автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.02
диссертация на тему: Мифотворческая парадигма в русской художественной культуре рубежа XIX-XX вв.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурол. наук Суворова, Наталия Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ И ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МИФОТВОРЧЕСТВА М.ВРУБЕЛЯ И А.БЛОКА.

1.1. Онтологические аспекты мифотворчества.

1.1.1. Бытийный миф: культурно-исторические предпосылки.

1.1.2. Типология бытийного универсума.

1.2. Гносеологические аспекты мифотворчества.

1.2.1. Мифологическая гносеология: культурно-исторические предпосылки.

1.2.2. Типология гнозиса.

1.2.3. Типология символистского гнозиса по ещсцро.о.бу. I: «V''' ■ ? • Р •

ГЛАВА II. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МИФОТВОРЧЕСТВА ВРУБЕЛЯ И БЛОКА: СМЫСЛ ИСКУССТВА И РОЛЬ ХУДОЖНИКА.

2.1. Актуализация искусствоцентристских традиций.

2.2. Мифотворческий пафос.

2.2.1. Вестничество как задание.

2.2.2. Пророчество как задание.

2.3. Парадигма соборности.

2.3.1. Соборность как новая форма эстетического коллективизма и дальнейшая ступень социализации искусства.

2.3.2. Соборность как синтез искусств.

Введение диссертации1999 год, автореферат по культурологии, Суворова, Наталия Николаевна

Актуальность исследования. Мифотворчество - константа культуры. Оно принимает разные формы, имеет различные выражения в ту или иную эпоху, в той или иной культурной ситуации. Характер актуализации мифотворчества в русской культуре различен: существуют эпохи преимущественно репродуктивные, в основном воспроизводящие уже имеющиеся, традиционные мифологемы, и эпохи творческие, прежде всего претендующие на создание оригинальной мифологии. В России рубежа Х1Х-ХХ вв. мифотворчество проявляет себя явно и ярко. В русской художественной культуре возникает самобытная парадигма мифотворчества. В этом смысле художественная культура рубежа Х1Х-ХХ вв. - одна из кульминаций русской культуры, ориентированная на творческое претворение старых мифов и создание мифов новых. Таким образом, исследование посвящено культурному феномену, с одной стороны, постоянно актуализируемому в русской культуре, с другой стороны, взятому в его экстремальном, предельном выражении, связанном с особенностями эпохи и культурной (художественной) среды.

В современной культурной ситуации рубежа ХХ-ХХ1 вв., сходной своей кри-зисностью и эсхатологизмом с атмосферой пограничной эпохи конца XIX- начала XX вв., обращение к анализу мифотворчества инспирировано потребностью, во-первых, соотнести современный опыт с культурной традицией, с важной духовной парадигмой русской культуры, и во-вторых, осознать возможности мифотворчества в процессе созидания, моделирования новой системы ценностей.

Современная образовательная деятельность требует от культурологии, являющейся обязательной дисциплиной в системе высшего образования, максимально полного и в то же время концентрированного раскрытия сущностных качеств и концептов русской культуры и ее составляющих. Одной из возможностей анализа в образовательном процессе национальной культурной специфики, по нашему мнению, является осмысление мифотворчества в его кульминационных проявлениях в личностном опыте крупнейших русских художников.

Логика культурного становления в этот исторический момент делала мифотворчество задачей творческой личности, личности художника. Поэтому и воссоздание мифотворческой парадигмы эпохи не может не опираться на осмысление соответствующего опыта художников, причем наиболее важным и ценным является опыт крупнейших художников эпохи. Для избранного исторического момента таковыми являются Михаил Врубель и Александр Блок.

Изучение мифотворческой парадигмы рубежа веков позволяет полнее и глубже осмыслить ряд актуальных проблемных аспектов истории русской культуры: специфику «рубежной» культурной эпохи, существенные черты ее проявления в личностном опыте творческой личности, а также продемонстрировать сопряжение личностного и общекультурного в сознании и жизненной практике художника. Обращение к личностному выражению мифотворчества способствует отчетливому осознанию духовных аспектов личностного самовыражения и самоопределения, уникальности творческого и духовного опыта крупнейших русских художников.

Степень разработанности проблемы определяется нами в пяти аспектах: 1 .Мифотворчество; 2. Символизм; 3. Мифотворчество и символизм; 4. Персоналии; 5. Культурологический контекст.

1. Мифотворчество. Культурологическая традиция рассмотрения мифотворчества в современной науке только начинает складываться. Но попытки обозначить культурную и историческую роль мифотворчества, его содержание осуществлялись в предшествующий период и осуществляются сейчас в рамках религиоведческих, этнографических, философских, лингвистических, исторических, искусствоведческих и литературоведческих трудов.

Мифотворчество рассматривается как «важнейшее явление в культурной истории человечества» (177, 1, 12). Оно «является древнейшей формой, своего рода символическим «языком», в терминах которого человек моделировал, классифицировал и интерпретировал мир, общество и себя самого» (177, 1, 19). Его связывают как с определенной фазой развития человеческого сознания, так и с определенными историческими эпохами - собственно «мифотворческими»: архаической (С.Аверинцев, С.Токарев, Е.Мелетинский), эпохой Возрождения (Л.Баткин), романтической (У.Трой). Подчеркивается доминирование мифотворчества в эпохи, когда мифомышление является специфическим и единственным способом мышления - то есть в архаических культурах, но в качестве некоего уровня или фрагмента «может присутствовать в самых различных культурах, особенно в литературе и искусстве, обязанных мифу генетически и отчасти имеющих с ним общие черты» (177, 1, 19).

В научной мысли мифы предстают в качестве «коллективных представлений» (Л.Леви-Брюль), созданий коллективного и бессознательного общенародного творчества («коллективного бессознательного», по К.Г.Юнгу). Развитие искусства мыслится лишь как извлечение художником запрограммированного в нем бессознательного, извлечение более или менее замаскированных, «осовремененных» неизменных сущностей - архетипов или «первоначальных образов» (М.Бодкин, Г.Мэррей и др.).

Но, с другой стороны, распад народной целостности, умирание целостной «народной души» оставляют личность один на один с теми проблемами бытия, которые человек решает посредством мифотворчества. И в литературе мы находим указания на возможность и реальность подобных процессов в культуре последних веков, приводящих к созданию личного современного мифа (Р.Барт, М.Бодкин, Я.Голосовкер, П.Гуревич, Д.Затонский, А.Лавров, И.Паперно, С.Слободнюк, У.Трой, А.Эткинд, Н.Фрай, Р.Чейз, М.Эпштейн). Иногда такую личностную деятельность определяют как уже «неомифотворчество»: процесс структурно-семантической перетасовки, варьирование с элементом интерпретации генетически и содержательно различных уже существующих мифов или мифопоэтических конструктов. Их кладовая - вся мировая и национальная мифология, сюжеты и символы культуры и искусства, отождествляемые с мифами, собственные личные «мифы». Результат такого «неомифотворчества» - «неомифологический текст», создающий полифонию точек зрения, а нередко и ироничную игру мифологем и цитат.

Поворотной вехой в формировании современного мифотворчества явились ХУШ-Х1Х вв. На специфические мифотворческие интенции просвещенческой мысли указывали В.Библер, О.Мандельштам и др. Настоящий расцвет переживает мифотворчество в лоне романтического и постромантического движения. Так, Ф.Шеллинг и другие иенские романтики верили в создание «новой мифологии», которая должна возникнуть из глубин духа, а конкретнее - из их стремления синтезировать науку, литературу, религию и другие проявления современной жизни. Р.Вагнер и Ф.Ницше реабилитировали мифотворчество и явили его яркие опыты. С другой стороны, Э.Кассирер рассматривал духовную деятельность человека и в первую очередь мифотворчество (в качестве древнейшего вида этой деятельности) как «символическую», мифотворчество как «конструирование» символического мира в мифе.

Важным является указание на то, что мифотворчество обычно носит бессознательно-художественный характер (С.Аверинцев, Е.Мелетинский, С.Токарев), связано с переживаниями мистического свойства, с опытом чуда (А.Лосев). С другой стороны, в XX веке его пытаются понять как попытку рационализировать хаос опыта (К.Леви-Строс), в особенности - опыта, лишенного живых связей с культурно-религиозной традицией (П.Гуревич, Дж.Кэмпбелл, Э.Фромм, К.Г.Юнг), избыть ужас истории, в которую безвыходно заброшен человек (М.Элиаде). Именно так нередко мотивируют мифотворческие усилия человека в XX веке, имевшие своим плодом, например, тоталитарные идеологии (Х.Арендт, И.Голомшток, Б.Гройс, Х.Гюнтер, Е.Добренко, Е.Ермолин, И.Есаулов, Э.Канетти, О.Карлова, К.Кларк, Т.Лахузен, Е.Почепцов, М.Рыклин, А.Флакер, К.Ясперс и др.).

Мы придерживаемся трансисторического понимания феномена мифа - отрицающего его исторические границы и, соответственно, трансисторического толкования понятия мифотворчества, которое в самом общем виде представляет собой процесс творчества, процесс создания мифов, не ограниченный историческими рамками. В современной мифокритике такая широкая экстраполяция мифотворчества обозначается термином «современное мифотворчество» или «новое мифотворчество», которое «связывается обычно с научными теориями, философско-идеологическими доктринами и художественным творчеством - то есть с тремя основными областями, получившими развитие после распада мифологического синкретизма» (224, 235).

2. Символизм. Интерпретации понятия «символизм» многочисленны и разнообразны. Многообразие трактовок связано как со сложностью, неоднородностью самого явления, существующего (или существовавшего) под этим названием, так и с неоднозначностью, субъективностью его интерпретаций - и непосредственными участниками, и исследователями. Само понятие «символизм» многозначное, богатое смыслами. В сфере гуманитарной мысли и деятельности, включая и сферу художественного творчества, «символизм» чаще всего предстает в следующих значениях:

1. Символизм как особый феномен культуры, специфическое культурное творчество - мифотворчество и жизнетворчество, теургия'. «Символизм (фр. symvolisme, от греч. symbolon - знак, символ) - европейский интегральный стиль культуры кон. XIX - нач. XX вв., связавший воедино философию, религию, искусство, а также соответствующие формы творческой деятельности, которые воспринимались прежде всего как культурная деятельность» (273, 347).

2. Символизм как миропонимание (выражение А.Белого) или мифомышление; форма религиозного мистического сознания.

3. Символизм как порождение сознания (форма мысли) или «форма познания в областях знаний, тяготеющих к визуальному синтезу», а также как особое качество художественного творчества, при котором «целое является большим, чем его составляющие части» (132, 461-462). Основанием для такой трактовки является понимание любого художественного образа символичным по своей природе.

4. Символизм как особый тип (метод, направление, стиль и пр.) художественного творчества. Существуют разные интерпретации сути так понятого символизма:

- художественное творчество, бессистемно пользующееся «символом» (сознательно или бессознательно) как художественным средством;

- художественный интуитивный метод, воспринятый в том числе и как художественная школа: «Символизм есть метод искусства, осознанный в той школе, которая получила название «символической». Этим своим методом (интуицией - Н.С.) искусство отличается от рационалистического познания мира в науке и от попыток внерассудочного проникновения в его тайны в мистике» (66, 6, 178);

- художественное направление: «Символизм /./ - направление в литературе и искусстве Европы конца XIX - начала XX в. Возникнув, как течение французской поэзии, С. вырабатывает свою эстетическую теорию, принципы которой утверждаются в сфере театра, изобразительных искусств, музыки» (24, 552). Такое определение близко первоначальному значению термина «символизм», введенному французским поэтом Ж.Мореасом в «Манифесте символизма» (1886 г);

- художественное течение: «Символизм /./ - художественное течение и фи-лософско-эстетическая концепция конца XIX в. - начала XX в. Зародившись как литературное направление во Франции 60-х-70-х гг. /./, позднее перерос в общеевропейское культурное явление, захватив театр, живопись, музыку /./В России возник в 90-е годы» (276, 313); «Символизм - одно из модернистских литературных течений, существовавшее в России в 1890-1900 годы» (131, 36).

Еще один проблемный момент мы видим в наличии «национальных» версий символизма. В науке часто встречаются термины «французский символизм», «немецкий символизм», «русский символизм» (или более нейтральные формулы «символизм во Франции / Германии / России»). Специальный интерес данного исследования связан с понятием «русский символизм». Вяч.Иванов видел специфику русского символизма в пророческом возвещании новой жизни, в реализации мечты, которая «только упреждает действительность», преобразует и преображает жизнь (121, 70). Его своеобразие описывается И.Пархоменко следующим образом: «Возникший на рубеже 80-90-х годов XIX в. в трудах Н.Минского, Д.Мережковского, З.Гиппиус и др., во многом усвоивший учение Вл.Соловьева о «душе мира», русский символизм обрел настоящее национальное своеобразие. Понимание искусства как «жизнетворчества» (т.е. общекультурного созидания), объединяло русских символистов» (273, 347).

3. Мифотворчество и символизм. Указания на возможность связи символизма как направления в русской художественной культуре и мифотворчества присутствуют в работах А.Лаврова, Д.Максимова, И.Меламеда, З.Минц, Ж.Нива, А.Пайман, С.Слободнюка, А.Ханзен-Леве, А.Эткинда. См.: 144, 137-170; 162, 199239; 163; 167; 73, 172-209; 14, 1, 98-172; 128, 73-105; 191; 222; 256; 274; 277; 278. Мифотворчество символистов интерпретируется как, во-первых, «мифологизм», «восприятие мира как мифа, творимой легенды» (З.Минц), а во-вторых, «неомифотворчество» (Д.Максимов). Однако эти определения обычно не включаются в культурологический контекст исследования. Чаще всего они существуют на уровне указаний либо связаны с анализом локального мифотворческого опыта и не претендуют на культурологическое выявление мифологической парадигмы символизма.

4. Персоналии. В оценках современников Блок и Врубель предстают «типичными» художниками-символистами. В статье «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии» В.Брюсов называет Блока среди поэтов, имеющих, по его мнению, непосредственное отношение к символизму. Он же в 1906 г., размышляя о программном номере журнала «Золотое руно», пишет, что существует «много имен, ставить рядом с которыми свое мне всегда казалось честью и гордостью: М.Врубель, К.Сомов, Д.Мережковский, З.Гиппиус, Н.Минский, К.Бальмонт, Ф.Сологуб, Андрей Белый, А.Блок, Вяч.Иванов» (66, 6, 116), поясняя, что здесь «собраны все те, которые в свое время числились в «декадентских» и «символических» литературных школах» (66, 6, 116). Вяч.Иванов в статье «Символизм» вводит Блока в свой список «причастных» (121, 153-154). А.Белый, едва соприкоснувшись с поэзией Блока, воспринял природу его творчества достаточно однозначно: «было ясно сознание: этот огромный художник - наш, совсем наш, он есть выразитель интимнейшей нашей линии московских устремлений» (8, 2, 213); «весь наш круг глубоко ценил поэзию Блока, которого мы считали своим, «аргонавтом» (8, 2, 226). Ретроспективная аналитичная оценка В.Ходасевича еще более категорична: «Блок, порой бунтовавший против символизма, был одним из чистейших символистов» (257, 82).

Приобщенность Врубеля символизму, которая угадывалась многими современниками (в том числе В.Брюсовым, Н.Рерихом, А.Белым, А.Блоком и др.), стала предметом рефлексии лишь в недавнем прошлом. В отечественном искусствоведе^ нии (М.Алленов, Н.Дмитриева, Д.Коган, А.Русакова, Д.Сарабьянов, Г.Стернин) символическую природу творчества Врубеля интерпретируют по-разному. Ему отводят «роль протосимволиста, в искусстве которого, построенном на академической основе, преобладает аллегорическое, а не символическое начало» (206, 61). Морис Дени определил Врубеля как «нечто вроде Гюстава Моро под влиянием Беклина» (цит. по: 206, 61). С другой стороны, в нем видят родоначальника русского символизма (206, 60-62; 217), и не только живописного. Для нас это становящееся общим местом положение кажется самоочевидным, оно лишний раз будет обосновано в работе в связи с анализом мифотворчества Врубеля.

Собственно художественное творчество Врубеля и Блока исследовано в многочисленных трудах искусствоведов (М.Алленов, Э.Гомберг-Вержбинская,

Н.Дмитриева, Д.Коган, Г.Поспелов, В.Ракитин, А.Русакова, Д.Сарабьянов, Г.Стернин, П.Суздалев, Н.Тарабукин, А.Федоров-Давыдов, А.Ягодовская, С.Яремич) и филологов (Ю.Айхенвальд, М.Ваняшова, Н.Волков, Л.Гинзбург, Л.Долгополов, Е.Ермилова, В.Жирмунский, Д.Максимов, З.Минц, К.Мочульский, Ж.Нива, В.Орлов, С.Слободнюк, И.Смирнов, Л.Тимофеев, Ю.Тынянов, А.Турков, К.Чуковский, Б.Эйхенбаум, А.Эткинд, Е.Эткинд).

Проблему мифотворчества Врубеля затрагивали М.Алленов, Н.Дмитриева, А.Русакова, Д.Сарабьянов, Г.Стернин. См.: 16; 101; 206; 217; 234; 235; 236; 237.

На присутствие мифотворчества в опыте Блока указывают М.Ваняшова, Л.Долгополов, Е.Ермилова, Д.Максимов, И.Меламед, З.Минц, О.Михайлова, Ж.Нива, И.Приходько, С.Слободнюк, В.Ходасевич, К.Чуковский, А.Эткинд. См.: 74; 104; 111; 162; 163; 167; 167, 172-209; 14, 1, 98-172; 178; 128, 127-146; 199; 222; 257.; 266; 277, 278.

Исследователи указывают на связь мифотворчества Блока с символистской культурной парадигмой. Иначе обстоит дело с Врубелем. Проблема символизма как основы врубелевского мифотворчества ставится крайне редко. Однако говорить о полном осмыслении вопроса о символизме в мифотворчестве и Врубеля, и Блока еще рано. Целенаправленного и последовательного культурологического осмысления проблемы символистского мифотворчества Врубеля и Блока фактически нет. Можно отметить лишь наличие элементов культурологического подхода в трудах искусствоведческого характера (Н.Дмитриевой, А.Русаковой, Д.Сарабьянова, Г.Стернина о Врубеле; М.Ваняшовой, Е.Ермиловой, И.Меламеда, В.Ходасевича, К.Чуковского, А.Эткинда о Блоке).

Мы можем, таким образом, утверждать, что мифотворчество и Врубеля, и Блока связано с культурой символизма. Однако исчерпывающего истолкования места Врубеля и Блока в культуре символизма, на наш взгляд, нет. Попробуем этот пробел восполнить.

5. Культурологический контекст. Личность художника на рубеже веков становятся средоточием, индивидуальной ареной, «личностным бытием» (А.Лосев) культурных мифотворческих процессов. К.Мочульский в своих размышлениях о Блоке (179, 17-256) пишет о масштабности личности поэта, не растворившейся в историко-культурном контексте, но вобравшей в собственную уникальность все, чем питалась и произрастала русская культура рубежа веков. Аналогично - как вершинное достижение эпохи, - оценивает личностный опыт М.Врубеля А.Бенуа: «Жизнь Врубеля, какой она теперь отойдет в историю, - дивная патетическая симфония, то есть полнейшая форма художественного бытия. Именно в нем в наше время выразилось в самое красивое и самое печальное, на что оно только было способно» (39, 267). В исследовании мы пытаемся реконструировать философско-личностное, авторское отношение Врубеля и Блока к мифотворчеству. Личность продуцирует, актуализирует мифы и сама становится предметом мифотворчества. Вполне возможно говорить о символистском мифотворчестве (и даже мифотворчестве культуры рубежа веков) как некоей цельности, общей культурной модели, но эта цельность - условна, она создается плюрализмом личных, персональных мифов художников - культурных героев эпохи.

В России 1890-1910 гг. уникальность больше говорит об эпохе, нежели норма или традиция. Круг культурной элиты - наиболее яркие личности, культурные герои времени: писатели, поэты, философы, художники, в опыте которых отфиксирова-лись духовные импульсы эпохи. Именно они и создавали индивидуальные мифы, игравшие в среде культурной элиты ведущую роль.

Вопрос индивидуальной природы мифотворчества был поднят уже самими символистами. Приверженцы «идеалистического символизма» (по классификации Вяч. Иванова) утверждали его основой индивидуализм. Сторонники реалистического символизма настаивали на необходимости возрождения коллективной, хоровой (см.: 74, 13-52), соборной природы мифотворчества. С последней точкой зрения, на наш взгляд, соотносится и позиция А.Блока, обозначившего в «Крушении гуманизма» гибельность любых индивидуалистических стремлений. Но развенчание «чистого индивидуализма» отнюдь не означало обесценивания личного опыта и личного мифотворчества художника-символиста. Наиболее четко этот аспект проблемы озвучил Вяч.Иванов, указавший, что «миф, прежде чем он будет переживаться всеми, должен стать событием внутреннего опыта, личного по своей арене, сверхличного по своему содержанию» (121, 130).

Для того, чтобы выяснить, каково место Врубеля и Блока в культуре русского символизма, необходимо учесть и ее неоднородность. Точнее - определиться в данном вопросе с учетом неоднородности не самого даже символизма, а символистского мифомышления (или мифосознания) и мифотворчества. Наметим поляризацию в науке по этому признаку и попытаемся осмыслить достигнутый уровень постижения вопроса.

Мифологическое сознание в символизме формировалось двояко, поскольку здесь наметились два основных пути и, как нередко считают, два географических полюса и два этапа развития.

Во-первых, можно говорить о «двуэтапности» формирования мифосознания в недрах символизма. Она определяется оппозицией «старшие» - «младшие». Какова основа этой двуэтапности? Критерием типологического различения «старших» и «младших» в исследовательской литературе являются: 1) традиция самоопределения художников-символистов; 2) содержательные различия в мифотворчестве; 3) разные истоки, ориентиры в прошлом; 4) разный пафос, настроение; 5) разное осмысление оппозиции индивидуального - общественного. Суммируя данные критерии, исследователи и типологизируют символистскую двуэтапность. Такую попытку суммирующей типологизации осуществляет, например, А.Русакова, утверждая, что для «старших» характерны пессимизм, индивидуализм, пафос отрицания, убежденность в непреодолимой дисгармоничности и непознаваемости мира, ориентация на Канта, Шопенгауэра, Ницше, Вагнера, для «младших», «теургов» - мистико-идеалистический «исторический оптимизм», ориентация на проповедь Вл.Соловьева, уверенность, что красота спасет мир (206, 19). Однако типологическое разведение символистов по данным признакам все же выглядит не очень убедительно. Оно представляет собой, на наш взгляд, искусственную попытку типологически обосновать главный признак разделения символистов на «младших» и «старших» - временной и возрастной фактор («старшие» - 1890-е гг., «младшие» -1900-е гг.), который сам по себе не является достаточным. Наиболее наглядно неубедительность такого разведения символистов обнаруживается при указании принадлежности конкретной личности к «старшим» или «младшим». С большим или меньшим постоянством к первым относят В.Брюсова, Д.Мережковского, З.Гиппиус, '

Н.Минского, Ф.Сологуба, К.Бальмонта, ко вторым - Вяч.Иванова, А.Белого, А.Блока, С.Соловьева (206, 15). Аналогичные «членения» характерны для литературоведческой литературы (см., например: 131, 34-36). И такое, устоявшееся в искусствоведении и литературоведении деление, на первый взгляд, не вызывает особых сомнений. Однако они возникают при попытке определить место М.Врубеля в этом списке. Оно, по мнению А.Русаковой, парадоксально - по возрасту и особенностям мироощущения его надо бы отнести к «старшим», но именно «младшие» признают его «своим» (206, 62). Думается, парадоксальность здесь характеризует не только место Врубеля, который полностью не вписывается ни в первое, ни во второе поколение, но и саму идею такой типологизации символистского мифосоз-нания и мифотворчества. Предлагаемые критерии (хронологический и типологический) вступают здесь в противоречие друг с другом, не дают возможности четко определить место художника. Не имеет сущностного основания и проведение аналогичного размежевания в «отдельно взятом» живописном символизме, где Врубелю вместе с мирискусниками и Н.Рерихом определено место среди «старших» (206, 22). Основным критерием остается фактор хронологический - время «прихода» художников в творчество. Таким образом, прояснение места Врубеля и Блока по отношению к символистскому мифосознанию вряд ли может быть выявлено посредством хронологического и типологического отождествления их с мифосознанием «старшего» или «младшего» поколений символистов.

Во-вторых, мифологическое сознание связывается с «географической» бипо-лярностъю символизма, его «центрированием» вокруг двух полюсов - Москвы и Петербурга. Эта «двуполюсность» также мыслится некоторыми исследователями качественной (131, 34-36). Московский символизм воспринимается как группировка вокруг Брюсова, задачи этого направления сугубо эстетические - быть «литературной школой». «Петербургская» версия символизма с Мережковским и Гиппиус во главе соотносится с провозглашением символизма религиозно-философским миропониманием. Такое разведение символизма и символистов также представляется научно малоосновательным - оно пространственно, но вряд ли сущностно. Оно может быть расценено как вариант мифологизации традиционно противостоящих друг другу в русском культурном пространстве «двух столиц», двух центров. Но тогда качества «полюсов» будут характеризовать не «московский» и «петербургский» варианты символизма, а Москву и Петербург как символы или мифологемы. Такого рода мифотворчество было характерно для Блока, актуализировавшего мифологему Петербурга - города, скрывающего под тонким покровом цивилизации инфернальное содержание. По этой логике, «географическая прописка» и москвичей А.Белого, С.Соловьева и петербуржца А.Блока - одинаково «петербургская».

Гораздо более корректно, на наш взгляд, говорить в связи со спецификой символистского мифотворчества о двухвекторности русского символизма. Его «двуликая» природа типологически описана Вяч. Ивановым («Две стихии в современном символизме»), осмыслена С.Аверинцевым (121, 7-25). В символизме изначально присутствуют два «внешне слитых, внутренне противоборствующих» начала (121, 123) или принципа художественной деятельности - «реализм» и «идеализм». Дальнейшая эволюция этой «двуликости» проявляет в раздельности каждое из этих начал, и определяет два «символических» пути складывания мифосознания - «реалистический символизм» и «идеалистический символизм». Их сущностные различия и исторические корни, прописанные у В.И.Иванова (121, 117-125), обобщим в виде таблицы: реалистический символизм» «идеалистический символизм» сущностные качества принцип ознаменовательный, принцип обретения и преображения вещи» «принцип созидательный, принцип изобретения и преобразования» утверждение вещи, имеющей бытие» утверждение «вещи, достойной бытия» устремление к объективной правде» - «мифу» устремление «к субъективной свободе», к «правде» субъективного переживания самоподчинение» «самоопределение» реализм не только как эстетическая норма, но и как гносеологическая основа миросозерцания» (реализм наивный; реализм мистический) «идеализм не только как культ идеальной формы, но и как философское убеждение в нормативном призвании автономного разума» усилие постичь феномен как символ» «творчество обобщающих феномены символов» символ онтологичен, он есть цель соборного художественно-мистического раскрытия символ «декоративен» - средство художественной изобразительности, «сигнал», «условный знак», «выражающий солидарность субъективного самоопределения» пафос мистического устремления а геаНЬш аё геНога (от реального к реальнейшему), «эрос божественного» пафос иллюзионизма, «наполнение души завершенным образом, наитие олимпийского сна» исторические корни средневековый мистический реализм, немецкий романтизм, прерафаэлитское братство античный идеалистический канон, канон Возрождения и классицизма, новый Парнас, и «самодовлеющее сознание поры упадка и одряхления благородной генеалогии этой преемственности, чисто латинское самоопределение новейшего искусства, как искусства поздних потомков и царственных эпигонов, и чисто александрийское представление о красоте увядания» (121, 123)

Двувекторность природы символистского мифотворчества разводит пути русского символистов рубежа веков. «Идеалистический», в терминологии Вяч.Иванова, или «декадентский», по выражению С.Аверинцева, символизм, ориентирующийся на макаберность и парижский эстетизм, был характерен для линии Брюсова и Бальмонта. Его мифотворческий аспект - художественно условен. Плоды же мифотворчества «реалистического», или «соловьевского» (С.Аверинцев) символизма, апеллировавшего к софиологии и немецкому романтизму в духе Нова-лиса и объединявшего А.Блока, А.Белого, С.Соловьева, Вяч.Иванова, претендуют на статус реальности. Врубелю, бывшему «невыраженным», неосознанным символистом, ближе символистское мифосознание и мифотворчество в том мистическом его понимании, какое ему дали последователи Соловьева и немецкой романтической традиции - именно в силу признания реальности бытия результатов мифотворчества. Это признание присутствует в убежденности Врубеля в греховности его собственного (мифо)творческого опыта, явившейся следствием, как он объяснял В.Брюсову, вмешательства Демона, который «все его картины испортил» (82, 268). Показательно, что в этом объяснении Врубель апеллирует к Демону, но - не художественному образу, а реальной духовной сущности, чья подлинность бытия символизирована в данной мифологеме.

Мы будем анализировать символистское мифотворчество Врубеля и Блока именно в этом контексте. Заметим, однако, что реальная динамика жизненного и творческого пути Врубеля и - особенно - Блока включала обе интенции, которые то сосуществовали, то сменяли друг друга. «Символизм, кажется, родился с этой отравой в крови, - считал В.Ходасевич, - В известной степени (или в известную пору) каждый был декадентом» (257, 11). Ни Блок, с его душой «двуликой» (59, 1, 205) и «больной, облитой острым, сладким ядом» (59, 1, 45), ни Врубель, прямо аттестовавший себя декадентом (82, 85 и 104) не были исключением, следовательно их символистское мифотворчество могло быть «в известной степени или в известную пору» как «реалистическим», так и «идеалистическим».

Близость Врубеля и Блока ощущали современники - В.Брюсов (66, 6, 116), Н.Рерих (204, 362), А.Белый (9, 20), С.Соловьев (14, 1, 341), которые часто соотносили их друг с другом в своих рефлексиях. Соотношение мифотворчества Врубеля и Блока также постепенно становится предметом искусствоведческих и культурологических рефлексий. Указания на близость художников присутствуют в размышлениях В.Альфонсова, Н.Дмитриевой, Л.Долгополова, Э.Голлербаха, А.Гордина и М.Гордина, Н.Примочкиной, А.Русаковой, Д.Сарабьянова, Г.Стернина, С.Шоломовой. О мифотворческом характере восприятия Блоком личности и творчества Врубеля писал Г.Стернин (237, 149). Однако здесь можно говорить скорее о постановке проблемы, нежели о ее полном разрешении.

Целью нашего исследования является осмысление своеобразия мифотворчества М.Врубеля и А.Блока. Мы попытались рассмотреть основное содержание мифотворческой парадигмы в русской художественной культуре рубежа Х1Х-ХХ вв. и связанных с ней аспектов; выявить личностное выражение культурного мифотворчества эпохи и среды в опыте художников, понять, каков процесс сопряжения личного с общекультурным, как, наконец, соотносится личное мифотворчество двух великих художников. Этим определены задачи исследования:

1. Раскрыть содержание мифотворческой парадигмы русской культуры рубежа Х1Х-ХХ вв.

2. Определить базисные теоретические основания мифотворчества Врубеля и Блока - онтологические и гносеологические: установить их генезис, исходные импульсы; типологически обозначить природу «первичной реальности» («реальностей») мифотворчества и способы гнозиса.

3. Определить личностное содержание мифотворчества Врубеля и Блока. Произвести системный анализ основных компонентов личного мифотворчества. Рассмотреть проблему осознания Врубелем и Блоком смысла искусства и роли художника в символистском мифотворчестве. Проанализировать миф художников об искусстве.

Объект исследования - русская художественная культура рубежа Х1Х-ХХ вв. в одной из ее значительнейших парадигм - мифотворческой.

Основным предметом исследования является творческая деятельность М.Врубеля и А.Блока в аспекте мифотворчества (личностное самосознание как форма мифотворчества; символизм как метод и миросозерцание).

Материал исследования. Мифотворчество Врубеля интересует нас прежде всего в аспекте самосознания, поэтому мы исследуем прежде всего вербальные источники - теоретические и критические статьи (А.Блок), переписку, программные заявления, мемуарную литературу, а также манифестальные художественные произведения Врубеля и Блока.

В исследовании отчасти (без претензии на полноту воссоздания) анализируется опыт других участников мифотворческого символистского движения

A.Белого, В.Брюсова, Вяч.Иванова, С.Соловьева, не только потому, что они являются сотворцами мифотворческой парадигмы, но и потому, что в их трудах подчас нашло выражение на вербальном уровне то, что Врубель и Блок воспринимали и выражали невербально.

Теоретико-методологическая база работы включает в себя опыт и учения религиозных мыслителей, философов, прежде всего связанных с философской антропологией (Н.Бердяев, С.Булгаков, В.Зеньковский, Вяч.Иванов, А.Мень,

B.Соловьев, П.Флоренский, Г.Флоровский, С.Хоружий и др.). Историко-культурная база связана с предшествующей традицией теоретического осмысления феномена мифа, анализа исторических мифов культуры и личностных мифов, в особенности - русских (С.Аверинцев, А.Безансон, Е.Ермолин, А.Лавров, Ю.Лотман, Е.Мелетинский, З.Минц, М.Могильнер, И.Паперно, М.Плюханова,

В.Полосин, Д.Сегал, С.Слободнюк, С.Токарев, В.Топоров, Б.Успенский, Т.Цивьян и др.). Непосредственной исследовательской базой работы является научная школа кафедры культурологии ЯГПУ им. К.Д.Ушинского, на которой выполнено исследование.

Метод исследования основан на герменевтическом подходе к предмету. Предпринимается попытка истолкования и понимания содержательных аспектов мифотворчества, духовного и практического опыта творческой личности. Главным методом, применяемым в исследовании, является культурологически осмысленный вариант мифокритики, возникающей на стыке типологического и психологического подходов (Э.Кассирер, К.Леви-Строс, В.Топоров, М.Элиаде, Н.Фрай, К.Г.Юнг) с акцентированием типологического аспекта, с одной стороны, и эмпатии, с другой. В ходе исследования также применяется ряд теоретических положений и инструментарий культурно-исторического метода (в духе А.Тойнби, О.Шпенглера); психологического метода (психоанализ К.Г.Юнга); методов традиционного искусствоведения в применении к избранному предмету исследования (Н.Дмитриева, В.Жирмунский, Т.Злотникова, Д.Максимов, К.Мочульский, В.Орлов, Д.Сарабьянов, Г.Стернин, А.Эткинд, Е.Эткинд); семиотики (Ю.Лотман, З.Минц), метода системного анализа (М.Каган, В.Садовский, Э.Юдин); структурно-типологического метода (И.Кондаков; мотивный анализ Б.Гаспарова, А.Жолковского, Ю.Щеглова); философской и культурно-антропологической рефлексии (А.Азов, М.Бахтин, В.Библер, Г.Гачев, А.Доброхотов, Е.Ермолин, Е.Яковлев и др.). Нами был востребован культурологический, эстетический и философский (С.Аверинцев, Л.Карсавин, Э.Кассирер, А.Лосев, П.Флоренский, И.Хейзинга, С.Хоружий, К.Г.Юнг) опыт символического истолкования культуры. Таким образом, в исследовании используется комплексный подход, сочетающий вышеуказанные методы, среди которых доминантными являются герменевтика и мифокритика (структурно-символическая).

Типологический подход представляется наиболее значимым для анализа и систематизации материала, для обеспечения цельности исследования. Духовный и художественный опыт символистского мифотворчества Врубеля и Блока рассматривается в его целостности, что позволяет, пусть в самом общем виде, воссоздать миропонимание художников, а также круга духовно близкой им культурной элиты, зафиксировать ключевые для их сознания мифологемы. Надо отметить, что типологический подход органично связан с личностным (типология выводится на основе уникальности, которая представляется нам одной из ключевых черт культуры), причем ни тот, ни другой не стоит недооценивать, они нуждаются в гармоничном уравновешивании.

Мифотворчество в художественной культуре практически всегда сопряжено с продуцированием художественных миров. Мир отдельного художника (Врубеля; Блока) в его уникальности и собирательный художественный мир Врубеля и Блока и русской символистской культуры рубежа веков в целом представляют собой динамическую структуру элементов и взаимосвязей, осмысление которых зачастую невозможно без их контекстуальной прописки, без выяснения их культурной генеалогии. (Это касается, например, мифологем Демона, Вечной Женственности) То же самое относится к вопросам художественного метода и стиля, которые в практике творцов рубежа веков нередко имеют синтетический или эклектический характер и при анализе нуждаются в выявлении их составляющих, в том числе - уже бытовавших в национальной или мировой традиции. Контекстуальный анализ дает двусторонний результат: позволяет, с одной стороны, вписать изучаемое явление или процесс в культурный контекст, а с другой - через контекст уяснить своеобразие культурного момента. К тому же здесь мы имеем возможность нащупать и актуальный контекст, очертить линию взаимодействия современности с исторической культурной традицией.

Гипотеза исследования состоит в предположении, что

- мифотворчество было ведущей парадигмой художественной культуры России на рубеже Х1Х-ХХ вв. и конкретной сферой реализации этой парадигмы стал символизм;

- мифотворчество, традиционно связываемое с «коллективными представлениями», «коллективным бессознательным», здесь осуществилось в процессе создания личностно мотивированной модели, которая, в силу ее обобщенности (посему она и воплотилась в символизме) приобретает характер мифа, а сам этот процесс может быть идентифицирован как процесс мифотворчества;

- мифотворчество Врубеля и Блока явилось личностным выражением символистского мифотворчества.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые

- культурологически обоснована и осуществлена трансисторическая экстраполяция понятия «мифотворчество» для обозначения важнейшей парадигмы русской художественной культуры рубежа Х1Х-ХХ вв.;

- предметом специального научного исследования явилось мифотворчество как процесс и результат самореализации художников-символистов М.Врубеля и А. Блока',

- осмыслены теоретические производные основного предмета: а) личностное самосознание истолковано как форма мифотворчества, ввиду того, что в России рубежа Х1Х-ХХ вв. именно в опыте круга культурной элиты -наиболее ярких личностей, культурных героев времени: писателей, поэтов, философов, художников, фиксировались духовные импульсы эпохи; именно они создавали индивидуальные мифы, игравшие в культуре ведущую роль; б) определена связь символизма с мифотворчеством, символизм истолкован как функция от мифотворчества; отмечено, что символизм - то культурное явление, для которого мифотворчество характерно именно как творчество, не удовлетворяющееся существующими мифами, - он их перерабатывает и создает свои, следовательно, символизм претендует на оригинальное мифотворчество (символизм по замыслу глобален, предполагая создать нечто небывалое на основе предельно радикальной ревизии традиционных мифов; этот глобализм мифотворческих претензий символизма и определяет его оригинальность по отношению к другим культурным эпохам, зачастую ориентировавшимся на предшествующие мифосистемы);

- в диссертации установлено, что специфика символистского мифотворчества заключается в том, что оно, в самосознании художников-символистов, основывается на реальном мистическом опыте (символистское мифотворчество мыслится не творчеством беспричинных мифов, а глубинным, «реалистическим» мифотворчеством);

- культурологически осмыслено понятие «символизм» - как особое мифо-мышление, миропонимание («символизм» в широком смысле), актуализированное в культурном мифо(жизне)творчестве («символизм» в узком смысле) в России рубежа XIX- XX веков (80-90-х гг. XIX в. - 10-х гг. XX в.);

- определены базисные основания символистского мифотворчества Врубеля и Блока - онтологические и гносеологические;

- обоснованы эстетические аспекты мифотворчества Врубеля и Блока, от-рефлексированы место и задачи искусства в символистском мифотворчестве Врубеля и Блока и роль художника в нем;

- дано осмысление факта обладания Врубелем и Блоком особым мифотворческим опытом; акцентирована кульминационность, экстремальность личностного мифотворческого опыта Врубеля и Блока в русской символистской культуре рубежа Х1Х-ХХ вв.;

- последовательно проанализирован личностный характер символистского мифотворчества Врубеля и Блока, причем показано, как в сочетании символизма и индивидуализма складывается сложный, проблемный характер мифотворчества Врубеля и Блока, которое, с одной стороны, есть мифотворчество символистское (символизм является его основой, доминирующим методом и способом миросозерцания), а с другой - мифотворчество художников Врубеля и Блока, то есть личностное, индивидуальное мифотворчество;

- осуществлено соотнесение мифотворчества Врубеля и мифотворчества Блока (При отсутствии определенных сведений о восприятии Врубелем личности и творчества Блока зафиксировано, в частности, что Врубель в восприятии Блока являл собой целостный мифообраз «безумного гения», «вестника и пророка», «падшего ангела», «художника-заклинателя», образцовой личности, «идеального художника». Таким образом, личное мифотворчество Блока происходило с оглядкой на Врубеля, сквозь призму врубелевского опыта. В диссертации показано, что культурный миф художника-гения во многом совпадал с жизнетворческими намерениями Блока, соответствовал идеальной модели художника-символиста, в формировании и внедрении которой в русскую культурную практику рубежа веков Блок активно участвовал. Отмечено, что именно полнота жизнестроительства, реализация Врубелем жизни как мифа, творимой легенды, делает его в глазах Блока и идеальным образцом, и собственным двойником, и источником творческой энергии.

В исследовании раскрыто, что самоидентификация с Врубелем не была для Блока просто подражанием, эпоха и культурная среда требовали предельности личностного самовыявления, и Блок специфически преломлял опыт Врубеля);

- в работе использован метод культурологически осмысленной герменевтики и мифокритики с акцентированием типологического аспекта и эмпатии при анализе материала.

Теоретическая значимость исследования определена системностью обобщений, целостностью концептуального видения русской художественной культуры рубежа Х1Х-ХХ вв. в ее мифотворческой парадигме. Обозначена специфика мифотворческой парадигмы русской художественной культуры рубежа Х1Х-ХХ вв. Осмыслено своеобразие мифотворчества Врубеля и Блока. Определены базисные теоретические основания мифотворчества Врубеля и Блока: онтологические и гносеологические; установлен их генезис; типологизированы способы создания бытийного мифа и способы гнозиса, проанализированы элементы бытийного мифологического универсума. Выявлено личностное содержание мифотворчества Врубеля и Блока. Осуществлен системный анализ основных компонентов личного мифотворчества. Рассмотрена проблема осознания Врубелем и Блоком смысла искусства и роли художника в символистском мифотворчестве. Проанализирован миф художников об искусстве.

Практическая значимость исследования заключается в том, что в нем обобщен личный опыт автора и отображен совокупный опыт научно-педагогического коллектива кафедры культурологии ЯГПУ, в котором велась данная работа; закладывается одна из возможностей изучения истории русской культуры. Содержащиеся в исследовании теоретические положения могут быть использованы в современной образовательной деятельности в процессе изучения истории русской культуры и других культурологических дисциплин.

На защиту выносятся следующие положения:

- мифотворчество является ведущей парадигмой художественной культуры России на рубеже Х1Х-ХХ вв., символизм - конкретной сферой ее реализации;

- в русской художественной культуре рубежа Х1Х-ХХ вв. мифотворчество осуществилось в процессе создания личностно мотивированной модели;

- мифотворчество М.Врубеля и А.Блока представляет собой личностное выражение символистского мифотворчества;

- онтологические основания мифотворчества Врубеля и Блока генетически связаны с духовным метакризисом рубежа веков; художники актуализируют «реалистическое» символистское мифотворчество, представленное вестничеством, пророчеством, собственно мифотворческим созданием новой системы ценностей и теургией; результат мифотворчества Врубеля и Блока в онтологическом аспекте -создание мифологического бытийного универсума, структурируемого посредством взаимодействия идеи «многомирия» и «пути», исторически организующего мифологический бытийный универсум художников как этапное движение по структурным бытийным пластам - от «Тезы» через «Антитезу» к «Синтезу»;

- гносеологические истоки мифотворчества М.Врубеля и А.Блока исходным импульсом имеют кризис позитивизма, отталкивание от рационалистических путей познания, ведущее к ориентации на интуитивизм и иррационализм; важным качеством гнозиса Врубеля и Блока является его онтологическая опосредованность, а основной формой - мистицизм, имеющий три вектора, сообразных тройственной природе символистской онтологии инобытия: эротико-платонический гнозис, неогностицизм, теургию;

- эстетические аспекты мифотворчества Врубеля и Блока также непосредственно инспирированы культурным кризисом рубежа веков, связаны с актуализаций искусствоцентристских традиций и апелляцией к модели религиозного искусства; важной характеристикой художнического эстетического самосознания Врубеля и Блока является его мифотворческий пафос, проявившийся в осознании и постулировании смысла искусства и роли художника, в двуаспектной декларации свободы искусства и художника и их «связанности» религиозной задачей, в постулировании религиозной миссии и пафоса искусства, фиксации и практической реализации его конкретных религиозных задач и форм (реалиорность, аскетическое эстетизирован-ное служение, важными составляющими которого являются вестничество и пророчество с перспективой теургии).

- эстетический аспект мифотворчества Врубеля и Блока связан с личностным выражением соборной парадигмы, которая реализуется в горизонтальной про

24 екции как идеальная форма эстетического коллективизма, ступень социализации искусства, а также как осуществление задачи синтеза, в вертикальной проекции -как осознание соборной, софийной природы творчества, движение к созданию таких форм искусства, которые могли бы вновь вернуть утраченную цельность.

Структура работы подчинена последовательному рассмотрению аспектов символистского самосознания художников: выявлению онтологических и гносеологических аспектов символистского мифотворчества Врубеля и Блока как способа личностной самореализации (глобальный аспект), осмыслению ими эстетических аспектов символистского мифотворчества как способа художественной деятельности - содержания процесса и роли художника (локальный аспект). Диссертация содержит введение; две главы - «Онтологические и гносеологические аспекты мифотворчества Врубеля и Блока» и «Эстетические аспекты мифотворчества Врубеля и Блока: смысл искусства и роль художника»; заключение и библиографию.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифотворческая парадигма в русской художественной культуре рубежа XIX-XX вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрев своеобразие мифотворчества Врубеля и Блока, мы пришли к следующим выводам:

Мифотворчество является важной, постоянно актуализируемой константой русской культуры. Рубеж Х1Х-ХХ вв. в России - эпоха специфическая, нацеленная на создание оригинальной мифологии. В русской художественной культуре этого периода, ориентированной на новатизм, складывается самобытная мифотворческая парадигма, одной из форм реализации которой становится символизм. В опыте крупнейших художников эпохи, к которым относятся М.Врубель и А.Блок, - символистская мифотворческая парадигма находит личностное выражение.

Мифотворчество Врубеля и Блока носит сложный, проблемный характер, с одной стороны, являясь мифотворчеством символистским (символизм предстает его основой, доминирующим методом и способом миросозерцания^), а с другой -мифотворчеством художников Врубеля и Блока, то есть индивидуальным мифотворчеством. Врубель и Блок оригинально реализуют символистский мифотворческий ресурс, они являют собой не анонимно-типологическую, а личностную кульминацию эпохи. Их индивидуальное мифотворчество в таком случае может и должно восприниматься как вершинный персональный опыт, в котором символизм приобретает личностное выражение. В динамическом соперничестве-сотрудничестве этих двух противоречивых начал, символистского и индивидуального, рождается весьма интересный культурный феномен - тип художника-символиста. Личное мифотворчество в русской культуре рубежа Х1Х-ХХ вв. оказывается новым способом сложения типа художника. Новизна данного способа заключается в том, что он не довольствуется известным методом, отождествляющим «тип» с неким «средним составляющим», состоящим из характерных черт, как это было в позитивистской культуре XIX века, а вырастает из признания личного мифотворчества (его уровня и объема, характера мистического опыта) в качестве культурной кульминации, идеального образца, матрицы, моделирующей тип художника-символиста.

Онтологические основания мифотворчества Врубеля и Блока генетически связаны с духовным метакризисом рубежа веков (прежде всего с его аксиологическим, мировоззренческим, историко-культурным и онтологическим аспектами), который и инспирировал формирование мифологической онтологии Врубеля и Блока.

Врубель и Блок в своем онтологическом мифотворческом опыте актуализируют символистское мифотворчество, представленное, во-первых, констатацией онтологического и ценностного кризиса (вестничеством), во-вторых, предшествующими ей пророчествами, «предчувствиями и предвестиями» (Вяч.Иванов) его наступления, в-третьих, собственно мифотворческим созданием новой системы ценностей и теургией (пересозданием мира, жизнетворчеством). Результатом мифотворчества Врубеля и Блока в онтологическом аспекте является создание мифологического бытийного универсума.

Бытийный универсум в мифологии Врубеля и Блока структурируется мифологемами «многомирия» и «пути». Из взаимодействие исторически организует мифологический бытийный универсум художников как этапное движение по структурным бытийным пластам - от «Тезы», пространства Абсолюта (Бога и Богородицы для Врубеля, Мировой Души, Лучезарной Подруги, Прекрасной Дамы для Блока), через «Антитезу» - «лиловый сумрак», «лиловые миры», «демониану» к грядущему органическому всеединому «Синтезу», преображенному «новому миру».

Гносеологические истоки мифотворчества М.Врубеля и А.Блока исходным импульсом имеют кризис позитивизма. Отталкивание от рационалистических путей познания вело к ориентации на интуитивизм и иррационализм. Важным качеством гнозиса Врубеля и Блока является его онтологическая опосредованность, а основной формой - мистицизм.

Мистицизм Врубеля и Блока имеет три вектора, сообразных тройственной природе символистской онтологии инобытия. Первый, эротико-платонический гно-зис содержит изначальную установку на обретение мистического опыта Софии Премудрости Божией, воспринятой как Мировая Душа, Вечная Женственность (и через Нее - опыта Всеединого Бога). Второй, неогностицизм, основывается на неоромантической убежденности в априорном владении гениями «тайным знанием», мистическим опытом Бездны. Причем в обоих случаях, особенно во втором, наблюдается интерес не к самому гнозису, а к его практической реализации в символистской культурной деятельности с целью конечного онтологического творческого преображения человека и мира. Третий вектор познания Врубеля и Блока - теургия, в которой гнозие полностью переносится в сферу творчества.

Эстетические аспекты мифотворчества Врубеля и Блока также непосредственно инспирированы культурным кризисом рубежа веков.

Генетически и типологически эстетические аспекты мифотворчества художников связаны с актуализаций искусствоцентристских традиций платонизма, мистики неоплатонизма, христианства, романтизма, символизма; с апелляцией к модели религиозного искусства, опирающегося на мистический опыт.

Мифотворческий пафос является важной характеристикой художнического самосознания Врубеля и Блока. Он проявился, во-первых, в целенаправленном мифотворческом осознании и постулировании смысла искусства и роли художника, во-вторых, в мифотворческой двуаспектной декларации свободы искусства от чуждых законов и свободы художника при реализации своей миссии и их «связанности» религиозной задачей; в-третьих, в мифотворческом постулировании религиозной миссии и пафоса искусства, фиксации и практической реализации его конкретных религиозных задач и форм (реалиорность, аскетическое эстетизированное служение, важными составляющими которого являются вестничество и пророчество с перспективой теургии).

Эстетический аспект мифотворчества Врубеля и Блока связан также с личностным выражением соборной парадигмы. В самосознании и практике художников соборность реализуется, во-первых, в горизонтальной проекции - как идеальная форма эстетического коллективизма, ступень социализации искусства посредством актуализации мифологем «соборное человечество», «соборное искусство» («мир искусства» и «мир художников»), «келейное искусство» (религиозно-философские; творческие, художественные; бюрократические, государственные собрания и объединения), «мистическое сектантство» («братство»; «род» и «семья»; «брак»); а также как осуществление задачи синтеза (через актуализацию мифологемы «синтез искусств»). Во-вторых, в вертикальной проекции - как осознание соборной, софийной природы творчества, движение к созданию таких форм искусства, которые могли бы вновь вернуть утраченную цельность мира, человека и Бога. В мифосознании Врубеля и Блока соборность в горизонтальном разрезе бытия ока

195 зывается недостижимой, что не означает отказа от поисков соборности, но вектор интересов художников оказывается направлен не по горизонтали коллективной социализации, а по вертикали мистического слияния с божественным началом (Мировой Душой илй Бездной).

Завершая исследование, наметим перспективы дальнейшей разработки темы. Перспективным представляется осмысление результатов мифотворчества Врубеля и Блока: типологизация и анализ ключевых мифологем, актуализированных и созданных художниками. Интересно таюке разработать вопрос художественного языка Врубеля и Блока как средства мифотворчества с точки зрения его специфики и адекватности мифотворческим целям и задачам; очертить его эволюцию в общей символистской парадигме (от почти полной невербализованности, визуальности художественного языка Врубеля через апофатичность Блока к полной вербализованно-сти Вяч. Иванова и научно-аналитических формам). Может дать новые результаты и расширение контекста исследования, как генетического и типологического (дальнейшее выявление связей символистского мифотворчества Врубеля и Блока, мифотворчества в русской художественной культуре рубежа Х1Х-ХХ вв. в целом с различными формами реализации мифотворческой парадигмы в русской и мировой культуре), так и персонального (осмысление мифотворчества других творческих личностей эпохи рубежа Х1Х-ХХ веков в России) и исторического (экстраполяция мифотворчества на другие культурные эпохи).

Изучение мифотворческой парадигмы в русской художественной культуре открывает новые перспективы в понимании специфики русской культуры.

Список научной литературыСуворова, Наталия Николаевна, диссертация по теме "Историческая культурология"

1. 1000 лет русского предпринимательства: из истории купеческих родов. M., 1995. - 497 с.

2. Аверинцев С.С. Системность символов в поэзии Вяч. Иванова // Контекст-1989. М., 1989. С. 42-57.

3. Аверьянов А.Н. Системное познание мира: методологические проблемы. М., 1985.-263с.

4. Авраменко А.П. А.Блок и русские поэты XIX в. М., 1990. 246 с.

5. Адамович Г. Одиночество и свобода. М., 1996. 447 с.

6. Азов A.B. Проблема теоретического моделирования самосознания художника в изгнании. Ярославль, 1996. 224 с.

7. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. М., 1994. 591 с.

8. Александр Блок в воспоминаниях современников. В 2-х тт. М., 1980. Т.1. 552 с. Т.2. - 527 с.

9. Александр Блок и Андрей Белый. Переписка // Летописи государственного литературного музея. Кн. 7. М., 1940. 370 с.

10. Ю.Александр Блок, Андрей Белый: Диалог поэтов о России и революции. М., 1990. -687 с.

11. П.Александр Блок. Исследования и материалы. Л., 1991. 342 с.

12. Александр Блок. Материалы и исследования // Литературное наследство. Т. 2728. М., 1936.-756 с.

13. Александр Блок. Новые материалы // Наше наследие. 1996. № 38. С.74-78.

14. Александр Блок. Новые материалы и исследования // Литературное наследство. Т.92. Кн.1. М., 1980. 554 е.; Кн.2. - М., 1981. - 416 е.; Кн.З. М., 1982. - 860 с. Кн.4. М., 1987. - 776 е.; Кн.5. М., 1993. - 905 с.

15. Александр Блок: Исследования и материалы. М., 1987. 292 с.

16. Алленов М.М. Михаил Врубель. М., 1996. 96 с.

17. П.Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства: В 2-х тт. М., 1967. Т.1. -214 е.; Т.2.-234 с.

18. Альтшуллер М. Масонские мотивы «Второго тома» (университетские штудии А.А.Блока и их отражение в лирике 1904-1905 годов) / Revue des etudes slaves,1982. 54. 4. С. 583-590.

19. Альфонсов В. Слова и краски. Очерки из истории творческих связей поэтов и художников. М.-Л., 1966. 243 с.

20. Алянский С. Встречи с Александром Блоком. М., 1969. 160 с.

21. Андреев Д. Роза мира. М., 1993. -303 с.

22. Анненков Ю. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: В 2-х тт. Л., 1991. Т.1. -341с.; Т.2.-301 с.

23. Анненский И.Ф. Книги отражений. М., 1979. 679 с.

24. Аполлон. Изобразительное и декоративное искусство. Архитектура. Терминологический словарь. / Под общ. ред. А.М.Кантора. М., 1997. 736 с.

25. Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. Психолог. Психопедагог. Психоисторик. М.; Воронеж, 1996. 767 с.

26. Ашукин Н. Александр Блок: Синхронистические таблицы жизни и творчества. 1880-1921. Библиография 1903-1923. М., 1923. 66 с.

27. Байрамова Л. Михаил Врубель // Смена. 1998. №2. С.72-93.

28. Бакушинский А. Монументально-декоративные искания эпохи модерна. Врубель Серов // Искусство. 1934. №4. С.16-28.

29. Баран X. Некоторые реминисценции у Блока: вампиризм и его источники // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 264-283.

30. Басинский П. Трагедия понимания: «Музыка революции» и судьба интеллигенции в творчестве А.Блока // Вопросы литературы. 1990. №6. С. 104-126.

31. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. 424 с.

32. Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке. М., 1990. 672 с.

33. Белый А. Между двух революций: Воспоминания. М., 1990. 669 с.

34. Белый А. На перевале. Берлин; Пг.; М., 1923. 205 с.

35. Белый А. Начало века: Воспоминания. М., 1990. 687 с.

36. Белый А. Символизм как миропонимание. М.,1994. 528 с.

37. Бену а А.Н. Врубель // Мир искусства 1903. №10-11. ^

38. Бенуа А.Н. Врубель // Речь. 1910. №91, 3 апреля.

39. Бенуа А.Н. История русской живописи в XIX веке. М., 1995. 446 с.

40. Бенуа А.Н. Мои воспоминания: В 2-х тт. М., 1993. Т.1. 712 е.; Т.2. - 744 с.

41. Бердяев H.A. В защиту Блока//Путь. Париж, 1931.№26. С. 86-108.

42. Бердяев H.A. Кризис искусства. М., 1990. 47 с.

43. Бердяев H.A. Мысль изреченная есть ложь; доклад в «Круге» // Новый град. Париж, 1936. №11. С. 140-141.

44. Бердяев H.A. Новое средневековье: размышления о судьбе России и Европы. М., 1991.-81 с.

45. Бердяев H.A. О профетической миссии слова и мысли; к пониманию свободы // Новый град. Париж, 1935. № 10. С. 56-65.

46. Бердяев H.A. Самопознание. М., 1990. 336 с.

47. Бердяев H.A. Судьба России. М., 1990. 348 с.

48. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. 608 с.

49. Библейская энциклопедия. М., 1990. 902 с.

50. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. М., 1991. - 413 с.

51. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета, канонические, в русском переводе с параллельными местами. Синодальное издание.

52. Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М, 1973.-270 с.

53. Блок А. Записные книжки. 1901-1920 / Под ред. В.Н.Орлова. М., 1965. -663 с.

54. Блок А. Из переписки Александра Блока с Вячеславом Ивановым: 1907-1911 // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1982. Т.41. № 2. С.163-176.

55. Блок А. Исследования и материалы. JL, 1987. 292 с.

56. Блок А. Письма А.Блока к Е.П.Иванову. С приложением писем А.Блока к М.П.Ивановой и «Петербургской поэмы» Блока. М.; Л., 1936. 132 с.

57. Блок A.A. Письма к жене / Вступ. ст. В.Орлова. С.11-32. М., 1978.-414 с.

58. Блок A.A. Собрание соч.: В 6-ти гг. Л., 1980-1983. Т.1. Л, 1980. 512 е.; Т.2. Л., 1980. - 472 е.; Т.З. Л., 1981. - 440 е.; Т.4. Л., 1982. - 464 е.; Т.5. Л., 1982. - 408 е.; Т.6. Л., 1983 -424 с.

59. Блок Александр. Переписка. Вып.1. Письма Блока. М., 1975. 495 е.; Вып. 2. Письма к Блоку. М., 1979. - 644 с.

60. Блоковский сборник / Редкол. З.Г. Минц (отв. ред.) и др. Тарту, 1988. Вып.813. -162 с.

61. Блоковский сборник 1. Труды Науч. конференции, посвященной изучению жизни и творчества А.А.Блока. Май 1962 / Под ред. Ю.М.Лотмана. Тарту, 1964. -574 с.

62. Блоковский сборник 2. Труды второй Науч. конференции, посвященной изучению жизни и творчества A.A. Блока. Тарту, 1972. 590 с.

63. Борисова Л.М. Жизнетворческая идея в «лирических драмах» Блока // Филологические науки. 1997. №1. С.14-23.

64. Брюсов В.Я. Александр Блок // Русская литература XX века. Т.2. 4.2. Под ред. С.А. Венгерова. М., 1915. С.320-330.

65. Брюсов В.Я. Собр. соч.: В 7-ми тт. М., 1975. Т.6. Статьи и рецензии 1993-1924. «Далекие и близкие». М., 1975. 656 с.

66. Брюсов. Избранное, М., 1982. 464 с.

67. Булгаков С.Н. Икона и иконопочитание: Догматический очерк. М., 1996.-115 с.

68. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. 415 с.

69. Быстров В.Н. Идея преображения мира в сознании и творчестве А.Блока // Литература и история: Альманах. Вып. 2. 1997. С.217-250.

70. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев, 1991. 407 с.

71. Бычков В.В. Эстетические пророчества русского символизма // Полигнозис. 1999. №1. С. 83-104.

72. В мире Блока. Сборник статей. М., 1981.-535 с.

73. Ваняшова М.Г. Нам остается только Имя. Поэт - трагический герой русского искусства XX века. Блок - Ахматова - Цветаева - Мандельштам. Ярославль, 1993,- 144 с.

74. Вейдле В. О Блоке // Наше наследие. 1990. № 6. С.48-49.

75. Венгров Н. Путь Блока. М., 1963.-415 с.

76. Виролайнен М.Н. Типология культурных эпох русской истории // Русская литература. 1991. №1. С.3-20.

77. В-ов М. Перлы декадентства // Московские ведомости. 1905, 30 мая.

78. Волков Н.Д. Блок и театр. М., 1926. 157 с.

79. Волошин М. Лики творчества. Л., 1989. 848 с.

80. Воспоминания о Серебряном веке. М., 1993. 559 с.

81. Врубель М.А. Переписка. Воспоминания о художнике. М.; Л., 1963. 364 с.

82. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. 367 с.

83. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981. 247 с.

84. Герман М.Ю. Михаил Врубель // Михаил Врубель: Альбом. Л., 1989. С. 7-51.

85. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л., 1974. 408 с.

86. Гиппиус З.Н. Литературные размышления//Числа. Париж, 1930. Кн. 1. С. 144149; Кн. 2-3. С. 148-154; 1930-1931. Кн. 4. С. 149-157.

87. Гиппиус З.Н. Мой лунный друг // Гиппиус З.Н. Живые лица. Стихи. Дневники. В 2-х тт. Тбилиси, 1991. Т. 2. С.7-36.

88. Голан А. Миф и символ. М., 1993. 375 с.

89. Голлербах Э. Врубель и Блок // Ленинград. 1940. №9-10. С. 34-55.

90. Голлербах Э. Образ Блока // Звезда. 1990. №11. С. 154-166.

91. Голосовкер ЯЗ. Логика мифа. М., 1987. 217 с.

92. Гомберг-Вержбинская Э.П. Врубель М., 1959. 75 с.

93. Горбунов В.В. Идея соборности в русской религиозной философии (пять избранных портретов). М., 1994. 180с.

94. Гордин А.М., Гордин М.А. Александр Блок и русские художники. Л., 1986. -368с.

95. Грекалова Н.Ю. «Мой скепсис суть моей жизни»: О стихотворении А.А.Блока «Никто не умирал. Никто не кончил жить.» // Русская литература. 1994. №2. С. 124-135.

96. Громов П.П. Блок, его предшественники и современники. Л., 1986. 589 с.

97. Гусарова Н. Дизайнер эпохи модерн: Об основоположнике символизма и модерна М.Врубеле // Родина. 1999. Январь. С. 100-104.

98. Даниэль С. Поэтика Александра Блока и живопись // Творчество. 1980. №11. С.18-20.

99. Дмитриева Н.А. Врубель // История русского искусства. Т. 10. Кн.1. М., 1968.1. С.250-296.

100. Дмитриева H.A. М.А.Врубель. М„ 1984. 183 с.

101. Добротолюбие Т.5. М„ 1993. 482 с.

102. Долгополов JI.K. А.Блок. Личность и творчество. Л., 1980. 225 с.

103. Долгополов Л.К. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX начала XX века. Л, 1985.- 352 с.

104. Долинский М.З. Искусство и Александр Блок. М., 1985. 335 с.

105. Дудаков С.Ю. История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв. М., 1993.-280 с.

106. Дурылин С.Н. Врубель и Лермонтов // Литературное наследство. Т.45-46. М., 1948. С. 541-622.

107. Дягилев С. Сложные вопросы // Мир искусства. 1899. № 1-2. С.1-16; № 3-4. С.37-57.

108. Евдокимов И. Михаил Врубель. М., 1925. 92 с.

109. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1996. 590 с.

110. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989. -176с.

111. Ермолин Е.А. Репетиция Апокалипсиса: шествие за призраком // Ярославский педагогический вестник. 1996. №3. С.38-42.

112. Ермолин Е.А. Символы русской культуры X-XVIII вв. Ярославль,1998.- 115с.

113. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.-408с.

114. Жукова Л.В. «.Дух страдающий и скорбный» // Книгочей. 4.5. М., 1996. С.7-38.

115. Закс Л.А. Художественное сознание. Свердловск, 1990. 210 с.

116. Зверев А. Стихия и культура: О литературно-критическом творчестве А.Блока // Вопросы литературы. 1980. №10. С.171-196.

117. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2-х тт. СПб., 1991. Т.1. 4.1. 222с.; Т.1. 4.2. - 280с.; Т.2.Ч.1. - 270с.; Т.2.Ч.2. - 256с.

118. Злотникова Т.С. Введение в культурологию. Ярославль, 1999. 117 с.

119. Злотникова Т.С. Симптомы конца века (Типологический подход к русской культуре конца XIX и конца XX вв.) // Ярославский педагогический вестник. 1996. №2. С.58-63.

120. Иванов Вяч. И. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория. М., 1995. -669с.

121. Иванов Вяч. И. Родное и вселенское. М., 1994. 428 с.

122. Иванов-Разумник. Вершины: А.Блок, А.Белый. Петроград, 1923. 246 с.

123. Иванов-Разумник. Памяти Александра Блока: Речь на 83-м заседании Вольной Философской Ассоциации 28 августа 1921 // Согласие. 1991. № 8. С. 166-172.

124. Иконникова С.Н. Очерки истории культурологической мысли. СПб., 1998. -702 с.

125. Ильин И.А. Одинокий художник. М., 1993. 348 с.

126. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998. 280 с.

127. История русской литературы: Серебряный век. Под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Страды и Е.Эткинда. М, 1995. 704 с.

128. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. 416 с.

129. Кантор В.К. Стихия и цивилизация: два фактора «российской судьбы» // Вопросы философии. 1994. №5. С.27-46.

130. Карсалова Е.В., Леденев A.B., Шаповалова Ю.М. «Серебряный век» русской поэзии. Пособие для учителей. М., 1994. 192 с.

131. Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994. 608 с.

132. Киященко Н.И. О культурных основаниях процессов социальной модернизации // Полигнозис. 1999. №1. С. 138-149.

133. Коган Д.З. М.А.Врубель. М., 1980. 352 с.

134. Козлов A.C. Мифологическое направление в литературоведении США. М., 1984.- 174 с.

135. Колобаева Л.А. Концепции личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. М., 1990.-333 с.

136. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М., 1997. 686 с.

137. Константин Коровин вспоминает. М., 1971.-912 с.

138. Крук И.Т. Поэзия Александра Блока. М., 1970. 263.

139. Крыгцук Н. Александр Блок: лик-маска-лицо // Аврора. 1989. №11. С.119-149.

140. Культура: теории и проблемы / Т.Ф.Кузнецова и др. М., 1995. 450 с.

141. Куприянова E.H., Макогоненко Г.П. Национальное своеобразие русской литературы. Л., 1976. 416 с.

142. Курбановский А. «Глаз изумрудный»: Врубель и Ницше: метафора зрения // Звезда. 1996. №9. С.205-210.

143. Лавров A.B. Мифотворчество «аргонавтов» // Миф фольклор - литература. Л., 1978. С.137-170.

144. Лактионов А., Виннер А. Заметки о технике портретной живописи М.Врубеля//Художник. 1961. №8. С.42-45.

145. Левингтон Г.А. Заметки о фольклоризме Блока // Миф Фольклор - Литература. Л., 1978. С. 171-185.

146. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994. 384 с.

147. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917гг. М.,1981.- 285 с.

148. Лермонтов М.Ю. Соч. в 2-х тт. Т.1. М., 1988. 720 е.; Т.2. М., 1990. - 704 с.

149. Лесневский С. Путь, открытый взорам. Московская земля в жизни Блока. Биографическая хроника. М., 1980. -304 с.

150. Литературно-эстетические концепции в России конца XIX начала XX века. М., 1975.- 416 с.

151. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3-х тг. Л., 1987. Т.1.- 656с.; Т.2.- 496с.; Т.З.- 520 с.

152. Лосев А.Ф. Вл.Соловьев. М., 1983.-206 с.

153. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982. -479 с.

154. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994. 919 с.

155. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. 959 с.

156. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. 525 с.

157. Лосский В.Н. Очерки мистического богословия Восточной церкви. Догматическое богословие. М., 1991. -288 с.

158. Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т.1. Таллинн, 1992. 479 с.

159. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. M., 1992. 272 с.

160. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1987. Т.21. С.10-21.

161. Максимов Д.Е. О мифопоэтическом начале в лирике Блока // Максимов Д.Е. Русские поэты начала века: Очерки. Л., 1986. С. 199-239.

162. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. JL, 1975. 528 с.

163. Мандельштам О.Э. Собр. соч.: В 4-х тт. Т.2. Проза. М., 1991. 730 с.

164. Машбиц-Веров И.М. Русский символизм и путь Александра Блока. Куйбышев, 1969.-349 с.

165. Маяцкий М. Некоторые подходы к проблеме визуальности в русской философии // Логос. №6 (1995). М., 1994. С. 47-76.

166. Меламед И. Совершенство и самовыражение // Континент. №95. 1998. №1. С. 294-336.

167. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976. 407 с.

168. Мень А. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни: В 7-ми тт. Т.7: Сын Человеческий. М., 1992. 381 с.

169. Мень А. Мировая духовная культура. Христианство. Церковь: Лекции и беседы. М., 1997.-672 с.

170. Мережковский Д.С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи. М., 1991.-351 с.

171. Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2-х тт. М., 1994. Т. 1. 672 с.

172. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. T.l. М., 1993. 528с.; Т.2. 4.1. М, 1994. - 416с, Ч.2.М, 1994. - 496с.; Т.З.М, 1995. - 480с.

173. Минц З.Г. «Антитеза» Прекрасной Даме // Декоративное искусство СССР. 1978. №2. С.38-39.

174. Минц З.Г. А.Блок и В.Иванов // Уч. зап. Тартуского ун-та. 1982. Вып. 604. С.97-111.

175. Минц З.Г. Лирика Александра Блока. Вып. 4. Тарту, 1975. С. 105-145.

176. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х тт. / Гл. ред. С.А.Токарев. T.l. М, 1991. 671с.; Т.2.М, 1992.-719 с.

177. Михайлова О.В. Миф и символ в творчестве А.Блока: (обзор) // Реферативный журнал. Литературоведение. 1998. №4. С.101-119.

178. Мочульский К.В. Александр Блок // Мочульский К.В. А.Блок. А.Белый. В.Брюсов. М, 1997. С.17-256.

179. Неженец Н.И. Русские символисты. М, 1992. 67 с.

180. Немеровская О, Вольпе Ц. Судьба Блока. Л, 1930. 272 с.

181. Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. Т.1. М., 1990. 829 с. Т.2. М„ 1990. - 829 с.

182. О Блоке: Сборник литературно-исследовательской ассоциации ЦДРП / Под. ред. Е.Ф.Никитиной. М., 1929. 382 с.

183. Образ человека и индивидуальность художника в Западном искусстве XX века/Под ред. Б.И.Зингермана. М., 1984.-216 с.

184. Образное слово А.Блока. Сб. статей. М., 1980. 216 с.

185. Орлов В.Н. Гамаюн. Жизнь Александра Блока. Киев, 1989. 626 с.

186. Орлов В.Н. Перепутья: Из истории русской поэзии начала XX века. М., 1976. -367 с.

187. Орлов В.Н. Пути и судьбы. Л., 1971. 367 с.

188. Осаченко Ю.С., Дмитриева Л.В. Введение в философию мифа. Учебное пособие. М., 1994. 176 с.

189. Очерки по истории русского портрета второй половины XIX века. М., 1963. -486 с.

190. Пайман А. История русского символизма. М., 1998. 415 с.

191. Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский человек эпохи реализма. М., 1996. - 208 с.

192. Пастернак Б.Л. Собр. соч.: В 5-ти тт. Т.4. М., 1991. 910 с.

193. Платон. Собр. соч.: В 4-х гг. Т. 1. М., 1990.-860 с.

194. Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994. 317 с.

195. Поспелов Г.Г. Русское искусство XIX века. М., 1997. 289 с.

196. Прахов H.A. Страницы прошлого. Очерки-воспоминания о художниках. Киев, 1958.-308 с.

197. Примочкина Н. Демон Блока и Демон Врубеля: К проблеме сопоставительного анализа произведения словесного и изобразительного искусства // Вопросы литературы. 1986. №4. С.151-171.

198. Приходько И.С. Мифопоэтика А.Блока: Историко-культурный и мифологический комментарий к драмам и поэмам. Владимир, 1994. 133 с.

199. Пустович П.Г. Эволюция образной системы Александра Блока // Науч. докл. высш. школы. Филологические науки. 1982. №1. С. 16-23.

200. Пути развития русского искусства конца XIX- началаXX века. М., 1972.-271 с.

201. Пушкин A.C. Избр. соч.: В 2-х тт. Т.1. М., 1980,- 814 е.; Т.2. М., 1980. 734 с.

202. Ракитин В. Михаил Врубель. М., 1971. 103 с.

203. Рерих Н.К. Избранное. М., 1979. 382 с.

204. Розанов В.В. Сборник: В 2-х тт. Т.1. М., 1990. 635 е.; Т.2. - 710 с.

205. Русакова A.A. Символизм в русской живописи. М., 1995. 451 с.

206. Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб., 1993.-576 с.

207. Русская художественная культура второй половины XIX в. Картина мира. М., 1991.- 392 с.

208. Русская художественная культура второй половины XIX века. В.Г.Кисунько, М.Н.Бойко, JI.3. Корабельникова и др. М., 1988. 364 с.

209. Русская художественная культура второй половины XIX в.: Диалог с эпохой. М., 1996.- 335 с.

210. Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. Т.1: А-Г. М., 1989. -672 с.

211. Садовский В.Н. Основания общей теории систем. Логико-методологический анализ. М., 1974.-280с.

212. Салтыков-Щедрин М.Е. ПСС в 20-ти тт. М., 1933-1941. Т.7. М.,1937. 509с.

213. Самосознание европейской культуры XX века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991. 366 с.

214. Сарабьянов Д.В. Врубель: Альбом. М., 1981.-48 с.

215. Сарабьянов Д.В. История русского искусства конца Х1Х-началаХХ в. М., 1993.-318 с.

216. Сарабьянов Д.В. Русская живопись. Пробуждение памяти. М., 1998. 432 с.

217. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: Проблемы жизнетворчества. Воронеж, 1991.-316 с.

218. Семиотика и художественное творчество /Отв.ред. Ю.А.Барабаш. М.,1977.-368с.

219. Серебряный век в России. Избранные страницы. М., 1993. 340 с.

220. Серебряный век: Мемуары. М., 1990. 670 с.

221. Слободнюк С.Л. «Идущие путями зла (древний гностицизм и русская литература 1890-1930 гг.)». СПб., 1998.-428 с.

222. Смирнов И.П. Психодиахронологика. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994. 352 с.

223. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник / Науч. ред. и составители И.П.Ильин, Е.А.Цурганова. М., 1996. 320 с.

224. Современный философский словарь /Под общ. ред. д.ф.н. профессора В.Е.Кемерова. Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск, 1998. 1064с.

225. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX начала XX века. М., 1988.-351 с.

226. Соловьев B.C. Смысл любви: Избранные произведения. М., 1991. 525с.

227. Соловьев B.C. Собр. соч.: В 9-ти тт. СПб., 1873-1900. Т.8. СПб., 1900.-586 с.

228. Соловьев B.C. Соч. в 2-х тт. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. А.Ф.Лосева и А.В.Гулыги. М., 1990. Т.1. 894 е.; Т.2. - 822 с.

229. Соловьев B.C. Соч. в 2-х тг. Т.1. М., 1988. 892 е.; Т.2. М., 1989. - 736 с.

230. Соловьев С. Символизм и декадентство // Весы. 1909. №5. С. 53-56.

231. Старк В.П. Родословная Блока // Русская литература. 1994. №3. С.127-140.

232. Стасов В.В. Избранные соч.: В 3-х тт. Т.2. М., 1952. 775 с. Т.З. - 880 с.

233. Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX начала XX в. М., 1984.- 296 с.

234. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России 1900-1910 гг. М.,1988. 285 с.

235. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России на рубеже XIX-XX веков. М.,1970. -293 с.

236. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России начала XX века. М., 1976. -224с.

237. Суздалев П.К. Врубель и Лермонтов. М., 1991. 240 с.

238. Суздалев П.К. Врубель. Личность. Мировоззрение. Метод. М., 1984. 480 с.

239. Суздалев П.К. Врубель. М., 1991. 364 с.

240. Тарабукин Н.М. Михаил Александрович Врубель. М., 1974. 175 с.

241. Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Сны Блока и «петербургскийтекст» начала XX века // Тезисы I Всесоюзной (III) конференции «Творчество А.А.Блока и русская культура XX века». Тарту, 1975. С. 129-132.

242. Тимофеев JI.H. Александр Блок. М., 1957. 182 с.

243. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. 735 с.

244. Турков А. А.Блок. М., 1981.-271 с.

245. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. 574 с.

246. Уваров JI.B. Символизация в познании. Минск,1971. 127 с.

247. Фатющенко В.И. Поэтический символ у Александра Блока // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 1980. №6. С. 18-24.

248. Федоров-Давыдов A.A. О трех портретах работы Врубеля // Искусство. 1970. №7. С. 59-64.

249. Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. Вып.1. Философия иконы. М., 1993. 399 с.

250. Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. Вып.2. Смысл жизни. М., 1994. 415 с.

251. Флекель М. Графический язык Врубеля//Искусство. 1966. №6. С. 60-66.

252. Флоренский П. Воспоминания // Литературная учеба. 1988. №6. С.117-162.

253. Флоренский П.А. Иконостас. Избранные труды по искусству. СПб., 1993. -366 с.

254. Фридлендер Г.М. «Трилогия вочеловечивания»: А.Блок и современные споры о нем // Русская литература. 1995. № 4. С.94-116.

255. Ханзен-Лёве А. Русский символизм: система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999. 512 с.

256. Ходасевич В.Ф. Некрополь. Воспоминания. М., 1991. 192 с.

257. Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994 448 с.

258. Христианство: Энциклопедический словарь. В 3-х тт. М., 1993 1995. Т.1.-863с.; Т.2. -671с.; Т.З.- 783с.

259. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. 448 с.

260. Цинговатов А.Я. А.А.Блок: Жизнь и творчество. М.; Л., 1926. 120 с.

261. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры: Сб. статей / Под. ред. А.Я.Гуревича. М., 1990.-238 с.

262. Чернейко Н.Г. Движение мира у А.Блока // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 1993. №1. С.51-56.

263. Чернышевский Н.Г. Избранные статьи. М., 1978. 368 с.

264. Чистяков П.П. Письма. Записные книжки. Воспоминания 1832-1919. М., 1953.-592 с.

265. Чуковский К.И. Александр Блок как человек и поэт // Чуковский К.И. Соч. в 2-х тт. М., 1990. Т.2. С.390-497.

266. Шоломова С. «С Врубелем я связан жизненно.» А.Блок о Врубеле // Нева. 1990. №8. С.204-208.

267. Шпенглер О. Закат Европы. Москва, 1993. 303 с.

268. Шуклин В. Мифы русского народа. Екатеринбург, 1995. 336 с.

269. Эйхенбаум Б.М. О литературе: Работы разных лет. М., 1987. 540 с.

270. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995. 240 с.

271. Эллис (Кобылинский JL). Русские символисты. Томск, 1996. 288 с.

272. Энциклопедический словарь по культурологии / Под ред. А.А.Радугина. М., 1997.-480 с.

273. Энциклопедия символизма. М., 1998. 429 с.

274. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны. М., 1988. 416 с.

275. Эстетика: Словарь / Под общ. ред. А.А.Беляева и др. М., 1989. 447с.

276. Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996.-413 с.

277. Эткинд А. Хлыст. Секты, литература и революция. М., 1998. 688 с.

278. Юнг К.Г. О современных мифах. М., 1994. 252 с.

279. Ягодовская А.Т. М.А.Врубель. Л., 1966. 65 с.

280. Яремич С. М.А.Врубель. Жизнь и творчество. М., 1911. 188 с.

281. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. 528 с.

282. Rider R. Michail Vrubel Interpretation of fin de siècle Art // The Slavonic and East European Review LIV. №3. 1976. July.

283. Forsyth J. Listening to the wind. An introduction to A.Blok. Oxford, 1977.