автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Мелкая пластика эпохи неолита-энеолита на территории Сибири

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мелкая пластика эпохи неолита-энеолита на территории Сибири"

904617394 На правах рукописи

МОРОЗОВ Андрей Викторович

МЕЛКАЯ ПЛАСТИКА ЭПОХИ НЕОЛИТА-ЭНЕОЛИТА НА ТЕРРИТОРИИ СИБИРИ

Специальность 07.00.06 - «Археология»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

-я Псч ?П|0

Кемерово 2010

004617394

Работа выполнена на кафедре археологии ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Бобров Владимир Васильевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Михайлов Юрий Иннокентьевич

кандидат исторических наук, Новикова Ольга Ивановна

Ведущая организация:

Институт экологии человека СО РАН

Защита состоится «14» декабря 2010 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.088.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.06 - «Археология» при Кемеровском государственном университете (650043, Кемерово, ул. Красная, 6).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Автореферат разослан «

2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, профессор с

3. П. Галаганов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Одной из наиболее сложных областей археологического исследования эпохи неолита-энеолита Сибири является изучение различных аспектов духовной жизни и мировоззрения древних обществ. Основой для такого изыскания служит особая группа археологических памятников, содержащая предметы изобразительного и прикладного искусства, представленная уникальными изделиями, важными для изучения миропонимания первобытного человека. Ведущее место среди сюжетов искусства изучаемых эпох занимают зооморфные образы. Именно они отражены в объемной скульптуре, выполненной из различных материалов - глины, камня и кости. Создание изделий, относящихся к предметам мелкой пластики и культа, графические изображения животных было обусловлено не столько материальными, сколько духовными потребностями человека, необходимостью обеспечения пищей, продолжения рода, защиты и здоровья человека. Предметы искусства отражали в той или иной степени пути осмысления окружающего мира и были предназначены для передачи определенной информации. В специальной литературе исследователи неоднократно отмечали, что для человека древности рукотворные вещи были тождественны природным, социальным явлениям и являлись носителем многообразной мифологической информации (Бродянский, 2007; Кокшаров, 1990; Косарев, 2008; Матющснко, 1964; 1998; Мириманов, 1973; 1997; Молодин, 1992; Мошинская, 1976; Окладников, 1950; 1971; 1981; Славнин, 1978; Студзицкая, 1969; 1987; 2002; Усачева. 1998; Чаиркина, 1998 и др.).

Исследование мобильного искусства определено необходимостью решения ряда проблем, связанных с целостным пониманием историко-культурных процессов, происходивших на территории Сибири в изучаемую эпоху. Предметы мелкой пластики известны по материалам памятников, начиная с эпохи верхнего палеолита. Искусство скульптуры малых форм на различных этапах своего развития имело определенную направленность тематики образов и смену главных персонажей в последующие периоды. Существование определенных канонов и стилей в первобытном искусстве, их эволюция тесным образом была связана с переменамй*й%изни общества (Окладников, 1978, с. 160). Развитие мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита представляет особый научный интерес, так как на данном историческом этапе происходили крупнейшие социальные и экономические события, оказавшие значительное влияние на все сферы человеческого бытия, и нашедшие свое отражение в материальной культуре общества и его духовном мире.

Но до настоящего времени нет обобщающих исследований искусства этого историко-хронологического периода. Данное обстоятельство определяет актуальность исследования, посвященного изучению иконографических приемов и стилистических особенностей мелкой пластики Сибири, ее культурной специфики, выявлению взаимосвязи между персонажами искусства и

хозяйственно-культурным типом древнего населения, анализу роли и места мелкой пластики в материальной культуре и обрядовой практике. Подобное исследование необходимо для решения ряда проблем культурно-исторического развития в эпоху неолита-энеолита с позиции эволюции изобразительного и прикладного искусства. Прежде всего, оно может позволить выявить особенности древних мировоззренческих представлений людей, обитавших в Сибири в изучаемую эпоху. Территориальное и хронологическое соотношение различных групп изображений на предметах мелкой пластики может указывать на специфические черты в мировоззрении отдельных древних коллективов, обитавших в различных ландшафтных зонах Сибири. Распространение на значительной территории сходных образов и идей в предметах мелкой пластики может представляться для специалистов доказательством существования определенных культурных связей между отдельными районами.

Объект исследования: тенденции развития мобильного искусства на территории Сибири.

Предмет исследования: мелкая пластика эпохи неолита-энеолита на территории Сибири.

Целью данной работы является всестороннее исследование образов мобильного искусства, выявление иконографических приемов и стилистических особенностей изделий мелкой пластики эпохи неолита-энеолита Сибири.

Для достижения поставленной цели в диссертации решались следующие задачи:

1) определение основных научных подходов в изучении предметов мелкой пластики эпохи неолита-энеолита Сибири в специальной литературе;

2) создание свода изделий мелкой пластики на основе морфологических характеристик и иконографических приемов;

3) установление взаимосвязи между стилем, образом и территорией распространения отдельных персонажей мобильного искусства;

4) определение функционального назначения (использование изделий) предметов мелкой пластики;

5) определение смыслового значения отдельной серии предметов мелкой пластики в системе мировоззренческих представлений в эпоху неолита-энеолита Сибири.

Хронологические рамки исследования достаточно условны и включают в себя V - первую половину II тыс. до н.э. В связи с тем, что в современной археологической литературе грани между историческим периодами «неолит» и «энеолит» прослежены весьма неотчетливо, большинство изделий мелкой пластики имеют приблизительный характер датировок. Позиции специалистов по проблемам смены изучаемых археологических эпох отражают неоднозначные мнения на становление и развитие эпохи металла в различных ландшафтных зонах Сибири и существенное его отличие от процессов в других регионах Северной и Центральной Азии (Косарев, 1974; Молодин, 1975;

1977; 1985; Матющенко, 1977; 1999; Крижевская, 1977; Васильев, 1978; Ки-рюшин, 1991, 2002; Кузьминых, 1993; Ковалева, 1995; Молодин, Бобров, 1999; Шорин, 1999; Бобров, 2006 и др.). Теоретическое обоснование территориальных особенностей переходного периода и разработка процедуры выявления признаков по археологическим данным остается актуальной по сегодняшний день и находится за пределами данной работы.

Территориальные рамки исследования определены территорией Сибири как естественно-географической зоной. Так как данный ареал включает в себя разнообразие ландшафтов, относительную изолированность отдельных районов, природную специфику предгорий, материал был представлен по территориальным группам со схожими географическими и климатическими условиями. Это территория Западно-Сибирской равнины (зоны Зауралья, Кузнецкой котловины, северная и южная часть Западной Сибири), территория Восточной Сибири (центральная Сибирь, юго-восточная часть Восточной Сибири).

Источниковую базу исследования составили материалы коллекций предметов мелкой пластики эпохи неолита-энеолита, хранящиеся в фондах Музея археологии, этнографии и экологии Южной Сибири Кемеровского госуниверситета (колл. №105 (с) ОФ; №116 (м) ОФ; №148 (п)), Кузбасской лаборатории археологии и этнографии СО РАН - КемГУ, а также отчеты по итогам полевых сезонов и публикации материалов полевых исследований. Всего в работе использованы материалы 29 могильников, 16 поселений, 14 стоянок, 5 пещерных святилищ, 2 торфяников, 4 «жертвенных» холмов, что составило 1108 экз. изделий мелкой пластики.

Методика исследования. Определяя методы, приемлемые для нашего исследования, нами были выделены типологический, сравнительно-типологический, формально-стилистический, семантический, иконографический, метод этнографических параллелей и анализ данных картографирования.

Типологический метод позволил на основе изучения морфологии выявить иконографические приемы и стилистические особенности мобильного искусства в изучаемую эпоху. Процедура научного исследования на начальном этапе работы содержала создание сводного каталога источников. Данная операция необходима для определенной систематизации изучаемого материала, которая включала в себя распределение по группам на антропоморфные и зооморфные образы; характеристику скульптурных изображений; полноту отображения; особенности стиля. Затем, внутри каждой группы было определено разделение изделий на категории по функциональному назначению. С помощью сравнительно-типологического метода удалось выявить наиболее популярные образы в мелкой пластике и представить сравнительную характеристику мобильного искусства по территориальным группам Сибири.

С помощью формально-стилистического и иконографического методов

были проанализированы и типологизированы предметы мелкой пластики эпохи неолита-энеолита путем сравнения их признаков по следующим моментам: образ (кто изображен?); как представлен (полнофигур-по/парциально); стилистический анализ (каким образом изображен?).

При определении смыслового содержания изделий мелкой пластики и их возможного использования применялся семантический метод. В этом контексте нами использовался метод этнографических параллелей. В качестве критериев для сравнения данных были учтены совпадения хозяйственно-культурных типов и сходные физико-географические условия.

Анализ данных картографирования позволил проследить территориальные особенности распространения отдельных групп предметов.

Научная новизна представленного исследования заключается в проведении систематики предметов мелкой пластики Сибири исторического периода неолита-энеолита.

1. Впервые создан свод изделий мелкой пластики по памятникам на столь обширной территории, включающий в себя морфологические характеристики и иконографические приемы.

2. Выделены стилистические особенности и обоснована территориальная специфика распространения отдельных групп предметов, что позволило выявить направленность тематики образов и определить основные персонажи в мобильном искусстве по отдельным регионам Сибири.

3. Определены основные функциональные назначения изделий мелкой пластики.

4. Предложен реконструктивный вариант места изучаемых изделий в системе универсальных мировоззренческих представлений и ценностей охотников-рыболовов-собирателей Сибири.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы данного исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории искусства периода неолита-энеолита, при составлении археологических сводов и карт, подготовке общих и специальных курсов по археологии Сибири в вузах. Собранный материал представлен в графическом варианте, поэтому его можно использовать при каталогизации музейных коллекций и оформлении различных экспозиций.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены автором на региональных конференциях (Иркутск, 2005; Красноярск, 2006; Новосибирск 2007), Всероссийской конференции с международным участием (Иркутск, 2007), III Международном Северном Археологическом Конгрессе. Результаты исследования опубликованы в 6 статьях, в том числе, рецензированном издании «Вестник Археологии, Антропологии и Этнографии» (Тюмень, 2010).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников, литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрыта актуальность темы, степень ее изученности, обосновываются хронологические и территориальные рамки работы, формулируются цель и задачи исследования, его предмет и объект, характеризуются методы изучения, показывается научная новизна и практическая значимость, приводятся определения используемой терминологии.

Глава I. История изучения мелкой пластики эпохи неолита - энеолита на территории Сибири (принципы подхода)

Автор рассматривает основные научные принципы, сформировавшиеся и изучении мелкой скульптуры и пластики эпохи неолита-энеолита на территории Сибири. В главе в хронологической последовательности изложены этапы накопления и формирования источниковой базы, начиная с конца XIX века.

В настоящее время представлен достаточно значительный комплекс-скульптурных изображений людей и животных, относящийся к эпохе неолита-энеолита. В археологической литературе известны исследования мелкой пластики как отдельной категории материальной и духовной культуры. Условно эти исследования мы выделили в три раздела: описательного, интерпретационного и обобщающего характера.

Первый раздел содержит работы, посвященные археологической интерпретации предметов мобильного искусства: А. И. Рассадович, Ю. Б. Сериков, В. Ф. Старков (1976), В. И. Молодин (1977), Ю. Б. Сериков (1978; 1983; 1998; 2002; 2004; 2005; 2007); В. В. Бобров (1990), Ю. Ф. Кирюшин, А. Л. Кунгуров (1995); Ю. П. Литвиненко, Ю. Б. Сериков, (1998); В. В. Бобров, В. Н. Жарон-кин (1999); Ю. Ф. Кирюшин, (2002; 2004); В. И. Базалийский, А. В. Вебер (2005; 2006); А. А. Герасименко, Л. Н. Сладкова (2008); С. Н. Панина, (2008): В. Т. Ковалева, С. Ю. Зырянова (2008); С. Ф. Кокшаров (2009) и др. В данных публикациях приводятся материалы полевых исследований отдельных памятников, предоставляются морфологические описания вещей, аналогии им и датировка.

Во второй раздел вошли исследовательские работы, посвященные функциональной интерпретации (применение/использование) изделий па основе анализа материалов как отдельных памятников, так и их совокупности по территориальному признаку. Одним из основоположников интерпретационного подхода при анализе образов мелкой пластики по праву считается А. П. Окладников (1945; 1970; 1971). Исследователь акцентировал внимание на влиянии хозяйственной деятельности (охоты и рыболовства) древнего человека на образы, запечатленные в произведениях искусств (Окладников. 1970). А. Ф. Анисимов на основании материалов этнографических исследований быта охотников, полагал, что мифология выражала древние матриархальные воззрения на природу в специфических для охоты зооморфных образах - лося и оленя, которым сопутствует образ медведя - тотемистический

и матриархальный но своему характеру (Анисимов, 1969). А. А. Формозов придавал особое значение предметам мобильного искусства для древнего человека, а также выявляет связь между мелкой пластикой и производственной деятельностью (Формозов, 1969а, 19696). Позднее, обращаясь к проблематике искусства эпохи мезолита и неолита, А. А. Формозов отмечал, что изображения животных на скалах и статуэтках почти не отличаются от образов палеолитического и мезолитического искусства (Формозов, 1970).

Древнейшей скульптуре Урала и Западной Сибири посвящена монография В.И. Мошинской (1976). В работе представлены основные этапы в развитии древней скульптуры. Привлеченные автором данные были сгруппированы не по сюжетам, как это обычно практикуется у специалистов, а по категориям предметов, с которыми те или иные сюжеты связаны.

Ю. Б. Сериков выделял ранние шаманские погребения по наличию в инвентаре скульптурок животных или человека (Сериков, 1998). Анализируя мелкую пластику Урала, автор рассматривал проблемы хронологии, происхождения и семантики кремневой скульптуры (Сериков, 2005). Проявлением культа головы Ю. Б. Сериков обосновывал наличие в материалах памятников зооморфных и антропоморфных образов (Сериков, 2007). Автор предоставлял функциональное и сакральное назначение каждой категории находок, связанной с «культом голов».

Активные археологические исследования 70-80-хх гг. XX в. на берегах Андреевского озера (Тюменская область) привели к открытию целого ряда изделий мелкой глиняной и кремневой пластики эпох неолита-энеолита и бронзы (Усачева, 1998). При анализе полученных источников автором рассматривался каждый сюжет в эпохальном разрезе на базе материалов лесной зоны Западной Сибири и сопредельных территорий. Проводя этнографические параллели, И. В. Усачева представила семантическую интерпретацию отдельных образов и показала, что скульптурные изображения являются конкретным проявлением мировоззренческих аспектов древнего населения.

Большое внимание сибирским неолитическим приемам и традициям уделено в монографии Ю. И. Михайлова, посвященной мировоззрению древних обществ юга Западной Сибири (Михайлов, 2001). Автор анализировал ритуальные комплекты костяных фигуративных изображений, т. к. в них представлены изображения тех животных, которые являются популярными персонажами наскальных композиций.

М. Ф. Косарев, рассматривая тотемистические представления народов Сибири, указывал на расплывчатую трактовку терминов «тотем» и «тотемизм» в научной литературе (Косарев, 2003). Автор определял понятие «тотемизм» в его «классической» интерпретации, как «комплекс представлений о происхождении тех или иных экзогамных человеческих коллективов от определенных животных, растений или даже от неживых (с точки зрения современного человека) элементов природы».

Антропоморфным и зооморфным образам из неолитических-энеолити-

чсских комплексов с позиции интерпретационного подхода были посвящены также работы В. И. Чернецова, В. И. Мошинской (1971), Ю. Ф. Кирюшина,

A. Л. Кунгурова (1995), Н. М. Чаиркиной (1998), И. В. Усачсвой (1998),

B. И. Молодина, Т. А. Чикишсвой (1999), Д. JI. Бродянского (2007), И. Р. Васильевского (2007), Ю. В. Кирилловой (2007), В. Е. Медведева (2007) и др.

Третий раздел работ специалистов составили исследования обобщающего характера, содержащие всесторонний анализ, включающий в себя морфологические, иконографические и стилистические особенности предметов мобильного искусства, как правило, отдельных персонажей, с привлечением этнографических материалов, и определяющие их роль и место в культовой практике древнего населения Сибири.

Рассматривая резную скульптуру Зауралья, Д. Н. Эдинг отмечал, что реалистические изображения животных и птиц, связанные с утварью большей частью являются проявлением культа и причастны к художественному творчеству, следовательно, именно в них следует искать «своеобразие» искусства древнего Урала. Попытки выявить принципы другого «своеобразия» в фигурках человека, птиц и змеи в условиях родового быта лишены, по его мнению, реальной почвы (Эдинг, 1940).

Изучению образа человека в изобразительном творчестве лесных племен Сибири по материалам памятников Прибайкалья в эпоху неолига и ранней бронзы посвятила свое исследование С. В. Студзицкая (1970). В работе представлен стилистико-морфологичсский и иконографический анализ находок. Интерпретация образов приводилась с использованием этнографического материала. Автором рассматривались памятники большой хозяйственно-культурной области Прибайкалья, выделенной А. П. Окладниковым в лесной зоне и лесотундре Северной Азии для конца III - II тыс. до н. э. В исследованиях С. В. Студзицкой проведен морфологический анализ антропоморфных фигурок, найденных в погребениях серовской, глазковской и китойской культур. Автором были выявлены различия в стилистических особенностях трактовки образа человека. Многообразие форм изображения человека и их семантический анализ привели С. В. Студзицкую к выводу о существовании в Прибайкалье уже в начале II тысячелетия до н. э. сложного культа, связанного с анимистическими представлениями, которые составили в дальнейшем характерную особенность шаманизма (Студзицкая, 1971; 1973; 1981; 1982; 1987).

А.П. Окладников выделил новый вид изделий из камня - неолитические скульптуры, полученные путём тщательной обработки ретушью (Окладников, 1971). Подобные находки у археологов чрезвычайно редки и их идентификация как скульптур определялась оценкой внешнего вида и целенаправленной обработкой камня древним мастером. На этом материале А.П. Окладников выделил изготовление скульптур как самостоятельный вид творчества наряду с другими видами неолитического искусства - петроглифами, украшениями, зооморфными резными фигурками из кости. Этот подход А.П. Ок-

ладникова позволил включить в научный оборот материал, который до этого рассматривался утилитарно - как орудия.

Изучая искусство Урала и Западной Сибири, В. И. Мошинская и В. И. Чернецов приводили аналогии с фольклором и делили изображения на два основных типа (Чернецов, Мошинская, 1971). К первому относились изделия, служившие для украшения одежды, жилища, оружия, а отчасти являлись и образами неких существ - антропоморфных или зооморфных предков. Они должны были воздействовать на эмоционально-эстетическое восприятие зрителей. Второй тип представлен не столько изображениями, сколько символами различных существ или предметов. Они предназначались для кратковременного использования. В ряде случаев главная функция принадлежала, по мнению авторов, не избирательной стороне, а процессу изготовления этих предметов. В. И. Мошинская рассматривала зауральские зооморфные изображения, связанные с глиняной посудой. Автором предоставлялся стилиста ко-морфологический анализ глиняной пластики, а также интерпретация этой категории находок (Мошинская, 1972, с. 56-65). В. И. Мошинская предположила, что зооморфные изображения выполняли роль апотропеев - предметов и изображений, которым приписывалась магическая способность отгонять злых духов. Позднее, В. И. Мошинской приводится стилистико-морфологический и иконографический анализ большинства источников (антропоморфной, зооморфной, орнитоморфной пластики), известных на тот момент на исследуемой территории. Автор приводит в качестве аналогии этнографический материал, предоставляет интерпретацию образов и уточняет датировку каждой выделенной категории изделий (Мошинская, 1976).

Ю. М. Бородкин ввел в научный оборот новые произведения искусства из неолитических погребений Васьковского могильника. Автором приведены стилистико-морфологическое описания скульптур и дана интерпретация ма-гико-религиозным функциям предметов. По мнению Ю. М. Бородкина, скульптура из могильника Васьково типична для Западной Сибири эпохи неолита, и имеет много общего с мелкой пластикой Восточного Зауралья лесной полосы европейской части России и Восточной Сибири. Анализ костя-пой скульптуры Васьковского могильника показал, что в Западной Сибири в конце неолита образное реалистическое мироощущение уступает место абстрактному мышлению. На смену ярко выраженной реалистической трактовке животных, полагает Ю. М. Бородкин, приходит новая трактовка - достаточно реалистическая, но «сухая и откровенно условная» (Бородкин, 1976).

В. И. Молодин в монографии «Древнее искусство Западной Сибири» анализировал отдельные виды пластического искусства на территории лесостепной части Обь-Иртышского междуречья в разные периоды истории человечества, начиная от эпохи палеолита и заканчивая временем присоединения Сибири к России (Молодин, 1992). В исследовании приводилось описание и предоставлялась интерпретация образов скульптурных изображений, созданных носителями кузнецко-алтайской неолитической культуры на территории

Новосибирского Приобья и срсднеиртышской неолитической культуры, сложившейся на территории Барабинской лесостепи.

Всесторонний анализ изделий мелкой пластики эпохи неолита-энеолита представлен также в исследовательских работах В. Т. Ковалевой, В. А. Арефьева (1993), И. В. Усачевой (1998), Н. М. Чаиркнной (1998), М. Ф. Косарева (2008) и др.

Таким образом, практически все исследования мелкой пластики эпохи неолита-энеолита объединяла идея о том, что искусство малых форм в большей степени отражало природную среду и взаимодействие человека и окружающего мира. В результате этого в сибирском мобильном искусстве образы животных занимали чрезвычайно значимое место. Интерпретация этих произведений традиционно основывалась на этнографических материалах, часто без учета контекста находок и стилистики образа. В 70-80-е годы XX в. на территории Сибири активизировались полевые исследования, что привело к расширению источниковой базы, требующей систематизации и всестороннего изучения нового материала. В настоящее время в специальной литературе обозначилось направление углубленного изучения предметов и образов мелкой пластики эпохи неолита-энеолита, основанное на семиотико-семантической интерпретации. Специалистами разрабатываются теоретические проблемы. Использование результатов этих исследований для интерпретации древнейших изобразительных материалов позволит значительно расширить их информационные возможности.

Глава 2. Морфология и иконография основных образов мелкой пластики неолита-энеолита на территории Сибири

В данной главе рассмотрены основные образы пеолитического-энеолитического искусства в мелкой пластике на территории Сибири, приведены подробные морфологические описания изделий и выделены иконографические приемы. Создан свод всех предметов, включающий в себя следующие параметры: разделение по сюжету (антропоморфные, зооморфные, их-тиоморфные, орнитоморфные изображения), название памятника, материал изготовления, размеры, иконография, стиль исполнения, сохранность. Предметы мелкой пластики были описаны по территориальным группам: Западная Сибирь (Зауралье, Новосибирское Приобье, север Западной Сибири, юг-Западной Сибири, Кузнецкая котловина) и Восточная Сибирь (Центральная Сибирь, юго-восточная часть Восточной Сибири).

В главе отдельными параграфами рассматриваются образы медведя, лося, орнитоморфная, антропоморфная, ихтиоморфная скульптура. Нами выборочно приводятся материалы, содержащие зооморфные налепы на глиняной посуде. Поскольку эта группа источников является самостоятельной темой исследования, мы не выделяем морфологические особенности и иконографические приемы, используя данный материал только в качестве аналогий применения зооморфных образов в мировоззренческой практике народов Сибири в изучаемую эпоху.

При описании скульптурных изображений были выявлены следующие основные иконографические приемы:

Образ медпедн: голова - больших размеров, выпуклый лоб, вытянутая (продолговатая) и широкая пасть, крутой (либо незначительный) выгиб нижней челюсти, ноздри показаны неглубокими ямками, реже точками (или черточками); глаза - углубления округлой либо овальной формы в виде ямок; углубления выделенные двумя дугообразными полосками; углубления выделенные точками; в виде площадок овальной формы; уши - небольшие округлые плоские выступы, которые преимущественно стоят торчком вверх, редко в наклонном (назад) положении; пасть - закрыта, линия рта показана в виде неглубокой прочерченной линии, иногда этот разрез показан в виде желобка. Редко пасть изображалась открытой (ревущей); конечности (лапы) - изображаются сдвоенной парой передних и задних лап. Редкой деталью в изображении медведя является прорисовка или выделение шерсти животного - всего два экземпляра.

Образ лося: голова - имеет вытянутую форму, носовая часть передана «горбом», верхняя губа вздутая, крупный широкий лоб, ноздри изображены неглубокими (широкими, сужающимися к концу носа) вырезами (прорезями); глаза - прочерчены в виде еле заметного круга с точкой внутри (по центру); вырезаны в виде неглубокой ямки, выделяются выступами без зрачков; рельефно выделены на плоскости в виде концентрических окружностей (с точкой внутри); уши - вырезаны рельефно небольшие заостренные, прижатые к шее (не торчат); иногда переданы в виде двух округлых выступов (вверх); редко в виде ямок для инкрустации; линия рта - прочерчена дугообразной, либо почти прямой глубокой линией с выемкой на конце носа; глубоким сплошным пропилом; конечности — имеется одна скульптура (Горбу-новский торфяник, дерево) имеющая две пары сдвоенных конечностей, передние поставлены прямо, а задние под углом к передним (изображение схематично). На другой скульптуре с того же торфяника сохранилась только сухожильная впадина в области правой задней ноги. Редкой деталью в изображении лося является прорисовка или выделение шерсти - известно всего два экземпляра. Особенностью образа лося являлось полное отсутствие изображения рогов либо роговых бугорков.

Орннтоморфная скульптура и пластика: голова - вытянута, имеет округлую либо слегка уплощенную форму. В большинстве известных случаев, непропорционально крупная; глаза - прочерчены округлой линией; оформлены в виде небольших выступов или ямок; клюв - преимущественно имеет заостренную форму с немного загнутым вниз концом. Разделение клюва показано прочерченной линией; туловище - вытянутое, имеет подпрямоуголь-ную, трапециевидную или подквадратную форму. Шея - толстая короткая, либо вытянутая изогнутая; конечности - рельефной полосой показаны крылья (часто сложены на спине, выделяются условно); лапки, преимущественно, изображаются небольшими выступами; оперение: оформляется чередой

неглубоких насечек.

Антропоморфная скульптура и пластика: туловище - вычленение частей тела при помощи системы срезов, гравировки; голова - подчеркнутая моделировка; лицо - глаза и щеки оформлены одной плоскостью, выступающий нос подпрямоугольной формы; рот - намечен неглубокой выемкой; уши на скульптурных изображениях отсутствовали. Отдельно необходимо отметить особенности выделения кремневой антропоморфной скульптуры. Высказывалось предположение, что подавляющее большинство кремневых изображений не только по технике изготовления, но и по размерам приближаются к наконечникам стрел, а в некоторых случаях можно допустить, что последние являлись исходным материалом, заготовкой для выполнения фигурок.

Ихтиоморфная скульптура и пластика: голова - вытянута с закруглением (реже с заострением) на конце; глаза - в одном случае глаза показаны сквозным отверстием (Усть-Вагильский холм); жаберные крышки - намечены неглубокими линиями (2 экз.: Усть-Вагильский холм; случайная находка в пос. Туре); рот - оформлен неглубокой прорезью (2 экз.: Усть-Вагильский холм; Афонтова гора); туловище - продолговатое вытянутое, овальное в сечении, иногда имеет копьевидную форму; плавник ~ в виде тралении или ас-симетрично вытянутого основания. Редко оформлен краевой ретушью или неглубокими зубчиками.

Таким образом, на территории Сибири сформирован значительный корпус источников, включающий в себя изделия мелкой пластики. Скульптурные изображения представлены антропоморфными, зооморфными (лось, медведь), орнитоморфными и ихтиоморфными образами. Морфологический анализ изделий мелкой пластики и выявление иконографических приемов скульптурных изображений персонажей неолитического-энеолитического искусства позволили перейти к дальнейшей систематизации источников, целью которой стало выявление стилистических особенностей изделий.

Глава 3. Стилистические особенности и функциональное назначение предметов мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита на территории Сибири

В данной главе были выявлены стилистические особенности изделий мелкой пластики. Работа была проведена для раскрытия взаимосвязи между стилем, образом и территорией распространения отдельных персонажей мобильного искусства. Установление функционального назначения скульптурных изображений происходило на основе морфологического анализа источников с привлечением этнографических параллелей. Такой подход обусловлен дальнейшим определением смыслового значения отдельных серий предметов мелкой пластики в системе мировоззренческих представлений в изучаемую эпоху.

Процедура систематизации источников включала в себя универсальный набор признаков: 1) характеристику изображения («круглая», «плоская» скульптура, рельеф, барельеф,); 2) особенности стиля (реалистичный, услов-

по-реалистичный, стилизованный, схематичный, силуэтный); 3) полноту изображения (полнофигурное или парциальное); 4) крепление (наличие или отсутствие). Анализ изделий мелкой пластики проводился по группам, выделенным по образам: антропоморфные, зооморфные, ихтио-орнитоморфные изображения.

Анализ изделий мелкой пластики, изображающей медведей, показал, что «плоская» скульптура для всей территории Сибири является превалирующей и составляет 46,1 % от количества находок на территории Западной Сибири и 66,6% - Восточной Сибири. Территориальной стилистической особенностью данных изделий Западной Сибири является исполнение их в реалистичной (31%) и условно реалистичной манере (23%). Для Восточной Сибири доминирующего стиля не выявлено. На этой территории в равной степени представлены силуэтный, условно-реалистичный и стилизованный.

Особенностью формы скульптурных изображений лосей на территории Западной Сибири является «круглая» скульптура (50%), для Восточной Сибири - «плоская» (60,8%). Преобладающим стилем в исполнении скульптуры для всей территории Сибири является реалистичный и условно-реалистичный. Находки орнитоморфной скульптуры в Западной Сибири представлены двумя значительными группами: «круглая» скульптура (40,4%), выполненная, в основном, в условно-рсалистичном стиле (57,9%); «плоская» скульптура (46,9%), практически полностью исполненная в силуэтной манере (91%). «Плоская» скульптура характерна и для орнитоморфных изображений мелкой пластики Восточной Сибири, но превалирующим является условно-реалистичный стиль (80%).

Распространенными формами антропоморфных изображений Западной Сибири в скульптуре является «круглая» (47,6%) и «плоская» (42,9%). Преобладающий стиль «круглой» скульптуры - схематичный (70%). Условно-реалистичный выделяется в 30% случаях. «Плоская» скульптура выполнена исключительно в схематичном стиле (100%). Единично представлена рельефная скульптура (9,5%), исполненная в схематичной (50%) и силуэтной (50%) манерах. Характерными формами антропоморфных скульптур Восточной Сибири так же является «круглая» (58,4%)) и «плоская» (41,6%). Основная часть «круглой» скульптуры выполнена схематично (71,5%), и лишь 28,5% исполнено в условно-реалистичной манере. В исполнении «плоской» скульптуры также превалирует схематичный стиль (60%). В условно-реалистичной манере выполнено 40% фигурок. Для территории Восточной Сибири характерным стилем является схематичный (66,7%). Условно-реалистичный представлен в 4 случаях (33,3%).

Территориальный учет распределения находок позволил выявить взаимосвязи между стилем, образом и ареалом и обобщить данные картографирования для проведения сравнительного анализа. Территориальная специфика распространения отдельных групп предметов позволила раскрыть направленность тематики образов и определить основные персонажи в мобильном

искусстве по отдельным регионам Сибири. Скульптурные изображения медведей насчитывают 19 экземпляров, из них 68,4 % приходится на территорию Западной Сибири. По материалам поселений зафиксировано 53,8 % изделий, могильников - 30,8 %, торфяников - 15,4 %. С территории Восточной Сибири происходит 31,6 % изделий мелкой пластики, изображающих медведей. Из них по материалам поселений известно 16,7 % от общего количества предметов, могильников - 66,6 %, случайные находки составляют 16,7 %.

Скульптурных изображений лосей известно 39 экземпляров, из них 37,8 % приходится на территорию Западной Сибири. По материалам поселений зафиксировано 35,7 % от общего количества находок, могильников - 33,3 %, торфяников - 40 %. Большая часть находок скульптурных изображений лосей приходится с территории Восточной Сибири (62,2 %). Все фигурки были зафиксированы среди погребального инвентаря (100 %).

Орнитоморфные скульптурные изображения Сибири представлены 52 экземплярами, из них на территорию Западной Сибири приходится 90,4 %. Основным местом находок изделий являются могильники - 53,2 % от общего количества предметов. 23,4 % скульптурных изображений птиц было зафиксировано по материалам поселений, 19,1 %-торфяников. Незначительно источники представлены в святилищах (4,3 %). На территории Восточной Сибири орнитоморфная скульптура встречается единично и составляет 9,6 % от общего количества изделий. Все фигурки зафиксированы по материалам погребений (100 %).

Скульптурные антропоморфные изображения насчитывают 35 экземпляров, из них большая часть, найдена в Западной Сибири (62,9 %). Основным местом находок фигурок являются поселения (68,2 %). Незначительно представлены торфяники (18,2 %) и священные места (13,6 %). На территории Восточной Сибири антропоморфные скульптурные изображения известны в 37,1 % случаях, все находки зафиксированы по материалам могильников (100 %). Особенностью распространения скульптурных изображений лосей, птиц и антропоморфов на памятниках Восточной Сибири является их фиксация исключительно по материалам могильников и только образ медведя представлен в погребальных комплексах в большинстве (66,6 %).

Таким образом, в результате проведенного анализа было выявлено, что стилистической особенностью изделий мелкой пластики, изображающих животных является их реалистичное исполнение. Иначе представлена антропоморфная скульптура, для которой характерной чертой является схематизм. В скульптуре преобладают изображения отдельных голов животных, что является одной из особенностей мобильного искусства в изучаемый период.

На основе анализа морфологических особенностей изделия мелкой пластики были сгруппированы по функциональному назначению: оберег/амулет; подвески на одежду; изделия, относящиеся к разряду «инсигнии власти»; скульптурные изображения в виде деталей посуды и других бытовых предметов.

Глава 4. Некоторые вопросы функциональной интерпретации и смыслового значения предметов мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита Сибири

В данной главе рассмотрены основные функциональные и смысловые значения предметов мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита на территории Сибири:

1) самостоятельное изделие, используемое в качестве оберега, амулета;

2) подвески на одежду;

3) изделия, относящиеся к разряду «инсигнии власти»;

4) предметы, используемые в ритуальной практике;

5) скульптурные изображения в виде налепов, деталей посуды и других бытовых предметов.

Выделение и особенно интерпретация ритуальных предметов представляет собой достаточно сложную и до конца не решенную тему. Источниковая база таких изделий по материалам эпохи неолита-энеолита Сибири содержит достаточное количество предметов, найденных вне контекста, из случайных находок, и их особое назначение в каждом конкретном случае требует специального обоснования. В том же случае, если определено ритуальное назначение предмета, характер (смысл) его функционального использования в соответствующих действиях, чаще всего не имеет материального выражения и восстанавливается ассоциативно на этнографических примерах, часто весьма отдаленных от непосредственного объекта наблюдения.

Предметы ритуального назначения, часто представленные в виде изображений (антропоморфных, зооморфных, реже - знаковых обозначений), известны по материалам различных археологических памятников - поселений, могильников, святилищ, кладов, случайных находок, местонахождениями петроглифов.

«Мир вещей» ритуальной сферы бытия является чрезвычайно насыщенным и разнообразным. Соответственно и его содержание представляется не менее сложным и полисемантическим. При интерпретации подобного рода предметов нами рассматривалось несколько аспектов-, контекст находки, морфологический анализ, функциональный и семантический подходы. Если первые два достаточно очевидны и составили собственно археологический этап исследования, то два последующих требуют пояснения. Функциональный аспект заключается в определении назначения данного предмета (или изображения) и характере его использования в ритуале. Семантическая интерпретация выделяет сущность связанных с этим использование знаковых обозначений.

4.1. Функция оберега, охотничьей удачи, подвески на одежду

По представлениям древнего человека, на его жизнь влияли невидимые добрые и злые силы и стремление людей обезопасить себя от неудач, болезней и зла привело к появлению амулетов (от лат. ати1еШт) (апотропей, оберег) - предметов, которые, по суеверным представлениям, способны охра-

нять его владельца от бедствий. Молитвы, жертвоприношения и дары заставляли добрых духов даровать людям блага, а амулеты не давали возможности злым духам лишить человека этих благ. Амулеты носили, как правило, на шее для предохранения от болезней, чар, ран и других несчастий. Мы включили в один раздел скульптуру, выполняющую функции оберега, амулета и подвесок на одежду. В связи с особенностью состояния источниковой базы, мы не можем точно утверждать, какая из фигурок носилась непосредственно на теле - на шее (амулет, оберег) или крепилась на одежду. С достаточной долей уверенности можно лишь утверждать, что все эти изделия объединяла роль оберега, привлечения охотничьей удачи и защиты от природных стихий.

Образ лося. Для неолитических племен, населявших лесную зону Сибири, лось являлся основным промысловым видом. Благополучие людей полностью зависело от удачной охоты, соответственно, первостепенной заботой было увеличение поголовья промыслового зверя, а также постоянное стремление завладеть им. Вполне естественно, что именно эта тематика получила самое широкое отражение в искусстве и верованиях людей того времени. Данное предположение подтверждается этнографическими наблюдениями за сибирскими народами, сохранившими традиционный уклад жизни, которые устраивали магические обряды с целью успешного размножения лося и приманивания его на родовые охотничьи угодья, обеспечивая удачный промысел. При провидении подобных обрядов использовались деревянные фигурки лосей и диких оленей (Анисимов, 1958, с. 29-32). Специалисты не исключают возможность использования скульптурок и в парциальной магии (Окладников, 1966, с. 66, 97), основной принцип которой заключался в воздействии на объект (или часть) через его подобие. Действие, совершаемое по отношению к этому подобию и отражалось на соответствующем объекте.

Все учтенные нами скульптуры лося, относящиеся к эпохе неолита-энеолита, были обнаружены в одиночных погребениях. Исключение составили находки в могильнике Усть-Белая, в котором фигурки были зафиксированы в групповом захоронении. Вероятно, каждый охотник старался заручиться удачей при помощи различных обрядов и для этого в его арсенале всегда имелись необходимые атрибуты. После смерти охотника, по мнению специалистов, такие предметы становились бесполезными для других и использовались в качестве сопровождающего инвентаря при погребении (Георгиевская, 1979, с. 78).

Важно отметить, что скульптурные фигурки лося как в погребениях ки-тойской и глазковской культур всегда находились только при мужских костяках и в захоронениях с яркими особенностями погребального ритуала или со специфическим набором инвентаря. Видимо, отмеченные обстоятельства лишний раз подчеркивали связь этих изображений с людьми, занимавшими особое положение в родовом коллективе, с хранителями древних традиций.

Образ медведя. К самому распространенному и древнему сибирскому культу относится почитание медведя — его охотники особо выделяли из всего

животного мира. В сказаниях, легендах медведь изображается и воспринимается в нескольких статусах: потомок бога - небесный медведь, дух-медведь, лесной медведь, земной и подземный медведь, человек-медведь и т. д. Использование фигурок этого зверя, найденных в неолитических-энеолитических памятниках можно реконструировать по подвескам сибирских шаманских костюмов, среди которых встречаются как медведь, так и другие животные. Обычно это плоские профильные изображения с отверстием для прикрепления к одежде. Рассмотренные выше древние фигурки медведя - не обязательно шаманские подвески, но трактовка их как амулетов или оберегов кажется вполне вероятной (Студзицкая, 1987, с. 344 - 350).

Образ медведя в мировоззрении сибирских охотников многогранен и по-лисемантичен. Поверья, связанные с его почитанием мы объединили по трем основным позициям: 1. Живой или мертвый, медведь - «хозяин леса»; 2. Медведь-оборотень, в которого превращался человек в силу определенных обстоятельств (обрядов); 3. Комплекс календарных обычаев и обрядов, связанных с ряжением в медведя.

Многообразие поверий и представлений по этнографическим наблюдениям, связанных с образом медведя, не дает однозначной интерпретации скульптурок с его изображением в качестве самостоятельного предмета. Интересным экземпляром представляется костяная янусовидная скульптурка из могильника Васьково. С одной стороны изображение похоже на голову медведя, с другой - изображение весьма условно. Одним из проявлений такой двойственности мировоззрения было деление мира на мир людей и мир духов. Правая сторона считалась у традиционных народов Сибири священной, левая - областью темных духов. Следовательно, двухголовые подвески можно было считать защитой «на все стороны света», на все случаи жизни как в мире духов, так и в мире людей (Бородкин, 1976, с. 108).

Находки данных изделий в погребениях дают материал для размышления относительно использования этих фигурок в связи с поверьем о перерождении охотника в медведя после смерти, либо использования в качестве оберегов при жизни - Медведь считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия.

Орнитоморфные и ихтиоморфные образы. Для древних народов Сибири характерен чрезвычайно сложный комплекс представлений, связанных с водоплавающей птицей. Орнитоморфные сюжеты воплощены в кремневой, деревянной и костяной скульптуре, в графических плоскостных изображениях па посуде и скалах. Стилистические особенности моделировки, местонахождение сакральных изображений передают наличие культурно-хронологической специфики и многообразие семантики фигур. В облике души-птицы своеобразными трансляторами между мирами выступают, вероятно, костяные скульптурки птиц, обнаруженных в погребальных памятниках. Скульптура, найденная среди инвентаря погребений и характер сопровождающего инвентаря (особый статус целых вещей, подвесок каплевидной и

округлой форм, иногда скульптурных изображений птиц) иллюстрирует мифологический сюжет о происхождении Вселенной, о возрождении новой жизни, т.к. птица и душа составляли один архетип - в образе птицы дута переносилась из верхнего мира в средний, где обретала новую (Чаиркина, 1998, с. 99- 100; Новгородова, 1995, с. 66-68; Черемисин, 1997, с. 38).

Иногда вместо птиц на оберегах встречаются фигурки рыб. Включение фигурки рыбы в семейный оберег объясняется се сходством с фаллосом. Немаловажную роль здесь сыграло, вероятно, и огромное количество икринок, которые мечет рыба - плодовитость существа-символа соотносилась с идеей плодородия. Таким образом, фигура рыбы призвана была обеспечить потомство. Среди специалистов бытует мнение, что образ рыб являлся более древним символом, чем птица (Левин, 1939, с. 171 - 174; Топоров, 1980, с. 391 - 393; Косарев, 2008, с. 84 - 91).

Довольно сложными для толкования представляются изображения змеи. Фигурки змей раннего времени - явление достаточно редкое. Для эпохи неолита-энеолита известно 2 скульптурки на всю территорию Сибири: поселение ЮАО-У1Н (Усачева, 1998); VI разрез Горбуновского торфяника (Мо-шинская, 1976). Расцвет образа змеи в первобытном искусстве приходился на эпоху бронзы.

4.2. «Инсигнин власти» и предметы, используемые в ритуальной практике

Для временного диапазона, включающего в себя эпоху неолита-энеолита, подобными изделиями в исследованиях специалистов принято считать скульптурные изображения животных, оформляющие навершия на жезлах, посохах, рукояти оружия, каменных пестах

Изображение лося. «Жезлов» с навершием в виде головы лося известно крайне мало. При экскурсе в этнографические параллели подобных изделий возникает предположение об их применении как шаманских «посохов» или «тростей» (Викторова, Колмакова, Федорова, 2003, с. 9-20). В настоящее время большинство исследователей разделяют мнение, что Г-образныс скульптуры с изображением головы лося служили навершиями, которые прикрепляли к деревянной основе. В большинстве случаев они являлись составной частью длинного посоха, а не короткого жезла (Студзицкая, 2002, с. 240).

Образ медведя. Песты с медвежьими головами являются, по мнению специалистов, одним из вариантов изделий, связанных с идеей плодородия и воспроизводства. Использование в мелкой пластике образа медведя в качестве подвесок на одежду людей, связанных с «культовой» деятельностью вполне правомерно. Параллели ритуальному использованию таких изделий можно проследить на примере подвесок на сибирских шаманских костюмах.

Образ птицы. Птицы могли быть божествами, демиургами, героями, превращенными людьми, ездовыми средствами богов, шаманов, героев. Некоторые представления связывают птиц с тотемными предками. Они выступают как символы божественной сущности, верха, неба, духа неба. На мировом

древе (древе жизни) место птиц определено на его вершине. Птица на мировом древе обозначает верх и в этом смысле противопоставлена животным низа - змеям и рыбам. Вполне вероятно использование их изображений на жезлах либо в ритуальной практике именно с этих позиций.

Образ рыбы. В группу некоторых своеобразных и наиболее характерных для сибирского неолита каменных изделий входят изображения рыб, выполненные часто со значительным мастерством и реализмом. Рыбы по представлениям традиционных народов Сибири маркируют Нижний мир практически во всех мифологических системах. Интересным представляется тот факт, что на фоне богатства и разнообразия изображений рыб в искусстве малых форм, удивительно почти полное их отсутствие в наскальных рисунках. Известны буквально единицы. В то же время в достаточном количестве этот образ воплощен в искусстве малых форм Восточной Сибири и почти полностью отсутствует в наскальных изображениях.

Таким образом, правомерно допустить наличие некоего почитания рыб у неолитических племен Сибири. Дополнительным тому подтверждением могут служить случаи фиксации значительных по мощности скоплений рыбьей чешуи в большемысских жилищах (поселение Танай 4а), явно имевших далеко не утилитарный характер (Бобров, 1999, с. 29; Бобров, Жаронкин, 1999, с. 253 -25).

Антропоморфные образы. Деревянная антропоморфная скульптура эпохи неолита-энеолита на территории Сибири представлена головами-личинами, столбообразными фигурами с изображением лиц, целой фигурой с проработкой ног. Антропоморфные фигурки, передавая определенные образы древнейшей мифологии, являлись, скорее всего, принадлежностями каких-то ритуальных обрядов.

Анализируя исследования специалистов, посвященные изучению антропоморфных изображений от эпохи камня до этнографической современности, можно выделить основные сюжеты в интерпретации данного образа: 1) культовые предметы, связанные с магическими обрядами, культом плодородия и домашнего очага; 2) антропоморфные изображения духов природы; 3) пристанище души умершего предка, либо изображения непосредственно умершего.

4.3. Скульптурные изображения в виде налепов, деталей посуды и бытовых предметов

На протяжении многих веков искусство керамики занимало важнейшее место в жизни человека: ее использовали для хранения продуктов, емкостей для питья, особое место керамика занимала в погребальном обряде. Среди геометрических узоров на сосудах встречаются стилизованные фигурки людей, птиц, солярные знаки, которые, вероятно, отождествлялись с культовыми символами. Но они занимают обычно незначительное и малозаметное место в общей композиции рисунка. Некоторые сосуды декорировались древними мастерами рельефными головками зверей и птиц. Рассматривая семан-

тику налепного зооморфного декора, следует особо остановиться на месте его размещения на сосуде. Как уже отмечалось выше, такие орнаменты чаще всего располагаются на горловине сосуда под венчиком. Такое местоположение можно рассматривать как проявление традиции оформления горловины кувшинов и водолеев, а также наверший крышек в виде головы животного. Вполне вероятно, что рельефный зооморфный декор, особенно в тех случаях, когда зверь обращен мордой внутрь сосуда, мог иметь охранительное значение для сосудов, содержащих пищу.

Таким образом, изучение изделий с позиции ритуальной принадлежности было проведено нами в определенной последовательности с учетом условий нахождения изделий (контекст), морфологического анализа, выявления предполагаемого функционального назначение предмета и, наконец, семантики (в самом широком значении этого слова). Функциональная интерпретация и смысловое назначение предметов мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита Сибири основывалось, прежде всего, на неразрывной связи с мировоззренческими представлениями и обрядами древнего человека. Почитание диких животных в традиционном и архаичном обществе, где охота являлась одним из главных видов деятельности, во многом объясняет использование обсуждаемых образов как основных не только в ритуальной деятельности и мифотворчестве, но и в оформлении изделий утилитарного характера.

В заключении формулируются основные итоги проведенного исследования. Цель работы достигнута, проведено всестороннее исследование образов мобильного искусства, выявлены иконографические приемы и стилистические особенности предметов мелкой пластики эпохи неолита-энеолита Сибири.

В результате проведенного исследования были рассмотрены основные элементы первобытного искусства, в которых присутствовали зоо-антропоморфные символы в предметах мелкой пластики на территории Сибири. Проведя систематизацию корпуса источников, относящихся к эпохе неолита-энеолита, мы установили, что данные образы встречаются на различных предметах, связанных не только с мифоритуальной деятельностью человека, но и на предметах утилитарного характера.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Изучение основных принципов в исследовании предметов мелкой пластики показали научную перспективность изучения этой категории археологических источников для решения ряда проблем, связанных с целостным пониманием историко-культурных процессов, происходивших на территории Сибири в изучаемую эпоху. В настоящее время накоплен достаточно представительный комплекс скульптурных антропоморфных и зооморфных изображений, относящийся к эпохе неолита-энеолита. В археологической литературе известны исследования мелкой пластики как отдельной категории материальной и духовной культуры. Условно эти исследования мы выделили в три раздела: описательного, интерпретационного и обобщающего характера. Приведенные научные изыскания показывают основные тенденции в специ-

альной литературе, посвященной мелкой пластике неолита и энеолита Сибири, а именно - территориальная ограниченность изысканий, анализ изделий мелкой пластики на основе небольших серий предметов, отсутствие систематизации материала эпохи неолита-энеолита па территории Сибири.

2. Создан свод изделий мелкой пластики, включающий в себя следующие параметры: название памятника, материал изготовления, размеры, иконография, стиль исполнения, сохранность. Предметы мелкой пластики были описаны по территориальным группам: Западная Сибирь (Зауралье, Новосибирское Приобье, север Западной Сибири, юг Западной Сибири, Кузнецкая котловина) и Восточная Сибирь (Центральная Сибирь, юго-восточная часть Восточной Сибири). Выявленные и описанные морфологические признаки скульптурных изображений в границах каждого представленного образа явились основой для выделения иконографических приемов и выявления стилистических особенностей изделий.

3. Выявлены взаимосвязи между стилем, образом и ареалом мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита. Территориальный учет распределения находок позволил обобщить данные картографирования для проведения сравнительного анализа. В результате исследования было выявлено, что стилистической особенностью изделий мелкой пластики, изображающих животных является их реалистичное исполнение, антропоморфной скульптуры - схематичное. На территории Западной Сибири отмечено преобладание скульптурных изображений орнитоморфных образов (90,4 %), медведей (68,4 %), антропоморфных образов (62,9 %). В меньшей степени представлены скульптурные изображения лосей (37,8 %). Соответственно, на территории Восточной Сибири, лоси представлены в большинстве (62,2 %), а мелкая пластика орнитоморфных образов представлена единично (9,6 %).

Исследование показало, что в мелкой пластике эпохи неолита-энеолита преобладают изображения отдельных голов животных, что является одной из особенностей первобытного анималистического искусства. Отображение головы животного представлено скульптурными изображениями медведей (63,2 %). Из них большинство находок приходится на территорию Западной Сибири (75 %). Изображения головы лося составляют 65,8 %. Основное количество находок известно по материалам памятников Восточной Сибири (60 %). Отображение головы птицы известно в 38,5 % случаев находок. Пол-иофигурными изделиями, в основном, представлены орнитоморфные (63,5 %) и антропоморфные (80 %) скульптурные изображения. На памятниках Восточной Сибири в эпоху неолита-энеолита предметы мобильного искусства встречаются гораздо реже. Скульптура изготовлена, в основном, из кости, реже - камня. Изображения антропоморфных и пресмыкающихся практически отсутствуют.

4. Определены основные функциональные назначения предметов мелкой пластики: 1) самостоятельные изделие, используемые в качестве оберега, амулета; 2) подвески на одежду; 3) изделия, относящиеся к разряду «инсиг-

нии власти»; 4) предметы, используемые в ритуальной практике; 5) скульптурные изображения в виде налепов, деталей посуды и других бытовых предметов.

5. Выделена группа изделий, контекст находок которых (погребальный инвентарь) указывает на возможное применение этих изделий в ритуальной практике. На территории Сибири исключительно по материалам могильников известны изделия - подвески, найденные в Западной (40 %) и Восточной части Сибири (60 %). Скульптурные изображения медведей представлены в этой группе как в виде голов животного, так и передающие зверя целиком (26,3 %). Подобные подвески с изображением лосей были найдены только на территории Восточной Сибири. Образ птицы представлен на 40,4 %. На территории Восточной Сибири подобные изделия представлены незначительно (5,8 % от общего количества орнитоморфной пластики).

Предназначение посуды, в оформлении которой использовались образы животных и птиц, (а точнее - их головы), можно также отнести к проявлениям культовой практики, а помещение фигурок по краям сосудов несло охранительную функцию. Изображения медвежьих голов в виде деталей посуды известны только по материалам Западной Сибири (21,1 % от общего количества фигурок медведей). Изображения голов лосей на деталях посуды, в основном, также известны по материалам Западной Сибири (10,5 %). На территории Восточной Сибири зафиксирован только 1 экз. Оформление посуды орнитоморфными изображениями голов является также характерной чертой населения Западной Сибири (23,1 % от общего количества орнитоморфных изображений). На территории Восточной Сибири таких изделий не зафиксировано.

Следующую группу образуют предметы мелкой пластики, относящиеся к разряду «жезлов». Выявить закономерность распространения по памятникам не удалось. Проследить зависимость образов изделий от ареала также не дало никаких результатов. Изображение головы медведя в этой группе составляют 10,5 % от общего количества скульптуры медведей. Фигурки голов лосей, связанные с инсигниями власти составили 10,5 % от общего количества скульптурных изображений лосей. Орнитоморфные образы представлены в оформляющих навершия жезлах или рукоятях оружия 7,7 % случаев.

Проведенные исследования показали, что изучение эпохи неолита-энеолита на территории Сибири неоднородно. Видимо, столь непредставительный фонд источников по изучению мелкой пластики Восточной Сибири объясняется именно этими факторами. Вполне вероятно, что последующее увеличение ис-точниковой базы позволит существенно расширить представления об особенностях, определяющих специфику стилистики изображений в искусстве малых форм. Для дальнейшего изучения данной темы необходимо выработать единую методику обработки образов, представленных на предметах мелкой пластики и в изобразительном искусстве. Сравнение иконографических и морфологических характеристик с условно-синхронными изобразительными тради-

циями и комплексами предшествующего и последующего времени позволит специалистам выйти на качественно новый уровень в решении проблем происхождения и развития изобразительных традиций Сибири.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статья в журнале из списка Высшей аттестационной комиссии:

1. Морозов, А. В. К проблеме изучения искусства малых форм эпохи неолита-энеолита Сибири / А. В. Морозов // Вестник археологии, антропологии и этнографии. - Тюмень: изд-во ИПОС СО РАН, 2010. - № 2 (13). - С. 15 - 23.

Статьи и тезисы:

2. Морозов, А. В. Роль рыбы в мировоззрении неолитического населения (к постановке проблемы) / А. В. Морозов // Истоки, формирование и развитие Евразийской поликультурности. Культуры и общества Северной Азии в историческом прошлом и современности: материалы XLV Региональной (1 Всероссийской) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. - Иркутск: Радиан, 2005. - С. 136 - 137.

3. Морозов, А. В. Мелкая пластика эпохи неолита-энеолита Западной Сибири (к постановке проблемы) / А. В. Морозов // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий: материалы XLVI Региональной (II Всероссийской) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. - Красноярск, 2006. - С. 63 - 64.

4. Морозов, А. В. Антропоморфная скульптура эпохи неолита-энеолита на территории Западной Сибири / А. В. Морозов // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий: материалы XLVI1 Региональной (III Всероссийской) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. - Новосибирск, 2007. - С. 216 - 217.

5. Морозов, А. В. Образ медведя и лося в мелкой пластике неолита-энеолита на территории Западной Сибири / А. В. Морозов // Северная Евразия в антропогене: человек, палеотехнологии, геоэкология, этнология и антропология. - Иркутск: Оттиск, 2007. - Т. II. - С. 14 - 18.

6. Морозов, А. В. К проблеме изучения мировоззрения древнего населения Западной Сибири в эпоху неолита-энеолита (на основе анализа мелкой скульптуры и пластики) / А. В. Морозов // III Северный Археологический Конгресс. - Ханты-Мансийск, 2010. (В печати)

Подписано к печати 2.11.2010 г. Формат 60x84.

Бумага офсетная № 1. Псч. л. 2,5. Тираж 100 экз. Заказ № 18396.

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет». 650043, Кемерово, ул. Красная, 6.

Отпечатано в типографии ООО «ИНТ», г. Кемерово, пр-т Химиков, 43а, тел.: (3842) 73-75-13, факс: (3842) 73-87-97, e-mail: typoint@mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Морозов, Андрей Викторович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ МЕЛКОЙ ПЛАСТИКИ ЭПОХИ НЕОЛИТА-ЭНЕОЛИТА НА ТЕРРИТОРИИ СИБИРИ (принципы подхода).

Глава 2. МОРФОЛОГИЯ И ИКОНОГРАФИЯ ОСНОВНЫХ ОБРАЗОВ МЕЛКОЙ ПЛАСТИКИ НЕОЛИТА-ЭНЕОЛИТА НА ТЕРРИТОРИИ

СИБИРИ.

2.1. Образ медведя.

2.2. Образ лося.

2.3. Орнитоморфная скульптура и пластика.

2.4. Антропоморфная скульптура и пластика.

2.5. Ихтиоморфная скульптура и пластика.

2.6. Скульптурные изображения пресмыкающихся.

2.7. Зооморфные налепы на глиняной посуде.

Глава 3. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ И ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ПРЕДМЕТОВ МЕЛКОЙ ПЛАСТИКИ В ЭПОХУ НЕОЛИТА-ЭНЕОЛИТА НА ТЕРРИТОРИИ СИБИРИ.

3.1. Зооморфные образы в мелкой пластике эпохи неолита-энеолита Сибири.

3.2. Антропоморфные образы в мелкой пластике эпохи неолита-энеолита Сибири.

Глава 4. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ И СМЫСЛОВОГО ЗНАЧЕНИЯ ПРЕДМЕТОВ МЕЛКОЙ ПЛАСТИКИ В ЭПОХУ НЕОЛИТА-ЭНЕОЛИТА СИБИРИ.

4.1. Функция оберега, охотничьей удачи, подвески на одежду.

4.2. «Инсигнии власти» и предметы, используемые в ритуальной практике.

4.3. Скульптурные изображения в виде налепов, деталей посуды и бытовых предметов.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Морозов, Андрей Викторович

Актуальность темы

Одной из наиболее сложных областей археологического исследования эпох неолита и энеолита Сибири является изучение различных аспектов духовной жизни и мировоззрения древних обществ. Основой для такого изыскания служит особая группа археологических памятников, содержащая предметы изобразительного и прикладного искусства, представленная уникальными изделиями, важными для изучения миропонимания первобытного человека. Ведущее место среди сюжетов искусства изучаемых эпох занимают зооморфные образы. Именно они отражены в объемной скульптуре, выполненной из различных материалов - глины, камня и кости. Создание изделий, относящихся к предметам мелкой пластики, графические изображения животных было обусловлено не столько материальными, сколько духовными потребностями человека, необходимостью обеспечения пищей, продолжения рода, защиты и здоровья человека. Предметы искусства отражали в той или иной степени пути осмысления окружающего мира и предназначались для передачи определенной информации. В специальной литературе исследователи неоднократно отмечали, что для человека древности рукотворные вещи были тождественными природным, социальным явлениям и являлись носителями многообразной мифологической информации (Бродянский, 2007; Викторова, 1994; Грибова, 1975; Ивашина, 1982; Кокшаров, 1990; Косарев, 1996; 2008; Кубанова, 2007; Матющенко, 1964; 1998; Мириманов, 1973; 1997; Молодин, 1992; Мошинская, 1976; Окладников, 1950; 1971; 1981; Славнин, 1978; Соколова, 2001; Студзицкая, 1969; 1987; 2002; Усачева, 1998; Хэкель, 2001; Чаиркина, 1998 и др.). Подобное объяснение относится не только к собственно антропоморфным и зооморфным изображениям, но и к утилитарным, с современной точки зрения, предметам (сосуды с изображениями на них птиц, ковши с ручкой, украшенной головой медведя или птицы и т.д.).

Развитие мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита представляет для нас особый научный интерес, ибо в данный исторический период происходили крупнейшие социальные и экономические события, оказавшие значительное влияние на все сферы человеческого бытия, и нашедшие свое отражение в материальной культуре общества и его духовном мире.

В теории археологии и практике научного исследования одним из традиционных критериев определения неолита является технология каменной индустрии и появление керамической посуды. К этому историческому периоду относилось активное внедрение в производственный процесс шлифовки, что привело к появлению остро заточенных и эффективных орудий, изготовления вкладышевых орудий. Хронологическим маркером выделения этапов развития неолитических культур явились изменения в производстве орудий труда от пластинчатой техники к отщеповой (Молодин, Бобров, 1999, с. 6). Необходимо отметить, что на протяжении изучения культурно-исторических процессов эпохи неолита различных ландшафтных зон Сибири, происходила переоценка хронологических позиций эпохи. В.И. Молодиным по радиоуглеродным датам материала из могильника Сопка-2 эпоха неолита датируется VI -началом IV тыс. до н.э. (Молодин, Бобров, 1999, с. 5; Молодин, 2001, с. 27). По мнению В.А. Заха, датировка неолита Верхнего Приобья связана с VI -первой половиной V тыс. до н.э. (Зах, 2003, с. 146). Комплексные исследования последних десятилетий с использованием современных технологий определения радиоуглеродных дат неолитических и энеолитических материалов, выполненные в высокорейтинговых лабораториях, позволили исследователям вести речь об удревнении неолитической эпохи. На основании серии радиоуглеродных дат, с большой долей вероятности, исследователи установили, что финал неолитической эпохи приходился на конец V - начало IV тыс. до н.э. (Молодин, Бобров, 1999, с. 5). В результате появления новых хронологических ориентиров в 1990-е годы для регионов Прибайкалья (Археология ., 1996, с. 217),

Притоболья (Зайберт, 1992) и пр., начало неолитической эпохи в Сибири исследователи относят к VI или V тыс. до н.э., в зависимости от территориальных особенностей (Археология ., 1996; Зах, Багашев, 1998).

Среди специалистов нет однозначного отношения и к переходному времени от эпохи камня к палеометаллу. Разнообразие ландшафтных зон, относительная изолированность отдельных районов, природная специфика предгорий — факторы, обусловившие неравномерность исторического развития. Эпоха раннего металла в Сибири имеет несколько особенностей. Металлургия меди и бронзы могла появиться лишь в тех местах, где имеются залежи медных руд. В Сибири крупные и доступные первобытным горнякам месторождения приурочены к горным областям Урала, Рудного Алтая, Саян и Забайкалья. На огромной территории Западной, Восточной и СевероВосточной Сибири запасов медной руды практически нет. Поэтому эпоха раннего металла не стала универсальной стадией в культурно-историческом развитии всего сибирского населения. Энеолитические памятники известны только в районах, непосредственно примыкающих к горно-металлургическим областям. Существование различных взглядов особенно характерно для археологии Западной Сибири, так как на данной территории этот период выделить сложно из-за отсутствия на большинстве памятников не только изделий из меди, но и следов металлургии и металлообработки. Здесь металлические изделия чаще всего являлись импортными, а основным материалом для изготовления орудий оставался камень.

Недостаточная теоретическая разработка проблем смены археологических эпох применительно к региональной специфике привела к дискуссионности ряда основополагающих вопросов, в которой нашли свое отражение два основных подхода: традиционный, в основе которого лежит технология производства материальной культуры и исторический, предусматривающий изменения в экономике, социальной организации и культуре древних обществ, вызванные появлением металла (Бобров, 2006, с. 347). В западносибирской археологии для обозначения этого исторического периода специалистами используются различные понятия: «энеолит» (Матющенко, 1977; Васильев, 1978; 'Кирюшин, 1991, 2002; Шорин, 1999; Ковалева, 1995 и др.), «квазиэнеолитические культуры» (Кузьминых, 1993), «ранняя бронза» (Крижевская, 1977; Молодин, 1975; 1977; 1985; Косарев. 1974). Позднее, М.Ф. Косаревым был предложен новый термин «переходное время от эпохи камня к бронзовому веку» (Косарев, 1981; 1988), объединяющий существующие теории перехода к новой эпохе в различных природных зонах. В этом контексте основной проблемой культурной принадлежности памятников стала датировка комплексов, хронологически расположенных на стыке новокаменного и раннебронзового времени, которая определялась учеными III/ второй половиной III - началом II тыс. до н.э. (Матющенко, 1999, с. 9). В энеолите Западной Сибири сохранялись прежние занятия, характерные для присваивающей экономики - рыболовство, охота и собирательство, в отличие от южных районов и степной зоны Восточной Европы, в которых утвердились производящие формы хозяйства (скотоводство, земледелие). В результате увеличения роли рыболовства в некоторых районах этого региона население перешло к оседлости.

Таким образом, в специальной литературе обозначилось представление о сложных культурно-исторических процессах на территории Сибири в А изучаемую эпоху. Изложенные позиции по проблемам смены изучаемых археологических эпох отражают неоднозначные мнения специалистов на становление и развитие эпохи металла в различных ландшафтных зонах Сибири и существенное его отличие от процессов в других регионах Северной и Центральной Азии. Проблема теоретического обоснования территориальных особенностей переходного периода и разработка процедуры выявления признаков по археологическим данным остается актуальной по сегодняшний день.

Хронологический и территориальный диапазон данного исследования был определен необходимостью решения ряда проблем, связанных с пониманием целого комплекса историко-культурных процессов, происходивших на территории Сибири в изучаемую эпоху. Изделия мелкой пластики известны по материалам памятников, начиная с эпохи верхнего палеолита. Искусство скульптуры малых форм на различных этапах развития имело свою направленность тематики образов и смену главных персонажей в последующие периоды. Существование определенных канонов и стилей в первобытном искусстве, их эволюция тесным образом была связана с переменами в жизни общества (Окладников, 1978, с. 160). Изменения природной среды, начавшиеся в конце палеолита, привели к смене уклада жизни древнего человека. В результате глобального потепления климат увлажнился и потеплел. В Сибири возникли современные ландшафты: на севере - тундра и лесотундра, центральную часть сибирской территории стала занимать тайга, на юге - лесостепи и степи. Значительные перемены произошли в животном мире — вымерли крупные животные (мамонты, шерстистые носороги), главенствующее место стали занимать более мелкие, например — олени, лоси. Люди начали обживать берега рек и сибирскую тайгу, ранее покрытых ледником. Перемены флоры и фауны Сибири вынудили человека поменять привычный для них образ жизни - им пришлось, искать новый, гарантированный источник пропитания, т.к. охота на таежных животных была трудоемким и опасным занятием. Именно на эпоху мезолита и неолита приходится развитие рыболовства и, соответственно, изделий для ловли (рыболовные крючки, остроги и гарпуны). В результате изменений условий промысла в неолите широкое применение получили лук и стрелы. Важнейшим источником пропитания для людей по-прежнему оставалась охота. В этот исторический период в обществе появляются не только новые виды деятельности, но и новые образы в искусстве. Являясь частью единой жизнедеятельности человека, первобытное искусство объединяло в себе трудовую деятельность, познание окружающего мира, самопознание, обрядовое и художественное творчество. С самого возникновения оно развивалось по двум направлениям. Первое из них включало в себя монументальные формы (рисунки в пещерах и на скалах, мегалиты), второе было представлено памятниками искусства малых форм: мелкой скульптурой, глиняной пластикой, художественной резьбой по камню, кости и дереву. Скульптурные изображения древности представляют собой непреходящие ценности искусства, наряду с памятниками архитектуры, живописи и пластики более поздних времен. Изделия мелкой пластики и петроглифы являются важнейшими источниками, позволяющими специалистам проследить пути эволюции изобразительного искусства в дописьменные времена.

Таким образом, адаптационные цроцессы в изучаемую эпоху, вызванные изменениями окружающей среды, привели к перестройке жизненного уклада, трансформации, хозяйственной деятельности и, как следствие, материальной и духовной культуры. Именно с этих позиций нам представляется перспективным рассмотреть формирование и развитие мелкой пластики в эпоху неолита-энеолита на территории'Сибири.

Скульптурные изображения людей и животных периода неолита-энеолита на1 территории Сибири^ известны, давно. Изучению, мелкой пластики как отдельной категории явлений материальной и духовной культуры в специальной литературе посвящены исследовательские работы, условно разделенные нами на три раздела: исследования описательного, интерпретационного и обобщающего характера. Данные исследования рассматривают отдельные проблемы в> изучении мелкой- пластики на ограниченной территории или археологической.культуры.

Археологической интерпретации предметов мобильного искусства посвящены работы А.И. Рассадович, Ю.Б. Серикова, В.Ф. Старкова (1976), В.И. Молодина (1977), Ю.Б. Серикова (1978; 1983; 1998; 2002; 2004; 2005; 2007); В'.В. Боброва (1990), Ю.Ф. Кирюшина, А.Л. Кунгурова (1995); Ю.П. Литвиненко, Ю.Б. Серикова, (1998); В.В: Боброва, В:Н. Жаронкина (1999); Ю;Ф. Кирюшина, (2002; 2004); В.И. Базалийского, A.B. Вебер (2005; 2006); A.A. Герасименко, Л.Н. Сладковой (2008); С.Н. Паниной, (2008);, В.Т. Ковалевой; С.Ю. Зыряновой (2008); С.Ф. Кокшарова (2009) и др. В данных публикациях приводятся материалы полевых исследований отдельных памятников, предоставляются морфологические описания вещей, аналогии им и датировка.

Исследовательские работы, посвященные функциональной интерпретации изделий на основе анализа материалов как отдельных памятников, так и их совокупности по территориальному признаку, проводились А.П. Окладниковым (1945; 1970; 1971), А.Ф. Анисимовым (1969), A.A. Формозовым (1969; 1969а; 1970), C.B. Студзицкой (1969; 1970; 1971; 1973; 1981; 1982; 1987), В.И. Чернецовым, В.И. Мошинской (1971), Ю.Ф. Кирюшиным, A.JT. Кунгуровым (1995), Ю.Б. Сериковым (1998; 2007; 2005), Н.М. Чаиркиной (1998), И.В. Усачевой (1998), В.И. Молодиным, Т.А. Чикишевой (1999), Ю.И. Михайловым (2001), М.Ф. Косаревым (2003), Д.Л. Бродянским (2007), И.Р. Васильевским (2007), Ю.В. Кирилловой (2007), В.Е. Медведевым (2007) и др.

Исследования обобщающего характера содержат комплексный анализ, который включает в себя стилистико-морфологические и иконографические особенности предметов мобильного искусства, как правило, отдельных персонажей с привлечением этнографических материалов, и определяют их роль и место в культовой практике древнего населения Сибири. Представлены в работах P.C. Васильевского, А.П. Окладникова (1945; 1950; 1980), C.B. Студзицкой (1970; 1973), Г.М. Георгиевской (1979), В.И. Мошинской (1972; 1976), Ю.М. Бородкина (1976), В.Т. Ковалёвой (1989), В.И. Молодина (1992), В.Т. Ковалёвой, В.А. Арефьева (1993), И.В. Усачёвой (1998), Н.М. Чаиркиной (1998), М.Ф. Косарева (2008).

Приведенные исследования показали, что изучение предметов мелкой пластики эпохи неолита-энеолита проводилось специалистами на основе анализа материала отдельных памятников, либо их совокупности по территориальному признаку, на основе небольших серий предметов. Работа обобщающего характера по изучению стилистико-иконографических особенностей мелкой пластики Сибири, ее культурной специфики, выявлению взаимосвязи между персонажами искусства и хозяйственно-культурным типом древнего населения, анализу роли и места мелкой пластики в материальной культуре и обрядовой практике не была проведена. Между тем, подобное исследование необходимо для решения ряда проблем культурно-исторического развития в эпоху неолита-энеолита с позиции эволюции изобразительного и прикладного искусства. Прежде всего, оно может позволить выявить особенности древних мировоззренческих представлений людей, обитавших в Сибири в изучаемую эпоху. Территориальное и хронологическое соотношение различных групп скульптурных изображений может указывать на специфические черты в мировоззрении отдельных древних коллективов, обитавших в различных ландшафтных зонах Сибири. Распространение на значительной территории сходных образов, сюжетов и идей в предметах мелкой пластики может представляться для специалистов, например, доказательством существования определенных культурных связей между отдельными районами.

Научная новизна представленного исследования заключается в проведении систематики предметов мелкой пластики Сибири исторического периода неолита-энеолита. Впервые сформирован свод антропоморфных и зооморфных изображений изделий мелкой пластики по памятникам на столь обширной территории, содержащий морфологические характеристики и иконографические приемы. Выделены стилистические особенности и обоснована территориальная специфика распространения отдельных групп предметов, что позволило выявить направленность тематики образов и определить основные персонажи в мобильном искусстве по отдельным регионам Сибири. Предложен реконструктивный вариант места изучаемых изделий в системе универсальных мировоззренческих представлений и ценностей охотников-рыболовов-собирателей Сибири.

Объект исследования: тенденции развития мобильного искусства на территории Сибири.

Предмет исследования: мелкая пластика эпохи неолита-энеолита на территории Сибири.

Целью данной работы является всестороннее исследование образов мобильного искусства, выявление иконографических приемов и стилистических особенностей изделий мелкой пластики эпохи неолита-энеолита Сибири. Данная цель была установлена для определения места полиморфных образов в искусстве, культуре и мировоззрении изучаемого исторического периода.

Для достижения поставленной цели в диссертации решались следующие задачи:

1) определение основных научных подходов в изучении предметов мелкой пластики эпохи неолита-энеолита Сибири в специальной литературе;

2) создание свода изделий мелкой пластики на основе морфологических характеристик и иконографических приемов;

3) установление взаимосвязи между стилем, образом и территорией распространения отдельных персонажей мобильного искусства;

4) определение функционального назначения (использование изделий) предметов мелкой пластики;

5) определение смыслового значения отдельной серии предметов мелкой пластики в системе мировоззренческих представлений в эпоху неолита-энеолита Сибири.

Территориальные и хронологические рамки исследования определены территорией Сибири как естественно-географической зоной. В ландшафтном и гидрологическом отношениях - это территория ЗападноСибирской равнины (зоны Зауралья, Кузнецкой котловины, северная и южная часть Западной Сибири), территория Восточной Сибири (центральная Сибирь, юго-восточная часть Восточной Сибири).

Хронологические рамки исследования включают в себя V - первую половину II тыс. до н.э. Термин «энеолит» указывает на переходный характер эпохи и обозначает первоначальный, предшествующий появлению бронзы период распространения металлических изделий, существующий с развитой и полностью сохранившей свое значение каменной индустрией. Для территории Сибири невозможно определить технологические особенности обработки каменных изделий, послуживших выделению энеолита на территории Передней Азии и Европейской части России. На большинстве памятников отсутствуют не только изделия из меди, но и следы металлургии и металлообработки. Так- как нет четких критериев для выделения эпохи энеолита на данной территории, невозможно провести хронологическую границу между эпохами неолита и энеолита. Поэтому в диссертации рассматриваются изделия мелкой пластики в исторический период неолита-энеолита. При определении датировок изделий мелкой пластики мы основывались на мнения авторов публикаций.

По современным научным представлениям, смена культурных традиций происходила относительно плавно, но> при этом сравнительно синхронно на всей территории Сибири. Реконструкция данного процесса смены археологических культур в изучаемую эпоху является отдельной самостоятельной проблемой, которая находится за пределами данной работы.

Методы исследования

Разработка методов определения информативных возможностей предметов древнего искусства является- важной темой в археологии. А.А. Формозовым было выделено 3 положения' в изучении предметов древнего искусства: 1) описание, классификация; анализ особенностей технологии изготовления, выявление хронологических позиций; 2) оценка, предмета древнего искусства как художественного произведения; 3) использование памятников древнего искусства как, источника по истории' мышления, духовной жизни (Формозов, 1969а, с. 12). В этом контексте стоит особо выделить теорию «изобразительных инвариантов» Я.А. Шера (Каменецкий, Маршак, Шер, 1975; Шер,- 1980; 1998), а так же исследования Д.С. Раевского (Раевский, 1977; 1985; 2001), в которых особое внимание- уделяется мифологической трактовке образов, и композиций древнего искусства с помощью> структурно-семиотического метода. Исследовательские работы этих специалистов сформировали понятийно-методическую основу, на которую можно ориентироваться при решении конкретных задач в изучении предметов древнего искусства.

Определяя методы, приемлемые для нашего исследования, нами были выделены типологический, сравнительно-типологический, формально-стилистический, семантический, иконографический, метод этнографических параллелей и анализ данных картографирования.

Типологический метод применяется в археологии для систематизации и хронологизации археологических памятников. Основан на классификации древних вещей (оружия, орудий труда, украшений, сосудов и т. п.) по материалу, способу обработки, форме и орнаменту. Вещи одного типа, то есть одного и того же назначения, однородные по виду, но отличающиеся в деталях, размещают в типологические эволюционные ряды, сопоставление которых даёт возможность выявить группы предметов, характерных для определенной эпохи. Процедура данного исследования включала в себя создание на начальном этапе работы сводного каталога данных. Данная операция подразумевает, прежде всего, определенную систематизацию изучаемого источника. Анализ предметов мелкой пластики показал, что создание классификации, основанной на соподчиненности единого набора признаков, учитывая специфику материала, невозможно. Это, главным образом, не позволяет разнообразие сырья - предметы из разных материалов существенно различаются в наборе структурных элементов фигуры, а их производство в изучаемую эпоху не было поставлено «на поток». Форма изделия и повторяющиеся приемы декорирования во многом были определены . его функциональным предназначением (подвески имели обтекаемую форму, отверстие для крепления; навершия/«инсигнии» власти -отверстие для посоха и т.д.).

Первоначально , предметы мелкой пластики были разделены по образам: антропоморфные, зооморфные, ихтио-орнитоморфные изображения. Внутри каждой группы на основе морфологического анализа источников с привлечением этнографических данных было определено функциональное назначение изделий (подвески, амулеты (обереги), налепы на сосуды, украшения бытовых предметов, «инсигнии» власти/навершия на посох).

Краткий универсальный набор признаков включал в себя:

1) характеристику изображения («круглая» скульптура, рельеф, барельеф, «плоская»);

2) особенности стиля (реалистичный, условно-реалистичный, стилизованный, схематичный);

3) полноту изображения (полнофигурное или парциальное);

4) крепление (наличие или отсутствие).

Тот факт, что предметы изготовлены из различных материалов (кость, дерево, камень, глина), в указанных операциях не нарушал принципа типологизации.

Формально-стилистический метод был основан Г. Вельфлином и в современной науке широко используется применительно к категории «предметов искусства из археологического материала. В основе теории Г. Вельфлина лежала идея о существовании различных методов видения», характерных для тех или иных исторических эпох. Различие методов связано с эволюцией психической природы человека, порождающей изменение зрительного восприятия предметного мира и как следствие форм его воспроизведения в искусстве. В археологической науке основы этого метода были заложены М.И. Ростовцевым (Православная энциклопедия, 2010, с. 104-105). Основные хронологические определения в археологии, как правило, строятся специалистами на стилистических особенностях изделий, так как они являются наиболее изменчивыми во времени. Стилистические элементы изображений учитываются специалистами при анализе источников, однако, далеко не всегда особенности стиля становятся предметами специального изучения. Стилистические элементы показывают «как изображено» (Шер, 1980, с. 33), за их счет образуются те особенности, которые позволяют объединить группы изображений и относить их к единому стилю, манере. При анализе предметов древнего искусства ни вещи, ни их внешний облик не должны сопоставляться по сюжетам. На изменчивость во времени и пространстве должны указывать дробные стилистические элементы (устойчивые сочетания которых и образуют стиль) (Шер, 1998, с. 228). Соответственно, стилистическим признаком может считаться ни какой-то определенный фрагмент изображения (например, изображение глаз, конечностей), а общая характеристика, технологическая закономерность (прием художественного выражения, реалистичность/схематичность и т.д.). Применяя данный метод к нашему исследованию, были рассмотрены и типологизированы предметы мелкой пластики эпохи неолита-энеолита путем сравнения их признаков по следующим моментам: образ (кто изображен?); как представлен (полнофигурно/парциально); стилистический анализ (каким образом изображен?). Выделены стилистические группы, характерные для определенного ареала Сибири и характер их взаимоотношения.

Иконографический метод широко применялся в искусствознании. В последние десятилетия, когда значительно расширился корпус памятников древнего искусства этот метод стал активно использоваться специалистами в археологии. Включает в себя описание и систематизацию типологических признаков и схем, применяемых при изображении каких-либо персонажей, мотивов или сюжетных сцен (Чежина, 1990, с. 80). Этот метод ориентирован на выяснение и усвоение прямого, предметного значения, когда возможно ответить на вопрос, что именно изображено. Данный метод имеет сугубо источниковедческий характер и отличается преимущественной описательностью, предполагающей на логическом уровне операции по типологизации/классификации предметов. Иконография формируется как метод для решения задач понимания материала сакрального искусства, где смысловые и символические стороны изобразительности играют доминирующую роль (Ванеян, 2007, с. 94-95).

Семантический анализ подразумевает рассмотрение содержательных элементов изображения (Шер, 1980, с. 33). Для понимания сущности древнего искусства необходимо изучение самого изображения. Сравнения и противопоставления в рамках одного стиля и в более широком аспекте, в рамках культурно-исторического сообщества позволяют выявить характерное общее. Мелкая пластика эпохи неолита-энеолита представлена разными формами, и результативность их передачи зависела не только от умения и навыков древних мастеров в изготовлении того или иного предмета, но и от целей, которых придерживались, изображая определенным образом живых существ. В этом контексте нами использовался метод этнографических параллелей. В качестве критериев для сравнения данных были учтены, совпадения хозяйственно-культурных типов и сходные физико-географические условия.

Анализ данных картографирования позволил проследить территориальные особенности распространения отдельных групп предметов.

Источниковую базу исследования составили материалы коллекций изделий мелкой пластики эпохи неолита-энеолита, хранящиеся в фондах Музея археологии, этнографии и экологии Южной Сибири Кемеровского госуниверситета (колл. №105 (с) ОФ; №116 (м) ОФ; №148 (п)), Кузбасской лаборатории археологии и этнографии СО РАН - КемГУ, а также представленные в отчетах по итогам полевых сезонов и публикациях материалов полевых исследований. Всего в работе использованы материалы 29 могильников, 16 поселений, 14 стоянок, 5 пещерных святилищ, 2 торфяников, 4 «жертвенных» холмов, что составило 1108 экз. изделий мелкой пластики.

Характеризуя состояние источниковой базы, необходимо отметить, что многие изделия повреждены, соответственно, большинству из них невозможно дать узкую датировку. Трудность заключается еще и в том, что в некоторых случаях археологический контекст находок определить затруднительно. Достаточное количество изделий относится к случайным находкам, особенно на территории Восточной Сибири. Относительное датирование большинства вещей производится согласно хронологии слоя, в котором зафиксировано изделие - по орудийному комплексу или керамике.

Необходимо остановиться на проблемах критериев выделения предметов мелкой пластики, особенно среди каменной индустрии. Существуют изделия, образы которых неоднозначно трактуются специалистами. Некоторые ученые выделяют зооморфные формы среди валунов и галек (Сериков, 2005; Кирьяк, 2003). А.Д. Столяром были выделены критерии, по которым фигурный камень можно было бы связать с определенной деятельностью первобытного человека: а) бесспорные признаки целенаправленной обработки; б) специальный подбор, который не могла выполнить природа; в) нахождение в культурном слое, свидетельствующее о вероятности его преднамеренного приноса (Столяр, 1985, с. 76). Выделение кремневой скульптуры тесным образом связано с определением типологии каменных изделий. Набор каменных орудий на памятниках каменного века довольно стандартен - ножи, скребки, скобели, острия, наконечники стрел. Каждый из типов каменных орудий имеет четко установленную тысячелетней практикой форму рабочего края. Устойчивая форма орудия является результатом устойчивости его использования в каком-либо определенном производстве (Котов, 1999, с. 7-9). Поэтому появление фигурного края, не обусловленного производственной необходимостью, по мнению ряда специалистов, должно привлекать внимание исследователя, т.к. такой фигурный край может принадлежать не орудию, а являться кремневой скульптурой (Сериков, 2005, с. 120; Кирьяк (Дикова), 2003, с. 47). При выделении изделий, относящихся к кремневой мелкой пластике необходимо также учитывать контекст находки (условия и комплекс сопутствующего материала).

Используемая терминология

Предметом данного исследования является мелкая пластика эпохи неолита-энеолита на территории Сибири.

Определение термина «пластика» в словаре С.И. Ожегова рассматривается как совокупность искусств, создающих объемные формы, например, «скульптуру» (Ожегов, 1981). В БСЭ под пластикой понимается то же, что ваяние, скульптура, либо техника скульптуры из мягких материалов (то же, что лепка) (Большая советская энциклопедия, 1977). В археологической литературе термин «пластика» подразумевает, в том числе, скульптуру малых форм (Васильевский, Дроздов, 1983; Вадецкая, 1983, Кирюшин, 1983 и др.). г

Определение «скульптура» (лат. зсгйрЫга, от Бсгйро - вырезаю, высекаю) в БСЭ толкуется как ваяние, пластика — вид изобразительного искусства, произведения которого имеют объёмную форму и выполняются из твёрдых или пластических материалов (Большая советская энциклопедия, 1977). В Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова скульптура определяется как искусство создания объемных художественных произведений путем резьбы, высекания, лепки или отливки, ковки, чеканки (Ожегов, 1981). В нашем исследовании под скульптурой мы понимаем вид изобразительного искусства, произведения которого имеют физически материальный предметный объем, размещенный в реальном пространстве. Скульптура в узком смысле этого слова обозначает «ваяние», «вырезывание», «обрубку». Этим словом характеризуют способ, которым мастер, удаляя лишние части обрабатываемого им твердого материала, придает оставшейся массе необходимую форму. По технике изготовления и применяемым для изготовления изображений материалам скульптура распадается на следующие группы: 1) лепка в мягких материалах (воск, глина) - техника, которая называется в узком смысле «пластикой»; 2) обработка твердых материалов (дерево, камень, кость) - или скульптура в узком смысле этого слова (Виппер, 1970, с. 159). То есть, понятия скульптуры и пластики применительно к изучаемым эпохам нами воспринимается как тождество. \

К скульптуре малых форм относятся статуэтки (http://www.glossary.ru). Статуэтка (фр. statuette, от лат. statua — маленькая статуя) — небольшая скульптурная фигурка, выполненная из дерева, кости, глины, камня, металла и других материалов, изображающая антропоморфные образы, фигуры животных, неодушевленные и абстрактные предметы (http://ru.wikipedia.org).

Под скульптурой малых форм (или мелкой пластикой) в данном исследовании мы понимаем скульптурные произведения небольших размеров, изготовленные из керамики, дерева, кости и камня. В специальной литературе при определении мелкой пластики также используется термин «мобильное искусство» - легко перемещаемые и сравнительно небольшие предметы искусства, изделия, имеющие художественную ценность (http://www.glossary.ru).

Исходя из формы изображения нами было выделено 4 группы скульптуры - «плоская», «круглая», рельефная, барельефная, каждая из которых подразделяется на 5 " подгрупп по особенностям стиля (манере) изображения - реалистичная, условно-реалистичная, стилизованная, схематичная.

Анализируя сибирскую этнографическую скульптуру, С.В. Иванов ввел понятие «плоская скульптура» (Иванов, 1970, с. 6), куда были включены изображения, имеющие незначительный объем - плоские, но предназначенные для осматривания со всех сторон.

Под «круглой» скульптурой мы понимаем вид скульптуры, произведения которой, представляют собой1 самостоятельные трехмерные объемы, свободно размещаемые в пространстве, не связанные с плоскостью фона, предназначенные для осматривания со всех сторон.

Рельеф - скульптурное изображение на плоскости. В толковом словаре В.И. Даля (2004) - вид скульптуры, в котором изображение является выпуклым или углубленным по отношению к плоскости. Неразрывная связь с плоскостью, являющейся физической основой и фоном изображения, составляет специфическую особенность рельефа. Он может быть самостоятельной станковой вещью. В нашем исследовании рельефные изображения представлены самостоятельными произведениями, выпуклыми, с плоской оборотной стороной, не содержащей изображений.

Барельеф (франц. ЬазгеПе^, низкий рельеф, в котором выпуклое изображение выступает над плоскостью фона не более чем на половину своего объема (Даль, 2004). Собственно барельефом, т. е. низким рельефом называется изображение слабой выпуклости. В нашем исследовании под барельефной скульптурой мы понимаем изображения, рассчитанные на фронтальное обозрение (обработана передняя сторона).

Понятия «иконография» и «художественный стиль» многозначны, используются разными науками (литературоведение, искусствоведение, лингвистика, культурология, эстетика) и довольно полно разработаны в искусствоведении. Однако искусствоведы вкладывают в определение этих понятий более широкое содержание, совпадающее с «археологическим» пониманием лишь в части, касающейся архаической изобразительной деятельности.

Иконография. В искусствознании иконография является описанием и систематизацией типологических признаков и схем, принятых при изображении каких-либо персонажей или сюжетных сцен (Большая советская энциклопедия, 1977). Применительно к древним формам изобразительной деятельности понятия «иконография» и «стиль» были конкретизированы Я.А. Шером, разработавшим концепцию иконографического и стилистического инварианта (Шер, 1977, с. 127-143; 1980, с. 28-33). В нашем исследовании под иконографией мы понимаем совокупность признаков, принятых при изображении определенных персонажей, постановку фигуры в пространстве, передачу движений, позы, пропорции и характер силуэта.

Стиль определяется как совокупность взаимосвязанных иконографических признаков, которые, являясь общими для определённого ряда изображений, отличают их от изображений другого стиля. А.Ф. Лосев определил стиль как «принцип конструирования всего потенциала художественного произведения на основе его тех или иных надструктурных и внехудожественных заданностей и его первичных моделей, ощущаемых, однако, имманентно самим художественным структурам произведения» (Лосев, 1994, с. 226). Е.Ф. Королькова определяет стиль как устойчивую общность идейно-тематического содержания и соответствующей ему образной системы, изобразительных средств и приемов (Королькова, 1996, с. 9). Стиль является конкретным способом организации художественной формы, обусловленный тем содержанием, которое несет в себе и выражает собою эта форма. Поэтому стиль несет информацию об окружающем мире, отображаемом искусством, о мере и характере художественного преломления, о способе образного воплощения.

Понятие «стиль» широко используется и при определении типичных для какой-либо эпохи художественного направления или тенденции, обладающих специфическим сочетанием признаков. Наименование таких стилей («стилевых направлений») весьма многообразно и их определение в большей степени носит субъективный характер. При анализе материала были выделены следующие особенности стиля: реалистичный, условно-реалистичный, силуэтный, стилизованный, схематичный.

Реалистичный стиль - изображение персонажа, точно отображающее пропорции, линии, изгибы копируемого объекта, непременное наличие выразительных деталей: глаза, нос, рот и т.д. (рис. 93); условно-реалистичный — изображение выполнено в реалистичном стиле, но либо нарушены пропорций, либо отсутствуют некоторые выразительные детали (рис. 94); силуэтный - скульптурное изображение выполнено в виде силуэта персонажа без проработки деталей (рис. 95); стилизованный - стилизация как процесс работы представляет собой декоративное обобщение изображаемых объектов (фшур, предметов) с помощью ряда условных приемов изменения формы, объемных и цветовых отношений (Пластические искусства ., 1995, с. 112). Применительно к нашему исследованию под стилизацией мы понимаем «упрощение» в подаче образов, обобщение изображаемых фигур (предметов) с помощью условных приемов (рис. 96); схематичный — под схематичностью понимается общий план, описательность, с отсутствием подробностей. Данному стилю характерна неполная определенность всех имеющихся в нем элементам, незавершенность «построения» образа. Но даже присутствующие в изделии черты предмета обозначены весьма приблизительно (рис. 97).

Понятие образ в искусствоведении представляет собой идеальный субъективный концентрат воспринятого, сохраняемый в памяти адресата (Королькова, 1996, с. 19-22). Этим объясняется возможность сложения определенного образного штампа, стереотипа в символике, существующих в сознании представителей одной культуры. В нашем случае образы животных являются определенными символами, концентрирующими значимость персонажа путем отбора предельно выразительных и емких средств.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы данного исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории искусства периода неолита-энеолита, при составлении археологических сводов и карт, подготовке общих и специальных курсов по археологии Сибири в вузах. Собранный материал представлен в графическом варианте, поэтому его можно использовать при каталогизации музейных коллекций и оформлении тематических экспозиций.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены автором на региональных конференциях (Иркутск, 2005; Красноярск, 2006; Новосибирск 2007), Всероссийской конференции с международным участием (Иркутск, 2007), III Международном Северном Археологическом Конгрессе. Результаты исследования опубликованы в 6 статьях, в том числе, рецензированном издании «Вестник Археологии, Антропологии и Этнографии» (Тюмень, 2010).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников, литературы и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мелкая пластика эпохи неолита-энеолита на территории Сибири"

выводы могут свидетельствовать о неразрывной связи неолита-энеолита применительно к образам и персонажам мобильного искусства, а выделение

185 каких-либо специфических черт на данный момент не представляется возможным. Вполне вероятно, что последующее увеличение источниковой базы позволит существенно расширить представления об особенностях, определяющих специфику стилистики изображений в искусстве малых форм. Для дальнейшего изучения данной темы необходимо выработать единую методику обработки образов, представленных на предметах мелкой пластики и в изобразительном искусстве. Сравнение иконографических и морфологических характеристик с условно-синхронными изобразительными традициями и комплексами предшествующего и последующего времени позволит специалистам выйти на качественно новый уровень в решении проблем происхождения и развития изобразительных традиций Сибири.

АГУ

АО

ВАУ вди

ВИ ИАК

ИАН СССР, ООН ИАЭТ СО РАН ИИФФ

ИПОС СО РАН ИрГУ

КЛАЭ ИАЭТ СО РАН - КемгУ

КемГУ

КрГУ

КСИА

КСИИМК

ЛГУ МАР

МАЭЭС КемГУ

МИА НК

ПИКВЕ ТД КК

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования были рассмотрены основные элементы первобытного искусства, в которых присутствовали зоо-антропоморфные символы в изделиях мелкой пластики на территории Сибири. Проведено обобщение комплекса источников на обширной территории Сибири, на основе которого сформирован свод изделий мобильного искусства по территориальным зонам. Выявленные и описанные морфологические признаки скульптурных изображений в границах каждого представленного образа явились основой для выделения иконографических приемов и выявления стилистических особенностей изделий.

В скульптуре эпохи неолита-энеолита Сибири нашли свое воплощение три главные темы: человек, зверь и птица. Проведенный анализ источников показал, что не все виды животных, обитающие по отдельным регионам Сибири, были отображены представителями культур изучаемого исторического периода в изделиях мелкой пластики. Можно предположить, что своеобразный культовый ряд представителей мифолого-религиозной фауны формировался под влиянием нескольких факторов, выступающих вместе или по отдельности: животное, приносящее пользу (источник пищи, соответственно, объект охотничьей деятельности), восхищение какими-либо свойствами зверя либо страх перед ним. Особо подчеркнем, что при наделении особым символическим значением не все животные имели важное хозяйственное значение.

Исследование показало, что в настоящее время достаточно трудно точно определить выделение культовых или почитаемых диких животных в эпоху'неолита-энеолита. При обращении к этнографическим данным удалось выявить комплексы признаков, лежащие в их основе: медведь - 1) тотем;

2) дух-хозяин леса; 3) медведь-оборотень, в которого превращался человек в силу определенных обстоятельств (обрядов); 4), символ плодородия и плодовитости; 5) использование в охотничьей магии; птицы:

1) прародительница мира; 2) источник расцвета природы, плодородия,

178 плодовитости; 3) душа; лось: 1) символ благополучия; 2) оберег от болезней, несчастий; 3) использование в охотничьей магии; 4) символ чистоты и Верхнего мира; рыба:. 1) символ плодородия; 2) дух; 3) проводник души умершего в загробный мир. Для антропоморфных изображений известны следующие значения: 1) культ плодородия и домашнего очага; 2) антропоморфные изображения духов природы; 3) пристанище души умершего предка, либо изображения непосредственно умершего.

Территориальный учет распределения находок позволил выявить взаимосвязи между стилем, образом и ареалом и обобщить данные картографирования для проведения сравнительного анализа. На территории Западной Сибири отмечено преобладание скульптурных изображений медведя (68,4%), орнитоморфных (90,4%) и антропоморфных (62,9%) образов. В меньшей степени представлены изображения лосей (37,8%). I

Скульптурные изображения медведей, известные на территории Сибири насчитывают 19 экземпляров, из них 68,4% приходится на территорию Западной Сибири. По материалам поселений зафиксировано 53,8% изделий, могильников - 30,8%, торфяников — 15,4%. С территории Восточной Сибири происходит 31,6% изделий мелкой пластики, изображающих медведей. Из них по материалам поселений известно 16,7% от общего количества предметов, могильников - 66,6%, случайные находки составляют 16,7%.

Скульптурных изображений лосей известно 39 экземпляров, из них 37,8% приходится на территорию Западной Сибири. По материалам поселений зафиксировано 35,7% от общего количества находок, могильников - 33,3%), торфяников - 40%). Большая часть находок скульптурных изображений лосей приходится с территории Восточной Сибири (62,2%). Все фигурки были зафиксированы среди погребального инвентаря (100%).

Орнитоморфные скульптурные изображения Сибири представлены 52 экземплярами, из них на территорию Западной Сибири приходится 90,4% всех находок. Основным местом находок изделий являются могильники

179

- 53,2% от общего количества предметов. 23,4% скульптурных изображений птиц было зафиксировано по материалам поселений, 19,1% - торфяников. Незначительно источники представлены в святилищах (4,3%). На территории Восточной Сибири орнитоморфная скульптура представлена незначительно и составляет 9,6% от общего количества изделий. Все фигурки зафиксированы по материалам погребений (100%).

Скульптурные антропоморфные изображения насчитывают 35 экземпляров, из них большая часть - 22 экземпляра, зафиксирована в Западной Сибири (62,9%). Основным местом находок фигурок являются поселения (68,2%). Незначительно представлены торфяники (18,2%) и священные места (13,6%). На территории Восточной Сибири антропоморфные скульптурные изображения известны в количестве 13 экземпляров (37,1%), все случаи находок зафиксированы по материалам могильников (100%).

Особенностью распространения скульптурных изображений лосей, птиц и антропоморфов на памятниках Восточной Сибири является их фиксация исключительно по материалам могильников и только образ медведя на них представлен в большинстве (66,6%).

Стилистической особенностью изделий мелкой пластики, изображающих животных является их реалистичное исполнение. Скульптурные изображения медведей Западной Сибири выполнены в реалистичной (31%) и условно реалистичной манере (23%). Для Восточной Сибири доминирующего стиля не выявлено. На данной территории в равной степени представлены силуэтный 33,4%, условно-реалистичный 33,3% и стилизованный 33,3%.

Скульптурные изображения лосей также преимущественно выполнены в реалистичном стиле на территории Западной Сибири — 42,9% и условно-реалистичном - 42,9%, Восточной Сибири в условно-реалистичном (73,9%) и реалистичном стиле (21,8%).

Орнитоморфные скульптурные изображения характерны для Западной Сибири. Находки на территории Западной Сибири представлены двумя объемными группами: «круглая» скульптура (40,4%), исполненная, в основном, в условно-реалистичном стиле (57,9%); 2. «плоская» скульптура (46,9%), практически полностью выполненная в силуэтной манере (91%). «Плоская» скульптура характерна и для орнитоморфных изображений мелкой пластики Восточной Сибири, превалирующим является условно-реалистичный стиль (80%).

Иначе представлена антропоморфная скульптура. Характерной чертой в исполнении антропоморфной скульптуры Сибири является ее схематизм -80,9% случаев среди изделий Западной Сибири, 66,7% - Восточной Сибири. Специалистами отмечается, что и в наскальном искусстве Сибирского региона антропоморфные образы представлены, как правило, схематично (Дэвлет, Дэвлет, 2005, с. 17).

В скульптуре Западной Сибири преобладают изображения отдельных голов животных, что является одной из особенностей первобытного анималистического искусства. По этнографическим наблюдениям за представлениями охотников, голова являлась вместилищем самой сути зверя, и чтобы выразить это представление наглядно голова делалась непропорционально большой, а ее детали выписывались особенно тщательно. Эта закономерность в некоторых случаях наблюдается и при полнофигурном изображении зверя.

Отображение головы животного представлено скульптурными изображениями медведей (63,2%). Из них большинство находок приходится на территорию Западной Сибири (75%). Изображения головы лося составляют 65,8%. Основное количество находок известно по материалам памятников Восточной Сибири (60%). Отображение головы птицы известно в 38,5% случаев находок. Полно фигурными изделиями, в основном, представлены орнитоморфные (63,5%) и антропоморфные (80%) скульптурные изображения.

На памятниках Восточной Сибири в эпоху неолита-энеолита изделия мобильного искусства встречаются гораздо реже. Скульптура изготовлена, в основном, из кости, реже - камня. Изображения антропоморфных и пресмыкающихся практически отсутствуют.

Известные по этнографическим материалам мифологические представления, связанные с лосем, медведем, птицей и рыбой обнаруживают однотипность этих образов и их изображений у древнего населения Сибири, и, скорее всего, сходство сюжетов, характера ритуальных действий, связанных с ними.

Выделение ритуальных предметов в составе сопроводительного инвентаря погребений является особой, достаточно сложной, темой в исторической интерпретации. При анализе предметов мелкой пластики была выделена группа изделий, функциональное предназначение которых атрибутировалось в качестве подвесок. Контекст находок (погребальный инвентарь) указывает на возможное применение этих изделий в ритуальной практике. Такие изделия можно считать атрибутами, сопровождающими человека или нашиваемыми на него одежду (функция оберега, охотничьей удачи). На территории Сибири подобные подвески известны только по материалам могильников и найдены как в Западной (40%), так и Восточной части Сибири (60%). Скульптурные изображения медведей представлены в этой группе как в виде голов животного, так и передающие зверя целиком (26,3%). Подобные подвески с изображением лосей найдены исключительно на территории Восточной Сибири и также происходили из материалов погребального инвентаря (15,8%). Образ птицы также использовался древними мастерами Западной Сибири для изготовления изделий, предназначавшихся в качестве подвесок-украшений одежды (40,4%). Все источники известны по материалам могильников (100%). На территории Восточной Сибири подобные изделия представлены незначительно (5,8% от общего количества орнитоморфной пластики). Находки сделаны также по материалам могильника.

Предназначение посуды, в оформлении которой использовались образы животных и птиц, (а точнее — их головы), можно также отнести к проявлениям культовой практики, а помещение фигурок по краям сосудов несло охранительную функцию. Изображения медвежьих голов в виде деталей посуды известны только по материалам Западной Сибири (21,1% от общего количества фигурок медведей). Изображения голов лосей на деталях посуды, в основном, также известны по материалам Западной Сибири (10,5%). На территории Восточной Сибири зафиксирован только 1 экз.

Оформление посуды орнитоморфными изображениями голов является также характерной чертой населения Западной Сибири (23,1% от общего количества орнитоморфных изображений). На территории Восточной Сибири таких изделий не зафиксировано.

Следующую группу образуют предметы мелкой пластики, относящиеся к разряду «жезлов». Такие изделия немногочисленны. Выявить закономерность распространения по памятникам не удалось. Проследить зависимость образов изделий от ареала также не дало никаких результатов. Изображение головы медведя в этой группе составляют 10,5% от общего количества скульптуры медведей. Фигурки голов лосей, связанные с инсигниями власти составили 10,5% от общего количества скульптурных изображений лосей. Орнитоморфные образы представлены в оформляющих навершия жезлах или рукоятях оружия 7,7% случаев.

Изучаемый исторический период характеризовался изменениями во всех сферах человеческого бытия, что оказало важное влияние на появление новых стилистических методов воплощения образного строя духовного мира.

Скорее всего, популярность персонажа в искусстве была обусловлена его значимостью в материальной и духовной культуре племени. Сложившиеся в

Сибири хозяйственные комплексы, своеобразие которых в значительной степени определялось различиями природной среды, в свою очередь предопределили особенности мировоззрения древних обществ. Наличие в

Западной Сибири долговременных поселений с полуземлянками

183 свидетельствовало об оседлости неолитического населения. Значительное количество орудий охоты и обработки добычи показывает ее значительную роль в местной экономике. Население неолита-энеолита концентрировало поселения по рекам в местах массовой охоты и рыболовства. Основным охотничье-промысловым объектом населения Сибири был лось — эти животные распространены очень широко, населяя пояса северных лесов Евразии. Лоси водятся в самых различных лесах, зарослях ивняков по берегам степных рек и озер. Как в степи, так и в тундре встречаются летом и вдали от леса. В горных лесах придерживаются широких долин, пологих склонов и плато, избегая резко пересеченного рельефа. Интерес человека к этому крупному животному как к объекту художественного творчества возник с древних времен, начиная с эпохи палеолита, но особый расцвет этого образа пришелся именно на эпоху неолита — он занимает ведущее место в сибирской наскальной анималистической сюжетике и в изделиях мобильного искусства. Данный факт говорит об издревле существовавшем культовом почитании лося и об особой обрядности, связанной с этим почитанием у населения Сибири. Территория Западной Сибири включает в себя районы озерной лесостепи, которые являлись предпочтительными местами гнездования водоплавающих птиц. Этот факт объясняет наличие у древнего населения изучаемой эпохи не только орнитоморфной скульптуры именно на этой территории, но и существование фигурных изделий из дерева и кости, включающие в себя орнитоморфные детали. Сложившаяся в это время традиция художественной деревянной и костяной скульптуры существовала в Сибири во все последующие времена вплоть до этнографической современности (Косарев, 2008, с. 91).

Не менее почитаемым животным в сибирской тайге был медведь.

Обычные места его обитания в Сибири - лесные массивы с буреломом и гари с густой порослью лиственных пород. Это животное может заходить и в тундру, и в высокогорные леса. Ареал медведя занимает почти всю лесную зону, за исключением ее южных районов. Этнографические наблюдения

184 дают богатый материал для подтверждения того, что обряды и ритуалы, связанные с почитанием медведя, равно как и «посредническая» роль медведя, сложились в глубокой древности. Специалисты предполагают, что сибирская ритуально-обрядовая практика во многом исходит из ритуально-обрядовой манеры Медвежьего праздника (Косарев, 2008, с. 66).

Антропоморфные изображения рассматривались как культовые предметы, связанные с магическими обрядами, например, плодородия и домашнего очага. Фигуркам человека сибирские народы придавали значение как изображениям духов природы, от которых зависели успех в охоте и рыболовстве, а иногда и благополучие семьи. Нередко подобные изделия воспринимались в качестве пристанища души умершего предка, либо изображения непосредственно умершего. В этой связи необходимо отметить, что в отличие от скульптурных изображений эпохи палеолита на территории восточной части Сибири, найденных на стоянках Мальта и Буреть, изображающих обнаженных женщин с подчеркнутыми признаками материнства - широкими бедрами, большой грудью и животом, скульптурные изображения человека эпохи неолита-энеолита не имеют явно выраженных признаков пола, а сама скульптура выполнена в схематичной манере, как правило, без проработки деталей. Этот факт также говорит о смене содержания мировоззренческих позиций древнего человека.

Исследования показали, что изучение эпохи неолита-энеолита на территории Сибири неоднородно. Видимо, столь непредставительный фонд источников по изучению мелкой пластики Восточной Сибири объясняется именно этими факторами. Попытка выделения стилистических особенностей изделий мелкой пластики, датируемых авторами раскопов эпохами неолита и энеолита результатов не дала. Для обеих эпох характерны все выделенные нами манеры передачи изображения. Можно лишь обозначить незначительное преобладание реализма в оформлении изделий мелкой пластики для эпохи неолита, а для энеолита - схематизма (рис. 98). Данные

Список научной литературыМорозов, Андрей Викторович, диссертация по теме "Археология"

1. Bobrov V.V. On the problem of interethnic relations in South Siberia in the third and early second millennia B.C. // Arctic anthropology. 1988. -Vol.25, №2.-P. 30-46.

2. Абдулганеев M.T., Кирюшин Ю.Ф., Кадиков Б.Х. Материалы эпохи бронзы из Горного Алтая // Археология и Этнография Алтая. -Барнаул, 1982.-С. 52-77.

3. Акишев А. Ф. Искусство и мифология саков. Алма-Ата, 1984. - 176 с.

4. Алексеев H.A. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск: изд-во «Наука», 1980. - 320 с.

5. Алексеенко Е. А. Кеты. Историко-этнографические очерки. Л., 1967. -С. 143-167.

6. Андреев Г.И. Каменные изображения из Туры // CA. 1970. - №4. - С. 168-172.

7. Анисимов А.Ф. Общее и особенное в развитии общества и религии народов Сибири. Л., 1969. - 146 с.

8. Анисимов А.Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований. М.-Л., 1958, -114 с.

9. Антонова Е.В. К реконструкции мировосприятия обитателей Анатолии (на материалах Чатал-Хююка) // Идеологические представления древнейших обществ. М., 1980. - С. 52.

10. Ю.Антонова Е.В. Очерки культуры древних земледельцев Передней Азии. Опыт реконструкции мировосприятия. М: изд-во «Наука», 1984. - 262 с.

11. И.Антонова Е.В. Смысл археологической вещи и ее контекст // ТГИМ. -Вып. 113.-2000.-С. 15-18.

12. Арутюнов С.А., Хазанов A.M. Проблема археологических критериев этнической специфики // СЭ. 1979. - № 6. - С. 79-89.

13. Археология СССР. Неолит Северной Евразии. — М.: изд-во «Наука», 1996.-379 с.

14. Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкций фактов традиционной культуры. JL: изд-во «Наука ЛО», 1990.-С. 13.

15. Балакин Ю.В. Культовое литье: Проблема смысловой интерпритации // Культуры и народы Западной Сибири в контексте междисциплинарного изучения. Томск, 2005. - Вып. 1- С. 53-59.

16. Бобров В.В. Материалы разрушенных неолитических погребений кузнецко-алтайской культуры // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. Барнаул, 1990. - С. 19-33.

17. Бобров В.В. Общая характеристика раннего комплекса поселения Танай-4а // Проблемы неолита-энеолита Юга Западной Сибири. -Кемерово, 1999. С. 17-36.

18. Бобров B.B. Научный отчет о полевых исследованиях поселения Танай-4а в Промышленновском районе г. Кемерово в 1999 году. -Кемерово, 2000. Архив КЛАЭ ИАЭТ СО РАН - КемГУ.

19. Бобров В.В. Отчет о полевых исследованиях поселения Танай-4а в Промышленновском районе г. Кемерово в 2000 году. Кемерово, 2001. - Архив КЛАЭ ИАЭТ СО РАН - КемГУ.

20. Бобров В.В., Молодин В.И., Журба И.А., Колонцов C.B., Кравцов В.М., Кравцов Ю.В. Соболев В.И. Археологические памятники Тогучинского района Новосибирской области. Новосибирск, 2000. - 101 с.

21. Болонев Ф.Ф. Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина XIX начало XX в.). - Новосибирск, 1978. - С. 101.

22. Большая советская энциклопедия. — М., 1977.

23. Бородкин Ю.М-. Произведения изобразительного искусства из неолитических погребений Васьковского могильника // Известия лаборатории археологических исследований. Кемерово, 1976. - Вып. 7. -С. 99-109.

24. Бродянский Д.Л. Антропоморфные мифологические образы в системе артефактов неолита и палеометалла // Антропоморфные изображения. -Новосибирск: изд-во «Искусство», 1987. С. 58-72.

25. Вадецкая Э. Б. Проблемы интерпретации окуневских изваяний // Пластика и рисунки древних культур: (первобытное искусство). -Новосибирск, 1983. С. 86-97.

26. Ванеян С.С. Архитектура и иконография (проблемы классических методов истории искусства // Вестник МГУ. История. - 2007. - Сер. 8.-№2.-С. 94-95.

27. Василевич Г.М. О культе медведя у эвенков. // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX начале XX века. - Л.: изд-во «Наука», 1971. - С. 150-169

28. Васильев Е.А. Энеолитическое время в бассейне р. Вах // Вопросы археологии и этнографии Сибири. Томск: изд-во ТГУ, 1978. - С. 3-11.

29. Васильевский И.Р. Находка ретушированной неолитической скульптуры на Алтае // Каменная скульптура и мелкая пластика древних и средневековых народов Евразии. Труды САИПИ-Барнаул: изд-во «Азбука», 2007. - Вып. 3. - С. 10-12.

30. Васильевский P.C., Окладников А.П. Изображения медведей в неолитическом искусстве Северной Азии // Звери в камне. -Новосибирск, 1980. С. 230-238.

31. Викторова В.Д. Раскопки жилищ по берегам Андреевского озера // АО 1975 года. -М., 1976. С. 226-227.

32. Викторова В.Д. Культурологический подход к исследованию духовной культуры ранних обществ // Проблемы изучения духовной культуры древних обществ: Материалы научного семинара. Екатеринбург, 1994.-С. 56-60.

33. Викторова В.Д. Культовые памятники в верховьях реки Исети // Святилища. Археология ритуала и вопросы семантики: Материалы тематической научной конференции. СПб.: изд-во СПбГУ, 2000. - С. 175-180.

34. Викторова В.Д., Колмакова В.В., Федорова А.Ю. И разные народы побывали здесь. // Образы и сакральное пространство древних эпох. -Екатеринбург: изд-во «Аква-Пресс», 2003. С. 9-20.

35. Викторова В.Д. Культовые озерные памятники // Культовые памятники горно-лесного Урала / Коллектив авторов. Екатеринбург: УрО РАН, 2004.-С. 153-157.

36. Викторова В.Д., Чаиркина Н.М., Широков В.Н. Гора и водоплавающая птица в мировоззрении древнего уральского населения // УИВ . 1997. - №4. - С. 113-116.

37. Виппер Б. Р. Статьи об искусстве. М., 1970. - С. 159.

38. Гемуев И.Н. Религия народа манси. Новосибирск: изд-во «НаукаI1. СО», 1990.-С. 198-199.

39. Георгиевская Г.М. Неолитический могильник на Усть-Белой // ИСО АН СССР. Серия общественных наук, 1974. - Вып. 2. - С. 107-113.

40. Георгиевская Г.М. Предметы искусства из неолитических погребений могильника Усть-Белая // ИСО АН СССР. Серия Общественных наук. -1979.-Вып. 2.-С. 77-82.

41. Герасименко A.A., Сериков Ю.Б. Неолитические памятники Юрьинскогоозера // Охранные археологические исследования на Среднем Урале.

42. Вып. 5. / Министерство культуры Свердловской области; научно193производственный Центр по охране и использованию памятников истории и культуры Свердловской области. — Екатеринбург: изд-во «Банк культурной информации», 2007. С. 59 —79.

43. Головнев A.B. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. -Екатеринбург, 1995. — 607 с.

44. Горюнова О.И., Хлобыстин Л.П. Датировка комплексов поселений и погребений бухты Улан-Хада // Древности Байкала. Иркутск: изд-во ИркГУ, 1992.-С. 41-56.

45. Грибова Л.С. Пермский звериный стиль (проблемы семантики). М.: изд-во «Наука», 1975. - 148 с.

46. Грязнов М.П., Комарова М.Н. Раскопки многослойного поселения Улан-Хада // Древности Байкала. Иркутск: изд-во ИркГУ, 1992. - С. 13-32.

47. Гурина Н. Н. Поселения эпохи неолита и раннего металла на северном побережье Онежского озера // Поселения эпохи неолита и раннего металла на Севере европейской части СССР. М.-Л., 1951. - С. 77-142.

48. Турина H.H. Оленеостровский могильник // МИА. 1956. - №47. - С. 213-227.

49. Турина H.H. Искусство Неолитических племен лесной полосы Европейской части СССР // История искусства народов СССР. М., 1971. - Т.1. - С. 64-67.

50. Даль В.И. Толковый словарь живого Великорусского языка. ИДДК, 2004.

51. Дзюбас CA., Друлис М.В. Костяные подвески Усть-Илирского могильника // Проблемы археологии, истории, краеведения и этнографии приенисейского края. Красноярск: изд-во КрГУ, 1992. - С. 57-60.

52. Дрябина JI.A. Глиняная скульптура Андреевского озера // Художественный музей: Коллекции, культура края: Материалы региональной конференции Тюмень, 1993. — С. 7-8.

53. Дьяконова В.П. Тувинские шаманы и их социальная роль в обществе // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири. Л., 1981.-С. 129-164.

54. Золотарев A.M. Пережитки тотемизма у народов Сибири. Л., 1934. - С. 27.

55. Иванов C.B. Скульптура народов Севера Сибири XIX первой половины XX в. - Л.: изд-во «Наука», 1970. - С. 11-140.

56. Ивашина Л.Г. О культуре и быте древнего населения Бурятии: (по археол. материалам) // Материальная культура и искусство народов Забайкалья. Улан-Уда, 1982. - С. 64-73.

57. Каменецкий И.С., Маршак Б.И., Шер Я.А. Анализ археологических источников (возможности формализованного подхода). М., 1975. - 170 с.

58. Канев А.Н., Морозов В.М. Антропоморфная деревянная скульптура всистеме духовных ценностей обских угров // Проблемы изучения195духовной культуры древних обществ: Материалы научного семинара. -Л., 1979.-С. 24-27.

59. Кириллова Ю.В. Скульптурные изображения медведя эпохи неолита-бронзы (прагматический аспект) // Каменная скульптура и мелкая пластика древних и средневековых народов Евразии. Труды САИПИ. - Барнаул: изд-во Азбука, 2007. - Вып. 3. - С. 25-27.

60. Кирьяк (Дикова) М.А. Древнее искусство Севера Дальнего Востока как исторический источник (каменный век). Магадан, 2003. - С. 47.

61. Кирюшин Ю.Ф. Изображения птиц и животных на керамической посуде из южнотаежного Приобья // Пластика и рисунки древних культур: (первобытное искусство). Новосибирск, 1983. - С. 112-116.

62. Кирюшин Ю.Ф. О хронологии термина «энеолит» и его значении // Проблемы хронологии в археологии и истории. Барнаул: изд-во АТУ, 1991.-С. 64-75.

63. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и ранняя бронза юга Западной Сибири. -Барнаул: изд-во АТУ, 2002. 294 с.

64. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин А.Ю. Особенности погребального обряда и датировка болынемысской энеолитической культуры // Актуальные вопросы истории Сибири: Научные чтения памяти проф. А.П. Бородавкина. Барнаул, 1998. - С. 254-261.

65. Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А., Шмидт A.B. Раннебронзовый комплекс поселения Гульбище // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: изд-во АГУ, 2002. - С. 53-58.

66. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., Кадиков Б.Х. Древнейшие могильники северных предгорий Алтая. Барнаул: изд-во АГУ, 2000. - 117 с.

67. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, А.Л., Степанова, Н.Ф. Археология Нижнетыткескеньской пещеры 1 (Алтай) / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров, Н.Ф. Степанова; АГУ; НИИ гуманитарных исследований. -Барнаул: изд-во АГУ, 1995. 151 с.

68. Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров A.JI., Тишкин A.A. Искусство населения лесостепного Алтая в эпоху ранней бронзы // Гуманитарные науки в Сибири. 2002. - №3. - С. 16-20.

69. Клейн J1.C. Археолого-этнографические сопоставления // Методологические аспекты археологических и этнографических исследований в Западной Сибири. Томск, 1981. - С. 134-138, с. 140.

70. Ковалева В.Т. Энеолит Среднего Урала: Андреевская культура. -Екатеринбург, 1995. 62 с.

71. Ковалева В.Т., Арефьев В.А. О семантике сосудов с рельефными зооморфными изображениями // ВАУ. — Екатеринбург, 1993. Вып.21. -С. 107-118.

72. Ковалева В. Т. Зырянова С. Ю. Историография и обзор основных памятников кошкинской культуры Среднего Зауралья // Вопросы археологии Урала: Сборник научных трудов. Екатеринбург-Сургут: изд-во «Магеллан», 2008. - Вып. 25 - С. 73-113.

73. Ковтун И.В. Иконография танайских «стержней-жезлов» // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура: Материалы международной научной конференции. Барнаул: изд-во АГУ, 2002. -С. 67-73.

74. Кожин П. М. Вечный поиск совершенства // История и культура Востока Азии. Новосибирск, 2002. - Т. 1 . - С. 32-34.

75. Кокшаров С.Ф. Опыт реконструкции некоторых мифологических представлений кондинского населения эпохи энеолита // Материалы по изобразительной деятельности древнего населения Урала. -Свердловск: изд-во «Препринт», 1990. С. 9-20.

76. Кокшаров С.Ф. Памятники энеолита севера Западной Сибири. -' Екатеринбург: изд-во «Болот», 2009. 272 с.

77. Комарова М.Н. Своеобразная группа энеолитических памятников на Енисее // Проблемы западносибирской археологии. Эпоха камня и бронзы. — Новосибирск: изд-во «Наука», 1981. С. 76-90.

78. Комарова М.Н., Шер Я.А. Могильники бухты Улан-Хада // Древности Байкала. Иркутск: ИркГУ, 1992. - С. 32-41.

79. Конаков Н.Д. Этнопедагогика коми и проблема возрождения национальной культуры // Традиционное и новое в культуре народов России. Саранск, 1992. - С. 212-213.

80. Конопацкий А.К. Произведения искусства в неолитических погребениях // ПИКВЕ: ТД КК. Красноярск, 1984. - С. 172-174.

81. Королькова Е.Ф. Теоретические проблемы искусствознания и «звериный стиль» скифской эпохи: к формированию глоссария основных терминов и понятий. СПб., 1996. - 78 с.

82. Косарев М.Ф. К вопросу о возможностях этнической интерпретации древних западно-сибирских культур // Проблемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1973. - С. 59-61.

83. Косарев М. Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М.: изд-во «Наука», 1974. 176 с.

84. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. -М., 1981. 278 с.

85. Косарев М.Ф. Человек и живая природа в свете сибирских этнографических и археологических материалов // Некоторые проблемы сибирской археологии. М., 1988. - С. 103.

86. Косарев М.Ф. Некоторые аспекты языческого космологического знания: (По урало-западно-сибирским археолого-этнографическим материалам) // Археоастрономия: Проблемы становления: ТД Международной конференции М., 1996. - С. 82-83.

87. Косарев М.Ф. Сибирский тотемизм: иллюзия и действительность // Археолого-этнографические исследования в южнотаежной зоне Западной Сибири. Томск: ТГУ, 2003. - С. 100-105.

88. Косарев М.Ф. Основы языческого миропонимания М.: издательский центр «СЛАВА!», ООО «Форт-профи», 2008. - 416 с.

89. Крижевская Л.Я. Раннебронзовое время в Южном Зауралье. -Ленинград: изд-во ЛГУ, 1977. 129 с

90. Кубанова Т.А. Роль комплекса каменной скульптуры на Амуре и мировоззрение нанайцев // Каменная скульптура и мелкая пластика древних и средневековых народов Евразии. Труды САИПИ. - Вып. 3. - Барнаул: изд-во «Азбука», 2007. - С. 130-132.

91. Кузьминых C.B. Квазиэнеолитические культуры Северной Евразии: проблема периодизации // Археологические культуры и культурно-исторические общности Большого Урала. Екатеринбург, 1993.

92. Кулемзин В.М. Медвежий праздник у ваховских хантов (сообщение) // Материалы по этнографии Сибири. Томск, 1972. - С. 93-98.

93. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Легенды и сказки хантов. Томск, 1973.-60 с.

94. Кулемзин В.М. Шаманство васюганско-ваховских хантов // Из истории шаманства. Томск: изд-во ТГУ, 1976. - С. 3-54

95. Кулемзин В.М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: изд-во ТГУ, 1984. - 192 с.

96. Кунгурова Н.Ю. Материалы Могильника Солонцы 5 // Археология, этнография и антропология Евразии. 2003. - №2. — С. 30-40.

97. Кунгурова Н.Ю. Могильник Солонцы-5. Культура погребенных неолита Алтая: Монография. Барнаул: изд-во Барнаульского юридического института МВД России, 2005. - 128 с.

98. Кушнарева К.Х., Хлопин И.Н. Раскопки поселений на юго-западном побережье Байкала // Древности Байкала. — Иркутск: изд-во ИрГУ, 1992.-С. 84-91.

99. Ларичев В.Е. Мудрость Змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце. — Новосибирск: изд-во «Наука», 1989. 271 с.

100. Лбова Л.В. Погребальные комплексы неолита раннего бронзового века Забайкалья (формирование архетипов первобытной культуры) / Л.Б. Лбова, Е.Д. Жамбалтарова, В.П. Конев. -Новосибирск: изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2008. - 248 с.

101. Левин М. Г., Этнографические параллели к неолитическим фигурам рыб//СЭ.- 1939.-№2.-С. 171-174.

102. Леонтьев Н.В. Каменные фигурные жезлы Сибири // Первобытная археология Сибири. Л., 1975. - С. 63-67.

103. Литвиненко Ю. П. Сериков Ю. Б. Новые находки произведений первобытного искусства на территории Среднего Зауралья // ВАУ. -1998 . Вып. 23. - С. 216-227.

104. Лозе И. Резная скульптура каменного века Восточной Прибалтики в соотношении с уральской скульптурой // Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973. - С. 174-182.

105. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. - С. 226.

106. Маркин С.В. Неолитическое погребение северо-западного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии 2 (2). -Новосибирск: изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. С. 53-64.

107. Матвеев A.B., Зах В. А., Волков E.H. Исследование энеолитического могильника Бузан 3 в Ингальской долине // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: изд-во ИПОС СО РАН, 1997.-Вып. 1.-С. 155-158.

108. Матвеева Н.П. Антропоморфные фигурки из раскопок у Андреевского озера // СА. 1985. - №2. - С. 223-224.

109. Маточкин Е.П. Лучник и птица петроглифов Карагема // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1997. - №3. - С. 57-63.

110. Матющенко В.И. Новые находки в низовье Томи. // КСИА. — Вып. 84. 1961. - С. 130-132.

111. Матющенко В.И. Яйский неолитический могильник // Сборник научных работ исторических кафедр. Томск, 1963. - С. 97-103.

112. Матющенко В.И. Духовная культура томских племен эпохи неолита и бронзы // Сборник научных работ исторических кафедр. -Томск, 1964.-Т. 167.-С. 112-131.

113. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). Неолитическое время в лесном и лесостепном Приобье (Верхнеобская неолитическая культура) // Из истории Сибири Томск, 1973. - Вып. 9.-147 с.

114. Матющенко В.И. О южном компоненте в составе самусьской культуры // Проблемы археологии Европы и Северной Америки. М.: изд-во «Наука», 1977. - С. 92-96.

115. Матющенко В.И. Естественно-географический и социально-экономические факторы миграции древнего населения Приобья и Прииртышья // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. — Томск, 1979. — С. 42-45.

116. Матющенко В.И. Антропоморфная и зооморфная мелкая пластика Западной Сибири эпохи неолита и бронзы как особая область древнего искусства // Международная конференция по первобытному искусству: ТД. Кемерово, 1998. - С. 108-110.

117. Матющенко В.И. Вновь о «неолите» и «энеолите» в Западной Сибири // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири: Материалы круглого стола. Кемерово, 1999. - С. 9-11.

118. Матющенко В.И., Шерстобитова О.С. О месте самусьской мелкой пластики в системе районов изобразительного творчества эпохи неолита и ранней бронзы Евразии // Изобразительные памятники: стиль, эпоха, композиции. СПб., 2004. С. 223-226.

119. Мачинский Д.А., Чугунов К.В. Атрибуты женского культа в древних культурах Саяно-Алтая (пути генезиса, археологический и семантический аспекты) // Древние культуры Центральной Азии. -СПб, 1998.-С. 183-189.

120. Медведев В.Е. Каменные скульптурные изображения в неолите Нижнего Приамурья // Каменная скульптура и мелкая пластика древних и средневековых народов Евразии. — Труды САИПИ. -Барнаул: изд-во «Азбука», 2007. Вып. 3. - С. 46-50.

121. Мелетинский Е.М. Палеоазиатский мифологический эпос. Цикл ворона. М., 1979. - С. 48-50.

122. Мириманов В.Б. Искусство и миф: Центральный образ картины мира. — М., 1997.-327 с.

123. Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусство. М., 1973.-320 с.

124. Михайлов Ю.И. Мировоззрение древних обществ юга Западной Сибири (эпоха бронзы). Кемерово: изд-во «Кузбассвузиздат», 2001. - 363 с.

125. Мол один В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепной полосы Обь-Иртышья: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1975.-20 с.

126. Молодин В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. Новосибирск, 1977. - 173 с.

127. Молодин В.И. Косторезное искусство кротовской культуры // Проблемы археологии и этнографии Сибири: ТД РК. Иркутск, 1982. -С. 88-90.

128. Молодин В.И. Древнее искусство Западной Сибири. -Новосибирск, 1992. 190 с.

129. Мол один В.И. Неолитическое погребение на озере Иткуль и некоторые соображения по поводу погребальных комплексов данной эпохи в предгорьях и горах Алтая // Проблемы неолита-энеолита Юга Западной Сибири. Кемерово, 1999. - С. 36-57.

130. Мол один В.И. Памятник Сопка-2 на реке Оми (культурно-хронологический анализ погребальных комплексов эпохи неолита и раннего металла). Новосибирск, 2001. - Т. 1. - 128 с.

131. Молодин В.И., A.B. Новиков, Чикишева Т.А. Неолитический могильник Корчуган на Средней Таре // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово, 1999. - С. 66-98.

132. Молодин В.И., Бобров В.В. Предисловие // Проблемы неолита-энеолита Юга Западной Сибири. Кемерово, 1999. - С. 3-8.

133. Молодин В.И., Бобров В.В., Равнушкин В.Н. Айдашинская пещера. Новосибирск: изд-во «Наука», 1980. — 208 с.

134. Морозов A.B. К проблеме изучения искусства малых форм эпохи неолита-энеолита Сибири // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2010. - № 2 (13). - С. 15-23.

135. Морозов A.B. К проблеме изучения мировоззрения древнего населения Западной Сибири в эпоху неолита-энеолита (на основе анализа мелкой скульптуры и пластики) // III Северный Археологический Конгресс. Ханты-Мансийск, 2010. - С. 186-187.

136. Мошинская В.И. О зауральских зооморфных изображениях, связанных с глиняной посудой // Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972. - С. 56-65.

137. Мошинская В.И. Древнейшая скульптура Урала и Западной Сибири.-М., 1976.- 132 с.

138. Напольских В.В. Семантика образов водоплавающих птиц в прауральской мифологии // Известия СО АН СССР. / Серия истории, философии и филологии. Новосибирск, 1990. — №1. - С. 5-21.

139. Напольских В.В. Опыт реконструкции семантики мальтинских орнитоморфных изображений // Модель в культурологии Сибири и Севера. Екатеринбург, 1992. - С. 66-73.

140. Некрылова А.Ф. Медвежья комедия. Некоторые проблемы и аспекты изучения // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. JL: изд-во «Наука JIO», 1984.-С. 191.

141. Новгородова Э.А. Древняя Монголия (некоторые проблемы хронологии и этнокультурной истории). М.: изд-во «Наука», 1989. - 383 с.

142. Носкова Л.В. Шорин А.Ф. Скульптурные изображения на неолитических сосудах Кокшаровского холма // Миф и символ в прошлом и настоящем: Материалы научной конференции. Нижний Тагил: изд-во НГСПА, 2007. - С. 22-27.

143. Обыденнов М.Ф., Корепанов К.И. Искусство Урала и Прикамья. -Уфа: изд-во БЭК, 1997. Рис. 216-1, 2, 3.

144. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: изд-во «Русский язык», 1981.-С. 816.

145. Окладников А.П. Ленские древности. Отчет об археологических исследованиях в низовьях реки Лены (Якутск-Жиганск) в 1942 и 1943 гг. Якутск: изд-во ИИМК, 1945-1946. - Вып. 1. - 106 с.

146. Окладников А.П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья: историко-археологическое исследование. // МИА. №18. - Ч. 1-2. - М.-Л.: изд-во АН СССР, 1950. - 420 с.

147. Окладников А. П. Петроглифы Ангары, М.-Л., 1966. С. 66-92.

148. Окладников А. П. Утро искусства. М.-Л., 1967. - С. 66, 97.

149. Окладников А.П. Неолит Сибири и Дальнего Востока. МИА, 1970а.-№ 166.-С. 172-193.

150. Окладников А.П. Рыба солнце // ЗС. - 19706. - №4. - С. 27.

151. Окладников А.П. Искусство неолитических племен Сибири // История искусства народов СССР. М., 1971а. - Т. 1. - С. 86-96.

152. Окладников А.П. О палеолитической традиции в искусстве неолитических племен Сибири // Первобытное искусство. -Новосибирск, 19716. С. 3-21.

153. Окладников А.П. Неолитические памятники Ангары // АН СССР, СО, ИИФФ. Новосибирск: изд-во «Наука», 1974. - 320 с.

154. Окладников А.П. Неолитические памятники Средней Ангары // АН СССР, СО, ИИФФ. Новосибирск: изд-во «Наука», 1975. - 320 с.

155. Окладников А.П. Неолитические памятники Нижней Ангары // АН СССР СО ИИФФ. Новосибирск: изд-во «Наука», 1976. - 328 с.

156. Окладников А.П. Звери и знаки Ярминского порога // Звери в камне: (Первобытное искусство). Новосибирск, 1980. - С. 96-116.

157. Панина С.Н. Археологические исследования на Усть-Вагильском холме (2005-2006гг.) // Вопросы археологии Урала: Сборник научных трудов. Екатеринбург-Сургут: изд-во «Магеллан», 2008. - Вып. 25. -С. 137-146.

158. Петрухин В.Я. О функциях космологических описаний в погребальном культе // Обычаи и культурно-дифференцирующие традиции у народов мира. М. 1979. - С. 3-16.

159. Пластические искусства: Краткий терминологический словарь / Арсланов В.Г., Астраханцева T.JL, Баталов A.JI. и др. / Под общей редакцией A.M. Кантора. М.: изд-во ПАССИМ, 1995. - 160с.

160. Потапов Л.П. Мифы алтае-саянских народов как исторический источник // Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1983.-С. 110-112.

161. Православная энциклопедия под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (электронная версия), 2010. с. 104-105.

162. Прокофьева Е.Д. Старые представления селькупов о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Л., 1976. - С. 106-128.

163. Пяткин Б.Н., Мартынов А.И. Шалаболинские петроглифы -Красноярск: изд-во КрГУ, 1985. с. 192.

164. Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. М.: изд-во «Наука», 1977. - 215 с.

165. Раевский Д.С. Модель мира скифской культуры: проблемы мировоззрения ираноязычных народов евразийиских степей 1 тыс. до н.э. М.: изд-во «Наука», 1985. - 256 с.

166. Раевский Д.С. Скифский звериный стиль: поэтика и прагматика // Древние цивилизации Евразии. История и культура: Материалы международной научной конференции, посвященной 75-летию Б.А. Литвинского. -М.: изд-во «Восточная литература», 2001. С. 364-382.

167. Раушенбах В.М. Среднее Зауралье в эпоху неолита и бронзы // Труды ГИМ. М., 1956. - Вып. 29. - 151 с.

168. Раушенбах В.М. Женская статуэтка со стоянки Березовый Мыс // МИА. 1965. - Вып. 130. - С. 65-68.

169. Романова E.H. «Люди солнечных лучей с поводьями за спиной» (судьба в контексте мифо-ритуальной традиции якутов). М., 1997. - С. 99.

170. Россадович А.И., Сериков Ю.Б., Старков В.Ф. Древнейшая скульптура Лесного Зауралья // CA. 1976. - №4. - С. 185-190.

171. Рыбаков Б.А. Макрокосм в микрокосме народного искусства // Декоративное искусство. 1975. - № 1. — С. 30-33, 53.

172. Савинов Д.Г. Об основных принципах археолого-этнографических реконструкций // Проблемы исторической интерпретации археологических и исторических источников. Томск, 1990. - С. 5-8.

173. Савинов Д.Г. О трехмерности культурного пространства (археологический аспект) // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск: изд-во ТГУ, 2001. - С. 188-190.

174. Савинов Д.Г. Торгажакские гальки (основные аспекты изучения, интерпретация) // Археология, этнография и антропология Евразии. -2003.-№2 (14).-С. 48-70.

175. Сагалаев A.M. Мифология и верования алтайцев. Центрально-азиатские влияния. Новосибирск, 1984. - 121 с.

176. Сагалаев A.M. Урало-алтайская мифология. Новосибирск, 1991. -С. 122, 124.

177. Свободная энциклопедия Википедия / Электронная версия. -http://ru.wikipedia.org.

178. Селезнев А.Г., Селезнева И.А., Бельгибаев Е.А. Мир таежных культур Юга Сибири (традиционное хозяйство и сопутствующие компоненты жизнедеятельности). Омск: Издательский дом «Наука», 2006. - 260 с.

179. Сериков Ю.Б. О находках произведений искусства на стоянке Юрьино IV (Зауралье) // СА. 1978.- №4. - С. 245-248.

180. Сериков Ю.Б. Новые памятники Горбуновского торфяника // СА. 1984а.-№2.-С. 102-114.

181. Сериков Ю.Б. Исследования грота на камне Дождевом (р. Чусовая) // ВАУ. Екатеринбург, 1993. - Вып.21. - С. 120-142.

182. Сериков Ю.Б. Шаманские погребения Зауралья // ВАУ. -Екатеринбург, 1998. Вып. 23. - С. 29-47.

183. Сериков Ю.Б. Произведения первобытного искусства с Восточного склона Урала // ВАУ. Екатеринбург, 2002. - Вып. 24. - С. 127-150.

184. Сериков Ю.Б. Шаманские погребения каменного века // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума Новосибирск, 2003. - Т.6. - С. 141-164.

185. Сериков Ю.Б. Кремневая скульптура Урала (вопросы археологии, происхождения и семантики) // Проблемы археологии и древней истории Урала. Нижний Тагил, 2005а. — С. 108-140.

186. Сериков Ю.Б. Новые находки произведений мобильного искусства в Среднем Зауралье // Памятники археологии и художественное творчество. Омск: изд-во «Наука», 20056. - Вып. 3. -С. 75-79.

187. Синкретизм первобытного искусства // Художественная культура первобытного общества. Хрестоматия / Составитель И.А. Химик -1994.-С. 206-219.

188. Славнин В.Д. Некоторые аспекты развития ранних форм религии в лесном Приобье в эпоху металла: к постановке проблемы // Этнокультурная история населения Западной Сибири. Томск, 1978. -С. 13-25.

189. Сладкова JI.H. Чертова Гора неолитический памятник в бассейне Конды // ВАУ. - Екатеринбург-Сургут: изд-во «Магеллан», 2008. - Вып. 25 - С. 147-158.

190. Служба толковых тематических словарей. http://www.glossary.ru

191. Смоляк A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение. М.: изд-во «Наука», 1991. - С. 35.

192. Соколова З.П. Культ животных в религиях. М., 1972. - С. 63-79.

193. Соколова З.П. Обско-угорский феномен. Место культуры хантов и манси в культуре народов Сибири // Исторический ежегодник. Специальный выпуск. Омск, 2001. - С. 36-53.

194. Соколова 3. П. Культ медведя и медвежий праздник в мировоззрении и культуре народов Сибири // ЭО. 2002. -N 1. - С. 41-62.

195. Старков В.Ф. Кокшарово I — многослойный памятник неолита и бронзы в Среднем Зауралье // CA. 1970. - № 1. - С. 105-106.

196. Старков В.Ф. Мезолит и неолит лесного Зауралья. М., 1980. С. 115-118.

197. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М., 1985.-С. 76.

198. Студзицкая C.B. Образ зверя в мелкой пластике сибирских племен в эпоху неолита и ранней бронзы // Экспедиция ГИМ. М., 1969.-С. 39-63.

199. Студзицкая C.B. Изображение человека в искусстве Прибайкалья в эпоху неолита и ранней бронзы (мелкая пластика) // CA. №1. - 1970. -С. 19-33.

200. Студзицкая C.B. Отражение этнических процессов в мелкой пластике древнейшего населения севера европейской части СССР // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. -М, 1971.

201. Студзицкая C.B. Памятники искусства малых форм древней Сибири как исторический источник // Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 1972.- 16 с.

202. Студзицкая C.B. Искусство енисейских племен в эпоху неолита и ранней бронзы // Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973. -С. 183-190.

203. Студзицкая C.B. Соотношение производственных и культовых функций сибирских неолитических изображений рыб // Из истории Сибири. Томск, 1976. - Вып. 21. - С. 74-89.

204. Студзицкая C.B. Скульптура эпохи ранней бронзы на верхней Ангаре (по материалам могильника Шумилиха) // Бронзовый век Приангарья: Могильник Шумилиха. Иркутск, 1981. - С. 38-45.

205. Студзицкая C.B. Изображение человека в искусстве древнего населения Урало-Западносибирского региона (эпоха бронзы) // Антропоморфные изображения. Первобытное искусство. -Новосибирск: изд-во «Наука», 1987а. С. 73-89.

206. Студзицкая C.B. Искусство Восточной Сибири в эпоху бронзы // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 19876. -С. 344-350.

207. Студзицкая C.B. Семантика культовых предметов из погребения шамана в могильнике Шумилиха // Первобытная археология. Человек и искусство. Новосибирск, 2002. - С. 141-146.

208. Токарев С.А. Пережитки родового культа у алтайцев // ТИЭ. М.-Л.: изд-во АН СССР, 1947. - С. 132-258.

209. Токарев С.А. Религии в истории народов мира. М: изд-во политической литературы, 1964. - С. 7-18.

210. Томилов H.A. Проблемы этнической истории (По материалам Западной Сибири). — Томск: изд-во ТГУ, 1993. С. 30-48.

211. Топоров В.Н. Рыба //Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980.-Т. 2.-С. 391-393.

212. Усачева И.В. К истокам мировоззрения древних уральцев (по материалам мелкой глиняной и кремневой пластики эпохи неолита-бронзы оз. Андреевского Тюменской обл.) // ВАУ. — Екатеринбург, 1998.-С. 105-134.

213. Федорова Е.Г. Мир богов Мир людей — Мир мертвых: (По материалам этнографии и фольклора обских угров) // Проблемы изучения духовной культуры древних обществ: ТД научного семинара. Екатеринбург, 1994. - С. 20-24.

214. Фонд МАЭЭС КемГУ. Колл. №105 (с) ОФ;

215. Фонд МАЭЭС КемГУ. Колл. №116 (м) ОФ;

216. Фонд МАЭЭС КемГУ. Колл. №148 (п)

217. Формозов A.A. Памятники первобытного искусства на территории СССР. — М.: изд-во «Наука», 1966. — 127 с.

218. Формозов A.A. Очерки по первобытному искусству. Наскальные изображения и каменные изваяния эпохи камня и бронзы на территории СССР. М.: изд-во «Наука», 1969а. - 255 с.

219. Формозов A.A. Волшебные фигурки первобытного человека // ВИ. №4. - 19696. - С. 218-220.

220. Формозов A.A. Искусство эпохи мезолита и неолита // МИА. -1970.-№166.-С. 194-205.

221. Хлобыстина М.Д. К изучению минусинских культовых древностей // CA. 1970. - №3. - С. 186-193.

222. Хлобыстина М.Д. Древнейшие южносибирские мифы в памятниках Окуневского искусства // Первобытное искусство. -Новосибирск, 1971.-С. 165-180.

223. Хлобыстина М.Д. Тотемно-космогонические образы в искусстве южносибирской бронзы // У истоков творчества: (Первобытное искусство). Новосибирск, 1978. — С. 155-163.

224. Хлобыстина М.Д. Могильник Циклодром (Локомотив) в свете восточноевропейских аналогий (к реконструкции обрядовой структуры) // Проблемы археологии и этнографии Сибири. Иркутск, 1982.-С. 70-71.

225. Хомич Л.В. Ненцы: Историко-этнографический очерк. М.-Л., 1966.-С. 200.

226. Хэкелъ И. Почитание духов и дуальная система у угров (к проблеме евразийского тотемизма). Томск: изд-во ТГУ, 2001. - С. 37-41.

227. Цетлин Ю.Б. Культурные контакты в древности (общая систематика и отражение их в культурных традициях гончаров) // ТАС. -Тверь, 1998.-Вып. З.-С. 61.

228. Чаиркина Н.М. Антропо- и зооморфные образы энеолитических комплексов среднего Зауралья // ВАУ. Екатеринбург, 1998. - Вып. 23. -С. 81-104.

229. Чаиркина Н.М. Тайны торфяников // Культовые памятники горно-лесного Урала. Екатеринбург: изд-во НИИ УрО РАН, 2004. -С.109-143.

230. Чежина Е.Ф. О возможных применениях методов искусствознания в исследованиях звериного стиля // АСГЭ- СПб., 1990.-Вып. 30.-С. 77-82.

231. Черемисин Д.В. К ирано-тюркским связям в области мифологии Богиня Умай и мифическая птица // Народы Сибири: история и культура. Новосибирск, 1997. - С. 31-39.

232. Чернецов В.Н. Представления о душе у обских угров // Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований.-Т. 51.-ТИЭ.-М., 1959.-С. 114-156.

233. Чернецов В.Н. наскальные изображения Урала // САИ. Вып. 4 -12 (2).-М., 1971а.-С. 72.

234. Чернецов В.Н., Мошинская В.И. Древнее искусство Урала и Западной Сибири // История искусства народов СССР. М., 19716. -Т.1. - С.72-82.

235. Шер Я.А. Алгоритм распознавания стилистических типов в петроглифах (к теории стиля в первобытном искусстве) // Математические методы в историко-экономических и историко-культурных исследованиях. М., 1977.-С. 127-143.

236. Шер Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М.: Наука, 1980.-328 с.

237. Шер Я.А. О возможных истоках скифо-сибирского звериного стиля7/ Вопросы археологии Казахстана Алма-Ата-Москва, 1998. -Вып. 2.-С. 218-229.

238. Шер Я.А., Вишняцкий Л.Б., Бледнова Н.С. Происхождение знакового поведения. М.: изд-во «Научный мир», 2004. - 279 с.

239. Шмидт Е.А. Традиционное мировоззрение северных обских угров по материалам культа медведя. Автореф. дис. . канд. ист. наук. -Л, 1989.-С. 8-14.

240. Шорин А.Ф. О новом типе неолитической керамики в материалах Кокшаровского холма // 120 лет археологии восточного склона Урала. Екатеринбург. - 1999 . - Ч. 2 . - С. 13-16.

241. Шорин А.Ф. Кокшаровский холм новый тип культовых комплексов в Северной Евразии // Образы и сакральное пространство древних эпох. - Екатеринбург: изд-во «Аква-Пресс», 2003. - С. 87-102.

242. Шорин А.Ф. История и некоторые итоги изучения Кокшаровского холма // Проблемы археологии Урала и Западной Сибири. Курган: изд-во КурГУ, 2007. - С. 30-42.

243. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. Ижевск. 2001. - С. 121.

244. Эверстов С.И. Рыболовство в Сибири. Каменный век. -Новосибирск: изд-во «Наука», 1988.- 143 с.

245. Эдинг Д.Н. Новые находки на Горбуновском торфянике // МИА. 1940(6). -№1. - С. 41-47.

246. Эдинг Д.Н. Резная скульптура Урала // ТГИМ. М., 1940(а). -Вып. 10.-С. 65-68.-Рис. 61.