автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Мировосприятие и социальная позиция Гвиберта Ножанского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мировосприятие и социальная позиция Гвиберта Ножанского"

005004140

На правах рукописи

Юоу

Донецкий Павел Борисович

МИРОВОСПРИЯТИЕ И СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ ГВИБЕРТА НОЖАНСКОГО (ПО СОЧИНЕНИЮ «О СВОЕЙ ЖИЗНИ»)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (средние века)

-1 ДЕК 2011

Автореферат диссертации па соискание ученой степени кандидата исторических наук

Саратов - 2011

005004146

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского»

Научный руководитель: доктор исторических паук, профессор

Девятайкина Нина Ивановна

Официальные оппоненты: доктор исторических паук, профессор

Мосолкина Татьяна Валентиновна

кандидат исторических паук Акимова Елена Юрьевна

Ведущая организация:

Уральский Федеральный университет имени первого Президента России Б.Н.Ельцина

Защита состоится 22 декабря 2011 г. в 16.30 часов на заседании Совета Д 212.243.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Саратовском государственном университете имени Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, г.Саратов, ул. Астраханская, 83, 11 корпус СГУ. ауд. 401.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского: г. Саратов, ул. Университетская, 42, читальный зал № 3

Автореферат разослан «_//_» ноября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических паук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы избранной для диссертационного исследования, кроется прежде всего в важности изучения переходных эпох и периодов, к одной из которых принадлежит Гвиберт Ножапский(1054-1124), а также в возможности подойти к «эго-тсксту», автобиографии с новыми мерками и вопросами, выработанными современной историографией (новой интеллектуальной историей, историей менталитета и др.). Последние три-четыре десятилетия отмечены заметным оживлением интереса к изучению личности и к документам личного характера, автобиографическим текстам средневековья. При этом данные тексты все активнее начинают рассматриваться в контексте интеллектуальной и шире - культурной жизни эпохи, а их создатели «измеряться» в масштабах личного вклада в историю. С научной точки зрения тема актуальна тем, что сочинения аббата Гвибсрта Ножап-ского, монаха и интеллектуала рубежа Х1-ХП столетий, пока совсем слабо изученные в отечественной литературе, по веем меркам могут быть рассмотрены с помощью подобных подходов.

Кроме того, до недавнего времени идеи, представления и эпоху изучали на основании суждений, текстов, документов, исходящих от наиболее известных личностей. Таковыми в изучаемое время были Апсельм Кентср-берийский (1033-1109), Абеляр (1079-1142), Сугсрий (ок. 1081-1151), Берпар Клервоский (1091-1153). Аббат Гвиберт Ножапский не достиг больших высот в церковной иерархии, не создал своей философской школы, его сочинения, как считают современные историки, не были особенно популярными в то время. Это позволяет поставить вопрос о том, являлся ли Гвиберт таким деятелем, которые рассматриваются в рамках понятия «человек второго плана». При этом современная историография отмечает важность изучения людей второго ряда, поскольку такой персонаж далеко не является второстепенным, незначительным или случайным.

Актуальность темы определяется и потребностью осмыслить духовную культуру времени, предшествовавшему такому явлению как Ренессанс XII в., с новых методологических позиций.

Объект исследования: личность, деятельность и литературное наследие аббата Гвибсрта Ножанского.

Предмет исследования/ мировосприятие, ценностные ориентиры и социальная позиция Гвибсрта Ножанского как ученого представителя духовного сословия рубежа Х1-ХП вв., его место и роль в публичной жизни Северной Франции (Пикардии).

Хронологические рамки исследования определяются временем жизни Гвибсрта Ножанского - второй половиной XI - первой четвертью XII вв. В масштабе европейской истории это время располагается в событийно и культурно насыщенном темпоральном сегменте. Это начало крестовых походов, борьбы за инвеституру, формирования истоков «Ренсс-

cauca XII века», городских школ, университетов, зарождения готики, развития очередной фазы церковно-монастырского клюиийского движения.

Географические рамки практически совпадают с территорией Пикардии, одной из исторических областей Северной Франции. Основными географическими «ориентирами» темы являются - Ножаиский монастырь, Лап, Амьен, Суассон.

Цель работы: исследовать мировосприятие Гвиберта Ножанского как интеллектуала, жизнь и труды которое падают на переходное время, предшествующее Ренессансу XII, оценить его социальные и религиозные взгляды и историческое место.

Задачи:

- выявить основные этапы жизни и творчества Гвиберта, его семейные связи;

- определить, каким содержанием наполнен каждый из этих этапов и насколько в творчестве Гвиберта отразилось время;

- изучить этико-религиозные представления аббата;

- проанализировать его позиции по актуальным для времени церков-по-христианским вопросам;

- рассмотреть взаимоотношения Гвиберта с современниками внутри его социалыю-сословной среды;

- охарактеризовать представления Гвиберта о современном ему обществе.

Сквозная задача работы - выявить, являлся ли Гвиберт «человеком второго плана», уяснить, как в такой личности, занятой интеллектуальным трудом, ее представлениях, сочинениях и общественно значимых поступках проявляется традиционное и повое, ведущее к культурному подъему XII столетия.

Научная разработанность темы. Наиболее важную научную литературу можно разделить па несколько групп. Ряд работ о Гвиберте появился в конце XIX - первой половине XX века. А. Лефран, Б. Мопо, Ч. Хаскипс, Б. Ландри отмечали критические способности Гвиберта, выделяли среди хронистов времени, сравнивали с вольнодумцами типа Рабле, Кальвина и Вольтера. Абель Лефран в конце XIX столетия писал о Гвиберте как об «искрением поклоннике рационализма», а его труды считал «совершенно уникальными»'.

Критически к автобиографии Гвиберта подошел Дж. Бентон( 1970)". Он дал краткую историю изучения текста. Автор считает, что это сочинс-

1 Lefirme A. La traite des reliques de Guibert de Nogent et les commencements de la critique historique an moyen age // Etudes de histoire du moyen age dedices a Gabriel Monod. Paris, 1896. P. 285,298.

2 Benton J. Self and Society in Medieval France: The Memoirs of Abbot Guibert of Nogent (1064 - c.l 125). N. Y., 1970.

une ценно для изучения того, как тс или иные события воспринимались их современником. Порою исследователь «грешит» тем, что подбирает факты, чтобы проиллюстрировать свои выводы в контексте фрейдизма.

Среди ярких авторов последних 10-15 лет следует назвать канадскую исследовательницу В. Землер-Кижевски, крупного специалиста по средневековой теологии3. В первую очередь историк обращается к анализу богословских сочинений аббата. В целом западные авторы последнего столетня не ставили перед собой задачи системного рассмотрения мировосприятия и социальной позиции Гвибсрта.

Отечественные исследователи фрагментарно обращались к литературному наследию Гвибсрта со второй половины XIX века. В 60-е годы вышел трехтомник, изданный под редакцией М.М. Стасюлсвича (18261911 гг.), в котором были опубликованы фрагменты хроники4 и автобиографии' Гвибсрта Ножанского с небольшими комментариями. (Позже эта книга несколько раз переиздавалась). Это была первая публикация отдельных частей произведений хрониста па русском языке.

Для изучения наследия Гвибсрта очень важным оказалось обращение к исследованиям, посвященным средневековым автобиографиям. Здесь следует указать на труд П.М. Бицилли (1879-1953), представителя Петербургской школы. Автобиографии Ножанского аббата он касается в работе о Салимбене6 (1916). Важная в методологическом смысле часть работы посвящена выявлению общих черт средневековых автобиографий, в частности, влияния «Исповеди» Августина, знаменитого отца церкви, на них. Затем в русской историографии наступает долгое затишье. Первой среди ■ российских авторов второй половины XX в., насколько можно судить, автобиографией Гвибсрта специально заинтересовалась В.В. Карева (1975) . Ее исследование8 затрагивает вопросы об отношении аббата к панству и светской власти, степени его знакомства с произведениями Августина и влиянии, которое «Исповедь» оказала па пего. Правда, эти проблемы в статьях лишь намечены и нуждаются в дальнейшей разработке.

3 Zemkr-Cizewski IV. Guibcrt of Nogent's How to Preach a Sermon // Theological Studies 1998. №59. P. 406-419.

4 Гииверт llojicaiu Kiiii. Деяния Бога через франков // История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М, Стасюлевнч. 3-е изд. М., 2001. С. 67 -73.

5 Гтферщ Ножанскчй. Автобиография // Там же. С. 74-80.

6 Бицилли П.М. Салимбене. Очерки итальянской жизни XIII века IIБицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. М., 2006. С. 233-527.

7 '-Карева В. В. Self and Socicty in medieval France. The Memoires of Abbot Guibert of Nogcnt with introduction1 and notes by J.F. Benton. New York. 1970//Средине века. M., 1975. Вып. 38. С. 301-304.

8 Карева А.В. Общности в личном измерении // Общности и человек в Средневековом мире. М.; Саратов, 1991. С. 158-161; Она же. Гвнберт Ножанский и его сочинение «Monodiae» // Общественная жизнь в контексте истории культуры. М., 2004. С. 7-23.

Разворот 13 сторону исторической антропологии связан в пашей науке с именем А.Я. Гуревича (1924-2006). В его знаменитом исследовании 1972 г. рассматривается картина мира средневекового человека9. А.Я. Гуревич видит главное достоинство подходов, связанных с историей мептальности, в предоставляемой ими возможности увидеть поведение индивидов и коллективов людей «изнутри», а ис «извне», с позиции стороннего наблюдателя, попытаться проникнуть во внутренний мир человека отдаленных эпох. Он считает продуктивным использование этого подхода и при изучении Гвиберта. В работе «Индивид и социум па средневековом Западе»10, вобравшей в себя труды разных лет, содержится ряд разделов, посвященных анализу автобиографических произведений средневековья, в том числе и Гвиберта Ножанского. А.Я. Гуревич не согласен с авторами, которые видели в Гвиберте совершенно нового человека и «рационалиста». Исследователь имеет свое мнение и по поводу критики чудес в произведениях Можайского аббата.

Особо следует отметить книгу Ю.П. Зарсцкого об автобиографическом «я»", которая построена па материале Западной Европы и Руси. Исследователь приходит к выводу, что автобиографии долгое время были редки и известны узкому кругу читателей; они пе составляли устойчивой литературной традиции. Лишь на ХН-ХШ вв. приходится автобиографический бум, связанный с «Ренессансом XII века». Как и другие авторы, он сравнивает произведения Августина и Гвиберта и делает вывод, что влияние «Исповеди» выразилось в форме сочинения и некоторых сюжетах. Особо отмечено, что в автобиографии Гвиберта дано самое детальное описание детства за все средневековье.

В целом, как показал анализ, в научной литературе наработаны определенные подходы к наследию Гвиберта. Однако, конкретно-исторических исследований, связанных с изучением позиции и мировосприятия «человека второго плана» рубежа Х1-ХН в., пока совсем немного. При этом па протяжении всего времени обращения к автобиографии Гвиберта исследователи останавливались на узком круге вопросов - о влиянии «Исповеди» Августина, отношении хрониста к чудесам, теме детства.

Для нашего исследования особую важность имеют работы, выделенные во вторую группу, по истории церкви, монашества, интеллектуалов, а также по Ренессансу XII столетия: они помогают определить религиозный контекст жизни Гвиберта, попять истоки его мировосприятия, четче определить, из каких «слагаемых» мог формироваться круг ценностей и интересов аббата. Как уже указывалось, культуру Франции начала XII века в историографии часто называют «Ренессансом». Вопрос о правомерности

' Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

10 Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М,, 2005.

" Зчрецкий Ю.П. Автобиографические «я» от Августина до Аввакума. М., 2002.

такого названия вызывает споры с начала XX века и доныне. Первым к этой теме обратился Ч. Хаскнпс'" (1927). После него продолжили изучение этой проблемы американские историки Т. Урбан и Дж. Холмс (1951) , Найца14 (1948), Эрвин Панофскии (1960).

Особую важность представляют труды по истории церкви. Наиболее интересны работы Татлока15, П. Брауна Б. Уорд17, С. Ярроу18, Е. Гергея19, Лео Мулспа20, А. Апгенсндту21. Из отечественных историков первостепенную важность имеют труды Н. Осокина, Л.П. Карсавина", H.A. Сидоровой23. В последние два десятилетия отмечается разворот российских медиевистов к истории церкви, в частности, ранпесрсдпевековому монашеству24, агиографическим источникам'5. Однако многие вопросы остаются освещенными мало, спорными. Так, в отечественной науке практически не существует работ по юнопийскому движению, монашеству XII

12 Haskins Ch. 11. The Rcnaissancc of the Twelfth Century. Cambridge, 1927.

13 Urban Т., Holmes. Jr. The Idea of a Twelfth-Century Renaissance // Speculum. 1951. Vol. 26. No. 4. PP. 643 651.

ы Nilzc W.A. The So-Called Twelfth Century Renaissance //Speculum. 1948. Vol.23. No. 3.P. 464 471.

15 Tallock J.S.P. The English Journey of the Laon Canons //Speculum. 1933. Vol. 8. No. 4. P. 454 465.

Браун П. Культ святых и его становление в латинском христианстве. М., 2004.

17 Ward В. Miracles and the medieval mind. L., 1982.

18 Yarrow S. Saints and their communities: miraclc stories in twelfth century England. Oxford, 2006.

14 Герген E. История папства. M., 1996.

20 Муяен Jlco. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы // URL: www.gumer.info/bogoslov_Buks/llistory_Church /MulenJifcMonahJndex.php (дата обращения 21.09.20 II).

21 Angenem A, The miracle: a religious-historical and Christian perspective //Miracles and the miraculous in medieval Germanic and Latin literature. Leuven, 2005. P. 13 -34.

22 Карсавин Л.П. Монашество в Средние века. СПб.,1912.

25 Сидорова Н.А. Народные еретические движения во Франции в XI XII вн. // Средние века. 1953. Вып. 4. С. 74 102; Она же. Очерки по истории ранней городской культуры во Франции. М., 1953.

24 У сков Н.Ф. Монастыри в городе // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. Феномен средневекового урбанизма. М., 1999. С, 60-73; Он же. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. Германские земли II/III сер. XI в. СПб., 2001; Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998; Он же. Становление культуры святости. Древнее монашество в истории и литературных памятниках // У истоков культуры святости. Памятники древ-нсцерковной аскетической и монашеской письменности. М., 2002. С. 15-131.

25 Парамонова МАО. Культы святых и их социальные функции в средневековой Латинской Европе. М., 2001; Арнаутова Ю.Е. Житие как духовная биография; к вопросу о «типическом» и «индивидуальном» в латинской агиографии // История через личность: Историческая биография сегодня / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2005. С. 112-139;

века. Слабо изучена история культа реликвий, восприятия современниками ранних еретических движений и самих еретиков.

Что касается истории интеллектуалов, то из общих работ стоит выделить труды П.Ю.Уварова, в которых автор рассматривает педагогические идеи в средние века, ставит вопрос о Возрождении XII века, о распространении образования, а также об организации в средние века интеллектуального труда, социальном статусе интеллектуала, этапах интеллектуальной истории средневековья26.

Новые вопросы интеллектуальной истории средневековья поднимает монография A.M. Шишкова27. Он рассматривает сложившиеся в средние века интеллектуальные школы, изучает, как интеллектуальная культура отразилась в трудах средневековых авторов. Эти наблюдения важны для понимания интеллектуальной среды XII века, идей господствовавших, а также появляющихся и в обществе.

Наконец, третьей важной группой трудов являются работы по социальной и ментальной истории. Романтическое направление представлено работами Ж. Ж. Руа, Ж. Либера и П. Лакруа. Используя материал редпеве-ковых хроник, биографий, мемуаров, литературных сочинений, историки воссоздавали картину нравов, быта и традиций рыцарства.

Военные, религиозные и аристократические аспекты истории рыцарства рассматривают в работах М. Кин, Ф. Кардипи, Ж. Флори28.

Понятие «менталитет», появившись в начале XX века, обогатило гуманитарную пауку. Оно до сих пор открывает новые перспективы исследований, став ценным методологическим инструментом, позволившим по-новому понять действительность ушедших эпох. Это понятие активно применяется не только в анализе прошлого, но и настоящего; с его помощью пытаются определить нынешнее состояние общества и его культуры, изучают их острые проблемы. К работам, связанным с изучением ментального, можно отнести исследования Б. Кроче29, Ж. Дгоби30, Ж. Ле Гоффа".

26 Уваров П.Ю. Школа и образование на Западе в средние века // Послушник и школяр, наставник и мастер/Отв. ред. В.Г. Бечрогов; под общ. ред. Т.Н. Матулис. М., 1996. С. 371 -391; Он же. Истории интеллектуалов и интеллектуального труда в средневековой Европе. М., 2000.

11 Шишков A.M. Средневековая Интеллектуальная Культура. М., 2003.

2Х См.: Keen M Chivalry. New Haven, London, 1984; Кардипи Ф. Истоки средневекового рыцарства. M., 1987; FloriJ. Chevaliers et chevalerie ail Moyen age. Paris, 1988.

29 Кроче Б. Теория и история историографии. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.

30 Дюби Ж. Трехчастная модель или представления средневекового общества о себе самом / Пер. с фр. IO.A. Гинзбург М., 2000.

11 Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992; On же. Интеллектуалы в средние века. СПб., 2003; On же. Герои и чудеса средних веков. М., 2011.

Для понимания контекста эпохи в целом важны работы по политическому, социальному развитию Франции, истории городов - труды Р. Фавтьс, О. Тьерри, Ж. Виллара, Э. Поньоиа, М.-А. Болье.

В целом в связи с Гвибсртом простор для дальнейших исследований огромен: неизученной остается его социальная позиция, особенности восприятия им общества, собственного и других сословий. Как ясно, спорной и неизученной, в связи с Гвибсртом, остается проблема истоков Возрождения XII века. Мало известна и биография хрониста. Более того, его труды, столь разнообразные по тематике н поднимаемым вопросам, остаются до сих пор вне ноля комплексного исследования, хотя авторы постоянно вспоминают его имя, когда говорят о коммунальной борьбе, крестовых походах, средневековых автобиографиях, критике чудес. Гораздо меньше обращений к его этико-религиозным ориентирам, вовсе не обнаруживается научных размышлений о нем в связи с проблематикой «человека второго плана», выявления нового и традиционного в его позиции.

Источниковую базу исследования составляют опубликованные письменные источники.

Автобиографические источники. В основу работы положено важнейшее сочинение Гвиберта, написанное в зрелый период его жизни, впитавшее огромный общественный и духовный опыт и позволяющее говорить о мировосприятии, «De vita sua sive monodiarum libri tres»32 («Три книги о своей жизни, или Монодии»). Оно было написано в 1114 -1115 гг. Данное сочинение содержит богатейший материал и позволяет обрисовать образ мышления ученого и монаха, выявить социальные и христианско-этичсские представления, характер оценок прошлого и настоящего, событий и ситуаций, общества и власти, восприятия семьи и «лиц ближнего круга», новое и старое в представлениях, степень их противоречивости. Однако до настоящего времени комплексного исследования данных проблем в отечественной науке не предпринято.

Для, целей компаративного анализа использовались еще два автобиографических источника. Это «Исповедь»33 (397^401) Августина, одного из самых знаменитых Отцов церкви, которая оказала огромное влияние па всю средневековую культуру, и в частности, на автобиографический жанр. Гвиберт был хорошо знаком с этим сочинением и потому в диссертации ставится вопрос о степени и характере влияния Августина на него.

Другой важный источник по истории интеллектуальной жизни Франции - сочинение младшего современника Гвиберта Петра Абеля-

33 Gitiberlus abbas de Novigcnto. De vita sua sive Monodiarum, libri III // MigneJ.P. Patrologiac Cursus Complelus, Series Latina. T. 156. Col. 837-1017.

33 Âagtislhws A. Confessioncs // Migue J.P. Patrologiac Cursus Complctus. Series Latina. T. XXXII. P. 659-868.

ра (1079-1142) «История моих бедствий»34. Данный автобиографический текст, написанный двумя десятилетиями позже «Монодий», многое дает для понимания мировосприятия эпохи. К тому же, эти два автора могли лично встречаться во время пребывания Абеляра в Лане, когда он обучался в школе Ансельма Ланского.

Исторические сочинения. В качестве дополнительного источника привлекалась составленная Гвибертом хроника первого крестового похода «Деяния Бога через франков»35. Хроника была написана раньше автобиографии на 10 лет, между 1104 и 1108 гг. Сам Гвиберт в крестовом походе участия не принимал, по присутствовал на Клермоиском соборе. Кроме того, привлекался труд Сугерия (1081-1151) - «Жизгш Людовика VI Толстого, короля Франции (1108-1137)»36 как младшего современника Гвиберта. Оно помогает более четко представить образ эпохи, социальные портреты короля и знати. Гвиберт и Сугерий в своих сочинениях часто говорят об одних и тех же людях, событиях, что дает особые возможности для их характеристик.

Методология исследования. В основу методологии диссертации положен принцип историзма, предусматривающий изучение исследуемых вопросов и явлений в конкретно-историческом развитии, раскрытие объективно существующих связей между отдельными факторами и выяснение их специфики с обязательным учётом действия пространственных и временных связей. Избранный объект при этом рассматривается в его многообразных связях с окружающей исторической действительностью.

Указанный подход дополняется применением общенаучных и специальных методов исследования. Методы повой биографической истории позволяют изучить биографию хрониста и историю его семьи сквозь призму его внутреннего мира и рефлексии. Подходы и методы повой социальной истории также позволяют рассматривать классы, сословия, большие и малые группы общества изнутри, выявлять механизмы их взаимодействий, изучать иерархии и корпоративные связи. Среди специальных методов исследования на первое место стоит поставить методы ментальной истории, позволяющие обратиться к внутреннему миру человека, его переживаниям, жизненным установкам и стереотипам как источникам познания прошлого.

Научная новизна диссертационной работы заключается в постановке ряда общетеоретических и конкретно-исторических вопросов по проблеме человека «второго плана», истоков «Ренессанса XII в.» и выявлении основных черт, характеризующих интеллектуала конца XI - начала XII ето-

34 Абеляр П. История моих бедствий. М., 1992.

35 Guilbertus abbas Novigenti. Dei gesta per Francos // MigneJ.P. Patrologiae Cursus Completas, Series Latina. T. 156. Col 679-837.

Сугерий. Жизнь Людовика VI Толстого, короля Франции (1108-1137). М., 2006.

лстия. Все эти аспекты исследуются на обильном материале сложного нар-ратива - текста, иаписаипого как автобиографический рассказ монахом.

К новым моментам относится разносторонняя характеристика социальной позиции Гвиберта, которая оказывается гораздо более сложной и противоречивой, чем представлялось прежде. Выявлено, что в этой позиции то соединялись, то расходились представления Гвиберта как выходца из знатной дворянской семьи и как монаха и настоятеля монастыря с выраженным проюиопийским взглядом па церковь и духовенство.

Практически повой страницей в отечественной медиевистике стала тема «путешествия мощей» и восприятия этого явления Гвибсртом; весьма существенно дополняется картина восприятия ерссей этого времени, ранних, чуть не первых после 1000 года, и конкретно роль аббата в истории одной из небольших еретических групп. Значительно дополнена и развернута весьма скупо представленная в литературе биография монаха и интеллектуала.

Решена прежде не ставившаяся задача, позволившая связать между собой три важных теоретических момента: выявлено, как в каждом из изученных фактов истории проявляется Гвибсрт - интеллектуал, Гвиберт -человек второго плана, Гвиберт - представитель зари Ренессанса XII века. Одновременно выявляется противоречивость в позиции Гвиберта, обозначается, улавливается повое.

Научно-практическая значимость. Результаты исследования важны для понимания интеллектуальной и церковной истории средневековья.

Материалы диссертации могут быть использованы при разработке курсов лекций, семинарских занятий, специальных семинаров по истории Средневековья, спецкурсов по истории Церкви, рыцарству, мировосприятию и городской истории, при дальнейшем изучении истории интеллектуальной жизни и самих интеллектуалов.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были представлены автором и прошли научное обсуждение в ходе ряда региональных, всероссийских и международных конференций:

- «Средневековый город и культура Ренессанса: традиции и новации в изучении». Межвузовский коллоквиум в честь 95-летия С.М. Стама (ноябрь 2008 г., Саратов);

- Межвузовская конференция «Под знаком креста» (27 ноябрь 2009 г., Саратов);

- Международная конференция «Новый век: история глазами молодых» (апрель 2009 г., апрель 2010 г., Саратов);

- Всероссийская научная конференция аспирантов и молодых ученых «История, экономика, культура: взгляд молодых исследователей» (февраль 2009 г., Саратов);

- Всероссийская конференция в честь 100-летия СГУ «Запад-Россия-Восток в исторической науке XXI века: научные парадигмы и исследовательские новации (май 2009 г., Саратов);

- Всероссийская конференция «Россия и Запад. Источники и методы их изучения» (ноябрь 2008 г., Москва);

- Международная конференция «Актуальные проблемы истории средних веков и раннего нового времени» (май 2010 г., Киев).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, которые разделены на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы.

Введение содержит обоснование актуальности заявленной темы, определение предмета и объекта исследования, его хронологических и географических рамок, формулировку цели и задач исследования, характеристику источниковой базы и степени изученности проблемы, методов и подходов, на которых основывается исследование.

Первая глава - «Гвиберт Ножанский, его труды и время» посвящена Источниковедческому анализу автобиографии с целью воссоздания основных этапов биографии аббата. В начале главы кратко обозначены некоторые важные моменты культурно-интеллектуального контекста эпохи.

В первом параграфе «Семья и основные вехи биографии Гвиберта» отмечено, что в отечественной науке попытка написания развернутой и прокомментированной в важнейших моментах биографии Гвиберта Но-жанского пока не предпринималась. На наш взгляд, если положить в основу главные повороты в его жизненной истории, в ней можно выделить три основных этапа. Первый - от рождения до 12 лет, времени ухода в монастырь (1054-1065) годы. Второй - это значительный отрезок жизни, когда Гвиберт был простым монахом (1065 - 1104 гг.). И, наконец; третий этап начинается после его избрания в аббаты бенедиктинского монастыря Ножам и длится до его ухода из мнра сего (1104-1124 гг.).

Больше всего материала оказывается по поводу первого - времени раннего детства и обучения Гвиберта школьным наукам. В разделе этот период рассмотрен с двух точек зрения: как факт биографии и как материал для формирования у зрелого Гвиберта новых педагогических идей через осмысление личного опыта.

На первом этапе жизни Гвиберта важную роль играла мать. Гвиберт часто подчеркивает ее особые качества, среди которых - «справедливость, целомудрие, скромность, искренность и красота». С 6 лет мать приставила к нему учителя; Гвиберт обучался у него до 12 лет, и в своей автобиографии останавливается на этом отрезке времени наиболее подробно.

У Гвиберта с учителем сложились достаточно сложные отношения, и оценка этого человека в автобиографии неоднозначна. Гвиберт с горечью

вспоминает шестилетний период учения как почти бесплодный. Учитель плохо ориентировался в предметах и прибегал к физическим наказаниям.

Учитель одновременно был и воспитателем. Он держал Гвиберта строго, они с матерью пс разрешали ему общаться со сверстниками. Иными словами, в нем воспитывали убеждение, что образование гораздо выше, чем игра. И это - один из частных сигналов будущего Ренессанса XII в. С позиции священнослужителя он, оглядываясь па далекое прошлое, благодарен учителю, что тот воспитывал в нем усердие и иные добродетели.

Первый этап жизни Гвиберта, несмотря па его небольшую длительность, предопределил его интересы к письменной культуре, сформировал желание стать монахом, убеждение в превосходстве этого звания над другими, в том числе - и с точки зрения возможности интеллектуальных, ученых занятий. Его рефлексия по поводу данного периода показывает, как много личный опыт значил для формирования его будущих представлений о детстве, воспитании и образовании, новых для его времени. Отмстим также заботу матери Гвиберта об образовании сына, которая свидетельствует о выросшем понимании роли знаний в знатных семьях для будущего духовного лица. В этом - первые ростки будущего подъема XII в.

Второй большой этап в жизни Гвиберта занимает почти 39 лет (1065— 1104 гг.). Начинается он с монастыря Ссн-Жсрмер, куда Гвиберт был отдан в 12 лет. В первые годы монастырской жизни Гвиберт переживает «бунтарский» период, когда увлекается сочинением стихотворений любовного содержания, не проявляет должного усердия в исполнении своих обязанностей, предастся лености и сну. Однако достаточно быстро одолевает в себе это и погружается в изучение наук.

Собственно, именно в начале второго периода Гвиберт ощутил потребность в создании не только стихов, по и серьезных текстов па латинском языке. Он направил большую часть своей энергии на сочинение трактата о целомудрии, тема же Явно была подсказана ранними отцами церкви, хотя, очевидно, актуализирована жизпыо.

Еще через 10 лет Гвиберт предстает авторитетным представителем духовного сословия. В 1095 г., он, возможно, побывал на Клермонском соборе и стал свидетелем призыва папы Урбана II к крестовому походу и освобождению Иерусалима. Позже ом оставляет один из самых подробных пересказов речи папы, цитируемый во всех современных сочинениях.

В целом второй период стал для Гвиберта временем обретения серьезного духовного опыта, самообразования в области светской и богословской литературы, годами создания первых сочинений.

СЛ104 г.. начался третий этап в биографии Гвиберта (1104-1124), он был избран аббатом небольшого монастыря в Ножанс, который был маленьким аббатством, основанным в 1059 году па пожертвования. О себе как об аббате он практически не говорит, известно лишь, что ему пришлось столкнуться со сложностями в управлении.

Возрастающий опыт и ученость и на этом этапе толкали Гвиберта к серьезным занятиям: он трудился над несколькими сочинениями37. В пространстве двадцати лет пребывания Гвиберта на посту аббата мы видим его вовлеченным в церковные дела, бывающим у епископа Ланского, посещающим значительные церковные собрания. В 1106 г. он встречается с папой Пасхалием II во время выборов епископа Лапа. В 1113 году Гвибсрт, по приглашению спископа Суассоиа, участвует в допросе и суде над еретиками и пишет трактат против местного графа, который разделял «еретические взгляды». Последние годы жизни Гвиберт, очевидно, по большей части остается в степах монастыря.

Таким образом, третий этап стал временем наиболее яркой публичной активности Гвиберта и одновременно включил в себя главные десятилетия его творчества. Не случайно именно в эти годы была создана и автобиография, ставшая главным итогом пережитого.

Во втором параграфе «De vita sua» как источник» отмечается, что спорным и до сих пор неопределенным остается вопрос о жанре сочинения Гвиберта. В.В. Карева отмечает, что жанром, наиболее приближенным к автобиографическому, в Средние века может быть условно названа исповедь, хотя в припципс целевые установки средневековой исповеди и автобиографии различны38. Гвибсрт смотрел па свой труд как на исповедь. Многие исследователи пишут, что образцом для автобиографии Гвиберта являлась «Исповедь» Августина. При сравнении текстов двух авторов оказывается, что сюжеты и темы в их автобиографических сочинениях схожи: в обоих случаях форма исповеди предусматривает обращение к Богу, большое внимание уделяется роли матерей, именно они в обоих случаях стремятся дать сыновьям хорошее образование и направляют их к христианству. В обоих случаях матери представляются набожными и добрыми христианками. Важное место в автобиографиях отводится рассказу об обучении, присутствует сюжет падения героя и его духовного прозрения.

В жизни обоих авторов был авторитет, который во многом повлиял па их мировосприятие, это Амвросий у Августина и Ансельм Кентсрбсрий-ский у Гвиберта. Но с большой долей уверенности можно рассуждать лишь об общем влиянии Августина, которое обнаруживается в использовании формы, хотя последняя могла быть подсказана практикой церковной исповеди. В сочинении Гвиберта нет пи одного указания на «Исповедь»

17 Guibertus abbas de Novigento. Gesta Dei per Francos IIMigneJ.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. T. 156. Col. 679- 837; Guibertus abbas de Novigento. De vita sua. Col. 837-1017; Guibertus abbas de Novigento. Liber de Laude St. Marie // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. T. 156. Col. 537-579; Guibertus abbas de Novigento. De pignoribus sanctorum II Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. Т. 156. Col. 607-679.

18 Карева В.В. Гвиберт Ножанский и его сочинение «Monodiae». М., 2004. С. 9.

как на предшествеппицу, хотя ссылка на традицию была характерна для литературы Западного средневековья. Видимо, Гвнбсрт замыслил свое сочинение как самостоятельное, не как подражание Августину. Сходной с «Исповедью» выглядит лишь первая часть автобиографии, где он писал о своем детстве. В дальнейшем оно минимально.

В этом богатом свидетельствами времени источнике содержатся рассказы о дворянстве, горожанах, Гвиберт рассуждает об их действиях, дает оценки. Этот материал дает нам возможность рассмотреть социальную позицию Гвибсрта: его взгляды на общество, функции различных групп, уяснить влияние воспитания, окружения и социального положения Гвибсрта, его оценки действий дворян и горожан, а также самого себя как интеллектуала.

Изучение биографии Гвибсрта, выявление ее главных этапов, показало, что самым коротким оказался «домопашеский» отрезок его жизни, самым продолжительным - этап, когда он был просто рядовым с точки зрения церковного статуса монахом, самым творчески плодотворным последний отрезок его земного пути, статусно отмеченный ролью настоятеля.

Мы улавливаем в произведении черты традиционные и новые. Традиционно важное место занимает тема грехов, в рамках прежнего - назидательный характер и использование примеров. Рассказ о себс-учспике и об учителе идет в русле классической средневековой бинарной оппозиции «грехи-добродетели», учитель вырастает в фигуру ехешр1ит, «примера». И не образование, по поводу которого высказывалась досада, а «наставление» под пером Гвибсрта обретает непреходящую ценность. Новым видится то, что, приоткрывая личину сурового монаха, проявляются живые воспоминания и ощущения из далекого детства. На этом же этапе в нем стали формироваться ценности, связанные с ученостью и важностью умственного труда, продолжавшие укрепляться далее па протяжении жизни. Наиболее плодотворным в интеллектуальном, творческом смысле становится последний этап жизни Гвибсрта, когда создается большая часть его трудов, в том числе - автобиография. Она как текст также двойственна: традиционная по исповедальному настроению, новая по литературным познаниям и вкусам автора; тяготеющая к старому по любви к примерам и изобилующая десятками новых по духу и культуре зарисовок повседневпостн, явно прорисовывающая человека рубежа культурных эпох.

Вторая глава - «Этико-религиозпые представления» посвящена рассмотрению двух важнейших проблем мировосприятия духовного лица, отношению к грехам и добродетелям, и к проявлению чудес.

В параграфе первом «Тема грехов и добродетелей» отмечается, что Гвиберт отводит теме грехов немалое место в сочинении. Проведя большую часть жизни в монастырях, наблюдая за поведением духовенства, слушая проповеди и службы, обучаясь толковать Священные книги и впитав религиозные ценности, он никак не мог пройти мимо этой огромной

темы, но при этом впрямую не рассуждает о грехах и добродетелях. О важности и привычности данной темы для Гвиберта говорит уже тот факт, что сам термин рессаШт (грех) в разных формах встречается на страницах, его сочинения более 50-ти раз.

В автобиографии за грехи Гвибсрт осуждает и знатных людей, и духовенство, п родственников, и себя самого. Пожалуй, больше всего рассуждает Гвиберт о плотских грехах, о вольном поведении мужчин в отношении женщин, о любовных связях и неразборчивости в этом. Гвиберт негодует, что в «похоти» погрязли не только мужчины, но и женщины. Другим распространенным грехом для аббата является жажда денег (ауагШа). Ею охвачена не только светская знать, по и духовенство. Гвиберт делает акцент на симошш, которая царит в церкви, и особенно осуждает сё в связи с избранием епископом Лапа Годри. Гвиберт о добродетелях рассуждает реже, чем о грехах. Исключением является его мать. Гвиберт приходит к мысли, что главная роль в достижении этического совершенства принадлежит разуму (благоразумию) который посредствам мотивации поступков может привести к другим добродетелям.

Второй параграф «Место чудес и реликвий в сочинении Гвиберта Ножапского» посвящен изучению места чудесного в сочинении Гвиберта. Чудо составляли важный аспект средневекового восприятия мира, они присутствовали в христианстве с момента его возникновения, были тесно связаны с культом реликвий и святых, формирование которых активно шло уже в эпоху отцов церкви, в поздпеантичное время. Гвиберт приводит много свидетельств чудес (более 10 пространных рассказов). Практически во всех рассказах Гвиберта перед нами предстает Дева Мария в образе заступницы и защитницы людей. Он убедительно подтверждает, что в XII и веке ее почитание резко расширилось. Не случайно эту эпоху даже называли «эпохой культа Девы Марии».

Гвиберт рисует чудеса нескольких видов: исцеление, облегчение страданий, спасение от опасностей, наказание за проступки против веры пли реликвий. Чудотворная сила святынь не привязывается к определенному месту, ей наделены особые предметы, которые при перемещении не теряют её. Поклонение реликвиям рисуется как один из способов получить Божью помощь. Сами чудеса в повествовании Гвиберта достаточно быстро становятся «предсказуемыми»: они случаются там, где возникает ситуация (болезнь, опасность, осквернение святынь); читатель уже представляет, что произойдет, чудо ожидается, и это ожидание оправдывается. Очевидно, для средневекового восприятия чуда таковое остается одним из самых существенных моментов, что не упускает из виду Гвиберт-рассказчик. Гвиберт не раз указывает на то, как можно получить чудесную помощь. Если человек верит, раскаивается в своих грехах, усердно молится, то он может рассчитывать на помощь святынь, а если им будет причинен вред, совершены оскорбительные действия, то будет наказан. Такая позиция ориепти-

роваиа на укрепление авторитета церкви и усиление религиозного сознания. В ситуации, когда распространялось много ложных реликвий и вера в них падала, своим рассказом Гвиберт стремился указать па непреходящую силу истинных чудес.

Б. Уорд и С. Ярроу выделяют два периода в истории культа реликвий: традиционный (до XII в.) и «новый» (с XII в.)". Они отмечают, что до XII в. святой выступает как покровитель «своих» людей: помогает тем, кто его почитает, и отмщает тем, кто каким-то образом «обижает» хранителей святынь. Реликвии и их функции остаются связанными с местным сообществом. В «новый» период святые все реже выступают как защитники или мстители и все чаще как целители. Гвиберт - автор переходного этапа не только хронологически, но и по взглядам на чудеса. С одной стороны, «защитная» роль и функция «мести» остаются главными в его рассказе, с другой, теряется особая, тесная связь с местным сообществом, чудеса раздвигают границы, при этом все больше проявляются в исцелениях, т.е. в помогающей функции, хотя остается и карающая.

Третья глава - «Те, кто молятся»: церковь и духовенство в контексте жизни Гвиберта» посвящена характеристике французского общества рубежа Х1-ХП вв. и тому, как оно само понимало себя, прежде всего в лнце известного церковного автора Адельберопа.

В параграфе первом «Отношение к Ножанскому монастырю и монашеству» рассмотривстся отношение хрониста к вопросам нравственного облика, церковной практике и поведению духовенства на достаточно большом материале. Восприятие Гвибертом монашества и того, что происходило с монастырями, носит критический характер по отношению к симонии; у него находят поддержку реформаторские шаги, которые делались в духе к л ю п и й с ко го движения. Он четко и не раз напоминает, что был избран благодаря славе своих сочинений, а не чьей-то помощи. Не желая пятнать себя симонией, он запрещает близким помогать найти ему место, поэтому и становится аббатом лишь в зрелом для средних веков возрасте.

Во втором параграфе «Отношение к белому духовенству» представлен материал о восприятии Гвибертом епископов и священников. Как выясняется, Гвиберт больше всего имел дело с духовенством Лана. Он даст весьма пространные характеристики его епископам (Адальберону, Хели-нанду), констатирует, что симония имеет в Лапе глубокие корни, что она привела па епископское кресло всех предшественников его современника Годри. Как можно попять, симония заменяла «символический капитал» (опыт, образованность, репутацию, авторитет). Особенность позиции Гвиберта в том, что он открыто осуждает нспорчеппость нравов духовенства.

39 Ward B. Miracles and the medieval mind. L., 1982; YarrowS. Saints and their communities. Oxford, 2006.

При этом отчетливо противопоставляет монашество и белое духовенство, что выдает в нем сторонника клюнийства.

В параграфе третьем «Характер взаимоотношений с духовными лицами: Годри и Лизиард» предпринята попытка определить место, которое Гвиберт занимал среди церковных деятелей его региона, прояснить некоторые особенности взаимоотношений духовных лиц того времени. В сочинении Гвиберт упоминает о своем общении с римским папой Пасхали-ем II (1099 -1118) и тремя епископами (Лапа, Суаееона, Амьена).

Два епископа (Годри и Лизиард), два совершенно противоположных типа, являются благодатным «материалом» для примеров в назидательном произведении. Особенность позиции Гвиберта как духовного лица состоит в том, что он вводит высокопоставленного Годри как отрицательный «пример», причем, этот «пример» наполнен жизнью во всем многообразии ее социально-негативных фактов. С другой стороны, каждая новая позитивная характеристика включает у Гвиберта указание на образованность и ученость. Это укрепляет гипотезу, что истоки Ренессанса XII века уходили во времена жизни и деятельности Ножанского аббата и его современников.

Кроме того, анализ источника позволил сделать вывод, что Гвиберт участвовал во всех важных событиях в жизни региона. Но он - не персона, от которой зависели самые важные решения, связанные с церковной жизнью епархии. В этом отношении он прорисовывается как человек второго плана, игравший значимую роль, но не самую главную.

Параграф четвертый «Суассоиская ересь и еретики» посвящен рассмотрению роли Гвиберта в разборе дела о суассонских еретиках, он оставил в своей автобиографии одно из развернутых свидетельств о них и их движении, чем обозначил важность происходивших событий и обнажил главные задачи, стоявшие перед «теми, кто молится» и заставлявшие их коллективно защищать церковь и веру. Себя он рисует как одного из активных членов сословной группы, четко понимавшего и исполнявшего важнейшие ее функции защитника и ревнителя истинной веры.

В выводах по главе отмечено, что в целом, из характеристик, даваемых Гвибертом представителям черного и белого духовенства, из рассказов об избраниях епископов и аббатов достаточно четко просматривается противопоставление «чистоты» аббатов и симонии епископов, достойных настоятелен монастырей и недостойных глав кафедр. Объективно можно обозначить противоречивость позиции Гвиберта: он против Годри, по не столь смел и прямо оппозиционен, как Апссльм. Он учен и образован, но искренне вериг гадательным «знакам». Традиционное и повое уживается в нем без видимого осознания их противоположности и без рефлексии по данному поводу. С точки зрения места в церковной иерархии, должность аббата была достаточно скромной. Но авторитет Гвиберта при этом надо признать достаточно высоким, о чем говорит отношение к нему ланского и суассопского духовенства, папского окружения. Сам Гвиберт полагает од-

пой из главных причин такого отношения его писательский, богословский и в целом интеллектуальный труд. Он пс раз пишет, что слава его книг принесла ему и должность и уважение. И в этом смысле рисуется как фигура, предтеча будущего культурного взлета XII века, не единственная, по находившаяся среди заметных и подготовлявшая своим интеллектуальным трудом возможность этого культурного подъема.

Глава четвертая - «Те, кто воюет» и «те, кто работают» проясняет социальные взгляды Гвиберта па светские группы общества.

В первом параграфе «Представители знати и король в восприятии Гвиберта» рассмотрены характеристики разных по статусу сеньоров. На его оценки пс оказывает влияния высокий статус, могущество или богатство. Если поступки не соответствуют представлениям о чссти и социальным добродетелям, это, как правило, дает автору повод для резкого осуждения, порицания, критики. Оценка Людовика Толстого у хрониста дана в положительных топах, но он не считает нужным замалчивать недостатки короля и в них видит одну из причин коммунального волнения в Ланс. Гвиберт не замалчивает ни одного значимого момента знаменитой истории борьбы за коммуну в Лапе. Он рассказывает, что король недолго занимал строгую позицию поборника справедливости: подарки и подкуп играли важную роль в отношениях епископа Годри с Людовиком Толстым. Деньги также сыграют решающую роль в поддержке королем Амьенской коммуны. Стремление получить деньги у Людовика Гвиберт отмечает неоднократно. Нам важно отмстить, что такие, отнюдь не красящие короля факты, которые он приводит, редко попадают в письменные источники. Это свидетельствует об определенной независимости позиции Гвиберта от «политической конъюнктуры» и обозначает, возможно, один из признаков, свойственных интеллектуалам его времени.

Из анализа источника становится понятно, что Гвиберт, выросший в среде знати, впитал ценности своего сословия. Он признает важность нерушимости клятвы, мужества в бою, верности сеньору, чести, рисует яркие факты, свидетельствующие об этом (истории Гинемара, Адона, Жерара де Кьсрзи и др.).

Параграф второй «Аигерраи де Бое и Тома де Куса» раскрывает социальную позицию и некоторые черты мировосприятия Гвиберта, позволяет глубже понять специальное изучение восприятия им образа жизни н действий отдельных личностей из числа современников, имена которых были «па слуху» в тс годы. Дополнительные возможности даст сочинение Сугсрия. Оба автора уделяют большое внимание знати, в частности, барону Тома (Томасу) де Марлю (Куси) и Ангсррапу дс Бов.

Сквозь историю барона проступают важные идеи общего плана, как раз в это время окончательно закреплявшегося церковными интеллектуалами представления о социальных обязанностях: воин должен защищать подданных, короля и церковь, служить своему сеньору, а не грабить. От короля же

требуется защита церкви, подданных, борьба против разбоев, поддержание мира в государстве. Через историю Апгерраиа и Томаса де Куси раскрывается сложная картина семейных отношений в среде знати, где родственные чувства сталкивались с имущественными интересами, где то сила, то интриги позволяли добиваться своего, и где среди ценностных ориентиров не оставалось места понятиям христианской любви, терпимости, помощи ближнему. Уже это одно могло настраивать Гвиберта и Сугерия на суровые оценки и заключения. Возможно, именно стремление воздействовать па будущих читателей заставляло Гвиберта детально описывать многие ситуации. «Примеры» призваны были действовать «от противного». Вместе с тем, если проследить последовательность эпизодов рассказа о Томасе де Куси, обнаруживается, что пока тот грешил и грабил, его преследовали несчастья (его лишили наследства, против него интриговали, его ранили, король разбил его силы). Когда же он вернулся в лоно благочестия и христианства, раскаявшись, то у него все наладилось (церковь его не осуждала, он получил наследство, наступил мир в его владениях).

Параграф третий «Горожане и их коммунальная борьба (Лап и Амьен)» посвящен коммунальному движению и восприятию горожан Гвн-бертом. История Ланской и Амьснской коммун, изложенная Гвибертом, обнаружила противоречия в поведении как отдельных лиц, так и целых групп общества того времени. Отчасти объяснения этому дают факты истории, сообщаемые Гвибертом, который показал, какую роль играло желание больших денег, наживы и власти.

Гвиберт при оценках Ланских и Амьснских событий выступает за сохранение порядка, сложившегося в предшествующее время. Кроме того, отметим, что своим описаниям Гвиберт часто придает дидактический смысл, приводит примеры для подражания или негативные примеры. Особое внимание он уделяет фигуре лапского епископа, его порокам н грехам. В описании событий в Амьене акцент сделай па поведении представителей дворянства, их жестокости, жадности до денег и власти, грабеже церковного имущества, предательстве. В целом представителей первых двух сословий он критикует и порицает больше чем горожан, среди которых негативные оценки даны лишь тем, кто проявлял излишнюю жестокость, жадность и неуважение к священному сапу. Более того, можно отметить даже некое сочувствие к горожанам - через осуждение действий епископа и короля.

Практически безмолвной и невидимой тенью остаются за кадром автобиографии крестьяне. Встречается лишь несколько упоминаний о сервах, которые пришли в город и обосновались там, т.е. перестали быть деревенскими жителями. Жизнь Гвиберта течет в степах городских монастырей, и голоса с полей или из деревень он не слышит, по крайней мере, не делает достойным рассказа о нем.

В выводах по главе отмечено, что Гвиберта не перенес идеи Адальбс-ропа как «матрицу» в свою автобиографию, а оперировал ими вполне са-

мостоятелыю в рамках рассмотрения происходившего в его социальном и общественном «ноле».

Сеньоры, фигурирующие в Ланских и Амьенских событиях, явно делятся па две группы, представителей которых условно можно назвать «разбойники» (виновники событий) и «герои» (защитники епископа). Это позволяет обозначить самостоятельность и критичность социальной позиции Гвиберта и понять, какие смыслы он вкладывает в понятие «сеньор-воин». С другой стороны, ясно, что духом Гвнберт, конечно, не горожанин: ему важен социальный порядок, справедливость в рамках этого Богом установленного порядка. Горожане его мало интересуют, мы не встречаем их имен, их образы не обладают индивидуальностью, они, обычно, выступают как некое безмолвное сообщество, в лучшем случае, обозначены их занятия и причина недовольства сеньором.

Особо следует отметить высокую степень информированности Гви-берта в отношении общественно-значимых событий его региона; думается, это тоже один из признаков будущего портрета интеллектуала эпохи Ренессанса XII в., когда монаха и клирика одинаково сильно притягивали к себе события как социальной, так и духовно-ученой жизни.

В заключении отмечено, что XII век с точки зрения его историко-культурного контекста оказался очень насыщенной эпохой, в которой сквозь толщу старого пробивались ростки нового, начинали «сигналить» о себе новые социальные и ценностные ориентиры, сложнее и тоньше становился духовный мир личности, более индивидуальными ее связи с верой. Все эти моменты проведенное исследование позволяет обозначить у интеллектуала и монаха - бенедиктинца XI—XII вв.

Как удалось выяснить, наиболее насыщенным с точки зрения публичности, связанным с исполнением церковно-монастырских обязанностей, стал последний, третий этап жизни Гвиберта; на пего же падает создание наибольшей части сочинений. Это значимо при оценке его позиции и мировосприятия, отразившегося в автобиографии: и она сама, и основной круг ценностей стали плодом достаточно долгой жизни и результатом усиленного и постоянного духовного труда.

Главными мерками при восприятии представителей разных групп общества у Гвиберта становится, как показало исследование, осуждение этических и отчасти социальных пороков и одобрение добродетелей. В этом он как писатель средневековья традициоиен, как деятель и человек своего времени далеко не похож на многих представителей своего сословного круга. Он открыто обвиняет тех или иных лиц из духовенства или знати в недостатках и грехах. Свои взгляды Гвиберт часто выражает через характеристику отдельных личностей, превращая их с назидательной целью в достойные, или недостойные подражания примеры. Что касается его семьи и близких людей, то можно отметить огромное влияние матери па него в детстве, ставшее ключевым в формировании его представлений о

высокой роли образования и учсности. Уход в монастырь, от мира поставили общение с Богом и братией выше семейных привязанностей: к родственникам Гвиберт подходил с тех пор не как сын, брат, племянник, а как-духовный наставник, перед взором которого все равны и при оценивании добродетелей, и при критике грехов и пороков.

За обрисовкой Гвибертом моделей поведения тех или иных представителей основных групп общества «прочитывается» историческая реальность: с одной стороны, клюнийская реформа, призванная восстановить былой авторитет и роль церкви и духовенства, с другой, - политика централизации, начало которой приходится па правление короля, чьим современником был Гвиберт, - Людовика VI. Суждения и оценки ножанского аббата проистекают из позиции, сформированной эпохой клюнийских реформ, на стороне которых он в немалой степени оказался благодаря своему воспитанию, образованию, интеллектуальным занятиям, общению с кругом подобных ему духовных и светских лиц, интеллектуалов Лапа и других центров духовной жизни его времени.

Одно из «сквозных» наблюдений Гвибсрта связано с обозначением в тех пли иных событиях ключевой роли денежной, нередко корыстной составляющей. И если для духовенства связь с деньгами в его глазах почти всегда достойна осуждения, для светской знати зависит от путей обогащения, то по отношению к горожанам почти пет критики «алчности». Это важно отметить как в целом для понимания социальной позиции аббата, так н для уточнения существующих в литературе суждений: будь Гвиберт на самом деле «рупором феодалов», его оценки горожан были бы иными.

Церковь и основные процессы в ней аббат Ножана внимательно рассматривает изнутри. Несмотря па место настоятеля небольшого монастыря, он мыслит в масштабах всей церкви и знает многое их того, что происходит в духовной среде. Красной нитыо через автобиографию проходит осуждение симонии, низкой нравственности духовных лиц, в том числе - и самого высокого положения, вроде епископа Лапа и даже папы. Идеал Гвиберта - обособление церкви от мирской жизни, излечение от обмирщения.

В автобиографии проявляется несколько «ипостасей» ее автора. Прежде всего перед нами вырисовывается мопах, понимающий важность и неотложность реформ церкви. Сам он, конечно, не мог стать их официальным инициатором в своих краях, но все его произведение активно подталкивает к пересмотру, реформе образа жизни и нравов духовенства, притом как высшего, так и рядового.

Вторая ипостась - это Гвиберт-аббат. Она даст возможность ответить па вопрос о том, человеком какого плана можно назвать автора сочинения «О своей жизни». Материал не позволяет однозначно ответить па вопрос, насколько место аббата маленького монастыря удовлетворяло его, человека хорошо образованного, остро мыслящего, известного. Он осознает свою значимость и авторитет. Вместе с тем, Гвиберт не стал «тем, кто творил

историю». И история его времени не оставила о нем значительных сведений, они во многом сводятся к ограниченной информации, содержащейся в его собственных сочинениях. В ряду французских интеллектуалов века он фигура - «второго плана». Но для своего региона он был заметной фигурой; если определить литературно - «героем местного значения».

И, наконец, в-третьих, перед нами прорисовывается выразительный портрет монаха - интеллектуала, который сочетает в себе новое и традиционное. Многие черты творчества Гвиберта были новыми для его эпохи. Он был не просто хорошо знаком с античной литературой и мифологией, по считал возможным и допустимым наравне с библейскими использовать примеры из римской эпохи, цитаты из «языческих» авторов. Показательным является выбор в качестве литературного образца сочинения Августина, великого отца церкви эпохи поздней античности, «Исповедь» которого представляет собой явление высокого стиля в литературе.

Проявлением будущего «Ренессанса XII» является забота о красоте изложения, забота о стиле сочинения. Выделяет Гвиберта сама степень его владения латыиыо и навыками красноречия. Еще важнее - демонстрация критически-рационального подхода к фактам и событиям; систематическая критика нарушений в церкви базируется именно на этом. Столь же заметна эта критика по отношению к письменной информации: здесь аргументами служит большой круг источников, логическое осмыслении фактов и свидетельств церковной литературы.

Мировоззренчески новое проявляется в ненасытном интересе к человеку в его повседневности, остром внимании ко всему, что связано с тем или иным лицом, с которым сводит судьба: от фактов давнего и недавнего прошлого до оружия и наиболее примечательных фраз, поступков, тем более, отважных действий, в которых выказаны честь и достоинство. Особо стоит отмстить его новые, гуманные по своему духу, взгляды па образование и воспитание.

Все это, вместе с преданностью науке, которую он не был готов оставить даже перед угрозой смерти, являлось новым, не характерным для средневековой литературной традиции и монашеской модели поведения.

Но, с другой стороны, нельзя говорить о Гвиберте как «готовом» человеке «Ренессанса XII века». Его постоянное подчеркивание роли образования и учености не превращается в принципиальное осуждение невежества; его внимание к теме грехов и добродетелей не приводит к формулированию каких-то иных нравственных принципов или ориентиров; его горячее увлечение античностью не перерастает в поклонение ей, его критика чудес связана с недоверием только мощам, а ис реликвиям, и весьма выбо-рочна; она преследует задачу восстановления авторитета церкви, запятнанного в глазах общества, особенно городского, неразборчивостью, прямыми обманами и попытками играть на чувствах «простецов». Чудеса как таковые не потеряли в его глазах «статуса доверия», он нередко собствен-

ными свидетельствами подкрепляет веру в них. Наконец, в его мировосприятии сплелись ценности дворянства и монашества, которые, не вызывают в его душе борьбы и духовных поисков.

В мировосприятии Гвиберта сосуществует старое и новое. Гвибсрт -человек переходной эпохи, его мировосприятие также переходное: он уходит от «темных веков» к времени Абеляра, а через него и XIII в. - дальше к «большому» Ренессансу, прежде всего в его понимании роли образования и учености, а также новых педагогических задач.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Дона/кий П.Б. «Поездка» святых реликвий в восприятии аббата Гвиберта Ножанского // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Международные отношения. Саратов, 2011. Т. 11. Вып. 1.С. 72-75.

2. Донецкий П.Б. Король и знать в сочинениях монахов-интеллектуалов ХИ века /У Власть. М., 2009. № 11. С. 109-112.

Статьи в прочих изданиях:

3. Донецкий П.Б. Епископ Годри: этапы церковной карьеры (по материалам «Автобиографии» Гвиберта Ножанского) // BicimK Кшвського пацюнального ушвереитету lMeni Тараса Шевчепка. 1стор[я. Вин. 106. Видавиицтво КНУ iMeni Тараса Шевчепка: КиТв, 201 1. С. 19-23.

4. Донецкий П.Б. Суассонские еретики XII века в восприятии Гвиберта Ножанского // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2009. Вып. 8. С. 118-126.

5. Донецкий П.Б. Борьба за коммуну в Амьене (1113-1117) в восприятии Гвиберта Ножанского // Средневековый город. Саратов, 2009. Вып. 20. С. 133-140.

6. Донецкий П.Б. Гвибсрт Ножапскпй и его социально - религиозная позиция: попытка нового прочтения автобиографии //Россия и Запад: Источники и методы их изучения: Тезисы научной конференции, Москва, 26-28 ноября 2008 г. / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 2008. С. 56-59.

7. Донецкий П.Б. Монах и его близкие: проблема взаимоотношений //Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2008. Вып. 6. С. 153-162.

8. Донецкий П.Б. Дворянство XII века в восприятии Гвиберта Ножанского // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2008. Вып. 7. С. 84-94.

9. Донецкий П.Б. От епископа до башмачника: жители Лана в восприятии Гвиберта Ножанского // Средневековый город. Саратов, 2008. Вып. 19. С. 276-287.

Донецкий Павел Борисович

МИРОВОСПРИЯТИЕ И СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ ГВИБЕРТА НОЖАНСКОГО (ПО СОЧИНЕНИЮ «О СВОЕЙ ЖИЗНИ»)

Автореферат

Подписано в печать. 14.10.2011. Бумага офсетная Гарнитура Тайме Формат '60x84 /,6 Уел псч л. 1.75 _ „Х'Л^1^^^3! Заказ 273-Т.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Донецкий, Павел Борисович

Введение.

Глава I. Гвиберт Ножанский, его труды и время.

1. Семья и основные вехи биографии Гвиберта.

2.«De vita sua» как источник.

Глава II. Этико-религиозные представления.

1. Тема грехов и добродетелей.

2. Место чудес и реликвий в сочинении Гвиберта Ножанского.

Глава III. «Те, кто молятся»: церковь и духовенство в контексте жизни Гвиберта.

1.Отношение к Ножанскому монастырю и монашеству.

2.Отношение к белому духовенству.

3.Характер взаимоотношений с духовными лицами: Годри и Лизиард.

4. Суассонская ересь и еретики.

Глава IV. «Те, кто воюет» и «те, кто работают».

1. Представители знати и король в восприятии Гвиберта.

2. Ангерран де Бов и Тома де Куси.

3. Горожане и их коммунальная борьба (Лан и Амьен).

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Донецкий, Павел Борисович

Последние три-четыре десятилетия в историографии отмечены заметным оживлением интереса к изучению личности и к документам личного характера, автобиографическим и иным «эго-текстам» средневековья. При этом данные тексты все активнее начинают рассматриваться в контексте интеллектуальной и шире - культурной жизни эпохи, а их создатели «измеряться» в масштабах личного вклада в историю. Сочинения аббата Гвиберта Ножанского( 1054-1124), монаха и интеллектуала рубежа Х1-ХП столетий, пока совсем слабо изученные в отечественной литературе, по всем меркам могут быть рассмотрены с помощью подобных подходов.

Современные подходы, выработанные новой интеллектуальной историей и историей менталитета, являются ключами, позволяющими изучать нарративные тексты, которые имеют огромную ценность для реконструкции мировосприятия представителей образованной части общества, прежде всего клириков, оставивших после себя ученые тексты, исторические и даже автобиографические сочинения.

Кроме того, до недавнего времени идеи, представления и эпоху изучали на основании суждений, текстов, документов, исходящих от наиболее известных личностей. Такими деятелями в изучаемое время были Ансельм Кентерберийский (1033-1109), Абеляр (1079-1142), Сугерий (ок. 1081-1151), Бернар Клервоский (1091-1153) и некоторые другие. Аббат Гвиберт Ножанский (1054-1124) не достиг больших высот в церковной иерархии, как Сугерий, не создал своей философской школы, как Ансельм или метода, как Абеляр, его сочинения, как считают современные историки, не были особенно популярными в то время. Это позволяет поставить вопрос о том, не был ли Гвиберт в том ряду личностей и деятелей, которые рассматриваются в рамках понятия «человек второго плана». При этом в качестве рабочих кажется возможным «от обратного» принять критерии, выделенные в работе

А.Е. Иванеско для определения личностей «первого плана», при понимании, что пока они намечены лишь пунктирно и границы остаются расплывчатыми1. (Автор полагает, что в рамках анализ места и значения индивидуальности в исторической действительности принципы распределения на первые и вторые планы схож с подходами литературоведения, его идеей главных и неглавных героев)2.

При этом современная историография отмечает важность изучения людей второго ряда, поскольку такой персонаж далеко не является второстепенным, незначительным или случайным лицом. Он достаточно заметен на исторической арене, роль его в том деле, с которым он связан, весьма значительна. «Человек второго плана» вовсе не несет в себе знака «второсортности». Из сочинений интересующего нас Гвиберта становится ясно, что в среде духовенства он был достаточно авторитетным и уважаемым человеком: его приглашали на соборы, он был знаком со многими епископами, королем, другими лицами первого ранга. Как личность он обладал высоким интеллектом, был чутким и вдумчивым наблюдателем, теоретиком-теологом, талантливым историком, оставив более десятка значительных произведений - своеобразный свод живых свидетельств важных событий и представлений времени. Наконец, один из немногих, Гвиберт оставил автобиографию, вобравшую его жизненный, религиозный и

1 Иванеско А.Е. Нартовский Сырдон - персонаж «второго плана»? // Человек «второго плана» в истории. Межвузовский сборник научных статей / Под ред. H.A. Мининкова. - Ростов-на-Дону, 2004. Вып. 1. С. 29.

Приведем кратко его характеристику критериев, связанных с определением первого плана: 1). Историческими личностями «первого плана» можно признать тех, в судьбе которых реализуются (или отражаются) переломные моменты истории, которые, как казалось современникам, были творцами истории; 2). В качестве критерия можно рассматривать и объем совокупной известной информации об исторической личности. Но объективно историческая индивидуальность «первого плана» из-за фрагментарности источников может стать историографической личностью «второго плана»; важно оценивать не столько количество информации в социальной памяти, сколько ее «качество»; 3). Критерием выделения исторической личности «первого плана» может быть готовность современников и (или) потомков формировать на ее основе коллективный образ прошлого. В соответствии с таким подходом, индивидуальность «первого плана» определяется не «объективной ролью» в истории, а местом в исторической памяти. интеллектуальный опыт. Однако в рамках направления и кругу вопросов, связанных с проблемой «человека второго плана», его личность и деятельность пока не изучались.

Актуальность темы определяется и потребностью осмыслить духовную культуру времени, предшествовавшему такому явлению как Ренессанс XII в., с новых методологических позиций.

Присутствует и общественная актуальность в изучении темы: историкам, живущим в современном, динамично развивающемся и нестабильном мире, особо интересны переходные времена, когда происходили крупные изменения в социальной, политической, экономической, культурной жизни общества. Стали предприниматься попытки уловить общие социальные механизмы, понять место и роль людей интеллектуального труда в такие эпохи.

Объект исследования: личность, деятельность и литературное наследие аббата Гвиберта Ножанского.

Предмет исследования: мировосприятие, ценностные ориентиры и социальная позиция Гвиберта Ножанского как ученого представителя духовного сословия рубежа Х1-ХН вв., его место и роль в общественной жизни Северной Франции (Пикарии).

Хронологические рамки исследования определяются временем жизни Гвиберта Ножанского - второй половиной XI - первой четвертью XII веков. В масштабе европейской истории это время располагается в событийно и культурно насыщенном темпоральном сегменте. Это начало крестовых походов, борьбы за инвеституру, формирования истоков «Ренессанса XII века», городских школ, университетов, зарождения готики, развития очередной фазы церковно-монастырского клюнийского движения.

Географические рамки практически совпадают с территорией Пикардии, одной из исторических областей Северной Франции. Основными географическими «ориентирами» темы являются - Ножанский монастырь, Лан, Амьен, Суассон.

Цель работы: исследовать мировосприятие Гвиберта Ножанского как интеллектуала, жизнь и труды которое падают на переходное время, предшествующее Ренессансу XII, оценить его социальные и религиозные взгляды и историческое место.

Задачи:

• Выявить основные этапы жизни и творчества Гвиберта, его семейные связи; определить, каким содержанием наполнен каждый из них и насколько в нем отразилось время.

• Изучить его этико-религиозные представления;

•Предпринять анализ позиции аббата по актуальным для времени церковно-христианским вопросам;

• Рассмотреть взаимоотношения Гвиберта с современниками внутри его социально-сословной среды;

• Обрисовать представления Гвиберта о современном ему обществе.

Сквозная задача работы - выявить, являлся ли Гвиберт «человеком второго плана», уяснить, как в такой личности, занятой интеллектуальным трудом, ее представлениях, сочинениях и общественно значимых поступках проявляется старое и новое, ведущее к культурному подъему XII столетия.

Научная разработанность темы.

В отечественной науке мировосприятие, этико-религиозные и социальные взгляды, общественная позиция Гвиберта Ножанского специально не исследовались. Однако большую методологическую значимость имеют общие работы по истории церкви, мировосприятия и культуры Франции начала XII столетия. В данном обзоре наиболее значимая научная литература разделена на несколько групп. Первую группу составили работы, посвященные изучению личности Гвиберта Ножанского, его сочинений, теме автобиографии. Во вторую вошли работы по истории монашества, церкви, культурных явлений эпохи и интеллектуалов средневековья. В третью - работы по социальной истории и истории представлений.

Ряд работ о Гвиберте появился в конце XIX - первой половины XX в. Лефран3, Моно4, Хаскинс5, Ландри6 отмечали критические способности Гвиберта, выделяли среди хронистов времени, сравнивали с вольнодумцами типа Рабле, Кальвина и Вольтера. Абель Лефран в конце XIX столетия писал о Гвиберте как о «искреннем поклоннике рационализма», а его труды считал «совершенно уникальными»7.

В первой половине XX в. внимание к Гвиберту ослабляется, но затем вновь начинает расти. В 1965 г. Жак Шоран по-другому взглянул на сочинения Гвиберта и стремился доказать, что Гвиберт - не критический историк, а морализирующий экзегет. Критическую линию продолжает Дж. Бентон. В его комментариях к английскому переводу автобиографии Гвиберта (1970)8 дана краткая история изучения автобиографии. Автор считает, что многие сочинения той эпохи содержат более точные факты, чем автобиография Гвиберта, но это сочинение ценно для того, чтобы изучить, как те или иные события воспринимались их современником. Это исследование проясняет также некоторые вопросы биографии и мировосприятия Гвиберта. Порою при этом исследователь «грешит» тем, что подбирает факты, чтобы проиллюстрировать свои выводы в контексте фрейдизма9. Исследователь не соглашается с высокими оценками Гвиберта,

3 Lefrane A. La traite des reliques de Guibert de Nogent et les commencements de la critique historique an moyen age // Etudes de histoire du moyen age dediees a Gabriel Monod. Paris. 1896. P. 285-306.

4 Monod B. Le moine Guibert et son temps (1053-1124). Paris, 1905.

5 Haskins Ch. The Renaissance of the 12-th s. Cambridge, Mass., 1927.

6 Landry B. Les idees morales du XII siecle. VII. Un chroniqueur: Guibert de Nogent // Revue des cours et conferences, annee 1938-39. II.

7 Lefrane A. La traite des reliques de Guibert de Nogent et les commencements de la critique historique an moyen age // Etudes de histoire du moyen age dediees a Gabriel Monod. Paris, 1896. P. 285,298.

8 Benton J. Self and Society in Medieval France: The Memoirs of Abbot Guibert of Nogent (1064 - c.l 125). New York: Harper Torchbooks, 1970.

9Например, критику Гвибертом сексуальной распущенности современников, Дж. Бентон связывает с наказаниями будущего монаха в детстве его учителем, в его снах которые были даны авторами XIX века, считает выводы Жака Шорана более адекватными, но отмечает, что Гвиберт проявил необычное желание и способность спорить с другими авторами на рациональной почве. Но во многом Бентон довольствуется фрейдистским толкованием сочинения Гвиберта, что существенно сужает понимание внутреннего мира хрониста.

Среди ярких авторов последних 10-15 лет надо назвать канадскую исследовательницу В. Землер-Кижевски, крупного специалиста по средневековой теологии10. В центре ее внимания стоит вопрос об отношении Гвиберта к проповеди, при этом, в первую очередь историк обращается к анализу его богословских сочинений, поэтому работа важна для понимания религиозных взглядов Гвиберта.

Американский историк С.Ф. Кругер" посвятил статью исследованию отношения Гвиберта к евреям и мусульманам, привлекая материал и автобиографии, и хроники «Деяния Бога через франков». Являясь специалистом по средневековой истории, в частности, по вопросам влияния исламской и иудейской традиции на Европу, он изучает тексты многих средневековых авторов, в том числе и Гвиберта. В данной статье исследователя в первую очередь интересует отношение в мусульманской и иудейской традициях к телу. Автор обнаруживает проявления антисемитизма у Гвиберта и приходит к выводу, что критика мусульман и иудеев, часто строится на поверхностных знаниях.

В целом западные авторы последнего столетия не ставили перед собой задачи системного рассмотрения мировосприятия и социальной позиции Гвиберта. усматривает гомосексуальные знаки (см. подробнее: Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 247 и др.).

10 Zemler-Cizewski W. Guibert of Nogent's How to Preach a Sermon // Theological Studies 1998. №59. P. 406-419.

11 Kruger S. F. Medieval Christian (Dis)identifications: Muslims and Jews in Guibert of Nogent //URL: www.georgetown.edu/labyrinth/conf/cs95/papers/kruger.html (1995) (дата обращения: 21.09.2011 )

Отечественные исследователи фрагментарно обращались к литературному наследию Гвиберта со второй половины XIX века. В 60-е годы этого века вышел трехтомник, изданный под редакцией М.М. Стасюлевича (1826-1911 гг.), в котором были опубликованы фрагменты хроники12 и автобиографии13 Гвиберта Ножанского с небольшими комментариями. (Позже эта книга несколько раз переиздавалась)14. Это была первая публикация отдельных частей произведений хрониста на русском языке. М.М. Стасюлевич дает краткую информацию о жизни Гвиберта и характеристику хроники, которая, по его мнению, служит самым верным отражением того, как понимали в Западной Европе современники Первого крестового похода значение «восточных войн»15.

Для изучения наследия Гвиберта очень важным оказалось обращение к исследованиям, посвященным средневековым автобиографиям. Здесь следует указать на труд П.М. Бицилли (1879-1953), представителя Петербургской школы. Автобиографии Гвиберта Ножанского он касается в работе о Салимбене'6 (1916). Важная в методологическом смысле часть работы посвящена выявлению общих черт средневековых автобиографий, в частности, влияния «Исповеди» Августина, знаменитого отца церкви, на

1V них . Как полагает П.М. Бицилли, сама форма автобиографий средневековья не является подражанием Августиновской «Исповеди», а уходит корнями в церковную исповедь.

12

Гвиберт Ножанский. Деяния Бога через франков // История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М. Стасюлевич. - 3-е изд. М., 2001. С. 67-73.

13

Он же. Автобиография // История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М. Стасюлевич. - 3-е изд. - М„ 2001. С. 74-80.

14 История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М. Стасюлевич. 3-е изд. М.,

2001.

15 Гвиберт Ножанский. Деяния Бога через франков // История средних веков: Крестовые походы. С. 67 (комментарий М.М. Стасюлевича).

16 Бицилли П.М. Салимбене. Очерки итальянской жизни XIII века //Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад / Сост. Ф.Б. Успенский. М., 2006. С. 233-527.

17 П.М. Бицилли считает, что в каждом отдельном случае нужно ставить особо вопрос: знал ли автор «Исповедь» или нет? По его мнению, влияние августиновского произведения не было столь велико, как считали; Иероним, переводчик Библии и теоретик христианства, повлиял на средневековую автобиографию заметнее.

Затем и в русской историографии наступает долгое затишье. Первой среди российских авторов второй половины XX в., насколько можно судить, специально автобиографией Гвиберта заинтересовалась В.В. Карева. В 1975 году выходит рецензия ученого на рассмотренный выше английский перевод автобиографии Гвиберта18. В ней очень ценна информация о том, где, когда и на каком языке публиковалась эта автобиография. В 1991 году публикуется ее статья «Общности в личном измерении»19, в 2004 году20 еще одна статья, построенная на материале автобиографического рассказа Гвиберта Ножанского, в которой затронуты вопросы об отношении аббата к папству и светской власти, степени его знакомства с произведениями Августина и влиянии, которое «Исповедь» оказала на него. Автор полагает, что знакомство аббата Ножанского монастыря с наследием епископа Гиппонского было достаточно глубоким. Кроме «Исповеди» Гвиберт был знаком с сочинениями «О ересях», «Толкования псалмов», «О христианском учении». Автобиография Гвиберта и «Исповедь» его предшественника, по мнению В.В. Каревой, схожи лишь по форме. Правда, эти проблемы в статьях лишь намечены и нуждаются в дальнейшей разработке21.

Разворот в сторону исторической антропологии связан в нашей науке с именем А.Я. Гуревича (1924-2006)22. В его исследовании «Категории средневековой культуры» (1972) рассматривается картина мира средневекового человека . Отметим, что в российский ученый внес

18 Карева В.В. Self and Society in medieval France. The Memoires of Abbot Guibert of Nogent with introduction and notes by J.F. Benton. New York. 1970 // Средние века. M., 1975. Вып. 38. С. 301-304.

19 Карева A.B. Общности в личном измерении //Общности и человек в

Средневековом мире. М. - Саратов, 1991. С. 158-161.

20

Карева В.В. Гвиберт Ножанский и его сочинение «Monodiae» // Общественная жизнь в контексте истории культуры. М., 2004. С. 7-23.

21

Незадолго до этой публикации появилась статья Н.Ф. Ускова в «Католической энциклопедии» (2002. Т. 1. Кол: 1213-1214), которая носит информативный характер, и заслуживает быть отмеченной потому, что содержит полный список всех трудов средневекового хрониста.

17

Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

23 Несколько важных выводов, которые имелись в данной диссертации в виду при изучении социальной позиции Гвиберта, делает автор в отношении рыцарства. В частности, о том, что его воинское ремесло было в значительной мере огромный вклад в разработку методологических вопросов исторической науки. Его работа «Индивид и социум на средневековом Западе»24 вобрала в себя труды разных лет. Она содержит ряд разделов, посвященных анализу автобиографических произведений средневековья, в том числе и Гвиберта Ножанского. А.Я. Гуревич (в отличие от других авторов) считает, что автобиографии в средние века были достаточно распространены. А.Я. Гуревич также не согласен с авторами, которые видели в Гвиберте совершено нового человека и восхваляли его рационализм. Исследователь бегло затрагивает тему критики чудес в произведениях Ножанского аббата, и считает, что у него критика чудес выборочная.

Кроме того, А.Я. Гуревич уловил важный момент в автобиографии Гвиберта Ножанского: тот старается не указывать имена своих родственников, и вообще характеристики людей даны коротко и по большей части они негативны. А.Я. Гуревич видит главное достоинство подходов, связанных с историей ментальности, в предоставляемой им возможности увидеть поведение индивидов и коллективов людей «изнутри», а не «извне», с позиции стороннего наблюдателя, попытаться проникнуть во внутренний мир человека отдаленных эпох. Он считает продуктивным использование этого подхода и при изучении Гвиберта.

К произведениям Гвиберта в нескольких работах обращалась ученица А.Я. Гуревича С.И. Лучицкая25. Рассматривая вопрос об образе Муххамада, историк обращается к хронике Гвиберта т.к. считает приведенную им биографию пророка наиболее ранней и обширной в литературе средневекового Запада. Для понимания мировоззрения средневекового человека и в особенности монаха очень многое дает статья С.И. Лучицкой индивидуализировано, потому как, сражаясь в войске сеньора, рыцарь действовал, прежде всего, на свой страх и риск; рыцарь Западной Европы был ограничен кодексом рыцарской чести, предписывающим соблюдение правил моральных норм и этикета; особое место в жизни рыцаря занимало служение даме, которое также имело свои правила и границы

24 Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005.

25 Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб.,

2001.

Грехи и добродетели»26, в которой прослеживается эволюция представлений о грехах в средние века, место темы грехов и добродетелей в литературе.

Отметим вышедший в 2001 году сборник статей «Сотворение истории. Человек. Память. Текст»27, посвященный исследованию текстов личного характера. Особенную важность для нашего исследования представляют

28 статьи В.Г. Безрогова , опубликованные в этом сборнике, посвященные методам изучения автобиографических источников.

Книга Ю.П. Зарецкого29 «Автобиографическое Я от Августина до Аввакума» (2002) котороя построена на материале Западной Европы и Руси. Исследователь касается вопроса о степени распространенности автобиографических рассказов в средние века и приходит к выводу, что они долгое время были редки и известны узкому кругу читателей. Лишь на XII-XIII века приходится автобиографический бум, связанный с Ренессансом XII века. Он приходит к мысли, что автобиографические рассказы очень не похожи один на другой и не составляли устойчивой литературной традиции. Как и другие авторы, он сравнивает «Исповедь» Августина и произведение Гвиберта и делает вывод, что влияние «Исповеди» выразилось в форме произведения и в некоторых сюжетах.

Отдельная часть книги посвящена анализу темы детства у средневековых автобиографов и тут исследователь останавливается на двух источниках: исповеди Августина - единственном автобиографическом произведении в средние века, имевшем всеобщее признание, и автобиографии Гвиберта. Особо отмечено, что в автобиографии Гвиберта дано самое детальное описание детства за все средневековье.

26 Она же. Грехи и добродетели // Словарь средневековой культуры / Под ред. АЛ. Гуревича. М„ 2003. С. 125-128.

27 Сотворение Истории. Человек - Память - Текст. Казань, 2001.

28

Безрогое В.Г. Память текста: автобиографии и общий опыт коллективной памяти //Сотворение истории. Человек. Память. Текст: Цикл лекций. Казань, 2001. С. 5-38; Он же. Виды коллективной памяти в автобиографиях // Там же. С. 39—61.

29 Зарецкий Ю.П. Автобиографические «я» от Августина до Аввакума. М., 2002.

В целом, как показал анализ, в научной литературе наработаны определенные подходы к наследию Гвиберта. Однако, конкретно-исторических исследований, связанных с изучением позиции и мировосприятия «человека второго плана» рубежа XI-XII в. пока совсем немного. При этом на протяжении всего времени обращения к автобиографии Гвиберта исследователи останавливались на узком круге вопросов - о влиянии «Исповеди» Августина, отношении хрониста к чудесам, теме детства.

Для нашего исследования особую важность имеют работы, выделенные во вторую группу, по истории церкви, монашества, интеллектуалов, интеллектуального труда, а также по Ренессансу XII столетия: они помогают определить религиозный контекст жизни Гвиберта, понять истоки его мировосприятия, четче определить, из каких «слагаемых» мог формироваться круг ценностей и интересов аббата. Здесь число работ велико, остановимся на тех, авторы которых так или иначе при общем рассмотрении адресуются и к Гвиберту.

Как уже указывалось, культуру Франции начала XII века в историографии часто называют «Ренессансом». Вопрос о правомерности такого названия вызывает споры с начала XX века и доныне. Первым к этой теме обратился Ч. Хаскинс (1927), который рассматривал уровень развития латиноязычной культуры той эпохи: книги, библиотеки, обучение грамматике и риторике. Наука, теология и каноническое право тоже не остались без внимания, но общий подход сохранялся неизменным: Хаскинс рассматривал, прежде всего, латиноязычную культуру и литературу. Вне поля его исследования осталась литература на национальных языках, равно как искусство и архитектура30.

Работа американских историков Т.Урбана и Д.Холмса (1951)31 посвящена рассмотрению сложившиеся в историографии взглядов на

30 Haskins Ch. H. The Renaissance of the 12-th s. Cambridge, 1927.

31 Urban T., Holmes, Jr. The Idea of a Twelfth-Century Renaissance // Spéculum, 1951. Vol. 26. No. 4. PP. 643-651.

Ренессанс XII века». Исследователи анализируют два подхода: сторонники одного вслед за Хаскинсом (1927) придерживаются мнения, что в начале XII века произошли большие сдвиги в культуре, говорят о средневековом гуманизме и выделяют это время как особый период в развитии средневековой культуры, их оппоненты утверждают, что о гуманизме говорить нет оснований. Авторы не подводят итога спорам; они полагают, что с уверенностью можно говорить, лишь о значительном прогрессе во многих областях культуры. Примерно в те же годы американский исследователь Найц32 (1948) проводил мысль о том, что культурный подъем XII в. не был отдельным этапом, а неразрывно связан с дальнейшими эпохами, в частности, с «классическим Ренессансом», который многим обязан именно XII веку .

Одна из самых крупных работ на эту тему - Эрвина Панофского (1960) «Ренессанс и возрождение в Западном искусстве». Э. Панофский различает два культурных течения той эпохи: первое - с центром в Италии и южной Франции; представители этого течения стремились просто копировать античные произведения искусства. Второе течение, по утверждению Э. Панофского, пришло с севера, в котором присутствовало действительное проникновение в суть античности и отличительной чертой которого был гуманизм - такой гуманизм, который во многих отношениях предвосхищал гуманизм более позднего Ренессанса, как в своем пристрастии к древней

32 Nitze W.A. The So-Called Twelfth Century Renaissance // Speculum. 1948. Vol. 23. No. 3.PP. 464-471.

•3*2

Во второй половине XX в. примерно в том же духе рассматривали проблему К. Брук и В.В. Горнунг. -См.: К. Брук. Возрождение XII века // Богословие в культуре средневековья. Киев, 1992. С. 119-227. Автор рассматривает культурный подъем ХП века через анализ взглядов выдающихся историков, философов, мыслителей, скульпторов эпохи. Исследователь отмечает, что «выражение «Возрождение XII века» не имеет четко определенного значения. В нем имеются оттенки, и эти оттенки исключительно важны для понимания той волнующей эпохи человеческой истории. Мы все еще далеки от полного понимания глубины той любви, которую люди того времени испытывали к античности; далеки мы и от полного понимания смысла гуманизма XII века».

В.В. Горнунг в статье «Существовал ли Ренессанс XII века?» (1967) критически рассматривает идеи о единстве «средневекового духа», ставит вопрос о Ренессансе XII века и Предренессансе. литературе, так и своим интересом к человеческим ценностям и человеческой личности. Если бросить общий взгляд, то работах по «Ренессансу XII в.» почти ничего не говорится о его истоках, о времени Гвиберта, месте этой фигуры в истории данного культурного явления34.

Изучением традиционных черт средневековой жизни занимался Татлок35 (1933). Наиболее интересны его труды по изучению поездок с реликвиями по городам. В том числе - на материале сочинения Гвиберта и более поздней хроники, написанной Германом Ланским. Он восстановил путь следования монахов с реликвиями и определил время этого события, выявив цели и особенности поездок с реликвиями, что помогает точнее понять и позицию Гвиберта.

Большой интерес представляет работа Режин Перну (1909-1998) «Элоиза и Абеляр»36(1970). Исследовательский подход Режин Перну отличается, как известно, своеобразием и яркой индивидуальностью. Как профессиональный историк, к тому же работавшая в Школе Хартий, где долгое время удерживалось позитивистское направление в историографии, она никогда не отказывалась от точности факта, скрупулезной предварительной источниковедческой работы, проводила ее безукоризненно. Одновременно Режин Перну стремилась понять специфику средневековой цивилизации и особенности поведения принадлежащих к ней людей, реконструировать присущий им способ восприятия действительности, познакомиться с их мыслительным и чувственным инструментарием, то есть с теми возможностями осознания себя и мира, которые данное общество предоставляет в распоряжение индивида. Исследователь рассматривает

34 В отечественной литературе можно назвать недавнюю статью M.J1. Андреева «Возрождения средневековые» (2003). Исследователь ставит вопросы об отношении к античности, дает характеристику каждому возрождению (Каролингскому, Оттоновскому, XII века). Говоря о Возрождении XII века, автор рассматривает его предпосылки и хронологические рамки, ограничивая их первой половиной XII века - см.: Андреев M.JI. Возрождения средневековые // Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003. С. 91-96.

35 Tatlock J.S.P. The English Journey of the Laon Canons //Speculum. 1933. Vol.8. No. 4. PP. 454-465.

36 Перну P. Элоиза и Абеляр. M., 2005. историю любви Абеляра и Элоизы при этом, что наиболее важно, подробно рисует интеллектуальный фон эпохи, говорит об образовании, религиозных спорах, рассматривает проблемы церкви. Работа как бы приоткрывает перед нами страницу истории европейских интеллектуалов, предтечами которых были Гвиберт и другие ученые личности его времени.

Важна статья Р. Рэя37 по европейской историографии XII в. Автор касается и хроники Гвиберта, отмечает критическое отношение хрониста к отбору фактов.

38

Книга П. Брауна написана на материале поздней античности, но ее материал позволяет увидеть корни таких явлений, которые изучаются в данной диссертации, как почитание святых, восприятие людьми чудес. Особенности отношения к реликвиям и поклонению им в эпоху Гвиберта, помогает уяснить работа Б. У орд (1982)39. Занимаясь анализом различий в описании чудес прижизненных и посмертных, она указывает, что смысл описания прижизненных чудес состоял в том, чтобы подчеркнуть связь святого со всей предшествующей традицией святости. Рассказ о посмертных чудесах, по мнению исследовательницы, сообщает многое о нуждах, печалях и идеалах каждого нового поколения. Наиболее важным моментом в исследовании Б. Уорд следует признать гипотезу о двух периодах в становлении культов реликвий - традиционном и новом (до и после XII века). Гвиберт оказывается на границе этих периодов.

Культ реликвий изучал также С. Ярроу40 (2006). Он считает, что в собрании чудес представлены позиции по крайней мере двух категорий людей: ученых монахов, составлявших рассказы и мирян, непосредственных свидетелей или «адресатов» чуда41. Он выявил, в частности, что путешествия

37 Ray R. Médiéval historiography throught the twelfth Century: problems and progress of research // Médiéval and Renaissance studies. 1974. Vol. 5. P. 32-59.

•30

Браун П. Культ святых и его становление в латинском христианстве. М., 2004.

39 Ward В. Miracles and the médiéval mind. L., 1982.

40 Yarrow S. Saints and their communities: miracle stories in twelfth Century England. Oxford, 2006.

41 Метлицкая З.Ю. Чудеса в жизни средневековой церкви: современные исследования // Церковь и религиозное сознание средневековой Европы. М., 2008. С. 78. с реликвиями на севере Франции известны с конца XI века; обычно они совершались в пределах местного церковного округа (диоцеза).

Существует ряд общих интересных работ по истории монашества и церкви Е. Гергея42(1981), Лео Мулен43, А. Ангенендту (2005)44. Для понимания философских взглядов современников Гвиберта - Ансельма Кентерберийского, Абеляра, Бернарда Клервоского важны лекции по средневековой философии американского профессора М. Суини45 прочитанные в 1998/99 гг. в Московском университете и опубликованные в 2001 г.

В отечественной историографии дореволюционного периода проблемы истории западноевропейской церкви ставились крайне редко, это связано и с тем, что медиевистика в нашей стране делала только первые шаги, и с тем, что ближе и отечественным историкам была история православной церкви. Из трудов той эпохи особо следует отметить работы Казанского историка Николая Осокина (1843-1895)46. В центре его исследования происхождение, социальный состав и идейные основы еретических учений, развитие основных еретических течений и эволюция их доктрин. Его наблюдения проливают свет и на ереси эпохи Гвиберта, помогают уяснить их специфику.

Начало XX в. ознаменовало новый этап в развитии отечественной медиевистики, связанный с деятельностью петербургской исторической школы. Её представители выдвигают и разрабатывают собственные методы и подходы. Они ставят задачи целостной реконструкции психологии, внутреннего мира, образа жизни и поведения человека средневековья.

42 Гергей Е. История папства. М., 1996.

43 Мулен Лео. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы // URL: www.gumer.info/bogoslovBuks/HistoryChurch /MulenlifeMonahindex.php (дата обращения: 09.09.2011)

44 Angenent A. The miracle: a religious-historical and Christian perspective // Miracles and the miraculous in medieval Germanic and Latin literature. Leuven: Peeters, 2005. P. 13-34.

45 Суини M. Лекции по средневековой философии. M., 2001. Вып. 1.

46 Осокин Н.А. Еретические верования // История ересей / Сост. А. Лактионов. М., 2007. С.267-417.

Одна из крупнейших фигур - Л.П. Карсавин (1882-1952). В методологии он шел путем типизации, создания обобщающих понятий, таких, как «средний человек», «основной религиозный фонд» и т.п., что во многом предвосхищало принципы позднейшей европейской культурологии. Объектом её внимания стали проблемы средневековой, религиозности, городской жизни, культуры а также источниковедения47. Л.П. Карсавина, можно поставить в один ряд с основателями школы «Анналов» - М. Блоком и Л. Февром48. В работе «Монашество в Средние века» (1912)49 автор рассмотрел рождение и историческое существование аскетического идеала в контексте духовных исканий эпохи и сформулировал проблему «образа монашества» - представлений общества об этом аскетическом идеале. Книга «Культура Средних веков»50 (1914) интересна опытом реконструкцией общественной психологии и религиозности рубежа Античности и Средневековья, где с единых позиций представлена история социальная и духовная, история событий, философских учений, религиозной жизни.

В целом, в дореволюционный период интерес отечественных исследователей к истории западной Церкви не успел оформиться в устойчивое научное направление с разработанной методологией и определённым кругом проблем. И всё же общие труды по истории церковной организации, папства, соборного движения и первые опыты междисциплинарного подхода к истории культуры значимы при реконструкции исторического контекста изучаемого нами периода.

В марксистский период историографии по интересующему нас кругу вопросов можно отметить труды H.A. Сидоровой (1910-1961), которая в ряде публикаций по истории средневековых ересей Франции привлекает и

47 Каганович Б.С. Русские медиевисты первой половины XX в. - СПб., 2007. до

Бойцов М.А. Не до конца забытый медиевист из эпохи русского модерна // Карсавин Л.П. Монашество в Средние века. М., 1992.

49 Карсавин Л.П. Монашество в Средние века. СПб., 1912.

50 Он же. Культура Средних веков. - Пг., 1918. См. также недавно переведённый с литовского первый том исследования по истории европейской культуры: Он же. История европейской культуры. Т. 1: Римская империя, христианство и варвары / Пер.с лит. Т. Алекнене. СПб., 2003. материал автобиографии Гвиберта, в том числе его описание истории Суассонских еретиков. Но в основном она только использует фактологический материал. Работы историка важны для понимания социальной сути ересей этого времени51.

В последние два десятка лет наблюдается серьезный разворот российских медиевистов к истории Церкви, в частности,

52 53 раннесредневекового монашества , агиографическим источникам . Однако многие вопросы остаются освещенными мало, спорными. Так, в отечественной науке практически не существует работ по клюнийскому движению, монашеству XII века. Слабо изучена история культа реликвий, восприятия современниками еретиков (исключая альбигойцев, катаров и вальденсов).

Что касается истории интеллектуалов, то из общих работ стоит выделить две, принадлежащие перу П.Ю. Уварова. В статье «Школа и образование на Западе в средние века»54 автор обращается к средневековой педагогике. Он рассматривает педагогические идеи в средние века, ставит, кстати, и вопрос о Возрождении XII века, о распространении образования. В исследовании «История интеллектуалов и интеллектуального труда в средневековой

51 Сидорова H.A. Народные еретические движения во Франции в XI—XII вв. // Средние века. 1953. Вып. 4. С. 74-102; Она же. Очерки по истории ранней городской культуры во Франции. М., 1953.

5 У сков Н. Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. Германские земли II/III - сер. XI в. СПб., 2001; Он же. Монастыри в городе // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. Феномен средневекового урбанизма. М., 1999. С.60-73; Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998; Он же. Становление культуры святости. Древнее монашество в истории и литературных памятниках // У истоков культуры святости. Памятники древнецерковной аскетической и монашеской письменности. — М., 2002. С. 15-131. со ^

Парамонова М.Ю. Культы святых и их социальные функции в средневековой Латинской Европе. М., 2001; Арнаутова Ю.Е. Житие как духовная биография: к вопросу о «типическом» и «индивидуальном» в латинской агиографии // История через личность: Историческая биография сегодня /Под ред. Л.П.Репиной. М., 2005. С. 112-138. ; Омельницкий М.П. Святые и чудотворцы Древней Англии. Англосаксонская агиография. The Edwin Mellen Press, 2001.

54 Уваров П.Ю. Школа и образование на Западе в средние века // Послушник и школяр, наставник и мастер. М., 1996. С. 371—391.

Европе»55 в центре внимания историка - организация в средние века интеллектуального труда, социальный статус интеллектуала, этапы интеллектуальной истории средневековья.

Новые вопросы интеллектуальной истории средневековья поднимает монография A.M. Шишкова56. Он рассматривает сложившиеся в средние века интеллектуальные школы, изучает, как интеллектуальная культура отразилась в трудах средневековых авторов. Эти наблюдения важны для понимания интеллектуальной среды XII века, идей господствовавших, а также появляющихся и в обществе.

Отметим, что в целом изучение интеллектуальной истории раннего периода в отечественной медиевистике пока находится на начальном этапе, хотя уже и привлекает интерес.

Наконец, третьей важной группой трудов являются работы по социальной и ментальной истории. Укажем, что Гвиберт родился в семье военного и много в своей автобиографии говорит о знати и воинах, потому дать оценку социальным взглядам Гвиберта невозможно без изучения трудов о французском рыцарстве и его ценностных ориентирах. Ряд интересных работ по истории рыцарства появляется еще во второй половине позапрошлого века. Отметим, что в первую очередь нас интересуют работы, освещающие раннюю историю рыцарства, время его зарождения и начала формирования. Романтическое направление представлено работами Ж. Ж. Руа57, Ж. Либера58, и П. Лакруа59. Используя материал средневековых

55 Уваров П.Ю. Истории интеллектуалов и интеллектуального труда в средневековой Европе. М., 2000.

56 Шишков А.М. Средневековая Интеллектуальная Культура. М., 2003.

57 Руа Ж. Ж. История рыцарства. СПб., 1858; 2-е изд. М„ 2001. со

Libert J. Histoire de la chevalerie en France. Paris, 1856.

59 Lacroix P. Vie millitaire et religieuse au moyen âge et à l'époque de la Renaissance. P., 1873; Idem. La chevalerie et les croisades. Féodalité. Blason. Ordres militaires / D'après les grands ouvrages de Paul Lacroix sur le Moyen âge et la Renaissance. Firmin, Didot, 1890. хроник, биографий, мемуаров, литературных сочинений, историки воссоздавали картину нравов, быта и традиций рыцарства60.

Яркие и детальные описания эпох являются несомненным достоинством трудов романтиков. Очевидной заслугой этих авторов была попытка интерпретировать рыцарство внутри того времени, представлений и культуры, к которым оно принадлежало61. В этом смысле их труды помогают уяснить культурно-этические ориентиры рыцарского круга, к которым принадлежала семья Гвиберта.

Очень важен труд Л. Готье62 (1884), методологически выдержанный в русле позитивизма. Как позитивист он пытался в нарративных текстах -романах и песнях - найти точную картину жизни рыцаря. На основе материалов французского героического эпоса - «жест», исследователь реконструировал главные рыцарские традиции и образ жизни. Согласно концепции автора, особая роль в формировании основных рыцарских ценностей принадлежала церкви. Л. Готье противопоставлял «первоначальное» рыцарство Х1-ХИ веков рыцарству позднего средневековья. Это замечание особенно важно для понимания сословных представлений Гвиберта, семья которого входила в слой военной знати63.

Военные, религиозные и аристократические аспекты истории рыцарства рассматривают в современных работах - М. Кин64, Ф. Кардини65, Ж. Флори66.

60 «Собрать воедино и тщательно классифицировать вещественные доказательства минувших эпох, чтобы на их основе получить связный рассказ и, объединив разрозненные материалы, преподнести факты таким образом, чтобы осветить социальную и частную жизнь средневекового общества, включая и создание предметов обстановки». - См.: Виолле-ле-Дюк Э. Э. Указ. соч. С. 20.

61 Акимова Е.Ю. Основные черты социально-политического самосознания рыцарства XIV века (по сочинениям Jle Беля и Фруассара). Дисс. на соискание ученой ст. канд.ист. наук. Саратов, 2008. f\9

Gautier L. La chevalerie. Paris, 1884.

63 В отечественной историографии конца XIX- начала XX века следует отметить очерк Е. Щепкина (1903). Автор выявляет несколько этапов в истории рыцарства: воинственное и грубоватое рыцарство XI-XII вв., утонченное (куртуазное) рыцарство XIII века и рыцарство эпохи Столетней войны.- См.: Щепкин Е. Рыцарство // Книга для чтения по истории средних веков / Под. ред. П.Г. Виноградова. М., 1903. С. 322^108.

64 Keen M. Chivalry. New Haven, London, 1984.

Понятие «менталитет», появившись в начале XX века, обогатило гуманитарную науку. Оно до сих пор открывает новые перспективы исследований, став ценным методологическим инструментом, позволившим по новому понять действительность ушедших эпох. Это понятие активно применяется не только в анализе прошлого, но и настоящего; с его помощью пытаются определить нынешнее состояние общества и его культуры, изучают их острые проблемы.

К первым работам, связанным с изучением ментального, можно отнести исследование Б. Кроче «Теория и история историографии»67 (1917). Он высказывает мысль, что текст становится историческим источником в тот момент, когда к нему обращается историк. История является отражением источника в сознании историка. Эта работа важна тем, что дает общее понимание исторической мысли средневековья. Автор поднимает несколько важных вопросов, в частности, - тему отношения к чудесному в средние века.

К изучению представлений обращались ученые «школы Анналов»; они заимствовали понятие «ментальность», у этнолога Люсьена Леви-Брюля, ориентировались на междисциплинарность. М. Блок, Л. Февр и другие связывали исследования историко-культурных реалий, среди которых и история представлений, с привлечением методов и данных нескольких наук -экономики, социологии, этнологии, лингвистики, психологии. Одной из самых известных книг, внесших неоценимый вклад в историческую науку, является работа М. Блока «Короли - чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии»(1924)68. Оно сделало М. Блока (1886-1944) основоположником исторической антропологии. Он отошел от

65 Keen M. Chivalry. New Haven, London, 1984.

66 Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen age. Paris, 1988.

67 Кроче Б. Теория и история историографии / Пер. с итал. И.М. Заславской; послесловие Т.В. Павловой; научное редактирование M.J1. Андреева. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.

68 Блок М. Короли - чудотворцы / Пер. с фр. В.А. Мильчиной. М., 1998. представлений, что экономические факторы играют решающую роль в историческом развитии. Школа «Анналов», одним из основателей которой как раз и стал М. Блок, видела задачу историка, в том, чтобы через комплекс факторов познать своеобразие мировоззрения человека конкретной эпохи и страны.

М. Блоку удалось выдержать равновесие между общими, глобальными темами и множеством частных, конкретных исторических подробностей. Интересные моменты он отмечает и у Гвиберта, оценивая его сообщения о чудесных свойствах королей. Из этого автор делает выводы о политико-религиозных взглядах аббата на григорианские реформы. Кроме того, книга дает возможность понять, какое место занимали чудеса излечения в представлении людей средневековья.

Взгляды Гвиберта на современное ему общество на материале автобиографии были отчасти рассмотрены Ж. Дюби69, последователем М. Блока и Л. Февра в школе «Анналов». Исследование дает широкий контекст, необходимый для понимания, в первую очередь, взглядов Гвиберта Ножанского на общество. Ж. Дюби ставит вопросы об эволюции представлений о структуре общества, смыслах социальной терминологии. Автор приводит интересный материал о борьбе монашества и белого духовенства в эпоху Гвиберта.

Менталитет как исследовательская проблема занимает и современных представителей школы Анналов, в том числе - Жака Ле Гоффа (род. в 1924 г.). Он возглавил группу по изучению исторической антропологии средневековья, это направление получило активное развитие в 1970-е годы. Его исследовательский почерк характеризуется междисциплинарным методом (сочетанием, главным образом, истории, антропологии и этнологии) и специфическим интересом к некоторым традиционным антропологическим темам, таким как легенды и мифы, ритуалы, тело и жесты, отношения

69 Дюби Ж. Трехмастная модель или представления средневекового общества о себе самом / Пер. с фр. Ю.А. Гинзбург М., 2000. родства. Ж. Ле Гофф предпочитает использовать термины «воображаемое», «образы», «представления». Уже одна из его первых работ - «Интеллектуалы в средние века»70 (1957), проливает много света на понимание менталитета средневековых мыслителей, в том числе и интеллектуальной среды, в которой рос и жил Гвиберт Ножанский. Исследователь ставит и исследует такие вопросы как зарождение интеллектуалов, определяет, кто занимался интеллектуальным трудом, рассматривает Возрождение XII века и отчасти его истоки, формирование интеллектуальных центров Франции. Не менее важным исследованием автора является «Цивилизация средневекового Запада»71 (1964). Автор попытался охарактеризовать основные особенности средневековой цивилизации. В центре внимания - Пространство и Время в восприятии средневекового человека, его материальная жизнь, а - главное -анализ ментальности, способов мыслить, что дает в руки подходы и для понимания Гвиберта Ножанского.

В одном из своих более поздних исследований Ж. Ле Гофф изучает сферу имагинарного, проблему образа в средние века. В первую очередь его интересуют легендарные герои и личности средневековья, как реальные, так и мифические72 (2005). Для уяснения особенностей мировосприятия Гвиберта важны разделы исследования о том, какое содержание вкладывалось в средние века в понятия «рыцарь», «обитель», «собор».

Стоит указать на значимость книги Б. Гене «История и историческая культура средневекового Запада» (1980)73. Она посвящена становлению истории как науки в средневековой Европе. Это одна из немногих монографий, где рассмотрена историческая культура Запада. Б. Гене не исследует историю идей, в центре его внимания стоят другие вопросы: какое

70 Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в средние века / Пер. с фр. A.M. Руткевич. СПб., 2003.

71 Он же. Цивилизация средневекового Запада /Пер с фр. Е.И.Лебедева, Ю.П. Малинина, В.И. Райцеса, П.Ю. Уварова. М.,1992.

72 Он же. Герои и чудеса средних веков / Пер. с фр. Д.Савосина. М., 2011.

73 Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада». М.,2002. место занимала история в средние века, кем были историки, кто их читал, как влияли они на общество74.

Для понимания контекста эпохи в целом важны работы по политическому, социальному развитию Франции, истории городов и коммунальной борьбы - труды Р. Фавтье75, О. Тьерри76, Ж. Виллара77, Э. Поньона78, М.-А. Болье79.

Итак, в исторической литературе по социальной истории большее внимание уделялось рыцарству, его формированию, идеологии, а вопросы восприятия одних сословий другими, а также внутрисословных представлений до сих пор остаются мало изученными. По проблеме представлений о структуре общества и функциях различных социальных групп серьезных работ после обстоятельного труда Ж. Дюби тоже пока нет.

И в целом в связи с Гвибертом простор для дальнейших исследований огромен: неизученной остается социальная позиция Гвиберта, особенности восприятия им общества, собственного и других сословий. Как ясно, спорной и неизученной, в связи с Гвибертом, остается проблема истоков Возрождения

74 В русских работах постсоветского периода, непосредственно относящихся к исследованию рыцарской культуры, идеологии, менталитета, следует отметить статьи Ю.Л. Бессмертного (1923-2000). Автором рассматривались вопросы, связанные с социальной психологией рыцарства ХП-ХШ вв. и важные для понимания основных черт его сословного самосознания. Рыцарь, по мнению Ю.Л. Бессмертного, чувствовал себя частицей куртуазного универсума, который признавался лишь в узком кругу его сподвижников. Все не принадлежавшие к куртуазному миру - это те «другие», которым рыцарь противопоставляет себя, но от которых он в то же время требует признания и подчинения. Это крайне важно и для понимания социального контекста нашей работы, т.к. Гвиберт жил в воинской среде, впитал многие ценности этой группы и, самое главное, писал о них, давал свои оценки их действиям. - См., например: Бессмертный Ю.Л. Рыцарское счастье - рыцарское несчастье (Западная Европа ХП-ХШ вв.) // В своем кругу. Индивид и группа на Западе и Востоке Европы до начала нового времени. М., 2003. С. 5187; Он же. То странное ограбление. //Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 1997. С. 29-404; Он же. Риторика рыцарской скорби по данным англо-французской литературы ХП-ХШ вв. // Человек и его близкие на Западе и Востока Европы (до начала нового времени). М„ 2000. С. 64-83.

75 Фавтье Р. Капетинги и Франция / Пер. с фр. Г.Ф. Цыбулько. СПб., 2001.

76 Тьерри О. Городские коммуны во Франции в средние века. СПб., 1901.

77 Виллар Ж. Формирование Французской нации. М., 1957.

78 Поньон Э. Повседневная жизнь Европы в тысячном году / Пер. с фр. Э.М. Драйтовой. М., 1999.

79 Поло де Болье М.-А. Средневековая Франция. М., 2006.

XII века. Мало известна и биография хрониста. Более того, его труды, столь разнообразные по тематике и поднимаемым вопросам, остаются до сих пор вне поля комплексного исследования, хотя авторы постоянно вспоминают его имя, когда говорят о коммунальной борьбе, крестовых походах, средневековых автобиографиях, критике чудес. Гораздо меньше обращений к его этико-религиозным ориентирам, вовсе не обнаруживается научных размышлений о нем в связи с проблематикой «человека второго плана», выявления нового и традиционного в его позиции. Некоторые из лакун призвана восполнить данная диссертация.

Источникоеую базу исследования составляют опубликованные письменные источники. Объединить их в группы на основании какого-либо признака, отвечающего общему замыслу исследования, представляется возможным по жанру сочинений. В соответствии с ним источники можно разделить на автобиографические и исторические.

Автобиографические источники.

Как известно, интерес к автобиографиям обрел новые измерения с расцветом культурной антропологии. Возросший интерес к автобиографическим сочинениям, по мнению В.Г. Безрогова, связан с персонализацией истории80. Традиционно наибольшее внимание исследователей привлекали такие автобиографические сочинения, как «Исповедь» Августина и «История моих бедствий» Пьера Абеляра.

В основу работы положено важнейшее сочинение Гвиберта, написанное в зрелый период его жизни, впитавшее огромный общественный и духовный опыт и позволяющее говорить о мировосприятии: «De vita sua si ve monodiarum libri tres»81 (Три книги о моей жизни, или Монодии). Оно было написано в 1114-1115 гг. Термин monodiae имеет корни в древнегреческом языке и переводится как «одноголосая песнь». Название «monodiae»

80 Безрогое В.Г. Память текста: автобиографии и общий опыт коллективной памяти // Сотворении истории. Человек Память Текст: Цикл лекций. Казань, 2001. С. 8.

81 Guibertus abbas de Novigento. De vita sua sive Monodiarum, libri III // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. Paris, 1880. T. 156. Col. 837-1017.

82 " уникально для литературы того времени , это один из показателей необычности изучаемого источника.

Структурно текст давно делится исследователями на три части. Непосредственно автобиография занимает первую часть этого труда (26 глав), вторая посвящена Ножанскому монастырю, в котором Гвиберт был аббатом (6 глав), а в третьей он описывает современные ему события и, в частности, дает красочное описание Ланской коммуны (20 глав)83. Такое деление книги было предложено Люком Д'Ашери в XVIII веке, что, на наш взгляд, вполне оправдано логикой сочинения.

Гвиберт так определяет главную задачу своего труда: «Составить для других описание своих успехов и неудач», чем обозначает наставительно-дидактический характер текста.

Исследователи полагают, что это произведение не получило большого признания у современников84 т.к. до нас дошла лишь одна его копия источника. В XVII в. оно было извлечено из забытья представителями знаменитой школы Сен-Жермен де Пре. Рукописи (автографы), созданные рукою самого Гвиберта, отсутствуют, не дошли и списки от его эпохи. Единственная упомянутая выше копия его труда хранится в Национальной библиотеке в Париже. Первые публикации произведения в новое время связаны с именами Дюшена85 и Де Ашери86. Позже последовали латиноязычные издания Миня87 и Буржена88. В данной работе текст

Карева В.В. Гвиберт Ножанский и его сочинение «Monodiae». С. 11.

83 Перевода источника на русский язык нет. Небольшие отрывки кочуют из хрестоматии в хрестоматию со времен М.М. Стасюлевича,- См.: Гвиберт Ножанский. Автобиография // История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М. Стасюлевич. -3-е изд. - М., 2001.С.74-81; Гвиберт Ножанский. Автобиография // Социальная история средневековья / Под ред. Е.А. Косминского и А.Д. Удальцова. M.; JL, 1927. Т. 2. С. 232243.

84 См.: [рец.] Карева В.В.\ Self and Society in medieval France. The Memoires of Abbot Guibert of Nogent with introduction and notes by J.F. Benton. New York. 1970 // Средние века. M., 1975. Вып. 38. С. 301.

85 Duchesne A. Histoire genealogique des Maisons de Guise, d'Ardres, de Gand et de Coucy et de quelques autres familles qui y ont este allies. Paris, 1951. n/r

Achery L.D\ Prolegomena de l'édition des opera omnia. Paris, 1951.

87 Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. Paris, 1880. T. 156. автобиографии изучается как раз по изданию Миня. Первая англоязычная публикация осуществлена С. Блендом, но наиболее известен уже названный в историографическом обзоре перевод Дж. Ф. Бентон89. К сожалению, ни одна из публикаций не содержит исчерпывающего комментария.

Данное сочинение пока изучено совершенно недостаточно, хотя содержит богатейший материал и позволяет обрисовать образ мышления ученого и монаха, выявить социальные и христианско-этические представления, характер оценок прошлого и настоящего, событий и ситуаций, общества и власти, восприятия семьи и «лиц ближнего круга», новое и старое в представлениях, степень их противоречивости. Однако до настоящего времени комплексного исследования данных проблем в отечественной науке не предпринято.

Для целей компаративного анализа использовались еще два автобиографических источника. Это «Исповедь» (397-401)90 Августина, одного из самых знаменитых Отцов церкви, которая оказала огромное влияние на всю средневековую культуру, и в частности, на автобиографический жанр. «Исповедь»91 самого Августина - уникальный в своём роде источник. Это духовная биография, где рассказ о сложном пути перехода от философско-этических учений Поздней Античности к христианской вере сочетается с глубоким анализом произошедшего и собственными духовными поисками. Гвиберт был хорошо знаком с этим сочинением и потому в диссертации ставится вопрос о степени и характере влияния Августина на него.

Другой важный источник по истории интеллектуальной жизни Франции - сочинение младшего современника Гвиберта Петра Абеляра

88 Bourgin G. Guibert de Nogent. Histoire de sa via (1053-1124). Collection de texts pour server a Petude et renseignement de Thistoire. Paris, 1907.

89 Self and Society in Médiéval France. The Mémoires of Abbot Guibert of Nogent (10647-1125) / Ed. Witt; introduction and notes by J. F. Benton. New York, 1970.

90 Августин. Исповедь / Пер. с лат. и коммент. М.Е. Сергеенко. М., 1992.

91 Augustinus A. Confessiones // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Sériés Latina. T.XXXII. P. 659-868.

1079-1142) «История моих бедствий»92. Данный автобиографический текст, написанный двумя десятилетиями позже «Монодий», многое дает для понимания мировосприятия эпохи. К тому же, эти два автора могли лично встречаться во время пребывания Абеляра в Лане, когда он обучался в школе Ансельма Ланского.

Исторические источники. В роли дополнительного источника привлекалась составленная Гвибертом хроника первого крестового похода «Деяния Бога через франков»93. Хроника была написана раньше автобиографии на 10 лет, между 1104 и 1108 гг. Сам Гвиберт в крестовом походе участия не принимал, но присутствовал на Клермонском соборе94. Хроника состоит из 8 книг, которые делятся на главы. К сожалению, пока не удалось установить, Гвиберт ли так разделил хронику или это сделали поздние издатели, как было с автобиографией. Как сообщает М. Булл, хроника также не была очень популярной, т.к. до наших дней дошло мало списков95. Привлечение этого сочинения Гвиберта позволяет глубже представить степень новизны представлений о мире реальном и мире чудес, о других религиях. Анализ текста хроники позволит развернуть характеристики взглядов Гвиберта, связанные со знатью и духовенством. Кроме того, привлекался труд Сугерия (1081-1151) - «Жизнь Людовика VI Толстого, короля Франции (1108—1137)»96 как младшего современника Гвиберта. Сугерий - французский церковный и государственный деятель, с 1122 г. - настоятель монастыря Сен-Дени, советник короля Людовика Толстого, регент Франции в 1147-1149 гг. Он являлся автором нескольких произведений, наиболее значимое из них и

92 Абеляр П. История моих бедствий. М., 1992.

93 Guitbertus abbas Novigenti Dei gesta per Francos // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. T. 156. Col. 679-837.

94 Клермонский собор - церковный собор в г. Клермоне, созванный папой Урбаном II 18 ноября 1095 г. для решения церковно-административных и церковно-политических вопросов. 27 ноября 1095 г. папа произнес речь, в которой призвал к организации крестового похода против мусульман.

95 Булл М. Истоки // История крестовых походов / Пер. с англ. Е. Дорман. М., 1998.

С. 23.

96 Сугерий. Жизнь Людовика VI Толстого, короля Франции (1108-1137). М., 2006. привлекается в диссертации. Оно помогает более четко представить образ эпохи, социальные портреты короля и знати. Гвиберт и Сугерий в своих сочинениях часто говорят об одних и тех же людях, событиях, что дает особые возможности для их характеристик.

Методология. В основу методологии диссертации положен принцип историзма, предусматривающий изучение исследуемых вопросов и явлений в конкретно-историческом развитии, раскрытие объективно существующих связей между отдельными факторами и выяснение их специфики с обязательным учётом действия пространственных и временных связей. Избранный объект при этом рассматривается в его многообразных связях с окружающей исторической действительностью.

Указанный подход дополняется применением общенаучных и специальных методов исследования. Методы новой биографической истории позволяют изучить биографию хрониста и историю его семьи сквозь призму его внутреннего мира и рефлексии. Подходы и методы новой социальной истории также позволяют рассматривать классы, сословия, большие и малые группы общества изнутри, выявлять механизмы их взаимодействий, изучать иерархии и корпоративные связи. Среди специальных методов исследования на первое место стоит поставить методы ментальной истории, позволяющие обратиться к внутреннему миру человека, его переживаниям, жизненным установкам и стереотипам как источникам познания прошлого.

Новизна заключается в постановке ряда общетеоретических и конкретно-исторических вопросов по проблеме человека «второго плана», истоков т.н. «Ренессанса XII в» и выявлению основных черт, характеризующих интеллектуала конца Х1-начала XII столетия. Все эти моменты исследуются на обильном материале сложного нарратива - текста, написанного как автобиографический рассказ монахом.

К очевидным новым моментам можно отнести разностороннюю характеристику социальной позиции Гвиберта, которая оказывается гораздо более сложной и противоречивой, чем представлялось прежде. Выявлено, что в этой позиции то соединялись, то расходились представления Гвиберта как выхода из знатной дворянской семьи и как монаха и настоятеля монастыря с выраженным проклюнийским взглядом на церковь и духовенство.

Практически новой страницей в отечественной медиевистике стала тема «путешествия мощей» и восприятия этого явления Гвибертом; весьма существенно дополняется картина восприятия ересей этого времени, ранних, чуть не первых после 1000 года, и конкретно место аббата в истории одной из небольших еретических групп. Существенно дополнена и развернута весьма скупо представленная в литературе прежде биография монаха и интеллектуала.

Выполнена прежде не ставившаяся задача, позволившая связать между собой три важных теоретических момента: выявлено, как в каждом из изученных фактов истории проявляется Гвиберт - интеллектуал, Гвиберт -человек второго плана, Гвиберт - представитель зари Ренессанса XII века. Одновременно выявляется противоречивость в позиции Гвиберта, обозначается, улавливается новое.

Практическая значимость. Результаты исследования важны для понимания интеллектуальной и церковной истории средневековья и могут быть использованы при разработке курсов лекций, семинарских занятий, специальных семинаров по истории Средневековья, спецкурсов по истории Западной Церкви, рыцарству, мировосприятию и городской истории, при дальнейшем изучении истории интеллектуальной жизни и самих интеллектуалов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мировосприятие и социальная позиция Гвиберта Ножанского"

Заключение

XII век с точки зрения его историко-культурного контекста оказался очень насыщенной эпохой, в которой сквозь толщу старого пробивались ростки нового, начинали «сигналить» о себе новые социальные и ценностные ориентиры, сложнее и тоньше становился духовный мир личности, более индивидуальными её связи с верой. Все эти моменты проведенное исследование позволяет обозначить у интеллектуала и монаха -бенедиктинца Х1-ХП вв.

Как удалось выяснить, наиболее насыщенной с точки зрения публичности, связанной с исполнением церковно-монастырских обязанностей, стал последний, третий этап жизни Гвиберта; на него же падает создание наибольшей части его сочинений. Это оказывается очень значимым при оценке его позиции и мировосприятия, отразившегося в автобиографии: и она сама, и основной круг ценностей стали плодом долгой по средневековым меркам жизни и результатом усиленного и постоянного духовного труда. По сути дела, исследователь имеет дело с подведением жизненных и нравственных итогов.

На протяжении всей автобиографии ясно слышен голос духовного лица, монаха. Главными мерками при восприятии представителей разных групп общества у Гвиберта становится, как показало исследование, осуждение этических и отчасти социальных пороков и одобрение добродетелей. В этом он как писатель традиционен, как деятель и человек своего времени далеко не похож на многих представителей своего сословного круга. Он открыто обвиняет тех или иных лиц из духовенства или знати в недостатках и грехах. Свои взгляды Гвиберт часто выражает через характеристику отдельных личностей, превращая их с назидательной целью под своим пером в достойные, или недостойные подражания примеры. Роль христианско-религиозного смыслового ядра в обвинениях играют преимущественно назидательные примеры и цитаты из Библии.

Что касается его семьи и близких людей, то можно отметить огромное влияние матери на него в детстве, ставшее ключевым в формировании его представлений о высокой роли образования и учености. Уход в монастырь, от мира поставили общение с Богом и братией выше семейных привязанностей: к родственникам Гвиберт подходил с тех пор не как сын, брат, племянник, а как духовный наставник, перед лицом которого все равны и при оценивании добродетелей, и при критике грехов и пороков.

За обрисовкой Гвибертом моделей поведения тех или иных представителей основных групп общества «прочитывается» историческая реальность: с одной стороны, клюнийская реформа, призванная восстановить былой авторитет и роль церкви и духовенства, с другой, - политика централизации, начало которой приходится на правление короля, чьим современником был Гвиберт, - Людовика VI.

Суждения и оценки ножанского аббата проистекают из его позиции, сформированной эпохой клюнийских реформ, на стороне которых он в немалой степени оказался благодаря своему воспитанию, образованию, интеллектуальным занятиям, общению с кругом подобных ему духовных и светских лиц, интеллектуалов Лана и других центров духовной жизни его времени.

Одно из «сквозных» наблюдений Гвиберта связано с обозначением в тех или иных событиях ключевой роли денежной, нередко корыстной составляющей. И если для духовенства связь с деньгами в его глазах почти всегда достойна осуждения, для светской знати зависит от путей обогащения, то по отношению к горожанам почти нет критики «алчности».

Это важно отметить как в целом для понимания социальной позиции аббата Ножана, так и уточнения существующих в литературе суждений: будь Гвиберт на самом деле «рупором феодалов», его оценки горожан были бы иными, в них не оставалось бы места молчаливому сочувствию, и не находилось бы места открытому осуждению сеньоров, а в некоторых случаях и короля, которые во многом выглядят виновниками городских восстаний и погромов.

Церковь и основные процессы в ней аббат Ножана внимательно рассматривает изнутри. Несмотря на место настоятеля небольшого монастыря, он мыслит в масштабах всей церкви и знает многое их того, что происходит в духовной среде. Красной нитью через автобиографию проходит осуждение симонии, низкой нравственности духовных лиц, в том числе - и самого высокого положения, вроде епископа Лана и даже папы. Идеал Гвиберта - разрыв церкви с миром, излечение от обмирщения.

В автобиографии проявляется несколько «ипостасей» её автора. Сказанное выше позволяет сказать, что прежде всего перед нами фактически вырисовывается монах, понимающий важность и неотложность реформ церкви. Сам он, конечно, не стоял во главе реформ, но все его произведение активно подталкивает к пересмотру, реформе образа жизни и нравов духовенства, притом как высшего, так и рядового.

Вторая его ипостась - это Гвиберт-аббат. Она дает возможность ответить на вопрос о том, человеком какого плана можно назвать Гвиберта. Материал не позволяет однозначно ответить на вопрос, насколько место аббата маленького монастыря удовлетворяло его, человека хорошо образованного, остро мыслящего, известного. Он осознает свою значимость и авторитет (отсюда нередкие указания на то, что к его словам прислушивается папа, что с епископами он ведет себя почти на «равных», дает им советы, помогает судить еретиков; посещает Клермонский собор и местные соборы; приглашается для обвинительной речи против епископа Годри и пр.). Конечно, Гвиберт не достиг вершин церковной иерархии, не создал своей школы и не повлиял кардинально на политическую жизнь страны, т.е. не был «тем, кто творил историю». И история его времени не оставила о нем значительных сведений, они во многом сводятся к ограниченной информации, содержащейся в его собственных сочинениях. В ряду французских (или англо-французских) интеллектуалов века (Ансельм

Кентерберийский, Абеляр, Бернар Клервосский, Иоанн Солсберийский, Гуго Сен Викторский и т.д.) он фигура - «второго плана».

Но для своего региона он был заметной фигурой, если определить литературно - «героем местного значения».

И, наконец, в-третьих, перед нами прорисовывается выразительный портрет монаха - интеллектуала, который сочетает в себе новое и традиционное.

Многие черты творчества Гвиберта были новыми для его эпохи. Он был не просто хорошо знаком с античной литературой и мифологией, но и считал возможным и допустимым наравне с библейскими использовать примеры из римской эпохи и цитаты из «языческих» авторов. Показательным является выбор в качестве литературного образца сочинения Августина, великого отца церкви эпохи поздней античности, «Исповедь» которого представляет собой явление высокого стиля в литературе.

Проявлением будущего «Ренессанса XII» является забота о красоте изложения, забота о стиле сочинения. Выделяет Гвиберта сама степень его владения латынью и навыками красноречия и то, что он отводит им важную роль. Еще важнее - демонстрация критически - рационального подхода к фактам и событиям; систематическая критика нарушений в церкви базируется именно на этом. Столь же заметна эта критика по отношению к письменной информации: здесь аргументами служит большой круг источников, логическое осмыслении фактов и свидетельств церковной литературы.

Мировоззренчески новое проявляется в ненасытном интересе к человеку в его повседневности, остром внимании ко всему, что связано с тем или иным лицом, с которым сводит судьба: от фактов давнего и недавнего прошлого до оружия и наиболее примечательных фраз, поступков, тем более, отважных действий, в которых выказаны честь и достоинство.

Особо стоит отметить его новые, гуманные по своему духу, взгляды на образование и воспитание.

Все это, вместе с преданностью науке, которую он не был готов оставить, даже перед угрозой смерти, являлось новым, не характерным для средневековой литературной традиции и монашеской модели поведения.

Но, с другой стороны, нельзя говорить о нем как о «готовом» человеке «Ренессанса XII века». Его постоянное подчеркивание роли образования и учености не превращается в принципиальное осуждение невежества; его внимание к теме грехов и добродетелей не приводит к формулированию каких-то иных нравственных принципов или ориентиров; его горячее увлечение античностью не перерастает в поклонение ею, его критика чудес связана только с недоверием мощам, а не реликвиям, и весьма выборочна; она преследует задачу восстановления авторитета церкви, запятнанного в глазах общества, особенно городского, неразборчивостью, прямыми обманами и попытками играть на чувствах «простецов». Чудеса как таковые не потеряли в его глазах «статуса доверия», напротив, он нередко собственными свидетельствами подкрепляет веру в них. Наконец, в его мировосприятии сплелись ценности дворянского сословия и монашества, которые, при их значительной несовместимости, не вызывают в его душе борьбы и духовных поисков.

В мировосприятии Гвиберта сосуществует старое и новое. Гвиберт -человек переходной эпохи, его мировосприятие также переходное: он уходит от «темных веков» к времени Абеляра, а через него и XIII в. - дальше к «большому» Ренессансу, прежде всего в его понимании роли образования и учености и новых педагогических задач.

Список научной литературыДонецкий, Павел Борисович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Guibertus abbas de Novigento. De vita sua sive Monodiarum, libri III // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. T. 156. Col. 837-1017.

2. Guitbertus abbas Novigenti. Dei gesta per Francos // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. T. 156. Col. 679-837.

3. Guibertus abbas de Novigento. De pignoribus sanctorum // Migne J.P. Patrologiae Cursus Completus, Series Latina. T. 156. Col. 607-679.

4. Self and Society in Medieval France. The Memoires of Abbot Guibert of Nogent (10647-1125) /Ed. Witt; introduction and notes by J.F.Benton. New York, 1970.

5. Guibert de Nogent. Vita sua / Traduite du latin par M. Guizot et R.Fougere. Clermont-Ferrand, 2002.

6. Гвиберт Ножанский. Автобиография // История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М. Стасюлевич 3-е изд. М., 2001. С. 74-81.

7. Гвиберт Ножанский. Автобиография // Социальная история средневековья / Под ред. Е.А. Косминского и А.Д. Удальцова. М.; Л., 1927. Т. 2. С. 232-243.

8. Гвиберт Ножанский. Деяния Бога через франков // История средних веков: Крестовые походы / Сост. М.М. Стасюлевич 3-е изд. М., 2001. С. 6774.

9. Абеляр П. История моих бедствий / Пер с лат. В.А. Соколова. М., 1959.

10. Августин. Исповедь / Пер. с лат. и коммент. М.Е. Сергеенко. М., 1992.

11. Рихер Реймский. История. Книга IV // URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus /Richer/frametext4.htm (дата обращения: 09.09.2011)

12. Сугерий. Жизнь Людовика VI Толстого, короля Франции (1108-1137) / Пер. с лат. Т.Ю. Стукалова. М., 2006.1. Литература

13. Angenent A. The miracle: a religious-historical and Christian perspective // Miracles and the miraculous in medieval Germanic and Latin literature. -Leuven: Peeters, 2005. P. 13-34.

14. Achery L.D\ Prolegomena de l'édition des opera omnia. Paris, 1951.

15. Benton J. The personality of Guibert of Nogent // Psychoanalytic Review. 1970-1971. Vol. 57. №4. P.563-586.

16. Benton J. Self and Society in Medieval France: The Memoirs of Abbot Guibert of Nogent (1064 c.l 125). New York: Harper Torchbooks, 1970.

17. Block M. La société feudal. Paris, 1939-1940.

18. Brown. P. Augustine of Hippo. Los Angeles, 1967.

19. Bynum C.W. Wonder // American Historical Review . 1997. Vol.102. № 1. P. 1-26.

20. Carozzi C. Adalbero of Laon // Encyclopedia of the Middle Ages // URL: http://books.google.ru (дата обращения: 23.08.2011)

21. Carruther M. A study of Memory in Medieval Culture. Cambridge, 1990.

22. Carter J.M. Sport, War, and Three Orders of Feudal Society: 700-1300 // Military Affairs. 1985. Vol. 49. № 3. P. 132-139.

23. The Catolic Encyclopedia. New York ,1907-1912. Voll.1-15.

24. Cole P. J. The Preaching of the Crusades to the Holy Land. Cambridge-Massachusets, 1991. P. 202-217.

25. Coupe M.D. The personality of Guibert de Nogent reconsidered // Journal of Medieval History. Dec. 1983. № 4. P. 317-329.

26. Constable G. Three studies in medieval religions and social thought. The interpretation of Mary and Martha. The ideals of imitation of Christ. The orders of society. Cambridge, 1995.

27. Cuozzo E. La vita religiosa // Il Medioevo. Cattedrali, cavalieri, citta / A cura di U. Eco. Milano, 2011. P. 196-201.

28. Deploige J. Revolt and the Manipulation of Sacral and Private Space in 12th Century Laon and Bruges // Power and Culture: New Perspectives on Spatiality in European History. Pisa, 2008. PP. 89-108.

29. Dictionnaire raisonné de l'Occident medieval / Sous la dir Schmitt J.-Cl. Paris, 1999.

30. Di Fiore G. Aspirazioni di riforma della Chiesa ed eresie nei primi secoli dopo il Mille // II Medioevo. Cattedrali, cavalieri, citta / A cura di U. Eco. Milano, 2011. P. 183-189.

31. Duby G. Histoire sociale et ideologie des sociétés // Faire de T histoire / Ed. J. Le Goff, P. Nora. Paris, 1974. T. 1: Nouveaux problèmes.

32. Dumeige G. La foi catolique. Paris, 1969.

33. Deseille P. L'evangile au desert. Origines et developpment de la spiritualité monastique. Paris, 1985.

34. Duchesne A. Histoire genealogique des Maisons de Guise, dv Ardres, de Gand et de Coucy et de quelques autres familles qui y ont este allies. Paris, 1951.

35. Ferguson C.D. Autobiography as therapy: Guibert of Nogent, Peter Abelard and the making of medieval autobiography // Journal of Medieval & Renaissance Studies. 1983. № 13. p. 187-212.

36. Fiocchi C. Pietro Abelardo // II Medioevo. Cattedrali, cavalieri, citta / A cura di U. Eco. Milano, 2011. P. 227-234.

37. Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen age. Paris, 1988.

38. Bourgin G. Guibert de Nogent. Histoire de sa via (1053-1124). Collection de texts pour server a Petude et renseignement de Vhistoire. Paris, 1907.

39. Gautier L. La chevalerie. Paris, 1884.

40. Gauthier M.-M. Les routes de foi. Reliques et reliquaries. Friburg, 1983.

41. Garand M. Le Scriptorium de Guibert de Nogent // Scriptorium. 1977. № 31. P. 3-29.

42. Hamilton B. Religion in the medieval West. London, 1986.

43. Haskins Ch. H. The Renaissance of the 12-th s. Cambridge, 1927.

44. Histoire de la France urbaine. T.2. Ville medievale / Sous la dir. De G. Duby. Paris, 1980.

45. Huchard V. I tesori, le reliquie, i reliquiari // Il Medioevo Europeo di Jacques Le Goff. Milano, 2003. P.255-262.

46. Medioevo. Cattedrali, cavalieri, citta / A cura di U. Eco. Milano, 2011.

47. Keen M. Chivalry. New Haven, London, 1984.

48. Maier C. T. Crusade Propaganda and Ideology. Model Sermons for the Preaching of the Cross. Cambridge, 2000.

49. McLaughlin MM. Abelard as Autobiographer: The Motives and Meaning of his «Story of Calamités» // Speculum. 1967. Vol. XLII. № 3. P. 463-488.

50. Monod B. Le moine Guibert et son temps (1053-1124). Paris, 1905.

51. Munro D. C. The Speech of Pope Urban II at Clermont // American Historical

52. Review. 1906. Vol. 11. No. 2. P. 231-242.

53. New Catholic Encyclopedia. New York ,1967. Vol. 1-15.

54. Newhauser R. Treatises of the Vices and Virtues in Latin and Vernacular, Typologie des sourses du Moyen Age occidental. Turnhout, 1993.

55. Nitze W.A. The So-Called Twelfth Century Renaissance // Speculum. 1948. Vol. 23. No. 3. P. 464-471.

56. Sigal P.-A. L'homme et miracle dans la France médiévale (IX-XIIe siecles). Paris, 1985.

57. Tatlock J.S.P. The English Journey of the Laon Canons // Speculum. 1933. Vol. 8. No. 4. PP. 454^165.

58. Théologie du péché / Sous la dir. Delhaye Ph. Paris-Tournai-New York-Roma, 1960.

59. Urban T., Holmes Jr. The Idea of a Twelfth-Century Renaissance // Speculum. 1951. Vol. 26. No. 4. P. 643-651.

60. Vandenbroucke F. La spiritualita del medioevo (XII-XVI secolo). Bologna,1991.

61. Vecchio S. Il peccato // // И Medioevo Europeo di Jacques Le Goff. Milano, 2003. P. 399-411.

62. Ward B. Miracles and the medieval mind. L.,1982.

63. Welter Th. L'exemplum dans la littérature religieuse et didactique du Moyen Age, Toulouse, 1927.

64. Wenzel S. Seven deadly sins: some problems of research // Speculum, 1968. N.43. P.P. 1-22.

65. Wilbur D. Some French Communes, in the Light of Their Charters // The American Historical Review. 1903. Vol. 8. No. 4 PP. 641-656.

66. Yarrow S. Saints and their communities: miracle stories in twelfth century England. Oxford, 2006.

67. Zemler-Cizewski W. Guibert of Nogent's How to Preach a Sermon // Theological Studies. 1998. № 59. p. 406^19.

68. Аббат // Католическая энциклопедия. M., 2002. T. 1. Кол. 3.

69. Аверинцев С.С. Католицизм //Словарь средневековой культуры /Под ред. А .Я. Гуревича. М., 2003. С. 221-222.

70. Акимова Е.Ю. Основные черты социально-политического самосознания рыцарства XIV века (по сочинениям Jle Беля и Фруассара). Дисс. на соискание ученой ст. канд. ист. наук. Саратов, 2008.

71. Акимова Е.Ю. Особенности благочестия рыцарства (по хроникам Ле Беля и Фруассара) //Вестник СГСЭУ. Саратов: Изд-во СГСЭУ, 2007. № 18 (4). С. 125-127.

72. Акимова Е.Ю. Вассально-сеньориальные связи во Франции идеал и практика XIV столетия //Новый век: история глазами молодых. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2006. Вып. 4. С. 66-78.

73. Андреев M.JI. Возрождения средневековые // Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003. С. 91-96.

74. Арнаутова Ю.Е. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в средние века // Одиссей. М., 1995. С. 151-170.

75. Арнаутова Ю.Е. Житие как духовная биография: к вопросу о «типическом» и «индивидуальном» в латинской агиографии // История через личность: Историческая биография сегодня / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2005. С. 112-138.

76. Безрогое В. Г. Память текста: автобиографии и общий опыт коллективной памяти // Сотворение истории. Человек. Память. Текст: Цикл лекций. Казань, 2001. С. 5-38.

77. Бессмертный Ю.Л. Вновь о трубадуре Бертране де Борне и его видении простолюдина (к проблеме дешифровки культурных кодов) // Одиссей. М., 1995. С. 140-150.

78. Бессмертный Ю.Л. Рыцарское счастье рыцарское несчастье (Западная Европа ХП-ХШ вв.) // В своем кругу. Индивид и группа на Западе и Востоке Европы до начала нового времени. М., 2003. С. 51-87.

79. Бессмертный Ю.Л. То странное ограбление. //Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 1997. С. 29^4-0.

80. Бессмертный Ю.Л. Феодальная деревня и рынок в Западной Европе ХП-ХШ вв. М„ 1969.

81. Бессмертный Ю.Л. Риторика рыцарской скорби по данным англофранцузской литературы ХП-ХШ вв. // Человек и его близкие на Западе и Востока Европы (до начала нового времени). М., 2000. С. 64-83.

82. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. Очерки демографической истории Франции. М., 1991.

83. Бицилли П.М. Салимбене: очерки итальянской жизни XIII века // Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад / Сост. Ф.Б. Успенский. М„ 2006. С. 233-527.

84. Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1973.

85. Блок М. Короли чудотворцы / Пер. с фр. В.А. Мильчиной. М., 1998.

86. Блонин В.А. Любовные связи и их литературное преломление во Франции XII века //Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996. С. 157-179.

87. Бойцов М.А. Не до конца забытый медиевист из эпохи русского модерна // Карсавин Л.П. Монашество в Средние века. М., 1992. С. 3-36.

88. Болоз В. Грех // Католическая энциклопедия. М., 2002. Т. 1. Кол. 1418.

89. Браун 77. Культ святых и его становление в латинском христианстве. М., 2004.

90. Броделъ Ф. Что такое Франция? В 3-х кн. Кн. 1. М., 1994.

91. Брук К. Возрождение XII века // Богословие в культуре средневековья. Киев, 1992. С. 119-227.

92. Булл М. Истоки // История крестовых походов / Пер. с англ. Е. Дорман. М., 1998. С. 23^6.

93. Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. М., Д., 1964.

94. Вайнштейн О.Л. Историография средних веков. М., Л., 1940. Виллар Ж. Формирование Французской нации. М., 1957. Воскобойников О.С. Гвиберт Ножанский //Православная энциклопедия. М„ 2006. Т. 10. С. 470-471.

95. Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада». М., Языки славянской культуры, 2002.

96. Гергей Е. История папства. М., 1996. Гис Ф. Брак и семья в средние века. М. 2002.

97. Горнунг В.В. Существовал ли Ренессанс XII века? // Историко-филологические исследования. М., 1967. С. 273-282.

98. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. Гуревич А.Я. Ехешр1ит // Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М„ 2003. С. 594-597.

99. Гуревич А.Я. Рыцарь в жизни и в поэзии // Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 144-152.

100. Гуревич А.Я. От Античности к Средневековью: Аврелий Августин //Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С.225-242.

101. Гуревич А.Я. Гвиберт Ножанский: «одногласая песнь» // Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 246-257.

102. Гуревич А.Я. Абеляр: «неукрощенный единорог» // Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 257-287.

103. Гуревич А.Я. Сугерий и аббатство Сен-Дени // Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 287-290.

104. Гуревич А.Я. Автобиография: исповедь или апология? //Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 242-246.

105. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников // Гуревич А.Я. Избранные труды. Культура средневековой Европы. СПб., 2006. С. 289-527.

106. Гутнова Е.В. Историография истории средних веков. М., 1974.

107. Дельбрюк Г. История военного искусства ???//Рыцарство. Киев, М., 2003.

108. Дживелегов А.К. Средневековые города в Западной Европе. М., 2002.

109. Джуринский А.Н. История педагогики древнего и средневекового мира. М., 1999.

110. Дубровский И. В. Историография // Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003. С. 199-208.

111. Дэвис Н. История Европы. М., 2005.

112. Дюби Ж. Время соборов. Искусство и общество. М., 2002.

113. ДюбиЖ. Европа в средние века. Смоленск, 1994.

114. Дюби Ж. Трехчастная модель или представления средневекового общества о себе самом / Пер. с фр. Ю.А. Гинзбурга. М., 2000.

115. Ефимова Е. Рыцарство. М., 2003.

116. Заборов М.А. Введение в историографию крестовых походов. М., 1966.

117. Заборов М.А. Крестом и мечом. М., 1979.

118. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. М. 1980.

119. Зарецкий Ю.П. Автобиографические «я» от Августина до Аввакума. М., 2002.

120. Зарецкий Ю.П. Свидетельства о себе «маленьких» людей: новые исследования голландских историков // Человек второго плана в истории. Вып. 4.: Сборник научных статей /Южный федеральный университет. -Ростов- на Дону, 2007. С. 329-340.

121. Иванеско А.Е. Нартовский Сырдон персонаж «второго плана»? // «Человек «второго плана» в истории» Межвузовский сборник научныхстатей / Под ред. H.A. Мининкова. Ростов-на-Дону, 2004. Вып. 1. С. 29-35.

122. История Европы / Под ред. Е.В. Гутновой, З.В. Удальцовой. Т. 2. М., 1992.

123. История крестовых походов / Пер. с англ. Е. Дорман. М., 1998. История Франции / Отв. ред. А.З. Манфред. М., 1972. Т. 1. Каганович Б.С. Русские медиевисты первой половины XX в. СПб., 2007.

124. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. Карева В.В. Гвиберт Ножанский и его сочинение «Monodiae» // Общественная жизнь в контексте истории культуры. М., 2004. С. 7-23.

125. Карева В.В. Общности в личном измерении // Общности и человек в Средневековом мире. М., Саратов, 1991. С. 158-161.

126. Кленшан П. Рыцарство / Пер. с фр. Е.А. Кошелевой. СПб., 2004. Комт Ф. Христианская цивилизация. М., 2006. Контамин Ф. Война в средние века. СПб., 2001.

127. Кроче Бенедетто. Теория и история историографии /Пер. с итал. И.М. Заславской. М., 1998.

128. Кузнецова Т.Н. Гвиберт Ножанский // Средневековая латинская литература IV-IX вв. М., 1970.

129. Ле Гофф Ж. Рыцари-воины и горожане-победители. Образ города во французской литературе XII в. // Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М„ 2001. С. 258-297.

130. Ле Гофф Ж. Чудесное на средневековом Западе // Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001. С. 41-66.

131. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

132. Ле Гофф Ж. Герои и чудеса средних веков / Пер. с фр. Д. Савосина. М., 2001.

133. Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в средние века / Пер. с фр. A.M. Руткевич. СПб., 2003.

134. Ле Гофф Ж. Рождение Европы / Пер. с фр. А.П. Поповой. СПб., 2007.

135. Ле Гофф Ж. Честные и бесчестные профессии на средневековом Западе //Другое Средневековье. /Пер. с фр. С.В.Чистяковой и Н.В.Шевченко. Екатеринбург. 2002.

136. Лозинский С.Г. История папства. Смоленск, 2004.

137. Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб. : «Алетейя». 2001.

138. Лучицкая С.И. Библейские цитаты в хрониках крестовых походов // Одиссей. М., 2003. С. 65-74.

139. Лучицкая С.И. Грехи и добродетели // Словарь средневековой культуры. / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003. С. 125-128.

140. Лучицкая С.И. Мусульмане и христиане в святой земле // Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы. М., 2000. С. 105-119.

141. Лучицкая С.И, Арнаутова Ю.Е. Чудо // Словарь средневековой культуры. С. 575-578.

142. Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков. Л., 1955.

143. Метлицкая З.Ю. Чудеса в жизни средневековой церкви: современные исследования // Церковь и религиозное сознание средневековой Европы. М., 2008. С. 72-89.

144. Мулен Л. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы // URL: www.gumer.info/bogoslovBuks/HistoryChurch /MulenJifeMonah index.php (дата обращения: 21.09.2011)

145. Омелъницкий М.П. Святые и чудотворцы Древней Англии. Англосаксонская агиография. The Edwin Mellen Press, 2001.

146. Омельченко Д.М. Пастырская деятельность Цезария Арелатского в политике церкви и повседневной жизни Прованса (первая треть VI века) Дисс. на соискание ученой ст. канд. ист. наук. Ставрополь, 2011.

147. Осокин H.A. Еретические верования // История ересей / Сост. А. Лактионов. М., 2007. С. 267^17.

148. Осокин H.A. История средних веков. М., 2005.

149. Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и Англии X-XIII вв. М„ 1938.

150. Репина Л.П. «Персональная история»: биография как средство исторического познания //Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 1999. С. 76-100.

151. Репина Л.П. Историческая биография и «новая биографическая истории» // Диалог со временем. М., 2001. Вып. 5. С. 5-12.

152. Репина Л.П., Зверева В.В., Парамонова М.Ю. История исторического знания. М., 2004.

153. РуаЖ. Ж. История рыцарства. СПб., 1858; 2-е изд. М., 2001. Сидорова H.A. Народные еретические движения во Франции в XI-XII вв. // Средние века. М„ 1953. Вып. 4. С. 74-102.

154. Сидорова Н.А. Очерки по истории ранней городской культуры во Франции. М., 1953.

155. Скотт Дж. Тендер: полезная категория исторического анализа // Введение в тендерные исследования. Часть II. Хрестоматия / Под ред. С. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ; СПб., 2001. С. 411-420.

156. Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003. Смирнова Е.Д., Сушкевич Л.П., Федосик В.А. Средневековый мир. Минск, 2001.

157. Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего города (Тулуза XI-XIII вв.). Саратов: Изд-во СГУ, 1969.

158. Уваров П.Ю. Школа и образование на Западе в средние века //Послушник и школяр, наставник и мастер / Отв. ред. В.Г. Безрогов, под общ. ред. Т.Н. Матулис. М., 1996. С. 371-391.

159. У сков Н. Гвиберт Ножанский // Католическая энциклопедия. М., 2002. Т. 1. Кол: 1213-1214.

160. У сков Н.Ф. Монашество // Словарь средневековой культуры. С. 320-331. У сков Н. Ф. Монастыри в городе // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. Феномен средневекового урбанизма. М., 1999.

161. У сков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. Германские земли II/III cep.XI в. СПб., 2001.

162. Щепкин Е. Рыцарство //Книга для чтения по истории средних веков / Под ред. П.Г. Виноградова. М., 1903. С. 322-408.

163. Эксле О.Г. Культура, наука о культуре, историческая наука о культуре: размышления о повороте в сторону наук о культуре // Одиссей. М., 2003. С. 393^16.

164. Эксле О. Действительность и знание: очерки социальной истории Средневековья, М. 2007.

165. Эксле О.Г. Формы социального поведения в средние века. Согласие -договор индивид // Человек и его близкие на западе и востоке Европы (до начала нового времени). М., 2000. С. 5-28.