автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Концепция времени и пространства в автобиографической прозе А.М. Ремизова 1920-1950-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепция времени и пространства в автобиографической прозе А.М. Ремизова 1920-1950-х гг."

На правах рукописи,л

□03068620

ВАХНЕНКО Екатерина Евгеньевна

КОНЦЕПЦИЯ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА В АВТОБИОГРАФИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ А.М. РЕМИЗОВА

1920-1950-х гг.

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Л

Улан-Удэ-2007

003068620

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Иркутского государственного университета

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Ташлыков Сергей Андрияиович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Затеева Татьяна Владимировна

кандидат филологических наук, доцент Бухарова Ирина Георгиевна

Ведущая организация - Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского

Защита состоится « 24 » апреля 2007 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.04 при Бурятском государственном университете (670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а, ГОУ ВПО БГУ, конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Бурятского государственного университета (670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, ГОУ ВПО БГУ).

Автореферат разослан марта 2007 г.

Ученый секретарь <г—

диссертационного совета á -

Бадмаев Б.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность исследования. Обращение к литературе русского зарубежья (первой волны эмиграции), являющейся частью отечественного историко-литературного процесса, открывает перед филологами ряд перспектив: создание монографических работ, общетеоретических исследований, учебно-методических комплексов, способствующих осмыслению специфики творческого наследия писателей-эмигрантов. В частности, изучение поздней эмигрантской прозы A.M. Ремизова (1920-1950-е гг.), особенностей художественной памяти писателя, организации времени и пространства позволяет создать целостное представление о художественном мире писателя. Этому способствует публикация отдельных произведений Ремизова, которые становятся доступными для российского читателя только в начале XXI века. С 2000 по 2002 гг. вышло десятитомное собрание сочинений, в которое впервые вошли «Учитель музыки», «Мышкина дудочка», «Подстриженными глазами», «Иверень» (по парижским изданиям, по авторизованным печатным текстам из Собрания Резниковых, наборным рукописям с исправлением текста по вариантам рукописей в ИР ЛИ и РГАЛИ). Частично «Петербургский буерак» и «Взвихренная Русь» публиковались в России в 1917-1926 гг., но полностью они представлены в данном издании по автографам и предварительным публикациям, по наборным рукописям РГАЛИ.

Собрание произведений, созданных А.М.Ремизовым за рубежом в 1920-1950-е гг., дает наиболее полное представление о мировоззрении писателя и позволяет вывить специфику его автобиографического повествования в русле мемуарной и автобиографической прозы первой половины XX века.

Эта специфика, на наш взгляд, проявляется в особой роли автобиографической памяти писателя, в организации пространственно-временного континуума в творческом наследии A.M. Ремизова периода эмиграции.

Данное диссертационное исследование посвящено разработке концепции времени и пространства в автобиографической прозе A.M. Ремизова на материале книг «Подстриженными глазами» (1933-1946 гг.), «Иверень» (наборная рукопись в 1940-х гг.), «Взвихренная Русь» (опубликована в 1927 г.), «Учитель музыки» (первая редакция в 1931-1934 гг.), «Мышкина дудочка» (1949 г.), «Петербургский буерак» (1950 г.).

Изучение творчества A.M. Ремизова велось с различных позиций. Большое количество исследований посвящено раннему художественному наследию писателя: работы о поэтике произведений (Е.А. Горный, A.A. Данилевский, С.Н. Доценко, И.П. Карпов, М.В. Козьменко,

Г.Н. Слобин), о мифологических и фольклорных истоках его творчества (A.M. Грачева, Е.Р. Обатнина, O.A. Чуйкова, И. Данилова, О.В. Артемьева), об особенностях автобиографического героя, о взаимодействии героя-и социальной среды (Секе Каталин, A.C. Спаровская, О.В. Гущин), о типах и роли снов (Д. Давыдов, О.В. Сергеев, А.Г. Соколов, В.А. Чалмаев), о специфике миропонимания и о парадоксальном сознании Ремизова (A.M. Грачева, И.О. Кукуй, О.В. Сергеев),-об интертекстуальности прозы Ремизова (И.Ю. Целовальников) и т.д.

Поздняя автобиографическая проза писателя также рассматривалась с различных позиций. Следует выделить исследования A.M. Грачевой о субъективной интерпретации действительности героем A.M. Ремизова. Также необходимо отметить монографию H.JT. Блищ «Автобиографическая проза A.M. Ремизова (проблема мифотворчества)». Особенностям жанровой природы произведений А.М. Ремизова периода эмиграции были посвящены работы Антонеллы д'Амелии («"Автобиографическое пространство" Алексея Ремизова»), A.B. Лаврова («"Взвихренная Русь" Алексея Ремизова: символистский роман - коллаж»), О.В. Раевской-Хьюз («Волшебная сказка в книге А. Ремизова "Иверень"»).

Одной из знаковых работ, посвященных анализу сновидческой реальности, является исследование H.A. Нагорной «Виртуальная реальность сновидения в творчестве A.M. Ремизова». Автор впервые ввел понятие «виртуальная реальность сновидений», а также представил концепцию сновидений и онейрическую поэтику на материале произведений доэмигрантского творчества A.M. Ремизова. Нагорная полно исследовала сон как литературный прием; однако понятие виртуальной реальности в эволюции художника не стало предметом пристального анализа литературоведа. Между тем обращение к понятию «виртуальная реальность» создает предпосылки для создания новых подходов к изучению творчества Ремизова.

Следует признать, что, несмотря на вышеназванные работы, специфика времени и пространства в эмигрантской прозе Ремизова не стала предметом специального исследования.

Цель работы - представить концепцию времени и пространства в автобиографической прозе A.M. Ремизова эмигрантского периода.

Задачи работы:

1. обозначить специфику автобиографической прозы A.M. Ремизова в контексте русской литературы рубежа веков;

2. определить особенности автобиографической памяти писателя;

3. выделить основные способы организации времени и пространства в памяти автобиографического героя;

4. рассмотреть понятие «виртуальная реальность» с точки зрения его эволюции и возможного применения в художественной литературе;

5. выявить способы расширения временных и пространственных координат посредством введения приемов «виртуальной реальности» в автобиографической прозе A.M. Ремизова.

Новизна диссертационного исследования состоит в том. что специфика автобиографической прозы A.M. Ремизова рассматривается в контексте жанровых модификаций автобиографической и мемуарной прозы рубежа веков. Мы обратились к одним из основных критериев в разграничении жанров художественной автобиографии и мемуаров -особенностям памяти и организации пространственно-временного континуума. Это позволило выявить специфику художественной памяти писателя и впервые обозначить основные виды мифологем в его автобиографическом наследии, определить способы организации времени и пространства в произведениях периода эмиграции. Осмыслено понятие «виртуальная реальность» относительно его возможного применения в художественном произведении и описаны основные способы организации «виртуальной реальности» в автобиографической прозе A.M. Ремизова периода эмиграции, охарактеризована их значимость относительно временной и пространственной организации произведений.

Теоретической основой исследования стали труды по теории и истории культуры (Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин, Й. Хейзинга), по теории и семиотике текста (Ю.М. Лотман, Р. Барг, Б.А. Успенский), по интерпретации мифа и архетипа (Е.М. Мелетинский, В.Я. Пропп, В.Н. Топоров, М. Элиаде); работы о специфике памяти (Поль Рикер, В.В. Нурко-ва), труды по проблеме виртуальной реальности (П.И. Браславский, H.A. Нагорная), работы, посвященные определению жанровой принадлежности автобиографических произведений конца XIX - начала XX вв. (Б.В. Аверин, H.A. Николина, Е.М. Болдырева, Л.И. Бронская, Л.Н. Савина), работы, посвященные творчеству A.M. Ремизова (A.M. Грачева, Е.Р. Обатнина, Антонелла д'Амелия, О.П. Раевская-Хьюз, A.B. Лавров, Ю.В. Розанов, Г.Н. Слобин, С.Н. Доценко).

Методологическая основа исследования. В диссертации используется историко-типологический метод исследования и метод мифоре-ставрации; в отношении ряда произведений применяется структурно-семантический метод.

Объектом изучения стала автобиографическая проза A.M. Ремизова периода эмиграции (1920-х - 1950-х гг.).

Предметом настоящего диссертационного исследования является специфика времени и пространства в автобиографической прозе A.M. Ремизова эмиграционного периода.

Научное и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его выводы способствуют пониманию специфики автобиографической прозы A.M. Ремизова периода эмиграции в

процессе эволюции мемуарной и автобиографической прозы конца XIX - начала XX века, раскрывают особенности художественной памяти героя и обозначают ее роль во временной и пространственной организации произведений. Анализ миропонимания писателя с позиции сознательного «выхода за пределы реального» (сновидческая и игровая интерпретация действительности) позволяет говорить о возможном использовании междисциплинарного понятия «виртуальная реальность» в контексте автобиографической прозы художника, в частности, об искажении временных и пространственных координат относительно реальной действительности в произведениях A.M. Ремизова.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее содержания в исследованиях творчества писателя, изучения и анализа общих проблем истории русской литературы конца XIX -начала XX вв., а также в вузовском и школьном преподавании.

Положения, выносимые на защиту:

1. Произведения A.M. Ремизова периода эмиграции с точки зрения жанровой принадлежности можно назвать автобиографическим мифом, комбинированным жанровым образованием, созданным писателем по принципам традиционного, архаического мифомоделирования.

2. Художественная память у Ремизова многоуровневая, синтетичная, она участвует в создании микроуниверсума и представляет сложную систему взаимодействующих элементов в сознании писателя, соединенных между собой активной позицией автора в пространстве русской культуры. В отличие от сложившейся автобиографической традиции XIX века, она не имеет границ, существует над субъектом, подчиняет личную, биографическую, память. Взаимодействуя с мифологической памятью, в основе которой лежит мифологическое мышление, воспоминание функционирует на уровне миромоделирования. Три вида мифологем - личные, общекультурные и комбинированные - как следствие художественной памяти писателя определяют специфику его автобиографического мифа.

3. Организация времени и пространства в автобиографической прозе A.M. Ремизова представлена как циклическая мифологическая модель. Для аннулирования исторического времени писатель обращается к «неактуальным» для эпохальной действительности способам исчисления времени: обращение к народному и православному календарям, ритуализация ежегодно совершаемых действий в рамках народного праздника, трансформация летописного времени через разрушение календарной канвы событий. Обращение к мифологическому и сказочному хронотопам, где время и пространство воспринимаются в их неразрывности и цельности, позволяет говорить о своеобразной локализации мифологического пространства. :

4. Способы создания виртуальной реальности в художественном произведении - попытки расширить границы реального времени и пространства путем создания множественности миров, которые, будучи продуктом расщепленного сознания, трансформируют пространственно-временные координаты, присущие обыденной действительности, способствуют реализации авторского пространственно-временного континуума. Это обусловлено особенностями художественной памяти писателя, спецификой его мировоззрения. Игра и сон - два основных способа создания виртуальной реальности у A.M. Ремизова. Игра, будучи явлением художественной и бытовой жизни писателя, являясь содержательно замкнутой, в то же время остается открытой, цикличной, расширяет время и пространство жизни автобиографического героя по законам авторского миропонимания. Сон у A.M. Ремизова -способ создания виртуальной реальности, которая обусловлена синтетической памятью писателя и представляет мир, структурированный дневным сознанием сновидца с искаженными временными и пространственными координатами.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 227 наименований. Основная часть работы изложена на 186 страницах машинописного текста.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагались на научных конференциях молодых ученых в ИГУ (2004, 2006 г.), в НГУ (2005 г.), в ТГУ (2005 г.), на международной конференции в Ом-ГУ (2005 г.). Содержание работы отражено в девяти публикациях.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяется объект исследования, раскрывается научная новизна, научно-практическая значимость работы, указываются методы исследования, обозначаются цели и задачи работы. В качестве необходимого дополнения к рассмотрению жанровой специфики произведений мемуарно-автобиографического характера вводятся авторские критерии, позволяющие разграничить жанры художественной автобиографии и литературных мемуаров на рубеже XIX - XX веков: способ подачи материала, особенности памяти, позиции автора, повествователя и героя, специфику временной и пространственной организации.

Первая глава «Автобиографическая проза начала XX века» носит общетеоретический характер и посвящена раскрытию специфики автобиографической прозы рубежа XIX-XX веков.

В первом параграфе «Жанровая специфика автобиографической прозы рубежа веков» рассматриваются современные подходы

исследователей (Л.И. Бронской, Е.М. Болдыревой, Л.Н. Савиной, Л.А. Трубиной) к проблеме жанровой принадлежности мемуарно-автобиографических произведений начала XX века. Автор приходит к следующим выводам: во-первых, личность не мыслится вне истории и политической ситуации. Вследствие особого исторического сознания писателей в начале XX в. традиционные рамки автобиографической прозы расширяются; авторы пытаются на примере собственной судьбы эстетически познать сущность эпохальных событий. В художественном произведении создается субъективный образ истории по мемуарному принципу: «Я так видел, так запомнил», колоритнее представляется и фигура самого писателя, который пытается связать с внешними событиями личные переживания, подробности бытовой жизни и выстраивает концепцию, модель времени в рамках сложившейся историко-культурной ситуации. Субъективное начало в произведениях возможно как один из вариантов объяснения и фиксации исторической реальности начала века. Следует назвать несколько художественных автобиографий, в которых историческое на уровне событий и фактов выведено за пределы личного: «Другие берега» В.В. Набокова, «Котик Летаев» и «Крещеный китаец» А. Белого, «Лето Господне» И.С. Шмелева. Во-вторых, повышенный интерес к реальному отображению событий выводит на первый план документальное начало, которое, вопреки вымыслу, становится своеобразным доказательством правдоподобности изображаемого писателем бытия. В соединении документального и художественного в границах автобиографического произведения в начале XX века неизменным остаются: отражение реальности, ретроспективность, обращение к читательской памяти, типизация, выявление общезначимого, эпохального смысла.

Во втором параграфе «Память, время и пространство в автобиографической прозе начала XX века» рассматривается роль памяти в мемуарно-автобиографических повествованиях начала XX века относительно временной и пространственной организации произведений.

Историческое сознание связано с автобиографической памятью, что позволяет писателям расширить границы собственной биографии за счет углубления в историческую реальность и ее субъективного анализа. В автобиографических произведениях начала XX в. виды памяти проявляются по-разному: в мемуарах преобладает память историческая, в художественной автобиографии превалирует автобиографическая. Но нельзя говорить о том, что один вид памяти исключает другой; взаимодействуя, они подчинены концепции автобиографа, который волен погружаться в воспоминания, связанные с эпохальными событиями, с моментами личной жизни. По-разному в мемуарах и художественной автобиографии проявляют себя воспоминания. Для мемуа-

риста воспоминание есть исходный и основной способ изображения событий, но для автобиографа - это один из многочисленных способов изображения событий в рамках развертывающегося сюжета наряду с художественным вымыслом и эмоционально-чувственным отображением действительности. Память может включать разного рода воспоминания, интерпретировать их относительно определенного состояния личности, применяться к значительному жизненному периоду, в котором отражается духовный и физический путь развития. Следует предположить, что орудием писателя в автобиографии становится память, тогда как воспоминание характерно для мемуаристики, но оно может эпизодически использоваться для детализации и конкретизации в границах автобиографического повествования. Исходя из этого, необходимо говорить о памяти как о значимом, определяющем элементе художественного мира писателя, и как о необходимом многофункциональном приеме его поэтики.

Глубина автобиографической памяти у каждого писателя своя, соответственно, временная и пространственная организация произведений зависит от пространности памяти, от интеллектуальных возможностей творца выйти за пределы собственной жизни во время истории и культуры в целом. На рубеже XIX - XX веков в художественных произведениях автобиографического характера происходит соединение исторического и автобиографического времени в результате углубления исторического сознания общества в связи с особой значимостью эпохальных событий. Создается перекрестная временная модель, которая может быть объяснима только через взаимосвязь исторического сознания общества с различными видами памяти.

В автобиографических произведениях начала XX в. историческое сознание и автобиографическая память позволяют писателю в рамках концепции вывести повествование за границы биографического и исторического времени и пространства или сузить до пределов конкретного жизненного периода. В этом случае следует говорить об «автобиографической эпизации», которая создается в произведении за счет расширения рамок хронотопа.

Время автобиографических произведений первой половины XX века сближает с эпическим следующее: связь с историей, соответственно внешнюю однонаправленность, замкнутость в системе концептуальной памяти писателя, всеохватность, особая насыщенность событиями.

Пространство - категория не менее важная в жанровом разграничении художественной автобиографии и литературных мемуаров. Создатели художественных автобиографий начала XX в. по-разному используют возможности памяти в зависимости от концептуального замысла: раздвигают границы, выводят повествование за рамки биографическо-

го и исторического времени и пространства или сужают до пределов конкретного жизненного периода.

Третий параграф «Способы моделирования действительности в автобиографической прозе начала XX века» посвящен рассмотрению процесса циклизации в художественном произведении и мифологизации жизни литературного героя.

Одним из способов моделирования действительности писателями начала XX века стало создание цикла и родственных ему прозаических единств.

Вторым способом является мифомоделирование (мифотворчество). Опираясь на труды Е.М. Мелетинского, М. Элиаде, К. Хюбнера, К.Г. Юнга, A.M. Пятигорского, диссертант обозначил структурные элементы мифа и сопоставил его с автобиографическим мифом в литературе начала XX века.

Для автобиографической литературы начала XX века (и для литературы периода эмиграции) характерно значение личности в мироздании и во времени, в человечестве, чем отчасти объясняется обращение к названным жанрам. В автобиографической литературе нач. XX века возникла тенденция к преобразованию жизни автора по законам искусства, что объясняется социально-историческими и культурными преобразованиями в стране. Мифологизация жизни в автобиографическом повествовании становится для писателя способом выражения не только авторского мировосприятия, но и отображает специфику писателя как творца, представителя русской литературы. Центром повествования становится не эпоха с историческими и культурными преобразованиями, а мифологизированная личность художника. В этом случае мы имеем дело с «автобиографическим» мифом.

В начале XX века творчество писателей-эмигрантов основано на принципе архаического мифомоделирования: жизнь человека уподоблялась космическим ритмам, строилась по законам ритуального повторения космогонической модели мира, что являлось «знаком» в культуре рубежа веков - вписать себя в эпоху, рассказать о себе, как о творце, воссоздающем миф о потерянной России, и об эпохе, времени как своеобразном «Времени Оно» (М. Элиаде), которое еще есть возможность воплотить в искусстве. Так, В.В. Набоков называет это время «потерянным раем» («Другие берега»).

Автобиографический миф не определяется биографическими рамками (как в художественной автобиографии), он ограничен спецификой памяти и рамками авторского сознания; биографические факты становятся основой, которая может обрастать новыми смыслами и трактоваться согласно смоделированной писателем реальности. В художественной автобиографии автор является творцом концепции жизни в пределах своей биографии в существующем мироздании, ограни-

и

ченным временными и пространственными рамками.

Писатель пытается воссоздать время, циклизируя его, что способствует переосмыслению истории через утверждение повторяемости жизненных циклов, формирующихся на рубеже эпох. Циклическая концепция времени свойственна архаическому мифомоделированию, поэтому мифотворчество в начале XX века можно рассматривать двояко: как личное мифотворчество - автобиографический миф, предметом изображения в котором становится личность автора (его творчество, жизнь и мировоззрение в целом), и как эпохальный миф, предметом изображения в котором становится эпоха.

Глава 2. Автобиографический миф A.M. Ремизова: специфика памяти, времени и пространства (на материале книг «Подстриженными глазами», «Иверень», «Взвихренная Русь», «Учитель музыки», «Мышкина дудочка, «Петербургский буерак»).

В первом параграфе «Автобиографический миф A.M. Ремизова как особая жанровая форма» определяется специфика автобиографического повествования A.M. Ремизова как соединение двух начал -мемуарного и автобиографического. Первое направлено на отображение событий исторического значения, свидетелем и участником которых был писатель, второе - на объяснение специфики своего миропонимания и мироощущения посредством активизации элементов многоуровневой синтетической памяти. Для писателя законы жанра не имеют значения; он создает свои законы, моделирует личный миф, одной из особенностей которого является раскрытие не только этапов жизни, биографии, но, прежде всего, это «история развития души автора». Предметом мифологизации является не жизненный путь, традиционно понимаемый как биографическое повествование о себе, а мировоззрение и мироощущение писателя в непрерывном процессе творчества.

A.M. Ремизов не чувствовал границ между литературным творчеством и бытовой жизнью, поэтому его образ в автобиографических произведениях следует воспринимать как мифологический, в котором соединяются реальность биографическая и вымышленность литературная, основанная прежде всего на собирательности художественного образа.

Ремизовская автобиография, как и классическая, ставит в центр повествования жизнь героя, при этом она условно разбивается на основные жизненные периоды (книги). Но пространственно-временные границы этой автобиографии размыты, и внешне невозможно прочертить их даже условно. Жизненный путь героя - путь, который выбрал себе автор вне календарного летоисчисления, вписал его в русскую историю и культуру, превратив линейность в многомерность, цикличность, уничтожив хроникальность.

В автобиографическом повествовании Ремизова читателю пред-

ставлен совершенно иной тип героя - писатель, творец. Герой произведений Ремизова ведет не биографическое, а литературное родословие -от авторов произведений Древней Руси.(протопоп Аввакум) до современников писателя (А.А. Блок), при этом видна духовно-генетическая связь не по крови и роду, а по специфике мышления, мироощущению и особой писательской позиции: Аввакум - Пушкин - Гоголь - Достоевский - Лесков - Блок. Установка на биографичность, характерная для жанра классической автобиографии, сменяется установкой на изображение героя в контексте основных духовно-нравственных приоритетов самого художника и всего поколения эмигрантов, ориентированных на многовековую русскую культуру.

Автобиографическое повествование A.M. Ремизова создается по циклической модели мира, в которой сакрализуется жизненный путь героя. Руководствуясь принципом субъективного видения, автор структурирует жизнь по законам древней космогонии, чтобы полнее представить картину историко-литературной действительности и собственную персону как центр мироздания.

От традиционных жанров художественной автобиографии и литературных мемуаров автобиографическое повествование A.M. Ремизова отличает следующее: повышенная субъективность подачи материала, ориентированная на раскрытие духовного мира, писателя и специфики его мироощущения, наличие игрового начала, композиционная усложненность произведений.

Автобиографический миф Ремизова невозможно рассматривать исключительно с позиции структуризации и композиционно-сюжетной циклизации. Основными определяющими его компонентами являются специфика автобиографической памяти писателя, способы организации времени и пространства.

Во втором параграфе «Память как моделирующая основа автобиографического мифа A.M. Ремизова» рассматривается специфика художественной памяти писателя на примере произведений «Подстриженными глазами», «Взвихренная Русь», «Мышкина дудочка».

Первый подпараграф посвящен особенностям памяти писателя, которая определяется как синтетическая, выходящая за пределы биографической памяти в пространство русской культуры. Она моделирует мир, участвует в создании микроуниверсума, в котором составляющими элементами становятся воспоминания и то, что порождается ими. Личная память A.M. Ремизова представляет конструктивное образование, границы которого обусловлены архаическими пластами многовековой культуры человечества. Память начинается со звона колокола Ивановской колокольни, но в «Подстриженных глазах» автор оговаривается, что эта точка в памяти не является настоящей его памятью,

это только «первый оклик, на который я встрепенулся»'. Через генетически ощущаемую прапамять писатель стремится посредством чувственного восприятия мира зафиксировать состояние эпохи, центром которой он делает собственную личность творца. Поэтому восприятие мира подается им как осколочное бытие, которое заключается не в рамках хронологически размеченной жизни, а в пределах духовной памяти человечества. Эта особенность ремизовской памяти выводит произведение за рамки автобиографии в традиционном понимании жанра.

Писатель использует понятия «узлов», «закрут», «загогулин» памяти. Этим он объясняет читателю позицию автобиографа, сознательно выходит из традиционных рамок автобиографического повествования и обозначает, что хронологических границ в описании его миропонимания не существует. «.Узлы» - состояния, идущие из памяти человечества, проявляющиеся как элементы бессознательного. «Закруты» -знаковые состояния духовного мира писателя. «Загогулины» - объединенные фрагменты воспоминаний, связанные с жизненными событиями и образующие в системе памяти тематические узоры. В отличие от «узлов и закрут», которые объясняют мироощущение Ремизова, «загогулины» дают представление о ситуациях в жизни писателя, представленных как судьбоносные явления.

Особая роль в системе синтетической памяти A.M. Ремизова принадлежит воспоминаниям. В традиционном автобиографическом повествовании воспоминание процессуально, ограничено во времени и пространстве, открыто читателю, доступно для его сознания. У Ремизова можно увидеть два типа воспоминаний: понятное и открытое читателю, которое опознается через объяснения и отсылки к авторитетам современной автору эпохи или других эпох; и закрытое, которое невозможно понять и принять другому человеку, оно закодировано для читателя, работает на создание мифа об авторе-герое. Воспоминания закрытого типа характерны для художественной автобиографии, продиктованы эпохальным контекстом начала XX века.

В системе памяти писателя цепочки воспоминаний могут порождать друг друга в творческом акте. Книга порождает воспоминания, они же - свободный поток размышлений, что приводит к нивелированию исторического времени, к созданию особой темпоральности. Воспоминания у Ремизова могут не соединяться между собой, что объясняется компилятивным способом создания текста, представляют разрозненные зарисовки-миниатюры из жизни героя. Это не характерно для автобиографической памяти в произведении, которая традиционно

1 Ремизов A.M. Собрание сочинений: в 10 т. / A.M. Ремизов. - М.: Русская книга, 2000. - Т.8. Подстриженными глазами. Ивсрень. - С. 6.

представляется как плавный поток; в нем воспоминания представляют цепочку связанных элементов. Из этих осколочных воспоминаний склеивается картина прошлого, которая включает метатекстовый пласт; в нем получают развитие авторские чувства, свободные ассоциации. Поэтому воспоминание у A.M. Ремизова имеет многослойный характер.

В произведениях писателя ассоциация как способ моделирования конструкта памяти является связующим звеном личной и общекультурной памяти в спектре ее субъективного понимания и преломления. Для Ремизова ассоциативность является практически основным способом соединения воспоминаний, поскольку позволяет актуализировать в единый сюжетный ряд не только биографические детали прошлого, но и контаминировать фрагменты чувственно-эмоционального начала памяти с элементами духовной культуры человечества на образно-символическом уровне. Личная память является знаковым центром, через который реализуются моменты общекультурной (литературной) жизни прошлых эпох, жизни, не принадлежащей автору реально, но легко воспроизводящейся через вехи жизни героя.

Многослойность воспоминания для A.M. Ремизова имеет специфическую функцию актуализации прошедшего в спектре новых осмыслений, чувств. Одни и те же события могут несколько раз подаваться в произведении, но интерпретироваться по-разному. Это становится возможным из-за проявляющихся узлов и закрут памяти писателя. Момент своего рождения Ремизов описывает несколько раз, но всегда в различном контексте. Здесь факт как воспоминание облачен в концепцию и работает на создание сверхсмысла. Воспоминания A.M. Ремизова могут быть связаны и с мистическими событиями жизни, являющимися символами его духовного становления. Он может возвращаться к биографическим эпизодам, не придерживаясь рамок хронологии (рождение в ночь на Ивана Купала, проклятие матери, плевок юродивого в его глаза, отказ Иоанна Кронштадтского его благословить, смена ирреального, иллюзорного мира на реальный после того, как надел очки).

Второй подпараграф посвящен описанию мифологем в творчестве A.M. Ремизова, которые формируются в системе его многоуровневой памяти. По акцентам, расставленным в литературе, он пытается моделировать жизнь. Три вида мифологем определяют специфику автобиографического мифа писателя: личные, общекультурные и комбинированные.

Природа личных мифологем в творчестве A.M. Ремизова заключается в их индивидуальной значимости, что позволяет раскрыть грани авторского сознания и мировосприятия в условиях социально-исторической и литературной жизни. Сакральная функция личных мифологем создается за счет воспроизводимости мотивов и образов (архетипов) древнейшей культуры человечества в качестве образца с уче-

том авторской интерпретации своей жизни.

Одной из основных личных мифологем следует считать мифологему собственной судьбы, которая формируется по акцентам, расставленным в русской литературе до Ремизова. Писатель моделирует собственную жизнь, прочерчивая духовные «траектории», отмечая их каким-либо знаковым состоянием своего эмоционального мира, который диктует условия для развития памяти. Диссертант выявляет «траектории» странничества и страдания, возникшие из соотнесения собственного пути изгнанника с трагической судьбой Аввакума и определяющие мифологему авторской судьбы. Любопытна жизненная позиция Аввакума и Ремизова: «наперекор» Ремизова («Прошел я через огонь скорбей... И горечь, и огорчение близки моему сердцу... Надо научиться как-то побеждать, крепко держась за жизнь»2) и бунт Аввакума - движение, обратное течению (как водному, так и социальному).

Второй личной мифологемой является мифологема отверженности. В ее основе лежит библейский мотив Каина, проявившийся в творчестве писателя в виде сквозных мотивов одиночества, неприятия писательского дара. События из жизни писателя сформировали мифологему. С детских лет близорукость Алексея Ремизова дала возможность воспринимать мир «подстриженными глазами», четырехмерным пространством. Это позволило ему почувствовать «выделенность» из мира людей. Данная мифологема в творчестве Ремизова определяется духовной связью с протопопом Аввакумом. Страдания и лишения знаменуют жизненный путь писателей. Мотив изгнанника определяется Ремизовым личными (вынужденная эмиграция) и социальными мотивами (неприятие творчества редакторами, критиками, писателями). Духовное страдание объясняет позицию творца, обреченного на отверженность и боль.

К общекультурным мифологемам относится мифологема распятия, она связана с мифологемой собственной Судьбы. Общекультурные мифологемы соединяют жизнь писателя с моментами литературной и исторической жизни человечества, вписывая авторский микрокосм в макрокосм культурной памяти. Обозначая связь: Христос - Аввакум - Ремизов, писатель скрепляет исторической памятью, пропамя-тью (орфография Ремизова) физические и духовные страдания, проецируя их на созданную мифологему. Крест, распятие, понимается им как духовный крест, победа над смертью, ноша Спасителя, которая невозможна без воссоздания в себе мученического пути (воспроизведение архетипической ситуации распятия). Также крест можно понимать

2 Кодрянская Н. Ремизов в своих письмах / Н. Кодрянская - Париж, 1997. -С.70-71.

и как трансформированный мифологический образ мирового древа, вертикальная ось культуры, связующая «малое» (личное) с «великим» (человеческим). В этом смысле человек (Аввакум или Ремизов) на кресте является связующим звеном личного микрокосма человека с макрокосмом культуры, истории и литературы.

Мифологема огня - одна из общекультурных мифологем в автобиографическом мифе Ремизова. С архетипическим образом огня писатель связывает свою судьбу и определяет им смысл творчества. В каждой из книг он упоминает этот образ, трактуя его по-разному, но неизменным остается значение огня как жизнетворящей силы. Огонь, как и крест, можно назвать судьбоносным началом жизни Ремизова. Распятие на кресте и сжигание на огне, - возвращение к истокам культуры, действо сакральное, способное повториться в любой исторический период, несущее смысл духовного очищения. Так, Ремизов, описывая казнь Аввакума (с проекцией на себя), упоминает о «белом огне». Огонь крестовый не несет разрушающего свойства. В случае, когда огонь проявляется у Ремизова как пожар (поджог училища, пожары завода Вогау и типографии Ивана Федорова), можно говорить об его стихийном характере; в недрах глубинной памяти писателя объект возрождается из огня. Огонь как явление космогонического характера проходит сквозь «Взвихренную Русь», обладает разрушительной и созидательной силой. В «Мышкиной дудочке» огонь представлен как разрушительная стихия - «светопреставление», которая в памяти писателя является переходом в новое онтологическое состояние.

С мифологемой огня тесно связана и мифологема страждущей России. В ней соединяются как общекультурные архетипические, так и личные мотивы Ремизова, поэтому она является комбинированной мифологемой. Архетипический образ матери и космогонический образ порождающей земли сливаются у A.M. Ремизова в образ России. С детства образ матери в сознании писателя связан со страданием и одиночеством. Мать, пославшая проклятие сыну при рождении, запечатлевшаяся в его памяти с «... длинным земным поклоном» перед иконой, в его творчестве переходит в образ страдающей Богородицы, хранительницы российской земли. Образ Богородицы ассоциируется в сознании Ремизова с полыхающей русской землей («Взвихренная Русь»). Образ матери также сближен с образом пустыни, которая является у Ремизова местом спасения от бед исторических. Образ пустыни можно трактовать двояко: пустыня - это земля, которую Бог не благословил, превратить страну в пустыню - уподобить ее мифологическому Хаосу; и пустыня как место отшельников, ушедших от мирских сует, страждущих за народ христианский. Архетип матери во «Взвихренной Руси» проявился и в образе богомольной старушки (аналог страждущей Богоро-

дицы), олицетворяющей Россию.

Одной из главных мифологем в границах автобиографического мифа Ремизова является мифологема дома как центра мира. Архетипиче-ское значение мотива дома как космоса, в котором человек чувствует себя гармонично; пространство вне дома представляется как хаос. У Ремизова Хаос представлен образами дороги (перекресток, путь в ссылку - заточение в кандалы, трудности пешего передвижения), улицы как средоточения Хаоса и разрушение Космоса дома. Согласно противопоставлению пространства дома как Космоса (гармонии и упорядоченности) и пространства улицы как Хаоса (разрушение гармонии человека с окружающим миром) можно говорить о закрытом сакральном пространстве, посредством которого и реализуется мифологема дома в автобиографическом творчестве A.M. Ремизова.

Также в творчестве писателя явно обозначает себя открытое пространство дома, не имеющее четких границ: Россия и Москва, ставшая недостижимым местом гармонии человека с миром в условиях эмигрантской жизни скитальца. Содержание данной мифологемы не вписывается в семейно-родовые границы, что было традицией для создателей автобиографической прозы сер. XIX - нач. XX вв. Дом у писателя -сакральное место для творчества, где вершится ритуал, создается мифологическое пространство. Описывая свою жизнь в Париже, Ремизов представляет квартиру по улице Буало как центр мира, а внешний мир - пространство дома, населенное мифологическими персонажами. Писатель переосмысляет миф о Дельфийском оракуле, вообразив свою квартиру святилищем. Вещь в пространстве дома выполняет функцию волшебного предмета, сакрализует жизнь хозяина и способствует организации пространства домашнего очага.

Третий параграф «Организация времени и пространства в автобиографической прозе A.M. Ремизова» посвящен осмыслению особенностей пространственно-временного континуума в произведениях писателя.

В первом подпараграфе на примере книг «Учитель музыки», «Иверень», «Мышкина дудочка» рассмотрены способы организации времени и пространства. В данных произведениях писатель для аннулирования исторического времени обращается к «неактуальным» для эпохальной действительности способам исчисления времени, циклизи-руя и замыкая его. Точками отсчета времени жизни автобиографического героя становятся народные и христианские праздники, ритуали-зация ежегодно совершаемых действий в рамках народного праздника. Например, в книге «Учитель музыки» в части «Петербургские святки и летопроводец» время измеряется народными и библейскими событиями, что указывает на цикличность, обратимость времени. Это объясня-

ется культурно-историческими предпосылками, связанными с празднованием дня Симеона-Летопроводца, Рождества.

Еще одним способом циклизации времени является обращение писателя к мифологическому и сказочному хронотопам. Для времени исторического в памяти автобиографического героя нет места, мистические окрашенные события крещенских вечеров в таинственном пространстве петербургской жизни Корнетова задают сказочный хронотоп. Пространство квартиры напоминает пространство сказочной избы: расположена «на высотах», с тремя комнатами, которые символично представляют вход в различные миры: «рабочая — нечто неподобное в семь углов - "избушка ледяная", затем большая комната - "палаты пи-ровые брусяные", а из них ход... в "логовище"; ванная звалась "ку-пельницей"; кухня - "куховар"... "поварня"»3. В этом мистическом пространстве время бытовой жизни хозяина квартиры нивелируется, его отсчет начинается в пространстве таинственной квартиры. Роль хозяина квартиры - роль проводника не только по комнатам, но и по лабиринту улиц, петляя по которым, неизменные участники крещенских вечеров разыскивают исчезнувшего со старого места жительства учителя музыки. В лабиринте теряется ощущение времени: оно течет в ином измерении, а герои, плутая, погружаются в пространство, способное расширяться вглубь и вширь. Время, подобно безграничности пространства, теряет мерность, его отсчет начинается с момента входа в лабиринт и продолжается в новом пространстве и времени. Достичь центра в мифологическом лабиринте могут обладающие сакральным знанием (у Ремизова это представители обезьяньего ордена), ведь центр петербургского лабиринта и есть квартира Корнетова, а путь до нее - множество тупиков, которые гости посетили в поисках учителя музыки.

Несмотря на циклизацию житейского времени, обусловленного синтетической памятью, в «Учителе музыки» выводится параллельное замкнутому летоисчислению мифологическое время, координатами которого измерялась жизнь героя в период петербургских вечеров. Ремизов сознательно разделяет два временных потока, определяя замкнутое время бытового существования в эмиграции как профанное, его цикличность объяснима как безысходность существования, замкнутый жизненный крут, но период путешествий героя обозначается как выход из скучных будней в мистически окрашенное бытие.

В «Иверене» писатель наделяет себя полномочиями героя волшебной сказки, организовывая действо по законам жанра. Композиция книги своеобразна: в ней выделятся три законченных повествования,

3 Ремизов A.M. Собрание сочинений: В Ют. / A.M. Ремизов. -М.: Русская книга, 2002. - Т.9. Учитель музыки: Каторжная идиллия. - С. 10.

главы книги объединены в циклы. Такими циклами являются: «Начало слов. Запев к «Кочевнику». Иверень (Родословие)», «Кочевник. В сырых туманах», «Розовые лягушки. Мое вступление в литературу». Вся книга «Иверень» собрана Ремизовым в одну из трех композиционно-сюжетных самостоятельных циклов по схеме волшебной сказки. Она легко выделяется в повествовании, а действия героя, регламентированные ею, определяют движение времени в одном направлении, но, несмотря на момент автобиографизма, оно исторически не определено, замкнуто в сюжете и актуально только в пределах событий. «Жили-были на Вологде три титана...», «а на Москве два демона», «В Вологде жили-были два еркула» - эти словесные формулы аннулируют наличие временных компонентов в каждом из обозначенных кругов действий героя. Течение этого времени однонаправлено и легко определяется словесно: «вдруг», «произошло недоразумение», «всем нам не за горами срок убираться», «только ступил..., сразу почувствовал». Пространство зависит от многособытийности. Через странствия и преодоления препятствий Ремизовым показывается довольно продолжительный период в жизни героя. Можно наблюдать строгую локализацию: Пенза, Вологда, Москва; пределы квартир, где обитает герой, четко обозначены. Пространство может сужаться - постепенный спуск героя в «подземное царство» (сначала в подвал, затем в тюрьму) как результат вынужденной перемены мест, или расширяться - каждое важное событие в жизни героя происходит на новом месте (городе, квартире, пристанище). За счет широкой географии жилья и вынужденных перемещений героя расширяется пространство. В главе «В сырых туманах» оно приобретает характер сказочного пространства - «мужского дома», который стоял в лесной глуши, «на круче, без соседей». Вместо умершей красавицы - спящая загадочная царевна Оде. Ягина избушка (бабушки Ивановой) также претендует на сказочное место отдыха героя, на пространство «малого дома». В итоге всех странствий герой Ремизова вновь возвращается в место, откуда начал путь.

Во втором подпараграфе рассматриваются основные способы трансформации летописного времени. В книге «Взвихренная Русь» память A.M. Ремизова отразило особенности восприятия исторических событий начала XX века, но их субъективное понимание позволило писателю расширить рамки календарного времени и представить эпохальные события в особой системе координат. Два временных потока (истории и личной жизни), пересекаются в точках, календарно закрепленных писателем.

Определив, что летописное время в книге является основным, диссертант выделил основные приемы его трансформации. Во-первых, замедление размеренного течения летописного времени за счет введе-

ния вставных разножанровых произведений (некрологи, стилизованный фольклорный плач-молитва) и технических правок, аннулирующих хронологическую последовательность изложения событий. Эти законченные произведения можно назвать аккумулирующими центрами повествования; они содержат сжатую концепцию истории русской земли, поданную писателем-летописцем в свете событий современности. Во-вторых, субъективация исторических событий через отход от календарного исчисления времени к христианскому времени святых праздников и отстранение от событий истории посредством ухода в своеобразный рай, «Божий мир». Движение субъективного времени происходит не с помощью календарной датировки и указания на события истории, оно измеряется временем святых праздников: Рождество - Крещение - Благовещенье - Пасха. Это время не имеет пересечений с историей, отличается цикличностью и мерным течением, которое не может быть сиюминутным, прерывистым, как историческое, календарное; закреплено в христианском календаре. Еще одним способом уйти от исторической действительности для героя Ремизова является погружение в бытовое время и пространство личной жизни. Описание жилища, процесса чаепития и пребывания в «клопиной квартире» создают замкнутое пространство, аналогичное тюремному заточению, которое противопоставляется хаосу пространства улицы. В-третьих, введение потока памяти, который задается в результате субъективного восприятия Ремизовым исторического прошлого. Веха в жизни народа и страны может стать для писателя материалом для рефлексии и средством актуализации духовной памяти человечества в образных парадигмах, создающих сверхвремя, уводящее за пределы исторической действительности и расширяющее ее до пределов авторской концепции миропонимания. Через систему образов Ремизов прочерчивает духовные траектории, позволяющие выйти за пределы истории, связать несколько эпохальных точек и образовать новый поток времени, течение в нем измеряется спецификой авторской памяти. Три траектории позволяют увидеть взаимосвязь времен и их историческую преодоли-мость. Первая траектория страдания и боли связывает времена через осколки памяти человечества системой образов (огонь, Голгофа, колокольный звон и молитва Алеши Карамазова за страдания окружающих). Вторая траектория - экскурс в прошлое России. Описание Ремизовым строительства Петербурга Петром I можно назвать воспоминанием, которое функционирует на уровне миромоделирования, является свидетельством автора о событиях реальной действительности, но свидетельством совершенно иного плана - духовной, а не биографической жизни мемуариста. Третья траектория - траектория воспоминания. Биографическое время жизни Ремизова отражается в его переплетени-

ях со временем жизни Блока и вписывается в историческое. В форме внутреннего диалога в монологе (обращение Ремизова к Блоку в настоящем времени) воспоминания группируются вокруг образов современной писателям эпохи.

Глава 3. «Виртуальная реальность» в автобиографическом мифе A.M. Ремизова посвящена способам разрушения календарного времени и пространства в автобиографическом творчестве художника.

В первом параграфе «Понятие "виртуальной реальности" и его преломление в художественном произведении» рассмотрена эволюция термина, обозначен ряд особенностей, определяющих виртуальную реальность в художественном произведении. Расширение границ реальности путем создания множественности миров, являющихся продуктом индивидуального расщепленного сознания, трансформирующих пространственно-временные координаты, присущие обыденной действительности, способствует реализации авторского пространственно-временного континуума. Происходит материализация возможных миров в различных формах, в том числе и игровых. Множество миров, порожденных сознанием героя, способствуют более глубокому, иногда парадоксальному раскрытию внутреннего мира героя. Использование приемов создания виртуальной реальности в произведении позволяет сформировать новую реальность с особыми временными и пространственными координатами, диктуемыми художественной памятью писателя и спецификой его миропонимания.

В диссертации определены основные способы создания виртуальной реальности в художественном произведении - сознательное структурирование новой действительности по образу реальной - игра, и моделирование ирреального времени и пространства за счет использования элементов бессознательного - сон, что характерно и для автобиографического творчества A.M. Ремизова.

Основные признаки игры как способа организации «виртуальной реальности» заключаются в создании иного бытия, которое, в отличие от объективной реальности, четко структурировано. Каждый участник игрового действа ограничен рамками места и времени и обязан соблюдать правила, иначе разрушается гармония и теряется эстетическая ценность игры; содержание и сущность игрового действа имеют своего адресата и рассчитаны на уровень сознания участников, их интеллектуальный потенциал.

Вторым способом создания виртуальной реальности является сон. Относительно трехмерной реальности в сновидении время представляется дискретным, многослойным - прошлое наслаивается на настоящее, настоящее проецируется в будущее. Во сне сознание человека не-активировано (предметный мир заменяется субъективной мотивацией,

чувствами, эмоциями). На отсутствие ясности указывает невозможность оценить события сна как целое; длительность событий, представленных как череда кадров, воспринимается на эмоционально-чувственном уровне. Пространство сна разомкнуто, многослойно, объемно, не определяется координатами реальной действительности и представляет структуру, частично отражающую концепцию миропонимания личности в момент ее сознательной активности. Сновидение под действием бессознательного преломляет действительность, создает на основе обыденной реальности иную модель отношений субъекта с миром объектов, мотивированную их психологическим взаимодействием. Таким образом, можно говорить о реальности сна как о виртуальной, гипотетически возможной, изменчивой в границах субъективного видения действительности.

Во втором параграфе «Организация времени и пространства в границах игрового сознания A.M. Ремизова» на примере части книги «Взвихренная Русь» - «Обезвелволпал» - рассматривается игра как явление литературной, художественной жизни автора и одновременно явление его повседневной, бытовой жизни. Писатель, как основная фигура этой игры, внутри этих внешне заданных рамок установливает собственные правила поведения и через введение отдельных приемов расширяет пространственные и временные рамки игрового действа.

Игра необходима Ремизову как способ свободной интерпретации жизни, как выражение и отражение в ней, себя - творца - в крайне неустойчивой действительности русской эмигрантской интеллигенции. Ремизов создает свою модель государства именно в переходный период рубежа веков, нестабильное время хаоса, когда возникают теории создания нового мира на руинах старого. Православный Бог в сознании людей умирает, появляются новые религиозные и философские искания в культурной среде. Ремизов выступает теургом: с помощью игры создает собственный мир так же, как и Бог создал землю, из хаоса; его границы четко определены. Модель реально-воображаемого мира строится на своеобразном противопоставлении человеческого (вместе с тем и исторического) и обезьяньего (вымышленного). В нем писатель принимает два противоположных облика - царя и юродивого; формируется своеобразная игровая парадигма, отличительной чертой которой становится переход из одного облика в другой. Так, «обезьянья» игра имела выражение через олицетворение писателя с предводителем обезьян царем Асыкой и через его поведение как юродивого в маске скомороха. Игра в царя и юродивого в маске скомороха амбивалентна, проводится в двух игровых парадигмах в различное время, смена ролей происходит в зависимости от места и времени происходящих событий.

Юродство писателя не природное, а добровольное, он как бы ба-

лансирует на грани смешного и серьезного, трагического, создает свой мир «навыворот», обнажая душу и переворачивая все вверх ногами, шутит над собой и сложившейся действительностью в полной серьезности. Трагическое восприятие жизни передается комически. Юродство Ремизова традиционно зрелищно, имеет смысл только в окружении его членами обезьяньего ордена; тогда писатель начинает вести себя иначе, наедине с собой он не юродствует, посвящая все свободное время творчеству.

Ремизов играет в юродивого и в царя, но игра в юродивого происходит в пределах исключительно «внешнего» мира, в «чужом» пространстве улицы, в хаосе взвихренной России, обусловлена и предопределена историческими событиями. Игра в царя протекает исключительно в границах петербургской квартиры Ремизова (позднее продолжится в парижской квартире), замкнута по своей сути, сакральна и жестко регламентирована.

Создается время, заданное парадигмой самого играющего, который, используя календарный отрезок времени, расширяет временные и пространственные рамки игры до пределов, диктуемых, прежде всего, ранее заданными правилами игрового поведения. В установленное время и пространство кроме участников игры никто не может проникнуть и скоординировать ее ход, так как не вовлеченным в круг действующих лиц она непонятна и совершенно не видна, духовно значима лишь для писателя и его окружения. Тем самым через моделирование собственного мира он находит в литературной игре художественную свободу творчества. Поэтому игра Ремизова способна расширяться до необходимых автору временных и пространственных пределов, и, являясь содержательно замкнутой, остается открытой (цикличной) - может повториться в новых пространственно-временных условиях.

В третьем параграфе «Сон как выход за пределы реального времени и пространства» на примере произведений «Взвихренная Русь», «Учитель музыки», «Мышкина дудочка», «Петербургский буерак» определена специфика снов, выступающих как сознательно структурированная модель, система символов и образов, несущая смысловую нагрузку и раскрывающая особенности миропонимания писателя, ощущения времени и пространства как возможного конструктивного бытия в условиях исторической предопределенности.

Объектом внимания явились сюрреалистичные сны, выступающие как структурированная модель, система символов, образов, ощущений, несущая смысловую нагрузку, раскрывающая особенности миропонимания Ремизова. Все образы и символы сновидений писателя выходят из его многоуровневой памяти. Духовный опыт Ремизова основывается на архетипах, проявляющихся в его творчестве и снах автобиографиче-

ского героя как личные, общекультурные и комбинированные мифологемы. Это образы-символы: огонь, вихрь, лестница, крест, пустыня, перекресток и экзистенциальные мотивы вины, страдания, боли.

Диссертант выделил четыре типа снов в автобиографическом наследии A.M. Ремизова: сны, порожденные исторической действительностью; сны, обусловленные синтетической памятью автора и отражающие его мироощущение; сны, переходящие в явь и раскрывающие сущность бытовой жизни сновидца; сны исповедальные, концептуально завершающие автобиографическое повествование.

Из всего многообразия снов первого типа выделяются пророческие, вещие сны, которые имеют не только репродуцирующий, но и прогнозирующий, «вещий» смысл, так как предсказывают герою судьбу страны. Они многомерны, в одной временной точке сливаются прошлое, настоящее и будущее. Несмотря на то, что в любом сне изменяется течение реального времени, события переворачиваются наизнанку, время становится непостижимым для человеческой логики, для ремизовского сновидца открывается особая перспектива - он становится прорицателем, которому подвластно проникновение в сверхвремя и постижение сакрального для человечества знания. Поэтому время сна и время истории тесно связанны между собой; создается ощущение соединения времен одним событием; связующим звеном становится автор-сновидец-прорицатель.

Следующий тип снов - сны, обусловленные синтетической памятью автора, отражающие его мироощущение. В них с особой ясностью проходит мысль о непрерывности жизни духа, о тесной связи сна с личной памятью писателя (не выходящей за пределы жизни - автобиографической памятью). Сны данного типа сны, раскрывающие специфику памяти писателя, представлены в книге «Подстриженными глазами», где трудно провести грань между миром снов и действительностью: они постоянно сливаются, дополняют, продолжают друг друга. Поэтому отдельные эпизоды, из которых состоит книга, свободны от законов логического мышления, соответственно, от привычной логики автобиографического повествования, так как подчинены мифологической памяти писателя.

Третий тип - сны, переходящие в явь, раскрывающие сущность бытовой жизни сновидца. Погружение в сон не всегда позволяет Ремизову отразить специфику своего мироощущения, которое тесно связано с многоуровневой памятью. Поэтому он часто использует прием «сознательного сна» или сна наяву, расширяющий границы биографической реальности. Особое зрение «видеть то, что другим не под силу» позволяет Ремизову сознательно выйти за пределы дневной реальности. Для этого он использует различные видения, роль которых заклю-

чается в максимальном сближении событий с особым ощущением действительности, на грани сна и яви. Сон и видение в текстах Ремизова сближены, используются художником как единое целое. Все сны и видения автобиографического героя логически связаны между собой. Каждый последующий сон в книгах Ремизова «Учитель музыки» и «Мышкина дудочка» обусловлен предыдущим. Также для перехода из яви в сон Ремизов использует прием погружения в состояние незрячести, гипертрофируя свою близорукость до слепоты на грани видений. Слепота рассматривается как свобода не только от постоянного страха за жизнь при переходе через улицу, но и как свобода от реальной действительности (состояние легкости, безмятежности и всемогущества, характерное для человека во сне).

Четвертый тип снов - сны исповедальные, концептуально завершающие автобиографическое повествование. Последний сон героя «Учителя музыки» важен для понимания жизни в эмиграции, автор называет его последним «живым» моментом реальности. Ремизов локализует пространство сна до конкретного пространства улицы (вход в метро) и объективирует время, превращая его из мистического и многомерного в линейное время обыденной жизни. Этот сон автор определяет как заключительный, его можно назвать развязкой душевной драмы Корнетова-Ремизова, прозвучавшей как исповедь сновидца, после которой происходит очерствение души в грубой реальности. В этом плане интересен и сон из «Мышкиной дудочки» - «Последнее слово», который раскрывает тему прощания с литературой и тему смерти.

В заключении подводятся итоги исследования. В работе осуществлено целостное рассмотрение специфики времени и пространства в автобиографическом наследии A.M. Ремизова периода эмиграции 1920-х-1950-х гг. Проведенное исследование творчества писателя позволяет говорить о своеобразии его мироощущения и определить тесную взаимосвязь синтетической памяти Ремизова с особым постижением времени, не ограниченным исключительно календарными рамками, и с организацией пространства по законам художественного мировосприятия.

Концепцию времени и пространства в автобиографическом наследии A.M. Ремизова периода эмиграции можно представить как систему различных способов трансформации времени и пространства: от простейшей циклизации профанного, бытового времени героя и трансформации летописного времяисчисления до сакрализации, мифологизации времени и расширения пространства через создание возможных миров в сознании героя посредством игровой и сновидческой интерпретации реальности.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Вахненко, Е.Е. Жанровые особенности волшебной сказки в книге A.M. Ремизова «Иверень» [Текст] / Е.Е. Вахненко // Вестник Иркутского университета. Специальный выпуск: материалы ежегод. науч.-теорет. конф. молодых ученых. —Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2004. - С. 167-170.

2. Вахненко, Е.Е. Виртуальная мифолегенда как модель жизнетворче-ства A.M. Ремизова (на материале книги «Подстриженными глазами») [Текст] / Е.Е. Вахненко // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения: материалы VI Всерос. науч.-практ. конф, молодых ученых (2223 апреля 2005 г.). - Томск: Изд-во ТГУ, 2005. Вып. 6. - 4.2.: Литературоведение. - С. 43-46.

3. Вахненко, Е.Е. Литературные мемуары и художественная автобиография: к проблеме разграничения жанров [Текст] / Е.Е. Вахненко // Судьба жанра в литературном процессе: сб. науч. ст. Вып. 2. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2005. - С.36-52.

4. Вахненко, Е.Е. Мотив трагической судьбы протопопа Аввакума и его преломление в системе автобиографической памяти A.M. Ремизова [Текст] / Е.Е. Вахненко // Святоотеческие традиции в русской литературе: сб. материалов науч. конф. - Омск: Вариант-Омск, 2005. - Ч. I. - С. 98-102.

5. Вахненко, Е.Е. Особенности памяти в автобиографическом повествовании A.M. Ремизова «Подстриженными глазами» [Текст] / Е.Е. Вахненко // Литера. Вестник факультета филологии и журналистики Иркутского государственного университета. - Вып. 2. - Иркутск: Оттиск, 2005. - С.50-63.

6. Вахненко, Е.Е. «Юродивый скоморох» в облике обезьяны (к феномену ремизовской игры в «Обезвелволпале») [Текст] / Е.Е. Вахненко // Анализ литературного произведения. В пространстве комического: меж-вуз. сб. науч. тр. памяти проф. А.П. Московского. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2005 - С. 42-52.

7. Вахненко, Е.Е. Временные координаты «Взвихренной Руси» A.M. Ремизова [Текст] / Е.Е. Вахненко // Современные проблемы изучения и преподавания литературы: межвуз. сб. науч.-метод, тр. - Вып. 7. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2006. - С. 13-24.

8. Вахненко, Е.Е. Мифологемы в структуре автобиографической памяти A.M. Ремизова (на материале книг «Подстриженными глазами», «Взвихренная Русь», «Учитель музыки», «Мышкина дудочка») [Текст] / Е.Е. Вахненко // Вестник Иркутского государственного технического университета. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. тех. ун-та, 2006. - № 4. Т.2. - С. 111-115.

9. Вахненко, Е.Е. Способы организации «виртуальной реальности» в автобиографическом повествовании А. М. Ремизова «Взвихренная Русь» [Текст] / Е.Е. Вахненко // Современные гуманитарные исследования. - М.: ООО «Компания Спутник+», 2006. - № 4. - С. 64-70.

Св-во РПУ-У №1020300970106 от 08.10.02.

Подписано в печать 21.03.07. Формат 60 х 84 1/16. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100. Заказ 2032.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Вахненко, Екатерина Евгеньевна

Введение

Глава 1. Авюбиофафическая про ja начала XX века.

1.1. Жанровая специфика автобиографической про $ы рубежа XIX- 15 XX веков.

1.2. Память, время и пространство в автобиографической прозе на- 33 чала XX века.

1.3. Способы моделирования действи1ельности в авюбиографиче- ^ ской прозе начала XX века.

Глава 2. Автобиографический миф A.M. Ремизова: специфика памяти, 60 времени и пространства.

2.1. Авюбиографический миф A.M. Ремиюва как особая жанровая 60 форма.

2.2.11амять как моделирующая основа авгобиографическо! о мифа 66 A.M. Ремизова.

2.2.1. Специфика художественной памяти.

2.2.2. Мифологемы в автобиографическом наследии A.M. Ре- 78 мизона.

2.3. Ор1анизация времени и пространства в автобиографической 102 прозе A.M. Ремизова.

2.3.1. Способы циклизации, замыкания времени и локализации 102 пространства.

2.3.2. Трансформация летописного времени.

Глава 3. «Виртуальная реальность» в автобиографическом мифе Реми- 134 зова.

3.1. Понятие «виртуальной реальности» и ею преломление в худо- 134 жест венном произведении.

3.2. Организация времени и пространства в фаницах игрово! о соз- 146 нания A.M. Ремизова.

3.3. Сон как выход за пределы реальною времени и иространс1ва. 159 Заключение 184 Список литературы

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Вахненко, Екатерина Евгеньевна

Данная работа посвящена изучению художес1 венного наследия A.M. Ремиюва периода эмиграции: способам организации времени и пространства в автобиографических произведениях писателя.

Одним из первоочередных вопросов при обращении к автобиографической прозе A.M. Ремизова является определение её специфики относительно существующей мемуарно-автобиофафической прозы на рубеже XIX-XX вв.

Мемуарно-автобиографическая проза в отечественном литературоведении рассматривалась с точки зрения жанровой эволюции. Неоднократно предпринимались попытки выделить признаки, позволившие развесж два близких жанра - литературные мемуары и художественную автобиофафию1. Зачастую они заканчивались сведением мемуарной и автобиотрафической прозы к единому целому. Так, в одной из работ Л.И. Бронская утверждает, что «принадлежность мемуарно-автобиог-рафической прозы к жанру не очевидна. она представляет собой жанрово-видовое образование» [41,21].

Отталкиваясь от возникшей проблемы - разфаничить художественные (литературные) мемуары и художественную автобиофафию как самостоятельные жанры, выделим критерии, позволяющие обозначить фаницы жанров.

Б.В. Томашевский, признавая способность жанра жить своей жизнью в различные эпохи развития литературы, подобные критерии обозначил так: «Признаки жанра, то есть приемы, организующие композицию произведения, являются приемами доминирующими, ю есть подчиняющими себе все остальные приемы, необходимые в создании художественного целого. Совокупность доминант и является определяющим моментом в образовании жанра» [188, 207]. На наш взгляд, таковыми приемами являются: способ подачи Cyidtua J Р Жанровые особенности автобиографично!) и мем>арнои прозы (на материале творчества А С Пушкина, Il А Вягемскшо, II Г Чернышевского) [184], Ьронская Л И Концепция тичносш к аитобио-¡рафическои иро^е русского зарубелья И С. Шмшев, H К Зайцев, M А Осорпш [41], Ьопырева I M Ап-тобиофафическии роман в русской литературе первой трети XX века [38], Никотина H А Поника русской аншбиофафическои прозы [134], Савина JI H Пробпемашка и ионика авюбиофафически\ повестеп о leiciiie второй иоюнины XIX пека [169] лшериала, особенности иамяти, единство или обособленность положений автора, повествователя и героя в тексте и своеобразие хронотопа.

Способ подачи материала. В мемуарах основным является принцип субъективного видения. Нередко в тексте можно встретив прямую или косвенно поданную формулу «Я так видел, так запомнил». Подобное видение имеет ценность в повторяемости, когда субъекжвизм граничи1 с закономерностью и представляет формулу индивидуальною видения. Принцип факто-графичности может быть использован не только к внешним собьпиям действительности, но и к впечатлениям автора в определенный период времени.

В автобиографии не важен принцип факгографичности, поскольку субъективное видение не предполагает достоверное ж в изображении событий, основным способом подачи ма1ериала становится принцип художественного осмысления жизненною пути юроя в рамках авторской концепции.

Память - одна из жанроопределяющих категорий как в мемуарах, так и в автобиографии, но она различна по своему качеству. В мемуарах память факюграфическая (независимо к дате, событию, лицу или чувс1ву юроя применяется поняже «покочешюй памяти»), в авгобиофафии памя1ь творческая, художественная, факт здесь имеет место как основа, фундамент, который может быть достроен но законам авторского сошания.

Мемуарист обладает «специальной памятью» [218, 6] фиксатора, создатель автобиографии может намеренно упустить что-либо т своей жизни, приукрасить. Автобиографическая память работает на автора, концептуально зависима, функционирует в рамках жизнетворчеспш.

В мемуарах актуальным элементом является воспоминание, которое представляет собой определенный локус, кусок из общей системы памяти, ограниченный во времени, пространс1ве в сознании автора. В авюбиографии память - система, состоящая и I умелой авюрской компиляции воспоминаний писателя, работающих на создание концепции, мифа об авторе-герое.

Автор - повествователь - герой. 13 мемуарах автор выступает как свидетель и герой, как объект и субъект одновременно. В автобиографии - как субъект. Но ею можно назвать и объектом самого себя, то есть объектом субъекта. Причиной этою является авторская шпенция, ю, что хотел написать автор - историю своей жизни или историю современных ему собьпий мере* субъективное восприятие действительное!и.

Л.Н. Савина считает, что граница между авюбио1рафией и мемуарами существует «в личных намерениях автора» [169, 134J. В своё время с позиции автора A.A. Григорьев провел грань между глими жанрами: «Я намерен писать не автобиографию, но историю своих впечатлений. и, стало быть, только то, что характеризует эпоху вообще, должно войти в мои воспоминания; мое же личное войдет только в той степени, в какой оно характеризует эпоху» [67, 15].

Лвюр в мемуаристике выступает как фотограф, тогда как в автобиотра-фии он демиург, творящий мир художественно. И toi и друг ой пишут об одних событиях с разных точек зрения, но едины в суш происходящею.

Повествователь в мемуарах занимает пошцию автора-иовес1вователя и предстает в тексте как нерушимое «Я». В автобиографии повествовагель может себя обозначить, тогда чувствуется 3-е лицо, может говорить от лица автора, тогда создается ощущение, что повествователь говорит об отвлеченном объекте, о постороннем. Также повествователь может совпадав с героем, может находиться над ситуацией; в этом случае пр0слеживае1ся прием двойного зрения - ребенка и взрослого, когда взрослый взгляд подчиняет взгляд ребенка, в некоторых случаях они могут существовать параллельно (в автобиографиях II пол. XIX в., в основе которых лежит семейная хроника).

Герой в мемуарах и автобиографии - основная фигура, ор1анизующая повествование, придающая ему значимость. В мемуарах герой должен быть идентичен автору, в автобиографии - подобен. Такое подобие зачас1ую оп-ределяе1ся контекстуально в том случае, если автор прямо не заявляет, чю герой авюбиографичен: если же автор наделяет героя другим именем и повествует как об отстраненном персонаже, чго выводи I последнего за рамки фактографии, характерного признака мемуаристики. В художественной авто-биофафии герой и авгор всегда находятся в диалоге.

В мемуарах происхождение 1ероя не столь важно, так как он интересен для читателя как зрелая личность, отражающая эпоху и имеющая индивидуальный взгляд на неё. Поэтому хроноло! ическая канва повествования опускайся, на первый план выходи1 внутренний мир личносш и её духовный опыт как концентрация опыта всего поколения. В художественной автобиографии герой может быть идентичен авюру на уровне ею ретроспективного сознания, но в любом случае - это не сам герой вспоминающий, а его подобие из воспоминания, напоминает лирического героя. Это подтверждаем воспроизводимостью героя в ином автобиографическом контексш в том же образе.

Хронотоп Известно, что «жанр и жанровые разновидности определя-Ю1ся именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе являе1ся время» (М.М. Бахшн) [26, 122] поэюму одним и* признаков разграничения жанров художественной автобиографии и литературных мемуаров является временной критерий.

Для мемуаристики характерно ретроспективное изображение эпохальных событий, обращенность в прошлое, его оценка с точки зрения насмояще-ю, которое приобретает особый вес в условиях протекающей жизни автра. Для автобиографии характерно два способа изображения собьпий: как поступательная динамика (с позиции героя в описываемый период времени) и как ретроспекция в рамках биографии героя (анализ собьпий с ючки зрения автора-повествователя, его оценка, комментарии).

Исходя из сказанного, можно говорить, что «героем» мемуаров становится эпоха, поданная через внутренний мир личносш, тогда как «героем» автобиографии является личность с её нравеIвенными и социальными особенностями, формирующимися с рождения и до полною становления.

В мемуарах объективное, историческое время подчиняет субъекжвное, биографическое время 1ероя, югда как в автобиографии эти два временных потока могут протекать параллельно или дополняв друг друга.

Пространство - категория не менее важная в ралраничении рассмафи-ваемых жанров. В мемуарах приоритетным является просгранеiво эпохи, ло-кус, в котором совершаются события. Выход за пределы л ого локально ограниченного пространства для героя мемуаров невозможен.

В художественной автобиографии основным являйся просгранс1во жизни главного ¡ероя. Это происходит за счет введения в произведение временных и пространственных координат, определяющихся исключительно субъективным подходом к изображению событий личного значения.

Итак, мы обозначили главные критерии, позволяющие разграничив лшературные мемуары и художественную автобиофафию: способ подачи материала, особенности памяти как сисчемы и воспоминания как её функционирующею элемента, позиции автора, повествователя и героя в их единстве, частичном единстве или разъединенности, специфику временной и про-ciранеiвенной организации и их возможную зависимость друг оi дру!а.

Данные критерии относительно разграничения жанров художественной автобиографии и литературных мемуаров позволяют определить специфику прозы A.M. Ремизова периода эмиграции в процессе эволюции мемуарной и автобиографической литературы рубежа XIX-XX веков как особую жанровую форму - автобиографический миф.

Изучение творческого наследия писателя велось с различных позиций.

Большое количество исследований посвящено раннему художественному наследию писателя: работы о поэтике произведений (Е.А. Горный, А.А. Данилевский, С.II. Доценко, И.П. Карпов, М.В. Козьменко, Г.Н. Слобин), о миф0л01ических и фольклорных истоках его творчества (A.M. Грачева, Е.Р. Обагнина, О.А. Чуйкова, И. Данилова, О.В. Артемьева), об особенностях автобиографического героя, о взаимодействии героя и социальной среды (Секё

Каталин, Л.С. Сваровская, О.В. Гущин), о типах и роли снов (Д. Давыдов, O.B. CepieeB, А.Г. Соколов, В.А. Чалмаев), о специфике миропонимания и о парадоксальном сознании Ремизова (A.M. Грачева, И.О. Кукуй, О.В. Сергеев), об интергекстуальносш прош Ремизова (И.Ю. Целовальников) и т.д.

Поздняя автобиографическая проза писателя рассмафивалась с различных позиций. Следует выделить исследования A.M. Грачевой о субъективной интерпретации действительности героем A.M. Ремизова, в них впервые зашла речь об отличительных свойствах памяти и о возможносш конструирования различных миров в сознании 1ероя, и исследования Ашонеллы д'Амелии об автобиографическом пространстве в кнше «Учитель музыки».

Необходимо отметить и книгу H.J1. Влищ «Автобиографическая проза A.M. Ремизова (проблема мифо1ворчеава)». С одной стороны, монография предствляег интерес в плане литературоведческого анализа таких произведений, как «Подстриженными глазами», «Иверень», «Взвихренная Русь», «Учитель музыки», «Мышкина дудочка», «Пе1ербур1ский буерак», с друюй - стала объектом критики ремизоведов. Так, в статье «Апофеоз чужого слова» A.M. Грачева указывает на несостоятельноеib выдвинутой исследовательницей концепции о сущности мифотворчества A.M. Ремизова, основанной на семи ступенях суфия, и указывает на нелогичность, сюжетную невы-строенность монографии.

Мы считаем замечания A.M. Грачевой о содержании книги ПЛ. Блищ обоснованными, однако отдельные положения работы, касающиеся син{еж-ческой природы памяти героя, представляются нам убедиiельными.

Особенностям жанровой природы произведений A.M. Ремизова периода эмиграции посвящены работы Антонеллы д'Амелии («"Автобиографическое просфанство" Алексея Ремизова»), A.B. Лаврова («"Взвихренная Русь" Алексея Ремизова: символистский роман-коллаж»), О.В. Раевской-Хыоз («Волшебная сказка в книге А. Ремизова "Иверень"»).

Одной из знаковых работ, посвященных анализу сновидческой реальности, является исследование Н.Л. Нагорной «Виртуальная реальное п. сновидения в творчестве Л.М. Ремизова». Автором впервые вводится понятие «вир-гуальная реальность сновидений», а также представляется концепция сновидений и онейрическая поз гика на материале произведений доэмигрантскою творчества A.M. Ремизова. Нагорная исследует сон как литературный прием, композицию сна, построение текста, хроноюп, но понятие виртуальной реальности в его эволюции не стало предметом пристального анализа литературоведа. Между тем обращение к понятию «виртуальная реальность» создает предпосылки для создания новых подходов к изучению творчества Ремизова.

Следует признать, что, несмотря на вышеназванные рабош, посвященные творчеству A.M. Ремизова, специфика времени и пространства в эмигрантской прозе писателя не стала предметом специальною исследования.

Актуальность исследования. Обращение к лигера!уре русского зарубежья (первой волны эмиграции), являющейся частью отечественною исю-рико-литера гурною процесса, открывает перед филолотами ряд перспектив: создание монографических работ, общетеоретических исследований, учебно-методических комплексов, способствующих осмыслению специфики творческою наследия писателей-эмигрантов. В частности, изучение поздней эмит-рантской прозы A.M. Ремизова (1920-1950-е гг.), особенностей художественной памяти писателя, ортанизации времени и пространства позволяет создать целостное представление о художественном мире писателя. Эюму способствует публикация отдельных произведений Ремизова, коюрые становятся доступными для российского читателя только в начале XXI века. С 2000 по 2002 гг. вышло десятитомное собрание сочинений, в которое впервые вошли «Учитель музыки», «Мышкина дудочка», «Подстриженными глазами», «Иверень» (по парижским изданиям, по авторизованным печашым текстам из Собрания Резниковых, наборным рукописям с исправлением текста по вариантам рукописей в ИРЛИ и РГАЛИ). Частично «Пегербуртский буерак» и «Взвихренная Русь» публиковались в России в 1917-1926 гг., по полностью они представлены в данном издании но автотрафам и предварительным публикациям, но наборным рукописям РГАЛИ.

Собрание произведений, созданных А.М.Ремизовым за рубежом в 1920-1950-е гг., дает наиболее полное представление о мирово прении писателя и позволяет вывить специфику ею авюбиофафического повествования в русле мемуарной и автобиографической прозы первой половины XX века.

Эта специфика, на наш взгляд, проявляем в особой роли автобиографической памяти писателя, в организации пространственно-временного континуума в творческом наследии A.M. Ремизова периода эми! рации.

Новизна диссертационного исследования состоит в том, чю специфика автобиографической прозы A.M. Ремизова рассматривается в контексте жанровых модификаций автобиографической и мемуарной прош рубежа веков. Для этою мы обратились к одним из основных кри1ериев в разграничении жанров художественной автобиографии и мемуаров-особенноеiям памяти и организации пространственно-временного кошинуума. Это тнволило выявить специфику художественной памяти писателя и впервые обозначить основные виды мифологем в его автобиофафическом наследии, определить способы организации времени и пространства в произведениях периода эмиграции. Осмыслено понятие «виртуальная реальность» относительно его возможною применения в художественном произведении и описаны основные способы оронизации «виртуальной реальности» в авюбиофафической прозе A.M. Ремизова периода эмифации, охарактеризована их значимость относительно временной и пространственной организации произведений.

Объектом работы является автобиофафическая проза A.M. Ремиюва периода эмифации (1920-х - 1950-х гг.).

Предмет исследования: специфика времени и пространства в авгобио-фафической прозе A.M. Ремизова эмиграционного периода.

Цель работы - представить концепцию времени и пространства в автобиографической прозе A.M. Ремизова эмитрантского периода.

Задачи работы:

1. обозначить специфику авюбиографической прозы Л.М. Ремизова в контексте русской литера1уры рубежа XIX-XX веков;

2. определить особенности авюбиофафической памяти писателя;

3. выделить основные способы организации времени и пространства в памяти авгобиофафического героя;

4. рассмотреть понятие «виртуальная реальность» с точки зрения ею эволюции и возможного применения в художественной литературе;

5. выявить способы расширения временных и просфанеi венных координат посредством введения приемов «виртуальной реальности» в автобио-фафической прозе Л.М. Ремизова.

Для решения поставленных задач использованы произведения писа1еля, созданные и опубликованные в эмифации: «Взвихрённая Русь» (1927 г.), «Учитель музыки» (первая редакция в 1931-1934 гг.), «Иверень» (наборная рукопись в 1940-х гг.), «Подстриженными глазами» (1933-1946 гг.), «Мышкина дудочка» (1949 г.), «Петербур[ский буерак» (1950 г.). По необходимости к анализу привлекаются произведения, не относящиеся к обозначенному циклу, но способствующие пониманию специфики художественной памяти писателя («Ахру», «Часы», «11руд», «Огонь вещей. Сны и предсонье», «Мартын Задека. Сонник»),

Научное и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его выводы способствуют пониманию специфики авгобио-фафической прозы A.M. Ремизова периода эмифации в процессе эволюции мемуарно-автобиофафической прозы конца XIX - начала XX века, раскрывают особенности художественной памяти героя и обозначают её роль во временной и пространственной организации произведений. Анализ миропонимания писателя с позиции сознательного «выхода за пределы реальною» (сновидческая и ифовая интерпретация действительности) позволяе1 говорить о возможном использовании междисциплинарною поняжя «виртуальная реальность» в контексте автобиофафической прозы художника, в Maciности, об искажении временных и просфанственных координаг оптосшель-но реальной действительности в произведениях Л.М. Ремизова.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования её содержания в исследованиях творчества писателя, изучения и анализа общих проблем истории русской литерагуры конца XIX - начала XX вв., а также в вузовском и школьном преподавании.

Теоретической основой исследования стали труды по 1еории и исюрии культуры (Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин, И. Хёйзинга), по теории и семиотике гек-ста (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский), но интерпретации мифа и архетипа (Е.М. Мелетинский, В.Я. Пропп, В.Н. Топоров, М. Элиаде); рабош о специфике памяти (Поль Рикёр, В.В. Нуркова), труды по проблеме виргуальной реальное!и (Г1.И. Браславский, H.A. Натрная), работы, посвященные определению жанровой принадлежности авгобиофафических произведений рубежа XIX-XX вв. (Б.В. Аверин, H.A. Николина, Е.М. Болдырева, Л.И. Бронская, Л.11. Савина), работы по творчеству A.M. Ремизова (A.M. Грачева, Е.Р. Обатнина, Антонелла д'Амелия, О.Г1. Раевская-Хыоз, A.B. Лавров, Ю.В. Розанов, Г.11. Слобин, С.Н. Доценко).

Меюдоло1ическая основа исследования. В диссертации используется историко-тииологический метод исследования и метод мифоресгаврации; в отношении ряда произведений применяется сфуктурно-семашический метод.

Апробация работы. Основные положения диссергации излагались на научных конференциях молодых ученых в ИГУ (2004 г., 2006 г.), в НГУ (2005 г.), в ТГУ (2005 г.), на международной конференции в ОмГУ (2005 i.). Содержание рабош отражено в девяти публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка, включающего 227 наименований. Основная часть работы изложена на 186 страницах машинописного тексга.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепция времени и пространства в автобиографической прозе А.М. Ремизова 1920-1950-х гг."

Заключение

В данной работе осуществлено целостное рассмотрение специфики времени и пространства в художественном автобиотрафичееком наследии Л.М. Ремизова периода эмиграции 1920-х-1950-х гг. Исследование творчества писателя с этой точки зрения позволило нам увидеть своеобразие ею мироощущения и определить тесную взаимосвязь синтетической памяти писателя, уходящей корнями в русскую метпальность и культуру, с особым постижением времени, неограниченным исключительно календарными рамками, и орта-ни нацией пространства по законам художественного мировосприятия.

В автобиографической прозе Л.М. Ремизова соединяются два начала -мемуарное и непосредственно автобиотрафическое. Первое направлено на отображение событий историческою значения, свидетелем и участником которых был сам писатель; второе - на объяснение специфики миропонимания и мироощущения посредством активизации элементов многоуровневой синтетической памяти. Для писателя законы жанра не имеют значения, он создает личный, автобиографический миф, одной из особенностей которою является не столько раскрытием этапов жизни, сколько «истории развития души автора». Предметом мифологизации является не жизненный путь, традиционно понимаемый как биографическое повествование о себе, а мироощущение писателя в непрерывном процессе творчества.

Своеобразие автобиографической прозы Ремизова обусловлено спецификой его памяти Ремизова, которая является синтетической, выходиi за пределы биографической памяти в пространство русской литературы и культуры, моделирует мир, участвует в создании авторскою микроуниверсума, в котором составляющими элементами становятся воспоминания и то, что порождается ими.

Специфика памяти писателя определяет особенности пространственно-временного континуума в произведениях Ремизова. Нами были рассмотрены основные способы ортанизации времени и пространства (на примере кнш писателя «Учитель музыки», «Мышкииа дудочка», «Иверень»). В резулыате чею мы иришли к выводу, что в поздних автобиографических произведениях писатель для своеобразного «уничтожения» линейности исторического времени обращается к «неактуальным» для эпохальной действительности способам исчисления времени, циклизируя и замыкая его. Прежде всего, это обращение к народному и православному календарям: точками отсчета времени жизни автобиографического героя становятся народные и христианские праздники, ритуализация ежегодно совершаемых действий в рамках народного праздника. Еще одним способом замыкания, циклизации времени является обращение писателя к мифологическому и сказочному хронотопам. По акцентам, расставленным в русской литературе, он моделируег собственную жизнь. Три вида мифологем определяют специфику автобиографическою мифа писателя и пространственно-временного кошинуума: личные (собственной судьбы, отверженности), общекультурные (распятия, огня) и комбинированные (страждущей России и дома как центра мира).

В книге «Взвихренная Русь» личная память A.M. Ремизова отражает особенности восприятия исторических событий начала века, но их субъективное понимание позволяет писателю расширить рамки календарною времени и представить эпохальные события в особой системе координат. Определив, что летописное время в книге является основным, мы выделили основные приемы ею трансформации. Во-первых, замедление размеренного течения летописного времени за счет введения различных вставных разножанровых произведений (некрологи, сгилизованный фольклорный плач-моли гва «Красный звон, «Слово о погибели русской земли») и технических правок Ремизова, аннулирующих хронологическую последовательность изложения эпохальных событий. Во-вторых, субъективация исторических событий через отход от календарною исчисления времени к христианскому времени святых праздников и нарочитое отстранение от исторических событий посредством ухода в своеобразный рай, называемый им «Божьим миром». В-третьих, введение потока памяти, который задается в резулыаге субъективного восприятия Ремизовым исторического прошлого. Через определенную систему образов писатель связывает две (или несколько) эпохальных точки, создавая новый временной поток, течение времени в котором измеряется спецификой авторской памяти.

Кроме перечисленных способов разрушения календарного времени и пространства, Ремизов в своем автобиографическом творчестве использусм и способы создания виртуальной реальности.

Проследив эволюцию термина «виртуальная реальность», мы обозначили ряд особенностей, определяющих данную категорию в художественном произведении. Попытки расширить границы реальности путем создания множественности миров, которые, будучи продуктом индивидуального расщепленного сознания, трансформируют пространственно-временные координаты, присущие обыденной действительности, способствуют реализации авторскою пространственно-временного континуума. Происходит материализация возможных миров в различных формах, в том числе и игровых. Множество миров, порожденных сознанием героя, способствуют более глубокому, а иногда и парадоксальному раскрытию внутреннего мира героя. Использование приемов создания виртуальной реальности в художественном произведении позволяет сформировать новую реальность с особыми временными и пространственными координатами, диктуемыми художественной памятью писателя и спецификой его миропонимания.

На основе проведенного исследования нами были выделены два основных способа миромоделирования у A.M. Ремизова - игра и сон.

Ремизовская игра - явление литературной, художественной жизни автора и одновременно явление его повседневной, бытовой жизни. Писагель, как основная фигура этой игры, стремится установить внутри этих внешне заданных рамок собственные правила поведения и расширяет пространственные и временные рамки игровою дейсгва. Создается особое время, заданное парадигмой самого играющего, коюрый, используя календарный отрезок времени, расширяет временные и пространственные рамки игры до пределов, диктуемых, прежде всею, ранее заданными правилами игрового поведения.

Также мы определили специфику литературных снов писателя, выступающих в произведениях как сознательно структурированная модель, четко организованная система символов и образов, несущая определенную смысловую нагрузку и раскрывающая особенности миропонимания писателя и ощущения времени и пространства как возможного конструктивного бытия в условиях исторической предопреде lewtocmu. Все образы и символы его сновидений также выходят из его многоуровневой памяти. Учитывая это, мы выделяем четыре типа снов в интересующем нас автобиографическом наследии Ремизова: сны, порожденные исторической действительностью; сны, обусловленные синтетической памятью автора и отражающие его мироощущение; сны, переходящие в явь и раскрывающие сущность бытовой жизни сновидца; сны исповедальные, концептуально завершающие авюбио1рафи-ческое повествование.

Таким образом, концепцию времени и пространства в автобиографическом наследии A.M. Ремизова периода эмиграции можно представить как систему различных способов трансформации времени пространства: от простейшей циклизации профанною, бьновото времени автобиографического 1ероя и трансформации летописного времяисчисления до сакрализации, мифологизации времени и расширения пространства через создание возможных миров в сознании героя посредством игровой и сновидческой интерпретации реальности.

Список научной литературыВахненко, Екатерина Евгеньевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга, 2000. - Т. 1.11руд: Роман. - 576 с.

2. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга, 2000. - Т.2. Докука и балагурье. - 720 с.

3. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга,2000. Т.З. Оказион. - 672 с.

4. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга,2001. Т.4.11лачужная канава. - 560 с.

5. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга,2000. Т.5. Взвихренная Русь. - 688 с.

6. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 i. Текст. М.: Русская кнша,2001. Т.6. Лимонарь. - 784 с.

7. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская кнша,2002.-Т.7. Ахру. 640 с.

8. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 i. TeKci. М.: Русская кнша, 2000. - Т.8.11одстриженными глазами. Иверень. - 704 с.

9. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга, 2002. - Т.9, Учитель музыки: Каторжная идиллия. - 512 с.

10. Ремизов, A.M. Собрание сочинений: В 10 т. Текст. М.: Русская книга, 2002. - Т. 10. Петербургский буерак. - 592 с.

11. Ремизов, A.M. В розовом блеске: Автобиографическое повествование. Роман Текст. / A.M. Ремизов. М.: Современник, 1990. - 750 с.

12. Ремизов, A.M. Царевна Мымра Тексг. / A.M. Ремизов. Тула, 1992.

13. Аверин, Б. Автобиографическая проза A.M. Ремизова Тексг. / Б. Аверин, И. Данилова // Ремизов A.M. Взвихренная Русь / A.M. Ремизов. М., 1991.- С.3-22.

14. Аверин, Б.В. Воспоминание у Набокова и Флоренского Тексг. / Б.В. Аверин // Набоков В.В.: Pro et contra. Т.2. СПб.: РХГИ, 2001. - С. 485-499.

15. Аверин, Б. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексге русской автобиографической традиции Тексг. / Б. Аверин СПб.: Амфора, 2003. - 399 с.

16. Азадовский, К. Елена Обатнина. Царь Аеыка и его подданные: Обезьянья Великая и Вольная Палата A.M. Ремизова в лицах и документах Электронный ресурс. // http://magazines.rubs.ni/nrk72002/2 (21 августа 2006).

17. Анненков, П.В. Литературные воспоминания Текст. / П.В. Анненков. М.: Правда, 1989.-688 с.

18. Антонелла д'Амелия. «Автобиографическое пространство» Алексея Ремизова Текст. / Антонелла д'Амелия // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 2002. -Т.9. Учитель музыки: Каторжная идиллия. - С. 449-465.

19. Антонелла д'Амелия. Книта без конца: «Россия в письменах» Текст. / Антонелла д'Амелия // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб. -Салерно, 2003. - С. 125-141.

20. Антонелла д'Амелия. Поздние повести Ремизова: в поисках жанра Текст. / Антонелла д'Амелия // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994.-С. 104-115.

21. Артемьева, О.В. Мифопоэгика прозы Алексея Ремизова: Автореф. дис. кандидата наук: 10.01.01. Текст. / О.В. Артемьева. М., 1999. - 16 с.

22. Афанасьев, А. Без России текст. / А. Афанасьев // Литература русскою зарубежья: Антология в б.т. М.: «Книга», 1991. - Т.2. - С.5-10.

23. Афанасьев, А. Неутоленная любовь Текст. / А. Афанасьев // Литература русского зарубежья: Антология в б.т. М.: «Книга», 1990. - Т. 1. Кн. 1. - С. 5-61.

24. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика Текст. / Р. Барт. М.: Прогресс, 1989.-616 с.

25. Бахтин, М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук Текст. / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

26. Бахтин, М.М. Литературно-критические статьи Текст. / М.М. Бахтин. М.: Худож. Лит., 1986.-543 с.

27. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М.М. Бахтин. М.: Сов. Россия, 1979.-320 с.

28. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса Текст. / М.М. Бахтин. М.: Худож. лиг., 1990. - 543 с.

29. Бахтин, М.М. Эс1етика словесного гворчества Текст. / М.М. Бахтин. М.: Искусе I во, 1979. -424 с.

30. Безрогов, В.Г. Коллективное и персональное в автобиофафии Текст. / В.Г. Безрог ов // Человек. 2003. - № 5. - С. 26-37.

31. Белинская, Е.П. Пространство, населенное друхими Элекфонный ресурс. // http://www.gagin.ru/internet/16/28.html (12 июля 2006).

32. Белый, Л. Воспоминания Текст. / Л. Белый // Избранная проза. М.: Сов. Россия, 1988.-464 с.

33. Белый, Л. Котик Летаев Текст. / Л. Белый // Серебряный юлубь: Повести, роман. М.: Современник, 1990. - с. 307-461.

34. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе. С параллельными местами Текст. Finland, 1996.

35. Блищ, Н.Л. Автобиофафическая проза A.M. Ремизова (проблема мифотворчества) Текст. / Н.Л. Блищ Мн: ЕГУ, 2002. - 116 с.

36. Бодрийяр, Жан. Соблазн Текст. / Жан Бодрийяр. М.: Ad marginem, 2000. -319с.

37. Болдырев, H.H. Актуализация художес1 венного времени-иространегва Текст. / H.H. Болдырев, Л.В. Казанцева, С.С. Лийв // Учен. зап. Tapiyc. юс. ун-т, 1988.-Вып. 838.- 162с.

38. Болдырева, Е.М. Автобиофафический роман в русской литературе первой трети XX века: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Тексг. / Е.М. Болдырева. -Ярославль, 1999.- 194 с.

39. Большакова, А. Литературный архетип Тексч. / А. Большакова // Литературная учеба. 2001. - №6. - С. 169 - 176.

40. Браславский, П.И. Технология виртуальной реальноеiи как феномен культуры конца XIX начала XXI веков: Дис. канд. культурол. наук: 24.00.01 Текст. / И.И. Браславский. - Екатеринбург, 2003. - 163 с.

41. Бронская, Л.И. Концепция личности в автобиофафической прозе русскою зарубежья: И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, М.А. Осоргин: Дис. док. филол. наук: 10.01.01 Текст./Л.И. Бронская.-Ставрополь, 2001.-371 с.

42. Бунин, И.Л. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи Текст. / И.А. Бунин. -М.:Сов. писа!ель, 1990. -416 с.

43. Варламов, А. Кто отрезал хвост у обезьяны? Электронный ресурс. // http://www.topos.ru/article/3092 (21 мая 2006).

44. Виоле, К. Малая космогония автобиографических произведений Текст. / К. Виолле // Изв. РАН. Серия литературы и языка. 2004. - №2. - С. 57-61.

45. Вьолле, К. Дневник в России в конце XVIII первой половине XIX в. как автобиографическое пространство Текст. / К. Вьолле, E.II. Гречаная // Изв. РАН. Серия литературы и языка. - 2002. - №3. - С. 18 - 36.

46. Возьняк, Анна. А. Ремизов: между ашигероизмом и пафосом. Из вопросов антропологии Текст. / Анна Возьняк // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. CI16. - Салерно, 2003. - С. 23-33.

47. Волошин, М.А. Путник по вселенным Текст. / М.А. Волошин. М.: Сов. Россия, 1990.-С. 180-184.

48. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики Текст. / Х.-Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - 170 с.

49. Гинзбург, Л. О психологической прозе Тексч. / Л. Гинзбург Л.: Художественная литература, 1976. - 448 с.

50. Гинзбург, Л.Я. Человек за письменным столом: Эссе. Из воспоминаний. Четыре повествования Текст. / Л.Я. Гинзбург. Л., 1989. - 608 с.

51. Гиппиус, 3. Петербургские дневники Текст. / 3. Гиппиус // Литература русскою зарубежья: Антология в 6л. М.: «Книта», 1990. - Т.1. кн.2. (19201925). — С. 176 — 335.

52. Голованева, М.А. Проблема автора в творчестве И.С. Шмелева: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / М.А. Голованева. Астрахань, 2002. - 203 с.

53. Головина, Т.И. Мемуары как исючник кулыуроло1 ическою исследования: Дис. .канд. кул ьтурол. наук: 24.00.02 Текст. / Т.И. Головина. СПб., 1998. - 175 с.

54. Горинский, A.C. Понятие виртуального бытия: поливариап гноеib эволюции: Автореф. дис. канд. философ, наук: 09.00.01 Текст. / A.C. Горинский. -Екатеринбург, 2004. 26 с.

55. Горный, Е. «Бедовая доля» Л.М. Ремизова (К исчолкованию заглавия) Текст. / Н. Горный // Труды по рус. и слав, филологии. Литера1уроведение. 1. (Новая серия)-Tapiy, 1994.-С. 168-175.

56. Горный, Е. Заметки о поэтике Ремизова: "Часы" Текст. / Е. Горный // В честь 70-летия профессора Ю.М. Лотмана. Тарту, 1992. - С. 192-209.

57. Горный, Е.А. Ремизов и Чехов (материалы и пролегомены) Текст. / Е.А. Горный//Philologica. Москва, 1997.-Т. 4. -№8/10. -С. 153-159.

58. Граматчикова, Н.Б. Игровые стратегии в литературе серебряного века (М. Волошин, Н. Гумилев, М. Кузмин) Текст. / Н.Б. Граматчикова: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01. Екатеринбург, 2004. - 203 с.

59. Грачева, A.M. Алексей Ремизов и древнерусская культура Тексг. / A.M. Грачева. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. - 350 с.

60. Грачева, A.M. Апокалипсисы Алексея Ремизова («Пятая язва» и «Плачуж-ная канава») Текст. / A.M. Грачева // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. -М.: Русская книга, 2001.-Т.4.-С. 499-510.

61. Грачева, A.M. Апофеоз «чужого слова» Текст. / A.M. Грачева // Русская ли гература. 2003. - №2. - С. 195-198.

62. Грачева, A.M. Басни, кощуны и миракли русской кулыуры («Мышкина дудочка» и «Петербургский буерак» Алексея Ремизова Текст. / A.M. Грачева // Реми зов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская кнш а, 2002. - Т. 10. Петербургский буерак. - С. 418-431.

63. Грачева, A.M. Между Святой Русью и Советской Россией. Алексей Ремизов в эпоху Второй русской революции Текст. / A.M. Грачева // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская кнша, 2000. - Т.5. Взвихренная Русь.-С. 589-605.

64. Грачева, A.M. Множественность миров в книге А. Ремизова «Подстриженными глазами» Текст. / A.M. Грачева // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 i. М.: Русская книга, 2000. -Т.8. Подстриженными глазами. Иверень. - С. 528-538.

65. Грачева, A.M. О человеке, Боге и о судьбе: Апокрифы и легенды Алексея Ремизова Текст. / A.M. Грачева // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 i. М.: Русская книг а, 2001. - Т.6. J1 имонарь. - С. 650-664.

66. Гречаная, Е.П. Автобиографизм русской прозы Чекст. / Н.П. Гречаная // Новое литературное обозрение. 2003. - №5. - С. 342-345.

67. Григорьев, A.A. Воспоминания Текст. / A.A. Григорьев. М.-Л., 1930. -700 с.

68. Губайдуллина, А.11. Поззия Фёдора Сологуба: Принципы воплощения авторского сознания: Автореф. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / А.Н. Губайдуллина. Томск, 2003. - 21 с.

69. Гусев, В.Н. Великий писатель Древней Руси Текст. / В.Е. Гусев // Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Иркутск, 1979.-260 с.

70. Гущин, О.В. Проблема человека в символи зме Алексея Ремизова и Макса Фриша Текст. / О.В. Гущин // Философские исследования. 2005. - №3. - С. 126-153.

71. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусскою языка Текст. / В.И. Даль. М., 1956.-Т.1.-599 с.

72. Давыдов, Д. Ночное искусство (сон и фрагментарность прозы) Элекгрон-ный ресурс. //http://maga/ines.russ.ru/authors/d/ddavydov/ (21 января 2006).

73. Дальние берега: Портреты писателей эмиграции Текст. М.: Республика, 1994.-383 с.

74. Даниелян, Э.С. Литература русского Зарубежья (1920-1940) Текст. / Э.С. Даниелян. Ереван: Лингва, 2005. - 200 с.

75. Данилевский, А. О романе А. Ремизова «Пруд» Текст. / А. Данилевский // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 2000. - Т.1. Пруд: Роман. - С. 508-525.

76. Данилова, И.Ф. О сказках Алексея Ремизова Текст. / И.Ф. Данилова // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 2000. - Т.2. Докука и балагурье. - С. 611-618.

77. Дарвин, М.Н. Циклизация в творчестве Пушкина: Опыт изучения иолики конвер!ентного сознания Текст. / М.Н. Дарвин, В.Н. Тюпа. Новосибирск: Наука, 2001.-293 с.

78. Двинятина, Т.М. Сюжеты памяти в русской литературе (Андрей Белый, Вяч. Иванов, И.А. Бунин, В.В. Набоков) Текст. / Т.М. Двиняшна // Русская литература. 2005. - №2. - С. 227-231.

79. Дорожкина, В.Ю. Принципы сказового изложения в произведениях A.M. Ремиюва: Лингвистический аспекк Дис. канд. филол. наук: 10.01.02. TeKci. / В.Ю. Дорожкина. CI16., 1996. - 203 с.

80. Доценко, С.Н. «Автобиофафическое» и «апокрифическое» в творчестве А. Ремизова Текст. / С.Н. Доценко // Алексей Ремизов. Исследования и материалы.-СПб., 1994.-С. 33-41.

81. Доценко, С.Н. Достоевский в творчестве A.M. Ремизова Текст. / С.Н. Доценко // October 25, 1958 in Kuressaare town, Estonia.

82. Доценко, С.Н. К проблеме дешифровки одного анекдот из мемуарной книги А. Ремизова «Кукха» Текст. / С.Н. Доценко // Русская литература. -2005. -№1.- С. 179-187.

83. Дулова, Н.В. Позтика «Былою и дум» А.И. Герцена TeKci. / Н.В. Дулова. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та., 1998. 132 с.

84. Дунаев> М.М. Православие и русская литература. В 6-ти частях TeKci. / М.М. Дунаев. М.: «Христианская литература», 1999. - 4.V. - 736 с.

85. Дунаев, М.М. Православие и русская литерагура: В 6-ти частях Текст. -М.: «Христианская литература», 2004. 4.VI/2. Издание второе, исправленное, дополненное. - 512 с.

86. Еюрова, О.Г. Проблема циклизации в русской прозе первой половины XX века: Дис. док. филол. наук: 10.01.01 Текст. / О.Г. Еюрова. Волюфад, 2004.-527 с.

87. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и дру1 ие его сочинения Текст. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1979. - 367 с.

88. Жолковский, Л.К. «Дне обезьяны, бочки злата.» Гека. / Л.К. Жолковский// Звезда. 2001. - № 10. - С. 202-214.

89. Журавлева, A.A. Феномен памяти в художественном творчестве А.П. Чехова: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 TeKci./ A.A. Журавлева. Москва, 2004. - 110 с.

90. Зайцев, Б. Братья-писатели. Воспоминания Электронный ресурс. // http:// www.beloubenko.com/wrZaitsev.htm (14 января 2006).

91. Заклинский, П.А. Историческое время и историческая память: Дис.канд. философ, наук: 09.00.01 Текст. / H.A. Заклинский. М., 1999. - 142 с.

92. Иванов, В.И. Родное и вселенское Текст. / В.И. Иванов. М.: Республика, 1994.-428 с.

93. Иванов, С.А. Блаженные похабы. Культурная история юрода ва Текст. / С.А. Иванов. М.: Языки славянской культуры, 2005. - 448 с.

94. Иванов-Разумник, Р. Писательские судьбы Электронный ресурс) / Р. Иванов-Разумник // http://www.imwerden.de (13 января 2006).

95. Ильин, И.А. Основы Христианской Кулыуры Текст. / И.А. Ильин. Мюнхен: Издание Брате 1ва Upen. Иова Почаевскою, 1990.-31 с.

96. Ильин, И. О тьме и просветлении. Кнша художественной кригики. Бунин. Ремизов. Шмелев Электронный ресурс. // http://www.rvb.ru/remizov/ 03crit/ilyin/ilyinremizovtext.htm?start=l&length=all (11 ок1ября 2005).

97. Ильин, И.А. Родина и мы Текст. / И.А. Ильин // Литература русскою зарубежья: Антоло! ия в б.т. М.: «Книга», 1991. - Т.2. (1926-1930) - с. 418-433.

98. Калинин, И. Традиция интеллектуальною одиночеава: Герцен. С того берега к другим берегам: Клио Герцена и Мнемозина Набокова Текст. / И. Калинин // 11овое литературное обозрение. 2002. - №6. - С. 100-110.

99. Карпов, H.II. Проблемы типологии авторства в русской прозе конца XIX -начала XX века (И. Бунин, JI. Андреев, А. Ремиюв): Дис. доктора филол. наук: 10.01.01 Текст. / ИЛ I. Карпов. -М., 1998.-418 с.

100. Катаев, В.II. Алмазный мой венец. Повесш Текст. / В.П. Катаев. М.: АО Издательство «АС-ПРЕСС», 1994.-С. 169-351.

101. Каталин Сёке. Проблема идентификации автобиографическою героя или «смерть автора»? Об автобиографичности прозы А. Ремизова TeKci. / Каталин Сёке // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. CI16. - Салерно, 2003. -С. 13-23.

102. Ким Сун Хун. Аввакум и его сочинения в русской науке и литературе 2-й половины XIX нач. XX в.: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / Ким Сун Хун.-М, 2001.- 185 с.

103. Клинг, Д. Узлы и закруты Алексея Ремизова. Каждая буква в авимрафах писателя осмыслена Текст. / Д. Клинг // NG. Ex libris. 2004, №29. - С. 4-5.

104. Кодрянская, И. Алексей Ремизов Текст. / Н. Кодрянская Париж, 1959. -258 с.

105. Кодрянская, П. Ремизов в своих письмах Тека. / Н. Кодрянская Париж, 1997.-416 с.

106. Козьменко, М. Удоноши и фаллофоры Алексея Ремизова Электронный ресурс. / М. Козьменко // http://users.kaIuga.ru/kosmorama/kozmenko.html (24 ноября 2005).

107. Колобаева, Л.А. Концепции личности в русской литературе рубежа XIX -XX вв. Текст. / Л.А. Колобаева. М.: Изд-во МГУ, 1990. - 336 с.

108. Костров, Хелли. Мифопоэтика Андрея Платонова в романе «Счастливая Москва» Текст. / Хелли Костров. Helsinki, 2000. - 325 с.

109. Криничная, H.A. Предания русского Севера Электронный ресурс. // http://www.booksaite.ru (18 августа 2005).

110. Крылова, М.А. Автобиографическая тетралогия И.Г. Гарина-Михайловского («Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры»):проблема жанра: Автореф. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / М.А. Крылова. Нижний Новгород, 2000. - 21с.

111. Кукуй, И. (Билефельд). Идея против Вещи: о культурном фоне одной мистификации А. Ремизова Электронный ресурс. // http://www.jfsl.de/ publikationen/2004/kukuj.html (23 января 2005).

112. Кукулин, И. Традиция интеллектуального одиночества: Герцен. Поворот без поколения: Александр Герцен и Лидия Гинзбург как революционеры жанров Текст. / И. Кукулин // Новое литературное обозрение. 2002 - № 6. - С. 111-122.

113. Купер, Дж. Энциклопедия символов. Кн. 4. Текст. / Дж. Купер. М.: Изд-во Ассоциация Духовною Единения «Золотой век», 1995.-401 с.

114. Лавров, A.B. «Взвихренная Русь» Алексея Ремизова: символиаский роман-коллаж Текст. / A.B. Лавров // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. -М.: Русская книга, 2000. Т. 5. Взвихренная Русь. - С. 544-558.

115. Лежён, Ф. В защиту автобиографии Электронный ресурс. // http://magazines. russ.ru/inostran/2000/4/le/hen.html (17 января 2006).

116. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики): Монография Текст. / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Уральский гос. пед. ун-т, 1997.-317 с.

117. Литература Русского Зарубежья: 1920 1940 Текст. - М.: Наследие, 1993. -336 с.

118. Лихачев, Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы Текст. / Д.С. Лихачев. СПб.: «Алетейя», 1997. -605 с.

119. Лотман, IO.M. Структура художественною текста Текст. / Ю.М. Лотман. -М.: Искусство, 1970.-384 с.

120. Медвецкий, И. "Игра ума, игра воображенья." (метод анализа художественного текс га) Текст. / И. Медвецкий // Октябрь. 1992. - № 1. - С. 188-192.

121. Медриш, Д.Н. Структура художественною времени Tckci. / Д.11. Медриш // Некоторые вопросы русской литературы. Волгоград, 1967. - С. 80-114.

122. Мелетинский, Е.М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архегипов Текст. / Е.М. Мелегинский // Литературные архетипы и универсалии. М.: Российский госуд. гуманит. ун-т, 2001. - С. 73-150.

123. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа Текст. / Е.М. Мелетинский. М., Вое. лит., 2000. - 407 с.

124. Месгергази, Е. Документальное начало в литературе XX века Текст. / Е. Месгергази // Литературная учеба. 2002. - №5. - С. 96-113.

125. Мифологический словарь Текст. / Под ред. Е.М. Мелетинского. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 672 с.

126. Михайлова, Е.В. Иптертекстуальность в научном дискурсе: Автореф. канд. филол. наук: 10.02.19 Текст. / Е.В. Михайлова. Волгоград, 1999. - 18 с.

127. Мякотин, В.А. Протопоп Аввакум. Биографический очерк Электронный ресурс. //http://www.chronologia.org/lib/mjakotin.html (14 апреля 2005).

128. Набоков, В.В. Дру1ие берега: Мемуары Текст. / В.В. Набоков. М.: Захаров, 2004. - 448 с.

129. Нагорная, H.A. Виртуальная реальность сновидения в творчестве A.M. Ремизова. Монография Текст. / H.A. Нагорная. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2000. -150 с.

130. Найдыш, В.М. Философия мифологии. От ашичносги до эпохи романтизма Текст. / В.М. Найдыш.-М.: Гардарики, 2002. 554 с.

131. Николина, H.A. Поэтика русской автобиографической прозы: Учебное пособие TeKci. / H.A. Николина. М.: Флинта: 11аука, 2002. - 424 с. - (Филологический анализ текста).

132. Новая философская энциклопедия: В 4 т. Текст. / Ин-т философии РАН, Нац. общ.-научн. фонд. М.: Мысль, 2000. - Т. 1. - 721 с.

133. Нуркова, В.В. Автобиографическая намять: структура, функции, механизмы: Дис. канд. психол. наук Текст. / В.В. Нуркова. М., 1998. - 175 с.

134. Обатнина, Б. «Магический реализм» Алексея Ремизова Текст. / П. Оба шина // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 2000. -Т.З. Оказион. - С. 573-592.

135. Обатнина, Е.Р. Обезьянья Великая и Вольная Палата Алексея Ремиюва Текст. / Е.Р. Обатнина // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 2000. - Т. 5. Взвихренная Русь. - С. 641 -652.

136. Обатнина, Е. Метафизический смысл русской классики («Оюнь вещей» A.M. Ремизова как опыт художественной герменевтики) Тексг. / Е. Обатнина // Новое литературное обозрение. 2003. - №3. - С. 220-246.

137. Обатнина, Е. Творчество памяти. Мифологическое пространство художественной прозы Алексея Ремизова Текст. / Е. Обагнина // A.M. Ремизов. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книг а, 2002. - Т. 7. Ахру. - С. 476-502.

138. Обатнина, Е.Р. Царь Асыка и его подданные. Обезьянья Великая и Вольная Палата A.M. Ремизова в лицах и документах Текст. / Е.Р. Обагнина. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2001. - 384 с.

139. Обатнина, Е. «Эротический символизм» Алексея Ремизова Электронный ресурс. // http://www.nlo.magazine.ru/scientist/14.html (15 мая 2006).

140. Орлова, Г.В. Проблема народа в автобиографической прозе 900-х годов (к вопросу о герое) Текст. / Г.В. Орлова// Проблемы реализма в русской литературе начала XX века. М., 1976. - С. 96-109.

141. Осоргин, М. Российские журналы Текст. / М. Осоргин // Литература русскою зарубежья: Антология в б.т. М.: «Книта», 1990. -Т.1. кн.2. (1920-1925) -С. 360-365.

142. Павловский, Л.И. Две России и единая Русь: Художественно-философское понимание России Руси в романах Л. Ремизова и И. Шмелева эмигрантскою периода Тексi. / Л.И. Павловский // Русская литература. - 1995. - № 2. - С. 47-71.

143. Панченко, A.M. Смех как зрелище Текст. / A.M. Панченко. Смех в Древней Руси. Сб. статей.-Л., 1984.

144. Паперно, И. Советский опыт, автобиографическое письмо и историческое сознание: Гинзбург, Герцен, Гегель Электронный ресурс. // http://magazines. russ.ru/nlo/2004/68/pap5.html (12 января 2006).

145. Погребная, Я.В. Медитация оппозиции «Время Вечность» в художественном мире В.В. Набокова Текст. / Я.В. Погребная // Пространство и время в художественном произведении: Сб. научных статей. - Оренбург: Изд-во ОГ-ПУ, 2002. - С. 32-40.

146. Пономарев, Е. Россия, растворенная в вечности. Жанр житийной биографии в литературе русской эмиграции Текст. / Е. Пономарев // Вопросы литературы. 2004.-№1. - С. 84-111.

147. Постмодернизм. Энциклопедия Текст. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1040 с. - (Мир энциклопедий).

148. Прищепа, В.II. Литература русского зарубежья: Учебное пособие Электронный ресурс. // http://www.russoille.ru/articles/article90.php

149. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки Текст. / В.Я. Пропп. -Л., 1986.-509 с.

150. Пятигорский, A.M. Мифологические размышления. Лекции по феноменолог ии мифа Электронный вариант. // http://lib.aldebaran.ru/author/pyatigorskii aleksandr/pyatigorskiialeksandrmifologicheskiera/myshleniya/

151. Раевская Хьюз, О.П. Волшебная сказка в книге А. Ремизова «Иверень» Текст. / О.П. Раевская-Хьюз // Ремизов A.M. Собрание сочинений: В 10 г. - М.: Русская книга, 2000. - 'Г.8. Подстриженными глазами. Иверень. - С. 604-615.

152. Ремизов и Голландия: Переписка с Б.Н. Рапчинским (1947 1957) Текст. / Сост. Т.В. Цивьян. - М.: Наука, 2004. -167 с.

153. Рикёр, Поль. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ Гека. / Поль Рикёр. М.; СПб.: Университетская книга, 1998.-313 с.

154. Рикёр, Поль. Память, история, забвение Электронный ресурс. // http://www.elenakosilova.narod.ru/studia2/ricoeur.htm (8 окгября 2006).

155. Робинсон, А.Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания: Исследование и тексты текст./А.Н. Робинсон. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 179-202.

156. Розанов, Ю.В. Драматургия Алексея Ремизова и проблема сгилизации в русской лигературе начала XX века: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01. Электронный ресурс. // http://www.booksite.ru/fuIltext/dis/ber/tac/dissertacii/rozanov/ index.htm (25 ноября 2005).

157. Розанов, Ю.В. Литературная жизнь Вологодской политической ссылки начала XX века Электронный ресурс. // http://www.booksite.ru/fulltext/lvo/log/ da/ 15.htm ( 17 февраля 2006).

158. Розанов, Ю.В. Научная книга в творческом сознании Алексея Ремизова Текст. / Ю.В. Розанов// Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб. -Салерно, 2003. - С. 33-43.

159. Розанов, Ю.В. Северный маршрут Алексея Ремизова: поэзия и правда Текст. / Ю.В. Розанов // Вопросы литературы. 2004. - №6. - С. 299-310.

160. Романова, Г. Автобиографические жанры Текст. / Г. Романова // Литературная учеба 2003. - №6. - С. 195-199.

161. Русская литература XX века (1890 1910) Текст. / Под ред. проф. С.А. Вентерова. В 2-х кн. - М.: Издательский дом «XXI век - Согласие», 2000. - Кн.1. 512 с. - (Два века русской филологии).

162. Русская литература XX века (1890 1910) Текст. / Под ред. проф. С.А. Венгерова. В 2-х кн. - М.: Издательский дом «XXI век - Согласие», 2000. - Кн.2. 472 с. - (Два века русской филолог ии).

163. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Книга 1. Текст. - М., ИМЛИ РАН: «Наследие», 2001.-960 с.

164. Русский демонологический словарь Текст. / Автор-составигель Г.А. Ио-вичкова. CI 16.: 116. писатель, 1995. - 640 с.

165. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая Tpeib XX века. Энциклопедический биографический словарь Тексч. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - ci. Ремизов A.M. - С. 535-538.

166. Савииа, J1.I1. Проблематика и полика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX века: Дис. док. пед. наук 10.01.01 Текст. / J1.H. Савина; Волгогр. гос. ун-т. Волгоград, 2002. - 375 с.

167. Сваровская, A.C. Проблема тероя и среды в повести А. Ремизова «Крестовые сестры» Текст. / A.C. Сваровская // Художественное творчество и литературный процесс: Сб. статей. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1988. - Вып. 9. - С. 47-59.

168. Семенова, С. Экзистенциальное сознание в прозе русского зарубежья Текст. / С. Семенова // Вопросы литературы. 2000. - №3. - С. 67-106.

169. Сергеев, О.В. Алексей Ремизов-узник снов. Поэтика сновидений в прозе A.M. Ремизова 1890 1910-х i одов Текст. / O.B. Cepi сев - М.: МПУ, 2002. - 358 с.

170. Сертеев, О.В. Психологизм творческой индивидуальности A.M. Ремизова: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст./О.В. Сергеев-М., 1996.-306 с.

171. Симонова, Т.Г. Мемуарная проза русских писателей XX века: поэтика и типолотия жанра: Учебное пособие Текст. / Т.Г. Симонова. Гродно: ГрГУ, 2002.- 119 с.

172. Слобин, Г.Н. Проза A.M. Ремизова 1900 -1921 тг. Текст. / Г.Н. Слобин -СПб., 1997.-206 с.

173. Слоним, М. Живая литература и мертвые критики Текст. / М. Слоним // Литература русскою зарубежья: Антолотия в 6.г. М.: «Книга», 1990. - Т.1. Кн.2. (1920-1925)-С. 382-386.

174. Смирнова, Л.A. A.M. Ремизов Текст. / Л.А. Смирнова // Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX начала XX века - М.: Просвещение, 1993. -С. 214-231.

175. Смирнова, Л.А. Народ и революция (русская проза 1908-1915 гг.) Текст. / Л.А. Смирнова // Проблемы реализма в русской литературе начала XX века. -М., 1976.-С. 3-38.

176. Смолина, АЛI. Оппозиция время вечность как конститутивный элемент кулыуры: Автореф. дис. канд. философ, наук: 09.00.13 Текст. / А.И. Смолина.- Волгоград, 2003. 22 с.

177. Современная теория сновидений Электронный ресурс. // http://vvww.yanko. lib.ru (15 июля 2006).

178. Соколов, А.Г. «Сновидческий» метод письма как итог творческих исканий

179. A.M. Ремизова Текст. / А.Г. Соколов // История русской литературы конца XIX начала XX века. - Москва: Высшая школа, 2000. - С. 397- 407.

180. Степун, Ф. Бывшее и несбывшееся Текст. / Ф. Степун. СПб: Издательство «Алетейя», Издательская группа «Прогресс» - «Литера», 1994. - 651 с.

181. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х тдов TeKci. M.: Изд-воМГУ, 1991.-184 с.

182. Сутаева, З.Р. Жанровые особенности автобиографической и мемуарной прозы (на материале творчества А.С. Пушкина, Г1.А. Вяземского, Н.Г. Чернышевскою): Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / З.Р. Сутаева. M., 1998. - 197 с.

183. Телегин, С.М. Философия мифа. Введение в меюд мифоресгаврации Текст. / С.М. Телегин. М., 1994.

184. Теософский словарь. Указатель (теософских) понятий к «Тайной доктрине» Электронный ресурс. // http://agni.gunfu.lv/teksti/faili/EPBDICT.pdf (19 Mapia 2005).

185. Тихонова, В.Б. Учение протопопа Аввакума и «внешняя мудрость» Тексч. /

186. B.Б. Тихонова // Философия образования: Сб. материалов конференции. Серия «Symposium». СПб.: Санкт-Петербурт ское философское общество, 2002. -Вып. 23.-С. 406-413.

187. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учебное пособие Текст. / Б.В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 1996. - 334 с.

188. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифо-поэгического: Избранное Текст. / В.Н. Топоров. М.: Изд. группа «Прогресс»- «Культура», 1995. 624 с.

189. Топоров, В.Н. Пространство и текст Текст. / В.Н. Топоров // Текст: семантика и структура. М., 1983. - С. 227-284.

190. Трубецкой, Е. Два мира в древнерусской иконописи (1916) Текст. / Е. Трубецкой // Философия русского религиозного искусства XV1-XX вв. Лшо-ло1 ия. М.: Прогресс, 1993. - С. 220-247.

191. Трубецкой, Е. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи (1916) Текст. / Е. Трубецкой // Философия русского религиозною искусства XVI-XX вв. Антология. М.: Прогресс, 1993. -С. 195-220.

192. Трубина, JI.A. Историческое сознание в русской литературе первой трети XX в.: типология, поэтика: Дис. док. филол. наук: 10.01.01 Текст. / J1.A. Трубина.-М., 1999.-328 с.

193. Успенский, Б.А. Избранные труды. Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры Текст. / Б.А. Успенский. М.: «Гнозис», 1994. - 432 с.

194. Ухова, Е. Призма памяти в романах Владимира Набокова Текст. / Е. Ухова // Вопросы литературы.-2003. -№4. -С. 159-166.

195. Федотов, Г.П. Святые Древней Руси Тексч. / Г.П. Федотов. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999. - 384 с.

196. Федякин, С. Оживающее предание (О прозе A.M. Ремизова и Б.К. Зайцева) Текст. / С. Федякин // Ремизов A.M., Зайцев Б.К. Проза. М.: Олимп; ООО «Издательство ACT», 1997. - С. 5-14.

197. Флоренский, H.A. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях Текст. / П.А. Флоренский М.: Издательская группа «Протресс», 1993. - 324 с.

198. Фрейд, 3. Психология бессознательного: Сб. произведений Текст. / 3. Фрейд. М.: 11росвещение, 1990. - 448 с.

199. Фромм, Э. Психоанализ и этика Тексг./Э. Фромм. М., 1993.-415 с.

200. Храм, Обряды, Богослужения Электронный ресурс. // http://www.liturgy.ru (11 октября 2005).

201. Хёйзиша, Й. Homo Ludens Текст. / Человек играющий. Статьи по исюрии культуры / Й. Хёйзинга. М.: Айрис-пресс, 2003. - 496 с.

202. Хюбнер, К. Истина мифа Текст. / К. Хюбнер. М.: Республика, 1996.-448 с.

203. Целовальников, И.Ю. Интертекстуальность прозы А. Ремизова: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / И.Ю. Целовальников. Астрахань, 1999. - 202 с.

204. Цивьян, Т.В. Ремиюв своими и чужими глазами TeKci. / Т.В. Цивьян // Ремизов и Голландия: Переписка с Б.Н. Рапчинским (1947 - 1957) / Cocí. Т.В. Цивьян.-М.: Наука, 2004.-С. 137-154.

205. Цивьян, Т.В. Русский литературный язык: «Случай Ремизова» Тека. / Т.В. Цивьян // Ремизов и Голландия: Переписка с Б.Н. Рапчинским (1947 1957) / Сост. Т.В. Цивьян. - М.: 11аука, 2004. - С. 154-166.

206. Чалмаев, В. Лицом к лицу с историей Тексг. / В. Чалмаев // Ремиюв А. Взвихренная Русь. М., 1990. - С. 3-28.

207. Чалмаев, В.А. Молитвы и сны Алексея Ремизова Текст. / В.А. Чалмаев // Ремизов A.M. Огонь вещей. М.: Сов. Россия, 1989. - С. 5-34.

208. Чалмаев, В.А. Ремизов Текст. / В.А. Чалмаев //Литература Русского Зарубежья: 1920-1940 / Сост. и отв. ред. О.Н. Михайлов. М.: Наследие, 1993. - С. 144-177.

209. Челышев, Е.П. Пролог Текст. / E.II. Чельплев// Литература Русского Зарубежья: 1920-1940 / Сост. и отв. ред. О.Н. Михайлов. М.: Наследие, 1993. - С. 28-81.

210. Чередниченко, В.И. Художественная специфика временных отношений в литературном произведении Текст. / В.И. Чередниченко // Контекст, 1987. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1988. - С. 140-74.

211. Черников, А.П. Проза И.С. Шмелёва (Концепция мира и человека) Текст. / А.П. Черников. Калуга, 1995.-344 с.

212. Чудаков, А. Слово вещь - мир. Oi Пушкина до Толаoio Текст. / А. Чудаков. - М.: Современный писатель, 1992. - 320 с.

213. Чуйкова, O.A. Мифологический аспект прозы А. М. Ремиюва 1900 нач. 1910-х гг.: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Текст. / O.A. Чуйкова. - М., 1997. - 219 с.

214. Чуйкова, O.A. «Музыку я перевел на слово». О мифотворчеаве A.M. Ремизова Текст. / Чуйкова O.A. // Русская речь 2003. - №5. - С. 24-26.

215. Чуковский, К.И. Критические рассказы. Кн. I Текст} / К.И. Чуковский. -Спб., «Шиповник», 1911. 235 с.

216. Шайтанов, И. Мемуары на сломе эпох Текст. / И. Шайшнов // Вопросы литературы. 2000. - №1. - С. 3-43.

217. Шкловский, В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914 -1933) Текст. / В.Б. Шкловский. - М.: Советский писатель, 1990. - 544 с.

218. Шмелев, И. Лето Господне Текст. / И. Шмелев. М., 2002. - 571 с.

219. Элиаде, М. Аспекты мифа Текст. / М. Элиаде. М.: HI 1ВНС Г-ППП, 1996. -239 с.

220. Эпшгейн, М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX веков Тека. / М.Н. Эпштейн. М.: Сов. писатель, 1988. - 416 с.

221. Эррикер, К. Буддизм Текст. / К. Эррикер. М.: Фрайр-Пресс, 2001.-302 с.

222. Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа Текст. / Ю.М. Лотман. М.: «Гнозис», 1994. - 547 с.

223. Юнг, К.Г. Символ и архетип Текст. / К.Г. Юнг. М., 1991. - 299 с.

224. Языкова, И.К. Богословие иконы Текст. / И.К. Языкова. М.: Общедоступный Православный Университет, 1995.-212 с.

225. Heim, М. The Metaphysics of Virtual Reality Текст. New York, Oxford: Oxford University Press, 1993. - 175 p.