Мотив "живого портрета" в повести Н.В. Гоголя "портрет": текст и контекст

Баль, Вера Юрьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мотив "живого портрета" в повести Н.В. Гоголя "портрет": текст и контекст

Год: 2011
Автор научной работы: Баль, Вера Юрьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Томск
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Мотив "живого портрета" в повести Н.В. Гоголя "портрет": текст и контекст'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотив "живого портрета" в повести Н.В. Гоголя "портрет": текст и контекст"

и*

Баль Вера Юрьевна

МОТИВ «ЖИВОГО ПОРТРЕТА» В ПОВЕСТИ Н. В. ГОГОЛЯ «ПОРТРЕТ»: ТЕКСТ И КОНТЕКСТ

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

[ в СЕН 2011

Томск-2011

4852670

Работа выполнзна на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Янушкевич Александр Сергеевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Ходанен Людмила Алексеевна

кандидат филологических наук, доцент Фрик Татьяна Борисовна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского»

Защита состоится 28 сентября 2011 года в__часов на заседании

диссертационного совета Д 212.267.05 при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 34а.

Автореферат разослан «' » августа 2011 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета / -7

кандидат филологических наук, профессор ''' с7Л'/< — Л. А. Захарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено изучению мотива «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» как репрезентанта эстетических поисков писателя в историко-литературном процессе 1830-1840-х годов. Именно переходность эпохи, обусловленная сменой художественной парадигмы, спорами о путях развития искусства, о взаимоотношениях романтизма, реализма и натурализма, определила органическую включенность гоголевской повести в контекст журнальной, критико-эстетической, публицистической, этико-философской и религиозной рефлексии. Очевидным стала необходимость ее рассмотрения с точки зрения общего процесса развития мировой литературы и художественной культуры. И в этом отношении текст повести Гоголя «Портрет», имеющей сложную творческую историю, и большой контекст развития художественного сознания эпохи неразрывно связаны между собой. Эта связь и природа взаимоотношений определили проблематику и методологию предлагаемой диссертации.

Актуальность работы обусловлена обострившимся интересом современного литературоведения к Гоголю как писателю, художественные открытия которого имели важное значение для определения вектора развития русской словесной культуры. Гоголевское пятикнижие (от «Вечеров на хуторе близ Ди-каньки» до «Выбранных мест из переписки с друзьями»), вобрав в себя идеи и формы времени, одновременно обозначило новые пути русской прозы на рубеже 1830-1840-х гг. Повесть «Портрет» в своих двух редакциях («Арабесок» и Третьего тома собрания сочинений; 1835-го и 1842 г.), как убедительно показано в появившемся недавно третьем томе Полного собрания сочинений и писем Н. В. Гоголя: в 23 т. (М., 2009. Комментарии С. Г. Бочарова и Л. В. Дерюгиной), отражает и общую логику гоголевского художественного развития, и характерные тенденции литературного процесса как русского, так и мирового.

политические мотивы «услужения-службы», власти и суда, мотивы игры, чтобы понять мотивологический потенциал гоголевского творчества. Мотив в общей системе гоголевских художественных исканий является органической частью семиосферы и отражением творческой эволюции писателя. Именно эта исследовательская установка определила пафос нашей работы.

Критериями установления мотива «живого портрета» в повести Гоголя являются: во-первых, вариант мотива как события, закрепленного в культурной традиции и связанного с архаическими представлениями о переходе части жизни человека к его изображению, во-вторых, широкое семантическое поле концептов «жизнь-живой-живость», соотносимых с определением свойств портрета ростовщика. Основаниями для выделения мотива служат: 1) знаковый характер сюжетного события создания портрета и его дальнейшее оживление; 2) смыслоообразующая роль повествовательных образов «живые глаза», «живая натура» в экфразисе «живого портрета».

В гоголевском художественном сознании категория «живого портрета» конденсирует в себе четыре аспекта эстетической проблематики: гносеология искусства (проблема границы постижения реальности), миметическая функция искусства (принципы отношения между искусством и действительностью, проблема подражания природе), философская онтология (соотношение живого и мертвого), этико-философская антропология (проблема нравственной ответственности художника и его миссионерской роли).

Полисемантика данного мотива актуализировалась в атмосфере развития общественной мысли, художественной культуры и словесного искусства 18301840-х гг., характеризующейся сменой философской парадигмы, новым направлением в развитии эстетики портретирования, связанного с развитием феномена фотографии и дагерротипа, эстетикой физиологического очерка и натурализма.

Таким образом, обращение к мотиву «живого портрета» в гоголевской повести «Портрет» и в контексте художественных исканий эпохи позволяет расширить представление о феноменологической природе этого явления в аспекте онтологии и антропологии искусства 1830-1840-х гг.

Объект исследования - гоголевская повесть «Портрет» в широком контексте эстетических и художественных споров и исканий 1830-1840-х гг.

Предмет изучения - место и значение мотива «живого портрета» в тексте и контексте повести Гоголя.

Цель работы - определение связи мотива «живого портрета» с общественно-философскими, религиозными и эстетическими исканиями эпохи, выявление его художественной природы.

Задачи исследования отражают его цель:

1) обобщить имеющиеся в научной литературе представления о гоголевской повести «Портрет» и ее эстетической природе;

2) систематизировать материал журналистики, искусствоведения, философской мысли, художественной литературы 1830-1840-х гг., формирующий новое представление о природе портретирования в искусстве;

3) выявить полисемантику мотива «живого портрета» как репрезентанта художественных исканий эпохи;

4) определить природу гоголевского новаторства в осмыслении этого мотива;

5) исследовать место и значение этого мотива в повести «Портрет» в аспекте онтологии и антропологии гоголевского художественного мышления;

6) рассмотреть эволюцию этого мотива от первой ко второй редакции повести «Портрет» и в общем контексте гоголевского творчества.

Материалом для исследования послужили произведения Н. В. Гоголя, отражающие реализацию мотива «живого портрета» в эволюционном аспекте, и произведения как русской, так и европейской литературы, составляющие литературный контекст мотива. Корпус изученных текстов можно разделить на следующие группы:

1) произведения Н. В. Гоголя: повести «Портрет» и «Невский проспект», поэма «Мертвые души» и комедия «Ревизор», критические статьи периода «Арабесок» и «Выбранные места из переписки с друзьями»;

2) произведения русской литературы: «Штосс» М. Ю. Лермонтова, «Скупой рыцарь» А. С. Пушкина, «Последний поэт» Е. А. Баратынского, «Живописец» В. И. Карлгофа, «Живописец» В. Ф. Одоевского, «Живописец» Н. А. Полевого, «Художник» А. В. Тимофеева;

3) произведения зарубежной литературы: роман «Мельмот Скиталец» Ч. Метьюрина, роман «Эликсир сатаны», новеллы «Артусова зала» и «Церковь иезуитов» Э.-Т.-А. Гофмана, новелла «Неведомый шедевр» О. де Бальзака, новеллы «Овальный портрет» Э. По, «Пророческие портреты» и «Портрет Эдуарда Рэнфолда» Н. Готорна, роман «Мертвый осел и гильо-

тонированная женщина» Ж. Жанена, «Безнравственные рассказы» П. Бо-реля, «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» Томаса де Квинси;

4) статьи К. Н. Батюшкова, В. А. Жуковского, В. К. Кюхельбекера о живописи;

5) публикации в журналах и альманахах первой трети XIX века «Московский телеграф», «Мнемозина», «Телескоп».

Методологическую основу диссертации составили труды отечественных исследователей по теории литературы, посвященные проблемам исторической поэтики (А. Н. Веселовский, М. М. Бахтин), вопросам семиотики и семиосферы (Ю. М. Лотман), проблемам романтизма, реализма и натурализма (В. В. Виноградов, Г. А. Гуковский, В. М. Жирмунский, Ф. 3. Канунова, И. В. Карташова, Ю. В. Манн, Л. А. Ходанен, А. С. Янушкевич и др.), взаимодействия искусств и поэтики экфразиса (А. В. Михайлов, К. В. Пигарев, М. Рубине, Н. Е. Меднис, С. Франк, Ж. Хетени, Л. М. Геллер, X. Лунд). Особое место в этом ряду занимают труды в области мотивологии (А. Н. Веселовский, Ю. М. Лотман, Б. М. Гаспаров, представителей новосибирской и саратовской филологических школ1). Историко-литературная база исследования определяется состоянием современного литературоведения, связанного с именами Е. И. Анненковой, С. Г. Бочарова, М. Вайскопфа, М. Н. Виролайнен, С. А. Гончарова, Л. В. Дерюгиной, Р. Джулиани, О. Г. Дилакторской, И. В. Карташовой, В. Ш. Кривоноса, Ю. В. Манна, В. М. Марковича, А. В. Михайлова, В. В. Прозорова и др. исследователей.

Научная новизна предлагаемой диссертационной работы состоит в выявлении семиосферы мотива «живого портрета» в творчестве Гоголя, который на одном уровне реализуется как образно-словесный и сюжетный мотив, на другом - приобретает особую «манифестарность», обнажая творческую лабораторию писателя - его эстетическую рефлексию.

'См. работы И. В. Силантьева, Ю. В. Шатана, Е. К. Ромодановской, Т. И. Печерской, Е. В. Капинос, Е. Н. Проскуриной, подготовленные ими выпуски «Словаря-указателя сюжетов и мотивов русской литературы» (Вып. 1-2. Новосибирск, 2006), диссертационные исследования на соискание ученой степени кандидата филологических наук: Захаров К. М. Мотивы игры в драматургии Н. В. Гоголя. Саратов, 1999; Рюпина С. В. Мотивы власти в прозе Н. В. Гоголя. Саратов, 2005; Кулакова Т. А. Мотив «услужения-службы» в художественном мире Н. В. Гоголя. Саратов, 2006; Боровиков Д. С. Эпистолярные мотивы в художественном мире Н. В. Гоголя. Саратов, 2007; Суворов А. А. Судейские мотивы в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» и в журнальной литературе его времени. Саратов, 2008 и др.

Научная новизна диссертационной работы выражается в следующем:

1. Сделана попытка дать комплексную характеристику мотива «живого портрета», выступившего репрезентантом идей культурно-исторической эпохи 1830-1840-х годов. —-

2. Выявлен общемировой контекст мотива «живого портрета», составивший материал для историко-литературных и общетипологических соотношений произведений различных национальных словесных культур с повестью Н. В. Гоголя «Портрет».

3. Рассмотрен процесс вхождения мотива «живого портрета» в творчество Н. В. Гоголя.

4. Поставлена проблема мотива «живого портрета» как «ключевого слова культуры», оказавшего влияние на последующее развитие мировой литературы.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке методологии комплексного анализа мотива в свете идей современного литературоведения и новых подходов к интерпретации поэтики художественных произведений Гоголя.

Практическая значимость: материалы и выводы диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения творчества Н. В. Гоголя, результаты исследования могут быть применены в научно-педагогической деятельности при чтении курса по истории русской литературы первой трети XIX века и спецкурсов о творчестве Н. В. Гоголя, в эдиционной практике.

Положения, выносимые на защиту:

1. Мотив «живого портрета» является своеобразной «формой времени», отразившей эпохальные вопросы философии бытия и искусства.

2. Феномен мотива «живого портрета» в творчестве Гоголя может быть рассмотрен как семиосфера с ядерными и периферийными смыслами.

3. Гоголевская реализация мотива «живого портрета» в повести «Портрет» соотносится с его бытованием в различных национальных литературах 1830-1840-х годов и отражает общий процесс развития художественного мышления.

4. Мотив «живого портрета» в творчестве Гоголя сопряжен с художественными исканиями и представляет систему смыслов, связанную с антропологическими, онтологическими и эстетическими проблемами творчества.

5. Мотив «живого портрета» репрезентант эстетических поисков Гоголя от общеэстетического (романтического) прочтения темы художника и его судьбы к проблемам национального и общественно-философского, религиозно-миссионерского его предназначения.

6. Расширение антропологического пространства мотива «живого портрета», его включение в этико-философские и религиозные искания 1830-1840-х годов - суть гоголевского новаторства в осмыслении и художественном воплощении данного мотива.

7. Мотив «живого портрета» - выразитель художественных поисков Гоголя на пути от «петербургских повестей» к поэме «Мертвые души» и комедии «Ревизор».

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русской и зарубежной литературы Томского государственного университета (2009-2011), а также на аспирантских семинарах (2008-2011).

Основные положения диссертационного исследования докладывались на конференциях различного уровня:

• межрегиональная конференция «Проблемы интерпретации в литературоведении» (Новосибирск, 2009-2010 гг.);

• Российская научно-практическая конференция «Мировая культура и язык: взгляд молодых исследователей» (Томск, 2007-2009 гг.);

• Всероссийская конференция молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (Томск, 2006-2011 гг.);

• Всероссийская научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука. Технологии. Инновации» (Новосибирск 2008-2009 гг.).

По теме диссертационного исследования опубликовано 14 статей, 1 из них - в научном издании, рекомендованном ВАК РФ для кандидатских исследований.

Структура диссертационной работы обусловлена поставленными целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, включающего 282 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается тема работы, её актуальность, научная новизна, рассматривается история изучения вопроса, определяются цели, задачи,

материал и методологическая база исследования, теоретическая и практическая значимость работы, представляются положения, выносимые на защиту, обосновывается структура работы.

Первая глава «Семиосфера мотива «живого портрета» посвящена выявлению «семиотического пространства» (Ю. М. Лотман) данного мотива. Каждый из четырех разделов главы: «Палитра философских идей как предпосылка к смене эстетической парадигмы», «Проблема «живой натуры» в семиосфере мотива «живого портрета», «Живописный код в семиосфере мотива «живого портрета», «Мотив «живого портрета» в контексте мировой литературы 1830-1840-х гг.» - последовательно формирует историко-литературный контекст, важный и необходимый для анализа гоголевской повести «Портрет» как репрезентанта эстетических и художественных исканий эпохи.

Литературная ситуация 1830-1840-х гг., несомненно, отмечена поворотом к формированию новой парадигмы творчества. Как справедливо заметил А. В. Михайлов, это «эпоха великих стилистических переломов»2, которая ознаменована активизацией множества литературных тенденций, направленных на формирование нового взгляда на мир и человека в искусстве.

Парадигмальный слом 1830-1840-х гг., связанный с переходом от эстетики романтизма к эстетике реализма, во многом определен изменениями, произошедшими в философской картине мира. В философской мысли происходит столкновение идей немецкой идеалистической философии и материализма, что, в свою очередь, обостряет противоречия между основополагающими категориями «материей» и «духом». Данные категории получают антропологическое переосмысление и становятся символико-философскими эмблемами человеческой телесности и духовности в искусстве.

По мере утверждения материалистического мировоззрения на природу человека происходят существенные изменения в художественной антропологии. В этом смысле антиромантические тенденции в переходную литературную ситуацию проявились, во-первых, в редукции интереса к метафизической стороне существования человека, во-вторых, в переориентации с экзотической и душевно-экзальтированной личности к самой обычной и социально-обусловленной, к человеческому типу.

2Михайлов А. В. Гоголь в своей литературной эпохе // Михайлов Л. В. Обратный перевод. М„ 2000. С. 333.

Вхождение «живой натуры» как совершенно нового и необычного предмета искусства в пространство эстетической рефлексии писателей породило крайние формы художественного мышления, которые отразили все сложности переходного периода. Эпатаж французских «неистовых романтиков» был связан с изображением порочных и непривлекательных сторон человеческой натуры без какой-либо идеализации. Ориентация на подобный аспект изображения человека обусловила введение анатомо-физиологических стратегий в принципы портретирования, что стало отражением в литературе достижений медицинских наук в этот период. Физиологический очерк, получивший широкое распространение как в европейских литературах, так и русской, во многом опирался на методологию естественных наук с их устремлением к систематизации и обобщению результатов наблюдений и исследований. В этом отношении в физиологическом очерке происходит нивелировка психологической и душевной жизни человека, так как писатели всецело сосредоточены на типичных чертах, обусловленных социальными условиями существования. Эстетика бидермайера, в свою очередь, нивелировала крайности «неистовых романтиков» и «физиологов», отразивших экстремизм научно-исследовательского пафоса в искусстве. В рамках художественного направления бидермайера происходит реставрация идеалов рококо и сентиментализма. Выявляя основные черты бидермайера, А. В. Михайлов подчеркивал стремление этого феномена переходной эпохи к новому синтезу, к созданию органичной формы, и вместе с тем открытие простых материй бытия. Человек в его ежедневном существовании, в соотношении с истинными нравственными ценностями, становится объектом бидермайеров-ского портретирования.

Каждое из этих художественных направлений затронуло не только европейскую словесность, но и русский историко-литературный процесс рубежа 1830-1840-х гг. Мотив «живого портрета» в реализации Гоголя, безусловно, отразил полистилистку переходной эпохи. Гоголевский «живой портрет», лишенный материального статуса, выступил как своеобразный код художественной антропологии писателя. Эстетика «живого портрета» в рефлексии Гоголя обрела синтетический характер, где всему есть место, где нет крайностей одной художественной манеры.

Поиски переходной эпохи, связанные с выявлением форм особой антропологической зримости в литературе, корреспондируют аналогичным идейно-эстетическим сдвигам в живописи, что имеет важное методологическое значе-

ние для мотива «живого портрета». Период 1830-1840-х гг. в изобразительном искусстве ознаменован сменой парадигмы портретирования. На смену психологическому портрету, отражающему духовный облик человека, во-первых, приходят графические зарисовки к физиологическим очеркам, в которых вереницей проходят изображения людей, имеющих разный социальный статус и профессии; во-вторых, - жанровая живопись, ориентированная на изображение человека, погруженного в бытовое и повседневное существование; в-третьих, -техника дагерротипии, предвосхищающая фотографию и связанная с тиражированным изображением натуры.

Эстетический потенциал мотива «живого портрета», отразивший слом парадигмы портретирования как в литературе, так и изобразительном искусстве, обусловил стратегию его художественного воплощения. Экфразис «живого портрета», связанный с проблемой выражения визуального в вербальном, сконденсировал и отразил природу и сущность философско-эстетических исканий эпохи 1830-1840-х годов. Повесть «Портрет» как эстетический-манифест писателя, с одной стороны, продолжает традицию немецких романтиков и их последователей, строящих свои размышления об общих законах искусства через осмысление знаковых и культовых произведений живописи. С другой стороны, она связана с большим литературным контекстом этого периода, который составляют произведения, сосредоточенные на теме искусства и проблемах творчества. Литературный контекст составляют русские повести о художниках («Живописец» (1825) В. И. Карлгофа, «Живописец» (1839) В. Ф. Одоевского, «Живописец» (1833) Н. А. Полевого, «Художник» (1833) А. В. Тимофеева) и произведения, отражающие бытование мотива «живого портрета» (роман «Мельмот Скиталец» Ч. Метьюрина, новеллы «Артусова зала», «Церковь иезуитов» и роман «Эликсир Сатаны» Гофмана, новелла «Неведомый шедевр» Бальзака, новеллы «Пророческие портреты», «Портрет Эдуарда Рэнфолда» Н. Готорна и «Овальный портрет» Э. По).

Контекстуальный материал повести «Портрет» позволяет выделить традицию и новаторство Гоголя в осмыслении темы искусства в переходной литературной ситуации: особый интерес к личности художника-творца и его месте в современном мире. Если авторы повестей о художниках сосредоточены на критическом переосмыслении традиции эстетики романтизма, то Гоголь от первой ко второй редакции повести «Портрет» проходит эволюцию от общеэстетического (романтического) прочтения темы художника и его судьбы к проблемам

национального, общественно-философского и религиозно-миссионерского предназначения. Обращение к большому контексту существования мотива «живого портрета» в пространстве мировой литературы позволяет увидеть в нём не повествовательную единицу, а систему смыслов, связанную с антропологическими, онтологическими и эстетическими проблемами творчества.

В центре второй главы «Мотив «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет»: текст и контекст» - выявление миромоделирующего смысла мотива и его смыслопорождающих свойств в творчестве Гоголя и его современников. Четыре раздела главы: «Невский проспект» и «Портрет» как звенья одной цепи в эстетическом мышлении Н. В. Гоголя», «Онирический экфразис в семиотике мотива «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Невский проспект», «Мотив «живого портрета» и его смыслопорождаю-щие свойства в творчестве Н. В. Гоголя: две редакции повести «Портрет», «Мотив «живого портрета» в повести М. Ю. Лермонтова «Штосс» - посвящены анализу повести «Портрет» как феномену творческого развития Гоголя.

Композиционная роль «Невского проспекта» по отношению к «Портрету» в обоих сборниках («Арабески» и Третий том собрания сочинений 1842 года) -это начало разговора о ключевых эстетических проблемах переходного периода. В этом смысле повесть «Невский проспект», с одной стороны, сосредоточена на всестороннем рассмотрении кризиса эстетики романтизма, с другой - на выявлении предпосылок для формирования новой концепции творчества.

На примере творческой судьбы художника Пискарева Гоголем критически были осмыслены романтические мифы об искусстве как таковом и особой роли художника-творца. Через рассмотрение знакового для романтиков мифа о художнике Рафаэле, созданного Вакенродером, была «подведена черта» под сновидческой и визионерской концепциями творчества. Переворачивание мифа о Пигмалионе, заимствованного романтиками из античности и связанного с представлениями о функции искусства как одухотворении земной материи жизни, обозначило ситуацию отказа от представлений о творчестве как о бого-вдохновенном процессе. Собственный гоголевский миф о Перуджиновой Бьян-ке разрушил возможность создания нового романтического мифа о творчестве в ситуации парадигмального слома.

В целом деканонизация романтической эстетики в повести «Невский проспект» произошла в двух направлениях. Первое - изменение точки зрения на фигуру художника-творца, которое обусловлено пониманием его «вписанно-

сти» в социально-экономические условия и исчерпанности мифа об его особом миссионерском предназначении. Второе - выявление комплекса сложных и противоречивых отношений художника с новым предметом искусства, отражающих столкновение миметической и немиметической концепций творчества. В этом смысле в пространство сновидческих грез Пискарева настойчиво вторгается «живая натура», непривлекательная и отвратительная, символом которой является истинная сущность красавицы с Невского проспекта.

Решительный и бесповоротный разрыв с эстетикой романтизма в повести «Невский проспект» происходит в рамках сюжета поручика Пирогова и блондинки. С одной стороны, данная пара героев является сюжетной пародией на Пискарева и его красавицу, с другой - их портретные характеристики отражают «стилистический разнобой» переходной эпохи. При воссоздании облика поручика Пирогова происходит изживание принципов романтического портретиро-вания через использование художественных стратегий писателей-«физиологов», а в портрете «хорошенькой» блондинки представлено столкновение двух стилистических манер: «сентиментально-слащавой» и манеры «неистовых романтиков», пронизанной пафосом разоблачения пороков.

В повести «Портрет» происходит развитие тем, которые были заявлены в «Невском проспекте». Разговор об обеих редакциях повести «Портрет» - это, прежде всего, разговор о мотиве «живого портрета», который является важным смыслообразуюшим элементом в каждой из них. Исходным символом мотива в двух редакциях является «портрет», который выступает как своеобразный «ген сюжета», определяющий необычайный комплекс эстетических проблем. Портрет - это реальная вещь, предмет купли-продажи, это произведение искусства, в центре которого лицо необыкновенной личности, феномен дьявольской силы, связанной с властью злата и новых финансово-денежных отношений, объект размышлений о цели искусства и предназначении художника, об их религиозной миссии, и, наконец, это проявление художественного экфразиса, воссоздающего природу визуального искусства в его вербальности. Многозначность образа-символа «портрета» определяет структурно-семантическую модель мотива, которую составляют триединство: прототип — художник — экфразиспое описание портрета.

Изменение образа ростовщика от первой ко второй редакции повести как главного объекта портретирования - это отражение эволюции принципов гоголевской художественной антропологии в переходную эпоху: путь от экзотиче-

ской натуры с ярко выраженным индивидуальным началом к натуре типичной и социально-обусловленной. Во второй редакции через изъятие эсхатологизма, ярко выраженного мифологизма образ ростовщика становится символом скрытых и тайных глубин человеческой натуры, что позволяет Гоголю связать открытия «физиологов» с высшим антропологическим смыслом искусства.

Портрет ростовщика органично сопрягает судьбы двух живописцев в повести: Черткова (Чарткова - во второй редакции) и художника-богомаза. Каждый из героев выступает символом различных типов творчества - светской и религиозной живописи. В этой противоположности открывается многомерность гоголевского эстетического мышления, ориентированного на выявление возможностей современного художника на стыке различных традиций.

Образы обоих живописцев изменяются от первой ко второй редакции повести. Изменение образа художника-богомаза определено религиозными исканиями Гоголя 1840-х гг.: усилением миссионерского комплекса идей в его творчестве. Изъятие легендарно-мифологической составляющей в образе художника во второй редакции актуализирует проблему национального типа творца, существующего в определенном социально-историческом контексте и связывающего свою творческую судьбу с особым миссионерским предназначением.

Молодой художник в обеих редакциях является выразителем драматической и трагической судьбы творческой личности в эпоху 1830-1840-х годов. Редукция инфернального начала через изменение семантики фамилии (ЧЕртков -ЧАртков), усиление социально-экономической проблематики через изъятие романтических штампов о взаимоотношении творческой личности и внешнего мира, углубление проблемы эстетического самоопределения художника через введение обширного живописного контекста делает образ молодого художника во второй редакции более многомерным и неоднозначным для оценок.

Во второй редакции образ Чарткова более тесно сопряжен с судьбой художника-богомаза через портрет ростовщика и рефлексию о нравственном смысле искусства и миссионерской сущности художника.

Во главе угла эстетической рефлексии обоих художников находится эк-фразис портрета с «живыми глазами». Портрет ростовщика существует в большом живописном контексте, который организуют различные живописные традиции: русский лубок в лавочке на Щукином дворе, академическая традиция и работы натурального класса (ученические работы Чарткова), сентименталист-

екая (портрет Lise), европейская (полотно в Академии художеств) и русская иконографическая традиции (икона-искупление художника-богомаза). В свете идеи противопоставления «загадочного портрета» всем остальным живописным изображениям актуализируется, во-первых, ситуация вхождения в пространство эстетического бытия нового предмета искусства, во-вторых, проблема необходимости преодоления художественного экстремизма новых принципов изображения «живой натуры».

В художественном сознании Гоголя репрезентантом «живого портрета» становятся «живые глаза», которые производят сокрушающе-томительное впечатление на зрителей. Трактовка образа «живых глаз» ростовщика выходит за рамки традиционного представления о глазах как зеркале души, поскольку реципиентов поражает не то, что в них передано, а как достигнут подобный эффект. Тем самым в экфразисе «живого портрета» обнаруживается один из фундаментальных вопросов эстетики - принципы подражания действительности в искусстве через обнажение диалектического единства реального и идеального в искусстве.

От первой ко второй редакции повести можно говорить о двух направлениях в изменении экфразиса «живого портрета». Первое связано с редукцией живописного субстрата в экфразисе через усиление роли повествовательных образов «живой натуры», «живых, человеческих глаз». Второе проявляется в изменении свойств и качеств оживающего изображения: воздухообразное видение, описанное с опорой на традиции готических романов и идей мейсмериз-ма, приобретает вещественные характеристики, трансформирующие живописное полотно в бронзовое изваяние. В этом отношении снятие живописного субстрата и материализация оживающего изображения позволяет осмыслить проблему исключительной «живости» портрета в философско-эстетическом, нравственно-этическом, гносеологическом аспектах творчества, а не только в свете архаических представлений о сверхъестественной магии искусства. Трансформация представлений о «живой натуре» от мистико-инфернального к сущност-но-онтологическому обнажает природу гоголевских эстетических исканий -животрепещущего вопроса о принципах изображения живой и мертвой души. Тем самым пафос «живого портрета», его сокрушительная живость это - символ трагического раскола между неживой материей жизни и её идеальным началом.

Гуманистическому пафосу и национальному содержанию гоголевского «живого портрета» в пространстве русской культуры 1830-1840-х годов противостоит психофизиологическая концепция изображения человека, представленная в реализации мотива «живого портрета» в повести М Ю. Лермонтова «Штосс». Лермонтов, разрушая существующие романтические штампы портре-тирования и интенсивно осваивая художественные стратегии «физиологов», стремится к выявлению зависимости между внешним обликом человека и его психологическим «портретом». В этом смысле религиозно-миссионерский пафос творчества во многом чужд Лермонтову, он выдвигает на первый план понимание «души» как сложного психологического феномена.

Проблематика третьей главы диссертации «Рецептивные модели мотива «живого портрета» в творчестве Н. В. Гоголя» выявляет эволюционную природу мотива в большом контексте творчества писателя: от «Арабесок» к комедии «Ревизор» и поэме «Мертвые души». В трех разделах главы: «Повесть «Портрет» как «эстетическая рама» комедии «Ревизор» и поэмы «Мертвые души», «Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру» -модель «живого портрета» в комедии «Ревизор», «Характеры скучные, противные, поражающие печальною своею действительностью» - модели «живого портрета» в поэме «Мертвые души», - прослежена судьба мотива в драматургии и эпосе Н. В. Гоголя.

Для комедии «Ревизор» и поэмы «Мертвые души» две редакции повести «Портрет» составляют своеобразную эстетическую раму, обнаруживая необычайную актуальность и глубину эстетических проблем, заявленных в мотиве «живого портрета». Мотив «живого портрета» как репрезентант эстетических поисков в переходной эпохе имел важное стратегическое значение для формирования принципов художественной антропологии писателя.

История постановки комедии «Ревизор» и связанное с этим чрезвычайное количество приложений, которые создавались на протяжении десяти лет с момента возникновения замысла комедии (ремарки различного типа: эпистолярные, публицистические и драматургические), будучи рассмотрены в аспекте эволюции гоголевской художественной антропологии, позволили выделить идейно-образующие принципы семиотики «живого портрета» в комедии.

От первой ремарки «Замечания для господ актеров» (1836) к «Предуведомлению...» (1846) главная логика изменений принципов портретирования ориентирована на выявление общечеловеческого содержания в социально-

типических чертах каждого персонажа. В этом отношении большая смысловая нагрузка возлагается на фигуру Ревизора, поскольку универсальное содержание каждой роли связано с созданием «портретов души» персонажей: выявлением потенциальных возможностей для возрождения перед надличностной силой, вершащей Высший суд. Именно поэтому фигура Ревизора тесным образом сопрягает вводное описание действующих лиц и финального эпизода «немой сцены» в «Предуведомлении...», отражая гоголевские идеи религиозно-миссионерской концепции творчества 1840-х годов.

Ремарка финального эпизода, в свою очередь, включена в контекст гоголевской эстетической рефлексии о полотнах К. Брюллова «Последний день Помпеи» и А. Иванова «Явление Христа народу», что выявляет, во-первых, идейно-тематическую близость между живописными картинами и «немой сценой», во-вторых, сходство символико-антропологических эмблем в описаниях действующих лиц. Основанием для идейно-тематической близости всех трех картин является «момент появления надличностной силы, вмешивающейся в судьбу земного мира и бесповоротно переламывающей её к гибели или спасению»3.

В гоголевском экфразисе картин Брюллова и Иванова эмблемой человека у первого является тело, а у второго - лицо. Так как первый вариант описания «немой сцены» («Отрывок из письма...», 1836 г.) хронологически близок к эк-фразису картины Брюллова («Последний день Помпеи», 1835 г.), то при описании персонажей комедии сделан акцент на положении тела и жестах. Во втором варианте финальной сцены («Предуведомление...», 1846 г.), написание которого совпадает со временем работы над статьей о полотне Иванова («Исторический живописец Иванов», 1846 г.), эмблемой героев комедии является лицо. Переход от «окаменевшего» тела к лицу, «искаженному гримасой», выявляет синтетический характер гоголевского портретирования, с одной стороны, опирающегося на принципы «негативной антропологии» (С. Г. Бочаров), с другой -основывающегося на гуманистическом пафосе, связанного с актуализацией личностного начала и потенциала души героев к возрождению.

Господам чиновникам в комедии «Ревизор» противостоит фантасмаго-ричный образ Хлестакова, «портрет души» которого обезличен. Исключение

3Лебедева О. Б. Брюллов, Гоголь, Иванов. Поэтика «немой сцены» - «живой картины» комедии «Ревизор» // Поэтика русской литературы: к 70-лстию профессора Ю. В. Манна : сборник статей. М„ 2001. С. 115.

Хлестакова из коллективного портрета «немой сцены» - прямая иллюстрация феерической пустоты в сущности героя.

В поэме «Мертвые души», прежде всего, была поставлена задача изобразить лицо человека в его ежедневном существовании, в соотношении с истинными нравственными ценностями. В своей поэме Гоголь стремится к новому синтезу гомеровского начала, связанного с обостренным чувством к «веществу мира и духу его творящему»,4 и художественных стратегий «физиологов», с их интересом ко всему типическому, обусловленному средой, порожденной определенным социально-историческим континуумом. В этой полистилистике Гоголь явил эпическую субстанцию жизни: «живые портреты» помещиков, ориентированные на выявление личностного начала души (пусть и омертвевшей) в типе, обрели свой гуманистический пафос и национальное содержание. Рассмотрение образов помещиков в свете традиции жанра портрета в изобразительном искусстве позволило выявить живописную полистилистику в экфрази-сах «живых портретов». Во-первых, «сентиментально-идиллическую» традицию в портрете Манилова, распространенную в живописи эпохи сентиментализма конца XVIII - начала XIX века. Во-вторых, «примитивно-гротескную» в описании внешности Коробочки, имеющую корни в русском лубке начала XIX века. В-третьих, «академическую» - образ Ноздрева воссоздан с опорой на академическую живопись эпохи классицизма конца XVIII - начала XIX. В-четвертых, «натуралистическую» традицию голландских и фламандских живописцев XVII вв., которая определила специфику портрета Плюшкина. В-пятых, не столько живописную традицию, сколько «скульптурную» в изображении облика Собакевича.

Калейдоскоп живописных традиций являет различные типы антропологической зримости, обнажая логику эстетического поиска писателя, ориентированного на выявление индивидуально-личностных особенностей персонажей.

На основании сюжетно-стилистической связи между картинами на стенах и экфразисами портретов помещиков выделены три корреляционные пары: 1) лубочная традиция в описании облика Коробочки и картинок на стенах помещицы; 2) традиция голландской живописи в портрете Плюшкина в описании как картин в доме помещика, так и его пространства в целом; 3) скульптурный экфразис в портрете Собакевича и иллюзия рельефного изображения на порт-

4 Михайлов Л. В. Гоголь в своей литературной эпохе // Михайлов А. В. Обратный перевод. М„ 2000. С. 313.

ретах в гостиной помещика. Установленная параллель выявляет одну из ключевых идей гоголевской художественной антропологии, связанной с рассуждениями о живом и мертвом, бытовом и бытийном в образе человека.

Портретной галерее помещиков противостоит портрет Чичикова. В портретах помещиков, погруженных в ежедневное и почти бессмысленное существование, было выявлено их человеческое лицо в зеркале высокого предназначения души, в портрете Чичикова же на первый план вынесена проблема принципов изображения героя времени, «лица эпохи».

Псевдоинфернальное начало в портрете Чичикова, связанное с его загадочной покупкой душ, и псевдоэкзотическое, выражающееся в шлейфе провинциально-романтических штрихов к его внешности, определяет общую динамику литературного процесса в переходную эпоху - интерес к «герою времени», типическому характеру.

В заключении подводятся итоги и определяются перспективы исследования.

В атмосфере 1830-1840-х гг. мотив «живого портрета» стал органичной частью не только эстетической рефлексии Гоголя как периода «Арабесок», так и второй редакции повести «Портрет», но и конденсатом философско-эстетических поисков эпохи в целом. Широкий диапазон существования мотива «живого портрета» в мировой литературе - свидетельство типологии поисков писателей во фронтирной ситуации.

Контекст мотива «живого портрета» позволяет увидеть в нём «ключевое слово культуры», отразившее общие закономерности литературного процесса: природу и сущность художественных исканий эпохи 1830-1840-х годов. Пристальное изучение мотива «живого портрета» в повести «Портрет» открывает перспективы для определения места Гоголя в литературном процессе 18301840-х гг. Писателю через художественную реализацию мотива «живого портрета» и его моделей удалось сказать новое слово в художественной антропологии не только в рамках русской словесности, но и мировой литературы. Поиск новых принципов изображения человека, открытие резервов его души - определяющее начало в эволюции художественного мышления автора «Портрета».

творчестве А. С. Пушкина («Каменный гость», «Царскосельская статуя», «Медный всадник», «Сказка о золотом петушке») образ ожившей статуи, как еще убедительно показал Р. О. Якобсон, выявляет этическую проблематику, связанную с идей «кумиропоклонства», то в гоголевскую эпоху интерес к «живому портрету» обращен, прежде всего, к эстетическим вопросам. Повести самого Гоголя, «Штосс» М. Ю. Лермонтова, «Вальтер Эйзенберг (Жизнь в мечте)» К. С. Аксакова, «Упырь» А. К. Толстого, «Живая картина» П. Н. Кудрявцева, как и многочисленные произведения европейской литературы, обозначили всю остроту художественных поисков 1830-1840-х годов на пути к новому искусству.

Поиски русских символистов (от «Статуи» и «Шагов командора» А. Блока к «Петербургу» А. Белого) в контексте знаковой для эпохи европейского декаданса повести «Портрет Дориана Грея» О. Уайльда определили новые «ключевые слова культуры», связанные с мотивом «живого портрета». Можно без преувеличения сказать, что все эти поиски и эксперименты вышли из гоголевского «Портрета».

По теме диссертации опубликованы следующие работы: Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:

1. Баль В. Ю. Мотив «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет»: текст и контекст / В. Ю. Баль // Вестник Томского государственного университета. - 2009. - № 23. - С. 13-16.

Публикации в других научных изданиях:

2. Баль В. Ю. Мотив «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» и М. Ю. Лермонтова «Штосс» / В. Ю. Баль // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы VII Всерос. конф. молодых ученых 21-22 апр. 2006 г. / под ред. А. А. Казакова. - Томск, 2007. - Вып. 7, ч. 2 : Литературоведение. - С. 12-15.

3. Баль В. Ю. Мотив «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» в аспекте поэтики экфразиса / В. Ю. Баль Н Язык и мировая культура : взгляд молодых исследователей : материалы VII Рос. науч.- практ. конф.-конкурса преподавателей, аспирантов, студентов вузов и учащихся старших классов альтернативных учебных заведений / под ред. Н. А. Качалова. - Томск, 2007. - Ч. 1. - С. 157-160.

4. Баль В. Ю. Семиотика экфразиса в повести Н. В. Гоголя «Портрет» /

В. Ю. Баль // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы VIII Всерос. науч.-практ. конф. молодых ученых 27-28 апр. 2007 г. / под ред. Д. А. Олицкой. - Томск, 2008. - Вып. 8, ч. 1 : Литературоведение. - С. 27-28.

5. Баль В. Ю. Семиосфера мотива «живого портрета» в русской и европейской литературе 1820-1840-х гг. / В. Ю. Баль // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы IX Всерос. науч.-практ. конф. молодых ученых 25-26 апр. 2008 г. / под ред. А. А. Казакова. Томск, 2008 - Вып. 9, ч. 1 : Литературоведение. - С. 13-17.

6. Баль В. Ю. Проблема синтеза искусств в семиотике экфразиса «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» / В. Ю. Баль // Язык и мировая культура: взгляд молодых исследователей : материалы VIII Рос. науч.-практ. конференции-конкурса преподавателей, аспирантов, студентов вузов и учащихся старших классов альтернативных учебных заведений / под ред. Н. А. Качалова.-Томск, 2008.-Ч. З.-С. 178-181.

7. Баль В. Ю. Семиотика изображения мотива «живого портрета» в аспекте антропологии (на материале произведения Н. В. Гоголя «Портрет», Ч. Метьюрина «Мельмот Скиталец» и М. Ю. Лермонтова «Штосс») / В. Ю. Баль // Наука. Технологии. Инновации : материалы Всерос. науч. конф. молодых ученых : в 7 ч. - Новосибирск, 2008. - Ч. б. - С. 53-55.

8. Баль В. Ю. Инфернальное начало и принципы его изображения в мотиве «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» / В. Ю. Баль // Альманах современной науки и образования : в 3 ч. - Тамбов, 2009. - Ч. 1, № 2 (21): Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы. - С. 18-20.

9. Баль В. Ю. Образ «привидения» в семиосфере мотива «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» / В. Ю. Баль // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы X Всерос. науч.-практ. конф. молодых ученых 17 апр. 2009 г. / под ред. А. А. Казакова. Томск, 2009. - Вып. 9, - ч. 1: Литературоведение. - С. 13-17.

10.Баль В. Ю. Миф и реальность в семиотике экфразиса «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» / В. Ю. Баль // Язык и мировая культура: взгляд молодых исследователей : материалы IX Рос. науч. конф. преподавателей, аспирантов, студентов вузов и учащихся старших классов альтернативных учебных заведений / под ред. 3. М. Богословской. -

Томск, 2009. - Ч. 2. - С Л10-И 5.

11. Баль В. Ю. Скулыпурный код в семиотике экфразиса «живого портрета» (на материале произведений Н. В. Гоголя «Портрет», О. Бальзака «Неведомый шедевр» и Э.-Т.-А. Гофмана «Эликсир Сатаны») / В. Ю. Баль // Наука. Технологии. Инновации : материалы Всерос. науч. конф. молодых ученых: в 7 ч. - Новосибирск, 2009. - Ч. 6. - С. 37-39.

12.Баль В. Ю. «Итальянский сюжет» в семиосфере мотива «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Портрет» / В. Ю. Баль // Альманах современной науки и образования : в 2 ч. - Тамбов, 2010. - Ч. 1, № 1 (32). - С. 9194.

13.Баль В. Ю. Экфразис «живого портрета» в творчестве Н. В. Гоголя (проблема эволюции от повести «Портрет» к поэме «Мертвые души») / В. Ю. Баль // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы X Всерос. науч.-пракг. конференции молодых ученых 2 апр. 2010 г. / под ред. А. А. Казакова. - Томск, 2010. - Вып. 11, т. 2 : Литературоведение и издательское дело. - С. 14-19.

14. Баль В. Ю. Экфразис «живого портрета» в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» / В. Ю. Баль // Молодая филология - 2010 : лингвистика и литературоведение : сб. науч. ст. - Новосибирск, 2010. - С. 66-78.

Тираж 100 экз. Отпечатано в ООО «Позитив-НБ» 634050 г. Томск, пр. Ленина 34а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Баль, Вера Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. СЕМИОСФЕРА МОТИВА «ЖИВОГО ПОРТРЕТА»

1.1. Палитра философских идей как предпосылка, к смене эстетической парадигмы

1.2. Проблема «живой натуры» в семиосфере мотива «живого портрета»

1.2.1. Принципы изображения «живой натуры» в школе «неистового романтизма»

1.2.2. Рецепция школы «неистового романтизма» в русской литературе 1830-х гг:

1.2.3. Осмысление проблемы «живой натуры» в физиологическом очерке 1830-1840-х гг. *

1.2.4. О роли и значении поэтики бидермайера в культуре переходного времени и в эстетике портретирования

1.3. Живописный код в семиосфере мотива «живого портрета»

1.3.1. Генезис экфразиса в мотиве «живого портрета»

1.3.2. Значение традиций живописного портретирования в семиосфере мотива «живого портрета»: от «индивидуального портрета» . к, «физиологической зарисовке»

1.4. Мотив «живого портрета» в контексте мировой литературы 1830-1840-х годов

ГЛАВА 2. МОТИВ «ЖИВОГО ПОРТРЕТА» В ПОВЕСТИ Н. В. ГОГОЛЯ «ПОРТРЕТ»: ТЕКСТ И КОНТЕКСТ

2.1. «Невский проспект» и «Портрет» как звенья одной цепи в эстетическом мышлении Н. В. Гоголя

2.2. Онирический экфразис в семиотике мотива «живого портрета» в повести Н. В. Гоголя «Невский проспект»

2.2.1. Образ Перуджиновой Бьянки в эстетическом самоопределении Пискарева

2.2.2. «Рафаэлевский сюжет» в онирическом пространстве Пискарева

2.2.3. Переосмысление мифа о Пигмалионе в творческой судьбе Пискарева

2.2.4. Традиция «пасторально-идиллической» живописи в сновидческой грезе Пискарева >

2.2.5. Сюжет поручика Пирогова и проблема «живой натуры»

2.3. Мотив «живого портрета» и его смыслопорождающие свойства в творчестве Н. В. Гоголя: две редакции повести «Портрет»

2.3.1. Символ портрета как сюжетообразующий элемент мотива «живого портрета»

2.3.2. «Ведь это, однако же, натура, это живая натура»: проблема прототипа «живого портрета» в свете ' эстетической рефлексии о предмете искусства

2.3.3. «Кисть его послужила дьявольским орудием»: образ художника-богомаза как выразитель идей религиозно-мессионерской концепции творчества

2.3.4. «Он был художник с талантом, пророчившим многое»: проблема эстетического самоопределения молодого художника в повести. «Портрет»

2.3.5. «Недостает лишь, чтобы он заговорил, тогда бы он совсем ожил»: поэтика экфразиса «живого портрета»

2.3.6. «Сумбур, смесь всего, каша»: живописная коллекция Гоголя в повести «Портрет».

2.4. Мотив «живого портрета» в повести М. Ю. Лермонтова «Штосс»

ГЛАВА 3. РЕЦЕПТИВНЫЕ МОДЕЛИ «ЖИВОГО ПОРТРЕТА» В ТВОРЧЕСТВЕ Н. В. ГОГОЛЯ

3.1. Повесть «Портрет» как «эстетическая рама» комедии «Ревизор» и поэмы «Мертвые души»

3.2. «Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру» — модель «живого портрета» в комедии «Ревизор»

3.2.1. Принципы портретирования действующих лиц комедии «Ревизор»: от «Замечаний для господ актеров» к «Предуведомлению для тех, которые пожелали бы сыграть как следует "Ревизора"»

3.2.2. Экфразис «живых картин» в комедии «Ревизор»

3.2.3. «Сила всеобщего страха создала из него замечательное комическое лицо»: своеобразие портрета Хлестакова

3.3. «Характеры скучные, противные, поражающие печальною своею действительностью» - модели «живого портрета» в поэме «Мертвые души»

3.3.1. «Какой огромный, какой оригинальный сюжет! какая разнообразная куча» - уникальность замысла поэмы «Мертвые души»

3.3.2. «Просто бросай краски со всей руки на полотно» - портретная галерея помещиков в поэме «Мертвые души»

3.3.3. «По стенам навешано было весьма тесно и бестолково несколько картин»: функции «интерьерных картин» в поэме «Мертвые души»

3.3.4. «В бричке сидел господин.» — своеобразие портрета Чичикова в поэме «Мертвые души»

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Баль, Вера Юрьевна

Актуальность работы, во-первых, обусловлена обострившимся интересом современного литературоведения к Гоголю как писателю, художественные открытия,которого имели важное значение для определения вектора развития русской словесной культуры. Гоголевское пятикнижие (от «Вечеров на хуторе близ Диканьки» до «Выбранных мест из переписки с друзьями»), вобрав в себя идеи и формы времени, одновременно обозначило-новые пути русской прозы на рубеже 1830-1840-х гг. Повесть «Портрет» в своих двух редакциях («Арабесок» и Третьего тома собрания сочинений; 1835-го и 1842 г.), как убедительно показано в появившемся недавно третьем томе Полного собрания сочинений и писем Н. В. Гоголя: в 23 т. (М., 2009. Комментарии С. Г. Бочарова и Л. В. Дерюгиной), отражает и общую логику гоголевского художественного развития, и характерные тенденции литературного процесса как русского, так и мирового.

Во-вторых, актуальность работы связана с возросшим интересом филологической науки к проблемам мотивологии. Природа художественного мышления Гоголя, характеризующаяся тяготением к синтетизму, — благодатный материал для прочтения его творчества в русле этой проблематики. В большом пространстве гоголевского творчества мотивы обретают свой мирозиждительный смысл, превращаясь в концепты, и-мифологемы. Достаточно с этой точки зрения посмотреть на натурфилософские мотивы огня и воды, общественно-политические мотивы «услужения-службы», власти и суда, мотивы игры, чтобы, понять мотивологический потенциал гоголевского творчества. Мотив в общей системе гоголевских художественных исканий является органической частью семиосферы и отражением творческой-эволюции писателя. Именно эта исследовательская установка определила* пафос нашего исследования.

История и теория вопроса.

Разговор о повести «Портрет» - это, в первую очередь, разговор о мотиве «живого портрета», поскольку он выступает важным текстопорождающим и смыслообразующим элементом произведения. Мотив в рамках диссертационного исследования рассмотрен не только как повествовательная! единица, но и как мотивологическая система, которая^ сформирована* в культурном, историческом и литературном контекстах эпохи 1830-1840-х- гг. Представление мотива как своеобразной семиосферы проистекает из основных идей мотивологии в современном литературоведении.

В трудах А. Н. Веселовского, стоящих у истоков отечественной мотивологии, мотив обозначен как «простейшая повествовательная единица»-, которая является достоянием мировой литературы в целом, а не отдельных национальных литератур. А. Н. Веселовский отмечает, что каждая национальная литература, осваивая мотив, актуализирует в нём те смыслы,

Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 2006. С. 549. которые корреспондируют ее ментальной специфике. Внимание исследователя к контексту «встречного течения», принимающего мотив, позволило всесторонне; раскрыть, взаимодействие литературного, процесса т семиотики мотива, проанализировать те особенности эпохи, которые выступают фоном для реализации мотива. ■

Б. М. Распаров в своей книге «Литературные лейтмотивы» рассматривает, мотив, как элемент структуры текста, который «складывается во взаимодействии и борьбе различных, даже противоположных, смыслообразующих сил». В концепции исследователя мотив вбирает и отражает в себе «уникальное1 стечение обстоятельств»,, при: которых он; был; создан и воспринят. Обстоятельства^ в свою- очередь, бывают крупные- и мелкие, необходимо; важные и случайные, общезначимые и индивидуальные. Литературные лейтмотивы в этом смысле: конденсируют эстетические и художественные поиски своего времени^ проявляя; его миромоделирующие факторы.

В статье Ю. В. Шатина «Мотив и контекст» мотив представлен как повторяющийся элемент повествования^ текстопорождающие, и смыслопорождающие свойства которого проявляются в определенном; культурно-историческом контексте, вне которого от абстрактная» единица «без всякого намека на сюжетность».3

В работах И. В: Силантьева обозначены принципы «мотивного» анализа, совмещающего структурный и; семантический методы рассмотрения мотива. Представленная? исследователем вероятностная модель функционирования мотива В! художественном повествовании, отношения между инвариантным и вариантным значениями мотива; связь, между семантикой мотива и особенностями: его сочетаемости с такими категориями нарратива как тема,

2Гаспаров Б. М. Структура текста и культурный контекст//Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки ; по русской литературе XX века. М:, 1993. С. 274.

3Шатин Ю. В: Мотив и контекст //Роль традиции в литературной жизни эпохи: сюжеты и мотивы. Новосибирск, 1995.С. 6. фабула, сюжет, герой, хронотоп имеет принципиальное значение для формирования понятия мотива как системы смыслов, обусловленной контекстом его реализации.

Существующая теория мотива в современной парадигме филологического знания, акцентирует внимание на текстопорождающих особенностях мотива, сопряженных с идейно-образующим и смыслообразующим континуумом, в г котором происходит его актуализация. Пафос литературоведческих изысканий в области мотивологии обусловил попытку осмысления' мотива «живого портрета» в повести «Портрет» через диалектическое единство текста и контекста.

Повесть «Портрет» была неоднократно объектом специальной исследовательской рефлексии. Несмотря на то, что эти исследования не имели цели выявить семиотику мотива «живого портрета», многие наблюдения над-проблематикой и поэтикой повести имеют непосредственное отношение к системе смыслов, сконденсированных в мотиве.

Можно выделить несколько направлений в исследовании идейно-художественного своеобразия повести «Портрет». Первое направление связано с изучением антропологической проблематики повести, второе локализовано' вокруг эстетической проблематики, третье сосредоточено на поэтике экфразиса, четвертое обращено к сюжетно-типологическим- связям повести «Портрет» с произведениями русской и зарубежной литературы.

Первые серьезные наблюдения над антропологической проблематикой повести представлены в эссе критика эпохи символизма И. Анненского «Портрет». Анненский, противопоставляя повести «Портрет» и «Нос», развивает идеи о соотношении в художественной антропологии Гоголя категорий телесности и духовности, символами которых являются нос и лицо. В этом абсурдном соединении носа и глаз, тела и души, по мнению критика, «проявился высший, но для нас уже не доступный юмор творения, что мучительная для нас загадка человека как нельзя проще решается в сфере высших категорий бытия».4

Дальнейшее развитие комплекс идей И. Анненского получает в программных работах С. Г. Бочарова «Загадка "Носа" и тайна лица» и «Вокруг "Носа"». В этих работах исследователь раскрывает существенные черты гоголевской художественной антропологии. В концепции С. Г. Бочарова «загадка человека» в творчестве Гоголя представлена через «соотношения и противоречия вещественного, телесного, духовного и человечески-личностного, во-первых, и части и- целого, во-вторых».5 Главным пафосом художественной антропологии Гоголя является установление «шаткого и ненадежного мостика от внешнего к внутреннему человеку»,6 где таится вопрос о личности, о душе. Гоголь, по мнению исследователя, обозначил страшный разрыв в облике человека: «человеческая телесность, оторвавшаяся от образа как внутренней формы <.> распадаясь на части и члены, теряя форму, словно« бы устремляется в противоположную сторону от лица - к смешению и отождествлению с бездушной вещественностью».7 Обозначенные наблюдения исследователей, безусловно, намечают подходы к выявлению антропологической системы смыслов мотива «живого портрета», сосредоточенного на тайне человеческого лица.

Второе направление исследований, включающее значительное количество работ, связано с осмыслением эстетической проблематики повести. В рамках этого направления существуют две- линии, обусловленные включением повести «Портрет» в различные идейные контексты.

Г. А. Гуковский, Ф. 3. Канунова, В. М. Маркович, вписывая повесть «Портрет» в контекст «петербургских повестей», сосредотачиваются на теме трагической судьбы художника в современной действительности, продажи

4Аннснскии И Портрет //Анненсний И. Книги отражений. М, 1976. С. 20.

5БочаровС Г. Загадка «Носа» и тайна лица//Бочаров С. Г. О художественных мирах. М., 1985. С.180-212.

6Бочаров С. Г Вокруг «Носа» // Вопросы литературы. М., 1993. № 4. С. 92.

7Там же. С. 96. таланта и власти злата в современном мире, приобретшем «скучную физиономию банкира».

В. Гиппиус, К. Мочульский, Н. И. Мордовченко, С. А. Гончаров соотносят повесть «Портрет» с эстетическими поисками Гоголя, вбирающими в себя этико-религиозные и философские проблемы творчества. Исследователи больше внимания уделяют второй редакция повести «Портрет», поскольку именно она имеет статус эстетического манифеста, отражающего особенности художественного мировоззрения писателя 1840-х гг.

Н: И. Мордовченко в своем- исследовании «Гоголь в работе над «Портретом» справедливо заметил, что во второй-редакции центр тяжести был перенесен на эстетическую проблематику, на саму методологию искусства. Вопросы о «презренном . и ничтожном» в искусстве, о назначении художественного творчества и о необходимых качествах художника создателя - таковы основные темы новой редакции «Портрета».8

В. Гиппиус отмечает, что во второй редакции «отзывается сюжетный мифологизм первой редакции, подводивший к границам религиозности, лично ещё не пережитой; в ней обостряется господствующая в Гоголе конца 30-х годов эстетическая идейность, наконец,, пробивается и морализм, временно заглохший, но с началом 40-х годов оживившийся».9

Все приведенные наблюдения, над эстетической проблематикой, повести «Портрет»* являются важной точкой- отталкивания для рассмотрения мотива» «живого портрета», как репрезентанта эстетических и художественных исканий эпохи 1830-1840-х годов.

Проблема экфразиса «живого портрета» в повести «Портрет» не становилась предметом отдельного исследования. Недостаточное освоение термина экфразис отечественным литературоведением (о чем свидетельствует

8 Мордовченко Н. И. Гоголь в работе над «Портретом» // Уч. зап. Ленинградского гос. ун-та. Л., 1939. №.4. С. 120.

9 Гиппиус В. Миссия комического писателя // Гиппиус В. Гоголь.; Зеньковский В. Н. В. Гоголь. СПб., 1994. С. 98. отсутствие термина в современных литературоведческих словарях) и существование самых различных толкований этого понятия требует четкого обозначения нашего понимания «экфразиса». В рамках исследования вслед за М. Рубине, Н: Е. Мёднис, С. Франк, Л. М. Геллером, Ж. Хетени, X. Лунда мы определяем экфразис как вербальное описание живописного полотна. Углубление- понятия в рамках исследования* связано с тем, что экфразис у Гоголя* направлен на создание и/глюзии присутствия произведения живописи в процессе повествования, ' которое не имеет прямого аналога в действительности. Сосредоточенность экфразиса* на описании вымышленного произведения- живописи не предусматривает расширения исследования до выявления живописных принципов гоголевской прозы — продолжения логики рассуждений' А. Белого об особой изобразительности слова писателя.10 Рассмотрение экфразиса во многом основано на принципах междисциплинарного исследования, связанного с привлечением обширного живописного» контекста. Но в то же время при рассмотрении экфразиса в большом контексте мировой живописи нет стремления продолжить логику А. X. Гольденберга, сосредоточенного на выявлении картинных сюжетов гоголевской прозы, входящих в произведения на уровне символистского подтекста.11

Некоторые современные исследователи уделяли внимание- экфразису в повести «Портрет». Но в связи с тем, что они рассматривали описание «живого портрета» в ряду других типов экфразисов, то в основном наблюдения связаны с функцией и средствами воплощения специфического визуального восприятия. Подобные наблюдения представлены в работах М. Рубине, Ю. В. Шатина, И. А. Есаулова, Е. А. Лутковой, Н. Г. Морозовой.

10Белый А. Мастерство Гоголя. М., 1991. пГольденберг А. X. Архетипические сюжетные модели в поэтике Гоголя ¡1 Тез. докл. Междунар. науч. конф., посвященная 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя. Москва-Санкт-Петербург. Сент. 2009, М., 2009. С.32-34; Гольденберг А. X. Слово и живопись в поэтике Гоголя как проблема сюжета и стиля // Новые гоголеведческие студии: сб. науч. статей. Нежин, 2007. Вып. 5(16).С. 32-51.

Вместе с тем, есть отдельные статьи и материалы, в- которых представлена попытка осмысления творчества Гоголя в рамках большого живописного контекста. В рецензиях первых критиков П. А. Вяземского и В.Г.Белинского имя Теньера стало своеобразным ключом, к осмыслению творчества'Гоголя в контексте русской культуры первой половины XIX века. Многие современники отмечали у него именно, «теньеровский талант». Т. Кузовкина, современный исследователь, продолжая намеченную линию, выделяет общие идейно-эстетические установки Гоголя и фламандской школы живописи.12. Имя Хогарта, его творческая манера также неоднократно упоминались современниками при размышлении о творчестве Гоголя.13 Важное методологическое значение имеют наблюдения искусствоведа Р. Я. Штеренгарца, отмечающего традицию голландской живописи в экфразисе «живого портрета».

Несмотря на то, что каждый из упомянутых исследователей в аспекте своей методологии выявляет своеобразие гоголевского экфразиса «живого портрета», в целом наблюдения намечают подходы к его комплексному анализу, который предполагается провести в рамках диссертационного исследования.

Последняя группа работ носит сравнительно-типологический характер, так как посвящена.сопоставлению мотива «живого портрета» в повести Гоголя «Портрет» и произведениях европейской литературы. В работах М. П. Алексеева и Е. И. Лившиц рассмотрены точки сближения и отталкивания в реализации мотива «живого портрета» в английском готическом романе «Мельмот Скиталец» Ч. Метьюрина и повести «Портрет».

В исследованиях А. Б. Ботниковой, 3. Серапионовой, Л. Изралевича представлены наблюдения о наличии общих тем и мотивов творчества Гоголя и

12Кузовкина Т Гоголь и Теньер (К вопросу о том, как изображать низкую действительность) //Лотмановский сборник. М., 2004. С. 295-304.

13Левин Ю. Д. Хогарт и русская литература // Русская литература и зарубежное искусство: сб. исследований и материалов. Л., 1986. С 57. I ч

Гофмана, в том числе мотива «живого портрета». В работе М. Ямпольского «Ткач и Визионер» обозначено типологическое сходство в поэтике экфразиса «живого портрета» в повести «Портрет» и новелле «Неведомый шедевр» Оноре де Бальзака

Наблюдения над типологическими сближениями повести «Портрет» с произведениями европейской литературы имеют принципиальное значение для логики диссертационной работы, поскольку рассмотрение мотива «живого портрета» в контексте художественных исканий эпохи сопряжено с выявлением в нем как общих закономерностей мирового литературного процесса, так и ментальных тенденций в развитии национальных словесных культур.

Все направления в исследовании повести «Портрет» - свидетельство необычайной феноменальности и неисчерпаемости гоголевского произведения, но в то же время нет специального исследования, посвященного системному и комплексному анализу мотива «живого портрета».

В русле лотмановской концепции семиосферы мотив «живого портрета» - явление уникальное. Две редакции повести «Портрет» — это феномен творческой эволюции писателя и вместе с тем важное явление историко-литературного процесса 1830-1840-х годов, ибо эстетический потенциал повести приобрел мирозиждительный и миромоделирующий характер.

Критериями установления мотива «живого портрета» в повести Гоголя являются, во-первых, вариант мотива как события, закрепленного в культурной традиции и связанного с архаическими представлениями о переходе части жизни человека к его изображению, во-вторых, учитывается широкое семантическое поле концептов «жизнь-живой-живость», соотносимых с определением свойств портрета ростовщика. Основаниями для выделения мотива служат: 1) знаковый характер сюжетного события создания портрета и его дальнейшее оживление; 2) смыслоообразующая роль повествовательных образов «живые глаза», «живая натура» в экфразисе «живого портрета».

Мотив «живого портрета», став репрезентантом эстетических поисков писателя, вобрал в себя целый комплекс антропологических и онтологических проблем, отражающих этико-эстетические, философские и религиозные проблемы времени.

Антропология «живого портрета» определяется проблемой живого и-мертвого, ибо портрет, как вещь, как овеществление живого: «портрет не дышит, не говорит, - тем напряженнее он смотрит»14 неразрывно связан с мотивом живой и мертвой души.

Онтология мотива- связана в выявлением основ- бытия, в которых одновременно «и стихийность вещественного, и духовность с её высоким смыслом, словно первозданное вещество мира и дух его творящий, но с ним не сливающийся».15

В гоголевском художественном сознании категория «живого портрета» конденсирует в себе четыре аспекта эстетической проблематики: гносеологии искусства (проблема границы постижения реальности), миметической функции искусства (принцип- отношения между искусством и действительностью, проблема подражания природе), этико-философской антропологии (проблема нравственной ответственности художника и его миссионерской роли).

С этой точки зрения рассмотрение мотива «живого портрета» в контексте' эстетических и художественных исканий эпохи 1820-1840-х годов — это материал для, поставки закономерностей развития как русской, так и зарубежной литературы в переходный период.

Объект исследования — гоголевская повесть «Портрет» в широком контексте эстетических и художественных споров и исканий 1830-1840-х гг.

Предмет изучения — место и значение мотива «живого портрета» в тексте и контексте повести Гоголя.

14Анненский И. Портрет//Анненский И. Книги отражений. М., 1976. С. 13-20.

Михайлов А. В Гоголь в своей литературной эпохе// Михайлов А. В. Обратный перевод. М, 2000. С. 313.

Цель работы - определение связи мотива «живого портрета» с общественно-философскими, религиозными и эстетическими исканиями эпохи, выявление его'художественнойприроды.

Задачи исследования отражают его цель:

1) обобщить имеющиеся в научной! литературе представления о гоголевской повести «Портрет» и ее эстетической природе;

2) систематизировать материал журналистики; искусствоведения., философской мысли; художественной литературы, 1830-1840-х гг., формирующийдаовое представление о природе портретирования в искусстве;

3) выявитьлолисемантику;мотива «живого?портрета» как репрезентанта художественных искании эпохи;

4) определить природу гоголевского новаторства в осмыслении этого мотива;

5) исследовать место? и. значение этого мотива в повести «Портрет»- в аспекте онтологии И1 антропологии гоголевского художественного мышления; ;

6)рассмотреть эволюцию этого мотива от первой ко второй редакции повести «Портрет» и в общем контексте гоголевского творчества.

Материалом для исследования послужили произведения Н. В. Гоголя, отражающие реализацию мотива:«живого< портрета» в эволюционном аспекте;. и произведения как русской; так европейской литературы,, составляющие литературный;контекст мотива.' Корпус изученных текстов, можно разделить на следующие группы:

1) произведения П. В. Гоголя: повести «Портрет» и «Невский проспект», поэма «Мертвые души» и комедия «Ревизор»; критические статьи периода «Арабесок» и «Выбранные места из' переписки с друзьями»;

2) произведения русской литературы: «Штосс» М- Ю; Лермонтова, «Скупой рыцарь» А. С. Пушкина, «Последний поэт» Е. А.Баратыпского,

Живописец» В. И. Карлгофа, «Живописец» В. Ф. Одоевского, «Живописец» Н. А.Полевого, «Художник» А. В. Тимофеева; •

3) произведения зарубежной литературы роман «Мельмот Скиталец» Ч. Метьюрина, роман «Эликсир сатаны», новеллы «Артусова зала» и «Церковь, иезуитов» Э.-Т.-А. Гофмана, новелла «Неведомый шедевр» О. Бальзака, новелла- «Овальный портрет» Э. По, новеллы «Пророческие портреты»-и «Портрет Эдуарда Рэнфолда» Н. Готорна, роман «Мертвый осел и гильотинированная женщина» Ж. Жанена, «Безнравственные рассказы» П. Бореля, «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» Томаса де Квинси;

4) статьи К. Н. Батюшкова, В. А. Жуковского, В. К. Кюхельбекера о живописи;

5) публикации в журналах и альманахах первой трети XIX века «Московский телеграф», «Мнемозина», «Телескоп».

Методологическую основу диссертации составили труды отечественных исследователей по теории литературы, посвященные проблемам исторической поэтики (А. Н. Веселовский, М. М. Бахтин), вопросам семиотики и семиосферы (Ю. М. Лотман), проблемам романтизма, реализма и натурализма (В. В. Виноградов, Г. А. Гуковский, В. М. Жирмунский, Ф.З. Канунова, И. В. Карташова, Ю. В. Манн, Л. А. Ходанен, А. С. Янушкевич и др.), взаимодействия искусств и поэтики экфразиса (А. В. Михайлов, К. В. Пигарев; М. Рубине, Н. Е. Меднис, С. Франк, Ж. Хетени, Л. М. Геллер, X. Лунд). Особое место в этом ряду занимают труды в области мотивологии (А. Н. Веселовский, Ю. М. Лотман, Б. М. Гаспаров, представителей новосибирской и саратовской филологических школ16). Историко-литературная база исследования

16См. работы: И. В. Силантьева, Ю. В. Шатина, Е. К. Ромодановской, Т. И. Печерской, Е. В. Капинос, Е. Н. Проскуриной, подготовленные ими выпуски «Словаря-указателя сюжетов и мотивов русской литературы» (Вып. 1-2. Новосибирск, 2006), диссертационные исследования на соискание ученой степени кандидата филологических наук: Захаров К М Мотивы игры в драматургии Н. В. Гоголя. Саратов, 1999; Рюпина С. В. определяется состоянием современного литературоведения, связанного с именами Е. И. Анненковой, С. Г. Бочарова, М. Вайскопфа, М. Н. Виролайнен, С. А. Гончарова, Л. В! Дерюгиной, Р. Джулиани, О. Г. Дилакторской, И. В. Карташовой, В. Ш. Кривоноса, Ю. В. Манна, В. М. Марковича, А. В. Михайлова, В: В. Прозорова, и др. исследователей.

Научная новизна, предлагаемой диссертационной работы состоит в. выявлении семиосферы мотива «живого портрета» в творчестве Гоголя, который" на одном уровне реализуется как образно-словесный и- сюжетный, мотив; на другом - приобретает особую «манифестарность», обнажая^ творческую лабораторию писателя — его эстетическую рефлексию.

Научная новизна предлагаемой диссертационной работы выражается в следующем:

Г., Сделана попытка дать комплексную характеристику мотива «живого портрета», выступившего репрезентантом идей культурно-исторической эпохи 1830-1840-х годов.

2. Выявлен общемировой контекст мотива «живого портрета», составивший * материал для историко-литературных и общетипологических соотношений произведений различных национальных словесных культур с-повестью Н; В. Гоголя «Портрет».

3. Рассмотрен- процесс вхождения мотива «живого портрета» в творчество Н. В. Гоголя.'

Мотивы, власти в прозе Н. В. Гоголя. Саратов, 2005; Кулакова« Т. А. Мотив «услужения-службы» в художественном мире Н. В. Гоголя. Саратов, 2006; Боровиков Д. С. Эпистолярные мотивы в художественном мире Н. В. Гоголя. Саратов, 2007; Суворов А. А. Судейские мотивы в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» и в журнальной литературе его времени. Саратов, 2008 и др.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке методологии комплексного анализа мотива в свете идей« современного литературоведения и новых подходов к интерпретации поэтики художественных произведений Гоголя.

Практическая значимость: материалы и выводы диссертации' могут быть использованы для дальнейшего изучения творчества! Н. В. Гоголя, результаты исследования могут быть применены в научно-педагогической деятельности при чтении курса по истории* русской литературы первой трети XIX века и спецкурсов о творчестве Н. В. Гоголя; в эдиционной практике.

Положения, выносимые на^защиту:

1. Мотив «живого портрета» является своеобразной «формой времени», отразившей эпохальные вопросы философии, бытия и искусства.

2. Феномен мотива «живого портрета» в творчестве Гоголя может быть рассмотрен как семиосфера с ядерными и,периферийными смыслами.

3. Гоголевская реализация мотива «живого портрета» в повести «Портрет» соотносится с его бытованием в различных национальных литературах 1820-1840-х годов и отражает общий процесс развития художественного мышления:

4. Мотив* «живого портрета» в творчестве- Гоголя* сопряжен с художественными-исканиями и представляет систему смыслов, связанную'с антропологическими, онтологическими и эстетическими проблемами творчества.

6. Расширение антропологического пространства мотива «живого портрета», его включение в этико-философские и религиозные искания.

1830-1840-х годов — суть гоголевского- новаторства в осмыслении и художественном воплощении данного мотива.

7. Мотив «живого портрета» — выразитель художественных поисков Гоголя на пути от «петербургских повестей» к поэме' «Мертвые души» и комедии «Ревизор».

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русской и зарубежной литературы Томского государственного университета (2009 — 20111 гг.), а также на аспирантских семинарах (2008 - 2011 гг.).

Основные положения диссертационного исследования докладывались на конференциях различного уровня:

• межрегиональная конференция «Проблемы интерпретации в литературоведении» (Новосибирск, 2009 - 2010 гг.);

• Всероссийская научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука. Технологии. Инновации» (Новосибирск 2008 — 2009 гг.).

По теме диссертационного исследования опубликовано 14 статей, 1 из. них - в научном издании,, рекомендованном ВАК РФ1 для кандидатских исследований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотив "живого портрета" в повести Н.В. Гоголя "портрет": текст и контекст"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литературная ситуация 1830-1840-х гг., несомненно, отмечена поворотом к формированию новой парадигмы творчества. Как справедливо заметил

170

А. В. Михайлов, это «эпоха великих стилистических переломов», которая ознаменована активизацией множества литературных тенденций, направленных на формирование нового взгляда на мир и человека в искусстве. В атмосфере перехода многие формы художественного мышления не только выполняют миромоделирующую функцию, но и выступают как репрезентанты эстетической рефлексии. Одной из таких «содержательных форм» является мотив «живого портрета», который стал органичной частью не только эстетической рефлексии Гоголя периода Арабесок» и второй редакции повести «Портрет», но и конденсатом философско-эстетических поисков эпохи в целом. Широкий диапазон существования мотива «живого портрета» в мировой литературе — свидетельство типологии поисков писателей во фронтирной ситуации.

Контекст мотива «живого портрета» позволяет увидеть в нём «ключевое слово культуры», отразившее общие закономерности литературного процесса: природу и сущность художественных исканий эпохи 1830-1840-х гг. В этом смысле историко-литературный фон мотива полисемантичен. В философской мысли происходит столкновение идей немецкой идеалистической философии и материализма, в литературе встает проблема перехода от романтизма к реализму, в живописи происходит поворот от психологического портрета к типично-дагерротипному изображению. Отражение в мотиве размышлений о предмете искусства, способах его изображения и роли художника творца корреспондирует масштабности эстетических поисков эпохи.

170Михайлов А В. Гоголь в своей литературной эпохе // Михайлов А. В. Обратный перевод. М., 2000. С. 333.

Пристальное изучение мотива «живого портрета» в повести «Портрет» открывает перспективы для определения места Гоголя в литературном процессе 1830-1840-х гг. Анализ мотива выявляет природу художественного сознания писателя, его ценностные ориентиры. Две редакции повести «Портрет» отражают эволюцию размышлений Гоголя о сути творчества и судьбы художника: от романтической концепции искусства до проблем национального, этико-философского и религиозно-миссионерского предназначения художника. Повесть «Портрет» — это именно репрезентант эстетических поисков Гоголя на пути от «петербургских повестей» к «Мертвым душам», от «Арабесок» к «Выбранным местам из переписки с друзьями».

Гоголь, оказавшись в ситуации перехода как многие его современники, ищет новые принципы изображения человека в искусстве. Сквозной в эстетике Гоголя стала идея «живого портрета» современника. Она приобрела масштаб антропологии, определила суть гоголевского новаторства в художественном воплощении мотива. В пространстве эстетической рефлексии писателя семиотика «живого портрета» отражает различные стратегии изображения человека: начиная от традиции эпохи романтизма с её сосредоточенностью на духовно-экзальтированной натуре и заканчивая стратегией писателей физиологов с их вниманием к типичным чертам, обусловленным социальной средой. Сформированные Гоголем в эпоху перехода принципы художественной антропологии тесным образом сопряжены с размышлением о живой и мертвой душе, о способах изображения именно «портрета души».

О необычайной актуальности этих эстетических поисков в пространстве русской словесности говорит своеобразный писательский диалог между Гоголем и Лермонтовым. М. Ю. Лермонтов, реализуя в своей фантастической повести «Штосс» мотив «живого портрета», обозначил проблему принципов изображения «внутреннего» человека. С одной стороны, Лермонтов проходит в своем творчестве путь от демона к «герою нашего времени» через снятие маски с демона для обнаружения человеческого лица, но, с другой стороны, он

175 оказывается одинок в этот период в формировании методов психофизиологического взгляда на природу человека.

Мотив «живого портрета» в гоголевской эстетической рефлексии включен в этико-философские и религиозные искания писателя 1830-1840-х гг. Для второй редакции повести «Портрет» чрезвычайно актуализируется проблема миссионерского пафоса творчества. В формировании этого комплекса идей большую роль сыграло возникновение замысла как комедии «Ревизор», так и поэмы «Мертвые души». Исключительное значение миссионерская концепция творчества имела для реализации замысла поэмы «Мертвые души», так как работа над произведением была тесным образом сопряжена с актом самопознания и нравственного самосовершенствования писателя.

Особый нравственно-этический пафос, связанный с идеей воскрешения души нации, спаян с эстетической рефлексией о художественном воплощении «портретов живой души» как героев в комедии «Ревизор», так и поэмы «Мертвые души». Галереи портретов, явленные в обоих произведениях, были поистине важным событием в истории русской словесности. Образы гоголевских героев на одном уровне предстали как социальные типы, явленные с необычайной степенью обобщения, на другом — обозначили всю глубину субстанционального и экзистенциального смысла существования человека.

Применительно к принципам изображения героев в обоих произведениях можно говорить о двух стратегиях, которые формируют семиотику «живых портретов».

Во-первых, сюжеты произведений, напрямую связанные с жанровой традицией, ориентированы на воспроизведение «лиц» в различных ситуациях. Комедия «Ревизор» являет лица чиновников, обезображенных ужасом перед «надличностной силой», которая обнажает степень греха каждого из них. Поэма «Мертвые души» сосредоточена на изображении «безмятежных» лиц помещиков, погруженных в тривиально-повседневное существование. Если в комедии «Ревизор» на имплицитном уровне в мыслях каждого из чиновников

176 присутствуют размышления о душе и о её спасении, то помещикам в поэме абсолютно не свойственны подобные «думы». Разговор о душе в поэме, представленный в форме договора о купле-продаже умерших крестьян, оставляет помещиков в полном равнодушии, не производя никаких волнений и потрясений на их лицах. I

Во-вторых, «живые портреты» имеют ярко выраженное экфразисное начало. Апелляция Гоголя к различным живописным традициям позволяет выработать принципы особой антропологической зримости, обнажающей живое и мертвое, идеальное и материальное в человеке. В многочисленных приложениях к комедии «Ревизор» в описании характеров действующих лиц Гоголь ориентируется на идейный замысел и принципы его живописного воплощения в картинах «Последний день Помпеи» К. Брюллова и «Явление Христа народу» А. Иванова. В обращении именно к этим живописным полотнам можно проследить стремление Гоголя создать коллективный «портрет нации», широкую панораму судьбоносного события, имеющего универсальное содержание.

Экфразисы портретов помещиков в поэме «Мертвые души», созданные с опорой на различные живописные традиции, отражают пристальный интерес к отдельной личности, ее индивидуальной тайне, сокрытой за самым типичным и тривиальным обликом.

Таким образом, Гоголю через художественную реализацию мотива «живого портрета» и его моделей удалось сказать новое слово в художественной антропологии не только в рамках русской словесности, но и мировой литературы. И, в первую очередь, оно было связано с открытием новых принципов изображения человеческого в человеке.

Изучение мотива «живого портрета» как репрезентанта эстетических исканий писателя в переходной литературной ситуации 1830-1840-х гг. обуславливает перспективы исследования. Комплекс эстетических проблем, сконденсированных в мотиве, позволяет обозначить место Гоголя и его

177 художественных открытий для развития русской словесности в этот период. Наблюдения, приведенные в диссертационном исследовании, вносят коррективы в представления о том, что Гоголь является родоначальником «натуральной школы». Его художественные принципы изображения «живой натуры» выходят за узкие рамки нравоописательного физиологического очерка, поскольку ориентированы на обнажение антропологической сущности образа человека.

В то же время мотив «живого портрета» как содержательная форма требует рассмотрения в более широком временном контексте. Эстетическая многомерность мотива находит свое выражение в других литературных эпохах, которые также ознаменованы ситуацией слома эстетической парадигмы. Если в творчестве А. С. Пушкина («Каменный гость», «Царскосельская статуя», «Медный всадник», «Сказка о золотом петушке») образ ожившей статуи, как еще убедительно показал Р. Якобсон, выявляет этическую проблематику, связанную с идеей «кумиропоклонства», то в гоголевскую эпоху интерес к «живому портрету» обращен, прежде всего, к эстетическим вопросам. Повести самого Гоголя, «Штосс» М. Ю. Лермонтова, «Вальтер Эйзенберг (Жизнь в мечте)» К. С. Аксакова, «Упырь» А. К. Толстого, «Живая картина» П. Н. Кудрявцева, как и многочисленные произведения европейской литературы, обозначили всю остроту художественных поисков 1830-1840-х гг. на пути к новому искусству. Поиски русских символистов (от «Статуи» и «Шагов командора» А. Блока к «Петербургу» А. Белого) в контексте знаковой для эпохи европейского декаданса повести «Портрет Дориана Грея» О. Уайльда определили новые «ключевые слова культуры», связанные с мотивом «живого портрета». Можно без преувеличения сказать, что все эти поиски и эксперименты вышли из гоголевского «Портрета».

Список научной литературыБаль, Вера Юрьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественные произведения

2. Гоголь Н. В. Поли. собр. соч. и писем : в 23 т. / Н. В. Гоголь. — М. : Наследие, 2001.-Т.1.-920 е., Т. 1. 920 е.; Т. 3. - 1016 е., Т. 4. - 911 с.

3. Гоголь Н. В. Поли. собр. соч. : в 14 т. / Н. В. Гоголь. М., Л. : Изд-во АН СССР, 1937-1952.

4. Гоголь Н. В. Собр. соч. : в 8 т. / Н. В. Гоголь. М. : Изд-во Правда, 1984.-Т.3.-335 с.1.. Произведения русских писателей.

5. Баратынский Е. А. Последний поэт // Полн. собр. стихотворений / Е. А. Баратынский. Л., 1989. - С. 246-249.

6. Карлгоф В. И. Живописец // Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. — Л., 1989. С.43-55.

7. Лермонтов М. Ю. Штосс // Собр.соч. : в 4 т. / М. Ю. Лермонтов. — Л., 1981.-Т. 4. —С. 319 —335.

8. Лермонтов М. Ю. Герой нашего времени // Собр. соч. : в 4 т. / М. Ю. Лермонтов. Л., 1981. - Т. 4. - С. 183-315.

9. Одоевский В. Ф. Живописец // Повести / В. Ф. Одоевский. — М., 1977.-С. 398-408.

10. Полевой Н. А. Живописец // Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. Л., 1989. - С.122-237.

11. Ю.Пушкин А. С. Скупой рыцарь // Полн. собр. соч. : в 19 т. / А. С. Пушкин.-М., 1999.-Т. 7.- С. 99-121.1.. Тимофеев А. В. Художник // Искусство и художник в русской прозе первой половины ХГХ века. Л., 1989. - С.237—321.

12. I. Произведения зарубежных писателей.

13. Бальзак О. Неведомый шедевр // Собр. соч. : в 10 т. / О. Бальзак. — М., 1987.- Т. 10.-С. 289-315.

14. Борель П. Шампавер. Безнравственные рассказы / П. Борель. — М. : Наука, 1993.-210 с.

15. Готорн Н. Портрет Эдуарда Рэнфолда / Н. Готорн Новеллы М., Л. : Худож. лит., 1965. С. 176-189.

16. Готорн Н. Пророческие портреты / Н. Готорн Новеллы М., Л. : Худож. лит., 1965.-С. 116-189.

17. Гофман Э.-Т.-А. Артусова зала // Собр.соч. : в 6 т. / Э. Т. А. Гофман. СПб., 1896. - Т. 2. - С. 127-175.

18. Гофман Э.-Т.-А. Церковь иезуитов // Собр.соч. : в 6 т. / Э. Т. А. Гофман. СПб., 1896. - Т. 4. - С. 331-356.

19. Гофман Э.-Т.-А. Эликсир сатаны / Э. Т. А. Гофман. Л. : Наука, 1984.-286 с.

20. Жанен Ж. Мертвый осел и гильотинированная женщина / Ж. Жанен. -М.: Наука, 1996.-360 с.

21. Квинси Т. Исповедь англичанина, употреблявшего опиум / Т. Квинси. СПб.: Азбука-классика, 2005. - 224 с.

22. Метьюрин Ч. Мельмот Скиталец /Ч. Метьюрин. Л. : Наука, 1983. —703 с.

23. По Э. А. Овальный портрет // Собр. соч. : в 4 т. / Э. А. По. М., 1993. -Т.4.-С. 89-91.1.. Документальные источники:

24. Изъяснение картинки // Московский телеграф. М., 1831. - Ч. 38, № 8. - С. 573-576.

25. Изъяснение картинки. Произведение Мециса // Московский телеграф. М., 1832. - Ч. 43, № 4. - С. 299-309.

26. Изъяснение картинки // Московский телеграф. -М., 1832. Ч. 47, № 20. - С. 575-589.

27. О школах живописи // Благонамеренный. -М., 1823. -Ч. 22, № 5. С. 327-349.

28. Об изображении дьявола в живописи // Телескоп. -М., 1832. -№8. — С.425-449.1. V. Мемуары и переписка:

29. Анненков П. В. Литературные воспоминания / П. В. Анненков. — М. : Правда, 1989. 683 с.

30. Переписка Н. В. Гоголя : в 2 т. М.: Худож. лит., 1988. - Т. 1 - 2.

31. VI. Эстетические манифесты:

32. Вакенродер В. Г. Фантазии об искусстве / В. Г. Вакенродер. М. : Искусство, 1977.-262 с.

33. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М. : Изд-во МГУ, 1980. - 638 с.

34. Русские эстетические трактаты первой трети XIX века : в 2 т. М. : Искусство, 1974.-Т. 1-2.

35. Эстетика немецких романтиков. — М.: Искусство, 1987. — 734 с.

36. VII. Общие литературоведческие работы:

37. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. — М. : Искусство, 1997.-421 с.

38. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. М. : Худож. лит., 1975. - 504 с.

39. Башляр Г. Избранное: Поэтика пространства / Г. Башляр. — М. : Росспэн, 2004.-473 с.

40. Киселев В. С. Метатекстовые повествовательные структуры в русской прозе конца XVIII первой трети XIX века / В. С. Киселев. - Томск,2006.-408 с.

41. Лотман Ю. М. Символ «ген сюжета» // Семиосфера. - СПб. : Искусство-СПБ, 2004. - С. 220 - 240.

42. Лотман Ю. М. Символ! в системе культуры // Семиосфера. — СПб. : Искусство-СПБ, 2004. С. 240 -250.40: Лотман Ю. М. Иконичсская риторика // Семиосфера. СПб. : Искусство-СПБ., 2004. - С. 194 -203. ,

43. Лотман Ю. М. Текст в тексте // Семиосфера. СПб. : Искусство-. СПБ., 2004.-С. 62-73.

44. Лотман Ю. М. Семиосфера // Семиосфера. — СПб. : Искусство-СПБ., 2004. С. 250 - 256.43: Топоров В.Н. Пространство и текст//Текст: семантика и структура. -М:, 1983. С. 227-285:.

45. Шмидт В. Нарратология / В. Шмидт. М. : Языки славян, культуры, 2008. -304 с. . '

46. VIII. Литературоведческие работы по теории мотива:

47. Брагинская Н. В. Анализ литературных мотивов у О. М. Фрейденбёрг // Актуальные проблемы семиотики культуры. Труды по знаковым системам. — Тарту-1987.-Выш 20;-С. 14 5-119:

48. Веселовский А. 11. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. — М:1: Высш. шк., 2006. 404 с.

49. Гаспаров Б. М. Струкгура текста и культурный* контекст // Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века / Б. М; Гаспаров. М., 1993. - С.274 - 303.

50. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах / Е. М. Мелетинский. -М., 1994.-133 с.

51. Силантьев И. В. Поэтика мотива / И. В. Силантьев. М. : Языки славянской культуры, 2004. - 294 с.

52. Шатин Ю. В. Мотив и контекст // Роль традиции в литературной жизни эпохи: сюжеты и мотивы. Новосибирск, 1995. — С. 5 — 15.

53. Шатин Ю. В. Архетипические мотивы и их трансформации в новой литературе // Вечные сюжеты и русской литературы : «Блудный сын» и другие. Новосибирск, 1996. - С. 29 - 41.1.. Работы, посвященные экфразису:

54. Архипова А. В. В. К. Кюхельбекер о живописи // Русская литература и изобразительное искусство. Л., 1988. — С. 65-79.

55. Брагинская Н. В. Экфрасис как тип текста: (к проблеме структурной классификации) // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. — М., 1977. — С. 259—283.

56. Брагинская Н. В. Театр изображений: о неклассических зрелищных формах в античности // Театральное пространство : материалы науч. конф. ГМИИ им. А. С. Пушкина (1978). М., 1979. - С.35-58.

57. Брагинская Н. В. Театр изображений // Декоративное искусство СССР. 1979. - № 4. - С.24-27.

58. Брагинская Н. В. Генезис "Картин" Филострата Старшего // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. — С.224—289.

59. Геллер Л. Воскрешение понятия, или Слово об экфразисе // Экфразис в русской литературе : тр. Лозаннского симпозиума. М., 2002. - С. 5— 23.

60. Дмитриева Н. А. Изображение и слово / Н. А. Дмитриева. — М. : Искусство, 1962. 314 с.

61. Есаулов И. А. Экфразис в русской литературе // Евангельский текст в русской литературе XVIII XX веков. - Петрозаводск, 2001. - С. 43 — 56.

62. Зись А. Я. Теоретические предпосылки синтеза искусств // Взаимодействие и синтез искусств. — JL, 1978. — С. 8-21.

63. Ковалев О. А. Три экфрасиса : мотив ожившей картины в аспекте художественной антропологии Ф. М. Достоевского // Сиб. филол. журн. -Новосибирск, 2008. № 2. - С. 57 - 67.

64. Лотман Ю. М. Сцена и живопись как кодирующие устройства культурного поведения человека начала XIX столетия // Об искусстве / Ю. М. Лотман. СПБ., 1998. - С.636-645.

65. Лотман Ю. М. Театр и театральность в строе культуры начала XIX века // Избранные статьи : в 3 т. / Ю. М. Лотман. — Таллинн, 1992. — Т. 1. — С. 269-286.

66. Марченко Н. А Структура изобразительных образов в произведениях А. С. Пушкина // Пушкинские чтения в Тарту : тез. докл. науч. конф. 13—14 нояб. 1987 г. Таллин, 1987. - С.21-24.

67. Меднис Н. Е. Литературный экфразис : к проблеме жанрового статуса // Проблемы литературных жанров. — Томск, 2002. — С. 150—153.

68. Меднис Н. Е. «Религиозный экфрасис» в русской литературе // Критика и семиотика. Новосибирск, 2006. — Вып. 10. - С. 58-67.

69. Морозова Н. Г. Экфразис в прозе русского романтизма : автореф. дне. . канд. филол. наук /Н. Г. Морозова. — Новосибирск., 2006. — 21 с.

70. Криворучко А. Ю. Функции экфразиса в русской прозе 1920-х годов : автореф. дис. .канд. филол. наук / А. Ю. Криворучко. — Тверь, 2009. — 18с.

71. Подорога В. Видеть и говорить (Мишель Фуко и живопись) // Феноменология тела (введение в философскую антропологию) : материалы лекционных курсов 1992-1994. М., 1995. - С.208-226.

72. Рубине М. Пластическая радость красоты : Экфразис в творчестве акмеистов и европейская традиция / М. Рубине. М., 2003. — 354 с.184

73. Склемина С. М. Экфрасис в повести Н. Лескова «Запечатленный ангел» // Вестн. Южно-Урал. гос. ун-та. Сер. Социал.-гуманитар. науки. — Челябинск, 2006. Вып. 7. - С. 205-207.

74. Тасалов В. И. Об интегративных аспектах взаимодействия видов искусства // Взаимодействие и синтез искусств. — Л., 1978. С.24-38.

75. Токарев Д. В. Международная научная конференция "Изображение и слово : формы экфрасиса в литературе" // Рус. лит. — 2009. № 1. — С. 284—293.

76. Третьяков Е. Н. Экфрасис как семиотический перевод // Вестн. Пятигор. гос. лингвист, ун-та. 2009. - № 1. - С. 201-204.

77. Третьяков Е. Н. Экфрасис как матричная репрезентация образных знаков : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. Н. Третьяков Тверь, 2009. -19 с.

78. Тишунина Н. В. Методология интермедиального анализа в свете междисциплинарных исследований // Методология гуманитарного знания в перспективе XIX века. М., 2001. - С 149-156.

79. Франк Сузи Заражение страстями или текстовая «наглядность» : раг&ОБ и есрЬ^Б у Гоголя // Экфразис в русской литературе : тр. Лозаннского симпозиума. -М., 2002. С. 32-42.

80. Хадынская А. А. Экфразис как способ воплощения пасторальности в ранней лирике Георгия Иванова : автореф. дис. . канд. филол. наук / А. А. Хадынская. Тюмень , 2004. - 19 с.

81. Ходель Р. Экфрасис и «демодализация» высказывания // Экфрасис в русской литературе. — М., 2002. С. 23-30

82. Шатин Ю. В. Ожившие картины: экфразис и диегезис // Критика и семиотика. Новосибирск, 2004. —Вып.7. — С.217 - 226.

83. Штерн М. С. Экфрасис в литературном тексте: (к методике анализа) // Лингвистика. Коммуникация. Культура. — Омск, 2007. — С. 187-192.

84. X. Работы по истории литературы:

85. Башкеева В. В. От живописного портрета к литературному : русская поэзия и проза конца XVIII- первой трети XIX / В. В. Башкеева. — Улан-Удэ, 1999.-260 с.

86. Берковский Н. Я. Романтизм в Германии / Н. Я. Берковский. СПб. : Азбука-классика, 2001. - 511 с.

87. Берковский Н. Я. О повестях Белкина (Пушкин 30-х годов и вопросы народности и реализма) // Берковский Н. Я. О русской литературе / Н. Я. Берковский. Л., 1985. - С. 7-11.

88. Брахман С. Р. Неистовый насмешник // Мертвый осел и гильотинированная женщина. — М., 1996. — С. 261—280.

89. Ванслов В. В. Изобразительное искусство и проблемы эстетики / В.

90. B. Ванслов. Л.: Художник РСФСР, 1975. - 227 с.

91. Ванслов В. В. Эстетика романтизма / В. В. Ванслов. — М.: Искусство, 1966.-403 с.

92. Вацуро В. Э. От бытописания к «поэзии действительности» // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра. Л., 1973. — С. 200 — 244.

93. Виницкий И. Дом толкователя: поэтическая семантика и историческое воображение В. А. Жуковского / И. Виницкий. М. : Новое литературное обозрение, 2006. — 328 с.

94. Грихин В. А. Русская романтическая повесть первой трети XIX века // Русская романтическая повесть. -М., 1983. С. 5 — 28.

95. Дьконова Н. Я. Томас де Квинси — повествователь // Исповедь англичанина, употреблявшего опиум. СПб., 2005. - С. 5-22.

96. Карпенко Г. Ю. О типе, типическом в физиологическом очерке // Проблемы поэтики и истории русской литературы ХЖ-ХХ в. — Самара, 2005. —1. C. 151-161.

97. Лихачев Д. С. Поэзия садов: К семантике садово-парковых стилей / Д. С. Лихачев. СПб. : Наука, 1991. - 370 с.186

98. Левин Ю. Д. Хогарт и русская литература // Рус. литература и зарубежное искусство : сб. исследований и материалов. — Л., 1986. — С. 35-61.

99. Луткова Е. А. Герои и поэтика первых русских повестей о живописи: В. К. Карлгоф и Н. А. Полевой // Вестн. НОВГУ. — Великий Новгород, 2007. Вып. 43. - С. 64-66.

100. Манн Ю. В. Динамика русского романтизма / Ю. В. Манн. М. : Аспект-Пресс, 1995. - 380 с.

101. Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма / Ю. В. Манн. — М. : Наука, 1976. 375 с.

102. Манн Ю. В. Человек и среда (Заметки о натуральной школе) // Вопр. лит. 1968. - № 9. - С. 115-134.

103. Манн Ю. В. Философия и поэтика «натуральной школы» // Проблемы типологии русского реализма. — М., 1969. — С. 241—306.

104. Маркович В. М. Тема искусства в русской прозе эпохи романтизма // Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. Л., 1989. -С.5^3.

105. Михайлов А. В. Проблемы анализа перехода к реализму в литературе XIX века // Языки культуры / А. В. Михайлов. М., 1997. — С.43-112.

106. Михайлов А. В. Диалектика литературной эпохи // Языки культуры /А. В. Михайлов.-М., 1997.- С. 13 -43.

107. Михайлов А. В. Проблема характера в искусстве: живопись, скульптура, музыка // Языки культуры / А. В. Михайлов. — М., 1997. — С.211-269.

108. Михайлов А. В. Вильгельм Генрих Вакенродер и романтический культ Рафаэля // Языки культуры / А. В. Михайлов. М., 1997. — С. 655-683.

109. Недзвецкий В. А. Манифест социальной беллетристики // Физиология Петербурга. М., 1984. - С. 8 - 28.

110. Панченко А. А. Спиритизм и русская литёратура: из истории187социальной терапии // Тр. Отделения историко-филологических наук РАН. -М., 2005.-С. 529-540.

111. Принцева О. И. Жюль Жанен или первые шаги «неистового романтизма» // Французская литература 30-40-х годов XIX века. Вторая проза. -М., 2006.-С. 89-124.

112. Соколова Т. В. Роман «неистового» Петрюса Бореля «Мадам Портифар» // Французская литература 30-40-х годов XIX века. Вторая проза. — М.,2006.-С. 89-124.

113. Степанова H. Н. Романтизм как культурно-исторический тип: опыт междисциплинарного исследования // Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века. СПб., 2001. - Вып. 12. - С. 232 - 242.

114. Турчин В. С. Эпоха Романтизма в России / В. С. Турчин. — М. : Искусство, 1981.-316 с.

115. ИЗ. Уртминцева М. Г. Говорящая живопись (Очерки истории литературного портрета) / М. Г. Уртминцева. — Н. Новгород, 2000. — 124 с.

116. Уртминцева М. Г. Литературный портрет в русской литературе 2-ой половины XIX века: генезис, поэтика, жанр / М. Г. Уртминцева. — Н. Новгород, 2005. 232 с.

117. Уртминцева М. Г. Литературный портрет в русской литературе 2-ой половины XIX века : генезис, поэтика, жанр : автореф. дис. . д-ра филол. наук / М. Г. Уртминцева. Н. Новгород, 2005. - 36 с.

118. Фрик Т. Б. «Современник А. С. Пушкина как единый текст / Т. Б.Фрик. Томск : Изд-во Том. политехи, ун-та, 2009. — 190 с.

119. Цейтлин А. Г. Становление реализма в русской литературе (русский физиологический очерк) / А. Г. Цейтлин. М. : Наука, 1956. — 317 с.

120. Ямпольский М. Ткач и визионер / М. Ямпольский. М. : НЛО, 2007. - 610 с.

121. Янушкевич А. С. Уроки «юной словесности» : (о некоторых особенностях романтизма в русской эстетике 30-х годов XIX в.) // Сб. тр.188молодых ученых. Томск, 1973. - Вып. 2. - С. 1— 27. XI. Литература о творчестве Н. В. Гоголя:

122. Алпатов М. В. Гоголь о Брюллове // Рус. лит. 1958. - № 3. - С. 130-135.

123. Анненкова Е. И. Статьи Гоголя о живописи в свете христианской традиции // Духовные основы русского искусства. Н. Новгород, 2001. - С.47-49.

124. Анненский И. Портрет // Книги отражений / И. Анненский. — М., 1976. С. 13-20.

125. Анненский И. Проблема гоголевского юмора // Книги отражений / И. Анненский. М., 1976. - С. 7-20.

126. Анненский И. Художественный идеализм Гоголя Л Книги отражений / И. Анненский. М. 1976. - С. 216-225.

127. Анненский И. Эстетика «Мертвых душ» и её наследие // Книги отражений / И. Анненский. М., 1976. - С. 225-333.

128. Архипова Ю. В. Художественная специфика немой сцены «Ревизора»// Изв. Урал. гос. ун-та. 2002. - № 24. - С. 143-152.

129. Барабаш Ю. «Художник петербургский» («Портрет» Гоголя и «Художник» Шевченко : четыре фрагмента) // Вопр. лит. — 2002. — № 4. — С. 157-205.

130. Белый А. Мастерство Гоголя / А. Белый. М. : МАЛП, 1991.331 с.

131. Борзова Л. П. Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов XIX века : автореф.дис. . канд. филол. наук/ Л. П. Борзова. — Саратов, 1999. —20с.

132. Боровиков Д. С. Эпистолярные мотивы в художественном мире Н. В. Гоголя : автореф.дис. . канд.филолог.наук / Д. С. Боровиков — Саратов, 2007.-24 с.

133. Бочаров С. Г. Вокруг «Носа» // Вопросы литературы. — М., — 1993. — № 4. С. 69-92.

134. Бочаров С. Г. Загадка «Носа» и тайна лица // О художественных мирах. -М., 1985.-С.180-212.

135. Бочаров С. Г. «Красавица мира». Женская красота у Гоголя // Гоголь как явление мировой литературы : сб. ст. по материалам междунар. науч. конф., посвященной 150-летию со дня смерти Н. В. Гоголя. — М., 2003. — С. 15-36.

136. Вайскопф М. Сюжет Гоголя / М. Вайскопф. М., 1993. - 588 с.

137. Вайскопф М. Путешествие в Египет: опыт истолкования гоголевского «Вия» // Птица тройка и колесница души : работы 1978 — 2003 годов. М., 2003. - С. 120-135.

138. Вайскопф М Поэтика петербургских повестей // Птица-тройка и колесница души. М., 2003. - С.47-56.

139. Верещагина А. Г. Новое о статье Гоголя «Последний день Помпеи // Н. В. Гоголь Загадка третьего тысячелетия : первые гоголевские чтения. — М., 2002.-С. 256-271.

140. Викторович В. А. «И стал я разглядывать.» // Загадка третьего тысячелетия: первые гоголевские чтения / Н. В.Гоголь. М., 2002. - С. 34-48.

141. Виноградов И. А. От «Невского проспекта» до «Рима» : «петербургская тема» в творчестве Гоголя // Гоголь — художник и мыслитель : христианские основы миросозерцания. — М., 2000. — С. 207—275.

142. Виноградов В. В. Романтический натурализм (Жюль Жанен и Гоголь) // Поэтика русской литературы : избр. тр. М., 1976. - С. 76-101.

143. Виноградов В. В. Гоголь и натуральная школа // Избранные труды. Поэтика русской литературы / В. В. Виноградов. М., 1976. - С. 191—222.

144. Виноградов В. В. О литературной циклизации. По поводу "Невского проспекта" Гоголя и "Исповеди опиофага" Де Квинси, 1924 //

145. Избранные труды. Поэтика русской литературы / В. В. Виноградов. — М., 1976. С. 45-51

146. Гиппиус В. Миссия комического писателя // Гоголь; Зеньковский В. Н. В. Гоголь / Гиппиус В. СПб.: Логос, 1994. - 344 с.

147. Гольденберг А. X. Архетепические сюжетные модели в поэтике Гоголя // Тез. докл. Междунар. конф., посвященной 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя. Москва-Санкт-Петербург, сент. 2009. М., 2009. - С.32-34.

148. Гольденберг А. X. Проблема архетипов в антропологии позднего Гоголя // Гоголь как явление мировой литературы : сб. статей по материалам междунар. науч. конф., посвященной 150-летию со дня смерти Н. В. Гоголя. — М., 2003.-С. 36^1.

149. Гольденберг А. X. Экфрасис в поэтике Гоголя: текст и метатекст // Филологические науки. 2007. -№ 1. - С. 13-23.

150. Гольденберг А. X. Архетипы в поэтике Н. В. Гоголя / А. X. Гольденберг. Волгоград. - 2007. — 261 с.

151. Гончаров С. А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте / С. А. Гончаров. — СПб. : Изд-во РГПУ, 1997. 338 с.

152. Губарев И. М. Эстетический манифест Гоголя (Повесть «Портрет») // Петербургские повести Гоголя. — Ростов н/Д., 1968. — С. 131—156.

153. Гуковский Г. А. Реализм "Гоголя / Г. А. Гуковский. — М. ; Л. :191

154. Гослитиздат, 1959. С. 529.

155. Гуревич П. Ю. Поэтическая функция образов пластических искусств в творчестве Н. В. Гоголя : автореф. дис. . канд. филол. наук /П. Ю. Гуревич. М., 2001. - 20с.

156. Гюнтер X. Между мамоном и мистикой. Проблематика художника в «Портрете» Гоголя // Гоголь как явление мировой литературы : сб. ст. по материалам междунар. науч. конф., посвященной 150-летию со дня смерти Н.В .Гоголя. — М., 2003.-С. 178-184.

157. Дилакторская О. Г. Примечания // Гоголь Н. В. Петербургские повести. СПб., 1995. - С. 258 - 295.

158. Дилакторская О. Г. Фантастическое в «Петербургских повестях» Н.

159. B. Гоголя / О. Г. Дилакторская. — Владивосток : Изд-во Дальневосточного унта, 1986.-204 с.

160. Денисов В. Лики портрета // Гоголь как явление мировой литературы : сб. ст. по материалам междунар. науч. конф., посвященной 150-летию со дня смерти Н. В. Гоголя. М., 2003. — С. 184—193.

161. Дмитриева Е. Н. В. Гоголь : палимсест стилей/палимпсест толкований//Новое литературное обозрение. — 2010. — № 104. —С.116—134.

162. Джексон Р. Портрет Гоголя: триединство безумия, натурализма и сверхъестественности. // Гоголь : материалы и исследования. — М., 1995. — С. 63-67.

163. Джулиани Р. Рим в жизни и творчестве Гоголя, или Потерянный рай : материалы и исследования. — М. : Новое литературное обозрение, 2009. — Гл. 1 : Гоголь и римский институт археологической корреспонденции Рим. — С.19224.32.

164. Джулиани Р. Рим в жизни и творчестве Гоголя, или Потерянный рай: материалы и исследования. М. : Новое литературное обозрение, 2009. -Гл. 8 : Аннунциата : обреченная на забвение. — С. 170-181.

165. Джулиани Р. О Гоголе-рисовальщике: обложка «Мертвых душ» (О рисунке Гоголя для обложки «Мертвых душ» (1842) // Тез. докл. Междунар. конф., посвященной 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя. Москва-Санкт-Петербург, сент. 2009. М., 2009. - С. 101-105.

166. Джулиани Р. Гоголь, назарейцы и вторая редакция «Портрета» // Поэтика русской литературы: к 70-летию профессора Ю. В. Манна. -М., 2001. С. 164-199.

167. Де Лотто Ч. Гоголь : одежда и мода // Гоголь как явление мировой литературы : сб. ст. по материалам междунар. науч. конф., посвященной 150 — летию со дня смерти Н. В. Гоголя. М., 2003. — С.81-89.

168. Захаров К. М. Мотивы игры в драматургии Н. В. Гоголя: автореф.дисс. . канд.филолог.наук /К. М. Захаров — Саратов, 1999. 17 с.

169. Елистратова А. А. Гоголь и проблемы западно-европейского романа / А. А. Елистратова. — М.: Наука, 1972. 301 с.

170. Канунова Ф. 3. Некоторые особенности реализма Н. В. Гоголя / Ф. 3. Канунова. Томск : Изд-во Том. гос. ун-та, 1962. — 133 с.

171. Каяткин А. А. «Портрет» Гоголя: семантический и риторический смысл текста // Проблемы межтекстовых связей. — Барнаул, 1997. — С. 40 — 44.

172. Комков О. А. Категория «личины» и инфернальная эстетика в повести Н. В. Гоголя «Портрет» // Вестн. МГУ. Сер. 19, Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2001. — № 3. — С. 30-46.

173. Крейцер А. Индийский ростовщик // Нева. — Л., 1989. — № 4. — С. 203-204.

174. Киселев В. С. Семиотическое пространство «Петербургских повестей» и «Портрет» Н. В. Гоголя // Гоголевский сб. — СПб.; Самара : Изд-во193

175. СГПУ, 2005.- Вып. 2(4) . С. 56-64.

176. Кривонос В. Ш. Портрет в «Портрете» Гоголя // Гоголевский сб. СПб.; Самара : Изд-во СГПУ, 2005. Вып. 2 (4). - С. 73 - 80.

177. Кривонос В. Ш. Мертвые души Гоголя и становление новой русской прозы / В. Ш. Кривонос. — Воронеж, 1985. 158 с.

178. Кривонос В. Ш. Повести Гоголя : пространство смысла / В. Ш. Кривонос. — Самара, 2006. — 442 с.

179. Кузовкина Т. Гоголь и Теньер : (К вопросу о том, как изображать низкую действительность) // Лотмановский сб. М., ¿004. - С. 295-304.

180. Кулакова Т. А. Мотив «услужения-службы» в художественном мире Гоголя: автореф.дисс. . канд.филолог.наук / Т. А. Кулакова Саратов, 2006. - 22 с.

181. Лотман Ю. М. О реализме Гоголя // О русской литературе / Ю. М. Лотман. СПб., 1997. - С. 694-712.

182. Лотман Ю. М. Художественное пространство в прозе Гоголя // О русской литературе / Ю. М. Лотман. СПб., 1997. - С. 621-659.

183. Лебедева О. Б. Брюллов, Гоголь, Иванов. Поэтика «немой сцены» -«живой картины» комедии «Ревизор» // Поэтика русской литературы : к 70-летию профессора Ю. В. Манна : сб. ст. М., 2001. - С. 113-126.

184. Лебедева О. Б. К вопросу об источниках и семантике амплуа полицейского и вершителя и развязки в русской высокой комедии // Н. В. Гоголь и славянский мир (русская и украинская рецепции). — Томск, 2007. — С. 86-87.

185. Лепахин В. В. Живопись и иконопись в повести Н. В. Гоголя «Портрет». По редакции «Арабески» // Икона в русской художественной литературе. Икона и иконопочитание, иконопись и иконописцы / В. В. Лепахин. М., 2002.-С. 164—199.

186. Лепахин В. В. Икона в жизни и творчестве Гоголя. «Тарас Бульба»,

187. Страшная месть», «Вий», «Ночь перед Рождеством» // Евангельский текст в русской литературе XYTIIXX веков : сб. науч. тр. Петрозаводск, 2001. — Вып. З.-С. 198-214.

188. Луткова Е. А. Живопись в эстетике и художественном: творчестве русских романтиков : автореф. дис. . канд.филол. наук / Е. А. Луткова. -Томск, 2008. 25 с.

189. Маркович В. Петербургские повести Н. В. Гоголя / В. Маркович . -Л. : Худож. лит., 1989. 206 с.

190. Манн Ю. В. Художник и «ужасная действительность» // Поэтика Гоголя. Вариации к теме. М., 1996. - С. 232-245.

191. Манн Ю. В. Эволюция одной гоголевской формулы // Поэтика Гоголя / Ю. В. Манн. М., 1988. - С. 354-367.

192. Манн Ю. В. Ещё раз о «тайне лица» у Гоголя // Литературная учеба.- 1986. № 5. - С. 200-203.

193. Манн Ю. В. Труды и дни : 1809 -1845 / Ю. В. Манн. — М. : Аспект Пресс, 2004.-812 с.

194. Манн Ю. В. Заметки о «неевклидовой геометрии» Гоголя или кризисы, чувствуемые целою массою // Вопросы литературы. — 2002. — № 4. — С. 170-200.

195. Манн Ю. В. Перед шедевром (комедия Гоголя «Ревизор») // Постигая Гоголя / Ю. В. Манн. М., 2005. - С. 143-144.

196. Манн Ю. В. Синдром Ревизора // Вопросы литературы. — 2004. — №5.-С. 140-275.

197. Манн Ю. В. В поисках живой души : «Мертвые души». Писатель— критика-читатель / Ю. В. Манн. М. : Изд-во Книга, 1984. - 351 с.

198. Машковцев Н. Г. Гоголь в кругу художников / Н. Г. МЕашковцев. — М. : Искусство, 1976. 172 с.

199. Михайлов А. В. Гоголь в своей литературной эпохе // Обратный перевод / А. В. Михайлов. М., 2000. - С.311-352.

200. Мордовченко Н. И. Гоголь в работе над «Портретом» // Учен. зап. ЛГУ. 1939. - Вып. 4. - С. 100-124.

201. Мордовченко Н. И. Примечания // Полн. собр. соч. / Н. В. Гоголь. — М., 1938. Т. 3.-С. 662-674.

202. Мочульский К. Духовный путь Гоголя // Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. - С. 7-63.

203. Набоков Вл. Мертвые души // Лекции по русской литературе. — СПб., 2010.-С. 43-101.

204. Паламарчук П. Узор «Арабесок» // Арабески / Н. В. Гоголь. — М., 1990.-С. 378-390.

205. Печерская Т. И. Пространственно-семиотическая функция картин в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» // Сиб. филол. журн. — Новосибирск, 2009. № 2. — С. 12-22.

206. Проскурина В. Ю. Второй «Портрет» Гоголя // Новые безделки : сб. ст. к 60- летаю В. Э. Вацуро. М., 1995. - С. 223-239.

207. Петров А. В. Синтетизм жанровой природы «Мертвых душ» Н. В. Гоголя : автореф. дис. . канд. филол. наук / А. В. Петров. Томск, 1999. -19 с.

208. Рассовская Л. П. Изображение человека в художественных произведениях Пушкина и Гоголя : диалоги и дискуссии / Л. П. Рассовская. -Самара : Изд-во Самар. ун-та, 2004. 200с.

209. Рюпина С. В. Мотивы власти в прозе Н.В.Гоголя: автореф.дисс. . канд.филолог.наук / С. В. Рюпина Саратов, 2005. — 23 с.

210. Савинова А. Г. Синестезия как своеобразие миромоделирования и особенность стиля прозы Н. В. Гоголя : автореф. дис. . канд. филол. наук / А. Г. Савинова. Томск, 2010. — 21 с.

211. Самохина-Струве С. Функции сверхъестественного в повести-Гоголя «Портрет» // Гоголевский сб. — СПб.; Самара, 2005. — Вып.2 (4). — С. 67— 71.

212. Сазонова JI. И. Средневековая новелла о художнике и повесть Гоголя «Портрет» // Тез. докл. Междунар. конф., посвященной 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя. Москва-Санкт-Петербург, сент. 2009. М., 2009. — С.76-78.

213. Синявский А. В тени Гоголя / А.Синявский. М. : Аграф, 2001.415 с.

214. Смирнова Е. А. Поэма Гоголя «Мертвые души» / Е. А. Смирнова. — Л.: Наука, 1987.-197 с.

215. Суворов А. А. Судейские мотивы в комедии Н.В .Гоголя «Ревизор» и в журнальной литературе его времени: автореф.дисс. . канд.филолог.наук / А. А. Суворов Саратов, 2008. — 17 с.

216. Топоров В. Н. Апология Плюшкина: вещь в антропоцентрической перспективе // Миф. Ритуал. Символ. Образ : Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. — С. 7-112.

217. Фуко С. Ландшафт «Арабесок» // Гоголь : материалы и исследования. М., 1995. - С. 69-77.

218. Хомук Н. В. Ольфакторные мотивы в художественной прозе Н. В. Гоголя // Н. В. Гоголь и славянский мир. Томск, 2007. — С. 187-212.

219. Хомук Н. В. Художественная проза Гоголя в аспекте поэтики барокко : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Хомук. — Томск, 2000. — 23с.

220. Хомук Н. В. Бидермайер в творчестве В. А. Жуковского 1830-1840-х гг. // Жуковский. Исследования и материалы — Томск, 2010. — Вып.1. — С. 7— 45.

221. Штеренгарц Р. Я. Тайна обаяния Н. В. Гоголя в литературе, театре и изобразительном искусстве / Р. Я. Штеренгарц. М. : Прогресс-Традиция, 2008. - 144с.

222. Чудаков А. П. Вещь в мире Гоголя. // Гоголь : История и современность.-М., 1985. С .259-280.

223. Черняева Т. Г. Жанровая природа «Арабесок» // Проблемы метода и197жанра. Томск, 1977. - № 5. - С. 37-51.

224. Черняева Т. Г. О поисках творческого метода в «Арабесках» Гоголя // Художественное творчество и литературный процесс. — Томск, 1976. — Вып. 1. С.64-78.

225. Цявловский М. А. Отголоски рассказов Пушкина в творчестве Гоголя // Статьи о Пушкине. М., 1962. - С. 252-260.

226. Эпштейн М. Н. Ирония стиля: демоническое в образе России у Гоголя // Новое литературное обозрение. 1996. - № 19. - С. 129-147.

227. Янчевская А. Ю. Проблемы искусства в духовных исканиях Н. В. Гоголя : автореф. дис. . канд. филол. наук / А. Ю. Янчевская. Тверь, 1999. — 25 с.

228. Янчевская А. Ю. Картина и икона в двух редакциях повести «Портрет» Н. В. Гоголя // Проблемы романтизма в русской и зарубежной литературе. Тверь, 1996. - С. 82-85.

229. XII. Литература о творчестве М. Ю. Лермонтова.

230. Вацуро В. Э. Последняя повесть Лермонтова // Лермонтов. Исследования и материалы. Л., 1976. - С. 223-252.

231. Лотман Ю. М. «Фаталист» и проблема Востока и Запада в творчестве Лермонтова // Лермонтовский сб. — М., 1984. С. 13-24.

232. Лотман Ю. М. «Пиковая дама» и мотив карточной игры в русской литературе // Собр.соч. : в Зт. / Ю. М. Лотман. М., 2000. - Т. 2 : Избранные статьи.-С. 137-146.

233. Найдич Э. Э. Ещё раз о «Штоссе» // Лермонтовский сб. — М., 1984. — С.194-213.

234. Нейман Б. В. Фантастическая повесть Лермонтова // Науч. докл. высш. шк. М., 1976. - № 2. - С. 14-24.

235. Уразаева Т. Т. К проблеме жанрового своеобразия новеллы М. Ю. Лермонтова «Штосс» // Проблемы метода и жанра. — Томск, 1976. — С. 3—12.

236. Ходанен Л. А. Поэтика Лермонтова. Аспекты мифопоэтики / Л. А. Ходанен. Кемерово, 1995. - 94 с.

237. Чистова И. С. Прозаический отрывок М. Ю.Лермотова «Штосс» и «натуралистическая повесть» 1840-х гг. // Русская литература. — 1978. — № 5. — С. 116-121.

238. Щеблыкин И. П. К трактовке аллегорий символико-философской повести Лермонтова «Штосс» // Русская литература. 2005. —№3. — С.120-127.

239. Х1П. Работы, посвященные творчеству Ч. Метьюрина и русско-английским литературным связям.

240. Алексеев М. П. Приложение Ч. Р. Метьюрин и его «Мельмот Скиталец» // Мельмот Скиталец / Ч. Р. Метьюрин. Л., 1976. — С. 530-642.

241. Алексеев А. П. Ч. Р. Метьюрин и русская литература // От романтизма к реализму. Из истории международных связей русской литературы. Л., 1978. - С.3-120.

242. Вацуро В. Э. Готический роман в России / В. Э. Вацуро. — М. : Новое литературное обозрение, 2002. 544 с.

243. Лившиц Е. И. Английский контекст творчества Гоголя. Н. В. Гоголь и Ч. Р. Метьюрин : автореф.дис. . канд. филол. наук / Е. И. Лившиц. — М., 2001.-24 с.

244. Лившиц Е. И. Английский контекст повести Н. В. Гоголя «Портрет» // Сравнительно-исторические исследования. М., 1998. — С. 107— 119.

245. Лившиц Е. И. Гоголь и готическая традиция (ещё раз об английском контексте «Портрета») // Русская филология. — Тарту, 1998. — № 9. — С. 86-93.

246. XIV. Литература о творчестве Э. По и Н. Готорна

247. Ковалев Ю. В. Эдгар Алан По. Новеллист и поэт. Л., 1984. — 296 с.

248. Николаенко Н. А. Романтическая новелла Н. Готорна в жанровой системы руссокой литературы : проблемы рецепции : автореф. дис. . канд.199филол. наук / Н. А. Николаенко. Томск, 2007. - 22 с.

249. XV. Литература о творчестве О. Бальзака.

250. Резник Р. А. Философские этюды Бальзака / Р. А. Резник. — Саратов, 1983. 234 с.

251. Реизов Б. Г. Творчество Бальзака / Б. Г. Реизов. Л., 1983. - 412 с.

252. XVI. Литература о творчестве Э.-Т.-А. Гофмана.

253. Берковский Н. Я. Э.-Т.-А. Гофман // Романтизм в Германии. СПб., 2001.-С. 419-488.

254. Ботникова А. Б. Гофман и Гоголь // Э. Т. А. Гофман и русская литература. Воронеж, 1977.-С. 107-149.

255. Ботникова А. Б. Русская судьба Гофмана, причины его популярности в России // Э. Т. А. Гофман и русская литература. — Воронеж, 1977.-С. 11-37.

256. Израилевич Л. К вопросу о влиянии Гофмана на Гоголя // Учен, зап. ЛГУ.-Л., 1939.-№2.-С. 148-154.

257. Серапионова 3. Гофмановские мотивы в «Петербургских повестях» Гоголя // Литературная учеба. — 1939. — № 8. С. 78 - 91.

258. XVII. Искусствоведческие работы:

259. Андроникова М. Портрет. От наскальных рисунков до звукового фильма / М. Андроникова. М., 1980. - 423 с.

260. Березина В. Жан-Огюст-Доминик Энгр / В. Березина. — М. : Искусство, 1977. 167 с.

261. Вазари Дж. Избранные жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих / Дж. Вазари. — М., 2001. — 1278 с.

262. Виппер Б. Р. Проблема сходства в портрете // Введение в историческое изучение искусства / Б. Р. Виперт. — М., 2004. — С. 251—272.

263. Виппер Б. Р. Статьи об искусстве / Б. Р. Виппер. — М. : Искусство, 1970. -591 с.

264. Виппер Б. Р. Становление реализма в голландской живописи XVII века / Б. Р. Виппер. М.: Искусство, 1957 — 334 с.

265. Вдовин Г. В. Портретное изображение и общество в России XVIII в. // Контекст. М., 1994. - С. 195-245.

266. Гращенков В. Н. Портрет в итальянской живописи Раннего Возрождения / В. Н. Гращенков. — М.: Искусство, 1996. — 442 с.

267. Григорьева Е. Образование смысла в натюрморте // Лотмановский сб. М., 2004. - С. 786-803.

268. Григорьев Р. Категория времени в изобразительной риторике погребального портрета // Лотмановский сб. М., 2004. — С. 773—784.

269. Данилевский Р. Ю. Заметки по темам западноевропейской живописи в русской литературе // Русская литература и зарубежное искусство (сборник исследований и материалов). — Л., 1986. — С.281—301.

270. Киселев А. История мировой живописи (голландская живопись XVII века) / А. Киселев. М.: Белый город. - 2008. - 125с.

271. Лотман Ю. М. Портрет // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002. - С. 349-375.

272. Миронова Л. Н. Цветоведение / Л. И. Миронова. Минск, 1984. —285 с.

273. Молева Н. М. Русская художественная школа первой половины XIX века / Н. М. Молева, Э. Белюкин. М., 1967. - 391 с.

274. Гараш К. Итальянские портреты эпохи Возрождения / К.Гараш. — Будапешт : Корвина, 1983. 49 с.

275. Очерки по истории русского портрета первой половины XIX века. — М.: Искусство. 1966. 351 с.

276. Овчинникова Е. С. Портрет в русском искусстве XVII века. Материалы и исследования / Е. С. Овчинникова. — М. : Искусство, 1955. — 198 с.

277. Павлова Е. В. Из истории портрета 1801-1825 // Лица пушкинской эпохи в рисунках и акварелях. М., 2000. - С. 23-55.

278. Свидерская М. И. Итальянская живопись VI века : проблема выразительности // Эпохальные рубежи в истории искусства Запада. — М., 1996. -С. 62-83.

279. Турчин В. Рама — пространство — картина. // Декоративное искусство. 1971.-№ 8.-С. 32-41.

280. Фехнер Е. Ю. Голландский натюрморт VIII века / Е. Ю. Фехнер. -М.: Изобраз. искусство , 1981. 174 с.

281. Ямпольский М. Что отражает зеркало // Декоративное искусство. — 1987.- №5.-С. 31-36.

282. XVIII. Работы, посвященные иконографии:

283. Успенский Б. А. Семиотика иконы // Семиотика искусства / Б. А. Успенский. М., 1995. - С. 221-297.

284. XIX. Справочные и энциклопедические издания:

285. Библейская энциклопедия. М.: Терра, 1991. — 902 с.

286. Власова М. Русские суеверия / М. Власова. СПб. : Азбука, 2001. —669 с.

287. Горкин А. П. Искусство. Современная иллюстрированная энциклопедия / А. П. Горкин. -М.: Большая рос. энциклопедия, 2001. — 1034 с.

288. Литературная энциклопедия терминов и понятий. — М. : Наука, 2001. -987 с.

289. Лермонтовская энциклопедия. М. : Большая рос. энциклопедия, 1999.-784 с.

290. Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 т. — М. : Астрель, 1998. — Т. 1-2.

291. Трессидер Д. Словарь символов / Д. Трессидер. М. : Гранд ФАИР-ПРЕСС, 1999.-443 с.

292. Фоли Д. Энциклопедия знаков и символов / Д. Фоли. — М. : Вече, 1998.-509 с.

293. Эмблемы и символы. М. : Интрада, 2000. - 366 с.

294. Энциклопедия символов знаков, эмблем. М. : Изд-во ACT, 2000. —591 с.У