автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Месопотамия в начале II тыс. до н.э. (нациально-экономические отношения)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Месопотамия в начале II тыс. до н.э. (нациально-экономические отношения)"

.,»,„ .российская академия наук Институт востоковедения

Санкт-Петербургский филиал

На правах рукописи

КОЗЫРЕВА Нэлли Владимировна

КО, 'ЕСОПОТАМИЯ В НАЧАЛЕ II тыс. до н.э. •циально-экономические отношения)

07-00-03 - Всеобщая история С Древний мир)

I1'

Автореферат

диссертации на соискание ученой степЬни доктора исторических наук

Санкт-Петербург 1997

Работа выполнена в Санкт-Петербургском Филиале Института востоковедения РАН

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук В.М.Массой доктор исторических наук Г.X.Саркисян доктор исторических наук Н.Б.Янковская

Ведущее учреждение:

Санкт-Петербургский государственный университет, Еисточный факультет

Защита состоится </УН ЧЗЛ^Мд^ 1997 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д.200.56.01 при Санкт-Петербургской Филиале Института востоковедения РАН С191186, Санкт-Петербург, Дворцовая наб., 183.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского Филиала Института востоковедения РАН.

Автореферат разослан «О^» 1997 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Общая характеристика работы. Предложенная на соискание ученой степени работа посвящена исследованию кардинальных проблем социально-экономических отношений в древней Месопотамии, которые являются предметом длительной научной дискуссии как в отечественной, так и в зарубежной исторической науке. От их разработки и понимания зависят не только возможности реконструкции процесса

социально-экономического развития одной из древнейших в мире цивилизаций, но, во многом, и перспективы сравнительного изучения древних цивилизаций.

Объектом исследования являются социальные, экономические и демографические процессы, происходившие в Южной Месопотамии в начале II тыс. до н.э.

Предметом исследования является изучение отдельных групп городского и сельского населения с точки зрения их происхождения, социального статуса и экономического положения.

Цель исследования состоит в том, чтобы на основании комплексного изучения широкого круга археологических и документальных источников представить развернутую картину социального и экономического положения населения и демографической ситуации в Южной Месопотамии в начале II тыс. до н.э.

Задачи исследования можно определить следующим образом:

- выявить, проработать и критически оценить различные виды

ИСТОЧНИКОВ;

- используя все собранные источники, изучить характер заселения отдельных городских районов; исследовать профессионально-должностную принадлежность, имущественное положение, хозяйственную деятельность, источники доходов и

этническое происхождение различных групп населения;

- выявить особенности социального статуса и экономического положения различных групп населения;

- проследить характер и направление развития отдельных социально-экономических структур;

- предложить общую картину ситуации в области экономики и народонаселения Южной Месопотамии в начале II тыс. до н.э., которая складывается в результате проведенного исследования.

Источники. Диссертационная работа основана на комплексном изучении археологического и документального материала, относящегося к началу II тыс. до н.э., и происходящего из нескольких городов Месопотамии СИсин, Эшнунна, Ниппур, Ур, ЛарсаЭ. В диссертации также использованы и учтены важнейшие отечественные и зарубежные исследования по социально-экономическим проблемам истории Месопотамии и древнего мира.

Методологической основой исследования является концепция единства всемирно-исторического процесса. Работа выполнялась в русле определенного направления в отечественной науке по истории древнего Востока Сшкола И.М.ДьяконоваЭ и является опытом создания в соответствии с современными знаниями, комплексного исследования по социально-экономическим проблемам древней цивилизации.

Актуальность работы определяется, во-первых, выбором самой темы, поскольку исследование конкретных

социально-экономических процессов на материале отдельного региона древнего мира имеет существенное значение для постановки и разработки общетеоретических проблем типологического и стадиального развития древних обществ; и,

во-вторых, тем, что в процессе исследования удалось проверить и уточнить ряд методологических принципов комплексного изучения источников, а также выявить новые подходы к их интерпретации.

Новизна. Представленная работа является первым в отечественной и зарубежной историографии комплексным исследованием экономических и социальных аспектов существования населения в крупном историческом регионе С Южная Месопотамия} в один из важнейших периодов его истории. Проведение такого исследования дает новые возможности в понимании общих закономерностей социально-экономического и политического развития месопотамской цивилизации.

В работе по-новому ставится и решается целый ряд проблем социально-экономического и культурно-идеологического плана, в том числе и такие, которые до сих пор не затрагивались исследователями Ссостав населения, официальный пантеон и семейные культьО.

Задачи, поставленные в диссертации, решаются с привлечением максимально широкого круга источников, как археологических, так и документальных, которые в таком географическом и тематическом объеме вводятся в научный оборот впервые. Большинство документального материала, использованного в данной работе, представляет собой копии клинописных текстов, чтение, перевод и интерпретация которых вводятся в научный оборот автором данной работы.

Научно-практическое значение работы. Представленная работа вводит в научный оборот новые данные, касающиеся социально-экономических процессов развития древнего общества и предлагает новый подход к решению ряда дискуссионных проблем по этой тематике.

Публикация транслитераций и переводов большого количества клинописных текстов, а также комментариев к ним, делает их доступными для всех исследователей.

Материалы работы и выводы, к которым приходит автор, могут быть полезны для сравнительного изучения

социально-экономических проблем древнего мира, а также могут быть использованы при подготовке и разработке общих и специальных лекционных курсов для преподавания истории древнего Востока.

Аппробация работы. Все о с новные положения диссертации опубликованы автором в общих трудах и учебниках, а также вошли в лекционные курсы, читаемые на Восточном факультете СПбГУ.

Основные положения данной работы были доложены и обсуждались на 31-м Всемирном ассириологическом конгрессе СМеиинград, 19843, всесоюзных конференциях по древнему Востоку С Ереван, 1983, Даугавпилс, 1985Э, на научных конференциях в СПб. ФИВ РАН С1995Э, в СПбГУ С1997Э.

Работа состоит из введения, 9 глав и заключения. Введение. В общих чертах прослеживается история месопотамской цивилизации от ее возникновения до начала II тыс. до н.э., определяются хронологические рамки изучаемого периода С2025—17203, дается краткая характеристика исследуемого периода как переломного в истории месопотамской цивилизации. Далее автор дает краткое описание трех основных видов источников, которые были использованы им в данной работе-.

1. археологический материал,

2. клинописные тексты СтабличкиЭ,

3. надписи на печатях.

Цель работы формулируется следующим образом: при помощи

комплексного изучения всех трех видов источников в

указанных хронологических и географических рамках, исследовать отдельные аспекты хозяйственной жизни и деятельности городского и сельского населения Южной Месопотамии в начале II тыс. до н.э. и постараться выявить, какая общая социальная и экономическая структура стоит за конкретной хозяйственной деятельностью отдельных групп населения.

Далее рассматривается вкратце история изучения социально-экономических проблем древней Месопотамии в отечественной и зарубежной науке, особо отмечая важное значение трудов в этой области И.М.Дьяконова и его школы. Поднимается также проблема методологии, в частности рассматривается сравнительный метод, предложенный И.Гельбом и метод комплексного изучения всех аспектов общественной экономической жизни древних цивилизаций, предложенный К.Поляки.

В конце введения автор делает обзор основных социально-экономических проблем, которые будут затронуты и в той или иной мере освещены на материале данного исследования: земельные отношения, роль серебра, формы кредита, социальная стратификация городского и сельского населения, а также вопрос о влиянии на экономику и социальную структуру Южной Месопотамии начала II тыс. до н.э. западно-семитских племен Саиореев}.

Глава I. Амореи в городах Исин и Эшнунна. Исин единственный город Южной Месопотамии, откуда мы имеем документальный материал, освещающий в определенной мере самое начало исследуемого периода. Найденные здесь 900 клинописных документов, датированных 2011—1981 гг. до н.э., представляют собой архив небольшой кожевенной мастерской, существовавшей

здесь в конце III начале II тыс. до н.э. Учетные записи, отразившие деятельность этой структуры государственного хозяйства, содержат также косвенные свидетельства о характере взаимоотношений городских властей с аморейским окружением.

Судя по данным, царь Исина в конце XX в. до н.э. поддерживал дружественные отношения с вождями одного из аморейских пленен, которые, в случае необходимости, оказывали городу военную поддержку. Эта группа амореев, по-видимому, постоянно жила на одном месте, сравнительно недалеко от Исина. Имена амореев, упомянутые в архиве, не носят следов аккадского влияния, что подтверждает, по-видимому, предположение, что среди них еще не было городских жителей.

Представители этой же группы амореев упоминаются, как показывает исследование текстов, и в документах из другого города Месопотамии — Эшнунны, который в этот период находился под контролем царей Исина. Хозяйственные документы и письма из Эшнунны конца XXI начала XX в. до н.э. содержат-данные, которые свидетельствуют о тесных связях, существовавших между правителями этого города и представителями аморейской племенной знати. Их отношения колебались в весьма широких пределах, от военных столкновений до брачных союзов, но преобладающим было стремление к укреплению дружественных связей. С этой целью правитель Эшнунны не только породнился с представителями знатных аморейских семей, но и дал некоторым из них возможность поселиться в городе Эшнунне, образовав здесь несколько новых жилых кварталов. Эти данные, полученные в результате исследования документов, вполне согласуются и со свидетельствами археологии о значительном расширении городских жилых кварталов в Эшнунне в начале II тыс. до н.э.

Глава 2. Городские районы Ниппура. При исследовании города Ниппура археологи раскопали два жилых района, относящихся к началу II тыс. до н.э.; на археологической плане они обозначены как ТА и ТВ. Эти районы сильно отличаются друг от друга и в плане архитектуры, и по найденным здесь предметам материальной культуры, и по характеру представленных в каждом из них текстов.

Район ТВ был застроен, вероятно, еще в конце III тыс. до н.э. большими по площади и однотипно спланированными зданиями. Здесь было найдено гораздо больше ювелирных изделий и дорогой утвари, чем в районе ТА; захоронения в ТВ содержали богатый погребальный инвентарь, который вовсе отсутствовал в ТА. На территории ТВ было найдено 350 клинописных табличек, большую часть которых составляют школьные тексты C20CD и административно-хозяйственные документы С1013.

Частно-правовая деятельность жителей ТВ зафиксирована 12 документами, датированными 1874—1721 гг. до н.э. Это займы и арендные договоры. Никаких документов, касающихся

сеиейного имущества Сразделы, купли-продажи, судебные разбирательства} здесь не было найденс.

Район ТА начал отстраиваться с середины XX в. на месте разрушенного в начале века городского района. Дома здесь . • строили маленькие с беспорядочной планировкой. На территории ТА не было найдено ни одного административно-хозяйственного документа, но 60 табличек, содержавших частно-правовые акты, среди них разделы имущества С5Э, договоры о купле-продаже недвижимости С11D , договоры аренды С43, займа. С65, судебные разбирательства С43 и т.п. Большинство документов. ТА так . или иначе касается имущественных вопросов, которые, как будто,

вовсе не интересовали жителей ТВ.

Различия между двумя городскими районами Ниппура, отразившиеся в характере архитектуры, количестве предметов материальной культуры, найденных в том и другом районе, количестве и типах документов, в основе своей имели, вероятно, различие в происхождении двух групп населения, заселявшего эти районы в начале II тыс. до н.э.

Жители ТВ были, по-видиному, потомками коренных горожан, сумевшие пережить катастрофу, постигшую Южную Месопотамию и, в частности, Ниппур в середине XXI в. до н.э. Их семьи были издавна включены в систему храмового хозяйства города и занимали стабильное положение ближе к верхушке храмовой иерархии. Служебное положение давало этой части населения все необходимое для устойчивого существования: дома, земельные наделы, выдачи продуктов и т.п. В плане личного имущества Сукрашения, утварь, печати} они располагали гораздо большими возможностями, чем жители ТА, но при этом какие-либо манипуляции с недвижимостью, предоставленной им храмом, были, по-видимому, исключены, или во всяком случае сильно ограничены.

Обитатели ТА были в значительной степени «новопоселенцами», в том числе и из амореев, которых цари Сбывшие также амореямиЭ переселяли в города, восполняя недостаток городского населения. В отличие от обитателей ТВ жители ТА могли в определенной мере распоряжаться своей недвижимостью: тем, что было предоставлено им царем, или тем, чем они владели до переселения в город. Однако рамки распоряжения недвижимостью были строго ограничены пределами семьи или ближайшего соседства, и все сделки такого рода контролировались администрацией.

Глава 3. Район ЕМ в городе Уре. Город Ур, который в последние века III тыс. был столицей всей Месопотамии, объединенной в единое централизованное государство Сгосударство III династии УраЗ, и в начале II тыс. продолжал быть одним из самых больших и многонаселенных городов Южной Месопотамии. Огромный документальный и археологический материал, ставший доступным исследователям благодаря раскопкам, произведенным здесь под руководством сэра Леонарда Вулли, неоднократно привлекал внимание исследователей. Среди работ, посвященных изучению урских материалов начала II тыс., наиболее значительной представляется монография И.М.Дьяконова «Люди города Ура», М., 1990. Учитывая выводы предшествующих исследователей, автор данной работы предлагает свой подход к изучению документального и археологического материала из Ура, исследуя и сравнивая между собой свидетельства о частной и служебной деятельности обитателей трех городских кварталов, обозначенных на планах раскопок как ЕИ,АН и CLW.

Жилой район, непосредственно примыкавший с юга к центральному храмовому комплексу Ура, на плане археологических раскопок был обозначен как Eli. На участке площадью около 3000 кв. м. было найдено 16 домов, образовывавших 4 улицы. Расположение домов и улиц носило регулярный характер, в домах, помимо утвари, было обнаружено более 150 клинописных табличек. Почти треть найденных табличек представляет собой остатки «школьной библиотеки», около 60 — это административно-хозяйственные записи, остальные 40 с небольшим — частно-правовые акты и договоры.

В последней группе документов можно выделить несколько сравнительно больших архивов, принадлежавших отдельным жителям

района. Владельцами архивов были представители высшей храмовой администрации, которые занимали руководящие посты в системе храмового хозяйства бога Нанны, главного городского бога Ура. Многие из этих лиц занимали высокое положение и при царском дворе и входили в число «рабов царя».

Исследование частно-правовых документов, найденных в районе ЕМ, показывает, что случаи купли-продажи недвижимости здесь были единичными, редкие сделки такого рода совершались в кругу ближайших соседей и/или родственников. Анализ документов займа дает возможность составить представление о масштабах финансовых операций, в которых жители ЕМ участвовали как частные лица. Суммы отдельных займов очень небольшие, и общее количество серебра, выданное в качестве займа за 80 с лишним лет, не превышает 50 г.

Редкие сделки по купле-продаже недвижимостии и скудные суммы займов вовсе не являются свидетельством того, что обитатели района ЕМ были беднее жителей других районов города Ура. Напротив, домашняя обстановка и погребения этого района, судя по данным археологии, были самыми богатыми в городе, хотя богатство это весьма относительно. Золота в Уре вообще найдено очень мало, но все находки, за одним исключением, были сделаны в районе ЕМ. Это шесть золотых сережек в виде колец, два золотых кольца, украшение из золотой проволоки и несколько золотых бусин. Кроме того, здесь было найдено с десяток медных предметов, а также два бронзовых браслета.

Весьма ограниченные масштабы частной деятельности обитателей ЕМ Спо сравнению, например, с жителями района АН'} во многом объясняются тем, что именно эта группа населения занимала'наиболее прочное положение среди горожан, располагая

стабильными источниками существования * что было связано с их центральным положением в системе храмовой иерархии.

Снабжение высшего храмового персонала всем необходимым для жизни их самих и их семей в Уре, как и в других городах Южной Месопотамии того времени, осуществлялось двумя основными способами: 1. путем предоставления во владение сельскохозяйственных угодий, принадлежавших храму; 2. путем распределения поступавших в храм продуктов и постоянных жертвоприношений.

Таким образом, район ЕМ, непосредственно примыкавший к территории главного храмового комплекса города Ура, был заселен, в основном, представителями наследственного высшего административно-культового персонала храма, чье устойчивое материальное положение было обеспечено их позицией в верхних слоях храмовой бюрократии.

Глава 4. Жители района ЛИ города Ура. 1. Имущественное положение и операции с недвижимость». Самый большой из раскопанных жилых районов Ура исследуеного периода Собозначенный в плане как АЮ , рпасполагался к югу от центральной части города. Посредине территории площадью около 8000 кв.м. находилась небольшая площадь, от которой расходились четыре узкие крутые улочки, тесно застроенные домами. Здесь было найдено около 400 клинописных табличек, почти половина из которых представляет собой частно-правовые акты и договоры. Анализ документов этой группы дает нам возможность составить некоторое представление об имущественном положении обитателей данного района. Среди частно-правовых документов из района АН сохранилось 11 договоров о разделе имущества; доля семейного имущества упоминается также в нескольких документах, касающихся

дарения и приданого. Из недвижимости в составе сеиейного имущества жителей этого района чаще всего упоминаются строения и участки незастроенной земли в городе Сот 20 до 100 кв.м.З. В каждом 4-м разделе упоминаются сады Сот 0,3 до 2,5 гаЗ, а также жреческие должности Ссредний персонал}. В единичных случаях упоминаются рабы С1—25 и серебро Сот 60 до 500 г.}. Никаких свидетельств о наличии в составе семейного имущества скота или полевых участков в документах не содержится.

Операции с городской недвижимостью. Из района АН нам известно 20 документов, представляющих собой договоры о купле-продаже городской недвижимости. Тексты относятся к периоду иезду 1902 и 1803 гг. до н.э., но большая их часть приходится на два десятилетия С1823—1803Э, т.е. на первую половину правления царя РимСина. Площадь жилых строений, которые являлись объектами договора, не превышает 20 кв.и., но очень часто участки просто крошечные С4—5 кв. и.}. В большинстве случаев мы можем достаточно точно установить, что недвижимость покупалась у соседей и/или родственников. Государство осуществляло контроль за сделками с недвижимостью с помощью специальных чиновников, которые присутствовали при заключении любых договоров такого рода, будь то продажа, раздел, обмен или судебное разбирательство.

Поля в документах и письмах из АН. В частно-правовых документах из АН поля упоминаются крайне редко. Известен только один случай продажи невозделанного участка площадью около 2,5 га. Два документа раздела полевых участков, найденные здесь, не имеют отношения к семейному имуществу, так как представляют собой раздел пастбищ между главными пастухами храма Нанны. При этом достаточно часто в документах и особенно в письмах из АН

упоминаются служебные наделы Сa.s£ §uku). Площадь таких наделов чаще всего составляет 12 га.

Договоры об аренде полей из района АН. 10 документов такого рода, датированных 1836—1799 гг. до н.э. найдены в трех домах района АН. По своему формуляру эти документы во многом отличаются от обычных договоров аренды. Подробный анализ документов и сравнение их со стандартными текстами об аренде дает основание предположить', что в данной группе документов речь идет не об аренде земли для сельскохозяйственного производства, а скорее об откупе прав на улов рыбы в каналах, орошающих поля. Сельскохозяйственные угодья, территория которых сдавалась в такого рода аренду, составляли, вероятно, часть храмового хозяйства, а обитатели АН, выступавшие в качестве арендодателей, входили в состав среднего административного персонала храма.

2. Кредитная деятельность в системе храмового хозяйства. Основную часть частно-правовых документов из АН составляют документы займов и различного рода обязательства с ними связанные. Изучение документов дает основания говорить о существовании определенной системы в проведении кредитных операций. Распределение займов по месяцам в течение года, ежегодное общее количество займов, величина отдельных займов и суммы серебра в ежегодном кредитном обороте, — все это имело, по-видимому, вполне устойчивый характер и колебалось в незначительных пределах. Ежегодно совершалась одна-две кредитные сделки, изредка четыре. Большая часть сделок заключалась в X и XII месяцы года. Общая сумма серебра, которая ежегодно обращалась в виде займов, редко превышала 50 г. и почти никогда не поднималась выше 150 г. Финансовая

деятельность обитателей АН в значительной мере базировалась на ресурсах храма Нанны и этим храмом направлялась и контролировалась. Это подтверждает и исследование деятельности лиц, которые давали и получали кредиты.

Большинство лиц, которые выступали в районе АН как кредиторы и должники, были тесно связаны с храмом Нанны и занимали определенное положение в храмовой администрации. Все они были связаны между собой также соседскими и родственными связями. Одной из главных причин, вызывавших необходимость такого рода займов, были, вероятно, служебные манипуляции с ресурсами, поступавшими в храмовое хозяйство, либо какие-то торговые операции с этими ресурсами.

Значительная часть кредитных операций с серебром и особенно с сельскохозяйственной продукцией, которые зафиксированы в форме частно-правовых договоров займа, по-видимому, отражают ту сторону деятельности обитателей района АН, которая была непосредственно связана с их положением в системе храмового хозяйства и с теми возможностями, которые это положение им предоставляло. И кредиторы, и должники, упомянутые в большинстве договоров, принадлежали, вероятно, к той части административного персонала храмового хозяйства, которая несла ответственность за поступление тех или иных продуктов с определенного участка хозяйства. В системе учета эти лица могли фигурировать как должники, обязанные возместить некоторую сумму серебра эквивалентную стоимости продукта, за поставку которого они отвечали Спо тарифу, действовавшему внутри хозяйства).

3. Положение жителей района АН в системе храмовой бюрократии. Жители АН занимали культовые должности в храмовом

хозяйстве, о чем свидетельствует упоминание таких должностей при именах собственных и в документах раздела имущества. Это должности среднего уровня в общей системе культовых должностей. Также они занимали и должности административного характера, выполняя функции среднего административного звена. В их обязанности входило руководство группами работников, занятых физическим трудом, контроль за сбором и доставкой в центр различного рода продукции и тому подобные функции. Эта деятельность фиксировалась в административно-хозяйственных документах, которые хранились в храмовых архивах, располагавшихся на территории храмового комплекса. В жилом районе документы такого рода могли оказаться только случайно, и найдено их было сравнительно немного. Помимо нескольких разрозненных документов, в нашем распоряжении имеются две группы отчетных записей такого рода из района АИ. Они касаются двух разных отраслей хозяйства храма: скотоводства и заготовки тростника. В обеих группах имена жителей АИ упоминаются среди представителей среднего управленческого персонала храма (старший пастух, начальник отряда}. Если и не сама конкретная должность, то общее место семьи в хозяйственной структуре сохранялось, вероятно, достаточно устойчиво и передавалось из поколения в поколение, являясь экономическим фундаментом жизни большинства обитателей АИ.

Административно жители АИ были объединены в «кварталы», во главе которых ■стояли «начальники». Некоторые данные свидетельствуют о том, что это была не только административно-территориальная, но и в некотором роде социально-экономическая структура, которая являлась, вероятно, элементом храмового или дворцового хозяйства. Население района,

обитавшее здесь, вероятно, с середины XX в. , состояло как из потомков прежних жителей Ура, так и из новопоселенцев, в том числе анореев.

Глава 5. Район С1М в городе Уре. Район, обозначенный на плане раскопок как СНГ, располагался на северо-восточной окраине города. Он был застроен, по-видимому, в начале II тыс. до н.э. Археологами была исследована группа домов, протянувшихся, примерно, на 100 и. вдоль городской стены. Некоторые из домов частично образовывали эту стену. В этом районе была найдена группа из 29 документов частного характера, датированных 1889—1788 гг. Часть из них составляла архив некоего Ададгугаля С18Э, остальные принадлежали, вероятно, его ближайшим родственникам, жившим по-соседству. В эту группу документов, отражающих деятельность жителей СЬИ, объединенных соседскими и родственными связями, можно включить и некоторые другие тексты из Ура, опубликованные без полевых номеров,в частности договор о разделе имущества СиЕТ 5 103), в котором, как показывает просопографический анализ, упоминается, по-видимому, прадед Ададгугаля и другие его старшие родственники. Судя по датировке данного документа С1890 г. до н.э.5, эта семья поселилась на окраине Ура не позже конца XX в. Многие формулировки договора явно отличаются от обычных стандартов, принятых при составлении такого рода документов в Уре; кроме того, это единственный раздел семейного имущества в Уре, в котором упоминаются поля. Упоминание в тексте документа особого вида платежа (ш1кЕи) дает основания предположить, что земельные владения данной семьи были связаны с дворцовый, а не с храмовым хозяйством.

Остальные документы, касающиеся деятельности этой сеньи, относятся уже к последней четверти XXX в. до н.э. и составляют архив Ададгугаля. Прежде всего это раздел части семейного имущества: 500 кв м. жилых строений и 10 рабов. И в этом разделе целый ряд формулировок непривычен для Ура. Помимо акта раздела-, в архив Ададгугаля входили договоры, касающиеся купли-продажи недвижимости. В течение пяти лет С1815—18103, которые охватывают дошедшие до нас документы, Адад-гугаль приобрел более 150 кв.н. жилых строений в районе CLW и более 9 га садов и 17 га зенли под сады в пригороде, уплатив за все не менее 3 кг серебра. Эта сумма почти совпадает с той, что получится, если сложить все платежи по сделкам купли-продажи недвижимости, известным нам из района АН за 1802—1797 гг. Даже учитывая тот факт, что не все документы сохранились, нельзя не согласиться, что ресурсы, которыми располагал Ададгугаль, не сравнимы с теми, какими владели даже самые активные обитатели района АН.

Судя по письмам, найденным здесь же, многие жители CLW, в том числе, вероятно, и семья Ададгугаля, были тесно связаны с высшей царской администрацией. Возможно, они поселились в Уре после катастрофы, постигшей город в начале II тыс. до н.э., прийдя сюда вместе с аморейскими царями. Многие собственные имена и имена богов, упоминаемые в документах из CLV, дают основания предположить, что население этой части Ура было в значительной мере аморейского происхождения и сохраняло связь с культом бога Амурру.

Глава 6. Городские кварталы Cbabtum} в документах из Ларсы. До недавнего времени систематических археологических раскопок на месте города Jlapca не производилось. Основная часть

присутствовали начальники кварталов и чиновники-контролеры. Известно, что в Месопотамии существовали строгие ограничения на сделки с недвижимостью, и периодически издавались царские указы, отменявшие определенные категории сделок. В 1741 г. до н.э. наследники прежних владельцев подаренной царем недвижимости прибегли к закону, чтобы попытаться если не вернуть свое имущество, то по крайней мере получить компенсацию. Амурруэллатсу, как следует из записи соглашения, выплатил наследникам компенсацию в размере 50 г. серебра.

Судя по именам собственным, упомянутым в двух последних документах, и по приложенный к ним печатям, среди жителей кварталов, где находилась недвижимость, подаренная

Амурруэллатсу, было пришлое население, не принадлежавшее, вероятно, к числу коренных жителей Ларсы, в том числе аморейское, Возможно, эти кварталы были заселены после восстановления города во второй половине XX в. до н.э.

Два других документа Странслитерация и перевод приводятся) касаются решения имущественных вопросов в среде коренного городского населения, также объединенного в административные структуры — кварталы. Они касаются имущества некой Элмешум, дочери Мушубума, вероятно одного из высших храмовых чиновников. В 1797 г. до н. э. родители выделили Элмешум ее долю сеиейного имущества, а через 30 лет, когда женщины уже не было в живых, ее имущество стало предметом спора между ее племянником и мужем. Эти два события зафиксированы в документах, содержание которых дает нам некоторую информацию об имущественном и социальном положении коренного городского населения Ларсы.

Приведенные документы из Ларсы представляют различные способы решения вопросов с недвижимостью, что можно,

документов из Ларсы исследуемого периода попала в музеи из случайных находок, поэтому нет возможности произвести привязку этих документов к определенному району города, как это во многих случаях можно было сделать в отношении текстов из Ура и Ниппура. Детальному рассмотрению всего опубликованного к тому времени документального материала из Ларсы в социально-экономическом аспекте была посвящена наша монография [Козырева, 1988]. Со времени ее издания появились новые публикации клинописных текстов из Ларсы, в которых упоминается такой институт городской структуры Южной Месопотамии как «квартал» СЬаЫиш). Исследованию этих текстов посвящена данная часть нашей работы.

Первая группа текстов состоит из трех документов С приводится транслитерация и перевод), объединенных именем некоего Амурруэллатсу. Это две дарственные на недвижимость, составленные на его имя, и текст судебного решения по поводу одной их этих дарственных. В 1773 г. до н.э. Амурруэллатсу получил в дар дом площадью 36 кв.м. Имя дарителя в записи отсутствует. Прежние владельцы дома, как указано в документе, умерли, но в соседних домах продолжали проживать их ближайшие родственники. По-видимому, дом не входил в состав семейного имущества, а принадлежал к той категории недвижимости, которая предоставлялась на условиях несения службы и при определенных условиях могла быть отобрана.

Второй акт дарения был составлен в 1768 г. Согласно документу, царь изъял в двух городских кварталах дома и прилегающие к ним участки площадью около 200 кв.м. и передал их в дар Амурруэллатсу. В этом случае прежние владельцы недвижимости, вероятно, были живы. Среди свидетелей

по-видимому, объяснить различным правовым статусом отдельных групп городского населения. В первом случае мы имеем дело со служащими царя, которые не являются полноправными горожанами; дома в городе они получили за службу и по окончании службы или по смерти служащего эти дома переходили в распоряжение администрации. Во втором случае Сдар царяЭ недвижимость, по-видимому, принадлежит новым жителям города, которые уже включены в городскую структуру и обладают определенным уровнен прав, что позволяет их наследникам требовать компенсацию за отобранную недвижимость. И в третьем случае Симущество ЭлмешумЗ мы имеем дело, вероятно, с коренными жителями Ларсы, обладающими всей полнотой и всем объемом прав горожанина.

Глава 7. Некоторые данные об административном и социальном устройстве сельских поселений. Данными об архитектуре и планировке селений, а также памятниками материальной культуры с их территорий мы не располагаем, так как археологические раскопки в Месопотамии в основном велись на местах древних городов. Составить представление о жизни сельского населения мы можем, главный образом, на основании косвенных свидетельств писем, хозяйственных и юридических документов, найденных в городах. Город был центром, откуда управлялась прилегавшая к нему сельскохозяйственная округа со всеми расположенными на ее территории сельскими поселениями. Произведенная в них продукция в значительной части перевозилась в город, хранилась здесь на складах храма или дворца и перераспределялась среди городского населения.

Территория каждого отдельного селения, включавшая в себя сам населенный пункт, обрабатываемые земли и пастбища, имела свои четко определенные границы. Сельскохозяйственные угодья

селения, в зависимости от характера их использования, делились на несколько групп. Некоторое представление об этом дает опись полей двух соседствовавших селений, располагавшихся недалеко от города Ура — Машун и Нурлибби. В описи, содержащей около 200 строк С транслитерация текста дана в приложении к главе) перечислены полевые участи с указанием площади и урожайности каждого, а также имени лица, за которым данный участок числится. Общая площадь полей в селении Иашум составляла около 400 га, в Нурлибби — около 80. Все перечисленные участки были разделены на три группы. В первую входили «поля отцов», вероятно главных фамилий селений; во вторую — поля предназначенные для содержания определенных категорий служилых людей: воинов, посыльных, пекарей, пастухов и т.п.; в третью группу входили «урочные поля», т.е. поля , предоставленные земледельцам дворцом или храмом в обмен на поставку точно определенного количества зерна Сурок).

Распределение служебных полей, занимавших часть обрабатываемой земли селения, находилось под строгим контролем государства. Селение не имело права отбирать или перераспределять такие участки, если их держатель регулярно выполнял свои служебные обязанности. Органами местной власти в селении были староста и совет старейшин Сотцы). Административная организация селений во многом напоминала такую городскую структуру как квартал.

Глава 8. Организация общественных работ. Для того, чтобы яснее понять свидетельства документов изучаемого периода об общественных работах, автор делает краткий экскурс в историю развития этого института и его роли в экономике Южной Месопотамии с самого начала зарождения здесь государственности.

Приведены данные об организации коллективного труда в таких городах как Лагаш С25 в. до н.э.З, Гасур С23—24 вв.}, Умна С21 в.3, Ур С21 в.}, Лагаш С21 в.), Карана С20 в. 5, Исин С19 в.З. Во всех приведенных ситуациях можно заметить немало сходных черт. На работы, будь то землекопные или строительные работы, труд в крупном сельской ииении, мукомольной, ремесленной мастерской, привлекаются группы людей из числа населения, проживающего в близлежащих местностях и имеющего там земельные наделы. Эти группы работников трудятся определенный срок или выполняют определенный цикл работ, главным образом в 6—12 месяцы года. В продолжение работы они получают зерновое кормление. В то же время административный персонал, управлявший работами, был занят круглый год; как правило это были лица из числа горожан. Род занятий и положение в рабочей группе передаются, по-видимому, по наследству и у исполнителей, и у администрации. Для освещения вопроса об организации коллективного труда в Южной Месопотамии в начале II тыс. до н.э. автором использованы данные писем,

административно-хозяйственных и частно-правовых документов, а также свидетельства, содержащиеся в памятниках

законодательства и царских указах того времени.

Система обязательных общественных работ составляла важную, если не решающую, часть экономического механизма месопотамской цивилизации в III и начале II тыс. до н.э. Существовали, вероятно, две основные разновидности такого рода работ, которые различались по многим параметрам, и, в частности, по способу их вознаграждения.

1. Профессиональный труд Сремесленники, воиньО, который вознаграждался либо выдачей земельных наделов Сили права

получения части урожая с определенного участка!), либо выдачей натуральных продуктов в размере, значительно превышающем «норму пропитания» и сравнимом с размером наемной платы. Обязанности выполнения такого рода работ, также как и право на получение вознаграждения, обычно были наследствкенными.

2. Постоянные и срочные работы, не требующие специальной квалификации — землекопные, строительные и т.п. — именно эти виды работ можно, вероятно, назвать собственно общественными работами. Исполнение этих работ возлагалось, видимо, на население отдельных территорий, и распределялось традиционным порядком между жителями этих территорий.

Обязанность выполнения общественных работ возлагалась на полноправных членов общества СавилумовЗ, которые, располагая определенным имуществом или доходами, могли нести материальную ответственность в случае уклонения от работ. При этом фактически отрабатывали повинность во многих случаях не сами призываемые, а работники, находившиеся в их подчинении, зависимые люди или рабы.

Обычным сроком исполнения общественных работ для отдельного работника был, вероятно, месяц, в течение которого он снабжался питанием, необходимыми для работы материалами и инструментом. В случае надобности центральные власти могли снова «призвать» население на работы сверх положенного срока, но в этом случае призванные считались уже наемными работниками, и и их труд оплачивался по установленным нормативам.

Именно обязательные общественные работы, объемы которых могли достигать десятков тысяч человеко-дней, давали возможность осуществлять крупные строительные проекты, а также проводить значительную часть работ, связанных с расширением и

поддержанием ирригационной системы, от состояния которой зависела вся хозяйственная жизнь Южной Месопотамии.

Глава 9. Социальная стратификация населения по надписям на печатях. Важным и до сих пор практически не использовавшимся источником по социально-экономической истории Южной Месопотамии начала II тыс. до н.э. являются надписи на печатях, оттиски которых сохранились на табличках с

административно-хозяйственными и частно-правовыми записями.

Исследуемый период был . временем исключительной политической и хозяйственной активности, слабое отражение которой дошло до нас в виде многих тысяч клинописных документов. На большинстве из них после написания текста были приложены печати заинтересованных лиц или чиновников. Настоящее исследование основано на изучении оттисков печатей, которые сохранились на поверхности глиняных табличек и были опубликованы в прорисовке вместе с текстами,к которым они были приложены.

Оттиски печатей сохранились примерно на половине из более чем 3500 документов, которые были привлечены автором к работе. Из них 740 оттисков содержат надписи, в которых упоминается термин «раб». Именно они явились источником информации о социальной стратификации городского населения Южной Месопотамии.

Владельцев печатей с надписями такого типа можно условно разделить на три группы, в зависимости от того, рабом какого господина они себя называют: храма, царя или бога.

Печати с надписями типа «раб храма бога имярек» использовала высшая и средняя бюрократия главных городских храмов. Оттисков такого рода печатей сохранилось сравнительно

немного СО ,8 У. от всех сохранившихся оттисков печатей, собранных в данной работе), возможно потону, что основные храмовые архивы этого времени еще не опубликованы. Печати такого рода прилагались главным образом к учетным документам храмового хояйства и использовались как служебный атрибут. Термин «раб» в надписи на ней подчеркивал принадлежность владельца печати к персоналу главного городского храма.

Вторая группа владельцев печатей, которая состояла, в основном, из высшего наследственного жречества главных городских храмов, верхов дворцовой бюрократии и лиц, непосредственно обслуживавши* царя, называла себя в надписях на печатях «рабами царя имярек». Надписи такого рода составляют, примерно, 8,4^ всех оттисков. Владельцы таких печатей входили в круг самой высокопоставленной и наиболее стабильно обеспеченной группы городского населения. В Уре представители этой группы проживали в районе ЕМ, самом древнем жилом районе города, располагавшемся рядом с центральным храмовым комплексом. Оттиски таких печатей сохранились, в основном, на документах административно-хозяйственного характера. Надпись такого рода свидетельствовала не только о высоком общественном положении владельца печати, но и о его личной близости царю.

Наиболее многочисленной и активной была группа городского населения, которая в надписях на своих печатях называла себя «рабами бога имярек». Оттиски такого рода печатей составляют более половины всех сохранившихся оттисков. Представители этой группы заселяли вновь отстроенные Спосле разрухи, связанной с распадом государства III династии Ура) районы древних городов САН в Уре, ТА в Ниппуре) и состояли как из коренного городского населения, так и из лиц, поселенных здесь аморейскими царями.

Возможно именно по этой причине владельцы печатей чаще всего называют себя «рабами бога Амурру» и некоторых других второстепенных богов городского пантеона, и почти никогда не упоминают в надписях имена главных городских богов. Этим же обстоятельством, т.е. их положением «новичков» в городской экономической структуре, возможно в определенной мере объясняется и их исключительная по тем масштабам деловая активность. Именно этой группе населения принадлежала основная масса частно-правовых документов, составленных в тот период.

Заключение. В заключении, суммируя данные проведенного исследования, автор предлагает гипотетическую схему экономической и социальной структуры общества Южной Месопотамии начала II тыс. до н.э.

Экономика. Сравнение документальных и археологических источников из разных городов Южной Месопотамии позволяет заключить, что в начале II тыс. до н.э. города представляли собой типологически сходные социально-экономические структуры, главными составляющими элементами которых были крупные централизованные хозяйства с их персоналом. Именно такого рода хозяйства играли определяющую роль в экономике Южной Месопотамии с самого начала существования здесь государства. Вначале они образовывались на основе главных городских храмов, а позднее, по мере усиления царской власти, и на основе дворца.

Две «великие организации» Месопотамии — храм и дворец, отличаясь друг от друга в отдельных конкретных аспектах, типологически представляли собой одинаковые хозяйственные системы, которые сами жители Месопотамии называли словом «дом». Основными характеристиками такого рода института были его замкнутость и самодостаточность. Внутри него в тесной

взаимосвязи происходили процессы производства продуктов и их потребления. Именно в рамках «дома» все его члены Си работники, и административный персонал} существовали и как производители и как потребители.

Положение каждого лица, входившего в состав «дома», было определено в соответствии с существовавшей иерархией. Теоретически персонал «дома» состоял из трех групп» 1. высшая администрация, в руках которой находились управление, контроль и распоряжение доходами; 2. средний и младший административный персонал. который непосредственно управлял отдельными хозяйственными структурами, руководил проведением работ, доставкой готовой продукции в центр, занимался сбором поставок и платежей; 3. непосредственные производители, работники, исполнявшие всю необходимую физическую работу.

Важнейшим элементом жизнедеятельности такого рода замкнутого хозяйственного института была распределительная система. При этом количество продукта, которое получал каждый член персонала, зависело не от качества или количества произведенного им труда, а исключительно от его положения в иерархической системе «дома», но при этом оно не могло быть меньше необходимого прожиточного минимума.

«Распределительный принцип», бывший одним из важнейших элементов экономики Месопотамии на протяжении всего периода ранней древности, мог проявляться в разных формах. Если в конце III тыс. большинство населения получало средства существования централизованным образом в виде натуральных продуктов, то в начале II тыс. такая форма распределения существовала в небольших масштабах. Значительная часть населения получала в это время средства существования не в виде натуральных

продуктов, а в виде земельных наделов Сиз храмовой или дворцовой земли} или права на часть урожая с них.

Необходимым условием для функционирования такого рода экономической системы был организованный внутрихозяйственный обмен и перераспределение продукции, во что были вовлечены все отрасли хозяйства. Успеху такого рода деятельности способствовало наличие единого внутрихозяйственного средства платежа, с помощью которого легко осуществлялись все подсчеты и унифицировалась вся учетная система хозяйства. Таким средством учета был «серебряный эквивалент». В этом эквиваленте можно было теоретически оценить не только различные продукты и товары, но и производство любых хозяйственных операций, поступление налогов, повинностные работы и т.п.

Существование централизованной распределительной системы, внутри которой действовали постоянные эквиваленты, с помощью которых можно было оценить все моменты производства, доставки и и потребления, постоянный кругооборот продуктов и серебра внутри хозяйства, — все это не могло способствовать возникновению рыночных отношений в современном понимании этого слова.

Население. Комплексное исследование документального и археологического материала позволяет придти к заключению, что в городах Южной Месопотамии начала II тыс. до н.э. существовали отдельные городские районы, которые различались и по характеру архитектурной застройки, и по социальному положению их обитателей.

Прежде всего в городах имелись центральные районы, тесно связанные с храмами главных городских богов. В Уре это район ЕН, примыкавший к главному храмовому комплексу, в Ниппуре

район ТВ. В архитектурном отношении эти районы характеризуются четкой регулярной застройкой, возможно произведенной по единому плану. Жители, обитавшие в этих районах в начале II тыс., были потомками тех. кто населял эти районы еще в конце III тыс., унаследовав от них не только дома, но и род занятий, и социальный статус. В основном здесь жили представители высшего культово-административного персонала главных городских храмов. Они составляли самую богатую и влиятельную часть горожан, именно в их среде наиболее тщательно сохранялись и передавались из поколения в поколение традиции древней месопотанской цивилизации.

Царская власть в лице аморейских правителей, воцарившихся в это время в большинстве городов Месопотамии, стремилась к союзу с богатым и влиятельным жречеством. Многие из представителей древних жреческих родов, занимавших высокое положение в главных городских храмах, включались в узкий круг приближенных царя и в надписях на своих печатях называли себя «рабами царя имярек».

Вторая разновидность городских районов, существовавших во многих городах Южной Месопотамии начала II тыс., это районы типа АН в Уре, ТА в Ниппуре и, возможно, район, откуда происходит документ с записью царского дарения в Ларсе. Эти районы, располагавшиеся несколько далее от храмовых городских центров, чем районы типа ЕМ, были почти полностью разрушены в ходе военных действий в первой половине XXI в. до н.э. и начали вновь отстраиваться, примерно, с середины XX в. При этом, в отличие от центральных районов, застройка здесь велась довольно беспорядочно, без единого плана.

Население этих районов, постепенно обживавшее их в течение

XX—XIX вв. состояло как из потомков прежних городских жителей, так и из новопоселенцев, в том числе аиореев. Многие жители этих районов входили в состав храмового персонала, выполняя функции среднего и младшего административного звена, осуществляя связь между высшей храмовой администрацией и непосредственными производителями. Положение, которое семьи обитателей этих районов занимали в хозяйственной структуре, сохранялось, вероятно, достаточно устойчиво и передавалось из поколения в поколение, составляя экономический фундамент их существования. Среди имен собственных жителей этих районов преобладают аккадские имена, в некоторых из них упоминается имя бога Амурру. Причем носители таких имен и в надписях на своих печатях называют себя «рабами» именно бога Амурру. Сохранение в семьях культа этого бога указывает, возможно, на аморейское происхождение их предков.

Археологических данных о других видах районов почти нет, и в их изучении мы должны полагаться на документальный материал. В городах Месопотамии существовали в это время и районы, полностью заселенные новыми жителями, пришедшими сюда с аморейскими царями. Часть этих пришельцев принадлежала к верхушке аморейской племенной знати, семьям которых цари разрешали селиться в городе, образуя новые городские районы С аморейские кварталы в Эшнунне, район аы в УреЭ. Эта группа населения в силу своего происхождения и близости к царю располагала большими материальными ресурсами, земельными наделами на дворцовой земле, подаренными или переданными им во владение, значительными по тем масштабам суммами серебра.

Другой группой нового городского населения, которая пришла в города вместе с аморейскими царями, но не имела

статуса полноправного горожанина, были царские воины. Дона, которые предоставлялись им в городе, находились в распоряжении администрации и могли быть отобраны и переданы в другие руки.

Именно эти две группы населения — аморейская знать и воины — представляли собой два крайних полюса «новых» горожан: самые богатые представители аморейской знати, у которых не было необходимости включаться в храмовую структуру, чтобы обеспечить себе стабильное существование, и самые «бедные», которыым удалось поселиться в городе, поступив на царскую службу, но которые не входили в число полноправных горожан и не имели прав на городскую недвижимость.

В административном отношении большая часть городского населения была объединена в кварталы. Каждый такой квартал занимал определенную городскую территорию, населенную несколькими десятками семей, связанных между собой не только родственными и соседскими отношениями, но и общностью социального статуса и экономического положения.

Главной ценностью городской жизни была определенная стабильность получения средств существования, гарантированная положением городских семей в системе централизованного хозяйства. Именно стабильность материального обеспечения и в какой-то мере освобождение от каждодневного изнуряющего физического труда придавало особую привлекательность жизни в городе.

В начале IX тыс. до н.э. на территории Южной Месопотамии существовало значительное количество сельских поселений. Каждый город и примыкавшая к нему сельскохозяйственная округа составляли единую экономическую структуру. Значительная часть

производимой в сельских поселениях продукции свозилась в город, хранилась здесь на складах и перераспределялась среди городского населения. Уровень жизни сельского производительного населения не превышал существенно необходимого прожиточного минимума.

Большую роль в экономическом механизме Южной Месопотамии играли обязательные общественные работы Струдовая повинность}. Именно общественные работы, объемы которых могли исчисляться десятками тысяч человеко-дней, давали возможность осуществлять крупные строительные и ирригационные проекты и поддерживать в нужном состоянии оросительную систему.

Такова в общих чертах схема социально-экономических отношений, которая вырисовывается на основании изучения археологического и документального материала из Южной Месопотамии начала II тыс. до н.э.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

Монография

1. Древняя Ларса. Очерки хозяйственной жизни. М., 1988, с. 1—206.

Статьи

2. Старовавилонские документы. В кн.: Хрестоматия по истории Древнего Востока. М. , 1980, с. 178—183.

3. Спор из-за наследства жрицы из старовавилонского города Ларсы. ВДИ, 1982, N.2, с. 101—106.

4. Отражение политических событий в частно-правовых и административно-хозяйственных документах из Ларсы. Древний Восток III, Ереван, 1983, с. 105—112.

3 5

5. Hei.uroi'bie проблемы товарно-денежных огн^ш-ннй £

староьаЕилонскои Месопотамии. ВДН, 1934. N.2, с. 3--14. Ь. Economics aiul Ailmi n i s Ira L i a n in I. he Old Babylonian Feriod. Journal of Cuno 11огш Studies, 36/ 1, 1 984, p. 81--88.

7. Рецензия на книгу: Foster B.R., Urania in the Sargonic Period. Conneс t icut-Haindea, 1982. ВДИ. 1985, N.3, c. 175— 1 80.

8. Новые документы из архива ШелСина. Эпиграфика Востока.

1985. XXIII, с. 12—15.

9. Серебро как одно из средств выплаты налога и эквивалент трудовой повинности в старовавилонской Месопотамии. БДИ,

1986. N.1. с. 76--81.

10. Старовавилонский период истории Месопотамии. В кн.: История древнего пира. Ранняя древность. И. > 1989, с. 86—110.

11. Социальный состав рабочего персонала крупных хозяйств в старовавилонской Месопотамии. В сб.: Государство и социальные структуры на древнем Востоке. М., 1989,

с. 38—52.

1с. The Old Babylonian Period of Mesopotaniian History. In: Early Antiquity, ed. I.M.Diakonoff, Chicago-Leiden, 1991, p. 9 8--124.

13. Местное социальное устройство в старовавилонской

Месипотамии. Восток, 1991, N.1, с. 22 — 29. Í4. Надписи на старовавилонских печатях I, ВДИ, 1997. N.2, с. 116--123.

Подписано к печати 25.04.97.Заказ 114 Тираж 100 Объем 2 п.л. Ц0П СПГУ. 199034, Санкт-Петербург, наб. Макарова,6.