автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Методологические проблемы описания лингвистической терминологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Методологические проблемы описания лингвистической терминологии"

09-2

4139

Бугорская Надежда Васильевна

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОПИСАНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Барнаул - 2009

Работа выполнена на кафедре общего языкознания ГОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»

Научный консультант доктор филологических наук, профессор

Добродомов Игорь Георгиевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Пищальникова Вера Анатольевна (ГОУ ВПО «Московский государственный лингвистический университет»)

доктор филологических наук, доцент Тимофеева Мария Кирилловна

(Институт математики СО РАН, сектор лингвистики)

доктор филологических наук, профессор Трофимова Елена Борисовна

(ГОУ ВПО «Бийский педагогический университет им. В.М. Шукшина»)

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский городской

педагогический университет»

Защита состоится «19» мая 2009 г. в 10-00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» (656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан «_»_2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета^

кандидат филологических наук, доцент Н.В. Панченко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа принадлежит к корпусу исследований истори-ко-лингвистического плана и по своим установкам отвечает тому направлению научных разработок, которое, пропагандирует широкий междисциплинарный взгляд на историю науки и новые проблемные акценты ее рассмотрения и вписывает динамику научных понятий в общую историю идей (см. работы В.М. Алпатова, П. Се-рио, У. Эко и др.). Настоящее исследование находится в русле сравнительной эпистемологии, один из вариантов которой был разработан П. Серио. В центре внимания - ситуации научных споров, в которых ярче всего обнаруживают себя эпистемологические аспекты истории науки.

Актуальность исследования. Последние три десятилетия в языкознании отмечены признанием его «тупикового» состояния, критикой традиционной парадигмы, поиском новых путей развития и созданием новых теорий. Одним из приоритетных направлений в развитии современной науки о языке считается стремление к интегрированию опыта различных наук, известное как тенденция к междисциплинарности исследований. На этой волне образовались и стали вполне привычны слуху такие направления лингвистических исследований, как лингвокультурология, этнолингвистика, этнопсихолингвистика, когнитивная лингвистика и т.д. При этом некоторые ученые и философы (В.В. Налимов, Г. Райл, C.B. Соколовский и др.) отмечают, что реализация междисциплинарных проектов сопряжена с известными трудностями. Последние обусловлены прежде всего специализацией самих наук, вследствие чего представители различных наук обладают специфичными наборами знаний, а выход за пределы локальной эрудиции часто сопряжен с «соскальзыванием» в обыденное сознание к структурам общего для всех родного неспециализированного языка. Однако, несмотря на обилие и серьезность надежд, возлагаемых на междисциплинарные проекты в науке вообще и в лингвистике в частности, вопрос о том, как возможно междисциплинарное знание, еще не приобрел вид научной проблемы.

Поскольку научная мысль реализуется в соответствующем языке, а взаимодействие наук проявляет себя как взаимодействие их концептуальных аппаратов, го обозначенная проблема должна быть поставлена прежде всего как проблема терминологическая.

Не случайно и то, что чаще всего проблема междисциплинарности опознается как проблема упорядочения терминологии в ситуации междисциплинарного и внутридисциплинарного многоголосия (C.B. Соколовский), приобретающая особенную остроту в условиях мощных научно-информационных потоков, обрушившихся на российскую науку в постсоветский период. Безусловно, установка на междисциплинарность «открывает двери» обильным терминологическим заимствованиям, на предмет которых высказываются две крайние, диаметрально противоположные точки зрения. Одна из них - прогрессистская, в соответствии с ней обновление терминологии является показателем обновления науки и терминологические транспозиции всячески приветствуются. Сторонники другой точки зрения, консерваторской, относятся с подозрением к каждому новому термину, полагая, и часто не без основания, что за этими «терминологическими переодеваниями» не стоят концептуальные перемены, а также сетуют на неопределенность некоторых современных терминов.

Все вышесказанное выводит в число первоочередных задач разработку «системы навигации» в терминологических потоках и выявление оснований оформления новых парадигм; поиск условий взаимодействия различных наук в рамках реализации междисциплинарных проектов, критериев и процедур «легитимации» термина; обсуждение вопросов, связанных с построением концептуальных (терминологических) каркасов научных теорий - словом, требует обращения к проблемам функционирования терминологий.

Объектом данного исследования выступает употребление терминов, функционирующих в рамках лингво-терминоведческого дискурса, которые анализируются на предмет выявления теоретических позиций, определяющих подходы к описанию терминологии и построению терминосистем.

Материалом исследования послужили научные тексты теоретического плана, в которых обсуждаются вопросы терминологического характера, и тексты работ Ф. де Соссюра, связанные с задачей построения лингвистической теории.

Осознание важности вопросов терминологии способствовало выделению в 70-е годы XX века особого направления научных исследований - терминоведения. Его предысторию связывают с работами Д.С. Лотте и деятельностью комитета по стандартизации терминологии, в состав которого входили представители разных наук.

в том числе логики и лингвисты. Но в 1970-е годы часть ученых, не согласных с практикой жесткой унификации терминологии, осуществляемой Комитетом технической терминологии АН СССР по стандартизации и Всесоюзным комитетом по стандартизации, декларировали новый подход к сущности термина и провозгласили о создании новой теоретической дисциплины - терминоведения, подчеркивая тем самым разрыв с практической, прикладной терминологической работой, осуществлявшейся в рамках комитета.

Терминоведение как научное направление вызывает интерес двоякого рода: во-первых, оно является источником теоретических позиций, которые предопределяют подходы к описанию терминологии, во-вторых, с самого начала оно замысливапось как междисциплинарный проект, призванный интегрировать достижения различных наук, в частности логики и лингвистики.

В настоящее время в рамках терминоведения констатировано наличие двух более или менее конфликтующих систем взглядов на предмет сущности термина и, следовательно, на подходы к изучению терминологии (К.Я. Авербух, В.А. Татаринов и др.).

Исторически первичным, традиционным, считается нормативный подход, истоки которого возводят к трудам Д.С. Лотте. Данный подход основывается на ряде принципов (требований), реализация которых является условием преодоления «недостатков» слова - полисемантизма, синонимии, омонимии и т.д. В качестве требований к термину выступают: фиксированное содержание (определенность), точность, однозначность, отсутствие синонимов, систематизирующие свойства, краткость и др.

Суть противоположного, дескриптивного, подхода в самом общем виде можно сформулировать как отказ от предъявления к термину каких-либо формальных требований. Отрицая целесообразность предъявления требований к термину, исследователи подчеркивали необходимость изучения реальных процессов применения терминов в различных областях Науки, техники и производства.

Что касается задачи создания междисциплинарного проекта, то на сегодняшний день она остается нереализованной, что косвенным образом подтверждают слова, сказанные немногим более 30 лет спустя после ее формулировки: «Долгое время бытовало весьма распространенное^ хотя, впрочем, вполне объяснимое заблуждение, что терминоведение - раздел лингвистики. "А почему бы и нет?! - утверждали его сторонники, - если терминология -

часть лексики языка и, следовательно, должна находиться в ведении лексикологии и описываться методами лексикографии". Между тем в процессе исследований и разработок выявилось столько специфических черт и особенностей, присущих только терминове-дению, приемы и методы настолько обособились от чисто лингвистических, а объект терминоведения - термин (терминология) столь многогранен и всеобъемлющ, что это привело подавляющее число терминоведов к выводу о комплексном характере науки о терминах» [Авербух К.Я. Общая теория термина. - Иваново, 2004. - С. 7-8].

Представляется, что между обозначенной коллизией подходов к описанию терминологии и нереализованностью междисциплинарного проекта существует определенная связь.

Гипотеза исследования. 1. Основная коллизия терминоведения, представленная вышеприведенными позициями, представляет собой не столько результат столкновения традиционной и новой парадигмы в процессе развития терминоведения как науки, сколько продукт смешения двух стилей мышления, сформированных в рамках различных наук - логики и лингвистики и обнаруживающих себя в ценностных позициях, принятых способах рассуждения, характере аргументации, способах интерпретации понятий. 2. Различие в стилях мышления создает препятствия к интеграции знаний.

Цель исследования - выявить методологические основания терминологической работы и разработать на их основе системно-генетический подход к описанию лингвистической терминологии.

Достижение поставленной цели предполагает решения следующих задач:

- реконструировать научно-философский контекст изучения терминологии, связав проблематику терминологии с основными этапами теоретико-познавательного движения;

- структурировать узловые логико-философские проблемы, предопределившие формирование нормативного подхода к термину, представленного рядом требований к термину;

- уточнить понятия однозначности, определенности, интеллектуальной чистоты, системности термина, составляющие ядро нормативного подхода;

- сформулировать основные терминологические коллизии, возникающие в процессе научной коммуникации в рамках обсуждения вопроса о сущности термина, указать причины их возникновения и пути разрешения;

- на основе анализа конфликтующих научных позиций разработать параметры стилей мышления и результаты их реализаций;

~ обосновать необходимость «системно-генетического» подхода к интерпретации базовых абстракций;

- реализовать данный подход к описанию лингвистической терминологии на примере анализа соссюровского способа построения теории.

Научная новизна исследования. В проблемное поле языкознания вводится ряд новых проблем: проблемы получения междисциплинарного знания, проблемы условий построения научной теории, проблемы научной коммуникации. Реализован новый подход к рассмотрению лингвистической терминологии (в аспекте научной коммуникации, т.е. в сфере функционирования) и новый подход к описанию истории науки, вписывающий динамику научных понятий в общую историю идей. Новизна полученных результатов связана с конструированием философско-теоретичес-кого контекста для решения терминологических проблем, введением нового понятия стиля мышления, позволяющего объяснить различия в результатах применения общих логических процедур к тождественному материалу; уточнением ряда принципов, определяющих подходы к описанию лингвистической терминологии; разработкой и применением имеющей самостоятельное значение методики анализа лингвистической теории и ее соотношения с соответствующей терминосистемой, использование которой имеет значительную разрешающую способность, создавая возможность обоснованно изменять традиционные взгляды на устройство тер-миносистемы и ее базовых компонентов.

Теоретическая значимость. Результаты работы имеют значение для решения ряда общих проблем языкознания: проблемы соотношения языка и действительности, языка и познания, а также проблем научной коммуникации и методологии гуманитарных исследований. Теоретическое значение также имеет установление новых проблемных областей историко-лингвистических исследований, способствующих эпистемологизации данной дисциплины и обретению ею статуса метатеории и связанных с решением науко-ведческих вопросов о сопоставимости и соизмеримости научных теорий, преемственности научного знания и заимствовании научных идей; устранение из проблемного поля терминоведения ряда псевдопроблем; адаптация общефилософских идей, придание им

статуса специально-научных принципов, имманентных предмету терминоведения и сложившейся в нем системе понятий.

Практическая ценность диссертационного исследования определяется возможностью использования его результатов в учебных курсах по общему языкознанию, истории лингвистических учений, в спецсеминарах и спецкурсах по методологии лингвистических исследований и терминоведению.

Методологической базой исследования являются идеи и принципы неклассической теории познания и науковедения, разрабатываемые в рамках аналитической философии в работах Б. Рассела, участников Венского кружка, Л. Витгенштейна, Г. Райла, У. ван О. Куайна, К. Поппера, Т. Куна и др, а также эпистемологические подходы, представленные в работах Н.С. Автономовой, П. Серио, У. Эко и др.

В работе реализуется системно-генетический подход к анализу терминологических единиц, используются методы индуктивного и формально-логического анализа, приемы компонентного, концептуального и контекстуального анализа, метод интерпретации.

Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1. Анализ терминоведческого дискурса демонстрирует столкновение двух подходов к исследованию и описанию терминологии, определяемых двумя стилями мышления, характеризующимися разностью исходных познавательных задач и производных от них ценностных позиций, типичных способов рассуждения, и интерпретации терминов и являющихся продуктами лингвистической и логико-философской традиций.

2. «Логический» стиль мышления отвечает задаче выявления универсальных законов мышления и проявляет себя в критике языка, «недоверии» к слову, обусловливающем обязательную верификацию вводимых понятий соотнесением их с реальностью, примате означаемого, абсолютизации условности связи между означающим и означаемым и вследствие этого отождествлении систематизации терминов с процедурой дифференциации концепций: не существует единой системы терминов науки, существует совокупность терминосистем.

3. «Лингвистический» стиль мышления сформировался под влиянием лексикографических задач и проявляет себя в апологии

языка, «доверии» к слову, проявляющемся в стремлении обосновывать саму реальность ссылкой на языковые факты, проблематиза-ции условного характера связи между означаемым и означающим, примате означающего, отождествлении систематизации термино-систем с классификацией.

4. Разность стилей мышления обусловливает различия в содержании одноименных терминов (язык науки, искусственный и естественный язык, понятие, значение, однозначность, многозначность, точность, интеллектуальная чистота, системность), что создает препятствия к взаимопониманию и подмену реальных научных проблем псевдопроблемами, индуцирующими метафизические, «чисто терминологические» споры, вызванные смешением понятий.

5. Устранению ряда проблем научной коммуникации может способствовать разработка систсмно-генетического подхода к описанию терминологии, основывающегося на понимании термина как элемента в структуре научной теории и полагающего в качестве исходной точки анализа тип практическо-познавательной задачи, а в качестве основной процедуры анализа выявление способов образования понятий.

6. Применение системно-генетического подхода к анализу базовой лингвистической терминологии, представленной в пара-дигмальной теории Ф. де Соссюра, расширяет взгляды на характер логических связей между терминами в тсрминосистеме и способах создания языкового каркаса теории; дает основания для отождествления или различения научных концепций, способствует прояснению ряда спорных вопросов соссюроведения.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания Московского педагогического государственного университета (январь 2005, январь 2006), освещались в докладах на международных научных конференциях (Москва, 2004; Москва 2005; Нижний Новгород, 2006; Елец 2006); всероссийских научных конференциях (Москва 2007. Москва, МПГУ, 2005; Москва МГЭИ, 2005; Стерлитамак. 2005; Барнаул, 2003).

По геме исследования опубликована 27 работ общим объемом 35,8 п.л.. в числе которых - монография (22,8 п.л.), статьи, тезисы (13 п.л.)

Структура работы определяется спецификой поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 296 источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи исследования, раскрывается его теоретическая и практическая значимость, аргументируется научная новизна, указываются методы исследования.

В первой главе «Проблема термина в истории логико-философской мысли» реализуются задачи систематизации и популяризации терминологических идей, сформированных в рамках логико-гносеологического и науковедческого направлений философской мысли и фундирующих методологию терминоведческих исследований; выявляются узловые проблемы, предопределившие принципиальные подходы к термину, сформулированные в виде требований однозначности, определенности, интеллектуальной чистоты, ясности, системности.

История термина - это история человеческих попыток сделать слово совершенным орудием мысли. К источникам терминологических идей можно отнести три направления философской мысли: а) формальную логику (силлогистику); б) гносеологию (классическую и неклассическую): в) философию науки.

Первый параграф посвящен аристотелевской логике, где проблема термина была поставлена впервые. Появление логики связано с осознанием того факта, что наше мышление может быть либо ошибочным, либо верным. Логика относится к разряду нормативных наук, поэтому признаки, составляющие содержание понятия «термин», одновременно выступают как требования, которым должно подчиняться любое слово, чтобы не нарушать законы правильного мышления. Логическая проблематика формировалась в практике обучения ораторскому искусству и в противоборстве Аристотеля с релятивистами и софистами, которые достигли высот в искусстве вести спор и побеждать в нем. В отличие от софистов Аристотель учит не только искусству побеждать в споре, но и искусству распознавать истину и отличать ее от лжи, тем самым давая понять, что рассуждение может быть весьма искусным, но неправильным. Условия правильности рассуждения были сформулированы в виде трех известных логических законов: тождества, непротиворечия (противоречия), исключенного третьего. Поскольку у Аристотеля мышление еще неотделимо от рассуждения, которое

всегда имеет вербальную форму, данные логические законы одновременно представляют собой требования к языковому оформлению мысли.

Главной единицей рассуждения для Аристотеля является силлогизм - дедуктивное умозаключение, в котором из двух суждений (посылок) выводится третье (умозаключение). Истинность умозаключения при условии истинности посылок зависит от соблюдения правил вывода, которые формулируются по отношению к фигурам силлогизма. Фигуры силлогизма отличаются друг от друга расположением элементов, которые и получили название термин. Правильное рассуждение (силлогизм) предполагает наличие в своей структуре только трех терминов, из которых меньший -соответствует субъекту заключения, больший - предикату заключения, средний - присутствует в посылках, но отсутствует в заключении. Поскольку позицию термина в структуре силлогизма обычно заполняют слова и словосочетания, то применительно к ним данное правило формулируется как требование однозначности. Оно было призвано контролировать соблюдение закона тождества в процессе рассуждения и было вызвано к жизни осознанием несимметричности отношений именования (когда с одним именем соотносятся разные понятия и когда одно и то же называется разными именами). Таким образом, требование однозначности термина предполагает, что на протяжении разговора о том или ином предмете последний должен оставаться тождественен себе, нарушение данного требования влечет за собой подмену понятия (ошибка в результате учетверения терминов).

Однако для того, чтобы слово в структуре рассуждения употреблялось в одном и том же значении (то есть однозначно), необходимо было указать четкие границы последнего, иначе говоря, определить, отделив от других возможных значений. Определенность, таким образом, является условием однозначного употребления. Требование определенности предполагает, что предмет разговора должен быть известен, в противном случае отсутствует предмет спора.

Во втором параграфе проблема термина рассматривается в связи со становлением проблематики научного познания. В Новое время проблема познания разрабатывалась в основном как проблема научного познания, поэтому вопрос о термине становится частью задачи разработки научного метода. Поскольку научное ми-

ровоззрение оформлялось как критика традиционной логики, которая, по мнению философов, выявляла только условия правильного рассуждения и была слабо связана с действительными познавательными процедурами, то признание ограниченности «познавательного» потенциала формальной логики сместили акцент с исследования правил рассуждения (как связи понятий и суждений) на исследование способов познания действительности как источника появления самих понятий и суждений.

Развитию представлений о термине способствовало создание гносеологической доктрины, которая в оценках современных философов носит название классической теории познания. В основе последней лежит известная субъект-объектная модель познания, в которой познание предстает как связующее звено между окружающей действительностью (в форме объекта) и человеком (познающим субъектом). Сам процесс познания интерпретирован с помощью метафоры отражения. Объекты отражаются субъектом познания в гносеологических образах (понятиях). Цель познания - получение истинных знаний. Истинность - это соответствие гносеологического образа объекту познания (так называемая кор-респондентная теория истины), в свою очередь несоответствие гносеологического образа объекту расценивается как заблуждение. Источником заблуждений выступает человеческая субъективность, от которой следует избавляться и которая создает на пути познания ряд препятствий. Задача устранения «субъективного фактора» в процессе формирования идей (понятий) вызвала к жизни такое требование к содержанию понятий, как независимость от субъективных пристрастий (впоследствии известное как требование «интеллектуальной чистоты»).

В картезианской философии частью вопроса о научном методе является требование опираться в рассуждениях на очевидно истинные (ясные) понятия. Получившее название фундаментализма стремление отыскать очевидно истинные (ясные) понятия; которые должны быть положены в основание любого теоретического построения, являясь своеобразным фундаментом науки, и из которых логическим путем выводились все прочие понятия, породило требование ясности термина. Реализация данного требования способствовала бы решению не только познавательной, но и коммуникативной задачи.

Поиск базовых очевидностей, явившийся результатом стремления к ясности привел к постановке вопроса об источниках понятий, в зависимости от его решения философы разделились на рационалистов и эмпиристов.

Доктрина рационализма утверждает наличие всеобщих и необходимых самоочевидных истин разума, существующих независимо от опыта и имеющих врожденный характер. Процесс извлечения этих идей из разума осуществляется при помощи интеллектуальной интуиции (Р. Декарт).

Согласно эмпиристской схеме источником всякого знания является опыт, что свидетельствует об исключительной благопри-обретенности знания. Это в свою очередь требует постановки вопроса о способах такого приобретения. В сенсуализме - самой ранней форме эмпиризма, трактующем опыт как формы чувственности, решение данного вопроса привело к стремлению вскрыть психологический механизм получения знания и созданию (Дж. Лок-ком) в результате этого теории абстракций. Последняя исходила из онтологической предпосылки о существовании многообразия вещей, у которых путем сравнения усматриваются некоторые общие признаки, составляющие в отвлечении от индивидуальных различий содержание общих понятий.

Обсуждение вопроса о научном методе в аспекте форм языкового выражения знания стимулировало идею создания идеального языка науки. Импульсом создания идеального языка науки явилось осознание недостатков естественного языка, орудия обыденного познания и общения. Выражения естественного языка в универсальном языке науки предполагалось заменить компактными, наглядными, хорошо обозримыми и однозначно понимаемыми знаками, составляющими своеобразный алфавит человеческой мысли. Правила оперирования этими знаками должны однозначным образом определять последовательности выполнения действий над ними и сами эти действия, с помощью чего предполагалось устранить разногласия. Это направление логико-философской мысли явилось прологом программы создания языков символической логики.

В третьем параграфе освещается эволюция представлений о научном стиле мышления в ХУШ-Х1Х веках. В это время проблема научного, метода получает новое звучание в связи с переосмыслением границ науки как специфической формы духовной деятель-

ности, которое приняло форму размежевания науки с характерной манерой философствования, получившей название метафизики. Под метафизикой понималась традиционная и распространенная манера философствования, как и схоластика, оторванная от практических нужд и реальных проблем, а, по Гегелю, недиалектическая и догматичная.

Особую роль в борьбе против метафизики сыграла ранняя форма философии науки - позитивизм, противопоставивший новую - позитивную - манеру философствования и придавший критике метафизического мышления предметную форму обсуждения конкретных вопросов научного языка.

Опирающееся на метод научной индукции, позитивное мышление определялось, во-первых, установкой на поиск ближайших, а не конечных причин явлений, во-вторых, трактовкой причины как явления, а не некой абстрактной сущности, являющейся по сути фикцией и продуктом принятия за причину явления самого явления (удвоением сущностей).

В четвертом параграфе характеризуются основные философские направления в рамках аналитической философии, так или иначе затрагивающие проблемы языка науки: логический позитивизм, философия обыденного языка, прагматизм и инструментализм, научный реализм, критический рационализм Карла Поппера и сменяющие его историцистские концепции науки. Здесь же представлен обобщенный взгляд на проблему термина, характерный для неклассической гносеологии.

Нсклассическая гносеология XX века, формировавшаяся под влиянием идей философии науки, изменяет классические представления о процессе познания, основанные на субъект-объектной гносеологической схеме и теории «отражения», что сказывается на подходах к пониманию термина. Ключевыми моментами, определившими характер терминологической работы, являются следующие идеи.

А. Идея активности познающего субъекта. Если в классической теории познания акцент делался на объекте познания, а целью познания считалось получение истинных знаний, соответствующих объекту, то неклассическая теория познания признанием активной роли субъекта в познавательном процессе вызывает изменение представлений об объекте, который толкуется уже не как реальность в «чистом виде», существующая до и независимо от субъекта

и фиксируемая в актах созерцания, а как ее определенный срез, задаваемый через призму теоретических и операциональных средств и способов ее освоения субъектом. В результате реализации принципа активности субъекта

- понятие 'реальность сама по себе' было отнесено к разряду метафизических и легитимировано понятие 'научная реальность' -результат конструктивной деятельности интеллекта;

- подверглась критике теория отражения за пассивный взгляд на процесс познания, за чересчур упрощенную трактовку знания, за игнорирования в нем субъективно-конструктивного момента;

- была вскрыта недостаточность традиционной (локковской) теории абстракций, сводящей процесс образования понятий к процедуре обобщения, лежащей в основании абстракции отождествления и изолирующей абстракции, что поставило в число первоочередных задачу формализации процесса образования понятий, который мыслился исключительно как интуитивный, не подлежащий логическому контролю акт.

Б. Идея предпосылочности познания. Она связана с заменой трансцендентального субъекта конкретно-историческим, социальным. Сам познавательный процесс в результате мыслится как детерминированный конкретными условиями жизнедеятельности субъекта, социально-культурным фоном его существования, кооперативной природой его деятельности.

Исходным моментом научного познания является постановка проблемы, именно характер проблемы определяет взгляд на реальность и задает горизонт ее интерпретации. Призванные служить решению поставленных проблем научные теории реализуют этот взгляд, «расчленяя» действительность под определенным углом зрения и создавая тем самым язык научного описания - способ говорения об этой реальности. В результате подходы к реальности должны быть необходимо опосредованы анализом форм ее языкового представления, учетом того, что реальность не столько отражается, сколько создается в языке.

В. Антифундаментализм. Благодаря работам по истории науки, которые подчеркивали историческую изменчивость базовых научных терминов, происходит снятие установки на поиск незыблемого фундамента научного познания в виде очевидно (и окончательно) истинных идей. Согласно антифундаменталистской доктрине в своих рассуждениях мы опираемся на гипотетические по-

нятия, которые адекватны уровню решаемых задач и удовлетворяют нас до тех пор, пока их очевидность не подвергается сомнению.

В результате этих изменений были проблематизированы выдвинутые в рамках классической гносеологии содержательные требования к термину (ясность как очевидная истинность и беспристрастность, объективность).

Философия науки ставит терминологические вопросы в контексте проблемы разработки языка науки, смещая в процессе своего развития центр тяжести проблематики с термина как такового на анализ выражений (суждения) и построения концептуальных каркасов научных теорий. Подчеркивалось, что истинностным значением обладают только суждения, понятия не могут быть истинными или ложными

Вопрос о качестве понятий, об их соответствии стандартам научности, поднимается в ходе обсуждения проблемы демаркации (отделения науки от ненаучных форм духовной деятельности). Данью этой постанове проблемы является поиск и исключение из структуры научного рассуждения метафизических (бессмысленных или бессодержательных) понятий (ранний позитивизм О. Конта, логический позитивизм).

В целях реализации задачи отличия осмысленных утверждений от бессмысленных (и тем самым науки от метафизики) поднимается вопрос о способах проверки. В решении последнего вопроса философия науки эволюционировала от предложенного логическими позитивистами принципа верификации (установлении истинности научных утверждений посредством их редукции к эмпирическому базису - протокольным предложениям, обладающим очевидной истинностью) через попперианский принцип фальсификации (потенциальная возможность теории поддаваться опровержению) к мысли о том, что проверке на истинность подлежит теория в целом, а не отдельные термины или суждения.

Современные представления о познавательном статусе научной теории, обнаруживающие сильное влияние инструментали-стско-прагматистских идей, можно представить в следующих тезисах:

А. Потребность в познании возникает из необходимости разрешения конкретной проблемной ситуации, детерминирующей познавательные инструменты - смыслы высказываний, обеспечивающие превращение неопределенной проблемной ситуации в це-

лостную, контролируемую, поддающуюся разрешению. Научная теория не есть точная копия действительности, а лишь инструмент для решения практических задач, поэтому каждая из них может быть полезной с какой-нибудь определенной точки зрения.

Б. Научную теорию можно отождествить с замкнутой в логико-семантическом отношении языковой системой, характеризующейся следующими особенностями: а) они не содержат терминов, значение которых не зависит от системы в целом, включение новых терминов изменяет значение всех терминов системы и всякий раз ставит под вопрос ее логическую согласованность; б) исходные (неопределяемые) понятия такой системы основаны на конвенциях, прочие термины концептуального аппарата определяются через исходные; их значения обусловливаются правилами употребления выражений данного языка.

В. Поскольку не существует эмпирического базиса - «чистых данных», а факты осмысливаются только в связи с определенными идеями (тезис Дюгема - Куайна о нагруженности факта теорией), поскольку понятия являются орудиям для исследования и разрешения проблемной ситуации, постольку к идеям и суждениям не применимы категории истинности или ложности в смысле их соответствия или несоответствия объективной реальности. Истинностной проверке подвергается в целом научная теория.

Г. Поскольку проблемная ситуация возникает в практической деятельности, постольку истинность научных теорий, призванных разрешить проблемную ситуацию, отождествляется с практическим эффектом данного разрешения.

Д. Следствием принятия данных позиций является принципиально иной подход к установлению содержания высказываний и терминов; не путем прямого соотнесения с «реальностью» через редукцию к неким первоосновным понятиям, а через установление проблемной ситуации, выявление идейных предпосылок и во взаимосвязи с другими терминами.

, Е. Логико-сематическая замкнутость категориальных аппаратов научных теорий индуцирует идею несоизмеримости научных теорий, несовместимости их категориальных аппаратов, что требует нового подхода к осмыслению проблемы преемственности в развитии научного знания и возможности межнаучного синтеза.

Идейные новации неклассичесжой гносеологии предопределяют требовании системности термина.

Вторая глава «Реконструкция подходов к описанию терминологии в лингво-терминоведческом дискурсе» посвящена анализу тер-миноведческого дискурса в границах обсуждения проблемы сущности термина с целью выявления существующих подходов к описанию терминологии и является иллюстрацией тех трудностей, которые возникают в процессе создания междисциплинарных проектов.

В первом параграфе рассматривается коллизия по вопросу о родовом понятии для термина: является ли термин знаком естественного или искусственного языка. Исходной установкой части терминоведов является тезис Термин тоже слово, что внешним образом совпадало с общефилософской установкой на ослабление приоритетного направления разработки проблем языка науки, связанного с задачей построения идеального языка науки на базе языков символической логики. Последнее породило привычку отождествлять язык науки исключительно с символьными языками. Следствием реализации установки Термин тоже слово в решении проблемы определения термина явилась перемена родового понятия: термин стали квалифицировать как знак естественного языка. Целью такой перемены было в первую очередь стремление подчеркнуть субстанциональное тождество термина и обычного слова.

Однако перемена родового понятия мало что изменила для самого существа дела (для решения задачи определения), кроме названия, поскольку не отменила основного противопоставления термин - обычное слово, на котором была замешена и противопоставленность искусственных и естественных языков. Воспользовавшись прагматистско-позитивистской терминологией, можно сказать, что дискуссия на предмет того, естественный или искусственный знак термин, была метафизическим спором, потому что от решения данного вопроса «судьба» термина не зависела. Иначе говоря, из различных решений вытекало одно и то же следствие: термин - это не обычное слово.

Острота дискуссии являлась продуктом столкновения ценностных установок двух наук - критической (на которой искони стоит логика) и апологетической (которую исповедует в основе своей лингвистика), а также категориальной ошибки - отождествления теоретического конструкта этнический язык с теоретическим конструктом естественный язык. Результатом последнего явилось стремление описывать язык науки в терминах этнического языка. Отнесение термина к знакам естественного языка, который к тому

же отождествлялся с этническим языком, породило проблематику, связанную с его «размещением» в структуре языка.

Во втором параграфе исследуются конфликтующих позиции по данному вопросу: 1) терминология является составной частью лексики литературного языка, составляя особую функциональную разновидность - язык науки (В.П. Даниленко) и 2) терминология образует автономный раздел лексики национального языка - язык для специальных целей (подъязык), имеющий мало общего с литературным языком (К.Я. Авербух, A.B. Суперанская и др.).

Анализ ряда авторских версий дает основания утверждать, что различия заявленных позиций являются скорее декларативными, а причиной коллизии является смешение различных истолкований понятия «литературный язык». В первом случае он рассматривается традиционно в противопоставлении нелитературным разновидностям и, таким образом, включает в свой состав научный стиль, во втором - термин литературный язык закрепляется за одним из понятий, являющихся результатом дихотомического деления функциональных разновидностей этнического языка на общие и специальные. Между тем основания для выделения данной разновидности (или части) этнического языка остаются теми же самыми, что и основания для выделения научного функционального стиля.

Попытки разграничить понятия «научный стиль» и «язык науки» и сочетать язык науки и функциональный стиль как сопоставимые явления в рамках этнического языка также оказываются тщетны и ведут к противоречиям в концепциях и удвоению сущностей, поскольку соответствующие термины выработаны в рамках различных подходов (логического и лингвистического), но применительно к одному и тому же эмпирическому материалу.

В третьем параграфе анализируется спор о специфицирующем признаке термина. Большинство исследователей в качестве такового рассматривали особую функцию термина (Термин тоже слши, но в особой функции): номинативную, сигнификативную или дефинитивную. Однако какая бы из перечисленных функций ни полагалась в качестве основания спецификации термина, суть ее сводилась к указанию на особенность значения термина. Такой же исход имели концепции, обходящие стороной вопрос об отличиях и подчеркивающие, напротив, сходство термина и прочих слов естественного языка. Стремление определить термин функционально (через указание на особую функцию) было, по сути, лишним теоре-

тическим движением, поскольку приводило в итоге к тому же самому, к чему приходили ее противники, которые, минуя функцию, обращались сразу к значению.

В четвертом параграфе рассматривается теория вопроса о специфике значения термина. Основная коллизия определялась столкновением позиций по вопросу, является ли значением термина понятие или последний имеет особое лексическое значение.

Данная коллизия была вызвана смешением понятий «значение» и «понятие», опирающихся на различные трактовки понятия «значение» в логике и языковедении, а также на различные модели значения - простую и композитную, используемые в самой лингвистике.

В рамках простой модели (рис. 1) термины значение и понятие имели абсолютно тождественный смысл и обозначали ментальную единицу, противопоставленную как объекту действительности, так и материальной оболочке знака. Разность между ними сводилась исключительно к разности обозначений и была обусловлена принятым в рамках той или иной традиции употреблением (понятие - в логике, значение - в лингвистике).

Рис. 1. Простая модель значения

В рамках композитной модели (рис. 2) в том, что ранее мыслилось как единая сущность стали различать два компонента (понятийный и коннотативный). Таким образом, термин понятие обозначает уже не общее, а частное понятие, термин значение же закрепляется за общим понятием.

Представления о значении термина фактически опираются на модификацию простой модели значения (рис. 3), где выделяются два вида значений (понятий) - научные и бытовые.

Рис. 2. Композитная модель значения

Рис. 3. Простая модифицированная модель значения

Ход обсуждения вопроса о специфике значения термина и анализ его результатов демонстрируют фактическое единство исследовательских позиций, несмотря на декларируемую полярность мнений. Значение термина приравнивается к тому, что называют научным понятием и что означает: значение термина отличается от значения обычного слова «количественно» (тем, что не содержит коннотаций) и качественно (является точным и определенным).

В этом же параграфе освещается коллизия по поводу однозначности/многозначности термина, также являющаяся следствием различий в истолковании понятий «однозначности» и «многозначности» в логике и лингвистике (в частности лексикологии). Подвергается ревизии широко распространенное утверждение о диалектической связи между однозначностью и многозначностью.

В пятом параграфе рассматриваются представления о точности - основном отличительном признаке термина, а также производится различение трех видов точности, которые условно могут быть названы математической, логической и лингвистической точностью. Математическая точность предполагает возможность количественного измерения сущности, обозначаемой тем или иным термином. Лингвистическая точность характеризует соотношение понятие - имя как максимальное соответствие выбранного имени существующему понятию, иначе говоря, как точность выражения. Логическая точность характеризует соотношение объект - понятие и, как правило, отождествляясь с определенностью, связывается с операцией отграничения данного объекта от смежных с ним, то есть с логической операцией определения.

Математическая точность характеризует терминологию немногих наук, лингвистическая точность более или менее приблизительна и является факультативным условием функционирования термина, логическая точность, под которой фактически понимается определенность, выступает необходимым условием функционирования термина в научной речи, а процедура уточнения значений терминов - важнейшей частью научной работы.

В свете постановки вопроса о термине как инструменте научного познания, который должен быть адекватен тем задачам, для решения которых он создан, имеет смысл ввести такое требование к термину, как гносеологическая точность, под которой понимается

необходимая и достаточная степень различимости понятий. Введение понятия гносеологической точности полезно для ослабления жесткости противопоставления обыденного и научного языка, которое часто входило в противоречие с утверждениями о том, что слова обычного языка также бывают определенными, с одной стороны, а с другой - с признанием того, что в структуре теории присутствуют нестрогие, опытным путем устанавливаемые значения слов естественного языка. Понятие гносеологической точности из* бавляет от задачи тотального определения всех значений слов, поскольку оставляет право считаться точным за всяким понятием, если оно не препятствует взаимопониманию.

Шестой параграф посвящен выявлению причин дискуссии на предмет интеллектуальной чистоты термина. Разрешение данного спора связывается с необходимостью различать «метафизический» смысл термина интеллектуальная чистота («объективность, беспристрастности как условие истинности»), сформированный в логико-философском контексте, и специально-научный («отсутствие образности (метафоричности) или оцсночности»).

В седьмом параграфе исследуется проблема системности термина. Последняя как логико-семантическая проблема поиска его места в соответствующей системе понятий не была поставлена соответствующим образом, несмотря на то, что широко декларировалась. Трудность ее постановки связана с рядом обстоятельств.

Во-первых, проблема системности термина подменяется проблемой систематизации терминологии, чему способствует тот образ мысли, который сложился в терминоведческой практике в связи с реализацией задачи унификации научно-технической терминологии в рамках работы комиссий и комитетов по стандартизации технической терминологии.

Во-вторых, в связи с реализацией вышеуказанной задачи и исходя из примата языковой материи в трактовке термина проблема системности термина интерпретируется как проблема выбора (создания) оптимальной формы, названия (термина в узком смысле слова) для готового научного понятия, которая решается как словообразовательная задача установления оптимальных словообразовательных моделей и типов.

В-третьих, на терминоведческую проблематику экстраполируются те представления о системе, которые сложились в языко-

знании в целом и в лексикологии в частности, где системность лексики ассоциируется с анализом синонимических, антонимических, гиперо-гипонимических отношений. В результате основная задача сводится к констатации самих отношений внутри всего корпуса терминологии определенной науки. Такой подход основывается на известной философской сентенции о системности мира и «отраженной» от нее системности научного знания, представленного системой терминов, в результате чего терминология той или иной науки мыслится как система a priori.

Между тем вопрос о системности терминов связан с осознанием множественности языков описания и вытекающим отсюда требованием не смешивать термины, созданные в рамках различных теорий. Таким образом, проблема систематизации терминологии должна быть поставлена не как проблема объединения, сведения всех существующих терминов в единую систему, а как проблема различения на месте конгломерата терминов вполне независимых друг от друга терминологических систем.

Проблема системности термина (обусловленность содержания термина его местом в научной теории) требует обращения к исследованию вопроса о связях понятий в структуре научной теории, которые пока не выходят за рамки классификации понятий. Отождествление классификации, которая строится на логической процедуре деления общего понятия, со структурой научной теории сводит процесс познания к логической процедуре обобщения, а многообразие научных абстракций к элементарной абстракции отождествления, что не отвечает современным теоретико-познавательным идеям.

Решение проблемы определения термина в терминоведении демонстрирует столкновение двух подходов к анализу термина, двух стилей мышления, характеризующихся разностью исходных познавательных задач и производных от них ценностных позиций, типичных способов рассуждения, которые сложились в рамках лингвистической и логико-философской традиций.

Логика по преимуществу исследует отношение понятий к действительности, лингвистика - отношение понятий к их именам. Для логика наименования являются необязательными и случайными. условными единицами, лингвистика со времен A.A. Потебни обосновывала взгляд о неслучайном характере наименований. Это

в свою очередь обусловливает различия в трактовке языкового знака. Признавая двусторонность знака (совокупность идеального означаемого и материального означающего) и паритетность обеих сторон, исследователи в конкретных разработках исходят, как правило, из примата одной из сторон. При этом лингвистика в трактовке знака опирается на примат материальной стороны (означающего), логика на примат идеальной (означаемого).

Разница обоих подходов связана с различием целей исследования, диктуемых практических потребностей. Лингвистика стимулируется лексикографической потребностью, основной задачей которой является фиксация неизвестных языковых единиц и их описание на уровне, достаточном для обыденного общения. Примат материальной стороны в трактовке слова предопределяется принципами композиционной организации словарного текста: способами объединения лексических единиц в рамках словарных статей и формально-алфавитным порядком их расположения: иной порядок расположения словарных единиц усложняет поиск нужного слова и входит в противоречие со справочным характером текстов словарного жанра.

Лексикографический примат языковой материи поддерживается направленностью анализа языковых единиц в других направлениях лингвистической науки: словообразовании, этимологии, где отправной точкой анализа является материальная сторона знака, а также традицией сравнительно-исторического изучения языка, связанной с выявлением фонетических законов (установлением регулярных звуковых изменений). В результате тождество слова основывается на принципе тождества материальных оболочек языковых единиц, это имплицирует представление о многозначности слова как о естественном свойстве знаков.

Логика исследует языковые знаки в связи с иной потребностью - выявлением условий правильного мышления и причин логических ошибок, возникающих в процессе рассуждения. В центре ее внимания оказываются сами понятия (которые не всегда даже материально совпадают со словом в лингвистическом понимании) и условия их корректного использования в рассуждении. Примат идеальной стороны и установка на выявление причин логических ошибок предопределяет иную интерпретацию того положения вещей, когда одно означающее соотносится с различными означае-

мыми, и порождает критическое отношение к языку (естественному языку) как плохой упаковке мысли.

Разность ценностных позиций: апологетической (язык - абсолютная ценность, он обеспечивает приоритет человека среди других биологических видов), по преимуществу характерной для лингвистики, и критической (язык может способствовать логическим ошибкам), на которой основывается логика, — обусловливает различия в оценках явлений многозначности и синонимии термина. В логике многозначность и синонимия - это нарушение принципа однозначности именования, ведущее к логическим ошибкам. В лингвистике, тесно связанной с анализом художественной речи, где разнообразие форм выражения приветствуется, многозначность и синонимия трактуются как положительные свойства слова, отражающие одновременно стремление языка к экономии и богатство его возможностей.

Созданный в рамках лингвистики культ языка, с одной стороны, предопределяет особенное внимание к экзотическим, специальным словам (потому и термин привлекает лингвистику прежде всего как экзотическое слово, не понятное любому и каждому), с другой стороны, имплицирует мысль о естественном и автономном харакгере его существования (что препятствует укоренению мысли об «управлении» языком). Критическая платформа логики, напротив, создает необходимые предпосылки для того, чтобы вести речь о языке с позиций долженствования и подходить к термину как к инструменту, который, если не соответствует поставленной задаче, заменяется более совершенным.

Обозначенная разность исходных установок, обусловливает различия в содержании одноименных терминов (язык науки, искусственный и естественный язык, понятие, значение, точность, интеллектуальная чистота, системность), что создает препятствия к взаимопониманию и подмену реальных научных проблем псевдопроблемами, представляющими собой метафизические, «чисто терминологические» споры, вызванные смешением понятий. К таковым относятся дискуссии об искусственной или естественной природе термина, о функции термина, о значении термина (соотношении значения и понятия), об интеллектуальной чистоте, точности, системности термина.

В третьей главе «Системно-генетический подход к описанию терминосистемы Фердинанда де Соссюра» на материале

«Курса общей лингвистики» исследуется процедура построения теории языка как «порождение» концептуально-терминологической системы.

Теория языка суть определение языка, которое не равно дефиниции, а представляет собой процедуру конструирования языка как объекта науки. Философские установки - их реконструкции посвящен первый параграф - предопределяют принципы такого конструирования, а содержание теоретической работы составляет разработка языка описания (терминологического аппарата).

Постановка задачи определения языка требует предварительного обсуждения вопроса о характере объекта. В конце XIX века в ряду наиболее актуальных для немецкой философской общественности тем фигурирует идея принципиальной разности объектов «наук о природе» (естественных наук) и «наук о духе» (гуманитарных, или в терминологии неокантианцев - исторических). Г. Рик-керт переводит рассуждение о разности объектов этих наук в логическую плоскость и рассматривает данное различие как различие логических процедур, различие способов образования понятий. Этот поворот напрямую связан с идеей о конструктивном характере познавательной деятельности, имплицирующей необходимость различения действительности и языка ее описания. В решении вопроса о характере объекта (языка) Соссюр следует риккертовскому разделению относя лингвистику к наукам «историческим» (гуманитарным, отличным от естественных). Признание лингвистики «исторической» наукой имеет целью указать на особенность ее объектов, которая заключалось в том, что объекты «исторических» наук не могут быть определены путем подведения под родовое понятие, поскольку являются единственными в своем роде. Иначе говоря, решение вопроса о типе объекта одновременно является решением вопроса о способе определения. Обсуждению данного вопроса посвящены второй и третий параграфы, где Соссюр обосновывает мысль, что язык - явление sui generis, и описывать его в терминах чуждой ему природы - значит идти по заведомо ложному пути. Альтернативой определению через ближайший род является метод, намеченный Г. Риккертом: единственные в своем роде объекты рассматриваются не как разновидности, а как части более общих по отношению к ним объектов. Эта часть может быть выделена только в абстракции путем отделения объекта от того, что им

не является1. Первые два этапа данного пути описаны в четвертом и пятом параграфах главы.

Первым шагом в построении теории является выбор общего понятий, представляющего собой ту «среду», из которой путем логических операций извлекается как часть этой «среды» язык - научный объект. Если использовать термины гештальтпсихологии, в которых интерпретирован процесс восприятия, то можно сказать, что прежде всего требуется обозначить феноменологическую область, на фоне которой будут очерчены границы будущего объекта, поскольку очертить границы явления возможно, выделив нечто как фигуру на каком-либо фоне. Для материальных объектов эта операция не представляет особой сложности, она не осознаваема и целиком подчинена зрению. Возможно, это создает иллюзию ее простоты. Другое дело, если речь идет об объектах абстрактных, когда фигура отделяется от фона, извлекается из среды исключительно путем умозрения. У Соссюра эта «среда» представлена в понятии, обозначенном им термином langage, который на русский язык чаще всего переводили сочетанием речевая деятельность. У Соссюра содержание данного понятия исчерпывается одним признаком: langage представляется как нечто разнородное, неопределенное, «ее нельзя отнести определенно ни к одной категории явлений человеческой жизни, так как неизвестно, каким образом всему этому можно сообщить единство».

Принято считать, что исходным различением в концепции Ф. де Соссюра является различение langue (язык) - parole (речь). Это, безусловно, важное различение, однако отнюдь не первое. Первым же является различение langage - langue. В науке того времени термин langage был весьма употребителен и обозначал он не что иное, как язык (так он употребляется в работах У. Уитнея, Е. Jlepya, А. Доза, М. Бреаля. Ж. Вандриеса и в самой первой работе самого Ф. де Соссюра). Представляется, что за соссюровским различением langage - langue стоит идея различения объективной

1 Для наглядности данный принцип назван принципом скульптора. В основе данной номинации лежит аналогия процесса образования понятий и работы скульптора, как она представляется в легендарном ответе Микеланджело на вопрос: Что надо сделать, чтобы создать скульптуру? - Надо взять мраморную глыбу и отсечь от нее все ненужное.

и научной реальности: в целом интуитивному и, можно сказать, обыденному понятию языка, представляемому обычно термином langage, противопоставляется научно-конструктивное понятие языка (langue). Часто обыденные понятия, переходя в разряд научных конструктов через соответствующую процедуру уточнения, не меняют своего имени, что создает некоторые проблемы при их осмыслении, в частности иллюзию знакомого слова. По-видимому, Ф. де Соссюр, пытаясь избежать отождествления научного понятия с донаучным, производит их различение и «по именам».

Следующим этапом является мысленное отделение языка (langue) как общего для языкового коллектива от индивидуальных реализаций - речи (parole). Для определения понятия «язык» (langue) понадобилось противопоставить ему столь же определенное, как и он сам, смежное явление, обладающее противоположными свойствами. Для этих целей вводится новый термин -речь (parole). Определение понятия «язык» (langue) строится методом от противного (язык для него это то, что не речь), однако благодаря этой противопоставленности понятие «язык» приобретает конкретный признак. Основание для противопоставления данных понятий достаточно прозрачно изложено в тексте «Курса...» и фактически никем из исследователей не оспаривается: язык и речь противопоставлены как общее (социальное) и индивидуальное (психическое).

Два обозначенных различения в соссюровской систематике призваны указывать на то, что следует изучать: то, что в принципе поддается изучению (явления тождественной природы), изучать общее, игнорируя индивидуальное.

Введение терминов синхрония, диахрония, система - о них идет речь в последних двух параграфах - подчинено решению задачи, как это изучать. Указанные термины являются гносеологическими предикатами. Это положение диктует исследователю понимать синхронию и диахронию не как свойства самого языка, т.е. онтологически, а как разные точки зрения, каждая из которых создает свой объект. Введение данных терминов является следующим шагом в построении объекта лингвистики. Следуя заявленному принципу - отделять ненужное от своего объекга, Соссюр исключает из области рассмотрения проблематику языковых изменений (марки-

руя это направление исследований термином диахрония) и тем самым сужает свою языковую модель до синхронии.

Соссюровское противоположение синхронии и диахронии не следует истолковывать как противопоставление изучения живых языков изучению мертвых языков или настоящего - прошлому. Синхрония и диахрония у Соссюра противопоставлены как два возможных подхода к изучению языка на основании: а) различий в принципах отбора материала (синхронный подход предполагает изучение фактов одного языка, совпадающих по времени своего существования; диахронный подход не имеет таких ограничений: здесь возможно сопоставлять факты различных языков и различных эпох); б) различий синхронических и диахронических фактов, которые являются продуктом определенной точки зрения и которые обнаруживаются за одной и той же языковой материей; в) различий используемых типов объяснения (типов причинности): в рамках диахронного подхода - генетического объяснения, в рамках синхронного - структурного объяснения.

Термин система также имеет гносеологический смысл, он вводится для экспликации структурного объяснения (в противовес генетическому) и указания на иной - антисубстанционалист-ский - принцип выделения языковых единиц. Дососсюровская лингвистика, включая младограмматиков, в основном ориентировалась на изучение звуковой материи, устанавливая закономерности ее изменения (фонетические законы). Соссюр привлекает внимание к тому, что выделение единиц языка основывается на принципе не материального тождества, а единства структурной позиции независимо от того, какие именно материальные элементы заполняют валентности, образовавшиеся в системе оппозиций и различий.

Использование системно-генетического метода анализа терминологии позволяет прояснить некоторые спорные вопросы сос-сюроведения.

А. Уточнить представления об идейных источниках соссю-ровского учения путем обоснования идеи о непосредственном влиянии на соссюровскую концепцию немецкой философской традиции (неокантианства), что проявляется у Соссюра в подходе к интерпретации и определению объекта науки.

Б. Уточнить характер новаторства Ф. де Соссюра.

Опираясь на философские идеи, впоследствии определившие облик гносеологии XX века, Ф. де Соссюр реализовал центральную установку неклассической гносеологии о зависимости объекта познания от познающего субъекта, что обнаруживает себя в идее точки зрения, которая создает объект, предвосхитившей тезис Дюгема - Куайна о зависимости факта от теории. Кроме того, историческая заслуга Ф. де Соссюра состоит в адаптации философской идеи к нуждам конкретной науки и создании первой научной (не философской) теории языка.

Ломка лингвистической традиции (в лице младограмматизма) была связана с обоснованием Соссюром принципиально иного (ан-тисубстанционалистского) подхода к выделению языковых единиц, основанного не на принципе материального (звукового) тождества, а на принципе единства структурной позиции независимо от того, какие именно материальные элементы заполняют валентности, образовавшиеся в системе оппозиций и различий.

В. Представив непротиворечивое толкование базовых абстракций, способствовать разрешению споров о их содержании и соотношении.

Базовые термины (язык, речь, синхрония, диахрония, система) не обозначают некую наблюдаемую реальность, они носят сугубо инструментальный характер и имеют прежде всего операциональный смысл. Переводя соссюровскую модель на язык операциональных определений, можно придать ей вид последовательности процедур: отбирай явления тождественной природы (смысл отделения языка от речевой деятельности), отбирай общее, игнорируя индивидуальное (смысл отделения языка от речи), различай за материальным явлением факты разной природы и используй соответствующее этой природе объяснение (смысл разведения диа-хронной и синхронной точек зрения), используй антисубстанцио-налистский принцип выделения языковых элементов (суть системного подхода).

Критика соссюровских дихотомий, сводившаяся к указанию на недопустимость «разрыва» языка и речи, синхронии и диахронии, осуществлялась без учета соссюровского способа построения понятий и опиралась на представление о языке как о неком организме, существующем до и вне исследовательской задачи, в результате чего разграничение языка и речи, синхронии и диахронии

истолковывалось как расчленение органического целого, искажение реальности.

Разность исходных философских позиций предопределила различия в истолковании базовых терминов. Критики Соссюра исходили либо из понимания синхронии как современного состояния языка, а диахронии как прошлого, истории в узком смысле (рис. 4), либо из соотношения синхронии и диахронии как части и целого, при этом диахрония отождествлялась с историей в широком смысле (как процесс бытия, развертывающийся во времени), а синхрония - с ее фрагментом (рис. 5).

Каждое из истолкований связано с определенной задачей: первое исходит из стремления легитимировать проблематику языковых изменений в рамках исследования современного языка (утверждения о динамичности синхронии, о проникновении диахронии в синхронию); второе принадлежит историкам, оспаривающим сужение проблематики до анализа единичностей и представляющим диахронию (историю) как совокупность синхронии.

история

Рис.4

диахрония-история

Рис. 5

И в том и в другом случае критики Соссюра опирались на иное содержание данных понятий. Подмене понятий способствовало буквальное истолкование метафор статики и динамики, которые использовались в качестве аналогий для придания наглядности абстракциям.

Реализация системно-генетического метода расширяет представления о характере логических связей между терминами в тер-миносистеме и способах создания языкового каркаса теории.

А. Анализ соссюровского способа построения теории является подтверждением тому, что терминологическая система научной теории не является классификацией с ее вертикалью родо-видовых связей, а образование понятий не исчерпывается двумя логическими операциями - делением родового понятия и обобщением единичных и видовых понятий до родового, а предполагает иные виды логической работы.

Б. При определении языка Соссюр исходит из представления о нем как явления, единственного в своем роде, и потому не могущее быть определенным через род и видовое отличие. Соссюров-ское определение языка основывается на апофатическом принципе, который предполагает отграничение языка от того, что им не является («принцип скульптора»).

Данный принцип реализуется в ряде последовательных разделений и отождествлений: 1) языка как феномена (langage), в своем многообразии проявлений не поддающегося изучению, и языка -как теоретического конструкта (langue), абстрагированного из этого многообразия; 2) мысленное отделение языка (langue) как общего для языкового коллектива от индивидуальных реализаций - речи (parole); 3) мысленное отделение проблематики диахронии и отождествление теоретического конструкта (langue) с синхронией и системой. Обозначенные операции призваны указывать на принцип отбора наблюдаемых явлений (отбирать явления тождественной природы, общее, а не индивидуальное) и принцип определения единиц языка.

Использование системно-генетического метода анализа терминологии научной теории, опирающегося на исследование способов образования понятий, дает основание для отождествления или, напротив, различения научных концепций. Так, различия в способах конструирования понятий не д^ют основания говорить о тождестве соссюровского и бодуэновского подходов к построению

теории языка или заимствовании идей. Сходство обозначенных концепций исчерпывается тем, что оба исследователя обращались к разработке общих вопросов о природе языка и способах его исследования, однако предлагаемые ими решения имели принципиальные отличия, несмотря на то, что подчас использовались сходные в материальном плане термины и высказывания.

В заключении обобщены итоги работы и намечены перспективы дальнейших исследований.

Установка на междисциплинарность научных исследований является реакцией на дисциплинарный принцип устройства науки как социального института, оформившийся в XVIII веке в связи с институционализацией все возрастающей специализации научного знания. С одной стороны, специализация научного знания не является чем-то противоестественным, а, напротив, находится в русле общей исторической тенденции к дифференциации духовной жизни: синкретичное пространство духа в разное время «исторгало из себя» философию, религию, науку, искусство и т.д., которые оформлялись как социальные институты, профессиональные и конфессиональные сообщества. С другой стороны, специализация научного знания способствует обособлению наук, поддерживающемуся обособлением их концептуальных аппаратов, что затрудняет научную коммуникацию и становится препятствием к рациональному использованию интеллектуального потенциала научного сообщества. Представляется, что призыв к междисциплинарности, преследующий цель преодоления разрывов в коммуникативном пространстве науки, отвечает мировым культурным тенденциям (см. работы Н.С. Автономовой, К. Ажежа, У. Эко).

В свете решения данной задачи междисциплинарность интерпретируется как объединение, интеграция наук. В рамках этой трактовки следует различать два аспекта, две программы, смешение которых влечет негативные последствия и приводит к обратному эффекту.

Во-первых, междисциплинарность как стремление к интеграции наук можно рассматривать в качестве организационной идеи, реализация которой предполагает создание общего коммуникативного пространства, поиск эффективных способов организации научной деятельности путем создания «смешанных» научных коллективов, практики совместных обсуждений научных проблем в рам-

ках научных конференций и семинаров. Во-вторых, наблюдается стремление трактовать интеграцию научного знания как объединение содержания знания и, как следствие, концептуальных аппаратов различных наук. Реализация данной задачи невозможна без учета ряда условий.

Прежде всего необходимо искоренение эпистемологической позиции, в соответствии с которой одноименные объекты различных наук рассматриваются как подходы к одному и тому же феномену с различных сторон, а их совмещение как будто обеспечивает всесторонность знания. Этот мыслительный ход основывается на «реалистической» трактовке объекта науки (объект существует в реальности) и поддерживается «языковым аргументом» - тождеством номинации. Данная эпистемологическая позиция в значительной степени имплицирована нашим повседневным опытом, в рамках которого мы чаще всего имеем дело с дискретным миром предметов, а также практикой некоторых естественных наук, имеющих дело с объектами материального мира. Эта эпистемологическая привычка создает почву для некритического совмещения в рамках исследования различных концептуальных аппаратов под маркой междисциплинарных исследований. В результате реализация междисциплинарных проектов путем введения в сложившуюся понятийную систему новых научных понятий, порожденных неспецифической проблематикой, может обернуться эклектицизмом, противоречиями, путаницей понятий и, как следствие последнего, подменой реальных проблем псевдопроблемами.

Противоположная эпистемологическая позиция требует рассматривать объекты наук как теоретические конструкции, неотделимые от прагматических и интеллектуальных условий их порождения («точка зрения создает объект»). Свойственные наукам различия в точках зрения, обусловленных разностью исходных познавательных задач, предопределяют также разность стилей мышления, которые находят свое воплощение в ценностных позициях научного сообщества, типичных способах рассуждения и интерпретации терминов. Эта разность столь значительна, что даже близкие науки, исследующие внешне тождественную феноменологическую область, каковыми, к примеру, являются лингвистика и логика, занятые решением проблем терминологии, приходят к различным, подчас противоречащим друг другу заключениям.

Таким образом, условием интеграции наук в плане синтеза их терминологических аппаратов является предварительное согласование исходных оснований различных наук и готовность к выходу за пределы привычных мыслительных схем, который, хотя и крайне затруднителен, но отнюдь не невозможен. В целом, междисциплинарный подход не создается сложением двух наук и их терминологических каркасов, он возможен лишь как третья точка зрения. Можно сказать, что новая дисциплина создается не «между» и не «на территории» разных наук, а на новом проблемном поле, разрабатываемом в связи с необходимостью решения тех или иных практических задач. Занять эту третью позицию можно не иначе, как через выход на новую проблематику, и само существование междисциплинарных проектов оправданно в том случае, если известные науки не имеют наличных средств для решения новых проблем.

Острота проблемы научной коммуникации, с одной стороны, и установка на методологическое обновление языкознания, - с другой, требуют основательной проработки вопросов языкового представления научного знания и расширения терминоведческой проблематики.

История терминологических идей, связанная с разработкой вопросов языка науки, во многом параллельна истории лингвистических идей, связанных с изучением естественных (этнических) языков. Продуцирование идей и здесь и там производится в диапазоне интеллектуального пространства, крайними точками которого являются позиции языкового универсализма и релятивизма. Первая порождается темой смешения языков и попыткой положить ему предел, что имплицирует поиск способов создания универсальных (совершенных) языков науки, квалифицируя множественность научных «наречий» как досадное обстоятельство. Вторая, принимая множественность языков как данность, укрепляет свои основания, критически осмысливая усилия соперницы и выясняя причины ее неудач. Диалог универсализма и релятивизма является сквозной темой в истории науки и обеспечивает прогресс в системе терми-новедческого знания.

Разговор о языке науки был поднят поборниками универсализма в XVII веке, в XX веке в решении вопросов, касающихся языка науки, возобладала релятивистская установка, в соответствии

с которой каждый язык представляет собой довольно жесткий способ видения, организации и интерпретации мира и которая по сути является приложением концепции языковой относительности к проблемам научного языка. Представляется, что XXI век стоит на пороге новых универсалистских решений. Как неоднократно отмечалось ранее, в основе универсалистских настроений лежит настоятельная потребность к достижению взаимопонимания. Научная культура оказывается перед насущной необходимостью обрести посредник, который бы срастил языковые разломы. Сигналом поворота к поиску универсальных рече-мыслительных механизмов выступает, как правило, обсуждение проблем научной коммуникации и констатация неудовлетворительного положения дел в данной области.

Представляется, что в ближайшее время универсалистская идея вряд ли может возродиться как идея идеального языка. Преувеличенное внимание к языку, исследование «оков языка» в рамках лингвистической философии и усиливающего данную метафору постмодернизма, где «язык говорит человеком», по мнению ряда ученых, породило известную «усталость» от решения проблемы познания дискурсивными средствами языковедения (в широком смысле) и привело к некоторым переменам в интеллектуальном климате. Стремление «пробиться сквозь стены языковой тюрьмы» оборачивается тем, что вопросы, которые ранее формулировались в дискурсивных рамках философии языка, теперь часто формулируются в дискурсивных рамках философии сознания (Ф.Анкерсмит) или перевода (Н.С. Автономова). В этой связи по-прежнему сохраняют актуальность слова B.C. Библера: «В самых различных науках почти одновременно обнаружилось, что дальнейшее развитие (и само существование) теоретического знания зависит от решения одной проблемы: теоретик должен оказаться способным логически обоснованно формировать и преобразовывать логические начала собственного мышления... Это означает, во-первых, что необходимо освоить логический смысл таких творческих, глубоко интуитивных (?) процессов, как изобретение изначальных теоретических идей и понятий...» [Библер B.C. От наукоучения - к логике культуры. - М., 1991, с.23].

В русле обозначенных настроений и задач находится и представленная в данной работе разработка системно-генетического метода анализа терминологии, реализующего принцип «значение

термина - его место в структуре научной теории», что способствует устранению ряда проблем научной коммуникации. В основание данного метода заложена идея об универсальном характере мыслительной способности представителей человеческого рода, питающая исследовательский оптимизм в процессе поиска механизмов взаимопонимания в рамках научного общения. Представляется, что постижение смысла чужих теоретических построений существенно облегчается анализом способов порождения понятий в той или иной конкретной системе. Безусловно, данная попытка относится к разряду неофундаменталистских устремлений, то есть связана с надеждой на существование достаточно ограниченного числа этих способов, описание которых создаст своего рода фундамент человеческой мысли, однако уже не путем создания универсального языка базовых понятий, а скорее, путем создания универсальной техники быстрого освоения любого научного языка. Помимо всего прочего способ образования понятий может служить тем 1егНит сотрага£ют8, который сам по себе не является языком, но позволяет сопоставлять научные концепции.

В свою очередь это ставит новые задачи перед корпусом лингвистических дисциплин и прежде всего требует эпистемологиза-ции истории лингвистических учений, придания ей статуса мета-теоретической дисциплины. Реализация данной задачи предполагает представление истории лингвистических идей как истории понятий (концептуальных систем), введение в круг традиционных исто-рико-лингвистических проблем вопросов о преемственности научных знаний, об условиях теоретических новаций, о сопоставимости категориальных аппаратов и совместимости / несовместимости исследовательских позиций. Расширение проблемного поля истории языкознания может способствовать содержательному обновлению дисциплины, связанному с ревизией некоторых устоявшихся, но далеко не бесспорных мнений.

Проблемы, возникающие в процессе научной коммуникации, иллюстрируют справедливость высказывания Гельвеция: чтобы передать свои мысли, надобно гораздо больше ума, чем чтобы их иметь. Представляется, что оптимизации данного процесса может способствовать разработка в рамках лингвистики (научного) текста проблемы соотношения логики познания и логики изложения, создание типологии текстовых позиций, репрезентирующих важнейшие процедуры научного исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Рецензированная монография:

1. Бугорская, Н.В. Проблема термина и терминологические проблемы / Н.В. Бугорская. - Барнаул : Изд-во АлтГУ, 2007. -388 с.

Научные статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией:

2. Бугорская, Н.В. «Принцип скульптора», или К вопросу об определении объекта лингвистики Фердинандом де Соссюром / Н.В. Бугорская // Вестник / Московский государственный лингвистический университет. - Вып. 511: Языковое сознание и культура. Сер.: Лингвистика. - 2005. - С. 11-29. (1,0 пл.).

3. Бугорская, Н.В. К вопросу об образовании понятий / Н.В. Бугорская // Вестник / Московский государственный лингвистический университет. - Языковое бытие человека и этноса. Сер.: Лингвистика. - М„ 2007. - С. 14-22. (0,5 пл.).

4. Бугорская, Н.В. Об определении понятия «язык науки» / Н.В. Бугорская // Научный вестник / Московский государственный технический университет гражданской авиации, - Сер.: Международная деятельность научной школы. - 2006. - №102. -С. 133-139. (0,55.л.).

5. Бугорская, Н.В. К вопросу об эволюции принципов языка науки / Н.В. Бугорская II Вестник / Челябинский государственный университет. - Вып. 24: Филология. Искусствоведение. - 2008. - С. 26-30. (0,4 пл.).

6. Бугорская, Н.В. «Темно и вяло» v.v. «образцово и просто»: два стиля научного письма / Н.В. Бугорская // Филология и человек. - 2009. - №1. - С. 18-30. (0,7 пл.).

7. Бугорская, Н.В. О диалектике и основном вопросе терминове-дения / Н.В. Бугорская // Мир науки, культуры, образования. -2008. - №5. - С. 76-78. (0,3 пл.).

8. Бугорская, Н.В. Еще раз о точности термина / Н.В. Бугорская // Сибирский филологический журнал. - 2008. - №4. - С. 12-21. (0,8 пл.).

9. Бугорская, Н.В. Когнитивная лингвистика: к вопросу о статусе / Н.В. Бугорская // Научный вестник / Московский государственный технический университет гражданской авиации. - Сер.: Общество, экономика, образование. - М. : Изд-во МГТУ ГА,

2003. - №58. - С. 76-81. (0,5 пл.).

Научные публикации, представленные в сборниках научных трудов и материалов конференций:

10. Бугорская, Н.В. К вопросу о заимствовании идей в науке о языке: И.А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. де Соссгор / Н.В. Бугорская // Филология и человек. - 2007. - №2. - С. 7-22. (1,0 п.л.).

11. Бугорская, Н.В. Антропоцентризм как категория современного языкознания / Н.В. Бугорская // Вопросы психолингвистики. -

2004. - №2. - С. 18-25. (0,8 п.л.),

12. Бугорская, Н.В. К вопросу о ценностях как объекте лингвистического анализа: методологический аспект / Н.В. Бугорская // Человек - слово - текст - контекст: проблемы современных лингвистических исследований : сборник научных трудов. -Омск : Изд-во ОмГУ, 2003. - С. 149-155. (0,5 п.л.).

13. Бугорская, Н.В. К проблеме создания антропоцентрической методологии / Н.В. Бугорская // Антропоцентрическая парадигма лингвистики и проблемы лингвокультурологии : материалы Всероссийской научной конференции с международным участием. 14 октября 2005. - Стерлитамак : Изд-во СГПА, 2006.-С. 21-26. (0,6 п.л.).

14. Бугорская, Н.В. Лингвокультурология: итоги или перспективы / Н.В. Бугорская // Res philologica : ученые записки- Архангельск : Изд-во Поморского ун-та, 2004. - Вып. 4. - С. 44-48. (0,4 п.л.).

15. Бугорская. Н.В. О трудностях междисциплинарных проектов / Н.В. Бугорская // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии : межвузовский сборник научных статей. -Тамбов : Тамбовполиграфиздат, 2006. - Вып. I. - С. 69-71. (0,4 п.л,).

16. Бугорская, Н.В. Проблема «интеллектуальной чистоты» термина в контексте новых философских подходов / Н.В. Бугорская И Научное наследие Б.Н. Головина и актуальные проблемы современной лингвистики : сборник статей по материалам Международной научной конференции, посвященной 90-летию про-

фессора Б.Н. Головина. - Н. Новгород : Изд-во Нижегородского ун-та, 2006. - С. 80-82. (0,2 пл.).

17. Бугорская, Н,В. Слово как культурная форма / Н.В. Бугорская // Язык. Время. Личность. Социокультурная динамика языковых явлений в общенародных и личностных репрезентациях : материалы Международной научной конференции. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2002. - С. 319-323. (0,4 пл.).

18. Бугорская, Н.В. Теория языкознания: к проблеме самоопределения / Н.В. Бугорская // Актуальные проблемы современной лингвистики. Тихоновские чтения : материалы Международной научной конференции, посвященной 75-летию профессора А.Н. Тихонова. - Елец : Изд-во ЕГУ, 2006. - Т. 1. - С. 13-16. (0,2 пл.).

19. Бугорская, Н.В. Является ли язык формой общественного сознания? / Н.В. Бугорская // Филология и культура : материалы IV Международной научной конференции. - Тамбов : Изд-во ТГУ, 2003. - С. 163-165. (0,1 пл.).

20. Бугорская, Н.В. Язык как форма сознания / Н.В. Бугорская // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. - М.; Барнаул : Изд-во АлтГУ, 2003. -Вып. 6. - С. 43-52. (0,5 пл.).

21. Бугорская, Н.В. Язык науки и проблемы теории языка: синхрония и диахрония / Н.В. Бугорская // Известия / Алтайский государственный университет. - Вып. 4: История. Филология. Философия и педагогика. - Барнаул : Изд-во АГУ, 2002. - С. 5559. (0,5 пл.).

22. Бугорская, Н.В. Языковая и речевая манипуляция: к вопросу о разграничении понятий / Н.В. Бугорская // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. - М.. Барнаул : Изд-во АлтГУ, 2004. - Вып. 8. - С. 5-14. (0,55 пл.).

23. Бугорская, Н.В. Языковая манипуляция: к постановке проблемы / Н.В. Бугорская // Перспективы развития межрегионального образовательного пространства на базе гуманитарных кафедр российских университетов : сборник материалов Всероссийского научно-практического симпозиума. - Барнаул : Изд-во АлтГУ, 2003. - С. 116-122. (0,3 пл.).

24. Бугорская, Н.В. Языковая норма: грамматический и социокультурный подходы / Н.В. Бугорская // «Русский язык и культура

речи» как дисциплина государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования: опыт, проблемы, перспективы : материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Барнаул : Изд-во АлтГУ, 2003. -С. 144-148. (0,4 п.л.).

25. Бугорская, Н.В. Языкознание в контексте гуманитарных исследований (к постановке проблемы языка науки) / Н.В. Бугорская // Известия / Алтайский государственный университет. Вып. 4: История. Филология. Философия и педагогика. - 2001. - С. 3538. (0,5 п.л.).

26. Бугорская, Н.В. Принцип диалогичности М.М. Бахтина и его роль в теории языка / Н.В. Бугорская // Проблемы диалогизма словесного искусства : материалы Всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции. - Стер-литамак, 2007. - С. 11-15. (0,6 пл.).

27. Бугорская, Н.В. О трудностях межнаучной коммуникации / Н.В. Бугорская // АФСБ. Актуальные проблемы преподавания курса перевода в вузе : материалы научно-практической конференции. - М., 2008. - С. 110-116. (0,25 пл.).

у -

Подписано в печать 10.03.2009. Усл. печ. л. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ 95.

Типография Алтайского государственного университета: 656049, Барнаул, ул. Димитрова, 66

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Бугорская, Надежда Васильевна

Введение.

Глава I. Проблема термина в истории логико-философской мысли

1.1. Термин в формальной логике Аристотеля.

1.2. Развитие представлений о термине в Новое время.

1.2.1. Вопрос о научном методе.

1.2.2. Рационализм и эмпиризм в поиске очевидно истинных понятий.

1.2.3. Проект создания идеального языка науки.

1.3. Проблема научных понятий в философии науки.

XVIII-XIX веков.

1.4. Вопросы языка науки в логико-философских проектах.

XX века.

1.4.1. Построение идеального языка науки в логическом позитивизме.

1.4.2. Реабилитация обыденного языка в лингвистической философии.

1.4.3. Проблема языка научного описания в инструментализме и. прагматизме.

1.4.4. Научный реализм: против инструментализма и конвенционализма.

1.4.5. Карл Поппер: поворот к исследованию логики познания.

1.4.6. Новые аспекты анализа языка науки в историцистском. науковедении.

1.4.7. Методологический анархизм П. Фейерабенда и вопрос о научной терминологии

1.4.8. Неклассическая теория познания и проблема термина.

Выводы.

Глава II. Реконструкция подходов к описанию. терминологии в лингво-терминоведческом дискурсе.

2.1. Поиск родового понятия: естественный или искусственный?.

2.2. Вопрос о месте терминологии в структуре языка.

2.3. Подходы к спецификации термина.

2.4. Вопрос о значении термина.

2.4.1. Понятие и значение в логике.

2.4.2. Значение и понятие в лингвистике.

2.4.3 Проблема значения термина в терминоведении.

2.4.4. Вопрос о многозначности термина.

2. 5. Точность и определенность термина.

2.6. Вопрос об «интеллектуальной чистоте» термина.

2.7. Системность термина и проблема систематизации. терминологии.

Выводы.

Глава III. Системно-генетический подход к описаниию терминосистемы Фердинанда де Соссюра.

3.1. Философские основания теории Ф. де Соссюра.

3.2. Вопрос об объекте лингвистики.

3.3. Место лингвистики среди наук.

3.4. Первое различение: langage- langue.

3.5. Второе различение: langue- parole.

3.6. Синхрония и диахрония.

3.7. Система.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Бугорская, Надежда Васильевна

Данная работа принадлежит к корпусу исследований историко-лингвистического плана и по своим установкам отвечает тому направлению научных разработок, которое, преследуя цели эпистемологизации истории науки, пропагандирует «широкий междисциплинарный взгляд на историю науки и новые проблемные акценты ее рассмотрения» и «вписывает динамику научных понятий. в общую историю идей» [Автономова 2001: 9, 30] (см. работы В.М. Алпатова, П. Серио, У.Эко и др.). Настоящее исследование находится в русле сравнительной эпистемологии, один из вариантов которой был разработан П. Серио [Серио 2001]. В центре внимания оказываются ситуации научных споров, в которых ярче всего обнаруживают себя эпистемологические аспекты истории науки.

Актуальность исследования. Последние три десятилетия в языкознании отмечены признанием его «тупикового» состояния, критикой традиционной парадигмы и поиском новых путей развития, созданием антропоцентрической парадигмы. Это совпадает с всеобщим интересом к проблемам языка. По словам Р.И. Павилениса и В.В. Петрова, «новейшие исследования в этой области ориентируются не на описание языка как статической формальной системы, некой отчужденной от человека сущности, а на вскрытие тонких механизмов его деятельности в неразрывной связи с мышлением и реальностью» [Павиленис, Петров 1987: 54]. Те же исследователи подчеркивают, что данный процесс сопровождается пересмотром традиционных исходных представлений о природе языка.

Одним из приоритетных направлений в развитии современной науки о языке считается стремление к интегрированию опыта различных наук, известное как тенденция к междисциплинарности исследований. На этой волне образовались и стали вполне привычны слуху такие направления лингвистических исследований, как лингвокультурология, этнолингвистика, этнопси-холингвистика, когнитивная лингвистика и т.д.1

При этом некоторые ученые и философы отмечали, что реализация междисциплинарных проектов сопряжена с известными трудностями. Последние обусловлены прежде всего специализацией самих наук, вследствие чего физик и биолог, лингвист и психолог обладают специфичными наборами знаний. Это дает основание для того, чтобы «. с сомнением относиться к врожденной проницательности философов, обсуждающих специальные вопросы, которые они профессионально не изучали», так же как и «не доверять суждениям критиков тех бечевников, которые сами никогда не имели дела с перегонкой судов» [Райл 2000: 381]. Похожую мысль высказывает и C.B. Соколовский: «Стоит упомянуть и об обыденном сознании и структурах общего для всех родного неспециализированного языка, куда неизбежно соскальзывает, к примеру, специалист по прялкам, вдруг решающий поразмышлять о теориях этничности, или специалист по уголовному праву, заинтересовавшийся дискуссией о носителях суверенитета и субъектах самоопределения» [Соколовский 2000: 51]. Иной аспект проблемы междисциплинарного взаимодействия наук подчеркивает В.В. Налимов: «Работать в междисциплинарной области опасно - всегда можно попасть под удар со стороны представителей монодисциплинарного знания: их локальная эрудиция будет выше эрудиции полидисциплинарного исследователя» [Налимов 1994: 283].

1 Об этом, к примеру, рассуждает В.З. Демьянков: «Языкознание как раздел филологии относится к таким наукам о человеке, в которых отвлечься от человеческого фактора можно лишь ценой адекватности: не рассматривать «человеческий фактор» для лингвиста - то же, что для биолога изучать анатомию человека исключительно по художественным изображениям. Именно поэтому лингвистический структурализм - попытка посмотреть на язык как на то, что существует «само по себе и для себя» - так и остался грандиозным, но незавершенным теоретическим экспериментом. В лингвистическом теоретизировании конца XX - начала XXI вв. когнитивная лингвистика занимает несомненно доминирующее место, в частности, и потому, что здесь на язык смотрят как на одну из «когнитивных областей» человека, связанных с другими областями и поэтому отражающих взаимодействие психологических, культурных, социологических, экологических и других факторов. Поэтому-то язык должен быть предметом междисциплинарного исследования -ведь структура языка зависит от «концептуализации», которая, в свою очередь, является результатом постижения человеком себя в окружающем пространстве бытия, а также выработки человеком отношений к этому внешнему миру» [Демьянков 2006: 5]. с ч

Поскольку научная мысль реализуется в соответствующем языке, а взаимодействие наук проявляет себя как взаимодействие их концептуальных аппаратов, «.междисциплинарность. часто опознается как проблема упорядочения терминологии в ситуации междисциплинарного многоголосия» [Соколовский 2000: 56], то есть как проблема терминологическая, приобретающая особенную остроту в условиях мощных научно-информационных потоков, обрушившихся на российскую науку в постсоветский период. Безусловно, установка на междисциплинарность «открывает двери» обильным терминологическим заимствованиям, на предмет которых высказываются две крайние, диаметрально противоположные точки зрения. Одна из них - про-грессистская, в соответствии с ней обновление терминологии является показателем обновления науки и терминологические транспозиции всячески приветствуются. Сторонники другой точки зрения, консерваторской, относятся с подозрением к каждому новому термину, полагая, и часто не без основания, что за этими «терминологическими переодеваниями» не стоят концептуальные перемены, а также сетуют на неопределенность некоторых современных терминов.

Все вышесказанное выводит в число первоочередных задач разработку «системы навигации» в терминологических потоках и выявление оснований оформления новых парадигм; поиск условий взаимодействия различных наук в рамках реализации междисциплинарных проектов, критериев и процедур «легитимации» термина; обсуждение вопросов, связанных с построением концептуальных (терминологических) каркасов научных теорий - словом, требует обращения к проблемам функционирования терминологий.

Осознание важности вопросов терминологии способствовало выделению в 70-е годы XX века особого направления научных исследований - тер-миноведения. Его предысторию связывают с работами Д.С. Лотте и деятельностью комитета по стандартизации терминологии, в состав которого входили представители разных наук, в том числе логики и лингвисты. Но в 70-е годы часть ученых, не согласных с политикой жесткой унификации терминологии, осуществляемой Комитетом технической терминологии АН СССР по стандартизации (КТТ) и Всесоюзным комитетом по стандартизации (ВКС), декларировали новый подход к сущности термина и провозгласили о создании новой теоретической дисциплины — терминоведения, подчеркивая тем самым разрыв с практической, прикладной терминологической работой, осуществлявшейся в рамках комитета.

Терминоведение как научное направление вызывает интерес двоякого рода: во-первых, оно является источником теоретических позиций, которые предопределяют подходы к описанию терминологии, во-вторых, с самого начала оно замысливалось как междисциплинарный проект, что, по мнению ряда исследователей, требовало «дополнениия лингвистического описания описанием логическим и психологическим» [Ступин 1971: 119].

В рамках терминоведения констатировано наличие двух более или менее конфликтующих системы взглядов на предмет сущности термина и, следовательно, на подходы к изучению терминологии (см.: [Авербух, 2004], [Та-таринов, 1994] и др.).

Исторически первичным, традиционным, считается нормативный подход, истоки которого возводят к трудам Д.С. Лотте. Данный подход основывается на ряде принципов (требований), реализация которых является условием преодоления «недостатков» слова - полисемантизма, синонимии, омонимии и т.д. В качестве требований к термину выступают: фиксированное содержание (определенность), точность, однозначность, отсутствие синонимов, систематизирующие свойства, краткость и др.

Суть противоположного, дескриптивного, подхода в самом общем виде можно сформулировать как отказ от предъявления к термину каких-либо формальных требований. «Новый взгляд на термин, характеризующийся непосредственным проникновением в сущность термина, в специфику его функционирования в специальных текстах и в специальном речевом обиходе без приписывания ему желаемых качеств и свойств.» [Татаринов 1996: 155]. Отрицая целесообразность предъявления требований к термину, исследователи подчеркивали необходимость изучения реальных процессов применения терминов в различных областях науки, техники и производства [Головин 1971].

Что же касается установки на создание междисциплинарного проекта, то на сегодняшний день она остается нереализованой. Это косвенным образом подтверждают слова, сказанные немногим более 30 лет спустя К.Я. Авербухом: «Долгое время бытовало весьма распространенное, хотя, впрочем, вполне объяснимое заблуждение, что терминоведение - раздел лингвистики. «А почему бы и нет?! - утверждали его сторонники, - если терминология - часть лексики языка и, следовательно, должна находиться в ведении лексикологии и описываться методами лексикографии». Между тем, в процессе исследований и разработок выявилось столько специфических черт и особенностей, присущих только терминоведению, приемы и методы настолько обособились от чисто лингвистических, а объект терминоведения - термин (терминология) столь многогранен и всеобъемлющ, что это привело подавляющее число терминоведов к выводу о комплексном характере науки о терминах» [Авербух 2004: 7-8].

Представляется, что между обозначенной коллизией подходов к описанию терминологии и нереализованностью междисциплинарного проекта существует связь.

Гипотеза исследования. 1. Основная коллизия терминоведения, представленная вышеприведенными позициями, представляет собой не столько результат столкновения традиционной и новой парадигмы в процессе развития терминоведения как науки, сколько продукт смешения двух стилей мышления, сформированных в рамках различных наук - логики и лингвистики и обнаруживающих себя в ценностных позициях, принятых способах рассуждения, характере аргументации, способах интерпретации понятий. 2. Различие в стилях мышления создает препятствия к интеграции знаний.

Объектом исследования выступает употребление терминов, функционирующих в лингво-терминоведческом дискурсе, которые анализируются на предмет выявления теоретических позиций, определяющих подходы к описанию терминологии и построению терминосистем.

Материалом исследования послужили научные тексты теоретического плана, в которых обсуждаются вопросы терминологического характера, и тексты работ Ф. де Соссюра, связанные с задачей построения лингвистической теории.

Цель исследования — выявить методологические основания терминологической работы и разработать на их основе системно-генетический подход к описанию лингвистической терминологии.

Достижение поставленной цели предполагает решения следующих задач: реконструировать научно-философский контекст изучения терминологии, связав проблематику'терминологии с основными этапами теоретико-познавательного движения; структурировать узловые логико-философские проблемы, предопределившие формирование нормативного подхода к термину, представленного рядом требований к термину; уточнить понятия однозначности, определенности, интеллектуальной чистоты, системности термина, составляющие ядро нормативного подхода; сформулировать основные терминологические коллизии, возникающие в процессе научной коммуникации в рамках обсуждения вопроса о сущности термина, указать причины их возникновения и пути разрешения; на основе анализа конфликтующих научных позиций разработать параметры стилей мышления и результаты их реализаций; обосновать необходимость «системно-генетического» подхода к интерпретации базовых абстракций; реализовать данный подход к описанию лингвистической терминологии на примере анализа соссюровского способа построения теории.

Научная новизна исследования. В проблемное поле языкознания вводится ряд новых проблем: проблемы получения междисциплинарного знания, проблемы условий построения научной теории, проблемы научной коммуникации. Реализован новый подход к рассмотрению лингвистической терминологии (в аспекте научной коммуникации, т.е. в сфере функционирования) и новый подход к описанию истории науки, вписывающий динамику научных понятий в общую историю идей. Новизна полученных результатов связана с конструированием философско-теоретического контекста для решения терминологических проблем, введением нового понятия стиля мышления, позволяющего объяснить различия в результатах применения общих логических процедур к тождественному материалу; уточнением ряда принципов, определяющих подходы к описанию лингвистической терминологии; разработкой и применением имеющей самостоятельное значение методики анализа лингвистической теории и ее соотношения с соответствующей терминосистемой, использование которой имеет значительную разрешающую способность, создавая возможность обоснованно изменять традиционные взгляды на устройство терминосистемы и ее базовых компонентов.

Теоретическая значимость. Результаты работы имеют значение для решения ряда общих проблем языкознания: проблемы соотношения языка и действительности, языка и познания, а также проблем научной коммуникации и методологии гуманитарных исследований. Теоретическое значение также имеет установление новых проблемных областей историко-лингвистических исследований, способствующих эпистемологизации данной дисциплины и обретению ей статуса метатеории и связанных с решением науковедческих вопросов о сопоставимости и соизмеримости научных теорий, преемственности научного знания и заимствовании научных идей; устранение из проблемного поля терминоведения ряда псевдопроблем; адаптация > общефилософских идей, придание им статуса специально-научных принципов, имманентных предмету терминоведения и сложившейся в нем системе понятий.

Практическая ценность диссертационного исследования определяется возможностью использования его результатов в учебных курсах по общему языкознанию, истории лингвистических учений, в спецсеминарах и спецкурсах по методологии лингвистических исследований и терминоведению.

Методологической базой исследования являются идеи и принципы неклассической теории познания и науковедения, разрабатываемые в рамках аналитической философии в работах Б. Рассела, участников Венского кружка, Л. Витгенштейна, Г. Райла, У. ван О. Куайна, К. Поппера, Т. Куна и др.

В работе реализуется системно-генетический подход к анализу терминологических единиц, используются методы индуктивного и формальнологического анализа, приемы компонентного, концептуального и контекстуального анализа, метод интерпретации.

Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1. Анализ терминоведческого дискурса демонстрирует столкновение двух подходов к исследованию и описанию терминологии, определяемых двумя стилями мышления, характеризующимися разностью исходных познавательных задач и производных от них ценностных позиций, типичных способов рассуждения, и интерпретации терминов и являющихся продуктами линвистической и логико-философской традиций.

2. «Логический» стиль мышления отвечает задаче выявления универсальных законов мышления и проявляет себя в критике языка, «недоверии» к слову, обусловливающем обязательную верификацию вводимых понятий соотнесением их с реальностью, примате означаемого, абсолютизации условности связи между означающим и означаемым и вследствие этого отождествлении систематизации терминов с процедурой дифференциации концепций: не существует единой системы терминов науки, существует совокупность терминосистем.

3. «Лингвистический» стиль мышления сформировался под влиянием лексикографических задач и проявляет себя в апологии языка, «доверии» к слову, проявляющемся в стремлении обосновывать саму реальность ссылкой на языковые факты, проблематизации условного характера связи между означаемым и означающим, примате означающего, отождествлении систематизации терминосистем с классификацией. Разность стилей мышления обусловливает различия в содержании одноименных терминов (язык науки, искусственный и естественный язык, понятие, значение, однозначность, многозначность, точность, интеллектуальная чистота, системность), что создает препятствия к взаимопониманию и подмену реальных научных проблем псевдопроблемами, индуцирующими метафизические, «чисто терминологические» споры, вызванные смешением понятий.

Устранению ряда проблем научной коммуникации может способствовать разработка системно-генетического подхода к описанию терминологии, основывающегося на понимании термина как элемента в структуре научной теории и полагающего в качеств исходной точки анализа тип практическо-познавательной задачи, а в качестве основной процедуры анализа выявление способов образования понятий. Применение системно-генетического подхода к анализу базовой лингвистической терминологии, представленной в пара-дигмальной теории Ф. де Соссюра, расширяет взгляды на характер логических связей между терминами в терминосистеме и способах создания языкового каркаса теории; дает основания для отождествления или различения научных концепций, способствует прояснению ряда спорных вопросов соссюроведе-ния.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания Московского педагогического государственного университета (январь 2005, январь 2006), освещались в докладах на международных научных конференциях (Москва, 2004; Москва 2005; Нижний Новгород, 2006; Елец 2006); всероссийских научных конференциях (Москва 2007, Москва, МПГУ, 2005; Москва МГЭИ, 2005; Стерли-тамак, 2005; Барнаул, 2003).

По теме исследования опубликована 27 работ общим объемом 35,8 пл., в числе которых - монография (22,8 п.л.), статьи, тезисы (13 п.л.)

Структура работы определяется спецификой поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 296 источников. В первой главе реализуются задачи систематизации и популяризации терминологических идей, сформированных в рамках логико-гносеологического и науковедческого направлений философской мысли и фундирующих методологию терминоведческих исследований. Вторая глава посвящена анализу терминоведческого дискурса в границах обсуждения проблемы сущности термина с целью выявления существующих подходов к описанию терминологии. В третьей главе реализован системно-генетический подход к анализу терминосистем.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Методологические проблемы описания лингвистической терминологии"

Выводы

1/Применение системно-генетического метода анализа терминологии к концепции Ф. де Соссюра позволяет прояснить некоторые спорные вопросы соссюроведения.

1 «В метаязыке лингвистического описания пространственные представления играют существенную роль. Сами понятия системы и структуры языка, в основном связанные с категорией отношения, включают элемент пространственных представлений. Оси языка (синтагматика и парадигматика), протяженность и размерность языка, уровни языка, позиции, словообразовательные и лексические гнезда, асимметричная омонимия, семантические и лексические поля, центральные и периферийные значения, различные понятия континуума, непрерывное и дискретное структурирование, ареалы, изоглоссы, стратификация, пространственные модели, графы и т.д. - далеко не полный перечень лингвистических терминов, которые включают' значительный компонент пространственно-изобразительных представлений» [Агеева 1984: 87].

А/ Уточнить представления об идейных источниках соссюровского учения. Помимо французской философско-социологической мысли (Э. Дюркгейм) соссюрианская идея обнаруживает влияние немецкой философской традиции (неокантианство), что проявляется в подходе к интерпретации и определению объекта науки.

Б/ Уточнить характер новаторства Ф.де Соссюра.

Опираясь на философские идеи, впоследствии определившие облик гносеологии XX века, Ф. де Соссюр реализовал центральную установку неклассической гносеологии о зависимости объекта познания от познающего субъекта, что обнаруживает себя в идее точки зрения, которая создает объект, предвосхитившей тезис Дюгема - Куайна о зависимости факта от теории.

Ломка лингвистической традиции (в лице младограмматизма) была связана с обоснованием принципиально иного (антисубстанционалистского) подхода к выделению языковых единиц, основанного не на принципе материального (звукового) тождества, а на приципе единства структурной позиции независимо, от того, какие именно материальные элементы заполняют валентности, образовавшиеся в системе оппозиций и различий.

В/ Представив непротиворечивое толкование базовых абстракций, способствовать разрешению споров о их содержании и соотношении.

Базовые термины (язык, речь, синхрония, диахрония, система) не обозначают некую наблюдаемую реальность, они носят сугубо инструментальный характер и имеют прежде всего операциональный смысл. Переводя сос-сюровскую модель на язык операциональных определений, можно придать ей вид последовательности процедур: отбирай явления тождественной природы (смысл отделения языка от речевой деятельности), отбирай общее, игнорируя индивидуальное (смысл отделения языка от речи), различай за материальным явлением факты разной природы и используй соответствующее этой природе объяснение (смысл разведения диахронной и синхронной точек зрения), используй антисубстанционалистский принцип выделения языковых элементов (суть системного подхода).

Главную смысловую нагрузку несут понятия синхронии и диахронии, противопоставленные как два возможных подхода к изучению языка на основании: а/ различий в принципах отбора материала (синхронный подход предполагает изучение фактов одного языка, совпадающих по времени своего существования; диахронный подход не имеет таких ограничений: здесь возможно сопоставлять факты различных языков и различных эпох); б/ различий синхронических и диахронических фактов, которые являются продуктом определенной точки зрения и которые обнаруживаются за одной и той же языковой материей; в/ различия используемого типа объяснения (типа причинности): в рамках диахронного подхода - генетического объяснения, в рамках синхронного - структурного объяснения

Критика соссюровских дихотомий, сводившаяся к указанию на недопустимость «разрыва» языка и речи, синхронии и диахронии, осуществлялась без учета соссюровского способа построения понятий и опиралась на представление о языке как о неком организме, существующем до и вне исследовательской задачи, в результате чего разграничение языка и речи, синхронии и диахронии истолковывалось как расчленение органического целого, искажение реальности.

Разность исходных философских позиций предопределила различия в истолковании базовых терминов. Критики Соссюра исходили либо из понимания синхронии как современного состояния языка, а диахронии как прошлого, истории в узком смысле, либо из соотношения синхронии и диахронии как части и целого, при этом диахрония отождествлялась с историей в широком смысле (как процесс бытия; развертывающийся во времени).

Каждое из истолкований связано с определенной задачей: первое исходит из стремления легитимировать проблематику языковых изменений в рамках исследования современного языка (утверждения о динамичности синхронии, о проникновении диахронии в синхронию); второе принадлежит историкам, оспаривающим сужение проблематики до анализа единичностей и представляющим диахронию (историю) как совокупность синхроний.

И в том и в другом случае критики Соссюра опирались на иное содержание данных понятий. Подмене понятий способствовало буквальное истолкование метафор статики и динамики, которые использовались в качестве аналогий для придания наглядности абстракциям.

2/Реализация системно-генетического метода расширяет представления о характере логических связей между терминами в терминосистеме и способах создания языкового каркаса теории.

А/ Анализ соссюровского способа построения теории является подтверждением тому, что терминологическая система научной теории не является классификацией с ее вертикалью родо-видовых связей, а образование понятий не исчерпывается двумя логическими операциями - делением родового понятия и обобщением единичных и видовых понятий до родового, а предполагает иные виды логической работы.

Б/ При определении языка Соссюр исходит из представления о нем как явления, единственного в своем роде, и потому не моущее быть определеным через род и видовое отличие. Соссюровское определение языка основывается на апофатическом принципе, который предполагает отграничение языка от того, что им не является («принцип скульптора»).

Данный принцип реализуется в ряде последовательных разделений и отождествлений: 1/ языка как феномена (langage), в своем многообразии проявлений не поддающегося изучению, и языка - как теоретического конструкта (langue), абстрагированного из этого многообразия; 2/ мысленное отделение языка (langue) как общего для языкового коллектива от индивидуальных реализаций - речи (parole); 3/ мысленное отделение проблематики диахронии и отождествление теоретического конструкта (langue) с синхронией и системой. Обозначенные операции призваны указывать на принцип отбора наблюдаемых явлений (отбирать явления тождественной природы, общее, а не индивидуальное) и принцип определения единиц языка.

3/ Использование системно-генетического метода анализа терминологии научной теории, опирающегося на исследование способов образования понятий дает основание для отождествления или, напротив, различения научных концепций. Так, различия в способах конструирования понятий не дают основания говорить о тождестве соссюровского и бодуэновского подходов к построению теории языка или заимствовании идей. Сходство обозначенных концепций исчерпывается тем, что оба исследователя обращались к разработке общих вопросов о природе языка и способах его исследования, однако предлагаемые ими решения имели принципиальные отличия, несмотря на то, что подчас использовались сходные в материальном плане термины и высказывания.

Заключение

Установка на междисциплинарность научных исследований, на наш взгляд, является реакцией на дисциплинарный принцип устройства науки как социального института, оформившийся в XVIII в. в связи с институционали-зацией все возрастающей специализации научного знания. С одной стороны, специализация научного знания не является чем-то противоестественным, а, напротив, находится в русле общей исторической тенденции к дифференциации духовной жизни: синкретичное пространство духа в разное время «исторгало из себя» философию, религию, науку, искусство и т.д., которые оформлялись как социальные институты, профессиональные и конфессиональные сообщества. С другой стороны, специализация научного знания способствует обособлению наук, поддерживающемуся обособлением их концептуальных аппаратов, что затрудняет научную коммуникацию и становится препятствием к рациональному использованию интеллектуального потенциала научного сообщества. Представляется, что призыв к междисциплинар-ности, преследующий цель преодоления разрывов в коммуникативном пространстве науки, отвечает мировым культурным тенденциям.1

В свете решения данной задачи междисциплинарность интерпретируется как объединение, интеграция наук. На наш взгляд, в рамках трактовки междисциплинарности как интеграции следует различать два аспекта, две различные программы, смешение которых влечет негативные последствия и приводит к обратному эффекту.

Во-первых, междисциплинарность как стремление к интеграции наук можно рассматривать в качестве организационной идеи, реализация которой предполагает поиск эффективных способов организации научной деятельно

1 Так, осознание складывающейся в науке коммуникативной ситуации в конце прошлого века породило тревогу среди европейских ученых и актуализировало идею популяризации научных открытий (см., к примеру: [Ажеж 2003], [Эко 2007а]), сделанных в рамках той или иной науки, что предполагало создание работ, где результаты научных исследований представлялись бы в доступной для широкого круга ученых-неспециалистов форме. сти путем создания «смешанных» научных коллективов, практики совместных обсуждений научных проблем в рамках научных конференций и семинаров. Во-вторых, наблюдается стремление трактовать интеграцию научного знания как объединение содержания знания и, как следствие, концептуальных аппаратов различных наук. Реализация данной задачи невозможна без учета ряда условий.

Прежде всего необходимо искоренение эпистемологической позиции, в соответствии с которой одноименные объекты различных наук рассматриваются как подходы к одному и тому же феномену с различных сторон, а их совмещение как будто обеспечивает всесторонность знания. Этот мыслительный ход основывается на «реалистической» трактовке объекта науки (объект существует в реальности) и поддерживается «языковым аргументом» - тождеством номинации. Данная эпистемологическая позиция в значительной степени имплицирована нашим повседневным опытом, в рамках которого мы чаще всего имеем дело с дискретным миром предметов, а также практикой некоторых естественных наук, имеющих дело с объектами материального мира. Эта эпистемологичесая привычка создает почву для некритического совмещения в рамках исследования различных концептуальных аппаратов под маркой междисциплинарных исследований. В результате реализация междисциплинарных проектов путем введения в сложившуюся понятийную систему новых научных понятий, порожденных неспецифической проблематикой, может обернуться эклектицизмом, противоречиями, путаницей понятий и, как следствие последнего, подменой реальных проблем псевдопроблемами.

Противоположная эпистемологическая позиция требует рассматривать объекты наук как теоретические конструкции, неотделимые от прагматических и интеллектуальных условий их порождения («точка зрения создает объект»). Свойственные различным наукам различия в точках зрения, обусловленных разностью исходных познавательных задач, предопределяют также разность стилей мышления, которые находят свое воплощение в ценностных позициях научного сообщества, типичных способах рассуждения и интерпретации терминов. Эта разность столь значительна, что даже близкие науки, исследующие внешне тождественную феноменологическую область, каковыми, к примеру, являются лингвистика и логика, занятые решением проблем терминологии, приходят к различным, подчас противоречащим друг другу заключениям.

Таким образом, условием интеграции наук в плане синтеза их терминологических аппаратов является предварительное согласование исходных оснований различных наук и готовность к выходу за пределы привычных мыслительных схем, который, хотя и крайне затруднителен, но отнюдь не невозможен. В целом, междисциплинарный подход не создается сложением двух наук и их терминологических каркасов, он возможен лишь как третья точка зрения.1 Можно сказать, что новая дисциплина создается не «между» и не «на территории» разных наук, а на новом проблемном поле, разрабатываемом в связи с необходимостью решения тех или иных практических задач. Занять эту третью позицию можно не иначе, как через выход на новую проблематику, и само существование междисциплинарных проектов оправданно в том случае, если известные науки не имеют наличных средств для решения новых проблем. е

Острота проблемы научной коммуникации, с одной стороны, и установка на методологическое обновление языкознания, - с другой, требуют основательной проработки вопросов языкового представления научного знания и расширения терминоведческой проблематики.

1 Похожая мысль в полемически заостренной формулировке высказывалась иссле-дователями-терминоведами и ранее: «Интеграция наук - явление только кажущееся. Она сопровождается во много раз большей дифференциацией, размежеванием отдельных областей, ведущим к переоценке их терминов, а также к полному пересмотру теоретических положений, представлявшихся еще недавно бесспорными. Например, биогеохимия - не интеграция биологии, геологии и химии, а созданная В.И. Вернадским новая отрасль, использующая данные тех наук, на базе которых она выросла. Термины этой науки как бы отталкиваются от соответствующих терминов породивших ее наук и развиваются самостоятельно» [Суперанская 1989: 109].

История терминологических идей, связанная с разработкой вопросов языка науки, во многом параллельна истории лингвистических идей, связанных с изучением естественных (этнических) языков. Продуцирование идей и здесь и там производится в диапазоне интеллектуального пространства, крайними точками которого являются позиции языкового универсализма и релятивизма. Первая порождается темой смешения языков и попыткой положить ему предел, что имплицирует поиск способов создания универсальных (совершенных) языков науки, квалифицируя множественность научных «наречий» как досадное обстоятельство: «Чтобы пуститься на поиски совершенного языка, необходимо думать, будто твой собственный язык несовершенен» [Эко 20076]. Вторая, принимая множественность языков как данность, укрепляет свои основания, критически осмысливая усилия соперницы и выясняя причины ее неудач. Диалог универсализма и релятивизма является сквозной темой в истории науки и обеспечивает прогресс в системе термино-ведческого знания.

Разговор о языке науки был поднят поборниками универсализма в XVII веке, в XX веке в решении вопросов, касающихся языка науки, возобладала релятивистская установка, в соответствии с которой каждый язык представляет собой довольно жесткий способ видения, организации и интерпретации мира и которая по сути является приложением концепции языковой относительности к проблемам научного языка. Представляется, что XXI век стоит на пороге новых универсалистских решений. Как неоднократно отмечалось ранее, в основе универсалистских настроений лежит настоятельная потребность к достижению взаимопонимания. Научная культура оказывается перед насущной необходимостью обрести посредник, который бы срастил языковые разломы. Сигналом поворота к поиску универсальных рече-мыслительных механизмов выступает, как правило, обсуждение проблем научной коммуникации и констатация неудовлетворительного положения дел в данной области1.

Представляется, что в ближайшее время универсалистская идея вряд ли может возродиться как идея идеального языка. Преувеличенное внимание к языку, исследование «оков языка» в рамках лингвистической философии и усиливающего данную метафору постмодернизма, где «язык говорит человеком», породило известную «усталость» от решения проблемы познания дискурсивными средствами языковедения (в широком смысле) и привело к некоторым переменам в интеллектуальном климате. По словам Ф. Анкерсми-та, «вопросы, которые ранее формулировались в дискурсивных рамках философии языка, теперь часто формулируются в дискурсивных рамках философии сознания» [Анкерсмит 2007: 25]. Таким образом, стремление «пробиться сквозь стены языковой тюрьмы» в настоящее время сопряжено с поиском решений, представляемых в терминах опыта и сознания. В этой связи по-прежнему сохраняют актуальность слова B.C. Библера: «В самых различных науках почти одновременно обнаружилось, что дальнейшее развитие (и само существование) теоретического знания зависит от решения одной проблемы: теоретик должен оказаться способным логически обоснованно формировать и преобразовывать логические начала собственного мышления. Это означает, во-первых, что необходимо освоить логический смысл таких творческих, глубоко интуитивных (?) процессов, как изобретение изначальных теоретических идей и понятий.» [Библер 1991: 23].

В русле обозначенных настроений и задач находится и представленная в данной работе разработка системно-генетического метода анализа терминологии, реализующего принцип «значение термина - его место в структуре научной теории», что, с точки зрения автора, способствует устранению ряда проблем научной коммуникации. В основание данного метода заложена идея

1 К примеру, один из современных философов, ссылаясь на другого, оценивает диалог гуманитария и математика, как «любовные игры слепых в зарослях крапивы»: при явной заинтересованности сторон возникают постоянные и непредсказуемые ситуации острого непонимания и неприятия [Буданов, 2002, с.341]. об универсальном характере мыслительной способности представителей человеческого рода, питающая исследовательский оптимизм в процессе поиска механизмов взаимопонимания в рамках научного общения. Представляется, что постижение смысла чужих теоретических построений существенно облегчается анализом способов порождения понятий в той или иной конкретной системе. Безусловно, данная попытка относится к разряду неофундаменталистских устремлений, то есть связана с надеждой на существование достаточно ограниченного числа этих способов, описание которых создаст своего рода фундамент человеческой мысли, однако уже не путем создания универсального языка базовых понятий, а скорее, путем создания универсальной техники быстрого освоения любого научного языка. Помимо всего прочего способ образования понятий может служить тем 1ег1шт сотрагаиотБ, который сам по себе не является языком, но позволяет сопоставлять научные концепции.

В свою очередь это ставит новые задачи перед корпусом лингвистических дисциплин и прежде всего требует эпистемологизации истории лингвистических учений, придания ей статуса метатеоретической дисциплины. Реализация данной задачи предполагает представление истории лингвистич-ских идей как истории понятий (концептуальных систем), введение в круг традиционных историко-лингвистических проблем вопросов о преемственности научных знаний, об условиях теоретических новаций, о сопоставимости категориальных аппаратов и совместимости / несовместимости исследовательских позиций. Расширение проблемного поля истории языкознания может способствовать содержательному обновлению дисциплины, связанному с ревизией некоторых устоявшихся, но далеко не бесспорных мнений.

Проблемы, возникающие в процессе научной коммуникации, иллюстрируют справедливость высказывания Гельвеция: чтобы передать свои мысли, надобно гораздо больше ума, чем чтобы их иметь. Представляется, что оптимизации данного процесса может способствовать разработка в рамках лингвистики (научного) текста проблемы соотношения логики познания и логики изложения, создание типологии текстовых позиций, репрезентирующих важнейшие процедуры научного исследования.

Список научной литературыБугорская, Надежда Васильевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Авербух 2004 Авербух, К.Я. Общая теория термина / К.Я. Авербух. -Иваново, 2004. - 206 с.

2. Агеева 1984 Агеева, P.A. Категория пространства и способы ее выражения в языке / P.A. Агеева// Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык: Сб. научно-аналитических обзоров. - М.: Наука, 1984. -С. 84-113.

3. Ажеж 2003 Ажеж, К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки / К. Ажеж. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 304 с.

4. Айдукевич 1996 Айдукевич, К. Картина мира и понятийный аппарат / К. Айдукевич // Философия науки. Вып. 2. Гносеологические и логико-методологические проблемы. - М.,1996.

5. Акопян 1986 — Акопян, A.M. Методологические аспекты концептуализации знания и проблема аргументации / A.M. Акопян // Философские проблемы аргументации. Ереван, 1986.-С.21-35.

6. Алексеева 1998 Алексеева, JIM. Проблемы термина и терминообра-зования / JIM. Алексеева - М., 1998.

7. Аликаев 1999 Аликаев, P.C. Язык науки в парадигме современной лингвистики /P.C. Аликаев. - Нальчик, 1999.

8. Алпатов 2005 Алпатов, В.М! Волошинов, Бахтин и лингвистика / В.М. Алпатов. - М.: Языки славянских культур, 2005. - 432 с.

9. Анкерсмит 2007 Анкерсмит, Ф. Возвышенный исторический опыт / Ф. Анкерсмит. - М.: «Европа», 2007 - 612 с.

10. Анкерсмит 1993 — Анкерсмит, Ф. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков / Ф. Анкерсмит. М.: Идея - Пресс, 2003. - 360 с.

11. Апресян 1995 Апресян, Ю.Д. Избранные труды, том 1. Лексическая семантика: Синонимические средства языка / Ю.Д. Апресян. - М.: Языки русской культуры, 1995. -472 с.

12. Ардентов 1963 — Ардентов, Б.П. К становлению категорий движения, пространства и времени / Б.П. Ардентов // Некоторые вопросы философии. -Кишинев, 1963.

13. Аристотель 1975 Аристотель. Метафизика / Аристотель // Сочинения в 4-х томах. Т. 1. -М: Мысль, 1975. - С. 63 - 450.

14. Аристотель 1978 Аристотель. Топика / Аристотель // Сочинения в 4-х томах. Т. 2. - М.: Мысль, 1978. - С. 347 - 532.

15. Багдасарян 2000 Багдасарян, А.Г. Очевидность как культурно-феноменологическая проблема: автореф. дис. . докт. филос. наук / А.Г. Багдасарян. - СПб., 2000. - 36 с.

16. Бенвенист 2002 Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. -М.: Едиториал УРСС, 2002. - 447 с.

17. Бибихин 1993 Бибихин, В.В. Язык философии / В.В. Бибихин. - М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. - 416 с.

18. Библер 1990 Библер, B.C. От наукоучения — к логике культуры: два философских введения в двадцать первый век / B.C. Библер. - М.: Политиздат, 1990.-413 с.

19. Бирюков 1985 — Бирюков, Б.В. Жар холодных числ и пафос бесстрастной логики. Формализация мышления от античных времен до эпохи кибернетики / Б.В. Бирюков. — М.: Знание, 1985. 192 с.

20. Блауберг, Юдин 1973 Блауберг, И.В. Становление и сущность системного подхода / И.В. Блауберг, Э.Г. Юдин. - М.: Наука, 1973. - 270 с.

21. Богородицкий. 1964 Богородицкий, В.А. Наука о языке и ее положение в кругу историко-культурных наук / В.А. Богородицкий // История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I. - М., 1964.

22. Бодуэн 1963а Бодуэн де Куртенэ, И.А. Введение в языковедение / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. -М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 246 - 293.

23. Бодуэн 19636 Бодуэн де Куртенэ, И.А. Август Шлейхер / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 35 - 44.

24. Бодуэн 1963в Бодуэн де Куртенэ, И.А. О значении языка как предмета изучения / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 129 - 138.

25. Бодуэн 1963г Бодуэн де Куртенэ, И.А. Лингвистические заметки и афоризмы / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 33 - 55.

26. Бодуэн 1963д Бодуэн де Куртенэ, И.А. Николай Крушевский, его жизнь и научные труды / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. - М.: Изд-во АН СССР, 1963

27. Бодуэн 1963е Бодуэн де Куртенэ, И.А. О психических основах языковых явлений / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. И. - М.: Изд-во АН СССР, 1963 - С. 56 - 66.

28. Бодуэн 1963з — Бодуэн де Куртенэ, И.А. Разница между фонетикой и психофонетикой / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. М., 1963. - С. 325 - 330.

29. Бодуэн 1963и Бодуэн де Куртенэ, И.А. Язык и языки / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. - М.: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 67-95.

30. Бодуэн 1963к Бодуэн де Куртенэ, И.А. Языкознание / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. - М.: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 96- 117 .

31. Бодуэн 1963л — Бодуэн де Куртенэ, И.А. Языкознание, или лингвистика, XIX века / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. Т. II. -М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 3 - 18.

32. Брушлинский 2001 Брушлинский, A.B. Деятельностный подход и психологическая наука / A.B. Брушлинский // Вопросы философи - № 3. -2001.-С. 89-95.

33. Бугорская 2001 — Бугорская, Н.В. Языкознание в контексте гуманитарных исследований (к постановке проблемы языка науки) / Н.В. Бугорская // Известия АГУ. История. Филология. Философия и педагогика. Барнаул: Изд-во АГУ, 2001. - С. 35 - 38.

34. Бугорская 2002 Бугорская, Н.В. Язык науки и проблемы теории языка: синхрония и диахрония / Н.В. Бугорская // Известия АГУ. История. Филология. Философия и педагогика. - Барнаул: Изд-во АГУ, 2002. - С. 55 - 59.

35. Бугорская 20036- Бугорская, Н.В. Язык как форма сознания / Н.В. Бугорская // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Вып. 6. — М.; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. С. 43 -52.

36. Бугорская 2004а Бугорская, Н.В. Антропоцентризм как категория современного языкознания / Н.В. Бугорская // Вопросы психолингвистики. № 2. -М., 2004.-С. 18-25.

37. Бугорская 20046 Бугорская, Н.В. Лингвокультурология: итоги или перспективы / Н.В. Бугорская // Res philologica: Ученые записки. Вып. 4. -Архангельск: Изд-во Поморского ун-та, 2004. - С. 44 - 48.

38. Бугорская 2006а Бугорская, Н.В. О трудностях междисциплинарных проектов / Н.В. Бугорская // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: Межвузовский сборник научных статей. Вып. I. Тамбов: ТОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006. - С. 69-71.

39. Бугорская 2007 Бугорская, Н.В. К вопросу о заимствовании идей в науке о языке: И.А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. де Соссюр / Н.В. Бугорская // Филология и человек. № 2. - Барнаул, 2007. - С. 88 - 104.

40. Буданов 2002 Буданов, В.Г. Принципы синергетики языка / В.Г. Буданов // Философия науки. - Вып. 8: Синергетка человекомерной реальности. -М., 2002.-428.

41. Булыгина, Крылов 2000 Булыгина, Т.В. Сигнификат / Т.В. Булыгина, С.А. Крылов // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред В.Н. Ярцева. - 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - С. 444.

42. Быданов 1999 Быданов, В.Е. Эволюция эмпиризма в современной эпистемологии: автореф. дис. . канд. филос. наук / В.Е. Быданов. - СПб, 1999.- 17 с.

43. Бэкон 1971 -Бэкон, Ф. О достоинстве и приумножении наук / Ф. Бэкон // Сочинения в 2 томах. Т. I. М.: Мысль, 1971. - С. 81 - 521.

44. Бэкон 1972 Бэкон, Ф. Сочинения в 2-х т. Т. II / Ф. Бэкон. - М.: Мысль,1972.

45. Бюлер 1965 Бюлер, К. Теория языка / К. Бюллер // История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. Ч. II. - М., 1965. - С. 22 - 37.

46. Вайнштейн 2006 Вайнштейн, О. Денди: мода, литература, стиль жизни / О. Вайнштейн. - М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 640 с.

47. Васильев 1990 Васильев, Л.М. Современная лингвистическая семантика / Л.М. Васильев. - М.: Высш.шк., 1990. - 176 с.

48. Введение 2000 Введение в тендерные исследования: Учебное пособие / Под ред. И.В. Костиковой. - М.3 2000.

49. Виноградов 1963 Виноградов, В.В. И.А. Бодуэн де Куртенэ / В.В. Виноградов // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 6 - 20.

50. Виноградов 1947 Виноградов, В.В. Русский язык / В.В. Виноградов. -М.-Л., 1947.

51. Виноградов 2001 Виноградов, В.В. Русский язык. - М.: Русский язык, 2001.-718 с.

52. Винокур 1994 Винокур, Г.О. Некоторые явления словообразования в русской технической терминологии / Г.О. Винокур // Татаринов В.А. История отечественного терминоведения: Очерк и хрестоматия. М., 1994. - С.

53. Витгенштейн 1994а Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат / Л. Витгенштейн // Философские работы. Ч. I. - М.: , 1994.

54. Витгенштейн 19946 Витгенштейн, Л Философские исследования / Л. Витгенштейн // Философские работы. Ч. I. - М., 1994.

55. Войшвилло 1989 Войшвилло, Е.К. Понятие как форма мышления. Логико-гносеологический анализ / Е.К. Войшвилло. - М.: Изд-во МГУ, 1989. -238 с.

56. Войшвилло, Дегтярев 2001 Войшвилло, Е.К. Логика / Е.К. Войшвилло, М.Г. Дегтярев. - М.: Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2001. - 528 с.

57. Волошинов 1995 — Волошинов, В.Н. Новейшие течения лингвистической мысли на Западе / В.Н. Волошинов // Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб.: Аста-пресс LTD, 1995. - 383 с.

58. Вышкин 1992 — Вышкин, Е.Г. Проблемы систематизации лингвистического знания / Е.Г. Вышкин. Самара, 1992. - 108 с.

59. Гайденко 2003 Гайденко, П.П. Научная рациональность и философский разум / П.П. Гайденко. - М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 528 с.

60. Гак 2000 Гак, В.Г. Лексическое значение слова / В.Г. Гак // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. - 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - С. 262 - 263.

61. Гвишиани 1983 Гвишиани, Н.Б. К вопросу о метаязыке языкознания/ Н.Б. Гвишиани // Вопросы языкознания. - 1983. - № 2. - С. 64 - 72.

62. Гвишиани 1984 — Гвишиани, Н.Б. Категории и понятия языкознания как предмет методологического исследования: автореф. дис. . докт. филол. наук / Н.Б. Гвишиани. М., 1984. - 32 с.

63. Гвишиани 1986 Гвишиани, Н.Б. Язык научного общения. Вопросы методологии / Н.Б. Гвишиани. - М.: Высш. шк., 1986. - 279 с.

64. Гегель 1972 Гегель, Г.Ф. Кто мыслит абстрактно? / Г.Ф. Гегель // Работы разных лет. В 2-х т. Т. I. - М.: Мысль, 1972. - С. 287 - 394.

65. Гейзенберг 1989 Гейзенберг, В. Физика и философия: Часть и целое / В. Гейзенберг. - М., 1989. - 229 с.

66. Герд 1980 Герд, A.C. Еще раз о значении термина / A.C. Герд // Лингвистические аспекты терминологии. - Воронеж, 1980. - С. 3 - 9.

67. Глушко 1971 Глушко, М.М. Система и структура языка науки / М.М. Глушко // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики.-М., 1971. Ч. 1.-С. 200-206.

68. Гоббс 1964 Гоббс, Т. Избранные произведения / Т. Гоббс. - М.: Мысль, 1964.-583 с.

69. Головин 1976 Головин, Б.Н. Лингвистические термины и лингвистические идеи / Б.Н. Головин // Вопросы языкознания. - 1976. - № 3. - С. 20 -34.

70. Головин 1971 — Головин, Б.Н. О некоторых проблемах изучения терминов / Б.Н. Головин // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. М., 1971. Ч. 1. С. 64 - 67.

71. Головин 1979 Головин, Б.Н. Роль терминологии в научном и учебном общении / Б.Н. Головин // Термин и слово. - Горький, 1979. - С. 3 - 13.

72. Головин 1980 Головин, Б.Н. Термин и слово / Б.Н. Головин // Термин и слово. - Горький, 1980. - С. 3 - 12.

73. Головин 1981 Головин, Б.Н. Типы терминосистем и основания их различения / Б.Н. Головин // Термин и слово. - Горький, 1981. - С. 3 - 10.

74. Головин, Кобрин 1987 Головин, Б.Н. Лингвистические основы учения о терминах / Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин. - М.: Высш. шк., 1987. - 103 с.

75. Горелова 1994 — Горелова, В.Н. Обыденное сознание как объект социально-философского анализа: автореф. дис. . докт. филос. наук / В.Н. Горелова. Нижний Новгород, 1994. - 38 с.

76. Горский 1961 Горский, Д.П. Процессы абстракции и образования понятий / Д.П. Горский. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. - 351 с.

77. Горский 1966 Горский, Д.П. Проблемы общей методологии наук и диалектической логики / Д.П. Горский. - М.: Мысль, 1966. - 374 с.

78. Грязнов 1993 Грязнов, А.Ф. К публикации / А.Ф. Грязнов // Аналитическая фиософия: Избранные тексты. - М., 1993. - С. 3 - 12.

79. Гуссерль 1994 Гуссерль, Э. Философия как строгая наука. - Новочеркасск, 1994.-345 с.

80. Гухман 1964 Гухман, М.М. Исторические и методологические основы структурализма / М.М. Гухман // Основные направления структурализма.- М.: Наука, 1964. С. 5 - 45.

81. Даниленко 1977 Даниленко, В.П. Русская терминология / В.П. Дани-ленко. -М.: Наука, 1977.-246 с.

82. Даниленко 1976 Даниленко, В.П. О месте научной терминологии в лексической системе языка / В.П. Даниленко // Вопросы языкознания. - 1976.- № 4. С. 64-71.

83. Делез 2001 Делез, Ж. Эмпиризм и субъективность / Ж. Делез. - М.: ПЭР СЭ, 2001.-478 с.

84. Дементьев 2006 Дементьев, В.В. Непрямая коммуникация / В.В. Дементьев. - М., 2006.

85. Денисов 1971 Денисов, Н.П. Типология языков науки / Н.П. Денисов // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. Ч. 1. - С. 193 - 199.

86. Джеймс 2006 Джеймс, У. Что такое прагматизм? / У. Джеймс // Электронная библиотека Института философии РАН. - Режим доступа: sigla@bks-mqu.ru.

87. Джеймс 1910 Джеймс, У. Прагматизм / У. Джеймс. - СПб., 1910.307 с.

88. Доброхотов 2001 Доброхотов, A.JI. Метафизика / А.Л. Доброхотов // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. И. - М., 2001. - С. 541 -545.

89. Дорошевский 1963 Дорошевский, В. Об И.А. Бодуэне де Куртенэ / В. Дорошевский // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. - М., 1963. - С. 21 - 30.

90. Дышлевый 2001 Дышлевый, П.И. Реальность / П.И. Дышлевый // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. III. - М.: Мысль, 2001. - С. 428.

91. Дянков 1973 — Дянков, Б. О полисемантической структуре естественных языков / Б. Дянков // Вопросы философии. 1973. - № 7. - С. 137 - 144.

92. Ельмслев 1956 Ельмслев, Л. Метод структурного анализа в лингвистике / Л. Ельмслев // Хрестоматия по истории языкознания XIX - XX веков. -сост. В .А. Звегинцев. - М., 1956. - С. 419 - 426.

93. Ельмслев 1960 Ельмслев, JI. Пролегомены к теории языка / Л. Ельм-слев // Новое в лингвистике. Вып. I. - М.: Изд-во иностранной литературы, 1960 - С. 264 - 339.

94. Ермакова, Земская 1993 Ермакова, О.Н. К построению типологии коммуникативных неудач (на материале естественного русского диалога) / О.Н. Ермаков, Е.А. Земская // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. -М.,1993.

95. Жирмунский 1958 Жирмунский, В.М. О синхронии и диахронии в языкознании / В.М. Жирмунский // Вопросы языкознания, 1958. - № 5. - С. 43 - 52.

96. Звегинцев 1962 Звегинцев, В.А. Очерки по общему языкознанию / В.А. Звегинцев. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1962. - 384 с.

97. Звегинцев 1957 Звегинцев, В.А. Семасиология / В.А. Звегинцев. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1957. - 322 с.

98. Ивин, Никифоров 1997 Ивин, A.A. Словарь по логике / A.A. Ивин, A.JI. Никифоров. -М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. - 384 с.

99. Ильенков 2006 Ильенков, Э.В. Об идолах и идеалах / Э.В. Ильенков. - Киев: «Час-Крок», 2006. - 312 с.

100. Ильин 1993 Ильин, В.В. Теория познания: Введение и общие проблемы / В.В. Ильин. - М., 1993.

101. Ильин 1994 Ильин, В.В. Теория познания. Эпистемология /В.В. Ильин.-М., 1994.- 103 с.

102. Ильин, Калинкин 1985 Ильин, В.В. Природа науки. Гносеологический анализ / В.В. Ильин, А.Т. Калинкин. - М., 1985. - 106 с.

103. Канделаки 1970 Канделаки, Т.Л. Значения терминов и системы значений научно-технических терминологий / Т.Л. Канделаки // Проблемы языка науки и техники: Логические, лингвистические и историко-научные аспекты терминологии. - М., 1970. - С. 3 - 39.

104. Канке 2004 Канке, В.А. Основные философские направления и концепции науки / В.А. Канке. - М.: Логос, 2004. - 328 с.

105. Капанадзе 1965 Капанадзе, Л.А. О понятиях «термин» и «терминология» / Л А. Капанадзе // Развитие лексики современного русского языка. - М., 1965.-С. 75 - 85.

106. Карнап 1959 —Карнап, Р. Эмпиризм, семантика и онтология / Р. Карнап // Карнап Р. Значение и необходимость. М.: Наука, 1959. - 297 с.

107. Кацнельсон 1972 Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д, Кацнельсон. - Л.: Наука, 1972. - 216 с.

108. Келлер 1997 — Келлер, Р. Языковые изменения. О невидимой руке в языке / Р. Келлер. Самара, 1997.

109. Кемеров 2001 Кемеров, В.Е. История / В.Е. Кемеров // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. II. - М.: Мысль, 2001. - С. 177.

110. Киссель 1990 Киссель, М.А. Философский синтез А.Н. Уайтхеда (Вступительная статья) / М.А. Киссель // Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. - М.: Прогресс, 1990. - С. 3 - 47.

111. Кияк 1988 Кияк, Т.Р. Мотивированность лексических единиц (количественные и качественные характеристики) / Т.Р. Кияк. - Львов: Вища шк., 1988.- 160 с.

112. Клычков 1962 Клычков, Г.С. Развитие диахронической фонологии за последние годы / Г.С. Клычков // Вопросы языкознания. -1962. - № 4. - С. 123- 128.

113. Колесов 2003 — Колесов, В.В. История русского языкознания / В.В. Ко-лесов. СПб.: СПбГУ, 2003. - 471 с.

114. Коллингвуд 1999 Коллингвуд, Р. Дж. Принципы искусства / Р.Дж. Коллингвуд. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 325 с.

115. Коллинз 2001 Коллинз, Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения / Р. Коллинз. - Новосибирск: Сиб. хронограф, 2001.- 1281 с.

116. Колшанский 1990 Колшанский, Г.В. Объективная картина мира в познании и языке / Г.В. Колшанский. - М.: Наука, 1990. - 103 с.

117. Комарова 1979 Комарова, З.И. О сущности термина / З.И. Комарова // Термин и слово. - Горький, 1979. - С. 3 - 13.

118. Конт 1910 Конт, О. Дух позитивной философии (Слово о положительном мышлении) / О. Конт. - СПб., 1910.

119. Коретникова 2000 Коретникова, Л.И. Эллиптичность и коммуникативная неудача (на материале русского и английского языков) / Л.И. Коретникова // Проблемы речевой коммуникации. - Саратов, 2000.

120. Косериу 1963 Косериу, Э. Синхрония, диахрония и история / Э. Косе-риу // Новое в лингвистике. - М.: Изд-во иностр. литература, 1963. - 568 с.

121. Косов 1980 Косов, A.B. Некоторые различия системной организации терминологии по сравнению с организацией общей лексики / A.B. Косов // Термин и слово. - Горький, 1980. - С. 13-22.

122. Косова 2003 Косова, М.В. Русская лингвистическая терминология: семантические процессы / М.В. Косова. - Волгоград, 2003.

123. Котарбиньский 2000 Котарбиньский, Т. Лекции по истории логики / Т. Котарбиньский. - М., 2000. - 300 с.

124. Краткий справочник 1991 Краткий справочник по современному русскому языку /Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант; под ред. П.А. Ле-канта. -М., 1991.

125. Кривоносов 1993 Кривоносов, А.Т. Естественный язык и логика / А.Т. Кривоносов. - М.-Нью-Йорк, 1993. - 318 с.

126. Кронгауз 2001 Кронгауз, М.А. Семантика / М.А. Кронгауз. - М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. - 399 с.

127. Круглов 2005 Круглов, А.Н. И.Н. Тетенс и дискуссия о метафизике в немецкой философии II половины XVIII в.: автореф. дис. . докт. филос. наук / А.Н. Круглов. - М., 2005. - 48 с.

128. Крушевский 1881 Крушевский, Н.В. К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма / Н.В. Крушевский. - Варшава, 1881.

129. Крушевский 1964 Крушевский, Н.В. Предмет, деление и метод науки о языке / Н.В. Крушевский // Звегинцев В.А. История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I. - М., 1964.

130. Кузькин 1962 Кузькин, Н.П. К вопросу о сущности термина / Н.П. Кузькин // Вестник Ленинградского университета. Сер. Истории, языка и литературы. - 1962. - Вып. 4. - № 20. - С. 136 - 146.

131. Кузьмин 1970 Кузьмин, Н.П. Нормативная и ненормативная специальная лексика / Н.П. Кузьмин // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. - М., 1970. - С. 68 -81.

132. Кулиев 1987 Кулиев, Г.Г. Метафора и научное познание / Г.Г. Кулиев.-Баку, 1987- 197 с.

133. Кун 1975 Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун. - М.: Прогресс, 1975.-288 с.

134. Кучерук 1999 Кучерук, А.С. Наука как социально-философская проблема: автореф. дис. . докт. филос. наук / А.С. Кучерук. - М., 1999. - 42 с.

135. Кюнг 1999 Кюнг, Г. Онтология и логический анализ языка / Г. Кюнг. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - 240 с.

136. Лав 2006 Лав, Н. Когниция и языковой миф / Н. Лав // Studia Lingüistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. - М.: Языки славянской культуры, 2006. — С. 105 - 134.

137. Лайонз 2004 Лайонз, Д. Язык и лингвистика / Д. Лайонз. - М.: Едито-риал УРСС, 2004. - 320 с.

138. Левковская 1962 Левковская, К.А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексичекого материала / К.А. Левковская. - М.: Высш. шк., 1962. - 296 с.

139. Левонтина 2000. — Левонтина, И.Б. Речь vs. язык в современном русском языке / И.Б. Левонтина // Язык о языке. М, 2000.

140. Лейчик 1971 Лейчик, В.М. Об относительности существования термина / В.М. Лейчик // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. Ч. 2. - М. Изд-во Моск. ун-та, 1971. - С. 436 - 442.

141. Лейчик 1989 Лейчик, В.M. Предмет, методы и структура терминове-дения: автореф. дис. докт. филол. наук / В.М. Лейчик. - М, 1989. - 32 с.

142. Лейчик 2006 Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. - М.: КомКнига, 2006. - 254 с.

143. Лекторский 2001 Лекторский, В.А. Сенсуализм / В.А. Лекторский // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. III.- M.: Мысль, 2001. - С. 523.

144. Лекторский 2001 Лекторский, В.А. Теория познания / В.А. Лекторский // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. T. IV.- М.: Мысль, 2001.-С. 47-52.

145. Лемов 2000 Лемов, A.B. Система, структура и функционирование научного термина / A.B. Лемов. - Саранск, 2000. - 198 с.

146. Леонтьева 2003 Леонтьева, Е.Ю. Рациональность и ее типы: генезис и эволюция: автореф. дис. . докт. филос. наук / Е.Ю. Леонтьева. - Ростов-на Дону, 2003.-46 с.

147. Лихачев 2001 Лихачев, Д.С. Текстология / Д.С. Лихачев. - СПб.: Але-тейя, 2001. — 759 с.

148. Локк 1985 Локк, Дж. Сочинения. Т. И. / Дж. Локк - М.: Мысль, 1985.

149. Лосев 1993 Лосев, А.Ф. Философия имени / Бытие. Имя. Космос. -М.: Мысль, 1993.-958 с.

150. Лосев 1998 Лосев, А.Ф. Основной принцип мышления и вытекающие из него логические законы мышления / А.Ф. Лосев // Вопросы философии. -1998.-№ 8.-С. 144-151.

151. Лотте 1961 Лотте, Д.С. Основы построения научно-технической терминологии / Д.С. Лотте. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. - 158 с.

152. Лукасевич 1959 Лукасевич, Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики / Я. Лукасевич. — М.: Изд-во иностр. лит., 1959.-311 с.

153. Максимов 2003 Максимов, Л.В. Когнитивизм как парадигма гуманитарно-философской мысли / Л.В. Максимов. - М.: РОССПЭН, 2003. - 160 с.

154. Макшеева 1971 Макшеева, О.С. О принципах построения (гносеологических и логических) систем терминов / О.С. Макшеева // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. Ч. 2. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. - С. 406 - 408.

155. Малинаускене 1991 Малинаускене, Н.К. Некоторые принципы филологического анализа в работах А.Ф. Лосева по истории ранней эстетики // А.Ф. Лосев и культура XX в.: Лосевские чтения / Н.К. Малинаускене. - М., 1991.-С.

156. Малкольм 1993 Малкольм, Н. Мур и обыденный язык / Н. Малкольм // Аналитическая философия: Избранные тексты. - М., 1993. - С. 84 - 99.

157. Мартине 1960 Мартине, А. Принцип экономии в фонетических изменениях / А. Мартине. - М.: Изд-во иностр. лит., 1960. - 261 с.

158. Мартине 1963 Мартине, А. Основы общей лингвистики / А. Мартине // Новое в лингвистике. - М.: Изд-во иностр. лит., 1963. - С. 345 - 566.

159. Материалы 1960 О соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков. Материалы дискуссии. Отв. ред. М.М. Гухман и Е.А. Бокарев. -М., 1960.

160. Мауро 1999 Мауро, Т. де. Биографические и критические заметки о Ф. де Соссюре / Т. де Мауро // Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. - 426 с.

161. Микешина 2002 Микешина, Л.А. Философия познания / Л.А. Мике-шина. - М.: Прогресс-Традиция, 2002. - 624 с.

162. Милль 1897 Милль, Дж. Ст. Огюст Конт и позитивизм / Дж. Ст. Милль.-М., 1897.-258 с.

163. Моисеев 1970 Моисеев, А.И. О языковой природе термина / А.И. Моисеев // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. -М., 1970.

164. Моисеев 1971а Моисеев, А.И. К определению термина / А.И. Моисеев // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. Ч. 2. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. - С. 336 - 338.

165. Моисеев, 19716 Моисеев, А.И. Специальные термины и языковая непрерывность / А.И. Моисеев // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. Ч. 2. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. — С. 311 — 315.

166. Мольер 1979 Мольер, Ж.-Б. Пьесы / Ж.-Б. Мольер. - М., 1979.

167. Налимов 1994 Налимов, В.В. Канатоходец. Воспоминания / В.В. Налимов. - М.:, 1994.

168. Нарский 1986 Нарский, И.С. Роль антиномий-проблем в процессах теоретической аргументации /И.С. Нарский // Философские проблемы аргументации. - Ереван, 1986. - С. 37 - 48.

169. Никитин 1988 Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения / М.В. Никитин. - М., 1988.

170. Никитина 1987 Никитина, С.Е. Семантический анализ языка науки / С.Е. Никитина. -М.: Наука, 1987. - 198 с.

171. Никифоров 2001 Никифоров, A.JI. Холизм / A.JI. Никифоров // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. IV.- М.: Мысль, 2001. - С. 299 -300.

172. Никифоров 2006 Никифоров, A.JI. Философия науки: История и теория / A.JI. Никифоров. - М.: Идея-Пресс, 2006. - 264 с.

173. Новоселов 2001 Новоселов, М.М. Термин / М.М. Новоселов // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. T.IV. - М.: Мысль, 2001. - С. 55 - 56.

174. Новоселов 2000 Новоселов, М.М. Логика абстракций (методологический анализ). Ч. I. / М.М. Новоселов - М., 2000: - 191 с.

175. Новоселов 2005 Новоселов, М.М. Абстракции в лабиринтах познания (логический анализ) / М.М. Новоселов. - М.: Идея-Пресс, 2005. — 352 с.

176. Павиленис, Петров 1987 Павиленис, Р.И. Язык как объект логико-методологического анализа: новые тенденции и перспективы / Р.И. Павиленис, В.В. Петров // Вопросы философии. - 1987. - № 7. - С. 54 - 61'.

177. Панов 1975 Панов, M.B. Об одном из возможных описаний фонологической системы русского языка / М.В. Панов // Теоретическая фонетика и обучение произношению. -М., 1975.

178. Пап 2002 Пап, А. Семантика и необходимая истина: Исследование оснований аналитической философии / А. Пап. - М.: Идея-Пресс, 2002. - 420 с.

179. Пауль 1960 Пауль, Г. Принципы истории языка / Г. Пауль. - М.: Изд-во иностр. лит., 1960. - 500 с.

180. Петров 1971 Петров, В.М. К системному аспекту взаимодействия языков науки и их отношений с естественным языком / В.М. Петров // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. Ч. 1. - С. 207 - 211.

181. Петропавловский 2005 Петропавловский, A.B. Гносеологический анализ представлений о реальности в науке: автореф. дис. . канд. филос. наук / A.B. Петропавловский. - Новосибирск, 2005. - 17 с.

182. Пиотровский 1952 Пиотровский, Р.Г. К вопросу об изучении термина / Р.Г. Пиотровский // Уч. зап. Ленингр. ун-та. Сер. филол. наук. - 1952. - № 161.-Вып. 18.

183. Пищальникова 2003 Пигцальникова, В.А. Психолингвистика и современное языкознание / В.А. Пищальникова // Методология современной психолингвистики. - М.; Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2003. - С. 3 - 19.

184. Полани 1998 Полани, М. Личностное знание. На пути к посткритической философии / М. Полани. -М., 1998.

185. Попов 1956 Попов, П.С. Значение слова и понятие / П.С. Попов // Вопросы языкознания. - 1956. - № 6. - С. 33 - 47.

186. Поппер 1983 — Поппер, К. Логика и рост научного знания / К. Поппер. -М.: Прогресс, 1983. 606 с.

187. Поппер 2000 Поппер, К. Логика социальных наук / К. Поппер // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. - М.: Едиториал УРСС, 2000. - 464 с.

188. Порус 2001 Порус, В.Н. Инструментализм / В.Н. Порус // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. II. - М., 2001. - С. 125 - 126.

189. Порус 2002а Порус, В.Н. «Проблема демаркации» в культурном контексте эпохи / В.Н. Порус // Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. -М., 2002.-С. 277-294.

190. Порус 20026 — Порус, В.Н. Парадоксальная рациональность (очерки о научной рационалности) / В.Н. Порус // Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002. - С. 7 - 106.

191. Порус 2002в Порус, В.Н. Цена «гибкой» рациональности / В.Н. Порус // Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. - М., 2002. - С.179 - 192.

192. Порус 2002г Порус, В.Н. «Радикальный конвенционализм» К. Айду-кевича и его место в дискуссиях о научной рациональности / В.Н. Порус // Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. - М., 2002. - С. 204 - 216.

193. Порус 2002д Порус, В.Н. «Научный реализм»: проблемы, дискуссии, перспективы / В.Н. Порус // Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. -М., 2002.-С. 217-241.

194. Потебня 1964 — Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике / A.A. Потебня // Звегинцев В.А. История языкознания X XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 1. - М., 1964.

195. Прист 2000 Прист, С. Теории сознания / С. Прист. - М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. - 288 с.

196. Прохорова 1981 Прохорова, В.Н. Семантика термина / В.Н. Прохорова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. - 1981. - № 3. -С. 23-33.

197. Райл 2000 Райл, Г. Дилеммы / Г. Райл // Райл Г. Понятие сознания -М.: Идея-Пресс, 2000.

198. Райл 2000а Райл, Г. Понятие сознания / Г. Райл // Райл Г. Понятие сознания - М.: Идея-Пресс, 2000.

199. Райл 20006 — Райл, Г. Обыденный язык / Г. Райл // Райл Г. Понятие сознания. -М.: Идея-Пресс, 2000.

200. Рассел 2001 Рассел, Б. История западной философии / Б. Рассел. -СПб.: Азбука, 2001. - 960 с.

201. Реале, Антисери 1997 Реале, Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 4. От романтизма до наших дней / Д. Реале, Д. Антисери. -СПб., 1997.-850 с.

202. Реформатский 1952 Реформатский, A.A. Введение в языкознание / A.A. Реформатский. - М.: Просвещение, 1952. - 511 с.

203. Реформатский 1986 Реформатский, A.A. Мысли о терминологии / A.A. Реформатский // Современные проблемы русской терминологии. - М., 1986.

204. Реформатский 1994а- Реформатский, A.A. О некоторых вопросах терминологии / A.A. Реформатский // Татаринов В.А. История отечественного терминоведения. Классики терминоведения: Очерк и хрестоматия. М., 1994.

205. Реформатский 19946 Реформатский, A.A. Что такое термин и терминология? / A.A. Реформатский // Татаринов В.А. История отечественного терминоведения. Классики терминоведения: Очерк и хрестоматия. - М., 1994.

206. Реформатский 1961 Реформатский, A.A. Что такое термин и терминология? // Вопросы терминологии. - М., 1961. - С. 46 - 53.

207. Рикер 2006 Рикер, П. Герменевтика и метод социальных наук / П. Ри-кер // Режим доступа: http//philosophy.allru.net/pervo.html.

208. Риккерт 1998 Риккерт, Г. Философия истории / Г. Риккерт // Риккерт Г. Философия жизни. - Киев, 1998. - С. 167 - 266.

209. Рожанский, Шмидт 2001 Рожанский, М.Я. Что я могу знать? / М.Я. Рожанский, С.Ф. Шмидт. - Иркутск, 2001. - 96 с.

210. Рорти 1997 Рорти, Р. Философия и зеркало природы / Р. Рорти. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1997. - 297 с.

211. Сапрыкин 1999 Сапрыкин, Д.Л. Научно-образовательный проект Ф. Бэкона: основания, структура и культурно-исторический контекст: автореф. дис. . канд. филос. наук/ Д.Л. Сапрыкин. — М., 1999. — 18 с.

212. Сергевнина 1980 Сергевнина, В.М. Опыт системно-сопоставительного изучения лингвистической терминологии в современном русском и немецком языках: автореф. дис. . канд. филол. наук / В.М. Сергевнина - Горький, 1980. - 18 с.

213. Серио 2001 — Серио, П. Структура и целостность: Об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе. 1920 30-е гг. / П. Серио - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 360 с.

214. Сеше 1965 Сеше, А. Три соссюровские лингвистики / А. Сеше // Зве-гинцев В.А. История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. Ч. II.-М., 1965.

215. Сифоров, Канделаки 1983 Сифоров, В.И. Методологические аспекты терминологической работы комитета научно-технической терминологии АН СССР / В.И. Сифоров, Т.Л. Канделаки // Вопросы языкознания. - 1983. - № 2. -С. 3-8.

216. Слюсарева 1975 Слюсарева, Н. А. Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингвистики / H.A. Слюсарева. — М., 1975. - 146 с.

217. Слюсарева 1977 Слюсарева, H.A. Соссюр и соссюрианство / H.A. Слюсарева // Философские основы зарубежных направлений в языкознании. -М.: Наука, 1977.-С.

218. Слюсарева 2001 Слюсарева, Н. А. О заметках Ф. де Соссюра по общему языкознанию / H.A. Слюсарева // Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике. - М.: Прогресс, 2001. - 275 с.и

219. Смирницкий 1955 Смирницкий, А.И. Значение слова / А.И. Смир-ницкий // Вопросы языкознания. - № 2. - 1955 - С. 88 - 95.

220. Смирнов 2001 Смирнов, A.B. Логика смысла / A.B. Смирнов. - JV^i--Языки славянской культуры, 2001. - 504 с.

221. Смирнова 2003 Смирнова, М.Н. Коммуникативные неудачи в неос^^" циальном диалоге (на материале английского языка): автореф. дисс. . кагзеД*-филол. наук / М.Н. Смирнова. М., 2003. - 18 с.

222. Соколовский 2000 Соколовский, C.B. О возможностях диалога юр^" стов и антропологов (терминоведческие заметки) / C.B. Соколовский // Юр^" дическая антропология. Закон и жизнь. - М, 2000. - С. 51 - 62.

223. Солнцев 1977 Солнцев, В.М. Язык как системно-структурное обра^«^""" вание / В.М. Солнцев. - М.: Наука, 1977. - 296 с.

224. Сонин 2002 Сонин, А.Г. Когнитивная лингвистика: становление п^-—"-" радигмы / А.Г. Сонин. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - 222 с.

225. Соссюр 1977 Соссюр, Ф. де. Труды по языкознанию / Ф. де Соссюр- ~~ М.: Прогресс, 1977. - 696 с.

226. Соссюр 1998 Соссюр, Ф. де. Курс общей лингвистики / Ф. де Сосскгр* — -М.: Логос, 1998.-235 с.

227. Соссюр 2001 Соссюр, Ф. де. Заметки по общей лингвистикеф.

228. Соссюр. М.: Прогресс, 2001. - 275 с.

229. Степанов 2000а Степанов, Ю.С. Понятие / Ю.С. Степанов // -Языкознание. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. - Mi: Большая Рос—-сийская энциклопедия, 2000. - С. 383 - 385.

230. Степанов 20006 Степанов, Ю.С. Семантика / Ю.С. Степанов // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. - 2-е изд. - Mi: Большая Р°с сийская энциклопедия, 2000. - С. 438 - 440.

231. Степин 2003 Степин, B.C. Теоретическое знание / B.C. СтепиИ - - М-: Прогресс-Традиция, 2003. - 744 с.

232. Султанов 1996 Султанов, А.Х. О природе научного термина. Проблемы философии языка / А.Х. Султанов. - М. Изд-во РУДН, 1996. - 112 с.

233. Суперанская 1989 Суперанская, A.B. Общая терминология: Вопросы теории / A.B. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.В. Васильева. - М.: Наука, 1989.-243 с.

234. Табанакова 1999 Табанакова, В.Д. Идеографическое описание научной терминологии / В.Д. Табанакова. - Тюмень, 1999. - 236 с.

235. Татаринов 1994 Татаринов, В.А. Этапы становления отечественного терминоведения / В.А. Татаринов // История отечественного терминоведения: Очерк и хрестоматия. М., 1994.

236. Татаринов 1996 Татаринов, В.А. Теория терминоведения в 3-х томах. Т. 1. Теория термина: история и современное состояние / В.А. Татаринов. -М., 1996.

237. Тилинина 1998 Тилинина, Т.В. Специфика заблуждений в социальном познании: автореф. дис. . докт. филос. наук / Т.В. Тилинина. — Ставрополь, 1998.-42 с.

238. Тимофеева 2003 Тимофеева, М.К. Естественные и формальные языки: логико-философский анализ / М.К. Тимофеева. - Новосибирск, 2003.

239. Толмачева 1967 Толмачева, 3. Фердинанд де Соссюр, истоки: и следствия его лингвистической теории / 3. Толмачева. - Рига, 1967. - 77 с.

240. Уайтхед 1990 Уайтхед, А.Н. Избранные работы по философий / А.Н. Уайтхед. - М.: Прогресс, 1990. - 716 с.

241. Уэвелль 1867 Уэвелль, У. История индуктивных наук от древнейшего и до настоящего времени в 3-х томах. Т. I. / У. Уэвелль. - СПб., 1867. — 354 с.

242. Фейерабенд 1986 Фейерабенд, П. Против методологического принуждения. Очерк анархистской теории познания / П. Фейерабенд // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. - М.: Пргресс, 1986. - 544 с.

243. Флоренский 1989 Флоренский, П.А. Термин / П.А. Флоренский // Вопросы языкознания. - 1989. - № 3. - С. 104 - 117.

244. Фреге 2000 Фреге, Г. Размышления о смысле и значении / Г. Фреге // Фреге Г. Логика и логическая семантика. — М.: Аспект Пресс, 2000. — 512с."

245. Хилл 1965 Хилл, Т.И. Современные теории познания / Т.И. Хилл. -М.: Прогресс, 1965. - 533 с.

246. Холодович 1977 Холодович, A.A. Фердинанд де Соссюр. Жизнь и труды / A.A. Холодович // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. - М.: Прогресс, 1977.-С. 650-671.

247. Чикобава 1966 Чикобава, A.C. К вопросу о путях развития современной лингвистики / A.C. Чикобава // Вопросы языкознания. - 1966. - № 4. - С. 47-49.

248. Швырев 2000 Швырев, B.C. Априоризм / B.C. Швырев // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. I. - М.: Мысль, 2000. - С. 153 - 154.

249. Швырев 2001 Швырев, B.C. Теория / B.C. Швырев // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. IV. - М.: Мысль, 2001. - С. 43 - 44.

250. Шелов 1998 Шелов, С.Д. Определение терминов и понятийная структура терминологии / С.Д. Шелов. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998. - 267 с.

251. Шкловский 1983 Шкловский, В.Б. Искусство как прием / В.Б. Шкловский // Шкловский В.Б. О теории-прозы. - М., 1983.

252. Шлик 1993а Шлик, М. Поворот в философии / М. Шлик // Аналитическая философия: Избранные тексты. - М. Наука, 1993. - С. 28 - 331

253. Шлик 19936 Шлик, М. О фундаменте познания / М. Шлик '// Аналитическая философия: Избранные тексты. - М.: Наука, 1993. - С. 33 - 50.г

254. Шмелев 1973 — Шмелев, Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики / Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1973. - 280 с. :

255. Шпет 1994 Шпет, Г.Г. Сознание и его собственник / Г.Г. Шпет // Шпет Г.Г. Философские этюды. - М.: Прогресс, 1994. - 572 с.

256. Шухардт 2003 Шухардт, Г. О книге Ф. де Соссюра «Курс общей лингвистики / Г. Шухардт // Избранные статьи по языкознанию. — М.: Едиториал УРСС, 2003.-С. 185 - 197.

257. ГЦерба 1957 ГЦерба, JI.B. И.А. Бодуэн де Куртенэ и его значение в науке о языке / JI.B. Щерба // ГЦерба JI.B. Избранные работы по русскому языку. - М.: Учпедгиз, 1957. - С. 85 - 96.

258. Щерба 1974а — Щерба, JI.B. Общеобразовательное значение иностранных языков и место их в системе школьных предметов / JI.B. Щерба // Щерба JI.B. Языковая система и речевая деятельность. — Л.: Наука, 1974.

259. Щерба 19746 Щерба, JI.B. Опыт общей лексикографии / JI.B. Щерба // Щерба JI.B. Языковая система и речевая деятельность. - JL: Наука, 1974.

260. Эко 2007а Эко, У. Наука, технология и магия / У. Эко // Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ. - М.: Эксмо, 2007. - С.190 - 205.

261. Эко 2004 Эко, У. Отсутствующая структура / У. Эко. - СПб.: «Симпозиум», 2004. - 544 с.

262. Эко 20076 Эко, У. Поиски совершенного языка в европейской культуре / У. Эко. - СПб.: «Александрия», 2007. - 423 с.

263. Энциклопедия 2000 Энциклопедия для детей. Том 16. Физика. Ч. 1. Биография физики. Путешествие в глубь материи. Механическая картина мира. - М.: Мысль, 2000. - 769 с.

264. Ягелло 2003 Ягелло, М. Алиса в стране чудес / М. Ягелло. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 186 с.

265. Якимова 1980 Якимова, С.А. Системное изучение лингвистических терминов / С.А. Якимова // Термин и слово. - Горький, 1980. - С. 114 - 120.

266. Якобсон 1985 Якобсон, P.O. Лингвистика в ее отношении к другим наукам / P.O. Якобсон // Якобсон P.O. Избранные работы. - М.: Прогресс, 1985.-С. 369-420.

267. Яновская 1959 Яновская, С.А. Предисловие / С.А. Яновская // Карнап Р. Значение и необходимость. М., 1959.

268. Ярошевский 1971 -Ярошевский, М.Г. Психология в XX столетии: Теоретические проблемы развития психологической науки / М.Г. Ярошевский. -М.: Политиздат, 1971. 368 с.

269. Яценко 2004 Яценко, М.П. Историческое познание: метафизический и диалектический проекты, автореф. дис. . канд. филос. наук / М.П. Яценко. - Красноярск, 2004. - 19 с.

270. Ajdukiewicz 1958 Ajdukiewicz К. Abriss der Logik. - Berlin, 1958. Bréal 1882 - Bréal M. Mélanges de mythologie et de linguistique. - Paris,1882.

271. Dewey 1946 Dewey J. The Problems of Men. - New York, 1946. Feyerabend 1978 - Feyerabend P. In defence of Aristotle: comments on the condition of content increase // Progress and rationality in science. - Dordrecht, 1978.

272. Husserl 1954 Husserl E. Gesammelte Werke. Bd. YI. - Haag, 1954. Leroy 1905 - Leroy E.-B. Le langage. Essai sur la psychologie normale et pathologique. - Paris, 1905.

273. Norman 1970 Norman C. Propositions et notes en vue d'une lecture de F. de Saussure // La pensée, № 154. - Paris, 1970.

274. Popper 1979 Popper K.R. Conjenctures and Refutations. - Oxford, 1979. Rondeau 1981 - Rondeau G. Introduction a la terminologie. - Québec,1981.

275. Russell 1959 Russell В. My Philosophical Development. London - New York, 1959.

276. Saussur 1922 Saussur F. de. Cours de Linguistique Générale. - Payot, Paris, 1922.

277. Whitney 1892 Whitney W.D. La vie du langage. - Paris, 1892.