автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Неолит Приобского плато

Полный текст автореферата диссертации по теме "Неолит Приобского плато"

На правах рукописи

НЕОЛИТ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

Специальность 07.00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Барнаул-2005

Работа выполнена на кафедре археологии, этнографии и источниковедения Алтайского государственного университета.

Научный руководитель: кандидат исторических наук,

доцент Кунгуров Артур Леонидович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Бобров Владимир Васильевич; кандидат исторических наук Кирюшин Кирилл Юрьевич

Ведущая организация: Омский государственный

университет

Защита состоится 20 декабря 2005 года в 12.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.08 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66, зал заседаний ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан «/С^» ¡лЛ^^АЛ 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор Демчик

12$0! 7/ ОБШАЯ ХАРАКТЕРИС

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В настоящий момент изучение неолита Верхнего Приобья сопряжено с целым комплексом проблем, для которых нет однозначного решения. Прежде всего, вызывает затруднения хронология эпохи: к какому моменту в плане технических достижений общества следует относить верхнюю и нижнюю хронологические границы периода. История каменного века Верхнего Приобья, да и всей Западной Сибири, традиционно рассматривается исследователями как непрерывная линия развития. На смену верхнему палеолиту приходит мезолит, а на основе последнего складывается неолитическая эпоха (Бобров, 1983; 2003; Моло-дин, 1985; и др.). Однако в Обь-Иртышском междуречье «мезолитические комплексы» представлены только сборами бескерамических коллекций из Кулундинской степи, а памятники раннего неолита вообще неизвестны.

Похожая ситуация сложилась на территории Приобского плато. В настоящий момент здесь известно несколько пунктов, где облик артефактов и условия залегания находок свидетельствуют об их принадлежности к палеолитической эпохе. Однако сам факт наличия в данном регионе мезолитических комплексов стоит под большим вопросом. В научной и учебной литературе исследователи неоднократно указывали на существование данного хронологического отрезка на территории лесостепного Алтая (Очерки ..., 1987; История ..., 1995). При этом, либо вообще непонятно о каких памятниках идет речь, либо авторы апеллировали к поселению Павловка-1. Однако данный комплекс, по мнению диссертанта, не содержит мезолитических материалов.

Намного сложнее обстоит проблема верхней границы неолита. Основная причина заключается в том, что до сих пор нет общепризнанных критериев для выделения эпохи энеолита как в отечественной, так и в зарубежной археологии. Пожалуй, главным является вопрос: к какому моменту следует относить начало медно-каменного века. К решению этой проблемы в Верхнем Приобье существует три подхода:

• появление первых орудий из меди и зачаточных форм производящей экономики;

• появление единичных медных и даже бронзовых орудий еще не свидетельствует о переходе от неолита к эпохе металла, поскольку они не могли повлиять на экономические основы общества (данный подход отрицает сам факт существования энеолита для территории Верхнего Приобья);

• появление медных орудий (даже если они импортные) повлекло за собой кардинальные изменения в экономике.

Большинство исследователей неолита и раннего металла Зауралья и Западной Сибири придерживаются первой из предложенных точек зрения. То есть, неолит заканчивается с момента появления первых медных орудий. Но как провести эту границу, когда мы имеем дело с отдельно взятым памятником? Какие критерии здесь являются основными? Какие памятники следует считать неолитическими, а какие энеолитическими, если в рамках комплекса не фиксируются признаки металлургии? Именно вокруг этих вопросов и развернулась основная дискуссия при изучении неолита и раннего металла Верхнего Приобья.

Внедрение радиоуглеродного датирования ни только не решило проблему хронологии памятников раннего голоцена, но и внесло определенную путаницу. В настоящий момент единственными естественнонаучными хронологическими ориентирами неолитической эпохи Верхнего При-обья является серия из 12 радиоуглеродных дат, полученных по погребальным комплексам Солонцы-5, Большой Мыс (Иткуль), Усть-Иша, Кузнецкий могильник (Кунгурова, 2005), а также Старое Мусульманское кладбище (Кирюшин, 1988). Для территории Приобского плато такие датировки отсутствуют, в связи с чем, приходится ориентироваться на сопредельные регионы. На сегодняшний день для памятников неолита и раннего металла Верхнего Приобья уже имеется несколько периодизаци-онных схем, базирующихся на эволюционной линии развития керамики. При этом по отношению к каменной индустрии такая работа практически не проводилась. Было сформулировано только общее положение, которое в общих чертах можно изложить следующим образом: чем больше ноже-видных пластин, тем древнее памятник. Иная картина сложилась вокруг неолитических комплексов Казахстана. Там детально изучена эволюция каменной индустрии на всем протяжении эпохи, но совершенно не разработана хронологическая схема по керамике. Зачастую имеющиеся построения вступают в противоречия друг с другом. В связи с этим возникает необходимость сопоставить археологический материал и периодиза-ционные схемы различных исследователей, провести анализ существующих точек зрения и выработать более объективную позицию по проблемам периодизации неолитических комплексов Приобского плато. Для проведения такой работы необходимо привлекать широкую источнико-вую базу. В настоящий момент на территории Приобского плато известно свыше 160 памятников, с которых происходят неолитические материалы. Это крупные поселения, кратковременные стоянки и одиночные могилы. Общий облик находок заметно отличается от аналогичных комплексов Южной Сибири, Зауралья и Верхнего Приобья. Несмотря на то, что большая часть этих артефактов является сборами, имеющиеся в нашем распоряжении материалы представляют огромное научное значение, так как способны проиллюстрировать многие аспекты жизнедеятельности древнего человека. Суммарно коллекции измеряются десятками тысяч археологических находок. Поэтому возникла необходимость обработать накопленный материал, обобщить его, осмыслить и сделать соответствующие выводы. Это позволит использовать полученные данные в дальнейшей научной работе.

Следует указать, что многие уникальные неолитические комплексы региона до сих пор не введены в научный оборот, либо опубликованы в малоизвестных изданиях, хотя некоторые из них исследователи упоминают на протяжении нескольких десятилетий, например, погребение с Чудацкой горы или вертикальное захоронение с Усть-Алейки-5. Многочисленные коллекции хранятся в районных краеведческих музеях и остаются недоступными для широкого круга исследователей. Введение этих материалов в научный оборот позволит существенно расширить наши представления о неолитической эпохе Верхнего Приобья.

В настоящий момент насущно проведение инвентаризации памятников. Это обусловлено тем, что многие неолитические объекты Приобского плато в историографии получили двойные названия, что повлекло за собой определенную путаницу.

Объект исследования - культура населения лесостепного Алтая в эпоху неолита.

Предмет исследования - корпус археологических источников, отражающих хозяйственную и сакральную деятельность.

Цели исследования - комплексное изучение и введение в научный оборот неолитических материалов с территории Приобского плато; определение их места в кругу синхронных памятников сопредельных территорий.

Задачи исследования. Для выполнения поставленных целей необходимо решить следующие задачи.

1. Охарактеризовать историю открытия и изучения памятников Приобского плато. Рассмотреть динамику изменений научных представлений о неолите Верхнего Приобья.

2. Провести всесторонний анализ материальной культуры: каменной индустрии, керамики, изделий из кости, погребальных комплексов.

3. Выявить культурные признаки для памятников региона, провести корреляцию с индустриями сопредельных территорий.

4. Создать периодизационную схему неолитических комплексов в зоне исследования, предоставить вариант решения проблемы происхождения и дальнейшего развития культуры эпохи неолита Приобского плато.

5. Рассмотреть некоторые аспекты хозяйственной деятельности древнего населения изучаемого района.

Территориальные рамки. Зона исследования расположена на юге Обь-Иртышского междуречья. Данная территория известна как Приобское плато. На западе она граничит с долиной Иртыша и Кулундинской низменностью. На востоке ее обрамляет р. Обь. На юге Степное Приобье упирается в Предал тайскую равнину (предгорья) и Рудный Алтай, а на севере граничит одновременно с Кулундинской низменностью, юго-западными отрогами Салаирского кряжа и Обью. Данная территория представляет собой плоскую слабоволнистую равнину, рассеченную пятью параллельными ложбинами древнего стока: Кулундинской, Касмалинской, Барнаульской, Алейской, Порозихинской. В рамках региона сочетаются ленточные боры, открытые степные участки, реки и старичные озера (Малолетко, 1972; Географические..., 1988; Энциклопедия..., 1995). По мнению археологов, Приобское плато является прямым связующим коридором между Северо-Восточным Казахстаном и Верхним Приобьем.

Хронологические рамки исследования охватывают неолитический период (У1-1П тыс. до н.э.).

Источниковой базой диссертационной работы являются археологические материалы (всего более 35 тысяч артефактов каменной индустрии, шести тысяч фрагментов керамики и свыше двух десятков изделий из кости), полученные профессиональными археологами и краеведами-любителями: М.Т. Абдулганеевым, С.П. Грушиным, Г.Е. Ивановым, Ю.Ф. Кирюшиным, Г.А. Клюкиным, М.Н. Комаровой, А.Л. Кунгуровым, Н.Ю. Кунгуровой,

В.И. Матющенко, В.А. Могильниковым, В.И. Молодиным, A.A. Тишкиным, А.П. Уманским, А.Б. Шамшиным и др. Кроме этого, в работе представлены результаты археологических исследований, полученные автором на протяжении шести полевых сезонов 1998-2003 гг. Также в диссертации использовались материалы музейных коллекций и архивные документы, хранящиеся в различных учреждениях Барнаула (АГКМ, МАЭА АлтГУ, НИИ ГИ при АлтГУ, Историко-краеведческий музей БГПУ), Новичихинском краеведческом музее, Мамонтовском краеведческом музее, а также в частных коллекциях краеведов-любителей. Определенную группу источников составляют данные, опубликованные исследователями в разные годы.

Методология и методика исследования. При написании диссертации методологической основой послужили общефилософские подходы к изучению всеобщей взаимосвязи предметов, явлений и процессов Учитывались основные положения исторического материализма о закономерностях социально-экономического развития общества, влияниях географической среды на жизнедеятельность человека, переселениях, миграциях и т.д., отраженных в предметном мире. В работе использован принцип диалектики о единстве общего, особенного и единичного. Исследование построено на общетеоретических разработках о познавательных возможностях археологии как науки, о специфике археологических источников, представленных в работах В.Ф. Генинга, В.В. Генинга, И.С. Каменецкого, J1.C. Клейна и др. Методика конкретных исследований базируется, прежде всего, на традиционных археологических методах: картографирование, планиграфический и стратиграфический анализы, метод датированных аналогий, метод ретроспекции, статистический, технико-типологический, сравнительно-исторический и формально-типологического анализ. Активно использовались естественнонаучные методы обработки материалов (антропологический, петрографический, остеологический и трасологический анализы).

В исследовании задействованы разработки в области трасологии и экспериментальной археологии С.А. Семенова, Г.Ф. Коробковой, П.В. Волкова, Н.Ю. Кунгуровой. Использовались общетеоретические подходы к типологии и классификации, а также реально разработанные типологические схемы для каменного инвентаря. Привлекались исследования, рассматривающие различные стратегии расщепления камня. Кроме этого, в работе учитывались данные этнографии и истории первобытного общества.

Особое внимание было уделено исследованиям в области эволюции каменной индустрии как для отдельно взятых регионов, так и в рамках всей Северной Евразии. Это вызвано тем, что в настоящий момент, благодаря усилиям нескольких поколений археологов, хорошо изучены основные направления эволюционного развития каменной индустрии. Выявленные законы этого процесса имеют глобальный характер, так как подчиняются природно-климатическим изменениям и экономическим преобразованиям, происходящим в древних обществах. Эти разработки уже на начальной стадии исследования позволили определиться с периодизацией эпохи. При определении хронологического положения отдельно взятого памятника внимание, прежде всего, уделялось нескольким аспектам: роль призматической технике расщепления; виды используемого каменного сырья; роль бифасиальной обработки и техники шлифования. Проведенная 6

в данном направлении работа позволила выявить два основных этапа развития неолитической эпохи Приобского плато: ранний и поздний.

В диссертационном исследовании задействованы еще не опубликованные антропологические определения, выполненные к.и.н. С.С. Тур. Активно используются трасологические данные, полученные к.и.н. Н.Ю. Кунгуровой по материалам ряда поселений из зоны исследования. Состав керамического теста проанализирован к.и.н. Н.Ф. Степановой. Петрографические определения каменных артефактов выполнены к.г.н. Б.Н. Лузгиным. Учтены данные остеологического анализа материалов Рубцовского поселения, проведенные A.B. Гальченко.

Новизна работы состоит в обобщающем характере исследования. В научный оборот вводятся новые, неопубликованные и малоизвестные материалы. Подробно рассмотрена история изучения неолитических памятников. Предложена схема эволюционного развития каменной индустрии в регионе, которая легла в основу периодизации эпохи. Выявленные закономерности позволили решить вопрос о культурной принадлежности памятников Приобского плато в интересующее нас время. Проделанная работа позволила предварительно очертить территориальные и хронологические рамки рубцовской неолитической культуры. Проведен сравнительный анализ каменной индустрии и других материалов с сопредельными регионами, что позволило определиться с датировкой эпохи в целом и каждого этапа в отдельности. Осуществлена реконструкция хозяйственной деятельности неолитического населения.

Практическая значимость работы. Материалы и результаты исследования могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов по древней истории Западной Сибири и сопредельных регионов, а также при разработке лекционных курсов для студентов исторических факультетов вузов Сибири. Отдельные разделы работы можно использовать при написании методических пособий по классификации и типологии каменной индустрии, при демонстрации отдельных элементов истории первобытного общества. Материалы исследования могут быть задействованы для охраны памятников археологии и сохранения историко-культурного наследия Алтайского края и некоторых территорий Восточного Казахстана.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на региональных, всероссийских и международных конференциях и семинарах в городах Барнаул (1997-2004 гг.), Иркутск (1996 г.), Кемерово (2003-2004 гг.), Красноярск (1997 г.), Новосибирск (19992001 гг.), Омск (2002 г.), Сургут (2003 г.), Минусинск (2005 г.). Результаты исследований отражены в 29 публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка используемых источников и литературы и приложения, в которое включены рисунки, статистические таблицы и описание ландшафтно-географических и палеоклиматических характеристик зоны исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, объект и предмет исследования, определены цели и задачи, обозначены территориальные и хронологические рамки, кратко охарактеризованы источники, методологические подходы и методика изучения материалов, приводятся данные по апробации работы, ее научно-теоретическая и практическая значимость.

Глава 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ НЕОЛИТИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

1.1. История открытия неолитических памятников Приобского плато. История изучения неолитических памятников Приобского плато, насчитывает 80 лет. Однако длительное время обследования региона носили эпизодический характер. В 1920-е гг. здесь работал М П. Грязнова в рамках экспедиции, организованной Этнографическим отделом Государственного Русского музея. Несколько поселений было открыто в 19521954 гг. в ходе охранных мероприятий в зоне затопления Обского водохранилища. В начале 1970-х гг. изучение археологического наследия Приобского плато было вызвано запланированным строительством Алейской оросительной системы и Гилёвского водохранилища (экспедиция Института археологии АН СССР во главе с В.А. Могильниковым). С созданием в 1978 г. в Алтайском государственном университете лаборатории археологии, этнографии и истории Алтая обследования территории Приобского плато стали носить регулярный характер. Соответствующий вклад в изучение эпохи внесли М.Т. Абдулганеев, С.П. Грушин, П.К. Дашковский, Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров, Н.Ю. Кунгурова, В.П Семибратов, А. А Тишкин, А Б. Шамшин и др. В 1999 г. в процесс по изучению неолита Приобского плато включился автор данной диссертационной работы. В 2000 г им произведены стационарные раскопки на Рубцовском поселении, в 2001 и 2003 гг. на памятнике Гульбище. Кроме этого им проведена серия археологических разведок, в результате чего открыто более десятка новых неолитических объектов Определенный вклад в изучение эпохи внесли работники учебных заведений и музеев, а также местные краеведы: Э.М. Медникова, Г.Е. Иванов, Г.А. Клюкин, Н.П. Нудных, A.B. Онников, Я.С. Нагайцев, П.Л. Рудометов, Е.В. Симонов, Ю А. Тишкин и др. Благодаря их усилиям были открыты десятки новых памятников неолитического времени. Результатом изучения древнего наследия региона стали многочисленные публикации к археологической карте Алтайского края с краткой характеристикой памятников, аналитические статьи и работы по истории изучения эпохи.

1.2. Историография неолитической эпохи Приобского плато. Первая периодизация неолита Верхнего Приобья была разработана М.Н. Комаровой в 1956 г. Исследовательница выделила три типа памятников, соответствовавших трем хронологическим этапам неолитической культуры: кипринский, ирбинский и кротовский. В 1961 г. В.И. Матющенко выделил верхнеобскую неолитическую культуру, впоследствии включив в нее несколько памятников Приобского плато. Ее бытование, по мнению исследователя, проходило в два этапа. В последующие годы наполнение термина «верхнеобская неолитическая культура» многократно дополнялось новыми данными и содержа-

нием. Часть археологических комплексов было предложено вывести из ее состава (Аниковач, 1969; Косарев, 1964; Молодин, 1977; Кирюшин, 1986; Зах, 1988; и др.). Все исследователи в свои периодизационные схемы неолита Верхнего Приобья включали памятники, расположенные в северной части Приобского плато (Киприно, Чудацкая Гора). Центральные и южные области региона длительное время оставались неизученными. Стимулом для исследования археологического наследия этих территорий послужил проект строительства Алейской оросительной системы. Новые памятники, открытые в результате охранных мероприятий, по мнению исследователей, находили близость с неолитом Верхнего Приобья (Кирюшин, Клюкин, 1985). В 1987 г. Н.Ю. Кунгурова по ряду признаков отметила близость некоторых объектов южной части Приобского плато с неолитическими комплексами Северного Казахстана. В последующие годы эта идея нашла продолжение в работах А.Л. Кунгурова и А.А. Тишкина, предложивших выделить для этой территории самостоятельную археологическую культуру (Кунгуров, Онни-ков, Тшнкин, 1999).

1.3. Современные тенденции в изучении неолита Верхнего Приобья. На всем протяжении изучения неолита Верхнего Приобья, происходила переоценка хронологических позиций эпохи. В 1980-е - 1990-е гг. по сравнению с 1970-ми идет тенденция к удревнению этого периода за счет появления новых естественнонаучных дат для сопредельных регионов. На их основании начало неолитической эпохи для западносибирского региона исследователи относят к VI или V тыс. до н.э. В последнее время продолжилась тенденция к удревнению неолитической эпохи. В.И. Молодин получил несколько радиоуглеродных дат по раскопкам могильника Сопка-2. Учитывая данные с памятника Протока, исследователь датировал неолитическую эпоху VI - началом IV тыс. до н.э. Формирование эпохи «раннего металла» ученый отнес к концу V - началу IV тыс. до н.э. (Молодин, Бобров, 1999; Молодин, 2001). В 2005 г. Н.Ю. Кунгурова опубликовала результаты радиоуглеродного датирования могильников: Солонцы-5, Кузнецкий могильник, Усть-Иша, Большой Мыс (Иткуль). Хронология всех этих памятников укладывается в рамки IV тыс. до н.э. При этом могильник на оз. Иткуль, считавшийся достаточно поздним, по результатам исследований оказался чуть ли не самым древним. Учитывая хронологию погребальных комплексов на Старом Мусульманском кладбище и Сопка-2/2, даты, полученные Н.Ю. Кунгуровой, еще предстоит осмыслить.

Таким образом, процесс изучения неолита Западной Сибири продолжается и одним из его проявлений является предлагаемая диссертационная работа.

Глава 2. РАННИЙ. ЭТАП РАЗВИТИЯ НЕОЛИТИЧЕСКОЙ ЭПОХИ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

Глава посвящена анализу материальной культуры комплексов раннего этапа региона (Павловка-1, Кривое-1, Гульбище, Новенькое-20, 21, Рубцовское поселение, Гусятник-2, Сибирь-3, 5, Калантырь-15).

2.1. Каменная индустрия. На раннем этапа при расщеплении в основном использовался высококачественный камень: яшмоиды, кремень, кварцитовид-ный сливной песчаник (далее КСП), халцедон и т.п. Это плотные и твердые породы, хорошо колющиеся и пригодные для призматического расщепления и бифасиальной мелкофасеточной обработки. В связи с тем, что Приобское пла-

то это лесостепной район, камень приходилось доставлять из соседних регионов На раннем этапе основным источником сырья являлся Рудный Алтай и, вероятно, Восточно-Казахстанский мелкосопочник (Лузгин, 1998)

В целом каменная индустрия раннего этапа ориентирована на призматическое расщепление. Данный технологический процесс отражает 36-60% каменных артефактов: нуклеусы, технические сколы, призматические пластины, пластинчатые отщепы - всего 71 тип. В рамках этапа наибольшее распространение получили торцовые, клиновидные и полуконцентрические нуклеусы Заготовками для них служили кремнистые плитки, речной галечник, отщепы средней размерности. Все ядрища предназначены для получения ровной двух-трехгранной пластины мелкой и средней размерности. Крупные призматические сколы представлены малочисленными сериями и составляют менее 5%. Вторичная обработка фиксируется у 42-44% пластин Техника их оформления отличается большим разнообразием, за счет чего изделия на пластинах получили большое типологическое разнообразие. На призматических сколах изготавливали острия, концевые скребки, резцы (14 типов), резчики, наконечники стрел, скобели и всевозможные вкладыши Всего по способу оформления можно выделить 42 типа, из которых наибольший интерес представляют изделия, отражающие среднеазиатские традиции камнеобработки: геометрические микролиты (трапеции, параллелограммы, прямоугольники, сегменты), представленные на поселениях единичными экземплярами или малочисленными сериями; вкладыши «гарпунного» типа (разновидность скошенных острий); пластины с притуплённой спинкой и торцом, единичные кельтеминарские наконечники. Функциональное использование призматических сколов отличается большим разнообразием. Однако основная масса использовалась для изготовления вкладышей составных орудий, прежде всего мясных ножей (преобладают средние пластины) и колюще-метательного оружия (преобладают мелкие пластины).

Отщепы и изделия на них в материалах раннего этапа составляют 4059,2% индустрии. При этом характерно почти полное отсутствие нуклеусов, предназначенных для снятия отщепов. Исключением являются разовые ядрища и нуклевидные изделия, представленные на поселениях единичными экземплярами. Это дает основание полагать, что отщепы являются продуктом оформления преформ и призматических нуклеусов, а также отходами производства более крупных орудий. На них изготавливали скребки (11 типов), скобели (6 типов), резцы (16 типов), резчики, острия (3 типа, 6 способов оформления), шиловидные орудия, тесла и др Всего на отщепах изготовлен 51 тип орудий. Макроформы (рубящие орудия, мотыга, отбойники-ретушеры) на поселениях представлены малочисленными сериями и составляют менее 1%. Кроме этого, они получили слабое типологическое разнообразие. Общий облик каменной индустрии дополняют рыболовные стерженьки. Несмотря на типологическое разнообразие, изделия выдержаны в одном стиле. Это вытянутые стержни, имеющие на оконечностях круговые нарезки, насечки либо хорошо выделенные головки, служившие, очевидно, для крепления линя.

Бифасиальная техника в материалах раннего этапа не получила широкого использования. В основном она применялись при оформлении определенных категорий изделий - долот (4 типа), рубящих орудий, наконечников (3 типа), некоторых видов острий. Общее число бифасов не

превышает 2% от общего состава каменной индустрии. Еще меньшее распространение получили орудия с подшлифовкой (менее 1,5%).

2.2. Изделия из кости и рога в рамках этапа единичны. Наибольший интерес представляет обломок срединной накладки на лук с Рубцовского поселения и фрагмент рукояти, украшенный треугольными фигурами с памятника Гульбище.

2.3. Керамика. Посуда на раннем этапе представлена остро- и круглодон-ными формами. Стенки наклонены вовнутрь. Их толщина составляет 0,31,2 см при среднем показателе 0,6-0,9 см. В районе днища толщина может достигать 2 см. Диаметр сосудов 11,5-28 см. В качестве отщителя добавляли дресву и шерсть животных. В оформлении керамики можно проследить несколько орнаментальных традиций: прочерченный орнамент (12,1%), гребенка (11,3), наколы гладкого орнаментира (6,1%). Однако наибольшее распространение получила неорнаментированная посуда (51,7%). Общий облик керамики находит близость с ранне-средненеолитическими комплексами Приаралья, Поднепровья, Южного Урала, Зауралья, Волго-Уральского междуречья и некоторых других территорий (Виноградов, 1981; Моргунова, 1995).

Глава 3. ПОЗДНИЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ НЕОЛИТИЧЕСКОЙ ЭПОХИ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

Глава посвящена анализу материальной культуры комплексов позднего этапа (Алексеевка-1, Киприно, Осторов-1, 2, Сибирь-6, 8а и др.). 3.1. Каменная индустрия. На позднем этапе древние коллективы начинают осваивать новые территории. За счет этого неолитические традиции получили распространение по всему Приобскому плато, а человеку стали доступны новые источники каменного сырья. На основании петрографического анализа камня, используемого в неолите, автор выдел четыре «сырьевых зон», где преобладали те или иные породы.

1. Юго-западные районы Приобского плато. Здесь характерно общее преобладание тонкозернистых вулканических пород (яшмоиды, туфы порфиров различных оттенков, кварциты, кремень и др.) Какой-то одной породе древние мастера предпочтение не отдавали. Сырье поступало из Рудного Алтая и, вероятно, Восточно-Казахстанского мелкосопочника.

2. Центральные районы Приобского плато Данная территория частично охватывает Барнаульскую и Касмалинскую ложбины. Здесь значительно преобладал КСП (40-70% каменных артефактов). Сейчас затруднительно точно ответить, откуда данное сырье поступало в регион.

3. Северные районы Приобского плато. В качестве сырья здесь преобладали крупнозернистые туфы порфиров. Основным источником сырья являлся Салаирский кряж.

4. Участок Приобья расположенный к югу от р. Чумыш. В основном данная зона охватывает правобережье Оби, лишь частично захватывая восточные районы Приобского плато. Для данной территории характерно использование самых разнообразных по структуре и происхождению пород преимущественно низкого качества. Видимо, сырье поступало сюда из различных источников: Салаирского кряжа, Рудного Алтая, предгорной зоны, районов Чарыша и Горного Алтая.

и

На позднем этапе эпохи происходит существенное сокращение роли призматической техники расщепления. Данный технологический процесс отражает 1,1-23,2% каменных артефактов (всего 53 типа). Единственное исключение - памятник Сибирь-6 (36,7%). Однако общий облик индустрии данного поселения свидетельствует о его принадлежности к позднему этапу. Типология изделий на пластинах сократилась до 26 типов. Исчезают среднеазиатские черты, получившие распространение на раннем этапе.

На позднем этапе происходит значительное увеличение количества отщепов - 73,2-91,8% всех каменных артефактов (для памятника Сибирь-6 - 59,3%). В целом типологии большинства орудий особых изменений не происходит (всего 59 типов). Преобразования затронули только отдельные категории изделий. Резко сократилась количество резцов и их типологическое разнообразие (с 16 до 9 типов). Прежде всего, это обусловлено сокращением производства вкладышевых орудий. Как следствие этого, происходит увеличение количества бифасиальных изделий. Если на раннем этапе наконечники составляли менее 1%, то теперь их доля в составе индустрии увеличилась до 2,2-13,2%. Расширилась типология ножей-бифасов (6 типов). Орудия с бифасиальной обработкой в материалах позднего этапа составили 3,3-17,6%. Характерной чертой позднего этапа являются шлифованные ножи, не получившие применения в ранних комплексах. В целом техника шлифовки остается на том же низком уровне, но в рамках отдельных памятников она может составлять 5-6%. Не происходит существенного увеличения количества макроформ, однако появляются новые виды орудий - «утюжки» и молоты. Продолжают свое бытование рыболовные стерженьки.

3.2. Изделия из кости и рога в материалах позднего этапа представлены малочисленной серией. Это обломки ножей, роговые острия, пластины с отверстиями и др.

3.3. Керамика. На позднем этапе наряду с кругло- и остродонными сосудами появляются плоскодонные банки открытого типа. Толщина стенок составила 0,3-1,5 см, у плоскодонных - 0,6-1,1см, в районе днища до 1,7 см. Диаметр сосудов 11,4-25,5 см. На памятниках Гульбище и Ки-прино внутри некоторых венчиков фиксируется сквозной канальчик. В тесто добавляли дресву, либо шамот. Продолжают свое существование прочерченная, гребенчатая и накольчатая орнаментальные традиции. Однако в оформлении керамики происходят определенные изменения. Получила широкое распространение «отступающая палочка». Кроме этого на многих памятниках зафиксирована ямочная и ямочно-гребенчатая орнаментация керамики, имеющая прямые аналогии в материалах Русской равнины и Среднего Зауралья. Керамика без орнамента продолжает свое бытование, но представлена малочисленной серией.

3.4. Мелкая пластика в неолитических материалах Приобского плато представлена редкими единичными экземплярами: это фигурка медведя (Рубцовское поселение) и голова лося (Горькое-3), изготовленные на от-щепах; «лосинная голова» из плитки сланца (случайная находка из г. Змеиногорска); зооморфная фигурка из детского погребения Усть-Алейка-5, выполненная на небольшой галечке бордового цвета; фигурка птицы, изготовленная из рога (Гульбище).

3.5. Погребальный обряд. На территории Приобского плато известно всего четыре единичных захоронения: Чудацкая Гора, Долгая-1, Усть-Алейка-5, Павловка-3. Последняя из перечисленных могил была разрушена. В руки исследователей попал только сопроводительный инвентарь. Все захоронения расположены в разных частях региона и, к сожалению, не создают целостной картины о погребальных традициях неолита Приобского плато. Погребения располагались на высоких террасах, на берегу водоемов. На старице Долгая и Чудацкой горе умершие лежат вытянуто на спине, руки вдоль туловища, голова наклонена вперед. Данная поза имеет очень широкие аналогии на всей территории Северной Евразии. Усть-Алейки-5 - это вертикальное захоронение ребенка. Подобных могил не много. Это погребение женщины на памятнике Заречное-1 на р. Иня и захоронение возле с. Пеган в Степном Зауралье. Сопроводительный инвентарь представлен украшениями, изготовленных из зубов животных и раковин, а также различными орудиями. Во всех могилах отсутствуют наконечники стрел или дротиков, так характерные для эпохи в целом. Достоверных предметов рыболовства только два. Это роговой стерженек и гарпун из могилы с Чудацкой горы. Очертания изделий находят близость с аналогичными орудиями Верхнеобской долины, оз. Ит-куль, предгорной зоны Алтая, а также комплексами китойской культуры. Эти данные наводят на мысль о «восточном происхождении» населения, оставившего погребение. Многие орудия труда с Усть-Алейки-5, включая все ножи, были сломаны, либо получили серьезные трещины. Также фрагментирован гарпун с Чудацкой Горы. Вероятно, это следует рассматривать как акт умышленной порчи вещей перед погребением. В предгорной зоне Алтая мы можем наблюдать похожие проявления в могильниках Усть-Иша и СолонцЫ-5.

В отличие от памятников раннего этапа, материальная культура поздних комплексов не находит между собой единства. Каменное сырье, происходившее из разных источников, обладает различными петрофизи-ческими свойствами. Это значительно повлияло на общий облик индустрии, придавая ей индивидуальные черты, не свойственные ансамблям соседних «сырьевых зон». Керамический комплекс характеризуется большим орнаментальным разнообразием, что видимо обусловлено различными культурными влияниями сопредельных регионов. Нет единства в общем облике погребений. Таким образом, на позднем этапе археологические памятники в рамках региона представляют собой своеобразный «набор» из отдельно взятых комплексов.

Глава 4. ПЕРИОДИЗАЦИЯ, ХРОНОЛОГИЯ, КУЛЬТУРНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ И ХОЗЯЙСТВО НЕОЛИТИЧЕСКИХ КОМПЛЕКСОВ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

4.1. Комплексы раннего этапа. В 1999 г все базовые памятники раннего этапа неолитической эпохи Приобского плато исследователи отнесли к рубцовской культуре - это Павловка-1, Кривое-1, Рубцовское поселение. Сюда же следует включить поселение Гусятник-2, открытое позже, и некоторые другие объекты. Основная задача, которую преследовали исследователи при выделении рубцовской неолитической культуры - зафиксировать сам факт существования на территории Приобского плато самобытных

археологических комплексов эпохи неолита, облик которых значительно отличается от синхронных памятников Верхнего Приобья и Горного Алтая Основным критерием для обоснования рубцовской культуры послужили каменные артефакты. Поэтому, решение проблем о ее происхождении, хронологии и территориальных рамках осуществлялось «через призму» каменной индустрии (Кунгуров, Онников, Тишкин, 1999).

4.1.1. Территория распространения комплексов раннего этапа В последующие годы база источников по этой проблематике существенно расширилась новыми материалами. Это помогло переосмыслить накопленные данные и уточнить многие спорные моменты. Сравнительный анализ каменной индустрии Рубцовского поселения с неолитическими памятниками Приобского плато и сопредельных регионов позволил выявить характерные и индивидуальные особенности, которые подчеркнули ( самобытность культуры на общем фоне неолита Северной Евразии. А также очертить круг памятников, каменная индустрия которых имеет явную близость с материалами Рубцовского поселения. Решению данной проблемы способствовал анализ керамического комплекса.

Таким образом, мы смогли очертить ареал распространения рубцовской неолитической культуры. Памятники рубцовского типа с характерной каменной индустрией и керамическим комплексом расположены между 5Г20'-52°50' с.ш. и 79°-81°50' в.д. Большую часть территории занимает Южно-Приалейская степная провинция. Ареал культуры вытянут по линии ЮЗ-СВ, и совпадает с направлением ложбин древнего стока -Алейской и Барнаульской. Территория бытования культуры ограничена следующими регионами: на юге и юго-востоке - Предалтайской равниной; на западе - долина реки Иртыш; на севере и северо-востоке - Ку-лундинской низменностью. Географически не выражена восточная граница культуры. Судя по памятникам, она проходила по линии Поспелиха - Новичиха - Мамонтово. Из приведенных данных видно, что территория распространению рубцовских традиций охватывает только юго-западные районы региона. При этом, судя по археологическим материалам, большая часть Приобского плато оставалась неосвоенной территорией.

4.1 2. Происхождение и культурные связи комплексов раннего этапа. Каменные артефакты, подчеркнувшие самобытность рубцовской культуры (геометрические микролиты, вкладыши гарпунного типа; пластины с одним притуплённым краем и их варианты с подработанным торцом; единичные кельтеминарские наконечники) находят прямые аналогии в ранне- и средне-неолитических комплексах Казахстана, Средней Азии, южной зоны Волго-Уральского междеречья (Виноградов, 1981; Зайберт, 1992; Чалая, 1972). 1

Общий облик керамики рубцовской культуры, учитывая неорнамен-тированную посуду, находит близость с ранненеолитическими комплексами Приаралья, Поднепровья, Южного Урала, Зауралья, Верхнего Приобья и Казахстана (Молодин, 1977; Виноградов, 1981; и др.). Прямые аналогии происходят с памятников южной зоны Волго-Уральского междуречья - с Ивановской и второй Старо-Елшанской стоянок - так называемая «керамика елшанского типа» (Моргунова, 1995).

Таким образом, каменная индустрия и керамика рубцовской культуры находит близость с ранне- и средненеолитическими комплексами Средней Азии, Казахстана, Южного Урала, Волго-Уральского междуречья. Для этих 14

территорий исследователи выделяют джейтунскую (Прикаспий), атбасар-скую (Тоболо-Иртышское междуречье), чебаркульскую (Южное Зауралье), махантжарскую (Притоболье), волго-уральскую, сурско-днепровскую и некоторые другие культуры и типы памятников. По мнению исследователей, все эти комплексы находят определенную близость с кельтеминарскими материалами. Кроме этого, перечисленные культуры развивались в схожих природно-климатических и ландшафтно-географических условиях. Вероятно, дня неолитического населения этих регионов существовали схожие пути исторического развития с единым хозяйственно-культурным типом. В этой связи есть мнение о бытовании так называемой «кельтеминарской общности». Если принять эту позицию, то территорию рубцовской культуры следует рассматривать как восточную периферию распространения этой общности. Тем более что рубцовские комплексы имеют хорошо выраженные сходства с ранним этапом кельтеминара.

По мнению A.B. Виноградова, распространение среднеазиатских традиций в северном и восточном направлении обусловлено двумя факторами: перенаселенность; изменения климатической обстановки.

По мнению исследователей, в конце VII тыс. до н.э начинается процесс постепенного потепления и аридизации климата (атлантический оптимум). За счет этого в Средней Азии происходит значительный сдвиг пустынь и полупустынь в северном направлении. Для Казахстана и юга Западной Сибири данный процесс обусловлен расширением степных и лесостепных зон В связи с этим происходит изменение всей экосистемы, что вынуждает неолитическое население южных районов искать более благоприятные условия для проживания.

Распространение среднеазиатских традиций на территорию Приобского плато осуществлялось, вероятнее всего, через Южно-Приалейскую степную провинцию. Именно здесь обнаружены наиболее ранние неолитические памятники лесостепного Алтая Кроме этого, Алейская степь является не только составной частью Приобского плато. Это еще своеобразные «ворота» из Прииртышья в Приобье, «подпертые» с одной стороны горами Рудного Алтая, а с другой лесами и болотами, расположенных на южной границе Кулундинской низменности.

4.1.3. Хронология комплексов раннего этапа. Как уже отмечалось, для неолитических комплексов Приобского плато отсутствуют естественнонаучные датировки. В этой связи приходится ориентироваться на хронологические построения для сопредельных регионов (Средней Азии, Волго-Уральского междуречья, Казахстана, Зауралья и Южной Сибири и некоторых других) и использовать метод датированных аналогий.

Каменная индустрия памятников раннего этапа ориентирована на призматическое расщепление. Подобная черта характерна для комплексов раннего и среднего неолита. Данный период развития общества для территории Волго-Уральского междуречья H.JI. Моргунова датирует концом VII-VI тыс. до н.э., возможно с заходом в V тыс. до н.э. В.Ф. Зайберт памятники этого времени в Северном Казахстане предлагает относить к концу VII-V тыс. до н.э. На основании серии радиоуглеродных дат комплексы раннего-среднего неолита Горного Алтая иссле-

дователи датируют концом VII - второй половиной V тыс. до н.э. (Ки-рюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю., 2003; Кирюшин К.Ю., 2004). Для территории Западной Сибири начало неолитической эпохи относят к VI тыс. до н.э. (Зах, 2003; и др.). Наиболее ранняя дата данного региона происходит с комплекса Сопка-2/1 - 8005±100 лет назад (Молодин, 2001).

Учитывая эти точки зрения, а также опираясь на хронологию бытования некоторых типов каменных артефактов (вкладыши с притуплённой спинкой и торцом, геометрические микролиты, вкладыши «гарпунного» типа) и керамики, автор предлагает датировать комплексы рубцовской неолитической культуры У1-У тыс. до н.э.

4.2. Комплексы позднего этапа. Если памятники раннего этапа зафиксированы только в юго-западных районах Приобского плато, то на позднем этапе неолитические традиции получили распространение на всей территории региона. В настоящий момент очень сложно говорить о причинах, побудившей древние коллективы осваивать новые территории. Это могли быть изменения в демографической ситуации или перемены климатической обстановки.

4.2 1. Происхождение и культурные связи комплексов позднего этапа. Судя по материалам, на формирование комплексов позднего этапа неолитической эпохи Приобского плато оказали влияние несколько регионов. Это обусловлено распространением на данной территории нескольких культурных традиций.

1. В южных и центральных областях Приобского плато можно проследить черты характерные для рубцовской культуры. В камнеобработке (Павловка-14; Беленькое-1; Сибирь-6) это нашло выражение в высоком проценте изделий на пластинах. Однако в отличие от классических рубцовских комплексов, призматическая техника расщепления данных памятников почти полностью утратила среднеазиатские черты, появились скребла, большое количество наконечников стрел на отщепах. Кроме каменных изделий, рубцовские традиции нашли продолжение в керамическом комплексе. Так, вся посуда поселения Остров-2 представлена неорнаментиро-ванными формами. Слабоорнаментированная керамика получила распространение на памятнике Курейка-4а и некоторых других объектах.

2. На позднем этапе неолитической эпохи в северных и центральных областях Приобского плато получила распространение ямочная и ямоч-но-гребенчатая керамика (Гульбище, Курейка-3, Ребриха-1, Сибирь-7, Горькое-3, Осторов-1, Киприно и др.). Данный тип орнаментации широко известен в комплексах Русской равнины, Карелии и Прибалтики. По мнению В Т Ковалевой, ямочная и ямочно-гребенчатая орнаментация керамики на территории появился в результате миграции древнего населения из центральных областей Русской равнины в восточном направлении. Под влиянием пришлого населения в Тюменском Притоболье (Среднее Зауралье) сложилась андреевская энеолитическая культура (Ковалева, 1995). Вполне вероятно, что данный миграционный процесс из европейской части России затронул территорию Приобского плато.

3. Определенное влияние на комплексы позднего этапа неолитической эпохи Приобского плато оказали регионы, расположенные к востоку от зоны исследования - так называемые «носители южносибирских тра-

диций». Это подтверждает находка наконечника дротика ромбических очертаний (Беленькое-1), характерного для поселения Танай-4а в Кузнецкой котловине, а также комплексов серовской культуры. В районе с. Шипуновка обнаружен клад, состоящий из листовидных клинков. Такие же изделия сопровождали умерших в погребальных комплексах куз-нецко-алтайской культуры. Погребальные традиции и сопроводительный инвентарь захоронения с Чудацкой Горы также находят прямые аналогии в обском правобережье. Кроме этого, близость между регионами проявилась в керамике. Гребенчатый орнамент, получивший на позднем этапе широкое распространение, является ведущим в неолите Горного Алтая (Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю., 1992, 1993) и его северных предгорий (Абдулганеев, 1987). Судя по малочисленности характерных находок, влияние «южносибирских традиций» на территорию Приобское плато носило минимальный характер, поэтому не нашло широкого отражения в материальной культуре региона. Распространение данных культурных традиций в значительно большей степени затронуло правобережье Оби. Это нашло подтверждение в облике материальной культуры, а также в погребальном обряде и антропологическом типе умерших.

Таким образом, на формирование и дальнейшее развитие позднего этапа неолитической эпохи Приобского плато оказали влияние несколько культурных традиций, связанных с различными регионами.

Однако, если провести более детальный сравнительный анализ материалов Приобского плато с комплексами Бийско-Чумышской возвышенности и примыкающего к ней участка Верхнеобской долины, то можно проследить явные культурные различия. Отличается типология рыболовных стерженьков. Для Приобского плато характерны стерженьки-грузила. В комплексах правобережья Оби получили распространение изделия со срединным пропилом и боковыми выступами в нижней части. Такие рыболовные снасти характерны для Горного Алтая и его северных предгорий. Кроме этого похожие вещи получили широкое распространение в материалах Южной Сибири. В правобережье Оби были распространены дисковидные бифасиальные скребла, не нашедшие применения на территории Приобского плато. О погребальном обряде эпохи неолита Приобского плато почти ничего не известно. Сведения о нем единичны и разрознены и не позволяют сделать серьезных выводов. Иная картина в правобережье. Здесь на относительно небольшой территории известно несколько могильников и единичных захоронений эпохи неолита и энеолита (Фирсово-11, 14, Тузовские Бугры-1, Раздумье-16, МГК-1, Крутиха-5, Большой Мыс, Усть-Иша, Солонцы-5). В целом антропологический тип этих умерших и погребальный обряд находит близость с материалами Кузнецкой котловины и Прибайкалья, то есть регионов расположенных к востоку от Приобского плато.

Исследователи неоднократно отмечали, что развитие неолита Верхнего Приобья проходило под непосредственным влиянием уральского региона. Данный вывод не находит особых противоречий для комплексов Приобского плато. Однако в облике материальной культуры ранних комплексов правобережья Оби прослеживается явное влияние южносибирского неолита. Таким образом, на юге Западной Сибири р. Обь стала ес-

тественной границей между двумя огромными культурно-историческими областями, носителями «западных» и «восточных» традиций.

4.2.2. Хронология комплексов позднего этапа. Каменная индустрия раннего и позднего этапа неолитической эпохи Приобского плато представляет собой единую эволюционную линию. Ее развитие протекало в рамках определенных законов, носивших глобальный характер, обусловленный природно-климатическими изменениями и экономическими преобразованиями, происходившими в древних обществах. На позднем этапе происходит значительное сокращение призматической техники расщепления, характерной для рубцовской культуры. На ее смену приходит би-фасиальная обработка и традиция изготовления орудий на отщепах. Данный уровень развития каменной индустрии находит аналогии в комплексах позднего неолита.

В целом исследователи достаточно широко датируют нижнюю границу позднего неолита. В зависимости от региона ее помещают от первой половины V до начала III тыс. до н.э. Автор на основании датировки некоторых типов каменных артефактов (шлифованные ножи, «утюжки») и керамики, а также хронологии позднего неолита соседних регионов, предлагает нижнюю границу позднего этапа отнести к началу IV, возможно к концу V тыс. до н.э.

Намного сложнее обстоит с верхней границей позднего неолита. Для Верхнего Приобья этот рубеж исследователи относят к середине или второй половине IV тыс. до н.э. Эта хронологическая отметка обусловлена двумя датами по С14 с могильника на Старом Мусульманском кладбище (Кирюшин, 1988). Есть более древняя дата - конец V - начало IV тыс. до н.э, полученная по материалам могильника Сопка-2 (Молодин, 2001). Для Горного Ал1ая рубеж позднего неолита-энеолита относят к началу последней трети IV тыс. до н.э. (Кирюшин, 2004), а в Северном Казахстане к рубежу 1У-1П тыс. до н.э. (Зайберт, 1993).

Во всех этих регионах (Горный Алтай, Казахстана, Верхнее Приобье) на смену позднему неолиту приходит энеолит. Однако на территории Приобского плато энеолитические традиции до сих пор не выявлены. Нет даже предпосылок для возникновения собственной металлургии. Богатые запасы сырья для медно- и бронзолитейного производства расположены в Рудном Алтае. Этот регион является непосредственным соседом Приобского плато. При этом лесостепной ландшафт Приобья постепенно переходит в низкогорья (Рудный Алтай). Между регионами нет труднопреодолимого препятствия, вроде широкой реки или горного хребта. И, тем не менее, несмотря на кажущуюся доступность, в неолите территория Рудного Алтая оставалась практически неосвоенной. Многолетние обследования, которые проводил здесь автор (2000-2003 гг.) и другие исследователи (Алёхин, 1983, 1984; Кунгуров, Шмидт, 2002), позволили выявить всего два поселение эпохи позднего неолита - это стоянки Слю-дянка и Усть-Колыванка на Колыванском озере в районе г. Змеиногорска При этом общий облик каменной индус грии этих памятников имеет явные южносибирские корни. Наибольшую близость материалы поселения Слюдянка находят с комплексами усть-нарымской культурой эпохи позднего неолита-энеолита. Таким образом, вырисовывается следующая

картина. На территории Приобского плато мы имеем десятки неолитических памятников. А всего на 30-50 км к Ю и ЮВ, в предгорьях, известно два небольших поселения.

В основном, памятники каменного века в Рудном Алтае связаны с плейстоценовым временем. Мезолитические, неолитические и энеолити-ческие комплексы там не фиксируются. По всей видимости, на рубеже плейстоцена-голоцена данная территория была покинута людьми и ее повторное заселение связано с елунинской культурой эпохи ранней бронзы (XX-XVI вв. до н.э.). Таким образом, до рубежа III-II тыс. до н.э. собственной металлургии на территории Приобского плато, по всей видимости, не было. Именно до этого времени доживают неолитические традиции в регионе.

На основании приведенных данных, время бытования поздненеоли-тических традиций на территории Приобского плато следует датировать началом IV (Возможно, концом V) - III тыс. до н.э.

4 2 3 Проблема культурной принадлежность комплексов позднего этапа В третьей главе данного исследования автор уже писал о том, что на позднем этапе неолитические памятники Приобского плато представляют собой своеобразный «набор» из отдельно взятых комплексов, которые в отличие от раннего этапа не находят между собой монолитного единства. Различия проявились как в керамике, так и в каменной индустрии. Аналогичная ситуация сложилась для большей части верхнеобского региона. В подтверждение этих слов проведем сравнительный анализ.

При выделении археологической культуры эпохи неолита в качестве культурного показателя могут выступать различные критерии:

• керамика с ее орнаментацией;

• погребальный обряд,

• орудия труда и приемы их изготовления

У каждого из предложенных культурообразующих критериев есть свои сторонники. Опираясь на точки зрения исследователей и свой личный опыт, автор приходит к выводу, что различные компоненты материальной культуры (керамика, погребальный обряд, орудия труда) отражают разные уровни жизни неолитического человека. Зачастую эти уровни не совпадают и, по идее, не должны совпадать в пространственном и хронологическом отрезке. Керамика и, прежде всего, ее орнаментация, вероятно, является отображением племенных родственных связей. Погребальный обряд отражает духовную культуру древнего населения. Орудия труда - хозяйственную направленность коллектива, а локальные I варианты могут быть обусловлены разным происхождением каменного

сырья. Поэтому, выбирая один из перечисленных компонентов как основной при выделении археологической культуры, мы отдаем предпочтение тому или иному уровню общественной жизни древнего населения В связи с этим, один и тот же памятник исследователи могут относить к двум или даже трем различным археологическим культурам. Достаточно часто ареалы распространения комплексов каменных орудий не совпадают с ареалами комплексов орнаментальных мотивов керамики. То есть, на одной территории фиксируется единство в керамике и несколько традиций обработки камня. И наоборот: каменная индустрия имеет явное сходство, а керамика делится на разные группы. Такие разногласия среди

исследователей неизбежны, если в основу выделения археологической культуры положен не весь вещевой комплекс (включая керамику, погребальный обряд, украшения, орудия труда из кости и камня и т п.), а только отдельно взятый компонент.

Археологи неоднократно писали о близости неолитических памятников Приобского плато и Верхнего Приобья. Некоторые комплексы региона являются базовыми в существующих периодизационных схемах верхнеобской неолитической культуры. В основе этих схем лежит анализ керамического комплекса. Так, для завьяловского этапа, прежде всего, характерна керамика с прочерченным орнаментом. В кипринское время посуду, в основном, украшали в отступающей технике На ирбинском этапе преобладает керамика орнаментированная гребенкой. Для изылин-ских памятников характерны сосуды украшенные в ямочно-отступающе-прочерченной традиции. То есть на каждом этапе преобладает какой-то один вид орнамента. Однако все остальные орнаментальные традиции продолжали свое бытование и фиксируется как в ранних, так и в поздних комплексах верхнеобской неолитической культуры, имея значительно меньшее распространение.

При этом каменную индустрию для решения вопросов периодизации неолита Верхнего Приобья исследователи почти не привлекают, опираясь в основном на керамику, в связи с чем возникают определенные разночтения. Например, облик орудийного ансамбля поселения Киприно находит явную близость с материалами Завьялово-2. Однако по керамике памятники отнесены к разным хронологическим этапам. Каменная индустрия археологических объектов Завьялово-2 и 8 имеет между собой большие отличия. В основе технологического процесса изготовления орудий поселения Завьялово-2 лежит призматическое расщепление, а в основе индустрии Завьялово-8 находится техника отщепа. Если придерживаться законов эволюционной линии развития каменной индустрии, то эти комплексы должны относиться к разным хронологическим периодам: Завьялово-2 - ранний-средний неолит; Завьялово-8 - поздний неолит. Однако исследователи относят памятники к одному этапу (Молодин, 1977; Косарев, 1996). Аналогичная ситуация с памятниками Киприно и Иня-3 (Топтушка) - явная близость в керамике и полное несоответствие в каменной индустрии. Таким образом, если за основу периодизации взять анализ каменных артефактов, то список памятников на каждом этапе будет выглядеть иначе, чем в схемах созданных по керамике. Следовательно, все предложенные периодиза-ционные построения носят определенный отпечаток условности, что сразу ставит под вопрос правомерность выделения как отдельных этапов, так и всей верхнеобской неолитической культуры в целом.

В 1996 г. М.Ф. Косарев, анализируя неолитические материалы Верхнего Приобья, пришел к выводу, что развитие эпохи протекало в рамках одного хронологического этапа, внутри которого выделяется два типа памятников (локальные варианты): завьяловский - для равнинной части Верхнего Приобья и изылинский - для Присалаирья (Археология ..., 1996, с. 265-266). Понятие «верхнеобская неолитическая культура» исследователь не использует. По всей видимости, М.Ф. Косарев вообще отказался от идеи объединения неолитических комплексов Верхнего Приобья в какую-либо археологическую культуру.

Следует признать такой подход совершенно справедливым и обоснованным. Понятие «верхнеобская неолитическая культура», как термин, объединяющий группу памятников, сыграл очень важную роль в изучении эпохи региона. Локализация отдельных археологических объектов в единую культуру позволила выдвинуть теории становления и развития неолита Верхнего Приобья. Однако, по мнению автора, пришло время отказаться от этого термина и говорить не о культуре, а об общности памятников неолитического времени, которые следует группировать в локальные варианты. Такие «локальные варианты» имеют характерные черты в облике материальной культуры, внутреннюю периодизацию, обусловленную длительным бытованием во времени, собственные культурные связи, повлиявшие на облик керамики и орудийного набора. При этом необходимо продолжать использовать такие понятия как: «завьяловский», «кипринский», «изылинский» и др. типы памятников или керамики. Но использовать эти термины не как названия хронологических этапов, характерных для всего или большей части Верхнего Приобья, а именовать ими локальные варианты, имеющие свое временное и территориальное место.

На основании имеющихся материалов автор пришел к выводу, что памятники позднего этапа неолитической эпохи Приобского плато находят определенную близость с комплексами так называемой верхнеобской неолитической культуры. В хронологическом плане они относятся к поздне-неолитическому времени. Автор предлагает именовать эти комплексы «неолит Верхнего Приобья» не уточняя их культурную принадлежность.

4.3. Хозяйство населения Приобского плато. Свое развитие комплексы раннего этапа получила в лесостепной зоне, сочетающей в себе многочисленные озера, сосновые ленточные боры и открытые степные участки. Подобный ландшафт хорошо подходит для развития присваивающей формы экономике, основанной на охоте и рыболовстве. Судя по материалам основным видом промысла являлась охота на стадных животных. В пользу этого свидетельствуют многочисленные вкладыши колюще-метательного оружия, которое, по мнению Н.Ю Кунгуровой, предназначалось для коллективных форм охоты на подвижных животных. Кроме этого, многие стоянки, интерпретированные автором как охотничьи лагеря, располагались на открытых степных участках рядом с ручьями. Наши предположения подтверждает остеологический материал с Рубцовского поселения, а также данные зоологов, согласно которым еще в ХУ1-ХХ вв. в степях Казахстана и Западной Сибири паслись стада бизонов, лошадей, куланов, джейранов (Верещагин, 1979; Станек, 1986; Сосновский, 1987). О наличии рыболовства свидетельствуют рыболовные стерженьки и грузила для сетей По всей видимости данный промысел носил вспомогательный сезонный характер. Отсутствие стационарных жилищ говорит о ведении населением раннего этапа полукочевой и кочевой образ жизни.

По хозяйственной направленности поселения рубцовской культуры можно разделить на два типа:

1. Стоянки, где основным занятием неолитического населения была охота. На этих памятниках вкладыши оружия и мясных ножей составили соответственно- Гусятник-2 - 50% и 21,4% всех пластин, просмотренных под микроскопом; Рубцовское поселение - 33% и 10,5%. Эти объекты расположены в пойменной зоне водоемов.

2. Поселения, на которых в основном перерабатывали охотничьи трофеи. Здесь соотношение вкладышей колюще-метательного оружия и мясных ножей составило: Павловка-1 - 17% и 46%; Кривое-1 - 13,7% и 55,4%. Эти поселения занимают надпойменные террасы.

На позднем этапе основных изменений в хозяйственной жизни неолитического населения не происходит. Основным занятием по-прежнему является охота. Рыболовство получило распространение только в юго-западных районах Приобского плато. В северных областях региона рыболовные снасти происходят только из погребения на Чудацкой горе.

В заключении подведены итоги исследования. Неолитическая эпоха Приобского плато охватывает период с VI по рубеж III-II тыс. до н.э. Ее бытование протекало в два этапа. Раннему соответствует рубцовская культура (VI-V тыс. до н.э.). Культурная принадлежность позднего этапа (ГУ, возможно конец V - III тыс. до н.э.) не определена. В связи с этим предложено называть его «неолит Верхнего Приобья». Хозяйство всей эпохи было ориентировано на охоту и рыболовство.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Шмидт A.B. Памятники болыпемысской культуры Барнаульского Приобья // Археология, палеоэкология и этнология Сибири и Дальнего Востока. Иркутск, 1996. Ч. 1. С. 77-79 (0,1 пл.).

2. Шмидт A.B. Болынемысские находки в Барнаульском Приобье // Известия лаборатории археологии. №2. Горно-Алтайск, 1997. С. 50-53 (0,2 п.л.).

3. Шмидт A.B. Древнейшие костяные наконечники стрел на .Алтае // Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1997. С. 28-32 (0,3 п.л.).

4. Шмидт A.B. Эволюция каменных наконечников стрел на Алтае // 275 лет сибирской археологии. Красноярск, 1997. С. 7-8 (0,1 п.л.).

5. Шмидт A.B. Культовый комплекс Малый Гоньбинский Кордон-1 // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул, 1998. Вып. X. С. 61-64 (0,2 пл.).

6. Шмидт A.B. Предварительная информация о неолитическом памятнике Иня 12 // Студент и научно-технический прогресс. Новосибирск, 1999. С. 4-6 (0,1 пл.).

7. Шмидт A.B. Разведочные работы в районе протоки Заломная // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. Вып. X. С. 127-131 (0,3 п.л).

8. Шмидт A.B. Этнокультурная ситуация на Алтае в эпоху неолита // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. №4. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999. С. 26-31 (0,6 пл.).

9. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт A.B. Новое большемысское поселение -Камешок 1 // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та. 1999. Вып. X. С. 72-74 ( авт. вклад - 0,1 пл.).

10. Шмидт A.B. К вопросу о датировке материалов ирбинского типа // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000. Т. 1. С. 109-111 (0,2 пл.).

И. Шмидт A.B. Неолитические-энеолитические материалы разведки

B.Б. Бородаева и А.Л. Кунгурова с протоки Заломная 1977-1978 гг. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая Барнаул: изд-во Алт ун-та 2000. Вып. XI. С. 88-91 (0,3 п.л.).

12. Шмидт A.B. Развитие рыболовных стерженьков на Алтае // Студент и научно-технический прогресс. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000.

C. 8-10(0,1 п.л.).

13. Абдулганеев М.Т., Кирюшин Ю.Ф., Пугачев Д.В., Шмидт A.B. Предварительные итоги исследований могильника Тузовские Бугры I // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2000. Т. VI С. 206-210 (авт. вклад-0,1 п.л).

14. Шмидт A.B. К вопросу о возникновении елунинской культуры и ее взаимодействии с племенами Алтая // Диалог культур и цивилизаций. Тобольск, 2000. С. 54-55 (в соавторстве с A.B. Гончаровым) (авт. вклад - 0,05 п.л.).

15. Шмидт A.B. К проблеме «деградации» призматической техники расщепления в Горном Алтае // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий (Материалы XLI Региональной археолого-этнографической студенческой конференции. Барнаул, 25-30 марта 2001 г.) Барнаул: Изд-во Алт ун-та, 2001. С. 194-196 (0,3 пл.).

16. Шмидт A.B. К проблеме формирования елунинской культуры // Гуманитарные исследования на пороге нового тысячелетия: Сборник науч. трудов молодых ученых АГУ. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 50-54 (0,2 п.л.).

17 Шмидт А В. Раскопки на многослойном памятнике Гульбище // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН. Декабрь 2001 г.). Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2001. Т. VII. С. 303-308 (в соавторстве с Ю.Ф. Кирюшиным, Г.А. Юнокиным) (авт. вклад. - 0,15 п.л).

18. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт A.B., Грушин С.П. Неолитический комплекс памятника Иня-3 // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Матер. Всерос. науч.-практ. конф Вып. XII. Барнаул: изд-во «Азбука», 2001. С. 75-79 (авт. вклад - 0,1 п.л.).

19 Кунгуров AJI., Шульга П.И., Шмидт A.B. Новый палеолитический микрорайон Алтая // Историко-культурное наследие Северной Азии, сб. науч. тр. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 73-85 (авт. вклад. -0,5 п.л.).

20. Кирюшин Ю.Ф, Шмидт A.B. Проблемы большемысской культуры в Верхнем Приобье // Проблемы изучения древней и средневековой истории. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та. 2001. С. 28-39 (авт. вклад. - 0,7 п.л.).

21. Шмидт A.B. Анализ призматической техники расщепления поселения Рубцовское // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока: Материалы XLII Региональной археолого-этнографической конференции. Омск, 16-19 апреля 2002 г. / Под ред. Е.Ю. Смирновой, С.С. Тихонова. Омск: изд-во ОмГПУ, 2002 С. 215-218 (0,2 п.л.).

22. Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А., ШмвдтА.В. Раннебронзовый комплекс поселения Гульбище // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура (Материалы Международ, научной конференции). Барнаул: изд-во Алт. ун-та, 2002. С. 53-58 (авт. вклад. - 0,2 пл.).

23 Кунгуров A.JL, Шмидт A.B. Новые памятники каменного века в Рудном Алтае // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы Годовой сессии Института" археологии и этнографии СО РАН. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2002. Т. VIII. С. 115-120 (авт. вклад - 0,18 пл.).

24. Шмидт A.B. Палеоэкология как источник к решению проблемы заселения Степного Приобья в раннем голоцене // Источники по истории Западной Сибири. Ч. I. Материалы региональной научной конференции. Сургут: Изд-во РИО СурГПИ, 2003. С. 30-34 (0,2 п.л.).

25. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт A.B. Каменная индустрия неолитического поселения Иня-Ш (Топтушка) // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири: Сборник научных трудов. Кн. I. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. С. 90-96 (авт. вклад - 0,2 п.л.).

26. Шмидт A.B. Демографические процессы на территории Приобского плато в неолите // Социально-демографические процессы на территории Сибири (древность и средневековье). Кемерово: Изд-во КемГУ, 2003. С. 3&-41 (0,3 пл.).

27. Шмидт A.B., Смирнова JI.H. Неолитические материалы из Новичи-хинского краеведческого музея // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы регион, науч.-практ. конф. Барнаул: Изд-во Барнаульского гос. пед. ун-та, 2003. Вып. 13. С. 110— 114 (авт. вклад -0,15 пл.).

28. Шмидт A.B., Смирнова JI.H. Археологическая разведка в Новичи-хинском районе Алтайского края // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы регион, науч.-практ. конф. Барнаул: Изд-во Барнаульского гос. пед. ун-та, 2003. Вып. 13. С. 115-119 (авт. вклад - 0,15 пл.).

29. Шмидт A.B. Ирбинский тип памятников (историографический аспект проблемы) // Археология Южной Сибири: идеи, методы, открытия. Красноярск: изд-во РИО КГПУ им. В.П. Астахова, 2005. С. 260-262 (0,2 пл.).

Подписано в печать 16.11.2005 г. Печать офсетная. Бумага для множительных аппаратов Формат 60x90/16. Усл. печл. 1,0 Заказ № 36У . Тираж 100 экз. Бесплатно

Типография Алтайского государственного университета 656049, Барнаул, Димитрова, 66

1

«

№22907

РЫБ Русский фонд

2006-4 27362

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Шмидт, Александр Викторович

ВВЕДЕНИЕ

1. ИСТОИЯ ИЗУЧЕНИЯ НЕОЛИТИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ ф ПРИОБСКОГО ПЛАТО

1.1. История открытия неолитических памятников Приобского плато

1.2. Историография неолитической эпохи Приобского плато

1.3. Современные тенденции в изучении неолита Верхнего Приобья

2. РАННИЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ НЕОЛИТИЧЕСКОЙ ЭПОХИ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

2.1. Каменная индустрия 36 2.1.1. Призматическое расщепление

• 2.1.2. Изделия на отщепах

2.2. Изделия из кости и рога

2.3. Керамика

3. ПОЗДНИЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ НЕОЛИТИЧЕСКОЙ ЭПОХИ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

3.1. Каменная индустрия

3.1.1. Призматическое расщепление

3.1.2. Изделия на отщепах

3.2. Изделия из кости и рога

3.3. Керамика 113 ® 3.4. Мелкая пластика

3.5. Погребальный обряд

4. ПЕРЕОДИЗАЦИЯ, ХРОНОЛОГИЯ, КУЛЬТУРНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ И ХОЗЯЙСТВО НЕОЛИТИЧЕСКИХ КОМПЛЕКСОВ ПРИОБСКОГО ПЛАТО

4.1. Комплексы раннего этапа

4.1.1. Территория распространения комплексов раннего этапа ф 4.1.2. Происхождение и культурные связи комплексов раннего этапа

3 4.1.3. Хронология комплексов раннего этапа

4.2. Комплексы позднего этапа

4.2.1. Происхождение и культурные связи комплексов позднего этапа

4.2.2. Хронология комплексов позднего этапа

4.2.3. Проблема культурной принадлежности комплексов позднего этапа

4.3. Хозяйство населения Приобского плато

A3 Л. Хозяйство населения раннего этапа

4.3.2. Хозяйство населения позднего этапа

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Шмидт, Александр Викторович

Актуальность темы. В настоящий момент изучение неолита Верхнего Приобья сопряжено с целым комплексом проблем, для которых нет однозначного решения. Прежде всего, вызывает затруднения хронология эпохи: к какому моменту в плане технических достижений общества следует относить верхнюю и нижнюю хронологические границы периода. История каменного века Верхнего Приобья, да и всей Западной Сибири, традиционно рассматривается исследователями как непрерывная линия развития. На смену верхнему палеолиту приходит мезолит, а на основе последнего складывается неолитическая эпоха (Бобров В.В., 1983, 2003; Молодин В.И., 1985; и др.). Однако в Обь-Иртышском междуречье «мезолитические комплексы» представлены только сборами бескерамических коллекций из Кулундинской степи (Косарев М.Ф., Куйбышев А.В., 1974; Куйбышев А.В., 1976; Кунгуров A.JL, Удодов B.C., 1993), а памятники раннего неолита вообще неизвестны (Молодин В.И., 1985, с. 9; Археология., 1996).

Похожая ситуация сложилась на территории Приобского плато. В настоящий момент здесь известно несколько пунктов, где облик артефактов и условия залегания находок свидетельствуют об их принадлежности к палеолитической эпохе. Это памятники: Остров-3 (Иванов Г.Е., 2000, с. 93), Власиха, Мохнатушка-1 (Памятники ., 1983, с. 7), Бобково (Окладников А.П., Адаменко О.М., 1966). Однако сам факт наличия в данном регионе мезолитических комплексов стоит под большим вопросом. В научной и учебной литературе исследователи неоднократно указывали на существование данного хронологического отрезка на территории лесостепного Алтая (Очерки истории ., 1987, с. 12; История ., 1995, с. 28). При этом, либо вообще непонятно о каких памятниках идет речь, либо авторы апеллировали к поселению Павловка-1. Однако данный комплекс, по мнению диссертанта, не содержит мезолитических материалов (о хронологическом и культурном положении этого археологического объекта речь пойдет в основной части работы). В связи с тем, что до сих пор не решена проблема периодизации неолитической эпохи, то говорить о существовании памятников раннего и среднего неолита на территории Приобского плато можно только гипотетически.

Намного сложнее обстоит проблема верхней границы неолита. Основная причина заключается в том, что до сих пор нет общепризнанных критериев для выделения эпохи энеолита как в отечественной, так и в зарубежной археологии (Фосс М.Е., 1949; Археология СССР ., 1982; Матющенко В.И., 1973, 1999; Кирюшин Ю.Ф., 1991; Бобров В.В., 1996а; и др.). Пожалуй, главным является вопрос: к какому моменту следует относить начало медно-каменного века. К решению этой проблемы в Верхнем Приобье существует три подхода:

• появление первых орудий из меди и зачаточных форм производящей экономики;

• появление единичных медных и даже бронзовых орудий еще не свидетельствует о переходе от неолита к эпохе металла, поскольку они не могли повлиять на экономические основы общества (данный подход отрицает сам факт существования энеолита для территории Верхнего Приобья);

• появление медных орудий (даже если они импортные) повлекло за собой кардинальные изменения в экономике.

Большинство исследователей неолита и раннего металла Зауралья и Западной Сибири придерживаются первой из предложенных точек зрения. То есть, неолит заканчивается с момента появления первых медных орудий. Но как провести эту границу, когда мы имеем дело с отдельно взятым памятником? Какие критерии здесь являются основными? Какие памятники следует считать неолитическими, а какие энеолитическими, если в рамках комплекса не фиксируются признаки металлургии? Именно вокруг этих вопросов и развернулась основная дискуссия при изучении неолита и раннего металла Верхнего Приобья.

Внедрение радиоуглеродного датирования ни только не решило проблему хронологии памятников раннего голоцена, но и внесло определенную путаницу. В настоящий момент единственными естественнонаучными хронологическими ориентирами неолитической эпохи Верхнего Приобья является серия из 12 радиоуглеродных дат, полученных по погребальным комплексам Солонцы-5, Большой Мыс (Иткуль), Усть-Иша, Кузнецкий могильник (Кунгурова Н.Ю., 2005), а также Старое Мусульманское кладбище (Кирюшин Ю.Ф., 1988; Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., 1996). Для территории Приобского плато такие датировки отсутствуют, в связи с чем, приходится ориентироваться на сопредельные регионы. На сегодняшний день для памятников неолита и раннего металла Верхнего Приобья уже имеется несколько периодизационных схем, базирующихся на эволюционной линии развития керамики. При этом по отношению к каменной индустрии такая работа практически не проводилась. Было сформулировано только общее положение, которое в общих чертах можно изложить следующим образом: чем больше ножевидных пластин, тем древнее памятник (Матющенко В.И., 1973, с. 69, 107; Молодин В.И., 1977). Иная картина сложилась вокруг неолитических комплексов Казахстана. Там детально изучена эволюция каменной индустрии на всем протяжении эпохи, но совершенно не разработана хронологическая схема по керамике (Коробкова Г.Ф., 1963; Зайберт В.Ф., Потемкина Т.М., 1981; Зайберт В.Ф., 1992; и др.). Зачастую имеющиеся построения вступают в противоречия друг с другом. В связи с этим возникает необходимость сопоставить археологический материал и периодизационные схемы различных исследователей, провести анализ существующих точек зрения и выработать более объективную позицию по проблемам периодизации неолитических комплексов Приобского плато. Для проведения такой работы необходимо привлекать широкую источниковую базу. В настоящий момент на территории Приобского плато известно свыше 160 памятников, с которых происходят неолитические материалы. Это крупные поселения, кратковременные стоянки и одиночные могилы. Общий облик находок заметно отличается от аналогичных комплексов Южной Сибири, Зауралья и Верхнего Приобья. Несмотря на то, что большая часть этих артефактов является сборами, имеющиеся в нашем распоряжении материалы представляют огромное научное значение, так как способны проиллюстрировать многие аспекты жизнедеятельности древнего человека. Суммарно коллекции измеряются десятками тысяч археологических находок. Поэтому возникла необходимость обработать накопленный материал, обобщить его, осмыслить и сделать соответствующие выводы. Это позволит использовать полученные данные в дальнейшей научной работе.

Следует указать, что многие уникальные неолитические комплексы региона до сих пор не введены в научный оборот, либо опубликованы в малоизвестных изданиях, хотя некоторые из них исследователи упоминают на протяжении нескольких десятилетий, например, погребение с Чудацкой горы или вертикальное захоронение с Усть-Алейки-5. Многочисленные коллекции хранятся в районных краеведческих музеях и остаются недоступными для широкого круга исследователей. Введение этих материалов в научный оборот позволит существенно расширить наши представления о неолитической эпохе Верхнего Приобья.

В настоящий момент возникла необходимость провести инвентаризацию памятников. Это обусловлено тем, что многие неолитические объекты Приобского плато в историографии получили двойные названия, что повлекло за собой определенную путаницу. Так, например, поселения, открытые Г.А. Клюкиным в 1969 г. (Уманский А.П., Клюкин Г.А., 1972), впоследствии были переименованы (Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А., 1985, с. 91). Двойные названия получили археологические памятники на оз. Горькое-Перешеечное: одно соответствовало местному топониму, другое - названию озера (Перешеечное-5 - Соловьиха, Перешеечное-6 - Гульбище и т.д.). Поселение Сибирь-3 в историографии больше известно под именем «Первомайское» (Матющенко, 1973, с. 50). Намного сложнее обстоит ситуация с археологическими объектами в районе с. Крестьянка (граница Мамонтовского и Новичихинского районов Алтайского края). В разные годы там работали Э.М. Медникова, Г.Е. Иванов, А.Б. Шамшин. И сейчас даже при наличии полевой документации очень сложно разобраться, о каких памятниках идет речь - об одних и тех же или это разные поселения.

Объект исследования - культура населения лесостепного Алтая в эпоху неолита.

Предмет исследования - корпус археологических источников, отражающих хозяйственную и сакральную деятельность.

Цели исследования - комплексное изучение и введение в научный оборот неолитических материалов с территории Приобского плато; определение их места в кругу синхронных памятников сопредельных территорий.

Задачи исследования. Для выполнения поставленных целей необходимо решить следующие задачи.

1. Охарактеризовать историю открытия и изучения памятников Приобского плато. Рассмотреть динамику изменений научных представлений о неолите Верхнего Приобья.

2. Вычленить основные проблемы, с которыми приходится сталкиваться исследователям при изучении неолита Приобского плато.

3. Провести всесторонний анализ материальной культуры: каменной индустрии, керамики, изделий из кости, погребальных комплексов.

4. Выявить культурные признаки для памятников региона, провести корреляцию с индустриями сопредельных территорий.

5. Создать периодизационную схему неолитических комплексов в зоне исследования, предоставить вариант решения проблемы происхождения и дальнейшего развития культуры эпохи неолита Приобского плато.

6. Рассмотреть некоторые аспекты хозяйственной деятельности древнего населения изучаемого района.

Территориальные рамки. Зона исследования расположена на юге Обь-Иртышского междуречья (приложение № 3). Данная территория известна как Приобское плато. На западе она граничит с долиной Иртыша и Кулундинской низменностью. На востоке ее обрамляет р. Обь. На юге Степное Приобье упирается в Предалтайскую равнину (предгорья) и Рудный Алтай, а на севере граничит одновременно с Кулундинской низменностью, юго-западными отрогами Салаирского кряжа и Обью (рис. 1). Данная территория представляет собой плоскую слабоволнистую равнину, рассеченную пятью параллельными ложбинами древнего стока: Кулундинской, Касмалинской, Барнаульской, Алейской, Порозихинской. В рамках региона сочетаются ленточные боры, открытые степные участки, реки и старечные озера (Малолетко A.M., 1972; Географические., 1988; Энциклопедия., 1995). По мнению археологов, Приобское плато является прямым связующим коридором между СевероВосточным Казахстаном и Верхним Приобьем (Уманский А.П., Клюкин Г.А., 1972).

Хронологические рамки исследования охватывают неолитический период VI тыс. - III тыс. до н.э.

Источниковой базой диссертационной работы являются археологические материалы (всего более 35 тысяч артефактов каменной индустрии, шести тысяч фрагментов керамики и свыше двух десятков изделий из кости), полученные профессиональными археологами и краеведами-любителями: М.Т. Абдулганеевым, С.П. Грушиным, Г.Е. Ивановым, Ю.Ф. Кирюшиным, Г.А. Клюкиным, М.Н. Комаровой, A.JI. Кунгуровым, Н.Ю. Кунгуровой, В.И. Матющенко, В.А. Могильниковым, В.И. Молодиным, А.А. Тишкиным, А.П. Уманским, А.Б. Шамшиным, и др. Кроме этого, в работе представлены результаты археологических исследований, полученные автором на протяжении шести полевых сезонов 1998-2003 гг. Также в диссертации использовались материалы музейных коллекций и архивные документы, хранящиеся в различных учреждениях Барнаула (АГКМ, МАЭА АлтГУ, НИИ ГИ при АлтГУ, Историко-краеведческий музей БГПУ), Новичихинском краеведческом музее, Мамонтовском краеведческом музее, а также в частных коллекциях краеведов-любителей. Определенную группу источников составляют данные, опубликованные исследователями в разные годы.

Методология и методика исследования. При написании диссертации методологической основой послужили общефилософские подходы к изучению всеобщей взаимосвязи предметов, явлений и процессов. Учитывались основные положения исторического материализма о закономерностях социально-экономического развития общества, влияниях географической среды на жизнедеятельность человека, переселениях, миграциях и т.д., отраженных в предметном мире. В работе использован принцип диалектики о единстве общего, особенного и единичного. Исследование построено на общетеоретических разработках о познавательных возможностях археологии как науки, о специфике археологических источников, представленных в работах В.Ф. Генинга, В.В. Генинга, И.С. Каменецкого, JI.C. Клейна и др. Методика конкретных исследований базируется, прежде всего, на традиционных археологических методах: картографирование, планиграфический и стратиграфический анализы, метод датированных аналогий, метод ретроспекции, статистический, технико-типологический. Кроме этого, автор использовал сравнительно-исторический и формально-типологический методы. Активно использовались естественнонаучные методы обработки материалов (антропологический, петрографический, остеологический и трасологический анализы).

В исследовании задействованы разработки в области трасологии и экспериментальной археологии С.А. Семенова (1963), Г.Ф. Коробковой (1963, 1987), П.В. Волкова (1999, 2005), Н.Ю. Кунгуровой (1993, 1995). Использовались общетеоретические подходы к типологии и классификации (Клейн JI.C., 1991), а также реально разработанные типологические схемы для каменного инвентаря (Коробкова Г.Ф., 1969; Деревянко А.П., Маркин С.В., Васильев С.А., 1994; и др.). Привлекались исследования, рассматривающие различные стратегии расщепления камня (Гиря Е.Ю., Питулько В.В. 1995; Гиря

Е.Ю., 1998; Семибратов В.П., 2000; Волков П.В., 2003). Кроме этого, в работе учитывались данные этнографии и истории первобытного общества.

Особое внимание было уделено исследованиям в области эволюции каменной индустрии как для отдельно взятых регионов, так и в рамках всей Северной Евразии. Это вызвано тем, что в настоящий момент, благодаря усилиям нескольких поколений археологов, хорошо изучены основные направления эволюционного развития каменной индустрии. Выявленные законы этого процесса имеют глобальный характер, так как подчиняются природно-климатическим изменениям и экономическим преобразованиям, происходящим в древних обществах. Эти разработки уже на начальной стадии исследования позволили определиться с периодизацией памятников.

В.Ф. Зайберт так сформулировал общие законы эволюционного развития каменного инвентаря эпохи неолита-энеолита для памятников Центрального и Северного Казахстана, то есть для тех комплексов, с которыми материалы Приобского плато находят максимальное сходство. «В позднем неолите-энеолите в пределах северо-казахстанской этнокультурной общности . наблюдается процесс активного внедрения в практику древнего мастерства техники двусторонней обработки камня и шлифования. Характерно, что изменяется и сырье - на смену достаточно качественным яшмовидным породам приходит крупнозернистый кварцит. Пластинчатая техника хотя и остается, но уже не играет той ведущей роли, которая была отведена ей в предыдущие эпохи» (Зайберт В.Ф., 1992, с. 122). Предложенная схема с некоторыми доработками легла в основу периодизации неолита Приобского плато. При определении хронологического положения отдельно взятого памятника внимание, прежде всего, уделялось нескольким аспектам: роль призматической техники расщепления; виды используемого каменного сырья; роль бифасиальной обработки и техники шлифования. Проведенная в данном направлении работа позволила выявить два основных этапа развития неолитической эпохи Приобского плато: ранний и поздний.

В диссертационном исследовании задействованы еще не опубликованные антропологические определения, выполненные к.и.н. С.С. Тур. Активно используются трасологические данные, полученные к.и.н. Н.Ю. Кунгуровой по материалам ряда поселений из зоны исследования (Павловка-1, Кривое-1, Гульбище, коллекция Новичихинского музея, Рубцовское поселение, Гусятник-2) (Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., 1984; Кунгурова Н.Ю., 1987; Шмидт А.В., Смирнова Л.Н., 2003). Состав керамического теста (Рубцовское поселение; Гульбище; Гульбище-2) проанализирован к.и.н. Н.Ф. Степановой. Петрографические определения каменных артефактов с поселений Киприно, Иня-3 (Топтушка), Рубцовское выполнены к.г.н. Б.Н. Лузгиным (1998). Учтены данные остеологического анализа материалов Рубцовского поселения, проведенные А.В. Гальченко.

Новизна работы состоит в обобщающем характере исследования. В научный оборот вводятся новые, неопубликованные и малоизвестные материалы. Подробно рассмотрена история изучения неолитических памятников. Предложена схема эволюционного развития каменной индустрии в регионе, которая легла в основу периодизации эпохи. Выявленные закономерности позволили решить вопрос о культурной принадлежности памятников Приобского плато в интересующее нас время. Проделанная работа позволила предварительно очертить территориальные и хронологические рамки рубцовской неолитической культуры. Проведен сравнительный анализ каменной индустрии и других материалов с сопредельными регионами, что позволило определиться с датировкой эпохи в целом и каждого этапа в отдельности. Осуществлена реконструкция хозяйственной деятельности неолитического населения.

Практическая значимость работы. Материалы и результаты исследования могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов по древней истории Западной Сибири и сопредельных регионов, а также при разработке лекционных курсов для студентов исторических факультетов ВУЗов Алтая. Отдельные разделы работы можно использовать при написании методических пособий по классификации и типологии каменной индустрии, при демонстрации отдельных элементов истории первобытного общества. Материалы исследования могут быть задействованы для охраны памятников археологии и сохранения историко-культурного наследия Алтайского края и некоторых территорий Восточного Казахстана.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на региональных, всероссийских и международных конференциях и семинарах в Барнауле (1997-2004 гг.), Иркутске (1996 г.), Кемерове (2003, 2004 гг.), Красноярске (1997 г.), Новосибирске (1999-2001 гг.), Омске (2002 г.), Сургуте (2003 г.), Минусинске (2005 г.). Результаты исследований отражены в 29 публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка используемых источников и литературы и приложения, в которое включены рисунки, статистические таблицы и описание ландшафтно-географических и палеоклиматических характеристик зоны исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Неолит Приобского плато"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проделанная работа показывает, что история изучения неолитической эпохи представляет собой непрерывный процесс, динамика которого обусловлена постоянным пополнением источниковой базы новыми материалами. Это дает возможность исследователям выдвигать гипотезы и теории развития неолита Верхнего Приобья и Приобского плато. Изучение эпохи в рамках региона неотъемлемо связано с общим развитием археологической науки.

Анализ материалов показал, что бытование неолита на территории Приобского плато протекало в два хронологических этапа. Это находит подтверждение в общих законах развития камнеобработки, которые характерны для большей части Северной Евразии.

Ранний этап развития неолитической эпохи характеризует рубцовская культура. Ее формирование происходит в VI тыс. до н.э., под влиянием среднеазиатских традиций. Развитие культуры протекало в юго-западной части Приобского плато, что составляет примерно треть от общей площади региона. Это лесостепная зона с многочисленными озерами руслового происхождения, которая находится в непосредственной близости от горных районов. В качестве сырья древнее население использовало в основном высококачественный камень: яшмоиды, кремень, КСП, халцедон и т.п. Его основным источником являлся Рудный Алтай и, вероятно, Восточно-Казахстанский мелкосопочник. В целом индустрия раннего этапа ориентирована на получение ровной двух-трехгранной пластины, основная масса которых шла на изготовление вкладышевых орудий, прежде всего мясных ножей и колюще-метательного оружия. Из отщепов изготавливали в основном скребки, скобели и резцы. Общий облик индустрии дополняют малочисленные макроформы. Бифасиальная техника в материалах раннего этапа не получила широкого использования. В основном она применялись при оформлении определенных категорий изделий - долот, рубящих орудий, наконечников, некоторых видов острий. Число бифасов не превышает 2% от общего состава каменной индустрии. Еще меньшее распространение получили орудия с подшлифовкой (менее 1,5%). Изделия из кости единичны. Керамика характеризуется неорнаментированными кругло- и остродонными сосудами закрытого типа. Общий облик керамики и каменной индустрии рубцовской культуры находит близость с ранне-средненеолитическими комплексами Средней Азии, южной зоны европейской части России и Урала и некоторых других территорий. По мнению специалистов, на общий облик материальной культуры этих регионом оказали влияние кельтеминарские традиции, распространившиеся в результате аридизации климата и изменения демографической обстановки. На основании сравнительного анализа, комплексы раннего этапа следует датировать VI - V тыс. до н.э.

На позднем этапе древние коллективы начинают осваивать новые территории. За счет этого неолитические традиции получили распространение по всему Приобскому плато. В это время существенно сократилась роль призматической техники расщепления. Исчезают среднеазиатские черты, получившие распространение на раннем этапе. На позднем этапе происходит значительное увеличение количества. Прежде всего, это обусловлено сокращением производства вкладышевых орудий. Как следствие этого, происходит увеличение количества бифасиальных изделий (3,3-17,6 %). В целом техника шлифовки остается на том же низком уровне, но в рамках отдельных памятников она может составлять 5-6 %. Костяных орудий на позднем этапе немного. В основном они происходят из погребальных комплексов. В орнаментации керамики преобладают три традиции -отступающая палочка, гребенка, наколы гладкого орнаментира. Форма сосудов более разнообразна. Наряду с кругло- и остродонной посудой, бытовавшей ранее, появляются плоскодонные банки.

В отличие от памятников раннего этапа, материальная культура поздних комплексов не находит между собой единства. Каменное сырье, происходившее из разных источников, обладает различными петрофизическими свойствами. Это значительно повлияло на общий облик индустрии, придавая ей индивидуальные черты, не свойственные ансамблям соседних «сырьевых зон». Керамический комплекс характеризуется большим орнаментальным разнообразием, нет единства в общем облике погребений. Таким образом, на позднем этапе археологические памятники в рамках региона представляют собой своеобразный «набор» из отдельно взятых комплексов, что видимо обусловлено различными культурными влияниями сопредельных регионов. Формирование памятников позднего этапа неолитической эпохи Приобского плато происходит в конце V - начале IV тыс. до н.э., нижняя граница уходит в III тыс. до н.э. Это обусловлено тем, что энеолитические традиции в виде собственной металлургии и зачаточных форм производящей экономики не получили развитие на территории Приобского плато и неолитические черты доживают вплоть до формирования елунинской культуры.

Хозяйство на всем протяжении неолита базировалось на охоте и рыболовстве. Отсутствие долговременных жилищ говорит о ведение кочевого или полукочевого образа жизни.

Завершение позднего этапа неолитической эпохи происходит в конце III тыс. до н.э. В это время на Алтае при участии пришлого европеоидного населения происходит формирование елунинской культуры эпохи ранней бронзы (Кирюшин Ю.Ф., 1986, 1987; Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Тишкин А.А., 2003; Кирюшин Ю.Ф., Малолетко A.M., Тишкин А.А., 2005). При этом местные традиции, уходящие корнями в ранний-средний неолит, под влиянием «пришельцев» претерпели определенную трансформацию. В связи с этим, на территории Приобского плато формируется новый тип памятников (Новенькое-6, 7 и др.), в котором нашли сочетание пережиточные неолитические черты и передовые традиции эпохи ранней бронзы (Абдулганеев М.Т., 1985, с. 125;

Грушин С.П., 2003, с. 54; Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А., Шмидт А.А., 2001, 2002). Как в дальнейшем развивались отношения между «пришлыми» и «местными» культурными традициями еще предстоит выяснить в будущих исследованиях.

159

Список научной литературыШмидт, Александр Викторович, диссертация по теме "Археология"

1. Абдулганеев М.Т. Керамика эпохи ранней бронзы с Алтая // Алтай в эпоху камня и раннего металла. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1985. - С. 117129.

2. Абдулганеев М.Т. Работы в горном и лесостепном Алтае // АО 1983 года. -М.: Наука, 1985.-С. 189.

3. Абдулганеев М.Т. Поселение Комарово-1 новый памятник эпохи раннего металла // Археологические исследования на Алтае. - Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1987. - С. 67-80.

4. Абдулганеев М.Т., Кирюшин Ю.Ф., КадиковБ.Х. Материалы эпохи бронзы из Горного Алтая // Археология и этнография Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1982.-С. 52-77.

5. Абдулганеев М.Т., Кунгурова Н.Ю. Ранние культурные слои Малого Иткуля-1 и Городища-3 // Проблемы изучения древней и средневековой истории. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001. С. 18-27.

6. Алекшин В. А. Проблемы культурогенеза неолитических и энеолитических культур Юго-Западной Азии (по данным погребальных обрядов) // КСИИМК. Вып. 199. М.: Наука, 1990. - С. 3-9.

7. Аникович М.В. О культурной принадлежности неолитических памятников Верхнего Приобья // Материалы конференции «Этногенез народов Северной Азии». Вып. 1. Новосибирск, 1969. - С. 62-64.

8. Археологическое наследие Тюменской области: Памятники лесостепи и подтаежной полосы. Новосибирск: Наука, СО, 1995. - 240 с.

9. Археология СССР. Энеолит СССР. М.: Наука, 1982. - 360 с.

10. Археология СССР. Мезолит СССР. М.: Наука, 1989. - 352 с.

11. Археология. Неолит Северной Евразии. М.: Наука, 1996. - 379с.

12. Бадер О.Н. Уральский неолит // Каменный век на территории СССР. МИА. № 166.-М.-Л.: Наука, 1970.-С. 157-171.

13. Барышников Г.Я., Кунгуров А. Л. Каменная скульптура из г. Змеиногорска // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. VII. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2001. - С. 43-45.

14. Бобринский А.А. Гончарство Восточной Европы. М.: Наука, 1978. - 272 с.

15. Бобров В.В. Стоянка каменного века на оз. Большой Берчикуль // Историческая этнография: Традиции и современность. Проблемы археологии и этнографии. Вып. 2. Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1983. - С. 170176.

16. Бобров В.В. Материалы разрушенных погребений Кузнецко-Алтайской культуры // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1990. С. 19-33.

17. Бобров В.В. Новые неолитические памятники Кузнецко-Салаирской горной области // Проблемы археологии и этнографии Сибири и Дальнего Востока. Т. 1. Матер. PACK. Красноярск, 1991. - С. 68-71.

18. Бобров В.В. Материалы большемысской культуры из западных районов Кузнецкой котловины // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. Ч. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993. - С. 90-94.

19. Бобров В.В. Танай-4а новый памятник большемысской культуры // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1996. - С. 66-71.

20. Бобров В.В. К дискуссии о термине и понятии «энеолит» // Актуальные проблемы сибирской археологии. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1996а. - С. 20-22.

21. Бобров В.В. Проблемы неолита юга Западной Сибири // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. Т. 1. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998.-С. 50-58.

22. Бобров В.В. Общая характеристика раннего комплекса поселения Танай-4а // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999.-С. 17-35.

23. Бобров В.В. Два древних историко-культурных мира Западной Сибири: проблема взаимодействия // Археология Южной Сибири. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. - С. 11-17.

24. Бобров В.В., Жаронкин В.Н. Новые материалы из раскопок поселения Танай-4а // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. IV. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. - С. 187-190.

25. Бобров В.В., Жаронкин В.Н. Новые материалы раннего комплекса поселения Танай-4а // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. V. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1999. - С. 253-257.

26. Бобров В.В., Жаронкин В.Н. Завершение полевых исследований поселения Танай-4а // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. VIII. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2002. - С. 234-236.

27. Бобров В.В., Кунгурова Н.Ю. Функциональное использование основных групп изделий эпохи энеолита с поселения Танай-4а // Археология, этнография и антропологии Евразии. 2004. - № 2 (18). - С. 94-101.

28. Бородовский А.П. Раскраска тела погребенных в гунно-сарматское время на Верхней Оби // Сибирь в панораме тысячелетий. Т. 1. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. - С. 64-72.

29. Васильев И.Б., Выборнов А.А., Козин Е.В. Исследования неолитической стоянки Каир-шак III // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. -Куйбышев: Изд-во Куйбышевск. гос. пед ин-та им. В.В. Куйбышева, 1989.-С. 18-45.

30. Верещагин Н.К. Почему вымерли мамонты. JL: Наука, 1979. - 196 с.

31. Викторова В.Д., Кернер В.Ф. «Утюжки» с неолитических и энеолитических памятников Зауралья // ВАУ. Вып. 23. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1998. - С. 63-80.

32. Виноградов А.В. Древние охотники и рыболовы среднеазиатского междуречья. М.: Наука, 1981.- 175 с.

33. Виноградов А.В. Вьюжное-1 новый памятник эпохи неолита и ранней бронзы в Минусинской котловине // Материальная культура древнего населения Восточной Сибири. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1982. - С. 117-132.

34. Волков П.В. Трасологические исследования в археологии Северной Азии. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1999. -192 с.

35. Волков П.В. Генезис пластинчатого расщепления камня по материалам памятника Усть-Каракол // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Кн. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2003.-С. 28-31.

36. Волков П.В. Трасологические определения каменных орудий // Кирюшин Ю.Ф., Малолетко А.М., Тишкин А.А. Березовая лука поселение эпохи бронзы в Алейской степи. Т.1. - Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2005. - С. 225-226.

37. Воробьев В.М. Некоторые вопросы изучения мезолитических рубящих орудий. // СА, 1979, № 3. С. 35-47.

38. Гекк О.И., Мартынова О.А. Неолит юго-западных районов Алтайского края // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий (Матер. XLI РАЭСК). -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001. С. 172-175.

39. Географические и инженерно-геологические условия Степного Алтая. -Новосибирск: Наука, 1988. 97 с.

40. Георгиевская Г.М. Китойская культура Прибайкалья. Новосибирск: Наука, СО, 1989.- 152 с.

41. Гиря Е.Ю. Технологический анализ каменных индустрий. Методика микро-макроанализа древних орудий труда. Ч. 2. СПб., 1998. - 198 с.

42. Гиря Е.Ю., Питулько В.В. Мезолитическая культура Высокоширотной Арктики: вкладышевые орудия и индустрия обработки камня // Петербургский археологический вестник № 9. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1995. - С. 43-59.

43. Глушков И.Г. Неолитическая керамика Конды (по материалам поселений Чертова Гора и Канда) // Сибирь в панораме тысячелетий. Т. 1. -Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. С. 131-137.

44. Горбунов В.В., Кунгуров A.JL, Кунгурова О.Ф., Шамшин А.Б. История Алтая. 4.1. Древний Алтай: Пособие для учителя. Барнаул: Позиция, 1997.- 160 с.

45. Горбунова Т.А. К проблеме функционального назначения концевых скребков // «Студент и научно-технический прогресс». Материалы XXXVII МНСК. История. Ч. 1. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1999. - С. 912.

46. Грушин С.П. Керамический комплекс эпохи ранней бронзы с поселения Боровое-III // Древние поселения Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. -С. 61-70.

47. Грушин С.П. Результаты исследования памятников археологии в Угловском районе Алтайского края в 1997-1998 гг. // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. № 4. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999.-С. 17-26.

48. Грушин С.П. Культура населения эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая: Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 2002. - 24 с.

49. Грушин С.П. Этнокультурная ситуация в Верхнем Приобье в эпоху ранней бронзы // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Кн. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2003. - С. 49-56.

50. Грушин С.П. К вопросу о формировании елунинской культуры Верхнего Приобья // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2004. - С. 27- 31.

51. Грушин С.П., Дашковский П.К. Новые материалы к археологической карте Угловского района Алтайского края // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. IX. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998.-С. 133-137.

52. Грушин С.П., Дашковский П.К. Археологическая разведка в Угловском районе в 1998 г. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. X. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1999. - С. 126-127.

53. Грушин С.П., Дашковский П.К. Разведка в Угловском районе Алтайского края // АО 1997 года. М.: Наука, 1999. - С. 272.

54. Грушин С.П., Дашковский П.К. Археологические работы в Угловском районе // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Вып. XI. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2000. С. 52-53.

55. Грязнов М.П. Древние культуры Алтая // Материалы по изучению Сибири. Вып. 2. Новосибирск: Общество изучения Сибири, 1930. - С. 311.

56. Грязнов М.П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая Речка // МИА. № 49. M.;JI.: Изд-во АН СССР, 1956. - 160 с.

57. Турина Н.Н. Оленеостровский могильник. МИА. № 47. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956.-430 с.

58. Деревянко А.П., Маркин С.В., Васильев С.А. Палеолитоведение: введение и основы. Новосибирск: Наука, 1994. - 284 с.

59. Диков Н.Н. Археологические памятники Камчатки, Чукотки и Верхней Колымы (Азия на стыке с Америкой в древности). М.: Наука, 1977. -392 с.

60. Древняя история Южного Зауралья. Т. I. Каменный век. Эпоха бронзы. -Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2000. 532 с.

61. Дрёмов В.А. Антропологические материалы из могильников Усть-Иша и Иткуль (к вопросу о происхождении неолитического населения Верхнего Приобья) // Палеоантропология Сибири. М.: Наука, 1980. - С. 19-46.

62. Дрёмов В.А. Население Верхнего Приобья в эпоху бронзы (антропологический очерк). Томск: Изд-во ТГУ, 1997. - 360 с.

63. Дубовцева Е.Н. Орнамент на керамике как объект исследования // Традиционные культуры и общества Северной Азии с древнейших времен до современности. Матер. XLIV РАЭСК. Кемерово, 2004. - С. 20-22.

64. Дьяконов В.М. К вопросу о текстильной керамике в неолите Якутии // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий (Матер. XLI РАЭСК). Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001.-С. 180-182.

65. Ефремов С.А. Проблемы выделения раннеголоценовых культур на Алтае // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. Т. 1. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. - С. 191-198.

66. Жилин М.Г., Костылева E.JL, Уткин А.В., Энговатова А.В. Мезолитические и неолитические культуры Верхнего Поволжья. М.: Наука, 2002. - 245 с.

67. Загорска И.А. Рыболовство и морской промысел в каменном веке на территории Латвии // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита-раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы.-Л.: Наука, 1991.-С. 39-64.

68. Заитов В.И. Характеристика каменных орудий поселения Ботай // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. Челябинск: Изд-во Башкирского ун-та, 1985. - С. 17-33.

69. Зайберт В.Ф. Неолит Северного Казахстана: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1979.-24 с.

70. Зайберт В.Ф. Поселение Ботай и задачи исследований энеолита Северного Казахстана // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. Челябинск: Изд-во Башкирского ун-та, 1985. - С. 3-17.

71. Зайберт В.Ф. Атбасарская культура. Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, 1992.-221 с.

72. Зайберт В.Ф. Энеолит Урало-Иртышского междуречья. Петропавловск: Наука, 1993.-244 с.

73. Зайберт В.Ф. Потемкина Т.М. К вопросу о мезолите лесостепной части Тоболо-Иртышского междуречья//СА. 1981, №3.-С. 107-129.

74. Зах В.А. К вопросу о боборыкинской культуре // Роль Тобольска в освоении Сибири: Тезисы конференции, посвященной 400-летию Тобольска. Тобольск, 1987.-С. 11-13.

75. Зах В.А. О культурной принадлежности неолитических памятников Присалаирья и Приобья // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ АлтГУ, 1988. - С. 35-37.

76. Зах В.А. Неолит и бронзовый век Присалаирья: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Кемерово, 1990. - 22 с.

77. Зах В.А. Эпоха бронзы Присалаирья. Новосибирск, 1997. - 131 с.

78. Зах В.А. К вопросу о происхождении обских угров (по данным археологии) // Обские Угры. Материалы II сибирского симпозиума: «Культурное наследие народов Западной сибири». Тобольск-Омск: Изд-во ОмГПУ, 2001. - С. 25-28.

79. Зах В.А. Эпоха неолита и раннего металла лесостепного Присалаирья и Приобья. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2003. - 168 с.

80. Зах В.А., Багашев А.Н. О сопряженности культурогенеза и рассообразования в формировании неолитического населения Западной Сибири // Сибирь в панораме тысячелетий. Т. 1. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. - С. 194-202.

81. Зяблин Л.П., Виноградов А.В. Неолитическое поселение Унюк на Енисее // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1991. - С. 109-121.

82. Иванов Г.Е. К археологической карте верховьев рек Касмалы и Барнаулки // Археология и этнография Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1982. С. 24-52.

83. Иванов Г.Е. Комплекс археологических памятников у пос. Шипуновка // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. Ч. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993.-С. 119-123.

84. Иванов Г.Е. Свод памятников истории и культуры Мамонтовского района (к 220-летию с. Мамонтово). Барнаул: Алтайский полиграфический комбинат, 2000. - 160 с.

85. Иванов Г.Е., Семнбратов В.П. Археологические памятники у с. Ребрихи // Охрана и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. IV. Ч. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993. - С. 111-114.

86. Иваньев JI.H. Фауна позвоночных животных из могильника Шумилиха // Бронзовый век Приангарья. Могильник Шумилиха. Иркутск, 1981. - С. 29-32.

87. Исаенко В.Ф. Древнее рыболовство в Полесье // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита-раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. Д.: Наука, 1991. - С. 96-106.

88. История Алтая. Ч. 1: Учебное пособие. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1995. -480 с.

89. История первобытного общества: Эпоха первобытной родовой общины. -М.: Наука, 1986.-574 с.

90. Калиева С.С., Логвин В.Н. Скотоводы Тургая в третьем тысячелетии до нашей эры. Кустанай, 1997. - 180 с.

91. Калинина И.В., Устинова Е.А. Технологическая классификация орнаментов неолитической-энеолитической керамики Уральского региона // АСГЭ. Вып. 30. СПб., 1990. - С. 7-19.

92. Кирюшин К.Ю. Культурно-хронологические комплексы поселения Тыткескень-2: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2004. -23 с.

93. Кирюшин Ю.Ф. Итоги и перспективы изучения памятников энеолита и бронзы Алтая // Проблемы древних культур Сибири. Новосибирск, 1985. -С.46-53.

94. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и ранняя и развитая бронза Верхнего и Среднего Приобья: Автореф. дис. . док. ист. наук. Новосибирск, 1986. 35 с.

95. Кирюшин Ю.Ф. Новые могильники ранней бронзы на Верхней Оби // Археологические исследования на Алтае. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1987. -С. 100-125.

96. Кирюшин Ю.Ф. Периодизация культур неолита и бронзы Верхнего и Среднего Приобья // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ АлтГУ, 1988. - С. 59-63.

97. Кирюшин Ю.Ф. Исследование энеолитических памятников лесостепного Алтая // Охрана и использование археологических памятников Алтая. Вып I. Барнаул, 1990. - С. 35-39.

98. Кирюшин Ю.Ф. О хронологии термина «энеолит» и его значении // Проблемы хронологии в археологии и истории. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1991.-С. 64-75.

99. Кирюшин Ю.Ф. Формирование типов хозяйства у населения Верхнего Приобья в эпоху энеолита // Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1997. С. 24-28.

100. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и Ранняя бронза юга Западной Сибири. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2002. 294 с.

101. Кирюшин Ю.Ф. Этнокультурная ситуация в Верхнем Приобье в эпоху энеолита и ранней бронзы // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2002а. - С. 5153.

102. Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Тишкин А.А. Погребальный обряд населения эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья (по материалам грунтового могильника Телеуцкий Взвоз-1) Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2003.-333 с.

103. Кирюшин Ю.Ф., Казаков А.А. Памятники археологии // Памятники истории и культуры юго-западных районов Алтайского края. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1996. - С. 215-224.

104. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин А.Ю. Проблемы формирования энеолитической культуры Верхнего Приобья // Четвертые исторические чтения памяти М.П. Грязнова. Омск, 1997. - С. 64-66.

105. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин А.Ю. Особенности погребального обряда и датировка большемысской энеолитической культуры // Актуальные вопросы истории Сибири: Научные чтения памяти проф. А.П. Бородавкина. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. - С. 254-261.

106. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю. Поздненеолитический горизонт поселения Тыткескень II // Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока: Матер. XXXII PACK. Томск: Изд-во ТГУ, 1992. - С. 28-30.

107. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю. Большемысский комплекс поселения Тыткескень-П // Культуры древних народов Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993. - С. 25-30.

108. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю. Новые находки эпохи позднего неолита не Средней Катуни // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. 4.1 -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993а. С. 80-84.

109. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю. К вопросу о кельтеминарском влиянии в эпоху неолита на Средней Катуни // Исторический опыт хозяйствования икультурного освоения Западной Сибири. Кн. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2003.-С. 75-81.

110. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю., Кунгурова Н.Ю. Хронологические комплексы поселения Тыткескень-И // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1991. - С . 23-28.

111. Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А. Памятники неолита и бронзы юго-западного Алтая. // Алтай в эпоху камня и раннего металла. Барнаул, 1985.-С. 73-117.

112. Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А., Шмидт А.В. Раннебронзовый комплекс поселения Гульбище // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2002. - С. 53-58.

113. Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров A.JI. Многослойное поселение Тыткескень 6 на Катуни // Археология Горного Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1994. -С. 111-123.

114. Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров A.JI. Проблемы каменного века бассейна р. Катунь // III годовая итоговая сессия института археологии и этнографии СО РАН. Т. I. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 1995. - С. 61-63.

115. Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров A.JL, Степанова Н.Ф. Археология Нижнетыткескенской пещеры-I (Алтай). Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1995. - 150 с.

116. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю. О результатах изучения каменной индустрии поселения Павловка I // Археология и этнография Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1984. - С. 25-40.

117. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю. Следы использования на каменных орудиях из погребений могильника на Старом Мусульманском кладбище // Погребальный обряд древних племен Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1996.-С. 5-10.

118. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., КадиковБ.Х. Древнейшие могильники северных предгорий Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2000. - 117 с.

119. Кирюшин Ю.Ф., Малолетко A.M., Тишкин А.А. Березовая лука поселение эпохи бронзы в Алейской степи. Т. 1. - Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2005. - 288 с.

120. Кирюшин Ю.Ф., Скубневский В.А. Предисловие // Памятники истории и культуры юго-западных районов Алтайского края. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1996.-С. 3-11.

121. Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин С.П. Памятники эпохи энеолита, ранней и развитой бронзы на территории Павловского района //

122. Павловский район: Очерки истории и культуры. Барнаул-Павловск, 2000.-С. 23-35.

123. Кирюшин Ю.Ф., Фролов Я.В., Шамшин А.Б. Археологическое изучение Павловского района // Павловский район: Очерки истории и культуры. -Барнаул-Павловск, 2000. С. 6-22.

124. Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б. Итоги археологического изучения памятников энеолита и бронзового века лесостепного и степного Алтая // Алтайский сборник. Вып. XV. Барнаул: Изд-во ВФК АО, 1992. -С.194-222.

125. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт А.В. Новое большемысское поселение -Камешок 1 // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. X. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1999. - С. 72-74.

126. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт А.В. Проблемы болыпемысской культуры в Верхнем Приобье // Проблемы изучения древней и средневековой истории. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001. - С. 28-39.

127. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт А.В. Каменная индустрия неолитического поселения Иня-III (Топтушка) // Исторический опыт хозяйствования и культурного освоения Западной Сибири. Кн. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2003.-С. 90-96.

128. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт А.В., Грушин С.П. Неолитический комплекс памятника Иня-3 // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. XII. Барнаул: Азбука, 2001. - С. 75-79.

129. Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири // МИА. № 9. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1949. - С. 1-385.

130. Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. М.: Изд-во АН СССР,1951.-642 с.

131. Клейн JI.C. Археологическая типология. Д.: Изд-во АН СССР, 1991. -448 с.

132. Клейн Л.С. Принципы археологии. СПб.: Бельведер, 2001. - 152 с.

133. Ковалева В.Т. Неолит Среднего Зауралья. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1989.-80 с.

134. Ковалева В.Т. Энеолит Среднего Зауралья: Андреевская культура. Препринт. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1995, - 62 с.

135. Ковалева В.Т. Зырянова С.Ю. Историография и дискуссионные проблемы боборыкинской культуры // ВАУ. Вып. 23. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1998.-С. 162-183.

136. Комарова М.Н. Томский могильник, памятник истории древних племен лесной полосы Западной Сибири // МИА. № 24. М.: Изд-во АН СССР,1952.-С. 7-50.

137. Комарова М.Н. Неолит Верхнего Приобья // КСИИМК. Вып. 64. М.: Наука, 1956.-С. 93-103.

138. Коробкова Г.Ф. Результаты изучения производственных функций каменных орудий из Усть-Нарыма // Новые методы в археологических исследованиях. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 215-233.

139. Коробкова Г.Ф. Орудия труда и хозяйство неолитических племен Средней Азии. МИА. № 158. - Д.: Наука, 1969. - 216 с.

140. Коробкова Г.Ф. Хозяйственные комплексы ранних земледельческо-скотоводческих обществ юга СССР. Д.: Наука, 1987. - 320с.

141. Косарев М.Ф. Хронология и культурная принадлежность ранних нижнетомских памятников // Памятники каменного и бронзового века Евразии.-М., 1964.-С. 157-166.

142. Косарев М.Ф. Бронзовый век Среднего Обь-Иртышья: Автореф. дис. . канд. ист. наук. -М., 1964а. 15 с.

143. Косарев М.Ф. Этно-культурные ареалы Западной Сибири в бронзовом веке // Из истории Сибири. Вып. 7. Томск: Изд-во ТГУ, 1973. - С. 65-77.

144. Косарев М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М.: Наука, 1974.-218 с.

145. Косарев М.Ф. К проблеме западно-сибирской общности // СА. 1974а, № З.-С. 3-13.

146. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М.: Наука, 1981.- 278 с.

147. Косарев М.Ф. Западная Сибирь в древности. М.: Наука, 1984. - 246 с.

148. Косарев М.Ф. Миграции и переходные историко-археологические эпохи // Смена культур и миграции в Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1987.-С. 4-6.

149. Косарев М.Ф. Древняя история Западной Сибири: человек и природная среда. М.: Наука, 1991. - 302 с.

150. Косарев М.Ф., Куйбышев А.В. Древние памятники Кулундинской степи // Из истории Сибири. Вып. 15. Томск: Изд-во ТГУ, 1974. - С. 86-94.

151. Коссинская JI.JI. О схемах развития северного неолита // Обские Угры. Материалы II сибирского симпозиума: «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск-Омск: Изд-во ОмГПУ, 2001. - С. 38-41.

152. Крупные хищники и копытные звери. М.: Лесная пром-сть, 1978. -295 с.

153. Куйбышев А.В. Древние стоянки Кулунды // КСИА. № 148. М., 1976. -С. 53-58.

154. Кулик Н.А., Постнов А.В., Анойкин А.А. О существовании у древнейшего населения Горного Алтая системы отбора сырья для изготовления каменных орудий // 300 лет горно-геологической службе

155. России: история горнорудного дела, геологическое строение и полезные ископаемые Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2000. - С. 16-20.

156. Кунгуров A.JI. Сергей Михайлович Сергеев // Алтайский сборник. Вып. 15.-Барнаул: Изд-во ВФК АО, 1992.-С. 177-184.

157. Кунгуров A.JI. Два погребения с могильника 1 МГК-1 // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. Вып. IV. Ч. II. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993.-С. 220-225.

158. Кунгуров A.JI. Палеолит и мезолит Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993.-89 с.

159. Кунгуров А.Л. Научная деятельность М.Д. Копытова // Алтайский сборник. Вып. XVI. Барнаул: Изд-во ВФК АО, 1995. - С. 270-281.

160. Кунгуров А.Л. Многослойное поселение Усть-Васиха2 на Верхнем Чумыше // Древние поселения Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. -С. 39-54.

161. Кунгуров А.Л. Палеолитические мастерские-каменоломни в Рудном Алтае // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. VII. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2001. - С. 303-308.

162. Кунгуров А.Л., Горбунов В.В. Случайные находки с Верхнего Чумыша (по материалам музея с. Победа) // Проблемы изучения древней и средневековой истории. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001. - С. 111-126.

163. Кунгуров АЛ., Онников А.В., Тишкин А.А. Каменная индустрия эпохи неолита с поселения Рубцовское// Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. - С. 58-63.

164. Кунгуров A.JI., Удодов B.C. Микролитические памятники Кулунды // Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993.-С. 4-9.

165. Кунгуров А.Д., Шмидт А.В. Новые памятники каменного века в Рудном Алтае // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Том VIII. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2002. - С. 115-120.

166. Кунгурова Н.Ю. Развитие каменной индустрии в неолите Юго-Западного Алтая // Археологические исследования на Алтае. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1987.-С. 55-66.

167. Кунгурова Н.Ю. Древнее поселение в устье Куюма // Материалы к изучению прошлого Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1992. - С. 3-22.

168. Кунгурова Н.Ю. Шлифованные ножи Верхнего Приобья // Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993. -С.30-33.

169. Кунгурова Н.Ю. Неолитические индустрии Катуни и озера Иткуль: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Барнаул, 1995. - 26 с.

170. Кунгурова Н.Ю. Охота неолитических обитателей Катуни // Известия лаборатории археологии. № 2. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1997. -С. 3-8.

171. Кунгурова Н.Ю. Технологические традиции населения большемысской культуры предгорной зоны Алтая // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. № 3. Горно-Алтайск, 1998. - С. 15-22.

172. Кунгурова Н.Ю. К вопросу о сосуществовании культур в неолите северных предгорий Алтая // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001. - С. 82-91.

173. Кунгурова Н.Ю. Материалы могильника Солонцы-5 (к проблеме этнокультурных связей носителей кузнецко-алтайской культуры) // Археология, этнография и антропология Евразии Новосибирск, 2003. -№2 (14).-С. 30-40.

174. Кунгурова Н.Ю. Могильник Солонцы-5. Культура погребенных неолита Алтая. Барнаул: Изд-во БЮИ МВД России, 2005. - 128 с.

175. Лаврушин Ю.А., Спиридонова Е.А. Результаты палеогеоморфологических исследований на стоянках неолита-бронзы в бассейне р. Самара // Моргунова Н.Л. Неолит и энеолит юга лесостепи Волго-Уральского междуречья. Оренбург, 1995. - С. 177-199.

176. Лузгин Б.Н. Геологическое доказательство местного происхождения каменного материала из археологических памятников северо-западных предгорий Алтая // Древние поселения Алтая. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998.-С. 55-60.

177. Лыжникова О.Г. Грунтовый могильник Фирсово-11 как археологический памятник и исторический источник // Дебют. Барнаул: Изд-во БГПУ, 1998.-С. 25-32.

178. Максименков Г.А. Критика некоторых современных представлений о неолите Западной Сибири // Известия лаборатории археологических исследований Кемеровского пединститута. Вып. 1. Кемерово: Кемеровское кн. изд-во, 1967.-С. 137-152.

179. Малолетко A.M. Палеогеография Предалтайской части Западной Сибири в мезозое и кайнозое. Томск: Изд-во ТГУ, 1972. - 230 с.

180. Маркин М.М., Фролов Я.В. Неолитический комплекс с поселений Крутиха-III и V (Усть-Пристан-ский район Алтайского края) // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. X. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1999. С. 68-71.

181. Марсадолов JI.C. Стоянка «Слюдянка» в Западном Алтае // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. IX. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. - С. 55-58.

182. Матюшин Г.Н. О наконечниках кельтеминарского типа на Урале // Памятники древнейшей истории Евразии. -М.: Наука, 1975. С. 143-151.

183. Матющенко В.И. Вопросы датировки томских неолитических памятников // Уч. зап. ТГУ № 35. Томск: Изд-во ТГУ, 1960. - С. 200-214.

184. Матющенко В.И. Неолит и бронзовый век в Бассейне р. Томи: Автореф. дис. канд. ист. наук. Томск, 1960а. - 15 с.

185. Матющенко В.И. Вопросы исторических связей племен Западной Сибири и Приуралья в эпоху неолита и бронзы // ВАУ. Вып. 1. Второе Уральское археологическое совещание. Свердловск, 1961.-С. 109-116.

186. Матющенко В.И. Новые находки в низовьях реки Томи // КСИА. № 84 -М., 1961а.-С. 131-132.

187. Матющенко В.И. Омская стонка // Уч. зап. ТГУ № 60. Томск: Изд-во ТГУ, 1966.-С. 200-214.

188. Матющенко В.И. О сложении Верхнеобской неолитической культуры // Материалы конференции «Этногенез народов Северной Азии». Вып.1. -Новосибирск, 1969. С. 60-61.

189. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). Неолитическое время в лесном и лесостепном Приобье (Верхнеобская неолитическая культура) // Из истории Сибири. Вып. 9. Томск: Изд-во ТГУ, 1973. - 147 с.

190. Матющенко В.И. Вновь о «неолите» и «энеолите» в Западной Сибири // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. - С. 9-11.

191. Матющенко В.И., Синнцына Г.В. Могильник у деревни Ростовка вблизи Омска. Томск: Изд-во ТГУ, 1988. - 136 с.

192. Могильников В.А. Археологические исследования на Верхнем Алее // Археология и краеведение Алтая. Барнаул, 1972. - С. 39-43.

193. Могильников В.А. Работа на Верхнем Алее // АО 1976 года. М.: Наука, 1977.-С. 224.

194. Могильников В.А. Локализация поселений эпохи бронзы на Верхнем Алее // Использование методов естественных и точных наук при изучении древней истории Западной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ АлтГУ, 1983.-С. 67-70.

195. Могильников В.А. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. IX. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. - С. 58-61.

196. Могильников В.А., Конников Б.А., Лунев В.Б., Медникова Э.М., ОттВ.В., Уманский А.П., ГагаеваА.С. Алейская экспедиция // АО 1972 года. М.: Наука, 1973. - С. 229-230.

197. Могильников В.А. «Случайные» находки из зоны Гилевского водохранилища // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. IX. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. - С. 58-61.

198. Молодин В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепной полосы Обь-Иртышского междуречья: Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 1975.

199. Молодин В.И. Кротовская культура и ее окружение // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. -Новосибирск, 1975а. С. 259-268.

200. Молодин В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. -Новосибирск: Наука, СО, 1977. 174 с.

201. Молодин В.И. Проблемы мезолита и неолита лесостепной зоны Обь-Иртышского междуречья // Археология Южной Сибири. Кемерово, 1985.-С. 3-17.

202. Молодин В.И. Еще раз о датировке Турочакской писаницы (некоторые проблемы хронологии и культурной принадлежности петроглифов Южной Сибири // Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993. - С. 4-25.

203. Молодин В.И. Неолитическое погребение на озере Иткуль и некоторые соображения по поводу погребальных комплексов данной эпохи в предгорьях и горах Алтая // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. - С. 36-57.

204. Молодин В.И. Памятник Сопка-2 на реке Оми (культурно-хронологический анализ погребальных комплексов эпохи неолита и раннего металла). Т. 1. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2001.-128 с.

205. Молодин В.И., Бобров В.В. Предисловие // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. - С. 3-8.

206. Моргунова H.J1. Неолит и энеолит юга лесостепи Волго-Уральского междуречья. Оренбург, 1995. - 222 с.

207. Мордкович В.Г., Гиляров A.M., Тишков А.А., Баландин С.А. Судьба степей. Новосибирск: Мангазия, 1997. - 208 с.

208. Мошинская В.И. О возможности этнической интерпретации археологических материалов // Из истории Сибири. Вып. 7. Томск: Изд-во ТГУ, 1973.-С. 3-11.

209. Неолит лесной полосы Восточной Европы (Антропология Сахтышских стоянок). М.: Научный мир, 1997. - 191 с.

210. Нужний Д.Ю. Об использовании острий и геометрических микролитов // Материалы каменного века на территории Украины. Киев, 1984. - С. 2336.

211. Окладников А.П. Неолитические памятники как источники по этнографии Сибири и Дальнего Востока // КСИИМК. Вып. 9. М.: Изд-во АН СССР, 1941.-С. 5-14.

212. Окладников А.П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. МИА. № 18. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950.-412 с.

213. Окладников А.П. Из истории этнических и культурных связей неолитических племен Среднего Енисея // СА. 1957, № 1. С. 26-55.

214. Окладников А.П. Неолит Сибири и Дальнего Востока // Каменный век на территории СССР. МИА. № 166. М.-Л.: Наука, 1970. - С. 172-193.

215. Окладников А.П., Адаменко О.М. Первая находка леваллуа-мустьерской пластины в среднеплейстоценовых отложениях Сибири // Четвертичный период Сибири. М., 1966. - С. 373-382.

216. Окладников А.П., Молодин В.И. Турочакская писаница (Алтай, долина р. Бия) // Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Наука, СО, 1978.-С. 11-21.

217. Онников А. Находки за рекой Алей // Местное время. 21 января, 1992, № 13.

218. Орлова Л.А. Голоцен Барабы (стратиграфия и радиоуглеродная хронология). Новосибирск: Наука, СО, 1990. - 128 с.

219. Орлова Л.А. Радиоуглеродное датирование археологических памятников Сибири и Дальнего Востока // Методы естественных наук в археологических реконструкциях. Ч. II. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1995. - С. 207-232.

220. Очерки истории Алтайского края. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1987. - 448 с.

221. Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 1. Кн. I. Поселения и жилища. Томск: Изд-во ТГУ, 1995. - 485 с.

222. Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 2. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во ТГУ, 1994. - 475 с.

223. Памятники истории и культуры Барнаула. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1983.- 144 с.

224. Памятники истории и культуры северо-западного Алтая. Барнаул, 1990. - 132 с.

225. Памятники истории и культуры юго-западных районов Алтайского края. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1996. - 255 с.

226. Панфилов А.Н. Многослойное поселение Серебрянка 1 в нижнем Приишимье. Препринт. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 1993. - 80 с.

227. Петров А.И. К вопросу о среднеиртышской неолитической культуре // Проблемы этнической истории тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1984. - С. 4-13.

228. Петров А.И. Периодизация и хронология памятников екатерининской культуры в Среднем Прииртышье // Источники по истории Западной Сибири (История и археология). Омск, 1987. - С. 4-20.

229. Плешаков А.А., Зайберт В.Ф. Рубящие орудия поселения Ботай // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. Челябинск: Изд-во Башкирского ун-та, 1985. - С. 48-59.

230. Полосьмак Н.В. Керамический комплекс поселения Крохалевка-4 // Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Изд-во Наука, СО, 1978.-С. 11-21.

231. Полосьмак Н.В., Чикишева Т.А., Балуева Т.С. Неолитические могильники Северной Барабы. Новосибирск: Наука, СО, 1989. - 104 с.

232. Римантене Р.К. Озерное рыболовство и морская охота в каменном веке Латвии // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. - Л.: Наука, ЛО, 1991.-С. 65-86.

233. Руденко С.И. Второй Пазырыкский курган: Результаты работ экспедиции ИИМК АН СССР в 1947 г. Предварительное сообщение. Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1948. - 64 с.

234. Руденко С.И. К древнейшей истории Горного Алтая: Горноалтайская экспедиция ИИМК АН СССР 1949 г. // ВИ. №2. 1950а. С. 155-159.

235. Рындина Н.В., Яхонтова Л.К. Медное шило из телль Магзалии (Итоги химико-технологического исследования) // Бадер Н.О. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. -М.: Наука, 1989. С. 302-313.

236. Сальников К.В. К вопросу о неолите Степного Зауралья // КСИИМК Вып. 47.-М.: Изд-во АН СССР, 1952.-С. 15-23.

237. Семенов Вл. А. Неолит и бронзовый век Тувы. СПб.: Изд-во ЛНИАО, 1992.- 152 с.

238. Семенов С.А. Изучение первобытной техники методом эксперимента // Новые методы в археологических исследованиях. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 191-214.

239. Семибратов В.П. Раннеголоценовые комплексы среднего течения реки Катунь: Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 2000. - 24 с.

240. Собольникова Т.Н. Поздненеолитическое поселение Канда в бассейне реки Конды // Сибирь в панораме тысячелетий. Т. 1. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. - С. 551-558.

241. Сосновский И.П. Редкие и исчезающие животные: По страницам Красной книги СССР. М.: Лесная пром-сть, 1987. - 367 с.

242. Станек В.Я. Иллюстрированная энциклопедия животных. Прага: Армия, 1986.-612 с.

243. Старков В.Ф. О месте памятников с волнисто-гребенчатой керамикой в неолите Зауралья // Из истории Сибири. Вып. 7. Томск: Изд-во ТГУ, 1973. —С. 12-19.

244. Старков В.Ф. Мезолит и неолит лесного Зауралья. М.: Наука, 1980. -219с.

245. Степанова Н.Ф. Керамика болынемысской культуры поселения Малый Дуган // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. VIII. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1997. - С. 113-116.

246. Тишкин, А.А. Различные случайные археологические находки в северозападных предгорьях Алтая // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. Ч. I. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1993. - С. 98-102.

247. Тишкин А.А. Поселение Рубцовское в пойме р. Алей // Изучение памятников археологии Алтайского края. Вып. V. Ч. II. Барнаул, 1995. -С. 30-35.

248. Толпеко И.В. Еще раз к вопросу о комплексном анализе каменного инвентаря // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. -Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. С. 64-66.

249. Третьяков В.П. Неолитические племена лесной зоны Восточной Европы. -Л.: Наука, 1990.-198 с.

250. Троицкая Т. Н., Молодин В.И., Соболев В.И. Археологическая карта Новосибирской области. Новосибирск: Наука, СО, 1980. - 184 с.

251. Уманский А.П. Итоги археологических исследований на территории Алтайского края за 50 лет Советской власти // Известия Алтайскогоотделения Географического общества СССР. Вып. 10. Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1969. - С. 84-98.

252. Уманский А.П. Археологические памятники урочища Раздумье // Археологические исследования на Алтае. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1987. -С. 81-99.

253. Уманский А.П., Клюкин Г.А. Археологические разведки в верховьях Алея // Археология и краеведение Алтая. Барнаул, 1972. - С. 37-39.

254. Формозов А.А. Могут ли служить орудия каменного века этническим признаком? // СА. 1957, № 4. С. 66-74.

255. Формозов А.А. Проблемы этнокультурной истории каменного века на территории европейской части СССР. М.: Наука, 1977. - 143 с.

256. Фосс М.Е. О терминах «неолит», «бронза», «культура» // КСИИМК. Вып. 29. М.: Изд-во АН СССР, 1949. - С. 33-47.

257. Хотинский Н.А. Голоцен Северной Евразии. М.: Наука, 1977. - 198 с.

258. Цетлин Ю.Б. Периодизация неолита Верхнего Поволжья. Методические проблемы. -М.: Изд-во Ин-та Археологии АН СССР, 1991. 195 с.

259. Чалая JI.A. Озерные стоянки Павлодарской области. Пеньки 1, 2 // Поиски и раскопки в Казахстане. Алма-Ата: Наука Казахской ССР, 1972. - С. 161-181.

260. Черников И. Особенности изготовления орудий эпохи палеолита на северо-западе Горного Алтая // Диалоги культур и цивилизаций. Тез. II науч. конф. молодых историков Сибири и Урала. Тобольск: Изд-во ИФ ТГПИ, 2000. - С. 68-69.

261. Чернецов В.Н. К вопросу о сложении уральского неолита // История, археология и этнография Средней Азии. М.: Наука, 1968. - С. 41-53.

262. Чернецов В.Н. Этно-культурные ареалы в лесной и субарктической зонах Евразии в эпоху неолита // Проблемы археологии Урала и Сибири. М.: Наука, 1973.-С. 10-17.

263. Черных Е.Н. Металлургические провинции и периодизация эпохи раннего металла на территории СССР // СА. 1978. № 4. С. 53-82.

264. Черных Е.Н., Кузьминых С.В. Древняя металлургия Северной Евразии (сейминско-турбинский феномен). М.: Наука, 1989. - 320 с.

265. Шаманаев А.В., Симонов А.В. Рыболовство населения ташковской культуры // ВАУ. Вып. 23. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1998. - С. 205215.

266. Шмидт А.В. Памятники большемысской культуры Барнаульского Приобья // Археология, палеоэкология и этнология Сибири и Дальнего Востока. Ч. 1. Иркутск, 1996. - С. 77-79.

267. Шмидт А.В. Древнейшие костяные наконечники стрел на Алтае // Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1997. - С. 28-32.

268. Шмидт А.В. Разведочные работы в районе протоки Заломная // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. X. -Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1999.-С. 127-131.

269. Шмидт А.В. Этнокультурная ситуация на Алтае в эпоху неолита // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. № 4. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999а. - С. 26-31.

270. Шмидт А.В. К вопросу о датировке материалов ирбинского типа // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Т. 1. Матер. XL РАЭСК. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000. -С. 109-111.

271. Шмидт А.В. Развитие рыболовных стерженьков на Алтае // Студент и научно-технический прогресс. Матер. XXXVIII МНСК. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000а. - С. 8-10.

272. Шмидт А.В. Неолитические-энеолитические материалы разведки В.Б. Бородаева и АЛ. Кунгурова с протоки Заломная 1977-1978 гг. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Вып. XI. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 20006. - С. 88-91.

273. Шмидт А.В. К проблеме «деградации» призматической техники расщепления в Горном Алтае // Историко-культурное наследие Северной

274. Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий (Матер. XLI РАЭСК). Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001. - С. 194-196.

275. Шмидт А.В. К проблеме формирования елунинской культуры // Гуманитарные исследования на пороге нового тысячелетия. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2001а. - С. 50-54.

276. Шмидт А.В. Анализ призматической техники расщепления поселения Рубцовское // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока: Матер. XLII РАЭСК. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2002. - С. 215-218.

277. Шмидт А.В. Палеоэкология как источник к решению проблемы заселения Степного Приобья в раннем голоцене // Источники по истории Западной Сибири. Сургут: Изд-во СурГПИ, 2003. - Ч.1.- С. 30-34.

278. Шмидт А.В. Демографические процессы на территории Приобского плато в неолите // Социально-демографические процессы на территории Западной Сибири (древность и средневековье). Кемерово: Изд-во КемГУ, 2003а.-С. 38-41.

279. Шмидт А.В. Рыболовство в неолите и энеолите на территории Приобского плато и Верхнеобской долины // Традиционные культуры и общества Северной Азии с древнейших времен до современности: Матер. XLIV РАЭСК. Кемерово: Изд-во КемГУ, 2004. - С. 131-133.

280. Шмидт А.В. Ирбинский тип памятников (историографический аспект проблемы) // Археология Южной Сибири: идеи, методы, открытия. -Красноярск, 2005. С. 260-262.

281. Шмидт А.В., Смирнова Л.Н. Неолитические материалы из Новичихинского краеведческого музея // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. 13. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2003.-С. 110-114.

282. Шмидт А.В., Смирнова Л.Н. Археологическая разведка в Новичихинском районе Алтайского края // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Вып. 13. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2003. - С. 115-119.

283. Шмыгун П.Е., Филиппов А.К. Нижний комплекс стоянок Курла // Материальная культура древнего населения Восточной Сибири. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1982. С. 15-24.

284. Шнирельман В.А. Возникновение производящего хозяйства. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1989. - 444 с.

285. Шорин А.Ф. Энеолитические культуры Урала и сопредельных территорий. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999. - 92 с.

286. Шорин А.Ф. Первые предварительные итоги изучения Кокшаровского холма (по материалам раскопок в 1995, 1997-1999 гг.) // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001.-С. 162-169.

287. Эверстов С.И. Рыболовство в Сибири. Каменный век. Новосибирск: Наука. СО, 1988.-144 с.

288. Энциклопедия Алтайского края. Т. 1. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1995. -368 с.

289. Янитс K.JI. Рыболовство и морской промысел на территории Эстонской ССР // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. - JL: Наука, JIO, 1991.-С. 25-38.1901. Архивные источники

290. Архив МАЭ ОмГУ. Фонд № 3. Документу № 53-64.

291. Алёхин Ю.П. Отчет об археологических исследованиях Юго-Западного отряда Алтайской археологической экспедиции летом 1982 года в Алтайском крае. Барнаул, 1983. - 112 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 38.

292. Алёхин Ю.П. Отчет об археологических исследованиях Юго-Западного отряда Алтайской археологической экспедиции летом 1983 года в Алтайском крае. Барнаул, 1984. - 146 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 47.

293. Грушин С.П. Отчет о полевых работах Угловского археологического отряда Алтайского государственного университета в октябре 1997 года. -Барнаул, 1998а. 22 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 173.

294. Грушин С.П. Отчет о полевых работах Угловского археологического отряда Алтайского государственного университета в сентябре 1998 года. Барнаул, 1999а. - 22 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 174.

295. Дашковский П.К. Отчет об археологической разведке Угловского археологического отряда Алтайского государственного университета в Угловском районе Алтайского края осенью 1999 года. Барнаул, 2000. -35 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 180.

296. Иванов Г.Е. Отчет об археологической разведке Западного отряда Алтайской археологической экспедиции, проведенной в 1981 году в Мамонтовском районе Алтайского края. Барнаул, 1982а. - 94 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 21.

297. Иванов Г.Е. Отчет об охранных раскопках и разведке, проведенных Мамонтовским отрядом Алтайской археологической экспедиции Алтайского государственного университета летом 1987 году в

298. Мамонтовском, Шипуновском и Новичихинском районах Алтайского края. Барнаул, 1987. - 94 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 93.

299. Иванов Г.Е. Отчет об археологической разведке Мамонтовского отряда Алтайской археологической экспедиции Алтайского государственногоф университета, проведенной летом 1986 году в Мамонтовском районе

300. Алтайского края. Барнаул, 1987а. - 64 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 94.

301. Иванов Г.Е. Отчет об археологических исследованиях Мамонтовского отряда Алтайской археологической экспедиции АГУ, проведенной летом 1986 году в Мамонтовском районе Алтайского края. Барнаул, 2000а. -94 с. // Архив МАЭА АлтГУ № 168.

302. Шамшин А.Б. Отчет об археологических исследованиях Тальменского и Западного отрядов Алтайской археологической экспедиции летом 1979года в Алтайском крае. Барнаул, 1979. - 100 с. // Архив МАЭА АлтГУ14.1. АлтГУ1. АСГЭ1. АО1. БГПУ1. ВАУ1. ВИ

303. ВФК АО ГАГУ ИИФиФ ИПОС СО РАН1. ИФ ТГПИ1. КемГУ1. КСИА1. КСИИМК1. КСП1. МПС-11. МИА1. МАЭА АлтГУ1. МАЭ ОмГУ1. МНСК1. НГУ1. НТП-11. ОмГПУ1. РА