автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мотив "невыразимого" в русской романтической картине мира: от В.А. Жуковского к К.К. Случевскому

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотив "невыразимого" в русской романтической картине мира: от В.А. Жуковского к К.К. Случевскому"

На правах рукописи

АБРАМОВА Вероника Игоревна

МОТИВ «НЕВЫРАЗИМОГО» В РУССКОЙ РОМАНТИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА: ОТ В.А. ЖУКОВСКОГО К К.К. СЛУЧЕВСКОМУ

Специальность: 10.01.01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

0031В0БУЫ

Москва-2007

003160638

Работа выполнена на кафедре русской литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета

научный руководитель —

доктор филологических наук, доцент Сапожков Сергей Вениаминович

официальные оппоненты —

доктор филологических наук, профессор Ильченко Наталья Михайловна кандидат филологических наук Дмитриева Екатерина Евгеньевна

ведущая организация — Московский гуманитарный педагогический

институт

Защита состоится «12» ноября 2007 г в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.02 при Московском педагогическом государственном университете по адресу. 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д 1,ауд. №304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу. 119992, Москва, ул Малая Пироговская, д. 1

Автореферат разослан « 1 » слтлЯрл 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Волкова Е В

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Мотив «невыразимого» является одним из стержневых в романтической картине мира. Он связан с важнейшими романтическими оппозициями (земное-небесное, конечное-бесконечное, мгновенное-вечное и др) и определяет характер отношений между формирующими, романтическую картину мира сферами реального и сверхреального. Мотив «невыразимого», таким образом, является одним из «индикаторов» состояния романтической картины мира, и его изменения свидетельствуют о важных трансформациях, происходящих во включающей его художественной системе. Рассмотрев мотив «невыразимого» в художественных мирах поэтов начала, середины и конца XIX века и проанализировав изменения в его структуре, мы будем иметь возможность говорить о характере эволюции русской романтической картины мира.

Цель данной работы - представить мотив «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века как целостную структуру и, проследив ее изменения на протяжении столетия, сделать вывод об эволюции русской романтической картины мира Задачи исследования:

1. Осуществить краткий обзор существующих теорий мотива, определить подход, в рамках которого будет рассматриваться исследуемая категория

2. Рассмотреть трактовки понятий «художественный (внутренний) мир произведения», «художественный (поэтический) мир автора», «художественная (поэтическая) картина мира», определить характер связи между мотивом и данными художественными системами

3. Обозначить место и роль мотива «невыразимого» в поэтических мирах перечисленных авторов и в романтической картине мира в целом.

4. Обратиться к эстетике и художественной практике иенских романтиков как основному источнику семантики мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века, сделать акцент на тех аспектах, которые будут актуальны для русской романтической лирики

5 Исследовать мотив «невыразимого» в поэтическом мире каждого из названных авторов

6. Сравнить мотивные структуры и дать характеристику наблюдаемым изменениям.

7. Предложить периодизацию русской романтической картины мира,Х1Х века, взяв за основание эволюцию поэтического мотива «невыразимого»

Методологическая основа. Исследование велось с опорой на т.н. «дихотомическую теорию», согласно которой мотив, традиционно понимаемый как повторяющаяся текстовая единица, с точки зрения структуры, является иерархически организованной системой вариантов-реализаций, представляющих инвариантное значение Набор вариантов, которые репрезентируют инвариант («невыразимое»), мы назвали «мотивным рядом», используя термин, предложенный Е.В Волковой

Включение в семантическую структуру мотива системы оппозиций осуществлялось с опорой на образцы анализа стихотворения В А Жуковского «Невыразимое», предложенные Ю В Манном и Е.Г Эткиндом Понятие «художественный (поэтический) мир автора» трактовалось, исходя из понимания этой категории ЮМ Лотманом, А К Жолковским и Ю.К. Щегловым, как художественно созданная посредством мотивов модель мироустройства, отражающая авторскую концепцию бытия (картину мира), имеющая инвариантный характер, реализующаяся в текстах-вариантах Под романтической картиной мира мы подразумевали систему представлений о мире, сложившуюся в рамках целого литературного направления

Историки поэзии русского романтизма уделяли внимание либо отдельным стихотворениям, в которых присутствует мотив «невыразимого», либо отдельным хронологическим отрезкам эволюции этого мотива (Г А Гуковский - «Пушкин и русские романтики», ЮВ Манн - «Поэтика русского романтизма», ЕГ. Эткинд - «Божественный глагол Пушкин, прочитанный в России и во Франции» и «Внутренний человек» и внешняя речь Очерки писихопоэтики русской литературы XVIII - XIX вв », Е А Тахо-Годи - «Константин Случевский Портрет на пушкинском фоне», можно также назвать монографии Ю Айхенвальда, В.Ф Саводника, К В Пигарева, Я О Зунделовича, Л А Озерова, А С Янушкевича, Е А Маймина, В А Грехнева, В.Н. Касаткиной, А Ю. Ипполитовой, статьи Н.Я. Стечькина, Г.М Фридлендера, Э М Жиляковой, В Н Топорова, А И Журавлевой, Н В Королевой, А В Чичерина, А А Мурашова, Б П Иванюка, А.В Азбукиной) Некоторые исследователи, так или иначе, обращались к мотиву «невыразимого» в контексте рассуждений о феномене молчания (НД. Арутюнова, К А Богданов, С А Гончаров, В В Маркова, Ю А Брунева)

Научная новизна диссертации заключается в том, что мотив «невыразимого» исследуется в контексте целой эпохи, а не в рамках творчества одного автора или на примере одного текста, что позволяет представить его целостную эволюцию и предложить на этом основании периодизацию русской романтической картины мира.

Объектом исследования является лирика В А. Жуковского, поэтов-любомудров (ДВ Веневитинова, АС Хомякова, СП Шевырева), ЕА Баратынского, М.Ю Лермонтова, Ф И Тютчева, А А Фета и К К Случевского Выбор имен был основан на том, насколько яркое и полное выражение нашел исследуемый мотив в творчестве автора и насколько глубоко осознание «невыразимого» проникло в его эстетику Движение от Жуковского к Случевскому обусловлено стремлением обозначить эволюцию мотива «невыразимого» на всем протяжении развития русской романтической поэзии от ее истоков до этапа перехода к модернизму

Предметом исследования становится эволюция мотивных рядов с инвариантом «невыразимое», рассматриваемая в тесной связи с эволюцией романтической картины мира в русской поэзии XIX века.

Положения, выносимые на защиту:

1. Мотив «невыразимого» является показателем целостности романтической картины мира, поскольку непосредственно формирует семантическую сферу ее художественной онтологии.

2. Смена доминант в мотивных радах с инвариантом «невыразимое» свидетельствует об изменении отношений между элементами романтической картины мира.

3 Анализ мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века доказывает, что, эволюционируя, романтическая картина мира «движется» по пути потери целостности, разрушения связей между входящими в нее элементами к новому обретению целостности при ином соотношении составляющих 4. Соотношение составляющих романтической картины мира изменяется таким образом, что она становится все более антропоцентричной, а на последних этапах эволюции переходит к своеобразной поэтоцентричносга.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке курсов лекций и спецкурсов по истории русской литературы XIX века, при написании соответствующих разделов учебно-методической литературы для студентов филологических факультетов высшей школы.

Апробация работы. Отдельные аспекты работы обсуждались на научных конференциях (XV, XVI и XVII Пуришевских чтениях (МПГУ, 2003, 2004, 2005), второй, третьей и четвертой всероссийской конференции молодых ученых «Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых» (МПГУ, 2004, 2005,2006), Ш Международных Бодуэновских чтениях (Казань, КГУ, 2006) и др.), на аспирантских семинарах кафедры русской литературы МПГУ Материалы диссертационного исследования использовались при подготовке курсов лекций по дисциплинам «История русской литературы второй трети XIX века», «История русской литературы первой половины XIX века», спецкурса «Мотив «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века», читаемых на факультете русской филологии Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, двух приложений и библиографии, включающей > 162 наименования. В работе проанализировано 237 поэтических текстов. Общий объем работы - 233 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цель, задачи, положения, выносимые на защиту, определяются методологическая база, научная новизна и практическая значимость работы.

В первой главе «Мотив «невыразимого»: поэтика и истоки»

освещаются теоретические вопросы, связанные с определением понятий «мотив» и «художественный мир», а также исследуются истоки «русского» мотива «невыразимого» в эстетике и художественной практике иенских романтиков

В первом параграфе «Мотив «невыразимого» в рамках дихотомической теории мотива» кратко освещается вопрос об употреблении в литературоведении таких как терминов как «мотив», «поэтический мир автора» и «картина мира», определяется характер связи между мотивом и данными художественными системами, выстраивается методология дальнейшего исследования

В качестве основополагающей для исследования выбирается дихотомическая теория мотива, в рамках которой мотив «невыразимого» рассматривается как инвариант, представленный своим набором вариантов (мотивным рядом) в поэтических мирах выбранных авторов Каждый мотивный ряд имеет свою смысловую иерархию выделяются ведущий мотив (доминанта) и мотивы, подчиненные ему, причем внутри этой системы происходят качественные и количественные изменения (мотивы могут менять свой статус, исчезать и появляться снова) Каждый мотивный ряд, определив для него репрезентативный контекст, можно оформить в виде словаря мотивов Сравнение мотивных рядов в поэтических мирах авторов начала, середины и конца XIX века позволяет судить об эволюции мотива «невыразимого» и, более широко, о тех изменениях, которые произошли в русской романтической картине мира

Второй параграф «Эстетика и художественная практика иенских романтиков как основной источник семантики мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века» посвящен рассмотрению основных положений эстетики иенских романтиков (Новалиса, Л. Тика, В Вакенродера, АиФ. Шлегелей), связанных с осмыслением «невыразимого» Также внимание уделяется тем художественным произведениям иенцев, в которых представлен исследуемый мотив.

Все элементы мироздания мыслятся иенцами как пронизанные Божественным Духом и потому связанные между собой. Присутствие этой связи ощущаемо, но невыразимо. Поиск наиболее адекватного языка для выражения «невыразимого» приводит иенских романтиков к вдее синтеза искусств, прежде всего музыки и слова Сливаясь в синтезе с другими искусствами, музыка облагораживает их, делает более выразительными Подобно музыке может в некоторых случаях действовать поэзия (диалог «Произведения живописного искусства», написанный Августом Шлегелем совместно с женой Каролиной)

Синтез искусств дополняется синтезом чувств, который романтики стремятся «показать» в своих произведениях Звук может приобретать цвет,

запах и даже плотность В этих многообразных, проницающих друг друга синтезах рождается новая речь, не идеальная, но близкая к ней

Таким образом, один из мотивов, репрезентирующих инвариант «невыразимое» у иенцев, - это мотив смешения, соединения, синтеза

Другими не менее важными мотивами являются мотив божественно-тайного и тесно связанный с ним мотив воспоминания Божественно-тайное есть суть «невыразимого» Оно ощущается в момент безмолвного контакта человека с природой, с произведением искусства, с другим человеком Воспоминание связывается с идеальным первосостоянием мироздания, когда люди, животные и растения разговаривали на одном языке, подобном музыке, когда не существовало преград между бесконечностью внешней (природой) и бесконечностью внутренней (человеческой душой)

Идеи, разработанные иенцами, будут восприняты и внедрены в художественную практику русскими романтиками.

Предметом рассмотрения во второй главе «Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира первой половины XIX века: от целостности к ее разрушению» становится мотив «невыразимого» в поэтических мирах В.А Жуковского, поэтов-любомудров, Е.А Баратынского, М.Ю Лермонтова. Отдельный параграф посвящен сравнению романтического и реалистического мировосприятия в рамках жанра отрывка («Невыразимое» Жуковского и «Осень» Пушкина)

В первом параграфе «Мотив «невыразимого» в поэзии В.А. Жуковского как показатель целостности романтической картины мира» исследуемый мотив рассматривается в рамках любовной лирики поэта, а также в жанре послания и в стихотворениях, посвященных августейшим особам Как и у иенских романтиков, все элементы романтической картины мира соединяет у Жуковского духовное родство, которое можно почувствовать, но невозможно словесно определить Поскольку мироздание осознается как проникнутое Божественным Духом, место доминанты в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» занимает мотив божественно-тайного, подчиняющий себе мотивы свободы, смирения (благоговения), смятения (трепета), молчания / тишины, преображения, воспоминания, дали и огня И сфера реального, и сфера сверхреального мыслятся как связанные друг с другом, образующие Универсум Божественное присутствует и в природе, и в человеке, душевно постигается человеком через природу и других людей; способность почувствовать «невыразимое» подтверждает существование духовного родства между элементами мироздания, благодаря ему картина мира представляется целостной, несмотря на существующее деление на небесное и земное, природное и человеческое, постигаемое разумом и постигаемое чувством. В человеческом мире еще не произошло резкого отделения человека от человека, разделения на поэта и толпу, поэт выражает общечеловеческие чувства, которые оказываются проявлением Божественного Духа, проницающего всю вселенную. Все люди, поэты и не-

поэты, признаются способными одинаково чувствовать «невыразимое» Наиболее ярко такое видение мира отразилось в стихотворениях «Невыразимое», «Цвет завета», посланиях «В.А Перовскому», графине С А Самойловой, императрице Марии Федоровне и др Однако, в данной поэтической картине мира, несмотря на ее кровное родство с Универсумом иенцев, уже намечаются признаки грядущего распада. Жуковский мыслит единство конечного и бесконечного, земного и небесного не «здесь», на «земле», а «там», в посмертном, потустороннем бытии человека В этом мире желанное соединение только предчувствуется в виде мгновенных озарений и прозрений лирического «я», проявляется в образах различных «вестников» из «поднебесной стороны», но окончательно мыслится достигнутым только «там» Отсюда идеализация таинства Смерти, сакрализация лирического чувства в момент страстного ожидания слияния с идеальным миром или пребывания в нем благодаря мечтам и воспоминаниям

Отношения между сферой реального и сферой сверхреального, заданные мотивом «невыразимого», - это отношения чувственного постижения идеального мира, поэтому в области поэтического языка обозначается тенденция к дематериализации слова, стремление не характеризовать, а «транслировать», внушать то, что не поддается выражению.

Второй параграф «Романтическая» и «реалистическая» версии мотива «невыразимого» в жанре поэтического фрагмента: «Невыразимое» В.А. Жуковского и «Осень» A.C. Пушкина» содержит сравнительную характеристику обозначенных стихотворений Оба поэта обращаются к «переходному» моменту в жизни природы (у Жуковского это закат, у Пушкина — осеннее увядание), но если Жуковский воспринимает этот «переход» в плане религиозно-мистическом, то Пушкин трактует его иначе Используя открытия Жуковского в области поэтического языка, он создает модель гармоничного мироустройства, в котором доминирующее положение занимает сфера природно-реального Мотив «невыразимого» в рамках данной картины мира изменяет свое функциональное предназначение «Фрагментарность», «незавершенность» поэтического текста (жанр «отрывка») указывает на неограниченный спектр возможностей человеческого творчества, а не на его бессилие (как у Жуковского) Элементы мироздания активно взаимодействуют между собой. Человека и природу связывают отношения сотворчества Поэтический язык оказывается приспособленным к выражению того, что с трудом поддается определению. Описанная модель входит уже не в романтическую, а в реалистическую картину мира

В третьем параграфе «Мотив «невыразимого» в контексте темы творчества в лирике любомудров: от художественной онтологии к поэтической гносеологии» прослеживается эволюция исследуемого мотива, который, попадая в другой поэтический мир, претерпевает некоторые изменения Двойственность сферы реального в поэтической картине мира

любомудров осложняется тем, что в ней появляется резкое разделение на особенных людей (Поэтов) и обьгчных людей, воплощением которых часто служит образ толпы. Земное двоемирие не может быть снято, так как оно обусловлено уже не столько сферой сверхреального, сколько особенностями сферы реального. Обычному человеку не постигнуть скрытого в природе и не понять поэта («Поэт», «Поэт и друг» Веневитинова), приближение к божественному грозит непосвященному смертью («Совет зверей» Хомякова). В отличие от представленного у Жуковского, внутренний мир поэта уже не мыслится равным внутреннему миру каждого простого смертного, «микрокосм» уже зеркально не отражает «макрокосм» Шеллинианское тождество распалось. Мотив «невыразимого» в данном случае характеризует отношения раздробленности, знаменует невозможность соединения

Единственным носителем связи со сверхреальным является Поэт. Благодаря пониманию своей высокой посреднической миссии он способен соединить элементы мира - природное, человеческое и божественное, - но предметом поэтической рефлексии становится не постижение структурной взаимосвязи «земного» и «небесного», а сам творческий акт, направленный на это постижение Таким образом, акцент в семантическом развитии мотива «невыразимого» переносится с поэтической онтологии на поэтическую гносеологию. Поэтическая Мысль признается способной уподобить Слово Поэта Слову Творца, выразить «невыразимое» (что для Жуковского было в принципе невозможно). Отношения между Поэтом и сферой сверхреального, которые также характеризует мотив «невыразимого», - это философское постижение идеального мира, мыслимого в образе Бога (Абсолюта), поэтому в области поэтического языка на первое место выдвигается рациональное начало. В противовес дематериализации слова предпринимаются попытки искусственно «утяжелить» его, чтобы зафиксировать внимание на его значении (Шевырев) Поэт стремится не «внушить^ «невыразимое», а привлечь читателя к его осмыслению Но в отсутствие контакта со сверхреальным все выстроенные им связи разрушаются («Два часа» Хомякова), а сама мечта о создании особого поэтического языка, синтезирующего философскую мысль и поэтический образ, так и остается мечтой.

Доминантой в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое», как и у Жуковского, является у любомудров мотив божественно-тайного, но н^бор подчиненных ему мотивов несколько изменяется. Остаются мотивы преображения, благоговения, молчания / тишины, бессилия Добавляются мотивы страсти, страдания, звука. Исчезают мотивы воспоминания, дали, душевного смятения.

Четвертый параграф «Смена доминант в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» в лирике £.А. Баратынского: от гармонии к разладу» посвящен рассмотрению дальнейшей эволюции мотива «невыразимого». Первоначально исследуемый мотив у Баратынского

участвует в создании картины мира, близкой Жуковскому и иенским романтикам, «невыразимое» связывает человека- и природу («Водопад»), присутствует в отношениях влюбленных («Она», «Своенравное прозванье ..», «Отрывок») Доминантой в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» является близкий мотиву божественно-тайного (Жуковский) мотив иномира, подчиняющий себе мотивы тишины, тайны, воспоминания, очарования, трепета, детства, страдания, перехода Но уже в «Водопаде», по мнению Е Н. Лебедева, Баратынский подсознательно выходит на проблему возможности / невозможности понимания между людьми А в «Отрывке» раннее романтическое мировосприятие подвергается трансформации смерть воспринимается не как переход в блаженное инобытие (Жуковский), а как необратимое разрушение

Разлад между поэтом и толпой, наметившийся у любомудров, становится в поэтическом мире Баратынского острее Наиболее ярко это отражается в сборнике «Сумерки». Поэт и другие люди говорят на разных языках, у них разные системы ценностей и разное мировосприятие («Последний поэт»). Поэт осознает, что важнейшие мировые связи (например, человек-природа [«Приметы»]) разорваны, что в самом человеке нарушено единство, согласие души и тела, разума и чувства («На что вы, дни?.»), но восстановить распавшееся он не в силах Поэтическая Мысль, призванная у любомудров соединять разрозненные элементы мироздания, в лирике Баратынского, наоборот, становится причиной разъединения («Все мысль да мысль!..»), поскольку разрушает привычные, «удобные» иллюзии и заставляет увидеть истинное, порой страшное лицо этого мира К тому же у самого Поэта связь с небом пунктирная, прерывающаяся и он не всегда способен создать полноценное творение («Недоносок») Промежуточное переходное состояние мира и человека является одним из центральных мотивов «Сумерек»

Анализируя взаимоотношения Поэта и толпы, лирический герой «Сумерек» приходит к мысли о тотальном одиночестве, о трагической невосстановимости мировых связей («Осень») Люди никогда не смогут до конца понять друг друга, и Поэт, как бы он ни был близок к иномиру, не соединит с помощью своего чудесного знания разрозненных частей посюстроннего, реального мира Таким образом, в поздней лирике Баратынского поэтическая картина мира претерпевает значительные изменения «Невыразимое» в ней осознается как разъединяющий, а не как соединяющий фактор Данная трансформация отражается в структуре исследуемого мотива, место доминанты в ней занимает теперь мотив одиночества, подчиняющий себе мотивы иномира, перехода, страдания.

Сложность взаимоотношений между сферой сверхреального и сферой реального, а также между элементами реального мира проявляется в области поэтического языка как его максимальное «утяжеление» за счет архаизации, затемнения смысла слов, нарушения грамматических норм.

В пятом параграфе «Мотив «невыразимого» в поэзии М.Ю. Лермонтова как отражение эгоцентрической версии романтической картины мира» представлен очередной вариант исследуемого мотива, который появляется на протяжении всего творчества поэта, начиная с ранних произведений 1828-1829 гг. и заканчивая зрелыми стихами 1840-1841 гг

На ранней стадии своего творчества Лермонтов близок к любомудрам Мысли о посреднической миссии Поэта, о его особом статусе в кругу других людей, о конфликте с толпой, о возможности приблизиться к Божественному, которая дана только Поэту, и о разрушении выстроенных им связей при недостижимости небесных сфер высказаны в стихотворениях «Поэт» (1828), «Жена Севера» и «Русская мелодия». В то же время в обозначенных произведениях проявляются черты специфически лермонтовского «невыразимого» В стихотворении «Жена Севера» вариантом мотива «невыразимого» является мотив звука, который будет неоднократно репрезентировать инвариант и позднее («Ангел», «Есть речи -значенье.. » и др.). «Невыразимое» Лермонтова сконцентрировано в чудесных звуках, которые приходят из иного мира или таинственно присутствуют в мире земном Это не только музыкальные звуки, как у йенцев и любомудров, но и звуки речи

Стихотворением «Русская мелодия» начинается ряд произведений, в которых мотив «невыразимого» тесно связан с темой непонимания Поэтому в мотивный ряд, представляющий мотив «невыразимого», как и у Баратынского, включается мотив одиночества, чего не было ни у йенцев, ни у Жуковского, ни у любомудров Однако лирический герой «Сумерек» не оставляет попыток высказаться, осознавая при этом всю их бесплодность. Лирический субъект Лермонтова, столкнувшись с непониманием, замыкается в себе Возникает тенденция ограничить творчество своим автокоммуникативным пространством, стремление не обозначать никаким внешним знаком своего внутреннего состояния.

В центре внимания у Лермонтова, таким образом, оказывается душевное пространство (божественная природа как элемент мироздания «отодвигается» на периферию поля зрения романтика). Подвергая анализу внутреннюю жизнь человека, поэт приходит к выводу, что мир души не един в нем сосуществуют крайние противоположности - священное и порочное, добро и зло («1831 июня 11 дня»). Внутренняя «расколотость» является причиной невыразимости и связанного с ней страдания

Внутренне нецельным предстает у Лермонтова и сам Поэт, он и противопоставлен толпе, и слит с нею, как сын своего века, представитель того поколения, о котором он пишет («Не верь себе», «Поэт» [1838]). Он не только не может соединить распавшиеся мировые связи, но и сам виноват в том, что они оказались разорванными. Подобного осмысления проблемы, не было ни у любомудров, ни у Баратынского Можно также сказать, что

внутренняя дисгармония, открытая Баратынским, у Лермонтова, таким образом, еще более осложняется.

Лирический субъект Лермонтова переживает постоянные мучения1 он не может смириться со своим положением, и не может его исправить, а в обретение гармонии в ином пространстве не верит. Гармония нужна ему здесь, на земле. Поэтому часто иномир у Лермонтова характеризуется через земные реалии (волшебные звуки напоминают о земном, а не о божественном; смерть мыслится не Как переход в другое пространство (Жуковский), а как преобразование пространства этого, придание ему черт рая. Однако если райская гармония и обретается, то лишь на краткое время

Мотив «невыразимого» у Лермонтова представлен мотивным рядом, в котором доминируют мотивы звука и одиночества. Первый подчиняет себе мотивы воспоминания и огня, второй - мотивы тайны и страдания. Оба доминирующих мотива тесно связаны между собой: лермонтовское «невыразимое» может обозначить свое существование только посредством звука, а звук этот доступен только лирическому субъекту, обособленному, отделенному от других людей.

В третьей главе «Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира второй половины XIX века: от раздробленности к новой целостности» исследуемый мотив рассматривается в поэтических мирах Ф И. Тютчева, А. А. Фета и К К Случевского.

Первый параграф «Мотив «невыразимого» в поэтическом мире Ф.И. Тютчева: трагический выбор между человеческим «Я» и Универсумом». Анализ мотива «невыразимого» в лирике Ф.И. Тютчева позволяет сделать вывод об изменениях в романтическом мировосприятии. Несмотря на то, что в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» сохраняются мотивы, которые встречались ранее у других поэтов (воспоминания, благоговения, страдания, тайны, перехода, звука), у Тютчева их связывают особые отношения амбивалентности. Картина мира благодаря этому приобретает уникальный рисунок.

«Невыразимое» в поэтическом мире Тютчева возникает, как и у его предшественников, на грани: 1) между собственной душой и душой другого человека, 2) между собственной душой и мирозданием. Однако соединение и с бесконечностью внешней, и с бесконечностью внутренней (внутренним миром другого человека) трактуется неоднозначно: оно и благодатно, поскольку посредством его восстанавливается целостность мироздания, и гибельно, потому что полное слияние с всеобщим предполагает разрушение индивидуального. Душа поэтому и рвется к беспредельному, которое иногда представляется как идеальный гармоничный мир («Певучесть есть в морских волнах.. »), а иногда как стихийное хаотическое начало («День и ночь», «О чем ты воешь, ветр ночной...»), и в то же время стремится сохранить собственную индивидуальную неповторимость.

Невыразимость души в поэтическом мире Тютчева не вызывает страданий (как у Баратынского и Лермонтова) В «Silentium'» тенденция к объединению с другими людьми отсутствует, поскольку «открытие» своего внутреннего мира может стать причиной его разрушения. В других стихотворениях невыразимость души преодолевается через музыку («Ю Ф Абазе») или через молчаливое сочувствие («Нам не дано предугадать.. ») Достигается некий компромисс, когда удается и разомкнуть границы внутреннего мира, и сохранить его от гибели В любви же, которая мыслится как благодатное и одновременно роковое слияние душ, подобный компромисс невозможен. Соединение неизбежно влечет за собой гибель одной и невыразимые страдания другой («денисьевский» цикл).

Вопрос об объединении с природной стихией не менее сложен и диалектичен. Можно сказать, что две бесконечности - внутренняя и внешняя

- находятся в постоянном поиске общего языка. Результат этого поиска каждый раз свой Когда единение достигнуто, «невыразимое» - знак контакта

- благодать («Так, в жизни есть мгновения ») Когда единение невозможно, «невыразимое» - мука («Тени сизые смесились »)

Таким образом, стремление восстановить целостность мироздания в лирике Тютчева «уравновешено» столь же сильным стремлением сохранить внутреннюю целостность Из всех предшественников поэта только у Лермонтова намечалось подобное сочетание интенций, однако причиной «ухода в себя» было у последнего непонимание окружающих людей, толпы У Тютчева оппозиция поэт - толпа в семантическую структуру мотива «невыразимого» не включена. Причина невыразимости осмысливается на более глобальном - космическом - уровне

Поскольку в поэтическом мире Тютчева одна и та же проблема может иметь противоположные решения, в мотивном ряду, репрезентирующем мотив «невыразимого», сложно выделить доминанту. Мотив «невыразимого» в лирике ФИ Тютчева представлен через оппозицию мука-наслаждение Таким образом, в мотивном ряду выделяются две доминанты с одной стороны, мотив страдания, которому подчинены мотив воспоминания (воспоминание-мука), мотив бессилия, отчасти мотив тайны, мотив звука и мотив перехода; с другой стороны, мотив благодати, подчиняющий себе мотив благоговения, мотив воспоминания (воспоминание, которое облегчает страдание) и опять же мотив звука ,

Второй параграф «Мотив «невыразимого» в поэтическом мире A.A. Фета: восстановление целостности поэтического Универсума». Творчество Фета во многом завершает линию эволюции мотива «невыразимого», начатую Жуковским и словно вбирает в себя художественное содержание главных вех в движении этого мотива, представленных именами поэтов-любомудров, Лермонтова и Тютчева (Баратынского в гораздо меньшей мере). К тому же Фет возрождает

традицию, идущую от иенцев, - использование синтеза чувств при обозначении «невыразимого»

В поэтическом мире Фета мировые связи, которые осознавались его предшественниками как разрушенные, начинают восстанавливаться через звук «Невыразимое» означает у Фета некую музыкальную сущность мира, своего рода, «музыку высших сфер», которую пытается постичь и музыкально выразить поэт, поэтому в области поэтического языка снова возникает тенденция к дематериализации слова, смещение акцента с прямого значения на существующую параллельно с ним бесчисленную гамму оттенков и ассоциаций

«Музыка» для Фета, в отличие от его литературных предшественников, -это не просто важнейший атрибут нового, «сакрального» поэтического языка, которым владеют только избранные, «посвященные» Она проникает все мироздание, становится важнейшим атрибутом проявления Красоты в мире, а Красота для Фета - это не эстетическая, но онтологическая категория Она заменяет собой Творца и наделяется магической функцией творения мира Красота преображает мир и человека, объединяет их в одном порыве животрепещущего колебания, «дрожания», «трепетания», который и становится для лирического «я» Фета непременным моментом постижения истины - «невыразимого» (статья «Два письма о значении древних языков в нашем воспитании») Особая миссия Поэта состоит в том, чтобы услышать «тонко звучащие формы» Красоты и суметь передать их в своем творчестве. Поэт словно помогает Красоте проявиться в мире, таким образом, выступая на равных с ней правах в качестве Творца мироздания*

Художественная реальность, создаваемая Поэтом, осознается как более совершенная, чем реальность нехудожественная. В ее рамках он восстанавливает целостность мироздания силой своего творчества соединяет небо и землю, человека и природу, людей друг с другом («Как беден наш язык1.», «Одним толчком согнать ладью живую », «Поэтам») «Невыразимое» присутствует в этой художественной реальности, но как предмет изображения, а не как ее свойство

Место доминанты в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» занимает у Фета мотив звука. Он подчиняет себе мотивы божественно-тайного , свободы, душевного смятения, трепета, страдания, бессилия, воспоминания, дали, огня, тайны, сна, детства, полета

Третий параграф «От «Невыразимого» В.А. Жуковского к «Неуловимому» К.К. Случевского: новый Универсум в преддверии

* По сути, категория «невыразимого» в поэтическом мире Фета является непосредственной предтечей «теургической» эстетики символистов, а представление о магической власти Поэта над миром предвосхищает знаменитые эстетические КДеиВл Соловьева.

Он не только «ушел» на периферию, но и представлен всего лишь в одном стихотворении, то есть происходит коренная перестройка романтической картины мира от начала века к его концу

эпохи модернизма». Категория «невыразимое» предвосхищает у Случевского символистскую эстетику В рамках его художественного мира реальность осознается как наполненная незримыми обликами, которые Поэт силой своего творчества должен сделать видимыми и конкретными, дать им существование в слове («Ты не гонись за рифмой своенравной. »). Искусство призвано не пересоздавать, а созидать мир, оно является высшим способом воплощения «невыразимого», пришедшего из сферы сверхреального То, что кажется неуловимым, на самом деле более реально, чем уловимое Человек, совершая «духовное» действие, творит новый мир, который совершеннее мира материального («Неуловимое») У Жуковского в «Невыразимом» Бог являет себя человеку именно через внешний мир (природу) и приводит его к осознанию своей причастности и окружающему земному миру, и миру небесному У Случевского в «Неуловимом» Бог через человека преображает мироздание, которое вновь становится целостным благодаря человеческой Мысли.

Из мысли, из мечты поэт создает свой невидимый, неуловимый мир Это мир на грани выразимого и невыразимого Он сохраняет свою неуловимую, «мимолетную» природу, но благодаря усилиям поэта предстает в уловимом облике. Средствами обозначить, выявить «неуловимое» становятся у Случевского косноязычие, стилистическая неровность, а также особая образность (прием «реализованной метафоры») Сама же поэзия, ее возникновение и существование, даже для поэта остается непостижимой тайной. Вдохновение приходит неожиданно, рождается «из мелочи, из вздора, совсем из ничего», возникает там, где, казалось бы, не должно появляться- «на гульбище, в работе, что томит». И именно этот момент перехода от не-творчества к творчеству невозможно описать

Посредством искусства обретает своеобразную оформленность сфера сверхреального, транслирующая в реальный мир Незримые облики и неземную музыку (как и у многих романтиков, инобытие в представлении Случевского связано с музыкой, проявляет себя через звук-мелодию) Поэт создает грандиозный образ загробного мира («Загробные песни»), описание которого дается через отрицание (он не определим земными словами, к нему нельзя применить земные способы измерения) и существование которого, тем не менее, доказывается с привлечением нехудожественных и художественных средств (там, где бессильны наука и разум, «действует» вдохновение) Поэт, таким образом, подчиняет своему творчеству не только сферу бытия, но и сферу инобытия, невыразимого по своей сути.

Доминантой в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» является у Случевского мотив иномира Ему подчинены мотивы прозрения, перехода (переходного состояния), звука, воспоминания, сна, детства

В Заключении подведены итоги исследования и представлена периодизация русской романтической поэзии XIX века, осуществленная на

основе эволюции мотива «невыразимого» Выделяются пять этапов развития русской романтической картины мира 1 этап (мир целостен) - 1800-е гг -начало 1820-х гг ,_представлен в лирике Жуковского и отчасти у раннего Баратынского, 2 этап (начало распада) - 1820-е гг. - начало 1830-х гг, представлен в лирике любомудров и отчасти у раннего Лермонтова; 3 этап (раздробленность мироздания) - 1830-е - начало 1840-х, представлен в лирике Лермонтова, Баратынского, Тютчева; 4 этап (на пути к восстановлению разрушенного) - начало 1840-х гг - конец 1860-х гг, представлен в лирике Тютчева, Фета, отчасти у раннего Случевского, 5 этап (новая целостность) - начало 1870-х гг - первая половина 1900-х гг., представлен в лирике Фета и Случевского Характеристика этих этапов в основном вошла в реферирование глав и нами не повторяется

Анализ мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века доказывает, что, эволюционируя, романтическая картина мира «движется» по пути потери целостности, разрушения связей между входящими в нее элементами к новому обретению целостности при ином соотношении составляющих Цикличной оказывается и эволюция поэтического языка, дематериализация слова (Жуковский) сменяется его утяжелением (любомудры, Баратынский, отчасти Лермонтов и Тютчев), затем поэтический язык снова дематериализуется у Фета и «утяжеляется» у Случевского. Знаменательно, что на первых этапах эволюции романтической картины мира (потеря целостности) две эти тенденции были противопоставлены друг другу, а на последних этапах (восстановление целостности) стали взаимодополняющими.

Всем ходом эволюции русской романтической картины мира подготовлена инверсия модели мироустройства На первом этапе (Жуковский) искусство несовершенно и «обессиленно безмолвствует» перед проявлениями сверхреального в реальном мире, который дан как Универсум от Бога (человек-творец подчинен «невыразимому») На последнем этапе (Фет и Случевский) искусство является самым совершенным способом воплощения сверхреального в сфере реального и ведущим организующим принципом реального мира, который дан как Универсум от Поэта (человек-творец «невыразимым» владеет). Последний этап эволюции романтической картины мира в свою очередь готовит почву для символизма.

Приложение 1 содержит сводную таблицу оппозиций, которые входят в семантическую структуру мотива «невыразимого» в поэтических мирах всех исследуемых авторов

В Приложении 2 помещена сводная таблица мотивных рядов с инвариантом «невыразимое» в поэтических мирах исследуемых авторов Обе таблицы позволяют наглядно показать, какие изменения произошла в мотивной структуре на протяжении века, и помогают сделать выводы относительно эволюции романтической картины мира.

Основные положения диссертации отражены в публикациях

1. Абрамова В.И. Природа и творчество в стихотворениях «Невыразимое» В.А. Жуковского и «Осень» A.C. Пушкина // Русская речь. - 2007. - № 5. - С. 7-12.0,4 п.л.

2. Абрамова В.И. К вопросу об иностранных источниках стихотворения В.А. Жуковского «Невыразимое» // Известия Тульского государственного университета. Серия Проблемы языкознания. Вып. 8. - Тула: Изд-во ТулГУ, 2006. - С. 66-70.0,3 п.л.

3 Абрамова В И Мотив «невыразимого» и тема молчания в лирике A.A. Фета // Филологическая наука в XXI веке, взгляд молодых. Материалы четвертой всероссийской конференции молодых ученых - Москва-Ярославль Ремдер, 2005 - С 205-208 0,2 п л

4. Абрамова В И Синтез чувственных ощущений как способ выразить «невыразимое» в лирике А А Фета // Филологическая наука в XXI веке взгляд молодых. Материалы третьей международной конференции молодых-ученых - Москва-Ярославль. МПГУ - Ремдер, 2004 - С 95-98 0,2 п л

5 Абрамова В И Образ пространства в лирике А А Фета преодоление «невыразимого» // Филологическая наука в XXI веке взгляд молодых. Материалы второй международной конференции молодых ученых - Москва-Ярославль- МПГУ - Ремдер, 2004. - С 82-86 0,3 п л

6 Абрамова В И Мотив «невыразимого» и особенности романтического мироощущения у В А Жуковского, Ф И Тютчева и А А Фета (сопоставительный анализ трех стихотворений) // XV Пуришевские чтения Всемирная литература в контексте культуры- Сборник статей и материалов / Отв ред М И Никола, отв. ред выпуска Е В Жаринов - М • МПГУ, 2003 -С. 8-10 0,1 пл.

7 Абрамова В И Словарно-образный контекст мотива «невыразимого» в лирике В А Жуковского // XVI Пуришевские чтения- Всемирная литература в контексте культуры- Сборник статей и материалов / Отв ред М И Школа, отв. ред выпуска А.В Коровин. - М.. МПГУ, 2004. - С. 4-5. 0,1 п.л.

8. Абрамова В И «К далекому стремленье» и мотив «невыразимого» в лирике В А Жуковского // XVII Пуришевские чтения «Путешествовать -значит жить» (X К. Андерсен) Концепт странствия в мировой литературе Сборник материалов международной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения Х.К Андерсена / Отв ред М И Никола, отв ред. выпуска A.B. Коровин - М МПГУ, 2005 - С. 5-6. 0,1 п л

9 Абрамова В И. Синтез искусств и синтез чувств в контексте идеи «невыразимого» у иенских и русских романтиков // Синтез в русской и мировой художественной культуре Материалы Шестой научно-практической конференции, посвященной памяти А Ф Лосева - М, 2006 -С 3-6. 0,2 п л

10 Абрамова В И 'Эволюция мотивного ряда с инвариантом «невыразимое» в русской романтической поэзии XIX века // III

Международные Бодуэновские чтения й А Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания, труды и материалы: в 2 т / Казан гос. ун-т; под общ. ред. К.Р. Галиуллина, ГА Николаева -Казань Казан.гос.ун-т,2006 -Т. 1 -С 217-219.0,2п.л 11 Абрамова В И Мотив «невыразимого» в любовной лирике В. А Жуковского // Художественный текст- варианты интерпретации Труды X межвузовской научно-практической конференции В 2 частях Ч 1 - Бийск РИО БПГУ им. В М. Шукшина, 2005. - С 3-8. 0,3 п л.

12.Абрамова В И Мотив «невыразимого» в лирике М.Ю Лермонтова (в сравнении с «невыразимым» у В А. Жуковского) И Вестник Тульского государственного педагогаческого университета им ЛН. Толстого. № 3 Гуманитарные науки. - Тула, 2005 - С. 100-104 0,4 п л

13 Абрамова В И Амбивалентная семантика мотивного ряда с инвариантом «невыразимое» в поэзии Ф Н. Тютчева // Мир в гуманитарной перспективе- Сб науч трудов, посвященный 65-летию со дня рождения В Т. Бондаренко. - Тула. Изд-во Тул. гос пед. ун-та им. Л Н. Толстого, 2006 - С 109-116. 0,4 пл.

14 Абрамова В И Невыразимо, но выражено (о специфике мотива «невыразимого» в лирике А А. Фета) // Текст в зеркале лингвистического и литературоведческого анализа- Материалы научных чтений, посвященных 100-летию профессора МП. Николаева - Тула. ТГПУ им Л H Толстого, 2004 - С. 3-7. 0,3 п.л.

15. Абрамова В И Мотив «невыразимого» в стихотворных посланиях В А Жуковского // Милоновские чтения - 2003- Сб ст / Отв ред Р Л Шмараков -Тула-Изд-во Тул гос пед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 2004. - С 3-7 0,3 п л

16. Абрамова В И Эстетика и художественная практика иенских романтиков как основной источник семантики мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века // Сборник материалов II научно-практической конференции аспирантов, соискателей и молодых ученых ТГПУ им Л H Толстого В 2 т. / Отв. ред О.Г Вронский - Тула Изд-во Тул гос пед ун-та им Л Н. Толстого, 2006 - T. 1.-С. 13-18.0,3 п л

17 Абрамова В И Приемы выражения «невыразимого» в стихотворении А А Фета «Спи - еще зарею . »// Сборник научных трудов преподавателей и аспирантов ТГПУ им Л H Толстого 2004 г В 2 ч - Тула Изд-во Тул гос пед ун-та им. Л.Н Толстого, 2004. - Ч 2 - С 5-8 0,2 п л

18 Абрамова В И Музыкальность лирики А А. Фета // Сборник научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов ТГПУ им. Л.Н Толстого 2002 г. - Тула. Изд-во Тул. гос. пед ун-та им Л H Толстого, 2002 - С 269271 0,1 пл.

■t

Подл к печ 21 09 2007 Объем 1 п д Заказ №. 145 Тир 100 экз Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Абрамова, Вероника Игоревна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Мотив «невыразимого»: поэтика и истоки

1.1 Мотив «невыразимого» в рамках дихотомической теории мотива.

1.2 Эстетика и художественная практика иенских романтиков как основной источник семантики мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века.

ГЛАВА 2. Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира первой половины XIX века: от целостности к ее разрушению

2.1 Мотив «невыразимого» в поэзии В.А. Жуковского как показатель целостности романтической картины мира.

2.2 «Романтическая» и «реалистическая» версии мотива «невыразимого» в жанре поэтического фрагмента: «Невыразимое» В.А. Жуковского и «Осень» А.С. Пушкина.

2.3 Мотив «невыразимого» в контексте темы творчества в лирике любомудров: от художественной онтологии к поэтической гносеологии

2.4 Смена доминант в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» в лирике Е.А. Баратынского: от гармонии к разладу.

2.5 Мотив «невыразимого» в поэзии М.Ю. Лермонтова как отражение эгоцентрической версии романтической картины мира.

ГЛАВА 3. Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира второй половины XIX века: от раздробленности к новой целостности

3.1 Мотив «невыразимого» в поэтическом мире Ф.И. Тютчева: трагический выбор между человеческим «Я» и Универсумом.

3.2 Мотив «невыразимого» в поэтическом мире А.А. Фета: восстановление целостности поэтического Универсума.

3.3 От «Невыразимого» В.А. Жуковского к «Неуловимому» К.К.

Случевского: новый Универсум в преддверии эпохи модернизма.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Абрамова, Вероника Игоревна

Мотив «невыразимого» является одним из самых репрезентативных для романтической картины мира, четкое представление о структуре и эволюции которой, по мнению Ф.П. Федорова, еще не сформировалось [141, 254]. Сам исследователь в статье «Романтизм и бидермайер» предлагает модель эволюции позднеромантической картины мира, основываясь на изменениях пространственно-временной парадигмы, доминантной для структуры подобной художественной системы. Эволюционные изменения в немецкой позднеромантической картине мира рассматриваются на примере творчества Э.Т.А. Гофмана, в русской - на примере творчества В.Ф. Одоевского. Нам представляется актуальным охарактеризовать эволюцию романтической картины мира, опираясь на исследование мотива «невыразимого», одного из центральных для данной художественной системы.

В качестве объекта исследования мы выбрали русскую романтическую лирику XIX века. Историки поэзии русского романтизма уделяли внимание либо отдельным стихотворениям, в которых присутствует мотив «невыразимого», либо отдельным хронологическим отрезкам эволюции этого мотива. Мы можем назвать работы: «Пушкин и русские романтики» Г.А. Гуковского, «Поэтика русского романтизма» Ю.В. Манна, «Божественный глагол: Пушкин, прочитанный в России и во Франции» и «Внутренний человек» и внешняя речь. Очерки писихопоэтики русской литературы XVIII - XIX вв.» Е.Г. Эткинда, «Константин Случевский. Портрет на пушкинском фоне» Е.А. Тахо-Годи, монографии Ю. Айхенвальда [29], В.Ф. Саводника [113], К.В. Пигарева [110], Я.О. Зунделовича [72], Л.А. Озерова [108], А.С. Янушкевича [156], Е.А. Маймина [95, 96], Б.Я. Бухштаба [47], В.А. Грехнева [62], В.Н. Касаткиной [79], А.Ю. Ипполитовой [77], статьи Н.Я. Стечькина [128], Г.М.

Фридлендера [142], Э.М. Жиляковой [67], В.Н. Топорова [135], А.И. Журавлевой [71], Н.В. Королевой [87], А.В. Чичерина [148], А.А. Мурашова [105], Б.П. Иванюка [74, 75], А.В. Азбукиной [28], В.Н. Аношкиной [34]. Некоторые исследователи, так или иначе, обращались к мотиву «невыразимого» в контексте рассуждений о феномене молчания (Н.Д. Арутюнова [36], К.А. Богданов [44], С.А. Гончаров [61], В.В. Маркова [100], Ю.А. Брунева [46], JI.A. Ходанен [146]). Оценку этим и другим работам мы даем в соответствующих разделах диссертации.

Новизна нашей работы заключается в том, что мы стремимся представить целостную картину эволюции мотива «невыразимого», исследуя его в контексте целой эпохи, а не в рамках творчества одного автора или на примере одного текста.

Объектом исследования является лирика В.А. Жуковского, поэтов-любомудров (Д.В. Веневитинова, А.С. Хомякова, С.П. Шевырева), Е.А. Баратынского, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета и К.К. Случевского. При выборе имен мы руководствовались тем, насколько яркое и полное выражение нашел исследуемый мотив в творчестве автора и насколько глубоко осознание «невыразимого» проникло в его эстетику. Также для нас имело значение положение, которое занимал поэт в литературе своего времени, влияние, оказанное им на современников и потомков.

Предметом исследования становится эволюция мотивных рядов с инвариантом «невыразимое», рассматриваемая в тесной связи с эволюцией романтической картины мира в русской поэзии XIX века.

Концепция работы. Мотив «невыразимого» является одним из стержневых в романтической картине мира. Он связан с важнейшими романтическими оппозициями (земное-небесное, конечное-бесконечное, мгновенное-вечное и др.) и определяет характер отношений между формирующими романтическую картину мира сферами реального и сверхреального. Мотив «невыразимого», таким образом, является «индикатором» состояния романтической картины мира, и его изменения свидетельствуют о важных трансформациях, происходящих во включающей его художественной системе. Рассмотрев мотив «невыразимого» в художественных мирах поэтов начала, середины и конца XIX века и проанализировав изменения в его структуре, мы будем иметь возможность говорить о характере эволюции русской романтической картины мира.

Цель работы - представить мотив «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века как целостную структуру и, проследив ее изменения на протяжении столетия, сделать вывод об эволюции русской романтической картины мира. Задачи исследования:

1. Определить подход, в рамках которого будет рассматриваться категория «мотив».

2. Рассмотреть трактовки понятий «художественный (внутренний) мир произведения», «художественный (поэтический) мир автора», «художественная (поэтическая) картина мира»; определить характер связи между мотивом и данными художественными системами.

3. Обозначить место и роль мотива «невыразимого» в поэтических мирах перечисленных авторов и в романтической картине мира в целом.

4. Обратиться к эстетике и художественной практике иенских романтиков как основному источнику семантики мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века, сделать акцент на тех аспектах, которые будут актуальны для русской романтической лирики.

5. Исследовать мотив «невыразимого» в поэтическом мире каждого из названных авторов.

6. Сравнить мотивные структуры и дать характеристику наблюдаемым изменениям.

7. Предложить периодизацию русской романтической картины мира XIX века, взяв за основание эволюцию поэтического мотива «невыразимого».

Методологическая основа. Придерживаясь системного подхода к литературе, мы использовали сочетание следующих методов: компаративного, структурного, биографического.

Исследование велось с опорой на т.н. «дихотомическую теорию», согласно которой мотив, традиционно понимаемый как повторяющаяся текстовая единица, с точки зрения структуры, является иерархически организованной системой вариантов-реализаций, представляющих инвариантное значение. Набор вариантов, которые репрезентируют инвариант («невыразимое»), мы называли «мотивным рядом», используя термин, предложенный в диссертации Е.В. Волковой [56, 86]. Включение в семантическую структуру мотива системы оппозиций осуществлялось с опорой на образцы анализа стихотворения В.А. Жуковского «Невыразимое», предложенные Ю.В. Манном [99, 23-28] и Е.Г. Эткиндом [152, 21-23]. Понятие «художественный (поэтический) мир автора» трактовалось, исходя из понимания этой категории Ю.М. Лотманом, А.К. Жолковским и Ю.К. Щегловым, как художественно созданная посредством мотивов модель мироустройства, отражающая авторскую концепцию бытия (картину мира), имеющая инвариантный характер, реализующаяся в текстах-вариантах. Под романтической картиной мира мы подразумевали систему представлений о мире, сложившуюся в рамках целого литературного направления.

Положения, выносимые на защиту: 1. Мотив «невыразимого» является показателем целостности романтической картины мира, поскольку непосредственно формирует семантическую сферу ее художественной онтологии.

2. Смена доминант в мотивных рядах с инвариантом «невыразимое» свидетельствует об изменении отношений между элементами романтической картины мира.

3. Анализ мотива «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века доказывает, что, эволюционируя, романтическая картина мира «движется» по пути потери целостности, разрушения связей между входящими в нее элементами к новому обретению целостности при ином соотношении составляющих.

4. Соотношение составляющих романтической картины мира изменяется таким образом, что она становится все более антропоцентричной, а на последних этапах эволюции переходит к своеобразной поэтоцентричности.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке курсов лекций и спецкурсов по истории русской литературы XIX века, при написании соответствующих разделов учебно-методической литературы для студентов филологических факультетов высшей школы.

Апробация работы. Отдельные аспекты работы обсуждались на научных конференциях (XV, XVI и XVII Пуришевских чтениях (МПГУ, 2003, 2004, 2005), второй, третьей и четвертой всероссийской конференции молодых ученых «Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых» (МПГУ, 2004, 2005, 2006), III Международных Бодуэновских чтениях (Казань, КГУ, 2006) и др.), на аспирантских семинарах кафедры русской литературы МПГУ. Материалы диссертационного исследования использовались при подготовке курсов лекций по дисциплинам «История русской литературы второй трети XIX века», «История русской литературы первой половины XIX века», спецкурса «Мотив «невыразимого» в русской романтической поэзии XIX века», читаемых на факультете русской филологии Тульского государственного педагогического университета им.

JI.H. Толстого, были задействованы на семинарских занятиях по названным дисциплинам. Основные аспекты работы отражены в публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, двух приложений и библиографии, включающей 162 наименования. В работе проанализировано 237 поэтических текстов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотив "невыразимого" в русской романтической картине мира: от В.А. Жуковского к К.К. Случевскому"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мотив «невыразимого» был рассмотрен нами как один из «стержневых» мотивов в романтической картине мира, поскольку он непосредственно связан с формирующими ее доминантными категориями (важнейшими романтическими оппозициями земное-небесное, конечное-бесконечное, макрокосм-микрокосм и т.д.). Мы пришли к выводу, что мотив «невыразимого» является показателем степени целостности романтической картины мира и его эволюционные изменения отражают, соответственно, изменения в системе представлений романтиков о связанности частей мироздания.

Элементы романтической картины мира, объединение или разделение которых обозначается через мотив «невыразимого», следующие: 1) Бог, небо, идеальное пространство; 2) природа, природное пространство; 3) человек, человеческое пространство (мир людей). Первый элемент представляет собой сферу сверхреального, второй и третий - сферу реального.

Уровни, на которых происходит соединение или разделение в семантической структуре мотива «невыразимого» представлены в виде оппозиций (Приложение 1).

Рассмотрев эволюцию романтической картины мира в русской поэзии XIX века через эволюцию мотива «невыразимого», мы выделили в ней следующие этапы:

1 этап - 1800-е гг. - начало 1820-х гг. В 1803 году появляется «Экспромт к глазам A.M. Соковниной» - первый стихотворный текст Жуковского, содержащий мотив «невыразимого». До 1821 года включительно («Лалла Рук») лирика Жуковского изобилует стихотворениями, в которых присутствует исследуемый мотив. Самым значительным за этот период можно назвать 1819 год, когда появляются послания графине С.А. Самойловой и В.А. Перовскому, стихотворения «Цвет завета» и «Невыразимое». В 1819 и 1821 году написаны стихотворения Баратынского, в которых присутствует мотив «невыразимого» в духе Жуковского («Портрет В.» и «Водопад»). После 1821 года исследуемый мотив почти исчезает из лирики Жуковского (появится только в 1831 году в стихотворении «Я на тебя с тоской гляжу.»), а в лирике Баратынского начинает трансформироваться.

Как и у иенских романтиков, все элементы мироздания в русской романтической картине мира соединяет на этом этапе некое духовное родство. И сфера реального, и сфера сверхреального мыслятся как связанные друг с другом, образующие Универсум. Двоемирие, которое присутствует в романтической картине мира, - это двоемирие реальности, обусловленное влиянием сферы сверхреального (оппозиции небесное-земное, бесконечное-конечное, свободное-ограниченное, целое-дробное) и преодолеваемое через приобщение к ней. Божественное присутствует и в природе, и в человеке, душевно постигается человеком через природу и других людей; способность почувствовать «невыразимое» подтверждает существование этого родства, благодаря ему картина мира представляется целостной, несмотря на существующее деление на небесное и земное, природное и человеческое, постигаемое разумом и постигаемое чувством. В человеческом мире еще не произошло резкого отделения человека от человека, разделения на поэта и толпу, поэт выражает общечеловеческие чувства, которые одновременно являются проявлением Божественного Духа, проницающего всю вселенную. Однако, в поэтической картине мира, несмотря на ее кровное родство с Универсумом иенцев, уже намечаются признаки грядущего распада. Баратынский в «Водопаде», по мнению Е.Н. Лебедева, подсознательно выходит на проблему возможности/невозможности понимания между людьми. Жуковский мыслит единство конечного и бесконечного, земного и небесного не «здесь», на «земле», а «там», в посмертном, потустороннем бытии человека. В этом мире желанное соединение только предчувствуется в виде мгновенных озарений и прозрений лирического «я», проявляется в образах различных «вестников» из «поднебесной стороны», но окончательно мыслится достигнутым только «там». Отсюда идеализация таинства Смерти, сакрализация лирического чувства в момент страстного ожидания слияния с идеальным миром или пребывания в нем благодаря мечтам и воспоминаниям.

Отношения между сферой реального и сферой сверхреального, заданные мотивом «невыразимого», - это отношения чувственного постижения идеального мира, поэтому в области поэтического языка обозначается тенденция к дематериализации слова, стремление не характеризовать, а «транслировать», внушать то, что не поддается выражению.

Доминантой в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» является мотив божественно-тайного / иномира, подчиняющий себе мотивы преображения, смирения (благоговения), молчания / тишины, смятения (трепета), воспоминания, дали, огня, бессилия, детства, очарования, непостоянства, свободы.

Этап представлен в лирике Жуковского и отчасти у раннего Баратынского (см. Приложение 2).

2 этап - 1820-е гг. - начало 1830-х гг. Поскольку наиболее яркими представителями этого этапа являются любомудры, его хронологические рамки совпадают со временем существования и творческого воплощения идей московского философского общества. В начале 1820-х гг. написано стихотворение Хомякова «Совет зверей» - первый текст, содержащий мотив «невыразимого» у любомудров. В 1831 - его же «Два часа», текст последний. Следует отметить, что в рамках обозначенного периода уже возникают предпосылки для следующего этапа, а на его границе сосуществуют тексты, формирующие разные варианты романтической картины мира.

Двойственность сферы реального на данном этапе осложняется тем, что в ней появляется резкое разделение на особенных людей (Поэтов) и обычных людей, воплощением которых часто служит образ толпы. Земное двоемирие не может быть снято, так как оно обусловлено уже не столько сферой сверхреального, сколько особенностями сферы реального. Обычному человеку не постигнуть скрытого в природе и не понять поэта (нарушены связи по линиям человек-природа и человек-человек), приближение к божественному грозит непосвященному смертью (разорвана связь человек-сверхреальное). В отличие от представленного на первом этапе, внутренний мир поэта в данный период уже не мыслится равным внутреннему миру каждого простого смертного: «микрокосм» уже зеркально не отражает «макрокосм». Шеллинианское тождество распалось. Мотив «невыразимого» в данном случае характеризует отношения раздробленности, знаменует невозможность соединения.

Единственным носителем связи со сверхреальным является Поэт. Благодаря пониманию своей высокой посреднической миссии он способен соединить элементы мира - природное, человеческое и божественное, - но предметом поэтической рефлексии становится не постижение структурной взаимосвязи «земного» и «небесного», а сам творческий акт, направленный на это постижение. Таким образом, акцент в семантическом развитии мотива «невыразимого» переносится с поэтической онтологии на поэтическую гносеологию. Тон здесь, безусловно, задают любомудры, компенсировавшие в своем эстетическом сознании разочарование в осуществимости шеллингианского принципа тождества грандиозной мечтой о всесилии и всевластии Поэтической Мысли, способной Слово Поэта если и не приравнять, то уподобить Слову Творца, выразить «невыразимое» (что для Жуковского было в принципе невозможно).

Отношения между Поэтом и сферой сверхреального, которые также характеризует мотив «невыразимого», - это философское постижение идеального мира, мыслимого в образе Бога (Абсолюта), поэтому в области поэтического языка на первое место выдвигается рациональное начало. В противовес дематериализации слова предпринимаются попытки искусственно «утяжелить» его, чтобы зафиксировать внимание на его значении. Поэт стремится не «внушить» «невыразимое», а привлечь читателя к его осмыслению. Но в отсутствие контакта со сверхреальным все выстроенные им связи разрушаются, а сама мечта о создании особого поэтического языка, синтезирующего философскую мысль и поэтический образ, так и остается мечтой. Дальше поэтических деклараций дело не пошло.

У Лермонтова, который на ранней стадии своего творчества близок к любомудрам, мысли о посреднической миссии поэта, о его особом статусе в кругу других людей, о конфликте с толпой, о «безопасном» приближении к Божественному и о разрушении выстроенных связей при недостижимости небесных сфер (предчувствие усугубления разлада) высказаны в стихотворениях «Поэт» (1828), «Жена Севера» и «Русская мелодия».

Важно отметить, что в рамках обозначенного временного периода создается стихотворение Тютчева «Проблеск» (1825), в котором также присутствует мысль о недостижимом небе (разрушенной связи в структуре мироздания). «Проблеск» вместе с «Поэтом» Лермонтова и стихотворением Хомякова «Два часа» можно считать предвестием следующего этапа в эволюции романтической картины мира.

Что касается Баратынского, то им на данном этапе эволюции романтической картины мира создаются стихотворения «Она», «Последняя смерть» и «Отрывок». «Она» еще тесно связано с предшествующим этапом (так же, как и появившееся в 1831 году стихотворение Жуковского «Я на тебя с тоской гляжу.»), «Последняя смерть» и «Отрывок» можно назвать предвестниками следующего, в котором смерть воспринимается не как переход в блаженное инобытие, а как необратимое разрушение.

Доминантой в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» остается на данном этапе мотив божественно-тайного, но набор подчиненных ему мотивов несколько изменяется. Остаются мотивы преображения, благоговения, молчания / тишины, бессилия. Добавляются мотивы страсти, страдания, звука. Исчезают мотивы воспоминания, дали, душевного смятения.

Этап представлен в лирике любомудров и отчасти у раннего Лермонтова (см. Приложение 2).

3 этап - 1830-е - начало 1840-х. В 1830 году написано стихотворение Тютчева «Silentium!», которое можно считать знаковым для данного периода. Во второй половине 1830-х - начале 1840-х создан сборник Баратынского «Сумерки», во многом отражающий сущность обозначенного этапа. В 1840-1841 гг., наряду с произведениями, программными для данного периода, написаны стихотворения переходного плана, предвещающие следующий этап в эволюции романтической картины мира (тенденция к объединению, которое осуществляется по воле поэта-творца, скрепляющая сила звука), - «Здравствуй, отрок сладкогласный!» и > «Скульптор» Баратынского, «Есть речи - значенье.» и «Выхожу один я на дорогу.» Лермонтова.

Двойственность сферы реального на этом этапе еще более осложняется: нет единства ни на космическом, ни на земном, ни на человеческом (внешнем и1 внутреннем) уровне. Связь с небом у единственного ее носителя - Поэта - пунктирная, прерывающаяся: божественное, сверхреальное пространство часто оказывается недостижимым, либо достижимым лишь частично («Ангел» Лермонтова, «Фонтан» Тютчева, «Недоносок» Баратынского). Наблюдается частичный поворот в творчестве ряда авторов (Тютчева и Лермонтова, прежде всего) от проблем поэтической гносеологии вновь к проблемам поэтической онтологии.

Божественная природа как элемент мироздания или «отодвигается» на периферию поля зрения романтика (акцент делается на внутреннем мире человека), или перестает быть понимаемой («Приметы» Баратынского), или воспринимается как нечто враждебное, пугающее, разрушительное и притягивающее одновременно («О чем ты воешь, ветр ночной.», «Тени сизые смесились.», «День и ночь» Тютчева). В последнем случае через природу проявляется «раздвоившаяся» на хаос (уничтожающее начало) и космос (созидающее начало) сфера сверхреального, представление о божественности которой перестает существовать. Таким образом, сфера «невыразимого» в этот период - это не столько сфера потусторонней гармонии (Жуковский), сколько сфера космических катаклизмов (Тютчев), грандиозных апокалипсический видений («Ночь I», «Ночь II» Лермонтова, «Последняя смерть» Баратынского), возвращающих мир к своему хаотическому, дотворческому Началу. Слово «последний» («Последний Поэт», «Последняя Смерть») становится «знаковым» для поэтической картины мира, распространяется практически на все ее сферы (человеческую, природную и божественную, внутреннюю и внешнюю), а состояние «сумеречности», когда-то в лирике Жуковского означавшее наступление желанного мига единства, слиянности божественной души Природы с душой человека, в поэзии Баратынского, например, символизирует момент трагического и необратимого распада этой связи. Таким образом, постижение «невыразимого» в данном периоде ставит поэтов лицом к лицу с грозными проблемами бытия, решением «последних», «проклятых» вопросов человеческого существования.

В человеческой, «дольней» части картины поэтического мира тоже наблюдается значительная смена акцентов, связанная с эволюцией семантики «невыразимого». Происходит разделение не только на поэта и толпу («Не верь себе» Лермонтова, «Последний поэт», «Толпе тревожный день приветен.», «Что за звуки, мимоходом.», «Бокал», «Рифма» Баратынского), но и просто на людей, не способных понять друг друга и не стремящихся к этому («Silentium!» Тютчева, «Осень» Баратынского). Внутренний мир человека тоже не един: в нем нарушено равновесие между чувством и мыслью («Приметы» Баратынского), между влечением к идеальному и тягой к материальному («На что вы, дни.» Баратынского), сосуществуют крайние противоположности: священное и порочное («1831 июня 11 дня» Лермонтова), стремление к обезличиванию, уничтожению, смешению с окружающим и страстное желание остаться собой, сохранить свою индивидуальность («Тени сизые смесились.» Тютчева).

Невыразимое» присутствует в романтической картине мира на этом эволюционном этапе как знак иной реальности, но данное мотивное значение уходит на периферию, в центре оказывается невыразимость души, тех процессов, которые в ней происходят. «Свое» «невыразимое» оказывается лирическому «я» ближе, чем «чужое», независимо от того, кто выступает от имени этого «чужого» - «невыразимая» душа Природы, душа другого человека или сам Всевышний. Эта тенденция к поэтическому солипсизму, эгоцентризму особенно заметна в творчестве Лермонтова.

Сложность взаимоотношений между сферой сверхреального и сферой реального, а также между элементами реального мира проявляется в области поэтического языка как его максимальное «утяжеление» за счет архаизации, затемнения смысла слов, нарушения грамматических норм. (Лермонтов и особенно Баратынский). Казалось бы, вновь наблюдаем возвращение к поэтическим экспериментам любомудров (Шевырева, в первую очередь), однако сходство это чисто внешнее: у любомудров мысль способствовала преодолению «невыразимого», у Баратынского она -главное препятствие на пути к его постижению, можно сказать, проклятие человека, доставшееся ему в удел от приобщения к благам Просвещения («Осень», «Все мысль да мысль! Художник бедный слова!»).

В то же время словно в противовес «Осени» Баратынского Пушкин в своей «Осени» (1833) создает модель гармоничного мироустройства, в котором доминирующее положение занимает сфера природно-реального. Ее элементы активно взаимодействуют между собой. Человека и природу связывают отношения сотворчества. Поэтический язык оказывается приспособленным к выражению того, что с трудом поддается определению. Мотив «невыразимого» в рамках данной картины мира изменяет свое функциональное предназначение. «Фрагментарность», «незавершенность» поэтического текста (жанр «отрывка») в данном случае является знаком незавершенности природной жизни, ее вечной устремленности к бесконечному развитию, которое становится залогом бессмертия не только природного, но и человеческого творчества, указывает на неограниченный спектр его возможностей. Описанная модель входит уже не в романтическую, а в реалистическую картину мира.

В романтической же картине мира на данном этапе ее эволюции доминантами в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» становятся мотив одиночества и мотив страдания. Им подчинены мотивы воспоминания, тайны, звука, бессилия, падения, перехода (переходного состояния), свободы.

Этап представлен в лирике Лермонтова, Баратынского, Тютчева (см. Приложение 2).

4 этап - начало 1840-х гг. - конец 1860-х гг. В 1842 году появляется одно из первых стихотворений Фета (центральной фигуры данного периода), содержащее мотив «невыразимого» - «Стихом моим, незвучным и упорным.». В 1869 году написаны последние стихотворения Тютчева, в которых присутствует исследуемый мотив и которые важны для понимания содержания обозначенного этапа. Это «Ю.Ф. Абазе», «Нам не дано предугадать.», «Как нас ни угнетай разлука.».

Разрушенные связи в романтической картине мира на данном этапе начинают восстанавливаться: с природой и через нее с космосом («Так, в жизни есть мгновения.» Тютчева); со сферой сверхреального через звук («Анненковой» Тютчева, «Вечер на Лемане» Случевского), с другими людьми через приобщение к божественному и через звук («Памяти Жуковского», «Ю.Ф. Абазе», «Нам не дано предугадать.» Тютчева, «Как отрок зарею.», «Как мошки зарею.», «Поделись живыми снами.», «Певице» Фета). «Невыразимое» может означать некую музыкальную сущность мира, своего рода, «музыку высших сфер», которую пытается постичь и музыкально выразить поэт, поэтому в области поэтического языка снова возникает тенденция к дематериализации слова, смещение акцента с прямого значения на существующую параллельно с ним бесчисленную гамму оттенков и ассоциаций. Тенденция эта, зародившись в поэзии Жуковского, получит полнокровное осуществление в поэзии Фета, приобретя статус программных поэтических деклараций («Как мошки зарею.», «Как отрок зарею.», «Поделись живыми снами.»). Творчество Фета во многом завершает линию эволюции мотива «невыразимого», начатую Жуковским и словно вбирает в себя художественное содержание главных вех в движении этого мотива, представленных именами поэтов-любомудров, Лермонтова и Тютчева (Баратынского в гораздо меньшей мере). К тому же Фет возрождает традицию, идущую от йенцев, -использование синтеза чувств при обозначении «невыразимого».

Музыка» для Фета, в отличие от его литературных предшественников, -это не просто важнейший атрибут нового, «сакрального» поэтического языка, которым владеют только избранные, «посвященные». Она проникает все мироздание, становится важнейшим атрибутом проявления Красоты в мире, а Красота для Фета - это не эстетическая, но онтологическая категория: «Целый мир от Красоты.» По сути, она в поэтической картине мира Фета заменяет собой Творца и наделяется магической функцией творения мира. Красота преображает мир и человека, объединяет их в одном порыве животрепещущего колебания, «дрожания», «трепетания», который и становится для лирического «я» Фета непременным моментом постижения истины - «невыразимого» (статья «Два письма о значении древних языков в нашем воспитании»). В поэтическом мире Фета «звучанием» и «дрожанием» проникнуто буквально все. «Звучат» и «трепещут» звезды, листья, цветы, лучи солнца, струны рояля, звуки голоса возлюбленной, поет и трепещет, и цветет человеческое сердце. Подобная картина мира далека от условной метафорики, скорее, приобретает статус индивидуально-поэтического мифа. «Невыразимое» в поэтическом мире Фета и становится духовной областью, где «настраиваются» друг на друга, резонируя своими гармоническими колебаниями и отражениями, звуки, несущиеся из самых разных сфер мироздания.

Место доминанты в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» занимают на этом этапе мотив звука и мотив благодати. Они подчиняют себе мотивы душевного смятения, трепета, воспоминания, дали, огня, тайны, сна, детства, полета.

Этап представлен в лирике Тютчева, Фета, отчасти у раннего Случевского (см. Приложение 2).

5 этап - начало 1870-х гг. - первая половина 1900-х гг. В начале 1870-х написано стихотворение Случевского «Облик песни», знаменующее начало нового периода - облечения «невыразимого» в материальную оболочку. В первой половине 1900-х создаются его же «Загробные песни». Наиболее значительными в рамках обозначенного этапа можно назвать стихотворения-манифесты Фета («Как беден наш язык!.», «Одним толчком согнать ладью живую.», «Поэтам») и Случевского («Неуловимое»).

Сфера реального приобретает на данном этапе особую двойственность: в ней можно выделить художественную (создаваемую поэтом) и нехудожественную реальности. «Невыразимое» присутствует и в той, и в другой, и в некоторой степени определяет взаимоотношения между ними: в художественной реальности оно обретает такие возможности для своего проявления, которых у него не было в реальности нехудожественной. В области поэтического языка в связи с таким «распределением сил» существуют две противоположные тенденции: а) к дематериализации слова, созданию «музыкального», отражающего музыкальную суть мира языка (Фет); б) к «утяжелению», огрублению слова, призванного сделать более «весомыми» трудноопределимые понятия и более зримыми трудноуловимые образы (Случевский).

Художественная реальность осознается как более совершенная, чем реальность нехудожественная. В рамках художественной реальности Поэтом восстанавливается целостность мироздания: силой своего творчества он соединяет небо и землю, человека и природу, людей друг с другом, невыразимость преодолена почти во всем, непостижима лишь сама суть творческого акта. Так, для Поэта, в понимании Фета, не существует «невыразимого», Потому что посредством своего творчества он способен постигнуть и отразить суть мира. Здесь наблюдается сходство с эстетикой любомудров, однако основное отличие состоит в том, что основой познания мира у московских шеллингианцев была мысль (анализ), Фет же провозглашает чувственное постижение мира (мгновенный синтез), утверждая, что наука (анализ) никогда не ответит на все вопросы бытия, никогда не откроет окончательной истины, искусству же (синтезу) это подвластно. От формулы «поэзия мысли» (любомудры) Фет демонстративно движется к прямо противоположной - «поэзия музыки». Особая миссия Поэта состоит в том, чтобы услышать «тонко звучащие формы» Красоты и суметь передать их в своем творчестве. Поэт словно помогает Красоте проявиться в мире, таким образом, выступая на равных с ней правах в качестве Творца мироздания.

По сути, категория «невыразимого» в поэтическом мире Фета является непосредственной предтечей «теургической» эстетики символистов, а представление о магической власти Поэта над миром предвосхищает знаменитые эстетические идеи Вл. Соловьева.

Предвосхищением символистской эстетики становится категория «невыразимого» и у Случевского. В рамках его художественного мира реальность осознается как наполненная незримыми обликами, которые Поэт силой своего творчества должен сделать видимыми и конкретными, дать им существование в слове. Искусство призвано не пересоздавать, а созидать мир, оно является высшим способом воплощения «незримого», пришедшего из сферы сверхреального. Художественные приемы, которыми пользуется Поэт, являются первичными, первостепенными в деятельности способных творить элементов мироздания (человека и природы). Все в сфере реального создается по законам искусства: именно природа заимствует у человека творческие принципы, а не наоборот. Художественные приемы осознаются как бытийствующие, не менее реальные, чем материальные составляющие мироздания, они могут становиться предметом переживания и изображения (прием «реализованной метафоры»).

Сфера сверхреального, транслирующая в реальный мир незримые облики и неземную музыку, посредством искусства обретает своеобразную оформленность. Случевский создает грандиозный образ загробного мира, существующего «в формах без форм, в очертаниях без очертаний», точно описывает его структуру, взаимоотношения между его элементами, а также между ним и миром земным. Поэт, таким образом, подчиняет своему творчеству не только сферу бытия, но и сферу инобытия, буквально создает себе бессмертие.

Доминантами в мотивном ряду с инвариантом «невыразимое» являются на этом этапе мотивы звука и иномира. Им подчинены мотивы прозрения, перехода (переходного состояния), воспоминания, детства, огня, свободы, душевного смятения, тайны, полета.

Этап представлен в лирике Фета и Случевского (см. Приложение 2).

Подводя окончательный итог, можем сказать, что, эволюционируя, романтическая картина мира становится все более антропоцентричной, переходя в конце к своеобразной «поэтоцентричности»: если на первых этапах в центре оказывается сфера сверхреального, которая проявляет себя через элементы внешнего мира, то затем сверхреальное уходит на периферию романтической картины мира, уступая место внутреннему миру человека, и на последних этапах эволюции сфера сверхреального проявляет себя именно через него. В том же направлении происходят изменения в 1 оценке статуса человека-творца в романтической картине мира: если на первых этапах ее эволюции он подчинен «невыразимому», то на последних этапах он «невыразимым» владеет.

Итак, всем ходом эволюции романтической картины мира подготовлена инверсия модели мироустройства. На первом этапе (Жуковский) искусство несовершенно и «обессиленно безмолвствует» перед проявлениями сверхреального в реальном мире, который дан как Универсум от Бога. На последнем этапе (Фет и Случевский) искусство является самым совершенным способом воплощения сверхреального в сфере реального и ведущим организующим принципом реального мира, который дан как Универсум от Поэта. Конечный этап эволюции романтической картины мира в свою очередь готовит почву для символизма.

Список научной литературыАбрамова, Вероника Игоревна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Баратынский, Е.А. Полное собрание стихотворений / Е.А. Баратынский. JL: Советский писатель, 1989. - 464 с.

2. Вакенродер, В.-Г. Фантазии об искусстве / В.-Г. Вакенродер; пер. с нем. Вступит, статья А.С. Дмитриева. Коммент. Ал.В. Михайлова. М.: Искусство, 1977. - 263 с.

3. Веневитинов, Д.В. Избранное / Д.В. Веневитинов. М.: Гослитиздат, 1956.-260 с.

4. Жан-Поль Приготовительная школа эстетики / Жан-Поль. М.: Искусство, 1981.-448 с.

5. Жуковский, В.А. Полное собрание сочинений и писем: в 20 т. Т. 1. Стихотворения 1797-1814 гг. / Ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич / В.А. Жуковский. М.: Языки русской культуры, 1999. - 760 с.

6. Жуковский, В.А. Полное собрание сочинений и писем: в 20 т. Т. 2. Стихотворения 1815-1852 гг. / Ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич / В.А. Жуковский. М.: Языки русской культуры, 2000. - 840 с.

7. Жуковский, В.А. Полное собрание сочинений и писем: в 20 т. Т. 13. Дневники. Письма-дневники. Записные книжки. 1804-1833 гг. / Сост. и ред.

8. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич / В.А. Жуковский. М.: Языки славянскойкультуры, 2004. 608 с.

9. Жуковский, В.А. Письмо А.И. Тургеневу от 7 (19) февраля 1821 года / В.А. Жуковский // История эстетики: в 5 т. Т. 4, 1-ый полутом. М.: Искусство, 1969. - С. 63-64.

10. Жуковский, В.А. Эстетика и критика / В.А. Жуковский М.: Искусство, 1985.-431 с.

11. Лермонтов, М.Ю. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 1. Стихотворения 1828-1841 / М.Ю. Лермонтов. Л.: «Наука», 1979. - 655 с.

12. Новалис Генрих фон Офтердинген / Новалис. М.: Ладомир; Наука; 2003.-280 с.

13. Поэзия немецких романтиков. М.: Художественная литература, 1985. -527 с.

14. Случевский, К.К. Профессор бессмертия / К.К. Случевский // Сочинения К.К. Случевского в 6 т. Т. IV. СПб., 1898. - С. 98-177.

15. Случевский, К.К. Стихотворения и поэмы / К.К. Случевский. СПб.: Академический проект, 2004. - 815 с.

16. Случевский К.К. Эстетические отношения искусства к действительности, господина Ч* / К.К. Случевский // Явления русской жизни под критикою эстетики. СПб., 1866. - IV, 65.

17. Толстой, Л.Н. Война и мир. Том четвертый. / Л.Н. Толстой // Собрание сочинений в 12 т. Т. 7. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1958. - 368 с.

18. Тютчев, Ф.И. Полное собрание сочинений. Письма: в 6 т. / Сост. В Н. Касаткина. Т. 1. Стихотворения 1813-1849 / Ф.И. Тютчев. М.: Издательский центр «Классика», 2002. - 528 с.

19. Тютчев, Ф.И. Полное собрание сочинений. Письма: в 6 т. / Сост. В.Н. Касаткина. Т. 2. Стихотворения 1850-1873 / Ф.И. Тютчев. М.: Издательский центр «Классика», 2003. - 640 с.

20. Фет, А.А. Полное собрание стихотворений / А.А. Фет. Л.: 1959. - 899 с.

21. Фет, А.А. Ранние годы моей жизни / А.А. Фет // Воспоминания. М.: Издательство «Правда», 1983. - 494 с.

22. Фет, А.А. Сочинения и письма: в 20 т. Т. 3. Повести и рассказы. Критические статьи / А.А. Фет. СПб.: Фолио-Пресс, 2006. - 518 с.

23. Хомяков, А.С. Стихотворения / А.С. Хомяков. М.: Прогресс-Плеяда, 2005.-701 с.

24. Шевырев, С.П. Стихотворения / С.П. Шевырев. Л., 1939. - XXXII,240 с.

25. Шлегель, Ф. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. Т. 1 / Ф. Шлегель; вступ. статья, пер. с нем. Ю.Н. Попова; примеч. Ал. В. Михайлова и Ю.Н. Попова. М.: Искусство, 1983. - 479 с.

26. Шлегель, Ф. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. Т. 2 / Ф. Шлегель; вступ. статья, пер. с нем. Ю.Н. Попова; примеч. Ал. В. Михайлова и Ю.Н. Попова. М.: Искусство, 1983. - 448 с.

27. Эстетика немецких романтиков / сост., пер., вступ. статья и коммент. А.В. Михайлова; редкол.: М.Ф. Овсянников (пред.) и др. М.: Искусство, 1986.-736 с.1. Исследования

28. Айхенвальд, Ю. Силуэты русских писателей / Ю. Айхенвальд. М.: Издание товарищества М1РЪ, 1917. - 52 с.

29. Аксаков, И.С. Биография Федора Ивановича Тютчева / И.С. Аксаков. -М.: Тип. М.Г. Волчанинова, 1886. 327 с.

30. Алексеев, М.П. Русско-английские литературные связи: XVIII в. -первая половина XIX в. / М.П. Алексеев. М.: Издательство «Наука», 1982. - 863 с.

31. Альми, И.Л. О поэзии и прозе / И.Л. Альми. СПб.: «Семантика-С», «Скифия», 2002. - 527 с.

32. Андреевский, С.А. Литературные очерки / С.А. Андреевский. СПб.: 1913.-460 с.

33. Аношкина, В.Н. Красота природы и человеческой души. Лирика Ф,И. Тютчева 1810-1840-х годов / В.Н. Аношкина // Федор Иванович Тютчев: проблемы творчества и эстетической жизни наследия. М.: Пашков дом, 2006.-С. 19-71.

34. Аронсон, М. Поэзия С.П. Шевырева / М. Аронсон // Шевырев С.П. Стихотворения. Л.: 1939. - С. I-XXXII.

35. Арутюнова, Н.Д. Молчание: контексты употребления / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М.: 1994. - С. 106117.

36. Асеев, Н. Работа над стихом / Н. Асеев. Л.: Изд. «Прибой», 1929. -165 с.

37. Бабенко, Н. Семантический комплекс «молчание / немота / тишина» в языке русской поэзии второй половины XX века / Н. Бабенко // Балтийский филологический курьер. 2003. - № 2. - С. 66-85.

38. Бальмонт К.Д. Элементарные слова о символической поэзии / К.Д. Бальмонт // Горные вершины. Сб. статей. К. 1. М.: Книгоиздательство «ГРИФЪ», 1904.-С. 75-95.

39. Берковский, Н.Я. Романтизм в Германии / Н.Я. Берковский. Л.: Художественная литература, 1973. - 586 с.

40. Библиотека В.А. Жуковского в Томске: Часть б-ки Том. ун-та / Ред.кол.: Ф.З Канунова (отв.ред) и др.. Ч. 1. / [В.В. Лобанов, Ф.З. Канунова, А.С. Янушкевич и др.]. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1978. - 529 с.

41. Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Ч. 2. / Ф.З. Канунова, Н.Б. Реморова, Н.Е. Разумова и др.. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - 557 с.

42. Благой, Д.Д. Творческий путь Пушкина (1826-1830) / Д.Д. Благой. М.: «Советский писатель», 1967. - 723 с.

43. Богданов, К.А. Очерки по антропологии молчания. Homo Tacens / К.А. Богданов. СПб.: 1997. - 352 с.

44. Бройтман, С.Н. Русская лирика XIX начала XX века в свете исторической поэтики (Субъектно-образная структура) / С.Н. Бройтман. -М.: 1997.-307 с.

45. Брунева, Ю.А. Мотив в системе автокоммуникации в лирике М.Ю. Лермонтова (слово, молчание, взгляд): дис. . канд. филол. наук / Юлия Анатольевна Брунева. Барнаул, 2004. - 203 с.

46. Бухштаб, Б.Я. Фет. Очерк жизни и творчества / Б.Я. Бухштаб. Л.: ^ Наука. Ленингр. отд-ние, 1990. - 137 с.

47. Вайскопф, М. Птица-тройка и колесница души / М. Вайскопф. М.: Новое литературное обозрение, 2003. - 576 с.

48. Васильева, О.В. Функция мотива в лирике М.Ю. Лермонтова: автореферат дис. . канд. филологич. наук: 10.01.01 / Ольга Викторовна Васильева. Псков, 2004. - 22 с.

49. Вацуро, В.Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа» / В.Э. Вацуро. СПб.: Наука, 1994. - 238 с.

50. Вацуро, В.Э. Ранняя лирика Лермонтова и поэтическая традиция 20-х годов / В.Э. Вацуро // Русская литература. 1964. - №3. - С. 46-56.

51. Веселовский, А.Н. Поэтика сюжетов / А.Н. Веселовский // Историческая поэтика. М.: 1989. - С. 300-306.

52. Веселовский, А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения» / А.Н. Веселовский. М.: INTRADA, 1999. - 448 с.

53. Виролайнен, М. Речь и молчание: Сюжеты и мифы русской словесности / М. Виролайнен. СПб.: 2003. - 503 с.

54. Витгенштейн, Л. Философские работы. Ч. 1. / Л. Витгенштейн. М.: Гнозис, 1994.-XXI, 520 с.

55. Волкова, Е.В. Мотив в поэтическом мире автора: На материале поэзии В.Ф. Ходасевича: дис. . канд. филол. наук / Екатерина Валерьевна Волкова.-М.: 2001.- 193 с.

56. Вяземский, П.А. Старая записная книжка / П.А. Вяземский // Полное собрание сочинений. В XII т. Т. VIII. СПб.: 1883. - 524 с.

57. Гете, И.В. Об искусстве / И.В. Гете. М.: Искусство, 1975. - 510 с.

58. Гинзбург, Л.Я. О старом и новом / Л.Я. Гинзбург. Л.: 1982. - 424 с.

59. Гинзбург, Л.Я. О лирике / Л.Я.Гинзбург. М.: 1997. - 408 с.

60. Гончаров, С.А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте / С.А. Гончаров. СПб.: 1997. - 340 с.

61. Грехнев, В.А. Мир пушкинской лирики / В.А. Грехнев. Н. Новгород: 1994.-464 с.

62. Гуковский, Г.А. Пушкин и русские романтики / Г.А. Гуковский. М.: Издательство «Художественная литература», 1965. - 356 с.

63. Дарский, Д. «Радость земли». Исследование лирики Фета / Д. Дарский. М.: Изд-во К.Ф. Некрасова, 1916. - 208 с.

64. Ермилова, Е.В. Поэзия второй половины XIX века / Е.В. Ермилова // История всемирной литературы: в 9 т. Т. 7. М.: Наука 1991. - С. 84-92.

65. Ермилова, Е.В. Поэзия на рубеже двух веков / Е.В. Ермилова // Смена литературных стилей. На материале русской литературы XIX XX веков. -М.: 1974. - С.58-121.

66. Жилякова, Э.М. О философской природе лирики В.А. Жуковского / Э.М. Жилякова // Художественное творчество и литературный процесс. Выпуск IV: Томск: 1982. - С. 112-128.

67. Жирмунский, В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций / Под ред. З.И. Плавскина, В.В. Жирмунской. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1996.-440 с.

68. Жирмунский, В.М. Немецкий романтизм и современная мистика / В.М. Жирмунский. СПб.: Аксиома, Новатор, 1996. - XL+232 с.

69. Жолковский, А.К., Щеглов, Ю.К. Поэтика выразительности: Сборник статей. Wien, 1980.-258 с.

70. Журавлева, А.И. Стихотворение Тютчева «Silentium!» (К проблеме «Тютчев и Пушкин») / А.И. Журавлева // «Замысел, труд, воплощение.». -М.: 1977.-С. 180-190.

71. Зунделович, Я.О. Этюды о лирике Тютчева / Я.О. Зунделович. -Самарканд, 1971. 167 с.

72. Иванов Вячеслав По звездам / Вячеслав Иванов. СПб.: «Оры», 1909. -438 с.

73. Иванюк, Б.П. «О чем ты воешь, ветр ночной?.» Ф.И. Тютчева: версия прочтения / Б.П. Иванюк // Литературоведческий сборник. Вып. 15-16. -Донецк: ДонГУ, 2003. С. 85-91.

74. Измайлов, Н.В. Осень (Отрывок) / Н.В. Измайлов // Стихотворения Пушкина 1820-1830-х годов. Л.: 1974. - С. 222- 254.

75. Ипполитова, А.Ю. Случевский: философия, поэтика, интерпретация /

76. A.Ю. Ипполитова. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006.-320 с.

77. Каменский, З.А. Московский кружок любомудров / З.А. Каменский. -М.: Наука, 1980.-328 с.

78. Касаткина, В.Н. «Здесь сердцу будет приятно.» Поэзия В.А. Жуковского / В.Н. Касаткина. М.: Община, 1995.- 184 с.

79. Касаткина, В.Н. Движение художественного мировидения А.А. Фета /

80. B.Н. Касаткина// Русская словесность. 1996. - № 4. - С. 10-18.

81. Коваль-Темиковский, Ю.Я. «Облако Незнания» и Образы Невыразимого: О символизме анонимного английского трактата: дис. .канд. филол. наук / Юрий Ярославович Коваль-Темиковский. М.: 2005. -224 с.

82. Кожинов, В.В. Тютчев / В.В. Кожинов. М.: Соратник, 1994. - 496 с.

83. Корман, Б.О. Изучение текста художественного произведения / Б.О.

84. Корман. М.: Просвещение, 1972. - 110 с.

85. Коровин, В.И. Творческий путь М.Ю.Лермонтова / В.И. Коровин. М.: Просвещение, 1973.-288 с.

86. Коровин, В.И. Баратынский-лирик / В.И. Коровин // Поэты пушкинской поры.-М.: 1980.-С. 116-153.

87. Королева, Н.В. Ф. Тютчев «Silentium!» / Н.В. Королева // Поэтический строй русской лирики. Л.: 1973. - С. 147-159.

88. Красухин, Г.Г. Доверимся Пушкину: Анализ пушкинской поэзии, прозы и драматургии. М.: Флинта: Наука, 1999. - 400 с.

89. Лебедев, Е.Н. Тризна. Книга о Е.А. Боратынском / Е.Н. Лебедев. М.: Современник, 1985. - 301 с.

90. Лихачев, Д.С. Культура Руси времен Андрея Рублева и Епифания Премудрого (конец XIV начало XV в.) / Д.С. Лихачев. - М.: Изд-во АН СССР, 1962.- 172 с.

91. Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 74-87.

92. Лотман, Ю.М. Поэтический мир Тютчева / Ю.М. Лотман // Избранные статьи: в 3 т. Т. 3. Таллинн: Александра, 1993. - С. 145-171.

93. Мазур, Н.Н. «Недоносок» Баратынского / Н.Н. Мазур // Поэтика. История литературы. Лингвистика: Сборник к 70-летию В.В. Иванова. М.: 1999.-С. 140-168.

94. Маймин, Е.А. О русском романтизме / Е.А. Маймин. М.: 1975. - 240 с.

95. Маймин, Е.А. Русская философская поэзия. Поэты-любомудры, А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев / Е.А. Маймин. М.: Наука, 1976. - 192 с.

96. Маймин, Е.А. Афанасий Афанасьевич Фет / Е.А. Маймин. М.: Просвещение, 1989. - 157 с.

97. Макарова, С.А. Соотношение поэтической и музыкальной мелодики в ^ жанре романса (на материале стихотворения А.Фета «Сияла ночь.» ) /

98. С.А. Макарова // Филологические науки. 1993. - № 2. - С. 80-89.

99. Манн, Ю.В. Русская философская эстетика (1820-1830-е годы) / Ю.В. Манн. М.: Искусство, 1969. - 304 с.

100. Манн, Ю.В. Поэтика русского романтизма / Ю.В. Манн. М.: Наука, 1976.-375 с.

101. Маркова, В.В. Поэтика безмолвия в русской литературе 1820 начала 1840-х годов (от «Невыразимого» В.А. Жуковского к «Мертвым душам» Н.В. Гоголя): дис. . канд. филол. наук / Маркова Виктория Валерьевна. -Тюмень: 2005.- 196 с.

102. Мережковский, Д.С. Две тайны русской поэзии. Некрасов и Тютчев / Д.С. Мережковский. -Пг.: 1915. 123 с.

103. Мережковский, Д.С. Лермонтов Поэт сверхчеловечества / Д.С. Мережковский // В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. - М.: Советский писатель, 1991. - С. 378-415.

104. Минц, З.Г. Поэтика русского символизма. СПб.: «Искусство-СПБ», 2004.-408 с.

105. Ю4.Мирошникова О.В. «Думы» К. Случевского. Проблематика и жанровое ^ своеобразие / О.В. Мирошникова // Проблемы метода и жанра. Выпуск 6.

106. Томск, Изд-во Томского ун-та, 1979. С. 94-107.

107. Непомнящий, В. Поэзия и судьба. Статьи и заметки о Пушкине / В.Непомнящий. М.: Советский писатель, 1983. - 367 с.

108. Озеров, Л. Поэзия Тютчева / JI. Озеров. М.: «Худож. лит.», 1975. -112 с.

109. Песков, A.M. Взгляд на жизнь и сочинения Боратынского / A.M. Песков // Летопись жизни и творчества Е.А. Боратынского, 1800-1841. М.: Новое литературное обозрение, 1998. - С. 9-47.

110. Пигарев, К.В. Жизнь и творчество Тютчева / К.В. Пигарев. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. - 376 с.

111. Ш.Пушкин, А.С. Письма. Т. 1. 1815-1825 / под ред. и с прим. Б.Л. Модзалевского. М.-Л., 1926. - 542 с.

112. Резанов, В.И. Из разысканий о сочинениях Жуковского / В.И. Резанов. -СПб., 1906.-212 с.

113. Саводник, В.Ф. Чувство природы в поэзии Пушкина, Лермонтова и Тютчева/В.Ф. Саводник. М., 1911.-211 с.

114. Самый красивый из русских поэтов (фрагменты беседы с В.В. Кожиновым) // Русская словесность. 1996. - №4. - С. 19-23.

115. Сахаров, В.И. Заповедный труд (Константин Случевский: поэзия и судьба) / В.И. Сахаров // Случевский К.К. Стихотворения. М.: Сов. Россия, 1984.-С. 5-30,

116. Сахаров, В.И. Русский романтизм XIX века. Лирика и лирики: пособие для студентов-филологов и учителей литературы / В.И. Сахаров. М.: Рус. слово, 2006.-317 с.

117. Сандомирская, В.Б. «Отрывок» в поэзии Пушкина двадцатых годов /

118. B.Б. Сандомирская // Пушкин: Исследования и материалы. Т. 9. Л.: 1979.1. C. 69-82.

119. Семенко, И.М. Поэты пушкинской поры / И.М. Семенко. М.: 1970. -296 с.

120. Семенко, И.М. Жизнь и поэзия Жуковского / И.М. Семенко. М.: 1975. -256 с.

121. Сёке, Д. Об источнике стихотворения В.А. Жуковского «К ней» / Д. Сёке // Русская литература. 1971. - № 1. - С. 161-162.

122. Силантьев, И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии / И.В. Силантьев. Новосибирск: 1999.- 104 с.

123. Силантьев, И.В. Мотив как единица художественного повествования / И.В. Силантьев // Русская литература XIX-XX вв. Поэтика мотива и аспекты литературного анализа. Новосибирск: 2004. - С. 150-167.

124. Силантьев, И.В., Тюпа, В.И., Шатин, Ю.В. Мотивный анализ: Учебное пособие / Под. ред. И.В. Силантьева. Новосибирск: 2004. - 240 с.

125. Силантьев, И.В. Поэтика мотива / И.В. Силантьев. М., 2004. - 294 с.

126. Сквозников, В.Д. Лирика / В.Д. Сквозников // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. -М.: «Наука», 1964. С. 173-237.

127. Соболев, Л.И. К. Случевский предтеча поэзии XX века / Л.И. Соболев // Литература. - 2004. - № 48. - С. 11-15,18-20.

128. Степанов, НЛ. Лирика Пушкина. Очерки и этюды / Н.Л. Степанов -М.: 1974.-345 с.

129. Стечькин, Н.Я. К.К. Случевский, как поэт незримого / Н.Я. Стечькин // Русский вестник. 1904. - № 11. - С. 360-371.

130. Тахо-Годи, Е.А. Константин Случевский. Портрет на пушкинском фоне / Е.А. Тахо-Годи. СПб.: 2000. - 400 с.

131. Тахо-Годи, Е.А. Валгалла Константина Случевского или Вечный дебют / Е.А. Тахо-Годи // К.К. Случевский Стихотворения и поэмы. СПб.: 2004.-С. 5-34.

132. Ш.Тойбин, И.М. Е.А. Баратынский / И.М. Тойбин // История русской поэзии: в 2 т. Т. 1. Л.: 1968. - 560 с.

133. Томашевский, В.Б. Теория литературы. Поэтика / В.Б. Томашевский. -М.: Аспект-Пресс, 2003. 334 с.

134. Топоров, В.Н. Поэтика Жуковского: Об источниках стихотворения «Невыразимое» / В.Н. Топоров // Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1977. -V.l.

135. Тынянов, Ю.Н. Проблема стихотворного языка / Ю.Н. Тынянов. Л., 1924.- 140 с.

136. Тюпа, В.И. Мотив пути на раздорожье русской поэзии XX века / В.И. Тюпа // «Вечные» сюжеты русской литературы. «Блудный сын» и другие. -Новосибирск: 1996. С. 97-114.

137. Тюпа, В.И., Ромодановская, Е.К. Словарь мотивов как научная , проблема (Вместо предисловия) / В.И. Тюпа, Е.К. Ромодановская // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы». От 1 сюжета к мотиву. Новосибирск: 1996. - С. 5-11.

138. Федоров, А.В. Поэтическое творчество К.К. Случевского / А.В. Федоров // Случевский К.К. Стихотворения и поэмы. JI., 1962. - С. 5-52.

139. Федоров, В.В. О природе поэтической реальности / В.В. Федоров. М.: Советский писатель, 1984. - 184 с.

140. Федоров, Ф.П. Романтизм и бидермайер / Ф.П. Федоров // Russian/ Literature. 1995 - № XXXVIII. - С. 241-258. (

141. Фридлендер, Г.М. Спорные и очередные вопросы изучения Жуковского / Г.М. Фридлендер // Жуковский и русская культура. JL, 1987. -С. 5-31.

142. Фризман, Л.Г. Творческий путь Баратынского / Л.Г. Фризман. М.: Наука, 1966.- 144 с.

143. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М., 2002. - 437 с.

144. Хетсо, Г. Евгений Баратынский: Жизнь и творчество / Г. Хетсо. Oslo; Bergen; Tromse: Universitetsforlaget, 1973. - XIV, 739 с.

145. Ходанен, Л.А. Молчание и слово в творческой рефлексии Лермонтова / Л.А. Ходанен // Феномен русской классики. Томск, 2004.

146. Целкова, Л.Н. Мотив / Л.Н. Щелкова // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины / Под. ред. Л.В. Чернец. М.: Высшая школа, 1999. - С. 202-209.

147. Чичерин, А.В. Очерки по истории русского литературного стиля / А.В. Чичерин. М.: Художественная литература, 1985. - 447 с.

148. Чумаков, Ю.Н. Стихотворная поэтика Пушкина / Ю.Н. Чумаков. -СПб.: 1999.-432 с.

149. Шумкова, Т.Л. Зарубежная и русская литература XIX века. Романтизм: Учебное пособие / Т.Л. Шумкова. М.: Флинта: Наука, 2002. - 240 с.

150. Энг, Ян Ван Дер Искусство новеллы. Образование вариационных рядов мотивов как фундаментальный принцип повествовательного построения / Ян Ван Дер Энг // Русская новелла. Проблемы теории и истории. СПб.: 1993.-С. 195-209.

151. Эйхенбаум, Б.М. Статьи о Лермонтове / Б.М. Эйхенбаум. М.,Л., 1961. -372 с.

152. Эйхенбаум, Б.М. Мелодика русского лирического стиха / Б.М. Эйхенбаум. П.: ОПОЯЗ, 1922. - 199 с.

153. Янушкевич, А.С. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А. Жуковского / А.С. Янушкевич. Томск: 1985. - 288 с.

154. Tschizewskij, D. Slucevskij als Dichter / D. Tschizewskij // Случевский К.К. Забытые стихотворения. Мюнхен: 1968. - С. 9-18.1. Словари и энциклопедии

155. Даль, В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия / В.И. Даль. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - 736 с.

156. Лермонтовская энциклопедия / Гл. ред. В.А. Мануйлов. М., 1981. -784 с. с илл.

157. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин. М.: 2003. - 1600 стб.

158. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987. - 752 с.

159. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., дополненное. - М.: Азбуковник, 1997. - 944 с.