автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Модели социальной адаптации пострадавших от природных катастроф

Полный текст автореферата диссертации по теме "Модели социальной адаптации пострадавших от природных катастроф"

На лраев* рукописи

Белова Елена Анатольевна

МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ПОСТРАДАВШИХ ОТ ПРИРОДНЫХ КАТАСТРОФ (региональный аспект)

Специальность 22.00.04 - Социальная структура, социальные институты и процессы

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата социологических наук

Хабаровск - 2004

Работа выполнена в ГОУВПО "Хабаровский государственный технический университет".

Научный руководитель - доктор политических наук, профессор

Ярулин Илдус Файзрахманович

Официальные оппоненты, доктор социологических наук, профессор

Банков Николай Михайлович кандидат социологических наук, доцент Зяблова Елена Юрьевна

Ведущая организация - Дальневосточный государственный

университет путей сообщения

Защита состоится «28» декабря 2004 года в 16-00 часов на заседании диссертационного совета КМ. 212.294.03 в ГОУВПО "Хабаровский государственный технический университет" по адресу: 680035, г. Хабаровск, ул. Тихоокеанская, 136, ауд. 315-л

С диссертацией можно ознакомился в библиотеке ГОУВПО "Хабаровский государственный технический университет"

Автореферат разослан « 26 » ноября 2004 г

Ученый секретарь диссертационного совета

П. П. Лях

аося-Ь

sr203

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования определяется следующими обстоятельствами.

Увеличение количества природных бедствий в мире связано с рядом глобальных процессов в социальной, природной и техногенной сферах, которые обусловливают интенсификацию развития опасных природных явлений и снижение защищенности людей на Земле.

В России, по имеющимся далеко не полным данным за 35 лет (1965-1999), от различных, опасных природных процессов погибло более 4.5 тыс. и пострадало около 540 тыс. человек. Наибольшую потенциальную опасность для жизни россиян представляли землетрясения, приведшие только в результате двух катастрофических событий на Шикотане (1994) и в Нефтегорске (1995) к гибели около 2 тыс. человек. Значительные потери населения наблюдались при наводнениях, развитии оползней, обвалов, лавин, селей, ураганов и смерчей.

Важнейшей тенденцией является снижение защищенности людей и техносферы от природных опасностей. По данным Всемирной конференции по природным катастрофам (Иокогама, 1994), количество погибших от природных стихийных бедствий возрастало ежегодно в среднем за период с 1962 по 1992 г. на 4.3%, пострадавших - на 8.6%, а величина материальных потерь - на 6%.1

Человек не в состоянии приостановить или изменить ход этих трансформаций. Осознание того, что последние являются серьезным препятствием развития экономики, побудило Генеральную ассамблею ООН принять 22 декабря 1989 г. Резолюцию (№ 44/236), в которой период с 1990 по 2000 г. провозглашен Международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий. В 1991 г. в нашей стране утверждена государственная научно-техническая программа "Безопасность населения и народнохозяйственных объектов с учетом риска возникновения природных и техногенных катастроф", в рамках которой было начато систематическое изучение природных опасностей.

В современной социологии содержание понятия "катастрофа" недостаточно прояснено, а проблема катастрофы не разработана.

В целом до сих пор остается верным утверждение Самуэля Принца, заметившего семь десятилетий назад, что изучение катастроф остается "девственной областью в социологии".2

Отсутствие единого методологического подхода к изучению социальных последствий катастроф не позволяет проводить сравни-

1 Natural Disasters in the World. Statistical Trend on Natural Disasters. National Land Agency: Japan, IDNDR. Promotion Office. 1994

" Катастрофическое сознание о современном мире в конце XX века./ Ред. В. Э. Шляпентох, В. А. Ядов. Москва: Московски!! общественный научный фонд. Издательский центр научных и учебных программ, 2002. С. 2.

тельный анализ результатов, полученных различными исследовательскими коллективами. При этом упускается возможность проведения комплексной оценки этих последствий с учётом региональных особенностей.

Особое значение приобретает анализ адаптационных стратегий групп жертв природных катастроф. У людей не по их воле кардинально изменился образ жизни, что препятствует нормальной жизни, построению планов на будущее, воспитанию в детях позитивного отношения к жизни.

Актуальность настоящего исследования диктуется также и тем обстоятельством, что в настоящее время отсутствует общепринятый алгоритм операционализации индикаторов социальной напряженности в группах жертв катастроф как составляющей системы социального управления обществом.

Состояние научной разработанности темы. Феномен катастрофы стал притягательным для разных сфер общественного сознания. В научном мышлении эта тема оказалась наиболее развита в геологии и математике.

Теория природных катастроф была основана Жоржем Кювье и с тех пор была развита во множестве частных направлений.

Закономерным ответом на этот интерес стало ее превращение в объект социологического изучения. Первые серьезные исследования катастрофических явлений были проведены Э. Карантелли, X. Фрит-цем, А. Бартоном, Р. Дайнсом еще в 60 - 70-х годах нашего столетия в США, затем получили распространение в Германии (В. Домбровски), Италии (Дж. Пелланди), Англии (Б. Рафаэль), Голландии (У. Розентал), Советском Союзе (А.И. Пригожин, Б.Н. Порфирьев, Е. Н. Бабосов, В. И. Осипов).1

Вдобавок, число социологов, работы которых посвящены катастрофам, очень ограничено. Большинство из них интересуются посткатастрофическими ситуациями. Изучаются, например, реакции общества, организаций и групп на технологические или экологические бедствия, или адаптация к бедствиям личности и населения в целом.2

Еще меньшее число специалистов видят в катастрофической ментальное™ особую социальную проблему. Даже литература, посвященная массовому поведению и социальным движениям, лишь иногда поднимает проблему страхов и массового ожидания катастроф,

1 См . напр. Бабосов 1511. Катастрофа как объект социологического анализа //Социс. 1998. № 9; Осипни В II Мегаполисы под угрозой природных катастроф // Вестник РАН. 1996. № 9; Осипов В Я. Природные катастрофы о центре внимания ученых // Вестник РАН. 1995. № 6.

; См. напр Катастрофическое соишние и современном мире в конце XX пека./ Ред. В.Э Шляпентох, В А Ядов Москва: Московски» общественны!! научны!! фонд. Читательский центр научных и учебных программ, 2002; Кризисны!! социум. Наше общие!во в грех измерениях. - М„ 1994; Владимиров В.А., Изм.шков В.И. Катастрофы и экология. М.:. ООО «Контакт-культура«, 2000.

причем это никогда не рассматривается как важный социальный феномен.

Несмотря на попытки определения места и роли социальных аспектов в жизни индивида и общества, которые предпринимались в отечественной и зарубежной науке в целом проблема социальной напряженности как социально-регулятивного фактора пока ещё не получила достаточного освещения в отечественной и зарубежной социологии. Тем более это относится к анализу территориальных особенностей социального самочувствия и его влияния на формирование моделей адаптации. Это и определило выбор темы настоящей диссертации.

Объектом исследования являются социальные группы, оказавшиеся жертвами природных катастроф, рассматриваемые с учётом социально-территориальных особенностей,

Предмет исследования - процессы формирования моделей социальной адаптации в экосоциальных условиях, возникающих после природных катастроф.

Целью исследования явилось определение концептуальных подходов к анализу специфики адаптационных стратегий, которые происходят в разных группах потерпевших.

Основные задачи исследования заключались в том, чтобы:

• систематизировать методологические и теоретические основы категориального конструкта «социальная катастрофа»;

• исследовать специфику трансформации ценностно-нормативной структуры сознания жертв природных катастроф как базового фактора социальной напряженности;

• выявить схему анализа определения специфики адаптивных ситуаций;

• проанализировать модели социальной адаптации, возникающие при условиях осознания (направленная активность, осознанная пассивность) и неосознания ситуации (неосознанная активность; хаотичная активность; неосознанная пассивность).

Теоретической и методологической базой диссертационного исследования является системный подход, в границах которого были использованы структурно-функциональный, конкретно-исторический и сравнительно-социологический методы. Рассматривая общество как целостную систему, автор опирался на работы О. Конта, представлявшего общество не как сумму индивидов, а как качественно своеобразную, по сравнению с индивидом, систему. В определённой степени плодотворными для автора стали работы Г. Спенсера, и Р. Вормса и разработанная ими методология изучения общества в рамках «органической школы». Опираясь на принцип не тождественности коллективного сознания индивидуальному, а, также рассматривая их взаимо-

связь и проявления в различных ассоциированных формах солидарности, автор использовал подходы, предложенные Э. Дюркгеймом. Структурный анализ общества, разработанный Т. Парсонсом, стал основой для определения места и роли социальной напряженности в процессе социальной адаптации. И, наконец, анализ духовного начала как решающего фактора общественного развития не мог быть проведён без учёта взглядов таких учёных как К.Н. Леонтьев, А. Тойнби, П.А. Сорокин.

Эмпирическую базу исследования составили:

а) конкретные социологические исследования социального самочувствия групп потерпевших при Нефтегорском землетрясении (1995 г.), проведённые в мониторинговом режиме при участии автора в 1999 - 2004 гг. центром социально-политических исследований Хабаровского государственного технического университета; всего исследованиями было охвачено 620 человек - жителей Хабаровского края;

в) результаты, полученные методом вторичного анализа данных опросов, проведённых Всероссийским центром изучения общественного мнения и Фондом «Общественное мнение» в 1999-2004 гг.;

г) материалы исследований, опубликованные в научной и периодической печати.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

в определены индикаторы социальной напряженности, возникающей в группах жертв природных катастроф, доказана их взаимосвязь с процессом социальной адаптации;

в теоретически обоснована типология моделей социальной адаптации, как дальнейшее развитие существующих теоретических подходов разработан обобщенный подход к анализу адаптивных ситуаций;

в осуществлена теоретическая типологизация моделей социальной адаптации на основе парных (осознанная-неосознанная, активность- пассивность) координат и трехаспектной (когнитивная, коммуникационная, поведенческая) структуры адаптации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Социальная группа пострадавших от природных катастроф является продуктом деятельности как объективных, так и субъективных факторов.

2. Адаптация и стратегии социального поведения зависят от системных (социальное окружение) и личностных особенностей;

3. Пострадавшие от природных катастроф склонны рассматривать изменившуюся ситуацию в рамках привычной «системы координат» ценностных установок;

б

4. Для смягчения последствий природных катастроф необходимы мероприятия, целью которых является согласования стратегий в рамках «личность - государство - общественные организации», где основными акторами выступают личность и негосударственные организации, позволяющие вырабатывать модели активной адаптации.

Практическая значимость работы состоит в разработке программы минимизации последствий природных катастроф, алгоритмов разработки моделей активной социальной адаптации пострадавших в зависимости от социально-экономических и социально-политических условий жизни населения региона.

Материалы диссертации также могут быть использованы органами МЧС в ходе работы над совершенствованием деятельности по подготовке населения региона к возможным/прогнозируемым природным катаклизмам. Материалы исследования рекомендуются к использованию при подготовке учебных курсов и пособий для специалистов в области социальной работы и обеспечения безопасности жизнедеятельности в высших и специальных учебных заведениях.

Апробация работы. Представленная к защите диссертация обсуждалась на кафедре социологии, социальной работы трудового права Хабаровского государственного технического университета. Принципиальные подходы, положенные автором в основу исследования социальной адаптации жертв природных катастроф, были изложены на региональных научно-практических конференций: «Восток России: проблемы и опыт преобразований» (Хабаровск, 2000); «Социальная политика в Дальневосточном регионе России» (Хабаровск, 2001), «Социально-политические процессы на Дальнем Востоке России: анализ, регулирование прогноз» (Хабаровск, 2004). Материалы исследования используются при чтении курса «Технология социальной работы» при подготовке специалистов по социальной работе в ХГТУ. По теме исследования опубликовано 5 работ общим объемом 4,5 печ. л..

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы диссертации, проанализирована степень её разработанности в научной литературе, определены объект и предмет исследования, а также его цели и задачи. Разработана теоретическая и методологическая основа индикаторов социальной напряженности. Представлено описание эмпирической ба-

зы исследования, раскрыта научная новизна, практическая значимость работы, указаны результаты её апробации.

В первой главе «Социологический анализ природных катастроф» диссертантом исследуются природные катастрофы как объект и предмет социологического исследования, уточняется специфика исследования трансформации ценностно-нормативной структуры групп пострадавших, приводится методика исследования социальных последствий природных катастроф в региональном аспекте.

В первом параграфе «Катастрофа как объект социологического анализа» автор анализирует содержание понятия "катастрофа", которое в социальной науке недостаточно прояснено, а проблема катастрофы не разработана.

В российском социуме и его структурах управления возникла острая практическая потребность в комплексном научном изучении и мониторинге кризисных и катастрофических процессов. Проблема настолько значима, что ее решение начинает приобретать политическое значение для будущего развития страны. Новая проблемная ситуация вызвала бурное развитие научного знания по вопросам общей теории катастроф, математического моделирования катастроф и кризисов, социологии катастроф и риска, психологии поведения в кризисных и критических ситуациях, антикризисного регулирования, управления и менеджмента и т.д. Эти и другие, теоретические и прикладные дисциплины интенсивно развиваются в развитых странах.1

В социально-научном знании тоже присутствует понятие "катастрофа". Большей частью оно встречается в тех научных контекстах, которые находятся в русле старой традиции различения относительно медленных, количественных изменений - эволюционных, связанных с постепенным накоплением новых качеств - и революционных, катастрофических, т.е. быстрых, обычно неожиданных, где новое качество появляется скачком. Работы биохимика, Нобелевского лауреата И. Пригожина и современные варианты эволюционной теории модифицируют эти старые сюжеты. Вместе с тем методологически традиция перенесения, заимствования, сведения социального знания к естественно-научному или даже биологическому, несет неискоренимые следы редукционизма. Можно подумать, что социальные науки, их методология, пытающаяся приобрести самостоятельность и оригинальность еще с конца прошлого века (неокантиантские школы в философии, особенно Риккерт), настолько окрепла, чтобы не обращаться вновь и вновь к редукционистским схемам.

Внимание социолога, социального историка и философа сдвигается с исторически укоренившегося и интуитивно понятного представ-

1 Кризисы современной России н система научного мониторинга.//Вестик РАН 2003 №7 Т 73 С 48

8

ления о катастрофе как внешнего по отношению к человеку события, наблюдателем, участником или жертвой, которой он является. В центре внимания в этом случае оказывается субъективная сторона процесса, положение вовлеченного в нее субъекта, интерпретация и оценка происходящих событий, а также формы, в которых находит выражение эта интерпретация и оценка.

Таким образом, это аномальное событие в виде острейшей формы социальной патологии, вызывающее тотальный кризис, потрясение жизненных основ отдельных категорий населения, социальных институтов, общества в целом. Помимо гибели людей, оно сопряжена с быстрой (от мгновенной до сравнительно затянутой) сменой образа жизни пораженных групп, с возникновением массовых стрессов и ростом отклоняющегося поведения, эскапизма и т.д. Одновременно происходит смещение в жизнедеятельности всего общества, человечества из-за мобилизации усилий и ресурсов для восполнения потерь.1

Катастрофа может быть определена как разрушительное изменение в жизни отдельных людей, групп, обществ, вплоть до человечества, ухудшающее положение данного субъекта, вплоть до гибельных для него последствий. Она может быть представлена через понятие "дезорганизация". В этом случае катастрофой можно назвать резкую дезорганизацию образа жизни, жизнедеятельности субъекта вплоть до угрозы его существованию.

Социологический анализ событий, обусловленных катастрофой принимает во внимание не столько сам феномен катастрофы, а прежде всего предкатастрофные и посткатастрофные явления, на передний план в нем выдвигается проблема социодинамики объекта. Причем если те или иные конкретные происшествия, поступки, оценки, характеризующие катастрофу как отражение в индивидуальном и групповом сознании, нуждаются в кропотливом микросоциальном разборе, где центром притяжения становится индивид - жертва и очевидец катастрофы, то ее социодинамика требует более широкомасштабного, мак-росоциального изучения.

В параграфе втором «Социальные последствия природных катастроф» диссертант отмечает, что в 1988 г. в научном центре по эпидемиологическим катастрофам (The Center for Research on the Epidemiology of Disasters - CRED), расположенном в Брюсселе, началась работа по составлению базы данных и изучению природных катастроф в различных частях мира. В банк включались только крупные катастрофы, в которых погибло не менее 10 или пострадало не менее 100 чел.

Собранная бельгийским центром информация, послужила основой для анализа развития природных катастроф в мире за последние 35 лет (1965-1999). Рассмотрено 6385 случаев, связанных только с 7

' Кризисный социум. Наше общество в трех измерениях. - М., 1994. C.245.

наиболее распространенными природными опасностями: землетрясениями, наводнениями, тайфунами и штормами, засухами, извержениями вулканов, экстремальными температурами, оползнями._

Период 1965-1999

Число погибших на Земле 3,8 млн. человек

Число пострадавших 4,4 млрд. человек (3/4 населения Земли)

О снижении защищенности людей от стихийных бедствий свидетельствует рост количества пострадавших в течение всего исследуемого интервала времени (1965-1999). Число пострадавших за это время возросло от 33 млн.(среднее значение в год за пятилетний период 1965-1969) до 208 млн. чел. в год (1994-1999), то есть более чем в 6 раз.

По имеющимся далеко не полным данным за 35 лет (1965-1999) в России, от различных опасных природных процессов погибло более 4,5 тыс. и пострадало около 540 тыс. человек. Наибольшую потенциальную опасность для жизни россиян представляли землетрясения, приведшие только в результате двух катастрофических событий на Шикотане(1994) и в Нефтегорске (1995) к гибели более 2 тыс. человек. По данным МЧС России, за 10 лет (1990-1999) было зарегистрировано 2877 событий чрезвычайного характера, связанных с опасными природными процессами. Средне годичное количество катастроф достигло 288 в год, в то время как в предыдущее десятилетие оно составляло 110-130 катастроф - рост более чем в 2 раза.1

В России ежегодно происходит от 1000 до 1500 крупных бедствий и катастроф. Их анализ за последние 10 лет свидетельствует о том, что количество природных катаклизмов неуклонно возрастает, а техногенные аварии и катастрофы не имеют ярко выраженную тенденцию к росту. Вместе с тем такая опасность вполне реальна. К примеру, за 9 мес. 2002 г. число аварий и катастроф выросло в России на 33,265. А это уже тревожная статистика.2

Только в районе Курильских островов, Камчатки и Сахалина с 1954 года зарегистрировано 27 землетрясений силой в 5 и выше (до 10) баллов по шкале Рихтера. Этот район наиболее сейсмически активен в России, а вместе с Японскими островами - и во всем мире. Здесь частоты, силы мощности землетрясений достигают наивысших уровней. Землетрясение 1995 года - самое мощное из зарегистрированных. Сила подземных толчков в эпицентре в Охотском море к востоку от сахалинского города Оха (координаты 52,84 градуса северной широты и 143,08 градуса восточной долготы) достигла, по данным МЧС России, 9-10 баллов.

1 Осипов В.И. Природные катастрофы на рубеже XXI века II Вестник РАН. 2001 N24. С.291

; Отвечает глава МЧС С, Шойгу // Аргументы н факты 2002. № 47. 10

В 1990-94 гг. среднее ежегодное количество катастроф возросло по отношению к 1965-69 гг. почти в 3 раза.1

Однако при проявлении опасных и неблагоприятных природных процессов полностью избежать человеческих жертв чаще всего не удается из-за быстроты их действия, недостаточной изученности и прогнозируемости.

Можно считать достаточно обоснованным тезис о наличии весьма тревожной тенденции нарастания губительного для человека воздействия опасных природных явлений и процессов. При всей специфики ситуации в конкретных странах и регионах она обусловлена действием общих причин. Одна из них напрямую связана с демографическими факторами и ускоренной урбанизацией - ростом народонаселения и концентрацией его материальных богатств на сравнительно ограниченных территориях; другая заключается в изменении характера генезиса природных катастроф. Ныне их вызывают не только океанические, геологические и иные естественные силы, но и усложнение техносферы; доступность опасных технологий, что увеличивает вероятность отказов техники и ошибок персонала, и хозяйственная деятельность человека, умножающая их число и усугубляющая пагубность воздействия и снижение защищенности людей на Земле.

В главе второй «Стратегии адаптации жертв природных катастроф» диссертант, обобщая исследовательские подходы, направленные на изучение социальных последствий природных катастроф, диссертант отмечает, что все исследования касались, по сути дела, одной из основополагающих характеристик человека, как части социальной системы - социокультурной сферы. А это, в свою очередь, заставило диссертанта обратиться к работам социологов и социальных психологов, изучавших потребность как социологическую и социально-психологическую категорию.

В параграфе первом «Изменение социокультурных установок в результате катастроф», выделяя ценностные ориентации как важнейший компонент, определяющим поведение человека и его социальную направленность, диссертант анализирует результаты ряда зарубежных и отечественных исследований, показывающих взаимосвязь некоторых аспектов социокультурных установок и посткатастрофного поведения. При этом диссертантом делается вывод о комплексном и системном характере этого процесса, что, в свою очередь, предполагает осуществление диагностики поведения и определения основных социальных установок, характерных для конкретных социальных микрогрупп жертв катастроф.

Результаты социологического исследования, поведенного диссертантом, отчетливо показали, что пережитое событие катастрофи-

' Осипов В И Природные катастрофы на рубеже XXI века//Вестник РАН 200!. №4 С.291,

ческого характера существенно повлияло на ценностные ориентации пострадавших.

Как показывают результаты проведенного исследования, часть респондентов на первое место в «прежней» жизни ставили достаток « Чтобы место доходное было. Чтобы и легко было, и возможностей много было. Чтобы и пообщаться, и друзья были и деньги» (респондент мужчина, 30 лет), хорошую работу «Для многих мужчин в то время работа занимала основное место. Семья тоже была важна, но ни у кого и в мыслях не было, что в один миг это все может рухнуть» (респондент мужчина, 45 лет), здоровье, а затем хорошие взаимоотношения в семье, уважение окружающих.

После трагедии жизненные ориентации и ценностные установки приобрели для большинства респондентов несколько иную значимость: на первое место была поставлена семья «Главное, на мой взгляд, благополучие семьи, здоровье ребенка» (респондент женщина,35 лет); на второе место здоровье: «сейчас было бы здоровье, а деньги всегда можно заработать» (респондент мужчина, 50 лет), достаток, хорошая работа, а затем любимое занятие.

Именно действенность внутренних социальных регуляторов становится решающим условием принятия окончательного решения о характере и направленности реагирования на сложившуюся ситуацию, которое в зависимости от особенностей личности можно отнести к одному из трех вариантов:

A) противодействие тому формату, который лежит в основе ситуации;

Б) уход от реальной ситуации в частности, ее компенсация иллюзорными средствами (алкоголь, наркотики);

B) адаптация в конфликтной обстановке, в том числе посредством изменений системы ценностей, интересов и тех возможностей, которыми располагает действующий субъект. Вполне понято, что этот выбор предопределен индивидуальными и социально-типологическими особенностями личности, которые формируются в результате взаимодействия с социальной средой.

Во втором параграфе «Поведение различных групп в посткатаст-рофный период» отмечается, что поведение индивидов в подобной ситуации неизбежно стратегизируется, то есть в попытке овладеть контролем над нестабильной ситуацией, с целью интеграции в формирующуюся социальную структуру человек вынужден «подняться» над суетой повседневности, им инвентаризуются доступные ресурсы и после когнитивного оценивания собственных возможностей, угроз и вызовов со стороны контекста, выстраивается цепочка рациональных в его понимании действий, направленных на адаптацию и совладание с неопределенностью и жизненными трудностями.

Стратегия поведения, ориентированная на решение проблемы, с одной стороны, устраняет кризисную ситуацию, а с другой действует в качестве стабилизирующего фактора, т.е. уменьшает психологический дистресс.

Стратегическое поведение не всегда рационально, т. к. индивид, находясь в состоянии постравматического стресса, не способен адекватно реагировать на ситуацию тем больший компонент иррациональности присутствует в его поведении.

В рамках проведенного эмпирического исследования выделено несколько групп респондентов.

Первая группа респондентов, представлена людьми, которые выехали за пределы данного региона. Материалы опроса первой груп-, пы респондентов, позволяют свести доминирующие высказывания к

смысловым конструктам следующего типа: «боялись что еще будет трясти, ведь все лето (1995г.) были толчки», «нам сразу дали квартиру ! и обеспечили работой, в Охе - в то время ничего не предоставляли»,

«необходимо было дальнейшее лечение и протезирование ребенка, сделать это, проживая в Охинском районе очень сложно, т.к. связь с материком только воздушная, а цены сами знаете, какие », «уехали к родственникам», « мы сами приезжие, вот вернулись на свою родину». (Респонденты, мужчины (женщины), 40-45 лет).

Уезжали не только приезжие (прожившие 10-15 лет), но и те, кто родился и вырос на Сахалине. Острота необходимости переселения из зоны бедствия в сознании переживших катастрофу снизилась до уровня тенденции желаний людей поменять место жительства.

Главные факторы, побуждающие к переселению это растерянность « все уезжали и мы тоже», страх повторения событий и для определенной группы это возможность улучшить свои жизненные условия.

Еще одна причина миграции - кардинальное изменение с нач. 90-х годов официальной номинирующей позиции государства по отношению к Северу. Официальные заявления первых лиц Российского государства в начале 90-х « о ненужности», «бесперспективности» северных территорий явились своеобразным символическим сигналом для большой группы ориентированных на временность проживания на Севере о необходимости уезжать на материк.

Вторая группа, оставшиеся в Охинском районе для дальнейшего » проживания. Это в основном коренные жители. Они полагают, что в

данном районе возможно нормальное проживание, т.к. местная администрация, ОАО НК «Роснефть» оказывает помощь инвалидам, детям-& сиротам. Для этой группы характерна позиция «здесь у меня есть хоть

работа, а там кому я нужен возраст уже не тот », «на материке никого у нас нет», «здесь лежат все мои, куда я от них». (Респонденты, женщи-

ны (мужчины), 56 лет). Мотивация данного поведения это страх потерять то, что у них осталось на данный момент.

Третья фуппа респондентов, те, tcro уехал и вновь вернулся на прежнее место жительства (в Охинский район) в определенное локальное сообщество.

«Мы боялись нового землетрясения, поэтому и уехали, получили там квартиру, но работу найти очень трудно, тем более по специальности, я ведь нефтяник, просуществовали там какое-то время и вернулись» (респондент, мужчина 50 лет), «Не смогли мы там прижиться, все кругом чужое» (респондент, женщина 45 лет).

Предшествующий жизненный опыт в новых условиях и на новом месте не становился и не мог стать основой поведения. Здесь необходимо выделить несколько компонентов, которые обусловили стратегию данного поведения, это проблемы связанные с трудоустройством нет работы, тем более по специальности. Ведь большинство нефте-горцев - нефтяники, и возраст у многих предпенсионный - за 40, учитывая территориальные условия, по Закону «О государственных пенсиях в РСФСР» от 20.11.1990 г. статья 14., пенсия в связи с работой на Крайнем Севере, пенсия устанавливается в 50-55 лет.

Отсутствие устойчивых социальных связей «на материке», на месте нового поселения для многих стали барьером для проживания. Не менее значимыми являются способности завязывать и поддерживать контакты с « чужими людьми», теми, кто волею судьбы оказался рядом. Произошел процесс «неприживания» на материке, обусловленный проживанием в локальном сообществе. В данном исследовании под «локальным сообществом» понимается относительно замкнутая социальная группа, объединенная общностью пространства, этических и социальных регуляторов, принципов экономического поведения и социальной структуры.

Проведенное исследование показывает, что у данной категории пострадавших, людей четко выражена тендерная специфика адаптации. Верофф, Кулка и Доуван1 установили, что в затруднительных ситуациях мужчины либо ничего не делают и не думают о выходе из кризиса, либо сами прилагают усилия решить проблему. Женщины же чаще ищут помощи у других. Для женщин характерно не столько преодоление трудной жизненной ситуации, сколько приспособление к ней. Мужская адаптация предполагает жесткую ориентированность на собственные усилия, подкрепленные «стартовым капиталом в виде связей, собственности, власти».

В результате проведенного исследования мы пришли к выводу, нельзя однозначно утверждать, что мужчины «лучше справляются» с

' Verot'f J-. Ktilka R.A., Douvan Е. Mental health in America. Patterns of help-ieekina from 1957 to 1976. New York: Basic Books, 19S1. 14

В результате проведенного исследования мы пришли к выводу, нельзя однозначно утверждать, что мужчины «лучше справляются» с трудностями, чем женщины. Наши данные свидетельствуют о том, что мужчины респонденты в большей степени находятся на «полюсах»: их стратегии либо являются «конструктивными», либо, чувствуя свою несостоятельность, они опускаются.

Женские же стратегии, ориентированные на выживание их адаптация более гибка. Тексты интервью дают нам примеры успешных женских стратегий преодоления трудных жизненных ситуаций, в основе которых лежат независимое действие, чувство самоуважения. «В этой ситуации все зависело только от меня, мне нельзя было опускать руки, т.к. муж погиб, а на руках у меня остался ребенок-инвалид» (респондент, женщина - 35 лет), «Эта катастрофа забрала у нас все, мы потеряли двоих детей, муж не мог пережить это, стал сильно пить, совершенно потерял интерес к жизни, чтобы не потерять и его я должна была помогать ему справляться с нашей бедой» (респондент, женщина - 48 лет), «Каждый конечно по разному переживает горе, но многие наши мужики кто остался один, на кого бы я даже и не подумал «с горели» буквально, за год после трагедии» (респондент, мужчина - 52 года).

Среди пострадавших, а это в основном мужчины, т.к. погибли в большем количестве женщины и дети, резко возросло пьянство, нередко приводящее к суициду, отсутствие желания трудоустроиться. Полученные деньги были растрачены не по назначению. На сегодняшний день многие не способны самостоятельно себя обеспечить средствами к существованию и требуют помощи со стороны другого субъект.

Одной из основных гипотез данного исследования было предположение о зависимости между успешностью процесса адаптации и уровнем социального самочувствия. Мы полагали, что чем успешнее прошел процесс приспособления человека к новым условиям, тем лучше должно быть его социальное самочувствие. Данная гипотеза полностью подтвердилась. Большинство успешных адаптантов чувствует себя «хорошо», «нормально» в сегодняшних условиях. В группе неуспешных большая часть респондентов характеризуется «скорее плохим» и «очень плохим» самочувствием.

В третьей главе «Социальная защита пострадавших в природных катастрофах» диссертант анализирует динамику экономических, социально-политических и социально-психологических факторов, как составных частей социальной реабилитации переживших природные катастрофы.

В первом параграфе «Практика оказания помощи пострадавшим в результате природных катастроф» отмечено, что опыт социологиче-

ского исследования трагических последствий Нефтегорской катастрофы убедительно показал, в частности то что именно в условиях по-сткатастрофного развития выявляется эффективность или неэффективность таких «целевых подсистем», как обеспечение: а) медицинской помощи; б) социально- психологической помощи; в) социальной реабилитации лиц, пострадавших от катастрофы; г) социальной защиты населения, оказавшегося в чрезвычайных ситуациях катастрофы и посткатастрофных процессов.

Социальная политика, адресованная пострадавшим, была основана на принципе компенсации. Принцип компенсации реализуется в мероприятиях, нацеленных на возмещение тех ущербов, которые имеются у пострадавших, в денежной или иной компенсационной форме: выплата пособий, пенсий, предоставление льгот. Сами по себе льготы необходимы, однако, будучи единственным механизмом помощи, они не способствовали интеграции пострадавших в общество и обеспечивали им крайне низкие стандарты существования (на уровне прожиточного минимума или ниже его). Кроме того, целый ряд потребностей пострадавших не может быть выражен в денежной форме, полноценность интеграции в общество лишь опосредованно связана с материальным фактором.

В современных условиях все более актуальной становится область социальной работы с различными категориями населения, и в частности с лицами, побывавшими в экстремальных ситуациях.

Центральная задача практической социальной работы с данной категорией людей, в общем, заключается в том, чтобы содействовать -оптимальной адаптации и реабилитации пострадавших в посткатаст-рофный период, уменьшение степени обострения противоречий между социально дезадаптированным индивидом и социальной средой, путем определенных методик (психологических, педагогических, профессиональных и др.).

В параграфе втором «Направления социальной деятельности по минимизации последствий природных катастроф» отмечается, что в процессе исторического развития государства, постоянно сталкиваясь с различными, чрезвычайными ситуациями, угрожающими устойчивости и целостности локальных социальных систем, пытались вырабатывать меры, которые содействовали бы уменьшению масштабов возможных последствий катастроф. И то же время люди к катастрофам не готовы.

Показателен опрос респондентов Дальневосточного федерального округа (июнь 2004) об их информированности и отношении к рассматриваемой проблеме. В этих опросах видно насколько респонденты знают о возможных природных катастрофах на территории ДВФО и

1б

г. Хабаровска, вызывает ли это интерес, каково отношение к данной информации и проблеме.

Наши опросы показали, что работа по информированию населения в отношении возможных природных катастроф проводится (мягко говоря) недостаточно - 74,4 %, люди получают информацию от СМИ в том случае, если что-то уже произошло, то есть происходит процесс констатации факта. Естественным является интерес в получении более точной официальной информации о возможных и ожидаемых природных катастрофах 90,4% (81,6%). Для более полного обеспечения безопасности, по мнению наших респондентов необходимо обучение и подготовка населения к возможным стихийным бедствиям 96,8%._

Да Нет Затрудняюсь ответить

Знаете ли Вы, какие природные катастрофы наиболее характерны для ДВ 70% 27,6% 2,4 %

Знаете ли Вы, какие природные катастрофы возможны на территории г. Хабаровска 59,6 % 25,2 % 15,2%

Знаете ли Вы, какова сейсмичность территории г. Хабаровска 15,4 % 46,8% 7,8 %

Вызывает ли эта информация у Вас интерес 84% 9,6% 6,4 %

Достаточна ли та информация которую дает СМИ 19,2 % 74,4% 6,4 %

Хотели бы Вы получать более полную своевременную и официальную информацию о грозящих или возможных природных катастрофах на территории ДВ 90,4 % 6,4 % 3,2 %

Знаете ли Вы, как надо себя вести в чрезвычайных ситуациях связанных с природными катастрофами 30,8 % 40,4% 28,8 %

Необходимо ли обучение и подготовка населения к возможным природным бедствиям 96,8 % 1,6% 1,6%

Как общество реагирует на происходящие в нем катастрофы? Общество не извлекает уроки из происходящих событий. Происходящее быстро забывается, и вновь повторяются те же ошибки, которые приводят к негативным последствиям. До сих пор никакой единой программы защиты населения сейсмоактивных зон не существует. В настоящее время в связи с увеличением количества природных ката-

строф, которые могут привести и в ряде случаев приводят к техногенным катастрофам, разрушениями, увеличением количества жертв и пострадавших как свидетельствуют данные статистики (приводившиеся ранее в данной работе), и в связи с тем, что избежать или не допустить данное природное явление не под силу человеку, в связи с тем, что предпринимаемые меры не удовлетворяют фактические потребности общества и населения необходимы мероприятия, которые позволили бы минимизировать потери, ущерб, наносимый катастрофой.

В целях повышения этих мероприятий необходимо осуществлять научно-практические работы по вопросам подготовки и преодоления последствий катастроф, сотрудничество с зарубежными, международными, общественными и другими организациями, работы по оперативному контролю, за ходом реализации мероприятий и их эффективностью, информационному и аналитическому обеспечению программ.

В заключении диссертант предлагает свой проект программы по подготовке к чрезвычайным ситуациям (катастрофам) и оказанию помощи пострадавшим (смягчения последствий).

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Белова Е. А. Адаптация к стрессорным условиям // Социальная динамика и адаптация социальных групп и слоев в трансформирующемся обществе: Сб. работ аспирантов и соискателей. - Хабаровск: Изд-во ХГТУ, 2003. С. 106-111.

2. Белова Е. А. Стратегия социальной адаптации II Социальная динамика и адаптация социальных групп и слоев в трансформирующемся обществе: Сб. работ аспирантов и соискателей. - Хабаровск: Изд-во ХГТУ, 2003. С. 111-122.

3. Белова Е. А. Катастрофа как объективный феномен II Социальная динамика и адаптация социальных групп и слоев в трансформирующемся обществе: Сб. работ аспирантов и соискателей. - Хабаровск: Изд-во ХГТУ, 2003. С. 122-131.

4. Белова Е. А. Социально-психологическая помощь пострадавшим в результате экстремальных ситуации II Социальные процессы в региональном измерении: Сб. научных статей аспирантов и соискателей. - Хабаровск: Изд-во ХГТУ, 2004. С. 26-28.

5. Белова Е. А. Социальная помощь в кризисной ситуации II Социальные процессы в региональном измерении: Сб. научных статей аспирантов и соискателей. -Хабаровск: Изд-во ХГТУ, 2004. С. 95-105.

Подписано в печать 23.11. 04, Формат 60x84 1/16 Бумага писчая. Гарнитура «АгЫ» Печать пфсргная

Уел печ н 1,1 Уч чид л 1,0 Тираж 100 экз Заказ

Отдел оперативной полиграфии издательства Хабаровского государственного технического университета 680035, Хабаровск, ул. Тихоокеанская, 136

РНБ Русский фонд

2007-4 17394

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Белова, Елена Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА 1. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

ПРИРОДНЫХ КАТАСТРОФ 10

1.1. Катрофа как объектциологичого анализа 10

1.2. Социальные певия природных катроф40

ГЛАВА 2. СТРАТЕГИИ АДАПТАЦИИ ЖЕРТВ ПРИРОДНЫХ КАТАСТРОФ 63

2.1. Изменениециокультурных ановок в результате катроф63

2.2. Поведение различных групп в пкатрофный период71

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНАЯ ЗАЩИТА ПОСТРАДАВШИХ В ПРИРОДНЫХ КАТАСТРОФАХ 101

3.1. Практика оказания помощи прадавшим в результате природных катроф 101

3.2. Направленияциальной деятельни по минимизации певий природных катроф 120

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Белова, Елена Анатольевна

Актуальность темы исследования определяется следующими обстоятельствами.

Увеличение количества природных бедствий в мире связано с рядом глобальных процессов в социальной, природной и техногенной сферах, которые обусловливают интенсификацию развития опасных природных ^ явлений и снижение защищенности людей на Земле.

В России, по имеющимся далеко не полным данным за 35 лет (1965-1999), от различных опасных природных процессов погибло более 4.5 тыс. и пострадало около 540 тыс. человек. Наибольшую потенциальную опасность для жизни россиян представляли землетрясения, приведшие только в результате двух катастрофических событий на Шикотане (1994) и в Нефтегорске (1995) к гибели около 2 тыс. человек. Значительные потери * населения наблюдались при наводнениях, развитии оползней, обвалов, лавин, селей, ураганов и смерчей.

Важнейшей тенденцией является снижение защищенности людей и техносферы от природных опасностей. По данным Всемирной конференции по природным катастрофам (Иокогама, 1994), количество погибших от природных стихийных бедствий возрастало ежегодно в среднем за период с 1962 по 1992 г. на 4.3%, пострадавших - на 8.6%, а величина материальных $ потерь - на 6%. 1

Человек не в состоянии приостановить или изменить ход этих трансформаций. Осознание того, что последние являются серьезным препятствием развития экономики, побудило Генеральную ассамблею ООН принять 22 декабря 1989 г. Резолюцию (№ 44/236), в которой период с 1990 по 2000 г. провозглашен Международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий. В 1991 г. в нашей стране утверждена

1 Natural Disasters in the World. Statistical Trend on Natural Disasters. National Land Agency: Japan, IDNDR. Promotion Office. 1994 государственная научно-техническая программа "Безопасность населения и народнохозяйственных объектов с учетом риска возникновения природных и техногенных катастроф", в рамках которой было начато систематическое изучение природных опасностей.

В то же социальной науке содержание понятия "катастрофа" недостаточно прояснено, а проблема катастрофы не разработана.

В целом до сих пор остается верным утверждение Самуэля Принца, заметившего семь десятилетий назад, что изучение катастроф остается "девственной областью в социологии".1

Отсутствие единого методологического подхода к изучению социальных последствий катастроф не позволяет проводить сравнительный анализ результатов, полученных различными исследовательскими коллективами. При этом упускается возможность проведения комплексной оценки этих последствий с учётом региональных особенностей.

Особое значение приобретает анализ адаптационных стратегий групп жертв природных катастроф. У людей не по их воле кардинально изменился образ жизни, что препятствует нормальной жизни, построению планов на будущее, воспитанию в детях позитивного отношения к жизни.

У людей «прервалась связь времен» — разрушилось привычное социальное окружение, изменилась окружающая природная среда, стало невозможно заниматься традиционными формами хозяйствования, иногда возникала необходимость менять профессию.

У являющихся или считающих себя жертвами катастрофы, формируются специфические, жизненные установки, которые можно назвать рентными, от слова «рента». Люди, зная, что они жертвы, что им обязаны помочь, нередко ожидают помощи даже в тех сферах жизни, где катастрофа ни при чем. Ожидание компенсации потерь значительно снижает личную активность человека. Люди зачастую перестают предпринимать какие-либо действия,

1 Катастрофическое сознание в современном мире в конце XX века./ Ред. В. Э. Шляпентох, В. А. Ядов. Москва: Московский общественный научный фонд, Издательский центр научных и учебных программ, 2002. С. 2. чтобы наладить свою жизнь, постоянно ожидая, что все будет решено «сверху». Когда же оказываемая помощь кажется им недостаточной, некоторых одолевает непроходящая обида, а часто и агрессивное состояние. Такие модели поведения возникают как психологическое следствие любого катастрофического явления.

Актуальность настоящего исследования диктуется также и тем обстоятельством, что в настоящее время отсутствует общепринятый алгоритм операционализации индикаторов социальной напряженности в группах жертв катастроф как составляющей системы социального управления обществом.

Состояние научной разработанности темы. Феномен катастрофы стал притягательным для разных сфер общественного сознания. В научном мышлении эта тема оказалась наиболее развита в геологии и математике.

Теория природных катастроф была основана Жоржем Кювье и с тех пор была развита во множестве частных направлений.

Закономерным ответом на этот интерес стало ее превращение в объект социологического изучения. Первые серьезные исследования катастрофических явлений были проведены Э. Карантелли, X. Фритцем, А. Бартоном, Р. Дайнсом еще в 60 — 70-х годах нашего столетия в США, затем получили распространение в Германии (В. Домбровски), Италии (Дж. Пелланди), Англии (Б. Рафаэль), Голландии (У. Розентал), Советском Союзе (А.И. Пригожин, Б.Н. Порфирьев, Е. Н. Бабосов, В. И. Осипов).1

Вдобавок, число социологов, работы которых посвящены катастрофам, очень ограничено. Большинство из них интересуются посткатастрофическими ситуациями. Изучаются, например, реакции общества, организаций и групп на технологические или экологические бедствия, или адаптация к бедствиям личности и населения в целом.2

1 См., напр.: Бабосов E.H. Катастрофа как объект социологического анализа // Социс. 1998. № 9; Осипов В.И. Мегаполисы под угрозой природных катастроф // Вестник РАН. 1996. № 9; Осипов В.И. Природные катастрофы в центре внимания ученых // Вестник РАН. 1995. № 6.

2 См. напр.: Катастрофическое сознание в современном мире в конце XX века./ Ред. В.Э. ШляпеИТох, В.А. Ядов. Москва: Московский общественный научный фонд, Издательский центр научных и учебнъ!* программ, 2002; Кризисный социум. Наше общество в трех измерениях. - М., 1994; Владимиров В.А., ИзмаЛКов В.И. Катастрофы и экология. M.: . ООО «Контакт-культура», 2000.

Еще меньшее число специалистов видят в катастрофической ментальности особую социальную проблему. Даже литература, посвященная массовому поведению и социальным движениям, лишь иногда поднимает проблему страхов и массового ожидания катастроф, причем это никогда не рассматривается как важный социальный феномен.

Несмотря на попытки определения места и роли социальных аспектов в жизни индивида и общества, которые предпринимались в отечественной и зарубежной науке в целом проблема социальной напряженности как социально-регулятивного фактора пока ещё не получила достаточного освещения в отечественной и зарубежной социологии. Тем более это относится к анализу территориальных особенностей социального самочувствия и его влияния на формирование моделей адаптации. Это и определило выбор темы настоящей диссертации.

Объектом исследования являются социальные группы, оказавшиеся жертвами природных катастроф, рассматриваемые с учётом социально-территориальных особенностей,

Предмет исследования - процессы формирования моделей социальной адаптации в экосоциальных условиях, возникающих после природных катастроф.

Целью исследования явилось определение концептуальных подходов к анализу специфики адаптационных стратегий, которые происходят в разных группах потерпевших.

Основные задачи исследования заключались в том, чтобы:

• систематизировать методологические и теоретические основы категориального конструкта «социальная катастрофа»;

• исследовать специфику трансформации ценностно-нормативной структуры сознания жертв природных катастроф как базового фактора социальной напряженности;

• выявить схему анализа определения специфики адаптивных ситуаций;

• проанализировать модели социальной адаптации, возникающие при условиях осознания (направленная активность, осознанная пассивность) и неосознания ситуации (неосознанная активность; хаотичная активность; неосознанная пассивность).

Теоретической и методологической базой диссертационного исследования является системный подход, в границах которого были использованы структурно-функциональный, конкретно-исторический и сравнительно-социологический методы. Рассматривая общество как целостную систему, автор опирался на работы О. Конта, представлявшего общество не как сумму индивидов, а как качественно своеобразную, по сравнению с индивидом, систему. В определённой степени плодотворными для автора стали работы Г. Спенсера, и Р. Вормса и разработанная ими методология изучения общества в рамках «органической школы». Опираясь на принцип не тождественности коллективного сознания индивидуальному, а, также рассматривая их взаимосвязь и проявления в различных ассоциированных формах солидарности, автор использовал подходы, предложенные Э. Дюркгеймом. Структурный анализ общества, разработанный Т. Парсонсом, стал основой для определения места и роли социальной напряженности в процессе социальной адаптации. И, наконец, анализ духовного начала как решающего фактора общественного развития не мог быть проведён без учёта взглядов таких учёных как К.Н. Леонтьев, А. Тойнби, П.А. Сорокин.

Эмпирическую базу исследования составили: а) конкретные социологические исследования социального самочувствия групп потерпевших при Нефтегорском землетрясении (1995 г.), проведённые в мониторинговом режиме при участии автора в 1999 -2004 гг. центром социально-политических исследований Хабаровского государственного технического университета; всего исследованиями было охвачено 620 человек - жителей Хабаровского края; в) результаты, полученные методом вторичного анализа данных опросов, проведённых Всероссийским центром изучения общественного мнения и Фондом «Общественное мнение» в 1999-2004 гг.; г) материалы исследований, опубликованные в научной и периодической печати.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

• определены индикаторы социальной напряженности, возникающей в группах жертв природных катастроф, доказана их взаимосвязь с процессом социальной адаптации;

• теоретически обоснована типология моделей социальной адаптации, как дальнейшее развитие существующих теоретических подходов разработан обобщенный подход к анализу адаптивных ситуаций;

• осуществлена теоретическая типологизация моделей социальной адаптации на основе парных (осознанная-неосознанная, активность-пассивность) координат и трехаспектной (когнитивная, коммуникационная, поведенческая) структуры адаптации.

Практическая значимость работы состоит в разработке алгоритма эмпирической интерпретации показателя «социальная напряженность» и оценке временных аспектов данного показателя, а также выявлении особенностей зависимости динамики социальной напряженности от социально-экономических и социально-политических условий жизни населения региона.

Материалы диссертации также могут быть использованы в ходе работы над совершенствованием информационно-аналитической системы органов государственного управления, при подготовке учебных курсов и пособий по социологии политики, управления и общественного мнения.

Апробация работы. Представленная к защите диссертация обсуждалась на кафедре социологии, социальной работы трудового права Хабаровского государственного технического университета. Принципиальные подходы, положенные автором в основу исследования социальной социальной адаптации жертв природных катастроф, были изложены на региональных научно-практических конференций: «Восток России: проблемы и опыт преобразований»(Хабаровск, 2000); «Социальная политика в Дальневосточном регионе России» (Хабаровск, 2001), «Социально-политические процессы на Дальнем Востоке России: анализ, регулирование прогноз»( Хабаровск, 2004). Материалы исследования используются при чтении курса «Технология социальной работы» при подготовке специалистов по социальной работе в ХГТУ. По теме исследования опубликовано 5 работ общим объемом 4,5 печ. л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Модели социальной адаптации пострадавших от природных катастроф"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Программа - проект по подготовке к чрезвычайным ситуациям (катастрофам) и оказанию помощи пострадавшим (смягчения последствий).

Всемирная конференция по природным катастрофам, состоявшаяся в мае 1994 г. в Иокогаме (Япония), приняла Декларацию, в которой сказано, что борьба за уменьшение ущербов от природных катастроф должна быть важным элементом государственной стратегии всех стран в достижении устойчивого развития. Конференция обратилась ко всем странам с предложением перейти на новую стратегию борьбы с природными катастрофами, основанную на прогнозировании и предупреждении. "Лучше предупредить стихийное бедствие, чем устранять его последствия" - так записано в итоговом документе Иокогамской конференции.1

Предлагаемая нами программа состоит из 3 подпрограмм:

- подпрограмма информационного обеспечения населения;

- подпрограмма обучения и тренировки населения;

- подпрограмма посткатастрофной помощи пострадавшим.

Цель: сокращение ущерба, уменьшение числа жертв в результате катастрофы, снижение негативных медицинских, социально-экономических и психологических последствий воздействия катастрофы на население и ликвидации ее последствий до возможно низкого уровня путем разработки и реализации индивидуальных программ по оказанию помощи социальной, медицинской, психологической, правовой, облегчение процесса восстановления и адаптации пострадавших.

Задачи:

Natural Disasters in the World. Statistical Trend on Natural Disasters. National Land Agency: Japan, IDNDR. Promotion office. 1994.

- Информирование населения - сбор, распространение и выпуск информации о возможных катастрофах в данном регионе, о способах и методах подготовки, к ним учитывая региональные особенности (землетрясения, цунами).

- обучение населения - организация лекций, семинаров, тренингов по обучению методикам управления и оказанию помощи в катастрофических ситуациях.

- Формирование общественных групп для проведения совместных мероприятий, направленных на достижение поставленных целей, реализация комплекса дополнительных мер, направленных на социальную защиту пострадавших от катастрофы;

- Привлечение к работе - ученых, специалистов различных областей знаний (психологов, юристов, социальных работников), государственные учреждения, общественные организации для оперативного решения проблем.

Направления программ:

1. Программа информационного обеспечения - готовность к стихийным бедствиям включает:

- Для получения своевременной информации об угрозах необходимо создать систему раннего предупреждения - «Мониторинг безопасности человека», в который войдет стратегическое предупреждение - это выявление формирующихся угроз и потенциальная возможность их реализации в будущем; тактическое предупреждение - выявление уже реализующихся угроз. Система стратегического предупреждения определяет возможность влияния на угрозы безопасности человека до того момента, когда они могут окончательно сформироваться и быть реализованы. Соответственно она позволяет расширить спектр вариантов политики и выбор ее средств;

- Создание интернетовского сайта, на котором будут представлены карты и информация по различным видам опасных природных явлений по всей территории России. Эта информация может, главным образом, служить инструментом образования, помогающим людям больше узнать о стихийных явлениях. Представленная на сайте информация призвана помочь людям, обеспечивая их географическими знаниями о местных природных опасностях и угрозах. Для получения более точной и полной информации о природных опасностях прямо с этого сайта можно перейти на сайты местных и региональных организаций, таких как МЧС, комиссии по ЧС и наводнениям, Институт тектоники и геофизики (ДВ);

- Информирование государственных и общественных организаций, населения - Предсказание и предупреждение - прогноз возможной катастрофы. Даже самое общее предсказание, означает, что необходимо начать приготовления. К несчастью, люди плохо понимают вероятностную природу прогноза землетрясений; от науки ждут ответов четких и ясных, а не полных неопределенности. В этих условиях большинство ученых полагают, что наилучший подход - публикация всей информации, которой они располагают. Даже если они попытаются скрыть часть фактов, которая, по их мнению, может быть неверно истолкована общественностью, они не в состоянии предотвратить утечку информации;

Сбор, распространение и выпуск информации о способах и методах подготовки, к чрезвычайным ситуациям учитывая региональные особенности катастроф (земл., цунами т.д.). Для России информационное управление имеет особенно большое значение, поскольку доверие к любой власти и административно-организационным методам подорвано, а экономические методы воздействия ищутся наобум. Средства массовой информации, могут давать определенным образом подобранную информацию. С точки зрения ч.с. информационное управление имеет огромное значение.

Можно сделать вывод, что необходима квалифицированная информация о чрезвычайных ситуациях, это позволит населению не полагаться на сомнительные публикации, сеющие слухи и панику, а получать достоверные сведения о возможных катастрофах. Систематическая информация приучит людей пользоваться достоверными источниками о возможных опасных природных явлениях, что позволит принимать более адекватные меры в случае стихийных бедствий. Существуют виды деятельности, социальная функция которых ориентирована на отслеживание опасностей, угроз, возникающих проблем и на оповещение общества о них (искусство, СМИ, отчасти наука).

- Отношение к риску, авариям, катастрофам и человеческой жизни исключительно важно. Оно определяет, как будет вести себя «человек из толпы» в чрезвычайной ситуации. Более того, шкала ценностей и психологические установки тех людей, которые имеют дело со стратегическим риском (операторы АС, расчеты РВСН и т.д.) сейчас стали таким же стратегическим ресурсом страны, как в 50-е годы им стала квалификация физиков. Сейчас надо обратить внимание на сознание общества в области риска, связанного с природными и техногенными бедствиями и катастрофами. Эффективное им противостояние требует согласованных самоотверженных действий, а значит - весьма высокой оценки коллективных ценностей. Исключительно важным становится отношение к спасателям, к людям, профессионально имеющим дело с риском. Если в общественном сознании их самоотверженность и неизбежные жертвы вызывают не уважение и признательность, а насмешку и отчуждение, то через некоторое время спасать будет некому. Это одна из принципиальных сфер, где деньги решают далеко не все;1

2. Программа обучения и тренировки населения. Лучший способ уменьшить потери при катастрофах - это подготовка к ним:

- Разработка планов (сценариев) на случай бедствия;

- Необходимо новое направление по предупреждению ЧС с вовлечением в работу населения. Создание Региональной команды по реагированию на бедствия. Создание такой команды позволит иметь профессиональную мобильную группу специалистов для оперативного и эффективного решения возникающих задач. В команду будут входить специалисты по логике, водоснабжению и санитарии, питанию, здравоохранению, коммуникациям.

Они будут отслеживать сложившуюся ситуацию и потребности пострадавшего населения для последующей мобилизации материальных и финансовых ресурсов;

- Обучение и тренировка населения. Из-за того что в большинстве своем люди никогда не переживали крупной катастрофы и не проходили подготовки к ней, они могут испытывать сильный эмоциональный стресс и совершать бессмысленные поступки. Соответствующее обучение и тренировки могут предотвратить или, по крайней мере, смягчить такое поведение. Дисциплинированность в поведении спасателей, пожарных, военных говорит об эффективности подобных тренировок. В момент катастрофы даже подготовленные люди могут испытывать на какое-то время замешательство. Каждый, кто живет, работает в сейсмичной области, должен иметь определенные знания о возможных катастрофах. Люди должны понимать природу стихийных бедствий и быть готовыми к ним. Большие возможности здесь дает теория обучения: а) Лекции работникам муниципалитетов, руководителям об основах управления в чрезвычайных ситуациях. Ряд специалистов по психологии риска считают, что число руководителей, способных адекватно действовать в условиях ЧС, не превышает 0,5% от их общего числа. Поэтому отбор, психологическая подготовка и поддержание психологической формы являются важными прикладными проблемами; б) Студенты, учащиеся и другие группы населения прослушивали программы по безопасности, посещали курсы добровольцев-спасателей. По опыту известно, что в большинстве своем люди сразу же бросаются помогать другим, стремясь предотвратить дальнейшие потери. Они содействуют спасателям и в случае необходимости горячо берутся за дело. Добровольцам приходится на месте принимать важные решения, поэтому полезно предварительное обучение; в) Школьникам следует преподавать основы знаний о прохождении стихийных бедствий, их проявлениях и мерах подготовки к ним, а также обучать помогать немощным в случае чрезвычайны ситуаций; г) Учебные тревоги, которые чрезвычайно полезны для проверки готовности и выявления недочетов. Значение усилий по обучению населения стало очевидным после землетрясения в 1979 году в южной Калифорнии. Проведенный после землетрясения опрос 123 человек, выявил некоторые интересные черты их поведения при землетрясении. 70% опрошенных сообщили, что первая реакция была основана на тех инструкциях, которые они получили ранее на занятиях и учениях1;

- Страхование от стихийных бедствий. Ввиду той неопределенности, которая окружает вопрос об общественной финансовой помощи лицам, пострадавшим от стихийного бедствия, благоразумнее всего рассмотреть возможность защиты имущественных интересов путем страхования.

- Укрепление существующих зданий;

3. Программа посткатастрофной помощи пострадавшим включает:

- Адресность и субсидиарность ("помощь для самопомощи") всех средств (государственных, гуманитарных, благотворительных, спонсорских, общественных), направляемых населению пострадавших от аварии на ЧАЭС районов. Многочисленные нарекания (в интервью, анкетах, в прессе) на неправильное распределение этой помощи свидетельство того, что достаточного общественною контроля и гласности в этом деле нет. Кроме того, исходя из известного правила - дай, человеку удочку, а не рыбу, - необходимо стремиться к тому, чтобы такая помощь стимулировала собственную активность людей;

- Самостоятельные действия людей (взаимопомощь);

- содействие интеграции пострадавших в общество: а) оказание помощи в социальном восстановлении как сложном процессе, в ходе которого происходит поиск и нахождение позиции пострадавшего субъекта в новой ситуации; б) поддержание активных стратегий приспособления; в) формирование адекватных установок на среду; г) снятие негативных эмоциональных переживаний; д) обучение «жизни» в посткатастрофный период.

- создание специальных центров и консультативных пунктов медицинской, социальной, психологической и правовой помощи пострадавшим;

- разработка и реализация индивидуальных программ по оказанию помощи социальной, медицинской, психологической, правовой, облегчение процесса восстановления и адаптации пострадавших;

- адаптационное обучение должно обеспечивать информирование, консультирование, обучение, по различным вопросам: видам и формам социально-бытовой помощи, реабилитационных учреждениях, их местоположении и спектре оказываемых ими услуг.

- комплексный социальный мониторинг посткатастрофной ситуации, который включает, пять блоков:

1. мониторинг - состояния здоровья населения;

2. мониторинг - среды обитания

3. мониторинг - социальных опросов

4. мониторинг - деятельности системы МЧС

5. мониторинг - оценки реальных мер предпринятых федеральными и региональными органами управления. Внедрение социального мониторинга в системе (оказания помощи в пост катастрофной ситуации) обосновывается такими факторами, как отсутствие межведомственного взаимодействия и отсутствие единого подхода к формированию информационной базы данных, таким образом, широкий спектр социального мониторинга в системе (оказания помощи в пост катастрофной ситуации) позволит использовать его результаты не только для оптимизации территориальной и региональной помощи, но и для глубокого анализа стратегических мероприятий в работе различных структур и ведомств.

Программа является обязательной для соответствующих органов государственной власти, органов местного самоуправления, а также организаций, предприятий и учреждений независимо от организационно-правовых форм собственности, которые определены исполнителями конкретных мероприятий.

Учреждения, используемые в качестве базы для реализации программы, ведут специальный учет работы (проведенные мероприятия, оказанные социальные услуги и т.д.) и предоставляют отчет о проделанной работе в вышестоящий орган управления.

В учреждениях, реализующих программу (отделы программ), выделяется специалист, ответственный за организацию выполнения мероприятий.

Контроль за реализацией Программы осуществляют органы власти, утвердившие Программу и органы социальной защиты населенияю.

В органах социальной защиты населения выделяется структурное подразделение (специалист), занимающееся пострадавшими от природных катастроф.

Борьба с природными катастрофами должна основываться на принципах прогнозирования и предупреждения и являться важным элементом государственной стратегии устойчивого развития.

Список научной литературыБелова, Елена Анатольевна, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Федеральный закон «О социальной защите граждан, подвергшихся радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» от 15 февраля 1991 г.

2. Федеральный закон «О социальной защите граждан Российской Федерации, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии в 1957 г. на производственном объединении «Маяк» и сбросов радиоактивных отходов в реку «Теча» от 20 мая 1993 г. № 4995-1.

3. Федеральный закон «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях» от 19 февраля 1993 г. № 4521-1.

4. Федеральный закон «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» от 21 ноября 1994 г. №68.

5. Федеральный закон «О социальной защите граждан, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне» от 19 августа 1995 г. № 149.

6. Федеральный закон «Об исключительном праве на поступление в учреждения среднего и высшего профессионального образования выпускников школ, пострадавших от землетрясения в Охинском районе Сахалинской области» от 12 июля 1995г.№ 100.

7. Федеральный закон « Об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей» от 22 августа 1995 г. № 151.

8. Указ Президента Российской Федерации от 30 мая 1995 г. № 547 «Об экстренных мерах по оказанию помощи гражданам, пострадавшим в результате землетрясения в Сахалинской области» // Сахалинский нефтяник 1995. 6 июня.

9. Указ Президента Российской Федерации от 12 июля 1996 г. № 1029 «Дополнительные меры по оказанию помощи гражданам, пострадавшим в результате землетрясений на севере Сахалинской области».

10. Постановление Правительства Российской Федерации от 13 сентября 1996 г. № 1994 « О классификации чрезвычайных ситуаций в зависимости от масштабов».

11. Распоряжение Правительства РФ от 26 марта 2001 г. № 424 «Федеральная Целевая программа «Сейсмобезопасность территории России (2002-2010гг.)».

12. Приказ Минздрава Российской Федерации от 24 октября 2002 г. №325 «О психологической и психиатрической помощи в чрезвычайных ситуациях»

13. Постановление губернатора Сахалинской области от 26 июня 1995 г. № 175 «Об увеличении нормы жилой площади выделенной жителям п. Нефтегорск при переселении в другие населенные пункты» // Советский Сахалин 1995. 28 июня.

14. Положение о секторе по работе с гражданами, попавшими в экстремальную ситуацию. Утверждено Приказом министерства социальной защиты населения Хабаровского края от 6 мая 2002 г. № 80.

15. Постановление главы администрации Охинского района Сахалинской области от 31 мая 1995 г. «О создании комиссии по определению ущерба, нанесенного землетрясением зданиям и сооружениям Охинского района» // Сахалинский нефтяник 1995. 2 июня.

16. Ааеад. А. Наука жить. 1969. С.124.

17. Авдошин А. Землетрясение // Огонек. 1996. № 21.

18. Авдеева К. Заложники землетрясения // Семья. 1995. № 24.

19. Алексеева Т.И. Третий сектор и власть. // Общественные науки и современность. 2002. № 6. С.52

20. Аринин А. Государство для человека: новая стратегия развития России // Общественные науки и современность. 2000. № 6. С.48.

21. Анисимов В.И., Ботяков А.Г., Фатыхов P.P. Психическая травма при катастрофах как фактор комбинированных поражений // Военно-медицинский журнал. 1999. № 7. С.26.

22. Арнольд В.И. Теория катастроф. М., 1983. С.8.

23. Айдаралиев A.A., Максимов A.A. Адаптация человека к экстремальным ситуациям. Опыт прогнозирования. JL: Наука, 1988. С.126.

24. Баранов Д. Американцы рядом с пострадавшими // Сахалинский нефтяник. 1995. 10 июня.

25. Беляева JI.A. Стратегии выживания, адаптации, преуспевания //Социс. 2001. №6. С.44.

26. Балабанова Е.С. Социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм: стратегии негативной адаптации // Социс. 1999. № 4. С.46.

27. Балабанова Е.С. Тендерные различия стратегий совладания с жизненными трудностями // Социс. 2003. №11. С.44.

28. Бабосов E.H. Катастрофа как объект социологического анализа // Социс. 1998. №9. С. 19.

29. Бабосов E.H. Катастрофы: социологический анализ.- Минск: Наука и техника, 1995. С.80.

30. Бабосов E.H. Боль Чернобыля // Социс. 1992. № 6. С.20.

31. Бабосов Е.М. Типология социальных кризисных последствий катастроф. // Социально-психологическая реабилитация населения, пострадавшего от экологических и техногенных катастроф: VII Междунар. конф., 30 мая-2 июня 2000 г. Минск. 2000. С.31.

32. Баранов Н.П. Оценка экстремальных ситуаций (к проблеме критериев). // Социально-психологическая реабилитация населения, пострадавшего от экологических и техногенных катастроф: VII Международ, конф., 30 мая-2 июня 2000 г. Минск. 2000. С.32.

33. Басов Т.В. Адаптация индивидов и социальных групп к трансформации и процессам постсоветского общества. // Общество и экономика. 1999. №10-11. С.264-276.

34. Белов C.B. Безопасность жизнедеятельности наука о выживании в техносфере // Проблемы безопасности при чрезвычайных ситуациях/ ВНИТИ. 1996. №1. С.26.

35. Биктимирова 3.3. Безопасность в концепции развития человека // Общественные науки и современность. 2002. № 6. С.64.

36. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). М.: МГУ, 1984. С.200.

37. Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения.М., 1990. С. 404.

38. Воронин Г.Л. Социальное самочувствие россиян (1994-1996-1998г.г.) // Социс. 2001. № 6. С.59.

39. Воробьев Ю.Я., Малинецкий Г.Г., Махутов H.A. Управление риском и устойчивое развитие. Человеческое измерение // Общественные науки и современность. 2000. № 6. С. 150.

40. Владимиров В.А., Измалков В.И. Катастрофы и экология. ООО «Контакт-культура». М.,2000г. С.423.

41. Владимиров В.А., Воробьев Ю.Л. Управление риском. Риск, устойчивое развитие, синергетика. -М.: Наука, 2000. С.432.

42. Власть, бизнес и гражданское общество // Общественные науки и современность. 2002. № 6. С.ЗЗ.

43. Гаврилюк В.В.,Трикоз H.A. Динамика ценностных ориентаций в период социальной трансформации // Социс. 2002. № 1. С.51.

44. Гидденс Э. Элементы теории структурации/Современная социальная теория. Бурдье, Гидденс, Хабермас. М., 1995. С.70.

45. Гир Дж., Шах X. Зыбкая твердь: что такое землетрясение и как к нему подготовиться. М.,1988. С.219.

46. Голубчиков С. Возможен ли мониторинг природных катасроф? // Энергия. 2003. №3. С.42-47.

47. Гордон JI.A. Социальная адаптация в современных условиях // Социс. 1994. № 8-9.

48. Григорьев С.И. Основы построения социологической теории жизненных сил человека// Социс. 1997. №12. С.6.

49. Давыдова Е.В. Измерение социального самочувствия молодежи. М.: Институт социологии РАН, 1992.С. 72.

50. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Изд-во: «Рипол классик»», 2002.С.549.

51. Дэвис Барри Энциклопедия выживания и спасения. / Пер. с англ. М., Вече, 1997. С.448.

52. Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социс. 2000. № 2. С.20.

53. Дыльнов Г.В., Климов В.А. Об основном понятии «социология жизни» // Социс. 2003. № 4. С. 12.

54. Дряхлов Н.И., Давыденко В.Н. Социокультурные ценности россиян: вчера, сегодня, завтра//Социс. 1997. № 7.С. 143.

55. Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения// Дюркгейм Э. Социология «Ее предмет, метод, предназначение/ Пер. с фр. М.,1995. С.286.

56. Злобин Т.К. Природные катастрофы в литосфере Сахалино -Курильского региона и меры безопасности. Ю.-Сах., 2000г. С. 120.

57. Зыкова А.Б. Хосе Ортега-и-Гассет: поиски новой философии// X. Ортега -и-Гассет, что такое философия? М.,1991. С. 380.

58. Инглхард Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества//Полис. 1997. № 4.С.25.

59. Карвасарский Б.Д. Психотерапевтическая энциклопедия СПб.: Питер Ком, 1999. С.455.

60. Катастрофическое сознание в современном мире в конце XX века./ Ред. В.Э. Шляпентох, В.А. Ядов. Москва: Московский общественный научный фонд, Издательский центр научных и учебных программ, 2002.С.2.

61. Катастрофы и общество. -М.: Контакт-Культура, 2000. С.332.

62. Кириллов А. Аргумент против катастроф найден? // Российская газета. 1995. 3 июня.

63. Кириллов А. Землетрясение: предсказания на завтра // Российская газета. 1995. 10 июня.

64. Киселев В.П. О социальном паразитизме / Возрождение России и русская общественная мысль: Материалы конференции. Нижний Новгород, 1993. С.106.

65. Колотилкин А. Дома убийцы на карте катастроф // Российская газета. 1995. № 35.

66. Корчагин Ф.Г. Геодинамика района Зейского водохранилища. Владивосток: Дальнаука, 1994. С.90.

67. Корель JI.B. Генезис и механизм адаптации в постсоциалистической России: теоретико-методологический подход// Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск. 1999. С. 123.

68. Кризисы современной России и система научного мониторинга.//Вестник РАН. 2003. №7. Т. 73. С.48.

69. Кризисный социум. Наше общество в трех измерениях. М., 1994. С.252.

70. Крупельницкий М. Такой беды Россия еще не знала // Сахалинский нефтяник. 2002. 28 мая.

71. Левашов В.К. Устойчивое развитие общества: парадигма, модели, стратегия. М. Academia, 2001. С. 176.

72. Лаверовская Я.В. Основные модели поведения населения в Чернобыльской зоне. // Социально-психологическая реабилитация населения, пострадавшего от экологических и техногенных катастроф: VI Между народ, конф., 26-29 мая 1999 г. Минск. 1999. С.119.

73. Легасов В.А. Проблемы безопасности развития техносферы // Коммунист. 1987. № 8. С.94.

74. Лазебная Е.О., Тарабарина Н.В. Синдром посттравматических стрессовых состояний у участников войны в Афганистане // Психологический журнал. 1993. №2. С.34.

75. Лапин Н.И., Беляева J1.A., Здравомыслов А.Г., Наумова Н.Ф. Динамика ценностей населения реформируемой России. М., 1996. С.221.

76. Левченко И.Е. Феномен социальной смерти // Социс. 2001. № 6. С.23.

77. Левада Ю.А. Статьи по социологии. М., 1997. С. 246.

78. Лопатин С.А., Мухина А.П., Чермянин C.B., Шульга А.Л. Этико-психологические и гигиенические аспекты при ликвидации последствий катастроф //Военно-медицинский журнал. 2000. №2. С.23.

79. Малинецкий Г.Г., Курдюмов С.П. Нелинейная динамика и проблемы прогноза // Вестник РАН. 2001. №4. С.210.

80. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. T. 20.С. 84.

81. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. З.С. 16.

82. Матросов В. НЕФТЕГОРСК. Город, которого больше нет.// Огонек. 1995. № 23.

83. Манчилина И. Это наша боль.// Губернские ведомости. 1995. № 45.

84. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Рубеж. 1992. № 2. с.95.

85. Международной классификации болезней (10 пересмотра (МКБ-10)). Класификация психический и поведенческих расстройств. Клинические описания и указания по диагностике.- Санкт-Петербург: Адис, 1994. С. 170.

86. Мильто А. Нужна ли Белоруссии служба катастроф? // Советская Беларусь. 2001. №78.

87. Мимандусов Г.И., Привалов Ю.А., Саенко Ю.И. Социальный мониторинг постчернобыльской ситуации // Социс. 1999. № 10. С.62.

88. Михайлов О.М., Грищенкова В.П. Социально- демографическая ситуация в регионе радиационного бедствия // Социс. 1996. № 11. С.56.

89. Морено Дж. Социометрия: Экспериментальный метод и наука об обществе. М., 1958. С.58.

90. Муздыбаев К. Стратегии совладания с жизненными трудностями. Теоретический анализ // Социология и социальная антропология. 1998. Т.1, выпуск 2.С.28.

91. Муздыбаев К. Экономическая депривация. СПб.: ФИС РАН, 1997.С.94.

92. Муздыбаев К. Переживание времени в период кризисов // Психологический журнал. 2000. № 4. С.36.

93. Муздыбаев К. Оптимизм и пессимизм личности // Социс. 2003. № 12. С.87.

94. Наиболее сильные землетрясения XX век // Аргументы и факты. 2000.7.

95. Налчаджян JI.A. Социально-психологическая адаптация личности (формы, механизмы, стратегии). Ереван, 1988. С.30.

96. Нетреба Т. Суеверный министр // Аргументы и факты. 2003. № 42.

97. Нефтегорск: трагедия и боль Сахалина. Хабаровский Издательский дом «Приамурские ведомости», 2001. С. 152.

98. Некоторые закономерности формирования невротических и психосоматических расстройств на отдаленных этапах техногенных катастроф. (Г.М.Румянцева, А.В.Грушков, М.О.Лебедева с соавт.,)// XXII съезд психиатров России. М., 1995.- С. 172 - 174.

99. Новик И.Б. Информационные аспекты риска/ Системная концепция информационных процессов. М.,1988. С.160.

100. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Москва. Изд-во Мысль, 1990. С.37.

101. Новый философский словарь./ Сост. А.А.Грицанов. Мн. Изд. В.М. Скакун, 1988. С.896.

102. Нугаев М.А., Нугаев P.M., Раймонов И.Т. Социально экологические факторы в структуре качества жизни // Социс . 1998. №11. С. 108.

103. Общее сейсмическое районирование территории России и сопредельных стран-ОСР-97./Уломов В.И., Объединенный институт физикиземли РАН.// Современные геоинформационные технологии. ARCREVIEW.2000. №3. С.15.

104. Овчинников В. Каково жить на спине дракона // Российская газета.2001. 17 января.

105. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Рус.яз.,1988. С.748.

106. Олейников Ю.В., Шаталов А.Т. Экологические перспективы человечества // Энергия . 1995. №10. С.40-44.

107. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М.: Радуга, 1981. С.78.

108. Осокин Б. Трагедия, которую не ждали // Губернские ведомости. 1995. №45.

109. Осипов В.И. Мегаполисы под угрозой природных катастроф // Вестник РАН. 1996. № 9. С. 287.

110. Осипов В.И. Катастрофы на рубеже XXI века // Вестник РАН. 2001. №4. С.291.

111. Отвечает глава МЧС С. Шойгу // Аргументы и факты. 2002. № 47.

112. Осипов Г. Сахалинское землетрясение: Перст Божий или дело рук человеческих? // Новое время. 1995. № 22.

113. Парсонс Т. Функциональная теория изменения/ структурно-функциональный анализ в современной социологии. Вып. 1. М., ИСИАН СССР, 1969. С. 96.

114. Петрова J1.E. Социальное самочувствие молодежи // Социс. 2000. № 12. С.50.

115. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С.312.

116. Поклад А. Катастрофы: степень риска // Совершенно секретно. 2001.3.

117. Порфирьев Б.Н. Государственное управление в чрезвычайных ситуациях.-М.: Наука, 1991. С. 136.

118. Порфирьев Б.Н. Экологическая экспертиза и риск технологий. М., ВНИТИ. 1990. С.2-3.

119. Резник Т.Е., Резник Ю.М. Жизненные стратегии личности // Социс.1995. № 12. С.100.

120. Риккерт Г. Наука о природе и науки о культуре // Культурология, XX век. М., 1995. С.69.

121. Российское общество и радикальные реформы. Мониторинг социальных и политических индикаторов / Под ред. В.К. Левашова. -М.: Academia. С. 896.

122. Русецкая В.И., Куновская Л.П. Формирование посткатастрофной культуры населения. // Социально-психологическая реабилитация населения, пострадавшего от экологических и техногенных катастроф: VII Междунар. конф., 30 мая-2 июня 2000 г. Минск. 2000. С.176.

123. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М., 1998. С.202.

124. Рыбаковский Л.Л. Демографические последствия аварии на Чернобыльской АЭС // Социс. 1992. № 9. С. 40.

125. Самоорганизация: психо-и социогенез./ Под ред. В.Н. Келасьева.-СПб.; Изд-во С.-Петербургского ун-та 1996. С.200.

126. Свиринов Б. Социальная перспектива человеческое измерение // Социс. 2001. № 6. С.16.

127. Свиридов H.A. Адаптационные пррцессы в среде молодежи (Дальневосточная ситуация)// Социс. 2002. № 1. С.41.

128. Семичев С.Б. Теория кризисов и психопрофилактика // Ленинградский науч. иссл. Психоневралогический ин-т им. В.М. Бехтерева. Сесия: Труды. -Л., 1972. -Т.63. С.96-99.

129. Серебряков В., Холопьев А. Социальная безопасность России. М.,1996. С.16.

130. Селье Г. Стресс без дистресса.:Пер с англ. М.: Прогресс, 1979. С.124.

131. Сейсмофокальные зоны и астеносфера северо запада Тихого океана и востока Азии / Тузов И.К., Быков В.Г., Воробьев Ф.А., Цзан - Щаосянь. Владивосток ДВО АН СССР, 1990. С.210.

132. Сведения о жителях п. Нефтегорск Охинского района Сахалинской области пострадавших от землетрясения 28.05.95 г./Федеральная миграционная служба Сахалинской области. Отдел по Охинскому и Ноглинскому району № 40 от 20.05.97.

133. Словарь справочник по тектонике литосферных плит.АО «Геоинформмарк» М., 1993. С.320.

134. Словарь иностранных слов. -12-е изд., Стереотип.- М.: Рус.яз.,1985.1. С.608.

135. Советский энциклопедический словарь, 3-е изд., М., «Советская энциклопедия», 1985. С.1492.

136. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С.318.

137. Социология в России. /Под ред. В.А. Ядова.- 2-е изд., М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. С.696.

138. Социологическая энциклопедия М.: Инфра —М. 1998. С. 100.ш

139. Социологический энциклопедический словарь на рус., анг., нем., фран., чшск. языках./ Редактор-координатор академик РАН Г.В. Осипов. М.: Издательская группа Инфра. М - Норма,1998. С.488.

140. Тард Г. Социальная логика. СПб., 1996. С.7.

141. Тарабарина Н.В.,Лазебная Е.О. Синдром посттравматических стрессовых состояний у участников войны в Афганистане. //Психологический журнал. 1993. №2. С.34-79.

142. Тер-Акопов A.A. Безопасность человека (теоретические основысоциально-правовой концепции). М.: Изд-во МНЭПУ, 1998. С.196.

143. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.

144. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. М., 2001. С. 154.

145. Тощенко Ж.Т. Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социс. 2000. № 2. С.З.

146. Устойчивое развитие общества: парадигма, модели, стратегия.-М. Academia. 2001. С. 176.

147. Философская энциклопедия. М-, 1970. С. 167.

148. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994. С.21

149. Филосовский энциклопедический словарь. М., «Советская энциклопедия», 1989. С.647.

150. Хлебопрос Р.Г., Фет А.И. Природа и общество: модели катастроф. Новосибирск, Сибирский хронограф, 1999. С.344.

151. Хроника землетрясений. Итар-тасс.// Российская газета. 1995. 3 июня.

152. Цвилюк Г. Школа безопасности. ЭКСМ 1995. С.245.

153. Шабанова М.А. Социальная адаптация в контексте свободы // Социс. 1995. № 9. с.47.

154. Шойгу С.К., Воробьев Ю.Л., Владимиров В.А. Катастрофы и государство. М.: Энергоатомиздат, 1997. С.167.

155. Щавель С.А. Социально-психологическая реабилитация населения, пострадавшего от аварии на ЧАЭС. // Чернобыль: Экология и Здоровье. 1998. №1. С.85-91.

156. Энциклопедический социологический словарь. М., 1995. С.167.

157. Экологические катастрофы и проблемы психического здоровья. (Г.М. Румянцева, Т.М. Левина, М.О. Лебедева и др.). Социальная и судебная психиатрия: история и современность (сборник научных трудов). М., 1996. С.242-245.

158. Яновский Р.Г. Духовно нравственная безопасность России // Социс. 1995. № 12. С.39.

159. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. С.254.

160. Ясперс К. Современная техника // Новая технократическая волна на Западе. М.,1986. С.145.

161. Япония о Нефтегорске // Сахалинский нефтяник. 1995. 7 июня.

162. Webster's new world dictionary of the American Language. 2 nd Colledge ed. Wash., 1972.

163. Natural Disasters in the World. Statistical Trend on Natural Disasters. National Land Agency: Japan, IDNDR. Promotion office. 1994.

164. Irwin S. Social reproduction and change in the transition from youth to adulthood. Sociolog, 1995. Vol. 29. № 2.

165. China Disasters Reduction Plan. 1999.

166. Veroff J., Kulka R.A., Douvan E. Mental health in America. Patterns of help-seeking from 1957 to 1976. New York: Basic Books, 1981.