автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Погребальная практика населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита

Полный текст автореферата диссертации по теме "Погребальная практика населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита"

На правах рукописи

Марочкин Алексей Геннадьевич

ПОГРЕБАЛЬНАЯ ПРАКТИКА НАСЕЛЕНИЯ ВЕРХНЕГО ПРИОБЬЯ ^ в ПЕРИОДЫ НЕОЛИТА И ЭНЕОЛИТА

(история изучения, структурный анализ и типология, проблемы культурно-хронологической интерпретации)

07.00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

10 АПР 2014

Кемерово — 2014

005546932

Работа выполнена в федеральном государственном бюджетном учреждении науки Институт экологии человека Сибирского отделения Российской академии наук

Научный руководитель

доктор исторических наук, профессор Бобров Владимир Васильевич Официальные оппоненты:

Мосин Вадим Сергеевич, доктор исторических наук, федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт истории и археологии Уральского отделения РАН, директор Южно-Уральского филиала Толпеко Ирина Васильевна, кандидат исторических наук, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского», доцент кафедры этнологии, антропологии, археологии и музееведения

Ведущая организация:

федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет»

Защита состоится «2.9 » ои-гх^ч 2014 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.088.08, созданного на базе федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет» (650043, Кемерово, ул. Красная, 6).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кемеровского государственного университета и на сайте http://www.kemsu.ru/pages/d08 dis

Автореферат разослан « 2.5" » ...цю^^та 2014 г. Ученый секретарь

диссертационного совета

Ермоленко Любовь Николаевна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Неолит и энеолит Верхнего Приобья, равно как и всей Западной Сибири, остаются недостаточно исследованными историко-культурными периодами, несмотря на большое количество введенных в научный оборот поселенческих и погребальных памятников [Бобров, Молодин, 1999]. Можно выделить несколько основных дискуссионных вопросов, связанных с изучением данных периодов: об особенностях процессов культурогенеза на данной территории в финале эпохи камня и в переходное к металлу время; о хронологической границе начала эпохи палеометалла; о критериях археологической периодизации неолитических и энеолитических древностей.

Нерешенность этих вопросов в полной мере проявляется при исследовании древнейших известных погребальных памятников региона, культурно-хронологическая атрибуция которых по-прежнему неоднозначна. Вместе с тем, материалы могильников представляют данные для археологической интерпретации погребальной обрядности населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита. В настоящее время назрела необходимость провести их анализ, исходя из современных подходов, концепций или теоретических положений.

Актуальность предпринятого автором исследования заключается в необходимости формирования нового знания об особенностях историко-культурных процессов в неолите и энеолите Верхнего Приобья, а также комплексного изучения погребальных памятников этих периодов для установления культурно-хронологической специфики погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья.

Объектом исследования являются древние историко-культурные процессы, протекавшие в лесостепной зоне Западной Сибири в неолите и в переходное время от эпохи камня к эпохе металла.

Предметом исследования выступают проблемы культурно-хронологической интерпретации типологического разнообразия погребаль-

ной практики древнего населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита.

Цель исследования - проследить историю развития археологических знаний о погребальной практике населения Верхнего Приобья периодов неолита и энеолита, выявить общие и локальные культурно-хронологические особенности погребальной практики на основе современных методологических и теоретических подходов.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

1. Анализ историографии неолита и энеолита Верхнего Приобья, в том числе работ по изучению погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья, для установления этапов развития научной мысли.

2. Анализ работ отечественных исследователей, посвященных погребальной обрядности, как социокультурному феномену и погребальному памятнику, как объекту формального и структурного анализа.

3. Формализация источников для создания базы данных по погребальным комплексам VI - IV тыс. до н. э. на территории Верхнего Приобья.

4. Выработка инструментальной схемы адаптированной для изучения комплексов неолита и энеолита на территории Верхнего Приобья.

5. Типология погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в периоды неолита - энеолита, выявление общих черт и локальной специф1гки.

6. Хронологический анализ типов погребальной практики и конкретных комплексов рассматриваемого массива, их эпохальная атрибуция и периодизация.

7. Историко-культурная интерпретация разнообразия проявлений погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита.

Хронологические рамки исследования охватывают периоды развитого и позднего неолита, а также переходное время от эпохи камня к эпохе палео-металла Западной Сибири. Основываясь на опубликованных данных радиоуглеродного датирования, а также исходя из современных представлений о хронологии неолита - энеолита Западной Сибири, временные границы исследования определяются в пределах конца VI - середины IV тыс. до н. э. Данный диапазон соответствует атлантическому и началу суббореального периода голоцена, согласно общепринятой периодизации [Ошибкина, 1996].

Территориальные рамки. В соответствии с современным территориально-административным делением в диссертационном исследовании рассмотрены территории Новосибирской, Томской, Кемеровской областей и Алтайского края.

Ареал исследуемых в диссертации погребальных памятников ограничен на юге Западной Сибири лесостепной и предтаежной зонами, с востока -отрогами Кузнецкого Алатау и течением Енисея, с юга - горными массивами Алтая и Кул ундин с кой степью, с севера - лесными пространствами таежного пояса и мощной системой болот Васюганья. Западные пределы маркируются ранними могильниками Новосибирского Приобья.

Источниковедческую базу исследования главным образом составили опубликованные материалы полевого и камерального изучения погребальных памятников. Использованы материалы некоторых полевых отчетов и прочей полевой документации (дневники, описи) из научно-отраслевого архива Отдела полевых исследований ИА РАН, архива Музея археологии и этнографии ТГУ, архива Томского краеведческого музея. Привлечены материалы музейных коллекций Музея археологии и этнографии Сибири ТГУ, Музея археологии, этнографии и экологии Сибири КемГУ. Всего рассмотрены материалы 32 погребальных памятников (свыше 150 погребений). Источниками историографического анализа послужили археологические исследования различного рода (тезисы конференций, статьи в научных сборниках,

монографии, разделы в справочно-тематических и учебно-методических изданиях, авторефераты диссертаций).

Степень изученности погребальной практики населения Верхнего Приобья характеризуется наличием ряда дискуссионных проблем культурной и хронологической интерпретации, отраженных в обширной историографии. До настоящего времени не была создана единая типология неолитических и энеолитических погребальных комплексов региона, что затрудняло их сравнительный анализ, периодизацию и культурную атрибуцию. Как следствие, несмотря на множество изученных комплексов, созданы локальные схемы культурно-хронологической динамики погребальной обрядности верхнеобского населения на рубеже эпох камня и палеометалла, не учитывающие региональной специфики источников.

Настоящее исследование выполнено с применением такого общенаучного метода, как историко-генетический. Использование этого метода было важно для интерпретации особенностей генезиса погребальной практики эпохи неолита-энеолита на территории Верхнего Приобья, установления его основных факторов (хронологического, культурного, исторического, территориального и т. д.).

В исследовании нашли примените специальные методы и подходы. В рамках комплексного подхода анализу археологических источников привлечены данные радиоуглеродного датирования, палеонатропологических, палинологических, трасологических исследований. Анализ историографии построен на применении проблемно-хронологического метода, позволившего выделить историографические этапы. Критика источников потребовала привлечения картографического, планиграфического, стратиграфического, срав-нителыю-тилологического методов, методов формализации данных и описательной статистики. Основным методом характеристики изучаемых археологических комплексов явился сравнительно-типологический. Хронологиче-

ский анализ выделенных типов погребальной практики и конкретных комплексов проведен на основе метода периодизации.

Научная новизна исследования'.

1. В соответствии с современным уровнем развития археологической науки обобщена и проанализирована история научного осмысления неолита и энеолита (раннего металла) Верхнего Приобья, в том числе проблем интерпретации погребальной практики древнего населения.

2. Создана типология погребальных комплексов неолита - энеолита Верхнего Приобья на основе формализованной базы данных. Выявлены общие и локальные черты погребальной практики древнего населения Верхнеобского региона в рассматриваемый период, создана авторская концепция их эпохально-хронологической и культурной интерпретации.

3. На археологических материалах Верхнего Приобья, с привлечением широкого круга аналогий из погребальных комплексов Северной Евразии, Западной и Восточной Сибири, предложена и аргументирована гипотеза о двух трансэпохальных (неолит - энеолит - ранняя бронза - развитая бронза) погребально-обрядовых провинциях (лесостепной и южнотаежной).

Практическая значимость. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы для подготовки справочно-тематических и обобщающих научных изданий, учебных пособий, учебных курсов, применяться в музейном деле. Некоторые результаты диссертационного исследования были привлечены при подготовке I тома «Истории Сибири».

Апробация работы. Результаты исследования изложены в докладах па студенческих и профессиональных конференциях в гг. Томск (2003, 2008, 2010, 2013), Кемерово (2004, 2006; 2013), Иркутск (2006, 2009), Красноярск (2005), в 15 научных статьях, в том числе в 5, опубликованных в рецензируемых изданиях.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, списка использованных источников и литературы, списка

сокращений, пяти приложений, включающих каталог структурных описаний, схемы и таблицы, карты, графики, графические иллюстрации.

Положения, выносимые на защиту:

1. На основании историографического анализа выделены четыре этапа в изучении проблем неолита и энеолита Верхнего Приобья, отражающих процесс формирования и развития основных методологических парадигм, синхронного возникновения и длительного сосуществования концептуально различающихся культурно-хронологических трактовок археологических комплексов конца VI — IV тыс. до н.э.

2. В результате сравнительного анализа погребальных комплексов конца VI - начала IV тыс. до н.э. выделены пять типологических групп захоронений и одна «атипичная» группа с экстраординарными признаками погребальной практики неолитического населения Верхнего Приобья. Доказана традиционность и консервативность погребальной практики в лесостепной зоне Верхнего Приобья, проявляющиеся в идентичности древнейших захоронений эпохи палеометалла (середина IV тыс. до н.э.) и неолитических погребений (по геоморфологическим признакам, виду погребальных сооружений и способу обращения с останками умерших).

3. Выявлена культурная специфика погребальной практики автохтонного населения Верхнего Приобья в период развитого неолита (конец VI -начало V тыс. до н.э.), и существенные признаки инокультурных влияний популяций севера Западной Сибири и Восточной Сибири на погребальную практику верхнеобского населения позднего неолита-энеолита (середина V -начало IV тыс. до н. э.). Выдвинуто положение о двух погребально-обрядовых провинциях в Западной Сибири на протяжении неолита - ранней бронзы, отличающихся кремацией на стороне (лесная зона) и ингумацией вытянуто на спине (лесостепная зона).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы диссертационного иссле-

дования, определены его предмет, объект, цели и задачи, охарактеризованы территориальные и хронологические рамки, источники, методологическая основа и методика изучения материалов, научная новизна работы, ее практическая значимость, апробация и структура.

Глава 1. Теоретические аспекты систематики погребальных комплексов. Общая характеристика источников исследования

1.1. Систематика погребальных комплексов. Содержание и соотношение базовых понятий

Выявляя и анализируя характерные черты погребальной обрядности и погребальной практики древнего населения, автор исходит из понимания детерминированности этих черт некой традицией, устойчивой во времени, но в то же время обнаруживающей динамику развития. Работы отечественных исследователей в области этнографии [Маркарян, 1981; Першиц, 1981] и археологии [Викторова, 1982; Ольховский, 1986; Клейн, 1991: Сидоров, 1993; Рындина, 2002; Жаронкип, 2003] отражают устоявшуюся трактовку традиции как некоего социкультурного опыта, передающегося от поколения к поколению в течение длительного времени. При этом традиция признается наиболее общим понятием; обычай - конкретным выражением традиции; обряд - конкретным действием, обусловленным обычаем. Интерпретируя погребальный комплекс как материальное воплощение погребальной обрядности древнего населения, автор использует понятие погребальная практика, введенное B.C. Ольховским [1986], подразумевая под этим совокупность реальных действий по совершению преднамеренного захоронения останков умершего человека.

В отечественной историографии преобладает отношение к погребальному памятнику как к сложному по составу элементов комплексу. Принято выделять несколько уровней погребального комплекса (погребение, группа погребений, могильник) и элементы собственно погребения (останки умершего человека, погребальное сооружение, погребальный инвентарь) [Леоно-

ва, Смирнов, 1976; Ольховский, 1986; Смирнов, 1985, 1997]. В совокупности с методом формализованного описания элементов погребального комплекса [Каменецкий, 1983, 1986] такой поход открывает возможности для структурного анализа в исследованиях, посвященных погребальной практике древнего и средневекового населения [Маркин, 2000; Корусенко, 2003; Гришин, 2004; Герман, 2007, и др.].

1.2. Схема структурно-аналитического описания погребальных комплексов периодов неолита и энеолита на территории Верхнего При-обья

Автором разработана инструментальная схема структурно-аналитического описания погребальных комплексов неолита и энеолита (раннего металла) юга Западной Сибири [Марочкин, 2013]. Грунтовый характер почти всех известных памятников, немногочисленность погребений в могильниках позволяют упростить схему, выделив всего два уровня.

Первый уровень представлен погребальным памятником (данный термин идентичен понятию могильник). Элементы-признаки: геоморфологическая приуроченность, количество погребений, организация пространства (планиграфия погребений, ориентировка относительно местного ориентира) на могильнике.

Определяя на данном уровне памятник в качестве единицы сравнения, автор подразумевает под ним однокультурный и одновременный комплекс. В случае, если на могильнике возможно выделить несколько разнокультурных или разновременных комплексов, каждый из них рассматривается как отдельный объект.

Второй уровень — погребение, характеризуется четырьмя элементами-признаками, при анализе, в свою очередь, образующими структуры.

1) Погребальное сооружение. В данной совокупности рассматриваются два конструктивных элемента: собственно могильное сооружение и дополнительные конструкции. Могильное сооружение, в таком случае, представляет

собой преднамеренно ограниченное пространство, непосредственно связанное с размещением останков человека и погребального инвентаря (яма). Под дополнительными конструкциями подразумеваются остатки каменных выкладок, срубов, берестяных обкладок и др. Характеристика данной совокупности раскрывается через такие признаки, как категория, форма в плане, размеры и пропорции.

2) Останки умершего человека. Данная совокупность включает несколько групп признаков: половозрастные характеристики погребенных людей; количество погребенных людей в одной могиле (одиночные, парные, групповые захоронения); формы посмертного обращения с человеческими останками, такие как трупоположение/ингумация (поза — вытянуто на спине без положения рук на газ (первый подвариант), вытянуто на спине с положением кистей на тазовую область (второй подвариант), скорчено на боку, вертикально; ориентировка относительно местных и глобальных ориентиров, степень анатомической целостности) или трупосожжение/кремация (полная кремация, частичная кремация, незначительная обожженность, кремация на месте, кремация на стороне).

3) Погребальный инвентарь. Определяя набор вещей, связанных с захоронением, как погребальный инвентарь, автор отказывается от используемого специалистами деления инвентаря на сопроводительный и сопутствующий. Погребальный инвентарь как элемент погребения характеризуется посредством нескольких независимых друг от друга смысловых блоков.

а) Наличие инвентаря и его количество в погребении (безынвентарные захоронения, погребения с «бедным» или «богатым» инвентарем). Помимо общего количества предметов, предлагается учитывать количество категорий предметного набора, представленных в погребении.

б) Типолого-морфологические характеристики инвентаря. Предусматривается систематика вещного набора по традиционным археологическим критериям: материал (камень, кость, керамика, металл и т. д.), предполагае-

мое функциональное предназначение (отходы производства, заготовки, орудия, посуда, украшения, предметы искусства), типологически обособленные виды изделий.

в) Признаки преднамеренной испорченности.

г) Контекст расположения предметов инвентаря в могиле относительно костяка, учитываемый в двухмерной системе координат, согласно вертикальному членению отделов человеческого тела (зона головы, зона груди, зона таза, зона бедер (до колена), нижняя зона конечностей (голени и стопы); и естественной оппозиции «право <-* лево» (сторона определятся относительно погребенного человека, т. е. «зеркально» относительно наблюдателя).

При отсутствии костяка в могиле планиграфия инвентаря учитывается относительно условных секторов могилы - северного, центрального и южного.

4) Дополнительная структура - следы обрядовых действий, имеющие вещественные признаки, но не входящие в набор инвентаря (остатки минеральных и органических красителей, следы воздействия огня на погребальное сооружение).

Исходя из разработанной схемы структурного анализа предпринята процедура формализации данных по 161 признаку.

1.3. Общая характеристика корпуса источников

Источниками для данного исследования являются материалы 32 погребальных памятников (более 150 захоронений), представленные в научных публикациях и архивных материалах.

Томско-Нарымское Приобье: могильники Томский [Комарова, 1952; Косарев, 1974], Самусьский [Матющенко, 1960, 1961, 1973; Косарев, 1974; Зах, 2003], Старое мусульманское кладбище [Дульзон, 1955, 1956а, 19566, 1958; Косарев, 1974; Кирюшин, 1974]; Иштанский [Матющенко, 1985], Бату-ринское погребение [Матвеев, 1979; Зах, 2003].

Кузнецко-Салапрская горная область: Тамбарское погребение [Бобров, 1984; Барабанов, Боброва, Горелов и др., 1996; http://museum. kemsu. ru/kol79. html], могильники Яйский [Матющенко, 1963; Зах, 2003], Кузнецкий [Чернышев, 1953; Зах, 2003], Васьковский [Бородкин, 1967; 1972; 1976; Молодин, 1977, 1992; Аникович, 1969; Bobrov, 1988 и др.]; Лебеди 2 [Бобров, 1982; Во-brov, 1988], Лебеди 3 и Трекино [Бобров, 1990], Заречное 1/1 и Заречное 1/2 [Зах, 2003].

Новосибирское Приобъе: могильники Крутиха 5/1 и Крутиха 5/2 [Молодин, 1977], Ордынское 1е/1 и Ордынское 1е/2 [Молодин, 1977; Зах, 2003], Усть-Алеус [Молодин, 1977; Зах, 2003], Почта 1 [Молодин, Бородовский, Троицкая, 1996].

Барнаульское Приобъе: могильники Чудацкая Гора [Грязнов, 1930; Шмидт, 20056; Кирюшин, 2002], Усть-Алейка [Шмидт, 1996; 2005], погребение у с. Фоминское [Тишкин, 1993]; Тузовские бугры 1 [Абдулганеев, Кирюшин, Пугачев, Шмидт, 2000; Кирюшин, Кирюшин, Шмидт, Кузмешсин, Абдулганеев, 2011; Кирюшин, Кирюшин, Шмидт, Абдулганеев, 2012], Ново-алтайск-Развилка [Кирюшин, Волков, 2006]. Костенкова Избушка [Кирюшин, Кунгурова, Кадиков, 2000; Кирюшин, 2002]; Фирсово 11 [Лыжникова, 1990], Большой Мыс/Иткуль [Кирюшин, Кунгурова, Кадиков, 2000; Молодин, 1999].

Северные предгорья Алтая и Горный Алтай: могильники Усть-Иша [Кирюшин, Кунгурова, Кадиков, 2000]; Солонцы 5 [Кунгурова, Чикишева 2002; Кунгурова, 2003, 2005], погребение в пешере Каминной [Маркин, 2000], погребение в Нижнетыткескенской пещере [Кирюшин, Кунгуров, Степанова, 1995].

В территориально репрезентативной выборке, включившей древнейшие погребальные комплексы всех ландшафтно-географических районов Верхнего Приобья, содержится информация об особенностях геоморфологии и планиграфии могильников, специфике обращения с останками умерших

людей, погребальных сооружениях, основных категориях сопроводительного инвентаря и дополнительных структур.

Глава 2. Проблемы неолита и переходпого времени от эпохи камня к эпохе палеометалла Верхнего Приобья в отечественной историографии

Глава включает три раздела, два из которых посвящены анализу историографии общих проблем изучения неолита и энеолита (раннего металла) Верхнего Приобья, а один — анализу историографии погребальной практики неолитического и энеолитического населения данного региона.

2.1. Неолит и раниий металл Верхнего Приобья: истоки научного осмысления

В разделе произведен историографический анализ работ отечественных исследователей за период с 1950-х гг. но начало 1970-х тт., посвященных общим проблемам неолита и энеолита (раннего металла) Верхнего Приобья, Выделены два этапа развития научной мысли:

I этап (первая половина 1950-х гг.): формирование гипотезы о самостоятельной неолитической культуре [Комарова, 1952], первая периодизация неолита [Комарова, 1956] и обоснование критериев раннебронзовой атрибуции керамических комплексов из могильников Томского Приобья [Чернецов, Мошинская, Талицкая 1953]. Логическим завершением этого научного этапа стало создание предпосылок для одновременного возникновения двух взаимоисключающих культурно-хронологических трактовок концепций неолита и раннего металла рассматриваемого региона.

II этап (вторая половина 1950-х — начало 1970-х гг.): формирование концепции Верхнеобской неолитической культуры (ВНК) и ее периодизация [Матющенко, 1960, 1969, 1973], концепции новокусковской культуры энео-лита-ранней бронзы [Косарев, 1964, 1974], и гипотезы о наличии в Верхнем Приобье неолитических памятников восточносибирского облика [Аникович, 1969]. Итогом данного историографического этапа стало формирование двух противоположных культурно-хронологических концепций, основанных на

едином эмпирическом материале. Это, а также появление новых гипотез о культурно-хронологической атрибуции комплексов, основаЕШЫх на кардинальном увеличении корпуса источников, во многом предопределило специфику дальнейшего изучения неолита и раннего металла Верхней Оби.

2.2. Культурно-хронологические концепции неолита и раннего металла Верхнего Приобья в отечественной историографии 1970-х - начала 2010-х гг.

В данном разделе автором рассмотрены проблемы генезиса современного научного знания о неолите и энеолите Верхнего Приобья. В результате анализа специальной литературы были выявлены следующие два этапа развития научной мысли, логично продолжающих тенденции 1950-х - начала 1970-х гг.

Ш этап (вторая половина 1970-х — первая половина 1980-х гг.): формирование концепции о двух линиях культурного развития в неолите и в период раннего металла на территории Верхнего Приобья, одна из которых прослеживает эволюционную динамику местного Верхнеобского культурного массива (завьяловского, кипринского, ирбинского), а вторая — взаимодействие популяций юго-востока Верхней Оби восточносибирским неолитическим населением (кузнецко-алтайская культура) [Молодил, 1975, 1977, 1985; Окладников, Молодин, 1978].

IV этап (вторая половина 1980-х — начало 2010-х гг.): дискуссии о культурно-типологическом содержании ранних этапов ВНК [Зах, 1988, 2003; Петров, 1994; Косарев, 1996; Бобров, 1998] и установлении эпохальной принадлежности болыиемысской культуры [Кирюшин, 1986, 2002 и др.; Молодин, 1999; Кунгурова, 2005 и др., Бобров, 1997, 2010].

Подводя итоги, автор констатирует наличие нескольких линий научной преемственности, уходящих истоками в начало 1950-х гг. Положительная роль этой преемственности в том, что она позволила аккумулировать опыт нескольких поколений исследователей. В то же время, зафиксирован уни-

кальный феномен длительного сосуществования взаимоисключающих точек зрения, базирующихся на разных подходах к трактовке одного и того же эмпирического материала. В настоящее время по-прежнему актуальна полемика об исторических критериях перехода к палеометаллу и их археологических индикаторах. До сих пор дискутируется эпохальная атрибуция целой свиты культурных типов и культур (кипринский, ирбинский, новокусковский, игре-ковсхий типы, болыпемысская культура). Нет ясности в соотношении завья-ловского и изылинского типов, болыпемысской и кузнецко-алтайской культур. Ситуацию осложняет то, что при нерешенности традиционных вопросов, в том числе теоретического характера, на современном этапе начинает формироваться блок новых проблем (выделение раннего неолита, новых культур или культурных типов), решение которых требует источникового и методологического фундамента.

2.3. Погребальная практика населения Верхнего Приобья в период неолита и переходного времени от эпохи камня к эпохе п сиг с омет алл а: историографический обзор гипотез эпохальной динамики

Погребальная практика неолитического населения Верхнего Приобья, как правило, рассматривалась в специальных разделах научных публикаций, посвященных культурно-хронологической интерпретации неолитических древностей [Маткяценко, 1960, 1973; Молодин. 1977; ВоЬгоу, 1988]. Специальные работы по данной тематике отсутствуют, за исключением публикаций материалов отдельных могильников Горного Алтая и его северных предгорий [Маркин, 2000; Кирюшин, Кунгурова, Кадиков, 2000; Кунгурова, 2005]. Опыт структурного анализа погребальной практики неолитического населения северных районов Верхнего Приобья предпринят в работе А.И. Петрова [1994], не учитывающей специфику большинства комплексов лесостепной зоны. Установлена характерность грунтовых захоронений, преобладание ингумации тел умерших в вытянутом положении, включение в наборы

сопроводительного инвентаря предметов орудийного набора, искусства и украшений.

Аналитический обзор научных публикаций свидетельствует о наличии двух основных точек зрения на характер эпохальных изменений в погребальной практике населения Верхнего Приобья в переходное время от неолита к ранней бронзе. Первая предполагает типологическую эволюцию обряда в рамках соблюдения общего канона (погребальный компонент большемыс-ской культуры) [Кирюшин, 1986, 2002; Кирюшин Ю.Ф, Кирюшин К.Ю., 1998; Кирюшин, Кунгурова, Кадиков, 2000]. Согласно второй точке зрения, в ходе эпохальных изменений произошла кардинальная смека погребального канона, в т. ч. смена практики ингумации на практику полной или частичной кремации на стороне (ирбинско-новокусковкие погребальные комплексы) [Косарев, 1974; Петров, 1994; Зах, 2003; Кирюшин, 2004]. Автор констатирует, что степень изученности погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в период неолита и переходного времени от эпохи камня к эпохе палеометалла остается недостаточной и характеризуется отсутствием обобщающих исследований. Две предложенные ранее схемы эпохальной динамики погребальных традиций имеют ряд недостаточно аргументированных аспектов.

Глава 3. Структурно-типологическая характеристика погребальных комплексов неолита-энеолита Верхнего Приобья

Данная глава содержит три раздела, посвященных структурно-аналитическому описанию погребальных комплексов и типологии погребальной практики неолитического и энеолитического населения Верхнего Приобья.

3.1. Структурная характеристика и типологическая группировка древнейших погребальных комплексов без археологических признаков металла в сопроводительном инвентаре

В данном разделе на основании анализа распределения структурных признаков выделяются 5 типологических групп погребальных комплексов.

Типологическая группа № 1 — бескерамические погребения Новосибирского Приобья и Кузнецко-Салаирской горной области (могильники Крутиха 5/1, Усть-Алеус, Ордынское 1е/1, Яйский, Васьковский, Лебеди 2, Лебеди 3, Трекино, Тамбарское погребение). Общими признаками группы выступают: захоронения на специально отведенных местах; размещение могильников на мысовидных участках берега проточных водоемов; рядная организация захоронений, их грунтовый характер; абсолютное доминирование ингумации тел умерших в вытянутом положении на спине; отсутствие собственно детских (младше В лет) погребений; формирование наборов сопроводительного инвентаря из предметов прижизненной деятельности; наличие в инвентаре большого количества предметов из кости; погребение умерших в прижизненной одежде с украшениями из зубов животных и перламутра; применение в погребальном обряде охры. Важное значение для культурно-хронологической диагностики группы имеют такие специфичные предметы инвентаря, как биконические наконечники шигирского типа, предметы костяной мелкой пластики, шлифованные ножи с вогнутым лезвием.

В рамках типологической группы №1 выделены две подгруппы, имеющие набор локальных признаков:

Первая подгруппа (могильники Крутиха 5/1, Усть-Алеус, Ордынское 1е/1, Яйский) характеризуется исключительно индивидуальными захоронениями, совершенными по способу ингумации на спине (только первый под-вариант), а также единственным случаем «вертикальной» ингумации; относительной неустойчивостью пространственной ориентировки костяков (следование глобальным ориентирам ограничивало размещение костяков головой в диапазоне СЗ — СВ, тогда как зависимость от местного ориентира (реки) не выражена). Погребальный инвентарь характеризуется несерийностью набо-

ров орудий на разных комплексах. Встречается условное оружие (наконечник копья) в захоронениях женщин.

Вторая подгруппа: могильники Кузнецкий, Васьковский, Лебеди 2, Лебеди 3, Трекино, Тамбарское погребение. Характеризуется редкой практикой парных захоронений взрослых людей, устойчивой системой пространственной ориентировки останков (головой на СВ, ногами вниз по течению реки или перпендикулярно ему), отсутствием безынвентарных погребений, наличием в сопроводительном наборе специфичных предметов (костяных челноков и основ вкладышевых ножей, крупных каменных клинков), зависимостью инвентарного набора от половой принадлежности погребенного («мужские» и «женские» наборы). Редко встречаются в погребениях данной подгруппы необычная ориентировка погребений подростков, могильные ямы без человеческих останков, предварительная обработка могильной ямы огнем. В одном захоронении рассматриваемой подгруппы найдена керамика (Лебеди 2)-

Типологическая группа N° 2 — бескерамические погребения Барнульско-го Приобья (могильники Большой Мыс/Иткуль, Тузовские Бугры 1, Фирсово II, Костенкова Избушка, Чудацкая Гора, погребение у с. Фоминское). Отличительные особенности: погребения в грунтовых ямах в специальном месте; размещение могильников на сезонных островах вблизи озерных водоемов или на мысовидных берегах рек; большое количество (до 18) погребений на могильнике; парные и групповые захоронения; преобладание захоронений взрослых мужчин и женщин и крайне редкие индивидуальные захоронениями детей; многорядное расположение могил; доминирование ингумашга тел умерших на спине в вытянутом положении (с преобладанием подварианта «ноги стянуты - кисти рук помещены на таз») при наличии редких исключений (скорченное вертикальное, вытянуто на боку); многоэтапные («вторичные») захоронения женщин, почти обязательное размещение умерших головой на СВ; малое количество инвентаря в захоронениях и наличие безынвен-

тарных могил; зависимость сопроводительного набора от половой принадлежности умершего; формирование сопроводительного набора из прижизненных орудий; многочисленность украшений из зубов различных животных без просверленных сквозных отверстий. Сопроводительный инвентарь имеет неолитический облик и характеризуется несерийным характером набора, небольшим количеством предметов из кости, преобладанием предметов из камня. Важными признаками для археологической интерпретации комплексов является наличие в сопроводительном инвентаре биконических костяных наконечников стрел, основ однолезвийных вкладышевых ножей, «утюжков», шлифованных ножей с вогнутым лезвием и др.

Типологическая группа Лг° 3 - бескерамические погребения Горного Алтая и его северных предгорий (Усть-Иша, Солонцы 5, погребение в пещере Каминной). Характеризуется: грунтовыми захоронениями как в специальных местах-могильниках, так и преднамеренно одиночных; размещением погребений на мысах при слиянии рек или в пещерах; организацией могил в один или два ряда; отсутствием грунтовых захоронений детей; редкостью дополнительных элементов погребального сооружения (каменные обкладки); ин-гумацией, совершенной двумя способами: вытянуто на спине (два подвари-анта) и скорчено на левом боку; практикой многоэтапного («вторичного») погребения, иногда фиксируемой для большинства захоронений на памятнике; устойчивым сочетанием ориентировки относительно местных топографических ориентиров (ногами вниз по течению реки) и ориентировки по сторонам света (мужчины - головой на СВ, женщины - головой на В); наличием безынвентарных захоронений и могил с чрезвычайно многочисленным инвентарем; использованием специального Погребального костюка; формированием сопроводительного набора из прижизненного инвентаря; половозрастной дифференциацией сопроводительных наборов («мужской» статус крупных клинков-бифасов и топоров-тесел, «женский» статус орудий хозяйственно-бытового функционала). Облик предметов сопроводительного набо-

ра выражено неолитический и характеризуется такими предметами, как скребки, каменные наконечники стрел, стерженьки рыболовных крючков, топоры-тесла, крупные и малые клинки-бифасы, двухлезвийные вкладыше-вые кинжалы, костяные игольники. Отличительными признаками данной типологической группы являются разнообразные «лепестковые» украшения из кости, в том числе своеобразные рыбковидные и восьмерковидные нашивки. Зафиксированы случаи эпизодического применения охры для посыпки костяков.

Типологическая группа № 4 - погребения с кипринско-ирбинско-новокусковской керамикой (могильники Ордынское 1е/2, Крутиха 5/2, заречное 1/2, Старое мусульманское кладбище/1, Самусьский в лесостепных районах Новосибирского Приобья и Восточного Присалаирья, лесных районах Томского Приобья). Для этой группы свойственны: преднамеренные захоронения в специальных местах-могильниках; грунтовый характер погребальных сооружений; наличие з структуре могильников потребепий взрослых и детей; преимущественная практика индивидуальных захоронений (за исключением редких случаев парных и групповых захоронений; большое количество погребений на могильнике и их организацией в один ряд; сочетание ин-гумации тел умерших в вытянутом положении на спине (без положения рук на таз), и частичной кремации на стороне (преимущественно, в северных лесных районах); выраженная вариативность ориентации костяков относительно сторон света; сочетание в структуре комплексов безынвентарных погребений и могил с инвентарем; зависимость количества инвентаря от обращения с останками (безынвентарные могилы чаще содержат остатки кремаций); погребение людей в прижизггенных костюмах, украшенных нашивками из зубов животных (важный признак - наличие сквозного просверленного отверстия в корневом отделе зуба). В состав сопроводительного инвентаря входит керамическая посуда кипринско-ирбинско-новокусковского облика и преимущественно каменные орудия неолитического облика — отщепы, ножевидные

пластины, скребки, шлифованные ножи с вогнутым лезвием, топоры-тесла, наконечники стрел, короткие клинки-бифасы и др. Особенными предметами погребального инвентаря являются небольшие скульптурные изображения медведей. Зафиксированы случаи эпизодического применения охры для посыпки дна могильных ям.

Типологическая группа N° 5 - погребения с керамикой игрековского типа (могильники Томский, Старое мусульманское кладбище/1, Иштанский, погребение на Батурипском острове в лесных районах Томского Приобья). Для данной группы характерны: преднамеренные погребения в специальных местах-могильниках; геоморфологическая привязка некрополей к высоким мысовидным участкам речного берега; грунтовый характер могильных ям; предпочтительная ориентация могильных ям перпендикулярно реке; почти абсолютное доминирование кремации на стороне, как основного способа обращения с останками; отсутствие безынвентарных захоронений; большое количество каменных орудий при отсутствии орудий из кости и украшений; обязательное наличие в могилах керамических сосудов игрековского типа. Каменный орудийный набор имеет неолитический характер — отщепы, пластины, отбойники, топоры-тесла, иволистные наконечники стрел; листовидные клинки-бифасы, абразивы различной формы. Прослежена практика преднамеренной порчи острых предметов инвентаря.

В различных районах Верхнего Приобья выделены так называемые атипичные захоронения: Усть-Алейка (Барнаульское Приобье), Нижнетытке-скенская пещера 1 (Горный Алтай), женское погребение могильника Заречное 1 (Восточное Присалаирье). Все три захоронения одиночные. Они отличаются от +ерри"гг>рйалыга бййзких комплексов спецификой ингумацйй (вертикальное расположение костяка или максимальное нарушение его анатомической целостности). Инвентарный набор может быть как чрезвычайно многочисленным (Усть-Алейка, НТП-1), так и незначительным по количеству входящих в него предметов (Заречное 1/1). В одном случае он содержал

предметы — атрибуты шаманских практик (НТП-1). По всей видимости, единой группы данные комплексы не образуют, и, скорее всего, различаются семантикой.

3.2. Древнейшие погребения с археологическими признаками металла в Верхнем Приобье

Достоверные археологические признаки металла зафиксированы только в частично разрушенных погребениях могильников Новоалтайск-Развилка и Почта 1 (лесостепные районы Барнаульского и Новосибирского Приобья). По основным характеристикам (ингумация на спине в вытянутом положении, грунтовый характер и пр.) эти памятники типологически близки неолитическим комплексам лесостепных районов Верхнего Приобья. За исключением признаков металла (следы обработки металлическим ножом на костяном игольнике, окислы от небольших предметов), сопроводительный инвентарь этих захоронений не может выступать достоверным индикатором культурно-хронологической принадлежности. Керамика в захоронениях отсутствует. Территориальная взаимная удаленность комплексов и отсутствие выраженной специфики элементов погребальной практики не позволяют объединить их в рамках отдельной типологической группы.

В заключительной части главы констатируется, что для всех рассматриваемых в диссертации погребальных комплексов характерны практика захоронения в специальных местах, геоморфологическая приуроченность к мысовидным берегам, простые формы погребальных сооружений (грунтовые ямы без надземных конструкций). Древнейшие погребальные комплексы на территории Верхнего Приобья, разделенные на несколько типологических групп, могут быть объединены в два типологических массива, один из которых связан с различными вариантами практики ингумации, а второй — с практикой полной или частичной кремации на стороне. Внутри массивов типологическая группировка комплексов обусловлена различиями всех признаков погребального комплекса, но особенно типолого-морфологической спе-

цификой сопроводительного инвентаря. Внутри типологических групп отдельные памятники демонстрируют наличие частных признаков.

Глава 4. Проблемы культурно-хронологической интерпретации погребальной практики населения Верхнего Прнобья в неолите и переходном времени от эпохи камня к эпохе палеометалла

Глава состоит из трех разделов, посвященных анализу хронологии и культурной принадлежности выявленных типологических групп погребальных комплексов.

4.1. Хронологический анализ, эпохальная атрибуция и периодизация погребальных комплексов неолита и энеолита Верхнего Приобья

В горной и лесостепной зоне Верхнего Приобья (предгорный и горный Алтай, Барнаульское Приобье, Новосибирское Приобье, Кузнецкая котловина) древнейший «пласт» (абсолютный возраст установлен в пределах первой половины V — началом IV тыс. до н. э.) составляют могильники Большой Мыс/Иткуль, Усть-Иша, Кузнецкий, погребение в пещере Каминной (типологические группы №№1-3), погребение в Нижнетыткескенской пещере (атипичное захоронение). Согласно современным представлениям об абсолютной хронологии неолита и ранней бронзы Западной Сибири, этот период следует рассматривать, как финал неолита - начало раннего металла [Молодин, 2001]. Отсутствие достоверных археологических признаков металла в погребениях этих могильников позволяет считать данные комплексы неолитическими и рассматривать их как опорные памятники для типологической хронологии остального массива древнейших захоронений региона.

Самостоятельное значение приобретает проблема периодизации неолитических погребальных комплексов Верхнего Приобья, особенно в свете внутренней Дифференциации типологической группы №1. Наиболее древним компонентом типологической группы №1 следует считать первую подгруппу (могильники Яйский, Ордынское 1е/1, Крутиха 5/1, Заречное 1/1). По аналогии с древнейшими погребальными комплексами Барабы - Сопка 2/1 и Корчуган,

они могут быть датированы концом VI тыс. до н. э. [Молодиц, 2001; Марченко, 2009]. Первая и вторая подгруппы неолитических могильников типологической группы № 1 маркируют два разных этапа развития сообществ Новосибирского Приобъя и Кузнецко-Салаирской горной области (КСГО) в периоды развитого и позднего неолига, отражая при этом их возможную генетическую связь и наличие признаков инокультурного влияния. К периоду развитого неолита, по всей видимости, относятся могильники типологической группы №2.

Могильники па севере Верхнеобской лесостепи и лесных районов Томского Приобья с керамикой киприиско-ирбинско-новокусковского массивов (типологическая группа №4: Крутиха 5/2, Ордынское 1е/2, Заречное 1/2, Са-мусьский), опираясь на немногочисленные радиоуглеродные даты, следует датировать концом V — началом IV тыс. до н. э. и синхронизировать с неолитическими могильниками южных районов. Учитывая дискуссионный характер хронологического соотношения киприно-ирбино, а также приведенные аргументы о синстадиальности ирбинских комплексов Верхнего Приобья с гребенчато-ямочными комплексами раннего металла Барабинской лесостепи [Моло-дин, 1977], эпохальную атрибуцию этого культурного массива следует обозначить сложным термином поздний неолит-энеолит.

Могильники лесных районах Томского Приобья с игрековской керамикой (типологическая группа №5: Томский, Старое Мусульманское кладбище, Иштанский, погребение на Батуринском острове) необходимо рассматривать не в составе игрековского этапа ранней бронзы новокусковской культуры, а в рамках игрековской культурной общности позднего неолита и начала энеолита (раннего металла), датирующейся V тыс. до н. э., что подтверждается данными радиоуглеродного анализа [Кирюшин, 1988, 2004; Синицына, 2008]. На современном этапе изучения следует считать эти комплексы поздненеолитическими ввиду отсутствия археологических критериев для их эпохального «омоложения».

Наиболее поздними комплексами в массиве древнейших погребальных памятников Верхнеобского региона нужно признать могильники Новоалтайск-Развилка и Почта 1, в инвентаре которых есть достоверные археологические признаки металла. Эти комплексы отнесены автором к энеолиту или началу ранней бронзы и по результатам радиоуглеродного анализа материалов могильника Новоалтайск-Развилка датированы серединой IV тыс. до н. э. Не исключено, что к этому времени относятся и некоторые из ирбинских комплексов.

4.2. Культурная интерпретация неолитических погребальных комплексов Верхнего Приобья: вариативность погребальной практики как индикатор древних историко-культурных процессов

В лесостепной зоне Барнаульско-Новосибирского Приобья, Восточного Присалаирья и КСГО выявлен массив захоронений, маркирующих погребальную практику автохтонного неолитического населения с характерными чертами западносибирского неолита в материальной культуре. С точки зрения культурной атрибуции типологическая группа №1 (первая подгруппа) отражает погребальную практику населения раннего этапа ВНК (завьяловского - изылин-ского). Дать четкую культурную атрибуцию могильников типологической группы № 2 не представляется возможным и на этом этапе следует ограничиться констатацией их типологического статуса.

Могильники типологических групп № 1 Гвторая подгруппа") и №3 отражают изменения в погребальной практике неолитического населения лесостепных районов Верхнего Приобья, явившиеся следствием культурного взаимодействия с мигрантами из Циркумбайкальского региона. При этом могильники Кузнецкой котловины демонстрируют большее число автохтонных признаков, чем комплексы Предгорного и Горного Алтая, что позволяет предположить два сценария этого взаимодействия. Исходя из совпадения ареала данных двух групп с территорией распространения поселений так называемой «болыцемысской» культуры, автор придерживается гипотезы В.В. Боброва

[1997, 1998, 2010] об их принадлежности к одному культурному образованию, но отказывается от названия болынемысская. Учитывая типологические различия между алтайскими и кузнецкими комплексами, автор предлагает на данном этапе их изучения вернуться к термину кузнецко-алтайская культура.

Комплекс кнпринско-ирбинско-новокусковских захоронений ("типологическая группа № 4) идентифицируется по наличию в погребальном сопроводительном инвентаре характерной керамики. На этом же основании определена достаточно очевидная культурная атрибуция пгрековских погребальных комплексов (типологическая группа А-»: 5). Как следует интерпретировать культурную специфику погребальной практики этих синхронных групп? По мнению автора, погребальная практика игрековских комплексов, характеризующаяся почти полным доминированием трупосожжения на стороне как основного способа обращения с останками умерших, маркирует один из вариантов погребальной обрядности неолитического населения лесных районов Западной Сибири. В таком случае, биритуальный характер кипринско-ирбинско-новокусковских могильников можно трактовать как индикатор культурного взаимодействия автохтонных лесостепных верхнеобских популяций и населения северных таежных районов Западной Сибири. Изменения в погребальной практике кипринско-ирбинско-новокусковского населения по сравнению с местными бескерамическими погребальныма комплексами, безусловно, имеют хронологическую динамику, но отражают не абстрактную эпохальную изменчивость, что предполагалось В. А. Захом [2003], а являются следствием длительных процессов межкультурного взаимодействия, начало которых уходит, по меньшей мере, в период позднего неолита. Возможно, кроме практики кремации на стороне, был заимствован также обычай размещения в могилах керамической посуды.

В целом, для популяций Верхнего Приобья в периоды неолита и позднего характерно мозаичное смешение культурных ареалов в зонах контактов на их перифериях, что создавало объективные условия для непоередственно-

го взаимодействия. По всей видимости, это отразилось в погребальной практике древнего населения в виде заимствований некоторых ее элементов.

4.3. Погребально-обрядовые провинции Западной Сибири в периоды неолита и ранней бронзы: к вопросу о традиционной тенденции погребальной практики

Автором диссертации предложена рабочая гипотеза о существовании в периоды неолита и ранней бронзы в лесостепных и лесных районах Западной Сибири двух обрядовых парадигм, нашедших отражение в погребальной практике древнего населения. Исследуемые комплексы неолита-энеолита Верхнего Приобья в полной мере отражают специфику установленной обрядовой дифференциации, представляя в рамках рассматриваемого региона модель сосуществования и взаимодействия носителей этих двух парадигм.

Одна из этих парадигм связана с традицией грунтовых захоронений по способу ингумации, с преимущественным размещением костяков в вытянутом положении на спине. Маркирующие ее погребальные комплексы территориально связаны с южными лесостепными районами Западной Сибири и формируют I (первую) погребально-обрядовую провинцию. В Верхнем При-обье к ней относятся погребальные комплексы неолита и позднего неолита-энеолита типологических групп №№ 1-4 (лесостепные комплексы с трупо-положением). Вторая обрядовая парадигма характеризуется практикой грунтовых захоронений с предварительной кремацией останков умершего человека, совершаемой в специальных местах вне погребения. Индикатором данной парадигмы выступают комплексы позднего неолита-энеолита и ранней бронзы лесной и таежной зоны Западной Сибири, территориально представляющие II (вторую) погребально-ббрядовую провинцию, В Верхнем Приобье к ней относятся погребальные комплексы неолита и позднего неолита-энеолита типолох'ической 1руппы № 4 (биритуалыше могильники лесной зоны) и типологической группы № 5.

Территориально данные провинции могут частично или полностью не совпадать с ареалами других культурных признаков. Примером тому служит принадлежность к разным погребально-обрядовым провинциям лесных и лесостепных могильников игрековской культурно-исторической общности. Комплексы позднего неолита-энеолита кипринско-ирбинско-новокусковского культурного массива, по всей видимости, отражают процессы взаимодействия носителей этих двух парадигм, свидетельствуя об относительно изменчивых границах между ними. В Новосибирско-Томском При-обье маркером таких взаимодействий выступают биритуальные кипринско-ирбинско-новокз'сковские комплексы типа Самусьского могильника или могильника Заречное 1/2. В других районах севера Западной Сибири о них могут свидетельствовать такие могильники с ингумацией, как Леуши XIV, Геологическое III, Старые Покачи 5. 1. [Кокшаров, 2009]. Длительное сосуществование провинций гипотетически может быть объяснено протеканием процессов межкультурного взаимодействия между древними популяциями преимущественно в рамках той или иной ландшафтной зоны.

В заключении изложены основные выводы диссертационного исследования.

1. По результатам анализа публикаций за период с 1950-х гг. по настоящее время выделены четыре историографических этапа научного осмысления неолита и энеолита (раннего металла) Верхнего Приобья, а также установлен факт сосуществования двух линий научной преемственности. Представители одной из них отдавали приоритет принципам археологической периодизации (работы М.Н. Комаровой, В.И. Матющенко, В.И. Молодина, В.В. Боброва, В.А. Заха, Н.Ю. Кунгуровой и др.). Сторонники другой стремились обосновать экономическую и социокультурную специфику переходного времени от эпохи камня к эпохе палеометалла (работы В.Н. Чернецова, М.Ф. Косарева, Ю.Ф. Кирюшина, К.Ю. Кирюшина, и др.).

2. Выделены 5 типологических групп погребений, обусловленных территориально, и отражающих культурно-хронологическую динамику развития погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в конце VI — начале IV тыс. до н.э. Наряду с типологическими группами, определены атипичные погребения периода неолита с признаками экстраординарной погре-бапьной практики (могильник Усть-Алейка и погребение в Нижнетыткескен-ской пещере).

3. Установлены древнейшие на территории лесостепного Верхнего Приобья погребальные комплексы палеометалла (могильники Новоалтайск-Развилка и Почта 1 - середина IV тыс. до н.э.), не образующие отдельную типологическую и территориальную группу, но отражающие устойчивость «неолитической» погребальной практики в условиях эпохальных трансформаций материальной культуры.

4. Аргументирована гипотеза о ландшафтно-территориальной локализации в неолите и ранней бронзе Западной Сибири двух погребальных практик обращения с останками умерших - кремации на стороне (лесная зона) и ингумации вытянуто на спине (лесостепная зона), что подтверждается сравнительным анализом лесостепных и лесных погребальных комплексов Верхнего Приобья.

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Основные положения диссертации изложены в 15 авторских публикациях, общим объемом 9,65 п. л., в том числе автора 6,9 п. л.

Публикации в периодических изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных жу'рналов и изданий, в которых долзгспы быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук

1. Бобров, В.В. Поселение боборыкинской культуры Автодром 2/2 (северозападные районы Барабинской лесостепи) [Текст] / В. В. Бобров, А.Г. Ма-рочкин, АЛО. Юракова // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2012 (электронный журнал). № 3. С. 4-13. (1,4 п. л., в том числе автора 0,5 п. л.).

2. Бобров, В.В. Боборыкинский комплекс из Барабы: проблема исторической интерпретации [Текст] / В.В. Бобров, А.Г. Марочкин // Вестник Томского государственного университета. История. 2013. № 3 (23). С. 211-215. (1 п. л., в том числе автора 0,5 п. л.).

3. Марочкин, А.Г. К вопросу о «погребальном компоненте» болъшемысской ■»неолитической культуры [Текст] / А.Г. Марочкин // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2009. Т. 8. №

3.С. 121-129. (0,8 п. л.).

4. Марочкин, А.Г. Неолит и ранний металл Верхнего Приобья: истоки научного осмысления [Текст] / А.Г. Марочкин // Вестник Томского государственного педагогического университета. № 7 (135). С. 96-100. (0,5 п. л.).

5. Марочкин, А.Г. Культурно-хронологические концепции неолита и раннего металла Верхнего Приобья в отечественной историографии 1970-х - начала 2010-х годов [Текст] / А.Г. Марочкин // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2013. № 7 (135). С. 84-90. (0,85 п. л.).

Статьи, опубликованные в других научных изданиях

6. Бобров, В.В. Хроностратиграфия неолитических комплексов поселения Автодром-2 [Текст] / В.В. Бобров, А.Г. Марочкин // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. 2011. Т. XVII. № 1. С. 14-19. (0,5 п.л., в том числе автора 0,25 п. л.).

7. Бобров, В.В. Неолит Барабы [Текст] / В.В. Бобров, А.Г. Марочкин // Материалы научной сессии ИЭЧ СО РАН 2012 года. Кемерово, 2012. С. 63-67 (1,4 п. л., в том числе автора 0,7 п. л.).

8. Молодин, В.И. Исследование поселения кротовской культуры Венгерово-2 и открытие неолитического могильника Венгерово-2А [Текст] / В.И. Молодин, Л.Н. Мыльникова, М.С. Нестерова, К.А. Борзых, А.Г. Марочкин // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. 2011. Т. XVII. № 1. С. 199-205. (0,5 п. л., в том числе автора 0,1 п. л.).

9. Марочкин, А.Г. Погребения эпохи неолита юга Западной Сибири (типологические особенности) [Текст] / А.Г. Марочкин // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем: материалы Всероссийской (с междунар. участием) 43-й археологе—этнографической конференции молодых ученых (1—3 апр. 2003 г., г. Томск). Томск: Изд-во Томского ун-та, 2003. С. 117-118.(0,3 п. л.).

10. Марочкин, А.Г. Нехоторые аспекты погребального обряда неолитического населения юга Западной Сибири [Текст] / А.Г. Марочкин // Традиционные культуры и общества Северной Азии с древнейших времен до современности: Материалы ХЫУ Региональной (с международным участием) археоло-го-этнографической конференции студентов и молодых ученых. Кемерово, 2004. С. 96-98. (0,4 п. л.).

11. Марочкин, А. Г. Погребальная обрядность неолита-энеолита юга Западной Сибири в отечественной историографии [Текст] / А. Г. Марочкин// Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий: материалы Х1ЛЧ Региональной (II Всероссийской) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых, посвященной 160-летию со дня рождения И.Т. Савенкова и 110-летию со дня рождения В.И, Громова. Т; 1. Красноярск: КГПУ Им, В.П. Астафьева, 2006. С. 54-57. (0,3 п. л.).

12. Марочкин, А.Г. К проблеме культурной принадлежности неолитических могильников Кузнецкой котловины и лесостепного Алтая / А.Г. Марочкин [Текст] // Время и культура в археолого-этнографических исследованиях

древних и современных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий: Материалы Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск: Аграф-Пресс, 2008. С. 145-149. (0,5 п. л.).

13. Марочкин, А.Г. Погребальные памятники эпохи энеолита в западносибирской лесостепи: основные подходы к выделению (историография вопроса) [Текст] / А.Г. Марочкин // Вузовская научная археология и этнология Северной Азии. Иркутская школа 1918—1937 гг.: Материалы всероссийского семинара, посвященного 125-летию Бернгарда Эдуардовича Петри, Иркутск, 3-6 мая 2009 г. Иркутск: Амтера, 2009. С. 148-152. (0,4 п. л.).

14. Марочкин, А.Г. Первые материалы эпохи неолита на юге Нижнего При-томья [Текст] / А.Г. Марочкин // Историко-культурное наследие Кузбасса. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011. Вып. 3. С. 71-77. (0,5 п. л.).

15. Марочкин, А.Г. Схема структурно-аналитического описания погребальных комплексов неолита — энеолита Верхнего Приобья [Текст] / А.Г. Марочкин // Материалы итоговой сессии ИЭЧ СО РАН 2013 года. Кемерово, 2013. С. 178-184. (0,3 п. л.).

Подписано в печать 20.03.2014. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать ризография. Усл. печ. л. 1,5

Тираж 100 экз. Заказ №315. Типография ООО РЖ «Радуга». 650004, Кемерово, ул. Соборная, 6

Текст диссертации на тему "Погребальная практика населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита"

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт экологии человека Сибирского отделения Российской академии наук

На правах рукописи

04201455125

Марочкин Алексей Геннадьевич

ПОГРЕБАЛЬНАЯ ПРАКТИКА НАСЕЛЕНИЯ ВЕРХНЕГО ПРИОБЬЯ В ПЕРИОДЫ НЕОЛИТА И ЭНЕОЛИТА (история изучения, структурный анализ и типология, проблемы культурно-хронологической интерпретации)

07.00.06 - Археология

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор В.В. Бобров

Кемерово -2014

Оглавление

Введение......................................................................................4

Глава 1. Теоретические аспекты археологической систематики погребальных комплексов. Общая характеристика источников исследования................18

1.1. Систематика погребальных комплексов. Содержание и соотношение базовых понятий...........................................................................18

1.2. Схема структурно-аналитического описания погребальных комплексов периодов неолита и энеолита на территории Верхнего Приобья................24

1.3. Общая характеристика корпуса источников....................................37

Глава 2. Проблемы неолита и переходного времени от эпохи камня к эпохе палеометалла Верхнего Приобья в отечественной историографии............43

2.1. Неолит и ранний металл Верхнего Приобья: истоки научного осмысления................................................................................43

2.2. Культурно-хронологические концепции неолита и раннего металла Верхнего Приобья в отечественной историографии 1970-х-

начала 2010 гг.............................................................................53

2.3. Погребальная практика населения Верхнего Приобья в периоды неолита и переходное время от эпохи камня к эпохе палеометалла:

историографический обзор гипотез об эпохальной динамике..................67

Глава 3. Структурно-типологическая характеристика погребальных комплексов неолита-энеолита Верхнего Приобья.................................78

3.1. Структурная характеристика и типологическая группировка древнейших погребальных комплексов без археологических признаков металла в сопроводительном инвентаре..........................................................78

3.2. Древнейшие погребения с археологическими признаками металла в

Верхнем Приобье.......................................................................123

Глава 4. Проблемы культурно-хронологической интерпретации погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в период неолита и переходного времени от эпохи камня к эпохе палеометалла..................132

4.1. Хронологический анализ, эпохальная атрибуция и периодизация древнейших погребальных комплексов Верхнего Приобья...................132

4.2. Культурная интерпретация неолитических погребальных комплексов Верхнего Приобья: вариативность погребальной практики как индикатор древних историко-культурных процессов. ........................................149

4.3. Погребально-обрядовые провинции Западной Сибири в периоды неолита и ранней бронзы: к вопросу о традиционной тенденции погребальной

практики..................................................................................161

Заключение..............................................................................170

Список использованных литературы, архивных материалов и электронных

ресурсов...................................................................................175

Список сокращений....................................................................205

Введение

Идентичность каждой человеческой общности во многом определяется наличием определенных поведенческих стереотипов, специфичных только для неё. Традиция, обряд, ритуал, как экстракт специфичного поведения, органично сочетающиеся и включенные во все сферы жизнедеятельности, зачастую рассматриваются в качестве основных объектов этнографии традиционных обществ. Для археолога, к сожалению, большая часть из всего спектра традиционных обрядовых особенностей изучаемых им общностей остается неизвестной. В тоже время методы археологии позволяют фиксировать определенные проявления одного из основных обрядов перехода человека в качественно новое состояние - погребального обряда. Это предопределило особое внимание археологической науки к погребальным памятникам, стремление превратить их в источник по изучению мировоззрения, социального устройства и особенностей культурогенеза древнего населения. В настоящее время в западносибирской археологии сложилась диспропорция между довольно значительным количеством исследованных неолитических и энеолитических памятников и уровнем их археологической интерпретации. Общепринятым является мнение о крайне слабой изученности неолита и времени перехода к металлу в лесостепных районах Западной Сибири [Молодин, Бобров, 1999]. Дискуссионный характер изложенной проблематики нашел отражение в материалах двух специальных совещаний: «Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири» (Кемерово, 1999 год) и «Проблемы изучения неолита Западной Сибири» (Тюмень, 2000 год), а также большого количества монографий и статей в других сборниках.

Исходя из обзора литературы, можно выделить несколько ключевых дискуссионных вопросов, касающихся обозначенной проблемы:

Какова хронологическая граница начала эпохи металла?

Каковы особенности процессов культурогенеза на данной территории в финале эпохи камня и в переходное к металлу время?

Какие критерии необходимо положить в основу периодизации имеющегося материала (в том числе и в эпохальном плане)?

Перечисленные проблемы в полной мере проявляются при изучении древнейших известных погребальных памятников региона, культурно-хронологическая атрибуция многих из которых по-прежнему неоднозначна. Вместе с тем, материалы могильников представляют данные для археологического изучения культурно-хронологической специфике погребальной обрядности населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита. В настоящее время назрела необходимость провести их анализ, исходя из современных подходов, концепций или теоретических положений.

Необходимость получения нового знания о специфике историко-культурных процессов в неолите Западной Сибири, и в особенности на стыке эпох камня и палеометалла, определяет актуальность настоящего исследования. Обобщение опыта предшественников и систематика накопленных эмпирических данных, как одно из направлений исследования, соответствуют современным тенденциям в отечественной археологической науке.

Объектом исследования являются древние историко-культурные процессы, протекавшие в лесостепной зоне Западной Сибири в неолите и в переходное время от эпохи камня к эпохе металла.

Предметом исследования выступают проблемы культурно-хронологической интерпретации типологического разнообразия погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита.

Цель исследования — проследить историю развития знаний о погребальной практике населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита, выявить общие, локальные и хронологические особенности погребальной практики на основе современных методологических и теоретических подходов.

Для достижения поставленной цели в исследовании решаются следующие задачи:

Для достижения поставленной цели в исследовании решаются следующие задачи:

1) Анализ историографии неолита и энеолита Верхнего Приобья, в том числе историографии погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья с применением проблемно-хронологического метода, для установления этапов развития научной мысли.

2) Анализ работ отечественных исследователей, посвященных погребальной обрядности, как социокультурному феномену и погребальному памятнику, как объекту формального и структурного анализа.

3) Общая характеристика источников. Создание формализованной базы данных по погребальным комплексам VI - IV тыс. до н. э. на территории Верхнего Приобья.

4) Выработка инструментальной схемы и осуществление структурного анализа погребальных памятников, адаптированной для изучения комплексов неолита и энеолита на территории Верхнего Приобья.

5) Типология погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в периоды неолита - энеолита, выявление общих черт и локальной специфики.

6) Хронологический анализ выделенных типов погребальной практики и конкретных комплексов, входящих в рассматриваемый массив, их эпохальная атрибуция и периодизация.

7) Историко-культурная интерпретация разнообразия проявлений погребальной практики древнего населения Верхнего Приобья в периоды неолита и энеолита.

Хронологические рамки исследования охватывают развитый и поздний неолит региона, а также период энеолита (раннего металла). На настоящий момент накоплено довольно большое количество дат, полученных радиоуглеродным методом для древнейших погребальных комплексов юга

Западной Сибири (Приложение 4). Современное состояние метода предполагает дендропоправки к конвекционному определению возраста образца (так называемая процедура калибровки) [Черных, Черных, 2005. С. 9 — 42]. Все даты, приведенные в данном разделе, указаны с учетом калиброванных значений.

Имеющиеся радиоуглеродные датировки для древнейших погребений Верхнеобского региона и Горного Алтая собраны воедино и опубликованы Н. Ю. Кунгуровой в виде сводной таблицы [2005. С. 57]. Она отмечает приуроченность серии датированных погребений к началу или первой половине IV тыс. до н. э. [Там же. С. 54 - 55]. Эта датировка противоречит калиброванным значениям для погребений Солонцы 5, определяющим их возраст началом-первой половиной V тыс. до н. э. На это противоречие указывает Ж. В. Марченко [2009. С. 143]. Приведенные в монографии Н. Ю. Кунгуровой радиоуглеродные даты были откалиброваны нами с использованием программы OxCal 4. 1. (при ±2 сигма) [с 14. arch. ох. ас. ик]. Результатом калибровки является синхронизация всех датированных погребений с первой половиной V тыс. до н. э. (Приложение 4. График 2).

Рассматриваемый отрезок времени синхронен атлантическому периоду и началу суббореального периода голоцена, согласно его общепринятой периодизации [Археология. Неолит Северной Евразии, 1996. С. 10].

Территориальные рамки, краткая физико-географическая и палеогеографическая характеристики района исследования. В соответствии с современными границами территориально-административного деления в диссертационном исследовании рассмотрены территории Новосибирской, Томской, Кемеровской областей и Алтайского края Российской Федерации.

География распространения исследуемых в диссертации погребальных памятников ограничена лесостепным и предтаежным югом Западной Сибири [Винокуров, Цимбалей, Красноярова, 2005]. Обозначенный регион с востока ограничен отрогами Кузнецкого Алатау и течением Енисея, с юга - горными

массивами Алтая и Кулундинской степью, а с севера - лесными пространствами таёжного пояса и мощной системой болот Васюганья (Приложение 3. Карта 1). Наиболее западными из исследуемых памятников являются ранние могильники Новосибирского Приобья.

В ландшафтно-гидрографическом плане этот регион неоднороден, и в научной литературе существуют устойчивые названия для его отдельных районов, основанные на географических и административных принципах деления: Обь-Иртышское междуречье, Верхнее Приобье, Барнаульско-Бийское Приобье, Новосибирское Приобье, Томско-Нарымское Приобье, Кузнецко-Салаирская горная область и др.

Условно эту область можно обозначить как Верхнее Приобье - бассейн р. Обь от места слияния рр. Бии и Катуни и до места впадения в неё р. Томь, с разветвленной системой притоков разного порядка (рр. Томь, Чумыш, Бердь, Иня и др. ). Данная область характеризуется сочетанием нескольких ландшафтных зон: равнинно-лесостепного Новосибирско-Барнаульского Приобья, северных предгорий Алтайской горной системы, Кузнецко-Салаирской горной области и южно-таежного Томско-Нарымского Приобья.

В изучаемый хронологический период (позднеатлантическая и суббореальная климатические фазы) исследуемая территория имела ботанико-географическую зональность, схожую с современной. Определенные особенности (например, максимальная для голоцена примесь широколиственных пород в лесных массивах) связаны с более теплым и влажным климатом [Неолит Северной Евразии, 1996. С. 14]. Так, например в начале атлантического периода 8300± 140 л. н. впервые за весь голоцен на территории Новосибирской области появляется вяз [Васильев, Николаев, Орлова, Петрин, 2002]. В настоящее время широколиственные в близлежащих районах отсутствуют. Из древесных господствует береза, по долинам рек растут ель и пихта, из травянистых преобладают злаки, резко увеличивается количество осок. Около 6650± 85 л. н. в Новосибирском районе впервые в голоцене появились березово-сосновые леса. Климат стал

влажнее и прохладнее, чем в настоящее время. К концу атлантического периода наступает похолодание, в результате чего 5530±210 л. н. (оз. Чаны), 5490± 40 л. н. (Каякское займище) широко распространились кустарниковые березы [Там же]. Согласно результатам специальных исследований, основанным на палинологических данных, за последние 8000 лет в развитии растительности Западносибирской лесостепи прослеживаются несколько этапов [Хазина, 2003]. С атлантическим и началом суббореального периодами связан I этап, для которого характерны березовая лесостепь с примесью сосны, на плакорах полынно-злаковые ассоциации и теплый, умеренно-влажный климат [Там же].

В то же время необходимо подчеркнуть относительную стабильность южной границы лесной зоны, пусть и при значительных колебаниях полярной границы леса [Неолит Северной Евразии, 1996. С. 14]. Данные палинологии подтверждают, что в течение среднего-позднего голоцена границы ландшафтных зон существенно не менялись, изменения происходили внутри зон на уровне растительных формаций [Хазина, 2003]. Таким образом, обозначив в качестве региона исследования Верхнее Приобье, мы определяем данный тип ландшафта (лесостепь и южную окраину лесной зоны) как наиболее характерный для природной среды обитания неолитического и энеолитического населения этой территории. Согласно устоявшимся представлениям, имеет место ландшафтно-географическая обусловленность различных культурно-хозяйственных типов (КХТ) [Чебоксаров, Чебоксарова, 1985; Итс, 1991]. Следовательно, неолитическо-энеолитические сообщества юга Западной Сибири принадлежат особой культурно-хозяйственной системе, отличной от КХТ таежной (северной) и степной (южной) ландшафтных зон.

Палеоантропологическая характеристика юга Западной Сибири. Обзор современного знания о расогенетической принадлежности древних популяций юга Западной Сибири эпохи неолита-энеолита свидетельствует о том, что среди неолитических серий юга региона палеоантропологическими

методами дифференцируются две большие группы: первая представлена материалами неолитических могильников Барабинской лесостепи, вторая включает краниологические серии неолита-энеолита Верхней Оби и Кузнецкой котловины [Молодин, Новиков, Чикишева, 1999].

Установлено, что антропологический тип неолитического населения Прииртышья и Барабинской лесостепи по ряду морфологических характеристик тяготеет к антропологическим вариантам древнего населения лесных районов Восточной Европы и Зауралья и, возможно, «является особым вариантом неолитической расы лесной полосы Северной Евразии, сложившейся в области, географически промежуточной между зоной обитания «настоящих» монголоидов и европеоидов [Полосьмак, Чикишева, Балуева, 1989. С. 80]. Определенное сходство с барабинскими сериями демонстрируют краниологические материалы эпохи раннего энеолита южного Зауралья [Хохлов, Нечвалода, 2002. С. 200]. Исключение составляют палеоантропологические находки могильника Корчуган, демонстрирующие ряд принципиальных отличий от материалов Сопки 2 и Протоки и имеющие наибольшую выраженность расового компонента палеосибирского типа. Таким образом, территориально близкий могильникам Протока и Сопка 2 могильник Корчуган содержит захоронения людей, близких по антропологическим показателям популяциям Усть-Иши и Большого Мыса [Молодин, Новиков, Чикишева, 1999. С. 86 - 87]. Это позволяет ставить проблему локальных антропологических связей в кругу неолитических культур Западной Сибири [Там же. С. 87].

Краниологические серии неолита-энеолита Верхней Оби и Кузнецкой котловины изучены В. А. Дремовым, который соотнес их с большой палеосибирской расой, включавшей население Прибайкалья и Забайкалья. Для серий Усть-Иши и Большого Мыса (северные предгорья Алтая) зафиксировано смягчение палеосибирских черт за счет включения европеоидного компонента восточно-средиземноморского расового типа [Дремов, 1997. С. 47]. У населения Барнаульско-Бийского Приобья и

Кузнецкой котловины черты палеосибирской расы еще более сглажены, с преобладанием европеоидного компонента протоевропейского типа [Дремов, 1997. С. 48]. При этом В. А. Дре�