автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мифологемы воды и воздуха в творчестве Иосифа Бродского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифологемы воды и воздуха в творчестве Иосифа Бродского"

На правах рукописи

АЛЕКСАНДРОВА АННА АЛЕКСЕЕВНА

МИФОЛОГЕМЫ ВОДЫ И ВОЗДУХА В ТВОРЧЕСТВЕ И. БРОДСКОГО

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

ООЗ158330

Москва 2007

Диссертация выполнена на кафедре Истории русской литературы XX века филологического факультета МГУ им М В Ломоносова

Научные руководители.

доктор филологических наук, профессор

Зайцев Вячеслав Алексеевич,

доктор филологических наук, профессор

Кормилов Сергей Иванович

Официальные оппоненты Ранчин Андрей Михайлович,

доктор филологических наук, профессор, Степанов Александр Геннадьевич, кандидат филологических наук, доцент

Ведущая организация Псковский государственный педагогический

университет

Защита состоится 4 октября 2007 г в 16 00 часов на заседании диссертационного совета Д 501 001 32 при Московском государственном университете им MB Ломоносова по адресу 119992, Москва, Ленинские горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГУ им M В Ломоносова

Автореферат разослан « 4 » сентября 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

ММ Голубков

Общая характеристика работы

Иосиф Бродский (1940-1996) стал одним из наиболее часто цитируемых и мифологизируемых русских поэтов Количество написанного о нем преобладает над качеством Это объясняется как объективными причинами закрытостью американского архива Бродского, отсутствием академического собрания сочинений, большим количеством неопубликованных текстов, двуязычием поэта, незавершенностью литературной эпохи, в которой существовал Бродский, - так и субъективными, которые заключаются в большой амплитуде колебаний личного отношения к Бродскому, характерной для многих исследователей и рецензентов его творчества (Н Коржавин, А Солженицын, Д Быков, Л Лосев), в специфике его личности и создании особого «мифа» и «антимифа» о Бродском Сказываются и проблемы, характерные для современного литературоведения вообще чрезмерная увлеченность интертекстуальностью и лингвистическими исследованиями в ущерб текстологии, методический эклектизм, обилие идеологических текстов и т д Увлеченность интертекстуальностью и формальными методами анализа текста порой приводит к тому, что стихотворения рассматриваются с точки зрения формы, но не содержания Нарушается целостность и отдельного произведения, и поэтического мира Бродского в целом Например, на основании «Разговора с небожителем» часто делается вывод об отрицании сферы Божественного Бродским, а нескольких стихотворений из сборника «Часть речи» - о доминировании в любовной теме мотивов разлуки и боли, тогда как существуют еще и проникновенная «Прощальная ода», и немалое количество стихотворений о счастливой любви («Горение», «Загадка ангелу» и др) Наряду с отмеченной литературоведами мифологемой пространства1, которое у позднего Бродского предстает статичным собранием имперских развалин, статуй, холодом комнаты или неудобством чужого дома, в противоположность «мертвой вещи» присутствует в творчестве поэта образность живого, динамичного пространства, которая в первую очередь связана с малоизученной темой природы и ее стихий Так, значимость водной образности в творчестве поэта отметил в самой первой монографической работе о Бродском М Крепе2, и далее о водных образах Бродского, связывая их с образами времени, писали В Полухина, А Ранчин, В Куллэ, Л Зубова, Е Келебай3 О воздушных образах упоминают Е Петрушанская, Я

1 См о теме мертвенной веши и статичного пространства в многочисленных работах, например Ваншенкина Е Острие пространство и время в лирике Бродского//Литературное обозрение 1996 №3 С 35-41,Лотман Ю , ЛотманМ Между вещью и пустотой//Лотман Ю М Избранные статьи ВЗт Till Таллинн, 1993 С 294-307

2 Крепе М О поэзии И Бродского Ann Arbor, 1984

См Polukhina V Joseph Brodsky A Poet for Our Time Cambridge, 1989, Ранчин А «На пиру Мнемозины» Интертексты Бродского М, 2001, Куллэ В Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (1957-

Гордин, Л Лосев4 Кроме отдельных статей, косвенно разрабатывающих данный мотив5, автору настоящей диссертации неизвестны работы, в которых образы воды и воздуха получили бы целостную интерпретацию Между тем о значимости именно этих двух стихий в поэзии Бродского могут свидетельствовать как его биография (детские мечты стать моряком или летчиком, любовь к морским городам - Венеции и Петербургу, попытки научиться управлению самолетом), так и распространенность водно-воздушных образов в его поэзии6 Отсюда актуальность работы, обусловленная недостаточной изученностью мифологем воды и воздуха у И Бродского. Целью работы является рассмотрение мифологем воды и воздуха во всем поэтическом творчестве Бродского, а также родственных тем и мотивов и построение целостной концепции этих мифологем Данная цель определяет задачи исследования

1 Рассмотреть стадиальное развитие мифологем воды и воздуха на протяжений всего творчества И Бродского

2 Определить основные значения названных мифологем в текстах И Бродского

3 Соотнести эти значения с предшествующей литературной традицией

4 Дополнить и прокорректировать существующую картину восприятия творчества поэта

Методика исследования специфика исследуемого материала и современные методы его изучения обусловили сочетание в работе историко-литературного, сравнительно-типологического и мотивного подходов к объекту исследования

Общеметодологической базой диссертации явились теоретические исследования в области архетипического и мифопоэтического К Г Юнга, А Ханзен-Леве, Г Башляра, 3 Г Минц, В Н Топорова, Е М Мелетинского и основополагающие работы о Бродском В Куллэ, Ю М и М Ю Лотманов, Л Баткина, Я Гордина, А Ранчина, Л Лосева Научная новизна работы состоит в том, что

1972) Дис канд филол наук М , 1996, Зубова JI О стихотворении Бродского «Одиссей - Телемаку» // Старое литературное обозрение 2001 №2(278) С 64-74, Келебай Е Поэт в доме ребенка М, 1998 С 5866

4 См Петрушанская Е Музыкальный мир И Бродского М, 2004, Гордин Я Странник//Мир И Бродского Путеводитель СПб, 2003, С 233-249, Лосев Л И Бродский Опыт литературной биографии М.2006

5 См Лосев Л Реальность Зазеркалья Венеция И Бродского//Иностранная литература 1996 №5 С 224243, Кузнецов С Распадающаяся амальгама (о поэтике И Бродского)//Вопросы литературы 1997 №3 С 2449, ЛотманМ С видом на море Балтийская тема в поэзии Иосифа Бродского//Таллинн 1990 №2 С 113117

6 См, например, исследования Т Патеры (Патера Т Заметки о лексике И Бродского и А Ахматовой //Поэтика И Бродского Сборник научных трудов Тверь, 2003), отражающие лексический состав наиболее употребительных поэтом слов (по убыванию) жизнь, глаз, время, день, окно, человек, год, рука, земля, ночь, слово, лицо, свет, любовь, душа, небо, мир, снег, вещь и вода. «Небо» в этом списке находится на шестнадцатом месте (192 упоминания), «вода» - на двадцатом (178 упоминаний), то есть входят в состав значимых для поэтического языка Бродского слов

1 Впервые получила освещение малоизученная ранее тема «вода и воздух в творчестве Бродского», рассмотрены не анализировавшиеся тексты поэта, предложены дополняющие и альтернативные уже имеющимся интерпретации отдельных текстов

2 Дополнены имеющиеся мифопоэтические исследования стихий в русской поэзии

3 Расширены представления о традициях в творчестве И Бродского

Объектом исследования является поэтическое творчество И Бродского 1961-1996 годов, из прозаических произведений - эссе «Рипс1атета degll тсигаЬШ» («Набережная неисцелимых», 1989)

Предмет исследования - значения мифологем воды и воздуха в творчестве Бродского и их влияние на его поэтический мир

Положения, выносимые на защиту

1 Мифологемы воды и воздуха обладают особым значением в творчестве поэта, аналогом чему может служить разве только изображение воздуха у Мандельштама7 Роль, которой Бродский наделяет эти категории, связана с ключевыми для него темами Времени, боли, одиночества, Вечности, образами Венеции, Рима, Петербурга Статус основополагающих категорий этим мифологемам придают и менее значимые, но сопряженные с ними образы ангела, птицы, летчика, самолета, облака, космоса, рыбы, моллюска, фонтана, дождя, которые складываются в целостный «водно-воздушный мир» Бродского

2 В своем изображении этих мифологем поэт опирается не столько на русскую, сколько на общеевропейскую традицию воды как метафоры текущего времени и воздуха как «царства душ» Это делает Бродского гораздо более традиционным поэтом, чем было принято считать

3 Онтологичность мифологем, в основе которых лежит античная и христианская традиция, делает их у Бродского альтернативой разваливающейся техногенной цивилизации эпохи постмодернизма Наряду с высшей ценностью для поэта -Языком, - с не менее важной для него стихией любви вода и воздух становятся воплощением «стихийного» начала жизни, которое противостоит безликой, механистичной, холодной смерти

4 В развитии дихотомии «естественное, живое, стихийное - механическое, смертное, мертвое» Бродский, однако, непоследователен Значения, которыми он наделяет в своих стихах воду и воздух, амбивалентны в одних текстах они выступают

7 Об образе воздуха у О Мандельштама см Панова Л Г «Мир», «пространство», «время» в поэзии О Мандельштама М.2003 С 137-147

символами смерти и забвения (вода как метафора реки забвения Леты, воздух как мертвое космическое поле), в других - воплощением жизни, любви, свободы (пушкинская традиция моря - «свободной стихии», воздух как вместилище языка, животворящих букв) В некоторых случаях Бродский использует сразу несколько противоречащих друг другу сем

5 Наряду с христианской традицией изображения воды и воздуха как стихий, являющихся проводниками Божественного духа, для Бродского важна ветхозаветная, античная и, возможно, вообще языческая традиция изображения этих стихий как антропоморфных и губительных для человека Обе стихии претендуют на статус самостоятельного лирического героя его творчества, отодвигая собственно героя на задний план пейзажа

6 На протяжении творчества Бродского образы воды и воздуха эволюционируют, проходя путь от конкретного изображения, в котором почти отсутствует символический пласт, до обобщенных мифопоэтических категорий8

Апробация работы Научные положения работы апробированы в докладах на международных и всероссийских конференциях на конференции «Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения Чтения, посвященные 90-летию заел деятеля науки РФ проф С И Шешукова» (Москва, Московский педагогический государственный университет, февраль 2004 года), на международной научной конференции «И Бродский стратегии чтения» (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, сентябрь 2004 года), на международной конференции молодых филологов « вПкка Экуюа» (Таллин, февраль 2006 года), на кафедральных чтениях (кафедра русской литературы XX века Московского государственного университета, май 2006 года)

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования результатов исследования для подготовки вузовских общих курсов и спецкурсов как по творчеству И Бродского, так и по мифопоэтическим явлениям русской поэзии вообще

Структура работы диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность и научная новизна диссертации, определяются цели и задачи исследования, дается обзор публикаций, посвященных а)

8 Эта мысль ранее была высказана в статье Ю М и М Ю Лотманов «Вещь и пустота», позже ее также развивали А Ставицкий (Ставицкий А Вещь как миф в текстах И Бродского//И Бродский и мир метафизика, античность, современность СПб, 2000, С65-72) и А Разумовская (Разумовская А Г И Бродский метафизика сада Псков, 2005)

анализу творчества И Бродского в целом, б) теме «Вода и воздух у Бродского» (отдельные упоминания), в) мифопоэтике стихий

В первой главе «Мифопоэтика воды и воздуха» осуществляется теоретический подход к теме Традиции «водной» и «воздушной» образности чрезвычайно обширны В работе рассматриваются три уровня следования Бродского за мифопоэтикой этих образов

- вода и воздух как архетипы «коллективного бессознательного»,

- образы стихий воздуха и воды в национальной картине мира,

- собственная мифопоэтика Бродского

Обозначенное деление определило композицию главы В первом параграфе «Вода и воздух как мировые архетипы» приводится обобщенная характеристика этих мифологем в мировом культурном сознании Подобные изыскания проводили многие исследователи мифопоэтического Г Башляр, Е М Мелетинский, В Н Топоров, А Ханзен-Леве, К Г Юнг9 Мифологические словари, в отличие от авторских исследований, дают нам более обобщенную картину для народов, не имеющих отношения к европейской цивилизации и более зависимых от природных сил, вода скорее является символом разрушительного хаоса и гнева богов, нежели крещенским благословением, как это стало в христианстве В диссертации внимание в первую очередь уделяется образам воды и воздуха в европейской культуре При всем многообразии значений, которые несут эти образы, можно выделить несколько основных сем Относительно воды это будут семы 1)вода как образ мирового хаоса (наиболее древняя ассоциация, космогонического характера) Сюда примыкают мифы о потопе, Атлантиде, наводнениях, тема мореплавания, шторма, 2)вода как сакральная божественная стихия (мотивы крещения, причащения к Божественному), 3)вода как эротическая стихия, воплощающая человеческую сексуальность, 4)вода как стихия творчества (образ Кастальского ключа в античности), 5)вода как образ «души природы», Праматери, истока жизни, 6)вода как символ текучего времени

Относительно воздуха 1)воздух как космогоническое мужское начало (Образ Зевса-громовержца), мотивы ветра, грома, урагана, 2)воздух и небо как место обитания божественных существ, райское место, 3)воздух как место обитания душ (христианская традиция), 4) воздух как творческое начало, воздух как дух, его бесплотность и незримость, сфера воображения (Г Башляр)

Каждая сема включает в себя комплекс мотивов, подробно рассмотренных в первом параграфе первой главы Так, сема «вода как воплощение творческого начала»

9 Башляр Г Вода и грезы М, 1998, Он же Грезы о воздухе М, 1999, Мелетинский Е М Поэтика мифа М, 1976, Топоров В Н О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах//Топоров В Н Миф Ритуал Символ Образ Исследования в области мифопоэтического Избранное М , 1995, Ханзен-Леве А Русский символизм Система поэтических мотивов Мифопоэтический символизм начал века Космическая символика СПб , 2003, Юнг К Г Архетип и символ М, 1991

включает в себя мотивы журчащей воды, мотив фонтана, мотив тайного вдохновения и т п

Во втором параграфе первой главы «Вода и воздух в русской картине мира» производится анализ этих стихий в русской национальной традиции На основании книг Г Гачева «Национальные образы мира»10 можно увидеть, что стихия воды в русском сознании соотносится с материнским началом, которое контаминируется с образом «матери-земли», порождая образ «матери сырой земли» Русский народ исторически оказался далеко от большой воды до времен Петра Первого он был лишен амбиций «морской державы», и отдельные произведения на «морскую тему» («Хожение Афанасия Никитина за три моря») лишь подтверждали правило Что касается образа неба в русской культуре, то его в полной мере отражает пословица «До неба высоко, до царя далеко» Русский человек вступает в диалог с небом только в минуты крайнего отчаяния и редко получает ответ Так, Гачев считает, что для бескрайнего русского космоса более всего характерна горизонталь, а не вертикаль Русский народ, в менталитете которого превалирует материнское начало, больше привык обращаться к «матери-земле», религиозным воплощением которой стала христианская Богоматерь Иногда эти обращения адресуются праматери в ее водной ипостаси, отсюда понятие о «реке-матери», реализуемое в «Грозе» Островского или в книге «Царь-рыба» Астафьева Тогда как Италия, по Гачеву, - страна «нисходящей вертикали», и даже ее богатая музыкальная традиция подчеркивает устремленность человеческого голоса ввысь В этом смысле высшей целью, успокоением для русского человека будет слиться с «матерью сырой землей», с природой, для личностно развитого европейца - вознестись на небо, где его встретят ангелы и души

Несколько веков русской литературы, начиная с эпохи классицизма, отражают вышеописанные закономерности Образ Петербурга как города на воде и связанный с ним образ моря Гачевым практически не рассматривается, потому что богатая традиция темы «медного всадника» и петербургских наводнений - больше европейская, чем собственно русская Образы гремящего от грозы неба, одиноких «гучек небесных», как и образ «восставшего моря», реализующиеся в эпоху романтизма М Лермонтовым, причудливо совмещают в себе искусственность чужой культуры (в стихиях у Лермонтова ярко выражено мужское начало) и родство с исконно русскими ассоциациями (так, «тучки небесные» могут быть соотнесены с образами «калик перехожих», и тп) Наиболее продуктивно проследить традиции изображения воды и воздуха в творчестве А

10 Гачев Г Национальные образы мира Космо Психо Логос М 1995,Он же Национальные образы мира Курс лекций М, 1998

Ахматовой и О Мандельштама, поскольку акместическая традиция «тоски по мировой культуре» приводит Бродского к похожим художественным результатам Так, у Ахматовой прослеживается важная для Бродского тема «города на воде», а поэзия Мандельштама пропитана тем, что можно назвать «воздухом культуры» Интересно также проследить цветаевскую эзотерическую традицию, реализованную в «Поэме воздуха», и традиции русских символистов, которые рассматривает А Ханзен-Леве11 Последнее особенно важно потому, что в основе рассмотрения стихий как онтологических сил бытия и у Бродского, и у символистов лежит следование античной космологии, представление о космосе как о живом универсуме

В третьем параграфе «Водно-воздушный словарь И Бродского» обнаруживается, что вода и воздух в творчестве рассматриваемого поэта носят иной, чем это было ранее принято в русской поэзии, качественный и количественный характер При рассмотрении данной темы обнаружился целый «водно-воздушный комплекс» образов, который, возможно, требует более основательного изучения Пока же автора диссертации ограничивается их перечислением и предварительным анализом Вода «водяные»12 (осьминог, моллюск, тритон, рыба), река, волна, пруд, дождь, фонтан, зеркало воды, корабль, лодка, утопленник, слеза, слюна Воздух птица, авиация, самолет, летчик, ангел, облако, космос, звук, вертикаль Вода плюс воздух туман, сырость, запах, обратимость воды и воздуха13 Подобный «словарь» может быть представлен в виде четкой структуры образов, отношения между которыми можно определить математическими отношениями «=», «+» Так, «рыба» = «птица», и тот и другой персонаж наделяются теми же свойствами, что и «маленький человек» в русской литературе это низшие, неприметные обитатели могущественных пространств И та, и другая - медиаторы между человеческим и божественным миром «Человеческая гортань» = «фонтан», общей семой является потребность в творчестве, в «захлебывании языком» («И гортань проржавела» - о фонтане, стихотворение «Фонтан», 1964) «Ангел» = «пилот», оба олицетворяют небесную удаленность от человека и равнодушие к людским бедам «Фонтан» = «человеческое тело» = «вода» + «камень» И тот, и другой образ амбивалентно совмещают живое, жизненное, творческое и мертвенное начало (человека к «воде» приобщают слеза и слюна в гортани) Семы в этом «словаре» имеют разное

11 Ханзен-Леве А Русский символизм С 58-65,99-103

12 Определение Е Келебая См Келебай Е Поэт в доме ребенка Пролегомены к творчеству И Бродского М , 1998 С 61

13 Традиции поэтического словаря Бродского заложены А Ранчиным (см Ранчин А «На пиру Мнемозины» Интертексты Бродского С 40-48) Музыкальный словарь Бродского см в книге Петрушанская Е Музыкальный мир И Бродского М.2004 С 79-115

происхождение, по-особому взаимодействуют, проникая друг в друга и приобретая новые оттенки на протяжении творчества поэта

Вторая глава «Водная реальность в поэтическом мире И. Бродского» раскрывает эволюцию водной образности в творчестве поэта За основу взят образ моря, столь значимый для Бродского В раннем творчестве поэта преобладает абстрактное изображение воды, характерное дчя романтической традиции Это обусловливается влиянием бардовской поэзии на раннего Бродского, к которому позже присоединилась традиция М Цветаевой В ранних произведениях вода изображается как романтическая «темная вода», царство ужаса и смерти («Холмы», «Ты поскачешь во мраке») Наряду с абстрактным изображением воды молодого поэта привлекает сама ее сущность Побывав в Крыму в 1962 году, Бродский начинает описывать воду более конкретно Так, целый пласт стихотворений 1962-1964 годов соотносится с любовной темой («Пророчество», «Песни счастливой зимы»), море выступает как идиллический фон для любви, как стихия чувственного и одновременно умиротворяющего характера Ритм шума морских волн воплощает цикпичность бытия и вечность любовного чувства Наряду с этим реализуется традиционный мотив моря как пространственной границы, как «места в нигде», где можно отгородиться от хаоса реальности Этот мотив сохраняется в любовной лирике Бродского и более позднего периода, уже в контексте мотива разлуки («За тридевять земель и за морями» - «Пенье без музыки», 1970) Параллельно с этим происходит медленное складывание наиболее традиционной для Бродского семы «вода-время», которое начинается с поэмы «Авраам и Исаак» В Куллэ 14заметил, что пустыня, по которой идут герои, в которой нет воды, олицетворяет период «до начала времен», а в конце поэмы начинается дождь (начало дождя становится значимым фактором для многих текстов Бродского, пример - стихотворение «Фонтан») Далее, начиная с 1964 года, развитие этой темы идет в двух различных направлениях

1 Вода - субстанция, способная поглощать людей, память о них, их тела (традиционный образ Леты) Эта тема развивается в ранее очерченном многими исследователями образе времени как всепоглощающей, безжалостной к человеку пятой стихии Субстанция времени алогична, обладает собственным сознанием Подобное представление постепенно складывается у Бродского Одно из его ответвлений - тема утопления и мотивы утопленничества, которое поэт почти сразу начал связывать с «пропажей» человека во времени15 Даже во внешне бытовом стихотворении «Чаепитие»

14 Куллэ В Иосиф Бродский парадоксы восприятия (Бродский в критике 3 Бар Селлы)/Дйр //поЫига/аийеп^еч'ЛбО/ЗЗ/

15 Биографы поэта (Л Лосев, В Полухина) отмечают, что Бродский сам дважды чудом не утонул во время геологических экспедиций, он не умел плавать

(1970), героиня которого признается в любви к утонувшему мужу сестры, видна попытка поэта познать стихию воды, попытаться отыскать утонувшего в ней, но оставшегося в памяти женщины человека Мотивы памяти и забвения, вечности и сиюминутности пронизывают стихотворения жанра «На смерть», где также изображается вода «Памяти Т Б», «На смерть Т Элиота» Оба персонажа этих стихотворений растворяются безвозвратно в темной, ночной воде, отсюда появление важной для поэта темы невосполнимой утраты Программным текстом этого периода, демонстрирующим мотив гибнущего корабля, который, по А Ранчину, символизирует одиночество человека16, является «Письмо в бутылке» («Entertaiment for Магу») (1964) Образ корабля в творчестве раннего Бродского связан с темой человека как острова (традиция повлиявшего на Бродского Джона Донна) Человек Бродского в этот период пытается стать «частью материка»17, однако слепая сила провидения заставляет его утонуть, навеки простившись с реальностью Отсюда также частый мотив «хождения по воде», наиболее ярко реализующий себя в поэме «Горбунов и Горчаков» (1968) Герой поэмы часто говорит о море как о далекой и недостижимой реальности, однако, несмотря на его «мессианство», ходить по воде оказывается невозможно, вода символизирует смерть и забвение

2 Амбивалентно поэт рассматривает воду как атрибут дихотомии «свобода -рабство» Ключевым здесь становится образ империи как «душной страны», жители которой постоянно обуреваемы жаждой, а море в империи изображается либо как замерзшее («Anno Domini», 1968), либо как недвижимое и мелеющее Жизнь «в глухой провинции у моря» («Письма римского другу», 1972) противопоставляется душному миру столицы Важным атрибутом этой темы становится образ сухого фонтана в цикле «Post aetatem nostram» («После нашей эры», 1970) Далекая империя будущего, весьма похожая одновременно на советскую и римскую, строит фонтан как выражение деспотической власти, в котором вода, казалось, вообще не предусмотрена Образ триремы, в которой «гребцы колотят веслами по суше»18, является метафорой советского и, шире, деспотического государства, в котором начисто отсутствует движение Заканчивается цикл картиной моря, которое пересекает покидающий империю грек - альтер-эго Бродского, депортированного из Советского союза спустя два года

В раннем творчестве поэта (до 1972 года) происходит постепенный переход от изображения «абстрактной воды» к образу водной стихии как особой поглощающей субстанции, в разных контекстах символизирующей свободу и амбивалентно смерть

16 Ранчин А «На пиру Мнемозины» Интертексты И Бродского С 24

17 Отрывок из известнейшей проповеди Д Донна, заканчивающейся словами «Не спрашивай, по ком звонит колокол, - он звонит по тебе»

18 Здесь и далее тексты Бродского цитируются с указанием номера тома и страницы по изданию Сочинения Иосифа Бродского В 7 т М , 2001 T II С 403

Строго говоря, это еще не мифологема, но конкретный образ, приобретающий символическое значение

В период 1972-1980 годов покинувший Советский Союз поэт активизирует тему изгнания, одним из аспектов которой становится его обращение к мифу об Одиссее Герой трансформируется из Мессии-Пророка в «совершенного никто», который, тем не менее, обладает биографией («потерявший память, отчизну, сына» - «Лагуна», 1973, Ш, 44) Мотивы боли, потери связаны с образом безжалостной, безликой стихии времени, воплощением которой становится стихия воды Так, в стихотворении «Новый Жюль Верн» (1975) тема утопленничества реализуется уже более сложно, чем в «Письме в бутылке» Герой тонет во времени, абсурдность его существования внутри гигантского осьминога достигает апогея Водный мир в этот период творчества Бродского предстает образом мирового темпорального хаоса, исчезая в котором, человек не оставляет следов («Колыбельная Трескового мыса», «Сан-Пьетро») Он населен деформированными временем обитателями (одинокий моллюск из стихотворения цикла «Часть речи», поющая рыба из «Колыбельной Трескового мыса», осьминог Ося) Все эти герои являются воплощением страдающего от времени лирического героя Глубинные пласты «темной воды», воплощающие океан времени, безличны, хаотичны, разрушительны Отчужденность человека от воды и одновременно невозможность обойтись без нее рождает мотив «духоты» как сартровской «тошноты» в «Колыбельной Трескового мыса» Мотивы разлуки с родиной сопутствуют здесь разлуке героя с самим собой, абсурдностью его бытия (отсюда оксюморонный образ поющей рыбы, выходящей из океана с просьбой напиться)

Несколько иначе водная стихия изображается в контексте темы «города на воде», самым главным выражением которой является тема Венеции («Лагуна», эссе «ИигШатеЩа

тсигаЫЬ» — «Набережная неисцелимых», 1989)

Об образе Венеции в творчестве Бродского написано достаточно19, мы же пытаемся вписать «венецианскую воду» в контекст мифологии воды у Бродского Тема «водного мира» как мира времени, созданного не для людей, в изображении Венеции приобретает особое звучание Венеция в изображении поэта - «райский город», созданный неведомыми существами, постоянно находящийся под угрозой наводнения Эсхатологизм этой темы, связь Венеции и Атлантиды придает особое ощущение пребывающему в Венеции, это словно репетиция смерти Для венецианской темы у Бродского также характерен мотив «воды-праматери», воплощенный в образах «предков хордовых»

19 См Лосев Л Реальность Зазеркалья Венеция И Бродского//Иностранная литература 1996 №5 С 224243, Меднис Н Венеция в прозе Иосифа Бродского ("Набережная неисцелимых" и '^а1егтагк")//Меднис Н Венеция в русской литературе Новосибирск, 1999 С 349-361

Изменения, связанные с осмыслением мифологемы воды в лирике позднего Бродского, отражают его новую концепцию бытия20 В творчестве поэта продолжает развиваться главная тема его лирики - Время и "что время делает с человеком"21 Исследовав реальное пространство, Бродский обращается к абстрактным философским категориям - Жизни, Смерти, Языку При этом Бродский беспристрастно разделяет человека на атомы, на элементарные частицы его интересует вопрос о том, что же такое Ничто, Вакуум, Пустота, что же останется в Ничто после того, как оттуда исчезает все материальное Эта формула часто повторяется в творчестве позднего Бродского "мы с тобой - никто, ничто" ("В горах", 1984, Ш, 268) "Никто" - статус человека в этом мире Из рыбы он превращается в папоротник ("Примечания папоротника" - название сборника Бродского этого периода) или пепел ("Только пепел знает, что значит сгореть дотла", Ш, 305) Поздний Бродский предельно обобщает метафорические образы, свойственные его поэзии, придавая им статус мифологем Вычеркнув конкретно-историческое значение предмета, Бродский делает его "вещью вообще"

Статус мифологемы получает и вода Поздний Бродский не уточняет, что именно он имеет в виду - море, океан, реку, говоря о "воде вообще" Распавшаяся двойчатка "рыба" (человек) и "вода" (время) меняет онтологический статус воды Она становится символом вечности, но не холодной, бездушной и неизменной, а, наоборот, вечно меняющейся и постоянно находящейся в движении Переходным текстом в понимании воды, на наш взгляд, становится "Сан-Пьетро" (1977) В этом тексте Бродский непоследовательно располагает сразу две концепции С одной стороны, здесь присутствует формула "невсплеска", характерная для творчества Бродского 70-х годов в связи с изображением бездонного океана Времени, в котором бесследно исчезает человек С другой стороны, в "Сан-Пьетро" присутствует и новое понимание воды, характерное для Бродского 80-90-х годов Вода преобразовывается из темно-серой в абсолютно бесцветную Большое значение приобретает именно ее поверхность Эпитет "плоская" становится ключевым при описании воды Важную роль играет также образ волны Вода в творчестве позднего Бродского изображается уже не "вглубь" (в толще воды живут рыбы, осьминоги), а "вширь" - как бесконечное пространство, сближаясь с пушкинским понятием "свободной стихии" Наиболее яркие примеры гармонизирующего «свидания с водой», где вода становится символом вечной жизни, -стихотворения «Прилив» (1981) и «Тритон» (1994) И в том, и в другом тексте возникает мотив бессмертия, связанный с водой В «Приливе» герой, оставленный наедине с океаном, заявляет о своей отдаленности от мира и наслаждается ею

20 См Служевская И Поздний Бродский путешествие в кругу идей// Иосиф Бродский и мир Метафизика Античность Современность СПб , 2000 С 10-35

21 Бродский И Интервью Джону Глэду//Бродский И Большая книга интервью М.2000 С 110

Приливы и отливы воспринимаются им как единственный подлинный закон жизни, а попытка влиться в этот ритм становится попыткой приобщиться к вечности, дающей возможность ходить по воде И если раньше мотив хождения по воде ассоциировался с жертвенностью и «мессианским комплексом», то в «Приливе» образ Христа парадоксален он «прячет плавник» и «ступает в тучах» Объединение водной и воздушной природы в облике Христа гармонизирует бытие, делает его целостным, как следствие, дает возможность пойти по воде в финале «Прилива», что и знаменует собой «свободу от целого», освобождение от реальности Так "водные обитатели" из деформированных временем уродцев («Новый Жюль Верн») трансформируются в божественные существа («Венецианские строфы», 1982) Мифологический мотив воды-праматери, характерный для Бродского в связи с темой "предков хордовых", связывается теперь не с большой хронологической протяженностью, которой обладает вода как форма времени, а с тем, что вода есть сама vita Бродский ставит знак равенства В = 8= со, («вода» - «восьмерка» -«бесконечность»), футуристически играя графикой В этих строках выражается концепция "свободы от целого" вода не имеет формы, поэтому она ничем не ограничена и бесконечна Здесь же возникает мотив творчества, связанный с водой "Нечто от губ" и стоящая рядом "скула" напоминают стихотворение Маяковскою "А вы могли бы9" о бесконечности таланта поэта и его могуществе - способности преображать мир, губы же связываются с мандельштамовским мотивом "шевелящихся губ", живого дыхания на стекле вечности (« морская даль/ напоминает речь/, рваные письмена,/ некоторым - скрижаль», IV, 188) Мотив творчества, связанный с водой, особенно значим в образе фонтана, которому в диссертации посвящен последний параграф главы о воде22

Этот образ берет исток из античного мифа о чудесном источнике в Касталии, который дарует поэтам вдохновение, что дало начало традиции изображения фонтана как символа поэтического дара, прежде всего в творчестве А Пушкина Причудливо преломляясь через художественный мир Бродского, тема «кастальского ключа» обретает в творчестве поэта новое звучание Образ фонтана у него связан с противоречием, изначально заложенным в этот предмет фонтан - сплав мертвого (камень) и живого (воды), статичного и динамичного, человеческого (творение людских рук) и божественного (вода) Фонтан, как и человек, - это кентавр, в природе которого совмещается конечное и бесконечное Мотив фонтана в лирике Бродского связан с такими важнейшими для него темами, как тема империи, тема творчества и поэзии, тема любви Так, выполненный в виде льва сухой фонтан из одноименного стихотворения 1967 года является символом творца «Заверченный

22 Об образе фонтана у Бродского см Разумовская А Г Сотворение «фонтанного мифа» в творчестве Бродского//Поэтика И Бродского Сборник научных трудов Тверь, 2003 С 140-156

кран», из которого не льется вода, - символ перекрытого горла поэта Однако Бродский обыгрывает миф о Кастальском источнике иронически по его мнению, прервать поток вдохновения («закрыть кран») способен только сам язык, а не внешние обстоятельства Заканчивается стихотворение картиной начавшегося дождя, который символизирует динамику жизни В качестве мертвенного начала фонтан для поэта часто выступает как образ-памяшик, символ империи (цикл «Post aetatem nostram», 1970) Сухой фонтан, выполненный в виде рыбы (дельфина), - символ омертвевшего имперского начала, симулякра, лишенного содержания Рыба - «невольник воды», замкнутый в ограниченный мир, из которого нет выхода «Рыба-раб» - созвучные и фонетически, и семантически категории В стихотворении «Фонтан памяти острова Ханко» цикла «С февраля по апрель» фонтан выступает свидетелем памяти Отсутствие воды в фонтане воспринимается как забвение погибших героев Ханко, явление того же порядка, как сломанная греческая церковь или заброшенное еврейское кладбище из ранних стихотворений поэта Иное «свидетельство», свидетельство любви, фонтан осуществляет в более поздних «Двадцати сонетах Марии Стюарт» и стихотворении «Мексиканское романсеро» из цикла «Мексиканский дивертисмент» В отличие от «Бориса Годунова» А Пушкина, где фонтан становится свидетелем свидания Мнишек и Самозванца, у Бродского речь идет о «виртуальном свидании» стоя рядом с фонтаном, его герой вспоминает о любимой женщине В «Мексиканском романсеро» фонтан выполнен в виде нимфы, что также является намеком на женщину, а льющаяся вода выступает символом сексуального начала Как и в ^Двадцати сонетах к Марии Стюарт», журчащий фонтан в саду и «райские кущи с адом/голосов за спиною» (Ш, 96) одновременно воплощают подлинные страдания героя по оставленной женщине и воплощают его иронию над самим собой23 Фонтан, в отличие от моря, связан с топосом сада, «культурною пространства», который придает ему дополнительные негативные коннотации В позднем «итальянском тексте» Бродского фонтан символизирует ироническое «причастие», вечность и сакральность Рима Утоление жажды в римских фонтанах («На виа Джулиа», «Пьяцца Матеи») отсылает нас к мифологическому мотиву «живой воды», воплощающему приобщение героя к вечности Фонтан существует как функция «знаковой вещи», стоящей на месте произошедшего когда-то события Так, ушедшая из мироздания вещь оставляет после себя «дыру», которая заполняется несущими память о ней памятниками Содержанием памятника становится «мысль о вещи», то есть вода Разрушительное воздействие пустоты, «пожирающей вещи» в

23 О «Двадцати сонетах к Марии Стюарт» см Баткин Л Тридцать третья буква Заметки читателя на полях стихов И Бродского М , 1997 С 99-143

творчестве позднего Бродского нейтрализуется наличием на месте этих экзистенциальных «дыр» фонтанов и архитектурных сооружений

Если вначале Бродский, следуя традиции, обращает внимание на «водную стихию» в образе фонтана, то в более поздний период он связывает фонтан скорее с небытием (камень в теме империи) В последний период творчества Бродский соединяет оба этих начала, связывая фонтан одновременно и с темой творчества, и с темой каменной архитектуры Фонтан, как и вода, приобретает в творчестве позднего Бродского статус мифологемы

В третьей главе работы, «Онтология воздушной стихии в поэтическом мире И Бродского», аналогичному разбору подвергается стихия воздуха В первом параграфе, «Птица-душа и онтологическая вертикаль в творчестве раннего Бродского (1960-1972)», прослеживается возникновение воздушных образов в раннем творчестве поэта, и их развитие в самостоятельные поэтические категории В ранней поэме «Шествие» присутствует блоковский мотив пронизывающего ветра (в поэме Бродского ключевой образ не ветер, а дождь), и образ серого неба с улетающими осенью птицами создает мистический фон для призраков В «Романсе Коломбины», героиня поет о «безумных птенцах», которые символизируют ее собственное безумие Имя Коломбины также переводится «птичьим» образом - «голубь» Образ «безумных птиц», к чьему племени принадлежит сама Коломбина, передает внутренний разлад героини поэмы, демонстрирует присущий Серебряному веку, к богатой традиции которого апеллирует Бродский, мистицизм и даже демонизм Христианская символика «птицы-души», к которой часто обращается в раннем творчестве Бродский, перевернута в поэме таким образом, что безумные птенцы над головами героев являют метафору их неупокоенных душ, отсылая нас к богатой традиции средневековых мистерий, шекспировских драм и готических романов

Связь образа птиц с мотивом смерти и воскресения проходит через все раннее творчество поэта («Холмы» (1962), «Диалог» (1962)), особенно часто в роли медиатора между двумя мирами выступает ворона На примере других стихотворений («Садовник в ватнике, как дрозд », «В замерзшем песке» (1963)) заметно, что птица даже в бытовых стихотворениях воспринимается Бродским как пришелец из другого мира, - это соотносится с общеевропейской традицией Особую роль играют образ птицы и неба в так называемом «лирическом эпосе» Бродского Яков Гордин отнес к этому жанру «Большую элегию Джону Донну» (1963), поэму «Авраам и Исаак» (1963), неоконченную поэму «Столетняя война», большое стихотворение «Пришла зима, и все, кто мог лететь » (1964-

1965), и поэму «Горбунов и Горчаков» (1965-1968)24 Все эти произведения объединены мотивом духовных поисков, обращенных к небесам, а их сквозными образами являются птицы, ангелы и звезды Весь последующий, в том числе и эмигрантский, корпус стихов пытается выразить заданный в «Большой элегии Джону Донну» взгляд «с птичьего потета» Взгляд этот призван одновременно вырваться и за горизонталь и за вертикаль Если горизонталь - это пространство, то вертикаль - это время Обитель души - серафические сферы, в которых разворачиваются события «Божественной комедии» Данте, «Потерянного рая» Мильтона, «Фауста» Гете Отступление от христианской традиции в «Большой элегии Джону Донну» заключается в том, что Бог в этом мире - тоже спящий, «один из» Если для автора эпохи барокко, как и для самого Донна, вопрос о том, что находится за пределами Рая, не стоит - Рай и есть предел, - то Бродского этот ответ не удовлетворяет За голосом души Донна стоит пустое, безжизненное пространство, заполненное лишь снегом Воздух пуст Именно из этого образа «пустого воздуха» родится более поздний образ вакуума, пустоты Там, где у Мандельштама на стекла вечности «легло/мое дыхание, мое тепло», у Бродского - плач одинокой души За пределами обители Бога есть другие сферы, недоступные для человеческого духа и для христианской эстетики

Восхождение в «серафические» сферы происходит и в стихотворении «Пришла зима, и все, кто мог лететь » Слияние летящих птиц с листвой - прообраз более позднего слияния героя с пейзажем и, более обобщенно, слияния со временем Семантика «стихии», подчиняющей себе все вокруг, вбирающей все в себя, соотносится с более поздней семантикой «стихии языка», который так эгоцентричен, что поглощает в себя поэтические судьбы, сшивая воедино времена и пространства Слияние это предполагает полную перемену, метаморфозу, как это потом назовет поздний Бродский Метаморфоза предполагает, что в обратное состояние вернуться будет уже нельзя, что составляет важную для Бродского тему односторонности движения, необратимости произошедшего Эта романтическая традиция стихийности, взгляда на мир с горы, из космоса, которая у Бродского, по мнению Я Гордина, от Лермонтова, поэт сохраняет на протяжении всего творчества

Дополнительным значением вестника любовного свидания, свидетеля птица наделяется в «норенском корпусе»25 стихотворений, посвященных М Б, что соотносится с классицистической традицией Небо, как и вода, становится пространством, разделяющим любящих Квинтэссенцией рассматриваемых мотивов является «Прощальная ода» 1964 года. Это произведение предваряет более поздние «Разговором с небожителем» (1970) и

24 См Гордин Я Странник//Мир Иосифа Бродского Путеводитель СПб, 2003 С 233-249

25 Семенов В Иосиф Бродский в северной ссылке Попытка автобиографизма Дисс канд. филол наук Тарту, 2004// www ruthema ru/document/533954 html

«Осенний крик ястреба» (1975), но тема «диалога с богом» в «Прощальной оде» решается драматично, а не иронично, как впоследствии Превращающийся в птицу герой приобщается к сакральному ценой нечеловеческой боли и потери человеческого облика Он просит у Бога обретения собственного певческого голоса, и «Разговор с небожителем» продолжает начатый в «Оде » диалог Внешне скептические коннотации «Разговора » при сопоставлении с «Одой » оказываются внутренне драматичными Еще одной рассмотренной коннотацией становится тема «музыки сфер», которая берет начало от античной традиции рассмотрения Универсума как гармоничного, искусно созданного Бытия «Музыка сфер» для Бродского воплощается в теме птичьего пения, которое воплощает поэтические ритмы, движущие мир Небосвод Бродского впитывает «пенье без музыки», биение разлученных сердец, пение птицы-поэта

В творчестве Бродского 1970-1980 годов происходит развитие обозначенных мотивов Уже в «Разговоре с небожителем» (1970), «Похоронах Бобо» (1972), «Натюрморте» (1972) поэт подходит к изображению воздуха как безжизненной вещи Христианское царство душ превращается в царство пустоты, в котором нет отклика Изучение воздуха как феномена происходит в трех направлениях

- «воздушные путешествия», воздух как атмосфера посещаемого места,

- воздух как самостоятельная сфера, связанная с забвением и смертью, «вакуумом»,

- воздух- царство языка

Панорамность взгляда лирического героя Бродского проявляется в теме «воздушных путешествий» Духота и жара в «Мексиканском дивертисменте» (1975), а также изображенный попугай вызывают ассоциацию с имперской темой (попугай - образ птицы-поэта), а пар и запах водорослей в Италии - знак ее особой благословенности и принадлежности к христианской культуре Архитектура, окруженная воздухом и птицами, одухотворяется, становится воплощением запечатленной красоты Если Венеция для поэта - город рыб, то Флоренция предстает как «птичий», воздушный город, озаренный светом, в воздухе которого разлито ощущение счастья от визуального пиршества, на которое ты попал

Другой мотив, связанный с путешествиями, представляют собой авиаперелеты Поэт с удовольствием упоминает самолет как средство передвижения в пространстве, часто называет его «металлической птицей» Открывающаяся глазу панорама, вид из окна самолета сообщает реальности масштаб мильтоновского «Потерянного рая» Взгляд сверху напоминает взгляд Бога-Отца, что говорит о постоянстве «мессианского комплекса» Бродского

Прямая отсылка к библейскому Адаму возникает в «Колыбельной Трескового мыса» (1976) «Перемена империи» связана с библейской мифологемой начала творения Реальная ситуация наступившей ночи, когда ничего не видно в иллюминатор самолета, описывается как библейское «вначале была тьма» из первой главы «Бытия» Открыв глаза, герой обнаруживает «заново сотворенный» мир Вид из иллюминатора самолета - отдельный вид на реальность, где нет людей, а есть только красивейшие пляжи и огромная статуя Христа (эссе «Посвящается позвоночнику») Поэтому лучший пейзаж - это пейзаж, в котором не будет человека, «безупречная перспектива», «чистый воздух»

Остановка воздуха, безветрие в других текстах, условно названных «репетиция смерти», связывается с темой «чистого времени», которое представляет собой остановку движения и умирание Эта тема возникает в стихотворениях в связи с мотивами сна, забвения, изгнания Если в «Большой элегии Джонну Донну» 1962 года рисуется очеловеченное, одушевленное евангельское Царство, то теперь мы имеем дело совсем с другими сферами В них нет Рая и Ада, нет добра и зла, они абсолютно безличны Впервые образ воздуха-пустоты появляется в «Квинтете» 1977 года, что заставляет нас определить этот год переходным для водных и воздушных мотивов «Одинокое веко», вмонтированное в царство пустоты, неразличимо сбивается с последним Метафора «Мекка воздуха» неизбежно вызывает религиозные ассоциации описываемые Бродским сферы и есть христианский Рай постсовременного человека - Пустота Образ Пустоты устойчиво связан с постмодернистской эстетикой «конца», за которым ничего не следует В Пелевин («Чапаев и Пустота»), Л Петрушевская, Т Толстая В этих текстах мы имеем дело с постхристианским миром, в котором разбиты все личностные связи между людьми, в котором нет времени, а есть только бесконечное повторение, заключающееся в постоянно движущихся безликих информационных потоках В Пустоте Бродского нет ни информации, ни людей, она представляет собой абсолютный конец мира

В 1978 году в стихотворении «Полдень в комнате» перед нами уже более последовательное изложение понятия «воздуха-пустоты», которое обрастает конкретными образами, превращается в развернутую концепцию Связывая воздух с арифметикой, поэт тем самым связывает его с образом небытия, чистой абстракции, с которой у него соотносится математика («Полдень Развалины геометрии ») Вакуум обладает собственным сознанием, его можно изучать как феномен, но в нем нет движения Связь «пустоты-пустьши-застывания», смерть как отсутствие движения, превращение тела в камень, а воздуха - в вакуум характерны для многих стихотворений Бродского этого периода

Квинтэссенцией разрабатываемых поэтом мотивов становится мотив Языка как воздушной стихии В этом мотиве переплетаются два вышеобозначенных, рождая многозначный образ воздуха Вероятно, концепция «язык-воздух» зародилась ассоциативно через связь «поэт-птица» В стихотворении «Осенний крик ястреба», как и в «Новом Жюль Верне», герой подвергается деформации со стороны стихии, которая поглощает его, заставляет служить себе Если в «Новом Жюль Верне» это «вода-время», то в «Осеннем крике » - «воздух-язык» Очевидны два пласта этого стихотворения -автобиографический (эмиграция как отрыв от культуры, родного языка, «гнезда», близких) и метафизический, основывающийся на мыслях Бродского о поэте и его отношениях с языком Главная цель поэта, как считает Бродский, - слияние с языком и временем, которое в итоге оказывается слиянием с биологическом смертью и метафизическим бессмертием В эссе о Мандельштаме Бродский пишет « он бежал, пока оставалось пространство Когда пространство кончилось, он настиг время» (VII, 103) За пределами пространства начинается время, за пределами времени - чистое бытие, в котором отсутствует «кислород» Духовное восхождение у Бродского происходит по аналогии с «Божественной комедией» Данте - различные уровни души останавливаются в своей «нише» Подчиненность воздушной - творческой - поэтической стихии ускоряет развитие души и переносит ее на следующий уровень бытия, в «верхотуру», в которой нет собеседников, воздух разрежен и риск погибнуть возрастает в разы Если вначале поэт-птица поднимается «выше лучших помыслов прихожан», то потом это уже - «ионосфера, астрономически объективный ад» (Ш, 104,106) Как и в «Поэме воздуха» Цветаевой, мы можем наблюдать в «Осеннем крике » суицидальные мотивы, боль при восхождении по спиралям «первого воздуха», «второго воздуха», «последнего воздуха» Диалог с Богом завершился «Разговором с небожителем», в котором произошел отказ от коммуникации, но была высказана «жажда слиться с Богом, как с пейзажем» В «Осеннем крике» происходит это слияние Смерть ястреба становится следующим этапом бытия поэта Летящие перья птицы, которые детвора принимает за хлопья снега, отсылают к снегу как визуальному знаку Бога в «Разговоре» Поэту уже не нужны эти знаки - он сам их создает Ястреб - следующая инкарнация поэта - исчезает, чтоб возродиться в другом виде в следующем воздушном слое, следующей октаве своего бытия Эта следующая октава будет характеризоваться еще большим отстранением от людей и погружением ъ стихию языка, в верхние слои его атмосферы Так причудливо Бродский развивает античные представления о поэтической стихии и миф о крылатом Пегасе, о крыльях поэзии В биографическом смысле за «Ястребом» последовал год молчания (1976), поиск новой интонации, «нового голоса»,

которым оказался уже не крик, а шепот В этом смысле крик ястреба - последний крик лирического героя Бродского

Следующий этап наблюдается в «Литовском ноктюрне», который начинается с образа-призрака, появляющегося в Литве Этот призрак метафорически и есть растерзанный ястреб (в сборнике «Урания» «Ноктюрн» идет сразу вслед за «Ястребом») И Служевская26 пишет, что Бог в поэтическом мире Бродского в эмигрантский период постепенно замещается «Языком» как высшей ценностью, а на смену вере приходит «пустота» Между тем, как представляется, это не совсем так Бродский движется не к «замещению» Бога «языком» Его лирический герой открывает новые вертикальные онтологические сферы Так, здесь, в «Литовском ноктюрне», он воспаряет выше ангелов и нетопырей О Донне в «Большой элегии » автор говорит «Он Бога облетел и вспять помчался» То есть за Богом «что-то есть», но душа проповедника за эти пределы не вознеслась Чем старше становится лирический герой Бродского, тем выше он поднимается в онтологических сферах Поднявшись выше ангелов, он попадает в «царство воздуха», то есть фактически проходит тот же путь, что и душа Донна Однако там его встречает не христианский Бог, а Муза и «рай алфавита» Здесь происходит не замена, а возникновение «альтернативного рая» - рая, наполненного языком, выше него лирического герой Бродского ничего не видит Высота и удаленность этого «рая трахеи» передается еще большей перспективой, чем «ионосфера», в которую попадает ястреб «Муза точки в пространстве» видна лишь в телескоп, а сама она находится «за пределами веры» Последнее словосочетание как раз и говорит о том, что для позднего Бродского вера не перестает существовать, для него речь и поэзия - следующий этап веры, который онтологически выше религиозных догматов

Рай для Бродского не есть «община человеческих душ», наоборот, он необитаем и потому является «раем для сетчатки», тишиной, в котором явственно проступают буквы, алфавит, «сонмы тех/, кто губою/наследил в нем/до нас» Буква «о» и звук «до» - это «го, чем дышит вселенная», которую наполняют звуки, слоги, обрывки языка, складывающиеся в слова Царство небесное - это царство языка Одновременно с «сонмами» «наследивших до нас» воздух «чист» и «бел», что напоминает онтологическую «пустоту» Бродского Приближаясь к этому «раю» все больше, лирический герой Бродского после смерти своей «ястребиной ипостаси» растворяется в нем, обретая подлинную свободу как от зла, так и от себя самого Язык становится столь могущественным, что подчиняет себе личность поэта,

26 См Служевская И Бродский От христианского текста - к метафизике изгнания//3везда 2001 №5 С 198-207 (http //magazines iuss ru/zvezda/2001/5/sluj html)

делая своим «инструментом», как выразился Бродский в Нобелевской лекции Последним актом этого движения в вечность становится поздняя лирика Бродского

В третьем параграфе, «Онтологический уход в небеса в творчестве позднего Бродского (1981-1996)», рассматривается основное состояние лирического героя - бытие перед смертью Лирический герой проходит путь от человека, наделенного биографией, любимой женщиной, сыном, с ярко выраженными индивидуальными чертами до безликого старика, который сливается с таким же безликим пейзажем Отсутствие перемен в окружающем его пространстве уже не ощущается удушающим, как в «Колыбельной Трескового мыса», это скорее общий закон бытия, от принятия или отторжения которого ничего не меняется Не найдя ничего обладающего ярко выраженной духовной ценностью в окружающем его мире, герой все более и более уходит в высшие сферы духа, где птицы поют о вечном, где происходят «метаморфозы» и куда может попасть только умерший человек Стремление «слиться с пейзажем» приводит поэта к особой монотонной интонации, которая, по его мнению, должна «имитировать время» В поэзию Бродского проникает все больше абстрактной лексики, преимущественно с приставками «бес» и «без» безлюдность, бесчеловечность (как отсутствие людей), бесстрастность Его собеседниками все более становятся мертвые люди, статуи, птицы Эти перемены начинают происходить уже в «Урании» Само название отражает переориентацию поэта с «воздуха» на холодную стратосферу, которой ведает муза астрономии Урания Ориентация на Данте важна в свете всей проблематики сборника Бродского «Чистилище» Данте, в котором присутствует обращение к музе астрономии, соотносится с холодным сборником Бродского, герой которого находится в нигде, вне времени и пространства Удаленность от земли - мотив, проходящий через весь сборник «Пейзаж с наводнением» Примечателен образ лающей в космосе собаки («Стихи о зимней кампании 1980»), одинокая собака также присутствует в стихотворении «Вертумн» Лающая Жучка - поэтический автопортрет героя, пишущего стихи в атмосфере духовного вакуума27 Если в «Осеннем крике » поэт - птица, несущаяся в эмпиреи духа навстречу Языку, то в 1980-е годы поэт - собака, дворняга, всеми забытая в своей «капсуле» Поэт - это астронавт, которого Язык увел настолько далеко («поэта -далеко заводит речь»), что вытолкнул за пределы земной атмосферы Соответственно, материальный мир остается без героя, без человека Облака, вода, статуи и архитектура являются не фоном, а основным предметом , изображения сборника «Пейзаж с наводнением» Бродский подходит к «чистым структурам», обращается к автоцитациям и автореминисценциям Бывшие образами-символами фонтан, море, статуя превращаются в

27 Параллелью к стихам здесь служит прозаический отрывок о писателе в изгнании как собаке, запущенной в космос (см «Состояние, которое мы называем изгнанием, или Попутного ретро», 1987, VI 130)

авторские мифы (например, в эссе «Место не хуже любого» Бродский создает картину некоего «идеального города») «Эйдосы», «чистые структуры» и составляют содержание поздних сборников, олицетворяя собою Вечность в чистом виде Человек воспринимается как муха или насекомое в этих декорациях Горы в этот период осмысляются как место, наиболее приближенное к облакам, к небу, а следовательно, к концу, к смерти Так, «вид с холма» символизирует для позднего Бродского вид на собственную смерть воздух пахнет водорослями и пылью от статуй - «освобождением клеток от времени»

В стихотворении «Вертумн» 1990 года изображение Вертумна в космосе предваряет его смерть, ибо в космосе живут только боги Дантовские ассоциации (Вергилий - Вертумн, оба выступают проводниками по воздушному миру) скорее полемичны там, где у Данте сфера духа, у Бродского - безликое Ничто

Один из мотивов, возникающих в позднем творчестве Бродского, - мотив «глухонемой Вселенной», встречающийся в лирике В Маяковского Глухи и океан, и небо, природное пространство превращается в место для «погоды», место обитания «двуногих», «кентавров», превращающихся в статуи Вероятно, на подобную смену ракурса повлияло увлечение Бродского живописью, которое сместило его взгтяд с аудиального восприятия «небес» на визуальный Пейзаж предстает плоским и безмолвным, и человек в нем отсутствует

Позднего Бродского также занимала мысль о том, что в этой «пустоте небытия» можно пробить дыру Небытие, ожидающее мир в будущем, он связывал не только с собственной смертью («Век скоро кончится, но раньше кончусь я», IV, 73), но и со всеобщим оскудением культуры и наважденьем «толп/множественного числа» Отсюда обилие «антиутопических текстов» Бродского в поздний период его творчества Но между тем поздний Бродский сохраняет ощущение природы, которое не передается «погодой», и в одном из позднейших его стихотворений мы вновь находим христианскую мифологему воздуха как вместилища человеческих душ, переосмысленную со светлой иронией («Меня упрекали во всем, окромя погоды », 1994)

В Заключении приведены обобщающие таблицы, показывающие эволюцию изображений водной и воздушных стихий Бродским, а также содержатся выводы о традиции изображения стихий Бродским и его месте в контексте русской литературы

Основные положения диссертации отражены в публикациях

1 Эволюция архетипа воды в творчестве И Бродского на примере образа Моря (Океана) //Русская литература XX века Типологические аспекты изучения Сб науч ст,

посвященных 90-летию Заел деятеля науки РФ проф С И Шешукова Вып 9 М МПГУ, 2004 С 122-125

2 Эволюция архетипа воды в творчестве И Бродского на примере образа Моря (Океана) //Иосиф Бродский Стратегии чтения Материалы международной научной конференции 2-4 сентября 2004 года в Москве М РГГУ, 2005 С 238-252

3 Найди десять отличий эпигоны И Бродского//Литературная учеба 2006 №1 С 79-93 4<Рец на кн > Глазунова О И Иосиф Бродский Американский дневник О стихотворениях, написанных в эмиграции СПб, 2005, Она же Люди и боги О стихотворении «Вертумн» Бродского СПб, 2006, Разумовская А Г Иосиф Бродский метафизика сада Псков, 2005// Вопросы литературы 2007 №5 С 368-369

5 Бродсковедение на современном этапе //Вестник МГУ Сер 9 Филология (04 ПЛ) (в печати)

Подписано в печать 03 09 2007 Исполнено 04 09 2007 г Печать трафаретная

Заказ № 682 Тираж 100 экз

Типография <'11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш, (495) 975-78-56 www autoreferat ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Александрова, Анна Алексеевна

ВВЕДЕНИЕС. 3.

Глава I. «ХОР ВОДЫ И НЕБЕС»: МИФОПОЭТИКА ВОДЫ И ВОЗДУХА.С. 10.

1. Мировые архетипы стихий воды и воздуха.С. 11.

2. Вода и воздух в русской картине мира.С. 21.

3. Вводно-воздушный словарь Бродского.С. 29.

Глава II. ВОДНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ В ПОЭТИЧЕСКОМ МИРЕ ИОСИФА БРОДСКОГО.С. 45.

1. Поэтический комплекс моря.С. 45.

2. Море (Океан) в творчестве раннего Бродского.С. 46.

3. Море (Океан) в творчестве Бродского 70-х гг.С. 58.

4. Развитие мифологемы воды в творчестве позднего Бродского.С. 77.

5. Фонтан в лирике Иосифа Бродского.С. 88.

Глава III. «ЦАРСТВО ВОЗДУХА» В ПОЭТИЧЕСКОМ МИРЕ ИОСИФА БРОДСКОГО.С. 107.

1. Птица-душа и онтологическая вертикаль в творчестве раннего Бродского (1959-1970).С. 107.

2. Воздух в творчестве Бродского 1970-1980 гг.С. 148.

3. Онтологический уход в небеса в творчестве позднего Бродского (19811996).С. 187.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Александрова, Анна Алексеевна

Иосиф Бродский (1940-1996) стал одним из наиболее часто цитируемых и мифологизируемых русских поэтов. Несмотря на большое количество написанных об Иосифе Бродском работ1, многие вопросы поэтики Бродского требуют дальнейшего освещения и осмысления. Помимо имеющихся «лакун», уже освещенные в литературе вопросы ввиду некоторых обстоятельств оказываются дискуссионными. Сложность изучения творчества Бродского объясняется как объективными причинами: закрытостью американского архива поэта, отсутствием академического собрания сочинений, большим количеством неопубликованных текстов, двуязычием поэта, незавершенностью литературной эпохи, в которой существовал Бродский, - так и субъективными, которые заключаются в большой амплитуде колебаний личного отношения к Бродскому, характерной для многих исследователей и рецензентов его творчества (Н. Коржавин, А. Солженицын, Д. Быков, JL Лосев), специфике его личности и-: создании особого «мифа» и «антимифа» о Бродском. Сказываются и проблемы, характерные для современного литературоведения вообще: чрезмерная увлеченность интертекстуальностыо и лингвистическими исследованиями в ущерб текстологии, методический эклектизм, обилие идеологических текстов и т.д. Увлеченность интертекстуальностью и формальными методами анализа текста порой приводит к тому, что стихотворения Бродского рассматриваются с точки зрения формы, но не содержания. Нарушается целостность и отдельного произведения, и поэтического мира Бродского в целом. Например, на основании «Разговора с небожителем» часто делается вывод об отрицании сферы Божественного

1 В наиболее полном на сегодняшний день библиографическом списке, составленном в 2005 г., около 700 источников, в число которых не включены статьи и книги откровенно идеологического характера, а также публицистические заметки о Бродском в газетах и массовых журналах. См.: И. Бродский. Библиография /Составители А. Г. Степанов, Д. Н. Ахапкин //Иосиф Бродский. Стратегии чтения. Материалы международной научной конференции 2-4 сентября в Москве. М.: Издательство Ипполитова, 2005. С. 482521.

Бродским, а нескольких стихотворений из сборника «Часть речи» - о доминировании в любовной теме мотивов разлуки и боли, тогда как существуют еще и проникновенная «Прощальная ода», и немалое количество стихотворений о счастливой любви («Горение», «Загадка ангелу» и др.). Наряду с отмеченной литературоведами мифологемой пространства , которое у позднего Бродского предстает статичным собранием имперских развалин, статуй, холодом комнаты или неудобством чужого дома, в противоположность «мертвой вещи» присутствует в творчестве поэта образность живого, динамичного пространства, которая в первую очередь связана с малоизученной темой природы и ее стихий. Так, значимость водной образности в творчестве поэта отметил в самой первой монографической работе о Бродском М. Крепе , и далее о водных образах Бродского, связывая их с образами времени, писали В. Полухина, А.Ранчин, В. Куллэ, JL Зубова, Е. Келебай4. О воздушных образах упоминают Е. Петрушанская, Я. Гордин, Л. Лосев5. Несмотря на отдельные статьи, косвенно разрабатывающие данный мотив6, автору настоящей диссертации * неизвестны работы, в которых образы воды и воздуха получили бы целостную интерпретацию. Между тем о значимости именно этих двух стихий в поэзии Бродского могут свидетельствовать как его биография (детские мечты стать моряком или летчиком, любовь к морским городам -Венеции и Петербургу, попытки научиться управлению самолетом), так и

2 См. о теме мертвенной вещи и статичного пространства в многочисленных работах, например: Ваншенкина Е. Острие: пространство и время в лирике Бродского //Литературное обозрение.1996.№3. С.35-41;Лотман 10., Лотман М. Между вещью и пустотой //Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. T.III. Таллинн, 1993. С. 294-307.

3 Крепе М. О поэзии И. Бродского. Ann Arbor, 1984.

4 См.: Polukhina V. Joseph Brodsky: A Poet for Our Time. Cambridge, 1989; Ранчин А. «На пиру Мнемозины». Интертексты Бродского. M., 2001; Куллэ В. Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России. (19571972). Дис. канд. филол. наук. M., 1996; Зубова Л. О стихотворении Бродского «Одиссей - Телемаку». Старое литературное обозрение, 2001, №2 (278), С. 64-74; Келебай Е. Поэт в доме ребенка. М., 1998. С. 5866.

5 См.: Петрушанская Е. Музыкальный мир И. Бродского. М., 2004; Гордин Я. Странник//Мир И. Бродского. Путеводитель. СПб., 2003, С. 233-249; Лосев Л. И. Бродский. Опыт литературной биографии. М., 2006.

См.: Лосев Л. Реальность Зазеркалья: Венеция И. Бродского//Иностранная литература. 1996. №5. С. 224243; Кузнецов С. Распадающаяся амальгама (о поэтике И. Бродского)//Вопросы литературы. 1997.ЖЗ. С. 2449; Лотман М. С видом на море: Балтийская тема в поэзии Иосифа Бродского//Таллинн. 1990. № 2. С. 113117; Служевская И. Иосиф Бродский. От христианского текста к метафизике изгнания//3везда. 2001. №5. С. 198-207. распространенность водно-воздушных образов в его поэзии . Отсюда актуальность работы, обусловленная недостаточной изученностью мифологем воды и воздуха у И. Бродского. Целью работы является рассмотрение мифологем воды и воздуха во всем поэтическом творчестве Бродского, а также родственных тем и мотивов и построение целостной концепции этих мифологем. Данная цель определяет задачи исследования:

1. Рассмотреть стадиальное развитие мифологем воды и воздуха на протяжении всего творчества И. Бродского.

2. Определить основные значения названных мифологем в текстах И. Бродского.

3. Соотнести эти значения с предшествующей литературной традицией.

4. Дополнить и прокорректировать существующую картину восприятия творчества поэта.

Методика исследования: специфика исследуемого материала и современные методы его изучения обусловили сочетание в работе историко-литературного, сравнительно-типологического и мотивного подходов к объекту исследования.

Общеметодологической базой диссертации явились теоретические исследования в области архетипического и мифопоэтического К. Г. Юнга, А. Ханзен-Леве, Г. Башляра, 3. Г. Минц, В. Н. Топорова, Е. М. Мелетинского и основополагающие работы о Бродском В. Куллэ, Ю. М. и М. Ю. Лотманов, Л. Баткина, Я. Гордина, А. Ранчина, Л. Лосева. Научная новизна работы состоит в том, что:

1. Впервые получила освещение малоизученная ранее тема «вода и воздух в творчестве Бродского», рассмотрены не анализировавшиеся

7 См., например, исследования Т. Патеры (Патера Т. Заметки о лексике И. Бродского и А.Ахматовой //Поэтика И. Бродского. Сборник научных трудов. Тверь, 2003), отражающие лексический состав наиболее употребительных поэтом слов (по убыванию): жизнь, глаз, время, день, окно, человек, год, рука, земля, ночь, слово, лицо, свет, любовь, душа, небо, мир, снег, вещь и вода. «Небо» в этом списке находится на шестнадцатом месте (192 упоминания), «вода» - на двадцатом (178 упоминаний), то есть входят в состав значимых для поэтического языка Бродского слов. тексты поэта, предложены дополняющие и альтернативные уже имеющимся интерпретации отдельных текстов.

2. Дополнены имеющиеся мифопоэтические исследования стихий в русской поэзии.

3. Расширены представления о традициях в творчестве И. Бродского. Объектом исследования является поэтическое творчество И. Бродского

1961-1996 годов, из прозаических произведений - эссе «Fundamenta degli incurabili» («Набережная неисцелимых», 1989).

Предмет исследования - значения мифологем воды и воздуха в творчестве Бродского и их влияние на его поэтический мир.

Одним из дискуссионных вопросов, нерешенных в современном бродсковедении, является определение места Бродского в контексте современной культуры. Так, М. Эпштейн в своей обобщающей работе о природе8 рассматривает творчество таких поэтов второй половины XX века, как А. Кушнер, Б. Ахмадуллина, О. Чухонцев, Е. Евтушенко, обходя своим вниманием И. Бродского. Вероятно, это происходит потому, что создаваемые Бродским природные образы настолько индивидуальны, что стоят особняком на фоне поэзии его современников. Еще сложнее вписать поэта в «постмодернистский контекст». Так, в обобщающих пособиях, раскрывающих эту тему, творчество Бродского либо вообще не рассматривается, либо рассматривается в узких, не освещающих сущность его поэтики, рамках9. А. Ранчин не считает Бродского постмоденистом, В. Тюпа относит его поэтику к «неотрадиционной»10. На наш взгляд, рассмотрение образов стихий в поэзии Бродского также может способствовать решению данного вопроса. Так, представляется интересным

8 Эпштейн М. "Природа, мир, тайник вселенной." Система пейзажных образов в русской поэзии. М., Высшая школа, 1990. http://www.nvkz.kuzbass.net/dworecki/other/e/l/pp i pp.htm

9 Так, М. Липовецкий в своей книге творчество Бродского не рассматривает вообще (Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики. Екатеринбург 1997), Курицын и Скоропанова как бы заочно относят поэта к постмодернистам, уделяя ему всего несколько страниц (Курицын D. Русский литературный постмодернизм. М., 2001. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература: учебное пособие. М., 1999).

10 Ранчин А. «На пиру Мнемозины». С. 12; Тюпа В. Нобелевская лекция Бродского как манифест неотрадиционализма//Иосиф Бродский: Стратегии чтения. М., 2005. С. 13-18. рассмотреть, какое значение в постмодернистскую эпоху, где наиболее часто изображается городской, абсурдный и враждебный к человеку пейзаж11, поэт обращается к образам воздуха и воды.

Терминологически определение «вводно-воздушной темы» в творчестве Бродского неоднозначно. Так, Е. Келебай называет воду у Бродского "субстанцией", А.Ранчин - "инвариантным образом". Разница в терминологии, на наш взгляд, как раз и определяется тем, что вода в творчестве Бродского обладает такой многоаспектностыо и глубинной соотнесенностью с мифологическими и архетипическими моделями, что назвать этот архетип образом или мотивом - значит существенно сузить его значение. Ввиду всего вышеизложенного мы останавливаемся на понятии "мифологема", под которым подразумеваем «реализацию архетипа в художественном тексте»12.

Так как мифологемы водной и воздушной стихии возникают в самых различных текстах Бродского, то исследователи до сих пор указывали лишь на какой-то определенный аспект, либо на связь с другими образами поэзии Бродского. Так, например, довольно подробно рассмотрена тема города на воде. Образу Венеции посвящена статья JI. Лосева, отдыху Бродского в Швейцарии, где он жил на борту корабля - статья Б. Янгфельдта,

13 привязанности Бродского к Голландии - статья А. Сольницева . С мифологемой воды связана, конечно, и тема Петербурга в творчестве поэта, которой в последнее время также уделяется большое внимание14. Между тем, в подобных исследованиях очевидно стремление к выявлению связи темы

11 См., например, статью: Фролов Г. А. Мир природы в литературе постмодернизма // Природа и человек в художественной литературе. Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград, 2001. С. 24-32. 1 Козицкая Е. А. "Архетип "вода" в творчестве А. А. Ахматовой //Ахматовские чтения. А. Ахматова, Н.

Гумилев и русская поэзия начала XX века: Сб. науч. тр. Тверь, 1995. (bttp://abursh.sytes.net/korona/sbornik/kozitckaia.htm#vozvratl3).

13 Янгфельдт Б. Комнаты И.Бродского//Звезда. 1997. №5. С. 225-229; Сольницев A. Lipstik, или ничья //Звезда. 2001. №5. С.208-215.

14 Kononen М. «Four Ways of Writing the City»: St. Petersburg-Leningrad as a Metaphor in the poetry of Joseph Brodsky. Helsinki, 2003; Сергеева О. В. "И географии примесь к времени есть судьба" (Петербург в творчестве Иосифа Бродского) // http://zhurnal.lib.rU/s/sergeewaow/jbrodsky.shtml

Венеции или Петербурга Бродского с предшествующей литературной традицией изображения этого города, а не с темой воды.

Что касается рассмотрения воды вне контекста с другими образами поэзии Бродского, то здесь на первый план выходит понимание воды как формы времени, что отмечается многими исследователями: А. Ранчиным, В. Полухиной, Е. Келебаем. Такое понимание основывается на лежащей на поверхности традиционной метафоре «вода-время», которую отмечал и сам Бродский: "Если можно себе представить время, то оно скорее всего и выглядит как вода"15. Е. Келебай развивает эту метафору на примере стихотворений "Новый Жюль Берн", "Колыбельная Трескового мыса", где речь идет о сгущенности воды, о ее особой функции в пространстве и о бесконечной способности поглощать. Близки к этому размышления Л.Лосева в статье о Венеции, где цитируется эссе "Fundamenta degli incurabili", в котором речь идет о способности воды впитывать отражения. Это свойство исследуется и С. Кузнецовым в связи с зеркальной символикой и образом рыбы. Попытку обобщить образы, связанные с водой, делает А. Ранчин в книге "На пиру Мнемозины". Повторяющиеся образы с кочующим из текста в текст значением он называет "поэтическими формулами". Среди таких образов-формул он называет корабль, моллюск, рыбу, море, волны, дождь, зеркало.

М. Лотман в своей статье заметил, что море для Бродского -платоновская универсалия. Исследователь называет создаваемое Бродским художественное пространство «поэтическим платонизмом», а само море «формообразующей субстанцией», отмечая его связь с темой свободы.

Мифологема воздуха в бродсковедении рассматривается еще реже. Необходимо упомянуть лишь многократно замеченный исследователями значимый для поэта образ птицы, особенно в связи со стихотворением «Осенний крик ястреба», а также исследование Я. Гординым «лирического эпоса» Бродского, в котором он видит лермонтовскую традицию

15 Волков С. Диалоги с Иосифом Броским. М., 2000. С. 206. панорамного взгляда»16. Образ воздуха-пустоты также анализируют Ю. Лотман и М. Лотман, а также И. Служевская17, между тем две традиции (воздух-стихия в лирическом эпосе и воздух-вакуум в позднем творчестве) воспринимаются изолированно.

Обобщить вышеназванные наблюдения и предложить целостную интерпретацию мифологем воды и воздуха у Бродского и призвана данная работа.

16 Гордин Я. Странник//Мир И. Бродского. Путеводитель. СПб., 2003, С. 233-249.

17 Лотман Ю., Лотман М. Между вещью и пустотой //Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. T.III. Таллинн, 1993. С. 294-307;

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифологемы воды и воздуха в творчестве Иосифа Бродского"

Выводы по конкретным образам, темам и мотивам, связанным с водой и воздухом, можно наблюдать в приведенных таблицах, мы же отметим общие итоги работы и коротко сформулируем главные наблюдения.

Нашли подтверждения наши представления о том, что образы воды и воздуха чрезвычайно важны для понимания принципов построения поэтической Вселенной Иосифа Бродского. Вода и воздух в творчестве Бродского -концептуально значимые образы, приобретающие ввиду своей фундаментальности характер мифологем. Оппозиции, сквозь призму которых переосмысляются и мутируют водные и воздушные темы и мотивы, (конечный человек - бесконечная вода, свобода воды - тирания духоты, поэтическая панорама бесконечности воздуха-ограниченное бытовое пространство, и т.п.) дают возможность по-новому увидеть и переосмыслить важные для поэта образы. Неожиданным для нас оказалось большое количество христианских мотивов в лирике Бродского, что позволяет внести вклад в спорный вопрос о религиозных воззрениях поэта в пользу христианской этики и образности. Христианскими являются мотивы боли и страдания, связанные с водными образами, мотивы духовного восхождения и преображения (панорамность взгляда сверху, мотив хождения по воде). Христианской является причудливо переосмысленная мифологема воздуха как вместилища душ (у Бродского -поэзии), а также сам вектор поэзии Бродского: целеустремленная направленность в поэтические сферы, следование своему пути, которое предполагает «мессианский комплекс», также происходит из евангельской предопределенности линии жизни Христа. Бродский реализовывает «мессианский комплекс» в своих представлениях о религиозной сущности

185 поэзии, которым нет аналога в русской поэтической традиции .

185 Пушкинский «Пророк» в этом смысле эпизодическое явления, в жизни Пушкин не следовал своему поэтическому кредо. При распространенности «мессианского комплекса» в России (см. Солженицына) он традиционно рассматривался прежде всего как личное участие художника в политической жизни, Бродский же поставил вопрос совершенно иначе: он предположил, что само звучание поэтического языка способствует жизненной гармонии. И чем более стерта при этом личность, чем она незаметнее, тем более язык способен воздействовать на читателя. Такая позиция напоминает религиозное представление о том, что человек лишь проводник Божественного творчества. (У Броского поэт - «инструмент языка»).

Еще более сложно дело обстоит с постмодернистскими принципами организации текста у Бродского. Обращение к природному в противоположность индустриальному пейзажу, ориентация на вечное, а не на сиюминутное, противоречит постмодернистскому хаосу и энтропии. Однако наряду с этим в позднем творчестве поэта присутствует изображение уже не природы, но «пейзажа с наводнением», как рамки, в которой заключен конечный, беспомощный человек. Природа - уже не живое созидающее начало, а «пейзаж», «погода». Постмодернистская ирония то и дело противоречит онтологическому пафосу поэта, переворачивает кажущиеся возвышенными строки, так что меру следования Бродским постмодернистской традиции определить оказывается весьма затруднительно. Однако не подлежит сомнению доминирующая онтологическая направленность мифологем воды и воздуха в его творчестве, которая определяет ключевой лирический сюжет его лирики: исчезновение человека из пейзажа, постепенное вознесение его в космические сферы. Утопая в океане времени и возносясь в воздух, лирический герой на протяжении всего творчества Бродского постепенно покидает землю, уходя «домой» - в поэтические строки («Литовский ноктюрн»), в поэтическое царство мертвых. Подобное «царство» становится аналогом христианскому раю, личной мифологемой поэта. И если вначале поэтического пути Бродский обращается к традиционным мифам о воде и воздухе (мотив журчащей воды (фонтан), мифологический мотив Океана - хаоса («Колыбельная Трескового мыса»), мотив границы, связанный с водой, воздух как царство душ, миф об Одиссее, и т.д.), то далее он причудливо переосмысляет эти мифы и культурные представления (капитан Немо превращается в утонувшего во времени, Одиссея не узнает невеста, вместо традиционного орла в «верхотуре» погибает ястреб, и т.д.). В позднем же творчестве Бродский уже продуцирует собственные мифы (миф о фонтане как заместителе «дыры» в пространстве, воздух как царство языка, и т.д.). Таким образом, подтверждается мысль Лотманов, высказанная в статье «Вещь и пустота». Однако мифы Бродского, внешне оригинальные, отталкиваются от традиции, а порой и сливаются с ней: море в «Тритоне» превращается в пушкинскую «свободную стихию», фонтан - в классический «фонтан памяти», воздух-царство языка повторяет традиционную христианскую мифологему рая. Птицы как неземные существа повторяют райских птах, а рыба воплощает мифологические представления об обитателях подводного царства. Причиной традиционности Бродского становится общая невозможность сегодняшней культуры создать новые, доселе неизвестные мифологические представления, поскольку миф есть устаревшая форма осмысления реальности. Однако современная культура активно переосмысляет различные мифологические традиции, контаминируя из них новую литературную, музыкальную, художественную реальность. Совмещение различных видов искусств (у Бродского - музыка, живопись, кино) рождает новые образы и новые образцы искусства.

Что касается Бродского, то его литературная реальность и реальность жизненная причудливо слились воедино в осуществлении поэтического желания («Пусть меня отпоет/хор воды и небес») упокоив поэта, любящего больше всего на свете смотреть на воду и облака, на итальянском острове Сан-Микеле.

Раннее творчество (до 1972) 70-е годы Позднее творчество

До 1967 Свобода -несвобода 1967- 1972 свобода -несвобода. Природное -рукотворное Конечности -бесконечности Ключева ОППОЗИЦ1

Река Море Океан, Рыба, Венеция, Петербург Вода «вообще», Фонтан Ключевь образы

Вода - символ творчества и любви. Вода - иной Вода-метафора свободы в несвободном Город на воде Поглощающий человека Хронос Бесконечная вода - конечный человек Централ] проблем: пласт бытия пространстве

- река как - мотив -венецианские - итальянский Ключевь романтическая фонтана как каналы фонтан как мотивы темная вода» фальшивого -миф об символ вечности

- море - атрибута амальгаме - связь воды и образ, империи - мотив рыбы рифмы, волны и связанный с - море как - формула стиха темой любви символ «невсплеска» - бесконечность

- фонтан - свободы океана воды, ее символ - мотив - мотив духоты, пространственная творчества сухости как жажды безграничность отсутствия - образы свободы деформированных водяных»

- христианские мотивы страдания и боли

Традиции Традиция Свойства воды: Свойства воды: Принциг.

Жуковского Пушкина, - серый цвет - бесцветность изображ< темная Маяковского -способность - бесформенность воды вода»)и (олицетворение поглощать - рябая

Пушкина моря) -способность поверхность свободная деформировать - вода состоит из стихия») водных волн обитателей -

-чрезмерная пространственная огромовизна» и безграничность сгущенность» творчество 208 творчество до 1972)

До 1967 1967- 1972 Природное - Конечности - Ключевая

Свобода - свобода - рукотворное бесконечности оппозиция несвобода несвобода. (живое-мертвое)

Небо, птицы, То же плюс Ястреб, воздух Космос, вакуум, Ключевые птичьи крики, появление города, ангел, птица, пустота образы

Ворона, полет образа пустоты вакуум, призрак

Воздух - иной Воздух - Воздух - «вещь Воздух - вакуум Центральные пласт бытия, пространство языка», и пустота, символ проблемы вместилище равнодушного пространство вечности душ, Бога Бога культуры

- птичье пение - воздух как - воздух Италии, - воздух как Ключевые как песни душ пустота, воздух культуры стратосфера, мотивы

- полет по молчащие - воздух как безликий и воздуху как небеса вакуум, статичный репетиция - птица как пространство космос смерти обитатель небытия - молчание небес,

- диалоги с империи - воздух как мотив

Богом - духота как отсутствие вместилище языка, рай неразличения небесного и экзистенциаль свободы алфавита земного, ная зависть к -полет как - мотив погоды птицам приобщение к как безликого

- свобода и вечности, смерть механистичного бесконечность в полете процесса неба - визуальное изображение романтическая воздуха как традиция картины воздушного простора

-мотивы звука

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список научной литературыАлександрова, Анна Алексеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бродский И. А. Поклониться тени: Эссе. СПб., 2001.

2. Бродский И. А. Сочинения: стихотворения. Эссе. 2-е изд. Екатеринбург: У-Фактория, 2003.

3. Европейские поэты возрождения. М., 1974.

4. Сочинения Иосифа Бродского: В 4 т. СПб., 1992-1995.

5. Сочинения Иосифа Бродского. В 7 т. СПб., 1997-2000.

6. Воспоминания и сборники интервью:

7. Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 1998.v>

8. Генис А. Бродский в Нью-Йорке //Генис А. Том 2. Расследования. Беседы о новой словесности. Швы времени. Частный случай. Екатеринбург, 2003. С. 364-387.

9. Иосиф Бродский. Большая книга интервью. Второе, исправленное и дополненное издание/Сост. Полухина В. М., 2000.

10. Иосиф Бродский: труды и дни /Редакторы-составители Петр Вайль и Лев Лосев. М., 1998.

11. Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников. Книга первая. СПб., 1997.

12. Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников. Книга вторая (1996-2005). СПб., 2006.

13. Штерн Л. Ося, Иосиф, Joseph. М., 2001.

14. Научные монографии и статьи:

15. Aere perennius // Новый мир. 1997. №9. С. 193-203.

16. Азбукина А. Семантика образа птицы в поэзии Г. Державина. Г. Р. Державин в новом тысячелетии. Сбор, материалов докладов межд. науч. конф. /Сост. Пашкуров А. Н. Казань, 2003. С. 3-5. (http://www.ksu.ru/fil/kn6/index.php?sod= 12).

17. Айзенштейн Е. После вершины великого треугольника Иосифа Бродского //Звезда. 1997. №5. С.209-225.

18. Александрова А. Найди десять отличий: эпигоны И. Бродского//Литературная учеба, 2006, №1, С. 79-93.

19. Александрова А. Эволюция архетипа воды в творчестве И. Бродского на примере образа Моря (Океана) //Иосиф Бродский. Стратегии чтения. Материалы международной научной конференции 2-4 сентября 2004 года в Москве. М„ 2005. С. 238-252.

20. Амурский В. Тень маятника. Иосиф Бродский и Франция. Заметки. Свидетельства // http://www.drugieberega.corn/2005/5/brodsky

21. Ахапкин Д. Н. «Филологическая метафора» в поэзии Иосифа Бродского. Автореферат дисс.канд. фил. наук. СПб., 2002.

22. Ахапкин Д. «Филологическая метафора» в творчестве Иосифа Бродского // Русская филология. 9. Сб. науч. работ молодых филологов. Тарту, 1998. С. 228-238.

23. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика: пер. с фр. М., 1994.

24. Баткин Л. Вещь и пустота: заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского //Октябрь. 1996. №1. С.161-182.

25. Баткин JI. Тридцать третья буква. Заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского. М., 1997.

26. Башляр Г. Вода и грезы. М., 1998.

27. Башляр Г. Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения. М., 1999.

28. Вельская Л. Части речи Иосифа Бродского //Русская речь. 1998. №1. С.21-27.

29. Бетеа Д. Мандельштам, Пастернак, Бродский: Иудаизм, Христианство и создание модернистской поэтики// Русская литература XX века: Исслед. амер. ученых. СПб., 1993. С. 362-399.

30. Брансон М. Полет над Москвой: Вид с воздуха и репрезентация пространства в "Мастере и Маргарите" Булгакова. Пер. с англ. Нестеров А. // Новое литературное обозрение, 2005. № 76. (http://magazines.russ.ru/nlo/2005/76/bra.htmn.

31. Букалов А. Италия Россия - Бродский, или последняя воля поэта //Новое время. 1996. №9. С.40-41.

32. Вайль П. Босфорское время (Стамбул Байрон, Стамбул - Бродский) //Иностранная литература. 1998. №2. С.233-245.

33. Ваншенкина Е. Острие: Пространство и время в лирике И. Бродского // Литературное обозрение. 1996. № 3. С. 35^1.

34. Венецианские тетради. Иосиф Бродский и другие. М.,2002.

35. Венцлова Т. Статьи о Бродском. М., 2005.

36. Власов В., Лукина Н. Авангардизм, модернизм, постмодернизм. СПб., 2005.

37. Вроон Р. Метафизика полета: «Осенний крик ястреба» Иосифа Бродского и его англоязычные источники // Шиповник: Историко-филологический сборник к 60-летию Романа Давидовича Тименчика. М., 2005. С. 48-64.

38. Гаспаров М. Л. «Поэма воздуха» Марины Цветаевой. Опыт интепретации // Гаспаров М. JT. О русской поэзии. Анализы. Интерпретации. Характеристики. СПб., 2001. С. 150-175.

39. Гаспаров Б. Смерть в воздухе (к интерпретации «Стихов о неизвестном солдате» // Гаспаров Б. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX века. М., 1994. С. 213-240.

40. Гачев Г. Национальные образы мира. Космо Психо Логос. М., 1995.

41. Гачев Г. Национальные образы мира: Курс лекций. М., 1998.

42. Глазунова О. И. Иосиф Бродский. Американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции. СПб., 2005.

43. Глазунова О. Люди и боги. О стихотворении «Вертумн» Бродского. СПб., 2006.

44. Глобальное сообщество. Картография современного мира. М., 2002.

45. Голубков М. М. Русская литература XX века. После раскола. М., 2002.

46. Гордин Я. Перекличка во мраке. Иосиф Бродский и его собеседники. СПб, 2000.

47. Гордин Я. Странник: Поэтическая символика Иосифа Бродского// Мир Иосифа Бродского: Путеводитель. Сб. ст. СПб., 2003. С. 233-246.

48. Дегтярева Н. "Там, у устья Леты Невы." Анна Ахматова и Петербург // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество Крымский Ахматовский научный сборник. Выпуск 4. Симферополь. 2006. 128-136. (статья предоставлена автором).

49. Дианова В.М. Постмодернистская философия искусства. Истоки и современность. СПб.: Петрополис, 1999.

50. Долинин А. Воздушная могила: О некоторых подтекстах стихотворения Иосифа Бродского «Осенний крик ястреба» // Эткиндовские чтения II-III: сб. ст. по материалам Чтений памяти Е. Г. Эткинда. СПб., 2006. С. 276-292.

51. Доманский В. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте. Литературный текст. Проблемы и методы исследования. Приложение. Тверь, 2001.

52. Житенев А. Онтологическая поэтика и художественная рефлексия в лирике И. Бродского: Автореф. дис. канд. филол. наук Воронеж, 2004.

53. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994.

54. Жолковский А. Бродский и инфинитивное письмо: Материалы к теме // Новое литературное обозрение. М., 2000. № 45. С. 187-198.

55. Зайцев В. А. Иосиф Бродский и русские поэты XX века // Филологические науки. 1996. №5. С.3-14.

56. Зайцев В. А. Русская поэзия XX века. 1940 1990-е годы. Учебное пособие. М., 2001.

57. Зубова Л. Стихотворение Бродского «Одиссей Телемаку// Старое литературное обозрение. 2001. № 2. С. 64-74.

58. Иванов Вяч. Вс. О Джоне Донне и Иосифе Бродском // Иностранная литература. 1988. № 9. С. 176-179.

59. Иванов Вяч. Вс. Бродский и метафизическая поэзия // Звезда. СПб., 1997. № 1.С. 194-199.

60. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

61. История русской литературы XX века (20-90-е годы). Основные имена. Учебное пособие для филологических факультетов университетов /Отв. ред. Кормилов. М., 1998.

62. Иосиф Бродский. Библиография/Составители А. Г. Степанов, Д. Н. Ахапкин//Иосиф Бродский. Стратегии чтения. Материалы международной научной конференции 2-4 сентября 2004 года в Москве. М., 2005. С. 482-521.

63. Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998.

64. Иосиф Бродский: Стратегии чтения. Материалы международной научной конференции 2-4 сентября 2004 года в Москве. М., 2005.

65. Иосиф Бродский и мир: Метафизика. Античность. Современность. СПб., 2000.

66. Ичин К. Бродский и Овидий // Литература «третьей волны». Самара, 1997. С. 176-188 (http://netrover.narod.rU/lit3wave/4 4.htm#6).

67. Как работает стихотворение Бродского. Из исследований славистов на Западе. М., 2002.

68. Калашников С. Б. К мифологеме птицы в лирике И. Бродского: «Осенний крик ястреба» и русская поэтическая традиция // Природа и человек в русской литературе: Материалы Всерос. науч. конф. Волгоград, 2000. С. 111-119.

69. Капица С. П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М., 1997.

70. Карабчиевский Ю. А. Воскресение Маяковского. М., 1990.

71. Келебай Е. Поэт в доме ребенка. (Полегомены к философии творчества Иосифа Бродского). М., 2000.

72. Князева Е. Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. СПб., 2002.

73. Ковалева И. «Греки» у Бродского: От Симонида до Кавафиса// Иосиф Бродский и мир: Метафизика. Античность. Современность. СПб., 2000. С. 139-150.

74. Ковалева И. «Памятник» Бродского (о пьесе «Мрамор»)// Мир Иосифа Бродского: Путеводитель. Сб. ст. СПб., 2003. С. 207-216.

75. Ковалева И. Античность в поэтике Иосифа Бродского // Мир Иосифа Бродского: Путеводитель. Сб. ст. СПб., 2003. С. 170-206.

76. Козицкая Е. А. "Архетип "вода" в творчестве А. А. Ахматовой //Ахматовские чтения. А. Ахматова, Н. Гумилев и русская поэзия начала XXвека: Сб. науч. тр.Тверь, 1995.http://abursh.svtes.net/korona/sbornik/kozitckaia.htm#vozvratl3).

77. Козлов В. Непереводимые годы Бродского. Две страны и два языка в поэзии и прозе И. Бродского 1972-1977 годов // Вопросы литературы. 2005. № 3 (http://magazines.russ.ru/voplit/2005/3/kol0.html).

78. Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997.

79. Колкер Ю. Несколько наблюдений (О стихах Иосифа Бродского) // Грани. 1991. No. 162. С. 93-152.

80. Кормилов С.И. Нерешенные проблемы современного литературоведения// Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 2001. № 6. С. 2135.

81. Корчинский А. Поэтология И.А. Бродского в контексте "Позднего модернизма": Стихотворения к. 1960-х н. 1980-х гг.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 РГГУ, М., 2004.

82. Костин А. Бродский и ангелы языка //Доклад на конференции «Иосиф Бродский: Стратегии чтения». РГГУ, 2004 (неопубл.).

83. Кравченко О. Слово и мир (Над строками «Двадцати сонетов к Марии Стюарт» Бродского) //Вопросы литературы. 1999. № 4 (http://magazines.russ.rU/voplit/1999/4/kravch.html).

84. Крепе М. О поэзии Иосифа Бродского. Ann Arbor: Ardis Publishers, 1984.

85. Кудимова M. Столько большой воды. Аквапоэтика: Иосиф Бродский, Александр Пушкин, Илья Тюрин// Кудимова М. Погружение. Илья Тюрин. М., 2003.

86. Кузнецов С. Распадающаяся амальгама // Вопросы литературы. 1997. №3. С.24-49.

87. Куллэ В. Иосиф Бродский: новая одиссея //http://www.liter.net/=/Kulle/odissey.htm

88. Куллэ В. Иосиф Бродский: парадоксы восприятия: (Бродский в критике З.Бар-СеллыУ/Structure and Tradition in Russian Society / Eds.

89. J.Andrew, V.Polukhina, R.Reid. Slavica Helsingiensia. Helsinki, 1994. Vol. 14. p. 64-82 //http://www.liter.net/=/Kulle/paradoxy.htm

90. Куллэ В. Иосиф Бродский: Путешествие из Петербурга в Венецию // Параллели. 2002. №1 //http://magazines.russ.ru/novyimi/redkol/kulle/dop/article/venec.htrnl).

91. Куллэ В. Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (19581972): Дисс. на соиск. степ. канд. филол. наук. М.: Лит. институт, 1996. (http://www.liter.net/=/Kulle/evolution.htm)

92. Куллэ В. Путеводитель по переименованной поэзии: Заметки о прозе Иосифа Бродского//Мир Иосифа Бродского: Путеводитель. Сб. ст. СПб., 2003. С. 55-87.

93. Курганов Е. Бродский и Баратынский // Звезда. 1997. №1. С.200-210.

94. Курганов Е. Бродский и искусство элегии// Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 166— 185.

95. Курицын В. Иосиф Бродский: заметки литературного человека // Октябрь. 1997. №6. С.181-184.

96. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М., 2001.

97. Кушнер А. О Бродском // в кн. Кушнер А. Аполлон в снегу. Л., 1991. С.392- 396.

98. Кравченко О. Слово и мир: над строками «Двадцати сонетов к Марии Стюарт» Бродского//Вопросы литературы. 1999. №4.С.З-16.

99. Крепе М. О поэзии И. Бродского. Ann Arbor, 1984 (http://lib.ru/BRODSKIJ/kreps.txt).

100. Лакербай Д. Поэзия Иосифа Бродского конца 1950-х годов: между концептом и словом // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература. Исследования и материалы. Иваново, 1998. (http://ivanovo.ac.ru/winl251/az/lit/coll/ontologl/18laker.htm)

101. Левинг Ю. Латентный Эрос и небесный Сталин: о двух антологиях советской "авиационной" поэзии // Новое литературное обозрение, 2005, № 76 (http://magazines.russ.ru/nlo/2005/76/le 12.html).

102. Левинг Ю. Символика аэроплана: прорыв в другое измерение // Левинг Ю. Вокзал — Гараж — Ангар. В. Набоков и поэтика русского урбанизма. СПб., 2004. С. 288-373.

103. Лекманов О. А., Сергеева-Клятис А. Ю. «Рождественские стихи» Иосифа Бродского. Тверь, 2002.

104. Липовецкий М. Критерий пустоты // Урал. 2001. № 7 (http://rriagazines.russ.ru/ural/2001 /7/1 ipov.html).

105. Липовецкий М. ПМС (постмодернизм сегодня) // Знамя. 2002. № 5. (http://magazines.russ.rU/znarnia/2002/5/lipov.html).

106. Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики. Екатеринбург 1997.

107. Лосев Л. В. Иосиф Бродский. Опыт литературной биографии. М., 2006.

108. Лосев Л. Примечания с примечаниями //Новое литературное обозрение. 2000. № 45 (http://magazines.russ.ru/nlo/2000/45/losev.html).

109. Лосев Л. Реальность Зазеркалья: Венеция И.Бродского // Иностранная литература. 1996. №5. С.224-237.

110. Лотман Ю., Лотман М. Между вещью и пустотой// Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. T.III. Таллинн, 1993. С. 294-307.

111. Лотман М. С видом на море: Балтийская тема в поэзии И. Бродского // Таллинн, 1990. № 2. С. 113-117.

112. Лотман Ю. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи, исследования, заметки. СПб., 2004.

113. Лурье С. Правда отчаянья //Нева. 1996. №3. С.186-192.

114. Люсый А. Ангел утешенья. О чем беседуют фонтаны Бахчисарая? //Октябрь. 1997. №6. С. 171-174.

115. Максимов Д. Е. Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока// Блоковский сб. И: Труды Второй науч. конф., посвящ. изучению жизни и творчества А. А. Блока. Тарту, 1972. С. 25-121.

116. Меднис Н. Венеция в русской литературе. Новосибирск, 1999.

117. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 1976.

118. Менцей М. Славянские народные верования о воде как границе между миром живых и миром мертвых // http://www.voloshba.nm.ru/tradition/pogrebvoda.htm

119. Минц 3. Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004.

120. Мир Иосифа Бродского: Путеводитель. Сб. ст. СПб., 2003.

121. Мифологический словарь //под ред. Мелетинского Е. М., 1995.

122. Нестеров А. Джон Донн и формирование поэтики Бродского: за пределами «Большой элегии»// Иосиф Бродский и мир. Метафизика. Античность. Современность. СПб: изд-во журнала «Звезда», 2000. С. 151 -171.

123. Никитина О. Образы птиц в рок-поэзии Б. Гребенщикова // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сборник научных трудов. Сборник научных трудов Выпуск 1. Тверь, 1998. С. 113-124 (http://dll.botik.ru/az/lit/coll/rockl/10 niki.htm).

124. Новиков А. Поэтология Иосифа Бродского. М., 2001.

125. От мифа к литературе: Сб. в честь 75-летия Е. М. Мелетинского // Сост. Неклюдов С. Ю., Новик Е. С. М., 1993.

126. Панн J1. Альтранатива Иосифа Бродского // Иосиф Бродский и мир: Метафизика. Античность. Современность. СПб., 2000. С. 54-64.

127. Панн Л. Альтранативная реальность // Октябрь. 1997. №1. С.169

128. Парамонов Б. Флотоводец Бродский: певец империи в стране зубных врачей //Звезда. 1995. №5. С.133-140.

129. Панова Л. Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии О. Мандельштама. М., 2003.

130. Патера Т. Заметки о лексике И. Бродского и А.Ахматовой //Поэтика И. Бродского. Сборник научных трудов. Тверь, 2003. С. 164-181.

131. Петрушанская Е. М. Музыкальный мир И. Бродского. СПб., 2004.

132. Плеханова И. И. Преображение трагического: Метафизическая мистерия Иосифа Бродского : Дис. д-ра филол. наук. Иркутстк, 2001.

133. Плеханова И. Формула превращения бесконечности в метафизике И. Бродского // Иосиф Бродский и мир: Метафизика. Античность. Современность. СПб., 2000. С. 36-53.

134. Полухина В. Английский Бродский // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 49-59.

135. Полухина В. Миф поэта и поэт мифа//Литературное обозрение. 1996. №3. С.42

136. Полухина В. Поэтический автопортрет Бродского// Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 145-153.

137. Полухина В., Пярли Ю. Словарь тропов Бродского (На материале сборника «Часть речи»), Тарту, 1995.

138. Поэтика Иосифа Бродского. Сборник научных трудов. Тверь, 2003.

139. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

140. Разумовская А. Г. Иосиф Бродский: метафизика сада. Псков, 2005.

141. Разумовская А.Г. Пушкин Ахматова - Бродский: взгляд на поэзию //в кн. Материалы международной пушкинской конференции. Псков. 1996. С. 135- 137.

142. Разумовская А. Г. Сотворение «фонтанного мифа» в творчестве Бродского// Поэтика Иосифа Бродского. Сборник научных трудов, Тверь, 2003. С. 140-156.

143. Ранчин А. М. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. М., 2001.

144. Ранчин А. М. <Рец. на кн.: >Венцлова Т. Статьи о Бродском. М., 2005 //Новое литературное обозрение. 2005. №76 (6) (http://rnagazines.russ.ru/nlo/2005/76/kn33.htrnl).

145. Ранчин А. М. <Рец. на кн.: > Келебай Е. Поэт в доме ребенка. Пролегомены к философии творчества Иосифа Бродского //Новое литературное обозрение, № 49. С. 492-495.

146. Ранчин А. М. <Рец. на кн.: >Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников. Книга вторая (1996-2005). СПб., 2006 //Критическая масса, 2006. № 2 (http://magazines.russ.rU/km/2006/2/ra27.html).

147. Ранчин А. Философская традиция в поэзии И. Бродского //Литературное обозрение. 1993. №3-4. С.3-13.

148. Ранчин А. «Человек есть испытатель боли.». Религиозно -философские мотивы поэзии И.Бродского и экзистенционализм //Октябрь. 1997. №1.С.154-168.

149. Расторгуев А. Интуиция абсолюта в поэзии И.Бродского //Звезда. 1993. №1. С.173-183.

150. Руднев В. Энциклопедический словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты. М., 2003.

151. Семенов В. Иосиф Бродский в северной ссылке. Попытка автобиографизма. Дисс. канд. филол. наук. Тарту, 2004// www.mthenia.ru/document/533954.html

152. Сергеева Е. Античная лексика в поэзии И. Бродского //Русская речь. 1998. №2. С.35-41.

153. Скворцов А. Э. Мифопоэтическая основа стихотворения И. А. Бродского «Осенний крик ястреба» // Русская и сопоставительная филология: взгляд молодых. Казань, 2003. С. 185-192.

154. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература: учебное пособие. М., 1999.

155. Скороспелова Е. Б. Русская проза XX века. От А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М., 2003.

156. Славянский И. Из страны рабства в пустыню //Новый мир. 1993. №12. С.236-243.

157. Служевская И. Иосиф Бродский. От христианского текста к метафизике изгнания//3везда. 2001. №5. С. 198-207.

158. Служевская И. О стихотворении Бродского "Разговор с небожителем"// http://vavilon.ru/textonly/issuelO/sluzhevskava.html

159. Служевская И. Поздний Бродский: Путешествие в кругу идей// Иосиф Бродский и мир: Метафизика. Античность. Современность. СПб., 2000. С. 9-35

160. Словарь мифов народов мира. М., 1996.

161. Смирнов И. Урна для табачного пепла //Звезда. 1997. №1. С. 145147.

162. Соколов К. Стихотворение И.Бродского «Осенний крик ястреба»: Традиция темы, жанра, образов // Поэтический текст и текст культуры. Владимир, 2000. С. 224-236.

163. Соколов К. Толкование сновидения: о цитатной природе одного эротического образа в «Письме Горацию» Иосифа Бродского // http:// vfnglu .wladimir.ru/Ru s/NetMag/v4/v4ar 12.htm

164. Солженицын А. Иосиф Бродский — избранные стихи // Новый мир. 1999. № 12. С. 180-193.

165. Сольницев A. Lipstik, или ничья //Звезда. 2001. №5. С.208-215.

166. Сонькин В. О Бродском, вОронах и BopOHax//http://old.russ.ru/krug/razbor/19990827 sonkin-pr.html

167. Ставицкий А. Вещь как миф в текстах И.Бродского// Иосиф Бродский и мир. Метафизика. Античность. Современность. СПб., 2000. С. 65-72.

168. Степанов А. Введение в орнитологию духа. Диспут о непостижимости образа птицы // http://exlibris.ng.ru/fakty/2005-08-04/2duh.html

169. Тарановский К. Очерки о поэзии Мандельштама //Тарановский К. О поэзии и поэтике. М., 2000. С. 13-208.

170. Тименчик Р.Д. Анна Ахматова в 1960-е годы. М.; Toronto, 2005.(Toronto Slavic Library. Volume 2).

171. Тлостанова M. В. Постсоветсткая литература и эстетика транскультурации. Жить никогда, писать ниоткуда. М., 2004.

172. Топоров В. Н. О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах//Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 1995.

173. Тюпа В.И. Постсимволизм. Теоретические очерки русской поэзии XX века. Самара, 1998.

174. Тюпа В. И. Художественный дискурс. Введение в теорию литературы. Тверь, 2002.

175. Тючкалова Л. Фигуры Танатоса в русской лирике XX века // Тезисы, доклады и аудиозаписи круглых столов международного конгресса «Русская словесность в мировом культурном контексте». http://www.dostoevsky-fund.ru/sites/krs/doc text.htm

176. Уфлянд В. Традиция и новаторство в поэзии Бродского: доклад для симпозиума университета штата Оригон //Звезда. 1997. №1. С. 155-157.

177. Фараджев К. Жертвенный космос и Вифлеемская звезда: Время и вечность у Бродского и его рождественский цикл // Русская мысль. Париж, N 4319, 25 мая 2000г. http://www.countries.ru/librarv/twentv/brodskv/faradiev.htm

178. Фокин А. «Голос» Иосифа Бродского: опыт интепретации // http://krishnahouse.narod.ru/golos.html

179. Фоменко И. В. Три статьи о поэтике: Пушкин, Тютчев, Бродский. Литературный текст: проблемы и методы исследования; Приложение). Тверь, 2002.

180. Фрумкин К. Пространство-время-смерть: Метафизика Иосифа Бродского // http://www.countries.ru/librarv/twentv/brodskv/frumkin.htm

181. Хаимова В. Поэтика пространства и времени в лирической поэме Маяковского и Цветаевой // http://gosha-p.narod.ru/Articles/Khaimova.htm# ednrefl

182. Ханзен-Леве А. Рузский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм начала века. Космическая символика. СПб.,2003.

183. Чжи Ен Ли. «Конец прекрасной эпохи». Творчество И. Бродского. Традиции модернизма и постмодернистская перспектива. СПб., 2004.

184. Чевтаев А. Нарратив как реализация концепции времени в поздней лирике И. Бродского // «Чернеть на белом, покуда белое есть.» Антиномии Иосифа Бродского: Сборник статей. Томск, 2006. (http.V/goncharov-sa.narod.ru/chevtaev.doc).

185. Шайтанов И. Уравнение с двумя неизвестными: (Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский) // Вопросы литературы. 1998. № 6. С. 3-39.

186. Энциклопедический словарь символов. М., 2003.

187. Эпштейн М. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.,2004.

188. Эпштейн М. "Природа, мир, тайник вселенной." Система пейзажных образов в русской поэзии. М., Высшая школа, 1990. http://www.nvkz.kuzbass.net/dworecki/other/e/l/pp i pp.htm

189. Югова Е. С. Концепт слова "дыхание" в идиолекте О.Э. Мандельштама // http://www.rusnauka.com/filology.htm

190. Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991.

191. Янгфельдт Б. Комнаты И.Бродского//Звезда. 1997. №5. С. 225-229.

192. Bethea D. Joseph Brodsky and the Creation of Exile. Princeton, New Jersey, 1994.

193. Polukhina V. Joseph Brodsky: A Poet for Our Time. Cambridge (Mass.): Cambridge University Press, 1989.