автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Правовая культура Ашшура и Вавилонии в первой половине II тысячелетия до н.э.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Правовая культура Ашшура и Вавилонии в первой половине II тысячелетия до н.э."

На правах рукописи

НИКИТИНА Анна Дмитриевна

ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА АШШУРА И ВАВИЛОНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДО н.э.

Специальность: 07.00.03 - Всеобщая история. (Древний мир)

доктора исторических наук

1 9 СЕН 2013

Москва-2013

005533431

Работа выполнена в отделе истории и культуры древнего Востока Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института востоковедения РАН

Научный консультант:

доктор исторических наук АНТОНОВА Елена Вадимовна

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

НИКУЛИНА Наталья Михайловна

доктор исторических наук,

кандидат искусствоведения, профессор

Московский государственный университет

КОФАНОВ Леонид Львович

доктор юридических наук, кандидат исторических наук, ФГБУН Институт всеобщей истории РАН, старший научный сотрудник

КЛИМОВ Олег Юрьевич

доктор исторических наук, профессор, ФГОБУ высшего профессионального образования Санкт-Петербургский государственный университет

Федеральное государственное учреждение культуры Государственный музей изобразительных искусств им. A.C. Пушкина

Защита состоится «/Р» 2013 г. в 11 часов на

заседании диссертационного совета Д 002.642.03 по историческим наукам при ФГБУН Института востоковедения РАН по адресу: 107031, г. Москва, Рождественка, д. 12

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБУН Института востоковедения РАН

Автореферат разослан ¿Ь^Ус^ 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

© ФГБУН Институт востоковедения РАН, 2013

Петрова A.A.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Для современного правоведа (а особенно, юриста) наибольшим достижением в развитии древнего права всегда будет считаться римское классическое право. Этот факт не вызывает сомнений и ни у одного из современных историков. Однако возникновение и совершенствование правовой культуры древнего Рима непосредственно связано с существованием более древних периодов в развитии права, которые зачастую остаются в современной истории юридической науки недооценёнными.

Конечно, различные специалисты в области права изучают такие крупнейшие и интереснейшие источники по истории древневосточного права как, к примеру, законы вавилонского царя Хаммурапи. Однако недостаточное внимание к подобным правовым источникам не позволило до настоящего времени обнаружить определенную преемственность в развитии древнейшего права, основной фундамент которого был заложен именно на древнем Востоке. В работе сделана попытка установления подобной преемственности, позволяющая выявить единую линию развития права, берущую своё начало задолго до появления римского права, ставшего бесспорной вершиной в совершенствовании права в целом и оказавшего огромное влияние на последующие правовые культуры и семьи.

При этом такая преемственность прослеживается, как мы постарались продемонстрировать в работе, начиная со второй половины III тыс. до н.э. и берет своё начало в т.н. шумерской правовой культуре, окончательно оформившейся в рамках развития права в царстве III династии Ура (около 2112 - 2003 гг. до н.э.).

Под правовой культурой мы понимаем вид духовной культуры, охватывающий своим содержанием все ценности, созданные деятельностью людей на данном этапе в области права. Правовая культура характеризует аксиологический аспект права: степень развития законодательства, степень развития юридической практики и правосознания, культуру правового общения власти и населения. Правовая культура охватывает своим содержанием правосознание, но лишь в позитивных (развитых) формах его выражения, которые ещё не были сформированы в рамках древневосточного права. Существенна для характеристики правовой культуры осуществляемая отдельными государствами юридическая политика. Правовая культура, таким образом, охватывает все ценности и традиции, которые созданы деятельностью людей в области права; она пронизывает право, правосознание и правовые отношения.

Для выявления указанной выше преемственности и решения вопросов, поставленных в работе, были использованы не применявшиеся

ранее для решения подобных задач методы междисциплинарных исследований, представляющие собой симбиоз сравнительно-правового подхода, который в современном правоведении принято называть компаративистикой, сравнительно-исторического и историко-правового методов, включающих в себя элементы проведения исторических аналогий, которые мы использовали при изучении правовых культур южной и центральной Месопотамии, а также северной её части с центром в Ашшуре (и частично, Малой Азии).

Применение такого комплекса методов позволило раскрыть особенности правовых культур указанных регионов, а именно: степень развития нормативной базы, степень развития юридической (в частности, судебной) практики, особенности правовых коммуникаций между властью и населением (свободными общинниками и лично зависимыми подданными), выражавшаяся в создании определенных органов контроля за действиями судей или, наоборот, в отсутствии такой необходимости, а также в участии в правоприменительной практике. Кроме того, используя указанный симбиоз методов, мы получили возможность, сопоставив их правовые достижения в различных сферах, выявить те из них, которые в дальнейшем были использованы в рамках более современных и развитых правовых культур.

Возможность применения полученных древневосточных материалов при дальнейшем исследовании иных правовых культур обусловлена использованием в работе наиболее объективного с научной точки зрения и практически оправданного циклического подхода, демонстрирующего развитие истории и предполагавшего в рамках непрерывного исторического процесса формирование отдельных культурно-исторических типов. В ходе создания и совершенствования таких типов различные государственные образования проходили аналогичные или близкие периоды, связанные со становлением и закреплением основных институциональных элементов, одним из которых и являлось обычное, прецедентное или нормативное право.

Также благодаря комплексному подходу мы получили возможность выявить влияние различных правовых культур на формирование разных типов государственных образований в Месопотамии в указанный период, прошедших огромный путь от общины- а1ит до огромных территориальных государственных структур имперского типа, как держава царя Хаммурапи.

Возможность проведения сравнительно-сопоставительного анализа на основе вышеуказанного подхода обусловлена не только тем фактом, что и первая и вторая из указанных правовых культур сформировались в близких хронологических рамках, ограниченных первой половиной II тыс. до н.э., но и тем, что оба исследуемых государства были близки по своей структуре к т.н. «территориальным царствам».

Кроме того, именно в указанный период на юге и в центре Месопотамии отмечается повсеместное использование письменных текстов для оформления обязательственных правоотношений, которые до указанного времени заключались преимущественно устно. Зарождение такой практики мы обнаруживаем и на севере страны, где ашшурские торговцы, которые были самыми влиятельными членами городской общины, также начинают оформлять свои сделки при помощи глины и

палочки для письма.

При этом необходимо отметить, что Старовавилонское царство, как демонстрируют материалы источников, трансформируется в конце правления знаменитого царя Хаммурапи в территориальную империю, тогда как «номовое» государство с центром в Ашшуре только начинает долгий путь преобразования в территориальное царство, благодаря внешнеторговой экспансии на территорию Малой Азии.

Обращаясь к материалам источников нашего исследования необходимо представить краткую характеристику имеющейся в распоряжении ученых источниковой базы по исследуемым вопросам.

Основная часть частноправовых и коммерческих документов ашшурских торговцев (около 850) происходит из Каниша, городища Кюль-Тепе, находящегося в 20 км к северо-востоку от Кайсери. Этот город, являвшийся столицей одноименного малоазийского царства, был основным административным и экономическим центром системы международных торговых колоний, расположенной в Малой Азии. В нем располагалась, в том числе, и торговая фактория Ашшура, осуществлявшая свои коммерческие операции в этом регионе.

Все вышеуказанные документы (в количестве 851 таблички), написанные на старо-ассирийском диалекте аккадского языка, можно разделить по содержанию на несколько групп. Во-первых, необходимо особо выделить три сильно фрагментированные таблички, содержащие «Устав ассирийской торговой колонии». Этот документ позволяет выявить систему управления колонией, структуру судебной системы, функционировавшей в торговой общине, и социальный и правовой статус каждого свободного члена колонии.

Обратившись к остальным текстам, прежде всего, необходимо отметить, что непосредственно правовым вопросам из них посвящены только 119, которые содержат материалы, связанные с проведением судебных процессов, а также письма торговцев с просьбами или указаниями о найме или использовании судебных представителей и адвокатов-räbisum. Кроме того, в указанную группу входят 27 табличек, фиксирующих протоколы приговоров, вынесенных по другим судебным процессам (тексты, содержащие такие процессы, до нас не дошли).

Вторая, большая, состоит из документов, фиксирующих торговую деятельность купцов и оформляющие различные виды торговых операций,

а также письма купцов, рассматривающие различные вопросы, возникающие в процессе проведения подобных операций (731 табличка). В указанную группу входят, прежде всего, 37 документов, оформляющих правоотношения долгосрочного партнерства, 24 таблички, фиксирующие договоры краткосрочного партнерства шказвит в рамках совместной деятельности в системе торговых колоний.

Остальная, подавляющая часть табличек (673 документа) фиксирует торговую деятельность купцов и оформляющие различные виды торговых операций. Последняя группа включает документы, раскрывающие взаимодействие колоний в их торговых предприятиях с главами местной администрации — царями местных государств и представителями администрации городских общин (41 табличка).

Важное преимущество работы с указанными источниками (и это относится ко всем источникам, использованным нами в работе) заключается в их бесспорной достоверности и аутентичности. Также, в приложение ко всем документам, можно говорить о весьма высокой степени их объективности. Вместе с тем характер таких документов общего права из международных торговых колоний в Малой Азии и частноправовых источников из Вавилонии не позволяет полностью раскрыть особенности правовой культуры указанных регионов. По этой причине мы также привлекаем данные источников публичного права, прецедентных текстов и надписей правителей.

Говоря о частноправовых и хозяйственных источниках из Вавилонии, необходимо отметить, что внешнеполитичесую и социально-экономическую деятельность царя Хаммурапи и его предшественников и преемников мы узнаем из документов, найденных в Сиппаре, Ларсе, Кише, Ниппуре и Уре. Также сравнительно недалеко от Вавилона (в 50 км. к югу) располагался Дильбат (городище Тель-Дулаим), где были найдены несколько табличек, относящихся к началу интересующего нас периода.

Все упомянутые нами частноправовые документы, написанные на старо-вавилонском диалекте аккадского языка, (около 800), наиболее правомерно с юридической точки зрения делить на две группы: правоустанавливающие источники и тексты материального права (503), а также процессуальные документы (297, в отличие от источников по староассирийскому праву, где подобное разделение практически невозможно).

Первые из них в большинстве случаев можно отнести к определённому виду (одному или нескольким) правоотношений. В первую группу входят договоры купли-продажи, обмена, аренды, кредита, организации торговых сообществ, брачные договоры, договоры расторжения брака с определением единовременных выплат или постоянной алиментной базы.

Вторая из указанных групп фиксирует протоколы судебных решений (297). При этом, также как и в документах первой группы бывает очень не просто определить вид, рассматривающийся в правоотношении (правоотношениях). Значительная часть из них (213) также не может быть классифицирована по причине своей низкой информативности. Оставшаяся часть процессуальных документов (84) посвящена рассмотрению исков, причиной вчинения которых были ранее заключенные сделки с недвижимостью.

В качестве дополнительного материала, более полно раскрывающего специфику правовых культур севера и юга Месопотамии мы использовали данные частноправовых документов из среднесирийского города Мари (9) и соседнего с вавилонским государства Эшнунна, которое стало частью последнего в середине XVIII в. до н.э. (14 текстов, написанных на

шумерском языке).

Обращаясь к источникам публичного права, необходимо отметить, что в отличие от частных документов для большинства из них в распоряжении ученых имеется несколько научных переводов высокого уровня с подробными комментариями (это, прежде всего, относится к нормативным источникам, или, как принято называть в научной традиции

- к законам или кодексам).

В нашей работе мы использовали следующие источники нормативного характера: законы правителя государства Иссин-Ларса Липит-Иштара (последняя треть XX в. до н.э.); законы царя Эшнунны Дадуши (которые ранее относили к правлению его предшественника Билаламы, конец XIX - начало XVIII вв. до н.э.); законы царя Хаммурапи (середина XVIII в. до н.э.) и т. н. среднеассирийские законы (созданные во второй половине XVII в. до н.э., но дошедшие до нас в поздних копиях

конца XII в. до н.э.).

Также из документов публичного права мы детально проанализировали указы о «справедливости»-тТ/ё§агиш старовавилонских правителей Самсуилуны (вторая половина XVIII в. до н.э.) и Аммицадуки

(около 1646-1626 гг. до н.э.).

Кроме того, нами были использованы данные строительных и вотивных надписей правителя Ашшура Эришума I (около 1940-1901 гг. до н.э.), найденных как в Ашшуре, так и в центре системы международных торговых колоний в Малой Азии Канише, также содержащие интересующие нас материалы по развитию ашшурского права.

Для получения некоторых дополнительных сведений были привлечены данные из нормативных и эпиграфических источников, относящихся к более раннему времени - законы царя государства III династии Ура Ур-Намму (или его сына Шульги, конец XXII- середина XXI вв. до н.э. ) и надписи правителя царства I династии Лагаша Уруинимгины (последняя четверть XXIV в. до н.э.).

Именно использование такой большой и всесторонней источниковой базы позволило нам решить множество вопросов, поставленных в работе.

Кроме того, на основе детального изучения источников различного типа нам удалось провести исследование, подробно анализирующих развитие права и определенных его аспектов в отдельных регионах и хронологических рамках древневосточной истории. Работ подобного типа в отечественной историографии не было более двадцати лет, а в зарубежной - число трудов по нашей теме также крайне невелико.

Среди книг, использованных нами в рамках историографического обзора, прежде всего, необходимо отметить научные труды, посвященные важнейшей месопотамской правовой категории - mT/esarum «справедливость».

Неутихающая до наших дней дискуссия о месте и роли указанной правовой категории, как в нормативных источниках, так и в указах царей и правоприменительных документах между представителями немецкой (Ф.Р. Краус), французской (Д. Шарпен) и американской (Дж. Финкельстейн) научных школ, продолженная учениками последних, предоставила ученым множество интересных выводов и помогла нам в осмыслении правовой и сакрально-этической составляющей такой категории. Однако эти исследования появляются во втором периоде изучения древневосточной истории права (1950 - первое десятилетие 2000-х гг.). Остальные работы можно условно разделить на три группы.

Первая, наиболее существенная из них содержит книги и статьи по общим вопросам развития древневосточного права. Вторая часть представленных исследований рассматривает проблематику, близкую к правовой, конкретизирует её и дополняет. В неё входят исследования по хронологии (в том числе - по подразделению месяцев), внешнеполитической истории и древневосточному менталитету, по социально-экономическому развитию древних городов и по изучению данных археологических раскопок. Третья, самая небольшая часть включает в себя труды, непосредственно относящиеся к теме нашей работы.

Труды ученых, относящиеся к первым двум из указанных групп, можно разделить хронологически на два периода: 1920-ые — конец 40-х гг. и 1950-ые - первое десятилетие 2000-х. Первый из таких периодов характеризуется накоплением научной информации, получаемой в результате археологических раскопок, и изданием первых обобщённых собраний источников. Во время второго периода количество введенных в научный оборот документов увеличивается и источниковая база доходит до репрезентативного уровня. Однако необходимо отметить, что расширение источниковой базы (особенно в частноправовой сфере и среди материалов общего права) происходит постоянно, что можно продемонстрировать на примере изучения правовых источников, которые,

как уже отмечалось выше, были найдены французской археологической экспедицией в северосирийском городе Мари.

Актуальность исследования рассматриваемой темы определяется тем фактом, что в древневосточном праве, в отличие, к примеру, от римского, до настоящего времени ни в зарубежной, ни в отечественной историографии не существует четкой и научно обоснованной классификации как правоустанавливающих и правоприменительных документов из старовавилонского царства, так и материалов по общему праву и прецедентов из Ашшура и связанной с ним системы международных торговых колоний в Малой Азии.

Попытки создания такой классификации в 30-ые годы не увенчались успехом, поскольку источниковая база в этот период ещё не достигла репрезентативного уровня.

В более позднее время многие правовые документы использовалась, к сожалению, в основном в качестве вспомогательного материала для изучения социально-экономического развития указанных территорий в первой половине II тыс. до н.э.

Интерес исследователей вызывали исключительно тексты нормативного характера, такие как знаменитые законы Хаммурапи, а позже, к примеру, указы о «справедливости» - тТ/Вагит. Но и в данном случае специалисты до настоящего момента не пришли к единому мнению, по поводу нормативной составляющей таких материалов. Многие из них видели в последних не правовые источники, а надписи апологетического жанра. Таким образом, вопрос о преемственности в развитии права, сформированного в рамках правотворчества и закрепления обычаев отдельных государств и их правителей, не ставился.

Кроме того, изучение специфики правовых культур севера и юга Месопотамии важно для:

- комплексного изучения истории развития права в целом и древнего права, в частности;

- введения в научный оборот значительного числа древневосточных документов, которые могут быть использованы в юридической науке;

- исследования трансформации административных и государственных структур в рамках оформления различных правовых культур;

- определения уровня социально-экономического развития в указанных государствах на основе распространения правоустанавливающих документов и исковых заявлений в судебные инстанции.

С целью получения выводов и необходимых обобщений в перечисленных областях исторических и правовых изысканий в работе осуществлен симбиоз сравнительно-правового подхода и сравнительно-сопоставительного исторического метода, позволивший представить комплексный анализ правовых культур Ашшура и Старовавилонского

царства. Осуществление подобного анализа предполагает практическое решение следующих задач:

Выявить трансформацию шумерской правовой культуры, сформировавшейся к концу III тыс. до н.э., в культуру старовавилонского царства и культуру государства с центром в городе Ашшур, при изменении уровня социально-экономического развития, роли и значения царской или общинной администраций в развитии такой культуры и определяющих её сакрально-этических черт;

- Осмыслить и уяснить различные аспекты правовой категории тТ/ёЗагшп «справедливость» для каждой из указанных правовых культур, обнаружить возможные сходства между такими аспектами и различий (на основе детального исследования нормативных источников различного вида: сборников норм права (законов) и указов о «справедливости» старовавилонских правителей, а также строительных и вотивных надписей царей города Ашшур);

- Установить роль частного и публичного права в рамках исследования указанных типов правовых культур, влияние развития правоприменительной и судебной практики на оформление традиций, формирующих каждую из них, степень распространения обязательственных правоотношений и правоустанавливающих норм, влияние обычного права на применение последних;

-.Определить роль и значение ашшурского и вавилонского типа правовой культуры в контексте развития права в целом, их влияния на другие более современные типы.

Дополнительные задачи предусмотрены для первой главы нашей работы, что объясняется большей информативностью в правовых вопросах частных документов из старовавилонского и соседних с ним царств. Они связаны с выделением отдельных видов правоотношений, а также выявлением различий в видах исковых судебных заявлений, которые помогают ярче продемонстрировать уровень развития старовавилонской правовой культуры.

Все указанные задачи, по нашему мнению, являются наиболее важными в осмыслении той значительной роли древневосточного права, которую оно играло в процессе становления системы римского права и современных правовых систем, а также в рамках междисциплинарных исследований, что является на сегодняшний день приоритетным направлением в развитии гуманитарной науки в целом.

Объектом нашего исследования являются две различные системы права, включающие как правотворческую, так и правоприменительную их составляющую, сформировавшиеся в рамках разных социально-экономических и внешнеполитических условий, одна из которых была создана в старовавилонском царстве, а другая - в городе и центре

одноименного государства Ашшур и, частично, под его влиянием в Малой Азии, в первой половине II тыс. до н.э.

Правовая система, как нам известно, представляет собой совокупность взаимосвязанных, согласованных и взаимодействующих правовых средств, регулирующих взаимоотношения в обществе, и характеризующих уровень и особенности его правового развития. Правовые нормы, правовая деятельность, правовые учреждения, некоторые элементы правовой культуры в конкретном значении этого термина взаимосвязаны между собой, находятся в неразрывной связи, образуя, таким образом, целостное образование — правовую систему.

Предметом исследования служат особенности указанных правовых систем, позволяющие создать на их базе обособленные правовые культуры, которые не только оставят свой неизгладимый след в истории правоведения, но и в дальнейшем будут оказывать влияние на формирование современного права, используя и дополняя правовые нормы, анализируя правовую деятельность судебных и других органов, исследуя юридическую деятельность самих правовых органов.

Для старовавилонского царства одной из наиболее важных особенностей было выделение в системе права частноправовой сферы и сферы нормативного публичного права. В городе Ашшур, экономическом и политическом центре северной Месопотамии, оказавшим огромное влияние и на формирование правовых структур торговых факторий в Малой Азии, такой особенностью будет нерасчлененность системы права, использующей как для всего государства, так и для отдельных его членов прецедентные нормы и нормы обычного права.

Поскольку всестороннее изучение, как обязательственных отношений правоустанавливающего характера, так и юридических последствий подобных отношений, выражавшихся в применении правоприменительной практики, возможно только в том случае, если предметом изучения будет недвижимость, мы вынуждены были ограничиться анализом именно этого объекта права. При этом обращение к нему позволяет, по нашему мнению, представить наиболее объективную картину развития частного права в рамках формирования старовавилонской правовой культуры.

В комплексе методов, которые были использованы в исследовании, главными являются три: сравнительно-правовой (ставший основой современной компаративистики), сравнительно-исторический и историко-юридический методы.

В сравнительно-правовом методе наше внимание привлекла, прежде всего, гносеологическая его составляющая, позволившая выявить общие закономерности развития правовых явлений и институтов. На основе изучения древнего права можно, таким образом, лучше осмыслить как особенности правовых систем соседних стран, так и современные

правовые системы, увидеть их преимущества и недостатки. В нашем случае, объектом сравнения выступают два типа правовой культуры, которые были созданы на базе близких, но не идентичных правовых систем и их составляющих. Таким образом, в работе мы активно применяли результаты общего сравнительного правоведения.

Использование сравнительно-исторического метода связано с необходимостью выявить общие и особенные черты в чисто исторических явлениях, определить различные исторические ступени развития похожих явлений, таких как сакрально-этическая составляющая категории mï/ë5arum «справедливость» или двух разных сосуществующих явлений, таких как типы правовых культур севера и юга Месопотамии.

Особенно продуктивными для нас были три формы сравнительно-исторического метода: сравнительно-сопоставительная, историко-типологическая и сравнительно-генетическая.

Первая из них позволила нам сопоставить культурные и социально-экономические достижения Старовавилонского царства и «номового» государства Ашшур; вторая — объяснить причину схожести некоторых из таких достижений при существенном различии во внешнеполитических и экономических условиях развития этих стран; третья форма - выявить те из особенностей типов культуры, которые были родственны по происхождению, доставшись им в наследство от более ранней шумерской культуры.

Историко-юридический метод предполагает объединение приемов изучения права и его истории. Он позволяет восстановить историческую действительность, позволяющую создать условия для развития права на определенном уровне, дать верную оценку действительности, т.е. адекватно оценить как уровень социально-экономического и культурного развития страны, так и уровень развития права, и реконструировать возможное дальнейшее совершенствование функционирования правовой сферы.

Кроме того, использование данного метода дает возможность выявить некоторые аксиологические аспекты в развитии права, повлиявшие на эволюционные процессы в сфере культуры, экономики и внешней политики в целом и отдельных регионов, в частности.

Таким образом, говоря юридическим языком, указанный метод предоставляет возможность определения как причинных категорий (causa efficiens), так и целевых (causa finalis).

Также для решения задач, поставленных в исследовании, дополнительно были привлечены как общенаучные методы: логико-диалектический, структурно-системный, прогностический, а также метод исторического моделирования, который позволил представить определенные модели указанных правовых культур.

Применение подобного комплекса методов при исследовании источников позволяет получить достоверные данные, которые мы постарались наиболее грамотно интерпретировать для получения обоснованных научных выводов.

Научная новизна работы заключается в том, в ней впервые в отечественной историографии дается наиболее четкая, детальная и обоснованная научная классификация как правоустанавливающих и правоприменительных документов из Старовавилонского царства, так и материалов по общему праву (common law) и прецедентов из Ашшура, основанная на приложении нового комплекса методов междисциплинарных исследований, не применявшегося ранее для изучения источников, использованных в работе.

На основе подобного симбиоза методов мы также смогли выявить несколько разных типов правовой культуры, которые сформировались в изучаемом регионе с конца III тыс. до середины II тыс. до н.э. и обнаружить преемственность в развитии между одной из них (шумерской) и двумя другими (ашшурской и вавилонской), что также не было сделано до настоящего времени.

Теоретическая значимость работы состоит, прежде всего, в том, что её результаты послужат установлению более тесного междисциплинарного контакта между такими близкими гуманитарными науками, как правоведение и история. Подобная ясная и достоверная классификация может быть использована, таким образом, как для изучения истории права и культурного наследия указанных государств, так и для конкретных изысканий в области правоведения и теории права.

Материалы и данные исследования могут быть применены при составлении учебников и учебных пособий по междисциплинарным курсам и соответствующим разделам по истории права, истории и культуре древнего Востока. В истории развития права от простого описательного раздела, посвященного правовым памятникам изучаемого региона, возможен переход к концептуальному разделу, который станет своеобразным базисом для дальнейшего совершенствования правовой науки, расставит основные акценты в осмыслении более современных для нас периодов.

Практическая ценность результатов исследования непосредственно связана с теоретической пользой. Полученные результаты могут найти применение в вузовских курсах по истории права, правоведению, теории права, истории и культуре древнего Востока, в изданиях междисциплинарного характера, в составлении хрестоматий по истории государства и права, в рамках которых возможна публикация огромного материала источников, использованных в работе и, прежде всего, тех 130-ти из них, перевод которых представлен в приложении к диссертации.

Основные положения работы также могут служить историко-правовой основой методики преподавания истории развития правовой мысли в качестве обобщающего курса на гуманитарных факультетах вузов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В первой половине II тыс. до н.э. на территории Месопотамии, северной Сирии и большей части Малой Азии сложилось два близких по происхождению, но различных по структуре и характеристикам типа правовой культуры - ашшурский и вавилонский.

2. Ашшурский тип правововой культуры, созданный на территории «номового» государства Ашшур и части территории Малой Азии, основывался на публичном характере судопроизводства, в которое активно вовлекались все слои граждан-сообщинников. Правоустанавливающие документы составлялись, главным образом, торговцами для оформления коммерческих операций (остальные сделки проводились без письменной фиксации), но, при этом, одновременно могли становиться основой для исковых заявлений в суд. Каждый общинник, находясь за пределами города Ашшура, имел право на защитника своих интересов в местных судах, выделяемого городским советом, а наиболее состоятельные из торговцев нанимали личных адвокатов для таких целей. Источниками нормативных документов из государства Ашшур являются, прежде всего, документы обычного права и прецедентные решения местных судов, что позволяет ученому провести ряд параллелей между этой правовой культурой и культурой средневековой Англии, ставшей основой для создания англо-саксонской правовой семьи. Динамичный характер правовой системы Ашшура был связан с более активно проводимым процессом совершенствования нормативной базы.

3. Вавилонский тип правовой культуры, возникший и оформившийся на юге и в центре Месопотамии, характеризовался активным применением в частном праве письменных правоустанавливающих документов, что предопределило их большую вариативность. Судебная система, к которой простые общинники обращались менее часто, была более громоздкой и сложной по сравнению с ашшурской. При этом для участия в суде необходимо было составление отдельного искового заявления. Нормы права создавались на основе достижений обычного права, переработанных и доработанных при помощи первого из известных в истории вариантов (но не первой попытки) кодификации (проведенной царем Хаммурапи), а в конце изучаемого периода также для такой цели использовались некоторые указы царей. Подобные нормы имели также сакрально-этические коннотации, что усложняло процесс их трансформации и делало правовую систему статичной. Однако частный характер права способствовал появлению в рамках этой культуры таких важных

социальных и этических категорий, как правосознание. Некоторые черты такой правовой культуры (особенно, в правоприменительной практике) сближают её с римским правом.

4. Основой для появления двух различных типов правовой культуры стала шумерская правовая культура, которая была создана на территории указанного региона во второй половине III тыс. до н.э.

5. Создание каждой из двух типов правовой культуры было обусловлено социально-экономическими и, частично, внешнеполитическими причинами, сыгравшими значительную роль в развитии указанных государств.

6. Ашшурская правовая культура продемонстрировала преимущества государственного устройства и административного управления «нововым» государством Ашшур, которое было близко по структуре к системам управления средневековыми «феодальными» республиками. Ведущее значение во внутренней политике городского совета, на основе которого и создавался городской суд, долгое время определяло сам тип руководства в стране, не позволяя правителю сконцентрировать власть в отдельных руках.

7. Вавилонская правовая культура напротив создавалась при постепенном усилении в Старовавилонском царстве власти царя, отодвинувшего на второй план все общинные административные структуры и суды. Наивысшей точки этот процесс достиг при правлении царя Хаммурапи, при котором страна из территориального царства превратилась в государство имперского типа.

8. В рамках вавилонской правовой культуры была создана уникальная для древневосточного права судебная система, где царский суд, став высшей судебной инстанцией, был встроен в уже имевшуюся систему, состоящую из общинных, городских и храмовых судов. Кроме того, судебная система в Вавилонии была более совершенной по сравнению с ашшурской, что демонтируется, к примеру, реже фиксирующимся применении принципа талиона.

9. Основной правовой и сакрально-этической категорией как ашшурского, так и вавилонского типов правовой культуры было понятие шТ/ё5агиш (справедливость). Однако если в рамках первого из них осмысление и применение такой категории неразрывно связано с идеей коллегиальности, уравнивания в правах и праведного суда, то в Старовавилонском царстве, где указанная правовая категория присутствует как в нормативных документах, так и в указах царей, её использование связано именно с действиями по восстановлению справедливого порядка, проводимого царем.

10. Наиболее активно к восстановлению справедливости прибегал царь Хаммурапи, который стремился, постоянно обращаясь к сакрально-этической составляющей подобной категории, усилить свою власть и

авторитет внутри страны, став фактическим, но неофициальным правовым арбитром в любом судебном противостоянии.

11. Практика постоянного тиражирования указов о «справедливости» (тТ§агиш), которая берет свое начало с правления Хаммурапи, позволяет царю не только вносить изменения в имеющуюся нормативную базу, делая право более динамичным, но и постоянно контролировать социально-экономическое положение внутри страны.

Апробация работы и публикация результатов исследований

Концепция, основные положения, результаты и выводы исследования обсуждались на заседаниях кафедры гуманитарных дисциплин экономического факультета Московского института экономических преобразований, а также на заседании (27.12.2011) научно-внедренческого центра Международного исследовательского института.

Отдельные положения диссертации излагались на периодически проводимых научных конференциях по истории и культуре стран древнего Востока и древнего мира в целом, проводимых в Институте Востоковедения РАН (чтения, посвященные памяти Э.А. Грантовского и Д.С. Раевского и памяти Г.М. Бонгард-Левина) и на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова (Сергеевские чтения).

Наиболее важные результаты и выводы работы нашли своё отражение в 23 публикациях, в т. ч. 2 монографиях, 16 публикациях в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, а также в ряде других изданий общим объемом 25,25 п. л.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, 3 глав, заключения, библиографического списка и приложений, не входящих в основной текст работы. Общий объем диссертации составляет 325 страниц машинописного текста (дополнительно также имеются 44 страницы приложений, включающих перевод 130 образцов текстов по предложенной нами классификации из неопубликованных источников).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определяется объект и предмет изучения, обосновывается актуальность темы диссертации, её научная новизна, теоретическая и практическая значимость, раскрываются цели и задачи, указываются методы исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, а также дается обзор источников и библиографии, используемой в работе.

В первой главе «Правовая культура Старовавилонского царства», состоящей из пяти разделов, рассматривается специфика появления, формирования и развития правовой культуры Вавилонии в

первой половине II тыс. до н.э. В ней определяются те особенности, которые позволяют объединить отдельные аспекты права в единую правовую систему, ставшую основой правовой культуры, а также выделить указанную культуру в отдельный тип, отличный от ашшурского.

В первом разделе «Общие положения, связанные с оформлением старовавилонских юридических документов» выявляются основные направления дельнейшего исследования материалов источников, связанные со спецификой последних и с необходимостью учета как правовых, так и исторических реалий изучаемого региона.

Наибольшую сложность для ученого представляет анализ частноправовых документов, поскольку далеко не все из них можно отнести к определённому виду (одному или нескольким) правоотношений. Правоустанавливающие тексты могут содержать в себе несколько близких по содержанию видов правоотношений, что серьезно усложняет процесс их классификации.

Кроме того, многие обязательственные документы, особенно расписки и квитанции, малоинформативны. Особенно если в них фиксируются выплаты царским или храмовым работникам, или затраты на проведение различных священных ритуалов.

Однако главную проблему представляют собой правоприменительные, судебные тексты, где обычно бывает очень сложно выявить причину обращения общинника в суд. При этом большинство из таких табличек также не достаточно информативны. Единственной возможностью целостного исследования как правоустанавливающих, так и судебных текстов, является выделение в качестве основного объекта права недвижимости и сделок с ней. Количество правоустанавливающих документов, где объектом сделок была недвижимость, достигает в изучаемый период репрезентативного уровня, а судебные иски, связанные с таким объектом права, довольно содержательны и составляют около трети от всех подобных табличек, имеющихся в распоряжении ученого.

Далее рассматриваются важнейшие вопросы, связанные со структурой текста правоустанавливающих документов, которая к указанному периоду уже имеет законченный вид. Применение письменной фиксации договоров получает повсеместное распространение именно на рубеже III и II тыс. до н.э., что также предопределило выделение именно таких хронологических рамок в исследовании.

В завершение раздела отдельно разъясняется необходимость применения современных юридических терминов для описания, осмысления и трансляции правовых достижений, реалий и особенностей древневосточного права и правовых систем и культур в целом.

Во втором разделе «Наследование» исследуется одна из самых важных правовых категорий древневосточного права, которая в

современном праве представляет собой отдельный институт гражданского права.

Обращение к подобным документам позволяет реконструировать структуру вавилонского договора, который состоял обычно из существенной части, где указывался объект наследования, субъект-наследник, наследодатель и условия вступления в наследство, а также инициативные условия, вносимые согласно требованиям передающего наследство. В заключительной части, как и в любом юридически грамотно оформленном документе, упомянуты имена свидетелей (с их печатями), год и место написания таблички.

В первой части раздела дается подробная характеристика такого вида наследования, который в современном праве называется наследованием по закону. В результате детального изучения относящихся к исследуемому периоду трех нормативных источников: законов Липит-Иштара (царя I династии Иссина, государства долгое время граничащего со Старовавилонским царством на юго-востоке и ставшем его частью во второй трети XVIII в. до н.э. при царе Хаммурапи), законов Эшнунны (восточного соседа Старовавилонского царства, также вошедшего на некоторый период в его состав), а также законов царя Хаммурапи, делается вывод о большом внимании правителей к таким видам правоотношений, которые стремились к контролю за податном населением - общинниками, стараясь поддерживать их численность и устанавливая как возможных субъектов таких правоотношений, так и правильность проведения процедуры перехода наследственной массы, в том числе и с сакральной точки зрения.

Затем анализируется другой вид наследования - наследование по завещанию. У подобных документов имеется множество особенностей, связанных как с субъектом наследования, так и с его объектом.

Полноправными наследниками в таких односторонних сделках (как при наличии, так и при отсутствии официальных законных наследников мужского пола (или наследника) могли выступать усыновленные дети, жрицы некоторых категорий (1щЬаЫит, пас!ТШт, qadiStum), передававшие активы своим приемным детям, дочери, вдовы (если у вдовы не было сыновей, и она не ступила в брак повторно).

Наиболее сложной с правовой точки зрения процедурой было усыновление, для проведения которого существовали даже разные традиции. К примеру, в документах из Сиппара (№ 8-10) приемному сыну полагается доля наследства, которая состоит из движимого имущества, находящегося в доме. Её размер, в отличие от публичноправовых источников, заранее не оговаривается. В табличке из Ниппура (№ 11) четко указано, что доля, которую получит усыновленный - 10 сиклей серебра, что составляет примерно V* наследственной доли (т.е. меньше положенной по закону).

В некоторых случаях усыновляется не чужой ребёнок, а свой собственный, который не был рожден в законном браке. В таких табличках всегда указывается, что законная супруга не будет вчинять иски по отношению к приемному ребёнку и его биологической матери.

Такой тип источников имел двойной правовой статус. С одной стороны, защищаются интересы усыновителей, с другой стороны, права усыновленных и их родственников.

Среди других документов большинство фиксирует определение наследственной доли дочерей-жриц. В данном типе документов мы наблюдаем объединение двух различных правоотношений. Они близки между собой по объективным и по субъективным признакам и осуществляются на договорной основе, но уже выступают как самостоятельные правовые категории.

Также очень важны для исследователя сделки с недвижимостью, формально принадлежащей храму (а с середины XVIII в. до н.э., после административной реформы Хаммурапи, дворцу). Жрецы, жрицы и некоторые другие полноправные храмовые служащие могли распоряжаться частью активов, переданных им за исполнение соответствующих обязанностей в храме. Обычно они завещались тому (или тем), кто в дальнейшем будет выполнять указанную службу. Однако, не смотря на типологическую схожесть и близость по структуре подобных документов, такие сделки имеют в исследуемый период существенные различия. В первом случае, соседская община уже перестает быть формальным собственником недвижимости; и фактически и номинально такие активы принадлежат обычно полноправному свободному общиннику - главе семьи. Во втором - храм или дворец являются формальным собственником земли и построек, поэтому храмовые служащие фактически представляют собой временных собственников или арендаторов указанных активов.

В завершение раздела подробно рассматриваются процессуальные документы и различные виды исков, причиной вчинения которого было составление завещания, лишавшего формальных наследников прав на получение объектов недвижимости. При детальном изучении таких текстов можно отметить, что большая их часть близка по своей юридической структуре и содержанию к виндикационным искам, известным нам из римского права, а многие другие - к негаторным искам, также активно применявшимся в последнем.

Третий раздел «Купля-продажа» посвящен сделкам купли и продажи недвижимости, которые также активно использовались полноправными или временными собственниками в Старовавилонском царстве.

В начале раздела исследуются нормы права, содержащиеся в указанных выше источниках публичного права. Подробно изучив

положения норм, мы можем отметить, что в отличие от категории наследования, правовая сущность которой довольно полно освещена в нормативных источниках (т.н. наследование по закону), правоотношения купли-продажи такие источники практически не рассматривают. Вероятно, начиная с дописьменных форм заключения таких сделок, эти правоотношения относились к сфере обычного и прецедентного, материального и процессуального права.

При этом структура и содержание договоров купли-продажи разработана более детально, чем в случае с завещанием. Такой договор, по мнению исследователя голландского специалиста Р. Вестбрука, состоит из трех пунктов: существенные условия (то, что в романо-германской системе права называют обязательными условиями или оперативными положениями), предписываемые условия (то, что называется завершающими положениями, информирующими, что сделка завершена) и инициативные условия (непредвиденные положения и описание возможных правовых последствий при признании ничтожности сделки). В завершение следует список свидетелей заключения договора и дата его составления.

К обязательным положениям относятся: описание объекта продажи, указание контрагентов сделки (продавец, покупатель), заявление о совершении оплаты в полном объеме (X полных сиклей серебра, около 16

г).

Самая сложная часть - предписываемые условия. Она состоит, в свою очередь, из трех пунктов: ритуально-правовая формула «переход (имущества к другому собственнику) может быть завершен» (awassu gamrat); вторая уже известная нам ритуальная формула «сердце его (её) удовлетворено» (libbasu tab, такая формула нам известна из завещаний) и последняя, которую Вестбрук также считает ритуальной, «он вызван для проведения жезлом (с передачей прав)» (bukan(n)um sutuq).

При этом, по нашему мнению, если рассматривать порядок произнесения указанных формул, то по нашему мнению, после первой, связанной с принятием оферты, должна идти именно третья, символизирующая акцепт. А последней формулой должна быть вторая, которая подводит итог сделке.

К инициативным положениям могут относиться различные правовые прецеденты. К примеру, если сумма в серебре не была выплачена вовремя и в полном объеме, что привело к задержкам при переходе объекта права в руки покупателя.

Поскольку к существенным условиям относится, прежде всего, объекты продажи, далее представлена классификация всех упоминавшихся в источниках активов, включавших в себя как сады с указанием того, что в них произрастает, 4 вида построек, 8 типов земельных участков и полей,

колодцы и источники воды и даже стены, огораживающие отдельные владения.

В сделках купли-продажи, как отмечается в дальнейшем, могли участвовать и храмовые служащие. Однако, к примеру, жрицы приобретали объекты недвижимости не сколько для себя, поскольку они являлись лишь временными собственниками активов, столько для храма, а в дальнейшем дворца (царя).

В последней части раздела исследуются документы судебных процессов, причиной открытия которых были сделки купли-продажи. Такие процессуальные документы можно разделить на несколько групп. Первая наиболее распространенный из них - иски близкие по своей структуре, содержанию и правовым последствиям к виндикационным, которые уже известны нам по материалам наследования. Вторая группа исков связана с довольно распространенной во все времена подделкой документов и других доказанных видах мошенничеств. Третья содержит правовые последствия изменения имущественных обстоятельств продавца в связи с провозглашением царских указов-шйагиш. И, наконец, последняя группа демонстрирует имущественные споры, связанные с возможной эксплуатацией храмовой собственности.

Наиболее содержательны и важны для исследователя документы из третьей и четвертой групп.

Первая из указанных групп документов связана с изменениями в имущественном положении продавцов после провозглашения царских указов о «справедливости» тТ§агиш (подробнее такие указы будут рассмотрены в рамках третьей главы исследования).

Указы содержат распоряжения об освобождении бывших свободных общинников, отданных в долговое рабство, прощении долгов (за различные сроки задолженностей) царских арендаторов, пастухов и других категорий работников, торговых сообществ и свободных общинников (перед теми же торговыми сообществами). Первоначально кроме личной свободы общинникам возвращалась и та собственность, которая была утрачена ими за долги. Когда свободный общинник не мог в течение нескольких лет выплатить кредиты ростовщику или более богатому человеку, формально его недвижимость переходила с использованием сделок купли-продажи ему. Общинник мог продолжать трудиться на своем участке как арендатор, потеряв свои права собственности на него. Но если в более ранней правовой традиции (до начала XVII в. до н.э.) такие дела всегда решались в пользу бывшего собственника (в полном объеме или частично), то в более поздний период правовая традиция претерпевает изменения, и суды перестают удовлетворять такие иски.

Документы последней группы интересны тем, что они представляют собой иски, связанные с временной передачей прав на собственность храму. Не только храм может предоставлять своим служащим в

пользование землю и другие объекты права, но и он, в свою очередь, имел право пользоваться личной собственностью своих служащих.

В завершение необходимо отметить, что спецификой большинства подобных источников можно считать отсутствие существенного разделения между собственностью и временным пользованием, по закону - как в случае со жрицами, или вдовами, не вышедшими повторно замуж, наследующими часть имущества своих отцов, но только пожизненно, без права распоряжаться им, или по договору пожизненной или временной аренды у храма - как с различными категориям жриц.

В четвертом разделе «Дарение и обмен» проводится детальный анализ сделок дарения и обмена.

В начале раздела подробно рассматривается нормативная база подобных сделок. Правоотношений дарения довольно часто фиксируются в нормативных источниках. Однако мы не обнаруживаем четкого разграничения даров, передававшихся в собственность (что в современном праве и понимается под дарением), и предоставления активов в пользование. Правоотношения обмена наоборот практически не отражены в нормативных источниках, тогда как сделки обмена встречаются среди источников довольно часто.

Далее, в процессе рассмотрения договоров дарения и процессуальных документов, связанных с такими договорами, мы пришли к выводу, что практически все документы дарения полностью соответствуют имеющейся у нас нормативно-правовой базе, изученной при анализе договора наследования, кроме тех текстов, которые не находят прецедентов в таких источниках.

Договоры дарения можно разделить на две неравные части. Большая часть, в которую не входят только дары царя и храмовые пожертвования, в той, или иной степени относится к договорам наследования. Выделение этих документов в отдельный тип, для интересующего периода в развитии правовой культуры во многом условно. Однако мы можем отметить процесс зарождения и формирования того типа документов, который в современном праве называется договором дарения.

Говоря о договорах обмена и документах судебных процессов, причиной открытия которых стали такие договоры, необходимо отметить что, несмотря на их близость по структуре и содержанию к сделкам купли-продажи, начинают в рассматриваемый нами период оформляться как отдельный вид сделок. Содержание его структурных элементов ещё подвержено изменениям (к примеру, не определена специфика внесения доплаты и её минимальные размеры), но основные части договора, характерные для всех документов подобного типа уже оформились. Однако, такой тип сделки часто не носит самостоятельного характера, являясь логическим продолжением сделки купли-продажи.

В пятом заключительном разделе «Аренда» исследуется частичная временная передача прав на владение и пользование недвижимостью, оформленная правоотношениями аренды.

В нормативных источниках (особенно в законах Хаммурапи) мы обнаруживаем довольно подробные предписания по аренде поля, сада или дома. К примеру, если нас интересует аренда поля, то в нормах указано, что поле арендовалось на год (если это - не пустошь, то срок аренды, которой три года). Оплата производилась или перед сбором урожая (исходя из существенных условий договора и средней урожайности земли), или после него. Предоплата в данном случае не зафиксирована. Арендатор должен был оставить после себя поле, подготовленное к посеву на следующий сезон.

Такая четкая правовая регламентация связана с тем, что верховная власть старалась, таким образом, не допустить окончательной потери свободным общинником своего статуса и превращения его в потенциального раба, разбойника или бродягу, предоставив ему во временное пользование ту собственность, которая ранее принадлежала такому общиннику.

Далее отмечается, что структура подобных документов к исследуемому нами периоду сложилась. В существенные условия договора кроме имен арендатора и арендодателя (собственника поля, сада или дома) и описания объекта аренды обязательно входило указание на размер выплаты арендного платежа. На границе существенных ^ и предписываемых условий располагались две правовые формулы: ¡ЫаЬ-е-а «взять в аренду» и или ¡п-па-ап-1а1 «будет отвешено (выплачено).

Определение системы оплаты, характерное для аренды полей, фиксировалось в предписываемых условиях. Предоплата (половинная или частичная) использовалась в такой системе довольно часто, однако наиболее типичным вариантом были выплаты в натуре после сбора урожая и выплаты всех надлежащих налогов. Сроки аренды могли быть различными: от одного года до нескольких лет (для обычных полей), от двух до четырех (для пустошей). При этом, если обычная земля облагалась налогом ежегодно, то залежная, начиная с третьего или четвертого года.

Если объектом аренды является дом (в современном законодательстве такое правоотношение оформляется договором найма), то в источниках прослеживаются несколько видов оплаты. Также и для оплаты аренды сада использовались три различные схемы.

К инициативным условиям договора, к примеру, могло относиться содержание дома в хорошем состоянии или проведение ремонта в нем. При этом форма составления подобных документов не была столь стандартной и жесткой, как у других похожих текстов. Также важным фактом, отделяющим договоры аренды от договоров приобретения или отчуждения прав собственности, является то, что в конце таких сделок нет

клятв именем бога или царя и не произносятся знакомые нам сакральные формулы.

Анализируя содержание договоров аренды необходимо отметить, что они могут быть разделены на несколько групп. Во-первых, документы выделяются по типу арендодателя. Ими могли быть и частное лицо, и группа лиц (к примеру, торговое сообщество), и храм (или дворец). С другой стороны, в источниках имеются и некоторые формы субаренды (на основе возможного договора ренты), особенно часто используемые в тех случаях, когда, к примеру, жрица, исполняя свою службу в храме, предоставляет принадлежащий ей участок в пользование храму, а он, в свою очередь, передает его для обработки арендаторам. Также и царский чиновник, служа во дворе, передает арендатору (или арендаторам) ту землю, которую он получил от царя за выполнение своих обязанностей в административной или военной сфере.

Изначально договоры аренды составлялись для тех как лично свободных, так и зависимых работников, которые трудились на царских, а затем и храмовых наделах в неспокойный внешнеполитический период конца III тыс. до н.э. К середине XVIII в. до н.э., при появлении значительного числа безземельных или обременённых долгами общинников, они распространяются и среди частных собственников. Тогда же их начинают использовать для получения прибыли торговцы и торговые сообщества.

В заключение раздела отмечено, что документы, фиксирующие судебные процессы, инициированные таким видом договоров, встречаются среди источников реже других. Однако имеющиеся в нашем распоряжении тексты можно условно разделить на три группы: иски, рассматривающие аренду царских (или храмовых) земель арендаторами-землепашцами; документы, связанные с оспариванием права пользования царской землей, которая была предоставлена чиновнику за службу и дела, определяющие права аренды частных активов.

В завершение исследования старовавилонских правовых источников необходимо, прежде всего, отметить, что как тексты материального права, так и документы судебных процессов составлены на очень высоком правовом уровне и отражают зрелость системы правоотношений, которые достигли в исследованный нами период максимальной для указанного региона степени развития. При этом правоустанавливающие документы и источники материального права, несмотря на их несомненную связь, отраженную в правоприменительной практике, в исследуемой правовой культуре четко отделены от процессуальных текстов.

Нормативные источники также претерпевают существенные изменения, переходя из статичных правовых категорий, переработанных из существовавших ранее документов обычного права, к универсальным динамично развивающимся формам, таким как указы царей, отражающие

непосредственное социально-экономическое развитие государства и трансформацию его правовой культуры.

Старовавилонский тип правовой культуры фиксирует зарождение процесса частичного, а затем и полного отчуждения собственности при помощи активно развивающихся договоров аренды, сделок купли-продажи и обмена. Новые собственники, приобретшие различными юридическими способами активы у лично свободных или зависимых общинников, начинают применять не только ранее известное правомочие пользования, но и правомочия владения и распоряжения, что, в свою очередь, несет неизбежные изменения.

Договоры купли-продажи или наследования (по завещанию), которые ранее носили в большей степени фактический характер (т. к. недвижимость оставалась в собственности общины), получают четкое юридическое оформление, закрепляющее формальные права собственников. Этот факт также способствует формированию и появлению договоров дарения, которые ранее могли приравниваться к выделению какой-либо доли в имуществе.

Также необходимо указать на то, что в рамках одного договора мы можем обнаружить объединение различных видов как имущественных, так и неимущественных правоотношений.

Процессуальные документы встречаются среди источников, как мы уже отмечали, значительно реже, поскольку, сложная и неповоротливая система старовавилонского судопроизводства не всегда могла в достаточной степени удовлетворить правовые требования участников таких сделок. Контрагентам, многие из которых были однообщинниками, значительно проще было договориться между собой о выполнении каких-то дополнительных обязательств в качестве санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора, чем обращаться за помощью к судьям.

Только в начале исследуемого периода, т. е. при зарождении старовавилонской правовой культуры общинные городские суды отражали правовые и экономические интересы членов общин. Начиная с XVIII в. до н.э. все подобные судебные органы постепенно встраиваются в систему государственного управления, во главе с царем. Судьи, таким образом, становятся государственными чиновниками.

Решение по делу (ршиББи), которое в завершении судебного расследования принимали судьи, было окончательным, о чем нам напоминают, прежде всего, нормативные источники. Если судья попытается изменить уже зафиксированное решение, то он не только заплатит штраф, превышающий в двенадцать раз размер исковых требований, но и лишится судейского кресла.

Санкции, определённые судом по имущественным искам, могли быть самыми разными, от штрафов различной величины или лишения

права на наследование имущества, до обращения истца или ответчика в рабство (обычно - временное), иногда с отработкой суммы исковых требований. Штраф мог налагаться на истца за необоснованные притязания или в случае вчинения повторного иска.

Таким образом, система судопроизводства, отлаженная в процессе развития обычного права, позволяла решать в юридическом порядке имущественные вопросы, возникавшие в рамках нарушения обязательств по договорам или связанные с восстановлением нарушенных прав собственников или владельцев, а также с устранением препятствий в осуществлении таких прав.

В исследуемый нами период (с начала XIX до начала XVI вв. до н.э.) в Старовавилонском царстве возникла и сформировалась новая (по сравнению с шумерской) правовая культура, характеризующаяся постепенным развитием правоустанавливающих сделок в рамках активного расширения использования договорных правоотношений различных видов.

Именно они становятся юридической основой экономического разложения общины и перехода общинников из статуса временных арендаторов недвижимости (как основного актива) в статус владельцев, а затем собственников.

Процессуальные документы встречаются среди источников значительно реже, чем правоустанавливающие и являются дополнением к источникам материального права. Неизбежное усложнение административной структуры управления государством привело к выстраиванию судебной иерархии, где местный суд потерял своё значение основного правового арбитра (как было, к примеру, в шумерском праве). Судебная структура стала отдельной вертикалью государственной власти, что увеличило сроки рассмотрения дел и снизило правовую компетенцию самих судей.

Во второй главе диссертации «Ашшурская правовая культура», включающей 4 раздела, рассматривается появление, формирование и развитие правовой культуры «номового» государства Ашшур и значительных территорий Малой Азии, где ашшурскими купцами осуществлялась торговая экспансия, постепенно трансформирующая небольшую страну в территориальное царство. В рамках этой главы определяются те черты, которые характеризуют отличия ашшурской правовой культуры от вавилонской и позволяют выделить указанную культуру в отдельный тип.

В первом разделе «Общие положения, связанные с оформлением юридических документов из Ашшура и системы международных торговых колоний в Малой Азии» определяются специфика и особенности материалов источников из указанных регионов. Наибольшую сложность для исследователя представляет то, что большая часть из

рассмотренных источников - документы общего права (common law), которые носят, в большей степени, эпистолярный характер, отражая экономические последствия участия в различных коммерческих предприятиях в рамках обычаев делового оборота.

Далее указано, почему данные документы классифицируются нами как источники общего права. Для такой трактовки существует несколько причин. Во-первых, указанные таблички близки по структуре и содержанию к некоторым договорам, которые применялись в рамках зарождавшейся англо-саксонской правовой семьи в средневековой Англии XIV-XV вв., где не существовало практики составления отдельных исковых заявлений, а невыполнение обязательств, заключенных в договоре, автоматически становилось причиной открытия судебного процесса против нерадивого ответчика.

Во-вторых, учитывая публичный характер ашшурского права, подобные тексты нельзя делить на публичноправовые и частноправовые.

В-третьих, при отсутствии специальных попыток кодификации, предпринимавшихся в Вавилонии для усиления царской власти, источниками всех используемых норм права были обычное право и прецеденты или юридические случаи, отдельно разбиравшиеся членами городского суда и фиксирующиеся ими для дальнейшего применения.

В-четвертых, социально-экономическое развитие «номового» государства основывалась в большей степени на успешной международной посреднической торговле (для средневековой Англии также одной из основных статей в экономике страны была морская посредническая торговля).

В завершение раздела был проведен детальный анализ двух важнейших нормативных документов, относящихся к изучаемому периоду: устава ашшурских торговых колоний в Малой Азии и т.н. среднеассирийских законов, зафиксированных в конце XII-XII вв. до н.э., но созданных не позднее конца XVII в. до н.э.

В результате мы пришли к выводу, что в северной Месопотамии до середины II тыс. до н.э. правовая культура носила прецедентный характер, основанный на особом внимании к правоприменительной практике, отраженной в активной деятельности общинных и храмовых судов, опиравшихся либо на обычное право, либо на собственные решения, принятые при рассмотрении различных дел и зафиксированные в нормативных источниках.

Обязательственные правоотношения, предполагающие применение в частном праве правоустанавливающих формально определённых документов (договоров), не получили в указанном регионе в исследуемый период такого развития, как на юге и в центре Месопотамии. При этом необходимо отметить четко разработанную в северной Месопотамии правоприменительную систему, выраженную в закреплении как в

источниках, как указывалось выше, юридических действий судей, истца, ответчика и других участников процесса.

Судебный процесс начинался не с искового заявления, а с вступления в определенные публичные правоотношения, повлекшие за собой возникновение конфликтной ситуации. Потерпевшая сторона приходила в суд и описывала свою версию событий. Также судьи приглашали для допроса свидетелей и третьих лиц. Вероятно, субъект(ы) правонарушения или преступления мог(ли) дать показания в суде одновременно с потерпевшими, но мог(ли) и вообще не присутствовать на заседании. Если дело не может быть разрешено без присутствия правонарушителя, то он вместе со своими свидетелями вызывался в суд. Отказ от посещения суда не приветствовался и мог привести к аресту подозреваемого.

Потерпевшая сторона в качестве наиболее желательного доказательства вины подозреваемого должна представить существенные доказательства, самыми главными из которых считались - захват ответчика на месте преступления и клятвенное признание, а также показания двух свидетелей, которые могли видеть происходящее и клятвенно подтвердить слова потерпевшего. Если же говорить об ответчике, то и он сам и его свидетели также должны были произнести соответствующую клятву именем богов.

Если свидетелей правонарушения или преступления нет, или судьи не могут разобраться в сложном и запутанном деле, тогда клятвы должны дополняться испытанием водой - ордалией, которую, как и в Вавилонии, проводят представители храмового суда. Если в результате указанных процедур потерпевший или ответчик тонут, то в этом выразится санкция божества. Однако храмовый суд не мог выносить решений по делам. В этом состояла специальная правовая роль жречества, характерная также в большей степени для ашшурской правовой культуры.

Вероятно, промежуточной судебной инстанцией на местах были общинные суды, но окончательные решения по всем делам выносил общинный городской суд Ашшура. Роль царя в судопроизводстве была незначительна и ограничивалась контролем за исполнением решения суда.

Судьи, число которых варьировалось от 2 до 5 в зависимости от сложности правонарушения (что согласуется с составом малоазийской судебной коллегии-bamuStum (или части последней-salsatum), вероятно, не имели права брать какие-либо дары от участников судебного разбирательства.

Во втором разделе «Источники общего права (common law)» представлена подробная классификация различных видов источников ненормативного характера.

Около трети документов непосредственно посвящены правоприменительной практике. Часть из них фиксируют различные иски

и расследования по делам, ими инициированным, другая часть - судебные решения торговой колонии, принятые в центре системы международной торговли, основную роль в создании и деятельности которой играли именно выходцы из Ашшура. Остальные таблички отмечают или фиксируют различные коммерческие отношения обязательственного характера, оформленные в рамках обычного права. Однако упоминания договоров торгового партнерства (такие как narükum и be'ulatum) или оформление таких сделок можно обнаружить не более чем в трети от общего числа подобных источников.

Однако одним из важных фактов, иллюстрирующих роль городской общины и её коллегиальных органов управления в судопроизводстве, является то, что даже в текстах из Малой Азии мы можем обнаружить в завершающей части документа интересную правовую формулу - ana awatim aniatim karum KaniS idíniatima ma|iar patrim sa Asur slbutini nidin «для решения (каких-либо) подобных (правовых) казусов мы должны будем отправиться в торговую контору Каниша и поклясться на (священном) кинжале (бога) Ашшура (прежде чем) дать показания (по делу)». Именно такая формула превращает обычный договор в потенциальное исковое заявление.

Далее отмечается, что другие источники, которые для лучшего понимания вопроса можно классифицировать как тексты правоустанавливающего характера, фиксируют чисто коммерческие операции — кредита, вклада, расчетов с различными видами залогов и поручительств.

С одной стороны, структура договора в данном случае очень четко разработана с формальной точки зрения. В начале краткого текста выделяются существенные условия договора - предмет, субъекты сделки и сроки её проведения. Затем фиксируются предписываемые условия, среди которых обычно указывается процентным или беспроцентным является кредит и когда и каким образом будут выплачены проценты, если таковые предполагались. В конце упомянуты имена свидетелей сделки.

С другой стороны, с правовой точки зрения большинство из таких документов очень кратки и свидетельствуют, прежде всего, об уровне развития торгового кредитования, требующего постоянного составления множества подобных табличек, каждая из которых проверялась судебными коллегиями.

В завершение раздела были исследованы письма торговой общины Каниша к другим более мелким купеческим сообществам с представителями администрации метрополии большей части торговцев -Ашшура, а также некоторым представителям и членам торговой общины, а также решения суда по тем договорам, тексты которых, к сожалению, не сохранились. Первая группа из указанных документов рассматривает конкретные юридические случаи, некоторые из которых могут стать

причиной для открытия судебного расследования, а в дальнейшем оказаться в роли прецедента.

Большая часть текстов второй группы малоинформативна. Однако обнаружение значительного числа подобных табличек демонстрирует правовую активность рядовых торговцев-общинников, ищущих и находящих в судах решения своих проблем.

Принимая решения по различным вопросам самостоятельно или согласуясь с мнением административных и судебных органов Ашшура, суды стали одним из главных инструментов управления и контроля над деятельностью ашшурских и других семитских торговцев. При этом постоянно использовался принцип коллегиальности, при которой члены суда были более независимыми и самостоятельными в принятии своих решений.

Третий раздел «Юридическое оформление коммерческого партнерства» посвящен анализу отдельных видов договоров и сделок, заключавшихся в рамках долгосрочного или краткосрочного коммерческого партнерства, а также судебных последствий вступления в такие правоотношения, которые иногда завершались долгими и затяжными судебными процессами (что было бы невозможно в рамках вавилонской культуры в связи с запретом вчинения повторного иска по решенному казусу).

В результате подробного изучения материалов источников мы пришли к выводу, что основным юридическим документом, оформляющим коммерческое партнерство в рамках международной системы торговых колоний в Малой Азии, наряду с договорами поставки и транспортировки товара - Ье'иШШт и е11аШт, был контаркт-пашкит.

Ответственные лица, которые руководили сбором и транспортировкой товаров и были держателями объединённой кассы контракта, состоявшую из паев его участников.

Контракт-пашкиш - долгосрочный договор коммерческого партнерства, сроком от 2 до 12 (в среднем) лет, в который могли входить как владельцы ремесленных мастерских и торговцы из Ашшура, так и богатые местные (анатолийские) коммерсанты и купцы. Он был аналогом договора-ша5кайит, заключавшегося купцами, торговавшими в Ашшуре под контролем местного торгового сообщества.

Прежде чем взяться за оформление такого договора его инициатор и, в дальнейшем, главный распорядитель средств и товаров должен был очиститься от всех долгов, как в материальном плане, так и в духовном, поклявшись в храме бога Ашшура перед его священным кинжалом либо в самом Ашшуре, либо в центре системы торговых колоний - Канише, уплатив все необходимые жертвенные подношения богу Ашшуру и богине Иштар.

Распорядитель средств получает за свой труд в независимости от собственного пая, который он вложил (и который обычно давался ему в качестве беспроцентного кредита до конца срока договора), от 1/6 до 1/3 всех средств, которые будут в кассе на момент окончания договора. Сам храм, как отдельный субъект права, также мог вкладывать паи в контракт наряду с другими участниками.

При сборе средств для оформления контракта с каждым из его участников составлялся отдельный договор, что было с юридической точки зрения неудобно, но отвечало обычаям делового оборота.

Кратковременные коммерческие партнерства, характерные для юга Месопотамии (там, правда, они заключались на более длительные сроки), ограничивающиеся во времени сроком передвижения одного каравана (обычно до года), также использовались в Малой Азии среди ашшурских купцов, часто являясь основой для дальнейшего заключения контракта-пашкит. Но, поскольку для коммерческих операций в исследуемом нами регионе требовалось привлечение более значительных средств, и риск таких сделок был значительно более высок, договоры-пашкит стали более распространёнными и приобрели большую популярность среди купцов.

При этом необходимо различать правовую составляющую таких документов, поскольку в договорах кратковременного коммерческого партнерства все вложенные средства были общими на всё время действия контракта (только прибыль распределялась согласно вкладу каждого участника), а в договорах-пашкиш средства были объединены, но принадлежали разным людям, которые, кроме того, вынуждены были платить определенный взнос за участие в таком контракте.

Кроме того, обычаи делового оборота, распространенные, прежде всего, среди ашшурских купцов и перенесённые ими на малоазийскую почву, не требовали тщательного юридического оформления правоустанавливающей части договора, в отличие от правоприменительной части, при помощи которой такой документ превращался в исковой с детально прописанными санкциями за нарушение условий сделки.

В последнем разделе «Роль судебных представителей и адвокатов-гаЫвит в судебных структурах» рассматриваются полномочия и функции должностного лица-гаЫБит (или гаЫ? аНш) в рамках проведения судебных процессов, открытых за пределами городской общины Ашшура.

В первой части раздела дается характеристика источников по изучаемому вопросу. Указанные источники можно условно разделить на три группы. В первой из них, судебный представитель (гаЫ? аНш), действует только от лица городской общины и правителя Ашшура, во второй, значительно большей, рассматриваются должностные функции гаЫзит как адвокатов частных лиц, а в третьей - содержаться данные о

гаЬ^ит как административном лице, защищающем, тем не менее, частные интересы отдельных купцов и торговых домов (к последним двум группам также относятся большее число текстов, фиксирующих судебные процессы, один из которых представлен в авторском переводе в приложении к диссертации).

Проанализировав данные источников, мы пришли к следующим выводам. В документах зафиксированы два, на первый взгляд, различных участника судебных процессов, которые могут при этом действовать одновременно - анонимный судебный представитель городской общины и правителя Ашшура (гаЫБ аПт или гаЫзит) и личный адвокат того или иного купца или торгового партнерства (гаЫБит с указанием имени). Функции этих должностных лиц во многом идентичны; при необходимости срочного участия в судебном процессе второй может заменить первого, поскольку путь из Ашшура в Каниш был неблизким.

Первоначально в число основных обязанностей судебного представителя входила проверка правильности выплат налогов в казну общины и участие в судебных процессах, предметом рассмотрения в которых была собственность правителя или его подчиненных. Со временем, самой сложной из его обязанностей стало участие в судебных процессах, связанных со смертью членов ашшурской части анатолийских торговых колоний, с возможной последующей передачей наследства родственникам покойного.

Транслируя при рассмотрении казусов, затрагивавших интересы пришлых торговцев, для суда торговой общины Каниша решения своеобразного судебного органа высшей инстанции, городского общинного суда Ашшура, он (судебный представитель) постепенно становился распространителем элементов самобытной правовой культуры, которые в дальнейшем лягут в основу прецедентного права.

Кроме того, в редких случаях такой представитель мог присутствовать при составлении документов общего права, носящих обязательственный характер и оформлявшихся обычно в связи с обычаями делового оборота, к примеру, с объединением активов двух торговых домов в совместное коммерческое предприятие или с оформлением завещания.

В результате расширения торговой активности ашшурских купцов в Малой Азии одного такого должностного лица, вероятно, стало недостаточно.

Судебный представитель Ашшура стал обзаводиться помощниками, контролирующими коммерческие операции самых богатых торговцев. Таким образом, своеобразным выходом из сложившейся ситуации стало предоставление знатным и богатым общинникам личных судебных защитников, которые ранее исполняли функции судебных представителей. Они получали разрешение на участие в рассмотрении судебных дел в

качестве адвоката после произнесения соответствующей клятвы перед советом городской общины и правителем в храме бога Ашшура. Вероятно, изначально оплата их услуг была строго фиксированной и вносилась в казну городской общины. Но со временем, когда должностные лица превратились в личных адвокатов, жалование стало выдаваться лично им (часть из него они, в любом случае, должны были передавать в кассу общины). Адвокаты, наряду со свидетелями, теперь представляют интересы, как ответчиков, так и истцов. Также необходимо отметить, что в тех случаях, когда личный адвокат-гаЫБит не справлялся с функцией защиты своего патрона, на помощь ему мог быть вызван из города судебный представитель правителя и города Ашшура.

С течением времени, поскольку в Ашшуре роль правителя была совсем иной, чем на юге Месопотамии, функция контроля горожан-сообщинников потеряла практический смысл. Необходимость в таком участии отпала, поскольку члены городского общинного суда сами представляли интересы членов общины, хотя в некоторых обстоятельствах такое присутствие, возможно, было оправдано (когда, к примеру, кто-то из членов суда был в родстве с истцом или ответчиком).

Но при этом в Малой Азии, где ашшурские купцы были одними из организаторов и активных членов международного торгового сообщества с центром в городе Каниш, для судебных представителей открылись новые горизонты, расширяющие сферу их деятельности. Одной из основных функций, которые начали осуществлять представители-гаЫ$ит, стала судебная защита ашшурских купцов в делах, инициированных другими торговцами, в том числе и местными, рассматривавшихся в суде торговой общины, созданном по образцу городского суда Ашшура. Такое должностное лицо не просто представляло ашшурское правосудие на территории Малой Азии; оно получало от городского суда Ашшура очень широкие полномочия, близкие к правоприменительным правам самих судей.

В завершение второй главы нашего исследования, прежде всего, необходимо отметить, что в конце XIX в. в «номовом» государстве северной Месопотамии Ашшуре сложилась редкая и самобытная правовая культура, способствовавшая зарождению новых источников права, получивших распространение в правоприменительной практике наряду с обычным правом. Система государственного устройства Ашшура, одним из основных инструментов которой был совет общины, частью которого являлся городской суд общины, обладала значительной устойчивостью, поскольку не зависела напрямую от успешности действий одного человека - царя.

Для такой системы управления не было необходимости создавать дополнительную нормативно-правовую базу или предпринимать попытки кодификации и унификации имеющихся норм обычного права для

усиления власти правителя и его администрации, как это имело место на юге Месопотамии.

Достаточно было использовать правовые обычаи для оформления обязательственных правоотношений, а в остальном основываться на принятых судебными органами решениях, которые постепенно приобретали статус прецедентных, фиксировались и хранились в судебных архивах. Однако при подобной системе управления необходим постоянный контроль со стороны властей за действиями лично свободных торговцев-общинников, который наиболее удобно и легитимно осуществлять именно через судебные органы. Так городской суд становится одним из институтов в такой системе.

Для проверки правильности и своевременности осуществления правоприменительной практики и наложения правовых санкций, которые легко контролировали сами члены городского совета на территории города и прилегавших в нему поселений, с расширением зоны активных коммерческих действий ашшурских купцов (особенно в Малой Азии) первыми стали использоваться судебные представители гаЫБ аНгп, которые ранее были задействованы в урегулировании финансовых вопросов.

Со временем к ним добавились в качестве помощников и личные судебные защитники адвокаты-гаЫБит, которые стали своеобразным постоянным связующим звеном между властями города и торговцами.

Однако созданная при помощи такой системы управления уникальная правовая культура не могла существовать при услужении государственного устройства и существенном территориальном расширении границ «номового» государства и постепенном превращении последнего в территориальное царство.

В третьей главе «Правовая категория тТ/ё§агит

(«справедливость») в ашшурской и старовавилонской культуре» трактуется специфика правовой и сакрально-этической категории тТ/ё§агиш, которая зафиксирована в источниках из Малой Азии, Ашшура и Старовавилонского царства. Рассмотрение указанной правовой категории в рамках отдельной главы обусловлено огромным значением последней для развития древневосточного права в целом и отдельных типов правовой культуры в частности.

Искомый термин, как сообщают частноправовые документы старовавилонского и соседних с ним царств, имел очень большое значение для выявления специфики той ли иной правовой культуры. Именно различные подходы к трактовке основополагающей древневосточной правовой категории «справедливость», характерные для каждой из указанных правовых культур, по нашему мнению, наиболее четко и доказательно демонстрируют нам процесс зарождения и формирования таких культур, процесс прохождения своеобразной точки невозврата,

после которой єдиная шумерская культура распадается на две близкие, но не тождественные культуры.

Аккадское понятие шТ§агит происходит от шумерского термина пі§-їі-яа (истина, справедливый порядок), который в публично-правовых документах появляется впервые в законах царя государства III Династии Ура Ур-Намму (конец XXII - начало XXI вв. до н.э.). Он содержится во введении, где сообщается о том, что царь «по повелению бога Уту установил справедливый порядок в стране».

Похожую правовую формулу содержали законы правителя государства Иссин Липит-Иштара (последняя четверть XX в. до н.э.), где также во введении Нунамнир (бог Эллиль) призывает царя для восстановления «справедливости и порядка» в стране. Она же перейдет в нормативные публично-правовые документы, записанные на аккадском языке. Конкретные действия царей (выражавшиеся, к примеру, в провозглашении указов царя - $ітс1аІ и сІіпгИ 5апї), которые и должны были транслировать «справедливость» своим подданным, фиксировались в виде комплементарного к последнему, но, по нашему мнению, чисто фактического правового термина кТИигп, отражавшего нормативную составляющую административной деятельности старовавилонских правителей.

Сакрально-правовая формула тТ/ёЗагит обнаруживается и в знаменитых законах Хаммурапи, где говорится, что боги Эа, Анум, Энлиль и Мардук поставили составителя норм права царем, чтобы дать сиять «справедливости» в стране.

«Справедливость» здесь трактуется как возвращение к древним, установленным богами порядкам, исправление «порчи», которую нанесли таким порядкам люди в рамках неизбежного, но не одобряемого высшими силами социального развития общества. Боги, как мы видим, наделяют функциями по восстановлению такой «справедливости» царя, а он, в свою очередь, распространяет её с помощью правовых механизмов (кТйшп) по всей стране. Правоприменительную же практику, носившую во многом сакрально-ритуальный характер, поскольку в ней принимали активное участие жрецы (как представители храма и божества), по нашему мнению, правильно относить не только к кТйиш, но и к шТ5агигп, поскольку она отражает, в том числе, и приведение в исполнение высшего божественного суда.

Кроме того, аналогичная формула содержится в эпилоге в семи различных вариантах. Учитывая столь частое упоминание этого термина в тексте источника, не удивительно, что анализируемая правовая категория

являлась одной из основ правовой культуры как юга и центра, так и севера Месопотамии в исследуемый период.

Для ученого очень важен также и тот факт, что mTsarum в аккадском языке также имеет значение уравнивания. Для Вавилонии в рассматриваемый период это может означать то, что правитель ещё и уравнивает в правах перед богами всех своих подданных. Для севера Месопотамии, Сирии и центральных территорий Малой Азии подобная трактовка несет в себе совсем иной контекст.

Наряду с нормативными документами, интересующий термин встречается и в других источниках публичного права, и прежде всего в т.н. указах (или эдиктах) о «справедливости», где на его основе правителями будет предоставляться освобождение (или отсрочка) от уплаты по долгам и налогам и их отработок в рамках временного долгового рабства.

Документы такого типа, как подтверждают данные рассмотренных выше частноправовых источников, появляются в старовавилонском государстве, начиная с периода правления царя Сумулаэля (первая половина XIX в. до н.э.). То, что подобная правовая практика была распространена на всей территории центральной и южной Месопотамии, может доказывать тот факт, что в хронологически близкий период такие указы упоминаются также в документах соседнего со старовавилонским государством царства Эшнунны (правление Аби-Мадара и Ибалпиэля).

Наиболее полно сохранились тексты указа преемника Хаммурапи, царя Самсуилуны, а особенно (в нескольких копиях) указа его правнука царя Аммицадуки (середина XVII - последняя четверть XVII вв. до н.э.).

Специфику правовой культуры севера Месопотамии, связанную с применением правовой категории ml/esarum, необходимо рассматривать на примере одной из надписей правителя Ашшура Эришума I (около 19401901 гг. до н.э.). Указанный документ интересен, прежде всего, тем, что найден он был в центре системы торговых колоний в Малой Азии -Канише, где использовался, вероятно, как учебный текст для обучающихся грамоте, т.е. был известен среди жителей. Также интересующий нас термин содержится в других фрагментированных и отличающихся по содержанию от указанных частей двух табличек (которые составляли полный текст надписи) копий были обнаружены при раскопках храма бога Ашшура в городе Ашшур.

При этом, не смотря на схожесть в трактовках лингвистических значений, в правовых культурах севера и юга такая правовая категория имеет различную смысловую направленность. В Старовавилонском царстве на первый план выходят социально-экономические и идеолого-пропагандистские коннотации, отражающие трансформацию (усиление или ослабление) царской власти и ухудшение экономического положения в

стране. Царь, особенно начиная с правления Хаммурапи, становится единственным (а не просто главным) транслятором «справедливого порядка» в государстве, осуществляя его через правовые механизмы -кШ:ит.

С другой стороны, активный для правового поля характер таких нормативных актов как указы о «справедливости» дает возможность царям регулировать социально-экономическое развитие страны, ослабляя или усиливая в некоторых вопросах контроль (в том числе и финансовый) со стороны государства (т. е. правителя и его администрации). При статичности основной нормативной базы такой правовой системы подобные юридические меры становятся просто вынужденной необходимостью.

На севере Месопотамии и на территории Малой Азии, где успешно функционировала аналогичная по структуре ашшурской правовая система, указанная правовая категория олицетворяла этико-сакральную сторону правоприменительной практики.

При значительно более высокой динамичности такой правовой системы (по сравнению с предыдущей), связанной с более высоким и независимым статусом самих членов суда, наиболее почетных и богатых членов общины, не было существенной необходимости в дополнительном применении такой категории для улучшения социально-экономического положения в стране или имиджа правителя. Социально привлекательная идея уравнивания всех членов общины перед высшими силами нашла своё отражение в коллегиальности судебных органов - трансляторов такого «справедливого порядка» даже при постепенном усилении роли правителя.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, анализируются полученные результаты и делаются обещающие выводы. В качестве важных правовых характеристик также выделены общие черты, объединяющие различные типы правовой культуры. Так главной нормативных особенностей, объединяющей оба типа правовой культуры, является активное применение, как в нормативных источниках Старовавилонского царства, так и в документах общего права из Ашшура принципа «талиона» (правда, в законах Хаммурапи он встречается чаще, чем в документах из Ашшура), что демонстрирует максимальный уровень развития, который был достигнут в рамках создания общей социокультурной базы древневосточных государств.

Ещё одной общей чертой исследуемых культур является активное участие в материальных обязательственных правоотношениях храмов как отдельных участников экономической деятельности. При этом если в ашшурской правовой культуре храмы имели более функциональное значение, принимая формальное участие в судебных процессах лишь тогда, когда их участники были обязаны произносить соответствующие

клятвы именем городской общины, богов и правителя, в старовавилонском типе их полномочия были шире. В их число, к примеру, входил и выкуп воинов из плена, и подтверждение невиновности приобретателя чужого раба и возвращение его за выкуп первоначальному владельцу.

В завершение исследования рассматривается специфика различных видов правоприменительной и судебной практики, которая непосредственно не входит в предмет изучения, но помогает выявить различия в правовых культурах Ашшура и Вавилонии. Для создания максимально целостного представления о правовых системах севера и юга Месопотамии представлено проведение и оформление судебных заседаний и, тех процессов, которые оформлялись при помощи последних. Наиболее часто к услугам судей прибегали в «номовом» государстве Ашшур, но более детально правоприменительная практика была разработана в Старовавилонском царстве, которое стало и в этом случае достойной преемницей шумерского права.

Процедура ведения дела, в отличие от диспозитивного характера составления договоров, была частично состязательной (диспозитивной), частично следственной (императивной).

Сторона обвинения несла ответственность за наиболее полное и юридически грамотное представление своего дела. Именно свидетели, как мы знаем, несли ответственность за ложное обвинение. Если свидетель участвует в имущественном споре и не докажет справедливость обвинения, то должен подвергнуться наказанию в виде штрафа в соответствии с размером исковых требований. Сторона защиты, если могла сразу опровергнуть своих оппонентов, должна была представить необходимые суду доказательства. Суд имел широкие полномочия по привлечению и допросу свидетелей, даже тех, которые формально не имели отношения к делу. Также суд имел право потребовать произнести соответствующие клятвы, причем, не только ответчиком, но и его свидетелями. Обычно клятвы произносились одной из тяжущихся сторон, что, вероятно, было связано с убедительностью и неопровержимостью доказательств, представленных каждой из сторон. Такой стороной, чаще всего, были ответчики.

Произнесение клятвы именем богов и правящего царя, как и в ашшурской культуре, имело решающее значение для суда. Судьи также обладали определенной юридической самостоятельностью, но они несли за свои решения не только материальную, но и, в определенной степени, административную ответственность.

Решение по делу, которое в завершении судебного расследования принимали судьи, было окончательным, о чем нам напоминают, прежде всего, нормативные источники. Если судья попытается изменить уже

зафиксированное решение, то он не только заплатит штраф, превышающий в двенадцать раз размер исковых требований, но и лишится судейского кресла. Однако и в завершении рассмотрения дел можно выявить различия между правовой культурой Ашшура и Вавилонии. В рамках первого типа очень часто наблюдается повторное обращение в суд по уже рассмотренному делу. Подвергнув же детальному исследованию судебные документы из Старовавилонского царства, можно констатировать сознательное ограничение со стороны власти повторного обращения в суд, что может свидетельствовать и о более высоком уровне развития правовой культуры в целом (сближающем её в некоторых чертах с известной нам романо-германской), и о менее активной вовлеченности в неё полноправных общинников, которые постепенно превращаются в подданных вне зависимости от их личной свободы или объема прав.

Также прослеживается зарождение характерных для современных правовых культур этико-сакральных понятий. Публичный характер правовой культуры «номового» государства Ашшур требовал открытости и в сфере применения различных санкций. Подобная особенность объясняет тот факт, что, к примеру, морально-правовые категории «вины» и «невиновности» не получили в исследуемой правовой культуре такого развития, как в старовавилонском варианте. Такие категории формируются обычно при активном развитии в рамках правовой культуры частного права, что не характерно для ашшурской правовой культуры (как и для любой правовой культуры, где важным источником права является прецедентное право).

При этом именно в контексте ашшурской правовой культуры как культуры публичной возникает и получает свое развитие такая важная составляющая последней как правосознание. Прежде всего, можно выявить формирование той части правосознания, которая называется правовой идеологией, основанной на относительно рациональном толковании права. Завершающим шагом в развитии правосознания в указанный период стало появление правовой психологии, которая, к сожалению, не успела окончательно оформиться в рамках изученных правовых культур.

В старовавилонской правовой культуре правовая идеология также начинает формироваться в процессе развития первой. Однако создается подобная идеология царем и его окружением в виде пропагандистской установки, которая навязывалась подвластному населению, как свободным общинникам, так и зависимым подданным. При таком подходе правовая психология не получает какого-либо существенного развития, поскольку психологические аспекты остаются за рамками публичного права, вытесняясь в правовое поле норм обычного права.

Образцы наиболее типичных текстов источников (130) представлены в Приложениях к работе, не входящих в основной текст диссертации.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях.

Монографические издания:

1. Никитина А.Д. Недвижимость и сделки с ней в старовавилонском праве первой половины II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина. -М.-Пенза: Изд-во МИЭП, 2011.-129 с. (6,8 п. л.).

2. Никитина А.Д. Правовая культура северной Месопотамии в доимперский период [Текст] / А.Д. Никитина. - М.-Пенза: Изд-во МИЭП, 2012.-144 с. (7,2 п. л.).

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией:

3. Никитина А.Д. Этнический состав международных торговых колоний в Малой Азии (19 в. до н.э.) [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник древней истории. - 2004. - № 3. - С. 102-108 (0,4 п. л.).

4. Никитина А.Д. Древневосточное право как иллюстрация формирования государственных структур на древнем Востоке. К вопросу о периодизации истории южной Месопотамии [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник МГОУ. -Серия: История и политические науки. - 2011. - № 2. - С. 36-42 (0,5 п. л.).

5. Никитина А.Д. Нормативные и частноправовые источники старовавилонского периода из Эншунны о формировании власти и социально-экономическом развитии начала II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Исторические, философские, политические и юридические науки. - 2011. - № 4(10), часть 2. - С. 128-132 (0,7 п. л.).

6. Никитина А.Д. Древневосточное право и типы государственных образований на древнем Востоке (ХХП-ХУШ вв. до н.э.) [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник ЧТУ. - 2011. - № 9, выпуск 44. - С. 99-105 (0,5 п. л.).

7. Никитина А.Д. Обычаи и нормативные источники в древневосточном праве (конец III - конец II тыс. до н.э.) [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник МГОУ. - Серия: История и политические науки. - 2011. - № 3. - С. 171-176 (0,5 п. л.).

8. Никитина А.Д. Юридические термины Ш1§агит и апёигашт: сходства, различия и их роль в развитии права на древнем Востоке конца III -середины II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Исторические, философские, политические и юридические науки. - 2011. - № 5(11), часть З.-С. 126-131 (0,5 п. л.).

9. Никитина А.Д. Первая в мировой истории налоговая амнистия. Указ о «справедливости»(гпТ§агит) царя Аммицадуки и его влияние на частноправовые документы в Вавилонии первой половины II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // История государства и права. - 2011. - № 11. - С. 17-21 (0,5 п. л.).

10. Никитина А.Д. Договор купли-продажи и его юридические последствия в старовавилонском праве первой половины II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник МГОУ. - Серия: История и политические науки. -2012. -№ 1.-С. 16-22(0,5 п. л.).

П.Никитина А.Д. Функции судебных представителей в правовой системе города-государства Ашшур в XIX в. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник ОГУ. - Серия: Новые гуманитарные исследования. - 2012. - № 5(25).-С. 56-62 (0,7 п. л.).

12. Никитина А.Д. Структура судебной системы города-государства Ашшур в XIX в. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник МГОУ. - Серия: История и политические науки. - 2012. - № 2. - С. 26-31 (0,6 п. л.).

13. Никитина А.Д. Особенности правовой культуры северной Месопотамии в доимперский период. [Текст] / А.Д. Никитина // Политика и общество. -2012. - № 5. - С. 99-109 (0,6 п. л.).

14. Никитина А.Д. «Дело о жизни» и его отражение в системе санкций на древнем Востоке. [Текст] / А.Д. Никитина // История государства и права. - 2012. - № 7. - С. 4-7 (0,4 п. л.).

15. Никитина А.Д. Юридическая категория тТ/ёЗагит в правовых культурах севера и юга Месопотамии в первой половине II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Научное мнение. - 2012. -№ 8. - С. 28-39 (1 п. л.).

16. Никитина А.Д. Юридическое оформление договора коммерческого партнерства (пагйкит) в системе международных торговых колоний в Малой Азии в XIX в. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник ЧГУ. -2012. - № 11, выпуск 50. - С. 67-73 (0,6 п. л.).

17. Никитина А.Д. Договоры кредита и купли-продажи из Элама первой половины II тыс. до н.э. Сходства и различия с аналогичными видами документов из Месопотамии. [Текст] / А.Д. Никитина // Историческая и социально-образовательная мысль. - 2013. - № 3 (в печати, 0,5 п. л.).

18. Никитина А.Д. Особенности института наследования имущества в публичном и частном праве старовавилонского царства (начало XIX -середина XVII вв. до н.э.). К проблеме усыновления. [Текст] / А.Д. Никитина // Вестник древней истории. - 2013. - № 10 (в печати, 0,5 п. л.).

Статьи в сборниках научных трудов и материалов научных конференций

19. Никитина А.Д. Структура политических возможностей и развитие самоорганизации структур гражданского общества. [Текст] / А.Д. Никитина // Актуальные проблемы гуманитарных наук (сборник трудов

для студентов профильных специальностей). - Пенза: Из-во МИЭП, 2008.

- С. 70-76 (0,25 п. л.).

20. Никитина А.Д., Девришбеков Н.Р. Социальные неравенства в социоисторическом измерении. [Текст] / А.Д. Никитина // Актуальные проблемы гуманитарных наук (сборник трудов для студентов профильных специальностей). - Пенза: Из-во МИЭП, 2010. - С. 77-84 (0,6 - 0,3 п. л.).

21. Никитина А.Д. Одна из первых в мировой истории налоговая амнистия. Указ о «справедливости»(шТ5агиш) царя Аммицадуки и его влияние на частноправовые документы в Вавилонии первой половины II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск: ИРП РГ на Северном Кавказе, 2011. - выпуск

7.-С. 63-71 (0,6 п. л.).

22. Никитина А.Д. Юрисдикция царя и её значение в политико-правовои системе Ассирии и Вавилонии первой половины II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Общественные науки. - М.: МИИ Наука, 2011. - № 9. - С. 291-296(0,5 п. л.).

23 Никитина А Д. Договоры дарения и обмена в старовавилонском праве в первой половине II тыс. до н.э. [Текст] / А.Д. Никитина // Научное мнение.

- 2012. -№ 3. - С. 17-23 (0,5 п. л.).

Подписано в печать 02.07.2013 г. Заказ № 1396 Тираж 150 шт. Отпечатано в типографии «АллА-принт» г. Москва, Лубянский пр-д., д.21, стр.5 www.allaprint.ru

Текст диссертации на тему "Правовая культура Ашшура и Вавилонии в первой половине II тысячелетия до н.э."

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАУКИ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ РАН

На правах рукописи

05201351528

НИКИТИНА Анна Дмитриевна

ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА АШШУРА И ВАВИЛОНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДО н.э.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история.

(Древний мир)

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научный консультант: доктор исторических наук Антонова Е.В.

Москва 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Введение. Обзор источников. Историография 3-57

2. Правовая культура Старовавилонского царства 58-165

• общие положения, связанные с оформлением старовавилонских юридических документов

• наследование

• купля-продажа

• дарение и обмен

• аренда

3. Ашшурская правовая культура 166-268

• общие положения, связанные с оформлением юридических документов из Ашшура и системы международных торговых колоний в Малой Азии

• источники общего права

• юридическое оформление коммерческого партнерства

• роль судебных представителей и адвокатов-гаЫБит в судебных структурах

4. Правовая категория 1ш/ё£агит («справедливость») в ашшурской и

старовавилонской культуре 269-291

5. Заключение 292-304

6. Библиография 305-325

7. Приложения 1-ХЫУ

ВВЕДЕНИЕ

Научное значение темы нашей работы - правовая культура Ашшура и Вавилонии в первой половине II тыс. до н.э. - связано, с одной стороны, с растущим интересом к древневосточному праву у современных юристов и историков права. С другой стороны, современные историки (и, зачастую, историки права) недооценивают роль различных древневосточных правовых традиций и культур в возникновении и развитии известных нам правовых систем и созданных на базе последних правовых семей: романо-германской и англо-саксонской.

Не менее интересным и актуальным для современной науки фактом является влияние различных правовых культур на формирование разных типов государственных образований в Месопотамии в указанный период, прошедших огромный путь от общины-а1шп до огромных территориальных государственных структур имперского типа, как держава царя Хаммурапи.

Также необходимо отметить, что в отечественной историографии более двадцати лет не было работ подобного характера, подробно анализирующих развитие права и определенных его аспектов в отдельных регионах и хронологических рамках древневосточной истории, а в зарубежной историографии по теме исследования число исследований также крайне невелико.

Актуальность темы нашего исследования определяется и тем фактом, что в древневосточном праве, в отличие, к примеру, от римского, до настоящего времени ни в зарубежной, ни в отечественной историографии не существует четкой и научно обоснованной классификации как правоустанавливающих и правоприменительных документов из старовавилонского царства, так и материалов по общему праву и прецедентов из Ашшура и связанной с ним системы международных торговых колоний в Малой Азии.

Попытки создания такой классификации в 30-ые годы не увенчались успехом, поскольку источниковая база в тот период ещё не достигла репрезентативного уровня.

В более позднее время многие правовые документы использовалась, к сожалению, в основном в качестве вспомогательного материала для изучения социально-экономического развития указанных территорий в первой половине II тыс. до н.э.

Интерес исследователей вызывали исключительно тексты нормативного характера, такие как знаменитые законы Хаммурапи, а позже, к примеру, указы о «справедливости» - тТ/ёЗагит. Но и в данном случае специалисты до настоящего момента не пришли к единому мнению, по поводу нормативной составляющей таких материалов. Многие из них видели в последних не правовые источники, а надписи апологетического жанра. Таким образом, вопрос о преемственности в развитии права, сформированного в рамках правотворчества и закрепления обычаев отдельных государств и их правителей, не ставился1.

л

Объектом нашегоизучения являются две различные системы права , включающие как правотворческую, так и правоприменительную их составляющую, сформировавшиеся в рамках разных социально-

1 Некоторые из исследователей, такие как представитель французской научной школы Д. Шарпен, ссылаясь на реформы в сфере права, проведенные царем Хаммурапи в 70-60-ые гг. XVIII в. до н.э., полагают, что он полностью поменял структуру старовавилонского права, сознательно не обращая внимания на то, что правитель встроил (надстроил) нужные ему институты в уже полностью сформированную систему, что будет доказано ниже. Кроме того, он был не первым из царей, кто пытался таким образом модернизировать сложившуюся систему права. В рамках шумерской правовой культуры значительно более существенные изменения были внесены царем государства III династии Ура Шульги.

Правовая культура Старовавилонского царства действительно будет испытывать сильную отрицательную динамику в развитии в конце правления I Вавилонской династии при царе Аммицадуке и его преемнике, что подробно будет рассмотрено в работе// СЬагр1п О. Натпш-гаЫ с1е ВаЬу1опе. - Р., 2003. - рр. 266-276.

2 Правовая система представляет собой совокупность взаимосвязанных, согласованных и взаимодействующих правовых средств, регулирующих взаимоотношения в обществе и характеризующих уровень и особенности его правового развития. Правовые нормы, правовая деятельность, правовые учреждения, правовая культура находятся в неразрывной связи, образуя, таким образом, целостное образование — правовую систему.

Однако нужно отметить, что использование в работе терминологии, характерной для современного права, вызвано необходимостью в наиболее точном и адекватном объяснении различных особенностей и категорий древневосточного права. Поскольку, как уже отмечалось, для древневосточного права не выработано своих отдельных дефиниций, мы вынуждены вводить в научный оборот и применять для данного раздела истории права уже имеющиеся и известные в правовой среде термины.

экономических и внешнеполитических условий, одна из которых была

создана в старовавилонском царстве, а другая - в городе и центре одноименного государства Ашшур и, частично, под его влиянием в Малой Азии, в первой половине II тыс. до н.э.

Предметом исследования служат особенности указанных правовых систем, позволяющие создать на их базе обособленные правовые культуры , которые не только оставят свой неизгладимый след в истории правоведения, но и в дальнейшем будут оказывать влияние на формирование современного права, используя и дополняя правовые нормы, анализируя правовую деятельность судебных и других органов, исследуя юридическую деятельность самих правовых органов.

Для старовавилонского царства одной из наиболее важных особенностей было выделение в системе права частноправовой сферы и сферы нормативного публичного права4. В городе Ашшур, экономическом и политическом центре северной Месопотамии, оказавшем огромное влияние и на формирование правовых структур торговых факторий в Малой Азии, такой особенностью будет нерасчлененность системы права, использующей как для всего государства, так и для отдельных его членов прецедентные нормы и нормы обычного права5.

Научная новизна нашего исследования заключается в использовании методов междисциплинарных исследований, представляющих собой симбиоз сравнительно-правового подхода, который в современном правоведении

3 В данном случае нами будет использоваться то значение термина «правовая культура», которое принято в современной науке определять как «правовая культура общества» т.е. разновидность общей культуры, представляющая собой систему ценностей, достигнутых определенными государствеными образованиями в области права и относящихся к правовой реальности данного общества: уровню правосознания, состояния законодательства, состояния юридической практики и др.

4 Поскольку всестороннее изучение, как обязательственных отношений правоустанавливающего характера, так и юридических последствий подобных отношений, выражавшихся в применении правоприменительной практики, возможно только в том случае, если предметом изучения будет недвижимость, мы вынуждены были ограничиться анализом именно этого объекта права. При этом обращение к нему позволяет, по нашему мнению, представить наиболее объективную картину развития частного права в рамках формирования старовавилонской правовой культуры.

5 Анализ обязательственных отношений в рамках указанной правовой системы, в свою очередь, возможен исключительно на основе детального изучения различных видов договоров, писем торговцев и, частично, административных документов, что не всегда позволяет предоставить всестороннюю оценку развития общего права в регионе в интересующий нас период.

принято называть компаративистикой, и сравнительно-исторического метода, включающего в себя элементы проведения исторических аналогий, которые мы использовали при изучении правовых культур южной и центральной Месопотамии, а также северной её части с центром в Ашшуре (и, частично, Малой Азии).

Применение такого комплекса методов позволило раскрыть особенности правовых культур указанных регионов, а именно: степень развития нормативной базы, степень развития юридической (в частности, судебной) практики, особенности правового общения власти и населения (свободных общинников и лично зависимых подданных), выражавшиеся в создании определенных органов контроля за действиями судей или, наоборот, в отсутствии такой необходимости, а также в участии в правоприменительной практике. Кроме того, используя указанный симбиоз методов, мы получили возможность, сопоставив их правовые достижения в различных сферах, выявить те из них, которые в дальнейшем были использованы в рамках более современных и развитых правовых культур.

Также для решения задач, поставленных в исследовании, дополнительно были привлечены как общенаучные методы: логико-диалектический, структурно-системный, прогностический, а также, в большей степени, метод исторического моделирования, который позволил представить определенные образцы указанных правовых культур.

Среди специальных методов можно также выделить формально-юридический метод и метод интерпретаций правовых документов, которые позволили наиболее детально проанализировать имевшиеся в нашем распоряжении документы, а также историко-типологический метод, способствовавший выделению культурно-правовых и исторических типов, сформировавшихся на изучаемой территории в конкретный период.

В рамках указанного комплексного подхода определяются и задачи нашего исследования: во-первых, это выявление трансформации шумерской

правовой культуры6, сформировавшейся к концу III тыс. до н.э. в культуру старовавилонского царства и культуру государства с центром в городе Ашшур, при изменении уровня социально-экономического развития, роли и значения царской или общинной администраций в развитии такой культуры и определяющих её сакрально-этических черт; во-вторых, это осмысление и определение различных аспектов правовой категории ml/esarum «справедливость» для каждой из указанных правовых культур, обнаружение возможных сходств между такими аспектами и различий (на основе детального исследования нормативных источников различного вида: сборников норм права (законов) и указов о «справедливости» старовавилонских правителей, а также строительных и вотивных надписей царей города Ашшур)7.

Также мы предполагаем установить роль частного и публичного права в рамках исследования указанных правовых культур, влияние развития правоприменительной и судебной практики на оформление традиций, ставших основой каждой из них, степень распространения обязательственных правоотношений и правоустанавливающих норм, влияние обычного права на применение последних8.

6 Под шумерской культурой мы понимаем ту правовую культуру, которая начала формироваться в начале III тыс. до н.э. в «номовых» центрах Шумера - Кише, Уре и особенно в Лагаше, где были, как указывают источники, проведены первые попытки правовых реформы, выражавшиеся в восстановлении правителями высшей божественной справедливости по отношению к обездоленным и малоимущим слоям населения (реформы лагашского правителя Энтемены, продоблированные другим более поздним политическим деятелем - Уруинимгиной). В дальнейшем, успешно пережив распространение на юге Месопотамии семитских племен аккадцев, такая правовая культура, подвергнувшись определенным изменениям, полностью оформилась и приобрела законченный вид во время правления в Уре знаменитой III династии (конец XII - начало XX вв. до н.э.)// Никитина А.Д. Древневосточное право и типы государственных образований на древнем Востоке (ХХ11-ХУ1П вв. до н. э) // Вестник Челябинского государственного университета (ЧелГУ), серия История, 2011, выпуск 44, № 9. - С. 99-105.

7 При решении задач, поставленных в нашем исследовании, мы частично рассматривали роль храмов и храмовых судей в проведении судебных процессов и правоприменительной практике. Однако этико-сакральная и ритуальная функция таких судов требует, по нашему мнению, отдельного исследования.

8 Мы взяли на себя определенную научную смелость сравнивать эти два типа правовой культуры в связи с тем, что, во-первых, они обе по-своему являются наследницами шумерской культуры. Во-вторых, Старовавилонское царство даже в лучшие годы своего существования (т.е. во время правления царя Хаммурапи и его ближайших преемников, с начала XVIII - до 30-х гг. XVIII в. до н. э.) представляло собой не «империю», которая появится в изучаемом регионе только в начале I тыс. до н. э., а государство имперского типа (или своеобразную территориальную империю), которое объединило в себе с разной степенью успешности большинство южных и центральных, а также несколько северомесопотамских довольно автономно функционировавших «номовых» государств. Ашшурское царство было одним из

Дополнительные задачи предусмотрены для первой главы нашей работы, что объясняется большей информативностью в правовых вопросах частных документов из старовавилонского и соседних с ним царств. Они связаны с выделением отдельных видов правоотношений, а также выявлением различий в видах исковых судебных заявлений, которые помогают ярче продемонстрировать уровень развития старовавилонской правовой культуры.

Хронологические рамки нашего исследования ограничены первой половиной II тыс. до н.э., поскольку старовавилонское царство, в рамках которого была создана одноимённая правовая культура, было создано I Вавилонской династией, правившей около 300 лет (около 1894-1595 гг. до н.э.). Однако, как мы знаем, старовавилонская правовая культура возникла не на пустом месте. Трансляция достижений шумерской культуры, обеспечившей ей преемственность в новый исторический период, была осуществлена наследницей шумерской государственности - царством Иссина-Ларсы (ХХ1-ХУШ вв. до н.э.), от правления которого до нас дошли законы правителя Липит-Иштара, являющиеся одним из основных источников публичного права для нашего исследования. Правовая культура Старовавилонского царства аккумулировала все правовые достижения шумерской культуры, став фундаментом для развития правовых культур других стран.

Правовая культура севера Месопотамии и той территории Малой Азии, на которой располагались международные торговые колонии с центром в Канише, одну из основных ролей в деятельности которых играли торговцы из города Ашшура, также подверглась влиянию шумерских юридических традиций. Однако в связи с определенной обособленностью северной части Месопотамии, её правовая культура, во многом, оказалось самобытной, формировалась и развивалась значительно больший хронологический период

крупнейших «номовых» государственных образований севера Месопотамии, но осуществлявших не военную, а внешнеторговую экспансию на территории Малой Азии.

- с XIX до конца XIV вв. до н.э., претерпев за это время незначительные изменения.

При этом необходимо подчеркнуть, что информация источников, появившихся в отмеченных хронологических рамках, также характеризует значение анализируемых правовых культур в формировании общего древневосточного этико-сакрального и правового пространства9.

Обзор источников

Рассматривая источниковую базу нашего исследования необходимо, прежде всего, указать на то, что специфика задач, которые были поставлены в работе, требуют сугубо детального анализа как основных, так и дополнительных источников.

Основная часть частноправовых и коммерческих документов ашшурских торговцев (около 850) происходит из Каниша, городища Кюль-Тепе, находящегося в 20 км к северо-востоку от Кайсери. Этот город, являвшийся столицей одноименного малоазийского царства, был основным админис