автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Материнский феномен в культурогенезе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Материнский феномен в культурогенезе"

На правах рукописи

Фатыхов Салим Галимович

МАТЕРИНСКИЙ ФЕНОМЕН В КУЛЬТУРОГЕНЕЗЕ

Специальность 24.00.01 — теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

! 1 СЕН 2011

Челябинск, 2011

4852474

Диссертация выполнена на кафедре культурологии и социологии ФГОУ ВПО «Челябинская государственная академия культуры

и искусств»

Официальные оппоненты: доктор культурологии, профессор Ремизов

Вячеслав Александрович; доктор исторических наук, профессор Абрамзон Михаил Григорьевич; доктор философских наук, доцент Иванова Евгения Владимировна.

Ведущая организация: Российский институт культурологии

Защита состоится 30 сентября 2011 г. в 12.00 на заседании объединенного совета ДМ 210.020.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ФГОУ ВПО «Челябинская государственная академия культуры и искусств» по адресу: 454091, Челябинск, ул. Орджоникидзе, д. 36а, ауд. 206 (конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Челябинской государственной академии культуры и искусств.

Автореферат разослан_2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат культурологии, доцент

у Ю.Б.

Тарасова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена, прежде всего, необходимостью с точки зрения достижений современной науки не просто рассмотреть фундаментальные по своей значимости процессы культурогенеза в доисторической эпохе развития человека, но и на базе новых идей и концепций попытаться ответить на вопросы, до сих пор волнующие ученых. Что привело наших далеких предков к произвольной поведенческой программе, к начальным актам культуротворения и межпоколенной социализации, чем и кем этот процесс стимулировался и каково будущее человека как представителя животного мира, создавшего для себя культурное пространство?

Не найдя хотя бы части ответов на эти вопросы, не познав движущих сил культурного и социального генеза в доистории человека, вернее даже — не познав основной движущей силы, трудно спрогнозировать его новые вариации в многообразии существующих сегодня социокультурных форм и систем. В этой связи важно рассмотреть доисторический культурно-социогепе-тический процесс в его матрифеноменных составляющих, тесно вплетенных в неразрешенную до сих пор проблему матриархата. Муки рождения и воспитания человека — это взаимосвязанные муки существа, сумевшего в длительном процессе своего становления с помощью женщины-матери стать онтологическим кентавром. Одна его половина находится в биологических тенетах, другая — надбиологична и принадлежит сознанию. Если человек сохранит этот уникальный баланс, значит — он сохранит адаптированные скорости эволюции и инновации культурных форм и культурных систем.

Речь, безусловно, идет не о биологической скорости как таковой, а в осознании изменяемых с помощью информационных технологий человеческих качеств и способностей, считавшихся ранее субстанциальными, в деградации пространственно-временных характеристик культуры. Речь также идет о проблеме и темпах исторического движения, в рамках которого могут прерваться культро-генетические процессы. Фактор ускорения немыслим без фактора торможения, а значит можно предположить, что сегодняшнее существование нашего вида, его культурных и социальных систем под воздействием гипертехнократических трансформаций когда-нибудь остановится. Человек может вернуться к своему изначальному биологическому пространству или же, потеряв субъектность, стать техногенетической машиной, биокибером. И тогда архетип

женщины-матери, сложившийся за сотни культурогенетических тысячелетий, останется, возможно, в своем практическом функционировании единственным и определяющим источником нового процесса культурной адаптации и новой геннокультурной истории человечества.

Матрифеноменный культурогенез осмысливается нами не как рождение и развитие обособленных явлений, а как единство культурной триады: материальная форма, знак, норма, как совокупность многотысячекратных культурных и социальных актов в доистории человека, результаты которых либо исчезли со временем, но частично сохранились в реликтовых пережитках, либо трансформировались в инновационных вариациях в этнические или общемировые нормы современных социокультурных систем. Мы считаем, что человеческая культура как таковая — не просто компенсаторный механизм утраченных человеком биогенетических функций, или вторая надбиологическая и генетически ненаследуемая природа, имеющая материально-предметную и духовную сущность. Это — сформированная уже в доисторическую эпоху в пассионарных опытах женщины-матери система коллективного бытия и сознания нашего вида, которая позволила ему в начале начал поэтапно создать вокруг себя и в себе самом среду инобытийного культурного пребывания в организованном в адаптивных вариациях социуме.

Степень разработанности заявленной темы. Первые попытки осмыслить роль женщины-матери в становлении и развитии человека и его культуры, морфофизиологические, психологические и поведенческие особенности «второго пола» предпринимались уже античными мыслителями. Но с точки зрения феминных аспектов их труды носили дидактический или хроникально-справочный характер, недостаточный для развития и культурогенетического осмысления их матриархальных и матрифеноменных сторон. Несмотря на это, ряд упоминаний матриархальных культурных феноменов античными авторами заслуживает внимания: в том числе Геродотом — об амазонках и об инициативе женщины в браке в некоторых племенах, Плинием — об управляемом женщинами племени пандов в Индии, Николаем Дамасским — о покровительстве братьев матери ее детям и т.д.

В средневековье о матриархальных «курьезах» извещали «просвещенный мир» чаще всего путешественники, миссионеры и торговцы, в том числе Ибн-Батута, Камаль ал-Дин Абдал-Раззак, Фер-нао Лопес де Кастанхеда, сообщившие о наследовании царского трона по женской линии в Малабаре и у наярах, а также Плано

Карпини, Вильгельм Рубрук, Марко Поло1, рассказавшие о брачных обычаях у восточных народов. Другими средневековыми авторами отмечались отдельные случаи кросскузенного брака, дисло-кального проживания полов, матрилокальных поселений, полового разделения труда и т.д. и т.п.

Накопленный до середины XVII века массив культуросоциаль-ных форм и артефактов матриархального плана позволил Томасу Гоббсу впервые для своего времени сделать возражение против аристотелевского понимания патриархальности первобытной культуры. Вслед за ним изначальную патриархальность культуросоциал-ных систем человечества поставил под сомнение Жозеф-Франсуа Лафито: впервые применив сравнительный метод, он описал конкретный образец матриархальных родов у ирокезов и выдвинул идею о их идентичности с родовым строем античных народов2. В последующее время географический ареал «матриархальных» открытий простирался от Скандинавии до Австралии и Африки в меридианном и от Америки до России в широтном измерениях. В России реликты матриархальных социокультурных форм наблюдали С.П.Крашенинников3, Г.-В.Стеллер4, П.С.Паллас и В.Ф.Зуев5, в Америке — Г.Г.Лоскиель®, в Африке — В.Босман7 и др. k

С того времени вплоть до середины XIX века матриархальная идея, но без ее матрифеноменных аспектов, буквально «витала в воздухе», породив многочисленные предположения о новом понимании первобытности. Однако общая эмпирическая и эпистемоло-

1 Указанные сведения представлены в следующих изданиях: Ибн Батута. Подарок созерцающим относительно диковин городов и чудес путешествий [Текст] / Ибн Батута. — Пер. вводи, ст. и комм. Л.Е.Куббеля // История Африки. 2-е изд., исправ. и доп. - М.: Наука, 1990 - 468 с. - С. 364-356; Марко Поло / Книга Марко Поло [Текст] / Марко Поло. — Пер. старо-французк. текста И.П.Минаева. Ред. и вступ. ст. И.П.Магидовича. М.: Гос. изд. геогр. лит., 1955. — 376 е.: ил.; Плано Карпини. История монгалов [Текст] / Джиованни дель Плано Карпини. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Руб-рука. — Ред., вступ. ст. и прим. Н.П.Шастина. — М.: Гос. изд. геогр. лит., 1957. — 270 е.: ил.; Рубрук. Путешествие в восточные страны [Текст] / Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны Вильгельма де Рубрук в лето благости 1253 // Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. — Ред., вступ. ст. и прим. Н.П.Шастина. — М.: Гос. изд. геогр. лит., 1957. — 270 е.: ил.

2 Lafitau J.-F. Moeurs des sauvages américains, compares aux moeurs des premiers temps, 2 vis, Paris, 1724, t. 1, p. 463 et suiv.

3 Крашенинников, С.П. Описание земли Камчатки / С.П.Крашенинников. 2 тт. - СПб., 1786.

4 Steller G.W. Beschreibung von dem Lande Kamtchatka, etc. Hrgg, von J.B.S., Frankfurt und Leipzig, 1774.

5 Паллас, П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. - Пер. Ф.Томанского и В.Зуева, 5 тт., СПб., 1773-1788. т. III. - С. 38-93.

8 Loskiel G.H. Geschikhte der Mission der evangelischen Bruder unter den Indianern in Nordamtrica, Barby, 1789.

7 Bosman G. Voyage de Guine, etc., Utrecht, 1705.

гическая основа для изучения матриархальных факторов культуры и социума была заложена трудами Дж.Ф.Мак-Леннана, Л.Г.Моргана, Ф.Энгельса и И.Я.Бахофена. Своеобразно интерпретируя древнеегипетские и древнегреческие мифы, И.Я.Бахофен одним из первых предположил, что в первобытную эпоху мир управлялся материнским правом, а основной формой власти была гинекократия8. По И.Я.Бахофену, женщина-мать, навязала свой естественный закон и держала в подчиненном положении «производящую влагу» своего брата и мужа Осириса, а детство человеческого рода было разделено на две стадии, каждой из которых соответствовала своя категория материнства. Словно оправдывая причину неожиданно открытого им матриархата, И.Я.Бахофен писал, что до него при изучении процесса развития Древнего мира «вопрос не удостоился ни малейшего внимания»9.

Возникшая на базе естественнонаучного эволюционизма гипотеза И.Я.Бахофена произвела радикальные трансформации в историческом взгляде на прошлое человека и его культуры. Среди русских исследователей одним из первых «Материнское право» И.Я.Бахофена прокомментировал Ф.И.Буслаев, который указал, что период женовластный, или, так сказать, матереправный, по самому существу своему, оказался в противоречии как с классической древностью, так и со всей последующей цивилизацией человеческого рода10. Однако самым авторитетным пропагандистом швейцарского исследователя стал Ф.Энгельс, отметивший, что открытие И.Я.Бахофе-ном, а затем и Л.Морганом примитивной, матриархальной ступени, предшествовавшей патриархальной, имело для человечества то же революционное значение, что и теория эволюции Дарвина для биологии: Бахофен «первый <...> представил доказательство наличия в классической литературе древности множества подтверждений того, что у греков и у азиатских народов существовало до единобрачия такое состояние, когда <...> происхождение могло первоначально считаться только по женской линии — от матери к матери <...>, и это <...> обеспечивало им <...> такое высокое общественное положение, какого они с тех пор уже никогда не занимали»11.

8 Бахофен, И. Материнское право: Предисловие и введение [Текст] / И.Бахо-фен; Классики мирового религиоведения. Антология. Т. 1 / Пер. с англ., нем., фр.; Сост. и общ. ред. А.Н.Красникова. — М.: Канон +, 1996. — С. 255-256.

9 Bachofen J.J. Das Mutterrecht. Eine Untersuchung über die Gynaikokratie der Alten. - P. 34-41.

10 См.: Буслаев, Ф.И. Догадки и мечтания о первобытном человечестве [Текст] / Ф.И.Буслаев. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. - С. 281.

11 Энгельс, Ф. К доистории семьи (Бахофен, Мак Леннан, Морган) [Текст] / Ф.Энгельс. - Л.: Изд. ин-та нар. Севера ЦИК СССР, 1934. -1 XXII. С. 247.

Практически одновременно с И.Я.Бахофепом существенное дополнение в вопрос о материнском праве, наблюдавшемся у народов в далеком и недалеком прошлом, внесли Дж.Ф.Мак-Леннан, разделивший первобытные материнские группы по окультуренным половым отношениям на экзогамные и эндогамные и А.Жиро-Телон, выведший мат-рилинейную филиацию из начального промискуитета. Представители советской антропологической школы, как и Ф.Энгельс, видели в матриархальном социуме и в матриархальной культуре зачатки коммунистических отношений и абсолютизировали их первобытно-коммунистические и родовые функции. Но, широко отстаивая теоретические выводы И.Я.Бахофена и Ф.Энгельса, они признавали существование матриархата в феминно-властном, а не в матрифеноменном культурном аспекте, и практически не корреспондировали с культурогенезом. Советским исследователям бахофеновское открытие импонировало тем, что оно подтверждало относительность существующих общественных отношений и манифестировало социальное равенство.

Проблема культурогенеза в советское время отождествлялась с проблемой антропогенеза, который хотя и рассматривался в эволюционном контексте, но разрабатывался исключительно на базе бахофеновско-марксистского матриархата. В результате в отечественной науке созрела его вульгарно-материалистическая оценка как исторического становления в основном производственных отношений и периода первобытного коллективизма, стержнем которого был род, предшествующей семье. Такая линия, в частности, прослеживается в целом в достаточно фундаментальной работе М.О.Косвена «Матриархат. История проблемы». М.О.Косвен подвергает жесткой марксистско-ленинской критике антропологические и этнологические «буржуазные» теории культурного развития, включая в ее орбиту теорию двух путей Карла-Николая Старке (земледельческо-матрилинейного и скотоводчески-патрилинейного); «австралийскую контроверзу» (одновременного существования мат-ри- и патрилинейности); антиэволюционную теорию «культурных кругов» Ф.Гребнера; идею неприятия промискуитета Э.Вестермар-ка; идею Г.Циммера о противоположности матриархата и патриархата12 и т.д. В итоге им делается вывод о методологическом бессилии «буржуазной» науки и ее враждебности к идее матриархата.

12 Данные идеи отражены в следующих работах обозреваемых М.О.Косвеном авторов: Starke C.N. Den primitive Familie, Kobenhavn, 1886; Grabner F. Kulturkreise und Kulturschchten in Ozeanien, "Zeitschrft fur Ethnologie", 35, 1905; Westermarck E. The history of human marriage, Part I, The origin of human marriage, Helsingfors, 1889; Zimmer H. Das Mutterrecht der Picten und seine Bedeutung fur die arische Alterthumswissenschaft, "Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte", 15, 1894, Romanistische Abteilung.

Другую крайность на рубеже XIX и XX вв. выбирали, порой, и западные антропологи и культурологи, совершенно отвергавшие в своих работах матриархальный социокультурный генезис и матриархат как первобытный период человеческой истории. Так, например, тот же К.Н.Старке писал, что «ставить матриархат в ряд первичных явлений в развитии всех обществ — значит строить совершенно произвольное измышление»13. Бертольд Дельбрук, признавая матриархат возможным в отдельности у какого-либо народа, отрицал его всепредставленность, а матриархальные реликты материальной и духовной культуры полагал поздним, вторичным явлением, исходящим из обществ с мотыжным земледелием14.

Особое место в критике матриархата и матриархальной культуры занимали представители американской антропологической школы, ставившие под сомнение культурную эволюцию, отстаивающие тезис о двух одновременных путях развития первобытного общества и о двух типах культуры — патриархальной и матриархальной. В этом же русле значительно преуспели в критике матриархата представители функционализма, социально-психологического, культурно-морфологического, структурного и необиологического направлений, хотя относящий себя к неофрейдистской школе Эрих Фромм попытался реабилитировать матриархальную теорию, используя психоаналитический метод15.

Исключительно мифическое бытие, придуманное греческими мифотворцами, приписывают матриархату и особенностям его социума и культуры многие представители исторической феминоло-гии и гендерологии. Ошибкой И.Я.Бахофена и его последователей, пишет со ссылкой на Бамбергера Стелла Джоргуди, была попытка поймать греков на слове, «принимать миф за историю. Поступая подобным образом, они нечаянно создали свой собственный миф»16. Новые критики бахофеновского матриархата выстраивали периодизацию первобытной истории на стратифицированных различиях. Антиэволюционистскую аргументацию базировали на двух, высказанных еще представителями школы Ф.Боаса, положениях:

13 Цитата по: Косвен, М.О. Там же. — С. 247.

u Dtlbruck В. Die indogermanischen Verwandtschaftsnamen, Ei Beitrag zur vergleichenden Altertumskunde, "Abhandlungen der Philologisch-Historischen Classe der Sachsischen Gesellschaft der Wissenschaften", 11, 1890.

15 Фромм, Эрих. Значение теории материнского права для современности [Текст] / Эрих Фромм. Кризис психоанализа. Очерки о Фрейде, Марксе ^социальной психологии — Пер. с англ. Е.А.Цыпина. — СПб.: Академический проект, 2000. - С. 96-99..

16 Джоргуди, Стелла. Создание мифа о матриархате [Текст] / Стелла Джо-гурди// История женщин на Западе: в 5 т. Т. 1: От древних богинь до христианских святых. — Под общ. ред. Ж.Дюби и М.Перро; Пер. с англ.; науч. ред. пер. Н.Л.Пушкарева. - СПб.: Алетея, 2005. - С. 263-280, 470.

1) при ошеломительном своеобразии общественной жизни каждой человеческой группировки, неустойчивости, присущей матрилиней-ным институтам, не следует делать вывод о том, что всегда и повсюду материнское право представляло собой первобытную форму;

2) валидных доказательств существования матриархата нет, поэтому нет никакого смысла в постановке проблемы.

Точка зрения, подобная этой, превалирует на Западе и в свете дискурсивных исследований середины XX века Э.Эванс-Причарда, Л.Уайта, Р.Тэннэхилл, К.Ларрингтон, более того, она взята на вооружение такими российскими специалистами, как Ю.И.Новоже-нов, М.Г.Муравьева, Х.М.Думанов, А.И.Першиц17, С.А.Боринская, А.В.Коротаев и др. Так, С.А.Боринская и А.В.Коротаев, к примеру, считают, что объективность предположений о том, что матри-локальные общества предшествовали патрилокальным, легко поддается эмпирической проверке. И приводят данные о традиционных культурах, представленные в «Атласе» Дж.Мердока. В соответствии с ними матрилинейные общества встречаются в списке традиционных культур в целом менее чем в 20% случаев, в обществах мотыжных земледельцев в 17% , а среди охотников и собирателей лишь в 8% случаев18. Из подобной арифметики делается вывод о том, что матриархат не мог быть универсальной и обязательной стадией в культурах мира, а, значит, теория матриархата и матриархальной культуры не имеет статистической базы.

На взгляд автора, такой подсчет мало репрезентативен, поскольку опирается на данные, полученные многие тысячелетия спустя после «поражения матриархата», то есть «здесь и сейчас». Сохранившаяся в 20% культур, включенных в список Дж. Мер дока, матри-линейность (и это несмотря на многотысячелетний патриархальный социум!) вовсе не свидетельствует о мифичности матриархата, а, наоборот, как бы доказывает его былую реальность. Прав был в этом плане, безусловно, сам Дж.Мердок, подчеркнувший, что несмотря на то, что во многих частях мира патрилинейные и матрилинейные народы живут бок о бок «патриархальные племена должны были развиться из матриархальных, а не наоборот» 19.

17 Сделав в целом основательный анализ указанной проблемы, Х.М.Думанов и А.И.Першиц категорически заявляют, к примеру, что «в прошлом <... > матриархата не было», и далее: «У историков нет фактов, позволяющих говорить, что матриархат существовал в прошлом». См. Думанов, Х.М., Першиц, А.И. Матриархат: Новый взгляд на старую проблему [Текст] / Х.М.Думанов, А.И.Першин. - Вестник Росс. Акад. наук. - Т. 20, №7. - С. 621-627 (2000).

18 Боринская, С.А., Коротаев, А.В. Алгебра и гармония социальных структур: от общины до империи / С.А.Боринская, А.В.Коротаев [Текст] // Природа, №6, 2005.

19 Murdock G.P. Social structure. N.Y., 1949. - P. 218.

Проблема матриархата в его культурных проявлениях только со второй половины XX века, хотя и без предлагаемого нами мат-рифеноменного аспекта, усилиями единичных авторов снова стала рассматриваться в общей проблематике культурологических исследований. В соответствии с ними женщина в матриархате «вскармливала» социальный порядок и являлась хранительницей и контролером сложившихся культурных форм общественного порядка.

Матриархальный этап в становлении человечества, жизнь и смерть матриархальной идеи и материнский феномен в культуро-социогенезе являются, таким образом, одним из основных проблемных дискурсов диссертационной работы. Его актуализация позволит в определенной степени подвергнуть ревизии прежние культурно-антропологические и философские позиции, сделать еще один шаг к преодолению андронецентристского взгляда на природу изначальных социокультурных форм и систем нашего вида. Андро-квцентризм, как подчеркивает В.Тайл, широко применяет практику изымания женских проблем из контекста, а это приводит к тому, что общие абстракции типа «Человек», «Общество» и т.д. всегда предполагают мужской опыт20. Российский антрополог М.В.Раб-жаева также категорически не приемлет подобный андровецент-ризм, отмечая, что он «сводит общечеловеческую субъективность к единой мужской норме, репрезентируемой как универсальная объективность21 , что пытался делать и биодетерминизм. Обозначенный еще Ксенофонтом, Платоном и Аристотелем, биодетерминизм был развит в синтетической теории эволюции И.И.Шмальгаузена и получил завершенные формы в концепции В.А.Геодакяна, предполагающей, что культурные адаптации происходили по мужской линии22 .

Исходя из вышеизложенного, дисциплинарная проблема настоящего исследования может быть определена в виде, с одной стороны, кажущейся неразрешенности вопроса о матриархате и о куль-турногенетических процессах, проистекавших в нем, а также включенности женской истории в общемировую историю. С другой стороны, в виде недостаточного, на взгляд автора, интереса культуро-

20 Thiele В. Vanishing acts in social and political thought: Tricks of the trade // Feminist challenges. Social and Political Theory. Sydney, London, Boston, 1986. -C. 36.

21 Рабжаева, M.B. Андроноцентризм [Текст] / Марина Рабжаева // Словарь тендерных терминов. — Под ред. А.А.Денисовой. — Регион, обществ, организация. «Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты». М.: Информация — XXI век, 2002. - С. 9-10.

22 Геодакян, В.А. Асинхронная асимметрия (половая и латеральная дифференциация — следствие асинхронной эволюции) [Текст] / В.А. Геодакян // Журнал высшей нервной деятельности. 1993. Т.43. Вып. 3. — С. 543.

логии, культурной и философской антропологии, исторической фе-минологии к проблемам изначальных ступеней культурогенеза.

Объектом диссертационного исследования является культуро-генез, представленный в реликтовых формах и объектах первобытности, а предметом исследования выбрана феноменальная роль женщины-матери в становлении культурных форм социального воспроизводства, мировоззренческой атрибутации первобытного человека и в преобразовании жизненных технологий. Такая постановка объектно-предметного плана исследования позволит выяснить суть культурогенетических процессов матриархально-матрифено-менной эпохи в социально-интегрирующих, ценностно-нормативных и регулятивно-коммуникативных аспектах жизнедеятельности первобытных культур. Она же мотивирует цель настоящего исследования, состоящую в теоретической ревизии и новом толковании сути и сущности матриархата как особой социобиологической и социокультурной системы, в недрах которой сформировались элементарные социальные и культурные структуры человека современного физического типа.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1) Определить культуросоцио- и антропогенетическое содержание и всемирно-историческое значение матриархальной эпохи в ее матрифеноменных факторах. Выявить характер и движущие силы матриархального этапа культурогенеза, а также субъективную роль и значение в этом процессе женщины-матери.

2) Рассмотреть проблему элементарного социума, его роль в развитии межпоколенных связей, в фиксации исторического и культурного опыта и гипотетически смоделировать элементарный культуротворящий социум в виде дородовой добрачной материнской семьи, его социобиологическую, социокультурную и мировоззренческую опору в виде Комплекса матери-прародительницы.

3) Проанализировать биогенетические и социокультурные факторы антропогенетических трансформаций нарождающегося человека, его матриархального социума и на основе этноархеологичес-ких данных, литературных источников, материалов собственных этнографических изысканий рассмотреть реликты матриархальных технологий жизнедеятельности.

4) Выявить социокультурные аспекты половой жизни в первобытные времена, роль и значение оргиастических празднеств, условную стратиграфию матриархального социального организма (включая амазонство), в рамках которой формировались половая стратегия первобытности.

5) С учетом все еще неразрешенной проблемы прамонотеизма проанализировать матрифеноменные религиозные мотивы в мифологии и в скульптурно-пластическом образе матери-прародительницы, его трансформацию в божественную сущность.

6) Выявить закономерности исторического перехода от матриархата к патриархату, социокультурные и биогенетические истоки мизогинии.

7) Смоделировать социогендерную периодизацию истории человечества.

Теоретическая и методологическая основа диссертации. Комплексный характер работы обусловил обращение автора к достаточно широкому спектру методологических подходов и научных направлений, основными из которых являются эволюционные, нео-эволюцонные и коэволюционные концепции культурогенеза, социокультурная теория групп и личности, выросшая из постулатов существования элементарной семьи на самых ранних стадиях эволюции, концепция культурно-исторических типов, системно-структурный подход к теоретическим и эмпирическим данным и др. В рамках системного подхода они дают возможность реализовать в освещении темы комплекс междисциплинарных исследований, выстроить гипотетическую модель первоначала культуры на мат-рифеноменной базе, установить продуктивные связи между всеми отраслями знания, изучающими те или иные фрагменты матриархальной культуры.

Особо важной теоретико-методологической опорой изысканий стала для автора эволюционная теория культурной динамики, элементы которой начали формироваться в ранней античности во фрагментах работ Эпикура, Анаксагора, Эмпедокла, Гераклита, Демокрита, Лукреция, получившие развитие благодаря эволюционной теории Ч.Дарвина и дополненные трудами Э.Тайлора, Л.Моргана, Г.Спенсера. При этом важным методологическим инструментарием в исследовании прошлого стала предложенная Э.Тайлором теория «пережитков», или реликтов, опираясь на которую автор в сравнительном ключе прибегал к гипотетической реконструкции культурных феноменов матриархально-матрифеноменной эпохи.

Эволюционная теория, наряду с социобиологическим позитивизмом О.Конта достигшая апогея в XIX столетии, кроме того продуктивна и тем, что в ее методологических подходах можно рассматривать культурогенез не просто в культурно-историческом и научно-обобщающем порядках, но и в рамках аргументированной Л.Уайтом обобщающей теории социальной эволюции. В методологическом плане это позволяет сопоставлять гипотезы диссертанта с

эволюционной моделью человека. Одной из заслуг эволюционистов стало признание стадиальности становления культуры и социума и так называемого дикого состояния культуры, вписывающегося в законы естественнонаучной систематики самостоятельным этапом культурогенеза. Методологически такой подход позволяет автору видеть в дородовом матриархате в меньшей степени линейность и фрагментарность, а в большой степени — функциональную системность его феноменов, включая феномен матери-прародительницы. В качестве теоретико-методологического комплекса использованы также близкие к эволюционным подходам дочерние теории антропогенеза, сутью которых было признание промежуточных звеньев между человеком и обезьяной (Т.Гексли); теория о «роли труда в процессе превращения обезьяны в человека» (Ф.Энгельс); принцип историзма в биологии (Ж.Ламарк); «биогенетический закон» Э.Гек-келя, согласно которому индивидуальное развитие человека (онтогенез) повторяет этапы исторического развития живых организмов на земле (филогенез) и т.д.

Несмотря на идеологические издержки, значительный вклад в классическую теорию эволюционизма внесли советские исследователи, многие идеи которых служили в работе своеобразной опорой при интерпретации общих проблем антропосоцио- и культурогенеза. Среди них важно отметить Ю.И.Семенова, В.П.Алексеева, А.Д.Столяра, М.Н.Нестурха, З.А.Абрамову, Я.Я.Рогинского, В.В.Бу-нака, В.Р.Кабо, А.П.Окладникова, А.Л.Монгайта, Б.Ф.Поршнева, Л.А.Файнберга, М.С.Кагана, Л.Н.Когана и др. Основные методологические подходы классического эволюционизма соотносились также автором с методологией неоэволюционизма, отраженной в трудах Дж.Стюарда, применившего понятие «уровня социокультурной интеграции», М.Салинза, вместе с Дж.Стюардом предложившего схему двух уровней семьи и общины или племени, Э.Сервиса, прибавившего к этому уровень локальной группы, и, опять же, Л.А.Уайта и других, выработавших, на их взгляд, оптимальную методологию познания проблематики социокультурной эволюции. Неоэволюционизм внес свой вклад в учение об общих универсальных и локальных признаках эволюции культуры и социума, о стадиальном усложнении культурных систем в процессе самоорганизации и накопления опыта. Развивая идеи об адаптации сообществ к природным и историческим условиям обитания, он пришел к выводу о том, что она стала важнейшим импульсом их культурной динамики. Это позволило автору с позиций адаптированности к среде интерпретировать обнаруженные им сакрализованные ландшафты, возможно заселенные в прошлом матриархальными группами.

Что касается функциональных и структурных особенностей культурных форм и систем доисторического прошлого и их реликтовых проявлений, то при их анализе автор опирается на теоретико-методологические и методические разработки феноменологии, диффу-зионизма, функционализма и структурализма, которые при изучении микродинамики культурных процессов практически не вступают в противоречие с классическим эволюционизмом и неоэволюционизмом. Более того, функционализм, давший старт началу классической эпохи этнологии в культурологии и культурной антропологии, и структурализм, рассматривающий культуру как знаково-символическую систему и совокупность медиальной коммуникации, позволили автору соотнести изученный им массив эмпирических данных с рефлексивными началами эволюционных и других теорий. В развитии используется методологическая основа теоретических поисков зачинателей и продолжателей культурно-антропологического, биосоциального и социологического осмысления доистории, концептуальных оценок современной истории и культуры как системной целостности, теоретиков новой волны системно-синергетической теории мира, в том числе М.С.Кагана (синерге-тизм культурных процессов), Е.Н.Панова и Ю.М.Плюснина (соци-обиологический подход), П.С.Гуревича, Н.В.Клягина (философс-ко-историческое осмысление), Ю.И.Новоженова (филетическая концепция эволюции), А.М.Лобока (гипотеза культурных меток), А.Я.Флиера (инновационная теория динамики культуры) В.Д.Ле-леко (вещное наполнение символического пространства культуры) и т.д. Для обоснования выдвинутой автором идеи особой элементарной культуротворящей единицы социума, а также рождения у человека в результате первообщения с матерью интенционального сознания, опора делалась, в том числе, на научную концепцию О.Конта о семьях как мельчайших обществах, спонтанно устойчивых при смене поколений благодаря солидарности, на методологические подходы психоаналитических концепций З.Фрейда и К.Юнга.

В соответствии с выбранными теоретическими и методологическими направлениями и подходами диссертантом определены ин-тегративные методы социально-культурных и философских обобщений, что, собственно, и составляет сущность культурологического подхода в распознании и анализе матрифеноменных аспектов культурогенеза. В их число включены: сравнительно-исторический (культурно-исторический) метод, устанавливающий с помощью умозаключений по аналогии типологическое сходство и различие социокультурных общностей и дающий возможность выявить сущ-

ность явлений через определение их исторических истоков; генетический метод; метод гипотетического моделирования; феноменологический, семиотический, индуктивный23 методы; метод «насыщенного описания культуры», предложенный К.Гирцем24.

Подобная интегративность позволяет выявлять в культурогене-зе неуловимые другими методами ряды явлений, демонстрирующих общие свойства. Это касается культурных артефактов, исторических, этнографических, археологических сведений и мифологического материала любого порядка, в какой-то мере объясняющего историю культуры в ее феминно-гендерном измерении. Мы согласны с утверждением А.Я.Флиера, что культурная форма, являясь элементом системы идентичности сообщества, становится маркирующим паттерном для культурологической, археологической, исторической, искусствоведческой и этнографической атрибута-ции25. С другой стороны, результаты интегрирования методов подтверждают эволюционную точку зрения, предполагающую, что исторические изменения в культурной жизни подчинены определенным законам, позволяют автору подкреплять выводы И.Бахо-фена о повсеместно пройденной стадии матриархата в истории человечества.

Источниковедческая и информационную база работы опирается на значительное количество и критический анализ остаточных явлений в некоторых культурах (реликтов, пережитков, рецидивов), на результаты биосоциальных, антропологических, палео-археологических и этнографических исследований, на анализ преобразованной и непреобразованной географической среды, письменных и архитектурных источников, мифологических и религиозных идей, наскальных изображений, собственных археологических находок и этнополевых материалов автора. Проблема их экстраполяции в доисторию все еще вызывает вопросы и не гарантирует должную достоверность, но синтез историко-генетических срав-

23 А.Р.Рэдклифф-Браун, рассматривая методы этнологии и антропологии, первым предложил индуктивный метод. «Индуктивный метод, — пишет он, — постулирует, что все явления подчинены естественному закону, и, следовательно, возможно с помощью определенных логических процедур открыть и доказать общие законы <■.. > Сутью индукции является процесс обобщения; каждый отдельный факт объясняется как частный случай какого-то общего правила». См.: Рэдклифф-Браун, А.Р. Метод в социальной антропологии [Текст] / А.Р.Рэдклифф-Браун. — Пер. с англ. и заключ. Ст. В.Николаева. — М.: «КА-НОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2001. - 416 с. - С. 13.

24 См.: Гирц, К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры [Текст] / К.Гирц. // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретация культуры. - СПб., 1997. — С.171—200.

25 Флиер, А.Я. Культурогенез [Текст] / А.Я.Флиер: Российский институт культурологии. - М., 1995. - 128 с. - С. 28.

нений имеет серьезное значение для воссоздания культурогенеза первобытности.

При синтетическом и аналитическом обобщении использовались труды исследователей различных исторических эпох по историческим, философским и культурологическим дисциплинам. Серьезным подспорьем в концептуальном обосновании некоторых положений и выводов диссертации явились, к примеру, библейские, древнеегипетские и древнеиндийские тексты, эпические поэмы Гомера, Гесиода, труды Геродота, Платона, Аристотеля, Плутарха, Тацита, Аполлодора, Лукреция, Страбона, Павсания, Плиния, Августина, Плано Карпини, Марко Поло.

Базовыми философскими и антропологическими работами постсредневековой и современной эпох, в которых разрабатывались социокультурные и антропологические аспекты становления человека, помимо уже указанных, стали для автора работы Дж.Локка, Ф.Г.Клемма, И.-В.Гете, Ш.Фурье, Г.-В.-Ф.Гегеля, Ч.Дарвина, Э.Б.Тайлора, Д.-Д.Фрэзера, Ф.И.Буслаева, Ф.Ратцеля, М.Шелера, О.Шпенглера, Р.Барта, Л.Леви-Брюля, П.Тейяра де Шардена, Х.Плеснера, Н.Я.Марра, Э.Нойманна, И.Г.Гердера, В.Тэрнера, Ф.Кликса, К.Вальверде, Б.В.Маркова, А.М.Лобока, Я.Линдблада, П.С.Гуревича, Ю.М.Плюснина, Г.Ханта, Г.А.Брандт. Для фактографического сбора и анализа реликтовых культурных явлений автор использовал материалы личных этнографических и археологических экспедиций, и, помимо названных авторов, труды Ш. де Бросса, Б.А.Тураева, М.Мид, М.Бойс, М.Элиаде, Ю.Францева, Ю.Липса, Р.М и К.Х.Берндтов, Б.А.Рыбакова, С.А.Токарева, Н.А.Алексеева, И.М.Дьяконова, К.Иеттмара, Д.А.Ольдерогге, М. и Е.Дэвлет.

При рассмотрении сложных аспектов матриархально-матрифе-номенной мифологии автор опирался на исследования таких авторитетных ученых, как Э.-К.Пинкола, Ю.Вытковская, А.Голан, А.Бренер, П.Харви, Д.Вуд, Э.Кирнс, М.Вейгли, К.Ларрингтон, М.Орбелл, Э.Пейн, С.Ростас, Б.Сонне, А.Ферлонг, Д.Капути, Э.Ди-аб, М.В.Сетон-Уильямс, П.Л.Белков, а также на авторов фундаментального 5-томного труда (1-й том) «История женщин на Западе: От древних богинь до христианских святых». В совокупности основной список использованных автором источников и литературы насчитывает 607 наименований.

Научная новизна работы состоит в следующем:

1). Впервые в культурологии моделируется дородовая добрачная материнская семья как элементарный социум и семизвенный межпоколенный комплекс матери-прародительницы.

2). Впервые в гуманитарных науках женщине-матери отводится ведущая роль в культурогенетическом и социальном процессе становления человека, в смыслотворении и окультуривании половых отношений, в происхождении человеческих жизненных технологий и в межпоколенной трансляции социокультурного опыта.

3). Матриархат трактуется как всемирно-исторический процесс и функционально-социобиологическая система, в рамках которой происходило становление человеческой культуры.

4). Культурологический и исторический подходы, междисциплинарная интеграция используются для выявления матрифеномен-ной, а не властно-феминной сущности матриархата и его культурных феноменов.

5). Гипотетически моделируется инновационный процесс создания и протекания отдельных культурных форм в период и после становления человека современного физического типа.

6). Выявлена тендерная асимметрия во взаимоотношении полов в доисторическую и постисторические эпохи.

7). Разработана гипотеза социогендерной периодизации истории.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Глубочайшие биогенетические и социокультурные трансформации антропоидов в человека современного физического типа происходили под функциональным воздействием особой социобиоло-гической системы, действующей в эпоху, условно называемую нами матриархально-матрифеноменной. Ее основные особенности сопряжены с особенностями матриархата в классическом варианте этой теории, но с некоторыми принципиальными уточнениями. В аспектах смыслового и культурологического уточнения автора матриархат — это не управляемый женщинами примитивный социально-экономический строй с оформившимися производственными отношениями, а социально и биологически обусловленная материнским феноменом социобиологическая система, всемирно-исторический процесс, предопределивший своими движущими силами становление и развитие первичных культурных форм, культурных систем и первичного социума человека.

2. Элементарной единицей человеческого социума, как и генератором культуры и основой матриархально-матрифеноменной эпохи в процессе эволюции, был не материнский род, который является сложной социобиологической и общественной структурой с развитой системой родства и межпоколенных связей, возникших в позднейший период антропогенеза. Не была ею и патриархальная семья. Элементарной единицей стала формировавшаяся еще в первобытном стаде и вмонтированная позже в матрилинидж (в матри-

линию) дородовая добрачная материнская семья, которая дала старт социальному времени и послужила начальным детерминантом культуры.

Не отрицая до конца андроноцентричность стартовых «мгновений» культурогенеза, можно предположить, что Женщина-мать, образовавшая в рамках матрилиниджа дородовую добрачную материнскую семью, первой начала мифически модифицированное оформление обычных явлений жизни, а значит, и фиксацию исторического и культурного опыта (социального времени). Идеологической опорой дородовой добрачной материнской семьи мог быть смоделированный автором Комплекс (образ) матери-прародительницы, который в некотором смысле схож со свернутым в пространственно-временной круг унилатеральным матрилиниджем, и, возможно, являлся инструментом первичной инкультурации личности, трансляции межпоколенного коллективного социокультурного опыта и коллективного разума («сверх-я»). Комплекс мог состоять из семи наследственных материнских звеньев — от прапрабабушки.«там и тогда» до правнучки «когда-то потом». Каждое из семи «Я» являлось множителем индивидуумов.

3. Андроноцентристская теория начальных этапов культурогенеза также выстроена на гипотетическом основании, и с культурологической и философской точек зрения это предоставляет возможность обратного хода: то есть возможность выдвинуть гипотезу о том, что не мужчина, а именно женщина-мать могла быть создателем психического, социального и материального преизбытка, которым отличается жизнь человека от жизни животных. Движущими силами генезиса культурных форм матриархально-матрифено-менной эпохи были материнский опыт, материнский разум, материнская прагматичная мысль, и только с падением матриархаль-ности, но на ее импульсной базе в неолите начинается процесс непрерывных инновационных технологических скачков, преобразивших первобытное общество.

Сопоставление биогенетических и социокультурных реликтов свидетельствует, что матриархально-матрифеноменная эпоха в практиках своего социального бытия была стратифицированным организмом и включала в себя биосоциальную, социокультурную, технологическую, идеологическую функциональные подсистемы. В их рамках ускорялись морфофизиологические трансформации человека, изобретались новые технологии жизнеобеспечения, воспроизводства и коммуникативных связей.

4. Культура и социальность, формировавшиеся уже на биогенетических уровнях будущего человека, в матриархально-матрифе-

номенной эпохе получили новый виток развития через упорядоченную сексуальность и окультуривание половых отношений. Упорядочивание сексуальности было одной из целей ограничения про-мискуитетных связей с помощью первобытных брачных форм, та-буированных норм и агамных мистерий, а также дислокального проживания полов, в реликтовом значении обозначенном как явление амазонства. Амазонство — это всепредставленная в антропо-генетической и культурной истории человечества сексуально-поведенческая, морально-установочная и педагогическая мифологема (культурная система) матриархальной эпохи.

5. Религиозный опыт и религиозное чувство имманентны природе человека, а вспышка прарелигиозного сознания возникает с первым актом смыслотворения, произношением первого слова. Этим словом является звукоподражательная лалия-лепет, которая, ассоциируясь с привкусом материнского молока, становится первым нарицательным именем. От простейшей мифологемы «ма-ма», заслуживающей статуса первоверы, до полифонического мифа и обожествленного скульптурного образа — такова дистанция религиозности, преодоленная человеком в матриархально-матрифеноменную эпоху. Обожествленный фетиш матери-прародительницы в образе палеолитических Венер — это материализованная концепция семи-звенного аллегорического Комплекса матери-прародительницы, сохранившая следы в мифологии народов мира.

6. Возникновение в конце матриархально-матрифеноменной эпохи религии и моногамного брака дало старт системной трансформации матриархальной культуры в мизогиническую патриархальную культуру и в патриархальный социум. Детерминированное природой преимущество материнского (женского) было ограничено новыми социальными институтами и технологиями, а главное — созданным вокруг женщины табуированным пространством. Женоненавистнические установки и юридические ограничения патриархата с точки зрения сегодняшних нравственных норм можно считать социокультурной калькой биологического неравенства полов. Патриархальная мизогиния — это вывернутая в культурное поле биология угнетения слабого сильным.

7. Изучение матрифеноменных аспектов доисторической культуры высвечивает некоторые этапы развития человечества, которые не укладываются в андроноцентристские схемы культуро- и антропогенеза. В рамках авторской концепции они требуют новой — социогендерной периодизации человеческой истории, которая автором видится состоящей из четырех эпох: патриноуменной, мат-рифеноменной, патримизогенической и квазифеминной. В первой,

патриноуменной, эпохе антропоиды, организованные в стада или орды, оставались в делом едва рефлексирующими образованиями: только в ее финале в условиях созданной женщиной матерью дородовой добрачной материнской семьи культурогенез ускоряется. Матрифеноменная эпоха — это эпоха взрывного культурогенеза и социально-биологического величия женщины. Патримизогиничес-кая (женоненавистническая) эпоха, стартовавшая в неолите, характеризуется колоссальными техническими достижениями и та-буированным пространством вокруг женщины, определяющим ее во второсортный порядок. Начавшаяся в Средневековье и продолжающаяся до сегодняшнего дня квазифеминная эпоха — время серьезных, но не окончательных, гуманистических подвижек в социокультурных и морально-нравственных отношениях полов.

Практическая и теоретическая значимость диссертации определяется тем, что она может придать новый импульс другим теоретическим поискам матриархального аспекта культурогенеза, апробировать интегративную тендерную методологию в изучении социокультурных аспектов исторического процесса. В русле теоретических результатов диссертации могут быть разработаны, а затем научно рефлексированы изменения социальных практик бытия и преодоления андроноцентризма. Они могут представить интерес для дальнейшей разработки и решения проблем становления мифологического и религиозного сознания, половой детерминации и тендерного аспекта социально-экономических, моральных и сексуальных отношений в современном обществе. Основные положения диссертации могут быть также использованы в процессе преподавания как исторических, так и культурологических курсов.

Апробация диссертационного материала состоялась на научно-практических конференциях в Ташкентском политехническом институте (1978—1979 гг.); на Всероссийской конференции в институте истории, археологии и этнографии Дальневосточного отделения РАН (2004 г.); на VI и VIII Конгрессах этнографов и антропологов России (2005 и 2009 гг.); на Международной научной конференции «Женская и тендерная история Отечества: новые проблемы и перспективы» (г. Петрозаводск, 19—21 июня 2009 г.); на научно-практической конференции «Челябинск многонациональный: проблемы духовно-нравственного здоровья общества и молодежь» (2009 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Грибушинские чтения-2011», а также в 30 статьях и 4-х монографиях автора объемом 250 п.л.

Кроме того, на основе разработанной концепции матриархата как всемирно-исторического культурогенетического процесса и пер-

вобытной социокультуротворящей системы автором читается курс лекций по дисциплине «Культурная антропология» студентам Челябинской государственной академии культуры и искусств, обучающимся на культурологическом факультете по специальности «Теория и история культуры». Концептуальные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры культурологии и социологии культурологического факультета Челябинской государственной академии культуры и искусств. Как научно-методические издания при изучении древнейших этапов развития человеческого общества монографии автора «История женщины» и «Мировая история женщины» используются на историческом факультете Магнитогорского госуниверситета и на факультете журналистики Челябинского госуниверситета.

Структура и объем работы определены поставленной целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, глоссария и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение. Во введении диссертационной работы обосновывается актуальность, научная новизна выбранной темы, ее состояние, проблемная наполненность, а также определяется объект, предмет, цель и задачи авторского поиска, дается краткий обзор теоретико-методологической основы и информационной базы.

Первая глава («Матрифеминная стратегия биосоциальных и социокультурных процессов в доистории человека») посвящена обоснованию гипотезы автора о матрифеноменном, а не феминно-властном характере матриархата как функционирующей сотни тысячелетий социобиологической и социокультурной системы, и о его решающем значении в культурогенезе первобытности. В §1 («Биосоциальные предпосылки культурогенеза и образования материнской семьи») рассматриваются особенности материнского инстинкта у млекопитающих, выбравших из двух фундаментальных подходов к воспроизводству вида так называемую К-стратегию26, нацеливающую женские особи антропоидов на максимальный материнский инстинкт и заботу. Для ее успешной реализации нужен был более высокий уровень умственных способностей, так как ина-

28 Подробнее об этом и о средовых факторах такого выбора см.: Пианка, Э. Эволюционная экология [Текст] / Э.Пианка. - Пер. с англ. Гилярова A.M., Матвеева В.Ф.; Под ред. и с предисл. М.С.Гилярова. — М.: Мир, 1981. — 400 е.: ил. - С. 136-138.

че самка антропоида едва смогла бы обеспечить лучший уход за детенышами. А когда этот уровень появляется, то, как считал Оуэн Лавджой27, он несет за собой целую цепь взаимосвязанных факторов. Во-первых, происходит развитие мозга, и не только матери, но и ее дочери, которая когда-нибудь тоже станет матерью. Во-вторых, затрудняется вынашивание детеныша с крупным мозгом, ибо он требует переноса через плаценту значительного количества энергии. В-третьих, рождением детеныша с большим мозгом увеличивается период его детства, поскольку он не в состоянии сразу использовать этот мозг. В-четвертых, с увеличением продолжительности детства увеличивается период игры (как средства познания), предполагающий наличие партнеров и, следовательно, групповую социальную и протокультурную организацию. В-пятых, адаптация в такой социальной и протокультурной организации достигается только на определенном уровне умственных способностей.

Таким образом, складывается замкнутая система прямых и обратных связей, объединяющая и причину, и следствие, все части которой перекрестно соединены, что, в конечном счете, ведет к образованию групповой (социальной) организации и формированию культуры как компенсаторного механизма утраченных биогенетических функций. Причем генератором этого процесса в силу действия упомянутых факторов становится самка, а не самец, половая стратегия которого направлена на оплодотворение как можно большего количества особей женского пола, ради чего он нарушает элементарные социальные связи и переходит из стада в стадо. Эти же выводы экстраполируются на гоминид, женские особи которых вынуждены были вынашивать потомство долгое время, и в силу своей зоологической беспомощности оно группировалось не вокруг самца, а вокруг самки, становясь не просто утробной семьей, а тем элементарным социализированным биологическим механизмом, который у предков гомо сапиенса, и у него самого, сыграл ключевую роль движущей силы в матриархальной стадии культуросоци-огенеза28. По гипотезе автора, таким социализированным механиз-

27 См. об этом: Джохансон, Д., Иди, М. Люси: Истоки рода человеческого [Текст] / Д.Джохансон, М.Иди. — Пер. с англ. канд. биол. наук Е.З.Годиной. - М., Мир, 1984. - С. 237-240.

28 Следует подчеркнуть, что семью (правда, патриархальную) как ячейку культуры и экономическую единицу оценивал еще Дж.Миллар (1735—1801), а спустя полвека Т.Вайц в книге «Антропология первобытных народов» высказал мысль о единстве человечества и о одинаковых способностях любого народа к развитию культуры. Он же впервые высказался о единстве в человеке двух начал — биологического и социального. См.: Miliar J. The origin of the distinction of ranks (being a reprint of the third édition printed for John Murray in 1779);Waitz Th. Anthropologie der Naturvolker. Bd. I-Vl. Lpz., 1859-1872.

мом (не только биологическим) могла быть дородовая добрачная материнская семья. В своем начале она имела элементарный биосоциальный характер и была создана самкой гоминида на базе временной утробной семьи, или на базе материнско-детской группы в конгломерации первобытной орды. От этих первичных форм дородовая добрачная материнская семья отличалась тем, что она была, возможно, постоянно действующим организмом с биологическими социальным родством, с примитивной системой межпоколенных связей29, фиксирующей накопленный опыт, и с доминированием самки у архантропов и женщины-матери у неоантропов. Получившая на поздних этапах аллегорическое осмысление, такая семья внесла решающий вклад в культурогенез и стимулировала зарождение эпохи, называемой в классической литературе матриархатом.

Возможно также, что матрифеминному доминированию в первобытной орде предшествовал какой-нибудь период первичного, скажем так — «иоумснства», и первых социальных и культурных рефлексий, о которых нет никаких известий. Дав толчок к начальному окультуриванию гоминид, он не смог чего-либо существенного сделать для необратимости этого процесса, поскольку йе имел устойчивой социальной организации. С высокой долей вероятности можно предположить, что только при матрифеминном доминировании, благодаря которому такая социальная организация появляется, врожденный видовой опыт отдает пальму первенства научению, которое стимулирует радикальные морфологические сдвиги (в том числе первичные изменения в микроструктуре мозга), и возникает надбиологический механизм адаптации, то есть человеческая культура и человеческий разум.

В параграфе подробно рассматриваются генетические, трудовые, эволюционные, морфофизиологические, психические, климатические, средовые и другие теории происхождения человека и его культуры, делается вывод, что они, безусловно, входят в состав движущих сил культурогенеза, в целом носящего глубоко комплексный характер, точное определение которого еще предстоит. Возможно, что он вбирает в себя первые осмысленные трудовые операции, первые знаки и первые, понимаемые как протокультура, «нормированные и стандартизованные формы коллективной жизнедеятель-

29 В этом смысле автор согласен с мнением Ю.М.Плюснина, который считает, что межпоколенные, а не только сексуальные взаимоотношения являются основной характеристикой семьи. См.: Плюснин, Ю.М. Проблемы биосоциальной эволюции: Теоретико- методологический анализ [Текст] / Ю.М.Плюснин. — Новосибирск: Наука. Сиб. отдел. 1990. — 240 с. А также [Электронный ресурс] h ttp://www.sati. archaeology. nsc.ru/sibirica/pub/index.html?id=1440.

ности» (формулировка А.Я.Флиера), последствия перестройки сексуальной конституции и способа передвижения гоминид, переход некоторых из них в разряд хищников и выработку произвольных акций инстинктивного труда, а также некоторые другие приспособительные реакции.

В то же время совокупность всех этих предпосылок могла, по всей видимости, плодотворно реализоваться во взаимодействии матери и ребенка в условиях какой-то элементарной социальной единицы-семьи, разрушившей едва начавшую рефлексировать пат-риноуменную орду гоминид. В § 2 («Материнская семья как элементарный социум и движущая сила культурогенеза») дается критический анализ ранее предлагаемых элементарных социальных структур человека, опровергается подхваченный марксистской теорией моргановский тезис о первичности рода30, а не семьи, и подвергаются сомнению другие предложенные исследователями категории элементарного социума. Авторское понимание элементарной семьи находится как бы посредине двух взаимоисключающих друг друга гипотез — западной (патриархальный исток первосоциума) и отечественной советского периода (род как элементарный первосо-циум). Но под элементарной семьей автор понимает не межполовую конструкцию, а межпоколенную социобиологическую единицу, и не патрилинейную, а матрилинейную, и не брачную, а добрачную, и, причем, дородовую. Автор считает, что именно такая семья могла быть в первичных социальных структурах «эмбриональным» первосоциумом, первичной культурной ячейкой, переросшей в социокультурную систему31, под которой нужно иметь в виду матриархат.

30 Л.Морган решительно был против того, что род возник в результате расширения семьи, что семья была первичной формой общественной организации, а род — вторичной. Род, по мнению Л.Моргана, сложился из-за боязни инцеста и является древнейшей социальной организацией См.: Морган, Л.Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации [Текст] / Льюис Г.Морган; Научно-исследовательская ассоциация ин—та народов Севера ЦИК СССР. Т. 1. — Пер. с англ. под ред. М.О.Косвена. - Л.: Изд. ин-та нар. Севера ЦИК СССР, 1934. - 351 с. - (Материалы по этнографии). В диссертации приводятся аргументы, ставящие под сомнение такую категоричность. Речь, на взгляд автора, должна идти о добрачной семье, чьи предыдущие этапы (утробная семья, материнско-детская группа) восприняты человеком от животных, у которых родовых объединений нет.

31 Слово «система» применительно к своей гинекократии упоминает в письме итальянскому археологу Агостино Джервазио и сам И.Я.Бахофен: «Результат этот (то есть, итог работы Бахофена — С.Ф.) состоит в том, что эта система не представляет собой изолированного явления, свойственного одному или нескольким народам, но составляет принадлежность всего человечества и связана не столько с тем или иным происхождением, а с известной ступенью умственного а нравственного развития». Цитата по: Косвен, М.О. Указ. соч.. - С. 108-109.

На передачу знаковых, социальных механизмов сознания была нацелена и самка антропоида, но в системе животной орды в силу в том числе и ландшафтных особенностей (обитание в лесу) период ее взаимодействия с детенышами ограничивался кратким периодом существования биологической семьи. Только подлинно человеческий детеныш благодаря устойчивым отношениям с матерью в условиях социального, а не биологического времени получает от нее навыки означивания и речевого мышления, первые жизнеощущения «здесь и сейчас» или «я и кто-то». В материнской утробе «Он» (в стадии «Оно») есть «Она». Происходят роды (биологический прерыв непрерывности), и «Она» становится первым объектом, на котором «Он» фиксирует свой взгляд, учится соотносить ее знак («слово») с ее образом, предметами и действиями, тренируя в межпоколенном социуме воображепие и стимулируя любовь матери.

На взгляд диссертанта, феномен материнской любви, едва наметившийся у антропоидных обезьян, у прямых предков человека стал мощным полифоническим чувством. Не только для представителя homo sapiens'a, но и для современного человека женщина-мать — это «первый предмет» познания и первая элементарная истина. В истории сознания и мышления, и даже фонетики, детская лалия «ма-ма» — одно из начал препозиционного сознания и первое обобщенное отражение действительности, живое единство звука, воспроизводимого при сосании материнской груди, с самим процессом сосания (то есть с действием), обретающим в этом звуке значепие, и с материнским образом32. При общении сосущего грудь младенца и матери происходит познание субъектом объекта через действие и зрительно-кинестетическое отражение. А на каком-то этапе многотысячелетних радикальных морфо-психо-логических и технологических трансформаций это отражение перерастает у человека в ранние протолингвистические вокализации.

32 Здесь уместно обратиться к Платону, который в «Кратиле» воспроизводит размышление Сократа о соотношении имен и вещей. Сократ не видит лучшего способа создавать понятия и слова, нежели способа «сделать их возможно более тождественными тому, что они должны выразить» [Платон. Крат., 433 е]. Но для нас важно продолжение этой мысли. Далее Сократ говорит, что имена не могли бы стать чему-то подобными, «если бы не существовало начал, содержащих какую-то исконную правильность, из которых составляются имена для тех вещей, которым они подражают. А эти начала, из которых нужно составлять имена, ведь ничто иное, как звуки» [там же.434Ь]. В общечеловеческой лалии «ма-ма», «ма-ми», «ам-ма», «ан-на», «ан-ни», «аб-ба», «эм-ма», «эм-май» и т.д. и содержится, на наш взгляд, та сократовская «истинная правильность» материнского имени и материнского образа, поскольку в своем фонетическом многообразии она воспроизводит причмокивающие звуки ребенка при сосании материнской груди.

Человек становится существом, в сознании которого причмокивающие звуки «ма-ма» превратились в первый идеальный образ, в первый коммуникативный сигнал, выделившийся из системы врожденных сигналов в слово и знак, объединивший мышление и речь в единое целое.

Феноменологическая теория Эдмунда Гуссерля объяснила бы это как рождение в результате феноменологической редукции к своему собственному ego интенционального сознания, благодаря которому человек обретает в виде феномена не просто мир, а интерсубъективный мир, в котором существуют другие, внеположные познающему субъекту «Я». В результате первого познания в опыте живого тела появляется первое «другое» (первое не-Я), то есть «другое Я»33.

По гипотезе автора, для младенца этим первым опытом познания другого тела является сосание материнской груди, а «первым другим», «вживе» находящимся рядом, может быть только кормящая грудью мать. Процесс ее воплощения в первый феномен человека, в первое психофизическое «Я», образующее пару с психофизическим «Я» своего ребенка, мог начаться в условиях элементарного межпоколенного социума, в котором формировался биологический приоритет и социальный авторитет женщины-матери. И этим элементарным межпоколенным социумом, наделенным движущей социальной силой к пробуждению интенционального сознания, давшего старт культурогенезу (как уже было сказано) могла быть гипотетически сконструированная автором модель дородовой добрачной материнской семьи, вызревшей из адаптированных элементов ранее существовавших форм организации древнейших и древних гоминид.

По Лесли Уайту функциональная (уточнение курсивом наше) формула предчеловеческой, антропоидной семьи составляла С = с (сексу), а формула человеческой семьи — С = с 4- К (кооперированное жизнеобеспечение и оборона-нападение)34. У антропоидов семья — это объединение, обеспечивающее секс, семейная организация у них — есть функция секса. К человеческой семье Лесли Уайт добавляет всего только функцию обеспечения жизнедеятельности и оборону-нападение (К). Отношения ребенка с матерью в человеческой семье и процесс смыслотворения, в том числе в речевой

33 Гуссерль, Эдмунд. Картезианские размышления = Cartesianische meditationen / Э. Гуссерль; Пер. с нем. Д. В. Скляднева. - СПб.: Наука, 2006.

- 315 с. - С. 186, 200, 207, 222-232.

34 Уайт, Лесли. Избранное: Эволюция культуры [Текст] / Лесли Уайт. — Пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.

- С. 127-131.

практике, Лесли Уайт не считает функцией семьи, с чем нельзя согласиться. Объясняя происхождение человечества, он «перепрыгивает» через этапы формирования символического мышления и речи и сводит мышление и речь в одну мгновенную точку, интерпретируя эволюционное пространство культуры только до и после нее. На самом деле, решающая пространственная протяженность антропосоцио-и культурогенеза концентрируется именно в этой «мгновенной точке» — в процессе становления мышления и речи при отношениях матери с ее ребенком.

Социобиологическая, социокультурная функция человеческой семьи, в том числе предложенной нами модели реально-аллегорической дородовой добрачной материнской семьи, реализуется в основном и именно в отношениях матери и ребенка, хотя в рамках отношений с половым партнером и взрослыми членами этой семьи включает в себя уайтовские С = с (секс) + К (кооперированное жизнеобеспечение и оборона-нападение). Однако доминирующими функциями в ней выступают, по наше гипотезе, функции В-Н (то есть, воспитание и научение детей, внуков, правнуков матерью, бабушкой и прабабушкой).

Но и этого недостаточно, и правильней будет присоедйнить к функциям В-Н функции С (способность к самосоотносимому сознанию) и © (способность к смыслотворению). Именно в условиях дородовой добрачной материнской семьи, прибавившей к формуле С = с + К функции В-Н (воспитание и научение) и два С — (С прим и С в круге — самосоотносимое сознание и смыслотворение) возник, как предполагает автор, надбиологический механизм адаптации, превративший протокультурные навыки антропоидов и гоминид в устойчивые культурные формы и в подлинно человеческую культуру.

Предполагается, что дородовая добрачная материнская семья сформировалась на основе еще примитивной материнской иждивенческой ячейки с детьми (будущей родьи), состоящей из короткого плеча поколений, потомков одной женщины. Впоследствии она функционировала в условиях созданного ею же достаточно длинного матрилиниджа, своеобразного «агрегата семей». Для многих традиционных культур на поздних матриархальных этапах она могла представлять семизвенную по объему оперативной памяти (в некоторых культурах, как, например, китайская — восьми-девяти-звенную) «фантомную» женскую наследственную линию, в которую входят «Я» реально-аллегорической прапрабабушки, прабабушки, бабушки, матери, дочери, внучки и правнучки, то есть реально-условное СЕМЬ-«Я». В пространственно-временном измере-

нии все реальные и аллегорические «Я» (каждое в свое время) воспроизводят и отбирают через процесс рождения и воспитания индивидуумы. Поэтому прапрабабушку, ее дочь, внучек, правнучек, праправнучек можно обозначить как множителей индивидуумов. Их совокупное «Я» в первозначении морфемы «семь» условно могло означать семя семи матерей — семь «Я». То есть, «СЕМЬЯ» — это семь восходящих и нисходящих поколений женщин (как, например, семь древнеиндийских матрик, семь кельтских матерей, семь славянских рожаниц, семь прабабушек узбеков-карамуртов, семь матерей-прародительниц у нганасан), составляющих единый образ аллегорической матери.

По законам оперативной памяти у многих первобытных культур через семь поколений олицетворением этого образа становится праправнучка прапрабабушки, прошедшая ступени правнучки, внучки, дочери, матери, бабушки, прабабушки и, наконец, прапрабабушки. В памяти следующих поколений она снова фиксируется как прародительница генеральной генетической и социальной наследственной линии и новое первое звено реальных и аллегорических Семи-«Я». В рамках этих Семи-«Я», в свою очередь, воспроизводятся путем расщепления и обобщенного обмена с другой матерью-прародительницей реальные и аллегорические, предродовые семьи-структуры, новые матрилиниджы, локальные материнские группы и материнский род. Социотомия материнского сообщества как эффективная форма регуляции численности отмечена даже у птиц и социальных насекомых, тем более у млекопитающих, к которым относятся приматы. Наглядные примеры этого приводят Р.Фокс, Э.Миссакиан и Л.А.Файнберг35, подчеркивающие, что у приматов самцы покидают стадо одни, а самки уводят с собой всю свою матрилинейную группу, а также линию более низкого ранга. В результате одно стадо разделяется на два. Л.А.Файнберг подчеркивает, что классическая матрилиния у макак-резусов, к примеру, состоит из матери, ее дочерей и сыновей и дочерей и детей дочерей. Наблюдались матрилинии (матрилиниджи — С.Ф.), состоящие из четырех поколений, а возможно, существуют группы из пяти, даже шести поколений (!).

Но у человека происходит не инстинктивная, а осознанная культурно-социальной памятью материнская социотомия, и осознанно

35 См.: Fox, R. Primate Kin and Human Kinship. — Biosocial Anthropology. L., 1975. — P.12—30; Missakian, E. Genealogical Mating Activity in Free Ranging Groups of Rhesus Monkeys on Santiago (M.S.). N.Y. Цитата no: R.Fox. — P. 22; Файнберг, JI.A. У истоков социогенеза: От стада обезьян к общине древних людей [Текст] / Лев Абрамович Файнберг: Акад. наук СССР. Ин—т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая: Отв. ред. А.П.Окладников. - М.: Наука, 1980. — 152 с. — С. 25.

складывается межпоколенная матрилиния, похожая на смоделированную нами материнскую наследственную конструкцию Семь-«я», которая путем расщепления и обобщенного обмена с другой матерью-прародительницей формирует другие реальные и аллегорические семьи-структуры. Если учесть, что по Ф.И.Буслаеву в Древней Руси ласкательное слово «Семыща» означало женщину-мать, жену36, то можно предположить, что у индоевропейцев память о таких структурах, о семи семьицах послужила истоком фонетического слияния «семени-семьицы» с цифрой 7 и образования понятия «семья» уже как структурной фамильной единицы. В мифологическом сознании (пространстве) СЕМЬ-«Я» вместе с «Я» матери-прародительницы мифологизируются в Мировое яйцо и становятся субстанциональной основой коллективного практико-идеалис-тического опыта и коллективного разума Сверх-«я», у многих народов мира, как мы предполагаем, воплощенного в открытый нами аллегорически осмысленный социобиологический Комплекс мате-ри-прародителышцы.

Предложенная расшифровка этого комплекса показывает, что он стягивает аллегорическую наследственную линию в единый образ МАТЕРИ-ПРАРОДИТЕЛЬНИЦЫ, но не воплощает Мать в обычном понимании этого слова. Фигура матери-прародительницы также надличностна, «фантастична», представляет собой межпоколенный коллективный дух, формирующий идеологическую (мифома-гическую) подсистему матриархально-матрифеноменной системы. Мать-прародительница и ее культурный Комплекс — это первичная мат[ь]ерия, мат[ь]рица-матрешка, превратившаяся в сознании

35 См.: Буслаев, Ф.И. Сравнительное изучение народного быта поэзии [Текст] / Ф.И.Буслаев. Догадки и мечтания о первобытном человечестве. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. — 704 с. — С. 101. Здесь чрезвычайно важно иметь в виду, что название числа 7 произошло из морфемы

«семя», которое у протоиндоевропейцев, действительно, означало и женщину-мать, и родовую группу, и род, и челядь. См.: Duden. Das Herkunftswoerterbuch. Manheim und Leipzig. Dudenverlag, 2001. - St. 25 и др. По законам оперативной памяти цифра 7 явилась, вероятно, ключевой в межпоколенном построении женских предков. Мы высказываем это мнение в качестве гипотезы, а не императива, ссылаясь на то, что имеется большое количество мнений по поводу магического (и не только) значения цифры 7. Магия оперативной памяти цифры 7 явилась создателем семидневных сроков недели и четырехчастного членения 28-дневного лунного месяца, совпадающего с менструальным циклом женщины [см. об этом в нашей монографии: Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Хроно-культуро-логическое и фактографическое осмысление / С.Г.Фатыхов. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2008. — 944 с. - С.374, 561-570]. Луна выступает в индоевропейских, семитских и хамитских языках как распределитель и «измеритель» времени, а число 7, таким образом, получает свое универсальное значение, как владычица всего живого. Эрнст Кассирер полагает, что все это становится основанием освящения числа семь в качестве «полного числа», числа «полноты и целостности» [Указ. соч.].

человека матриархально-матрифеноменной эпохи в фантом-объектную культурную категорию. Это первая матриархальная социо-биологическая конструкция в мифологической оболочке для межпоколенной трансляции накопленного культурно-технологического опыта выживания. Межпоколенное ассоциативное поддержание коллективных форм жизни посредством изобретения и сохранения фантомной социобиологической Комплекс-конструкции матерей-прародительниц обеспечивало социальное воспроизводство группы и тех проточеловеческих жизненных технологий, которые оберегали и развивали устойчивость коллективного и культурного.

В параграфах 3 и 4 первой главы («Биогенетические и социокультурные реликты матрифеноменности в элементарных уровнях культурных форм и систем», «Ландшафтно-культурная среда первобытности и матрифеминность жизненных технологий») дается анализ как социобиологических, так и социокультурных реликтов, которые, несмотря на диахроническую размытость, подкрепляют выдвинутую автором матриархально-матрифеноменную гипотезу происхождения человека. Автор рассматривает итоги ант-ропогенетических исследований, подтверждающих особенности мутации метахондриевой ДНК женщины, ставшей прародительницей современных представителей гомо сапенса-сапиенса, и делает попытку опровергнуть господствующий в историко-антропологи-ческой традиции пресловутой тезис о биологичности женщины и дихотомию «женщина—природа, мужчина — культура»37.

В социокультурном аспекте в работе рассматривается сохраняющиеся по сегодняшний день специфические реликты полового разделения труда как открытой в матриархально-матрифеноменную эпоху особой культурной формы зачатков производственных отношений, авункулата, матрилокальности, свидетельствующих, на взгляд автора, о первичности материнского социума. Архаичной мифологемой социокультурной матрилинейности могут являться так называемые материнские классификационные тотемы, поздние изображения которых автор обнаружил в ходе исследования наскальных изображений урочища Сармыш и плато Джиноты (Узбекистан). Впервые в науке дается семантическое толкование этих петроглифов, вводятся в научный оборот результаты исследования матриархально-ландшафтного комплекса на плато Джиноты с мо-

37 В частности, критикуется утверждение Эрика Нойманна о том, что матриархальная группа являлась чисто биологической организационной единицей, а возникновение разума спровоцировала опасность, всегда преследующая мужчин на охоте. См.: Нойманн, Эрих. Происхождение и развитие сознания [Текст] / Эрих Нойманн. — Пер. с англ. — М.: Рефл—бук; К.: Ваклер, 1998. — С. 163.

делированием институционального и мифомагического значения огромного количества подверженных дефляции природных объектов. Человеком матриархально-матрифеноменной эпохи они, вероятней всего, были обращены в своеобразные культурные объекты, содержание которых фиксировали мировоззренческие традиции и порядки.

Важной особенностью культурогенетических процессов являются новационные феномены в жизнедеятельности, поэтому в работе дается сравнительный анализ первобытных жизненных технологий, присущих в животном мире только человеку. Причем их генезис был, очевидно, обусловлен не только закономерностями необходимости, но и импульсным инновационным творчеством отдельных гоминидных групп или индивидуумов, поставленным резкими радикальными изменениями морфологии и среды перед необходимостью отвоевывать новые экологические ниши. Предполагается, что такое иервособытие культуры как внедрение в практику технологии жизнедеятельности через научение, было инициировано женщиной, а не мужчиной. Воспроизводя независимый от генетики опыт, женщина способствовала преодолению генетически фиксированных моторных программ поведения прачелбвека. С философской точки зрения, именно женщина стала создателем психического, социального и материального преизбытка. Утилитарное назначение генезиса культуры и социума, по гипотезе автора, — не только удовлетворение все возрастающих потребностей человека, но и модификация и модернизация их составляющих в соответствии с требованиями адаптивности. Движущими силами такого культурогенеза матриархально-матрифеноменной эпохи в значительной (если не в решающей) степени были, по всей видимости, материнский опыт, материнский разум, матрикульту-ра, материнская прагматичная мысль. Возможно, что именно они привели к обустройству как пещерного, так и другого коммунального быта с помощью вначале примитивных навесов38 (в ходе работы над темой автор провел их реконструкцию в гроте Биронсай), полуземлянок, а затем и укрепленных поселений и крепостей в виде охранительного материнского чрева.

Анализ биогенетических, социокультурных реликтов дает возможность предположить, что матриархат — это не общественно-политический строй, а длительный линейно-синергетический все-

38 С античных времен отмечалось, что у многих народов жилье сооружалось не мужчинами, а женщинами (еще в Средневековье женщины строили жилье у дакотов и эскимосов.). См.: Кулишер, М.И. Очерки сравнительной этнографии и культуры [Текст] / М.И.Кулишер. — СПб.: Брокгауз. Тип. И.П.Скороходова, 1887. - С. 90.

мирно-исторический культурный и социальный процесс, первая в истории человечества культуротворящая матриархально-матрифе-номенная система, сформировавшаяся вокруг женщины и с ее помощью. Она, в свою очередь, делилась на ряд функциональных подсистем (направлений, генерирующих культуру): функциональ-но-биосопиальную. в рамках которой ускорялись морфофизиоло-гические трансформации человека; функционально-социокультурную. в которой определялись как внешние, так и внутренние структурные элементы культуры и социума; функционально-технологическую. обеспечивавшую изобретения жизненных технологий, функционально-идеологическую (мифомагическую). охранявшую идеологию семейно-родового равенства и базировавшуюся на мифома-гических конструкциях биологического приоритета и социального авторитета матери-прародительницы.

Изучение матрифеноменных аспектов матриархальной культуры высвечивает и некоторые этапы развития человечества, которые не укладываются в традиционные, андроноцентристские схемы происхождения гомо сапиенса, его культуры. В методологических подходах культурологии, культурной антропологии и исторической феминологии в работе предлагается социогендерная периодизация истории человечества. Она моделируется диссертантом с учетом гипотетически выстроенных биосоциальных, культурных и социотехногенных структур и может состоять из 4 эпох: патрикоу-менной. матрифеноменной. патримизогинической (женоненавистнической) и квазифеминной.

Вторая глава представленной к защите работы («Культурный детерминизм половой жизни в матриархально-матрифеномен-ной эпохе») состоит из пяти параграфов: 2.1. «Феномен человеческой сексуальности и первобытные формы брака (в аспекте социокультурного анализа)»; 2.2. «Проблема промискуитета и трансформация доминантности. Сексуально-духовный катарсис оргиас-тических празднеств»; 2.3. «Амазонки и социокультурный феномен дислокального проживания полов»; 2.4. «Женские инициации в палеолите как культурная форма установки половозрастного статуса (гипотетическая реконструкция по сакральному комплексу Иг-натиевской пещеры)», 2.5. «Матрифеминные и социобиологичес-кие аспекты любви (культурологический анализ)».

Основная фабула главы заключается в том, что начало культу-рогенеза сопровождалось не только жестким естественным отбором по показателям дееспособности индивидуумов, а в существенной мере обеспечивалось отличиями половой активности человека от животной половой активности. Суть этих отличий — несовпаде-

ние стратегий женского и мужского удовлетворения и гиперсексуальность человека, возможно, сыгравшая в культурогенезе исключительную роль и провоцирующая промискуитетные связи (параграфы 1, 2). Представлять промискуитет основным признаком матриархата, как это делали классики марксизма-ленинизма, будет не совсем верно39, но на заре антропогенеза существовал ограниченный промискуитет, обеспечивающий свободное скрещивание особей в популяции.

Только с возникновением рода матриархальная элита взяла под контроль половую жизнь и изобрела культурные шифры, препятствовавшие физиологическому совокуплению между соплеменниками и членами эндогамных групп40. Создание социокультурных половых отношений и ритуалов заключения браков вошло в разряд гениальных открытий умиравшей матриархально-матрифено-менной эпохи. Во-первых, они обеспечили целевые установки труда и его половое разделение. Во-вторых, благодаря социализированным брачным нормам и установкам, возникли постоянные интимные отношения, породившие любовь и ласку. В-третьих, развивая социальные качества личности, они разрушили животную природу человека и на базе рудиментов материнской семьи образовали общественные отношения. В-четвертых, в условиях социально организованных половых связей развивалась вглубь система родства, хотя промискуитетная стратегия распространения генетического материала так и не была преодолена и прикрывалась доминантным правом матриархальной элиты.

Явление доминантной трансформации открыто автором при анализе мифологических и обрядовых артефактов41 и трактуется в работе как обрядово-ритуальная и сакральная консервация биологических законов естественного отбора. К самой древней трансформации доминантности можно отнести таврогамию — воображаемую половую связь с животным тотемом и реальную половую связь с его представителем. Следы теогамной таврогамии обнаружены диссертантом в Игнатиевской пещере на Южном Урале, где человек

39 Э.Пиапка, например, утверждает, что промискуитет является только идеальной структурой брачных отношений, когда любая особь имеет равную вероятность скрещивания с любой другой особыо. «Истинный промискуитет, приводящий к панмиктической популяции, в высшей степени маловероятен и, по-видимому, не существует». См.: Пианка, Э. Указ. соч. — С. 177.

40 Лобок, A.M. Антропология мифа [Текст] / A.M.Лобок. — Екатеринбург: БКИ, 1997. - С. 22.

41 Фатыхов, С.Г. Указ. соч. — С. 588—601. См. также нашу монографию: Фатыхов, С.Г. Новая археология матриархата. Социокультурный анализ реликтов: монография [Текст] / С.Г.Фатыхов; Челябинская госакадемия культуры и искусств; науч. ред. В.С.Цукерман. — Челябинск: ЧГАКИ, 2009. - 252 с. - С. 95-102.

верхнего палеолита нарисовал на плафоне Дальнего зала весьма характерный сюжет с женщиной и двурогим быкоподобным существом. Это наиболее примитивный вариант таврогамной трансформации, демонстрирующий перенесение плодородящей силы животного на человека. В определенный период матриархально-матри-феноменной эпохи сакрализацию доминантного права обеспечивал животный тотем, потом «родилась» плеяда всемогущих божеств-производителей, от имени которых жрецы-доминанты принуждали девушек и красивых женщин вступать с ними в половую связь под видом проведения обряда Священного брака (hieros gamos). Впоследствии первое плододарящее право переходит к правителю-царю, а от него к собственнику-сенъеру.

В качестве рудиментов промискуитетной стратегии в работе также рассматриваются половые табу, оргиастические нападения и праздники, которые имели отношение к образу матери-прародительнице и в определенной степени породили гамму моральных и нравственных установок, экзогамию и дислокальное проживание полов (амазонство). В работе предполагается (параграф 3), что под амазонками «скрывалась» реально-аллегорическая, социокультурная конструкция дородовых материнских семей или линиджей, или локальных женских сообществ. В то же время амазонство — это всепред-ставленная в культурной истории человечества форма половой ин-культурации женщин, сексуально-поведенческая, морально-установочная, педагогическая мифологема временных социальных и возрастных коллективов женщин, вынужденных по каким-то групповым культурным правилам или нормам, по естественным и неестественным причинам проживать обособленно от мужской половины, например, во время проведения обрядов инициации.

Автор вводит в научный оборот проведенную им гипотетическую реконструкцию подобного обряда на примере сакрального комплекса Игнатиевской пещеры, используя сделанную им же семантическую интерпретацию полихромного сюжета на «Черном плафоне» Дальнего зала (параграф 4). В работе предлагается авторский сценарий возможной инициации, обусловленный морфологией самой пещеры и представлениями матриархального человека о таврога-мии. Выдвигается гипотеза о том, что Игнатиевская пещера является уникальным свидетельством глубочайших по древности мировоззренческих представлений человечества о таинствах рождений-перерождений. По версии автора, одна из целей женских обрядов инициации заключалась в фиксации на сознательном и бессознательном уровнях архетипа матери-прародительницы, который обеспечивает сохранение традиций природного бытия и социума.

В 5-м параграфе подчеркивается, что репродуктивные задачи ини-циаций угнетали индивидуальные половые и психоэмоциональные предпочтения, которые на поздних этапах матриархально-матрифено-менной эпохи все-таки смогли трансформироваться в любовь. В работе любовь рассматривается в аспекте феминного фактора окультуривания полового влечения и трактуется как самая сложная система формирования брачных пар. Человек представляет собой диалогическую реальность, он как никто иной в мире для идентификации своей личности нуждается в отношении «Я—Ты», высшей стадией которого становится любовь. По гипотезе автора, любовь в соответствии с принципами геннокультурной коэволюции завершает образ человека в его генезисе. Любовь - это очищенная культурой, сублимированная через культуру, разбиологиченная сексуальность, в том числе генерируемая любовным лепетом-словом человека. Предполагается, что звуковое восприятие и воспроизводство сексуального лепета (как и сосание материнской груди) привело человека к семиотизации сексуальных эмоций в слове-значении. У народов мира им стала звукоподражательная лексическая единица, образовавшаяся при жестком размыкании губ во время мягкого, нежного и страстного поцелуя (транслитерация «ляб», «лабв», «лав»). Возможно, что любовное {эормота-ние закрепляло эмоциональные особенности половых отношений, создавало историческое пространство любви, которое развивалось с помощью приемов матриархально-матрифеноменной магии.

Третья глава диссертационной работы («Матрифеноменные истоки мифомагического и религиозного сознания») состоит из пяти параграфов: 3.1. «Образы матерей-прародительниц, их трансформация и проблема перворелигии»; 3.2. «Мифорелигиозная семантика матриархально-матрифеноменных сюжетов в наскальной графике»; 3.3. «Культурные особенности ландшафтно-рукотворных святилищ и храмов женских божеств»; 3.4. «Ритуал и матриархаль-ность мифомагического сознания»; 3.5. «Крушение матриархально-матрифеноменной эпохи». В социокультурном аспекте рассматривается становление в рамках мифологического сознания культуры интеллектуальных рефлексий и образных интерпретаций. Вновь повторяется тезис о том, что вспышка прарелигиозного сознания возникает уже с произношения первой лалии, которая становится и первым нарицательным именем. Возможно, что лалия «ма-ма» — это перволик, переросший в лик Матери-прародительницы, Богини-Матери, одно из начал культуры — первоактный культуро-генез. Без этого первоэлемента было бы невозможным образование последующих смыслов и десятков тысяч имен-меток природных объектов, животных и растений, явлений и стихий.

Матрифеноменность дородового матриархата неизбежно должна была приводить к обожествлению в первую очередь матери. Мать-прародительница, ее мифологический комплекс предопределили всю сакральную структуру сознания и сакральную практику человечества (обо всем этом в параграфе 1). Экстатический и религиозный опыт человека начинается с поклонения не доминирующему животному тотему, а фантомному образу матери-прародительнице, которая наряду с реальной матерью, выпестовывая потомство, давала ему отсутствующее у животных мироощущение «здесь и сейчас». На каком-то этапе своего развития человек посредством семиотически насыщенной культурной формы в виде фетишизированного образа решил закрепить первую страничку истории «там и тогда», чтобы не только регулировать свое сиюминутное существование, но и предугадывать будущее в «где-то потом». Вот почему, по гипотезе автора, почти каждая дородовая добрачная материнская семья имела в далеком прошлом свой фетиш воображаемой матери-прародительницы. Верхнепалеолитические фетиши можно расценивать как важную генерацию (в образе матери) актов искусства, отражающего социальные предпочтения и духовность первобытного человека.

В работе дается обзор открытых археологами и этнографами артефактов, представляющих пластический образ матери-прародительницы, включая скульптурки «палеолитических Венер» неоантропов и примитивные куклы-аэлы представителей коренных народов Сибири, Америки, Европы и Малой Азии. Опровергая версию о сексуально-эротическом мотиве производства палеолитических пластических образов женщин, автор доказывает, что для первобытного человека женщина в ее основной функции (материнстве) есть не объект сексуальных фантазий и притязаний, а форма и содержание жизни, его прошлой и будущей протяженной истории. Короткая протяженность, которую являют собой женщина-мать и «Я», становится предпосылкой самой истории, началом отделения «Я» от внешнего мира, но через мать. Осознав женщину и свою мать как первореальность, человек через муки познания увидел в них и конечную реальность, абсолютную реальность, сверхреальность, то есть божество. Первозданная женщина, мать-прародительница — это созданная памятью культурная форма, которая, по всей вероятности, являлась основным смыслоносителем матриархальной эпохи. Это первомиф, перворелигия человека, необходимая категория сознания и бытия вообще.

На основе анализа мифологического наследия народов мира делается предположение о том, что с появлением признаков цивилизаций фантомные образы матерей-прародительниц (как культурные паттер-

ны) в силу адаптивной модернизации и инноваций теряют первоначальный семантический смысл и связываются уже не с одинокой фигурой женского архетипа, а распадаются на сотни женских божеств, которые увязываются уже с важными природными явлениями: одновременно олицетворяют космос (культуру) и хаос (дикость). Это иллюстрирует проведенный в параграфе 2 семантический анализ переоткрытого автором в урочище Сармыш (Узбекистан) уникального петроглифа, который, на взгляд диссертанта, является графической абстракцией Комплекса матери-прародительницы эпохи поздней бронзы.

Названный автором «Солнечной капсулой», петроглиф изображает обрамленную 12-ю солнечными лучами яйцевидную капсулу, внутри которой на перекладине находится фертаобразная фигурка женщины в короткой, похожей на травяную, юбочке. Капсулу-ковчег с двух сторон поддерживают выбитые в профиль две человеческие фигуры, стоящие на перекладине. Их самих держат на вытянутых руках два всадника на копе, может быть символизирующем ритуального перевозчика душ на небеса.

Сармышский сюжет уникален в общекультурном плане, так как демонстрирует уровень развития культурной семантики в эпоху бронзы. Возможно, что фигура внутри капсулы - это воображаемая Богиня-мать. Яйцевидная капсула - мифографическое исполнение контуров материнского лона, Мирового яйца готового к новому деторождению по направлению к Солнцу, символизирующего в пресветлом мраке сознание-разум. 12 солнечных лучей над капсулой-ковчегом — метафора света первого дня творения мира, ура-ническая сфера, «венец из двенадцати звезд», который уже в неолите имела мать-прародительница.

В параграфе 3 («Культурные формы ландшафтно-рукотворных святилищ и храмов женских божеств») подчеркивается, что петроглифы, аналогичные «Солнечной капсуле», переоткрытой автором и впервые в науке подверженной семантическому анализу, выбивались обычно в сакральных ландшафтных зонах, неподалеку от примитивных храмовых комплексах матерей-прародительниц. Автор в течение 20 лет изучал подобные комплексы в Средней Азии и на Урале42 и пришел к мысли, что их сакральный смысл сопря-

" Подробно отражены в наших работах: Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Хроно-культурологическое и фактографическое осмысление [Текст] /С.Г.Фатыхов. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2008. - 944 е., ил. — С. 141-165; Фатыхов, С.Г. О почитаемых деревьях и камнях (из окрестностей г. Навои) [Текст] / С.Г.Фатыхов // Научно-технический прогресс в развитии городов Узбекистана. - Навои, 1979. - С. 44-45; Фатыхов С.Г. [фото Б.С.Шалатонина]. «Святые» объекты природы в окрестностях г. Навои [Текст] / С.Г.Фатыхов // Научно-технический прогресс в развитии городов Узбекистана. - Навои, 1979. - С. 39-40.

жен с плодородящими функциями женщины-матери, с ее непостижимым таинственным лоном в образе капсулы-детинца или пещеры. Ритуальная пещера имитировала не только женскую матку, но и образ Вселенной. Пребывание в ней может означать и жизнь в ином, более объемном и сложном мире, в который человека отсылает его рождение матерью. Со строительством храмов женским божествам человек стал выстраивать культурные связи между чревом матери-прародительницы и архитектурой Вселенной, природы и социума, в которых он пребывает.

Предполагается, что именно на этой основе происходила эволюция мифомагического сознания и генерация женской религиозности (параграф 4). Помещенная в храм мать-прародительница стала семиотической хранительницей семейно-родового опыта поколений. Общаясь с ней, первобытный человек создал бесконечное число мифических творений, помогавших ему в бесписьменных условиях консервировать и транслировать коллективный опыт и коллективный дух.

В работе подчеркивается, что смысл матриархально-матрифе-номенной эпохи — первичное мифологическое и религиозное осмысление человеком себя и открывшейся ему в знаковом мифологическом сюжете природной реальности. Исследованный автором и прокомментированный во 2-й главе сюжет с быкоподоб-ным существом и женщиной из Игнатиевской пещеры, возможно, представляет собой древнюю экспликацию мифов об оплодотворении матери-прародительницы или ее дочери. В работе предполагается, что игнатиевский мотив Женщины и Единорого-быко-носо-рого-подобного существа прошел четыре трансформации и был ключевым фактором, объяснявшим преддверие прихода героической эпохи, когда место таврогамного доминанта занимает мужчина-герой, единовладелец женщины, получивший это право в моногамном браке. И эта трансформация произошла в неолите, в период крушения матриархально-матрифеноменной эпохи (параграф 5). Неолитическая революция, по предположению автора, стала первым «восстанием масс», в результате которого сквозь хтонический матриархальный заслон прорвались никому неведомые эскадроны будущих цивилизаций. Первозданная материя культур, сотканная материнским феноменом, была грубо нарушена охотничье-военным, рационализмом мужчин и массовым потребительством. Культ технократического разума обрушил свою культурную черствость на женщину и начал культивирование мизогинии, ратовавшей за ограничение ее прав. .

В заключении обобщены результаты исследования, его основные выводы, опровергающие утверждение, что метафизическое

значение матриархата как опыта совершенно не оказало влияния на культурогенетическуго историю.

Список работ, опубликованных в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК:

1. Фатыхов, С.Г. Реликты матриархально-матрифеноменных технологий жизни и быта [Текст] / С.Г.Фатыхов // Вестник Моск. гос. ун-та культуры и искусств. - 2009, № 3 (29). - С. 46-51 (0,6 п.л.).

2. Фатыхов, С.Г. Межпоколенная связь в доистории человека [Текст] / Фатыхов С.Г. // Вопросы культурологии. Научно-практический и методический журнал, - 2009, №8. - С. 26-28 (0,35 п.л.).

3. Фатыхов, С.Г. Матрифеноменные истоки прототехнических опытов первобытного человека [Текст] / С.Г.Фатыхов // Личность. Культура. Общество, Т. 11. - 2009. - Вып. 4 (51-52). - С. 493-499 (0,6 п.л.).

4. Фатыхов, С.Г. Матрифеноменный смысл ландшафтно-рукотвор-ных святилищ [Текст] / С.Г.Фатыхов // Вестник Челяб. гос. ун-та. -2009. - Вып. 15 (49). - С. 31-34 (0,6 п.л.).

5. Фатыхов, С.Г. Трансформации доминантного права и таврогамия [Текст] / С.Г.Фатыхов // Вестник Челяб. гос. ун-та. - 2010. - Вып. 16.-С. 45-49 (0,8 п.л.).

6. Фатыхов, С.Г. Обряды инициации как акт творения традиций и социальной ответственности [Текст] / С.Г.Фатыхов // Обсерватория культуры. - М.: РГБ; «Ипформкультура». - 2010, № 2. - С. «129-132 (0,4 п.л.).

7. Фатыхов, С.Г. Матриархально-матрифеноменные истоки любви и ее психобиологическая сущность [Текст] / С.Г.Фатыхов // Личность. Культура. Общество, - 2010. - Т. 12. Вып. 1 (53-54). - С. 334-339 (0,5 п.л.).

8. Фатыхов, С.Г. Проблема элементарного социума человека и начала смыслотворения [Текст] / С.Г.Фатыхов. - Вестник Московского Государственного университета культуры и искусств. — 2009, № 4 (30). - С. 19-24 (0,6 п.л.).

9. Фатыхов, С.Г. Кибернетические уровни культуры: фантазии или реальность? [Дискуссионная статья о кибернетической шкале культурных этапов, предложенной С.Н.Гринченко] / С.Г.Фатыхов // Вестник Челяб. госуд. акад. культуры и искусств. — 2009. — № 3 (19). — С. 64-68 (0,5 п.л.).

Монографии:

10. Фатыхов С.Г. История женщины [Текст] / С.Г.Фатыхов. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2000. — 464 е.: ил. — (Библиотека философа: Философский андеграунд Урала) (24,3 п.л.).

11. Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Опыт сравнительной фактографии [Текст] / С.Г.Фатыхов. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2004. — 792 е.: ил. (83,16 п.л.).

12. Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Хроно-культуроло-гическое и фактографическое осмысление [Текст] / С.Г.Фатыхов. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2008. — 944 е.: ил. (99,12 п.л.).

13. Фатыхов, С.Г. Новая археология матриархата. Социокультурный анализ реликтов: монография [Текст] / С.Г.Фатыхов; Челябинская государственная академия культуры и искусств; науч. ред. В.С.Цу-керман. - Челябинск: ЧГАКИ, 2009, - 252 е.; ил. (17,25 п.л.).

Статьи, материалы докладов

14. Фатыхов, С.Г. Карнабский подземный водосборник [Акведук ранней античности и развалины храма богини Анахиты] / С.Г.Фатыхов [фото Б.С.Шалатонин] // Материалы научно-технич. и теоретич. конференции (26-28 апреля 1976 г.). - Навои, 1978. - С. 130-134 (0,2 п.л.).

15. Фатыхов, С.Г. О почитаемых деревьях и камнях (из окрестностей г. Навои) [Языческие, матриархальные представления о необыкновенных объектах природы]. / С.Г.Фатыхов // Научно-технич. прогресс в развитии городов Узбекистана. — Навои, 1979. - С. 44-45 (0,1 п.л.).

16. Фатыхов, С.Г. «Святые» объекты природы в окрестностях г. Навои [О матриархальной сакрализации ландшафтных зон и объектов] / С.Г.Фатыхов [фото Б.С.Шалатонин] // Научно-технич. прогресс в развитии городов Узбекистана. - Навои, 1979. - С. 39-40 (0,1 п.л.).

17. Фатыхов, С.Г. История женской красоты [Текст] / С.Г.Фатыхов. - «Звезда Востока». - 1993. - № 5-6. - С. 173-189. (0,8 п.л.).

18. Фатыхов, С.Г. Память веков на скалах [Петроглифы и матриархальные представления человека эпохи бронзы] / С.Г.Фатыхов. — «Узбекистан». - 1993. - №4. - С. 51-53 (0,07 п.л.).

19. Фатыхов, С.Г. О роли женщины в происхождении разума [Текст] / С.Г.Фатыхов // Социум и власть. — Уральская акад. гос. службы, НП «Институт развития города». — 2004. - №4. - С. 82-86 (0,4 п.л.).

20. Фатыхов, С.Г. Миф и магия как социальная предпосылка религиозности [Текст] / С.Г.Фатыхов // Социум и власть. — Уральская акад. госуд. службы, НП «Институт развития города». — 2005. — №.1. — С. 96-100 (0,4 п.л.).

21. Фатыхов, С.Г. Фетишизация и трансформация в женские божества матерей-прародительниц [Текст] / С.Г.Фатыхов. — Вестник Че-ляб. госуд. акад. культуры и искусств. - 2005. - № 2 (8). - С. 157-164 (0,4 п.л.).

22. Фатыхов, С.Г. Социокультурные аспекты антропологии «женского» [Текст] / С.Г.Фатыхов // VI конгресс этногр. и антропологов России, СПб, 28 июня-2 июля 2005 г. Тез. докл. - Отв. ред. Ю.К.Чистов. СПб.: МАЭ РАН, 2005. - С. 293 (0,02 п.л.).

23. Фатыхов, С.Г. О «Мировой истории женщины» [Текст] / С.Г.Фатыхов. - Автограф. - Челябинск-АРТ, 2005. - № 3 (25). - 103 е.; ил. - С. 11-16 (0,7 п.л.).

24. Фатыхов, С.Г. Матриархальная семантика каменной графики неолита [Текст] / С.Г.Фатыхов. — Вестник Челяб. госуд. акад. культуры и искусств. - 2006. - № 1 (9). - С. 157-164 (0,4 п.л.).

25. Фатыхов, С.Г. Тайны Игнатиевской пещеры [Гипотетическая реконструкция обрядов женских инициаций в палеолите] [Текст] / С.Г.Фатыхов // Живая планета. — «Веси». Изд. под патронатом Всемирной федер. ассоц. центров и клубов ЮНЕСКО). Екатеринбург. -2007, №1. - С. 35-44 (0,8 п.л.).

26. Фатыхов, С.Г. Сакральные смыслы «Острова Веры» [Матриархальные памятники на озере Тургаяк] [Текст] / С.Г.Фатыхов // Живая

планета. — «Веси». Изд. под патронатом Всемир. федер. ассоц. центров и клубов ЮНЕСКО). Екатеринбург. - 2008, №8. С. 90-94 (0,7 п.л.).

27. Фатыхов, С.Г. Зороастрийско-индоарийские и раннехристианские мотивы в семантике одного графического архетипа матери-прародительницы [Текст] / С.Г.Фатыхов // Социокультурная реальность: спектр аналитических подходов: [сб. науч. тр.]. — Челяб. госуд. акад. культуры и искусств. - Челябинск: ЧГАКИ: Гротеск, 2008. - 303 с. -С. 250-259 (0,5 п.л.).

28. Фатыхов, С.Г. Мать-прародительница - кто она? [Текст] / С.Г.Фа-тыхов // Женская тендерная история Отечества: новые проблемы и перспективы. — Материалы межд. науч. конференции. 19-21 июня 2009 г., г. Петрозаводск. — Ин-т этнологии и антропологии им. H.H.Миклухо-Маклая РАН. - М.: ИЭА РАН, 2009. - С. 37-38 (0,07 п.л.).

29. Фатыхов, С.Г. Богиня на скале - кто она? [Расслоение матриархальных смыслов] / С.Г.Фатыхов // Живая планета. — «Веси». Издается под патронатом Всемирной федерации ассоциаций, центров и клубов ЮНЕСКО). Екатеринбург. - 2009, Хгб (54). С. 23-28. (0,7 п.л.).

30. Фатыхов, С.Г. Матрифеноменность матриархальной эпохи [Текст-сообщение] / С.Г.Фатыхов. — VIII Конгресс этнографов и антропологов России: тезисы докладов. Оренбург, 1—5 июля 2009 г. // редк.: В.А.Тишков [и др.]. — Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 2009. -600 с. - С. 527 (0,05 п.л.).

31. Фатыхов, С.Г. Матриархальная семантика уникального петроглифа урочища Сармыш [Текст-сообщение] / С.Г.Фатыхов. — VIII Конгресс этнографов и антропологов России: тезисы докладов. Оренбург, 1-5 июля 2009 г. // редк.: В.А.Тишков [и др.]. - Оренбург: Изд. центр ОГАУ, 2009. - 600 с. - С. 527-528 (0,05 п.л.).

32. Фатыхов, С. Генетический код поэзии [Общекультурная проблематика современности, авестийская этимология и топонимика матриархальных времен] [Текст] / Салим Фатыхов [постановка вопросов: Нина Ягодинцева] // Вестник Челяб. госуд. акад. культуры и искусств. - 2010. - № 1 (21). - С. 104-112 (0,9 п.л.).

33. Фатыхов, С.Г. Мегалиты Южного Урала как историко-культурное и природное наследие региона [Мегалиты, женские божества и символы] [Текст] / С.Г.Фатыхов //Грибушинскиечтения-2011. На стыке традиций, эпох, континентов. — Тезисы докладов и сообщений VIII Всероссийской научно-практической конференции. — Кунгур, 19— 23 апреля 2011 г. - С. 89 - 92 (0,3 п.л.).

34. Fatykhov, S. History Engraved in Stone [Обзор петроглифов матриархальной эпохи] / Uzbekistan Airways, 1993, №4. — P. 51—52 (вместе с фото 0,07 п.л.).

Фатыхов Салим Галимович

МАТЕРИНСКИЙ ФЕНОМЕН В КУЛЬТУРОГЕНЕЗЕ

(Гипотетическое моделирование и осмысление первоначал)

Специальность 24.00.01 — теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Компьютерная верстка Я.С.Недвига

Подписано в печать 28.07.2011. Формат 60x84 '/,„. Усл. печ. л. 2,0. Уч.-изд. 1,87. Тираж 120 экз.

Банк культурной информации. 620026, Екатеринбург, ул. Р.Люксембург, 56. Тел./факс +7(343) 251-65-26. E-mail: bki@sky.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Фатыхов, Салим Галимович

ВВЕДЕНИЕ. .5 СТр.

Глава 1. МАТРИФЕМИННАЯ СТРАТЕГИЯ БИОСОЦИАЛЬНЫХ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ПРОЦЕССОВ В ДОИСТОРИИ ЧЕЛОВЕКА

§1.1. Биосоциальные предпосылки культурогенеза и образования материнской семьи. 37 стр.

§ 1.2. Материнская семья как элементарный социум и движущая сила культурогенеза.66 стр.

§ 1.3. Биогенетические и социокультурные реликты матрифеноменности в элементарных уровнях культурных форм и систем.91 стр.

§ 1.4. Ландшафтно-культурная среда первобытности и матрифеминность жизненных технологий.111 стр.

Глава 2. КУЛЬТУРНЫЙ ДЕТЕРМИНИЗМ ПОЛОВОЙ ЖИЗНИ В МАТРИАРХАЛЬНО-МАТРИФЕНОМЕННОЙ ЭПОХЕ

§ 2.1. Феномен человеческой сексуальности и первобытные формы брака (в аспекте социокультурного анализа).141 стр.

§ 2.2. Проблема промискуитета и трансформация доминантности.

Сексуально-духовный катарсис оргиастических празднеств. 157 стр.

§ 2.3. Амазонки и социокультурный феномен дислокального проживания полов. 177 стр.

§ 2.4. Женские инициации в палеолите как культурная форма установки половозрастного статуса (гипотетическая реконструкция по сакральному комплексу Игнатиевской пещеры).190 стр.

§ 2.5. Матрифеминные и социобиологические аспекты любви (культурологический анализ).209 стр.

Глава 3. МАТРИФЕНОМЕННЫЕ ИСТОКИ МИФОМАГИЧЕСКОГО И РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ

§3.1. Образы матерей-прародительниц, их трансформация и проблема перворелигии.229 стр.

§ 3.2. Мифорелигиозная семантика матриархально-матрифеноменных сюжетов в наскальной графике.251 стр.

§3.3. Культурные особенности ландшафтно-рукотворных святилищ и храмов женских божеств.269 стр.

§ 3.4. Ритуал и матриархальность мифомагического сознания. .285 стр.

§ 3.5. Крушение матриархально-матрифеноменной эпохи.303 стр.

Введение диссертации2011 год, автореферат по культурологии, Фатыхов, Салим Галимович

Актуальность темы исследования обусловлена, прежде всего, необходимостью с точки зрения достижений современной науки не просто рассмотреть фундаментальные по своей значимости процессы культурогенеза в доисторической эпохе развития человека, но и на базе новых идей и концепций попытаться ответить на вопросы, до сих пор волнующие ученых. Что привело наших далеких предков к произвольной поведенческой программе, к начальным актам культуротворения и межпоколенной социализации, чем и кем этот процесс стимулировался и каково будущее человека как представителя животного мира, создавшего для себя культурное пространство?

Не найдя хотя бы части ответов на эти вопросы, не познав движущих сил культурного и социального генеза в доистории человека, точнее даже - не познав основной движущей силы, трудно спрогнозировать его новые вариации в ошеломляющем многообразии существующих сегодня социокультурных форм и систем. Вот почему важно рассмотреть доисторический культурно-социогенетический процесс в его матрифеноменных составляющих, тесно вплетенных в неразрешенную до сих пор проблему матриархата. Муки рождения и воспитания человека - это взаимосвязанные муки существа, сумевшего в длительном процессе своего становления с помощью женщины-матери стать онтологическим кентавром. Одна его половина находится в биологических тенетах, другая - надбиологична и принадлежит сознанию. Если человек сохранит этот уникальный баланс, значит — он сохранит адаптированные скорости эволюции и инновации культурных форм и культурных систем.

Речь, безусловно, идет не о биологической скорости как таковой, а в осознании изменяемых с помощью информационных технологий человеческих качеств и способностей, считавшихся ранее субстанциальными, в деградации пространственно-временных характеристик культуры. Речь также идет о проблеме и темпах исторического движения, в рамках которого могут прерваться культрогенетические процессы. Фактор ускорения немыслим без фактора торможения, а значит можно предположить, что сегодняшнее существование нашего вида, его культурных и социальных систем под воздействием гипертехнократических трансформаций когда-нибудь остановится. Человек может вернуться к своему изначальному биологическому пространству или же, потеряв субъектность, стать техногенетической машиной, биокибером. И тогда архетип женщины-матери, сложившийся за сотни культурогенетических тысячелетий, останется, возможно, в своем практическом функционировании единственным и определяющим источником нового процесса культурной адаптации и новой геннокультурной истории человечества.

Матрифеноменный культурогенез осмысливается нами не как рождение и развитие обособленных явлений, а как единство культурной триады: материальная форма, знак, норма, как совокупность многотысячекратных культурных и социальных актов в доистории человека, результаты которых либо исчезли со временем, но частично сохранились в реликтовых пережитках, либо трансформировались в инновационных вариациях в этнические или общемировые нормы современных социокультурных систем. Мы считаем, что человеческая культура как таковая - не просто компенсаторный механизм утраченных человеком биогенетических функций, или вторая надбиологическая и генетически ненаследуемая природа, имеющая материально-предметную и духовную сущность. Это — сформированная уже в доисторическую эпоху в пассионарных опытах женщины-матери система коллективного бытия и сознания нашего вида, которая позволила ему в начале начал поэтапно создать вокруг себя и в себе самом среду инобытийного культурного пребывания в организованном в адаптивных вариациях социуме. Можно допустить и другие дефиниции по отношению, к примеру, протокультурных комплексов в примитивных биологических системах1, хотя

1 В этом смысле автор поддерживает тезис А.Я.Флиера о том, что культуру как жизнь или сущность человека невозможно выразить в простой и короткой дефиниции [452. С. 15]. Правда, что касается протокультурных, протокультуральных, акультуральных комплексов в примитивных биологических системах (что бы они не означали) - отождествлять их с их анализ не входит в круг научных интересов, затронутых в настоящем исследовании.

Характеризуя степень разработанности заявленной темы, важно подчеркнуть, что первые попытки осмыслить роль женщины-матери в становлении и развитии человека и его культуры, морфофизиологические, психологические и поведенческие особенности «второго пола» предпринимались уже Гесиодом, Плутархом, Плинием Младшим, Светонием и некоторыми другими мыслителями античности. Несохранившийся труд Гесиода «Каталог женщин, бывших в связях с богами», судя по псевдогесиодовскому «Каталогу женщин», был предположительно посвящен влиянию женщин на формирование раннеантичного мифологического сознания и древнегреческого Олимпа. Также не дошедший до наших дней трактат Гая Светония Транквила «История знаменитых блудниц» близок по оценкам его современников фрагментарной работе александрийского грамматика II века Аполлодора «Об афинских гетерах» и тематике доступных исследователю отрывков из трудов об афинских гетерах Аристофана-Византийского. «Жизнеописание знаменитых женщин», оказавших влияние на общественные и политические процессы китайских цивилизаций, написал древнекитайский писатель Дю Сян, а его анонимные современники составили «Словарь фамилий знаменитых мужей и добродетельных женщин, живших при всех династиях» (Ли-дай-минг-сянь-линюй ши-син-пу).

Перечисленные выше труды античных мыслителей, включая «О доблести женской» и «Изречения спартанских женщин» Плутарха, носили дидактический или хроникально-справочный характер, представляющий термином «культура» даже с добавлением «прото», или «а» надо весьма осторожно, что авгор уже подчеркивал ранее [443. С. 66-67]. Первичная этимология слова «культура», на наш взгляд, близка к понятию «возделанная рукой среда обитания» (вспомним Марка Порция Катона Старшего и его «Агрокультуру»). Главной морфемой в слове «культура» является почти ностратический корень «ку», во многих языках означающий руку. Древнешумерское «ку» — это рука, тюркское «кул» - тоже рука, русские «кульгя», «кулак» - часть руки, китайское «кули» - раб, добавочные руки и т.д. Рукой обладает единственное на земле существо - человек. Вот почему, видимо, надо согласиться и с утверждением Лесли Уайта о том, что человек - «единственный из живых видов обладает культурой< .> ни один другой биологический вид не имеет и не имел культуры» [416. С. 51]. некоторые особенности нравственной парадигмы рассматриваемых эпох, но не достаточный для развития и культурогенетического осмысления их матриархальных и матрифеноменных аспектов. Несмотря на это, ряд упоминаний матриархальных культурных феноменов античными авторами заслуживает внимания: в том числе рассказы Геродота об амазонках и об инициативе женщины в браке в некоторых известных ему племенах, упоминание Плинием индийского племени пандов, которым управляли почтенные женщины, и повествование Николая Дамасского о покровительстве братьев матери ее детям. В Средневековье «просвещенный мир» извещали о матриархальных «курьезах» чаще всего путешественники, миссионеры и торговцы, в том числе Ибн-Батута [143], Камаль ал-Дин Абдал-Раззак и Фернао Лопес де Кастанхеда, сообщившие о наследовании царского трона по женской линии в Малабаре и у наярах, а также Плано Карпини [303], Вильгельм Рубрук [342], Марко Поло [228], рассказавшие про матриархальные брачные обычаи у восточных народов. Другими средневековыми авторами отмечались отдельные случаи характерного для воображаемого матриархата кросскузенного брака, дислокального проживания полов, матрилокальных поселений, полового разделения труда и т.д. и т.п.

Опираясь на дореволюционные словари, широкий обзор матриархальной проблематики дал М.О.Косвен [179]. В частности, он подчеркнул, что накопленный в XVII веке массив матриархальных социокультурных форм и артефактов позволил Томасу Гоббсу [557] впервые для своего времени дать «примитивное» определение матриархата и сделать первое возражение против аристотелевского понимания патриархальности первобытной культуры, постулируемое потом и Джамбатистой Вико [600]. Вслед за Томасом Гоббсом изначальную патриархальность культуросоциальных систем человечества поставил под сомнение и миссионер Жозеф-Франсуа Лафито. Впервые применив сравнительный метод в этнографической практике, в книге «Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен» он непредубежденно описал конкретный случай матриархальных родовых 1 образований у ирокезов и гуронов. Ценной была его идея об идентичности их родового строя с родовым строем античных народов [563].

В последующее время географический ареал «матриархальных открытий» простирался от Скандинавии до Австралии и Африки в широтном и от Америки до России в меридианном измерениях. В России реликты матриархальных социокультурных форм наблюдали С.П.Крашенинников [185], Георг-Вильгельм Стеллер [594], П.С.Паллас и В.Ф.Зуев [288], в Америке -немецкий миссионер Георг Гейнрих Лоскиель [566], в Африке - голландский путешественник Биллем Босман [538] и другие. С того времени вплоть до середины XIX века матриархальная идея, но без ее матрифеноменных аспектов, буквально «витала в воздухе», породив многочисленные предположения о новом понимании первобытности.

Однако общая эмпирическая и эпистемологическая основа для изучения матриархальных факторов культуры и социума была заложена трудами М,-Леннана, Л.Г.Моргана, Ф.Энгельса и ИЛ.Бахофена, причем место и роль швейцарского филолога-энтузиаста в этом списке приоритетно. Своеобразно интерпретируя древнеегипетские и древнегреческие мифы, И.Я.Бахофен одним из первых предположил, что в первобытную эпоху мир управлялся материнским правом, а основной формой власти была гинекократия — власть женщин [38. С. 255-256]. По И.Я.Бахофену, женщина-мать (в египетских мифах это верховная Мать-Исида) навязала свой естественный закон и держала в подчиненном положении «производящую влагу» своего брата и мужа Осириса, а детство человеческого рода было разделено на две стадии, каждой из которых соответствовала своя категория материнства. Первая — это гетерическая (промискуитетная) стадия грубого хтонизма, развивавшаяся под действием естественного закона и гетеризма Афродиты. Вторая стадия — это стадия упорядоченного материализма, прошедшая через гетеризм Деметры — богини брака и сельского хозяйства. Словно оправдывая причину неожиданно открытого им матриархата, И.Я.Бахофен писал, что его исследования вопроса входят в непосредственное соприкосновение «с высшими вопросами истории», хотя до него при изучении процесса развития Древнего мира «вопрос не удостоился ни малейшего внимания, чтобы выяснить, какая связь существует между отношениями полов <.> и жизнью народов» [532. Р. 34-41].

Возникшая на базе естественнонаучного эволюционизма гипотеза И.Я.Бахофена, хотя и противоречила устоявшимся к его времени взглядам Аристотеля о патриархальных истоках человеческой культуры и о патриархальной семье как изначальном способе человеческого бытия , произвела радикальные трансформации в историческом взгляде на прошлое человека и его культуры. Среди русских исследователей одним из первых «Материнское право» И.Я.Бахофена прокомментировал Ф.И.Буслаев, который указал, что период женовластный, или, так сказать, матереправный, по самому существу своему, оказался в противоречии как с классической древностью, так и со всей последующей цивилизацией человеческого рода [63. С. 281]. Однако самым авторитетным пропагандистом швейцарского исследователя стал Ф.Энгельс. Он отметил, что открытие И.Я.Бахофеном, а затем и Л.Морганом примитивной, матриархальной ступени, предшествовавшей патриархальной, имело для человечества то же революционное значение, что и теория эволюции Дарвина для биологии, ту же ценность, что и теория прибавочной стоимости Маркса для политической экономии. На взгляд Ф.Энгельса, Бахофен «первый вместо фраз о неведомом первобытном состоянии с неупорядоченными половыми отношениями представил доказательство наличия в классической литературе древности множества подтверждений того, что у греков и у азиатских народов существовало до единобрачия такое состояние, когда <.>

2 Аристотель одним из первых поместил человека в естественно-исторический ряд, сделав вывод о том, что из этого ряда его выбивает созданная им общественная, социальная среда. Но в основу общества и социальной среды он поместил патриархальную семью, включив в нее и рабов. Из семейной ячейки, на его взгляд, выросли сельские поселения, а затем и полис. См.: [30. Аристотель. Полит. 1, 1 - б, 7, 8; 2, 1. и: 2546, 12, 10-15]. «Патриархальная теория», впервые, таким образом, обозначенная Аристотелем, не оспаривались до XVIII-XIX вв. Правда, в XIX веке, как мы уже отметили, она подвергалась определенной ревизии. Так, Франц Мюллер-Лиэр предположил, что отцовское право и материнское право, возможно, существовали одновременно. И далее: «материнское право не примитивно и, скорей всего, возникло после отцовского в качестве элемента экзогамии для того, чтобы ограничить кровосмешение не только по мужской, но и по женской линии». См.: [577. Цитата по: 179]. происхождение могло первоначально считаться только по женской линии - от матери к матери <.>, и это первоначальное положение матерей как единственно достоверных родителей своих детей обеспечивало им, а вместе с тем и женщинам вообще, такое высокое общественное положение, какого они с тех пор уже никогда не занимали» [512. С. 247].

Практически одновременно с И.Я.Бахофеном существенное дополнение в вопрос о материнском праве, наблюдавшемся у народов в далеком и недалеком прошлом, внесли Дж.Ф.Мак-Леннан, разделивший первобытные материнские группы по окультуренным половым отношениям на экзогамные и эндогамные, Дж.Леббок, первым сделавший попытку сопоставления археологического и этнографического материала и предложивший культурно-исторические термины «палеолит» и «неолит» [567], а также А.Жиро-Телон, выведший матрилинейную филиацию из начального промискуитета [551].

Представители советской антропологической школы, как и Ф.Энгельс, видели в матриархальном социуме и в матриархальной культуре зачатки коммунистических отношений и абсолютизировали их первобытно-коммунистические и родовые функции. Но, широко отстаивая теоретические выводы И.Я.Бахофена и Ф.Энгельса, они признавали существование матриархата в феминно-властном, а не в матрифеноменном культурном аспекте, и практически не корреспондировали его с культурогенезом. Советским исследователям бахофеновское открытие импонировало тем, что оно подтверждало относительность существующих общественных отношений и манифестировало социальное равенство. Проблема культурогенеза в советское время отождествлялась с проблемой антропогенеза, который хотя и рассматривался в эволюционном контексте, но разрабатывался исключительно на базе бахофеновско-марксистского матриархата. Основная дискуссия развивалась вокруг количества антропогенетических скачков в праистории, куда проецировался и матриархат. В.В.Бунак [61; 62] и М.Ф.Нестурх [267; 268; 269] защищали трех-четырехчленную схему периодизации человеческой эволюции (стадия питекантропов, или ранних архантропов, стадия архантропов, стадия неоантропов и стадия людей современного физического типа), а Я.Я.Рогинский [338], Г.Ф.Дебец [113], Ю.И.Семенов [355; 356; 357; 358; 359], частично и П.Т.Борисковский [50; 51; 52] - так называемую теорию двух скачков (первый этап - начало изготовления орудий и переход от стадии животных предшественников человека к стадии формирующихся людей, второй — смена неандертальца гомо сапиенсом).

Наличие матриархата в древних обществах советской антропологической школой под сомнение не ставилось, а критика бахофеновской тейрии табуировалась, в результате чего в отечественной науке созрела вульгарно-материалистическая оценка матриархата как исторического становления в основном производственных отношений и периода первобытного коллективизма, стержнем которого был род, предшествующей семье3. Умалчивалась даже весьма дозированная критика Ф.Энгельсом швейцарского исследователя за мистический характер его матриархальный теории и неверно выбранную терминологию, характеризующую в матриархате взаимоотношение полов [511. С. 118]. Любая точка зрения, предполагающая иное видение первобытной эпохи, огульно ошельмовывалась с помощью ярлыков и не совсем корректных выражений типа «Кунов - самый вредный из представителей этого (экономического - С.Ф.) направления» [179. С. 275].

Такая линия, в частности, прослеживается в уже упомянутой фундаментальной работе М.О.Косвена «Матриархат. История проблемы» [179], где с марксистско-ленинской теоретической позиции раскрываются философские корни метода и исторической концепции И.Я.Бахофена (генетизм, о

При этом советские исследователи опирались на мнение Л.Моргана, который решительно был против того, что род возник в результате расширения семьи, что семья была первичной формой общественной организации, а род - вторичной. На его взгляд, ни одна из древних форм семьи не служила основанием рода, поскольку муж и жена принадлежали к разным родовым объединениям. Род, по мнению Л.Моргана, сложился из-за боязни инцеста и является древнейшей социальной организацией [259. С. 8]. Ниже мы приведем аргументы, ставящие под сомнение такую категоричность, хотя бы на основании того, что речь может идти и о дородовой добрачной семье (в которой отсутствовали категории «муж» и «жена»), единственной, возможно, социальной группы, чьи предыдущие этапы (утробная семья, материнско-детская группа) восприняты человеком от животных, у которых родовых объединений нет. эволюционизм и идеалистическая диалектика), дается огромный аналитический массив представлений о первобытности, начиная с ранней античности и до середины XX века показывается генезис матриархальных идей. М.О.Косвен подчеркивает скептическое отношение к матриархальным элементам культуры со стороны Мотескье, Вольтера, Руссо, анализирует развитие идей А.Фергюсона и Дж.Миллара о половом коммунизме и об отсутствии собственности в эпоху варварства [574], близкое бахофеновскому толкование происхождения матриархата из матрилокального поселения Э.Тайлором [387; 410], а также позицию других просветителей и исследователей.

Не ограничиваясь столь широкой ретроспективой, М.О.Косвен подвергает жесткой марксистско-ленинской критике антропо-культурологические и этнологические «буржуазные» теории культурного развития, включая теорию двух путей Карла-Николая Старке (земледельческо-матрилинейного и скотоводчески-патрилинейного [593]), «австралийскую контроверзу» (одновременного существования матрилинейности и патрилинейности), противопоставляющую себя эволюционизму теорию «культурных кругов» Ф.Гребнера [552], идею неприятия промискуитета на первобытных стадиях человека того же К-Н.Старке и Э.Вестермарка [593; 605]; пассивную позицию Н.Харузина, признававшего всеобщим явлением только матрилинейную филиацию [471], идею Г.Циммера о противоположности матриархата и патриархата, а не о их последовательности [607], и т.д. В итоге М.О.Косвеном делается вывод о методологическом бессилии «буржуазной» науки и враждебности классовой мысли идее матриархата [179. С. 173 и др.].

Другую крайность на рубеже XIX и XX вв. выбирали, порой, и западные антропологи и культурологи, совершенно отвергавшие в своих работах матриархальный социокультурный генезис и матриархат как первобытный период всемирной истории человечества. Тот же К.Н.Старке писал, например, что «ставить матриархат в ряд первичных явлений в развитии всех обществ -значит строить совершенно произвольное измышление» [цитата по: 179. С. 247]. Бертольд Дельбрук, признавая матриархат возможным в отдельности у какого-либо народа, отрицал его всепредставленность, а матриархальные реликты материальной и духовной культуры полагал поздним, вторичным явлением, исходящим из обществ с мотыжным земледелием [544]. Эрнст Гроссе вообще полагал материнское право и общественное дохминирование женщины в социокультурном пространстве первобытности чрезвычайно редким «курьезом этнологии» или аномалией [553].

Особое место в критике матриархата и матриархальной культуры занимали представители американской антропологической и этнологической культурно-исторической школы, ставившие под сомнение культурную эволюцию, отстаивающие тезис о двух одновременных путях развития первобытного общества и о двух типах культуры — патриархальной и матриархальной, возникновение которых происходило или за счет заимствования, или диффузным способом (теория культурных кругов). Так, например, Франц Боас считал, что матрилинейный счет потомства постоянно создавал почву для конфликтов, поскольку предполагал переход имущества или [общественного] статуса в другую семейную группу, поэтому весьма вероятно, на его взгляд, что «такое матрилинейное общество, имеющее в себе элементы нестабильности, под влиянием внутренних динамических условий преобразуется в патрилинейную или билатеральную систему (чем и можно объяснить остатки матрилинейных форм в патрилинейных обществах)». Но, и это главное в концепции Ф.Боаса, — он полагал, что «отсюда вовсе не следует, что матрилинейное общество везде предшествовало патрилинейному. Речь идет лишь о нестабильности матрилинейного общества определенного типа» [536. Р. 323-332].

В русле боасовского неприятия первичности матрилинейной филиации и матриархата в целом значительно преуспели в своих критических работах представители функционализма, социально-психологического, психоаналитического, культурно-морфологического, структурного и необиологического направлений, хотя относящий себя к неофрейдистской школе Эрих Фромм в середине XX века попытался реабилитировать матриархальную теорию, используя психоаналитический метод. С точки зрения Э.Фромма, И.Я.Бахофен прав хотя бы тем, что патрицентричный принцип, в отличие от матрицентричного, выстраивает жесткие условности, которые, неспособны предотвратить крупные и разрушительные войны, а также появление террористических диктатур. В современной потребительской культуре возникает новая мечта о неоматриархате, о сексуальной свободе, но в неоматриархальности «беспокоит то, что она представляет собой не более чем отрицание патриархальности и прямой регресс к инфантильности, а не диалектический прогресс к высшей форме матриархальности» [463. С. 99].

Исключительно мифическое бытие, придуманное греческими мифотворцами, приписывают матриархату и особенностям его социума и культуры многие современные исследователи доистории, а также представители исторической феминологии и гендерологии. Ошибкой И.Я.Бахофена и его последователей, пишет со ссылкой на Бамбергера Стелла Джоргуди (Георгоуди), была попытка поймать греков на слове, «принимать миф за историю. Поступая подобным образом, они нечаянно создали свой собственный миф» [114. С. 263—280, 470]. Новые критики бахофеновского матриархата выстраивали периодизацию первобытной истории на стратифицированных (иерархических) различиях, а антиэволюционистскую аргументацию базировали на двух, высказанных еще представителями школы Ф.Боаса, положениях. 1) при ошеломительном своеобразии, спонтанности общественной жизни каждой человеческой группировки, неустойчивости, присущей матрилинейным институтам, которые легко преобразуются в патрилинейные или билатеральные, не следует делать вывод о том, что всегда и повсюду материнское право представляло собой первобытную форму; 2) валидных доказательств существования матриархата нет, поэтому нет никакого смысла в постановке проблемы [535; 536]4.

4 О бесполезности и бессмысленности поисков первоначального состояния общества см. так же у М.Дж.Херсковица и М.Мид [556. Р. 34; 573].

Точка зрения, подобная этой, превалирует на Западе и в свете дискурсивных исследований середины XX века Э.Эванс-Причарда [507], Р.Тэннэхилл [412], К.Ларрингтон [192] и др., более того, она взята на вооружение такими российскими специалистами, как Ю.И.Новоженов [273], А.В.Бородина, Д.Ю.Бородин [54], М.Г.Муравьева [264], Х.М.Думанов, А.И.Першиц [124]5, С.А.Боринская, А.В.Коротаев [49] и др. Так, С.А.Боринская и А.В.Коротаев считают, что объективность предположений о том, что «матриархальные» (то есть матрилинейные и матрилокальные) общества предшествовали патрилинейным и патрилокальным, легко поддается эмпирической проверке. И приводят данные о традиционных культурах, представленные в «Атласе» Дж. Мердока. В соответствии с ними матрилинейные общества встречаются в списке традиционных культур в целом менее чем в 20% случаев, в 423 обществах мотыжных земледельцев в 17%, а среди 224 обществ охотников и собирателей лишь в 8% случаев. В обществах с плужным земледелием число матрилинейных групп снижается [49]. Из подобной арифметики делается вывод о том, что матриархат не мог быть универсальной и обязательной стадией в культурах мира, а, значит, теория матриархата и матриархальной культуры не имеет под собой статистической базы.

На наш взгляд, такой подсчет мало репрезентативен, поскольку опирается на данные, полученные многие тысячелетия спустя после «поражения матриархата», то есть «здесь и сейчас». Этнологи, решившие вдруг проревизировать в существующих сегодня традиционных культурах количество дротиков с каменными наконечниками и количество огнестрельного оружия, транзисторных приемников или ноутбуков, могли бы получить этим методом такую спекулятивную статистику, которая бы и вовсе «перевернула» представление о начале человеческой истории. Сохранившаяся в

5 Сделав в целом основательный анализ указанной проблемы, Х.М.Думанов и А.И.Першиц категорически заявляют, к примеру, что «в прошлом <. > матриархата не было», и далее: «У историков нет фактов, позволяющих говорить, что матриархат существовал в прошлом» [124. С. 621-627]. Косвенно соглашается с этим и Н.Н.Крадин [183. С.48].

20% культур, включенных в список Дж. Мердока, матрилинейность (и это несмотря на многотысячелетний патриархальный социум!) вовсе не свидетельствует о мифичности матриархальных порядков, а, наоборот, как бы доказывает их былую реальность.

Прав был в этом плане, безусловно, сам Дж.Мердок, подчеркнувший, что несмотря на то, что во многих частях мира патрилинейные и матрилинейные народы живут бок о бок, а их культуры обнаруживают абсолютно достоверные исторические связи, «совершенно ясно, что везде, где такая ситуация существует, в случае, если эти два типа структуры генетически связаны, патриархальные племена должны были развиться из матриархальных, а не наоборот. Столь же верно, что во всех обществах с вполне развитой двойной филиацией матриархальные родственные группы возникли первыми, а правила патриархальной филиации представляет собой явление, развившееся вторично» [578. Р. 218].

При использовании сравнительно-статистического метода нельзя игнорировать также мнение И.Бахофена, заявившего, что в изучении древности '» он предпочитает быть приверженцем древнего, а не нового [38. С. 236]. Эта же мысль косвенно прослеживается в исследованиях А.Я.Флиера и М.А.Полетаевой, которые подчеркивают, что до сих пор никем не доказана тождественность и корректная репрезентативность традиционной культуры современных австралийских аборигенов верхнепалеолитическим реалиям, в некоторых чертах действительно сходная с представлениями археологов об этих реалиях. «Таким образом, реконструируя глубокое прошлое человечества по аналогии с тем, что мы наблюдаем в сохранившихся архаических сообществах наших дней, мы постоянно должны помнить о том, что жизнь первобытных коллективов была в том числе и такой, но наверняка и не только такой» [454. С. 208-209]6.

6 Это мнение укрепляет позицию, ранее обозначенную еще пионером культурной антропологии Э.Тайлором, а потом и Ю.А.Семеновым, по общему решению проблемы пережитков. Э.Тайлор, к примеру, писал: «То, что было серьезным делом для древних, могло уже превратиться в забаву для позднейших поколений, самые важные для предков

Методологическую некорректность статистического метода в антропологии отмечает и С.А.Ушакин [422], который, в свою очередь, ссылается в этом вопросе на мнение Фердинанда де Соссюра. Последний считал нелогичным совмещение анализа диахронических, эволюционных отношений между элементами внутри системы с анализом синхроническим, то есть существующих на данный момент отношений между элементами и самой системой. «Попытка объединить внутри одной дисциплины столь различные по характеру факты, - писал Соссюр, - представляется фантастическим предприятием» [цитата по: 422].

Проблема матриархата в его культурных проявлениях только со второй половины XX века, хотя и без предлагаемого нами матрифеноменного аспекта, усилиями единичных авторов снова стала рассматриваться в общей проблематике культурологических и тендерных исследований, что справедливо по отношению к приверженцам эволюционизма. Так, А.Д.Столяр, с культурологической точки зрения критикуя спекуляции на тему «выдающейся роли женского труда» в раннеродовой общине как важнейшей предпосылки высокого общественного престижа женщины, выдвинул тезис о гносеологических корнях (гносеологической опоре) культа «женского божества» [376. С. 68-78; 380. С. 54-61]. О невозможности отвергнуть теорию материнского родового строя в палеолите заявила З.А.Абрамова [2. С. 69], хотя и подчеркнула, что было бы упрощением понимать роль женщины в палеолите как неограниченную власть, как матриархат [3. 68]. Американский антрополог Пеги Р.Сэндей создала свою концепцию матриархата. В соответствии с ней верования находят себе место в детских сказках потомков. В то же время, однако, вытесненные нравы старинной жизни могут изменяться в новейшие формы» [388. С. 10]. Ю.А.Семенов критикует точку зрения о том, что все возникшие в прошлом явления сохраняются в настоящем лишь в силу того, что отвечают определенным общественным потребностям и выполняют определенные общественные функции. Поэтому все они являются не только пережитками. Он утверждает, что существуют и такие явления, которые являются только и только пережитками. «Во всяком случае, — подчеркивает Ю.А.Семенов, - вряд ли можно спорить о том, что многие явления, унаследованные от прошлого, выполняют определенные общественные функции в настоящем, причем нередко отличные от тех, которыми они обладали ранее, что они являются не только пережитками. Но если то или иное явление представляет собой не только пережиток, ото означает, что оно представляет собой и переэюиток» [359. С. 112—113]. женщина в палеолите «вскармливала» социальный порядок и являлась хранительницей и контролером сложившихся культурных форм общественного порядка. Российский антрополог Т.Г.Киселева [167. С. 164] также склонна считать существование матриархата социально достоверным, однако с принципиальной поправкой на то, что понимать под этим термином. Для нее совершенно очевидно, что в истории никогда не было периода, когда женщина обладала бы каким-либо социальным преимуществом над мужчиной.

Матриархальный этап становления человечества, в котором, на взгляд некоторых исследователей, формировались культуры эколого-генетической

7 ^ ориентации , и материнский феномен, таким образом, являются одним из основных проблемных дискурсов диссертационной работы. Добавим, что его актуализация, помимо уже представленных выше аргументаций, может дать новый толчок к осмыслению занавешенного пеленой неизвестности периода становления человека, позволит в определенной степени подвергнуть ревизии прежние культурно-антропологические и философские позиции, а также сделать еще один шаг к преодолению андроцентристского взгляда на природу изначальных социокультурных форм и систем нашего вида. Андроцентризм, как подчеркивает В.Тай л, широко применяет практику изымания женских проблем из контекста, а это приводит к тому, что общие абстракции типа «Человек», «Общество» и т.д. всегда предполагают мужской опыт. «Мужское выдается за базис и основу Абстракции, Существования, Универсального, а женское, в свою очередь, приобретает черты случайного, другого» [597. Р. 35]. Белорусская исследовательница И.Е.Янчук пессимистически констатирует, что «Мир, культура сконструированы мужчинами и для мужчин. Женщине здесь отводится роль «инфернального» Другого, медиатора между Культурой и Природой» [528. С.8. Об этом же см: 56]. А русский культуролог В.Н.Кардапольцева, говоря о древнерусском андроцентризме, выделяет

7 Речь идет о типологизации культур, предложенной А.Я.Флиером. По характеру доминирующих ориентации в отношениях с природным и социальным окружением он предлагает три стадиальных типа культуры: эколого-генетический, историко-идеологический и экономико-социальный типы ориентации [449. С. 75 ]. сентенцию В.Иваницкого о том, что православная традиция приписывала коннотацию разума и Логоса мужчине, а женщину характеризовала как существо природное [163. С. 59].

В современном мире, подчеркивается в тендерных исследованиях, андроцентризм в своей основе больше задан социально, чем биологически, социальный и культурный мир организован им таким образом, что все мужское понимается как норма, а все женское как патология. Видимо, поэтому, отвечая на вопрос, почему он придает большое значение социально-психологическим изменением матриархального направления в современном обществе, Эрих Фромм замечает, что матриархальный принцип - «это безусловная любовь, естественное равенство, эмфатический характер связей по крови и земле, сострадание и милосердие, а патриархальный принцип - это условная любовь, иерархическая структура, абстрактная мысль, исходящие от мужчин законы и государство» [463]. Но как бы возражая Эриху Фромму, Ж.Деррида, разбирая в работе «Шпоры: стили Ницше» дискурс о женщине, заключает, что «величайший обман состоит в превращении женщины в истину», а как таковая она - симулякр, рас-стояние, предостерегающее от близкого подступа к ней [Цитата по: 229. С. 140-141].

Российский антрополог М.В.Рабжаева категорически не приемлет подобный андроцентризм и справедливо указывает на то, что он «сводит общечеловеческую субъективность к единой мужской норме, репрезентируемой как универсальная объективность, в то время как иные субъективности, прежде всего женская, репрезентируются как собственно субъективности, как отклонения от нормы, как маргинальные» [327. С. 9-10]. Практически в той же плоскости, растолковывая биологические и социальные явления по законам природы, расценивает половую асимметрию мужской проекции биодетерминизм. Обозначенный в глубокой древности еще Ксенофонтом, Платоном и Аристотелем, биодетерминизм был развит в синтетической теории эволюции И.И.Шмальгаузена и получил свои завершенные формы в концепции В.А.Геодакяна, предполагающей, что культурные адаптации происходили по мужской линии [89. С. 543; 88]8.

В третьей четверти XX века вопросы соотношения социальных ролей мужчин и женщин, а также преодоления половой асимметрии сформировались в отдельную самоценную отрасль исторического знания - историческую феминологию, ставившую себе цель изучение изменений опосредованной женщинами действительности в пространстве и во времени. Исследователи подчеркивают, что историческая феминология произвела теоретическое осмысление феномена неравенства по половому признаку, подвергнув критике ответственное за него патриархальное общество. В сферу своих интересов она включила многие проблемы, имеющие отношение к женщине.

В то же время обнаружилась методологическая слабость этой встающей на ноги дисциплины. Ее главный методологический недостаток видится в том, что она имеет пристрастие к микроуровневым исследованиям культурных и социальных форм, ведущим к упрощению проблематики и не дающим ей возможности интегрироваться во всеобщую историю. Проанализировав теоретико-методологическую базу новой научной дисциплины, выделив несколько этапов ее становления и проблемное поле включения в общеисторический дискурс, косвенно об этом, говорит И.И.Юкина. Солидаризируясь с другими исследовательницами женской истории, она резюмирует уже неоднократно подчеркиваемые выводы о том, что все «женское - женский опыт, женские практики, женский вклад в становление человеческой цивилизации не включены в «историческую реальность», сконструированную по законам традиционной историографии» [520; 521. Об этом же см.: 55; 134]. о

По сути, эгу же идею поддерживаех Ю.И.Новоженов, настаивая на том, что «женщина по своей биологической природе всем поведением, от выбора супруга и до воспитания детей и внуков, заботится о генетической наследственности, мужчина своим трудом создает социальную наследственность, шш культуру» [274. С. 96]. Безмерно уважая Юрия Ивановича, благодаря его за творческую дружбу, автор, тем не менее, не забывает, что Юрий Иванович Новоженов, как и все ученые его масштаба, иногда говорит о культуре как о второй природе. А если мы первую называем Мать-Природа, то почему вторую не можем назвать Матерью-Культурой?

Эти недостатки в «женской истории» ряд исследователей (уже в XIX веке) все же пытался искоренить, объективно изучая женские практики и половую асимметрию и делая прогрессивные для своего времени концептуальные выводы. С некоторыми оговорками к таким авторам можно отнести живших в середине и в конце XIX века Г.Спенсера, пытавшегося определить степень общей массы душевной деятельности у полов [367. С. 361— 364], Г.Шурца, не принявшего матриархат, но считавшего, что при изучении состояний общества нельзя забывать о естественном отношении полов [585]; В.Я.Шульгина с его работой «О состоянии женщин в России до Петра Великого» [504]; А.В.Добрякова, написавшего труд под названием «Русская женщина в домонгольский период» [121], С.С.Шашкова с его книгой «Исторические судьбы женщины, детоубийство и проституция» [489] и т.д.

Несмотря на методологические проблемы, наиболее яркие представители исторической феминологии и других тендерных дисциплин нашего времени также смогли внести ощутимый вклад в философско-антропологические и культурологические исследования. Среди них Джоанн Келли, Джоан Скотт, Нина Коч, Ивонн Хирдман и другие исследователи западной тендерной школы, которая в некоторых аспектах проявилась в радикализации феминизма. В отечественной науке серьезный исследовательский и теоретико-методологический анализ развития женской и тендерной истории представлен работами Н.Л.Пушкаревой [323; 324; 325; 326]9, И.И.Юкиной [520; 521], М.Г.Муравьевой [263; 264], О.А.Хасбулатовой [472], С.Г.Айвазовой, Л.П.Репиной, О.А.Ворониной, В.Н.Кардапольцевой и другими, однако в круг их научных интересов не входят фундаментальные проблемы антропосоцио-и культурогенеза, в том числе и его матриархально-матрифеноменный аспект, без чего невозможно преодолеть уже отмеченную чрезвычайную разрозненность и фрагментарность гендерно-исторических изысканий.

9 Роль Н.Л.Пушкаревой в отечественной гендерологии, а также исторической феминологии, бесспорно, одна из ведущих на современной этапе развития этих научных направлений в России.

Исходя из вышеизложенного, дисциплинарная проблема настоящего исследования может быть определена в виде, с одной стороны, кажущейся неразрешенности вопроса о матриархате и о культурногенетических процессах, проистекавших в нем, а также включенности женской истории в общемировую историю. С другой стороны, в виде недостаточного, на взгляд автора, интереса культурологии, культурной и философской антропологии, исторической феминологии к проблемам изначальных ступеней культурогенеза.

Объектом диссертационного исследования является культурогенез, представленный в реликтовых формах и объектах первобытности, а предметом исследования выбрана феноменальная роль женщины-матери в становлении культурных форм социального воспроизводства, мировоззренческой атрибутации первобытного человека и в преобразовании жизненных технологий. Такая постановка объектно-предметного плана исследования позволит выяснить суть культурогенетических процессов матриархально-матрифеноменной эпохи в социально-интегрирующих, ценностно-нормативных и регулятивно-коммуникативных аспектах жизнедеятельности первобытных культур. Она же мотивирует цель настоящего исследования, состоящую в теоретической ревизии и новом толковании сути и сущности матриархата как особой социобиологической и социокультурной системы, в недрах которой сформировались элементарные социальные и культурные структуры человека современного физического типа.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1). Определить культуросоцио-и антропогенетическое содержание и всемирно-историческое значение матриархальной эпохи в ее матрифеноменных факторах. Выявить характер и движущие силы матриархального этапа культурогенеза, а также субъективную роль и значение в этом процессе женщины-матери.

2). Рассмотреть проблему элементарного социума, его роль в развитии межпоколенных связей, в фиксации исторического и культурного опыта и гипотетически смоделировать элементарный культуротворящий социум в виде дородовой добрачной материнской семьи, его социобиологическую, социокультурную и мировоззренческую опору в виде Комплекса матери-прародительницы.

3). Проанализировать биогенетические и социокультурные факторы антропогенетических трансформаций нарождающегося человека, его матриархального социума и на основе этноархеологических данных, литературных источников, материалов собственных этнографических и археологических изысканий рассмотреть реликты матриархальных технологий жизнедеятельности.

4). Выявить социокультурные аспекты половой жизни в первобытные времена, роль и значение оргиастических празднеств, условную стратиграфию матриархального социального организма (включая амазонство), в рамках которой формировались половая стратегия первобытности.

5). С учетом все еще неразрешенной проблемы прамонотеизма проанализировать матрифеноменные религиозные мотивы в мифологии и в скульптурно-пластическом образе матери-прародительницы, его трансформацию в божественную сущность.

6). Выявить закономерности исторического перехода от матриархата к патриархату, социокультурные и биогенетические истоки мизогинии.

7). Смоделировать социогендерную периодизацию истории человечества.

Теоретическая и методологическая основа диссертации. Комплексный характер работы обусловил обращение автора к достаточно широкому спектру методологических подходов, научных теорий и научных направлений, основными из которых являются эволюционные, неоэволюцонные и коэволюционные теоретические концепции культурогенеза, социокультурная теория групп и личности, выросшая из постулатов существования элементарной семьи на самых ранних стадиях эволюции, концепция культурно-исторических типов и другие. В рамках системного подхода они дают возможность реализовать в освещении темы комплекс междисциплинарных исследований, выстроить гипотетическую модель первоначала культуры на матрифеноменных импульсах, установить продуктивные связи между всеми отраслями знания, изучающими те или иные фрагменты матриархальной культуры в синхроническом и в диахроническом срезах.

Особо важной теоретико-методологической опорой изысканий стала для автора эволюционная теория культурной динамики, элементы которой начали формироваться в ранней античности во фрагментах работ Эпикура, Анаксагора, Эмпедокла, Гераклита, Демокрита, Лукреция [218], получившие развитие благодаря эволюционной теории Ч.Дарвина [111; 112] и дополненные трудами Э.Тай лора [387; 388; 595; 596], Л.Моргана [258; 259; 260], Б.Спенсера [590]. При этом важным методологическим инструментарием в исследовании прошлого стала предложенная Э.Тайлором теория «пережитков»10, или реликтов, опираясь на которую автор в сравнительном ключе прибегал к гипотетической реконструкции культурных феноменов матриархально-матрифеноменной эпохи.

Эволюционная теория, наряду с социобиологическим позитивизмом О.Конта достигшая апогея в XIX столетии, кроме того продуктивна и тем, что в ее методологических подходах можно рассматривать культурогенез не просто в культурно-историческом и научно-обобщающем порядках, но и в рамках аргументированной Л.Уайтом обобщающей теории социальной эволюции [416. С. 233; 418. С. 475-500]. В методологическом плане это позволяет сопоставлять гипотезы диссертанта с эволюционной моделью человека. Одной из заслуг эволюционистов стало признание стадиальности становления культуры и социума и так называемого дикого состояния культуры, вписывающегося в законы естественнонаучной систематики самостоятельным этапом культурогенеза.

Методологически такой подход позволяет автору видеть в дородовом матриархате в меньшей степени линейность и фрагментарность, а в большой

10 Сам Э.Тайлор называл свой подход «фундаментальным принципом» этнографического исследования, который гласил: «По известному историческому развитию мы можем вполне справедливо судить, каково было развитие доисторическое» [595. Р. 3233]. степени функциональную системность его феноменов, включая феномен матери-прародительницы. В качестве теоретико-методологического комплекса использованы также близкие к эволюционным дочерние теории антропогенеза, сутью которых было признание промежуточных звеньев между человеком и обезьяной (Т. Гексли); теория о «роли труда в процессе превращения обезьяны в человека» (Ф.Энгельс [511; 512]); теоретический принцип историзма в биологии (Ж.Ламарк); «биогенетический закон» Э.Геккеля, согласно которому индивидуальное развитие человека (онтогенез) повторяет этапы исторического развития живых организмов на земле (филогенез) и т.д.

Несмотря на идеологические издержки, значительный вклад в классическую теорию эволюционизма внесли (с использованием чаще всего эмпирических данных) советские исследователи, многие идеи которых служили своеобразной опорой в работе при интерпретации общих проблем антропосоцио-и культурогенеза. Среди них важно отметить Ю.И.Семенова [355; 356; 357; 358], В.П.Алексеева [12; 13; 14], А.Д.Столяра [373; 374; 375; 376; 377: 378; 379; 380; 381], М.Н.Нестурха [267; 268; 269], Худякова М.Г. [476], А.А.Формозова [455; 456], З.А.Абрамову [1; 2; 3; 4; 5], Я.Я.Рогинского [337; 338], В.В.Бунака [60; 61; 62], В.Р.Кабо [156], А.П.Окладникова [282], А.Л.Монгайта [255], Б.Ф.Поршнева [317; 318], Л.А.Файнберга [423], М.С.Кагана [157], Л.Н.Когана [175], Э.С.Кульпина [188] и др.

Основные методологические подходы классического эволюционизма соотносились также автором с методологией неоэволюционизма, отраженной в трудах Дж.Стюарда [585], применившего понятие «уровня социокультурной интеграции», М.Салинза [582], вместе с Дж.Стюардом предложившего схему двух уровней семьи и общины или племени, Э.Сервиса [583; 584], прибавившего к этому уровень локальной группы, и, опять же, Л.А.Уайта [416; 417; 418; 601] и других, выработавших оптимальную, на их взгляд, методологию познания проблематики социокультурной эволюции. Неоэволюционизм внес свой вклад в учение об общих универсальных и локальных признаках эволюции культуры и социума, о стадиальном усложнении культурных систем в процессе самоорганизации и накопления опыта. Развивая идеи об адаптации сообществ к природным и историческим условиям обитания, он пришел к выводу о том, что такая адаптация стала важнейшим импульсом их культурной динамики. Это позволило автору с позиций адаптивности к среде интерпретировать обнаруженные им сакрализованные ландшафты, возможно заселенные в прошлом матриархальными группами.

Что касается функциональных и структурных особенностей культурных форм и систем доисторического прошлого и их реликтовых проявлений, то при их анализе автор опирается на теоретико-методологические подходы и методические разработки феноменологии11, диффузионизма, функционализма и структурализма, которые при изучении микродинамики культурных процессов практически не вступают в противоречие с классическим эволюционизмом и неоэволюционизмом12. Более того, функционализм, давший старт началу классической эпохи этнологии в культурологии и культурной антропологии, и структурализм, рассматривающий культуру как знаково-символическую систему и совокупность медиальной коммуникации, позволили автору соотнести изученный им массив эмпирических данных с рефлексивными началами эволюционных и других теорий. В частности, имеются в виду идеи Э.Дюркгейма [127], Ф.Ратцеля [333], Ф.Гребнера [552], Э.Гуссерля [107; 108], А.Рэдклиффа-Брауна [348; 580; 581], Ф.Боаса [535; 536], Б.Малиновского [224; 569; 570], К.Леви-Стросса [199], М.Фуко [466] и др. В развитии используется также методологическая основа теоретических поисков зачинателей и продолжателей культурно-антропологического, биосоциального и социологического осмысления доистории, концептуальных оценок

11 При этом важно уточнить, что методологический аспект феминологии тесно связан с субъективным методом психологии, с описанием сознания. См. об этом: [189. С. 19]. В нашем случае он используется для объяснения происхождения сознания.

12 Российский исследователь Л.С.Клейн отметил в этой связи, что «культура может передаваться частями, может собираться из компонентов разного происхождения, взятых из разных источников, - в любых сочетаниях и пропорциях, может изменяться быстро и радикально. Через каждые несколько сотен лет она претерпевает внезапные и коренные преобразования» [168. С. 20-21]. современной истории и культуры как.системной целостности, теоретиков новой волны системно-синергетической теории мира, в том числе М.С.Кагана (синергетизм культурных процессов [157]), Е.Н.Панова [290] и Ю.М.Плюснина (социобиологический подход [312]), П.С.Гуревича, Н.В.Клягина (философско-историческое осмысление [105; 171]), Ю.И.Новоженова (филетическая концепция [272; 273; 274; 275]), А.М.Лобока (гипотеза культурных меток [207]), А.Я.Флиера (инновационная теория динамики культуры [448; 449; 450; 451; 452; 453; 454]), В.Д.Лелеко (вещное наполнение символического пространства культуры [201]), В.П.Щербакова (бессознательная матрица культуры - хабитус [506]) и т.д.

Для обоснования выдвинутой автором идеи об особой элементарной культуротворящей единицы социума, а также о рождении у человека в результате первообщения с матерью прапозиционного, интенционального сознания и первых смыслов, опора делалась в том числе на научную концепцию О.Конта о семьях как мельчайших обществах, спонтанно устойчивых при смене поколений благодаря солидарности, и на научные подходы к элементарному социуму, выраженные в том числе в работах С.Л.Уошберна, К.С.Ланкастера [604. Р. 301-302; см. так же 603]. Учитывались также методологические подходы научных концепций, сформированных работами З.Фрейда [459; 460], К.Юнга [522; 523], Л.С.Выгодского [75; 76], Э.Г.Эриксона [515], Ллойда де Моза [206]. Справедливо считается, что по Зигмунду Фрейду, первобытное сознание во многих отношениях аналогично определенным формам индивидуальной психической деятельности, которые он исследовал с помощью своего психоаналитического метода (к примеру, влияние на сознание впечатлений, полученных в первые годы жизни). При всей разнонаправленности постулируемых перечисленными авторами методологических подходов, научных концепций и идей, в большинстве своем они сходятся на том, что эволюционизм нуждается в корректировке некоторых своих ортодоксальных позиций (например, в отказе от линейного детерминизма).

В соответствии с выбранными теоретическими и методологическими направлениями и подходами диссертантом определены интегративные методы социально-культурных и философских обобщений и реконструкций, что, собственно, и составляет сущность культурологического подхода в распознании и анализе матрифеноменных аспектов культурогенеза. В их число включены сравнительно-исторический (культурно-исторический) метод, устанавливающий с помощью умозаключений по аналогии типологическое сходство и различие социокультурных общностей и дающий возможность выявить сущность явлений через определение их исторических истоков; генетический метод; метод гипотетического моделирования; феноменологический, семиотический, индуктивный13 методы; метод «насыщенного описания культуры», предложенный К.Гирцем14.

Подобная интегративность позволяет выявлять в культурогенезе неуловимые другими методами ряды социокультурных явлений, демонстрирующих общие свойства. Это касается культурных артефактов, исторических, этнографических, археологических, социобиологических сведений и мифологического материала любого порядка, в какой-то мере объясняющего историю культуры в ее феминно-гендерном измерении. Мы согласны с утверждением А .Я. Флиера, что культурная форма, являясь элементом системы идентичности сообщества, становится маркирующим паттерном для культурологической, археологической, исторической, искусствоведческой и этнографической атрибутации15. С другой стороны, результаты интегрирования методов подтверждают эволюционную точку зрения, предполагающую, что исторические изменения в культурной жизни подчинены определенным и повсеместно действующим законам, позволяют

13 А.Р.Рэдклифф-Браун, рассматривая методы этнологии и антропологии, первым предложил индуктивный метод. «Индуктивный метод, - пишет он, — постулирует, что все явления подчинены естественному закону, и, следовательно, возможно с помощью определенных логических процедур открыть и доказать общие законы <. > Сутью индукции является процесс обобщения; каждый отдельный факт объясняется как частный случай какого-то общего правила» [348. С. 13].

14 См.: Гирц, К. [96. С. 171-200].

15 См.: Флиер, А.Я. [449. С. 28]. I I автору подкреплять выводы И.Бахофена о повсеместно пройденной стадии матриархата в развитии человеческого общества.

Источниковедческая и информационная база работы опирается на значительное количество и критический анализ остаточных явлений в некоторых культурах (реликтов, пережитков, рецидивов), на результаты биосоциальных, антропологических, палеоархеологических и этнографических исследований, на анализ преобразованной и непреобразованной географической среды, письменных и архитектурных источников, мифологических и религиозных идей и символов, наскальных изображений, собственных археологических находок и этнополевых материалов автора. Проблема их экстраполяции в доисторическое пространство все еще вызывает вопросы и не гарантирует достоверность, но синтез историко-генетических сравнений имеет серьезное значение для воссоздания культурогенеза первобытности.

При синтетическом и аналитическом обобщении использовались труды исследователей различных исторических эпох по историческим, философским и культурологическим дисциплинам. Серьезным подспорьем в фактографическом и концептуальном обосновании некоторых положений и выводов диссертации явились, к примеру, шумеро-аккадские, библейские, древнеегипетские и древнеиндийские тексты, теогонические поэмы Гесиода, труды Геродота, Платона, Аристотеля, Плутарха, Тацита, Аполлодора, Лукреция, Страбона, Павсания, Плиния Младшего, Августина, Плано Карпини, Марко Поло, Эвлия Челеби.

Базовыми философскими и антропологическими работами постсредневековой и современной эпох, в которых разрабатывались философско-антропологические и социокультурные аспекты общественного развития и теория познания, помимо уже указанных, стали для автора работы Дж.Локка, Ф.Г.Клемма, И.-В.Гете, Г.-В.-Ф.Гегеля, И.Канта, Ч.Дарвина, А.Шопенгауэра, В.Гааке, Э.Б.Тайлора, Д.-Д.Фрезера, Ф.И.Буслаева, Ф.Ратцеля, З.Фрейда, К.Юнга, М.Шелера, О.Шпенглера, Л.С.Выготского, Л.Леви-Брюля,

К.Леви-Строса, П.Тейяра де Шардена, Р.Барта, Х.Плеснера, Н.Я.Марра, Э.Нойманна, И.Г.Гердера, Э.Фрома, М.Фуко, В.Тэрнера, Ф.Кликса, К.Вальверде, Ю.И.Семенова, Д.А.Столяра, В.П.Алексеева, Э.Г.Абрамяна, Б.Ф.Поршнева, А.М.Лобока, А.Я.Флиера, Ю.И.Новоженова, Я.Линдблада, И.С.Кона, П.С.Гуревича, Д.Джохансона, Г.Ханта, Г.А.Брант (см. список литературы).

Для фактографического сбора и анализа реликтовых культурных явлений, относящихся к выбранной теме, автор использовал материалы личных этнографических и археологических экспедиций, труды Ш. де Бросса, Н.Я.Бичурина (Иакинфа), Б.А.Тураева, Э.Фукса, М.Мид, М.Бойс, Б.Малиновского, М.Элиаде, Ю.Францева, Ю.Липса, З.А.Широковой, Р.М и К.Х.Берндтов, М.О.ЬСосвена, Б.А.Рыбакова, С.А.Токарева, Н.А.Алексеева, В.К.Соколовой, А.П.Каждана, И.М.Дьяконова, К.Йеттмара, Д.А.Ольдерогге, Д.Лауэнштайн, С.Оппенгеймера.

При рассмотрении сложных аспектов матриархально-матрифеноменной мифологии автор опирался на исследования таких авторитетных ученых, как Э.-К.Пинкола, Ю.Вытковская, А.Голан, А.Бренер, П.Харви, Д.Вуд, Э.Кирнс, М.Вейгли, К.Ларрингтон, М.Орбелл, Э.Пейн, С.Ростас, Б.Сонне, А.Ферлонг, Д.Капути, Э.Диаб, М.В.Сетон-Уильямс, П. Л.Белков, а также авторов фундаментального 5-томного труда (1-й том) «История женщин на Западе: От древних богинь до христианских святых» под общей редакцией Жоржа Дюби, Мишеля Перро, Палин Шмит Пантель и Натальи Пушкаревой (научный редактор перевода на русский язык). В совокупности основной список использованных автором источников и литературы насчитывает 607 наименований (не считая ссылок на публикации в периодической печати).

Научная новизна работы состоит в следующем:

1). Впервые в культурологии моделируется дородовая добрачная материнская семья как элементарный социум и семизвенный межпоколенный комплекс матери-прародительницы.

2). Впервые в гуманитарных науках женщине-матери отводится ведущая роль в культурогенетическом и социальном процессе становления человека, в смыслотворении и окультуривании половых отношений, в происхождении человеческих жизненных технологий и в межпоколенной трансляции социокультурного опыта.

3). Матриархат трактуется как всемирно-исторический процесс и функционально-социобиологическая система, в рамках которой происходило становление человеческой культуры.

4). Культурологический и исторический подходы, междисциплинарная интеграция используются для выявления матрифеноменной, а не властно-феминной сущности матриархата и его культурных феноменов.

5). Гипотетически моделируется инновационный процесс создания и протекания отдельных культурных форм в период и после становления человека современного физического типа.

6). Выявлена тендерная асимметрия во взаимоотношении полов в доисторическую и постисторические эпохи.

7). Разработана гипотеза социогендерной периодизации истории.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Глубочайшие биогенетические и социокультурные трансформации антропоидов в человека современного физического типа происходили под функциональным воздействием особой социобиологической системы, действующей в эпоху, условно называемую нами матриархально-матрифеноменной. Ее основные особенности сопряжены с особенностями матриархата в классическом варианте этой теории, но с некоторыми принципиальными уточнениями. В аспектах смыслового и культурологического уточнения автора матриархат - это не управляемый женщинами примитивный социально-экономический строй с оформившимися производственными отношениями, а социально и биологически обусловленная материнским феноменом социобиологическая система, всемирно-исторический процесс, предопределивший своими движущими силами становление и развитие первичных культурных форм, культурных систем и первичного социума человека.

2. Элементарной единицей человеческого социума, как и генератором культуры и основой матриархально-матрифеноменной эпохи в процессе эволюции был не материнский род, который являлся сложной социобиологической и общественной структурой с развитой системой родства и межпоколенных связей, возникших в позднейший период антропогенеза. Не была ею и патриархальная семья. Элементарной единицей стала сформировавшаяся еще в первобытном стаде и вмонтированная позже в матрилинию дородовая добрачная материнская семья, которая дала старт социальному времени и послужила начальным детерминантом культуры.

Не отрицая до конца андроцентричность стартовых «мгновений» культурогенеза, можно предположить, что Женщина-мать, образовавшая в рамках матрилиниджа (матрилинии) дородовую добрачную материнскую семью, первой начала мифически модифицированное оформление обычных явлений жизни, а значит, и фиксацию исторического и культурного опыта (социального времени). Идеологической опорой дородовой добрачной материнской семьи мог быть смоделированный автором Комплекс (образ) матери-прародительницы, который в некотором смысле схож со свернутым в пространственно-временной круг унилатеральным матрилиниджем, и, возможно, являлся инструментом первичной инкультурации личности, трансляции межпоколенного коллективного социокультурного опыта и коллективного разума («сверх-я»). Комплекс мог состоять из семи наследственных материнских звеньев - от прапрабабушки «там и тогда» до правнучки «когда-то потом». Каждое из семи «Я» являлось множителем индивидуумов.

3. Андроцентристская теория начальных этапов культурогенеза также выстроена на гипотетическом основании, и с культурологической и философской точек зрения это предоставляет возможность обратного хода: то есть возможность выдвинуть гипотезу о том, что не мужчина, а именно женщина-мать могла быть создателем психического, социального и материального преизбытка, которым отличается жизнь человека от жизни животных. Движущими силами генезиса культурных форм матриархально-матрифеноменной эпохи были материнский опыт, материнский разум, материнская прагматичная мысль, и только с падением матриархальности, но на ее импульсной базе в неолите начинается процесс непрерывных инновационных технологических скачков, преобразивших первобытное общество.

Сопоставление биогенетических и социокультурных реликтов свидетельствует, что матриархально-матрифеноменная эпоха в практиках своего социального бытия была стратифицированным организмом и включала в себя биосоциальную, социокультурную, технологическую, идеологическую функциональные подсистемы. В их рамках ускорялись морфофизиологические трансформации человека, изобретались новые технологии жизнеобеспечения, воспроизводства и коммуникативных связей.

4. Культура и социальность, формировавшиеся уже на биогенетических уровнях будущего человека, в матриархально-матрифеноменной эпохе получили новый виток развития через упорядоченную сексуальность и окультуривание половых отношений. Упорядочивание сексуальности было одной из целей ограничения промискуитетных связей с помощью первобытных брачных форм, табуированных норм и агамных мистерий, а также дислокального проживания полов, в реликтовом значении обозначенном как явление амазонства. Амазонство — это всепредставленная в антропогенетической и культурной истории человечества сексуально-поведенческая, морально-установочная и педагогическая мифологема (культурная система) матриархальной эпохи.

5. Религиозный опыт и религиозное чувство имманентны природе человека, а вспышка прарелигиозного сознания возникает с первым актом смыслотворения, произношением первого слова. Этим словом является звукоподражательное лалия-лепет, которая, ассоциируясь с привкусом материнского молока, становится первым нарицательным именем. От простейшей мифологемы «ма-ма», заслуживающей статуса первоверы, до полифонического мифа, преддверия настоящей веры, и обожествленного скульптурного образа — такова дистанция религиозности, преодоленная человеком в матриархально-матрифеноменную эпоху. Обожествленный фетиш матери-прародительницы в образе палеолитических Венер — это материализованная концепция семизвенного Комплекса матери-прародительницы, сохранившая следы в мифологии народов мира.

6. Возникновение в конце матриархально-матрифеноменной эпохи религии и моногамного брака дало старт системной трансформации матриархальной культуры в мизогиническую патриархальную культуру и в I патриархальный социум. Детерминированное природой преимущество материнского (женского) было ограничено новыми социальными институтами, новыми технологиями, а главное — созданным вокруг женщины табуированным пространством. Женоненавистнические установки и юридические ограничения патриархата с точки зрения сегодняшних морально-нравственных норм можно считать социокультурной калькой биологического неравенства полов. Патриархальная мизогиния — это вывернутая в культурное поле биология угнетения слабого сильным.

7. Изучение матрифеноменных аспектов доисторической культуры высвечивает некоторые этапы развития человечества, которые не укладываются в андроцентристские схемы культурогенеза. В рамках авторской концепции они требуют новой - социогендерной периодизации человеческой истории, которая видится состоящей из четырех эпох: патриноуменной, матрифеноменной, патримизогенической и квазифеминной. В первой, патриноуменной, эпохе антропоиды, организованные в стада или орды, оставались в целом едва рефлексирующими образованиями: только в ее финале в условиях созданной женщиной матерью дородовой добрачной материнской семьи антропо-и культурогенез ускоряется. Матрифеноменная эпоха — это эпоха взрывного культурогенеза и социально-биологического величия женщины. Патримизогиническая (женоненавистническая) эпоха, стартовавшая около 12—10 тысяч лет назад, характеризуется колоссальными техническими достижениями и табуированным пространством вокруг женщины, определяющим ее во второсортный порядок. Начавшаяся в Средневековье и продолжающаяся до сегодняшнего дня квазифеминная эпоха - время серьезных, но не окончательных, гуманистических „ подвижек в социокультурных и морально-нравственных отношениях полов.

Практическая и теоретическая значимость диссертации определяется тем, что она может придать новый импульс другим теоретическим поискам матриархального аспекта культурогенеза, апробировать интегративную тендерную методологию в изучении социокультурных аспектов исторического процесса. В русле теоретических результатов диссертации могут быть разработаны, а затем научно рефлексированы изменения социальных практик бытия и преодоления андроцентризма. Они могут представить интерес для дальнейшей разработки и решения проблем становления мифологического и религиозного сознания, половой детерминации и тендерного аспекта социально-экономических, нравственных, моральных и сексуальных отношений в, современном обществе. Основные положения диссертации могут быть также использованы в процессе преподавания как исторических, культурологических, так и философских курсов, поскольку представляют довольно широко развернутое историко-фактографическое и аналитическое полотно доисторических культурных процессов. Ее концептуальная трактовка подчинена общим требованиям, вдвигаемым к объемам классификационных работ, но во многом проводилась в интересах будущих исследователей вопроса.

Апробация диссертационного материала и его авторской трактовки состоялись на научно-практических конференциях в Ташкентском политехническом институте (1978-1979 гг.); на Всероссийской конференции в институте истории, археологии и этнографии Дальневосточного отделения РАН (2004 г.); на VI и VIII Конгрессах этнографов и антропологов России (2005 и 2009 гг.); на Международной научной конференции «Женская и тендерная история Отечества: новые проблемы и перспективы» (г. Петрозаводск, 19-21 июня 2009 г.); на научно-практической конференции «Челябинск многонациональный: проблемы духовно-нравственного здоровья общества и молодежь» (2009 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Грибушинские чтения-2011», а также в 4 монографиях и 30 статьях в научных сборниках и журналах (общий объем — 250 п.л.), включая 9 публикаций в изданиях, входящих в ваковский перечень.

Кроме того, на основе разработанной концепции матриархата как всемирно-исторического культурогенетического процесса и первобытной социокультуротворящей системы автором на протяжении нескольких лет читается курс лекций по дисциплине «Культурная антропология» студентам Челябинской государственной академии культуры и искусств, обучающимся на культурологическом факультете по специальности «Теория и история культуры». Концептуальные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры культурологии и социологии культурологического факультета Челябинской государственной академии культуры и искусств. Как научно-методические издания при изучении древнейших этапов развития человеческого общества монографии автора «История женщины» и «Мировая история женщины» используются на историческом факультете Магнитогорского государственного университета и на факультете журналистики Челябинского государственного университета.

Список научной литературыФатыхов, Салим Галимович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абрамова^ З.А. Изображение человека в палеолитическом искусстве Евразии Текст. / З.А.Абрамова; Академия наук СССР: Ин—т археологии: — М.:Л.: Наука, 1966. 1800 экз. - ил: (пер.).

2. Абрамова, 3:А. Некоторые вопросы . изучения палеолитического" искусства Текст. / З.А.Абрамова; Акад. наук СССР. Ин—т археологии // Проблемы палеолита Восточной и Центральной Европы. — Л:: Наука, Ленингр. отд., 1977. — С. 64-70 (отдельный оттиск).

3. Абрамян, Э.Г. У истоков культурной традиции Текст. / Э.Г.Абрамян; Мин. высш. и средн. образ. Уз ССР. Ташкентский гос. ун-т им. В.ИШенина. — Ташкент: Фан, 1988. 127 с. - 1000 экз. - ISBN 5-64800185-1.

4. Абубакирова, А.К. Теоретическая модель культурогенеза: к постановке проблемы / А.К. Абубакирова: // Известия Российского государственного педагогического ун-та им. А.И.Герцена, 2009. — № 113. — С. 335-338.

5. Августин Блаженный, Аврелий. Исповедь. Текст. / Аврелий Августин. Творения Блаженного Августина, епископа Иппонийского: Киев, 1880.

6. Авдиев, И.А. История Древнего Востока Текст. / И.А.Авдиев. JI.: ОГИЗ: Гос. изд. полит, лит. 1948. - 588 е.: ил., карт. - 100000 экз. - (в пер.).

7. Авеста; Избранные гимны; Из Видевдата Текст. / Пер. с авест., примеч. и словарь И. Стеблин-Каменского. Ml: Дружба народов; KPАМДС -Ахмед Ясови, 1992. - 207 с. - 10000 экз. - ISBN 5-285-00127-7. - (в пер.).

8. Алексеев, В.П., Першиц, А.И. История первобытного общества;Текст. / В.П.Алексеев, А.И.Першиц. Учеб. для вузов по спец. «История». - М.: Высш. шк., 1990. - 351 е.: ил. - 75000 экз. - ISBN 5-06-000998-X. С. 105.

9. Алексеев, H.A. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири Текст. / Н.А.Алексеев; Акад. наук СССР. Сибирское отд. Якутский филиал, ин-та языка, литературы и истории. Новосибирск: Наука, Сибирск. отд. 1980. - 317 с. - 3800 экз. - (в пер.).

10. Алексеенко, Е.А. Шаманская нарта (коссул) у кетов Текст. / Е.А.Алексеенко . Л.: Наука, СМАиЭ, XXVII, 1981. - С. 43, 51, 53.

11. Ал-Хаким. Ал-Мустадрак "ала ас-сахихайн // О знании незримого. Восхваление Пророка (с.г.в.) Текст. «Мусульманский мир», февраль, 2005. -Казань: Иман, 1426/2005.

12. Андреев, Д. Роза мира Текст. / Даниил Андреев. — М.: Товарищество «Клышников-Комаров и К», 1993. 304 с. - 200000 экз. - ISBN 5-87495-002-8.

13. Ан-Набахти / О знании незримого. Восхваление Пророка (с.г.в.) Текст. «Мусульманский мир», февраль, 2005. - Казань: Иман, 1426/2005.

14. Анучин, В.И. Очерки, шаманства у енисейских остяков Текст. / В.И.Анучин. СПб.: МАЭ, 1914. - Т. 2. 2 вып. - С. 70.

15. Анчабадзе, Ю.Д. Волкова, Н. Г. Старый Тбилиси. Город и горожане в XIX в. Текст. / Ю.Д.Анчабадзе, Н.Г.Волкова; Акад. наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. М.: Наука, 1990. - 272 е.: ил. — 8500 экз. - ISBN 5-02-009979-1. - (в пер.).

16. Апокриф Иоанна // БНХ. 2.1, 3.1, 4.1. Электронный ресурс. Пер.\ 'К.Трофимовой. Режим доступа: http: // www.bibicalstudies.ru / Lib / Gnosys / Ioann.html. Дата входа: 25.02.2007.

17. Аполлодор. Мифологическая библиотека Текст. / Аполлодор. — Изд. подготовил В.Г.Борухович; отв. ред. Я.М.Боровский. — Л.: Наука, Лёнингр. отд., 1972. 215 е.: ил. - 50000 экз. — (Литературные памятники).

18. Ардзинба, В.Г. Нартский сюжет о рождении героя из камня Текст. /B.Г.Ардзинба // Древняя-Анатолия. — Акад. наук СССР. Ин—т востоковедения. -М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1985. 356-е. - 4000 экз. (в пер.). - С. 155.

19. Аристотель. Политика, 2546, 12, 10-15 Текст. / Аристотель. Пер.C.А.Жебелева, М.Л.Гаспарова. М., ACT: Транзиткнига, 2005. - 393, 7. с. -3000 экз. - (Philosophy). - ISBN 5-17-011627; ISBN 5-9578-1416-4 (в пер.).

20. Артхашастра. Книга III Текст. Пер. и комм. А.А.Висагина и A.M.Самозванцева / Висагин A.A., Самозванцев' A.M. «Артхашастра»: Проблемы социальной структуры и права. - М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1984. -356 с.-3000 экз.

21. Афанасьев; А.Н. Славянская мифология Текст. / Александр Афанасьев. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2008. - 1520 с. - 4100 экз. (Гиганты мысли).-ISBN 978-5-699-27982-1; ISBN 5-91016-014-3.

22. Ахмад. Фадаиль ас-сахиба, 2:663, №1130 / О знании незримого. Восхваление Пророка (с.г.в.) Текст. Казань: Иман, 1426/2005. — 2:663, №1130.

23. Библия. В русском переводе с.параллельными местами Текст. Mí: изд. Российское Библейское общество. Перепечатано с издания Московской Патриархии по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, 1994.

24. Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. ОтСкифиидо Индии. Древние арии: мифы и история Текст. / Г.М.Бонград-Левин, Э.А.Грантовский. — М.: Наука, 1983.

25. Боринская, С.А. Влияние факторов природной и антропогенной среды на популяционно-генетические характеристики , человека Текст. / G.А.Боринская // История и современность, №1, 2008; — G. 142—153;

26. Боринская, G.A., Коротаев, A.B. Алгебра и гармония социальных структур: от общины до империи Текст. / С.А.Боринская, А.В.Коротаев // Природа, №6, 2005.

27. Бор'исковский, П.И. Палеолитические жилища на территории GGGP и этнографические параллели, к ним1 Текст. / П.И.Борисковский // Доклады советской делегации на V Международном конгрессе антропологических и этнографических наук. — М., 1956.

28. Бородай, Ю.М. Эротика смерть — табу: трагедия человеческого сознания Текст. / Ю.М.Бородай. — М.: Гнозис, Русское феноменологическое общество, 1996. - 416 с. - 3000 экз. - ISBN 5-7333-0411-1. - (в пер.).

29. Брандт, Г.А. Человек на обочине, или «место» женщины в истории европейской философии Текст. / Г.А.Брандт // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М.: ИВИ РАН. -№4, 2002.

30. Брентьес, Б. От Шанидара до Аккада Текст. / Б.Брентьес. — М.: Наука,1976.

31. Бродянский, Д.Л. Феномен Игнатиевской пещеры Текст. / Д.Л.Бродянский. Уральский исторический вестник, №4.

32. Булгаков, С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения Текст. / С.Н.Булгаков. М.: Республика, 1994. - 415 с. - (Мыслители XX века). - ISBN 5-250-02140-9.-(впер.).

33. Бунак, В.В. Род Ношо, его возникновение и последующая эволюция Текст. / В.В.Бунак; Акад. наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. Отв. ред. А.А.Зубов. - М.: Наука, 1980. - 329 е.: ил. - 3800 экз. -Библиогр. С. 313-327.

34. Вернадский, В.И. Биосфера и ноосфера Текст.: / В.И.Вернадский. -Пред. РЛС.Баландина. М.: Айрис-пресс, 2004. — 576 с. — 15000 экз. — (Библиотека истории и культуры). — ISBN 5-8112-0320-9 (в пер.).

35. Вишняцкий, Л.Б. Введение в преисторию. Проблемы антропогенеза и становления культуры: Курс лекций Текст. / Л.Б.Вишняцкий. Ch.: Высшая Антропологическая Школа. - Кишенев: Tipogr. "Biznes-Elita", 2002. - 312 е.: ил.- 500 экз. ISBN 9975-9607-6-6.

36. Вольнович, Я. У аборигенов Океании. По Папуа и Новой Гвинее Текст. / Я.Вольнович. — Пер. с польск. -М.: Наука, 1976. — 214 с.

37. Волянская, О. Женщина в мифах и легендах- Текст. / О.П:Волянская // Энцикл. словарь. Женщина в мифах и легендах. - Ташкент: Гл. ред. энцикл., 1992. - 303 с. - 100000 экз. - ISBN 5-89890-074-8.

38. Выготский, Л.С. Психология Текст. / Л.С.Выготский. — М.: Эксмо-Пресс, 2000. 1008 с. - 5000 экз. - (Мир психологии). - ISBN 5-04-004708-8. -(в пер.).

39. Выготский, Л.С. Педагогическая психология Текст. / Лев Выготский.- Под. ред. В.В.Давыдова. М.: ACT: Астрель: Хранитель, 2008. - 671, 1. с. -1500+1500 экз. - ISBN 978-5-17-049975-5 и др. (в пер.).

40. Гааке, В. Происхождение животного мира Текст. / В.Гааке. Пер. с немец. М.Лиона. - М.: Терра, Кн. к., 1996. - 640 е.: ил. - ISBN 5-85255-605-Х. -(в пер.).

41. Гангнус, А. Эволюция для всех, или Путь кентавра Текст. / А.Гангнус. — М.: Изд. дом «Гелиос», 2001. — 319 с. — (Время открытий). ISBN 5-8189-0110-6 (в пер.).

42. Гаты Заратуштры Текст. / Пер. с авестийского, вступительные статьи,комментарии и приложения И.М.Стеблин-Каменского. — СПб.: ПетербургскоеВостоковедение. 192 с. + 1 л. ил. - 1000 экз. - ISBN 978-5-85803-385-1 (впер.).

43. Гегель, Г.В.Ф. Система наук. Часть первая: Феноменология духа Текст. / Г.В.Ф.Гегель. Пер. Г.Шпета. - СПб.: Наука, 2002. - 443 с. - 1000 экз.- Репринт, воспроизв. изд. 1959 г. (Слово о сущем). - ISBN 5-02-028235-9. -(в пер.).

44. Гелен, А. О систематике антропологии Электронный ресурс. — Режим доступа: http://vvww.countries.ru/library/texls/gehlen.htm). Дата входа: 12.06.2009.

45. Гельб, И.Е. Опыт изучения письма (Основы грамматологии) Текст. / И.Е.Гельб. Пер. с англ. Л.С.Горбовицкой и И.М.Дунаевской. Под. Ред. и с предисл. И.М.Дьяконова. - М.: Радуга, 1982. - 366 с. - 10000 экз. - Пер. с изд.:- і і

46. Генон, Р. Заметки об инициации Текст. / Рене Генон. Кризисісовременного мира. — М.: Эксмо, 2008. 784 с. — 3000¡ззсз! — (Антология мысли).- ISBN 978-5-699-30172-0 (в пер.).

47. Геодакян, В.А. Асинхронная асимметрия (половая и латеральная дифференциация следствие асинхронной эволюции) Текст. / В.А. Геодакян // Журнал высшей нервной деятельности. 1993. Т.43. Вып. 3. - С- 543.

48. Геодакян, В.А. О структуре эволюционирующих систем Текст. / В.А.Геодокян // Проблемы кибернетики. М., 1972. - вып. 25.

49. Геродот. История. В 9-ти кн. Текст. / Пер. и прим. Г.А.Стратановского. М.: ООО «Издательство ACT», «Ладомир», 2001. — 752 с.- 2000 экз. (Классическая мысль). - ISBN 5-17-00508'5^2 (ООО «Издательство ACT»). - ISBN- 5-86218-353-1 («Ладомир»). - (в пер.).

50. Гесиод. Труды и дни / Гесиод. Текст. Пер. В.В.Вересаева // О происхождении богов. - Сост. и вступ, ст. И.В.Шталь. Прим. И.В.Шталь,В.В.Вересаева. М.: Советская Россия, 1990. - 320 100000' экз. - ISBN 511 «268.00393.-(в пер.).

51. Гете Иоганн Вольфганг. Фауст Текст. / Иоганн Вольфганг Гете. Избранные произведения в 2-х томах. Т.2. Пер. с нем.; Сост. И.Солодуниной;Комм. А.Аникста и Н.Вильмонта. — М.: Правда, 1985. — 704 с. 500000 экз. - (віпер.). 11 '' '

52. Гиппократ. О воздухах, водах и местностях / Пер. с греч. проф. В.И.Руднева. Ред., вступ. ст. и примеч. проф. В.П.Карпова. В ¡сб. Избранные книги. -М.: Сварог, 1994. '*'

53. Гирц, К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры Текст. / К.Гирц. // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретация культуры. СПб., 1997. - С. 171-200. ■г »

54. Голан, А. Миф и символ Текст. / Ариэль Голан. М.: Русслит, 1993. -375 е.: ил. - ISBN 5-86509-052-0.

55. Гомер. Илиада Текст. / Гомер; Пер. с древнегреч. Н. Гнедича; Предисл. А.Нейхардт; Прим. и словарь С.Ошерова; Ил. Д.Бисти. — М.: Правда, 1985.-432 е.: ил.-500000 экз. [84.4].-(в пер.). ' ¡1,

56. Гринин, Л.Е., Коротаев, A.B. Макроэволюция и мир-система: Новые грани концептуализации Текст. / Л.Е.Гринин, А.В .Коротаев // История и современность, №1, 2008. С. 3-31.

57. Гуревич, П.С. Философская антропология, учебное пособ: для вузов Текст. / П.С. Гуревич / M.: Nota Вепе; 2001. 456 с. - 1000 экз. - ISBN 5-8188-0041-5.-(в пер.).

58. Гуру, П. Азия Текст. / Пьер Гуру. Пер. с фр. Н.М.Макаровой и1А.Б.Шмелева; Предисл. К.Попова. М.: И*Л, 1956. — 466 е.: ил., карты. - (в пер.). ' •

59. Гуссерль, Эдмунд. Картезианские размышления = Cartesianische meditationen / Э. Гуссерль; Пер. с нем. Д. В. Скляднева. СПб.: Наука, 2006. -315 е., 1. л. портр. - 1500 экз. - (Слово о сущем). - ISBN 5-02-026934-4. - (в пер.).

60. Даль, В.И. О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа Текст. / В.И.Даль. СПб., 1880.

61. Да Тан Сань-цзан цюй цзин шихуа (Шихуа о том, как Трипитака Великий Тан добыл священные камни) Текст. — Пер. с кит., вступ. ст. ипримеч. А.К.Павловской. М.: Наука. Глав. ред. вост. лит, 1987. — 144 с. - 8000 экз. (Памятники письменности Востока).t I

62. Джохансон, Д., Иди, М. Люси: Истоки рода человеческого Текст.' / Д.Джохансон, М.Иди. Пер. с англ. канд. биол. наук.Е.З.Годиной. — М:, Мир, 1984. - 295 е.: ил. - 50000 экз. - (в пер.).

63. Добжанский, Ф. Мифы о генетическом предопределении и о Tabula rasa Текст. / Ф.Добжанский. Человек, №1, 2000.

64. Добряков, А. Русская женщина в домонгольский период Текст. /A.Добряков. СПб., 1864.

65. Долгих; Б.О. Матриархальные черты! в верованиях нганасан: Проблемы антропологии и исторической этнографии: Азии Текст. / Б.О.Долгих. -М.: Наука, 1968. • /

66. Думанов, Х.М., Першиц, А.И. Матриархат: Новый взгляд на старую проблему Текст. / Х.М.Думанов, А.И.Першин. Вестник Российской Академии наук. - Т. 20, №7. - С. 621-627 (2000).

67. Дьяконов; ИМ. Люди города Ура Текст. / И.М.Дьяконов // Культура народов Востока: Материалы и исследования (Старовавилонская культура — вып. второй). М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1990; -.429 е.: ил. - 10000 экз. -ISBN 5-02-016568-9. - (в пер.).

68. Дэвлет, Е.Г., Дэвлет, M.А. Мифы. В ; камне: Мир наскального искусства России Текст. / Е.Г.Дэвлет, М.А.Дэвлет. М.: Аггетейя, 2005. - 472 е.: ил.+96 с. цв. вклейки. - 800 экз. - ISBN 5-98639-023-7. - (в пер.).

69. Дюркгейм, Эмиль. Мистика. Религия; Наука Текст. / Эмиль Дюркгейм // Классики мирового религиоведения. Антология. — Пер. с англ.,i и * , г 'нем., фр. Сост. и общ. ред. А.Н. Красникова. -М.: К!ан6н+, 1998.

70. Дюфур, Пьер. История проституции-Текст. / Пьер Дюфур. Пер. с фр. Л.Каневского. М.: КРОН-ПРЕСС, 1999. - 447 с. - 5000 экз. - ISBN 5-232-01086-7.-(в пер.).

71. Ефименко, П.П. Женские статуэтки ориньяко-солютрейской эпохи Текст. / П.П.Ефименко // Сообщения ГАИМК. Л., 1931. №7. - С. 61.

72. Ефименко, П.П. Значение женщины в ориньякскую эпоху Текст. / П.П.Ефименко // Сообщения ГАИМК. Л. 1931. - Т. 11. Вып. 3-4.

73. Ефименко, П.П. Первобытное общество Текст. / П.П.Ефименко. -Киев, 1953.

74. Женщины в истории: возможность быть увиденными: Сб. науч. ст. Выпуск 2 / Гл. ред. И.Р. Чикалова. Мн.: БГПУ, 2002. - 320 с. - ISBN № 985435-359-2.

75. Законы Ману Текст. / Акад. наук СССР. Ин-т востоковедения. — Пер. С.Д.Эльмановича, провер. и исправл. Г.Ф.Ильиным. М.: Наука, 1960. -361 с. — 2200 экз. - (Памятники литературы народов Востока).

76. Записки приказчика Русско-Американской компании Н.И.Коробицина. 1795-1807 // Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII-XIX веках. М.-Л., 1944.

77. Зданович, Г.Б. Могила Учителя и Образ горы в культуре «Страны городов» Текст. / Г.Б.Зданович // Аркаим. По страницам древней истории Южного Урала: Труды музея-заповедника Аркаим (научно-популярная серия). — Челябинск, 2004. С. 75-86.

78. Зиммель, F. Фрагмент о любви Текст. / Г.Зиммель [Электронныйресурс. Режим доступа: http: //anthropology. rchgi. spb.ru/zimmel/zimmel l.htm. Дата входа 14.07. 2008. . . і ' '' '' • *'♦ і- ' ' . '»

79. Ибн Баттута. Подарок созерцающим относительно; диковин городови чудес путешествий Текст. / Ибн Батута. — Пер. вводн. ст. и комм. Л.Е.Куббеля // История Африки. 2-е изд., исправ. и доп. М.: Наука, 1990 — 468 с. - С. 36Ф-356. - 10000 экз. - (в пер.).

80. Ибн Сайид ан-Нас. Минах ал-мадх- / О знании незримого. Восхваление Пророка (с.г.в.). Текст. — «Мусульманский;мир», февраль, 2005. — Казань: Иман, 1426/2005.

81. Иванов, ИіА., Лисецкий,. Ф.Н. Связь ритмов почвообразования с периодической солнечной активностью за последние 5 тысяч лет Текст. /. гИ.А.Иванов, Ф.Н:Лйсецкий // Доклады академии наук. М. 1994. Т. 334, №2.

82. Иванов, С.В: Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX—начала XX в.в. Текст. / С.В.Иванов // Труды этнограф, ин-та АН СССР: «Новая серия», т. XXII. 1954.-296 е.: ил. - 1450 экз1 (в пер.). - С. 478.

83. Иванов, С.В. Скульптура народов Севера1 Сибири XIX — первой половины XX в» Текст. / С.В.Иванов; Акад. наук- СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н:Миклухо-Маклая. Л.: Наука, Ленингр. отд., 1970. - 295 с. - 1450 экз. - (в пер.);

84. Имам Ахмад. «Фадаиль ас-сахиба». 2:663, №1130 / О знании незримого. Восхваление Пророка (с.г.в.) Текст. «Мусульманский мир», февраль, 2005:-Казань: Иман, 1426/2005:

85. История Африки в древних и средневековых источниках.Хрестоматия. — Под ред. О.К.Дрейера. Сост. С.Я.Берзина и Л.Е.Куббель. — 2изд., исправ. и доп. М.: Наука, Главная ред. вост. лит-ры, 1990. - 468 с. -10000 экз. - ISBN 5-02-016578-6. - (в пер.).

86. Каждан, А.П. Религия и атеизм в Древнем мире Текст. / Александр Петрович Каждан; Акад. наук СССР. М.: Изд. Акад. наук СССР, 1957. - 343 е.: ил. - 14000 экз. - (Научно популярная серия). - (в пер.).

87. Казанцев, А. Визитная карточка с других планет? Текст. / Александр Казанцев: [Фантаст, рассказ] // Техника молодежи, 1967. — №1. С. 22-25.

88. Калевала. Карело-финский эпос Текст. / Пер. Л.П.Бельского. Под. ред. В.Казина и М.Шагинян. Вступ. ст. О.В^Куусинена. М.: ОГИЗ, Гос. изд-во худ. лит., 1949. - 580 с. - 10000 экз. (в пер.). ■ '

89. Карамзин, H:M. История государства Российского в 12-ти томах. Т. I Текст. / Николай Михайлович Карамзин; Акад. наук СССР. — Под ред. А.Н.Сахарова. М.: Наука, 1989. - 640 е.: ил. - 350000. - ISBN 5-02-009550-8. -(в пер.).

90. Кардапольцева, В.Н. Женщина и женственность в русской культуре: Научное издание Текст. / В.Н.Кардапольцева. Москва; Екатеринбург: Изд-во УГГУ, 2005. - 432 с. - 1000 экз. - ISBN 5-8019-0076-4.

91. Кассирер, Эрнст. Мифологическое мышление Текст. / Эрнст Кассирер. Философия символических форм. Том. 2. — М.:СПб.: Университетская книга, 2002. 280 с. - 3000 экз. - ISBN 5-7914-0023-3 (Книга света), ISBN 5-9483-003-4. - (в пер.).

92. Келли, Джоан. Социальные отношения полов и методологическоеf Iзначение истории женщин Электронный ресурс.' —' Режим доступа: http: // www. book-ua. org/FILES/ sociology/5122007/ soc 193.

93. Киселева, Т.Г. Социальный образ жизни женщины в культурах мира Текст. / Т.Г.Киселева: Российская акад. наук / OHG (Общественные науки и современность). -2003, №3-. 176 с. - С. 162-172. - ISBN-0869-0499.

94. Клейн, JI.G. Древние миграции и, происхождение индоевропейских народов Текст. / Л.С.Клейн. Санкт-Петербург, 2007.

95. Клингер, В. Народные легенды о происхождении женщин и поэма Симонида Аморгсого Текст. / В.Клингер // Журнал Министерства народного просвещения: новая серия. Часть L. — С.-Петербург: Сенатская типография, 1914.-С. 103-125.

96. Клягин, Н.В. Происхождение цивилизации (социально-философский аспект) Текст. / Н.В.Клягин // Отв. ред. Л.П.Буева. М.: ИФРАН, 1996. - 252 с. -ISBN 5-201-01894-7.

97. Ковалевская, В.Б. Конь и всадник (пути и судьбы) Текст. /B.Б.Ковалевская. Послесл. Н.Я.Мерперта. - М.: Наука. Гл. ред. вост. лит.,i ' ►1977. — 152 е.: ил. -40000 экз. (По следам исчезнувших;культур Востока).

98. Ковалевский, М-.М: Очерк происхождения и развития семьи и частной собственности Текст. / М.М.Ковалевский. Пер. с фр.C.П.Моравского. Под., ред., с предст. и примеч. проф. М.О.Косвена. М.: ОГИЗ. Гос. соц. эконом, изд-во, 1939. — 152 с. .

99. Коган,. JI.H. Социология культуры: Учебное пособие Текст. / Л.Н.Коган; Министерство науки, высш. школы.и техн. политики РФ. Уральский гос. ун-т им. А.М:Горького. Екатеринбург, 1993. - 120 с. — 1500 экз. - ISBN 5230-06679-2.

100. Комаровских, Гавр. Женщина в патриархальной семье (На основании игрищенских песен Орловского уезда) Текст. / Гавр. Комаровских. -Дозволено цензурой. 16> октября 1895.-Вятка: Губернская.типография, 1895. — 40 с. (сброшюрованный' отдельный оттиск).

101. Кон, И.С. Введение в сексологию Текст., / И.С.Кон. Изд. второе, дополн. М.: Медицина, 1990: - 336 с. 200000 экз. - ISBN 5-225-00129-7. - (в пер.).

102. Констэбл, Дж. Неандертальцы Текст. / Джордж Констэбл. — Пер. с англ. И.Гуровой; Ред. и послесл. д-ра биол. наук проф. Ю.Г.Рычкова. М., «Мр», 1978. — 159 е.: ил. — 75000 экз. - (Возникновение человечества). - (в пер.).

103. Косвен, М.О. Матриархат. История проблемы Текст. / М.О.Косвен; Академия наук СССР. Ин-т этнографии. — Отв. ред.: Толстов С.П. — М.:Л.: Изд-во АН СССР, 1948. 329 с. - 4000'экз. - (в пер.).

104. Косвен, М.О. Очерки истории первобытной культуры Текст. / М.О.Косвен; Академия наук СССР. 2-е испр. и дополн. изд. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1957. - 240 е.: ил. - 20000 экз. - (Популярная серия). - (в пер.).

105. Костина, A.B., Флиер, А.Я: Три типа культуры три функциональные стратегии жизнедеятельности1 Текст. / А.В.Костина,А.Я.Флиер // Вестник Челябинской госуд. акад. культуры и искусств, 2009. № 2 (18).-С. 23-36. '

106. Коран Текст. — Пер. И.Ю.Крачковского. — М.: НПО Вектор Сп, 1990.-399 с.-100000 экз.

107. Крадин, H.H. Политическая антропология: Учебное пособие Текст. / Н.Н.Крадин. М.: Ладомир, 2001. - 213 с. - 1000 экз.;-.ISBN 5-86218-387-6. -(в пер.).

108. Крапп, Эдвин. Боги с небес. Как интерпретация небесных знамений повлияла на развитие цивилизаций Текст. / Эдвин Крапп. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. — 512 е.: ил. — 7000 экз. (Тайны древних цивилизаций). — ISBN 5-69902472-7. - (в пер.).

109. Крашенинников, С.П. Описание земли Камчатки, 2 тт. Текст. -СПб., 1786.

110. Крук, Дж.Г. Структура и динамика сообщества у гелад Текст. / Дж.Г.Крук // Успехи современной териологии. М.: Наука, 1977.

111. Кулишер, М.И. Очерки сравнительной этнографии и культуры Текст. / М.И.Кулишер. СПб.: Брокгауз. Типография И.П.Скороходова, 1887. - 308 с. (без указ. тиража), (в пер.).

112. Кульпин-Губайдуллин, Э. С. Золотая Орда: Проблемы генезиса Российского государства Текст. / Эдуард Сальманович Кульпин-Губайдуллин. Изд. 3-е. М.: Изд-во ЛЕСИ, 2007. - 176 с. - (без. указ. тиража). - ISBN 978-5382-00120-3.

113. Лазаревский, Н. Престолонаследие Текст. / Н.Лазаревский. — СПб., 1898 (ЭСБиЭ, XXV-49—84, 87).

114. Лалаянц, И.Э. Шестой день творения Текст. / И.Э.Лалаянц. М.: Изд. полит, лит., 1989. — 110 с. — 200000 экз. — (Беседы о мире и человеке). -ISBN 5-2500-00381-8.

115. Лао-цзы. Дао дэ цзин. Хань Хэшан-гун чжу (Лао-цзы. Каноническаякнига Пути и его Благой Силы / Чжунго ци' гуйн ' да чэн (Компендиум китайского ци гунн) Текст. Ред. Фан Чун-ян. Чанчунь, 1989.'

116. Лев, Д.Н. Новые памятники палеолита в Узбекистане Текст. / Д.НЛев // Труды Комиссии по изуч. четвертичного периода, (т.), 13, М., 1957.

117. Леви-Брюль, Люсьен. Сверхъестественное в первобытном мышлении Текст. / Люсьен Леви-Брюль. М.: Педагогика-Пресс, 1999. - 608 с. - 5000 экз. - ISBN 5-7155-0701-4. - (в пер.).

118. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада Текст. / Жак Ле Гофф. Пер. с фр. Под общ. ред. В.А.Бабинцева; Поелесл. А.Я.Гуревича. -Екатеринбург: У-Фактория, 2005. - 568 с. (Серия «Великие цивилизации»). -ISBN 5-94799-388-0. - (в пер.).

119. Лелеко, В.Д. Тема любви в русской философии "серебряного века" Текст. / В.Д.Лелеко // Наука и культура русского зарубежья. — СПб., 1997. С. 100-111. [Электронный ресурс]. Режим доступа: Leleko002[ 1].

120. Лимборская, С.А., Хуснутдинова, Э.К., Балановская, Е.В. Этногеномика и геногеография народов Восточной Европы. Текст. / С.А.Лимборская, Э.К.Хуснутдинова, Е.В.Балановская, E.B. — М.: Наука, 2002. -261 с.-400 экз.-ISBN 5-02-006401-7 (в пер.). ••

121. Лобок, A.M. Антропология мифа Текст. / А.М.Лобок. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. — 688 с. — 3000 экз. — (Библиотека философа: Философский андеграунд Урала). ISBN 5-7851-00134. - (в пер.).

122. Лозинский, С.Г. История папства Текст. / С.Г.Лозинский. — 3-е изд.М.: Политиздат, 1986. 382 с. — (Библиотека атеистической литературы). — 350000 экз. - (в пер.).

123. Лонгфелло, Генри. Песнь о Гайавате Текст. / Генри Лонгфелло. — Пер. с англ. И.А.Бунина. М.: Гос. изд-во детской лит-ры Минист. проев. РСФСР, 1956. - 192 е.: ил. - 100000 экз. (Школьная библиотека). - (в пер.).

124. Лосев, А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии Текст. / Проф. А.Ф.Лосев. М.: Госучпедгиз, 1957. - 620 с. - 20000 экз. - (в пер.).

125. Лот, Анри. К. другим Тассили: Новые открытия в Сахаре Текст. / Анри Лот. Пер. с фран. Т.А.Берсеневой ; / Послесл. и примеч. И.М; Дьяконва, А.Ю.Милитарева. - Лі:. Искусство, 1984. - 215 е., 32 л. ил. - 50Ö00 экз. - ( в; пер.).

126. Лукреций Кар. О природе вещей Текст. / Тит Лукреций Кар. Пер. с лат. ФЛетровского; Вступ, ст. Т.Васильевой; Худ. В.Носков. - М.: Худ., лит., 1983І — 383 с:, 7 л. ил. - 50000 экз; (Библиотека античной литературы). - (в пер.).

127. Любин, В.П. Нижний палеолит Текст. / В.П.Любин // Каменный век на территории СССР. Отв. ред. А.А.Формозов. - М.: Наука, 1970. — 207 с.

128. Майков, Л.Н. Великорусские заклинания Текст. / Л.Н.Майков. С.Петербург: Типография Майкова, 1869. - 164 с. * : i ' •

129. Маккалох, Джон. Религия древних кельтов Текст. / Джон Маккалох. — Пер. с англ. С.П.Евтушенко. — М.: ЗАО Центрополиграф, 2004. — 334 с. 6000 экз. - ISBN 5-9524-1303-Х. - (в пер.).

130. Малиновский,' Б. Магия. Наука. Религия Текст. / Бронислав Малиновский. Пер. с англ. - М.: Рефл-бук, 1998. — 304 е.: ил. - 6000 экз. (Серия «Astrum Sapientiae»). - ISBN 5-87983-054-3, серия; ISBN 5-87983-065-9 (Рефл-бук). — (в пер.).

131. Мамардашвили, Мираб. Лекции по античной философии Текст] / Мираб Мамардашвили. М.: Аграф, 1999. - 320 с. - 3500 экз. - (Путь к очевидности). - ISBN 5-7784-0021-7. - (в пер.).

132. Манава-дхарма-шастра («Наставление Ману в дхарме» Текст. / Хрестоматия по истории Древнего мира. Саратов, 1989.

133. Марко Поло / Книга Марко Поло Текст. Пер. старо-французк. текста И.П.Минаева. Ред. и вступ. ст. И.П.Магидовича. М.: Гос. изд. геогр. лит., 1955. - 376 е.: ил. - 50000 экз. - (в пер.).i j f

134. Марков, Б.В. Знаки бытия Текст. / Борис Васильевич Марков. -СПб: Наука, 2001. 566 с. - 1000 экз. («Слово о сущем»). - ISBN 5-02-026823-2. - (в пер:).

135. Маркс, К. Капитал / К.Маркс, Ф.Энгельс. Избранные сочинения в 9-ти томах. Т. 7.-М.: Политиздат, 1987. XXII. - 811¡ 270000 экз. - В надзаг.: Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. - (в пер.).

136. Марр, С.М. Мохаррам Текст. / С.М.Марр; Акад. наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая // СМАиЭ* ;XXVI: Традиционная культура народов Передней и Средней Азии. — Л.: Наука, Ленингр. отд., 1970. -363 е.: ил. 1500S3K3. - С. 313-383. - (в пер.).

137. Матюшин, Г.Н. У истоков человечества Текст. / Г.Н.Матюшин. -М.: Мысль, 1982. 144 с. ил.; 20 е. -Библиогр.: с. 139-141.

138. Матье, М.Э. Древнеегипетские мифы Текст. / М.Э.Матье; Акад. наук СССР. Музей истории религии и атеизма. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1956- 172 е.: ил. 10000 экз. - (в пер.).

139. Махабхарата. Философские тексты / Махабхарата. Текст. Изд. 2-е. -Ашхабад: Ылым, 1983. 664 е.: ил. - 30000 экз. - BbinlVj кн. I «Мокшадхарма».в пер.).

140. Межуев, В.М. Философия культуры. Эпоха классики Текст. / В.М.Межуев. Курс лекций. М.: Изд-во Московского гуманитарного ун-та, 2003. - 199 с. - 500 экз. - ISBN 5-8585-885-7. - (в обл.).

141. Межуев, В.М. Культурология и философия культуры Электронный ресурс. Режим доступа: http//www.countric.ru/library/Sophia/mezuev.htm. Дата' входа: 7.08.2010:

142. Мень, А. История религии. В 6 т. Т. Г Текст. / Александр Мень. -М.: Инфра-М, 2005. 448 с. - 4000 экз. - ISBN 516-002161-1, 516-002168-7, 516-002169-8.-(впер.).

143. Меннинг, О. Поведение животных: Вводный курс Текст. / О.Меннинг. М.: Мир, 1982. - 360 с. - 15000 экз. - (в пер.).

144. Меркулов, И.П. Эволюционная эпистемология: история и современные подходы Текст. / И.П.Меркулов // Эволюция, культура, познание. -М.: ИФРАН, 1996.

145. Мессадье, Жеральд. История дьявола Текст. / Жеральд Мессадье. -Пер. с фр. М.: Терра, 1996. - 432 с. - (Тайны истории в романах, повестях и документах). - ISBN 5-300-00831-1. - (в пер.). ' 1

146. Мец, Адам. Мусульманский ренессанс Текст. / Адам Мец. М.: ВиМ, 1996. - 542 с. - 5000 экз. - ISBN 5-87839-004-3 - (в пер.).

147. Мид, Маргарет. Культура и мир детства. Избр. произведения Текст. / Маргарет Мид. Пер. с англ. и комм. Ю.А.Асеева. Сост. и послесл. И.С.Кона. - М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1988. — 429 е.: ил. - 30000 экз. — (в пер.).

148. Миклухо-Маклай, H.H. Путешествие на берег Маклая Текст. / Н.Н.Миклухо-Маклай. М., 1956. - (в пер.).

149. Миллетг, К. Теория сексуальной политики Текст. / К.Миллетт. — Вопросы философии. 1994. №9. С. 147-172.

150. Мифы народов мира. Энциклопедия (в 2-х томах Текст. / Гл. ред.C.А. Токарев. Второе изд. М.: Советская энциклопедия, 1987. — 1 т. — 671 е.: ил., 2 т. - 719 е.: ил. — 150000 экз. - (в пер.).

151. Моисеев, H.H. Универсальный эволюционизм и коэволюция Текст. / Н.Н.Моисеев. Природа. - 1989. - № 4. - С. 3-8. •

152. Монгайт, А.Л. Археология Западной Европы. Каменный век Текст. / Александр Львович Монгайт; Академия наук СССР. Ордена ТрудовогоКрасного Знамени ин-т археологии. — Ml: Наука, 1973. 356 с. - 3000 экз. - (в пер.).

153. Монтень, Мишель. Опыты Текст. / Мишель Монтень. Избр. произв. В 3-х томах. Т. 2. Пер. с фр. - М.: Голос, 1992. -560 с.— 100000 экз. - ISBN 5-7055-0835-2.-(впер.). ' ' "

154. Морган, Л.Г. Дома, и домашняя жизнь американских туземцев Текст. / Л.Г.Морган. Л., 1939. - (в пер.).

155. Мэн, Г.С. Древнейшая история учреждений Текст. / Г.С.Мэн. -СПб., 1876.

156. Немилов, A.B. Биологическая трагедия' женщины. Очерки физиологии женского организма Текст. / А.В.Немилов. Л., 1930.

157. Нестурх, М.Ф. Антропогенез Текст. / Антропология: Краткий курс. Под ред. В.В.Бунака: — М.: Государственное учебно-педагогическое изд-во Наркомпроса РСФСР, 1941. - 376 е.: ил. - 5000 экз. - (в пер.).

158. Нестурх, М.Ф. Человеческие расы Текст. / М.Ф.Нестурх; Библиотека учителя [Под ред. д.и.н. Н.Н.Чебоксарова]. М.: Гос. Учебно-педагогич. изд-во Мин. проев. РСФСР, 1954. - 99 е.: ил. - 50000 экз. - (в пер.).

159. Нестурх, М.Ф. Приматология и антропогенез (обезьяны, полуобезьяны и происхождение человека) Текст. / М.Ф.Нестурх. — М. 1960.

160. Новик, Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. Опыт сопоставления структур Текст. / Е.С. Новик // Исследования по фольклору и мифологии Востока. — М.: Наука. Глав. ред. вост. лит., ,1984. — 304 с. 5000 экз. (в пер.).

161. Новоженов, Ю.И. Отбор на популяционном уровне Текст. / Ю.И.Новоженов // Журнал общей биологии, 1976, т. 37, №6. с. 843-851.

162. Новоженов, Ю.И. Статус-секс и эволюция человека Текст. / Ю.И.Новоженов. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2007. - 202 е.: ил. - Изд. второе. -1000 экз. - ISBN 5-751-0625-6.

163. Новоженов, Ю.И. Адаптивность красоты. Социобиологический анализ прекрасного Текст. / Ю.И.Новоженов. — Екатеринбург: Банк культурной,информации, 2005. 480 е.: ил. - 2000 экз; - ISBN 5-7851-0560-8. -(в пер.).

164. Новгородова, Э.А. Мир петроглифов Монголии Текст. / Элеонора Афанасьевна Новгородова; Академия наук СССР. Ордена Красного знамени Ин-т востоковедения. — М.: Наука, 1984. 168 е.: ил. — 2750 экз.

165. Ноговицын, А.Е. Древние цивилизации: общая теория мифа Текст. / А.Е.Ноговицын. М.: Академический проект, 2005. — 656 с. - 3000 экз. (Культуры) - ISBN 5-8291-0497-0. - (в пер.).

166. Овидий. Любовные элегии. Наука любви. Метаморфозы и др. Текст. / Овидий Публий Назон. Т. 1. Любовные элегии / Собр. Соч. в 2-х томах. -Вступ, ст. В.С.Дурова. СПб: Студиа Биографика, 1994. Т.1 — 511 е.: ил. -30000 экз. - ISBN5-900118-07-х. - (в пер.).

167. Овчинникова, Н.В. Керамика волосовского, типа Гундоровского < « (і tпоселения Текст. / Н.В.Овчинникова // Поздний'энеолит и культуры раннейбронзы лесной полосы европейской части СССР. Йошкар-Ола, 1991. - С. 8998.

168. О знании незримого. Восхваление Пророка (с.г.в.) Текст. ЖурналМусульманский мир», февраль 205. Казань: Иман, 1426/2005. - 98. - 200 экз.і ■

169. Ольдерогге, Д.А. Эпигамия Текст. / Д.А.Ольдерогге. Избранные статьи. М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1983. - 280 с. - 2900 экз. - Библиогр. (после каждого разд.). — (в пер.).

170. Оппенгеймер, Стив. Изгнание из Эдема: Хроники демографического взрыва. Заселение мира Текст. / Стив Оппенгеймер. — Пер. с англ. С.Головой, А.Голова. М.: ЭКСМО, 2004. - 640 с. - 5000'экз. - (Тайны древних цивилизаций). - ISBN 5 699-06718-3. - (в пер.).

171. Павсаний. Описание Эллады Текст. / Павсаний; в 2-х т. [Пер. и свступ, ст. С.П.Кондратьева. Т.1 — М.: Гос. изд-во «Искусство», 1938. 364 е.:ил. 10000 экз. Т.2. -М.:Л.: Гос. изд. «Искусство», 1940. — (в пер.).

172. Паллас, ГІ.С. Путешествие по разным провинциям^ Российской империи* Текст. Пер. Ф.Томанского и В.Зуева, 5 тт., СПб., 1773-1788. т. III, 1978.-С. 38-93.

173. Пасек, Т.С. Первые земледельцы Текст. / Т.С.Пассек. По следам древних культур. - М.: Гос. изд-во культ.гпросвет. лит., 1951. — 270 е.: ил. — 25000 экз. - С. 53-63. - (в пер.). ■;: :

174. Патай, Рафаэль/Иудейская богиня Текст. / Рафаэль ГІатай. Пер. с англ. Л.ИЛЗолодарской. - Екатеринбург: У-Фактория, 2005. -368 с. - 10000 экз.- (Bibliotheka myfologica). ISBN 5- 94799-437-2. - (в пер.).

175. Пелех, Г.И. Материалы по селькупскому шаманству Текст. / Г.И.Пелех; Акад. наук СССР. Сиб. отд. Ин-т истории, филологии и философии // Этнография Северной Азии. — Новосибирск: Наука, >1980. — 192 е.: ил. — 1200 экз. С. 29-31.

176. Першиц, А.И., Алексеев, В.П. История первобытного общества Текст. / В.П.Алексеев, А.И. Першиц. Учеб. для вузов по спец. «История». — М.: Высш. шк., 1990. - 351 е.: ил. - 75000 экз. - ISBN 5-06-000998-Х.

177. Петрин, В.Т. Палеолитическое святилище в Игнатиевской пещере на Южном Урале Текст. / В.Т.Петрин. — Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1992.

178. Петров, Ф.Н. Традиционное мировосприятие народов степной Евразии Текст. / Ф.Н.Петров. Челябинск: Изд-во:Крокус, 2006 — 192 е.; ил.I300 экз. ISBN 5-902165-15-6.

179. Пианка, Э. Эволюционная экология Текст. / Э.Пианка. Пер. с англ. Гилярова А.М., Матвеева В.Ф.; Под ред. и с предисл. М.С.Гилярова. — М.: Мир, 1981.-400 е.: ил.-15000 экз.-(в пер.). . .и ,

180. Плано Карпини. История монгалов / Дж!иованни ' дель Плано Карпини. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука Текст.- Ред., вступ. ст. и прим. Н.П.Шастина. М.: Гос. изд-во геогр. лит., 1957. - 270 е.: ил. - 25000 экз. (в пер.).

181. Платон. Государство: Законы. Политика Текст. / Платон. — Предисл. Е.И.Темнова М.: Мысль, 1998. - 798 е., 1 л.: портр. - (Из классического наследия). ISBN 5-244-00875-7.

182. Платон. Сочинения в трех томах. Т. 3, ч. 1 Текст. / Платон. Пер. с древнегреч. Под общ. ред. А.Ф.Лосева и В.Ф.Асмуса. М.: Мысль, 1968. - 624 с. (+ комментарии).- 35000 экз. - (Философское наследие). — (в пер.).

183. Плиний Старший. Естественная история Текст. / Плиний Старший.- Пер., ввод. ст. и комм. Г.М.Бауэра, С.Я.Берзиной. Отрывки: § 1—2, 5, 8—46 V книги» и § 163-205 VI книги // История Африки. 2-е издание, исправленное и дополненное. — М.: Наука, 1990.

184. Плутарх. Избранные жизнеописания. В'двух томах. Том I. Текст. / Плутарх. Пер. с древнегр., сост., вступ. ст., прим. М.Томашевской; Ил. Вл. Медведева. - М.: Правда, 1986. - 592 е.: ил. - 500000 экз. — (в пер.).

185. Плюснин, Ю.М. Проблемы; биосоциальной эволюции: Теоретико-методологический анализ Текст. / Ю.М.Плюснин. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение. 1990.-240 с. - ISBN 5-02-029596-5.

186. Повествование о восточных иноземцах Дун-и. Гл. 115. V, 27 [Текст] // Бичурин Н.Я (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древнейшие времена. М.-Л1: Изд-во АН СССР, 1950. Т. 2. - 533 с. -5000 экз. - (в пер.). - С. 21-36.

187. Позднеева, Л.Д. при участии Э.М.Яшиной. Мифология Текст. / Л.Д.Позднеева // Литература Древнего Востока: Литература Древнего Китая. — М.: Изд. Московского университета, 1971.

188. Покровский, В. Гонка вооружений у приматов Текст. / В.Покровский // НГ-Наука, №5 (133), 14 марта 2007.

189. Поршнев, Б.Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии) Текст. / Б.Ф.Поршнев. М.: Мысль, 1974. - 487 е.: схем. -20000 экз. - (в пер.).V !

190. Поршнев, Б.Ф. Социальная психология и история Текст. / Борис Федорович Поршнев; Акад. наук СССР. Ин—т. всеобщей истории. — Изд. второе, дополн. и испр. -М.: Наука, 1979. 231 с. 14500 экз. - (в пер.).

191. Потапов, Л.П. Очерки по истории алтайцев Текст. / Л.П.Потапов. -Под. ред. проф. С.А.Токарева. — Новосибирск: ОГИЗ-гНовосибирское обл. гос. изд-во, 1948. — 506 е.: ил. 3000 экз. - (в пер.).

192. Придо, П. Кроманьонский человек Текст. / Том Придо. Пер. с англ. И.Гуровой; Ред. и послесл. д-ра биол. наук проф: Ю.Г.Рычкова. - М., «Мир», 1978. - 159 е.: ил. — 75000 экз. — (Возникновение человечества).

193. Прокофьева; Е.Д. Представления селькупских шаманов о мире Текст. / Е.Д.Прокофьева; Акад. наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая // СМАиЭ, XX. М.:Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. -327 е.: ил. - 1200 экз. - С. 54-74. - (в пер.).

194. Пушкарева, Н.Л. Как женщин сделали видимыми Текст. / Н.Л.Пушкарева. Женщины в истории: возможность быть увиденными. Выпуск 1 // Под ред. И.Р. Чикаловой. Мн.: БГПУ, 2001.

195. Пушкарева, H.JI. Тендерная теория и историческое знание Текст. / Наталья Пушкарева. СПб.: Алетейя; AHO «Женский проект СПб», 2007. — 496 с. - 1000 экз. (Серия «Гендерные исследования»). - ISBN 978-5-91419-007-8. -(в пер.).

196. Пушкарева, H.JI. Зачем он нужен, этот «тендер»? (новая* проблематика, новые концепции, новые методы анализа прошлого) Текст. / Н.Л.Пушкарева. Социальная история. Ежегодник, ;1998/99. - М., 1999.

197. Рабинович, Е.Г. Жизнь Аполлония Тианского Текст. / Е.Г.Рабинович // Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. Подг. изд. Е.Г.Рабинович. -М:: Наука, 1985.

198. Равдоникас, В.И. История первобытного общества Текст. / В.И.Равдоникас. Л.: Изд. ЛГУ, 1947, 2 ч. - Ч. И. - 392 с. - 10000 экз. - (в пер.).

199. Рак, И.В. Мифы Древнего Египта Текст. / И.В.Рак- СПб.: Изд-воI 'Петро-Риф», 1993. 270 с. - 25000 (Древний Восток: Религия. Мифология. Культура. - ISBN-5-85388-013-6 (в пер.).

200. Редер, Л.Г. Законодательство в Древнем Египте Текст. / Л.Г.Редер // Культура Древнего Египта; Акад. наук СССР. Ин-т востоковедения. М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1976. - 444 с. ил. - К 90. - С. 282. - (в пер.).

201. Ремпель, Л.И. Искусство Среднего Востока. Избранные труды по истории и теории искусств Текст. / Л.И.Ремпель. М.: Советский художник, 1978. - 286 е.: ил. - 20000 экз. - (в пер.).

202. Ригведа. Мандалы I-IV Текст. / Ригведа; Акад. наук СССР. Подг. изд. Т.Я.Елизаренко; Отв. ред. П.А.Гринцер. - М.: Наука, 1989. - 767 с. - 40000 экз. (Литературные памятники) ISBN 5-02-012709-4. - (в пер.).

203. Рогинский, Я.Я. К вопросу о периодизации процесса человеческой эволюции Текст. / Я.Я.Рогинский. АЖ, 1936, №3.

204. Рогинский, Я.Я. Проблемы антропогенеза Текст. / Яков Яковлевич Рогинский. М.: Изд-во «Высшая школа», 1969. - 264 е.: табл., ил. — 4000 экз. -(в пер.).

205. Розанов, В.В. Несовместимые контрасты жития Текст. / В.В.Розанов. Эстетические работы разных лет. — М.: Искусство, 1990.

206. Руи Гонсалес де. Клавихо. Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура. (1403—1406) Текст. / Руи Гонсалес де Клавихо. — Пер. со староисп., пред. и комм. И.С.Мироковой. — М: Наука. Глав. ред. вост. лит., 1990.-211 е. 15000 экз.-ISBN 5-02-016766-5.

207. Рыбаков, Б.А. Язычество древних славян Текст. / Борис Александрович Рыбаков; Акад. наук СССР. Отд. ин-та археологии. М.: Наука, 1981. - 606 с. - 20000 экз. - (в пер.).

208. Рьюз, М., Уилсон, Э. Дарвинизм и этика Текст. / М.Рьюз, Э.Уилсон.- «Вопросы философии», 1987, № 1. С. 98-99.

209. Рэдклифф-Браун, А.Р. Метод в социальной антропологии Текст. / А.Р.Рэдклифф-Браун. Пер. с англ. и заключ. Ст. В.Николаева. — М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2001. — 416 с. - 2000 экз. (Серия «Публикации ЦФС»). - ISBN 5-8609-043-0. - (в пер.).

210. Салическая правда Великая хартия вольностей Текст. / Рабочие тексты памятников рабовладельческого и феодального права. Ч. I. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1971. - С. 45 — 69.

211. Свод законов «Тайхорё». 702-718 г.г. (XVI XXX законы) Текст. / Вступ. ст., пер. с древнеяпонского и-комм. К.А.Попова. — М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1985.-265 с. - 3000 экз. - (в пер.).

212. Северцев, А.Н. Морфологические закономерности эволюции Текст. / А.Н.Северцев. Отв. ред. проф. Б.С.Матвеев» и С.В.Емельянов. - М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1939. - 609 е.: ил. - 3000 экз.

213. Седловская, А.Н. Андаманская мифология Текст. / А.Н.Седловская // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х томах. Под ред. С.А. Токарева. Второе издание. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - Т. 1. — 671 е.: ил. -150000 экз. (в пер.). - С. 80.

214. Семенов, Ю.И. Как возникло человечество Текст. / Ю.И:Семенов; Акад. наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. М.: Наука, 1966. - 576 с. Библиогр.: с. 525-566. - 40000 экз. - (в пер.).

215. Семенов, Ю.И. О материнском роде и оседлости в позднем палеолите Текст. / Ю.И.Семенов // Советская этнография, 1973, № 4. С. 56-57.

216. Семенов, Ю.И. О методике реконструкции развития первобытного общества по данным этнографии Текст. / Ю.И.Семенов // Этнография как источник реконструкции истории первобытного общества. М.: Наука. Главная ред. вост. лит-ры, 1979. - С. 112-121.

217. Сенека, Луций Аней. О благодеяниях. Семь книг Эбуцию Либералию Текст. / Луций Аней Сенека. О счастливой жизни // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий / Вст. ст., сост., подгот. текста В.В.Сапова. — М.: Республика, 1995.

218. Серошевский, В.Л. Якуты Текст. / В.Л.Серошевский. СПб., 1896. -Т. 1.С. 674.

219. Сидоров, A.C. Следы тотемистических представлений в мировоззрении зырян Текст. / А.С.Сидоров. — Усть-Сысольск. № 1-2. — КМ, 1924.-С. 44.

220. Симченко, Ю.Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. Этнографическая реконструкция Текст. / Ю.Б.Симченко; Акад. наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. М.: Наука, 1976. - 311 е.: ил. -1450 экз. (в пер.).

221. Снегирев, И.М. Русские простонародные праздники Текст. / И.М.Снигирев. -М., 1837, 1 вып.

222. Соколова, В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. XIX- начало XX в. Текст. / В.К.Соколова; Академия наук СССР. Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. — М.: Наука, 1979. -. 285 с. 30000 экз. - (в пер.).

223. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские Текст. / Г.Спенсер. — Пер. с англ. под. ред. Н.А.Рубакина. Мн.: Совр. литератор, 1999.- 1408 с. 5000 экз. (Классическая философская мысль). - ISBN 985-6524-02-4.- (в пер.).

224. Старберд, Маргаред. Мария Магдалина: Современный путеводитель по самым таинственным женщинам Библии Текст. / Маргаред Старберд. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. 256 е.: ил. - 5000 экз. - (Золотой фонд) - ISBN 5-222-07434-Х.

225. Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях Текст. / Пер. А.И.Корсуна. Ред., вступ. ст. и комм. М.И.Стеблин-Каменского (репр. изд. 1963 года). СПб.: Наука, 2006. - 259 с. - 2000 экз. - ISBN 5-02-027049-0.

226. Степанова, О.Б. Мифологический образ матери-дерева в традиционном мировоззрении селькупов Текст. / О.Б.Степанова // Археология, этнография и антропология Евразии. 2007. № 3. С. 115-118.

227. Столяр, А.Д. О женском образе верхнего палеолита Текст. / А.Д.Столяр // Тез. док. на сессии, посвященной итогам научной работы Государственного Эрмитажа за 1963 год. — Государственный Эрмитаж, 1964. — 53 с.-800 экз.-С. 4-5.

228. Столяр, А.Д. Происхождение изобразительного искусства Текст. / А.Д.Столяр. М.: Искусство, 1985. - 298 е.: ил. - 20000 экз. - (пер.).

229. Столяр, А.Д. Первобытная культура Текст. / А.Д.Столяр. — Введение в культурологию. Курс лекций. Под ред. Ю.Н.Солонина, Е.Г.Соколова. -СПб., 2003.-С. 68-78.

230. Столяр, А.Д. Первобытная культура Текст. / А.Д.Столяр. Учебная программа «Введение в специальность» по культурологии // Учебные программы по специальности «Культурология» философского факультета СПбГУ. СПб., 1999. С. 98.

231. Столяр, А.Д. О генезисе изобразительной деятельности и ее роли в становлении сознания (к постановке проблемы) Текст. / А.Д.Столяр. — Ранние формы искусства: Сборник статей. М., «Искусство», 1972. - С. 54-66.

232. Таксами, Ч.М., Косарев, В;Д. Кто вы, айны? Очерк истории m культуры Текст. / Ч:М;Таксами; В;Д;Косарев: М;: Мысль, 1990. - 318 [2] с. -30000 экз.-ISBN 5-244-00431-Х.

233. Тегако, JI., Каметинский, Е. Антропология: Учебное пособие Текст. / Л.Тегако, Е.Каметинский. М.: Новое знание, 2004. — 400 е.: ил. ЗОЮ экз. — ISBN 5-94735-033-5.-(в пер.).

234. Тейяр де Шарден, П. Феномен человека: Сб. очерков и эссе Текст. / Пьер Тейяр де Шарден /. Сост. и предисл. В.Ю.Кузнецов. М.: ООО «Издательство ACT», 2002. - 553, [7] с. - 3000 экз.(пер.). - (Philosophy). - ISBN. 5-17-009886-3.-(в пер.).

235. Тих, H.A. Предыстория общества (сравнительно психологическое исследование) Текст. / Н.А.Тих. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1970 — 311 с. — 3675 экз. - (в пер.).

236. Токареву С.А. Ранние формы религии Текст. / С.А.Токарев. — М: Политиздат, 1990. 622 е.: ил: — 100000 экз. (Библиотека атеистической литературы). - ISBN 5-250-01234-5. - (в пер.). .

237. Топоров^ В.Н. Индоевропейская мифология Текст. // Мифы народов мира. Энцикл. в 2-х томах / Под ред. С.А. Токарева. Второе издание. М.: Советская энциклопедия, 1987. 1 т. - 671 е.: ил., 2 т. - 719 е.: ил. — 150000 экз. -(в пер:).

238. Топоров, В.В. Пространство и текст / В.В.Топоров. Электронный ресурс. Режим доступа: http://cleia-vu4.narod.ru/Publ Toporov Space.htm. Дата входа 5.03.2008.

239. Традиционные и синкретические религии Африки Текст. // Религии в XX веке; Акад. наук СССР. М.: Наука. Глав. ред. вост. лит., 1986. - 588 с. -5000 экз. - (в пер.).

240. Тураев, Б.А. История Древнего Востока Текст. / Б.А.Тураев. Под ред. В.В.Струве и И.Л.Снегирева. - Второе стер. изд. Т. I—II. - Л.: Социально-экономическое изд., Ленингр. отд., 1936. — 361 е.: ил. - 10250 экз. — (в пер.).

241. Туровский, М.Б. Труд и мышление человека Текст. / М.Б.Туровский. М., 1963.

242. Тэйлор, Э. Первобытная культура Текст. / Э.Тэйлор. — Пер. с англ.; Под ред., с предисл. и прим. проф. В.К.Никольского. М.: Гос. соц.-экономич. изд-во, 1939. - 567 е.: ил. - 28000 экз. - (Монографии). - (в пер.).

243. Тэнасе, А. Культура и религия Текст. / А.Тэнасе. — Пер. с рум. М.Ф.Солодухиной. Вступ. ст. и прим. В.А.Карпушина. — М.: Политиздат, -1977. 127 е.: ил. - 100000 экз.

244. Тэннэхилл, Рэй. Секс в истории Текст. / Рэй Тэннэхилл. Пер. с англ. А.И.Блейз; Худ. Н.Н.Орехов. -М.: Крон-Пресс, 1995. - 400 е.: ил. - 20000 экз. - ISBN 5-232-00171-Х. - (в пер.).

245. Тэрнер, В. Символ и ритуал Текст. / В.Тэрнер; Акад. наук СССР // Исследования по фольклору и мифологии Востока. — Сост. и автор пред. В.А.Бейлис. — М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1983. -277 е.: ил. 10000 экз.

246. Тюгашев, Е.А., Попкова, Т.В. Семьеведение: Учебное пособие Электронный ресурс. / Е.А.Тюгашев, Т.В.Попкова. Новосибирск: СибУПК, 2002.- 280 с.

247. Уайт, Лесли. Избранное: Эволюция культуры Текст. / Лесли Уайт. -Пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 1064 с. - 1500 экз. - (Культурология. XX век). - ISBN 5-8243-0483-1. - (в пер.).

248. Уайт; Лесли. Избранное: Наука о культуре Текст. / Лесли Уайт. -Пер. с англ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.- 960 с. 1500 экз. - (Культурология. XX век). - ISBN 5-8243-0480-7. - (в пер.).

249. Уайт, Лесли. Избранное: Эволюция культуры. — Пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 1064 с. - . 475500. - (Культурология. XX век). - ISBN 5-8243-0483-1. - (в пер.).

250. Урысон, М.И. Истоки рода человеческого в свете новейших данных Текст. / М.И.Урысон // Вопросы истории, 1976, № 1.

251. Успенский, Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей / Б.А. Успенский. М.: Изд. МГУ, 1982.

252. Ухтомский, A.A. Собр. соч. в 6 т. Л., - Изд-во АН СССР, 1954. - Т.5.

253. Ушакин, С.А. Человек рода «он» показатели мужественности / С.А.Ушакин Электронный'ресурс. Режим доступа: http: // www.countries.ru / library.htm.

254. Файнберг, Л.А. У истоков социогенеза: От стада обезьян к общине древних людей Текст. / Лев Абрамович Файнберг: Акад. наук СССР. Ин-т этнографии- им. Н.Н.Миклухо-Маклая: Отв. ред. А.П.Окладников. М.: Наука, 1980.- 152 с.-4600 экз.

255. Фатыхов, С.Г. О почитаемых деревьях, и камнях (из окрестностей г. Навои) Текст. / С.Г.Фатыхов // Научно-технический прогресс в развитии городов Узбекистана. Навои, 1979. - С. 44-^45.

256. Фатыхов, С.Г. «Святые» объекты природы в окрестностях г. Навои Текст. / С.Г.Фатыхов // Научно-технический прогресс в развитии городов Узбекистана. Навои, 1979. - С. 39-40.

257. Фатыхов, С.Г. Люди, скалы и боги / С.Г.Фатыхов. Навои. «Знамя дружбы». — Орган Навоийского обкома КП Узбекистана и Навоийского Совета народных депутатов. - 1988. - №145 и др.

258. Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Опыт сравнительной фактографии Текст. / С.Г.Фатыхов. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2004. 792 е., ил. - ISBN 5-7851-0483-0. - 3000 экз. - (в пер.).

259. Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Хроно-культурологическое и фактографическое осмысление Текст. / С.Г.Фатыхов. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2008. 944 е., ил. - ISBN 978-5— 7851-0653-6.-3000 экз. - (пер.).

260. Фатыхов, С.Г. О роли женщины в происхождении разума Текст. / С.Г.Фатыхов. Социум и власть. Научный журнал / Уральская академия государственной службы, НП «Институт развития города». — 2004. — №4. - С. 82-86.

261. Фатыхов, С.Г. Миф и магия как социальная предпосылка религиозности Текст. / С.Г.Фатыхов. — Социум и власть. Научный журнал / Уральская академия государственной службы, НП «Институт развития города». -2005.-№.1.-С. 96-100.

262. Фатыхов, С.Г. Проблема элементарного социума человека и начала смыслотворения Текст. / С.Г.Фатыхов. Вестник МосковскогоГосударственного университета культуры и искусств. — 2009, № 4 (30). С. 19— 24 (0,8 п.л.).

263. Фатыхов, С.Г. Реликты матриархально-матрифеноменных технологий жизни и быта Текст. / С.Г.Фатыхов. — Вестник Московского Государственного университета культуры и искусств.- — 2009, № 3 (29). С. 46— 51 (0,8 п.л.).

264. Фатыхов, С.Г. Межпоколенная связь в доистории человека Текст. / Фатыхов С.Г. Вопросы культурологии. Научно-практический и методический,* журнал, - 2009; №8. - С. 26-28. - ISBN 2073-9702.

265. Фатыхов, С.Г. Матрифеноменные истоки прототехнических опытовпервобытного человека / С.Г.Фатыхов // Личность. Культура. Общество, Т. 11.Вып. 4 (51-52).

266. Фатыхов, С.Г. Матрифеноменный смысл ландшафтно-рукотворных святилищ / С.Г.Фатыхов // Вестник Челябинского государственного университета. Философия. Социология. Культурология. Вып. 15, 2010 (0,8 п.л.).

267. Фатыхов, С.Г. Обряды инициаций как акт творения традиций и социальной ответственности / С.Г.Фатыхов // Обсерватория культуры. — М.: РГБ; «Информкультура». — 2010, № 2.

268. Фатыхов, C.F. Кибернетические уровни культуры: фантазии или реальность? Текст. / С.Г.Фатыхов // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2009. — № 3 (19). - С. 64-68. - (0,5 п.л.).

269. Филиппов, A.K. Хаос и; гармония в искусстве палеолита Текст. / А.К.Филиппов. СПб.: JIOO «Сохранение природы иг культурного; наследия»,: 2004. - 224 е., ил. - ISBN 5- 9900353-1-4. - (в пер.).

270. Фирдоуси: Шахнаме: ' Т. 5; Текст. / Фирдоуси. От начала . царствования Искандера до начала царствования Йездгерда, сына Бехрама Гура. Пер. Ц.Б.Бану-Лахути и В.Г.Берзнева. - М.: Наука, 1984. - 390 с. -100000 экз. (Литературные памятники). — (в пер.).

271. Флиер, А.Я. Культурогенез в истории культуры Текст.;/ А.Я.Флиер -М., 1995.-С. 137-148.

272. Флиер, А.Я. Структура и динамика культурогенетических процессов Текст. / Андрей Яковлевич Флиер. Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук. М., 1996.

273. Флиер, А.Я. Не будем путать культурологию с культуроведением (к открытию дискуссии по поводу Культурологической хартии) Текст. / А.Я.Флиер. — Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств, 2009, №3 (19).

274. Флиер, А.Я., Полетаева, М.А. Происхождение культуры: учебное пособие Текст. / А.Я.Флиер, М.А.Полетаева. М.: МГУКИ, 2008. - 272 с. -1000 экз. - ISBN 978-5-94778-172-4.

275. Формозов, A.A. Каменный век и энеолит Прикубанья Текст. / А.А.Формозов; Академия наук СССР. Ин-т археологии. М.: Наука, 1965. 158 с.

276. Формозов, A.A. Проблемы этнокультурной истории каменного века на территории европейской части СССР Текст. / А.А.Формозов. М. Наука, 1977.- 143 с.

277. Францев, Ю. Фетишизм и проблема происхождения религий Текст. / Ю.Францев. — М.: Гос. антирелиг. изд-во, 1940. 143 с. - 10000 экз. - (в пер.).

278. Фрейд, 3. Человек Моисей и монотеистическая религия Текст. / З.Фрейд // Психоанализ. Религия. Культура. М., 1993. — 172 с. - 15000 экз. -ISBN 5-02-008213-9.

279. Фрек, Т., Ганди, П. Иисус и падшая богиня Текст. / Т.Фрек, П.Гани. Пер. с англ. Д.Сиромахи. - М.: «Гаятри», 2006. - 448 с. - 3000 экз. - ISBN 59689-0029-6. - (в пер.).

280. Фролов, Б.А. Числа в графике палеолита Текст. / Б.А.Фролов; Акад. Наук СССР. Сибирское отд. ин-та истории, филологии и философии. — Новосибирск: Наука, Сибирск. отд. 1974. 239 е.: ил. - 2200 экз. - (в пер.).

281. Фромм, Эрих. Кризис психоанализа. Очерки о Фрейде, Марксе и социальной- психологии- Текст. / Эрих Фром. Пер. с англ. Е.А.Цыпина. -СПб.: Академ, проект, 2000. - 215 с. - 3000 экз. - ISBN 5-7331-0172-5. - (в пер.).

282. Халиков, А.Х. К вопросу об этносе носителей сейминско-турбинской культуры Текст. / А.Х.Халиков // Поздний энеолит и культуры ранней бронзы лесной полосы европейской части СССР. Йошкар-Ола, 1991. - С. 42-45.

283. Хант, Г.Т. О природе сознания: С когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек, зрения Текст. / Г.Т. Хант. Пер. с англ. А.Киселева. - М.: ООО «Издательство ACT» и др., 2004. - 555, [5] с. - ISBN 5-17-022758-2.-(в пер.).

284. Характер питания и наследственные болезни Текст. / Современные исследования [Электронный ресурс] Режим доступа: mednovosti. ru.

285. Харузин, H. Очерки первобытного права, I, Семья и род Текст. / Н.Харузин. М., 1898.

286. Хасбулатова, O.A. Российская тендерная политика в XX столетии:мифы и реалии Текст. / O.A. Хасбулатова. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2005. —372 с. ISBN 5-7807-0464-3. - (пер.).

287. Хеннинг, Р. Неведомые земли Текст. / Рихард Хеннинг. Пер. с нем. А.М.Филиппова и Н.В.Шлыгиной; Предисл. и ред. И.П.Магидовича. - М.: Изд-во иностр. лит., 1963. - 547 с.

288. Хлобыстина, М. Д. Говорящие камни. Сибирские мифы и археология Текст. / М.Д.Хлобыстина; Акад. наук СССР. Сибирское отд. Новосибирск: Наука, 1987. - 127 е.: ил. - 41000 экз. - (Из истории мировой культуры).

289. Чеслинг, У. Среди кочевников Северной Австралии Текст. / Уильбур Чеслинг. Пер. с англ. А.К.Модиной; Отв. ред. С.А.Токарев. - М.: Изд-во вост. лит., 1961. - 173 с. — 30000 экз.

290. Шалатонин, Б.С. Сармыш наследие великой Скифии Текст. / Б.С.Шалатонин. - «Знамя дружбы». — Орган Навойского обкома КП Узбекистана и исполкома- Навоийского Совета народных депутатов, 1986. - № 136. - июнь. — 4 полос. — Ежедн. — 26338 экз.

291. Шань Хай Цзин (Каталог гор и морей) Текст. / Акад. наук СССР. Ин-т востоковедения; Предисл., пер. и комм. Э.М.Яншиной. — М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1977.-235 с.-3600 экз. Библиогр. С. 214-218.

292. Шапошникова, Л.В. Дороги джунглей Текст. / Л.В.Шапошникова. -М.: Наука, 1968. 294 е.: с карт. 16 ил. - 30000 экз. - (в пер.).

293. Шацкий, Г.В. Рисунки на камне Текст. / Г.В.Шацкий. — Пред. проф. М.Е.Массона. Ташкент: Изд-во лит. и искусств, им. Гафура Гуляма, 1973. -155 е.: ил. — 5000 экз. — Библиогр. С. 151—158. — (в пер.).

294. Шашков, С.С. Исторические судьбы женщины, детоубийство и проституция Текст. / С.С.Шашков // История русской женщины. СПб., 1898.- (в пер.).

295. Шелер, М. Положение человека в Космосе Текст. / М.Шелер // Проблема человека в западной философии: Переводы / Сост. и послесл. П.С. Гуревича; Общ. ред. Ю.Н.Попова. М.: Прогресс, 1988 - С. 46.

296. Шер, Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии Текст. / Яков Абрамович Шер; Гос. ордена Ленина Эрмитаж. Отв. ред. А.П.Окладников. -М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1980. - 328 е.: ил. - 1800 экз. - Библиогр. С. 290311. - (в пер.).

297. Шеррингтон, Ч. Интегративная деятельность нервной системы / Ч.Шеррингтон. Пер. с англ. - Л.: Наука, 1969. - 392 с.

298. Шестаков, В. Эрос и культура: Философия любви и европейское искусство Текст. / В.П.Шестаков— М.: Республика; ТЕРРА-Книжный клуб, 1999. 464 е.: ил. - ISBN 5- 250-02688-5; ISBN 5-300-02491-0. - (в пер.).

299. Шеффер, Э. Золотые персики Самарканда. Книга о чужеземных диковинах в империи Тан Текст. / Э.Шефер. — М.: Наука. Глав. ред. вост. лит. 1981. — 608 е.: ил. 10000 экз. (Культура народов Востока). — (в пер.).

300. Широкова, Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности Текст. / Н.С.Широкова. — СПб.: Евразия, 2000. — 352 с. — 5000 экз. ISBN 5-8071-0046-8. - (в пер.).

301. Шмидт, И.В. Изобразительное творчество в палеолите Северной Азии: Методики интерпретаций (Историографический аспект) Текст. /И.В.Шмидт. Автореф. диссерт. на соиск. канд. ист. наук. Новосибирск, 2007. -19.

302. Штаерман, Е.М. Социальные основы религии Древнего мира Текст. / Елена Михайловна Штаерман; Академия наук СССР. Ин-т всеобщей истории.- М.: Наука, 1987. 320 с. - 22000 экз. - (в пер.).

303. Шульгин, В. О состоянии женщин в России до Петра Великого, вып. 1, Текст. / В.Шульгин. Киев, 1850.

304. Щепанская, Т.Б. Пронимальная символика Текст. / Т.Б.Щепанская. Женщина и вещественный мир культуры у народов России и Европы // СМАиЭ, XLVII. СПб., 1999. С. 149-190.