автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Морально-правовое сознание

Текст диссертации на тему "Морально-правовое сознание"

государственная академия сферы быта и услуг специализированный институт гуманитарного сервиса

'' На правах рукописи

САРБАСОВ БАХЫТЖАН БОЛЫСБЕКОВИЧ

МОРАЛЬНО-ПРАВОВОЕ СОЗНАНИЕ: ДИАЛЕКТИКА РАЦИОНАЛЬНОГО И МИФОЛОГИЧЕСКОГО

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 09.00.01 Онтология и теория познания

диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва 1998

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.................................................................................................3

-э

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА СВЯЗИ МИФА И РАЦИОНАЛЬНОСТИ..........13

1.1 Раскол западного сознания..................................................................19

1.2. Целостность восточного сознания......................................................43

ГЛАВА II. ТИПОЛОГИЯ СВЯЗЕЙ МОРАЛИ И ПРАВА........................70

2.1 Мораль и право в концепциях русских философов............................70

2.2 Мораль и право, в евразийской концепции.........................................91

2.3 Мораль и право в трансцендентальной герменевтической философии............................................................................................104

ГЛАВА III. КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ПРАКТИК...................................................................121

3.1 Концептуализация права в постсоветский период.............................121

3.2 Девиантное поведение и конфликтология..........................................136

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.......................................................................................155

БИБЛИОГРАФИЯ..................................................................................162

ВВЕДЕНИЕ

На сознание человека активно воздействует право и мораль. Однако гипертрофированное выпячивание классового характера права и морали придает им одностороннюю ориентацию и на практике ведет к серьезным издержкам. В праве и морали не только консервируются отживающие отношения, но и нормируются новые социальные отношения. Знамением нашего времени стал отказ современного теоретического обществознания от жестких концептуальных схем, подверстывающих наличное многообразие социокультурного опыта под нормативный образец и канализирующих спонтанные проявления социальной активности в русло «логики Проекта». Отечественное об-ществознание много сделало для осознания того, что фетишизация глобальной социальной концепции и ее трансформация в инструмент идеологического принуждения питалась не только волюнтаристскими настроениями политической элиты, но коренилась в мощных сдвигах в структурах духовного производства в конце прошлого века1.

Актуальность диссертационного исследования. К числу культурно-антропологических оснований осознания пределов адекватности дискурса Просвещения следует отнести и кризис ценностей европейского модерна, легитимировавших вхождение Запада в индустриальную современность. Гигантизм техногенной цивилизации, ориентированной на массовое стандартизированное производство и потребление, более не рассматривается как магистральный путь развитая

1 Козлова Н.И. Социология повседневности: переоценка ценностей // Общественные науки и современность, 1992. № 3.

всего человечества. Он запрещен экологическими императивами современной культуры. Они взывают к поиску новых моральных и правовых ориентиров цивилизационного развития, обеспечивающих стратегии выживания человечества перед лицом глобальных проблем современности. Реставрируя отдельные традиционалистские ценности мифа в условиях кризиса модернистского проекта, идеология постсовременности полагает западный рационализм ответственным за теоретическую санкцию обеднения природной и культурной морфологии современного мира.

Постсовременность инспирировала критику нормативной жесткости классического обществознания. Идеология постсовременности объявляет «тиранию нормы» репрессивной в отношении «цветущего многообразия» социокультурного опыта. Ибо ориентированное на норму классическое обществознание отдает приоритет «экономической целерациональности перед экологией органических жизненных форм» (Ю. Хабермас), насильственное разрушение которых повлекло за собою целый ряд негативных тенденций, известных под общим названием «кризис легитимации». В этой связи вновь проблематизиро-вался вопрос о соотношении рационального и мифологического, традиционного и модерна, морали и права, запада и востока. Запад поставил рационализм на службу власти. Восток сохранил миф как средство обеспечения спонтанности человеческого действия. Западные социальные технологии нейтрализуют последствия индивидуальной человеческой свободы. Рациональное право квалифицируется как средство обеспечения упорядоченного и предсказуемого человеческого поведения, как превращение человека в «колесико и винтик»

индустриальной цивилизации. Прокламируя моральную ценность социально-культурного многообразия как генофонда цивилизационных мутаций перед лицом глобальных проблем современности, Восток высвечивает репрессивность когнитивных стратегий модернистской социологии, с одной стороны, давая мощный импульс развитию «мягких», культуросберегающих методов социального познания с другой.

«Теоретическая слепота» в отношении реального жизненного многообразия отнюдь не безобидна. Действующий «по теории» склонен придавать теоретическим конструктам «буквальный» смысл1. Онто-логизация теоретических идеализаций социального познания неявно подразумевает, что не запечатленному в теории нет места и в жизни: все девиантное случайно, оно неправо, неразумно, а то и нереально.

В целом же классическое обществознание олицетворяло культурные претензии классического рационализма, непоколебимую веру в возможность «единственно правильного» отображения сущности социальных процессов средствами универсальной социальной концепции, воплощавшей «логику Проекта», «законодательный разум». Запад наделяет разум правом нормативного предписания всех рецептов социального жизнеустройства. С точки зрения Востока стремление говорить от имени безличной Абсолютной истины является неявно выраженной претензией на особую позицию интеллектуала, игнорирующего факт собственной вовлеченности в объект исследования.

Сегодня мы отчетливо понимаем, что унаследованное от классиче-

1 -См.: Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии, 1992. № 2.

ского рационализма представление об универсальном типе рациональности, в свою очередь, восходящее к метафизике философской субстанции, в условиях постмодернистского многообразия является неоправданно сильной идеализацией. Н. Элиас, к примеру, вводит представление о рациональности двора, рождающейся из потребности вычислять (через тонкие нюансы этикета, церемониала и одежды) знаки грядущего падения или подъема по социальной лестнице как симптомы изменения баланса власти. В «дворцовой рациональности» социальный престиж, умение управлять производимым впечатлением выступают как форма расчета, аналогичная роли денег в буржуазном обществе. Тем не менее рациональность дворцовой аристократии и буржуа различны. Ни одна социальная группа не может «приватизировать» рациональность, полагать себя единственным источником рационализации в масштабах всего общества. Социальная феноменология и предлагает исследовать многообразие типов рациональности, которым в действительности следуют реальные действующие лица. Более того, сегодня осознается нежелательность прямого вмешательства власти в сферу повседневной жизни человека. С подобными запретами должно считаться и социально-теоретическое знание. Это знание делает подвижной границу между правом и моралью.

В центр внимания современной - то есть неклассической - социальной методологии выдвигаются темы социальной нестабильности, неравновесности, вариативности, моделирования альтернативных сценариев, исследование маргинальных сфер, переходных этапов, сопоставимости различных социально-культурных и языковых практик. Отчетливо ощутим интерес к механизмам синергетики в социальной

динамике. В свете новых методологий то, что представлялось «классике» монополитным и целостным, «расползается» на относительно автономные области и подсистемы, анклавы и временные (диссица-тивные) структуры. Казавшееся локализованным в определенных точках (например, власть), «расплывается» по всему социальному пространству. Поэтому вполне оправдана квалификация Ж.Ф. Лиота-ром постмодерна как переписывания модерна с позиций новых методологий1.

Подобный методологический плюрализм порождает проблему практической целесообразности и разумных пределов операционали-зации «западных» методологий на почве стран СНГ, в том числе и Казахстана. Ведь большинство научных понятий не ограничено рамками локальных практик. Они содержат моменты не только регионального, но и общечеловеческого опыта, а потому достаточно универсальны, чтобы быть использованными «поверх барьеров».

Морально-правовая оценка рыночных отношений еще недавно была негативной. В настоящее время предстоит пересмотр важных моральных и правовых понятий, которые еще недавно пребывали на периферии методологического самосознания современных общественных наук. Ныне они все более завоевывают внимание ученых. Совсем недавно незыблемым казалось представление о преступном характере спекуляции, скупке и перепродаже. Анализируемая в диссертации диалектика мифологического и рационального в морально-правовом сознании представляет собой именно такую когнитивную

1 Лиотар Ж.Ф. Переписать современность. // Ступени. Философский журнал, 1994. № 2.

стратегию.

Интерес к возможной операционализации западных неклассических методологий в немалой степени обусловлен и тем, что и в нашей постсоветской действительности наблюдаются сходные процессы, хотя и в иных культурно-исторических условиях. Так переход к рыночным отношениям ведет к легализации, если не всей, то значительной части теневой экономики, раскрывает перед ней перспективы законного существования, способствует отмыванию нечестным путем нажитых денег. И при всем различии цивилизационных контекстов социальных трансформаций на Западе и у нас их роднит одна общая черта: и современное западное, и нынешнее постсоветское общество представляют собою нестабильные, транзитные, переходные социумы. Используя язык синергетики, можно сказать, что эти общества заряжены бифуркационной многовариантностью, в пределах которой выбор дальнейшего пути-аттрактора устойчивого развития может определять весьма незначительное, возможно даже случайное, воздействие.

Но налицо и духовные предпосылки. Проявлением «кризиса легитимации» модернистских социумов западного образца стало влечение широких слоев общества к немодернистским, восточным и даже архаичным формам жизни, в свою очередь инспирирующее поиск новых ориентиров цивилизационного развития. Подобная смена социокультурных парадигм сопровождается распространением идеи исторически преходящего характера индустриальной цивилизации с присущей ей активистской установкой на покорение природы и социально-политическое овладение «массовым» человеком.

Мы также переживаем кризис легитимации. Он выразился в разрушении унаследованных от советского периода мировоззренческих установок «учебного» марксизма, внедрявшегося всей институционализированной системой социализации.

Степень разработанности проблемы. В немногочисленных работах анализируется философское содержание отдельных сторон морально-правового мира1. Фрагменты социально-феноменологических установок нравственного сознания рассматриваются Р. Апресяном, А. Гусейновым, М. Баймахановым, А. Бейсеновой, М. Ибрагимовым, А. Кожевым. Соотношение рационального мифологического анализировалось К. Юнгом, М. Элиаде, А, Лосевым, М. Мамардашвили.

В теоретической реконструкции содержания диалектики связей морали и права, мифа и рацио автор опирается на разработки общих проблем эпистемологии и философии науки Н.С. Автономовой, Б.И. Аршинова, П.С. Гуревича, В.М. Федорова, B.C. Швырева, а также на анализ проблем взаимокорреляции научного и вненаучного социального знания в трудах З.Б. Власовой, А.И. Горак, И.Т. Касавина, В.А. Лекторского, Б.И. Пружинина, В.Л. Рабиновича, В.Г. Федотовой, В.П. Филатова, Е.Л. Чертковой.

В анализе морально-правовых аспектов русской философии автор опирается на труды B.C. Барулина, Л.П. Буевой, Ф.И. Гиренка, М.А. Маслина, Н.И. Козловой, Т.Ф. Кузнецовой, Ю.М. Лотмана, Б.В. Маркова, Б.М. Межуева. В исследовании концептуализации современных социальных практик автор опирался на работы В. Ильина, В. Диден-

1 Взаимодействие правового сознания с моралью и нравственностью в обществе переходного периода. -Алма-Ата, 1995.

ко, Ю. Хрусталева, Г. Югая.

Цели исследования: Провести философский анализ морально-правового сознания с учетом диалектики связей рационального и мифологического.

Обозначенная цель работы предполагает следующие задачи диссертационной работы:

1. Раскрыть диалектику связей рационального и мифологического.

2. Установить типологию связей права и морали.

3. Выяснить концептуальные основы современных социальных практик.

Результаты научного исследования и их новизна

1. В диссертации показано, что существует многообразие типов рациональности и что ни одна социальная группа не может приватизировать рациональность, полагать себя единственным источником рационализации в масштабах всего общества.

Новизна полученного результата состоит в указании на разнообразие мифов, которым следуют люди, как источник многообразия типов рациональности. Возможны три типа рациональности: а) противопоставляющей себя миф, б) включающей в себя миф, в) сопряженной с мифом.

2. В диссертационном исследовании установлена типология связей морали и права. Во-первых, мораль может служить основанием права. Во-вторых, право может служить основанием морали. В-третьих, возможен параллелизм морали и права.

Новизна полученного результата состоит в указании на то целое, внутри которого устанавливается связь морали и права. Этим целым

может быть государство (В. Соловьев, А. Хомяков), историческая миссия (Ю. Самарин), идеократия (евразийцы), поступок (М. Бахтин), чистое право (Г. Кельзен).

3. В диссертации впервые в научной литературе предпринята попытка обобщенного анализа морально-правового сознания с точки зрения диалектики рационального и мифологического.

Новизна проведенного исследования состоит в установлении того, что право коренится в определенных структурах рацио, а мораль - в мифологии.

4. В диссертации показано, что раскол западного сознания связан о расколом между рацио и мифом, который ведет к разрыву между правом и моралью. Восточное сознание сохраняет единство мифа и рациональности, а значит сохраняет и единство морали и права.

Новизна полученного результата состоит в способе аргументации, в обращении к материалу, который, как правило, не привлекается при анализе морально-правового сознания.

5. В диссертации установлено, что концептуальной основой изучений современных социальных практик и прежде всего деви-антного поведения и конфликтности является теория самоорганизации.

Новизна полученного результата состоит в том, что в нем указана связь между современными социальными практиками и общенаучными теориями как языками осмысления этих практик.

Теоретической и методологической основой исследования являются идеи неклассического обществознания, а также работы русских

и европейских философов и правоведов.

Научно-практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при исследовании мифорацио-нальностей, а также морально-правового сознания. Результаты могут быть использованы юристами и философами в практической работе, а также при чтении лекций.

Апробация работы. Основные положения и результаты работы докладывались на теоретической конференции в МГУ по проблемам коммуникации культур (24.11.1997), а также обсуждались на семинаре кафедры философии Академии сферы быта и услуг.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Глава I.

ПРОБЛЕМА СВЯЗИ МИФА И РАЦИОНАЛЬНОСТИ

Необходимо определить ракурс самой постановки вопроса. Беря в качестве основного направления вопрос о связи морали и права, мы попытаемся фундировать этот вопрос исследованием связи мифического и рационального. Тем самым мы оказываемся перед неохватным объемом самого разнородного материала. Поэтому мы хотим ограничиться теми исследованиями мифа, которые имеют непосредственное отношение к «проблеме души современного человека» (К. Юнг). В дальнейшем мы будем обращаться к его одноименной работе. Однако, хочу оговориться, ей не отводится центрального места. Суть идеи состоит в следующем: мифологическое и рациональное моделируют, на мой взгляд, отношение морали и права, ибо мораль коренится в мифе, а право - в рациональности.

В современных,