автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Лингвосемиотические и дискурсивные презентационные характеристики коммуникативного типажа "пижон

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвосемиотические и дискурсивные презентационные характеристики коммуникативного типажа "пижон"

08-3 3928

На правах рукописи

МАКАРОВА Людмила Игоревна

ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЕ И ДИСКУРСИВНЫЕ ПРЕЗЕНТАЦИОННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КОММУНИКАТИВНОГО ТИПАЖА «ПИЖОН»

10.02.19 — теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград — 2008

Работа выполнена в Самарском филиале государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский городской педагогический университет».

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор Андрей Владимирович Олянич.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Елена Иосифовна Шейгал (ГОУ ВПО «Волгоградский государственный педагогический университет»);

кандидат филологических наук, доцент Елена Олеговна Юпшенко (МОУ ВПО «Волжский институт экономики, педагогики и права»).

Ведущая организация — Волгоградский государственный

университет.

Защита состоится 23 октября 2008 г. в 10.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.027.01 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Текст автореферата размещён на официальном сайте Волгоградского государственного педагогического университета: http://www.vspu.ru 22 сентября 2008 г.

Автореферат разослан 22 сентября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Н. Н. Остринская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование выполнено в русле работ, цель которых состоит в лингвистическом описании коммуникативных типажей, являющихся языковыми личностями, выделяемыми по социально значимым рамкам определенного этнического общества и рассматриваемыми как лингвокультурные явления в таких областях научного знания, как лингвосемиотика, лингводискурсоло-гия и лингвоконцептология. Представленная работа посвящена изучению коммуникативного типажа «пижон» в английской и российской лингвокультурах.

Объектом исследования является коммуникативный типаж «пижон»; предметом изучения выступают его понятийные, образные, ценностные и дискурсивные характеристики.

Актуальность данной работы объясняется, во-первых, возросшим интересом к изучению моделирования языкового сознания и коммуникативного поведения в современном языкознании и многогранной интерпретацией данных явлений в лингвокультурологических работах разных исследователей. Во-вторых, образ пижона и его прототипа — денди является закрепившимся стереотипом в англосаксонской и российской культурах, в художественной литературе, однако с линг-восемиотических и коммуникативных позиций этот образ еще не изучался. В-третьих, историческая и культурная динамика трансформации изучаемого коммуникативного типажа, накопление различий в английской и российской ментальности провоцируют возникновение различных оценочных трактовок как типовых семиотических знаков поведения пижонов, так и их своеобразного речевого поведения.

В основу данного исследования положена следующая гипотеза: в российской лингвокультуре, вбирающей в себя часть особенных, характерных только британскому лингвокультурному типажу «денди» презентационных характеристик и добавляющей к образу свои линг-восемиотические и дискурсивные особенности, возникает коммуникативный типаж «пижон», который вызывает новое оценочное отношение применительно к языковому сознанию английской и российской ментальности и играет специфическую социальную роль в презентационной коммуникации, демонстрируя вербальное поведение, окруженное определенным семиотическим пространством.

Целью данной работы является комплексный анализ коммуникативной модели «пижон» в российской и англосаксонской лингвокультурах. Для достижения этой цели решаются следующие задачи:

1) уточнить понятийное содержание коммуникативного типажа «пижон» и выявить его понятийные характеристики;

2) проанализировать историческую динамику становления британского типажа «денди», его проникновение в российскую лингво-культуру и последующее лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон»;

3) выявить и описать образные характеристики изучаемого типажа;

4) определить и исследовать ценностные характеристики;

5) выявить и изучить дискурсивные и презентационные характеристики типажа «пижон».

Научная новизна выполненного исследования состоит в выявлении и лингвосемиотическом описании коммуникативного типажа «пижон» в российской и англосаксонской лингвокультурах, в осуществлении научного анализа типичных презентационных характеристик и аксиологических параметров «пижонства» как коммуникативного явления, а также в изучении оценочного отношения членов двух эт-носоциумов — британского и российского — к коммуникативному типажу «пижон».

Теоретическая значимость данной работы заключается прежде всего в том, что пополняется фонд лингвистических (лингвокультур-ных, лингвосемиотических, концептологических, дискурсивных и пр.) сведений о типажности как неотъемлемой характеристике языковой личности. Выполненное исследование представляется работой, восполняющей пробел в теории коммуникации, связанной с таким ее неотъемлемым параметром, как презентационность, а также маркирующей связь коммуникативной типажности с такой лингвосемио-тической категорией, как театральность.

Практическая значимость данной диссертации состоит в том, что полученные результаты проведенного исследования могут быть использованы в курсах общего языкознания, стилистики, аналитического чтения, межкультурной коммуникации, практике речи, перевода, а также в спецкурсах по лингвосемиотике, лингвокультурологии и лингвоконцептологии.

Материалом для проведенного исследования явились результаты выборки из толковых словарей английского языка, текстов художественного и публицистического стилей, а также опроса информантов. Общее количество проанализированных текстов составило примерно 300 печатных листов, включая Интернет-источники. В качестве единиц исследования рассматривались текстовые фрагменты,

включающие вербальную оценку концепта «пижон» и его британского прототипа «денди», а также семиотические описания коммуникативного поведения изучаемых типажей и собственно дискурс пижонов.

В работе были использованы методы семиотического, компонентного, интерпретативного, стилистического и сопоставительного анализа, а также опрос информантов.

Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов в области антропологической лингвистики ((Г. И. Богин, В. Г. Верещагин, В. В. Виноградов, О. А. Дмитриева, Ю. Н. Караулов, Е. М. Костомаров, В. В. Красных, А. П. Кры-син, В. П. Нерознак, О. Б. Сиротинина), лингвокультурологии (Л. Вайсгербер, А. Вежбицкая, В. фон Гумбольдт,Э. Сепир, Ю. С. Степанов, И. А. Стернин, Б. Уорф, А. Д. Шмелев), лингвосемиотики (Р. Барт, JI. Н. Ельмслев, К. А. Долинин, Ф. де Соссюр, Е. Р. Тарасов), дискурсо-логии и лингвоконцептологии (Е. В. Бабаева, С. Г. Воркачев, В. И. Ка-расик, Н. А. Красавский, М. J1. Макаров, А. В. Олянич, Г. Г. Слыш-кин), семиотики театральности (Н. Евреинов, Е. М. Истомина, Ю. М. Лотман, Е. В. Олимпиева, Г. Г. Почепцов, А. А. Распаев, У. Эко, В. Crvenkovska, G. Debord, R. Fischer-Lichte, G. Sonesson).

Апробация. Результаты диссертационного исследования и его основные положения докладывались на научно-практических конференциях Самарского филиала Московского городского педагогического университета (2006—2008 гг.); Международном форуме специалистов в области лингвистики и иноязычной коммуникации «XXI век: содружество лингвокультур» (3—5 апр. 2008 г., Самара); заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете (2006 г.); на научных семинарах Центра профессиональной иноязычной коммуникации при кафедре иностранных языков ВГСХА. По теме диссертации опубликовано 8 работ общим объемом 4,2 п. л.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Коммуникативный типаж, являясь языковой личностью, представляет собой лингвосемиотический и лингвокультурный феномен.

2. Динамика проникновения коммуникативного типажа «пижон» в российскую лингвокультуру опирается на трансформацию поведенческого типажа «денди», исторически транспортированного из британского этноса.

3. Коммуникативный тип «пижон» рассматривается как зафиксированное в англосаксонском и российском языковом сознании пред-

ставление о типажном поведении человека, характеризующемся такими, как правило, негативно оцениваемыми социумом лингвосемио-тическими и презентационными параметрами, как вызывающая манера одеваться и нарочито демонстрационная дискурсивность.

4. Театрально-претенциозная манера самопрезентации пижона, направленная на стремление привлечь к себе внимание и противопоставить себя обществу, является аксиологически амбивалентной; она либо провоцирует в социуме негативные реакции, либо вызывает позитивно-заряженное стремление ей подражать.

5. Вербальное и невербальное презентационное поведение коммуникативного типажа «пижон» реализуется в специфическом семиотическом пространстве и поддерживается соответствующим дискурсом.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и лексикографических справочников.

Список литературы насчитывает более 200 наименований теоретических источников; к диссертации также приложен список использованных лексикографических справочников и список электронных адресов интернет-источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается общая характеристика работы, обосновывается актуальность выбранной темы, определяются цель, задачи, объект, предмет диссертационного исследования, материал и методы анализа, раскрывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Коммуникативный типаж "пижон" как предмет лингвистического изучения» проводится обзор лингвистических исследований социокультурного феномена языковой личности, описываются лингвосемиотические, лингвокультурологические и дискурсивные характеристики коммуникативных типажей. В диссертации анализируются историческое проникновение типажа «денди» в русскоязычную лингвокультуру и его лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон».

Наряду с такими науками, как лингвосемиотика и лингвострано-ведение, возникают антропоцентричные области научного знания — лингвокультурология, психолингвистика, социолингвистика, а на

современном этапе и лингвоперсонология (термин В. П. Нерознака, 1996) — наука о языковой личности. Коммуникативный типаж, являясь языковой личностью, выделяемой по социально значимым рамкам определенного этнического общества, может рассматриваться как лингвокультурное явление. Основные идеи лингвоперсонологии отражены в работах В. И. Карасика и О. А. Дмитриевой (2005). Языковая личность представляется исследователями как многогранное образование, «в котором сосуществуют различные ситуативные роли, модусы поведения, уровни коммуникативной компетенции, а также сугубо индивидуальные, идиосинкратические особенности» (Карасик, Дмитриева 2005).

В лингвоперсонологии коммуникативный типаж изучается как обобщенная языковая личность, которая выделяется в лингвокуль-турах по принципу узнаваемости и частотности и маркируется определенным общественным отношением, которое со временем может изменяться в зависимости от разных социокультурных причин: исторического развития этноса, политики и экономической ситуации страны, смены веяний моды и ценностных ориентации. Коммуникативный типаж может считаться модельной личностью, если при оценивании его поведения в данной культуре он становится ее значимым звеном с определенным набором поведенческих стереотипов, реализуемых в различных лингвосемиотических составляющих. На современном этапе исследованию подвергаются «модельные личности» — типажи, т. е. наиболее яркие представители лингвокультуры, которые могут относиться как к этнокультурному (поведение типичных американцев, немцев, русских и т. д.), так и к социально-этническому типу: «английский чудак» (Ярмахова 2005), «американский супермен» (Радван 2005), «американский ковбой» (Мищенко 2005), «русский казак» (Дмитриева 2004), «немецкая домохозяйка» (Комбарова 2005) и т. д.

Коммуникативный типаж как языковая личность, в первую очередь, реализуется через коммуникативное поведение, т.е. через определенные фонетические особенности, выбор языковых средств выражения путем сознательного употребления языковых единиц различных стилей либо сознательного отказа от определенных лексем и высказываний, а также через выбор грамматических и синтаксических конструкций, соответствующих целям специфического общения. Такие коммуникативные характеристики усиливаются выбором тем разговора и стилистическими жанровыми составляющими речи, а

также невербальным поведением, охватывающим особенности мимики, жестов и языка тела вместе с другими семиотическими составляющими, сопровождающими коммуникативное поведение типажа. Таким образом, систематическое описание зафиксированных в речевом материале коммуникативных характеристик создает особый типизированный речевой портрет человека, позволяющий обобщить признаки данного коммуникативного типажа.

В различных сферах науки существует обширный кластер понятий, определяющих коммуникативную личность. В лингвистических исследованиях существует несколько подходов к изучению коммуникативного поведения, связанных в первую очередь с целями, которыми руководствуется индивидуум, вступая в коммуникацию. А. В. Оля-нич, взяв за основу цепочку «потребности—дискурс—коммуникация (информация)», положил начало серии научных исследований в области лингвистики, в основу которых легли такие потребности, как потребность во власти, пище, выживании, ритуале, общении, информированности, вере, войне, игре, в самопрезентации, а также в удовлетворении потребностей (Олянич 2004, 2006). Для нашего исследования релевантной является потребность индивидуума в самопрезентации, в соответствии с которой изучаемый коммуникативный типаж «пижон» выбирает необходимый кластер понятий и концептов, избирает необходимые языковые формулы и, по-особенному структурируя свою речь, создает неповторимый, свойственный только ему коммуникационный дискурс.

С точки зрения дискурсологии коммуникативный типаж, репрезентируя определенную этносоциальную группу, является особым видом лингвокультурного концепта (В. И. Карасик), который реализует свои вербальные интенции в специфическом речевом поведении, складывающемся из определенных актов общения, анализ которых позволил выявить понятийные, образно-оценочные и ценностные характеристики типажа; определить цели коммуникации и ожидаемый результат, а также позитивную либо негативную оценку его поведения социумом.

Коммуникативный типаж может быть представлен через коммуникативные единицы — презентемы (А. В. Олянич), дающие возможность выявлять, описывать, анализировать и систематизировать группы концептов и образов наряду с отражающими их знаками и символами, находящимися в определенной взаимосвязи. В презентационной коммуникации исследуемая языковая личность взаимосвязана с

триадой «роль—маска—амплуа», а также с лингвосемиотической категорией «театральность», являющейся своеобразным инструментом, позволяющим типажу реализовать свои потребности в создании максимально комфортной для себя коммуникативной атмосферы путем выбора ситуативной роли или подходящей маски, или набора типажных качеств необходимого коммуникативного амплуа. Театральность, таким образом, позволяет типажной языковой личности использовать приемы и средства презентации/самопрезентации в целях коммуникативного воздействия на общество.

Прототип коммуникативного типажа «пижон» — лингвокультур-ный тип «денди» — известен своим мастерским использованием театральной техники владения маской, ролью или амплуа в зависимости от определенной коммуникативной потребности. Рамки дендистско-го амплуа сводятся к следующим принципам: «Ничему не удивляться»; «Сохранять бесстрастие, поражать неожиданностью»; «Удаляться, как только достигнуто впечатление» (Вайнштейн 2006). Изучаемому лингвокультурному типажу также характерен принцип минимализма— «conspicuous inconspicuousness» («заметная незаметность»), «understatement» («недосказанность»), позволяющий выделить важное остроумным речевым оборотом на фоне нейтрально маркированной фразы. Примером могут служить афоризмы основателя дендизма Дж. Браммелла, заявившего в ответ на реплику-комплимент: «I cannot be elegant, since you noticed me», что можно интерпретировать как «Видимо, я не слишком элегантен, раз вы меня хвалите». Важным для нашего исследования является также и другой лингво-семиотический признак денди — «хамелеонство», имеющий сложную двойственную структуру: обучение навыкам подстройки под определенные обстоятельства при сохранении стержня собственной личности требует определенных способностей и театрального (актерского) искусства перевоплощения.

Возникновение и развитие коммуникативного типажа «пижон» в современной русскоязычной социокультурной среде связано со сложным процессом транспортировки положительно маркированного поведенческого типа «денди» из английской во французскую, а затем и в российскую лингвокультуру. В основу данного процесса ложится ситуация рубежа веков, связанная с социально обусловленной традициями общеевропейской когнитивной репрезентации характеристик самодостаточной, интеллектуальной и противопоставляющей себя обществу независимой личности в русской лингвокультуре, а также с

изменениями в образно-ценностных ориентациях данной репрезентации со второй половины XIX в. по советский период, позволивших закрепить определенный презентационный набор типажных качеств в русскоязычном лингвокультурном пространстве современности.

На рубеже XVIII—XIX вв. в Англии, а следом и во Франции, вбирая в себя традиции щегольства и джентльменства, возникает и огромными темпами распространяется по всей европейской культуре дендизм, диктующий «мужскую» моду (от одежды, манеры держаться и вести беседу до стиля жизни и философии). Новый век рождает загадочный, таинственный и очаровательный образ элегантности, утонченности и неприступности всегда привлекательного, опрятно одетого, умеренно-эксцентричного в речевом поведении в обществе, воспитанного интеллектуала. В словаре закрепляется дефиниция: «а man who spends a lot of time and money on closing and personal appearance» (LDCE). В результате созданного имиджа «dandy» встает в такой ряд английских лексем, как «gentleman», «aristocrat». В словаре закрепляется характерная для разговорного языка позитивная дефиниция прилагательного «dandy» — «а very good, excellent» (MED).

В российской лингвокультуре англоязычная номинация «денди» первоначально регистрируется как «изысканно одетый светский человек», а затем как «щеголь, франт» (ТСРЯ). Для русскоговорящего человека — это однозначно образ, возникший из английской лингво-культурной среды и воспетый Пушкиным в романе «Евгений Онегин». Крылатая фраза «как денди лондонский одет» позволяет автору сформировать и вербализовать образ модного, благородного интеллектуально-развитого дворянина без долгих описаний его привлекательной внешности, типа мышления, благородного поведения, изысканных речевых (коммуникативных) навыков и безукоризненных манер. Такие семиотические характеристики концепта «денди», как манеры, образ жизни, одежда, артефакты, номинируются лексемами тематических групп «эксклюзивность» и «высшее качество», отражая положительную оценку рассматриваемого образа.

Наряду с романтизмом, модный дендизм старается соответствовать возвышенному идеалу, выражая нетерпимость ко всему пошлому и вульгарному. Отметим, что понятие «vulgär» лишь с XVIII в. начинает приобретать негативную коннотацию: в период буржуазных революций в Европе снижается роль аристократии и на смену приходят новые представители, претендующие на лидерство, — выходцы из низов («common»), стремящиеся составить общественную

элиту. В результате нарастающего социального противоборства между аристократическими слоями общества и буржуазией рассматриваемая лексема приобретает новый оценочный компонент, изменяющий и впоследствии закрепляющий ее смысл в значении «невежество», «подражательность», «искусственность» (ср. высказывание Оскара Уайльда: «No crime is vulgar, but all vulgarity is crime»). В это же время модельная личность денди начала подвергаться карикатурированию и насмешкам в сатирических эссе, гиперболизирующих приверженность фатов следить за своим внешним видом и высмеивающих этот, некогда восхищавший, образ.

Коммуникативный типаж денди, трансформируясь, транспортировался в российскую лингвокультуру на двух пиках европеизма: первом — в пушкинскую эпоху с развитием романтизма и втором — на рубеже XIX—XX вв., захватившем эпоху декаданса. После прихода большевиков к власти из-за исторически сложившихся тяжелых условий для жизни в российском социокультурном пространстве феномен «дендизм» утрачивает актуальность и фиксируется лишь в дискурсе советской интеллигенции; так, имажинист Анатоль Мариенгоф в своих мемуарах иронизирует над своим статусом, вспоминая подарок Мейерхольда — карточки, подписанные «Единственному денди в Республике»: «У этого "денди" было четыре носовых платка и две рубашки. Правда, обе из французского шелка». В стихотворении поэта Владимира Маяковского «Кофта фата» (1914): «Ясошью себе черные штаны/Из бархата голоса моего. /Желтую кофту из трех аршин заката. /По Невскому мира, по лощеным полосам его, /Профланирую шагом Дон-Жуана и фата...» обращает на себя внимание обилие метафор и образов наряду с иностранным заимствованием «фланировать» и сравнением себя с Дон-Жуаном и фатом, направленных на самовосхваление и самообожание созданного, по его мнению, достойного модного образа. Это первые признаки современного понимания пижонства: М. М. Бахтин точно подметил несоответствие попыток поэта приблизиться к типажу денди, до которого Маяковский «не дотягивает», как ни старается. Думается, столь неумелые попытки были бы названы модниками XIX в. вульгарными. Подобные примеры претенциозного «выпендрежа» и самолюбования собственным образом, на наш взгляд, и послужили одним из факторов появления типажа «пижон» — специфического варианта «советского денди».

После Второй мировой войны, когда Советский Союз некоторое время сохранял контакты с западным обществом, а соответственно и

с западной культурой, художественные образы из фильмов, танцевальные направления (фокстрот, буги-вуги, твист, шейк) и музыкальный джаз явились основой нового модного течения; появилась разновидность пижонов (отрицательно-маркированная номинация «стиляга» — «разг. молодой человек, слепо подражающий крикливой моде») (ТРСЯ). В дефиниции отразилось явное негативное отношение к стилягам, сопровождающееся преследованиями и насмешками из-за послевоенных настроений несвободной страны, где любое проявление личной свободы подвергалось критике и агрессии (вплоть до остригания). На сером социальном советском фоне стиляги преподносили себя чересчур ярко — через одежду и сопутствующие телесные составляющие, такие как манеры, жесты и позы, содержащие вызывающе-угрожающую семиотику: «запрокинутая назад голова, высокомерный взгляд сверху вниз на окружающих, особая "развинченная" походка — свидетельствовали о принадлежности к богеме» (Вайнштейн 2006).

Помимо взятого из дендизма фланирования и как бы случайной демонстрации бренда одежды внимание привлекает особый дискурс стиляг, состоявший из лексем жаргона музыкантов и основ английских лексем, употребляемых с русскими морфемами. Современный молодежный дискурс обязан стилягам такими номинациями, как «чувак» (друг, парень), «клевый» (отличный), «лабать» (играть на музыкальном инструменте), «сакс» (саксофон), «клеить» (знакомиться), «хилять» (ходить). Что касается номинации «пижон», то ее появление зафиксировано в начале XX в. (перед революцией) в воровских кругах России. В период нэпа лексема «пижон» использовалась как ярлык по отношению к дворянскому сословию и к представителям «золотой молодежи», в дальнейшем став синонимом мелкого жульничества в дискурсах типичных мошенников. Так, Остап Бендер довольно часто упоминает эту лексему в различных речевых изысках, противопоставляя, видимо, свой стильный и правильный образ жизни благородного и продуманного мошенника мелким жуликам и пижонам.

Во второй главе «Потребность в самопрезентации: пижонство как коммуникативное поведение» выявляются и описываются понятийные, образные и ценностные характеристики изучаемого типажа, а также анализируются его дискурсивные особенности, реализуемые наряду с семиотическими признаками в рамках театральной самопрезентации коммуникативного типажа «пижон».

Историческая динамика лингвосемиотического восприятия денди как лингвокультурного типажа заключалась в его переоценке социумом (осмеивание стиля, быта, привычки, одежды, манер денди); в результате синонимичный ряд типажа «dandy» представлен пестрой палитрой эмоционально маркированных лексем в английской, французской и русской лингвокультурах. Транспортировавшись во французскую лингвокультуру, концепт «dandy» основательно в ней закрепляется (при произнесении со смещением ударения на последний слог на французский манер) и обрастает синонимическими соответствиями, где, наряду с позитивно маркированными лексемами «Beau», «élégant», «fashionable» («модник», «щеголь») «lion» («светский лев»), видимо, по аналогии с «dent-de-lion», появляется номинация «muguet», сравнивающая щеголей с другим цветком — ландышем*. Также фиксируются лексемы сниженного характера — «mirliflore» и «gandin». К русским семантическим соответствиям концепта «денди» могут быть отнесены следующие синонимические единицы: «франт (франтиха), модник (модница), щеголь (щеголиха), хлыщ, беляк (белячка), петиметр, пижон, пшют, козырь (Абрамов); модный франт, хват, чистяк, модник, щеголь, лев, гоголь, щеголек большого света» (Даль).

Изучаемая номинация «пижон» транспортировалась в российскую этнокультуру через французскую лексему «pigeon» = slang, one who is easily swindled; a dupe (Middle English, from Old French pijon, probably from Vulgar Latin *pïbio,p\bion-, alteration ofLate Latin pïpio, young chirping bird, squab, frompïpï re, to chirp). Переводные варианты представлены лексемами: I. голубь. 2. позер. 3. простак, простофиля, глупец (НФРС), шляпа (АРС). Следует также отметить негативно-неодобрительный оттенок глагола «to pigeon» (фр. «de pigeonner») — «надувать», «обманывать», «обжуливать» (АРС, НФРС). Английским соответствием концепта «пижон» является негативно-заряженная лексема «fop» = a man who is preoccupied with and often vain about his clothes and manners; a dandy (AHD); derog. A man who takes too much interest in his clothes and personal appearance (LDCE); (old-fashioned) a man who thinks too much about his clothes and appearance (McED).

* Примечательно, что французская лексема «muguet» восходит к старофранцузскому понятию «musguet», давшему начало лексемам «musc» — «мускат» и «muscade» — мускатный. Из данных фактов можно сделать вывод, что для французской лингвокультуры, известной своими предпочтениями в области запахов, первостепенно важным признаком пижонов являлся аромат.

Данная номинация эксплицитно негативно-оценочно маркирована: через семантические пойнтеры (термин Г. С. Клычкова) «preoccupied with» и «vain» ..... «озабоченный», «показной» касательно

внешнего вида и манер, усиленные эмфатичной конструкцией «too much» — «чрезмерно». Отрицательный оценочный компонент насмешки и презрения прослеживается и в дериватах концепта «fop» — foppery п. 1. foolish quality or action. 2. The dress or manner of a fop; foppish adj. of, relating to, or characteristic of a fop; dandified. — foppishly adverb, foppishness noun (AHD, LDCE, McED). Тезаурус Питера Роже наряду с положительно окрашенными лексемами фиксирует значительное количество лексем как синонимов к номинации «fop», семантизирующих иронично-презрительное социальное отношение: 1) dandy, dude, fashion plate, clotheshorse, coxcomb, buck, peacock, exquisite, macaroni, blade, man about town, fine gentleman, Beau Brummell, blood, popinjay, puppy, dandiprat, jackanapes, swell, spark, stud, lad, gay dog, lounge lizard, gigolo, lady-killer, ladies' man, affecter, sport (WNWR). Синонимичный ряд к дериватам «foppery» и «foppish» также обладает преимущественно отрицательной эмоциональной окраской: foppery, n — syn. coxcombry, showiness, dandyism; ostentation, vanity; foppish, modif. — syn. dapper, natty, vain; egotistic, fashionable (WNWR).

Словарная дефиниция исследуемого коммуникативного типажа «пижон» представлена следующим толкованием: пижон (разг.) — пустой франтоватый молодой человек, любящий показную франтоватость, уделяющий чрезмерное внимание внешней стороне жизни (ТСРЯ, ССИС). В русском языке закрепляются дериваты пижонство, пижонистый, пижонский, пижонствовать, пижонски. Пренебрежительное отношение к изучаемому типажу выражено через эмоционально сниженные дескриптивы «пустой» (человек), «показная» (франтоватость), а также через суффикс «-ова-» (франтоватый, ср.: dandish, foppish) и маркер усиления значения «чрезмерное» (ср.: «too much», «very»). Таким образом, выявляются следующие конститутивные понятийные признаки концепта «пижон»: 1) человек, 2) вызывающий неодобрение 3) своей манерой одеваться и театрально преподносить себя, 4) получающий отрицательную оценку. Словарные дефиниции сводят сущность рассматриваемого концепта к когнитивной оценке, возникающей в результате самопрезентации «пижоном» своего образа. Внутренняя форма обозначений изучаемого типажа выявляет дескриптивные признаки через лингвосемиотические презентемы: clothes (одежда), manners/demeanour (поведение, манеры, речь), personal appearance (самопрезентация).

Таким образом, очевидна смысловая перенаправленность ядерного смысла в значении вышеперечисленных лексем с позитивной интеллектуальной оценки типажа «денди» на негативно окрашенную оценку его семиотических признаков (внешнего вида и манер поведения), легших в основу появившегося коммуникативного типажа «пижон». Анализ показал, что рассмотренные номинации (30 единиц) представлены примерно в равном соотношении для позитивно и негативно маркированных групп: 14 к 15, что составляет 47% к 52% соответственно. Причем лексема «blade» содержит в своей дефиниции как положительные, так и отрицательные признаки. К нейтрально окрашенным лексемам относятся три единицы, что составило 10% от общего числа лексем. Отнесенность к той или иной группе определялась нами через атрибутивные конструкции, большинство из которых представлены прилагательными, а также наречиями и маркерами интенсивности. Прилагательные с отрицательной эмоциональной окраской (18) незначительно превалируют над положительно маркированными атрибутивными единицами (17). Оказалось возможным выделить оппозиционные пары, возникающие на фоне отрицания ранее одобрительного признака.

В первой группе зафиксированы прилагательные, отрицающие признаки с положительной эмоциональной окраской с помощью диминутивного суффикса «un-»: attractive / unattractive — привлекательный / непривлекательный; impressive / uninteresting — производящий впечатление / безынтересный; important / unimportant — значительный / незначительный.

Вторая группа представлена тематическим рядом прилагательных и их смысловыми оппозициями: fashionable, well-dressed, elegant / foppish, dandyish, dashing (в значении «showy elegance»); exclusive, fancy, excellent, impressive, bright / vain, conceited, dashing; important, famous / self-important, (highly) self-conscious, presumtuous; lovely, fine (gentleman) / cheeky, presumtuous; amusing, jolly / idle, dissolute; intelligent / foolish; jolly / overly talkative, sharp (в значении «crafty», «sarcastic»). Анализ семантики этих единиц показал, что дескриптивно-оценочные характеристики коммуникативного типажа «пижон» построены на основании отрицания признаков «элегантность», «эксклюзивность» («высшее качество»), «значительность» («признание в обществе»), «утонченность» («воспитанность»), «занятность в наблюдении», «интеллигентность», «приятность в общении».

Обратим внимание на маркеры интенсивности, сопровождающие дескриптивные элементы ключевых понятий (или их ядерных сем) и

выражающие более высокую степень качества интересующих нас характеристик: extreme (elegance), extremely (concerned), excessively (concerned), highly (self-conscious), overly (talkative) — «чрезмерно»; (spends) a lot of (time and money on closing and personal appearance), (cares) a lot (about his appearance), (has) a lot of (sexual partners), (goes to) a lot of (fashionable parties) — «много»; too (interested), (takes) too much (interest) — «слишком (много)»; very (fancy or sharp), very (proud of his sexual ability), (wears) very (fashionable clothes) — «очень (слишком)».

Конститутивные признаки концепта «пижон» строятся посредством преувеличения, карикатурирования либо отрицания существовавших характеристик образа «денди» путем указания (через интен-сификаторы) на чрезмерное внимание изучаемого коммуникативного типажа к собственной персоне, своему внешнему виду, одежде и манерам поведения. Важной характеристикой пижона является признак «чрезмерность». Нами были проанализированы текстовые фрагменты, в которых содержатся оценочные характеристики пижонов и их поведенческие особенности. Источниками исследуемого материала послужили высказывания знаменитых людей, современный сайт о дендизме «Dandyism.net», Британский национальный корпус (http:// info.ox.ac.uk/bnc). Национальный корпус русского языка (http:// ruscorpora.ru), Университетская информационная система РОССИЯ (http://www.uisrussia.msu.ru), художественные, публицистические, рекламные тексты на английском и русском языках, Интернет-форумы, а также эссе, написанное информантами на тему «Когда я думаю об образе денди и пижона, я представляю...».

Трансформация коммуникативного типажа «пижон» связана с социальным расслоением населения на имущих и малоимущих, с дискурсивными различиями вербальных оценок поколения «шестидесятников» в отношении элиты (особенно политической), а также интеллектуальной элиты по отношению к самой себе. Приведем описание Елены Фанайловой, данное Андрею Вознесенскому: «Он дружил с самыми модными людьми своего времени. Да и сам он — настоящий пижон и стиляга, стоит вспомнить его шейные платки и клетчатые пиджаки-смокинги от Кардена. Вознесенский — великий популяризатор культуры, который никогда не боялся ее массовых форм, и он великий модник. В 90-е годы это качество порой делало его почти смешным. Он давал слишком быстрые и оттого поверхностные поэтические ответы на трагедию времени, которая, впрочем, так ускорилась, что требовала немедленных реакций» (http://www.svoboda.org).

В цитате четко прослеживается положительное отношение автора к данному типажу как выразителю модного, необычного, творческого, однако непонятного массам, а потому осуждаемого (вплоть до осмеяния). «Пижон» — человек, находящийся вне времени и вне устоев, существующий по своим законам, бесстрашный представитель высокой культуры. Об этом же свидетельствуют и слова известного джазмена Л. Козлова о собственном статусе: «И только пижон, человек, который относится к себе как к избранному, может себя реализовать... но это не значит, что это хорошо. Это, наоборот, тяжело... пижонам тяжело живется, потому что их не любят. Основная масса людей к пижонству относится отрицательно, потому что они не способны быть пижонами и снобами. Это особый тип людей. Я бы даже сказал, что это уродство какое-то... Это человек, который не хочет быть как все... Это нонконформист... импровизатор... Ведь в чем суть импровизации? Это всегда неудобно для чиновников, для обывателей: что он сейчас выкинет? А в джазе импровизация — это главное... И очень неудобно иметь дело с непредсказуемыми людьми» (из интервью Алексея Козлова Андрею Максимову на радио «Маяк» от 23 сентября 2003 г.).

В приведенном высказывании просматриваются следующие линг-вокультурные характеристики коммуникативного типажа «пижон»: I) оригинальность, выраженная как в презентации своей внешности, так и в поведении, и в речи; 2) непредсказуемость (импровизация), вызывающая возмущение общественности; 3) восприятие себя как исключительного из всеобщей массы; 4) восприятие социумом «пижонов» как исключительных единиц; 5) завышенная самооценка; 6) подчеркнуто вербально-нигилистическая, а порой и театральная самопрезентация; 7) смелое несогласие с общественным мнением, выраженное в жестких оценках и вербальном нонконформизме и нигилизме по отношению к власти, чиновникам и социальному большинству, для которых такой поведенческий тип неудобен, поскольку непредсказуем.

Из опроса респондентов нами были выявлены характеристики образов лингвокультурного типажа «денди» и коммуникативного типажа «пижон» через выявление их связи с темами «мода», «общество», «поведение», «речь», «манеры», «артефакты», «тендерные взаимоотношения» и «род занятий». Как оказалось, опоэтизированный А. С. Пушкиным образ денди до сих пор сохраняет позитивное отношение, свойственное социуму XIX в., и представлен положительно-номинированными атрибутивами. Денди преимущественно воспри-

нимаются как типажи английских лингвокультуры и социума. Принадлежность к ушедшей эпохе подтверждается тем, что никто из респондентов не указал род занятий денди, имевших славу индивидуумов, обладающих большим количеством свободного времени, которое они тратили на трех-четырехчасовой туалет, балы, обеды и праздное времяпрепровождение.

Трансформация образа XIX в. в коммуникативный типаж «пижон» подтверждается через фиксацию ряда изменений этого образа в современном сознании. Так, коммуникативный типаж «пижон» преломляет характерные особенности британского лингвокультурного типажа «денди» через русскую ментальность и при сохранении принадлежности к концепту «мода» и «модность» реализуется в преимущественно негативном восприятии российского социума из-за желания быть не таким, как все (номинация «выпендриться»). Из-за нарочитого копирования западного стиля или попытки создать свой собственный образ пижонов обвиняют в отсутствии вкуса, манерности, претенциозности, некорректной речи, неумелого интерпретирования дендистских кодов поведения, что провоцирует негативные реакции социума. Подобное отношение к исследуемому типажу объясняется тем, что исторически несвободная, «зажатая» в рамки неизжитых советских стереотипов российская социокультурная среда и менталитет общества были не вполне готовы к принятию демократически-свободного и революционно-модного европейского образа. Впрочем, менталитет большинства желающих примерить данный образ на себя также оказался не готовым принять такой стилистический код, благодаря чему и породил подобного рода отношение социума и возникновение исследуемого типажа «пижон». В этом отношении весьма показательным является объяснение и описание изучаемого коммуникативного типажа молодым человеком, взявшим себе пользовательский ник-нейм «пижон»:

«Пижон — это не столько человек в вызывающей одежде, сколько образ жизни. Вы знаете, понятия "пижон", "стиляга " — они относятся к каким-то возрастным рамкам. В определении "пижон" нет ничего обидного. "Старый пижон " — это, наверное, смешно. Именно молодые люди за счет пижонства показывают, что они не хотят быть в толпе. Они хотят выделиться. Пижоны были всегда и везде. И при французском Дворе, и в Англии. Кстати, в Англии было очень популярным движение "денди". Это и одежда, и манеры, и стиль поведения, и мысли. Это была целая идеология — "дендизм". Раньше быть пижо-

ном было рискованно, посадить могли. И внешнее пижонство спасает человека от общей серости, от растворения в толпе. Много талантливых людей из-за ложной скромности не реализовались. Пижон никогда не станет конформистом (что свойственно "непижону"). С толпой я себя никогда не солью. А внутренне я всегда буду оставаться пижоном. Раньше волосы отрастил — все бабки тебя в автобусе ненавидят, а ты счастлив! Сейчас нужно быть просто нонконформистом. Нынешние пижоны как ни одеваются, они все равно конформисты» (http://www.streeichat.ru/).

Выборка примеров Британского национального корпуса, содержащих номинации «fop» и «foppish» как аналогов номинаций неодобрительно-маркированного русскоязычного типажа «пижон», демонстрирует их связь со следующими концептосферами:

1. Мода

«Marius 's taste for fine silks, velvet, and exquisitely fashioned clothing is legendary and leads some to class him (quite wrongly) as an ineffective fop» (речь идет о легендарном чувстве стиля Мариуса касательно выбора ткани и изысканной модной одежды, за что некоторые довольно несправедливо называют его неумелым пижоном—результат двойственного восприятия данного типажа социумом).

«Felix had seen noblemen less well-dressed than the foppish voung Tilean mercenary» (щепетильный для многих представителей элиты факт того, что знатный человек вовсе не обязательно обладает чувством вкуса и стиля и что к стильно одетым пижонам можно отнести человека любого социального ранга — это вызывает чувство устойчивой неприязни к изучаемому коммуникативному типажу со стороны безвкусно одетой знати).

2. Артефакты

«Не was a proper fop; his roses and cream complexion war clean-shaven and a silver pearl dangled from a small gold chain in his right ear lobe» (упомянуты такие образные характеристики коммуникативного типажа «пижон», как ухоженность, чистота, внимательное отношение к своему туалету и к аксессуарам, дополняющим неординарный пижонский образ; золотая цепочка во все времена являлась артефакт-ной презентемой практически каждого уважающего себя денди или пижона; денди XIX в. носили на цепочке монокли, современные пижоны предпочитают одевать цепочки в уши, на шею, либо на запяс-

тье в виде различного рода браслетов и сережек, а также украшать ими одежду).

3. Высшее общество

В современном британском сознании представители высшего общества и политической элиты по-прежнему осуждаются за пижонское поведение по отношению к народным массам: «James laughed, Look at them, Angus, look at the people, they are rampant now, this is better than; Forty-five, nobody is dying, no royal fop is leading us into the bog».

В следующем примере вербализовано разочарование английского социума в принце Чарльзе, который оказался пьяницей, дезорганизованным пижоном, а потому недостойным быть лидером нового направления в развитии страны: «Right cause, wrong leader: Prince Charles has come to be viewed as a drunken, disorganised fop».

4. Коммуникативное поведение

Помимо уже упоминавшихся речевых характеристик английских денди и пижонов отмечаются такие черты изучаемого типажа, как склонность к юмору и коммуникативная открытость, в отличие от обывателя (common person): «The Keraing was a humorous, somewhat foppish extrovert, in complete contrast to Ibu, who stayed mainly in the background, signed the papers that mattered, and was acutely observant of everything that went on around her ».

5. Тендерные взаимоотношения

Обычная ситуация для общества, когда знатные пижоны часто пленяли сердца скучающих дам, являющихся женами престарелых мужей и членов парламента, рефлектирована в следующем высказывании: «The bored wives of old men and burgesses often found happiness in the arms of some court dandv or noble fop».

6. Возраст

В подавляющем большинстве случаев пижоны воспринимаются как «юные», «молодые»: «Who was the young page, and the mysterious voung fop who had trailed them?». Вместе с тем в выборке встретился пример, указывающий на зрелый возраст изучаемого коммуникативного типажа: «Henceforth he lived freely as a fop, in his maturity, should».

В отдельную группу нами выделены негативно-заряженные оценочные атрибутивные конструкции, отражающие восприятие комму-

никативного поведения пижонов: «Не thought: You're going to be so sorry you ever said that, you ridiculous fop, vou silly tart, you piece of shit» (отрицательная оценка пижона за его слова, наделение его характеристиками «смехотворный», «нелепый», «тупой», «подлый», «низкий»).

В следующем примере проявляется иронично-саркастическое отношение к карикатурным примитивным образам пижонов периода декаданса: «Both James Brown (sex machine with a bouffant hairdo ) and Hendrix (the wild man swathed in foppish elegance ) were prototypes for this collision of primitivism and decadence».

В другом высказывании представлена такая черта пижонов, как неприятие общественных взглядов и стремление следовать выбранному образу жизни наперекор мнению социума: «Men aren 't afraid to be soft, girlv and foppish and celebrate the inner life».

В диссертации выявлены и описаны аксиологические характеристики российского коммуникативного типажа «пижон». Основные ценностные характеристики пижонства (революционность взглядов, манер, поведения и образа жизни, рефлектированные через лингвосе-миотические составляющие — внешний вид, аксессуары и речевые интенции; борьба против конформизма социума, выраженная в призыве к тому, чтобы не быть «как все», а выделиться из толпы, презентовать себя как индивидуальность и внедрить новаторские идеи в различные области коммуникации) как нельзя точно отражены в следующем высказывании участника Интернет-форума: «Отчаянное, упрямое сопротивление миру — самая редкая и благородная разновидность пижонства; самая опасная, но единственная сулящая надежду. Можно перевернуть мир, не имея даже пресловутой "точки опоры " — из чистого пижонства» (http://aristos.diary.ru).

Автор статьи «Русское пижонство и итальянская обувь летом 2003» А. Загуляев полагает, что российская социокультурная среда является благодатной почвой для развития аксиологических основ пижонства: «Россияне — один из самых пижонских народов в мире. У нас мало английской эксцентричности, скандинавской практичности, французского самомнения об исключительности своего вкуса. Все это нам компенсирует неудержимое, веселое и отвязное пижонство: стремление казаться в чужих глазах самыми крутыми» (http://www.girlsclub.ru/ moda/94.htm'). В приведенном фрагменте даются позитивные, ироничные и игривые характеристики пижонства, точно описывающие данное явление, по накалу страстей сравниваемое автором далее с италь-

янским темпераментом, известным россиянам по художественным кинофильмам. А. Загуляев преподносит концепт «пижонство» как отличительную особенность российского национального менталитета. Этнокультурный круг, включающий английскую эксцентричность, скандинавскую практичность и самомнение французов по поводу исключительности их вкуса, можно замкнуть российским пижонством.

Коммуникативный типаж «пижон», преломляя идеи дендизма через российскую лингвокультурную среду, внес аксиологическую значимость в литературное наследие, начиная от образа Евгения Онегина в одноименном произведении А. С. Пушкина и Печорина в «Герое нашего времени» М. Ю. Лермонтова, продолжаясь в стихах поэтов Серебряного века (Мариенгофа, Блока, Маяковского), романах И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» и присутствуя по сей день в художественных трудах современных авторов, описывающих «московских», «городских» и «сельских» пижонов.

Образ коммуникативного типажа «пижон» имеет широкое семиотическое и номинативное пространство: это топонимы (кафе «Пижон» в Москве и Екатеринбурге), собирательные номинации (музыкальная джазовая группа «Пижоны»); номинации артефактов предметов для комфортной жизни (туалетная вода «О де пижон», машина марки «Peugeot», именуемая на российских сайтах «Пижон»), номинации художественной продукции (кинокомедия Рона Андервуда «Городские пижоны»), номинации массмедийных событий (ночное телешоу «Пижон» на Первом канале). В газетных статьях концепт «пижонство» используется для критики поведения кинозвезд, политиков, «профессионализма» российской футбольной команды. В Интернет-форумах пользователи делятся впечатлениями о своем пижонстве — в одежде и поведении. В Интернете существует форум под названием «Пижон», широко представлены одноименные ник-неймы и персональные странички пользователей. Обращаясь к современному молодежному дискурсу, можно отметить, что, сохраняя образ самого коммуникативного типажа «пижон», в молодежной речи вербализуются концепты «выпендреж», «понтист», «крутой», а следом рождается и другой современный типаж «мажор», возникающий с появлением гламура — современного вульгарного варианта эстетического дендизма.

Дискурсивные особенности «пижонов» тесно соприкасаются с наследием дендизма, порой имитируя и преувеличивая его характер-

ные особенности. Поведенческое превосходство и благородство денди сопровождались блестящими речевыми «па» — вспомним циничную, гордую и снисходительно-холодную манеру Онегина общаться («колкость брани, холодный, строгий разговор»); легендарного Джорджа Браммелла с его язвительными и остроумными ответами-вопросами, сопровождающимися невозмутимостью и сдержанностью в речи («understatement»), когда за репликой «Excuse me, sir!» могло следовать колкое замечание по поводу одежды или поведения. Так, когда однажды герцог Бедфордский поинтересовался у несравненного законодателя моды его мнением о фраке, Браммелл ответил: «My dear Bedford, do you call this thing a coat?» (http://www,dandyism.net). Как видим, в этой реплике сочетается положительно маркированное обращение «дорогой» и сниженная лексема «это» (thing), создавая явно саркастический посыл, который имел молниеносный результат— герцог молча повернулся и пошел снимать фрак.

В советской лингвокультурной среде мастером иронии слыл литератор Стенич, который на манер Браммелла строил свои розыгрыши на пижонских саркастически-язвительных вопросах-ответах. Вот пример мгновенной остроты Стенича на фразу одного из членов Союза писателей, произнесшего «Наш брат писатель...»: — «Как! У вас есть брат-писатель?» (Вайнштейн 2006). Ирония денди может распространяться не только на объект розыгрыша, но и на собственную персону. Примером подобной ироничной романтической меланхолии могут служить следующие слова литератора: «Я бы покончил с собой, — говорил он, — но вот отдал в чистку белые брюки, а они будут готовы только в пятницу». Денди всегда считались создателями каламбуров. Так, Браммелл ввел в моду «униформу» для посетителей одного из дендистских клубов «Олмакс», где запрещалось появляться в обычных длинных панталонах, про которых шутники говорили, что они напоминают названия французских городов Тулона и Тулузы — «Too-long and Too-loose» — «слишком длинные» и «слишком свободные». Другой пример каламбура Браммелла, рассвирепевшего от бестактности одной леди, мечтающей заполучить «арбитра элегантности» («arbiter elegantiarum») к себе в дом на чашечку чаю: «When seeing him beneath, she put her head out, and called out to him, 'Good evening, Mr. Brummell, won't you come up and lake tea?' The Beau looked up with extreme severity expressed on his face, and replied, 'Madam, you take medicine —you take a walk — you take a liberty — but you drink tea,' and walked on, having, it may be hoped, cured the lady of her admiration». Язы-

ковая игра построена на полисемии английской составной глагольной конструкции «to takesmth». Браммелл обвиняет леди в стилистической речевой безграмотности, намекая на разницу в социальной принадлежности.

Дискурс пижонов включает афоризмы и парадоксы: особенно знамениты афористические и парадоксальные высказывания О. Уайльда: «All art is quite useless», «The first duty in life is to be as artificial as possible. What the second duly is no one has as yet discovered», «А really well-made buttonhole is the only link between Art and Nature», «One should either be a work of art, or wear a work of art», «Dandyism is the assertion of the absolute modernity of Beauty». Великий писатель обогатил пижонский дискурс значительным количеством афоризмов и парадоксов, формулирующими своеобразные жизненные правила и вербализующими презрение к общественным ценностям.

Любопытным примером нарушения светских приличий является театральная самопрезентация Пелэма, героя одного из романов Буль-вера-Литтона. Мадам де Г. поинтересовалась, какое впечатление на героя произвели их улицы: «По правде сказать, — ответил я, — со времени моего приезда в Париж я всего один раз прогулялся пешком по вашим улицам — и чуть не погиб, так как никто не оказал мне помощи... я свалился в пенистый поток, который вы именуете сточной канавой, а я — бурной речкой... Я стоял в воде, не двигаясь, и вопил о помощи». Вербальная гиперболизация произошедшего с ним незначительного события (промочил ноги), презентационная эмоциональность и выставление себя жертвой через такие лексемы, как чуть не «погиб», «бурная речка», «вопил», вызвали массу бурных разговоров в обществе.

Характеристики современного пижонского коммуникативного поведения подробно описаны анонимным автором Д+ в статье «От этого брэнда не сбрендить бы»: «Пижонство бывает разное: в одежде, быту, поведении, отношениях. Но особое место в иерархии любителей пофорсить занимают пижоны словесности, эрзац-интеллектуалы, томно закатывающие глаза и выдающие очередную тираду, из которой слушатель, как ловец жемчуга, с трудом добывает лишь знакомые предлоги и междометия. Ибо чересчур замысловата речь, много в ней слов неизвестных и потому непонятных. Причем непонятных не только обреченному слушателю, но и самому оратору».

В приведенном определении прослеживаются основные вербальные и поведенческие характеристики, позволяющие выделить «пижо-

на» с присущей ему театральностью в отдельный коммуникативный типаж. Речь пижонов изобилует терминологией, иностранными заимствованиями (фешенебельный, респект, нарративный, брендинг, фрилансер, чил-аут, офшоринг, аутсорсинг), засоряющими родную речь ради удовлетворения желания выделиться и привлечь к собственной персоне внимание любым способом.

Известному мошеннику Остапу Бендеру присуще пижонство не только в эпатажной манере поведения, одежде (вспомним его кепку, шарф и малиновые башмаки, к которым он относился с нежностью), но и в речи, которое особенно ярко репрезентировано в его отношении к другому герою романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок» Шуре Балаганову: «— Так вот, Балаганов, вы пижон. Не обижайтесь. Этим я хочу точно указать то место, которое вы занимаете под солнцем... — Вы все-таки обиделись? Значит, по-вашему, должность лейтенантского сына это не пижонство? — Но ведь вы же сами сын лейтенанта Шмидта! — вскричал Балаганов. — Вы пижон, — повторил Остап. —И сын пижона. И дети ваши будут пижонами. Мальчик! То, что произошло сегодня утром, — это даже не эпизод, а так, чистая случайность, каприз художника. Джентльмен в поисках десятки. Ловить на такие мизерные шансы не в моем характере. И что это за профессия такая, прости господи! Сын лейтенанта Шмидта! Ну, год еще, ну, два. А дальше что? Дальше ваши рыжие кудри примелькаются, и вас просто начнут бить».

Из приведенного примера видно, что коммуникативный типаж «пижон» для периода советской лингвокультуры становится типичным позером, отталкивающим своим вызывающим видом и поведением, несовместимым с социальными нормами и приличиями. Остап подчеркивает, что присущие характеристики пижонства являются как бы «врожденными», упоминая родовую ветвь Балаганова. Сарказм как вербальная характеристика Бендера строится на противопоставлении образов его как «джентльмена» и Балаганова как пижона, который соблазнился готовым образом «сына лейтенанта Шмидта» ради небольшой суммы размером в десять рублей.

Известная финальная речь Остапа, обращенная к изумленному Корейко, изобилует разнообразными стилистическими приемами (повторения, сравнения, метафоры, преувеличения, вопросы-ответы, риторические вопросы). Его афоризмы повергают «зрителя» Корейко в шок. Театральная презентация Остапа — это «спектакль одного актера», в котором он блестяще использует золотые правила дендиз-

ма, за исключением принципа минимализма в речи как характерной черты «пижона». Отметим также, что в семиотическом отношении ораторское искусство Бендера подкреплено эффектными позами и убеждающими жестами, направленными на «очарование» воображаемых «присяжных заседателей».

Вслед за А. В. Оляничем (2006), мы даем следующее определение изучаемому типажу и его коммуникативному поведению: «пижон и пижонство — это интеллектуальная самопрезентация, стремление к предельной образности как неотъемлемой составляющей презентационного дискурса, обилие метафор и подчас злоупотребление ими, что как раз и отвращает не-интеллекту ала от интеллектуала; последний для первого — всегда пижон, отвратительный образчик самолюбования, чужой: «"— Не боюсь я, батя, ни крови, ни смерти. Только не пригодилась мне твоя простая наука. Теперь революция продолжается другими средствами, открытия и изобретения — оружие посерьезней сабель. И боюсь я, батя, ошибиться... — Врешь! Врешь! Снова красуешься перед собой, пижон, подонок! Неистребимое стремление к пижонству... Ах, как красиво написано: 'Боюсь я, батя, ошибиться...' и про революцию. Не смей об этом!"».

Пижонский дискурс пестрит различного рода модными либо красиво звучащими лексемами, смысл которых порой не ясен, либо неизвестен даже самому коммуниканту. Следующий пример из «Двенадцати стульев» И. Ильфа и Е. Петрова является тому подтверждением: «И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой — в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово: гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой».

Обратимся к другому примеру, выявляющему такую характеристику пижонского дискурса, как научная точность касательно событий, истинное время совершения которых установить невозможно: «Некоторые ученые утверждают, что катастрофа произошла в 15.00 по среднеевропейскому времени 23 октября 9548 лет назад. Прямо уж! Будильник зазвенел — и тут началось! Я верю в науку, но подобная точность в событиях десятитысячелетней давности — типичное пижонство (НКРЯ).

В следующем отрывке современного романа В. Березина «Свидетель» обращает на себя внимание метафорическое сравнение Багиро-

вым отношений между ним и его бывшей супругой с самурайским мечом, а также манерность в раскуривании сигарет: «Имы заговорили о женщинах. Отношения с бывшей женой должны быть похожи на самурайский меч — так же холодны и так же блестящи, — говорил он. затягиваясь длинной сигаретой. Тонкие ноздри Багирова ловили только что выпущенный дым. "Пижон, навсегда пижон, — подумал я. — Хотя есть у тебя своя правда. Но пока она — не моя". И снова, но уже про себя я подумал, что не стоит умирать ни для чего — ни для денег, ни для Чашина, ни для государства» (НКРЯ).

В следующем текстовом фрагменте рефлектирована способность пижонов наслаждаться жизнью, несмотря на трагедийность времени: «.. даже сами названия брэндов для многих слаще мелодии стихов Петрарки. «Сегодня на мне туфли "Сильвия Франчи", хотя вначале я не могла сделать выбор между "Марино Фабиани" и "Карло Ботрини"», — сколько пижонского смака сокрыто в этом простом перечислении! Неожиданный итог 11 сентября. Президент ANCIотметил, что после трагических событий обувная мода вместо того, чтобы впасть в стагнацию, напротив, стала активно развиваться. Она стала более яркой и эксцентричной (мы от себя добавим: "пижонской"), как будто люди пытаются скрыться от трагедии в наслаждении жизнью» (htipj/www.girlsclub. ru/moda/94.htm ).

В речи пижонов зачастую подчеркивается их принадлежность к элитному социальному слою. Так, в следующем примере Игорь Померанцев в интервью «Русскому журналу» говорит о реализации своего снобизма в Англии на известном канале Би-Би-Си: «Меня многие писатели не любят, они обижены, потому что я их не пускаю на радио, а я считаю, что место писателя в книжке, на худой конец в журнале... При этом, признаюсь, начинал я на Би-Би-Си в Англии как литературный сноб: реализовывал свое пижонство, переводя, к слову сказать, великого пижона Джеймса Джойса, —я переводил его эротические письма, — или другого не менее великого пижона Сэмюэля Беккета — перевел его пьесу "Последняя лента Крэппа"... А потом, знаете, рано или поздно начинаешь понимать, что у человека должна быть профессиональная совесть. И тогда возникает мысль: зачем же все время прогибаться! Кому это нужно! Ведь можно создавать радиодраматургию. Я спешу написать обо всем, что меня окружает, лишь потому, что не хочу, чтобы вместо меня это сделал какой-нибудь дегенерсип...» (http:// www. russ. ru/ist_sovr/l 9990921_dragpom.html).

В приведенном фрагменте как элитарные качества вербализованы нежелание «прогибаться» под обстоятельства жизни, нетерпимость к глупости и непрофессионализму. Очевидна резкость вербальных оценок творчества современных писателей и противопоставление им собственных успехов, в частности, собственного перевода «великих пижонов» Дж. Джойса и С. Беккета.

В заключении исследования подводится итог, анализируется успешность достижения намеченных целей, делаются выводы о межкультурном коммуникативном типаже «пижон», намечаются перспективы дальнейшего анализа изученного феномена.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Статьи в журналах, входящих в список ВАК РФ

1. Макарова, Л. И. Британский лингвокультурный типаж «денди» как основа формирования российского коммуникативного типажа «пижон» / Л. И. Макарова // Изв. Самар. науч. центра Рос. акад. наук. Спец. вып.: Актуальные проблемы гуманитарных исследований. — Самара: Изд-во Самар. науч. центра Рос. акад. наук, 2006. — Т. 2. — С. 272—280 (0,5 п. л.).

Статьи и тезисы докладов в сборниках научных трудов и материалов научных конференций

2. Макарова, Л. И. Англоязычный лингвокультурный типаж «денди» /Л. И. Макарова // Антропологическая лингвистика: сб. науч. тр. —Волгоград: Изд-во «Колледж», 2006. — Вып. 5. — С. 135—140 (0,4 п.л.).

3. Макарова, Л. И. Английский коммуникативный типаж «денди» в российской лингвокультуре / Л. И. Макарова // Актуальные проблемы философии и филологии: сб. науч. ст. /СФ МГПУ и БСУ. — Самара: СФ МГПУ, 2006. — С. 169—176 (0,5 п. л.).

4. Макарова, Л. И. Репрезентационные характеристики лингво-культурного типажа «пижон» / Л. И. Макарова// День науки: сб. науч. ст. преп. и студ.— участников VI и VII студ. науч. конф. / СФ МГПУ. — Самара: СФ МГПУ, 2006. — С. 165—172 (0,5 п. л.).

5. Макарова, Л. И. Презентационные особенности коммуникативного типажа как языковой личности в лингвистике / Л. И. Мака-

рова // Проблемы современной лингвистики (языковые контакты): сб. материалов II Междунар. науч. конф. 22—23 нояб. 2007 г. Баку (Азербайджан). - Баку: Центр «Kitab alemi», 2007. — С. 134—144 (0,7 п. л.).

6. Макарова, J1. И. Понятийно-дефиниционные характеристики лингвокультурного типажа «денди» как основа выявления конститутивных признаков коммуникативного типажа «пижон» / JI. И. Макарова//Актуальные проблемы иноязычного образования. Международный форум специалистов в области лингвистики и иноязычной коммуникации «XXI век: содружество лингвокультур»: сб. науч. ст. —Самара: СФ МГПУ, 2008. — С. 152—158 (0,4 п. л ).

7. Макарова, Л. И. Коммуникативный типаж применительно к семиотике и дискурсу / JL И. Макарова // Наука и общество: сб. науч. тр. Баку: Изд-во Бакинского славянского ун-та, 2008. —№2. — С. 112—120 (0,5 п. л.).

8. Макарова, Л. И. К вопросу о джентльменстве в поведении коммуникативного типажа «денди» / Л. И. Макарова//Социально-гуманитарные исследования: науч.-теорет. журн. гуманит. фак. СФ МГПУ (Самара). — 2008.—№ 1, —С. 153—163 (0,7 п. л.).

МАКАРОВА Людмила Игоревна

ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЕ И ДИСКУРСИВНЫЕ ПРЕЗЕНТАЦИОННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КОММУНИКАТИВНОГО ТИПАЖА «ПИЖОН»

Автореферат

Подписано к печати 18.09.2008 г. Формат 60x84/16. Печать офс. Бум. офс. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 110 экз. Заказ hfat

ВГПУ. Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр. им. В.И.Ленина, 27

у.9 ^

2007517289

2007517289

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Макарова, Людмила Игоревна

Введение.

Глава 1. Коммуникативный типаж «пижон» как предмет лингвистического изучения.

1.1. Обзор лингвистических исследований социокультурного 9 феномена языковой личности.

1.2. Коммуникативный типаж в лингвосемиотике и дискурсологии.

1.3. Лингвосемиотические и лингвокультурные характеристики англоязычного лингвокультурного типажа денди».

1.4. Транспортировка типажа «денди» в русскоязычную лингвокультуру и ее лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон».

Выводы к главе 1.

Глава 2. Потребность в самопрезентации: пижонство как i коммуникативное поведение.

2.1. Понятийные характеристики коммуникативного типажа «пижон».

2.2. Образно-перцептивные характеристики коммуникативного типажа «пижон».

2.3. Джентльменство «денди» как база формирования аксиологии пижонства.

2.4. Ценностные характеристики коммуникативного типажа пижон».

2.5. Дискурсивные характеристики коммуникативного типажа пижон».

Выводы к главе 2.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Макарова, Людмила Игоревна

Данное диссертационное исследование выполнено в русле работ, цель которых состоит в лингвистическом описании коммуникативных типажей, являющихся языковыми личностями, выделяемыми по социально значимым рамкам определенного этнического общества и рассматриваемыми как лингвокультурные явления в таких областях научного знания как лингвосемиотика, лингводискурсология и лингвоконцептология. Представленная работа посвящена изучению коммуникативного типажа «пижон» в английской и российской лингвокультурах.

Объектом исследования является коммуникативный типаж «пижон»; предметом изучения выступают его понятийные, образные, ценностные и дискурсивные характеристики.

Актуальность данной работы объясняется, во-первых, возросшим интересом к изучению моделирования языкового сознания и коммуникативного поведения в современном языкознании и многогранной интерпретацией данных явлений в лингвокультурологических работах разных исследователей. Во-вторых, образ пижона и его прототипа - денди является закрепившимся стереотипом в англосаксонской и российской культурах, в художественной литературе, однако с лингвосемиотических и коммуникативных позиций этот образ еще не изучался. В-третьих, историческая и культурная динамика трансформации изучаемого коммуникативного типажа, накопление различий в английской и российской ментальности провоцируют возникновение различных оценочных трактовок как типовых семиотических знаков поведения пижонов, так и их своеобразного речевого поведения.

В основу данного исследования положена следующая гипотеза: в российской лингвокультуре под влиянием британского лингвокультурного типажа «денди», вбирая в себя часть его особенных, характерных только данному типажу презентационных характеристик и добавляя к образу свои лингвосемиотические и дискурсивные особенности, возникает коммуникативный типаж «пижон», который вызывает новое оценочное отношение применительно к языковому сознанию английской и российской ментальности и играет специфическую социальную роль в презентационной коммуникации, демонстрируя вербальное поведение, окруженное определенным семиотическим пространством.

Целью данной работы является комплексный анализ коммуникативной модели «пижон» в российской и англосаксонской лингвокультурах. Для достижения этой цели решаются следующие задачи:

1) уточнить понятийное содержание коммуникативного типажа «пижон» и выявить его понятийные характеристики;

2) проанализировать историческую динамику становления британского типажа «денди», его проникновение в российскую лингвокультуру и последующее лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон»;

3) выявить и описать образные характеристики изучаемого типажа;

4) определить и исследовать ценностные характеристики;

5) выявить и изучить дискурсивные и презентационные характеристики типажа «пижон».

Научная новизна выполненного исследования состоит в выявлении и лингвосемиотическом описании коммуникативного типажа «пижон» в российской и англосаксонской лингвокультурах, в осуществлении научного анализа типичных презентационных характеристик и аксиологических параметров «пижонства» как коммуникативного явления, а также в изучении оценочного отношения членов двух этносоциумов — британского и российского — к коммуникативному типажу «пижон».

Теоретическая значимость данной работы заключается прежде всего в том, что пополняется фонд лингвистических (лингвокультурных, лингвосемиотических, концептологических, дискурсивных и прочих) сведений о типажности как неотъемлемой характеристики языковой личности. Выполненное исследование представляется работой, восполняющей пробел в теории коммуникации, связанной с таким ее неотъемлемым параметром, как презентационность, а также маркирующей связь коммуникативной типажности с такой лингвосемиотической категорией, как театральность.

Практическая значимость данной диссертации состоит в том, что полученные результаты проведенного исследования могут быть использованы в курсах общего языкознания, стилистики, аналитического чтения, межкультурной коммуникации, практике речи, перевода, а также в спецкурсах по лингвосемиотике, лингвокультурологии и лингвоконцептологии.

Материалом для проведенного исследования явились результаты выборки из толковых словарей английского языка, текстов художественного и публицистического стилей, а также опроса информантов. Общее количество проанализированных текстов составило примерно 300 печатных листов, включая Интернет-источники. В качестве единиц исследования рассматривались текстовые фрагменты, включающие вербальную оценку концепта «пижон» и его британского прототипа «денди», а также семиотические описания коммуникативного поведения изучаемых типажей и собственно дискурс пижонов.

В работе были использованы методы семиотического, компонентного, интерпретативного, стилистического и сопоставительного анализа, а также опрос информантов.

Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов в области антропологической лингвистики ((Г.И. Богин, В.Г. Верещагин, В.В. Виноградов, О.А. Дмитриева, Ю.Н. Караулов, Е.М. Костомаров, В.В. Красных, А.П. Крысин, В.П. Нерознак, О.Б. Сиротинина), лингвокультурологии (JI. Вайсгербер, А.

Вежбицкая, В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Б.Уорф, А.Д. Шмелев), лингвосемиотики (Р. Барт, JL Н. Ельмслев, К.А. Долинин, Ф. де Соссюр, Е.Р. Тарасов), дискурсологии и лингвоконцептологии (Е.В. Бабаева, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Н.А. Красавский, M.JI. Макаров, А.В. Олянич, Г.Г. Слышкин), семиотики театральности (Н. Евреинов, Е.М. Истомина, Ю.М. Лотман, Е. В. Олимпиева, Г.Г. Почепцов, А.А. Распаев, У. Эко, В. Crvenkovska, G. Debord, R. Fischer-Lichte, G. Sonesson).

Апробация. Результаты диссертационного исследования и его основные положения докладывались на научно-практических конференциях Самарского филиала Московского городского педагогического университета (2006-2008 гг.); на Международный форуме специалистов в области лингвистики и иноязычной коммуникации «XXI век: содружество лингвокультур» (3-5 апреля 2008г. - Самара, 2008); на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете (2006); на научных семинарах Центра профессиональной иноязычной коммуникации при кафедре иностранных языков ВГСХА.

По теме диссертации опубликовано 8 работ общим объемом 4,2 п.л.

На защиту выносятся следующие положения

1. Коммуникативный типаж, являясь языковой личностью, представляет собой лингвосемиотический и лингвокультурный феномен.

2. Динамика проникновения коммуникативного типажа «пижон» в российскую лингвокультуру опирается на трансформацию поведенческого типажа «денди», исторически транспортированного из британского этноса.

3. Коммуникативный тип «пижон» рассматривается как зафиксированное в англосаксонском и российском языковом сознании представление о типажном поведении человека, характеризующимся такими, как правило, негативно оцениваемыми социумом, лингвосемиотическими и презентационными параметрами, как вызывающая манера одеваться и нарочито демонстрационная дискурсивность.

4. Театрально-претенциозная манера самопрезентации пижона, направленная на стремление привлечь к себе внимание и противопоставить себя обществу является аксиологически амбивалентной; она либо провоцирует в социуме негативные реакции, либо вызывает позитивно-заряженное стремление ей подражать.

5. Вербальное и невербальное презентационное поведение коммуникативного типажа «пижон» реализуется в специфическом семиотическом пространстве и поддерживается соответствующим дискурсом.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и лексикографических справочников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвосемиотические и дискурсивные презентационные характеристики коммуникативного типажа "пижон"

Выводы к главе 2

В словарных дефинициях концепт «пижон» объясняется посредством указания на его особое отношение к внешнему виду, одежде и манерам поведения. Сущность рассматриваемого концепта сводится к когнитивной оценке, возникающей в результате самопрезентации пижоном своего образа. Исходя из этого, можно выявить следующие конститутивные понятийные признаки концепта «пижон»: 1) человек, 2) вызывающий неодобрение 3) своей манерой одеваться и театрально преподносить себя 4) получающий отрицательную оценку.

Внутренняя форма обозначений изучаемого типажа выявляет дискриптивные признаки через лингвосемиотические презентемы: clothes (одежда), manners/demeanour (поведение, манеры, речь), personal appearance (самопрезентация). Значительное количество маркеров интенсивности уточняет базовый признак изучаемого типажа, которым является индекс «чрезмерность» касательно трех лингвосемиотических презентем: одежды, манеры поведения и речи. Данные факты подтверждают наше предположение о том, что за основу своих базовых характеристик коммуникативный тип «пижон» взял репрезентационные признаки концепта «денди», упрощенные механизмы реализации которых наряду с отсутствием вкуса, чувства стиля и чувства меры у пижонов, создали несколько театральный образ, построенный на преувеличении существовавших ранее признаков и, соответственно, вызывающий со стороны социума неодобрительную реакцию, приправленную иронией и сарказмом, наивысшей точкой которой становится концепт «а social parasite».

Одной из причин подобного отношения является тот факт, что трансформация коммуникативного типажа «пижон» связана с социальным расслоением населения на имущих и малоимущих, а также с дискурсивными различиями поколений: поколения «шестидесятников» по отношению к элите (особенно политической), а также интеллектуальной элиты по отношению к самой себе. Кроме того, на современном этапе демократически-настроенные россияне по-прежнему воспринимают западные модные тенденции за вызов и оскорбление общественного мнения.

Обращаясь к современному молодежному дискурсу, можно отметить, что, сохранив образ самого коммуникативный типажа «пижон», в языке реализуется концепт «выпендреж», «понтист», «крутой», а следом рождается и другой современный типаж «мажор», характеризуемый такими глагольными конструкциями, как «выпендривается», «выделывается», «понтится», «позерствует», «строит из себя», возникающими с появлением навязываемой модной массовой культуры XXI века, именуемой «гламуром» - вульгарным вариантом эстетического дендизма.

Неоспоримым является тот факт, что коммуникативный типаж «пижон», преломляя идеи дендизма через российскую лингвокультурную среду, внес революционную аксиологическую значимость в различные социокультурные сферы — литературное наследие, шоу-бизнес, арт-кульуру, политику, глюттонические презентации, богемные тусовки и виртуальное общение. Важным для нашего исследования является тот факт, что в российскую социокультурную среду был заимствован такой элемент дендизма, как социальная техника самопрезентации, успешно реализуемая в российском коммуникативном типаже «пижон». Революционность и новаторство идей изучаемого коммуникативного типажа смогли реализоваться в полной мере благодаря особенностям российского «безудержного» и «отвязного» «пижонского» менталитета.

Качественно-количественный анализ исследуемых концептов показал высокую частотность употребления исследуемых концептов в современных художественных и публицистических текстах, а также Интернет-источниках.

Экспериментальный анализ полученных данных при помощи опроса информантов и анализа эссе на тему «Когда я думаю об образе денди и пижона я представляю.» в целом подтвердил сделанные ранее выводы. Представители британского этноса, в целом положительно относящиеся к представленным типажам, практически не разводят номинации «dandy» и «fop», которые зачастую сосуществую вместе, синонимически заменяя друг друга, и связываются в первую очередь с концептами «мода» и «стиль», а также с основателем дендизма Джорджем Браммеллом. В российском ментальном сознании образ денди до сих пор сохраняет очарование XIX века и представлен положительно-номинированными атрибутивами, в то время как (из-за порой бездумного копирования западного стиля или попытки создать свой собственный образ) пижонов обвиняют в отсутствии вкуса, манерности, претенциозности, некорректной речи - то есть неумелом обращении с дендистскими кодами поведения, которое вызывает негативное восприятие социумом.

Обращаясь к дискурсивным характеристикам коммуникативного типажа «пижон», выявленных нами через его вербальные интенции и презентационное поведение, следует отметить, что речь изучаемого типа изобилует терминологией, иностранными заимствованиями, модными словами и упоминаниями различных брэндов, засоряющих родную речь, ради удовлетворения желания выделиться и привлечь к собственной персоне внимание любым способом. Витиеватость, поверхностность и порой непонятность речи характеризуется афористичностью, парадоксальностью, упоминанием излишне точных фактов, обилием метафор, повторов, сравнений, вопросов-ответов, риторических вопросов и других блестящих иронично-саркастических речевых «па», позволяющих противопоставить свое индивидуальное восприятие — общественному и граничащих порой со снобизмом и жесткими оценками общественного мнения. Коммуникативное поведение сопровождается эффектными позами и жестами, направленными на поддержание образа знатока в любой области беседы.

Таким образом, пижон относится к определенной малочисленной социальной группе, следящей за модой и отличающейся по ряду признаков: внешней (одежда, манеры, артефакты) и вербальной (коммуникативное поведение) эксклюзивности, выделяющей их из «серой толпы». Из-за такой непохожести на остальных членов социума, пижоны либо вызывают негативную оценку своих нигилистических взглядов, либо стремление им подражать. Коммуникативное вербальное поведение отличается изобретательностью, непредсказуемостью и импровизацией, сопровождающейся отрицательными жесткими оценками происходящего принятого в обществе поведения и образа жизни, употреблением «новомодных» поллюциогенных заимствований и пвсевдонаучной терминологии. Самопрезентация пижона театральна, манерна, претенциозна, направлена на стремление привлечь к себе внимание, «выпендриться», эпатировать публику своим поведением с присущим эгоцентризмом и эгоизмом. Кроме того, историческое происхождение данного слова (от французского «pigeon» - голубь) прочно закрепилось в восприятии обывателей и данная семиотическая связь продолжает играть важную роль в создании литературных и рекламных текстов.

205

Заключение

В результате проведенного исследования мы пришли к следующим основным выводам.

Коммуникативный типаж, являясь языковой личностью, выделяемой по социально значимым рамкам определенного этнического общества, может рассматриваться как лингвокультурное явление, затрагивающее такие области научного знания как лингвосемиотика и дискурсология.

В лингвоперсонологии коммуникативный типаж как языковая личность реализуется через определенные фонетические, лексические, стилистические особенности грамматических и синтаксических конструкций — то есть через коммуникативное поведение, сопровождаемое невербальными поведенческими интенсификаторами, охватывающими область мимики, жестов, языка тела и семиотического артефактного сопровождения поведения типажа, создавая его речевой портрет, позволяющий охарактеризовать признаки рассматриваемой языковой личности. Щэоме того, коммуникативный типаж, являясь общественным явлением, может претерпевать ряд изменений и смен стереотипных восприятий в зависимости от разных социокультурных причин: исторического развития этноса, политической и экономической ситуации страны, смены ценностных и модных направлений.

С точки зрения дискурсологии коммуникативный типаж, представляя определенную этносоциальную группу, является особым видом лингвокультурного концепта, который репрезентует свое речевое поведение в вербальных интенциях, имеющих выражение в определенных актах общения, из анализа которых можно выявить понятийные, образно-оценочные и ценностные характеристики типажа; определить цели f коммуникации и ожидаемый результат, а также позитивную либо негативную оценку его поведения социумом.

Коммуникативный типаж может быть представлен через коммуникативные пласты или презентемы, дающие возможность выявлять, описывать, анализировать и систематизировать группы концептов и образов наряду с отражающими их знаками и символами, находящимися в определенной взаимосвязи. В презентационной коммуникации данная языковая личности обладает взаимосвязью с триадой «роль-маска-амплуа», а также с характеристикой «театральность», являющейся своеобразным лингвосемиотическим инструментом, позволяющим типажу реализовать свои потребности в созданной им максимально комфортной для себя коммуникативной атмосфере путем выбора ситуативной роли или подходящей маски, или набора типажных качеств необходимого коммуникативного амплуа. Категория «театральность» в данном контексте является определенным механизмом презентации и самопрезентации языковой личности с целью коммуникативного воздействия типажей на общество.

Важной дискурсообразующей составляющей исследуемого коммуникативного типажа «пижон» является история его возникновения, связанная с поэтапной транспортировкой британского лингвокультурного типажа «денди» через французскую - в российскую социокультурную среду. Социальная переоценка семиотического пласта положительно маркированного образа «денди» XIX века отражается на лингвистическом уровне, закрепляя ряд негативно-окрашенные лексем и позволяя на рубеже следующего века создать ярлык «стиляга», а затем - «пижон», зафиксированный в начале XX века в воровских кругах России. Важным для нашего исследования является тот факт, что в российскую социокультурную среду был заимствован такой элемент дендизма как социальная техника самопрезентации, успешно реализуемая в российском коммуникативном типаже «пижон».

В словарных дефинициях концепт «пижон» объясняется посредством указания на его особое отношение к внешнему виду, одежде и манерам поведения. Сущность рассматриваемого концепта сводится к когнитивной оценке, возникающей в результате самопрезентации пижоном» своего образа. Исходя из этого, можно выявить следующие конститутивные понятийные признаки концепта «пижон»: 1) человек, 2) вызывающий неодобрение 3) своей манерой одеваться и театрально преподносить себя 4) получающий отрицательную оценку. Внутренняя форма обозначений изучаемого типажа выявляет дискриптивные признаки через лингвосемиотические презентемы: clothes (одежда), manners/demeanour (поведение, манеры, речь), personal appearance (самопрезентация).

Понятийные характеристики коммуникативного типажа «пижон» сводятся к набору признаков, отражающих ряд социально маркированных трансформаций лингвокультурного типажа «денди» и находятся в системных отношениях включения, градации и противопоставления. Важной характеристикой пижона является признак «чрезмерность» касательно лингвосемиотических презентем своего образа. Таким образом, в отличие от концепта «денди», до сих пор представляющего идеал модного, стильно одевающегося и знающего себе цену представителя высшего социального слоя, дефиниционные характеристики типажа «пижон» представлены через отрицательно-заряженные семиотические составляющие: вычурную манеру одеваться и вести себя «на показ» — через которые данный типаж себя театрально презентует, чем вызывает неодобрительное отношение социума.

Коммуникативный типаж «пижон» представлен следующим набором образных характеристик: оригинальность презентации своей внешности, поведения и речи; непредсказуемость (импровизация), вызывающая возмущение общественности; восприятие себя как исключительного из всеобщей массы и, как следствие, восприятие социумом «пижонов», как исключительных единиц; завышенная самооценка, подчеркнуто вербально-нигилистическая, а порой и театральная самопрезентация, смелое несогласие с общественным мнением, выраженное в жестких оценках, вербальном нонконфрмизме и нигилизме по отношению к власти, чиновникам и социальному большинству, для которых такое поведенческий тип неудобен, поскольку непредсказуем.

Таким образом, трансформация образа денди XIX века в коммуникативный типаж «пижон» дает следующие изменения, зафиксированные в современной российской ментальности. Коммуникативный типаж «пижон» преломляет характерные особенности британского лингвокультурного типажа «денди» через русскую ментальность и при сохранении принадлежности к концепту «мода» и «модность» реализуется в преимущественно негативном восприятии российского социума из-за желания быть не таким как все, иначе -«выпендриться». Из-за порой бездумного копирования западного стиля или попытки создать свой собственный образ - пижонов обвиняют в отсутствии вкуса, манерности, претенциозности, некорректной речи - то есть неумелом обращении с дендистскими кодами поведения, которое вызывает негативное восприятие социумом. Думается подобное отношение к исследуемому типажу объясняется тем, что исторически несвободная, обрамленная в стереотипные рамки российская социокультурная среда и менталитет общества был не вполне готовым к принятию демократически-свободного и революционно-модного европейского образа. Впрочем, менталитет большинства желающих примерить данный образ на себя также оказался не готовым принять такой стилистический код, благодаря чему и породил подобного рода отношение социума и возникновение исследуемого типажа «пижон».

В современном молодежном дискурсе, при сохранении образа самого коммуникативный типажа «пижон», в языке возникают концепты: «выпендреж», «понтист», «крутой», а следом рождается и другой современный типаж «мажор», характеризуемый такими глагольными конструкциями, как «выпендривается», «выделывается», «понтится», «позерству ет», «строит из себя», возникающими с появлением навязываемой модной массовой культуры XXI века, именуемой гламуром» - вульгарным вариантом эстетического дендизма. Как и в ситуации с возникновением пижонства в советском социокультурном пространстве, современный гламур, позаимствовав основные идеи дендизма, преломил их через российский менталитет, получив не очень качественный сплав культур из-за разницы ментального восприятия каждого отдельно взятого этноса.

Основные ценностные характеристики пижонства заключаются в революционности взглядов, манер, поведения и образа жизни, выраженные через лингвосемиотические составляющие - внешний вид, манеры, артефактные презентемы и речевые интенции; борьбе против конформизма социума, выраженной в призыве к тому, чтобы не быть «как все», а выделиться из толпы, презентовать себя как индивидуальность и внедрить новаторские идеи в различные области коммуникации и социокультурные сферы — литературное наследие, шоу-бизнес, арт-кульуру, политику, высшее общество и виртуальное общение. Революционность и новаторство идей изучаемого коммуникативного типажа смогли реализоваться в полной мере благодаря особенностям российского «пижонского» менталитета.

Обращаясь к дискурсивным характеристикам коммуникативного типажа «пижон», следует отметить высокую частотность употребления в речи пижонов иностранных заимствований, псевдонаучной терминологии, модных слов и известных брэндов, засоряющих родную речь с целью удовлетворить потребность выделиться и привлечь к собственной персоне внимание любым способом. Витиеватость, поверхностность и порой непонятность речи характеризуется афористичностью, парадоксальностью, упоминанием излишне точных фактов, обилием метафор, повторов, сравнений, вопросов-ответов, риторических вопросов и других блестящих иронично-саркастических речевых «па», позволяющих противопоставить свое индивидуальное восприятие - общественному и граничащих порой со снобизмом и жесткими оценками общественного мнения.

Коммуникативное поведение сопровождается эффектными позами и жестами, направленными на поддержание образа знатока в любой сфере беседы.

Таким образом, мы подтвердили гипотезу о том, что в российской лингвокультуре под влиянием британского лингвокультурного типажа «денди», вбирая в себя часть его особенных, характерных только данному типажу презентационных характеристик и добавляя к образу свои лингвосемиотические и дискурсивные особенности, возникает коммуникативный типаж «пижон», который вызывает новое оценочное отношение применительно к языковому сознанию английской и российской ментальности и играет специфическую социальную роль в презентационной коммуникации, демонстрируя вербальное поведение, окруженное определенным семиотическим пространством.

Перспективы исследования мы видим в изучении других коммуникативных типажей английской и русской лингвокультур, реализующихся в области потребностно-коммуникационного дискурса, а также в детальном рассмотрении и описании особенностей английского и российского менталитета, способствующих созданию типажных образов.

211

Список научной литературыМакарова, Людмила Игоревна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Аврорин, В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. К вопросу о предмете социолингвистики Текст. / В.А. Аврорин. -М: Наука, 1975. 276 с.

2. Алещанова, И.В. Газетный текст как разновидность массово-информационного дискурса Текст. / И.В. Алещанова //Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Сб. науч. тр. Волгоград: «Перемена», 2000. - С. 34-47.

3. Апресян, Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания Текст. / Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. -1991.-№1.-С. 37-67.

4. Арутюнова, Н.Д. Коммуникация Текст. / Н.Д. Арутюнова // Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1991.-С. 6-79.

5. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека Текст. / Н.Д. Арутюнова // Язык. Семиотика. Культура 2-е изд., испр. — М.: Яз. рус. культуры, 1998. -895с.

6. Бабаева, Е.В. Параметры дискурса и сопоставление культур Текст. / Е.В. Бабаева // Антропологическая лингвистика. Вып.5. -Волгоград: «Колледж», 2006. - С.3-7.

7. Бабаева, Е.В. Культурно-языковые характеристики отношения к собственности (на материале немецкого и русского языков) Текст. / Е.В. Бабаева // Автореф. дис. . канд. филол. Наук. Волгоград, 1997. - 21 с.

8. Бабаева, Е.В. Лингвокультурологические характеристики русской и немецкой аксиологических картин мира Текст. / Е.В. Бабаева // Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Волгоград, 2004. - 40 с.

9. Базы л ев, В.Н. Хлестаков ludens (из семиотических комментариев к гоголевскому «Ревизору») Текст. / В.Н. Базылев // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2003. - С.22-35.

10. Ю.Барт, Р. Избранные труды Текст. / Р. Барт. М.: Просвещение, 1989.-320 с.

11. П.Барышникова, Г.В. Эффективное профессиональное общение: тендерная парадигма Текст. / Г.В. Барышникова // Профессиональная коммуникация: проблемы гуманитарных наук. — Вып.1. — Волгоград: Типография ВГСХА, 2005. С.123-126.

12. Барбе д'Оревильи, Ж. О дендизме и Джордже Браммелле Текст. / Ж. Барбе д'Оревильи. М.: Издательство Независимая газета, 2000. - 208 с.

13. Бульвер-Литтон, Э. Последние дни Помпей. Пелэм, или приключения джентльмена Текст. / Э. Буливер-Литтон. М.: Правда, 1988.-767 с.

14. Бахтин, М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук Текст. / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

15. Березин, В. Слово об иронии. Обозрение. Электронный ресурс. / В. Березин //http://www.pereplet.ru.

16. Березовская, Э.М. Молодежный сленг: формирование и функционирование Текст. / Э.М. Березовская // Вопросы языкознания. -М., 1996.-№3.-С. 32-41.

17. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры Текст. / Э. Берн. Минск: Современный литератор, 2006. - 448 с.

18. Биржакова, Е.Э. Щеголи и щегольской жаргон в русской комедии XVIII века Текст. / Е.Э. Биржакова // Язык русских писателей XVIII века. -М.: Наука, 1981.

19. Блок, А. Собрание сочинений в шести томах. Текст. / А. Блок. -Т. 1 Л.: Художественная литература, 1980. - 512 с.

20. Богин, Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов Текст. / Г.И. Богин // Автореф. дис. . д-ра филол. наук / Г.И. Богин. Ленинград, 1984. - 31 с.

21. Вайнштейн, О. Денди: мода, литература, стиль жизни Текст. / О. Вайнштейн. М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 639 с.

22. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков Текст. / А. Вежбицкая. — М.: Языки русской культуры, 1999. — 780 с.23 .Винокур, Т.Г. Речевой портрет современного человека Текст. / Т.Г. Винокур // Человек в системе наук. М., 1989.

23. Водак, Р. Язык. Дискурс. Политика Текст. / Р.Водак. — Волгоград: Перемена, 1997. — 139 с.

24. Грейдина, H.JL, Дубовский, Ю.А. Проблемы межкультурного общения: тендерный аспект Текст. / H.JI. Грейдина, Ю.А. Дубовский // Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах. — Ч. 1. Пятигорск, 2002. - С.54-57.

25. Григорян, Э.А. «Чужой» язык в русской литературе Текст. / Э.А. Григорян // Русская речь. 1997. - №4. - С. 73-77.

26. Гудков, Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации Текст. / Д.Б. Гудков. М.: Гнозис, 2003. - 288 с.

27. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию Текст. / В. фон Гумбольдт. М.: Прогресс, 1985. - 398 с.

28. Дейк, Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация Текст.: пер. с англ. / Т.А. ван Дейк; сост. В.В. Петров. М.: Наука, 1989. - 310с.

29. Дементьев, В.В. Непрямая коммуникация и ее жанры. Монография. Текст. /В.В. Дементьев. Саратов, 2000. - 376 с.

30. Демьянков, В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и научном тексте Текст. / В.З. Демьянков // Вопросы филологии. 2001. -С.35-47.

31. Дмитриева, О.А. Коммуникативный типаж «казак» Текст. / О.А. Дмитриева // Интенсивное обучение иностранным языкам: проблемы методики и лингвистики. Вып.2. - Волгоград: Перемена, 2004. - С. 121128.

32. Дмитриева, О.А. Коммуникативный типаж: к определению этнокультурной специфики Текст. / О.А. Дмитриева // Единицы языка и их функционирование. — Саратов: Научная книга, 2004. — С.241-244.

33. Дмитриева, О.А. Лингвокультурный типаж «французский буржуа» Текст. / О.А. Дмитриева // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Волгоград: Парадигма, 2005. — С.74-88.

34. Дмитриева, О.А. Лингвокультурологический анализ текста в процессе моделирования лингвокультурного типажа Текст. / О.А. Дмитриева // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. -Орел, 2006. Вып. 4. - С. 284-291.

35. Дмитриева, О.А. Лингвокультурные типажи России и Франции XIX века Электронный ресурс. / Дмитриева О.А. // Автореф. дис. . д-ра филол. Наук. Волгоградский гос. пед. ун-т. - Волгоград, 2007 // http://vak.ed.gov.ru/announcements/filolog/DmitrievaOA.doc.

36. Дмитриева, О.А. Лингвокультурный типаж: определение, подходы к изучению Текст. / О.А. Дмитриева // Вестн. Волгоград, гос. архит.-строит. акад. Сер.: Гуманит. науки. Волгоград, 2005. - Вып. 6. - С. 217222.

37. Дмитриева, О.А. Лингвокультурный типаж как языковая личность Текст. / О.А. Дмитриева // Изв. Волгоград, гос. пед. ун-та. Сер.: Филол. науки. Волгоград, 2006. - № 5. - С. 72-75.

38. Дмитриева О.А. Лингвокультурный типаж с позиции культурных ценностей Текст. / О.А. Дмитриева // Там же. Сер.: Соц.-экон. науки и искусство. Волгоград, 2006. - № 2 (25). - С. 29-35.

39. Джери, Д., Джери, Д. Большой толковый социологический словарь (Collins) Текст. / Д. Джери, Д. Джери. Т.2.: Пер. с англ. - М.: Вече, ACT, 1999.-528 с.

40. Дмитриева, О.А. Коммуникативный типаж «казак» Текст. / О.А. Дмитриева // Интенсивное обучение иностранным языкам: проблемы методики и лингвистики. Волгоград: «Перемена», 2004. - С.57-71.

41. Долинин, К.А. Стилистика французского языка Текст. / К.А. Долинин. Л.: Просвещение (ЛО), 1978. - 345 с.

42. Донец, П.Н. Основы общей теории межкультурной коммуникации: научный статус, понятийный аппарат, языковой и неязыковой аспекты, вопросы этики и дидактики Текст. / П.Н. Донец. — Харьков: Штрих, 2001.-384 с.

43. Евреинов, Н. Н. Театр как таковой Текст. / Н. Н. Евреинов. М.: Негоциант, 2003. - 298 с.

44. Евсюкова, Т.В. Словарь культуры как проблема лингвокультурологии Текст. / Т.В. Евсюкова. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. гос. эконом, ун-та, 2001. - 256 с.

45. Елина, Е.А. Социолингвистический аспект речи персонажей-военных (на материале русской прозы XIX- начала XX веков) Текст. / Е.А. Елина // Автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.А. Елина. Саратов, 1997.-27 с.

46. Ельмслев, Л.Н. Пролегомены к теории языка Текст. / Л.Н. Ельмслев // Зарубежная лингвистика. Вып.1 - М., 1999. - С. 131-266.

47. Ермакова, О.П. Типы вербализованной иронии в разных сферах русского языка Текст. / О.П. Ермакова // Язык. Культура. Гуманитарное знание. М., 1999. - С. 139-148.

48. Ермакова, Р.А. Некоторые аспекты коммуникативного поведения русских, французов и финнов Текст. / Р.А. Ермакова // Русское и финское коммуникативное поведение. Вып. 3. - Воронеж: Истоки, 2002. - С. 97101.

49. Ерофеева, Т.И. Речевой портрет говорящего Текст. / Т.И. Ерофеева // Языковой облик уральского города. Свердловск, 1990.

50. Живов, В.М. Язык и культура в России XVIII в Текст. / В.М. Живов. М.: Школа «Язык русской культуры», 1996. - 591 с.

51. Иванов, С.Л. История щегольской лексики в русском языке XVIII-XX вв. Текст. / С.Л. Иванов // Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2003. -31 с.

52. Иванцова, Е.В. Феномен диалектной языковой личности Текст. / Е.В. Иванцова. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2002. - 312 с.

53. Ивушкина, Т.А. Язык английской аристократии: социально-исторический аспект Текст. / Т.А. Ивушкина. Волгоград: Перемена, 1997.- 157 с.

54. Ильф, И, Петров Е. Золотой теленок Текст. / И. Ильф, Е. Петров. М.: Просвещение, 1987. - 288 с.

55. Ильф, И, Петров Е. Двенадцать стульев Текст. / И. Ильф, Е. Петров. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1993. - 399 с.

56. Истомина, Е.М. Некоторые проблемы европейского театрального авангарда 1910-1920х гг. (театральные эксперименты футуристов и дадаистов) Текст. / Е.М. Истомина // Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 2001. 35с.

57. Карасик, В.И. Язык социального статуса Текст. / В.И. Карасик. Волгоград: Перемена, 1992. 330 с.

58. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В.И. Карасик. Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.

59. Карасик, В.И. Типы абсурда Текст. / В.И. Карасик // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: сб. науч. тр. / под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2003.- С.112-126.

60. Карасик, В.И. Коммуникативный типаж: аспекты изучения Текст. / В.И. Карасик // Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы.- Волгоград: Перемена, 2004. С.48 - 72.

61. Карасик, В.И. Американский супермен как коммуникативный типаж Текст. / В.И. Карасик // Интенсивное обучение иностранным языкам: проблемы методики и лингвистики. Вып.2. Волгоград: Перемена, 2004. - С.105-113.

62. Карасик, В.И., Дмитриева, О.А. Лингвокультурный типаж: к определению понятия Текст. / В.И. Карасик, О.А. Дмитриева // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Волгоград: Парадигма, 2005. - С. 5-25.

63. Карасик, В.И., Слышкин, Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования Текст. / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И.А. Стернина. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001. — С.75-80.

64. Карасик, В.И., Ярмахова Е.А. Лингвокультурный типаж «английский чудак» Текст. / В.И. Карасик, Е.А. Ярмахова. М.: Гнозис, 2006.- 240 с.

65. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987. 264 с.

66. Кашкин, В.Б. Введение в теорию коммуникации. Текст. / В.Б. Кашкин // Учебное пособие Воронеж: ВГТУ, 2000. - 175 с.

67. Киреева, И.И. Языковой знак культурный код: онтологическое единство языка и культуры Текст. / И.И. Киреева // Культура и язык. Материалы научной и практической конференции. - Самара: СФ МГПУ, 2003. - С.30-36.

68. Колесов, В.В. Язык и ментальность Текст. / В.В. Колесов. СПб.: Петербургское востоковедение, 2004. - 240 с.

69. Комбарова, О.В. Лингвокультурные типажи «Hausfrau — домохозяйка» в обыденном сознании Текст. / О.В. Комбарова // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Волгоград: Парадигма, 2005. - С. 174-185.

70. Конецкая, В.П. Социология коммуникации Текст. / В.П. Конецкая М., 1997. - 304 с.

71. Кормилицына, М.А. Языковая личность В.В. Виноградова в его письмах к жене Текст. / М.А. Кормилицына // Вопросы стилистики. Вып.26. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1996. - С.63-71.

72. Костецкая, А.Г. Социолингвистические характеристики речи образованной молодежи Великобритании и США Текст. / А.Г. Костецкая // Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2001. - 34 с.

73. Костомаров, В.Г. Откуда слово «стиляга»? Этимологические заметки Текст. / В.Г. Костомаров // Вопросы культуры речи. М., 1959. -С. 168- 175.

74. Кочеткова, Т.В. Языковая личность в лекционном тексте Текст. / Т.В. Кочеткова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1998. - 213 с.

75. Красных, В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология Текст. / В.В. Красных. М.: Гнозис, 2002. - 284 с.

76. Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. / В.В. Красных. М.: Гнозис, 2003. - 375 с.

77. Красавский, Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: монография Текст. / Н.А.Красавский. Волгоград: Перемена, 2001. - 495 с.

78. Кривко-Апинян, Т.А. Мир игры Текст. / Т.А. Кривко-Апинян. -Спб.: Эйдос, 1992. 160 с.

79. Крысин, Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих Текст. / Л.П. Крысин // Социально-лингвистические исследования / Под ред. Л.П. Крысина и Д.Н.Шмелёва. М.:Наука, 1978.-С. 42-52.

80. Крысин, Л.П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета Текст. / Л.П. Крысин // Русский язык в научном освещении. 2001. №1. -С.90-106.

81. Крысин, Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка Текст. / Л.П. Крысин. М.: Наука, 1989. -186 с.

82. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов Текст. / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. М.: Изд-во МГУ, 1996.-248 с.

83. Лакофф, Дж. Лингвистические гештальты: Пер. с англ. Текст. / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. -Лингвистическая семантика. -М.: Прогресс, 1981. - С. 520-528.

84. Лакофф, Дж., Джонсон, М. Метафоры, которыми мы живем Текст. / Дж. Лакофф, М. Джонсон // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С.387-415.

85. Леонтович, О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения Текст. / О.А. Леонтович. Волгоград: Перемена, 2002. - 435 с.

86. Лихолитов, П.В. Компьютерный жаргон Текст. / П.В. Лихолитов // Русская речь. М., 1997. - № 3. - С.43-49.

87. Лотман, Ю. М. Об искусстве. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Статьи, заметки Текст. / Ю.М. Лотман; Вступ. ст. Р.Г. Григорьева. Спб.: Искусство - СПБ.: Искусство, 1998. - 702с.

88. Лотман, Ю. М. Символ в системе культуры: структура художественного текста. Текст. / Ю.М. Лотман. // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1. - Таллинн, 1992. - С.176-181.

89. Лотман, Ю. М. Семиосфера: культура и взрыв; Внутри мыслящих миров; Статьи, исследования, заметки: Сб. Текст. / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство, 2000. - 703с.

90. Ляпин, С.Х. Концептология: к становлению подхода Текст. / С.Х. Ляпин // Концепты. Научные труды Центроконцепта. Вып.1. -Архангельск: Изд-во Помор, ун-та, 1997. - С. 11-35.

91. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса Текст. / М.Л. Макаров. — М.: Гнозис, 2003. 280 с. ч

92. Мальковская, И.А. Знак коммуникации. Дискурсивные матрицы Текст. / И.А. Мальковская. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 544 с.

93. Мариенгоф, А. Мой век, мои друзья и подруги Текст. // Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова [Текст] / ред. С.В.Шумихин, К.С.Юрьев М.: Московский рабочий, 1990. - 725 с.

94. Маслова, В.А. Лингвокультурология Текст. / В.А. Маслова. -М.: Наука, 2001.-254 с.

95. Маяковский, В.В. Кофта фата Текст. // В.В. Маяковский. Полн. Собр. Соч.: В 13 т. М.: Гос. Изд-во «Худож.лит.», 1955. Т.1. С. 59.

96. Минский, М. Фреймы для представления знаний Текст.: пер. с англ. под ред. Ф. М. Кулакова / М. Минский. М.: Энергия, 1979. - 151 с.

97. Миронова, Н. Н. Структура оценочного дискурса Текст.: Автореф. дис. д-ра филол. наук / Н. Н. Миронова. М., 1998. - 43 с.

98. Михайлова, Е. В. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей) Текст. : Автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. В. Михайлова. Волпгтрад, 1999. - 18 с.

99. Михайлов, М. Как стать богом Текст. / М. Михайлов // Все ясно. -№11.- Москва: «Секрет фирмы», 2006. С. 16-27.

100. Мищенко, М.В. Образ ковбоя в американской культуре Текст. / М.В. Мищенко // Интенсивное обучение иностранным языкам: проблемы методики и лингвистики. Вып.2. Волгоград: Перемена, 2004. - С.113-121.

101. Мищенко, М.В. Лингвокультурный типаж «американский ковбой» Текст. / М.В. Мищенко // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Волгоград: Парадигма, 2005. С. 166-173.

102. Нерознак, В.П. Лингвокультурология и лингвоперсонология Текст. / В.П. Нерознак // Вавилонская башня : Слово. Текст. Культура. 2 : 2002-2003. М., 2003. - С. 13-17.

103. Нерознак, В.П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины Текст. / В.П. Нерознак // Язык. Поэтика. Перевод. -Сб. науч. тр. Моск. гос. линг. ун-та. Вып. 426.- М., 1996.

104. Нещименко, Г.П. К проблеме функциональной дифференциации этнического языка Текст. / Г.П. Нещименко // Русский язык сегодня. М., 2000. - Вып. 1. - С. 208 - 220.

105. Никитин, М.В. Денотат концепт - значение Текст. / М.В. Никитин // Чествуя филолога: сборник статей, посвященных 75-летию Ф.А. Литвина. - Орел, 2002. - С. 169-180.

106. Николаева, Т.М. «Социолингвистический портрет» и методы его описания Текст. / Т.М. Николаева // Русский язык и современность: Проблемы и перспективы развития руссистики: Доклады Всесоюзной научной конференции. 4.2 -М., 1991. - С.71-82.

107. Нухов, С.Ж. Языковая игра в английском словообразовании: имя существительное Текст.: Автореф. дис. . доктора филол. наук / С.Ж. Нухов. Уфа, 1997. - 178 с.

108. Олимпиева, Е.В. Театр как явление культуры Серебряного века Текст. / Е.В. Олимпиева // Автореф . дис. канд. философ, наук. Екатеринбург, 1999. -25с.

109. Олянич, А.В. Презентационная теория дискурса Текст: монография. / А.В. Олянич. Волгоград: Парадигма, 2004. - 507 с.

110. Олянич, А.В. Потребности — дискурс — коммуникация Текст: монография. / А.В.Олянич. Волгоград: Изд-во «Нива», 2006. - 280 с.

111. Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды Текст. / X. Ортега-и-Гассет. Пер. с исп. - М.: Весь мир, 1997. - 700 с.

112. Парсамова, В.Я. Языковая личность ученого в эпистолярных текстах (на материале писем Ю.М. Лотмана) Текст. / В.Я. Парсамова// Автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Я. Парсамова. Саратов, 2004. - 27 с.

113. Пелишенко, С., Осташко, С. Хождение за два-три моря Электронный ресурс. / С. Пелишенко, С. Осташко // раздел «Яхтинг в Украине». www.stugna.kiev.ua.

114. Пименов, Е.А. Концепт Gemiit в немецком языке Текст. / Е.А. Пименов // Язык. Культура. Человек. Этнос. Серия «Филологический сборник». Вып.З. Кемерово: Графика, 2002. - С.79-82.

115. Пименова, М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека Текст. / М.В. Пименова. Кемерово: Кузбассвузиздат; Landau: Verlag Empirische Paedagogik, 1999. - 262 с.

116. Линкер, С. Язык как инстинкт Текст. / С. Пинкер. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 456 с.

117. Платон. Сочинения Текст. / Платон. Т.2. - М.: Мысль, 1970.625 с.

118. Плутарх. Избранные жизнеописания Текст. / Плутарх. в 2 т. - М.: правда, 1990. -Т.1.- 592 с.

119. Поляков, М.Я. О театре: поэтика, семиотика, теория драмы Текст. / М.Я. Поляков. М.: AD&T, 2000. - 320с.

120. Поляков, М.Я. Театр и его знаковая система Текст. / М.Я. Поляков //Теория театра. Академические тетради (альманах). Вып. 7. М.: AD&T, 2001. С. 62-92.

121. Померанцев, И. Стиляги Текст. / И. Померанцев // Урал. 1999. №11. С. 124-129.

122. Попова, З.Д., Стернин, И.А. Очерки по когнитивной лингвистике Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Истоки, 2001.- 192 с.

123. Поспелов, Г.С. Предисловие Текст. / Г.С. Поспелов // Минский, М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1978. -С.3-12.

124. Почепцов, Г. Г. Имиждеология Текст. / Г.Г. Почепцов. М.: Рефл-бук; К.: "Ваклер" - 2000. - 768 с. - (Образовательная библиотека). -Библиогр.: с.753-766.

125. Почепцов, Г.Г. Семиотика Текст. / Г.Г. Почепцов. М.: Рефл-бук - Ваклер, 2001. - 432 с.

126. Почепцов, Г. Г. Теория коммуникации Текст. / Г.Г. Почепцов. -М.: Центр, 1998.-252 с.

127. Почепцов, Г. Г. Языковая ментальность: способы представления мира Текст. / Г.Г. Почепцов // Вопросы языкознания. -1990. -№ 6. -С. 110- 122.

128. Пропп, В.Я. Морфология сказки Текст. / В.Я. Пропп. JL: Academia, 1928. - 152 с.

129. Прохоров, Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в преподавании русского языка как иностранного Текст. / Ю.Е. Прохоров // Автореф. дис. .д-ра пед. наук. -М., 1996.-38 с.

130. Пушкин, А.А. Способ организации дискурса и типология языковых личностей Текст. / А.А. Пушкин // Язык, дискурс и личность. -Тверь, 1990.-С. 50-59.

131. Пушкин, А.С. Евгений Онегин Текст. / А.С. Пушкин // Полн. собр. соч.: в 10 т. Л.: Наука, 1978. - Т.5. - 528 с.

132. Радван, В.М. Концепт «cool» как регулятив поведения в американской лингвокультуре Текст. / В.М. Радван // Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы. Волгоград: Колледж, 2004. -С.91-92.

133. Радван, В.М. Американский супермен как лингвокультурный типаж Текст. / В.М. Радван // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Волгоград: Парадигма, 2005. С. 155-166.

134. Ребер, А. Большой толковый психологический словарь (Penguin) Текст. / А. Ребер. Т.2: Пер. с англ. - М.: Вече, ACT, 2000. -560 с.

135. Ребрик, С. Презентация: 10 уроков Текст. / С. Ребрик. М.: Эксмо, 2004. - 200 с.

136. Розин, М.В. Психология московских хиппи Текст. / М.В. Розин // Психологические проблемы изучения неформальных молодёжных объединений. М, 1988. - С. 44 - 61.

137. Савицкий, В.М., Плеханов, А.Е. Идеоэтнизм речи (проблемы лексической сочетаемости) Текст. / В.М. Савицкий, А.Е. Плеханов. М.Самара: МГПУ, 2001.- 188 с.

138. Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры Текст. / В.З. Санников. 2-е изд., испр. и доп. - М.: «Языки славянской культуры», 2002. - 552 с.

139. Седов, JI.A. Ролей теория Текст. / JI.A. Седов // Современная западная социология: Словарь -М.: Политиздат, 1990. С.299-318.

140. Селиверстова, Л.П. Лингвокультурный типаж "Звезда Голливуда" Электронный ресурс. / Л.П. Селиверстова // Автореф. дис. . канд. филол. Наук. Волгоградский гос. ун-т. - Волгоград, 2007 // http://www.volsu.ru/Volsu/news/diser/avto/avtol 12.doc (13.02.08).

141. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии Текст. / Э.Сепир. М.: Прогресс, 1993. - 656 с.

142. Сиротинина, О.Б. Речь отдельных журналистов в газете «Известия» Текст. / О.Б. Сиротинина // Проблемы речевой коммуникации. Вып.2. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. С.51-57.

143. Сковордников, А.П. О понятии и термине «языковая игра» Текст. / А.П. Сковородников // Филологические науки. М., 2004. - С. 79 -87.

144. Славкин, В. Памятник неизвестному стиляге Текст. / В. Славкин. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1996. - 314 с.

145. Слышкин, Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе Текст. / Г.Г. Слышкин. -М.: Academia, 2000. 128 с.

146. Снитко, Т.Н. Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах Текст. / Т.Н. Снитко. Пятигорск: Изд-во Пятигорск, гос. лингв, ун-та, 1999. - 158 с.

147. Соломоник, А. Семиотика и лингвистика Текст. / А. Соломоник. М.: Молодая гвардия, 1995. 352 с.

148. Сорокин, Ю.А. Семиосфера и ментосфера Текст. / Ю.А. Сорокин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Ворон, ун-та, 2001. С.71-75.

149. Станиславский, К.С. Статьи. Речи. Беседы. ПисьмаТекст. / К.С. Станиславский. -М.: Гослитиздат, 1953. С.444-48.

150. Станиславский, К.С. Работа режиссера над советской пьесой Текст. / К.С. Станиславский. Сб. статей. M.-JL, 1950. - С. 94-98.

151. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. 824 с.

152. Стернин, И. А. Введение в речевое воздействие Текст. / И.А. Стернин. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2001. - 252 с.

153. Стернин, И.А. Стернина, М.А. Очерк американского коммуникативного поведения Текст. / И.А. Стернин, М.А. Стернина -Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2001. 130 с.

154. Стернин, И.А. Понятие коммуникативного поведения и проблемы его исследования Текст. / И.А. Стернин // Русское и финское коммуникативное поведение. Вып.1 - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2000. -С.3-11.

155. Стернин, И.А. Методика исследования структуры концепта Текст. / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2001. - С.58-65.

156. Стернин, И.А. К разработке модели контрастивного описания национального коммуникативного поведения Текст. / И.А. Стернин // Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения: сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2003. С.5-15.

157. Стернин, И.А., Ларина, Т.В., Стернина, М.А. Очерк английского коммуникативного поведения: научное издание Текст. / И.А. Стернин, Т.В. Ларина, М.А. Стернина. Воронеж: Истоки, 2003. - 185 с.

158. Сухих, С.А., Зеленская, В.В. Прагмалингвистическое моделирование коммуникативного процесса Текст. / С.А. Сухих, В.В. Зеленская. -Краснодар: Изд-во КубГУ, 1998. 160 с.

159. Тарасов, Е.Ф. Речевое воздействие: методология и теория Текст. / Е.Ф. Тарасов // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990.-С. 5-18.

160. Тарасов, Е.Р. Язык и культура: Методологические проблемы Текст. / Е.Р. Тарасов // Язык Культура - Этнос. - М., 1988.

161. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты Текст. / В.Н. Телия. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 288 с.

162. Телия, В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в язык и прагматике. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц Текст. / В.Н. Телия // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. - С. 5 - 66.

163. Теоретическая поэтика: понятия и определения: хрестоматия для студентов филологических факультетов университетов и пединститутов Текст. // под ред. Тамарченко Н.Д. М.: Изд-во РГГУ, 1999.-357 с.

164. Тер-Минасова, С.Г. Язык и межкультурная коммуникация Текст. / С.Г. Тер-Минасова // Учеб. пособие М.: Слово / Slovo, 2000. -264 с.

165. Тураева, З.Я. Лингвистика текста Текст./ З.Я. Тураева. М.: Просвещение, 1986. - 127с.

166. Уорф, Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку Текст. / Б.Л. Уорф // Новое в лингвистике. Вып.1. — М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960. С.135-168.

167. Уфимцева, Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания Текст. / Н.В. Уфимцева // Этнокультурная специфика языкового сознания: сб. статей. М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. - С.139-162.

168. Уфимцева, Н.В. Языковое сознание и образ мира славян Текст. / Н.В. Уфимцева // Языковое сознание и образ мира: сб. статей / отв. ред. Н.В. Уфимцева. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. С.207-220.

169. Филлмор, Ч. Основные проблемы лексической семантики Текст. / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. Пер. с англ. -Вып.ХХШ. Прикладная лингвистика. - М.: Радуга, 1983. - С.74-122.

170. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания Текст. / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. Пер. с англ. Вып.ХШ. -Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. - С.52-92.

171. Хейзинга, И. Homo ludens. Опыт определения игрового элемента культуры. Текст. / И. Хейзинга // Самосознание культуры и искусства XX века. Западная Европа и США. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 640 с.

172. Хьелл, JI., Зиглер, Д. Теории личности Текст. / JI. Хьелл, Д. Зиглер. СПб.: Питер, 2003. - 608 с.

173. Черняк, В.Д. Наброски к портрету маргинальной языковой личности Текст. / В.Д. Черняк // Русский текст. №2. СПб., 1994. - С.115-130.

174. Честертон, Г.К. Писатель в газете Текст. / Г.К. Честертон. -Пер. с англ. М.: Прогресс, 1984. - 384.

175. Честерфилд. Письма к сыну Электронный ресурс. / Честерфилд // http://www. pritchi.net/modules/arms/ view.php,

176. Чудинов, А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1999-2000) Текст: монография. / А.П. Чудинов. 2-ое изд. - Екатеринбург, 2003. - 341 с.

177. Чуковский, Н.К. Литературные воспоминания Текст. / Н.К. Чуковский. М.: Сов. Писатель, 1989. - 336 с.

178. Шабалина, Т. Драматургические жанры Электронный ресурс. / Т.Шабалина // http://www. psyberia.ru/psychodiary/teater01.

179. Шамне, Н.Л. Актуальные проблемы межкультурнойvкоммуникации Текст.: учебное пособие / Н.Л. Шамне. Волгоград: Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 1999. - 208 с.

180. Шаова, О. А. Россия и Франция : национальные стереотипы и их метафорическая репрезентация Текст. / О. А. Шаова. Дисс. . канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2005. - 210 с.

181. Шатобриан, Ф.Р. Замогильные записки Текст. / Ф.Р. Шатобриан. М.: Изд-во Сабашниковых, 1995. - 736 с.

182. Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса Текст.: монография / Е.И. Шейгал; Ин-т языкознания РАН; Волгогр. Гос. пед. унт. Волгоград: Перемена, 2000. - 368 с.

183. Шенк, Р. Обработка концептуальной информации Текст.: Пер. с англ. / Р. Шенк. М.: Энергия, 1980. - 360 с.

184. Щепаньский, Я. Элементарные понятия социологии Текст. / Я.Щепаньский. М.: Прогресс, 1969. - 240 с.

185. Шмелёв, А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность Текст. / А.Д. Шмелев. М., 2002. - 496 с.

186. Ярмахова, Е.А. Коммуникативный типаж «чудак» в английской лингвокультуре Текст. / Е.А. Ярмахова // Интенсивное обучение иностранным языкам: проблемы методики и лингвистики. -Волгоград: «Перемена», 2004.

187. Austen, J. Emma Text. / J.Austen. L.: Penguin, 1985. - 438 p.

188. Baudelaire, Charles, L'Art Romantique Text. / Ch. Baudelaire //The Painter of Modern Life. set. 9, 1869; repr. in Selected Writings on Art and Artists, ed. by P. E. Charvet, 1972. - 637 p.

189. Burke, K. A Grammar of Motives Text. / K. Burke. — New York: Prentice-Hall, 1945. — 530 p.

190. Burke, K. Language as Symbolic Action Text. / K. Burke. -Berkley, CA: University of California Press, 1966. 514 p.

191. Burleson, В. R. Taking Communication Seriously Text. / B. R. Burleson // Communication Monographs. 1992. - V. 59. - P. 34-39.

192. Beerbohm, Max. Dandies and dandies Electronic Resource. / M. Beerbohm // http://www.dandyism.net/?pageid=192.

193. Chafe, W. Language as Symbolization Text. / W. Chafe. -Language, 1967. -V. 43.-P. 57-91.

194. Cole, H. Beau Brummell Text. / H.Cole. Granada Publishing, 1977.-657 p.

195. Crystal, D. The Cambridge Encyclopedia of the English Language Text. / D. Crystal. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. - 489 p.

196. Crvenkovska, B. The Specific Actor's Code of Petre Plichko in the Context of Theatre semiotics Text. / B. Crvenkovska // Shine: Theatre Theory. Issue #21, June-July 2001. - P. 23-45.

197. Dahl, S. Einfuhrung in die Interkulturelle Kommunikation Electronic Resource. / S. Dahl // http://www/intercultural-network.de/einfuehrung/.

198. Debord, G.E. La 8ос1ё1ё du Spectacle Text. / G.E. Debord. -Editions Buchet-Chastel (Paris), 1967. 328p.

199. Eco, U. Parametres de la s6miologie tl^atrale Text. / U. Eco // Sёmiologie de la representation. Helbo, Andre, (ed.). Bruxelles: Edition Complexe, 1975. P. 33-41.

200. Favardin P., Bouxiere L. Le dandysme Text. / P. Favardin, L. Bouxiere. P.: La manufacture, 1988. - 547 p.

201. Fischer-Lichte, E. Theater as Cultural System (from the Book "The Semiotics of Theater") Text. / E. Fischer-Lichte // Shine: Theatre Theory. Issue #21, June-July 2001. P. 68-89

202. Jackendoff, R. Semantics and Cognition. 6th ed Text. / R. Jackendoff. Cambridge (Mass.): The MIT Press. 1993. - 283 p.

203. Halliday, M. Language as Social Semiotic Text. / M. Halliday. -Ldn.: E.Arnold Publishers Ltd., 1975. 256 p.

204. Heyer, G. Regency Buck Text. / G. Heyer. L.: Arrow Books. -356 p.

205. Hirsch, E.D. Jr. Cultural Literacy. What Every American Needs to Know Text. / E.D. Hirsch, Jr. New York: Vintage Books, 1988. - 253 p.

206. Hofstede, G. A summary of my ideas about national culture differences Electronic Resource. / Hofstede G. // http://spitswww.uvt.nl/web/iric/hofstede/page3.htm.

207. Goffman, E. The Presentation of Self in Everyday Life Text. / E. Goffman. -N-Y., Cambridge, Mass.: MIT Press, 1959. 340 p.

208. Gogolitsyna, N. The Russian intelligentsia Text. / N. Gogolitsyna // Rusistika. Spring 2002. - N 25. - P. 14-22.

209. Gorer, G. Exploring English Character Text. / G. Gorer. New York: Criterion Books, 1955. - 328 p.

210. Kassirer, E. Language and Myth Text. / E. Kassirer. NY: Dover Publications, 2004. - 321 p.

211. Klapp, O.E. The fool as a social type Text. / O.E. Klapp // The American Journal of Sociology. Vol. 55. - 1949. -N 2. - P. 157-162.

212. Lotman, J. Theatre and Theatricality in the Order of Early Nineteenth Century Culture Text. / J. Lotman // Semiotics and Structuralism. Baran Henryk (ed.). New York: International Art and Science Press. 1976. P . 33-63

213. Moers, E. The dandy Text. / E. Moers. New York, 1960. - P.45.

214. Onions, C.T. A Shakespeare Glossary Text. / C.T. Onions. -Enlarged by R.D.Eagleson. Oxford: Clarendon Press, 1986. - 357 p.

215. Orczy, Baroness. The Scarlet Pimpernel Text. / Baroness Orczy. -L., Clays Ltd. -312 p.

216. Poyatos, F. Paralanguage: a Linguistic and interdisciplinary Approach to Interactive Speech and Sound Text. / F. Poyatos // Amsterdam -Philadelphia: John Benjamins Pbls, 1993. 238 p.

217. Sonesson, G. Models and Methods in Pictorial Semiotics Text. / G.Sonesson. Lund: Semiotics Seminar. - 1988. - P. 78-89.

218. Sonesson, G. Ego meets Alter. The meaning of otherness in cultural semiotics. Special issue of Semiotica 128-3/4: In honour of Vilmos Voigt. -Bernard, Jeff (ed.), 2000. P. 537-559.

219. Sontag, S. Notes on Camp Text. / Sontag S. // Against Interpretation and other essays. New York: Noonday, 1966. - P. 275-293.

220. Symonds, A.J. The diner out Text. / A.J. Symonds // Oscar Wild. Interviews and recollections. Vol. 1-2. - L.: Macmillan, 1979. - Vol. 1.

221. States, B.O. Performance as Metaphor Text. / B.O. States // Theatre Journal. L.: The Johns Hopkins University Press, 1996. - #48.1 - P. 126.

222. Ubersfeld, A. Lire le Theatre Text. / A. Ubersfeld. Paris, 1977.312p.

223. Walmsley, J. Brit-think, Ameri-think: An irrelevant guide to understanding the great cultural ocean that divides us Text. / J. Walmsley. -Harmondsworth: Penguin, 1987. 131 p.

224. Wilde, O. Selections Text. / O. Wilde. Vol.1. - M.: Progress Publishing, 1979.-391 p.

225. Woodall, W. Relationships between Verbal and Nonverbal Communication Text. / W. Woodall // Nonverbal Communication. The Unspoken Dialogue. New York London - Tokyo: The McGraw-Hill Cos, 1996. -P.135-187.

226. Zurcher, L. A. Social Roles: Conformity, Conflict and Creativity Text. / L. A. Zurcher // Beverly Hills etc.: Sage publ., 1983. 295 p.

227. Лексикографические источники

228. Абрамов, H. Толковый словарь. Электронная версия: http://www.vseslova.ru.

229. Аверинцев, С.С., Араб-Оглы, Э.А., Ильичев, Л.Ф. и др. Философский энциклопедический словарь (ФЭС) Текст. / С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев. — М.: Советская энциклопедия, 1989. 816 с.

230. Гак, В.Г., Ганшина, К.А. Новый французско-русский словарь (НФРС) Текст. / В.Г. Гак, К.А. Ганшина. М.: Изд-во «Русский Язык», 1998.- 1195 с.

231. Даль, В.И. Толковый словарь. Электронная версия: http://www.vseslova.ru.

232. Мултитран. Система для переводчиков, http://www.multitran.ru.

233. Мюллер, В.К. Англо-русский словарь (АРС) Текст. / В.К. Мюллер. М.: Русский язык, 1992. - 843 с.

234. Ожегов, С. И. Словарь русского языка: около 57000 слов (ТСРЯ) Текст. / С.И. Ожегов; под ред. чл.-корр. АН ССР Н. Ю. Шведовой . 20-е изд., стер. -М.: Рус. яз., 1988. - 795с.: портр.

235. Свободная энциклопедия Викисловарь. Электронная версия: http://ru.wiktionary.org.

236. Современный словарь иностранных слов: около 20000 слов (ССИС) М.: Русский язык, 1993. - 740 с.

237. Советская театральная энциклопедия. Электронная версия: http://www. nexter.ru.

238. Ушаков, ДН. Толковый словарь. Электронная версия: http://www.slovopedia.com.

239. Этимологический словарь. Электронная версия: http://www.etymonline.com.

240. American Heritage® Dictionary of the English Language, Third Edition © 1996 by Houghton Mifflin Company. Electronic version licensed from INSO Corporation (AHDEL)

241. Collins English Dictionary. Electronic version: http://www.collinslanguage.com.

242. Longman Dictionary of Contemporary English (LDCE). Harlow and London, 1978. — 1303 p.

243. Macmillan English Dictionary for Advanced Learners (McED). -Malaysia: Macmillan Publishers Ltd., 2006.

244. Oxford Russian Dictionary (ORD) Text. / Edited By Paul Falla, Marcus Wheeler, Boris Unbegaun, Revised And Updated Throughout By Colin Howlett. Oxford: Oxford University Press. - Москва: «Прогресс-Академия», 1995.

245. Roget's Thesaurus of English Words and Phrases (WNWT) Text. / Ed. By R.A.Dutch. Harmondsworth: Penguin, 1979. 712 p.

246. The Free Dictionary by Farlex. Electronic Version: http://www.thefreedictionary.com