автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Литературная критика О. И. Сенковского, редактора "Библиотеки для чтения, 1834-1848 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Литературная критика О. И. Сенковского, редактора "Библиотеки для чтения, 1834-1848 гг."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

На правах рукописи

?> \ и

\ I (ЯЬЛЗм^ о

ШАРОНОВА АННА ВЯЧЕСЛАВОВНА

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА О.И.СЕНКОВСКОГО, РЕДАКТОРА "БИБЛИОТЕКИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ" (1834-1848)

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2000

Работа выполнена в Отделе пушкиноведения Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН

Научный руководитель: кандидат филологический наук В.Э.Вацуро

Официальные оппоненты: доктор филологических наук Ю.В.Стешшк

кандидат филологических наук А.А.Карпов

Ведущая организация - Череповецкий Государственный Педагогический институт

Защита диссертации состоится "27" ноября 2000 г. в 14 час. 00 мин. на заседании Специализированного совета Д.0002.43.01 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Институте русской литературы (Пушкинский дом) РАЯ.

Адрес: 199034, г.Санкг-Петербург, наб. Макарова, 4.

Автореферат разослан

Ученый секретарь Специализированного сове кандидат филологических наук / В.К.Петухов

Ы5Са-Ч Сем/о0£с<ьщ4 о, й. ъъ.о

Научное рассмотрение критики журнала О.И.Сенковского "Библиотека для чтения" (1834-1848) имеет устойчивую историографическую традицию, закрепленную в работах Л.Л.Гинзбург, В.Г.Березиной, Д.И.Бернштейна, В.Д.Морозова и др., и в то же время испытывает ощутимый недостаток в конкретных исследованиях, посвященных Сенковскому - критику, писателю, журналисту, совершенно необходимых для того, чтобы на реальном анализе литературно-эстетической позиции Сенковского в целом, материала его журнала и архивных источников подтвердить или опровергнуть сложившиеся представления о литературной критике "Библиотеки для чтения", как о явлении, не имеющем собственной эстетической и критической значимости и определяющемся конъюнктурными, сервильными и коммерческими факторами. Наиболее существенными для исследователя, обращающегося к изучению личности и журналистики Сенковского, являются статья и книга В.А.Каверина, посвященные редактору "Библиотеки для чтения"1. Однако фрагментарность обращения исследователя к критической деятельности Сенковского оставляют изучение литературной критики журнала задачей, чрезвычайно важной и актуальной для научного осмысления не только отдельного явления, но и всего процесса движения русской критической мысли.

ЗАДАЧЕЙ диссертации было рассмотрение критико-эстетической позиции О.И.Сенковского как целостной концепции, выражаемой на протяжении 15 лег в 91 томе "Библиотеки для чтения" (180 ежемесячных книжек), ее существенных особенностей, ее эволюции, ее места в русской литературе. Вместе с тем, невозможность на современном этапе научного изучения темы обобщающего и исчерпывающего характера исследования определило об-

1 Зильбер В. (Каверин В.А.) СенковскиК (Барон Брамбеус) // Русская проза. Под ред. Б.Эйхенбаума и Ю.Тынянова. Сб. старей. Л.: Academia, 1926. С.159-191; Каверин В.А. Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского, журналиста, редактора "Библиотеки для чтения". Л., 1929; 2-е изд., перераб.: М, 1966.

ращение к наиболее важным и презентативным для самой концепции проблемам. В диссертации были рассмотрены вопросы, имеющие, как мне представлялось, первоочередное значение: проблема творческого метода Сенков-ского, введение его литературно-критической концепции в контекст общих тенденций романтической эстетики, выявление своеобразных, индивидуальных особенностей критики "Библиотеки для чтения", выделение тем, в наибольшей степени отражающих собственные приоритеты Сенковского-критнка (а именно: язык художественного произведения, история и литература, поэтический перевод, поэзия и музыка, проблема самобытности совре-мейной словесности и общества и непосредственно связанное с ней требование интеллектуальной насыщенности литературной и общественной современности). Обращение критики журнала к персоналиям 1830-1840-х годов рассматривалось в свете сформулированных Сенковским литературно-критических теорий, с учетом неоднозначности понятий "критика "Библиотеки для чтения"" и "критика Сенковского". Выделение этих тем и их анализ на материале сквозного прочтения всех томов журнала 1834-1848 годов, а также решение ряда более частных проблем, связанных с этим вопросом и не освещенных в научной литературе, определяют НОВИЗНУ и АКТУАЛЬНОСТЬ пред лагаемого исследования.

Работа обсуждалась на заседании Отдела пушкиноведения ИРЛИ РАН. Основные положения изложены в статьях по теме диссертации, а также в докладе на конференции "Современные проблемы баратыноведения" (Тамбов, 2000).

Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения.

Основиое содержание диссертации

Во введении дается историографический обзор научной литературы, обосновываются актуальность и новизна избранного подхода к теме,, формулируется задача исследования, а также рассматривается проблема атрибуции статей "Библиотека для чтения", существенная для разделения понятой "критика журнала" и "критика О.И.Сенковского". На материале архивных разысканий уточняется круг критиков, сотрудничающих в "Библиотеке" в разные годы ее существования, определяется степень их участия в формировании критической концепции журнала, обосновывается необходимость изучения литературной позиции О.И.Сенковского с учетом спорности устойчивого представления о нем, как единственном критике "Библиотеки для чтения".

В главе 1: "Критика О.И.Сенковского. Вступление к теме" ставится ряд вопросов, предварительное разъяснение которых необходимо для научного понимания литературной критики редактора журнала.

Обусловленность оригинальности этой концепции своеобразием личности ее создателя определило внимание к таким индивидуальным особенностям Сенковского, как преимущественный интерес к научным и научно-популярным занятиям, парадоксальность мышления и романтическая эго-центричноегь, оказавшим наибольшее влияние на характер его критики.

Определяющей чертой литературной критики Сенковского является ее построение на взаимопроникновении и столкновении различных подходов, дисциплин и методов, необходимых, по мнению ее создателя, для уничтожения узкой кастовой специфичности литературно-критических концепций. В критике и журналистике Сенковский пытается продемонстрировать единство и взаимоопределяемость различных сфер современной жизни. Формулирование чисто эстетических концепций критику остается глубоко не интерес-

ным. Рамки традиционной критики для него узки, а сама она не обладает ни практической, ни высшей значимостью. По этой причине литературная критика Сенковского отчетливо разделяется на концептуальные критические теории, возникающие на стыке науки (лингвистики, истории, музыковедения и т.п.) и литературы, или посвященные проблемам взаимоотношений между словесностью и обществом, и отрывочные, акцентирование бессистемные и субъективные эстетические наблюдения и замечания, смещенные критиком в ремарки, в подтекст, с максимальной маскировкой их важности и принципиальности для автора. Подчеркнутое пренебрежение критическими традициями, обращение к междисциплинарному подходу к словесности, совмещение в критике анализа научных, эстетических и общественных явлений приводит, с одной стороны, к расширению рамок и обогащению жанров литературной критики, ярким эстетическим наблюдениям, не оцененным современниками из-за формы их выражения, с другой, к неизбежному искажению собственно литературной картины, временами удивительному непониманию словесности и ее собственных закономерностей. Игнорирование причинно-следственных связей внутри самой литературы, рассматривание ее в чуждых ей категориях приводит к тому, что литература не укладывается в предложенные ей рамки, ускользает от критика. В результате на основе всех своих оригинальных, новых и точных теоретических построений и читательских наблюдений Сенковский сделал очень мало адекватных им практических критических выводов, смог пройти мимо всех великих русских писателей, ни в одном не найдя полного воплощения своих требований, не увидел процесса развития самой литературы, зафиксировав лишь внешние его черты.

Серьезность отношения О.И. Сенковского к собственной критической деятельности, неоднократно оспариваемая в научной литературе, рассматривается в диссертации как эволюционный процесс, на анализе движения критических отделений журнала ("Критика" и "Литературная летопись"), жан-

ровых изменений критической статьи, переориентации интереса автора от программного осмысления тенденций современного литературного процесса к летописному комментированию по касательной к нему. Наиболее существенными здесь оказываются:

- первоначальное представление Сенковского о том, какими должны быта настоящий литературный критик и сама критика, сформулированные в 1834 г., когда открытие "новых и здравых видов о словесности" и одушевление ее "самыми существенными и питательными для ее жизни понятиями" ставились им целью и собственной критической деятельности;

- последующее превращение отделения 5 в продолжение отделения "Науки и художества", вызванное переориентацией интереса Сенковского к научной, а не литературной критике;

- передача литературных статей в нем другим авторам (НАПолевому, Э.И.Губеру, А.В.Никитенко);

- сосредоточение собственной литературной критики в "Литературной летописи" с введением в ней как своей журнальной ипостаси барона Брам-беуса;

- обращение к форме свободного разговора с читателем, где болтовня перемешана с серьезными суждениями, важное с пустяками, фарс с трагичностью;

- превращение "Литературной летописи" в поле для полемических выступлений, сведения личных счетов, выражения мнения по поводу развития русской литературы, оригинальных теоретических построений и иронических комментариев к текущей книжной продукции;

- эссеистический характер критических выступлений Сенковского.

Глава 2: "Проблема критического метода" посвящена анализу творческого метода О.И.Сенковского.

Последовательный и программный субъективизм критического подхода, противопоставляемый Сенковским традиционной критике, как "карикатуре человеческого правосудия", является отражением общеэстетического принципа отрицания, необходимо возникающего на определенных этапах развития общественной и литературной мысли, и общеромантического устремления к освобождению личности. В поисках литературных аналогий и эстетических корней критики Сенковского я обратилась не к видимо очевидным (Стерн, Вольтер, неистовая словесность), но, по моему мнению, не вполне точным параллелям, а к теории романтической иронии немецких 1 романтиков. Провозглашение авторского "произвола" как нормы освобождения от традиций и авторитетов прошлого и настоящего, объективного состояния вещей и отношений, объявление каждой "одинокой, абсолютно самодеятельной личности" "по-своему законодателем", в акте свободы демонстрирующем, что "граница была им самим поставлена, что в его власти было и признать ее и отменить",2 коренным образом отличается от революционности и риторической пафосности неистовой словесности. Романтическое освобождение перемещается в интеллектуальную сферу. Акцент делается на "эпиграмматическом" (Шамфор), а не разрушительном отношении к существующим явлениям. Иронический субъективизм критического подхода, "неограниченная игра авторского я" призваны продемонстрировать изнанку общепринятых вещей, иные смыслы традиционных понятий, штампы сложившихся представлений, не отменяя и даже не оспаривая их собственной значимости. Сенковский, как и немецкие романтики, основывает критику на принципиальном отказе от функций судьи и обличителя. Личность, в собственном сознании изменяющая "внешний и внутренний смысл реальных ве-

2 Теория романтической иронии излагается в диссертации по классической работе Н.Я.Берковского "Эстетические позиции немецкого романтизма" (Литературная теория немецкого романтизма. Документы. Под ред., со вступ. ст. и комментариями Н.Я.Берковского. Л., 1934. С.5-П8).

щей", не претендует на всеобщее признание ее точки зрения, которая к тому же постоянно движется, меняется от одной границы к все новой и новой. "Грехом" при таком подходе может быть только догматизм, остановка в движении мысли. Вскрытие множества смыслов каждой данной вещи, столкновение "новых и неожиданных точек зрения" объявляются Ф.Шлегелем необходимыми для уничтожения односторонности, "комнатного духа" современной словесности, преодоления "художественного эмпиризма" и "господствующей микрологии" в стремлении возвыситься до "человечества", где "свободно обращаются эпохи, нации, профессии, сословия, отдельные способности, отдельные искусства, науки, теория, суждения и мнения". В критике Сенковского ирония становится мировоззренческой основой восприятия жизни в целом (в том числе, литературы, общества, науки, журналистики): значительного и маловажного в ней. При таком подходе многозначность существеннее пусть даже главного, но одного смысла, движение мысли важнее, чем ее итог, демонстрация бесконечного числа истин вытесняет поиск последней истины. Эстетическая обоснованность и актуальность теории романтической иронии в полной мере применима и к критике редактора "Библиотеки для чтения", личность и журналистика которого словно служат развернутой иллюстрацией тезиса немецких романтиков о необходимости выхода литературы к "урбанности" (т.е. общественности), достижимой через "внутреннее сожительство <в авторе> многих талантов, законное и свободное."

Проблема творческого метода становится таким образом определяющей в научном осмыслении критики писателя. Понимаемый как общий принцип творческого отношения автора к познаваемой действительности, ' т.е. ее пересоздания, художественный метод Сенковского, с одной стороны, предполагает обращение к литературе, т.к. воплощается в критике, с другой, он в такой степени пересоздает, трансформирует исходный литературный

материал, .что позволяет говорить о форме этого воплощения как об авторском, параллельном творчестве, где книга является не объектом критической деятельности, а первотолчком для "веселого и вольного авторского умозрения". Литература становится необходимой критику для отрицания - "как жертва, как горючий материал, без которого не может состояться зрелище иронической свободы" (Берковский). Максимальной степени театрализован-ность этого действа достигается в "Литературной летописи", центральными героями которой становятся не книги, а зритель и актер.

Скоморошеская природа импровизаций Сенковского, отмечавшаяся в прижизненной полемике с целью дискредитации критика, имеет глубокие эстетические корни. М.М.Бахтиным были выделены следующие особенности античных "серьезно-смеховых" жанров: "фамильярность контакта" высокого с обыденным, опора не на освященное предание, а на недостаточно зрелый собственный опыт и свободный вымысел, многостильность, разноголососгь, обилие использованных вводных жанров и разнообразие "авторских личин"3. Сравнение их и основных атрибутов критики и журналистики Сенковского, с учетом своеобразной трактовки им античной литературы, которую он любил и очень хорошо знал, приводит к выводу о художественной аппеляции писателя к "серьезно-смеховой" традиции, восприятие через нее народного "увенчивающе-развенчивающего" смеха. Это сравнение выявляет в литературной критике Сенковского родовые черты смехового отрицания, более глубокие корни узкой интеллектуальной модели романтической иронии. Задача доказательства непосредственного влияния на критику писателя именно "серьезно-смеховых" жанров (в узком терминологическом значении) не ставится в диссертации. Речь идет лишь об их общих тенденциях, сохраняющихся в литературе, "памяти жанра" (М.М.Бахтин) и возможном восприятии их Сенковским через античность (в более широком смысле слова). Идейное

-п-

"скоморошество" отражает временное состояние "мира наоборот", служит для низведения реально существующего высокого до обыденного, для отрицания, не способного и не стремящегося к уничтожению "святого", преодолевающего ограничения, которые несет в себе закрепленная реальность. "Провокационный" (т.е. стимулирующий движение мысли, интеллектуальное брожение) характер иронии и "развенчивающе-увенчивающая" природа народного смеха, воспринятого через литературную традицию, в наибольшей степени определяют особенности творческого метода Сенковского-критика.

Необходимость научного осмысления критики Сенковского в совокупности ее эстетической концепции, невозможность рассматривать его критические статьи ас! НЦегат и дискретно обосновывается в диссертации на примерах конкретного освещения в журнале современной литературы, когда истинное мнение критика, всегда существующее и обязательно выраженное, становится очевидным только в контексте общей системы его эстетических и критических взглядов, с учетом особенностей его творческого метода. Так восторженная интонация у Сенковского практически всегда является знаком того, что критический объект не может претендовать на серьезное внимание рецензента, яаояется скорее воплощением смехового "увенчивания", чем прямой критической оценкой. Серьезное же осмысление литературного явления сопровождается сдержанностью критика, а зачастую и намеренным снижением высокого тона, композиционной доминантой недостатков при выделении действительно существенных для критика достоинств книги. При обосновании этого тезиса используются отзывы журнала на произведения А.С.Пушкина, В.А.Жуковского, И.И.Лажечникова, А.П.Степанова, Ф.В.Булгарина, Н.И.Греча, А.С.Грибоедова, Н.В.Кукольника.

Обращение "иронического" осмысления на все предметы и явления, включая самые высокие и дорогие для самого критика, пронизывающая все

'Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979. С. 112-210.

его творчество самоирония придают эстетической концепции Сенковского мировоззренческий характер, а временами возвышают ее до философских обобщений. Иронической транскрипции автобиографизма критики Сенковского посвящается отдельный параграф в этой главе.

Слабые стороны "величавой иронии" (А.В .Дружинин) заложены изначально в самом принципе ее организации: чуждое серьезному отстаиванию идей и идеалов, ироническое осмысление мира может быть существенным этапом в движении мысли, но, как всякое смеховое "увенчивание-развенчивание", оно узко локализовано по времени, что прекрасно осознавал и сам Сенковский, временами пессимистично оценивающий свою деятельность лишь как освобождение поприща для "настоящих деятелей", "полезных людей". Принципиальная "беспринципность", т.е. совмещение в рамках одного журнала различных точек зрения на одни и те же явления, за которым всегда явственно проглядывал один и тот же человек, виртуозно играющий и "личинами", и образами, то трагический, то гаерский, то саркастичный, всегда имеющий очень определенную точку зрения на все, о чем он писал, искусно скрывающий и в то же время обязательно выражающий ее (в подтексте, вскользь, "не в следующем номере, так в следующем году" (В.А.Каверин)), - утомляла читателя, вызывала естественную потребность в определенном, пусть даже неверном, но понятном мнении. Большинство прижизненных и последующих оценок критики Сенковского, как мне представляется, обусловлено именно стремлением внести ясность, определенность в понимание его, но не за счет осмысления в целом, а на пути упрощения, выпрямления, выделения из широкого спектра одного зафиксированного цвета.

Глава 3: "Литературные теории О.И.Сенковского" посвящена анализу содержательной стороны критики писателя. Для этого были избраны пять тем (язык художественной литературы, психологизм и типизация худо-

жественного образа, история и литература, проблема поэтического перевода, поэзия и музыка). Принцип их отбора определен преимущественным интересом к ним самого Сенковского и безусловным отнесением его авторству основного объема статей по этой тематике.

Термин "литературная теория" призван в данном случае выделить концептуально формулируемые критиком темы. Особенности критического подхода Сенковского определили их пограничное положение, одновременную адресованность проблемам науки, общества и литературы. От зачастую запутанной, осложненной нелитературными отношениями критической позиции журнала по отношению к конкретным явлениям современного литературного процесса выделенные темы отличает внутренняя непротиворечивость, обоснованность, логичность, принципиальная позиция критика и положительная система критических воззрений. Ироническое смещение фоново присутствует и в теориях Сенковского. В его критике парадоксально сочетаются настойчивость, целеустремленность, а зачастую и менторские интонации, с легкостью и несерьезностью "болтающего обо всем на свете" рецензента, импрессионистическая "ироническая" эстетика и тяготение автора к научному способу осмысления процессов и явлений. Раскрытие содержательной стороны критики Сенковского, ее положительной программы обосновывается в диссертации как второй, не менее существенный, чем художественный метод, фактор научного осмысления критической концепции писателя. Только при проецировании теоретических концепций Сенковского на конкретную критику журнала мы можем получить наиболее достоверное представление об истинных взглядах "иронического" рецензента, внести в видимо бессистемные и беспринципные оценки журнала определенность, мотивированность и последовательность выраженной критической позиции.

Литературно-критические теории Сенковского адресуются прежде всего обществу, остро нуждающемуся, по мнению редактора "Библиотеки для

чтения", в европейском развитии, в просвещении и обучении. Словесность занимает подчиненное положение в журнале, ориентированном подчиненным положением в журнале, ориентированном не на чисто литературные, а на энциклопедически-просветительские задачи. Литература в "Библиотеке для чтения" намеренно лишается доминирующего и самостоятельно значимого статуса. Как более актуальный избирается аспект рассмотрения ее как социального института общества и важнейшего фактора его образования и развития. Во главу угла ставится общественная значимость литературы: художественной и "всей массы книг, напечатанных на каком-нибудь языке", обладающей высокой эстетической значимостью и массовой беллетристики, а следовательно, прежде всего состояние ее среднего уровня. Главная проблема современного этапа, по мнению Сенковского, - достижение истинной самобытности искусства и науки. Только благодаря ей возможна подлинная образованность и цивилизованность общества. Все критические теории писателя отражают эту центральную задачу "Библиотеки для чтения".

При постановке проблемы языка художественной литературы критиком обосновывается назревшая необходимость углубиться в реально существующий русский язык, сосредоточиться на его совершенствовании в русле его собственной логики и закономерностей. (Господствующее положение "варварского диалекта" французского языка тормозит, а не способствует истинной европеизации общества.) Комичная война с "сими" и "оными", закрепившаяся в представлении современников как более ярким своим фарсовым воплощением, имела серьезное и важное значение не только для самого критика, но и для литературного процесса 30-х годов. Особое звучание придают ей ориентация на развивающуюся и движущуюся жизнь языка и литературы и внимание к проблеме освоения живого и выразительного языка массовой словесностью, при понимании определящего значения литературных гениев, угадывающих новый язык общества и воплощающих его в своих

произведениях. Освобождение русского языка от сковывающего и не характерного для него книжного синтаксиса и лексики, украшений старославянизмами, раскрепощение литературной речи ориентацией ее на разговорный язык наиболее образованной части общества - таковы главные задачи "языковой теории" Сенковского. Общественная значимость их разрешения обосновывается критиком в частном письме А.С.Пушкину по поводу "Пиковой дамы", в которой адресант видит художественный переворот, открытие "всеобщего" (т.е. равно доступного всем слоям общества) языка русской прозы, аналогичное его же открытию в 20-е годы языка поэзии. Приложение теоретических требований Сенковского к языку современной словесности анализируется в диссертации на примерах критических оценок журнала прозы А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, А.Ф.Вельтмана, В.И.Даля, Н.Ф.Павлова, "женской" словесности, а также научной и научно-популярной литературы.

Требование психологизма и типизации художественного образа возникает как второй атрибут двуединой задачи побуждения русского общества к стремлению мыслить самостоятельно и уметь свои мысли выражать. Самобытное развитие литературы возможно, по мнению критика, лишь на пути преобразования языка, необходимого для ясного выражения мысли, и приобретения литературой и обществом "привычки к мышлению". Преимущественное внимание к интеллектуальной, а не эмоциональной стороне природы творчества оказывает значительное влияние на критическое осмысление данной проблемы, решение которой Сенковский видит в проникновении в глубину человеческой души, анализе страстей, вскрытии в обыденной жизни тайн ее внутреннего мира, возможных только на основании философского обобщения, типизации художественных образов. Конкретное приложение этих требований к современной словесности рассматривается в главе 4.

Проблема взаимоотношении истории и литературы в наибольшей степени отражает собственные интересы и позицию Сенковского - критика и

ученого (исторической тематике только в отделении "Критика" посвящено более 50 статей - четвертая часть всех материалов в нем). Считая состояние исторической литературы и степень освоенности ее обществом знаменателем для определения степени образованности народа и развитости его словесности, Сенковский обращает пристальное внимание как на проблемы современной исторической науки, так и на литературное осмысление истории.

Анализ рецензии на «Историю Пугачевского бунта» в контексте общих требований Сенковского к отечественным историческим трудам показывает реальную критическую оценку сочинения Пушкина, в котором редактор находит воплощенными практически все сформулированные им в других статьях необходимые качества научной истории.

Признавая историческое родство, общность происхождения истории и литературы, наиболее актуальной задачей и для развития истории как науки, и для современной словесности Сенковский считает четкое разграничение, отделение их друг ог друга. В.Скотт, гениально открывший исторический роман, нанес этим, по мнению критика, значительный вред отдельному существованию истории и словесности, т.к. в распространившемся по его следам жанре исторической прозы нет ни истории, ни литературы. Словесность вредит науке тем, что, стремясь к достижению художественной правды, воспринимает правду историческую как второстепенную, а обществом воспринимается в качестве доступного заменителя науки. Живописная история, далекая от научной истины, создает в общественном сознании клише, предвзятые мнения, стойкие именно в силу своей художественной воплощенности. Последовательно отстаивая принцип живой, т.е., в том числе, доступной широким слоям читающей публики, а не только узким специалистам, истории, Сенковский видит два пути воплощения общественной потребности в познании прошедшего и настоящего: популяризацию результата серьезного научного труда и беллетризацию истории, искажающую ее. Необходимость

именно первого пути для осознания народом своей самобытности через литературу и науку для него неоспорима. Особо важное место отворится редактором в этой связи формам, промежуточным между словесностью и наукой в чистом виде, а именно историческим источникам, воспоминаниям современников.

Литературное произведение на историческую тему, по мнению критика, с одной стороны, должно опираться на глубокое знание описываемого времени и проникновение автора его атмосферой, с другой, оставаться в рамках художественного метода осмысления жизни. Необходимость корректировать свои взгляды с учетом господствующей моды на исторический роман и невозможностью соответствия современных беллетристов вышеизложенным требованиям приводит в литературной критике к более снисходительному признанию возможности "нарушения" истории для того, чтобы "воображение поэта" могло действовать. Однако категорически неприемли-мыми для ученого при этом сохраняются грубое искажение исторической правды ("мысли данной эпохи") и характеров исторических личностей. Последнее критик воспринимает как клевету на людей, не могущих уже заступиться за свое честное имя, и неоднократно проецирует на современность, затрагивая при этом и лично волнующий его вопрос о посмертных публикациях произведений и частной переписки вопреки воле их авторов.

Развитие этой темы в критике Сенковского анализируется в диссертации на примерах конкретного приложения ее основных тезисов к произведениям Е.Ф.Розена, М.Н.Загоскина, Н.В.Кукольника, К.П.Масальского, П.П.Свиныша, А.А.Краевского, И.ИЛажечникова, массовой русской и европейской беллетристики, а также в критическом освещении посмертных публикаций стихотворений и драм М.ЮЛермонтова, не изданных поэтом при жизни.

Парадоксапьность критики Сенковского в наибольшей степени проявилась при формулировании им проблемы поэтического перевода, когда выдающиеся умственные способности и обширные знания автора приводят одновременно к идеям, глубоко оригинальным и несомненно побуждающим (даже провоцирующим) движение мысли, и в то же время логически развитым до того, что они перестают вписываться в реальность.

Проблема поэтического перевода осложняется критиком, с одной стороны, научным подходом к ее осмыслению, с другой, идеей "непереводимости". Адекватный поэтический перевод, утверждает Сенков-ский, невозможен «физически» и бессмыслен художественно. Наслаждение поэзией возможно только на языке оригинала, потому перевод целесообразен только прозаический - для помощи недостаточно овладевшему этим языком. Филолог и историк, глубоко проникшийся духом мира, в котором жил автор, может гораздо больше помочь читателю, чем переводчик, когда в прозе передает ему свое ощущение этого мира. Сравнивая поэтическое произведение с законченной музыкальной пьесой, писатель говорит об исчезновении целого при перемене одной лишь ноты, отстаивая таким образом феноменальность, неповторяемость истинного искусства, полностью разрушающегося при исключении хотя бы одной его составляющей. Для времени становления национальной литературы, когда переводы воспринимаются в одном ряду с оригинальным творчеством, точка зрения Сенковского была необычна и отразила зарождающееся, представление о переводной книге как творении писателя другого народа, характерное для этапа зрелой словесности. Идея "непереводимости" как актуальная и эстетически оформленная возникает в России только в начале XX века на волне особого интереса к поэтическому переводу и мощного прорыва в этой области русских символистов.

Кроме толкового прозаического подстрочника, классической формой поэтического перевода Сенковским признается вариация, парафраз на тему

оригинала, т.е. собственное сочинение переводчика с частичным усвоением чужих мыслей.

Данная проблема рассматривается в диссертации на материале критических откликов журнала на русские переводы Квинтильяна, Горация, Гомера, Шекспира, Данте, Байрона и Гете, а также статьи "Поэзия пустыни" Сен-ковского, которая дает представление о направлении собственных творческих поисков ученого по воссозданию духа и атмосферы поэзии арабского мира на европейской почве.

Поэтико-лингво-музыковедческая теория Сенковского о соотношениях поэзии и музыки возникает в 40-е годы на волне особого интереса писателя к музыке и его поисков корней неиссякаемой эпигонской поэзии "ни о чем". Стремление к "высшим", синтетическим объяснениям наблюдаемых им явлений приводит критика к попытке реформировать саму систему стихосложения.

Акустический эффект, который, по мнению Сенковского, мало занимает прозу, дает поэзии высшее из всех искусств место по степени воздействия на человека непреодолимостью музыкально организованной речи. Критик рассматривает музыку как своего рода общий язык всего человечества, способный объединять чувства и стремления разобщенных языками людей, но язык неопределенный, лишенный согласных, и потому выражающий лишь чувства ("зародыши мыслей"). Сочетание удара и тона человеческой речи придает мысли определенность и высшую выразительность. Поэтому только поэзия, по мнению критика, в состоянии сочетать музыкальность, а значит и всеобщность, вненациональную понятность, с глубиной мысли, сообщаемой языком данного народа. Но для этого она должна быть написана по законам древнего или восточного стихосложения, а не современной метрической системы. Преимущества античного стихосложения, основанного на чередовании длинных и кратких слогов, исчисляющихся числом мор, перед силлабо-

тошшой, строящейся на чередовании слогов, определяющихся качествами гласных, рассматриваются Сенковским с точки зрения большего соответствия первой системы музыкальной организации и законам музыкального времени. Гласные представляются ему лишь качествами, тембрами звука, а организацию и движение поэтической мелодии создает, по его мнению, только гармоническое расположение согласных.

Теоретические воззрения по данной теме по преимуществу формулируются Сенковским в отвлечении от конкретной привязанности к текущей литературе, но непосредственным побуждением к их высказыванию послужил перевод В.А.Жуковским "Одиссеи" Гомера, а также бесконечная и безрезультатная ироническая война журнала с позднеромантической эпигонской поэзией. Отдельное место при рассмотрении темы уделяется критическому освещению в журнале творчества В.А.Жуковского, проблеме русского гекзаметра, отношению Сенковского к народной, в т.ч. и русской поэзии, а также процессу деформации романтической иронии в литературной критике журнала в 40-е годы.

Дискретность литературно-эстетических теорий Сенковского, последовательное выявление им только того, что представляется важным для него самого, придает его концепциям частный характер.

Глава 4: "Проза, драма, поэзия 1830-1840-х годов в критике О.И.Сеиковского и "Библиотеки для чтения". Проблема народности'' посвящена критическому рассмотрению основных тенденций современного литературного процесса в "Библиотеке для чтения" в свете двух актуальных как для русского романтизма, так и для критики Сенковского проблем: народности (или самобытности) словесности и недостатка интеллектуальной насыщенности литературной и общественной жизни. Неизбежность привлечения в данном случае более широкого круга материалов журнала вынуждает обратиться к понятию "критика "Библиотеки для чтения'"', т.к. в ряде слу-

чаев невозможно убедительно ни доказать, ни опровергнуть авторство Сен-ковского. Тем не менее материал привлекается только в случае подтверждения его аналогичными мнениями и высказываниями редактора журнала или как противопоставление им.

Концепция народности формулируется в статьях Н.А.Полевого и, возможно, Э.И.Губера и развивается в свете идеи необходимости приобретения самобытности русской литературой и обществом. Западническая ориентация критиков и самого журнала определили вненациональную ориентацию понятия самобытности. Теория трех основных ступеней развития любой литературы подразумевала необходимость прохождения русской литературой на современном этапе ученического периода, достижения истинной самобытности (или высшего этапа народности) через перерабатывание заимствований, через обращение к опыту европейских литератур, прошедших этот промежуточный этап ранее. Сквозное и внутренне непротиворечивое развитие круга идей, неразрывно связанных между собой, оказалось возможным в журнале при очевидной противоположности критических методов их авторов. Целостность критической позиции "Библиотеки" достигается сплавлением итога рассуждений разных сотрудников журнала, воспринятых и переработанных Сенковским, с его собственными идеями.

Сам редактор журнала в 30-е годы сосредотачивает внимание не столько на противопоставлении заимствованного и самобытного характера современной литературы, сколько на требовании заимствовать (т.е. учиться) у лучших представителей литературной и научной мысли Европы. Только после 1843 г. появляется ряд статей, оценивающих не только литературу, но и сам характер современной образованности русского общества как безусловно подражательный.

В диссертации рассматриваются и другие аспекты теории народности Н.А.Полевого, нашедшие воплощение в критике Сенковского: место и зна-

чение в современной словесности первобытной народности; литература нации, не достигшей высшей ступени гражданственности; определяющая роль гениев в переходе к высшему этапу народности. В конкретном воплощении в литературной критике журнала данная тема рассматривается на материале статей о произведениях Н.В.Гоголя, Е.П.Гребенки, А.Струговщикова, а также посвященных общей оценке значения творчества А.С.Пушкина.

Критическое освещение в "Библиотеке для чтения" прозы, поэзии и драмы анализируется в рамках одной из основных концептуальных линий журнала: провозглашения самостоятельности и безграничности человеческой мысли как основы истинной образованности общества, художественного совершенства и зрелости словесности, прогресса науки.

Называя образцом современной прозы английский роман, а сатирической прозы - романы Ч.Диккенса, Сенковский считает освоение этого жанра насущной проблемой развития русской литературы. Отсутствие русского романа критик объясняет "неясностью понятий" о его сущности, которую сам он характеризует как соединение "философии частной жизни", поэзии, драмы страстей и представления автора об идеале предмета и характеров, требуя таким образом от прозы глубины мысли, психологизма и типизации художественного образа, необходимых в конечном счете для открытия художественной истины. "Стихии", составляющие настоящего романиста, отмечаются Сенковским в 1834 г. в творчестве В.Ф.Одоевского, в 1840-м в "Герое нашего времени" М.Ю.Лермонтова, но, обозначив проблемы и направления развития этого жанра, Сенковский не смог (или не захотел) найти их полное воплощение в русской литературе. Особый интерес критика к сатирическому роману в наибольшей степени проявился в откликах журнала на произведения Ч.Диккенса, А.Ф.Вельтмана и Н.В.Гоголя. В диссертации делается попытка определить причины и характер критической оценки творчества Н.В.Гоголя на страницах "Библиотеки для чтения" 1830-40-х годов. Отдель-

но затрагивается вопрос об отношении критика к "анекдотическому" характеру современной повести.

Драма представляется Сенковскому наиболее разительной и популярной "литературной формой мысли", "высочайшей степенью искусства представлять из тела и духа, из страстей и действий ума" картины жизни. Синтетический характер драмы близок собственному художественному ощущению писателя, отражает его представление о эстетическом воздействии, даваемом совмещением противоположностей. Личное пристрастие к этому литературному виду обуславливает жесткую критику "Руки всевышнего" и "Роксаланы" Н.В.Кукольника, а также неприятие Сенковским смешанных жанровых форм драматизированной поэзии и прозы, что нашло отражение в рецензиях на произведения Л.В.Тимофеева и Н.В.Кукольника.

Глубина мысли, содержательность, обновление тематики, образности и языка рассматриваются журналом как главная проблема и современной лирики. В 1830-е годы поиск новой поэзии соредотачивается на круге "своих" авторов и отражает по преимуществу амбиции редактора как открывателя новых дарований. Недостатки приветствуемых редактором своих молодых "протеже" (А.В.Тимофеева, Е.Бернета и др.) ясно сознаются Сенковским. Критик выдвигает их в противоположность "сладким певцам", перепевающим поэтические образы и темы прошедших 20-х годов, говорит о воплощении ожидаемых им тенденций только по надеждам, по обещаниям. Особо выделяется в диссертации критическое освещение творчества В.Г.Бенедиктова, обосновывается необходимость выведения его из круга поэтов, поддержанных литературной критикой журнала, скорее негативное, чем позитивное восприятие его поэзии Сенковским. В 1840-е годы положительная позиция "Библиотеки для чтения" по проблемам развития русской поэзии наиболее отчетливо и программно формулируется в критических отзывах о лирике М.Ю Лермонтова и А.Н.Майкова. Развитие поэзии возможно,

по мнению критика, только на пути самостоятельного освоения новых тем и художественных образов, на пути наблюдения и осмысления реально прекрасной жизни, а не литературного воспроизводства.

Научный анализ литературной критики "Библиотеки дня чтения" осложнен рядом факторов:

- отсутствием в большинстве случаев четких формулировок авторского мнения, скрытостью, сдвинутостью его на второй план или в подтекст, выявляемый лишь при сквозном прочтении журнала;

- множеством окололитературных мотивов: журнальной и личной полемикой, дипломатическими отношениями со своими авторами и неприязнью к писателям других литературных кругов;

- влиянием на восприятие современной словесности приоритетных для его редактора принципов рассмотрения явлений жизни и культуры с точки зрения их научной или общественной значимости (так, как ее понимал критик);

- нарастающим с конца 30-х годов равнодушием Сенковского к самому художественному объекту, потерей ощущения непосредственного эстетического воздействия литературного произведения на критика.

Тем не менее, при внимательном изучении критики "Библиотеки для чтения" отчетливо становится заметной ее, хотя и своеобразная, актуальность, выделение в ней действительных проблем современного литературного процесса, точные эстетические наблюдения и яркие идеи, зачастую опережающие свое время. Таким образом, при дальнейшем исследовании критики журнала, как важнейшая, должна быть поставлена проблема ее научного анализа в контексте, в теснейшей взаимосвязи с русской критикой, а не в тупиковом противопоставлении ее критике "прогрессивной" по априорному определению, как индивидуалистически-пристрастной и в целом несправедливой. Будучи чрезвычайно оригинальной, она, безусловно, остается литера-

турной критикой, и в этом качестве должна быть рассмотрена и введена в

общую картину развития русской мысли 1830-40-х годов.

В заключении результаты изучения литературной критики

0.И.Сенковского излагаются в виде более обобщенных выводов, обосновывающих ее концептуальность, эстетическую и критическую значимость.

По теме диссертации опубликовано и сдано в печать:

1. К проблеме взаимоотношений редактора и авторов "Библиотеки для чтения" // Русская литература. 2000. N 3. С.83-95.

2. О.И.Сенковский в письмах к А.В.Никитенко (1833-1848) // Пушкин. Исследования и материалы. Т.16-17. СПб., [3 п.л., в печати].

3. Е.А.Баратынский в критике "Библиотеки для чтения" // Новые страницы баратыноведения: Тезисы международной научно-практической конференции, Тамбов, июнь 2000. С.89-94.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шаронова, Анна Вячеславовна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. КРИТИКА О.И.СЕНКОВСКОГО.

ВСТУПЛЕНИЕ К ТЕМЕ

Глава 2. ПРОБЛЕМА КРИТИЧЕСКОГО МЕТОДА.

Глава 3. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТЕОРИИ О.И.СЕНКОВСКОГО

Глава 4. ПРОЗА, ДРАМА, ПОЭЗИЯ 1830-1840-Х ГОДОВ

В КРИТИКЕ О.И.СЕНКОВСКОГО И "БИБЛИОТЕКИ

ДЛЯ ЧТЕНИЯ". ПРОБЛЕМА НАРОДНОСТИ

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Шаронова, Анна Вячеславовна

Критика, воплощенная О.И.Сенковским на страницах "Библиотеки для чтения" 1834-1848 годов, представляет собой чрезвычайно своеобразное для русской эстетической традиции явление. Практическая неизученность его в сочетании с устойчивым негативным восприятием Сенковского, критика и журналиста, в значительной степени осложняет научное исследование литературного процесса 1830-40-х годов в целом, т.к. при обращение к обширному кругу частных и общих тем невозможно пройти мимо крупнейшего (в 30-е годы) и одного из ведущих (в 40-е) журнала.

Традиционное историографическое представление о Сенковском как беспринципном и сервильном деятеле, враждебном всему лучшему в русской литературе, фальсификаторе научных знаний, сложилось в литературоведении 1930-1970-х годов под влиянием прижизненной полемики вокруг журнала и выступлений демократической критики. Имена оппонентов и яростных противников журнала и его редактора были слишком значимы в русской литературе, сложившийся стереотип восприятия в какой-то мере, безусловно, отражал черты истинного облика литературного деятеля, конкретные исследования, посвященные Сенковскому - журналисту, писателю, критику, почти полностью отсутствовали. В результате утверждение критической, художественной и политической реакционности Сенковского и "Библиотеки для чтения" стало научной аксиомой, не требующей доказательств. Резюме традиционной трактовки деятельности Сенковского стала статья Л.Я.Гинзбург в "Очерках по истории русской журналистики и критики"1, точно и взвешенно зафиксировавшая и • Гинзбург Л.Я. "Библиотека для чтения" в 1830-х годах. О.И.Сенковский // Очерки по истории русской журналистики и критики. Т.1. Л., 1950. С.324-341. обобщившая итоги научного осмысления явления при подходе, ориентированном не на исследование его самого, а на отражение его в восприятии современников. Устойчивость историографической традиции была столь велика, что ее не смогли поколебать даже работы, основанные на конкретном материале "Библиотеки для чтения" и архивных источниках, к которым прежде всего необходимо отнести книгу и статью В.А.Каверина, о которых речь пойдет ниже. В результате научные исследования, прямо или косвенно затрагивающие данную тему, были вынуждены вращаться в кругу одних и тех лее цитат, как из статей самого Сенковского, так и из полемических высказываний современников и оценок демократической критики, вырванных из текстуального и исторического контекста. К немногим исключениям нужно отнести работы Н.И.Мордовченко2 об отношениях Сенковского и Н.В.Гоголя и статью Д.И.Бернштейна3. Последняя содержит ряд ценных фактических сведений, но в целом автор рассматривает журналистику и критику Сенковского как свидетельство двойственно-трусливого характера идеологии буржуазии. Круг вопросов, находящихся в сфере научного обсуждения, оставался чрезвычайно узким: определение критики, данное Сенковским, как изъявление "своего мнения по личному моему воззрению"; возвеличивание Тимофеева и Кукольника; уничтожительные оценки Гоголя; полемические выпады в адрес Пушкина в связи с изданием "Современника".

Как важная научная задача, рассмотрение критических и эстетических взглядов Сенковского не ставилось и первыми биографами писателя. Статьи

2 Мордовченко Н.И. Гоголь и журналистика 1835-1836 годов // Н.В.Гоголь. Материалы и исследования. Т.2. M.-JL, 1936. С. 106-150; а также комментарий его к рукописной редакции статьи Сенковского о "Мертвых душах" // Там же. Т.1. С.226-249.

3 Бернштейн Д.Й. "Библиотека для чтения" (1834-1865) // Ученые записки кафедры русской литературы Московского государственного педагогического института. Вып.2. М., 1939. С.167-191.

1850-х годов П.С.Савельева4, А.В.Старчевского5, А.В.Дружинина6, оспаривающие представление о реакционной направленности журналистики Сенковского, сосредоточивают внимание на "важных" достоинствах деятельности редактора "Библиотеки для чтения" (просветительская направленность, блестящее и понятное изложение самых сложных научных предметов, побуждение общества к самостоятельному и независимому мышлению, а не преклонению перед авторитетами). Исследователи объясняют отказ Сенковского от серьезного осмысления литературы принципиальным неверием его в "чью бы то ни было, и в свою особенно" критику, а обращение к ней "отдыхом и гимнастикою для ума, требовавшего перемены занятий, и в то же время жертвою вкусу публики"7. Этот принцип отразился и в списках работ, атрибутируемых Сенковскому Савельевым и Старчевским (см. ниже), в которых Савельев приводит только "главнейшие рецензии" "Литературной летописи", а Старчевский перечисляет лишь авторов, о которых Сенковским писались критические статьи. Исходя из принципа "положительной" важности критической деятельности, сторонники Сенковского неизбежно сталкиваются с неразрешаемым противоречием

4 Савельев П.С. О жизни и трудах О.И.Сенковского // Сенковский О.И. Собр. соч.: В 9 т. Т.1. СПб., 1858. C.XI-CXII (с библиографическим списком сочинений Сенковского: C.CXIII-CXXXUIII). Далее: Савельев.

5 Старчевский A.B. Сенковский // Справочный энциклопедический словарь, издающийся под редакцией А.В.Старчевского. Т.9, ч.2. СПб., 1855. С.370-377 (далее: Старчевский (словарь)). Материалы архива Старчевского (ИРЛИ. Ф.583. N 32) показывают, что статья эта была в значительной степени переработана самим Сенковским, что сделало из нее своего рода автобиографию (на что впервые было указано Кавериным (Каверин В.А. Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского, журналиста, редактора "Библиотеки для чтения". М., 1966. С.209-210)).

6 Дружинин A.B. О.И.Сенковский // Библиотека для чтения (далее: БдЧ). 1858. Т. 148. С.79-100.

7 Савельев. C.LXXXU. Старчевский и Савельев вслед за самим Сенковским (см. сн.5) утверждают, что литературная, и особенно "летописная", критика была "для его ума развлечением пбсле сериозной работы мысли, переменою занятий вместо отдыха, которая открывала простор его воображению и остроумию", сводя ее к "блестящим импровизациям его фантазии" (Савельев. C.XIU. Ср.: Старчевский (словарь). С.376). между восхищением, которое вызывают у них его критические статьи, и пониманием исторической ограниченности и слабости "величавой иронии"8. Вместе с тем А.В.Дружинин делает очень важное замечание о том, что направление журнала характеризуется не только "по тому, что журнал высказывает, но и по тому, чего он избегает": "Направление его журнала может быть оценено лишь судьей очень хладнокровным и очень внимательным, его не схватишь из одной книжки "Библиотеки", наудачу выбранной; его не оценишь в торопливой статейке"9.

Первым исследованием критической деятельности Сенковского является вторая статья "Очерков гоголевского периода русской литературы"10. Научная существенность очерка Чернышевского проявляется в том, что он сосредотачивает свое внимание не на репутации, а на реальном литературном явлении, выявляет действительные особенности критики Сенковского: упоминание о лучших современных авторах только вскользь; интерпретация слога и стиля Жюль Жанена; ощущение Сенковским эстетической недостаточности своих взглядов, приводящее к заимствованию ряда критических суждений; похвалы своим авторам "общими фразами"; слабость многих статей - "как у всякого, кто пишет много и печатает все, что пишет", сочетающаяся с "очень замечательными проблесками сильного ума" даже в самых неудачных статьях ("в лучших этот ум блестит на каждой странице"); благородство личности и истинная гордость: "он не хотел делать ничего дурного, не сделал ничего вредного; многие другие на его месте хотели бы дурного и успели бы сделать много вредного", осознание "собственного достоинства и силы", проявляющееся в отказе от публичной

8 Дружинин A.B. Письмо Е.Н.Ахматовой // Русская мысль. 1891. Кн.12. С.120-121.

9 Дружинин А.В: О.И.Сенковский // БдЧ. 1858. Т.148. С.100, 94.

10 Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы. М., 1984. С.75-113. полемики и перебранки: "Он отзывался о своих противниках иногда очень жестко, но всегда так, что в словах его слышался голос журналиста, высказывающего свои мнения, а не раздраженного человека." Критик остается самостоятельным и внимательным исследователем, несмотря на указанное им самим следование прижизненной полемике, а именно: статье Н.В.Гоголя "О движении журнальной литературы за 1834 и 1835 годы" и предисловию Н.А.Полевого к его "Очеркам русской литературы". Вместе с тем, Чернышевский последовательно исходит из постулата прямой общественной полезности и серьезной направленности литературной критики и потому видит в творчестве Сенковского "грустный, но поучительный пример" бессмысленного растрачивания сил и дарований на "раздачу лакомств" вместо кропотливого выращивания хлеба. Оценка с точки зрения положительной значимости не позволяет исследователю выявить структурные и эстетические особенности критики Сенковского, как литературного явления особого рода, сводит иронию к остроумничанию, просветительскую тенденцию к стремлению "вертеть литературой и публикой", открытие новой формы русского журнала и расширение читательской аудитории к благоприятному стечению обстоятельств (капиталы и литературные связи Смирдина и участие лучших русских литераторов в "Библиотеке"). В литературоведении 1930-70-х годов наблюдения Чернышевского, к сожалению, были забыты как неактуальные, а выводы восприняты догматически. Анализ реального материала журнала позволяет наполнить их более глубоким и объективным содержанием, выявляет сохраняющуюся значимость многих замечаний критика. Так, например, наблюдение о несамостоятельности критических мнений Сенковского существенно, но не вполне справедливо: редактор "Библиотеки для чтения" был в высшей степени самобытен как критик в освещении тем, которые его действительно интересовали (см. главу 3), а также в отдельных замечаниях о современной литературе и в то же время зачастую пользовался критическими суждениями других критиков, в том числе и Н.А.Полевого (см. главы 3, 4). Можно не согласиться с пониманием Чернышевского многих других особенностей критики Сенковского, в частности, с определением характера ее остроумия, но необходимо признать важность стремления понять явление в совокупности, проанализировать его.

Блестящие работы В.А.Каверина возникают на волне интереса к Сенковскому-писателю филологической школы Б.М.Эйхенбаума 1920-х годов, рассматривающей 1830-е как "период напряженной разработки русского литературного языка". "Марлинский, Даль, Вельтман и Сенковский должны быть признаны главными деятелями в этой области", - писал Б.М.Эйхенбаум.11 Сборник "Русская проза", в который вошла статья Каверина о Сенковском12, обобщил исследования в этом направлении филологического кружка, возглавляемого Б.М.Эйхенбаумом и Ю.Н.Тыняновым.

Статья В.А.Каверина имеет научную ценность, независимую от более масштабного исследования, посвященного им Сенковскому впоследствии, т.к. ее материал вошел в книгу только в виде отдельных выводов, а частично остался за пределами ее. Конкретный анализ творчества, критики и редакторских правок Сенковского позволяет автору поставить и разрешить ряд проблем, существенных для рассмотрения не только творческого метода писателя, но и процессов развития русской прозы 30-х годов, прежде всего в плане освоения ею нового литературного языка. К ряду существенных для нашей темы наблюдений и выводов Каверина мы еще неоднократно обратимся. Эйхенбаум Б.К1. Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки. Л., 1924. С. 137.

12 Зильбер В. (Каверин В.А.) Сенковский (Барон Брамбеус) // Русская проза. Под ред. Б.Эйхенбаума и Ю.Тынянова. Сб. статей. Л.: Academia, 1926. С. 159-191.

Написанная тремя годами позднее монография В.А.Каверина "Барон Брамбеус"13 является одной из лучших работ в отечественном литературоведении. Написанная как художественное произведение, литературная биография, она одновременно является классическим образцом научной работы, хотя и представляет ряд трудностей для исследователя, обращающегося к ней в этом ее качестве. Основанная на серьезном изучении и разыскании массы важных сведений и материалов, наполненная актуальными проблемами и основополагающими выводами, в высшей степени самостоятельная и новаторская, книга Каверина при кажущейся легкости написана очень плотно: зачастую результат длительных изысканий в архивах выражен в ней одним предложением, в результате чего многие выводы Каверина последующий исследователь может понять и оценить только пройдя путем длительных собственных изысканий.

Работы В.А.Каверина по сути открывают научное изучение личности и творчества О.И.Сенковского, поэтому главной задачей для ученого становится реабилитация имени и личности, выявление неоднозначности и многоплановости литературного явления, что обуславливает сквозную полемичность книги. Широта охвата темы сочетаются в исследовании Каверина с глубиной рассмотрения отдельных проблем, таких, например, как вопросы о шубравских корнях Сенковского-литератора, о его отношениях с Булгариным и Гречем, о роли фельетонизма и журнального процесса в собственном творчестве Сенковского, и многих других. Конечно, в пределах одной монографии, главной целью которой было создание портрета литературного деятеля, исследователь не мог рассмотреть все вопросы, связанные с творчеством и журналистикой Сенковского, большая часть проблем была им лишь обозначена. К ним относится и интересующая нас

13 Каверин В.А. Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского, журналиста, редактора тема Сенковского-критика, бывшая на периферии внимания ученого. Он посвящает ей главку во втором, доработанном издании. И здесь его наблюдения обоснованны и интересны, но в силу своей фрагментарности не претендуют на целостное изучение проблемы. Так, в частности, не доказывается безусловно справедливый, но по своей новизне и оригинальности требующий серьезного научного обоснования тезис о том, что "по новости и точности своих выводов" критика Сенковского была "замечательным и совершенно особенным явлением"14.

Особое место в изучении творчества Сенковского занимает книга Louis'a Pedrotti.15 В стремлении объяснить "troubling enigma" Сенковского исследователь рассматривает его деятельность в русской литературе с точки зрения его "чужеземности" для нее, самого журналиста как представителя европейской образованности на русской почве. Широко используя польские источники, L.Pedrotti сосредотачивает внимание на шубравских корнях просветительских тенденций его журналистики, естественно вовлекая и отдельные литературно-критические выступления Сенковского, но в целом проблема литературной критики выводится за пределы целей и задач исследования.

Возвращение научного интереса к Сенковскому начинается в 1980-е годы. Работы Н.И.Михайловой,16 Н.Львовой,17 Е.А.Зандер,18 А.Е.Новикова19,

Библиотеки для чтения". JL, 1929; 2-е изд., перераб.: М., 1966. Далее: Каверин. 1929; 1966.

14 Там же. 1966. С. 174.

15 Jozef-Julian Sekowski. The Genesis of a Literary Alien bu Louis Pedrotti // University of California publications in modern philology. Volume 73. University of California press. Berkeley and Los Angeles, 1965.

16 Михайлова Н.И. Болдинские повести Пушкина и пародии Сенковского // Болдинские чтения. Горький,1977. С. 144-152.

17 Львова Н. "Душевное, не имеющее духа." ("Подполье" Достоевского и О.И.Сенковский) . // Литературная учеба. 1986. N 4. С. 172-177.

18 Зандер Е.А. О.И.Сенковский - писатель и критик // Проблемы писательской критики. Сборник научных трудов. Душанбе. 1987. С.9-14. несмотря на то, что в них затрагивается еще достаточно узкая проблематика, деятельность редактора "Библиотеки для чтения" освещается в отношении к другим литературным явлениям, в целом серьезно расширяют круг вопросов, обсуждаемых в научной литературе в связи с личностью Сенковского. Так, статья Н.Львовой ставит вопрос о литературных соотношениях Сенковского и Ф.М.Достоевского, а работы А.Е.Новикова интересны новым освещением проблемы отношений Сенковского и Н.В.Гоголя, исторических параллелей между Сенковским и Эминым. Недостаток исследований по связанной с Сенковским и его журналом тематике становится все более осознаваемым научным сообществом и, как мне представляется, в самом ближайшем времени будет активно восполняться. Свидетельством этому может служить появление в последнее время сразу нескольких интересных публикаций, посвященных писателю: В.С.Фомичевой20 и Л.Г.Фризмана21. Благодаря книге Каверина, современный исследователь уже не стоит перед необходимостью реабилитации литератора, критика и журналиста. Тем не менее научное осмысление деятельности Сенковского находится еще в самом начале. Необходимо определение круга проблем. Требуют конкретного изучения даже наиболее обсуждаемые в научной литературе вопросы, такие как отношения "Библиотеки для чтения" и Сенковского с Пушкиным, Гоголем, "Московским наблюдателем". Крайне важны для истории русской литературы

19 Новиков А.Е. ".Закусившая удила насмешка." (в соавторстве с В.А.Кошелевым) /У Сенковский О.И. Сочинения Барона Брамбеуса. М., 1989. С.3-22; Повесть Н.В.Гоголя "Коляска" в контексте литературной полемики середины 30-х годов XIX века // Русская литература. 1991. N 3. С.92-101; Пародийные элементы в критике Сенковского // Пародия в русской и зарубежной литературе. Материалы республиканской конференции. Смоленск, 1997. С.34-38; Эмин и Сенковский. Попытка сопоставления // Традиция в контексте русской культуры. 4.1. Череповец, 1994. С.143-147.

20 Фомичева B.C. "В словесности не всякий, кто хочет, имеет жестоких врагов" (А.С.Грибоедов и О.И.Сенковский) // Грибоедов и Пушкин. Хмелитский сборник. Вып.2. Смоленск, 2000.'С.146-153. работы, посвященные анализу собственной литературной деятельности Сенковского, в том числе и для понимания влияния его на последующий литературный процесс, в частности, как мне представляется, прямо или опосредованно на Достоевского, Булгакова, Зощенко. Ощущается необходимость целого ряда исследований, только в результате которых могла бы быть написана современная научная монография о Сенковском и "Библиотеке для чтения" в контексте современной ему русской литературы. К сожалению, недостатки и лакуны научного изучения творчества Сенковского и его журнала во многом определены объективными причинами, прежде всего отсутствием или труднодоступностью фактического материала для подобного исследования: журнальный и личный архив Сенковского был им уничтожен, сохранившиеся документальные материалы разбросаны по архивам и даже при сведении их воедино дают лишь небольшие фрагменты общей картины.

ЗАДАЧУ своего исследования я видела в научном анализе литературной критики О.И.Сенковского на материале "Библиотеки для чтения" за 15 лет издания журнала под его редакцией, ее существенных особенностей, ее эволюции, ее места в русской литературе. Вместе с тем, в силу вышеуказанных причин подобное исследование не может еще косить обобщающий и исчерпывающий характер. Поэтому данная тема рассматривалась в диссертации на анализе наиболее важных и презентативных для самой концепции проблем, а именно: понимание Сенковским, что есть литература и современная русская литература, язык художественного произведения, история и литература, поэтический перевод, поэзия и музыка, народность литературы, психологизм и содержательность

21 Фризман Л.Г. Пушкин и "Библиотека для чтения" // Фризман Л.Г., Тищенко Т.Т. Пушкин художественного произведения. Отдельно исследовался вопрос о критическом методе Сенковского, без осмысления которого невозможно научное понимание его критики в совокупности. Рассмотрение критики Сенковского в конкретном обращении ее к персоналиям современного литературного процесса предпринималось в свете сформулированных им на страницах "Библиотеки" литературно-научно-критических теорий, с учетом неоднозначности понятий "критика "Библиотеки для чтения"" и "критика Сенковского".

Выделение этих тем и их анализ на материале сквозного прочтения всех томов журнала 1834-1848 годов, а также решение ряда более частных проблем, связанных с этим вопросом и не освещенных в научной литературе, определяют НОВИЗНУ и АКТУАЛЬНОСТЬ предлагаемого исследования. В современном литературоведении, как мне представляется, сохраняется необходимость понимания этого сложного эстетического явления изнутри, рассмотрения истории самого литературного объекта, а не его отражения в восприятии современников.

МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ

Анализ критической и эстетической позиции Сенковского делался на материале всех семи отделений 91 тома (180 книжек) "Библиотеки для чтения" 1834-1848 годов22: единство журнала и предельная выраженность в нем позиции редактора не позволяют исследователю исключить из рассмотрения даже отделения "Науки и художества" и "Промышленность и сельское хозяйство". Вместе с тем, основное внимание было, конечно, и русская журналистика. Харьков, 1999. С.68-74.

22 Отделения журнала: 1) Русская словесность (Проза и Стихотворения); 2) Иностранная словесность; 3) Науки и художества; 4) Промышленность и сельское хозяйство; 5) Критика; 6) Литературная летопись; 7) Смесь. уделено отделениям "Критики" и "Литературной летописи". Характеризуя материал исследования, прежде всего необходимо указать на одну из основных проблем изучения журнальной периодики 30-х годов, в полной мере существующую и в отношении "Библиотеки для чтения": ПРОБЛЕМУ АТРИБУЦИИ статей журнала. В 1834 и отчасти 1835 годах статьи в отделениях "Иностранная литература", "Науки и художества", "Критика" подписаны, если не полными именами, то по крайней мере, инициалами или псевдонимами авторов, переводчиков, сотрудников, их подготовивших. Впоследствии отсутствие подписи под статьей становится одним из принципов "Библиотеки для чтения", от которого она отступала очень редко.23 Единичны и указания на авторство в отделениях "Литературной летописи" и "Смеси".

Частично аналогичный процесс после 1836 г. затрагивает и авторское отделение "Русской словесности": имена заменяются псевдонимами, то постоянными, закрепленными за автором, такими как: Рахманный; Зинаида Рва; А.Ж-ва, сочинительница "Вечеров на Карповке", то игровыми, значимыми только для данной единичной публикации: Карло Карлини24, Адам фон Женихсберг25, Клеопатра Леонидова26, и многими другими. Многообразие псевдонимов вообще одно из наиболее значимых составляющих эстетики

23 "Правда, что статья Б.<иблиотеки> для Ч.<тения> не была подписана (статьи этого отделения <критики> никогда не подписываются)" (БдЧ. 1839. Т.ЗЗ. Отд.5. С.28).

24 Карло Карлини Любовь музыкального учителя // БдЧ. 1836. Т.19. Один из ярких примеров соотношения редакторского и авторского начал: Утверждение Ю.К.Арнольда о своем авторстве повести, к которой Сенковский придумал только псевдоним и немного" изменил заглавие (Арнольд Ю.К. Воспоминания. Вып.2. М., 1892. С.97-99, 116-117), сталкивается с уверенной атрибуцией ее редактору журнала П.С.Савельевым (Савельев. С.СХХШ).

25 Адам фон Женихсберг Мамзель Катишь, или Ловля женихов // БдЧ. 1838. Т.27. Атрибутируется Сенковскому как его переделка чужой статьи (Савельев. С.СХХШ). Автор - П.В.Ефебовскцй (Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь (далее: Русские писатели). Т.2. М„ 1992. С.246).

Сенковского, и было бы чрезвычайно интересно исследовать феномен их широкого распространения в журнале именно в 1836-1839 годах27, как для расширения литературной маски самого редактора (Пограничный толмач Разумник Артамонов сын Байбаков, Петр Снегин, тверские помещики Заезжаев, Закусаев, Мухоловкин, и т.д.; в то же время закрепленный псевдоним Барон Брамбеус в эти годы не используется), так и для создания общей маскарадно-демократической формы журнала, где все равны, потому что не узнаваемы. Расширяя круг читающей публики, делая прежде элитарные вопросы науки и литературы доступными массовому пониманию, "Библиотека" независимо от своего желания пробуждала и массового писателя. Большая часть образованных (и не очень) людей могла легко следовать сформированным тематическим и образным шаблонам. Случайно уцелевшие письма из редакционного портфеля и некоторые публикации на страницах самого журнала демонстрируют, что "Библиотека для чтения" была буквально атакована "неопытными 15-летними девушками", воспевающими греховную любовь еврейки и христианина и кровавую месть любовнику за измену28, и "достойными восприемниками" Пушкина, вроде Иакова Пшца, пишущего для утешения Парнаса, "плачущего со скуки" после смерти поэта, "пятирублевые стихи"29. И хотя "Библиотека для чтения" неоднократно просит не присылать ей рукописи по почте, тем не менее произведения непрофессиональных литераторов (как тех же

26 Клеопатра Леонидова Некоторые факты и мысли о мужьях, извлеченные из дружеской переписки двух женщин // БдЧ. 1838. Т.30. Автор неизвестен.

27 В 1834-35 годах обращение к псевдонимам было скорее исключением, в 1836-39 произведения, подписанные ими, составляли почти пятую часть в отделении "Русская словесность".

28 Годовниченкова Е. Письмо О.И.Сеиковскому от 16.12.1837 // РГАЛИ. Ф.1162. Оп.1. N 2.

29 БдЧ. 1837. Т.22. Отд.6. С.72. В ответ на желание автора, "с некоторого времени" заметившего в себе "решительный поэтический талант", получить за свои бессмертные стихи по 5 р. асс. за строчку редакция сообщает, что "пятирублевые стихи" его, "положенные на каменный уголь, горят прекрасным темносиним пламенем".

Годовниченковой, Арнольда и многих других) публикуются на страницах журнала. То, что было принадлежностью дневников, дружеских писем, салонных игр стремится быть "выпущено в свет", стать литературой. Для Сенковского маскарадное разнообразие литературных материалов могло служить и своеобразной заменой, маскировкой потери "Библиотекой" литераторов с известными именами, с середины 1836 г. покидающих журнал.30

Возвращаясь к проблеме отсутствия подписи под критическими статьями, укажем, что Сенковский объяснял подобную установку журнала ориентацией на английские образцы журналистики, где "превосходная, удивительная <статья> будет переведена на все языки, сделается европейскою и произведет ощутительное влияние на господствующие мнения и теории, - и между тем никто не знает, чья она", в то время как во Франции, напротив, подписываются даже самые ничтожные статейки.31 Однако мы не можем принять это объяснение как исчерпывающее. Стремление к журналу как единому целому: "сочинения, помещаемые в "Библиотеке для чтения" должны иметь форму статей, написанных нарочно для сего журнала" - "для соблюдения единообразия" его,32 и присущая Сенковскому страсть к "редактированию" мира вокруг себя33 делали "Библиотеку" журналом с сильно доминирующим редакторским началом и потому стертым началом авторским. Статья для журнала постепенно становится важнее имени, под ней стоящего. Процесс этот усиливается после демонстративного ухода из

30 После публикации статьи "Рассказы дяди.Прокопья,. изданные А.Емичевым" (БдЧ. 1836. Т. 17. Отд.6. С.6-9) в журнале более не публикуются В.Ф.Одоевский, В.И.Даль (до 1843 г.), с 1837 г. В.А.Жуковский, с середины 1837 г. Д.В.Давыдов, М.Н.Загоскин (до 1844 г.). Ф.В.Булгарин (до 1845 г.). См. об этом: Шаронова A.B. К проблеме взаимоотношений редактора и авторов "Библиотеки для чтения" // Русская литература. 2000. N 3. С.83-95.

31 <Сенковский О.И> Словесность в Англии // БдЧ. 1834. Т.З. Отд.7. С.66. Атрибуция: Савельев. C.CXXXIU.

32 БдЧ. 1834. Т.2. C.I-IU. журнала литераторов с известными именами, но существовал он изначально, отчасти спровоцировав их поступок. Формой его проявления было стремление к унификации журнальных материалов, выразившейся в "Библиотеке" тем, что редактор вносил во многие из них что-то свое, в первый год даже переписывая многие получаемые им материалы. Позже степень редакторской правки сильно снижается, но принцип "редакционной" статьи остается: отсутствие подписи под публикацией, непротиворечивость общей позиции журнала по основным вопросам современной литературы, вставки Сенковского в статьи, написанные сотрудниками журнала. Таким образом появляется критическая статья "от редакции "Библиотеки для чтения"". Процесс нивелирования авторского начала затрагивает в полной мере и критическую статью самого Сенковского, постепенно теряющую индивидуальность звучания.

В научной литературе вопрос о равнозначности понятий "критика "Библиотеки для чтения"" и "критика О.И.Сенковского" не ставился. Отсутствие архивных материалов способствовало расширительному пониманию свидетельств сотрудников журнала о том, что в первый год существования "Библиотеки" практически все материалы журнала, были если не написаны, то тщательно отредактированы Сенковским,34 и утверждения самого редактора, что все важные статьи в журнале писались бароном Брамбеусом.35 Отсутствие подписей под статьями, многочисленные свидетельства авторов о редакторской правке Сенковского, безусловное внутреннее единство и непротиворечивость критической позиции

33 Каверин. 1966. С. 194.

34 Савельев. СХХХШ-ЬХХШИ.

35 Устами тверских помещиков Сенковский заявляет об этом с характерной для него иронической двусмысленностью: "Ему <барону Брамбеусу> приписывают все острые критики, хотя, говорят, критик он не сочиняет. К нему наконец относят все хорошие статьи без подписи" (БдЧ. 1837. Т.22. Отд.1. С.68).

Библиотеки" по наиболее существенным для ее редактора вопросам литературной современности - привели в конечном итоге к знаку равенства между словами "критик "Библиотеки для чтения"" и Сенковский. Однако литературно-критические статьи в "Библиотеке" писались не только ее редактором. Журнал нового типа, как коммерческое литературное предприятие, неизбежно требовал для стабильного существования своего сложного механизма согласованных действий большого числа сотрудников: корректоров, редакторов, переводчиков, составителей обзорных статей и т.п. Сенковский, действительно, стремился лично участвовать во всех сферах своего издания, но даже при его необыкновенной работоспособности и. одержимости издавать его один он был не в состоянии. Уже в 1835 г. редактор активно привлекает в журнал молодых сотрудников.36 В это же время Сенковский охладевает к проблемной критической статье (см. главу 1) и ищет опытных авторов для отделения "Критика". Готовность передать "пространные и рассудительные разборы" своему сотруднику или приглашенному критику постоянно выражается им в 1830-40-е годы. "Летопись" редактор по преимуществу составляет сам, но и здесь он активно использует работы своих сотрудников и в качестве черновых материалов (пересказы содержания книг), и в качестве готовых рецензий. Статьи для отделений "Критики" и "Литературной летописи", кроме Сенковского, в 30-е

36 "О.И.Сенковский, собственною рукою написавший половину толстых книг "Библиотеки для чтения" за 1834 год, рад был принять в сотрудники всякого, кто знал по-немецки или по-аиглийски настолько, чтоб переводить с этих языков для печати, умел бы из трех-четырех вышедших за границею книг о сродных предметах склеить приличную статейку на живом, а не семинарском русском языке, да имел бы настолько общего образования, чтобы отдавать отчет о содержании текущих произведений русской беллетристики. Как ни умеренны были'эти требования, Петербург в то время представлял немного личностей, которые могли бы удовлетворить им" (Григорьев В.В. Т.Н.Грановский и его профессорство в Москве // Русская беседа. 1856. Т.З. Отд. Смесь. С.39). годы пишут Т.Н.Грановский,37 М.А.Марков,38 Н.Н.Веревкин,39 Н.А.Полевой,40 в 40-е: Э.И.Губер,41 А.В.Никитенко,42 А.П.Милюков,43 возможно, и другие

37 Знакомство Грановского с Сенковским происходит через В.В.Григорьева, университетского ученика Сенковского, сотрудника "Энциклопедического лексикона" и "Библиотеки для чтения". "Сотрудничество такого человека со вкусом, как Грановский было находкою для редактора. <.> Начиная с лета 1835 до весны 1836, то есть, почти до самого отъезда за границу, Т.<имофей>. Н.<иколаевич> был постоянным сотрудником в издании "Библиотеки для чтения": переводил указываемые редактором ее журнальные статьи, составлял из иностранных книг разного рода обозрения, а иногда писал и разборы выходивших новостей русской литературы" (Григорьев В.В. Т.Н.Грановский. // Русская беседа. 1856. Т.З. Смесь. С.39. Там же. С.40 - свидетельство о том, что Грановский, хотя неохотно, писал и летописные критики). См. также: Осповат А.Л. Грановский // Русские писатели. Т.2. С.11.

38 Пермяков Е.В. Марков // Русские писатели. Т.З. С.528.

39 По свидетельству Сенковского, Н.Н.Веревкин "принимал некоторое участие в составлении Литературной летописи" для двух книжек журнала, а именно приготовил "для редакции перечень содержания повестей и романов" (БдЧ. 1838. Т.28. Отд.6. С.31).

40 Н.А.Полевой активно сотрудничал в "Библиотеке" в 1836-1837 годах, писал критические статьи для отделений 5 и 6, а также статьи, помещаемые в отделениях 1 и 3. Живя в это время в Москве, он не мог влиять на внутриредакционную политику, в том числе и по отношению к своим статьям. Причины своего появления (денежные и моральные обязательства перед А.Ф.Смирдиным, оказавшим ему "бескорыстную и важную услугу в стесненных обстоятельствах") и ухода ("нестерпимое цензорство" его статей со стороны Сенковского и "решительное несогласие" с направлением и духом журнала) из "Библиотеки" изложены им в предисловии к изданию своих "Очерков русской литературы" (4.1. СПб., 1839. С.Х11-Х1Х). В 1838 г., переехав в Петербург, Полевой присоединяется к травле Сенковского Булгариным и Гречем, объявляя о намерении "всячески уничтожить его, как литератора". Обстоятельства этой войны, закончившейся для Полевого весьма плачевно, см.: Каверин. 1966. С.96-120. Интересно свидетельство о ней В.В.Григорьева: "Умен Полевой, умен и Сенковский; к первому больше благоволит публика, второй на лучшем счету у правительства. Ругательства Полевого тяжелее; шутка Сенковского бьет смертельнее. На стороне Полевого Греч, Булгарин, Кукольник, Воейков и целая свора стателепиков <нрзб.> не так именитых; на стороне Сенковского нет никого: он один должен выдерживать и отражать удары врагов" (Григорьев В.В. Письмо М.П.Погодину от 10.01.1838 // РГБ. Ф.Пог/П. Оп.9. N 38. Л.5об.-6). Для Сенковского, воспринявшего обращение Полевого к его противникам как предательство, это было одно из тяжелейших жизненных потрясений, от которого в полной мере он оправиться не смог, превратившее его в мизантропа. Существующий список работ Н.Полевого (Шикло А.Е. Исторические взгляды Н.А.Полевого. М., 1981. С.206-207) в части, относящейся к его публикациям в "Библиотеке для чтения", вызывает ряд сомнений в безусловности атрибуции не только потому, что противоречит спискам работ Сенковского, составленным Савельевым и Старчевским, также, возможно, не вполне достоверным, но и потому, что в него не включена статья' о "Чарах" Тополи (БдЧ. 1837. Т.25. Отд.5), практически без изменений перепечатанная Полевым в "Очерках русской литературы" (4.2. С.483-510), а "летописные" статьи атрибутируются покнижно, всем объемом, без исключения статей, определенно приыадлежащих редактору журнала (как,• например, "Стихотворения Лукьяна Якубовича", личный выпад Сенковского против П.А.Вяземского, см.: Шаронова A.B. К проблеме взаимоотношений редактора. // Русская литература. 2000. N 3. С.83-95). В "летописных" критиках 20-24 тт. журнала, практически полностью атрибутируемых А.Е.Шикло Н.Полевому, содержатся также наиболее известные высказывания о А.В.Тимофееве, Е.Бернеге, Протопопове, отнесение которых Полевому весьма спорно. В часть статей Полевого в отделении "Критика" Сенковским по-видимому внесены значительные добавления и изменения: так, он приписывает к статье о "Недовольных" М.Н.Загоскина часть, посвященную "Ревизору" Н.В.Гоголя (Очерки русской литературы. 4.1. C.XUII), возможно, усиливает звучание статьи о "Истории поэзии" С.П.Шевырева (Сенковский О.И. Письмо А.В.Никитенко // ИР ЛИ. N 18671. Л.39-40). Вместе с тем необходимо отметить, что в отношении статей Полевого в этом отделении правки Сенковского вовсе не носили всеобъемлющего характера: см. сн. 48.

41 Э.И.Губер в 1839 г. писал критику и немецкую библиографию для "Отечественных записок", ушел из журнала из-за нарушения Краевским договоренности об оплате его работ (Письма Э.И.Губера А.А.Краевскому // РНБ. Ф.391. N 311. Л. 1-4). В 1840-42 годах по приглашению Сенковского заведовал обоими критическими отделениями "Библиотеки" (Левин Ю.Д. Губер // Русские писатели. Т.2. С.52-53), вероятно, был и соредактором журнала (Письмо П.П.Ершова В.А.Треборну от 2.05.1841 // Ершов П.П. Сузге. Иркутск, 1984. С.388-389; <Посмертная статья о Губере> // БдЧ. 1847. Т.82. Отд.6. С.22). В 1840 г. Сенковский пытался передать ему "Библиотеку для чтения" полностью, и до мая Губер был негласным редактором журнала, а Сенковский его руководителем. Попытка легализации Губера в этом качестве столкнулась с сопротивлением цензуры и А.Ф.Смирдина и закончилась неудачей (РГИА. Ф.777. Оп.1. N 1183. Л. 17-31). В 1846 г. Губер вернулся в "Библиотеку", "занял по-прежнему одно из редакторских мест и с декабря месяца получил в постоянное свое ведение отделения Критики и Летописи" (<Посмертная статья о Губере> //БдЧ. Т.82. Отд.6. С.22).

42 В 1846 г. А.В.Никитенко опубликовал в отд. 5 "Библиотеки для чтения" 6 критических статей, посвященных современной литературе (Тт.74-76, 78): "Сочинения Державина", "Заметки за границею в 1840 и 1843 гг. Ф.П.Л.", "Петербургский сборник", "Столетие России с 1745 по 1845 года. Н.Полевого" (по сути, некролог Н.А.Полевого); "Брынский лес. М.Загоскина", "Московский литературный и ученый сборник". Все статьи, в отличие от обычной практики журнала, подписаны. Более того, в редакторском представлении статей Никитенко публике Сенковский отдает ему подчеркнутое предпочтение перед собственными. Таким образом, статьи Никитенко представляют в выдержанной единой редакторской политике журнала как бы материал со стороны, "приглашенную критику". Сенковский вначале с восторгом воспринял предложение Никитенко "взять на себя критику", но впоследствии был разочарован непунктуальностью его (Письма О. И. Сенковского А.В.Никитенко // ИР ЛИ. N 18671. Л.59-60, 23-24).

43 А.П.Милюков писал критические и "летописные" статьи для журнала в конце 1847 - 1848 г., ушел из него не ранее мая 1848 г. (Милюков А.П. Знакомство с О.И.Сенковским // Милюков А.П. Литературные встречи и знакомства. СПб., 1890. С.88-96). сотрудники редакции этого времени: П.Г.Волков,44 В.А.Солоницын, К.А.Полевой,45 И.И.Введенский.46 В ряде случаев их деятельность исчерпывалась подготовкой книжных и литературных обзоров, написанием статей, просто пересказывающих (с цитированием) содержание книги. Зачастую к подготовленным таким образом материалам редактор приписывал некое вступление с серьезным или шутливым рассуждением о разбираемом предмете или по теме, ассоциативно им вызванной. В большинстве случаев сотрудники журнала не относились к своим статьям слишком серьезно, воспринимая их более как "занятие между прочим", как способ зарабатывания средств насущных47, и потому впоследствии не хотели вспоминать о своем авторстве. Возможно, часто это было своего рода

44 П.Г.Волков появился в журнале не позже ноября 1839 г., ушел не ранее 1841 г. Был ближайшим помощником Сенковского по изданию журнала, корректором (Сенковский О.И. Письма А.В.Никитенко: ноябрь-декабрь 1839 и от 7.04.1841 // ИРЛИ. N 18871. Л.27-28, N 18388; Солоницын В.А. Письмо Е.Ф.Коршу от 20.05.-6.06.1841 // Кулешов В.И. "Отечественные записки" и литература 40-х годов XIX века. М., 1958. С.357-359), иногда писал Критику и Летопись (Старческий A.B. Варианты корректур статьи о Сенковском // ИРЛИ. Ф.583. N 31. Л.17).

45 Как время от времени пишущие критические статьи для журнала В.А.Солоницын и Кс.Полевой называются А.В.Старчевским (ИРЛИ. Ф.583. N 31. Л.17), но сам прийдя в журнал в конце 1848 г., Старчевский опирается на сведения, полученные от неизвестных лиц, возможно, самого Сенковского: сведения эти чрезвычайно спутаны, в частности относительно указания круга занятий в журнале и времени сотрудничества в нем Губера, Н.Полевого, Солоницына, поэтому к ним нужно относиться с большой осторожностью. Так, в обширных письмах Е.Ф.Коршу с подробным отчетом о своих занятиях и отношениях с "Библиотекой" (он был ближайшим помощником и, возможно, соредактором Сенковского в 1841-1843 годах) Солоницын ни разу не упоминает о написании критических статей для журнала (Солоницын В.А. Письма к Е.Ф.Коршу: 20.05.-6.06.1841 и 2.08.1841 // РГБ. Ф.465 (Корши). Оп.2. N 93. Л.1-7, 8-9 (первое письмо было в отрывках опубликовано В.И.Кулешовым: см. сн.44). Инициалами Кс.Полевого (К.П) подписаны несколько статей в отделениях "Науки и художества" и "Критика" в 1845-1846 годах. Как одного из авторов Летописи в 1840-е годы Старчевский называет и Н.В.Кукольника.

46 Масловский В.И. Введенский И.И. // Русские писатели. T.l. С.400; Плетнев П.А. Письмо Я.К.Гроту от 7.10.1842 // Переписка Я.К.Грота с П.А.Плетневым: В 3 т. Т.1. СПб., 1896. С.611; Милюков А.П. Иринарх Иванович Введенский // Милюков А.П. Литературные встречи и знакомства. С.65. коллективным созданием: сотрудника, подготовившего материал, и сотрудника, или самого редактора, его "оживившего". Но для критических отделений "Библиотеки для чтения" писали и люди, которые не могли воспринимать это только как способ зарабатывания денег, для которых критика была Делом - всей жизни, как для Н.А.Полевого, или отражением нравственной потребности, как для А.В.Никитенко, или просто серьезным занятием, как для Э.И.Губера, критики, которые не разделяли иронической концепции неважной, несерьезной, пристрастной критики О.И.Сенковского. И хотя Полевой говорит о редакторском вмешательстве в его статьи, исказившем в них авторский замысел, сравнение тех из них, что он счел возможным опубликовать в "Очерках русской литературы" (с целью очиститься от искажений Сенковского), а именно, семи из возможно принадлежащих ему в "Библиотеке" (в отделении "Критика") 18 статей, - с "библиотечным" вариантом их показывает почти полное совпадение текстов.48 Вероятно, одной из целей издания "Очерков" Полевого было не столько заявление о своем неучастии в иронической критике Сенковского, но и утверждение, что только его статьи (а не статьи редактора) и содержали по-настоящему значимую критику журнала. Принцип отношения к критическому освещению словесности у Н.Полевого и Сенковского, действительно, не просто различен, а противоположен, противоположен настолько, насколько

47 Материальная сторона была далеко не безразлична большей части сотрудников журнала. См.: Григорьев В.В. Т.Н.Грановский. // Русская беседа. 1856. Т.З. Смесь. С.39; Ершов П.А Письмо В.А.Треборну (см. сн.41); Письма Э.И.Губера А.А.Краевскому (см. сн.41).

48 Полевой изменяет в своем переиздании (по собственному признанию, он не имел черновиков рукописей и пользовался экземпляром "Библиотеки", исключая из него "чужую руку") лишь несколько слов (так, он последовательно заменяет "этот" другими словами: "сей", "таков", "здесь" и т.п.) и исключает небольшие фрагменты (до 10 строк и не более 12 фрагментов на статью), содержащие или иронические реверансы Сенковского в сторону русской публики, или скептические ремарки ученой полемики (по поводу латинского происхождения басен Федра, вопросам восточной басни и т.п.), но никоим образом не затрагивающие не только центральных, но и частных рассуждений автора. могут быть антонимичны вера и скептицизм, стремление к объективности и убежденность в ее невозможности, серьезность и ирония, важность и "вздор". Но при обращении к содержательной стороне критической позиции Сенковского и Полевого различие их критических методов оказывается малосущественным, потому что совершенно по-разному, исходя из различных точек зрения на литературу и критику, они пишут об одном и том же, одни проблемы их волнуют, одни и те же текущие процессы и концептуально одинаково рассматриваются ими. Так, проблема народности современной литературы, сформулированная Полевым на страницах "Библиотеки для чтения", является фокусом для восприятия отношения к современной литературе Сенковского (см. 4 главу), созвучна критическим выступлениям журнала и до появления в нем Полевого, и после его ухода, что говорит о содержательной непротиворечивости многих взглядов критиков. Научно атрибутировать статьи Э.И.Губера мы не имеем возможности, по полному отсутствию для этого документальной базы. Имеющиеся свидетельства определяют только время и характер его сотрудничества в "Библиотеке". Так, часть статей первой половины 1840 г., когда Сенковский неофициально передавал ему редакцию журнала, вместе с правом написания статей для критических отделений, принадлежит ему, и, возможно, именно его авторству нужно отнести статью о "Сочинения Александра Пушкина"49, в которой также содержится ряд программных для критической позиции журнала заявлений. И здесь очевидны различие критических методов неизвестного автора и редактора журнала и непротиворечивость содержательной стороны выраженной позиции. Вероятно, хотя мы не можем

49 Сочинения Александра Пушкина // БдЧ. 1840. Т.39. Отд.5. С. 1-60. Атрибуция статьи может носить 'только гипотетический характер, по исключению авторства самого Сенковского и отсутствию другого известного нам крупного критика, сотрудничающего в "Библиотеке" в это время. См. сн. 37 главы 3. доказать этого, значительное редакторское вмешательство отсутствует и здесь. Цикл критических статей А.В.Никитенко (см. сн. 42) представляет особое явление в отделении "Критика": во-первых, они подписаны; во-вторых, диссонируют с общей критикой журнала, не только по своей серьезной направленности, обоснованию принципа важности и объективности в критическом подходе, но и по содержанию (большую часть из того, что писали Полевой и Губер, Сенковский мог бы написать, если бы захотел писать таким образом, или, по крайней мере, мог бы подписаться под этими статьями, - рассуждений Никитенко он вряд ли разделил бы); в-третьих, они вызвали единственный за всю 15-летнюю историю "Библиотеки для чтения" Сенковского прецедент дискуссии внутрижурнальных материалов. В "Литературной летописи" редактор, представляя критику Никитенко ("Один из моих ученых друзей, умный и опытный знаток литературного дела, отнял у меня "Петербургский сборник" и хочет сам поговорить об нем в другом отделении. Он скажет там все, что нужно и обо всем, что заслуживает внимания, и скажет лучше моего"), высказывает совершенно иное мнение о той же книге.50

Таким образом, при постановке нашей темы мы неизбежно сталкиваемся с разделением ее на две: критика "Библиотеки для чтения" под редакцией Сенковского и критика самого Сенковского. Теснейшая связанность их между собой и особая проблема в отделении друг от друга, обусловленная атрибутированностью лишь незначительной части критических статей журнала и проводимой его редактором политикой унификации журнальных материалов, чрезвычайно затрудняют эту задачу. В своей работе я обращалась к трем атрибуционным спискам статей

50 Петербургский сборник, изданный Н.Некрасовым // БдЧ. 1846. Т.75. Отд.6. С.1-5. Параллельные рецензии появились также на "Брынский лес" М.Н.Загоскина (Там же. С.33-34) и "Московский литературный и ученый сборник" (БдЧ. 1846. Т.77. Отд.6. С.5-6).

Сенковского. Наиболее достоверным из них является список, составленный П.С.Савельевым,51 но он, к сожалению, не полон: из "Литературной летописи" были "поименованы", по его собственному признанию, "только главнейшие рецензии" (в их число не была включена даже известная статья Сенковского о "волшебном ящике": "Рассказы дяди Прокопья, изданные А.Емичевым"52), включены в него и далеко не все статьи из "Критики", что обуславливается тем, что Савельев в течение ряда лет почти не общался с Сенковским и тем более не был близок в эти годы "редакционной кухне" журнала, а архив Сенковского ко времени составления списка был уже уничтожен владельцем. Два других списка (точнее, два варианта одного списка) были составлены

A.В.Старчевским для помещения в статью о Сенковском в "Справочном энциклопедическом словаре".53 Степень использования архива писателя и источники информации исследователя нам неизвестны: Старчевский пришел в "Библиотеку" в конце 1848 г., до этого не был знаком с Сенковским и, естественно, никакими сведениями, кроме полученных от бывшего редактора журнала и части его сотрудников, не располагал. Неясно, домыслы ли биографа или ослабевшая память Сенковского послужили причиной значительной недостоверности первой редакции этого списка, в котором Сенковскому приписаны повести почти всех псевдонимов журнала - от

B.Ф.Одоевского до В.А.Солоницына, обширное число статей и произведений, атрибуция которых редактору журнала спорна и даже сомнительна. В словаре он появился в сокращенной редакции. Однако основательно исправив саму

51 Савельев П.С. Библиографический список сочинений Сенковского // Савельев. C.CXIII-CXXXUIII. ;

52 См. сн. 30.

53 Первый вариант списка: Рукопись и многочисленные корректуры статьи о Сенковском // ИРЛИ. Ф.583. N 31. J1.6-13, 15-23; Ф.93. Оп.4. N 81 (далее: Старчевский (корректура)). Второй вариант: Старчевский A.B. Сенковский // Справочный энциклопедический словарь. Т.9, ч.2. С.370-377. статью, местами полностью переписав ее54, Сенковский, вероятно, Не обратил серьезного внимания на список своих работ. В нем убраны очевидные промахи Старчевского, но сохранены многие из статей, атрибутируемых А.Е.Шикло Н.Полевому, и даже определенно его "Русские классики" (что служит косвенным доказательством содержательной непротиворечивости во взглядах критиков), а также переводные статьи первых лет издания журнала, подписанные инициалами А.Н.Очкина и Е.Ф.Корша. Окончательная редакция построена не на принципе максимально возможной атрибуции, избранном Старчевским (хотя и в первой редакции почти нет литературно-критических статей), а на отборе наиболее значительных и важных для самого автора работ. В основном, это научные и научно-популярные работы; литературно-критические, а тем более "летописные" статьи практически полностью исключены. Таким образом, оба списка Старчевского-Сенковского силой доказательного аргумента не обладают, хотя как возможное свидетельство используются в данной работе, с указанием на спорность отдельных атрибуций. Некоторые прямые или косвенные указания на авторство Сенковского содержатся в его письмах и других архивных материалах, но их очень мало. Не лучше обстоит дело и с атрибуцией статей других сотрудников журнала. Нам известно несколько статей, принадлежащих Т.Н.Грановскому и П.С.Савельеву, по материалам самого журнала можно в некоторых случаях установить авторство Э.И.Губера и Н.Н.Веревкина.

Таким образом, проблема атрибуции остается серьезнейшим препятствием в научном изучении критики Сенковского и критики "Библиотеки для чтения". Это обстоятельство определяет во многом и недостаточную изученность не только критико-эстетической, но вообще журнальной позиции Сенковского, т.к. научные исследования строятся на

54 См. сн. 5. материале узкого круга статей (10-15), традиционно относимых авторству Сенковского, а зачастую и только ряда одних и тех же цитат, или на априорной атрибуции редактору всех критических материалов "Библиотеки для чтения". Отсутствие научной истории, или хотя бы указателя крупнейшего журнала 1830-40-х годов, тормозит изучение литературного процесса в целом. Сведение имеющихся фактов по истории журнала, критическая оценка их, выявление новых сведений для создания возможно полной целостной картины является насущной проблемой для современного изучения литературной-и общественной жизни этого периода.

Предпринимая в данной работе попытку значительно расширить круг обсуждаемых в научной литературе проблем, связанных с литературно-критической концепцией Сенковского, я неизбежно была вынуждена или рассматривать его авторство части неатрибутируемых статей как гипотетическое, или констатировать развитие основных тем в критике "Библиотеки для чтения", как, по крайней мере, не противоречащее взглядам главного критика журнала. Вместе с тем, темы для данного исследования были выбраны таким образом, чтобы их основное содержание раскрывалось на материале статей, принадлежность которых Сенковскому не вызывает сомнений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Литературная критика О. И. Сенковского, редактора "Библиотеки для чтения, 1834-1848 гг."

ВЫВОДЫ:

1. Субъективизм критического подхода и высокая степень эгоцентричности Сенковского-критика ставит перед исследователем проблему критического метода как одну из наиболее существенных для научного анализа явления в целом.

2. Романтическая ирония, определяющая особенности художественного метода Сенковского, оказывает существенное влияние и на содержательную сторону его критики.

3. "Веселое и вольное авторское умозрение" романтической иронии в критике Сенковского, как и в эстетике немецких романтиков, служит формой интеллектуального освобождения от объективных вещей и норм, общественных и литературных, способом преодоления "господствующей микрологии", "обособления человеческих сил" (Ф.Шлегель) и разрозненности вещей, потерявших свое целостное значение.

4. В "Библиотеке для чтения" принцип произвольного, "самоуправского" усматривания реальных литературных явлений, стремление "провоцировать их, дразнить, умалять" выдвигается прежде всего не в чисто эстетической, а журналистской сфере: для побуждения общества думать и мыслить самостоятельно, не сковывая себя рамками сложившихся категорий, литературных, общественных, нравственных. Обращение к скоморошескому травестированию реально существующего выводит критику Сенковского за пределы узкой эстетической модели немецких романтиков, выявляет общие корни "серьезно-смехового" отрицания, содержащиеся в романтической иронии.

ГЛАВА 3

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТЕОРИИ О.И.СЕИКОВСКОГО

Парадоксальность литературной критики Сенковского в наибольшей степени проявилась в сосуществовании в ней ясной определенности и последовательности в отстаивании критиком своей позиции при рассмотрении одних тем и максимальной маскировки ее при обращении к другим. Характерно, что позиция есть всегда. Только в первом случае критик настойчив до такой степени, что приближается к опасности надоесть и быть смешным, во втором же рискует быть понятым совершенно превратно. Видимая противоречивость этого факта при внимательном рассмотрении оказывается мнимой, т.к. обе составляющих обусловлены стремлением О.И.Сенковского построить критику на междисциплинарном подходе к словесности, совместить в ней рассмотрение научных, эстетических и общественных явлений. Преодолевая вслед за немецкими романтиками "разделение и обособление человеческих сил", стремясь объединить "разрозненные вещи, потерявшие свое целостное значение"1, Сенковский в критике и журналистике пытается продемонстрировать единство и взаимоопределяемость различных сфер современной жизни. Наиболее интересные и для него самого важные статьи, наиболее разработанные литературно-критические теории возникают на стыке науки (лингвистики, истории, музыковедения и т.п.) и литературы, или посвящаются проблемам взаимодействия между словесностью и обществом. Формулирование чисто эстетических концепций Сенковскому остается глубоко не интересным. Рамки традиционной критики для него узки, а сама она не обладает ни практической,. ни высшей значимостью. Эстетические наблюдения смещаются критиком в ремарки, в подтекст, их важность и принципиальность скрываются. Яркость и содержательность многих из них говорят скорее о Сенковском как читателе, чем как о литературном критике, формулирующем и обосновывающем свою эстетическую позицию. В программных статьях 1834 г. писатель еще пытается оставаться в рамках своего подхода к словесности именно литературным критиком. Но негативное восприятие и непонимание литературной общественностью новаторской формы его критики приводит к возникновению у Сенковского неуверенности в своих эстетических силах, а как следствие к усилению иронического начала и увеличению расстояния между концептуально развиваемыми темами и небрежно разбросанными эстетическими идеями и наблюдениями.

Термин "литературная теория" избран в диссертации с целью выделения тем, концептуальность которых для критики Сенковского очевидна, тем, которые определенно формулируются и последовательно отстаиваются критиком. Они отличаются внутренней непротиворечивостью, обоснованностью, логичностью и представляют положительную программу литературной критики Сенковского. Посвящая им данную главу, я стремилась не столько оспорить устойчивое представление об отсутствии такой программы в критике журнала, сколько через раскрытие содержательной стороны показать своеобразие и значимость критики Сенковского. Без анализа литературных теорий рассмотрение конкретной критики журнала, ее персональных объектов неизбежно будет неточным, искаженным. Только выявив собственную позицию редактора и найдя отражение его концепций в видимо бессистемных и беспринципных критических оценках "Библиотеки для чтения", мы сможем увидеть их истинный смысл, их мотивированность и

1 Берковский Н.Я. Эстетические позиции немецкого романтизма. С.36-37. определенность. За исключением теории литературного языка,2 концепции Сенковского в научной литературе не выделялись и не исследовались.

Для анализа содержательной стороны критики Сенковского в данной главе были избраны темы, в наибольшей степени волнующие самого редактора, развитые в статьях, безусловно принадлежащих его авторству. Это прежде всего: проблема языка литературы и общества, необходимость интеллектуализации общественной и литературной жизни, в эстетическом аспекте воплощенная в проблеме психологизма и типизации художественного образа (см. также главу 4), а также темы, носящие более частный характер, но очень важные для понимания системы литературных, общественных и научных взглядов самого Сенковского: концепции, касающиеся взаимоотношений литературы и истории, проблемы поэтического перевода, поэзии и музыки. Две последние получили сравнительно небольшое отражение в конкретной критике журнала: отчасти в восприятии творчества В.А.Жуковского и косвенно в оценках поздней романтической поэзии, но особый интерес к ним писателя не позволяет отбросить их как периферийные и несущественные. Ряд значимых для русской литературы вопросов (прежде "всего, проблема народности), сформулированных другими критиками журнала в непротиворечащем взглядам редактора виде (что подтвержается развитием тех же идей на протяжении ряда лет в отрывочных ремарках, заметках, комментариях самого Сенковского), будет рассмотрен в 4 главе.

Список научной литературыШаронова, Анна Вячеславовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Барон Брамбеус <Сенковский О.И> Брамбеус и юная словесность // БдЧ. 1834. Т.З. Отд.1. С.33-60.

2. БдЧ. 1834. Т.З. Отд.1. С.36-37.общественное сознание понятий и тем, бывших прежде недоступными и неинтересными большей части образованной публики, провоцирование стремления мыслить и правильно выражать свои мысли.

3. ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

4. Цитата из "Опыта философии языков" Чезаротти (БдЧ. 1837. Т.22. Отд.1. С.81).схоластов, которые, за недостатком собственных мыслей, занимались чужими словами."14

5. Язык художественной литературы должен соответствовать современному разговорному языку образованного общества народа, а само общество совершенствуется, овладевая языком литературы.

6. Применительно к современной русской литературе эти общие тезисы наполнялись им конкретным содержанием:

7. Сенковский О. Эпоха упадка. // БдЧ. 1834. Т.5. Отд.2. С.72.

8. Сенковский О.И> Первое письмо. //БдЧ. 1837. Т.22. Отд.1. С.89.

9. Сцены наморе, Н.Давыдова// БдЧ. 1835. Т.10. Отд.б. С.13.

10. Сенковский О.И> Первое письмо. // БдЧ. 1837. Т.22. Отд.1. С.94.

11. Гоголя, не уничтожает глубокого содержания его концепции. К конкретным случаям ее приложения мы еще вернемся в дальнейшем.

12. А.П.Степанова, П.И.Небольсина, А.В.Тимофеева, Е.А.Ган, см.: БдЧ. Т. 14. Отд.5. С.8; Т.21. Отд.б. С. 11; и др.

13. Пушкин A.C. Полн. собр. соч. Т.15. С. 109-111 (франц. оригинал), 321-323 (пер. на рус.яз.).

14. Пушкин A.C. Поли. собр. соч. Т. 15. С.322.

15. Зильбер В.(Каверин В.А.) Сенковский. // Русская проза. С.179-191.

16. Цыганка, Ф.Миллера// БдЧ. 1839. Т.ЗЗ. Отд.6. С.З.турок и англичанин могут читать их с одинаковым удовольствием. Такова сила простоты и естественности."40

17. Искатель сильных ощущений, Каменского // БдЧ. 1840. Т.38. Отд.6. С.12-13.

18. Тысяча и одна ночь // БдЧ. 1839. Т.ЗЗ. Отд.6. С.5.

19. Сенковский 0'.И.?> Лорнет, А.Зражевской // БдЧ. 1834. Т.З. Отд.6. С.6-7.

20. При всей остроте постановки проблемы языка на страницах "Библиотеки для чтения" его преобразование осмысливается как

21. Подытоживая рассмотрение проблемы языка художественной литературы, хочу отметить как наиболее существенные следующие особенности критической позиции Сенковского:

22. Ориентация на живую, развивающуюся и движущуюся жизнь языка и литературы.

23. Особое внимание к проблеме освоения современного, живого и выразительного, языка массовой литературой, при понимании определяющего значения литературных гениев, угадывающих новый язык общества и воплощающих его в своих произведениях.

24. ПСИХОЛОГИЗМ И ТИПИЗАЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА

25. Три повести, Н.Павлова // БдЧ. 1835. Т.9. Отд.6. С.б.

26. Сенковский О.И.> Первое письмо //БдЧ. 1837. Т.22. Отд.1. С.71.

27. Сенковский О.И. Скандинавские саги // БдЧ. 1834. Т.1. Отд.З. С.7.каждом из них истины и басни."71 За неимением "подлинной и живой истории" "публика пожелала сама читать исторические источники, чтоб увидеть в них подлинного тогдашнего человека".72

28. Сенковский 0.И.> Ермак, Свиньина// БдЧ. 1834. Т.5. Отд.5. С.29.

29. Сенковский О.И.> Россия и Баторий // БдЧ. 1834. Т.1. Отд.5. С.2-3.91 Там же. С.З.

30. Лажечников И.И. Письмо А.С.Пушкину от 22.11.1835 // Пушкин A.C. Поли. собр. соч. Т. 16. С.63-67. См. сн. 24 главы 2.

31. Пушкин A.C. Полн. собр. соч. Т. 13. С.243-244.

32. Таким образом, мы видим, что во взглядах Сенковского на взаимоотношение истории и литературы, проблемы, наиболее существенной для него самого, в полной мере отразились особенности его критической позиции:

33. Приоритетность для критика научных ценностей перед эстетическими-.

34. Отстаивание принципа различия художественной и научной истин, обоснование невозможности решать научную проблему литературными методами.

35. ПРОБЛЕМА ПОЭТИЧЕСКОГО ПЕРЕВОДА

36. Филолого-лингво-исторический характер носят две любимейшие литературные теории Сенковского, сформулированные им в 1840-е годы и неразрывно связываемые им между собой: "Проблема поэтического перевода" и "Поэзия и музыка".

37. Басни Федра //БдЧ. 1836. Т. 15. Отд.6. С.48.15 <Сенковский О.И.> Марка Фавия Квинтилияна двенадцать книг риторических наставлений // БдЧ. 1834. Т.7. Отд.6. С.23. Атрибуция: Савельев. С.СХХХ.

38. При выраженном скептическом отношении к возможности и целесообразности поэтического перевода, которое мог себе позволить человек, знавший "все языки в мире"118 и в своей преподавательской и

39. Пять сатир Горация // БдЧ. 1843. Т.60. Отд.6. С.7-8.117 <Сенковский О.И.> Марка Фавия Квинтилияна. // БдЧ. 1834. Т.7. Отд.6. С.24.

40. Сенковский р.И.> Одиссея Гомера // БдЧ. 1841. Т.45. Отд.6. С.С.38-39. Атрибуция: Савельев. С.СХХХИ.121 Там же. С.37.

41. Гамлет. Соч. Шекспира. Пер. Н.Полевого // БдЧ. 1837. Т.21. Отд.6. С.45-46.124 <Сенковский О.И.> Гамлет. Трагедия Шекспира. Пер. А.Кроненберга // БдЧ. 1844. Т.65. Отд.6. С.36. Атрибуция: Савельев. С.СХХХИ.

42. Божественная комедия Данте Алигьери. Пер. Ф.Фан-Дима // БдЧ. 1843. Т.61. Отд.5. С.38.

43. Сенковский О.И. Поэзия пустыни, или Поэзия аравитян до Магомета // БдЧ. 1838. Т.31. Отд.1. С.93-130. '

44. Фауст. Соч. Гете. Пер. Эд.Губер // БдЧ. 1838. Т.31. Отд.6. С.54-55.132 Там же. С.55.стиль; тема может интерпретироваться серьезно и иронически, в ней могут вскрываться разные значения, но ее смысловое ядро видоизменениям не подвергается.

45. Парадоксальность самой критики Сенковского проявилась в удивительном совпадении достоинств и недостатков в одних и тех же ее

46. В рамках своей работы я остановлюсь лишь на некоторых аспектах концепции "поэзии и музыки", раскрывающих одну из отправных точек в восприятии и трактовке Сенковским современной русской литературы.

47. Высокая поэзия, по мнению критика, не "простое вдохновение фантазии", "не мысль более или менее живописная, но мастерство, мысль, облеченная искусством в формы идеального прекрасного и выраженная

48. В заключении предлагаемого обзора литературных теорий критики Сенковского я хотела сделать некоторые ВЫВОДЫ:

49. Там же. С. 19; Наяль и Дамаянти, индейская повесть, В.А.Жуковского // БдЧ. 1844. Т.62. Отд.6. С.56.

50. Стихотворения Василия Жуковского // БдЧ. 1844. Т.66. Отд.6. С.28.

51. ПРОЗА, ДРАМА, ПОЭЗИЯ 1830-1840-Х ГОДОВ В КРИТИКЕ О.И.СЕНКОВСКОГО И "БИБЛИОТЕКИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ".1. ПРОБЛЕМА НАРОДНОСТИ

52. ПРОБЛЕМА НАРОДНОСТИ В КРИТИКЕ "БИБЛИОТЕКИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ"

53. Сочинения Александра Пушкина// БдЧ. 1840. Т.39. Отд.5. С. 1-60. Об атрибуции ее см. сн. 37 главы 3.журнала, воспринятых и переработанных Сенковским, с его собственными идеями.3

54. Картинки русских нравов // БдЧ. 1843. Т.61. Отд.6. С.2-5.

55. Стихотворения Александра Струговщикова, заимствованные из Гете и Шиллера II БдЧ. 1845. Т.73. Отд.6. С.1-10.

56. Рассказы пирятинца, г.Гребенки // БдЧ. 1837. Т.25. Отд.б. С.56.

57. Сенковский О.И> Сочинения Николая Гоголя // БдЧ. 1843. Т.57. Отд.6. С.21-28. Атрибуция: Савельев. С.СХХХП.22 Там же. С.21-24.

58. ПРОЗА, ДРАМА, ПОЭЗИЯ 1830-1840-Х ГОДОВ В КРИТИКЕ О.И.СЕНКОВСКОГО И "БИБЛИОТЕКИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ"

59. Стихии", составляющие настоящего романиста, отмечаются критиком "Библиотеки" и в первых рецензиях на "Героя нашего времени" М.Ю.Лермонтова. "Г.Лермонтов счастливо выпутался из самого затруднительного положения, в каком только может находиться лирический

60. Корш Е.Ф. Рейнские пильгримы, роман Больвера // БдЧ. 1834. Т.З. Отд.2. С.24. Литературному оЬзору Е.Ф.Корша (С.23-34) предшествует сноска от редакции "Библиотеки для чтения" (С.23-24), в которой и находятся эти рассуждения.

61. Главный журнальный конкурент был назван в "Библиотеке" только один раз, вероятно, по недосмотру в статье А.В.Никитенко.

62. Герой нашего времени. Соч. М.Лермонтова // БдЧ. 1844. Т.63. Отд.6. С. 11-12.

63. Постоянное пр'н обращении к творчеству Гоголя сравнение критика (Новоселье // БдЧ. 1834. Т.З. Отд.5. С.31-32; Вечера на хуторе. // 1836. Т.15. Отд.6. С.3-4; Мертвые души Н>п 1842. Т.53. Отд.6. С.51-53), характерное также и для критики Н.Полевого.

64. Дон-Кихоту. Пиквик чудесный характер, не чета Чичикову, герою "Мертвых душ"!"54

65. В наибольшей степени в рецензии на "Стихотворения Александры Бедаровой" (БдЧ. 1846. Т.78. Отд.6. С.18).

66. Довмонт, князь Псковский, Андреева// БдЧ. 1835. Т.10. Отд.6. С.16-17.

67. БдЧ. 1835. Т. 10. Отд. 1. С. 149.

68. Т.-О. <Сенковский О.И.> Димитрий Самозванец, Хомякова//БдЧ. 1834. Т.1. Отд.5. С.61.

69. Рим и Карфаген. Драматическая поэма Т.м.ф.ва // БдЧ. 1837. Т.25. Отд.6. С. 1-3.15 <Сенковский 0,.И.> Сто русских литераторов // БдЧ. 1839. Т.33. Отд.5. С.31 (речь идет о Н.В.Кукольнике).

70. О.С. Сенковский О.И.> Новоселье // БдЧ. 1834. Т.З. Отд.5. С.37.

71. Стихи Е.Бернета//БдЧ. 1837. Т.23. Отд.б. С.41-42.

72. Вечера на Карповке // БдЧ. 1837. Т.22. Отд.6. С. 13; Elisabeth Kulmann // БдЧ. 1837. Т.21. Отд.6. С.42.

73. Стихотворения Владимира Бенедиктова//БдЧ. 1835. Т.13. Отд.6. С.1-3.

74. Досуги уединения. В.А. //БдЧ. 1841. Т.48. Отд.б. С.15.

75. Первое апреля. Комический иллюстрированный альманах // БдЧ. 1846/Т.76. Отд.б. С.21.

76. Шекспира, ни Байрона!. <.> Да кто нынче не Гомер, не Шекспир, не Байрон?. Лермантов был лучше всех настоящих и будущих Байронов: он уже начинал быть поэтом с оригинальным дарованием, настоящим поэтом."99

77. Стихотворения М.Лермантова // БдЧ. 1843. Т.56. Отд.6. С.39-40. Ср.: Там же. С.6. '

78. Научный анализ конкретной критики "Библиотеки для чтения" осложнен целым рядом факторов:

79. Отсутствие в большинстве случаев четкой формулировки автором своего мнения, скрытость, сдвинутость его на второй план, или в подтекст, выявляемый лишь при сквозном прочтении журнала.

80. Елена. Поэма Е.Бернета// БдЧ. 1838. Т.27. Отд.б. СЛ. Ср. также: БдЧ. 1836. Т. 18. Отд.б. С.2 (о "Джулио Мости" Кукольника); БдЧ. 1835. Т. 10. Отд.б. С.29-30 (о А.Зилове); и др.

81. Подводя итоги, я хочу изложить результаты изучения литературной критики О.И.Сенковского, предпринятого в диссертации на материале журнала "Библиотека для чтения" за 1834-1848 годы, в виде более обобщенных выводов.

82. Проблема критического метода становится в связи с этим определяющей для понимания творчества писателя во всей его совокупности. Художественная аппеляция к "серьезно-смеховой" (М.М.Бахтин)

83. Программный субъективизм критического подхода, максимальная сосредоточение критики "в себе самом" и жесткий ритм журнала обусловили превращение литературной критики Сенковского в

84. Максимальное воплощение личности Сенковского в его литературной критике