автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Морально-политический выбор консерватизма и институционализация политической идентичности

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Сулимов, Константин Андреевич

Оглавление

Введение

Глава I Консервативный дискурс

§ 1. Содержательное определение консерватизма

§ 2. Консерватизм в политико-идеологических контроверзах

§ 3. Перспективы консерватизма в научном дискурсе

Глава II Понимание природы политического и морально-политический выбор консерватизма

§ 1. Наука и элиминация политического

§ 2. Природа политического в консервативном мировоззрении

§ 3. Институционализация и морально-политический выбор консерватизма сквозь призму теоретического наследия

Карла Шмитта

Введение диссертации2007 год, автореферат по политологии, Сулимов, Константин Андреевич

Актуальность исследования. Тема идейно-политических идентичностей в России была и остается неиссякаемым источником общественных споров, государственной обеспокоенности и диссертационных исследований. Просвещенная осторожность и дилетантская самоуверенность в «навешивании» дефиниций на те или иные проявления в сфере политического причудливо тасуются в эпоху транзита, когда меняются природа власти и источники ее легитимности. * Неудивительно, что именно консерватизм как наиболее «реактивный» способ политического поведения, отвечающего на вызовы времени, становится востребованной политической идеологией в стране, стоящей перед очередным вызовом модернизации. И если в России в XIX веке называть себя консерватором было неловко, в XX — опасно, то в XXI это стало модно и респектабельно.

Однако уместно ли говорить о «русскости» или «российскости» консерватизма, применимы ли вообще национальные прилагательные к подобному существительному? Конвертируем ли опыт западного консерватизма в современную российскую ситуацию? Каким видится прогноз на дальнейшее существование консерватизма в политическом пространстве России третьего тысячелетия? В поле этих вопросов консерватизм становится политической и научной проблемой, требующей осмысления и решения.

Консерватизм, который может быть понят как 1) одна из политических сил, создававших современный мир, и продолжающих играть в нем активную роль; 2) значимая интеллектуальная традиция, дающая альтернативные (одни из многих) описания современного мира; 3) явление, относительно которого есть внешняя традиция (традиции) понимания; 4) потенциальная тема для России (или политической силы внутри нее), ищущей идеологического обрамления собственной позиции; 5) форма актуальной политической субъективации перед лицом новых вызовов; - является сложным и многоплановым феноменом, относительно которого отсутствует консенсус понимания. Осознание этого ставит перед исследователем ряд серьезных теоретико-методологических задач по переосмыслению самого явления и подходов к его пониманию.

Степень разработанности проблемы. Изучение и осмысление консерватизма имеет богатейшие интеллектуальные традиции. Работы Х.Сесила, К.Манхейма, М.Оукшота, Р.Нисбета, Р.Кёрка, П.Вирека, А.Молера, Г.К.Кальтенбруннера, М.Грейфенхагена, Р.Скрутона, С.Хантингтона, П.Кондилиса, И.Кристола, А.де. Бенуа, К.Росситера1 и многих других составляют золотой фонд постижения консерватизма, в котором этот феномен предстает во всем его многообразии, сложности и противоречивости.

Вместе с тем, именно эти черты обуславливают принципиальные трудности в изучении консерватизма. На уровне общих определений, типологических конструкций и методологических подходов так и не сложилось единства в понимании природы консерватизма, его структуры, истории,

1 См., например: Mannheim К. Das konservative Denken. Soziologische Beitriige zum Werden des politisch-historischen Denkens in Deutschland // Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 57. 1927. Teil 1: S. 68 ff., Teil 2: S. 470 ff.; Cecil H. Conservatism. L„ 1912; Oakeshott M. Rationalism in Politics and Other Essays. L.: Methuen, 1984; Rossiter C. Conservatism in America. N.Y., 1955; Huntington S. Conservatism as an Ideology // The American Political Science Review. 1957. Vol. LI. № 2i P. 454 - 473; Nisbet R. Wie Konservativ sind die Konservativen?: Was heisst konservativ Heute? // Monat. Weinheim, 1984. H. 291. S. 42-50; Kaltenbrunner G.K. Der Schwierige Konservatismus // Rekonstruktion des Konservatismus / Hrsg. G.K.Kaltenbrunner. Freiburg im Breisgau, 1972. S. 19-54; Mohler A. Von rechts gesehen. Stuttgart, 1974; Benoist A. de. Aus rechter Sicht. Eine kritische Anthologie zeitgenossischer Ideen. Bd. 2, Tubingen: Grabert-Verlag, 1984; Scruton R. The Meaning of Conservatism. Totowa (N.J.), Barnes a. Noble books, 1980; Kristol I. Neo-Conservatism. The Autobiography of an Idea. N.Y. 1995; Kirk R. The Conservative Mind. From Burke to Santayana. Chicago, 1953; Viereck P. Conservatism Revisited. N.Y., 1962; Greiffenhagen M. Das Dilemma des Konservatismus in Deutschland. Mtinchen; R.Piper & Co. Verlag, 1977; Kondylis P. Konservativismus. Geschichtlicher Gehalt und Untergang. Stuttgart: Klett- Gotta, 1986. конкретных форм проявления и реализации. Концептуальное разнообразие необычайно велико.

Оно простирается от подхода к консерватизму как «стилю мышления», который сформулировал Карл Манхейм в своей этапной работе, объяснив в методологическом русле «социологии знания» связь духовно» мировоззренческих структур с социально-историческими условиями их возникновения2. До не менее знаменитого понимания Майклом Оукшотом консерватизма \ как «склада ума» и определенной поведенческой предрасположенности, которые имеют скорее экзистенциальное измерение3.

От «ситуативной» трактовки Сэмюэля Хантингтона, в соответствии с которой на американской почве консерватизм воплощает мудрость американских институтов4. До провозглашения Панайотисом Кондилисом того, что консерватизм «уже давно мертв и похоронен», потому что являлся конкретно-историческим явлением, призванным сохранить средневековую сословно-иерархическую структуру общества и господствующие позиции его элиты5.

Кроме проблематичности самого предмета изучения необходимо указать еще одну важную черту консервативных исследований. Ее, как представляется, очень точно указал германский теоретик и публицист А.Молер, когда подчеркнул, что само определение «консервативного» является «политическим

2 См.: Mannheim К. Das konservative Denken; а также: Мапхейм К. Консервативная мысль // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист. 1994.

3 См.: Oakeshott М. Rationalism in Politics; а также: Оукшот М. Что значит быть консерватором // Оукшот М. Рационализм в политике и другие статьи. М.: Идея-Пресс, 2002. С. 65-90.

4 Huntington S. Conservatism as an Ideology; см. также: Huntington S. Konservatismus als Ideologie U Konservatismus. Hrsg. H.G. Schumann. Frankfurt a. M., 1984. S.454-455.

5 См.: Kondylis P. Konservativismus. Geschichtlicher Gehalt und Untergang. актом»6, и исследователь вольно или невольно занимает определенную политическую позицию.

Связь этих взаимообуславливающих черт постижения консерватизма проявляется в череде идущих рука об руку разрывов и трансформаций самого консерватизма с одной стороны и его изучения и осмысления - с другой. На рубеже XIX-XX веков под влияние казавшихся неоспоримыми успехов либерализма и прогрессизма ключевыми для консерватизма становятся темы социальной политики и социальной реформы, что требовало переосмысления самого консерватизма в его целостности7.

Первая мировая война и ее итоги - крах прежних прогрессистских иллюзий либерального толка, исчезновение многих монархий и подрыв позиций дворянства в континентальной Европе, выход на политическую арену большевизма и фашизма - принципиально меняют сам фон существования консерватизма. Ярчайшим проявлением этого этапа стала так называемая «консервативная революция» в Германии Веймарского периода8. Она сама может быть понята как форма экстремистского и радикального переосмысления консерватизма, когда многочисленные группы ангажированных интеллектуалов пытались обнаружить путь между Сциллой старого «вильгельмовского» консерватизма и Харибдой чуждого Германии «западного» либерализма9.

6 Mohler A. Von rechts gesehen. Stuttgart, 1974. S. 14. n

He случайно именно в этот период появляется работа Хыо Сесила под обобщающим названием: Cecil Н. Conservatism. L., 1912; см. также: Lecky W.E. Democracy and Liberty. С. Vol. 1-2. L.; N.Y., 1896.

8 См., например: Mohler A. Die konservative Revolution in Deutschland: 1918-1932. 2. Fassung. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft., 1972; Breuer S. Anatomie der konservativen Revolution. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1995.

9 Это прежде всего касается так называемых «младоконсерваторов» во главе с Мёллером ван ден Бруком, но не только. См., например: Moeller A. Das Dritte Reich. Hamburg, В., 1931; Jung E.J. Deutschland und die konservative Revolution // Deutsche iiber Deutschland. Miinchen, 1932; Freyer H. Revolution von rechts. Jena, 1931; Jung E.J. Die Herrschaft der Minderwertigen. В., 1927; Шпенглер О. Пруссачество и социализм. Послесловие А. Руткевича. М., Праксис.,

Исследовательский интерес10 к самой «консервативной революции» I определялся в первую очередь ее ролью, и ролью консерватизма в целом, в становлении нацизма и фашизма. Оценки этой роли могут быть очень разными, но в том, что после второй мировой войны сам консерватизм и его исследования стали, мягко говоря, непопулярными согласны, пожалуй, все. В британской консервативной партии задумывались об изменении названия11. Немецкий исследователь Мартин Грейфенхаген в 1970-е годы писал, что «после войны вокруг слова «консервативный» в Германии наступило поразительное безмолвие»12. Характер ситуации и необходимость ее изменения фиксировались уже на уровне названий работ: в 1972 году выходит объемный i коллективный труд «Реконструкция консерватизма» под редакцией Гердта Клауса Кальтенбруннера с его же вводной статьей «Трудный консерватизм»13.

2003; Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли. СПб: Наука, 2000.

10 См., например: Kroll F.L. Konservative Revolution und Natilnalsozialismus. Aspekte und Perspektive ihrer Erforschung // Stand und Probleme der Erforschung des Konservatismus / Hrsg. C.Schrenk-Notzing. В., 2000; Schiiddekopf O.E. Nationalbolschewismus in Deutschland 19181933. Frankfurt a.' M., 1972; Schwierskott H. J. Arthur Moeller van den Bruck und der revolutionare Nationalismus in der Weimarer Republik. Gotingen etc., 1962; Sontheimer K. Antidemokratisches Denken in der Weimarer Republik: Die Politischen Ideen des deutschen Nationalismus zwischen 1918 und 1933., Miinchen, 1968; Felken O. Oswald Spengler. Konservativer Denker zwischen Kaiserreich und Diktatur. Munchen, 1988; Gerstenberger H. Der revolutionare Konservatismus. В., 1969; Jenschke B. Zur Kritik der konservativ-revolutionaren Ideologic in der Weimarer Republik (E. Jung). Munchen, 1971; Bussche R. Konservatismus in der Weimarer Republik. Die Politisierung des Unpolitischen. Heidelberg, 2000.

11 См.: Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время // Вариации на тему консерватизма. Пермь: ПГУ, ПСИ, ПССГК, 2004. С. 118.

12 Greiffenhagen М. Das Dilemma des Konservatismus in Deutschland. S. 7.

13 Kaltenbrunner G.K. Der Schwierige Konservatismus // Rekonstruktion des Konservatismus / Hrsg. G.K.Kaltenbrunner. Freiburg im Breisgau, 1972. S. 19-54.

Всплеск интереса к консерватизму произошел в 1980-е годы и был связан с нахлынувшей «консервативной волной» - масштабной попыткой наступления на государство всеобщего благосостояния, сложившееся в предшествующие десятилетия в' условиях господствовавшего либерально-консервативного консенсуса. И если величину трансформаций в социально-экономической области не стоит переоценивать14, то морально-психологический и идейно-политический сдвиг оказался существенным - консенсус приобрел консервативно-либеральный характер15.

Этот сдвиг оказался закреплен и (отчасти был вызван) оживлением консервативной проблематики, которое началось еще в 1970-е годы, и развернувшимися дебатами с самых разных идейно-политических и методологических позиций в научных исследованиях и публицистике16.

Современный этап изучения консерватизма тоже теснейшим образом связан с актуальной политической ситуацией. Датой его начала можно без сомнений считать 11 сентября 2001 года. В фокусе внимания оказалась политика, проводимая республиканской администрацией президента США, которую многие - сторонники с одобрением, противники с негодованием -рассматривают как оселок современной консервативной политики вообще. К этому добавляется то обстоятельство, что в современном американском

14 См.: Borchert J. Die konservative Transformation des Wohlfahrtsstaates. GroBbritannien, Kanada, die USA und Deutschland im Vergleich. Frankfurt a.M., N.Y., 1995.

15 См.: Рахшмир П.Ю. Консерватизм и либерализм: Метаморфозы консенсуса // Политические исследования. 2005. № 5. С. 60 - 79.

16 См., например: Conservative Essays / Ed. by M.Cowling. L.: Cassel, 1978; Scruton R. The Meaning of Conservatism. Totowa (N.J.), Barnes a. Noble books, 1980; .Dubiel H. Was ist Neokonservatismus? Frankfurt, 1985; Kristol I. Nco-Conservatism. The Autobiography of an Idea. N.Y. 1995; Habermas J. Die Kulturkritik der Neokonservativen in den USA und in der Bundesrepublik // Habermas J. Die Neue Uniibersichtlichkeit. Kleine Politische Schriften. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 1985. S. 30 - 56; Benoist A. de. Kulturrevolution von rechts. Krefeld, 1984. консерватизме выделяется «неоконсервативное» течение, представляющее особенный вариант консерватизма, представителей которого - ученых и публицистов — часто воспринимают как идеологов современной американской политики17.

При этом если еще во времена «консервативной волны» основные дискуссии разворачивались вокруг вопросов социально-экономического характера - размер и форма допустимого государственного вмешательства в экономику, социальные программы и социальное иждивенчество, то сегодня на первый план вышла внешнеполитическая проблематика, способность реагировать на глобализационные и террористические риски.

На этом фоне дискуссии об общих определениях, типологических конструкциях и методологических подходах к изучению консерватизма если и не ушли в прошлое, то потеряли былую остроту. Поэтому в области концептуальных изысканий по консерватизму говорить в последнее время о серьезных исследовательских прорывах не приходится. Скорее речь идет о резюмировании достигнутого в изучении консерватизма18.

Исследование консерватизма в России уже имеет свою традицию. Общим местом стала фиксация того обстоятельства, что моментом настоящего прорыва в изучении феномена консерватизма в отечественной науке стал рубеж конца 1980-х - начала 1990-х годов. Связывают это, естественно, с отказом от идеологической предвзятости и вытекающим из нее негативизмом оценок. Во многих работах одной из обязательных процедур, вводящих в тему, стало цитирование текстов (прежде всего из словарей) советских времен, в которых консерватизм оценивался как «приверженность к старому строю, старым, отжившим порядкам, отстаивание и стремление восстановить их», а также

17 При этом часто переоценивают степень их влияния; см.: Рахшмир П.Ю. На страже западной цивилизации // Консерватизм и цивилизационные вызовы современности / Под ред. П.Ю.Рахшмира. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2003. С. 31 - 63.

1R

См.: Conservatism. Anthology of Social and Political Thought from David Hume to the Present / Introduction by J.Z. Muller. Princeton NJ: Princeton University Press. 1997. вражду «ко всему новому, передовому в политической жизни, науке, литературе и т.д.»19.

При этом одни полагают, что эти оценки есть совершеннейший анахронизм и «не оспариваются разве что в силу их очевидной непопулярности»20. Другие отталкиваются от них при построении и обосновании собственного позитивного видения консерватизма. Необходимо отметить, что весьма характерное представление о том, что «эмоционально-негативная трактовка» термина «консерватизм» «преобладала в научноI исследовательской и публицистической литературе» «особенно в нашей

9 1 стране» , не совсем верно. С ним, очевидно, не согласился бы, например, британский консерватор О'Салливан, который в своей книге 1976 года с горечью писал о том, что отождествление консерватизма с инстинктивной защитой старого столь общепринято, что проникло даже в «Оксфордский словарь», который определяет консерватизм как «установку на сохранение существующих институтов», «а это равно приложимо и к пещерному человеку, довольному своим молотком, и к дикарю, слепо следующему обычаям племени.»" . Собственно, даже сам этот своеобразный провинциализм (или претензия на исключительность), нередко распространяемый на оценку отечественной ситуации вокруг консерватизма в целом, не свидетельствует об уникальности отечественного восприятия консерватизма, например, не сильно отличает его от немецкого.

Возвращаясь к рубежу 1980-х - 1990-х годов, необходимо отметить, что его выделение в качестве момента прорыва именно в изучении феномена

19 Цит. по: Минаков А.Ю., Алленов С.Г. Предисловие // Консерватизм в России и мире: Прошлое и настоящее. Сборник научных трудов / Под ред. А.Ю.Минакова. Воронеж, 2001.

Вып.1. С. 3.

20

От редакции. История политической мысли: Консерватизм // Политические исследования.

2001. №3. с. 113.

21

Моро Г. Понятие и сущность консерватизма. 2001 // www.edinros.ru.

22 О'Sullivan N. Conservatism. L.: Dent, 1976. P. 9. консерватизма в отечественной науке все же во многом условно. Речь, скорее, можно вести о появлении условий для расширения и углубления исследований, что выразилось и в снятии идеологических барьеров, и в некотором всплеске интереса со стороны ученых, публицистов и отчасти политиков. И проявится это уже во второй половине 1990-х годов как в увеличении публикаций, в том числе, монографических, так и в появлении настоящей политической моды на консерватизм.

Кроме того, сюжеты, связанные с консервативной политикой, консервативной мыслью, консервативными партиями сами по себе не были табу в советской науке. Нелицеприятная оценка вполне могла сочетаться с качественным анализом и изложением фактического материала. Правда, вместе с этим появлялись работы под, скажем, неоднозначными названиями, к примеру: «консервативные тенденции в современной буржуазной педагогике»23.

Изучение консерватизма как целостного явления также началось еще в советское время, что было во многом связано с интересом к захлестнувшей Запад в 1980-е годы «консервативной волне». В книгах и статьях А. Ю. Мельвиля, К. С. Гаджиева, А. А. Галкина, П. Ю. Рахшмира, А. С. Панарина, А. А. Френкина и др. рассматривались природа и типология консерватизма, этапы его эволюции и1 место, занимаемое в современном мире24. Работы этих авторов

23 Консервативные тенденции в современной буржуазной педагогике. М., 1989.

24 См., например: Мельвиль А.Ю. Социальная философия современного американского консерватизма. М., 1980; Мельвиль А.Ю. США - сдвиг вправо? Консерватизм в идейно-политической жизни США 80-х гг. М., 1986; Галкин А.А., Рахшмир П.Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. М., 1987; Рахшмир П.Ю. Типология современного консерватизма // Общественные науки. 1990. № 1; Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время // Новая и новейшая история. 1990. № 1; Гаджиев К.С. Современный консерватизм: опыт типологизации // Новая и новейшая история. 1991. № 1. С. 2-17; Панарин А.С. Стиль «ретро» в идеологии и политике (критические очерки французского стали своеобразным мостом от отечественной науки к западной традиции изучения консерватизма. Их собственные концепции, подходы и понимание формировались в структурной и тематической корреляции с зарубежными результатами в постижении и осмыслении консерватизма. При этом в I отечественный научный оборот были введены основные проблемные вопросы консервативного дискурса: о природе явления и содержании понятия, о соотношении консервативных идеологии, мышления и политики, о ценностном ядре консерватизма и времени его появления как отчетливого политико-идеологического феномена, о его соотношении с другими политико-идеологическими силами и движениями. Большое внимание уделялось проблеме типологии консерватизма, как в горизонтальном - конкретно-ситуационном, так и в вертикальном - историческом измерениях. Необходимо отметить, что основным объектом анализа являлся западный консерватизм в его англосаксонском и европейско-континентальном проявлениях. Тем не менее, научные результаты 1980-х годов сохраняют свое значение и поныне, так как именно они во многом определили направления и подходы исследований в 1990-е годы.

Тем более что многие из пионеров продолжают свою научную деятельность и сегодня. Появляются новые работы А. А. Галкина, А. А.

9 ^

Френкина, П. Ю. Рахшмира . Под руководством последнего при Пермском государственном университете был создан Центр исследований по консерватизму. Результатами его работы стали многочисленные публикации, неоконсерватизма). М., 1989; Френкин А.А. Западногерманские консерваторы: кто они? М., 1990.

25 '

См., например: Галкин А.А. Консерватизм как система ценностей // МЭ и МО. 2001. № 2; Галкин А.А. Консерватизм вчера и сегодня // Власть. 2000. № 2. С. 37 - 46; Рормозер Г., Френкин А.А. Новый консерватизм: Вызов для России. М., 1996; Рахшмир П.Ю. Идеи и люди. Политическая мысль первой половины XX века. Пермь, 1999; Мельвиль А.Ю. Консерватизм как реакция на другую идеологическую реальность // С верою в Россию. Российский консерватизм: История, теория, современность. М., 1999. большинство из которых - итоговые сборники проведенных научных конференций26. В 1990-е годы появляется и становится на ноги новое поколение исследователей западного консерватизма. В частности, в том же Пермском университете были подготовлены диссертации М. И. Дегтяревой, А. А. Борисовым, Г. И. Мусихиным, 10. А. Крашенинниковой, О. Б. Подвинцевым

27 28 и др. . Сегодня они весьма активны на научном поприще , как и их коллеги,

29 исследователи зарубежного консерватизма . Отдельная, очень значимая и

26 Исследования по консерватизму. Вып. I. Консерватизм в современном мире. Пермь, 1994; Вып. 2. Консерватизм в политическом и духовном измерениях. Пермь, 1995; Вып. 3. Консерватизм и либерализм: созвучия и диссонансы. Пермь, 1996; Вып. 4. Реформы: политические, социально-экономические и правовые аспекты. Пермь, 1997; Вып. 5. Политика и культура в контексте истории. Пермь, 1998; Вып. 6. Консерватизм и цивилизационные вызовы современности. Пермь, 2000; а также: Исторические метаморфозы консерватизма. Пермь, 1998; Консерватизм: Идеи и люди. Пермь, 1998; Консерватизм на Западе и в России. Пермь, 2005.

27 Борисов А.А. Американские консерваторы и мультикультурализм. Автореферат дис. . к-та исторических1 наук. Пермь, 2000; Подвинцев О.Б. Постимперская адаптация консерватизма. Автореферат дис. . д-ра политических наук. Пермь, 2002; Дегтярева М.И. Консервативная адаптация Ж. де Местра. Автореферат дис. . к-та исторических наук. Пермь, 1997.

См.: Мусихин Г.И. Россия в немецком зеркале (сравнительный анализ германского и российского консерватизма). СПб., 2002; Дегтярева М.И. Понятие суверенитета в политической философии Ж. де Местра // Политические исследования. 2001, № 3. С. 113 — 122; Подвинцев О.Б. Шагающие не в ногу. Пермь, 1999.

29 См., например: Гарбузов В.Н. Типология американского консерватизма: Историографический очерк. Псков, 1999; Мочкин А.Н. Парадоксы неоконсерватизма (Россия и Германия в конце XIX - начале XX веков). М., 1999; Алленов С.Г. Русские истоки I немецкой «консервативной революции»: Артур Мёллер вап ден Брук // Политические исследования. 2001. № 3. С. 123 - 138; Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: Идеология и политика. М., 1999; Либерализм, Консерватизм, Марксизм. Политическая наука: Проблемно-тематический сборник. М.: ИНИОП РАН, 1998; Руткевич A.M. Прусский социализм и консервативная революция // Шпенглер О. Пруссачество и социализм. М., 2002; Боровиков А.П. Классический консерватизм. СПб., 1997; Пленков О.Ю. Мифы нации против важная тема - это появление значительного числа переводов зарубежных авторов, которых с той или иной степенью однозначности относят к консервативному лагерю . Принципиальным здесь является не столько большая доступность текстов для научного изучения (работы в оригинальном виде были доступны, хотя и ограничено, и раньше), сколько рост числа «приобщенных» к консервативной проблематике и за пределами прежде узкого научного круга. В то же время эти переводы сами являются свидетельством увеличивающегося интереса к консерватизму.

Если о начале 1990-х годов и можно говорить как о моменте серьезного прорыва в изучении консерватизма, то самое прямое отношение это утверждение имеет к «открытию» феномена русского консерватизма или консерватизма в России. Рост научного и публицистического интереса в этом направлении намного превосходил аналогичный процесс в отношении западного консерватизма. При этом, как и в случае с последним, было бы неверно говорить о полном отсутствии в советское время исследований по тем или иным проблемам, которые могут быть помещены в консервативный контекст31.

Но перемены действительно были очень серьезными. Объяснения тому приводятся самые разные, но в целом их можно разделить на два основных мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. СПб., 1997; Тулаев П. Консервативная революция в Испании. М., 1994; Национализм, консерватизм и либерализм в новой и новейшей истории Запада. Межвузовский сборник научных трудов. Калининград, 1996.

ТО

См., например: Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. М., 1993; Местр Ж. де. Санкт-Петербургские вечера. СПб., 1998; Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. М., 1997; Оукшот М. Рационализм в политике и другие статьи. М., 2002; Шмитт К. Политическая теология. М., 2000; Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992; Хайек Ф. фон. Дорога к рабству. М., 1991; Рормозер Г. Кризис либерализма. М., 1996; Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли. СПб: Наука, 2000.

31

См., например, историографию в: Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа, 1907-1914. Пермь,-2001. С.7-8. блока: политико-идеологические и собственно научные. Первые сводятся к обоснованию необходимости поиска новых идей, опробованных или хорошо продуманных рецептов развития страны, тем более способных помочь в идеологическом противостоянии с новыми западниками на новом витке обострения в России модернизационных проблем . В общем, «сегодня поиск твердой почвы для выработки политического сознания заставляет нас обращаться к старым книгам, возвращать читателям забытые имена русских консервативных писателей»33.

Есть работы, авторам которых основная задача видится не в идеологическом и не в научном, а в просветительском ключе34. Правда, просвещение само по себе, а тем более просвещение ради просвещения, как правило, трактуется весьма определенно - с идеологической точки зрения.

Объяснения состоявшегося прорыва к исследованию консерватизма в России с точки зрения требований научного поиска и прочих внутринаучных соображений обращают внимание на необходимость ликвидации «ощутимого дисбаланса», сложившегося в советское время, в сторону изучения истории «левой»35 и на то, что «изыскания в данной области стали не менее ч О

См., например: Репников А.В. Русский консерватизм: Вчера, сегодня, завтра // Консерватизм в России и мире: Прошлое и настоящее. Сборник научных трудов. Воронеж, 2001. Вып.1. С. 9 - 20; Гусев В.А. Русский консерватизм: Основные направления и этапы развития. Тверь, 2001.

33 Смолин М.Б. Очерки имперского пути: Неизвестные русские консерваторы второй половины XIX — первой половины XX веков. М., 2000. С. 115.

34 См.: Российские консерваторы / Под ред. Н. Мещерякова. М.: Русский мир, 1997. С. 16. т с Использование в данной работе терминов «правый» и «левый» имеет преимущественно контекстуальный характер, т.е. отсылает к восприятию (непосредственными участниками или извне) конкретной ситуации политического противостояния. Ценность данной терминологической пары состоит в ее обостренном политическом характере, который выражается и подчеркивается бинарной оппозиционностью: без «левой» нет «правой», и наоборот. Идеологические «-измы» как более нагруженные понятия способны «вырываться» из политического! противостояния и развиваться «самодостаточно». Поэтому существует респектабельными, чем труды по истории социалистических или либеральных течений»36. Действительно, рассмотрение российской истории в «консервативном» контексте, прежде всего, открывало новую и весьма обширную сферу приложения сил. Особенно, если учитывать падение интереса и престижности исследований по истории «левой». И даже те, кто совсем недавно занимался исключительно последней, легко меняли «ориентацию».

Отчетливо просматриваются несколько основных направлений, по которым развивалась изучение консерватизма в России в последнее десятилетие XX века. Прежде всего, «слом стены умолчания» вокруг «забытых пп мыслителей» . Как отмечает А.В. Репников, «их книги переиздаются многотысячными тиражами и по-прежнему пользуются повышенным

О О спросом» . Впрочем, тираж он не указывает, но следующая информация действительно говорит о многом. Книга Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» была переиздана дважды, дважды же вышел труд JI.A. Тихомирова «Монархическая государственность», трижды переизданы статьи К.П. Победоносцева из «Московского сборника», и, наконец, как минимум шесть раз устойчивая традиция редуцировать идеологическое разнообразие путем сведения его к дуальному противопоставлению, что должно символизировать возвращение к «реальной» политике. Накануне парламентских выборов в Германии 2005 года ПДС (Партия демократического социализма, возникшая еще на обломках СДПГ) стала именовать себя просто «Die Linke» - левая, выводя на первый план сам факт противостояния всем остальным. Вместе с тем весьма популярными и интересными являются попытки разработать целостную и универсальную систему координат идейно-политического спектра; см., например: Подвинцев О.Б. Постимперская адаптация консерватизма. Автореферат дис. . д-ра политических наук. Пермь, 2002. С. 14-15; Подвинцев О.Б. Англоязычные авторы о системе координат политического спектра и типологии консерватизма // Исследования по консерватизму. Вып. 3. Пермь, 1996. С. 151 - 157; Bobbio N. Destra е sinistra. Ragioni е significati di una distinzione politica. Roma: Donzelli editore, 1994.

36 Лукьянов M.H. Указ. соч. С. 8.

37 Репников А.В. Указ. соч. С. 11.

38 Там же. переиздавали фундаментальную работу К.Н. Леонтьева «Византизм и славянство»39! «Консервативному мышлению» Рассела Кёрка40 - естественно, лишь на русском языке - такое и «не снилось». И это только самые известные имена.

Кроме того, выходит масса работ, посвященных как вышепоименованным, так и многим, другим мыслителям41. 1990-е годы характеризуются настоящим бумом диссертационных работ, посвященных самым разным сторонам существования консерватизма в России42.

39 Там же. См., например: Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991; Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. СПб., 1995; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992; М., 1998; Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993; Победоносцев К.П. Сочинения. СПб., 1996; Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991; Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993; Леонтьев К.Н. Поздняя осень России. М., 2000.

40 Kirk R. The Conservative Mind. Chicago, 1953.

41 '

См., например: Ермашов Д.В. Ширинянц А.А. У истоков российского консерватизма: Н.М.Карамзин. М., 1999; Гнатюк О.Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И.Кареев, П.Б.Струве, И.А.Ильин. СПб., 1994; Тимошина Е.В. Политико-правовая идеология русского пореформенного консерватизма: К.П.Победоносцев. СПб., 2000; Конфуций, Уваров и другие. Сборник. СПб., 2000; Смолин М.Б. Очерки имперского пути: неизвестные русские консерваторы второй половины XIX - первой половины XX веков. М., 2000; Парамонов Б. Солженицын о постмодернизме // Парамонов Б. След: Философия. История. Современность. М., 2001.

42 См., например: Абелинскас Э.Ю. Консерватизм как мировоззренческий стиль эпохи постмодерна Автореферат дис. . к-та политических наук. Екатеринбург, 1997; Соколов A.M. Культурно-философский смысл идеи консерватизма. Автореферат дисс. . к-та философских наук. СПб., 1997; Туронок С.Г. Консерватизм в идеологическом процессе (теоретико-методологический аспект). Автореферат дис. . к-та политических наук. М., 1995; Лотарев К.А. Политический консерватизм в процессе реформирования российского общества: история и современные проблемы. Автореферат дис. . к-та политических наук. М., 1995; Нарежный А.И. Проблема государственного устройства России в консервативно

Публикуются документальные сборники и монографические работы по проблематике правых партий и организаций в России43. Предпринимаются попытки исследовать историю русской консервативной эмиграции44. Уделяется внимание проблематике либерального консерватизма45. Выходят общетеоретические работы, в которых предпринимаются попытки осознать феномен консерватизма в России как целостного явления46. либеральной мысли второй половины XIX века. Автореферат дис. . д-ра исторических наук. Ростов н/Д, 1995; Начапкин М.Н. Монархическая идея в русском консерватизме конца XIX - первой половины XX веков. Автореферат дис. . к-та исторических наук. Екатеринбург, 1998; Шамшурин В.И. Эпистемология либерального консерватизма (опыт аналитического подхода). Автореферат дис. . д-ра социологических наук. М., 1995; Карцов А.С. Проблема общественного идеала в русском консерватизме (П-я половина XIX - 1-я половина XX веков). Автореферат дис. . к-та философских наук. СПб., 1998; Ачкасов В.А. Традиционализм в политической жизни России. Автореферат дис. . д-ра политических наук. СПб., 1997; Баигушкин А.И. Консервативные политико-правовые воззрения в России во второй половине XIX - начале XX веков. Автореферат дис. . к-та юридических наук. М., 1998. См. список диссертаций в: Репников А.В. Указ. соч. С. 18.

43 См.: Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. М., 1998. Т. 1-2; Политические партии России: история и современность. М., 2000; См. также библиографию в: Лукьянов М.Н. Указ. соч. I

44 См., например: Омельченко Н.А. Политическая мысль русского зарубежья: Очерки истории (1920 - начало 1930-х годов). М., 1997; Русское Зарубежье: Трагедии, надежды, жизнь. В.1. М., 1,993.

45 См.: Либеральный консерватизм: История и современность. М., 2001; Парамонов Б. Чичерин, либеральный консерватор // Парамонов Б. След: Философия. История. Современность. М., 2001; Российские реформаторы: XIX - начало XX века. М., 1995; Российские либералы: Кадеты и октябристы. М., 1996; Исследования по консерватизму. Вып. 3. Консерватизм и либерализм: Созвучия и диссонансы. Пермь, 1996.

46 См.: Консерватизм в России: По материалам «круглого стола» в редакции журнала «Социс» // Социс. 1993. № 1. С. 43-61; Пушкин С.Н. Историософия российского консерватизма XIX века. Нижний Новгород, 1998; Репников А.В. Консервативные концепции российской государственности. М., 1999; Высоцкий П.А. Национально-государственные интересы России: Внутриполитический аспект. М., 2000; Карцов А.С.

Все разнообразие литературы47 о консерватизме можно классифицировать по нескольким традиционным критериям. Во-первых, по пониманию сущности феномена - «ситуационное» или «ценностное» (можно добавить «функциональное», а также «комплексный» подход, стремящийся избегнуть дихотомического противопоставления). По идеологическим предпочтениям авторов - позитивной или негативной оценке консерватизма и по степени их акцентуации (внутри можно структурировать дальше: по отношению к консерватизму вообще, к «западному» консерватизму, к «русскому консерватизму», к конкретной политической силе, которая

Правовая идеология русского консерватизма. М., 1999; Деникин А.В. Консерватизм и либерализм о социально-философской мысли России XIX века. М., 2000; Гусев В.А. Русский консерватизм: Основные направления и этапы развития. Тверь, 2001; Вершинин М.С. Русский консерватизм: Ретроспективно-политологический анализ // Клио. СПб., 1998. № 1(4). С. 25-30; Василенко А.В. Либерально-консервативный синтез: К проблеме формирования идеологии современного российского государства // Вестник Воронежского государственного университета. Серия 1: Гуманитарные науки. 2000, № 2. Воронеж, 2000. С. 216-229; Русский консерватизм: Проблемы, подходы, мнения: «Круглый стол» // Отечественная история. 2001. № 3. С. 103-133; Гросул В.Я., Итенберг Б.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика. М., 2000; Россия: Государственные приоритеты и национальные интересы. М., 2000; Российские консерваторы / Под ред. Н. Мещерякова. М.: Русский мир, 1997; Российский консерватизм: Теория и практика. Сборник научных трудов. Челябинск, 1999; Соловьев Э.Г. У истоков российского консерватизма // Политические исследования. 1997. № 3. С. 137-147.

47 Представляется, что в данной работе невозможно строго различить литературу и источники, что определяется избранной методологией исследования. Источником для автора служили работы, в которых проявляется проблема морально-политического выбора консерватизма и находит отражение институциональная трансформация современного консерватизма. Подавляющее большинство привлеченных автором работ отвечают этому критерию. Но при этом в них в явном виде высказывается собственная точка зрения на исследуемый феномен консерватизма. То есть первой своей стороной книга или статья выступает здесь в качестве источника, а второй - литературой. понимается консервативной). По тематическим и профессиональным предпочтениям исследователей и т.д.

Такой анализ имеет смысл, однако, во-первых, не дает целостной устойчивой картины распределения предпочтений и взаимосвязи между ними, потому что позиции очень многих исследований ситуационны и внутренне противоречивы.' Во-вторых, представляется, что именно эта ситуационность, и определяющая ее противоречивость есть главная черта современного дискурса о консерватизме в России. Думается, что в большинстве случаев нельзя вести речь о логических ошибках. Здесь имеет место нарушение устойчивой системы координат, в которой определяется консерватизм, точнее таких систем много. В результате можно говорить о многих и разных консерватизм ах, бытующих в дискурсе о нем.

Принципиальных причин этого как представляется две: развитие самого консерватизма и специфическая российская ситуация.

Консерватизм как политическая идеология институционализирован в качестве единства того, что традиционно называют социальным носителем (актуализирующемся в политическую силу), и собственно идеологического (идейного, ценностного, интеллектуального, теоретического) компонентов. Во взаимном пересечении обоих компонентов в ходе процессов, вызванных к жизни Великой французской революцией, был создан консерватизм, как и другие великие идеологии (кусты идеологий) двух последних веков — либерализм и социализм. Все три боролись и одновременно взаимоопределялись вокруг и по поводу главной темы того времени - темы прогресса под знаменами Просвещения, тем самым структурировали актуальное политическое поле, определяли картины мира своих адептов и мобилизовывали их на действие.

Фоновая институциональная ситуация, в которой оказался консерватизм к началу XXI века серьезно отличается от ситуации времен его возникновения и расцвета. То, что было предметом борьбы - парламентская демократия, права и свободы человека и меньшинств, рынок, свободная конкуренция политических, социальных, экономических сил - в большинстве «западных» стран институционализировалось, приобрело характер не подвергаемых сомнению очевидностей и фоновых практик. Социальный субстрат сменился на институционализированные же политические партии, представляющие теперь не отдельную социальную группу или класс, а стремящиеся работать со всем обществом. Чрезвычайно возросла вариативность самих идеологий как вследствие расширения географического ареала их бытования, так и в результате их сложной эволюции, сопровождавшейся содержательными заимствованиями, переменой вех и актуальных тем.

В условиях охватившей весь мир модернизации (часто понимаемой как вестернизация) и глобализационных процессов актуализируются новые социальные акторы и новые политические силы, определяющие себя уже не в классической модерновой системе координат; проблематизируется национальное государство как центральный политический институт нового времени.

Сама идея прогресса стала проблематичной. Многое, из того к чему стремились (и чему сопротивлялся консерватизм) было достигнуто и воплощено в реально действующих институтах (этим обычно объясняют партийно-политический кризис либерализма - как когда-то его главной движущей силы). Многое было переосмыслено. С определенного момента модернизм и модернизация вступили в рефлексивную фазу - фазу осознания собственных оснований, противоречий и негативных последствий48.

Консерватизм традиционно играл роль внешней рефлексирующей силы по отношению к прогрессистским интенциям и идеологиям. Но при этом он сам был плоть от плоти модернизма. Поэтому в современных условиях перед ним,

48

См., например: Бек У. Общество риска. М.: Прогресс-Традиция, 2000; Beck U. Die Erflndung des Politischen. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1993; Giddens A. Die Konsequenzen der Moderne. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1995. как и перед другими идеологиями во всей остроте стоят вопросы, о чем I рефлексировать? в какой системе координат? в условиях какого мира?

Состояние российского дискурса о консерватизме отчасти определяется отражением трансформаций «западного» консерватизма. Но принципиальными причиной является определенное восприятие специфики российской ситуации: 1) постулируемый большинством идеологический вакуум, что рождает более или менее выраженный нормативный подход к консерватизму как возможному претенденту на его заполнение и 2) почти очевидное для большинства отсутствие реальной политической конвенциональной консервативной силы.

Первое требует активных поисков идеологического кредо, второе снимает j ограничения на этот поиск. Таким образом, консерватизм целиком перемещается в научный дискурс, теряя практическое измерение. В этом особость российской ситуации, которая, одновременно, может быть понята как радикализация общемировой ситуации — виртуализация, постмодернизация идеологического дискурса.

Теоретико-методологическая основа исследования. Представляется, что адекватное осмысление и истолкование состояния современного консервативного дискурса возможно с учетом постмодернистской эпистемологической критики и разработок философии и социологии науки, при j опоре на достижения системной теории в интерпретации Н. Лумана и политико-теоретические построения К. Шмитта.

Использование постмодернизма в данной работе видится необходимым, но требует осторожности, разъяснений и ограничений, особенно касательно его наиболее известных и парадигмальных образцов (Ж.Ф. Лиотар, Ж. Бодрийяр49). Постмодернизм понимается диссертантом как не могущая быть

49 См.: Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998; Лиотар Ж.Ф. Заметка о смыслах "пост" // После времени: Французские философы постсовременности1 // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 54 -66; Бодрийяр Ж. Америка. СПб., 2000; Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург, 2000; Бодрийяр Символический обмен и смерть. М., 2000. проигнорированной общая критика и проблематизация принципиальных оснований современного знания - прежде всего, научного - как знания объективного, универсального и нейтрального. В этом смысле постмодернизм может быть понят как конкретная форма и очередной этап (в ряду многих предшествующих) саморефлексии модернового научного знания.

Это определяет парадоксальность позиции постмодернизма -объективная, универсальная и нейтральная критика объективности, универсальности и нейтральности. Восприятие этой парадоксальности как самоценности и своеобразная игра с ней50 делает непосредственное применение постмодернизма для анализа консервативного дискурса контрпродуктивным, потому что постмодернизм стремится не к объяснению фактов, а к деконструкции систематического знания о них. В этой логике консервативный дискурс будет понят как бессмысленная игра с понятиями, фикция, иллюзия, симулякр51. Это, с одной стороны, фиксирует действительную

50 Например, Лиотар и противопоставляет упрекам в парадоксальности «имманентность самому себе (но эксплицитную) дискурса» постмодернизма; и сознательно принимает парадоксальность - «постмодернистская наука строит теорию собственной эволюции как прерывного, катастрофического, несгладимого, парадоксального развития»; и сам прибегает к парадоксу (транзитивности равенства), цитируя Витгенштейна: «и с какого числа домов или улиц город начинает быть городом?» при утверждении неприменимости «принципа единства или синтеза под началом научного метадискурса» - Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. С. 98, 132, 143. То же показывает Гурко относительно Деррида, который в ответ на обвинение, что «в своих взаимоотношениях с логикой/рациональностью деконструкция похожа на человека, рубящего как раз тот сук, на котором он в данный момент восседает»- (Дж.Каллер), «противопоставляет ему (или, если угодно, соглашается с ним) свою идею беспочвенности человеческого существования, когда даже срубание этой "логической ветви" ничем, по сути, не грозит человеку, ибо под деревом человеческого познания нет той твердой почвы, на которую мог бы упасть человек и о которую он мог бы ушибиться» - Гурко Е. Тексты деконструкции. Томск, 1999. С. 14.

51 Бодрийяр на этом основании провозглашает своей вариант «конца идеологий»: «именно принцип симуляции правит нами сегодня вместо прежнего принципа реальности. Целевые парадоксальность его развертывания - при отсутствии наличной референтной политической силы, он отсылает к традициям (т.е. интеллектуально схваченным и в некотором смысле искусственным реальностям) «западного», «досоветского», «русского» и прочих консерватизмов. С другой стороны, если консервативный дискурс всего лишь симулякр, то о нем невозможно никакое систематическое знание, что неприемлемо ни с теоретической, ни с этической точек зрения.

Тем не менее, постмодернистская критика «возможности объективного знания (независимого от наблюдателя), построенного на универсальных принципах (независимых от контекста, в котором находится предмет изучения) и нейтрального по своему прагматическому значению (в принципе равно доступного.и равно благоприятного для всех)»52 эвристически продуктивна в рамках данной темы в двух отношениях. Во-первых, она проблематизирует исключительную роль и место науки относительно общества, как идеального (в логическом и ценностном измерениях) внешнего наблюдателя. Наука является

частью общества и любое знание о нем с необходимостью субъективно, Г контекстуально и нормативно , и наоборот - субъективность, контекстуальность и нормативность являются условиями способности к познанию. Сам дискурс объективности, универсальности и нейтральности может быть понят как стратегия легитимации научного знания54 и в этом установки исчезли, теперь нас порождают модели. Больше нет идеологии, остались одни симулякры» - Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. С 44.

52

Капустин Б.Г. Посткоммунизм как постсовременность (Российский вариант) // Политические исследования. 2001. № 5. С. 21.

53 более невозможно «сохранять веру в старый идеал "объективности" (а вместе с ним -"универсальности" и "нейтральности"), игнорируя то обстоятельство, что любое познание движимо чьим-то интересом и обусловлено чьей-то властной стратегией, что любой "факт" есть продукт (в практическом и познавательном смыслах) чьей-то деятельной воли» - Там же. С. 21-22.

54 См., например: Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. С. 131-132. отношении наука ничем не отличается от иных форм знания и деятельности и, прежде всего, от идеологий55.

Во-вторых, постмодернистская критика, обращенная на саму себя (в логике прояснения ее субъективности, контекстуальности и нормативности), дает возможность понять, что она сама является лишь частным и частичным знанием. Значит в современном мире возможны и продуктивны (в познавательном и практических смыслах) другие формы знания, построенные на иных самообоснованиях, в том числе и вполне модерновых, в духе объективности, 'универсальности и нейтральности56.

Автор исследования полагает, что научный дискурс о консерватизме преимущественно относится именно к такому знанию, которое не склонно к излишней рефлексии своих оснований и представляет социальный и политический мир выстроенным принципиально иерархично: в системе отношений наблюдатель/ученый - реальный предмет изучения/консерватизм. Это приводит к необходимости постулирования предмета изучения, даже если со стороны такая стратегия выглядит проблематичной и/или прямо идеологической. Все это не делает такое знание менее реальным, менее современным и' менее действенным в выбранной системе координат, потому

55 В радикальной философии науки Фейерабенда, на иных, нежели постмодернистские, основаниях, наука сама понимается как «рационалистическая идеология», навязываемая обществу «сектой ученых» - См.: Фейерабенд П. Наука в свободном обществе // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 467-523.

56 Согласно логике П. Бурдье это возможно, потому что любое поле науки всегда сохраняет ту или иную степень автономности притом, что «является таким же социальным полем, как и любое другое, со свойственным ему соотношением сил и монополиями, борьбой и стратегиями, интересами и прибылями, однако в этом поле все эти инварианты облекаются в специфическую форму»; и, кроме того, «наука не имеет иного основания, кроме I коллективного верования в ее основы, которое производит и предполагает само функционирование научного поля» - Бурдье П. Поле науки // S/A'2002. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. М., СПб., 2002. что, во-первых, критерии истинности находятся внутри этой системы координат, а во-вторых, любая внешняя оценка может быть воспринята как идеологическая и, значит, неистинная.

Опираясь на некоторые положения системной теории в интерпретации Н. Лумана57 можно понять как возможно сосуществование и соотнесение различных систем знания и перспектив наблюдения (в рамках данной темы -идеологического и научного) в современном высокодифференцированном мире без того, чтобы отдать однозначное предпочтение одной из них. Современное общество представляет собой гетерархическую сеть наблюдателей, взаимно наблюдающих друг друга в отношении того, что они наблюдают и что они не наблюдают58. Суть и познавательная ценность гетерархии в том, что в ней невозможно найти самого «правильного» наблюдателя, облагающего более истинным, чем другие, знанием. Но одновременно это именно взаимозависимая сеть, не распадающаяся на самодостаточные дискурсы, релятивизирующие истину.

Наблюдатели (наука/науки, идеологии, политика, искусство, экономика и далее) являются самореферентными системами, автономно воспроизводящие себя по своим собственным стандартам. Семантическое утверждение

57

См.: Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-Логос. Вып. 1. Общество и сферы смысла. М.: Прогресс. 1991. С. 194-216; Луман IT. Понятие риска // THESIS. 1994. № 5. Риск, неопределенность, случайность. С.135-160; Лумап Н. Почему необходима "системная теория"? // Проблемы теоретической социологии. СПб., 1994. С. 25-42; Луман Н. Метаморфозы государства. Эссе // Проблемы теоретической социологии. Вып.2. СПб., 1996. С.112-127; Луман Н. От полицейского государства к правовому государству // Антология мировой политической мысли: в 5 т. М., 1997. Т.2. С.738-747; Luhmarm N. Die Wissenschaft der Gesellschaft. Frankfurt a. M., 1990; Luhmann N. Erkenntnis als Konstruktion. Bern, 1988; Luhmann N. Soziale Systeme: GrundriB einer allgemeincn Theorie. Frankfurt a. M., 1984.

58

Лумап называет это еще феноменом «множественной», «многоступенчатой» контингенции, который «разным наблюдателям открывает разные перспективы» - Луман Н. Понятие риска. С. 146. собственной тождественности, которое не обязательно синхронизировано с социальной структурой (в нашем случае - с четким разделением на ученых и идеологов), требует самоописания системы в обществе, что позволяет отличить свою идентичность от иного. I

Принципиальным является то, как мыслится тождество и различие. В самом общем виде возможны две формы рефлексии тождества системы -тавтологическая и парадоксальная: «соответственно, можно сказать: общество есть то, что оно есть; или же: общество есть то, что оно не есть»59. В зависимости от того, что берут за исходную точку - тавтологию или парадокс -образуются скорее консервативные или скорее прогрессивные самоописания общества, то есть требуется его или сохранять или изменять.

Проблема в том, что такие описания в силу своей стерильности совершенно бесплодны и блокируют любые дальнейшие операции. Между ними как таковыми невозможно выбирать, мысль, замкнутая на саму себя, как абсолютная самореференция, не функционирует. Требуется размыкание самореференций, депарадоксализации парадокса60. Это всегда происходит невидимым образом для непосредственно действующего, он не может напрямую наблюдать собственное тождество, оно шифруется, становится фигурой умолчания61. Только таким образом становятся возможны описания общества, завязанные на вполне конкретную идентичность.

59 Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества. С. 197.

60 Тавтологии, конечно, тоже парадоксы, потому что явным образом отрицают различие того, что различают: нечто есть то, что оно есть. Этим Луман даже объясняет, почему дух, как часто утверждают, предпочитает левую полосу интеллектуального и политического спектра: «разрешение парадоксов —- занятие явно более плодотворное, чем развертывание тавтологий» - Там же. С. 209.

61 В этом смысле постмодернизм, играющий парадоксами, не преодолевает парадоксальность собственного тождества, а прячет ее и делает невидимой. Именно поэтому он не может «постмодернизировать самого себя, т.е. осмыслить себя не в качестве новой универсальной истины, а как специфический контекстуальный продукт специфической ситуации,

Стратегии депарадоксализации и фигуры умолчания доступны через внешнее и только через внешне наблюдение. Это создает гетерархическую сеть наблюдателей, которые способны видеть парадоксальность (условность, контекстуальность, контингентность) других и через проведение различений формируют собственную тождественность - но тоже парадоксальным образом, доступным для наблюдения.

62

Классические идеологии, по мысли Лумана , решали проблему парадоксальности собственной тождественности путем перевода рефлексии тождества в рефлексию противоположности идеологий: «всякая идеология в той мере, в какой она способна объяснять, что имеются другие идеологии, и каким это образом получается, что они существуют, способна также оформиться в целостную конструкцию»63. Любая идеология стабилизирует себя включением в себя же контридеологии.

Это становилось возможным, потому что идеологии располагали ценностями - «слепыми пятнами», т.е. нерефлексируемыми, выведенными из под критики, и потому воспринимаемыми как непарадоксальные, основаниями для наблюдения, критики других и действования. При этом во взгляде со стороны любые ценности теряли безусловный характер и тем самым открывали их адептов для критики: «ценности не суть формулы согласия, напротив, они побуждают к критическому наблюдению наблюдения»64.

Любая наука и любое знание, в частности дискурс о консерватизме и политике в целом, тоже выстроены парадоксально65. И в этом смысле они рассмотренной в чьей-то специфической перспективе» - Капустин Б.Г. Указ. соч. С. 22. Если бы он сделал это, то уничтожил бы себя как специфическую определенность i тождественность) мысли.

62 Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества. С. 199 и далее.

63 Там же. С. 199. .

64 Там же. С. 206.

65 Предметно это находит выражение в парадоксах, которые принято обозначать как рефлексивные, самореферентные, аутологические, перформативные. Собственно, за каждым структурно не отличается от идеологий и могут выполнять идеологическую функцию. Наука и политические идеологии являются двумя формами описания и самоописания современного общества (нескольких последних веков). Причем именно в политическом знании они тематически пересекаются, что находит отражение, например, в эмпирическом единстве позиций ученый/идеолог многих выдающихся мыслителей.

Наука (ученые) тоже обладают ценностями, которые вооружают способностью к критическому наблюдению. Принципиальным моментом является то, что парадоксы возникают в пространстве определенным образом I понимаемых отношений между субъектом и объектом, а именно в их неразрывной взаимосвязи и взаимоопределяемости, а значит в игре тождеств и различий, части "и целого66.

Парадокс, точнее — уличение в парадоксальности, может исполнять роль оружия в дискуссии, но оружия не абсолютного и обоюдоострого67. Парадокс из них можно увидеть отдельную разновидность парадокса, но здесь в этом нет необходимости. Их логической основой является reduction ad absurdum на основе закона исключения противоречий или исключенного третьего. Всем известные примеры этих парадоксов это парадоксы лжеца («то, что я сейчас говорю - ложно») и критянина («все критяне - лжецы, говорит критянин»). Или, например, менее известный «парадокс брадобрея», сформулированный Расселом в той же логике: полковому цирюльнику приказали брить только тех, кто не бреется сам, но как ему действовать в отношении себя? -будет он бриться или не будет - он в любом случае нарушит приказ.

66 Если наука (научная теория) говорит об обществе и политике, то она не может не учитывать того, что она часть этого общества и небезотносительна к политике. Значит, высказывание или действие, претендующее на универсальность, общезначимость и истинность должно быть распространенно на само себя, иначе оно перестает быть универсальным, общезначимым и истинным. Но само стремление к универсальности и общезначимости может быть понято как парадоксальное и потому неистинное, если воспринимается как отождествление частного и общего.

67 Известная попытка рефлексивного постижения окончательного (т.е. основанного на разуме и знании, но не парадоксального) обоснования теоретической и практической философии и тесно завязан на отрицание, и во внутренней структуре того, что видится парадоксом - допускается сосуществование самоценных и взаимоисключающих суждений, и во внешней реакции на это противоречие, которое подобно доказательству от противного. В итоге имеем двойное отрицание: отрицается то, что отрицает само себя. Это придает налет естественности и очевидности, но часто выглядит неубедительно, потому что в таком способе доказательства не находят позитивности68. Точнее, естественность и очевидность работают отраженным светом, укрепляя в собственных глазах позицию того, кто обнаруживает парадоксальность позиции оппонента (если не прав он, то значит прав я). То есть внутренняя структура парадокса воспроизводится в самой ситуации конфликта и дискуссии. науки, предпринятая Апелем с помощью парадоксального аргументирования, натолкнулась на построенную на парадоксах же критику, например, Альбертом. Обоснование, по Апелю, в аргументировании как таковом, попытка оспорить это приведет к перформативному парадоксу, потому что само оспаривание возможно только в процессе аргументации. По Альберту же всякая попытка абсолютного обоснования оборачивается парадоксом Мюнхгаузена, выраженном в трилемме: или бесконечный регресс, или эпистемологический круг, или произвольное самоопределение, прерывающее рефлексию. См.: Апель К.О. Трансформация философии. М. 2001; Альберт X. Трактат о критическом разуме. М. 2003. Гл. 1.§2.

68 Так Х.Г. Гадамер ставит предел рефлексивной философии в ее притязаниях на истину посредством формального аргументирования (в частности, утверждая бессмысленность уличения в парадоксальности скептицизма и релятивизма, которые сами себя опровергают). Но, тем не менее, тут же сам прибегает к формальному аргументированию для обоснования собственной истины в форме упрека в парадоксальности разрыва рефлексией «связи с преданием» - «Тот, кто, полагаясь на объективность своих методов и отрицая свою собственную историческую обусловленность, мнит себя свободным от предрассудков, тот испытывает на себе могущество этих предрассудков, господствующих над ним без всякого контроля с его стороны, подобно некой vis a tergo» - Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс. 1988. С. 424, а также: С. 403 и далее.

Вопрос в том, как организован и структурирован парадокс, насколько он осознается и, соответственно, какие принципиальные тождества и различения здесь скрываются. Научная и консервативная субъектность в постижении политической реальности имеют принципиальные структурные отличия: идеологии, находясь в практическом, политическом отношении к миру, смотрят на него «изнутри», они вынуждены объяснять как возможны другие идеологии однопорядковые им, дающие другие описания мира, возникающие здесь отношения «субъект-субъект», «друг-враг», «другой» стабилизируют идеологии. Наука «смотрит» извне, теоретически, по принципу «субъект-предмет» и видит все идеологии разом, стабилизируя свое описание ценностями «объективности», «универсальности», «нейтральности» и автономности социального института.

Но сегодня это различение (теория и практикующая теория) выглядит предельно условным69 в силу отчетливого нормативного отношения интеллектуалов к консерватизму, актуализированному идеологическим вакуумом и отсутствием конвенциональной консервативной политической силы. Вместе с тем, установка на исключение науки и научного пространства из актуального политического измерения сохраняется. Эти две интенции сочетаются противоречивым образом, что препятствует институционализации собственно политической идентичности.

Профессиональная необходимость, но и проблема всякого интеллектуалистского осмысления и научного самоописания - формализация и объективация реальности в смысле уже ставших институтов. Участвуя в процессе идеологического самоопределения, наука (мейнстрим) в процессе

69 Пожалуй, что в полном смысле «теоретическое», субъект-предметное изучение консерватизма было мыслимо в советские времена: жесткое и буквальное (железным занавесом) разделение исследователей и предмета («западного» консерватизма). Почти полное соблюдение принципа нетранзитивности - изучаемый должен молчать. Но и тогда нормативное измерение задавало смысл и делало возможным научное действие: в форме критики при, нередко, скрытой симпатии к консерватизму как квинтэссенции «иного» мира. формализации реальности элиминирует политическое, тем самым закрывает альтернативы и возможности политико-идеологической инновации, воспроизводит существующий статус-кво. Консерватизм импортируется (из-за рубежа, из истории, из природы - если его понимают как неустранимую функцию любой системы) как почти готовый к употреблению институт. Иначе говоря, консервативную идентичность усваивают политической реальности, а не производят в ней в ходе политического противостояния. i

На взгляд автора, научное творчество и сама личная судьба Карла Шмитта - радикального политического мыслителя и теоретика (1888-1985 гг.), и одного из самых известных критиков либерализма - являются одним из примеров возможности обратного сценария, то есть реального морально

7П политического выбора консерватизма . Шмитта полагают консерватором, но идеологом консерватизма он не был. Он был противником либеральной демократии Веймарской республики, но не потому, что обладал исходной, природной или книжным образом усвоенной консервативной идентичностью. Им двигала совершенно не идеологическая, а сугубо человеческая интенция к I порядку. Ее столкновение с реальностью в виде почти «гражданской войны» в Германии 1920-х гг. позволило Шмитту политически идентифицироваться и создать теоретические конструкции71, не потерявшие значения до сих пор.

70

То, что его личный выбор в конечном итоге обернулся личной катастрофой -сотрудничество с нацизмом и послевоенный академический остракизм - и сопровождался катастрофой всей Германии, доказывает лишь то, что политика и политическое -рискованное дело и гарантий правильного выбора здесь быть не может.

71

См.: Шмитт К. Понятие политического / Перевод, предисловие, комментарий А.Ф. Филиппова // Вопросы социологии. 1992. № 1. С. 35 - 67; Шмитт К. Политическая теология. Сборник («Политическая теология»; «Римский католицизм и политическая форма»; «Духовно-историческое состояние современного парламентаризма») М.: «КАНОН-пресс-Ц», 2000; Schmitt С. Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar-Genf-Versailles. 1923-1939. Hamburg: Hanseatische Verlagsanstalt, 1940; Schmitt C. Theorie des Partisanen. Zwischenbemerkung zum Begriff des Politischen. Berlin: Duncker & Humblot, 1975; Schmitt C. Der Leviathan in der Staatslehre des Thomas Hobbes. Sinn und Fehlschlag cines politischen

Шмитт интересен как теоретик политического, которое может быть истолковано как пространство самоопределения и самоидентификации политических субъектов. Отличает шмиттовское политическое радикально высокая степень его формализации - известная дихотомия «друг-враг» и другие концепты. Из них элиминирована почти любая ценностная составляющая в попытке научным образом постичь саму природу политического. В этом одна из причин бурного роста интереса к Шмитту со стороны левых в последние десятилетия72. Но это означает лишь то, что именно пустое и до предела выхолощенное в ценностном отношении политическое позволяет не выбирать, а полагать ценности и тем реализовывать себя политическим субъектам.

Цель диссертационного исследования - теоретическое осмысление проблемы морально-политического выбора консерватизма в современных условиях.

Для реализации поставленной цели в работе решаются следующие задачи: 4

- анализ интеллектуальных и политических вызовов, перед которыми стоит современный консерватизм;

- исследование институциональной трансформации современного консерватизма;'

- осмысление природы политического (сквозь призму теоретических построений К.Шмитта) как пространства самоидентификации в консервативном мировоззрении;

- исследование морально-политического выбора в условиях институциональной трансформации современного консерватизма.

Symbols. Hamburg: Hanseatische Verlagsanstalt, 1938; Schmitt С. Gesprach iiber die Macht und den Zugang zum Machthaber. Gesprach iiber den Neuen Raum. Berlin: Akademie Verlag, 1994; Schmitt C. Donoso Cortes im gesammteuropaischen Interpretation. Koln: Greven, 1950.

72

Другая - в попытке усвоить, переработать и использовать его критику либерализма и современного мирового порядка. См., например: The Challenge of Carl Schmitt. Mouffe Ch. (ed.). L., N.Y. 1999; Carl Schmitt: Special issue // Telos. St. Louis, 1987. № 72. P. 3-186.

Новизна исследования заключается в том, что:

- выявлена институциональная трансформация современного консерватизма на фоне потери политическими партиями роли ключевого института идентификации политических идеологий;

- раскрыто смещение процесса институционализации консерватизма из области партийной политики в сферу публицистического и научного дискурса;

- показан личный морально-политический выбор человека как главный инструмент институционализации консерватизма.

Теоретическая и практическая значимость работы. Значимость теоретического анализа современного состояния консерватизма, вызовов, стоящих перед ним, перспектив развития консерватизма, форм и стратегий реализации морально-политического выбора состоит в развитии и дополнении научного знания в отношении столь сложного, многомерного и разнообразного феномена, его проблемно-теоретического поля.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что материалы комплексного анализа исследований консерватизма, результаты и выводы работы, наработанные подходы к изучению феномена консерватизма могут быть использованы в подготовке курсов и преподавании дисциплин политической, философской и исторической науки, подготовке справочных изданий.

Апробация результатов работы. Основные положения и результаты исследования были опубликованы в ряде статей, использовались автором при чтении лекций и проведении занятий на историко-политологическом факультете Пермского государственного университета. Основные идеи диссертации были апробированы на следующих научных конференциях и семинарах: заключительная конференция по проекту «Молодые преподаватели России: междисциплинарная перспектива» (май 2001, г. Москва); выездной семинар для разработчиков курсов ПГУ по проекту НФПК, Оксфордский университет (ноябрь 2003); итоговый семинар по проекту НФПК

Политологическое образование и политическая наука» (2004); итоговый семинар Виртуальной мастерской журнала «Полис» по политической философии (май 2004, Москва); семинар «мораль-политика-власть» (рук. Б.Капустин) по К. Шмитту (МВСШЭН, ноябрь 2001, Москва); конференция молодых исследователей в рамках проекта «Исторические исследования в России-П. Семь'лет спустя» (октябрь 2002, Москва); методологический семинар кафедры политических наук ПГУ; конференция «Консерватизм на Западе и в России» (2005, Пермь).

Кроме того, значительную часть материалов, вошедших в текст данной работы, диссертант использовал для создания тематических учебно-методических комплексов в ходе реализации проекта НФПК «Создание модели интегрированного политологического образования (на региональном уровне)» (2001-2004 гг.) в рамках программы «Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в вузах» Инновационного проекта развития образования73.

Структура диссертации соответствует замыслу, цели и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Морально-политический выбор консерватизма и институционализация политической идентичности"

Заключение

• ,

Автор полагает, что главный вызов консервативной идентичности в современном мире состоит в том, консерватизм в ходе своего развития и эволюции потерял институциональную устойчивость и определенность. Это происходит под влиянием модернизационных и глобализационных процессов, активизации новых социальных акторов, политических сил и ветшанием прежних политико-идеологических противников. И выражается в том, что распадается прежде довольно жесткая связь между социально группами и политическими силами с одной стороны и консервативным идейно-ценностным и интеллектуально-теоретическим этосом с другой. В результате, поиски новых форм институционализации консерватизма смещаются из области партийной политики в сферу публицистического и научного дискурса.

В процессе интеллектуализации консерватизм обрел множество традиций понимания и осмысления. Он, возникший как хранитель традиции, сам стал традицией, которую можно дробить и по-разному истолковывать. Теперь лишь одной из таких традиций является «классическое» представление консерватизма в качестве целостного идейно-политического феномена (в единстве идейно-ценностного и политического компонентов), выкристаллизовавшегося в ходе глобальных политико-мировоззренческих трансформаций, последовавших за Великой французской революцией. Опираясь на .манхеймовское понимание консерватизма как осознанного традиционализма, можно видеть, что сегодня консерватизм сам осознан как та или иная ценность. Потому морально-политический выбор консерватизма нередко предстает в виде интеллектуального выбора между «разными консерватизмами».

Представляется, что современный российский казус консерватизма может быть понят в качестве радикализации общемировой ситуации — интеллектуализация и виртуализация консервативного дискурса. На Западе этот процесс сдерживается существованием консервативных партий (или партий и сил, которые конвенционально реализуют консервативную функцию). В России политические силы, гласно или по умолчанию общепризнанные консервативными, отсутствуют. Поэтому различение политико-идеологического дискурса с одной стороны и интеллектуального и научного с другой возможно лишь по сугубо формальным основаниям.

Пространство коммуникации о консерватизме определяется не различением публицистики, науки и политики, но иным различением двух измерений консерватизма, пересекающихся под постоянно изменяющимся углом и имеющих свои полюса напряжения. С одной стороны речь идет о попытке определить и зафиксировать суть и сущность консерватизма при одновременном примеривании его к России. В другом измерении консерватизм явно или неявно постулируется в позитивистском ключе как нечто безусловно реально существующее, как референтное понятие, но, парадоксальным образом, проблематичное и трудноуловимое в реальной жизни.

Этот парадокс на первый взгляд легко разрешается указанием на Наличие референта консерватизма на Западе и отсутствием его у нас. Но формализм этого противопоставления, его содержательные ограничения, отсутствие конвенции о сути консерватизма и, соответственно, о его «истинных» носителях вновь и вновь возрождают парадокс к жизни, и он продолжает структурировать и определять мышление и дискуссию. Парадокс наличия-отсутствия консерватизма формирует проектное измерение консерватизма, которое уже не наука, еще не практика и не политика, но в чем-то и то, и другое, и третье.

Дискуссия о содержательном наполнении консерватизма как зеркало поисков идейной идентичности может быть охарактеризована с помощью формулы «прогрессивный эклектизм». Консерватизм предстает крайне пестрым, разнообразным и многоплановым феноменом, который не имеет общего содержательного знаменателя. Единственными объединяющими I

153 моментами выступают нормативный настрой и общее пространство интеллектуальной коммуникации. Свой вклад в «прогрессивную эклектику» вносят и левые, в поиске собственной идентичности перенимая «традиционно» консервативные понятия и темы.

Морально-политический выбор консерватизма может состояться только в пространстве политического, понимаемого как свободное поле неформализовнной и личной субъективации и самоидентификации. Это не может быть рефлекторный выбор, совершаемый вследствие политической моды или бегства из идеологического вакуума. Но это не может быть и интеллектуалистский выбор, изобретающий «консерватизм» и формализующий реальность, тем самым элиминируя политическое. Требуются новые формы сочетания неизбежного в современности конструктивизма и традиционно консервативной спонтанности. Только такое сочетание, реализуемое в морально-политическом выборе, может сохранить сам консерватизм как наиболее «реактивный» способ политического поведения, отвечающего на вызовы времени, развить и обогатить консервативный этос."

Отдельная серьезная проблема, находящаяся уже за рамками данного исследования, встает перед наукой в виде вопроса о том, как возможно научное изучение политики в условиях, когда одно из ключевых понятий (как и многие другие) этой сферы последних двух веков потеряло определенность, перестало играть роль безусловного маркера политического поля. Строго говоря, понятие «консерватизм» никогда и не обладало безусловностью. Его использование, с методологической точки зрения, было всего лишь одним из способов справиться со сложностью, комплексностью нашего мира. Но абсолютное понятие может отсылать только к абсолюту. А это уже не наука. В этом смысле для науки ситуация изменилась не принципиально. Алмонд и многие другие, используя «консенсусные», «прогрессистско-эклектичные» стратегии, добиваются поставленных целей. С другой стороны, методологические подходы использованные в данной работе, может быть позволяют увидеть альтернативу.

Список научной литературыСулимов, Константин Андреевич, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. На русскбм языке:

2. Абелинскас Э.Ю. Консерватизм как мировоззрение и политическая идеология: Опыт обоснования. Екатеринбург, 1999.

3. Абелинскас Э.Ю. Консерватизм как мировоззренческий стиль эпохи постмодерна Автореферат дис. . к-та политических наук. Екатеринбург, 1997.

4. Алленов С.Г. Мёллер ван ден Брук: Вехи жизни и творчества революционного консерватора // Консерватизм в России и мире: Прошлое и настоящее. Воронеж, 2001. Вып.1. С. 215 -226.

5. Алленов С.Г. Русские истоки немецкой "консервативной революции": Артур Мёллер ван ден Брук // Политические исследования. 2001. № 3. С. 123138.

6. Алмонд Г.А. Политическая наука: История дисциплины // Политическая наука: Новые направления. М.: Вече. 1999. С. 69 112.

7. Альберт X. Трактат о критическом разуме. М. 2003.

8. Апель К.О. Трансформация философии. М. 2001.

9. Афанасьев В.В. Философия политики Освальда Шпенглера. М., 1999.

10. Ачкасов В.А. Традиционализм в политической жизни России. Автореферат дис. . д-ра политических наук. СПб., 1997.

11. Баигушкин А.И. Консервативные политико-правовые воззрения в России во второй половине XIX начале XX веков. Автореферат дис. . к-та юридических наук. М., 1998.

12. Бек У. Общество риска. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

13. Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 5. С. 10 19.

14. Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. М., 1993.

15. Берлин И. Философия свободы. Европа. М.: Новое литературное обозрение, 2001.

16. Библер B.C. Итоги и замыслы // Вопросы философии, № 5. 1993.

17. Библер B.C. К философской логике парадокса // Вопросы философии, № 1. 1988.

18. Бодрийяр Ж. Америка. СПб., 2000.

19. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург, 2000.

20. Бодрийяр Символический обмен и смерть. М., 2000.

21. Борисов А.А. Американские консерваторы и мультикультурализм. Автореферат дис. . к-та исторических наук. Пермь, 2000.

22. Боровиков А.П. Классический консерватизм. СПб., 1997.

23. Бурдье П." Поле науки // S/A'2002. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 2002; см. также: http://bourdieu.narod.ru.

24. Бьюкенен Дж. Конституция экономической политики // Вопросы экономики. 1994. № 6; см. также: www.vopreco.ru.

25. В мире консерватизма: Идеи, политика, люди: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. П.Ю. Рахшмира. Пермь, 2006.

26. Василенко А.В. Либерально-консервативный синтез: К проблеме формирования идеологии современного российского государства // Вестник Воронежского государственного университета. Серия 1: Гуманитарные науки. 2000, № 2. Воронеж, 2000. С. 216-229.

27. Васильев Н.А. Логика и металогика. Воображаемая логика. Избранные труды. М.: Наука. 1989.

28. Вершинин М.С. Русский консерватизм: Ретроспективно-политологический анализ // Клио. СПб., 1998. № 1(4). С. 25-30.

29. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994. Ч. I.

30. Волкогонова О.Д. Либерализм и консерватизм в России: Метаполитические размышления // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. 2001, № 5. С. 28-41.

31. Высоцкий П. А. Национально-государственные интересы России: Внутриполитический аспект. М., 2000.

32. Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс. 1988.

33. Гаджиев К.С. Консерватизм: Современные интерпретации. Научно-аналитический обзор. М., 1990.

34. Гаджиев К.С. Современный консерватизм: опыт типологизации // Новая и новейшая история. 1991. №1. С. 2-17.

35. Галкин А.А. Консерватизм в ценностно-идеологической «системе координат» / Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития (Материалы «круглого стола») // Политические исследования. 1995. № 4. С. 35.

36. Галкин А.А. Консерватизм вчера и сегодня // Власть. 2000. № 2. С. 37

37. Галкин А.А. Консерватизм как система ценностей // МЭ и МО. № 2. 2001. Галкин А-.А., Рахшмир П.Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. М.,1987.

38. Гарбузов В.Н. Консерватизм: Понятие и типология (историографический обзор) // Политические исследования. 1995. № 4. С. 60-68.

39. Гарбузов В.Н. Типология американского консерватизма: Историографический очерк. Псков, 1999.

40. Гельман В.Я. Постсоветские политические трансформации. Наброски к теории // Политические исследования. 2001. № 1; см. также: www.politstudies.ru.

41. Глой К. Проблема последнего обоснования динамических систем // Вопросы философии, № 3. 1994.

42. Гнатюк O.JI. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И. Кареев, П.Б. Струве, И.А. Ильин. СПб., 1994.

43. Григоров С.Г. Преодоление заданности: Размышления о консерватизме // Политические исследования. 2000. № 3; см. также: www.politstudies.ru.

44. Гросул В.Я., Итенберг Б.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика. М., 2000. Гурко Е. Тексты деконструкции. Томск, 1999.

45. Гусев В.А. Русский консерватизм: основные направления и этапы развития. Тверь,, 2001.

46. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

47. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. СПб., 1995.

48. Дегтярева М.И. Консервативная адаптация Ж. де Местра. Автореферат дис. . к-та исторических наук. Пермь, 1997.

49. Дегтярева М.И. Понятие суверенитета в политической философии Ж. де Местра // Политические исследования. 2001, № 3. С. 113 122.

50. Дегтярева М.И. Разработка понятия суверенитета Жаном Боденом //

51. Политические исследования. 2000, № 3; см. также: www.politstudies.ru.j

52. Деникин А.В. Консерватизм и либерализм о социально-философской мысли России XIX века. М., 2000.

53. Дугин А.Г\ Консервативная революция. М., 1994.

54. Ермашов Д.В. Ширинянц А.А. У истоков российского консерватизма: Н.М. Карамзин. М., 1999.

55. Исторические метаморфозы консерватизма / Под ред. П.Ю. Рахшмира. Пермь, 1998.

56. Капелюшников Р.И. Институциональная природа переходных экономик: Российский опыт // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо-и микроуровней современного трансформационного процесса / Под общ. ред.

57. Т.И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2001. С. 89 97.j

58. Капустин Б. Не найдя себя не признав другого: О наших либерально-консервативных контроверзах // Свободная мысль. 1992. № 11. С. 3 - 9.

59. Капустин Б. Спор о прогрессе // Космополис. № 1(7). 2004; см. также: www.rami.ru/cosmopolis;

60. Карцов А.С. Правовая идеология русского консерватизма. М., 1999.

61. Карцов А.С. Проблема общественного идеала в русском консерватизме (И-я половина XIX 1-я половина XX веков). Автореферат дис. . к-та философских наук. СПб., 1998.

62. Кирьянов И.К., Подвинцев О.Б. Консерватизм в современном мире // Новая и новейшая история. 1994. № 3. С. 278-280.

63. Кишенкова О.В. Консерватизм как «идеологическая подкладка под власть» // Власть. 2000. № 2. С. 47 52.

64. Консервативная партия. Декларация. Программа. Устав. М., 1989.

65. Консервативное движение России. Учредительная конференция общероссийского движения «Консервативное движение России». Москва. 15 февраля 1997. М., 1997.

66. Консервативные тенденции в современной буржуазной педагогике. М.,1989.

67. Консерватизм в России и мире: Прошлое и настоящее. Сборник научных трудов. Вып.1 / Под ред. А.Ю.Минакова. Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета, 2001.

68. Консерватизм в России: По материалам «круглого стола» в редакции журнала «Социс» // Социс. 1993. № 1. С. 43-61.

69. Консерватизм и социализм: Близнецы или антиподы? М.,1994.

70. Консерватизм и цивилизационные вызовы современности / Под ред. П.Ю. Рахшмира. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2003.

71. Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития (Материалы «круглого стола») // Политические исследования. 1995. № 4. С. 33 59.

72. Консерватизм на Западе и в России. Пермь, 2005.

73. Консерватизм: Идеи и люди / Под ред. П.Ю. Рахшмира. Пермь, 1998.

74. Консерватор: эксперт, гражданин, правитель. Государство, общество, частная жизнь!, познание («круглый стол») // Вестник Московскогогосударственного университета. Серия 12: Политические науки. 1995. № 4. С. 3-32.

75. Конфуций, Уваров и другие. Сборник. СПб., 2000.

76. Коринец Ю.Ю. Карл Шмитт об антихристе // http://conservatism.riarod.ru/korinez/korinez.doc

77. Красильщиков В. Консерватизм идеология прогресса? // Свободная мысль. 1992. №9. С. 10-20.

78. Крылов К. Консерватизм с человеческим лицом // Русский журнал. 2003. www.russ.ru.

79. Кузьмин И.В. Основные направления консерватизма и внешняя политика. Екатеринбург, 1998.

80. Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М., 1995. Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991. Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993. Леонтьев К.Н. Поздняя осень России. М., 2000.

81. Либерализм, Консерватизм, Марксизм. Политическая наука: Проблемно-тематический сборник. М.: ИНИОНРАН, 1998.

82. Либеральйый консерватизм: История и современность. М., РОССПЭН,2001.

83. Лиотар Ж.Ф. Заметка о смыслах "пост" // После времени: Французские философы постсовременности' // Иностранная литература, 1994, № 1, 54 66.

84. Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998

85. Лобковец Н. Карл Шмитт католический фашист? // Вопросы философии. 2001. №5.

86. Лотарев К.А. Политический консерватизм в процессе реформирования российского общества: история и современные проблемы. Автореферат дис. . к-та политических наук. М., 1995.

87. Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа, 1907-1914. Пермь,2001.

88. Луман Н.' Метаморфозы государства. Эссе // Проблемы теоретической социологии. Вып.2. СПб., 1996. С. 112 127.

89. Луман Н. От полицейского государства к правовому государству // Антология мировой политической мысли: в 5 т. М., 1997. Т.2. С.738 747.

90. Луман Н. Понятие риска // THESIS. 1994. № 5. Риск, неопределенность, случайность. С. 135 160.

91. Луман Н. Почему необходима «системная теория»? // Проблемы теоретической социологии. СПб., 1994. С. 25 42.

92. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-Логос. Вып. 1. Общество и сферы смысла. М.: Прогресс. 1991. С. 194-216.

93. Люкс Л. Евразийство и Консервативная революция: Соблазн антизападничества в России и Германии // Рубежи. № 6. 1997.

94. Магун А. Что значит: Ориентироваться в истории? О перспективах левого движения // Космополис. N 4 (10). 2004/2005. С. 201-219; см. также: www.rami.ru/cosmopoHs.

95. Малинова О. Рецензия на книгу «Либеральный консерватизм: История и современность». М.: РОССПЭН, 2001 // Политические исследования. Библиобзор № 6. www.politstudies.rn.

96. Малинова О.Ю. Либеральные интерпретации наций и национальных прав //Вече. Альманах русской философии и культуры. Вып. 13. СПб., 2002.

97. Малинова О.Ю. Либеральный национализм (середина XIX начало XX века). М., 2000.

98. Малинова О.Ю. Феномен нации в интерпретации либералов и консерваторов // Эволюция консерватизма: Европейская традиция и русский опыт: Материалы международной научной конференции. Самара, 26-29 апреля 2002 года. Самара, 2002.► \

99. Манхейм К. Консервативная мысль // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист. 1994.

100. Межуев Б. Американский фундаментализм и русская «консервативная революция» // Логос. 2003. № 1. http://magazines.russ.ru/logos/2003/1.

101. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты. М., 1999.

102. Мельвиль А.Ю. Консерватизм как реакция на другую идеологическую реальность // С верою в Россию. Российский консерватизм: История, теория, современность. М., 1999. С. 16.

103. Мельвиль А.Ю. Социальная философия современного американского консерватизма. М., 1980.

104. Мельвиль А.Ю. США сдвиг вправо? Консерватизм в идейно-политической жизни США 80-х гг. М., 1986.

105. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Политические исследования. 2002. №1,2; см. также:Iwww.politstudies.ru.

106. Местр Ж де. Рассуждения о Франции. М., 1997.

107. Местр Ж де. Санкт-Петербургские вечера. СПб., 1998.

108. Мигранян A.M. Переосмысливая консерватизм // Вопросы философии. 1990. № 11. С. 114-122.

109. Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: Идеология и политика. М., 1999.

110. Молчанова Е.Б. Проблема определения понятий «консерватизм» и «неоконсерватизм» в западной и отечественной политологической литературе. М., 1994.

111. Моро Г. Консерватизму дан шанс проявить себя // Библиотека консерватизма на вебсайте партии Единство. Личный архив автора.

112. Моро Г. Понятие и сущность консерватизма // Библиотека консерватизма на вебсайте партии Единство. Личный архив автора.

113. Мочкин А. Н. Парадоксы неоконсерватизма (Россия и Германия в конце XIX начале XX веков). М., 1999.

114. Мочкин А.Н. Рождение "зверя из бездны" неоконсерватизма. М., 2002. Мусихин Г.И. Противоречие авторитета и традиции в мировоззрении немецких и российских консерваторов // Политические исследования. 1999. № 1.С. 175-184.

115. Мусихин Г.И. Россия в немецком зеркале (сравнительный анализ германского и российского консерватизма). СПб., 2002.

116. Нарежный А.И. Проблема государственного устройства России в консервативно-либеральной мысли второй половины XIX века. Автореферат дис. . д-ра исторических наук. Ростов н/Д, 1995.

117. Национализм, консерватизм и либерализм в навой и новейшей истории Запада. Межвузовский сборник научных трудов. Калининград, 1996.

118. Начапкин М.Н. Монархическая идея в русском консерватизме конца XIX первой половины XX веков. Автореферат дис. . к-та исторических наук. Екатеринбург, 1998.

119. Нефедова'Т.Г. Веймарская демократия: Опыт коалиционного правления в Германии в 1919-1928 гг. М., 2001.

120. Никонов ,В.А. Эпоха перемен: Россия 90-х глазами консерватора. М.,1999.

121. Нобелевские лауреаты по экономике. Бьюкенен Дж. М., 1997. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.

122. Норт Д. Институциональные изменения: Рамки анализа // Вопросы экономики. 1997. № 3. С. 6-17.

123. Нусхаев A.JI. Консерватизм России: До и после коммунизма. Элиста,1996.

124. О семинаре по проблемам консерватизма в Российском фонде культуры // Вопросы философии. 2001. № 8. С. 166-170.

125. Олейник Д.Н. Жизнь «по понятиям»: Институциональный анализ жизни «российского простого человека» // Политические исследования. 2001. № 2; см. также: www.politstudies.ru.

126. Олейник А.Н. Институциональная экономика. Изменение институтов во времени: Эволюция и революция // Вопросы экономики. 1999. № 7. С. 129-155.

127. Олейник А.Н. Институциональная экономика. М., 2001.

128. Омельченко Н.А. Политическая мысль русского зарубежья: очерки истории (1920 начало 1930-х годов). М., 1997.

129. Оукшот М. Рационализм в политике и другие статьи. М.: Идея-Пресс,2002.

130. Панарин А.С. Стиль «ретро» в идеологии и политике (критические очерки французского неоконсерватизма). М., 1989.

131. Парамонов Б. Солженицын о постмодернизме // Парамонов Б. След: Философия. История. Современность. М., 2001. С. 502 515.

132. Парамонов Б. Чичерин, либеральный консерватор // Парамонов Б. След: Философия. История. Современность. М., 2001. С. 74 113.

133. Пащенко В .Я. Идеология евразийства. М.: Изд-во МГУ, 2000.

134. Пивоваров Ю.С. Карл Шмитт. Политико-антропологический очерк // Россия и современный мир. № 4. 2001.

135. Пивоваров Ю.С. Либерализм в стране «развитого романтизма» (Константин Кавелин и его место в русской политической традиции.) // Либерализм, Консерватизм, Марксизм. Политическая наука: Проблемно-тематический сборник. М.: ИНИОНРАН, 1998. № 1. С. 131-166.

136. Пияшева Л.И. Экономическая сущность неоконсерватизма // Рабочий класс и современный мир. № 3. 1988.

137. Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. СПб., 1997.

138. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993.

139. Победоносцев К.П. Сочинения. СПб., 1996.

140. Подвинцев О.Б. Англоязычные авторы о системе координат политического спектра и типологии консерватизма // Исследования по консерватизму. Вып. 3. Консерватизм и либерализм: Созвучия и диссонансы / Под ред. П.Ю. Рахшмира. Пермь, 1996. С. 151 157.

141. Подвинцев О.Б. Постимперская адаптация консерватизма. Автореферат дис. . д-ра политических наук. Пермь, 2002.

142. Подвинцев О.Б. Шагающие не в ногу. Пермь, 1999.

143. Политические партии России: История и современность. М., РОССПЭН,2000.

144. Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. М., 1998. Т. 1-2. Пушкин С.Н. Историософия российского консерватизма XIX века.1. Нижний Новгород, 1998.j

145. Рахшмир П.Ю. Американские консерваторы и Европа // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 7.

146. Рахшмир П.Ю. Американские консерваторы и Европа // Рахшмир П.Ю. Вариации на тему консерватизма. Пермь: ПТУ, ПСИ, ПССГК, 2004. С. 226 -251.

147. Рахшмир П.Ю. Американские неоконсерваторы и имперская идеология // В мире консерватизма: Идеи, политика, люди: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. П.Ю. Рахшмира. Пермь, 2006. С. 3 32.

148. Рахшмир П.Ю. Идеи и люди. Политическая мысль первой половины XXjвека. Пермь, 1999.

149. Рахшмир П.Ю. Князь Меттерних: Человек и политик. Пермь: «Коммерсантъ»- в Перми, 2005.

150. Рахшмир П.Ю. Консерватизм в современном мире // Консерватизм на Западе и в России. Пермь, 2005. С. 15 38.

151. Рахшмир П.Ю. Консерватизм и либерализм: Метаморфозы консенсуса // Политические исследования. 2005. № 5. С. 60 79.

152. Рахшмир П.Ю. На страже западной цивилизации // Консерватизм и цивилизационные вызовы современности / Под ред. П.Ю.Рахшмира. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2003. С. 31 63.

153. Рахшмир П.Ю. Политическая теология Карла Шмитта // Рахшмир П.Ю. Идеи и люди. Политическая мысль первой половины XX века. Пермь. 1999. С. 166- 198.

154. Рахшмир П.Ю. Типология современного консерватизма // Общественные науки. 1990. № 1.

155. Рахшмир П.Ю. Типология современного консерватизма. М.: ИНИОН,1986.

156. Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время // Новая и новейшая история. 1990. № 1. С. 48 62.

157. Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время // Рахшмир П.Ю. Вариации на тему консерватизма. Пермь: ПТУ, ПСИ, ПССГК, 2004. С. 106- 127.

158. Ремизов М. Опыт консервативной критики. М.: Прагматика культуры,2002.

159. Ремизов М. Опыты антропологии консерватизма // Русский журнал. 2000. www.russ.rn.

160. Репников А.В. Консервативные концепции российской государственности. М., 1999.

161. Репников А.В. Русский консерватизм: Вчера, сегодня, завтра // Консерватизм в России и мире: Прошлое и настоящее. Сборник научных трудов. Воронеж, 2001. Вып.1. С. 9 20.

162. Рожков И.И. Образ науки в русском консерватизме. СПб., 1999. Ролз Д. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. Рормозер Г. Кризис либерализма. М., 1996.

163. Рормозер Г., Френкин А. Консервативная революция // Полис. 1991. № 12; см. также: www.politstudies.ru.

164. Рормозер Г., Френкин А.А. Новый консерватизм: Вызов для России. М.,1996.

165. Российские консерваторы / Под ред. Н. Мещерякова. М.: Русский мир,1997.

166. Российские либералы: Кадеты и октябристы. М.: РОССПЭН, 1996. Российские реформаторы: XIX начало XX века. М., Международные отношения, 1995.

167. Российский консерватизм: Теория и практика. Сборник научных трудов.I1. Челябинск, 1999.

168. Россия регионов: Трансформация политических режимов / Под ред. М. Бри, В. Гельмана, С. Рыженкова. М., 2000.

169. Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. М., РОССПЭН, 2000.

170. Русский консерватизм: Проблемы, подходы, мнения: «Круглый стол» // Отечественная история. 2001. № 3. С. 103 -133.

171. Русское Зарубежье: Трагедии, надежды, жизнь. В.1. М., 1993. Руткевич A.M. Прусский социализм и консервативная революция //I

172. Шпенглер О. Пруссачество и социализм. М., 2002.

173. Руткевич A.M. Что такое консерватизм? М.; СПб., 1999. С верою • в Россию. Российский консерватизм: История, теория, современность. М., 1999.

174. Самарин Ю.Ф., Дмитриев Ф. Революционный консерватизм. Берлин,1875.

175. Сартори Дж. 2003. Искажение концептов в сравнительной политологии // Политические исследования. №№ 3-5; см. также: www.politstudies.ru. Сигал JI. Совесть консерватора // Век XX и мир. № 2. 1992.I

176. Смолин М.Б. Очерки имперского пути: Неизвестные русские консерваторы второй половины XIX первой половины XX веков. М., 2000.

177. Современное общественное развитие: Консервативное видение. Исследовательский проект «В поисках социальных концепций». «Горбачев-Фонд» / Под. ред. А. Галкина, Ю. Красина. М., 1996.

178. Современный консерватизм / Под ред. С.П.Перегудова, В.Л.Скороходова. М.: Наука, 1992.

179. Согрин В.В. Этапы американского консерватизма // Новая и новейшая история. 1991. № 5. С. 47 63.

180. Соколов A.M. Культурно-философский смысл идеи консерватизма. Автореферат дисс. . к-та философских наук. СПб., 1997.

181. Сокольская И.Б. Консервативна ли консервативная революция? // Политические исследования. 1999. № 6; см. также: www.politstudies.ru.

182. Сокольская И.Б. Консерватизм: Идея или метод? // Политические исследования. 1998. № 5; см. также: www.politstudies.ru.

183. Сокольский С.П. Консерватизм, либерализм, социализм. // Мировая экономика и международные отношения. № 8. 1992.

184. Соловьев Э.Г. У истоков российского консерватизма // Политические исследования. 1997. № 3. С. 137- 147.

185. Сурков В. Выступление перед слушателями Центра партучебы и подготовки кадров ВПП Единая Россия. 7.02.06 // www.edinros.ru.

186. Суслов М.Г. Системный и внесистемный подход к проблемам консерватизма // Исследования по консерватизму. Вып. 2. Пермь, 1995. С. 116118.

187. Тимошина Е.В. Политико-правовая идеология русского пореформенного консерватизма: К.П. Победоносцев. СПб., 2000.

188. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1998.

189. Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992.

190. Точка зрения консерватора (интервью с В.И. Алкснисом) // Кентавр. 1993. Январь-февраль. С. 124- 134.

191. Тулаев П.'Консервативная революция в Испании. М., 1994.

192. Туронок С.Г. Консерватизм в идеологическом процессе (теоретико-методологический аспект). Автореферат дис. . к-та политических наук. М., 1995.

193. Фадеева Л.А. Викторианская система ценностей и консерватизм // Исследования по консерватизму. Вып. 2. Консерватизм в политическом и духовном измерениях. Пермь, 1995. С. 17- 19.

194. Фадеева Л.А. Глобалистика в мировоззрении консерваторов // Исследования по консерватизму. Вып. 6. Консерватизм и цивилизационные вызовы современности. Пермь, 2000. С. 27 31.

195. Фадеева Т.М. «Новые правые» во Франции: К критике концепции «консервативной революции» //Вопросы философии. 1985. № 2. С. 124 133.

196. Фадеева Т.М. У истоков идеологии европейского консерватизма // Новая и новейшая история. 1992. № 6. С. 57 76.

197. Фейерабенд П. Наука в свободном обществе // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. с.467-523.

198. Филиппов' А. Карл Шмитт. Расцвет и катастрофа // Шмитт К. Политическая теология. М., 2000. С.259-314.

199. Филиппов А.Ф. Две конструкции политического единства в концепции Карла Шмитта // Проблемы и суждения: Голоса российской политологии. М.: КДУ, 2004. С. 15-30.

200. Филиппов А.Ф. Облик работника и революция справа: К истории радикального кс^нсерватизма // Россия XXI. № 1/2. 1996.

201. Филиппова Т. Свобода и мера // Родина. 1994. № 2. С. 84-86.

202. Филиппова Т.А. Мудрость без рефлексии (Консерватизм в политической жизни России) // Кентавр. 1993. Ноябрь-декабрь. С. 49 60.

203. Филиппова Т.А. Предчувствие ностальгии // Свободная мысль. 1993. № 9. С. 34-42.

204. Френкин А.А. Западногерманские консерваторы: Кто они? М., 1990.i171

205. Френкин А.А. Феномен неоконсерватизма // Вопросы философии. № 5.1991.

206. Фролов А.В. Консерватизм: хорошая или плохая идея? // Власть. 1997. № 6. С. 62-67.

207. Фуко М. Слова и вещи. СПб., 1994.

208. Фурсов А. Операция «Прогресс» // Космополис. № 4(6). 2003/2004; см.jтакже: www.rami.ru/cosmopolis;

209. Хайек Ф. фон. Дорога к рабству. М., 1991.

210. Шабанова, М.А. Институциональные изменения и неправовые практики // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2001. С. 319 326.

211. Шамшурин В.И. Эпистемология либерального консерватизма (опыт аналитического подхода). Автореферат дис. . д-ра социологических наук. М., 1995.I

212. Шмитт К. Политическая теология. Сборник: «Политическая теология»; «Римский католицизм и политическая форма»; «Духовно-историческое состояние современного парламентаризма» М.: «КАНОН-пресс-Ц», 2000.

213. Шмитт К. Понятие политического / Перевод, предисловие, комментарий А.Ф. Филиппова//Вопросы социологии. 1992. № 1. С. 35 67.

214. Шпенглер О. Пруссачество и социализм. Послесловие А. Руткевича. М., Праксис., 2003.

215. Штраус Л. Введение в политическую философию. М.: Логос, 2000. Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. Щербинин А., Щербинина Н. Консерватизм: Удила и путы // Вестник высшей школы. № 1. 1992.

216. Эйзенштадт Ш.Н. Парадокс демократических режимов: Хрупкость и изменяемость (II) // Политические исследования. 2002. № 3; см. также: www.politstudies.ru.

217. Юнгер Э. В стальных грозах. СПб., 2000.

218. Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли. СПб: Наука, 2000.1. На немецком языке:

219. Beck U. Die Erfindung des Politischen. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1993.

220. Benoist A. de. Aus rechter Sicht. Eine kritische Anthologie zeitgenossischer Ideen. Bd. 2, Tubingen: Grabert-Verlag, 1984.

221. Benoist A., de. Kulturrevolution von rechts. Krefeld, 1984.

222. Borchert J. Die lconservative Transformation des Wohlfahrtsstaates. Grofibritannien, Kanada, die USA und Deutschland im Vergleich. Frankfurt a.M., New York, 1995.

223. Breuer S. Anatomie der lconservativen Revolution. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1995.

224. Bussche R. Konservatismus in der Weimarer Republik. Die Politisierung des Unpolitischen. Heidelberg, 2000.

225. Complexio Oppositorum Uber Carl Schmitt: Vortrage u. Diskussionsbeitrage des 28. Sonderseminars 1986 der Hochschule fur Verwaltungswissenschaften Speyer / Hrsg. von H.Quaritsch. В.: Duncker und Humblot, 1988.

226. Demandt A. Staatsform und Feindbild bei Carl Schmitt // Staat. В., 1988. Bd 27, H.l. S. 23-32.

227. Dubiel H. Was ist Neolconservatismus? Frankfurt, 1985.

228. Ernst Junger und Carl Schmitt: Briefwechsel 1930 1983 / Hg., kommentiert u. mit einem Nachwort versehen von H. Kiesel. Stuttgart: Klett-Cotta, 1999.

229. Fellcen O. Oswald Spengler. Konservativer Denlcer zwischen Kaiserreich und Diktatur. Munchen, 1988.

230. FreundM.'Georges Sorel. Der revolutionare Konservatismus. Frankfurt, 1972.

231. Freyer H. Revolution von rechts. Jena, 1931.

232. Gerstenberger H. Der revolutionare Konservatismus. В., 1969.

233. Giddens A. Die Konsequenzen der Moderne. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1995. Greiffenhagen M. Das Dilemma des Konservatismus in Deutschland. Mtinchen; R.Piper & Co. Verlag, 1977.

234. Habermas J. Die Kulturkritik der Neokonservativen in den USA und in der Bundesrepublik 7/ Habermas J. Die Neue Unubersichtlichkeit. Kleine Politische Schriften. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 1985. S. 30 56.

235. Huntington S. Konservatismus als Ideologie // Konservatismus. Hrsg. H.G. Schumann. Frankfurt a. M., 1984. S.454-455.

236. Jenschke B. Zur Kritik der konservativ-revolutionaren Ideologie in der Weimarer Republik (E. Jung). Mtinchen, 1971.

237. Jung E.J. Deutschland und die konservative Revolution // Deutsche iiberi

238. Deutschland. Mtinchen, 1932.

239. Jung E.J. Die HeiTSchaft der Minderwertigen. В., 1927. Kaltenbrunner G.K. Der Schwierige Konservatismus // Rekonstruktion des Konservatismus / Hrsg. G.K.Kaltenbrunner. Freiburg im Breisgau, 1972. S. 19-54.

240. Kaltenbrunner G.K. Von Dostojewski zum Dritten Reich: Arthur Moeller van den Bruck und die «Konservative Revolution» // Politische Stidien. Jg. 20. H. 184. 1969. S. 184-200.

241. Kamphausen G. Charisma und Heroismus: Begriff des Politischen die

242. Generation 1890 (Georges Sorel, Max Weber, Carl Schmitt) // Charisma: Theorie,i

243. Religion, Politk. В.; N/Y., 1993. S. 221-246 (41-46).

244. Kervegan J.F. Politik und Verntinftigkeit: Anmerkungen zum Verhaltnis zwischen Carl Schmitt und Hegel//Der Staat. В., 1988. Bd 27, H. 3. S. 371-391.

245. Kirk R. Lebendiges politisches Erbe. Freiheitliches Gedankengut von Burke bis Santayana. 1790-1958. Erlenbach-Zurich/Stuttgart, 1959.

246. Kondylis P. Jurisprudenz, Ausnahmezustand und Entscheidung. Grundsatzliche Bemerkungen zu Carl Schmitts «Politische Theologie» // Der Staat. В., 1995. Bd 34. S. 325 -357.

247. Kondylis P. Konservativismus. Geschichtlicher Gehalt und Untergang. Stuttgart: Klett Gotta, 1986.

248. Mannheim K. Das konservative Denken. Soziologische Beitrage zum Werden des politisch-historischen Denkens in Deutschland // Archiv fiir Sozialwissenschaft und Sozialpolitilc. 57. 1927. Teil 1: S. 68 ff., Teil 2: S. 470 ff.

249. Maschlce G. Carl Schmitt in den Handen der Nicht-Juristen. Zur neueren Literatur // Der Staat. В., 1995. Bd 34, H. 1. S. 104-129.

250. Maschlce G.Carl Schmitt in Europa. Bemerkungen zur italienischen, spanischen und franzosischen Nelcrogdiskussion // Der Staat. В., 1986. Bd 25. H. 4. S. 575-599.

251. Metamorphosen des Politischen. Grundfragen politischer Einheitsbildung seit den 20er Jahren / Hgg. A.Gobel, D.van Laak, I.Villinger. Berlin: Akademie-Verlag, 1995.

252. Moeller A. Das Dritte Reich. Hamburg, В., 1931.

253. Mohler A. Die konservative Revolution in Deutschland: 1918-1932. 2. Fassung. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1972.

254. Mohler A. Links-Schmittisten, Rechts-Schmittisten und Establishment-Schmittisten // Criticon, № 98, 1986.

255. Mohler A. Von rechts gesehen. Stuttgart, 1974.

256. Schelsky H. Der «Begriff des Politischen» und die politische Erfahrung der Gegenwart. Uberlegungen zur Aktualitat von Carl Schmitt // Der Staat. В., 1983. Bd 22. S. 321 -345."

257. Schmitt C. Das Zeitalter der Neutralisierungen und Entpolitisierungen // Positionen und Begriffe. Hamburg, 1940. S. 120 132.

258. Schmitt C. Der Leviathan in der Staatslehre des Thomas Hobbes. Sinn und Fehlschlag eines politischen Symbols. Hamburg: Hanseatische Verlagsanstalt, 1938.

259. Schmitt C. Donoso Cortes im gesammteuropaischen Interpretation. Koln: Greven, 1950.

260. Schmitt C. Theorie des Partisanen. Zwischenbemerlcung zum Begriff des Politischen. Berlin: Duncker & Humblot, 1975; см. также русский перевод Ю.Ю. Коринца на сайте www.arctogaia.com.

261. Schmitt С., Verfassungslehre. В., 1957.

262. Schuddekopf О.Е. Nationalbolschewismus in Deutschland 1918-1933. Frankfurt a. M., 1972.

263. Schwierslcott H. J. Arthur Moeller van den Bruck und der revolutionare Nationalismus in der Weimarer Republilc. Gotingen etc., 1962.

264. Sontheimer К. Antidemokratisches Denken in der Weimarer Republik: Die Politischen Ideen des deutschen Nationalismus zwischen 1918 und 1933., Munchen, 1968.

265. Utz A.F. Die politische Theologie von Carl Schmitt // Archiv fiir Rechts- und Sozialphilosophie. Stuttgart, 1999. Vol. 85, H.3. S. 398-415.

266. Vesting T. Erosionen staatlicher Herrschaft. Zum Begriff des Politichen bei Carl Schmitt // Archiv d. off. Rechts 117, № 1. S. 4-45.

267. Willms B. Politilc und Theologie: Das Carl Schmitt-Problem // Der Staat. В., 1980. Bd 19.H.1. S.114-129.1. На английском языке:

268. Bendersky,J.W. The definite and the dubious: Carl Schmitt's influence on conservative political and legal theory in the US // Telos. New York, Winter 2002. P. 33 47.

269. Carl Schmitt now // Telos. N.Y., 1996. № 109. P. 3-130.

270. Carl Schmitt: Legacy and Prospects. An International Conference in New York City // Cardozo law review. 2000, Vol. 21, N. 5-6.

271. Carl Schmitt: Special issue // Telos. St. Louis, 1987. № 72. P. 3-186.

272. Cecil H. Conservatism. L., 1912.

273. Conservatism. Anthology of Social and Political Thought from David Hume to the Present / Introduction by J.Z. Muller. Princeton NJ: Princeton University Press. 1997.

274. Conservative Essays / Ed. by M.Cowling. L.: Cassel, 1978.

275. Habermas J. The Horrors of Autonomy: Carl Schmitt in English // The New Conservatism. 1994. P. 128 140.

276. Huntington S. Conservatism as an Ideology // The American Political Science Review. 1957. Vol. LI. № 2. P. 454 473.

277. Kirk R. The Conservative Mind. From Burke to Santayana. Chicago, 1953.

278. Kristol I. Neo-Conservatism. The Autobiography of an Idea. N.Y. 1995.t'1.hmann N. Political Theory in the Welfare State. Berlin. 1990.

279. McCormick J. Carl Schmitt's Critique of Liberalism: Against Politics as Technology. Cambridge: Cambridge University Press. 1997.

280. McCormick J. Introduction to Schmitt's «The Age of Neutralizations and Depoliticizations» // Telos. New York, Summer 1993. Heft 96. S. 119ff.

281. Muller J.Z. The Other God That Failed. Hans Freyer and the Deradicalization of German Conservatism. Princeton NJ: Princeton University Press. 1987.

282. Nisbet R. The Sociological Tradition. London: Heinemann. 1966.

283. О'Gorman R. British Conservatism: Conservative Thought from Burke to Thatcher. L., 1986.

284. O'Sullivan N. Conservatism. L.: Dent, 1976. P. 9.

285. OakeshottM. Rationalism in Politics and Other Essays. L.: Methuen, 1984.

286. Rossiter C. Conservatism in America. N.Y., 1955.

287. Scruton R. The Meaning of Conservatism. Totowa (N.J.), Barnes a. Noble books, 1980.

288. Strauss L. Notes on Carl Schmitt, The Concept of the Political // Meier H. Carl Schmitt and Leo Strauss. The Hidden Dialogue. Chicago; L., 1995.

289. The Challenge of Carl Schmitt. / Edited by Ch.Mouffe. L., N.Y. 1999.

290. Viereck P. Conservatism Revisited. N.Y., 1962.

291. Zizek S. Carl Schmitt in the Age of Post-Politics // The Challenge of Carl Schmitt / Ed. ChMouffe. L., N.Y. 1999. P. 18 37.1. На итальянском языке:

292. Bobbio N. Destra e sinistra. Ragioni e significati di una distinzione politica. Roma: Donzelli editore, 1994.