автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Монархическая власть и структура общества в яванском государстве Маджапахит

Полный текст автореферата диссертации по теме "Монархическая власть и структура общества в яванском государстве Маджапахит"

московским государственный университет

имени М.В. ЛОМОНОСОВА ИНСТИТУТ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ

На правах рукописи

00505581)3

ФУРСОВА Анна Андреевна

Монархическая власть и структура общества в яванском государстве Маджанахит (1293-1527 гг.)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 9 НОЯ 2012

Москва 2012

005055805

Работа выполнена на кафедре истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии Института стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Научный руководитель: кандидат исторических наук, доцент

Ульянов Марк Юрьевич (Институт стан Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова)

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Федорин Андрей Львович (Институт практического востоковедения)

кандидат исторических наук Захаров Антон Олегович (Институт востоковедения РАН)

Ведущая организация: Московский педагогический

государственный университет

Защита состоится "20" декабря 2012 г. в 16-00 часов на заседании Диссертационного совета Д 501.002.04. Института стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 125009 г. Москва, ул. Моховая д. 11.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 119192, г. Москва, Ломоносовский пр., д. 27.

Автореферат разослан ноября 2012 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

М.А. Сюннерберг

Общая характеристика работы Постановка проблемы. Диссертация посвящена рассмотрению основных особенностей устройства и функционирования высшей власти, а также описанию важнейших элементов структуры маджапахитского общества. Государство Маджапахит (1293-1527 гг.) явилось вершиной развития государственности на средневековой Яве домусульманского периода. Во второй половине XIV в. оно достигло своего расцвета и вошло в число сильнейших стран Юго-Восточной Азии (далее - ЮВА). Это время политической консолидации территорий внутри самой Явы и за её пределами под контролем единого властного центра, время возникновения межостровной империи, когда многие государства Малайского архипелага являлись данниками Маджапахита.

В работе затрагиваются проблемы традиционных отношений носителей высшей власти и представителей различных социальных групп маджапахитского общества, прежде всего, знати и общинной верхушки, исследуется организация и структура власти как таковой, роль религиозных представлений в ее легитимации. Также освещаются вопросы, связанные с различными аспектами борьбы правителя с представителями родовой знати за расширение сферы реального управления. Поскольку «сакральное» является одним из измерений монархической власти, то в работе также уделяется внимание роли ритуалов и культов как инструментов сакрализации высшей власти и политического действия.

Хронологические рамки основной части работы охватывают период правления Хаям Вурука (тронное имя - Раджасанагара, 1350-1389 гг.), при котором Маджапахит достиг вершины своего могущества. Однако временные границы всего исследования гораздо шире, так как оно предполагает выявление закономерностей и общих черт развития яванской государственности, обусловленных преемственностью некоторых принципов организации власти, предопределенных историческими, социально-экономическими и культурными факторами.

Актуальность исследования. Изучение высшей власти и её идеологии, устройства общества и структуры управления представляет особую важность в рамках исследования истории любого государства, так как всё это определяет специфику его социально-политической, культурной и религиозной жизни в тот или иной исторический период. Рассмотрение этих вопросов в истории Маджапахита позволяет подойти к изучению более общих теоретических проблем, в том числе связанных со способами сохранения и поддержания высшей власти в государстве, сосуществованием и взаимодействием носителей власти и остальной части

общества, спецификой «традиционных» представлений о природе высшей власти (вера в её сверхъестественное, космическое происхождение и пр.), которые и в настоящее время характерны для мировоззрения яванцев.

Источниковедческая база исследования. Собственно историописание, представленное яванскими и малайскими хрониками, появилось на Яве только в период так называемой «Прибрежной культуры» (ХУ-ХУП вв.), стимулируемой знакомством с мусульманской историографией. Поэтому при изучении маджапахитской истории остро стоит проблема источниковедческой базы. Отсутствуют «чистые» историописания, хроники, летописи и другие сочинения подобных жанров, которые можно отнести к произведениям исторического характера. Среди письменных источников преобладают тексты, являющиеся переложением классических произведений индийского эпоса, религиозные произведения.

В связи с этим важнейшим источником по истории исследуемого периода яванской государственности является «Негаракертагама» — произведение второй половины XIV в. Это единственный текст исторического характера по изучаемому периоду, составленный современником части описываемых событий, что обусловило наличие большого числа сведений, позволяющих судить о реалиях того времени. «Негаракертагама» также содержит элементы хроники: достаточно большой объем текста посвящен изложению хода исторических событий на Яве за полтора века и генеалогии правителей, начиная с восшествия на престол первого правителя государства Сингасари Кен Ангрока (тронное имя Ранггах Раджаса, 1222— 1227 гг.) и заканчивая правлением Раджасанагары, во время царствования которого и жил автор поэмы.

Ещё одним важным письменным источником является «Параратон» (или «Книга царей») - памятник более позднего периода (ХУ-ХУ1 вв.). Это не целостное произведение, содержание значительной его части сильно мифологизировано, однако источник содержит и ценные хронологические данные — излагается хроника правлений и событий от Кен Ангрока до последних раджей Маджапахита конца XV в.

В ходе работы над диссертацией также привлекались сведения «Наванатьи», другого письменного источника маджапахитского периода, предположительное время создания которого ХШ-ХГУ вв. Он содержит информацию о должностной системе государства с перечислением исключительных прав и обязанностей министров и высокопоставленных лиц.

Эпиграфические данные, несомненно, являются ценным источником исторической информации и, как правило, содержат точные сведения по некоторым вопросам, но по целому ряду проблем их материал не является исчерпывающим. Состояние с их публикацией в индонезиеведении оставляет желать лучшего. Доступные на данный момент надписи маджапахитского периода предоставляют лишь отрывочную информацию частного характера (например, имена и названия должностей государственных служащих, информацию об их функциях).

Объектом исследования является устройство и функционирование высшей власти, социальная организация маджапахитского общества.

Предметом исследовании выступают особенности стратификации и социальной иерархии яванского общества, специфика осуществления властной деятельности и проявлений высшей власти, особенности сакрализации власти правителя, соотношение между «реальной» (властной) и «сакральной» (церемониально-религиозной) сферами его властной деятельности.

Цель исследования состоит в анализе основополагающих аспектов монархической власти и властных отношений, а также в описании структуры яванского общества на основе комплексного изучения сведений основного письменного источника.

Исходя из указанной цели, были поставлены следующие задачи:

— проведение источниковедческого и текстологического исследования «Негаракертагамы» как основного источника в целях раскрытия его исторической информативности;

— осуществление первого перевода «Негаракертагамы» с древнеяванского на русский язык. Работа с оригинальным текстом позволила учесть важнейшие детали и извлечь максимальное количество необходимых данных по теме исследования;

— систематизация сведений об устройстве яванского общества, в том числе о его делении на социальные группы и категории; описание элементов аппарата управления, анализ сведений о представителях правящей династии, ближайшем окружении правителя, группах министров и должностных лиц, их властных и церемониальных функциях;

— феноменологическое описание высшей власти в Маджапахите, в частности, анализ комплекса данных (на «предметном» и «динамическом» уровнях), позволяющих судить о степени её сакрализации. При этом центральным является понятие «концепция монархической власти» (КМВ);

— в рамках анализа мифо-генетических основ идеологии власти маджапахитских правителей систематизация данных о генеалогии правителей династии Раджаса, потомков Кен Ангрока, и ходе исторических событий со времени образования государства Сингасари (1222-1292 гг.) и до начала правления Хаям Вурука в середине XTV в.;

— рассмотрение таких основополагающих аспектов КМВ как «властные атрибуты», «пространство монархической власти», «властные действия».

Методы исследования. В работе использованы традиционные методы содержательного и сопоставительного анализа исторических источников, а также системный подход, который предполагает применение методов источниковедческого, текстологического, структурного и количественного анализа текста. Для систематизации сведений памятника о социальной структуре составлялись базовые и аналитические таблицы.

В ходе исследования высшей власти для классификации данных был использован феноменологический подход, предполагающий системное описание «концепции монархической власти» (КМВ). Теоретическая база такого подхода для средневековых государствах островной части Юго-Восточной Азии, в первую очередь с точки зрения идеологии, была сформулирована в трудах Г.Г. Бандиленко, которому принадлежит заслуга в разработке пространственной схемы всеобъемлющего описания КМВ и ее адаптации к реалиям государств ЮВА эпохи средневековья и раннего нового времени1.

Степень изученности темы. Прежде всего, следует упомянуть работы по истории, политической и культурной антропологии, этнографии, религиоведению и источниковедению как классиков отечественной и зарубежной науки, так и современных авторов, в которых осмысляются такие основополагающие понятия, как «власть», «государственность», «властные отношения». Из большого круга литературы на данную тему можно выделить труды общетеоретического характера М. Вебера, X. Классена, М. Мосса, Е. Сервиса, П. Скальника, работы специалистов по ЮВА К. Герца, П. Мангуина, X. Кульке, В. Кристи, Дж. Миксича, а также востоковедов и африканистов Ж. Баландье, JI.E. Куббеля, H.H. Крадина, Д.М. Бондаренко и других, в исследованиях которых на материале разных культурных и этнических традиций рассматриваются значение ритуалов, культов, символов власти, принципы проведения параллели между образами царя и бога в целях

1 Геннадий Георгиевич Бандиленко (1946-2002) - исследователь, преподаватель кафедры истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии Института Стран Азии и Африки МГУ им. М.В. Ломоносова. Внес большой вклад в изучение средневековых государств Нусантары.

6

идеологического обеспечения реальной политической власти. Предпринятое в диссертационной работе исследование нацелено на установление того, как все это характеризует и маджапахитское общество.

В отечественной историографии первым основополагающим трудом, который содержит изложение политической и социально-экономической истории средневековых яванских государств Сингасари и Маджапахита, является коллективная работа российских ученых «История Индонезии», авторы соответствующих разделов — Д.В. Деопик и Г.Г. Бандиленко. Среди других обобщающих работ отечественных исследователей следует назвать труд Э.О. Берзина, монографию В.А.Тюрина по истории Индонезии, где, в том числе, освещается ход истории яванских государств. В.А. Тюриным была также предложена типология традиционных государственных образований ЮВА и описана их специфика.

Из круга обобщающих работ западных авторов по истории стран ЮВА следует отметить труды Д. Холла, Ж. Сёдеса об индуизированных государствах ЮВА, а также «Кембриджскую историю ЮВА» под редакцией Н.Тарлинга, в отдельных главах которой изложена история возникновения, расцвета и упадка островных империй на Яве и Суматре, освещено влияния на ход истории в ЮВА шиваизма, буддизма, местных культов и др.

Особый интерес представляют труды C.B. Кулланды по истории раннеяванских государств, в частности, исследование социальной эволюции, приведшей к созданию институтов, ставших основой государственных структур в рамках яванской культуры, а также изучение вопросов социокультурного развития австронезийских народов. Результаты исследований позволили по-новому взглянуть на проблему восприятия индийской культуры в ЮВА и, в частности, на Яве.

Изучению вопросов, связанных с политической организацией островных обществ Юго-Восточной Азии в раннем средневековье, а также проблемой «индианизации» ЮВА посвящены работы А.О. Захарова. Подробное рассмотрение историографии вопроса и освещение различных концепций «индианизации» позволяет уяснить возможные пути индийских заимствований в социально-политической и культурной жизни Маджапахита.

Примером изложения в систематизированном виде данных по социальной истории Явы периода позднего Маджапахита по данным «Параратона» является статья Д.В. Деопика.

Среди специальных работ западных авторов, посвященных непосредственно исследованию истории яванской государственности, особую ценность представляет монументальный труд Т. Пижо. В нем обобщены представления об истории и культуре Явы в XIV в. Одновременно, работа содержит подробное исследование источника «Негаракертагама», его транскрибированный текст с переводом на английский язык, древнеяванско-английский глоссарий к тексту и комментарии. Новый комментированный перевод памятника с учетом ранее не известных рукописных чтений издал С. Робсон.

Собственно «Негаракертагаме» б отечественной историографии посвящена статья Л.М. Демина, в которой автор явно преувеличивает панегирическую направленность источника, недооценивая степень его исторической значимости. В книге Б.Б. Парникеля по литературной истории Нусантары 1Х-Х1Х вв. содержится общая характеристика памятника и его содержания. Исследование «Негаракертагамы» как источника по отдельным аспектам истории Маджапахита предпринял А.К. Шауб, в работе которого дается, в том числе, и краткий очерк политической и социально-экономической истории государства.

В контексте предпринятого в диссертационной работе исследования особую важность представляют труды Г.Г. Бандиленко по культуре и идеологии средневековых государств Явы. Предложенные в них выводы и подходы стали основой для изучения КМВ в государстве Маджапахит. Практическое применение разработанной ученым методики исследования высшей власти государств ЮВА содержится в диссертационной работе П.В. Погадаевой (на примере позднесредневекого балийского государства) и частично в диссертационной работе А.Е. Кириченко (на примере государств средневековой Мьянмы).

В качестве примера изучения природы царской власти, символики царских путешествий, символического измерения социального пространства в индонезийской культуре, а также как образец изучения индонезийских источников -позднесредневековых хроник-бабадов, представляют интерес исследования С.С. Кузнецовой.

Существует достаточно большое число публикаций зарубежных авторов, занимавшихся изучением частных вопросов истории и идеологии высшей власти Маджапахита. Например, исследования Т. Хантера о «теле царя» и проблеме религиозно-политического синкретизма в эпоху Маджапахита, Б. Андерсона о понятии власти в яванской культуре и ряд других работ.

Что касается трудов индонезийских авторов, то их весьма немного. Можно отметить работы Сламетмульоно, посвященные истории государств Сингасари и Маджапахита, в том числе и некоторым вопросам социальной организации и структуры государственного управления. Особый интерес представляют отдельные разделы труда М. Ямина, где рассмотрены проблемы идеологии и государственного устройства Маджапахита. Среди работ современных индонезийских специалистов выделяется многоплановый труд С. Рахарджо, который содержит исследование политического, экономического и религиозного развития яванских государств и обществ на протяжении восьми веков истории (до XV в.), а также публикации С. Муртоно о яванской государственности и С. Супомо о царской власти в Маджапахите.

Теоретическая значимость работы заключается в развитии определенного теоретического подхода к изучению высшей власти как целостной системы с помощью анализа «концепции монархической власти» (КМВ) в средневековых яванских государствах. Само понятие «концепция монархической власти» не является нововведением в исторической науке, однако до сих пор не было предпринято ее изучения как целостной системы, были только сделаны отдельные шаги в этом направлении. Важность такого подхода заключается в том, что он позволяет систематизировать данные источников об устройстве высшей власти, составить суждения о принципах её организации и особенностях ее функционирования в конкретный исторический период.

Научная новизна исследования заключается в применении метода феноменологического описания КМВ для комплексного изучения высшей власти в конкретном государственном образовании островной части ЮВА на основе анализа текста основополагающего исторического источника. Такой метод предполагает системное описание институтов власти через специфические аспекты её реализации и через атрибуты власти, то есть то, что легитимирует статус власти и особый порядок властных отношений.

Новизна исследования заключается и в том, что ему предшествовал перевод основного источника с древнеяванского — языка оригинала и составление научного комментария к нему. Все отечественные работы, специально посвященные Маджапахиту и «Негаракертагаме», принадлежат перу исследователей, не владевших древнеяванским языком и работавших с переводами.

Практическая значимость исследования. Диссертационная работа может быть полезна при подготовке лекций и семинарских занятий по истории и культуре

средневековой Явы, отдельные её положения могут применяться при составлении курсов по литературе и источниковедению Индонезии, а методы и результаты исследования — в ходе анализа источников по истории других стран ЮВА. Приложения могут послужить в качестве наглядных учебных материалов.

Апробация работы. Результаты, полученные в ходе работы над диссертацией, были отражены в докладах, сделанных на проблемно-методологическом семинаре "Текстология и источниковедение Востока" отдела памятников письменности народов Востока Института Востоковедения РАН, а также на заседании научного общества «Нусантара» в ИСАА МГУ. Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании Кафедры истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии ИСАА при МГУ. Результаты диссертационного исследования представлены в четырех опубликованных работах.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения, включающего перевод «Негаракертагамы» на русский язык, таблицы, содержащие результаты ряда текстологических исследований, и иллюстрации.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, предмет цели и задачи, научная новизна и практическая значимость исследования. Рассматриваются методы исследования, дается краткий анализ источников и очерк историографии.

Первая глава - «"Негаракертагама" как исторический источник» - содержит источниковедческий анализ памятника (история нахождения, создания и передачи), информацию о существующих рукописях поэмы, сведения о личности автора, её названии, жанровом и композиционном своеобразии.

Оригинал «Негаракертагамы» до наших дней не дошел, и до 1979 г. в распоряжении специалистов имелась лишь одна рукопись, записанная на пальмовых листьях (лонтар), которая была обнаружена 18 ноября 1894 г. голландцем Я. Брандесом в резиденции балийского правителя о-ва Ломбок. Ломбокский список хранился в библиотеке Лейденского университета под номером Codex Orientalis Ns 5023 до 1972 г., когда он был возвращен Индонезии. Сведения двух колофонов к тексту источника говорят о том, что он был переписан на о. Бали в 1740 г.

Несмотря на обнаружение в 1979 г. X. Хинзлер и Я. Схотерманом двух новых манускриптов памятника в коллекциях балийских брахманов, на данный момент наиболее надежным представляется первоначальный список, найденный на о.

Ломбок, именно поэтому перевод источника, осуществленный в рамках диссертационной работы, выполнен по изданной Т. Пижо ломбокской рукописи с учетом приводимых С. Робсоном в комментариях к переводу разночтений, содержащихся в других списках и дающих иногда наиболее связный текст. Существует и современная рукопись «Негаракертагамы», опубликованная индонезийским исследователем И.К. Риана. Факт переписки памятника на о. Бали в наше время свидетельствует о живой традиции передачи текстов в балийском обществе.

Истинное имя автора неизвестно: в тексте встречается упоминание двух его имен — Прапанча и Винада. Автор источника занимал должность верховного буддийского священнослужителя, состоял в ближайшем окружении правителя, и поэтому был в курсе основных событий, происходящих при дворе.

Название «Негаракерагама», упомянутое в колофонах к тексту источника, закрепилось за ним после публикации Я. Брандеса. Существует несколько вариантов перевода термина nagarakrtagama на русский язык, наиболее верным представляется — «страна, основанная на священных традициях». Сам же автор называет свое творение ¿еяаучагпапа, что в дословном переводе означает «описание территорий» или «описание страны» и вполне соответствует содержанию источника. Именно Ле^ау/агпаха является первоначальным названием памятника.

«Негаракертагама» отвечает характеристикам какавииа, традиционного жанра для средневековых яванских сочинений, следовавшего индийским канонам, однако в то же время по содержанию существенно отличается от остальных произведений подобного жанра. Текст состоит из 98 песен и по типу описываемых событий и реалий того времени может быть условно разделен на шестнадцать глав: (I) Восхваление правителя; (П) Описание правящей династии; (Ш) Описание столицы; (IV) Подвластные земли, территории и соседние государства, находящиеся под властью Маджапахита; (V) Путешествие правителя в Лумаджанг (1359 г.), паломничество к индуистским и буддийским храмам на Восточной Яве и возвращение в Сингасари; (VI) Правители династии Раджасы, их погребальные храмы; (VII) Охота правителя в окрестностях Сингасари; (VIII) Возвращение правителя в Маджапахит в 1359 г.; (IX) Путешествие правителя в Тириб (1360 г.) и в Семпур (1361г.); (X) Поминальная церемония в честь Раджапатни, описание её погребального храма; (XI) Путешествие правителя в Симпинг (1363 г.); (ХП) Кончина Гаджах Мады и назначение новых министров; (ХП1) Список владений правящей династии и владений религиозных общин; (XIV) Описание организации

духовенства и власти правителя; (XV) Описание ежемесячного придворного праздника в Маджапахите; (XVI) Заключение. Панегирик правителю. Размышления автора о себе и судьбе его сочинений.

Сведения источника можно объединить в несколько смысловых групп: 1) сообщения о правителях (как действующем, так и его династийных предках), сопровождающиеся характеристикой личности каждого из них, оценкой правления, указанием даты начала правления и смерти, упоминаниями о храмах-усыпальницах правителей; 2) описание устройства столицы и государства в целом (расположение и устройство кратоиа (дворца), резиденций представителей правящей династии и высокопоставленных лиц, проживающих в столице); 3) описания путешествий правителя, при этом путешествие в г. Лумаджанг на Восточной Яве в 1365 г. можно считать композиционным стержнем поэмы, на который нанизываются другие сюжетные элементы; 4) описания порядка проведения праздников и церемоний с сообщением о составе присутствующих (социальные группы), степени допущения к участию в празднике или церемонии; 5) упоминание элементов социальной структуры общества и его деления на группы и категории (структура среднего звена управления, религиозные общины, титулы, должности, иногда с указанием имен собственных); 6) сюжетная линия самого автора источника (собственная характеристика, участие в путешествии Хаям Вурука, описание небольших «самостоятельных» путешествий Прапанчи).

Во второй главе - «Устройство яванского общества и элементы структуры государственного аппарата» - упорядочены имеющиеся сведения и исследованы вопросы социальной стратификации маджапахитского общества.

В первом разделе говорится об устройстве общества и принципах его деления на различные группы и категории. Анализ сообщений источника позволяет увидеть, что в Маджапахите сохранялась система деления общества на четыре варны, которые обозначались термином сашгкагпа, это: 1) ЬгаИтапа или ичрга (брахманы)

— первая варна, объединяющая представителей духовенства; 2) к^атуа (кшатрии)

— вторая варна, объединяющая воинов и политических руководителей, к этой варне принадлежал и правитель; 3) н>аИуа (вайшьи) — третья варна, представленная крестьянами и ремесленниками; 4) ¿¡¡¡¡га (шудры) — четвёртая варна, включающая подчиненных и слуг для трёх первых варн. Это пример заимствования элементов индийской культуры, характерной для средневековой Явы. То, что эта система сохраняется на о-ве Бали и по сей день, позволяет говорить о реальности подобной социальной организации яванского общества.

В источнике упоминается и древнеиндийская система caturásrania (четыре ашрамы), то есть система четырех стадий жизни: brahmacarin (ашрамы ученика), grliasta (домохозяина), vánaprastha (отшельника) и sarfmyásin (аскета). Также используется и понятие caturbhasma, которое, по-видимому, обозначает деление на четыре категории принадлежность к неким религиозным объединениям.

Существовало четыре категории людей под общим названием caturjjana или janmi catur: (1) mantri и агуа (министры и арьи); (2) ksatria и wali (кшатрии и вали); (3) wesya (вайшьи); (4) sudra (шудры). Термин агуа (санскр. - «уважаемый, почитаемый») использовался как титул перед именами людей знатного, аристократического происхождения, в том числе и брахманов. Можно лишь предполагать, кто входил в категорию wali. Поскольку wali относятся к тому же сословию, что и кшатрии, логичнее возводить их наименование к санскритскому balín (именительный падеж — ball «воин», с характерным яванским w вместо ti). Все четыре класса яванского общества в тексте поэмы объединены характеристикой sujanma (санскр. - «благородного происхождения»).

Упоминается также kujanma traya, т.е. три группы людей низкого, неблагородного происхождения: candala (человек, принадлежащей к самой низкой смешанной касте, торговец); méleca (чужеземец, не следующий индуистским обычаям); tucca (низкий, враждебный). Судя по всему, эти термины применялись по отношению к чужеземцам, прежде всего, торговцам, проживающим на Яве и не следующим яванским обычаям и традициям, то есть людям «вне яванского общества».

Существовала отдельная категория религиозных служащих — say caturdwija, состоящая из четырех групп: wipra (випры, брахманы-вишнуиты), /у/ (аскеты, отшельники), faiwa (шиваиты), bodda (буддисты); а также tripaksa (санскр. - «три секты») - буддисты, шиваиты и аскеты.

Второй раздел содержит информацию о ближайших родственниках правителя, представителях правящей династии, которые являлись формальными наместниками двенадцати областей Маджапахита, но при этом имели резиденции в столице и постоянно проживали при дворе. Их в рамках анализа КМВ принято называть «групповой носитель монархической власти» (ГНМВ). Реальное управление на местах осуществляли namuxn - государственные чиновники, советники при наместниках, выступающие в качестве верховных управляющих. Родственники Хаям Вурука довольствовались своим титулом и статусом правителя той или иной области. Такая политика двора позволяла контролировать их связи и

избегать сращения с местными элитами. Концентрация власти в руках правящего рода способствовала установлению более прочного политического контроля и была направлена на ослабление центробежных тенденций, которые, насколько можно судить из предыдущей и последующей истории, были очень сильны.

Имеющиеся данные позволяют составить подробную картину «распределения» областей государства среди родственников правителя. Однако сведения о функционировании и устройстве местных элит, а также реальной практике управления областями отсутствуют. Представляется, что в целом структура местных органов управления копировала центральный аппарат, но это ещё предстоит выяснить по мере публикации эпиграфики.

Обращает на себя внимание, что в сообщениях о правящей династии первое место по значимости отводится её представителям по женской линии. В то время сложилась ситуация, когда именно женщины были легитимными представителями правящей династии, ведущей происхождение напрямую от её основателя, и именно это стало причиной первостепенного упоминания их имен и характеристик.

Наиболее влиятельные из них и их мужья составляли своего рода Государственный совет (раИёт пагепйга) при правителе, который созывался для обсуждения важных государственных вопросов. В этот совет, помимо самого Хаям Вурука, входили восемь представителей династии: Шри Кертавардхана и Шри Трибхуваннавиджайоттунгадеви (отец и мать правителя, наместники Сингасари и Кахурипана), Шри Виджайяраджаса и Шри Раджадеви Махараджаса (дядя и тётя правителя, наместники Венгкера и Дахи), Шри Раджаса и Шри Раджасавардхана (сестра правителя и её муж, наместники Ласема и Матуна), Шри Вардхана и Шри Сингавардхана (сестра правителя и её муж, наместники Паджанга и Пагухана).

Иногда представители правящей династии упоминаются в источнике как руководители отдельных направлений государственной деятельности. Например, Кертавардана был ответственен за утверждение и проверку размеров новых участков земли, выделенных под устройство деревень; Виджаяраджаса назначал посланников для контроля за состоянием дел в подвластных территориях.

В третьем разделе содержится анализ должностей государственных служащих, что позволяет составить представление об устройстве и функционировании государственного аппарата и предваряет предпринятое в следующей главе исследование непосредственно института высшей власти, где акцент делается на изучение её сакрального характера.

В Маджапахите существовал институт трёх высших министров таИатаШп

katrini, которые носили родовой титул dyah и, возможно, являлись близкими родственниками правителя. Скорее всего, это были лишь почетные должности, так как их реальные функции в управлении государством неизвестны. Информация о них содержится лишь в надписях (D.38, Бендасари).

В категорию главных министров sag pañca ri wilwatikta входили mapatih (мапатих, главный министр), dmui] (демунг, чин вроде камергера или министра двора, ведающий развлечениями), kanuruhan (канурухан, церемониймейстер), ranga (ранга, личный телохранитель, сопровождающий правителя в битвах, а в мирное время - партнер в разного рода физических упражнениях и тренировочных схватках) и tumériguñ (туменгунг, главнокомандующий). Подробное описание обязанностей вышеупомянутых министров содержится в «Наванатье». Все они носили титул rakryan (ракрьяи), указывающий на их аристократическое происхождение, и почётный титул три (мпу). Известны личные имена двух наиболее влиятельных министров — мапатиха Гаджах Мады и туменггунга Мпу Налы.

Исполнительная власть с 1330 по 1364 гг. была сосредоточена в руках первого министра Гаджах Мады, который фактически руководил государственной политикой. За его спиной уже стояли упомянутые представители правящей династии по женской линии. Он начал играть ведущую роль в политической жизни государства ещё в правление матери Хаям Вурука Шри Трибхуванадживайоттунггадеви (1329-1350), будучи, по всей видимости, её фаворитом, ставленником определенных группировок, и пользуясь поддержкой военных кругов. Он продолжал «править» государством при Раджасанагаре (занял престол в возрасте 16 лет) вплоть до своей смерти в 1364 г.

В Маджапахите, таким образом, на протяжении длительного периода (34 года) сохранялась система «соправления», при этом реальная власть была сосредоточена в руках мапатиха, тогда как правитель довольствовался ограниченной реальной властью и исполнял в основном сакральные функции.

После смерти Гаджах Мады структура аппарата управления претерпела существенные изменения: должность мапатиха была упразднена, и обязанности, которые ранее являлись исключительной прерогативой Гаджах Мады, рассредоточены среди четырех министров: wrddamantri atmarája ри tandi (старший министр по имени Атмараджа / Пу Танди); tumeñguy árya wlramandalika ри nala (туменггунг арья Вирамандалика / Пу Нала); yuwamantrí patih dami (младший министр патих Дами); sáksfya riysabha wkas naranatha patih ри singhá (свидетель в высоком собрании наместников патих Пу Сингха).

Назначение четырех министров вместо одного объясняется стремлением правителя и его окружения рассредоточить обязанности мапатиха, чтобы не допустить снова концентрации большой политической власти в одних руках. В «Негаракертагаме» упоминается, что после смерти Гаджах Мады «правитель стал посвящать больше усилий должному осуществлению государственных дел», то есть предпринял попытку реального участия в делах управления.

В четвертом разделе говорится об устройстве духовенства. Главами буддийской и шиваитской сапгх (общин) были соответственно dharmädhyaksa ring kasogatan (главный буддийский священнослужитель) и dharmädhyaksa ring kasaiwan (главный шиваитский священнослужитель), а главой третьей религиозной общности fît (риши, т.е. отшельники) являлся mantri her haji. Главным буддийским священнослужителем был автор источника Прапанча. Должность он унаследовал от своего отца, и это позволяет предположить наследственный характер должностей верховных священнослужителей. В их подчинение находились семь помощников — upapati — с титулом агуа, подчёркивающим их аристократическое происхождение и высокое положение при дворе, обязанности которых включали разъяснение текстов, касающихся закона, религии, дхармы. Кроме выполнения разного рода религиозных функций, придворное духовенство участвовало в вопросах правосудия.

Буддистам и шиваитам отводились разные зоны влияния (соответственно kaboddhan и kasaiwan), внутри которых соответствующей религии даровались монастыри, храмы и преимущественное право на сбор пожертвований. Первым было дозволено распространять свое учение на Восточной Яве и Бали, тогда как зоной влияния вторых были западнояванские территории. Существовала отдельная категория священников - храмовых надзирателей (по сведениям источника, насчитывалось 27 храмов-усыпальниц правителей, «которые охранялись умелыми людьми») и должность верховного храмового надзирателя с титулом агуа.

Главным источником доходов духовенства были налоги, собираемые с земель, приписанных к храмам и обрабатываемых крестьянами-общинниками. Имеется перечень свободных владений шиваитов, буддистов, аскетов и вишнуитов. Свободные владения буддистских священнослужителей делились на два типа: kebudaan bajradhara принадлежали тем, кто придерживался вероучения, позволяющего вступать в брак, и kawinayan - тем, кто следовал монашеским обетам. Среди владений шиваитов упомянуты свободные владения с чанди (храмами), пользовавшиеся поддержкой государства, и десы (деревни) со свободными владениями без чанди. Владений вишнуитов насчитывалось значительно меньше,

чем буддийских и шиваитских, что говорит о малом количестве последователей вишнуизма. Все свободные владения (счмы) на Яве должны были обладать уставными грамотами, подтверждающими их статус, что позволяло контролировать их количество. В источнике также приводится список свободных владений религиозных общин о-ва Бали, который следовал установленным на Яве порядкам.

В пятом разделе говорится об элементах аппарата управления на уровне десы (деревни). Преобладали общины, которые были приписаны к земле, отданной в свободное держание правителям на местах (родственникам Хаям Вурука), министрам, высокопоставленным лицам как светским, так и духовным, храмам и монастырям. Существовали и такие общины, члены которых обрабатывали свободную общинную землю. В «Негаракертагаме» содержится упоминание о том, что на празднике в столице присутствовали Ьиуш (буюты) - сельские старосты, а также /ги1и ки\уц (хулу куву), которые возглавляли ракиыап (объединения дес). Во главе административных единиц более высокого порядка стояли \vadana (ваданы). Главные обязанности хулу куву и вадан заключались в контроле над состоянием заливных и суходольных рисовых полей (савахов и гага), охране статуса земель, находящихся в свободном владении крестьян, в целях предотвращения перемещения населения на другие земли.

О категории придворных ремесленников практически не имеется сведений, «Негаракертагама» лишь единожды упоминает о них в контексте сообщений о подготовке к церемонии почитания бабки правителя Раджапатни. Упоминания о крестьянах встречаются только в описаниях путешествия правителя и проведения праздников, на которых было дозволено присутствовать простому народу.

Третья глава - «Концепция монархической власти, сакральные функции власти» - посвящена комплексному исследованию высшей власти в государстве Маджапахит. КМВ представлена ограниченным числом феноменов, составляющих универсальную основу её выражения на трёх уровнях — предметном, понятийном и динамическом. В центре схемы описания КМВ - монарх (М) и групповой носитель монархической власти (ГНМВ), то есть представители правящей династии. Основными являются феномены предметного уровня (атрибуты монархической власти, культово-религиозные атрибуты, стольные центры, культово-религиозные центры) и динамического уровня (деяния правителя). Эти феномены позволяют судить о статусе носителя власти, степени сакрализации фигуры правителя, легитимирующих факторах власти, её пространственных и религиозных аспектах.

В первом разделе говорится о мифо-генетических основах власти, то есть «мифе о власти» как одном из важнейших составляющих обоснования её легитимности.

Источник предоставляет важные сведения, позволяющие восстановить генеалогию правителей и хода событий с начала правления новой династии Раджаса и до правления Хаям Вурука. В 1222 г., пойдя войной на легитимного правителя предыдущей династии, Кен Ангрок одержал нам ним победу и захватил власть. Примечательно, что кедирийская династия и после его победы не была отстранена от власти, а продолжала править в своей вотчине на условиях вассальной зависимости. Это говорит о том, что представление о сакральности царской власти оказывалось важнее политических соображений. Акцетируются события, которые создают представление о стабильности и устойчивости периода властвования представителей династии Раджаса, а самих правителей характеризуют как носителей сакральной энергии, обладающих божественными характеристиками.

Второй раздел содержит исследование атрибутов монархической власти (детерминативы и регалии власти, обозначения и изображения правителя и монархической власти в знаках, образах, вешах, текстах). Существовали специальные имена-титулы, которые применялись только по отношению к правителю - в значении «великий правитель», «верховный повелитель» (Sri Nätha ri Wilwatikta, Sri Parwwatanätha, Nareswara, Nrpati, Sri Narendra, haji, bhupati). В источнике есть упоминания о таких показателях социального различия, как определённая одежда, специфические украшения и другой внешней атрибутики власти.

К культово-религиозным атрибутам относятся изображения и имена богов, с которыми сравниваются представители правящей династии, храмовые изображения. Они дают религиозно-мифологическую санкцию монархической власти. Одним из способов обоснования легитимности власти правителей является их отождествление с богами индуистско-буддийского пантеона и использование имен богов по отношению к ним. Раджасанагара сравнивается с семью богами и силами природы (Dinakhara, Satamanyu (Indra), Pitrpati (Yama), Varuna, Väyu, PrthivI Candramä, Käma). Это яванский эквивалент индийской концепции astadikpälaka - установления «функциональной идентичности» между поведением правителей и деятельностью группы богов, которая на Яве была известна как astabrata (яв. — saptadewawrtti) -семь обетов (образов жизни), то есть божественных качеств, которым правитель должен был подражать.

При сообщении истории правителей династии Раджаса, предков Хаям Вурука, обязательно упоминаются их погребальные храмы, и делается акцент на то, в образе какого божества был увековечен каждый из них. Почти во всех случаях речь идёт о синкретическом характере религии - правитель является земным воплощением Шивы и Будды (Рангах Раджаса был «похоронен в храме в Кагенанган как бог Шива и Будда», его внук правитель Вишнувардана «как точное подобие Шивы и как воплощение Сугаты (Будды)», правитель Кертанагара «увековечен в статуе Шивы-Будды» и т.п.). Действующий правитель Раджасанагара также соединял в себе два божественных начала.

В третьем разделе содержится исследование группы феноменов, характеризующих пространство монархической власти, к которым относятся стольные и культово-религиозные центры. Столица государства, центром которой был кратон (рига), являлась своего рода моделью сцентрированного микрокосмоса, в котором дублировалось устройство всего государства. Пространство монархической власти охватывало четыре концентрических круга. Первый включал земли, составляющие ядро государства, — га]уа, где политический контроль был самым сильным. Следующий круг охватывал яванские территории — Ыгйтг ¡ака, находящиеся за пределами этих главных земель. Далее располагались другие острова — пиэапюга (или с1\чрашага). Последний круг образовывали окружающие страны — ¿еШтага (Сиам, Дарманагари, Марутма, Раджапура, Синганагари, Чампа, Камбоджа, Явана), которыми Маджапахит, по-видимому, состоял в дипломатических отношениях.

Само понятие «государство» относилось только к внутреннему, центральному региону, включающему столицу с кратоном и владения членов правящей династии, то есть территории, находящейся под прямым контролем правителя.

Культово-религиозными центрами можно считать главные храмы-усыпальницы (чанди) на Восточной Яве: усыпальница прадеда Хаям Вурука Кертанагары; храм-усыпальница Кертараджасы; чанди Праджнапарамитапури — один из главных святилищ Раджапатни (бабки Хаям Вурука). Этот храм был построен как символ единства Восточной Явы, некогда разделенной на два государства. Идея государственного культа предков и религиозного синкретизма как формы обожествления власти монарха превалировала в характере культовых ансамблей.

Пространство монархической власти выступало как культово-религиозное, и символизировало связь правителя, властных и культово-религиозных центров на основе духовной и политической интеграции различных территорий.

В четвертом разделе содержится анализ феноменов КМВ на динамическом уровне. Сюда можно отнести такие действия правителя как дарения, дарообмен, символическое перераспределение средств, проведение праздников, придворных церемоний и ритуалов, отправление церемоний культа предков.

Дарообмен выступал как одна из форм ритуально-идеологических взаимоотношений центра общества, которым являлся верховный правитель, и его отдельных категорий и социальных групп, способствовал единению социума, придания ему целостности и был каналом, по которому осуществлялось взаимодействие между основными элементами общества. Речь идёт, прежде всего, о ритуальном дарообмене. В «Негаракертагаме» не раз упоминается о дарениях Раджасанагарой тканей, денег и др. своим подчинённым, вплоть до простого народа. Во время праздников происходило символическое перераспределение средств: его участники были и дарителями и получателями определённых предметов как материального, так и символического предназначения, которые также могли быть показателями статуса и престижа. Это является частью традиционной яванской политической культуры. Например, важную часть праздника в честь Раджапатни занимала церемония подношения, в которой участвовали родственники правителя, официальные лица и сам правитель. Она представляла собой своеобразное соревнование в демонстрации статуса и престижа.

Культ предков являлся важнейшей составляющей религиозно-политической жизни маджапахитского общества и демонстрации легитимности и преемственности власти правителя. Из источника можно узнать, что особая роль среди предков династии отводилась личности Раджапатни, и её культ занимал важнейшее место в религиозной жизни не только двора, но и населения государства за пределами столицы: её храмы-усыпальницы строились во всех областях государства. Поминальная церемония ¡гаёй/га в её честь являлась общегосударственным культом. Личность Раджапатни символизировала преемственность династической линии Сингасари и Маджапахита.

Проведение праздников было своеобразной формой обеспечения политической стабильности. Правитель «поощрял» тех, кому было дозволено в них участвовать, вызывая у присутствующих чувство сплочённости, коллектива. Это

способствовало тому, что они оставались верными его политике, а также упрочнению связей между кратоном и внешними регионами.

В период правления Раджасанагары оформилась традиция путешествий правителя за пределы столицы. Известно о шести его путешествиях: 1353 г. - в Паджанг, 1354 г. - в Ласем, 1357 г. - в Ладаю, 1359 г. - в Лумаджанг (основное и самое длительное путешествие), 1360 г. - в Тириб и Семпур, 1361 г. - в Палах и Блитар, 1363 г. - в Симпинг.

Представляется, что объезды территорий за пределами столицы предпринимались правителем с целью демонстрации своей власти на трех уровнях — религиозном, экономическом и политическом. Религиозный аспект таких путешествий выражался в посещении храмов-усыпальниц династийных предков, проведении культовых церемоний. Экономический и ритуальный аспект выражался, прежде всего, в церемонии дарообмена, а политический — в подборе участников свиты, проведении аудиенций представителям местных органов власти.

В Заключении подводятся итога проведенного исследования и делаются следующие основные группы выводов.

1. «Негаракертагама» является уникальным историческим источником и не имеет аналогов среди других письменных памятников маджапахитского периода. Текст источника очень информативен и содержит целый набор сведений исторического характера (датированные события, топонимы, названии мест, должностей и т.п.), что определяет его использование в качестве основного исторического источника по изучаемому периоду. Исследование вопросов социальной структуры и высшей власти в государстве Маджапахит опиралось, главным образом, на сведения именно этого источника.

2. В маджапахитский период на Яве существовала сложная и многоуровневая система организации общества с делением его на различные группы и категории в зависимости от социального статуса и религиозной принадлежности. Принципы деления были заимствованы из Индии и для их обозначения использовались санскритские термины.

3. Предпринятое исследование позволило сделать выводы о принципах организации власти, сакральных функциях носителя власти и особенностях властных отношений:

— комплексное исследование института высшей власти позволило выявить и охарактеризовать основные атрибуты монархической , власти, показать среди них

существенное превалирование культово-религиозных атрибутов, многие из которых являлись средствами выражения сакрального характера верховной власти, символизировали связь правителя и правящей династии с божественными силами и обожествленными предками;

— связь правителя с божественными силами подчёркивалась в его именах и титулатуре, важнейшей задачей верховного правителя было обоснование и подтверждение сакрального характера своей власти в целях гарантии её стабильности;

— реализация представлений о власти и её сакральном характере происходила в форме ритуальных действий, отправления культа предков правителя и проведения придворных и общегосударственных праздников;

— важнейшим фактором в обосновании легитимности власти был миф о власти, а представления о сакральности царской власти иногда оказывались важнее рациональных политических соображений;

■— объезды правителем и двором подвластных территорий предпринимались в том числе и как попытки усиления реального политического влияния, осуществления контроля за ситуацией в окружающих территориях и за лояльностью местных управляющих и должностных лиц;

— родственники правителя активно участвовали в осуществлении реальной управленческой деятельности; при этом упоминания об участии в ней самого правителя практически отсутствуют - его роль сводится, прежде всего, к отправлению сакральных функций;

— «реформа» исполнительной власти (1364 г.) указывает на стремление правителя усилить свое политическое влияние и расширить возможности участия в управлении путем «получения» части тех полномочий, которыми до этого был наделен мапатих (первый министр), а также говорит о попытке изменить в свою пользу систему сдержек и противовесов внутри элит;

— несмотря на некоторое изменение в соотношении между реальной и сакральной деятельностью правителя в сторону укрепления первой, в целом именно сакральный аспект власти оставался превалирующим на протяжении всего правления.

Исследование показало, что сложившаяся в Маджапахите политическая ситуация не предполагала активного участия правителя в управлении. Напротив, в такой ситуации институт высшей власти становился частью религиозно-идеологического комплекса, одним из его аспектов. Правитель выступал, прежде

всего, как носитель сакральной энергии и как объект обожествления. В этом реализовывались характерные для религиозной и политической культуры ЮВА представления о магическом воздействии монарха на природ)', вера в особую данную свыше силу, что было залогом сохранения власти и признания ее легитимности.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Фурсова A.A. К вопросу о методе описания «концепции монархической власти»: феноменология власти в государстве Маджапахнт (на основе данных исторической поэмы «Негаракертагама») // Вестник Московского университета. Серия 13, Востоковедение. № 1. М., 2012. С. 50-58;

2. Фурсова A.A. Исторический источник «Негаракертагама» («Дешаварнана»). Введение, перевод с яванского и комментарии // Восток, № 4. М., 2012. С. 121-130;

3. Фурсова A.A. Концепция монархической власти в государстве Маджапахит в конце XIII — середине XTV вв. (на основе данных исторической поэмы «Негаракертагама») // Проблемы истории, филологии, культуры. № 2, Магнитогорск, 2012. С. 155-171;

4. Фурсова A.A. Из поэмы «Негаракертагама»: столица Маджапахита // Малайско-индонезийские исследования (к 80-летию В.В. Сикорского). Выпуск XIX, М., 2012. С. 253-264.

Подписано в печать 18.11.2012г.

Усл.п.л. - 1.0 Заказ №11462 Тираж: 100экз.

Копицентр «ЧЕРТЕЖ.ру» ИНН 7701723201 107023, Москва, ул.Б.Семеновская 11, стр.12 (495) 542-7389 www.chertez.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Фурсова, Анна Андреевна

ВВЕДЕНИЕ

1. Актуальность исследования.

2. Предмет, цели и задачи исследования.

3. Источники.

4. Научная новизна.

5. Практическая значимость.

6. Апробация работы.

7. Методы исследования.

8. Очерк историографии.

8.1. Историография источника.

8.2. Историография (общая).

9. Структура работы.

ГЛАВА I. «НЕГАРАКЕРТАГАМА» КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК.

1. Источниковедческий анализ.

1.1. История нахождения, создания и передачи памятника. Рукописи «Негаракертагамы».

1.2. Личность автора. Название источника.

1.3. Жанровая специфика, композиционное построение и стиль.

2. Структура и содержание памятника.

ГЛАВА II. УСТРОЙСТВО ЯВАНСКОГО ОБЩЕСТВА И ЭЛЕМЕНТЫ СТРУКТУРЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО АППАРАТА.

1. Социальная стратификация.

2. Ближайшие родственники правителя.

3. Группы министров.

4. Духовенство.

5. Социальные низы.

ГЛАВА III. КОНЦЕПЦИЯ МОНАРХИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ. САКРАЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ ВЛАСТИ.

1. Мифо-генетические основы власти (миф о власти).

1.1. Ход исторических событий и генеалогия правителей династии Раджаса.

2. Властные атрибуты.

2.1. Атрибуты монархической власти.

2.2. Культово-религиозные атрибуты.

3. Пространство монархической власти.

3.1. Стольные центры.

3.2. Культово-религиозные центры.

4. Действия (динамический уровень).

4.1. Дарообмен.

4.2. Проведение праздников.

4.3. Придворные церемонии и ритуалы.

4.4. Отправление культа предков.

4.5. Объезд правителем основных владений.

Введение диссертации2012 год, автореферат по истории, Фурсова, Анна Андреевна

1. Актуальность исследования

Государство Маджапахит (1293-1527 гг.) явилось вершиной развития государственности на средневековой Яве домусульманского периода. Во второй половине XIV в. оно достигло своего расцвета и вошло в число сильнейших стран Юго-Восточной Азии (далее - ЮВА). Это время политической консолидации территорий внутри самой Явы и за её пределами под контролем единого властного центра, время возникновения межостровной империи, когда многие страны Малайского архипелага являлись данниками Маджапахита. Это государство было также крупнейшим индуизированным государством Малайского архипелага и последним оплотом синкретических индуистско-буддийских верований на Яве. Вопрос о причинах распада империи остается весьма спорным и малоизученным, однако, можно предположить, что распространение ислама на Яве, его постепенное проникновение вглубь острова в конце XIV - XV вв., а также и внутренние процессы в самом государстве стали причиной постепенного угасания мощи империи, её упадка и гибели.

И по сей день на Яве, прежде всего в религии, можно проследить влияние маджапахитского наследия — ислам на Яве вобрал в себя элементы индуистско-буддийских и местных автохтонных верований, обуславливая уникальность мировоззрения подавляющего большинства населения острова. Некоторые народности Явы, например, тенггеры, компактно проживающие в горах Бромо-Тенггер на Восточной Яве, и по сей день исповедуют индуизм и считают себя потомками Маджапахита. Уникальным хранителем индо-буддийских ценностей стал остров Бали - единственный, практически не затронутый влиянием ислама. Важнейшие источники времен Маджапахита были найдены именно там в конце XIX века в коллекциях балийских брахманов, в том числе и исследуемый основной источник - историческая поэма «Негаракертагама» (1365 г.).

Все это обусловило интерес западных, азиатских и отечественных исследователей к изучению средневековой истории Нусантары1, и, в частности, государства Маджапахит. Однако, несмотря на наличие сравнительно большого числа работ и публикаций, исследований, посвященных частным историческим вопросам, в том числе устройству высшей власти, структуре управления, характеру взаимоотношений власти и общества, все ещё недостаточно. Прежде всего, это связано с особенностями источниковой базы - небольшим количеством письменных памятников как таковых.

В данной работе предпринято исследование социальной структуры и особенностей института высшей власти в государстве Маджапахит на основе сведений уникального исторического источника. «Негаракертагама» -важнейший и единственный в своем роде источник по истории государства Маджапахит в период его расцвета и гегемонии на Яве и Малайском архипелаге.

Хронологические рамки основной части работы охватывают период правления Раджасанагары (1350-1389 гг.), при котором Маджапахит достиг вершины своего могущества. Однако временные границы всего исследования гораздо шире, так как оно предполагает выявление закономерностей и общих черт развития яванской государственности, обусловленных преемственностью некоторых принципов организации власти, предопределенных историческими, социально-экономическими и культурными факторами.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Монархическая власть и структура общества в яванском государстве Маджапахит"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение подведем основные итоги данного исследования. Вопросы социального устройства, властных отношений, сущности, восприятия и принципов функционирования высшей власти в средневековых государствах являются одними из важнейших в рамках изучения их истории. Наша работа посвящена исследованию вышеупомянутых вопросов в истории средневекового яванского государства Маджапахит (1293-1527 гг.).

Нет необходимости говорить о том, что изучение истории того или иного государства базируется на анализе исторических источников. В то же время в индонезиеведении остро стоит проблема источниковедческой базы. Среди доступных источников - эпиграфика и произведения преимущественно литературного характера.

Эпиграфические данные являются очень ценным источником исторической информации и, как правило, содержат точные сведения по некоторым вопросам, но по целому ряду проблем, в том числе связанных с политической историей, их материал не является исчерпывающим.

Кроме эпиграфики по интересующему нас периоду, пожалуй, нельзя назвать другие источники, которые можно было бы отнести к категории сугубо исторических. Нет «чистых» историописаний, хроник, летописей и других произведений подобных жанров. Исключением является «Параратон» («Книга царей»), который содержит важную историческую информацию по изучаемому периоду — хронологию правлений, начиная с Кен Ангрока и до последних раджей конца XV в., но практически не содержит описаний исторических реалий как таковых.

Яванский письменный памятник под названием «Негаракертагама» является единственным в своем роде источником, который с уверенностью можно отнести к категории исторических. Этим и обусловлена важность его использования в качестве источника информации для изучения как общих, так и частных вопросов истории Маджапахита. Уже то, что автор поэмы описывает < I ' »4 1. I , ¡1 '

1 ''' ^

128 события, современником части которых был он сам, является уникальной отличительной особенностью этого памятника.

Нами был выполнен первый полный перевод источника с языка оригинала (древнеяванского) на русский язык, составлен комментарий, что позволило познакомиться с его содержанием, узнать специфику памятника и сделать анализ более точным. Помимо методов традиционного содержательного анализа использованы методы системного анализа, которые позволяют учитывать все элементы структуры и содержания текста.

Источниковедческое исследование источника, предпринятое в первой главе, имело своей целью обоснование и доказательство его исторического характера и возможности использования в качестве исторического источника. В результате исследования было составлено общее представление о структуре, содержании и особенностях текста памятника. «Негаракертагама» не имеет аналогов среди других произведений литературы маджапахитского времени.

Поэма представляет собой целостное произведение, имеющее несколько отличительных характеристик — она обладает признаками и традиционного для яванской средневековой литературы жанра какавина, и в тоже время её можно охарактеризовать как поэму-хронику, так как по информации, в ней содержащейся, представляется возможным восстановить хронологию правлений государей династии Раджаса, начиная с последнего правителя Сингасари Кертанагары (1268-1292) и заканчивая Раджасанагарой (1350-1389), во время царствования которого и была написана поэма.

Таким образом, в результате предпринятого источниковедческого исследования становится очевидным, что текст поэмы очень информативен в историческом плане и содержит целый набор сведений исторического характера (датированные события, топонимы, названия мест, должностей и др.). Данные источника, таким образом, могут служить основой для изучения реалий того времени.

Все вышеперечисленное определяет ценность «Негаракертагамы» как исторического источника, её особое место в изучении государства Маджапахит.

В связи с этим, использование нами именно этого источника для исследования интересующих нас вопросов вполне обосновано и закономерно, и, более того, представляется необходимым.

Во второй главе было предпринято исследование особенностей социальной структуры яванского общества в правление Раджасанагары на основе сведений «Негаракертагамы» и с привлечением данных других письменных памятников и эпиграфики. В Маджапахите существовала довольно сложная многоуровневая система деления общества на социальные группы, названия этих групп и принципы деления были заимствованы из Индии: существовала древнеиндийская система варн; система четырех стадий жизни; деление общества на четыре класса по роду деятельности; отдельная категория религиозных служащих, состоящая из четырех категорий людей; деление на три религиозные группы в соответствии с исповедуемой религией; три категории лиц низкого происхождения.

Вопрос индийских заимствований сам по себе является отдельной темой для изучения, довольно спорной и сложной, что обусловило появление различных «теорий индианизации». Заимствование элементов индийской культуры требовалось, прежде всего, для противопоставления традиции, для упрочения новых общественных отношений, укрепления и формирования новых общественных связей. В целом же, все элементы автохтонной социальной организации оказались действенными и в новых условиях.

Источник предоставляет уникальные данные о структуре высшей власти в Маджапахите. Особую категорию представителей верхов общества — правящей элиты составляли родственники правителя. Все они были вовлечены во властные отношения, являясь наместниками отдельных областей государства, формально отданных им в управление. Однако каждый имел постоянную резиденцию в столице по соседству с кратоном правителя и, тогда как на местах правили их заместители — патихи. Это говорит о политике концентрации власти в руках правящего рода, представители которого также занимали и важные государственные посты, но в то же время принимались меры по ограничению средоточия слишком больших полномочий у родственников правителя.

По-видимому, такая ситуация также вполне устраивала региональные элиты. Собственно устройство региональных элит является наиболее сложной задачей для исследования, так как сведений о них меньше всего. В источнике встречаются упоминания о том, что во время объезда правителем территорий за пределами столицы, его приветствовали местные официальные лица и государственные служащие различных уровней, включая и министров областей. По-видимому, аппарат управления на местах копировал центральный аппарат, когда в подчинении у наместника той или иной области стоял ряд служащих, ответственных за различные направления государственной деятельности. В центре они были подотчетны Гаджах Маде как первому министру.

Реальная же власть по управлению государством была сосредоточена в руках первого министра мапатиха Гаджах Мады, который фактически являлся соправителем государства. Примечательно, что после смерти Гаджах Мады (1364 г.) правитель рассредоточил его обязанности между четырьмя министрами. Это важное наблюдение, позволяющее судить о стремлении правителя усилить свое политическое влияние и расширить возможности участия в управлении, недопустив концентрации исполнительной власти в стране в руках одного человека, а также усложнить систему сдержек и противовесов внутри элит. Но в целом это, видимо, отражало достигнутый компромисс между высшей властью и элитами.

Об особенностях устройства высшей власти и принципах её функционирования говорит и то, что, в ходе рассказа Прапанчи о представителях правящей династии первое по значимости место отводится родственникам по женской линии, которые в правление Хаям Вурука являлись наместниками отдельных областей государства. С одной стороны, следовало бы думать, что это определенным образом характеризует высшею власть и свидетельствует о необходимости компромиссов среди правящих элит. Однако, с другой стороны, в то время сложилась ситуация, когда именно женщины были легитимными представителями правящей династии, ведущей происхождение от основателя династии Раджасы. В этом причина первостепенного упоминания Прапанчей их имен и характеристик. Это доказывает то, что важнейшим фактором в обладании властью была принадлежность и степень родственных связей с правящей династией.

Источник также предоставляет сведения об устройстве средних слоев управления в Маджапахите, которые мы постарались классифицировать на новом уровне подробности и дать их системное описание. В Маджапахите существовал институт пяти старших министров, которые принимали активное участие в управлении государственными делами, наделялись определенными обязанностями и должны были обладать набором необходимых личностных характеристик. Они носили почетные титулы, указывающие на их высокое аристократическое происхождение, но, судя по всему, не принадлежали к правящему роду. В «Негаракертагаме» не говорится о группе трех министров, упоминание о которой можно найти в эпиграфике, но эти должности, по-видимому, были лишь почетными. Обладателями этих должностей как раз и являлись представители правящего рода, которые получали их для демонстрации своего статуса и престижа.

Религиозная жизнь маджапахитского общества характеризовалась сосуществованием двух религий - шиваизма и буддизма, что привело к такому специфическому феномену, как их частичный синкретизм. Это, прежде всего, заметно по божественным аналогам имен правителей, которые Прапанча использует в тексте, а также по характеру культовых сооружений - храмов-усыпальниц правителей. В то же время текст памятника позволяет говорить и о существовании четкого деления представителей духовенства на три религиозные общины - шиваитов, буддистов и отшельников, каждая из которых имела собственную организацию, храмы и т.п. Существовали должности верховного буддийского священнослужителя, которым был автор поэмы Прапанча, верховного шиваитского священнослужителя и руководителя общности отшельников. Зоны влияния шиваитов и буддистов также были четко разграничены.

Исследование особенностей социального устройства маджапахитсткого общества подвело нас к анализу концепции монархической власти и сакральных функций высшей власти, предпринятому в третьей главе диссертации. Изучение концепции монархической власти базировалось на комплексном феномелогическом описании института высшей власти.

Новизна предпринятого исследования как раз и заключалась в том, что разработанный Г.Г. Бандиленко феноменологический метод, примененный самим ученым для описания, прежде всего, культово-архитектурных ансамблей, был использован нами для изучения материала конкретного письменного источника. Попытки исследования «концепции монархической власти» предпринимались и раньше специалистами по другим регионам и периодам всемирной истории, но, на наш взгляд, именно подход, разработанный Г.Г. Бандиленко, позволил сделать это системно и в контексте всех сообщений источника.

В работе были выявлены и описаны феномены как предметного (статистического), так и динамического (деяния, действия правителя) уровней. Исследование атрибутов монархической власти (имен, титулов, внешних атрибутов), культово-религиозных атрибутов, стольных центров и культово-религиозных центров, и также деяний и действий правителя, которые составляют группу феноменов динамического уровня, позволили судить о том, что в общественной идеологии маджапахитского времени центральной являлась идея божественной сущности верховной власти.

Сакральность являлась важнейшей характеристикой власти, и главной задачей верховного правителя было обоснование и подтверждение её сакральности. Это гарантировало стабильность высшей власти, по сути — обеспечивало ее легитимность.

Так, важнейшим фактором в обосновании легитимности власти был «миф о власти» (что характерно для многих традиционных монархий), посредством которого выстраивалась генеалогическая линия, доказывающая родство действующего правителя с предком-основателем династии. В частности, не случайно в источнике довольно большой объем посвящен истории предков-правителей династии, начиная с восшествия на престол основателя династии Рангах Раджасы и первого правителя государства Сингасари (Кен Ангрока, 1222-1227 гг.).

В данном случае интересным и важным наблюдением является то, что Кен Ангрок не был представителем правившей до этого легитимной династии, его происхождение неизвестно. Он обрел власть путем победы над легитимным правителем государства Кедири Кертаджаей. 1

Автору поэмы было необходимо обосновать божественное происхождение его власти, и соответственно новой династии, им основанной, и поэтому он представляет Кертаджаю как сакрализованную фигуру, правителя, обладающего всеми божественными характеристиками, но все же побежденного Кен Анроком. Таким образом, посредством создания мифа о божественном происхождении и сакральной энергии, легитимизуется новая династическая линия. При этом представления о сакральности царской власти оказываются, в данном случае, важнее «рациональных» политических соображений. По информации источника, кедирийская династия продолжала править в своей вотчине в качестве вассала маджапахитской династии, не будучи отстраненной от власти, и в будущем один из её представителей выступил против центральной власти (легитимного правителя династии Раджаса).

В рассматриваемое время соотношение между влиянием на реальное управление и ролью в сакрально-ритуальной сфере правителя менялось. Для представителей общества того времени правитель выступал, прежде всего, в двух аспектах — как носитель сакральной энергии (представления о магическом воздействии правителя на природу, вера в особую данную свыше силу) и как объект обожествления. Это было залогом устойчивого правления и, что крайне важно, — условием подтверждения его легитимности. Собственно анализ КМВ позволил тщательно и всесторонне описать устройство высшей власти и особенности ее функционирования в Маджапахите в конкретный исторический период, увидеть, насколько велик сакральный аспект реализации высшей власти и как непросто шла борьба за возможность расширения реальной власти самого правителя. В целом сакральный аспект оставался превалирующим на протяжении всего правления Хаям Вурука, хотя можно отметить, что объезды подвластных территорий предпринимались, среди прочего, как попытки усиления реального политического влияния правителя и его ближайшего окружения.

Исследование источника показывает, что в рассматриваемый исторический период возможности участия самого правителя в реальном управлении государством были ограничены, поэтому большую роль играла именно сакральная функция высшей власти. В то же время сведения .«Негаракертагамы» позволили увидеть как некие константы, так и динамику, так как в разные периоды правления Раджасанагары менялось соотношение между сакральными и «реальными» характеристиками его власти. В частности, можно проследить, как изменилось положение монарха после кончины мапатиха Гаджах Мады. Соотношение влияния правителя на реальную власть и его места в сфере сакральной власти всегда скрывается, так как является следствием политической борьбы, о которой редко говорится в источниках. То, что в «Негараракертагаме» есть намеки на это, обусловливает ещё большую её ценность как исторического источника.

Анализ феноменологии монархической власти на предметном и динамическом уровнях («атрибуты» власти и «действия») позволил говорить о том, что набор титулов, имен, определенных качеств, храмовые изображения, посмертный апофеоз правителей правящей династии в образах божеств индуистско-буддийского пантеона - все это служило одной цели -обоснованию легитимности власти через её сакрализацию. Правитель и члены правящей династии объединяли порядок мироздания, установленный богами, и порядок в обществе, учреждённый первопредкамн или основателями государства.

Связь правителя с высшими силами подчёркивалась в его именах и титулатуре. В силу того, что правитель был центральной фигурой мироздания, от его благополучия и могущества зависело процветание государства, и ему оказывало почтение всё население; его предки также являлись всеобщим объектом почитания. Именно идеология, основой которой был культ предков, — одна из основ социально-экономических и политических отношений в маджапахитском обществе. Это вызвано и тем, что институт высшей власти в средневековом яванском государстве во многом основывался на религиозных представлениях, и был неразрывно с ними связан.

В процессе работы нам удалось подробно освятить некоторые аспекты истории средневековой яванской империи Маджапахит, касающиеся социального устройства и монархической власти, а новый этап возможен после ввода в научный оборот эпиграфики. Однако, это только часть более широкого исследования, перспективы которого лежат в дальнейшем изучении устройства, функционирования, особенностей осуществления и восприятия монархической власти в государствах Нусантары.

Список научной литературыФурсова, Анна Андреевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Атнашев В.Р. Общие черты и различия в развитии городов Западной Индонезии и Чампы в 1.тысячелетии н.э. // Города-гиганты Нусантары и проблемы их развития (малайско-индонезийские исследования, IV). М., 1995. С. 36-45.

2. Баландье Ж. Политическая антропология. Пер. с фр. М.: Научный мир, 2001.

3. Бандиленко Г.Г. «Книга царей» — культурно-исторический памятник средневековой Индонезии // Вестник МГУ. Серия 13. 1973. № 1. С. 30-37.

4. Бандиленко Г.Г. Власть монарха в Сингасари и раннем Маджапахите (к анализу санскритских и яванских детерминативов) // Региональная и историческая адаптация культур в Юго-Восточной Азии. М., 1982. С. 33-51.

5. Бандиленко Г.Г. Культура и идеология средневековых государств Явы. Очерк истории УШ-ХУ вв. М., 1984.

6. Бандиленко Г.Г. К вопросу о сакральной экологии власти в ранних государствах Западной Нусантары // Малайцы: этногенез, государственность, традиционная культура. М., 1991. С. 11-23.

7. Бандиленко Г.Г., Гневушева Е.И., Деопик Д.В., Цыганов В.А. История Индонезии. 4.1. М.: МГУ, 1992.

8. Бандиленко Г.Г. Религиозная концепция монарха и образ горы в средневековых государствах Нусантары (К интерпретации данных «Сутасомы») // Вестник МГУ. Серия 13. Востоковедение. 1992. № 4. С. 13-25.

9. Бандиленко Г.Г. Религиозно-идеологическая концепция монархической власти как объект систематического описания (в связи с изучением монархий

10. Нусантары VII-XV вв.) // Вестник МГУ. Серия 13. Востоковедение. 1998. № 4. С. 22-42.

11. Бандиленко Г.Г. Атрибуты власти и монархическая концепция. К вопросу о регалиях и ритуализиованных действиях как фигурантах политической истории средневековой Нусантары // Малайско-индонезийские исследования. Выпуск XII. М., 1999. С. 5-22.

12. Бектимирова H.H. Монархия в политической культуре кхмеров // Политическая культура стран Азии и Африки, 1996.

13. Берзин Э.О. Юго-Восточная Азия в XIII-XVI веках. М.: Восточная литература, 1982.

14. Берзин Э.О. Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века. М.: Восточная литература, 1995.

15. Бимбаева A.B. Доиндуистские верования на древней Яве // Малайско-индонезийские исследования / Отв. ред. Н.Ф. Алиева. Вып. XVI. М., 2004. С. 46-67.

16. Блок М. Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии // Языки русской культуры, М. 1998.

17. Бондаренко Д.М. Бенин накануне первых контактов с европейцами. М., 1995.

18. Бондаренко Д.М. Доимперский Бенин. М., 2001.

19. Брагинский В.И. История малайской литературы VII-XIX веков. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1985.

20. Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем. М.: Прогресс, 1990.

21. Вигасин A.A. Древняя Индия: от источника к истории. М.: Восточная литература, 2007.

22. Володарский А.И. Древнеиндийские системы нумераций // Индийская культура и буддизм. Сборник статей памяти академика Ф.И. Щербатского. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1972. С. 82-89.

23. Гирц К. Интерпретация культур: Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2004 1973.-И

24. Деопик Д.В. Народная хронологическая традиция как исторический источник (по материалам средневековой Бирмы). Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972. С. 141-166.

25. Деопик Д.В. Регион ЮВА с древнейших времён до XV в. // Юго-Восточная Азия в мировой истории. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1977. С. 9-69.

26. Деопик Д.В. Распространение буддизма в Юго-Восточной Азии // История Востока. T. II. Восток в средние века / Отв. ред. Л.Б. Алаев, К.З. Ашрафян. М.: Восточная литература, 1995. С. 93-96.

27. Дёмин Л.М. Яванская средневековая поэма «Негаракертагама» и её идеологическая направленность // Источниковедение и историография стран Юго-Восточной Азии. М, 1971. С. 56-71.

28. Захаров А.О. Политическая организация островных обществ Юго-Восточной Азии в раннем средневековье (V-VIII вв.): конструктивистский вариант. М.: Восточный университет, 2006.

29. Захаров А.О. Очерки истории традиционного Востока. М.: Восточный Университет, 2007.

30. Захаров А.О. Рецензия на: O'Reilly DJ.W. Early Civilizations of Southeast Asia // Altamira Press, 2007, p. 238, ill. // Восток (Oriens). 2010. №3. C. 195-198.

31. Захаров А.О. К вопросу об основании власти в ранней Шривиджайе // Проблемы истории, филологии, культуры. Москва-Магнитогорск-Новосибирск. 2012. №1 (27). С. 190-199.

32. Захаров А.О. Историография проблемы «индианизации» Юго-Восточной Азии // Страницы Истории. Институт Востоковедения РАН. М.: 2011. С.353-384.

33. Захаров А.О. Политическая история и политическая организация раннесредневековой Индонезии (V — начало X в.). М.: Институт востоковедения РАН, 2012.

34. История Индонезии. Часть 1. М.: Восточная литература, 1992.

35. Кириченко А.Е. История Мьянмы XI-XIV вв. в бирманском летописании: на материале мэхайазэвинов: дисс. . канд. ист. наук. М.: ИСАА при МГУ. М., 2003.

36. Классен X. Дж.М. Проблемы, парадоксы и перспективы эволюционизма // АПЦ. С. 6-23.

37. Кочакова Н.Б. Размышления по поводу раннего государства // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995. С. 153-164.

38. Крадин H.H. Божество: современное состояние и проблемы изучения // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности / Отв. ред. В.А. Попов. М.: Восточная литература, 1995. С. 11-61.

39. Крадин Н. Н. Политическая антропология: Учебное пособие. М.: Логос, 2-е изд. перераб. и доп. 2004. 270 с. (1-е изд. 2001, 213 е.).

40. Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М., 1998.

41. Кузнецов Б.И. Ранний буддизм и философия индуизма по тибетским источникам. Издательская группа «Евразия», Санкт-Петербург, 2002.

42. Кузнецова С.С. Яванские хроники XVII-XVIII вв. как источник по истории Индонезии. М.: Наука, 1984.I

43. Кузнецова С.С. У истоков индонезийской культуры: (Яванская культурная традиция XVII-XX вв.). М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1989.

44. Кулланда C.B. Принадлежность к общине как социальный знак (на материале древней Явы) // Обычаи и культурно-дифференцирующие традиции у народов мира. М., 1979 (2). С. 28-33.

45. Кулланда C.B. Некоторые проблемы социального строя раннеяванских государств (по данным эпиграфики VIII-начала X в.) // НАА. 1982 (2). № 5. С. 41-50.

46. Кулланда C.B. К восприятию индийской культуры в Индонезии // Древний Восток: этнокультурные связи. Отв. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1988. С. 333-339.

47. Кулланда C.B. Письменности индийского происхождения в Юго-Восточной Азии // Лингвистический энциклопедический словарь. / Отв. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 180-182.

48. Кулланда C.B. История древней Явы. М.: Наука-Восточная литература, 1992.

49. Кулланда C.B. Древнеяванское государство и проблема «деспотизма» в ранних обществах // Феномен восточного деспотизма. Структура управления и власти. / Отв. ред. Л.С. Васильев. М.: Восточная литература, 1993. С. 381-390.

50. Кулланда C.B. Генезис государственности у народов Западной Индонезии. Шривиджайя. Матарам // История Востока. T. II. Восток в средниевека / отв. ред. Л.Б. Алаев, К.З. Ашрафян. М.: Восточная литература, 1995(1). С. 215-221.

51. Кулланда C.B. Культурно-религиозные факторы урбанизации Нусантары в средние века // Города Гиганты Нусантары и проблема их развития (Малайско-индонезийские исследования, VI). / Отв. ред. Б.Б. парникель. М.:Нусантара, 1995(2). С. 12-17.

52. Кулланда C.B. Сри Три Буана и проблема достоверности малайской исторической традиции // Малайско-индонезийские исследования. Вып. XIII-XIV, М., 2001.

53. Кулланда C.B. Государства Кадири и Сингхасари // История Востока, т. И. М., 2002.

54. Кулланда C.B. Надпись Wanua Tengah III и проблема исторической традиции Нусантары // Губеровские чтения. Выпуск 1. Юго-Восточная Азия: историческая память, этнокультурная идентичность и политическая реальность. Сборник статей. М., 2009.

55. Кулланда C.B. Буддизм в Нусантаре // Энциклопедия буддизма, М.: 2011.

56. Маретин Ю.В. По поводу индийских влияний в балийской культуре // Страны и народы Востока. Вып. 5. Индия страна и народ. 1967. С. 129-149.

57. Мосс М. Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаических обществах // Общество. Обмен. Личность. М.: Восточная литература, 1996. С. 85-111.

58. Оглоблин А.К. Очерк диахронической типологии малайско-яванских языков. М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1996. 192 с.

59. Парникель Б.Б. Введение в литературную историю Нусантары IX-XIX вв. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «наука», 1980.

60. Погадаева П.В. Религиозно-мифологическое обоснование власти монарха в традиционной балийской культуре (на примере хроники «Бабад Булеленг»): дисс. . канд. ист. наук. М.: ИСАА при МГУ, 2005.

61. Ранние формы социальной стратификации / Отв. ред. В.А. Попов. М., 1993.

62. Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности / под ред. В. А. Попова. М.: Восточная литература РАН, 1995. С. 153-164.

63. Ранние формы социальной организации: Генезис, функционирование, историческая динамика / Отв. ред. В.А. Попов; РАН. МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамера). СПб.: МАЭ РАН, 2000. 352 с.

64. Тайван Л.-Г. Балийская община как образ индуинизированного государства // Традиционный мир Юго-Восточной Азии. Малая группа и социальная динамика. М.: Наука. ГРЛВ, 1991. С. 40-75.

65. Тайван Л.-Г. Восточная мистерия. Полития в религиозном сознании индонезийцев. М.: Восточная литература, 2001.

66. Тесёлкин А.С. Древнеяванский язык: (Кави). АН СССР. Институт народов Азии. (Языки зарубежного Востока и Африки). М.: ИВ Л, 1963.

67. Тюрин В.А. Типы социально-политической структуры средневековых обществ Юго-Восточной Азии // Типы общественных отношений на Востоке в средние века. / Отв. ред Л.Б. Алаев. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1982(2). С. 187-226.

68. Тюрин В.А. Типология доколониального города Нусантары // Города-государства Нусантары и проблемы их развития (Малайско-индонезийские исследования, VI). / Отв. ред. Б.Б. Парникель. М.: Нусантара, 1995. 6-12.

69. Тюрин В.А. Вокруг окровавленного трона // Политическая интрига на Востоке. М., 2000.75." Тюрин В.А. История Индонезии. М.: Восточный университет, 2004.

70. Ульянов М.Ю. Китайские источники по истории Нусантары в средние века. Опыт системного иссдеования труда Чжао Жугуа «Чжу Фань Чжи»

71. Описание всего иноземного»): дисс.канд. ист. наук. М.: ИСАА при МГУ,1996.

72. Ульянов М.Ю. К рассмотрению важнейших вопросов ранней истории царства Чу (вторая половина XI в. до н.э.): первые правители и локализация первого столичного центра // Вестник Московского Университета. Сер. 13. Востоковедение. №3, 2005 г. С. 49-65.

73. Ульянов М.Ю. История царства Чу в X в. до н.э. по данным письменных источников // Памятники исторической мысли. Три четверти века. Д.В. Деопику друзья и ученики. М., 2007. С. 272-296.

74. Ульянов М.Ю. Чуньцу Цзочжуань («"Весны и осени" с комментарием Цзо» как исторический источник) // Ломоносовские чтения. Востоковедение. Тезисы докладов научной конференции. М., 14 ноября 2011 г. С. 81-83.

75. Федорин А.Л. Новые данные о вьетнамском летописании. М.: Восточная литература, 2008.

76. Холл Д.Дж.Е. История Юго-Восточной Азии / пер. с англ. М.: изд-во иностранной литературы, 1958.

77. Шауб А.К. «Негаракертагама» как источник по истории раннего Маджапахита (1293-1365)» / Отв. ред. Е.И. Кычанов. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1992.

78. Шевеленко А .Я. Сопоставление генезиса феодальных отношений во франкском государстве и в Индонезии // Вопросы истории. 1965. № 12. С. 7996.

79. Ambary Н.М. Laporan Penelitian Kepurbakalaan di Pajang (Jawa Tengah) // Archipel, Vol. 26, No.l., 1983. P. 75-84.

80. Anderson B.R.O'G. The Idea of Power in Javanese Culture // Culture and Politics in Indonesia / ed. by C. Holt. Ithaca (N.Y.): Cornell University Press, 1972. P. 1-69.

81. Bachtiar H. The religion of Java: a commentary // Majalah ilmu-ilmu sastra Indonesia, 1973.

82. Benda H.J. The Structure of Southeast Asian History // Journal of Southeast Asian History. Vol. 3. Pt. 1, 1962. P. 106-138.

83. Berg C.C. The Javanese Picture of the Past // An Introduction to Indonesian Historiography. Ithaca-N.Y., 1965.

84. Berg C.C. The Role of Structural Organization and Myth in Javanese Historiography: Commentary // The Journal of Asian Studies, Vol. 24, No. 1. Nov., 1964. P. 100-103.

85. Boechari. A Priliminary Note on the Study of the Old-Javanese Civil Administration // Indonesian Journal of Cultural Studies, J.l, №2, Sept. 1963. P. 122-133.

86. The Cambridge History of South-East Asia: Vol. I: From Early Times to c. 1800. / ed. By N. Tarling. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.

87. Chatterji B.R. History of Indonesia. Early and Medieval. 3rd ed. Meerut: Meenakshi Prakashan, 1967 (1st ed. 1927).

88. Claessen H. J. M., Skalnik P. The Early State. Hague: Mouton. 1978.

89. Claessen H.J.M. The Study of the Satate. The Hague: Mouton, 1981.

90. Claessen H.J.M. How Unique was Srivijaya? // BKI. D. 151. No. 3. 1995. P. 443-445.

91. Claessen H.J.M. Was the State Inevitable? // The Early State. Its Alternatives and Analogues / ed. by L.E. Grinin, R.L. Carneiro, D.M. Bondarenko, N.N. Kradin, A.V. Korotayev. Volgograd: Unchitel, 2004. P. 72-87.

92. Ccedes G. The Indianized States of Southeast Asia. / ed. by W.F. Vella, translated by S. Brown Cowing. Honolulu, Hawaii: East-West Center Press, 1968.

93. Colless B. Majapahit Revisited: External Evidence on the Geography and Ethnology of East Java in the Majapahit Period // JMBRAS. Vol. 48. Pt. II. 1975.

94. Creese H. Balinese Babad as Historical Sources: A Reinterpretation of the Fall of Gelgel // BKI. Deel 147, Nos. 2-3. 1990. P. 236-260.

95. Crawford J. History of the Indian Archipelago. Vol. I-III. Edinburg, 1820.

96. De Casparis J.G. Some Notes on Relations between Central and LocaltVi fU

97. Government in Ancient Java // Southeast Asia in the 9 to 14 Centuries / ed. by D.G. Marr & A.C. Milner. Singapore: ISEAS and Australian National University, 1986. P. 49-63.

98. De Casparis J.C., Mabbett I.W. Religion and Popular Beliefs of Southeast Asia before c. 1500 // The Cambridge History of Southeast Asia: Vol. I. From Early Times to c. 1500 / ed. by N. Tarling. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. P. 276339.

99. Dowling N.H. O Great Goddess // Indonesia Circle, 62, 1994. P. 70-82.

100. Eisman F.B. Sekala and Niskala // Essays on religion, ritual and art: Vol. I / Periplus Editions, 2000.

101. Fontein Jan. The Sculpture of Indonesia. 1990. P. 52-55.

102. Geertz C. The religion of Jawa. Glencoe 111. Free Press, 1960.

103. Geertz C. The Interpretation of Cultures. New York, 1973.

104. Geertz C. Nagara: the Theatre-State in Nineteenth Century Bali. Princeton: Princeton University Press, 1980.

105. Gesik L. Centers, Symbols, and Hierarchies // Essays on the Classical States of Southeast Asia. Southeast Asia Studies. New Haven: Yale University. Monograph Series 26, 1983.

106. Greese H. Pieces in The Puzzle: The Dating of Several Kakawin from Bali and Lombok // Archipel: Vol. 52. No.l, 1996. P. 143-171.

107. Greese H. Old Javanese Studies; A review of the field // Bijdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde. Old Javanese texts and culture. 157 (2001), No.: 1, Leiden. P. 3-33.

108. Hardj owardoj o R.P. Pararaton. Dj akarta: Bhratara, 1965.

109. Hall D.G.E. A History of South-East Asia. London: MacMillan, 1955.

110. Hall K.R. Early Economic Development in the Khmer and Javanese Realms: Epigraphic Evidence of Local Eco-Religion Production. New Orleans, March 1992.

111. Hall K. Economic History of Early Southeast Asia / The Cambridge History of Southeast Asia: Vol. I. From Early Times to c. 1500 // ed. by N. Tarling. Cambridge, 1999. P. 183-275. (1st ed. 1992).

112. Hall K. Personal Status and Ritualized Exchange in Majapahit Java // Archipel 59, 2000. P. 51-96.

113. Hefner R. Hindu Javanese: Tengger tradition and Islam. Princeton University Press, 1985.

114. Heine-Geldern R. Conceptions of State and Kingship in Southeast Asia // Far Eastern Quarterly: Vol. 2. Pt. 1, 1942. P. 15-30.

115. Hinzler H.I.R., J.A.Shoterman. A preliminary note on two recently discovered MSS of the "Nagarakrtagama" // Bijdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde, 1979.

116. Holt C. Art in Indonesia, Continuities and Change, Ithaca, New York, 1967.

117. Hunter T.M. The Body of the King: Reappraising Singhasari Period Syncretism // Journal of Southeast Asian Studies. Vol. 38, No. 1. P. 27-53.

118. Ibbitson H. J. Court art of Indonesia. New York, 1990.

119. Illuminations the writing traditions of Indonesia Featuring manuscripts from the National Library of Indonesia // The Lontar Foundation. Jakarta Weatherhill Inc, New York-Tokyo, 1996.

120. Johns A.H. The Role of Structural Organization and Myth in Javanese Historiography // The Journal of Asian studies, Vol.24, No.l. (Nov., 1964). P. 91-99.

121. Jordaan R.E. The Sailendras in Central Javanese History. A Survey of Research from 1950 to 1999. Yogyakarta: Penerbitan Universitas Sanata Dharma, 1999(1).

122. Kathirithamby-Wells J. Introduction: An Overview // The Southeast Asian Port and Polity: Rise and Demise / ed. by J. Kathirithamby-Wells & J. Villiers. Singapore, 1990. P. 1-16.

123. Koentjaraningrat. Javanese Culture. Institute of Southeast Asian Studies, Oxford University Press. Singapore, 1990.

124. Kern H. Verspreide geschriften. D.7-8. 's-Gravenhage, 1917-1918.

125. Krom N.J. De "Negarakertagama". Oud-Javaansche lofdicht van Koning Hayam Wuruk van Majapahit. Door Prapanca. 1287 Saka 1365 A.D. 's-Gravenhage, 1919.

126. Kullanda S. Nushantara or Java? The acquisition of the name // Indonesia and the Malay World: Vol. 34, No.98. March 2006. P. 91-97.

127. Kulke H. Epigraphical References to the "City" and the "State" in Early Indonesia//Indonesia. D. 52, 1991. P. 3-22.f r

128. Kulke H. "Kadatuan Srivijaya" Empire or Kraton of Srlvijaya? A Reassessment of the Epigraphic Data // BEFEO. T. 80. No. 1. 1993(1). P. 159-180.

129. Kumar A. Javanese Court Society and Politics in the Late 18th Century: The Record of a Lady Soldier. Political developments: The courts and the Company, 1784-1794 // Indonesia. Vol. 30, Oct. 1980. P. 67-111.

130. Lockard C. Southeast Asia in World History. Oxford University Press, 2009.

131. Ma Huan, Ying-Yai Shen-Lan The Overall Survey of the Ocean's Shores (1433) / transi, and ed. by J.V.G. Mills. Cambridge, 1970.

132. Mabbett I.W. The "Indianization" of Southeast Asia: Reflections on the Prehistorical Sources // Journal of Southeast Asian Studies. Vol. 8. № 1. 1977. P. 1— 14.

133. Majumdar R.C. Ancient Indian Colonies in the Far East. Vol. II. Suvarnadvipa.

134. Part I: Political History. Dacca: Trailokya Chandra Sur-Asutosh Press, 1937.j

135. Majumdar R.C. Hindu Colonies in the Far East. 2 ed. Calcutta, 1963.tin

136. Manguin P.-Y. The Amorphous Nature of Coastal Polities in Insular Southeast Asia: Restricted Centres, Extended Peripheries // Social Science Research on Southeast Asia, Moussons 5, July 2002.

137. Manguin P.-Y. Introduction // Early Interactions between south and Siuth-east Asia: Reflections on Cross-Cultural Exchange. / Ed. P.-Y. Manguin, A. Mani, G. Wade. Singapore: ISEAS Press; New Delhi: Manohar, 2011. P. XII-XXXI.

138. Megandaru W. K. Tata pemerintahan Negarakertagama Kraton Majapahit. Panji Pustaka, 2006.

139. Miksic J.N. (ed.) Indonesian Heritage: Vol. I: Ancient History. Singapore: Archipelago Press, Editions Didier Millet, 1996.

140. Miksic J.N. Heterogenic Cities in Premodern Southeast Asia // World Archeology, Vol. 32, No.l, Archeology in Southeast Asia, June 2000. P. 106-120.

141. Miksik J.N. the Classical Cultures of Indonesia // Southeast Asia: From Prehistory to History. / Eds. I.C. Glover & P. Bellwood. London-New York: RoutledgeCurzon, 2004. P. 234-256.

142. Moertono S. State and Statecraft in Old Java. Ithaca (N.Y.): Cornell Modern Indonesia Project, 1968.

143. Naerssen F.H. Tribute to the God and Tribute to the King / eds. C.D. Cowan and O.W. Wolters. Southeast Asian History and Historiography, Ithaca (N.Y.), 1976. P. 297-98.

144. Noorduyn J. The Eastern Kings in Majapahit (With an Appendix by Brian E. Colless) //BKI, 131. 1975. P. 479-487.

145. Noorduyn J. Majapahit in the Fifteenth Century // BKI, 134. 1978. P. 207-274.

146. Nordholt H.S. Negara: a theatre state? // BKI. Deel 137. 1981. P. 470-476.

147. Pigeaut T.G.Th. Java in the 14th Century. A Study in Cultural History. The Nagara-kertagama by Rakawi Prapanca of Majapahit, 1365 AD. The Hague: Martinus Nijhoff, 1960-1963. Vols. I-V.

148. Pigeaud T.G.Th. Literature of Java. Vol. I. The Hague, 1967. P. 306.

149. Pramudito B. Kitab Negarakeragama (Sejarah Tata Pemerintahan dan Peradilan Kraton Madjapahit). Yogyakarta, 2006.

150. Pringle R. A Short History of Bali. Indonesia's Hindu Realm. Australia, 2005.

151. Ptak R. The Northern Trade route to the Spice Islands: South China Sea -Sulu Zone North Moluccas (14th to early 16th century) // Archipel, 1992, Vol. 43, No.l P. 27-56.

152. Puranto A. Pandangan Masyarakat Gunung Kidal Terhadap Pelarian Majapahit Sebagai Leluharnya (kajian atas data arkeologi dan antropologi) // Humaniora. Vol. XV, № 2. 2003.

153. Reynolds C.J. A New Look at Old Southeast Asia // Journal of Asian Studies. Vol. 54. № 2. May 1995. P. 419^46.

154. Rahardjo S. Peradaban Jawa. Dinamika Pranata Politik, Agama, dan Ekonomi Jawa Kuno. Jakarta: Komunitas Bambu, 2011. (cetakan pertama 2002).

155. Robson S.O. The Ancient Capital of Bali // Archipel. Vol.16. №1. 1978. P. 7589.

156. Robson S.O. The Serat Arok // Archipel. Vol.20. №1. 1980. P. 281-301.

157. Robson S. O. Notes on the Early Kidung Literature // Bijdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde 135. № 2/3. Leaden. 1979. P. 300-322.tVi

158. Scherer S. Globalization in Java in the 16 Century. A review of Pramoedya's Arus Balik// Archipel. Vol. 55. №1, 1998. P. 43-60.

159. Service E. Primitive Social Organization. N.Y.: Random House, 1962.

160. Service E. Origins of the State and Civilization. N.Y.: Norton, 1975.

161. Slametmuljana. Perundang-undangan Majapahit. Jakarta, 1967.

162. Slametmuljana. A Story of Majapahit. Singapore, 1976.

163. Slametmuljana. Menuju Puncak Kemegahan: Sejarah Kerajaan Majapahit. Yogyakarta, 2005.

164. Stein R. The Segmentary State in South Indian History // Realm and Region in Traditional India / ed. By R.G. Fox. New Delhi, 1977. P. 351.

165. Supomo S. Lord of the Mountains in the Fourteenth Century Kakawin // Bijjdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde. Deel 128. Afl. 3. 1972.

166. Supromo S. The Image of Majapahit in Later Javanese and Indonesian History // eds. Anthony Reid and David Marr. Perceptions of the Past in Southeast Asia. Singapore, 1979. P. 171-185.

167. Sutherland H. Southeast Asian history and the Mediterranean Analogy // Journal of Southeast Asian Studies. The National University of Singapore. UK, February 2004, 34 (1). P. 1-20.

168. Sarkar H.B. Corpus of the inscriptions of Java. Calcutta, 1972.

169. Takakusu J. A Record of the Buddhist Religion as practiced in India and the Malay Archipelago (A.D. 671-695), by I-Tsing. Oxford, 1896.

170. Tambiah S.J. World Conqueror and World Renouncer: A Study of Buddhism and Polity in Thailand against a Historical Background. Cambridge: Cambridge University Press, 1976.

171. Taylor J.G. Indonesia: Peoples and Histories. New Haven-London: Yale university Press, 2003.

172. Taylor K. W. The Early Kingdoms // The Cambridge History of Southeast Asia. Vol. I. From Early Times to c. 1500 // ed. by N. Tarling. Cambridge: Cambridge .University Press, 1999 (1st ed. 1992). P. 137-182.

173. Tibbetts G.R. A Study of the Arabic Texts containing Material on South-East Asia. Leiden, 1979.

174. Tichelman F. The Social Evolution of Indonesia: The Asiatic Mode of Production and its Legacy. The Hague, 1980.

175. Vlekke B. Nusantara: A History of the East Indian Archipelago. CambridgeMass., 1945.

176. Wisseman Christie J. Negara, Mandala and Despotic State: Images of Early Java // Southeast Asia in the 9th to 14th Centures. / ed. D. G. Marr & A.C. Milner. Singapore: ASEAS and Australian national University, 1986. P. 65-93.

177. Wisseman Christie J. States without Cities: Demographic Trends in Early Java // Indonesia. D. 52. 1991. P. 23^0.

178. Wisseman Christie J. Pre-Islamic Coinage of Java // Southeast Asian Archaeology 1994. Proceedings of the 5th International Conference of the European

179. Association of Southeast Asian Archaeologists. Paris, 24-28 October 1994 / ed. by 1P.-Y. Manguin. Vol. I. Hull, 1994. P. 161-172.

180. Wisseman Christie J. State Formation in Early Maritime Southeast Asia. A Consideration of the Theories and the Data // BKI. Deel 151. 2e Aflevering. 1995. P. 235-288.

181. Wittfogel K.A. Oriental Despotism: A Comparative Study of Total Power. New Haven: Yale University Press, 1957.

182. Wolters O.W. History, Culture, and Region in Southeast Asian Perspectives. Singapore: institute of Southeast Asian Studies, 1982.

183. Wolters O.W. Southeast Asia as a Southeast Asian Field of Study // Indonesia. Vol. 58. Oct. 1994. P. 1-17.

184. Wright H.T. Recent Research on the Origin of the State // Annual Review of Anthropology. Vol. 6. 1977. P. 379-397.

185. Yamin H.M. Tatanegara Majapahit. Parwa III, IV. Jakarta, 1962.

186. Zimmer H. Myth and Symbols in Indian Art and Civilization. Princeton, 1972.

187. Zoetmulder P.J. The Significance of the Study of Culture and Religion for Indonesian Historiography // An Introduction to Indonesian Historiography. Ithaca (N.Y.), 1965. P. 326-343.

188. Zoetmulder P. Kalangwan. A Study of Old Javanese Literature. The Hague, 1974.

189. Zoetmulder P.J. (with the collaboration of S.O. Robson). Old Jaavanese-English Dictionary. Parts 1-2. 'S-Gravenhage: Martinus Nijhoff, 1982.

190. Zoetmulder P.J. (bekerja sama dengan S.O. Robson). Kamus Jawa Kuna Indonesia. Jakarta: Gramedia Pustaka Utama, 2004.

191. Zurbuchen M.S. Introduction to old Javanese Language and Literature: A Kawi Prose Anthology, 1976.1. Электронные ресурсы:http://www.persee.frhttp://www.kitlv-iournals.nl