автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мифопоэтика прозы Алексея Ремизова

Текст диссертации на тему "Мифопоэтика прозы Алексея Ремизова"

МОСКОВСКИМ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ

НА ПРАВАХ РУКОПИСИ

АРТЕМЬЕВА ОКСАНА ВАДИМОВНА

МИФОПОЭТИКА ПРОЗЫ АЛЕКСЕЯ РЕМИЗОВА

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор ГАЗИЗОВА А.А.

Москва, 1999

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВСТУПЛЕНИЕ, Стр. 2 - 9

ГЛАВА I.

МИФОЛОГЕМА ВИХРЯ

КАК ОСНОВА ХУДОЖЕСТВЕННОГО

КОСМОСА АЛЕКСЕЯ РЕМИЗОВА Стр. 10-98

ГЛАВА II.

"МУЗЫКАЛЬНЫЙ" ПРИНЦИП ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТОВОГО

ПРОСТРАНСТВА В ПРОЗЕ А.РЕМИЗОВА. Стр. 99 -123

ГЛАВА III.

"ШКОЛА РЕМИЗОВА" В ПРОЗЕ 60-Х - 80-Х ГОДОВ XX ВЕКА.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Стр. 124-165 Стр. 166-167

БИБЛИОГРАФИЯ.

Стр. 168-180

ВСТУПЛЕНИЕ.

Исследование творчества Алексея Михайловича Ремизова, особенно его автобиографической прозы» с точки зрения мифопоэтики является наиболее интересным и органичным, но в то же время и наиболее сложным, т.к. прозаическое повествование в данном случае отличает неуловимость перехода от реальности к вымыслу, удивительно гармоничная сбалансированность автобиографического и мифологического планов, которую можно, пожалуй, определить как "золотое сечение55 Алексея Ремизова.

При всем очевидном многообразии черт мифопоэтичесхого видения, вероятно, главным для писателя, пользуясь, вслед за автором, словами Достоевского в эпиграфе к одной из частей "Мартына Задеки", является предчувствие "возможности другого мира" (4, с. 383). Бытие не распадается у Ремизова на прошлое и настоящее, на сон и явь, на тот и этот свет, а предстает, по определению самого писателя, как "многомерность" (2, с. ]6), "своя натура" или "испредметность" (с. 24). Значение этого последнего, програмного для Ремизова, слова приоткрывается в сне "25 сантимов". Тело человека, "слой за слоем" сдирающего с себя кожу" (4, с. 384), -своеобразная модель, выражающая сущность всего в мире, и материальном, и чувственном: каждое конкретное воплощение, всякая форма и всякое знание есть лишь предпосылка развоплощения и

перевоплощения, опровержения старого и утверждения нового, и так до бесконечности.

Понимание этого лишает исследователя мифопоэтической прозы права на сугубо традиционный подход к творчеству писателя, т.к. любой анализ - это совокупность обоснований, схем, устанавливаемых тождеств, в то время как Ремизов чуждался рационального экспериментаторства, "не копировал и не стилизовал" (2, с. 18), ив многом даже не творил миф, а жил "в своей натуре", в мире, как в мифе, не стремясь доказать правильность и безусловность своего взгляда. Вероятно, как и Ю.Одарченко, с поэтическим творчеством которого он был хорошо знаком, писатель мог бы выразить эту мысль словами:"На всем вышеизложенном, однако, нисколько не настаиваю я". Назвав А.Ремизова автором, не укладывающимся ни в какие традиционно-литературные формы, И.Ильин с присущим ему эстетическим чутьем, сформулировал условие, позволяющее исследователю приблизиться к пониманию сути мифопоэтического мышления писателя: чтобы "читать и постичь Ремизова, надо "сойти с ума", привести свою душу в состояние некоей гибкости, мягкости, подвижности, открыть в себе "новые душевные "органы" (И.Ильин. Творчество А.М.Ремизова//С.С. в 10 т., т.6, кн. I, М. 1996 ст. 271-273).

Актуальность темы диссертации определяется необходимостью ввести в целостную картину литературы XX столетия творческое

наследие русского зарубежья, а также вниманием современного литературоведения к мифопоэтическому мышлению и художественным средствам его воплощения. Анализ сочинений А.М.Ремизова позволяет выявить характерные черты литературы начала века: тяготение к мифотворчеству, использование эсхатологических моделей бытия и поиск путей преодоления "апокалипсиса нашего времени". Кроме того, в последнее десятилетие усилился интерес к философско-эстетическому наследию так называемого русского религиозного ренессанса, среди представителей которого особое место занимает Алексей Ремизов.

Объектом диссертационного исследования послужили рассказы сборников ранней автобиографической прозы А.Ремизова, сонника "Мартын Задека", "Заповедное слово русскому народу" и книга "Взвихренная Русь", которая может быть названа итоговым произведением писателя. Выбор материала объясняется отражением в указанных произведениях драматичных событий жизни автора и истории России, что, по мнению И.Ильина, является моментом, когда сила перевоплощения не справляется с глубиной переживаний. Поэтому писатель вынужден искать "новых путей", главным из которых является мифотворчество (И.Ильин. Творчество А.М.Ремизова // С.С. в 10 т., т. 6, кн. 1, с. 310). Помимо текстов Ремизова, с целью содержательной конкретизации понятия "школа Ремизова", в работе анализируются повести Ч.Айтматова "Пегий пес,

бегущий краем моря" и Ю.Рытхэу "Когда киты уходят", а также

роман К.Оэ "Объяли меня воды до души моей".

Предметом исследования являются приемы мифопоэтики в орнаментальной прозе Алексея Ремизова. использование мифологических схем, мифологем, звуковой организации речи. Основная трудность при осуществлении замысла исследования заключалась в интерпретации многослойного смысла использованных в прозе Ремизова архетипов, которые получают в отдельных текстах различные, подчас противоположные значения, а также в усложнении писателем традиционных архетипических моделей. Этим были вызваны типологические сопоставления даже хронологически удаленных друг от друга текстов Ремизова и анализ интертекстуальных связей.

Степень научной разработанности темы. Творчество А.М.Ремизова не обойдено вниманием исследователей - и в дореволюционный период (М.А.Волошин, И.А.Ильин, А.Закржевский)1, и в русском зарубежье (Г.В.Адамович, Н.А.Андреев, Ю.П.Анненков, М.Л.Годоман, Б.Зайцев, Н.Кодрянская)2, в трудах

1 См.: Волошин M. Лики творчества. Л.Д988; Закржевский А. Подполье. Психологические параллели. Федор Достоевский. Леонид Андреев. Федор Сологуб. Лев Шестов. Алексей Ремизов. Михаил Пантюхин. Киев, 1911; Ильин И. О боли и просветлении. Книга художественной критики. Бунин - Ремизов - Шмелев // Собрание сочинений в 10-ти томах. Т.6. Кн.1. М.,1996.

2 См.: Адамович Г.В. Одиночество и свобода. Нью-Йорк, 1955; Андреев H.A. А.М.Ремизов // Грани. 1957. № 34-35; Анненков Ю.П. Встречи с Ремизовым // Возрождение. Париж, 1959. № 88; Годоман М.Л. Создатель ритмической прозы // Посев. 1957. № 25; Зайцев Б. Дни: О Ремизове - к десятилетию кончины II Русская мысль. Париж, 1968, янв.; Кодрянская H.B. Алексей Ремизов. Paris, 1959.

советских (Ю.Андреев, М.Безродный, С.С.Гречишкин,

о

М.В.Козьменко, З.Г.Минц) , постсоветских (А.А.Данилевский, А.М.Грачева, ТЖКолядич)4 и зарубежных специалистов (К.Гейб, С.Арониан, Р.Бейли, А.Д4Амелия, Х.Лампль, А.Пайман, Г.Слобин) .

При этом доминирующей позицией исследователей стало рассмотрение литературного наследия А.М.Ремизова в диахроническом ракурсе, либо изучение отдельного хронологического этапа творческой биографии писателя. Распространенным направлением научного поиска является анализ конкретных жанровых форм или приемов мифопоэтики художника. Вместе с тем остаются открытыми такие проблемы, как музыкальность текстов Ремизова, расширение семантических рамок отдельных мифологем, характер влияния мифопоэтического слова писателя на последующий литературный процесс. Не получил должного развития метод интертекстуального анализа произведений художника. Определенный недостаток исследовательского внимания испытывает книга "Взвихренная Русь". Кроме того, исследование произведений Ремизова требует не диахроничного, а синхроничного их изучения,

3 См.: Андреев Ю. Пути и перепутья Алексея Ремизова // Вопросы литературы. 1977. № 5; Безродный М. Генезис лейтмотивов у А.М.Ремизова // Сб. трудов СНО филологического факультета. Русская филология, V. Тарту, 1977; Гречишкин С.С. Архив А.М.Ремизова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Л.,1977; Козьменко M.B. Мир и герой Алексея Ремизова (К проблеме взаимосвязи мировоззрения и поэтики писателя) // Филологические науки. 1982. № 1; Минц З.Г. Вступительная статья к переписке А.А.Блока с А.М.Ремизовым // Литературное наследство. Т.92. Кн.2. М.,1981.

4 См.: Грачева A.M. Революционер Алексей Ремизов: миф и реальность // Лица. Биографический альманах. Вып.З. M.; СПб., 1993; Данилевский A.A. Герой А.М.Ремизова и его прототип // Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1987. Вып.748; Колядич T.M. Воспоминания писателей: Проблемы поэтики жанра. М.,1998.

5 См.: Д Амелиа А. Автобиографическое пространство Алексея Ремизова // Ремизов А. Учитель музыки. Paris, 1983; Слобин Г.Н. Проза Ремизова 1900-1921. СПб.,1997.

поскольку в каждом его тексте "потенциально заложены все остальные" (Bitsilli P.M. К вопросу о внутренней форме романа Достоевского // О Dostoevskom. Stat'i. Providence, 1966, с. 22). Это суждение П.Бицилли, касающееся творчества Ф.М.Достоевского, вполне может быть отнесено и к Ремизову, особенно если учесть близость философско-мировоззренческих позиций писателей.

Цель диссертационного исследования - определить своеобразие мифопоэтики прозы А.Ремизова, влияние его эстетических открытий на писателей XX века.

Реализация цели потребовала решения следующих задач:

- соотнести творчество Ремизова с общекультурной традицией и контекстом религиозно-философских исканий в России начала XX века;

- указать на широту семантических рамок отдельных архетипов и многоплановость мифопоэтических моделей в произведениях Ремизова, разворачивающихся по принципу музыкального развития тем, что позволяет говорить о становлении авторской эстетической концепции, трансформации ее в связи с развитием художественного мастерства писателя;

- рассмотреть традицию мифопоэтического слова Ремизова в прозе 60-х - 80-х годов XX века;

- определить типологические черты (по слову В.Жирмунского, "сходство несходного") в повествовательной манере А.Ремизова,

Ч.Айтматова, Ю.Рытхэу, К.Оэ, а именно: единство временного и вечного, миф о перевоплощении, "музыкальность5' повествования.

Методологическая основа исследования. При определении методологии анализа мифопоэтического слова А.Ремизова в диссертации учитывались идеи К. Юнга (мифотворчество как стихийное восприятие архетипов, необходимых для выражения первопереживания), Й.Хейзинги (миф характеризуется безмерностью преувеличений, нарочитым смешением пропорций, особой ролью игрового начала), Н.О.Лосского (миф о перевоплощении - наиболее значительный и содержательный), Е.М.Мелетинского (концепция мифотворчества как интеллектуальной игры, рационального эксперимента), Ю.МЛотмана (цикличность времени в мифе нивелирует понятия начала - конца текста, и повествование поэтому может быть начато и оборвано произвольно), В.Н.Топорова (этимологическая игра и метафоризация - одни из основных признаков мифопоэтического текста).

Метолологической основой исследования послужили принципы лингв опоэтического, сравнительного, структурного и интертекстуального анализа литературных произведений. Поставленная в диссертации проблема музыкальности мифопоэтической прозы Алексея Ремизова потребовала также применения приемов интерпретации фонетического уровня текстов.

Научная новизна исследования определяется тем, что:

рассматривается "музыкальный" принцип организации текстового пространства, в том числе анализируются приемы звуковой организации речи;

- интерпретированы в аспекте мифологического мышления малоизученные прозаические произведения А.Ремизова разных лет; используется интертекстуальный подход;

мифотворчество Ремизова соотнесено с философско-религиозными исканиями рубежа веков;

осмысливается типологическая связь мифопоэтического мышления и слова Ремизова с современной прозой (так называемая "школа Ремизова", по Е.Замятину).

Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы при дальнейшем изучении творчества А.М.Ремизова, в общих курсах русской литературы рубежа XIX - XX веков и XX столетия, при разработке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблеме мифопоэтического мышления в литературе этого периода.

ГЛАВА L

МИФОЛОГЕМА ВИХРЯ

КАК ОСНОВА ХУДОЖЕСТВЕННОГО КОСМОСА АЛЕКСЕЯ РЕМИЗОВА.

Анализ прозы А.М.Ремизова с точки зрения ее мифопоэтики предполагает выявление интертекстуальных связей, своеобразия лейтмотивной и символической образности, наблюдение за трансформацией мифологических схем и отдельных мифологем. Причем, учитывая глобальность такой научной задачи, представляется возможным конкретизировать в данной главе предмет исследования и, вслед за И.Ильиным, называющим имя Ремизова среди таких "вихревидцев", как Пушкин, Гоголь, Гофман, Франк, По и Карлейль, воспринять именно вихрь в качестве основы художественного космоса писателя. Данный архетип, как кажется, в наибольшей степени выражает индивидуальность мифопоэтического мышления Ремизова, которое философ определяет как "живое мифотворчество", "играющее волхование" (И.Ильин. Творчество А.М.Ремизова // С.С. в 10 т., т. 6, кн. I, с. 282). Это проявляется в своеобразии сюжетно-композиционного построения текстов, образности и в самом ладе орнаментального ремизовского слова, "зыбкого, вертящегося, скользящего" (с. 278), но вместе с тем тождественно передающего "прихотливые вихри полусобытий" (с.

274). Безусловно, что подобная установка неминуемо делает центральным объектом исследования "Взвихренную Русь95, "вихревой" характер которой проявляется уже в реализованном стремлении автора объединить под общим названием произведения разных лет. Подобное построение книги позволяет широко использовать метод интертекстуального анализа, имея в виду то, что смысл отдельного текста Ремизова всякий раз полностью или частично формируется посредством отсылки к иному, который отыскивается в творчестве этого автора или литературе в целом.

Интертекстуальный подход в качестве способа расшифровки названия книги А.Ремизова "Взвихренная Русь" помимо непосредственного толкования его смысла позволяет определить глубинную общность произведений разных эпох и стилей. Мифологический образ (в данном случае образ вихря) существует, по словам Ю.М.Лотмана, "до данного текста и вне зависимости от него". (Лотман Ю.М. Символ в системе культуры//Избранные статьи в 3-х томах.- Т.1. Таллин, 1992. с. 194). "Он никогда не принадлежит какому-либо одному синхронному срезу культуры - он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее" (с. 192).

Одной из традиционных черт, присущих мифологическому тексту, является использование географических, климатических понятий, которые, попадая в художественную систему произведения, воспринимают и иной, метафорический смысл. Образы вихря, метели, бури и другие этого же семантического ряда приходят из народной

культуры и воссоздаются в литературе в качестве интуитивно-личных прозрений поэта. Происходит и углубление традиционного значения этих метафор, которое многие исследователи связывают с особенностями национального сознания. Это можно, по примеру Г.Гачева, увидеть, сравнивая стихотворение Г.Гейне "Es treibst dich fort von Ort zu Ort" с вариацией на его тему "Из края в край, из града в град" Ф.И.Тютчева (Гачев Г. Национальные образы мира, М., 1988). Замена безличного es (нечто) на "судьба-вихрь", dich (тебя) на "людей", превращение ветра из места, пространства (im Winde) в образ подчеркивает то, что Гейне, вероятно, лишь подразумевалось, а для Тютчева было очевидным: космическую перемешанность, бессилие любой частицы бытия перед грандиозностью и всевластностью стихийного роения. Даже использование повторов (повтор - это всегда как бы виток смысловой спирали) создает образ закручивающегося в завитке вихря: "из края в край, из града в град".

Осознание ветра-вихря неумолимой, губящей силой выражено и в народной метафоре "вихорево гнездо" (так назывались ветви березы, свитые напавшим вихрем и оттого омертвевшие). На это указывает словарь В.Даля (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М., 1981. с. 209) наряду с приведенным толкованием глаголов "вихрить", "вихорить", "вихрять" - "налетать вихрем", "кружить", особенно же - "ломать", "раскидывать", "тревожить". В "Словаре русского современного языка" (Т.2. М., 1991. с. 278, 279) приводится переносное значение слова "вихревой" ("стремительный", т.е. безудержный, не дающий опомниться).

о

Литературные примеры, подобранные для пояснения слов "вихрить", "вихрить", "вихрь" лишь подтверждают трагические мотивы, связанные с этим образом ("страшный вихрь взрывов"). Даже танец в "Евгении Онегине" (еще один пример из словарной статьи) - назван вихрем "однообразным и безумным". И если отдельно эпитет "безумный" мог бы указывать на страсть, безудержное влечение, то в сопоставлении с первым обращает к ряду произведений Пушкина, где образы вихря, ветра, бури - выражение мироощущения поэта. Не случайно слово "метель" - того же смыслового поля - название единственного ат