автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Литературно-критическая деятельность К.Н. Леонтьева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Литературно-критическая деятельность К.Н. Леонтьева"

На правах рукописи

Славин Игорь Константинович

Литературно-критическая деятельность К.Н. Леонтьева

10.01.08. Теория литературы. Текстология.

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МОСКВА - 2004

Работа выполнена в Литературном институте им. А.М.Горького на кафедре теории литературы и литературной критики.

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор

Гусев Владимир Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Минералова Ирина Георгиевна

кандидат филологических наук

Бобров Александр Александрович

Ведущая организация: Институт мировой литературы им. А М. Горького РАН

Защита состоится часов на заседании

диссертационного совета в Литературном институте им.АМ.Горького по адресу: 123104, Москва, Тверской бульвар, 25, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Литературного института им. А. М. Горького.

Автореферат разослан

/ ¿Г и1Л-&~? 2004 г.

Ученый секретарь *

диссертационного сове н о в с к и й

М.Ю.

1. Актуальность. В XX веке не раз ссылались на пророчества К. Леонтьева: высоко оценён его вклад в теорию культурно -исторических типов, где он во многом предугадал идеи О. Шпенглера и Л. Гумилёва. Признано также, что в русской философии Леонтьев наряду со славянофилами. Достоевским и другими отметил «особую фазу развития русского самосознания"; по иному взглянули на «демонический эстетизм» Леонтьева, который, по мнению С.Булгакова и некоторых критиков Серебряного века, противоречил его христианской вере. Но во многих отношениях Леонтьев и сейчас ещё не открыт, и в первую очередь это касается темы: Леонтьев - литературный критик. Актуальность темы исследования обусловлена, прежде всего, отсутствием обобщающих исследований, посвященных идейной и творческой эволюции К. Н. Леонтьева (1831-1891) как литературоведа. Тогда как уже в Серебряном веке открытие Леонтьева сопровождалось изумлением своеобразию и смелости его идей, если учесть, что при жизни он был почти безвестным. По значительности затронутых проблем литературы, по теоретическому калибру и потенциалу литературно-критическая деятельность Леонтьева заслуживает того, чтобы рассматривать её в ранге литературоведения.

Анализ эстетической позиции К. Леонтьева в области теории литературы и литературной критики, произведённый в диссертации, даёт основание предположить о важности и значимости его идей для современности. Особенно это касается стилистической концепции К. Леонтьева, подробно рассмотренной в диссертации (при нынешнем пренебрежении к

рос. национальная ] БИБЛИОТЕКА I Cn«t«ptor «л/ »

о> mtfejJh |

языку, стилю). Леонтьев - тонкий исследователь стиля, предвосхитил современное понимание многих

литературоведческих проблем. Оригинальный ход мышления, его своеобразный подход к литературе, названный Грифцовым «чрезвычайно не русским», актуален до сих пор. Идущая вразрез литературной критике своей поры, деятельность Леонтьева, оказывается живым источником идей для современности: например, нельзя писать о Толстом без знания всех «за» и «против» леонтьевского разбора «Войны и мира» и «Анны Карениной.

Специальное внимание к его литературной теории в пору, когда она явно сейчас в тени его эсхатологических и политических пророчеств, возможно, как раз ко времени, чтобы не утерять один из самых его интересных профилей, помогающих восстановить портрет великого мыслителя. 2.Цель и задачи исследования.

Цель настоящего исследования — восполнить пробелы, образовавшиеся в научной литературе, посвященной русским мыслителям второй половины XIX века. Для этого собрано и изучено максимально возможное количество работ К. Н. Леонтьева в области литературной критики и не только, опубликованных в период 1860-1890 годов. Эстетизм — «разнопородность», по выражению Розанова, леонтьевской мысли не даёт возможность рассматривать его литературно -критические взгляды вне культурно-философских, исторических и политических суждений и оценок.

Диссертация ставит перед собой задачу правильно преподнести образ самого мыслителя, долгое время несущего печать непрочитанности, непризнанности (вплоть до того

времени, пока не стали сбываться его предсказания), показать реалистическую основу его парадоксальности. По словам Никольского, он не был пустым оригиналом, а лишь представлял истину в ризах парадокса.

Важной задачей диссертации является попытка показать своеобразие и оригинальность критики Леонтьева, особенность его подхода к литературе, определить его место среди основных течений эстетической мысли эпохи, обозначить влияние леонтьевских идей на современников и потомков.

В диссертации выявлен точный смысл ключевых понятий леонтьевской критики: «эстетика», «анализ», «стиль», «форма и содержание», «веяние» и т.д. Кроме того, в диссертации рассматривается его литературное творчество, представляющее Леонтьева как художника - прекрасного стилиста, реализующего свои идеи на практике.

3. Научная новизна исследования и практическое значение его результатов.

Диссертация является одной из первых в русской историко-литературной науке попыток систематически рассмотреть литературно - критическое наследие К. Леонтьева в контексте его общей эстетической теории. В разрешении поставленных задач автор пользовался материалами леонтьевских публикаций в периодике, которые практически не рассматривались исследователями.

В поле зрения диссертанта находятся также литературно-критические и философские труды авторитетных русских писателей, философов, критиков (Л. Толстой, Ф. Достоевский, В. Розанов, В. Эйхенбаум, В. Шкловский, В. Виноградов и мн. ДР.).

Материалы диссертации и её результаты могут быть использованы при построении новой истории русской критики XIX века, при чтении вузовских лекций. В силу недоразумения либо роковых обстоятельств, преследующих мыслителя даже после смерти, его редко включают в антологию русской критики, учебники по русской критике XIX века, принципиальная важность и яркость его наблюдений и мыслей остаётся скрыта для читателя. Структура и объём диссертации.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения. Объём основного корпуса работы - 156 страницы машинописного текста. Библиография содержит 143 наименования.

Степень разработанности темы.

Существует всего несколько новейших работ, специально рассматривающих литературно-критическую деятельность Леонтьева. Одна из наиболее ранних - это статья П.Гайденко в «Вопросах литературы» (1974г.) «Наперекор историческому процессу (Константин Леонтьев - литературный критик)». Однако в этой работе автор отвлекается от собственно литературоведческой проблематики, сосредотачиваясь на «религиозно-философской подоплёке» работ Леонтьева1. Подробнее эта тема «Константин Леонтьев о русской литературе» рассматривается в статьях С. Бочарова, расставившего основные вехи в изучении темы «К.Леонтьев -литературный критик» и подчёркивающего значительность идей этого мыслителя в области литературоведения. Бочаров

1 Ганденко П П Наперекор историческому процессу \\ Вопросы литературы - 1974 - ^ О - С 368.

определял позицию, которую занимал Леонтьев в своей эпохе, как «эстетическое охранение» - «одинокую позицию реакционного романтика, изолирующего Леонтьева в истории русской мысли.»2 Тема «Достоевский и Леонтьев» (Рассматриваемая во 2-ой главе диссертации) анализируется Н.Будановой в статье «Достоевский и Константин Леонтьев»3. Автор пытается осмыслить глубокие идейные расхождения Достоевского и Леонтьева, представляя Леонтьева как фигуру второстепенную, часто спорно трактуя его образ. Нельзя обойти вниманием также тонкое исследование зарубежною критика Ю.Иваска «Константин Леонтьев: Жизнь творчество» 4, его психологически - мифологический подход, труды В. Розанова, во многом усвоившего идеи К. Леонтьева.

Русские мыслители начала XX века по разному относились к творчеству Леонтьева, но, отмечая противоречивость его личности, все они признавали неповторимую индивидуальность, глубину и значительность его идей. Леонтьеву посвящали свои статьи В. Розанов, Вл. Соловьёв, Б. Грифцев, С. Трубецкой, П.Струве, Н.Бердяев, С.Франк, П.Милюков, Д.Мережковский, С.Булгаков, свящ Фудель, Г.Флоровский и мн. др., работы которых в основном собраны в двухтомнике «К. Леонтьев. Pro ct contra».

Следует учитывать, что во всех указанных исследованиях тема «К. Леонтьев - литературный критик» рассматривается недостаточно подробно и объективно, что только подталкивает

'БочаровС Г Эстетическое охранение» в литературной критике W Контекст-77 - 1978 - С 3476

Буданова Н Ф Достоевский и Леонтьев \\ Достоевский Материалы и исследования Л, 1991

I 9 - С 68-89

' К Леонтьев Pro et contra личность и творчество Т2 С 229-651

к попытке разъяснить и сделать правильные выводы в рамках данной темы.

Основное содержание работы.

Во введении, прежде всего, рассматриваются специфические черты личности Леонтьева, во многом определяющие его идейную позицию как а области истории и философии, так и литературной критики. В этой части диссертации представлен краткий биографический очерк жизни Леонтьева в связи с его критической деятельностью. Проводится вводный экскурс относительно основных идей мыслителя и его позиции в эпохе.

Почти все исследователи, писавшие о нём, не могли совместить эту фанатическую веру в эстетическое начало жизни с устремлённостью Леонтьева к монашеству или с его гражданским патриотизмом. За такое недвусмысленное любование красотой силы, избранности Леонтьева сравнивали с Ницше. Бердяев определил его эстетизм как не русскую черту, резко дисгармонирующую с традиционно русским состраданием униженным и оскорбённым. Но эстетизм Леонтьева чужд не только традиции русской культуры, но и западному романтизму, воспринимающему мир по преимуществу цельно и оптимистически (Гёте, О. Уальд, М. Метерлинк). Эстетизм Леонтьева, как отмечал С.Л.Франк, сочетался с «мрачным пессимизмом», доходящим даже «до любви к жестокости и насилию». К примеру, войну он воспринимал эстетически, как средство ухода от однообразия и скуки будничной жизни, хотя, как врач, видел войну отнюдь не

идеализированно. Одно Ватерлоо принесло сколько прекрасных страниц искусству, писал в одной из статей Леонтьев. Хорошие стихи и романы не заменят прекрасной жизни, нужно, чтобы сама жизнь была достойна хорошего изображения. Однако, в то же время, Леонтьев преодолевал распространённое в то время понимание искусства лишь как отражения реальной жизни (Чернышевский). Мнение Леонтьева совпадает с мнением другого эстета О.Уальда и близко современной формуле: искусство учит жизнь. (Достаточно вспомнить спланированную, словно по голливудскому сценарию, террористическую атаку боевиков «Алькаиды» в США.

Во введении формулируются задачи диссертации, определяются методы исследования, в качестве которых историко - литературный подход сочетается с рассмотрением теоретических проблем. Подчёркивается новизна темы, анализируются послужившие источником исследовательские работы.

Первая глава «Особенности литературно-критического подхода к литературе».

В этой главе ставится задача определить место Леонтьева в литературной критике второй половины XIX века, и тем самым выявить характерные черты его метода.

Литературная жизнь того времени находилась под влиянием двух основных философско - критических направлений, сложившихся в то время: критики эстетической (Дружинин, Боткин, Анненков) и так называемой реальной (Чернышевский, Добролюбов, Писарев). Насколько деятельность Леонтьева укладывается в общее движение литературного процесса?

Одним из первых рассмотренных пунктов является вопрос о соотношении эстетизма и утилитаризма в критике Леонтьева.

Конечно, этот термин с большой осторожностью можно применить относительно позиции Леонтьева в том значении, в каком его, например, использовал Достоевский в отношении Добролюбова. Леонтьев был далёк от таких заявлений, что искусство должно служить запросам общества, откликаться на злободневные проблемы, а всегда выступал за свободу вдохновения и творчества, В ранних статьях, специально посвященных этой проблеме, он осуждал Тургенева за попытку «угодить)) социальной тенденции и очень верно подмечал, что Тургенев позволял себе быть самим собой только в маленьких повестях, жертвуя талантом, «насилуя собственный вкус» в угоду времени, считая обязательными для романов общественные события, деятельные характеры, вошедшие в его романы чуждым и неубедительным элементом. Утилитаризм Леонтьева иного рода. С точки зрения культуролога предохранить культуру от полного распада - разрушительного, уравнивающего демократического прогресса, по Леонтьеву, могло только сильное и деспотическое государство. Отсюда такие парадоксальные заявления о предпочтении Вронского, как необходимого для государства политического деятеля, Толстому - художнику («Анализ. Стиль и веяние»). Читая Леонтьева, нужно различать в его произведениях эстетические, религиозные, историософские, политические суждения и оценки. «Эстетическая критика, - писал он, - должна быть объективной, идеологически беспристрастной и что важно - она может расходиться с политической и нравственной оценкой»(8, 213). Например, Салтыков-Щедрин идеологически и политически был враждебен Леонтьеву, но это не мешало ему оценить недюжинную литературную силу, «истинно гениальную

бранчливость Салтыкова». Оценив же ее эстетически и «увенчавши лаврами» талант «вредного гражданина», можно его самого в то же время предать политическому наказанию (8, 224).

Пророчества Леонтьева основывались прежде всего на эстетических ощущениях, предчувствиях. Чувству и вкусу в деле художественной оценки он давал не только философские, психологические, но и почти научные права, как «предчувствию будущих, более точных, более ясных истин и логических определений». Эстетизм Леонтьева воплощался в ненависти к мелочному, бытовому реализму прозы, в который впадало большинство русских писателей (критика «общерусского» стиля).

В таком своеобразном подходе к русской литературе виден не только антигуманный пафос (этот вопрос подробнее рассматривается во II главе), но и борьба со штампами, установившимися после Н. Гоголя. Леонтьев предвосхищал А. Чехова, который высмеивал эти штампы в пародии, показывая совершенно иначе и учителя («Человек в футляре») и маленького человека-чиновника («Смерть чиновника»).

Эстетизм Леонтьева - субъективные стилистические замечания, излюбленная форма, в которой он излагал свои мысли, его пристальное внимание к структуре произведения, к его внешним формальным особенностям, стилю.

В первой главе анализируются статьи Леонтьева 60-х годов. Несмотря на общую направленность в духе «эстетической критики», даже в ранних работах налицо разительное отличие леонтьевского критического метода. Во-первых он преодолевал критическую односторонность как «реальной критики», так и сторонников «чистого искусства». Если первых интересовала в произведении его временная и

злободневная грань, вторых - «непреходящая («вечная»). Для Леонтьева в подлинно художественном произведении нерасчленимы форма и содержание, смысл непреходящий и современный. «Всё исторически значимое отпадёт и останется одна красота»(8 12),- писал он о пагубном увлечённости Тургенева проблемами современности в романе «Накануне», но в то же время цитировал слова Белинского о том, что «Каждое произведение искусства должно рассматриваться в отношении к эпохе, к исторической современности и в отношениях к обществу». В чём ещё своеобразие лсонтьевского метода? (8, 30)

Анализируя приёмы Тургенева, Леонтьев предлагал сделать Инсарова менее безукоризненным, более грубым, даже развратным, но тем самым более убедительным в плане художественном. Подобное суждение совершенно не в стиле мысли критиков эстетического направления. Философской основой, на которой они строили свои умозаключения, была предпосылка о нравственно гуманизирующем воздействии искусства. По Леонтьеву первостепенный интерес художника есть установка не на красоту, пользу, а на художественность, и лишь второстепенно художник приносит своим творением пользу. Это достигается эффектом жизненности сотворенного им образа и его действенностью.

Для К. Леонтьева, как и для Ап. Григорьева, Ф. Достоевского искусство не для искусства, а для осуществления той полноты жизни, которая необходимо включает в себя и особый элемент искусства - красоту, но включает не как что-нибудь отдельное и самодовлеющее, а в существенной и внутренней связи со всеми остальным содержанием жизни. Таким образом, они обосновывали

законную автономность художественной области, выступая как против утилитаризма, так и против эстетического сепаратизма.

Критика того времени преимущественно разбирала героев как живых людей, её не интересовал вопрос, как произведение сделано и как герои показаны. Леонтьев при анализе произведений непосредственно обращался к рассмотрению вопросов поэтики. «Постановка вопросов - совершенно неожиданная в атмосфере того времени» - компетентный резонанс прозвучал лишь с рождением «формального» метода в нашем литературоведении, т.е. через десятилетия после смерти К. Леонтьева, в работах таких видных теоретиков, как Б. Эйхенбаум и В. Шкловский.

В XX веке подобный угол зрения дал повод исследователям назвать Леонтьева предтечей формальной школы. «Неизбалованное, простое, свежее чувство дикаря, ребёнка, простолюдина, бедняка оригинально освещает устарелые предметы, и вдохновение многих писателей (может быть бессознательно) пользовалось этим эстетическим средством»6. Так в 60-е годы 19-го века Леонтьев рассматривал проблему «точки зрения», с которой ведётся повествование, открывая этим начало её специальному литературоведческому изучению. Когда повествование ведётся не от лица автора, а от лица персонажа, создаётся определённый эстетический эффект. Подобное освещение сообщает предметам особую поэтичность. Ведь Леонтьев писал по сути дела о приёме, который В.Шкловский спустя десятилетия назвал «остранением» -выведением вещи из автоматизма восприятия. Но Леонтьева

5 ЭйхснСиум Б. М Сквозь литературу Сборник тдтен - Л.. 1924 - С 63-64.

л К. Леонтьев По повояу рассказов М. Воичка \\ Отечественные записки 1861. - N"3. - С. 4.

первым формалистом назвать нельзя, его эстетический подход носил содержательно-формальный характер (см. III главу).

Остротой отдельных мыслей Леонтьев опережал своё время. Например, в ранних статьях он дал определение самодовлеющей ценности искусства и его символического значения, далеко выходящее за пределы материала, который он анализировал, что поражало критиков Серебряного века.

Основные положения органической критики Апполона Григорьева оказали большое влияние на литературную эстетику Леонтьева. Ведь леонтьевский термин «веяние» из статьи о романах Толстого взят у Ап. Григорьева. Леонтьев, прошёл через сферу влияния Ал.Григорьева и в философии истории. Можно заметить связь между леонтьевской историко-культурной концепцией, изложенной в «Византизме и славянстве», и идеей «народных организмов», развитой Григорьевым в поздних статьях, он противопоставляет её как основную форму культурной жизни человечества идее «родового», общечеловеческого прогресса. Но в критике подход Леонтьева к произведениям существенно отличался от григорьевского. В отличие от Леонтьева эстетический критерий не был для Григорьева исключительным, у него всегда присутствовала нравственная оценка. Так называемый «эстетический аморализм».( Красота есть «цель жизни». «Не порок в наше время - страшен; страшна пошлость, безличность») отталкивал от Леонтьева и «моральных» славянофилов, которых, по выражению Розанова, от приведённых выше слов «стошнило бы» ( соотношение между эстетикой и моралью, по Леонтьеву, разбирается во II главе). Леонтьев остаётся несомненно одной из ярких фигур в своём

времени и его критический метод трудно вписать в какое либо из существующих направлений и нужно рассматривать как автономный.

2. Идеология и эстетика в критике Леонтьева.

Глава посвящена разъяснению двойственности леонтьевского подхода к художественному произведению.

В художественном анализе произведений у Леонтьева наряду с эстетической оценкой большое значение имеет идеологический и философско-религиозный аспект. Так Достоевский рассматривается Леонтьевым как художник и как мыслитель, и между этими двумя понятиями проводится определённая грань. Критика религиозно-этических взглядов Достоевского послужила Леонтьеву поводом для высказывания оценок перспектив современной ему религиозной культуры. Эта тема чрезвычайно важна не только для изучения мировоззрения, но также и связи этих двух мыслителей с христианской православной традицией. Ведь о достоверности изображения Достоевским жизни русского православного монашества Леонтьев мог судить как никто другой, потому что в годы постоянного посещения Оптиной пустыни и послушничества одним из его духовных руководителей был сам Амвросий Оптинский, прототип Отца Зосимы в «Братьях Карамазовых». (Леонтьев жил с ним в общении последние годы жизни и был благословлён на тайный постриг.)

Однако мы можем теперь говорить о том, что «розовые» утопии Достоевского и Толстого очень померкли в XX веке. Русский народ-«богоносец» не воспрепятствовал приходу

коммунистического режима, который Леонтьев предсказывал именно в России. Россия также не просветила Запад православием, согласно Достоевскому. А «розовое» христианство - мечта о

всеобщем . счастье и гармонии во многом идеологически содействовало попытке создания «рая» на земле.

Тем самым, противопоставляя идеям Достоевского-моралиста, проповедника, пафос художественного мира его романов, Леонтьев показывал, что художественное произведение часто бывает глубже, сложнее каких бы то ни было авторских установок и развивается по своей независимой логике. Об этой проблеме писал М Бахтин: «Достоевский-художник всегда одерживает победу над Достоевским-публицистом»7.

Иная причина эстетического неприятия Леонтьевым художественного мира Достоевского коренилась в их различном отношении к современности. Достоевский был погружён в современность, от которой отворачивался Леонтьев, мечтавший о возрождении «красивых, законченных форм» прошлого. К несчастью, всё происходит по-леонтьевски: не красота спасает мир, а мир уничтожает красоту.

Совершенно в духе леонтьевской эстетики будет написан «Вишнёвый сад»(1902) Чехова. Леонтьев (умер в 1991 г.) подписался бы под каждой строчкой этого произведения. Одна из граней символики «Вишневого сада» — культура, создававшаяся веками, красота, не обязательно преследующая утилитарные цели и, между прочим, основанная на труде одних и беспечной утонченности других. Пьеса полна раздумий о ее прошлом, настоящем и будущем. Леонтьева и позднее Чехова беспокоил вопрос о судьбе русской культуры, остро вставший на рубеже веков.

Как и у Достоевского, Леонтьев разделял у Толстого идеологию и творчество. Важнейшим событием творчества Толстого

7 Бахтин М М. Проблема поэтики Достоевского. Киев. 1994. • С 57.

были для Леонтьева его народные рассказы, он ставил их даже выше толстовских романов, прежде всего за чистоту стиля, признавая «благодетельным» этапом его творческой эволюции на пути от «чрезмерности» психологического анализа к художественному аскетизму, «высокой простоте и сжатости формы.» Признавая художественную ценность этих произведений, Леонтьев порицал его направление - «либерально-эгалитарное» по духу и антицерковное по содержанию.

Таким образом, Леонтьев обозначал тему «мировоззрение и художественное творчество» в произведениях Толстого, Достоевского, по-своему предвосхищая постановкой вопроса, одну из важных проблем будущих литературоведческих споров - ведь о Толстом он рассуждал независимо от предвзятых схем, сложившихся вокруг его творчества позднее.

Леонтьевская эстетика тесно связана с его идеологией -религиозными и политическими взглядами - в том числе и в литературной критике.

Прочтение литературы дало импульс оценивать современную ему русскую духовную культуру, коль скоро она претендовавала на роль главного выразителя и истолкователя христианских ценностей. И здесь, нужно признать, К.П. Леонтьев оказался одним из немногих религиозно настроенных деятелей русской культуры XIX в., позволившим себе усомниться в праве этой культуры выступать в качестве обладателя церковной истины.

3. Основные категории леонтьевской критики рассматриваются на основе центрального леонтьевского труда, посвященного разбору романов Л. Толстого. «Анализ, стиль и веяние» является, по мнению

выдающихся филилогов, одним из наиболее значимых произведений литературно-критической мысли XIX века.

Современной Леонтьеву критике, ограничивающейся разбором литературных произведений со стороны их идейного содержания, не было дела до проблем стиля и неуловимых «веяний». Леонтьев именно в рассмотрении этих тонкостей и видел суть своей критики. Основной подход к материалу Леонтьева можно определить как исторический (сеяние), психологический (анализ) и эстетический, (стиль).

1. На первом плане у Леонтьева стоит вопрос о «веянии», о соответствии стилистических приёмов автора «Войны и мира» и «Анны Карениной» тем историческим эпохам, которые изображаются в каждом из романов. «Веяние» - это «общая психическая музыка», дух произведения, а возникает оно при воздействии на читателя формы произведения, вплоть до подробностей, мелочей. Всё зависит от того, каким языком повествует автор, какими выражениями передаются чувства героев.

Изображённому в эпопее Толстого времени начала века и связанному с жим «великому содержанию» не подходит, по Леонтьеву, «слишком современная форма « - как «вся совокупность тех мелочей и оттенков, которые составляют этот стиль, это «веяние» «...слишком уж наше это время и наш современный ум»( 8, 284).

Пушкинскую «Капитанскую дочку» Леонтьев представлял как образец того, как можно было написать «Войну и мир», правильно отражая дух эпохи. О проецировании Толстым своего времени в эпоху Отечественной войны писали другие критики, например, Анненков и Громеко. Но острее всех эта

проблема понимания «Войны и мира» была поставлена именно Леонтьевым. С уверенностью можно сказать, что замечания Леонтьева способствовавали накоплению материала и выработки метода для будущей (возникавшей одновременно, но на иной платформе) исторической поэтики.

2. «Стиль». Его эстетический подход носил содержательно-формальный характер, он дал опережающее время определения стиля: «Язык, или стиль-манера рассказывать - есть вещь внешняя, но эта внешняя вещь в литературе-то же, что лицо и манера в человеке : она - самое видное наружное выражение самой внутренней сокровенной жизни духа.» (8, 316-317) Формалисты видели в форме суть искусства, поэтому и стиль у них выступал как имманентный, заключающий в себе своё объяснение феномен. Для Леонтьева форма существовала как сторона произведения, несущая его содержание и зависящая от него - «содержательная форма». Содержания романов Толстого Леонтьев касался мимоходом. Таким образом, говоря главным образом о форме, Леонтьев давал оценку и содержанию.

Методология, предложенная Леонтьевым (изучение стиля), помогает совместно и нераздельно в одном процессе изучить форму и замысел, законы воплощения и творческий дух, минуя крайности как отдельного изучения «истории идей», так и исключительного формализма.

Изучение писателей с точки зрения их методов, долгое время бытовавшее в рамках советского литературоведения, раскрывало лишь общее в творчестве разных писателей, оставляя в стороне то, что их отличало друг от друга. И только позднее выработался верный подход: понятие стиля стали употреблять для обозначения

неповторимого, индивидуального в творчестве того или иного писателя. «Метод объединяет, стиль - разъединяет» (Г. Поспелов, Вл. Гусев, А. Соколов)

Одна из главных тем критики Леонтьева - это эстетическое неприятие им «общей манеры» русской реалистической школы, родоначальником которой Леонтьев считал Гоголя, а саму манеру именовал «гоголевщиной». Он одним из первых заговорил о принципах изображения действительности у Гоголя и натуральной школы как о проблеме художественного метода, указывая на отрицательные стороны хоть и ядовито, но справедливо.

Долгие годы в литературоведении принято было судить о русской действительности того времени по произведениям Грибоедова, Гоголя и др. Школьники до сих пор продолжают писать сочинения на тему «Энциклопедия русской жизни», по произведениям руских классиков, как будто русское общество состояло из одних Фамусовых, Маниловых, Чичиковых или чудовищ из сна Татьяны. А нельзя ли допустить, что были также и честные чиновники, как Калинович из «Тысячи душ» Писемского, не говоря о таких «идеальных» героях Толстого, как Пьер Безухов или Андрей Болконский. Знание мнения Леонтьева важно в борьбе со сложившимися стереотипами.

Замечания Леонтьева- это не поверхностные, привередливые «придирки» эстета к неблагозвучию, корявости стиля, он критиковал ненужное использование снижающих приёмов, вне органической связи с развитием действия, всё то, что разрушает гармоническое слияние содержания и формы в произведении.

Леонтьев выступал за развитие изобразительной традиции в русской прозе. («Не выражать, а изображать надо...» - говорил позднее И. Бунин) Отсюда такой интерес к чисто пластическому

уровню произведения, форме повествования, использованию «синтетической» детали, которая в более внутренней, психологической прозе обычно заменяется ненужными подробностями, скрупулёзным «самокопанием».

Своё видение стиля Леонтьев воплощал в собственных произведениях. В «Исповеди мужа» Леонтьеву удалось соединить правду эпической простоты с «тонким благоуханием возвышенных чувств» — два строя чувств, так трудно соединимые, что можно считать попыткой преодоления Леонтьевым разрыва между стилевыми стихиями — изобразительной, "пластической"', и выразительной, "музыкальной" — и создания плодотворного синтеза, способного вывести литературу на путь нового, эстетически обновленного художественного опыта.

Леонтьев указывал на зависимость литературно-художественного и историко- социальных начал, тем самым касаясь проблем будущей социологии стиля, конечно, не в •вульгарном её понимании. Возможно это предвосхищение введённого П. Сакулиным понятия «стиль эпохи». Леонтьев так и писал: «стиль - это эпоха!» (8, 284).

3. «Анализ».

Толстовский художественный анализ - интерес к «подробностям чувства», вызывал критику Леонтьева, но одновременно и восторженное изумление.

Леонтьев говорил о соответствии внешних форм -внутренним - то есть о сообразности и соразмерности во всём: в лексике, ритмике, деталировке. (Пушкинский принцип.) Леонтьев приводил примеры, как художественная деталь может

воздействовать на дух всего произведения. Сравнивая на страницах своего основного критического труда «Войну и мир» с «Анной Карениной», он тонко подметил, что в «Анне Карениной» материал упростился, но художественная обработка его стала тщательнее, чище и вернее, поэзия и ясность остались, а недостатки натуральной школы исчезли. Но главное, по мнению Леонтьева, что душевный анализ в Анне Карениной более связан с ходом дела, С действием И сюжетом (в «Войне и мире» Леонтьев находил много примеров «чрезмерного» ни к чему не ведущего анализа).

Все проведённые Леонтьевым разборы психологических состояний могут принести большую пользу пишущему прозаику в деле взыскательности к самому себе. Произведение должно выдержать критику с точки зрения правдивости изображения, соблюдения мотивировок, то есть общей выдержанности структуры (гармоничности), чтобы не было ничего лишнего, ведь ружьё, говоря словами Чехова, висящее на стене, должно обязательно выстрелить.

Таким образом в «Анализе, стиле и веянии» Леонтьев не только затронул важные вопросы понимания поэтики романов Толстого, но и создал оригинальную методологию, вдохновляющую и вызывающую интерес и поныне. 4. Повествовательная точка зрения.

Одна из важных тем поэтики, рассмотренных Леонтьевым в «Анализе, стиле и веянии», это вопрос о повествовательной точка зрения - леонтьевская концепция «старинной» и «нынешней» манеры повествования.

5. Автор и герой.

Взгляд на героя с нравственной точки зрения - основная черта русских писателей. Леонтьев ничего не имел против этого, он лишь указывал на один из недостатков подобного взгляда, когда такого рода нравственная самокритика превращается в придирчивость и подозрительное подглядывание.

Подобные наблюдения над отношением автора к своим героям можно считать шагом в сторону теоретического осмысления этой проблемы. В XX веке она стала одной из центральных проблем поэтики. Достаточно назвать М. Бахтина с его вниманием к авторской позиции или В. Виноградова и его категорию «образ автора». К тому же, за этими вроде бы поверхностными леонтьевскими замечаниями скрывалось точное наблюдение и глубокий вывод. Подобные мелочи часто приводят к искажению действительности, а следовательно, к необъективному изображению жизни. Ведь на подлинное, правдивое изображение жизни реалистический метод весьма - претендует.

6. «Точка насыщения» художественного стиля

Леонтьевское утверждение, что не Толстой, а само искусство переживало кризис и требовало после реализма и психологизма смены форм и «приемов» приблизило Эйхенбаума к открытию и заставило пересмотреть распространённое объяснение кризисов Толстого «историками литературы» как результат изменений общественных обстоятельств и идеологических настроений писателя. Леонтьевская «точка насыщения» помогала ему обосновать новый взгляд на механику развития литературного

процесса как имманентной эволюции литературных форм и приемов.

В заключении обобщаются результаты диссертации. Предпринята попытка приложить теорию Леонтьева к современной литературе.

Борьба за чистоту стиля, формы речи, выражения и изображения актуальна в любую эпоху, знание эстетики Леонтьева словно проясняет взор, приучает к требовательности Многие темы, впервые обозначенные в трактатах Леонтьева, занимают и сейчас современную науку: проблема повествовательной точки зрения, вопрос об авторской речи, в которой концентрируется смысл произведения и его основное «веяние», вопрос о соотношении субъективной критики и объективного научного изучения. Леонтьев левым указал на то, что составляет основной недостаток нашей реалистической школы - это перегруженность подробностями, мелочами произведений Гончарова, Тургенева, Достоевского, Толстого, подробностями вне цели, психологической связи.

Леонтьевым была открыта идея насыщения художественного стиля. Его анализ и художественные утверждения объясняли почему после «Анны Карениной» для русской литературы настала пора новых исканий, новых попыток. Декаденство, символизм, «стилизация» - во всем этом литература искала новых путей, чтобы не повторять то, что было пройдено.

Литературная критика К. Леонтьева наполнена многообразием необычных и смелых идей. Картина критики XIX века остается неполной, если не учитывать деятельности

Леонтьева. Поэтому специалистам просто необходимо знать и использовать все достижения Леонтьева.

Известно много мыслителей, которые развивали уже сложившиеся темы, сюжеты, подхватывали идеи своих предшественников. Гораздо реже встречаются те, кто прокладывает дорогу принципиально новому. Леонтьев как раз был таким первооткрывателем неизведанных дотоле тем, проблем,противоречий.

Основные положения диссертации изложены в следующих статьях:

1. Славин И.К. «День наш -. век наш» (Критика К.Н. Леонтьевым идей Достоевского) \\ Вестник литературного института. - 2002. - № 2. - 0,5 п.л.

2. Славин И.К. «Мысль обрела язык простой...» (К. Леонтьев о литературном стиле» \\ Московский вестник. - 2002. - №3.- 0,5 п.л.

Подписано в печать 132.05.04. Объем 1 усл. п. л. Тираж 100 экз. Заказ 100

Издательство Литературного института им. А.М.Горького 123104, Москва, Тверской бульвар, 25

Р-99 1 5

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Славин, Игорь Константинович

Введение.

Глава I. К. Леонтьев. Особенности литературно-критического подхода к литературе.

Глава И. Идеология и эстетика в критике К. Леонтьева.

Глава III. Категории леонтьевской критики.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Славин, Игорь Константинович

Стиль.98

Анализ.113

Автор и герой.:.127

Повествовательная точка зрения.131

Точка насыщения».136

Заключение.140

Библиография.145

Введение

Неизвестный, неразгаданный, сложный - эти суждения часто встречаются применительно к Константину Леонтьеву. Безусловно, он был парадоксальной и драматической фигурой в русской духовной культуре второй половины XIX века. Об этом свидетельствует уже то, сколько занятий поменял Леонтьев за свою жизнь. Он был врачом, консулом, цензором, помещиком, публицистом, монахом. В поэзии, религии, философии - во всех областях, которых коснулся Леонтьев в своём творчестве, ему удалось сказать своё оригинальное, новое слово. В философии и истории он создал свою собственную концепцию, в публицистике горячо отстаивал свои убеждения, в прозе показал себя мастером изящного стиля, в критике проявил глубину взглядов и точность анализа.

При жизни Леонтьев не был популярен, его даже мало ругали, замалчивали, иногда вполне сознательно. Рядовой русский интеллигент конца XIX начала XX века долгое время даже не знал имени Леонтьева, а кто знал, тот помнил только, что К. Леонтьев был «реакционером», что он «славил кнут» и пр. Причина этого, возможно, в том, что Леонтьев действительно был большим любителем «страшных слов». По натуре прямой и страстный он не любил осторожных подходов к читателю, не пугался делать резкие выводы, часто формулируя их с вызывающей парадоксальностью.

Русские мыслители начала XX века по разному относились к творчеству Леонтьева, но, отмечая противоречивость его личности, все они признавали неповторимую индивидуальность, глубину и значимость его идей. Леонтьеву посвящали свои статьи Вл. Соловьёв, В. Розанов, С. Трубецкой, П. Струве, Н.

Бердяев, С. Франк, П. Милюков, Д. Мережковский, С. Булгаков, свящ.Фудель, Г. Флоровский и многие другие.

Меняясь со временем, образ Леонтьева сейчас, после того как многие из его предсказаний сбылись, приобрёл иную отчётливость, иное звучание. По достоинству оценён вклад Леонтьева в теорию культурно-исторических типов, где он во многом предвосхитил идеи Шпенглера и Л. Гумилёва. Признано, что в русской философии Леонтьев вместе со славянофилами, Достоевским и др. , отметил особую фазу развития русского самосознания; по иному взглянули на «демонический» эстетизм Леонтьева, который, по мнению С. Булгакова и некоторых критиков начала XX века, противоречил его вере. Но во многих отношениях Леонтьев и сейчас ещё не открыт. В частности, Леонтьев - критик остаётся в тени, по сравнению с Леонтьевым - социологом и религиозным философом. Есть всего несколько новейших работ, специально посвящённых литературно-критической деятельности Леонтьева. Одна из наиболее ранних - это статья П. Гайденко в «Вопросах литературы»(1974) «Наперекор историческому процессу (Константин Леонтьев - литературный критик)». Однако автор отвлекается от собственно литературоведческой проблематики, сосредотачиваясь на «религиозно-философской подоплёке» работ Леонтьева. Подробнее эта тема «Константин Леонтьев о русской литературе» рассматривается в статьях С. Бочарова. Бочаров определял позицию, которую занимал Леонтьев в своей эпохе, как «эстетическое охранение» - «одинокую позицию реакционного романтика, изолирующего Леонтьева в истории русской мысли» \ Тема «Достоевский и Леонтьев» (2-ая глава диссертации) затронута Н. Будановой в статье «Достоевский и Константин Леонтьев». Автор пытается осмыслить глубокие идейные расхождения Достоевского и Леонтьева, представляя Леонтьева, как фигуру второстепенную, часто спорно трактуя его образ. Нельзя обойти вниманием также книгу Ю. Иваска «Константин Леонтьев: Жизнь и творчество», его «психологически - мифологический подход».

В девятитомном собрании сочинений Леонтьева наряду с художественной прозой и трактатами, посвященными культурно-историческим и политическим темам, его литературная критика занимает меньшую часть (один том). «Отражённую эстетику» искусства Леонтьев не ставил в центр своего учения. В этом отношении он оставался сыном своего времени, потому что не мог уйти от вопросов, которые рационализм второй половины XIX века приучил считать самыми важными (славянский вопрос и другие злободневные политические новости). Его мысли о литературе (другие искусства в то время старались не замечать в своих теориях) рассеяны по немногим, случайно появившимся статьям. «Едва ли, - замечал Б. Грифцов, - (Леонтьев) сам сознавал всю важность для русской культуры того, что он бы мог об искусстве сказать» . Тем не менее, ему удалось, во многом опережая своё время, наметить целый ряд теоретических проблем, которые поэтике предстояло исследовать только в будущем, а многие из них являются открытыми до сих пор (вопросы содержания и фор' Бочаров С. Г. «Эстетическое охранение» в литературной критике // Контекст-77. - 1978. - С. 146. 2 Грифцов Б. Судьба К.Леонтьева // К. Леонтьев. Pro et contra: личность и творчество.- Пб.: Издательство Ру сского Христианского гуманитарного института, 1995. - Т. 1. - С. 324. мы, стиля и т.д.). Так, нельзя сейчас писать о Толстом, не зная всех за и против леонтьевского разбора «Войны и мира» и «Анны Карениной». Рассмотрение этих проблем невозможно без того, чтобы не проследить эволюцию Леонтьева -критика, которая тесно связана с его мировоззрением в целом.

Основные идеи миросозерцания Леонтьева были во многом заложены в его душу и сознание матерью - истинной аристократкой, любившей всё прекрасное. Прежде всего это относится к таким принципам, как глубокая религиозность, эстетика жизни, монархизм и патриотизм. «Сила, вырабатываемая сословным строем, разнообразие характеров, борьба, битвы, слава, живописность и т. д. В этом эстетическом инстинкте моей юности было гораздо более государственного такта, чем думают обыкновенно; ибо только там много бытовой и всякой поэзии, где много государственной и общественной силы. Государственная сила есть скрытый железный остов, на котором великий художник - история лепит изящные и могучие формы культурной человеческой жизни. . . Я, сам того не подозревая, рос в преданиях монархической любви и настоящего русского патриотизма. . . И этими-то добрыми началами, которые сказались вовсе не поздно, а при первой же встрече с крайней «демократией нашей» 60-х годов, быть может, я более всего обязан матери моей, которая сеяла с самого детства во мне хорошие семена»(9,40) .

Эстетизм пронизывал всю жизнь и творчество К. Леонтьева. Уже в раннем романе «В своём краю» он определил прекрасное как «главный аршин»( 1,282), а позднее дал обоснование эстетического критерия - как универсального, по его приложимости ко всем без исключения явлениям как человеческой жизни, так и природы, «начиная от минерала и до самого всесвятейшего человека»( 1,283). Эстетический факт Леонтьев считал столь же объективным, как и естественнонаучную истину. И здесь Леонтьев не мог уйти от парадокса. Почти все исследователи, писавшие о нём, не могли совместить эту фанатическую веру в эстетическое начало жизни с устремлённостью Леонтьева к монашеству или с его гражданским патриотизмом. За такое недвусмысленное любование красотой силы, избранности Леонтьева сравнивали с Ницше. Бердяев определил его эстетизм как не русскую черту, резко дисгармонирующую с традиционно русским состраданием униженным и оскорбённым. Эстетизм Леонтьева чужд не только традиции русской культуры, но и западному романтизму, воспринимающему мир по преимуществу цельно и оптимистически (Гёте, Уальд, Метерлинк). Эстетизм Леонтьева, как отмечал С. Л. Франк, сочетался с «мрачным пессимизмом», доходящим даже «до любви к жестокости и насилию»4. Например, войну он воспринимал эстетически, как средство ухода от однообразия и скуки будничной жизни, хотя, как врач, видел войну отнюдь не идеализированно)5.

Как критик Леонтьев также занимал эстетическую позицию. Через всё его творчество приходит мотив ненависти к мелочному, бытовому реализму прозы, в который впадало большинство русских писателей (критика «общерусского»

4 С.Л.Франк Миросозерцание К. Леонтьева \\ Леонтьев. Pro et contra: личность и творчество. Т. 1. С. 237.

5 Одно Ватерлоо принесло сколько прекрасных страниц искусству, писал в одной из статей Леонтьев. стиля). «Именно в гоголевском пути он усматривал причину падения литературы, - по словам Бердяева, - с высоты изящных образов к натурализму и культивированию безобразного. (.) .движение к мещанству и буржуазности, к умалению культурных ценностей, к постепенному превращению великого в малое, мировой трагедии в. драму, комедию и далее, логически, - в пошлый фарс» 6.

Свою гражданскую позицию Леонтьев определил как «философскую ненависть к формам и духу новейшей европейской жизни», он остро реагировал на историческое развитие - крушение сословного строя в России и замену его эгалитарным буржуазным обществом: «. буржуазная роскошь и буржуазный разврат, буржуазная умеренность и буржуазная нравственность, полька тремб-лант, сюртук, цилиндр и панталоны, так мало вдохновительны для художников, то чего же должно ожидать от искусства тогда, когда. . . не будут существовать ни цари, ни священники, ни полководцы, ни великие государственные люди. . . Тогда, конечно, не будет и художников. О чём им петь тогда? И с чего писать картины?» (7,21)

Время Пушкина, а также 40-е -50-е годы XIX века Леонтьев считал лучшими в эстетическом отношении - «блаженное для жизненной поэзии вре-мя»(7,30). Этим во многом и определялось отношение Леонтьева к своему времени: поскольку «патриархальную поэзию русского быта»(7,30) уже нельзя возродить, она умирает вместе с дворянской усадьбой, эстетику остаётся только охранять её остатки («что ещё не совсем погибло» - 7, 31), средство для этого - политическая реакция.

Леонтьев создал оригинальную теорию антипрогресса, антидемократии, его волновало будущее демократических обществ, их прощание с национальными особенностями в угоду общеуравнительному движению к процветанию.

Своими идеями Леонтьев близок к создателям антиутопий XX века. Например, Замятин в романе «Мы»( 1920 г.) восстает против того же, чего и Леонтьев - механической размеренности жизни, против штампа, когда люди, как муравьи, одинаковы, гениально предугадывая компьютерное будущее. К этому может привести человечество бездумный технический прогресс, или наука, оторвавшаяся от нравственного и духовного начала в условиях всемирного «сверхгосударства» и торжества технократов.

В понимании особой миссии России и своеобразия её судьбы по сравнению с Западом Леонтьев расходился и со славянофилами. На почве эстетического неприятия буржуазной действительности он был скорее ближе к Герцену и европейским романтикам, в политике - к Каткову. (Но с практическими реакционерами Леонтьев имел мало общего, царь не видел в нём своего апологета и теоретика).

Совпадение политических теорий Леонтьева с практикой современности поразительно. Развитое вслед за Данилевским учение о культурно-исторических типах, позволяло Леонтьеву точно предсказывать те события, которые могут произойти в государстве, если то, что удерживает части в «деспотическом единстве», уходит. (Эгалитарно-либеральный прогресс разрушает монархию, сословность, неравенство). «Либерализм, простёртый ещё немного дальше, довёл бы нас до взрыва, и так называемая, конституция была бы самым верным средством для произведения насильственного социалистического переворота, для возбуждения бедного класса населения противу богатых, противу землевладельцев, банкиров и купцов для новой, ужасной, быть может, пугачёвщины» (7, 500). «Коммунизм в своих бурных стремлениях к идеалу неподвижного равенства должен рядом различных сочетаний с другими началами привести постепенно, с одной стороны, к меньшей подвижности капитала и собственности, с другой - к новому юридическому неравенству, к новым привилегиям, к новым стеснениям личной свободы и принудительным корпоративным группам, законами резко очерченным; вероятно, даже к новым формам личного рабства или закрепощения» (6, 59-60).

С. Бочаров верно указывал на одно из главных противоречий эстетики Леонтьева, которое он видел в разграничении «реальной» эстетики жизни и «отражённой» красоты искусства. Действительно их соотношение оценено у Леонтьева двойственно: «Искусство же есть цвет жизни и самое высшее, идеальное её выражение» (7, 453); «Эстетика жизни (не искусства!. . Черт его возьми искусство - без жизни!)» (7, 267) «Интересно прекрасное в искусстве, но важно только прекрасное в жизни: «А «прекрасное» нынче всё потихоньку опускается в те скучные катакомбы пластики, которые зовутся музеями и выставками и в которых происходит что-нибудь одно: или снуют без толку толпы людей малопонимающих, или «изучают» что-нибудь специалисты и любители, то есть люди, быть может и понимающие изящное «со стороны», но в жизнь ничего в этом роде сами не вносящие. . . Сами-то они большей частью как-то плохи - эти серьёзные люди»(3,307). Подобных заявлений относительно «вторичного» прекрасного можно много цитировать из Леонтьева: «. европейская цивилизация мало-помалу сбывает всё изящное, живописное, поэтическое в музеи и на страницы книг, а в самую жизнь вносит везде прозу, телесное безобразие, однообразие и смерть. .»(3, 308-309). Можно вспомнить тезис Чернышевского: «прекрасное есть жизнь» и прекрасное в действительности выше прекрасного в искусстве. Но Чернышевский подразумевал под этим революционную переделку жизни в соответствии с тем, «какова должна быть она по нашим понятиям», а Леонтьев - охранение.

Не вызывает сомнения утверждение, что реальная жизнь может служить прообразом для искусства (в рамках стилей реалистического плана). Именно об этом писал Леонтьев: «хорошие стихи и романы» не заменят прекрасной, жизни, нужно, «чтобы сама жизнь была достойна хорошего изображения». Однако можно найти совершенно иное понимание искусства у К. Леонтьева. В статье «Грамотность и народность» Леонтьев оригинально иллюстрировал свой тезис: он приводил экзотический пример из судебной практики (который, конечно, следует трактовать, учитывая его культурно-исторические взгляды). Речь шла о некоем раскольнике Куртине, заклавшем своего родного сына в жертву - Богу под влиянием библейских образован казаке Кувайцев (некрофиле), который отрыл труп любимой женщины, отрубил палец и рук и держал у себя под тюфяком. «. . . там только сильна и плодоносна жизнь, - справедливо замечал Леонтьев, - где почва своеобразна и глубока даже в незаконных своих произведениях. Куртин и Кувайцев могут быть героями поэмы более, чем самый честный и почтенный судья, осудивший их вполне законно (7, 34).

Образы в духе психологических фильмов ужасов XX века, достаточно вспомнить «Психо» А. Хичкока. Герой, который страдает раздвоением личности, представляясь то самим собой, то переодеваясь в убитую им самим же и не похороненную мать. Это, бесспорно, очень контрастирует с центральным типом XIX века «маленьким» человеком - серым гоголевским чиновником. Конечно, уже в XX веке восприятие искусства как отражения реальной жизни кажется ограниченным. «Глубоко ошибаются те, - писал Б. Грифцов, - кто хотел бы богато развитое искусство считать показателем богатой эпохи. Если бы мы стали спрашивать себя, кто изображён в живописи итальянского возрождения или в романах Достоевского, мы были бы только поражены преображающей силой искусства, придавшего очарование незаметному, увидавшему чистые идеи в том, что житейскому взгляду покажется поверхностной простотой. Только тем и важно искусство, что оно не похоже на жизнь, которая проста и

7 незаметна». Однако отношение Леонтьева к искусству гораздо сложнее. По замечанию того же Грифцова, логическое продолжение мыслей Леонтьева об искусстве могло бы пояснить романтическую теорию воображении (см. I главу). Искусство, по Леонтьеву, не столько отражает жизнь, сколько меняет наш взгляд на жизнь, учит нас иначе видеть предметы. Так, кто-то сказал, что надо писать на картине голубоватую тень на снегу, и после этого он увидел эту голубизну в действительности. Об этом же, примерно в тот же период (конец 80-х гг.), писал другой эстет Оскар Уальд: «Откуда, как не от импрессионистов, эта чудесная коричневая дымка, обволакивающая улицы наших городов, когда о расплывчат свет фонарей и дома обращаются в какие-то пугающие тени? Мнение Леонтьева и Уальда близко современной формуле: искусство учит жизнь. Где искусство - созданная художником новая эстетическая реальность, воспринимается как отдельная форма духовного творчества в отличие, например, от научной или общественно-политической. Достаточно вспомнить «Волхва» Дж. Фаулза - роман, где реальность и художественный вымысел настолько переплелись, что между ними теряется грань, или спланированную, словно по голливудскому сценарию, террористическую атаку боевиков «Алькаиды» в США.

В первой главе диссертации «Особенности литературно-критического подхода» поставлена задача показать своеобразие и оригинальность критики Леонтьева, определить его место среди основных течений эстетической мысли эпохи, а также проследить формирование взглядов на материале воспоминаний и ранних статей 60 годов: «Письмо провинциала к Г. Тургеневу», «По поводу рассказов М. Вовчка», «Несколько мыслей об Ап. Григорьеве». Эти статьи интересны прежде всего тем, что от намеченных в них мыслей, Леонтьев не отказывался, а развивал на протяжении всей жизни. По выражению Розанова: «В Леонтьеве поражает нас разнородность состава, при бедности и монотонности тезисов» 9.

8 Уальд О. Упадок лжи \\ Избранные произведения в 2 томах. - М.: Республика, 1993. - T.2. - С.238.

60-е, 70-е годы были периодом развития философского и политического мировоззрения Леонтьева. Им был написан ряд статей, в число которых вошёл важнейший теоретический труд «Византизм и славянство», в котором Леонтьев изложил «органическую» концепцию «триединого» процесса развития обществ. Основные факты биографии этого периода - это дипломатическая служба в греческих и славянских областях Турецкой империи, определившая его интерес к вопросам национального и политического будущего, и религиозное обращение после опасной болезни в 1871 году - поворот в сторону аскетического христианства, приведшего к тайному постригу в Оптиной пустыни за три месяца до смерти. (См. главу 2-ю).

Публицистичность - родовая черта русской критики XIX века. Общественная идеология критика являлась одним из источников его критического метода. Отдавал дань своему веку и Леонтьев. В отличие от относительно нейтрального взгляда в статьях 60-х годов, статьи 80-х гг. имеют резвую идеологическую направленность, («О всемирной любви. Речь Достоевского на пушкинском празднике» (1880г.) и «Страх Божий и любовь к человечеству. По поводу рассказа Л. Н. Толстого «Чем люди живы?»(1882г. ) - в них разворачивается полемика Леонтьева с Достоевским и Толстым о понимании христианства). Причём идеологические и эстетические оценки творчества Достоевского и Толстого у Леонтьева часто расходятся. (Глава «Идеология и эстетика в критике Леонтьева). Наиболее очевидно такой подход- суждение о литературе с точки зрения не чисто литературной проявился в статье «Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой» (1988), где Леонтьев писал о предпочтении г. Вронского, как полезного, нужного государству твёрдого деятеля - самому его создателю, Толстому. Парадоксально, но такой взгляд на литературу стал поводом к чисто художественному, стилистическому анализу романов Толстого. (Глава II) Современной Леонтьеву критике, ограничивающейся разбором литературных произведений со стороны их идейного содержания, не было дела до проблем стиля и неуловимых «веяний». Леонтьев именно в рассмотрении этих тонкостей и полагал центр своей критики. Но главное, что эта работа является живым источником идей до сих пор, например: нельзя писать о Толстом без знания всех «за» и «против» леонтьевского разбора «Войны и мира» и «Анны Карениной». Основная цель исследования - подчеркнуть общее значение его деятельности; ведь Леонтьева, к сожалению, не включают в антологию русской критики, учебники по русской критике XIX века, несмотря на принципиальную важность и яркость его наблюдений и мыслей. В серии книг издательства МГУ «В помощь абитуриентам и школьникам» ставиться задача по-новому интерпретировать произведения, отойти от столь привычного в советское время толкования. Критики, верно указывая на ошибки реальной критики, вновь и вновь продолжают устремляться к их идеям. «В статьях Писарева были и неверные положения: (.), но несмотря на это он с большей объективностью, чем другие критики, подошёл к «Отцам и детям» и объяснил смысл образа Базарова»10. Достаточно вспомнить отношение творца бессмертного произведения к тем самым представителям «реальной критики»: «Вы Николай Гаврилович, просто змея, - сказал однажды Тургенев Чернышевскому в беседе о движении нигилистов, - а Добролюбов - очковая» 11

Не лучше ли обратиться за свежими впечатлениями к малоисследованному - статьям К. Леонтьева, Ап. Григорьева, В. Розанова и др.

17

Заключение научной работыдиссертация на тему "Литературно-критическая деятельность К.Н. Леонтьева"

Заключение

Литературно-критическая деятельность К.Н. Леонтьева и его отношение к русской литературе и русской критике, его концепция русской литературы не проста и практически не изучена, как и не определено его место в истории русской критики рубежа веков, хотя критическая деятельность Леонтьва, как было доказано, имеет важное значение для общего литературоведения.

Леонтьев, наряду с Ф. Достоевским, Ап. Григорьевым, отстаивал автономную область для искусства, избегая двух крайностей, как эстетического сепаратизма, так и утилитаризма.

Исследуя стиль романа Толстого «Война и мир», Леонтьев подошёл к проблеме критической направленности всей русской литературы, к вопросу соотношения содержания и формы, он одним из первых указал на внутреннюю содержательность формы и стиля, что отличает его творчество от произведений «эстетической» критики и предвосхищает современную поэтику.

Им были открыты некоторые аспекты эстетики, к изучению которых учёные подошли только в будущем (психология формы). Никто из критиков того времени не производил такого подробного тонкого исследования толстовского психологического анализа.

Многие темы, впервые обозначенные в трактатах Леонтьева, занимают и сейчас современную науку: проблема повествовательной точки зрения, вопрос об авторской речи, в которой концентрируется смысл произведения и его основное «веяние», вопрос о соотношении субъективной критики и объективного научного изучения. Леонтьев первым указал на то, что составляет основной недостаток нашей реалистической школы - это перегруженность подробностями, мелочами произведений Гончарова, Тургенева, Достоевского, Толстого, подробностями вне цели, психологической связи.

Леонтьевым была открыта идея насыщения художественного стиля. Его анализ и художественные утверждения объясняли, почему после «Анны Карениной» для русской литературы настала пора новых исканий, новых попыток. Декаденство, символизм, «стилизация» - во всём этом литература искала новых путей, чтобы не повторять то, что было пройдено.

Борьба за чистоту стиля, формы речи, выражения и изображения актуальна в любую эпоху, знание эстетики Леонтьева словно проясняет взор, приучает к требовательности: « - Не раздавь ты его машину за-ради Бога (читаем в произведении современного писателя-«деревенщика»), - сказала бабка, - крику не оберёшьси». Она что-то жевала, вытирала пальцы большим носовым платком, нюхала их и снова вытирала». Да, это не «красивый, влажный рот» Несвицкого! Ещё подобный пример: «Девушка раскрыла ладони, и ладони её сияли солью пота». Хочется сказать по Леонтьеву: «Ненужные телесные наблюдения», «дурной натурализм». Или относительно такой «кладбищенской эстетики»: «Бабушка не разрешает рубить кусты, говорит, что они растут из дедушкиных костей». Слышится голос Леонтьева: «Это гадко и не нужно». Не иссякает также в русской литературе традиция изображения зубов. Например, в публикации Алексея Иванова: «Она немного шепелявила в последнее время, поскольку у неё начали выпадать молочные зубы, передних уже совсем не было, и когда она смеялась, широко раскрывая рот (этот ужасный рот! - И.С.),то даже не подозревала, как это некрасиво»103 (какое важное авторское наблюдение! - И.С.) . Это иллюстрации из произведений молодых авторов, опубликованных в том числе и в «Новом мире». Теперь обратимся к текстам авторитетных современных прозаиков.

Совершенно в стиле цитируемых Леонтьевым примеров из «натуральной школы», таких как: «Потугин потупился и осклабясь ответил кивком головы «(Анализ, стиль и веяние), выражается А. Кабаков: «Игорь Васильевич заткнулся и вдруг отчаянно захохотал» или «Сортиры были у нас выдающиеся, даже по отечественным меркам» (слова автора, не героя!).

К. Леонтьев не любил употреблять в речи родительный падеж слова «черт», говоря, что похоже на «чёрт». «Всё 'гавно, - ответил господин и вдруг нахмурился». (Картавит герой В.Пелевина в рассказе «Хрустальный мир») Забавно издевается над русским языком Л.Петрушевская в «Лингвистических сказочках»: «Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увадили Ляпупу. А Ля-пупа трямкала Бутевку. А Калуша волит: - Киси-миси, Ляпупка! А Ляпупка не киси и не миси».

Герой романа Ю. Полякова Башмаков мало напоминает Акакия Акакиевича Башмачкина, однако от нарочитого сатирического конструирования фамилии персонажа дурно отдаёт вторичностью.

Леонтьев не порицает Л. Толстого, когда в «Войне и мире» Наташа выносит в гостиную детские пелёнки, на которых «пятно из зелёного стало жёлтым» (вышедши замуж она перестала заботиться о своей наружности) «До чего сила

103 Литературная учёба. - 1997. - № 5-6. - С. 28. таланта сумела и в этом, - пишет Леонтьев,- последнем и неряшливом факте развития любимой героини сделать её симпатичной и занимательной!»(8,256). Действительно, хочется согласиться с Леонтьевым: от литературы до литературщины - один шаг. Буквально на одной странице рассказа Д. Липскерова, описанный выше физиологический процесс, у детей протекает странным образом, чаще чем в природе!? «Как - то лёжа в своей кровати и искусно делая вид, что я сплю, я с удовольствием (курсив мой - И.С.) наблюдал, как родительница наказывает мою старшую сестру за то, что та в свои неполные четыре года, не удержавшись от фантастических сновидений, пустила под утро кратковременную струю и замочила не только свою половину тахты, но и затронула.» и т.д.

Спустя несколько абзацев, читаем: «Мне внезапно тоже захотелось опростаться. Я не боялся наказания по причине своего малолетства, а потому незамедлительно освободил кишечник».

И, наконец: «Мать так вспотела, что сквозь рубашку отчётливо проступили груди, как будто её целиком окатили водой. А правая подмышка просветилась чернотой. Сестрица моя, теперь уж наверняка от страха, пустила под себя ещё порцию и засучила от дискомфорта ногами. Откуда что берётся! Вроде и не пила много на ночь» («Эдипов комплекс») 104.

Не берусь предсказать реакцию Леонтьева при знакомстве с произведениями В. Сорокина. Ведь не смог справиться с ужасом - разорвалось сердце -недюжинный бурсак Гоголя, когда Вийю подняли веки.

104 Данные авторы в основном цитируются по интернет - изданию (библиотека М. Мошкова // Современная руо екая проза)

Небольшая кучка кала лежала в траве, маслянисто поблёскивая. Соколов приблизил к ней своё лицо. От кала сильно пахло. Он взял одну из слипшихся колбасок. Она была тёплой и мягкой. Он поцеловал её и стал быстро есть, жадно откусывая, мажа губы и пальцы» («Сергей Андреевич»)105.

Как мы убедились, литературная критика К. Леонтьева наполнена многообразием необычных и смелых идей. Картина критики XIX века остаётся не полной, если не учитывать деятельность Леонтьева. Поэтому специалистам просто необходимо знать и использовать все достижения Леонтьева. Несомненно, она заслуживает того, чтобы рассматривать её в ранге своеобразного литературоведения.

Известно много мыслителей, которые развивали уже сложившиеся темы, сюжеты, подхватывали идеи своих предшественников. Гораздо реже встречаются те, кто прокладывает дорогу принципиально новому. Леонтьев как раз был таким первооткрывателем неизведанных дотоле тем, проблем, противоречий.

105 Сорокин Вл. Сб. рассказов. - М.:РУССЛИТ, 1992. - С.59

145

Список научной литературыСлавин, Игорь Константинович, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. Леонтьев К.Н. Pro et contra: личность и творчество. Т. 1-2- С-Пб.: Издательство Русского Христианского Гуманитарного института, 1995. - 924 с.

2. Корольков А. Русская духовная философия. С-Пб.: Издательство Русского Христианского Гуманитарного института, 1998. - С.575.

3. Уальд О. Избранные произведения в 2 томах. М.: Республика. Т.2, - 438 с.

4. Бочаров С. Г. Литературная теория К. Леонтьева \\ Вопросы литературы. -1999г. -№3.'-С. 69-80.

5. Недзвецкий В., Пустовойт П., Полтавец Е. Перечитывая классику. И.С. Тургенев. - М.: МГУ, 1998. - 85 с.

6. Лосский И.О. История русской философии. М.: Советский писатель.- 1991 -476 с.

7. Розанов В.В. Собрание сочинений. Т.4. О писателях и писательстве. - М.: Республика, 1994.-438 с.

8. Розанов В.В. Собрание сочинений: Т. 7. Легенда о Великом инквизиторе. -М.: Республика, 1996. - 435 с.

9. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. М.: Наука. - Т. 1-5.

10. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах. Л.: Наука, 1989. - Т. 4-9.

11. Дружинин А. В. Собрание сочинений в 8 т. С-Пб., - Наука, 1865. - С.217

12. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. - 124с.

13. Добролюбов Н. А. Полное собрание сочинений в 6 томах. М.: Наука, 1983.-Т. 2.- С. 259-307.

14. Шкловский В. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983- С.15-30.

15. Леонтьев К. Н. Несколько мыслей о покойном Ап. Григорьеве \\ Русская мысль. 1915, IX, С. 108-124

16. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. М.: Наука. Т.З. - С. 303

17. Григорьев Ал. Литературная критика. М.: Современник, 1967. - 407 с.

18. Письма В. В. Розанову, 1891г. \\ Русский вестник, 1903. (Письмо от 13 апреля 1891г.)

19. Бахтин М. М. Проблема поэтики Достоевского. Киев: Советский писатель, 1994 - 570 с.

20. Лесков Н.С. О литературе и искусстве. Л. - 1984. С. 116 - 117.

21. Розанов В. В. Неоценимый ум. \\ Новое время. 1911- 21 июня. - С. 3.

22. Зеньковский В. Гоголь и Достоевский в сборнике «О Достоевском» под ред. Бема. 1 т. - с70.

23. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. 346с.

24. Письма К. Н. Леонтьев к А. Александрову. Сергиев Посад, 1915. - 256с.

25. Письма В. Розанова К. Леонтьеву \\ Литературная учёба. 1989. - № 6. -С.120.

26. Выготский Л. С. Психология искусства. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. -473 с.

27. Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика. М.: Искусство, 1984. -С. 268, 265

28. Гаспаров М. JI. Критика как самоцель \\ Новое литературное обозрение 1993-1994. №6. - С. 23—45.

29. Шкловский В. Материал и стиль в романе Л. Толстого «Война и мир». М. -1928.-С. 74.

30. Михайлов А. В. Одиссей. Человек в истории. Личность и общество. М., 1990.-С.56

31. Эйхенбаум Б. М. Сквозь литературу. Сборник статей. Л.: Academia, 1924-С. 63-64.

32. Гроссман Л. М. Этюды о Пушкине. М, 1923. - С.46.

33. Курилов В.В. Проблема стиля в современном советском литературоведении \\ М.: МГУ. 1976. - С. 47-54.

34. Поспелов Г. Н. Проблемы литературного стиля. М.: МГУ, 1970. - 498 с.

35. Леонтьев К. Н. Тургенев в Москве, из моих воспоминаний \\ Русский вестник. 1888. - II-III. - С. 35-67.

36. Вл. Гусев. Герой и стиль. М., 1983. 345 с.

37. Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма. М., 1984. -348 с.

38. Парамонов Б. Конец стиля. С-Пб.: Алетейя. М. Аграф, 1997. - С. 5, 7.

39. Сакулин П. Н. Теория литературных стилей. М.: Мир, 1927. 450 с.

40. Леонтьев К. Моя литературная судьба \\ Литературное наследство. 1935. -XXII-XXIV.

41. Леонтьев К. Н. Избранные письма. Пб., 1993 293 с.

42. Попов Д.Л. Повесть К. Н. Леонтьева «Исповедь мужа»: сюжет и поэтика \\ интернет-издание

43. Буянова Е.Г. Романы Ф.М. Достоевского. М.: МГУ, 1999. - С.32.

44. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 томах. М.: Худ. лит., Т. 4-9.

45. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1998. - 621с.

46. Недзвецкий В.А. От Пушкина к Чехову. М.: МГУ, 1999. - 167 с.

47. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М.: ГИХЛ, 1961. -567 с.

48. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка, ч. 3. Л, 1929. - 456с.

49. Эйхенбаум Б. Лев Толстой, семидесятые годы. М., 1960. - С. 174-181.

50. Котельников В. Православные подвижники и русская литература. М., 2002,310 с.

51. Гусев Н.Н. Летопись жизни и творчества Л.Н. Толстого. М., 1958. - 456с.

52. Вл.Сорокин. Сб. рассказов. М.:РУССЛИТ, 1992. - С. 49-60.

53. Гайденко П. П. Наперекор историческому процессу (Леонтьев литературный критик) \\ Вопросы литературы. - 1974. - № 5. - С. 12-90.

54. Бочаров С. Г. «Эстетическое охранение» в литературной критике» (К. Леонтьев о русской литературе) \\ Контекст-1977. М., 1978.

55. Бочаров С. Г. Эстетический трактат Л. \\ Вопросы литературы. 1988. - № 12.-С. 56-134.

56. Бочаров С. Г. «Ум мой упростить я не могу» \\ Литературная газета. 1991. -18 дек.

57. БочаровС. Г. Леонтьев К. Н. \\ Русские писатели. 1800-1917: биографический словарь. Т. 3. М., 1994. С. 45.

58. Рабкина Н. А. Антигерой Достоевского и штрихи реальной истории \\ Известия ОЛЯ. 1984. - № 4. С. 56.

59. Рабкина Н.А. Литературные уроки (Тургенев и Леонтьев история взаимоотношений) \\ Вопросы литературы. - 1991. - № 4. - С. 67.

60. Буданова Н. Ф. Достоевский и Л. \\ Достоевский. Материалы и исследования. -Л., 1991. Т. 9. - С. 59-70.

61. Иванова Е. В. К. Н. Леонтьев: судьба и идеи \\ Литературная учеба. 1992. -№ 1-3.-С. 67-87.

62. Долгов К.М. Восхождение на Афон. М.: Раритет, 1997. - 395с.

63. Кулешов В.И. История русской критики XVIII XIX вв. - М., 1984. - 389с.

64. Егоров Б.О. О мастерстве литературной критики; жанры, композиция стиль.-Л., 1980.-476с.

65. Белинский В.Г. Полное собр. соч. в тринадцати томах. М.: Наука, 1953 -1959.

66. Киреевский И.В. Избранные статьи. М., 1984. - 432с.

67. Майков В.Н. Литературная критика. Л., 1985. - 378с.

68. Дружинин А.В. Литературная критика. М.: Искусство, 1983. - 456с.

69. Дружинин А.В. Прекрасное и вечное. М.: Современник, 1988. - 398с.

70. Чернышевский Н.Г. Литературная критика. Л.: Искусство, 1981- Т. 1-2.

71. Писарев Д.И. Сочинения. Т. I IV. М.: Наука, 1955 - 1956. - 456с.

72. Григорьев А.А Искусство и нравственность. М.: Современник, 1986. -379с.

73. Григорьев А.А. Эстетика и критика. М.: Искусство, 1980. 456с.

74. Леонтьев К.Н. Письмо провинциала к Тургеневу (о его романе «Накануне») \\ Отечественные записки. 1859. - № 5.

75. Леонтьев К.Н. О сочинениях Марко Вовчка \\ Отечеств, записки. 1861. -№3.

76. Леонтьев К.Н. Ай-бурун (Исповедь мужа), роман \\ Отечеств, записки. -1861.-№3.

77. Леонтьев К.Н. Грамотность и народность \\ Заря. 1870. - № 11-12.

78. Леонтьев К.Н. Византизм и славянство \\ Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1875. -№ 3.

79. Леонтьев К.Н. Новый драматический писатель Н. Я. Соловьёв \\ Русский вестник.-1879.-№12.

80. Леонтьев К.Н. Египетский голубь, роман \\ Русский вестник. 1881. - № 810; 1882.-№1.

81. Леонтьев К.Н. Страх Божий и любовь к человечеству \\ Гражданин. 1882. -С. 54-55

82. Леонтьев К.Н. Тургенев в Москве (1851-1861), из моих воспоминаний \\ Русский вестник. 1888. - № 2 - 3.

83. Леонтьев К.Н. Кстати и некстати, письмо А. А. Фету по поводу его юбилея \\ Гражданин. 1889. - С. 80, 81, 83.

84. Леонтьев К.Н. По поводу моих статей «Анализ. Стиль и веяние» \\ Гражданин.-1890.- С. 157, 158.

85. Леонтьев К.Н. Какой Успенский Глеб или Николай? \\ Гражданин. - 1890. -С. 190-195.

86. Леонтьев К.Н. Достоевский о русском дворянстве \\ Гражданин. 1891. - С. 204-206.

87. Леонтьев К.Н. Оптинский старец Амвросий \\ Гражданин. 1891. - С. 305, 313.

88. Леонтьев К.Н. Где разыскивать мои сочинения после моей смерти \\ Русское обозрение-1894. № 8.

89. Леонтьев К.Н. Моё обращение и жизнь на Святой Афонской горе \\ Русский вестник. -1900. № 9.

90. Леонтьев К.Н. Собрание сочинений. Т. 1-9. (т. 10-12 изданы не были). -1912: т.VIII, типография В. М. Саблина, Москва. - 1913: т. VII, издательство «Деятель», СПб.; т. IX там же, дата опубликования не указана.

91. Леонтьев К.Н. Статья об Ап. Григорьеве \\ Русская мысль. -1915. № 12. Моя литературная судьба \\ Литературное наследство. - 1935. - № 22-24.

92. Александров А.А.: I. Памяти К. Н. Леонтьев. II. Письма Леонтьева к А. Александрову. Сергиев-Посад. - 1915. - 356с.

93. Соколов Теория стиля. -М.: Искусство, 1968. 389с.

94. Академические школы в русском литературоведении. М.: Наука, 1975. -448с.

95. Проблемы теории литературной критики. М.: МГУ, 1980. - 430с.

96. Методологические проблемы современной литературной критики. М.: Мысль, 1976. - 346с.

97. Жирмунский В.М. Вопросы теории литературы. М.: Academia, 1928. -345с.

98. Борьба за стиль. Л.: Гослитиздат, 1937. - 346с.

99. Тимофеев Л. И. Советская литература. Метод, стиль, поэтика. М.: Просвещение, 1964. -448с.

100. Структурализм: «за» и «против» М.: Прогресс, 1975.-436с.

101. Теория литературных стилей. Т.т. 1-3. М.: Наука, 1977, 1978, 1982. -560с.

102. Шеллинг Ф. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. -457с.

103. Гегель Эстетика. Т. 1-4.-М.: Искусство, 1968-1973.-478с.

104. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 478с.

105. Дудышкин С. С. Примечания к статье К. Н. Леонтьев «Письмо провинциала к Тургеневу» \\ Отечеств, записки. 1860. - № 5. - 16с.

106. Салтыков-Шедрин М. Е. Рецензия на роман Леонтьева «В своем краю» \\ Современник. 1864. - № 10. - 45с.

107. Лосский Н.О. Мир как осуществление красоты. М.: Прогресс-Традиция, 1998.-412с.

108. Лесков Н. С. Граф Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский как ересиархи \\ Новости. 1883. - 1 и 3 апр.

109. Соловьев Вл. С. «Несколько слов о брошюре г. Леонтьева «Наши новые христиане». Заметки по поводу «Новых христиан» \\ Русь. 1883. -№ 9. - 334с.

110. Лесков Н. С. Золотой век. Утопия общественного переустройства. Картины жизни по программе Леонтьева \\ Новости. 1883. - 22-29 июня.

111. Зельманов М. Г. Литературно-критический фельетон. О романах гр. Л. Н. Толстого. К. Н. Л. \\ Гражданин. 1890.- 8 июня; 1890. - 13 июля.

112. Говоруха-Отрок Ю. Н. Литературные заметки. Нечто о жизни и смерти. По поводу статьи К. Л. «Анализ, стиль и веяние». О романах гр. Л. Н. Толстого \\ Московские ведомости. 1890. - 16 июня.

113. ИЗ. Говоруха-Отрок Ю. Н. Новый критик славянофильства W Московские ведомости. 1892. - 15 и 29 окт.

114. Александров А. А К. Н. Леонтьев \\ Русский вестник. 1892. - №4. Фудель И.И. Памяти К. Л. \\ Русское обозрение. - 1892. - № 2.

115. Шперк Ф. Э. Вера и современная мысль. Глава I: К. Леонтьев и гр. Л. Н. Толстой \\ Русь: литературно-политический сборник. 1903. - №1.

116. Розанов В. В. Предисловие и послесловие к письмам Леонтьева, а также примечания \\ Русский вестник. 1903. - № 4-6.

117. Аггеев К. М. (свящ.). Христианство и его отношение к благоустроению земной жизни. Опыт критического изучения и богословской оценки раскрытого К. Н. Леонтьевым понимания христианства: диссертация. Киев, 1909. - 200с.

118. Аггеев К. М К. Леонтьев как религиозный мыслитель \\ Богословский вестник. 1909. -№ 4-8.

119. Александров А. А К. Н. Леонтьев \\ Московские ведомости. 1911. - 13 янв.

120. Фудель И. И. (свящ.). Рецензия об этюде К. Н. Л. «О романах гр. Л. Н. Толсто-го»\\ Московские ведомости. 1911. - 28 апр.

121. Памяти К. Н. Леонтьева \\ Литературный сборник. 1911. - 340с.

122. Розанов В. В. Неоценимый ум \\ Новое время. -1911.-21 июня.

123. Лернер Н. О. Отзыв о книге Л. «О романах гр. Л. Н. Толстого» (1911) \\ Исторический вестник. 1911. - Т. 126. - С. 34-36.

124. Лернер Н.О. Рецензия на книгу Л. «О романах гр. Л. Н. Толстого» \\ Речь.- 1911.-27 июня.

125. Горнфельд А. Г. Рец. на: «О романах гр. Л. Н. Толстого \\ Русское богатство. 1911. - № 9. - С.57-85.

126. Грифцов Б. А. Библиогр. отзыв на сборник «Памяти К. Н. Л.» и издание сочинений Леонтьева \\ Русская мысль. 1912. - №5. - С. 39^15.

127. Розанов В. В. К изданию Поли. собр. сочинений К. Н. Л. \\ Новое время. -1912.-№ 13024.

128. Гусев В.И. Рождение стиля. М.: Советская Россия, 1984. - 360с.

129. Розанов В. В. Опавшие листья. М.: Современник, 1992. - 541с.

130. Розанов В. В. К. Леонтьев об Аполлоне Григорьеве \\ Новое время. 1915.- 9 дек.

131. Булгаков С.Н. Победитель- Побежденный \\ Биржевые ведомости. -1916.- 9, 16, 22 дек.

132. Бердяев Н.А. Константин Леонтьев. Очерк из истории русской религиозной мысли. Париж, 1926. - 245с.

133. Зайцев К. Любовь и страх. Памяти К. Леонтьева \\ К познанию православия. Шанхай, 1948. - С. 78-95.

134. Зеньковский В. В. (протоиерей). История русской философии. Париж, 1948. - № 1, гл. XII (2-е изд. - 1989).

135. Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Семидесятые годы. М.,1960. - 498с.

136. Дунаева Е. Н. Тексты писем Тургенева к К. Н. Леонтьеву (Вновь найденные автографы) \\ Тургеневский сборник. М.; Л., 1966. - Вып. 2

137. Гартман Н. Эстетика. М.: Изд-во ин. лит., 1958. - 563с.

138. Данилевский Н.Я. Статьи. Пб., 1890. - 579 с.

139. Поэтика. Сборники по теории поэтического языка и стиля. С- Пб.: Опояз, -С.119.

140. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - 500с.

141. Колесников С. А. Эстетическая критика в литературном процессе России середины XIX века: Диссертация кандидата филологических наук. Орёл, 2000 год. - 160с.

142. Минералов Ю.И. Поэтика индивидуального стиля: Диссертация доктора филологических наук. М., 1986. - 400с.

143. Миночкина Л.И. Забытое «новое слово» в русской критике XIX века о романе И. С. Тургенева «Накануне»: «Письмо Провинциала к г. Тургеневу» К. Н. Леонтьева // Проблемы изучения литературы: Сб. научн. трудов. Вып. 1. - Челябинск, 1999. - С. 35-48.

144. Миночкина Л.И. К. Н. Леонтьев о драматургии А. Н. Островского в пьесах, написанных совместно с Н. Я. Соловьевым («Женитьба Белугина», «Дикарка») // Проблемы изучения литературы: Сб. научн. трудов. Вып. 1. - Челябинск, 1999. - С. 120-125.

145. Миночкина Л.И. Новый взгляд на роль русской критики на рубеже XIX-XX веков (К. Леонтьев и В. Розанов) // Вестник Челябинского университета. -Серия 2. Филология. - 1997. - № 2. - С. 45-48.