автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Лось в наскальном искусстве лесной зоны Северной Азии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лось в наскальном искусстве лесной зоны Северной Азии"

рте оа

- \

МАРКДОРФ НАТАЛЬЯ МИХАЙЛОВНА

ЛОСЬ В НАСКАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ ЛЕСНОЙ ЗОНЫ СЕВЕРНОЙ АЗИИ

Специальность - 07. 00. 06 - Археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Кемерово 1999

/ I

Работа выполнена на кафедре археологии Кемеровского государственного университета

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор Анатолий Иванович Мартынов

Официальные оппоненты - доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИАЭ СО РАН Владимир Дмитриевич Кубарев

кандидат исторических наук, доцент Виктор Николаевич Добжаиский

Ведущая организация - Кемеровская государственная академия искусств и культуры

Защита состоится 16 декабря 1999 г. в 10.00 час. на заседании специализированного совета К.064.17.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.06 -Археология - в Кемеровском государственном университете по адресу: 650043, г. Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кемеровского государственного университета.

Автореферат разослан 15 ноября 1999 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук, доцен- ^ ™ Галаганов

уц(к)1цту - чъу. /

ШЛГГЧ1о\ О _ -2.<лЛ АЛ'

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Реферируемая диссертация посвящена изучению и систематизации наскальных изображений лосей на писаницах лесной зоны Северной Азии. Введение в научный оборот многочисленных материалов наскальных изображений лосей диктует необходимость их систематизации и более детального анализа. Проблема культурного феномена образа лося, его значение в формировании целостной системы мировосприятия, нашедшей свое выражение в различных сферах искусства и идеологии лесных народов, до настоящего времени остается недостаточно изученной.

Поскольку лось является частью экосистемы, целесообразно рассмотрение его образа, а также сюжетов и композиций, связанных с ним, с учетом не только этнографии и мифологии народов лесной зоны Северной Азии, но и биологии данного вида животного. Такой подход к рассматриваемой проблеме способствует более адекватному пониманию семантики образа лося как части наскального «художественно-мифологического произведения».

Целью настоящего исследования является изучение наскальных изображений лосей на лисаницах лесной зоны Северной Азии на основе комплексного анализа их ареала, содержательной, сюжегно-композиционной и семантической организаций. Достижение данной цели предполагало решенне следующих задач. 1) систематизация и анализ памятников, содержащих наскальные изображения лосей с учетом характеристики геоморфологии региона, техники нанесения и сохранности рисунков; 2) определение количественных закономерностей распространения наскальных изображений лосей в изучаемой макрозоне; 3) рассмотрение проблемы связи древней ископаемой фауны с наскальными изображениями лосей; 4) выделение стилистических и видовых признаков, характеризующих наскальные изображения лосей по полу, возрасту, особенностям поведения и вида; 5) классификация композиций с образом лося на писаницах; 6) рассмотрение и корректировка вопросов семантики композиций и образа лося на основе данных мифологии и этнографии сибирских народов, а также биологии лося.

Приемы и методы анализа. В диссертации использованы: картографирование, сюжетно-композиционный, статистико-комбинаторный, сравнительно-исторический методы анализа. Работа выполнена с применением компьютерных технологий Все полученные в ходе исследования количественные показатели сведены в таблицы и диаграммы.

Предметом исследования явились 1256 наскальных изображений ло-:ей. выделенные в материалах N1 писаницы лесной зоны Северной Азии

Источники. Для написания диссертации использованы: архивные коллекции научных фондов музея-заповедника «Томская писаница»; полевые

дневники и копии прорисовок изображений лосей памятников Нижней Ангары и Койской писаницы (р. Мака), предоставленные А. Л. Заикой; материалы полевых исследований автора местонахождения «Осман» 1997-1999 гг.; таблицы и описания наскальных изображений лосей, опубликованные различными авторами в монографиях и в сборниках научных статей.

Территория. В изучаемый регион, объединенный сходным ландшафтом и климатическими условиями, входят памятники наскального искусства, расположенные в подзонах тайги, мелколиственных, сосново-лиственных лесов и локализующиеся в бассейнах Средней и Верхней Лены, р. Ангары, Нижнего Амура, р. Енисея (таежный район), р. Томи; на Байкале; в Восточном Забайкалье и Верхнем Приамурье.

Хронологические рамки исследования - \'-1\' тыс. до н. э. - \'ЫХ вв.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые: 1) выделен, изучен и систематизирован значительный корпус наскальных изображений лосей в лесной зоне Северной Азии с учетом территориатьных особенностей, техники нанесения и сохранности рисунков; 2) предпринята попытка более точного видового определения наскальных изображений лосей; 3) классифицированы композиции с образом лося с учетом их ареала, расположения рисунков на плоскости и тематического содержания сюжетов; 4) проведена корректировка семантики ряда композиций с образом лося на основе биологических данных. Результаты исследования представлены в типологических таблицах, учитывающих количество и процентный состав изображений лосей, наиболее устойчивых сюжетных сочетаний с образом лося, частоту встречаемости стилистических и видовых признаков изображений, сцен, связанных с поведением лося в природе и охотничьей тематикой

Практическая значимость. Выявленные в ходе исследования данные могут быть использованы при построении вузовских теоретических и практических курсов по первобытному искусству, истории Сибири, России, археологии и этнографии народов Евразии, при написании учебников и учебных пособий, составлении каталога наскальных изображений лосей.

Апробация и практическое внедрение результатов исследования. Отдельные положения и полученные результаты диссертации обсуждены: в докладах на научно-практических, региональных, всероссийских и международных конференциях в гг. Омске (1997, 1998, 1999 г.), Москве (1998 г.), Новокузнецке (1998 г.). Томске (1998 г.), Кемерове (1998, 1999 г.), Тюмени (1999 г.); на теоретических научных семинарах и заседаниях кафедр истории Сиб-ШУ, истории и философии НФИ КемГУ, музея-заповедника «Томская писа-нлца», отдела археологии и краеведения ГорСЮТур; использованы при подготовке археологической экспозиции в музее геологии СибГПУ; составлении каталога выставки-лауреата фонда Сороса за 199Й г. «Томь. 2000 лег на бере-

гу. 200 текстов культуры» в музее искусств г. Новокузнецка; в учебных курсах лекций и практических занятий по истории Кузбасса, Сибири, Отечества, культурологии на различных факультетах НФИ КемГУ, СибГИУ, НИГТК; при написании учебных пособий в указанных выше учебных заведениях, а также при составлении двух археологических карт в Атласах Кемеровской области (1996, 1999 гг.), Отдельные аспекты данного исследования отражены в 12 авторских публикациях.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, списков источников и литературы (307 наименований), 2 приложений, в которых 16 типологических таблиц (из них 3 таблицы включены в текст работы), карта памятников и альбом из 63 иллюстраций. Общий объем диссертации с приложениями - 308 страниц машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснован выбор темы исследования, определены объект, цель, конкретные задачи, круг источников, территориальные и хронологические рамки, структура работы, раскрыта научная новизна исследования.

Глава I. История изучения наскальных изображении лосен лесной зоны

Северной Азии

В разделе «Формирование источннковон базы н проблемы историографии» рассмотрены проблемы накопления источников, а также круг вопросов, возникающих при изучении наскальных изображений лосей на писаницах указанного региона. Выделяются три периода в изучении образа лося. Первый - XVIII-вторая половина XIX вв., связанный с изучением ареала сибирских петроглифов и появлением первых публикаций археологических источников Второй - XIX-начшто XX вв. отмечен открытием и введением в научный оборот наскальных рисунков лосен, описанием их техники исполнения, первыми попытками решения проблем хронологии, исторической принадлежности, семантики рисунков с привлечением данных этнографии, эпоса, фольклора народов Сибири и Дальнего Востока (Г. Спасский, П. Агапнтов, НИ. Витковск'ий, Пллсшш/цмж, К.Л. Кропоткин, В.К. Арксеньев, A.B. Адрианов, Т. Савенков и другие). И Т. Савенковым предложен метод аналогий произведений мелкой пластики и наскальных изображений лосей для их датировки и периодизации. Значительные успехи в изучении образа лося связаны с именем А.П. Окладникова, деятельностью созданной им школы, созданием Сибирского отделения АН СССР в Новосибирске. Третий историографический период - 30-40-е годы и до настоящих дней. В 40-70 годы в связи с массовым открытием памятников наскального искусства, имеющих всемирно

историческое значение, происходит формирование обширной базы источников Выходят обобщающие научные труды (А.П. Окладников, В.Д. Запорожская, А.И. Мартынов, А.И. Мазин), которые вводят в научный оборот многочисленные наскальные изображения лосей различных регионов Северной Азии. Так, А. П. Окладников первым указал на огромное значение образа лося в древнем изобразительном искусстве. Им был выделен монументально-реалистический стиль в искусстве охотников и рыболовов, дана характеристика стилистических изменений образа лося от реализма к стилизации и схематизму, происходящих на протяжении исторических эпох, предложена классификация и хронология данного образа. В 70-80-е годы начинается качественно новый уровень изучения художественных образов с использованием алгоритма распознавания стилистических типов (Я.А. Шер). Рассматриваются вопросы стиля, хронологии, семантики, показана связь изображений лосей с древними ритуатами, обрядами и мифологией (А.И. Мартынов, А.И. Мазин, А.Н. Алексеев и другие). Для датировки наскальных изображений широко используется методика проведения аналогий с предметами мелкой пластики из погребений, прорисовками гравированных изображений на бляхах, предметами круглой скульптуры и культовым литьем. В 80-90 годы открыты новые местонахождения, выявлены ранее неисследованные рисунки лосей на уже известных памятниках А.И. Мазиным, H.H. Кочмаром, A.A. Пудовым, В.П. Леонтьевым, А Л. Заикой, Л.В. Мельниковой и другими. Регулярные исследования Томских писаниц проводятся сотрудниками музея-заповедника "Томская писаница".

Круг проблем, очерченных в предыдущие годы, вызывает и сегодня в науке не меньший интерес. Так, на страницах научных изданий ведется полемика по вопросам стиля, датировки, культурной принадлежности, семантики образа лося (A.M. Мартынов, A.A. Формозов, С.В. Студзицкая, В В. Бобров, H B. Леонтьев, Я.А. Шер, В.И. Молодин, В. Д. Кубарев, II. В. Ковтун). Поставлены и решаются новые вопросы; композиционной оформленное™ наскальной изобразительной поверхности и мета зверя в ней (М.Л. Подольский), взаимосвязи образа лося с солярной символикой (М.А. Дэвлет), проблемы культурной принадлежности наскальных изображений лосей к определенным сибирским этносам (А.И. Мартынов), развития образа лося как социокультурного символа лесной территории на протяжении различных исторических эпох (A ll. Мартынов, Н.М. Маркдорф). Однако в научных издания нередки ошибки в описаниях экстерьера изображений животных, не совсем корректно трактуются многие сцены и композиции, часто отождествляются различные биологические виды. Это происходит из-за недостаточного внимания исследователей к вопросам биологии зверя. В отдельных публикациях «лось» является господствующим мотивом в местонахождениях наскального

искусства, но приводимый авторами иллюстративный материал не всегда подтверждает это. Таким образом, в настоящее время в науке актуальны следующие вопросы: распространение образа лося в наскальном искусстве и его связь с природной средой, функционатыюе назначение памятников с данным видом изображений, более точное видовое определение рисунков на писаницах и другие проблемы, рассмотренные в данной работе.

Раздел «Лось в жизни народов лесной зоны Северной Азии (по данным палеонтологической, археологической и этнографической литературы)» посвящен проблемам изучения, распространения и связи древней фауны с наскальными изображениями, так как это во многом помогает обозначить ареал наскальных изображений лосей, понять степень зависимости творчества древнего человека от природно-ландшафтного окружения.

В позднем плейстоцене на территории Северной Азии немногочисленные относительно других копытных костные фрагменты лося известны в па-леофауне Западной и Восточной Сибири, Приморья. Причины этого палеонтологи (Н.К. Верещагин, И.Е. Кузьмина, Г.Ф. Барышников, П.А. Косинцев, A.B. Бородин) объясняют отсутствием подходящих условий обитания для этого животного в данный геологический период, биологией его самого, а также традиционными способами охоты, применяемыми человеком. Остеологические, археологические, этнографические материалы свидетельствуют о том, что в голоцене лось имел огромное хозяйственное значение в жизни «лесных» сибирских народов. Судя по костным остаткам лося, собранным палеонтологами (К.Л. Паавер, К.П. Филонов, Н.М. Ермолова и другие) на стоянках и поселениях лесной зоны Северной Азии, «расцвет» охоты на сохатого приходится на средний, поздний неолит и эпоху бронзы. В раннем железном веке у таежных народов появляются новые элементы производящего хозяйства. Однако промысел лося продолжает занимать одно из ведущих мест в экономическом укладе общества. Развитие и «закат» наскального «лосиного эпоса» связаны с этими эпохами.

Ареал лося на протяжении эпохи голоцена под влиянием антропогенного фактора в различные исторические периоды изменялся. Эгот вид был распространен в разреженных, смешанных и мелколиственных лесах Северной Азии (С.А. Бутурлин, В.Е. Соколов, К.П. Филонов, Ю.А. Мочанов, Е.К. Тимофеева). Возможно поэтому большинство местонахождений наскхпьного искусства, на которых находятся многочисленные изображения лосей, располагались не в глухих районах бореальных лесов, а на границах тайги, в зоне мелколиственных н хвойных лесов, в долинах и поймах рек, то есть в местах экологически благоприятных для обитания данного вида.

В разделе приводятся этнографические сведения (К.Д. Зеленин, Л.Я. Штернберг, В.А. Авродин, А.П. Окладников, Г.М. Василевич, В.М Кулемзин,

Н.В. Лукина), свидетельствующие об экономической значимости и почитании лося народами Сибири.' На основании этого лось по праву мог стать объектом промыслового культа, широко распространенным художественным образом в наскальном искусстве и ведущим сакральным символом в мифотворчестве народов лесного региона.

Глава II. Лось в наскальном искусстве лесной зоны Северной Азии

§ 1. Ареал наскальных изображений лосей. Рассматриваемый в исследовании регион - лесная зона Северной Азии, является частью Евразийского лесного пространства, включающего памятники наскального искусства с образом лося на территории Северной Европы (Норвегии, Швеции, Финляндии), Белого моря, Онежского озера, Кольского полуострова, Урала, Ха-касско-Минусинской котловины, Тувы и Алтая. Автором работы в ходе исследования установлено, что ареат наскальных изображений лосей территориально совпадает с лесной зоной Северной Азии, протянувшейся широтной полосой от Зауралья на западе до Приамурья на востоке. Рисунки лосей фиксируются в тех районах, где существовали благоприятные экологические условия для обитания вида и пролегали миграционные пути сохатых. В переходных географических зонах с мозаичными ландшафтами наличие наскальных изображений лосей может объясняться пластичностью обитания вида, ареал которого изменялся на протяжении времени, культурным влиянием и миграциями населения с соседних таежных территорий.

В рамках данного раздела автором работы систематизированы памятники, содержащие наскальные изображения лосей, с учетом природно-географических характеристик местности, расположения изображений лосей на скальной плоскости, техники нанесения и сохранности рисунков. В ходе исследования также выявлено, что большинство писаниц на изучаемой территории содержат изображения лосей. В работе в целом рассмотрены материалы 141 местонахождения лесной территории Северной Азии, в которых выделены 1256 наскальных изображений лосей. Определены их количество и процентный состав на памятниках 8 историко-географических районов (по отношению к основной массе наскальных изображении), что позволило, в определенной мере, установить значение данного мотива в наскатьном искусстве народов изучаемого региона

Так, в бассейне Средней Лены автором работы выделены 76 писаниц расположенные в бассейнах рек Олекмы. Буотамы, Амги. Алдана, Средней Лены, на которых находятся 324 изображения лосей. Наибольшее их количество находятся в следующих местонахождениях данного региона: р. Мая - 38 (5,2° о); Суруктаах-Хая, р. Токко - 22 (5,4%); Суон-Тинг, р. Алдан - 18 (21,4%), Бх-Юрях. р. Амгл - 17 (6,0%), с. Петровское, р. Лена - 14 (5,2%).

Суруктах-Хая на р. Мархе - 13 (3,3%); Быс-Лгас, р. Лене - 12 (5,2%); Чопчу-Бага, р. Лене - 12 (4,4%); Чорен-Юрях, р. Лена - 11 (3,7%); Булгуньяхтах, р. Лена - 10 (62,5%); Сиибиктэ I, р. Амга - 7 (27%); Кегей р. Чара - 7 (10%); Ба-галаннах, р. Амга - 7 (8, 1%), Олгуйдах, р. Лена - 7 (7,1%); Сиибиктэ II, IV, р. Амга - 6 (19,4%); «Часовня», р. Лена - 6 (4, 8%). В материалах остальных памятников зафиксировано от 1 до 5 наскальных изображений лосей.

В данном районе изображения лосей, в большинстве своем, выполнены охрой силуэтно и контурно. Преобладают силуэтные рисунки лосей, сплошь прокрашенные внутри контура. Техникой выбивки выполнен лось в Чуру. Два резных изображения лосей представлены в Тас-Юрях, три - в Жура и 5 -в местонахождении «Часовня», рядом - красочный рисунок лося. Миниатюрные изображения лосей, процарапанные тонкими линиями, известны в Бада-раннах, Тойон-Ары, Суруктах-Аан, Чорен-Юрях. Контурное изображение лося, прочерченное поверх красочного рисунка, находится в местности Чорен-Юрях. В Тиит-Ары желтовато-красное изображение лося перекрыто двумя контурными изображениями также лосей.

Основную массу рисунков составляют длинные, в несколько рядов, горизонтальные полосы, лодки, пятна, точки, кресты, антропоморфные и зооморфные фигуры. Целостные, часто многофигурные композиции, расположенные, как правило, ярусно, носят символический характер. Рисунки лосей разновременные, большинство из них удовлетворительной либо плохой сохранности. Сюжеты наскальных полотен, идолы и «охотничьи дары» свидетельствуют о том, что писаницы с древнейших, времен были священными жертвенными местами.

В 20 местонахождениях Верхней Лены и ее притоков зафиксировано 256 (20,4 %) полных и фрагментарных наскатьных изображений лосей, представленных как одиночными рисунками, так и в многофигурных композициях. Наибольшее их количество известно в районе с. Шишкино - 146 (5,9 %); Воробьево - 38 (2 %); на р. Тальме, 3, 9, 10 и 11 скалах - 35 (0,1 %); Куници-ко - 10 (2.2 "»); Коркшю - 6 (2 %); Заплескино - 3 (4 %); Куленга - 2 (0,4 %). На остальных памятниках (Подкамень, Макарове», Заячий ручей, Степаново, Кон-Шулун, Шаман-Камень, Козлово, Пуляево, Картинга) данные мотивы единичны.

По технике исполнения и стилю можно выделить следующие группы: [) выполненные охрой различных оттенков; 2) прошлифованные с вписанными в них красной охрой лосиными головами; 3) переданные точечной выбив-дай глубоким желобом; 4) прочерченные; 5) выполненные техникой протнра ю песчанику. Встречается сочетание нескольких техник: протирка и грави-ювка. охра и тщательная последующая зашлифовка рисунков.

Девятнадцать писаниц с изображениями 373 (29,7 %) лосей локализуются в двух районах бассейна Ангары. Первый из них находится в Прибайкалье, второй - в ее нижнем течении. Наибольшее количество изображений лосей было сконцентрировано на узких, ровных гранях известковистых песчаников Второго Каменного острова - 132 (24,4 %) и Бали Сухой - 96 (57,2 %). Количественно значительны рисунки лосей на Первом Каменном острове -19 (12,4 %), Третьем Каменном острове - 19 (4,2 %), Долгом (Дубынинском) и Ярминском порогах - по 26 изображения, на базальтовых валунах Большой Кады - 17 (11, 3 %), Медвежьем ручье - 10 (18, 8 %). В остальных 10 местонахождениях выявлено от 1 до 3 наскальных изображений лосей. Изображения лосей представлены и одиночными изображениями, и в составе разновременных многофигурных композиций, состоящих из лосей, антропоморфных, зооморфных фигур и пятен. По технике исполнения выделяются следующие группы: 1) выбивка контуром различной глубины; 2) выбивка сплошь мелкой точечной ретушью; 3) контурные и силуэтные рисунки, выполненные темно-красной охрой; 4) выбивка поверх красочного рисунка или прокрашивание поверх выбивки; 5) нанесенные красной охрой и дополнительно прошлифованные внутри. Среди наскальных изображений лосей значительное количество парциальных.

На высоких скалах-известняках в нижнем течении р. Ангары расположены местонахождения Манзя, Каменка I, II, Ивашкин Ключ, Шунтары, Верхний Бык, исследованные отрядом КГПИ г. Красноярска. Немногочисленные рисунки лосей выполнены малиновой и бордовой охрой.

Из всего многообразия наскальных рисунков Байкала изображений лосей только 5. Рисунки двух лосей, входящих в состав многофигурной композиции, выбитых контурно (одно изображение по более древнему контуру красной охры) сохранились в восточной пади Саган-Заба (Белая чаша), на бело« кристаллических известняках. Две профильные, статичные лосиные фигуры, одна из которых фрагментарна из-за обвала скалы, и лось с длинным туловищем, двумя подогнутыми ногами и клинообразной серьгой, выбитые контурно, происходят с горы Сахюртэ.

В таежной зоне Приамурья выявлено 14 памятников, содержащих 38 (: °/о) рисунков лосей. Большинство из них нанесены охрой различных тонов, за исключением 5 изображений в Табангутское Обо, выполненных крупной выбивкой.

Изображения II (1,7 °о) лосей выбиты контурно широким желобом различной глубины на базальтовых вачунах в Сакачи-Алян и фрагмент лосиного корпуса без головы сохранился на р. Кие, правом притоке р. Уссури.

На Конской писанице, р. Мана (таежная зона бассейна Енисея) А Л. Заикой были скопированы (> силуэтных изображении лосей, выполненных

красной и коричневой охрой, интенсивно прокрашенных внутри, удовлетворительной сохранности. Фигуры 4 изображений лосей ориентированы головами по направлению течения реки, два других - в противоположную сторону. Лоси переданы в движении. Рисунки входят в состав таких композиций, как «лось и лось», «лось и антропоморф».

В бассейне р. Томи отмечена высокая концентрация наскальных изображений лосей, где в семи местонахождениях их выявлено 247 (19, 7 %). Рисунки лосей выполнены: 1) контурной выбивкой с последующей проработкой деталей, с членением шеи и туловища (Томская, Висячий камень); 2) сплошной, точечной выбивкой контура изображения (Томская, Новоромановская I, II, Висячий камень, Никольская, Тутальская); 3) контур-силуэт, голова выбита сплошь (Томская, Новоромановская I, II, Висячий камень, Тутальская); 4) контур-силуэт, голова прошлифована сплошь, с членением шеи (груди) поперечными (косыми) выбитыми насечками (Томская, Тутальская); 5) глубокими прорезанными линиями (Томская); 6) силуэтной выбивкой (Томская, Новоромановская I, II, Тутальская); 7) контурной выбивкой с последующей про-шлифовкой фигуры (Томская); 8) контурной выбивкой с нанесением на корпус поперечных насечек (Томская, Тутальская); 9) охрой (Осман, р. Кондома). Самое большое количество парциальных изображений лосей (93) по сравнению с другими местонахождениями отмечено на Томской писанице.

§ 2. Стилистические и видовые характеристики наскальных изображений лосей. В разделе выделены, систематизированы и рассмотрены основные стилистические и видовые признаки наскальных изображений лосей, зафиксировано их количество на писаницах, в микрозонах и в изучаемом ареале в целом. При этом рисунки сравнивались с изображением реального объекта на основе предложенного Я.А. Шером метода формализации языка описания.

Так, рассматриваемый фактический материал позволил выявить, что изображения лосей с рогами на писаницах лесной зоны Северной Азии составляют 232 (19 °о) от общего числа его изображений. Трактовка рогов разнообразна, но наиболее распространенных конфигураций - три.

Группа изображений лосей с широко развитой лопатой (1.1), состоящей из короткого ствола, широкой, уплощенной, несколько вогнутой лопаты, от которой отходят отростки, обрамляющие ее, включает 96 (8 °о) рисунков. 50 (15 %) таких рисунков (от общего числа изображений в этом регионе) зафиксированы на 59 писаницах бассейна Средней Лены. На 16 писаницах в бассейне Верхней Лены они составляют 21 (8,2 %). На памятниках бассейна Ангары и р. Томи этот тип не значителен и составляет соответственно - 12 (3,5 %) и 8 (3,2 °о). В Забайкалье и таежной зоне Приамурья рисунки лосей с разни гой лопатой единичны (3 - 7,8 %).

Неразвитая, небольшая лопата без лопастей, с незначительным количеством расположенных на ней поперечных отростков, роговидный отросток (1.2) у изображений лосей может отражать возраст (молодость, или старость), промежуточных характер, стадию развития лосиных рогов. Количественные показатели данной группы уступают предыдущей и составляют 61 (4,9 %) от общего количества рассматриваемых изображений. Во всех районах лесной зоны Северной Азии изображений лосей, имеющих рога подобной формы, меньше, чем в группе 1.1.

Группа изображений лосей с оленевидными рогами, с многочисленными отростками; двухраздельной вилкой; одним рогом и с отходящими отростками на нем (1.3) составляет 78 (6,2 %). Можно предположить, что преобладание на писаницах изображений лосей с неразвитой лопатой, без лопастей, олеиевидных (в 1-й фазе развития), свидетельствует о том, что предпочтение на писаницах отдавалось изображениям молодых особей, добыть которых, с одной стороны, было предпочтительнее, с другой - легче.

На писаницах лоси различаются по полу (самец, самка). Так, в ходе исследования выявлено, что наскальные изображения безрогих особей значительно преобладают во всех регионах над изображениями рогатых и составляют 964 (77 %). Определить пол особи, возможно по смыслу сюжета и расположению рисунков в нем, а также по наличию у изображений рогов или фаллоса. Однако изображения лосей с фаллосом, довольно редки и составляют 10 (0,8 %) от общего числа изображений лосей на писаницах исследуемого региона.

Данные анализа фактического материала показывают, что изображения животных на писаницах также отличаются по возрасту (молодые взрослые особи, детеныши, сеголетки, старые животные), территориальному виду (европейский, восточносибирский, уссурийский), по поведению и состоянию особи (идет, стоит,, бежит, беспокоится, прислушивается, в тревоге, агрессивен). Состояние и поведение зверя подчеркивается определенными стилистическими особенностями: 1) в передаче корпуса лося, его острой, как бы «вздыбленной» холкой, мощной, гипертрофированно обозначенной грудной клеткой (8.2, 8.4); 2) поднятой выше обычного головой (2.7, 2.8) на длинной, вытянутой шее (7.2); 3) открытой пастью (3.1, 3.2); 4) положением ушей (6.2; 6.3); 5) положением ног (9.2, 9.3; 9.4; 9.6). Автором работы выявлено, что наиболее часто изображены животные, находящиеся в динамичных, экспрессивных позах.

Кроме того, установлено, что не все биологические признаки отражены в наскальных рисунках лосен Данные статистического анализа показывают, что сравнительно редки - «серьга», хвост, глаза. Исключение составляет Томская писаница, где выделено 77 изображении лосей с большим мнндапевид-

ным глазом и у 16 рисунков глаз передан в виде кружка или точки (5.2, 5.3). Своеобразен также иконографический прием в передаче глаза животного, как бы «прилепленного» к верхней линии лба.

Наблюдаются определенные изобразительные особенности в передаче корпуса, формы и положения головы, пасти, «ноздри» в каждом регионе и на каждом памятнике. При этом наибольшее количество изображений лосей, у которых неестественно длинная шея, зафиксированы на Томской писанице и на Каменных островах. Своеобразная деталь в виде украшения шеи животного насечками в виде прямых полос, «зигзагов», сеточки, обозначение «аорты», «пищевода», «сердца зверя», также характерны для изображений лосей Томских писаниц. На Каменных островах известны рисунки лосей, корпус которых «отделен» от шеи зигзагообразной полосой. Для других регионов данные приемы фрагментарны. То же можно сказать и о полной или частичной штриховке корпуса лося. Только 67 изображений лося на рассматриваемой территории имеют этот стилистический признак. Их наибольшее количество приходится на бассейн р. Томи, где на основании статистических подсчетов таких рисунков 32. Изображения лосей с членением, штриховкой тела отмечены также на писаницах в бассейне Средней и Верхней Лены и на Ангаре, но их сравнительно немного.

Статичность позы лосей передана 2-4 прямыми или коленчато-изогнутыми конечностями, расположенными перпендикулярно относительно тела либо несколько шире (9.1.,9.6-9.8). Движение лосей представлено следующими иконографическими типами: 1) две коленчато-изогнутые ноги широко расставлены (9.6); 2) 3 ноги, из которых задняя согнута, передняя «выброшена» вперед (9.2, 9.3); 3) 4 коленчато-изогнутые ноги, передняя нога согнута в колене и «выброшена» вперед, задние ноги прямые либо согнуты

(9.3); 4) перекрещивающиеся; 5) почти сомкнутые, но не перекрещивающиеся

(9.4). Выделенные типы изображений фиксируются в материалах писаниц всего региона. Однако наблюдаются и локальные стилистические особенности. Так, для писаниц Якутии и Прибайкалья наиболее традиционны варианты 1-3; для Прнтомья более характерны варианты 4-5.

На основании статистического анализа выявлено, что у большинства изображений лосей рассматриваемого региона детальная прорисовка копыт отсутствует (9.9). Иная картина наблюдается на писаницах Прнтомья, где 37 (17 %) изображений без прорисовки копыт и у 33 (13,4 %) копыта легализированы. Иконографические приемы трактовки копыт на писаницах рассматриваемого региона следующие: 1) в виде «человеческой ступни» (ваченкооб-разные); 2) раздвоены; 3) трехпалые. Статистические данные показывают, что наибольшее количество составляют изображений лосей с «валенкообразны-ми» конечностями на писаницах бассейна Средней Лены. Их насчитывается

30. 20 изображений, имеющих этот стилистический признак, расположены в местонахождениях Прибайкалья. Па писаницах Притомья таких рисунков 3, то есть для памятников Притомья, Забайкалья, Верхнего Приамурья и Нижнего Амура данный изобразительный прием не характерен.

Выявлено, что передача конечностей в виде раздвоенных или трехпалых окончаний является характерным стилистическим элементом для Томских писаниц, в материалах которых подобных изображений - 33 (13,4 %). На памятниках бассейна Средней Лены выделена небольшая серия (10 рисунков) лосей с трехпалыми конечностями и 6 изображений лосей, имеющих раздвоенные копыта. На писаницах Ангары имелись 10 рисунков лосей с раздвоенными на конце «ногами». Трехпалых изображений лосей в этом регионе нет. Все выделенные и рассмотренные в работе иконографические особенности наскальных изображений лосей определили специфику стиля отдельных регионов лесной зоны Северной Азии.

§ 3. Проблемы хронологии и периодизации. В настоящее время в научной литературе существует широкий диапазон мнений и взглядов на проблемы хронологии и периодизации наскальных изображений лосей на территории лесной зоны Северной Азии. В задачи работы пересмотр существующих периодизация и хронологии памятников и образов не входит.

Систематизация наскальных изображений как отдельных памятников, так и обширных историко-географических регионов наскального творчества лесной зоны Северной Азии на основе выделения типолого-хронологических групп рисунков, изменяющихся во времени от реализма к стилизации и схематизму, была предложена и обоснована А. П. Окладниковым, а впоследствии дополнена и доработана им и другими исследователями в ряде научных работ (А.И. Мазнн, А.И. Мартынов, Я.А. Шер). Рисунки лосей были объединены в несколько последовательно сменяющих друг друга хронологических групп от верхнего палеолита до средневековья и характеризовались определенным набором стилистических признаков.

Большая группа наскальных изображений лосей Алдана, Олекмы и Верхнего Приамурья классифицированы и датированы А. П. Окладниковым, А. П. Мазиным с помощью привлечения материалов жертвенников, находящихся у плоскостей с рисунками, а также стилистических сопоставлений рисунков на писаннцах с фигурками мелкой пластики Сибири.

Н. Н. Кочмар отнес рисунки лосей (в комплексе с другими изображениями) к четырем последовательно сменяющим друг друга археологическим культурам: ранненеолитической сыапахской (6,2-5.2 тыс. л. н.); средненеоли-тнческой белькачннской (5,2-4,1 тыс. л. н.); поздненеолитической ымыяхтах-ской (4,1-3,3 тыс л. н.); эпохе палеометачла, усть-мильской (3,3-2,4 тыс. л. н.) и раннему железному веку (2,4-0.5 тыс. л. н ).

Новая схема хронологической периодизации петроглифов Прибайкалья, основанная на геоморфологической изменчивости скальных склонов во времени, характеристике скальной корочки красноцветных песчаников, а также анализе техники и стиля петроглифов, разработана в Центре сохранения культурного наследия Иркутской области. Изображения лосей включены в состав нескольких хронологических пластов: от неолита до средневековья.

На протяжении ряда лет особенно острая полемика, нашедшая свое отражение на страницах научных изданий, развернулась по поводу хронологической принадлежности рисунков Томских писаниц. Так, А.И. Мартынов выделил восемь стилистических типов изображений лосей Томской писаницы, характеризующих притомский сталь наскального искусства, который, возникнув в неолите, развивался на данной территории и в последующие эпохи. Принадлежность лосей с членением туловища к глазковскому времени доказываюсь C.B. Студзицкой. Основная масса наскальных изображений лосей Притомья отнесена В.И. Молодиным и И.В. Ковтуном к окуневскому и по-слеокуневскому времени. Критические замечания по поводу неолитического происхождения лосей Притомья высказали А.П. Формозов, В Н. Чернецов, В.В. Бобров, Я.А. Шер.

На сегодняшний день не представляется возможным датировать большинство рисунков лосей, а зачастую и отнести то или иное изображение к определенной исторической эпохе. Причин здесь несколько. Во-первых, образ лося, вероятно, возникнув в неолите с его характерными отличительными стилистическими особенностями и признаками, существовал на протяжении последующих эпох. Традиции реализма в передаче основных зооморфных образов, особо почитаемых и значимых как экономические объекты, могут объясняться наличием комплексного присваивающего хозяйства и связанной с ним довольно консервативной системы мировосприятия народов лесных территорий, существованием эталонных, художественных, мифологичных по содержанию образов, своеобразных символов территории, не изменяющихся во времени. Во-вторых, не у всех памятников наскального творчества выявлены жертвенники, археологические материалы которых помогают в решении проблемы датирования местонахождения. В третьих, наскальные изображения лосей в культовых целях неоднократно подновлялись, поверх старых рисунков наносились новые изображения, а временной промежуток между ними мог быть различным. Датировка, основанная на стилистическом сходстве наскальных образов лосей на писаницах с изделиями мелкой пластики, в частности с фигурками блзаихских лосей, также проблематична, так как вопрос о дате последних остается дискуссионным. Поэтому проблема хронологического определения наскальных изображений лосей по-прежнему актуальна и на сегодняшний день до конца не решена.

Глава III. Композиции с образом лося и вопросы семантики

§ 1. Классификация композиций с образом лося. В ходе настоящего исследования на лесной территории Северной Азии автором выделены 670 композиций с образом лося, которые объединены по смыслу сюжетов и расположению рисунков на скальной плоскости в 5 крупных тематических классов, с последующим выделением в них подклассов и вариантов. Количественный состав композиций с образом лося представлен в таблицах и диаграммах. Разработанная в исследовании классификация позволила системно представить общую картину и локальные варианты распространения основных изобразительных сюжетных комплексов.

1.Лось и лось. В количественном отношении - это один из наиболее больших и широко распространенных территориально классов, составляющий 41,1 % от общего числа, выделенных и рассматриваемых в работе сюжетов. Он состоит из 14 тематических подклассов и их вариантов. В данном классе во всех рассматриваемых регионах доминирует группа, представленная изображениями, следующих в одном направлении двух однополых особей, - 57 (8,5 %) сюжетов. «Двигающиеся» друг за другом безрогие лоси (1.1) составляют 8,1 % и численно преобладают над сюжетами, состоящими из рогатых зверей. Сцены гона, в которых рогатый самец преследует безрогую самку (1.4), выявлены на писаницах бассейна Лены, Ангары, Восточного Забайкалья. Группа изображений «рогатый самец следует за безрогим лосем»

(1.4) представлена в количестве 28 (4, 2 %) сюжетов и по объему несколько уступает разделу (1.1).

Изображения «скоплений» сохатых на писаницах изучаемого региона

(1.5), содержащие более 6 лосиных фигур, составляют 13 (2 %) композиций. Они известны в бассейнах р. Томи, р. Ангары, р. Енисея. В бассейне Средней и Верхней Лены преобладают композиции, состоящие из небольших групп лосей и представленные изображениями 2-3, изредка от 4 до 10 особей. «Антитетические сюжеты» (1.6) составляют 3 % от общего числа выделенных композиций и объединяют как безрогих самок, так и рогатых самцов, расположенных мордами друг к другу. Подобные сочетания есть на памятниках р. Ангары. Лены. Композиции, в которых изображения (от 2 до 9) лосей находятся друг над другом (1.7), выделены в материалах писаниц Лены, Ангары, Восточного Забайкалья.

Более редкие сюжеты на писаницах представлены: двумя рогатыми лосями, следующими в одном направлении (1.2.); безрогой самкой, идущей или бегущей за рогатым самцом (1.З.); двумя особями в позе спаривания (1.8.); сохатыми, стоящими рядом и развернутыми спинами друг к другу (1.9); лосем с подогнутыми ногами, с вытянутой шеей, открытой пастью и 2 безрогн-

ми животными (1.10); небольшими фигурками лосей, вписанными внутри более крупных фигур (1.11); зачеркнутыми, заштрихованными лосями (1.12) и изображениями лосей, пораженных гарпуном, копьем, стрелой (раненых, умирающих)(1.13). Случаи полного или частичного перекрытия изображений лосей также лосиными фигурами рассматриваются в подклассе 1.14.

2. Лось и антропоморф.В ходе проведенного исследования выявлено, что основной массив таких изображений приходится на данный тематический класс и составляет 51,6 % от общего количества рассматриваемых сюжетов. Он включает 9 подклассов, содержание которых позволяет, в свою очередь, различать дополнительные семантические пласты.

Профильные либо переданные в фас, предельно схематичные, в виде простейших линий, без обрисовки фигуры, с широко расставленными ногами, расположенные рядом с лосем (2.1.), впереди, либо позади него изображения антропоморфов наиболее часто встречаемы на писаницах рассматриваемого региона и составляют 16,9 % от общего числа выделенных сюжетов. Изредка в руках антропоморфов находятся луки, бубны, «колотушки», какие-либо иные предметы. Нередко антропоморфы «выполняют» по отношению к лосю определенные действия, например - «охотятся», «молятся», «оплодотворяют» лосиную самку. Значительно реже (1,1 %) рядом с лосем находятся антропоморфные, условно трактованные фигуры, переданные как в фас, так и в профиль, с лицом, глазами и ртом, обозначенными в виде точек и черточек (2.2).

В «эротических» композициях (2.3) антропоморфы с большими гипертрофированными фаллосами располагаются как впереди зверя, так и позади него и часто представляют собой «танцующие» фигуры. Ряд антропоморфов имеют звериный облик. Известны сочетания фаллического антропоморфа и одной или нескольких безрогих лосиных особей на Томской писанице, в бассейне Средней Лены, на Ангаре и в Восточном Забайкалье. Сцен совокупления антропоморфной фигуры и лосиной самки на писаницах исследуемого региона немного (Томска писаница, камень V; Юедяй. пл. 1 на Средней Лене; Второй Каменный остров на Р. Ангаре). Редкий сюжет на писаницах рассматриваемого региона - «рогатый лось и фаллический антропоморф» (2.3. П.

Сюжеты «сопровождения» лося несколькими антропоморфными фигурами (от 2 до 8 и более) (2.4.) известны на писаницах Алдана, Лены, Ангары и в Восточном Забайкалье. Антропоморфные изображения расположены по отношению к лосю различным образом, иногда длинными рядами, выше, или ниже его. часто фигуры «танцующие», с воздетыми к небу руками. В ряде местонахождений представлены сочетания нескольких безрогих лосей и антропоморфа либо нескольких лосей и нескольких антропоморфов (2.5). Сюжеты «лось и перевернутые вверх ногами антропоморфы» (2.6) выявлены только у с. Петровское, в Бланке на р. Лена и в Суруктаа\-Хая на р. Марче.

В особую группу (2.7), состоящую из 8 разделов, автором работы выде лены сюжеты, объединенные охотничьей тематикой. Объем данной гругшi значителен и составляет 26, 5 % от общего числа исследуемых сюжетов. Kai сиены загонной охоты, «охоты без охотника» или с участием охотника (2.7.1 в археологической литературе трактуются сюжеты «лось, антропоморф и ря ды вертикальных точек, или черточек, пятен, квадратов с точками виутрi («загонов»), лось и ряды вертикальных точек или черточек; лось среди верти кальных полос». Часто длинные ряды вертикальных черточек, точек, квадра ты с точками внутри, точки в виде квадратов находятся ниже фигуры лося Антропоморфные фигуры расположены рядом с «загонами». Иногда в их ру ках охотничьи атрибуты. Подобные сочетания рисунков широко распростра нены на писаницах лесной зоны Северной Азии и составляют 30,7 % от обще го числа сюжетов охотничьей тематики, свидетельствуя о распространенш подобных видов промысла на данной территории.

Сюжеты «лось и антропоморф на лыжах» (2:7.2) можно рассматривал как весьма распространенное в северных районах Евразии преследование добычи («гоньба») по лыжному насту. Сюжеты охоты с помощью петель-ловушек (2.7.3) представлены на писаницах довольно редко и составляют 2,5 %. Как заманивание лося на звук иногда рассматриваются сцены «лось антропоморф бубен». Весьма вероятна и иная мифологическая интерпретации данного сюжета.

Более 30 сочетаний рисунков, составляющих 5,4 %, в которых всадники преследуют лося с различными охотничьими атрибутами в руках - копьем луком, лассо (2.7.5), присутствуют только в местонахождениях бассейн; Верхней Лены. Охота с лассо (арканом) является наиболее редкой. На других памятниках лесной зоны сюжетов конной охоты на лося не выявлено. Пешал охота с копьем, луком, или арканом (2.7.6) была распространена на всем протяжении лесного пространства. На писаницах «охотник» располагается либо позади зверя с соответствующим охотничьим предметом в руках, либо впереди него и «поражает» зверя непосредственно в морду или грудь.

Сюжеты «лось, антропоморф и собака, лось и собака (собаки)», так называемое «облаивание» (2.7.7), известны в бассейне Средней Лены, на Ангаре, на Томи и в Приамурье. Трактовка сюжета в археологической и этнографической литературе весьма широкая: от охотничьей до мифологической. Автором выявлено 12 сюжетов «лося (лосей) и собаки (собак): лося (лосей), антропоморфа (антропоморфов) и собаки (собак)» (2.7.7, 3.4). Из них 8 сюжетов расположены в местонахождениях на территории Якутии, 2 находятся в Забайкалье, по I - на Ангаре и на р. Томи.

Многофигурные композиции (2.7.8), посвященные охотничьим обрядам и праздникам и возможно повествующие о сложных охотничьих обрядах и

ритуалах, известны в Суруктаах-Хая на Мархе, на р. Мае, притоке Алдана, в [ Бэс-Юрях, р. Алдан, в Синское на р. Лене. :

Подкласс «лось и личина» (2.8) включает 2 раздела и объединяет 1,8 % , сюжетов, встречающихся на писаницах бассейна Средней Лены, р. Ангары и р. Томи. Известна разновременная, многофигурная композиция (Мая, 5 группа), в которой представлены лось, личина и антропоморф с луком (2.8.1). Подобные сочетания с определенной долей условности могут быть отнесены к данному ¡сгассу. Случаи полного или частичного перекрытия изображения лося антропоморфной фигурой рассматриваются в подклассе 2.9.

3. Лось и зооморфная фигура. Автором работы определено 7 наиболее часто встречаемых сюжетных групп, объединяющих изображения лосей и различных животных на «лесных» писаницах Сибири и составляющих 94 (14,2 %). В случае, когда видовое определение животного затруднено, оно было отнесено к подгруппе 3.1 «зооморфных фигур» (5,1 %). Материал исследования показал, что в данном тематическом подклассе этот раздел количественно занимает лидирующее место. Композиций с образами лося и оленя (3.2) выделено (2,7 %). Довольно редкие сюжеты с образами лося и быка (3.3), составляющие 0,5 %, находятся на писанице Токко. В остатьных рассматриваемых регионах подобных сочетаний нет. Сочетания изображений лосей и рыб зафиксированы только на Каменных островах р. Ангары и в остальных регионах отсутствуют. Сюжеты с образами лося и медведя (3.5) выделены в материалах Томских писаниц и на р. Мае. Изображения змей, расположенных рядом с фигурами лосей, - редкое сочетание, которое фиксируется в Шишки-но на р. Лене, на Втором Каменном острове р. Ангары и Томской писанице. Сочетания лосей и птиц единичны.

4. Лось и лодка. Выделено 4 тематических подкласса, составляющих 4,5 %: «лось и лодка (лодки)» (4.1), «лось и перевернутая лодка» (4.2), «лось, лодка (лодки) и антропоморф (антропоморфы)» (4.3), «лось, лодка (лодки) и знаки-символы» (4.4). Лодка (лодки) обычно расположены над, под или рядом с изображением лося, перекрывают его ноги либо корпус и находятся у морды зверя, или непосредственно под ней. Обычны сочетания лося, лодки и 1 антропоморфных фипр, переданных в фас, иногда «с лицом», в «рогатых» головных уборах, фаллических, в «молитвенной» позе или согнутыми в локтях руками. Фигуры лосей в композициях динамичны и экспрессивны.

5. Лось и знаки-символы. Состоит из 5 тематических подклассов (13, 5 %), включающих характерные для большинства местонахождений геометрические знаки-символы, расположенные рядом либо на изображениях лосей: крути, круги с точкой внутри, оваты, круги с отходящими от них лучами, круги с крестом внутри (5.1); точки, аморфные пятна (5.2); кресты (5.3); тре-

угольники (5.4); квадраты, прямоугольники сточками внутри (2.7.1), черточки, линии. Палимпсесты рассмотрены в подклассе 5.5.

Многие многофигурные композиции с образом лося составлялись на протяжении длительного исторического времени, о чем свидетельствуют весьма распространенные «подновления» рисунков на писаницах, стремление древних художников дополнить сюжет новыми, но, все же, органично и логически вписывающимися в повествовательное пространство на скальной плоскости знаками и деталями. Выделенные на писаницах сюжетные группы могут объединяться в более крупные композиции или просто представляют собой определенный набор разрозненных сюжетов и рисунков, когда в их переплетении бывает трудно уловить какую бы то ни было единую, целостную, смысловую канву.

Различные по стилю и технике изображения лосей в рассматриваемых группах представляют собой как натуралистические рисунки лосей, выполненные «художниками» с тонким знанием натуры, тщательно и скрупулезно, с соблюдением пропорций лосиной фигуры и прорисовкой ее деталей, так и схематичные, утрированно-стилизованные.

Не вызывает сомнений наличие и связь определенных композиций с образом лося с конкретными историческими эпохами. Однако на протяжении различных исторических эпох определенный набор сцен и композиций, как сюжетной формы наскальных произведений, оставался консервативным. Многие сюжетные комбинации, изначально возникнув в неолите, сохранились на писаницах вплоть до средневековья. Трансхронологичными, вероятно, являлись сюжеты, связанные с поведением лося в природе, следования однополых и разнополых животных друг за другом, антитетические сюжеты, ряд сцен охотничьей тематики.

§ 2 Вопросы семантики. В данном исследовании предпринята попытка корректировки и интерпретации ряда сюжетных групп с образом лося с учетом биологических характеристик вида, а также данных этнографии и мифологии сибирских народов, позволяющих глубже раскрыть назначение и сущность его образа. В разделе рассмотрена проблема функционального назначения памятников с образом лося. В соответствии с предложенной А П. Мартыновым идеей выделены три категории памятников: 1) священная скала, служившая объектом поклонения и ассоциировавшаяся у первобытных охотников с лосем; 2) непосредственно сам рисунок лося, роль и значение которого подчеркивалась соответствующей символикой; 3) святилище, являющееся местом дня проведения обрядов и ритуалов с комплексами разновременных изображений.

Многочисленная повторяемость различных композиций с образом лося на писаницах обширных лесных пространств указывает на мировоззренче-

скую значимость, а значит и на важность содержательной сущности его изображений. Не случайно более 70 % от выделенных в данном исследования сцен на писаницах рассматриваемого региона, посвящены охоте на сохатого я «описывают» определенными изобразительными средствами его поведение в природе. Однако выделение устойчивого набора сюжетов с образом лося все же не позволяет говорить о существовании строгих художественных, эстетических, мировоззренческих канонов, а, скорее всего, о наличии традиционного мифологического комплекса идей, характерного для социумов, объединенных общей территорией, природно-климатическими условиями и экономическим укладом.

Преобладание на писаницах сцен, связанных с образом лося, над его одиночными изображениями, возможно, свидетельствует о том, что важно было не просто изобразить конкретное, пусть даже очень почитаемое животное, а «написать» своеобразный мифопоэтический «рассказ», не имеющий начала, причинно-следственной логики и конца, в котором действие еще не завершилось и в данный момент времени продолжается.

Материал исследования показывает, что независимо от характера композиции на писаницах, также как антропоморфные и зооморфные фигуры, «лось» всегда «активен», он «действует». В композициях статичные фигуры, спокойно стоящих лосей, редки. Даже если животное «стоит», его поза, как правило, напряжена, шея вытянута, голова поднята. Динамизм и экспрессия образов являются той внутренней повествовательной логикой, которая объединяет сюжеты, пусть в маленькое, но композиционно обособленное произведение.

Мифом для человека была вся природа, все живое и неживое в ней, мир тухов и подземный мир, все представления о которых, оформлялись в обо-ючку привычных для него вещей. Поэтому рассматривать изображения лосей ? отрыве от природного контекста нельзя, независимо от целей создания рн-;унков и смысла, вкладываемого в художественно-мифологический образ его издателями.

Сюжеты с образом лося на писаницах в зависимости от предполагаемых гелей нанесения рисунков условно разделены на три группы. 1. Приумноже-ше, сохранение, воскрешение промыслового зверя. Наскальные рисунки, федставленные сюжетами из жизни лося, могли наноситься в данных целях. Сак показал материал исследования, они составляют более 40 %. Ритуальные еиствпя шамана, мифических сил, лесных духов - покровителей зверей в це-ях сохранения, оживления и приумножения зверей в природе представлены овольно широко изображениями лося и антропоморфа (антропоморфов) в рогатом» головном уборе с бубном, либо жезлом в руках. Ряд антропоморф-ых «танцующих» фигур с воздетыми к небу руками в молитвенной позе пе-

реданы или в профиль, или в фас, иногда фигуры фаллические. Вероятно та ким образом изображались обрядовые, родовые праздники плодородия, дей ствующие лица которых не просто праздновали пробуждение природы, н< «кормили», задабривали лесных духов, лосей, обращаясь к ним с просьбой 01 изобилии рода и охотничьей удаче. В этнографической литературе указыва ется (В.М. Кулемзин, Н.В. Лукина), что у хантов существовали родовы праздники «лося» и «головы лося» с исполнением древних, тщательно сохра няемых, священных ритуалов, обрядов и плясок, часто сопровождаемых га данием шамана и кормлением мясом жертвенного животного лесных духов ] зверей. В многофигурной композиции Бати Озерной движущихся лосины: самок «сопровождает» и «охраняет» лесной дух, «шаман» в рогатом головнод уборе, находящийся над их изображениями.

Антропоморф, расположенный перед безрогим зверем, как бы «удер живает» лося за морду, причем значительно меньших размеров, чем фигур; лося. Возможно, в этой сцене показан лесной дух - покровитель зверя, «отве чающий» за его воспроизводство в природе. Примечательно, что у изображе ннй лосей особенно тщательно выделены огромная вздутая верхняя губа 1 обозначена ноздря. На ритуальных праздниках при разделке жертвенного ло ся первыми обрезали нос и губы, что предвещало охотникам удачу.

Целый ряд обрядовых действий, вероятно, сопровождаемых нанесени ем рисунков соответствующей тематики, был направлен на то, чтобы обеспе чить возвращение добытого зверя, «оживить» его, а значит, и воспроизвееп его в природе. Сцены совокупления животного и антропоморфа, представленные фигурами в характерной для спаривания позе, а также профильны,\ антропоморфом, расположенным перед безрогими самками с гипертрофированным фаллосом, могут отражать «попытки» людей влиять на процесс размножения сохатых. Отмеченная на р. Токко сцена, представленная профильным фаллическим антропоморфом и стоящим перед ним рогатым лосем, может быть также повествует о ритуале в честь пробуждения природы и мужской силы самца-производителя. Так, в этнографической литературе указывается, что вплоть до современности у кумандинцев сохранился весенииг обрядовый праздник испрашивания плодородия, посвященный пробуждающейся природе - «коча-кан», на котором мужчины исполняли эротические ритуатьные танцы с привязанными к поясу огромными деревянными фаллосами. Эротический танец, имитирующий сцены спаривания лося и человека, существовал у эвенков и описывается В. М. Кулемзиным. Н В. Лукиной. Данные ритуалы и обряды как отголоски древней мнфосемантнки были связаны с идеей плодородия, персонифицированной в образе лося, но особенна лосиной самки.

Как неоднократно отмечалось в научной литературе (А.П. Окладников, А.И. Мартынов, А.И. Мазин), идея плодородия на писанинах передавалась с помощью сочетания изображений лосей и знаков плодородия: крутое с точкой внутри, зауженных овалов (вульва); треугольников, символизирующих в зависимости от их расположения, созидательные мужское и женское начала; квадратов, олицетворяющих собой животворящую мать-землю; магических крестов и пятен различных конфигураций. Круг, кольцо - один из важнейших доминантных культовых символов первобытной культуры, наиболее часто представлен в сочетаниях с лосиными самками на Томских писаницах и в местонахождениях бассейна Средней Лены.

При нанесении рисунков лосей различными методами и средствами старались передать в его образе основные черты, присущие только этому зверю. Важность и значение различных видовых признаков лося обусловила стилистические особенности его наскальных изображений, благодаря наличию которых, несмотря на схематизм и стилизашпо многих изображений, животное персонифицировано и представляет именно лося, а не какого-либо иного зверя. Этим, вероятно, диктовалась необходимость воспроизводства зверя через отражение его «души» в наскальном рисунке. Возможно также, что через нанесение изображений добытых на охоте зверей (сколько добыл, столько и изобразил) «воспроизводилось» поголовье лосиного стада в природе, которому действиями людей был причинен ущерб. Может быть поэтому, сцены, изображающие лосей, расположенных один над другим, не редкость на лесных писаницах Северной Азии.

II. Удачный промысел. Охотничья магия. Древние охотники различными магическими приемами и методами пытались облегчить промысел зверя через отражение на писаницах сцен удачной охоты и охотничьих ритуалов. Охотничьей традиции перед промыслом изготавливать изображение зверя (есЬекееп етекче) и проводить над ним магические действия, приметы, запреты по отношению к лосю, как составная часть охотничьей магии у сибирских народов, обрядовые и ритуальные праздники, часто родовые, посвященные добыванию удачи на промысле описываются в этнографической литературе (Е.А. Алексеенко, А.Ф. Анисимов, Г.М. Василевич) и имеют древнее происхождение. Каждодневная забота о пропитании диктовала необходимость соблюдения определенных традиций и запретов, а также проведения ряда магических ритуальных действий сначала самими охотниками, затем с помощью или посредством услуг шамана. Отсюда, возможно, стремление древних художников различными техническими приемами и художественными средствами выразить в наскальном рисунке свое особое отношение к различным частям тела животного, связываемых с деторождением, охраной

от неблагоприятного воздействия злых сил, обеспечением охотничьей удач помощью и оберегом в жизненных коллизиях.

III. Представления человека об окружающем мире природы, попыт объяснения основ мироздания, понятие о Вселенной, ее структуре и состг ных частях. Этиологические, космогонические и астральные мифы, сказки сказания, где отражено представление о структуре мира, начало которого л ложено лосихой - матерью всего живого, составляют обширный мировс зренческий пласт народов Сибири. Ряд исследователей указывают, что ло являлся символом Вселенной (А.П. Окладников), нижнего мира Вселешг (А.П. Окладников, В.Д. Запорожская, М.А. Дэвлет), похищающим солнце, которым гонится космический охотник вместе со своими собаками (тема ве ной погони). Судя по наскальным рисункам, лось (лосиха) мог быть симв лом подземного мира. Отражением данных представлений, возможно, яв лись ритуалы и обряды, связанные со смертью человека, в которых показыЕ лось определенными действиями (например, через пантомиму), как «лос «перевозит» в мир иной или «принимает» души умерших людей в нижт мире. Сюжет, состоящий из антропоморфа в маске и рогатом головном убо (шамана), лося (головы лося) и лодки, «везущей» седоков в мифическу страну предков, получил широкое распространение на писаницах Якутии, Прибайкалье и в Притомье. Ярусную структуру мира, вероятно, показыва известная сцена Суруктаах-Хая на Мархе, в которой представлены: антрол морфные фигуры, перевернутые вниз головами, расположенные одна н другой и как бы «спускающиеся» по направлению к лосю. Рядом находит фигура шамана, в руках которого «души» умерших людей.

У северных народов известны мифы и сказки о солнцерогом лосе и л се. переносящем на своих рогах солнце. Лось с подогнутыми ногами и сц: мительно «мчащийся» в пространстве; лось, на рогах которого нанесен с лярный знак; лось и птица; лось и олень с ветвистыми рогами, вероятно, ^ лялись символами солнца, света, пробуждающейся природы, жизни. Соля ное назначение лося могло подчеркиваться с помощью сопутствующих зг ков-символов - кругов, с расходящимися лучами, крестов и других, призва ных «усилить» действие, значимость образа, дополнить или разъяснить его.

На основании анализа сюжетов и композиций с образом лося, мож1 предположить, что лось, как в наскальном искусстве, так и в мировоззреш древних народов не являлся божеством, но был важным элементом, своео разным символом в системе взглядов на природу, окружающий человека М1 В основе сложного и многогранного комплекса идей и мировосприятия лс ных сибирских народов находился промысловый культ, охотничья магия, ч было обусловлено присваивающим способом производства, сохраняющим на лесной территории в течение тысячелетий. Лось был основой экономич

;кого благополучия человеческого коллектива. Возможно, поэтому много-шсленные обряды, связанные с этим зверем, охотничьи запреты и предосте-¡ежения, передаваясь из поколения в поколение, «обрастали» домыслами, ле-■ендами, сказками и преданиями. Провести грань между вымыслом и реальностью, благодаря значительной мифологизации образа дося с течением вре-1еии, уже было невозможно. Вероятно поэтому лось становится ункверсать-гым сакральным, космическим, астральным символом, связанным, с одной тороны, с солнцем, звездами, жизнью, плодородием, с другой - смертью и ¡одземным миром мертвых.

В заключении обобщаются основные результаты, проведенного иссле-;ования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Археология Кемеровской области // Атлас Кемеровской области. !емерово-Новосибирск, 1996. с. 24.

2. Краткая история лося и охотничье законодательство // Роль России и ибнри в развитии экологии на пороге XXI века. Материалы международной энференции по экологии. Омск, 1997. С. 94-95.

3. К проблеме исследования Томских писаниц // Качество подготовки и эоблемы повышения конкурентоспособности выпускников педагогических «ов на рынке труда. Материалы научно-практической конференции НГПИ. овокузнецк, 1997. С. 51-54.

4. Наскальные изображения реки Кондома // Природа. Выпуск 1. Кеме-5во: Кузбассвузиздат, 1998. С. 98-104.

5. Образ лося как социокультурный символ неолитической эпохи лес-ш зоны Евразии // Sociobiology of ritual and group identity: a homology of ima! and human behaviour. Concepts of humans and behaviour patterns in the Itures of the East and West: Interdisciplinary' approach. Satellite Meeting, oceedings of International Conference. Moscow: Russian State University for inanities. Institute of Cultural Anthropology, 199S. C. 106 -108.

6. Первобытная культура и искусство народов Сибири // Проблемы льтуролопш. Учебное пособие. Часть 2. Новокузнецк: Изд-во СибГИУ, 98. С. 5-20.

7. Наскальные изображения Горной Шории // Тезисы докладов междуродной конференции «Первобытное искусство Евразии» Кемерово, 199S. С. S-108.

8 Образ лося как социокультурный символ неолитической эпохи Се-жой Азии // Тезисы докладов международной конференции «Первобытное сусство Евразии». Кемерово, 1998. С. 43-44.

9. Археологические памятники Кемеровской области // Атлас Кемеров-líi области. Изд. 2-е дополн., неправд. Кемерово-Новосибирск, 1999. С. 24.

10.Образ лося - социокультурный символ в наскальном искусстве лесной зоны Евразии // Труды международной конференции по первобытному искусству. Кемерово: Николе, 1999. С. 148-159.

11.0 главном персонаже Томских писаниц // Томь на берегах 2000 лет. 200 текстов культуры. Каталог выставки-лауреата фонда Сороса. Новокузнецк, 1999. С. 18-20.

12.К вопросу о семантике образа лося в наскальном искусстве Сибири /У Словцовские чтения - 99. Материалы докладов региональной научно-практической конференции. Тюмень, 1999 (в печати)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Маркдорф, Наталья Михайловна

Введение.

Глава I. История изучения наскальных изображений лосей лесной зоны Северной Азии.

§ 1. Формирование источниковой базы и проблемы историографии.

§2. Лось в жизни лесных народов Северной Азии (по данным палеонтологической, археологической и этнографической литературы).

Глава II. Изображения лосей в наскальном искусстве лесной зоны

Северной Азии.

§1. Ареал наскальных изображений лосей.

§2. Стилистические и видовые характеристики наскальных изображений лосей. Иконография и типология.

§3. Проблемы хронологии и периодизации.

Глава III. Композиции с образом лося и вопросы семантики

§1. Классификация композиций с образом лося.

§2. Некоторые вопросы семантики образа лося и его композиций

Введение диссертации1999 год, автореферат по истории, Маркдорф, Наталья Михайловна

Данная работа посвящена изучению и систематизации изображений лосей на писаницах лесной зоны Северной Азии.

Актуальность. Создание солидной источниковой базы и введение в научный оборот многочисленных материалов наскальных изображений лосей предполагает необходимость их обобщающей систематизации и более детального анализа, как одного из широко распространенных образов изобразительного творчества и мифологии народов Северной Азии. Проблемы культурного феномена образа лося, его роль и значение в формировании целостной системы мировосприятия, нашедшей свое выражение в различных сферах искусства и идеологии таежных народов, на сегодняшний день до конца не решены.

Для семантического анализа образа лося в наскальном искусстве традиционно используются сведения из мифологии и этнографии народов Сибири. В то же время многие важнейшие детали данного образа, такие, как зооморфологические особенности, поведение вида в природе, которые могут оказать существенную помощь в вопросах семантики отдельных рисунков и композиций в целом, часто остаются без внимания исследователей первобытного искусства. Изображения лосей независимо от их стилистического выражения на писаницах были соотнесены в сознании древнего человека с реальными объектами окружающего мира. Актуально рассмотрение образа лося в природном контексте. Творчество древних таежных народов в значительной степени зависело от природно-ландшафтного окружения, экономического и общественного укладов, поэтому изучение особенностей распространения древней фауны помогает выявить ее экономическое и мировоззренческое значение, нашедшее отражение в образах наскального искусства.

В научной литературе неоднократно указывалось (см.: Переводчикова, 1994, с. 55), что изучение композиций, предполагающих определенные действия, в которых «участвуют» изображаемые фигуры на писаницах, целесообразно и важно. Без этого невозможно раскрытие вопросов семантики и решение проблем хронологии как памятников в целом, так и отдельных образов как части наскальных «художественно-мифологических произведений» первобытного искусства. Структурно-семантическая организация этого пласта изобразительного творчества, как и ее количественные и качественные характеристики, в настоящее время до конца не разработаны.

Таким образом, изучение указанного изображения, сюжетов и композиций, связанных с образом лося на писаницах, позволяет в определенной мере решать ряд вопросов, связанных с мировоззрением, искусством древних людей, этнокультурными процессами, происходившими на территории лесной зоны Северной Азии.

Представленный в работе историографический обзор свидетельствует, что наскальные изображения лосей неоднократно привлекали в прошлом и привлекают внимание специалистов различных наук - археологов, палеонтологов, этнологов, искусствоведов. Кроме вышеперечисленных, остаются по-прежнему актуальными и дискуссионными вопросы, поставленные в научной литературе ранее, а именно: назначение памятников и цели создания рисунков лосей, более точное видовое определение изображенных животных; проблемы хронологии и периодизации стиля. Ряд указанных проблем, стали предметом настоящего исследования, другие (хронология и периодизация стиля) требуют дальнейшего специального рассмотрения.

Целью настоящего исследования является изучение, обобщение и систематизация наскальных изображений лосей на писаницах лесной зоны Северной Азии на основе комплексного анализа их ареала, содержательной, сюжетно-композиционной и семантической организаций.

Достижение данной цели предполагало решение следующих задач: - проведение отбора, систематизации и анализа памятников, содержащих наскальные изображения лосей в лесной зоне Северной Азии с учетом характеристики, природных особенностей и геоморфологии региона, техники нанесения и сохранности рисунков лосей;

- определение количества и процентного состава, выделенных из общей массы наскальных рисунков лосей на памятниках, в отдельных природно-исторических регионах и изучаемой макрозоне в целом;

- рассмотрение проблемы связи древней ископаемой фауны с наскальными изображениями лосей;

- выделение стилистических и видовых признаков, характеризующих наскальные изображения лосей по полу, возрасту, особенностям поведения в природе и вида;

- классификация композиций с образом лося на основе композиционно-семантического анализа;

- рассмотрение и корректировка вопросов семантики памятников, композиций и образа лося.

Задачи, поставленные в настоящем исследовании, предопределили выбор приемов и методов анализа. В диссертации использованы: картографирование; сюжетно-композиционный метод анализа, основанный на выделении тематически устойчивых групп сочетаний наскальных изображений лосей с различными образами, знаками и символами с целью построения классификации в рассматриваемом ареале в целом; статистико-комбинаторный метод анализа для выявления определенных закономерностей изучаемого материала; сравнительно-исторический метод анализа при рассмотрении вопросов семантики. Работа выполнена с применением компьютерных технологий (программа Excel). Все полученные количественные показатели, сведенные в таблицы и диаграммы, являются результатом настоящего исследования.

Непосредственным предметом исследования явились 1256 наскальных изображений лосей, выявленных в материалах 141 писаницы лесной зоны Северной Азии.

Источники. Для написания диссертационной работы использованы: архивные коллекции основного и вспомогательного научных фондов музея-заповедника «Томская писаница», общее количество просмотренных мика-лентных копий которого составило 345; полевые дневники и копии прорисовок изображений лосей памятников Нижней Ангары и Койской писаницы (р. Мана), предоставленные А. Л. Заикой (1997); материалы полевых исследований автора местонахождения «Осман» 1997-1999 гг.; таблицы и описания наскальных изображений лосей на памятниках лесной зоны Северной Азии, опубликованные в монографиях, периодических изданиях и сборниках научных статей (см.: список источников). Нумерация рисунков, плоскостей, памятников, используемая авторами в научных изданиях, сохраняется. Однако необходимо отметить, что современная наука располагает качественно новыми способами копирования наскальных изображений, поэтому могут быть отдельные неточности при публикации рисунков в монографических изданиях.

Территория. Рассматриваемый регион, объединенный сходным ландшафтом и климатическими условиями, представляет собой лесную зону умеренного пояса Северной Азии, включает в свой состав подзоны лесотундры, тайги, мелколиственных и сосново-лиственных лесов. К переходным зонам со сходным климатом и мозаичными ландшафтами относится ряд территорий горных систем Кузнецкого Алатау, Прибайкалья и Забайкалья, ограниченные Яблоновым, Витимским и Становым хребтами. В качестве южной границы горно-таежной страны принята государственная граница России и Монголии, хотя с физико-географической точки зрения она не является естественной: южно-сибирские таежные ландшафты распространены и южнее ее, в горах Северной Монголии (см.: Физико-географическое районирование СССР, 1968, с. 396-400).

Горная и равнинная тайга состоят из обычных для Сибири хвойных пород: пихты, кедра, сосны, ели; особенно широко распространена светлохвойная лиственничная тайга. В переходных горных зонах растительность также разнообразна. Так, в Кузнецком Алатау и Саянах преобладает темно-хвойная тайга. На Среднесибирском плоскогорье, в Прибайкалье и в Забайкалье она встречается редко, заменяется светлохвойными лесами из сибирской или даурской лиственницы и сосновыми борами. В межгорных котловинах есть участки степей, обширные луговые поляны, болота (см.: Физико-географическое районирование, 1968, с. 399).

Современные природно-климатические зоны сформировались в раннем голоцене, на протяжении которого южная и северная границы лесов незначительно видоизменялись (Мочанов, Федосеева, 1982, с. 161).

В изучаемый регион входят памятники наскального искусства Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока и расположенные, как правило, в бассейнах рек восьми природно-географических районов, отличающихся историко-культурным своеобразием наскальных рисунков и традиционно выделяемых в археологии: бассейны Средней Лены, Верхней Лены, Ангары, Нижнего Амура, Енисея (таежный район), Томи (расположен на границах Барзаской тайги); Байкал; Восточное Забайкалье и Верхнее Приамурье (см.: Окладников, 1966, 1971, 1974, 1977, 1978, 1980; Окладников, Запорожская, 1959, 1969, 1970, 1972; Окладников, Мартынов, 1972; Окладников, Мазин, 1976,1979; Мазин, 1986; Кочмар, 1994).

Хронологические рамки исследования определены в соответствии с общепринятой в исторической науке археологической и геологической периодизациями и охватывают значительный период времени - от неолита до раннего средневековья, то есть от времени существования на территории лесной зоны Северной Азии культурно-исторических традиций охотников и рыболовов, начиная с У-1У тысячелетий до н. э. и до раннего средневековья, У1-1Х вв. (курыканский период) включительно. В задачи работы пересмотр существующей хронологии образов и памятников не входит.

Кроме того, в диссертации используется геологическая периодизация, утвержденная Межведомственным стратиграфическим комитетом СССР 30 июня 1955 года для «Основ палеонтологии» (1962, с. 9-10, 40-41; Герасимов, Марков, 1939; Громов, 1955, 1957).

В исследовании используются искусствоведческие термины такие, как «изображение», «образ», «композиция», «сюжет».

Изображение и мотив лося рассматриваются как отражение, отображение реального, природного объекта посредством художественных приемов и методов.

Под образом лося в работе, вслед за Б. Н. Пяткиным, А. И. Мартыновым (1980, с. 14), понимается его конкретное изображение, неоднократно повторяемое, объединенное внутренним семантическим содержанием, определенными стилистическими, художественными и иконографическими характеристиками и принадлежащее к определенной художественной традиции и школе. При рассмотрении вопросов семантики "образ" лося рассматривается, в частности, как система, форма мифотворчества, существовавшая у народов лесной зоны Северной Азии в древности.

Под композицией понимается: определенное сочинение, составление, связывание, мотивировка, действие, совокупность каких-либо закономерностей расположения изображений на плоскости, позволяющая говорить о сюжетно-семантической взаимосвязи рисунков и образов на писаницах (см.: Горбунова, 1994, с. 12,20, 27).

Сюжет - это предмет и содержание его, событие, ситуация, объединенная какой-либо мыслью, темой, способ развертывания фабулы, последовательность, мотивировка, пространственно-временная динамика изображаемых событий (см.: Советский энциклопедический словарь, 1990, с. 1309).

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые выделен, изучен и систематизирован значительный корпус наскальных изображений лосей в лесной зоне Северной Азии с учетом территориальных особенностей, техники нанесения и сохранности рисунков; предпринята попытка более точного видового определения изображений лосей; классифицированы композиции и сюжеты с образом лося с учетом их географического ареала, расположения рисунков на плоскости и тематического содержания сюжетов. Результаты исследования представлены в типологических таблицах, учитывающих количество и процентный состав изображений лосей, наиболее устойчивых сюжетных сочетаний с образом лося, частоту встречаемости стилистических и видовых признаков изображений, сцен охотничьей тематики и связанных с поведением лося в природе.

Практическая значимость. Выявленные в ходе исследования данные могут быть использованы при построении вузовских теоретических и практических курсов по первобытному искусству, истории Сибири, истории Отечества, археологии и этнографии народов Евразии, при написании учебников и учебных пособий, составлении каталога наскальных изображений лосей лесной зоны Северной Азии, а также при дальнейших исследованиях наскального искусства Евразии.

Апробация и практическое внедрение результатов исследования. Отдельные положения диссертации и полученные результаты исследования обсуждены: в докладах на научно-практических, методических и методологических, городских, региональных, всероссийских и международных конференциях в гг. Омске (1997, 1998, 1999 г.), Москве (1998 г.), Новокузнецке (1998 г.), Томске (1998 г.), Кемерово (1998 г.), Тюмени (1999 г.); на теоретических научных семинарах и заседаниях кафедры истории СибГИУ г. Новокузнецка (1996-1999 гг.); кафедры истории и философии НФИ КемГУ (1998-1999 гг.); НИПК (1995-1999 гг.); музея-заповедника «Томская писаница», г. Кемерово; отдела археологии и краеведения Новокузнецкой ГорСЮ-Тур (1995-1998 гг.); использованы при подготовке археологической экспозиции в музее геологии СибГИУ (1997-1999); экспозиции и составлении каталога выставки, являющейся лауреатом премии фонда Сороса за 1998 г.,

10

Томь. 2000 лет на берегу. 200 текстов культуры» в музее искусств г. Новокузнецка (март-апрель 1999 г); в учебных курсах лекций и практических занятий по истории Кузбасса, Сибири, Отечества, культурологии на различных факультетах НФИ КемГУ, СибГИУ, НИПК; при написании методических, дидактических, учебных пособий в указанных выше учебных заведениях, а также при составлении 2 археологических карт в Атласах Кемеровской области (1996, 1999 гг.) и геолого-археологического словаря для студентов и школьников (в соавторстве с профессором С.Д. Тивяковым, находится в стадии разработки). Теоретические положения и отдельные аспекты данного исследования нашли свое отражение в ряде авторских публикаций.

Структура и объем работы. Цель и задачи исследования определили его структуру. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, списков источников и литературы в 308 наименований. Исследование включает 2 приложения, состоящих из карты, 13 типологических таблиц (3 таблицы включены в текст работы) и альбома из 63 иллюстраций, ссылки на которые приведены в тексте работы. Общий объем диссертации, включая приложение - 308 страниц машинописного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лось в наскальном искусстве лесной зоны Северной Азии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение наскальных изображений лосей на писаницах лесной зоны Северной Азии является основой содержания данного диссертационного исследования.

В рамках работы в соответствии с поставленными целью и задачами было проведено следующее. 1) Отбор, систематизация и анализ памятников, содержащих наскальные изображения лосей в 8 историко-географических регионах, традиционно выделяемых исследователями наскального искусства. Учтены особенности ландшафта и геоморфологии каждого региона, а также местности, где находятся писаницы; скальной плоскости; техники нанесения и сохранности рисунков лосей. 2) Выделение наскальных изображений лосей из общего числа рисунков на памятниках изучаемого региона. При этом отмечено наличие парциальных изображений, композиций и рисунки, входящие в них. 3) Определение количества, процентного состава, степень концентрации наскальных изображений лосей на памятниках в ис-торико-географических регионах и изучаемой зоне в целом. 4) Рассмотрены проблемы изучения, распространения и взаимосвязи древней ископаемой фауны с наскальными изображениями лосей. 5) Рассмотрение проблемы историографии и хронологии образа лося в наскальном искусстве. 6) Выделение стилистических и видовых признаков, характеризующих наскальные изображения лосей по полу, возрасту, особенностям поведения в природе и вида. 7) Выделение, описание и классификация композиций с образом лося на писаницах изучаемого региона с учетом особенностей их географического распространения, расположения рисунков на скальной плоскости и тематического содержания сюжетов. 8) Рассмотрение вопросов семантики памятников, композиций и образа лося с учетом предполагаемых целей создания рисунков, содержания сюжетов, с использованием данных из биологии зверя, этнографии и мифологии сибирских народов. Выделены смысловые группы изображений: а) сцены из жизни и поведения зверя в природе; б) сцены охотничьей тематики; в) мифо-ритуальные; г) лось-демиург, как часть или основа мироздания. Проведена семантическая корректировка ряда композиций, сюжетов и образа лося на основе биоморфологических и охотоведческих сведений.

Полученные результаты исследования обобщены в типологических таблицах, графиках и диаграммах.

В работе непосредственным объектом изучения явились 1256 наскальных изображения лосей, выявленные в материалах 141 памятника 8 природ-но-исторических регионов лесной зоны Северной Азии.

Анализ, приведенных в исследовании фактов, позволил установить следующее. Изобразительное творчество лесных народов Северной Азии в значительной степени зависело и определялось природно-ландшафтным окружением. Ареал наскальных изображений лосей, в основном, территориально совпадает с лесной зоной Северной Азии, то есть тем регионом, где существовали благоприятные экологические условия для обитания вида в голоцене. Это, в свою очередь, показывают палеонтологические сведения, приводимые в данном исследовании и подтверждающие значимость лося в экономике, а, соответственно, в мировосприятии и изобразительном искусстве народов Сибири на протяжении эпохи голоцена. Мотив лося присутствует в большинстве местонахождений рассматриваемого региона. Однако количественно ведущим мотивом относительно общего числа изображений на памятниках лесной зоны в целом, он не является. Исключение составляют следующие писаницы, где зафиксирована высокая концентрация наскальных изображений лосей (см.: прилож. I, табл. 5-11): Второй Каменный остров, Баля Сухая р. Ангара (см. прилож. I, табл. 9), Томская, Новоромановская I, II, Тутальская писаницы на р. Томь (см.: прилож. I, табл. 11). Наличие многофигурных композиций, состоящих из групп лосей, двигающихся в одном направлении, специфично для местонахождений в указанных регионах. Указанная высокая степень концентрации наскальных изображений лосей на этих памятниках также как соответствующая тематика и особенности композиции рисунков, возможно, объясняются тем, что в голоцене здесь существовали традиционные миграционные пути сохатых и связанный с данным особо почитаемым, промысловым видом комплекс охотничьих поверий, обрядов и традиций. Если в Якутии перемещений и больших скоплений лосей не наблюдалось, то, скорее всего, этот факт не мог найти отражение в наскальных полотнах. Вероятно, поэтому крупные многофигурные композиции, объединяющие образы лосей, в этом регионе отсутствуют, а 324 наскальных изображения лосей рассредоточены на 76 писаницах Средней Лены и ее многочисленных притоках. Аналогичная картина отмечена и в бассейне Верхней Лены, где значительное количество разновременных, разностилевых изображений лосей зафиксировано только в Шишкино, Во-робьево и Тальме, а на других памя тниках - ог 1 до 6 рисунков. Процентный состав мотивов лосей на всех памятниках относительно общего количества рисунков в этом районе довольно низкий. В остальных, рассматриваемых в работе зонах лесного региона Северной Азии (Байкал, Восточное Забайкалье) в репертуаре большинства писаниц мотив лося присутствует, но также не является количественно преобладающим.

Проведенное исследование показало, что техника выполнения рассматриваемых рисунков как и ее количественные показатели, которые определены и приводятся в данной работе для каждого местонахождения, обусловлены экологическими, геологическими факторами, изобразительными традициями и специфичны для каждого региона.

Рассмотренные в работе 8 исторйко-географических зон наскального искусства характеризуются стилистическим своеобразием зафиксированных в них наскальных изображений лосей. Приведенные в работе результаты анализа стилистических и видовых признаков данных изображений подтверждают это и свидетельствуют о необходимости рассмотрения как художественной, так и содержательной сторон рисунков, так как это лучше помогает представить их семантическую значимость и смысл. Предпринятая попытка более точного видового определения изображений лосей на писаницах рассматриваемого региона на основании характеристики их биоморфологических признаков и расположения рисунков в композициях показала возможность выделения определенных групп изображений, объединяемых по полу, возрасту, особенностям поведения животного. С учетом количества выделенных стилистических и видовых признаков рисунков лосей, определены изобразительные инварианты рассматриваемого региона в целом и отдельных природно-географических зонах в частности. Проведенный в настоящей работе анализ как отдельных изображений, так и ряда сюжетных групп рисунков с учетом биологических характеристик вида позволил глубже раскрыть значение и сущность данного образа на писаницах изучаемого региона.

Как показал материал исследования, представленная вариативность и многообразие сюжетов и композиций с образами лосей на лесных писаницах, свидетельствует о наличии общего для значительной территории и связанного с данным образом, со временем все более усложняющегося мировосприятия и обрядности.

Выделенные устойчивые композиционно-семантические блоки с образом лося связаны с определенными историческими эпохами. Однако в ходе проведенного исследования установлено, что ряд изображений, сюжетов и композиций трансхронологичны. Возможно, это объясняется традиционностью у сибирских народов на протяжении тысячелетий присваивающего типа хозяйства, связанного с ним промыслового культа и набора определенных изобразительных средств для его выражения. Не случайно, что около 70 % выделенных в работе сцен и композиций различными изобразительными средствами «описывают» поведение зверя в природе и посвящены охоте на него. Во многом благодаря своему утилитарному назначению лось стано

I с)4 вится мифологизированным территориальным символом, а сюжеты и композиции, связанные с ним, переходят из эпохи в эпоху как форма своеобразных наскальных произведений.

Проведенная в работе классификация на материалах сюжетов и композиций, связанных с образом лося, позволила определить 670 различных по составу устойчивых сюжетных композиций, фиксируемых в историко-географических регионах лесной зоны Северной Азии, которые в настоящем исследовании были объединены в 5 объемных композиционно-семантических групп. Выявлено, что значительный мировоззренческий пласт, отражают композиции, объединяющие сочетания «лося и антропоморфного существа» (51,1 %), «групп лосей» (41,1%), «лося и зооморфной фигуры» (14,2 %), «лося и знаков-символов» (13,5 %). Таким образом, выделенные большие семантические блоки изображений лосей, объединенные комплексом основных ведущих идей первобытного сообщества на рассматриваемой территории, отражают на просто реальные стороны повседневной жизни и заботы о хлебе насущном первобытного сообщества, но свидетельствуют о значительной мифологизации его сознания и помогают обозначить ведущие мировоззренческие ценности, выявить в них общее и особенное, а, следовательно, в определенной мере, приблизиться к пониманию и раскрытию сущности мышления древнего человека.

195

Список научной литературыМаркдорф, Наталья Михайловна, диссертация по теме "Археология"

1. Абсалямов М.Б. 1997. Миф в древнем искусстве и культурах Сибири // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 44-51.

2. Авродин В.А., Козьминский И.И. 1949. Представления орочей о вселенной, о переселении душ и путешествия шаманов, изображенные на «карте» // СМАЭ. т. XI. М.-Л.: Изд-во АН СССР. С. 324-335.

3. Адрианов A.B. 1910. Отчет по обследованию писаниц Минусинского края // ИРКСА. Вып. 10.

4. Адрианов A.B. 1913. Писаницы по р. Мане // ЗОРСА. Т. 9.

5. Алексеева Э.В. 1971. Млекопитающие плейстоцена юго-востока Западной Сибири. Автореф. дис. канд. биол. наук. Л. 21 с.

6. Алексеева Э.В. 1980. Млекопитающие плейстоцена юго-востока Западной Сибири: хищные, хоботные, копытные. М.: Наука. 187 с.

7. Алексеенко Е.А. 1967. Кеты. Л.: Наука. Л.О. 262 с.

8. Алексеенко Е.А. 1976. Представления кетов о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Л. С. 67-105.

9. Алексеенко Б. А. 1977. Культы у кетов // СМАЭ. т. XXXIII. М.-Л.: Изд-во АН СССР. С. 29-65.

10. Анисимов А.Ф. 1949. Представления эвенков о шингкэн' ах и проблема происхождения первобытной религии // СМАЭ. T.XII. M.-J1: Изд-во АН СССР. 1949. С. 160-194.

11. Анисимов А.Ф. 1951. Шаманские духи по воззрениям эвенков и тотемистические истоки идеологии шаманства // СМАЭ. Т. XIII. M.-JL: Изд-во АН СССР. С. 186-216.

12. Анисимов А.Ф. 1958. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований. M.-JL: Изд-во АН СССР. 234с.

13. Анисимов А.Ф. 1959. Космологические представления народов Севера. М.- Л.: Изд-во АН СССР. 106 с.

14. Антипина Н.В. 1980. Новые археологические памятники верхнего Вилюя // Новое в археологии Якутии. Якутск: Кн. изд-во. С. 41-45.

15. Аргунов В.Г. 1992. Сыалахская неолитическая культура на территории северо-западной Якутии // Археологические исследования в Якутии: Труды Приленской Археологической экспедиции. Новосибирск: Наука. С. 64-67.

16. Байгушева B.C. 1971. Ископаемые териофауны ливенцовского карьера (северо-восточное Приазовье) // Материалы по фаунам антропогена СССР. Л.: Наука. Л. О. С. 23-56.

17. Балакин Ю.В. 1996. Урало-сибирское культовое литье в мифе и ритуале: автореф. дис. канд. историч. наук: 07.00.06. Новосибирск. 17с.

18. Банников А.Г. 1965. О промысле лося // Биология и промысел лося. М.: Россельхозиздат. Сб. 2. С. 3-8.

19. Банников А.Г., Флинт В.Е. 1971. Отряд Парнокопытные (Artiodaktyla) // Жизнь животных. М.: Просвещение. Т. 6. С. 437-553.

20. Баскин Л.М. 1976. Поведение копытных животных. М.: Наука. 296с.

21. Баскин Л.М. 1984. Лось // Животный мир южной тайги. М.: Наука. С. 45-73.

22. Бидерман Г. 1996. Энциклопедия для символов: Пер. с нем. / Общ. ред. и пред. И.С. Свенцицкой. М.: Республика. 320 с.

23. Биология и использование лося. 1986. Обзор исследований / АН СССР. Ин-т эволюции морфологии и экологии животных им. А.Н. Северцева. Ответственный редактор В.Е. Соколов. М.: Наука. 159с.

24. Бобров В.В. 1972. Сходство оленей из бронзы и на петроглифах // Материалы зонального совещания археологов и этнографов. Тезисы докладов. Томск. С. 27-28.

25. Бобров В.В. 1976. Художественные и стилистические особенности в скифо-сибирском искусстве звериного стиля // ИЛ АН. Вып. 7. Кемерово. С. 42-57.

26. Бобров В.В. 1978. Кулайские элементы в тагарской культуре // Ранний железный век Западной Сибири. С. 33-42.

27. Богомолова Е.М., Курочкин Ю.А., Минаев А.Н. 1982. Системная организация брачного поведения лосей // Тез. докл. 3-го съезда Всесоюз. териол. о-ва. М.: Наука. Т. 2. С. 115-116.

28. Борзунова И.В. 1972. О некоторых особенностях первобытного искусства // Проблемы развития зарубежного искусства. Вып. II. Л. С. 3-10.

29. Борзунова И.В. 1979. К проблеме передачи движения в первобытном искусстве // Проблемы развития зарубежного искусства. Вып.XI. Л. С. 1928.

30. Бородкин Ю.М 1976. Произведения изобразительного искусства из неолитических погребений у с. Васьково // ИЛАИ. Вып. 7. Кемерово, С. 99110.

31. Бромлей Г.Ф., Кучеренко С.П. 1983. Лось // Копытные дальнего Востока. М.: Наука. С. 194-228.

32. Бутурлин С.А. 1934. Лоси. М,- Л.: Когиз. С. 2-68.

33. Вадецкая Э.Б., Леонтьев Н.В., Максименков Г.А. 1980. Памятники оку-невской культуры. Л.: Наука. ЛО. С. 148.

34. Вангенгейм Э.А. 1982. Млекопитающие. Обзор фаунистических комплексов фаун территории СССР // Четвертичная система. Полутом 1. М.: Недра. С. 267-279.

35. Вангенгейм Э.А., Сотникова М.В. 1981. Геология и фауна млекопитающих местонахождения Засухино, Западное Забайкалье // Бюл. комис. по изуч. четвертич. периода. № 51. С. 106-1 17.

36. Венгенгейм Э.А., Флеров К.К. 1965. Широколобый лось (Alces lati-frons) в Сибири // Бюл. комис. по изуч. четвертич. периода. Т. 30. С. 166-171.

37. Василевич Г.М. 1930. Некоторые данные по охотничьим обрядам тунгусов // Этнография. № 3. Кн. 2. М. С. 57-67.

38. Василевич Г.М. 1936. Сборник материалов по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору. Л. 304с.

39. Василевич Г.М. 1957. Древние охотничьи и оленеводческие обряды эвенков//СМАЭ. Т. XVII. М.-Л.: Изд-во АН СССР. С. 151-185.

40. Василевич Г.М. 1959. Ранние представления о мире у эвенков. Исследования и материалы по вопросу первобытных религиозных верований // ТИЭ. т. 51.

41. Василевич Г.М. 1969. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII- н. XX вв.) Л.: Наука. ЛО. 304с.

42. Велижанин А.Г. 1985. Облик фаун Приамурья в наскальных рисунках // Природа. №1.М. С. 90-93.

43. Верещагин H.K. 1967. Геологическая история лося и его освоение первобытным человеком // Биология и промысел лося. М.: Россельхозиздат. Сб. 3. С. 3-37.

44. Верещагин Н.К. 1971. Охоты первобытного человека и вымирание плейстоценовых млекопитающих СССР // Труды зоологического института АН СССР. Т. 49. С. 200-232.

45. Верещагин Н.К. 1977. Некоторые проблемы истории формирования те-риофауны // Фауна и флора антропогена северо-востока Сибири. JL: Наука. С. 6-17.

46. Верещагин Н.К. 1981. Записки палеонтолога: По следам предков. JL: Наука. 166с.

47. Верещагин Н.К., Барышников Г.Ф. 1980. Ареалы копытных фауны СССР в антропогене // Труды зоол. ин-та АН СССР. Т. 93. С. 3-20.

48. Верещагин Н.К., Барышников Г.Ф. 1985. Вымирание млекопитающих в четвертичном периоде Северной Евразии /7 Млекопитающие Северной Евразии в четвертичном периоде. Л.: Наука. С. 3-9.

49. Верещагин Н.К., Русаков О.С. 1979. Копытные Северо-запада СССР. Л.: Наука. 308 с.

50. Виленский-Сибиряков В. 1925. Задачи изучения Северной Азии // Северная Азия. Книга первая-вторая. М.: Мосполиграф. 16-я тип. С. 7-14.

51. Вислобокова H.A. 1990. Ископаемые олени Евразии. М.: Наука. 280 с.

52. Вяткина К.В. 1962. Наскальные изображения Минусинской котловины //СМАЭ. Т. 20. с. 188-237.

53. Вяткина К.В. 1941. Шалаболинские (Тесинские) наскальные изображения//СМАЭ. Т. 12. с. 417-484.

54. Гептнер В.Г., Насимович A.A., Банников А.Г. 1961. Лось // Млекопитающие Советского Союза. М.: Высшая школа. Т.1. С. 220-298.

55. Глушков В.М. 1976. Формирование и роль оборонительного поведения самца-лося в семейной группе // Групповое поведение животных. М.: Наука. 67-70.

56. Грач А.Д. 1979. Вопросы изучения петроглифов Тувы в свете новейших исследований // Новейшие исследования по археологии и этнической истории Тувы. Кызыл. С. 119-123.

57. Грач А.Д. 1980. Древние кочевники в центре Азии. М.: Наука. 265с.

58. Грач А.Д. 1957. Петроглифы Тувы. Ч. 1 (Проблема датировки и интерпретации, этнографические традиции) // СМАЭ. Т. 17. С. 385-428

59. Грач А.Д. 1958. Петроглифы Тувы. Ч. II (Публикация комплексов, обнаруженных в 1955 году)//СМАЭ. Т. 18. С. 339-384.

60. Грибановский H.H. 1946. Сведения о писаницах Якутии // CA. №6. С. 281-284.

61. Голан А.1994. М иф и символ. М.: Русслит. 375с.

62. Горбунова Т.В. 1994. Словарь по культурологии и искусствознанию. СПб: Веды. 36 с.

63. Турина H.H. 1980. Наскальные рисунки Кольского полуострова и сопредельных областей (общие и специфические черты)// Звери в камне. Новосибирск: Наука. С. 117-135.

64. Турина H.H. 1982. Время, врезанное в камень: Из истории древних лапландцев. Мурманск: Кн. изд-во. 120с.

65. Диков H.H. 1971. Наскальные загадки древней Чукотки. Петроглифы Пегтымеля. М.: Наука. 130с.

66. Доманский Я.В., Столяр А.Д. 1962. По бесовым следкам. Л.: Наука. 180с.

67. Дыренкова Н.П. 1949. Древние легенды кумандинцев // СМАЭ. Т. XI. М.-Л.: Изд-во АН СССР. С. 1 10-132.

68. Дэвлет М.А. 1969. Наскальные изображения Куйлуг-Хема// Этногенез народов Северной Азии. Новосибирск: Наука. СО. вып. 1. С. 131-132.

69. Дэвлет М.А. 1976. Петроглифы Улуг-Хема. М.: Наука. 120с.

70. Дэвлет М.А. 1982. Петроглифы на кочевой тропе. М.: Наука. 128с.

71. Дэвлет М.А. 1988. Ареалы наскального искусства Северной Азии // Некоторые проблемы Сибирской археологии. М.: Наука. С. 54-83.

72. Дэвлет М.А. 1993. Изображения на скалах Бижиктиг-Хая в Саянском каньоне Енисея // Памятники наскального искусства. М.: Координационно-методический центр прикладной этнографии. ИЭА РАН. С. 79-193.

73. Дэвлет М.А. 1996. Петроглифы Енисея: история изучения (ХУН-начало XX вв.). М.: РАН. ИА. Координационно-методический центр прикладной этнографии ИЭА РАИ. 249с.

74. Дэвлет М.А. 1997. О солярных знаках, «солнцерогих» и «солнцеголо-вых» в наскальном искусстве // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздаг. С. 11-17.

75. Дэвлет М.А. 1998. Палимпсесты древняя символика // Актуальные проблемы древней и средневековой Сибири. М. С. 111-118.

76. Дэвлет М.А. 1998. Петроглифы на дне Саянского моря (гора Алды-Мозага). М.: Памятники исторической мысли. 287с.

77. Егоров О.В. 1965. Дикие копытные Якутии. М.: Наука. 259с.

78. Егорова Е.В. 1998. Типология солярных изображений Саяно-Алтая и Монголии // Международная конференция по первобытному искусству. Тезисы докладов. Кемерово: Издание САИПИ КемГУ. С. 95-96.

79. Елькина Е.А. 1983. Оборонительное поведение лося // Материалы 3-й Всесоюзной конференции по поведению животных: Механизмы поведения. М.: Наука. Т. 1.С. 137-138.

80. Ермолова H.M. 1974. Термофауна долины Ангары в позднем антропо-гене. Автореф. дне. канд. биол. наук. J1. 19 с.

81. Ермолова Н.М. 1978. Териофауна долины Ангары в позднем антропо-гене. Новосибирск: Наука. 222 с.

82. Завитухина М.П. 1974. Изображения лося на раннетагарских бронзовых могилах // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск. Вып. 4.

83. Заика A.JI. 1995. Новые петроглифы Енисея // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 97-101.

84. Заика A.JI. 1998. Новые данные об обследовании петроглифов р. Маны в начале XX века // Международная конференция по первобытному искусству. Тезисы докладов. Кемерово: САИПИ КемГУ. с. 100-101.

85. Зарипов Р.З. 1964. К методике определения возраста лося // Природные ресурсы Волжско-Камского края (животный мир). М.: Наука. С. 30-45.

86. Зеленин К.Д. 1921. Запреты на охоте и иных промыслах // СМАЭ. Т. VIII. М.-Л.: Изд-во АН СССР. с. 121-185.

87. Иванов C.B. 1949. Мамонт в искусстве народов Сибири // СМАЭ. Т. 11. С. 133-154.

88. Иванов C.B. 1954. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX-XX вв. М.- Л. С. 126-572.

89. Исторический фольклор эвенков: сказания и предания // АН СССР. ИЭ им. H.H. Миклухо-Маклая; запись текстов. Перевод и комментарии Г.М. Ва-силевич. Ответственный редактор В.И. Цинциус. Л.: Наука, 1966. 399с.

90. Калмыков Н.П., Писку нова A.C., Хандуева В.Б. 1992. Ископаемые млекопитающие музея природы Бурятии (Систематика, распространение, биология). Улан-Удэ. 60с.

91. Каспаров А.К, 1986. Остатки млекопитающих из позднепалеолитиче-ского поселения Сухотино-4 в Забайкалье// Млекопитающие четвертичной фауны СССР. Л.: АН СССР. ТЗИ. Т. 149. С. 98-105.

92. Каприелов A.A. 1974. Этнографическое объяснение археологического материала Западной Сибири V-X века н.э.// ИЛАИ. Вып 5. Кемерово. С. ПОИВ.

93. Каталог млекопитающих СССР: Плиоцен современность / Под ред. И.М. Громова, Г.И. Барановой. Л.: Наука, 1981. 456с.

94. Килуновская М.Е. 1998. Проблемы датирования петроглифов Тувы (роль сравнительно-типологического метода // Международная конференция по первобытному искусству. Тезисы докладов. Кемерово: САИПИ Кем-ГУ. С. 56-58.

95. Климова Н.В. 1998. Биотопическое распределение птиц музея-заповедника «Томская писаница» // Природа. (Музей-заповедник «Томская писаница»). Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 78-97.

96. Кнорре Е.П. 1953. Лось в СССР. М. 15 с.

97. Кнорре Е.П. 1959. Экология лося // Труды Печоро-Илычского гос. заповедника. Сыктывкар: Коми кн. изд-во. Вып. 7. С. 5 122.

98. Кнорре Е.П., Кнорре Е.К. 1959. Материалы по изучению некоторых физиологических особенностей лося // Труды Печоро-Илычского гос. заповедника. Сыктывкар: Коми кн. Изд-во. Вып. 7. С. 133-167.

99. Кнорре Е.П., Шубин Г.Г. 1959. Определение возраста лося // Труды Пе-чоро-Илыч. гос. заповедника. Сыктывкар: Коми книж. изд-во. Вып. 7. С. 123-132.

100. Ковешникова Е.А. 1992. Историография археологии Сибири и Дальнего Востока. Красноярск: Изд-во КГУ. 125 с.

101. Ковтун И.В. 1993. Петроглифы Висячего камня и хронология Томских писаниц. Кемерово: Кузбассвузиздат. 140с.

102. Кожуков М.В. 1975. Поведение лосей в период гона // Копытные фауны СССР. М.: Наука. С. 323-324.

103. Козло П.Г. 1983. Эколого-морфологический анализ популяции лося. Минск: Наука и техника. 216с.

104. Козлов В.И. 1980. Новые археологические памятники Амги // Новое в археологии Якутии. Якутск. С. 55-61.

105. Комарова М.Н. 1952. Томский могильник памятник истории древних племен лесной полосы Западной Сибири // МИА. T.l. M.-JI. С. 7-50.

106. Кондаков А.Н., Возная A.A. 1998. Геология района «Томской писаницы» // Природа. (Музей-заповедник «Томская писаница»). Кемерово: Куз-бассвузиздат. С. 23-30.

107. Кондаков А.Н., Возная A.A. 1998. Палеоландшафты окрестностей «Томской писаницы» в голоцене // Природа. (Музей-заповедник «Томская писаница»). Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 31-37.

108. Косинцев П.А., Бородина A.B. 1990. Териофауна восточного склона Северного Урала в позднем плейстоцене и голоцене // Фауна млекопитающих и птиц позднего плейстоцена и голоцена СССР. ТЗИ. АН СССР. Т. 212. С. 120-134.

109. Кочмар H.H. 1983. Жертвенники у писаницы Суруктаах-Хая на р. Мар-хе и Курунг на Олекме // Тезисы докладов региональной археологической конференции студентов Сибири и Дальнего Востока. Кемерово. С. 33-35.

110. Кочмар H.H. 1984. Жертвенники писаниц Южной Якутии // Проблемы исследований каменного века Евразии. Красноярск. С. 182-183.

111. Кочмар H.H. 1986. Исследование петроглифов по реке Буотаме // Памятники древних культур Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск. С. 214219.

112. Кочмар H.H. 1988. Петроглифы Якутии // Археология Якутии. Якутск. С. 104-117.

113. Кочмар H.H. 1990. Корреляция петроглифов Южной и Центральной Якутии // Проблема изучения наскальных изображений в СССР. М. С. 231236.

114. Кочмар H.H. 1992. Стиль и датировка писаниц Якутии // Археологические исследования в Якутии. Новосибирск. С. 160-168.

115. Кочмар. H.H. 1994. Писаницы Якутии. Новосибирск: Институт археологии и этнографии СО РАН. 262с.

116. Кочмар H.H. 1995. Корреляция наскальных изображений Якутии и Чукотки // Наскальное искусство Азии: Тезисы докладов Международной конференции «Наскальное искусство Азии» (изучение, сохранение, использование). Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 43-45.

117. Кочмар H.H., Пудов A.A. 1983. Новые открытия петроглифов на Нижней Олекме // Тезисы докладов региональной археологической конференции студентов Сибири и Дальнего Востока. Кемерово. С. 30-31.

118. Кубарев В.Д. 1993. Датировка петроглифов по находкам из погребальных комплексов Алтая // Современные проблемы изучения петроглифов. Кемерово: Изд-во КемГУ. С. 104-113.

119. Кузьмина И.Е. 1971. Формирование териофауны Северного Урала в позднем антропогене // Труды зоол. ин-та АН СССР. Т. 49. С. 44-122.

120. Кузьмина И.Е. 1982. Видовой состав и относительная численность млекопитающих Среднего Урала в позднем плейстоцене // J1.: Наука. JIO. С. 4448.

121. Кулагин Н.М. 1932. Лоси СССР // Труды лаборатории прикладной зоологии. Л.: Изд-во АН СССР. 1932. 120с.

122. Кулемзин В.М. 1976. Шаманство васюганско-ваховских хантов (конец XIX начало XX вв.) // Из истории шаманства. Томск: Изд-во ТГУ. 148с.

123. Кулемзин В.М. 1984. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во ТГУ. 192с.

124. Кулемзин В.М. 1985. Сверхъестественные существа и шаманы в представлениях восточных хантов // Урало-Алтаистика. Археология. Этнография. Язык. Новосибирск: Наука. С. 134-137.

125. Кулемзин В.М. 1990. Обряды народов Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ. 232 с.

126. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. 1977. Ваеюганско-ваховские ханты в конце XIX начале XX. Этнографические очерки. Томск: Изд-во ТГУ. 234с.

127. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. 1992. Знакомьтесь: ханты. Новосибирск: Наука. 198с.

128. Курсков А.Н. 1978. Лось. Минск: Наука и техника. 86с. Лаптев И.П. 1958. Млекопитающие таежной зоны Западной Сибири. Томск: Изд-во Томск. Ун-та. 286с.

129. Легенды и сказки хантов / Записи, введение и примечание В.М. Кулем-зина, Н.В. Лукиной. Томск: Изд-во ТГУ, 1973. 59с.

130. Леонтьев Н.В. 1970. Изображения животных и птиц на плитах могильника Черновая VIII // Сибирь и ее соседи в древности. Новосибирск: Наука. 148с.

131. Линг Х.И. 1975. Структура популяций лесных копытных // Копытные фауны СССР. М.: Наука. С. 12-14.

132. Линевский A.M. 1939. Петроглифы Карелии. Ч. I. Петрозаводск: Кар-госиздат. 190с.

133. Лобок A.M. 1997. Антология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации. 688с.

134. Мазин А.И. 1968. Рисунки на скалах в устье Онеи // АО 1968 года. М. 1969. С. 211-212.

135. Мазин А.И. 1976. Наскальные рисунки IV-III тыс. до н.э. таежной зоны Верхнего Приамурья // Первобытное искусство. Новосибирск. С. 97-110.

136. Мазин А.И. 1984. Традиционные верования и обряды эвенков-орочонов: (Конец XIX начало XX вв.). Новосибирск: Наука. СО. 201с.

137. Мазин А.И. 1986. Таежные писаницы Приамурья. Новосибирск: Наука. СО. 259с.

138. Мазин А.И. 1987. Северная Азия в эпоху камня. Новосибирск: Наука. СО. 259с.

139. Мазин А.И. 1988. Петроглифы таежной зоны Приамурья и Восточного Забайкалья. Автореф. дисс. докт. истор. наук. АН СССР. СО ИИНФ. Новосибирск. 39с.

140. Мазин А.И. 1994. Древние святилища Приамурья // РАН. СО. ИИАЭ. Новосибирск: Наука. 241с.

141. Маркдорф Н.М. 1996. Археологическая карта // Атлас Кемеровской области. Кемерово-Новосибирск: Комитет по земельным ресурсам, п/о «Инженерная геодезия» Роскартографии. С. 24.

142. Маркдорф Н.М. 1998. Наскальные изображения реки Кондомы // Природа (Музей-заповедник Томская писаница). Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 98-104.

143. Маркдорф Н.М. 1998. Образ лося как социокультурный символ неолитической эпохи лесной зоны Евразии // Международная конференция по первобытному искусству. Кемерово: САИНИ КемГУ. С. 43-44.

144. Мартынов А.И. 1966. Лодки в страну предков. Кемерово. 36с.

145. Мартынов А.И. 1971. Петроглифы Сибири: анализ конкретных источников и «всемирно-исторический масштаб» // Изв. СО РАН СССР. Серия общественных наук. №11. Вып. 3. С. 103-1 18.

146. Мартынов А.И. 1976. К вопросу о послетагарском искусстве Южной Сибири Н-1 вв. до н.э. // Южная Сибирь в скифо-сарматскую эпоху. Кемерово. С. 34-43.

147. Мартынов А.И. 1987. Писаница на Томи (Наскальные изображения Кемеровской области). Кемерово: Кн. Изд-во. 62 с.

148. Мартынов А.И. 1987. Символ солярного культа на петроглифах Сибири // Религиозные представления в первобытном обществе. М. С. 89-91.

149. Мартынов А.И. 1990. К вопросу о типологии памятников петроглифического искусства // Проблемы изучения наскальных изображений в СССР. М. С. 67- 79.

150. Мартынов А.И. 1997. Древнейшие сюжеты финно-угорского наскального искусства западной Сибири // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 36-40.

151. Мартынов А.И. 1997. О датировке памятников наскального искусства Сибири // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 17-25.

152. Мартынов А.И. 1998. Наскальное искусство как часть общечеловеческой культуры // Международная конференция по первобытному искусству. Тезисы докладов. Кемерово: САИПИ КемГУ. С. 9-10.

153. Мартынов А.И., Бобров В.В. 1974. Образ космического оленя в искусстве тагарской культуры // Древняя Сибирь. Новосибирск. Вып. 4. С. 65-73.

154. Мартынов А.И., Ломтева A.A. 1993. О хронологической и культурной принадлежности Новоромановских петроглифов // Современные проблемы изучения петроглифов. Кемерово: КемГУ. С. 192-202.

155. Мартынова Г.С., Мартынов А.И. 1997. И. К 250-летию первой публикации томской писаницы // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 5-10.

156. Мартынов А.И., Покровская А.Ф., Русакова И.Д. 1998. Утраченные и обнаруженные изображения «Томской писаницы» // Природа (Музей-заповедник «Томская писаница»): Сборник статей. Вып. 1. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 104-11.

157. Материалы по фольклору хантов / Записи, введение и примечания В.М. Кулемзина, Н.В. Лукиной. Томск: Изд-во ТГУ, 1978. 216с.

158. Матющемко В.И. 1973. Некоторые материалы по самусьской культуре // Проблемы археологии Урала и Сибири. М.: Наука. С. 194-197.

159. Матющенко В.И. 1973. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век) // Из истории Сибири. Томск. Вып. 10.

160. Мельникова JI.B. 1992. Изображения нерп на Верхней Лене // Наскальные рисунки Евразии. Первобытное искусство. Новосибирск: Наука. СО. С. 69-71.

161. Мельникова Л.В. 1993. Новое в изучении Шишкинских писаниц на р. Лене // Памятники наскального искусства. М.: РАН. ИЭА им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Координационно-методический центр прикладной этнографии. Центр русских исследований. С. 30-53.

162. Миллер Г.Ф. 1937. История Сибири. Т. 1. М,- Л.

163. Мифы, предания, сказки хантов и манси / Составитель предисловия и примечания Н.В. Лукина. Под общей ред. Е.С. Новик. М.: Главн. ред-я вос-точ. лит-ры, 1990. 568 с.

164. Мифы народов мира. Энциклопедия. Том 2. / Главн. ред-р С.А. Токарев. М.: Советская энциклопедия, 1992. С. 69-70.

165. Млекопитающие Северной Евразии в четвертичном периоде / Под ред. Н.К. Верещагина, И.Е. Кузьминой. Л., 1985. 123 с.

166. Мол один В. И. 1993. Еще раз о датировке Турочакских писаниц (некоторые проблемы хронологии и культурной принадлежности петроглифов Южной Сибири) // Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул. С. 4-25.

167. Молодин В.И., Маточкин Е.П. 1992. Вторая Турочакская писаница Горного Алтая // Природа. № 8. М. С. 80-87.

168. Молодин В.И., Лукина Н.В., Кулемзин В.М., Мартынова Е.П., Шмидт Е., Федорова H.H. 1995. История и культура хантов. Томск: Изд-во Томского ун-та. С. 65-76.

169. Молодин В.И., Черемисин Д.В. 1999. Древнейшие наскальные изображения плоскогорья Укок. Новосибирск: Наука. Сибирское предприятие РАН. 160с.

170. Мошинская В.И. 1953. Материальная культура и хозяйство Усть-Полуя //Древняя история Нижнего Приобья. М.: Изд-во АН СССР. С. 90-99.

171. Мошинская В.И. 1976. Древняя скульптура Урала и Западной Сибири. М.: Наука. 130с.

172. Мочанов Ю.А. 1969. Многослойная стоянка Белькачи 1 и периодизация каменного века Якутии. М. 254 с.

173. Мочанов Ю.А. 1977. Древнейшие этапы заселения человеком Северовосточной Азии. Новосибирск: Наука. С.264.

174. Мочанов Ю.А., Федосеева С.А., Алексеев А.Н., Кочмар H.H., Козлов В.И., Щербакова Н.М. 1983. Археологические памятники Якутии. Новосибирск. 392с.

175. Насимович A.A. 1965. Используемая лосем территория // Биология и промысел лося. М.: Россельхозиздат Сб. 2. С. 9-16.

176. Новоженов В.А. 1994. Наскальные изображения повозок Средней и Центральной Азии (к проблеме миграции населения степной Евразии в эпоху энеолита и бронзы). Алматы: Аргументы и Факты. Казахстан. 267с.

177. Окладников А.П. 1941. Археология и древняя история Якутии (К итогам Ленской археологической экспедиции ИИМК АН СССР и ИНК при СНК ЯАССР) И Краткие сообщения ИИМК АН СССР. Л. Вып.Х. С. 137-145.

178. Окладников А.П. 1946. Археологические исследования 1940-1943 гг. в долине реки Лены и древняя история северных племен // Краткие сообщения ИИМК. Вып. XII. С. 99-107.

179. Окладников А.П. 1949. Исторические рассказы и легенды Нижней Лены // СМАЭ. Т. XI. М.-Л.: Изд-во АН СССР. С. 73-110.

180. Окладников А.П. 1949. Древнейшие наскальные изображения Северной Азии // CA. М.- Л. № XI. С. 155-170.

181. Окладников А.П. 1950. Неолит и бронзовый век Прибайкалья // МИА. М- Л. ч. 1. № 18. С. 85-330.

182. Окладников А.II. 1950. Неолит и бронзовый век Прибайкалья // МИА. Часть II. М,-Л. С. 285-336.

183. Окладников А.П. 1950. Ленские древности. Вып.З. Отчет об археологических исследованиях в районе с. Покровского и г. Якутска в 1940-1946 гг./ АН СССР. ИИМК им Н.Я. Марра. М,- Л.: Издательство АН СССР. 195с.

184. Окладников А.П. 1958. Археологические работы в зоне строительства ангарских гидроэлектростанций // Записки Иркутского областного краеведческого музея. Иркутск: Иркут. Кн. Изд-во. 192с.

185. Окладников А.П. 1959. Шишкинские писаницы памятники древней культуры Прибайкалья. Иркутск. 210с.

186. Окладников А.П. 1960. Петроглифы Братского моря // Наскальные рисунки Каменных островов на Ангаре. Иркутск. С. 5-15.

187. Окладников А.Г1. 1966. Петроглифы Ангары. М.-Л.: Наука. 322с.

188. Окладников А.II. 1967. Утро искусства. Л. 168с.

189. Окладников А.П. 1968. Лики древнего Амура. Петроглифы Сакачи-Аляна. Новосибирск: Западно-Сибирское книжное изд-во. 237с.

190. Окладников А.П. 1969. Петроглифы Сибири и Дальнего Востока как источник по этнической истории Северной Азии // Этногенез народов северной Азии. Новосибирск. С. 3-27.

191. Окладников А.П. 1971. Искусство неолитических племен Сибири // История искусств народов СССР. М.: Изобр. иск-во. Т. 1.311с.

192. Окладников А.П. 1971. Петроглифы Нижнего Амура. Л.: Наука. ЛО. 335с.

193. Окладников А.П. 1974. Петроглифы Байкала памятники древней культуры народов Сибири. Новосибирск: Наука. СО. 125с.

194. Окладников А.П. 1976. Удивительные звери острова Ушканьего и периодизация памятников Приангарья // Первобытное искусство. Новосибирск. С. 47-55.

195. Окладников А.П. 1977. Петроглифы Верхней Лены. Л.: Наука.ЛО. 323с. Окладников А.П. 1978. Новые наскальные рисунки на Дубынинском -Долгом пороге (Ангара) // Древние культуры Ангары. Новосибирск: Наука. СО. С. 156-160.

196. Окладников А.П. 1980. Звери и знаки Ярминского порога// Первобытное искусство. Звери в камне. Новосибирск. С. 96-116.

197. Окладников А.П. 1980. Петроглифы Центральной Азии. Л.: Наука. ЛО. 271с.

198. Окладников А.П. 1981. Петроглифы Чулутын-гола (Монголия). Новосибирск: Наука. СО. 184с.

199. Окладников А.П., Василевский P.C. 1980. Северная Азия на заре истории. Новосибирск: Наука. СО. 1980. 160 с.

200. Окладников А.П., Запорожская В.Д. 1959. Ленские писаницы (Наскальные рисунки у деревни Шишкишо). М. Л.: Изд-во АН СССР, Институт литературы и истории. 208с.

201. Окладников А.П., Запорожская В.Д. 1969. Петроглифы Забайкалья. Ч.1. Л.: Наука. ЛО. 219с.

202. Окладников А.П., Запорожская В.Д. 1970. Петроглифы Забайкалья. Ч.2. Л.: Наука. ЛО. 263с.

203. Окладников А.П., Запорожская В.Д. 1972. Петроглифы Средней Лены. Л.: Наука. ЛО. 272с.

204. Окладников А.П., Мазин А.П. 1976. Писаницы Олекмы и Верхнего Приамурья. Новосибирск: Наука. СО. 189с.

205. Окладников А.П., Мазин А.И. 1979. Писаницы бассейна реки Алдан. Новосибирск: Наука. СО. 152с.

206. Окладников А.П., Мартынов А.И. 1972. Сокровища Томских писаниц. М.: Искусство. 257с.

207. Окладников А.П., Молодин В.И., Конопацкий А.К. 1980. Новые петроглифы Прибайкалья и Забайкалья. Новосибирск: Наука. СО. 1980. 40с.

208. Окладников А.П., Фролов Б.А. 1977. Древности Сибири: Петроглифы, орнаменты, мифы. М. С. 68-81.

209. Окладников А.П., Фролов Б.А. 1980. Древнейшее искусство Северной Азии: Петроглифы, орнаменты, мифы. М. С. 338-353.

210. Окладникова Е.А. 1984. Шаманские петроглифы Сибири // Этнография народов Сибири. Новосибирск. С. 131-135.

211. Окладникова Е.А. 1984. Петроглифы Средней Катуни. Новосибирск: Наука. СО. 256с.

212. Паавер К.Л. 1965. Формирование териофауны и изменчивость млекопитающих Прибалтики в голоцене. Тарту: АН ЭССР. 497с.

213. Плейстоценовые млекопитающие Северной Евразии / Под ред. И.Е. Кузьминой, Г.Ф. Барышникова. Л., 1987. 130с.

214. Переводчикова Е.В. 1994. Язык звериных образов: Очерки искусства евразийских степей скифской эпохи. По следам древних цивилизаций. М.: Изд-во «Восточная литература». РАН. 206с.

215. Подольский М.Л. 1970. Количественные характеристики компактности размещения наскальных рисунков // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М. С. 202-206.

216. Подольский М.Л. 1998. О композиционной цельности наскального искусства // Международная конференция по первобытному искусству. Тезисы докладов. Кемерово: САИПИ КемГУ. С. 69-71.

217. Попов A.A. 1969. Материалы по истории религии якутов б. Вилюйского округа // СМАЭ. Т. XI. М.-Л. С. 255-323

218. Попов В Л. 1925. Географический очерк Сибири в связи с проблемой ее дальнейшего изучения // Северная Азия. М.: Мосполиграф. 16,-я тип. С. 9698.

219. Попов N4.В., Соколов Н.Г., Мордосов И.И., Лабукин Ю.В. 1980. Биология промысловых зверей Якутии. Новосибирск: Наука. 158с.

220. Потапов Р.Л. 1951. К истории фауны Центральной Азии (о наскальных изображения животных в Туве) // СМАЭ, 1951, т. 17. С. 429-431.

221. Потапов Р.Л. 1958. К истории фауны Центральной Азии (о наскальных изображения животных в горах Танну-Ола и Монгун-Тайги // СМАЭ. Т. 18. С. 358-389.

222. Пяткин Б.Н. 1977. Некоторые вопросы датировки петроглифов Южной Сибири // Археология Южной Сибири. ИЛАИ. Вып.9. Кемерово.

223. Пяткин Б.Н. 1982. Шалаболинские петроглифы (Вопросы методики и хронологии): Автореф. дисс.канд. истор. наук. Л. 14с.

224. Пяткин Б.Н. 1984. К проблемам хронологического определения петроглифов предскифского времени на Среднем Енисее // Тезисы докладов Всесоюзной археологической конференции по проблемам скифо-сибирского культурно-исторического единства. Кемерово. С. 126-129

225. Пяткин Б.Н., Мартынов А. И. 1985. Шалаболинские петроглифы (Енисей. Эпоха неолита железный век). Красноярск. 188с.

226. Равдоникас В.Н. 1936. Наскальные изображения Онежского озера. М.-Л. 270 с.

227. Русаков О.С. 1979. Лось // Копытные Северо-Запада СССР. Л.: Наука. С. 174-271.

228. Русакова И.Д., Баринова Е.С. 1997. Новые петроглифы на Томи // Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 64-78.

229. Савватеев Ю.А. 1967. Рисунки на скалах. Петрозаводск: Карельское кн. Изд-во. 170с.

230. Савватеев 10.А. 1980. Онежские петроглифы и тема зверя в них // Звери в камне. Новосибирск: Наука. СО. С. 136-158.

231. Сатлаев Ф.А. 1971. Религиозные представления и обряды у народов Сибири в XIX начале XX века. Л.: Наука. С. 130-141.

232. Свинин В.В. 1991. Археологические памятники Байкала и их исследователи // Древности Байкала. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та. С. 111-250.

233. Семенов В.А. 1995. Мифологические сюжеты в наскальном искусстве неолита и бронзового века Феноскандии // Проблемы развития зарубежного и русского искусства. СПб. С. 3-6.

234. Сенкевич-Гудкова В.В. 1949. Мамонт в фольклоре и изобразительном искусстве казымских хантов // СМАЭ. Т. U.c. 156-159.

235. Советова О.С., Миклашевич Е.А. 1998. Исследование петроглифов на горе Куня (Средний Енисей) // Вестник САИПИ. Вып. 1. Кемерово: САИ-ПИ. С. 25-27.

236. Соколов В.Е. 1979. Систематика млекопитающих. М.: Высшая школа. Т. 3. 638с.

237. Соколов Н.В. 1981. Внешнее выражение некоторых эмоций лося // Поведение охотничьих животных. Киров: Волго-Вятское кн. изд-во. С. 111118.

238. Соколов И.И. 1959. Копытные звери // Фауны СССР. Млекопитающие. М.- Л.: Изд-во АН СССР. Т 1. Вып. 3. 639с.

239. Студзицкая C.B. 1973. Искусство енисейских племен в эпоху неолита и ранней бронзы // Проблемы археологии Урала и Сибири. М.: Наука. С. 183190.

240. Студзицкая C.B. 1969. Образ зверя в мелкой пластике сибирских племен в эпоху неолита и ранней бронзы // Экспедиции ГИМ. М. С. 39-63.

241. Студзицкая C.B. 1987. Искусство Восточного Урала и Западной Сибири в эпоху бронзы // Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М. С. 318-326, 344350.

242. Тиваненко A.B. 1989. Древние Святилища Восточной Сибири в эпоху камня и бронзы. Новосибирск. 202с.

243. Тимофеев Д.А. 1965. Средняя и Нижняя Олекма (Геоморфологический анализ территории бассейна). М.- Л. 136с.

244. Тимофеева Е.К. 1974. Лось (экология, распространение, хозяйственное значение). Л.: Изд-во ЛГУ. 168с.

245. Толпеко И.В. 1995. Образ лося и его развитие в наскальном искусстве // Наскальное искусство Азии: Тезисы докладов Международной конференции «Наскальное искусство Азии» (изучение, сохранение, использование). Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 53.

246. Троицкий Е.К. 1972. Лоси Карелии. Петрозаводск: Карелия. 70 с.

247. Тюменцев В.Н. 1960. Каменные острова на Ангаре // Наскальные рисунки Каменных островов на Ангаре. Иркутск. С. 17-21.

248. Физико-географическое районирование СССР. Характеристика региональных единиц / Под ред. проф. H.A. Гвоздецкого. М.: Изд-во МГУ, 1968. 576 с.

249. Филонов К.П. 1983. Лось. М.: Лесная пром-сть. 246с.

250. Фрейденберг О.М. 1978. Миф и литература в древности. М.: Главная редакция восточной литературы. 606с.

251. Фомина H.A. 1998. Краткая характеристика растительного покрова музея-заповедника «Томская писаница» // Природа (Музей-заповедник «Томская писаница»). Кемерово: Кузбассвузиздат. С. 56-60.

252. Форонова И.В. 1982. Новые находки млекопитающих в плейстоценовых отложениях Кузнецкой котловины // Труды ЗИН АН СССР. 1982. Т. 111.С. 50-57.

253. Формозов A.A. 1967. О наскальных изображениях эпохи камня и бронзы в Прибайкалье и Енисее // СЭ. № 3. С. 68-82.

254. Формозов A.A. 1969. Очерки по первобытному искусству. Наскальные изображения и каменные изваяния эпохи камня и бронзы на территории СССР. МИА. №165. М.: Наука. 254с.

255. Формозов A.A. 1985. Памятники первобытного искусства на территории СССР. М.: Наука. 135с.

256. Формозов A.A. 1987. Наскальные изображения и их изучение. М.: Наука. 107с.

257. Фролов Б.А. 1980. Мотивы первобытного анималистического творчества// Первобытное искусство. Звери в камне. Новосибирск. С. 36-47.

258. Хороших П.П. 1960. Наскальные рисунки на побережье озера Байкала // Этногр. сб. Улан-Удэ. Вып. 1. С. 45-58.

259. Хороших П.П. 1962. Наскальные рисунки на горе Сахюртэ // Краткие сообщения о научно-исследовательских работах ИГУ за 1961 г. Иркутск. С. 204-207.

260. Хороших Г1.П. 1968. Наскальные рисунки Большого Кадинского порога (Иркутская область). CA. № 3. С. 198-202.

261. Цалкин В.И. 1956. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси. По данным изучения костных остатков из раскопок археологических памятников лесной полосы Европейской части СССР // МИА. № 51. М.: Изд-во АН СССР. 186с.

262. Чернецов В.Н. 1953. Бронза Усть-полуйского времени // Древняя история Нижнего Приобья. М.: Изд-во АН СССР. С. 139-153.

263. Чернецов В.Н. 1964. Наскальные изображения Урала. Археология СССР. САИ. Ч. 1. Вып. В4-12. М.: Наука. 290с.

264. Чернецов В.Н. 1970. Наскальные изображения Урала. Автореф.дис. докт. истор. наук. М. 62с.

265. Чернецов В.Н. 1971. Наскальные изображения Урала (Археология СССР. САИ. Выпуск В 4 12). Ч. 2. М.: Наука. 1971. 120с.

266. Чернецов В.Н. 1973. Этнокультурные ареалы в лесной и субарктической зонах Евразии в эпоху неолита // Проблемы археологии Урала и Сибири. М. С. 10-1 7.

267. Чернявский Ф.Б. 1974. Основные экологические и этологические факторы, определяющие структуру и динамику ареалов диких копытных (Artiodactila, Mammalia) на крайнем северо-востоке Сибири // Териология. Новосибирск: Наука. Т. 2. С. 106-115.

268. Чернявский Ф.Б. 1981. Данные по экологии лося в Северо-Восточной Сибири // Экология млекопитающих Северо-Восточной Сибири. М.: Наука. С. 97-114.

269. Четвертичная фауна Северной Евразии / Под ред. И.Е. Кузьминой, Г.Ф. Барышникова. СПб., 1994. 136с.

270. Шер Я.А. 1977. Алгоритм распознавания стилистических типов в петроглифах (К теории стиля в первобытном искусстве) // Математические методы в историко-культурных исследованиях. М.: Наука. С. 127-143.

271. Шер Я.А. 1980. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М. 328с.

272. Шер Я.А. 1981. Петроглифы Средней и Центральной Азии. Источниковедение, хронология, семантика: Авгореф. дисс. докт. истор. наук. Новосибирск. 33с.

273. Шер Я.А. 1997. Петроглифы древнейший изобразительный фольклор //Наскальное искусство Азии. Вып. 2. Кемерово: Кузассвузиздат. С. 28-35.

274. Юргенсон П.Б. 1964. Структура и состав популяций лося в лесных охотничьих угодьях // Биология и промысел лося. М.: Россельхозиздат. Вып. 1.С. 13-34.

275. Язан Ю.П. 1972. Охотничьи звери Печорской тайги. Киров: Киров. Отделение Волго-Вятского книжного издательства. 383с.

276. Язан Ю.П. 1975. Особенности поведения лосей в брачный период// Копытные фауны СССР. Экология. Морфология. Использование и охрана. М.: Наука. С. 340-342.

277. Я за h lO.l I. 1 975. Проблема лосиного промысла // Охота и охотничье хозяйство. M.110. С. 1-2.

278. Язан 10.11. 1976. Лось // Охота на копытных. М.: Лесная промышленность С.3-63.

279. Ярхо А.И. 1925. Наблюдения над физическим развитием населения Русского Алтая // Северная Азия. М.: Мосполиграф. 16-я тип. С. 51-74.

280. Яхимович H.H. 1965. Остатки млекопитающих из антропогеновых отложений Южного Урала. М.: Наука. 273с.

281. Barinova П.S. 1994. New petroglyphs on the Tom riverside // INORA. № 8. P. 15-18.

282. Evers D. 1989. The Ice Age, the great creation of the environment // Kultur institut für interdisziplinare Warmsroth. Germany. P. 3-25.

283. Francfort H.-P., Sachi D., Sher J. A. Soleihavoup, Vidal P. 1993. Art rupestre du bassin de Minusinsk: nouvelles rechrches franco-russes // Art Asiatiques. Tom XLV11I.

284. Francfort H.-P., Sher I. A. 1995. Siberie du sub 2: Tepsej I-III, Ust'-Tuba I-IV (Russie, Khakassie) // Repertoire des petroglyphes d'Asie Centrale. Fascicule № 2. Tom V.2. Paris.

285. Hallström G. 1960. Monumental art of Northern Sweden from the Stone Age // Nämlorsen and other localities. Stokholm. P. 189-190.

286. Hehskog K. 1985. Boats and Meaning: a study of change and continuty in Alta Fjord, Arctic Norway from 4.200 to 500 years B.C. // Journal of anthropological. Vol. 4. P. 177-205.

287. Hesjedae A. 1994. The hanter's Rock Art in Northern Norway. Problems of Chronology and Interpretation // Norwegian Archaeological Review. Vol. 27. Nol. Norway: University ofTroms. P. 1-27.

288. Martinov A. I. 1982. The Tom's River Petroglyphs of Siberia // Mash. Cou-hareban. № 31. P. 1-16.

289. Martinov A. I. 1988. The Solar Cult and the Tree of Life// Arctic Anthropology. Vol. 25. to 2. P. 12-29

290. Martinov A. I. 1991. The Ancient Art of Norton Asia. Urban and Chicago: University of Illinois Press. 301 p.

291. Martinov A. I. 1991. New monument of Petroglyph Art in Asia // Art preis-torica e trebole. Velcamonica Simposim. Italia. S. 23.

292. Martinov A. I. 1993. La Signification des gravures rupestres: tipologie // International New sletter on Rock Art. Paris. № 4. S. 17-19.

293. Martinov A. L, Lomteva A. A. 1994. Novoromanovskaya pisanitsa petro-glyphs on the river Tom in Siberia // INORA. to 8. p. 18-20.

294. Nordladh J. 1982. Bird, fish or somewhere in between? The Case of the Rock Daintings of Swedish West Coast. Department of Archaeology University of Gothenburg. Sweedan. P. 305-319.

295. Sher 1. A. 1994. Sibirie du sub 1: Oglakhty I-III (Russie, Khakassie) // Repertoire des petroglyphes d' Asie Centrale. Fascicule № 1. Paris.

296. Simonsen P. 1974. The Rock Art of Arctic Norway // Bollettino del Centro Camunodi Studi Preistorici. Vol. XI. Norway. P. 128-150.

297. Sognnes K. 1994. Ritual Landscapes. Toward a Reinterpretation of Stone Age Rock Art in Tnzmdelag, Norway // Norwegian archaeological Review. Vol. 27. No 1. P. 30-50.

298. Taavitsinen Jussi-Pekka. 1978. Rock paintings a perspective into Finish Prehistory // Soumen Anthropology (Antropologi i Finland). Journal of the Finish Anthropological Society. Vol. 3. No 4. Helsinki. Finland. P. 179-195.