автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Лингвостилистические особенности литературного сказа в межъязыковом аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвостилистические особенности литературного сказа в межъязыковом аспекте"

На правах рукописи

КЛОЧКОВ Алексей Валерьевич

ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСЬСИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИТЕРАТУРНОГО СКАЗА В МЕЖЪЯЗЫКОВОМ АСПЕКТЕ

Специальность 10.02.19 —теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Орел - 2006

Работа выполнена на кафедре немецкого языка Орловского государственного университета

Научный руководитель - кандидат филологических наук, профессор

Провоторов Валерий Иванович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Литвин Феликс Абрамович

кандидат филологических наук, доцент Тимко Наталья Валерьевна

Ведущая организация — Белгородский государственный университет

Защита состоится « 6 » октября 2006 г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.183.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при Орловском государственном университете по адресу: 302026 г. Орел, ул. Комсомольская, д. 95.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Орловского государственного университета

Автореферат разослан « / » сентября 2006 г.

Учбный секретарь диссертационного совета

Гришанова В.Н.

Разрабатываемая в диссертации проблема функционирования языка в системе жанров литературно-художественного стиля относится к области жанровой стилистики текста, которая в данном исследовании рассматривается в тесной связи с коммуникативной лингвистикой и теорией речевой деятельности.

Понятие «языка художественной литературы» не полностью раскрыто и определено в науке. Под языком художественной литературы чаще всего понимают систему средств языковой выразительности, в результате чего анализ стиля художественного произведения подменяется анализом его внешней, языковой стороны. Подобный «атомарный» подход, в котором не учитывается целостность художественного произведения, не может быть плодотворным. Реферируемая диссертация построена на представлении о языке художественного произведения как языке стилистически оформленном, несущем коммуникативную, социальную информацию [Боброва 1981, Брандес 2004, Краус 1975, Попов 1977, Провоторов 2001, Ризаева 1990, Рымжанова 1986].

В работе принято толкование стиля, восходящее к трудам В.В. Виноградова: «Стиль - это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка» [Виноградов 1981: 320]. Такая трактовка стиля предполагает его изучение как нормативной категории, выполняющей функцию программы целесообразного употребления языка в художественном произведении.

Актуальность реферируемой работы обусловлена необходимостью изучения проблемы употребления языка в художественной коммуникации, связанной с правилами выбора и комбинирования языковых средств в разных жанрах и типах текста, что одновременно способствует выявлению одного из возможных оснований типологизации художественных текстов. Межъязыковой аспект исследования представляется актуальным с точки зрения решения насущных задач поиска методов перевода отдельных жанров художественной прозы.

Анализу языка и стиля литературного сказа - объекта реферируемой диссертации посвящены многочисленные исследования как в отечественной, так и в зарубежной науке [Баландина 1971, Бахтин 1979, Видуэцкая 2000, Виноградов 1980, Горелов 1988, Горячкина 1963, Дыханова 1993, Клюев 1979, 1981, Кожевникова 1971, Мущенко 1978, Попова 2002, Рыбаков 1973, Сепик 1990, Столярова 1977, Эйхенбаум 1986, Федь 1978, Girke 1969, LabrioUe 1986, Marcadä 1973, Titunik 1977, McLean 1954, Hödel 1994, 2000 и др.]. В них представлены самые разнообразные точки зрения на рассматриваемый феномен, что вполне закономерно, ибо литературный сказ как художественно-прозаическое произведение представляет собой сложный многообразный объект.

Основу изучения стиля литературного сказа в реферируемой диссертации составляет описание его «внутренней формы» (М.М. Бахтин). С позиции

жанрово-стилистического подхода под внутренней формой художественно-прозаического произведения понимается «способ повествования» (Erzählweise), который персонифицирован с помощью категории «образа автора-повествователя». Именно он осуществляет целостность внутренней формы, а через нее и целостность произведения.

Предмет настоящего исследования составляет способ языковой организации повествования в литературном сказе в его конкретной реализации - «образе сказово-эпического повествователя».

Материалом для исследования послужило произведение Н.С. Лескова «Левша» [Лесков 1981], в котором образ сказово-эпического повествователя проявляется наиболее целостно. Литературный сказ как особое явление русского национального языка и культуры представляет собой научную проблему в межъязыковом аспекте, поскольку несет в себе черты стилевой и речевой безэквивалентности. В качестве материала для межъязыкового анализа в диссертации взяты переводы «Левши» на немецкий язык, относящиеся к разным историческим периодам [Günter 1949, Nötzel 1957, Schulz 1979, Hanschmann 1980, Bobrowski 1989].

Проблема безэквивалентности входит в общий круг . проблем переводимости-непереводимости текстов иноязычной культуры и связана с задачей преодоления «лингвоэтнического барьера» [Латышев 2000, Тимко 2003]. Настоящее исследование основывается на теоретическом положении о том, что рассмотрение проблемы безэквивалентности в системе жанрово-стилистических свойств художественного текста является значительно продуктивнее внетекстовых подходов к данной проблеме. Еще К. Райе писала о том, что «именно тип текста, в первую очередь, определяет выбор средств перевода и поэтому является непреложной предпосылкой объективной оценки перевода» [Reiss 1978:203].

Отправной точкой исследования является жанрово-стилистический метод, в основе которого лежит моделирование внутренней стилистической организации языка избранного жанра. Такой подход согласуется с положением о том, что при изучении языка литературного произведения пуп. исследования направлен «от сложных структур — к стилистическим единицам, а не обратно, от слова и словосочетаний - к его сложным объединениям» [Виноградов 1980: 252]. Конкретные лингвистические задачи решаются путем комплексного использования следующих методов: семантако-структурного, композиционно-речевого, описательного. Метод сопоставительного анализа (оригинала сказа и его переводов на немецкий язык) выводит лингвостилистическое изучение искомого жанра на уровень междисциплинарных исследований.

Цель работы состоит в построении жанрово-стилистической модели литературного сказа и выявлении ее инвариантных функционально-речевых параметров в межъязыковом аспекте.

Достижение поставленной цели предопределяет решение следующих задач:

- выявить . стилистическое своеобразие эпического повествования, служащего основанием программы языковой деятельности по оформлению литературного сказа;

- исследовать сказовый способ повествования и его основные конституенты - «образ автора» и «образ читателя»;

- провести многоаспектный анализ литературного сказа на уровне способа повествования, композиционно-речевых и архитектонико-речевых форм, а также языкового оформления, позволяющего создать сравнительно полную картину системной организации языка литературного сказа;

- описать простонародную специфику речи сказового повествователя и реализующую ее ритмико-тональную систему;

- провести на основе выявленной жанрово-стилистаческой модели сопоставительный анализ сказовой речи с целью изучения закономерностей ее эквивалентного функционирования в межъязыковом аспекте.

Научная новизна исследования заключается:

- в выборе предмета исследования — «внутренней формы» литературного сказа, выполняющей интегративную функцию и организующей сказово-эпическое повествование в единую систему;

- в выявлении содержательной специфики субъекта сказово-эпического повествования и адекватной ей специфики речевых и языковых коррелятов;

- в установлении своеобразия базовых композиционно-речевых форм (КРФ) «сообщение» и «описание», а также архитектонико-речевой формы (АРФ) «устный монолог с установкой на «чужое слово»» в формировании языка и стиля литературного сказа.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что ее результаты являются определенным вкладом в теорию стилистики художественного текста. К этим результатам относятся: раскрытие конкретной специфики композиционно-речевых форм как функционально-коммуникативных единиц структурирования сказово-эпического повествования; уточнение статуса «автора-повествователя» как нормативной категории языкового (синтаксического и лексического) оформления литературного сказа. Результаты исследования позволяют также уточнить представление о принципах достижения межъязыковой эквивалентности, входящих в круг фундаментальных вопросов переводоведения.

Практическая'ценность исследования состоит в том, что вопросы «образа автора», эпических вариантов композиционно-речевых форм, языкового оформления литературного сказа могут быть использованы в теоретических курсах и на семинарах по стилистике текста, грамматике и лексикологии немецкого и русского языка при сопоставительном изучении лингвостилистических особенностей художественного текста, а также в практике преподавания перевода.

Результаты исследования излагались на международной научной конференции «Проблемы мировоззрения и творчества Н.С. Лескова» (Орел 2005), на VI международной конференции «Перевод: язык и культура» (Воронеж 2006), на научно-методических конференциях профессорско-

преподавательского состава факультета иностранных языков ОГУ (апрель 2005, апрель 2006) и отражены в четырех публикациях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сказово-эпический способ повествования представляет собой рамочную стилистическую норму оформления языка литературного сказа.

2. Носителями сказово-эпического способа повествования и тем самым категориями, предопределяющими выбор и комбинирование языковых средств в литературном сказе, являются «образ сказово-эпического повествователя» и соответствующий ему «образ читателя».

3. Специфика образа эпического повествователя в его сказовом варианте состоит в сплетении в единство голосов двух повествователей: «автора» и «рассказчика». Образ читателя в сказовом повествовании, как следствие установки сказа на устное «чужое слово», предстает в «образе слушателя».

4. Речевыми коррелятами, регламентирующими выбор и комбинирование языковых средств в литературном сказе, являются композиционно-речевые формы «эпическое сообщение» и «эпическое описание», архитектонико-речевая форма «устный монолог с установкой на «чужое слово» и объединяющая их в целостную речевую систему «балагурно-шутливая» тональность.

5. Сказово-эпический способ повествования как рамочная норма организации языка литературного сказа регулирует вариативный выбор эквивалентных языковых и речевых средств в межъязыковом аспекте.

Цели, задачи и методы работы определили структуру диссертации, которая состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка (214 наименований), а также списка источников для лингвостилистического анализа.

Основное содержание работы

Во введении обосновываются актуальность избранной темы; определяются объект, предмет, цель и задачи работы; характеризуется база эмпирического материала; раскрывается методологическая основа исследования; излагаются основные теоретические положения, выносимые на защиту; отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов.

В первой главе диссертации «Научно-теоретические предпосылки исследования языка и стиля литературного сказа» определяется теоретическая база диссертации. Проведенное исследование основывается на представлении о языке как лингвистическом объекте, существующем в двух взаимосвязанных системах: системе языковых средств и системе правил употребления этих языковых средств. В диссертации упор сделан на систему функционирования языка в художественном произведении, которая в межъязыковом аспекте выступает одновременно нормой употребления языка в оригинале и нормой его перевода на другие языки.

При таком ракурсе рассмотрения стиль художественного произведения понимается не как внешняя форма (языковые единицы), а как внутренняя

форма его содержания, реализуемая в языке. С позиции жанрово-стилистического подхода, представленного в диссертации, под внутренней формой художественно-прозаического произведения понимается «способ повествования». В зависимости от характера отношений между предметом речи, автором и читателем выделяются следующие способы повествования: эпический, драматический и лирический.

Литературный сказ восходит своей сущностью исторически к устно-эпической повествовательной ситуации. Эпический способ повествования сосредоточивает внимание на самой жизни, на ее противоречиях и связях. Для него характерна большая широта охвата действительности. Эпическое изображение жизни состоит в обрисовке и пояснении характеров, внешних событий, фактов, их связей между собой |Тпес1етапп 1977: 34].

Способ повествования представляет собой систему отношений, центром которых является «образ автора-повествователя». Категория «образа автора-повествователя» описана в обширной научной литературе [Виноградов 1971, 1980, Барлас 1978, Бахтин 1979, Брандес 1990,2004, Гуковский 1956, Домашнее 1989, Корман 1971, Левидов 1983, Одинцов 1973, Тимофеев 1976, Попова 2002, Томашевский 2002 и др.]. Настоящее исследование исходит из понимания образа автора-повествователя как «цементирующей силы, которая связывает все стилистические средства в цельную словесно-художественную систему, являясь внутренним стержнем, вокруг которого группируется вся художественно-стилистическая система произведения» [Брандес 2004: 242].

В образе автора-повествователя выделяют внутреннюю и внешнюю стороны. С внутренней стороны образ автора-повествователя предстает как определенная точка зрения, которая формирует содержание произведения, а с внешней — это определенная речевая организация произведения, за которой проявляется «лик» повествователя во всех аспектах его функционирования. Образ автора-повествователя обуславливает вариативность языкового и речевого оформления, а следовательно, индивидуальность стиля произведения.

Существует три основных типа авторов-повествователей в прозаическом произведении: 1) «аукгориальный автор-повествователь» в форме «он» (Ег-ЕггаЫег); 2) «персональный автор-повествователь» в форме «я» (1сЬ-ЕггаЫег), либо в форме действующего лица произведения, но говорящего от имени «я»; 3) «персонифицированный автор-повествователь», так называемый «обозначенный (каким-либо именем) повествователь». В границах этих типов авторов-повествователей существуют разнообразные переходные формы [Брандес, Провоторов 2001: 100-105].

В сказово-эпическом повествовании представлен аукториальный автор-повествователь формой 3-его лица ед. числа (Ег-ЕггйЫег). Он не принадлежит к действующим лицам произведения, а выступает как всезнающий творец и повествует о событиях с определенной (эпической) дистанции. Особенностью структурной организации образа автора в сказе является то, что повествование ведется двумя субъектами речи: «автором» и «рассказчиком», ибо сказ вводится ради «чужого» голоса, голоса человека с четкой социальной характерностью (М.М. Бахтин). В фокус повествования попадает не сама

действительность, а ее отражение в устном слове рассказчика, отделенного от реального автора огромной мировоззренческой и социальной дистанцией (в «Левше» — это «цеховой рассказчик», коллективная маска, за которой стоит весь тульский рабочий мир).

«Отчуждение» голосов автора и рассказчика организовано в анализируемом произведении через «стилистический речевой контраст» [Сепик 1990]: первый тип повествования («от автора») принципиально рассчитан на то, чтобы быть воспринятым как «написанное», другой же («от рассказчика») - на то, чтобы восприниматься как «рассказанное». Совмещение этих типов повествования в единое целое обуславливает композиционно-речевое построение сказа, а само сказовое повествование, как отмечал В.В. Виноградов, является «формой сложной комбинации приемов устного, разговорного и письменно-книжного монологического речеведения» [Виноградов 1963: 18].

Помимо рассказчика с ярко выраженной социальной маркированностью, необходимым компонентом сказовой формы повествования . является сочувствующая, в той или иной степени активная аудитория («образ читателя»). Цель рассказчика состоит не только в том, чтобы сообщить читателю какую-либо информацию, но и воздействовать на него определенным образом. Сказ - это не просто устный рассказ, а рассказ «для своих», негромкая беседа. Е.Г. Мущенко, описывая связь рассказчика со слушателями в сказе, указывает на такой аспект как «потолок громкости», уловить который можно косвенно: «Думается, что такими косвенными приметами негромкости сказового повествования служит и разговорная интонация, и ритм ее» [Мущенко 1978: 31].

Будучи выдвинутым на передний план, «цеховой рассказчик» подчиняет себе весь ход повествования, его манера отпечатывается в каждом речевом элементе сказа. В сказе «Левша» социальным параметром речи рассказчика выступает просторечие.

В научной литературе принято различать два значения термина «просторечие»: 1) просторечие как стилистическое средство литературного языка, 2) просторечие как речь лиц, недостаточно овладевших литературным языком [Земская, Китайгородская 1984: 66]. Для сказового повествования характерно просторечие в первом значении этого термина, которое Ф.П. Филин называет «внелитературным просторечием» [Филин 1979: 21]. В обычной жизни носитель просторечия может и не подозревать о том, что его речь неправильна с точки зрения литературной нормы, он говорит в соответствии со своими понятиями о стиле. Язык художественной литературы представляет собой особую среду. Он «может в своих эстетических целях перерабатывать и язык науки, и обычный литературный язык, и литературную разговорную речь, и просторечие, и жаргоны, и полуди алекты, и народные говоры» [Денисов 1980: 140].

Просторечные элементы встречаются в «Левше» на всех языковых уровнях сказово-эпического повествования: на морфологическом уровне, ср.: «так замахнувши и держат» (невозвратная форма глагола вместо возвратной), на лексическом, ср.: «супротив» (литературная форма - «против»), на

синтаксическом - «Через это теперь нимфозория и не прыгает и dance не танцует» (конструкция «глагол + через + в.л.» как выразитель причинно-следственного значения в рамках простого предложения), что позволяет ставить вопрос об их особой экспрессивно-стилистической функции, которая в межъязыковом аспекте представляет собой определенную лингвоэтническую проблему.

Во второй главе «Внутренняя организация эпического способа повествования как принцип речевого оформления литературного сказа» изучение структурной организации образа автора-повествователя связывается с выявлением речевых коррелятов сказово-эпической повествовательной ситуации. В качестве речевых коррелятов указанной ситуации в диссертации предложены композиционно-речевые формы (КРФ), архитектонико-речевые формы (АРФ) и система тональностей [Брандес, Провоторов 2001:18-28].

Композиционно-речевые формы представляют собой сложные функциональные текстово-речевые единства, структурирующие мысль, упорядочивающие ее развитие. Будучи орудием создания текста, они отпечатываются в нем в виде определенной организации текста и продолжают функционировать в нем, но уже в виде орудий коммуникации содержания текста. Различают следующие базисные композиционно-речевые формы: «сообщение», «описание», «рассуждение».

Основополагающим законом эпического повествования является изображение событий в их историко-хронологическом развитии, временной последовательности. Последовательность событий заключается в том, что одно событие примыкает к другому, одно событие совершается вслед за другим, образуя определенные ряды событий. Это означает, что основной композиционно-речевой формой эпического повествования является «сообщение», которая представляет собой интенсивную (динамическую) структуру.

КРФ «сообщение» непосредственно связана с временными отношениями в художественном произведении, которые обусловлены соотношением между двумя временными осями: временной осью описываемых событий и явлений (фабульное или сюжетное время) и временной осью описывающего их текста (повествовательное время). Такое соотношение характеризуется либо несовпадением во времени, либо синхронностью, отсутствием временных отношений [Vogt 1998].

Несовпадение сюжетного и повествовательного времени в тексте художественного произведения может выражаться либо в «растягивании» (Zeitdehnung), либо в «сжатии» времени (Zeitraffung). Среди вариантов «стяжения» выделяют «сильное стяжение» (Aussparung), оно строится по принципу «einige Zeit später» («спустя некоторое время»), и «собственно стяжение» (eigentliche Zeitraffung). «Собственно стяжение» в свою очередь может быть последовательным, постепенным (sukzessiv) и повторяющимся продолженным (durativ) Последовательное стяжение предполагает такое построение повествования о событии, которое строится по схеме «und dann... und dann... und dann...», вследствие чего происходит прогрессивное

нанизывание описываемых событий друг на друга. Это основная повествовательная форма в эпической прозе [Vogt 1998: 109]. Композиционно-речевая форма «сообщение» может несколько изменяться, если отрезок времени, в который произошло описываемое событие, более короткий. В этом случае событие оформляется с помощью КРФ «иллюстративное повествование», временное соотношение фабульного и повествовательного времени в этой форме приближается к синхронному. В случае, если время максимально сжимается и носит почти «вневременной» характер, появляется «констатирующее сообщение». В основе структурного содержания этой композиционно-речевой формы лежит также процесс, но максимально сжатый во времени.

Другой базисной КРФ эпического повествования является «описание». Структурным содержанием этой формы является пространственное соположение предметов, явлений объективной действительности, их сосуществование в пространстве. Как правило, описание носит статический xapaicrep, фактор времени не играет важной роли для этой КРФ, однако может в ней улавливаться, тогда он выражается во временном следовании предметов и их признаков.

В сказово-эпическом произведении происходит постоянная смена показов событий и явлений в развитии («сообщение») и статике («описание»). Только при таком постоянном противопоставлении основной закон эпического повествования - изображение событий и явлений в развитии — имеет значимость.

Названные выше качества композиционно-речевых форм «сообщение» и «описание» выступают в роли оснований, определяющих синтаксическое оформление сказово-эпической речи и выбор видов связи, создающих ее целостность.

Результаты проведенного исследования показали, что среди предложений, оформленных с - помощью КРФ «эпическое сообщение», наиболее распространенным типом являются сложноподчиненные и многочленные комбинированные предложения с сочинением и подчинением, в которых реализуется логико-речевая структура с отношением временного следования, ср.: «Свистовые же как прискочили, сейчас вскрикнули и как видят, что те не отпирают, сейчас без церемонии рванули болты у ставень, но болты были такие крепкие, что нимало не подались, дернули двери, а двери изнутри заложены на дубовый засов» («Левша» гл. 9).

В КРФ «эпическое описание» преимущественно используются предложения с соединительно-перечислительным значением. Временное значение в соединительных предложениях ослаблено, «явления, названные в частях, лишь сополагаются во временном плане» [Формановская 1978: 12], ср.: «Приезжают в пребольшое здание - подъезд неописанный, коридоры до бесконечности, а комнаты одна в одну, и, наконец, в самом главном зале разные огромадиые бюстры, и посредине под Балдахином стоит Аболон полведерский» («Левша» гл. 2). Позиция рассказчика в «описании» не фиксирована в пространстве, он следует вместе с героями сказа и описывает

увиденные ими предметы в той последовательности, в какой они попадают в его поле зрения. Отсутствие глаголов оттеняет временные отношения, создавая атмосферу статичности повествования.

На архитектонико-речевом уровне сказ оформляется с помощью устного монолога с установкой на «чужое слово» и вытекающими отсюда особенностями устно-простонародной речи. Рассказчик оформляет свою речь в определенной степени по законам «слуховой филологии» (термин Б.М. Эйхенбаума), благодаря чему она несет на себе печать устной разрыхленности. При этом создается впечатление ее становления в процессе говорения. Эти эффекты создаются «не сплошной материей говорения» [Виноградов 1963: 17], а различными сигналами устности, которые неизбежно остаются при превращении устного факта в письменный.

Прообразом сказовой речи является повседневная устная речь, которой в общих чертах свойственны следующие характеристики: 1) постоянный учет собеседника и коммуникативной ситуации; 2) неподготовленность, отсутствие предварительного обдумывания, и следовательно, ассоциативный характер следования частей высказывания, 3) линейно-временной характер построения сообщения, и вытекающий отсюда такой признак устной речи, как присоединительный характер оформления высказывания на синтаксическом уровне [Брандес 2004: 121].

Так, примером проявления учета собеседника и коммуникативной ситуации в сказе может служить такое речевое средство, как парантез, ср. а...надо бы подвергнуть ее русским пересмотрам в Туле или в Сестербеке,-тогда еще Сестрорецк Сестер беком звали,- не могут ли наши мастера сего превзойти...» («Левша» гл. 4). Парантез, как конструкция обособленная в ритмико-синтаксическом плане, расчленяет целостную синтаксическую структуру предложения, способствуя созданию атмосферы и ритма «живой» сказовой речи.

Примером неподготовленности сказовой речи служат предложения, в которых высказываемые мысли как бы «склеены» ср.: «... они этого достигали, особенно в больших собраниях, где Платов не мог по-французски вполне говорить; но он этим мало и интересовался, потому что был человек женатый и все французские разговоры считал за пустяки, которые не стоят воображения» («Левша» гл. 1). Сложносочиненное предложение, образованное с помощью противительного союза «но», соединяет две мысли, переход от одной к другой имеет ассоциативный характер, который развивается еще и с помощью придаточного предложения причины.

Иллюзию линейно-временного характера построения сказовой речи создает присоединительность, тем самым имитируется формирование высказывания непосредственно в момент говорения. После того, как основная мысль высказана, к ней присоединяется новая, ср.: «Курьер как привез его в Лондон, так появился кому надо и отдал шкатулку, а левшу в гостинице в номер посадил, но ему тут скоро скучно стало, да и есть захотелось» («Левша» гл. 15).

Доминирующим тоном повествования в «Левше» является сказово-

эпическая тональность, композиционным стержнем которой является смена фаз повествования, КРФ «сообщение» и КРФ «описание». Выражая определенное содержание, композиционно-речевые формы задают особый вид экспрессии, формальным выразителем которой является плавный и спокойный ритм всего повествования. Ритм - это соответствие частей целого, его внутренняя упорядоченность и организованность. Для его возникновения необходима последовательность, закономерная повторяемость некоторых единиц, отграниченных друг от друга. Применительно к художественной речи можно говорить о такой единице, как «ритмико-синтаксическая группа» [Домашнее 1989], которая в свою очередь распадается на более мелкие единицы -синтагмы, слова и группы слов, связанные по смыслу и интонационно и разделенные друг от друга паузами большей или меньшей длительности.

Рассматривая ритм прозы с позиции членения предложения на ритмико-синтаксические группы, можно говорить о различной ритмической организации основных композиционно-речевых форм в сказовом повествовании.

КРФ «сообщение» создает размеренный ритм повествования, без резких перепадов, что наиболее характерно для неторопливого сказово-эпического способа повествования, ср.: «А больше и говорить не стал, да и некогда ему было ни с кем разговаривать, потому что государь приказал сейчас же эту подкованную нимфозорию уложить и отослать назад в Англию - вроде подарка, чтобы там поняли, что нам это не удивительно. И велел государь, чтобы вез блоху особый курьер, который на все языки учен, а при нем чтобы и левша находился, и чтобы он сам англичанам мог показать работу и каковые у нас в Туле мастера есть» («Левша» гл. 14).

В приведенном отрывке первое предложение имеет в своем составе семь ритмико-синтаксических групп, а второе - шесть. Они также обнаруживают сходство при выделении синтагм в составах предложений. В приведенных предложениях их по девять. Равное число синтагм создает общую ритмически однородную организацию сказового повествования.

Примером ритмической организации КРФ «эпическое описание» служит следующий отрывок из «Левши», ср.: «Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что не напороть; работает не с бойлом, а с обучением и имеет себе понятия. Перед каждым на виду висит долбица умножения, а под рукою стирабельная дощечка: все, что который мастер делает,- на долбицу смотрит и с понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое стирает и в аккурат сводит: что на цыфирях написано, то и на деле выходит» («Левша» гл. 16). В отрывке рассказчик приближен к описываемой картине, он хорошо видит все детали, поэтому и сообщает о них подробно. Каждое предложение содержит большое количество синтагм: в первом десять, а во втором — тринадцать. Частая паузация в описании предметов и связанных с ними действий сдерживает повествовательный динамизм временного следования и придает ему характер статичной (вневременной) упорядоченности.

Таким образом, взаимодействие и взаимообусловленность КРФ «эпическое сообщение» и «эпическое описание» обеспечивают композиционную и эмоционально-экспрессивную целостность сказового текста. Структурные модификации данных КРФ призваны отразить различные нюансы в способе повествования.

В третьей главе «Русская сказовая речь в межъязыковом аспекте (на материале переводов «Левши» на немецкий язык)» представлена жанрово-стилистическая точка зрения на проблему достижения межъязыковой эквивалентности [Брандес, Провоторов 2001].

В соответствии с жанрово-стилистическим методом исходными в опосредованной межъязыковой деятельности являются рамочные нормы, обеспечивающие адекватность текстов, оригинального и переводного. Это -жесткие нормы, подлежащие обязательному воспроизведению и сохранению в принимающем языке и культуре. Несоблюдение рамочных норм ведет к искажению важнейших черт смыслового содержания оригинала. В диссертации рамочная переводческая норма соотносится со сказово-эпическим способом повествования (жанром и стилем литературного сказа).

В переводческом поле рамочных норм действуют вариативные речевые нормы и нормы национально-литературного языка. Это довольно гибкие нормы, объясняемые несовпадением языков, и предполагают эквивалентный выбор одного из нескольких вариантов согласно определенным правилам. В диссертации речевая переводческая норма соотносится с социальным (простонародным) типом речи, функциональными коррелятами которого выступают «устный монолог с установкой на «чужое слово» и балагурно-шутливая тональность. Речевая норма становится доступной представителям принимающей культуры благодаря целенаправленному выбору языковых средств в соответствии с нормами национального языка (в данном случае -немецкого языка).

Таким образом, проблема межъязыковой безэквивалентности сказовой речи проявляется, с одной стороны, в ее особой повествовательной форме («эпическое сообщение/описание», «устный монолог с установкой на «чужое слово», балагурно-шутливая тональность). С другой стороны, сказовое повествование субъективно-оценочно окрашено, так как ведется рассказчиком, принадлежащим к определенному социальному кругу. Его социальная характерность проявляется в особом типе речеведения, элементами которого являются просторечные выражения, диалектизмы, различные экспрессивно-окрашенные отклонения от нормы литературного языка.

На повествовательном уровне в диссертации описан ряд структурных трансформаций, затрагивающих внутреннюю эпическую целостность сказа, ср.:

- КРФ «эпическое сообщение»:

«Мне, ваше величество, ничего для себя не надо, так как я пью-ем что хочу и всем доволен, а я,- говорит,— пришел доложить насчет этой нимфозории, которую отыскали: это,- говорит - так и так было, и вот как происходило при моих глазах в Англии,- и тут при ней есть ключик, а у меня есть их же мелкоскоп, в который можно его видеть, и сим ключом через пузичко эту

иимфозорию можно завести, и она будет скакать в каком угодно пространстве и в стороны верояции делать» («Левша» гл. 4).

«.«Eure Majestät, für mich erbitte ich nichts, da ich zu trinken und zu essen habe und genügsam bin. Ich bin», sagt er, «vielmehr gekommen, um über dieses Nymphosorium, das da aufgefunden wurde, Meldung zu erstatten: Das ist», sagt er, «so und so gewesen, und es hat sich vor meinen Augen in England zugetragen. Hier, das Schlüsselchen gehört dazu, und ich habe noch deren Kiekoskop, durch das man es sehen kann. Mit diesem Schlüssel kann man das Nymphosorium auf dem Bäuchlein aufziehen, dann hüpft es ganz nach Eurem Belieben in jedem Raum und macht nach allen Seiten Verojationen»» (Перевод Т.-М. Бобровски).

В приведенном отрывке для рассказчика важно лишь, о чем говорит Платов, поэтому менее значимые моменты им опускаются и заменяются выражениями «.так и так» и «вот как». Переводчик концентрирует внимание читателя на отдельных моментах реплики, т.е. на том, что именно говорит Платов, а это уже не пересказ продолжительного доклада атамана, а передача прямой речи. Вместо того чтобы сообщить о событии, переводчик это событие «воплощает», ставя читателя из положения стороннего наблюдателя в «соучастника» события. Тем самым сказово-эпический способ повествования подменяется драматическим.

- КРФ «эпическое сообщение»:

«Англичане попросили, чтобы им серебром отпустили, потому что в бумажках они толку не знают; а потом сейчас и другую свою хитрость показали: блоху в дар подали, а футляра на нее не принесли: без футляра же ни ее, ни ключика держать нельзя, потому что затеряются и в сору их так и выбросят» («Левша» гл. 3).

«Die Engländer baten, man möchte es ihnen in Silber auszahlen, weil sie den Wert der Papiere nicht kannten. Aufs neue hatten sie ihre Schlauheit offenbart; denn sie schenkten wohl den Floh, aber das Futteral dafür hatten sie nicht mitgebracht. Ohne Futteral konnte man aber weder den Floh noch das Schlüsselchen aufbewahren, so daß man beides verlieren und mit in den Kehricht werfen würde» (Перевод Р. Ханшманн)

В переводе отрывка снимается такое эстетическое качество эпического повествования, как «сказовость». Переводчик разбивает предложение на три коротких предложения, в результате чего нарушается спокойная и плавная размеренность ритма эпического повествования. Эпическая тональность подменяется тональностью бытового рассказа.

— КРФ «эпическое описание»:

«Он смотрел все их производство: и металлические фабрики и мыльно-пильные заводы, и все хозяйственные порядки их ему очень нравились, особенно насчет рабочего содержания. Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что не напороть; работает не с бойлом, а с обучением и имеет себе понятия. Перед каждым на виду висит далбица умножения, а под рукою стирабельная дощечка: все, что который мастер делает,— на долбицу смотрит и с

понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое стирает и в аккурат сводит: что на цыфирях написано, то и на деле выходит» («Левша» гл. 16).

Er betrachtete ihre gesamte Produktion und besichtigte ihre metallischen Fabriken und ihre Seifensägeuntemehmungen, und alle ihre wirtschaftlichen Regelungen, die gefielen ihm schon sehr gut. insbesondere in bezug auf den Arbeitergehalt. War doch ein jeder Arbeiter bei ihnen ständig im Zustand der Sattheit und nicht etwa in Fetzen gekleidet, sondern da trug ein jeder sein befähigtes Toujourgilet, und es trug ein jeder feste Stiegletten mit eisernen Kappen, auf daß er sich an nichts die Füße stoßen möchte; und wenn so einer arbeitete, dann geschah das nicht unter dem Zwang eines Prügelangriffs, sondern auf Grund von Unterweisungen, und so einer wußte genau, was er zu tun hatte. Vor den Augen eines jeden hing eine Tabulle mit dem Einmaleins, vor ihm aber lag griffbereit eine Schliefertafel: und was immer ein solcher Meister tat, - zuvor sah er auf die Tabulle und verglich das mit seinem eigenen Verständnis, schrieb es dann auf das Schliefertäfelchen auf, schliff das andere ab, was darauf zuvor gestanden hatte, und ordnete alles zu einem Akkurat: und was in so einem Ziffierwerk dann geschrieben stand, das wurde in die Tat umgesetzt» (Перевод Й. фон Гюнтера).

Условно все описание в приведенных отрывках можно разделить на два предложения. Первое предложение представляет собой описание-сравнение русской и английской действительности, что является элементом создания идейного содержания произведения. Соответственно, важными составляющими в нем являются противопоставления («одет не в обрывках, а на каждом способный туокурный жилет», «работает не с бойлом, а с Обучением». В предложении подчеркивается вневременной характер описания «постоянно в сытости, одет не в обрывках», «обут в толстые щиглеты». В переводе сохраняется противопоставление, отражающее условия, в которых вынуждены работать русские мастера в сравнении с англичанами. Однако переводчику не удается воссоздать иллюзию вневременного характера описания, оттенив временные отношения (ср. «war gekleidet» - «trug», «wenn so einer arbeitete» -«dann geschah das»).

Второе предложение представляет собой описание работы английских мастеров. Рассказчик выступает в роли наблюдателя, он описывает действия в той последовательности, в какой они становятся доступными его восприятию: глагольные сказуемые имеют здесь либо качественно-изобразительное значение («висит долбица», «на цыфирях написано»), либо характеризуются однотипностью видо-временного плана (настоящего времени несовершенного вида): «смотрит», «сверяет», «стирает». В переводе единый видо-временной план описания разрушается грамматической конструкцией «zuvor sah er» в сочетании с плюсквамперфектом - временной формой предшествования «was darauf zuvor gestanden hatte». Тем самым отрывок представляет собой уже не описание действий, творимых здесь и сейчас перед глазами рассказчика, а пересказ того, что делал мастер в определенный промежуток времени, что приближает данный эпизод к «сообщению». Однако такие изменения на повествовательном уровне недопустимы, так как нарушают композиционно-

речевую целостность сказа.

Как показали результаты исследования, наибольшие сложности в межъязыковом аспекте связаны с переводом устно-простонародной речи на лексико-синтаксическом уровне.

Перевод разговорной речи на немецкий язык часто связан с трансформацией синтаксиса исходного предложения. При этом живая разговорная манера нередко становится «тяжелой», принимает характер письменного языка, ср.:

«...но пальцы у него были куцапые: ловил, ловил,- никак не мог ухватить ни блохи, ни ключика...» («Левша» гл. 10).

«...seine Finger aber, die waren recht stumpfschwänzig, und wie eifrig er auch danach haschte, er vermochte weder des Flohs habhaft zu werden noch des Schlüsselchens...» (Перевод Й. фон Понтера).

To же самое можно сказать и про перевод эллипсов, характерных для эпизодов, в которых рассказчиком передаются диалоги персонажей. Как правило, переводчики используют прием свертывания эллипсов в короткие предложения, ср.:

«Так и сделал - прислал» (о водке-кислярке) («Левша» гл. 14). «So tat er denn auch, er schickte den Schnaps» (Перевод Г. фон Шульц). «So tat er auch, er schickte ihm seinen Bittem» Перевод (К. Нётцеля). Встречаются и удачные примеры перевода эллиптичных предложений, в которых переводчику удается сохранить «живую» атмосферу диалога, ср.:

Хорошо,- говорит,- идет! ««Schon recht», sagte er: «gemacht!» Только, чтоб честно. «Aber ohne Mogeln!»

Да уж это, - говорит,— «In dieser Hinsicht», erwiderte er,

не беспокойтесь «keine Sorge»»

(«Левша» гл. 16). (Перевод Й. фон Гюнтера).

Устно-разговорный тип речеведения на синтаксическом уровне характеризует присоединительность как способ добавления мысли, возникшей непосредственно в момент говорения, ср.:

«Мы,— говорит,— к своей родине привержены, и тятенька мой уже старичок, а родительница — старушка и привыкши в свой приход в церковь ходить, да и мне тут в одиночестве очень скучно будет, потому что я еще в холостом звоним» («Левша» гл. 15).

Добавление мысли в приведенном отрывке осуществлено при помощи сложного союза «да и». Этот союз отличается от других союзов русского языка тем, что является однозначным и выражает только отношение присоединения. «К русскому союзу «да и» ближе стоит немецкий союз «und» в сочетании с «auch», которое уточняет присоединительное значение» [Федоров 1961: 231],ср.:

««Wir sind nämlich», so meinte er, unserer Heimat sehr zugetan, und mein Alterchen, der ist schon ein Greis, und meine Frau Mutter, die ist schon sehr alt und nun einmal daran gewöhnt, zur Kirche immer in ihrem Kirchensprengel zu gehen, und auch mir würde es hier in der Einsamkeit bald zu langweilig werden, da ich

mich ja immer noch im ledigen Stande befinde»» (Перевод Й. фон Понтера).

Некоторыми переводчиками конструкция с союзом «да и» не воспринимается как таковая и воспроизводится по частям, что приводит к ошибкам в переводе, ср.:

«...und meine Erzeugerin, eine alte Frau, die gewohnt ist, in ihrer Gemeinde zur Kirche zu gehen, ja, und ich selber werde mich hier in der Einsamkeit langweilen...» (Перевод Г. фон Шульц).

Русский союз «da» может употребляться в уступительно-противительном значении, в нем сочетается грамматический момент противительности с экспрессивностью народно-разговорной речи, ср.:

«Повел городовой левшу на санки сажать, да долго ни одного встречника поймать не мог, потому извозчики от полицейских бегают» («Левша» гл. 18)

«.Der Wachtmann führte den Linkshänder ab, um ihn in einen Schlitten zu setzen, konnte jedoch lange keinen finden, weil die Kutscher vor den Polizisten ausrissen» (Перевод Т.-М. Бобровски).

«Ein Schutzmann juhrle den Linkshänder hinaus, um ihn in einen Schlitten zu setzen; lange vermochte er jedoch keinen dagerkommenden Droschkenkutscher zu erwischen, denn die gehen den Polizisten aus dem Weg» (Перевод Г. Фон Шульц).

В переводе союз «да», которому в этом значении соответствует «aber», заменяется союзом «jedoch», который обычно выражает «ограничительное или ограничительно-уступительное противопоставление» [Федоров 1961: 237]. К тому же теряется колорит устной простонародной речи, так как «jedoch» имеет помету книжного выражения.

В сказовом повествовании нередки предложения, синтаксическая структура которых углублена деепричастными оборотами. Выражая такие временные отношения, как одновременность или предшествование какому-либо действию, деепричастные обороты расширяют структуру предложения во временном плане, тем самым привносят дополнительную информацию, уточняющую и конкретизирующую изображаемое событие, описывают ситуацию, в рамках которой происходит действие и т.д. При переводе на немецкий язык деепричастные обороты, как правило, не сохраняются:

- деепричастный оборот трансформируется в сложносочиненное предложение:

«... но при нем был донской казак Платов, который этого склонения не любил и, скучая пб своему хозяйству, все государя домой манил» («Левша» гл. 1).

«Doch der Donkosake Platow begleitete ihn, er mochte diese Neigung nicht, sehnte sich nach seinem Haus und Hof und mahnte den Herrscher ständig zur Heimkehr» (Перевод Т.-М. Бобровски).

- деепричастный оборот опускается:

«Англичане говорят: «Это не отворяется», а он, внимания не обращая, ну замок ковырять» («Левша» гл. 2).

«Die Engländer sprachen: «Das läßt sich nicht Offnen», er aber schenkte ihnen keinerlei Beachtung und stocherte in dem Schloß herum» (Перевод Г. фон Шульц).

- деепричастный оборот переводится как придаточное предложение причины:

«...но при нем был донской казак Платов, который этого склонения не любил и, скучая по своему хозяйству, все государя домой манил» («Левша» гл. 1).

«... doch war ständig der donische Kosak Platow um ihn, der solche Seitenabziehungen nicht liebte und, da er nach seiner Häuslichkeit sehnte, den Herrscher in einem fort verlockte, heimzufahren» (Перевод И. фон Понтера).

— деепричастный оборот переводится как придаточное предложение времени:

«Л англичане, видя между государя такую перемолвку, сейчас подвели его к самому Аболону полведерскому и берут у того из одной руки Мортимерово ружье, а из другой пистолю» («Левша» гл. 2).

«Als die Engländer dieses Zwiegespräch zwischen den Herren wahrnahmen, führten sie sie sogleich zu Abolon von Polvedere und nahmen aus dessen einer Hand ein Mortimergewehr und aus der anderren ein Pistole» (Перевод Р. Ханшманн).

При переводе деепричастных оборотов отмеченными выше способами страдает, прежде всего,' ритмико-синтаксическая организация устной речи.

К специфическим особенностям просторечной манеры повествования в «Левше» относится большое количество словоупотреблений в духе «народной этимологии», отличающихся своеобразием и броской новизной. Подтверждением могут служить слова академика A.C. Орлова о том, что «больше чем кто из русских писателей XIX в., Лесков оставил следов стилистической игры со свойствами русского языка» [Орлов 1948: 153].

Н.С. Лесков охотно и мастерски создавал «хитрые словечки» и необычные выражения. Они мотивированны языковым мышлением писателя, а применительно к «Левше», обусловлены еще и стилем произведения. В тексте «хитрые словечки» выполняют различные функции и порой представляют непреодолимое препятствие для переводчиков.

Установкой на «чужое слово» объясняется широкое использование в речи повествователя-рассказчика просторечных элементов, которые в переводе, как правило, олитературиваются, ср. «на сугибе» — «in der Krümmung, auf der Rundung», «супротив» - «gegen, im Vergleich zu», «подумавши» - «mit Überlegung, nach reiflicher Überlegung», «силом его не удерживали» — «sie hielten ihn nicht mit Gewalt zurück». Экспрессивную просторечную лексику переводчики стараются передавать словами с соответствующими пометами фамильярного, бранного и др. характера, ср.: «дерябнул» - «kippte, genehmigte, goß hinter die Binde»; «шельмы собачеСкие» - «diese verdammten Schurken, hundische Kujone».

Рассказчик в «Левше» наделен яркой социальной характерностью, которой объясняется частое использование им диалектных слов. Диалектизмы нередко опускаются или заменяются в переводе литературными выражениями, что приводит1 к нивелированию культурного компонента. Здесь необходимо отметить, что эквивалентные подмены в большинстве случаев невозможны, поскольку диалектные отклонения от литературного стандарта национально

специфичны и определяют территориальную и этнографическую принадлежность говорящего, ср:. <сногавочка» (обозначение для чулок, обычно женских в Воронежской области) - «Söckchen» (Перевод Г. фон Шульц), «Strümpfe» (Перевод Р. Ханшманн).

Большую переводческую проблему составляют просторечные тавтологии. Если тавтологию «на наш вкус этак вкуснее» при переводе на немецкий язык еще можно воссоздать — «Für unseren Geschmack ist das schmackhafter» - слова «Geschmack» и «schmackhaft» также однокоренные, то тавтологию «подковать на подковы» не удалось передать ни одному из переводчиков. Это и понятно, слова «beschlagen» и «Hufeisen» в немецком языке не являются однокоренными, ср. «mit Hufeisen beschlagen».

К языковым особенностям сказа «Левша», объясняемым социальным портретом рассказчика, можно отнести неправильное употребление иностранных слов:

«Что он-лютеранец или протестантист?» («Левша» гл. 15).

«Was ist er, Lutheraner oder Protestantist?» (Перевод Т.-М. Бобровски, Р. Ханшманн).

« Was ist er - Lutheraner oder Protestantist?» (Перевод Г. фон Шульц).

Или:

«По симфону воды с ерфиксом (фр. airfixe) приняли...» («Левша» гл. 15).

«Sie leerten einen Symphon voll Wasser mit Erfix...» (Перевод T.-M. Бобровски).

«Jeder trank einen Simfon Wasser mit Ehrfix...» (Перевод Р. Ханшманн).

Используя такие слова, Н.С. Лесков создает одну из идейных линий «Левши», а именно последовательно раскрывающуюся мысль о «чуждости» иноземной культуры русскому народу.

Сказ, описывая быт и сознание простого русского человека, неизменно содержит реалии — слова и выражения, обозначающие предметы и явления, присущие одной и чуждые другой культуре (хороминка — das Häuslein, die Kammer; нагайка - die Peitsche, die Knute; озямчик - das Röcklein, die Baumwolljacke; опорочки — abgetretene Stiefel, abgetragene Stiefel; водка-кислярка - der Kisljarka-Schnaps, kaukasischer Branntwein и т.д.). В тексте сказа встречается исконно русское слово «авось», которое являет собой лингвокультурный концепт, «сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входйт в ментальный мир человека» [Степанов 1997: 40]. В этом отношении «авось» носит безэквивалентный характер. Так, Г. фон Шульц из короткого «авось» делает «vielleicht haben wir Glüch>, в других переводах «авось» просто опускается.

К особенностям сказового повествования в «Левше» относятся комические элементы, которые характеризуют рассказчика как балагура, а его манеру повествования как балагурно-шутливую. В целом, она оказывается безэквивапентной при переводе на немецкий язык. Так, выражение «...тульского мастера на точку вида поставил...» (Платов) («Левша» гл. 2), заменяется олитературенным «j-n ins rechte Licht rücken» или «ins Gesichtsfeld visieren»; «...будто мы даже государево имя обмануть сходственны...»

(туляки) («Левша» гл. 10) подменяется выражением «wir wären fähig gewesen, den Namen des Herrschers zu benachteiligen... », которое отличается от оригинала не только своей олитературенностью, но и явно письменным характером.

Комический эффект следующей фразы в оригинале «....потому что у государя от военных дел сделалась меланхолия...» (рассказчик) («Левша» гл. 3) объясняется соединением в ней просторечного слова с литературным. К тому же само по себе состояние меланхолии исключает момент внезапности, мгновенности, на что указывает глагол «сделалась». «Меланхолия чувствительного царя оказывается подобной внезапному женскому капризу» [Столярова 1978: 157]. В ряде переводов внезапность действия четко не передается, что нивелирует комический эффект фразы, ср. «melancholisch wurde» (Перевод T.-M. Бобровски), «ganz melancholisch geworden war» (Перевод Г. фон Шульц). Есть однако примеры переводов, когда переводчики сохранили комический эффект, передавая «внезапность» наступления меланхолии, ср. «von Melancholie ergriffen» (Перевод Р. Ханшманн), «hatte sich eine Melancholie eingestellt» (Перевод Й. фон Понтера).

Балагурно-шутливая тональность повествования в «Левше» создается большим количеством окказионализмов. Не все переводчики отважились на словесную игру, ибо «передать окказионализм средствами другого языка, сохранив при этом не только его семантическую структуру, но и форму, которая у авторских новообразований всегда содержательна, - сверхсложная задача. В большинстве случаев она невыполнима» [Тимко 2003: 132]. Так, в тексте перевода К. Нётцеля даже в простых случаях окказионализмы переводятся калькированием с подстрочными примечаниями или заменяются литературными общеупотребительными словами: «керамиды» становятся пирамидами - «Pyramiden», а «студинг» простым пудингом — «Pudding». Однако есть удачные переводческие решения. Выражение «аглицкое парей», в некоторых переводах становится обычным «englische Wette», а в переводе Р. Ханшманн оно превращается в «englische Watte», также образованное по принципу народной этимологии. Залогом правильного понимания выступает здесь глагол «eingehen», используемый в составе устойчивого выражении «держать пари» — «eine Wette eingehen». Другое выражение «курица с рысью» вместо «блеклого» «Huhn mit Reis» (Перевод Г. фон Шульц) становится в переводах Й. фон Гюнтера и Т.-М. Бобровски «Huhn mit Reiz», также по аналогии с народной этимологией.

При переводе окказионализмов переводчики нередко прибегают к приему структурно-смыслового калькирования, ср.: «плезирная трубка» -«JPlaisierrohr» (Перевод И. фон Гюнтера, Т.-М. Бобровски), «полшкипер» — «Halbschiffer» (Перевод Й. фон Гюнтера), «Halbkapitän» (Перевод Т,-М. Бобровски), «пищеприемная комната» - «Speisenempfangszimmer» (Перевод Р. Ханшманн), «Speiseaufnahme-Zimmer» (Перевод Т.-М. Бобровски).

Многие индивидуально-авторские образования в духе «народной этимологии» представляют собой контаминационные образования, ср.: «студинг» (студень + пудинг), «клеветоп» (клевета + фельетон). В-некоторых случаях для перевода подобных «гибридных словечек» переводчики также

успешно воспользовались приемом контаминации, ср. «студинг» — «Sülzding» (Sülze + Pudding) (Перевод Т.-М. Бобровски), «буреметр» - «Sturmmesser» (Sturm + Messer) (Перевод Г. фон Шульц), «клеветоп» - «Verleumton» (Verleumdung + Feuilleton) (Перевод Т.-М. Бобровски).

В других же случаях невозможность контаминации ведет к тому, что передается лишь один компонент такого образования, что, разумеется, приводит к частичной потере смысла. При переводе выражения «огромадчые бюстры» (огромный + громадный и бюст + люстра (мн. ч.) передается лишь один компонент значения каждого из слов: «riesige Büsten» (Перевод Г. фон Шульц), «kolossale Büsten» (Перевод Т.-М. Бобровски), «gewaltige Büsten» (Перевод Р. Ханшманн). Частая замена в переводах стилистически маркированного слова стилистически нейтральным приводит к снижению образности текста оригинала, следовательно, снижается и «его эстетическое воздействие на читателя перевода» [Фененко 2006: 120].

Непреодолимой проблемой для переводчиков оказывается передача на немецкий язык окказионализмов, образованных на фонетической основе. К примеру, «грабоватый нос» переводится как общеупотребительным соответствием «gekrümmte Mase» (Перевод К. Нйтцеля), так и описательно «Adlernase» (Перевод Т.-М. Бобровски). В другом случае «преламут» становится обычным перламутром «Perlmutter» (Перевод К. Нётцеля, Т,-М. Бобровски, Р. Ханшманн), «Perlmutt» (Перевод Г. фон Шульц, Й. фон Понтера).

Одним из лесковских «хитрых словечек», создающих особую балагурную тональность сказа, является выражение «свистовой казак». Оно впервые употребляется в восьмой главе «...о на козлах два свистовые казака с нагайками по обе стороны ямщика садились и так его и поливали без милосердия, чтобы скакал». Р. Ханшманн и К. Нётцель используют нейтральные эквиваленты для обозначения «свистовых», а именно «послы» и «курьеры» (Die Boten, Die Kuriere), стирая тем самым дополнительные коннотации, связанные со «свистом». Другой переводчик, Й. фон Понтер, использует слово «Pfiffikusse», которое, как и в оригинале, содержит сему «свист». Однако, в немецком языке «Pfiff» имеет и другое значение — «уловка, хитрость», а слово «PfifBkuss» переводится как «хитрец, плут, пройдоха»: В «Левше» же нет никаких указаний для такого толкования слова «свистовой». «Pfeifdonanz-Kosaketí» в переводе Т.-М. Бобровски содержит в своем составе сему «свист», т.е. отражает ту же семантическую линию, по которой было образовано слово «свистовой казак», а именно: плети «издают свист», когда ими бьют, это приближает слово «Pfeifdonanz-Kosaken» к оригиналу. Однако дальше при переводе выражения «поливали без милосердия» (т.е. били кнутом со свистом) переводчица раскрывает его смысл с помощью выражения «похабные ругательства», ср.:« .. und auf den Kutschböcken thronten zu beiden Seiten zwei Pfeifdonanz-Kosaken mit Nagaikas, den Kutscher immerfort ohne Erbarmen mit unflätigen Flüchen überschütteten, auf das er rascher dahinjage». Конечно, осыпать «похабными ругательствами» - «mit unflätigen Flüchen überschütteten» не то же самое, что бить кого-либо плетьми. В переводе Г. фон

Шульц содержание эпизода передано без искажений: «... und auf dem Воск saßen zu beiden Seiten des Kutschers zwei forsche Konkordanzkosaken mit Peitschen, die denselben erbarmungslos traktierten, damit er schneller fahre».

В устном творчестве каждого народа есть присказки, поговорки, они чаще всего являются рифмованными. В литературном сказе, уходящем своими корнями в устное творчество, нередко можно найти подобные элементы. Это касается, в частности, фразы, которую можно назвать лейтмотивом всего произведения: «У него ... хоть и шуба овечкина, так душа чедовечкина» («Левша» гл. 19). Перевод этой фразы без рифмы делает ее менее экспрессивной, ср.: «Er hat ... zwar nur einen Bauernpelz, aber eine Menschliche Seele steckt darin!». Снятие экспрессии изменяет регистр интонации и ведет к нарушению эмоционально-экспрессивного фона повествования.

Нередко переводчики выставляют рассказчика в «Левше» за автора, олитературивая его речь. Однако рассказчик, хоть и организует повествование, очень близок левше и простым мастеровым людям и обнаруживает свою общность с ними в таких фразах, как «где наш левша порядочно уже подрумянился» или «на горе nauiezo. левши, умел по-русски говорить». Показательной является фраза «если б вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения, знали...», из которой явствует не только схожесть левши с рассказчиком, но и их, необразованность: и левша, и рассказчик «в науках не зашлись». Однако в переводах на немецкий язык, ср.: «...Ihr wüßtet etwas aus der Rechenkunst, wenn auch nur die vier Spezies...» (Перевод К. Нётцеля), «...wenn ihr wenigstens die vier Regeln der Arithmetik wüßtet...» (Перевод Г. фон Шульц), «...Ihr wüßtet wenigstens die vier Grundregeln der Arithmetik...» (Перевод Р. Ханшманн) речь необразованного рассказчика подается со смысловым смещением. Каламбурные «четыре правила сложения», о которых говорит рассказчик, превращаются в хрестоматийные «die vier Grundregeln der Arithmetik», а это уже не голос «человека из народа», ради чего сказ и вводится. Т.- М. Бобровски переводит «четыре правила сложения» без искажений, ср.: «...wenn ihr aus der Arithmetik wenigstens die vier Regeln des Zusammenziehens kennen würdet...», однако простонародная речь рассказчика «утяжеляется» литературной конструкцией немецкого языка (würde-Form).

Результаты сопоставительного анализа оригинала и переводов «Левши» на немецкий язык позволили сделать вывод о частичной стилевой и речевой безэквивапенгности «сказовой речи», которая связывается в диссертации со специфической народно-разговорной манерой повествования рассказчика, функциональными коррелятами которой выступают монолог с установкой на «чужое слово» и балагурно-шутливая тональность. Простонародная манера речеведения рассказчика, с одной стороны, создается с помощью синтаксиса просторечия, обусловленного специфически устным способом «оказывания». С другой стороны, речь сказового повествователя складывается из различных лексическо-синтаксических средств: окказионализмов, индивидуально-авторских образований, имитирующих народную этимологию, некорректного употребления иностранных слов и абстрактных существительных,

диалектальных слов и просторечных выражений, фразеологизмов разговорного характера.

Проведенный анализ свидетельствует о том, что «олитературивание» речи рассказчика и подмена простонародного (устного) характера его речи письменным приводит в переводах к смешению голосов рассказчика и автора, и тем самым нарушает такую отличительную черту сказа как «двуголосие». Однако именно двуголосие (повествование «от автора» и «от рассказчика», построенное на речевом стилистическом контрасте) является одной из важнейших характеристик сказа при его выделении в видовую (жанровую) форму.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются выводы по диссертации.

В основу диссертационного исследования положена концепция о двойственном характере языка как объекта лингвистического исследования, которая включает в себя учение о средствах языка и учение о правилах употребления языка. Последнее - актуальная и пока еще мало разработанная проблема лингвистики текста.

Исследование построено с акцентом на систему употребления языка, в качестве которой в диссертации выступает способ повествования в его конкретной реализации - «образе сказово-эпического повествователя».

В диссертации представлена жанрово-стилистическая модель сказово-эпического повествования, в качестве конституентов которой выступают композиционно-речевые формы (КРФ), архитектонико-речевая форма (АРФ) и ритмико-тональные структуры, реализующие интонационное оформление сказа. В диссертации были выявлены и описаны внутренние связи между языком и указанными текстовыми структурами, являющимися универсальными носителями смысла целостного произведения.

В диссертации предложен один из возможных подходов к трактовке жанрово-стилистической организации языкового текста как рамочной нормы сопоставления подлинника и перевода, которая в межъязыковом аспекте идентична как для оригинального, так и для переводного текста и призвана обеспечить идентичность эффекта действия обоих текстов. В переводческом поле рамочных норм действуют вариативные речевые нормы и нормы национально-литературного языка. В переводе должны присутствовать как строгое соблюдение заданного в оригинале образца (жанрово-стилистической рамки), так и элементы творчества переводчика, связанные с выбором эквивалентных (речевых и языковых) переводческих вариантов. Знание и понимание рамочных и вариативных норм перевода, за которыми стоит языковой стиль словесного произведения, предостерегает переводчика как от буквализма, так и от произвола перевода.

Предложенный в диссертации жанрово-стилистический подход к тексту позволит сделать новые шаги в разработке механизмов функционирования языка в конкретных жанрах и типах художественного текста. Результаты исследования представляются перспективными для изучения жанров художественной прозы в межъязыковом аспекте.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Клочков, A.B. Сказовая речь в произведении Н.С. Лескова «Левша» [Текст]: (опыт жанрово-стилистического анализа переводов «Левши» на немецкий язык) / A.B. Клочков // Ученые записки ОГУ. Литературоведение. Лесковский сборник. - Вып. 2. - Орел, 2006. - С. 104-108

2. Клочков, A.B. «Сказовая речь» как переводческая проблема [Текст]: (на примере перевода «Левши» Н.С. Лескова на немецкий язык) / A.B. Клочков // Ученые записки РОСИ. - Вып. 6, Серия: Лингвистика. Межкультурная коммуникация. Перевод. - Курск: Изд-во РОСИ, 2005. - С. 61-73

3.. Клочков, A.B. Просторечие как фактор межкультурной безэквивалентности [Текст] / A.B. Клочков // Ученые записки РОСИ. Серия: Лингвистика. Межкультурная коммуникация. Перевод/отв. ред. В.И. Провоторов. - Курск: Изд-во РОСИ, 2006. - Вып. № 8. - С. 23-30.

4. Клочков, A.B. Русская сказовая речь в переводах на немецкий язык [Текст]: (на материале переводов произведения Н.С. Лескова «Левша» на немецкий язык) / A.B. Клочков // Социокультурные проблемы перевода: Сбор, научн. трудов. В 2-х частях. - Вып. 7. Часть 1. - Воронеж: Воронежский гос. университет, 2006. - С. 343-352

dx^ZT

Подписано к печати 14.06.2006г. Формат 60x84 1/16 11ечать офсетная. Усл. и.л. 1.1. Закач №29 Тираж 110 экч. Отпечатано в отделе оперативной полиграфии Территориального органа Федеральной службы государственной статистики но Орловской области 302001 г.Орел. мер. Воскресенский 24

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Клочков, Алексей Валерьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ ЯЗЫКА И СТИЛЯ ЛИТЕРАТУРНОГО СКАЗА.

1.1. «Образ автора» в системе художественного прозаического произведения.

1.2. Эпический способ повествования как категория художественного отражения действительности.

1.2.1. Особенности эпического способа повествования в литературном сказе (на примере произведения Н.С. Лескова «Левша»).

1.2.2. Устно-простонародная речь («просторечие») как социальная характеристика эпического повествования в литературном сказе Н.С. Лескова «Левша».

Выводы к 1 главе.

ГЛАВА И. ВНУТРЕННЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЭПИЧЕСКОГО СПОСОБА ПОВЕСТВОВАНИЯ КАК ПРИНЦИП РЕЧЕВОГО ОФОРМЛЕНИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО СКАЗА.

2.1. Композиционно-речевая характеристика способа повествования в литературном сказе.

2.1.1. Особенности синтаксического оформления сказовой речи.

2.2. Ритмико-тональная организация сказовой речи.

Выводы ко 2 главе.

ГЛАВА III. РУССКАЯ СКАЗОВАЯ РЕЧЬ В МЕЖЪЯЗЫКОВОМ АСПЕКТЕ (на материале переводов «Левши» на немецкий язык).

3.1. Понятие «межъязыковая эквивалентность».

3.2. Межъязыковой анализ сказовой речи на композиционно-речевом уровне.

3.2.1. КРФ «эпическое сообщение».

3.2.2. КРФ «иллюстративное повествование».

3.2.3. КРФ «эпическое описание».

3.3. Устно-простонародная речь («просторечие») как фактор межъязыковой безэквивалентности.

3.3.1. Просторечие на синтаксическом уровне.

3.3.2. Просторечие на лексическом уровне.

Выводы к 3 главе.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Клочков, Алексей Валерьевич

Разрабатываемая в диссертации проблема функционирования языка в системе жанров литературно-художественного стиля относится к области жанровой стилистики текста, которая в данном исследовании рассматривается в тесной связи с коммуникативной лингвистикой и теорией речевой деятельности.

Понятие «языка художественной литературы» не полностью раскрыто и определено в науке. Под языком художественной литературы чаще всего понимают систему средств языковой выразительности, в результате чего анализ стиля художественного произведения подменяется анализом его внешней, языковой стороны. Подобный «атомарный» подход, в котором не учитывается целостность художественного произведения, не может быть плодотворным. Настоящее исследование построено на представлении о языке художественного произведения как языке стилистически оформленном, несущем коммуникативную, социальную информацию [Боброва 1981, Брандес 2004, Краус 1975, Попов 1977, Провоторов 2001, Ризаева 1990, Рымжанова 1986].

В работе принято толкование стиля, восходящее к трудам В.В. Виноградова: «Стиль - это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка» [Виноградов 1981: 320]. Такая трактовка стиля предполагает его изучение как нормативной категории, выполняющей функцию программы целесообразного употребления языка в художественном произведении.

Актуальность работы обусловлена необходимостью изучения проблемы употребления языка в художественной коммуникации, связанной с правилами выбора и комбинирования языковых средств в разных жанрах и типах текста, что одновременно способствует выявлению одного из возможных оснований типологизации художественных текстов. Межъязыковой аспект исследования представляется актуальным с точки зрения решения насущных задач поиска методов перевода отдельных жанров художественной прозы.

Анализу языка и стиля литературного сказа - объекта диссертационного исследования посвящены многочисленные работы как в отечественной, так и в зарубежной науке [Баландина 1971, Бахтин 1979, Видуэцкая 2000, Виноградов 1980, Горелов 1988, Горячкина 1963, Дыханова 1993, Клюев 1979, 1981, Кожевникова 1971, Мущенко 1978, Попова 2002, Рыбаков 1973, Сепик 1990, Столярова 1977, Эйхенбаум 1986, Федь 1978, Girke 1969, Labriolle 1986, + Marcade 1973, Titunik 1977, McLean 1954, Hodel 1994, 2000 и др.]. В них представлены самые разнообразные точки зрения на рассматриваемый феномен, что вполне закономерно, ибо литературный сказ как художественно-прозаическое произведение представляет собой сложный многообразный объект.

Основу изучения стиля литературного сказа в диссертации составляет описание его «внутренней формы» (М.М. Бахтин). С позиции жанрово-стилистического подхода под внутренней формой художественно-прозаического произведения понимается «способ повествования» (Erzahlweise), который персонифицирован с помощью категории «образа автора-повествователя». Именно он осуществляет целостность внутренней формы, а через нее и целостность произведения.

Предмет настоящего исследования составляет способ языковой организации повествования в литературном сказе в его конкретной реализации - «образе сказово-эпического повествователя».

Материалом для исследования послужило произведение Н.С. Лескова «Левша» [Лесков 1981], в котором образ сказово-эпического повествователя проявляется наиболее целостно. Литературный сказ как особое явление русского национального языка и культуры представляет собой научную проблему в межъязыковом аспекте, поскольку несет в себе черты стилевой и речевой безэквивалентности. В качестве материала для межъязыкового анализа в диссертации взяты переводы «Левши» на немецкий язык, относящиеся к разным историческим периодам [Gunter 1949, Notzel 1957, Schulz 1979, Hanschmann 1980, Bobrowski 1989].

Проблема безэквивалентности входит в общий круг проблем переводимости-непереводимости текстов иноязычной культуры и связана с задачей преодоления «лингвоэтнического барьера» [Латышев 2000, Тимко 2003]. Настоящее исследование основывается на теоретическом положении о том, что рассмотрение проблемы безэквивалентности в системе жанрово-стилистических свойств художественного текста является значительно продуктивнее внетекстовых подходов к данной проблеме. Еще К. Райе писала о том, что «именно тип текста, в первую очередь, определяет выбор средств перевода и поэтому является непреложной предпосылкой объективной оценки перевода» [Reiss 1978:203].

Отправной точкой исследования является жанрово-стилистический метод, в основе которого лежит моделирование внутренней стилистической организации языка избранного жанра. Такой подход согласуется с положением о том, что при изучении языка литературного произведения путь исследования направлен «от сложных структур - к стилистическим единицам, а не обратно, от слова и словосочетаний - к его сложным объединениям» [Виноградов 1980: 252]. Конкретные лингвистические задачи решаются путем комплексного использования следующих методов: семантико-структурного, композиционно-речевого, описательного. Метод сопоставительного анализа (оригинала сказа и его переводов на немецкий язык) выводит лингвостилистическое изучение искомого жанра на уровень междисциплинарных исследований.

Цель работы состоит в построении жанрово-стилистической модели литературного сказа и выявлении ее инвариантных функционально-речевых параметров в межъязыковом аспекте.

Достижение поставленной цели предопределяет решение следующих задач: ф - выявить стилистическое своеобразие эпического повествования, служащего основанием программы языковой деятельности по оформлению литературного сказа;

- исследовать сказовый способ повествования и его основные конституенты - «образ автора» и «образ читателя»;

- провести многоаспектный анализ литературного сказа на уровне способа повествования, композиционно-речевых и архитектонико-речевых форм, а также языкового оформления, позволяющего создать сравнительно полную картину системной организации языка литературного сказа; ф - описать простонародную специфику речи сказового повествователя и реализующую ее ритмико-тональную систему;

- провести на основе выявленной жанрово-стилистической модели сопоставительный анализ сказовой речи с целью изучения закономерностей ее эквивалентного функционирования в межъязыковом аспекте.

Научная новизна исследования заключается:

- в выборе предмета исследования - «внутренней формы» литературного сказа, выполняющей интегративную функцию и организующей сказово-эпическое повествование в единую систему;

- в выявлении содержательной специфики субъекта сказово-эпического повествования и адекватной ей специфики речевых и языковых коррелятов;

- в установлении своеобразия базовых композиционно-речевых форм (КРФ) «сообщение» и «описание», а также архитектонико-речевой формы (АРФ) «устный монолог с установкой на «чужое слово» в формировании языка и стиля литературного сказа.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что ее результаты являются определенным вкладом в теорию стилистики художественного текста. К этим результатам относятся раскрытие конкретной специфики композиционно-речевых форм как функционально-коммуникативных единиц структурирования сказово-эпического повествования; уточнение статуса ± «автора-повествователя» как нормативной категории языкового синтаксического и лексического) оформления литературного сказа. Результаты исследования позволяют также уточнить представление о принципах достижения межъязыковой эквивалентности, входящих в круг фундаментальных вопросов переводоведения.

Практическая ценность исследования состоит в том, что вопросы «образа автора», эпических вариантов композиционно-речевых форм, языкового оформления литературного сказа могут быть использованы в теоретических курсах и на семинарах по стилистике текста, грамматике и лексикологии немецкого и русского языка при сопоставительном изучении лингвостилистических особенностей художественного текста, а также в практике преподавания перевода.

Результаты исследования излагались на международной научной конференции «Проблемы мировоззрения и творчества Н.С. Лескова» (Орел 2005), на VI международной конференции «Перевод: язык и культура» (Воронеж 2006), на научно-методических конференциях профессорско-преподавательского состава факультета иностранных языков ОГУ (апрель 2005, апрель 2006) и отражены в четырех публикациях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сказово-эпический способ повествования представляет собой рамочную стилистическую норму оформления языка литературного сказа.

2. Носителями сказово-эпического способа повествования и тем самым категориями, предопределяющими выбор и комбинирование языковых средств в литературном сказе, являются «образ сказово-эпического повествователя» и соответствующий ему «образ читателя».

3. Специфика образа эпического повествователя в его сказовом варианте состоит в сплетении в единство голосов двух повествователей: «автора» и «рассказчика». Образ читателя в сказовом повествовании, как следствие установки сказа на устное «чужое слово», предстает в «образе слушателя».

4. Речевыми коррелятами, регламентирующими выбор и комбинирование языковых средств в литературном сказе, являются композиционно-речевые формы «эпическое сообщение» и «эпическое описание», архитектонико-речевая форма «устный монолог с установкой на «чужое слово» и объединяющая их в целостную речевую систему «балагурно-шутливая»

4 * " тональность.

5. Сказово-эпический способ повествования как рамочная норма организации языка литературного сказа регулирует вариативный выбор эквивалентных языковых и речевых средств в межъязыковом аспекте.

Цели, задачи и методы работы определили структуру диссертации, которая состоит из трех глав, заключения, библиографического списка, а также списка источников для лингвостилистического анализа.

Во введении обосновывается актуальность избранной темы; определяются объект, предмет, цель и задачи работы; характеризуется база эмпирического материала; раскрывается методологическая основа исследования; излагаются основные теоретические положения, выносимые на защиту; отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов.

В первой главе диссертации «Научно-теоретические предпосылки исследования языка и стиля литературного сказа» даются определения исходных понятий диссертации «стиль художественного произведения» и «способ повествования». Определяется статус категории «образ повествователя» как способа художественного повествования, дается подробная характеристика внешней стороны «эпического способа повествования», а также выявляются особенности данного способа повествования в сказе. Проводится обзор научной литературы, отражающей различные взгляды на явление и язык сказа, а также отражаются основные этапы эволюции представлений о сказе. Дается характеристика устно-простонародной речи как социальной характеристики эпического повествования в анализируемом произведении.

Во второй главе «Внутренняя организация эпического способа повествования как принцип речевого оформления литературного сказа» сказово-эпический способ повествования разрабатывается в стилистическую программу по выбору и комбинированию языковых средств в словесном произведении, на основе которой в третьей главе проводится межъязыковой анализ. Выявляется композиционно-речевая специфика сказово-эпического способа повествования, описываются КРФ «эпическое сообщение» и «эпическое описание», отражающие его стилистическую сущность. Как производное от композиционно-речевого строя рассматривается и анализируется синтаксическое оформление сказовой речи, типы предложений и средства связи между ними. Дается описание ритмико-тональной организации сказа, формирующей эмоционально-экспрессивный строй повествования.

В третьей главе «Русская сказовая речь в межъязыковом аспекте (на материале переводов «Левши» на немецкий язык)» представлена жанрово-стилистическая точка зрения на проблему достижения «межъязыковой эквивалентности». Методологической основой межъязыкового анализа сказовой речи служит категория «переводческая норма», складываемая из жанрово-стилистических и речевых норм, с которыми коррелирует категория образа автора - «эпического повествователя» в его сказовом варианте. Межъязыковой анализ сказовой речи проводится на композиционно-речевом и лексико-синтаксическом уровне текста.

В заключении подводятся итоги исследования и формулируются выводы по диссертации.

Библиография содержит список литературы, насчитывающий 214 источников на русском, немецком, английском и французском языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвостилистические особенности литературного сказа в межъязыковом аспекте"

Выводы к 3 главе

1. Связность текста рассматривается в диссертации как производное от композиционно-речевого уровня и типа повествователя. Из признаков связности текста в работе рассматривается соотнесенность компонентов высказывания с точки зрения его актуального членения. В композиционно-речевой форме «эпическое сообщение» самым распространенным типом структур является каноническая ступенчатая тема-рематическая организация текста, также встречается тема-рематическая структура веерного типа. Соотнесенность предложений становится доступной благодаря различного типа повторам: лексическому, синонимическому, местоименному.

Другая основная композиционно-речевая форма «эпическое описание» представляет собой связь пространственного соположения с прогрессией с постоянной темой.

Композиционно-речевая форма «иллюстративное повествование» занимает промежуточное положение между КРФ «эпическое сообщение» и КРФ «описание», сочетая в себе черты обеих, в результате связность КРФ «иллюстративное повествование» обеспечивается тематической прогрессией со сквозной темой.

2. Элементами, эксплицирующими структурное содержание КРФ, являются лексические и грамматические показатели. Наиболее часто употребимыми для КРФ «эпическое сообщение» являются маркеры «потом», «когда», глаголы с семой движения, в качестве грамматического маркера выступает временное соотношение глаголов (Praterit - Plusquamperfekt).

Для КРФ «эпическое описание» характерно употребление глаголов с семантикой пространственного покоя, а в качестве грамматического показателя - единый временной план настоящего времени.

Воспроизведение этих элементов в переводе позволяет сохранить структурное содержание КРФ, а следовательно, ее целостность. Изменения на композиционно-речевом уровне лишают перевод адекватности.

3. В качестве субъектов речи в «Левше» выделяют литературного рассказчика («автора») и собственно рассказчика. Перевод эпической повествовательной речи «от автора», близкой к нейтральному стилю, не вызвал проблем у переводчиков.

Результаты сопоставительного анализа оригинала и переводов «Левши» на немецкий язык позволили сделать вывод о частичной стилевой и речевой безэквивалентности «сказовой речи», которая связывается в диссертации со специфической народно-разговорной манерой повествования рассказчика, функциональными коррелятами которой выступают монолог с установкой на «чужое» слово и балагурно-шутливая тональность. Простонародная манера «речеведения» рассказчика, с одной стороны, создается с помощью синтаксиса просторечия, обусловленного специфически устным способом «сказывания». С другой стороны, речь сказового повествователя складывается из различных лексическо-синтаксических средств: окказионализмов, индивидульно-авторских образований, имитирующих народную этимологию, некорректного употребления иностранных слов и абстрактных существительных, диалектальных слов и просторечных выражений, фразеологизмов разговорного характера.

4. Общая тенденция переводов к «олитературиванию» речи рассказчика и к подмене простонародного (устного) характера его речи письменным приводит к смешению голосов рассказчика и автора, и тем самым нарушает такую отличительную черту сказа как «двуголосие». Однако именно двуголосие (повествование «от автора» и «от рассказчика», построенное на речевом стилистическом контрасте) является одной из важнейших характеристик сказа при его выделении в видовую (жанровую) форму.

Проведенный анализ свидетельствует о том, что языковой стиль литературного сказа остается тем «лингвоэтническим барьером», который переводчики вынуждены преодолевать заново и все время по-другому. Переводческие удачи и неудачи следует отнести к индивидуальным предпочтениям и уровню мастерства отдельных переводчиков.

153

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование основывается на представлении о языке как лингвистическом объекте, существующем в двух взаимосвязанных системах: системе языковых средств и системе правил употребления этих языковых средств. В диссертации упор сделан на систему функционирования языка в художественном произведении, которая в межъязыковом аспекте выступает одновременно нормой употребления языка в оригинале и нормой его перевода на другие языки.

При таком ракурсе рассмотрения стиль художественного произведения понимается не как внешняя форма (языковые единицы), а как внутренняя форма его содержания, реализуемая в языке. С позиции жанрово-стилистического подхода, представленного в диссертации, под внутренней формой художественно-прозаического произведения понимается «способ повествования», в «Левше» - его сказово-эпический вариант. Способ повествования является организующим центром языка словесного произведения. Согласно концепции академика В.В. Виноградова, способ художественного повествования воплощается в «образе автора-повествователя».

В диссертации была сконструирована и предложена одна из возможных моделей «образа автора-повестователя» в сказово-эпической речи.

Образ сказово-эпического повествователя» - это внутренняя структура сказа, включающая набор форм коммуникативно-речевой деятельности, регламентирующих оформление языка сказового произведения. К таким формам относятся композиционно-речевые (КРФ), архитектонико-речевые (АРФ) и ритмико-тональные формы, каждая из которых имеет свою систему оформления (М.П. Брандес).

С внутренней стороны стиль, как принцип оформления языка литературного сказа, представляет собой организованный набор КРФ «эпическое сообщение» и «эпическое описание». Композиционно-речевая система сказово-эпического повествования обусловила его синтаксическое оформление (специфические типы логической и грамматической связи и языковых средств их выражения).

На композиционно-речевую систему накладывается балагурно-шутливая тональность, которая становится доступной читателю через просторечный синтаксис, большое количество индивидуально-авторских образований, нарушение норм литературного языка.

Архитектонико-речевой уровень сказа оформляется с помощью устного монолога с установкой на «чужое слово» (М.М. Бахтин) и всеми вытекающими отсюда синтаксическими и лексическими особенностями устно-простонародной речи.

В исследовании внимание сконцентрировано, прежде всего, на речевом поведении рассказчика. Сказово-эпический способ повествования, разработанный в стилистическую программу по выбору и комбинированию языковых средств в словесном произведении, представляет собой устный монолог необозначенного социально маркированного рассказчика (представителя тульского рабочего люда), ведущего повествование, не вмешиваясь в его ход, и понимающего все так, как ему доступно. Его речь отличается от авторской стилистически, а именно - посредством просторечной лексики и экспрессивного синтаксиса. Наличие «своей» аудитории делает тональность его речи теплой, доверительной.

Проблема просторечия в межъязыковом аспекте вписывается в круг наиболее сложных проблем переводоведения. Несмотря на многообразие приемов его передачи, это проблема еще далека от окончательного решения.

Олитературивание речи рассказчика и подмена устно-простонародного характера его речи письменным, как общая тенденция переводов текстов художественной литературы, содержащих социальный и национальный колорит, приводит в ряде случаев, как подтвердил проведенный межъязыковой анализ, к смешению голосов рассказчика и -автора. Однако, именно эта характеристика сказа является одной из важнейших при его выделении в видовую (жанровую) форму.

В диссертации предложен один из возможных подходов к трактовке жанрово-стилистической организации языкового текста как рамочной нормы сопоставления подлинника и перевода, которая в межъязыковом аспекте идентична как для оригинального, так и для переводного текста и призвана обеспечить идентичность эффекта действия обоих текстов. В переводческом поле рамочных норм действуют вариативные речевые нормы и нормы национально-литературного языка. В переводе должны присутствовать как строгое соблюдение заданного в оригинале образца (жанрово-стилистической рамки), так и элементы творчества переводчика, связанные с выбором эквивалентных (речевых и языковых) переводческих вариантов. Знание и понимание рамочных и вариативных норм перевода, за которыми стоит языковой стиль словесного произведения, предостерегает переводчика как от буквализма, так и от произвола перевода.

Предложенный в диссертации жанрово-стилистический подход к тексту позволит сделать новые шаги в разработке принципов функционирования языка в конкретных жанрах и типах художественного текста. Результаты исследования представляются перспективными для изучения жанров художественной прозы в межъязыковом аспекте.

Список научной литературыКлочков, Алексей Валерьевич, диссертация по теме "Теория языка"

1. Адмони, В.Г. Синтаксис современного немецкого языка Текст. / В.Г. Адмони. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1973. -176 с.

2. Алексеева, Т.А. Поэтика повествования в рассказах Н.С. Лескова Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук./ Т.А. Алексеева. -М., 1996. 15 с.

3. Андреева, Е.А. Окказионализмы русских поэтов XX в. в немецких переводах Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук./Е.А. Андреева. -Казань, 1998.-16 с.

4. Аннинский, Н. Сто лет «Левши» Текст. /Н. Аннинский // В мире Лескова. Сб. статей под. ред. В. Богданова. М.: Советский писатель, 1983.-С. 295-316

5. Бабенко, Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа Текст.: учебник для вузов /Л.Г. Бабенко. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. - 464 с.

6. Баландина, Н.В. Приемы сказа (На материале романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь») Текст. / Н.В. Баландина//Вопросы языка современной русской литературы/Под ред. В.Д. Левина. -М.: Наука, 1971. С. 386-400

7. Баранникова, Л.И. Просторечие как особый социальный компонент языка Текст./ Л.И. Баранникова//Язык и общество. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1974. - вып. 3. - С. 3-22

8. Барлас, Л.Г. Русский язык. Стилистика Текст.: пособие для учителей / Л.Г. Барлас. М.: Просвещение, 1978.

9. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М.М. Бахтин. -изд. 4-е. М.: Советская Россия, 1979. - 320 с.

10. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества Текст. / М.М. Бахтин. -М.: Искусство, 1979. 423 с.

11. Белая, Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы Текст. / Г.А. Белая. М.: Наука, 1977. - 254 с.

12. Белошапкова, В.А. Современный русский язык. Синтаксис Текст.: учеб. пособие для филол. специальностей ун-тов / В.А. Белошапкова. -М.: «Высш. школа», 1977. 248 с.

13. Бенвенист, Эмиль. Общая лингвистика Текст.: Пер. с фр./Общ. ред., вступ. ст. и коммент. Ю.С. Степанова / Э. Бенвенист. изд. 2-е, стереотипное. - М.: Едиторал УРСС, 2002. - 448 с. (Лингвистическое наследие)

14. Береговская, Э.М. Разговорно-просторечные элементы в поэмах Твардовского и их отражение в переводах на французский и немецкий языки Текст. / Э.М. Береговская//Тетради переводчика/под ред. Л.С. Бархударова. -М.: Высшая школа, 1982. -№19. С. 33^43

15. Боброва, Г.П. Синтактико-стилистическая характеристика повествовательной речи (на материале немецкой эпической прозы XIX-XX веков) Текст.: дисс. канд. филол. наук. Ташкент, 1981.-210 с.

16. Богданов, В. Н.С. Лесков в русской литературе Текст. / В. Богданов//В мире Лескова. Сб. статей под. ред. В. Богданова. М.: Советский писатель, 1983.-С. 8-57

17. Брандес, М.П. Стилистика текста Текст.: Теоретический курс: Учебник / М.П. Брандес. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Прогресс-Традиция; ИНФРА-М, 2004.-416 с.

18. Брандес, М.П. Стиль и перевод Текст.: (на материале немецкого языка): учеб. пособие / М.П. Брандес. М.: Высшая школа, 1988. -127 с.

19. Брандес, М.П. Критика перевода. Практикум по стилистико-сопоставительному анализу переводов немецких и русскиххудожественных текстов Текст.: учеб. пособие / М.П. Брандес. М.: КДУ, 2006. -240 с.

20. Брандес, М.П. Употребление языка и вариативность текстовых и языковых структур Текст. / М.П. Брандес//Ученые записки РОСИ. Серия: Лингвистика. Межкультурная коммуникация. Перевод/отв. ред. В.И. Провоторов. Курск: Изд-во РОСИ, 2004. - вып. №5. - С. 6-13

21. Брандес, М.П. Языковой стиль художественного повествования Текст.: (на материале немецкой художественной прозы): автореф. дис. докт. филол. наук. / М.П. Брандес. Киев, 1989. - 36 с.

22. Брандес, М.П., Провоторов, В.И. Предпереводческий анализ текста Текст.: (для институтов и факультетов иностранных языков): учеб. пособие. /М.П. Брандес, В.И. Провоторов. 3-е изд., стереотип. - М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2001. - 224 с.

23. Бухштаб, Б.Я. Об источниках «Левши» Лескова Текст. / Б.Я. Бухштаб//Библиографические разыскания по русской литературе XIX в. М.: Книга, 1966.-С.136-161

24. Валгина, Н.С. Современный русский язык. Синтаксис Текст. / Н.С. Валгина. -М.: Высшая школа, 2003. 416 с.

25. Вахрушев, B.C. «Левша» в английском платье Текст. / B.C. Вахрушев //Русская речь. -1972. №5. - С. 21-26

26. Видуэцкая, И.П. Николай Семенович Лесков Текст.: В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам / И.П. Видуэцкая. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. 94, [2] с

27. Видуэцкая, И.П. Об атмосфере художественного мира Лескова Текст. / И.П. Видуэцкая//Рус. слов. -1995. №6. - С. 25-28

28. Винокур, Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц Текст. / Т.Г. Винокур. М.: Наука, 1980. - 27 с.

29. Виноградов, В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. - 360 с.

30. Виноградов, В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1976. - 511 с.

31. Виноградов, В.В. О теории художественной речи Текст. / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1971. - 238 с.

32. Виноградов, В.В. Проблемы русской стилистики Текст. / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1981. - 320 с.

33. Виноградов, В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика Текст. / В.В. Виноградов. -М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1963.-255 с.

34. Виноградов, B.C. Введение в переводоведение Текст. / B.C. Виноградов. М.: Изд-во инст-та среднего образования РАО, 2001. - 224 с.

35. Виноградов, B.C. Перевод: Общие и лексические вопросы Текст.: уч. пособие/ В.В. Виноградов. 2-е изд., перераб. - М.: КДУ, 2004. - 240 с.

36. Влахов, С., Флорин, С. Непереводимое в переводе Текст.: Монография /С. Влахов, С. Флорин. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1986. -416 с.

37. Волков, И.Ф. Теория литературы Текст.: учебное пособие для студентов и преподавателей / И.Ф. Волков. М.: Просвещение, Владос, 1995.-256 с.

38. Вопросы немецкой разговорной речи Текст.: сб. трудов/Отв. ред. В.Д. Девкин. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1974. - 95 с.

39. Галушкин, С.А. Мотив «военное одоление» в рассказе Н.С. Лескова «Левша» Текст. / С.А. Галушкин//Рус. лит. 1982. -№3. - С. 179-183

40. Гальперин, И.Р. Стилистика английского языка Текст.: учебник / И.Р. Гальперин. изд-е 3-е. -М.: Высшая школа, 1981. - 334 с.

41. Гачечиладзе, Г.Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи Текст. / Г.Р. Гачечиладзе. М.: Советский писатель, 1980. -256 с.

42. Гебель, В.А. Н.С. Лесков. В творческой лаборатории Текст. / В.А. Гебель. -М.: Советский писатель, 1945.-223 с.

43. Горелов, А.А. Житие Николая Лескова Текст. //Соединяя времена /

44. A.А. Горелов. -М.: Современик, 1978. С. 23-59

45. Горелов, А.А. Н.С. Лесков и народная культура Текст. /А.А. Горелов. -Л.: «Наука» Ленинградское отделение, 1988.-295 с.

46. Горшков, А.И. Русская стилистика Текст.: учеб. пособие / А.И. Горшков. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2001.- 367, 1.с.

47. Горячкина, М.С. Сатира Лескова Текст. / М.С. Горячкина. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1963.-232 с.

48. Гроссман, Л.П. Н.С. Лесков. Жизнь и творчество. Поэтика Текст. / Л.П. Гроссман. М.: ГИХЛ, 1945. - 320 с.

49. Гроссман, Л.П. «Николай Семенович Лесков» Текст. / Л.П. Гроссман. -М.: Знание, 1956.-32 с.

50. Гуковский, Г.А. Реализм Гоголя Текст. / Г.А. Гуковский. М.-Л.: Гос. изд. худ. литературы, 1959. - 531 с.

51. Гулыга, Е.В. Теория сложноподчиненного предложения в современном немецком языке Текст. / Е.В. Гулыга. М.: Высшая школа, 1971. - 207 с.

52. Гусев, В. «Левша» как стилевой символ в советской прозе Текст. /

53. B. Гусев//Лит. учеба. -1981. -№3. С. 174-178

54. Денисов, П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания Текст. / П.Н Денисов. -М.: Русский язык, 1980. -253 с.

55. Драгомирецкая, Н.В. Стилевые искания в ранней советской прозе Текст. / Н.В. Драгомирецкая//Теория литературы. Стиль. Произведение. В 3-х т./Под ред. Г.Л.Абрамовича.- М.: Наука, 1965. -т.З. -136-137

56. Другое, Б.М. Н.С. Лесков. Очерк творчества Текст. / Б.М. Другов. 2-е изд. -М.: Гослитиздат, 1961.223 с.

57. Дыханова, Б.С. В зеркалах устного слова Текст.: (Народное самосознание и его стилевое воплощение в поэтике Н.С. Лескова) / Б.С. Дыханова. Воронеж: Издательство Воронежского Университета, 1994.-192 с.

58. Залевски, X. Направления в теории перевода и их влияние на понятие эквивалентности и на оценку переводов Текст. / X. Залевски/Ятепк^ргасЬеп. Leipzig: VEB Verlag Enzyklopadie, 1986. -№2.-С. 85-91

59. Земская, Е.А., Китайгородская, М.В. Наблюдения над просторечной морфологией Текст. / Е.А. Земская, М.В. Китайгородская//Городское просторечие. Проблемы изучения/Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. - С. 66-102

60. Золотова, Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса Текст. / Г.А. Золотова. -М.: Наука, 1982. 368 с.

61. Инфантова, Г.Г. Реализация категории связности в устном тексте Текст. / Г.Г. Инфантова//Текст. Структура и семантика. М.: МГОГГУ, 2001.-т. 1.-С. 54-62

62. Каган, М.С. Человеческая деятельность Текст. / М.С. Каган. М.: Политиздат, 1974. - 328 с.

63. Калнынь, Л.Э. Включение диалектизмов в художественный текст как разновидность контакта между диалогической и литературной формамирусского языка Текст. / Л.Э. Калнынь//Вопросы языкознания.- 1998. -№6.-С. 58-69

64. Капанадзе, Л.А. Современное городское просторечие и литературный язык Текст. / Л.А. Капанадзе//Городское просторечие. Проблемы изучения/Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев М.: Наука, 1984. - С. 512

65. Кашкин, И. Для читателя-современника Текст. / И. Кашкин.- М.: Советский писатель, 1977. 560 с.

66. Клюев, Е.В. Опыт дефиниции стилеобразующих категорий литературного сказа Текст. / Е.В. Клюев//Научные доклады высшейшколы. Филологические науки. М.: Высшая школа, 1979. - №4(112). -С. 38-45

67. Кожевникова, Н.А. О типах повествования в советской прозе Текст. / Н.А. Кожевникова//Вопросы языка современной русской литературы/Под ред. В.Д. Левина. -М.: Наука, 1971. С. 97-110

68. Кожина, М.Н. Стилистика русского языка Текст.: для спец. №2101 «Русс. яз. и лит.». / М.Н. Кожина. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Просвещение, 1993.-223 с. (Учебник для педагогических вузов)

69. Комиссаров, В.Н. Лингвистическое переводоведение в России Текст.: учебное пособие / В.Н. Комиссаров. -М.: ЭТС, 2002. 184 с.

70. Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение Текст. / В.Н. Комиссаров. -М.: ЭТС, 2001. -424 с.

71. Комиссаров, В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты) Текст. /

72. B.Н. Комиссаров. М.: Высшая школа, 1990. - 253 с.

73. Корман, Б.О. Итоги и перспективы изучения проблемы автора Текст. / Б.О. Корман//Страницы истории русской литературы. М.: Наука, 1971.1. C. 199-207

74. Краус, И.И. Некоторые лингвистические особенности речевого портрета рабочего в немецкой реалистической литературе Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук. / И.И. Краус. М., 1975. - 29 с.

75. Лаптева, О.А. Русский разговорный синтаксис Текст. / О.А. Лаптева. -М.: Наука 1976.-399 с.

76. Латышев, Л.К. Проблема эквивалентности в переводе Текст.: автореф. дис. докт. филол. наук. / Л.К. Латышев. М., 1983. - 32 с.

77. Латышев, Л.К. Технология перевода Текст.: учеб. пособие по подготовке переводчиков (с нем. яз.). / Л.К. Латышев. М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2000.-280 с.

78. Латышев, Л.К., Семенов, А.Л. Перевод: теория, практика и методика преподавания Текст.: учеб. пособие для студ. перевод, фак. высш. учеб.завед. / JI.К. Латышев, А.Л. Семенов. М.: Издательский центр «Академия», 2003. -192 с.

79. Левидов, A.M. Автор-образ-читатель Текст. / A.M. Левидов. 2-е изд. доп. - Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1983. -350 с.

80. Левченко, М.Л. Концептуальная картина мира и ее отражение в идиолекте писателя Текст.: дис. канд. филол. наук. / М.Л. Левченко. -Барнаул, 2000. -185 с.

81. Левый, И. Искусство перевода Текст. / И. Левый. М.: Прогресс, 1974. -397 с.

82. Лесков, Н.С. О литературе и искусстве Текст. / Н.С. Лесков. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. 285 с.

83. Лесков, Н.С. Собрание сочинений Текст.: в 12 т. / Н. С. Лесков ; [сост. и общ. ред. В. Ю. Троицкого]. -М.: Правда, 1989.

84. Лингвистический энциклопедический словарь Текст. М.: Советская энциклопедия, 1990.-С.416.

85. Литвин, Э.С. Фольклорные источники «сказа о тульском косом Левше и о стальной блохе» Н.С. Лескова Текст. / Э.С. Литвин//Русский фольклор. Материалы и исследования Г. М-Л.: Изд-во Акад. Наук, 1956. - С. 125134

86. Лихачев, Д.С. Избранные работы: в 3 т. Текст.: т.З Человек в литературе Древней Руси: Монография; Слово о полку Игореве. / Д.С. Лихачев. Л.: Художественная литература ленинградское отделение, 1987.-С. 322-337

87. Лотман, Ю.М. Устная речь в историко-культурной перспективе Текст. / Ю.М. Лотман//Избранные статьи. Т. 1. Таллинн, 1992. - С. 184-190

88. Лукин, В.А. Художественный текст Текст.: основы лингвистической теории. Аналитический минимум. / В.А. Лукин. 2-е изд., перераб. и доп.- М.: Издательство «Ось-89», 2005. - 560 с.

89. Ляпон, М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений Текст. / М.В. Ляпон. М.: Наука, 1986.-200 с.

90. Мордасова, Т.П. Категориальная функциональная сущность косвенной засвидетельствованности в русском языке Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук. / Т.П. Мордасова. Елец, 2005.-21 с.

91. Мороз, Д.П. К творческой истории рассказа Н.С. Лескова «Левша» Текст. / Д.П. Мороз//Рус. лит. -1986. №2. - С. 224-225

92. Морозова, Т.С. Некоторые особенности построения высказывания в просторечии Текст. / Т.С. Морозова//Городское просторечие. Проблемы изучения/Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. - С. 141-162

93. Москальская, О.И. Грамматика текста Текст.: (пособие по грамматике немецкого языка для ин-тов и фак. иностр. яз.): учеб. пособие. / О.И. Москальская. -М.: Высшая школа, 1981. -183 с.

94. Мущенко, Е.Г., Скобелев, В.П., Кройчик, Л.Е. Поэтика сказа Текст. / Е.Г. Мущенко, В.П. Скобелев, Л.Е. Кройчик. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1978. - 287 с.

95. Мущенко, Е.Г. Сказовое повествование и сказ-жанр в повестях Н.В. Гоголя Текст. / Е.Г. Мущенко//Проблемы литературных жанров/Отв. ред. Ф.З. Канунов. Томск, 1975. - II межвузовская конференция. - С. 62-64

96. Немченко, Н.Ф. Ритм как форма организации текста Текст.: дис. канд. филол. наук. / Н.Ф. Немченко. М., 1995. - 179 с.

97. Ноздрина, Л.А. Поэтика грамматических конструкций Текст.: курс лекций по интерпретации художественного текста / Л.А. Ноздрина. М.: ТЕЗАУРУС, 2004.-212 с.

98. Одинцов, В.В. О языке художественной прозы Текст. / В.В. Одинцов. -М.: Наука, 1973. 104 с.fc 103. Одинцов, В.В. Стилистика текста Текст. / В.В. Одинцов. изд. 2-е,стереотипное. М.: Едиторал УРСС, 2004. - 264 с.

99. Озеров, JI. Поэзия лесковской прозы Текст. / Л. Озеров//В мире Лескова. Сб. статей под. ред. В. Богданова. М.: Советский писатель, 1983 С. 261-288

100. Орлов, А.С. Язык русских писателей Текст. / А.С. Орлов. М.-Л.: Издво Академии наук, 1948. С. 144-175

101. Основы литературоведения Текст.: учеб пособие для филологических факультетов пед. ун-тов/Под общ. ред. В.П. Мещерякова. М.: Московский Лицей, 2000. - 372 с.

102. Паршина, В.В. Язык русской классики: книжные и разговорные лексические элементы прозы Н.С. Лескова 90-х г. XIX в. Текст.: словник: учеб. пособие по спецкурсу. / В.В. Паршина. М.: Моск. пед. ун-т, каф. современ. рус. яз. МПУ, 1993.-325 с.

103. Петрищева, Е.Ф. Внелитературная лексика в современной ^ художественной прозе Текст. / Е.Ф. Петрищева//Стилистикахудожественной литературы/Отв. ред. А.Н. Кожин. М.: Наука, 1982. -С. 19-33

104. Петров, С.М. Основные вопросы теории реализма. Критический реализм. Социалистический реализм Текст. / С.М. Петров. — М.: Просвещение, 1975.-303 с.

105. Ш.Полуян, И.В. Семантико-синтаксические процессы и перевод Текст.: (с русского языка на английский и с английского на русский) / И.В. Полуян. М.: Р. Валент, 2005. - 240 с.

106. Попов, М.Н. Некоторые стилистические особенности языка немецкой экспрессионистской драмы Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук. / М.Н. Попов. -М., 1977.-24 с.

107. Попова, Е.А. Коммуникативные аспекты литературного нарратива Текст.: автореф. дис. докт. филол. наук. Е.А. Попова. Елец, 2002. - 40 с.

108. Попова, Е.А. Нарративные универсалии Текст.: Монография. / Е.А. Попова. Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2006. -144 с.

109. Попова, Е.А. От первого лица. Сказ у Н.С. Лескова Текст. / Е.А. Попова//Рус. речь. -2002. -№5. С. 9-15

110. Попович, А. Проблемы художественного перевода Текст.: учеб. пособие. Пер. со слов. / А. Попович. -М.: Высшая школа, 1980. —199 с.

111. Поспелов, Г.Н. Проблемы литературного стиля Текст. / Г.Н. Поспелов. М.: Изд-во Московского универ-та, 1970. - 330 с.

112. Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках Текст. /Под. ред. С. Сятковского и Т.С. Тихомировой. М.: Диалог-МГУ, 1997.-256 с.

113. Провоторов, В.И. К вопросу о деятельностной трактовке языка Текст. / В.И. Провоторов//Ученые записки РОСИ. Серия: Лингвистика. Межкультурная коммуникация. Перевод/Отв. ред. В.И. Провоторов. -Курск, Изд-во РОСИ, 2004. вып. №5. - С. 55-63

114. Провоторов, В.И. К вопросу о тональном строении словесного произведения Текст.: (на материале речевого жанра «объявление») / В.И. Провоторов//Вестник ВГУ, Серия лингвистика и межкультурная коммуникация.- 2003. №1. - С. 30-34

115. Провоторов, В.И. Очерки по жанровой стилистике текста Текст.: (на материале немецкого языка): уч. пособие. / В.И. Провоторов. 2-е изд., испр. -М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2003. -140 с.

116. Провоторов, В.И. Текст как объект переводческого анализа Текст. / В.И. Провоторов/ЛТеревод и переводческая компетенция: коллективная монография/Отв. ред. В.И. Провоторов. Курск: Изд-во РОСИ, 2003. -236 с.

117. Прокопович, С.С. Адекватный перевод художественной прозы: возможен ли он? К истории вопроса Текст. / С.С. Прокопович/Летради переводчика/Под ред. Л.С. Бархударова. М.: Международные отношения, 1978. -№15. - С. 75-81

118. Ризаева, Л.Ф. Лингвотекстовая организация диалогического рассуждения» в немецкой драме Текст.: (на материале произведений Ф.Вольфа): автореф. дис. канд. филол. наук. / Л.Ф. Ризаева. М., 1990. -22 с.

119. Русская грамматика. Т 2. Синтаксис Текст. М.: Наука, 1980 - 710 с.

120. Русское и немецкое коммуникативное поведение Текст.-Воронеж: изд-во «Истоки», 2002. вып. 1. -181 с.

121. Рыбаков, Н.И. Поэтика сказа Текст.: (на материале сказов М. Кочнева) / Н.И. Рыбаков/ТНекоторые вопросы русской литературы XX в//Под. ред. П.Д. Краевского. М.: 1973. - С. 263-276

122. Рыбаков, Н.И. Масштабы жанра Текст.: (о сказах М. Кочнева) / Н.И. Рыьаков//Некоторые вопросы русской литературы XX в.//Под. ред. П.Д. Краевского. -М.: 1973. С. 250-262

123. Рымжанова, З.М. Лингвостилистические особенности повествования в художественном тексте Текст.: (на материале немецкоязычной импрессионистской прозы): автореф. дис. канд. филол. наук. / З.М. Рымжанова. -М., 1986. 25 с.

124. Селиверстова, Е.И. Проблема перевода на чешский язык фразеологии произведений Лескова Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук. / Е.И. Селиверстова. Л., 1983. -17 с. 20

125. Сепик, Г.В. Особенности сказового построения художественного текста: (на материале новелл и повестей Н.С. Лескова) Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук. / Г.В. Сепик. -М., 1990. -17 с.

126. Сергеева, А.В. Русские Текст.: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. / А.В. Сергеева. -М.: Флинта: Наука, 2004 322, 1. с.

127. Скребнева, А.А. К вопросу об общих и различительных явлениях в устной речи Текст.: (на материале грамматики) /

128. A.А. Скребнева//Городское просторечие. Проблемы изучения/Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев.-М.: Наука, 1984. С. 173-178

129. Современный русский язык Текст.: учеб. для студентов пед. ия-тов по спец. № 2101 «Рус.яз. и лит.» В 3 ч. Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация /

130. B.В. Бабайцева, Л.Ю.Максимов. 2-е изд., перераб.- М.: Просвещение, 1987.-256 с.

131. Солганик, Г.Я. Синтаксическая стилистика Текст.: (сложное синтаксическое целое): учеб. пособие для студентов вузов по спец. «Русс, яз. и лит.» / Г.Я. Солганик. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1991.-182 с.

132. Солодуб, Ю.С., Альбрехт, Ф.Б., Кузнецов, А.Ю. Теория и практика художественного перевода Текст.: учеб. пособие для студ. лингв, фак. высш. учеб. заведений. / Ю.С. Солодуб, Ф.Б. Альбрехт, А.Ю. Кузнецов. -М.: Издательский центр «Академия», 2005. 304 с.

133. Степанов, Ю.С. Константы Текст.: Словарь русской культуры: Опыт исследования. / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.-824 с.

134. Столярова, И.В. В поисках идеала Текст.: (Творчество Н.С. Лескова). / И.В. Столярова. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. -231 с.

135. Столярова, И.В. Принципы «коварной сатиры» Лескова Текст. / И.В. Столярова/Лворчество Лескова. Научн. тр./Отв. ред. Г.Б. Курляндская-Курск: КГПИ, 1977.-т. 76. С. 51-67

136. Табахьян, П.В. Сопоставительная стилистика русского и немецкого фольклора Текст. / П.В. Табахьян. Киев: Вища школа, 1980. -152 с

137. Тимко, Н.В. Культурологический аспект перевода Текст.: (на материале англ., нем., и русских художественных текстов) / Н.В. Тимко. -Курск: Изд-во РОСИ, 2003. -151 с.

138. Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы Текст.: учеб. пособ. для студ. лед. инст-тов. / Л.И. Тимофеев. изд. 5 испр. и доп.- М.: Просвещение, 1976. - 548 с.

139. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика Текст.: учеб. пособие. / Б.В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 2002. -334 с.

140. Троицкий, В.Ю. Лесков-художник Текст.: Люди труда в современной литературе / В.Ю. Троицкий. М.: Наука, 1974. - 215 с.

141. Трубинский, В.И. Очерки русского диалектного синтаксиса Текст. / В.И. Трубинский Л.: Издательство Ленинградского университета, 1984. -214 с.

142. Тюхова, Е.В. О психологизме Н.С. Лескова Текст. / Е.В. Тюхова/Под ред. В. А. Громова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1993. - 106,1. с.

143. Умерова, М.В. Непереводные тексты на языке принимающей культуры в сравнении с переводами Текст. / М.В. Умерова//Перевод: взаимосвязь и взаимовлияние теории и практики/Отв. ред. И.И. Убин. М.: ВЦП, 2004.-С. 22-30

144. Утехин, Н.П. Жанры эпической прозы Текст. / Н.П. Утехин. Л.: Наука, 1982. -185 с.

145. Федоров, А.В. Основы общей теории перевода Текст.: (лингвистические проблемы) / А.В. Федоров.- М.: Высшая школа, 1983. -303 с.

146. Федоров, А.В., Кузнецова, Н.Н., Морозова, Е.Н., Цыганова, И.А.

147. Немецко-русские параллели Текст. / А.В. Федоров, Н.Н. Кузнецова, Е.Н.Морозова, И.А. Цыганова. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1961.-303 с.

148. Федь, Н.М. Формула созидания Текст. /Н.М. Федь. -М.: Современник, 1977.-288 с.

149. Федь, Н.М. Поэтика литературного сказа Текст.: автореф. дис. докт. филол. наук. / Н.М. Федь. —М., 1978. —31 с.

150. Фененко, Н.А. Стратегия передачи комического при переводе Текст. / Н.А. Фененко//Актуальные проблемы современного иноязычного образования: сб. науч. статей/Отв. ред. В.И. Провоторов. Курск: Курский гос. Ун-т, 2006. - С. 117-123

151. Фененко, Н.А. Язык реалий и реалии языка Текст. / Н.А. Фененко-Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. -139 с.

152. Филин, Ф.П. О просторечном и разговорном в русском литературном языке Текст. / Ф.П. Фшшн//Научные доклады высшей школы. Филологические науки М.: Высшая школа, 1979. - №2(110). - С. 20-25

153. Формановская, Н.И. Стилистика сложного предложения Текст. / Н.И. Формановская. М.: Русский язык, 1978. - 240 с.

154. Химик, В.В. Поэтика низкого или Просторечие как культурный феномен Текст. / В.В. Химик. СПб.: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та , 2000. -269, [3] с.

155. Храпченко, М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы Текст. / М.Б. Храпченко. Изд. 4. М.: Художественная литература, 1977. -446 с.

156. Шамова, Н.В. Разграничение понятий «эквивалентность» и «адекватность» в переводе Текст. / Н.В. ШамоваУ/Вестник Московского университета. Серия 19: Лингвистика и межкультурная коммуникация. -2005.-№2.-С. 171-180

157. Шатков, Г.В. Стилистический анализ текста при переводе Текст. / Г.В. Шатков//Тетради переводчика/Под ред. Л.С. Бархударова. М.: Международные отношения, 1978. - №16. - С. 40-50

158. Швейцер, А.Д. Теория перевода Текст.: Статус, проблемы, аспекты /

159. A.Д. Швейцер. -М.: Наука, 1988.-214, 1. с.

160. Шкловский, В.Б. О Зощенко и большой литературе Текст. /

161. B.Б. Шкловский//Гамбургский счет: статьи воспоминания - эссе (1914 — 1933). -М.: Советский писатель, 1990. - С. 413-419

162. Шмелева, Ю.В. Поэтика малых жанров Н.С. Лескова (1880 1890 гг.) Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук. / Ю.В. Шмелева. - Иваново, 2001.-18 с.

163. Эйхенбаум, Б.М. Как сделана шинель Гоголя Текст. / Б.М. Эйхенбаум//0 прозе. Л.: Изд-во «Художественная литература» Ленингр. отделение, 1969. - С. 306-326

164. Эйхенбаум, Б.М. Н.С. Лесков Текст.: (к 50-летию со дня смерти) / Б.М. Эйхенбаум//0 прозе. Л.: Изд-во «Художественная литература)) Ленингр. отделение, 1969. - С. 346-356

165. Эйхенбаум, Б.М. «Чрезмерный» писатель Текст.: (к 100-летию рождения Н. Лескова) / Б.М. Эйхенбаум//0 прозе. Л.: Изд-во «Художественная литература» Ленингр. отделение, 1969. - С. 327-345

166. Якубинский, Л.П. О диалогической речи Текст. / Л.П. Якубинский//Избранные работы: язык и его функционирование. -М.: Наука, 1986.-С. 17-58

167. Albrecht, J6rn. Die literarische Ubersetzung Текст.: Geschichte Theorie -Kulturelle Wirkung / Jom Albrecht. - Darmstadt, 1998

168. Baer, J. T. Dal' und Leskov als Vertreter der kiinstlerischer Philologie Текст. / J.T. Baer// Zeitschrift fur Slavische Philologie. Heidelberg: Universitats verlag C. Winter, 1974. - Bd. 37. - S. 27-43

169. Cheare, Elisabeth. Die Kimstlererzahlung im russischen Realismus Текст. / Elisabeth Cheare. Frankfurt/Main: Verlag Peter Lang GmbH, 1986. 362 S.

170. Czennia, Barbel. Figurenrede als Ubersetzungsproblem Текст.: untersucht am Romanwerk von Charles Dickens und ausgewahlten deutschen Ubersetzungen / Barbel Czennia. Fr/M: Verlag Peter Lang, 1992. - 338 S.

171. Danes, F. Zur iinguistischen Analyse der Textstruktur Текст. / F. DaneS//Folia Linguistics -1970. №4. - S. 72-78.

172. De Labriolle, Francois. Le Lev§a: skaz, rasskaz ou skazka? Текст. / Franfois de Labriolle/ZREVUE DES ETUDES SLAVES. PARIS: Institut D'etudes slaves, 1986. - FASCICULE 3 NIKOLAJ SEMENOVlC LESKOV. -TOME CINQUANTE-HUITIEME. -p. 373-380

173. Eeckman, Thomas. Об источниках и типах стиля Н.С. Лескова Текст. / Thomas Eeckman/ZREVUE DES ETUDES SLAVES. PARIS: Institut D'etudes slaves, 1986. - FASCICULE 3 NIKOLAJ SEMENOVlC LESKOV. - TOME CINQUANTE-HUITIEME. - p. 293-306

174. Friedemann, Kate. Die Rolle des Erzahlers in der Epik Текст. / Kate Friedemann. Hildesheim: Gerstenburg Veriag, 1977. - 246 S.

175. Girke, Wolfgang. Studien zur Sprache N.S. Leskovs Текст. / Wolfgang Girke. MUnchen: Veriag Otto Sagner, 1969. - 221 S.

176. Gercken, Jurgen. Kultur, Sprache und Text als Aspekte von Original und Ubersetzung Текст. / Jiirgen Gerken. Frankfurt/Main: Peter Lang Veriag, EuropSischer Veriag der Wissentschaften, 1999. -162 S.

177. Graf, A.E. 6000 deutsche und rissische Sprichworter Текст. / A.E. Graf. 3 Auflage. - Halle (Saalle): VEB MAX NIEMEYER VERLAG, 1960. - 294 c.

178. Helbig, G., Buscha J. Deutsche Gramniatik Текст. / G. Helbig, J. Buscha. -Berlin, MQnchen: Langenscheidt KG, 2005. 654 S.

179. Hodel, Robert. Betrachtungen zum Skaz bei N.S. Leskov und Dragoslav Mihailovid Текст. / Robert Hodel. Bern, etc.: Lang, Cop, 1994. - Slavica Helvetica.-Bd. 44.-S. 12-189

180. Hodel, Robert. Erlebte Rede in der russischen Literatur Текст.: vom Sentimentalismus zum sozialistischen Realismus / Robert Hodel//Slavische Literaturen. Texte und Abhandlungen. Fr/M: Veriag Peter Lang, 2001. - Bd. 22.-280 S.

181. Hodel, Robert. Hrabals Erzahlung Fadni odpoledne im Kontext der tschechischen 'Schriftsprache' und des 'skaz' Текст. / Robert Hodel//Zetschrift ffir Slavische Philologie. Heidelberg: Universitatsverlag C. Winter, 2000.-Bd. 59.-Heft 1.-S. 139-154

182. Honig, Hans G., KuBmaul, Paul. Strategie der tfbersetzung Текст.: ein Lehr- und Arbeitsbuch / Hans G. Honig, Paul KuBmaul. 4., unverand. Aufl. -Tiibbingen: GunterNarr Veriag, 1996. -172 S.

183. Kahrmann, С., ReiB, G., Schluchter, M. Erzahltextanalyse Текст.: eine Einfiihrung mit Studien- und Ubungstexten / C. Kahrmann, G. ReiB, M. Schluchter. 4 Auflage. - Weinhaeim: Beltz Athenaum Verlag, 1996. -263 S.

184. Kade, Otto. Kommunikationswissenschafiliche Probleme der Translation Текст. / Otto Kade//Ubersetzungswissenschafi/Hrsg. von Wills, W. -Darmstadt, 1981.-S. 199-219

185. Kayser, Wolfgang. Das sprachliche Kunstwerk Текст.: eine Einfiihrung in die Literaturwissenschafr / Wolfgang Kayser. 20 Auflage. - Tubingen: Franke Verlag, 1992. - 460 S.

186. Lee, Sang-Hun. Die Legendendichtung N.S. Leskovs als Verfahren der Dekanonisierung Текст. / Sang-Hun Lee. Miinchen: Biblion Verlag, 2004. -212 S.

187. McLean, Hugh. On the Style of a Leskovian Skaz Текст. / Hugh McLean//Harvard Slavic Studies II. Cambridge, 1954. - p. 297-322

188. Miiller, G. Die Bedeutung der Zeit in der Erzahlkunst Текст. / G. Muller. -Bonn: Universitat-Verlag, 1947.-26 S.

189. Nord, Christiane. Fertigkeit Ubersetzen Текст.: ein Selbstlernkurs zum Ubersetzenlernen und Ubersetzenlehren / Christiane Nord. Alicante: Editoral Club Universitario, 2002. - 182 S.

190. Popov, M.N. Probleme bei Dostojewski-Ubersetzungen Текст. / M.N. Popov//Das Wort: Germanistisches Jaresbuch. Bonn: DAAD, 1994. -S. 227-234

191. Reiss, K., Vermeer, H. Grundlegung einer allgemeinen Translationstheorie Текст. / К. Reiss, H. Vermeer. -Tubingen: 1984. 245 S.

192. Riesel, Elise. Der Stil der deutschen Alltagsrede Текст. / Elise Riesel. M.: Высшая школа, 1964. - 315 с.

193. Riesel, Elise. Theorie und Praxis der linguostilistischen Textinterpretation Текст.: учебн. пособие для языковых вузов / Elise Riesel. М.: Высшая школа, 1974. -184 с.

194. Rupp, Н. Gesprochenes und geschriebenes Deutsch Текст. / H. Rupp//Wirkendes Wort. 1965. -H. 1. - S. 19-29

195. Schrader, Monika. Epische Kurzformen Текст.: Theorie und Didaktik / Monika Schrader. 2 Aufl. - Fr/M: Scripter, 1986. - 232 S.

196. Sibylle, Kurt. Erlebte Rede aus linguistischer Sicht: der Ausdruck von Temporalitat im Franzosischen und Russischen Текст.: ein Ubersetzungsvergleich / Kurt Sibylle//Slavica Helvetica. Bern: Peter Lang AG, 1999.-Bd. 64.-661 S.

197. Sigal, Georges. Les repetitions chez Leskov Текст. / Georges Sigal//RJEVUE DES ETUDES SLAVES. PARIS: Institut D'etudes slaves, 1986. -FASCICULE 3 NIKOLAJ SEMENOVlC LESKOV. - TOME CINQUANTE-НШТ1ЁМЕ. - p. 307-319

198. Textanalyse und Ubersetzungsproblematik Текст.: Einfuhrung, Analysen, Texte/Von H. Molly, S.-O. Poulsen, H.-O. Rosenbohm.- Arhus: A.M. KJyERS Forlag, 1986.-S. 107

199. Titunik, Irwin R. Das Problem des skaz Текст.: Kritik und Theorie / Irwin R. Titunik//Zeitschrift fur Literaturwissentschaft und Linguistik (Lili).

200. Gottingen: Vanderbock&Ruprecht, 1977. Beiheft 6. - Erzahlforschung 2. -S. 114-140

201. Toury, G. In Search of a Theory of Translation Текст. / G. Touiy. Tel-Aviv, 1980. -285 p.

202. Vogt, Jochen. Aspekte erzahlender Prosa Текст.: eine Einfiihrang in Erzahltechnik und Romantheorie / Jochen Vogt. 8., durchges. und aktualis. Aufl. - Oplanden: Westd. Verlag, 1998. - WV-Studium: Bd. 145. - 272 S.

203. Walter, Benjamin. Der ErzMhler Текст.: Betrachtungen zum Werk Nikolaj Lesskows / Benjamin Walter//Gesammelte Schriften. Fr/M: Suhrkamp, 1977. - 2 Aufl. - Bd. 2. - S.438-465

204. Walter, Stephan. Das Wesen der Religion Текст.: Ubersetzungsgeschichte und Ubersetzungskritik der russischen Feuerbach-Ubersetzung von 1862 aus Heidelberg / Stephan Walter. Heidelberg/Moskau: МАРТ-Verlag, 2003. -229 S.

205. Zelinsky, Bodo. Nachwort Текст. / Bodo Zelinsky//Die Lady Macbeth von Mzensk und andere Erzahlungen. N.S. Leskov. Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, Winkler Verlag, 1975. S. 817-844

206. Ziok, Hone. Probleme des 'skaz* am Beispiel ausgewahlter Werke N.S. Leskovs Текст. / Ilone Ziok. Fr/M. -1988.-96 S.

207. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ДЛЯ ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

208. Лесков, Н.С. Левша: Сказ о тульском косом левше и стальной блохе Текст. / Н.С. Лесков. Калининград: Кн. Изд-во, 1981. - 47 с.

209. Leskow, Nikolai. Der Linkshander Текст. / Nikolai Leskow. M.: Raduga-Verlag, 1989. - 63 S. (перевод: Теа-Марианне Бобровски)

210. Leskow, Nikolai. Der Linkshander Текст. / Nikolai Leskow. Berlin: Aufbau-Verlag, 1949. - 103 S. (перевод: Йоханнес фон Гюнтер)

211. Leskow, Nikolai. Der Linkshander Текст. / Nikolai Leskow. Berlin: Buchverlag Der Morgen, 1979. - 121 S. (перевод: Герта фон Шульц)

212. Leskow, Nikolai. Der Linkshander Текст. / Nikolai Leskow//Der Weg aus dem Dunkel. Erzahlungen. -Leipzig: Surkamp Taschenbuch Verlag, 1980. S. 172-211 (перевод: Руг Ханшманн)

213. Ljesskow, Nikolai. Der stahleme Floh. Die Kampfbereite. Die schone Asa Текст. / Nikolai Ljesskow. Munchen: Wilhelm Goldmann Verlag, 1957. -S. 9-44 (перевод: Карл Нётцель)