автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.08
диссертация на тему: Методологические основания взаимосвязи общих понятий и интенциональности значения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Методологические основания взаимосвязи общих понятий и интенциональности значения"

Санкт-Петербургский государственный университет

на правах ру кописи

МАЛЕВАННЫЙ Дмитрий Валентинович

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ВЗАИМОСВЯЗИ ОБЩИХ ПОНЯТИЙ И

ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТИ ЗНАЧЕНИЯ

Специальность:

09.00.08. - философия

науки и техники

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

Санкт-Петербург 2003

Диссертация выполнена на кафедре философии науки и техники философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель кандидат философских наук, доцент Сергей Владимирович Черненко

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, доцент Юрий Михайлович Романенко кандидат философских наук Андрей Игоревич Воронов

Ведущая организация:

Государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. £. Репина

на заседании Диссертационного совета Д.212.232.03. по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора философских наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкту, Петербург, Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд. 'Р ~т

защита состоится

■^Л+си^х 2003 года в

часов

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан 2003 года

Т

Учёный секретарь Диссертационного совета кандидат философских наук

доцент Г. П. Любимов

¿¿ЮГ - 4 £0292

2о%?2>Я6

Общая характеристика работы

Актуальность исследования

Проблема интенциональности значения1 является весьма значимой составной частью проблематики философии науки. Она представляет собой целый комплекс вопросов и выделяет «подпочву» конститутивных основоположений языка науки. Это - основоположения, которые в их нормативном употреблении задают ту или иную методологическую установку, фокусирующую в требуемом ракурсе необходимую предметную область, избранный способ разрешения проблемы (или, точнее говоря, обхождения с нею). Исследование проблемы интенциональности значения определяет основные пути к истолкованию реальности и теоретико-познавательного и логико-лингвистического статуса особой разновидности «общих понятий» - «теоретических терминов».

Особой важностью проблема, поднятая в данном исследовании, обладает с точки зрения общего и сравнительного языкознания. Она имеет фундаментальное значение для попытки получить ответ на вопрос, является ли связь значений простым отражением связи предметов, а сама грамматика, соответственно, - просто эмпирической наукой, или же связь значений подчиняется соответствующим синтетическим формам, которые должны быть вы-

' Как известно. Э Гуссерль, вслед за Ф Брентано, под «интенционапьностью» понимал специфическую характеристику актов >мственной и психической деятельности, заключающуюся в том, что эти акты не бывают «п\отыми», но всегда на что-либо направлены То, на что сознание направлено, есть значение. Таким образом, следует признать, что в русском языке выражение «интенциональность значения», если его понимать буквально, является не очень удачным Из-за родительного падежа возникает представление, будто интенциональностью обладает собственно значение, хотя на самом деле в содержании выражения «интенциональность значения» именно интенциональность являгтся активным компонентом, а значение - «страдательным» Представляется, что введение в русский язык возможного неологизма вроде «интенциомость», - по типу «направляемость».

- вряд ли было бы лучше, ' выражения

с гусссрлевского немецкого

РОС . нл,пьНА»Г Ь" >ГРКА

Я>в5рк

делены в особую априорную область, а в таком случае и грамматика должна будет иметь в своей основе дескриптивное учение о форме и внутреннем содержании сознания.

За этим скрывается еще один, возможно, даже более фундаментальный

/

вопрос, который методология, обращенная к лингвистике и языкознанию, оставляет открытым в настоящее время, - может ли психология служить достаточным теоретическим основанием грамматики как специфической дисциплины, раскрывающей форму и связь значений. Психология, экспериментально исследуя основные познавательные процессы и, прежде всего, восприятие, с самого начала предполагает в качестве своего отправного пункта «акт категоризации», то есть отнесение «...воспринятого раздражителя к тому или иному классу вещей или событий» (Дж. Брунер); именно такое «отнесение» и позволяет судить (наиболее «прямым» способом) об ответной реакции испытуемого на предъявленный раздражитель, без чего исчезает сама основа эксперимента.

«Тот или иной класс вещей или событий» полагается в интенции соответствующего общего понятия. Например, «красное-вообще» никогда не может представляться «по аналогии», просто как совокупность единично красного in concreto: этому противоречит сам факт нашего осознанного употребления имён, чьими значениями выступают род или вид как таковой. Ведь мы пользуемся ими целенаправленно, несмотря на то, что абсурдно одно только допущение, будто мы когда-нибудь узнаем «лицом к лицу» абсолютно все вещи, которые носят красную окраску, из всех существовавших, существующих или могущих существовать

Следует признать совершенно особую направленность сознания на всеобщее, направленность, которая исполняется в тех или иных «актах». Эти «акты», безусловно, имеют свои психофизические корреляты, но прежде чем последние будут изучаться в экспериментальной установке психологии, сама

эта «направленность» или «интенция» всеобщего должна быть в обязательном порядке подвергнута исследованию. Именно она и является тем вне-эмпирическим конструктом сознания, который (по большей части, формально, почти без всякого отчётливо выделенного рассмотрения) вносится в структуру исследования конкретных психологических процессов.

Сам по себе акт категоризации, акт усмотрения сущности рода или вида протекает в определённое время и при участии определённых психофизических процессов. Однако родовидовое, единожды актуализировавшись, существует своим специфическим образом, совсем не так, как тот психологический «субстрат», на котором оно «проступает», в который оно «вкраплено». Именно, родовидовое существует идеально, но может усматриваться в особом модусе функционирования реального, может раскрывать в последнем самоочевидность своей собственной категориальной структуры.

Таким образом, прояснение интенциональности значения обладает особой актуальностью для философии науки и для решения методологических вопросов как общего языкознания, так и психологии.

Степень разработанности проблемы

Самый общий план проблемы интенциональности время от времени становился предметом пристального внимания в отечественной литературе. Достаточно упомянуть работы В. У. Бабушкина, П. П. Гайденко, 3. М. Какабадзе, К. А. Свасьяна. Наш специальный исследовательский интерес связан с интенцией всеобщего, при участии которой в мышлении конституируются идеальные родовидовые единства, сущность которых исполняется в «переживаниях значений» (Э. Гуссерль) общих понятий.

Этой тематике посвящены отечественные разработки, затрагивающие методологические основания теории абстракции. Здесь значимыми, с нашей точки зрения, результатами являются результаты, полученные в работах А. Ф. Грязнова, Э. В. Ильенкова, М А. Розова, В. И. Свидерского, В. А. Штоффа.

Особо выделяется кшь а Рилжа /»I А. "Ночная ^СсфатЬ.я и ¿ё и1,ды)/ где автором формулируется важное понятие «абстракция как акт» Оно употребляется, когда речь идёт о психологических следствиях процесса абстрагирования, об устойчивости тех или иных мысленных содержаний в человеческом представлении, о психологических коррелятах значений, - «метках» и «индексах», которыми могут снабжаться представления в целях более экономного расходования «ресурсов» мышления.

Недостаточно затронута в очерченном круге источников проблема «ин-тенциональности значения», значения как способа, которым репрезентируются в сознании «предметы-вооби/е» Репрезентация так или иначе истолковывалась в указанной литературе, но истолковывалась как психологический механизм, соединяющий рефлексы, «аттитюды», установки и пр В диссертации ставится задача раскрыть специфический, несводимый ни к чему другому план идеального единства категориальной структуры сознания

Более развёрнуто указанная проблематика разработана в зарубежной литературе: здесь стоит отметить, в частности, работы Л. Ландгребе и Р. Чизолма. Их результаты, касающиеся формальной структуры интенцио-нальности, использованы в данном исследовании.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является систематическое рассмотрение теории интенциональности значения, изложенной Гуссерлем в «Логических исследованиях», а также предпринят её критический анализ, направленный на выяснение тех её аспектов, которые отличаются особой важностью как для философии науки в целом, так и для методологических оснований отдельно взятых научных дисциплин, в первую очередь, - психологии и общего языкознания.

Достижение намеченной цели связано с решением следующих основных задач:

— выяснить, насколько разработка проблемы интенционалыюсти значения в состоянии продвинуть совершенствование методологического базиса теории абстракции;

— выявить специфику двух подходов к построению теории абстракции, - с одной стороны, подхода, который проводится психологизмом в лице его идейного вдохновителя, - Дж Ст. Милля, и основных последователей: X. Зигварта, Т. Липпса, Р. Лотце, а с другой - подхода, основанного на феноменологическом учении об «актах сознания», посредством которых интендирутотся всеобщие значения;

— сформулировать и раскрыть антиномизм внутреннего характера всякой теории абстракции вообще, вызванный смешением двух различных смысловых оттенков термина «всеобщность»: всеобщность как психологическая функция (внимание, «мысленное выделение» и т.д.) и всеобщность как форма значения

Методологическая база диссертации

Путеводной нитью исследования станет феноменологическое учение об интенциональном содержании сознания, развиваемое Гуссерлем в «Логических исследованиях», в котором исполняются, доводятся до отчётливости значения общих понятий, «теоретических терминов». Это «исполнение» с самого начала носит характер психологически обусловленного переживания, которое развёртывается в определённый момент имманентного времени субъекта. Вследствие этого, переживание непременно «отягощается» комплексом индивидуализирующих определений, превращаясь из «переживания-в-возможности», «переживания-вооби/е» в «переживание здесь и теперь», которое собственно и проецируется в текущем созерцании. Поэтому следует также учитывать фундаментальный компонент дескриптивной психологии -теорию «актов сознания», согласно которой каждый такой «акт»

необходимо заключает в себе, помимо хаоса эмпирических характеристик, ещё и идеальный план родовидового единства.

Отсюда следует, что в двух психологически различных актах сознания может полагаться один и тот же «предмет-вооби/е», который подводится затем под всеобщее значение категориальной формы.

Таким образом, данное исследование основывается на логико-методологическом анализе формы и содержания тех актов сознания, в исполнении которых может непосредственно усматриваться интенциональ-ность значения, то есть сопутствующая этому значению чистая направленность сознания на предмет той или иной категории.

Научная новизна исследования

Впервые в отечественной философии науки проводится исследование сущности чистых всеобщих значений, предпринятое на основе феноменологического подхода. В ходе такого исследования устанавливается коррелятивность указанных значений и «теоретических терминов», являющихся основными семантическими единицами языка научной теории; основным модусом, характеризующим отношение единичного субъективного полагания к объективной всеобщности значения, выступает интенциональность. На защиту выносятся следующие положения:

1. Общие категориальные значения раскрываются в интенциональном конструировании «предмета-еооби/е» как специфического родовидового единства

2. «Акты сознания» рассматриваются в аспекте конституирования чистых всеобщих значений, которые являются продуктами внутриформальной структуры сознания.

3. Связь значений не может быть простым отражением связи предметов, «избирательное сродство» значений, возможность или невозможность связать одно значение с другим, укореняется в соответствующей априорной синтетической форме.

4. Учение об интенциональности значения, проясняющее то, как в единичном субъективном акте может полагаться всеобщее, должно стать одним из основных методологических пунктов общего языкознания, в той мере, в какой предметом последнего избирается язык науки.

Практическая значимость работы

Проведённое в диссертации рассмотрение концепции интенциональности значения, предложенной Гуссерлем, выявление её ключевых моментов определяет значимость полученных диссертантом результатов как для философии науки вообще, так и для более частных областей философских исследований, занимающихся методологическими проблемами психологии и общего языкознания.

Эти результаты можно использовать для дальнейшей разработки проблем философии науки, в частности, - соотношения эмпирического и теоретического уровней научного исследования.

Материалы, содержащиеся в работе, могут использоваться при разработке курсов по тематике «Философия и методология науки».

Апробация работы

Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены на заседании Круглого стола по программе «Философия науки и техники», проводившегося в рамках ежегодной конференции Санкт-Петербургского философского общества, посвящённой Дню петербургской философии (Санкт-Петербург, 2002) и на заседании семинара Проблемного совета по философии науки и техники (Санкт-Петербург, 2001). По результатам работы вышло две публикации.

Диссертация прошла обсуждение на кафедре философии науки и техники 6 февраля 2003 года и была рекомендована к защите по специальности

09 00.08. - «философия иауки и техники» в диссертационном совете Д.212.232.03. при Санкт-Петербургском государственном университете.

Структура и объём диссертации

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обоснована актуальность темы, показана степень её разработанности, обозначена научная новизна и практическое значение работы, определены область, основные задачи и цель исследования.

Первая глава «Критика психологизма и феноменологическая теория абстракции» посвящена выяснению роли психологических способностей' восприятия, «мысленного выделения», механизма категоризации при образовании содержательного коррелята значений общих понятий, в частности «теоретических терминов». Именно учение о таких мысленных единствах, посредством которых даётся выражение целым классам, родам или видам предметов, обладает особой важностью для философии науки и для теории познания. Но тогда вполне закономерно встаёт вопрос, каково их предметное наполнение. Или, в формулировке И. Канта, какое представление должно означиваться данными понятиями Продолжая наметившуюся линию, следует сказать: значением общих понятий должны, по всей очевидности, выступать общие же представления.

Общие понятия должны исполняться на каком-то материале, иначе мы имели бы дело только с потенциальным, а не действительным единством нашего знания но, как очевидно, в качестве такого «материала» не может выступать разрозненное содержание единичных, пусть что ни есть наглядных

представлений. Кант предпочитал говорить, что под категории и под прочие общие понятия, образующие топику чистого рассудка, подводятся не сами представления, но их «чистый синтез».

С этим связано следующее фундаментальное затруднение: что из себя представляют эти самые «синтезы» единичного, наполняющие собой логические виды. Представления ли они в ряду прочих представлений, или же это -особые «сущности», требующие совершенно особых созерцаний и интуиции. Иными словами, в прояснении нуждается вопрос, каким образом эмпирические содержания могут образовывать чистые родо-видовые единства и остаются ли уже образованные единства в той же психологической последовательности, что и их составные части.

Прежде всего, в интересах намеченного прояснения необходимо подвергнуть пристальному рассмотрению учение об ассоциативном присоединении общих имён к единичным признакам, которое пытался проводить Дж. Ст. Милль, несмотря на резкие возражения как со стороны аналитической традиции, так и со стороны сторонников феноменологического направления.

Различие между частным и всеобщим никоим образом не сводится к различию целого и части в психологическом содержании представления. В самом деле, если мы произвольно устраняем ассоциативные взаимосвязи этого содержания со всеми прочими, то исчезают психологические предпосылки к осознанию индивидуальностей, но не сам принцип индивидуации как таковой. Поскольку человек может проявить намеренную «слепоту» или откровенную «забывчивость», поэтому его представление зеленого стало смутным, а значит - может соединять, правильнее сказать, смешивать предметы некоторых соседствующих представлений. Открывается ли здесь родо-» видовое единство? Очевидно, здесь скрыю более глубокое, «фундаментальное категориальное различие», которое мы рассматриваем «.. как резулыаг

различения идеального и реального бытия, бытия родо-видового и бытия индивидуального» (Гуссерль).

Позиция, развиваемая Гуссерлем в «Логических исследованиях», интересна для философии науки тем, что здесь наблюдается решительный разрыв с метафизикой дуализма, к которой вынужденно обращается психологизирующий реализм- «Как реальное для нас выступает в равной мере и то, чго 'внутри' сознания, и то, что 'вне' его...» Реален индивидуум, он со всеми его состояниями весь в этом «Здесь» и «Теперь». Реальны предметы, наполняющие его представления, реальны даже сами психические переживания. Как же мы переходим к разговору об идеальном бытии?

Всё реальное погружено в здесь и теперь, то есть составляет временную последовательность. Временность может стать исчерпывающей отличительной чертой реальности: «реальное бытие» и «временное бытие» - не тождественные, но всё же равнообъёмные понятия. В этом смысле реальность выступает противоположностью вневременному бытию идеального. Попробуем сделать эту мысль более отчётливой: все явления (внешнего или внутреннего чувства) находятся во времени, только в нём могут быть представлены и последовательность, и сосуществование. Следовательно, время, в котором мыслится всякая смена явлений, само по себе пребывает и не изменяется: «...так как оно есть именно то, в чём сосуществование или последовательность могут быть представлены».

Таким образом, «идеальное бытие» - это отнюдь не «потусторонний» мир идей, но единый самотождественный субстрат, в отношении которого только и могут быть познаны представления в их чередовании или сосуществовании: то, что Кант формулировал в Основоположении устойчивости субстанции. По сути, «идеальное бытие» - отнюдь не трансценденция, но аналогия возможного опыта, вот истинное понимание, ведущее к построению подлинной теории абстракции, теории, способной прояснить «процесс по-

знания» и решительно устранить любые «кривотолки», преследующие логическую сущность рода и вида.

Рассмотрев учение о «всеобщих идеях» Дж Локка и миллевскую теорию «мысленного выделения», можно отметить один существенно общий для них ход: сначала фиксируется некоторая совокупность мысленных содержаний, затем из неё каким-то образом предполагается вычленить значение общего имени - «идею», «обособленный атрибут» - так, как если бы это всеобщее значение изначально сосуществовало в этих «содержаниях» наряду с единичным. Очевидно, тут смешиваются две различные вещи, с одной стороны, целенаправленное выделение вот этого «абстрактного содержания», а с другой, - «образование общих понятий» В последнем случае перед нами встаёт проблема дескриптивного анализа сущности того акта, в котором доводится «до всей очевидности сознания» логический вид.

Необходимо, иными словами, прояснить значение общих имен, но если руководствоваться постановкой вопроса, предложенной Дж.Локком, то замкнуть это всеохватное прояснение должна «идея», соединяющая разнородные атрибуты непосредственно данных единичных представлений Взаимное соответствие этих атрибутов, согласно Локку, характеризуется «устойчивостью», а это значит, нам должна быть доступна всеобщая идея этого «соответствия», но никаких других непосредственных «идей», кроме идей единичных предметов, Локк не допускает, следовательно, такое «соответствие» должно подыскиваться ad hoc, каждый раз, как только мы мыслим «тре-угольник-вообще», «протяжённость», «род» или «вид».

Именно поэтому Гуссерль формулирует принципиально новую задач> необходимо обратиться к особым, не сводимым ни к чему иному созерцаниям, где «исполняются» значения общих имён Но как они могут приоткрыться нам'' Ясно, тут не может помочь рассмотрение соответствующих психологических фактов, то, каким путём возникают общие представления в естест-

венном течении наивного мирочувствия. Всякое имя обладает значением, при этом значение имени — не что иное, как понятие. Различаются абстрактные и конкретные понятия, следовательно, аналогичное различие имеет место и в области имён: одни имена называют индивидов, например, человек, Сократ, другие же атрибуты - добродетель, белизна, подобие. Но за чисто грамматическим скрывается логическое различие - различие индивидуальных и родовидовых [spezifischen] предметов.

Посредством особых актов сознания общие имена обретают непосредственное отношение к этим родо-видовым единствам: «...[например] мы схватываем родо-видовое единство красного непосредственно, 'само по себе', отталкиваясь от единичного наглядного представления чего-то красного. Мы замечаем что-то красное, при этом мы исполняем своеобразный акт, чья интенция направлена на 'идею', 'всеобщее'».

Сообразно этому акту абстракция в корне отлична от просто выделения или внимания к этому отдельно взятому моменту красного. Содержание, ощущаемое как «красное», становится объектом наглядного представления только в рефлексии, психологической или, точнее сказать, феноменологической. Поэтому не может быть и речи, чтобы толковать всеобщее просто как совокупность ощущений, соединяемых по принципу ассоциации. Тут необходим совершенно особый анализ актов, интендирующих всеобщее как значение соответствующих имён, как сущность общих понятий.

Вторая глава «Идея чистой грамматики и интенциональность значения» посвящена попытке развить именно феноменологическую идею «чистой грамматики», которая представляет собой не что иное, как особое законодательство, охватывающее область чистых значений и раскрывающее те априорные формы, которые соответствуют тем или иным связям и, как результат, образованию составных значений. В итоге такие «значения» добавляют к своему статусу психологических ассоциаций ещё и вполне опреде-

лённый объективный (если понимать «объективность» в смысле К.Поппера) горизонт, в котором раскрывается синтетическое единство сознания.

Таким образом, в диссертационном исследовании формулируется антиномия всякой теории абстракции вообще: «...как и в каком смысле при единичном мыслительном акте в субъективном сознании обнаруживается Всеобщее», как частное по своему характеру полагание может вместить в себя идеальное родовидовое единство.

Это поясняется на следующем примере: допустим, сейчас я вижу свой дом вместе с окружающим его пейзажем и пытаюсь представить себе его таким, каким видел, вероятно, несколько часов назад. Будет ли здесь задействовано также и представление родовидового? Разумеется, да, поскольку, взглянув на дом час спустя, я всё ещё продолжаю осознавать его как тот же самый, как дом, где я живу, и это несмотря на то, что в моём созерцании побывали два актуально различных факта восприятия «дом-сейчас» и «дом-часом ранее». Но само это моё полагание, содержащее всю полноту атрибутивных определений, конституирующих «дом» в его здесь и сейчас, относится, безусловно, к конкретному моменту в исполнении моего «внутреннего чувства». И тем не менее на его авансцене явно намечаются контуры всеобщего, как это формулируется Гуссерлем: «...наравне с представлениями индивидуального, существуют 'представления-вообще' [allgemeine Vorstellungen], представления родовидового [Vorstellungen von Spezifischen]», то есть содержание каждого отдельного акта восприятия необходимо сопровождается представлением сущности чистых родов и видов. Предмет именно усваивается сознанием, и понятийная структура сознания должна стать и его предметной структурой

Итак, в общих представлениях полагаются общие предметы, в представлениях частных - частные Это более чем банальное для обыденной речи утверждение феноменологически означает признание особой, специфически

автономной области всеобщих значений, конститутивной для чистой логики. Всеобщее значение - это не единичное значение, просто снабжённое некоей «добавкой» - психологическим переживанием концентрации «внутреннего чувства»: я вижу этот красный цвет, но переживаю это своё сосредоточение на нём так, что вот это «красное» замещает в моём сознании содержание неограниченно многих представлений.

Следовательно, всеобщее значение - это совершенно особая сущность, нуждающаяся в своих особых «категориальных» усмотрениях, где она давалась бы как родовидовой предмет категорий наивысшего порядка, сущность, которая никогда не может быть получена из психологического анализа единичных представлений как физических данностей сознания. Какой настрой нашего «мирочувствия» не сопутствовал бы психологически конкретному переживанию частного предмета, до какой степени не доходила бы степень нашего «сосредоточения», из области единичного никогда не может быть вычленено всеобщее, вычленено как одна, действительно сосуществующая со всеми прочими часть, как часть, которая уже была, но была завуалирована нагромождением прочих атрибутивных моментов (как если бы «красное-вообще» укрывалось среди прочих определений вот этого цветка, бесчисленных оттенков его стебля, листьев, соцветий и пр., определений, из хаоса которых наша психическая целеустремлённость извлекает избирательностью своего «внимания» всеобщее).

Таким образом, ориентиром к раскрытию чистых всеобщих значений не может служить только экспериментальная психология, не покидающая пределов, говоря словами Канта, «имманентной физиологии», - области, чьим содержанием служат феномены, обнаруживающие природное «бытие». Если даже речь идёт об одном предметном содержании в один момент нашего внутреннего времени, значение, которое исполняется при этом, по сути, составное, ибо к соответствующему переживанию представления примешивается ещё определённая волевая установка «переживать данное

вается ещё определённая волевая установка «переживать данное значение именно как значение текущего момента».

С данной точки зрения, всё сводится к тому, что нет как такового эмпирического «сейчас»: всё, с чем мы имеем дело, - это специфическая фокусировка нашего внутреннего восприятия. Следовательно, из нашего опыта, из всего многообразия «фактов» нашего сознания можно «высмотреть» только более или менее простые (сложные), но никак не элементарные значения. Элементарное значение - это не нулевая («вырожденная») степень синтеза содержаний в нашем опыте, а скорее то, что находится «по ту сторону» всяких эмпирических ассоциаций вообще, то, что обуславливает возможность соединения нескольких атрибутов в одно общее понятие. Значение - априорная форма связи атрибутов, как и время - априорная форма связи представлений, в которых исполняется переживание этих атрибутов.

Под «исполнением», в частности, значения всегда подразумевается конкретный акт сознания Однако содержанием такого акта становится не само «реальное» соединение тех или иных «определений» (которые, как отмечал Гуссерль, обычно бывают выражены адъективными именами, т. е. прилагательными), а способ связи, или форма мысленного отношения, обуславливающая для одних определений возможность, а для других - невозможность объединения в одном феноменальном горизонте.

Значение будет «исполнено» лишь тогда, когда со всей очевидностью выступит чистая эйдетическая основа той категориальной формы, к которой относится предметное содержание того или иного понятия. Иными словами, когда будет выявлено идеальное родовидовое единство предмета-вообще, служащее своего рода схемой для сочетания его эмпирических атрибутов во всех возможных наглядных представлениях

Отсюда становится ясно, что вопрос о значениях-вообще пересекается с вопросом о содержании сознания Нечто полагается нами, - тождественно

ли это, скажем, следующему утверждению' «нечто воспринимается (придумывается, измышляется и пр.) нами». Но мы воспринимаем вещь как находящуюся в каком-нибудь пространстве, как внешнюю нам, как занимающую определённое место. Даже наше эмпирическое Я предстаёт в нашем восприятии как физическая, объективированная вещь И в то же время, какой предмет восприятия мы бы не взяли, он, несмотря на всю свою «надмирность» по отношению к нашему сознанию, представляет собой всего лишь феномен нашего внутреннего чувства, а специфическая «устремлённость» вовне наших восприятий относится к особенной конституции содержательного горизонта нашего сознания.

Дело заключается в том, что искомая связь значений подчинена вовсе не психологической ассоциации (особенностям сосуществования или чередования психический состояний), но априорной синтетической форме, которая обуславливает возможность синтеза в одно всеобщее значение для одних и невозможность для других значений. Убедительное пояснение этому можно найти у К. Бюлера. Всякое актуально переживаемое значение, говорит он, образует вокруг себя совершенно особой конфигурации «лакуны», которые могут извне заполниться какими-то строго определёнными значениями Они составляют при этом целый «агрегат», или составное, если говорить словами Гуссерля, значение-, из этих «лакун», в то же самое время, будет безжалостно «вытолкнуто» какое-нибудь другое значение.

Значения общих и значения единичных понятий суть два противоположных события сознания, два абсолютно различных модуса «предметной интенции». В одном случае полагается пространственно-временное единство, чьё содержание мы «исполняем» (приводим ко внутренне цельной полноте выражения) как реально существующее. В другом случае имеет вневременное единство соответствующей категории значения («число», «отношение», «вещь» и т.д.). Это - единство, которое существует идеально, но эта «идеаль-

ность» не означает «трансцендентности», во избежани ошибки, к которым неизбежно приводит метафизическое гипостазирование всеоби!его. О негативных последствиях такого «гипостазирования» для построения теории абстракции говорится во втором параграфе первой главы.

«Идеальность» трактуется в диссертационном исследовании как особый, не сводимый ни к чему другому характер актов самого сознания, таких актов, в которых приоткрывается логический строй последнего, проясняется, если можно так сказать, «трансцендентальный схематизм» сознания, его отношение к «Роду» и «Виду» как таковому.

Феноменологически становится очевидно, что под категории подводятся не вещи «вообще» и не вещи «как они есть», а исполнение интенции всеобщего'. сам акт сознания, где полагается «красное-еообаде» и есть предмет соответствующей категории, именно он её означаемое. Всеобщее полагается в строго определённых модусах сознания. Поэтому, как только будет раскрыта их дескриптивная сущность, исчезнут малейшие основания, могущие дать начало релятивизму: признание того, что акт означивания и есть значение категории, релятивизирует последнюю ничуть не более, чем постулирование каких-то вещей «вообще», родовых сущностей и прочих «трансцен-денций», которые в силу своей потенциальной неопределённости могут и в самом деле соотносится с какими угодно содержаниями.

Нетрудно заметить, что проблемное поле, которое на манер логического позитивизма очерчивается антитезой «предмет общий» - «предмет особенный», практически смыкается с тем, как формулировал Г. Фреге проблематику значения и смысла «Значение» - то, относительно чего нечто утверждается и пи отрицается в суждении, и это «нечто» (цшсМ^ав, «чтойность», если позаимствовать термин схоластов), действительно нельзя смешивать с психологическим исполнением содержания в соответствующем акте сознания (поэтому понятно, когда логический позитивизм выстраивает значения-

вообще из вневременной области всеобщих предметов), в то время как «смысл» (suppositum - то, как нечто полагается нами) не что иное как, способ, каким нам даётся, доводится до наглядности, воплощается в понятии то или иное предметное единство

Необходимо подчеркнуть один очень принципиальный для данного исследования момент: и индивидуализация, и генерализация на деле не что иное, как две различные (и неотделимые одна от другой) стороны в актуализации синтетической формы сознания.

Следовательно, предметная основа наших представлений сама является «актом» такого же рода, как и предетавливание [Vorstellen - субстантив от vorstellen, «представлять»], суждение, высказывание и т.п, благодаря чему сознание «предмета-вообще» исполняется на каждом шаге познавательного процесса, но исполняется не как causa sui, но - как элемент идеальной конституции всех априорных синтезов. Проще говоря, поскольку сознание это способность «связывать» различные содержания, то «предмет-еооби/<?» - это способ, посредством которого в рефлексии переживается сама эта «связь», само полагание «в качестве связанного».

Таким образом, мы в состоянии элиминировать все наши экзистенциальные утверждения «существует природа», «существует душа» и т.п., при этом исчезает и сама «монада», на которую направлены наши представления, к которой адресует нас всё, что становится событием нашего сознания, но остаётся сама эта направленность как таковая, эту направленность нельзя «выключить», пока не умертвится, не застынет поток имманентного времени субъекта, поток, в который погружены его непосредственные «данности», «события» и «переживания». Но из этого следует только одно: «предмет-вообще» дескриптивно существует только в особом модусе своего полагания, актуализируясь в «наполнении» той или иной формы единства сознания.

Можно сказать и по-другому, причём феноменологически это б) дет эквивалентно- нет никакого реального «предмета-«оо£ш/<?», а есть только идеальное единство всех возможных синтезов сознания, единство, которое исполняется в каждом из его «актов» И всеобщее, и единичное это две различные проекции, в которых может существовать то или иное событие сознания. И то, и другое одинаково непосредственно

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы, намечаются основные направления дальнейших исследований Это связано с тем, что— была продемонстрирована односторонность программы номинализма, направляемого Дж. Ст. Миллем, которая оказалась не в состоянии показать, какие акты сознания соответствуют употреблению общих имен, дающим выражение «общим» понятиям, «теоретическим терминам»,

— в этих «актах» непосредственно интендируется всеобщее, то есть получает своё исполнение формальная сторона категориальной структуры сознания;

— всеобщность рода или вида должна быть понята как специфическое единство, существующее идеально, причем способ его существования хоть и коррелирует с определёнными психофизическими процессами («внимание», «сосредоточение», «мысленное выделение» и т.п.), но может быть познан исключительно в дескриптивной, но никак не в экспериментальной установке;

— только исследование дескриптивной сущности «актов», представляющих идеальное родовидовое единство, может стать настоящим основанием «чистой грамматики», развивающей целое учение о форме и связи значений, в интенции которых присутствует полагание родовидового

Основные поюжения оисссртации отражены в публикациях автора

. Критика психологизма и «новая теория абстракции» Э. Гуссерля /'Метафизические исследования Выпуск 16. Альманах лаборатории метафизических исследований при философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета. СПб.' «Алетейя» (СПб), 2002 С. 246-256

. Структура психологической способности как объект исследования у Аристотеля, Р. Декарта, И. Канта // Verbum. Выпуск 6. Альманах центра изучения средневековой культуры при философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2002. С. 150 - 160.

Подписано в печать 18.03.03 Формат 60*84 1/16. Бумага офсетная Печать офсетная Усл. печ. л. 1,16. Тираж 100 экз. Заказ № Ц 5~

ЦОП типографии Издательства СПбГУ 199034, С.-Петербург, наб Макарова, 6

РНБ Русский фонд

2005-4 50292

»спУу* I

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Малеванный, Дмитрий Валентинович

Введение.

Гл. I. Критика психологизма и феноменологическая теория абстракции

§ 1 Структура психологической способности как объект исследования у Аристотеля, Р. Декарта и И. Канта.

§ 2 Абстракция как «мысленное выделение»: новый номинализм Дж. Ст. Милля.

§ 3 Всеобщность как форма значения:

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Малеванный, Дмитрий Валентинович

ничного сознания. Мы оказываемся перед вопросом, который отличается исключительной важностью для методологии науки: обладает ли значение «теоретического термина» одной только психологической реальностью, реальностью психофизически оформленного единичного сознания, или же тут присутствует ещё и особый план априорной синтетической формы, которой подчиняется связь всего разрозненного многообразия отдельных предметных содержаний. На поверхности находится буквально следующее: какой «теоретический термин» мы ни взяли бы в качестве примера, его значение будет исполняться в наличном материале единичных представлений, оно станет составной частью переживания, разворачивающегося здесь и сейчас в нашем внутреннем чувстве.

Сам собой напрашивается вывод, будто бы вот эта непосредственная чувственная достоверность и есть самая подлинная действительность значения, но это, при всей его лёгкости, путь, ведущий к тотальной релятивизации области значений родовидового. Мы не собираемся отрицать очевидное: индивидуализирующие моменты, связанные с психологическими особенностями функции внимания, воспринимания, мысленного выделения, суждения и т.п., совершенно необходимы для актуализации сознания всеобщего в единичном субъектном горизонте. Сам по себе акт категоризации, акт усмотрения сущности рода или вида протекает в определённое время и при участии определённых психофизических процессов1, но родовидовое, единожды актуализировавшись, существует своим специфическим образом, совсем не так, как тот психологический «субстрат», на котором оно «проступает», в который оно «вкраплено». Именно, родовидовое существует идеально, но может усматриваться в особом модусе функционирования реального, может раскрывать в последнем самоочевидность своей собственной категориальной структуры.

1 См.: БрунерДж. Психология познания. М, 1977. С. 131 и далее.

Несомненно, таковым может быть лишь один модус всеобщих значений - интенциональность, когда чувственный материал представлений актуализирует непосредственное переживание идеального родовидового единства. б) Выяснение «положительного» смысла феноменологии.

Феноменология и логический позитивизм.

Излагать природу согласно её собственным принципам (juxta propria principia) - это основоположение, своими корнями уходящее в итальянское Возрождение (Б. Телезио), со временем стало руководящей максимой, идеалом всякой объективистски ориентированной науки вообще. Что касается «природы», её основным «принципом» более-менее однозначно признавалось «протяжение» или, иначе говоря, абстрактная делимость метрически упорядоченного целого, благодаря чему была, как казалось, гарантирована количественная соразмерность всех природных «агрегатов». Но как же быть при этом с самим «изложением», стоит, правда, сказать точнее, - «описанием»: руководствуется ли оно какими-либо определёнными принципами, и принадлежат ли эти принципы ему самому, или заимствуются откуда-то извне?

Попробуем взглянуть на эту проблему попристальнее: наука, претендующая на строгость, не может удовольствоваться каким угодно описанием, даже очень подробным, — «подробно и исчерпывающе» можно описывать, к примеру, кентавра, вавилонскую башню и т.д. На это обращает внимание позитивизм у который, и это подчёркивается даже его собственным названием, может быть вполне определённо отнесён к разряду так называемой «положительной» (в полном смысле этого слова) философии, а именно, всякий позитивизм начинает, пусть с некритичного и спонтанного, но утверждения, и в t данном случае этот его постулат может звучать примерно так: существует особая, надмирная и надличностная область фактов-вообще. t

Введениеб

По мысли сторонников позитивизма, любые обстояния дел, имеющие место в данной области, могут быть запечатлены в семантически прозрачных «предложениях», поскольку «.бытие факта заключает в себе бытие всех его возможных событий»1. Самое поверхностное заключение, которое мы можем извлечь отсюда, состоит в том, что в области «фактов», должны, по видимому, укореняться и значения-вообгце, точнее говоря, каждый отдельный «факт» выступает как вневременное единство предмета всякого «осмысленного» суждения. А это в свою очередь означает, если упростить всё сказанное нами до предела, что всякий факт, поскольку он выступает «предметом-вообгце» во всех подчинённых какой-то цели суждениях, заключает в качестве момента своей формальной определённости всё содержательное богатство своих истолкований.

Здесь мы, по сути, усматриваем точку схождения между позитивизмом и феноменологией, тоже, в свою очередь, «положительной» философией (вспомним Г. Шпета), а именно: значениъ-вообще может переживаться нами непосредственно. Позитивизм спешит, правда, отсюда сделать вывод, что раз уж значения «непосредственны», то и какое бы то ни было учение о способах и модусах их данности — ненужная «метафизика» . Но за этим скрывается, на самом деле, куда более важный вопрос: каков должен быть статус предложений о самом языке? Мы имеем в виду предложения следующего вида «А полагает (считает, думает, говорит.), что р». Предметом такого предложения служит, конечно, не «факт» р, относящийся к области всеобщих значений, а специфическое «знаковое» обстояние дел, способ всякого возможного пола-гания вообще. Поэтому предложения этого вида относятся к «интенциональ-ным» или предложениям «верования». Очевидно, что такие «предложения» никогда не могут быть сведены к «ясной, поддающейся «верификации фор

1 Витгенштейн Э. Логико-философский трактат. М. 1999. С. 13.

2 Показательно, кстати, что термины «смысл» и «значение» представителями логического позитивизма употребляются практически как синонимы. См., к примеру: Апель. К.-О. Трансформация философии. С. 105.

Введение7 ме»1. И вместе с тем они неизбежны, в них как будто бы заключён, говоря словами Гегеля, «субъективный дух» языка.

Логический позитивизм, таким образом, пытается выполнить свою программу интерсубъективной верификации, стирая (а на деле, просто замалчивая) грань между непосредственностью и данностью значения: данность невозможно «объяснить», её во всех её наклонениях и модусах можно только «понимать», «усматривать» и т.п. Вопрос о данности значения - вот именно тот «вход», через который «объективистское объяснение фактов .должно сообщаться с проблемной областью понимания в науках о духе»2.

Теперь для нас должна проясниться позиция феноменологии, которая развивает целое учение об актах, сообщающих значение [bedeutungsverlei-hende Akt], то есть посредствующих между предметом-вообще и его представленностью в каждом конкретном содержании сознания. Сущностной характеристикой таких актов является идеация, непосредственное усмотрение родовидовой структуры в исполнении единичного представления. А при такой постановке противопоставление интенциональных и протокольных предложений, проводимое Витгенштейном, в общем утрачивает свою силу: предмет-e ооби/ е феноменологически существует только в каком-то определённом модусе своего полагания, актуализируясь в «наполнении» [Erfullung] той или иной формы единства сознания.

Эйдосу науки или, лучше сказать, науке как ноэматическому феномену4 соответствует «характер стремления» и «образ действия», заключающийся в том, что преимущественному исполнению подлежат непосредственные суждения, схватывающие некоторое фактическое обстояние дел «как есть», вне всякой смысловой соотнесённости с их опосредующими предпосылка

1 Апель К.-О. op. cit. С. 108.

2 op. ей. С. 105.

3 Husserl К Log. Unt Bd. П., Teil II.

4 Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998. С. 60. ми1. Подобного рода «беспредпосылочность» должна стать, если мы обратимся к действительным наукам, гарантированной формой всеобщности как таковой: каждое конкретное «содержание» усматривается словно «само из себя», независимо от тех или иных предшествующих содержаний. Но при этом, правда, остаётся вопрос, каково отношение этого содержания к текущим психическим состояниям субъекта, усваивающего (аппрегендирующего) его в каком-нибудь из своих актов сознания. Не может ли так случиться, что искомая всеобщность окажется просто психологической особенностью в функционировании ассоциативного строя сменяющих друг друга представлений? - но это означало бы безусловное торжество релятивизма и неустанно следующего за ним скептицизма, а стало быть, невостребованность общенаучной методологии, руководствующейся идеалом строгого и достоверного знания.

Актуальность исследования

Проблема интенциональности значения является составной частью проблематики философии науки. Она обозначает и выделяет «подпочву» конститутивных основоположений языка науки, основоположений, которые в их нормативном употреблении задают ту или иную методологическую установку, фокусирующую в требуемом ракурсе нужную нам предметную область, избранный способ разрешения этой проблемы или, точнее говоря, обхождения с нею, определяет основные пути к истолкованию природы и логико-лингвистического статуса «общих понятий», «теоретических терминов».

Следовательно, особой важностью проблема, поднятая в нашем исследовании, будет отличаться с точки зрения общего и сравнительного языкознания; именно она превращается в узловой момент при ответе на вопрос, является ли связь значений простым отражением связи предметов, а сама

1 op. cit. С. 61. 4

Введение9 грамматика, стало быть, просто эмпирической наукой, или же связь значений подчиняется соответствующим синтетическим формам, которые должны быть выделены в особую априорную область, но тогда и грамматика в своей основе будет иметь дескриптивное учение о форме и внутреннем содержании сознания.

За этим скрывается другой, более фундаментальный вопрос, который методология, обращенная к лингвистике и языкознанию, оставляет открытым в настоящее время, - может ли психология служить достаточным теоретическим основанием грамматики как специфической дисциплины, раскрывающей форму и связь значений. Психология, экспериментально исследуя основные познавательные процессы и прежде всего, восприятие, с самого начала предполагает в качестве своего отправного пункта «акт категоризации», то есть отнесение «.воспринятого раздражителя к тому или иному классу вещей или событий» (Дж. Брунер), именно такое «отнесение» и позволяет судить (наиболее «прямым» способом) об ответной реакции испытуемого на предъявленный раздражитель, без чего исчезает сама основа эксперимента.

Но «тот или иной класс вещей или событий» полагается в интенции соответствующего общего понятия: например, «красное~вообще» никогда не может представляться «по аналогии», просто как совокупность единично красного in concreto, этому противоречит сам факт нашего осознанного употребления имён, чьим значением выступает род или вид как таковой, мы пользуемся ими, пользуемся целенаправленно, и это несмотря на то, что абсурдно одно только допущение, будто мы когда-нибудь узнаем «лицом к лицу» абсолютно все вещи, которые носят красную окраску, из всех существовавших, существующих или могущих существовать.

Мы вынуждены признать совершенно особую направленность сознания на всеобщее, направленность, которая исполняется в тех или иных «актах», и эти «акты», безусловно, имеют свои психофизические корреляты, но

Введениеio прежде чем последние будут изучаться в экспериментальной установке психологии, сама эта «направленность» или «интенция» всеобщего должна быть в обязательном порядке подвергнута исследованию. Именно она и является тем вне-эмпирическим конструктом сознания, который (по большей части, формально, почти без всякого отчётливо выделенного рассмотрения) вносится в структуру исследования конкретных психологических процессов.

Сам по себе акт категоризации, акт усмотрения сущности рода или вида протекает в определённое время и при участии определённых психофизических процессов, но родовидовое, единожды актуализировавшись, существует своим специфическим образом, совсем не так, как тот психологический «субстрат», на котором оно «проступает», в который оно «вкраплено». Именно, родовидовое существует идеально, но может усматриваться в особом модусе функционирования реального, может раскрывать в последнем самоочевидность своей собственной категориальной структуры.

Таким образом, прояснение интенциональности значения обладает особой актуальностью для решения методологических вопросов как общего языкознания, так и психологии.

Степень разработанности проблемы

Самый общий план проблемы интенциональности так или иначе становился предметом более-менее пристального внимания в отечественной литературе. Достаточно упомянуть работы Бабушкина В. У., Гайденко П. П., Ка-кабадзе 3. М., Свасьяна К. А. Но наш специальный исследовательский интерес связан с интенцией всеобщего, при участии которой в мышлении конституируются идеальные родовидовые единства, сущность которых исполняется в «переживаниях значений» (Э. Гуссерль) общих понятий.

Именно поэтому мы не можем оставить в стороне и отечественные разработки, затрагивающие методологические основания теории абстракции, и здесь довольно значимые, с нашей точки зрения, результаты, которые будут,

Введениеп безусловно, учитываться и в нашей работе, получили такие исследователи, как Розов М. А., Ильенков Э. В., Свидерский В. И., Грязнов А. Ф., Штофф В. А.

Особо мы выделяем книгу Розова М. А. «Научная абстракция и её виды», где автором формулируется родственное нам понятие «абстракция как акт», которое, впрочем, употребляется, когда речь идёт о психологических следствиях процесса абстрагирования, об устойчивости тех или иных мысленных содержаний в нашем представлении, о психологических коррелятах значений, — «метках» и «индексах», которыми могут снабжаться представления в целях более экономного расходования «ресурсов» мышления.

Практически же не затронута в очерченном круге источников проблема «интенциональности значения», значения как способа, которым репрезентируются в сознании «предметы-вообще». Точнее, репрезентация так или иначе истолковывалась в указанной литературе, но истолковывалась как психологический механизм, соединяющий рефлексы, аттитюды, установки и пр. Мы намерены раскрыть здесь специфический, несводимый ни на что другое план идеального единства категориальной структуры сознания.

Несколько более благоприятно с разработкой указанной проблематики дело обстоит в зарубежной литературе, стоит отметить работы Ландгребе Л., ЧизолмаР. Их результаты, касающиеся формальной структуры интенциональности, мы намерены использовать и в наших собственных изысканиях.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является по возможности наиболее полное и систематическое рассмотрение теории интенциональности значения, изложенной Э. Гуссерлем в «Логических исследованиях». Также будет предпринят её критический анализ, направленный на выяснение тех её аспектов, которые отличаются особой важностью как для философии науки в целом, так и для методологических оснований отдельно взятых научных дисциплин, в первую очередь, — психологии и общего языкознания.

Введение\2

Достижение намеченной цели связано с решением следующих основных задач: выяснить, насколько разработка проблемы интенциональности значения в состоянии продвинуть совершенствование методологического базиса теории абстракции; выявить специфику двух подходов к построению теории абстракции, - с одной стороны, подхода, который проводится психологзимом в лице его идейного вдохновителя, Дж. Ст. Милля, и основных последователей, Зиг-варта, Липпса, Лотце, а с другой - перед нами предстанет феноменологическое учение об «актах сознания», посредством которых интендируются всеобщие значения; сформулировать и раскрыть антиномизм внутреннего характера всякой теории абстракции вообще, вызванный смешением двух различных смысловых оттенков термина «всеобщность», - всеобщность психологической функции (внимания, «мысленного выделения» и т.д.) и всеобщность как форма значения.

Методологическая база диссертации.

Путеводной нитью наших изысканий должно стать феноменологическое учение об интенциональном содержании сознания, развиваемое Э. Гуссерлем в «Логических исследованиях»1, используя это своё содержание, сознание исполняет в нём как в материале значения общих понятий. Над отметить сразу, это «исполнение» носит изначально характер психологически обусловленного переживания, которое развёртывается в определённый момент имманентного времени субъекта, вследствие чего это переживание отягощается комплексом индивидуализирующих определений, превращаясь из «переживания-в-возможности», «переживания-вообм/е» в «переживание

1 Husserl К Log. Unt Bd. П., Teil IV, V.

Введение13 здесь и теперь», которое собственно и проецируется в нашем текущем созерцании. Поэтому мы вынуждены также задействовать центральный пункт дескриптивной психологии - теорию «актов сознания», согласно которой каадый такой «акт» необходимо заключает в себе, помимо хаоса эмпирических характеристик, ещё и идеальный план родовидового единства.

Отсюда следует, что в двух психологически различных актах сознания может полагаться один и тот же «предмет-воо^е», который подводится затем под всеобщее значение категориальной формы.

Таким образом, наше собственное исследование будет основываться на логико-методологическом анализе формы и содержания тех актов сознания, в исполнении которых может непосредственно усматриваться интенциональ-ность значения, то есть сопутствующая этому значению чистая направленность сознания на предмет той или иной категории.

Основное содержание работы.

Диссертация состоит из двух глав, введения, заключения и списка литературы.

В первой главе даётся очерк истории развития проблемы в европейской философской мысли, намечается основная полемическая линия, касающаяся двух возможных подходов к способу, посредством которого может быть выстроен синтез значения общего понятия: во-первых, «мысленное выделение», всеобщность психологической функции внимания, во-вторых, феноменологическая теория абстракции, всеобщность как форма, имманентная самому сознанию, взятому в его идеальном плане, просто как возможность связи всякого предметного содержания вообще.

Вторая глава посвящена попытке развить именно феноменологическую идею «чистой грамматики», такой грамматики, которая представляет собой не что иное, как особое законодательство, охватывающее область чистых значений и раскрывающее те априорные формы, которые соответствуют тем

Введениеи или иным связям и, как результат, образованию составных значений. В итоге такие «значения» добавляют к своему статусу психологических ассоциаций ещё и вполне определённый объективный (если понимать «объективность» в смысле К. Поппера) горизонт, в котором раскрывается синтетическое единство сознания.

В заключении подводятся итоги, намечаются основные направления дальнейших исследований.

Научная новизна исследования.

В работе впервые в отечественной философии науки предпринята попытка провести критический анализ проблемы «общих понятий», «теоретических терминов» на основе феноменологического подхода к рассмотрению дескриптивного своеобразия «актов сознания», посредством которых интен-дируются чистые всеобщие значения.

На защиту выносятся следующие положения: общим категориальным значениям соответствуют особые «акты сознания», в которых осуществляется полагание «предмета-яооби/е» как специфического родовидового единства; эти «акты» представляют собой непосредственную действительность сознания, протекают в его реальном внутреннем времени, заключая внутри себя при этом чистую форму связи значений; в «актах» сознания, отличных друг от друга, если брать точку зрения эмпирической психологии, может интендироваться значение, подпадающее под одну и ту же категорию как априорную форму единства предмета в понятии; следовательно, эти «акты» должны стать предметом ещё одной науки, психологии не эмпирической, но дескриптивной, одной из основных тем этой науки будет чистая теория абстракции.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Методологические основания взаимосвязи общих понятий и интенциональности значения"

Заключениеюб

Дж. Локка поневоле уступает место номинализму более современного толка, чьим идейным вдохновителем стал Дж. Ст. Милль.

По сути, резюмируем мы, Дж. Милль сводит вопрос о всеобщих значениях лишь к специфическому, а в конечном итоге, просто психологически мотивированному словоупотреблению. Но в таком случае и вся номиналистская программа оказывается на редкость односторонней: налицо использование имён, и при всём при этом в тени пребывает вопрос, какие именно «акты» сознания соответствуют этому употреблению, в каких переживаниях, «непосредственных данностях» исполняются их значения.

Это затруднение, перед которым оказывается психологизм, направляемый Дж. Миллем, было представлено нами в общем виде как антиномия чистой теории абстракции, сформулированная примерно так: каким образом в единичном акте сознания может полагаться всеобщее, т.е. идеальное родовидовое единство. Мы наметили и основной путь решения, а именно, раскрытие дескриптивного горизонта сознания, в пределах которого может ин-тендироваться «ирецмот-вообгце».

Список научной литературыМалеванный, Дмитрий Валентинович, диссертация по теме "Философия науки и техники"

1. Алексеев Б. Т. Философские проблемы формализации знания. JL, 1981.

2. Апель К.-О. Трансформация философии. М., 2001.

3. Аристотель. Сочинения. Т. 1., М., 1975.

4. Бабушкин В. У. Феноменологическая философия науки. М., 1985.

5. Баух Б. Иммануил Кант и его отношение к естествознанию. М., 1912.

6. Библер В. С. Кант Галилей - Кант. (Разум нового времени в парадоксах самообоснования). М., 1991.

7. Бородай Ю. М. Воображение и теория познания. М., 1966.

8. Брентано Ф. Избранные работы. М., 1996.

9. Брентано Ф. Избранные работы. М., 1997.

10. Брунер Дж. Психология познания. М., 1977.

11. Бюлер К. Теория языка. М., 2000.

12. Виндельбанд В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм. В кн.: Культурология. XX век. М., 1995.

13. Витгенштейн JI. Логико-философский трактат. М., 1958.

14. Гадамер Г.-Г. Истина и метод. М., 1988

15. Гадамер Г.-Г. История понятий как философия // Актуальность прекрасного. М., 1991.

16. Гайденко П. П. Проблема интенциональности у Гуссерля и экзистенцальная категория трансценденции // Современный экзистенциализм. М., 1966.

17. Галенко С. П. Идея трансцендентализма в западноевропейской философии // Историко-философский ежегодник 92. М., 1992.

18. Галенко С. П. Кантовская метафизика как общая теория отношений // Историко-философский ежегодник 91. М., 1991.

19. Гартман Н. Старая и новая онтология // Историко-философский ежегодник 88. М., 1988.

20. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб., 1992.

21. Горский Д. П. Вопросы абстракции и образование понятий. М., 1961.

22. Гуссерль Э. Амстердамские доклады (II ч.) // Логос №5. М., 1992.

23. Гуссерль Э. Амстердамские доклады. Феноменологическая психология //Логос №З.М, 1992.

24. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999.

25. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999.

26. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998.

27. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998.

28. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

29. Гуссерль Э. Логические исследования T.I // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

30. Гуссерль Э. Логические исследования Т.П, ч.1 Исследование V. Об интенциональных переживаниях и их «содержаниях» // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988.

31. Гуссерль Э. Парижские доклады // Логос № 2, М., 1991.

32. Гуссерль Э. Собрание сочинений. Т.1. Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994.

33. Гуссерль Э. Феноменология. Статья в Британской энциклопедии // Логос №1.М., 1991.

34. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск., 1994.

35. Давыдов В. В. Виды обобщения в обучении. М., 1972.

36. Декарт Р. Размышления о первой философии. СПб., 1995.

37. Декарт Р. Собрание сочинений в 2-х тг. Т.2. М., 1994.

38. Декарт Р. Сочинения. Т. 2. М. 1989.

39. Доброхотов А. Л. Категория бытия в классической западно-европейской философии. М., 1986.

40. Зигварт X. Логика. СПб., 1909.

41. Зотов А.Ф. Ранний Гуссерль и формирование феноменологического движения в европейской философии // Логос №2. М., 1991.

42. Казанский А. Учение Аристотеля о значении опыта при познании. Одесса. 1891.

43. Какабадзе 3. М. Проблема «экцистенциального кризиса» и трансцендентальная философия Эдмунда Гуссерля // Какабадзе З.М. Проблема человеческого бытия. Тбилиси, 1985.

44. Калиниченко В. В. Понятие «классического» и «неклассического» в философии М. К. Мамардашвили //Встреча с Декартом. М., 1996.

45. Калиниченко В.В. Язык и трансценденция // Логос №6. М., 1964.1. Литература109

46. Кант и кантианцы. М., Наука. 1978.

47. Кант И. Критика практического разума // Соч.: В 6 т. М., 1965. Т.4.Ч. 1.

48. Кант И. Критика способности суждения. М., 1991.

49. Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 6 т. М., 1964, Т.З.

50. Кант И. Критика чистого разума. М., 1998.

51. Кант И. Логика // Трактаты и письма. М., 1980.

52. Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого мира // Соч.: В 6 т. М., 1964. Т.2.

53. Кант И. Опыт метафизики нравственности//Соч.: В 6 т. М., 1965. Т.4Ч. 1.

54. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука//Соч.: В 6т. М., 1965. Т.4. 4.1.

55. Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 1. Язык. М., СПб., 2002.

56. Клименкова Т. А. От феномена к структуре. М., 1991.

57. Копнин П. В. Логические основы науки. Киев, 1968.

58. Коршунова Л.С. Воображение и его роль в познании. М., 1979.

59. Кубанова О. Ю. Проблема интерсубъекгивности в «Картезианских размышлениях» Э. Гуссерля II Историко-философский ежегодник — 91. М., 1991.

60. Кун Т. Структура научных революций. М., 1997

61. Ландгребе Л. Интенциональность у Гуссерля и Брентано. // Логос. № 2. (33) М., 2002.

62. Лейбниц Г. Сочинения. Т. 1., М., 1982.

63. Локк Дж. Сочинения. Т. 2. М., 1985.

64. Лопатин Л.М. Учение Канта о познании. В кн.: Вопросы философии и психологии. Кн.76(1), с. 1-18 ,1905

65. Мамардашвили М. К. Формы и содержание мышления. М., 1968.

66. Мамардашвили М. К., Соловьёв Э. Ю., Швырёв В. С. Классическая и современная буржуазная философия. Опыт эпистемологического сопоставления // Вопр. философии. 1970. №12; 1971. №4.

67. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1985.

68. Мерло-Понти М. Временность // Историко-философский ежегодник-90. М., 1990.

69. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.

70. Мерло-Понти М. Феноменология языка // Логос №6,1994.

71. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М., 1988.

72. Молчанов В. И. Гуссерль и Хайдеггер: Феномен, онтология, время //Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989. 71.

73. Молчанов В. И. Онтология и обоснование феноменологии у Гуссерля и Хайдеггера // Проблема онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988.

74. Молчанов В. И. Парадигмы сознания и структура опыта // Логос №3. М., 1992

75. Мотрошилова Н. В. Анализ «предметносгей» сознания в феноменологии Э.Гуссерля // Проблема сознания в современной западной философии М, 1989.

76. Мотрошилова Н. В. Гуссерль и Кант: проблема «трансцендентальной философии» // Философия Канта и современность. М, 1974.

77. Мотрошилова Н. В. Принципы и противоречия феноменологической философии. М., 1968.

78. Остин Дж. Избранное. М., 1999.

79. Поппер К. Р. Логика и рост научного знания. М., 1983.

80. Рассел Б. Исследование значения и истины. М., 1999.

81. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911

82. Риккерт Г. Предмет познания. Введение в трансцендентальную философию. Киев, 1904

83. Риккерт Г. О границах естественнонаучного образования понятий. М., 1988

84. Розов М. А. Научная абстракция и её виды. Новосибирск, 1965.

85. Свасьян К. А. Феноменологическое познание: пропедевтика и критика. Ереван, 1987.

86. Смирнова Е. Д. Философское значение теорем об ограниченности формализмов. // Философские вопросы логического анализа научного знания. Вып. 3. Ереван, 1974.

87. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. Екатеринбург, 1999.

88. Степанов Ю. С. Язык и метод. М., 1998.

89. Тондль Л. О познанвательной роли абстракции. В кн.: Мировоззренческие и методологические проблемы научной абстракции. М., 1960.

90. Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984.

91. Фарман ИЛ. Воображение в структуре познания. М., 1994.

92. Философия Канта и современный идеализм. М., 1987.

93. Философия, методология, наука. М., 1972.

94. Философские вопросы логического анализа научного знания. Вып. 1. Ереван, 1970.

95. Фихте И.Г. О понятии наукоучения, или так называемой философии. В кн: Сочинения в 2-х тг. Т. 1. СПб., 1993

96. Фреге Г. Избранные работы. М., 1997.

97. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997

98. Хестанов З.Р. Трансцендентальная феноменология проблема истории //Логос №1,М., 1991.

99. Чернов С. А. Субъект и субстанция: Трансцендентализм в философии науки. СПб., 1993.

100. ЮО.Чизолм Родерик М. Формальная структура интенциональности: метафизическое исследование. // Логос. № 2. (33) М., 2002.

101. Чубаров И.М. (Ред.) Антология феноменологической философии в России. М., 1997.

102. Шелер М. Избранные произведения. М., 1994

103. Шопенгауэр А. О четверояком корне. М., 1993 Ю4.Шпет Г. Г. Явление и смысл. Москва, 1914.

104. Щербина А. М. Учение Канта о вещи в себе. Киев, 1904

105. Allison Henry Е. Kant's transcendental idealism (an Interpretation and defense). Yale university press. New Haven&London, 1983.

106. Aquila Richard E. Representional Mind. A study of Kant's theory of knowledge. Bloomington, 1983.

107. Ayer A. Language. Truth and Logic. 2 ed. London, 1946.

108. Baumanns, P. Kants Begriff des inneren und йиВегеп Sinnes. In: Akten des 5. Intemationalen Kant-Kongress (Mainz 4.-8. April 1981). Bd.I. Bonn. 1981 S. 91-102.1 lO.Bernet R.; Kern L; Marbach E. Edmund Husserl. Darstellung seines Denkens. Hamburg. 1996.

109. Bokhove, Niels W. Phanomenologie (Ursprung und Entwicklung des Terminus im 18. Jahrhundert). Utrecht. 1991.

110. Bolzanos B. Wissenschaftslehre, Sulzbach 1957.

111. Brecht, Franz Josef. BewuBtsein und Existenz. Wesen und Weg der Phanomenologie. Bremen. 1948.

112. Brentano, Franz. Philosophische Untersuchungen zu Raum, Zeit und Kontinuum, hrsg. von A. Kastil. Hamburg, Meiner Verlag, 1976.

113. Celms, Theodor. Der phanomenologische Idealismus Husserls. Fr.a.M. 1993.

114. Dahlstrom, Daniel О. Transzendentale Schemata, Kategorien und Erkenntnisarten. In: Kant-Studien. Bd. 75 (1984). S. 38-54.

115. Detel, Wolfgang. Zur Funktion des Schematismuskapitels in Kants Kritik der reinen Vernunft. In: Kant-Studien. Bd. 69 (1978). S.17-45.

116. Diemer, A. Edmund Husserl, Versuch einer systematischen Darstellung seiner Phanomenologie. Meisenheim. 1956.

117. Dreyfus, H. L. (Hg.). Husserl, Intentionality and Cognitive Science. Cambridge and London, MIT Press, 1992.

118. Feger, Hans. Die Macht der Einbildungskraft in der Asthetik Kants und Schillers. Heidelberg. 1995.

119. Fichte, Immanuel Hermann von. Die aligemeine Theorie von BewuBtsein und die Lehre vom sinnlichen Erkennen, vom Gedachtnis und von der Phantasie. Leipzig. 1864.

120. Fink, E. Sein, Wahrheit, Welt. Vorfragen zum Problem des Phanomenbegriffs. Den Haag. 1958.

121. FreuIer, Leo. Schematismus und Deduktion in Kants Kritik der reinen Vernunft. In: Kant-Studien. Bd. 82 (1991). S. 397-413.

122. Funke, Gerhard. Zur transzendentalen Phanomenologie. Bonn. 1957.

123. Funkenstein A. Theology and the Scientific Imagination from the Middle Ages to the 17-th Century. Pnncenton, New-Jersy, 1968.

124. Gadamer, Hans-Georg. Wahrheit und Methode. Tubingen. 1975.

125. Gebauer, Gunter (Hg.). Korper- und Einbildungskraft. Berlin. 1988.

126. Gleixner, Wolfgang H. Die transzendentale Phanomenologie als philosophische Grundlagenforschung. Berlin. 1986.

127. Gondek, Hans-Dieter. Angst, Einbildungskraft, Sprache. Ein verbindender AufriB zwischen Freud-Kant-Lacan. Milnchen. 1990.

128. Grote, Albert. Die Grundlagen einer Phanomenologie der Erkenntnis. Hamburg. 1972.

129. Hamilton, William, Sir. Lectures on Logic. Vol. 1.1884.

130. Heidegger, Martin. Phanomenologische Interpretation von Kants Kritik der reinen Vernunft. Frankfurt am Main, Vittorio Klostermann Verlag, 1995.

131. Henrich R., Vetter, H. (Hg). Bilder der Philosophie. Reflexionen tiber das Bildliche und die Phantasie. Wien, Munchen, R. Oldenbourg Verlag. 1991.

132. Henrich, Dieter. Identitat und Objektivitat. Eine Untersuchung iiber Kants Transzendentale Deduktion. Heidelberg. 1976.

133. Herrmann F.-W. von. Bewusstsein, Zeit und Weltverstandis. Fr. / M., 1971.

134. Hohl H. Lebenswelt und Geschite: Grundzuge der Spatphilosophie E.Husserls. Munchen; Freiburg, 1962.

135. Husserl E. Husserliana. Bd. I-XXIX. Den Haag, 1950 ff.

136. Husserl E. Logische Untersuchungen. Band П: Untersuchungen zur Phanomenologie und Theorie der Erkenntnis. Hamburg, 1992.

137. Ingensiep, Hans Werner. Die biologischen Analogien und die erkenntnistheoretischen Alternativen in Kants Kritik der reinen Vernunft. In:

138. Johnson, Mark. The Body in the mind. The bodily basis of meaning, imagination, and reason. Chicago. 1987.

139. Kant I. Kritik der reinen Vernunft. Hamburg, Meiner Verlag, 1956.

140. Kopper, J. Transzendentales und dialektisches Denken. Bonn. 1961.

141. Kunz, Hans. Die psychologische Analyse und Theorie der Phantasie. Bd.l. 1946; Die anthropologische Deutung der Phantasie und ihre Voraussetzungen. Bd.2.1946.

142. Landgrebe, L. Phanomenologie und Metaphysik. Hamburg. 1949.

143. Marty A. Uber das Verhaltnis von Grammatik und Logik. 1893.

144. Marty A. Uber subjektlose Satze usw. III. Art., Viertelj. f. wiss. Philos., VIII.

145. Mill Jh. St. An examination of Sir W. Hamilton's philosophy, (русс, перев. Дж. Ст. Милль. Обзор философии Сэра Виллиама Гамильтона. СПб., 1869

146. Rudolf Е. Kant-Lexicon (Nachdruck), Hildesheim, 1964.

147. Sartre, Jean-Paul. Das Imaginare. Phanomenologische Psychologie der Einbildungskraft, aus dem Franzosischen von H. Sch6neberg. Reinbeck bei Hamburg, Rowohlt Verlag, 1971.

148. Schmidt, Raymund. Kants Lehre von der Einbildungskraft. In: Annalen der Philosophie und philosophischen kritik. Hrg. Von Hans Vaihinger und Raymund Schmidt. Bd. 4. Leipzig, Verlag von Felix Meiner, 1924. S. 1-41.

149. Stroker, Elisabeth. Husserls Evidenzprinzip. Sinn und Grenzen einer methodischen Norm der Phanomenologie als Wissenschaft. In: Zeitschrift fur philosophische Forschung, Bd. 32(1978).

150. Stroker, Elisabeth. Husserls transzendentale Phanomenologie. Fr.a.M., Klostermann Verlag, 1987.

151. Waelhens, De A. Die phanomenologische Idee der Intentionalitat (Ubers, von R. Boehm). In: Husserl und das Denken der Neuzeit. Den Haag, Matinus Nijhoff Verlag, 1959. S. 129-142.