автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Менталитет как выражение специфики этнической картины мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Менталитет как выражение специфики этнической картины мира"

На правах рукописи

ЗВЕРЕВ Олег Владимирович

МЕНТАЛИТЕТ КАК ВЫРАЖЕНИЕ СПЕЦИФИКИ ЭТНИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ МИРА (НА ПРИМЕРЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ЧУВАШЕЙ)

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 1 ОКТ 2012

Москва-2012

005053204

005053204

Работа выполнена на кафедре теории культуры, этики и эстетики Московского государственного университета культуры и искусств.

Мухаметшин Фарит Мубаракшевич,

доктор политических наук

Гавров Сергей Назипович,

доктор философских наук, профессор кафедры экономической теории и управления Московского городского педагогического университета

Тихонова Валерия Александровна,

доктор философских наук, профессор, зав.кафедрой социально-философских наук Московского городского университета культуры и искусств

Российский институт культурологии (сектор прикладной культурологии и культурной антропологии)

Защита состоится <<^>> 12 г. в 'часов на заседании

совета по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук Д 210.010.04, созданного на базе Московского государственного университета культуры и искусств по адресу: 141406, Московская область, г. Химки, ул. Библиотечная, д.7, корп. 2, зал защиты диссертаций (218 ауд.).

С диссертацией можно ознакомиться -в Научной библиотеке Московского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат размещен на сайте ВАК при Министерстве образования и науки РФ «¿¿7 » ¿у£/2012 г., а разослан »^¿¿ЛобуЗ012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор философских наук, профессор

/

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Т.Н. Суминова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования связана с тем, что изучение менталитета как глубинного и труднорефлексируемого источника мышления, лежащего в основе сознательного и бессознательного в культуре, -сравнительно новое направление в гуманитарных науках. Обращение к понятию «менталитет» помогает раскрыть сложность и многозначность природы человека, его сознания и поведения. Выявление сущности и специфики этнического менталитета ставит необходимость обращения к глубинным основам бытия народа в истории и культуре.

Вопросы, касающиеся специфики этнокультурного сознания, в настоящее время остры, как никогда, особенно в современных условиях глобализации и общемировой нестабильности. Интерес к культурному разнообразию подталкивает исследователей к изучению этнических культур различных народов, а также менталитета ее носителей.

Изучение специфики менталитета чувашей, одного из древних и крупнейших этносов России, в традиционной культуре которого хорошо сохранились древние языческие элементы в синкретизме с мусульманскими и христианскими, представляется нам в этом контексте весьма перспективным и значимым.

Особое внимание в работе уделено выявлению связи менталитета с этнической картиной мира, что нашло отражение в древних космогонических представлениях, в художественных особенностях народного костюма, жилища, предметов быта. Обращение к традиционной культуре чувашей, связанной с развитием культур тюркоязычных народов, имеет глубокий смысл и может дать новые результаты, раскрывающие особенности менталитета и картины мира чувашей, специфику их взаимодействий с другими народами и культурами.

Более глубокое изучение этих пластов, с учетом влияния культур народов, при взаимодействии с которыми проходило сложение чувашского этноса, позволит глубже понять скрытый смысл, заключенный в отдельных деталях, формах, системе декоративного оформления предметов материальной культуры, поможет восстановить сложную систему образов, зашифрованную в традиционной культуре предками чувашей.

Поэтому изучение менталитета и этнической картины мира чувашей представляется нам весьма актуальным, способствующим приращению философского и культурологического знания.

Степень научной разработанности проблемы. Исследования менталитета имеют свою предысторию. К понятию «менталитет» обращались многие ученые в рамках различных дисциплин: философии, антропологии, истории, психологии, культурологии и др. Уже в античности возникали представления о различиях мировоззрений, нравов и обычаев у народов. Этнопсихологические знания в несистематизированном элементарном виде

можно найти в трудах философов, историков, географов античности -Геродота, Гиппократа, Плиния Старшего, Страбона, Тацита.

Не менее существенны для нашего исследования идеи античных философов, связанные с феноменом эманации. Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с «психе», иначе говоря, с менталь-ностью человека, находит своё подтверждение у философов античности. Согласно Гераклиту, огненный Логос эманирует из себя мир и душу человека. Эманация огня определяет Космосу и душе их состояние. У Платона это учение представлено в мифологической форме о Благе, а также как эманация сверхразумного и сверхсущего Единого, излучающего из себя все бытие (Государство. VI. 508а - 509с1). Аристотель развил учение об эманации как об энергии (Метафизика. IX, 6-9) и о перводвигателе (Метафизика. XII, 6-10), который движет всем миром, а значит, и душой человека энергийно.

Внимание к проблемам коллективного сознания и общественной психологии усиливается в XVII- XVIII веках (Ш. Монтескье, К. Линней, Ж. Бюф-фон). В Новое время различными философами поднимался вопрос о сущности сознания. В частности, предположение о существовании врожденного знания высказывали Р. Декарт, Г. Лейбниц, а отвергал - Дж. Локк.

На волне роста национального самосознания немецкие философы И. Кант, И. Гердер, Г. Гегель, И. Фихте и другие внесли большой вклад в создание первых теорий наций, послуживших основой для исследований менталитета. Учение Гегеля о «народном духе» оказало влияние на «психологию народов» М. Лацаруса и Г. Штейнталя. В работах В. Вундта и В. Дильтея рассматривались проблемы «духа народа», исследовались психологические особенности и различия между ними.

Большой вклад в изучение этнического разнообразия и особенностей культуры различных народов внесли антропологи Г. Морган, Э. Тайлор, Дж. Фрэзер, А. Бастиан и др., а также социологи, изучавшие различные феномены общественного сознания - О. Конт, Г. Спенсер, М. Вебер.

Принято считать, что в научный оборот термин «ментальность» введен французским философом, психологом и социальным антропологом Л. Леви-Брюлем. А Марсель Мосс стал употреблять понятие «ментальность» уже с 1906 года. Кроме Мосса, менталитет исследовался Э. Дюркгеймом, который интерпретировал его в качестве «коллективных представлений».

Исследования индивидуального и коллективного бессозна-тельного предпринимались в рамках психоаналитической концепции 3. Фрейда и К. Юнга. Ментальность как «социальный характер» изучал Э.Фромм. Проблему коллективного сознания и общественного поведения пытались решить Г. Тард, Г. Лебон и др.

В исторической науке исследования менталитета велись с 30-х годов XX века, прежде всего французской историографией, с которой и связывается появление понятия «менталитет», обусловленное стремлением историков по-новому взглянуть на исторический процесс, попытками выявить в нем роль

субъективного. Исторический подход в этих исследованиях интерпретировал менталитет как исторически подвижную, и одновременно, относительно стабильную социально обусловленную мировоззренческую модель, изменения в которой связаны с историческими, социальными, экономическими и другими факторами. Менталитет интерпретировался как некое ядро, вокруг которого разворачивается историческая жизнь общества и определяется его развитие. Понятия «менталитет» использовали М. Блок, JI. Февр, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, М. Ферро, ЖДюби, П. Шоню, Ф. Лебрен и др.

Исследование ■ механизмов взаимодействия личности и культуры проводили американские антропологи: Р. Бенедикт, Ф. Боас, А. Инкельс, А. Кардинер, Д. Левинсон, М. Мид. Межкультурные различия исследовались в рамках ценностного подхода антропологами К. Клакхоном, Ф. Стродбеком.

В российской науке исследования менталитета начались в 80-х годах XX века и были связаны с такими учеными, как A.A. Бессмертных и A.A. Сванидзе, переосмыслившими представления об односторонней детерминированности сознания материальными факторами жизни.

Отечественная историография ментального подхода представлена московской школой культурно-исторической психологии (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия); историческими исследованиями первобытного мышления (Б.Ф. Поршнев); исследованиями социально-психологических явлений (Б.А. Романов, Л.М. Баткин); семиотическими (представители московско-тартуской школы Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский) и литературоведческими (Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин).

В современной научной литературе понятия «менталитет» и «ментальность» все чаще используются при культурфилософском анализе социальной действительности, цивилизационных процессов, культуры в целом. Историко-культурологический подход к изучению культуры ментальностей представлен такими российскими учеными, как Ю.Л. Бессмертный, А.Л. Вассоевич, В.Б. Даркевич, К. Касьянова, А.Л. Ястребицкая. Наиболее глубоко разрабатывал проблему ментальности известный медиевист и историограф Школы «Анналов» А.Я. Гуревич. В его статьях анализировались достижения французских ученых в области разработки проблем ментальности на материале истории Нового времени.

Этнонациональный подход к изучению менталитета исследовали отечественные ученые C.B. Лурье, К.А. Абульханова-Славская, Г.Д. Гачев, Я.В. Чеснов. В психологическом подходе менталитет рассматривался как специфическое проявление психической жизни людей, детерминированное экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте И.Г. Дубовым и др.

Картину мира как миропредставление, наглядный образ бытия природы и общества, освоенных в практической деятельности человеком, исследовали в отечественной философии еще в 60-70-е годы прошлого столетия

В.А. Амбарцумян, П.С. Дышлевой, И.Я. Лойерман, С.Т. Мелюхин, М.В. Мостепаненко, В.Т. Соловин, В.Ф. Черноваленко. Важнейшей заслугой данных исследований стало доказательство самого факта существования феномена картины мира.

Отечественные и зарубежные ученые (среди них - М.Д. Ахундов, Л.Б. Баженов, М. Бунге, Н. Бор, П. Вайнгартнер, JI. Василенко, JI. Витгенштейн, Е.В. Золотухина-Аболина, Р. Карнар, Г.В. Колшанский, JI.B. Кузнецова, Ю.И. Кулакова, Т. Кун, И. Лакотос, Л.А. Микешина, Л. Планк, М.Полани, К. Поппер, Б. Рассел, Р. Редфилд, С. Степин, П. Фейрабенд, Л.В. Яценко) посвятили свои работы исследованию общей и частных картин мира. Адаптивную функцию картины мира подчеркивали Ш. Надирашвили, С. Лурье, А. Сухарев. Трансформацию картины мира в связи с кризисными процессами рассматривали А. Швейцер, В. Хесле, Р. Штейнер, Ф. Шварцкопф, Л. Кузнецова и другие.

В ходе изучения ключевых проблем культуры и коллективного сознания, этнических и национальных процессов, специфики менталитета и мифологической картины мира, народного художественного творчества мы обращались к трудам российских исследователей: Р.Г. Абдулатипова, A.A. Аронова, О.Н. Астафьевой, Л.Н. Воеводиной, С.Н. Гаврова, Г.В. Гриненко, Л.Г. Ионина, A.B. Костиной, Э.С. Маркаряна, И.В. Малыгиной, Ф.М. Мухаметшина, Н.И. Неженца, A.A. Пелипенко, В. А. Ремизова, Т.Н. Суминовой, В.А. Тихоновой, А.Я. Флиера, В.М.Чижикова, М.М. Шибаевой и

др.

Что касается культуры чувашского народа, то ее вопросам посвящен большой массив этнографических, исторических, географических, экономических, историко-культурологических, искусствоведческих материалов. Первые отрывочные сведения о чувашах появились у иностранных авторов: Ахмеда Ибн Фадлана (X в.), в XVI-XVII веках - у Альвеция Кампензе, Сигизмунда Герберштейна, Дженкенсона, Дж. Герея, И. Масса, Р. Джеймса. В XVIII веке о культуре чувашей писал географ Ф.И. Страленберг. Этнографические, исторические, экономические сведения о чувашах собирал составитель генеральной карты России В.Н. Татищев. Информацию о традициях, народной одежде, верованиях, нравах, укладе жизни находим в этнографических записках Г.Ф. Миллера. Культуре чувашей и народному костюму посвятили свои работы И.Г. Георги, И.И. Лепехин, П.С. Паллас.

В 1804 году открылся третий в России Казанский университет, ставший научным и образовательным центром огромной территории Казанского учебного округа, включавшего Поволжье, Урал, Сибирь и среднеазиатские области. В 1878 году при университете возникает Общество археологии, истории и этнографии, затем Общество естествоиспытателей, Археологическая комиссия и т.п. В их штате работали такие ученые - исследователи чувашской культуры, как Н.И. Ашмарин, И.Я. Зайцев, Н.И. Золотницкий, В.К. Магницкий, Н.В. Никольский и др.

В первой половине XIX века большой вклад в изучение народного искусства, обрядов, быта, образу жизни и верований чувашей внесли работы В.А. Сбоева, A.A. Фукс, И.Ф. Эрдмана. Во второй половине XIX века при поддержке русских этнографов и фольклористов среди чувашей появляются исследователи родной культуры - Н.И. Юркин, М.Ф. Федоров, Н.М. Охотников, A.B. Ракеев, Г.Т. Тимофеев и др.

Исследования, посвященные происхождению чувашского этноса, не представляются единым корпусом, а распадаются на ряд теорий. Предками чувашей одни считали хазар (A.A. Фукс, С.П. Хунхалви), другие (А. Риттих и

B.А. Сбоев) - буртасов, гуннов (В.Б. Бартольд). Третьи (Н.М. Карамзин и И.А. Фирсов) представляли финно-угров, М.Г. Худяков - древних аваров, ряд исследователей (В.Н. Татищев, Н.И. Ашмарин, 3. Гомбоц) - волжских булгар. И, наконец, академик Н.Я. Марр высказал теорию о происхождении чувашского этноса от шумеров.

В XX веке появляются исследования A.A. Трофимова по чувашской культуре и искусству, семантике чувашского орнамента, работы по чувашскому обрядоведению А.К. Салмина. Изучением этнической культуры чувашей, этнического самосознания и характера занимались философы, этнографы, лингвисты, культурологи, историки, педагоги И.Н. Афанасьев, Г.Н. Волков, В.Д. Димитриев, Н.И. Егоров, В.П. Иванов, A.B. Изоркин, С.Р. Милютин,

C.М. Михайлов, В.П. Никитин, Г.А. Николаев, В.Г. Родионов и др.

Проблемы народного творчества и искусства чувашей рассматривали

П.Г. Богатырев, Г.К. Вагнер, Н.В. Воронов, A.C. Канцедикас, М.А. Некрасова, Т.М. Разина, А.Б. Салтыков, Т.В. Соловьева и др. Изучением менталитета и картины мира чувашей занимались такие исследователи, как Г.Б. Матвеев, Э.В. Никитина и др.

Все вышеприведённые исследования не снимают главной проблемы, которая, на наш взгляд, заключается в том, что никто из авторов предложенных концепций менталитета не осуществил полного перехода от фрагментарного его понимания к систематическому объяснению его природы, не дал обобщающего определения, отражающего его сущность, не раскрыл всю полноту его содержания. В отличие от других исследований, в данной работе предпринята попытка комплексного исследования менталитета чувашей в связи с мифологическими и религиозными верованиями и их отражением в художественно-эстетической картине мира и традиционном укладе жизни народа.

Объект исследования: менталитет как культурфилософский феномен.

Предмет исследования: менталитет чувашей и его репрезентация в этнической картине мира.

Цель исследования: культурфилософский анализ менталитета и картины мира чувашского этноса.

Задачи исследования:

- проанализировать сложение понятия «менталитет», его феномен, рассмотреть его генезис, сущность, структуру;

- выявить специфику этнического менталитета и его роль в традиционной культуре;

- проанализировать картину мира как образное выражение специфики менталитета;

- выявить факторы формирования и специфику содержания менталитета чувашского этноса;

- выявить сущность и проанализировать мифологическую и религиозную картины мира чувашей;

- исследовать художественно-эстетическую картину мира чувашей на примере изучения образно-семантических составляющих традиционного костюма, жилища, интерьера, предметов народного быта (инструментария и домашней утвари).

Теоретико-методологические основы исследования. Методология исследования является комплексной и определяется спецификой предмета исследования, его целью и задачами, а также междисциплинарным подходом, предполагающим синтез ряда гуманитарных и социальных дисциплин: философии, культурологии, этнологии, психологии, социологии, искусствоведения при главенствующей роли культурологии и философии.

До сих пор ни в российской, ни в мировой гуманитарной науке практически не существует целостной, системной культурологической концепции менталитета. Каждая наука выдвигает свою собственную теорию менталитета исходя из предмета научного познания, специфических задач и целей. Так, например, в философии менталитет рассматривается как глубинный и труднорефлексируемый источник мышления, лежащий в основе сознательного и бессознательного в культуре.

Выявляя специфику и структуру менталитета, мы обращались к культурфилософским концепциям менталитета, заложенным в философии античности (Аристотель, Гераклит, Демокрит, Платон), к идеям философов Ренессанса и Нового времени (Ф. Бэкон, Д. Локк, Ш. Монтескье, Д. Юм), к культурфилософским концепциям менталитета ученых XIX-XX веков (Р. Бенедикт, М. Блок, Ш. Бродель, А.Я. Гуревич, Э.Дюркгейм, JI. Леви-Брюль, Ж. Ле Гофф, Ф. Ницше, Л. Февр, 3. Фрейд, Э. Шилз, К. Юнг).

Для нас также методологически значимыми были труды российских философов В.А. Асмуса, А.Ф. Лосева, A.A. Столярова, посвященные античной философии. В работе показывается влияние менталитета и картины мира на поведение человека посредством регуляции, набора типовых требований (М.М. Бахтин, H.A. Бердяев, М. Вебер, А.Я. Гуревич, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман и др.).

Методы исследования. В диссертационном исследовании применялись следующие методы: герменевтический (для анализа источников); эволюционный (для изучения как этногенеза чувашского этноса, так и концепций

менталитета); компаративный (для сравнения менталитета чувашей, русских и татар, их ценностных ориентации и др. наборов культурных параметров); системно-структурный подход (для анализа понятий «менталитет», «этнический менталитет», «этническая картина мира», что позволило выделить логическую и контекстуальную нагрузку этих понятий, их структуру, сущность, функции). В работе использовались общефилософские методы индукции и дедукции, а также методы анализа и междисциплинарного синтеза, поскольку в работе были использованы знания, накопленные философией, культурологией, этнологией, социологией, психологией и искусствознанием для формирования культурфилософского представления о картине мира и менталитете чувашей.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- феномен менталитета рассматривается как универсальная эманаци-онная энергия мира, которая иерархически структурирует универсум, и сам менталитет также иерархичен как космос;

- выявлена специфика этнического менталитета, которая заключается в осмыслении разных форм космического бытия этноса - духовной, интеллектуальной, физической, моральной;

- проведен анализ картины мира как образного выражения специфики этнического менталитета, системы мировосприятия и мировоззрения, явно или латентно присутствующих в сознании членов этноса и определяющих их социальное поведение;

- выявлено, что специфика менталитета чувашского этноса включает в себя отражение различных форм космического бытия (это нашло яркое отражение в учении «Сардаш»);

- определено, что языческая картина мира древних чувашей выступает остовом, ядром космогенного этнического менталитета и той главной внутренней силой, которая детерминирует внешний уклад жизни народа;

- исследована художественно-эстетическая картина мира чувашей на примере изучения образно-семантических составляющих традиционного костюма, жилища, интерьера, предметов народного быта (инструментария и домашней утвари).

Практическая значимость исследования. Основные результаты исследования могут использоваться как в научной деятельности, так и в учебном процессе при чтении лекций по философии, культурологии, истории культуры в процессе профессиональной подготовки специалистов в области народной художественной культуры чувашей.

Материалы исследования уже используются в образовательном про-цесссе, а также могут оказать помощь в краеведческой работе, работникам культуры, руководителям фольклорных коллективов, специалистам, занимающимся проблемой сохранения традиционных культур.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Диссертационное исследование, посвященное вопросам изучения менталитета как выражения специфики этнической картины мира на примере

традиционной культуры чувашей, соответствует п. 2.7 «Представления о культуре в Древности, Античности и Средневековье», п. 2.13 «Кантовская философия как «критика разума». Моральная ценность культуры. Культура как развитие природных человеческих задатков в способности. От обучения и воспитания к образованию (к творческим способностям и моральному совершенствованию человека). Полемика с Руссо - антинатурализм и утопизм кан-товской трактовки культуры», п. 2.19 «Символическая философия культуры Э. Кассирера», п. 2.23 «Психоаналитическая и неофрейдистская философия культуры (3. Фрейд, К. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм)», п. 2.25 «Структуралистская и постструктуралистская философия культуры», п. 2.34 «Неокантианская и религиозно-метафизические концепции в российской философии культуры первой половины XX века (А.И. Введенский, Б.П. Вышеславцев, Г.И. Челпанов, И.И. Лапшин, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, Л.П. Карсавин, Д.С. Мережковский, П.А. Флоренский, СЛ. Франк, В.Ф. Эрн)», п. 2.36 «Культурологическая философия культуры (М.М. Бахтин и др.)» специальности 24.00.01 - теория и история культуры (философские науки).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Для определения феномена менталитета мы обратились к истокам, «колыбели» европейской культуры - философии Древней Греции. Греческие философы первостепенное значение придавали поиску универсального начала всех вещей и явлений, именуемого впоследствии термином «субстанция». Таким началом становится эманация как энергия - «истечение», «исхож-дение», «вытекание». Она символизировала исхождение низших областей бытия из высших, благодаря которому формируется иерархическая структура мира и сознания человека.

Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с психе, иначе говоря, с ментальностью человека, находит своё подтверждение в идее единства макро- и микромира, которые обязаны своему существованию эманации. Последняя обнаруживает себя в мире через природные законы, а в человеке и в народе - через ментальную способность воспринимать реальность. Таким образом, благодаря эманации, менталитет человека и народа в целом включает в себя в крайне «сжатой» психической форме не только содержание, но и структуру космоса, устройство мира.

2. Менталитет так же иерархичен, как космос. Необходимость его иерархичности эксплицируется тем, что разные уровни сознания человека должны воспринимать и осмыслять разные формы космического бытия этноса: духовную, интеллектуальную, физическую, моральную. Ибо подобное познаётся только подобным. Это значит, что иерархично устроенная ментальность содержит в себе «лестницу» степеней познания бытия: иррационализм, рационализм, эмпиризм, сенсуализм, обуславливающие собой как универсальные, так и уникальные аспекты менталитета. Так, например, духовную сферу бытия призвана постичь созерцательная интуиция человека, рождающая иррациональную форму познания. Интеллектуальную

сферу бытия призван познать его рассудок, которому соответствуют рациональные формы познания. Физическая сфера бытия познаётся опытным путём, тесно связанная с бессознательными инстинктами и его архетипами (эмпирическая форма). И, наконец, социально-моральная сфера открыта для телесных чувств человека. Она определяет сенсуалистическую форму познания и тип реагирования внешнего мира.

3. Картина мира является квинтэссенцией менталитета этноса. В ней находят своё полное воплощение как явления, принадлежащие исторической, социально-политической и культурной деятельности данного народа, так и духовно-экстатические переживания предков, для которых мистические образы и видения превратились в религиозно-мифологические формы ценностного отношения к миру и бытию. Последние, генетическим способом передаваясь от поколения к поколению в виде архетипов, формировали уникальную матрицу этнической ментальности, представляющую собой сложное интегративное образование, каждая ячейка которой заполнялась специфической образно-символической «картинкой пережитого опыта», остающейся фрагментом единой и целостной картины мира.

4. В динамике менталитет чувашского этноса складывался из исторически различных элементов. В частности, наряду с булгаро-тюркским (отчасти мусульманским) наследием, имеются языческие элементы, реализовавшиеся в народной культуре и искусстве чувашей с наибольшей полнотой, а также христианские и советские.

Менталитет чувашского этноса включает в себя отражение различных форм космического бытия - духовную, интеллектуальную, физическую и моральную, поскольку космос рассматривается нами как состоящий из четырех сфер: духовного Блага, интеллектуального Нуса-Ума, физических -флоры и фауны и моральных ценностей общества. Содержание менталитета чувашей составляют группы коллективных представлений: о природе, о географических, климатических особенностях среды обитания, об особенностях исторического пути, пройденного этносом, и общественном устройстве, представления о своем народе и о соседях, о воспитании детей и отношении к старикам и женщинам, отношение к труду, хозяйственной деятельности и богатству.

5. Языческая картина мира древних чувашей, связанная с учением «Сардаш», выступает ядром этнического менталитета и той главной внутренней силой, которая детерминирует внешний уклад жизни народа. Космогенная сущность ментальной матрицы была подвержена усиленному влиянию внешних факторов, связанных с попытками насильственной христианизации этноса. Это привело к искусственному синтезу глубинных мифологических оснований менталитета с поверхностным принятием христианского учения и обрядов. Подобное наслоение на архетипический пласт ментальности чужеродных идей и установок породило специфическую иерархическую организацию мировоззрения чувашей, самобытность которой

состоит в том, что доминантные образы картины мира принадлежат языческой мифологии, в то время как христианский пласт культуры остаётся в периферийных слоях чувашского мировосприятия.

6. В основе моделирования и эстетизации конкретных предметов бытовой сферы находится мифологический принцип подобия, который через знаки, символы и образы кодировал сакральные знания об устройстве космоса - жилища богов и душ предков. В основу принципа художественного украшения вещей легли представления чувашей о мире, космосе и, конечно, богах. Чувашский народный костюм максимально включает в себя эстетические идеи, связанные с пониманием красоты мироздания, находящего своё отражение в ограниченных формах своего воплощённого в иерархии бытия. Подчиняясь универсальному эманационному процессу, архитектурные особенности строений, внутреннее их убранство, инструментарий и утварь, а также специфика декора праздничной одежды выступали своеобразным модулем художественного решения, отражали метафизические принципы устройства, как мироздания, так и менталитета субъекта культурной деятельности: что наверху - то и внизу; низшее подчиняется высшему; «тайная» гармония определяет характер «явной» гармонии. Подобное положение ярко демонстрировало иерархическую, а, следовательно, дружественную зависимость частного от общего, где украшение своего быта отражало структуру или матрицу менталитета, который, в свою очередь, являлся коррелятом пространственного уклада мира.

Апробация результатов исследования. По теме диссертационного исследования опубликовано 7 статей (в том числе, 2 - в журнале, входящем в перечень ВАК при Минобрнауки РФ для кандидатских и докторских диссертаций).

Основные положения диссертационного исследования представлены на различных научных конференциях, например, «Февральские чтения» МГУКИ (25 февраля 2010 г.) и др.

Материалы исследования получили внедрение в авторские курсы «Исторические ментальности» и «Социология культуры» кафедры теории культуры, этики и эстетики Института культурологии и музееведения Московского государственного университета культуры и искусств.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории культуры, этики и эстетики Института культурологии и музееведения Московского государственного университета культуры и искусств (протокол № 12 от 30 марта 2012г.).

Структура диссертации обусловлена логикой исследования и раскрытия темы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка источников.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень научной разработанности проблемы, обозначаются объект, предмет, формулируются цель и задачи исследования, его теоретико-методологические основы, методы, определяются научная новизна и практическая значимость, соответствие паспорту научной специальности, формулируются основные положения, выносимые на защиту, и раскрывается характер апробации результатов.

В первой главе «Философско-культурологические аспекты исследования менталитета этноса» рассматривается теоретическое понятие и явление менталитета в философском и социокультурном контексте, выявляются его сущность, структура, формы. Особое внимание уделяется этническому менталитету, выявляются философские, социокультурные и политические факторы, повлиявшие на формирование и проявление этнического менталитета, исследуется картина мира как структурный элемент этнического менталитета.

В параграфе 1.1. «Менталитет: генезис, сущность, структура» предпринята попытка проблемно-исторического анализа сущности менталитета и факторов, обуславливающих его специфику. В начале параграфа рассматриваются уже выявленные в философии специфические особенности менталитета.

Понятие «менталитет» охватывает все стороны человеческого существования и применительно к этносу проявляется во всех слоях и на всех этапах его исторического развития. Менталитет стал интегральной характеристикой людей, живущих в определенной культуре, позволяющей описать их своеобразное видение окружающего мира и объяснить специфику реагирования на него. Феномен менталитета раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, основанных на знаниях, верованиях, традициях данного общества. Он задаёт вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного характерные для нации убеждения, идеалы, склонности, интересы, отличающие один этнос от другого. Это значит, что в народной памяти ничего не исчезает бесследно: всё происходящее в жизни этноса сохраняется и передается от поколения к поколению во всевозможных формах, которые приобретает человек в своем индивидуальном опыте. Последний предоставляет возможность целесообразно его использовать даже при смене одних поколений другими. Впечатления о мире благодаря закодированному в памяти опыту превращаются в связные интерпретации, идеи, установки, стереотипы, ожидания. Все они начинают выступать регулятором социального поведения, становятся предсказуемыми, то есть ментальными.

После анализа различных концепций происхождения и сущности менталитета диссертант ставил перед собой задачу перейти от фрагментарного и неупорядоченного его понимания к систематическому объяснению

его природы и раскрытию всей полноты его содержания. Для решения поставленной проблемы автор обратился к истокам, «колыбели» европейской культуры - философии Древней Греции, где были найдены ответы, связанные с генезисом, сущностью, структурой менталитета. Это объясняется тем, что греческие философы первостепенное значение придавали поиску универсального начала всех вещей и явлений, именуемого термином «субстанция».

Искомой субстанцией менталитета выступает эманационное состояние мира, которое характерно фактически для всех периодов античной философии и означает «истечение», оно символизировало исхождение низших областей бытия из высших. При этом высшие области остаются в неподвижном, неисчерпаемом состоянии, а низшие выступают в постепенно убывающем виде, вплоть до полного небытия. Именно эта сила обусловливает единство космопсихического универсума, созидая как его внешнюю форму, так и внутреннее содержание. Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с ментальностью человека, находит своё подтверждение у философов античности. Менталитет человека и этноса включает в себя, в крайне «сжатой» психической и, соответственно, культурной формах не только содержание, но и структуру космоса, и образ мира.

Субстанциональная роль эманации заключается в том, что, будучи убывающим истечением энергии Абсолюта, она созидает универсальную иерархию, охватывающую собой всё, и конечно, менталитет, который сохраняет в себе ступенчатую организацию космоса. Необходимость его иерархичности эксплицируется тем, что разные уровни сознания человека должны воспринимать и осмыслять разные уровни космического бытия: духовный (Благо), интеллектуальный (Истина), физический (Красота), моральный (Добро). Ибо подобное познаётся только подобным. Это значит, что иерар-хично устроенный менталитет содержит в себе «лестницу» степеней познания бытия: иррационализм интуиции, рационализм рассудка, эмпиризм опыта, сенсуализм телесных чувств, обуславливающих собой как универсальные, так и уникальные аспекты ментальности каждого человека и этноса.

Далее, в параграфе осуществляется последовательное перечисление универсальных факторов воздействия, к которым в духовной сфере будут относиться религиозный экстаз, влияние потусторонних сил, религиозные убеждения; в интеллектуальной сфере - определённый участок пространства -звёздное небо; в физической сфере - внешние (климат, география) и внутренние (гены, архетипы) природные факторы; в моральной сфере - артефакты культуры, доминанты экономики, политики, материальные условия, быт.

Таким образом, предложенная диссертантом модель менталитета связывает многочисленные оппозиционные формы его проявления - природного и культурного, эмоционального и рассудочного, иррационального и рационального, индивидуального и общественного.

В параграфе 1.2. «Менталитет этноса как отражение его бытия»

исследуется этнический менталитет как выражение исторического, социально-политического и культурного опыта определенного этноса.

Этнический менталитет отличается устойчивостью, он мало изменяется на протяжении длительных исторических периодов. По своему значению термин близок мировоззрению, под которым понимается комплекс представлений о мире членов этноса, но включает и бессознательные установки, верования, чувства. Для данного исследования важна одна из основных ментальных характеристик культуры - духовные ценности, и тот факт, что опыт жизнедеятельности людей напрямую влияет на них.

В результате влияния большего подобия - энергии мира на своё меньшее подобие - энергии менталитета народа и человека, мы обнаружили их тождественную структурно - иерархическую форму проявления. Так, религиозные образы и идеалы формируют в менталитете духовный аспект её проявления. Картина звёздного неба с цикличным движением светил по своим орбитам детерминирует интеллектуальный аспект проявления менталитета. Наследственность и её архетипы, климат и география довлеют над физическим аспектом менталитета. И, наконец, социально-общественная среда во многом диктует моральный аспект формирования менталитета.

С целью оптимизации исследования была осуществлена попытка распределить четыре фактора, обуславливающих менталитет этноса, на две группы их проявления - «внешнюю» и «внутреннюю». К так называемой «внутренней группе» факторов будет отнесена визуализация духовного мира человека, которая через иррационально-интуитивные формы познания порождает различные религиозные образы. Сюда же относится генетическая форма передачи информации от предыдущего поколения последующему, что способствует сохранению этнической идентичности, обнаруживающей себя в ритуалах, обрядах, традициях, в целом - в отношении к миру. К «внешней группе» факторов, формирующих менталитет, на наш взгляд, принадлежит наглядный образ звёздного неба, чьё вращательное состояние становится образцом для подражания рассудительному и даже логическому мышлению, формирующему разные типы рациональности, принадлежащие различным слоям, группам, кастам общества. Сюда же мы причислим влияние внешней среды, формирующей исторический, социально-политический и культурный опыт данного народа, чьё непосредственное воздействие на мироощущение этноса заставляет его максимально быстро на них реагировать. Роль культуры для менталитета выражается в психическом процессе сублимации. С его помощью внешние факторы воздействия исторических и социально-политических событий на человека и этнос со временем, исчисляемым поколениями, превращается во внутренние факторы воздействия на этнический менталитет. Тем самым подтверждается метафизический принцип того, что внутренний мир является отражением веками накопленного во впечатлениях предков мира внешнего.

Таким образом, исторический, социально-политический и культурный опыт данного народа по формам и способу своего воздействия на этнический менталитет относится к факторам внешнего влияния, чьими главными функциями становятся, во-первых: адаптация этноса к окружающему и враждебно проявляющему себя миру, и, во-вторых: формирование благоприятных условий для проявления внутренних факторов, влияющих на этнический менталитет. Но если об адаптивной форме было сказано достаточно, то для пояснения второй функции приведём пример о роли истории и языка, которые для последующих поколений трансформируются в архетипы бессознательной деятельности. Так, если история, как внешний фактор, для последующих поколений превращается в часть внутренней генетической информации, то язык, как внешнее средство этнической коммуникации, является для тех же последующих поколений источником и причиной образно-символического мышления, высшей формой проявления которого становится картина мира. Иначе говоря, этническая картина мира имплицитно включает в себя все те факторы внешнего влияния на ментальность, которые в сублимированном виде обретают обобщённый образ внутренней картины мира.

В параграфе 1.3. «Картина мира как квинтэссенция менталитета этноса» рассматривается картина мира как визуальный образ реальности, пропущенный сквозь внутренний мир и опыт личности, этноса, нации либо социокультурную и историческую практику данного общества. Картина мира формируется в конкретных культурно-исторических условиях, отражает уровень развития общества и всегда претендует на глобальную целостность и подлинность. Сознание человека отличается избирательным характером, оно отражает наиболее существенные, значимые характеристики объекта, причем большую роль в формировании картины мира играет язык как способ закрепления всей отражательной деятельности, мышления человека

Среди различных типов картин мира выделяется этническая. Этническая картина мира представляется весьма древней и значимой для жизни этноса, поскольку с ее помощью этнос ориентируется в ходе исторического и пространственного развития. В этнической картине мира проявляется самосознание человека, отражаются основные вехи социального и индивидуального развития этноса. Она всегда развернута во времени, фиксирует основные события в жизни общества, объединяет в единой «системе отчета» биологическое, психологическое и историческое время и его знания. Обыденный, практический, то есть внешний опыт опирается на практически значимое внутреннее бытие человека, имеющее архетипическое происхождение, и позволяет включить в картину мира те знания, которые имеют практическое значение и построены на основе «здравого смысла».

Роль картины мира в жизни человека и общества проявляется в многообразных функциях: мировоззренческой, гносеологической, прогностической, аксиологической, коммуникативной, объяснительной и описательной, нормативно-регулятивной, прагматической. Таким образом, картина мира является

квинтэссенцией внешних и внутренних факторов формирования менталитета этноса и субъекта культурной деятельности. В ней находят своё полное воплощение как явления, принадлежащие исторической, социально-политической и культурной деятельности данного народа, так и духовно-экстатические переживания предков, для которых мистические образы и видения превратились в религиозно-мифологические формы ценностного отношения к миру и к себе. Последние, генетическим способом передаваясь от поколения к поколению в виде архетипов, формировали уникальную матрицу этнической ментальности, представляющую собой сложное интегративное образование, каждая ячейка которой заполнялась специфической образно-символической «картинкой пережитого опыта», остающейся фрагментом единой и целостной картины мира.

Во второй главе «Эволюция и факторы формирования менталитета и картины мира чувашского этноса» рассматривается менталитет чувашей как культурно-генетическая целостность и мировоззренческая матрица, а также анализируется мифологическая, религиозная и художественно-эстетическая картины мира этноса, как внутренних факторов формирования ментальности.

В параграфе 2.1. «Менталитет чувашей как культурно-историческая целостность и мировоззренческая матрица» раскрываются особенности этногенеза чувашского этноса, являющегося одним из наиболее многочисленных титульных этносов России. Для выявления специфики ментальное™, ценностных ориентации чувашей, кроме научных исследований, наибольшую важность для исследования имели наблюдения этнографов, писателей, общественных деятелей, а также свидетельства самих чувашей.

Первый этап образования чувашского этноса относится к VI - IV векам до н.э. Это время соответствует перемещению в составе гуннов (тюркоязыч-ных предков чувашей) - племен сувар и булгар в район Северного Кавказа.

Второй этап - переселение суваров из Приазовья в VII-VIII веках н.э. к булгарам, переселившимся в район Среднего Поволжья ранее, где в X веке они объединились в племенной союз и создали раннефеодальное государство - Волжскую Булгарию.

Третий этап - вхождение всей территории Среднего Поволжья в состав Золотой Орды после разгрома татаро-монголами Волжской Булгарии. Часть булгар и сувар, избегая насильственной исламизации, уходят из районов военных действий на север и северо-запад - на правые берега Волги и Камы, где смешиваются с финно-угорскими племенами. Это привело к формированию в XIII-XV веках самостоятельной народности под этнонимом «суваз», звучащее на ее языке как «чуваш».

Четвертым, важным этапом в исторической жизни чувашского этноса стало вхождение в состав Русского государства.

В ментальное™ чувашей отразились коллективные представления об особенностях исторического пути, пройденного этносом, и общественном

устройстве, представления о своем народе и о соседях. Так, продолжительное подчиненное положение чувашей в течение многих веков сначала в составе Золотой Орды, а затем и Русского государства проявилось в сложении довольно низкой самооценки: «Мы не русские и не татары, чтобы шествовать по большим дорогам...» - поется в одной из чувашских народных песен.

Чувашский крестьянин жил в тесной связи с природой. Его трудовая деятельность вписывалась в природные ритмы и климатические условия среды обитания. Эта связь с природным миром закреплялась в языческих верованиях, отражалась в декоративно-прикладном искусстве, в фольклоре -мифах, легендах, сказках, пословицах и поговорках, заклинаниях и обрядах.

Морально-этические черты характера идеального типа чуваша в гораздо меньшей степени, чем у русского, связываются с сильными эмоциями и страстями, в нем нет экспрессии и экстремизма. Его характер рисуется как более мягкий, податливый, терпеливый, смиренный, дисциплинированный, практичный. В большей степени, чем у русских, у чуваша наблюдается склонность к традиционализму, патриархальности. Чуваши неприхотливы в быту, исполнительны в повседневной деятельности.

Народные представления чувашей о счастливой судьбе были связаны с созданием крепкой, большой, дружной семьи, жизни в любви и согласии. Заветы отцов, традиции предков почитались и передавались из поколения в поколение. Считалось, что именно они способствуют сохранению миропорядка и согласия, являются гарантией того, что человек достойно проживет жизнь, доживет до почтенного возраста, и в памяти односельчан сохранится добрая слава о его делах.

Отношение к богатству было бережным. Глава семейства копил его на «черный день», прятал «заначку» даже от домочадцев и открывал ее местонахождение порой только перед смертью. В качестве наследства и фамильных ценностей, передаваемых от старшего поколения младшему, выступал и традиционный костюм чувашской женщины, отдельные его элементы, расшитые серебряными монетами, бисером, раковинами-каури и кораллами.

У чувашских крестьян была развита трудовая этика. Трудолюбие, мастерство в различных ремеслах, самостоятельность и домовитость одобрялись и уважались. Лень и пренебрежение к своим обязанностям вызывали насмешки. Дорожили своей репутацией, соотносили свою жизнь с нормами и традициями, принятыми среди родственников и односельчан.

Оживление товарно-денежных отношений в капиталистический период привело к большим изменениям в традиционной культуре чувашей. Они были вызваны социально-политическими и хозяйственно-экономическими факторами, особенно проявившимися с отменой крепостного права. В селе наблюдались все большая сегрегация и социальное расслоение - появились богачи, имеющие много земли, занимающиеся лесной и хлебной торговлей. Стали меняться быт и привычки богатых. Пошел интенсивный процесс «обрусения» - подражание богатым русским людям. Богатые чуваши стали

стремиться к более цивилизованному городскому образу жизни - внедряются в быт элементы городского костюма, изменяется вид жилища. Хотя богатство осознавалось в крестьянской среде как наибольшая сила и источник новых возможностей в жизни, но сохранялись и более высокие ценности, например, общественное мнение.

Территориально-географическая среда, исторические, экономические, хозяйственные, социально-политические условия жизни повлияли на формирование национально-психологических черт чувашского этноса, его менталитета. Это значит, что мировоззренческая матрица чувашского этноса во многом сформировалась под влиянием факторов внешнего порядка, под которыми имеются в виду, прежде всего, важные этапы исторической жизни, морально-нравственные доминанты, связанные с воспитанием детей, отношением к старикам и женщинам, к труду, богатству и т.п. Вместе с тем, у представителей одного и того же этноса формируются как сходные ментальные особенности мышления и поведения, так и различные.

Гарантом идентичных представлений одного этноса о себе и мире выступают внутренние факторы воздействия на ментальность, которые со временем, как правило, не меняются, прежде всего, из-за принадлежности к духовным глубинам душевной организации человека или исконным традициям этноса, а затем из-за климатических условий существования. Причиной изменчивых со временем представлений менталитета являются привходящие обстоятельства внешней среды, перманентность социальной сферы и её составляющих. Поэтому, для более глубокого проникновения в сущность этнического менталитета, исследование было сфокусировано на внутреннем аспекте ментальной матрицы чувашей, а именно, на их мифологической и религиозной картине мира.

В параграфе 2.2 рассматриваются «Мифологическая и религиозная картины мира чувашей», которые детерминированы ментальной матрицей.

Отмечается, что центральным компонентом картины мира этноса являлось учение «Сардаш», связанное с религиозно-мифологическим мировоззрением, включавшим в себя морально-этические, хозяйственно-экономические, общественно-политические установки, регулировавшие распорядок семейной, родовой, сельской жизни, систему календарных ритуалов, трудовых и праздничных обрядов. Этимологию слова «сардаш» чаще всего связывают со словами «зороастризм» или «зардушт». «Сардаш» (чув.- «cap» и «таги») означало «солнечный человек, товарищ».

Как и другие народы, чуваши обожествляли солнце, сохранив в различных обрядах отголоски древнего солярного культа. Оно представлялось существом как положительным, одушевленным, имеющим жену, детей, мать и отца, так и отрицательным. Поскольку солнце появляется на востоке, именно восток играл важную организационную роль в обрядах.

В народной культуре архетип солнца выступал как нравственный и эстетический идеал, нечто идеальное. Человек, ориентируясь на этот образ,

понимал красоту как гармоничное сочетание красоты ума, сердца и поведения. «Сардаш» предполагал бережное отношение к миру, природе и культуре, а также уважение ко всему живому и признание равенства со всеми, кто живет на свете. Основой «Сардаша» являлось социально-религиозное учение старейшин - «Божественная книга» («Тура кёнеки»), в которой излагались основные принципы общественного устройства.

Как и многие другие древние народы, чуваши считали, что Небо и Земля - одушевленные существа - Отец («Адде») и Мать («Лма») «Светлого мира» («(¿улти тёнче») и всего, что существует на свете. Небо и земля, добро и зло, свет и тьма, справедливость и несправедливость, равенство представлялись народному сознанию двуедиными, составляющими в целом гармонию. Единство Бога и труженика («Тура, тавакан») выражали единство мира.

Космогонические представления чувашей соотносились с праздниками земледельческого цикла. Особое значение имели праздники и обряды весенне-летнего периода, связанные с представлениями о сотворении мира. Этот космогонический акт, по представлениям чувашей, олицетворял собой брак Неба и Земли, приносящий богатые дары, являлся источником всего живого. От него зависело благополучие земледельцев, приход весны и последующий приход осени с богатыми дарами. Но по вине человека происходило нарушение гармонии и разлучение Неба с Землей. Поэтому люди для восстановления гармонии должны были каждую весну устраивать свадьбу Неба и Земли. Подготовка и проведение обрядов, повторяющих этапы сотворения Вселенной, образовывали годовой комплекс обрядов земледельческого цикла - от обряда выноса семян в поле и весеннего сева до сбора урожая и моления по окончании сельскохозяйственных работ. Местом проведения обрядов, вплоть до XX столетия, было именно поле, их фоном служила величавая красота природы, зелень леса. Обряды, по большей части, проводились днем при ярком свете солнца. Участники ритуала в праздничной белой одежде, контрастирующей с темным фоном земли, выходили в поле и приносили полевые жертвоприношения.

Особое отношение к природе включало в себя своеобразную экологическую этику. По представлениям чувашей, без природы нет человека, между ними существует тесная связь и гармония, сам человек является частью природного мира - «дитя солнца». Гармонии с природным миром, любви ко всему живому учили чувашские жрецы - «юмзи». Гармония многообразно запечатлена в народном фольклоре, пронизывает самоощущение чувашей. Особо в религии выделялись и почитались деревья. К деревьям относились как к существам высшего порядка, имеющим душу. В дереве соединялась энергия различных стихий - земли, воды, солнца и воздуха. Если чуваш находился в какой-то затруднительной ситуации, то «юмзи» просили помощи у деревьев.

Многие идеи «Сардаша» как социального учения близки к некоторым положениям Ветхого Завета, античной философии. В «Сардаше» утвержда-

лось: «...И Бог как человек». Провозглашалось равенство личности и общества, что разительно контрастировало с архаическими представлениями о приоритете общества над индивидом. Почитание старейшин и культ предков составляли важную часть менталитета чувашей. Следование культу предков представлялось основой миропорядка. Нарушение этих традиций почитания старейшин и старших осознавалось как чреватое разрушением миропорядка, основ самой жизни чувашей.

Чувашская этническая культура характеризуется как космогенная цивилизация, отличительной чертой которой являлась зависимость социума от природно-географических условий, традиционных связей и культурных традиций, устойчивых обычаев и обрядов, мифологических и религиозных представлений. Космическое мироустройство и порядок представляли идеальное выражение и высшие формы продолжения жизни и рода.

После вхождения в состав Русского государства чуваши-язычники подверглись насильственной христианизации - их принуждали посещать церковь, но в частной жизни, дома они продолжали проводить языческие обряды. Часто крестьяне просили священников вместе с ними совершать полевые языческие моления с выносом в поля православных икон. После чего они возвращались в церковь, чтобы поставить свечку особо почитаемому и любимому святому - Святителю Николаю, унаследовавшему ряд функций добрых и злых божеств традиционных чувашских верований. «Бог Микола» воспринимался чувашами как бог неба, покровитель семьи и охранитель от болезней. Он был ближе крестьянам, чем абстрактные образы Иисуса Христа или Троицы. Другие христианские святые также были причислены к местным чувашским богам. Например, апостол Петр стал считаться покровителем земледелия, а святые Илья и Георгий преобразовались в сознании чувашей в покровителей скотоводства.

Чуваши не соблюдали постов. Из всех христианских праздников приняли только Пасху, поскольку духовенство выставляло угощение в этот праздник для всех прихожан. Почитание икон чувашскими крестьянами было своеобразным, они считали, что «русские» боги незримо присутствуют в иконе. Почитание икон отмечалось наряду с почитанием языческих идолов, было далеким от православного и напоминало языческий культ «Киремети» -после молений иконам кидали хлеб и деньги, приносили кровавые жертвы.

Таким образом, языческая мифология древних чувашей, связанная с учением «Сардаш», выступала остовом, ядром этнического менталитета и главной внутренней силой, детерминировавшей внешний уклад жизни народа. Космогенная сущность ментальной матрицы была подвержена усиленному влиянию внешних факторов, связанных с попытками насильственной христианизации этноса. Это привело к искусственному синтезу глубинных мифологических оснований менталитета с поверхностным принятием христианства. Подобное наслоение на архетипический пласт ментальности чужеродных идей и установок породило специфическую иерархическую органи-

зацию мировоззрения чувашей, самобытность которой состояла в том, что доминантные образы картины мира принадлежали языческой мифологии, в то время как христианский пласт культуры закрепился в периферийных слоях чувашского мировосприятия.

В параграфе 2.3. «Художественно-эстетическая картина мира чувашей» рассматривается отражение картины мира чувашей в художественных составляющих жилища, предметов быта и элементах народного творчества. В работе обосновывается идея того, что в основу моделирования и эстетизации конкретных предметов бытовой сферы чувашей лёг мифологический принцип подобия, выразившийся в том, что сакральные знания об устройстве Космоса - жилище богов и душ предков - были закодированы в знаках, символах и образах. Это делалось из инстинкта самосохранения и для гармонизации своего существования с Вселенной.

Далее в параграфе обосновывается решающая роль менталитета, который, сохраняя эманационную природу, проявляет себя в иерархиизации предметов и явлений окружающего мира. Это приводит к созданию вокруг человека сакральной по значению, замкнутой утилитарно-эстетической среды, представляющей систему следующих друг за другом концентрических сфер (человек - одежда - жилище - усадьба - природа). Первую сферу представляют украшения тела человека, ко второй относится одежда и ее разнообразный декор. Третьей сфере принадлежали предметы повседневной жизнедеятельности (культовая, бытовая и производственная утварь, вся обстановка помещений и само архитектурное сооружение). Последнюю, четвёртую в ряду концентрических сфер занимали сама усадьба с хозяйственными постройками и родовым поселением. Таким образом, мы становимся свидетелями того, как внутренний образ мира, принадлежащий менталитету, проецировался на окружающий человека и этнос мир. Именно поэтому каждая хозяйственная сфера должна была не только повторять в общих чертах характерные особенности вселенной, но в процессе жизнедеятельности соединять человека с миром богов и предков.

Наряду с традиционным костюмом, памятником народной истории и культуры является жилище чувашей. Оно также имело сакральное значение, отражало образ древней картины мира в менталитете предков, семантически зашифрованный в художественно-эстетической структуре дома. Его форма и материалы изготовления исторически определялись природно-климатической средой обитания народа. Структура и художественное решение пространства жилища соответствовали структуре народного костюма, как по вертикали, так и по горизонтали. В обоих прослеживалась трехчастная структура, связанная с представлениями чувашей о мироздании.

По вертикали трехчастной структуре костюма, отраженной в головном уборе, части костюма от плеч до пояса и нижней части, в жилище соответствовали крыша, жилая часть избы и основание с подполом. Внутреннее пространство избы визуально делилось на три части расположением лавок и

подвесными полками. В горизонтальном плане жилая зона разделялась матицей на две части. Они соответствовали двум верхним зонам костюма. Сени соотносились с нижней частью комплекса одежды. Приоритетные зоны жилища идентифицировались с подобными зонами в костюме. В одежде наиболее значимые зоны наделялись концентрацией элементов декора, дорогими украшениями. Зоны избы подчеркивались резьбой и местоположением ценных предметов быта и праздничной одежды.

Принцип подобия распространялся и на планировку дома. В интерьере избы преобладала неподвижная мебель: вдоль стен - широкие низкие нары («сак»). Они заменяли практически всю мебель, служили местом для работы и отдыха, сна и приема пищи. Вместо стульев использовались обрубки бревен («пукам»). Отпечатком старого кочевого жилища, перешедшим в деревянную избу, было сохранение встроенного в печь котла и установление в свободном углу печи полого столба («вата юпи», «уша юпи» или «улчепи»), который восходил к деревянной подпорке крыши в решетчатой юрте - «боками», семантически соответствовал центру мира (Вселенной) и жилого пространства.

Прототипом былых кочевых становищ выступала и планировка самой чувашской усадьбы. Отдельный дом был повернут глухой стеной на улицу и располагался в центре замкнутого кругового пространства, огражденного вокруг забором. Дом окружали хозяйственные постройки. Подобная планировка являлась древнейшим типом застройки и восходила к круговому расположению юрт вокруг жилища предводителя-родоначальника.

Предметы утвари чувашей по способу изготовления, декоративным деталям, форме и назначению отличались консервативностью и были похожи на традиционные изделия народов Урало-Поволжья, Северного Кавказа и Центральной Азии. Посуда делилась на повседневную и обрядовую. Обрядовая посуда и просто большого размера повседневные предметы утвари богато декорировались, как правило, геометрическим орнаментом. Он, кроме символов неба, земли, воды, огня и растений, состоял из космогонических и мифологических сюжетов - солярных символов, фигур птиц и животных и др.

Архитектурные особенности строений, внутреннее их убранство, инструментарий и утварь, а также специфика декора праздничной одежды выступали не только своеобразным модулем художественного решения, но и отражали метафизические принципы устройства как мироздания, так и менталитета субъекта культурной деятельности: что наверху - то и внизу; «низшее» подчиняется «высшему»; «тайная» гармония определяет характер «явной». Подобное положение ярко демонстрировало иерархическую, а, следовательно, дружественную зависимость частного от общего, где украшение своего быта отражало структуру или матрицу менталитета, являвшегося коррелятом пространственного уклада мира.

В заключении подводятся итоги проделанной работы, намечаются основные направления дальнейшего изучения данной проблемы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Зверев, О.В. Историческая школа «Анналов» о ментальности /О.В. Зверев// Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. —2011. - №6. - С. 44-48.

2. Зверев, О.В. Этническая картина мира как выражение менталитета этноса /О.В. Зверев//Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. - 2011. - №4. - С. 105-108.

3. Зверев, О.В. К проблеме сложения образно-семантической структуры чувашского народного костюма / О.В. Зверев // Научные труды Московского педагогического государственного университета им. В.ИЛенина. Серия: Социально-исторические науки. Часть II. Государственный Комитет РФ по высшему образованию. МПГУ им. В.И. Ленина, - М.: Прометей, 1994. -С. 29-31.

4. Зверев, О.В. Менталитет как культурно-историческая целостность /О.В. Зверев// Проблемы региональной культуры: Материалы VI Всероссийской научно-практической конференции студентов и молодых ученых. Кафедра культурологами ГОУ ВПО «Чувашский государственный педагогический университет им. ИЛ. Яковлева». - Чебоксары, 2010. - С. 23-26.

5. Зверев, О.В. Роль чувашского народного костюма в организации художественного пространства жилища / О.В. Зверев // Научные труды Московского педагогического государственного университета им. В.ИЛенина. Серия: Гуманитарные науки. Государственный Комитет РФ по высшему образованию. МПГУ им. В.И. Ленина. - М.: Прометей, 1995. - С. 172-173.

6. Зверев, О.В. Чувашский народный костюм (к проблеме комплексного изучения культур тюркоязычных народов) /О.В. Зверев// Сборник тезисов 2-ой научно-практической и научно-методической конференции молодых ученых: «Человек - Общество - Наука» с участием деятелей науки стран СНГ и зарубежья (20-21 февраля 1993 года). 2 часть, Педагогика. Психология / Институт языкознания Академии наук Республики Казахстан. Министерство образования Республики Казахстан. - М., 1993. - С. 46-48.

7. Зверев, О.В. Этническая культура как стратегия жизнедеятельности этноса/О.В. Зверев// Проблемы региональной культуры: материалы VI Всероссийской научно-практической конференции студентов и молодых ученых. Кафедра культурологии ГОУ ВПО «Чувашский государственный педагогический университет им. И.Я. Яковлева». - Чебоксары, 2010.-С. 26-29.

Подписано в печать 07.09.2012

Объем 1,5 усл.п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 7566 Отпечатано в типографии «Реглет» г. Москва, ул. Ленинский проспект, д. 2 (495) 978-66-63; www.reglet.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Зверев, Олег Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Философско-культурологические аспекты исследования менталитета этноса.

1.1. Менталитет: генезис, сущность, структура.

1.2. Менталитет этноса как отражение его бытия.

1.3. Картина мира как квинтэссенция менталитета этноса.

Глава 2. Эволюция и факторы формирования менталитета и картины мира чувашского этноса.

2.1. Менталитет чувашей как культурно-историческая целостность и мировоззренческая матрица.

2.2. Мифологическая и религиозная картины мира чувашей.

2.3. Художественно-эстетическая картина мира чувашей.

Введение диссертации2012 год, автореферат по культурологии, Зверев, Олег Владимирович

Актуальность темы исследования связана с тем, что изучение менталитета как глубинного и труднорефлексируемого источника мышления, лежащего в основе сознательного и бессознательного в культуре, сравнительно новое направление в гуманитарных науках. Обращение к понятию «менталитет» помогает раскрыть сложность и многозначность природы человека, его сознания и поведения. Выявление сущности и специфики этнического менталитета ставит необходимость обращения к глубинным основам бытия народа в истории и культуре.

Несмотря на многообразие исследовательских взглядов, проблема теоретического осмысления понятия «менталитет» до сих пор актуальна, о чем свидетельствуют научные дискуссии, разворачивающиеся вокруг него. Этнические и национальные процессы неизменно являются актуальными для современных исследователей, но ввиду их сложности и противоречивости до сих пор даже такие основные понятия, как «этнический менталитет», «этническая картина мира», носят дискуссионный характер. Поэтому исследование традиционной культуры и специфики этнического менталитета приобретает особенно большое значение.

Вопросы, касающиеся специфики этнокультурного сознания, остры на сегодняшний момент как никогда, особенно в современных условиях глобализации и общемировой нестабильности. Интерес к культурному разнообразию подталкивает исследователей к изучению этнических культур различных народов, а также менталитета ее носителей.

Изучение специфики менталитета чувашей, одного из крупнейших этносов России, в традиционной культуре которого хорошо сохранились древние языческие элементы культуры в синкретизме с мусульманскими и христианскими элементами, представляется нам в этом контексте весьма перспективным и значимым.

Особое внимание в работе уделено выявлению связи менталитета с этнической картиной мира, что нашло отражение в древних космогонических представлениях, в художественных особенностях народного костюма, жилища, предметов быта и др. Обращение к традиционной культуре чувашей, связанной с развитием культур тюркоязычных народов, имеет глубокий смысл и может дать новые результаты, раскрывающие особенности менталитета и картины мира чувашей, специфику их взаимодействий с другими народами и культурами.

Более глубокое изучение этих пластов с учетом влияния культур народов, во взаимодействии с которыми проходило сложение чувашского этноса, позволит глубже понять скрытый смысл, заключенный в отдельных деталях и орнаментах, поможет восстановить сложную систему образов, зашифрованную в культуре предками.

Поэтому изучение менталитета и этнической картины мира чувашей представляется нам весьма актуальным, способствующим приращению культурологического знания.

Степень научной разработанности проблемы

Исследования менталитета имеют свою предысторию, к понятию «менталитет» обращались исследователи в рамках самых различных дисциплин: философии, антропологии, истории, психологии, культурологии и др. Уже в античности возникли представления о различиях мировоззрений, нравов и обычаев у народов. Этнопсихологические знания в несистематизированном элементарном виде можно найти в трудах философов, историков, географов античности (Геродот, Тацит, Плиний Старший, Страбон). Известный врач и основатель медицинской географии Гиппократ высказывал идеи о влиянии природной среды на развитие определенных психологических особенностей людей, о связи характера народа с природными и климатическими различиями.

Не менее существенны для нашего исследования идеи античных философов о феномене эманации. Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с «психе», иначе говоря, с ментальностью человека, находит своё подтверждение как у стихийных материалистов, так и у идеалистов античности. Уже у Гераклита огненный Логос эманирует из себя мир и душу человека. Огненная эманация определяет космосу и психике их состояние: меру, период, ритм, гармонию. Атомисты Левкипп и Демокрит полагали, что в основании мира лежат атомы, истечения из которых вызывают воздействия на человеческие чувства, благодаря чему и происходит процесс познания мира. Поэтому атомы и их «истечение» выступают формой ментального восприятия. У Платона это учение представлено в мифологической форме о Благе, а также как эманация сверхразумного и сверхсущего Единого, излучающего из себя все бытие (Государство. VI. 508а - 509с1). Аристотель развил учение об эманации как об энергии (Метафизика. IX, 6-9) и как о пер-водвигателе (Метафизика. XII, 6-10), который движет всем миром, а значит и душой человека энергийно.

Внимание к проблемам коллективного сознания и общественной психологии усиливается в XVII- XVIII веках. Ш. Монтескье, К. Линней, Ж. Бюффон и другие исследователи поднимали вопросы, связанные с изучением этнопсихологии и этноменталитета. Философы Нового времени не раз задавались вопросом о сущности сознания, высказывая предположения о существовании врожденного знания (Р. Декарт, Г. Лейбниц) или отвергая его (Дж. Локк).

На волне роста национального самосознания немецкие философы И. Кант, И. Гердер, Г. Гегель, И. Фихте и другие внесли большой вклад в создание первых теорий наций, послуживших основой для исследований менталитета. Учение Гегеля о «народном духе» оказало влияние на работы последователей, в частности, на «психологию народов» М. Лацаруса и Г. Штейнталя.

А В. Вундт и В. Дильтей исследовали проблемы «духа народа», рассматривали психологические особенности и различия между народами.

Большой вклад в изучение этнического разнообразия и особенностей культуры различных народов внесли антропологи Г. Морган, Э. Тайлор, Дж. Фрэзер, А. Бастиан и др., а социологи О. Конт, Г. Спенсер, М. Вебер изучали различные феномены общественного сознания.

Принято считать, что в научный оборот термин «ментальность» введен французским философом, психологом и социальным антропологом Люсье-ном Леви-Брюлем. А уже с 1906 года Марсель Мосс употребил понятие «ментальность» в одной из работ. В трудах Л. Леви-Брюля, ставших классическими, широко известна интерпретация мифологического мышления как примитивной ментальности. Менталитет в исследованиях Э.Дюркгейма интерпретировался в качестве «коллективных представлений».

Исследования индивидуального и коллективного бессознательного предпринимались в рамках психоаналитической концепции 3. Фрейда и К. Юнга. Ментальность как «социальный характер» изучал Э. Фромм. Проблему коллективного сознания и общественного поведения пытались решить Г. Тард, Г. Лебон и др.

В исторической науке исследования менталитета велись с 30-х годов XX столетия и были представлены, прежде всего, французской историографией, с которой и связывается появление понятия менталитета. Это обусловлено стремлением историков по-новому взглянуть на исторический процесс, попытаться выявить в нем роль субъективного. Исторический подход в исследованиях менталитета интерпретирует его как исторически подвижную, социально обусловленную мировоззренческую модель. Она относительно стабильна, а ее изменения связаны с историческими, социальными, экономическими и другими факторами. Менталитет интерпретируется как некое ядро, вокруг которого разворачивается историческая жизнь общества и определяется его развитие. Понятие «менталитет» использовали М. Блок и Л. Февр, ментальный инструментарий» - JL Февр. Проблематика ментальной истории поднималась Ф. Броделем. Проблемы менталитета исследовали Ж. Jle Гофф, Э. Ле Руа Ладюри, М. Ферро, Ж. Дюби, П. Шоню, Ф. Лебрен. Для историков характерно создание феноменологических описаний ментальности той или иной эпохи с опорой на выявление культурных и психологических составляющих исторического процесса.

Исследование механизмов взаимодействия личности и культуры проводили американские антропологи Р. Бенедикт, Ф. Боас, А. Инкельс, А. Кар-динер, Д. Левинсон, М. Мид. Межкультурные различия исследовались в рамках ценностного подхода антропологами К. Клакхоном, Ф. Стродбеком и др. Л. Витгенштейн исследовал связь языка и картины мира. В психологической антропологии считается, что на основе социального опыта народа происходит формирование тех или иных бессознательных комплексов, которые влияют на представления народа о действительности и на их реальное поведение. Антропологи также ставят вопросы о причинах формирования тех или иных комплексов.

В России наиболее глубоко разрабатывал проблему ментальности известный медиевист А.Я. Гуревич. Он также является историографом Школы «Анналов». В его статьях анализируются достижения французских ученых в области разработки проблем ментальности на материале истории Нового времени (XVI-XVIII веков). Исследования менталитета в российской науке начались в 80-х годах XX столетия и были связаны также с такими учеными, как A.A. Бессмертных, A.A. Сванидзе, которые переосмыслили представления об односторонней детерминированности сознания материальными факторами жизни.

Менталитет как интегративную характеристику жизни народа (этноса), нации исследует этнология, в которой он интерпретируется как глубинная структура национального сознания (C.B. Лурье). Отечественная историография ментального подхода представлена московской школой культурноисторической психологии (J1.C. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия); историческими исследованиями первобытного мышления (Б.Ф. Поршнев); исследованиями социально-психологических явлений (Б.А. Романов, Л.М. Баткин); семиотическим (представители московско-тартуской школы Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский) и литературоведческим направлениями (Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин).

В современной научной литературе понятия «менталитет» и «менталь-ность» все чаще используются при культурфилософском анализе социальной действительности, цивилизационных процессов, культуры в целом. Истори-ко-культурологический подход к изучению культуры ментальностей представлен такими российскими учеными, как Ю.Л. Бессмертный, А.Л. Вассое-вич, А.Я. Гуревич, В.Б. Даркевич, К. Касьянова, А.Л. Ястребицкая. Этнона-циональный подход к изучению менталитета разрабатывали отечественные исследователи C.B. Лурье, К.А. Абульханова-Славская, Г.Д. Гачев, Я.В. Чес-нов. В психологическом подходе менталитет рассматривается как специфическое проявление психической жизни людей, детерминированное экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте (И.Г. Дубов и др.).

Картину мира как миропредставление, наглядный образ бытия природы и общества, освоенные в практической деятельности человеком исследовали в отечественной философии еще в 60-70-е годы прошлого столетия (В.А. Амбарцумян, П.С. Дышлевой, И .Я. Лойерман, С.Т. Мелюхин, М.В. Мостепаненко, В.Т. Соловин, В.Ф. Черноваленко). Важнейшей заслугой данных исследований стало доказательство самого факта существования феномена картины мира.

Отечественные и зарубежные ученые (например, М.Д. Ахундов, Л.Б. Баженов, М. Бунге, Н. Бор, П. Вайнгартнер, Л. Василенко, Е.В. Золотухина-Аболина, Р. Карнар, Г.В. Колшанский, Л.В. Кузнецова, Ю.И. Кулакова, Т. Кун, И. Лакотос, Л.А. Микешина, Л. Планк, М. Полани,

К. Поппер, Б. Рассел, М. Рьюза, B.C. Степин, П. Фейрабенд, JI.B. Яценко и др.) посвятили свои работы исследованию общей и частных картин мира. Значимой для нас была концепция «картины мира» Р.Редфилда, который понимал ее как совокупность ценностных и когнитивных ориентаций данного народа.

Адаптивную функцию картины мира подчеркивали Ш. Надирашвили, С. Лурье, А. Сухарев. Трансформацию картины мира в связи с кризисными процессами изучали А. Швейцер, В. Хесле, Р. Штейнер, Ф. Шварцкопф, П. Гуревич, JI. Кузнецова и некоторые другие. Лурье, например, полагает, что картина мира детерминирует наиболее удобный способ действия и его цель как на сознательном, так и на бессознательном уровне. А В. Швырев считает, что она является функционально априорным регулятивом культуры.

В ходе изучения ключевых проблем традиционной культуры и коллективного сознания, этнических и национальных процессов, специфики менталитета и мифологической картины мира, народного художественного творчества мы обращались к трудам российских исследователей: Р.Г. Абдулатипо-ва, A.A. Аронова, О.Н. Астафьевой, Л.Н. Воеводиной, С.Н. Гаврова, Г.В. Гриненко, Л.Г. Ионина, A.B. Костиной, Э.С. Маркаряна, И.В. Малыгиной, Ф.М. Мухаметшина, Н.И. Неженца, A.A. Пелипенко, В.А. Ремизова, Т.Н. Суминовой, В.А. Тихоновой, А.Я. Флиера, В.М.Чижикова, М.М. Шибаевой и др.

Что касается культуры чувашского народа, то ее вопросам посвящен большой массив этнографических, исторических, географических, экономических, историко-культурологических и искусствоведческих материалов. Отрывочные сведения о чувашах сначала появляются у иностранных авто-ров: Ахмеда Ибн Фадлана (X в.), в XVI-XVII веках - у Альвеция Кампензе, Си-гизмунда Герберштейна, Дженкенсона, Дж. Герея, Исаака Масса, Ричарда Джеймса. В XVIII веке о культуре чувашей писал географ Ф.И. Страленберг. Этнографические, исторические, экономические сведения о чувашах собирал

В.Н. Татищев - составитель генеральной карты России (1737 г.); этнографические сведения о культуре чувашей собирал Г.Ф. Миллер, зафиксировав информацию о народной одежде, нравах, верованиях, укладе жизни. Культуре чувашей и народному костюму посвятили свои работы И.Г. Георги, И.И. Лепехин, П.С. Паллас.

В 1804 году появился в России третий университет - Казанский, ставший научным и образовательным центром огромной территории Казанского учебного округа, включавшего Поволжье, Урал, Сибирь и среднеазиатские области. В 1878 году при университете создаются Общество археологии, истории и этнографии, затем Общество естествоиспытателей, Археологическая комиссия и т.п. В их штате работали такие известные ученые - исследователи культуры чувашей, как Н.И. Ашмарин, И.Я. Зайцев, Н.И. Золотницкий, В.К. Магницкий, Н.В. Никольский и др.

В первой половине XIX века большой вклад в изучение народного искусства, обрядов, быта, образа жизни и верований чувашей внесли работы В.А. Сбоева, A.A. Фукс, И.Ф. Эрдмана. При поддержке русских этнографов и фольклористов во второй половине XIX века и среди чувашей появляются исследователи родной культуры - Н.И. Юркин, М.Ф. Федоров, Н.М. Охотников, A.B. Ракеев, Г.Т. Тимофеев и др.

Исследования, посвященные происхождению чувашского этноса, не представляются единым корпусом, а распадаются на ряд теорий. Предками чувашей одни считали хазар (A.A. Фукс, С.П. Хунхалви), другие - буртасов и гуннов (А. Риттих, В.А. Сбоев, В.Б. Бартольд), третьи представляли финно-угров (Н.М. Карамзин и И.А. Фирсов), М.Г. Худяков - древних аваров, ряд исследователей (В.Н. Татищев, Н.И. Ашмарин, 3. Гомбоц ) - волжских булгар. И, наконец, академиком Н.Я. Марром была высказана теория о том, что предками чувашей были шумеры.

В XX веке появляются серьезные исследования чувашской культуры и искусства, в частности по семантике чувашского орнамента - A.A. Трофимои ва, A.K. Салмина - по чувашскому обрядоведению. Вопросы этнического сат мосознания затрагивали в своих работах этнографы, лингвисты, культурологи, историки, педагоги (И.Н. Афанасьев, Г.Н. Волков, В.Д. Димитриев, Н.И. Егоров, В.П. Иванов, A.B. Изоркин, С.Р. Милютин, С.М. Михайлов, В.П. Никитин, Г.А. Николаев, В.Г. Родионов и др.).

Проблемы народного творчества и искусства чувашей рассматривали П.Г. Богатырев, Г.К. Вагнер, Н.С. Воронов, A.C. Канцедикас, М.А. Некрасова, Т.М. Разина, А.Б. Салтыков, Т.В. Соловьева. Изучением менталитета и картины мира чувашей занимались такие исследователи, как Г.Б. Матвеев, Э.В. Никитина и др.

Все вышеприведённые исследования не сняли главную проблему, которая, на наш взгляд, заключается в том, что никто из авторов предложенных концепций менталитета не осуществил полного перехода от фрагментарного его понимания к систематическому объяснению его природы, не дал обобщающего определения, отражающего его сущность, не раскрыл всю полноту его содержания. В отличие от других исследований, в данной работе предпринята попытка комплексного исследования менталитета чувашей в связи с мифологическими и религиозными верованиями, их отражением в художественно-эстетической картине мира и укладе жизни с привлечением данных по философии, истории, этнографии, филологии, искусствознанию.

Объект исследования: менталитет как культурфилософский феномен.

Предмет исследования: менталитет чувашей и его репрезентация в этнической картине мира.

Цель исследования: культурфилософский анализ менталитета и картины мира чувашского этноса.

Задачи исследования:

- проанализировать сложение понятия «менталитет», его феномен, рассмотреть его генезис, сущность, структуру;

- выявить специфику этнического менталитета и его роль в традиционной культуре;

- проанализировать картину мира как образное выражение специфики менталитета;

- выявить факторы формирования и специфику содержания менталитета чувашского этноса;

- выявить сущность и проанализировать мифологическую и религиозную картину мира чувашей;

- исследовать художественно-эстетическую картину мира чувашей на примере изучения образно-семантических составляющих традиционного костюма, жилища, интерьера, предметов народного быта (инструментария и домашней утвари).

Теоретико-методологические основы исследования. Методология исследования является комплексной и определяется спецификой предмета исследования, его целью и задачами, а также междисциплинарным подходом, предполагающим синтез ряда гуманитарных и социальных дисциплин: философии, культурологии, этнологии, психологии, социологии, искусствоведения, при главенствующей роли культурологии и философии.

До сих пор ни в российской, ни в мировой гуманитарной науке практически не существует целостной, системной культурологической концепции менталитета. Каждая наука выдвигает свою собственную теорию менталитета исходя из предмета научного познания, специфических задач и целей. Так, например, в философии менталитет рассматривается как глубинный и труднорефлексируемый источник мышления, лежащий в основе сознательного и бессознательного в культуре. Психологи исследуют менталитет как явление человеческой психики, выявляют структуру менталитета, подчеркивают наличие сознательного и бессознательного в нем, выявляют взаимосвязи рационального, эмоционального и интуитивного. Социологи выявляют наличие в менталитете личностного и социального, индивидуального и коллективного.

Выявляя специфику и структуру менталитета, мы обращались к куль-турфилософским концепциям менталитета, сформированным в философии античности (Платон, Аристотель, Гераклит, Демокрит, Платин), к идеям философов Ренессанса и Нового времени (Ф. Бэкон, Д. Локк, Ш. Монтескье, Д. Юм), к культурфилософским концепциям менталитета ученых XIX-XX веков (Р. Бенедикт, М. Блок, Ш. Бродель, А.Я. Гуревич, Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, Ж. Ле Гофф, Ф. Ницше, Л. Февр, 3. Фрейд, Э. Шилз, К. Юнг).

Для нас также методологически значимыми были труды российских философов В.А. Асмуса, А.Ф. Лосева, A.A. Столярова, посвященные античной философии. В работе показывается влияние менталитета и картины мира на поведение человека, посредством регуляции набора типовых требований (М.М. Бахтин, НА. Бердяев, М. Вебер, А.Я. Гуревич, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лот-ман и др.).

Методы исследования. В диссертационном исследовании применялись следующие методы: герменевтический (для анализа источников), эволюционный (для изучения как этногенеза чувашского этноса, так и концепций менталитета), компаративный (для сравнения менталитета чувашей и русских, их ценностных ориентаций и других наборов культурных параметров), системно-структурный подход (для анализа понятий «менталитет», «этнический менталитет», «этническая картина мира», что позволило выделить логическую и контекстуальную нагрузку этих понятий, их структуру, сущность, функции). В работе использовались общефилософские методы индукции и дедукции, а также методы анализа и междисциплинарного синтеза, поскольку были задействованы знания, накопленные философией, культурологией, этнологией, социологией, психологией и искусствознанием для формирования культурфилософского представления о картине мира и менталитете чувашей.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- менталитет рассматривается как универсальная эманационная энергия мира, которая иерархически структурирует универсум, и сам менталитет также иерархичен как космос;

- выявлена специфика этнического менталитета, которая заключается в осмыслении разных форм космического бытия этноса: духовной, интеллектуальной, физической, моральной;

- проведен анализ картины мира как образного выражения специфики этнического менталитета, система мировосприятия и мировоззрения явно или латентно присутствующая в сознании членов этноса и определяющая их социальное поведение;

- выявлено, что специфика менталитета чувашского этноса включает в себя отражение различных форм космического бытия, что нашло яркое отражение в учении «Сардаш»;

- определено, что языческая картина мира древних чувашей выступает остовом, ядром космогенного этнического менталитета и той главной внутренней силой, которая детерминирует внешний уклад жизни народа;

- исследована художественно-эстетическая картина мира чувашей на примере изучения образно-семантических составляющих традиционного костюма, жилища, интерьера, предметов народного быта (инструментария и домашней утвари).

Практическая значимость исследования. Основные результаты исследования могут использоваться как в области культурологической науки, так и в учебном процессе при чтении лекций по философии, культурологии, истории культуры в процессе профессиональной подготовки специалистов в области народной художественной культуры чувашей.

Материалы исследования найдут применение в краеведческой работе, окажут помощь работникам культуры и образования, руководителям фольклорных коллективов, специалистам, занимающимся проблемой сохранения традиционных культур.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности

Диссертационное исследование, посвященное вопросам изучения менталитета как выражения специфики этнической картины мира на примере традиционной культуры чувашей, соответствует п. 2.7 «Представления о культуре в Древности, Античности и Средневековье», п. 2.13 «Кантовская философия как «критика разума». Моральная ценность культуры. Культура как развитие природных человеческих задатков в способности. От обучения и воспитания к образованию (к творческим способностям и моральному совершенствованию человека). Полемика с Руссо - антинатурализм и утопизм кантовской трактовки культуры», п. 2.19 «Символическая философия культуры Э. Кассирера», п. 2.23 «Психоаналитическая и неофрейдистская философия культуры (3. Фрейд, К. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм)», п. 2.25 «Структуралистская и постструктуралистская философия культуры», п. 2.34 «Неокантианская и религиозно-метафизические концепции в российской философии культуры первой половины XX века (А.И. Введенский, Б.П. Вышеславцев, Г.И. Челпанов, И.И. Лапшин, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Л.П. Карсавин, Д.С. Мережковский, П.А. Флоренский, С.Л. Франк, В.Ф. Эрн)», п. 2.36 «Культурологическая философия культуры (М.М. Бахтин и др.)» специальности 24.00.01 - теория и история культуры (философские науки).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Для определения феномена менталитета мы обратились к истокам, «колыбели» европейской культуры - философии Древней Греции. Греческие философы первостепенное значение придавали поиску универсального начала всех вещей и явлений, именуемого впоследствии термином «субстанция». Таким началом становится эманация как энергия - «истечение», «исхожде-ние», «вытекание». Она символизировала исхождение низших областей бытия из высших, благодаря которому формируется иерархическая структура мира и сознания человека.

Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с психе, иначе говоря, с ментальностью человека, находит своё подтверждение в идее единства макро- и микромира, которые обязаны своему существованию эманации. Последняя обнаруживает себя в мире через природные законы, а в человеке и в народе - через ментальную способность воспринимать реальность. Таким образом, благодаря эманации, менталитет человека и народа в целом включает в себя в крайне «сжатой» психической форме не только содержание, но и структуру космоса, устройство мира.

2. Менталитет так же иерархичен, как космос. Необходимость его иерархичности эксплицируется тем, что разные уровни сознания человека должны воспринимать и осмыслять разные формы космического бытия этноса: духовную, интеллектуальную, физическую, моральную. Ибо подобное познаётся только подобным. Это значит, что иерархично устроенная мен-тальность содержит в себе «лестницу» степеней познания бытия: иррационализм, рационализм, эмпиризм, сенсуализм, обуславливающих собой как универсальные, так и уникальные аспекты менталитета. Так, например, духовную сферу бытия призвана постичь созерцательная интуиция человека, рождающая иррациональную форму познания. Интеллектуальную сферу бытия призван познать его рассудок, которому соответствуют рациональные формы познания. Физическая сфера бытия познаётся опытным путём, тесно связанным с бессознательными инстинктами и его архетипами: эта эмпирическая форма. И, наконец, социально-моральная сфера открыта для телесных чувств человека, она определяет сенсуалистическую форму познания и тип реагирования внешнего мира. Источники ментального программирования лежат в той социальной среде, в которой человек вырос и набрался жизненного опыта. Сколько социальных сред столько и ментальных программ. Изживать их, менять - достаточно болезненный процесс. Для решения общечеловеческих проблем (экологическая катастрофа, угроза ядерной войны, борьба со СПИДом и др.) необходимо сотрудничество, которое может быть построено только на диалоге культур и учете ментальностей.

3. Картина мира является квинтэссенцией менталитета этноса. В ней находят своё полное воплощение как явления, принадлежащие исторической, социально-политической и культурной деятельности данного народа, так духовно-экстатические переживания предков, для которых мистические образы и видения превратились в религиозно-мифологические формы ценностного отношения к миру и бытию. Последние, генетическим способом предаваясь от поколения к поколению в виде архетипов, формировали уникальную матрицу этнической ментальности, представляющую собой сложное ин-тегративное образование, каждая ячейка которой заполнялась специфической образно-символической «картинкой пережитого опыта», остающейся фрагментом единой и целостной картины мира.

4. Менталитет чувашского этноса в динамике складывался из исторически различных элементов, в частности, наряду с булгаро-тюркским (мусульманским) наследием, имеются языческие (отчасти, зороастрийские) элементы, реализовавшиеся в народной культуре и искусстве чувашей с наибольшей полнотой, а также христианские и советские.

Менталитет чувашского этноса включает в себя отражение различных форм космического бытия: духовной, интеллектуальной, физической и моральной, поскольку космос рассматривается нами как состоящий из четырех сфер: духовного Блага, интеллектуального Нуса-Ума, физических флоры и фауны, и моральных ценностей общества. Содержание менталитета чувашей составляют группы коллективных представлений о природе и географических, климатических особенностях среды обитания, об особенностях исторического пути, пройденного этносом, и общественном устройстве, представления о своем народе и о соседях, о воспитании детей и отношении к старикам и женщинам, отношение к труду, хозяйственной деятельности и богатству.

5. Языческая картина мира древних чувашей, связанная с учением «Сардаш», выступает ядром этнического менталитета и той главной внутренней силой, которая детерминирует внешний уклад жизни народа. Космо-генная сущность ментальной матрицы была подвержена усиленному влиянию внешних факторов, связанных с попытками насильственной христианизации этноса. Это привело к искусственному синтезу глубинных мифологических оснований менталитета с поверхностным принятием христианского учения и обрядов. Подобное наслоение на архетипический пласт ментально-сти чужеродных идей и установок породила специфическую иерархическую организацию мировоззрения чувашей, самобытность которой состоит в том, что доминантные образы картины мира принадлежат языческой мифологии, в то время как христианский пласт культуры остаётся в периферийных слоях чувашского мировосприятия.

6. В основе моделирования и эстетизации конкретных предметов бытовой сферы находится мифологический принцип подобия, который через знаки, символы и образы кодировал сакральные знания об устройстве космоса -жилища богов и душ предков. В основу принципа художественного украшения вещей легли представления чувашей о мире, космосе и, конечно, богах. Чувашский народный костюм максимально включает в себя эстетические идеи, связанные пониманием красоты мироздания, находящего своё отражение в ограниченных формах своего воплощённого в иерархии бытия. Подчиняясь универсальному эманационному процессу, архитектурные особенности строений, внутреннее их убранство, инструментарий и утварь, а также специфика декора праздничной одежды выступали своеобразным модулем художественного решения, отражали метафизические принципы устройства, как мироздания, так и менталитета субъекта культурной деятельности: что наверху - то и внизу; низшее подчиняется высшему; «тайная» гармония определяет характер «явной» гармонии. Подобное положение ярко демонстрировало иерархическую, а, следовательно, дружественную зависимость частного от общего, где украшение своего быта отражало структуру или матрицу менталитета, который, в свою очередь, являлся коррелятом пространственного уклада мира.

Апробация результатов исследования. По теме диссертационного исследования опубликовано 7 статей (в том числе - 2 в журнале, входящем в перечень ВАК Минобрнауки РФ для кандидатских и докторских диссертаций).

Основные положения диссертационного исследования представлены на различных научных конференциях, например, «Февральские чтения» МГУКИ (25 февраля 2010 г.) и др.

Материалы исследования получили внедрение в авторские курсы «Исторические ментальности» и «Социология культуры» кафедры теории культуры, этики и эстетики Института культурологии и музееведения Московского государственного университета культуры и искусств.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории культуры, этики и эстетики Института культурологии и музееведения Московского государственного университета культуры и искусств (протокол №12 от 30 марта 2012г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Менталитет как выражение специфики этнической картины мира"

Заключение

Обращение к изучению этнического менталитета и картины мира чувашей эксплицируется объективными тенденциями возрастания интереса к традиционным культурам народов России и проблемой их сохранения в современном глобальном мире, поскольку в настоящее время наметилась тенденция к утрате культурного многообразия, забвению собственных традиций, самобытности и оригинальности на фоне глобализационных процессов. В рамках нашей работы предпринята попытка совместить культурфило-софские обобщения и конкретный историко-культурный материал исследования, касающийся этнической культуры чувашей. При этом нами использовался онтологический, гносеологический и эстетический опыт, накопленный в рамках работ зарубежных и отечественных исследователей.

Мы исходим из положения о том, что мировоззрение и мироощущение общества характеризуются не только экономическими и политическими факторами, но, как нам видится, выработанными представлениями о себе самих. Поведение членов социума обусловлено не только внешними проявлениями, связанными с социальной реальностью и соответствующими условиями жизни, но и теми внутренними образами и представлениями, которые они о себе составили, не обращаясь к эмпирическому опыту или обращаясь к нему весьма опосредованно. Специфическое восприятие и осмысление этносом окружающей картины мира эксплицируется в раскрытии феномена природы этнического менталитета, изучение которого способствует тому, чтобы избежать утраты самоидентификации этноса, связанной с постепенным искажением, а затем, и с полным растворением его в других культурах.

Менталитет является интегральной характеристикой людей, живущих в определенной культуре, позволяющей описать их своеобразное видение окружающего мира и объяснить специфику реагирования на него. Феномен менталитета раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, основывающихся на имеющихся в данном обществе знаниях, верованиях, традициях. Он задаёт, вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного, характерные для нации убеждения, идеалы, склонности, интересы, отличающие один этнос от другого.

В работе была предпринята попытка не только поиска последних оснований, субстанции менталитета этноса, но и разграничения глубинных и неизменных пластов его существования от изменчивых и наносных, роль которых эксплицируется адаптацией и интеграцией данного этноса среди других народов.

Автор работы, обращаясь к «колыбели» европейской культуры - философии Древней Греции, находит и обосновывает субстанцию менталитета любого народа, которая связана, а точнее сказать, является модусом одной из форм существования энергии космоса, получившей название эманация. Феномен эманации объясняет нам ряд важнейших моментов, связанных не только с генезисом менталитета, но, что для нас не менее важно, иллюминирует единство его с миром и причину проявления его множественных форм.

Оставаясь метафизическим гарантом тождества макромира космоса и микромира человека, эманация одновременно выступает структурообразующим «геном», выстраивающим всеобщий порядок бытия, как Вселенной, так и менталитета человека и этноса. Таким порядком становится универсальная иерархия, системообразующая или матричная функция которой связана с выстраиванием разномасштабных пластов менталитета по степени их важности для идентификации. Иначе говоря, согласно принципу тождества, каждый пласт ментальности этноса не только сформирован соответствующей сферой мироздания, но и начинает проявлять аналогичный ей модус своего существования. Совокупность упорядоченных модусов или пластов менталь-ности образует так называемую матрицу, которая группирует - систематизирует любое впечатление, подгоняя её под свою структуру - иерархию.

В мифологической картине мира осуществлена первичная систематизация совокупности чувственных впечатлений, символических представлений о пространственно-временном континиуме на основе парцептивно-эмоциональных механизмов восприятия реальности, окружающей субъекта мифологического мышления. В мифе представлено тождество макро - и микрокосмоса, объекта и субъекта, сознания и материи.

Все это происходило на фоне формирования рационального знания в его зачаточной форме на основе практической жизнедеятельности древнего человека, но все-таки оно было настолько слабо и перемешано с различными мифологическими представлениями, что не могло играть существенной роли и отступало на задний план. Таким образом, древние мифы представляют собой выражение синкретического единства сверхъестественных духовных представлений и верований и первых неразвитых форм донаучных представлений об окружающем мире, которые субъектом мифа воспринимаются в качестве безусловно реальных, истинных, не подлежащих сомнению. Более того, мифы регулировали поведение и всю жизнедеятельность человека в отсутствие каких-либо правовых или политических институтов, с их помощью осуществлялась консолидация и интеграция этноса, закреплялись социальные функции и статусное позиционирование.

Картина мира базируется на соответствующих типах мировоззрения, которые первичны и служат для неё основой. Но справедливо и то, что мировоззрение является одновременно и результатом процесса познания, и неким духовным образованием, парадоксально первичным по отношению к познавательному процессу. Мировоззрение появляется уже в древности как некая единая универсальная мирообъясняющая система, которая проявлялась во всех сферах жизнедеятельности, мифах и верованиях, в обрядово-риту-альной практике как отдельного индивида, так и в этнических общностях. Если рассматривать мировоззрение с позиции социокультурного подхода, а не гносеологического, то необходимо отметить, в первую очередь, не только связь мировоззрения с человеческим познанием, но и с общественно-исторической практикой, с культурой данной эпохи в целом.

Крайней формой обобщения менталитета и его визуализацией становится этническая картина мира, выступающая парадигмальным началом, которое сознательно, но чаще бессознательно регулирует духовные, интеллектуальные, физические и моральные формы жизнедеятельности этноса. По сути, менталитет становится мировоззренческой матрицей картины мира, генетическим кодом, отличающим один этнос от другого.

В центре нашего анализа находится изучение специфики менталитета чувашского этноса - древнего народа со сложной исторической судьбой и самобытной культурой. В целях оптимизации нашего исследования мы были вынуждены упростить представления о формировании мировоззренческой матрицы чувашского этноса, сведя её к влиянию двух факторов: внутреннего и внешнего. Под факторами воздействия внутреннего порядка на мен-тальность этноса подразумевались как религиозные установки и положения, так и богатый генетический опыт, который тесно переплетён с географическими и климатическими особенностями среды обитания. Под факторами воздействия внешнего порядка на ментальность этноса имелась в виду специфика культурного, экономического и политического устройства общества. Гарантом идентичных представлений одного этноса о себе и мире выступают внутренние факторы воздействия на ментальность, которые со временем, как правило, не меняются. Причиной изменчивых со временем представлений менталитета являются привходящие обстоятельства внешней среды, перманентность социальной сферы. Как мы видим, картина мира становится образцом художественной организации практически всех материальных предметов, образующих «концентрическую систему» бытового окружения человека.

Одним из центральных компонентов в менталитете чувашей является учение «Сардаш», которое связано с религиозно-мифологическим мировоззрением, но выходит за его рамки. «Сардаш» - это мировоззренческая система чувашей, она включает их взгляды на морально-этические, хозяйственно-экономические, общественно-политические установления, а также распорядок семейной, родовой, сельской жизни, систему календарных ритуалов, трудовых и праздничных обрядов.

Пространственное освоение реальности этносом нашло своё отражение в эстетическом оформлении чувашами своего быта: жилища, одежды, утвари. Эманационная природа менталитета, через познание подобного подобным, позволяла увидеть в частном структуру общего. Поэтому система декорирования, форма, орнамент и другие элементы украшений хранили в закодированном виде всю информационную картину мироздания, интерпретированную менталитетом чувашей.

Архитектурные особенности строений, внутреннее их убранство, инструментарий и утварь, а также специфика формы и декора праздничной одежды выступали не только своеобразным модулем художественного решения, но, главным образом, отражали метафизические принципы устройства как мироздания, так и менталитета субъекта культурной деятельности: что наверху - то и внизу; низшее подчиняется высшему; тайная гармония определяет характер явной. Подобное положение ярко демонстрирует иерархическую, а, следовательно, дружественную зависимость частного от общего, где украшение вещей отражает структуру или матрицу менталитета, который, в свою очередь, является коррелятом пространственного уклада мира.

В работе показано, что иногда осознанно, а иногда и интуитивно чувашский этнос стремился через художественно-эстетическое оформление своего быта добиться гармонизации личной и общественной жизни с «требованиями» космоса, душ предков, богов и, наконец, самих законов природы. Ибо подобная «включённость» в мир сулила продолжительную и счастливую жизнь не только отдельному человеку, но и этносу в целом.

159

Список научной литературыЗверев, Олег Владимирович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абдулатипов, Р.Г. Заговор против нации: Национальное и националистическое в судьбах народов / Р.Г. Абдулатипов. СПб.: Лениздат, 1992. -192 с.

2. Автономова, Н.С. Рассудок, разум, рациональность / Н.С. Автономова. -М.: Наука, 1988.-286 с.

3. Антонин, Ю.М. Миф и вечность / Ю.М. Анонян. М.: Логос, 2001. - 350 с.

4. Апресян, Р.Г. Интегральное описание языка и системная лексико-графия / Р.Г. Апресян // Избранные труды. Т. II. М: Школа «Языки русской литературы», 1995. - 767 с.

5. Арнаутова, Ю.Е. Ментальность в средние века: методологические и содержательные проблемы / Ю.Е. Арнаутова // Культура и общество в средние века М.: ИНИОН РАН, 1990. - С. 17 - 24.

6. Аронсон, Э. Общественное животное. Введение в социальную психологию / Э. Аронсон. М.: Аспект-Пресс, 1998. - 516 с.

7. Аронов, A.A. Вклад в мировую культуру: биог. энцикл. слов / A.A. Аронов; Междунар. пед. акад.; Мое. гос. ун-т культуры и искусств М.: Профиздат, 2002.- 446 с.

8. Аронов, A.A. Творчество как порождение мифов: курс лекций / A.A. Аронов. М.: МГУКИ, 2006. - 121 с.

9. Арьес, Ф. История ментальностеи / Ф. Арьес // История ментальностей, историческая антропология: зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. - С. 26-29.

10. Ю.Асмус, В.Ф. Античная философия / В.Ф. Асмус. М., 1976. - 400 с.11 .Астафьева, О.Н. Синергетический подход к исследованию социокультурных процессов: возможности и пределы / О.Н. Астафьева. М.: Моск. гос. ин-т делового администрирования, 2002. - 295 с.

11. Астафьева, О.Н. Семейные ценности в контексте изменений современной культуры / О.Н. Астафьева // Библиотечное дело XXI век: науч.- практ. сб.: Вып.1 (17) -М: Рос. гос. б-ка, 2009. - С.108-120.

12. З.Астафьева, О.Н. Культурология: 4.1: учебно-метод. Комплекс по специальности «Теория и история культуры» / О.Н. Астафьева, А.П. Садохин, Е.А. Сайко. М.: Изд-во РАГС, 2009. - 179 с.

13. Аутлева, Ф.Т. Ценностно-нормативные ориентиры русского менталитета: социально-философский анализ, дис. . канд. филос. наук / Ф.Т. Аутлева. -М., 1996. 137 с.

14. Афанасьев, И.Н. Эпоха и личность: формирование и изменение этнического характера: Монография / И.Н. Афанасьев. Москва - Чебоксары, 2004.-216 с.

15. Афанасьев, Ю.Н. Вчера и сегодня французской «Новой исторической науки»/ И.Н. Афанасьев // Вопросы истории. 1984. - № 8. - С. 32 - 50.

16. Ашмарин, Н.И. Болгары и чуваши / Н.И. Ашмарин. Казань, 1902; Болгары и чуваши. Сб.статей. - Чебоксары, 1984.

17. Ашмарин, Н.И. Очерк народной поэзии у чуваш / Н.И. Ашмарин. // Этнографическое обозрение. М., 1892. - №2-3. - С. 49.

18. Ашмарин, Н.И. Сборник чувашских пословиц / Н.И. Ашмарин. Чебоксары, 1925.-20 с.

19. Ашмарин, Н.И. Словарь чувашского языка / Н.И. Ашмарин. Чебоксары, 1929. - Вып. З.-С. 35.

20. Байбурин, А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян / А.К. Байбурин. Л.: Наука, 1983. - 191 с.

21. Балыкова, A.A. Этнокультурная идентичность как социально-философская проблема: дис. . канд. филос. наук / A.A. Балыкова. Улан-Удэ, 2001,- 191 с.

22. Баткин, JIM. Европейский человек наедине с собой: Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания / JI.M. Баткин. -М.: РГГУ, 2000.-1004 с.

23. Батурин, А.П. Человек средневековья. Проблемы менталитета: учебное пособие / А.П. Батурин. Кемерово: Кемеровск. гос. ун-т, 2001. - 156 с.

24. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. М., 1965. - 541 с.

25. Бенцинг, И. Языки гуннов, дунайских и волжских болгар / И. Бенцинг // Зарубежная тюркология. Вып.1. Древние тюркские языки и литературы. -М., 1986. - С. 11-29.

26. Бергер, П. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. М.: Московский философский фонд и др., 1995.-322 с.

27. Бердяев, H.A. О власти пространства над русской душой. Судьбы России / H.A. Бердяев. М., 1990. - 65 с.

28. Берк, П. Сила и слабости ментальностей / П. Берк //История ментально-стей, историческая антропология: зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. - С. 46-56.

29. Бессознательное: Природа, функции, методы исследования, Т. 1. Под общ. ред. A.C. Прангишвили, А.Е. Шерозия, Ф.В. Басейна. Тбилиси: Мецние-реба, 1978. - 876 с.

30. Бессознательное: Природа, функции, методы исследования. Т. 4. Под общ. ред. А.С.Прангишвили, А.С.Шерозия, Ф.В.Бассика. Тбилиси: Мецниере-ба, 1985. - 462 с.

31. Биологическое и социальное в развитии человека. М.: Наука, 1977.

32. Бичурин, Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена / Н.Я. Бичурин,- Т. 1-3. М. - Л., 1950 - 1953.

33. Блок, М. Апология истории, или Ремесло историка / М. Блок. М.: Наука, 1986.-286 с.

34. Болотоков, В.Х. Этнопсихологические теории в России / В.Х. Болотков, З.Х. Суниев. Нальчик: Кабардино-Балкарский научный центр РАН НИИ ПМА, 1997.

35. Браун, Дж. Психология Фрейда и постфрейдисты / Дж. Браун. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1997.

36. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса/ Ю.В. Бромлей. М., 1983. - 412с.

37. Булгаков, С.Н. Православие. Очерки учения православной церкви / С.Н. Булгаков. М., 2001.- 198 с.

38. Вызова, В.М. Психология этнических различий: Проблемы менталитета, отношений, понимания: дис.филос. наук / В.М. Вызова. СПб., 1998.

39. Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка / К. Бюлер. -М.: Прогресс, 1998. 528 с.

40. Васильева, К.К. Менталитет, онто-этнологическое измерение (На примере бурятского этноса): дис. . д-ра филос. наук / К.К. Васильева: 09.00.11 : Москва, 2003. 306 с.

41. Вебер, М. Избранное. Образ общества /М. Вебер. М: Юрист, 1994.- 704 с.

42. Вебер, М. Избранные произведения /М. Вебер.- М.:Прогресс, 1990. 808 с.

43. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М.: Русские словари, 1996. - 416 с.

44. Веретенников, Н.Я. Российская ментальность и современность: учеб. пособие / Н.Я. Веретенников; Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. 72 с.

45. Витгенштейн, JT. Логико-философский трактат / JI. Витгенштейн //Философские работы. Ч. 1. / пер. с нем.,- М., 1994. 233 с.

46. Воеводина, JI.H. Социальная мифология / Л.Н.Воеводина. М., 2008.

47. Волков, Г.Н. Этнопедагогика чувашей / Г.Н. Волков. М.: Пресс-сервис, 1997.-441 с.

48. Волкогонова, О.Д. Этническая идентификация русских, или Искушение национализмом / О.Д. Волкогонова, И.В. Титаренко. Уфа, 2002.

49. Вялых, В.А.Субстанциональный уровень этнического менталитета и проблемы его исследования / В.А. Вялых, Ю.Ш. Стрелец //Российский менталитет в системе российского образования: сб.ст. Ч. 1.- Оренбург, 1996.-С.6-12.

50. Гаген-Торн, Н.И. Женская одежда народов Поволжья. Материалы к этногенезу / Н.И. Гаген-Торн. Чебоксары, 1960.

51. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос / Г.Д. Гачев. -М.: Прогресс, 1995.

52. Гельвеций, К. О человеке / К. Гельвеций // Соч. в 2 т. -Т. 2.- М., 1974.

53. Геродот. История / Геродот. М, 2001. - 740 с.

54. Гершунский, Б.С. Менталитет и образование / Б.С. Гершунский. М.: Ин-т практ. психологии, 1996. - 144 с.

55. Голенков, С.И. Культура, смысл, сознание: Сознание в предмете философии культуры / С.И. Голенков. Самара: Самар. ун-т, 1996.

56. Горский, A.A. Предисловие // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв.) / A.A. Горский, JI.H. Пушкарев. М., 1994. - С. 3.

57. Гринева, СВ. Менталитет и ментальность современной России: монографии /C.B. Гринева. Невинномысск, 2003. - 176 с.

58. Гавров, С.Н. Национальная культура и модернизация общества : учеб. пособие для студентов вузов культуры и искусств / С. Н. Гавров. М: МГУКИ, 2003.-86 с.

59. Гавров, С.Н. Национальная культура и межкультурное взаимодействие: Теоретические аспекты: дис. . канд. философ. Наук / С.Н. Гавров: 24.00.01. -М., МГУКИ, 2001.- 130 с.

60. Горский, A.A. Предисловие / A.A. Горский, Л.Н.Пушкарев // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв.). М., 1994. - 248 с.

61. Гриненко, Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры: учеб пособие для студентов вузов / Г.В. Гриненко. М.: Юрайт, 1999. - 672 с

62. Гриненко, Г.В. Сакральные тексты и сакральная коммуникация : Логико-семиотический анализ вербальной магии / Г.В. Гриненко. М. : Новый век, 2000. - 446 с.

63. Гриненко, Г.В. История философии: учебник по дисциплине "Философия" для студентов высших учебных заведений / Г.В. Гриненко М.: Юрайт, 2010.-689 с.

64. Грищук, А.И. Философский анализ ментальности: содержание и методы исследования: дис. канд. филос. наук / А.И. Грищук. М., 2002. - 157 с.

65. Грушин, Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования / Б.А. Грушин. М.: Политиздат, 1987. - 367 с.

66. Гумбольдт, Вильгельм фон. Язык и философия культуры / В. фон Гумбольдт. М.: Прогресс, 1985.- 452 с.

67. Гумилев, Л.Н. Биография научной теории, или Автонекролог / Л.Н. Гумилев //Знамя. 1988. - № 4. - С. 212.

68. Гумилев, Л.Н. Хунну. Троецарствие в Китае. Хунну в Китае. / Л.Н. Гумилев. М.: Айрис-Пресс 2008. - 621 с.

69. Гуревич, А .Я. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры / А.Я. Гуревич // Одессей. М., Наука, 1990. - 85 с.

70. Гуревич, А.Я. Жак Ле Гофф и «новая историческая наука» //Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / А.Я. Гуревич. М., 1992. - С. 356.

71. Гуревич, А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов» / А.Я. Гуревич. -М.: Индрик, 1993. 328 с.

72. Гуревич А .Я. К читателю / А.Я. Гуревич // Одессей. 1989. - М.: Наука, 1989. - С. 7.

73. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. М.: Наука, 1984.-504 с.

74. Гуревич, А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1990. - 395 с.

75. Гуревич, А.Я. Уроки Люсьена Февра / А.Я. Гуревич //Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. - С. 501-541.

76. Димитриев, В.Д. Национально-колониальная политика Московского правительства в Среднем Поволжье во второй половине XVI-XVII вв. / В.Д. Димитриев //Вестник Чувашского университета, Чебоксары, 1995. №2. -С.10.

77. Димитриев, В.Д. Политика царского правительства в отношении нерусских крестьян Казанской земли во второй половине XVI-начала XVII веков/ В.Д. Димитриев // Чувашия в эпоху феодализма (XVI начало XIX вв.). - Чебоксары, 1986. - С.49.

78. Дубов, И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ / И.Г. Дубов //Вопросы психологии. 1993, № 4. - С. 20-29.

79. Дубровский, Д.И. Категория идеального и ее соотношение с понятиями индивидуального и общественного сознания / Д.И. Дубровский //Вопросы философии. 1988. - № 1. - С. 15-27.

80. Душков, Б.А. Психология типов личности, народов и эпох / Б.А. Душков. -Екатеринбург: Деловая книга, 2001. 736 с.

81. Душков Б.А. Психосоциология человекознания / Б.А. Душков. М.: Per Se, 2003.-477 с.

82. Дышлевой, П.С. Что такое общая картин мира / П.С. Дышлевой, Л.В. Яценко. М.: Знание, 1984.

83. Дюби, Ж. История ментальностей / Ж. Дюби //История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. M., 1996.-С. 18-21.

84. Дюби, Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 г. / Ж. Дюби //Одиссей. Человек в истории. 1991. М.: Наука, 1991.- 340 с.

85. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Э. Дюркгейм. М.: Наука, 1990. - 575 с.

86. Дюркгейм, Э. Элементарные формы религиозной жизни / Э. Дюркгейм //Социология религии. Реферативный журнал, 1991. № 4 (ИНИОН РАН). -С. 45.

87. Евдокимова, А.Н. Религиозное мировоззрение чувашского народа в середине XIX века / А.Н. Евдокимова // И.Я. Яковлев просветитель народов Поволжья и Приуралья.- Чебоксары: чувашский государственный институт гуманитарных наук, 2009. - С. 115-122.

88. Егоров, В.Г. Современный чувашский литературный язык / В.Г. Егоров. -Ч. 1. Чебоксары, 1954. - 240 с.

89. Иванов, В.В. Исследования в области славянских древностей: Лексические фразеологические вопросы реконструкции текстов / В.В. Иванов, В.Н. Топоров. М.: Наука - 342 е.;

90. Иванов, В.П. Чувашский этнос / В.П. Иванов. Чебоксары, 1998; Каховский, В.Ф. Происхождение чувашского народа / В.Ф.Иванов. -Чебоксары, 1965.

91. Изоркин, A.B. Этап зарождения и развития идеи самоопределения чувашского народа / A.B. Изоркин // Проблемы национального в развитии чувашского народа: сборник статей. Чебоксары, 1999. - С. 9-19.

92. Ионин, Л.Г. Социология культуры : учеб. пособие для студентов вузов / Л. Г. Ионин. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2004. - 426 с.

93. Ионин, JI.Г. Философия и методология эмпирической социологии : учеб. пособие / Л. Г. Ионин. М.: ИД ГУ ВШЭ, 2004. - 364 с.

94. Иорданский, В.Б. О едином ядре древних цивилизаций / В.Б. Иорданский // Вопросы философии. 1998. - № 12. - С. 37-49.

95. История ментальностей, историческая антропология: зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. - 255 с.

96. Казакова, О.М. Национальный менталитет в языковой картине мира : на примере сопоставления русскоязычной и англоязычной картин мира: дис. . канд. филос. наук : 24.00.01 / О. Казакова. Барнаул, 2007.- 184 с.

97. Кант, И. Сочинения в 6 т./ И. Кант. Т. 4. - Ч. 1. - М., 1965. - 499 с.

98. Кара-Мурза, А. Российская модернизация: проблемы и перспективы / А. Кара-Мурза // Вопросы философии.- 1993.- №7. С.20.

99. Касьянова, К. О русском национальном характере / К. Касьянова. М.: Институт национальной модели экономики, 1994. - 367 с.

100. Катаев, М.В. Бессознательное и менталитет: сущность, структура и взаимодействие: дис. . канд. филос. наук / М.В. Катаев. Пермь, 2000. - 186 с.

101. Катаев, В.Е. Национальный характер как проблема социальной философии: дис. . филос. наук / В.Е. Катаев. М., 2001. - 164 с.

102. Кессиди, Ф.Х. От мифа к логосу / Ф.Х. Кессиди. М., 1972. - 309 с.

103. Коблов, Я.Д. О татаризации инородцев Поволжского края / Я.Д. Коблов. -Казань, 1910. -С.14.

104. Кожевников, В.П. Ментальность российской цивилизации: история и методология исследования / В.П. Кожевников. М.: Гуманитар, ин-т, 1998. -277 с.

105. Комиссаров, Г.И. Чуваши Казанского Заволжья / Г.И. Комиссаров //Известия Общества археологии, истории и этнографии (ИОАИЭ). Казань, 1911. - Т. XXVII. Вып. 5. - С.412.

106. Костина, A.B. Массовая культура как феномен постиндустриального общества / А. В. Костина. М.: УРСС, 2004. - 350 с.

107. Костина, A.B. Культурная политика современной России: соотношение этнического и национального / А. В. Костина, Т. М. Гудима. М., 2007. -238 с.

108. Костина, A.B. Национальная культура этническая культура - массовая культура : "баланс интересов" в современном обществе / А. В. Костина. -М.: Кн. дом "ЛИБРОКОМ", 2008. - 214 с.

109. Костина, A.B. Теоретические проблемы современной культурологии : идеи, концепции, методы исследования / A.B. Костина М., 2009. - 284 с.

110. Костина, A.B. Соотношение традиционности и творчества как основа социокультурной динамики / А. В. Костина. М., 2010. - 144 с.

111. Коул, М. Культурно-историческая психология: наука будущего / М. Коул.- М.: Когито-центр, 1997. 432 с.

112. Краткий этнологический словарь. М.: Фонд "Социал. мониторинг", 1994.- 103 с.

113. Крысько, В.Г. Этническая психология / В.Г. Крысько. М.: Academia, 2002.-313 с.

114. Кузнецов, И.Д. О положении чувашского народа при царизме//Очерки по истории и историографии Чувашии / И.Д. Кузнецов. Чебоксары, 1960. -С. 5.

115. Кукушин, B.C. Этнопедагогика и этнопсихология / B.C. Кукушин, Л.Д. Столяренко. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. - 448 с.

116. Курашов, В.И. Философия и российская ментальность. Учеб. Пособие / В.И. Курашов. Казань, 1999. - 307 с.

117. Кусов, В.Г. Категория ментальности в социологическом измерении / В.Г. Кусов //Социологические исследования. 2000. - № 9. - С. 132-135.

118. Кэмпбелл, Дж. Тысячеликий герой. Миф. Архетип. Бессознательное. М.: РЕФЛ-бук: ACT; Киев: Ваклер, 1997.

119. Латышев, B.B. Известие древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе / В.В.Латышев. СПб., 1906. - Т.2. - С.338.

120. Ле Гофф, Ж. Ментальности: двусмысленная история / Ж. Ле Гофф // История ментальностей, историческая антропология: зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. - 255 с.

121. Ле Гофф, Ж. Существовала ли французская историческая школа "Annales"? / Ж. Ле Гофф // Французский ежегодник. 1968. - M., 1968.

122. Лебедева, Н.М. Введение в этническую и кросскультурную психологию / Н.М. Лебедева. М.: Ключ, 1999. - 223 с.

123. Лебон, Г. Психология народов и масс /Г. Лебон.- СПб.Макет, 1995,- 311 с.

124. Леви-Брюль, Л. Первобытное мышление /Л. Леви-Брюль,- М., 1930.- 337 с.

125. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. М.: Педагогика - Пресс, 1999. - 608 с.

126. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. М: ЭКСМО-Пресс, 2001. - 512с.

127. Лем, Ст. Философия случая / Ст. Лем. М.: ACT, 2005. - 767 с.

128. Лефевр, В.А. Конфликтующие структуры / В.А. Лефевр. М.: Советское радио, 1984. - 158 с.

129. Лефевр, В.А. От психофизики к моделированию души / В.А. Лефевр. //Вопросы философии. 1990. - № 7. - С. 25-31.

130. Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология, под общей ред. A.A. Велика. М: Смысл, 2001. - 555 с.

131. Локк, Д. Опыт о человеческом разумении / Д. Локк //Соч. в 3 т. Т. 1. М., 1985.-С. 96-97.

132. Лосев, А.Ф. История античной эстетики : В 2 кн. / А. Ф. Лосев. Кн.1. -M.: Искусство, 1992. 656 с.

133. Лосев, А.Ф. История античной эстетики : В 2 кн. / А. Ф. Лосев. Кн. 2. -M.: Искусство, 1994. -603 с.

134. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров : Человек-текст-семиосфера-история / Ю.М. Лотман; предисл. В. В. Иванова.; Тартус. ун-т. М.: Яз. рус. культуры, 1996. - 446 с.

135. Лотман, Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман.- СПб.: Искусство, 2000.- 704 с.

136. Лотман, Ю.М. О семиотическом механизме культуры / Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский //Избранные статьи: В 3 т.: Т. 3. Таллин: Александра, 1993. -С.326-345.

137. Лурье, C.B. Историческая этнология / C.B. Лурье: 2-е изд. М.: Аспект Пресс, 1998.-448 с.

138. Лурье, C.B. Метаморфозы традиционного сознания: Опыт разработки теоретических основ этнопсихологии и их применения к анализу историч. и этнографич. материала / C.B. Лурье. СПб: Тип. им. Котлякова, 1994.

139. Малыгина, И.В. В лабиринтах самоопределения; опыт рефлексии на тему этнокультурной идентичности / И.В. Малыгина.- М.:МГУКИ, 2005.- 282 с.

140. Маркарян, Э.С. Инварианты самоорганизации и проблемы эколого-энергетического исследования общества: препринт / Э. С. Маркарян. -Пущино: НЦБИ АН СССР, 1981. 15 с.

141. Маркарян, Э.С. Культура как способ социальной самоорганизации: Общ. постановка пробл. и ее анализ применительно к НТР. Препринт / Э. С. Маркарян. Пущино: НЦБИ АН СССР, 1982. - 19 с.

142. Марков, Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета / Б.В. Марков. -СПб., 1993.-232 с.

143. Марр, Н.Я. Чуваши-яфетиды на Волге / Н.Я. Марр. Чебоксары, 1926.100 с.

144. Матвеев, Г.М. Мифоязыческая картина мира этноса: на примере чувашской мифологии и язычества: дис. . доктора филос. наук / Г.М. Матвеев. Чебоксары, 2007. - 338 с.

145. Материалы по истории Татарии. Вып. 1.- Казань, 1948. 175 е.

146. Менталитет россиянина: история проблемы: материалы. Семнадцатой Всерос. заоч. науч. конф. / науч. ред. С.И Шолторак. СПб.: Нестор, 2000. - 238 с.

147. Ментальность россиян (специфика сознания больших групп населения России): монография. / под общ. ред. И.Г. Дубова. М., 1997. - 474 с.

148. Ментальность россиян: Специфика сознания больших групп населения России. М.: РА Образования; Психологический ин-т; Имидж - Контакт, 1997.

149. Мессарош, Д. Памятники старой чувашской веры / Д. Мессарош. Будапешт, 1909. - С. 70-80.

150. Милютин, С.Р. Этногенез чувашского народа / С.Р. Милютин. Чебоксары, 2001.

151. Михайлов, С.М. Труды по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов / С.М. Михайлов. Чебоксары, 1972. - 432 с.

152. Михайлова, Л.Я. Этническое сознание: социальное содержание и закономерности исторической эволюции / Л.Я. Михайлова: дис. . канд. филос. наук / Л.Я. Михайлова. Ульяновск, 2002. - 160 с.

153. Монтескье, Ш. Л. О духе законов / Ш. Л. Монтескье. М.: Мысль, 1999.

154. Мухаметшин, Ф.М. Ислам в политической жизни России: дис. . докт. полит, наук: 23.00.02 / Ф.М. Мухаметшин. М., 1998 - 460 с.

155. Народные обряды чувашей в фотографиях // ЧГИГН. Чебоксары, 2001. -36 с.

156. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 159. Инв. №4717. Л. 207. Перев. на русс. яз. Г.А. Николаев.

157. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 167. Инв. № 49176019. Л. 196.

158. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 174. Инв. № 5003. Л. 260-261.

159. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5803. Л. 426.

160. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 268. Инв. № 5983. Л. 441.

161. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 276. Инв. № 6019. Л. 91.

162. Налимов, В.В. Реальность нереального: Вероятност. модель бессознательного / В.В. Налимов, Ж.А. Дрогалина. М.: Мир идей: АО «Акрон», 1995. -431 с.

163. Неженец, Н.И. Поэзия народных традиций / Н. И. Неженец; Отв. ред. А. Ф. Захаркин; АН СССР. М.: Наука, 1988. - 205 с.

164. Некрасова, М.А. Ансамбль как образная система // Искусство ансамбля. Художественный предмет интерьер-архитектура-среда / М.А. Некрасова. - М.: Изобразительное искусство, 1988. - С.65.

165. Никитина, Э.В. Специфика менталитета чувашского народа (Философский аспект исследования сущности этнического менталитета): дис.канд. филос. наук / Э.В. Никитина: 09.00.11. Чебоксары, 2004. - 169 с.

166. Николаев, Г.А. Богатство в системе социально-нравственных ценностей волжского крестьянина второй половины XIX-начала XX века / Г.А. Николаев // Вестник ЧГИГН. 2009. - №4. - С. 25-57.

167. Николаев, Г.А. Заметки о чувашско-русских взаимоотношениях в средне-волжской деревне на рубеже XIX-XX столетий / Г.А. Николаев // Проблемы национального в развитии чувашского народа: сборник статей. - Чебоксары, 1999.-С.З 8- 52.

168. Никольский, Б.В. Этнографический очерк Мильковича, писателя конца XVIII века, о чувашах / Б.В. Никольский. Казань, 1906.

169. Новейший философский словарь. 2-е изд. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1280 с.

170. Нунуев, С. Нахи и священная история /С. Нунуев.-Ярославль, 1998,- 558 с.

171. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Психология национальности / Д.Н. Овсяни-ко-Куликовский. Петербург: Изд-во «Время», 1922. - 40 с.

172. Олейников, Ю.В. Природный фактор российской ментальности / Ю.В. Олейников//Философские исследования. 1999. - № 3. - С. 124-139.

173. Охотников, Н.М. Записки чувашина о своем воспитании / Н.М. Охотников // Чувашские рассказы. М.: Советский писатель, 1961. - 308 с.

174. Пелипенко, A.A. Культура как система: Структур, морфология культуры. Единство онто- и филогенеза. Изоморфизм мышления и ист.-культур. феноменологии / A.A. Пелипенко, И.Г. Яковенко. М.: Яз. рус. культуры; Кошелев, 1998.-271 с.

175. Петренко, O.A. Этнический менталитет и язык фольклора / O.A. Петренко. -Курск, 1996. 118 с.

176. Платон: Сочинения. / Платон; [общ. ред. А. Ф. Лосева и др.]; [авт. вступ. ст. и ст. в примеч. А. Ф. Лосев]. М.: Мысль, 1999.

177. Полякова, Т.А. Менталитет личности как социально-культурологический феномен: дис. . канд. филос. наук / Т.А. Полякова: 24.00.01. Тамбов, 2005.- 151 с.

178. Пономаренко, В.И. Национальное самосознание: социально- философский анализ: дис. . канд. филос. наук / В.И. Пономаренко. М., 1999. - 147 с.

179. Поршнев, Б.Ф. О начале человеческой истории: (Проблемы палеопсихоло-гии) / Б.Ф. Поршнев. М.: Мысль, 1974. - 634 с.

180. Почепцов, О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира / О.Г. Почепцов // Вопросы языкознания. 1990. - № 6. - С. 110-122.

181. Пржиленский, В.И. Российская цивилизация как социальная реальность / В.И. Пржиленский // Российская цивилизация на Северном Кавказе. -Ставрополь, 2001. С. 55-62.

182. Пространство и время в архаических и традиционных культурах. М., 1996.-234 с.

183. Пуллиблэнк, Э.Дж. Язык сунну / Э.Дж. Пуллиблэнк // Зарубежная тюркология. ВыпЛ. Древние тюркские языки и литературы. - М., 1986.- С. 2971.

184. Ревель, Ж. Микроисторический анализ и конструирование социального / Ж. Ревель. М.: Одиссей, 1996.

185. Редер, Д.Г. Мифы и легенды древнего Двуречья. / Д.Г. Редер. М., 1965.

186. Ремизов, В.А. Культурная инновация / В.А. Ремизов, М.Я. Сараф. Голи-цино, 2010.

187. Репина, Л.П. "Новая историческая наука" и социальная история / Л. П. Репина; РАН. Ин-т всеобщ, истории. М.:ИВИ РАН, 1998. - 282 с.

188. Риттих, А.Ф. Материалы для этнографии России / А.Ф. Риттих. Казань, 1870.-Ч. II.-С. 51.

189. Ришар, Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений / Ф. Ришар. М., 1998. - 232 с.

190. Российский менталитет. Психология личности, сознание, социальные представления / под ред. акад. РАО К.А. Абульхановой Славской и др. -М.: Институт психологии РАН, 1996. - 132 с.

191. Рябов, О.В. Национальная идентичность: тендерный аспект (на материале русской историософии): дис. . докт. филос. наук / О.В. Рябов. Иваново, 2000. - 300 с.

192. Сбоев, В.А. Исследования об инородцах Казанской губернии (заметки о чувашах) / В.А. Сбоев. Казань, 1856. - 188 с.

193. Семенов, К.И. Социально-исторические организмы, этносы, нации / К.И. Семенов //Этнографическое обозрение. 1996. - №1.- С. 3.

194. Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем историч. науки вокруг франц. Школы «Анналов». М.: Наука, 1993.

195. Степин, B.C. Новая философская энциклопедия / B.C. Степин: В 4 т.- М.: Мысль, 2001.-Т. 3.-693 с.

196. Стефаненко, Т.Г. Этнопсихология: учебник для студентов вузов / Т.Г. Сте-фаненко. М.: ИП РАН, Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000. - 367 с.

197. Столяров, A.A. Стоя и стоицизм / A.A. Столяров. М.: АО "Ками груп", 1995.-441 с.

198. Суминова, Т.Н. Ноосфера: поиски гармонии / Т.Н. Суминова. М.: Академический проект, 2005. - 448 с.

199. Суминова, Т.Н. Художественная культура как информационная система (мировоззренческие и теоретико-методологические основания) / Т.Н. Суминова. М.: Академический Проект, 2006. - 383 с.

200. Тайлор, Э.Б. Первобытная культура / Э.Б. Тайлор. М.: Политиздат, 1989.- 573 с.

201. Таймасов, JI.А. Православная церковь и христианское просвещения народов Среднего Поволжья во второй половине XIX- начале XX века / JI.A. Таймасов. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004.

202. Тарантул, В.З. Геном человека /В.З. Тарантул. М., 2003. - 321 с.

203. Таршис, Е.Я. Ментальность человека: подходы к концепции и постановка задач исследования / Е.Я. Таршис. М, 1999. - 82 с.

204. Тимофеев, Г.Т. «Тахарял» (Девятиселье): этнографические очерки./ Г.Т. Тимофеев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2002. -431 с.

205. Тихонова, В.А. Социология П.А. Сорокина / В.А. Тихонова; М-во культуры Рос. Федерации. М.: МГУКИ, 1999. - 56 с.

206. Тихонова, В.А. Политическая культура российского общества: социально-философский аспект: монография / В.А. Тихонова. М.: МГУКИ, 2001. -186 с.

207. Токвиль, А. Демократия в Америке: пер. с фр. / Алексис де Токвиль. М., 1992.- 559 с.

208. Топорков, A.A. Символика и ритуальные функции предметов материальной культуры / A.A. Топорков // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. — Л., 1989.

209. Трофимов, A.A. Зороастризм: суваро-болгарская и чувашская народная культура: религия, культовая архитектура, скульптура, прикладное искусство, священные Знания / A.A. Трофимов; АН. ЧГИГН, Чебоксары, 2009.- 255 с.

210. Трофимов, A.A. Космогонические представления древних чувашей и отражение их в орнаменте вышивки / A.A. Трофимов // Чувашское искусство: труды, вып. 70. 1976. - С. 3-52.

211. Трофимов, A.A. Чувашская народная культовая скульптура / A.A. Трофимов; Чуваш. НА НИИ яз., лит., истории и экономики при Совете Министров Чуваш. Респ.. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1993. - 235 с.

212. Февр, JI. Бои за историю / JI. Февр. М.: Наука, 1991. - 630 с.

213. Федотова, В.Г. Модернизация «другой» Европы / В.Г. Федотова. М.: ИФРАН, 1997.-253 с.

214. Феномен человека: антология / сост. и вступ. ст. П.С. Гуревича. М.: Высшая школа, 1993. - 349 с.

215. Флиер, А.Я. Культура между рабством обычая, рабством статуса и рабством потребления / А.Я. Флиер, A.B. Костина // Вестник МГУКИ. -2009. -№ 3. С.8-17.

216. Фрейд, 3. Я и оно. Сочинения / 3. Фрейд. М, 2002. - 864 с.

217. Фромм, Э. Бегство от свободы; Человек для себя / Эрих Фромм. Мн.: ООО «Попурри», 2000. - 672 с.

218. Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М. Фуко. -СПб.: A-Cad, 1994. 408 с.

219. Хабенская, Е.А. «Родной язык» как этнический символ / Е.А. Хабенская. -М., 2004. -С.12.

220. Хейзинга, Й. Осень средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в веках во Франции и Нидерландах / Й. Хейзинга. М.: Изд. группа «Прогресс»: Культура, 1995. - 539 с.

221. Хофштеде, Г. Культура как ментальное программирование / Г. Хофштеде // Контексты современности-I: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории / хрестоматия. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2000. - С. 117-119.

222. Хузангай, А.П. Проблема языкового существования чувашского этноса и перспективы языковой политики /А.П. Хузангай // Проблемы национального в развитии чувашского народа: сборник статей. Чебоксары, 1999. -С.88-106.

223. Человек в кругу семьи: очерки по истории част, жизни в Европе до начала Нового времени / Ю. Л. Бессмертный, М. Л. Абрамсон, В. А. Блонин и др.; Под ред. Ю. Л. Бессмертного. М.: РГГУ, 1996. - 372 с.

224. Чеснов, Я.В. Лекции по исторической этнологии: уч. пос./ Я.В. Чеснов. -М.: Гардарики, 1998. 397 с.

225. Чеснов, Я.В. Быть чеченцем: личность и этнические идентификации народа / Я.В. Чеснов // Мир, прогресс, права человека. Публикация Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова. Выпуск 3. Чечня и Россия: общества и государства. М., 1999. - 25 с.

226. Чижиков, В.М. Социокультурные коммуникации города и села: Учебное пособие. /В.М. Чижиков. М.: МГУКИ, 2010. - 290 с.

227. Чувашские народные сказки: перевод / сост. П. Е. Эйзин; Рис. В. И. Агеева. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1993. 347 с.

228. Шибаева, М.М. Человеческая субъективность и культура / М.М. Шибаева // Культура, человек и картина мира. М.: Наука, 1987. - С. 135-167.

229. Шибаева, М.М. Темпоральные переживания в контексте культуры / М.М. Шибаева // Общественные науки и современность. 2004. - №4. - С. 155163.

230. Шкуратов, В.А. Психика. Культура. История: (Введение в теоретико-методологич. основы историч. психологии) / В.А. Шкуратов. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1990. - 251 с.

231. Юнг, К. Архетип и символ / К. Юнг. М.: РЕКА ^ЛИСЕ, 1991.- 320 с.

232. Юнг, К. Об отношении аналитической психологии к поэтико-худо-жественному творчеству // Юнг К. Архетип и символ. М., 1991. - 284 с.

233. Юнг, К. Психология бессознательного / К. Юнг. М.: «Канон+», 2003. -400 с.

234. Яковлев, И.Я. Из переписки / И. Я. Яковлев; сост. Н. Г. Краснов; вступ. ст. Г. Н. Плечова, Н. Г. Краснова, с. 5-23; НИИ яз., лит. истории и экономики при Совете Министров Чуваш. АССР. Ч. 1. Чебоксары, 1989. -317 с.

235. Яковлев, И.Я. Моя жизнь: воспоминания чуваш, просветителя. / И. Я. Яковлев; [вступ. ст. JI. П. Куракова]. М., 1997. - 450 с.

236. Darendorf, Ralf. Reflections on the Revolution in Europe / Ralf Darendorf, London: Chatto Swindus. 1990. P.98.

237. Devereux, G. Ethnopsychoanalysis Berkley / G. Devereux. Los Angeles, 1978.

238. Eisenstadt, S.N. Tradition, Change and Modernity. / S.N. Eisenstadt. New York, 1973. - P. 253.

239. Lloyd, G. E.R. Demystifying Mentalities / G. E.R. Lloyd. Cambridge University Press, 1990. - P. 21.

240. Shils, E. Centre and Periphery //Polanyi M. (ed.). The Logic of Personal Knowledge: Essays. London, 1961.

241. Winthrop, R.H. Dictionary of Concepts in Cultural Anthropology / R.H. Winthrop. P. 101.

242. Block, M. Apologie pour le histoire / M. Block. P. 103.