автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Мезолит Северного Прикаспия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мезолит Северного Прикаспия"

УДМУРТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

РГБ ОД

- 5 ИЮН 2003

На правах рукописи

ББК 63.4 К 63

Комаров Александр Михайлович МЕЗОЛИТ СЕВЕРНОГО ПРИКАСПИЯ

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Специальность - 07.00.06 - археология

Ижевск - 2000

Работа выполнена на кафедре археологии и истории древнего мира Самарского государственного педагогического университета.

Научный руководитель - кандидат исторических наук, профессор

Выборное Александр Алексеевич

Официальные оппоненты - доктор исторических наук

Никитин Валерий Валентинович; кандидат исторических наук Наговицин Леонид Анатольевич

Ведущая организация - Оренбургский государственный педагогический университет.

Защита состоится » ^^^ 2000 года в часов

на заседании диссертационного Совета К 064.47.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Удмуртском государственном университете.

Адрес: 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Удмуртского государственного университета.

Автореферат разослан " ^ " 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета,

кандидат исторических наук, доцент С//?^ Г.Н.Журавлева

Тк(1)£ЪЪ. 6.

Общая характеристика работы

Содержанием предлагаемой работы является изучение мезолита Северного Прикаспия.

В историко-культурном контексте исследования под Северным Прикаспи-ем понимается преимущественно та часть территории Прикаспийской низменности, которая примыкает к северному побережью Каспия, с запада и востока заключена в пределах междуречья Волги и Урала, а на севере доходит приблизительно до широты низовьев рек Большой и Малый Узень. В очерченных границах располагается подавляющее большинство известных мезолитических памятников региона. В работе также встречается и географически более широкое толкование этого понятия, призванное подчеркнуть известную культурную близость мезолитических каменных индустрии Северного и соседнего Северо-Западного Прикаспия.

Актуальность темы определяется, прежде всего, малой изученностью до недавнего времени мезолита интересуемого района.

Специфика географического местонахождения, предопределившая пограничное положение Северного Прикаспия по отношению к крупным этноистори-ческим областям Европы и Азии позволяла предполагать его особую роль в системе межрегиональных культурных связей. Однако, несмотря на повышенное внимание специалистов, Северный Прикаспий длительное время находился вне зоны сколько-нибудь масштабных полевых исследований. Имевшиеся о нём сведения оставались крайне скудными, а в концептуальном плане в вопросе евразийских культурных связей этому району отводилась обычно роль исключительно транзитной территории.

Отсутствие качественной источниковедческой базы приводило к недостаточно аргументированным выводам в трактовке имевшихся немногочисленных материалов, носившим, в основном, характер гипотез. Ситуация стала несколько меняться с конца 60-х годов, когда в Волго-Уральских песках впервые произвёл разведочные изыскания ленинградский археолог А.Н.Мелентьев, а в 80-е годы, с началом работ в Северном Прикаспии экспедиции Куйбышевского пединститута, изучение района стало постепенно выходить на нужный уровень.

В результате исследований была создана полноценная, с известными для пустынных условий оговорками, источниковедческая база. Материалы ее положены в основу настоящей работы.

Цели и задачи исследования. Основной целью работы является обобщение и систематизация всех имеющихся материалов по мезолиту Северного Прикаспия и выявление основных черт культурно-исторического процесса в данную эпоху.

Достижение поставленной цели осуществлялось постановкой следующих задач: систематизировать и классифицировать материалы мезолита на данной тер-

ритории; определить культурную принадлежность населения этого района в интересующее нас время; выявить локальное своеобразие мезолита Северного Прикас-пия; рассмотреть возможность периодизации и определить общие хронологические рамки мезолита данного региона; раскрыть проблему генезиса мезолита Северного Прикаспия; конкретизировать вопрос о дальнейшей судьбе мезолитического населения; предложить возможную модель традиционного хозяйства населения Северного Прикаспия в эпоху мезолита.

Источниками явились материалы более 30-ти археологических памятников, исследованных на территории Волго-Уральских песков, в значительной степени — при участии автора работы.

Помимо материалов собственных полевых изысканий, использовались архивные источники, материалы публикаций и коллекции кремня памятников верхнего палеолита-мезолита-неолита, хранящиеся в фондах Института археологии РАН в г.Москве, Института истории материальной культуры РАН в г. Санкт-Петербурге, краеведческого музея в г. Саратове, госуниверситета в г.Элисте. Учтены данные специальных —палинологических (Е.А.Спиридонова), почвоведческих (И.В.Иванов), геологических (Ю.А.Лаврушин), остеологических (И.Е.Кузьмина, П.А.Косинцев), технологических и экспериментально-трасологических исследований (И.В.Горащук), результатов абсолютного датирования (Л.Д.Сулержицкий, Н.Н.Ковалюх).

Научная новизна предлагаемой работы заключается в том, что впервые в форме специального исследования обобщены современные данные о мезолите Северного Прикаспия. Привлеченные источники изложены в диссертации в полном объеме, описаны в одном ключе на основе единой методики; разработана номенклатура кремневых изделий мезолитического времени для изучаемого региона; определено месте памятников мезолита на фоне культур сопредельных регионов в этот период; обоснован тезис о культурной вариабельности мезолитического населения Северного Прикаспия; сделан вывод о том, что конкретно-историческим содержанием данной эпохи является сложный синтез различных традиций в кремневой индустрии и поиск оптимальной адаптационной стратегии в процессе взаимодействия нескольких групп населения; рассмотрены варианты решения сложнейшего вопроса генезиса мезолитических культур региона и четко определены их дальнейшие судьбы; сделана попытка выявить этапы в развитии мезолита Северного Прикаспия и определит! его хронологические рамки.

Апробация результатов исследований проходила в различных формах. Материалы и выводы работы докладывались на заседаниях сектора неолита и бронзь ИАРАН в г. Москва (1988 г.), всесоюзных конференциях по проблемам перехода от мезолита к неолиту в г. Ленинграде (1989 г.) и проблемам древней истории Северно го Прикаспия в г. Самаре (1990 г.), региональных Урало-Поволжских конференци ях проблемной мезолитической группыв г. Самаре(1991 г.) и в г. Саратове(1992 г.) ежегодных конференциях кафедры археологии и истории древнего мира и Волго

гральской научно-исследовательской лаборатории Куйбышевского пединститута, также в опубликованных статьях (восемь статей общим объемом 10,2 усл. п.л.). В нваре 2000 г. основные итоги исследований докладывались автором на заседании ектора палеолита ИИМК РАН в г. Санкт-Петербурге и по итогам обсуждения ра-ота получила положительную оценку.

Практическая ценность работы многопланова. Материалы мезолитических па-[ятников уже нашли отражение в экспозиции музея археологии Поволжья в г.Са-гаре. Они могут служить основой для написания дипломных и курсовых работ сту-;ентов исторических факультетов, а также войти в учебные пособия для спецкурсов ю древней истории Поволжья. Результаты исследований могут быть включены в »азличного рода сводные работы по каменному веку Поволжья и Европейской чаете России и использованы при составлении археологических карт этих регионов.

Структура работы построена, исходя из поставленных задач. Диссертация со-ггоит из введения, четырех глав и заключения. Приложение включает библиографический указатель, список сокращений и альбом иллюстративного материала.

Содержание работы.

Во введении обосновывается актуальность темы, кратко формулируются цели I задачи исследования, называются основные источники. Кроме того, приводятся исходные посылки для изучения мезолита как исторического периода в целом, и эбращается внимание на специфику постановки проблем этой эпохи применительно к Северному Прикаспию.

Глава 1 состоит из двух разделов.

Первый содержит краткое описание физико-географических условий Северного Прикаспия и данные по его палеогеографии. По строению своей поверхности область Волжского Левобережья является составной частью Прикаспийской низменности, которая относится специалистами к разряду природных феноменов и представляет собой наклоненную к морю плоскую и бессточную равнину с абсолютными высотами в 40-50 м у северной окраины и -28 -28,5 м на юге. Ситуационно плоская поверхность низменности резко отличается от окружающих приподнятых территорий. Наиболее яркими чертами физико-географических условий, которые определяют лицо современных ландшафтов Прикаспия, являются: несоответствие в соотношении тепла и влаги; наибольшая для всей Русской равнины континенталь-ность климата; засоленность слагающих поверхность морских отложений.

В отдельно взятую область выделяется район Волго-Уральского междуречья, на юге которого, от долины и системы древних дельт Урала на востоке до Приволжской песчано-суглинистой полосы и Волго-Ахтубинской поймы на западе, располагается песчаная перевеянная пустыня, известная как Волго-Уральские пески. Их центральный и наиболее крупный район носит собирательное название Рын-пески.

Поверхность песчаного массива сложена позднехвалынскими песчаными и супесчаными отложениями морского, алтовиально-морского и дельтового происхож-

дения. Рельефу Рын-песков присущ ряд своеобразных черт: общий волнисто-рав нинный характер; распространённость различных типов рельефа, генетически де терминированных комплексом факторов (воздействием моря, деятельностью соля ной тектоники, дефляционными процессами, антропогенным воздействием).

Песчаные массивы по своей структуре представляют собой сложнопостроен ные образования и несут в себе как следы отложений эоловых процессов, так и по гребённых почв, которые активно формировались в период их затухания. Междз эоловыми песками встречаются участки, которые длительное время не перевеивались и стали пространством, где сформированы полноразвитые бурые пустынно степные песчаные и супесчаные почвы.

Среди данных о палеогеографии района наибольшую ценность представляют результаты новейших специальных исследований с использованием reo-, лито- и палинологического методов, которые были предприняты в ходе комплексного исто рико-естесгвеннонаучного изучения Рын-песков в 80-е годы, так как проводились они непосредственно на археологических объектах различных эпох каменного века в первую очередь в местах их концентрации.

Возможность заселения территории непосредственным образом связана с по-зднеплейстоценовой — раннеголоценовой историей Каспийского моря, а конкретнее, с колебаниями его уровня, современное значение которого -28,0 м (абс). Освобождение из-под его вод территории Волго-Уральского междуречья связано с ходом позднехвалынской трансгрессии Каспия. К моменту ее завершения уровень моря находился на отметке 0 м (около 11,5 тл.н.), затем за короткий промежуток времени (около 500 лет) он понизился до -35...-50 и наступила мангышлакская регрессия, с которой здесь связывают начало голоцена. Континентальный период развития Рын-песков начался около 11500 лет назад, и в дальнейшем их поверхность больше не покрывалась морскими водами (Иванов, Васильев, 1995).

Наряду с данными о гидрологическом режиме древнего Каспия, большое значение имеют результаты целого комплекса исследований, в первую очередь —палинологических анализов и изучения палеопочв. По данным И.В. Иванова, который провёл на останце эоловой денудации уникальные исследования погребённой почвы, к которой были приурочены находки мезолитической стоянки Же-Калган II, в древнем-раннем голоцене изменения компонентов природной среды ландшафтов Рын-песков происходило в несколько стадий. Выделяются маршевая,кратковременная приморско-болотная, перигляциальная криоаридная, полупустынная (пустынно-степная) и сухостепная стадии.

Ю.А. Лаврушин, Е А.Спиридонова и Л.Д.Сулержицкий впервые сделали попытку создания локальной классификации (типизации) основных событий, происходивших в этой области в последние 10000 лет. Время от конца позднеледниковая до конца бореала выделяется исследователями в т.н. семиаридный этап. На основании присутствия озерных отложений был сделан вывод о существовании в данном реги-

оне крупных водоёмов, а отсутствие интенсивных выраженных следов проявления засоленных осадков позволило предположить пресноводным и близкий к нему характер этих водоёмов.

Споро-пыльцевые комплексы свидетельствуют, что для ландшафтов было типично распространение бореальных видов, в первую очередь древесных пород. Меньшую роль играли травянистые ксерофитные и кустарниковые группировки. В определённых условиях на берегах водоёмов, могли существовать островные леса, образованные берёзой или сосной и широколиственными породами. Комплексные данные дают основание считать, что мезолитический человек существовал в достаточно благоприятной обстановке, характеризующейся степным (по Иванову, Васильеву, 1995) или лесостепным (Лаврушин и совт., 1998) ландшафтом и наличием крупных пресноводных водоёмов.

На смену семиаридному приходит аридный этап, который начинается с геолого-палеоэкологического кризиса или катастрофы, когда между 7000 и 8000 л.н. в Северном Прикаспии произошло резкое изменение природной обстановки, сопровождавшаяся резкой аридизацией климата и сменой семиаридного ландшафта пустынями и полупустынями с чрезвычайно активным проявлением эоловых процессов (Лаврушин и совт., 1998).

Второй раздел посвящен истории исследования и историографии мезолита Северного Прикаспия.

Первый этап охватывает значительный промежуток времени с конца 20-х по 50-е годы. Исследования, которые предпринимались в этот период, были эпизодическими и ограниченными по своим масштабам. К тому же, в их задачу не входил целенаправленный поиск памятников каменного века. Накопление материалов этой эпохи происходило крайне медленно и исключительно за счет подъемных сборов.

В 1928-29 гг. в ходе разведочных работ П.С.Рыков собрал первые небольшие коллекции каменных изделий микролитического облика сначала на левом берегу Волги у ст.Сероглазово (Астраханской обл.), а затем и на правобережье в Калмыкии у сел Басы и Зензели. В дальнейшем в районе сел Басы и Зензели работал И.В.-Синицин. Он же предпринял ряд разведочных маршрутов в приморских районах Северо-Западного Прикаспия, в ходе которых была обследована территория от дельты Волги до нижнего течения р.Кумы. В 1929 г. появилась и первая своеобразная сводка по нижневолжским микролитам - работа Т.М.Минаевой "Кремневая индустрия Нижнего Поволжья".

В 1946 г. И.В.Синицин возобновил разведочные работы в Северо-Западном Прикаспии, в ходе которых он завершает обследование приморских районов. На территории от р.Кумы до Астрахани в пределах бэровских бугров были обнаружены дюнные стоянки, содержащие типичные нижневолжские микролиты. В 50-е годы подобный материал был собран Е.И.Крупновым в выдувах Бажиганских песков в районе Ачикулака на западном побережье Каспия, Т.М.Минаевой на Черных землях в Став-

рополье и вновь И.В.Синициным в юго-восточной части степного Заволжья - низовьях Узенен и районе Джангалы. Результаты этих работ в 1960 г. были отчасти обобщены И.В.Синициным. Все известные на Нижней Волге стоянки с микролитическим инвентарем исследователь объединил в единый культурный массив эпохи неолита и отметил, что по кремневому инвентарю они с одной стороны сближаются со стоянками кельтеминарской культуры Хорезма, а с другой — обнаруживают общность с поселениями Северо-Восточного Кавказа, Крыма и Приазовья

В целом, публикации 30-х-50-х годов носили преимущественно описательных характер и не содержали детальных сравнительных характеристик кремневого инвентаря. Отсутствуют в них и попытки культурно-хронологического членения собранного материала

Второй этап в истории изучения каменного века Северного Прикаспия охватывает период второй половины 60-х-70-х гг. В это время были предприняты гораздо более широкие и планомерные исследования. Связаны они прежде всего с именем А.Н.Мелентьева. Астраханская экспедиция ЛОИА АН СССР, которую он возглавлял, в 1967-70,72 годах впервые обследовала полупустынную зону на юге Вол-го-Уральского междуречья (Рын-пески).

Несмотря на огромное количество полученного материала, в научный оборот он был введен автором в крайне сжатом и обобщенном виде. Именно А.Н.Мелен-тьев впервые в отечественной историографии поставил вопрос о мезолите Северного Прикаспия и обозначил его основную проблематику Из 400 стоянок с каменным инвентарем около сотни были отнесены исследователем к кругу памятников с единой кремневой индустрией, которая, как и выделяемая на ее основе культура, была названа "сероглазовской" по месту первых сборов материала П.С.Рыковым. Большая часть памятников сероглазовской культуры была отнесена автором к эпохе неолита, а 17 стоянок датированы мезолитическим временем. Подчеркивалась условность разделения сероглазовских памятников на мезолитическую и неолитическую группы.

По таким показателям, как высокая микролитоидность индустрии, массовое употребление геометрических вкладышей и наличие среди них низких удлиненных сегментов, часто с двусторонней обработкой дуги, большое количество пластин со скошенными концами и пластин с ретушью по продольным краям со стороны брюшка, сероглазовские комплексы обнаруживают, по мнению А.Н.Мелентьева, наибольшую близость мезолиту натуфийского типа среди локальных ветвей зарзийской индустрии Ближнего Востока. Мезолитическую фазу исследователь синхронизировал со временем пещерной стоянки Шанидар В2, а неолитическую — с периодом позднего Натуфа и, соответственно, поместил время бытования сероглазовской культуры в интервал с X по VII тыс. до н. э.

Результаты работ А.Н.Мелентьева из-за скудности опубликованного материала все же не внесли качественного перелома в решение давно назревших исследова-

тельских задач. В освещении древнейших этапов в истории Северного Прикаспия по-прежнему оставалось много неясного и спорного, а все поставленные ученым проблемы требовали дальнейшей разработки.

Третий этап в изучении каменного века Северного Прикаспия охватывает период 80-х — 90-х годов. Исследования первобытных памятников региона приобрели в это время систематический и широкомасштабный характер.

Наиболее значительный вклад в проведение этих исследований внесла экспедиция Куйбышевского пединститута (ныне Самарский педагогический университет) под руководством И.Б.Васильева. Полевые изыскания были развернуты, начиная с 1980 г., и продолжались непрерывно в течение 10 сезонов (1980-1989 гг.). Небольшие по объему работы были предприняты в 1993 г. Основные исследования экспедиции были сосредоточены в южной части Волго-Уральского междуречья (Рын-пес-ках). Разведками были обследованы также низовья рек Большой и Малый Узень.

В отличие от всех предшествующих работ в Северном Прикаспии, впервые во главу угла была поставлена задача поиска непереотложенных культурных слоев, выявление чистых эталонных памятников, практиковалось тщательное исследование отдельных микрорайонов. Целенаправленный поиск памятников каменного века позволил за относительно короткий срок создать прежде всего качественно новую источниковедческую базу. Всего было выявлено более 30 памятников этого времени. Кроме развеянных стоянок, были исследованы поселенческие комплексы с сохранившимися in situ культурными слоями. Впервые на опорных памятниках были проведены комплексные естественнонаучные исследования (почвенные, палинологические и другие), которые дали ценные сведения о динамике климатических и ландшафтных изменений на рубеже плейстоцена-голоцена, абсолютной хронологии ряда памятников. Все это позволило более детально и глубоко подойти к решению проблем мезолита-неолита Северного Прикаспия.

Первые годы работ (1980-1982 гг.), дали мезолитические материалы (Истай, Суек-Тэ, Тау-Тюбе), которые по своим технико-типологическим характеристикам незначительно отличались от ранее известных. Открытие в 1983 г. стоянки Же-Калган II и серии аналогичных памятников (Жол-Тюбе, Каир-Шак V, Кадыр-Гали-Стау и др.) позволило по-новому взглянуть на мезолит Северного Прикаспия. Несмотря на общность многих технико-типологических характеристик среди мезолитических стоянок левобережья Волги отчетливо выделялись две группы, получившие в литературе название "жекалганской" и "истайской", которые, кроме особенностей в топографии и частичной географической локализации, имели ряд существенных отличий в сырье, технологии и орудийном наборе кремневых комплексов. Новые материалы противоречили прежним представлениям об исключительно плавном эволюционном развитии сероглазовской индустрии даже в рамках мезолита и позволили поставить вопрос о его культурно-хронологической неоднородности.

Вместе с тем они подтвердили правомерность и необходимость выделения в Северном Прикаспии отдельной и особой культуры (или культур) эпохи мезолита.

Помимо широкомасштабных исследований в южной части Волго-Уральского междуречья, в 80-е годы значительно активизировались работы по выявлению памятников каменного века и на правом берегу Волги, в Калмыкии, проводимые П.М.Кольцовым. В полноценном виде были введены в научный оборот материалы единственной на Правобережье мезолитической стоянки Харба, обследованной еще в 70-е годы. В Сарпинской низменности был исследован ряд ярких памятников с сохранившимися слоями эпохи неолита — Джангар и Ту-Бузгу-Худук I.

В 1990 году в г. Самаре состоялось Всесоюзное совещание, на котором были подведены итоги исследований Северного Прикаспия в предшествовавшее десятилетие.

Вторая глава состоит из трех разделов. В первом разделе приводится общая характеристика и определяются специфические особенности мезолитических памятников Северного Прикаспия как археологических источников.

В настоящее время на территории Северного Прикаспия известно более 40 памятников, которые относятся исследователями к эпохе мезолита. На территории Волжского левобережья выделяется несколько микрорайонов с относительно компактным скоплением памятников. В пределах Рын-песков это районы Караузека и Кошалака, расположенные приблизительно в центре песчаного массива, на границе Астраханской области и Западного Казахстана. На их долю приходится 19 мезолитических памятников: Тау-Тюбе Северная I; Истай I, IV-80, IVA,Б, VA, Б В, VI; Ка-дыр-Гали-Стау Северная; Комбак-Тэ Восточная; Кок-Мурун; Же-Калган II (Кара-узек); Суек-Тэ; Шонай II-IV, VIII, Кошалак.

К юго-западу от Караузека и Кошалака, на территории Красноярского района Астраханской области, в районе Аксарая находится другая группа памятников, состоящая из семи стоянок: Каир-Шак, VA; Жол-Тюбе; Буровая 40 Северная I, II; 53; 22 Южная ИБ. Еще одна группа находится вне пределов Рын-песков, в низовьях Узс-ней, которые примыкают к северо-восточной границе массива. Она включает в себя шесть памятников: Сарайдин I, III, IV и Миндали I — III.

Стоянки, открытые ранее на той же территории А.Н.Мелентьевым, кроме единственной опубликованной (Тюкей I), в общий перечень известных включены нами чисто номинально, ввиду отсутствия годной для использования в исследовании информации. В отношении характера и качества источников необходимо отметить их главную особенность — все мезолитические материалы Северного Прикаспия происходят со стоянок, которые относятся к категории частично (Же-Калган II, Каир-Шак VA) или полностью развеянных. Все они без исключения обнаружены в барханных песках, а их кремневый инвентарь располагался, кроме редких случаев, на современной дневной поверхности обнаженных площадок коренных пород и котловин выдувания. Отсутствие на памятниках керамики не рассматривалось нами в

качестве безусловного хронологического индикатора мезолитического времени, и этот показатель учитывался при оценке коллекций как второстепенный.

При разработке критериев определения мезолитического возраста кремневых изделий основную роль сыграло наличие следующих составляющих: 1) серии местонахождений, которые были названы в литературе "условно закрытыми". Материал таких местонахождений содержит исключительно изделия из кремня, без каких-либо примесей. Они явно однородны по своим сырьевым и технико-типологическим показателям, а коллекции количественно достаточно представительны. Как правило, такие местонахождения расположены в отдельных котловинах, иногда весьма глубоких, находки на них располагаются очень компактно, на небольшой площади, а в непосредственной близости нет памятников других эпох (Каир-Шак, Жол-Тюбе, Кадыр-Гали-Стау, Комбак-Тэ, Буровая 22,53, Истай I, VI, Суек-Тэ, Тау-Тюбе). Особняком среди "условно закрытых" стоят стоянки с сохранившимися участками культурного слоя — Же-Калган II и Каир-Шак VA.; 2) сырьевого критерия, по которому выявлены чёткие различия сырьевой базы каменной индустрии как внутри круга мезолитических памятников, так и между памятниками мезолита и неолита; 3) ряда хорошо документированных, достоверно неолитических памятников, в том числе со слоями in situ и богатым набором каменного, керамического и прочего инвентаря (Кугат, Кулагайси, Каир-Шак I — III, Тентек-сор, Ту-Бузгу-Худук, Джангар). Помимо сырьевых отличий, здесь чётко выявлены особенности типологического набора неолитических кремневых коллекций по отношению к инвентарю известных безкерамических местонахождений, что стало важным аргументом в пользу мезолитического возраста последних.

Топография памятников характеризуется следующими чертами: чаще всего стоянки расположены на крупных песчаных буграх вдоль древних впадин руслового характера — бывших водоемов. В настоящее время на их месте иногда сохраняются соленые озера — соры, которые нередко образуют обширные взаимосвязанные системы. Отмечены определенные отличия в высотном положении памятников разных культурных групп. Стоянки истайской группы расположены чаще всего "кустами", как правило, достаточно высоко — на вершине и склонах древних бугров. Для памятников жекалганской группы более характерна приуроченность к низким отметкам и отсутствие в отличие от истайской группы жесткой привязки к русловым впадинам и сорам. К тому же расположение нескольких жекалганских стоянок в пределах одной барханной гряды или в непосредственной близости друг от друга встречаются крайне редко (Каир-Шак).

Количественная выборка мезолитических коллекций неравнозначна. Эти различия отражают, вероятно, в первую очередь, продолжительность и специфику функционирования стоянок. Разная количественная выборка отчасти объясняется и тем, что в ходе исследований на одних стоянках был произведен однократный сбор материала (таких памятников большинство), а на других была возможность собирать

его в течение нескольких полевых сезонов (Истай I, IV, V, Же-Калган II, Каир-Шак V).

Во втором разделе приведены методические приемы, которые использовались в исследовании. Они заключены в рамках традиционного типологического метода. Дается также толкование употребляемым в работе специальным археологическим терминам и понятиям.

В третьем разделе дается описание памятников и коллекций жекалганской группы. К данной группе относятся 9 стоянок: Же-Калган И, Каир-Шак V, VA, Жол-Тюбе, Кадыр-Гали-Стау Северная, Истай VI, Комбак-Тэ Восточная, Буровая 22 Южная ПБ, Буровая 53. По сырью типологическому набору к жекалганской группе может быть отнесена и часть смешанной коллекции с местонахождения Кок-Мурун.

В четвертом разделе дается описание опорных памятников и коллекций истай-ской группы. В эту группу входят 22 пункта: Истай (I; IV-80; IV А, Б; VA, Б, В), Суек-Тэ, Шонай (II—IV; VIII Восточная I) Тау-Тюбе Северная I, Буровая 40 (Северная I, II), Сарайдин (I, II, III), Мшздали (I-III). По сырью и типологически к истайской группе может быть отнесена и стоянка Тюкей I.

Глава 3 посвящена проблеме культурной принадлежности и локальной специфики мезолита Северного Прикаспия. Для решения этого вопроса выделяются сущностные диагностические черты для каждой группы памятников, обосновывается правомерность отнесения их к эпохе мезолита, производится сравнение с известными мезолитическими комплексами окружающих территорий, рассматривается возможность выделения в Северном Прикаспии культурных единиц эпохи мезолита и определяется их таксономическое соотношение.

Для кремневой индустрии памятников жекалганской группы присущи следующие черты: 1) единая и на редкость однородная сырьевая база (окремнелый известняк серого и серо-желтого цветов); 2) единая технологическая цепочка изготовления орудий, заключающаяся в ступенчатом характере первичного раскалывания. На первой стадии с помощью удара производилась очистка крупных конкреций с целью выведения площадки и поверхности расщепления, после чего процесс расщепления возобновлялся в технике отжима. Характерной особенностью снятия пластин-заготовок на жекалганских памятниках является то, что оно производилось с 2/3, либо Чг части возможной поверхности расщепления, в результате чего нуклеус приобретал уплощенный вид. Следует отметить крайнюю малочисленность ядрищ на стоянках — по одному экземпляру на Же-Калгане II и Комбак-Тэ. Морфологически они относятся к конусовидным типам и имеют скошенную площадку; 3) основной заготовкой для изготовления орудий служили сечения ножевидных пластин. В инвентарных наборах их сравнительный процент с отщепами варьирует от 80 до 100, примерно те же показатели демонстрируют соответственно и орудия из пластин - от 75 до 100%; 4) техника вторичной обработки представлена в основном ретушью различных типов: крутой и полукрутой, мелко - и среднефасеточной, располо-

женной преимущественно на спинке и средне - крупнофасеточнои пологой и полукрутой на брюшке изделий; 5) в орудийном наборе обращает на себя внимание отсутствие или слабая представленность некоторых традиционных и обычно широко распространенных в микролитических комплексах изделий. Незначительно и невыразительно отражена в коллекциях категория скребков (Же-Калган II — 1 экз.; Жол-Тюбе — 5 экз.; Каир-Шак УА — 2 экз.; Буровая 53 — 3 экз.).

Отличительными чертами наиболее важной для культуроойределения геометрической группы являются: полное отсутствие традиции изготовления и использования трапеций; устойчивое сочетание лишь двух геометрических форм - сегментов и параллелограммов, при явном преобладании последних. Только в инвентаре Же-КалганаП сегменты количественно преобладают в этой типологической паре (14 на 7 ед., включая обломки).

Необходимо особо оговорить и присутствие в инвентаре памятников группы сегментов с двусторонней обработкой дуги (т.н. "гелуанских"). Они отмечены лишь на двух стоянках (Же-Калган II - 3 экз., Истай VI -1 экз.) и в обоих случаях изготовлены из нетипичного сырья — тёмного полупрозрачного халцедона, который характерен в свою очередь для коллекций истайских памятников. С большой долей вероятности, учитывая чересполосность в расположении памятников обеих групп, можно связать факт присутствия двустороннеобработанных сегментов с наличием определённых контактов между населением, оставившим жекалганские и истайские памятники и рассматривать эти изделия в качестве инокультурной примеси.

Процентное содержание геометрических микролитов в орудийных наборах же-калганских комплексов весьма высокое. В количественно представительных коллекциях эта категория составляет от 30,7% (Жол-Тюбе) до 46,3% (Каир-Шак V) всех орудий. Сегменты, которые непременно присутствуют на всех опорных памятниках в орудийных наборах статистически нестабильны: 5,2% (Истай VI) - 56% (Же-Калган II). По своим пропорциям экземпляры с односторонней обработкой дуги бывают или низкими вытянутыми, или короткими средневысокими, с двусторонней обработкой - только короткими средневысокими. Параллелограммы (от 40 до 89,4%) в основном широкие и длинные, реже встречаются узкие Н короткие формы. Косос-резаныые концы у этих геометрических форм притуплены всегда со спинки мелко и среднефасеточной ретушью, а продольные грани или не подработаны вовсе, или несут средне, крупнофасеточную пологую и полукруглую ретушь с брюшка. На спинке среднефасеточная полукрутая ретушь встречена лишь на одном изделии (Каир-Шак V). Прямоугольники, как правило, единичны, представлены не на всех памятниках, а по своим параметрам и вторичной обработке аналогичны параллелограммам.

В целом слабо выражена на жекалганских стоянках категория резцов — экземпляры на углу сломанной пластины присутствуют лишь на Же-Калгане II (3 экз.) и Комбак-Тэ, причём последний памятник, где резцы действительно серийны и типо-

логически стандартны, весьма своеобразен в рамках группы. В немногочисленном инвентаре Комбак-Тэ (всего 82 ед.) присутствуют лишь две категории орудий: пластины с ретушью и резцы, причём и те и другие изготовленные на очень узких заготовках (шириной не более 0,7 см). Такая типологическая ограниченность труднообъяснима, а среди микролитических коллекций Северного Прикаспия уникальна. В то же время, довольно своеобразной чертой жекалганских комплексов является наличие на всех опорных стоянках т. н. "микрорезцов", которые хотя и немногочисленны (Же-Калган П-1 экз., Каир-Шак V -1 экз., Кадыр-Гали-Стау - 3 экз.), но могут бьггь отнесены к устойчивой и специфической составляющей в инвентаре памятников группы, поскольку на иных стоянках не встречаются. Остальные категории орудий жекалганских комплексов (ножевидные пластины с ретушью, редкие скобели, отщепы с ретушью и др.) менее выразительны и далеко не определяют лицо инвентарных наборов.

Инвентарные комплексы памятников истайской группы не столь унифицированы, как жекалганские:

1) сырьевая база истайских стоянок и в качественном и в цветовом отношении относительно пёстрая. Преобладающими видами сырья служили желвачные и галечные халцедоновые конкреции. Для желвачного с толстой известковой коркой халцедона характерны полупрозрачность, темно и светло-серый цвет с коричневатым или синеватым оттенком. Известно, что сырье подобного типа присутствует I выходах кремненосных районов Мангышлака. Галечные конкреции помимо боле« тонкой естественной поверхности отмечаются наличием ярко жёлтых и красноватых цветовых оттенков. Присутствуют единичные изделия из обсидиана;

2) особенности сырьевой базы той или иной стоянки отразились на характер( первичного раскалывания. При использовании желвачных конкреций, последнш после очистки от известковой корки разбивались на куски, образуя группу пренук леусов. В качестве объектов расщепления, которое начиналось с торцевого скалы вания, помимо кусков использовались крупные отщепы. Галечные конкреции гото вились к расщеплению несколькими поперечными снятиями с целью подготовки пло щадки скалывания. Нуклеусы истайских местонахождений сравнительно мелкие, при зматической, конической и карандашевидной форм, одно или двухплощадочные Площадки ядрищ встречаются как прямые, так и скошенные. В количественном : процентном отношении эта категория инвентаря выражена в истайских коллекция следующим образом: Суек-Тэ - 5 экз. (1,5%); Истай 1У-80 - 1 экз. (0,3%); Истай IV; (0,3%); Истай УБ - 2 экз. (0,2%).

3) с небольших по размерам нуклеусов в технике отжима снимались относ* тельно короткие (не более 2-3 см) и узкие (в основном 0,5-0,7 см) ножевидные пла( тины, процент которых на разных стоянках варьирует в интервале от 60 до 90. Плг стины были и основной заготовкой для орудий (процент изделий из них составляе от 80 до 100).

4) техника вторичной обработки представлена ретушью самых разных видов и резцовым сколом. Наиболее распространённым типом реггуши является мелкая краевая, нанесённая на спинку заготовки. Кроме того, присутствует крупная притупли-вающая ("скребковая") и двусторонняя среднефасеточная ретушь.

5) орудия на истайских памятниках составляют от 10 до 30% инвентаря. Их типологический набор разнообразен. Непременной составляющей коллекций являются скребки, которые серийны и в основном стандартны по своим параметрам. Преобладают концевые скребки на пластинах с подокруглым рабочим краем, прямым и скошенным. На отдельных памятниках присутствуют микроскребочки (Истай IVB). Процент скребков на большинстве стоянок значителен: Истай I (20,2%); IV-80 (22,8%); VA (55,3%); VB(33,0%); VB (42,5%); Суек-Тэ (23,0%) от всех ретушированных изделий.

Резцы, которые составляют в инвентаре стоянок от 1,8% (Истай IVA) до 28% (Истай IV-80) типологически однообразны и все относятся к категории резцов на углу сломанной пластины. Резцовый скол бывает на них как длинным, так и коротким. Устойчивым элементом всех инвентарных комплексов являются пластины с прямосрезанным и скошенным концом.

Геометрические микролиты истайской группы морфологически довольно разнообразны: сегменты, параллелограммы, трапеции, треугольники. Их общий процент среди орудий обычно сравнительно невысок: Истай I 3,3%; IV-80 1,7%; IVA-12,7%; IVB-8,6%; VA-8,5%; VB-5,2%; VB-5,0%, лишь в коллекции Суек-Тэ он достигает 34,6%.

Сегменты присутствуют на большинстве опорных стоянок и почти везде численно преобладают экземпляры с двусторонней обработкой дуги (Истай IVA: 4-1; IVB: 8-2; VB: 2-1; Суек-Тэ: 4-3). Иное соотношение в коллекции Сарайдина I (2-14), а на стоянках Истай I, VB представлены лишь одностороннеобработанные сегменты коротких и средневысоких пропорций. Только на пункте Истай IVA сегменты в процентном отношении несколько уступают другим геометрическим формам (параллелограммам).

В свою очередь параллелограммы есть отнюдь не во всех коллекциях (Суек-Тэ; Истай I VA.VB, Сарайдин) и доминируют среди них короткие и узкие экземпляры со среднефасеточной уплощающей или полукрутой ретушью с брюшка.

Трапеции, которые хотя и присутствуют в незначительном числе в материалах практически всех опорных памятников, весьма далеки от типологического единообразия. В целом, среди них преобладают экземпляры небольших размеров, симметричных очертаний. Изделия со слабовыраженной асимметрией или полностью асимметричные единичны. Среди симметричных трапеций встречаются образцы как удлинённых так и относительно высоких пропорций. Единообразия вторичной обработки этих орудий не наблюдаются, и общей чертой может быть названо лишь обязательное ретуширование боковых граней мелкофасеточной полукрутой рету-

шью со спинки. Иногда подобным образом дополнительно обработаны одно или оба основания. Единичны примеры ретуширования основания с брюшка или наличия на нём "зубчиков". В целом же трапеции составляют в инвентаре от 0,7% (Истай УБ) до 4,2% (Истай УА) от общего числа изделий с вторичной обработкой. Треугольники и прямоугольники встречены в истайских коллекциях в единичных экземплярах (Истай ГУБ, УА). Пластинчатые наконечники стрел также немногочисленны. Наиболее интересен экземпляр наконечника с Истая I — асимметричный, с боковой выемкой и обработанной по всему периметру со спинки среднефасеточной полукрутой ретушью.

Правомерность отнесения стоянок жекалганской и истайской групп к эпохе мезолита определяется серьезными технико-типологичеекми отличиями этих комплексов от материалов хорошо документированных неолитических памятников региона (Кугат, Кулагайси, Каир-Шак I, III). Сопоставление жекалганских и истайских комплексов с материалами микролитического характера сопредельных регионов позволяет более чётко представить культурную спецификацию мезолита Северного Прикаспия. Мезолитические комплексы к востоку, юго-востоку и северо-востоку от Северного Прикаспия имеют несколько иной облик, чем материалы "жекалганс кой" и "истайской" группы памятников. Отдельные типы изделий находят свои ана логии: конусовидные нуклеусы, резцы и микрорезцы, пластины со скошенным кон цом, концевые скребки, параллелограммы и сегменты. Каждая из этих категорш изделий, взятая по отдельности, имеет достаточно широкий географический диапа зон. Параллелограммы встречаются в Среднем Зауралье и на Кавказе, пластины с< скошенным концом в Крыму и на Южном Урале и т.д.

Важна именно комбинация категорий и типов изделий, которая дает целостно представление о комплексе, а специфика сочетания геометрических форм определя ет лицо культуры. Следует обратить внимание на отсутствие в североприкаспийс ких материалах таких специфических и ярких изделий, как низкие асимметричны трапеции с выемками, низкие асимметричные вытянутые треугольники, трапеции боковыми выемками и "рогатые" трапеции, широко распространённые на более вс сточных территориях.

Сходство мезолитических материалов Северного Прикаспия с культурами, ра< положенными к востоку от него, свидетельствует лишь о единстве общих тенденци в развитии кремневой индустрии, которое объясняется хронологической и стада альной близостью сравниваемых коллекций. Конкретное типологические паралл ли связанные с возможными, скорее даже неизбежными контактами населения С( седних регионов.

Выяснение вопроса о соотношении прикаспийского мезолита с территориям лежащими к северу, крайне затруднено в силу отсутствия до настоящего времени I пространствах степного и лесостепного Поволжья качественных мезолитических и точников, содержащих микролитический инвентарь и пригодных для детальной сра

нительной характеристики. Важным аргументом в пользу несовпадения культурных традиций Нижнего и Среднего Поволжья в эпоху мезолита могут служить новые материалы из Самарской области со стоянки Чекалино II, свидетельствующие о распространении здесь иной в принципе кремневой индустрии, лишенной каких-либо южных черт.

Из мезолитических комплексов, исследованных на западных и юго-западных территориях, наибольшая близость материалам Северного Прикаспия обнаруживается в материалах стоянок Северо-Западного Прикаспия (Харба) и Северного Кавказа (Сатанай), что позволяет наметить направление поисков истоков мезолитической культуры Северного Прикаспия, хотя в общем виде североприкаспийские мезолитические материалы не имеют четких прямых аналогий на сопредельных территориях, и в этом можно согласиться с А.Н.Мелентьевым.

По всей совокупности технико-типологических признаков вполне правомерно говорить о культурной самобытности микролитических комплексов Северного Прикаспия. Наиболее ярким отличительным признаком в этом смысле является специфическая комбинация геометрических форм сегмент - параллелограмм в инвентаре большинства опорных стоянок. Нигде более это сочетание не является ни основным, ни устойчивым показателем. Другой яркой чертой можно назвать широкое использование в качестве подработки вкладышей средне и крупнофасеточной упло-щающе-приостряющей ("сероглазовской") ретуши, которой тоже нет полных аналогов.

Частичное географическое несовпадение ареалов распространения памятников жекалганской и истайской групп, особенности топографии стоянок, неодинаковая сырьевая база, различия в технологии раскалывания нуклеуса, неодинаковый уровень пластинчатости и микролитоидности индустрии, особенности категориального и типологического набора орудийных комплексов убедительно демонстрируют невозможность объединения жекалганских и истайских материалов в рамках одной культуры и не позволяют даже предположительно рассматривать их в виде её разных хронологических этапов. Более правомерно предположение о существовании в мезолите Северного Прикаспия двух культурных образований.

В настоящее время есть все основания для выделения в Северном Прикаспии по качественным показателям лишь одной культуры эпохи мезолита — "жекалганской". Памятники только этой группы содержат набор признаков, необходимых для выделения культуры, как гносеологической категории: чёткий и достаточно компактный ареал распространения однотипных памятников, сырьевое и технико-типологическое единообразие инвентаря, позволяющее уверенно предполагать внутренне хронологическое единство комплексов, наличие специфических изделий и особенно их комбинаций, которые отличают данные инвентарные наборы от материалов других памятников.

Внутригрупповыс различия истайских комплексов ставят под сомнение культурно-хронологическое единство памятников этой группы и заставляют рассматривать материалы истайского типа в лучшем случае в качестве некого сложного поликомпонентного культурного явления, природу которого ещё предстоит изучить. Терминологически по отношению к истайским стоянкам возможно использование понятия "культурная группа".

В то же время правомерно объединение всех изученных мезолитических памятников Северного Прикаспия в рамках одной индустриальной традиции, за которой предлагается сохранить название "сероглазовской". Мезолитические материалы отражают стадию зарождения и первоначального становления этой традиции, которая в ходе сложно переплетенного синтетического процесса законченный вид приобретает лишь к развитому неолиту. Уже в мезолите отчётливо проявляются её базовые черты: общий высокосовершенный облик индустрии, ориентированной на производство вкладышевых орудий; чрезвычайно высокий уровень пластинчатости и микролитоидности; специфический набор геометрических микролитов, среди которых в качестве основного "сквозного" типа выступает сегмент в двух вариантах: с двусторонней (доминирующий тип) и односторонней обработкой дуги, а бытование остальных или ограничено хронологически (параллелограммы), или они традиционно малохарактерны (трапеции, треугольники).

Глава 4 состоит из трех разделов. В первом разделе рассматриваются проблемы периодизации и хронологии мезолита Северного Прикаспия. Трудности, с которыми сопряжено решение этих вопросов, имеют объективный характер: отсутствие стратифицированных памятников каменного века; ограниченные данные по радиоуглеродному датированию; полная или частичная утрата цельности инвентарных комплексов вследствие их экспонированности на дневную поверхность в результате её эоловой переработки; невозможность предельно точной фиксации памятников древности относительно сохранившихся береговых форм былых поднятий уровня моря; разноречивость данных о последовательности, хронологических рамках тех или иных природных событий позднего плейстоцена - раннего голоцена в регионе.

Невозможно выделение ранних и поздних комплексов в рамках наиболее распространённой двучленной периодизации мезолита, то есть раннего и позднего мезолита Северного Прикаспия. Типологическая зрелость инвентаря и совершенство индустрии в целом, отсутствие каких-либо верхнепалеолитических реминисценций и, наоборот, чёткие и тесные параллели с ранненеолитическими комплексами типа Кугат-Кулагайси свидетельствуют в лучшем случае в пользу развитого и в большей степени позднего характера всех мезолитических материалов в целом.

Если исходить из общих тенденций развития микролитоидной индустрии южных культур в мезолите, то в сравнительном технико-типологическом плане более архаично выглядит жекалганская группа памятников. Отметим близость морфологии геометрических микролитов истайской группы неолитическим наборам этих

орудий. Прежде всего это касается разнообразных трапеций и единичных треугольников, которые полностью отсутствуют на жекалганских стоянках и сегментов с двустороннеобработанной дугой, присутствующих там, в качестве инокультурной примеси.

Иначе говоря, можно допустить более ранний возраст жекалганской группы памятников и более поздней истайской. В то же время, налицо определённая хронологическая стыковка двух групп памятников. Это проявляется как в наличии общих признаков в технико-типологических параметрах, так и в ряде свидетельств контакта населения этих групп.

Судить о хронологической неоднородности микролитических комплексов внутри групп можно исключительно на основе их комплексного сырьевого и технико-технологического сравнительного анализа. В этом направлении мы не видим возможности какого-либо членения памятников жекалганской культуры в силу высокой степени унификации этих показателей.

Внутри истайской культурной группы определённая градация среди опорных памятников вполне допустима. Основной отправной точкой здесь служит степень близости того или иного комплекса к ранненеолитическим материалам типа Кугат-Кулагайси. По этому критерию к более ранним истайским памятникам можно отнести стоянки Истай I, Истай VA, Истай VB, а к более поздним — Истай IVA, Б, Истай VB, Суек-Тэ.

Общие хронологические рамки мезолитической эпохи Северного Прикаспия в настоящее время можно определить, хотя и приблизительно, но достаточно чётко на основе корреляции новейших данных по изучению палеопочв и палинологических определений. Бытование мезолитических памятников укладывается в интервал VIII-VI тыс. до н.э., что соответствует в целом общепринятой датировке развитого и позднего мезолита культур с микролитическим инвентарем кругокаспийской области.

В 2000 году была получена радиоуглеродная дата для образца кости из слоя стоянки Каир-Шак VA — 7255±95 (Ки-7663). Конечно, не стоит преувеличивать значение единичной даты для решения в целом вопроса о хронологии североприкаспийского мезолита. Тем не менее, это первая достоверная датировка мезолитического культурного слоя в регионе. Отметим, что полученные данные подтверждают авторскую концепцию об относительно позднем возрасте мезолита Северного Прикаспия и еще раз демонстрирует непрерывность и даже своего рода "плотность" исторических процессов в мезолите-неолите региона (разница между мезолитической датировкой и нижней датой стоянки развитого неолита Каир-Шак III составляет всего около 300 лет).

Во втором разделе изложено содержание проблем происхождения и дальнейших судеб мезолитического населения Северного Прикаспия.

Главная исходная посылка, в которой заключено своеобразие в постановке проблемы происхождения мезолита Северного Прикаспия, касается отсутствия здесь по палеогеографическим причинам местной верхнепалеолитической культурной основы. Это исключает возможность автохтонного формирования культур эпохи мезолита, на что впервые указал А.Н.Мелентьев. И в дальнейшем все исследователи, обращаясь к этой проблеме, исходили из признания миграционного характера мезолита региона. При этом они были едины в вопросе общего направления поиска истоков этого мезолита, а именно южного — юго-западного. Расхождения по вопросу определения конкретного источника культурного импульса в Северный При-каспий. По этому поводу было выдвинуто несколько концепций, суть которых сводится к трем основным версиям. Их условно можно обозначить как "ближневосточную" (А.Н.Мелентьев), "северокавказскую" (X А.Амирханов) и "кавказско-передне-азиатскую" (И.Б.Васильев, А.А.Выборнов, А.М.Комаров и, с некоторыми оговорками, П.М.Кольцов).

Ближневосточная версия А.Н.Мелентьева в том виде, как она была сформулирована (прямая миграция) маловероятна, а главное — в нынешних условиях недоказуема. "Северокавказская" версия, выдвинутая Х.А Амирхановым, наиболее приемлема, однако проблемы до конца не разрешает. Сатанай (Губский навес №7), где в каменном инвентаре присутствует сочетание сегментов двух видов (с одно- и двусторонней ретушировкой) и параллелограмма — по своему уникален. К тому же, указанное сочетание геометрических форм вовсе не является определяющим в коллекции. Здесь среди геометрических микролитов преобладают трапеции самых разных конфигураций — в основном симметричные с прямыми и вогнутыми боковыми гранями. В Северном Прикаспии традиция изготовления трапеций выражена очень слабо.

Но, тем не менее, сам факт присутствия типичного североприкаспийского набора геометрических форм, а также ранняя хронологическая позиция памятника (рубеж верхнего палеолита-мезолита) позволяет наметить вероятный образ культурного субстрата мезолита Северного Прикаспия. Окончательно склониться к этому варианту мешает отсутствие промежуточного территориального и хронологического звена между материалами типа Сатанай и типа Жекалган — Истай.

Необходимо признать, что в настоящее время более детальное и определенное решение проблемы происхождения мезолита Северного Прикаспия невозможно. Предпочтительнее оставить открытым вопрос и о конкретном источнике культурного импульса в этот регион, обозначив его в общем виде как производное явление кавказско-переднеазиатской историко-культурной области.

Вопрос о дальнейших судьбах мезолитических культур Северного Прикаспия определённый ответ. Такая ясность связана в первую очередь с наличием достаточно качественной источниковедческой базы по неолиту района.

Ранненеолитические кремневые материалы типа Кугат-Кулагайси представляют собой по сырьевым и технико-типологическим показателям явное поликомпонентное истайско-жекалганское культурное образование.

В четвертом разделе приводятся данные о традиционном хозяйстве мезолитического населения региона. Информационная база для решения этого вопроса включает а) остеологические определения фаунистических остатков с двух мезолитических стоянок - Буровая 53 (кулан) и Каир-Шак VA (кулан, лошадь) и б) результаты изучения инвентарных наборов опорных стоянок мезолита-неолита с помощью специального технологического и экспериментально-трасологического методов, которые легли в основу разработки функциональной типологии стоянок и сделали возможной реконструкцию охотничьего вооружения. Предложенная адаптационная модель предполагает наличие в Северном Прикаспии в эпоху мезолита двух одновременно функционирующих систем охотничьего хозяйства: первый тип связывается с жекалганской группой и отождествляется с добычей степных копытных во время их пастбищного режима; второй тип, истайский, предполагал добычу животных во время водопоя. Добыча степных мигрирующих виды животных не предполагала наличия устойчивых долговременных поселений, а основной формой хозяйственной эксплуатации территории Северного Прикаспия, вероятно, были периодические сезонные посещения региона небольшими коллективами охотников.

В заключении кратко подводятся итоги исследования и намечаются некоторые возможные направления дальнейшей разработки проблемных вопросов этой темы. Главный вывод состоит в том, что Северный Прикаспий в древности отнюдь не был "проходной" территорией в системе культурных связей различных регионов. Наоборот, начиная с эпохи мезолита, здесь формируются собственные самобытные культурные традиции, устойчиво и непрерывно развивающиеся в качестве доминирующих на протяжении всего каменного века.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Мезолитические памятники Северного Прикаспия // Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев, 1988 (в соав. с Васильевым И.Б., Выборновым A.A.) - 2,4 п.л.

2. Памятники с микролитическим инвентарем низовьев р.Малый Узень II Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев, 1988 (в соав. с Ластовским A.A.) - 0,6 п.л.

3. Памятники ранненеолитического времени в южной части Волго-Украинских песков // Неолит и энеолит Северного Прикаспия Куйбышев, 1989 (в соав. с Козиным Е.В.) - 0,8 п.л.

4. Памятники эпохи мезолита в Северном Прикаспии II Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Тезисы докл. Куйбышев, 1990 - 0,2 п.л.

5. Мезолит Северного Прикаспия (итоги и задачи изучения). Свердловск-Самара, 1991 (в соав. с Васильевым И.Б., Выборновым A.A.) - 2,0 п.л.

6. The Mesolithic of the North Caspian Sea Area. Samara, 1996 (with Vasiliev I., VybornovA.) -2,6п.л.

7. Новая мезолитическая стоянка урочища Каир-Шак в Северном Прикасшш // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Самара, 1998 - 0,5 п. л.

8. Мезолитические охотники юга Волго-Уральского междуречья // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Самара, 1998 (в соав. с Горащуком И.В.) -1,1 п.л.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Комаров, Александр Михайлович

введение.з

ГЛАВА 1. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ, ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ СЕВЕРНОГО ПРИКАСПИЯ, ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ И ИСТОРИОГРАФИЯ ЭПОХИ МЕЗОЛИТА.

1.1. Современные физико-географические условия и палеогеография.

1.2. История изучения и историография мезолита Северного Прикаспия.

ГЛАВА 2. ИСТОЧНИКИ И МЕТОДИКА ИХ ИЗУЧЕНИЯ.

2.1. Мезолитические памятники Северного Прикаспия.

Общая характеристика.

2.2. Методика изучения источников.

2.3. Памятники жекалганской группы.

2.4. Памятники истайской группы.

ГЛАВА 3. КУЛЬТУРНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ И ЛОКАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА МЕЗОЛИТА СЕВЕРНОГО ПРИКАСПИЯ.

ГЛАВА 4. ПРОБЛЕМЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ, ХРОНОЛОГИИ, ПРОИСХОЖДЕНИЯ, ДАЛЬНЕЙШИХ СУДЕБ, ХОЗЯЙСТВЕННОГО УКЛАДА В МЕЗОЛИТЕ СЕВЕРНОГО ПРИКАСПИЯ.

4.1. Периодизация и хронология.

4.2. Происхождение и дальнейшие судьбы.

4.3. Традиционное хозяйство мезолитического населения.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Комаров, Александр Михайлович

Темой представленной работы является изучение мезолита Северного Прикаспия.

В историко-культурном контексте нашего исследования под Северным Прикаспием понимается преимущественно та часть территории Прикаспийской низменности, которая примыкает к северному побережью Каспия, с запада и востока заключена в пределах междуречья Волги и Урала, а на севере доходит приблизительно до широты низовьев рек Большой и Малый Узень. В очерченных границах располагается подавляющее большинство известных мезолитических памятников региона (рис.1). В работе также встречается и географически более широкое толкование этого понятия, призванное подчеркнуть известную культурную близость мезолитических каменных индустрий Северного и соседнего Северо-Западного Прикаспия.

Не будет преувеличением сказать, что Северный Прикаспий уже в силу особенностей географического местонахождения был обречён на пристальный интерес исследователей самых различных эпох древности. Пограничное положение района по отношению к крупным этноистори-ческим областям Европы и Азии позволяло иногда даже до накопления конкретных материалов предполагать его особую связующую роль в системе межрегиональных культурных контактов. В этом плане уместно вспомнить предположение О.Н.Бадера о заселении Прикамья и При-уралья в эпоху мезолита с юга — из Понтокаспия (Бадер О.Н., 1963, с. 1517; 1981, с.47-48), гипотезу В.Н.Даниленко о решающей роли Прикаспия в формировании неолитических и энеолитических культур Восточной Европы (Даниленко В.Н., 1969, 1974), точку зрения А.В.Виноградова по поводу Северного Прикаспия, как промежуточном звене в процессе распространения среднеазиатского влияния на более северные территории в эпоху позднего мезолита — раннего неолита (Виноградов A.B., 1981), идею А.Т.Синюка о роли мезолитической культуры лесостепного Заволжья как связующего компонента между мезолитом 4

Средней Азии и Среднего Дона (Синюк А.Т., 1985, с.15-30; 1988, с. 189204) и выдержанное в том же ключе утверждение А.Н.Бессуднова о проникновении части мезо- неолитических племён из Средней Азии (или Закаспия) через Северный Прикаспий и Нижнее Поволжье на Средний Дон (Бессуднов А.Н., 1997, с.16-17).

Несмотря на повышенное внимание специалистов, Северный Прикаспий длительное время находился вне зоны сколько-нибудь масштабных полевых исследований. Имевшиеся о нём сведения, в том числе и по каменному веку, оставались крайне скудными, а в концептуальном плане в вопросе евразийских культурных связей этому району отводилась обычно роль исключительно транзитной территории.

Ситуация стала несколько меняться с конца 60-х годов, когда в глубинных районах Волго-Уральских песков впервые произвёл разведочные изыскания ленинградский археолог А.Н.Мелентьев, а в 80-е годы, с началом работ в Северном Прикаспии экспедиции Куйбышевского пединститута (ныне Самарский педуниверситет) под руководством И.Б.Васильева, изучение района стало постепенно приобретать необходимую широту и качество.

Безусловно, такой активизации исследований способствовали в первую очередь успехи 60-х — 70-х годов в изучении культур каменного века некоторых более северных сопредельных регионов (в частности, лесостепного Поволжья и Подонья), когда на повестку дня остро встали вопросы поиска истоков культур, происхождение которых связывалось с иными территориями (Васильев И.Б., Пенин Г.Г., 1977, с.3-22; Выборное A.A., Пенин Г.Г., 1979, с.3-14; Синюк А.Т.,1986.) Особую актуальность в этом смысле приобретало изучение мезолита Северного Прикаспия, как возможной в генетическом плане культурно-индустриальной основы. Подведение итогов многолетней разработки автором проблем мезолитической эпохи этой территории легло в основу данной работы. 5

Мезолит был и остаётся одной из наиболее сложных для изучения археологических эпох. Наглядным свидетельством этого является обилие "белых пятен" на карте археологических культур мезолита на Евразийском континенте, а во многих случаях отрывочность, гипотетичность и, как следствие, спорность известных сведений. Такое положение обусловлено в значительной степени обстоятельствами объективного свойства и связано со спецификой данной эпохи.

В своей работе мы исходим из таких общепринятых эпохальных черт мезолита, которые в современной археологической науке могут быть отнесены к числу аксиоматичных. Данный подход подразумевает признание следующих положений: взаимосвязь культурно-исторических изменений в эту эпоху с глобальными природными трансформациями на рубеже плейстоцена-голоцена, повлекшими "переход от сравнительно однородных перигляциальных ландшафтов к резко дифференцированным природным зонам" (Долуханов П.М., 1977, с. 14); переходный в историческом плане характер эпохи, предполагающий наличие в каменном инвентаре на раннем этапе значительной доли палеолитических элементов, а на позднем — появление приёмов неолитической техники обработки камня; появление в это время качественно новой микролитической техники, связанной с утверждением и высочайшим уровнем отжимного способа отделения ножевидных пластин, включая получение микропластинок; широкое распространение вкладышевой техники и непременное присутствие в мезолитических культурах "внеледниковой подобласти единой мезолитической природно-хозяйственной области" (по П.М.Долуханову) геометрических микролитов, как наиболее яркого проявления микролитической техники пластинчатых индустрий; отсутствие прямой связи эпохальной тенденции к уменьшению размеров орудий (микролитизации) с изменением видового состава животного мира в раннем голоцене и, наоборот, наличие этой связи в переходе от традицион6 ной для палеолита загонно-облавной охоты к более сложным и оптимальным формам охоты, как одному из проявлений новой адаптационной стратегии человека в рамках присваивающей экономики, постоянный поиск в этой связи наиболее эффективного охотничьего оружия; неизбежное в мезолите "дробление социальных коллективов при подвижном образе жизни" (Мезолит СССР, 1988, с.6).

Создание в ходе исследований полноценной, с известными оговорками для данных физико-географических условий, источниковедческой базы (более 30-ти памятников) сделало возможным постановку определённой цели -обобщение всех имеющихся материалов по мезолиту Северного Прикаспия. По мере её достижения было необходимо решить ряд задач:

1) осуществить систематизацию и классификацию материалов мезолита на данной территории;

2) определить культурную принадлежность населения этого района в интересующее нас время;

3) выявить локальное своеобразие мезолита Северного Прикаспия;

4) рассмотреть возможность периодизации и определить общие хронологические рамки мезолита данного региона;

5) раскрыть проблему генезиса мезолита Северного Прикаспия;

6) конкретизировать вопрос о дальнейшейих судьбе мезолитического населения;

7) предложить возможную модель традиционного хозяйства населения Северного Прикаспия в эпоху мезолита.

Для решения поставленных задач, кроме использования традиционных подходов типологического метода, использовались данные технологического и экспериментельно-трасологического анализов, а также результаты естественнонаучных исследований.

Надо отметить, что применительно к Северному Прикаспию некоторые из аспектов изучения мезолита приобретают особое звучание. Так, специфической исходной посылкой для изучения этого района является хронологическое совпадение наступления мезолитической эпохи с началом континен7 талыюго развития этой территории и формированием здесь своеобразной экосистемы. Таким образом, речь должна идти о первоначальном заселении Северного Прикаспия людьми. Поэтому в данном случае при отсутствии местной верхнепалеолитической основы более остро, чем обычно, встаёт проблема происхождения мезолитической культуры (культур).

Другой особенностью изучения мезолита Северного Прикаспия является характер используемых источников. В силу физико-географических условий здесь в принципе отсутствуют стратифицированные памятники, и вообще крайне редки стоянки с сохранившимся in situ культурным слоем. Как следствие, основной корпус источников составляют коллекции кремневых материалов, собранных с дневной поверхности. Поэтому в своей работе, кроме всего прочего, мы стремились показать, при каких условиях подъемные коллекции могут служить вполне качественной базой для решения важнейших историко-культурных проблем. Одновременно в ходе исследования четко проявились моменты, ограничивающие наши возможности при оперировании данным типом источников. Неблагоприятно сказывалась при разработке данной темы также слабая изученность мезолита сопредельных территорий.

В процессе подготовки диссертации автором, помимо материалов собственных полевых изысканий, проработаны коллекции кремня памятников верхнего палеолита-мезолита-неолита, хранящиеся в фондах Института археологии РАН в г. Москве, Института истории материальной культуры РАН в г.Санкт-Петербурге, краеведческого музея в г.Саратове, госуниверситета в г. Элисте. Это значительно облегчило выяснение как внутренних региональных аспектов изучения мезолита Северного Прикаспия, так и позволило определить круг проблем более широкого кругокаспийского культурно-географического региона.

Научная новизна предлагаемой работы заключается в том, что впервые в форме специального исследования обобщены современные данные о мезолите Северного Прикаспия. Привлеченные источники изложены в диссертации в полном объеме, описаны в одном ключе на основе единой методики и снабжены всем необходимым справочным аппаратом; 8 разработана номенклатура кремневых изделий мезолитического времени для изучаемого региона; определено место памятников мезолита на фоне культур сопредельных регионов в этот период; обоснован тезис о культурной вариабельности мезолитического населения Северного Прикаспия; сделан вывод о том, что конкретно-историческим содержанием данной эпохи является сложный синтез различных традиций в кремневой индустрии и поиск оптимальной адаптационной стратегии в процессе взаимодействия нескольких групп населения; рассмотрены варианты решения сложнейшего вопроса генезиса мезолитических культур региона и четко определены их дальнейшие судьбы; сделана попытка выявить этапы в развитии мезолита Северного Прикаспия и определить его хронологические рамки.

Источниками явились материалы более 30-ти археологических памятников, исследованных на территории Волго-Уральских песков, в значительной степени — при участии автора работы.

Помимо археологических материалов, учтены данные специальных — палинологических (Е.А.Спиридонова), почвоведческих (И.В.Иванов), геологических (Ю.А.Лаврушин), остеологических (И.Е.Кузьмина, П.А.Косин-цев), технологических и экспериментально-трасологических исследований (И.В.Горащук), результатов абсолютного датирования (Л.Д.Сулержицкий, Н.Н.Ковалюх).

Апробация результатов исследований проходила в различных формах. Материалы и выводы работы докладывались на заседаниях сектора неолита и бронзы ИА РАН в г.Москва (1988 г.), всесоюзных конференциях по проблемам перехода от мезолита к неолиту в г.Ленинграде (1989 г.) и проблемам древней истории Северного Прикаспия в г.Самаре (1990 г.), региональных Урало-Поволжских конференциях проблемной мезолитической группы в г. Самаре (1991 г.) и в г.Саратове (1992 г.), ежегодных конференциях кафедры археологии и истории древнего мира и Волго-Уральской 9 научно-исследовательской лаборатории Куйбышевского пединститута (ныне Самарский госпедуниверситет), а также в опубликованных статьях (восемь статей общим объемом 10,2 усл. п.л.). В январе 2000 г. основные итоги исследований докладывались автором на заседании сектора палеолита ИИМК РАН в г. Санкт-Петербурге и по итогам обсуждения работа получила положительную оценку.

Практическая ценность работы многопланова. Материалы мезолитических памятников уже нашли отражение в экспозиции музея археологии Поволжья в г. Самаре. Они могут служить основой для написания дипломных и курсовых работ студентов исторических факультетов, а также войти в учебные пособия для спецкурсов по древней истории Поволжья. Результаты исследований могут быть включены в различного рода сводные работы по каменному веку Поволжья и Европейской части России и использованы при составлении археологических карт этих регионов.

Структура работы построена, исходя из поставленных задач. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. Приложение включает библиографический указатель, список сокращений и альбом иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мезолит Северного Прикаспия"

Таковы основные результаты работ А.Н.Мелентьева, которые из-за скудности опубликованного материала все же не внесли качественного перелома в решение давно назревших исследовательских задач. В освещении древнейших этапов в истории Северного Прикаспия по-прежнему оставалось много неясного и спорного, а все поставленные ученым проблемы требовали дальнейшей разработки.

Приблизительно в одно время с материалами сероглазовской культуры стали известны и отдельные новые коллекции камня из Северо-Восточного и Северо-Западного Прикаспия (Праслов Н.Д. и соавт., 1969, с.89-94; Праслов Н.Д., 1971, с. 102-104). Наиболее интересный материал собран Н.Д.Прасловым на Южных Ергенях (Цыганица 1-У, Трехбратнее и др.). Микролитические кремневые изделия с этих стоянок имели ряд схожих черт с орудиями сероглазовских комплексов — двустороннюю обработку геометрических форм и подправку пластин и острий с брюшка ретушью типа "бегущей волны". Автор осторожно отнесся к датировке обнаруженного материала и на основании отсутствия ранней керамики лишь допустил возможность отнесения его к мезолиту (Праслов Н.Д., 1971, с. 102).

Во второй половине 60-х — начале 80-х годы были сделаны важные шаги в становлении отечественного мезолитоведения. В контексте нашей темы следует отметить появление новых, в том числе и обобщающих, ра

36 бот по каменному веку южных территорий: Средней Азии, Кавказа, Крыма, Северного Причерноморья, Украины (Бадер И.О., 1965, с. 13-16; 1970, с.15-23; Станко В.Н., 1972, с.252-261; Коробкова Г.Ф., 1975, с.8-26; Мацке-вой Л.Г., 1977, Телегш Д.Я., 1982), а также Урало-Поволжского региона (Косменко М.Г., 1972, С.3-17; Матюшин Г.Н., 1976). К общим вопросам каменного века Восточной Европы вновь обратился А.А.Формозов (Формозов A.A., 1970, с.6-11,1972,1977), но уже на значительно возросшем материале.

В 1974 г. в Ленинграде прошло второе Всесоюзное совещание по проблемам мезолита, итоги которого были подведены в специальном сборнике статей (Памятники эпохи мезолита, КСИА. Вып. 149,1977). Опубликованные в нём материалы свидетельствовали, что перечень проблем, занимавших в этот период исследователей мезолита, не претерпел существенных изменений и по-прежнему в центре внимания находились вопросы как общего методологического характера (сущность и хронологические рамки мезолитической эпохи, взаимоотношения человека и среды, причины, вызывающие различия мезолитических индустрий), так и конкретных особенностей материальной культуры отдельных регионов.

В концептуальном плане, пожалуй, единственным новшеством в 60-е — 70-е годы явилось стремление рассматривать проблемы мезолита через призму становления производящего хозяйства, а в качестве основного исторического содержания мезолита определить подготовку условий для

-t неолитической революции". Наиболее последовательным представителем этого направления, которое, по меткому выражению А.А.Формозова, превратилось в научную моду, стал исследователь мезолита Южного Урала Г.Н.Матюшин. Он выдвинул хотя и смелую, но далеко не бесспорную гипотезу о том, что распространение "типичной для Южного Прикаспия и Ближнего Востока микролитической техники вплоть до Урала и других областей умеренной зоны Евразии" напрямую связано с миграцией населения Юго-Западной Азии, которое, двигаясь в северном направлении, "несло вместе с собой и идеи начальной доместикации, а может быть, и

37 первых домашних животных и культурные злаки" (Матюшин Г.Н., 1976, с.294). Более того, исследователь увязал распространение "индустрии трапеций и пластин" с формированием индоевропейской общности (Матюшин Г.Н., 1976, с.290).

Здесь надо отметить, что далеко не все исследователи разделяли мнение, что мезолит знаменует собой переход от присваивающего хозяйства к производящему (Гурина H.H., 1977, с.20). А.А.Формозов, который сам неоднократно писал о влиянии культур Передней Азии на более северные территории считет, что тема "неолитической революции" является трудной и сложной и требует особого критического подхода (Формозов A.A., 1977, с. 10). Против излишне легковесного подхода Г.Н.Матюшина к проблеме резко выступил A.B. Виноградов, который счел недостаточно аргументированным и выделение ученым "янгельско-белтской культурной общности" (Виноградов A.B., 1979, с.281-294).

Несомненно, позитивным явлением следует считать возросший в 70-е годы уровень требований к использованию типологического метода при выделении археологических культур и локальных вариантов (Коробкова Г.Ф., 1973, с.8-26), а также активизацию в разработке проблемы классификационных подходов к систематизации каменного инвентаря и выработки типологии и номенклатуры мезолитических орудий (Орудия каменного века, 1978). Все это способствовало расширению базы интерпретационных возможностей, хотя так и не привело к необходимой унификации исследовательской процедуры.

Третий этап в изучении каменного века Северного Прикаспия охватывает период 80-х — 90-е годы. Исследования первобытных памятников региона приобрели в это время систематический и широкомасштабный характер.

Наиболее значительный вклад в проведение этих исследований внесла экспедиция Куйбышевского пединститута (ныне Самарский педагогический университет) под руководством И.Б.Васильева. Полевые изыскания были развернуты, начиная с 1980 г., и продолжались непрерывно в

38 течение 10 сезонов (1980-1989 гг.). Небольшие по объему работы были предприняты также в 1993 г. Основные исследования экспедиции были сосредоточены в южной части Волго-Уральского междуречья (Рын-пес-ках). Разведками были обследованы также низовья рек Большой и Малый Узень.

Поскольку проведение научно-исследовательских работ в полупустынной зоне имеет свою специфику и сопряжено со значительными трудностями, особое внимание при организации исследований обращалось на тщательную разработку вопросов общей стратегии и методики полевых работ. За основу были взяты известные методические разработки А.А.Формозова и А.В.Виноградова, в которых обобщен их многолетний опыт работы в подобных условиях (Формозов А.А, 1959а, с.85-89; Виноградов A.B. 1968, с. 15-24).

В отличие от всех предшествующих работ в Северном Прикаспии, впервые во главу угла была поставлена задача поиска непереотложенных культурных слоев, выявление чистых эталонных памятников. В связи с этим были изменены и принципы обследования территории. Наряду с обычными автомобильными маршрутами, практикой стало многолетнее тщательное исследование отдельных микрорайонов с целью выявления максимального количества памятников разных эпох, изучения закономерностей их расположения и взаимовстречаемости и т.д. Как показало время, именно такой подход является наиболее продуктивным при полевых исследованиях и выработке схем культурного развития региона. Целенаправленный поиск памятников каменного века позволил за относительно короткий срок создать прежде всего качественно новую источниковедческую базу. Всего было выявлено более 30 памятников этого времени. Впервые, кроме развеянных стоянок, были исследованы поселенческие комплексы с сохранившимися in situ культурными слоями. И если мезолитические слои встречались крайне редко и были представлены небольшими, чудом сохранившимися участками (Же-Калган И, Каир-Шак VA), то неолитические стоянки были раскопаны значительными для аридных районов площадями (Тен

39 тек-Сор I, Каир-Шак III). Наличие гумусированных слоев с жилищными и хозяйственными сооружениями, очагами, остеологическими остатками значительно превысило информативность источников. Впервые на опорных памятниках были проведены комплексные естественнонаучные исследования (почвенные, палинологические и другие), которые дали ценные сведения о динамике климатических и ландшафтных изменений на рубеже плейстоцена-голоцена, абсолютной хронологии ряда памятников. Все это позволило самарским археологам более детально и глубоко подойти к решению проблем мезолита-неолита Северного Прикаспия.

Непосредственной разработкой этих проблем занимались И.Б.Васильев, А.А.Выборнов, Е.В.Козин, А.А.Ластовский, И.В.Горащук и автор диссертации (Васильев И.Б., Выборное A.A., Козин Е.В., 1986, с.6-31; Васильев И.Б., Выборнов A.A.,1986, с.3-20; Васильев И.Б., Выборное A.A., 1988; Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1988, с.3-41; Ластов-ский A.A., Комаров A.M., 1988, с.42-51; Козин Е.В., Комаров A.M., 1989, с.6-18; Васильев И.Б., Выборнов A.A., Козин Е.В., 1989, с.18-45; Васильев И.Б., 1990, с.6-11; Комаров A.M., 1990, с.13-15; Выборнов А.А, 1990,с.21-24; Козин Е.В., 1990, с.24-25;Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1991; Vasiliev I., Vybornov A., Comarov A., 1996; Комаров A.M., 1998, c.6-13; Горащук И.В., 1998, c.30-39,; Горащук И.В., Комаров A.M., 1998, c.14-30. По мере накопления материалов взгляды исследователей претерпевали определенную эволюцию, расширялся также круг рассматриваемых проблем.

Первые годы работ (1980-1982 гг.), дали мезолитические материалы (Истай, Суек-Тэ, Тау-Тюбе), которые по своим технико-типологическим характеристикам незначительно отличались от ранее известных (Тюкей I). Вместе с тем, исследование в 1981 г. первого крупного и чистого неолитического памятника с сохранившимся культурным слоем (Тентек Сор I) разрушило и без того спорную с методической точки зрения концепцию А.Н.Мелентьева о единой мезо-неолитической сероглазовской культуре (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Козин Е.В., 1986, с.6-31). Кремневый ин

40 вентарь стоянки разительно отличался от типично "сероглазовского". Немногочисленные орудия были изготовлены на крупных массивных от-щепах и продольных сколах, а геометрические микролиты представлены исключительно поздними формами, такими как трапеции со струганной спинкой. Керамика же хотя и была плоскодонной в отличие от опубликованной А.Н. Мелентьевым, но остальными своими характеристиками соответствовала известным североприкаспийским неолитическим сосудам. В результате материалы стоянки Тентек Сор I и ей подобных были выделены исследователями в особый тентексорский тип и по ряду показателей отнесены к позднему неолиту. Было предложено также оставить название "сероглазовская культура" только за мезолитическими комплексами Северного Прикаспия (Васильев И.Б. Выборнов A.A., Козин Е.В., 1986, с.25).

Открытие в 1983 г. стоянки Же-Калган II и серии аналогичных памятников (Жол-Тюбе, Каир-Шак V, Кадыр-Гали-Стау и др.) позволило по-новому взглянуть уже на мезолит Северного Прикаспия. Несмотря на общность многих технико-типологических характеристик среди мезолитических стоянок левобережья Волги отчетливо выделялись две группы, получившие в литературе название "жекалганской" и "истайской", которые, кроме особенностей в топографии и частичной географической локализации, имели ряд существенных отличий в сырье, технологии и орудийном наборе кремневых комплексов (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1988, с.3-41). В дальнейшем факт наличия двух групп мезолитических стоянок стал связываться исследователями с поэтапным характером заселения Северного Прикаспия (Васильев И.Б, Выборнов. A.A., Комаров A.M., 1991, с.21).

Таким образом, новые материалы противоречили прежним представлениям об исключительно плавном эволюционном развитии сероглазовс-кой индустрии даже в рамках мезолита и позволили поставить вопрос о его культурно-хронологической неоднородности. Вместе с тем они подтвердили правомерность и необходимость выделения в Северном Прикас-пии отдельной и особой культуры (или культур) эпохи мезолита. Это было

РОССИЙСКАЯ j АЛ ffcyAAPCr9£Hlflb j тем более важно и своевременно в свете прозвучавших в начале 80-х годов резких критических высказываний А.В.Виноградова по отношению к результатам работ А.Н.Мелентьева в целом и сероглазовской культуре в частности (Виноградов A.B., 1981, с. 164, 169). Справедливо критикуя исследователя за очевидные недостатки его публикаций, автор посчитал преувеличенным утверждение об особой культурной специфике и значительном отличии неолита (а значит, и мезолита) Северного Прикаспия от среднеазиатских материалов. По мнению исследователя "сероглазовский кремневый комплекс в том виде, как он описан А.Н.Мелентьевым своеобразен по компоновке и соотношению типов, но не по слагающим элементам", а все "своеобразие неолита Северного Прикаспия, несомненно, тяготеющего к южным областям, возможно вызвано определенным кавказским воздействием" (Виноградов A.B., 1981, с.164). По этому поводу заметим, что именно "своеобразие компоновки и соотношение типов" (особенно геометрических форм) является, на наш взгляд, одним из основных культуро-образующих признаков, а что касается системы культурных связей Северного Прикаспия, то новые мезолитические и неолитические материалы позволяли уверенно говорить о доминирующем и устойчивом тяготении местных культур каменного века к кавказско-азово-причерноморскому региону. Связи же со Средней Азией характеризовались авторами как эпизодические (Васильев И.Б., Выборнов A.A., 1986, с.6-8).

Наиболее яркой чертой в культурном облике мезолитических комплексов было названо сочетание в геометрическом наборе стоянок двух типов микролитов — сегментов и параллелограммов и отмечено существование данной комбинации вплоть до раннего неолита (Комаров A.M., 1990, с. 15).

Исследование во второй половине 80-х годов серии разновозрастных неолитических стоянок (Кугат, Кулагайси, Каир-Шак I, III), позволило не только разработать гармоничную схему культурного развития Северного Прикаспия в эпоху неолита и выделить его ранний, развитой и поздний этапы, но и внести ясность в проблему дальнейших судеб местного мезо

42 лита. В кремневом инвентаре ранненеолитических стоянок Кугат и Кула-гайси четко прослеживалось влияние и жекалганской, и истайской культурных традиций (Козин Е.В., Комаров A.M., 1989, с.13-15). Поэтому логичным было предположение о том, что сложение североприкаспийского неолита является результатом синтеза этих двух традиций, а весь процесс в целом носит автохтонный характер (Васильев И.Б., Выборное A.A., Комаров A.M., 1991, с.28).

Помимо широкомасштабных исследований в южной части Волго-Уральского междуречья, в 80-е годы значительно активизировались работы по выявлению памятников каменного века и на правом берегу Волги, в Калмыкии (Кольцов П.М., 1982, с.100-107). В полноценном виде были введены в научный оборот материалы единственной на Правобережье мезолитической стоянки Харба, обследованной впервые в 70-е годы (Кольцов П.М., Эрдниев У.Э., 1985, с. 132-139). В Сарпинской низменности был исследован ряд ярких памятников с сохранившимися слоями эпохи неолита — Джангар и Ту-Бузгу-Худук I (Кольцов П.М., 1989, с.52- 92; 1990, с. 89 -105).

Появление в Северо-Западном Прикаспии новых качественных источников и степень их сходства с мезо- неолитическими материалами Левобережья дало возможность исследователям поставить вопрос о выделении североприкаспийских культурных областей эпохи неолита (Васильев И.Б., Выборное A.A., 1988) и мезолита (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1991). В состав мезолитической области при этом включались три культурные группы: жекалганская, истайская и харбинская. По мнению авторов, их объединяет, прежде всего, сходство процесса генезиса, который, в свою очередь, неразрывно связан с сегментацией культурного кавказско-переднеазиатского ядра (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1991, с.20-23).

По наиболее сложной и дискуссионной проблеме происхождения североприкаспийского мезолита в 80-е — начале 90-х годов было высказано несколько различных точек зрения. П.М.Кольцов предложил несколько

43 вариантов решения, иногда противоречащих друг другу. С одной стороны, он считает заслуживающей внимания гипотезу Н.О.Бадера о "племенном единстве" верхнепалеолитических и мезолитических культур Кавказа и Передней Азии, которая, будучи доказанной, действительно прояснила бы запутанную ситуацию взаимоотношений Северного Прикаспия с обоими регионами. С другой стороны, исследователь отмечал, что в таких крупных регионах с местными истоками мезолита и богатыми техническими традициями в кремневой индустрии "появление тех или иных орудий. могло быть вызвано развитием самих производительных сил, а в некоторых случаях и близостью экологических условий". В конечном итоге П.М.Кольцов склоняется к компромиссному варианту и считает перспективным "решение, когда мезолит Кавказа, восприняв новые, но не ставшие ведущими переднеазиатские черты, приобретает лишь новое качество". При этом он делает интересный вывод, что "вероятней всего следует искать двойственную по своему происхождению основу в мезолитическом субстрате прикаспийских культур" (Кольцов П.М., 1985, с.137).

Один из ведущих современных специалистов по каменному веку Кавказа Х.А.Амирханов в своей монографии, посвященной чохской мезолитической культуре горного Дагестана (Амирханов Х.А., 1987) затронул и более широкую проблему ареалов кругокаспийской области. В раннем голоцене он выделяет два обширных культурных ареала—южнокаспийский и северокаспийский. Территориально первый включает Юго-Восточный Прикаспий, Южный Закаспий и Восточный Кавказ, а второй объединяет Северный Кавказ, При-кавказье, Северо-Западный, Северный и Северо-Восточный Прикаспий. В связи с выделением северокаспийского культурного ареала исследователь собственно и затронул проблему происхождения мезолита Северного Прикаспия. Он категорически отверг гипотезу А.Н.Мелентьева о ближневосточных генетических корнях сероглазовской культуры. Из всех типологических параллелей Ближнего Востока и Северного Прикаспия, на которые указывает А.Н.Ме-лентьев, исследователь справедливо на наш взгляд посчитал значимым только наличие орудий, близких к сегментам гелуанского типа. Однако и этот ар

44 гумент ученый ставит под сомнение. Основываясь на фактах единичного присутствия в инвентаре ряда финальнопалеолитических и мезолитических памятников Северо-Западного Кавказа этих специфических изделий (Сатанай, местонахождение Овечка), X. А. Амирханов предполагает возможность их конвергентного возникновения в пределах указанного региона. Та же мысль высказывается и по поводу наличия на Кавказе т.н. "пластин с выделенной головкой", появление которых также традиционно связывалось с Ближним Востоком. Развивая эту идею, исследователь приходит к нескольким весьма серьезным вьюодам, касающимся не только Северного Прикаспия: во-первых, опровергается известная точка зрения А.А.Формозова по поводу ближневосточного происхождения двустороннеобработанных сегментов и пластин с выделенной головкой в неолите Черноморского побережья Кавказа, так как "логичнее допустить их распространение в пределах самого Кавказа на двести километров с севера на юг, чем протягивать связи на многие тысячи километров к Восточному Средиземноморью". Не следует также, по мнению Х.А.Амирханова, увязывать распространение этих изделий и с продвижением производящих форм хозяйства (Амирханов Х.А., 1987, с. 198). во-вторых, следуя той же схеме рассуждений предлагается искать истоки мезолита Северо-Западного и Северного Прикаспия на Северном Кавказе. При этом исследователь напоминает, что сам А.Н.Мелентьев не высказывался в пользу движения носителей зарзийской традиции вдоль восточного побережья Каспия, а данные о западнокаспийском пути их продвижения на север отсутствуют (Амирханов Х.А., 1987, с.200). Для обоснования своей точки зрения Х.А.Амирханов привлекает и новые неопубликованные материалы из Предкавказья (Томузовка, Дубовка), где присутствуют сегменты с обработкой дуги чередующейся ретушью. По мнению ученого "по существу, это гелуанская техника ретуширования, приспособленная к узким и тонким заготовкам", а сами стоянки заполняют пространственный разрыв между кавказскими и прикаспийскими памятниками "и служат еще одним веским позитивным аргументом в пользу мнения о северокавказских, а не ближневосточных

45 истоках мезолита Северного и Северо-Западного Прикаспия" (Амирханов ХА., 1987, с.201).

Позиция самарских археологов по вопросу происхождения североприкаспийского мезолита не столь конкретна и более осторожна (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров А.Н., 1991). Они также не поддержали идею А.Н.Мелентьева о прямой миграции ближневосточного населения и на основе своего вывода об общей юго-западной направленности культурных связей Северного Прикаспия солидаризировались с Х.А.Амирхановым по поводу существования культурной северо-прикаспийской общности эпохи мезолита, правда, с несколько иными границами (возражение вызвало и употребление термина "ареал"). Расхождение в точках зрения наметилось в вопросе генетической основы общности. Авторы считают нецелесообразным ограничивать ее лишь северокавказским регионом, и предлагают более широкий кавказско-переднеазиатский (в том числе и опосредованно натуфийский) культурный импульс в Северный Прикаспий (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Комаров A.M. 1991, с.20-22).Таким образом, в ходе новейших исследований спектр гипотез по вопросу происхождения мезолита Северного Прикаспия значительно расширился и в настоящее время включает практически все возможные подходы к решению этой острой проблемы.

Еще одна острая проблема касается роли и степени влияния южных культур на более северные территории. Содержание этого вопроса может быть сведено к двум диаметрально противоположным точкам зрения. По мнению И.Б.Васильева новые материалы подтверждают предположения О.Н.Бадера, А.А.Формозова, М.Г.Косменко и других исследователей о значительной роли причерноморского и прикаспийского населения в мезолите Волго-Камья, причем мезолит правобережья Волги и Прикамья имеет юго-западную, причерноморскую ориентацию. Вопрос о том, как это объясняется — передвижением населения, распространением традиций или близкой верхнепалеолитической подосновой, остается, по мнению автора, открытым. В несколько иной -североприкаспийской была культурная ориентация мезолита Заволжья — За-хар-Калма, микролитические памятники Нижнего Прикамья (по М.Г.Космен

46 ко) (Васильев И.Б, 1990. С.6-7). Иной точки зрения придерживается A.A.JIac-товский, который, рассматривая проблему изучения средневолжского мезолита, считает необходимым отметить "полное отсутствие какого-либо влияния южных культур азово-причерноморской, прикаспийской, приаральской областей." и считает, что "юг Средней Волги, где имеются памятники (Hyp, Захар-Калма I) с единичными геометрическими формами" можно рассматривать лишь как исключение (Ластовский A.A. 1991. С.23).

В 1990 году в г. Самаре состоялось Всесоюзное совещание, на котором были подведены итоги исследований Северного Прикаспия в предшествовавшее десятилетие (Проблемы древней истории Северного Прикаспия, 1990). В 1995 г. была опубликована монография И.В.Иванова и И.Б.Васильева по североприкаспийской проблематике "Человек, природа и почвы Рын-песков Волго-Уральского междуречья в голоцене" (Иванов И.В., Васильев И.Б., 1995). Авторами в полном объеме обобщаются современные данные об этапах освоения человеком Северного Прикаспия с середины X тыс. до н.э. и подробно рассматриваются вопросы взаимодействия природы и общества с древности до наших дней. Интересна и оригинальна предложенная методика оценки численности населения в ту или иную эпоху по археологическим данным (Иванов И.В., Васильев И.Б., 1995, с.53-60).

В 90-е годы помимо подведения итогов и систематизации накопленного материала в изучении мезолита Северного Прикаспия стали разрабатываться и новые исследовательские направления. Связаны они были с более детальным изучением на базе известных материалов технологической цепочки сырье - заготовка - орудие и использованием экспериментально-трасологичес-кого метода. Это позволило не только разработать функциональную типологию для североприкаспийских стоянок и реконструировать охотничье вооружение, но и предположить модель традиционного хозяйства мезолитического населения (Горащук И.В., Комаров A.M., 1998, с.14-30; Горащук И.В., 1998, с.30-39).

Одновременно был сделан окончательный вывод, что сероглазовскую мезо- неолитическую культуру А.Н.Мелентьева следует сейчас рассматривать

47 только как историографическое явление. В то же время авторы допускают наличие единой "сероглазовской мезо- неолитической индустриальной традиции, сформировавшейся на поликомпонентной истайско-жекалганской базе. По мнению специалистов, последняя отражает, в свою очередь, вариативность типов культурно-хозяйственной адаптации населения" (Горащук И.В., Комаров A.M., 1998, с. 19).

Таким образом, в последних работах получила свое дальнейшее развитие идея культурно-индустриальной вариабельности североприкаспийского мезолита и получены дополнительные доказательства в пользу правомерности выделения "жекалганской" и "истайской" групп памятников, которые выступают в качестве двойного субстрата в сложении местного неолита. Новым стало предположение об отсутствии строгой хронологической последовательности этапов "жекалган" — "истай" в процессе освоения территории Северного Прикаспия. За технологическими и инвентарными отличиями кремневых комплексов двух групп исследователи склонны были видеть различия, прежде всего культурного, традиционного, а не хронологического порядка. В этой связи гипотетически предполагалась и возможность дифференцированного подхода к вопросу генезиса этих культурных образований, которая, вполне вероятно, имеет различную индустриальную подоснову (Горащук И.В., Комаров А.М., 1998, с.28).

Таковы основные итоги исследований и круг литературы по мезолиту Северного Прикаспия. На современном уровне наших представлений об этой эпохе, которые, несомненно, стали более конкретными и определенными, к числу наиболее разработанных можно отнести проблемы содержания, специфики, отчасти связей мезолитической культуры (культур), а также ее дальнейших судеб. В то же время, нет полной ясности в вопросах культурно-хронологического соотношения различных групп памятников и их генезисе. Вовсе не освещалась после А.Н.Мелентьева проблема хронологии мезолитических памятников. Таким образом, в изучении древнейшего этапа первобытной истории Северного Прикаспия еще много белых пятен, что является неплохим исследовательским стимулом.

48

ГЛАВА 2.

Список научной литературыКомаров, Александр Михайлович, диссертация по теме "Археология"

1.1. Мезолитические памятники Северного Прикаспия. Общая характеристика.

2. Стоянки, слой которых разрушен сравнительно недавно или находится в процессе разрушения;

3. Стоянки с полностью и очень давно разрушенным слоем.

4. Стоянок первого типа в Северном Прикаспии обнаружено всего две: Же-Калган II и Каир-Шак VA. Ниже они будут подробно описаны.

5. Серии местонахождений, которые были названы в литературе "условно закрытыми" (Васильев И.Б., Выборное A.A., Комаров A.M., 1988, с. 4).

6. Сырьевого критерия. То есть выявленных в ходе исследований чётких различий сырьевой базы каменной индустрии как внутри круга мезолитических памятников, так и между памятниками мезолита и неолита.

7. Таким образом, характер и качество источников по мезолиту Северного Прикаспия объективно отражают реальную природно-региональную специфику и особенности изучаемой эпохи.

8. Методика изучения источников.

9. На всех продуктов первичного раскалывания отмечался также показатель "первичности" и "вторичности", т.е. наличия или отсутствия на них желвачной корки.

10. В соответствии с углом ретуши (т.е. углом между фасетками и плоскость раскалывания) она делится на: уплощаюше-приостряющую (пологую) крутизна до 30°, полукрутую - от 30° до 70° и от 70° до 90°- крутую.

11. По размерам фасеток можно выделить ретушь крупную, среднюю и мелкую. Условной точкой отсчёта здесь принято (по Х.А.Амирханову) значение ширины фасетки: для крупной это 2 мм и больше, средней от 1 мм до 2 мм, мелкой - менее 1 мм.

12. Техника резцового скола, представленная в кремневом инвентаре, довольно однообразна как правило, скол наносился на углу сломанной пластины, варьирует лишь его длина и количество сколов на отдельных экземплярах.

13. Памятники жекалганской группы.

14. О технике первичного расщепления можно судить по нескольким категориям находок:

15. Очистка поверхности ядрища от корки и оформление поверхности скалывания путем снятия ударом крупных, неправильно ограненных пластин, несущих зачастую остатки известковой корки. При этом нуклеусу придавалась призматическая огранка.

16. Создание бокового ребра расщепления и его снятия (об этом свидетельствуют вторичные ребристые сколы).

17. Вторичная обработка заготовки, которая представлена на стоянке двумя видами ретушью нескольких типов и резцовым сколом.

18. Стоянка открыта в 1985 г. Она находится в 28 км к северу от 3-й фермы совхоза Аксарайский в глубокой котловине выдувания, расположенной в юго-восточной части бархана Жол-Тюбе. На дне котловины находилось очень компактное (2x2 м) скопление микрокремня.

19. Номерные буровые установки, действующие и впоследствии законсервированные, являются одним из немногих качественных постоянных реперов для фиксации местонахождения стоянок в условиях полупустыни.731. Буровая 53.

20. Памятники истайской группы.

21. Техника вторичной обработки достаточно однородна кроме различных вариантов притупливающей ретуши, резцового скола, встречается техника двусторонней встречной ретуши.

22. Пластины-заготовки на стоянке не отличаются большими размерами, их средняя длина 1,4 см, а ширина - 0,7 см.

23. Стоянка находится в Дженгалинском районе Уральской области Казахстана в низовьях р. Малый Узень на одноименном бархане, который расположен в 3,5 км к востоку от с.Новая Казанка.

24. КУЛЬТУРНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ И ЛОКАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА МЕЗОЛИТА СЕВЕРНОГО ПРИКАСПИЯ.

25. Прежде чем конкретизировать эти общие положения, остановимся на суммарных характеристиках каждой из выделенных в Северном Прикас-пии групп памятников, сформулированных на основе материалов опорных стоянок (рис.4-5,21,29-32).

26. Для кремневой индустрии памятников жекалганской группы присущи следующие черты:

27. Нуклеусы истайских местонахождений сравнительно мелкие, призматической, карандашевидной и конической форм, одно или двухплощадоч-ные и соответственно однонаправленного или встречного скалывания.91

28. Трапеций в коллекции три экземпляра, все симметричные: низкие, сред-невысокие, высокие. Лишь у одной из них верхнее основание несет мелкую краевую ретушь с брюшка.

29. У ножевидных пластин с ретушью (25 экз., 26 %) продольные стороны подработаны преимущественно мелкой краевой ретушью, часто нерегулярной. Крупная пологая ретушь с брюшка на этих изделий редка.

30. Среди орудий из кварцита примечательны два изделия сегментовид-ной и трапециевидной формы и высоких пропорций. У сегментовидного орудия участок дуги обработан двусторонней ретушью, которая на брюшке имеет вид плоской состругивающей.

31. В качестве сырья для изготовления орудий использовался кремень в основном серого цвета, матовый и прозрачный. Основной заготовкой служили сечения ножевидных пластин, их средняя ширина 1,0 см, а соотношение пластинчатых заготовок и отщепов 80:20 %.

32. Среди концевых скребков на пластинах и пластинчатых отщепах следует отметить дублированное орудие и скребок "стрельчатого" типа.

33. Сразу заметим, что все перечисленные отличительные черты входят в свою очередь в число признаков, определяющих лицо каменной индустрии стоянки Каир-Шак III и местонахождения Каир-Шак I.

34. Культурный слой стоянки Каир-Шак III сохранился in situ, вскрытая площадь составила 436 м2, при общей площади памятника более 1000 м2 (Васильев И.Б., Выборнов A.A., Козин Е.В., 1989, с. 18-45).

35. Кремневая коллекция стоянки(рис.35) насчитывает 4 475 ед. (беспрецедентное количество камня на одном памятнике для левобережной части Северного Прикаспия). Сырьё: матово-белёсый халцедон с небольшой примесью тёмно-серого.

36. Выразительна серия острий (30 экз.) как симметричных, так и асим-метрич ных очертаний, изготовленных в основном на крупных массивных продольных сколах и неправильных пластинах. Отметим также наличие нескольких крупных скребел на отщепах и кусках.

37. Нетрудно заметить, что при сходстве североприкаспийских и устюртских материалов на самом общем уровне (пластинчатость, микролитизм), налицо полное несовпадение культуроопределяющих типов орудийных комплексов — геометрических микролитов.

38. А.В.Виноградов отмечает типологическое отличие мезолита Кызылкумов в целом от индустрии "ближневосточных типов, характерных для107

39. Прикаспия и ряда других районов Средней Азии" и сближает его в основных элементах с мезолитическими культурами восточных районов, где так же слабо представлены геометрические орудия (Виноградов A.B., 1981, с. 58).

40. Большое сходство с североприкаспийскими демонстрируют параллелограммы маханджарской культуры степного Притоболья, однако и здесь108они весьма ограниченны численно, а сама культура безусловно датируется неолитом (Логвин В.Н., 1982, с. 148-157).

41. К ведущим типам орудий исследователи стоянки относят концевые скребки (49 % от орудий), пластины со скошенным концом (8,4 %), резцы углового и бокового типа (7 %), пластинчатые вкладыши (18,4 %).

42. При всём определённом сходстве характеристик, все же очевидна культурная специфика североприкаспийских и азово-причерноморских мезолитических памятников, а близкие черты, видимо, объясняются сходными источниками воздействия на эти районы.

43. В Западном и Центральном Закавказье намечено три варианта мезолитической культуры: причерноморский, имеретинский и триалетский (Церетели Л.Д., 1973, Габуния М.К., Церетели Л.Д. 1977, с.32-41).

44. Географически частично не совпадают ареалы распространения памятников двух групп.

45. В юго-западной части Рын-песков (район Аксарая), где обнаружены жекалганские памятники Каир-Шак V, УА, Жол-Тюбе, Буровая 22,53 при всей тщательности многолетнего обследования территории не выявлено ни одного пункта с инвентарём истайского типа.

46. Неодинаковая сырьевая база, ориентированная на разные и не исключено, весьма удалённые друг от друга источники (например, волжские выходы кремня и п-ов Мангышлак).

47. Намного сложнее ситуация с истайскими памятниками. Здесь даже на местонахождениях, расположенных на одной барханной гряде наблюдается определённый сырьевой разброс (самый яркий пример Истай).

48. Чёткий и достаточно компактный ареал распространения однотипных памятников.

49. Сырьевое и технико-типологическое единообразие инвентаря, позволяющее уверенно предполагать внутренне хронологическое единство комплексов.

50. Наличие специфических изделий и особенно их комбинаций, которые отличают данные инвентарные наборы от материалов других памятников.

51. Все эти характеристики подробно описаны нами ранее.

52. Что касается памятников истайской группы, то объединение всех их в рамках одной культуры преждевременно, а, скорее всего и невозможно.

53. ПРОБЛЕМЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ, ХРОНОЛОГИИ, ПРОИСХОЖДЕНИЯ, ДАЛЬНЕЙШИХ СУДЕБ, ХОЗЯЙСТВЕННОГО УКЛАДА В МЕЗОЛИТЕ СЕВЕРНОГО ПРИКАСПИЯ.

54. Периодизация и хронология.

55. Всё это нужно иметь в виду при оценке той культурно-хронологической схемы, которая будет изложена в данном разделе и которая при объек123тивной ограниченности наших возможностей носит, безусловно, вероятностный характер.

56. Если исходить из общих тенденций развития микролитоидной индустрии южных культур в мезолите, то в сравнительном технико-типологическом плане более архаично выглядит жекалганская группа памятников.124

57. По этому показателю жекалганские комплексы вполне могут рассматриваться как несколько более ранние, чем истайские, где уровень микро-литоидности хотя и незначительно, но выше.

58. Внутри истайской группы, наоборот, определённая градация среди опорных памятников вполне допустима. И основной отправной точкой здесь может служить степень близости того, или иного комплекса к ранне-неолитическим материалам типа Кугат-Кулагайси.126

59. Происхождение и дальнейшие судьбы.

60. Проблему происхождения мезолита Северного Прикаспия можно без сомнения назвать самой сложной и дискуссионной в перечне исследовательских задач данной научной тематики.

61. И.Б.Васильев, А.А.Выборнов, А.М.Комаров и, с некоторыми оговорками, П.М.Кольцов)

62. Обозначение контуров возможного решения проблемы генезиса североприкаспийского мезолита необходимо предварить изложением ряда важнейших методологических посылок, из которых, по нашему мнению, следует исходить при анализе этого сложного явления.

63. Это подтвердил и крупнейший специалист по каменному веку Ближнего Востока археолог Б.О'Непгу, который в 1992 году знакомился с коллекциями из Северного Прикаспия в г.Самаре.136

64. Культурно-хронологическая колонка неолитической эпохи Северного Прикаспия включает памятники трех основных типов: кугатского, ка-иршакского и тентексорского (рис.33-37).

65. Керамика представлена округлодонными сосудами. В глине примесь ракушки и растительных остатков. Орнамент геометрический. Прочерчен-но-накольчатый.

66. Сравнительный анализ каменного инвентаря основных хронолого-типологических групп мезолита неолита позволяет сделать выводы о следующих тенденциях развития каменной индустрии Северного Прикаспия.

67. На протяжении мезолита развитого неолита доминирует индустрия, направленная на получение пластин-заготовок.

68. Происходит эволюция орудийного набора. Наиболее показательна она на примере таких сквозных типов таких, как геометрические микролиты и скребки. Эти изделия являются и наиболее массовыми типами орудий в большинстве комплексов.

69. Среди геометрических микролитов наиболее ранними формами являются низкие вытянутые сегменты с односторонней обработки дуги ретушью и параллелограммы сильно вытянутых пропорций со своеобразной подработкой преимущественно с брюшка продольных граней.

70. В памятниках мезолита истайской группы имеются также двусторон-необработанные сегменты и мелкие симметричные трапеции.

71. На стадии раннего неолита к сочетанию односторонние-двусторонние сегменты, параллелограммы и мелкие трапеции добавляются крупные симметричные трапеции.141

72. В финально-неолитических комплексах геометрические микролиты по-прежнему остаются одним из ведущих типов изделий. Однако происходит качественное изменение в наборе: основным ведущим типом становится трапеция, часто со струганной спинкой.

73. На этапе позднего неолита происходит периориентация в выборе форм заготовки для скребков. Господствующим типом заготовки становится отщеп.

74. Как отмечалось, на ранненеолитических комплексах Кугат и Кулу-гайсн представлены все эти виды сырья почти в равной пропорции.

75. Таким образом, в развитии каменной индустрии Северного Прикаспия заметны следующие генеральные тенденции:

76. Рост числа отщепов среди заготовок от мезолита к позднему неолиту.

77. Изменение параметров пластин-заготовок увеличение их ширины и толщины.

78. Падение роли геометрических микролитов и значительные качественные изменения в их наборе в финальном неолите.

79. Рост количества скребков в орудийных комплексах от мезолита к неолиту.

80. Плавность развития кремневой индустрии Северного Прикаспия.

81. Преемственность в использовании сырьевой базы.143

82. Традиционное хозяйство мезолитического населения.

83. В настоящее время база данных, пригодных для решения вопроса о традиционном хозяйстве мезолитического населения включает:

84. Остеологические определения фаунистических остатков с двух мезолитических стоянок Буровая 53 и Каир-Шак VA. Что очень важно, подобная информация получена и для богатых фауной неолитических стоянок Каир-Шак III, Тентек-Сор I.

85. Таким образом, на протяжении мезолита неолита можно констатировать преемственность в основных объектах охоты населения Северного Прикаспия прежде всего в отношении кулана и отчасти лошади.

86. При этом, достаточно чётко прослеживается вариабельность традиции в использовании того или иного типа наконечника применительно к жекалганским и истайским материалам.

87. Жекалганский стандарт был основан на традиции использования крупного калибра во вкладышевом наконечнике, и его реализация включала, предположительно, три варианта:1. единый боковой головной вкладыш в виде параллелограмма крупного размера;

88. Накопленные к настоящему времени сведения по мезолиту Северного Прикаспия позволяют в тезисном виде сформулировать следующие основные выводы:

89. Такова в общих чертах панорама историко-культурных событий эпохи мезолита, которая в Северном Прикаспии по совокупным данным охватывает период приблизительно с VIII по VI тыс. до н.э.

90. Таким образом, в настоящее время можно предполагать наличие следующей системы мезолита Каспийско-Азово-Черноморского региона: североприкаспийская и азово-причерноморская мезолитические области составляют азово-прикаспийскую мезолитическую провинцию.160

91. БИБЛИОГРАФИЯ Vasiliev I., Vybornov A., Comarov A., 1996. The Mesolithic of the North Caspian Sea Area. Samara. 41 p.

92. Археология СССР. Мезолит СССР. 1989. М.: Наука. 352 с.

93. Бадер Н.О., 1965. Варианты культуры Кавказа в конце верхнего палеолита- начале мезолита // CA. №4. С.3-16.

94. Бадер Н.О., 1970. Мезолит // Каменный век на территории СССР. М.: Наука. С. 15-23.

95. Бадер Н.О., 1975. Поздний палеолит Загра и Имеретии// Памятникидревнейшей истории Евразии. М.: Наука. С.42-49.

96. Бадер Н.О., 1984. Поздний палеолит Кавказа //Палеолит СССР. М.: Наука.1. С.273-274.

97. Бадер О.Н., 1960. Основы этнокультурной истории и палеогеографии Урала // МИА. №79. М.

98. Бадер О.Н., 1963. Древнейшая история Прикамья (доклад по опубликованным работам). М. С. 13-18.

99. Бадер О.Н., 1981. Некоторые итоги и перспективы изучения каменного и бронзового века Урала // ВАУ. Вып. 15. С.47-48.

100. Барынкин П.П., Козин Е.В., 1998. Природно-климатические и культурно-демографические процессы в Северном Прикаспии в раннем и среднем голоцене (краткие итоги исследования) // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Самара. С.66-82.

101. Бессуднов А.Н., 1997. Мезолитические памятники лесостепного Подонья: Автореф. дис. канд. ист. наук. Воронеж. 22 с.

102. Васильев И.В., 1990. Северный Прикаспий в эпоху мезолита, неолита и энеолита (основные итоги исследований) // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Куйбышев. С.6-11.

103. Васильев И.Б., Выборнов А. А., 1988. Неолит Поволжья (степь и лесостепь). Куйбышев. 112 с.

104. Васильев И.Б., Выборнов A.A., 1986. Нижнее Поволжье в эпоху камня и бронзы // Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Саратов. С.3-20.

105. Васильев И.Б., Выборнов A.A., Козин Е.В., 1986. Поздненеолитическая стоянка Тентек-Сор в Северном Прикаспии // Древние культуры Северного Прикаспия. Куйбышев. С.6-31.

106. Васильев И.В., Выборнов A.A., Козин Е.В., 1989. Исследования неолитической стоянки Каир-Шак III // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. Куйбышев. С. 18-45.

107. Васильев И.В., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1988. Мезолитические памятники Северного Прикаспия // Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев. С.3-41.

108. Васильев И.В., Выборнов A.A., Комаров A.M., 1991. Мезолит Северного Прикаспия (итоги и задачи изучения). Свердловск-Самара. 32 с. Васильев И.В., Матвеева Г.И., 1986. У истоков истории Самарского Поволжья. Куйбышев. 231 с.

109. Васильев И.В., Пенин Г.Г., 1977. Елшанские стоянки на реке Самаре в Оренбургской области // Неолит и бронзовый век Поволжья и Приуралья. Куйбышев. СЗ-22.

110. Виноградов A.B., 1968. Неолитические памятники Хорезма. М.: Наука. 178 с.

111. Виноградов A.B., 1981. Древние охотники и рыболовы среднеазиатского междуречья М.: Наука. 174 с.

112. Виноградов A.B., 1979. Рецензия на книгу Г.Н.Матюшина "Мезолит Южного Урала" // CA. №1. С.281 -294.

113. Воеводский М.В., 1950. Мезолитические культуры Восточной Европы // КСИИМК. ВЫП.ХХХ1. С.96-120.

114. Выборнов A.A., 1990. Неолит Северного Прикаспия и его соотношение с культурами сопредельных территорий // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Куйбышев. С.21-24.

115. Выборнов A.A., Козин Е.В., 1988. Неолитическая стоянка Каиршак I в Северном Прикаспии // Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев. С.92-105.162

116. Выборнов A.A., Пенин Г.Г., 1979. Неолитические стоянки на реке Самаре / /Древняя история Поволжья. Куйбышев. С.3-14.

117. Габуния М.К., Церетели Л.Д., 1977. Мезолит Грузии// КСИА. Вып. 149. С.34-41.

118. Горащук И.В., 1998. Традиционное хозяйство мезолитического населения Северного Прикаспия // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Самара. С.30-39.

119. Горащук И.В., Комаров A.M., 1998. Мезолитические охотники юга Волго-Уральского междуречья // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Самара. С. 14-30.

120. Даниленко В.Н., 1969. Неолит Украины. Киев. 260 с.

121. Даниленко В.Н., 1974. Энеолит Украины. Киев. 176 с.

122. Демкин В.А., Иванов И.В., 1985. Развитие почв Прикаспийскойнизменности в голоцене. Пущино. 164 с.

123. Долуханов П.М., 1977. Мезолит— экологический подход// КСИА. Вып.149. С.13-17.

124. Доскач А.Г., 1979. Природное районирование Прикаспийской полупустыни. М.: Наука. 178 с.

125. Ермолова Н.М., 1977. Формирование мезолитической культуры в связи с природной обстановкой // КСИА. Вып.149. С. 17-20. Ефименко П.П., 1939. Капсийцы охотники и собиратели // Изв. ГАИМК. Вып. 100. С.36-42.

126. Иванов И.В., Васильев И.Б., 1995. Человек, природа и почвы Рын-песков Волго-Уральского междуречья в голоцене. М. 258 с. Каменецкий, И.С., Маршак Б.И., Шер Я.А., 1975. Анализ археологических источников. М., 1975. 227 с.

127. Клейн Л.С., 1984. От Днепра до Инда // Знание сила. №7. С. 17-20.163

128. Козин Е.В., 1987. Новые материалы по неолиту Северного Прикаспия и некоторые вопросы его периодизации // Проблемы археологии Степной Евразии: Тез. докладов. 4.1. Кемерово. С.61-63.

129. Козин Е.В., 1990. О культуном своеобразии памятников эпохи неолита Северного Прикаспия // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Куйбышев. С.24-25.

130. Козин Е.В., Комаров A.M., 1989. Памятники ранненеолитического времени в южной части Волго-Украинских песков // Неолит и энеолит Северного Прикаспия Куйбышев. С.6-18.

131. Кольцов П.М., 1989. Ранненеолитическая стоянка Ту-Бузгу-Худук I в Северо-Западном Прикаспии // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. Куйбышев. С.89-105.

132. Кольцов П.М., 1982. Результаты археологических разведок 1976-1980 гг. на территории Калмыцкой АССР // Памятники Калмыкии каменного и бронзового веков. Элиста. С. 100-107.

133. Кольцов JI.B., 1996. Некоторые аспекты изучения археологических культур

134. Тверской археологический сборник. Вып.2. Тверь. С.5-7.

135. Кольцов JI.В., 1998. Формы, способы и средства адаптации в мезолите

136. Северной Европы //Тверской археологический сборник. Вып.З. Тверь. С.2130.

137. Коробкова Г.Ф., 1975. Культуры и локальные варианты мезолита и неолита Средней Азии // СА. №3. С.8-26.

138. Коробкова Г.Ф., 1977. Мезолит Средней Азии и его особенности // КСИА. Вып. 149. С.108-114.

139. Королев А.И., Ластовский А.А., Мамонов А.Е., 1997. Мезолитический комплекс стоянки Чекалино II // Историко-археологические изыскания. Вып.2. Самара. С.3-13.

140. Косменко М.Г., 1972. Основные этапы развития мезолитической культуры в Среднем Поволжье // СА. №3. С.3-16.164

141. Косменко М.Г., 1977. Мезолит Среднего Поволжья // КСИА. Вып. 149. М. С.94-100.

142. Крижевская Л.Я., 1972. К вопросу о неолите северо-восточного Прикаспия //МИА. 185, С.271-279.

143. Крупнов Е.И., 1954. Прикаспийская археологическая экспедиция// КСИИМК. Вып.55. С. 102-104.

144. Леонтьев O.K., Маев Е.Г., Рычагов Г.И., 1977. Геоморфология берегов и дна Каспийского моря. М. 202 с.

145. Логвин В.Н., 1982. Стоянка маханджарской культуры Соленое Озеро II // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. Куйбышев. С. 148-157.

146. Массон В.М., 1966. К вопросу о мезолите Передней Азии // МИА. Вып. 126. М.-Л. С. 164т 170.

147. Мелентьев А.Н., 1967. Отчет Прикаспийского отряда Астраханскойэкспедиции 1967 // Архив ИА АН СССР, р.1, №3585.

148. Мелентьев А.Н., 1968. Отчет Прикаспийского отряда Астраханскойэкспедиции 1968 // Архив ИА АН СССР, р.1, №3969.

149. Мелентьев А.Н., 1968. Разведки в Волго-Уральском междуречье // АО-1967.1. М. С.111-113.165

150. Мелентьев А.Н., 1969. Отчет Прикаспийского отряда Астраханской экспедиции 1969 // Архив ИА АН СССР, р.1, №3910. Мелентьев А.Н., 1969. Работы Астраханской экспедиции //АО-68. М. С. 147149.

151. Мелентьев А.Н., 1972. Разведки памятников древностей в Западном Казахстане // Поиски и раскопки в Казахстане. Алма-Ата. С. 194-196. Мелентьев А.Н., 1973. Новые памятники Северного Прикаспия // АО-72. М. С. 182.

152. Мелентьев А.Н., 1975. Памятники сероглазовской культуры (неолит Северного Прикаспия) // КСИА. №141. с. 112-117.

153. Мелентьев А.Н., 1976. К вопросу о времени и генезисе раннего неолита

154. Северного Прикаспия (памятники сероглазовского типа) // Проблемыархеологии Поволжья и Приуралья. Куйбышев. С. 15-21.

155. Мелентьев А.Н., 1977. Мезолит Северного Прикаспия (памятникисероглазовской культуры) // КСИА. Вып. 149. С. 100-108.

156. Мелентьев А.Н., 1978. О хронологии раннего неолита Северного

157. Прикаспия // КСИА. №153. С.99-103.

158. Минаева Т.Н., 1955. Стоянки с микролитическим инвентарем на Черных Землях // КСИИМК. Вып.59. М. С.59-63.

159. Нужный Д.Ю., 1984. Об использовании острий и геометрических микролитов // Материалы каменного века на территории Украины. Киев: Наукова думка, с.23-36.

160. Нужный Д.Ю., 1990. Микролитическая техника и проблема измельчаниякремневых комплексов в позднем палеолите и мезолите // Проблемыдревней истории Северного Прикаспия. Куйбышев. С. 17-19.

161. Орудия каменного века. 1978. Киев: Наукова думка. 135 с.

162. Памятники эпохи мезолита. 1977. КСИА. Вып. 149. 127 с.

163. Праслов Н.Д., 1971. Памятники каменного века Южных Ергеней // КСИА.1. Вып. 126. С. 102-107.

164. Праслов Н.Д., Постников Г.Б., Ротшильд В.Е. ,1969. Новые Памятники с микролитическим инвентарем в Северо-Восточном Прикаспии // КСИА. Вып. 117. С.89-94.166

165. Рычагов Г.И., 1993. Уровенный режим Каспийского моря за последние 10000 лет // ВМУ. Серия 5, география. №2. С.38-49.

166. Сериков Ю.В., 1988. Выйка II опорный памятник эпохи мезолита в Среднем Зауралье // CA. №1. С. 17-32.

167. Сериков Ю.Б., 1988. Материальная культура мезолитического населения Среднего Зауралья // Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири. Свердловск. С. 14-18.

168. Синицын И.В., 1950. Археологические памятники на р.Малый Узень// КСИИМК. Вып.ХХХП. С. 102-106.

169. Синюк А.Т., 1988. О связях насления лесостепного Дона, Поволжья и Прикаспия в мезолите-бронзовом веке // Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев. С. 189-204. Соломатин А.О., 1973. Кулан. М. 182 с.

170. Станко В.Н., 1972. Типы памятников и локальные культуры в мезолите Северного Причерноморья // МИА. №185. С.252-261. Станко В.Н., 1977. Основные особенности и хронология памятников мезолита степей Северного Причерноморья // КСИА. Вып. 149. С.26-52.167

171. Телегш Д.Я., 1982. Мезолггичш пам'ятки Украшни. Кшв: Наукова думка. 251 с.

172. Телегин Д.Я., 1978. К методике составления типолого-статистической таблицы кремневых изделий мезо- неолитической эпохи // Орудия каменного века. Киев. С.35-56.

173. Телегин Д.Я., 1985. Мезолитическая эпоха//Археология Украинской ССР. Т.1. Киев: Наукова думка. С.83-108.

174. У истоков древних культур (эпоха мезолита)., 1966 // МИА. №126. M.-JL: Наука. 238 с.

175. Федоров-Давыдов Г.А., 1987. Статистические методы в археологии. М. 211с.

176. Формозов A.A., 1953. Из истории передвижения групп первобытного человека в эпоху мезолита // СЭ. №1. С. 169-174.

177. Формозов A.A., 1954. Периодизация мезолитических стоянок Европейской части СССР // CA. XXI. С.82-104.

178. Формозов A.A., 1955.0 времени возникновения различий между северными и южными культурами каменного века Русской равнины // КСИИМК, вып.59. С.3-10.

179. Формозов A.A., 1957. Могут ли служить орудия каменного века этническим признаком // CA. №4. С.74-76.

180. Формозов A.A., 1959а. Использование подъемного материала с дюнных стоянок в археологических исследованиях // КСИИМК. Вып.75. М. С.85-89.

181. Формозов A.A., 19596. Микролитические памятники азиатской части СССР//CA. №2. С.47-59.

182. Формозов A.A., 1959в. Этнокультурные области на территории Европейской части СССР в каменном веке. М.: Наука. 124 с. Формозов A.A., 1965. Каменный век и энеолит Прикубанья. М.: Наука. 158 с.

183. Формозов A.A., 1970. О термине "мезолит" и его эквивалентах // CA. №3. С.6-11.

184. Формозов A.A., 1977. Проблемы этнокультурной истории каменного века на территории европейской части СССР. М.: Наука. 141 с. Фосс М.Е., 1952 Древнейшая история Севера Европейской части СССР // МИА. №29. 279 с.

185. Церетели Л.Д., 1973. Мезолитическая культура Причерноморья Кавказа. Тбилиси (на грузинском языке). 119 с.168

186. ШерЯ.А., 1966. Типологический метод в археологии и статистика // Доклады и сообщения археологов СССР. VII Международный конгресс доисториков и протоисториков. М. С.253-266.

187. Шнирельман В.А., 1975. Проблема происхождения натуфийской культуры (обзор литературы) // CA. №4. С.283-293.

188. Шнитников A.B., 1969. Внутривековая изменчивость компонентов общей увлажненности. М.: Наука. 153 с.169