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы. -Одинцово: Края Москвы, 1992. -526 с.

298. Бец В. Босяцкий словарь выражений, употребляемых босяками. -Одесса:Изд. Е. Е. Свистуновой, 1903. -18 с.

299. Быков В. Русская феня. 2-е изд. -Смоленск: ТрастИмаком, 1994. -222 с.

300. Вакутин Ю. А. Словарь жаргонных слов и выражений. Татуировки. -Омск:ВШ МВД СССР. 1979. -327 с.

301. Виноградов Н. Н. Условный язык заключенных Соловецких лагерей особого назначения // Соловецкое общество краеведения: Материалы. -Соловки, 1927. Вып. 17. -С. 15-46.

302. Воривода И. П. Сборник жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной и письменной речи преступным элементом. -Алма-Ата: Тип. МВД Казах. ССР, 1971. -89 с.

303. Грачев М. А. Словарь дореволюционного арго. -Нижний Новгород: Жеко, 1991.-168с.

304. Грачев М. А. Язык из мрака: Блатная музыка и феня: Словарь. -Нижний Новгород: Флокс. -202 с.

305. Грачев М. А., Гуров А. И. Словарь молодежных сленгов. -Горький: Обком ВЛКСМ, 1989. -86 с.

306. Даль В. И. Словарь офенского языка. Рукопись. 1850-е годы. -157 с. СПб.'.С.-Петербургская б-ка им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Фонд N 234. Ед. хр. N8.

307. Даль В. И. Словарь русско-офенский. Писарская копия в переплете. 1854-1855 гг. -162 с. СПб.: Санкт-Петербургская б-ка им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Фонд N 234. Ед. хр. N 7.

308. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. -М.:Терра, 1994. -Т. 1-1У.

309. Даль В. И. Условный язык петербургских мошенников, известный под именем музыки или байкового языка // Вопросы языкознания, 1990. -Nl.-c. 133-137.

310. Елистратов В. С. Словарь московского арго.-М.: Русские словари, 1994. -700 с.

311. Из истории русских слов: Словарь-пособие / М. Е. Аникин, И. А. Корни-лаева, О. М. Младенов и др. -М.: Школа-Пресс, 1993. -224 с.

312. Ирецкий В. Для словаря Даля: Спекулянтско-налетческий тюремный жаргон // Вестник литературы. 1921. -N 4-5.

313. Лебедев В. Словарь воровского языка // Вестник полиции. 1909. -N 2224.

314. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. -М.: Изд-во иностр. литер., 1960. -430 с.

315. Миртов А. В. Из лексикона ростовских беспризорников и босяков // А. В. Миртов Донской словарь: Материалы к изучению лексики донских казаков.- Ростов н/Д., 1929. -С. 409-415.

316. Никоноров М. Сборник жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной и письменной форме преступным элементом.- М.: МВД СССР ГУИ-ТУУ,1978.-84с.

317. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов / Под ред. Н. 3. Коптеловой и Ю. С. Сорокина. -М.:Сов. энцикл., 1971.- 543 с.

318. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам 70-х го дов / Под ред. Н. 3. Коптеловой. -М.: Рус. язык, 1984.- 805 с.

319. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. -М.: АЗЪИД, 1992.-960 с.

320. Пискарев А. И. Офенские слова, употребляемые в разговорах рязанским простонародьем //Рязанские губернские ведомости. 1847. -N51.- С. 7.

321. Попов В. М. Словарь воровского и арестантского языка,- Киев: Тв-во "Печатая" С. П. Яковлева, Г912. -128 с.

322. Потапов С. М. Словарь жаргона преступников (Блатная музыка). -М.: Нар. ком. внутр. дел., 1927. -196 с.

323. Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка:В 2 т.-М.: Гос изд-во иностр. и нац. словарей» 1859. -Т. 1-П.

324. Псковский областной словарь / Под ред. Б. А. Ларина. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1967. Вып. 1. -199с.

325. Псковский областной словарь с историческими данными. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. Вып. 4.-184с.

326. Рожанский Ф. И. Сленг хиппи: Материалы к словарю. СПб. -Париж: Изд-во Европейского дома, 1992. -63 с.

327. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителя. 3- е изд., испр. и доп. -М.: Просвещение, 1985.-399с.

328. Романов Е. Катрушинский лемезень: условный язык шерстобитов м. Дрибина // Живая старина. Вып. 1. -С. 9-16.

329. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГУ: В 2 х. ч. Ч. 1.2- изд., доп. -М.: Просвет, 1991.-408с.

330. Сидоров А. Словарь блатного и лагерного жаргона: Южная феня. -Ростов н/Д: Гермес, 1992. -176 с.

331. Словарь Академии Российской: В 6 ч. -СПб., 1789-1794. -6 ч.

332. Словарь воровского языка. -Тюмень: НИЛПО, 1991. -170 с.

333. Словарь молодежного жаргона: Слова, выражения, клички рок-звезд, прозвища учителей/ Под ред. И. А. Стернина. -Воронеж: 1992. -113с.

334. Словарь русских говоров Новосибирской области / Под ред. А. И. Федорова.- Новосибирск: Наука, Сиб. отд-е, 1979.- 605 с.

335. Словарь русских донских говоров: В 2- х т. 2- е изд., пер. и доп. -Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1991.-2т.

336. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина. -Л.: Наука, Ленингр. отд., 1970. Вып. 5. -342 с.

337. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина. -Л.: Наука, Ленингр. отд., 1988. Вып. 23. -375 с.

338. Словарь русского языка: В 4 т. / Гл. ред. А. П. Евгеньева. 2- е изд., испр. и доп.- М.: Русский язык., 1981. -Т. I. 696 с.

339. Словарь русского языка Х1-ХУП вв. / Гл. ред. С. Г. Филин.- М.: Наука, 1981. Вып. 8. -351 с.

340. Словарь русского языка ХЗ-ХУП вв. / Гл. ред. Ф. П. Филин -М.: Наука, 1982.- Вып. 9. 357 с.

341. Словарь смоленских говоров / Под ред А. И. Ивановой. -Смоленск: Изд-во Смол. пед. ин-та, 1974. -Вып. 1.310 с.

342. Словарь современного русского литературного языка: В 17. т. / Под ред. В. И. Чернышева. М. -Л.: Изд-во АН СССР, 1948-1965. -17 т.

343. Словарь украинской мови: В 4 т. / Под ред. Б. Д. Гринченко. -Киев: Киевская старина, 1907.- 4 т.

344. Смирнов Н. А. Слова и выражения воровского языка, выбранные из романа Вс. Крестовского "Петербургские трущобы"// Известия ОРЯС. СПб., 1899.- Т. IV. Кн. 3. С. 1065-1087.

345. Собрание выражений и фраз, употребляемых в разговоре санкт-петербургскими мошенниками // Северная пчела, 1859. -N 282.

346. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам: В 3 т. -3- е изд. -М.: 1958.- 3 т.

347. Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка: В 3 т. -М.: Книга, 1989. -Т. I. Ч. 2. 807 с.

348. Судзиловский Г. А. Сленг что это такое?: Английская просторечная военная лексика: Англо-русский словарь военного сленга. -М.: Воениздат, 1973. -182с.

349. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. -М.; -Л.:Сов. энцикл., 1935-1940.- 4 т.

350. Толковый словарь уголовных жаргонов / Под ред. Ю. П. Дубягина и А. Г. Бронникова. -М.: Интер-Омнис, Ромос. -207 с.

351. Трахтенберг В. Ф. Блатная музыка (Жаргон тюрьмы) / Под ред. и с предис. И. А. Бодуэна де Куртенэ. СПб.: Тип. А. Г. Розена, 1908. XX, -116с.

352. Труды Общества любителей российской словесности. -М., 1820. Ч. XX. С. 13-42; С. 104-173; С. 197-230;- С. 239-243.

353. Учебный этимологический словарь русского языка //Русский язык в школе. 1993. -N5. -С. 116-128.

354. Фабричный П. Язык каторги // Каторга и ссылка. -Иркутск, 1923. -N 6. -С. 177-178.

355. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. -М.: Прогресс, 1986.-4т.

356. Хукка В. С. Жаргон и аббревиатура преступного мира: Словарь-справочник.- Нижний Новгород: Нижегородск. ВШ МВД.- 236 с.

357. Чернышев В. И. Список слов портновского языка // Изв. ОРЯС, 1898. -Т. III. Кн. 1.С. 251-262

358. Шанский Н. М., Иванов В. В. Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. -М.: Учпедгиз, 1971. -402 с.