автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Методологические основания историко-научных исследований

Полный текст автореферата диссертации по теме "Методологические основания историко-научных исследований"

' Ъ •: У • О

Й

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ

Ка правах рукописи МАРКОВА Людмила Артемьевна

НЕТОДОЛОШЕСШ ОСНОВАНИЯ ИСТОГИКО-НАУЧНКХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Спзциальность 09.00.01 - диалектический и исторический материализм

Автореферат

диссертации на соискашо ученой степени доктора философских наук

Москва - 1987

/

Работа выполнена в секторе "Общая история естествознание и методология историко-научннх исследований" Института истор: естествознания и техники АН СССР.

Официальные оппоненты:

- доктор философских наук,

- доктор философских наук,

- доктор философских наук,

профессор Л.А.Микешина профессор В.Н.Садовский профессор В.А.Смирнов

Ведатцая организация - кафедра философии естественных факультетов МГУ им.М.В.Ломоносова.

Защита диссертации состоится 198? г

в_час. на заседании специализированного совета

Д002.29.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при ордена Трудового Красного Знамени Институте философии All СССР по адресу: I2I0I9, Москва, Волхонка, 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Институт философии Ali СССР.

Автореферат разослан " " IS87 г.

Ученый секретарь специализированного совета кандидат философских наук

В.И.Арппшов

ОЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность том. Во второй половине XX в. при изучении науки разными специалистами (философами, социологами, методологами, культурологом!) наблюдается явная тенденция в сторону ис-торизации исследований. В значительной степени это связано с кризисом позитивистской методологии, в результате которого в какой-то мере совместилась проблематика философии и истории науки: чтобы проанализировать структуру современного научного знания, исследователи (философы, историки) стали изучать это знание с точки зрения его возникновения из прежнего знания в рамках научного сообщества. В философию естествознания вместе с историзмом проникает и социологизм, поскольку изучение научного знания как объекта приверженности со стороны членов определенного научного сообщества неизбежно приводит к анализу отношений меаду ними, в первую очередь отношений, связанных с дискуссиями» спорами мезду учеными по научным проблемам. В философии науки появляется "историческое направление".

В социоло1 л науки, в свою очередь, внишнио исследователей смещается от анализа !иуки как социального института, построенного по тем же принципам, что института политический, экономический и т.д., в сторону изучения совокупности человеческих отношений, непосредственно связанных с познавательным процессом, возникает "когнитивная социология". Социологов этого направления научное знание интересует с точки зрения его генезиса, оПять-таки в движении, в развитии, в истории.

Существенные трансформации претерпевает и естественнонаучное мышление, где в структуру современного научного знания включается его история. Вспомним, например» соотношение классической физики Ньютона, о одной стороны» теории относительности и квантовой механики - с другой а контексто принципа соответствия ила принципа дополнительности.

Такая повышенная потребность в исторических способах анализа стимулирует исследовательскую активность в области методологий истории науки, где возникают своя трудности, уке внутренние дяа этой сферы звания, требующие обдумывания я разрешения. Особой

внимание к творческим процессам в науке, к моментам зарождения нового знания, а вместе с тем к переломным периодам в истории науки приводит к трансформации истордасннаучных-концепций. Намечается отказ от куадулятивистскоЙ модели, выдвигавдей на передний план поступательность, непрерывность развития, постепенное накопление знания, и усиливается внимание к революционным ситуациям, когда коренным образом меняются исходные идеализации науки, способ видения мира (если речь идет о революциях достаточно фундаментальных).

Перемены в способах историчоской реконструкции оказались самым тесным образом связанными с пониманием социальности в науке. Если в куцулятивистских концепциях социальные факторы были условиями развития научных идей, внешними..по отношению к этим последним, то в концепциях не вуцулятивистокого толка на передний план выступает социальность научного сообщества, в недрах которого возникает научное знание.

Это обстоятельство приводит к постановке в новой форме и нп вши средствами проблем истинности и объективности научного знания. В зарубежных исследованиях их авторы нередко склоняются к мнению о субъективном, релятивистском характере научного знания, об утрате значения проблемы истины для науки. Чтобы противостоять такого рода утверждениям, необходимо с марксистских позиций проанализировать особенности производства научного знания во второй половине XX в. и характер возникающих при этом социальных отношений.

. Таким образом, актуальность изучения методологии историко-каучных исследований подтверждается усилением роли исторических методов практически во всех дисциплинах, изучающих пауку, а так-ае в естественнонаучном мышлении XX в., и кроме этого, особенностями развития самой историко-научной области знания.

Степень разработанности проблема. В советской литературе вопросам методологии исторшсо-ваучных исследований уделялось и уделается достаточно много внимания. Основательно^ анализу, критическому разбору подвергались и работы зарубежных ученых в области философии, социологии, истории науки. Б.С.Грязвов в сво ех статьях, изучая соотношение позитивизма и науки в псториче-

ском плане, но при этом отвлекался от социальных аспектов развития научного знания, этим его работа отличается от настоящей диссертации. По сравнению с Е.П.Никитшшм, который провел серьезный анализ в историческом плане феноменализма Э.Мэха, автор настоящей работы уделил основное вшивние истолкованию Махом истории научных представлений.

Кризис' позитивизма в XX в. и связанная о этим трансформация проблематики в философта и истории науки анализируются в многочисленных статьях и книгах тагах советских авторов как Б.С.Грязнов, А.Ф.Зотов, М.Е.Козлова, Л.М.Косарева, Н.И.Кузнецова, В.И.Купцов, Б.М.Легостаев, В.А.Лекторский, Е.А.Мамчур, Л.А.Мякешна, И.С.Нарский, М.Л.Розов, В.С.Стопин, В.С.Швнрев, Б.Г.Юдин и др. Сиециалышй анализ интернализга и экстернализма в историографии науки, а также, в более общем плане, анализ особенностей исследования в области истории науки дается в работах С.Р. Микулинского.

Социологичесгазе проблемы науки и ее истории рассматриваются в работах П.П.Гайденко, Ю.А.Зииевича, В.Ж.Келлэ, Е.З.Шрской, Н.В.Мотропшловс' , В.Г.ФедотовсЯ, Б.Г.Юдина и з ряде других. Монография А.В.Ахугина "История физического эксперимента" для настоящей работы интересна постановкой вопроса о специфике научного знания вообще и экспериментирования в частности. В той даре, в какой автор касается в работе проблем трансформация научного мышления в XX в. и понятия социальности в науке,она опирается на работы В.С.Еиблера.

ЗЗДЧЯ рабугц.

1. Выявить особенности современной (в условиях проходящей, в XX в. научно-технической революции) постановки проблема социальности в методологии историко-научных исследований.

2. Изучить специфику форм историческойреконструкции науки в связи с той ила иной интерпретацией социальности»

3. Кризис позитивистской методологии истории науки в. середине XX в. рассмотреть в исторической перспектива (с момента зарозденяя позитивизма в начале XIX в.) и в его следствиях, включая 80-э года нашего века.

4. Проследить специфш^ формирования в контексте историко-

научного знания (как гуманитарного знания) тагах категорий диалектики как индивидуальное, особенное и всеобщее, общее и частное, внешняя детерминация и самодетерманация, объективное и' субъективное. При этом исходить из того обстоятельства, что в XX в. именно на основе всеобщности 1уманитарного мышления, а не естественнонаучной деятельности, как это было в Новое время, раскрываются наиболее отчетливо новые возможности развития категорий диалекта.

5. Специально критически проанализировать мнения зарубеж-шгх исследователей о субъективном, релятивистском характере научного знания и на базе марксистской философии (прежде всего на основе идей К.Маркса о всеобщем и совместном труде) предложить пути решения этих проблем в условиях современной научно-технической революции.

Новые результаты. полученные в работе.

I. Показано, что в методологии историко-научных исследований существует связь между способами понимания социальных характеристик процесса развития науки и формами исторической реконструкции. В кумулятшшстских концепциях социальность понимается как условие развития научных идей, как внешние социальные факторы. Вопрос о социальной природе развития самого научного знания, как правило, не ставится. Споры идут в основном по поводу того, что существеннее для понимания истории науки, что полнее выражает суть исторического процесса - тщательный, глубокий анализ рола социальных факторов в развитии науки, или se изучение филиации научных идой, обладающих собственной логикой развития, независимой от внешних социальных обстоятельств.

В работе показано, что в основе возникшие на этой базе двух методологических направлений - экстерналиама и интернализма -лежит одинаковое понимание социальности как внешней по отношение к научным идеям. Отсвда и ставшая фактом к концу 50-х годов возможность разделения труда и мирного сосуществования двух казалось бы иэщяширишх лагерей исследователей в »сторш наука; каадай занимается своим делом и не мешает другому.

В Евгуиглятивистских моделях развития (тала куновсках или О asee современных ситуационных, севе e-tuaies ) социальность

связывается с деятельностью научных сообществ, проблемных групп, невидимых колледжей, члены которых непосредственно заняты производством научного знания. Из их взаимоотношений вырастает новая научная теория. В работе показано, что необходимо отличать эту социальность от социальности, фигурировавшей в кумулятшзист-ских работах.

2. В работе впервые показана важность и необходимость для методологии историко-научных исследований рассмотрения самой социальности как проблемы. При этом автор опирается на идеи

К.Маркса о всеобщем и совместном труде. В работах кгм/лятивист-ского толка обращается снимание превде всего на социальные отношения в контексте совместного труда, а в работах не кумулятивист-ских, где на передний план выдвигаются процессы по получению нового знания, исследователи выходят за пределы совместных форм деятельности в область всеобщего труда, но недостаточно, правда, рефлектируют это обстоятельство.

3. Показано, что отсутствие анализа социальности как проб-леди в значительной степени содействует выводам некоторых современных зарубекЬдХ исследователей об отсутствии у научного знания таких характеристик как объективность и истинность. Содержательная сторона научных идей рассматривается многими исследователями гак формирующаяся из совокупности социальных отношений, связанных о процессом порождения нового знания лишь опосредованно и характерных превда всего для форм деятельности с жестким разделением труда по типу материального производств Изучаются отношения: начальник и подчиненный, старший научный сотрудник и младший, генератор идей и исполнитель, ученый и менеджер

и т.д. Такого рода отношения действительно напрямую с содержанием научных идей не связаны, связи лишь косвенные я случайные. Поэтов, если предположить, что именно такого рода отношения детерминируют характер научного знания, то это знание и оказывается случайным, произвольным, меняющимся от одной научной лаборатории к другой, от одного научного коллектива к другому.

В работе обосновывается мысль," что социальность научных идей в их внутренних характеристиках следует выводить из отношений меаду учеными, которые складываются в ходе научных дне-

- о -

куссий, при обсуждении научных проблем, когда позиция каждого участника спора определяется его приверженностью той или иной научной теории. Причем участниками спора могут быть не обязательно современники, не обязательно люда, живущие в одной стране или работающие в одном убеждении. Мотивы поведения членов такого рода сообщества ученых определяются в первую очередь убежденностью в истинности тех идей, которые они отстаивают. Понятия истинности и объективности научного знания, его новизны по отношению ко всеобщему знанию человечества доминируют в такого рода ситуациях. Складывавшиеся при этом отношения между учеными находят выражение в самой структуре научного знания и принадлежат к области всеобщего труда, по Марксу, в отличие от отношений в сфере совместного труда, о которых говорилось выше.

4. Анализируемые в работе современные проблемы методологии историко-научных исследований помещены в контекст идей К.Мэркса о науке: ее месте в обществе Нового времени, о ее связи с техникой, с капиталистическим производством - с одной стороны, и с областью всеобщего труда, где осущетсвляются творческие прсцессы по производству нового знания - с другой. В работе показано, что в условиях научно-технической революции XX в. особенно плодотворны идеи К.Маркса о том, что наука вусловиях крупного машинного производства существует в обществе как бы в двух формах: как Функционирующая своими готовыми результатами, полученными в науке как общественном институте, существующем наряду о другими общественными институтами в обществе с разделением труда (сфера совместного труда), и как деятельность по получению результатов, творческая деятельность (сфера всеобщего труда).

5. В работе впервые в литературе предлагается анализ новой формы историко-научных исследований, ситуационных ( оаав п-ПдсПев). Показаны перспективы развития этих исследований, их логический

и исторический смысл. Показано, что появление большого количества ситуационных исследований не является случайностью, этот факт связан в первую очередь с переориентацией историков науки от ку цулятивмс т с ких работ в сторону изучения событий прошлого как уникальных, особенных, невоспроизводимых в других условиях. При атом возникает проблема изменения понятия всеобщего в истории.

Если в исторических реконструкциях кумулятивистского толка общие закономерности выводились в результата изучения фактов прошлого с точки зрения того общего, что в шх есть, то в ситуационных исследованиях задача ставится прямо противоположная: проанализировать события, ориентируясь на их индивидуальные и особенные черты, отличающие их от других событий. Отсвда иные дутл поиска всеобщего в истории: всеобщее свое наиболее полное выражение находит в отдельном конкретном индивидуальном событии, а но обнаруживается в результате обобщения многих индивидуальных фактов.

6. Современная проблематика методологии историко-научных исследований представлена в работе в се истории. Труда таких авторов как О.Конта, Г.Бокля.Э.Маха, П.Дюгема, А.Койре, Р.Мертона и ряда других пропаналдзированы с точки эроная понимания социальных моментов в научной деятельности, интерпретируемой в самом широком смысле слова. Взгляды такого историка науки как Э.Барта и некоторых других анализируются в советской литературе впервые.

Структура ~:ссерташш. Диссертация состоит из введения, четырех глав и библиографии. Какдая глава подразделяется на параграфы. Первые три главы, которые по объему все вместе равны примерно четвертой главе, представляют собой историческую часть исследования. Здесь показаны специфические Форш постановки и решения рассматриваемых в диссертации проблем в такие исторические периоды как начало и первая половина XIX в.* период на грани двух веков, XIX и XX, середина XX в. В четвертой глава основные проблемы диссертации - социальность истории науки и типы исторической реконструкции - рассматриваются в контексте таких тем как: основные методологические направления в историографии науки, научная революция, теоретизирование ученого как предмет теоретического понимания» социальная природа самого научного знания, ситуационные исследования, К.Марке о науке. Раздел, в котором рассматриваются идеи К.Маркса о науке, является заключительным ко всей диссертации.

Практическая ценность исследования. Результаты данной диссертации могут быть использованы при преподавании курсов диалектического и исторического материализма, при чтении спецкурсов

по методолога® научного познания, по критика современной буржуазной философии, по истории науки, а таксе при подготовке занятий методологических (философских) семинаров. Некоторые выводы диссертации могут быть такке использованы цри решении практических задач по совершенствованию социального института науки с целью создания условий, максимально благоприятных для научно-исследовательской деятельности.

Апробация тоботы. Диссертация была обсуздена и рекомендована к защите на заседании сектора "Общей истории естествознания и методологии историко-научных исследований" Института истории естествознания и техники АН СССР и сектора "Теории познания" Института философии АН СССР. Основные положения диссертации докладывались автором на IX Всесоюзном совещании по логике, методологии и философии науки (Харьков, 1936 г.), на Всесоюзном симпозиуме "Наука и ее место в культуре" (Новосибирск, 1987 г.), на Всесоюзном симпозиуме "Методологические проблемы эволюционной теории" (Кяэрику, 1984 г.), на П-й республиканской конференции пс науковедению (Таллин, 1982 г.), на методологических семинарах Института истории естествознания и техники АН СССР и Института философии АЛ СССР, на ряде конференций по методологии науки и ее истории, на заседаниях Ученого совета Института истории естествознания и техника АН СССР, ка Х1У и ХУ Международных конгрессах по истории науки (Эдинбург, 1977 г. и Бухарест, 1978 г.), на У и У1 Международных конгрессах по логике, методологии и философии науки (Лондон-Онтарио, 1975 г. и Ганновер, 1979 г.), на 1,П и У Мездународных конференциях по истории и философии науки (Ювесюоля, 1973 г., Пиза, 1976 г. и Дудапешт, 1984 г.), на Рабочем совещании историков науки социалистических стран (Варна, 1976 г.).

Содерул гею диссертации

Во Введении обосновывается актуальность теш, формулируются задачи исследования и основные тезиса, выносимые на защиту.

Первая глава "История науки как закономерный процесс" открывает собой историческую часть работы. Здесь говорится о том, что дна большинства мыслителей первой половины простого века, когда они пытались задуматься над проблемами истории, типичным было

стремление обнаружить законы исторического развития и установить таким образом порядок в хаосе событий прошлого. Ставилась задача сделать историю такой же точной наукой, гак мехаш!ка или астрономия. Эта точка зрения отстаивалась прежде всего позитивистами. При этом к развитию науки предъявлялись особенно жесткие требования: если уж все многообразно человеческих поступков, волевых действий с неизбежно сопровождающими их случайностями должны подчиняться закономерностям, то тем более это относится к развитию научных пдой. Такая постановка вопроса способствовала тому,что в основу развития общества были положены именно научше идеи, продставлгэдае собою предельное выражение упорядоченности и рационализма. Вся история общества рассматривалась гак элемент истории науки, особенности науки распространялись на другие сферы общества.

Специфика позитивистской интерпретации истории определялась двумя моментами: во-первых, в основу истории общества были положены научные идеи; во-вторых, поскольку мотором развития общества были научпые идеи, в истории которых особенно отчетливо проявляются .орты поступательности, непрерывности, прогрессивности, то и в истории в целом ожидалось обнаружить закономерности такого же рода, пусть и менее четко выраженные. Общество развивается поступательно, прогрессивно и подчиняется законам развития. Задача историка - открыть эти законы. Позитивизм но вышел за пределы идеалистического понимания истории.

Научные идеи, согласно позитивистским представлениям, детерминируют развитие общества, причем детерминируют несколькими способами. Во-первых, развитие самого позитивистского метода требу-I ет его распространения на все области знания, в том числе на историю и соцполопго. Позитивистский характер истории и социологии предполагает, что эти отрасли знания и в общества (подобно то1ду, как естествознание в природе) должны открывать законы. Во-вторых, законы механики, например, или законы биологии в своем содержании служили основой для создания моделей общественного развития: вспомним утопические модели общества инженерного характера, когда предполагалось, что сконструированное по законам механики общество будет функционировать так же слаженно, как и хорошо сделанная капшга; или закон трех стадий, который за ос-

нову берет биологическое развитие организма. Наконец, особенности развития научных идей (поступательность, прогрессивность, непрерывность) передавались в качестве основных характеристик всему обществу в целом. История общества детерминируется особого рода пониманием содержательной стороны развития научных идей.

В параграфе первом "Закономерность истории в ее противопоставлении случайному, индивидуальному, особенному" говорится о том, что большинство существовавших к началу XIX в. исторических работ не удовлетворяли позитивистски ориентированных историков как слишком фактологические, не содержащие в себе ничего, помимо набора многочисленных сведений, подобранных по случайным признакам, часто в соответствии с чисто индивидуальными особенностями, вкусами, интересами самого историка.

Об отставании исторических исследований от других форм науч ного знания в начале века писал еще Сен-Симон в своой работе "Труд о всемирном тяготении", английский историк Г.Т.Бокль в фундаментальном исследовании "История цивилизации в Англии", О.Конт в шаотитомном труде "Курс позитивной философии". О.Конт полагает, что подданной истории науки еще не существует, есть только компиляции, составленные без всякого принципа. Из историков ХУШ в, Монтескье сыграл особенно заметную роль в утверждении идей прогресса и закономерного развития научного-знания. Его труд "О духе законов" был очень популярен среди историков науки начала и середины XIX в., и влияние этого труда ощущается в работах и Конта, и Бокля, и Дрепера, и Бленвиля.

Утверждение (в контексте позитивистских представлений), что общество в целом и наука в частности развиваются в соответствии с определенными законами, предопределило в значительной мере и интерпретацию индивидуальных соонткй. Индивидуальность, особенность событий прошлого отходили на второй план, уходили в иод-текст. Существенной, важной считалась лишь их способность подчиняться общим закономерностям, составлять единый ряд развития, однолинейный и однонаправленный.

Поиски законов развития науки приводили позитивистски ориентированных историков к аналогиям с закономерностями развития индивидуального человека, но человек брался при этом абстрактно, я в расчет принимались главным образом его физиологические, ее-

тественные, а не социальные особенности. Та же сфера жизни человека, в которую входят волевые акты, ситуации выбора, короче говоря, общественная активность рассуживалась как выходящая за пределы закономерного развития, как но вписывающаяся в него и даже нарушающая его.

Обычно проблема человека ставилась как проблема живой и неживой материи, организованной и неорганизованной; далео, организованная материя рассматривалась как включающая в себя биологические к социальные форш организации. IIa этом, собственно, построена и классификация наук Конта, основные идеи которой он заимствовал у Сен-Симона.

В отличие от Сен-Симона, для Конта отдельный человек - это ничто в социальном плане, человечество - ото все. Человеческое существо - это прежде всего биологическое существо, подчиняющееся в своем развитии вечным и неизменным природным законам. Изменчивость, историзм возможны только в области социального, поэт о:ду-т о именно социология дает исторический метод.

В коночном итоге то обстоятельство, что в качестве исходного образца брались биологические характеристики человека, привело к невозможности включения человека в таком его качестве в рациональные исторические реконструкции. Но первоначально несовместимость результатов изучения, биологической организации с построением логико-дедуктивной модели развития наука не осознавалась.

Второй параграф - "Исторический и догматический способы трактовки науки по Конту". Исторический способ изложения науки Конт противопоставляет догматическому. По исторического методу сведения излагаются последовательно, в том порядке, в каком ум человека действительно приобрел их. По догматическому методу система идей науки представляется в их современном виде в совокупности. Более молодые науки, в которых еще не накопилось слишком много исторического материала, удобнее изучать историческим способом, считает Конт. Догматический метод применим к наукам, достигшим достаточной степени зрелости, в которых знания слились в одну общую систем и расположены в более естественном и логическом порядке. Этот метод дополняется обычно мнимо исторически.!, состоящим в том, что из истории данной науки подбираются

отдбльныо факти.

У Конта получается, что история туки ватта как элемент истории общества в целом, причем элемент очень существенный и даже определяющий. Но при этом наука не выступает как система знаний, она выступает как система своих сложных взаимоотношений с другими элементами в истории общества. Структура знания, система научных идей, даже их развитие в рамках истории отдельных наук - все это остается за пределами досягаемости исторического подхода.

В контовской постановке проблем интерпретации науки можно усмотреть истоки будущего развития позитивистских представлений о науке и ее истории. Догматический метод положил начало анализу готового научного знания вне его исторических и социальных характеристик. Этот способ интерпретации науки достиг своей кульминации в лице представителей Венского кружка в 30-е г оды нашего века. Исторический анализ наука по Коцту привел к расщедле-кию истории науки за историю идей вне социального контекста и социальную историю науки, в которую не вписывалась содержательная сторона научных идей. К середине XX в. это расщепление истории науки было зафиксировано в формировании двух методологических направлений историко-научных исследований - экстерналистского и интерналистского.

Параграф третий - "Закон трех стадий у Конта". Конт наиболее подробно разработал такую схему истории человечества, которая состоит из трех стадий, соответствующих трем основным этапам в газни человека - детства, юности, зрелости. В основных своих чертах закон трех стадий был заимствован Коктом у Сен-Симона. По Конту, фундаментальному закону трех стадий подчиняется развитие всего общества и истории науки в том числе. Каждая существенная идея, каждая отрасль знания проходит последовательно три различных теоретических состояния: теологическое, метафизическое и научное или положительное, позитивное. В теологическом состоянии человеческий дух считает причиной явлений сверхъестественные фок-тора. В метафизическом состоянии сверхъестественные факторы заменены абстрактными силами или сущностями. Наконец, в полоаателс-ном состоянии человеческий дух познает невозможность достижения абсолотнкх знаний и стремится к установлению связей мезду от-

дельными явлениями и несколькими обшили фактами.

Закон трех стадий РСонта приобретает наибольший смысл, если его рассматривать в связи с контовской классификацией наук. Развитие науки у Конта в соответствии с предложенной юл классификацией п законом трех стадий означает прожде всего развитие научного позитивного метода, которому Конт придавал первостепенное значение. Конт полагает, что математика развила способность к дедукции, астрономия - к пршоцу наблюдению, физика и химия -к эксперименту, биология дала сравнительный метод, а социология - исторический метод исследования.

Опираясь на свое понимание эволюции человечества, Конт утверждает: если математика преобладала на первых порах, когда необходимо было пробудить дух позитивизм, то в настоящее (для Конта) время и в будущем направляет и будет направлять развитие реальных спекуляций социология.

Распространение позитивного метода на социологию заключает в себе два момента; во-первых, понимание социальных явлений в их истории с точки зрения позитивистской философии, разработанной в рамках ее .зственных наук; другими словз.л!, расширение "территории", на которой применяется позитивистский метод в том его виде, как он сложился к началу XIX в.; во-вторых, дальнейшее развитие позитивистского метода в ходе его применения в социологии, главным образом в плане его историзма, и тем самым создание новых возможностей его использования в естественных науках.

Конт нисколько не сомневался в том, что естествознание или наука о природе, с одной стороны, и гуманитарное знание, мораль, эстетика - с другой, легко совместимы в рамках позитивистской философии под общим названием "наука". В действительности, знаем, на основании более чем векового развития науки и философии после Конта, что дело совсем не так просто.

_ Основной смысл закона трех стадий усматривается в том, что в нем подчеркивается не только историческая, но и общеметодологическая значимость проблемы соотношения $шгасофии и науки. Но в целом закон трех стадий, прилагаемый к истории человечества, бил достаточно абстрактен, а потому мог быть приспособлен к довольно разнообразным точка зрения. В тех или иных вариантах, в

разных интерпретациях он кочевал из одних произведений социологов и историков в другие.

В параграфе четвертом - "Некоторые варианты закона трех стадий", говорится ой отношешш к этому закону Дж.Милля, Г.Спенсера, У.Уэвелла. В замечаниях Шиля в адрес философии Конта просматриваются очень существенные для дальнейшего развития позитивизма моменты, и тленно в плане отношения к истории. Малль прав, когда говорит, что Конт занимался главным образом генезисом знания, и в общеисторическом плане, и тогда, когда речь вдет об отдельной идее или теории. И в том и в другом случае его орудием был закон трех стадий. Милль принимает закон трех стадий Конта, но полагает, что на третьей, позитивной стадии развития вырабатывается индуктивная логика, в которой.четко разграничиваются методы исследования и способы доказательства полученных результатов. В отличие от Конта, Милль отдает явное предпочтение второму моменту. И хотя это означает отход от историзма, постепенную утрату интереса к генезису знания, что в дальнейшем становится специфической чертой позитивистской философии, именно такая позиция делала впоследствии возможным постанову очень важных гносеологических и логических цроблем типа: в какой мере процесс возникновения, генезиса звания может быть включен в непрерывный ряд развития знания? Могут ли революционные процессы в развитии знания служить обоснованием этого знания или зке они остаются за пределами процедур обоснования, а вместе с тем и за рамками предмета исследования? Или, другими словами, изучение деятельности по получению нового знания может ли способствовать пониманию структуры самого знания? Жесткое отделение процесса возникновения знания от его обоснования в рамках уже имеющихся готовых логических структур порождает необходимость четко отвечать и на вопрос о мосте этих двух аспектов научного знания в истории науки. В концепции Конта такой необходимости еще нет, и Милль, в определенном смысле, развивает дальше проблематщг не-торико-научша исследований.

Г.Спенсер отрицает контовскай закон трех стадий, он считает неверный, будто есть три метода философствования, радикально противоположные друг друху. Есть только один иетод, позитивистский; Меняется лишь степень общности наших концепций, которая

зависит от шроты обобщений, увеличивающейся вместе с накоплением опыта. Прогресс наших знаний, полагает Спенсер, с самого начала и до кониэ является существенно одинаковы;.!.

На примере Спонсора становится очевидным, что отказ в томна х позитивистской Дялосойи от закона трех стадий для историко-научных представлений означает, во-порвых, переход на позиции откровенного эволюционизма и, во-вторых, более одностороннее понимание процесса научного познания. Спенсер отрицает какие бы то ни было качественные отличия в методах мышления в разные исторические эпохи, знание всегда развивалось просто увеличением нашего опыта, что позволяет делать все более широкие научные обобщения.

Утверждения о родственности обыденного и научного знания характерны для позитивизма вообще, высказывания такого рода есть и у Конта. Спенсер их усиливает, и они связаны превде всего с общей установкой позитивистов на отказ от формирования научных понятий как вскрывающих суть вещей.

С помощью закона трех стадий Конт включал развитие науки в качественно отллные друг от друга эпохи развития человечества. Он неоднократно подчеркивал необходимость связывать развитие науки с общим социальным состоянием человечества, а не с индивидом как таковым. Спенсер же первостепенное значение придавал психологическим, индивидуальным особенностям познающего субъекта.

В основе историко-научной концепции Уэвегла тоже лежит трехчленный цикл развития, но с законом трех стадий Конта он выражает несогласие. Однако, Уэвелл критикует Конта о других позиций, чем это делал Спенсер. По мнению Уэвелла, в концепции Конта имеется слишком сильный акцент на позитивность мышления и недооцениваются метафизические дискуссий относительно основных понятий науки.

С Контом Уэвелл полемизирует по поводу закона трех стадий, с Каллем - по вопросу об индукции. В основе этих споров лояга общая база, а именно» несогласие Уэвелла с некоторыми положениями позитивистской философии. Это было связано о тем, что Уэвелл находился под влиянием философии И.Канта. Для Уэвелла неприемлемо утверждение позитивистов аб абсолютной непрерывности, постепенности

развития научного знания, и он возражает против закона трех стадий Конта в той мере, в какой в этом законе выражается идея выводимости любого знания исключительно из предыдущего, идея запрета пересмотра фундаментальных научных понятий через их метафизический анализ, идея отделения метафизики от науки.

В полемике с Миллем центральным моментом является их несогласие относительно того, какой этап научного мышления является главным, Для Уэвелла таким этапом является создание новой идеи о какой-то совокупности предметов внешнего мира. Индукция и является ответственной за возникновение этой новой идеи, а индуктивные эпохи в истории естествознания' - кульминационными периодами в развитии любой науки.

Для ¡йшш формирование нового понимания вещей лишь подготовительный этап подлинного научного мышления, которое состоит в распространении тлеющегося понимания на новый круг продмотов.

Закон трех стадий, в том иди ином его варианте, был призван сыграть большую роль в решении задачи реализовать объединение всех наук, гак это представлялось позитивистам первой половины прошлого века. Конт претендует на создание "великого синтеза" наук. Еашство наук осуществлялось через распространение позитивного метода на все науки, включая общественные, через подчинение развития всех наук одним и тем же законам; путем выработки исторического метода познания в рамках социологии и его применения в естествознании (гуманизация естествознания); посредством разработки принципа организации в рамках наук о живой материи, наук, которые должны стать некоторым эталоном любой форма научности; путем установления жесткой связи между наукой как таковой и практической, опытной деятельностью или, ишш словами, единство науки через универсализацию ее утилитарного аспекта; наконец, единство научного познания утверздалось через его родственность обыденному знанию: все Форш научного знания, и гуманитарного, и естественнонаучного, имеют то общее, что они принципиально неотличимы от обыденного знания.

Дальнейшее развитие философии и истории показало, что в действительности синтез, на который претендовал Конт, оказался непрочным, Да219 последователи Конта четко подразделяются на две грунты, философов науки и социологов. Позитивизм как философия

пауки многие десятилетия направлял внимание философов на анализ логической структуры готового научного знания. В то же время среди историков науки наибольшее распространение получили социологические идеи Конта и его доктрина во многом способствовала формированию разного типа социологических интерпретаций истории науки.

Глава Д - "Разделение единой истории науки в позитивистски ориентированных историко-научных концепциях (конец прошлого -начало XX веков)". В главе обосновывается тезис, что в рассматриваемый период понимание истории науки как цельного процесса затрудняется усложнением понимания социальности науки. Социальные характеристики распространяются в той или иной форме на индивидуального ученого как субъекта научной деятельности, в то время как прежде граница социального и биологического совпадала с границей между обществом в цолем (с йгнкцдонирувдимя в нем научными идеями) и отдельныг,51 учеными. Кроме того, с одной стороны, соотношение научного знания и опытного развивает традицию понимания науки (всей науки) как индуктивной деятельности, обобщахъ щей результаты •- лта. С другой стороны, дальнейшее развитие получает интерпретация науки (опять-таки всей науки) как дедуктивного знания, развивающегося строго по законам логики. Если индукция через опыт выводит науку за ее пределы, то дедуктивная модель науки замыкает ее в самой себо как логическую систему. Получаются, соответственно, разные модели истории науки, как их совместить?

Модель науки и ее истории стала более гетерогенной я в связи с усложнением понятия закон (В результате трансформаций в области механических и биологических представлений). Само научное знание дифференцируется, растет число научных дасдашша. Связи науки с обществом становятся более многообразными и разносторонними. Точка зрения, что общество в целом развивается но образу и подобию науки и детерминируется научными идеями становился все более сомнительной и требующей все более убедительного доказательства. Закон трех стадий уже никак не может выразить в себе разнообразие этих отношений.

Параграф первый - "Опытное знание как источник и гак спо-

- &} -

соб обоснования нзучного знания". На примере ЭЛ/лха и П.Дюгема здесь показано, что в рамках позитивистских представлений соотнесение науки с опытом может привести двугл путями к субъективистской трактовке научного знания. Мах подчеркивает принципиальное сходство научного знания л обыденного. Даже щшвдш экономии мышления не может быть отнесен исключительно к науке, он применяется и в практической деятельности, но в меньшей степени. Научное знание непосредственно вырастает из опыта, а поскольку является чисто случайным то, с какими свойствами вещей мы сталкиваемся в своей практической деятельности, то и получаемые нами научные знания тоже случайны, относительны, беспредельно изменчивы, находятся в полной зависимости от деятельности человека по достижению чисто практических целей. Эти знания отражают лишь внешние свойства вещей, случайно попавшие в поле нашего зрения, и отношения между ними. Наука есть познание явлений, феноменов, а не сущности вещей. Познание сущности - это цель, которую ставит перед собой метафизика, и в качестве таковой она объявляется позитивизмом псевдозадачей, псевдопроблемой.

У Дюгеыа наука сливается с опытом не полностью. Наука неотделима от опыта в своем генезисе, как историческом, так и в генезисе каждой новой научной идеи, каждого научного открытия. Что ко касается логического обоснования уже генерированного знания, его включения в уже существующую систем научных утверждений, то здесь никакого соотнесения научного знания и опыта не существует. Все логические операции осуществляются по чистой договоренности между учонцш, конвенционально. Соотнесение с опытом имеет место лишь на следующей стадии, когда логические положения проверяются путем их сравнения с опытом.

Парагвай второй - "Обоснование шпрорывности развития науки путем соотнесения науки с опытом и метафизикой", ¡/¿зх, как и Милль, считает моментом возникновения нового знания объяснение неизвестного ранее факта действительности путем подведения его под уже шеадиеоя теоретические представления. Таким образом понимание, открытие входят в непрерывный ряд развития. Мах формулирует так називаомый принцип непрерывности, который помогает выполнению основной задачи, стоящей перед наукой: замещение опыта или экономия его воспроизведением к предвосхищением фактов в наших

мыслях.

Дня Маха возможность логической интерпретации и происхождение из опыта еще но кзяутся несовместимыми. Впоследствии тучное открытие как возникновение нового знания будет исключено из философии науки логического позитивизма, поскольку оно не поддается логическому анализу.

Если у-Маха вообще не возникает проблемы научного открытия как некоторого перерыва постепенности в развитии, то Дотом ату проблему видит. Однако, хотя феномонологичоское присутствие в истории науки крупных сдвигов, переворотов для Дгагшэ и бесспорно, но для того, чтобы включить их в некоторую рациональную ис-торико-научную реконструхшлю, их надо свести к постепенности, непрерывности, полагает он, тогда они будут поняты.

В трудах Дюгема уже сформулированы достаточно четко основные проблема к трудности современной методологии историко-кауч-ных исследований. Если история науки - это история научных идей, логически вытекающих одна из другой и представляющая абсолютно непрерывную линию развития, то опыт, практика, здравый смысл, метафизика, короче говоря, всо внешние по отношению к научным идеям факторы должны остаться за пределами истории науки, поскольку их включение в эту историю не может бить объяснено логическими средствами и означает перерыв постепенности.

Но в то же время, без отсылки к этим внешним факторам невозможно объяснить многие важные, моменты в Формировании и функционировании физической теории. Проаде всего, невозможно объяснить само возникновение теории, в частности, шбор гипотез. Невозможно определить, до какого предела разумно сохранять прежнюю теории, ввода в нее поправки, и когда по вступит момент необходимости принять новую теорию. Нсвозмогшо понять самый физический эксперимент, в котором осуществляется соотнесение теории и действительности и т.д. Но истолкование этих л многих других элементов истории науки путем привлечения внешних по отношению к научным Идеям факторов означает перерыв постепенности, отказ от куцулятивностн и от строго логического описания развития научных идей.

Третья главд - "Кризис эволюционистских представлений (середина XX в.)". Б настоящей главе речь идет? о том, что кризис

эволюционистских представлений в методологии историко-научных исследований связан с пересмотром и частично с новой постановкой и новым решением целого ряда цроблем. Продолжает развиваться четко сформулированное уае Дюгемом представление о самостоятельном существовании научных идей вне зависимости от социальных факторов. В социологических интерпретациях истории наука этот тезис расшифровывается таким образом, что социум детерминирует только направление и скорость научного развития, а такке характер использования получаемых в науке'результатов. Что ае касается содержания научных идей, то оно независимо от социального контекста, и в своем содержательном аспекте научные идеи развиваются по своим собственным законам, отличным от законов общества. Серьезно разрабатывается тема науки как социального института , а именно социальный институт науки выступает чем-то вроде посредника между научными идеями и-обществом в целом.

Социологические исследования науки в ее истории в середине XX в. являются как бы промежуточным звеном медду позитивистскими концепциями прошлого века, когда вектор влияния был направлен от идей к обществу (идеи правят миром) и современными постпозитивистскими представлениями, когда этот вектор изменил свое направленно. Практически для всех историков науки рассматриваемого периода некоторой общей исходной предпосылкой, не подлежащей обсуждению, являлся тезис, что если не удается объяснить содержательную сторону научных идей внешшш социальными факторами, то это свидетельствует об их асоциальной природе.

■ В то же время у историков, занятых изучением непосредственно развития научных идей, начинается формирование нового понимания социальности, но гак совокупности внешних факторов, а как вторгающейся в историю идей через тате понятая как строй мышления, формирование исходных предпосылок научного мышления, научная революция и др. Неизбежным спутником такого родз переориентации историков бил отказ от ктеулятивистской, эволюционной модели развития и от позитивистских установок.

Параграф первый. - "Антшюзитивизм Э.Барта в постановке вопроса о соотношении философии и еотествознания". С Э.Барта в методологии историко-научшх исследований начинается процесс, об-

ратный тог,у, который привел в свое время Дюгема к ого основным идеям, а именно, процесс включения социальных факторов в историю научных идей. Основной тезис Барта состоит в том, что историю науки нельзя понять без анализа се метафизических оснований, т.е. он высказывает точку зрения, npra.ro противоположную позитивистской и, в частности, дгогсмовской.

Подобно тому, как у Дюгема социальные факторы из развития научных идей исключались почти автоматически самой структурой ого историко-нзучпой концепции, так у Барта социальность неизбежно вкрадывалась в научное знание в ходе анализа значения г,:о-гафизшш для науки. Е?рт хочет доказать, что естествошюкауч-;шо теор:т, кашли бы сухими, абстрактными, математическими они ш! были, непременно содержат в себе следы философских, религиозных, эстетических и пр. представлений их творцов. Это обстоятельство проявляет себя особенно полно в момент выбора между различными возможными способами интерпретации мира. Идол Борта оказал:! значительное влияние на Л.Койре, а затем и на Г. Куна.

Параграф l орой - "Идея прерывности в истории науки (А. Койре)" Л.Койро является прдзнашшм главой интерналистсксго мз-годологического направления в историографии науки, но объяснять интернализм Койре его отрицанием всякого влияния социальных условий на научное знание - это значит чрезвычайно примитивизяро-вать позицию французского историка. У Койре есть работы, где он специально рассматривает связь ремесла и пуки, но выводы, к которым он при этом приходит, прямо противоположны позитквист-зким.

Koiipe упрекает позитивистов в том, что сии не.видят гошакой принципиальной раз ни да между здравш сшслом, знаниями, приобретаемыми в ходе повседневного опыта ремесленного производства, з одной стороны, и научным знанием и научным экспериментом -з другой. Койре ш1 в коей мере не отрицает связь между тем и зрупи.1, но он подчеркивает качественное, принципиальное между ¡пши различие. Экспериментальные приборы в науке создаются для зыяснешш приро.ги вещей таких, какие они есть, существушлх независимо от человека, его желаний, интересов, потребностей. Fewec-

ленник же создает орудия груда для удовлетворения определенных нужд человека в его общении с природой.

Койре отстаивает тезис, что историк должен исходить из убеждения: цель науки - познать реальность, придти к истинному знанию об этой реальности, и значимость научной теории в первую очередь определяется тем, насколько верно она интерпретирует природу, а не какую пользу она приносит обществу.

По Койре переход от физической реальности к научной теории происходит не постепенно и кумулятивно, в ходе опытной деятельности или чувственного восприятия природного мира, а как бы посредством революционной трансформации, посредством объяснения чувственно постигаемого, непосредственно воспринимаемого, красочного, многообразного мира природы, невозможным для чувственного восприятия миром математических абстракций.

Б спор сторонников эволюции и сторонников революции Койре вступает сразу же на стороне последних. Особенно четко позиция Койре как сторонника научных революций вырисовывается при анализе км процесса перехода от одной крупной научной теории к другой. Большое значение для развития методологии историк о-научшх исследований имеет интерпретация Койре научной революции ХУ1-ХУП веков. Этот период Койре рассматривает как период фундаментальных трансформаций, которые невозможно понять, если изолировать науку от философии, как это делали позитивисты. Суть научной революции Койре видит в том, что она приела, во-первых, к разрушению космоса и, во-вторых, к геометризации пространства.

• Койра выступил против позитивистских эволюционистских, лятивистских концепций развития паута, введя в историческую реконструкцию понятие научной революции, а вместе с ним идею прерывности. Однако, в его концепции еще не выявились все те трудности, которые с этим связаны, и которые обнаружат ссбя позже, прежде всего в концепции Т.Куна,

Параграф третий - 'Тумакизация науки в концепции Дж.Сарто-на". Сартон стремится к созданию единой, синтетической истории, и выполнение этой задачи связано у него в первую очередь с понятием нового гуманизма. Сартон имеет в виду,что но только хума-нитарные науки могут претендовать на непосредственное отношение к человоку, его истории, к его духовного, интеллектуальному миру,

Ко всему этогду прцчаспш также и естественные науки, несмотря на их казалось бы абстрактность, безотносительность к субъективному шру человека, независимость логической структуры естественнонаучного знания от социальных условий.

Новый 1ука1шзм предполагает синтез старого гумаш:зма с естествознанием, при этом естествознание должно рассматриваться исторически. Наука всегда, полагает Сартон, гуманистична в своем происхождении и росте. История естествознания возмоию только в том случае, если в естествознание привносятся элементы гуманизма. Она является как бы мостиком мевду гуманитарными науками и естествознанием.

Ко в итоге гуманизация естествознания у Сартона получается очень ограниченной. Сартоновсклй гуманизм пауки исключает из себя, во-первых, научные идеи как таковые, их развитие совершается независимо от общества, и, во-зторых, творческие процессы по производству этих идей, их Сартон относит к области ёлзиолс*-гии. Гуманистическими, социально-психологическиш характернсти-ками обладают мотивациошше установки ученого, приступающего к научному исследованию и делающего открытие. Социальными характеристиками обладает процедура включения новой идеи в систему ухе имещегося научного знания, в результате чего открытие, совершенное в голове одного ученого, становится достоянием всего научного сообщества или дано всего человечества. Далее Сартон подчеркивает гуманистический характер генезиса науки как таковой и утилитарное использование ее результатов в обществе.

У Сартона явственно намечается парадокс, состоящий в том, что социологическое в своих предпосылках истолкование истории науки приходит к отрицанию собственных исходных установок и к утвервдению об изоляции законов развития научных идей от общества. У Сартона получает развитие представление о "чукеродности" научных идей по отношению к законам развития общества. Дяя основоположника позитивизма Конта научные идеи органически вплетались в историю цивилизации и подчинялись общим законам развития человечества. В концепции Сартона залоаены основы определенной тенденции методологии науки: научные идол развиваются закономерно, а вот взаимодействие научных идей и общества никаким законам но подчинено.

Приходится констатировать также, что Сартону не удалось реализовать в полной мере свой замысел создать единую историю науки с древнейших времен до наших дней. Единство получилось ■ достаточно виепное. История науки, которая должна была в качестве сродного звена объединить гуманитарное и естественнонаучное знание, сама распалась на социальный аспект и интеллектуальный.

Параграф четвертый - "Функциональный анализ Р.Мертона в истории науки". Для Мертона существенно вычленение научного знания в особую область, четко отграниченную и от социальной структуры самой науки, и от других социалышх институтов в обществе. Историка науки, по мнению Мертона, должны интересовать, в первую очзредь, такие события и аспекты прошлого науки, которые не включены непосредственно в современное состояние знания. История науки должна содержать разуьзшо для своего времени, но ошибочные с нашей точки зрения понятия, которые были опровергнуты впоследствии, а также неверные заходы, теперь уже архаические доктрины, а такке как бесплодные, так и плодотворные заблувдения прошлого. Такого рода события всегда несут на себе печать социальных, социально-психологических характеристик. Когда ео речь заходит о росте научного знания как о логическом процессе, то здесь Ыертон придерживается обычной позитивистской точки зрения: знание накапливается постепенно, кумулятивно, его развитие осуществляется поступательно и прогрессивно, оно упорядочение, в нем можно обнаружить определенные закономерности.

Что ко касается истории взаимоотношений научных идей и общества, то эта история далеко не является закономерной и в ней трудно установить какое-нибудь единообразие. Если научные идеи как таковые и развиваются эволюциогаю и поступательно, это совсем еще не означает, что общество в целом развивается таким яе образом, в том числе и вся совокупность отношений наука - общество.

В историко-научной концепции Нортона большую роль играет функциональная форма отношений. Для Мертона существенно разгра-шчекие между скрытыми и явными функциями. Это разграничение в значительной мере совпадает с различием между случаями, когда субъективная цель совпадает с объективным следствием, и случая-

ми, когда ora расходятся.

^^Так, пуританство ненамеренно содействовало утверждению науки социального института, вопреки своей теологии как особоцу способу восприятия шра и вопреки умонастроению своих воздей. Зункциональное взаимодействие науки и религии осуществляется здесь по линия скрытой (неявней) функциональности. Поскольку такого рода функциональная взаимосвязь не просто безразлична к внутреннему содержанию, внутренней сути взаинодействущдх социальных явлений, но даже допускает их противоположность, естественно предположить, что протестантизм совсем не яЬляется единственно возможным социальным институтом, который мог сказать содействие становлению современной науки.

Для Мертона ваяно утвервдение, что предполагается необходимость предоставить социально и культурно предопредэле'шую поддержку еще не институализировапной науке. Это функциональное требование может быть выполнено разными средствалга. Случилось так, что пуританство оказало наибольиув, но не псгслючитольнуп поддержку в это историческое время и в этом историческое месте.

Научное знание само по себе полностью асоциально и надличностно, с обществом оно никак не контактирует, в тем ом:еле, что социальные факторы как внешше но воздействуют на содержательную сторону научных идей, Мир научных идей - это особый кар. С обществом наука связана как социальный институт, сТуккцяошфуяг-щий в соответствии с определенными норуэш поведения. Движущую силу науки Мертон ищет в социальной организации научного ссооще-ства, подчиняющегося своим, специфичным для науки, этическим нормативам.

В концепции Мертоп-j специально обосновывается тезис, что научные идеи и общество развиваются по разним законам, и в отем его главное отличие от позитивистов.

Глава четвертая - "Природа социальности в науке как пробл«-.

и

¡.у.

Кризис позитивистских представлений в историографии гаука, как было показано в трех пораих глазах диссертация, связан, прежде всего, с упрощенным, недостаточно рефтоктквяш пингттач социальности и социальных гго.ментов сопряжения внегикх )уя изуки и г.нутрикаучшпе детериапэнт оо рггвисш'., Поагоцу длл крводелм-глч

этих трудностей необходимо, повздимоцу, ощз раз окислить шрк-сово (иле исходящее из некоторых идей Маркса) понимание содержательных определений научно-теоретического и историко-научного социумов.

В этой главе диссертации говорится о том, что в последние два-три десятилетия в методологии историко-научных исследований при постановке и обсуждении наиболее существенных проблем все более настойчиво пробивает себе дорогу феноменологически очевидный факт наличия разнообразных форм проявления социальности в науко, и в то же время отсутствует осознание необходимости целенаправленного осмысления природы социальности в науке как таковой. Отсутствие четкой постановки именно этой проблемы (о природе социальности) приводит ко многим очень сомнительным выводам относительно характера научного знания. *

В главе рассмотрены некоторые проблемы, в ходе постановки, обсузденкя и решения которых в рамках методологии историко-научных исследований форллруется поншаиио социальности, выражающее характер общения, кооперации ученых в процессе получения нового знания. Этот тип социальности показан посредством анализа научных революций, научного сообщества и деятельности ученого как члена этого сообщества, ситуационных исследований последних лет. Перечисленные только что темы объединяются тем обстоятельством, что при их разработке на передний план выступает деятельность ученого по получению нового знания.

В конце главы намечается решение наиболее острых проблем современной методологии историко-научных исследований путем их помещения в контекст идей К.Маркса о месте, способе существования наука в обществе Нового времени.

Параграф первый - "Понимание социальности в историко-научных исследованиях середины XX века". Параграф начинается с анализа дискуссии между интераклистами и экстеряалистами, которая стала особенно оживленной в БО-е года. На стороне интерналистов выступали А.Койре, РДолл,. Дж.Рэнделл мл., Дк.Агасси и др., позиции эксторнализма отстаивали Р.Мертон, А.Кромби, Г.Герлак, Э.Цильзель, Дж.Нидам, С.Люиш и ряд других. Если суммировать высказывания историков в адрес друт друга, то становится очевидным, что главное их различие состоит в разных предметах изучения.

- -

Но в этом случае вполне возможно терпимое отношение друг к .другу, мирное сосуиествование.

Действительно, мнение, что дискуссии мевду представителями двух методологических направлений вроде бы беспредметны, иоаю обосновать наличием у них некоторого общего основания. Имоэтся в виду понимание социальности в истории науки и иптерналистами, и экстерна листали. Для тох и других речь может идти о социальности только одного т:ша, о социальности, основанной на разделе;вш труда в обществе. Ученый-естествоиспытатель, ремесленник, промышленник, зоеноцачальник, администратор и так далее - каждый занимается своим делом и находится в определенных социальных отношеш-ях с представителями других сфер социальной деятельности. Общение осуществляется главным образом через обмен результатами деятельности. Именно такой тип социальности, который Маркс называет кооперацией в рамках совместного труда, лежит в основе функционирования науки в обществе, в основе социальной структуры науки как некоторого общественного института, наконец, в основе и разделения труда между историками как представителями дзух методологических направлений. Такому типу социальности соответствуют и некоторые особенности естественнонаучного теоретизирования в Новое время.

В Новое время господствующей тенденцией в познавательном отношении человека к природе является взгляд на нее как на противостоящую и чуждую человек. Но когда познание внешнего мира, независимого от человека, подлежащего изучению, освоению, использованию понимается только как процесс, направленный во виз, в своей потенция уводящий в бесконечность, не замыкзгв-ийся обратно на человека, тогда очень легко утрачивается всякая необходимость прибегать к социалышм моментам для объяснения характера научного знания как такового.

Все особенности различных исторических эпох, так или иначе находящие выражение в субъекте познания, а через него болсо или менее воплощенные в самом научном знании, должны быть устранены из этого знания как алогичные, случайные, преходящие. Наука в своем развитии постопскно освобождается от заблуздений и ошибок, связанных с субъективной стороной познания, и бережно хрз-гфуплад объективной истины о маре, ,чо подвергаяеея влиянии

исторически преходящих событий и случайных с точки зрения развития научных идей обстоятельств.

Противоположная же точка зроши, когда признается обусловленность содержательной стороны научных идей сощальныма обстоятельствами, измеюгацимися в ходе своего исторического развития, характеризуется как релятивистская, оправдывающая произвол и хаотичность в истории научных идей. В идеале субъект должен быть освобожден от всех своих исторических характеристик, доведен до точечного объема, до "ничто", не могущего исказить логическую безупречность объективного научного знания. В этом смысле социальное полностью исключается из развития научных идей.

С другой стороны, установка на понимание природы как на противостоящую человеку чуждую ему силу, которую надо укротить, покорить, познать с целью максимального использования приводит к току, что и научное знание о природе воспринимается в обществе прежде всего с точки зрения возможностей его использования в утилитарных целях. Естественнонаучное знание функционирует в обществе как информация, как сигнал к действию, и такую роль оно может выполнять только в качестве готового результата, "черного ящика".

Формирующиеся при этом отношения людей являются доминирующими в Новое время и присутствуют во всех сферах человеческой деятельности. Наиболее полное свое воплощение складывающаяся таким путем социальность нашла в материальном производстве и характеризуется Марксом как кооперация людей в сфере совместного труда. Суть дела здесь именно в том, что участвуйте в процессе труда индивидуумы общаются друг с другом путем обмена результатами своей деятельности.

Содержательная сторона научного знания, его логическая структура, логические закономерности его развития непосредственно не детерминируются социальными отношениями этого рода. Поскольку социальность такого типа сплошь и рядом признается единственно возможной, то те элементы в науке, которые не детерминируются ею, признаются обычно асоциальными, имманентно присущими науке и не объяснимыми с точки зрения воздействия на них внешних социальных факторов.

Творчеств процессы (всеобщий труд), гак происходящие в голове ученого, как имманентно присущие человеку обычно выводятся за пределы и логической структуры научного знания, и социологических теорий науки. Стихийно они выделяются в некоторую особую область, в определенном смысле они не могут не быть признаны социальными, поскольку происходят в голово человека, существа социального. Но в той мере, в какой их стараются интерпретировать как социальные процессы, их пытаются свести к социальности первого тала, а когда это не удается (например, но удается объяснить образованием, материальным положением,' классовой принадлежностью, почецу тот или иной учений предложил именно такое решение проблемы), тогда объявляют творческое мышление интуитивным, не поддащимся теоретическому истолкованию, даже иррациональным.

В результате, все попытки теоретического осмысления истории науки сводятся к разработке или логике научного знания п ого развития, или социологии науки и ее истории. Соответственно, в историографии науки а сложились два направления: экстернализм и зштернализм, о которых шла речь вше.

Параграф второй - "Научная революция как смена фундаментальных теорий". Научные революции понимаются обычна как убыстренное эволюционное развитие, как такие период:! в развитии естествознания, когда в короткий промежуток времени совершается особенно много крупных открытий, связанных с именами выдающихся ученых.

Другой вариант понишния научной революции путем сведения ее к эволюции состоит в том, что при анализе любой революционной ситуации сама революция отодвигается все дальше и дальаэ в прошлое в результате нахождения бесконечно длинной цеопочки предшественников великих ученых, феноменологически выступагодх как сверштели революция. Научная революция связывается с уникалхгшм моментом в развитии человечества, с формированием собственно теоретико-познавательного, научно-теоретического отношения к действительности. В контекста такого отношения и само понятие истины, и разЕитио истинности наших суждений, я отнопоюю между истиной и заблуждением, приобретает специфический характер.

Соответственно, в свете вновь сформированного научво-теоретиче ского отношегая к миру и вся предшествующая история человеческого теоретизирования перестраивается и как бы заново организ ется как система подготовительных ступеней к научному теоретиз рованию.

В последние одно-два десятилетия при интерпретации научны: революций выдвинулся на передний план следующий важный момент: межреволюционные непрерывные периоды в развитии науки, изученш которых достигло, казалось бы, таких хороших результатов, трудно понять без соответствующей интерпретации научных революций.

Если предполагается, что новая теория, возникшая в ходе научной революции, отличается от старой самым фундаментальным образом, то это означает переход к существенно иному типу деятельности. После революции развитие науки начинается, так сказать, заново, и в этот период от ученого не требуется сколько-нибудь существенной доработки новой теории (парадигмы, научно-исследовательской программы), она и так совершенна, речь может идти только о шлифовке деталей путем успешного решения проблем, законных в ее рамках.

Примерно такая точка зрения содержитсй в концепции Т.Куна. Деятельность в ходе научных революций - экстраординарная» работа ке ученых в послереволюционный период - ординарная, нормальная, именно она позволяет отличать науку от других сфер духовной деятельности. Развитие науки осуществляется с постоянной оглядкой назад, на парадигму, которая победила и полностью сформировалась в ходе последней революции.

Возможно другое понимание кумулятивных периодов, когда в интерпретации научных революций мы исходам из предпосылки, что в ходе революции теория не возникает в своей полностью завершенной форме. Эта точка зрения развивается особенно тщательно и последовательно И.Лакатошем. Непрерывность научного исследования в послереволюционный перйод основывается, по словам Лака-тоша, на еще неясной вначале исследовательской программе, смутно вырисовывающейся в перспективе. Программа выступает гак проект ее собственного развитая и окончательного оформления.

В силу такого понимания научно-исследовательской программы и научной революции принципиально иной характер носит и деятель-

югь ученого в межреволюционше периода, "нормальная" деятель-¡сть по Куну. По самому исходному замыслу Лакатоша эта деятель-)сть носит творческий характер.

В последние два-три десятилетия в интересах историков на-щ произошел сдвиг из области векторного, прогрессивного, не-эерывного развития науки в область создания исходных прздао-мок, исходных идеализаций науки, которые формируются в ходе эучной революции. Прл этом, однако, возникают логические труд-ости. В рамках классической логики даже бестактно ставить пробегу логической интерпретации научных революций как' процесса озншшовения нового знания. Если такая проблема поставлена, то то неизбежно означает выход за пределы классической логики и редположение о существовании другой логики, обосновывающей вой собственные основания. Но если исследование проводится в амках классической логики, необходимо допустить невозможность огического обоснования исходных оснований. В этом смысле кризис овремегаой историографии и философии науки есть одновременно .рлзас логики.

Выше уже упоминалось, что для куадулятивлста научная ревалхь дая означает переход от лжи к истине, от до-науки к науке. Такая [остановка вопроса сама по себе достаточно радикальна: революция >сть переход в фундаментально иное состояние. Постановка вопроса ¡торонниками научных революций в истории науки менее решительна. 5ни утверждают, что научная революция есть переход от науки к тауке, от одной истины к другой истине. Наука была до революции, шука остается после революции. Фундаментальный характер перехо- . № еще надо показать. Кажется, что достаточно обнаружить в дореволюционном и послереволюционном знании некоторые общие элементы, которые делают п то и другое знание наукой, построить некоторую датаструктуру, и логический мост над пропастью революционных трансформаций готов. Куцулятквяст стоит перед лицом более трудной проблем: как сделать развитие непрерывным, если необходимо объяснить переход от донаукн к науке?

Чтобы рошть эту проблем, кгиуляишис? должен по существу совершать вторую револгаЗию: он разрушает прошлое знание, реш-тельно трансформирует его, перветруктурирует, используя новое знание я формальную логику как инструменты, В результате такой

реконструкции, выполненной с позиции нового знания, становится возможным восстановить целостность цепи развития выводного знания. В этом смысле обычно говорят, что с каждым новым важным открытием в науке история переписывается заново. Такое переписывание необходимо, оно всегда будет осуществляться, так как в результате этой процедуры имеющееся научное знание включается в общий контекст, где царствуют законы формальной логики. В результате становится возможным вступить в контакт с прошлым с целью получения информации.

В современной физике принцип соответствия, рассмотренный в его логическом аспекте, запрещает разрушение старого знания и предполагает взаимопореход от одной системы к другой. Но если старое знание сохраняется, если его исходные принципы не отменяются, кумулятивизм невозможен. Для наших целей важно подчеркнуть что современная физика разрешает сосуществование теорий, следующих одна за другой, и не просто сосуществование, но и.взаимообусловленность их и взаимопереход. Без обратного перехода к классике неклассика не может существовать. Логика и история сближаются, возникает проблема логического обоснования исходных принципов.

И до революции, и после нее ш имеем дело с научным знанием, но эти две формы знания фундаментальным образом отличаются друг от друга. Это отличие обусловливается радикально противоположными исходными идеализациями. Эти идеализации, создаваемые заново, обладают особенными характеристиками, так как они формируется в определенную эпоху. Научная революция и есть смена идеа-лизацай науки.

Параграф третий - "Теоретизирование ученого как предает теоретического понимания". Если история науки понимается как история научных идей, то исследователь, приступая к ее изучению, наталкивается на двойственность этой истории в следующем смысле: с одной стороны, научные идеи существуют независимо от каждого человека в отдельности, образуя единую систему знания; с другой стороны, возникают научные идеи в голове ученого, и их появлению способствуют, или, наоборот, препятствуют, различные события и факторы, не имеющие, на первый взгляд, никакого отношения к строго логической структуре научного знания.

3 последнее время все более часто возникает потребность сак-то теоретически осмыслить теоретическую деятельность учс,-юго. В большинстве случаев, однако, можно говорить не о логшт-1ЭХ такого осмысления, а об обсуждении возможностей самой поставки такой задачи. Если обратиться к особенностям теоретизиро-зания в естествознании Нового времени, то нетрудно увидеть, что 2 логической точки зреши естествоиспытатель, стремящийся теоретически осмыслить, например, движение в миро природы, оказывается в том жо положении, что и современный философ или историк науки, изучающий мышление ученого, Ведь движение любого природного тела подвержено воздействию массы случайных факторов, не поддающихся никакого теоретаческоаду описанию. Однако, в современном естествознании невозможность теоретической интерпретации всей совокупности индивидуальных особенностей дригзшш любого материального тс-ла совсем не служит препятствием для создания научной теории, и мы уверены в том, что способны теоретически попять сколь угодно частное, особенное движение.

Возникает вопрос, если теоретизирование по поводу индивидуального творчества ученого возмогло, то будет ла оно полностью аналогично теоретизированию по поводу природных объектов?

В социологических теориях науки и ее развития творческие процессы присутствуют своими результата!®, они "расчитываются'' по производимому пш действию. Сами по себо.как таковые, они в теорию не входят. Дальше аналогия с механикой Нового зремени продолжает работать, но ужо, похоже, против нас. Ведь сама форма теоретизирования в пауке Нового времеш! предполагает исключение из теории сил как таковых.

Что касается творческих процессов, то какяма бы произвольные, интуитивными ни представлялись они нам, историческое раз-питие научных идей в целом, являющееся результатом индивидуальных открытий, вполне закономерно и объективно необходимо. Фор-мярованле теоретика осуществляется в согласии с рядом реально, объективно, независимо от гаждого человека в отдельности существующих логических структур знания. Подобно тоцу, как человек по словам Маркса, удваивает себя реально, деятельно через общение с природой в ходе материального производства, подобным же образом он удваивает себя а в научном сознании, создавая

объективное, реальное инобнтио в форме опредаеченного научного знания, зафиксированного в тексте.

Но деятельность ученого бывает даух типов: деятельностью в рамках всеобщего труда и деятельностью в рамках совместного труда. Когда мы рассматриваем процесс формирования ученого, очень важно, субъективные характеристики какого типа усматриваются в теории. Если теория для нас только сумма готовых ответов, то она тоже, безусловно, обладает субъективными характеристиками, она есть результат деятельности ее творца и как результат может использоваться в садах разнообразных целях, усиливая наш мыслительные возможности, подобно тому как орудия материального производства увеличивают нашу мускульную силу. При формировании такого подхода к научному знанию осуществляется подготовка специалистов-исполнителей, но не творцов. И в самой теории мы видим в этом случае субъекта, но субъекта но творческого, подобно тому как машина есть, безусловно, инобытие человека, но в ней, как в машине, ми творца усмотреть на можем.

Осубъективировать научное знание нужно таким образом, чтобы в нем сохранился субъект как творен, а не просто субъект, субъект есть и в простом молотке. Для этого и в самой теории надо увидеть различные типы деятельности. Теория не только сумма ответов, но и сумма вопросов, и как таковая - она есть нечто неуравновешенное, теория выступает как проблема, как задача, как не только понимание, но и непонимание, как система несоответствия понимания и непонимания. Теория осваивается как определенный уровень теоретизирования, который выражает собой достаточно определенное единство знания (что я знаю о тех или иных феноменах природы) и рефлектирующего незнания, сомнения (что именно я не знаю об этих феноменах или явлениях). Причем в этом случае и знание, и незнание должны выступать в теоретически осмысленном виде. Каждая данная теория, при всей ее логической завершенности, обладает и дотеоретичесюши характеристиками, если представить ее в возможности ее перехода в новую теорию. Такой подход к теории, к научному знанию вообще содержит в себе возможность формирования ученого-творца.

Вполне возможно в истории научного знания, зафиксированного в научных текстах, увидеть историю субъекта научного теорети-

зирования, порождающего новое знание.

Параграф четвертой - "О возможности понимания научного знания как социального по своей природе". Автором в параграфе показано, что развитие и истории, и философии, и социологии науки подводит исследователей к постановке вопроса о социальной природе самого научного зна!шя. Историки науки встают перед проблемой ликвидации демаркационной линии между двумя параллельно развивающимися процессами: асоциальная история научных идей и социальная история науки с выключенным из нее научным знаниеминтерналиом и экстернализм. Философы дауки задумываются о возможности совмещения социальных и социально-психологических характеристик науки, с одной стороны, и логических - с другой. В социологии науки состоягше теоретического дискомфорта порождается тем обстоятельством, что чем основательнее и фундаментальнее проводится анализ науки как социального института, тем дальше этот анализ уводят исследователей от содержательной стороны научных идей.

Главное препятствие на пути преодоления зтих трудностей состоит в том, что если в само научное знание оказываются включенными социальные моменты и если они неустрашим оттуда, тогда возникает угроза релятивизма. Нет в науке ничего устойчивого и абсолютно наложного, все подвержено изменениям в соответствии о особенностями развития социума.

Наиболее четко позиции новой социологии науки выражаются в так называемых микросоциологических исследованиях. Представители этого направления социологии часто приходят к Еыводам о субъективном, релятивистском характере научного знания. Контекст существования науки в разных научных сообществах, разных лабораториях настолько неодккакез, так произвольно меняется относительно развивающегося назгшого знания, что ни о каких постоянных критериях ого истинности или ложности, соответствия или несоответствия реальной действительности не может быть и речи. Делается вывод, что научноа знание формируется исключитолъко средствами социального конструирования, нет и не мозет быть гашазсая постоянных критериев его истинности и локкоста, п вопрос о ооот-вотзтвии научного знания объективней реальности на этил основании объявляется не имепзим сшсла.

В связи с возникший на совремэгадаи этааз развита! сецаслс-

гни науки проблемами нам ваяно вспомнить аргументацию В.И.Ленина в пользу того, что научная познавательная деятельность по а мому своему определению предполагает материализм, познание в этом случае направлено на внешний мир, существующий независимо от человека. Не случайно Ленин говорит о стихийном материализм« естествоиспытателей. Ученый, в той мере, в какой он естествоиспытатель, признает существование мира вне нас. Утверждение, что научное знание не является объективным, равносильно тому, что это знание щ научное.

Субъективный идеализм, возникший в условиях кризиса в физи ке, вырастал гносеологически из того факта, что все наши знания имеют своим источником ощущения, из этого исходят и материалист и идеалисты. Расхождение начинается позже и зависит от признана ила отрицания существования объективной реальности за нашими ощущениями.

В современной ситуации можно говорить прежде всего о социальных корнях идеализма, которые уходят в определенный способ социальной организации научного исследования в рамках лаборатории, института и так далее. № имеем в виду прежде всего жесткое разделение труда и распределение функций меаду ученым-теоретикм и ученым-экспериментатором, руководителем и исполнителем, организатором и исследователем и пр. Деятельность каждого из этих людей необходима для нормального функционирования лаборатории или института, основная задача которых - получение научного знания.

Для научного знания в его содержании реальное место, которое зашагает тот или иной персонаж в общей системе разделения труда, является субъективным моментом. Между тем, научное знание рассматривается как складававдееся из результатов их деятельности. Продукт промышленного предприятия действительно получается через сложение результатов деятельности разных индивидов, как итог разделения труда по принципам совместного труда, типичного дня материального производства. Но научная истина не может быть разделена на части или представлена как сумма частей, она всегда есть нечто цельное. Поэтов, если исходить из того, что научное знание формируется как совокупный продукт деятельности всех членов лаборатории (института), скооперированных по принципам

совместного труда, с соответствуюздл жестким раздачшшеы функций, если исходить только из этого типа социальности и считать его доминирующим в процессе генерации знагая, то неизбежен вывод о неправомерности постановки вопроса об истинности или ложности знания.

Таким образом, сама организация научного исследования в рамках большой науки создает социальные предпосылки возникновешш релятивистских интерпретаций познавательного процесса в наукэ. 3 этом смысла современный релятивизм в социологии науки не является просто чепухой, для его опровержения требуется серьезное изучение социальных условий научного производства.

Парагвай пятый - "Новые формы историко-научлых исследова!шй и их перспективы". Чтобы преодолеть кукулятивистский подход к истории науки надо рассмотреть то или иное событие (научная программа Декарта, разработка исходных идеализаций современней науки Галилеем или система мира Ньютона, эксперименты Фарадея или открытие периодического закона Менделеевым) не просто гак звено, подготовленное предшествующими событиями и в свою очередь подготовившее события последующие, но как некий фокус, средоточие всех проблем историко-научного анализа, таких как особенности творчества, социальные основания, структура самого научного знания, отношения внутри научного сообщества, наука как социальный институт, место этого института в общей системе общества и т.д.

В фокусе таких событий все эти проблемы перестают быть отдельными самостоятельными предметами изучения, а отзываются сторонами одного события, приобретают эвристическую силу для по-нишния самих этих событий, анализ становится дскальнш. lío здесь тоже возникают свои трудности, свои проблемы. В потерян науки, понимаемой в ключе таких вот неповторимых событий, неизбежно возникает некоторая все возрастания дискретность, мзвду отдельными событиями появляются лаку га, пустоты, чероз которые идет перекличка этих событий. Континуальность становится сложной проблемой, решать которую нужно как-то иначе, чем она естественно решается з традиционном кумулятивистском исследовании.

Реакция против кумуляхипнстс raix работ Еаиболво полно E!/pu-жается в оитуащошшх исследованиях ( с&че studiea ), ставках

очень популярными в последнее время. Эти новые формы исследования но являются, конечно же, кати-то абсолютно новыми, они встречались п прежде, но всегда оставались на задщем плане, считались чем-то вроде приложения, а сейчас они начинают занимать центральное положение, привлекают особое внимание.

Далее в параграфе перечисляются наиболее типичные ситуационные исследования последних лет и дается анализ ситуационных исследований двух авторов: П.Формана и Т.Пинча.

Сами историки шло рефлектируют по поводу своих собственных ситуационных исследований, а уже осуществленные работы в этом направлении имеют в первую очередь значение симптомов некоторого более общего и очень существенного процесса. Затем называются некоторые методологически значимые особенности ситуационных ис-следовашй.

Во-первых, эти исследования сосредоточены не столько на каком-то готовом факте, окончательном итоге научных отбытий, сколько на самом событии, по возможности целостном и неповторимом. Такое событие может па первый взгляд предстать как очень частное и незначительное, между тем оно несет в себе некоторые симптомы переломных, переворотных моментов Ь истории науки. С другой стороны, такие события оказываются своеобразным перекрестком, легко обозримым, точно определяемым, разных направлений ис-торико-научного поиска: анализ процесса творчества, социальных условий, структуры научного знания и т.д. Ситуационные исследования сочетают в себе синтетичность, универсальность и локальность, точечность, легко обозримую предметность анализируемого события. Можно говорить достаточно всеобще, ко не "размазанно".

Во-вторых, неправильно представлять ситуационные исследования только как реконструкцию творческих актов, стоящих где-то рядом с научным текстом, объясняющих его предысторию. Нет, в большинстве случаев речь идет именно о текстах, причем текстах достаточно конкретных, часто не очень объемных, по взятых с такой то яки зрения: в какой мере эти тексты воспроизводят в себе общезначимую ситуацию.

В-третьих, особое значение для ситуационных исследований имеет возможность охарактеризовать их как некую воронку, в которую втягиваются и предшествующие события, и последунцие, хотя

предает изучения характеризует настоящее науки, "теперь", пусть даае ото "теперь" и относится хронологически к прошлым векам.

В-четвертых, для ситуационных исследовании ванно, что в качестве целостного и уникального берется событие малое по объему: это не кульрура какого-то длительного периода времени в истории, не культура большого региона, нет, изучаются события локализованные, такие как отдельный текст, научный диспут, материалы конференции, научное открытие в определенном научном коллективе и т.д.

При этом ситуационные исследования можно подразделить на два рода: I. Предметом изучения берутся некоторые ьмутационные точки, в которых меняется тип культуры, тип мышления (диалоги Галилея, первые статьи Эйнштейна, работы, в которых закладывались основы квантовой механики), 2. Более рядовые события в истории пауки, отдельные открытия, которые не выводят за рамки научного мышления данной культуры, но сосредоточивают в себе, фокусируют его основшю особенности.

В работах первого рода формируется как бы диалог иезду культурами, обсуждаются основания, исходные идеализации разных типов мышления. В работах второго рода прямого выхода за пределы данной культуры мышления не происходит, но осуществляется концентрация, фокусировка особенностей мышления в их предельном выражении, культура мышления как бы выводится на свои границы , идет подготовка диалога с другой культурой.

Внутри ситуационных исследований существенно трансформируются обычные для историографзи наука понятия, такие, например, как континуальность и дискретность, социальность науки, критерий научности, факт и событие, конкретное и всеобщее, внешняя детерминация и самодетерминация и т.д. В конце параграфа проанализирована трансформация некоторых ез этих понятий в контексте ситуационных исследований.

Параграф шестой - "Социальность иаужа в контексте идей К.Маркса о науке". В трудах по философии, истории, социологии наука фигурирует как бы в двух видах: тука как совокупность готовых результатов, фушодаоннрущих з обществе, и наука как производство нового знания в процессе творчества. Эта ситуацшх находит свое объяснение в анализе К.Марксом Форм супествавзгси

науки в обществе Нового времени.

По Марксу, наука в обществе Нового времени, в обществе машинного производства существует в двух проекциях. Во-первых,■ наука как всеобщий труд по производству нового знания в контексте культуры. Такая характеристика культуры предполагает определенное понишние культуры как социума культуры с соответствуя щим т1шом человеческих отношений. Во-вторых, наука как функционирующая в обществе с разделением труда, взаимодействующая с другими формами деятельности своими результатами. ¡Здесь обмен деятельностью реализуется чорез обмен результатами деятельности, человек воздействует на человека не своей деятельностью как таковой, а результатами этой деятельности.

Маркс и Энгельс основное внимание уделяли второй стороне дела. Маркс специально занимался изучением капиталистической экономики, где безраздельно господствует совместный или комбинированный (не творческий) труд и, соответственно, его интересовали прежде всего политзкономические законы функционирования науки в обществе.Эти законы очень существенны для понимания социальной роли науки в обществе Нового времени.

Разделение труда, которое лежит в основе общения людей по нормам совместного труда, возникаеттлиыь на определенной ступени исторического развития человечества. Причем, разделение труда, считает Маркс, становится действительным разделением лишь с того момента, когда появляется разделение Материального и духовного труда.

Включение науки в систему совместного труда предполагает сложное взаимодействие ученого чорез продукт его деятельности (теория, формула, закон)со многими Представителями разных сфер деятельности (рабочий, капиталист, управляющий, организатор производства и т.д.). В результате этого взаимодействия получается некоторый материальный продукт производства, вернее сказать, реализуется воспроизводство одних и тех же материальных вещей. С конечным проектом этого взаимодействия наука связана опосредованно, и главным Посредствующим звеном является машина как материализованный результат научного исследования.

Для успешного функционирования в системе машинного производства, в социуме совместного труда, научные результаты дож-

ш быть выражена в такой форме, чтобы ими мог пользоваться не ¡пециалист, профан. Они должны предстать в виде "черного ящика", йким "черним ящиком" и является машина. Рабочий не обязан знать ¡аучшх принципов, которые легат в основе конструирования машин.

Совокупный научный продукт получается как итог многих видов деятельности, в том числе и научной. В конечном продукте все )ти формы деятельности фокусируются в результате их с.,ожетм. 1родукты материального производства и получаются как сумма результатов трудовых операций разных людей, операций одних и тех ш, даквдх в итоге одаш и то же вещи. В этом плане и только здесь I научный труд способствует получению прибавочной стоимости и подходит в постоянный капитал.

В контексте научно-технической революции XX в. все больше и передай план выдвигаются творческие процессы в науке, и для шс особенно плодотворными и важными являются пдеи Маркса о всо->бщем труде. Способ интегрирования разных ввдов деятельности в сонтексте всеобщего труда как творческого принципиально иной. ! отом случав все виды деятельности должны сфокусироваться в од-юй голове с тем, чтобы создать почто новое, никому правде нечестное. Ученый в своей творческой работе может добиться успе-■л только в том случае, если он будет на уровцо достижешШ науки ¡воого времени, он должен познакомиться о эти достижениями в [х всеобщей форме без всяких посредников, без каких бы то ш1 !ыло "черных ящиков". Здесь взаимодействие труда отдельного гченого со всеобщим трудом происходит непосредственно, без прожиточных звеньев. Для такого рода деятельности и научные ре-¡ультатн должны быть сфордулнрованн соответствующим образом, ля прочтения их специалистом, для которого они выступают не в воей завершшой форг-.:э, а как возможность новой теории, нового аучного достижения. Результат здесь выступает как открытая еде-ема, ориентированная на возбуждение чужой шеля.

Таким образом, наука Нового времени, о одной стороны, стя-а совершенно необходима для производства, она вросла а него аош.га результатами. Труд и материальном производстве зависит э от шзечйых усилий человека, а от его творческой способности зиять законы. Научное творчество необходимо производству, по

оно от него отделено. В Новое время наука и производство не могут существовать друг без друга, но, переходя друг в друга, утрачивают свои характерные особенности. Запросы науки требуют •• одного способа формулировки результатов, стимулирующего мысль, а включение результатов в совместный труд требует другой формы, пригодной для использования этих результатов не специалистами. Социум всеобщего труда и социум совместного труда разнонаправлен ны.

Наука, внедряемая в производство как совокупность готовых результатов, формирует, по Марксу, "душу" этого производства. В то же самое время "душа" самих научных результатов как научгогх остается за пределами производства, в сфере всеобщего труда по производству нового знания, в сфере творчества, осуществляемого в контексте культуры, а не производства. Однако, в условиях маши ного производства социальность, формируемая в контексте культур отступает на задний план, она мало заметна, кажется несущественной.

Идеи Маркса о науке позволяют поставить вопрос о природе са мой социальности, о разных типах социальности в обществе, которые соотносятся друг с другом по принципу дополнительности: как мы не можем сказать однозначно о микрочастице, что она есть корпускула или что она есть волна, так и о науке нельзя сказать, чт она есть элемент социума совместного труда пли социума всеобщего труда. В Новое время науку можно понять как находящую свое полное выражение и в производстве, то есть в мире совместного труда и в культуре, то есть в миро всеобщего труда.

Основные публикации по теме дяссоитшти

1. Проблема революции в истории науки // Бопр.философии. -1965. - В 9. - С.178-182. - 0,5 а.л.

2. Об истории естествознания как науке и ее задачах // Очег ки истории и теории развития науки. - Н.» 1969. - С. 126-141.-

I а.л.

3. О различном понимании движущих сил развития науки // Воцр. философии. - 1971. - Л 8. - С. 107-116. - I а.л.-(В соавторстве).

4. Основные методологические направления в зарубежной исто-

риографаи наузсi. - U.: Наука, 1971. - 48 с. - 3 а.л. - (В соавторстве).

5. Концепция развития науки у Уэвелла // Ученые о науке и ее развитии. - М., 1971. - С. 194-231. - 2 а.л.

6. Г.Т.Бокль: Наука в развитии цивилизации (к предыстории социологического рассмотрения науки) // Концепции науки в буржуазной философии и социологии. - J.J., 1973. - С. 2X5-250. -3,5 а.л.

7. Альфонс Декандоль, IB06-I893. - U.: 'Наука, 1973. - 295 с. - 14,5 а.л. - (В соавторстве). ' '■

0. Difficulties in the Historiography of Science // Historical, and Philosophical Dimensions of logic, Methodology anfl Philosophy of Science. - Dordrecht ( Holland); Boaton (USA). 1977. - P. 21-31.

9. Problem of tha choice in the Historiography'of Science // 6-th International Congress of Logic, Methodology and Philosophy of Science $ Abstracts: Section 13-14. - 1979.14108-112.

10. Актуальные проблема истории и философии науки // Вопр. философии. - 1979. - lis 2. - С. 155-160. ~ 0,5 а.л. - (В соавторстве).

11. Alphonae de Candolle. - Jena: VEB Gustav Fischer Verlag, 1930. - 224 s. -(В соавторстве).

12. Общая характеристика и основные итоги конгресса: (УХ Международный конгресс по логике, методологии и философии науки) // Вопр. философии. - 1980. - К 3. - С. 3-15. - I а.л. - (В со- ' авторстве).

13. Creative Work аа en Object of Theoretical Understanding U Theory Change, Ancient Axicnatica, and Galileo'» Methodology» - Dordrecht (Holland); Boston (USA), 1991. - P. -

287-310. - (В соавторстве).

14. Научное творчество как предмет теоретического понимания // Методологические проблема историко-научшх исследований. -М., 1982. - С. 295-310. - I а.л.

15. Идея гуманизация паука в работах Дж.Сэртона // В поисках теории развития науки. - М., 1982. - С. 51-77, - I а.л.

16. Social Clioracterietios of 5с1йг.ле find Сяво // Abstracts of the 7-th International Congrena of Logio, Н-э^ЬоЗс-

logy end Philosophy of Sciences Sections 13 and 10. - Salebuig

1983. - P. 133-136.

17. Познание предмета исследования через анализ субъекта научной деятельности // Специфика социального познания. - М.,

1984. - С. 43-49. - 0,3 а.л.

18. Some Problene of the Sooiology of Science in the Context of Karl Ыагх'а Ideas of Science // Sohriftenreihe fUr Oeaohiehte der Naturwiesensohaften Teohnik und Medizin. - 19B6. - Heft 1» - S. 1-9.

19. Наука. История и историография. - М.: Наука, 1987. -264 с. - а.л.

20. Ноше формы историко-научннх исследований и их перспективы // Вопр. истории естествознания и техника. - 1987, - й 3. • (В печати).

21. Понимание природа социальности в современных историко-каучных концепциях // Исследовательские программы в современной науке. - Новосибирск, 1987, - I а.л. - (В пвчатн).