автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Модернизация Северного Кавказа в 20 - 50 - е годы XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Модернизация Северного Кавказа в 20 - 50 - е годы XIX века"

На правах рукопиау^

НОРЧЕНКО ЕЛЕНА АЛЕКСАНДРОВНА

МОДЕРНИЗАЦИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 20-50-Е ГОДЫ XIX ВЕКА

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

10 ОКТ 2013

Владикавказ-2013

005534640

Работа выполнена на кафедре теории и методологии социальной работы ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л.Хетагурова»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор, член-

корреспондент РАО, Президент ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» Магометов Ахурбек Алихаиович.

Официальные оппоненты: доктор политических наук, профессор,

заведующий кафедрой новой и новейшей истории и политологии ФГБОУ ВПО «СевероОсетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» Койбаев Борис Георгиевич,

кандидат исторических наук, доцент, Институт гуманитарных исследований Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук Фоменко Владимир Александрович.

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный

лингвистический университет» (г. Пятигорск).

Защита диссертации состоится 30 октября года в 16.30 часов на заседании диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.248.01 при ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени КЛ.Хетагурова» по специальности 07.00.02. - Отечественная история, по адресу: 362025, г. Владикавказ, ул.Ватутина, 46, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л.Хетагурова».

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации, режим доступа: www.vak.ed.gov.ru, и на сайтс СОГУ, режим доступа www.nosu.ru, « $ » сентября 2013 г.

Автореферат разослан «?</ » сентября 2013 г.

Ученый секретарь , ^

диссертационного совета /Ъ // ¿^^

профессор С.Р. Чеджемов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Современная мировоззренческая ситуация в эпоху глобализации, которая с нарастающей энергией унифицирует способы существования и развития культуры разных народов не может не быть актуальной. В данных обстоятельствах важное научное значение приобретает задача выявления исторических путей и способов адаптации этнокультурных общностей Северного Кавказа к новым витальным практикам и столкновению с инокультурным воздействием универсалистского характера.

С научной точки зрения весьма полезно выявить пути универсально-унифицирующего воздействия на перестройку фундаментальных основ бытийности этнических горских обществ, как со стороны имперских (европейских) способов жизнесуществования, так и со стороны исламского универсализма, которые соперничают долгое время в социокультурном пространстве Северного Кавказа.

Не менее важной видится необходимость выявления ответной реакции этнических горских обществ на предлагаемые проекты бытия носителями инокультурных ценностей, которые не только размывали или переформатировали прежние пространства этнического существования, но и приводили к смешению народов, привыкших жить в замкнутом пространстве собственной самобытности, что порождало драматическое и чрезмерное напряжение внутри горских обществ.

Современная ситуация на Северном Кавказе продолжает начатый полтора столетия назад социокультурный диалог универсальности и самобытности, который не только не закончился и не утратил своего значения, но интенсивно развивается, продолжает соревновательную работу, наполняя жизнь народов региона драматизмами, носящими мало предсказуемые результаты.

Опыт взаимодействия царской России и горского исламского государства Имамат с местными северокавказскими самобытными обществами, может статься, будет весьма полезным для реализации современных проектов по модернизации Северокавказского края.

Целью данной работы является выявление механизма и результатов преобразовательной деятельности, которую осуществляли в северокавказском регионе два соперничавших между собой универсальных социально-культурных модернизационных проекта, реапизовавшихся Российской империей и Имаматом.

В соответствии с поставленной целью были сформулированы следующие задачи:

- выяснить сущность русско-европейского подхода и его основные параметры, реализовывавшиеся в ходе преобразовательной работы северокавказских этнических обществ в заявленный временной период;

- уяснить фундаментальные основания азиатского (исламского) преобразовательного проекта, предложенного противниками российского присутствия в северокавказском регионе;

- выявить формы и методы подготовки условий, необходимых для преобразовательной работы среди горских этнических обществ, которые применяли соперничавшие между собой социально-политические структуры;

объяснить широкое распространение насилия в механизме трансформационных усилий сторон, причастных к проведению преобразований в горских социумах;

- доказать, что преобразовательные усилия, исходившие извне, потрясали фундаментальные основы горской жизни и порождали в них социально-культурное напряжение большой силы;

- показать, что актуальность и развитие азиатского социально-политического проекта на Северном Кавказе во многом была спровоцирована и связана с началом реализации российских имперских преобразовательных усилий, выступая альтернативным вариантом, в сложившихся исторических обстоятельствах.

Объектом исследования являются этнические горские общества, подвергавшиеся интенсивному инокультурному обновленчеству, в рамках предлагавшихся им русско-европейского и азиатско-исламского вариантов исторического развития.

Предметом исследования выступает преобразовательная деятельность Российской империи и Имамата, осуществлявшаяся ими в северокавказском регионе в 20-50-е гг. XIX века.

Территориальные рамки исследования охватывают ареалы проживания горских народов Северо-Восточного Кавказа, прежде всего, Дагестана и Чечни, а также отчасти районы Закубанья на Северо-Западном Кавказе, где действовали наибы Шамиля.

Хронологические рамки исследования определяются, исходя из обстоятельств начала активного российского проникновения на Северный Кавказ и начала складывания в конце 20-х гг. XIX века исламского горского государства Имамат, выступившего альтернативным вариантом существования для горских народов. Верхней временной границей является 1859 г., время падения Имамата и начала перелома развития ситуации в пользу России.

Теоретико-методологическими основами исследовании выступают принципы историзма, системного и сравнительного анализа, позволяющие рассматривать исследуемые социально-политические и социально-культурные явления, развивавшиеся в первой половине XIX века в пространстве Северного Кавказа, во всем их многообразии, целостности и конкретно-исторической обусловленности.

В ходе интерпретации документальных материалов и архивных источников применялись различные научные методы, среди которых были индуктивный и дедуктивный, историко-сравнительный, историко-типологический, проблемно-хронологический.

В своей совокупности они позволили проникнуть в сущность исследуемой проблематики, выявить характерные особенности

предлагавшихся Северному Кавказу вариантов обновления и переформатирования фундаментальных жизненных устоев на основе русско-европейского или азиатско-исламского модернизационных проектов, а также проследить условия, в которых проходила реализация предлагавшихся проектов, и реакцию различных социальных субъектов горского мира, оказавшихся в данных исторических обстоятельствах.

Научная разработанность темы. При характеристике историографической основы работы был использован принцип проблемно-хронологического изложения материала. Представляется не всегда целесообразным его традиционное деление на дореволюционный, советский и постсоветский период, т.к. это создает впечатление разрыва в развитии исторической мысли, которая, всегда использовала опыт предшествующего времени. Такой подход так же не бесспорен и уязвим для критики, но эвристически продуктивен, тем более что обозначенная трактовка проблемы еще не поднималась в кавказоведении.

Суть европейского и кавказского мюридистского модернизационного проектов нельзя понять без анализа специфики и особенностей европейского и восточного образов жизни. В исследованиях посвященных европейским и восточным обществам мы находим необходимую информацию и получаем возможность проследить общие тенденции присущие данному варианту общественного устройства1.

Среди работ по истории региона рассматриваемого периода, следует выделить труды посвященные анализу Кавказской войны и российской политики этого времени2. В них не только дается описание боевых действий, но и осуществляется анализ различных внутренних и внешних факторов, которые влияли на происходившие в крае события. Это и дипломатическое воздействие, и социально-экономические и культурные факторы сторон межцивилизационного диалога и т.п.

Силовая сторона как российского, так и горского проектов не раз находила отражение в научных разработках3. Это лишний раз

1 Тойнби, А. Дж. Исследование истории: Цивилизации во времени и пространстве / А. Дж. Тойнби. - M.: ACT, 2009; Непомнин, O.E. Типология азиатских обществ. - М.: Вост. лит., 2010; Васильев, Л.С. История Востока: В 2-х т. T. Î. - М.: Юрайт, 2011 и др.

2 Фадеев, P.A. Кавказская война. - М.: Изд-во Эксмо, 2003; Смирнов H.A. Политика России на Кавказе в

XVT-XIX веках. - М.: Изд-зо соц.-эконом. лит-ры, 1958; Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. Из истории дружественных связей народов Карачаево-Черкесии с русским народом / Под ред. Е.А. Абуловок. -Черкесск: Стелла, 1993; Покровский, Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В.Г. Гаджиева, H.H. Покровского. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000; Клычников, Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827-1840 гг.). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002; Лапин, 8.В. Армия России в Кавказской войне XVIII-XIX вв. - СПб.: Издательство «Европейский дом», 2008 и др. 'Эсадзе B.C. Боевые подвиги Кавказской армии. - Тифлис, 1908; Эсадзе С. Штурм Гуниба и пленение Шамиля. Исторический очерк Кавказско-горской войны в Чечне и Дагестане. - Тифлис, 1909; Потто В.А. Кавказская война: В 5 томах. Т.5: Время Паскевича, или бунт Чечни. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2006; Клычников, Ю.Ю. Осада Ахульго 1839 г. // Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе (Материалы 8-й всероссийской научно-практической конференции) 4.1 / Под ред. В.Б. Виноградова. -Армавир, 2003; Клычников Ю.Ю., Лазарян С.С. Даргинская экспедиция 1845 г. и ее значение для планов российского командования // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск, 2009. - Вып.4; Клычников, Ю.Ю. Военно-политический «цугцванг» 1842 года на Северо-Восточном // Историческая

свидетельствует о том, что она была неотъемлемой и важной частью в осуществлении тех замыслов, которые воплощали участники модернизационной трансформации. При этом важно помнить, что военные акции были не самоцелью, а лишь инструментом при воплощении задуманного реформаторами.

Хозяйственный уклад населения Северного Кавказа, экономическая сторона местных реалий не раз становились объектом пристального внимания ученых4. Опираясь на достигнутые результаты, можно дать оценку тому, насколько эффективно использовались экономические рычаги в процессе преобразования края.

Среди недавних работ в этом направлении следует выделить исследования Ю.Ю. Гранкина, который проанализировал различные аспекты экономической составляющей российской политики в регионе5. Стремление к изменению хозяйственного уклада автохтонного населения края было базовой составляющей имперского проекта по преобразованию Северного Кавказа.

Субъективный фактор играл важную роль в процессе осуществления модернизационных проектов. Поэтому личности людей, от которых зависели те или иные решения направленные ка преобразование ситуации в регионе, занимают важное место в исторических исследованиях6. В них не только описываются события связанные с деятельностью этих персонажей, но и дается психологический портрет участников рассматриваемых исторических событий.

память, власть и дисциплинарная история: Материалы международной научной конференции. Пятигорск, 2325 апреля 2010 г. - Пятигорск-Ставрополь-Москва: ПГЛУ, 2010; Скиба К.В. Из истории «Малой Кавказской зойны» на Кубанской Линии. - Армавир, 2005 и др.

Фадеев A.B. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1957; Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие Притеречных районов в XVIII - первой половине XIX вв. - Грозный, 1961; Покровский, М.В. Из истории адыгов в конце XVIII -первой половине XIX века. Социально-экономические очерки. - Краснодар, 1989; Шевченко Н.П Социально-экономическое развитие Кубани в конце XVIII - первой половины XIX в. /У По страницам истории Кубани (краеведческие очерки). - Краснодар, 1993; Емельянов O.E. Земледелие в казачьих станицах Восточного Предказказья в первой половике XIX века. - Георгиевск-Новопавловск, 2007 и др.

Гранкин Ю.Ю. Торгово-экономические связи.России с народами Западного и Центрального Кавказа (конец XVIII - первая половина XIX вв.. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002; Гранкин, Ю.Ю. Наместничество и реализация стратегии экономического развития Северного Кавказа в 1844-1881 гг. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2011.

Голицын Н.Б. Жизнеописание генерала от кавалерии Емануеля. - СПб., 1851; Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант Кдюки-фон-Клугенау. Очерк военных действий и событий на Кавказе 1818-1850 /У Русская Старина. - СПб., 1876. - Март; Фелицын Е.Д. Князь Сефер-бей Зан [Текст] У Е.Д. Фелицын У/ Кубанский сборник. - Екатеринодар, 1904. - T.X; Гаджиев В.Г. Шамиль (Историко-политический портрет) /У Российский ежегодник,- М.: Созетская Россия, 1989. - Выл.1; Гаджиев Б.И. Шамиль от Гимр до Медины. -Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1992; Клычников Ю.Ю. Деятельность А.П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827)У Под РСД- В.Б. Виноградова. - Ессентуки, 1999; Дегоев В.В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. - М.: SPSL - «Русская панорама», 2001; Муханов В.М. Покоритель Кавказа князь А.И. Барятинский. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007; Клычников А.Ю., Клычников Ю.Ю. Алексей Федорович Ребров: страницы биографии У Под ред. проф. В.П. Ермакова. - Пятигорск, 2011; Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ; Рекламно-информационное агентство на КМВ, 2009; Лазарян С.С. А.П. Ермолов в 1827-1861 гг.: состоялось ли отлучение от Кавказа? УУ Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - IV. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск, 18-20 ноября 2011 г. - Пятигорск: ПГЛУ, 2012 и др.

Кавказские курорты, которые являлись в определенном смысле символом российской модернизации региона, описываются в трудах Ф. Баталина7. Аналогичные проблемы поднимал в своем исследовании Я.Д. Верховец8.

Для вырабатывания объективной оценки процессов происходивших на Кавказе необходимо учитывать мнения иностранных историков-кавказоведов. В работе Д. Баддели раскрывалось видение проблемы присоединения Кавказа к Российской империи глазами человека, который представлял иную, конкурирующую державу. Все это делает размышления и выводы английского автора, пусть не бесспорными, но весьма важными для понимания сути модернизационного процесса переживаемого народами региона в исследуемый период9. Свой взгляд, зачастую враждебный российским интересам и позициям высказывает и М. Гаммер'0. Он хотя и черпал "факты из работ российских специалистов, но давал им иную интерпретацию, пытаясь найти исключительный негатив в действиях российских властей. Это позволяет лучше понять аргументы недоброжелателей российского модернизационного проекта, увидеть его слабые стороны, которые, безусловно имели место. Проблема взаимодействия народа и имперских властей, в том числе в контексте кавказской политики, отражены в работе Дж. Хоскинга11.

Отдельно рассматриваются культурно-просветительские усилия российских властей в ходе осуществления структурного преобразования Северного Кавказа12. В таких работа показываются меры, предпринимаемые по распространению среди местных жителей российского образования, внедрения в их сознание неких универсалистских имперских ценностей. Поднимаются в современном кавказоведении и вопросы, связанные с культурно-историческими проблемами модернизации13.

Фундаментальное значение для выяснения сути затрагиваемых вопросов имеют труды профессоров М.М. Блиева, В.В. Дегоева, A.A. Магометова, С.Р. Чеджемова'4. В этих работах речь идет о самом широком спектре проблем взаимоотношений России с народами Северного Кавказа.

■' Баталии Ф. Пятигорский кран и Кавказские минеральные воды. - СПб., 1861. - 4.1.

* Верховец Я Д. Садоводство и виноградарство в районе Кавказских Минеральных вод 1825 - 1850 гг. -Пятигорск, 1911.

' Бадаели Д. Завоевание Кавказа русскими. 1720-1S60. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007.

Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1998.

11 Хоскинг Дж. Россия: народ и империя (1552-1917) / Пер. с англ. С.Н. Самуйлова. - Смоленкс: «Русич», 2000.

|!Гатагова Л.С. Правительственная политика и народное образование на Кавказе в XIX в. - М.: РИЦ «Россия молодая», 1993; Клычникова, М.В. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777-1864 гг.). - Пятигорск, 2006 и др.

" Айларова С.А. Общественная мысль народов Северного Кавказа в XIX веке: культурно-исторические проблемы модернизации. - Владикавказ, 2003.

14 Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. - М.: «Росет», 1994; Блиев, М.М. Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к цивилизации. - М.: Мысль, 2004 ; 1. Магометов A.A. Межнациональные отношения: интернациональное и патриотическое воспитание/ М.,2004; Чеджемов С.Р. Развитие государственно-

• правовых отношений и правовой культуры на юге России. Монография. Владикавказ, 2012. 336 с.

Дается характеристика горским обществам, особенности их перехода к иерархической социальной организации, оценивается роль мюридизма. Высказанные в этих трудах идеи позволяют отказаться от привычного клише в понимании русско-север'окавказских отношений в первой половине XIX века.

В основе идеологического обоснования проекта предложенного и осуществлявшегося Шамилем и его предшественниками, лежал мюридизм. В этой связи работы, посвященные данному религиозному учению и его влиянию на сознанию северокавказских горцев играют важную роль в понимании на сути происходивших на Кавказе событий15. В них показано как зародился мюридизм, обстоятельства его распространения среди народов региона, то значение, какое он приобрел в ходе модернизационной трансформации.

В обобщающих трудах посвященных Северному Кавказу и его отдельным частям мы находим информацию, которая характеризует различные стороны модернизационной трансформации переживаемой народами региона16.

Накопленный материал позволяет по новому оценить события северокавказской истории первой половины XIX столетия. Представляется, что взгляд на происходившее здесь противостояния с точки зрения модернизационной вариативности, снимет многие противоречия имеющие скорее не научный, а идеологичнеский, политизированный характер.

Источниковая база диссертационного исследования опирается на материалы фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК), Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А).

В фондах РГВИА содержится большое количество дел по истории Кавказской войны. Материалы архива о российско-кавказских отношениях настолько обширны, что потребовали тщательного отбора с учетом интересов исследуемой проблематики.

В фонде 482 - «Военные действия России на Кавказе и документы по истории народов Кавказа» находятся разнообразные документы о взаимоотношениях России с горскими народами, присоединении Северного Кавказа и Грузии, военно-административном управлении Кавказом, об

15 Бушуев С К О кавказском мюридизме /У Вопросы историк. - 1956. - №12; Смирнов Н А. Мюридизк на Кавказе. - М.: Изд-во АН СССР, 1963; Яндаров А.Д. Суфизм и идеология национально - освободительного движения. Из истории развития общественных идей в Чечено - Ингушетии в 20-70-е годы XIX в. - Алма-Ата 1975 и др.

Очерки истории Ставропольского края. - Ставрополь: Кн. изд-во, 1986. - T.1; История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.). - М.: Наука, I9SS; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. - Краснодар: «Советская Кубань», 1995; Край наш Ставрополье: Очерки истории Научные редакторы проф. Д.В. Кочура и проф. В.П. Невская. - Ставрополь: Шат-гора, 1999; История Чечни с древнейших времен до наших дней: В 2 т. T.I, - История Чечни с древнейших времен до конца XIX века. 2-е изд.. испр., доп. - Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2008; Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки) / Под ред. и с предисловием В.Б. Виноградова. - Пятигорск' ПГЛУ, 2010 и др.

экономическом и политическом положении края. Кроме того, здесь исследовались документы о военных действиях 30-60-х гг. XIX века.

В фонде 527 - «Комиссия по пересмотру Положения о специальных артиллерийских школах при Главном артиллерийском управлении». Среди множества дел, посвященных артиллерийскому хозяйству российской армии, исследовались дела, посвященные военно-судным вопросам, в частности, весьма своеобразный и интересный документ - «Выписка из журнала, веденного рядовым б. 43 Егерского полка Станиславом Брановским во время нахождения его в бегах у горцев». Этот документ предоставил возможность глазами современника посмотреть на военную организацию имама Гамзат-бека, а также проследить процесс внедрения исламских ценностей в горскую среду.

Одним из самых ценных для данной работы был фонд 846 - «Военно-ученый архив». По материалам ВУА можно проследить изменения политики Петербурга на Кавказе. Кроме того, здесь содержится большое количество материалов о жизни и деятельности имамов Дагестана и Чечни.

Другим не менее важным источником является фонд 13454 - «Штаб войск Кавказской линии и в Черномории расположенной». В данном фонде находятся приказы по штабам, управлениям и войскам, размещенным в укреплениях по кордонной линии, рапорты, донесения о ходе военных действий в горах и долинах Чечни и Дагестана, воззвания наместников и генералов российской армии к войскам и горцам, а также воззвания имама Шамиля. Наиболее существенными для автора данной работы оказались материалы, в которых имеются описания жизни, быта, нравов и религиозных верований горских народов.

В фондах ГАКК изучался фонд 260 - «Гражданская канцелярия Командующего Правого фланга Кавказской линии и наказного атамана Черноморского казачьего войска» содержит материалы о Мухаммед-Амине, влиянии, которое он оказал на племена западных адыгов. Научная ценность документов этого фонда состоит в том, что они проливают свет на вопрос о борьбе наиба Шамиля за лидерство в горском движении газавата на СевероЗападном Кавказе.

Фонд 670 - «Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска» богат материалами о деятельности Мухаммеда Амина в период Крымской войны. В документах фонда содержатся сведения о мероприятиях наиба Шамиля по расширению движения горцев в Закубанье. Весьма интересными представляются материалы о внешнеполитической деятельности Мухаммеда Амина, проливающие свет на позицию наиба в отношениях с Турцией и Англией.

Богатейший материал содержится в Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК). В фондах 79 - «Общее управление Кавказской области», 249 - «Управление, главного пристава кочующих народов Ставропольской губернии», 444 - «Канцелярия гражданского губернатора Кавказской области», 1300 - «Комиссия наделения Кавказского линейного

¡o

казачьего войска землями» содержится информация, отличающаяся разнообразием и позволяющая получить представление о различных сторонах социально-экономической и административной политике российских властей.

Важные свидетельства об усилиях властей в области духовно-просветительского преобразования народов региона содержит Ф.149 -Владикавказское духовное училище (1836-1863 гг.) ЦГА РСО-А.

Документальной основой, на которую автор опирался при исследовании тех или иных сторон деятельности имамов были Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею17. Акты являются образцовым источником по истории Кавказа XIX века, материалы которых продолжают оставаться одним из основных источников и для современных кавказоведческих исследований.

Были также использованы многочисленные законодательные документы, опубликованные в первом собрании Полного собрания законов Российской империи18, определявшие официальную точку зрения на происходившие процессы.

Значительный массив сведений был почерпнут также из текстов документальных сборников - Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50 гг. XIX века. Сборник документов. - Махачкала, 1959; Документальная история образования многонационального государства Российского. В четырех книгах. Книга первая. Россия и Северный Кавказ в XVI-XIX веках. / Под ред. Г.Л. Бондаревского и Г.Н. Колбая. - М., 199S; Народно-освободительная борьба Дагестана и Чечни под руководством имама Шамиля. - М, 2005; Осетия в кавказской политике Российской империи: Сборник документов и материалов / Под ред. Хамицаевой A.A.; Сев.-Осет. ин-т гум. и соц. исслед. им. В.И. Абаева. - Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2008. В данных тематических сборниках содержатся документы, выявленные в центральных и местных архивохранилищах. Ценность данных сборников состоит в том, что они содержат не только материалы, принадлежащие различным учреждениям и лицам официальной России, но также материалы, вышедшие из горского лагеря. Самостоятельный пласт документов раскрывает историю образования Имамата, его государственное устройство, военные, судебно-правовые, социальные и иные мероприятия имама Шамиля.

Различные аспекты связанные с правительственной политикой в отношении ислама собраны в тематический сборник материалов подготовленный Д.Ю. Араповым19. Эти документальные свидетельства позволяют получить картину того, как осуществлялся курс на взаимодействия властей с мусульманским населением империи.

О русско-горском торговом взаимодействии говорится в тематическом

Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею - Тифлис, 1885-1904. - Т.Х, XI, XII.

Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. СПб., ! 830. - Т. 21

Императорская Россия и мусульманский мир (конец ХУШ - начало XX в.): Сборник материалов. - Сост. и азт в ступ, ст., преднсл. и коммент. Д.Ю. Арапова. - М.: Наталис, 2006.

сборнике документов, подготовленном Х.М. Думановым20. Они позволяют получить представление о формировании единого экономического пространства на северокавказской окраины империи в русле проводимого здесь модернизационного проекта.

Важное значение имеют мемуарные свидетельства, которые позволяют взглянуть на проблему глазами современников, дающих неформальную оценку событиям происходившим в регионе21.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые процесс включения Северного Кавказа в состав Российской империи рассматривается с точки зрения осуществления структурной трансформации, которая имела место в регионе в обозначенный период.

Это позволяет уйти от традиционного понимания сути проблемы включения иноэтничных территорий в состав империи, как конфронтационного военно-политического акта и показать социально-культурный базис многофакторной адаптации этнических кавказских социумов к новым историческим реалиям, которые диктовались соперничающими русско-европейским и азиатско-исламским модернизационными проекта,ми.

Положения, выносимые на защиту:

- Северный Кавказ в первой половине XIX столетия переживал процесс структурной модернизации, которая затронула в разной степени все сферы жизнедеятельности местных обществ. Эти процессы происходили в двух вариантах, которые условно можно обозначить, как европейский и азиатский. Каждый из них имел свою специфику, но при этом добивался изменения в жизни кавказских социумов на основе универсалистских ценностей;

- обновление мироустройства, характерного для традиционных обществ, происходила с использованием различных средств и способов, в арсенале которых важное значение имела силовая составляющая. Это позволяло активно внедрять в горскую жизнь инновации, которые кардинальным образом меняли привычные ментальные, политические и экономические традиции автохтонов. Силовая составляющая была не прихотью сторон участвовавших в модернизационом преобразовании Кавказа, а была обусловлена реакцией горских обществ упорно отстаивавших свои традиционные ценности;

в долгосрочной исторической перспективе, каждый из конкурирующих проектов добивался схожих результатов, а потому, при внешнем антагонизме, обе стороны действовали схожими методами. Обе стороны внедряли надэтнический принцип общежития, но в одном случае это был имперский вариант, а в другом исламский;

- Российская империя и имамат добивались создания единого

20 Торгово-экономические связи России и Северного Кавказа в период Кавказской войны (40-50-е гг. XIX в.) Сборник архивных документов / выявление, археография и составление T.X. Кумыков. - Нальчик: ГП КБР «Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.», Изд. центр «Эль-Фа», 2005.

21 Алиханов М. В горах Дагестана Путевые впечатления и рассказы горцев / Составитель и автор комментариев Р.Н. Иванов. - Махачкала: Изд. Дом «Эпоха», 2005.

экономического пространства на контролируемых территориях. Преодолевая изоляционизм, они стремились к экономической интеграции и взаимозависимости горских обществ, до этого отличавшихся значительной самодостаточностью, самобытностью и автаркией присущих традиционным обществам, к тому же проживавшим в труднодоступных ландшафтных условиях;

- реализуемые проекты столкнулись с необходимостью внедрения универсалистской идеологии, с помощью которой предполагалось изменить социокультурные основы горской жизни. Столкнувшись с достаточно рационально организованными структурами традиционности, носители модернизационных идей должны были доказать состоятельность своих инноваций и их преимущество по сравнению с устоявшимися ориентирами. В условиях дефицита времени и наличных ресурсов, осложняемых конкурентной борьбой между проектами, каждая из сторон предлагала свои ценности как абсолютные, а потому оба проекта долгое время выступали антиподами и не могли скоординировать усилия по преобразованию края.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что ее положения и выводы можно использовать в научно-исследовательской и преподавательской деятельности. Материалы содержащиеся в диссертации легли в основу лекционного курса «Отечественная история» читаемого для студентов различных специальностей ПГГТУ. Идеи обосновывающиеся в работе можно реализовывать в просветительской работе, которая может снять конфликтные трактовки в оценке событий северокавказской истории XIX столетия, до сих пор болезненно воспринимающихся общественным мнением.

Апробация и внедрение результатов исследования.

Результаты диссертационного исследования были апробированы на следующих научных и научно-практических конференциях: Региональная научно-практическая конференция «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа-V». Пятигорск, 2012; Всероссийская научно-практическая конференция «Православная Церковь в социально-культурных процессах России: история и современность». Владикавказ, 2012.

Основные положения работы изложены в 7 научных публикациях общим объемом 12.0 п.л.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре теории и методологии социальной работы Северо-Осетинского государственного университета имени К.Л. Хетагурова.

Структура диссертации определяется целью и задачами работы и состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения, примечаний и списка используемых источников и литературы.

. II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИСЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируются объект, предмет исследования, ставится цель и определяются задачи диссертационной работы, дается характеристика её географическим рамкам и обосновываются её хронологические рамки, мотивируется научная новизна, определяются положения работы, выносимые на защиту.

Кроме того, излагаются методологические основания работы, научная разработанность темы и источниковая база диссертации, указывается практическая значимость и степень апробации результатов, проведенного исследования.

Первая глава «Европейский и азиатский модернизационные проекты для Северного Кавказа: цели, задачи, варианты реализации»

состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Европейский подход в проведении курса на структурное преобразование северокавказского общества» освещаются события, связанные с процессами модернизации, под которыми понимается обновление всех основ существования общества путем различных нововведений и усовершенствований.

Модернизация проявлялась, как инновация, которая радикально меняла не только основы, но и сам код прежнего существования. Само появление России на Северном Кавказе было новым явлением и процессом, поскольку осуществлялось не как простое завоевание, но сопровождалось колонизацией и внедрением на северокавказскую почву элементов и систем совершенно нового для неё мира. При этом сам мир кавказских народов не отменялся и не упразднялся имперским проектом. Его пытались вовлекать внутрь имперской системы, встраивая и приспосабливая к новым условиям, наделяя новыми смыслами там, где это было возможно и не противоречило принципам рациональности.

Придя в соприкосновение с архаическим миром кавказских горцев, Россия стремилась его модернизировать, сделать современным, что следовало понимать как приспособление к своим потребностям и задачам, сделать социально-культурное пространство Кавказа схожим с пространством имперским, привычным и безопасным для имперских преобразователей.

Мощным инструментом проведения обновления в России являлось, в отличие от Европы, государство, что привело к усилению централизации власти и бюрократизации общественной жизни. Россия, войдя в ряды тех стран, которые становились на путь обновления для приобретения державной мощи, стремилась при этом сохранять или допускала медленную трансформацию традиционных ценностей, институтов и отношений. По этим признакам российский вариант модернизации сделался и представлял более приемлемую форму трансформации для всех неевропейских обществ, с которыми она имела дело.

Сильным аргументом, которым пользовалась в своем культурно-

пространственном строительстве Россия, были меры идентификационного единства - она связывала этнокультурной и гражданской целостностью колонии и метрополию путем включения колонизуемых народов в общий имперский народ.

В то же время, предложенные Россией Северному Кавказу новые смыслы и способы существования порождали шок и страх лишиться привычного и прочного основания. Одновременно привносимые империей стимулы и призывы, вопреки опасениям, рождали желание обновления и получения благ, которое соседствовало со страхом потерять себя, переродиться в нечто, что могло разом обрушить вековые устои и не только обыденную практику, но духовно-нравственные скрепы горского традиционного мира. За этим открывалась бездна неизведанного, пугающих образов и символов чужого и чуждого, которые ворвались в жизнь, постепенно заполняя культурно-географическое пространство существования горских обществ.

Эти. процессы вызывают всеобщее беспокойство в традиционной среде и вынуждают искать пути к сопротивлению. Различные горские лидеры предпринимали попытки сплотить атомизированные горские общества под знаменем религиозной идеи и спасти архаический мир от вторжения инокультурных инноваций. Вооруженное сопротивление традиционности влиянию модерности были крайней формой проявления страха перед неизвестным, радикально несхожим с исторически приобретенным опытом социально-политического и духовно-культурного существования. Это был своеобразный протест против того, что отнимало сложившиеся с незапамятных времен основы социального бытия и отношений. Традиционное общество, весьма ограниченное в выборе и масштабе средств, которые оно было способно противопоставить модерности, вынуждалось ходом событий браться за оружие, как к последнему аргументу.

Борьба с присутствием России на пространствах горского мира постепенно переходит в формы массовых восстаний. Расширение масштабов сопротивления модерности связывалось с тем, что имперским властям достаточно быстро удалось ликвидировать первоначальное сопротивление со стороны горских феодалов в ареале Северо-Восточного Кавказа, сделать их частью своей модернизационной политики. Это вызвало широкое недовольство горских широких масс, которые не видели выгод для себя в новых условиях, но опасались резкого ухудшения своего положения не только от присутствия в их мире чужаков, но из-за возрастания в связи с этим возможностей местных феодалов определять по-своему усмотрению параметры повседневного народного быта.

Движению горских масс не хватало сплоченности. Традиционная родовая, клановая или этническая замкнутость препятствовала долгое время любому общественному явлению выливаться за рамки родоплеменной этничности. В традиционном мире Северного Кавказа не находилось инструмента и механизма, способного найти или создать институты надобщинной копративности и солидарности.

Восстание Бей-Булата Таймазова завершило подготовку развития такой солидарности, подтолкнув появление мюридизма, в котором соединились политические лозунги и цели с религиозными мотивами, насытившими социально-культурное пространство горского мира универсальными смыслами, способными одновременно вооружать средствами борьбы с имперским модернизмом и давать надежду на сохранение традиционности.

Неприятие горцами правил империи и самое их сопротивление, понималось как неразумие, как пагубное заблуждение, от которого следовало освободиться путем увещевания и демонстрации явленной благости жизни в системе регулярной гражданственности, а если понадобится - не искать избегать силового вразумления, способного преодолевать упорствующих или неразумных. Имперская власть, осуществлявшая имперскую модель модернизации, желала видеть послушных себе подданных, чего никак не хотели принимать многие из северокавказских горцев.

Вводя различные усовершенствования, Россия действовала согласно со своими представлениями о цивилизованности и цивилизаторской миссии, которую она брала на себя. Долговременное присутствие России в кавказском регионе экспортировало в горскую среду социально-культурные институции, в целях постепенной трансформации сознания горцев и перемены характера отношений в системе их социальных связей. Этим целям служил навязываемый имперскими властями институт приставства или военно-народных судов, призванных подорвать влияние как адатов, так исламизма как инструментов организации, руководства и контроля внутри горских обществ.

Горские общества, находясь под воздействием имперского культурного давления, а также собственной культурной оппозиции, основанной на непререкаемом авторитете традиционной миросистемы, вынуждались к выборочному заимствованию из инокультурного поля или участия в нем.

Однако изменения в повседневной народной жизни горских обществ происходили внепланово, без строгого целеполагания со стороны империи. Можно сказать, они становились результатом побочных или опосредованных действий имперских институтов, существовавших по соседству с горской средой.

Процесс этот протекал либо в форме заимствования некоторых инокультурных атрибутов, либо в форме вынужденной адаптации тех или иных сторон архаической социальности горцев к актуальным на данный момент задачам имперского строительства, тем более что имперские структуры предоставляли местному населению весьма узкие коридоры для маневра и выбора.

В исследуемый период продолжала сохраняться граница, разделявшая горское прошлое и новые реалии, почти непреодолимым барьером. В глубине своих структур горские общества не претерпели радикальных перемен, поскольку охранительные механизмы традиционности продолжали функционировать, и не были преодолены имперскими новациями, особенно на территориях, находившихся в глубине гор.

Из-за этого большинство социально-политических и культурных феноменов российское™ вынуждено внедрялись посредством силы. Армия и другие военные формирования сделались авангардом и форпостами модернизации. По этой же причине модернизационные усилия империи приобрели выраженную милитаристскую форму, хотя не единственно возможную и желаемую, но определявшуюся во многом стечением обстоятельств.

Во втором параграфе «Азиатский способ трансформации общественного уклада в северокавказском регионе» ведется речь об альтернативной русско-европейскому варианту модернизации в Кавказском крае форме обновленчества, которой был ислам. Он выступал не только конкурентом Европе (России), но был способом трансформации общественного уклада кавказского традиционализма.

Ислам сам, будучи идеологией и образом жизни традиционного существования, пытался объединить и переформатировать кавказское социально-культурное пространство на базовых принципах собственного мировидения и мироустройства.

Как традиционалистская система ислам был более понятен кавказскому региону, чем русско-европейская конструкция, но одновременно и более болезнен, так как действовал на одном поле с кавказской традиционной системой, пытаясь -этническую кавказскую традиционность заменить универсалистской исламской традиционностью.

Существенную роль играло то обстоятельство, что горы были одновременно той неприступной крепостью, о которую разбивались все и любые инокультурные влияния. Закрытость и фрагментарность горских обществ консервировала этнические традиционные порядки и структуры, почти не оставляя места для новации, которая могла быть в данных условиях только как веяние извне - инновация - инокультурность.

С этой точки зрения, горы Северного Кавказа представляли анклав этнической традиционности, который был окружен универсалистскими социокультурными системами - русско-европейской и исламской, - которые планомерно вели осаду этой неприступной цитадели. А в силу того, что мир горских обществ не желал добровольно открываться иновлияниям, они вынуждены были (каждая по-своему) вскрывать горскую традиционность, прибегая к набору разнообразных средств, которые находились в их наличии, и могли задействовать в своей практике.

Следует, однако, подчеркнуть, что консерватизм горской традиционности совсем не означал полного неприятия любых новаций. Те из них, которые не представляли угрозы для традиции, после апробации, успешно в ней адаптировались. Именно такие новшества придавали традиционности гибкость и жизнестойкость.

Динамика эволюции Востока принципиально иная, чем в Европе. Кавказ принадлежал Востоку, а потому его социокультурное развитие подчинялось парадигме восточного развития. Разница состояла в том, что

восточная структура отвергала все инновации, которые могли угрожать её консервативной стабильности, стремлению к самосохранению.

Кавказские горские общества находились же на таком уровне стадиального развития, при котором адекватный ответ на вызовы извне решал проблему обеспечения выживания путем создания племенной организации, которой было достаточно для удовлетворительного существования для большей части северокавказских этносов.

В отличие от российских усилий, ислам имел больше времени для внедрения в умы жизнь горских обществ, а названный импульс извне приобретает форму постоянного внешнего давления. С этой точки зрения политическая история северокавказского мира может быть истолкована как поле напряжения между властью горской этнической традиционности и властью инновационных вторжений.

К моменту появления России в ареале существования кавказского мира ислам присутствовал там уже в течение нескольких веков, с ним уже свыклись, и он сам стал постепенно подбирать ключи к горским социокультурным крепостям. Ислам, как классическая религия, был фоном и средой, в которых происходило формирование классовых обществ и государств во многих регионах. В горах ислам, будучи идеологической культурой, пригодной для обслуживания складывавшихся раннефеодальных отношений и феодальной верхушки ставил и решал важнейшие вопросы жизнесуществования.

Трансформация общественного существования в рамках исламской традиции требовала исполнения её категорической императивности, выражавшейся в полной и безоговорочной покорности воле Аллаха. Религиозная жесткость ислама была нетерпимой к инакомыслию и инакомыслящим, определявшиеся как неверные, с которыми надо было вести борьбу. Религиозная специфика сформировала и основные параметры исламской цивилизации с её очевидной ориентацией на покорность обезличенной личности высшей силе и представляющей её земной власти.

Идейное единство и жесткая практика позволяли исламу объединять и скреплять самые разнородные социальные группы и общности, создавать монолитное, цельное, внутренне спаянное цивилизационно - религиозное единство. Именно эта внутренняя гомогенность исламской общественной структуры и категоричность её единства противоречили горской социокультурной системе с присущей ей атомизированностью и самодостаточностью малых общественных групп, локализованных в семейно-родовые кланы.

Исламская государственность, строившаяся на неразрывной слитности религиозного и политического начал, обладала чрезвычайно ясной и легкой для понимания административной системой. Это обстоятельство сыграло свою роль и способствовало вовлечению в исламский цивилизационный процесс застывших в своем развитии горских этнических общностей.

Ислам, как более традиционалистская по форме инновация, сумел не

только предложить внятную альтернативу прежней традиционности, но, вобрав в себя часть оснований этнической горской структуры, выступил не только преобразователем, но и защитником привычной устойчивости, раскрасив её в исламские оттенки.

Вторая глава ««Силовое» обеспечение модернизационной трансформации Северного Кавказа» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Военно-политические усилия российских властей по обеспечению условий модернизации Северного Кавказа» речь идет о том, что для обеспечения условий по трансформации жизни народов Северного Кавказа с целью их приобщения к имперским порядкам российским властям нередко приходилось применять военно-политические методы воздействия. Без этих вынужденных мер проведение структурных социально-экономических и культурных преобразований было невозможно, а потому, несмотря на желание мирного решения имеющихся противоречий, военные акции являлись неотъемлемой частью проводимого Россией на Кавказе политического курса.

Основные события происходили на Северо-Восточном Кавказе. Здесь наиболее зримо проявил себя альтернативный российскому вариант горской модернизации, который с разной долей эффективности воплощали в жизнь имамы Гази-Мухаммед, Гамзат-бек и Шамиль.

Настойчивые попытки имперских властей вынудить местных жителей отказаться от некоторых традиционных ценностей, в частности набеговой практики, являвшейся, среди прочего, институтом социализации юношества, вызвали недовольство и готовность с оружием в руках бороться против навязываемого империей порядка.

Потому участие армии в подготовке условий для воплощения на практике российского модернизационного проекта было обусловлено самой спецификой североказказского региона. Он обладал повышенным конфликтным потенциалом. В связи с этим в сложившихся условиях рассчитывать на невоенные или несиловые формы и способы было нельзя. Действия армии были неотъемлемой частью мер, которые воплощала в жизнь имперская власть в ходе реализации трансформационных усилий по переформатированию существования народов региона.

Второй параграф «Фактор насилия в ходе реализации реформаторского проекта мюридизма» посвящен специфике и особенностям воплощения в жизнь исламской идеи по изменению жизни горцев Северного Кавказа. Адепты мюридизма должны были воздействовать на этнические горские общества самыми разными способами, демонстрируя жизнеспособность своей идеологии. Среди наиболее действенных методов было насилие, с помощью которого устранялись противники и привлекались сторонники исламского образа жизни. Кроме того, без силовой составляющей невозможно было нейтрализовать российский фактор, в свою очередь широко практиковавший военные методы в политической практике. В этой связи вполне естественным выглядит то обстоятельство, что значительная часть

усилий всех трех имамов была направлена на создание эффективной военной системы, с помошью которой решались как внутренние, так и внешние задачи создаваемого теократического государственного образования.

Мюридизм напрягал все наличные у него силы, чтобы истребить местных правителей и высшие сословия, искоренить стародавние народные обычаи, заменяя их повсеместным владычеством шариата и духовных лидеров. Имамы приказывали казнить тех, кто осмеливачся противиться власти мюридов. Имамату нужно было вооруженной рукой утверждать свой авторитет в Дагестане уже с первых шагов своего существования и начала преобразовательной деятельности в горской среде.

Осознав ограниченность своих возможностей для открытого противостояния России, глава мюридов сосредотачивается на расширении своего влияния среди местных обществ. Было немало дагестанцев или. чеченцев, которые предпочитали мир с российской властью конфронтации с нею. Разговор с такими людьми был коротким. Где угрозами, а где и казнями имам заставлял признать свою власть, при этом, не довольствуясь уже аманатами (заложниками), он сменил тех представителей традиционной горской власти, которые скомпрометировали себя симпатиями к русским, и назначил в каждый аул муллу, и в каждое общество особого уполномоченного - наиба.

В то же время, воспитанные в духе маскулинных ценностей горцы, например, с пониманием относились к тем методам, которыми действовал Шамиль. Его казни многие считали единственно возможным средством повлиять на «испорченные нравы», а потому в глазах окружающих они имели характер божественного суда.

Сталкиваясь с мятежами или открытым неповиновением, лидеры Имамата, меняя жизненный уклад подвластного им населения, не останавливались перед применением против них самого широкого насилия. Как и царская администрация, они мотивировали свои поступки отсутствием иных, эффективных способов повлиять на закоренелое в своей архаике общество.

Следует, однако, отметить, что если в первое время силовые акции позволяли достичь ожидаемого результата, то по прошествии времени постепенно у населения накапливалась усталость и силовые акции переставали обеспечивать контроль над обществом. Внутренние противоречия и усиливающееся давление со стороны российской власти привели, в конечном счете, к крушению Имамата.

Третья глава «Социально-экономическая и культурная сторона трансформации жизни народов Северного Кавказа» также состоит из двух параграфов. В первом из них «Российские инновации в условиях северокавказских реалий» речь идет о практических действиях Российского государства по преобразованию Северокавказского края. Военно-политические акции сами по себе не могли разрубить тугой узел кавказской проблемы. Для успешной модернизации жизненного уклада населения

региона необходимо было предпринять целый комплекс разноплановых усилий. В результате должна была измениться хозяйственная, социальная и культурная сторона жизни местного населения. Однако эти сферы деятельности и этнического сознания с большим трудом подвергались трансформации, будучи по своей сути весьма консервативной составляющей человеческой природы.

Они требовали не только больших и многоплановых усилий, постоянства и системности, но и большой временной протяженности для укоренения в горской среде. Однако, при всех сложностях осуществления имперских социально-экономических и культурных преобразований на Кавказе, ситуация хотя медленно, но неуклонно приобретала позитивный облик. В качестве локомотива и ориентира выступали районы, заселенные преимущественно славянским населением.

В то же время, экономические инновации, внедряемые российской стороной, касались всех без исключения народов региона. Некоторые нововведения осуществлялись быстрее, другие медленнее, но в целом трансформация хозяйственного уклада происходила повсеместно.

Сложнейшей проблемой и серьезным препятствием на пути к осуществлению замыслов российских властей было отсутствие надежных и удобных коммуникаций в регионе. Их обустройство требовало внушительных средств, которыми империя на тот период не обладала.

Новыми для северокавказского региона форпостами модернизации становились появившиеся здесь города. Они играли роль экономических, политических и культурных центров притяжения, влияние которых на горцев замечали даже иностранные путешественники, проезжавшие по Кавказу.

Одним из наиболее эффективных способов преобразования жизни и быта народов региона считалась торговля. Звучали утверждения, что она может стать альтернативой войне. И хотя это было преувеличением, рациональное зерно в таких рассуждениях присутствовало. Получая через торговлю достаток, горцы уже не столь охотно рисковали потерять его в результате репрессалий со стороны царских войск. У них появлялся интерес увеличивать производство востребованной на рынках продукции, которую охотно приобретали многочисленные потребители. Появился дополнительный стимул заниматься земледелием и животноводством, различными промыслами. Такую заинтересованность горцев российская администрация нередко использовала для решения тактических и политических задач в своей преобразовательной, практике.

Торговля быстрее всего меняла социальный облик народов региона. На смену традиционной патриархальной замкнутости приходила энергичная предприимчивость, на смену архаики шли отношения, основанные на капиталистическом расчете. Такие трансформации происходили не сразу. Но они накапливались и формировали слой людей, которые должны были стать опорой нового, российского Кавказа.

В целом, надо отметить, что предлагавшиеся Российской империей

модернизационные инновации были направлены на структурное преобразование жизни народов Северного Кавказа. Они, в разной степени затрагивали все сферы их жизнедеятельности, от экономики, до культуры. Делалось это ради органичного включения населения региона в состав державы, отличающейся этнической, социальной, конфессиональной и т.п. пестротой. Уникальность российской государственности заключалась в том, что в ней каждый народ мог найти свою нишу, позволяющую ему успешно развиваться в сообществе с другими народами. Многие российские начинания на Кавказе были убыточны с точки зрения экономических интересов. Но они и не предполагали получения наживы. На Кавказ не смотрели как на колонию, и главной целью российской модернизации было изменения менталитета его жителей, формирования у них общедержавного сознания и образа жизни.

Во втором параграфе третьей главы «Альтернатива мюридизма как один из вариантов изменения жизни северокавказских горцев» речь ведется о том, что мюриды использовали самые разнообразные подходы для того, чтобы убедить горцев объединиться вокруг идеи служения Аллаху и участвовать в джихаде, который в силу внутренних и внешних обстоятельств сделался для них наиболее короткой дорогой к реализации поставленной цели.

Ислам, его постулаты и ценности, был наиболее адекватным и реальным наличным средством и инструментом альтернативной русско-имперской консолидации северокавказских народов и внедрения новой надэтнической солидарности в самодостаточную и самобытную традиционалистскую среду.

Мюридистский проект обновления социально-культурной и социально-политической жизни горских обществ первоначально реализовывался в достаточно узком социальном пространстве, носители которого хоть и обладали большим преобразовательным запалом, долгое время не могли выйти за пределы высокогорных районов Дагестана, оставаясь в окружении массового безразличия либо активного неприятия.

Данное состояние сложилось в связи с тем, что до 20-30-х гг. XIX века ислам был только одной из вер и не переходил в разряд созидательной универсальной идеологии, способной стать альтернативой традиционализму, освященному авторитетом адатов.

Для того чтобы придать действенность идее исламского обновления и увеличить численность своих адептов и одновременно девальвировать ценность исторически более ранних социально-культурных установлений, скреплявших общественный и индивидуальный быт горцев, мюриды объявили адат проявлением нравственного разложения. Исламский образ жизни представлялся ими как путь к возрождению и обретению способности противостоять всем и любым враждебным силам.

Для оказания действенного противодействия устремлениям Российской империи в северокавказском регионе и реализации исламского преображения

горского мира мюридам понадобились не только многие и всеобъемлющие усилия, но и перевод горского социума из потестарной стадии общественного существования в политическую путем организации исламской государственности - Имамата.

Шамиль Гимринский со своими сподвижниками создал государство, демократическое по направленности и тоталитарно-теократическое по форме, преобразовав на новых началах всю социальную структуру и многие социальные и политико-правовые институты горского мироустройства, имевшие хождение, по крайней мере, в течение 25 лет его лидерства в Имамате.

Созданный мюридами Имамат был централизованным и регулярным государством, превращавшим разрозненные и враждебные друг другу этнические социумы в граждан, соединив их в один народ.

Мюридизм как духовная и политическая идеология, в системном поле которой созидались новые социальные реалии, выступили альтернативным вариантом российско-имперским структурам, которыми российская сторона стремилась обаять горский мир и предлагала в качестве исторической перспективы существования.

В конечном счете, мюридизм проиграл битву за Кавказ российскому проекту, потому что использовал более радикальные средства преобразования, требовал абсолютности, в то время как Россия не настаивала на одномоментном отказе от присущего горским этническим обществам традиционализма. Потерпев от России военное поражение, Имамат лишился большинства рычагов своего влияния на горцев, хотя там, где радикализм расчистил поле, следы исламизма сумели выжить, сделавшись частью горского культурного пространства.

В заключение диссертации обобщены итоги проведенного исследования и сделано ряд выводов:

- Политическая и социально-экономическая трансформация Северного Кавказа осуществлялась постепенно в рамках двух соперничавших друг с другом модернизационных проектов - российского и мюридистского. Данный процесс не мог быть быстрым потому, что для горцев, живших в условиях традиционализма, они представляли чужеродную инновацию, требовавшею продолжительного освоения.

В этой связи, предложенные модернизационные варианты переустройства основ горского мира, вынуждены были не только доказывать свое превосходство друг над другом, но и убеждать горские общества в своей им необходимости, прибегать к самым разным средствам и способам внешнего давления на неуступчивую социальную среду. В то же время оба проекта могли состояться только в рамках государственных начал -российско-имперского или исламского. Оба проекта носили универсалистский, наднациональный характер.

- Камнем преткновения для обоих обновленческих проектов стала твердая приверженность горцев естественным для них архаическим

обыкновениям, пронизывавших все сферы горского бытия, бывших результатом многовекового опыта и средой их социализации и самореализации.

- Дольше других упорствовали в своем неприятии обоих вариантов модерности «демократические» горские общества, в которых отсутствовала традиция политической централизации и надэтничности. Этим обществам в силу исторической природы их имманентности крайне трудно давалось приближение к государственной сущности, которую предлагал российский имперский или мюридистский проекты.

- Исламское обновленчество, несмотря на давнее присутствие ислама в восточной части Северного Кавказа, трудно прокладывало путь в горскую среду, было изначально максималистским, мотивируя жизнь горских обществ абсолютными требованиями Корана, которые определяли не только горизонты повседневного мировидения, но и представляли исходные и безальтернативные средства конструирования индивидуальной и

общественной жизни.

- Мюридизм как идеология, смысл и способ жизни, базировавшийся на исламских ценностях и предустановлениях шариата, встретил в горском архаическом мире не только адептов, но и многих противников, опасавшихся в исламской модерности потерять привычные ценности и, вместе с тем, сущность горской исторической обусловленности и перспективности.

Мюриды стремились убедить горцев объединиться вокруг идеи служения Аллаху и участвовать в газавате (джихаде), который в силу внутренних и внешних обстоятельств сделался наиболее короткой дорогой к реализации поставленной ими цели.

- Мюридизм как духовная и политическая идеология, в системном поле которой созидались новые социальные реалии, выступили альтернативным вариантом российско-имперским структурам, которыми российская сторона стремилась обаять горский мир и предлагала в качестве исторической перспективы существования.

- В ходе осуществления своего варианта модернизации Кавказа, последователи мюридизма и имперского обновленчества неоднократно прибегали к насилию, как весомому и последнему аргументу в борьбе с оппонентами в горских социумах и друг с другом.

- Российская империя и Имамат использовали войну, как средство нейтрализации друг друга. При этом сторонники мюридизма сделали вооруженное противостояние с Россией - газават (джихад) - одним из основных мотивов проводимой ими преобразовательной деятельности. Без такого инструмента трансформировать архаичный уклад в короткие сроки

было невозможно.

Для того чтобы придать действенность идее исламского обновления, увеличить численность своих адептов, мюриды объявили адат проявлением нравственного разложения, а исламский образ жизни представлялся ими как путь к возрождению и обретению способности противостоять всем и любым враждебным силам.

- Для имперских властей силовые акции вынуждались тем обстоятельством, что предлагавшиеся ими идеи по использованию культурно-экономических рычагов воздействия на горцев не выдерживали испытания кавказскими реалиями. Российская империя предложила горцам способ переформатирования основ их жизни, выдвинув в качестве условия -инкорпорацию в имперскую сословную и государственную среду.

Постепенно более развитая в техническом отношении, а, следовательно, пользующаяся и более высоким уровнем повседневного материального комфорта Российская империя, продемонстрировала и увлекла определенную часть представителей горских элит увлекающими образцами достатка и роскоши, которые к середине XIX столетия сделались весьма притягательным соблазном для многих горских владельцев. Кроме того, в ситуации внутреннего социального напряжения в горской среде, которое развивалось под воздействием исламского демократизма, горские традиционные элиты могли надеяться на сохранение своего статуса и влияния только в рамках российской сословно-иерархической государственности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Норченко Е.А. Военно-политические усилия Российской власти по обеспечению условий модернизации Северного Кавказа в первой половине XIX б. // Научные проблемы гуманитарных исследований. № 3. 2012. С.26-37.

2. Норченко Е.А. Пути российских инноваций в условиях северокавказских реалий первой половины XIX в. // Вестник ПГЛУ. Пятигорск, 2012. № 2. С. 294-302.

3. Норченко Е.А., Магометов A.A. Военно-политические усилия российской власти по обеспечению условий модернизации Северного Кавказа // Вестник СОГУ. Владикавказ, 2013. № 2. 0.8 п.л. (авторский вклад 50%).

Монография.

4. Норченко Е.А. Модернизация Северного Кавказа в 20-50-е годы XIX века. Монография. Владикавказ: СОИГСИ, 2013. 284 с. (авторский вклад 70%).

Статьи в научных сборниках и журналах:

5. Норченко Е.А., Клычников Ю.Ю. Фактор насилия в ходе реализации реформаторского проекта мюридизма при Гази-Мухаммеде и Гамзат-Беке // Российская государственность в судьбах народом Северного Кавказа-V. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск 1618 ноября 2012 г. Пятигорск, 2013. С. 158-165.

6. Норченко Е.А., Лазарян С.С. Азиатский способ трансформации общественного уклада в Северокавказком регионе // Российская государственность в судьбах народом Северного Кавказа-V. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск 16-18 ноября 2012 г. Пятигорск, 2013. С. 187-194.

7. Норченко Е.А. Роль христианства в российском модернизационном проекте на Северном Кавказе в первой половине XIX столетия // Православная церковь в социально-культурных процессах России: история и современность. Материалы I Всероссийской научно-практической конференции. 23-24 мая 2012 г. Владикавказ

Подписано в печать 18.09.2013. Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ №235

Отпечатано в типографии ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» филиала СКФУ в г. Пятигорске 357500, Ставропольский край, г. Пятигорск, ул. Октябрьская / пр.40 лет Октября, 38/91. тел. (8793) 97-32-38

Текст диссертации на тему "Модернизация Северного Кавказа в 20 - 50 - е годы XIX века"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «СЕВЕРО-ОСЕТИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ К.Л.ХЕТАГУРОВА»

МОДЕРНИЗАЦИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 20-50-Е ГОДЫ XIX ВЕКА

научный руководитель - доктор исторических наук, профессор, член-

корреспондент РАО, Президент ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» Магометов Ахурбек Алиханович.

Норченко Елена Александровна

04201364255

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владикавказ 2013 1

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ....................................................................................3

ГЛАВА 1. ЕВРОПЕЙСКИЙ И АЗИАТСКИЙ МОДЕРНИЗАЦИОННЫЕ ПРОЕКТЫ ДЛЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: ЦЕЛИ, ЗАДАЧИ, ВАРИАНТЫ РЕАЛИЗАЦИИ..............................................................................17

1.1. Европейский подход в проведении курса на структурное преобразование северокавказского общества.............................................................17

1.2. Азиатский способ трансформации общественного уклада в северокавказском регионе...............................................................41

ГЛАВА 2. «СИЛОВОЕ» ОБЕСПЕЧЕНИЕ МОДЕРНИЗАЦИОННОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА....................................63

2.1. Военно-политические усилия российских властей по обеспечению условий модернизации Северного Кавказа..........................................63

2.2.Фактор насилия в ходе реализации реформаторского проекта мюридизма..................................................................................83

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ СТОРОНА ТРАНСФОРМАЦИИ ЖИЗНИ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗ............111

3.1. Российские инновации в условиях северокавказских реалий.............111

3.2. Альтернатива мюридизма как один из вариантов изменения жизни северокавказских горцев...............................................................135

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...........................................................................175

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ.......................................178

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Современная мировоззренческая ситуация в эпоху глобализации, которая с нарастающей энергией унифицирует способы существования и развития культуры разных народов не может не быть актуальной. В данных обстоятельствах важное научное значение приобретает задача выявления исторических путей и способов адаптации этнокультурных общностей Северного Кавказа к новым витальным практикам и столкновению с инокультурным воздействием универсалистского характера.

С научной точки зрения весьма полезно выявить пути универсально-унифицирующего воздействия на перестройку фундаментальных основ бытийности этнических горских обществ, как со стороны имперских (европейских) способов жизнесуществования, так и со стороны исламского универсализма, которые соперничают долгое время в социокультурном пространстве Северного Кавказа.

Не менее важной видится необходимость выявления ответной реакции этнических горских обществ на предлагаемые проекты бытия носителями инокультурных ценностей, которые не только размывали или переформатировали прежние пространства этнического существования, но и приводили к смешению народов, привыкших жить в замкнутом пространстве собственной самобытности, что порождало драматическое и чрезмерное напряжение внутри горских обществ.

Современная ситуация на Северном Кавказе продолжает начатый полтора столетия назад социокультурный диалог универсальности и самобытности, который не только не закончился и не утратил своего значения, но интенсивно развивается, продолжает соревновательную работу, наполняя жизнь народов региона драматизмами, носящими мало предсказуемые результаты.

Опыт взаимодействия царской России и горского исламского государства Имамат с местными северокавказскими самобытными

обществами, может статься, будет весьма полезным для реализации современных проектов по модернизации Северокавказского края.

Целью данной работы является выявление механизма и результатов преобразовательной деятельности, которую осуществляли в северокавказском регионе два соперничавших между собой универсальных социально-культурных модернизационных проекта, реализовавшихся Российской империей и Имаматом.

В соответствии с поставленной целью были сформулированы следующие задачи:

- выяснить сущность русско-европейского подхода и его основные параметры, реализовывавшиеся в ходе преобразовательной работы северокавказских этнических обществ в заявленный временной период;

- уяснить фундаментальные основания азиатского (исламского) преобразовательного проекта, предложенного противниками российского присутствия в северокавказском регионе;

- выявить формы и методы подготовки условий, необходимых для преобразовательной работы среди горских этнических обществ, которые применяли соперничавшие между собой социально-политические структуры;

объяснить широкое распространение насилия в механизме трансформационных усилий сторон, причастных к проведению преобразований в горских социумах;

- доказать, что преобразовательные усилия, исходившие извне, потрясали фундаментальные основы горской жизни и порождали в них социально-культурное напряжение большой силы;

- показать, что актуальность и развитие азиатского социально-политического проекта на Северном Кавказе во многом была спровоцирована и связана с началом реализации российских имперских преобразовательных усилий, выступая альтернативным вариантом, в сложившихся исторических обстоятельствах.

Объектом исследования являются этнические горские общества, подвергавшиеся интенсивному инокультурному обновленчеству, в рамках предлагавшихся им русско-европейского и азиатско-исламского вариантов исторического развития.

Предметом исследования выступает преобразовательная деятельность Российской империи и Имамата, осуществлявшаяся ими в северокавказском регионе в 20-50-е гг. XIX века.

Территориальные рамки исследования охватывают ареалы проживания горских народов Северо-Восточного Кавказа, прежде всего, Дагестана и Чечни, а также отчасти районы Закубанья на Северо-Западном Кавказе, где действовали наибы Шамиля.

Хронологические рамки исследования определяются, исходя из обстоятельств начала активного российского проникновения на Северный Кавказ и начала складывания в конце 20-х гг. XIX века исламского горского государства Имамат, выступившего альтернативным вариантом существования для горских народов. Верхней временной границей является 1859 г., время падения Имамата и начала перелома развития ситуации в пользу России.

Теоретико-методологическими основами исследования выступают принципы историзма, системного и сравнительного анализа, позволяющие рассматривать исследуемые социально-политические и социально-культурные явления, развивавшиеся в первой половине XIX века в пространстве Северного Кавказа, во всем Pix многообразии, целостности и конкретно-исторической обусловленности.

В ходе интерпретации документальных материалов и архивных источников применялись различные научные методы, среди которых были индуктивный и дедуктивный, историко-сравнительный, историко-типологический, проблемно-хронологический.

В своей совокупности они позволили проникнуть в сущность исследуемой проблематики, выявить характерные особенности

предлагавшихся Северному Кавказу вариантов обновления и переформатирования фундаментальных жизненных устоев на основе русско-европейского или азиатско-исламского модернизационных проектов, а также проследить условия, в которых проходила реализация предлагавшихся проектов, и реакцию различных социальных субъектов горского мира, оказавшихся в данных исторических обстоятельствах.

Научная разработанность темы. При характеристике историографической основы работы был использован принцип проблемно-хронологического изложения материала. Представляется не всегда целесообразным его традиционное деление на дореволюционный, советский и постсоветский период, т.к. это создает впечатление разрыва в развитии исторической мысли, которая, всегда использовала опыт предшествующего времени. Такой подход так же не бесспорен и уязвим для критики, но эвристически продуктивен, тем более что обозначенная трактовка проблемы еще не поднималась в кавказоведении.

Суть европейского и кавказского мюридистского модернизационного проектов нельзя понять без анализа специфики и особенностей европейского и восточного образов жизни. В исследованиях посвященных европейским и восточным обществам мы находим необходимую информацию и получаем возможность проследить общие тенденции присущие данному варианту общественного устройства1.

Среди работ по истории региона рассматриваемого периода, следует выделить труды посвященные анализу Кавказской войны и российской политики этого времени . В них не только дается описание боевых действий, но и осуществляется анализ различных внутренних и внешних факторов,

1 Тойнби, А. Дж. Исследование истории: Цивилизации во времени и пространстве / А. Дж. Тойнби. - М.: ACT, 2009; Непомнин, O.E. Типология азиатских обществ. - М.: Вост. лит., 2010; Васильев, Л.С. История Востока: В 2-х т. T.1. - М.: Юрайт, 2011 и др.

2 Фадеев, P.A. Кавказская война. - М.: Изд-во Эксмо, 2003; Смирнов H.A. Политика России на Кавказе в XVI-XIX веках. - М.: Изд-во соц.-эконом. лит-ры, 1958; Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. Из истории дружественных связей народов Карачаево-Черкесии с русским народом / Под ред. Е.А. Абуловой. - Черкесск: Стелла, 1993; Покровский, Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В.Г. Гаджиева, H.H. Покровского. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000; Клычников, Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827-1840 гг.). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002; Лапин, B.B. Армия России в Кавказской войне XVIII-XIX вв. - СПб.: Издательство «Европейский дом», 2008 и др.

которые влияли на происходившие в крае события. Это и дипломатическое воздействие, и социально-экономические и культурные факторы сторон межцивилизационного диалога и т.п.

Силовая сторона как российского, так и горского проектов не раз находила отражение в научных разработках1. Это лишний раз свидетельствует о том, что она была неотъемлемой и важной частью в осуществлении тех замыслов, которые воплощали участники модернизационной трансформации. При этом важно помнить, что военные акции были не самоцелью, а лишь инструментом при воплощении задуманного реформаторами.

Хозяйственный уклад населения Северного Кавказа, экономическая сторона местных реалий не раз становились объектом пристального внимания ученых2. Опираясь на достигнутые результаты, можно дать оценку тому, насколько эффективно использовались экономические рычаги в процессе преобразования края.

Среди недавних работ в этом направлении следует выделить исследования Ю.Ю. Гранкина, который проанализировал различные аспекты

о

экономической составляющей российской политики в регионе . Стремление к изменению хозяйственного уклада автохтонного населения края было базовой составляющей имперского проекта по преобразованию Северного Кавказа.

'Эсадзе Б.С. Боевые подвиги Кавказской армии. - Тифлис, 1908; Эсадзе С. Штурм Гуниба и пленение Шамиля. Исторический очерк Кавказско-горской войны в Чечне и Дагестане. - Тифлис, 1909; Потто В.А. Кавказская война: В 5 томах. Т.5: Время Паскевича, или бунт Чечни. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2006; Клычников, Ю.Ю. Осада Ахульго 1839 г. // Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе (Материалы 8-й всероссийской научно-практической конференции) 4.1 / Под ред. В.Б. Виноградова. -Армавир, 2003; Клычников Ю.Ю., Лазарян С.С. Даргинская экспедиция 1845 г. и ее значение для планов российского командования // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск, 2009. - Вып.4; Клычников, Ю.Ю. Военно-политический «цугцванг» 1842 года на Северо-Восточном // Историческая память, власть и дисциплинарная история: Материалы международной научной конференции. Пятигорск, 23-25 апреля 2010 г. - Пятигорск-Ставрополь-Москва: ПГЛУ, 2010; Скиба К.В. Из истории «Малой Кавказской войны» на Кубанской Линии. - Армавир, 2005 и др.

2 Фадеев A.B. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. - M.: Изд-во Академии наук СССР, 1957; Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие Притеречных районов в XVIII - первой половине XIX вв. - Грозный, 1961; Покровский, M.B. Из истории адыгов в конце XVIII -первой половине XIX века. Социально-экономические очерки. - Краснодар, 1989; Шевченко Н.Г. Социально-экономическое развитие Кубани в конце XVIII - первой половины XIX в. // По страницам истории Кубани (краеведческие очерки). - Краснодар, 1993; Емельянов О.Б. Земледелие в казачьих станицах Восточного Предкавказья в первой половине XIX века. - Георгиевск-Новопавловск, 2007 и др.

3 Гранкин Ю.Ю. Торгово-экономические связи России с народами Западного и Центрального Кавказа (конец XVIII - первая половина XIX вв.. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002; Гранкин, Ю.Ю. Наместничество и реализация стратегии экономического развития Северного Кавказа в 1844-1881 гг. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2011.

Субъективный фактор играл важную роль в процессе осуществления модернизационных проектов. Поэтому личности людей, от которых зависели те или иные решения направленные на преобразование ситуации в регионе, занимают важное место в исторических исследованиях1. В них не только описываются события связанные с деятельностью этих персонажей, но и дается психологический портрет участников рассматриваемых исторических событий.

Кавказские курорты, которые являлись в определенном смысле символом российской модернизации региона, описываются в трудах Ф. Баталина . Аналогичные проблемы поднимал в своем исследовании Я.Д. Верховец3.

Для вырабатывания объективной оценки процессов происходивших на Кавказе необходимо учитывать мнения иностранных историков-кавказоведов. В работе Д. Баддели раскрывалось видение проблемы присоединения Кавказа к Российской империи глазами человека, который представлял иную, конкурирующую державу. Все это делает размышления и выводы английского автора, пусть не бесспорными, но весьма важными для понимания сути модернизационного процесса переживаемого народами региона в исследуемый период4. Свой взгляд, зачастую враждебный российским интересам и позициям высказывает и М. Гаммер5. Он хотя и черпал факты из

1 Голицын Н.Б. Жизнеописание генерала от кавалерии Емануеля. - СПб., 1851; Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант Клюки-фон-Клугенау. Очерк военных действий и событий на Кавказе 1818-1850 // Русская Старина. - СПб., 1876. - Март; Фелицын Е.Д. Князь Сефер-бей Зан [Текст] / Е.Д. Фелицын // Кубанский сборник. - Екатеринодар, 1904. - Т.Х; Гаджиев В.Г. Шамиль (Историко-политический портрет) // Российский ежегодник- М.: Советская Россия, 1989. - Вып.1; Гаджиев Б.И. Шамиль от Гимр до Медины. - Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1992; Клычников Ю.Ю. Деятельность А.П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827) / Под ред. В.Б. Виноградова. — Ессентуки, 1999; Дегоев В.В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. - М.: БРБЬ -«Русская панорама», 2001; Муханов В.М. Покоритель Кавказа князь А.И. Барятинский. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007; Клычников А.Ю., Клычников Ю.Ю. Алексей Федорович Ребров: страницы биографии / Под ред. проф. В.П. Ермакова. - Пятигорск, 2011; Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ; Рекламно-информационное агентство на КМВ, 2009; Лазарян С.С. А.П. Ермолов в 1827-1861 гг.: состоялось ли отлучение от Кавказа? // Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - IV. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск, 18-20 ноября 2011 г. - Пятигорск: ПГЛУ, 2012 и др.

2 Баталин Ф. Пятигорский край и Кавказские минеральные воды. - СПб., 1861. - 4.1.

3 Верховец Я.Д. Садоводство и виноградарство в районе Кавказских Минеральных вод 1825 - 1850 гг. -Пятигорск, 1911.

4 Баддели Д. Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007.

5 Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1998.

работ российских специалистов, но давал им иную интерпретацию, пытаясь найти исключительный негатив в действиях российских властей. Это позволяет лучше понять аргументы недоброжелателей российского модернизационного проекта, увидеть его слабые стороны, которые, безусловно имели место. Проблема взаимодействия народа и имперских властей, в том числе в контексте кавказской политики, отражены в работе Дж. Хоскинга1.

Отдельно рассматриваются культурно-просветительские усилия российских властей в ходе осуществления структурного преобразования Северного Кавказа . В таких работа показываются меры, предпринимаемые по распространению среди местных жителей российского образования, внедрения в их сознание неких универсалистских имперских ценностей. Поднимаются �