автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему:
Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда

  • Год: 2009
  • Автор научной работы: Бартош, Наталья Юрьевна
  • Ученая cтепень: кандидата филологических наук
  • Место защиты диссертации: Москва
  • Код cпециальности ВАК: 10.01.03
450 руб.
Диссертация по филологии на тему 'Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда"

На правах рукописи □□347 1134

БАРТОШ Наталья Юрьевна

Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда

Специальность 10.01.03-литература

народов стран зарубежья (западноевропейская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 3 МДМ 2009

Москва - 2009

003471134

Работа выполнена на кафедре всемирной литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор СОКОЛОВА Наталья Игоревна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент ПОЛОВИНКИНА Ольга Ивановна

кандидат филологических наук, доцент КОМАРОВА Екатерина Александровна

Защита состоится «22» июня 2009 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1,ауд.........

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1

Автореферат разослан " ^ " 2009 г.

Ведущая организация:

Московский государственный областной университет.

Ученый секретарь диссертационного

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В конце первого десятилетия XXI в., переживая нынешний рубежный этап в истории культуры, литературоведы, философы, да и сами художники,* пытаются осмыслить перерождение природы культуры и человека. При этом обращение к эпохе fin de siècle, заложившей фундамент эстетических и духовных перемен в современном сознании, оказывается неизбежным. Особую роль в культуре и эстетическом сознании эпохи сыграл ориентированный на создание изысканно-утонченных в формальном смысле произведений, а главное, устремившийся к культу чистой Красоты стиль модерн, обратившийся к сакральной сущности мифа.

Актуальность темы данного исследования предопределена тем, что, несмотря на обилие философских, искусствоведческих и филологических работ, посвященных стилю модерн, до сих пор едва ли удалось понять адекватно и осмыслить природу всех духовно-эстетических реформ, проведенных за какие-то три десятилетия его существования. В этом контексте обращение к творчеству О.Уайльда - одной из главных фигур модерна - вполне обоснованно и закономерно. Художественно-эстетические идеи и мифопоэтические принципы писателя оказали влияние на формирование новых парадигм в эстетическом самосознании стиля, дали импульс к пересмотру в модерне роли и функций художника, а также заложили некоторые художественно-эстетические каноны искусства XX в.

В англоязычном литературоведении творчество Уайльда и его личность вызывают пристальное внимание известных ученых-филологов (J. Laver, V. Holland, В. Bcrgonzi, R. Shewan, D.H. Ericksen, E. Cohen, L. Lambourne). Самое глубокое и корректное исследование биографии и произведений писателя -глобальный труд Ричарда Эллмана. Особое значение английские и американские филологи уделяют роли Уайльда в формировании и развитии литературного процесса fin de siècle (A. Calvert, E. Aslin, L. Dowling, С. Butler и др.). Квинтэссенцией интерпретации его жизни и творчества в англоязычной критике конца XX в. стал сборник статей The Cambridge Companion to Oscar Wilde под редакцией Питера Рэби. Интерес к личности и творчеству Оскара Уайльда в русском литературоведении представлен двумя основными направлениями. Одно связано с движением символизма и становлением стиля модерн в русском искусстве и литературе, другое начинается с возрождения интереса исследователей к культуре рубежа XIX - XX вв. и рассматривает биографию писателя и его творчество в контексте эстетических и духовных поисков fin de siècle. Это работы Вл. А. Лукова, В. Г. Решетова, М. Г. Соколянского, А. А. Федорова, Д. Е. Яковлева и др. Новое поколение филологов (А. В. Геласимов, О. О. Jlerr, Е. С. Куприянова, Т. Г. РезяЬова, К. Н; Савельев, Н.В.Соломатина) обращается в творчестве Уайльда к категориям игры, парадоксальности, интертекстуальности, выявляет истоки процессов, формирующих современное эстетическое сознание. Особый интерес в контексте данного исследования, представляет монография О.В. Ковалевой «Оскар Уайльд и стиль модерн», где не только показано участие писателя в становлении стилистических характеристик

модерна, но и определен характер жанровых, стилевых, структурных «примет» стиля модерн в его текстах.

Новизна работы заключается в анализе «возвращения» к мифу в культурном сознании fin de siècle, осмыслении архетипической схемы «священного брака» в литературе и живописи модерна. В отличие от предыдущих работ, в которых определялась функциональная роль отдельных мифологем в произведениях Уайльда (П. Рэби, Дж. МакКормак, О.В. Ковалевой, Е. С. Куприяновой и др.), творчество писателя рассматривается в контексте целостной парадигмы мифоцентрического движения эпохи.

Объектом исследования в диссертации является художественное наследие Оскара Уайльда, рассматриваемое как специфическая мифопоэтическая система. В качестве предмета исследования избран мифопоэтический аспект художественного наследия писателя, что предопределено ярко выраженной мифотворческой тенденцией Уайльда, определяющей его произведения и биографию, а также предчувствием гибели традиционной европейской культуры, стремлением к воссозданию ее базовых моделей, установкой на «эстетическую игру».

Цель работы - определить своеобразие мифологизма Оскара Уайльда и формы функционирования мифа в его творчестве. Это позволит охарактеризовать мифологическое мироощущение стиля модерн в целом, выявить механизмы, которые приводят к смене доминантных эстетических категорий внутри стиля (в содержании и поэтике), а также показать модификацию категории прекрасного в эстетическом сознании модерна.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

- определить основные категории мифопоэтического канона модерна на примере творчества Уайльда;

- рассмотреть основные приемы и принципы «эстетической игры» с мифологемами в художественных произведениях, критических статьях О.Уайльда, а также охарактеризовать специфику игровой природы автомифа писателя;

- определить архетипический и сюжетный ряд мифопоэтики Уайльда, выявить «вагнеровский» компонент в мифопоэтике модерна в целом;

- реконструировать архетипическую схему «священного брака» как базовую для мифопоэтики модерна и структурообразующую для сюжетосложения и формирования образной системы Уайльда;

- проследить эволюцию образов Уайльда, простроенных на основе архетипов Великой богини и умирающего-воскресающего бога.

Теоретической основой диссертации стали работы ученых-мифологов, современников Уайльда (Дж. Фрэзера, Дж. Харрисон), а также ученых, чьи научные и мировоззренческие позиции формировались в первой половине XX в. (Р. Грейвса, Вяч. Иванова, М. Элиаде). В разработке мифопоэтического аспекта творчества Уайльда основой стали филологические, философские и искусствоведческие исследования А. Н. Веселовского, А. Ф. Лосева, С. С. Аверинцева, В. В. Бычкова, С. С. Хоружего, Я. Э. Голосовкера, Ю. М. Лотмана,

H,П. Михальской, Вл. А. Лукова, Б. М. Гаспарова, М. Н. Соколова, Д.В.Сарабьянова и др.

Методология диссертации сложилась на основе изучения работ российских мифологов Е. М. Мелетинского, В.Н. Топорова, ученых палеонтологической школы Марра-Фрейденберг, представляющих за поэтической образностью эпических и легендарных сказаний архаические мифологические конструкции и элементарные «семантические пучки» (смысловое тождество определенного круга значений). Существенное влияние на данное исследование оказали мифопоэтические теории западноевропейских специалистов (Н. Фрая), а также ряд публикаций современных российских ученых (С. М. Телегина, Г. А.Токаревой и др.). В целом методология диссертации носит комплексный характер. Помимо традиционного историко-литературного подхода, в ней используется системно-типологический метод, который для данной работы может быть назван основным. Этот метод выявляет в произведениях Уайльда базовые сюжетные мотивы и образы, системная организация которых позволяет сделать выводы о мифопоэтике модерна.

Положения, выносимые на защиту:

I. В европейской культуре конца XIX - начала XX в. представление о творчестве как о сакральном космогоническом акте, в основе которого находится ритуально-мифологическая схема «священного брака», было сформировано музыкальными драмами и теоретическими работами Вагнера. Мифо-символический модус повествования в творчестве Вагнера стал важнейшим компонентом художественного сознания модерна.

2. Художественное мироощущение английского литературного модерна в целом и художественное сознание Уайльда впитали в себя идеи французского символизма, который, в свою очередь, находился под сильным воздействием Вагнера: музыкальных драм «Тристан и Изольда», где художник-творец, возлюбленный Великой богини, должен уничтожить свое Я в «сакральном браке», и «Тангейзер», где художник проходит инициационные испытания -«спуск в мир мертвых» - для обретения самости - Эго - и соединения с Венерой Небесной.

3. Ритуально-мифологическая схема «священного брака» становится доминантной в мифотворческом сознании стиля модерн. Архетипы Великой богини и умирающего-воскресающего бога предопределяют как сущность героев Уайльда, так и образный ряд произведений тех художников модерна, которые продолжили мифо-символическую традицию стиля.

4. Миф позволяет Уайльду создать образ «мира искусства» как многоуровневый интертекст, где «узнаваемые» сюжеты обретают статус культурных кодов с обозначением «изначального» смысла каждого образа.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертационного исследования изложены на XX, XXI Пуришевских чтениях (Москва, МПГУ, 2008, 2009); на международных и всероссийских конференциях литературоведов-англистов в г.г. Тамбов (ТГУ, 2001); Минск (МГЛУ, 2002); Москва (МЛИ им. Горького, 2003); Орел, ОГУ, 2007); Москва (МЛИ им. Горького, 2008), а также на

всероссийских научных конференциях в г. Томске (ТГУ, 2001), г. Курске (Курская областная картинная галерея им. А.А.Дейнеки, 2002); на региональных конференциях молодых ученых в г. Новосибирске (ИФ СО РАН, 2001, 2002). Результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ и аспирантского объединения. Основные положения диссертации отражены в публикациях по теме исследования.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 460 наименований, в том числе 124 на иностранных языках, содержит иллюстративный материал. ;1

Содержание работы

Во введении представлены материалы, связанные со степенью изученности обозначенной проблемы, определены цели, задачи, методология исследования, раскрывается актуальность и новизна заявленной темы, сформулированы основные положения, выносимые на защиту.

Глава I. Рихард Вагнер как создатель мифопоэтического канона модерна рассматривает своеобразие роли мифа в литературе и искусстве второй половины XIX в., обусловленное теоретическими работами и музыкальными драмами Р. Вагнера; анализирует открытые композитором эстетические возможности мифа; осмысляет осуществившийся благодаря Вагнеру переход искусства от исторического модуса к эйдическому.

Художественные идеи Вагнера во многом предуготовили направление эстетического вектора модерна, а также определили общий пульс культуры XX века, ее обращение к эйдическому модусу. Для работы в мифологическом модусе Вагнер создает новый жанр - музыкальную драму. В музыкальных драмах миф присутствует не только на уровне сюжета, он заполняет все образно-символическое пространство, проявляясь как нераздельная форма в единстве предмета и лейтмотива, слова и музыки. Через призму мифологического сознания композитор воспринимает и творческий акт, в котором видит глубину, целостность и жертвенность космогонического мифа. А.Ф. Лосев, анализируя природу творческого акта у Вагнера, приходит к выводу, что «все художественное творчество и создаваемый им предмет Вагнер понимает как область любви. Мужским началом для Вагнера является здесь поэтический вымысел, или поэтический образ <...> этому поэтическому образу противостоит бесконечная и никак не расчлененная стихия абсолютной музыки, т.е. женское начало». Сущностным в космогоническом акте является преодоление хаоса и достижение гармонии, телесной и духовной. К этой гармонии стремится и Вагнер. Ориентация Вагнера на мифологический модус, опора на сакральные основы культуры заставляют его обратиться к архетипической схеме «священного брака»: ритуальное сочетание Великой богини с умирающим-воскресающим богом, ее сыном и возлюбленным, и его последующее жертвоприношение.

Второй раздел 1-ой главы посвящен анализу взаимоотношений героев Вагнера в контексте данной схемы. По замыслу Вагнера, образы его героев

формируются внутри антиномической парадигмы: любовь - смерть, грезы -реальность, свет - тьма, ночь - день и пр. Предельная напряженность бинарных полей позволяет преодолеть индивидуальность личных страданий героев, единичность трагических событий, показать зрителю ощущение всеобщности происходящего. В образах музыкальных драм композитор снимает позднейшие напластования: исторические, социальные, психологические. В их сжатости и максимальной концентрированности вместе с общечеловеческой сущностью проступают и черты божественной природы, где героиня (Венера, Изольда, Брунгильда, Кундри) - Великая богиня, Матерь всего сущего. Она дарует своим сыновьям-возлюбленным жизнь, познание чувственной любви, а также смерть -ритуальное жертвоприношение ради их вечного иератического возрождения. Основные функции Великой богини получают воплощение в трех ее ипостасях: деве (символизирующей Прекрасное), матери (дающей Жизнь) и старухе (несущей Смерть). В германском мифологическом сознании, к которому апеллирует Вагнер, Великая богиня являлась семантическим двойником «водяного неба» и «океана хаоса», т.е. брала на себя функцию первородного хаоса, при оплодотворении которого мужским началом зарождался мир - космос (М. Элиаде). Древнейшее воплощение архетипа Великой богини - Инанна («владычица небес») -пристальный объект изучения и обсуждения европейских ученых в середине XIX века. В сюжете и образах «Тристана и Изольды» проявляются мотивы раннего шумерского мифа «Нисхождение Инанны в нижний мир». При сопоставлении мифа с музыкальной драмой Вагнера открывается изначальный замысел композитора: создать драму-мистерию не только как объект эстетического наслаждения, но и как модель «духовного пути» - инициации героя возлюбленной-смертью. На это указывает и доминантный лейтмотив драмы -«1леЬеБЮсЬ> (любовь-смерть) - отказ души от всего, кроме божественной Любви и Смерти. В тексте Вагнера Изольда - богиня Смерти; в сознании и возлюбленного (Тристана), и зрителей она сливается с богиней Любви. Во взаимоотношениях персонажей вырисовывается следующая мифологическая схема: герой -умирающий и воскресающий растительный бог - приводит в мир возлюбленную -богиню Смерти - и вступает с ней в брачный союз, который несет в себе черты ритуального брака царя-жреца с Великой богиней и одновременно становится его мистической инициацией. Женские образы музыкальных драм Вагнера являются персонификациями мифологизированного принципа «женского начала»: «пассивного, иррационального, жаждущего оплодотворения» (Вагнер). Герой Вагнера, ищущий любви юноша (Тангейер, Тристан, Зигфрид, Парсифаль), напротив, начало активное, творческое. Жизненный путь героя - встреча с возлюбленной (Великой богиней), инициация ее любовью и смерть-возрождение -повторяет ритуальный путь умирающего-воскресающего растительного божества (Таммуза, Осириса, Адониса, Гиацинта и пр.), чья красота считалась эталоном в архаических культурах. Этот путь - своеобразное колебание между светом и тьмой, жизнью и смертью - напоминает о пути солнечного бога-психопомпа. Смерть юноши - своеобразное «преодоление» человеческого модуса, когда смерть становится не падением в небытие, а «восхождением», «повышением статуса от

человека к божеству» (Элиаде). Семантику сюжетов музыкальных драм Вагнера во многом определяют мотивы «сна» и «пробуждения». Если в романтической традиции главные испытания героев происходят во сне (т.е. испытания проходят душа или дух, тогда как тело, т.е. чувственное начало, спит), то в драмах Вагнера важнейшим условием жизни души и духа является бодрствование плоти, т.е. триумф духа возможен только после чувственной инициации плоти. В искусстве модерна, как и у Вагнера, пробуждение души начинается с оживления тела, чувственного постижения мира героем. Пары музыкальных драм Вагнера (Венера - Тангейзер, Брунгильда - Зигфрид, Изольда - Тристан, Кундри - Парсифаль) повторяют ролевые установки мифа о «священном браке»: героиня всегда выше своего возлюбленного в социальной и духовной иерархии (богиня, валькирия, жена сюзерена), она старше и мудрее, более опытна в чувственном познании мира, встреча с ней — испытание для героя; герой - юноша-бог, простец, пришедший в мир из «тьмы» и во «тьму» (смерть) уходящий. Итак, эстетические поиски Вагнера, его представление о творчестве как о сакральном космогоническом акте становятся тем глубинным основанием, на котором вырастает художественное сознание модерна.

Третий раздел 1-ой главы: Влияние мшЬопоэтики Вагнера на литературу и искусство кониа XIX - начала XX в.. Шарль Бодлер первым обращается к мифопоэтическим опытам Вагнера. В апреле 1861г. он пишет эссе «Рихард Вагнер и "Тангейзер" в Париже». Бодлера поражают новые возможности в создании «языка чувств» и в изображении «царственности жизни». Для него мифологизм Вагнера - путь самоидентификации. Поэт переносит «материальное и духовное пространство оперы» в глубину собственного сознания, где кроются «две бесконечности, небо и ад». В «дуализме» «Тангейзера» он видит лишь «яростную песнь плоти». В интерпретации Бодлером образов «Тангейзера» сохраняется вагнеровская схема «вечного» архетипа: любовь растительного бога (поэта) к Великой богине, его гибель и воскресение. Как и растительное божество, Тангейзер-поэт в восприятии Бодлера обладает оргиастической, стихийной природой, ему присуща «сладострастная, в унисон с мелодией, вибрация плоти». Тангейзер, как возлюбленный богини, живет с «идеалом абсолютной радости», но, «пресыщенный изнурительными усладами, стремится к боли», поскольку только через боль, считает Бодлер, «бедное человечество возвращается на родину». Поэт сопоставляет путь Тангейзера в Рим со спуском в мир мертвых, отмечая в нем инициационные черты «смерти» - испытания. Страдания Тангейзера, его страшная «радость в проклятии» позволяют ему обрести самого себя, т.е. вернуться к Творчеству. Для поэта Венера «Тангейзера» - олицетворение «хаоса, бьющегося в смертных муках сладострастия». В чувственной неге богини для поэта кроется опасность потери творческой индивидуальности, опасность раствориться в бездне плотского наслаждения. В интерпретации Бодлером вагнеровской Венеры угадываются черты будущих героинь его «Стихотворений в прозе» (1869). Переосмысление Вагнером и Бодлером мифа определяет как эстетический, так и жизнетворческий вектор ментальности художественной элиты конца столетия: Малларме, Суинберна, Уайльда, Бердслея и др.

Художественное мироощущение модерна в целом и художественное сознание Уайльда впитали в себя идеи французского символизма, который, в свою очередь, находился под сильным воздействием музыкальных драм Вагнера. На сюжетном уровне особенно близкими художникам модерна оказываются две музыкальные драмы Вагнера: «Тристан и Изольда» и «Тангейзер». В «Тристане и Изольде» художник-творец, возлюбленный Великой богини, должен уничтожить свое Я в «сакральном браке», а в «Тангейзере» художник проходит инициационные испытания - «спуск в мир мертвых» - для обретения Я и соединения с Венерой Небесной. Сюжеты этих двух музыкальных драм Вагнера и заложенные в них мифологемы определили два направления мифопоэтического сознания конца века. Основной лейтмотив «Тристана» - «ЫеЬез1ос1» (любовь-смерть) - становится доминантным в мифопоэтической структуре стиля модерн. Любовь - двигатель человеческого творчества, основа Великой космогонии - в союзе со Смертью и Хаосом являются ключевыми мифологемами стиля. Художники модерна зачастую передают идею творчества-любви - «тристановский мотив» (Т. Манн) - как идею жертвоприношения, где страдание и боль неотделимы от созидания и блаженства. Сюжет и образы «Тангейзера» определяют второе направление мифопоэтического сознания конца века. Пребывание Тангейзера в гроте Венеры в контексте мифотворческой ментальности эпохи воспринимается как символическое пленение духа плотским, чувственным началом. Для обретения своего Я и обращения к истинному творчеству герой должен пройти инициацию-испытание: покинуть сладостно-чувственный мир богини, откинуть «плотяную ткань», обратиться к душе и духу. Тангейзер-поэт постигает сущность бытия, спустившись в «бездну» страдания и боли, дабы пройти путь от чувственного к сверхчувственному. Анализ «тангейзеровской» мифотемы в английском искусстве конца XIX в. показывает деградацию образов, а в конечном итоге и уничтожение мифологического эйдоса в творчестве О. Бердслея, под влиянием иронического маскарада сводящего древние архетипы к слащавым эрзацам.

В четвертом разделе рассматриваются уровни влияния эстетики Вагнера на жизнь и творчество Оскара Уайльда. Первый - «поверхностный», на уровне сюжетных мотивов, сценических приемов, а также тем, образов и художественных деталей, важных как для эстетизма, так и для модерна в целом. Второй связан с вагнеровской идеей переосмысления эстетической традиции: художественная переработка вагнеровского метода превращения объекта в миф, своеобразный демонтаж «реальности» миметического пространства, вместо которого художник должен стремиться к «реальности» мифа. Третий уровень - восприятие Уайльдом вагнеровского представления о творчестве как о космогонии, где художник-творец приносит себя в жертву Искусству, которое он связывает с архетипом Великой богини. Обращение писателя к архетипической схеме «священного брака» во многом определяет его художественную и жизнетворческую парадигму.

Последний раздел главы посвящен роли «тангейзеровского» мотива в автомифе писателя. Через модель «священного брака» в «Тангейзере» Уайльд рассматривает собственное «падение» как жертвоприношение Великой богине, требующей жизнь взамен на бессмертие и способность к творчеству. Пребывание

в тюрьме Уайльд представляет как жертвоприношение, инициацию поэта-творца временной смертью, за которой последует возрождение. Рединг - преисподняя, мир мертвых, где «безмолвие, одиночество, голод, мрак, боль, заброшенность, бесчестье» уничтожают в нем все, что осталось от прежней жизни, полной роскоши и плотского наслаждения. Сразу после освобождения из тюрьмы Уайльд начинает писать друзьям о творческом возрождении, пробуждении души. Однако, выйдя из «мира мертвых», даже с пробужденной, восприимчивой к страданиям душой Уайльд не может творить, сообразуясь с плотской стилистикой эпохи. При этом писатель ощущает себя скитальцем (III акт «Тангейзера»), он не знает о расцветшем посохе (посмертной славе), но понимает, что общество (коррелят Папы) лишает его своего прощения, а богиня (Искусство) - приюта и творческого дара. «Тангейзеровская» мифотема появляется в его лучших произведениях: сказках, романе, балладе, знаменитом письме-исповеди к лорду Альфреду Дугласу, проходит через «почтовую прозу» последних лет жизни. Уайльд следует общим художественным законам эпохи, нацеленной на мифологизацию человеческих отношений и художественной деятельности. Он рассматривает собственную жизнь не просто как произведение искусства, наполненное художественными символами и развивающееся по канонам сюжетных формул, а как миф, в котором отдельные детали обретают статус слагаемых иератического Бытия. Выстраивая свой жизненный миф через жертвоприношение, писатель приносит себя в жертву Искусству и тем самым «одухотворяет» его. Глава II. Мифологизм и эстетическая игра в творчестве О. Уайльда. В первом разделе 2-ой главы предстает формирование мифологического и эстетического канона модерна в лекиии О. Уайльда «Ренессанс в английском искусстве». Первое публичное выступление Уайльда в Америке создает образ «нового Ренессанса». Он осуществляется через архетип «золотого века», где художник - творец прекрасного - исполняет роль демиурга и узника одновременно. Писатель эстетизирует мироздание, используя мифологические схемы и культурные параллели, а также метафорические и символические ряды, формируя на их основе несколько семантических пластов, понять которые способен только «умный читатель». Уайльд-лектор обыгрывает ассоциативно-семантическую символику «священного брака» в образно-метафорической форме, где чередование двух основополагающих начал — танатоса (смерти) и филии (любви) - реализуется как последовательная смена образов хаоса - гармонии; созидания - разрушения; умирания - воскресения. В контексте мифологического сознания автор передает их неизменную смену через архетипический мотив «вечного возвращения». В «Ренессансе» писатель определяет роль и задачи художника-творца в современном искусстве. Уподобляя творцов «золотого века» греческим богам («the artists, like the Greek gods»), Уайльд отводит «идеальному» поэту сакральные функции умирающего-воскресающего бога, жертвенного супруга Великой богини. Пройдя инициацию - испытание красотой и «временной смертью» - растворением в Искусстве, художник обретает способность творить «прекрасные вещи». В этом его главное предназначение. Для Уайльда примером идеального поэта, образцом для жизненного и творческого подражания становится

Джон Ките. Духовный космос творца - «мир искусства» - передается через метафору cittá divina, и оказывается «замкнутым» для непосвященных. В контексте панэстетической автократии модерна Уайльд разрушает границы эстетического бытия, перенося мифологические и художественные модели в «неэстетический» континуум, превращая их в стереотипы повседневного существования. Этот выход писателя из мира «искусства» в мир «не-искусства» воспринимается им самим как «шутовская» реализация инициационного мотива, в результате чего художник ассоциируется с царем-жрецом, проходящим обряд посвящения. Анализ лекций Уайльда, в которых писатель декларирует эстетические принципы, текстов писем к друзьям и близким, где он объясняет мотивы профанного поведения, а также воспоминания современников о пребывании Уайльда в Америке позволяют сделать следующие выводы. Важнейшим отличием художественного сознания Уайльда становится мифо-символическое моделирование эстетической реальности, позволяющее писателю вслед за Вагнером, а также французскими художниками-символистами воспринимать творчество как космогонию, в которой повторяются мифологическая модель творения мироздания и ритуал жертвоприношения художника-творца. Образ мира писателя - замкнутый космос эстетического бытия, в деталях и образах которого проступает некая высшая реальность, идеальный прообраз последующих жизненных форм. Хронотоп произведений Уайльда, даже при наличии знаков, маркирующих текст как «современный», непременно содержит отсылки к так называемому времени «вечных прототипов» (М.Элиаде), обеспечивающему «узнаваемость» героев и их роли в контексте мифо-символического космоса.

Второй раздел главы посвящен анализу принципов «эстетической игры» с мифологемами в литературных произведениях и эстетической критике Уайльда. Знаменательно, что в модерне в целом не происходит столь ожидаемого многими «спасения красотой»: столкновение прекрасного с реальностью, профанным сознанием, ведет к тому, что идеи модерна вульгаризируются, становятся модными, превращаясь при этом в банальность и фарс. Уайльду удается избежать этой «наследственной» болезни всех «эстетических автократий» (Д.В.Сарабьянов). Ему свойственно играть с красотой умозрительных форм, превращая артефакты, которыми насыщены его произведения, в эмблемы, а далее и в символы, выявляющие семантическую многослойность мира, созданного по эстетическому образцу. Писатель рассчитывает, прежде всего, на «понимание разумных» (Боккаччо) - «умного» читателя, принимающего вызов интеллектуальной игры автора. В критических статьях и эссе Уайльд, ссылаясь на тексты Платона, Гете, Шеллинга, неоднократно указывает на философскую традицию данной «эстетической игры». Правила прочтения «эстетического» творения формулируются им в афоризмах, предшествующих «Портрету Дориана Грея», и полностью реализуются в тексте романа. Писатель полагает, что существует несколько уровней прочтения «эстетического» текста. Это прежде всего «surface» (зеркальная поверхность), когда сюжеты и образы произведения являются отражением художественных клише и стандартных формул профанного сознания.

Герои романа и его сюжетные ходы представляются читателю «заимствованными» автором из викторианской литературы. Однако принцип «со-отражения», реализующийся в обширной системе двойников и отражений в образном и сюжетном аспектах романа, заставляет читателя усомниться в реальности картины мира, созданной автором. Например, возлюбленные Дориана - это лишь различные ипостаси архетипа anima - души юноши: Сибила Вейн (Дева) - леди Гвендолен (Жена) - проститутка из притона (Блудница) - герцогиня Монмаут (Смерть) - деревенская девушка Гетти (Дева - возвращение к началу пути). Отдельные женские персонажи романа создают единый образ Женского начала. Следующий уровень прочтения - «beneath the surface» (так называемое проникновение в «зазеркалье»). В духе романтического парадокса автор «выворачивает наизнанку» готовые формулы-клише, заставляя «наивного» читателя ужаснуться при виде рушащихся ожиданий. Чистота таит в себе грех, красота - уродство, талант художника - сознание обывателя. Эффект «зазеркалья» объясняется тем, что писатель рассматривает свое произведение не в миметическом, а в эстетическом ракурсе, когда текст начинает восприниматься как многоуровневый интертекст, где «узнаваемые» сюжеты и образы обретают статус формул и культурных кодов. Первоначально интертекстуальный ряд романа кажется очевидным: сюжет «Дориана Грея» воспринимается читателем как викторианский вариант гетевского «Фауста». Однако в качестве ьозможных «пре-текстов» романа Уайльд использует произведения Шекспира, Боккаччо, Китса, Вагнера, Готье, Бодлера, Малларме, Гюисманса и даже Диккенса. Один и тот же образ получает различную трактовку в зависимости от выбора «пре-текста». Эстетическое окружение меняет смысл образов на диаметрально противоположный. Читатель теряется в ироническом «маскараде» романа, когда ролевые установки одной и той же героини (Сибилы Вейн) воспринимаются как через шекспировский текст, где она выступает в роли «счастливой» возлюбленной (Джульетты), так и через «фаустовский», где Гретхен, с ее простотой и неискушенностью, лишь первая ступень лестницы духовно-эротического «восхождения» героя. Обе функции истинны, первая - в рамках конкретного эпизода, вторая определяет смысл образа в сюжетном континууме всего романа. Опасность этого уровня в том, что множественность «пре-текстов» не только делает текст практически неисчерпаемым и бездонным, но заставляет читателя воспринимать «жизнь» с точки зрения эстетических категорий, т.е. ведет к бесконечной игре смыслами, превращает ее в предмет искусства, лишает определенности этического канона. Последний уровень прочтения - «symbol» (символический), когда предметы и образы в произведениях Уайльда разворачиваются в знаковый ряд, который открывает происходящее в контексте символического восприятия мира. Например, в начале романа случайное упоминание героем античных статуэток (Гермеса и серебряного Фавна) соотносится с определенными мифологемами, обозначающими различные возможности сюжета. Юноше предстоит или, подобно Фавну - символу земного эротического овладения миром, задержаться на ступени материальной красоты, попав в «чувственный плен», что равносильно духовной смерти, вечному

блужданию в мире теней (каковым по Платону является мир земной), или, как Гермес, стать «водителем на путях жизни и смерти» (А.А.Тахо-Годи), т. е. соответствовать той роли, которую художник наметил для него (вести творца к открытию истинной Красоты). Уайльд превращает созданные им образы вещей в эмблемы. В этом проявляется важнейший принцип образотворчества писателя: отвлеченные идеи реализуются им в образной форме и притягивают к себе содержательные смыслы. Читатель следует за «эмблематическим сигналом» писателя. За плотской оболочкой материального мира проглядывает духовное. Именно символический план позволяет увидеть за хаотичным набором образов и реминисценций «многоуровневое смысловое пространство» (В.В.Бычков), скрепленное вертикалью архетипической схемы «священного брака» Великой богини с умирающим-воскресающим растительным богом. Данная схема находит соответствия на всех уровнях произведений Уайльда и, благодаря этому, создает в его текстах модель целостного мифологического космоса. Композиционным механизмом, связующим воедино различные уровни произведений Уайльда, является «принцип лейтмотивного построения повествования» (Б.М.Гаспаров). Он позволяет преодолеть фрагментарность, хаотичность жизненного материала, а за настойчивым повторением «натуралистических» образов увидеть их архетипический сакральный смысл.

Главная тема Уайльда - «поиск и обретение прекрасного» - развивается на основе образа прекрасного юноши. Образ прекрасного юноши проходит через все творчество писателя и является эманацией архетипа умирающего-воскресающего бога. На его вневременную сущность указывают образы мифов (Гермес, фавн, Адонис, Парис и пр.), их исторические, литературные и музыкальные вариации, упоминаемые в текстах прототипы героя (Антиной, Хармид, Лоэнгрин, Тангейзер). С этим образом связаны растительные мотивы (сада-цветка). Большое значение уделяется мотивам-символам, связанным с солнечной иерофанией: свет, день, золото, сияние, золотистый или желтый цвета, цветы маргаритки и ракитника и пр. Женские образы Уайльда образуют бинарное единство с образом-мотивом прекрасного юноши и рассматриваются как эманации богини Луны благодаря лейтмотивам воды (русалка), ночи, лунного света, зеркала, отражения, из которого следуют коррелятивные мотивы театра и театрального отражения, и белого одеяния, жемчуга и т.п. Символический ряд в произведениях Уайльда расширяется за счет метафорического кода, переносимого писателем из произведения в произведение. Он сравнивает своих героинь с цветами (фиалками, розами, лилиями), животными (ланью, кошкой), птицами, тенями. Лейтмотив танца связан с мифом творения мира в танце богини Эвриномы и имеет ритуально-магический характер, символизируя плодородие (в человеческом модусе) и космогонию (в божественном). Сочетание лейтмотивов смерти и любовного влечения оказывается узловым при анализе образов героинь и вызывает ассоциативные параллели как с лунными богинями (Иштар, Артемида, и пр.), так и с героинями Вагнера. Следование героя за возлюбленной отражает архетипический мотив «нисхождения в иной мир». В текстах Уайльда он реализуется через образы театра, моря, пещеры, леса, сада, городских трущоб и

пр. Уайльд сочетает сквозные темы с символико-мифологическим образным рядом и создает своеобразный авторский код. Принципы эстетической игры писателя делают плоские архетипические сюжетные схемы более объемными и многогранными, переводят повествование в пространство иератических моделей, позволяющих за эстетической игрой увидеть сакральный смысл.

Глава III Архетипы умирающего-воскресающего бога и Великой богини в творчестве Уайльда раскрывает функции архетипов и их влияние на эстетическое сознание и художественную практику модерна в целом. Образ прекрасного юноши появляется уже в первых поэтических произведениях писателя (конец 1870-х - начало 1880-х гг.). В первом разделе главы представлен анализ юношеской поэмы Уайльда «Хармид» (опубл. в 1882 г.). Хармид - юный грек, влюбленный в богиню, гибнущий и «возрождающийся» по ее воле. Его образ станет базовым при формировании образной системы писателя. Герой поэмы семантически соответствует архетипу умирающего-воскресающего бога. Уайльд репрезентирует образ юноши в одной из древнейших праформ данного архетипа -вавилонском боге-пастухе Таммузе; при этом Уайльд соотносит его «святотатственные» действа с культовыми ночными триетериями оргиастического бога Диониса. Поэма начинается с инициации юноши. Пребывание Хармида в ночном храме сопоставляется с мифологическим мотивом «нисхождения в иной мир», которому предшествует обряд жертвоприношения. Храм - зона владычества Афины (богиня лунной триады). «Ночная» сцена «Хармида», связанная с культом Диониса, его хтоническим «оргиазмом», соответствует «символическому нисхождению в лоно подземной богини и новому восхождению - рождению бого-младенца из ее темных ложесн» (Вяч. Иванов). Кощунственная связь с изваянием воспринимается как своеобразный обряд посвящения-преображения из «человеческой» сущности в «божественную». Скитание юноши по морю и гибель в пучине корреспондируют к сюжетам многочисленных мифов о плавании солнца, солнечной ладье и о схождении солнечного бога в преисподнюю. Отношения героя с богиней могут быть интерпретированы через архаическую схему «любви - поединка» солнечного божества с водой/'/преисподней', погружаясь в воду//преисподнюю, солнечный бог не гибнет, а обновляется. Влюбленная в тело Хармида дриада - эманация его души, которая не может соединиться с телом, обновленным после инициации. Ее смерть от стрелы Артемиды - «очередная» гибель героя в цепи его «умираний-воскресений». В выборе Хармидом объекта любви - статуи Афины - вызывает недоумение отсутствие традиционной женской красоты в ее скульптурных изображениях. Анализ прообраза героя показывает, что «чувственные» сцены поэмы - это аллегории «эротического восхождения», пути, ведущего «от чувственного к умопостигаемому», который семантически приравнивается к поиску платоновским Хармидом «софросины» (целостной мудрости). Однако «брак» с Афиной дает герою только новое «возрожденное» тело, а не душу. Артемида - фракийская дева-охотница - убивает дриаду-душу, так как она в своей «лесной», хтонической природе негармонична и не соответствует «обновленному» телу героя. Только «встреча» с третьей ипостасью богини -Афродитой - дает возможность Хармиду возродиться во всей целостности, т.к. в

поэме Афродита не Земная, а Небесная - Урания. Она переносит действие в «иной», загробный мир, где «все подлинное и достойное пребывает в своей чистой идеальности» (Платон). Вписывая героя в парадигму умирающих-воскресающих богов, Уайльд меняет смысл поэмы: «несколько рискованный» сюжет - «любовь Хармида к статуе и любовь нимфы к трупу» (Р.Эллман) в мифологическом контексте прочитывается как сюжет о «священном браке» прекрасного юноши с Великой богиней. Для Уайльда поэма - мистерия, подобная таинству «спора богинь» и суду прекрасного Париса. Второй раздел III главы/ Роли архетипа умирающего-воскресающего бога и эволюции образов прекрасного юноши в новеллах, сказках и романе Оскара Уайльда. «Неудачный» опыт с «Хармидом», жесткая реакция читателей на поэму заставляют писателя отказаться от аллегорического принципа построения текста. Он пишет, что «следующая книга должна стать полной противоположностью первой». Писатель пытается создать образ прекрасного юноши в привычном социально-историческом контексте. При этом Уайльд сохраняет пародийно-игровую канву сюжета «свяшенной свадьбы». В ранних новеллах образ прекрасного юноши - штамп обыденного сознания, действующий в рамках архетипической схемы (где «сошествием в иной мир» - инициацией героя - может стать как прогулка по Лондонским трущобам, так и убийство хироманта, функционально соответствующее поединку с царем-жрецом). В новелле «Портрет мистера У.Х.» (1887) стагнация образа преодолевается путем инкорпорирования в образное пространство текста шекспировских сонетов. Уайльд расширяет знаковое пространство образа, связанного с растительным божеством и его атрибутикой, бесконечным количеством вариантов. Образ прекрасного юноши становится более живым и объемным: вместо трафаретных сюжетных характеристик герой начинает «обрастать» не только биографией, но и характером, т. е. индивидуальностью. Поэзия Шекспира втягивается в имплицитный диалог с текстом и образами новеллы. Шекспировские метафоры-эмблемы, в соответствии с природой «игрового» поведения юноши, создают «тайный код» образа. В новелле Уайльд впервые акцентирует тему этической оценки в отношении категории прекрасного. В своем дальнейшем творчестве писатель блестяще справляется с метаморфозами образа прекрасного юноши, построенного на основе архетипа умирающего-воскресающего бога, внутри различных жанров: от сказки, новеллы, романа до социальной комедии, эссе и даже исповеди, остроумно реорганизуя мифологическую атрибутику прекрасного юноши по законам жанра. Наиболее сложный и многозначный образ прекрасного юноши появляется в романе «Портрет Дориана Грея» (1891). Уайльд пытается воспроизвести в романе многоуровневое смысловое пространство - систему культурных континуумов, сосуществующих параллельно друг другу и одновременно образующих один в другом «приращение смысла». Образ прекрасного юноши является смыслообразующим для каждого континуума. Герой, как эманация божественного начала и красоты, проявляет свою «индивидуальность» в каждом из культурных континуумов.

Архетипические фигуры Великой богини и умирающего-воскресающего растительного бога, ее сына и возлюбленного семантически близки основному мифу эстетизма: сотворения Космоса по законам красоты и гармонии. Они оказываются «сквозными» фигурами для всех этапов творческой деятельности Уайльда. Однако эти архетипы как готовые формы в образах героев его новелл, сказок, поэм и романа получают различное воплощение. Задача последнего раздела данной главы Функции архетипического мотива «священного брака» в сказках и драматических произведениях Оскара Уайльда - проследить эволюцию образов, построенных на основе архетипов Великой богини и умирающего-воскресающего бога, в произведениях Уайльда и, исходя из парадигмы развития их значений, показать модификацию категории прекрасного в эстетическом сознании стиля модерн. Их формирование в творчестве Оскара Уайльда обусловлено философскими и социальными процессами, происходящими в литературе и искусстве конца XIX - начала XX в. Огромное влияние на эти процессы оказывают импульсы, порожденные личностью и философией Фридриха Ницше. Заданная философом мифологема оргиастического и страстного бога - символ ментальности нового стиля - увлекает за собой творческую элиту эпохи. Ницше формирует каноны нового образа женщины в искусстве: страстной, телесной, разрушающей все преграды на пути своих желаний. В раннем модерне мифологема Великой богини находилась на периферии художественного сознания. Со сменой в литературе и искусстве эстетических установок происходит и смена доминантных мифологем. Великая богиня захватывает все творческое пространство fin de siècle. Позднее ученые-мифологи (Вяч. Иванов, Р.Грейвс), анализируя мифологические формулы отношений Великой богини и растительного бога, переосмыслят сюжетный мотив «Священного брака» с точки зрения мифотворческой картины мира модерна. Выведенные ими «формулы» связи растительного бога с различными женскими коррелятами (на примерах архаических сюжетов и мифологем) подводят своеобразный итог тендерным отношениям в искусстве модерна. Пара Дионис -Деметра прочитывается через архетипический сюжет рождения-брака мужского солнечного (огненного) бога с женским, олицетворяющим «бездну», «землю» или «водяной хаос» (О.М.Фрейденберг).

Этот сюжетный архетип отчетливо различим в пьесах Уайльда. В ранних произведениях («Вера, или Нигилисты», «Герцогиня Падуанская») трагическая серьезность сюжетов «обнажает» мифологический каркас, в социальных комедиях та же схема, только в ироническом модусе, снижающем «пафос» мифологического действа. Так, в «Веере леди Уиндермир» леди Уиндермир и миссис Эрлин воспринимаются как воплощение мифологем Коры и Деметры (Девы-владычицы преисподней и Матери-Земли), а «метания» лорда Уиндермира между героинями -мистериальная инициация растительного бога, «постижение» различных ипостасей Великой богини. Другой принцип отношений - Дионис и Артемида. Их союз служит своеобразным оправданием тендерного маскарада модерна, где проявляется не бесполость андрогина, а смена тендерной роли. Доминантным образом стиля становится женщина, которая олицетворяет растительную

сущность Диониса, исполняет его функции, несет в себе его черты: «напряженный эротизм, почти экстатическую чувственность» (Вяч. Иванов). В произведениях Уайльда схема «Дионис - Артемида» осуществляется в отношениях Дориана Грея и Сибилы Вейн. Судьба юной актрисы прочитывается как инвариант судьбы героя в эстетическом пространстве театра и реализуется через архетип умирающего-воскресающего бога в «ренессансном континууме» модерна. Функции еще одного женского коррелята Диониса выполняет ревнивая Гера, наславшая на него безумие. В этой модели любовь (т. е. отношения с другим полом) проявляется как болезнь или потеря рассудка - безумие. Она реализуется через жертвоприношение бога; инициационная модель позволяет герою получить творческие космогонические способности. В своих произведениях Уайльд воспроизводит обширную парадигму смысловых нюансов формулы «любовь - безумие» от банальностей языкового штампа в новеллах до эстетической игры в сказках и романс, эротического трагизма в «Саломее», искупляющего начала в «Балладе Рединсгкой тюрьмы» и преображающего в «Бе ргойтсШ». В произведениях Уайльда Искусство неотделимо от архетипа Великой богини: оно дарит служителям-жрецам чувственное наслаждение, возможность творчества-созидания и ощущение смерти - скоротечности земного бытия. Соответственно и сюжетная схема - «священный брак» - рассматривается как союз Искусства (Великой богини) и Красоты (эманации умирающего-воскресающего божества). Для художественного сознания модерна важен иератический статус этого «брака», поскольку Красота предстает основным мироустроительным принципом, на котором базируется космогония, т. е. создается эстетический универсум и преодолевается хаос обыденного. Однако анализ образов прекрасного юноши я произведениях Уайльда (от Хармида до Карлика и" Дориана Грея) показывает нарастание энтропии внутри парадигмы, а также раскрывает двойственность в характере Красоты: соединение внешней красоты и невинности при внутренней агрессивности и власти инстинктов.

В заключении приведены основные выводы по теме диссертации.

Важнейшим компонентом художественного сознания модерна становится мифо-символический модус повествования, к которому приводит искусство Р. Вагнер. Существенным отличием художественного сознания Уайльда и модерна в целом становится мифологическое моделирование эстетической реальности, позволяющее писателю воспринимать творчество как космогонию, в которой повторяются мифологическая модель творения мироздания и ритуал жертвоприношения художника-творца. Действие в произведениях Уайльда разворачивается в сфере сакральных поведенческих моделей. Писатель следует общим художественным законам эпохи, нацеленной на мифологизацию как художественной деятельности, так и человеческих отношений. Он рассматривает собственную жизнь не просто как произведение искусства, наполненное художественными символами и развивающееся по канонам сюжетных формул, а как миф, в котором отдельные детали «биографического текста» обретают статус слагаемых иератического Бытия. Жизненный миф Уайльда оказывается сродни жертвоприношению: писатель-эстет приносит себя в жертву Искусству и тем

самым «одухотворяет» его. Парадоксально, что то, к чему так стремились писатели и художники модерна: воплощенная в образах литературы и живописи чистая красота, - оборачивается ее истончением, а всего через несколько лет художественных поисков - красотой безобразного. Игровая ирония модерна, .уничтожающая каноны и границы, убивает и духовное основание категории Прекрасного, а духовная пустота неизбежно ведет к метаморфозе Прекрасного в Безобразное.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Бартош Н. Ю. Образ сада в романе О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» // Сибирский филологический журнал. № 1. - Новосибирск, 2009. - С.95-99 . /0,3 п. л./.

2. Бартош Н. Ю. К вопросу о мифологизме в литературе и искусстве английского модерна (архетип великой богини в произведениях О. Уайльда и О. Бердслея) // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: Научный журнал. № 2 (2). - Киров, 2008. - С. 138-141. /0,4 п. л./.

3. Бартош Н. Ю. Роль мифологем в литературно-художественной системе английского модерна (на материале произведений Оскара Уайльда) // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер.: История, филология. Т.7, вып. 2: Филология. - Новосибирск: НГУ, 2008. - С.129-136. /0,7 п. л./.

4. Бартош Н. Ю. Формульные ситуации и эстетическая игра в романе Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» // Модели успеха: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры. Сборник материалов XI Ежегодной с международным участием конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Державина, 2001. -С. 41-42. /0,1 п.л./.

5. Бартош Н. Ю. Формульные ситуации и эстетическая игра в романе Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» // Текст: структура и функционирование: Сб. науч. статей. - Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2002. Вып. 6. - С. 118-127. /0,6 п. л./.

6. Бартош Н. Ю. Эстетическая игра в романе О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» // Проблемы литературных жанров. - Томск: ТГУ, 2002. Ч. 1. - С. 388-391. /0,3 п. л./.

7. Бартош Н. Ю. Мифологическая модель «золотого века» в лекции Оскара Уайльда «Ренессанс в английском искусстве» // «Золотой. Серебряный. Железный...»: Сб. матер, науч. конференции/ Под ред. М.С. Тарасовой. - Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2002. - С. 107-124. /0,7 п. л./.

8. Бартош Н. Ю. Роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея»: уровни прочтения // XIV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Сб. ст. и материалов. - М.: МГПУ, 2002. - С. 16-18. /0,1 п. л./.

9. Бартош Н. Ю. Образы творцов и художественно-эстетические средства создания портрета «прекрасного юноши» в романе Оскара Уайльда «Портрет

Дориана Грея» // Проблемы творческого освоения действительности в литературе Великобритании. Материалы XIII Междунар. конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. - М.: Лит. ин-т им. Л. М. Горького, 2003. - С. 9-10. /0,1 п. л./.

10. Бартош Н. Ю. Реминисценции сонетов Шекспира в романе Уайльда «Портрет Дориана Грея» // Текст: структура и функционирование: Сб. науч. статей. -Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2003. Вып. 7. - С. 118-127.. /0,5 п. л./.

11.Бартош Н. Ю. Образ «сада» в романе О. Уайльда «Портрет Дориана Грея»: шекспировские реминисценции в романе // XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Сб. ст. и материалов. - М.: МГПУ, 2003. - С. 27-28.. /0,1 п. л./.

12. Бартош Н. Ю. Проблемы «совершенной» формы в лекции Оскара Уайльда «Ренессанс в английском искусстве»// Проблемы иденичности, этноса, тендера в культуре и литературах Старого и Нового света: Сб. науч. статей/ Под ред. Ю.В.Стулова. - Мн.: Пропилеи, 2004. - С.287-298. /0,6 п.л./.

13. Бартош Н. Ю. Образы творцов и их представления о прекрасном в романе Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» // История и теория культуры в вузовском образовании: Межвуз. сб. науч. трудов. - Новосибирск: НГУ, 2004. Вып. 2.-С. 131-140. /1,1 п. л./.

14. Бартош Н. Ю. Поиски прекрасного и образ женщины в искусстве XX века // Теоретические и прикладные аспекты перинатальной психологии: проблемы и перспективы: Сб. матер. Всерос. науч.-практ. конф.: в 2 ч. - Новосибирск: НГУ, 2007. - Ч. 2. - С. 56-76. /0,9 п. л./.

15.Бартош Н.Ю. Миф в литературе и искусстве английского модерна // Литература Великобритании в контексте мирового литературного процесса. Вечные литературные образы. Материалы XVII ежегодной Международной научной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. - Орел: ОГУ, 2007. - С. 61-62. /0,1 п.л./.

16.Бартош Н. Ю. Мифологическая модель России в пьесе О. Уайльда «Вера, или Нигилисты»// XX Пуришевские чтения: Россия в культурном сознании Запада: Сб. науч. статей и материалов. -М.: МПГУ, 2008. - С. 17-18/0,1 п. л./.

17.Бартош Н.Ю. Мотив поэтической инициации в литературе английского модерна и его интерпретация в XXI веке // Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы: Тезисы XVIII Международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. -М.: Лит. ин-т им. А. М. Горького, 2008. - С. 13-15./0Д п. л./.

18. Бартош Н.Ю. Влияние мифопоэтики Вагнера на литературу и искусство конца Х1Х-начала XX вв.// XXI Пуришевские чтения: Взаимодействие литературы с другими видами искусства: Сб. науч. статей и материалов. - М.: МПГУ, 2009. - С. 166-167./0,1 п. л./.

Подп. к печ. 29.04.2009 Объем 1 п.л. Заказ № 91 Тираж 100 экз.

Типография МПГУ

 

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бартош, Наталья Юрьевна

Введение.

Глава I. Рихард Вагнер как создатель мифопоэтического канона модерна

1. Роль мифа в теоретических работах и музыкальных драмах Рихарда Вагнера .:.

2. Система образов в мифопоэтике Вагнера.

3. Влияние мифопоэтики Вагнера на литературу и искусство конца XIX — начала XX в.

4. Жизнь и творчество О. Уайльда в контексте инициационного мифа Вагнера

Глава П: Мифологизм и эстетическая игра в творчестве О. Уайльда

1. Формирование мифологического (мифопоэтического) и эстетического канона модерна в лекции О. Уайльда «Ренессанс в английском искусстве»

2. Принципы «эстетической игры» с мифологемами в литературных произведениях и эстетической критике Уайльда.

Глава III. Архетипы умирающего-воскресающего бога и Великой богини в творчестве О. Уайльда

1. Поэма «Хармид»: образ прекрасного юноши в мифологическом контексте.

2. Роль архетипа умирающего-воскресающего бога и эволюция образа прекрасного юноши в новеллах, сказках и романе Оскара Уайльда.

3. Функциональная роль архетипического мотива «священного брака» в сказках и драматических произведениях Оскара Уайльда.

 

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Бартош, Наталья Юрьевна

Актуальность темы данного исследования предопределена настоятельной потребностью осмысления системы внутренних архетипов и вектора их движения в мифопоэтике модерна, путем обращения к творчеству Оскара Уайльда. Целостный анализ архетипических сюжетов и мифологических схем, функционирующих в литературе модерна, необходим для понимания метаморфозы, происходящей в эстетическом сознании и художественной практике европейской культуры в конце XIX — начале XX в. Данная метаморфоза приводит не только к смене языковых средств в европейской литературе и культуре, но и к переоценке всей системы сущностных эстетических категорий, поскольку, как было отмечено выше, легко провести аналогии между процессами, происходящими столетием с небольшим ранее, и ростом энтропии в современном культурологическом процессе. В силу настойчивого возрождения образа писателя и его произведений в постмодернистском культурном сознании, активной ' эксплуатации современными литераторами, художниками, режиссерами формул и правил эстетической игры Уайльда, зачастую бессознательного копирования

50 К сожалению, автор не разделяет понятия мифа и сказки, что приводит к некоторой терминологической путанице. современными «творцами» элементов художественного наследия Уайльда (от «узнаваемых» словесных «жестов» и образов до специфики форм художественного умозрения писателя-эстета51) возникает настоятельная потребность переоценки масштаба личности и поэтического дарования Уайльда с точки зрения выстроенной им самим мифопоэтической модели.

Новизна данной работы заключается в попытке всестороннего анализа «возвращения» к мифу в культурном сознании fin de siecle, стремлении осмыслить в литературе и живописи модерна особенности функционирования архетипической схемы «священного брака», возрожденной в мистериальных драмах Вагнера. В отличие от предыдущих работ, рассматривающих функциональную роль отдельных мифологем в произведениях Уайльда52, необходимо представить творчество писателя в контексте целостной парадигмы мифоцентрического движения эпохи, учитывая при этом глубину разработки проблемы мифа как в зарубежной, так и в отечественной гуманитарной науке. Палеонтологический анализ мифологемы умирающего-воскресающего бога, реализующейся в творчестве Уайльда в образе прекрасного юноши, позволяет представить все нюансы модификации категории прекрасного в литературе английского модерна.

Объектом исследования в диссертации является художественное наследие Оскара Уайльда, рассматриваемое как специфическая мифопоэтическая система. Современный писателю культурно-исторический контекст, представленный через обзор возрождения и функционирования архетипической схемы «священного брака» в литературе и искусстве второй половины XIX в. - начале XX в., рассматривается в работе лишь отчасти.

51 Образ Оскара Уайльда и функционирование его творческого наследия в постмодернистском культурном сознании - тема отдельного исследования, которя лишь отчасти была рассмотрена в монографии Вл. Лукова и Н. Соломатиной «Феномен Уайльда». Изысканная и противоречивая личность писателя, попавшего в сеть собственного мифотворчества, привлекает внимание таких различных создателей пост-культуры XXI в. как П. Акройд, У. Эко, Т. Стоппард, П. Гринуэй, Б. Акунин, Роман Виктюк, Кен Расселл, Максвелл Дэвис, Э. Петрович, Й. Горовиц и др.

52 Мифологемы «сада» и «зеркала» в работе Ковалевой [Ковалева 2002: 102-157] или «леса» в исследовании Куприяновой

Однако большое внимание уделяется формированию мифологического сознания в теоретических работах и драматических мистериях Рихарда Вагнера.

В качестве * предмета исследования избран мифопоэтический аспект творчества Оскара Уайльда, что предопределено рядом факторов: ярко выраженной мифотворческой тенденцией его творчества, определяющей не только произведения писателя-эстета, но и его биографический текст, чутким ощущением Уайльдом опасности гибели традиционной европейской культуры и стремлением к воссозданию в его произведениях ее базовых моделей, а также установкой на «эстетическую игру».

Творчество Уайльда (80-90 е гг. XIX в.) совпадает с периодом активной научной деятельности известного ученого-антрополога, создателя кембриджской ритуально-мифологической школы, Джеймса Джорджа Фрэзера, описавшего в своей работе «Золотая ветвь» (1890) архетипическую схему священного брака». Ученый-этнограф акцентирует внимание на особой роли архетипа умирающего-воскресающего бога, связанного, по его мнению, с ритуалемой» царя-колдуна (жреца), супруга Великой богини, отвечающего за плодородие и благополучие племени, а также на архаических ритуалах инициации (посвящения). Фрэзер дает научное обоснование архетипической схеме, активно используемой Вагнером и его последователями.

Реконструируемые ученым мифы привлекают внимание не только кембриджских ритуалистов, но и всю творческую интеллигенцию (писателей, художников, театральных режиссеров) рубежа веков. Однако у нас нет фактов, подтверждающих знакомство Уайльда с трудами Дж. Фрэзера, а использование писателем ритуальных схем объясняется, скорее, его интуитивным ощущением установок времени. Но при исследовании мифопоэтики Уайльда недопустимо игнорирование современных писателю мифологических теорий, поэтому теоретической основой диссертации стали работы ученых-мифологов, современников Уайльда (Дж. Фрэзера, Э. Лэнга, Дж. Харрисон), а также

17 исследователей, чьи научные и мировоззренческие позиции формировались в первой половине XX в., т. е. минимальный (с точки зрения истории) временной промежуток, сохраняющий относительную общность эстетических и культурологических позиций с мифотворческой деятельностью писателя (Р. Грейвса, Вяч. Иванова, М. Элиаде). .

Кроме того, в разработке мифопоэтического аспекта творчества Уайльда мы опирались на филологические, философские и искусствоведческие исследования А. Н. Веселовского, А. Ф. Лосева, С. С. Аверинцева, В. В. Бычкова, Я. Э. Голосовкера, Ю. М. Лотмана, Н. П. Михальской, Вл. А. Лукова, Б. М. Гаспарова, М. Н. Соколова, Д. В. Сарабьянова и др.

Методология диссертации сложилась на основе изучения работ российских мифологов Е. М. Мелетинского, В.Н. Топорова, ученых палеонтологической школы Марра-Фрейденберг53, представляющих за поэтической образностью эпических и легендарных сказаний архаические мифологические конструкции и элементарные «семантические пучки»34. Существенное влияние на данное исследование оказали мифопоэтические теории зарубежных специалистов (Н. Фрая), а также ряд интересных публикаций современных российских ученых (С. С. Хоружего, С. М. Телегина, Хализева, И. В. Кондакова, Г. А. Токаревой и др.).

В целом методология диссертации носит комплексный характер. Помимо традиционного историко-литературного подхода, в ней используется системно-типологический метод, который может быть назван основным для данной работы. Этот метод выявляет базовые сюжетные мотивы и образы произведений Уайльда, системная организация которых позволяет сделать выводы о мифопоэтике модерна.

53 См работы [Марр; Фрейденберг; Смирнов; Франк-Каменецкий; Брим и др.]

54 Семантический пучок - «смысловое тождество определенного круга значений» [Фрейденберг 1932:14]

Цель работы — определить своеобразие мифологизма Оскара Уайльда и формы функционирования мифа в его творчестве, что позволит охарактеризовать мифологическое мироощущение стиля модерн в целом, выявить механизмы, которые приводят к смене доминантных эстетических категорий внутри стиля (в содержании и поэтике), а также показать модификацию категории прекрасного в эстетическом сознании модерна.

Для достижение этой цели были поставлены следующие задачи:

• Определить основные категории мифопоэтического канона модерна на примере творчества Уайльда.

• Рассмотреть основные приемы и принципы «эстетической игры» с мифологемами в художественных произведениях, критических статьях О. Уайльда, а также охарактеризовать специфику игровой природы автомифа писателя.

• Определить архетипический и сюжетный ряд мифопоэтики Уайльда, выявить «вагнеровский» компонент в мифопоэтике модерна в целом.

• Реконструировать архетипическую схему «священного брака» как базовую для мифопоэтики модерна и структурообразующую для сюжетосложения и формирования образной системы Уайльда.

• Проследить эволюцию образов Уайльда, простроенных на основе архетипов Великой богини и умирающего-воскресающего бога.

Положения, выносимые на защиту:

1. В европейской культуре конца XIX — начала XX в. представление о творчестве как о сакральном космогоническом акте, в основе которого находится ритуально-мифологическая схема «священного брака», было сформировано музыкальными драмами и теоретическими работами Вагнера. Мифо-символический модус повествования в творчестве

Вагнера стал важнейшим компонентом художественного сознания модерна.

2. Художественное мироощущение английского литературного модерна в целом и художественное сознание Уайльда впитали в себя идеи французского символизма, который, в свою очередь, находился под сильным воздействием музыкальных драм Вагнера: «Тристан и Изольда», где художник-творец, возлюбленный Великой богини, должен уничтожить свое Я в «сакральном браке», и «Тангейзер», где художник проходит инициационные испытания - «спуск в мир мертвых» - для обретения самости — Эго и соединения с Венерой Небесной.

3. Ритуально-мифологическая схема «священного брака» становится доминантной в мифотворческом сознании стиля модерн. Архетипы

- Великой богини и умирающего-воскресающего бога предопределяют как сущность героев Уайльда, так и образный ряд произведений тех художников модерна, которые продолжили мифо-символическую традицию модерна.

4. Миф позволяет Уайльду создать образ «мира искусства», как многоуровневый интертекст, где «узнаваемые» сюжеты обретают статус культурных кодов, с обозначением «изначального» смысла каждого образа.

Апробация работы. Материалы исследования были представлены в виде докладов и обсуждены на научных конференциях: XX, XXI Пуришевские чтения (Москва, МПГУ 2008, 2009); XI Международная научная конференция литературоведов-англистов «Модели успеха: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры» (Тамбов, ТГУ им. Державина, 2001); XII Международная научная конференция литературоведов-англистов «Проблема национальных идентичностей в литературах Старого и Нового света» (Минск,

МГЛУ 2002); XIII Международная научная конференция литературоведов-англистов «Творческая лаборатория писателя как ~ объект художественного изображения» (Москва, МЛИ им. Горького 2003); XVII' Международная научная конференция литературоведов-англистов XVII Международная конференция Российской ассоциации преподавателей английской литературы «Литература Великобритании в контексте мирового литературного процесса. Вечные литературные образы» (г. Орел, ОГУ 2007); XVIII конференция преподавателей английской литературы (Москва, МЛИ им. Горького 2008), Всероссийская научная конференция «Проблемы литературных жанров» г. Томск,- 2001 (ТГУ, 2001); Всероссийская научно-практическая конференция «Золотой, Серебряный, Железный: Мифологическая модель времени и художественная культура» Курская областная картинная галерея им. А.А.Дейнеки (июнь 2002 г.); Международная конференция «Новая Россия и новая Европа в эпоху глобализации: от соседства к партнерству» (Новосибирск, ЦЕО НГУ 2002 г.); региональные конференции молодых ученых ( Новосибирск, Институт филологии СО РАН 2001, 2002).

Результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры всемирной литературы MlIIУ и аспирантского объединения. Основные положения диссертации отражены в публикациях по теме исследования.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав,

 

Список научной литературыБартош, Наталья Юрьевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Aeepunifee С. С. Другой Рим: Избр.,статьи / С. С. Аверинцев. СПб.: Амфора, 2005.-336 с.

2. Аверинцев С. С. Мифы / С. С. Аверинцев, М. Н. Эпштейн // Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1987. -С. 222-225.

3. Адорно Т. Заметки о партитуре «Парсифаля» / Т. Адорно // Избранное: социология музыки. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. — С. 231-234.

4. Азизян И. А. Диалог искусств Серебряного века / И. А. Азизян. — М.: Прогресс-Традиция, 2001.

5. Айхенвалъд Ю. И. Оскар Уайльд / Ю. И. Айхенвальд // Айхенвальд Ю. И. Этюды о западных писателях. — М., 1910. — С. 217-236.

6. Агаенвалъд Ю. И. Этюды о западных писателях / Ю. И. Айхенвальд. — М.: Научное слово, 1910а.

7. Аксельрод (Ортодокс) Л. И. Мораль и красота в произведениях О. Уайльда/ Л. И. Аксельрод (Ортодокс). -Иваново-Вознесенск, 1923.

8. Андреев Л. Г. Западноевропейская литература. XX век / Л. Г. Андреев // ВЛ. 1983. - № 8. - С. 130-160.

9. Андреев Л. Г. От «заката Европы» к концу истории / Л. Г. Андреев // «На границах». Зарубежная литература от средневековья до современности: сб. работ. -М.: ЭКОН, 2000. С. 240-255.

10. Аникин Г. В. История английской литературы / Г. В. Аникин, Н. П. Михальская. -М.: Высш. шк., 1985.

11. Аникин Г. В. Эстетика Джона Рескина и английская литература XIX века / Г. В. Аникин. М., 1986.

12. Аникст А. А. Оскар Уайльд / А. А. Аникст // Аникст А. А. История английской литературы. — М., 1956. — С. 378-383.

13. Аникст А. А. Оскар Уайльд / А. А. Аникст // Уайльд О. Избр. произведения: в 2 т. М., 1960. - Т. 1. - С. 5-26.

14. Аникст А. А. Оскар Уайльд и его драматургия / А. А. Аникст // Уайльд О. Пьесы. М., 1960а. - С. 5-19.

15. Аникст А. А. Уайльд / А. А. Аникст // История западноевропейского театра: в 8 т. М., 1974. - Т. 6. - С. 20-34.

16. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие / Р. Арнхейм. — М.: Прогресс, 1974.

17. Арсеньев Н. С. Пессимизм и мистика в древней * Греции / Н. С. Арсеньев // Путь. 1926. - № 5-6.

18. Афанасьев А. Н. Происхождение мифа. Статьи по фольклору, этнографии и мифологии. -М.: Индрик, 1996.

19. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу / А. Н. Афанасьев. М.: Индрик, 2000.

20. Ахутин А. В. Античные начала философии / А. В. Ахутин. СПб.: Наука, 2007.4 32. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М.: Искусство, 1986. - 444 с.

21. Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности / М. М. Бахтин // Бахтин М. М. Работы 20-х годов. Киев: Next, 1994. -С. 193-194.

22. Белоусов М. Г. Сюжет о Тангейзере в контексте немецкой литературы XIII-XX веков: К проблеме «вечных героев» европейской литературы: дис. . канд. филол. наук / М. Г. Белоусов. — М.: РГБ, 2003.

23. Белый А. Символизм: Книга статей/А. Белый. -М., 1910.

24. Белый А. Начало века/ А. Белый. — М.: Худ. лит., 1990.

25. Белый А. Фридрих Ницше / А. Белый // Белый А. Символизм какмиропонимание. -М.: Республика, 1994. — С. 177—195.205

26. Белый А. Кризис культуры / А. Белый // Там же. 1994а. - С. 260-296.

27. Белый А. Символизм и современное русское искусство / А. Белый // Критика. Эстетика. Теория символизма. М., 19946. - Т. 1. - С. 265277.

28. Белый А. Вячеслав Иванов / А. Белый // Русская литература XX в. 1890-1910 / под ред. С. А. Венгерова. М.: Республика, 2004. - С. 470^490.

29. Бенуа А. Н. Мои воспоминания: в 5 кн. / А. Н. Бенуа. — 2-е изд., доп. —М.: Наука, 1990.-Кн. 1-2. 42 Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. — М.: Худ. лит., 1975. — 750 с.

30. Бердслей О. Избранные рисунки / О. Бердслей; предисл. и послесл. А. А. Сидорова. -М.: Венок, 1917.

31. Бердслей О. Многоликий порок: История Венеры и Тангейзера, стихотворения, письма / О. Бердслей. — М.: Эксмо-пресс, 2001.

32. Бирбом М. Энок Соумз / М. Бирбом // Митин журнал. — 1991. Вып. 40.-С. 42-65.

33. БирлайнДж. Ф. Параллельная мифология / Дж. Ф. Бирлайн. -М., 1991.

34. Боборыкин П. Новые эстетические веяния / П. Боборыкин // Новости и биржевая газета. 1896. - № 11, 16, 23.

35. Боборыкина Т. А. Драматургия О. Уайльда (к проблеме идейнохудожественного своеобразия эстетизма О. Уайльда): дис. . канд.филол. наук / Т. А. Боборыкина. Л., 1981.206

36. Бодлер Ш. Цветы Зла. Стихотворения в прозе / Ш. Бодлер. — М.: Высш. шк., 1993.

37. Бодлер Ш. Теофиль Готье / Ш. Бодлер // Бодлер Ш. Искусственный рай. Клуб любителей гашиша. М., 1997. - С. 214-237.

38. Бодлер Ш. Благодеяния Луны / Ш. Бодлер // Шарль Бодлер. — М.: Вагриус, 2001.

39. Бодлер Щ. Искусственный рай. Клуб любителей гашиша / 1LT. Бодлер. — М.: Аграф, 2001а.

40. Борхес X. Л. Сочинения: в 3 т. / X. Л. Борхес. — Рига: Полярис, 1994.

41. Борхес X. Л. Книга вымышленных существ / X.* Л. Борхес. СПб.: Азбука, 2003.

42. Брандес Г. Литература XIX века в ее главных течениях. Английская литература / Г. Брандес. СПб.: Ф. Павленков, 1895.

43. Брим В. А. Иштарь-Исольда по германским материалам / В. А. Брим // Тристан и Исольда. Труды ИЯМII. Л., 1932. - С. 37-47.

44. Брокгауз Ф А. Энциклопедический словарь: в 5 т. / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. М.: Сов. энцикл. 1991.

45. Брюнелъ П. Символизм и декаданс / П. Брюнель // Энциклопедия символизма: живопись, графика, скульптура. Литература. Музыка. —■-М.: Республика, 1998.-С. 182-183.

46. Брюсов В. Я. Рецензия на книгу Уайльд О. «Замыслы» / В.Я. Брюсов; пер. А. Минцловой. -М., 1906.

47. Брюсов В. Я. Уайльд О. «Портрет Дориана Грея» / В. Я. Брюсов; пер. А. Минцловой. М., 1906а.

48. Бычков В. В. Апокалиптические прозрения авангарда / В. В. Бычков // Бычков В. В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica: в 2 т. -М.; СПб.: Университетская книга, 1999. Т. 2. - С. 457-499.

49. Бычков В. В. Эстетика / В. В. Бычков. М.: Гардарики, 2002.207

50. Бычков В. В. Вл. Соловьев и эстетическое сознание Серебряного века / В. В. Бычков // Владимир Соловьев и культура Серебряного века: к 150-летию Вл. Соловьева и 110-летию А. Ф. Лосева. М.: Наука, 2005.-631 с.

51. Вагнер Р. Парсифаль / Р. Вагнер; пер. В. Коломийцова. — М.: Юргенсон, 1913.

52. Вагнер Р. Тангейзер / Р. Вагнер; пер. В. Коломийцова. — М.: Юргенсон, 1914.

53. Вагнер Р. Моя жизнь. Мемуары. Письма. Дневники: в 4 т. / Р. Вагнер. -М.: Наука, 1914а.-Т. 4.

54. Вагнер Р. Увертюра к «Тангейзеру» / Р. Вагнер // Вагнер Р. Статьи и материалы. -М.: Музыка, 1974. С. 56-58.

55. Вагнер Р. Избранные работы / Р. Вагнер; пер. с нем. — М.: Искусство, 1978. (История эстетики в памятниках и документах.)

56. Вагнер Р. Золото Рейна / Р Вагнер // Вагнер Р. Кольцо Нибелунга: Избр. работы / пер. В. Коломийцова. М.: ЭКСМО-Пресс; СПб.: Terra Fantastica, 2001. - С. 17-102.

57. Вайнштейн О. Поэтика дендизма: литература и мода / О. Вайнштейн // Иностр. лит. 2000. - № 3.

58. Валерии П. Об искусстве / П. Валерии. М.: Искусство, 1993.

59. Ванслов В. В. Моррис об архитектуре и синтезе искусств / В. В. Вансалов // Эстетика Морриса и современность: сб. ст. М.: Изобр. искусство, 1987. - С. 85-95.

60. Вейдле В. В. Умирание искусства / В. В. Вейдле. — М.: Республика, 2001.

61. Венгерова 3. А. Вильде (Oscar Wilde) / 3. А. Венгерова // Брокгауз Ф. А. Энциклопедический словарь / Ф. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб., 1892.- Т. 6. С. 368; М., 1993. - Т. 3. - С. 331208

62. Венгерова 3. А. Суд над Оскаром Уайльдом / 3. А. Венгерова // Новая жизнь.-СПб.- 1912.-№ 11.-С. 157-179.ч

63. Венгерова 3. А. Оскар Уайльд / 3. А. Венгерова // Собр. соч.: 2-х т. — СПб., 1913.-Т. 1.-С. 175-191.

64. Вергший П. М. Буколики. Георгики. Энеида / П. М. Вергилий; пер. С. Шервинского. -М., 1971.

65. Веселовский А. Н. Поэтика сюжета / А. Н. Веселовский // Веселовский А. Н. Историческая поэтика. — JL: Наука, 1940. С. 45-89.

66. Веселовский А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. М.: Высш. шк., 1989.

67. Виеру Н. «Парсифаль» итог творческого пути / Н. Виеру // Рихард Вагнер: сб. статей / ред.-сост. JI. Полякова. - М.: Музыка, 1987. -С. 191-222.

68. Владимирова Н. Г. Миф в жанровой структуре современного западного романа / Н. Г. Владимирова // Жанровое своеобразие художественных форм в литературе XX века. Ташкент: Фан, 1992. - С. 3-19.

69. Власов В. Г. Стили в искусстве: Словарь 2-х т. / В. Г. Власов. — СПб., 1995.-Т. 1.

70. Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана. — М.: Наука, 1992.

71. Володина Т. Модерн: проблемы синтеза / Т. Володина // Вопр. искусствознания. 1994. - № 2-3.

72. Волошин М. Путями Каина / М. Волошин // Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991.

73. Волынский А. Оскар Уайльд / А. Волынский // Северный вестник. — 1895.-Ко 12.-С. 317.

74. Гайденко П. 77. Трагедия эстетизма / П. П. Гайденко. — М.: Искусство, 1970.

75. Гаспаров Б. М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Б. М. Гаспаров // Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. -М., 1993.-С. 28-83.

76. Гаспаров Б. М. Структура текста и культурный контекст // Там же. -1993а.-С. 274-303.

77. Геласимов А. В. О. Уайльд и Восток: ориентальные реминисценции в его эстетике и поэтике: автореферат дис. . канд. филол. наук / А. В. Геласимов. Якутск, 1997. 1

78. Гениева Е. Ю. Литературная ситуация на рубеже веков / Е. Ю. Гениева // История всемирной литературы: в 9 т. — М.: Наука, 1994.-Т. 8.-С. 368-374.

79. Гениева Е. Ю. Уайльд // Там же. 1994а. - С. 374-378.

80. Герман М. Модернизм. Искусство первой половины XX века / М. Герман. СПб.: Азбука-классика, 2003.

81. Гете И. В. Максимы и рефлексии / И. В. Гете // Собр. соч.: в 10 т. М.: Худ. лит., 1980. - Т. 10. - С. 423-430.

82. Гете И. В. Фауст. Лирика / И. В. Гете; пер. с нем. — М.: Худ. лит., 1986. — 767 с. (Б-ка классики, зарубеж. лит.)

83. Гозенпуд А. А. Пути и перепутья: Английская и французская драматургия XX века / А. А. Гозенпуд. Л., 1967.

84. Гозенпуд А. А. Рихард Вагнер и русская культура. Исследование / А. А. Гозенпуд. Л.: Сов. композитор, 1990.

85. Иванов Вяч. Родное и вселенское / Вяч. Иванов; сост., вступит, статья и прим. В. М. Толмачева. -М.: Республика, 1994.

86. Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство / Вяч. Иванов. СПб.: Алетейя, 2000.

87. Иеронгш Стридонский. Изложение хроники Евсевия Памфила / Иероним Стридонский // Творения. — Киев. 1910. - Ч. 5.

88. Исторгш зарубежной литературы конца XIX — начала XX в. / под ред. М. Е. Елизаровой, Н. П. Михальской.: -М.: Высш. шк., 1970.

89. Книги Сивилл. М.: Энигма, 1996.Ш.Ковалева О. В. О. Уайльд и стиль модерн / О. В. Ковалева. — М.:Едиториал УРРС, 2002. Ш.Козлов А. С. Мифологическое направление в литературоведенииСША / А. С. Козлов. -М.: Высш. шк., 1984.

90. Козлов А. С. Мифологическая критика. Краткий словарь литературоведческих терминов зарубежного литературоведения /A. С. Козлов. СПб., 1996.

91. Косиков Г К. Теофиль Готье, автор «Эмалей и камей» / Г. К. Косиков // Готье Т. Эмали и камеи: сб. статей / Т. Готье; сост., вступит, статья и коммент. Г. К. Косикова. М.: Радуга, 1989. С. 5-28.

92. Косиков Г. К. Два пути французского постромантизма: символисты и Лотреамон / Г. К. Косиков // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. М.: Изд-во МГУ, 1993. - С. 5-63.

93. Кулаковский Ю. А. Смерть и бессмертие в представлении древних греков / Ю. А. Кулаковский. Киев, 1899.

94. Куприянова Е. С. Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочно-мифологическая поэтика романа «Портрет Дориана Гея / Е. С. Куприянова. Великий Новгород, 2007.

95. Кэмпбелл Дж. Мифический образ- / Дж. Кэмпбелл. М: ООО «Издательство ACT», 2002.

96. Лаку-Лабарт Ф. Musica ficta. Фигуры Вагнера / Ф. Лаку-Лабарт; пер. с фр1, послесл. и прим. В. Е. Лапицкого. СПб.: Аксиома, 1999.

97. Ланглад Ж. де. Оскар Уайльд, или Правда масок / Ж. де Ланглад. М.: Мол. гвардия; Палимпсест, 1999.

98. Ларичев В. Б. Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце / В. Б. Ларичев. — Новосибирск: Наука, 1989.

99. Jleeu-Cmpoc К. Путь масок / К. Леви-Строс; пер. с фр. А. Б. Островского. -М., 2000.-С. 20-97.

100. Луков Вл. А. Английская литература в зеркале диссертаций (1986—1990) / Вл. А. Луков // Anglistica: Сб. ст. и матер, по культуре и литературе Великобритании и России. М.: Прометей, 1996.- Вып. 3. - С. 30-51.

101. Луков Вл. А. Историко-теоретический подход / Вл. А. Луков // История зарубежной литературы.- М.: ГИТР, 2000. Ч. 1. - С. 27-30.186Луков Вл. А. Тезаурология / Вл. А. Луков // Культурология. М.: ГИТР,2002. С. 24-29.

102. Маковский С. К. Обри Бердслей. Современная графика / С. К. Маковский // Бердслей О. Многоликий порок: История Венеры и Тангейзера, стихотворения, письма / О. Бердслей; сост. JI. Володарская. — М.: Эксмо-пресс, 2001. С. 316-339.

103. Малларме С. Сочинения в стихах и прозе: сборник / С. Малларме. М.: Радуга, 1995.Ш.Манн Т. Введение к «Волшебной горе». Доклад для студентов Принстонского университета / Т. Манн // Собр. соч.: в 10 т. М.: Худ. лит., 1960.-Т. 9.-С. 159.

104. Марр Н. Я. Избранные работы / Н. Я. Марр. М.; Л., 1934. - Т. III. Общество и язык. - С. 313-314.201 .Марр Н. Я. Иштарь: (от богини матриархальной Афроевразии до героини любви феодальной Европы) / Н. Я. Марр // ЯС V, с. 24- 54.

105. Матросова Е. В. «Тристан и Изольда» Рихарда Вагнера: лейтмотивная система и формообразование: дис. . канд. искусств, наук / Е. В. Матросова. СПб., 2005.

106. Мейерхольд В. Э. О замысле фильма «Портрет Дориана Грея» / В. Э. Мейерхольд // Сине-фоно. М., 1915. - 27 июня (№ 16/17). - С. 59-62.

107. Мейерхольд В. Э. «Портрет Дориана Грея» / В. Э. Мейерхольд // Из истории кино. М., 1965. - Вып. 6. - С. 18-24.

108. Мидан Ж.-П. Модерн. Франция / Ж.-П. Мидан. М.: Магма, 1999.

109. Михайлов А. В. «Западно-восточный диван» Гете: смысл и форма / А. В. Михайлов // Гете И. В. Западно-восточный диван / И. В. Гете. М:, 1988.

110. Михальская Н. П. Модернизм. Английская и ирландская литература / Н. П. Михальская // Дудова JI. В. Модернизм в зарубежной литературе / JI. В. Дудова, Н. П. Михальская, В. П. Трыков. — М.: Флинта; Наука, 1998. С. 3-22.

111. Михалъская Н. П. История английской литературы: учебник / Н. П. Михальская. М.: Издат. центр «Академия», 2006.

112. Михальская Н. П. История английской литературы / Н. П. Михальская, Г. В. Аникин. 3-е изд., перераб. - М.: Издат. центр «Академия», 1998.

113. Певзнер Н Английское в английском искусстве / Н. Певзнер; пер. с англ. О. Р. Демидовой, Л. Н.Житковой. — СПб.: Азбука-классика, 2004.

114. Пейтер У. Данте Габриэль Россетти / У. Пейтер // Россетти Д. Г. Дом жизни: Поэзия, проза / Д. Г. Россети. СПб.: Азбука-классика 2005. -С. 5-21.

115. Пейтер У. Ренессанс: Очерки искусства и поэзии / У. Пейтер. — М.: БСГ-ПРЕСС, 2006.

116. Петрухин В. Я. Погребальная ладья викингов и «корабль мертвых» у народов Океании и Индонезии / В. Я. Петрухин // Символика культов и ритуалов у народов зарубежной Азии. М. : Прогресс-Традиция, 1980. -С. 79-91.

117. Платон. Диалоги / Платон. — М.: Мысль, 1986.

118. Платон. Собр. соч.: в 4 т. / Платон. — М.: Мысль, 1993.

119. Потебня А. А. Слово и миф / А. А. Потебня. М.: Правда, 1989.

120. Пропп В. Я. Морфология сказки / В. Я. Пропп. Л.: ACADEMIA, 1928.

121. Проскурина В. Миф об Астрее и русский престол / В. Проскурина //НЛО. 2003. - № 63. - С. 24-38.223

122. Ратникова Ю. В. Раннее поэтическое творчество С. Георге и стиль модерн / Ю. В. Ратникова // Литература в контексте художественной культуры / под ред. А. М. Фурсенко. Новосибирск: НГУ,х 1991. -Вып. 1.-С. 118-128.

123. Payд Н. П. Образный строй поэзии Оскара Уайльда: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. П. Рауд. СПб., 2007.

124. Рескин Дж. Лекции об искусстве / Дж. Рескин. — М.: БСГ-ПРЕСС, 2006.

125. Решетов В. Г. «Счастливый Принц» и другие сказки об Оскаре Уайльде / В. Г. Решетов, О. М. Валова. — Киров: Кировский филиал МГЭИ, 2000.

126. Рис А. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе / А. Рис, Б. Рис. М.: Энигма, 1999.

127. Россетти Д. Г. Дом жизни: Поэзия, проза / Д. Г. Россетти; пер. с англ.. — СПб.: Азбука-классика, 2005.

128. Россетти Д. Г. Письма / Д. Г. Россетти; пер. с англ. JI. Житковой, Е. Никитиной, М. Квятковской. СПб.: Азбука-классика, 2005а.2б\.Ротенберг Е. И. Искусство Италии XVI-XVII вв. / Е. И. Ротенберг. -М.: Сов. художник, 1989.

129. Руднев В. П. Словарь культуры XX в. Ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. М.: Аграф, 1999.

130. Савельев К. Н. Оскар Уайльд и французская литература второй половины XIX века: дис. . канд. филол. наук / К. Н. Савельев. М., 1995.

131. Савельев К. Н. Литература английского декаданса: истоки, генезис, становление: монография / К. Н. Савельев. Магнитогорск: МаГУ, 2007.

132. Сарабьянов Д. В. Искусство модерна / Д. В. Сарабьянов. М.: Искусство, 1989. - 294 с.

133. Сарабьянов Д. В. Модерн. История стиля / Д. В, Сарабьянов. М.: Галарт, 2001. - 344 с.

134. Соловьев В. С. Собрание сочинений: в 12 т. / В. С. Соловьев. — Брюссель, 1966-1970.

135. Соловьев В. С. Жизненная драма Платона / В. С. Соловьев // Соч.: в 2 т. М., 1988. - Т. 2. - С. 582-625.

136. Соловьева Н. А. У истоков английского романтизма / Н. А. Соловьева. -М.: Изд-во МГУ, 1988.

137. Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России на рубеже XIX-XX веков / Г. Ю. Стернин. — М.: Искусство, 1970. — 203 с.

138. Тахо-Годи А. А. О древнегреческом понимании личности / А. А. Тахо-Го ди // Онианс Р. На коленях богов / Р. Ониас. М.: Прогресс-традиция; 1999. - С. 498-552.

139. Телегин С. М. Философия мифа: введение в метод мифореставрации / С. М. Телегин. М., 1994.

140. Телегин С. М. Миф и Бытие / С. М. Телегин. М., 2006.

141. Тернер В. Символ и ритуал / В. Тернер; сост. и автор предисл. В. А. Бейлис. М.: Наука, 1983.

142. Тиме Г. А. Немецкий миф о JI. Толстом и Ф. Достоевском в первой четверти XX-в. (Русско-немецкий диалог как опыт мифотворчества) / Г. А. Тиме // Русская литература. 2001. - № 3. - С. 36-52.

143. Титаренко С. Д. Серебряный век и проблема литературного модерна (кIпостановке вопроса) / С. Д. Титаренко // Время Дягилева. Универсалии серебряного века. Пермь, 1993. — Вып. 1. — С. 120-129.

144. Тишунина Н. В. Западноевропейский символизм и проблема взаимодействия искусств: Опыт интермедиального анализа: моногр. / Н. В. Тишунина. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1998.

145. Тишунина Н. В. Роман О. Уайльда «Портрет Дориана Грея»: к проблеме «двойничества» в литературе XIX века / Н. В. Тишунина // Писатель и литературный,процесс. СПб.; Белгород, 1998а. - С. 66-74.

146. Толмачев В. М. Декаданс: опыт культурологической характеристики / В. М. Толмачев // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1991. - № 5 (18-29).-С. 18-28.

147. Толмачев В. М. Рубеж XIX-XX веков как историко-литературное и культурологическое понятие / В. М. Толмачев // Зарубежная литература конца XIX начала XX века: учеб. пособие / В. М. Толмачев и др.. — М.: Издат. центр «Академия», 2003. - С. 6-29.

148. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтическом / В. Н. Топоров. -М.: Прогресс, Культура, 1995.

149. Трыков В. П. Французский литературный, портрет XIX века / В. П. Трыков. М.: Флинта; Наука, 1999:

150. Трыков В. П. Роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» / В. П. Трыков // Трыков В! П. Зарубежная литература XIX века. М.: Флинта; Наука, 2001.-С. 136-151.

151. Трыков В. П. Оскар Уайльд / В. П. Трыков // Трыков В. П: Зарубежная журналистика XIX века. М.: Камерон, 2004. - С. 408М13.

152. Учебник платоновской философии // Платон. Собр. соч.: в 4 т. / Платон. -М.: Мысль, 1994".

153. Фадеева Т. Образ и Символ. Универсальный язык символики в истории культуры / Т. Фадеева. М.: Новалис, 2004. - 256 с.

154. Фар-Веккер Г. Искусство модерна / Г. Фар-Беккер. — Italy Koneemann, 2002. 586 с.

155. Федоров А. А. Эстетизм, и художественные поиски в английской прозе последней трети XIX века / А. А. Федоров. Уфа: Башк. гос. ун-т., 1993.

156. Флоренский П. Столп и утверждение Истины: Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах / П. Флоренский. — М., 1914.

157. Флоренский П. Избранные труды по искусству / П. Флоренский. М.: Изобр. искусство, 1996.-С. 199-215.

158. Франк-Каменецкий И. Г. Иштарь-Изольда в библейской поэзии / И. Г. Франк-Каменский // Тристан и Исольда. Труды ИЯМ II. Л., 1932.

159. Хализев В. Е. Мифология XIX-XX веков и литература / В. Е. Хализев // Вестн. МГУ. Сер. 9. 2002. - № 3. - С. 7-21.

160. Цветков Ю. Л. Литература венского модерна: дис. . д-ра филол. наук / Ю. Л. Цветков. М.: РГБ, 2005. (http://www.rsi.ru).

161. Черноземова Е. Н. Уайльд / Е. Н. Черноземова // Зарубежные писатели. Библиографический словарь: в 2 ч. / под ред. Н. П. Михальской. М.: Просвещение, 1997. - Ч. 2. М-Я. - С. 323-325.

162. Шиллер Ф. Статьи по эстетике / Ф. Шиллер. М.; Л.: ACADEMIA, 1935.-671 с.

163. Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании человека / Ф. Шиллер // Собр. соч.: в 8 т. М.; Л.: Гослитиздат, 1950. - Т. 6. Статьи по эстетике.

164. Уайльд О. Избранные произведения: в 2 т. / О. Уайльд; пер. с англ.. — М.: Республика, 1993. Т. 2.

165. Уайльд О. Письма/О. Уайльд. -М., 1997.

166. Уайльд О. Собрание сочинений: в 3 т. / О. Уайльд. — М.: ТЕРРА, 2000. Т. 3: Стихотворения. Поэмы. Эссе. Лекции и эстетические миниатюры. Письма.

167. Эйзенштейн С. М. Режиссура. Искусство мизансцены (1934) / С. М. Эйзенштейн // Эйзенштейн С. М. Избр. произведения: в 6 т. М., 1966. -Т. 4.-С. 13-672.

168. Эккерман И. П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни / И. П.Эккерман. М.: Худ. лит., 1981. ъп.Эллман Р. Оскар Уайльд: Биография / Р. Эллман. - М.: Независимая газета, 2000.

169. Ястребов А. Праздник безумства: Дионис и Мельпомена / А. Ястребов. -М.: Аграф, 2000.

170. Arnold M. The Critical Heritage. The Poetry / M. Arnold; ed. C. Dawson. L.: Routledge & Regan Paul, 1973.

171. Aslin E. The Aesthetic Movement: Prelude to Art Nouveau / E. Aslin. N. Y.: Frederick A. Praeger, 1969.

172. Baudelaire Ch. Richard Wagner et Tannhauser a Paris (L'Art romantique) / Ch. Baudelaire // Baudelaire Ch. Oeuvres completes. Gallimard, 1976. -T. 2.34e.Beer T. The Mauve Decade / T. Beer. -N. Y.: Garden City Pub., 1926.

173. Beerbohm M. '1880' in The Yellow Book (1894) / M. Beerbohm // The Aesthetes. A Sourcebook / ed. by I. Small. L.: Routledge & Kegan Paul, 1979.-P. 200-203.

174. Bergonzi B. The Turn of a Century. Essays on Victorian, and Modern English Literature / B. Bergonzi. L.: The Macmillan Press Ltd, 1973.

175. Bird A. The Plays of Oscar Wilde / A. Bird. -L.: Vision, 1977.

176. Bloom H. Pre-Raphaelite Poets / H. Bloom. N. Y.: Chelsea House Publishers, 1986.3b\.Borland M. Wilde's Devoted Friend: A Life of Robert Ross 1869-1918 / M.Borland. Oxford: Lennard, 1990.

177. Bradbury M. Modernism: 1890-1930 /М. Bradbury. -L.: Penguin, 1978.232ъъъ.Вийег С. Early Modernism. Literature, Music and Painting in Europe, 1890-19J6 / C. Butler. Oxford: Clarendon Press, 1994.

178. Calinescu M. Five Faces of Modernity: Modernism, Avant-Garde, Decadence, Kitsch, Postmodernism / M. Calinescu. Durham (NC): Duke University Press, 1987.ъъъ.Calvert A. Fin de siecle: Wilde, Beardsley, Dowson / A. Calvert. — N. Y., 1935.

179. Cave R. A. Wilde's Plays: Some Lines of Influence / R. A. Cave // The Cambridge Companion to Oscar Wilde / ed. by P. Raby. Cambridge, 1997.-P. 219-248.

180. Chai L. Aesthetism. The Religion of Art in Post-Romantic Literature / L. Chai. -N. Y.: Columbia University Press, 1990.

181. Clements P. Baudelaire and the English Tradition / P. Clements. -Princetone. 1985. 442 p.ъъэ.Сокеп E. Talk on the Wilde Side / E. Cohen. L.: Routledge, 1993.ш. Cohen P. K. The Moral Vision of Oscar Wilde / P. K. Cohen. L., 1978.

182. Comparative criticism // Walter Pater and the culture of the fin-de-siecle. -M.: РГБ, 2003.-Vol. 17.ъб2.Соире L. Myth / L. Coupe. L.; N. Y., 2001. - 219 p.

183. Danson L. Wilde's Intentions: The Artist in his Criticism / L. Danson. -Oxford: Clarendon Press, 1997.

184. Decadence and the 1890 / ed. by I. Fletcher. L.: Arnold, 1979.

185. Fletcher I. Walter Pater /1. Fletcher. — L.: Longmans, Green, 1959.

186. Fletcher I. Romantic mythologies / I. Fletcher. L.: Routledge & Kegan Paul, 1967.

187. Gagnier R. Idylls of the Market place: Oscar Wilde and the Victorian public / R. Gagnier. Stanford: Stanford University Press, 1986.

188. Gaunt W. The Aesthetics Adventure / W. Gaunt. -N. Y.: Brace & Co,.1957.

189. Harris F. Oscar Wilde, his' life and confessions. With memoires of Oscar Wilde / F. Harris, B. Shaw. -N. Y., 1918.383 .Harrison J. Prolegomena to the Study of Greek Religion / J. Harrison. — Cambridge: Canbridge University Press, 1922.

190. Harrison J. A> Study of the Social Origins of Greek Religion / J. Harrison. — Cambridge: Canbridge University Press, 1927.

191. Harrison A. Swinburne's Medievalism: A Study in Victorian Love Poetry / J. Harrison. Louisiana, 1979.38e.Holland V. Oscar Wilde. A Pictorial biography / V. Holland. N. Y.: Viking Press, 1960.

192. Holland V. Oscar Wilde and his World / V. Holland. L.: Thames and Hudson, 1977.

193. Holmes J. Dante Gabriel Rossetti and the Late Victorian Sonnet Sequence: Sexuality, Belief and the Self / J. Holmes. Ashgate, 2005.

194. Hyde M. Oscar Wilde / M. Hyde. L., 1976

195. Jackson H. The Eighteen Nineties. A Review of Art and Ideas at the Close of the 19th century / H. Jackson. L.: The Cresset Libraiy, 1988.

196. Jobes G. Dictionary of Mythology, folklore and symbols, pt I / G. Jobes. -N. Y., 1982.-P. 296-298.

197. Johnson R. V. Aestheticism / R. V. Johnson. -L.: Methuen, 1969.

198. Jullian P. Dreamers of Decadence: Symbolist Painters of the 1890s / P. Jullian. -N. Y.: Praeger Publishers, 1974.

199. Keats Complete Poems and Selected Letters: Keats by Clarence D. — Thorpe Softcover, Penguin Group, 1999. 327 p.

200. Kern S. The Culture of Time and Space, 1880-1918 / S. Kern. Cambridge, Mass: Harvard University Press, 1983.

201. Pater W. Studies in the History of Renaissance / W. Pater. L.: Macmillan, 1922.

202. Payne W. M. The English Poets of the Nineteenth Century / W. M. Payne. -N. Y.: Books for Libraries Press, 1967.4,21.Pierrot J. The Decadent Imagination, 1880-1900 / J. Pierrot. Chicago; L.: University of Chicago Press, 1981.

203. Powell K. Oscar Wilde and the Theatre of the 1890s / K. Powell. -Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

204. Raby P. Oscar Wilde / P. Raby. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.

205. Raby P. Wilde's Comedies of Society / P. Raby // The Cambridge Companion to Oscar Wilde / ed. by p. Raby. — Cambridge, 1997. P. 143160.431 .Ransome A. Oscar Wilde: A Critical Study / A. Ransome. L.: Methuen, 1913.

206. Righter W. Myth and Literature / W. Righter. -L., 1975.

207. Roditi E. Oscar Wilde / E. Roditi. Norfolk, Connecticut: New Direction books, 1947.

208. Ross R. Aubrey Beardsley / R. Ross. L.: Lane, 1909.

209. Rossetti G. The Works / G. Rossetti; ed. with Preface and Notes by William Michael Rossetti. -N. Y., 1972.

210. Rossetti W. M. Dante Gabriel Rossetti as Designer and Writer / W. M. Rossetti. -L.: Cassel, 1889.

211. Ruskin J. Modern Painters / J. Ruskin. -N. Y.: Smith, Elder & Co, 1906.238

212. Stableford B. The Dedalus book of decadence (moral ruins) / B. Stableford.Sawtry, Cambs.: Dedalus, with the support of the Eastern Arts Association, 1990.

213. Symbolism: An Anthology / ed. by T. G. West. L.: Methuen, 1980. 45Q.Symons A. Studies in Prose and Verse / A. Symons. - L.: J.M. Dent & Co, 1904.451 .Symons A. The Art of Aubrey Beardsley / A. Symons. N. Y.: Boni & Liveright, inc., 1918.

214. Symons A. The Symbolist Movement in Literature / A. Symons. N. Y.: A Button Paperback, 1958.

215. Symons A. The Decadent Movement in Literature / A. Symons // Aesthetes and Decadents of the 1890's: An Anthology of British Poetry and Prose / ed. K. Beckson. Chicago: Academy Chicago, 1981. -P. 134-151.

216. Taylor J. R. The Art Nouveau Book in Britain / J. R. Taylor. Cambridge,

217. The Cambridge Companion to Oscar Wilde / ed. by P. Raby. Cambridge

218. The Fin de Siecle. A Reader in Cultural History. 1880-1900 / ed. byS. Ledger, R. Luckhurst. Oxford: Oxford University Press, 2000. 451.The Victorian Age: An Anthology of Sources and Documents / ed. J. Guy]. -L.: Routledge, 1998.

219. Thornton P. K. R. «Decadence» in Later Nineteenth-Century England / P. K. R. Thornton // Decadence and the 1890 / ed. by I. Fletcher. L.: Arnold, 1979.-P. 15-31.

220. Welland D. The Pre-Raphaelites in Literature and Art / D. Welland. N. Y.,

221. Wood C. Burn-Jones / C. Wood. -N. Y.: Stewart, Tabory & Chahg, 1998.1966.1997.1969.