автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мифопоэтические мотивы и модели в поэме Н.В. Гоголя "Мертвые души"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифопоэтические мотивы и модели в поэме Н.В. Гоголя "Мертвые души""

П/

У :

На правах рукописи

Маурина Светлана Юрьевна

МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ И МОДЕЛИ В ПОЭМЕ Н. В. ГОГОЛЯ «МЕРТВЫЕ ДУШИ»

10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Юиюн 2010

Саранск-2010

004603452

Работа выполнена на кафедре литературы Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Арзамасский государственный педагогический институт имени А.П. Гайдара»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Кондратьев Борис Сергеевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Рогачев Владимир Ильич

кандидат филологических наук, доцент Юрина Наталья Геннадьевна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого»

Защита состоится « ^ъ Ш^У-Щ 2010 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.118.02 при ГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева» по адресу: 430007, г. Саранск, ул. Студенческая, 136.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева».

Автореферат разослан «30» апреля 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

О.И. Бирюкова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество Н.В. Гоголя всегда было предметом пристального внимания исследователей. Очевидно, что своего рода эпицентром этого внимания была главная его книга - поэма «Мертвые души». Начало было положено знаменитой полемикой В.Г. Белинского и К.С. Аксакова, в которой наметились две основные тенденции в осмыслении как самой поэмы, так и творчества писателя в целом. Революционным демократам автор «Мертвых душ» виделся преимущественно гениальным сатириком, обличающим общественные пороки, славянофилам — творцом нового русского эпоса, хранителем духовно-православных традиций. Но при всей несхожести позиций обе стороны воспринимали гоголевскую поэму как реалистическое произведение.

В начале XX в. подход к творчеству Н.В. Гоголя претерпевает значительные изменения. В работах символистов, в первую очередь,

A. Белого и Д. Мережковского, художественное наследие писателя рассматривается в религиозно-мистическом плане. Д.Н. Овсянико-Куликовский исследует связи творчества Н.В. Гоголя с философией и психологией художественного творчества.

В советский период творчество писателя, в том числе художественные особенности поэмы «Мертвые души», анализировались практически с тех же позиций, основы которых были заложены еще В.Г. Белинским.

В 1990-е годы происходит так называемая «реабилитация» религиозно-нравственных представлений о Н.В. Гоголе. В работах И.В.Виноградова, В.А. Воропаева, С.А. Гончарова, И.А. Есаулова и др.1 художественное наследие писателя рассматривается в свете христианского идеала, с позиций православного менталитета. В религиозном аспекте исследуют вопросы духовной эволюции Н.В. Гоголя К.В. Мочульский и

B.В. Зеньковский2.

Проблемы многофункциональности и разноплановости пространственно-временной организации произведений Н.В. Гоголя стали предметом исследований Ю.В. Манна, В.Ш. Кривоноса А.И. Иваницкого3.

Среди работ, представляющих особый интерес в свете нашего исследования, следует выделить диссертации А.Х. Гольденберга

' Виноградов, ИВ. Гоголь - художник и мыслитель: Христианские основы мировоззрения / И.А. Виноградов. - М., 2000; Воропаев, В.А. Н.В. Гоголь: жизнь и творчество / В.А. Воропаев. - М., 2004; Гончаров, С.А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте / С.А. Гончаров. - СПб, 1997; Есаулов, И.А. Пасхальность русской словесности / И.А. Есаулов. - М., 2004.

2 Мочульский, КВ. Духовный путь Гоголя // Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский / К.В. Мочульский. - М., 1995. - С. 7-62; Зеньковский, В.В. Н.В. Гоголь / В.В. Зеньковский // Русские мыслители и Европа. - М., 1997. - С. 142 - 266.

3 Манн, Ю.В. В поисках живой души: «Мертвые души»: писатель- критик -читатель /Ю.В.Манн. -1984; Кривонос, В.Ш. «Мертвые души» Гоголя и становление новой русской прозы. Проблемы повествования / В.Ш. Кривонос. - Воронеж, 1985; Иванщкий, А.И. Гоголь. Морфология земли и власти / А.И. Иваницкий. -М, 2000

(«Фольклорные и литературные архетипы в поэтике Н.В. Гоголя») и И.И. Меркуловой («Хронотоп дороги в русской прозе 1830-1840-х годов»)1.

Таким образом, современное литературоведение, освобожденное от догм соцреализма, позволило обозначить принципиально новые тенденции в изучении гоголевского наследия. Одной из таких тенденций стал интерес к мифологическому как значимому элементу поэтики писателя. Н.В. Гоголь стал восприниматься в контексте процесса, активно действующего в литературе XIX века, называемого современными исследователями «литературный мифологизм» (Е.М. Мелетинский), «мифопоэтическое» (В.Н. Топоров), «мифологическая парадигма» (Н.О. Осипова) и прослеживающегося в ней в диапазоне от конкретных произведений до общих концептуальных схем.

В фундаментальном зарубежном и отечественном гоголеведении уделено внимание и некоторым аспектам мифопоэтики. Истоки мифологического в поэтике произведений Н.В. Гоголя затрагиваются в работах Е.М. Мелетинского, М.М. Бахтина, А.И. Иваницкого2 и др. В работах Ю.М. Лотмана, Ю.В. Манна, И.А. Есаулова вопрос о мифологическом (в частности, в «Мертвых душах») рассматривается в связи с художественным методом писателя^.

При всей многоаспектности изучения поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» проблема воплощения в ней мифопоэтических мотивов и моделей не находила всестороннего освещения в работах современных исследователей.

Актуальность работы определяется значимостью творчества Гоголя для развития отечественной словесности XIX века, необходимостью дальнейшего углубленного изучения отдельных аспектов его произведений, прежде всего их мифопоэтики, представляющей особую сферу художественного сознания писателя. При этом следует учитывать, что сложившаяся в прозе Гоголя мифопоэтическая традиция играет важнейшую роль в дальнейшем развитии русской литературы от Ф.М. Достоевского до А. Белого, В. Набокова и русских писателей конца XX века.

Цель исследования - выявить ключевые мотивы и модели в мифопоэтической системе поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» в контексте творчества писателя 1830-х гг.

Реализация поставленной цели предполагает постановку и решение следующих задач:

1 Гояьденберг, А.Х. Фольклорные и литературные архетипы в поэтике Н.В. Гоголя: автореф. дисс. ...докт. филол. наук / А.Х. Гольденберг. - Волгоград, 2007; Меркулова И.И. Хронотоп дороги в русской прозе 1830 -1840-х годов: автореф. дисс. ...канд. филол. наук. - Самара, 2007.

2 Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах / Чтения по истории и теории культуры. - Вып. 4. - М., 1994; Бахтин, М.М. Рабле и Гоголь // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М., 1975. - С. 484 - 495; Иваницкий, А.И. Гоголь. Морфология земли и власти / А.И. Иваницкий. - М., 2000.

3 Лотман, АХ. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. -М., 1988. -С. 251 -292; Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме/Ю.В. Манп.-М., 1996; Есаулов, И.А. Пасхальность русской словесности / И.А. Есаулов. - М., 2004.

определить параметры теоретических понятий «миф», «мифологизм», «мифологический мотив», «мифологическая модель», «мифологема», «архетип» в аспекте современного литературоведения;

- проанализировать наиболее важные стороны поэтики «Мертвых душ», осмыслить их в контексте литературного мифологизма;

- выявить основные мифологические мотивы и проследить эволюцию их использования в художественной структуре поэмы;

- изучить доминантные мифологемы как основу для формирования пространственно-временных отношений, базу для создания модели мира автора; проанализировать их семантику и функции;

- выделить в поэме «Мертвые души» основные мифологические модели, обосновать их определяющее место в системе мифопоэтической картины мира писателя.

Объект исследования: мифопоэтические мотивы и модели в поэтике «Мертвых душ» Н.В. Гоголя.

Предметом исследования является специфика воплощения мифопоэтических мотивов и моделей в художественной системе писателя 1830-х годов.

Материалом исследования в настоящей работе являются I том поэмы «Мертвые души» Н.В. Гоголя (1842), сохранившиеся главы II тома: ранняя и позднейшая редакция поэмы «Мертвые души» (1848 - 1849), заметки к первой части поэмы (1841), наброски к несохранившимся главам, первоначальная редакция «Повести о капитане Копейкине» (1841), «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847), «Авторская исповедь» (1847), цикл повестей «Миргород» (1835), комедия «Ревизор» (1836), статьи «Мысли о географии» (1831), «Скульптура, живопись и музыка» (1835), «Последний день Помпеи» (1835), «Правило жития в мире» (1844), «Об архитектуре нынешнего времени» (1835), эпистолярное наследие писателя и другие материалы.

Теоретико-методологической основой диссертации являются исследования отечественных и зарубежных ученых К.Г. Юнга, М. Элиаде, С.С. Аверинцева, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, А.Ф. Лосева и др. по теории мифа и символа. Автор опирается также на работы по проблемам поэтики Н.В. Гоголя - Ю.В. Манна, Ю.М. Лотмана, Е.А. Смирновой, В.А. Воропаева, А.Х. Гольденберга и др.

В основе метода исследования лежит комплексный подход к творчеству писателя, сочетающий в себе элементы мифопоэтического, структурно-типологического, структурно-семантического, сравнительно-исторического анализа.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» рассматривается как мифопоэтическая система, обладающая единым архетипическим сюжетом, воспроизводящимся на каждом из ее уровней, и находящим выражение в мотивном и в мифологемном комплексах, реализующихся в мифопоэтических моделях

Дорога, Усадьба, Город, которые играют структурообразующую роль в художественной системе поэмы. Кроме того, художественное сознание Гоголя анализируется нами как отражение религиозно-мифологического феномена - христианской мифологии, как особый христианско-мифологический способ миромоделирования, что во многом определяет многомерность художественного мира поэмы, ее глубинный «мистический» смысл.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в результате анализа творчества Н.В. Гоголя уточняются основные понятия мифопоэтики как метода и сферы исследования, выделяются базовые компоненты мифотворческого процесса, структурируются организующие художественный текст мифологические модели, что представляется как один из продуктивных способов изучения литературного творчества писателей, типологически родственных Н.В. Гоголю.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования теоретических положений, конкретных материалов и выводов исследования преподавателями вузов при чтении лекций по теории и истории русской литературы XIX в., при составлении методических пособий и рекомендаций, при подготовке факультативных курсов и курсов по выбору.

Положения, выносимые на защиту:

1. В основе сюжета поэмы «Мертвые души» лежит архетипическая схема сотериологического мифа - мифа о Спасении.

2. Сюжетная парадигма реализуется в религиозно-мифологическом комплексе «грехопадение» - «преображение», где ведущим компонентом является преображение.

3. Архетипы выступают как значимая константа поэтики писателя.

4. В основе гоголевской картины мира лежит комплекс мифологем, организующий временные и пространственные связи в тексте поэмы.

5. В поэме «Мертвые души» реализуются мифопоэтические мотивы, которые позволяют выйти писателю на уровень философско-религиозных обобщений и выразить идеи, относящиеся к области сакрального.

6. Основными мифологическими моделями поэмы «Мертвые души», раскрывающими гоголевскую картину мира, являются мифологические модели Дороги, Усадьбы, Города. Выделенные мифопоэтические модели появляются уже в ранних произведениях писателя, но в процессе творческой деятельности претерпевают своеобразную эволюцию в соответствии с основным принципом мифологического сознания — движение от хаоса к космосу.

7. В поэме Н.В. Гоголя художественный мифологизм связан с сакральными православными текстами и особым религиозно-мифологическим феноменом - христианской мифологией.

Апробация работы.

Основные положения диссертации апробированы на Всероссийской научно-практической конференции (Арзамас, 2004 г.), на X Межвузовской

научно-практической конференции «Художественный текст: варианты интепретации» (Бийск, 2005 г.), на II Всероссийской научно-практической конференции «Православие и русская литература. Вузовский и школьный аспект изучения» (Арзамас, 2006 г.), на III Международной научно-методической конференции «Литература в контексте современности» (Челябинск, 2007 г.), на Международной научно-практической конференции «Кросс-культуральное исследование проблем мировидения: философский, психологический, лингвокулыурологический аспект» (Рубцовск, 2007 г.), на Международной научной конференции «Нижегородский текст русской словесности» (Н. Новгород, 2007).

Отдельные главы и диссертация обсуждались на заседаниях кафедры литературы ГОУ ВПО «Арзамасский государственный педагогический институт имени А.П. Гайдара» и кафедры русской, зарубежной литературы и методики преподавания ГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьсва». Основное содержание работы нашло отражение в 7 научных публикациях, в том числе 1 статья опубликована в издании, рекомендованном ВАК РФ.

Структура диссертации определена спецификой выдвинутых в исследовании задач. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников. Объем диссертации — 189 страниц. Библиографический список включает 224 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна избранной темы, устанавливается степень ее изучешюсти, определяются цель и задачи работы. Кроме того, указывается материал исследования, определяется методологическая основа и методы анализа. Устанавливается практическая и теоретическая значимость диссертационного исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, даются сведения об апробации работы, раскрывается структура диссертации.

В первой главе «Современные научные представления о мифопоэтических мотивах и моделях» представляются основные методологические подходы к исследованию поставленной проблемы.

В первом разделе «Миф как объект изучения в литературоведческой науке» рассматриваются основные понятия мифопоэтики.

Определяя термин «мифопоэтика», мы обращаемся к исследованиям И.П. Смирнова, С.Н. Телегина, В.Н. Топорова, М.Е. Мелетинского, Л.Э. Голосовкера, С.С. Аверинцева, Н.О. Осиповой1 и др. Вслед за

1Смирнов, ИМ. Место «мифопоэтического подхода» к литературному произведению среди других толкований текста // Миф - фольклор — литература. - Л., 1978. - С. 186 - 192; Мепетинский, Е.М. О литературных архетипах / Чтения по истории и теории культуры. - Вып. 4. - М., 1994; Голосовкер, Я.Э. Логика мифа / Я.Э. Голосовкер. - М., 1987\Аверинцев, С.С. София-Логос. Словарь/С.С. Аверинцев. - Киев, 2000; Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное 1

Н.О. Осиповой, мы представляем мифопоэтику как «творческую, личностную и жизнетворческую систему художника, основанную на художественно мотивированном обращении к традиционным мифологическим схемам, моделям, сюжетно-образной системе и поэтике мифа и обряда, в том числе и созданию «неомифологических» текстов1.

Вместе с тем под' термином «мифопоэтика» понимается и метод исследования таких явлений литературы, которые «ориентированы на мифопоэтические модели с целью проследить их генезис, развитие и функции в создании целостной картины мира, трансформацию традиционных образов, что позволяет исследовать широкие интертекстуальные связи»2.

Итак, мифопоэтический метод нацелен на выявление архетипического сюжета, вследствие чего понятие архетипа становится необходимым инструментом в процессе изучения литературного мифологизма.

. К.Г. Юнг определял архетипы как «коллективное бессознательное», порождающее элементарные идеи3. Е.М. Мелетинский называет архетипами «постоянные сюжетные элементы», которые складываются в архаических нарративах и позднее сохраняются в литературе в качестве «единиц некоего "сюжетного языка"»4. С точки зрения В.Н. Топорова, архетипическое начало проявляется в различных структурных элементах художественного произведения, обнаруживающих аналогии с «архаическими схемами мифологического мышления»5. С.С. Аверинцев понимает под архетипами наиболее общие, фундаментальные и общечеловеческие мифологические мотивы, «изначальные схемы представлений, лежащих в основе любых художественных, в том числе мифологических структур»6.

Важным понятием для мифопоэтики является понятие «мифологема». В мифологеме, по словам З.Г. Минц, содержится «собственное прошлое и будущее», некий «сюжет» развития, «знак и «свернутая программа» целостного сюжета».7

Мифологему иногда отождествляют с архетипом, но эти понятия необходимо разграничивать. Об архетипе следует говорить как о модели, определяющей строй человеческой мысли, она объективна, так как задана традицией более глубокой, чем освоенная обществом культурная традиция.

B.Н. Топоров. - М., 1995; Телегин, С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации /

C.М. Телегин. - М., 1994; Остова, Н.О. Мифопоэтика творчества М. Цветаевой / Н.О. Остова. - Киров, 1995.

1 Осипова, Н.О. Мифопоэтика творчества М.Цветаевой /Н.О. Осипова.-Киров, 1995. -С.5.

2 Там же.

3 Юнг К.Г. Архетип и символ / КГ. Юнг. - М., 1991. - С. 97.

4 Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах / Чтения по истории и теории культуры. - Вып. 4. - М., 1994.-С. 5.

5 Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное / В.Н. Топоров.-М, 1995. -С. 4.

6 Аверинцев, С.С. София-Логос. Словарь/С.С. Аверинцев. - Киев, 2000.-С. 37.

7 Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов // Минц 3. Г. Блок и русский символизм: Избранные труды: в 3 кн. / З.Г. Минц. - СПб., 2004. Кн. 3: Поэтика русского символизма. - С. 70.

Мифологема же является содержательным наполнением этой модели. В мифологемах, таким образом, выражаются архетипы.

Вопрос о соотнесенности и взаимодействии литературы и мифологии является важным в современном литературоведении. Ученые выделяют несколько вариантов присутствия мифа в литературе, или «перетекания» мифа в литературу. Несмотря на их различие, они в целом не противоречат друг другу, так как основной их принцип - сознательное или бессознательное обращение автора к мифу. Не секрет, что каждый человек так или иначе несет в себе рудименты мифологической культуры, что, естественно находит отражение и в его творчестве. Миф, использованный писателем в произведении, приобретает новые черты и значения, авторское мышление накладывается на мышление мифопоэтическое, рождая, по сути, новый миф, несколько отличный от своего прототипа. Именно в «разнице» между первичным и вторичным мифом, так называемым «авторским мифом», и кроется, по нашему мнению, заложенный писателем смысл, подтекст, ради выражения которого автор воспользовался формой мифа.

Итак, текст, ориентированный на мифопоэтическую традицию, - это текст, структурные уровни которого (сюжетно-композиционный, пространственно-временной, уровень авторского присутствия) уподобляются уровням структуры мифа. И произведение, несущее в себе «образ мира», представляет картину мира, обладающую устойчивыми признаками картины мира мифологической. Мифопоэтический анализ призван творчески воссоздать архаические, абстрактно-логические схемы, которые сознательно или бессознательно усваиваются конкретным художником и воспроизводятся им в той или иной художественной модели бытия.

В поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» четко прослеживаются три наиболее значимые мифологические модели: Дорога, Усадьба и Город. Мифопоэтическое пространство является многослойным и сакрально неоднородным. При этом оно в своей круговой замкнутости постоянно сужается. В.А. Маслова в числе важнейших концентрических «кругов» выделяет следующие - «человек - дом - родина - чужбина»1. Таким образом, центральное место здесь занимает человек, осваивающий пространство. Освоение же пространства возможно лишь при совершении человеком путешествия, причем достижение субъектом цели пути, дороги неизбежно влечет за собой повышение ранга в социально-мифологическом или сакральном статусе'. Следующий круг мифологической модели пространства - дом человека; в тексте поэмы эту разновидность пространства, отгороженную от внешнего мира, представляют помещичьи усадьбы. Кроме того, весьма значимым представляется пространство города.

Выделенные мифологические модели являются доминантными и смыслоорганизующими в мифопоэтическом пространстве поэмы «Мертвые души». Опираясь на сложившуюся в научных исследованиях традицию, мы

1 Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика: учебное пособие / В.А. Маслова. - М., 2004. - С. 81.

9

рассматриваем модель как сложившуюся мифологическую структуру, устойчивую форму.

Во втором разделе «Мифотворчество Н.В. Гоголя в контексте культурных традиций» выявлены художественные традиции древнерусских апокрифических памятников, с одной стороны, и творчества A.C. Пушкина, с другой, нашедшие свое воплощение в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души».

Мы отмечаем, что в основе художественного сознания Н.В. Гоголя лежало острое чувство противоречия с окружающим миром. Настоящее России осознавалось писателем как отступление от нормы, истинной жизни, которую он понимал как жизнь в соответствии с православным Идеалом. Восстановление единства мира возможно лишь посредством восстановления целостности души, потому и весь смысл человеческой жизни, по мысли Н.В. Гоголя способствовать спасению души. Еще Ю.М. Лотман отмечал, что именно в творчестве Н.В. Гоголя начинается в русской романистике постановка проблемы преображения внутренней сущности героя: когда «губитель», дойдя до крайней степени зла, перерождался в «спасителя»1. Становится очевидной ориентация гоголевского повествования на архетипическую схему сотериологического мифа о Спасении. Сюжет главного христианского мифа предполагает движение, в финале которого должно произойти нравственное преображение героя и организация его жизни на основе новых, глубоко выстраданных принципов.

В исследуемом ракурсе для нас представляют интерес литературные архетипы, то есть тексты, формирующие мифологический контекст, выделяющиеся на сюжетно-композиционном уровне поэмы II.B. Гоголя.

«Пасхальный» архетип лежит в основе памятников древнерусской книжности - апокрифической литературы, которая может быть с уверенностью названа одним из источников гоголевской поэмы. Мы считаем, что на первый том поэмы Гоголя существенное влияние оказала группа так называемых эсхатологических апокрифов. Характерные для них черты мы последовательно выделяем в поэме «Мертвые души».

Начинающее второй том поэмы описание деревни Тентетникова имеет свой «прототип» в апокрифической литературе иного плана - апокрифах, описывающих райскую жизнь. Для этих памятников древнерусской книжности (видения о рае, хождения в рай) определяющим концептом является концепт пути. «Путь к подобным местам должен быть долгим и трудным: он предполагает не только физическое перемещение в пространстве, но и духовное - это путь к познанию божественной истины, а для этого человек должен пройти ряд инициационных испытаний»2. М.В. Рождественская выделяет в своей работе и ряд черт, общих для сочинений о путешествиях к раю. Это удаленность рая, труднодоступность,

1 Лотман, Ю.М. Сюжетное пространство русского романа // Ю.М. Лотман. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. - М., 1988. - С. 333.

2 Рождественская, М.В. Библейские аиокрифы в литературе и книжности Древней Руси: историко-литературное исследование. Диссертация в виде научного доклада на соискание уч. ст. д. филод. н. // http://www.opentextnn.ru/historv/i5tochnik/ {51ХЩ-ХШго{<1е5^еп5ка{а/ ?1<1= 661

расположение рая вне реального географического пространства, свет, на который невозможно смотреть, река, прекрасно цветущий сад, невиданное изобилие, Божий престол посередине и возвышающийся над ним крест. Все эти черты обнаруживаются в начале второго тома поэмы «Мертвые души».

Говоря о литературных «источниках» гоголевской поэмы, невозможно обойти вниманием произведения A.C. Пушкина в силу духовной и литературной преемственности между ними. Мы находим явные параллели между текстом гоголевской поэмы и стихотворением A.C. Пушкина «Бесы», что позволяет говорить о совпадении мифологического сюжета этих произведений: духовное преображение человека, преодоление «бесовщины», явившейся в мире.

Во второй главе «Мифологический мотив движения в поэме Н.В. Гоголя» основное внимание сосредоточено на выявлении художественных функций мифологемы «дорога». В первом разделе «Семантика и функции мифологемы «дорога» в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» отмечается, что мифологема дорога имеет два значения: во-первых, путь, дорога - это «образ связи между двумя отмеченными точками пространства в мифопоэтической и религиозной моделях мира, то есть то, что связывает - в максимуме условий - самую отдаленную и труднодоступную периферию и все объекты, заполняющие и/или образующие пространство, с высшей сакральной ценностью, находящейся в центре»1. Так, Чичиков, находясь в отправной точке своего путешествия -губернском городе, олицетворяющем греховное начало, спрашивает «подробно будочника, куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору...»2 (V, 15). Собор, по замыслу писателя, должен стать конечным «пунктом» странствия Чичикова. Так схематично, в сжатом виде представлен весь путь Чичикова (от грешника до праведного человека) в поэме. Во-вторых, мифологему дорога часто понимают метафорически как обозначение линии поведения (особенно часто нравственного, духовного), как некий свод правил, закон, своего рода вероучение. В этом случае целью будет не завершение, а сам путь, приведение своего «Я» в соответствие с внутренней структурой пути, его логикой и ритмом.

Именно возможность духовного перерождения и преображения, по нашему мнению, является для писателя основной.

Большое значение уделяется рассмотрению мифологемы колесо, появляющейся практически с первых страниц произведения (в разговоре двух русских мужиков, спорящих, доедет ли бричка Чичикова до Москвы и Казани). Один из мужиков уверенно произносит глагол «доедет», что дает нам право предположить, что в финале своего путешествия Чичиков получит

1 Топоров, В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и культура. - М., 1983. - С. 257.

Здесь и далее произведения Гоголя цитируются по изданию: Гоголь, Н.В. Собрание сочинений: в 9 т. / Сост., комментарии В.А. Воропаева, И.А. Виноградова. - М., 1994. В скобках после цитат указываются номер тома и страницы.

возможность духовного преображения. Намек на это содержится в заключительной части второго тома «Мертвых душ».

Вместе с тем, мифологема колесо является символом жизненного цикла, перерождения, духовного развития. Путь Чичикова - постоянный возврат к исходной точке, дорога его жизни, устремленная вперед, превращается в бег по кругу, но при этом герой становится иным, нежели прежде. Так, когда Чичиков попадает в тюрьму, ему начинает открываться истина, и эти минуты озарения дают надежду на то, что в итоге он преобразится, воплотив в своем образе интерпретацию жития «великого грешника».

Во втором разделе «Дорога как духовная эволюция в поэме «Мертвые души» рассматривается мифологема дорога в значении жизненного пути и возможности духовного перерождения героев гоголевской поэмы.

В первом томе «Мертвых душ» ни один из героев (кроме Плюшкина и Чичикова) не дан в развитии, более того, по справедливому замечанию Ю.В. Манна, в этих персонажах сильно выражены мотивы кукольности, автоматизма, которые «обезжизнивают»1. Анализируя образы Манилова, Коробочки, Ноздрева и Собакевича, мы приходим к выводу, что духовная эволюция для них невозможна.

От перечисленных персонажей отличается образ Плюшкина, который имеет мифопоэтическую направленность - это герой, способный к нравственному возрождению, на что косвенно указывал и сам Н.В. Гоголь в одном из писем, желая показать положительного Плюшкина в будущих частях своей поэмы. Обращает на себя внимание композиционное «выделение» главы, посвященной Плюшкину - она расположена в центре произведения, более того, она обрамлена лирическими отступлениями. Кроме того, Н.В. Гоголь рассказывает биографию Плюшкина, что позволяет понять причины его нынешнего положения. Определенные символы, которые находим в тексте (прежде всего, кулич, сад, церкви и т.д.), помогают ответить на вопрос о его духовной эволюции и сделать вывод, что душа Плюшкина, хотя и «зачерствела», но, по законам мифопоэтики, способна возродиться.

Во втором томе поэмы «Мертвые души», по словам самого Гоголя, практически все персонажи могут назваться героями недостатков. Замысел писателя - показать тот путь, по которому должно было бы идти развитие России.

Анализируя образ помещика Тентетникова, мы видим родство этого героя с такими фольклорными персонажами, как Иван Дурак, Емеля и др., поскольку в его образе просматриваются такие черты, как кроткий нрав, глупость как видоизмененная форма «необычности», плаксивость, вежливость, прекрасная внешность, леность. Однако лень в русской фольклорной традиции приписана именно тем героям, которых отличают

' Манн, Ю.В. В поисках живой души: «Мертвые души»: писатель - критика - читатель / Ю.В. Манн. - М., 1984.-С. 303.

еще и великодушие, бескорыстие, доброта, нестяжательство. Именно ленивым молодцам в русских сказочных текстах «полагаются» очень смышленые, умные героини (именно такой и предстает Улинька Бетрищева). По мысли Гоголя, духовное возрождение Тентетникова, его пробуждение должно было произойти под влиянием любви. В образе возлюбленной этого героя - Улиньке Бетрищевой - писатель создает образ русской девушки, идейно близкий пушкинской Татьяне: живая, благородная, чистая, добрая. Любовь к Улиньке, как следует из восстановленных из воспоминаний друзей Н.В. Гоголя сюжетных линий, возвращает Тентетникова к жизни.

Петр Петрович Петух продолжает ряд гоголевских чревоугодников (Коробочка, Собакевич), однако, его образ намного шире: он сказочно бескорыстен, живет для еды, «служит» еде, высшее счастье для него -накормить приезжающих к нему гостей досыта, и в этом причина его постепенного разорения. Чичиков, как это ни странно, сострадает Петуху, подводя итог устроенному им пиру: он обречен на вымирание, бесперспективность жизни его слишком явственная. Даже автор любуется этим помещиком, в какой-то степени симпатизирует ему. В Петухе чувствуется естественность, стихийность, первозданность, полнокровное ощущение жизни, искра народной мудрости, он ассоциациируется с «естественным человеком». Не случайно Гоголь, описывая помещика, обращает внимание на форму его тела и сравнивает её с кругом. Круг, являясь универсальным символом, означает целостность; округлость священна как наиболее естественное состояние, с которым связано представление о некой исходной полноте и самодостаточности жизни.

Определяющим архетипом образа помещика Хлобуева становится архетип блудного сына. Показательно, что такое именование ему дает главный герой поэмы Павел Чичиков. В сюжете о блудном сыне четко вычленяются четыре главных ситуации: ухода, искушения, испытания и раскаяния, возвращения из «блужданий». В характеристике образа помещика Хлобуева и его беспутной жизни в сжатом виде представлены все четыре выделенных нами этапа. Промотав имение, имея за собой жену и пятеро детей, Хлобуев даже в нынешнем положении «нищего» помещика, едва заводились деньги, «служил благодарственный молебен и вновь начинал беспутную жизнь свою» (V, 421). Несмотря на это, помещику Хлобуеву присуще необыкновенно глубокое религиозное чувство. Раскаяние и духовное воскрешение этого помещика намечается в заключительной главе второго тома «Мертвых душ» в сцене диалога с откупщиком Муразовым, и возрождение его лежит через монастырь. Это момент, когда блудный сын в подлинном смысле начинает перерождаться, и на нем исполняются слова го нагорной проповеди Иисуса Христа: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (От Матфея; 5:3).

Свои религиозно-нравственные воззрения на идеального человека выводит Н.В. Гоголь в образах Костанжогло и Муразова. Это люди

праведного поведения, для которых духовное благосостояние превыше материального.

В третьей главе «Мифологические модели в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» основное внимание уделяется выявлению функций модели усадьбы и города.

В первом разделе «Мифологическая модель усадьбы и ее функциональная роль в поэме» выделяются характерные особенности пространственной организации мифологической модели Усадьба и анализируется ее центральный образ - образ Дома.

Рассмотрение пространственных образов способствует определению характерных особенностей гоголевской поэтики: большое количество заборов, границ делит все пространство поэмы на изолированные территории, которые составляют чью-либо собственность. Эта разобщенность в контексте художественного замысла Гоголя обозначает процесс распада связей мира, процесс утраты братства между людьми. Потому нам представляется неслучайной констатация разных временных отрезков внутри рассматриваемых точечных пространств.

Внутренний мир каждого помещика - ахронный; он замкнут со всех сторон, не имеет направления, в нем ничего не происходит. Все действия отнесены не к прошедшему и настоящему времени, а представляют собой многократное повторение одного и того же.

Подробный анализ точечных пространств помещиков позволяет нам выделить характерные их особенности. Расширяющимся пространствам маниловской и ноздревской усадьбы с характерными для них пустотой и неустроенностью противопоставлены сужающиеся пространства Коробочки и Собакевича, которым свойственны изобилие и переполненность. Сужающееся пространство поместья Плюшкина характеризуют одновременно и переполненность, и опустошенность.

Отличительной особенностью второго тома поэмы является новый способ пространственной организации. Природа и быт здесь составляют единое целое, в основе которого порядок, целесообразность и чувство меры, что весьма ощутимо в описаниях усадеб генерала Бетрищева и рачительного помещика Костанжогло. Характеристики их поместий подчеркивают и особенности характеров своих хозяев. Так, «кудряво богатый фронтон генеральского дома, опиравшийся на восемь коринфских колонн», «двор чистый», подобный паркету, соответствуют величественности и торжественности фигуры генерала, которого Н.В. Гоголь называет «картинным». Деревня Костанжогло отождествляется с городом в связи с тем, что во всем чувствуется стремление к порядку, организованности, добротности и рачительности самого хозяина усадьбы. Подобные черты встречаются и при описании поместья Собакевича, но там отсутствуют вкус и красота, без чего невозможна одухотворенность жизни.

Центром мифологической модели Усадьба в гоголевской поэме является образ Дома, который выполняет универсальные функции.

Спасительная функция Дома заключается в защите человека от неспокойной жизни внешнего мира. Однако дом Манилова не дает ощущения прочности, стабильности, защиты, напротив, его усадьба создает впечатление ненадежного и даже опасного места. Подобен ему и дом Ноздрева, тонущий в болоте. Дом Плюшкина Н.В. Гоголь определяет как «дряхлый инвалид», но ветхость мира его лишь внешняя, поскольку только здесь мы встречаем образы двух церквей, что является знаком его истинной устойчивости и крепости.

Идентифицирующая функция Дома проявляется в наделении его стабильньми и непреходящими чертами облика своих хозяев: неопределенность Манилова, недоверие Коробочки, ложь и хвастовство Ноздрева, неуклюжесть и нелепость Собакевича находят свое отражение в окружающей обстановке их комнат.

Эстетическая функция Дома характеризуется созданием пространства уюта, психологического комфорта и гармонии. Но пустой, сочетающий не сочетаемое дом помещика Манилова не создает впечатление уютного гнездышка и семейного очага. Интерьер комнаты Настасьи Петровны Коробочки напоминает чулан. Дом Ноздрева грязен, неухожен и запущен. Обстановка дома Собакевича, характерными признаками которой являются полнота, нелепость и неуклюжесть, также неуютна, дисгармонична, психологически дискомфортна и имеет большое сходство с берлогой. В окружающей обстановке плюшкинского дома нет практически ни одной черты, связывающей его с человеком: комнаты в его доме не имеют и следа уюта, человеческого тепла, напротив, она поражает своим беспорядком.

Во втором томе поэмы «Мертвые души» образ Дома несколько меняется: на смену анти-Дому «ада» русской действительности приходит Дом истинный, Дом идеальный, образ которого в поэме связан с именем помещика Костанжогло. Усадьба Костанжогло расположена в сакральном месте - на холмах, увенчанных тремя церквями, потому его дом можно назвать устойчивым, надежным и крепким.

В первом томе описание дома, двора, внутреннего убранства помещений представляет собой своеобразную модель пространства барочной архитектуры: это образ беспорядочно разросшегося, утратившего организующий центр, пространства. Во втором томе же все продуманно, логично и правильно, комфортно для человека.

В целом ни один из помещичьих домов, представленных в первом томе «Мертвых душ», не выполняет функций идеального дома, поскольку такой негармоничный, неуютный дом не может защитить от бед окружающего мира, стать надежным оплотом; он не создает атмосферы тепла, счастья. Следовательно, основным архетипом помещичьих глав первого тома можно считать архетип анти-Дома. Во второй же части поэмы можно говорить об образовании и присутствии устойчивой мифологемы Дома с традиционным архетипическим смыслом: жилище, очаг, семья, традиция, преемственность, и связывается она с именем помещика Костанжогло.

Во втором разделе данной главы «Специфика мифологической модели города в поэме И.В. Гоголя «Мертвые души» рассматривается семантика и функции мифологемы Город, пространственно-временные особенности городского пространства поэмы. Изображение города развернуто в различных модификациях: образа, мотива и т.д. Город у Н.В. Гоголя не просто обозначение места действия - город входит составной частью в концепцию произведения.

В поэме раскрывается связь между художественным образом губернского города и архетипическим образом города.

По библейским представлениям, существовало два полюса развития городской пирамиды - город, погрязший в разврате и грехах и обреченный Божественной волей на гибель, и город преображенный, исполненный высших добродетелей. Еще Августин Блаженный обосновал идею символической антиномии двух типов городов - Града земного и Града Небесного, соотнеся их бытие с двойственностью человеческой природы -греховной и божественной. Губернский город NN из «Мертвых душ», чьи жители представляют собой «образец» корысти, карьеризма, тщеславия, пошлости, проникнут архетипическими мотивами города-ада. Гоголевский город - модель человечества - апокалиптичен: за грехи, за пренебрежение к традициям, к духовности.

Центром городской общественной жизни, несомненно, следует считать площадь, здесь - храм, административные здания, торговые ряды и т.д. Главным же топосом городской площади следует считать храм, который и есть символ Дома Господа на земле. Безлюдность и пустынность городской площади в поэме «Мертвые души», отсутствие в городской топологии храма говорит о нарушенной связи города с Богом. В противовес храму в городе NN практически на каждом шагу попадаются заведения, на фасаде которых чуть заметные «потемневшие двуглавые государственные орлы» (символ православной России) «теперь уже заменены лаконичной надписью: «Питейный дом» (V, 15). Бинарная оппозиция «церковь» - «трактир», реализованная в поэме Н.В. Гоголя, имеет классическое толкование: з символико-знаковом аспекте умирание - это кабак, воскресение - это церковь.

Мифологическая модель Города в поэме интересна и своим хронотопом, который мы соотносим с выделенным и описанным М.М. Бахтиным хронотопом «провинциального городка»1.

Эпизоды поэмы Н.В. Гоголя, действие которых происходит в пределах губернского города NN. подчинены законам циклического времени, что выражается в отсутствии событийного напряжения, динамичности. Город представляется единым, статичньм и замкнутым в себе целым, время здесь закольцовано, максимально замедлено, лишено поступательного хода истории. Хронология действий и поступков внутри этого мира стирается и

1 Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. - М., 1975. -С. 396-397.

восстановить какое-либо событие порой бывает очень сложно. В этом отношении весьма показательным является эпизод, когда городские чиновники пытаются припомнить «кто таков на самом деле Чичиков»: «И вот господа чиновники задали себе теперь вопрос, который должны были задать себе в начале» (V, 178).

Семиотика города опирается на определенный набор представлений, общих мест, характерных объектов. Ряд объектов и номинаций характерен для большинства провинциальных городов: площадь, на которой располагаются присутственные места: собор, городской сад, театр. Все номинации, за исключением собора, представлены в губернском городе.

Изображенная в первом томе «Мертвых душ» центральная площадь не вполне типична: в тексте упоминаются «лавки и гостиный двор», но в описании площади они отсутствуют, в результате чего площадь имеет ярко выраженный казенный облик. Центральным локусом в городской топологии поэмы «Мертвые души», без сомнения, является присутственное место, о чем было уже сказано в предыдущем параграфе. Хронотоп присутственного места представляет собой реализацию сюжетного мотива о глумлении и торжестве над жертвой. Эта сюжетная схема практически полностью находит свое воплощение во вставной новелле, повествующей об истории капитана Копейкина, выступающего в данном случае в роли жертвы.

Рассматривая хронотоп сада и театра, мы отмечаем полное несоответствие их своим функциям. Н.В. Гоголь в поэме моделирует особый вид городского пространства, которое можно определить как пространство пустоты, что, в принципе, соответствовало авторскому замыслу: «Идея города. Возникшая до высшей степени Пустота» (V, 471). Для этой пустоты, как следует из тех же черновых набросков, характерны неподвижность и разобщенность: «Не трогаются. Смерть поражает не трогающийся мир» (V, 471). Город пустоты (в отличие от города-дома, города-крепости) - символ богооставленности. Он не годится для истинной жизни, единственный выход для человека - поскорее покинуть его (как поступает, например, Чичиков). Обычно в литературе подобный уход реализуется посредством бегства, ухода в монастырь, безумия, самоубийства, смерти и т.д. Возможно, что и эпизод смерти прокурора следует понимать и в этом аспекте.

Пространство губернского города освоено его жителями, они включены в устоявшуюся систему взаимоотношений всех его элементов, разрушение которых представляется катастрофой. Замкнутость пространства порождает такое явление, как мифологизация внешнего мира, который для обитателя рассматриваемого нами городского пространства находится вне области локализации (действие городских эпизодов никогда не выходит за черты города, оно привязано к какой-либо городской реалии). В отличие от гоголевских помещиков, имеющих возможность перемещаться в пространстве, городские обитатели этой возможности лишены. Городское пространство для них имеет свои пределы, обладает признаком «своего», а все, что находится за этими пределами, осознается как «чужое», приобретая в

глазах жителей фантастический оттенок. «Чужое» пространство, проникающее вместе с Чичиковым, несет в себе угрозу привычной жизни, ведь «чужое» всегда приносит перемены. Более того, Чичиков и его «негоция» выступают в городских главах как некое разрушающее начало.

В итоге происходит дезорганизация пространства губернского города NN1 бытовое пространство по своей природе лишено движения, быт переходит в хаос. Этот процесс логически завершается отъездом главного героя из города, после которого следует ожидать физического разрушения города NN.

В Заключении подводятся итоги исследования, актуализированные в положениях, выносимых на защиту, содержатся выводы, вытекающие из анализа ключевых мифопоэтических мотивов и моделей, реализованных в художественной структуре поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души».

Основные положения и выводы исследования нашли отражение в 7 публикациях по теме исследования:

I. Публикации в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

1) Маурина, С.Ю. Мифологический образ Дома Плюшкина в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» / Маурина С.Ю. // Вестник ЧелГУ. Филология. Искусствоведение. Выпуск 29. № 5 (143). - Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2009. -С. 75-79 (0,3 п. л.)

II. Список публикаций в других изданиях.

1) Майорова, С.Ю. О дантовской традиции в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» // Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. К 100-летию со дня рождения писателя». Арзамас: АГПИ, 2004. - С. 154 - 161 (0,5 п. л.).

2) Майорова, С.Ю. Н.В. Гоголь в критических заметках символистов // Художественный текст: варианты интерпретации: труды X межвузовской научно-практической конференции (Бийск, 16-17 мая 2005 г.): в 2 частях. Ч. 2. - Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2005. - С. 3 - 7 (0,3 п. л.).

3) Майорова, С.Ю. Мифология города в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» // Православие в контексте отечественной и мировой культуры: Сборник статей / под ред. Г.А. Пучковой; АГПИ им. А.П. Гайдара, Всемирный Русский Народный Собор, СП России. - Арзамас: АГПИ, 2006. -С. 231-239 (0,5 п. л.).

4) Маурина, С.Ю. Дом Настасьи Петровны Коробочки как выражение идеи «анти-дома» (по поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души») // Литература в контексте современности: мат-лы III Международной научно-методической конференции (Челябинск 15-16 мая 2007 г.) / отв. ред. Т.Н. Маркова; Челяб. гос. пед. ун-т. Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2007. - С. 60 - 64 (0,3 п. л.).

5) Маурина, С.Ю. «Пиковая дама» А.С. Пушкина и «Мертвые души» Н.В. Гоголя: к проблеме диалога текстов // Кросс-культуральное

исследование проблем мировидения: философский, психологический, лингвокультурологический аспект: Материалы международной научно-практической конференции, 23 - 24 ноября, 2007 г. - Рубцовск, Барнаул: Азбука, 2007. - С. 45 - 52 (0,4 п. л.).

6) Маурина, С.Ю. «Мифообраз» пушкинских «Бесов» в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» // Нижегородский текст русской словесности: межвузовский сб. науч. статей. - Н. Новгород: НГПУ, 2007. - С. 69 - 76 (0,3 п. л.)

Подписано в печать 28.04.10. Объем 1,2 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 60

ГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева» Редакционно-издательский центр 430007, г. Саранск, ул. Студенческая, 11а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Маурина, Светлана Юрьевна

Введение.

Глава I. Современные научные представления о мифопоэтических мотивах и моделях.

1.1. Миф как объект изучения в литературоведческой науке.

1.2.Мифотворчество Н.В. Гоголя в контексте культурных традиций.

Глава II. Мифологический мотив движения в поэме Н.В. Гоголя.

2.1. Семантика и функции мифологемы «дорога» в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души».

2.2. Дорога как духовная эволюция человека в поэме «Мертвые души».

Глава III. Мифологические модели в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души».

3. 1. Мифологическая модель усадьбы и ее функциональная роль в поэме.

3. 2. Специфика мифологической модели города в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Маурина, Светлана Юрьевна

Актуальность исследования. Литература «классического» столетия на рубеже тысячелетий вновь явилась предметом пристального внимания исследователей. Уже с начала девяностых годов двадцатого века отечественные исследователи заговорили о необходимости концептуального взгляда на историю отечественной литературы, основанного на духовно-православном мировосприятии. Очевидно, что с позиций «духовного реализма» и творчество Н.В. Гоголя, одного из самых «мистических» русских писателей, потребовало переосмысления как на уровне художественного сознания, так и собственно поэтики.

Н.В.Гоголь, на наш взгляд, является частью явления и процесса, активно действующего в литературе XIX века, называемого исследователями «литературный мифологизм» (Е.М. Мелетинский), «мифопоэтическое» (В.Н. Топоров), «мифологическая парадигма» (Н.О. Осипова) и прослеживающегося в ней в диапазоне от общих концептуальных схем до конкретных произведений. Использование традиционных сюжетов и образов, создание авторских мифов обозначило одно из ведущих направлений в исканиях эпохи, привело к новому осмыслению «механизма» формирования в литературе культурных знаков-символов прошлых эпох, их художественной реализации.

Обращение писателя к мифу приводит к усложнению художественной структуры, смысловой многоплановости произведения, появлению различных форм иносказания. Стремление осмыслить миропорядок в архетипических сюжетах и образах находит выражение в обращении писателя как к славянской мифологии и фольклору, так и образам, близким православному, религиозному мироощущению. Только через осмысление мифа, мифологических элементов в художественном произведении становится возможным воссоздание авторской модели мира, основанной на национальном складе мифопоэтического мышления.

Вполне естественно, что исследователями предпринимались отдельные попытки проанализировать творчество писателя с точки зрения мифологизма его произведений, но сделанные выводы при всей их значимости всё-таки, на наш взгляд, далеко не исчерпывают специфики творчества автора и не носят системный характер. При этом в сфере научных интересов оказывается в основном раннее творчество Гоголя. Поэтому и возникает необходимость более пристального внимания к позднему периоду творчества писателя, который, по словам литературоведа А.С. Киченко, можно считать периодом «длительного духовного перелома» [Киченко, 1996: 11].

Стоит отметить, что и в целом интерес к мифологическому как значимому элементу поэтики литературного творчества является одной из ведущих тенденцией в современной науке о литературе. Примером может служить большое количество монографических и диссертационных исследований, посвященных изучению данного аспекта произведений русских писателей. Укажем здесь работы Е.Г. Чернышевой [Чернышева, 2001], Б.С. Кондратьева [Кондратьев, 2001], Н.О. Осиповой [Осипова, 1995], К.В. Лазаревой [Лазарева, 2005], Е.А. Черевой [Черева, 2006], В.Ф. Стениной [Стенина, 2006] и др.

Таким образом, целостное изучение мифологического, его места и роли в поэтике поэмы «Мертвые души» является актуальной проблемой в современном литературоведении.

Степень изученности проблемы. В современной Н.В. Гоголю литературной критике отклики на «Мертвые души» были крайне разноречивы. Положительная оценка поэме была дана В.Г. Белинским, П.А. Плетневым, С.П. Шевыревым, К.С. Аксаковым и др. Отрицательно отозвались о книге, в частности, О.И. Сенковский, Н.А. Полевой и др. В целом, главенствующим в критике было представление о писателе преимущественно как о гениальном сатирике, обличающем человеческие и общественные пороки. Так, Н.Г. Чернышевский в статье «Очерки гоголевского периода русской литературы» объявил писателя основоположником русского реализма [Чернышевский, 1984: 59].

Однако в начале XX вв., когда в культуре и искусстве главенствующее положение занимают различные формы идеализма, подход к творчеству Н.В. Гоголя идет уже в сторону отрицания реализма. Появляются работы Андрея Белого [Белый, 1996] и Д.С. Мережковского [Мережковский, 1991], которые рассматривают его творчество в религиозно-мистическом ключе. Д.Н. Овсянико-Куликовскому [Овсянико-Куликовский, 1989] принадлежит заслуга в разработке связи творчества Гоголя и вопросов философии и психологии художественного творчества. В.В. Розанову принадлежит приоритет в пересмотре привычного взгляда на наследие писателя. По его мнению, гоголевский дар состоял в необычайной способности повсюду обнаруживать зло, которое под пером писателя приобретало самые гротескные формы. Опровергая в своих исследованиях известный тезис А. Григорьева, считавшего, что «вся наша новейшая литература выходит из Гоголя», Розанов предложил диаметрально противоположную точку зрения, согласно которой эта литература «вся в своем целом явилась отрицанием Гоголя, борьбой против него». Русские читатели не поняли «обмана», они приняли «мертвые души» за реальное изображение социального характера целого поколения («ходячих мертвецов») и возненавидели это поколение. За свою «гениальную и преступную клевету» Гоголь понес заслуженную кару, но само воздействие творчества Гоголя отразилось весьма негативно на развитии русского общества [Розанов, 1990: 241].

В советское время появляются монографии М.Б. Храпченко [Храпченко, 1984], Н.Л. Степанова [Степанов, 1961], В.В. Ермилова [Ермилов, 1959], М.С. Гуса [Гус, 1981], Г.А. Гуковского [Гуковский, 1959], С.А. Машинского [Машинский, 1979], в которых анализируется идейно-творческий путь Гоголя с позиций концепции, основы которой были заложены еще В.Г. Белинским. С той же точки зрения оценены, в частности, и художественные особенности поэмы «Мертвые души», система образов, расстановка персонажей, художественные приемы писателя, затронуты проблемы творческого метода писателя, связь его творчества с действительностью, художественное своеобразие созданного им мира.

На современном этапе, начиная с 1980-х гг. XX века, происходит так называемая «реабилитация» религиозно-нравственных представлений Н.В. Гоголя. В работах В.А. Воропаева [Воропаев, 2004], И.А. Есаулова [2004], И.А. Виноградова [Виноградов, 2000], С.А. Гончарова [Гончаров, 1997], М.М. Дунаева [Дунаев, 1997] и др., идейно-эстетическое наследие писателя рассматривается в свете христианского идеала, с позиций православного менталитета. В религиозном ключе рассматривают вопросы духовной эволюции Гоголя К.В. Мочульский и В.В. Зеньковский. Для К.В. Мочульского Н.В. Гоголь не столько даже великий художник, сколько учитель нравственности, христианский подвижник, которому «было суждено,, повернуть всю русскую литературу от эстетики к религии. Сдвинуть её с пути Пушкина на путь Достоевского» [Мочульский, 1995: 55]. В.В. Зеньковский же прямо называет Гоголя пророком православной культуры, считая, что он в своем творчестве вернулся к церковному, православному мировоззрению, тем самым положил начало глубокому и очень' плодотворному течению в русской философии того времени -славянофильству [Зеньковский, 1991: 41].

Иную точку зрения на творчество Н.В. Гоголя выражает В. Набоков. По его мнению, абсурд явился главной музой Гоголя, воспроизводившего в своем творчестве мир, находящийся на грани реальности и нереальности, в котором правит дьявол. Потому и все его произведения дают читателю доказательство абсурда и тщеты, которыми страдают все человеческие действия [Набоков, 1999: 14- 19].

В фундаментальном (как по объему, так и по содержанию) зарубежном и отечественном гоголеведении, естественно, уделено внимание и некоторым аспектам мифопоэтики. Прежде всего, необходимо выделить исследование Е.М. Мелетинского «О литературных архетипах» (1994), в котором отдельная глава посвящена изучению архетипов, реализованных в творчестве Н.В. Гоголя, чрезвычайно богатом «архетипическими мотивами и разнообразными фольклорными элементами, к ним восходящими» [Мелетинский, 1994: 72]. Исследователь рассматривает в работе трансформацию исходных архетипов в произведениях писателя.

В статье «Рабле и Гоголь» М.М. Бахтин отметил, что в основе поэмы легко выделяются «формы веселого (карнавального) хождения по преисподней, по стране смерти» [Бахтин, 1975: 484]. Идеи ученого о народно-смеховой основе произведения развиты в работе Е.А. Смирновой «Поэма Гоголя «Мертвые души». Она раскрывает значение образа масленицы (русского карнавала), выступающей в качестве «символа праздной и пустой жизни персонажей» поэмы [Смирнова, 1987: 41]. Кроме того, Смирнова устанавливает проекцию гоголевского текста на «Божественную комедию» Данте, произведения А.С. Пушкина, в том числе на «Евгения Онегина», «Пиковую даму» и некоторые другие, что имеет большое значение для выяснения литературного контекста поэмы «Мертвые души».

В исследовании А.И. Иваницкого «Гоголь. Морфология земли и власти» (2000) обозначены историко-культурные истоки мироощущения писателя. Доминантой гоголевского подсознания Иваницкий считает «олицетворенную землю», а содержанием его произведений становится «мировой архисюжет катастрофических историко-культурных преобразований древней олицетворенной земли» [Иваницкий, 2000: 14].

А.Х. Гольденберг в исследовании «Фольклорные и литературные архетипы Н.В. Гоголя» (2007) делает акцент на способах и приемах реализации архетипов в художественных произведениях писателя, наибольшее внимание уделяя при этом поэме «Мертвые души». По мнению ученого, в творчестве Н.В. Гоголя 1830-х гг. большая роль принадлежит архетипическому свадебно-поминальному комплексу народной обрядовой культуры, носящего травестийный характер. Начиная со второго тома поэмы

Мертвые души», считает Гольденберг, происходит смена фольклорных архетипов: «Если в поэтике первого тома «Мертвых душ» доминировала гротескная смеховая трансформация фольклорных образов и мотивов, то в изображении новых героев поэмы на первый план выходят песенные, этические и сказочные традиции, теряющие свою травестийную окраску» [Гольденберг, 2007: 7 - 8]. Очень важными для нас представляются выделенные в поэтике Гоголя библейские архетипы, анализ которых помогает выявить онтологические приемы творчества писателя, и архетипы средневековой христианской литературы, оказавшие, как считает исследователь, влияние на формирование замысла, жанра и образной системы «Мертвых душ».

В своей монографии «Пасхальность русской словесности» (2004) И.А. Есаулов отмечает, что главной доминантой поэмы «Мертвые души» следует назвать пасхальный архетип. Ценной для нас является мысль ученого, что в поэме «Мертвые души» Н.В. Гоголь показывает процесс преодоления апостасии, так как в финале произведения обнаруживает себя «художественно организованное пасхальное чудо воскресения «мертвого душою» центрального персонажа поэмы» [Есаулов, 2004: 249]. Близок Есаулову в этом вопросе и Ю.М. Лотман, считающий, что «русский роман, начиная с Гоголя, ставит проблему не изменения положения героя, а преображения его внутренней сущности» [Лотман, 1988: 333]. Названные Ю.М. Лотманом сюжетные звенья смерть - ад - воскресение соответствуют тому событию, которому посвящен праздник Пасхи.

По мнению Л.В. Карасева, применившего онтологический подход к изучению творчества Н.В. Гоголя, наиболее важными понятиями его поэтики являются «немая сцена» (так называемая «живая картина») и ситуация отъезда. В «немой сцене» выражается «онтологический вопрос к телу, попытка скрытно от себя самого представить такое положение, в котором тело (именно тело!) застыло бы в некоем промежуточном состоянии, посередине между жизнью и смертью, избежав тем самым уготованного природой ужасного конца» [Карасев, 1995: 90]. В этом свете становятся понятными разъяснения писателя о важности «окаменения» и «необъяснимом страхе». Как считает Карасев, речь идет о подлинном страхе телесного уничтожения и смысл «живой картины» в том, что именно она поможет избежать трагедии конца. Необычна в поэтике Гоголя и ситуация отъезда, заключающаяся в осознанном отстранении писателем своих героев от дальнейшего действия.

Проблема пространственной организации гоголевских произведений исследована в работе Ю.М. Лотмана «Художественное пространство в прозе Гоголя» (1988). Основное свойство художественного пространства писателя ученый видит в его театральности, заключающейся, во-первых, в обязательной отмеченности границ пространства, а, во-вторых, в особом языке - языке пространственных отношений. По его мнению, основной дифференцирующей характеристикой пространственной организации «Мертвых душ» следует считать оппозицию «направленное — ненаправленное», которая, в свою очередь, является признаком неподвижного пространства. Направленное пространство, герой которого движется к цели, ученый называет дорогой. Весьма ценным для нас представляется замечание Ю.М. Лотмана о дороге как об основной пространственной форме, организующей текст поэмы, так как включает в себя все виды гоголевского пространства, ведь идет через них.

Близко к нему и мнение Л.В. Щегловой, которая отметила, что «мир Гоголя перенасыщен образами движения, не имеющего целевого направления. Крайне важно, что образ движения по кривой или по кругу подан как вынужденный и нежелательный. <.> «священная история» идет по прямой линии потому, что у неё есть цель» [Щеглова, 2000: 266]. Вообще, как считает исследовательница, представление Н.В. Гоголя о времени и пространстве объясняются их связью с особенностями духовного мира писателя: «Перемещение в нем соотнесено с постижением пути к спасению души» [Щеглова, 2000: 153 - 154].

Смысловое пространство города Гоголя рассматривает Ю.В. Манн, правда, на материале комедии «Ревизор», хотя принципы построения этого пространства, считает ученый, общие, «данные изначально, буквально с первых его произведений», несколько меняющиеся в ходе художественной эволюции писателя. Гоголевскую модель города составляют три доминантных микрообраза: площадь, окно и фонарь. Для нас важным положением исследования Манна являются и выделенные им мифологические мотивы, реализующиеся в образе города: во-первых, его архетипическая основа (город греховный и город преображенный), во-вторых, мотив «въезда в город божественного персонажа» и связанный с ним мотив «знания-незнания входящего в город», имеющие библейское «происхождение» [Манн, 1996: 392].

В гностико-мистическом аспекте рассматривают творчество

Н.В. Гоголя, в том числе и поэму «Мертвые души», М.Я. Вайскопф [Вайскопф, 2002], С.А. Гончаров [Гончаров, 1997]. Интересные наблюдения содержатся в статьях М.Н. Эпштейна [Эпштейн, 1996], В.В. Прозорова [Прозоров, 1987], J1.B. Жаравиной [Жаравина, 1981], А. Киченко [Киченко, 1996] и др.

При всей многоаспектности изучения поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» проблема воплощения в ней мифопоэтических мотивов и моделей не находила всестороннего освещения в работах современных исследователей.

Цель исследования - выявить ключевые мотивы и модели в мифопоэтической системе поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» в контексте творчества писателя 1830-х гг.

Реализация поставленной цели предполагает постановку и решение следующих задач: определить параметры теоретических понятий «миф», «мифологизм», «мифологический мотив», «мифологическая модель», «мифологема», «архетип» в аспекте современного литературоведения; проанализировать наиболее важные стороны поэтики «Мертвых душ», осмыслить их в контексте литературного мифологизма; выявить основные мифологические мотивы и проследить эволюцию их использования в художественной структуре поэмы; изучить доминантные мифологемы как основу для формирования пространственно-временных отношений, базу для создания модели мира автора; проанализировать их семантику и функции; выделить в поэме «Мертвые души» основные мифологические модели, обосновать их определяющее место в системе мифопоэтической картины мира писателя.

Объект исследования: мифопоэтические мотивы и модели в поэтике «Мертвых душ» Н.В. Гоголя.

Предметом исследования является специфика воплощения мифопоэтических мотивов и моделей в художественной системе писателя 1830-х годов.

Материалом исследования в настоящей работе является I том поэмы «Мертвые души» Н.В. Гоголя (1842), сохранившиеся главы II тома: ранняя и позднейшая редакция поэмы «Мертвые души» (1848 - 1849), наброски к несохранившимся главам, первоначальная редакция «Повести о капитане Копейкине» (1841), заметки к первой части поэмы (1841), «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847), «Авторская исповедь» (1847), цикл повестей «Миргород» (1835), комедия «Ревизор» (1836) ,статьи «Мысли о географии» (1831), «Скульптура, живопись и музыка» (1835), «Последний день Помпеи» (1835), «Правило жития в мире» (1844), «Об архитектуре нынешнего времени» (1835), эпистолярное наследие писателя и другие материалы.

Теоретико-методологической основой диссертации являются исследования отечественных и зарубежных ученых К.Г. Юнга, М. Элиаде, С.С. Аверинцева, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг, Ю.М. Лотмана, С.М. Телегина, Д.Е. Максимова, Д.Н. Низамиддинова,

Н.О. Осиповой по теории мифа; В.Н. Топорова, М.М. Бахтина, Н.К. Шутой о времени и пространстве; А.Ф.Лосева, Ю.М.Лотмана, С.С.Аверинцева о теоретической модели символа. Автор опирается также на работы по проблемам поэтики Н.В. Гоголя - Ю.В. Манна, Ю.М. Лотмана, Е.А. Смирновой, В.А. Воропаева, А.Х. Гольденберга и др.

В основе метода нашего исследования лежит комплексный подход к творчеству писателя, сочетающий в себе элементы мифопоэтического, структурно-типологического, структурно-семантического, сравнительно-исторического анализа.

Новизна исследования заключается в том, что впервые поэма Н.В .Гоголя «Мертвые души» рассматривается как мифопоэтическая система, обладающая единым архетипическим сюжетом, воспроизводящимся на каждом из ее уровней, и находящем выражение в мотивном и в мифологемном комплексах, реализующихся в мифопоэтических моделях Дорога, Усадьба, Город, которые играют структурообразующую роль в художественной системе поэмы. Кроме того, художественное, сознание Гоголя анализируется нами как отражение религиозно-мифологического феномена - христианской мифологии, как особый христианско-мифологический способ миромоделирования, что во многом определяет многомерность художественного мира поэмы, её глубинный «мистический» смысл.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в результате анализа творчества Н.В. Гоголя уточняются основные понятия мифопоэтики как метода и сферы исследования, выделяются базовые компоненты мифотворческого процесса, структурируются организующие художественный текст мифологические модели, что представляется как один из продуктивных способов изучения литературного творчества писателей типологически родственных Н.В. Гоголю.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования теоретических положений, конкретных материалов и выводов исследования преподавателями вузов при чтении лекций по теории и истории русской литературы XIX в., при составлении методических пособий и рекомендаций, при подготовке факультативных курсов и курсов по выбору.

Положения, выносимые на защиту:

1. В основе сюжета поэмы «Мертвые души» лежит архетипическая схема сотериологического мифа - мифа о Спасении.

2. Сюжетная парадигма реализуется в религиозно-мифологическом комплексе «грехопадение» - «преображение», где ведущим компонентом является преображение.

3. Архетипы выступают как значимая константа поэтики писателя.

4. В основе гоголевской картины мира лежит комплекс мифологем, организующий временные и пространственные связи в тексте поэмы.

5. В поэме «Мертвые души» реализуются мифопоэтические мотивы, которые позволяют выйти писателю на уровень философско-религиозных обобщений и выразить идеи, относящиеся к области сакрального.

6. Основными мифологическими моделями поэмы «Мертвые души», раскрывающими гоголевскую картину мира, являются мифологические модели Дороги, Усадьбы, Города. Выделенные мифопоэтические модели появляются уже в ранних произведениях писателя, но в процессе творческой деятельности претерпевают своеобразную эволюцию в соответствии с основным принципом мифологического сознания - движение от хаоса к космосу.

7. В поэме Н.В. Гоголя художественный мифологизм связан с сакральными православными текстами и особым религиозно-мифологическим феноменом - христианской мифологией.

Апробация работы.

Основные положения диссертации апробированы на Всероссийской научно-практической конференции «Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения» (Арзамас, 2004 г.), на X Межвузовской научно-практической конференции «Художественный текст: варианты интепретации» (Бийск, 2005 г.), на II Всероссийской научно-практической конференции «Православие и русская литература. Вузовский и школьный аспект изучения» (Арзамас, 2006 г.), на III Международной научно-методической конференции «Литература в контексте современности» (Челябинск, 2007 г.), на Международной научно-практической конференции «Кросс-культуральное исследование проблем мировидения: философский, психологический, лингвокультурологический аспект» (Рубцовск, 2007 г.), на Международной научной конференции «Нижегородский текст русской словесности» (Н. Новгород, 2007).

Отдельные главы и диссертация обсуждались на заседаниях кафедры литературы ГОУ ВПО «Арзамасский государственный педагогический институт имени А.П. Гайдара» и кафедры русской, зарубежной литературы и методики преподавания ГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е! Евсевьева». Основное содержание работы нашло отражение в 7 научных публикациях, в том числе 1 статья опубликована в издании, рекомендованном ВАК.

Структура диссертации определены спецификой выдвинутых в исследовании задач. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников. Объем диссертации — 189 страниц. Библиографический список включает 224 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифопоэтические мотивы и модели в поэме Н.В. Гоголя "Мертвые души""

Заключение

Анализ мифопоэтической стороны поэтики произведения Н.В. Гоголя позволяет по-новому рассматривать проблемы, связанные с изучением художественной структуры «Мертвых душ» в целом. Использование писателем мифологических элементов ведет к особому типу образности на всех уровнях поэтики произведения.

Прежде всего, отметим ориентированность сюжета поэмы «Мертвые души» на архетипическую схему сотериологического мифа, который предполагает движение, где в финале будет явление нравственного преображения героя (или героев) и организация его жизни на основах новых, глубоко выстраданных принципов. Гоголь задает вектор духовного развития героев, их движение к воплощению идеала, причем движение духовное совпадает с физическим движением главного героя. Под Идеалом понимается, прежде всего, национальный идеал, связанный в сознании русского человека с идеями православия и идеалом Христа. Человек есть «образ и подобие Божие», и важно найти в нем этот Божий образ, первоначальную духовную реальность. Истинный путь для человека и должен быть праведный путь в соответствии с православными идеалами. То есть именно «пасхальный» архетип лежит в основе гоголевского произведения.

Как показывает анализ, литературный мифологизм в поэме «Мертвые души» связан, прежде всего, с апокрифической литературой, задача которой состояла в том, чтобы отвлечь человека от мирской суеты, показать ему греховность земной жизни и побудить обратиться мыслями к жизни загробной. Н.В. Гоголь обращается к «форме» этих произведений с целью наиболее полного отражения реальной земной жизни, пытаясь направить её по пути исправления, чтобы помочь людям жить правильно, в соответствии с православными идеалами. По нашему мнению, на первый том поэмы существенное влияние оказали «эсхатологические» апокрифы, в то время как на второй - апокрифы, описывающие райскую жизнь. Детальное сравнение текста поэмы со стихотворением А.С. Пушкина позволило говорить о едином для обоих произведений мифологическом сюжете - духовном преображении, преодолении «бесовщины», разлитой в мире. В работе уделено значительное внимание и к библейским и фольклорным архетипам, реализованным в поэтике гоголевского произведения.

Значительную роль в организации пространства поэмы «Мертвые души», представляющего собой описание путешествия Павла Ивановича Чичикова, играет мифологема Дороги. По мере развертывания сюжета обретает зримые черты идея пути, которая является значимой для всей русской классической литературы XIX века — идея духовного Пути.

По замыслу Н.В. Гоголя, конечным пунктом путешествия Чичикова должен был стать Собор. Схематично весь сюжет представлен уже в первой главе поэмы, когда Чичиков спрашивает «подробно будочника, куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору.» (V, 15). Неслучайным нам представляется и указание Гоголя на то, что Чичиков отправился в путь в воскресенье. В народной традиции Воскресенье — сакральное время, посвященное Богу, «божий день». Можно сказать, что Чичиков, отправившись в путь в этот особый день, начал совершение ритуала воскресения, нового рождения.

Мифологема Дороги в поэме реализована и в метафорическом значении, когда под «дорогой» понимается обозначение линии поведения (особенно часто нравственного, духовного), жизнь. Основываясь на подробном анализе гоголевских помещиков первого тома поэмы, нами сделан вывод, что единственным, кто имеет нравственную потенцию к возрождению их мертвых, является Степан Плюшкин. Во втором томе проблема духовного пробуждения человека выражена более явно. Практически все его герои (Тентетников, Хлобуев, Платонов, Чичиков) наделены признаками богатырства, но находятся в «сонном» состоянии. Задача Гоголя - помочь «оживить» спящих богатырей, направить их на истинную Дорогу. Раскаяние и духовное воскрешение Хлобуева намечается в заключительной главе второго тома «Мертвых душ» в сцене диалога с откупщиком Муразовым. Это возрождение лежит через монастырь. По мысли Гоголя, духовное возрождение Тентетникова, его пробуждение должно было произойти под влиянием любви к дочери генерала Бетрищева — Улиньке. Чичиков, покидая Тьфуславль, чувствует себя сильно растерянным. В положительных героях второго тома «Мертвых душ» - Костанжогло и Муразове - Гоголь выводит свой идеал человека, в основе которого лежат религиозно-христианские нравственные представления.

Мифологическая модель Усадьбы в поэме Гоголя интересна, прежде всего, своим хронотопом. Внутренний мир каждого помещика - ахронный; он замкнут со всех сторон, не имеет направления, в нем ничего не происходит. Все действия отнесены не к прошедшему и настоящему времени, а представляют собой многократное повторение одного и того же. Обособленность плохо сообщающихся мирков показательна - каждый раз мирок идола занимает место истинного мира; «искаженность», сон стоит на месте истины, а образ «искаженности» взывает к ней, ведь обманный, неправильный, «искривленный» идеальный человеческий облик должен напоминать о неискаженном, настоящем, истинном. Отличительной особенностью второго тома поэмы Гоголя является новый способ пространственной организации. Природа и быт здесь составляют единое целое, в основе которого порядок, целесообразность и чувство меры.

Важной составляющей мифологической модели Усадьбы является мифологема Дома. Нами рассмотрены основные архетипические функции Дома: защитная, смыслообразующая, идентифицирующая и эстетическая. Радушие, гостеприимство и доброжелательность тоже являются постоянным свойством дома; законом внутреннего мира является уют. В ходе анализа нами установлено, что ни один из помещичьих домов, представленных в первом томе «Мертвых душ», не выполняет данных функций, эти свойства идеального дома в тексте поэмы прямо противоположны, извращены: такой негармоничный, неуютный дом не может защитить от бед окружающего мира, стать надежным оплотом; он не создает атмосферы тепла, счастья, следовательно, его можно назвать Анти-домом, «мертвым» домом. Во втором томе поэмы «Мертвые души» мифологический образ дома несколько меняется: на смену анти-Дому ада русской действительности, воплощенному в образах домов Манилова, Коробочки, Ноздрева, Собакевича и Плюшкина, приходит Дом истинный, Дом идеальный. Образ этого дома в поэме связан с именем помещика Константина Федоровича Костанжогло. Во втором томе поэмы, таким образом, возникает устойчивая мифологема Дом с традиционным архетипическим смыслом.

Характеристика мифологической модели Города складывается на основе подробного анализа городского текста поэмы «Мертвые души». По нашему мнению, представляется возможным отнести гоголевский город NN к мифологическому типу города-ада, или «города-блудницы» (по В.Н. Топорову), или городу эксцентрического типа (по Ю.М. Лотману).

Рядом особенностей характеризуется хронотоп Города в поэме Гоголя. Пространственно-временная организация городского текста соотнесена нами с выделенным М. Бахтиным «хронотопом провинциального городка»: город представляется единым, статичным и замкнутым в себе целым, время здесь закольцовано, максимально замедлено, лишено поступательного хода истории. Замкнутость городского пространства непременно приведет к его деградации и разрушению, обусловленными, прежде всего, неорганизованностью пространства на всех уровнях, отсутствием в нем таких черт, как цельность, внутреннее единство, отсутствие истинных межличностных связей и т.д., выраженное в деформации как самой городской жизни, так и жителей, его населяющих.

Таким образом, проведенное в диссертации исследование поэмы позволяет нам говорить о «Мертвых душах» как о мифопоэтической системе, обладающей единым архетипическим сюжетом, воспроизводящимся на каждом из ее уровней. Он выражен единым мотивным (с точки зрения сюжета) и мифологемным (с точки зрения временных и пространственных характеристик) комплексами, что находит отражение в мифологических моделях Дорога, Усадьба, Город, играющих структурообразующую роль в художественном тексте поэмы. Кроме того, мы представили художественное сознание Гоголя как отражение особого религиозно-мифологического феномена - христианской мифологии, особый христианско-мифологический способ миромоделирования, что во многом и определяет многомерность художественного мира поэмы, её глубинный «мистический» смысл.

Стоит отметить, что данное диссертационное исследование не претендует на всеохватность заявленной в нем темы. Интерпретация поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» в мифопоэтическом контексте является одной из сторон современного мифопоэтического исследования гоголевского текста. Между тем, плодотворным представляется дальнейшее изучение поэтики гоголевской поэмы в выбранном аспекте, а также рассмотрение выделенных моделей в других произведениях писателя, что позволит говорить об эволюции мифологических мотивов в творчестве Н.В. Гоголя.

Список научной литературыМаурина, Светлана Юрьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Гоголь, Н.В. Собрание сочинений: В 9 т. Текст. / Сост., комментарии В.А. Воропаева, И.А. Виноградова. М.: Русская книга, 1994.

2. Аверинцев, С.С. София-Логос. Словарь Текст. / С.С. Аверинцев. — Киев: Дух и Литера, 2000. 450 с.

3. Айхенвальд, Ю. Гоголь Текст. // Гоголь Н.В. Повести. Мертвые души. М.: ACT; Олимп, 1996. - С. 5 - 16.

4. Аксаков, К.С., Аксаков, И.С. Литературная критика Текст. / К.С. Аксаков, И.С. Аксаков. -М.: Современник, 1981. -383 с.

5. Алексеев, А.И. Представления о рае в период Средневековья Текст. // Образ рая: от мифа к утопии. Серия "Symposium", выпуск 31. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С. 195 - 198.

6. Анненков, П.В. Гоголь в Риме летом 1841 года Текст. // Анненков П.В. Литературные воспоминания. М.: Правда, 1989. - 683 с.

7. Анненкова, Е.И. Гоголь и декабристы: творчество Н.В. Гоголя в контексте литературного движения 30 40-х гг. XIX века Текст. / Е.И. Анненкова. - М.: Прометей, 1989. - 172 с.

8. Анненкова, Е. Православие в историко-культурной концепции А.С. Хомякова и творческом сознании Н.В. Гоголя Текст. // Вопросы литературы. 1991. -№ 8. - С. 89 - 105.

9. Аржаных, Т.Ф. Н.В. Гоголь и русская интеллигенция 1830 1850-х гг. (общественно-политический и нравственный аспект отношений): Автореф. дис. . канд. историч. Наук Текст. / Т.В. Аржаных. -Иваново, 2006. - 26 с.

10. Архипова, Ю.В. Художественное сознание Н.В. Гоголя и эстетика барокко: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Ю.В. Архипова. Екатеринбург, 2005. - 22 с.

11. Арутюнова, Н.Д. Путь по дороге и бездорожью // Логический анализ языка. Языки динамического мира Текст. / Отв.ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Шатуновский. Дубна, 1999. - С. 3 - 17.

12. Асоян, А.А. Данте и «Мертвые души» Гоголя Текст. // Асоян А.А. Данте и русская литература. Свердловск, 1989. - 172 с.

13. Ауссем, И.А. Смерть пророка (к 150-ой годовщине смерти Н.В. Гоголя) Текст. // Русская словесность. — 2002. № 3. - С. 6 — 14.

14. Афанасьев А.Н. Мифология Древней Руси Текст. / А.Н. Афанасьев. -М.: Изд-во Эксмо, 2005. 608 с.

15. Байбурин, А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян Текст. / А.К. Байбурин. Л.: Наука, 1983. - С. 8 - 143.

16. Барабаш, Ю. «Верный путь» и «тесные врата». Над страницами «Выбранных мест из переписки с друзьями» Н.В. Гоголя Текст. // Наука и религия. 1991. - № 4 (С. 45 - 49), № 6 (С. 51 - 56).

17. Барт, Р. Мифологии Текст. / Р. Барт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. - 320 с.

18. Бахтин, М.М. Рабле и Гоголь Текст. // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. - С. 484 -495.

19. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. - С. 234 - 408.

20. Беленький, Г.И. Два путника Текст. // Беленький Г.И. Классика и современность. Киев, 1984. - С. 30 - 50.

21. Белинский, В.Г. О Гоголе: Статьи, рецензии, письма Текст. / Ред., вступит, ст. и комм. С. Машинского. М.: Гослитиздат, 1949. - 512 с.

22. Белый, А. Мастерство Гоголя Текст. / А. Белый. М.: МАЛП, 1996.-351с.

23. Благой, JI.JI. Творческий путь Пушкина (1826 1930) Текст. / Л.Л. Благой.-М., 1967. -451 с.

24. Блок, А.А. Дитя Гоголя Текст. // Блок А.А. О литературе. М., 1980. . -С. 187- 190.

25. Боровиков, Д.С. Эпистолярные мотивы в художественном мире Н.В. Гоголя: Автореф. дис. . канд. филолог. наук Текст. / Д.С. Боровиков. Саратов, 2007. - 24 с.

26. Брюсов, В.Я. Испепеленный Текст. // Поэты на кафедре. М., 1991. -С. 19-41.

27. Брянчанинов, И. В помощь кающимся Текст. / И. Брянчанинов. Н. Новгород: ПК «ЭксПресс», 2007. - 24 с.

28. Вайль, П., Генис, А. Русский Бог. Гоголь Текст. // Вайль П., Генис А. . Русская речь. Уроки изящной словесности. М., 1995. — С. 90 - 97.

29. Вайскопф, М.Я. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст Текст. / М.Я. Вайскопф. М.: РГГУ, 2002. - 686 с.

30. Вацуро, В. Записки комментатора Текст. / В. Вацуро. СПб., 1994. -350 с.

31. Ветловская, В.Е. Творчество Гоголя сквозь призму проблемы народности Текст. // Русская литература. 2001. - № 2. - С. 3 - 24.

32. Видение апостола Павла Текст. / Книга Ангелов: Антология / Сост. Д.Ю. Дорофеев. СПб.: Амфора, 2001. - С. 17 - 24.

33. Викторович, В.А. «И стал я разглядывать.» Текст. // Н.В. Гоголь: Загадка третьего тысячелетия: Первые гоголевские чтения: Сб. докладов. М.: Книжный дом «Университет», 2002. - С. 34 - 48.

34. Виноградов, В.В. Гоголь и натуральная школа Текст. // В.В. Виноградов. Л., 1925. - 76 с.

35. Виноградов, И.А. Гоголь художник и мыслитель: Христианские основы мировоззрения Текст. / И.А. Виноградов. - М.: «Наследие», 2000. - 448 с.

36. Виролайнен, М.Н. Исторические метаморфозы русской словесности Текст. / М.Н. Виролайнен. СПб.: Амфора, 2007. - 495 с.

37. Волкова, Л.И. Мережковский. Понимание Гоголя Текст. // Studia culturae. Вып.1. — СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.-С. 147- 153.

38. Волкова, Н. Петербург Пушкина и Петербург Гоголя Текст. // Литература. 2003. - № 45. - С. 9 - 13.

39. Воропаев, В.А. Духом схимник сокрушенный Текст. // Прометей 16. -М., 1990.-С. 262-280.

40. Воропаев, В.А. Гоголь в критике русской эмиграции Текст. // Литература в школе. 2002. - № 6. — С. 13 - 19.

41. Воропаев, В. А. Н.В. Гоголь: жизнь и творчество Текст./

42. B.А. Воропаев. М.: Изд-во МГУ; Самара: Изд-во «Учебная литература». - 2004. - 128 с.

43. Гетман, Л.И. Театральность гоголевских образов Текст. // Н.В. Гоголь и театр: Третьи гоголевские чтения: Сб. докладов. М.: КДУ, 2004.1. C. 40-45.

44. Гиппиус, В. От Пушкина до Блока Текст. / В. Гиппиус. М. - Л., 1966.-346 с.

45. Глянц, В.М. Гоголь и апокалипсис Текст. / В.М. Глянц. М.: Изд-во ЭЛЕКС-КМ, 2004. - 328 с.

46. Голосовкер, Я.Э. Логика мифа Текст. / Я.Э. Голосовкер. М.: Наука, 1987.-218 с.

47. Гольденберг, А.Х. Библейский контекст в поэтике Пушкина и Гоголя Текст. // Н.В. Гоголь и Пушкин: Четвертые гоголевские чтения: Сб. докладов. М.: КДУ, 2005. - С. 139 - 152.

48. Гольденберг, А.Х. Житийная традиция в «Мертвых душах» Текст. // Литературная учеба. 1982. - № 3. - С. 155 - 162.

49. Гольденберг, А.Х. Традиции народной песни в поэтике «Мертвых душ» Текст. // Русская словесность. 2002. - № 7. - С. 5 - 19.

50. Гольденберг, А.Х. Экфрасис в поэтике Гоголя: текст и метатекст Текст. // Филологические науки. 2007. - № 1. - С. 13-23.

51. Гончаров, С.А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте Текст. / С.А. Гончаров. — СПб., 1997. — 340 с.

52. Горских, Н.А. Н.В. Гоголь и Ф. Сологуб: поэтика вещного мира: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Горских Н.А. Томск, 2002. - 20 с.

53. Гулыга, А. Миф как философская проблема Текст. // Античная литература и современная наука. М: Наука, 1985. - 344 с.

54. Гуковский, Г.А. Реализм Гоголя Текст. / Г.А. Гуковский. М. - JL, 1959.-531 с.

55. Гус, М.С. Живая Россия и «Мертвые души» Текст. / М.С. Гус. М.: Советский писатель, 1981. — 336 с.

56. Гусева, Е.В. Культурная единица «дорога»: атрибутивно-семантические свойства: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Е.В. Гусева. Нижний Новгород, 2001. - 33 с.

57. Гурин, С.П. Образ города в культуре: метафизические и мистические аспекты Текст. // http://www.comk.ru/HTML/gurindoc.htm

58. Даль, В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия Текст. / В.И. Даль. М.: Изд-во Эксмо, 2002. - 736 с.

59. Дилакторская, О.Г. «Двойник» и «Мертвые души» Текст. // Русская речь. 1998. - № 4. - С. 3 - 11.

60. Дилакторская, О.Г. Фантастическое и реальное в повести Н.В. Гоголя «Нос» Текст. // Русская литература. 1984. — № 1. - С. 153 - 166.

61. Древнерусская литература. Хрестоматия: Для студентов-филологов, историков Текст. / Сост. проф. Н.И. Прокофьев. М.: Флинта / Наука, 2000. - 584 с.

62. Дунаев, М.М. Православие и русская литература. В 5ч. Часть 2. Текст. / М.М. Дунаев. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 1997. - 320 с.

63. Еремин, М.А. Внутренний мир драматургии Н.В. Гоголя: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / М.А. Еремин. Самара, 2004. — 22 с.

64. Ермилов, В.В. Гений Гоголя Текст. / В.В. Ермилов. М.: Советская Россия, 1959.-408 с.

65. Ермилов, В.В. Н.В. Гоголь / В.В. Ермилов. — М.: Советский писатель, 1953.-445 с.

66. Есаулов, И.А. Категория соборности в русской литературе Текст. / И.А. Есаулов. Петрозаводск, 1995. - 288 с.

67. Есаулов, И.А. Пасхальность русской словесности Текст. / И.А. Есаулов. М.: Кругъ, 2004. - 560 с.

68. Есаулов, И.А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения: «Миргород» Н.В. Гоголя / И.А. Есаулов. М.: РГГУ, 1997.- 100 с.

69. Есаулов, И.А. Христианский реализм как художественный принцип Пушкина и Гоголя Текст. // Н.В. Гоголь и Пушкин: Четвертые гоголевские чтения: Сб. докладов. М.: КДУ, 2005. - С. 100 - 108.

70. Жаравина, Л.В. В преддверии гоголевского смеха Текст. // Русская литература. 1975. - № 1. - С. 126 - 137.

71. Жаравина, Л.В. К проблеме национального характера в поэме Гоголя «Мертвые души» Текст. // Классическое наследие и современность. — Л., 1981.-С. 159- 166.

72. Жирунов, П.Г., Пяткин, С.Н. Бинарные знаковые пространства «церковь» «кабак» в структуре текста повести «Станционный смотритель» А.С. Пушкина Текст. // Пушкин на пороге XXI века: провинциальный контекст. - Арзамас: Изд-во АГПИ, 1999. - С. 97 -111.

73. Жуков, А.С. Поэтика трагического и ужасного в повестях Н.В. Гоголя: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / А.С. Жуков. Самара, 2007.-19 с.

74. Зенков, Jl. Р. Бессознательное и сознание в аспекте межполушарного взаимодействия Текст. // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1975. Т. IV. - С. 224— 236.

75. Зеньковский, В.В. Н.В. Гоголь Текст. / В.В. Зеньковский // Русские мыслители и Европа. М.: Республика, 1997. - С. 142 - 266.

76. Золотусский, И. Гоголь Текст. / И. Золотусский. — М.: Молодая гвардия, 1979. 511 с. - (Жизнь Замечательных Людей).

77. Золотусский, И. Оправдание Гоголя Текст. // Литература в школе. — 1993. № 3. - С. 4 — 8.

78. Иваницкий, А.И. Гоголь. Морфология земли и власти Текст. /

79. A.И. Иваницкий. М.: РГГУ, 2000. - 188 с.

80. Иванова, Н.В. Пушкинский «Пророк» в мифологическом контексте «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского Текст. // Пушкин на пороге XXI века: провинциальный контекст. Выпуск 6. Арзамас: АГПИ, 2004.-С. 177- 183.

81. Ивинский, Д.П. К гоголевской типологии характеров Текст. // Русская словесность. 1997. - № 6. - С. 11-14.

82. Ильин, В. Эссе о русской культуре Текст. / В. Ильин. СПб., 1997. -С. 60-71.

83. Ипполитов, О.О. Дорога Текст. // Антология концептов // Под ред.

84. B.И. Карасика, И.А. Стернина. — Т.2. Волгоград: Парадигма, 2005. —1. C. 101 121.

85. Казинцев, А.И., Казинцева, Н.А. Автор двух поэм Текст. // Н.В. Гоголь: история и современность: К 175-летию со дня рождения / Сост. В.В. Кожинов, Е.И. Осетров, П.Г. Паламарчук. М.: Советская Россия, 1985.-С. 308-325.

86. Камедина, Л.В. Духовные смыслы в творчестве Н.В. Гоголя Текст. // Литература в школе. 2006. - № 10. - С. 14-17.

87. Карамзин Н.М. Записки старого московского жителя Текст. / Н.М. Карамзин. М.: Московский рабочий. - 1986. - 236 с.

88. Карандашева, О.С. Художественное пространство «украинских» сборников Н.В. Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород»): Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / О.С. Карандашева. — Тверь, 2000. 11 с.

89. Карасев, JI.B. Гоголь и онтологический вопрос Текст. // Вопросы философии. 1993. - № 8. - С. 84 - 96.

90. Карасев, JI.B. Nervoso fasciculoso (о «внутреннем» содержании • гоголевской прозы) Текст. // Вопросы философии. 1999. - № 9. — С. 42-65.

91. Карпов, И.А. Искусство как зеркало автора и зазеркалье жизни (Пушкин и Гоголь) Текст. // Пушкин на пороге XXI века: провинциальный контекст. Выпуск 3. Арзамас: Изд-во АГПИ, 2001. -С. 109-118.

92. Касаткина, Т. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Ф.М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле» Текст. / Т. Касаткина. М.: ИМЛИ РАН, 2004. - 480 с.

93. Керашева, Ф.М. Религиозно-мифологический мотив пути в русском и немецком романтизме: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Ф.М. Керашева. Краснодар, 2007. - 24 с.

94. Киченко, А. Эволюция Гоголя Текст. // Литература. 1996. - № 45. — С. 10-11.

95. Климова, С.В. Социально-философские аспекты анализа архетипических функций дома Текст. // http://anthropology.ru /ru/texts/klimova/ function.html

96. Клубков, П., Клубкова, Т. Русский провинциальный город: стереотипы и реальность Текст. // http://www.strana-oz.ru/?numid=32&article=1352

97. Козубовская, Г.П. Проблема мифологизма в русской поэзии конца XIX начала XX веков Текст. / Г.П. Козубовская - Самара; Барнаул: Изд-во БГПУ, 1995.-158 с.

98. Кондратьев, Б.С. О мифологизме Ф.М. Достоевского. Онтология и поэтика сна Текст. / Б.С. Кондратьев. Арзамас: Изд-во АГПИ, 2001.- 168 с.

99. Кондратьев, Б.С. Сны в художественной системе Ф.М. Достоевского. Мифологический аспект Текст. / Б.С. Кондратьев. Арзамас: Изд-во АГПИ, 2001.-268 с.

100. Королева, С.Ю. Теория мифа и практика литературоведческого анализа: к проблеме междисциплинарных связей // http://www.ruthenia.ru/folklore/koroleva3.htm

101. Кривонос, В.Ш. «Мертвые души» Гоголя и становление новой русской прозы Текст. / В.Ш. Кривонос. Воронеж, 1985. — 159 с.

102. Критский, А.Б. Гоголевское мировоззрение в контексте проблематики секуляризма XIX века Текст. // Религия и нравственность в секулярном мире. Материалы научной конференции. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. - С. 194 - 197.

103. Левкиевская, Е.Е. Восточнославянский мифологический текст: семантика, диалектология, прагматика: Автореф. дис. . докт. филолог, наук Текст. / Е.Е. Левкиевская. М., 2007. - 47 с.

104. Леви-Стросс, К. Первобытное мышление Текст. / К. Леви-Стросс. М.: Терра - Кн. клуб «Республика», 1999. - 382 с.

105. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф: труды по языкознанию Текст. / А.Ф. Лосев. М.: МГУ, 1982. - 479 с.

106. Лосская-Семон, М.В. Несколько замечаний по поводу религиозного призвания русской литературы Текст. // Русская литература. 1995. - № 1. - С. 27 - 34.

107. Лотман, Ю.М.О русской литературе: статьи и исследования (19581993). История русской прозы. Теория литературы Текст. / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство-СПб, 1997. - 848 с.

108. Лотман, Ю.М. Сюжетное пространство русского романа Текст. // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. - С. 325 - 344.

109. Лотман, Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя Текст. // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. - С. 251 - 292.

110. Лотман, Ю.М. Пушкин и «Повесть о капитане Копейкине» (К истории замысла и композиции «Мертвых душ») Текст. // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб., 1995. - С. 266 - 280.

111. Лотман, Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города Текст. // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Тарту, 1984. Вып. 664 (Труды по знаковым системам. XVIII). - С. 30-45.

112. Максимов, Д.Е. О мифопоэтическом начале в лирике А.Блока (Предварительные замечания) Текст. / Д.Е. Максимов // Блоковский сборник, III. Ученые записки Тартусского государственного университета. Вып. 459. Тарту: ТГУ, 1979. - С. 3 - 33.

113. Малинин, Д., Чернышев, С., Персональный С. Калуга: Опыт исторического путеводителя по Калуге и главным центрам губернии Текст./ Д. Малинин, С. Чернышев. Калуга, 1912. - С. 99-100.

114. Манн, Ю.В. В поисках живой души: «Мертвые души» Гоголя. Писатель критика - читатель Текст. / Ю.В. Манн. - М.: Книга,1984. 415 с. - (Судьбы книг).

115. Манн, Ю.В. Заметки о поэтике Гоголя Текст. // Н.В. Гоголь: история и современность: К 175-летию со дня рождения / Сост. В.В. Кожинов, Е.И. Осетров, П.Г. Паламарчук. -М.: Советская Россия,1985.-С. 213-239.

116. Манн, Ю.В. Как построены «Мертвые души» Текст. // Литературная учеба. 1984. - № 3. - С. 157- 166.

117. Манн, Ю.В., Самородницкая, Е.И. Гоголь в школе Текст. / Ю.В. Манн, Е.И. Самородницкая. -М.: ВАКО, 2007. 368 с.

118. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме Текст. / Ю.В. Манн. М., 1996. - 474 с.

119. Манн, Ю.В. Смелость изобретения. Черты художественного мира Гоголя Текст. / Ю.В. Манн. -М., 1979. 142 с.

120. Манн Ю.В. «Странные вещи». К характеристике гоголевского стиля Текст. // Литература. -2005. -№12.-С.31-34.

121. Манн, Ю.В. Фантастическое и реальное у Гоголя Текст. // Вопросы литературы. 1969. - № 9. - С. 106- 125.

122. Маранцман, В.Г. Пространство поэмы Текст. // Маранцман В.Г. Труд читателя: от восприятия литературного произведения к анализу. М.: Просвещение, 1986. - С. 42 - 68.

123. Марков, В.А. Литература и миф: проблема архетипов (к постановке вопроса) Текст. // Тыняновский сборник. Рига, 1990. — С. 133 - 145.

124. Маркович, В.М. О втором сюжете в «Мертвых душах» Текст. // Маркович В.М. И.С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века / Маркович В.М. Л., 1982. - С. 24 - 33.

125. Марченко, В. «Будьте не мертвые, а живые души»: православный писатель и патриот Н.В. Гоголь Текст. / В. Марченко. М., 1998. - 64 с.

126. Машинский, С.И. Художественный мир Гоголя Текст. / С.И. Машинский. М.: Просвещение, 1979. - 432 с.

127. Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах Текст. / Чтения по истории и теории культуры. Вып. 4. - М.: РГУ, 1994. - 136 с.

128. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа Текст. / Е.М. Мелетинский. -М., 1995.-401 с.

129. Мережковский, Д.С. Гоголь и черт Текст. // Мережковский Д.С. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991. - С. 213 -309.

130. Мильдон, В.И. Город в «Ревизоре» Текст. // Н.В. Гоголь и театр: Третьи гоголевские чтения: Сб. докладов. М.: КДУ, 2004. - С. 148 — 157.

131. Минюхина, Е.А. Фольклорная образность в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Е.А. Минюхина. Вологда, 2006. - 21 с.

132. Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов // Минц 3. Г. Блок и русский символизм: Избранные труды: В 3 кн. / З.Г. Минц. СПб., 2004. Кн. 3: Поэтика русского символизма. — С. 59-96.

133. Мифология. Энциклопедия Текст. / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2003. - 736 с.

134. Михайлов, А.В. Гоголь в своей литературной эпохе Текст. // Н.В. Гоголь: история и современность: К 175-летию со дня рождения / Сост. В.В. Кожинов, Е.И. Осетров, П.Г. Паламарчук. М.: Советская Россия, 1985.-С. 94-131.

135. Монастырская, И.А. Проблема архетипов в русской культуре Текст. // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия проф. М.И. Шахновича. Серия «Мыслители». Выпуск № 8. СПб, 2001. - С. 300 - 306.

136. Монахов, С.И. Жанрово-стилевые модели в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» Текст. // Русская литература. 2007. - № 1. - С. 24 -26.

137. Мочульский, К.В. Духовный путь Гоголя Текст. // Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский / К.В. Мочульский. М., 1995. -С. 7 - 62.

138. Мусхелишвили, Н.Л., Шрейдер, Ю.А. Иов-ситуация Иозефа К. Текст. // Вопросы философии. 1993. - № 7. - С. 172 - 176.

139. Мышковская, Л. Художественные особенности сатиры Гоголя // Мышковская Л. О мастерстве писателя Текст. / Мышковская Л. М., 1967.-С. 137- 193.

140. Мякинина, Е.С. Вещный мир в творчестве Н.В. Гоголя (на материале «Вечеров на хуторе близ Диканьки», «Миргорода» и «Петербургских повестей»): Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Е.С. Мякинина. М., 2006. - 17 с.

141. Набоков, В. Н. Гоголь Текст. // Звезда. 1999. - № 4. - С. 14 -19.

142. Набоков В. Гоголь Текст. // Набоков В. Лекции по русской литературе. М., 1998. - С. 31 - 36.

143. Назиров, Р.Г. Традиции Пушкина и Гоголя в русской прозе. Сравнительная история фабул: Автореф. дисс. . докт. филолог, наук Текст. / Р.Г. Назиров. Екатеринбург, 1995. - 46 с.

144. Недзведский, В.А. Художественная проповедь Н.В. Гоголя («Мертвые души») Текст. // Недзведский В.А. От Пушкина к Чехову/ В.А. Недзведский. М.: МГУ, 1997. - С. 76 - 85.

145. Низамиддинов, Д.Н. Философско-мифологический роман XX века (на материале русской, узбекской и грузинской литератур): Автореф. дисс. . докт. филол. н. Текст. / Д.Н. Низамиддинов. -М.: МГПУ, 1994.-38 с.

146. Николаев, Д.Н. Сатира Гоголя Текст. / Д.Н. Николаев. М.: Художественная литература, 1978. - 366 с.

147. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Литературно-критические работы. В 2 томах. Т. 1. Текст. / Д.Н. Овсянико-Куликовский. М.: Худ. лит., 1989. - 542 с.

148. Озеров, Ю.А. Бытовая деталь в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» Текст. // Русская словесность. 2006. - № 2. - С. 18 - 30.

149. Орлова, И.А. Цветовая палитра в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» Текст. // Русская речь. 2004. - № 6. - С. 13-18.

150. Осипова, Н.О. Мифопоэтика творчества М. Цветаевой Текст. / Н.О. Осипова. Киров: Вятский гос. пед. ун-т, 1995. — 118 с.

151. Осипова, Н.О. Гоголь в семиотическом поле поэзии русской эмиграции Текст. // Н.В. Гоголь и русское зарубежье: Пятые гоголевские чтения. Москва, Книжный дом «Университет», 2006. — С. 180-191.

152. Основы литературоведения. Термины, понятия, категории. Учебное пособие Текст. / Сост. И.В. Кудряшов, С.Н. Пяткин. -Арзамас: Изд-во АГПИ, 2003. 256 с.

153. Петров, А.А. Мифы русской идеи (миф как проблема в творчестве русских религиозных философов «серебряного века») Текст. // Вестник Омского университета. 1997. - № 4. - С. 47 - 50.

154. Петрова, М. Образ дома в фольклоре и мифе Текст. // Эстетика сегодня: состояние, перспективы. Материалы научной конференции 20 21 октября 1999 г. Тезисы докладов и выступлений. — СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 1999. - С. 59 - 61.

155. Пивоев, В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира Текст. / В.М. Пивоев. Петрозаводск: Карелия, 1991. - 111 с.

156. Плетнев, П.А. Чичиков, или «мертвые души» Гоголя Текст. // Плетнев, П.А. Статьи. Стихотворения. Письма / П.А. Плетнев. М.: Советская Россия, 1988. - С. 48 - 61.

157. Плохотнюк, В.М. Н.В. Гоголь и Ю.И. Крашевский: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / Плохотнюк В.М. Тверь, 2007. -24 с.

158. Полевой, Н.А. Похождения Чичикова, или мертвые души. Поэма Н. Гоголя // Полевой, Н., Полевой Кс. Литературная критика: статьи, рецензии 1825 1842. - Л., 1990.-С. 338-361.

159. Попова, О.А. Образ дворянской усадьбы в русской прозе конца XIX начала XX вв.: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / О.А. Попова. - Пермь, 2007. - 22 с.

160. Полтавец, Е.Ю. «Мертвые души» Н.В. Гоголя: опыт комментированного чтения Текст. // Литература в школе. 1998. - № 2 (С. 93 -103), № 3 (С. 78 - 86), № 4 (С. 111 - 121).

161. Потебня, А.А. Слово и миф Текст. / А.А. Потебня. М., 1989. -282 с.

162. Прозоров, В.В. Смысл заглавия поэмы «Мертвые души» Текст. // Филологические науки. 1987. - № 1. - С. 23 - 27.

163. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки Текст. /

164. B.Я. Пропп. Л.: ЛГУ, 1986. - 356 с.

165. Путанцева, В. «Тайны» поэмы Н. Гоголя «Мертвые души» Текст. // Литература. 1999. - № 9. - С. 5 - 6.

166. Пушкарева, Н.Л. «Странные» мужчины в русской национальной традиции Текст. // http://www. astrasong.ru/c/science/article/348/

167. Разова, Е.Л. Дом. Экзистенциальное пространство человека Текст. // Vita Cogitans: Альманах молодых философов. Выпуск 1. -СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 206 -220.

168. Раскольников, Ф. Нечто совершенно оригинальное: к вопросу о жанре поэмы Гоголя «Мертвые души» Текст. // Раскольников Ф. Статьи о русской литературе / Ф. Раскольников. М.: Вагриус, 2002.1. C. 187-214.

169. Рогалев, А.Ф. Подтекст именования персонажей в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» Текст. // Литература в школе. 2005. -№4. -С. 21-24.

170. Розанов, В.В. Гоголь Текст. // Розанов, В.В. Несовместимые контрасты жизни / В.В. Розанов. М.: Искусство, 1990. - С. 225 - 246.

171. Рождественская, М.В. Рай «мнимый» и Рай «реальный»: древнерусская литературная традиция Текст. // Образ рая: от мифа к утопии. Серия "Symposium", выпуск 31. — СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С. 31 - 46.

172. Рошаль, В.М. Полная энциклопедия символов Текст. / В.М. Рошаль М.: Эксмо, 2003. - 528 с.

173. Руднев, В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты Текст. / В.П. Руднев. М.: Аграф, 1999. -381 с.

174. Сенковский, О.И. Похождения Чичикова, или мертвые души. Поэма Н. Гоголя Текст. // Критика 40-х годов XIX века / Сост., преамбулы и примеч. Л.И. Соболева. М.: ООО «Издательство «Олимп»; «Издательство «АСТ», 2002. - С. 89 - 96.

175. Сивкова, А.В. Идиостиль Н.В. Гоголя в аспекте лингвокогнити-вной поэтики (на материале произведений «Ночь перед Рождеством» и

176. Мертвые души») Текст. / А.В. Сивкова: Автореф. дис. . канд. филолог, наук. Калининград, 2007. — 24 с.

177. Синявская, Н.М. Концепт рая в апокрифической литературе Текст. // Образ рая: от мифа к утопии. Серия "Symposium", выпуск 31. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. - С. 232-235.

178. Смирнов, И.П. Место «мифопоэтического подхода» к литературному произведению среди других толкований текста Текст. // Миф фольклор - литература. - Л., 1978. - С. 186 - 192.

179. Смирнова, Е. О многосмысленности «Мертвых душ» Текст. // Контекст 1982. Литературно-теоретические исследования. М., 1985. -С. 164-191.

180. Смирнова, Е.А. Поэма Гоголя «Мертвые души» Текст. / Е.А. Смирнова. Л., 1987. - 197 с.

181. Смирнова-Чикина, Е.С. Поэма Гоголя «Мертвые души». Комментарий Текст. / Е.С. Смирнова-Чикина. М.: Просвещение, 1974.-318 с.

182. Степанов, Н.Л. Гоголь Текст. / Н.Л. Степанов. М.: Молодая гвардия, 1961. -432 с.

183. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 824 с.

184. Телегин, С.М. Основной миф Достоевского Текст. // Литература в школе. 1998. - № 4. - С. 33 - 44.

185. Телегин, С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации Текст. / С.М. Телегин. -М., 1994. 144 с.

186. Терц, А. В тени Гоголя: «Ревизор» и «Мертвые души» Текст. / А. Терц. М.: Глобулус, 2005 - 156 с.

187. Тихонов, С.Е. Гоголь и речевое воздействие (П.И. Чичиков и эффективность общения) Текст. // Русская словесность. 2005. — № 5.-С. 62-66.

188. Томашевский, Б.В. Пушкин: работы разных лет Текст. // Б.В. Томашевский. М., 1990. - 672 с.

189. Топорков, A.JI. Теория мифа в русской филологической науке XIX века. Современные исследования Текст. / A.JI. Топорков. — М., 1997.-464 с.

190. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное Текст. / В.Н. Топоров. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - 624 с.

191. Топоров, В.Н. Пространство и текст Текст. // Текст: семантика и структура / В.Н. Топоров. М., 1983. - С. 227 - 284.

192. Топоров, В.Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте Текст. // Исследования по структуре текста / В.Н. Топоров. М., 1987. - С. 121 - 132.

193. Трофимова, И.В. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя: особенности сюжетосложения и символика цикла: Автореф. дис. . канд. филолог, наук Текст. / И.В. Трофимова. СПб., 2000. - 21 с.

194. Труайя, А. Николай Гоголь Текст. / А. Труайя. М.: Изд-во Эксмо, 2004. - 640 с.

195. Турбин, В.Н. Герои Гоголя: Книга для учащихся Текст. / В.Н. Турбин. -М., 1983. 127 с.

196. Фаустов, А.А. Архетип // Поэтика. Словарь актуальных терминов и понятий / Гл. науч. ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Издательство Кулагиной; Intrada, 2008. - С. 24.

197. Фаустов, А.А. Мифопоэтика // Поэтика. Словарь актуальных терминов и понятий / Гл. науч. Ред. Н.Д. Тамарченко. — М.: Издательство Кулагиной; Intrada, 2008. С. 124.

198. Феномен «Шинели» Н.В. Гоголя в свете философского миросозерцания писателя: (К 160-летию издания) Текст. / Под ред. Ю.И. Мирошникова, О.В. Зырянова. Екатеринбург, 2002. - 212 с.

199. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра Текст. / О.М. Фрейденберг. М.: Лабиринт, 1997. - 448 с.

200. Хализев, В.Е. Теория литературы Текст. / В.Е. Хализев М.: «Высшая школа», 2000. — 398 с.

201. Хождение Богородицы по мукам Текст. // Златоструй: Древняя Русь X XIII вв. / Сост. А.Г. Кузьмина, А.Ю. Карпова. - М., 1990. - С. 282-288.

202. Храмцова, Р. Две помещицы Текст. // Литература. 2005. - № 5. -С. 21 -23.

203. Храпченко, М.Б. Николай Гоголь. Литературный путь. Величие писателя Текст. / М.Б. Храпченко. -М.: Современник, 1984. 653 с.

204. Черепанова, О.А. Путь и дорога в русской ментальности и в древних текстах Текст. // Материалы XXVIII межвузовской научно-методической конференции / О.А. Черепанова. СПб., 1999. - С. 29 — 34.

205. Черкашина, М. Языковые средства изображения «города-обмана» в повести Н.В. Гоголя «Невский проспект» Текст. // Литература. -2005. -№ 14.-С. 26-27.

206. Чернов, А.В. Архетип «блудного сына» в русской литературе

207. XIX века Текст. // Евангельский текст в русской литературе XVIII

208. XX вв./ А.В. Чернов. Петрозаводск, 1994. - 187 с.

209. Чернышева, Е.Г. Мифопоэтические мотивы в русской фантастической прозе 20 40-х годов XIX века: Автореф. дис. . докт. филолог, наук Текст. / Е.Г. Чернышева. - М., 2001. - 34 с.

210. Чудаков, А.П. Вещь в мире Гоголя // Н.В. Гоголь: история и современность: К 175-летию со дня рождения Текст. / Сост. В.В.

211. Кожинов, Е.И. Осетров, П.Г. Паламарчук. М.: Советская Россия, 1985.-С. 259-280.

212. Чумакова, Т.В. «Странник я на земле»: человек в поисках рая (по материалам древнерусской книжности) Текст. // Образ рая: от мифа к утопии. Серия "Symposium", выпуск 31. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. - С. 55 — 60.

213. Шекспир В. Трагедии Текст. / В. Шекспир. Л.: Художественная литература, 1982. - 290 с.

214. Шелогурова, Г. Об интерпретации мифа в литературе русского символизма Текст. // Из истории русского реализма конца XIX — начала XX веков/ Под ред. Соколова А.Г. М.: Изд-во МГУ, 1986. - С. 122- 135.

215. Шешунова, С.В. Национальный образ мира в русской литературе • (П.И. Мельников-Печерский, И.С. Шмелев, А.И. Солженицын): Автореф. дис. . докт. филолог, наук Текст. / С.В. Шешунова. -Дубна, 2006. 42 с.

216. Шкловский, В.Б. Пушкин и Гоголь Текст. // Шкловский В.Б. Избранное: В 2 томах. -М., 1983. Т.1. - С. 295 - 245.

217. Штильман, С. Под маской гротеска: о своеобразии гоголевского реализма Текст. // Литература. 2002. - № 9. - С. 2.

218. Шульц, С.А. Гоголь и Новалис Текст. // Русская литература. -2005.-№3.-С. 99- 107.

219. Шутая, Н.К. Типология художественного времени и пространства в русском романе XVIII XIX вв.: Автореф. дис. . докт. филолог. Наук Текст. / Шутая Н.К. - М., 2007. - 35 с.

220. Щеблыкин, И.П. Грани великих дарований: новые подходы к изучению литературы. Учебно-методологические и литературные очерки Текст. / И.П. Щеблыкин. Пенза: ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2001.-256 с.

221. Щеглова, JI.B. Судьбы российского самопознания: П.Я. Чаадаев и Н.В. Гоголь Текст. / JI.B. Щеглова. Волгоград: «Перемена», 2000. — 314 с.

222. Эндрю Б. Вахтел. Еще раз о гоголевской тройке (откуда прикатила бричка Чичикова) Текст. // Известия АН. Серия литературы и языка. 1998, том 57, № 6. - С. 32 - 38.

223. Элиаде, М. Космос и история Текст. / М. Элиаде. М., 1987. -135 с.

224. Эпштейн, М. Ирония стиля: демоническое в образе России у Гоголя Текст. // Новое литературное обозрение. 1996. - № 19. - С. 129-147.

225. Юдин, А. Концепты «провинция» и «регион» в современном русском языке Текст. // http://www.strana-oz.ru/?numid=32&article=1332

226. Юнг, К.Г. Архетип и символ Текст. / К.Г. Юнг. М., 1991. -304 с.

227. Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой модели мира // Модели пространства, времени и восприятия Текст. / Е.С. Яковлева.- М.: Гнозис, 1999.-344 с.

228. Ярошенко, JI.B. Неомифологизм в литературе XX века: Учебно-методическое пособие Текст. / JI.B. Ярошенко. Гродно: ГрГУ, 2002.- 103 с.