автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Миромоделирующая функция жанров российского политического дискурса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Миромоделирующая функция жанров российского политического дискурса"

На правах рукописи

005002578 /

Кашпур Валерия Викторовна

МИРОМОДЕЛИРУЮЩАЯ ФУНКЦИЯ ЖАНРОВ РОССИЙСКОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7 НОЯ 2011

Томск 2011

005002578

Работа выполнена на кафедре общего, славяно-русского языкознания и классической филологии ФГБОУ ВПО «Национальный исследовательский Томский государственный университет»

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент Эмер Юлия Антоновна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Демешкина Татьяна Алексеевна

кандидат филологических наук, доцент Надеина Луиза Васильевна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Самарский государственный университет»

Защита состоится 23 ноября 2011 года в _ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.267.05 при ФГБОУ ВПО «Национальный исследовательский Томский государственный университет» по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина 36, Томский государственный университет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Национального исследовательского Томского государственного университета по адресу: г. Томск, пр. Ленина, 34 а.

Автореферат разослан «¿У » октября 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета, . ^

кандидат филологических наук, профессор /I, — Л.А. Захарова

/

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению миромодели-•ующей функции жанров в современном политическом дискурсе.

Актуальность данного исследования. Расширение объекта изучения, методов и инструментов лингвистической науки выдвигает новые и перспективные векторы исследования для различных отраслей языкознания. Отдельным направлением лингвис-ических исследований стал дискурс-анализ [Ншгё, 1952] как формальный способ выявления структуры текста и определения роли отдельного элемента в этой структуре по отношению к другим. В настоящее время исследуется дискурс - речь в любых ее проявлениях (устная/письменная, динамическая/статическая) в совокупности с экстралингвистическими факторами ее существования [Дейк, 1989; Арутюнова, 1990; Степанов, 1995; Водак, 1997; Баранов, 1997; Седов, 1999, 2004; Кубрякова, 2000; Макаров, 2003]. Активно обсуждается проблема описания и типологизации дискурса. Рук, 1981; Караулов, 1987; Зернецкий, 1990; Сусов, 2000; Макаров, 2003; Карасик, 2004]. В сфере официальной коммуникации выделяется и исследуется институциональный дискурс, представляющий собой общение в заданных рамках статусно-ролевых отношений [Карасик, 1992; Ковшикова, 1997; Коротеева, 1999; Михайлова, 1999; Попова, 1995]. Политический дискурс является одним из видов институционального дискурса [Карасик, 2004; Шейгал, 2000].

Изменения в политической системе нашего государства привели к необходимости переосмысления сферы общественных отношений, явлений, связанных с процессами борьбы за власть и ее осуществлением. Политическая сфера становится объектом изучения политологов, социологов, психологов, лингвистов и т.д., данный объект исследуется с разных точек зрения. В отечественной литературе появилось большое количество работ, посвященных политической коммуникации в целом [Базылев, 2000; Бокмельдер, 2000; Водак, 2000; Дитрих, 1998; Репина, 2001 и др.] и политическому дискурсу в частности [Бакумова, 2001; Желгухина, 2000; Кашкин, 2001; Кочкин, 1999; Новикова-Грунд, 2000; Попова, 1995; Шейгал, 2000], избирательным технологиям и предвыборным кампаниям [Жуков, Карнышев, 2001; Пономарев, 2001; Почепцов, 2000], политической имиджелогии [Дорожкина, 1997; Колокольников, 1996; Плахот-никова, 1996; Почепцов, 2000; Смолякова, 2000] и политической рекламе [Варава, 1999; Егорова-Гантман, Плешаков, 1999; Лисовский, 2000]. Среди комплексных исследований политической коммуникации следует отметить работы, посвященные изучению президентского дискурса [Гаврилова, 2004; Шейгал, 2000 и др.]. Однако политический дискурс на региональном, губернаторском уровне изучен в недостаточной степени.

В каждой сфере функционирования языка складываются присущие данной сфере относительно устойчивые типы высказываний (текстов) - речевые жанры [Бахтин, 2000, 250]. В течение последних десятилетий жанры рассматриваются в различных аспектах: дискурсивном [Борисова, 2002; Макаров, 2003], психолингвистическом [Седов, 2002], социопрагматическом [Дементьев, Седов, 1998; Долинин, 1999], коммуни-кативно-деятельностном [Гольдин, 1999], когнитивном [Баранов, 1997] и др. В рамках изучения жанров политического дискурса существуют комплексные дескриптивные

3

\

исследования его отдельных жанров [Баранов, Казакевич, 1991; Виноградов, 1994; Енина, 1999; Романов, Романова, 2002 и мн.др.], рассматриваются отдельные манипу-лятивные стратегии и тактики в жанрах политического дискурса [Политическая лингвистика, 2010; Современная политическая коммуникация, 2009 и др.]. Специфика телевизионной политической речи описана в публикациях А.Д. Васильева [2000], М.А. Канчер [2002], Н.Г. Мартыненко [2000], Т.И. Поповой [2002]. Комплексный когнитивно-дискурсивный подход к исследованию жанров политического дискурса с точки зрения их миромоделирующего потенциала, применяемый нами в исследовании, только начинает развиваться.

Одним из признаков политического дискурса является специфическая дискурсивная картина мира - определенный фрагмент языковой картины мира. Языковая картина мира понимается как результат осуществления миромоделирующей функции языка. Под миромоделирующей функцией понимается имманентное свойство языка конструировать в текстовых формах определенный фрагмент универсальной картины мира определенными языковыми средствами. При универсальности миромоделирующего потенциала языка, моделируемые ими фрагменты являются частными проявлениями, которые возникают при опосредовании глобальной языковой картины мира конкретными формами ее языкового выражения - дискурсом и жанром. Таким образом, текстовая реализация миромоделирующей функции языка есть языковое, дискурсивно и жанрово детерминированное, воплощение отдельных фрагментов мира. Как результат осуществления миромоделирующей функции языка описывался массово-информационный дискурс [Катунин, 2006; Резанова, 20066], фольклорный дискурс [Эмер, 2008, 2011], праздничный дискурс [Тубалова, Эмер, 2009], Интернет-дискурс [Мишанкина, Резанова, 2006], радио-дискурс [Ермоленкина, 2006], рекламные тексты научно-образовательного дискурса [Денисова, 2008] и другие. В работах ученых ека-теринбужской школы политической лингвистики активно исследуется миромодели-рующий потенциал политической метафоры [Будаев, 2009; Стрельников, 2005; Чуди-нов, 2001]. Миромоделирующая функция жанра в политическом дискурсе практически не была описана и представляет научный интерес для исследования.

Актуальность исследования также выражена в попытке выявления национального своеобразия русской дискурсивно-жанровой картины мира политического дискурса в сопоставлении с американской. Изучение национально-культурных особенностей существования дискурса является одним из наиболее актуальных направлений современной лингвистики [Галичкина, 2001; Дорофеева, 2002; Артемова, 2002; Гайко-ва, 2003; Чернявская, 2006 и др.]. В связи с этим рассмотрение российского и американского политического дискурса регионального уровня в сопоставительном ключе представляется перспективным.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые:

1) выработана модель описания политического дискурса в рамках когнитивно-дискурсивного подхода: исследована миромоделирующая функция жанров «инаугу-рационное обращение» и «призыв» с учетом их функционирования в данном виде дискурса в двух коммуникативных ситуациях «вступление в должность Главы субъекта Российской Федерации» и «обращение политика к народу»;

2) проведен комплексный анализ жанров «инаугурационное обращение» и «призыв» политического дискурса в когнитивно-дискурсивном аспекте. Описана их фреймовая, композиционно-тематическая и языковая составляющие;

3) описано жанровое воплощение фрейма «общественно-политическая деятельность» как категории, моделирующей пространство политического дискурса;

4) выявлена национальная специфика миромоделирующей функции жанров «инаугурационное обращение» и «призыв» российского политического дискурса на фоне американского политического дискурса.

Объектом данного исследования является политический дискурс в жанровом воплощении.

Предмет исследования - миромоделирующие свойства ядерных жанров политического дискурса «инаугурационное обращение» и «призыв». В связи с этим описаны способы организации и взаимодействия когнитивных и жанровых установок и языковых механизмов при воплощении жанровой модели мира, их национальное своеобразие.

Материалом исследования послужили 1500 текстов политического дискурса, размещенных в Интернете.

Цель диссертационной работы - исследование миромоделирующей функции жанров российского политического дискурса на примере анализа ядерных жанров «инаугурационное обращение» и «призыв». Данная цель предполагает решение следующих задач:

1) охарактеризовать политический дискурс на основе когнитивных критериев;

2) разработать модель описания жанров политического дискурса;

3) описать фрейм «общественно-политическая деятельность» как форму ментальной репрезентации политического дискурса;

4) выявить миромоделирующую функцию жанра «инаугурационное обращение» через анализ фреймовой, композиционно-тематической и языковой организации жанра;

5) выявить миромоделирующую функцию жанра «призыв» через анализ фреймовой, композиционно-тематической и языковой организации жанра;

6) рассмотреть национально-культурную специфику миромоделирующей функции жанров российского политического дискурса.

Методы исследования определяются объектом и целью исследования. В данной работе используется комплекс методов:

• дискурс-анализ, который объединяет метод собственно лингвистического анализа (приемы структурного анализа, приемы филологического анализа текста, приемы лингвостилистического анализа дискурса), применяемый для выявления особенностей языковых реализаций фрейма в жанрах политического дискурса, социолингвистические методы, с помощью которых устанавливается связь между языковыми явлениями и экстралингвистическими обстоятельствами, влияющими на них, а также лингвоког-нитивный метод, позволяющий реконструировать дискурсивно-жанровую картину мира политического дискурса;

• метод сопоставительного анализа позволяет выявить национальную специфику в реализации миромоделирующей функции жанров в российском и американском политическом дискурсе.

В работе использовались отдельные приемы: для сбора материала - прие сплошной выборки; для анализа материала - приемы наблюдения, сопоставления, ин терпретации, обобщения, моделирования, логического анализа и количественно! подсчета.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Политический дискурс как вид институционального общения имеет собственную жанрово дифференцированную дискурсивную картину мира.

2. Жанр в политическом дискурсе обладает миромоделирующим потенциалом, который реализуется в особых, дискурсивно-жанровых картинах мира.

3. Фрейм «общественно-политическая деятельность» может являться инструментом описания политического дискурса. Он организует пространство политического дискурса в целом, однако характер реализации его составляющих жанрово детерминирован.

4. Особенности жанровой организации и языкового воплощения фрейма «общественно-политическая деятельность» есть проявление миромоделирующей функции жанра.

5. Российский политический дискурс в жанровом воплощении имеет национально-специфические черты, которые в первую очередь обусловлены социокультурной ситуацией.

Теоретическая значимость работы состоит в расширении представлений о миромоделирующей функции жанров и природе политического дискурса в целом, а также в разработке таких ключевых проблем современной лингвистики, как институциональное общение, когнитивное моделирование жанров, национально-культурные параметры дискурса.

Практическая значимость работы: результаты исследования могут быть использованы в курсах общего языкознания, в теории и практике перевода, в спецкурсах по когнитивной лингвистике, теории коммуникации, в работе спецсеминаров. Полученные лингвокультурологические данные могут быть также востребованы в практике преподавания лингвокультурологии/лингвострановедения. Материал исследования и полученные результаты могут представлять интерес для широкого круга специалистов: лингвистов, социологов, политологов, журналистов и т.д.

Апробация работы: основные положения исследования обсуждались на аспирантских семинарах, на Всероссийской конференции молодых ученых «Аюуальные проблемы литературоведения и лингвистики» (Томск, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010), на Международной научной конференции «Язык и культура» (Томск, 2004, 2010), на Международной научной конференции «Актуальные проблемы русистики» (Томск, 2005), на Всероссийской научно-практической конференции «Американские идеи и концепции в гуманитарных исследованиях ученых Сибири и преподавании в средней и высшей школе» (Томск, 2007), на Всероссийской научной конференции «Язык. Человек. Ментальность. Культура» (Омск, 2007), на XII Международной научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидак-тика» (Иркутск, 2007), на VII Международной научно-практической конференции «Прикладная филология: идеи, концепции, проекты» (Томск, 2009), на Всероссийской

научной конференции с международным участием «Когнитивные науки: междисциплинарные исследования мышления и интеллекта» (Томск, 2009), на Российско-германском семинаре «Русское в немецких дискурсах, немецкое в русских дискурсах» (Томск, 2009) и отражены в 11 публикациях, в том числе в центральном рецензируемом издании.

Структура работы: работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Во введении обосновывается актуальность и новизна выбранной темы, ставятся цель и задачи исследования, характеризуется материал, методы работы с ним, определяется теоретическая и практическая значимость исследования, описывается структура работы.

Первая глава содержит теоретические положения исследования: рассматриваются понятия «политический дискурс», «жанр», «фрейм», «дискурсивно-жанровая картина мира», разрабатывается модель анализа практического материала.

Во второй главе представлено исследование миромоделирующей функции ядерного ритуального жанра «инаугурационное обращение», традиционно обслуживающего коммуникативную ситуацию «вступление в должность Главы субъекта Российской Федерации».

В третьей главе представлено описание миромоделирующей функции ядерного императивного жанра «призыв», обслуживающего коммуникативную ситуацию «обращение политика к народу».

В заключении приводятся результаты проведенного исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются цель и задачи исследования, выделяются объект и предмет, раскрывается теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

Глава 1 «Политический дискурс в когнитивно-дискурсивном аспекте» содержит теоретические положения исследования. В параграфе 1.1 решаются вопросы определения и характеристики политического дискурса как институционального, рассмотрена проблема определения дискурса, его типологизации, а также проблемы описания политического дискурса.

Традиционно в основе понимания дискурса лежит его восприятие как вида деятельности - «речи» и как результата деятельности «текста».

В рамках первого понимания (дискурс как речь) внимание исследователей сосредоточивается на изучении устной формы существования языка [Михальская, 1996; Кибрик, Плунгян, 1997]. Он рассматривается как монологическое и диалогическое общение, возникающее в естественных условиях речепорождения, что позволяет использовать термин «дискурс» в узком понимании как «устную форму речи», «беседу» и т.п.

В рамках второго подхода значение термина «дискурс» ограничивается до смежного с понятием текста с учетом внеязыковых факторов его существования как продукта речепорождения [Арутюнова, 1990; Дейк, Кинч, 1988; Демьянков, 1982].

Именно рассмотрение внеязыковых факторов существования текста как имманентного компонента исследования является принципиальным отличием дискурса от ассоциируемых с ним понятий текста и речи, поэтому в современных иследованиях под дискурсом понимают речь в любых ее проявлениях (устная/письменная, динамическая/статическая) в совокупности с экстралингвистическими факторами ее существования [Арутюнова, 1990; Баранов, 1997; ван Дейк, 1988; Водак, 1997; Кубрякова, 2000; Макаров, 2003; Седов, 1999; Степанов, 1995].

В нашей работе под дискурсом понимается речевая деятельность в устной, письменной или электронной репрезентации, погруженная в широкий социальный, культурный, психологический и деятельностный контекст.

Основу типологизации дискурса часто составляют степень формапизованности общения, форма (устной или письменной) существования дискурса [Dijk, 1981; Карасик, 2004; Макаров, 2003]. Каждый тип дискурса отличается набором установок и требований, которые он реализует, функционируя в определенной социальной сфере.

В рамках социолингвистического подхода В.И. Карасик выделяет два основных типа дискурса: персональный (личностно-ориентированный) и институциональный -общение в заданных рамках статусно-ролевых отношений. К институциональным дискурсам относятся политический, дипломатический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово- информационный дискурсы. Данные типы институциональных дискурсов выделяются на основании системообразующих дискурсивных признаков: цели общения, участников коммуникации, которые определяются наличием общественных институтов, а также стереотипных обстоятельств коммуникации [Карасик, 1998; Ковшикова, 1997; Коротеева, 1999; Михайлова, 1999; Попова, 1995; Шейгал, 2004].

Существует широкое и узкое понимание политического дискурса, которое основывается на разграничении только ядерных случаев политического дискурса (узкое понимание) как институциональной формы общения [Dijk, 1998] и совокупности всех, ядерных и периферийных, его явлений (широкое понимание) [Баранов, 2001; Базылев, 1998; Герасименко, 1998; Шейгал, 2004].

В нашем исследовании вслед за Е.И. Шейгал мы придерживаемся широкого понимания политического дискурса: «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики» [Шейгал, 2004,23].

Политический дискурс, как и другие дискурсы, не имеет четких границ. Он в первую очередь тесно связан с дискурсом масс-медиа, так как именно СМИ являются основным способом осуществления политической коммуникации. Он пересекается со многими разновидностями институционального дискурса (рекламным, научным, педагогическим, юридическим, религиозным, спортивным, военным), а также с неин-стшуциональными формами общения (художественный и бытовой дискурс) [Какори-на, 1996; Кобозева, 2001; Костомаров, 1999; Михальская, 2001; Шейгал, 2004 и др.].

Политический дискурс обладает рядом системообразующих признаков: 1) инсти-туционапьность, 2) специфическая информативность, 3) динамичность [Graber, 1981; Шейгал, 2004].

В параграфе 1.2 охарактеризована жанровая организация политического дискурса. Принимая во внимание специфику экстралингвистических факторов существования политического дискурса как определяющих особенности его (дискурса) выражения, под речевым жанром понимается типовая модель репрезентации информации о типичной ситуации социального взаимодействия людей, вербально выраженная. Весь арсенал жанров политического дискурса направлен на решение задач, связанных с овладением, сохранением и осуществлением власти. В нашей работе в основе типологии жанров лежат структурный, интенциональный и функциональный критерии.

Для анализа структуры жанра используем понятие «субжанр» - «жанровая форма, представляющая собой одноактное высказывание» [Седов, 1998, 151]. В составе жанра «инаугурационное обращение» функционируют субжанры «обращение», «благодарность», «сообщение», «призыв», «пожелание», «обещание»; в составе жанра «призыв» - субжанры «обращение», «сообщение», «призыв», «пожелание», «просьба», «соболезнование» и «подпись».

Интенционально инаугурационное обращение является ритуальным, призыв -императивным жанрами.

Функциональная типологизация жанров политического дискурса проводится на основе сферы институционального/неинституционального общения. Инаугурационное обращение и призыв относятся к ядерным жанрам, реализуя основную функцию политического дискурса (борьба за власть, сохранение власти), являясь прототипными для данного типа дискурса, гомогенными (монологичными) по природе.

Изучение этих жанров с точки зрения их миромоделирующего потенциала позволяет представить модель мира политического дискурса, реализованную в ядерных жанрах. При анализе жанров для выявления их миромоделирующей функции учитывались дискурсивные и жанровые параметры.

К дискурсивным параметрам в работе относятся: 1) тип дискурса, в котором реализуется жанр. В нашем исследовании это политический дискурс; 2) ядерное/периферийное положение жанра в иерархии жанрового пространства дискурса. Рассматриваются ядерные жанры политического дискурса; 3) интенциональная характеристика жанра. «Инаугурационное обращение» является ритуальным жанром, «призыв» - императивным.

К жанровым параметрам относим: 1) коммуникативная цель жанра. Основная коммуникативная цель инаугурационного обращения есть декларация принципов действия позиция политика, его администрации (самопрезентация политика), в призыве коммуникативной целью является побуждение народа к действию; 2) адресант. В исследуемом нами материале адресантом является Глава субъекта Российской Федерации; 3) адресат. Адресатом описываемых нами жанров является население региона, который возглавляет адресант. Отметим массовый характер адресата, требующий ориентации на усредненные представления о воспринимающей аудитории; 4) отношения между адресатом и адресантом. Данный аспект регулируется в направлении от адресанта к адресату и определяется установками политика в инаугурационном обращении (лидер, первый среди равных, член команды) и жанровыми требованиями в призыве (лидер); 5) композиция жанра. Структуры инаугурационного обращения и

призыва составляют наборы обязательных, закрепленных в особом порядке субжанров, а также ряд опциональных вариативных субжанров, обязательное расположение которых не зафиксировано (подробнее об этом см. 2.2 и 3.2); 6) языковое воплощение - набор лексических, грамматических и стилистических средств, с помощью которых жанр получает языковую реализацию. Так, спецификой инаугурационного обращения, например, является преобладание единиц с положительной коннотацией, в призыве активно задействуется императивная форма глаголов.

Совокупность этих параметров реализуется в дискурсивной картине мира жанро-во обусловленной. Дискурсивная картина мира политического дискурса описывается в параграфе 1.3.

Интерес современных исследователей к изучению языка во всем многообразии его дискурсивных проявлений в современном языкознании обусловил появление нового взгляда на языковую картину мира как на результат осуществления миромодели-рующей функции языка [Гумбольдт, 1984; Костяшина, 2009; Резанова, 2006а, б; Сепир, 1960; Толстой, 1995; Тубалова, Эмер, 2009; Уорф, 1993; Цивьян, 1990; Эмер, 2008, 2011]. Одной из задач описания миромоделирующей функции языка становится анализ дискурсивных картин мира как частных реализаций языковой картины мира. Дискурсивная картина мира - «часть языковой картины мира, воплощенная в тексте, текстах, порождаемых в неком типовом социально-психологическом контексте с типовыми коммуникантами» [Резанова, 20066, 11].

В связи с тем, что жанры являются способом экспликации дискурсов, современная лингвистика пришла к осмыслению необходимости учитывать и жанровые особенности [Карасик, 2002; Макаров, 2003; Слышкин, 2004; Стернин, 2001], так как «речевые жанры, выделенные данным языком, являются <...> одним из лучших ключей к культуре данного общества» [Вежбицкая, 1997, 111]. Описание жанровой реализации когнитивных структур позволяет выявить специфику модели мира, представленной в том или ином жанре [Слышкин, 2004; Эмер, 2011].

С нашей точки зрения, справедливо говорить не только о дискурсивной, но и жанровой обусловленности фрагментов национальной языковой картины мира, поскольку каждый жанр имеет набор тех или иных целей, ценностей, установок, которые реализуют набор жанрово-специфических языковых единиц, в первую очередь определяемых как требованиями дискурса, так и жанра.

Когнитивная лингвистика располагает рядом инструментов для реконструкции по данным языка ментальных моделей фрагментов окружающего мира, существующих в нашем сознании: концепт, фрейм, скрипт, сценарий, когнитивная модель. В нашем исследовании для описания жанровой модели мира политического дискурса используем фрейм - структуру данных для представления стереотипной ситуации.

Для реконструкции дискурсивно-жанровой модели мира как результата осуществления миромоделирующей функции жанров в политическом дискурсе нами используется фрейм «общественно -политическая деятельность» (далее — ОПД), поскольку именно деятельность структурирует человеческую жизнь, человек не может существовать вне деятельности, и всякое действие человека можно описать через фрейм деятельности. Общественно-политическая деятельность есть суть политического дискур-

са, поэтому уточнение вида деятельности «общественно-политическая» накладывает ограничения на возможное наполнение слотов (не является значимым рост объекта действия, вкусовые предпочтения субъекта действия и т.п.) и является адекватным способом представления «политических» жанров.

Фрейм ОПД включает слоты субъект действия, объект действия, причина, цель действия, действие как единица деятельности, место и время действия. Каждый из слотов содержит информацию обо всех возможных своих проявлениях. Из всей совокупности слотов фрейма ОПД в каждом жанре, отвечая его требованиям и установкам, актуализируются определенные слоты, получая языковое воплощение. Миромо-делирующий потенциал жанра реализуется в вербализации необходимых жанру слотов фрейма ОПД, набор и языковое воплощение которых специфичны для каждого жанра.

В главе 2 «Миромоделирующая функция жанра "инаугурацнонное обращение"» представлено исследование миромоделирующей функции ядерного ритуального жанра «инаугурационное обращение» (далее - ИО) российского политического дискурса на фоне американского. Традиционно данный жанр обслуживает коммуникативную ситуацию «вступление в должность Главы субъекта Российской Федерации».

ИО является специфической ядерной жанровой формой политического дискурса, так как, в отличие от жанров политического дискурса «обращение», «лозунг» и др., оно обслуживает одну коммуникативную ситуацию - вступление в должность главы территориального образования (государства, республики, области и т.п.), также ИО является публичным показателем успешности процесса борьбы за власть.

Основной коммуникативной целью ИО является провозглашение политических принципов, которыми будет руководствоваться новое правительство и объединение аудитории в единый народ как свидетеля и полноправного участника церемонии легитимизации нового главы. Значимым в ИО является не излагаемая информация, в отличие от жанра программы, призыва, но сам факт произнесения И О. В ИО отсутствуют полемические высказывания. Политик отбирает факты, которые не вызовут обсуждения/осуждения: Новая администрация Ульяновской области ставит перед собой цель - сделать регион инвестииионно привлекательным, поднять экономические показатели. улучшить условия жизни людей; он преподносит их как априори одобренные аудиторией: Полагаю, что 70% проголосовавших за меня активных избирателей разделяют стратегические планы развития области.

ИО - ритуальный жанр, поскольку обслуживает одну коммуникативную ситуацию; имеет заданные темпорально-пространственные границы; в соответствии с коммуникативной целью, установками, требованиями жанра обсуждает ограниченный круг тем (принципы работы новой администрации), используя для этого определенный набор языковых средств.

Из всего многообразия слотов фрейма «общественно-политическая деятельность» ИО задействует следующие: «субъект действия» (Глава субъекта РФ/ Губернатор штата США), «объект действия» (жители региона, гости и участники церемонии инаугурации), «действие» (обращается), «причина действия» (избрание на должность), «цель действия» (благодарность за оказанную честь быть избранным главой региона и

изложение плана своей работы в данном качестве). Данные слоты получают свое, жанрово и дискурсивно обусловленное выражение на уровне структуры, тематического содержания и языкового воплощения жанра ИО, что и есть реализация миромоде-лирующей функции жанра.

В параграфе 2.2 рассматривается структура ИО как способ реализации миромоде-лирующей функции на композиционном уровне. Жанр ИО состоит из последовательно расположенных обязательных субжанров «обращение», «благодарность», «сообщение», а также вариативных заключительных субжанров «пожелание», «призыв» и «обещание».

В рамках жанра ИО каждый из данных субжанров, выполняя собственное назначение, работает на достижение коммуникативной цели ИО - самопрезентации политика. Коммуникативной целью обращения является привлечение внимания аудитории, в ИО помимо указанной цели обращение имеет классификационную цель: оно сегментирует аудиторию как более близких/далеких людей (дорогие/уважаемые), гостей/ участников церемонии/ жителей региона и т.п. Коммуникативной целью благодарности является выражение чувства признательности кому-либо за что-либо, в ИО данная цель осложняется целью оценки ситуации: политик четко обозначает, за что именно он благодарен аудитории: Я глубоко признателен всем, кто поверил мне и поддержал меня. Политик благодарит аудиторию за доверие и поддержку, так как в борьбе за власть проявление двух этих категорий составляют основную функцию электората.

В субжанре сообщения основная коммуникативная цель - проинформировать аудиторию о чем-либо - достигается особой формой репрезентации ключевых для политика аспектов. Сообщение содержит минимум сведений критического характера, а также небольшое количество деталей описываемого - в жанре ИО превалирует установка на неконфликтность, а не информативность: Достойные условия труда и быта будут обеспечены каждому сельскому жителю. Основными направлениями социальной политики останутся поддержка ветеранов, молодежи, материнства и детства. Тезисный характер изложения информации, употребление единиц с положительной коннотацией направлены на избежание полемики, не предполагаемой установками жанра ИО.

Субжанры пожелания, обещания, призыва имеют опциональный, этикетный характер, их использование обусловлено внутренними потребностями политика сократить дистанцию с аудиторией, дополнительно усилить истинность сказанного и т.д.

В параграфе 2.3 рассматривается языковая реализация слотов фрейма ОПД в инаугурационном обращении. В пунктах 2.3.1 - 2.3.4 представлен детальный анализ языкового воплощения слотов фрейма ОПД в субжанрах ИО.

В субжанре «обращение» ИО (2.3.1) эксплицитную реализацию получает слот «объект действия». Обращаясь к электорату, гостям церемонии и др., российский и американский политик использует ограниченный набор лексических единиц (коллеги, гости, соотечественники, земляки, fellow Alabamians, guests и др.). Принципом номинации в русском ИО служат профессиональные (коллеги) и социальные (гости, земляки, жители Самарской области) роли аудитории, а также отношение к аудитории политика (вежливое уважаемые, доверительное дорогие), в американском ИО объект действия - не только это люди из профессиональной: официальные участники цере-

12

монии (President, Speaker, Chief Justice, Members of the General Assembly II Председатель, Спикер, Главный судья, члены Законодательного собрания), приглашенные участники церемонии (distinguished guests // высокие гости) коллеги (friends of labor), соотечественники {fellow Alabamians // земляки, жители Алабамы); но и из личной: семья (ту family) и друзья {friends); жизни политика.

В субжанре «благодарность» (2.3.2) получают реализацию слоты «субъект», «объект», «действие», «причина» и «цель действия». В субжанре эксплицируется взгляд политика на вклад электората в его победу на выборах.

Слот «субъект действия» выражается при помощи личных местоимений (я, мне), при отсутствии формально выраженного подлежащего - формой 1 лица ед.ч. личного глагола (хочу высказать благодарность), что максимально однозначно реализует субъектность действия - политик выступает с благодарностью от своего имени, а не как представитель команды, партии и т.п., тем самым подчеркивая и усиливая компонент «личного», нестатусного, стремления отметить действия электората.

Слот «объект действия» реализуется в двух плоскостях: социально-географической (жители региона) и «функциональной» (коллеги; единомышленники; все, кто поддержал).

В русских ИО языковая реализация слотов «действие» и «цель действия» может совпадать, так как выражение благодарности является одновременно и действием, и его целью в данном субжанре и выражается эксплицитно при помощи слов-маркеров спасибо, благодарю, благодарность, благодарен, признателен.

Слот «причина действия» (победа на выборах, избрание политика главой региона) реализуется в субжанре «благодарность» как позиция политика по отношению к степени собственного вклада и вклада электората в победу на выборах. Причина действия в русском ИО вербализуется при помощи единиц понимание, доверие и поддержка: И я глубоко признателен всем, кто поверил мне и поддержал меня! В американском ИО политик благодарит адресата (семью, коллег, избирателей) не только за доверие, поддержку, понимание, но и за сотрудничество, за профессиональные знания и опыт, за работу коллег и предшественников на благо штата.

В субжанре «сообщение» (2.3.3) реализуется слот «цель действия», так как именно в нем излагаются принципы работы новой администрации территориального образования: в нем моделируется видение политиком ситуации в регионе и перспектив развития. Параллельно в субжанре реализуются слоты «субъект» и «объект действия».

Слот «цель действия» реализуется в нескольких аспектах: темпоральном (проекция прошлого и будущего), пространственном (четкая локализация событий в рамках «своего» региона), содержательном (сферы жизни региона, над которыми предстоит работа).

Реализуя содержательный аспект слота, в сообщении моделируется будущее региона в сферах, подверженных регулированию со стороны политика. Этими сферами являются экономика, политика, социальная сфера.

В русском ИО в сфере экономики перспективы жизни региона видятся в развитии актуальных для региона отраслей экономики: Продолжится модернизация предприятий машиностроения, стройиндустрии, легкой, перерабатывающей и пищевой про-

мышленности. В сфере политики развития требуют отношения «регион» - «центр» в аспекте справедливого распределения доходов: [прекратить] ожесточенное сражение регионов с федеральным центром за свои доходы; в аспекте поддержки и сотрудничества будут выстраиваться отношения «регион» - «центр»: мы надеемся на понимание и помощь федерального центра в решении острых проблем края; а также «власть» -«бизнес»: власть республики формирует рамочные условия для развития компаний и осуществляет контроль, бизнес вырабатывает новые системы своего поведения в регионе. Развития требуют и все объекты социальной сферы - образование, здравоохранение, социальная защита, занятость: сделаю все для того, чтобы каждый имел возможность получить хорошее образование, достойную социальную и медицинскую помощь, приобрести доступное жильё.

В американском ИО видение экономической и политической сфер совпадает с русским. В социальной сфере помимо развития образования, здравоохранения, занятости населения необходимо гарантировать свободу возможностей и уважение вне зависимости от расовой и религиозной принадлежности человека: each race has the freedom to teach, to develop, to ask for and receive deserved help // представители любой расы свободны [имеют право] обучать, развиваться, просить и получать заслуженную помощь; each respecting the others' right to a separate denomination // [жить] уважая право других на выбор конфессии. Это отражает особенность США как многорасовой и многорелигиозной страны.

Реализация слота «субъект действия» в сообщении характеризуется наличием большого количества лексических единиц со значением необходимости, долженствования «должны», «необходимо», «обязан» в сочетании с глаголами физической и умственной деятельности: нам необходимо и далее оказывать поддержку вятской деревне; мы обязаны сохранить темпы роста производства; мы должны думать не только о сельскохозяйственном производстве. Тем самым моделируется образ политика как главы региона: он имеет право обязать людей делать что-то во имя их собственного блага и для процветания региона. Побуждения к действию в сообщении, по сути, являются распоряжениями/ приказами политика, однако безаппеляционность единиц «должен», «обязан» «снимается» употреблением личного местоимения «мы» (акцент на сотрудничество), определительных местоимений «каждый», «любой» (= все), что переводит действие политика из разряда приказа в разряд призыва к совместной деятельности.

В пункте 2.3.4 рассматривается вербализация слотов фрейма ОПД в вариативных субжанрах пожелания, призыва и обещания. Субжанр «пожелание» функционирует в русском ИО. Произнося пожелания, деятель пытается позиционировать себя не столько как политика-профессионала, определяющего стратегии экономического и политического развития региона, «хозяина», но как человека «из народа», члена команды, на равных работающего и «пожинающего» результаты совместного труда: Желаю нам успешной совместной работы. Работы важной, напряженной, творческой и эффективной - на благо нашей Кировской области и во славу России! В американском ИО пожелания сводятся к ритуальному God bless you all. God bless the State of Maine II Благослави вас Бог. Благослови Бог штат Мэйн.

14

Как русское, так и американское ИО может заканчиваться призывом к совместной деятельности на благо региона/ штата: Let us work together. Let us begin //Давайте работать вместе. Давайте действовать. Призываю быть в жизни и труде достойными <..,> тех высоких целей, о которых мечтали все предыдущие поколения нашего народа.

Третьим субжанром, завершающим русское и американское ИО является обещание: В отличие от пожелания и призыва, где политик объединяется с аудиторией, в обещании наблюдается намеренное противопоставление политика аудитории, где политик эксплуатирует распространенное ролевое клише «слуга народа», а аудитория есть строгий и справедливый судья: Вступая в должность Президента Республики Марий Эл, заверяю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать высокое доверие граждан. 1 promise you that I will try to make you a good governor // Я обещаю, что попытаюсь стать хорошим губернатором для вас.

Таким образом, каждый субжанр ИО реализует слоты фрейма ОПД и участвует в формировании жанровой картины мира. Наиболее полно реализуют миромоделирую-щую функцию ИО слоты «субъект» (во всех субжанрах), «объект» (во всех субжанрах) и «цель действия» (субжанры благодарности и сообщения).

В слоте «субъект действия» актуализированы компоненты: политик - гражданин, имеющий достаточно знаний, опыта и заслуг, чтобы быть удостоенным чести и доверия возглавить регион. Он имеет свой стиль работы (авторитарный/демократический), свое видение ситуации в регионе и путей его, региона, развития. Он уверен в доверии и поддержке жителей региона, имеет план действий и готов его реализовывать.

В слоте «объект действия» реализуются следующие смыслы: это жители региона (электорат), коллеги и участники церемонии инаугурации - люди со схожими взглядами на жизнь и системами ценностей, которые реализовали свое гражданское право, проголосовав, что 1. обеспечило победу политика на выборах (причина действия); 2. подтвердило правильность профессионального курса политика и 3. гарантирует политику помощь и поддержку в его профессиональных начинаниях.

Слот «цель действия» реализуется в субжанре «благодарность», когда политик благодарит электорат за сделанный выбор, и в субжанре «сообщение», в котором он знакомит народ с вектором развития региона. В экспликации данного слота наиболее полно удовлетворяется жанровая установка ИО на неконфликтность и неполемичность излагаемого: критика положения в регионе, действий бывшего главы сведена к констатации факта, основное внимание уделяется описанию бесспорной перспективы развития региона (политическая стабильность, рост экономических показателей, защищенность социальной сферы.), будущее которого станет более успешным, чем прошлое и настоящее. Гарантом успешности выступает новоизбранный глава региона.

Сопоставление текстов русских ИО с американскими позволило выявить национальную специфику на уровне раскрытия образа политика, когда русский политик представлен в ИО как профессионал, а американский политик помимо описания своих деловых качеств открыто говорит о своей личной жизни: происхождении, семье, друзьях. В тематических блоках субжанра «сообщение» национальная специфика обусловлена наличием сугубо региональных/ национальных, злободневных проблем, обу-

словленных политической (в России «регион» - «центр») или социальной (в США расовая и религиозная дискриминация) ситуацией.

Языковая реализация русского и американского ИО схожа, средства достижения политических целей (единицы с положительной коннотацией, конструкции со значением долженствования и т.п.) универсальны.

В целом, в ИО мир - «свое» пространство. В этом мире живут люди, которых объединяет общее стремление обеспечить развитие и процветание своего пространства, и, как следствие, улучшить свои жизненные условия. Эти люди наделены правом голоса, реализовав которое, они избирают человека из «своего» пространства, который возглавит регион и реализует его потенциал. Избранный политик имеет опыт и знания, приобретает необходимый статус, авторитет и полномочия, которые применяет для изменения ситуации в регионе к лучшему. Он знает, какие сферы жизни необходимо развивать, в каком направлении (развитие экономики, улучшение социальной сферы) для создания «стабильности и уверенности в завтрашнем дне». Жители региона доверяют политику и поддерживают его политический курс. Политик определяет условие сотрудничества, совместных с народом усилий как гарантии достижения общей цели процветания.

В пункте 2.4 описывается национальная специфика создания образа российского политика в рамках коммуникативной ситуации «вступление в должность Главы субъекта РФ». Образ политика-профессионала, сформированный русским ИО, «расширяется» в жанре «поздравление» политика с избранием главой региона от коллег и жителей региона: политик видится не только как представитель власти, сосредоточенный на делах региона, но и как обычный человек, имеющий свою частную жизнь, семью, друзей. Эти идеи находят выражение в субжанре «пожелание» жанра «поздравление», когда, как профессионалу, политику желают успехов в карьере, а как частному лицу -общечеловеческих благ: удачи, здоровья, благополучия.

В главе 3 «Миромоделирующая функция жанра "призыв"» выявляется миро-моделирующая функция жанра «призыв». Призыв является ядерным жанром политического дискурса, так как, во-первых, обслуживает одну коммуникативную ситуацию «обращение политика к народу». Во-вторых, призыв есть реализация установок институционального общения: он всегда исходит от политика как представителя института власти, который наделен достаточными полномочиями и пользуется авторитетом, чтобы ожидать «правильной» реакции на его речевое действие.

Основной коммуникативной целью данного жанра является побудить адресатов призыва к действию путем прямого речевого обращения (призываю вас), обоснованного четко отобранными аргументами, которые подтверждают правомерность требования к действию, выдвигаемого политиком, что делает призыв жанром императивным. В отличие от ИО, в призыве значимым является не только факт его произнесения (как доказательство статусности политика), но и информация, излагаемая политиком в процессе объяснения аудитории причин необходимости откликнуться на призыв: Выборы - это долг каждого гражданина, это лучший способ дать оценку власти, это возможность всем нам ощутить себя гражданами одной страны, единой области. Призываю вас исполнить свой гражданский долг.

Жанр «призыв» не обладает универсальными заданными пространственно-временными границами. Политики обращаются с призывом в зоне своей «юрисдикции», чаще всего опосредованно через средства массовой информации (ТВ, радио, газеты), Интернет. Темпорально призывы обусловлены появлением актуальных социальных, политических, экономических и др. ситуаций, которые требуют реакции со стороны масс. Существует два типа призыва в ПД: собственно жанр «призыв», состоящий из определенного набора субжанров, каждый из которых имеет специфичные черты и выполняет определенную коммуникативную цель; а также субжанр «призыв». Последний входит в состав других жанров ПД (приветствие, поздравление, доклад и т.д.) и, несомненно, внося свой вклад в комплексную жанровую структуру и смыслы, подчинен выполнению коммуникативной цели более крупного образования, другого жанра. В фокусе нашего внимания - собственно жанр «призыв».

Эквивалент русского жанра «призыв» в американском политическом дискурсе отсутствует. В качестве субжанра «призыв» употребляется в жанрах дискурса масс-медиа; Georgia Governor Sonny Perdue called on Tuesday for freer trade between the United States and Cuba // Губернатор штата Джорджия призвал к установлению более свободных торговых отношений между США и Кубой; или в составе других жанров политического дискурса address (обращение), speech (речь, выступление), report (доклад) в форме призыва к совместной деятельности - «let us» (давайте мы/вместе...).

Миромоделирующая функция призыва реализуется через его специфическую фреймовую, композиционно-структурную и языковую организацию. Как и ИО, из слотов фрейма «общественно-политическая деятельность» призыв актуализирует следующие: «субъект действия» (Глава субъекта РФ), «действие» (призывает), «объект действия» (жители региона), «цель действия» (отреагировать), «причина действия» (актуальное событие политической/экономической/социальной сферы). Реализация слотов отличается в силу жанровых (императивный жанр) установок, что выражается на уровне структуры, тематического содержания и языкового воплощения жанра.

В параграфе 3.2 рассматривается структура призыва как способ реализации ми-ромоделирующей функции на композиционном уровне. Жанр «призыв» состоит из обязательных субжанров «обращение», «сообщение», «призыв», расположение которых стабильно закреплено, а также вариативных опциональных субжанров «пожелание», «просьба», «соболезнование» и «подпись».

Как и в ИО, частные коммуникативные цели отдельных субжанров, участвуя в процессе миромоделирования, работают на достижение основной цели - побудить адресата к действию. Обращением политик привлекает внимание целевой аудитории, в сообщении приводятся аргументы, обосновывающие необходимость и разумность призыва в целом, субжанр «призыв» на вербальном уровне эксплицирует коммуникативную цель всего жанра. Вариативные субжанры привносят дополнительные к основному смыслы усиления сказанного, изменения дистанции с аудиторией и др.

В параграфе 3.3 представлена языковая реализация слотов фрейма ОПД в инаугу-рационном сообщении. В пунктах 3.3.1 - 3.3.4 представлен детальный анализ языкового воплощения слотов фрейма ОПД в субжанрах призыва.

В субжанре «обращение» (3.3.1) эксплицируется слот «объект действия». Традиционно Главы субъектов РФ с призывами обращаются к жителям своего региона. Но-

17

минация осуществляется по трем признакам - 1) социально-географический, это набор лексических единиц со значением «житель какой-либо местности» (жители Якутии, земляки, сограждане), 2) функциональный, это единица «избиратели» - название на основе выполняемых ими функций, и 3) фатический, единицы «друзья», «земляки», обозначающие восприятие политиком адресата на более эмоциональном уровне. Выбор данных единиц для обозначения аудитории обусловлен особенностями жанра «призыв», а именно, 1) способностью главы региона результативно воздействовать только на «свою» аудиторию, жителей своей территории, 2) необходимость воздействовать на целевую аудиторию (в зависимости от цели призыва), 3) определить свое отношение к аудитории (как способ манипуляции сознанием).

Как и в ИО, субжанр «сообщение» (3.3.2) является неотъемлемой частью жанра «призыв», так как погружает аудиторию в контекст ситуации, повлекшей необходимость выступления с призывом. Именно в данном субжанре реализуется слот «причина действия», и, изначально информативный по природе, данный субжанр получает дополнительную нагрузку: представить объективные события в свете, необходимом и выгодном для политика (работает дискурсивная установка на специфическую информативность). Причиной выступления с призывом могут быть события разной степени значимости, из разных сфер жизни (содержательный аспект события). Основное требование к ним - актуальность (темпоральный аспект события). Событие-причина призыва должна быть релевантна для жителей региона, глава которого выступает с призывом, поэтому локализация действия также является значимой (пространственный аспект события).

Как и в ИО, данный субжанр содержит объективную информацию о сути события, однако характеристика события и аргументы, обосновывающие правомерность призыва, отбираются и на языковом уровне реализуются таким образом, чтобы максимально вероятно обеспечить необходимую политику реакцию. В связи с этим, сообщение в призыве, как и в ИО, приобретает характер субжанра не только информативного, но и оценочного: В последние годы, благодаря избранному политическому курсу, мы добились серьезных успехов в развитии экономики и социальной сфере... В последние дни весь мир с ужасом следил за событиями в Северной Осетии...

События, организующие содержание сообщения в данном субжанре, относятся к следующим сферам: а) «экономика», б) «политика», в) «социальная сфера».

Причина произнесения призыва экономического характера - необходимость привлечь в регион инвестиции. Инвестиционная привлекательность региона описывается при помощи единиц, обозначающих разноплановые аспекты жизнедеятельности региона (промышленность, наука, искусство, культура и т.д.), свидетельствующие о его успешности: на карте Югры появляются названия новых городов, расширяется сеть автомобильных дорог, внедряются новейшие информационные технологии, делаются научные открытия, ставятся спортивные рекорды, создаются уникальные произведения искусства.

Причиной для призыва в рамках тематического блока «политика» являются два события: проведение выборов и совершение теракта.

«Выборы» моделируется как событие огромной политической важности, которое определит пути развития нашей Бурятии [региона, страны - в зависимости от уровня выборов] на годы вперед. В тексте сообщения реализуется информация о времени проведения выборов, их статусе (местные, федеральные) и значимости для региона (составляющая, призванная оказать дополнительное влияние на отклик аудитории), краткая характеристика прошлого, настоящего и будущего.

Еще одно событие в сфере политики - теракт - представляется как жестокое трагическое происшествие, повлекшее невинные жертвы. В тексте актуализируются следующие аспекты: характеристика самого акта, эмоций в связи с событием.

По шкале общечеловеческих, политических и др. ценностей совершение террористического акта получает однозначно негативную оценку всеми представителями мирового сообщества. Этим единодушием трактовки данного события объясняется ограниченность языковых средств, вербализующих данную тему: Сегодня террористическое бандподполъе совершило очередное жестокое преступление. Произошла страшная трагедия в братской республике - Северной Осетии. В результате бесчеловечного террористического акта погибли сотни наших сограждан, среди них - дети. Гиб-"Ут »и в чем не повинные люди. Ничто не может оправдать отвратительные акты терроризма.

Редкое употребление жанровой формы «призыв» для обслуживания коммуникативной ситуации «обращение к народу» в социальной сфере закономерно, так как, с одной стороны, социальная сфера только начинает занимать центральные позиции в системе государственных приоритетов, с другой стороны неочевидна необходимость авторитетного вмешательства политика-Главы региона в сферу жизненного (в отличие от политики и экономики) пространства сограждан посредством комплексного жанра «призыв». Эту задачу успешно решают жанровые формы, обслуживающие масс-медиа дискурс: заметки, статьи, новости, комментарии и т.д., в составе которых функционирует призыв как субжанр, где ссылка на слова политика придает дополнительную убедительность приводимым аргументам и усиливает вероятность отклика: [в статье о необходимости весенней уборки улиц] Губернатор призвала принять активное участие в общегородском субботнике.

В субжанре «призыв» (3.3.3) реализуются слоты «субъект действия», «объект действия», «действие» и «цель действия». Политик осуществляет собственно призыв, а также вербально эксплицирует то, чего желает добиться от аудитории, произнося текст комплексного жанра.

Слот «действие» (в одной из форм реализации) эксплицируется единицами призываю, обращаюсь с призывом - прямая номинация совершаемого речевого акта.

Слот «цель действия» вербализуется комплексом единиц, отбираемых по принципу соответствия заявленной в сообщении тематике призыва.

В призывах на экономическую тему данный слот вербализуется единицами инвестируйте, приходите, сотрудничество: Вот почему я прямо призываю вас: инвестируйте в Петербург, приходите к нам всерьез и надолго.

В призывах участвовать в выборах политик должен сформировать/укрепить/изменить мнение аудитории о необходимости участвовать в выборах.

19

Политики апеллируют к разуму, сознательности и гражданскому долгу аудитории: Я призываю вас проявить, несмотря на провокационные призывы, гражданскую зрелость и выполнить свой конституционный долг - прийти на избирательные участки и проголосовать.

Вербализация слота «цель действия» представляет комплекс мер по противодействию террористам. Способом борьбы с терроризмом определяется единство действий (объединиться, сплотиться, единство, помочь, бескомпромисная борьба) и настроя (солидарность, ответственность) людей.

В призыве принять участие в переписи населения слот «цель действия» выражается единицами достоверный, точный, объективный, спрогнозировать, строить и др., которые создают необходимую картину функциональной значимости переписи как объективного способа определения реального положения дел в социальной сфере из первоисточника для выработки комплекса мер по дальнейшему улучшению положения: Когда мы будем располагать точными сведениями о возрастной структуре населения, появится возможность корректировать социальную политику, рассчитывать уровень пенсий, зарплат, стипендий, пособий.

Слот «субъект действия» в субжанре «призыв» эксплицируется единицами л, призываю (прямая номинация). Политик выступает как авторитетный Главы региона, который проинформировал граждан о причинах необходимости отреагировать на призыв, пользуется данной ему властью, чтобы в речевом действии от 1 лица ед.ч. сформулировать в форме призыва ожидаемое им действие публики: В эти скорбные дни призываю население республики проявить выдержку, мужество, собранность.

Единицей мы акцентируется сотрудничество, сходство мнений и взглядов с аудиторией, необходимость совместных усилий: Мы с вами должны понимать: чем больше голосов мы отдадим за избранного кандидата - тем больше сможем потребовать от него в случае избрания.

Слот «объект действия» в субжанре «призыв» реализуется эксплицитно единицами вы, жители региона, граждане. Как и в субжанре «обращение», политику важно обозначить группу людей, которым адресуется призыв, чаще всего образ собирательный: Призываю жителей Кабардино-Бачкарской Республики на вызов терроризма ответить проявлением активной гражданской позиции... Я призываю к поддержке нашей работы всех жителей республики.

Классическая стандартная структура жанра «призыв» («обращение» - «сообщение» - «призыв») может нарушаться вводом дополнительных, вариативных опциональных субжанров. К таковым в жанре «призыв» относятся «пожелание», «просьба», «соболезнование» и «подпись». Каждый из данных субжанров модифицирует призыв, привнося в него те дополнительные смыслы, которые необходимо вербализовать политику в каждом конкретном случае, что достигается реализацией тех или иных слотов.

В субжанре «пожелание» реализуются слоты «субъект действия», «цель действия» и «объект действия». Основная функция данного субжанра - повторная актуализация действий, которые должен осуществить народ: Искренне надеюсь, что и на этот раз петербуржцы проявят активную гражданскую позицию. ...надеюсь. что мой призыв будет услышан.

Субжанр «просьба» функционирует в составе призыва на политическую тему, а именно, призыва о помощи пострадавшим в теракте в г. Беслан Северной Осетии: Всех, кто хочет и может помочь пострадавшим, прошу перечислить средства на счет по оказанию помощи пострадавшим... В данном субжанре специфика реализации слотов («субъект действия», «объект действия», «цель действия» и «действие») объясняется особой целью действия - перечислить средства. Это действие не находится в зоне возможного влияния политика как представителя власти, так как речь идет о личных средствах людей, поэтому призыв как форма активизации действия неуместен и трансформируется в менее императивный жанр просьбы.

Субжанр «соболезнование» функционирует в составе всех призывов, являющихся реакцией на террористические акты. Данный субжанр имеет фиксированный способ передачи, ограниченную сферу употребления, что свидетельствует об этикетно-ритуальной природе данного субжанра. В данном субжанре реализуются слоты «субъект действия», «объект действия» и «действие»: От имени жителей края выражаю глубокое соболезнование семьям погибших и пострадавших входе последних террористических актов.

Субжанр «подпись» занимает заключительное место в структуре призыва. В нем реализуется слот «субъект действия». Если в жанре политик выступает в роли лидера, авторитета, определяющего интенции народа, то в подписи он представлен с позиций объективных характеристик - его имени (прямая идентификация) и должности (подтверждение статуса как права обращаться с призывом): Губернатор Самарской области К.А. Титов.

Каждый субжанр призыва реализует определенные слоты фрейма ОПД и участвует в формировании жанрвой картины мира. Наиболее значимыми с точки зрения реализации миромоделирующей функции жанра являются слоты «субъект», «объект» и «причина действия».

Так, реализация слота «субъект действия» в жанре «призыв» представляет образ политика - главы региона, лидера, имеющего полномочия и авторитет. Он интерпретирует актуальное событие из жизни общества, определяет, как на него должны отреагировать жители его региона и побуждает их к необходимому действию.

Слот «объект действия» реализован в образе людей, которые проживают в определенном регионе (возглавляемом политиком-субъектом действия), способны воспринимать разумные доводы и нужным образом реагировать на призыв политика.

Слот «причина действия» реализуется через вербальное воплощение тем, обозначающих события из сферы экономики (необходимость инвестиций в регионе), политики (предстоящие выборы, совершенный теракт) или социальной сферы (грядущая перепись населения), которые повлекли необходимость выступления с призывом. Эти события разноплановые, что определяет различия в языковой реализации слота, а также специфический характер цели призыва.

В целом, мир в призыве - «свое» пространство, регион, в котором комфортно существовать. Регион возглавляет политик, наделенный властью. В нем проживают люди, для которых политик является авторитетом. Ход жизни в регионе нарушается событием регионального (выборы местных органов власти) или национально-

21

го/мирового масштаба (теракт, перепись населения). Это событие актуально и затрагивает интересы жителей региона. Для восстановления равновесия в регионе или получения выгод необходима правильная реакция на событие со стороны жителей региона. Политик объясняет необходимость реакции и, пользуясь своим статусом и полномочиями, в императивной форме (призываю вас), ожидая, что его слова воспримут как руководство к действию, объясняет, что жители региона должны сделать для стабилизации положения или развития региона.

В заключении подводится общий итог проделанной работе. Анализ двух ядерных жанров российского политического дискурса показал, что жанр обладает миро-моделирующим потенциалом, способностью в зависимости от своих целей и установок представлять фрагмент действительности в ему свойственном и необходимом ключе с использованием единиц ментального, композиционного и языкового уровней.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:

1. Кашпур В. В. Жанр «поздравление» в русском политическом дискурсе: к проблеме лингвокогнитивного моделирования / В. В. Кашпур // Вестник Томского государственного университета. - 2007. - № 305. - С. 11-15.

Публикации в других научных изданиях:

2. Кашпур В. В. Реализация оппозиции СВОЕ-ЧУЖОЕ в русском политическом дискурсе (на материале жанра интервью) / В. В. Кашпур // Студент и научно-технический прогресс : Языкознание : материалы XLII Междунар. науч. студ. конф. -Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2004. - С. 79-81.

3. Кашпур В. В. К проблеме классификации жанров в политическом дискурсе / В. В. Кашпур // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики : сб. науч. статей и тезисов V регион, конф. молодых ученых. - Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2004. - С. 60-63.

4. Кашпур В. В. Интервью как жанр политического дискурса / В. В. Кашпур // Язык и культура : материалы XVII Междунар. науч. конф. - Томск : Изд-во Том. гос. ун-та, 2004. - С. 60-63.

5. Кашпур В. В. Западные традиции дискурсивного анализа общественно-политической речи / В. В. Кашпур // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики : сб. науч. статей и тезисов VI регион, конф. молодых ученых. - Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2005. - С. 35-38.

6. Кашпур В. В. Интервью: особенности реализации жанра в политическом дискурсе / В. В. Кашпур // Вестник Томского государственного университета. Бюллетень оперативной информации. Актуальные проблемы современной русистики. - 2006. -№74.-С. 37-43.

7. Кашпур В. В. Речевой жанр в политическом дискурсе: опыт описания когнитивной модели (на материале русского и английского языков) / В. В. Кашпур // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы VII-ой Всероссий-

ской научно-практической конференции молодых ученых 21-22 апреля 2006 г.: в 2 ч. - Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2007. - Часть 1: Лингвистика. - С. 48-51.

8. Кашпур В. В. Инаугурационное обращение как жанр политического дискурса / В. В. Кашпур // Лингвистические парадигмы и лингводидактика : материалы XII международной научно-практической конференции : в 2 т. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2007.-Т. 1-С. 248-251.

9. Кашпур В. В. Когнитивная модель жанра «обращение» в политическом дискурсе (на материале региональной прессы) / В. В. Кашпур // Актуальные проблемы русистики : материалы международной научной конференции, посвященной юбилею академика МАН Bill, доктора филологических наук, профессора О.И. Блиновой. -Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2006. - Вып. 3 : Языковые аспекты существования человека. - С. 405-413.

10. Кашпур В. В. Миромоделирующая функция жанров в русском политическом дискурсе / В. В. Кашпур // Язык. Человек. Ментальность. Культура : в 2 ч. - Омск : Изд-во Омск. гос. ун-та, 2008. - Ч. 1. - С. 148-153.

11. Кашпур В. В. Национальная картина мира в жанрах политического дискурса / В. В. Кашпур // Русское в немецких дискурсах, немецкое в русских дискурсах: сб. материалов российско-германского семинара 27 июня - 3 июля 2009 г. - Томск : Изд-во Том. гос. ун-та, 2009. - С. 181-187.

Тираж 100 экз. Отпечатано в ООО «Позитив-НБ» 634050 г. Томск, пр. Ленина 34а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кашпур, Валерия Викторовна

Введение

Глава 1. Политический дискурс в когнитивно-дискурсивном аспекте

1.1. Политический дискурс: определение и характеристика

1.1.1. К определению понятия «дискурс»

1.1.2. К проблеме типологизации дискурса

1.1.3. Основные характеристики политического дискурса

1.2. Жанровая организация политического дискурса

1.2.1. К определению понятия «речевой жанр»

1.2.2. Типология речевых' жанров

1.2.3. Исследование жанров политического дискурса в отечественной лингвистике

1.2.4. Модель описания жанров политического дискурса

1.3. Дискурсивная картина мира политического дискурса

1.3.1. К определению понятия «картина мира»

1.3.2. Дискурсивно-жанровая картина мира

1.3.3. Фрейм как способ моделирования картины мира

1.3.3.1. К определению понятия «фрейм»

1.3.3.2. Фрейм «общественно-политическая деятельность» 52 Выводы

Глава 2. Миромоделирующая функция жанра «инаугурационное обращение»

2.1. Общая характеристика жанра «инаугурационное обращение»

2.2. Структура жанра «инаугурационное обращение»

2.3. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в жанре «инаугурационное обращение»

2.3.1. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в субжанре «обращение»

2.3.2. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в субжанре «благодарность»

2.3.3. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в субжанре «сообщение»

2.3.4. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в вариативных субжанрах жанра «инаугурационное обращение» 102 2.4. Национальная специфика в создании образа российского политика

Выводы

Глава 3. Миромоделирующая функция жанра «призыв»

3.1. Общая характеристика жанра «призыв»

3.2. Структура жанра «призыв»

3.3. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в жанре «призыв»

3.3.1. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в субжанре «обращение»

3.3.2. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в субжанре «сообщение»

3.3.3. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в субжанре «призыв»

3.3.4. Реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в вариативных субжанрах жанра «призыв»

Выводы

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Кашпур, Валерия Викторовна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению миромоделирующей функции жанров в современном политическом дискурсе.

Данная работа выполнена в русле когнитивно-дискурсивной парадигмы, рассматривающей язык в деятельностном аспекте. Свойствами современной парадигмы являются 1) экспансионизм, проявляющийся в выходе лингвистики на связи с другими науками, а также в интеграции нескольких смежных наук и укрупнении отдельной большой науки; 2) антропоцентризм, в соответствии с которым научные объекты изучаются с позиций их роли для человека, при этом антропоцентризм может принимать в различных лингвистических направлениях нетождественные формы; 3) функционализм, при котором центральной проблемой науки становится изучение функций объекта исследования, его назначения; 4) экспланаторность, трактуемая как тенденция современной лингвистики

1 . найти определенное объяснение внутренней организации языка, его отдельным модулям и т. д. [Кубрякова, 2001].

Актуальность данного исследования. Расширениеч объекта изучения, методов и инструментов лингвистической науки выдвигает новые и перспективные векторы исследования для различных отраслей языкознания. Отдельным направлением лингвйстических исследований стал дискурс-анализ [Harris, 1952] как формальный способ выявления структуры текста и определения роли отдельного элемента в этой структуре по отношению к другим. В настоящее врегйя исследуется дискурс — речь в любых ее проявлениях (устная/письменная, динамическая/статическая) в совокупности с экстралингвистическийга факторами ее существования [ван Дейк, 1989; Арутюнова, 1990; Степанов/ ¿995; Водак, 1997; Баранов, 1997; Седов, 1999, 2004; Кубрякова, 2000; Макаров, 2003]. Активно обсуждается проблема описания и типологизации дискурса. [Dijk, 1981; Караулов, 1987;

Зернецкий 1990; Сусов, 2000; Макаров, 2003; Карасик, 2004]. В сфере j официальной коммуникации выделяется й исследуется институциональный дискурс, представляющий собой общение в заданных рамках статусно-ролевых отношений [Карасик, 1992; Ковшикова, 1997; Коротеева, 1999; Михайлова, 1999; Попова, 1995]. Политический дискурс является одним из видов институционального дискурса [Карасик, 2004; Шейгал, 2000].

Изменения в политической системе нашего государства привели к необходимости переосмысления: сферы общественных отношений, явлений, связанных с процессами борьбы за власть и её осуществлением. Политическая сфера становится объектом изучения:? политологов, социологов, психологов, лингвистов и т.д., данный объект исследуется с разных точек зрения. В отечественной литературе появилось большое количество работ, посвященных политической коммуникации в целом [Базылев, 2000; Бокмельдер, 2000; Водак, 2000; Дитрих, 1998; Репина, 2001 и др.] и политическому дискурсу в частности [Бакумова, 2001; Желтухина, 2000; Кашкин, 2001; Кочкин, 1999; Новикова-Грунд, 2000; Попова, 1995; Шейгал, .2000];. избирательным технологиям й предвыборным кампаниям [Жуков, Карнышев; 2001; Пономарёв; 2001^ Почепцов, 2000]^ политической имиджелогии [Дорожкина, 1997; Колокольников, 1996; Плахотникова^ 1996; Почепцов, 2000; Смолякова, 2000] й пЬлйтйческой рекламе [Варава, 1999; Егорова-Гантман, Плешаков, 1999; Лисовский, 2000]. Среди комплексных исследований политической коййуникаций следу ёт отметить работы, посвященные изучению президентского дискурса [Гаврйлова, 2004; Шейгал, 2000 и др.]. Однако политйчёсшй\дас1^Ъ'на'региональном,.губернаторском уровне изучен в недостаточной степени:

В; каждой сфере функционирования языка й&адатааются' присущие. данной сфере относительно;- устойчивые' типы высказываний (текстов) -речевые жанры [Бахтин, ¿ООО;-.250]; В течение послёдних десятилетий жанры рассматриваются в различных аспектах: дискурсивном [Борисова, 2002; Макаров, 2003], психолингвистическом [Седов, 2002], социопрагматическом [Дементьев, Седов, 1998; Долинин, 1999], коммуникативно-деятельностном

Гольдин, 1999], когнитивном [Баранов, 1997] и др. В рамках изучения жанров политического дискурса существуют комплексные дескриптивные исследования его отдельных жанров [Баранов, Казакевич, 1991; Виноградов, 1994; Енина 1999; Романов, Романова, 2002 и мн.др.], рассматриваются отдельные манипулятивные стратегии и тактики в жанрах политического дискурса [Политическая лингвистика, 2010; Современная политическая коммуникация, 2009 и др.]. Специфика телевизионной политической речи описана в публикациях А.Д. Васильева [2000], М.А. Канчер [2002], Н.Г. Мартыненко [2000], Т.И. Поповой [2002]. Комплексный когнитивно-дискурсивный подход к исследованию жанров политического дискурса с точки зрения их миромоделирующего потенциала, применяемый нами в исследовании, только начинает развиваться.

Одним из признаков политического дискурса является специфическая дискурсивная картина мира - определенный фрагмент языковой картины мира. Языковая картина мира понимается как результат осуществления миромоделирующей функции языка. Под миромоделирующей функцией понимается имманентное свойство языка конструировать в текстовых формах определенный фрагмент универсальной картины мира определенными языковыми средствами. При универсальности миромоделирующего потенциала языка, моделируемые ими фрагменты являются частными проявлениями, которые возникают при опосредовании глобальной языковой картины мира конкретными формами ее языкового выражения - дискурсом и жанром. Таким образом, текстовая реализация миромоделирующей функции языка есть языковое, дискурсивно и жанрово детерминированное, воплощение отдельных фрагментов мира. Как результат осуществления миромоделирующей функции языка описывался массово-информационный дискурс [Резанова, 20066; Катунин, 2006], фольклорный дискурс [Эмер, 2008, 2011], праздничный дискурс [Эмер, Тубалова, 2009], Интернет-дискурс [Резанова, Мишанкина, 2006], радио-дискурс [Ермоленкина, 2006], рекламные тексты научно-образовательного дискурса

Денисова, 2008] и другие. В работах ученых екатеринбужской школы политической лингвистики активно исследуется миромоделирующий потенциал политической метафоры [Будаев, 2009; Стрельников, 2005; Чудинов, 2001]. Миромоделирующая функция жанра в политическом дискурсе не была описана и представляет научный интерес для исследования.

Актуальность исследования также выражена в попытке выявления национального своеобразия русской дискурсивно-жанровой картины мира политического дискурса в сопоставлении с американской. Изучение национально-культурных особенностей существования дискурса является одним из наиболее актуальных направлений современной лингвистики [Галичкина, 2001; Дорофеева, 2002; Артемова, 2002; Гайкова, 2003; Чернявская, 2006 и др.]. В связи с этим рассмотрение российского и-американского политического дискурса регионального уровня в сопоставительном ключе представляется перспективным.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые:

1. выработана модель описания политического дискурса в рамках когнитивно-дискурсивного подхода: исследована миромоделирующая функция жанров «инаугурационное обращение» и «призыв» с учетом их функционирования в данном виде дискурса в двух коммуникативных ситуациях «вступление в должность Главы субъекта Российской Федерации» и «обращение политика к народу»;

2. проведен комплексный анализ жанров «инаугурационное обращение» и «призыв» политического дискурса в когнитивно-дискурсивном аспекте.

Описана их фреймовая, композиционно-тематическая и языковая составляющие;

3. описано жанровое воплощение фрейма «общественно-политическая деятельность» как категории, моделирующей пространство политического дискурса;

4. выявлена национальная специфика миромоделирующей функции жанров «инаугурационное обращение» и «призыв» российского политического дискурса на фоне американского политического дискурса.

Объектом данного исследования является политический дискурс в - жанровом воплощении.

Предмет исследования - миромоделирующие свойства ядерных жанров политического дискурса «инаугурационное обращение» и «призыв». В связи с этим описаны способы организации и взаимодействия когнитивных и жанровых установок и языковых механизмов при воплощении жанровой модели мира, их национальное своеобразие.

Материалом исследования послужили 1500 текстов жанров политического дискурса, размещенных в Интернете.

Цель диссертационной работы — исследование миромоделирующей функции жанров российского политического дискурса на примере анализа ядерных жанров «инаугурационное обращение» и «призыв». Данная цель предполагает решение следующих задач:

1. охарактеризовать политический дискурс на основе когнитивных критериев;

2. разработать модель описания жанров политического дискурса;

3. описать фрейм «общественно-политическая деятельность» как форму ментальной репрезентации политического дискурса;

4. выявить миромоделирующую функцию жанра «инаугурационное обращение» через анализ фреймовой, композиционно-тематической и языковой организации жанра;

5. выявить миромоделирующую функцию жанра «призыв» через анализ фреймовой, композиционно-тематической и языковой организации жанра;

6. рассмотреть национально-культурную специфику миромоделирующей функции жанров российского политического дискурса.

Методы исследования определяются объектом и целью исследования. В данной работе используется комплекс методов:

• дискурс-анализ, который объединяет метод собственно лингвистического анализа (приемы структурного анализа, приемы филологического анализа текста, приемы лингвостилистического анализа дискурса), применяемый для выявления особенностей языковых реализаций фрейма в жанрах политического дискурса, социолингвистические методы, с помощью которых устанавливается связь между языковыми явлениями и экстралингвистическими обстоятельствами, влияющими на них, а также лингвокогнитивный метод, позволяющий реконструировать дискурсивно-жанровую картину мира политического дискурса;

• метод сопоставительного анализа позволяет выявить национальную специфику в реализации миромоделирующей функции жанров в российском и американском политическом дискурсе.

В работе использовались отдельные приемы: для сбора материала -прием сплошной выборки; для анализа материала - приемы наблюдения, сопоставления, интерпретации, обобщения, моделирования, логического и количественного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Политический дискурс как вид институционального общения имеет собственную жанрово дифференцированную дискурсивную картину мира.

2. Жанр в политическом дискурсе обладает миромоделирующим потенциалом, который реализуется в особых, дискурсивно-жанровых картинах мира.

3. Фрейм «общественно-политическая деятельность» может являться инструментом описания политического дискурса. Он организует пространство политического дискурса в целом, однако характер реализации его составляющих жанрово детерминирован.

4. Особенности жанровой организации и языкового воплощения фрейма «общественно-политическая деятельность» есть проявление миромоделирующей функции жанра.

5. Российский политический дискурс в жанровом воплощении имеет национально-специфические черты, которые в первую очередь обусловлены социокультурной ситуацией.

Теоретическая значимость работы состоит в расширении представлений о миромоделирующей функции жанров и природе политического дискурса в целом, а также в разработке таких ключевых проблем современной лингвистики, как институциональное общение, когнитивное моделирование жанров, национально-культурные параметры дискурса.

Практическая значимость работы: результаты исследования могут быть использованы в курсах общего языкознания, в теории и практике перевода, в спецкурсах по когнитивной лингвистике, теории коммуникации, в работе спецсеминаров. Полученные лингвокультурологические данные могут быть также востребованы в практике преподавания лингвокультурологии/лингвострановедения. Материал исследования и полученные результаты могут представлять интерес для широкого круга специалистов: лингвистов, социологов, политологов, журналистов и т.д.

Апробация работы: основные положения исследования обсуждались на аспирантских семинарах, на Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики» (Томск, ТГУ, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010 гг.), на Международной научной конференции «Язык и культура» (Томск, ТГУ, 2004, 2010 гг.), на Международной научной конференции «Актуальные проблемы русистики» (Томск, ТГУ, 2005 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Американские идеи и концепции в гуманитарных исследованиях ученых Сибири и преподавании в средней и высшей школе» (Томск, ТГУ, 2007 г.), на Всероссийской научной конференции «Язык. Человек. Ментальность. Культура» (Омск, ОмГУ, 2007 г.), на XII Международной научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (Иркутск, Байкальский государственный университет экономию! и права, 2007 г.), на VII Международной научно-практической конференции «Прикладная филология: идеи, концепции, проекты» (Томск, ТПУ, 2009 г.), на Всероссийской научной конференции с международным участием «Когнитивные - науки: междисциплинарные исследования мышления и интеллекта» (Томск, ТГУ, 2009 г.), на Российско-германском семинаре «Русское в немецких дискурсах, немецкое в русских дискурсах» (Томск, ТГУ, 2009 г.) и отражены в 11 публикациях, в том числе в центральном рецензируемом издании.

Структура работы: работа состоит из введения, трех ' глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, ставятся цель и задачи исследования, характеризуется материал, методы работы с ним, излагается новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, описывается структура работы.

Первая глава содержит теоретические положения исследования: рассматриваются понятия «политический дискурс», «жанр», «фрейм», «дискурсивно-жанровая картина мира», разрабатывается модель анализа практического материала.

Во второй главе представлено исследование миромоделирующей функции ядерного ритуального жанра «инаугурационное обращение», традиционно обслуживающего коммуникативную ситуацию «вступление в должность Главы субъекта Российской Федерации».

В третьей главе представлено описание миромоделирующей функции ядерного императивного жанра «призыв», обслуживающего коммуникативную ситуацию «обращение политика к народу».

В заключении приводятся результаты проведенного исследования и намечаются перспективы работы.

Список литературы включает 302 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Миромоделирующая функция жанров российского политического дискурса"

Выводы

Призыв» является ядерным императивным жанром политического дискурса и обслуживает коммуникативную ситуацию «обращение политика к народу». Как жанровая форма является наследием политической коммуникации советской эпохи с выраженным авторитарным началом. В политическом дискурсе США данный жанр не представлен.

Миромоделирующая функция жанра проявляется через его способность актуализировать и вербально воплощать определенные слоты фрейма ОПД.

Как и в ИО, в призыве реализуются слоты «субъект действия» (Глава субъекта РФ), «действие» (призывает), «объект действия» (избиратели, жители региона), «цель действия» инвестировать/проголосовать/противостоять терроризму/участвовать в переписи населения) «причина действия» (актуальное экономическое, политическое, социальное событие).

Жанр «призыв» обладает устойчивой композиционно-структурной организацией. Это жанр, в составе которого постоянно функционируют субжанры «обращение», «сообщение» и «призыв», набор и расположение которых в призыве постоянны, а также вариативных опциональных жанров «пожелание», «соболезнование», «просьба» и «подпись». Каждый из субжанров имеет собственную коммуникативную цель, но в составе призыва служат для реализации его основной коммуникативной цели - побуждение адресата призыва к действию. В каждом из субжанров реализуются слоты фрейма ОПД. Как и в ИО, слоты «субъект» и «объект действия» реализуются в каждом субжанре призыва, так как репрезентируют сведения о непосредственных участниках коммуникации, слоты «действие» и «цель действия» в субжанре «призыв», слот «причина действия» - в субжанре «сообщение».

Так, реализация слота «субъект действия» в жанре «призыв» представляет образ политика - главы региона, лидера, имеющего полномочия и авторитет. Он интерпретирует актуальное событие из жизни общества, определяет, как на него должны отреагировать жители его региона и побуждает их к необходимому действию.

Слот «объект действия» реализован в образе людей, которые проживают в определенном регионе (возглавляемом политиком-субъектом действия), способны воспринимать разумные доводы и нужным образом реагировать на призыв политика.

Слот «причина действия» реализуется через вербальное воплощение тем, обозначающих события из сферы экономики (необходимость инвестиций в регионе), политики (предстоящие выборы, совершенный теракт) или социальной сферы (грядущая перепись населения). Языковая реализация данного слота различна и зависит от вида события.

Слот «действие» эксплицируется прямым обозначением речевого поступка политика - «призываю».

Реализация слота «цель действия» является вербализацией ожидаемой реакции народа, констатацией действий, которые, по требованию политика, выполнит аудитория.

В целом, мир в призыве это пространство динамическое, в нем происходят события, которые требуют определенной реакции жителей данного пространства. Эти события определяет политик, Глава региона, пользующийся авторитетом. Они значимы для политической/экономической/социальной жизни жителей региона. Он интерпретирует событие в выгодном ему свете, призывает действовать в нужном ему направлении, описывая выгоды от отклика на призыв.

Заключение

Возникновение когнитивно-дискурсивной парадигмы, рассматривающей язык в деятельностном аспекте, позволило по-новому подойти к изучению традиционной для лингвистики проблемы описания жанра с точки зрения его миромоделирующего потенциала.

В основу данного исследования легло теоретическое положение о том, дискурсивная картина мира, являясь имманентным свойством любого дискурса, реализуется в жанрах, обслуживающих дискурс, и в каждом конкретном случае, отвечая требованиям и установкам жанра, получает жанровое преломление. Жанр моделирует картину мира, отбирая необходимые ему элементы когнитивных структур, языковая репрезентация которых образует общую дискурсивную картину мира, и особым образом воплощая их на языковом уровне.

Для разработки данного положения полем работы был выбран политический дискурс в широком его понимании. Было определено, что политический дискурс реализуется в языковом фрагменте национально специфичной языковой картины мира - дискурсивной и жанровой картинах мира политического дискурса, которые представляют собой результат осуществления миромоделирующей функции жанров в рамках данного дискурса.

Жанровую специфику картины мира политического дискурса можно выявить посредством анализа жанров, находящихся в ядерной зоне жанрового поля политического дискурса, но обслуживающих разные коммуникативные ситуации и направленных на достижение разных коммуникативных целей: инаугурационное обращение (обслуживает коммуникативную ситуацию «вступление в должность главы субъекта РФ», является ядерным ритуальным жанром) и призыв (используется в коммуникативной ситуации «обращение политика к народу» и относится к ядерным императивным жанрам).

При анализе жанров для выявления их миромоделирующей функции учитывались 1) дискурсивные, 2) жанровые параметры.

К дискурсивным параметрам относим следующие: 1. тип дискурса, в котором реализуется жанр. В нашем исследовании это политический дискурс; 2. ядерное/периферийное положение жанра в иерархии жанрового пространства дискурса. Мы рассматриваем ядерные жанры политического дискурса; 3. интенциональная характеристика жанра. «Инаугурационное обращение» является ритуальным жанром, «призыв» - императивным.

К жанровым параметрам относим следующие: 1. коммуникативная цель жанра. Основная коммуникативная цель инаугурационного обращения есть декларация принципов действия позиция политика, его администрации (самопрезентация политика), в призыве коммуникативной целью является побуждение народа к действию; 2. адресант. В исследуемых нами жанрах адресантом является Глава субъекта Российской Федерации/Губернатор штата Соединенных Штатов Америки. Образ адресанта в нашем случае определяет региональный характер политического дискурса; 3. адресат. Адресатом описываемых нами жанров является население региона, который возглавляет адресант. Отметим массовый характер адресата, требующий ориентации на усредненные представления о воспринимающей аудитории; 4. отношения между адресатом и адресантом. Данный аспект регулируется в направлении от адресанта к адресату и определяется установками политика в инаугурационном обращении (лидер, первый среди равных, член команды) и жанровыми требованиями в призыве (лидер). 5. композиция жанра. Структуры инаугурационного обращения и призыва составляют наборы обязательных, закрепленных в особом порядке субжанров, а также ряд опциональных вариативных субжанров, обязательное расположение которых не зафиксировано. 6. языковое воплощение есть комплекс языковых средств, используемых в жанре.

Совокупность этих параметров представлена в дискурсивной картине мира жанрово обусловленной.

Для реконструкции дискурсивно-жанровой модели мира как результата осуществления миромоделирующей функции жанров в политическом дискурсе считаем правомерным использовать фрейм «общественно-политическая деятельность» (далее — ОПД), поскольку именно деятельность структурирует человеческую жизнь, человек не может существовать вне деятельности, и всякое действие человека можно описать через фрейм деятельности. Общественно-политическая деятельность есть суть политического дискурса, поэтому уточнение вида деятельности «общественно-политическая» накладывает ограничения на возможное наполнение слотов (не является значимым рост объекта действия, вкусовые предпочтения субъекта действия и т.п.) и является адекватным способом представления «политических» жанров.

Фрейм ОПД включает слоты субъект действия, объект действия, инструмент, причина, цель действия, результат, действие как единица деятельности, место и время действия. Каждый из слотов содержит информацию обо всех возможных своих проявлениях.

Из всей совокупности слотов фрейма ОПД каждый жанр, в зависимости от его требований и установок, актуализирует определенные слоты, которые получают языковое воплощение. Способность жанров актуализировать те или другие слоты есть проявление миромоделирующей функции жанров. Миромоделирующий потенциал жанра реализуется в языковом воплощении необходимых жанру составляющих фрейма ОПД, набор и языковая реализация которых специфична для каждого жанра.

Миромоделирующая функция жанров реализуется через специфическую фреймовую, композиционно-структурную и языковую организацию жанров.

Было выявлено, что жанры «инаугурационное обращение» и «призыв» актуализируют одинаковый набор слотов: «субъект действия», «действие», «объект действия», «причина действия» и «цель действия». Эту закономерность объясняет ядерное положение этих жанров в жанровом поле политического дискурса. Они отражают суть политического дискурса, и в них слоты фрейма находят наиболее полную репрезентацию.

Специфическая миромоделирующая функция каждого из жанров проявилась в различном наборе ключевых для жанра слотов (в инаугурационном обращении наиболее представлены и функционально значимы слоты «субъект», «объект» и «цель действия»; в призыве — «субъект», «объект» и «причина действия»), а также в актуализации в жанрах слотов «субъект» и «объект действия».

В инаугурационном обращении слот «субъект действия» реализуется в образе политика, наделенного профессиональными качествами, которые он демонстрирует, представляя себя жителям региона, рассказывая о своем видении развития региона, тогда как в призыве на первый план выходит статус главы региона, распоряжение которого нельзя игнорировать.

Слот «объект действия» в инаугурационном обращении воплощается в образе жителей региона, избравших политика на должность главы региона, доверяющих и поддерживающих его, в призыве актуальным является способность и готовность жителей региона к действию по запросу главы региона.

В инаугурационном обращении цель (самопрезентация политика и провозглашение принципов его работы) задает фокус в формировании жанровой картины мира. Мир в инаугурационном обращении - свое пространство, оно самодостаточно и существует изолированно от других пространств. В этом мире живут люди, которых объединяет общее стремление обеспечить развитие и процветание своего пространства, и, как следствие, улучшить свои жизненные условия. Эти люди наделены правом голоса, реализовав которое, они избирают человека из своего пространства, который возглавит регион и реализует его потенциал. Избранный политик имеет опыт и знания, приобретает необходимый статус, авторитет и полномочия, которые применяет для изменения ситуации в регионе к лучшему. Он знает, какие сферы жизни необходимо развивать, в каком направлении (развитие экономики, улучшение социальной сферы) для создания «стабильности и уверенности в завтрашнем дне». Жители региона I доверяют политику и поддерживают его политический курс. Политик определяет условие сотрудничества, совместных с народом усилий для достижения общей цели процветания.

В призыве фокусом в формировании жанровой картины мира является причина действия (событие, на которое необходимо отреагировать). Как и в картине мира инаугурационного обращения, мир в призыве — свое пространство, регион, в котором комфортно существовать. Регион возглавляет политик, наделенный властью. В нем проживают люди, для которых политик является авторитетом. Ход жизни в регионе нарушается событием регионального (выборы местных органов власти) или национального/мирового масштаба (теракт, перепись населения). Это событие актуально и затрагивает интересы жителей региона. Для восстановления равновесия в регионе или получения выгод необходима правильная реакция на событие со стороны жителей региона. Политик объясняет необходимость реакции и, пользуясь своим статусом и полномочиями, в императивной форме (призываю вас), ожидая, что его слова воспримут как руководство к действию, объясняет, что жители региона должны сделать для стабилизации положения или развития региона. Если в инаугурационном обращении активным деятелем является политик, который работает на благо своего региона, то в призыве действующей стороной выступают жители региона, которые могут отреагировать, а могут и проигнорировать призыв своего главы.

Несмотря на преемственный характер института демократии в нашей стране, нам удалось проследить национальную специфику жанров российского и американского политического дискурса только на материале жанра «инаугурационное обращение». Жанровой формы, соответствующей русскому призыву нами обнаружено не было. Расхождение в наборе национальных жанровых форм, которое мы обнаружили, сопоставив два ядерных жанра политического дискурса, нами понимается как переходный характер жанровой системы политического дискурса (уже не тоталитарный, но еще не полностью демократический), который является отражением переходного характера политики в целом.

Национальная специфика инаугурационного обращения наблюдается, прежде всего, в реализации слота «субъект действия». Для российского политика табуированной темой является то, что для американского составляет гордость наследия: происхождение, семья, друзья.

Национальная специфика, выявленная нами в субжанре «сообщение» обусловлена наличием сугубо региональных/ национальных, злободневных проблем, обусловленных политической (в России «регион» - «центр») или социальной (в США расовая и религиозная дискриминация) ситуацией.

Анализ двух ядерных жанров российского политического дискурса показал, что жанр обладает миромоделирующим потенциалом, способностью в зависимости от своих целей и установок представлять фрагмент действительности в ему свойственном и необходимом ключе с использованием единиц ментального, композиционного и языкового уровней.

Список научной литературыКашпур, Валерия Викторовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абдулфанова А. А. Семиотика дискурса как воплощение творческой индивидуальности // Политический дискурс в России—3 : материалы рабочего совещ. — М., 1999. С. 5-9.

2. Александрова О. В. Когнитивно-прагматические особенности построения дискурса в средствах массовой информации // Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. Рязань, 2002. - С. 80-83.л

3. Александрова О. В. Проблема дискурса в современной лингвистике // Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. — Калининград, 1999. С. 9-13.

4. Алтунян А. Г. Лозунг в политическом дискурсе Электронный ресурс. // Век XX и мир. 1994. - № 5-6. - Электрон, версия печат. публ. -URL: ht1p://old.mss.ru/antolog/vek/1994/5-6/altunyan.litm (дата, обращения: 14.11.2008).

5. Апресян Ю. Д. Избранные труды / Ю. Д. Апресян. М. : Яз. рус. культуры, 1995а. — Т. 1 : Лексическая семантика. — 472 с.

6. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 19956. - № 1. - С. 37-67.

7. Артемова Е. А. Карикатура как жанр политического дискурса : дис. . канд. филол. наук : 10.02.19 / Е. А. Артемова. Волгоград, 2002. - 237 с.

8. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь.-М., 1990.-С. 136-137.

9. Ю.Арутюнова Н. Д. Жанры общения // Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. — М., 1992. — 281 с.

10. П.Арутюнова Н. Д. Жанры общения // Язык и мир человека. — М., 1999. — С. 649-653.

11. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы / Н. Д. Арутюнова. М. : Наука, 1976. — 383 с.

12. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений / Н. Д. Арутюнова. М. : Наука, 1988.-338 с.

13. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. — М.: Сов. энцикл., 1969. 607 с.

14. Бадеева Е. Я. Метонимия имени в общественно-политической лексике английского языка: когнитивный и прагматический аспекты : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. Я. Бадеева. — Владивосток, 2004. — 197 с.

15. Базылев В. Н. К изучению политического дискурса в России и российского политического дискурса // Политический дискурс в России-2 : материалы рабочего совещ. (Москва, 29 марта 1998 г.) М., 1998.-С. 6-8.

16. Базылев В. Н. Политик-фраза и политик-текст // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. научн. тр. — Волгоград: Перемена, 2000. С. 65 — 71.

17. Бакумова Е. В. Речевые маркеры социально-политической идентификации // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. — Волгоград, 2001. — С. 236-241.

18. Баранов А. Г. Дискурсивные характеристики текстов в предметной области "терроризм" / А. Г. Баранов, М. Н. Кунина // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2002. - Вып. 3. - С. 231-240.

19. Баранов А. Г. Когниотипичность текста. К проблеме уровней абстракции текстовой деятельности // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 1997.-С. 4-12.

20. Баранов А. Н. Введение в прикладную лингвистику : учеб. пособие / А. Н. Баранов. М. : Эдиториал УРСС, 2001. - 358 с.

21. Баранов А. Н. К построению словаря терминов когнитивной науки / А. Н. Баранов, П. Б. Паршин // Когнитивные исследования за рубежом. Методы искусственного интеллекта. — М., 1990. — С. 139-149.

22. Баранов А. Н. Концептуальная модель значения идиом / А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский // Когнитивные аспекты лексики. — Тверь: Изд-во Тверского гос. ун-та, 1991. С. 3 — 13.

23. Баранов А. Н. Модель мира в когнитивистике / А. Н. Баранов, П. Б. Паршин // Когнитивные исследования за рубежом: методы искусственного интеллекта в моделировании политического мышления. М., 1990. - С. 7-29.

24. Баранов А. Н. Парламентские дебаты: традиции и новации : сов. полит, яз. : (от ритуала к метафоре) / А. Н. Баранов, Е. Г. Казакевич. М. : Знание, 1991.-42 с.

25. Баранов А. Н. Политическая аргументация и ценностные структуры общественного сознания // Язык и социальное сознание. М., 1990. -С. 166-177.

26. Баранов А. Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом // Человек. 1997.-№6. -С. 108-118.

27. Баранов А. Н. Русская политическая метафора : (опыт словаря) / А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов. -М. : Ин-т рус. яз. АН СССР, 1991. 193 с.

28. Баранов А. Н. Языковые игры времен перестройки: (феномен политического лозунга) // Русистика. 1993. - № 2. - С. 6-11.

29. О.Барт Р. Избранные работы: семиотика, поэтика / Р. Барт. М. :

30. Прогресс, 1994. 616 с. 31.Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Автор и герой: к философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. — СПб., 2000. - С. 249-299.

31. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Собрание сочинений / М. М. Бахтин. М., 1996. - Т. 5. - С. 159-207.

32. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. М., 1979. - С. 237-280.

33. Бенвенист Э. Общая лингвистика : пер. с фр. / Э. Бенвенист. — М. : Прогресс, 1974.-447 с.

34. Бисималиева М. К. О понятиях «текст» и «дискурс» // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1999. - № 2. — С. 2631.

35. Блакар Р. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. — М., 1985. С. 88-125.

36. Богин Г. И. Понимание и непонимание в общении политика с населением // Политический дискурс в России-2 : материалы,рабочего совещ.-М., 1998.-С. 11-17.

37. Богомяков В. Г. «Земля Тюменская»: особенности дискурса региональной идентичности Электронный ресурс. — Электрон, текст, дан. [Б. м.], 2006. - URL: http://discourse-pm.ur.ru/discours6/bogomyakov.php. (дата обращения: 02.09.2008).

38. Бокмельдер Д. А. Стратегии убеждения в политике: анализ дискурса на материале современного английского языка. — Дисс. . канд. филол. наук. — Иркутск, 2000. — 140 с.

39. Болдырев Н. Н. Когнитивные аспекты функциональной поликатегоризации английского глагола / Н. Н. Болдырев, JI. А. Панасенко // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Сборник научных трудов. Рязань, 2000. - С. 123-128.

40. Борботько В. Г. Элементы теории дискурса : учеб. пособие / В. Г. Борботько. Грозный : ЧИТУ, 1981. - 112 с.

41. Борисова И. Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика / И. Н. Борисова. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2001 - 408 с.

42. Брутян Г. А. Язык и картина мира // Научные доклады высшей школы. Философские науки. — 1973. — № 1. С. 41-57.

43. Будаев Э. В. Метафорический образ России в современном мире. -Екатеринбург: УрГПУ, 2009. 305 с.

44. Булгакова JI. Н. Харизма без власти и власть без харизмы : (к вопросу о современном российском политическом дискурсе) / JI. Н. Булгакова, И.

45. B. Захаренко, В. В. Красных // Политический дискурс в России-3 : материалы рабочего совещ. — М., 1999. — С. 46-51.

46. Булыгина Т. В. Гипотеза как мыслительный и речевой акт / Т. В. • Булыгина, А. Д. Шмелев// Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993. - С. 78-82.

47. Бурдье П. Социология политики / П. Будье. — M. : Socio-Logos, 1993. -333 с.

48. Варава А Г. Политическая реклама в современных избирательных кампаниях в США (1990-е годы) : дисс. . канд. истор. наук. / А. Г. Варава. Волгоград, 1999. - 214 с.

49. Васильев А. Д. Слово в телеэфире: очерки новейшего словоупотребления в российском телевещании / А. Д. Васильев. — Красноярск : Сиб. юрид. ин-т МВД России, 2000. 166 с.

50. Вежбицкая А. Дискурс и культура / А. Вержбицкая, Г. Клифф // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2002. - Вып. 3. - С. 118-157.

51. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов // Семантические универсалии и описание языков. — М., 1999. — 780 с.

52. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 1997.1. C. 99-111.

53. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вержбицкая. — М. : Яз. рус. культуры, 1999. 780 с.

54. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / А. Вержбицкая. — М. : Рус. сл., 1997.-411с.

55. Вепрева И. Т. «Мы их в сортире замочим», или штрихи к риторическому портрету В.В. Путина // Политический дискурс в России-4 : материалы рабочего совещ. — М., 2000. — С. 43-45.

56. Верещагин Е. М. Лингвострановедческая теория слова / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М. : Рус. яз., 1980. - 320 с.

57. Виноградов В. В. Итоги обсуждения вопросов стилистики // Вопросы языкознания. — 1955. № 1. — С. 60-87.

58. Виноградов В. В. О языке художественной прозы : избр. тр. / В. В. Виноградов. М. : Наука, 1980. - 360 с.

59. Виноградов С. И. Слово в парламентском общении: функции и культурный контекст // Культура парламентской речи. М., 1994. - С. 46-57.

60. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения / Т. Г. Винокур. М. : Наука, 1993.- 172 с.

61. Водак Р. Критический анализ дискурса: политическая риторика. // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. научн. тр. Волгоград: Перемена, 2000. — С. 57 — 65.

62. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Р. Водак. Волгоград : Перемена, 1997.- 139 с.

63. Володина М. Н. Язык массовой коммуникации основное средство информационного воздействия на общественное сознание // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования : тез. докл. междунар. науч. конф.-М., 2001.-С. 11-13.

64. Воробьева О. И. Политическая лексика. Ее функции в современной устной и письменной речи / О. И. Воробьева. — Архангельск : Пом. гос. ун-т, 2000.-Ч. 2.-119 с.

65. Выборы в США Электронный ресурс. — Электрон, текст, дан. — [Б. м.], 2006. URL: http://www.democracy.ru/article.php?id=216. (дата обращения: 08.06.2009).

66. Гаврилова М. В. Когнитивные и риторические основы президентской речи (на материале выступлений В. В. Путина и Б. Н. Ельцина) / М. В. Гаврилова. — СПб., 2004. 295 с.

67. Гаджиев К. С. Введение в политическую науку / К. С. Гаджиев. М. : Логос, 1997.-544 с.

68. Гаджиев К. С. Политическая наука : пособие для преподавателей, аспирантов и студентов гуманит. фак. / К. С. Гаджиев. М. : Сорос : Междунар. отношения, 1994. - 397 с.

69. Гайда С. Жанры разговорных высказываний // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 1999. Вып. 2. - С. 103-112.

70. Гайда С. Проблемы жанра // Функциональная стилистика: теория стилей и их языковая реализация. Пермь, 1986. - С. 22-29.

71. Гайкова О. В. Предвыборный дискурс как жанр политической коммуникации: (на материале английского языка) : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / О. В. Гайкова. Волгоград, 2003. - 211 с.

72. Гак В. Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики 1972. М., 1973. - С.349-372.

73. Галичкина Е. Н. Специфика компьютерного дискурса на английском и русском языках (на материале жанра компьютерных конференций) : автореф дис. . канд. филол. наук : 10.02.20 / Е. Н. Галичкина. — Волгоград, 2001. -212 с.

74. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. М.: Наука, 1981. - 139 с.

75. Гаспаров Б. М. Язык, память, образ: лингвистика языкового существования / Б. М. Гаспаров. — М. : Нов. лит. обозрение, 1996. — 362 с.

76. Гачев Г. Д. Национальные образы мира : курс лекций / Г. Д. Гачев. — М. : Академия, 1998. 432 с.

77. Герасименко Н. А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе: (к вопросу функционирования бисубстантивных предложений) // Политический дискурс в России-2. М., 1998. - С. 2023.

78. Гольдин В. Е. Проблемы жанроведения // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 1999. Вып. 2. - С. 4-7.

79. Горелов И. Н. Основы психолингвистики / И. Н. Горелов, К. Ф. Седов. -М. : Лабиринт, 1998. 256 с.

80. Гудков Д. Б. Настенные надписи в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-3 : материалы рабочего совещ. — М., 1999.-С. 58-63

81. Гудков Д. Б. Ритуалы и прецеденты в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-2 : материалы рабочего совещ. — М., 1998.-С. 30-36.

82. Гудков Д. Б. Функционирование прецендентных феноменов в политическом дискурсе российских СМИ // Политический дискурс в России—4 : материалы раб. совещ. М., 2000. — С. 45-52.

83. Гумбольдт В. О влиянии различного характера языков на литературу и духовное развитие // Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт. -М., 1984.-С. 324-326.

84. Данилов С. Ю. Речевой жанр проработки в тоталитарной культуре : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / С. Ю. Данилов. — Екатеринбург, 2001.-170 с.

85. Данилов С. Ю. О канонах внутрижанровой интеракции: (на материале речевого жанра "проработка") // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 2002. — Вып. 3.-С. 214-226.

86. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация / Т. А. Ван Дейк, сост. В. В. Петрова ; под ред. В. И. Герасимова. М. : Прогресс, 1985. - 312 с.

87. Дейк ван Т. А. Стратегии понимания связанного текста : пер. с англ. / Т. А. Ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. -Вып. 23.-С.153-211.

88. Дейк ван Т. А. Язык и идеология: к вопросу о построении теории взаимодействия // Методология исследований политического дискурса: актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов. Минск, 2000. - Вып. 2. — С. 50-63.

89. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация / Т. А. Ван Дейк. М. : Прогресс, 1989.-312 с.

90. Дементьев В. В. «Текстоцентрическое» и «жанроцентрическое» изучение речи : (к выходу первого выпуска сборника «Жанры речи») // Вопросы стилистики. — Саратов, 1998. — С. 21—32.

91. Дементьев В. В. Изучение речевых жанров: обзор работ в современной русистике // Вопросы языкознания. — 1997. — № 1. С. 109-121.

92. Дементьев В. В. Когнитивная генристика: внутрикультурные речежанровые ценности / В. В. Дементьев, В. В. Фенина // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2005. - Вып. 4. - С. 5-34.

93. Дементьев В. В. Социопрагматический аспект теории речевых жанров : учеб. пособие / В. В. Дементьев, К. Ф. Седов. — Саратов : Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1998. 107 с.

94. Дементьев В. В. Фатические речевые жанры // Вопросы языкознания. -1999. -№1.- С. 37-55.

95. Дементьев В.В. Коммуникативная генристика: речевые жанры как средство формализации социального взаимодействия // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2002. - Вып 3. - С. 18-40.

96. Демьянков В. 3. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века : сб. ст. — М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995.-С. 239-320.

97. Демьянков В. 3. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знаний. М. : ИНИОН, 1992.-С. 39-77.

98. Демьянков В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. — 1994. № 4. -С. 17-33.

99. Демьянков В. 3. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политический дискурс: история и современные исследования. — М., 2002. — С. 32-43.

100. Демьянков В. 3. Фрейм // Краткий словарь когнитивных терминов. -М., 1996. С. 187-189.

101. Денисова Н. В. Рекламные жанры научно-образовательного дискурса : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Н. В. Денисова. — Томск, 2008. 230 с.

102. Диалектика текста : в 2 т. / под ред. А. И. Варшавской. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. - Т. 1. - 328 с.

103. Дитрих О. В. Языковые средства в сфере политики: метафора. Материалы III Параславянских чтений. Электронная версия. (http://arctogaia. krasu.ru/laboratory/p3/ditrikh.shtm) 1998 г.

104. Долинин К. А. Проблема речевых жанров через сорок пять лет после статьи Бахтина // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX века. СПб., 1998. - С. 35-46.

105. Долинин К. А. Речевые жанры как средство организации социального взаимодействия // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 1999. — Вып. 2. С. 7-13.

106. Дорожкина Т. Н. Речевой имидж политического лидера // Социс (Социологические исследования). — 1997. — №8. С. 30 — 35.

107. Дорофеева Н. В. Удивление как эмоциональный концепт: (на материале русского и английского языков) : дис. . канд. филол. наук : 10.02.20 / Н. В. Дорофеева. Краснодар, 2002. - 214 с.

108. Евстафьев В. А. СМИ в системе массовых коммуникаций в России : автореф. дис. . д-ра филол. наук : 10.01.10 / В. А. Евстафьев. М., 2001.-61 с.

109. Егорова-Гантман Е. В., Плешаков К. В. Политическая реклама. -Москва, Центр политического консультирования НикколоМ, 1999. — 240 с.

110. Енина Л. В. Современные российские лозунги как сверхтекст : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / JI. В. Енина. Екатеринбург, 1999. -235 с.

111. Ермакова О. П. Семантические процессы в лексике // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). -М., 1996. С. 32-66.

112. Ермоленко С. С. Язык тоталитаризма и тоталитаризм языка // Мова тоталітарного суспільства. — Киев, 1995. — С. 7-15.

113. Желтухина М. Р. Комическое в политическом дискурсе: (на материале немецкого и русского языков) : дис. . канд. филол. наук : 10.02.20 / М. Р. Желтухина. Волгоград, 2000. - 250 с.

114. Желтухина М. Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ / М. Р. Желтухина. М. : Ин-т языкознания РАН ; Волгоград : Изд-во ВФ МУПК, 2003. - 654 с.

115. Жуков К. С., Карнышев А. Д. Азбука избирательной кампании. -Москва: ИМА-пресс, 2001. 328 с.

116. Залевская А. А. Текст и его понимание / А. А. Залевская. Тверь : Твер. гос. ун-т, 2001. - 177 с.

117. Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи / В. А. Звегинцев. М.: МГУ, 1976. - 307 с.

118. Зеркин Д. П. Основы политологии : курс лекций / Д. П. Зеркин. -Ростов н/Д.: Феникс, 1996. 544 с.

119. Зернецкий П. В. Четырехмерное пространство речевой деятельности // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990. - С. 160-168.

120. Иванов В. В. Славянские языковые моделирующие семиотические системы: древний период / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М. : Наука, 1965.-437 с.

121. Ильин С. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий / С. В. Ильин. — М. : Рос. полит, энцикл., 1997. -432 с.

122. Иссерс О. С. Паша — «Мерседес», или речевая стратегия дискредитации // Вестник Омского университета. — 1997, Вып. 2. — С. 51-54.

123. Иссерс О. С. Речевое воздействие в аспекте когнитивных категорий // Вестник Омского университета. — 1999. — Вып. 1. — С. 7479.

124. Казакова О. А. Языковая личность диалектоносителя в жанровом аспекте : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / О. А. Казаков. — Томск, 2004. 241 с.

125. Какорина Е. В. Стилистический облик оппозиционной прессы // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 1996. - С. 409-426.

126. Калинин К. Е. Коммуникативные стратегии убеждения в англоязычном политическом дискурсе : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / К. Е. Калинин. Нижний Новгород, 2009. - 20 с.

127. Канчер М. А. Языковая личность телеведущего в рамках русского риторического этоса: (на материале игровых программ) : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / М. А. Канчер. Екатеринбург, 2002. — 20 с.

128. Карасик В. И. Дискурсивная персонология Электронный ресурс. // Язык, коммуникация и социальная среда. — Воронеж, 2007. — Вып. 5. — Электрон. версия печат. публ. URL: http://tpll 999.narod.ru/WEBLSE2007/KarasikLSE2007.htm (дата обращения: 03.05.2008).

129. Карасик В. И. Лингвистика текста и анализ дискурса / В. И. Карасик. Архангельск ; Волгоград : Перемена, 1994. - 36 с.

130. Карасик В. И. Ритуальный дискурс // Жанры речи : сб. ст. -Саратов, 2002. Вып. 3. - С. 157-171.

131. Карасик В. И. Язык социального статуса / В. И. Карасик. М. : Инт языкозн. : Перемена, 1992. — 330 с.

132. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. карасик. — М. : Гнозис, 2004. 390 с.

133. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. -М. : Наука, 1987. 254 с.

134. Карпенко А. М. Региональная идентичность как категория политической практики : автореф. дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / А. М. Карпенко. Москва, 2008. - 29 с.

135. Качанов Ю. JL Опыты о поле политики / Ю. JI. Качанов. М. : Инт эксперим.социологии, 1994. — 159 с.

136. Квадратура смысла. — М. : Прогресс, 1999. 413 с.

137. Кибрик А. А. Дискурс Электронный ресурс. / А. А. Паршин, П. Паршин // Кругосвет : онлайн энцикл. — Электрон, дан. — [Б. м.], 2003. — URL:http://www.kmgosvet.m/enc/gumanitamyenauki/lingvistika/DISKURS.ht ml (дата обращения: 13.05.2004).

138. Кибрик А. А. Функционализм / А. А. Кибрик, В. А. Плунгян // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. - С. 276-340.

139. Кибрик А. Е. Лингвистичекие предпосылки моделирования языковой деятельности // Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. -М., 1987.-С. 33-51.

140. Кирилина А. В. Тендер: лингвистические аспекты / А. В. Кирилина. -М. : Ин-т социол. РАН, 1999. 180 с.

141. Кириллова И. А. Речевое действие "делиться" и его жанровое поле // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 1999. - Вып. 2. - С. 280-287.

142. Китайгородская М. В. "Свое" "чужое" в коммуникативном пространстве митинга / М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова // Русистика сегодня. - 1995. — № 1. - С. 93-116.

143. Кобозева И. М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник Московского государственного университета. Сер. 9, Филология. 2001. - № 6. - С. 132-149.

144. Кобозева И. М. Теория речевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986.-Вып. 17.-С.7-21.

145. Ковшикова Е. В. Категория коммуникативной точности (на материале текстов деловых писем) : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.19 / Е. В. Ковшикова. Волгоград, 1997. - 20 с.

146. Кожина M. Н. Речевой жанр и речевой акт : (некоторые аспекты проблемы // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 1999. — Вып. 2. С. 55-65.

147. Колокольников Р. В. Моделирование имижда политического лидера в средовой ситуации избирательной кампании // Муниципальные выборы во Франции и России: Сборник научных статей / ВАГС. Волгоград, 1996. - С. 107 - 110.

148. Колшанский Г. В. О языковом механизме порождения текста // Вопросы языкознания. — 1983. — №. 3. С. 44-51.

149. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и в языке / Г. В. Колшанский. М. : Наука, 1990. - 108 с.

150. Колшанский Г. В. Проблемы коммуникативной лингвистики. // Вопросы языкознания. 1979. -№ 6. - С. 51-62.

151. Кормилицына М. А. Категория вежливости в оценочных речевых жанрах / М. А. Кормилицына, Г. Р. Шамьенова // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 1999. - Вып. 2. - С. 270-280.

152. Коротеева О. В. Дефиниция в педагогическом дискурсе // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания: Тез. докл. научн. конф. Волгоград, 5-7 февраля 1997 г. / ВШУ. Волгоград: Перемена, 1997. - С. 79 - 80.

153. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи: из наблюдений над речевой практикой масс-медиа / В. Г. Костомаров. 3-е изд., испр. и доп. - СПб.: Златоуст, 1999. - 319 с.

154. Костяшина Е.А. Дискурсивное взаимодействие в текстовом пространстве научно-популярного медицинского журнала: дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Е.А. Костяшина. Томск, 2009. - 233 с.

155. Кочетова Л. А. Лингвокультурные характеристики английского рекламного дискурса. Дисс. . канд. филол. наук. - Волгоград, 1999. -235 с.

156. Кочкин М. Ю. Манипуляция в политическом дискурсе // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. научн. трудов. Волгоград: Перемена, 1999.-С. 29-34.

157. Красных В. В. «Маски» и «роли» фрейм-структур сознания: (К вопросу о клише и штампах сознания, эталоне и каноне) / В. В. Красных // Язык, сознание, коммуникация. М., 1999. - Вып.8. - С. 39 -43.

158. Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова и др. ; под общ. ред. Е. С. Кубряковой. М. : Филол. фак. МГУ, 1996. - 245 с.

159. Кубрякова Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика — психология — когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. - № 4. - С. 34-47.

160. Кубрякова Е. С. О термине «Дискурс» и стоящей за ним структуре знания //Язык. Личность. Текст. М., 2005. - С. 23-33.

161. Кубрякова Е. С. Об актуальных задачах теории словообразования // Материалы Международной конференции, посвященной научному наследию М. Д. Степановой. М., 2001. - С. 11-12.

162. Купина Н. А. Агитационный дискурс: в поисках жанров влияния // Культурно-речевая ситуация в современной России. — Екатеринбург, 2000.-С. 216-233.

163. Купина Н. А. Тоталитарный язык : словарь и речевые реакции / Н. А. Купина. Екатеринбург ; Пермь : ЗУУНЦ, 1995.-143 с.

164. Лакофф Д. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон // Язык моделирования социального взаимодействия. — М., 1987.-С. 126-170.

165. Левин Ю. И. Семиотика советских лозунгов // Поэтика. Семиотика : избр. тр. / Ю. И. Левин. М., 1998. - С. 542-558.

166. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. -М.: Сов. энцикл., 1990. 685 с.

167. Лисовский С. Ф. Политическая реклама: функциональные и жанрово-стилистические особенности. — Автореф. . канд. филол. наук. Москва, 2000. - 22 с.

168. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. 1993. - № 1. -С. 3-9.

169. Луев Г. В. Фреймы-сценарии для описания смысловой структуры слова // Теория верификации лингвистических отношений. М., 1988. -С. 93-103.

170. Макаров М. Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе / М. Л. Макаров. Тверь : Изд-во Твер. ун-та, 1998. - 200 с.

171. Макаров М. Л. Основы теории дискурса / М. Л. Макаров. М. : Гнозис, 2003.-276 с.

172. Макарова О. В. Лингво-когнитивный аспект высказываний, репрезентирюущих фрейм вкуса в современном русском языке :автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / О. В. Макарова. — Барнаул, 2007 21 с.

173. Макарычев А. С. Метафоры регионализма в международно-политическом дискурсе Электронный ресурс. — Электрон, текст, дан. [Б. м.], 2007. — URL: http://www.policy.hu/makarychev/rus 17.htm. (дата обращения: 02.09.2008).

174. Мамина Т. В. Специфика лингвокогнитивного моделирования сценария "карьера" в русском языке : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Т. В. Мамина. Томск, 2011. - 23 с.

175. Мартыненко Н. Г. Субъективизация новостийного дискурса аналитических программ ТВ // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2000. — С. 113-118.

176. Маслова В. А. Введение в лингвокульторологию / В. А. Маслова. — М. : Наследие, 1997. 206 с.

177. Матвеева Т. В. К лингвистической теории жанра // Collegium. -1996.1-2.-С. 65-70.

178. Минский М. Фреймы для представления знаний / М. Минский. — М. : Энергия, 1979. 151 с.

179. Минский М. Фреймы для представления знаний / М. Минский. — М. : Энергия, 1979. 152 с.

180. Михайлова Е. В. Интертекстуальность в научном дискурсе : (на материале статей) : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.19 /Е. В. Михайлова. Волгоград, 1999. - 22 с.

181. Михальская А. К. Основы риторики: мысль и слово / А. К. Михальская. — М. : Просвещение, 1996. — 326 с.

182. Михальская А. К. Язык российских СМИ как манипулирующая система // Язык массовой информации как объект междисциплинарного исследования. — М., 2001. — С. 23-25.

183. Моррис Ч. У. Основания теории знаков // Семиотика: антология. — М., 2001.-С. 45-97.

184. Москвин В. П. К соотношению понятий "речевой жанр", "текст" и "речевой акт" // Жанры речи. Саратов, 2005. - Вып. 4. - С. 77-84.

185. Наминова Г. А. Политический дискурс в современной России : Проблемы достижения общественного согласия : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Г. А. Наминова. Москва, 2001. - 192 с.

186. Николаева Т. М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. - Вып. 8. - С. 466-475.

187. Никонова Ж. В. Фреймовый анализ речевых актов (на материале современного немецкого языка) : дис. . д-ра филол. наук : 10.02.04 / Ж. В. Никонова. Нижний Новгород, 2009. - 382 с.

188. Новикова-Грунд М. В. «Свои» и «чужие»: маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Полис. 2000. - № 4. - С. 82-93.

189. Норман Б. Ю. О креативной функции языка (на материале славянских языков) // Славяноведение. 1997. — № 4. - С. 26-33.

190. О типах дискурса / В. И. Карасик и др. // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс : сб. науч. тр. — Волгоград, 2000. С. 5-20.

191. Орлова Н. В. Жанр и тема: об одном основании типологии // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2002. - Вып. 3. - С. 83-92.

192. Орлова H. В. Жанры разговорной речи и их «стилистическая обработка»: к вопросу о соотношении стиля и жанра // Жанры речи. — Саратов, 1997. С. 51-56.

193. Павлова Е. К. Политический дискурс в глобальном коммуникативном пространстве (на материале английских и русских текстов) : автореф. дис. . д-ра филол. наук : 10.02.20 / Е. К. Павлова — Москва, 2011. 45 с.

194. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью / Е. В. Падучева. — М. : Наука, 1985. — 168 с.

195. Паршин П. Б. Понятие идиополитического дискурса и методологические основания политической лингвистики Электронный ресурс. Электрон, текст, дан. — [Б. м.], 1999. - URL: http://www.elections.ru/biblio/lit/parshin.htm. (дата обращения: 07.11.2004).

196. Паршина О. Н. Стратегии и тактики речевого поведения современной политической элиты России : дис. . д-ра филол. наук / О.Н. Паршина Саратов, 2005. - 325 с.

197. Петрова Н. В. Текст и дискурс // Вопросы языкознания. 2003. — №6.-С. 123-131.

198. Пешё М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла. -М., 1999.-С. 302-336.

199. Пименова М. В. Этногерменевтика языковой наивной картины мира внутреннего мира человека / М. В. Пименова. — Кемерово : Кузбассвузиздат : Emprische Padagogic, 1999. 262 с.

200. Плахотникова Н. Г. Риторические приемы создания имижда кандидата в депутаты // Муниципальные выборы во Франции и России: Сборник научных статей / ВАГС. — Волгоград, 1996. — С. 169 — 171.

201. Политическая лингвистика / гл. ред. А. П. Чудинов ; Урал. гос. пед. ун-т. — Екатеринбург, 2010. — Вып. 1. 188 с.

202. Попова Е. А. Культурно-языковые характеристики политического дискурса: (на материале газетных интервью) : дис. . канд. филол. наук : 10.02.19 / Е. А. Попова. Волгоград, 1995. - 36 с.

203. Попова 3. Д. Очерки по когнитивной лингвистике / 3. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж : Истоки, 2001. - 192 с.

204. Попова Т. И. Телеинтервью в коммуникативно-прагматическом аспекте / Т. И. Попова. СПб. : Филол. фак. С-Петерб. гос. ун-та, 2002. -219 с.

205. Почепцов Г. Г. Имиджелогия. Москва: Рефл-бух, Киев: Ваклер, 2000а. - 768 с.

206. Почепцов Г. Г. Психологические войны / Г. Г. Почепцов. М. : Рефл-бук : Ваклер, 2000. - 528 с.

207. Почепцов О. Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания. 1990. — № 6. - С. 110-122.

208. Резанова 3. И. Дискурсивный аспект миромоделирующей функции языка // Прикладная филология и инженерное образование : сб. науч. тр. IV междунар. науч.-практ. конф., 7-10 февр. 2006 г. Томск / под ред. И. А. Черемисиной. — Томск, 2006а. Ч. 2. - С. 3-9.

209. Резанова 3. И. Языковая картина мира: предмет и методы исследования // Дискурсивные картины мира: теория и практика социолингвистического исследования. — Томск, 20066. — С. 7-19.

210. Репина Е. А. Психолингвистические параметры политического текста (на материале программных и агитационных текстов различных политических партий конца 90-х гг. XX в.). — Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Москва, 2001. - 24 с.

211. Рогозина И. В. Медиа-картина мира // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты : сб. ст. -Барнаул, 2001. Вып. 3. - С. 136-142.

212. Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М. : Наука, 1988.-212 с.

213. Романенко А. П. Общефилологические основания советской жанровой системы / А. П. Романенко, 3. С. Санджи-Гаряева // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2002. - Вып. 3. - С. 62-75.

214. Романов А. А. Конфликтный дискурс политика // Политический дискурс в России-3 : материалы рабочего совещ. — М., 1999. — С. 123126.

215. Романова А. А. Резонансная информация- в политической коммуникации / А. А. Романова, JI. А. Романова // Филология и культура : материалы III междунар. науч. конф. Тамбов, 2001. — С.144-146.

216. Руберт И. Б. Мифологема в языке СМИ // Язык массовой информации как объект междисциплинарного исследования. — М., 2001.-С. 45-62.

217. Седов К. Ф. Психолингвистические аспекты изучения- речевых жанров // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 2002. — Вып. 3. С. 40-52.

218. Седов К. Ф. Языковая личность и речевые жанры / К. Ф. Седов, И. Н. Горелов // Основы психолингвистики : учеб. пособие. М., 1998. -С. 145-154.

219. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи : пер. с англ. / Э. Сепир. -М. : Прогресс : Универс, 1993. 654 с.

220. Серио П. Как читают тексты во Франции : вступ. ст. // Квадратура смысла: французская школа анализа дискурса. — М., 1999а. — С. 12-54.

221. Серио П. О языке власти: критический анализ // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков, 1993. - Т. 1. — С. 83-100.

222. Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла: французская школа анализа дискурса. М., 19996. — С. 337-384.

223. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1986а. — Вып. 17 : Теория речевых актов. — С. 195223.

224. Сиротинина О. Б. Некоторые размышления по поводу терминов "речевой жанр" и "риторический жанр"// Жанры речи : сб. ст. Саратов, 1999. - Вып. 2. - С. 28-33.

225. Скребцова Т. Г. Американская школа когнитивной лингвистики / Т. Г. Скребцова. СПб., 2000. - 327 с.

226. Слышкин Г. Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты / Г. Г. Слышкин. Волгоград : Перемена, 2004. - 339 с.

227. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе / Г. Г. Слышкин. — М. : Academia, 2000. 128 с.

228. Слышкин Г. Г. Речевой жанр: перспективы концептологического анализа // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2005. - Вып. 4. - С. 34-50.

229. Смолякова В. В. Имидж политического лидера в структуре коммуникативного пространства // Вестник МГУ. Сер. 18. - 2000. -№2.-С. 102- 108.

230. Современная политическая коммуникация : материалы междунар. науч. конф. Екатеринбург, 21-24 сент. 2009 г. / Урал. гос. пед. ун-т ; гл. ред. Чудинов А. П. — Екатеринбург, 2009. — 234 с.

231. Социально-коммуникативные характеристики педагогического дискурса / О. В. Коротеева и др. // Языковая личность: вербальное поведение : сб. научн. тр. — Волгоград, 1999. — С. 117-134.

232. Степанов Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и Принцип причинности // Язык и культура конца 20 в. — М., 1995. — С. 35-73.

233. Стернин И. А. Введение в речевое воздействие / И. А. Стернин. — Воронеж, 2001. 252 с.

234. Тазмина А. Т. Проблемы современной американской президентской риторики. Абакан: Изд-во Хакасского гос. ун-та, 2001.- 156 с.

235. Тарасенко Т. В. Этикетные речевые жанры // Жанры речи : сб. ст. — Саратов, 2002. Вып. 3. - С. 283-289.

236. Тарланов 3. К. Этнический менталитет и этническое видение мира // Язык и этнический менталитет. М., 1995. — С. 5-13.

237. Текст как явление культуры / Г. А. Антипов и др.. — Новосибирск : Наука, 1989. 196 с.

238. Темнова Е. В. Современные подходы к изучению дискурса // Язык, сознание, коммуникация : сб.ст. / отв.ред. В. В. Красных, А. И. Изотов.- М., 2004. Вып. 26. - С. 24-32.

239. Толстой Н. И. Язык и народная культура / Н. И. Толстой. — М. : Индрик, 1995.-512 с.

240. Торсуева И. Г Интонация и смысл высказывания. М.: Наука, 1979.- 112 с.

241. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку. Наука и языкознание. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. — М., 1960. -С. 135-198.

242. Урысон Е. В. Языковая картина мира // Вопросы языкознания. —1998.-№2.-С. 3-21.

243. Урысон Е. В. Языковая картина мира УБ обиходные представления: (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. 1998. - № 2. - С. 3-22.

244. Феденева Ю. Б. Метафорическое моделирование в российском политическом дискурсе / Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов // Политический дискурс в России-3 : Материалы рабочего совещ. — М.,1999.-С. 96-101.

245. Федосюк М. Ю. Исследование средств речевого воздействия и теория жанров речи // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 1997 — С. 56-88.

246. Филиппов К. А. Лингвистика текста : курс лекций / К. А. Филиппов. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. - 336 с.

247. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. — 1988. — Вып. 23. — С. 52-92.

248. Формальный и функциональный подходы к языку / И.П. Сусов и др. // Лингвистический вестник. Ижевск, 2000. - Вып. 2. - С. 9-31.

249. Хомутова Т. Н. Научные парадигмы в лингвистике // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. 2009. - № 35. - С. 142-151.

250. Цивьян Т. В. Дом в фольклорной модели мира (на материале балканских загадок) // Труды по знаковым системам. — Тарту,, 1978. — Вып. 10 : Семиотика культуры. С. 65-85.

251. Цивьян Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира / Т. В. Цивьян. М. : Наука, 1990. - 207 с.

252. Чернявская В. Е. Дискурс власти и власть дискурса. Проблемы речевого воздействия : учеб. пособие / В. Е. Чернявская. — М. : Флинта : Наука, 2006. 233 с.

253. Чернявская В. Е. От анализа текста к анализу дискурса: Немецкая школа дискурсивного анализа // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 20036. - № 3. - С. 68-76.

254. Чернявская В. Е. Тип текста в социокультурной перспективе // Жанры речи : сб. ст. Саратов, 2005. - Вып. 4. - С. 103-113.

255. Чикилева Л. С. Публичная речь как форма отражения языкового сознания личности // Языковое сознание: устоявшееся и спорное. XIV Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации: Тезисы докладов. М., 2003. - С. 305-306.

256. Чудинов А. П. Россия в. метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000) : монография / А. П. Чудинов. Екатеринбург : УГПУ, 2001. - 238 с.

257. Шейгал Е. И. Политический скандал как нарратив // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. — Волгоград, 1998.-С. 55-68. '

258. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса : монография / Е. И. Шейгал ; Ин-т языкознания РАН ; Волгогр. гос: пед. ун-т. -Волгоград : Перемена, 2000: — 368 с.

259. Шейгал- Е. И. Структура и границы политического дискурса // Филология=РЫ1о^са. 1998: - № V4i - С. 22-29.273; Шмелева Т. В. Модель речевого жанра // Жанрьгречи : сб. ст. -Саратов, 1997.-С. 88-98.

260. Шмелева Т. В. Речеведение* в современной русистике //. Русский язык: исторические судьбы и современность : тр. и материалы II междунар. конгр. исследователей рус. яз. М., 2004. - С. 29-30.

261. Шмелева Т. В. Речевой жанр (Возможности описания и использования в преподавании языка) / Т.В. Шмелева, // Russistik Русистика: Научный журнал актуальных, проблем преподавания русского языка.-Berlin, 1990. №2. - С. 20— 32. :

262. Эмер Ю. А. Текстовое пространство «Дня города» и «Дня рождения вуза»: к проблеме праздничного миромоделирования / Ю. А. Эмер, И. В. Тубалова // Вестник Томского государственного университета. Сер. Филология. 2009. - № 2. — С. 11-22.

263. Эмер Ю. А. Фольклор : когнитивно-дискурсивное описание / Ю. А. Эмер // Вопросы когнитивной лингвистики. — 2011. — № 2. — С. 51— 60.

264. Эмер Ю. А. Фольклорный текст: пространственная организация жанра // Картины русского мира: пространственные модели в языке и тексте / Р. Н. Порядина и др. ; отв. ред. З.И. Резанова. — Томск, 2007. — С. 110-151.

265. Эмер Ю. А. Частушка как народная рефлексия советской ценностной системы // Вестник Томского государственного университета. 2008. -№313; - С. 39-42.

266. Языки культуры и проблемы переводимости. — М. : Наука, 1987. — 251 с.

267. Языкознание : большой энцикл. сл. / гл. ред. В. Н. Ярцева. — М. : Большая Рос. энцикл., 1998. 685 с.

268. Яковлева Е. С. О некоторых моделях пространства в русской языковой картине мира // Вопросы языкознания. — 1993. — № 4. — С. 4862.

269. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира: (модели пространства, времени и восприятия) / Е. С. Яковлева. М. : Гнозис, 1994. — 344 с.

270. Ярмаркина Г. М. Обыденная риторика: просьба, приказ, предложение, убеждение, уговоры и способы их выражения в русской разговорной речи : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Г. М. Ярмаркина. Саратов, 2001. 150 с.

271. Atkinson J. M. Our masters' voices: the language and body language of politics / J. M. Atkinson. London : Methuen, 1984. - 203 p.

272. Atkinson J. M. Understanding formality: the categorization and production of "formal interaction" // The british journal of sociology. — 1982.- Vol. 33.-P. 86-117.

273. Baranov A. Cognitive Modeling of Actual Meaning in the Field of Phraseology / A. Baranov, D. Dobrovolskij // Journal of Pragmatics. 1996. -№25.-P. 409-429.

274. Brown G. Discourse Analysis / G. Brown, G. Yule. Cambridge : Cambridge univ. press, 1983. — 288 p.

275. Dellinger B. Critical Discourse Analysis Electronic resource. / B. Dellinger. Electronic data. - [S. 1.], 1995. - URL: http://users.utu.fi/bredelli/cda.html (access date: 17.11.2003).

276. Dijk van T. A. Critical Discourse Analysis Electronic resource. // Handbook of Discourse Analysis. London, 1998. The electronic version of the printing publication. — URL: http://www.hum.uva.nl/teun/cda.htm (access date: 17.11.2003).

277. Dijk van T. A. Political discourse and ideology Electronic resource. // Discourses in society : website Teun A. van Dijk. — Electronic data. -Barcelona, 2001. URL: http://www.hum.uva.nl/teun/cda.htm (access date: 17.11.2003).

278. Dijk van T. A. Studies in the pragmatics of discourse / T. A. van Dijk. -Hague ; New York : Mouton, 1981. 331 p.

279. Dijn van T. A. What is political discourse analysis? Electronic resource. // Political linguistics / ed. Jan Blommaert, Chris Bulcaen. —

280. Amsterdam, 1998. The electronic version of the printing publication. -URL: http://www.hum.uva.nl/teun/cda.htm (access date: 17.11.2003).

281. Fairclough N. Critical discourse analysis / N. Fairclough, R. Wodak // Discourse as social interaction. London, 1997. - P. 258-284.

282. Fairclough N. Language and power / N. Fairclough. — London : Longman, 1989. 259 p.

283. Graber D. Political languages // Handbook of political communication / D. Graber. Beverly Hills ; London, 1981. - P. 195-224.

284. Graber D. Verbal behavior and politics / D. Graber. Urbana : Univ. of illinois press, 1976.— 361 p.

285. Harris Z. S. Discourse analysis // Language. 1952. - Vol. 28, № 1. -P. 1-30.

286. Schiffrin D. Approaches to Discourse / D. Schiffrin. — Oxford ; Cambridge : Blackwell, 1998. 470 p.