автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Н.В. Крушевский и интерпретация его идей отечественными лингвистами

Полный текст автореферата диссертации по теме "Н.В. Крушевский и интерпретация его идей отечественными лингвистами"

На правах рукописи

ТАЗЕЕВ Гариф Геннадьевич

Н.В. КРУШЕВСКИЙ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЕГО ИДЕЙ ОТЕЧЕСТВЕННЫМИ ЛИНГВИСТАМИ

10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Казань - 2006

Работа выполнена на кафедре сопоставительной филологии и межкультурной коммуникации ГОУ ВПО «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Байрамова Луиза Каримовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент

Бочина Татьяна Геннадьевна кандидат филологических наук, доцент Фидаева Лилия Ильдусовна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Елабужский государственный педагогический университет»

Защита состоится «» 006 г. в « » часов на засе-

дании диссертационного совета Д ¿12.078.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет» по адресу: 420021, г. Казань, ул. Татарстан, 2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет».

Автореферат разослан « ¿/^ » ^ 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент_п/

Р.Г. Мухаметдинова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Современное языкознание связывает решение ряда актуальных проблем лингвистики с именами представителей Казанской лингвистической школы, одним из которых был и профессор Казанского университета Николай Вячеславович Крушевский (1851-1887). Несмотря на то, что активная научная деятельность Н.В. Крушевского продолжалась всего семь лет, он внес значительный вклад в лингвистику, во многом предвосхитив идеи современной отечественной лингвистики, и, как писал Ф.М. Березин, стал «провозвестником лингвистики 20 века» [Березин 1998: 4].

В целом, лингвистическое наследие Н.В. Крушевского привлекло внимание более ста исследователей. Из них свыше семидесяти — наши соотечественники и около тридцати — зарубежные исследователи. Особый интерес вызывает исследование оценок научного наследия Н.В. Крушевского, данных представителями Казанской лингвистической школы и современными казанскими лингвистами.

Первым, кто дал научный обзор работ Н.В. Крушевского, был его учитель, соратник, основатель Казанской лингвистической школы И.А. Бодуэн де Куртенэ в статье «Николай Крушевский: его жизнь и научные труды» (1888)', которая «являет пример честной, сверхобъективной, принципиальной оценки» научной деятельности Н.В. Крушевского [Бай-рамова 2006: 195]. В 1891 году В.А. Богородицкий опубликовал «Очерки по языковедению» (1891) Н.В. Крушевского, приложив свой некролог, в котором был сделан краткий обзор научных трудов Н.В. Крушевского.

В 1958 году в Казанском университете М.В. Черепановым была защищена кандидатская диссертация «Н.В. Крушевский как представитель лингвистической школы» (Казань, 1958)2. Как утверждает М.В. Черепанов, Казанская лингвистическая школа в своем развитии прошла три этапа: 1) с 1875 года, с момента замещения Бодуэном де Куртенэ должности профессора сравнительного языковедения Казанского университета до приезда в 1878 году Н.В. Крушевского, 2) с 1878 года по 1883 год, этот период характеризируется наиболее активной деятельностью Казанского лингвистического кружка и окончательным оформлением его в самостоятельное лингвистическое направление, 3) с 1883 года и далее. По мнению М.В. Черепанова, расцвет Казанской лингвистической школы приходится на 1878-1883 годы, т.е. на второй этап, что, на наш взгляд, имеет все основания, поскольку именно в этот период активно работал Н.В. Крушевский. Черепанов М.В. продолжил исследование научного наследия Н.В. Крушевского и в дальнейшем («Отражение принципов Казанской лин-

1 Бодуэн де Куртенэ И.А. Николай Крушевский, его жизнь и научные труды / И.А.Бодуэн де Куртенэ // Избранные груды по общему языкознанию. — М., 1963.-Т.1. — С.146-202.

2 Черепанов М.В. Н.В. Крушевский как представитель Казанской лингвистической школы: Дис. ...канд. филол. наук/М.В. Черепанов; Казан, гос. ун-т. — Казань, 1958. -245 с.

генетической школы в исследованиях Н.В. Крушевского». Саратов, 1969; «Н.В. Крушевский и динамическое словообразование». Луцк, 1991; «Краткая феноменологическая программа-парадигма Н.В. Крушевского». Луцк, 1993; «Феномен развития языка в интерпретации языковедов Казанской школы». Казань, 2001). Казанский лингвист Л.К. Байрамова посвятила исследованию трудов Н.В. Крушевского 8 работ (1991, 1993, 1995, 2001, 2004, 2006 и др.), среди которых особое внимание было уделено первой научной работе Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии» (1991 и др.). Биография и научный обзор трудов Н.В. Крушевского представлены в работах Г.А. Николаева («Николай Вячеславович Крушевский, 1851-1887» (2001)3, «Николай Крушевский» (1851-1887) Казань, 2001), в учебных пособиях Л.А. Андреевой («Казанская лингвистическая школа» Казань, 1997; «Из истории лингвистических школ» Казань, 2001) и др. В 2001 году в Казанском университете состоялась международная конференция «Бодуэновские чтения», которая была посвящена 150-летию со дня рождения Н.В. Крушевского (19 докладов).

Внимание к лингвистическому наследию Н.В. Крушевского было проявлено и на его родине — в городе Луцке (Украина), где в 1991 году состоялась I Международная научно-практическая конференция, посвященная выдающимся землякам — Л.Украинке и Н.В. Крушевскому. В работе секции, посвященной Н.В. Крушевскому, приняли участие и казанские лингвисты (Байрамова Л.К., Гатиатуллина 3.3., Тазеев Г.Г. и др.); в качестве гостя и участника была приглашена американский лингвист Дж.Радваньска Уильяме, которая еще в 1987 году защитила в Америке диссертацию по работам Н.В. Крушевского.

Вторая конференция в память о научном наследии Н.В. Крушевского также состоялась в г. Луцке в октябре 1993 г. В работе секции, посвященной Н.В. Крушевскому, приняли участие 22 исследователя.

В г. Луцке открыт кабинет-музей Н.В. Крушевского; его работа «Заговоры, как вид русской народной поэзии» переведена на украинский язык (пер. 3. Пахолок; Луцк, 2002). В 1995 году в г. Варшаве был издан сборник научных материалов конференции «Польские профессора и студенты в университетах России», в которой варшавский период жизни и деятельности Н.В. Крушевского и его первая научная работа «Заговоры...» были освещены в статье Л.К. Байрамовой (Варшава, 1995).

Интерес современных отечественных лингвистов к работам Н.В. Крушевского связан с вопросами системности языка, ассоциаций, динамического словообразования, а также с вопросами языковых законов и теории чередования гласных (Н.Е. Ананьева (1993), H.A. Андрамонова (2001), Р.Д. Антонова (2001), A.A. Аминова (2001), Л.К. Байрамова (1993, 2001, 2006), A.A. Волков (1991), A.M. Григораш (1991, 1993), И.Н. Ива-

3 Николаев Г.А. Николай Вячеславович Крушевский, 1851-1887/Г.А.Николаев.-Казань: Изд-во КГУ, 2001.-20 с.

нова (1993), А.А. Колесников (1993), С.П. Лопушанская (2001), Г.А. Николаев (2001), В.Н. Полуэктов (1993), М.В. Черепанов (1969, 1991,1993, 2001) и др.).

Что касается интереса к работам Н.В. Крушевского зарубежных лингвистов, то, например, американский лингвист Дж. Радваньска Уильяме (1991) отмечает, что этот интерес связан, во-первых, с основными положениями теории фонологии (С. Андерсон, Ю.Клаузенбургер, Дж. Кил-бури); во-вторых, это вопрос о теории семиотики и взаимоотношениях основных семиологических положений Р .Якобсона и Ф. де Соссюра; в-третьих, интерес к теории Н.В. Крушевского в историческом плане (К. Кернер.)

Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения жизнедеятельности и научного наследия Н.В. Крушевского — одного из ярких представителей Казанской лингвистической школы.

В диссертации предпринята попытка исследования работ, в которых дана интерпретация и восприятие его идей отечественными лингвистами.

Работы Н.В. Крушевского получили определенную (в основном положительную) оценку у отечественных и зарубежных лингвистов, широко обсуждались в научных лингвистических кругах.

Лингвисты находили новые идеи в работах Н.В. Крушевского. Даже его первому научному детищу «Заговоры, как вид русской народной поэзии» посвящено 6 работ Л.К. Байрамовой (1991-2006), одна работа С.П. Лопушанской (2001) и 3 работы Г.Г. Тазеева (2004-2006).

Научная новизна исследования. В представленном диссертационном исследовании впервые предпринята попытка интерпретаций идей Н.В. Крушевского отечественными лингвистами. В работе комплексно исследованы материалы всех международных научных конференций, посвященных Н.В. Крушевскому.

В данной диссертации впервые вводятся в научный оборот новые архивные документы и материалы, касающиеся жизни и деятельности Н.В. Крушевского.

Впервые сделана попытка сопоставления русских и татарских заговоров на основании сопоставительного анализа, проведенного Н.В. Кру-шевским в его первом научном труде «Заговоры, как вид русской народной поэзии».

Теоретическая значимость исследования.

Теоретическая значимость представленного диссертационного исследования заключается в том, что изучение интерпретаций идей Н.В. Крушевского отечественными лингвистами создало предпосылки целостного восприятия научного наследия одного из известных представителей Казанской лингвистической школы. Работа вносит определенный вклад в теорию изучения заговоров как малого жанра народного искусства слова.

Проведенное исследование позволило выявить общие и специфические черты при сопоставлении русских заговоров с татарскими заговорами.

Практическая значимость исследования.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в учебном процессе при чтении лекций и спецкурсов по языкознанию, истории лингвистических учений, сопоставительной типологии. Использование отдельных выводов диссертации возможно при подготовке и проведении спецсеминаров по фольклору.

Материалами диссертационного исследования послужили труды И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского, Л.Н. Майкова, Н.Ф. Сумцо-ва, Г.А. Николаева, М.И. Ахметзянова, Л.К. Байрамовой, Г. Гильманова, М.Х. Бакирова, и др.; архивные документы; материалы международных конференций.

Цель и задачи исследования. Целью диссертации является комплексное научное исследование жизни и деятельности Н.В. Крушевского, интерпретаций его идей отечественными лингвистами, а также восприятие его сопоставительного аспекта при анализе «Заговоров...».

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1) описать и восполнить некоторые биографические факты из жизни и деятельности Н.В. Крушевского на основе архивных материалов;

2) исследовать интерпретацию идей и научных трудов Н.В. Крушевского отечественными лингвистами;

3) изучить психолингвистические взгляды Н.В. Крушевского на заговоры;

4) исследовать сопоставительный материал в «Заговорах...»;

5) сопоставить русские заговоры с татарскими и определить общие и специфические черты.

Методы исследования. Для выполнения поставленных задач в диссертационном исследовании были использованы следующие методы: 1) аналитический; 2) метод сопоставительного анализа; 3) метод архивного исследования; 4) описательный метод; 5) метод лингвостилистического анализа.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены в виде докладов и сообщений на следующих конференциях: 1. Международная конференция «Прошлое и настоящее Волыни» (Луцк, 1991); 2. II Международные Бо-дуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа (Казань, 2003); 3. Международная научно-практическая конференция, посвященная 85-летию O.A. Нечаевой (Улан-Удэ, 2004); 4. Всероссийская научно-практическая конференция «Язык, культура, право» (Нижний Новгород, 2006); 5. Научно-практическая конференция «Институциональное регу-

лирование трудовых отношений в транзитивной экономике» (Казань, 2004). Отдельные положения и результаты исследования по теме диссертации легли в основу докладов на итоговых научно-практических конференциях Казанского юридического института МВД РФ «Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью: социально-правовые аспекты» (Казань, 2004,2005,2006).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор темы, актуальность работы, научная новизна, определяется степень изученности проблемы, ставятся цели и задачи исследования.

Первая глава «Основные вехи жизни и научной деятельности Н.В. Крушевского» состоит из трех разделов.

В первом разделе «Жизнь и научная деятельность Н.В. Крушевского» мы использовали архивные материалы, а также труды И.А. Боду-эна де Куртенэ (1888), В.А. Богородицкого (1891), М.В. Черепанова (1958), Г.А. Николаева (2001), Л.А. Андреевой (1997, 2001) и др. При этом восполнили ранее не освещенные вехи из жизни ученого, определили факторы, способствовавшие становлению Н.В. Крушевского как ученого-лингвиста и оказавшие влияние на его дальнейшую творческую и научную деятельность. В разделе представлена общая характеристика первых творческих и научных достижений Н.В. Крушевского.

Обучение в Луцком уездном дворянском училище сыграло свою роль в пробуждении у Н.В. Крушевского повышенного интереса к языкознанию. Доступ к обширному библиотечному фонду, включающему более 3463 томов книг на разных языках с разнообразной тематикой (книги религиозного содержания, философские, книги по истории, географии, механике, математике, архитектуре, живописи, резьбе; беллетристика; описания городов; биографии знаменитых художников), и затем обучение в Холмской (Хелмской) классической мужской гимназии способствовали формированию фундаментальных знаний, усилению дальнейшего интереса к проблемам лингвистики и предопределили его будущий выбор профессии — языковеда.

Занятия в Варшавском университете под руководством М.М.Троицкого, который обстоятельно познакомил своего ученика с методологией и основными вопросами логики и психологии, способствовали активному развитию мышления, умению точно формулировать свои мысли, а также удачно обобщать детали.

В университете H.B. Крушевский вошел во вкус языкознания и пожелал посвятить себя исключительно ему. Под руководством известного русского филолога-слависта и фольклориста профессора М.А.Колосова была написана и успешно защищена в январе 1875 года кандидатская диссертация Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии». В этой работе Н.В. Крушевский не только научно обосновал происхождение заговоров, но и нашел в них поэтические черты.

Здесь же Н.В. Крушевский делает важный для лингвистики вывод о том, что «слово в период возникновения народных произведений не было знаком, который побуждает в уме соответствующую мысль; человек не умел еще мыслить абстрактно. Его мысль, как и его слово, — картина»4. Кроме того, автор впервые использовал сопоставление при анализе русских заговоров с заговорами других народов.

С 1878 по октябрь 1879 года Н.В. Крушевский проводит огромную исследовательскую работу по изучению современной ему лингвистической литературы. При этом Н.В. Крушевский является самым активным членом бодуэновского лингвистического кружка, который стал основой Казанской лингвистической школы.

Н.В. Крушевский одним из первых членов кружка обратил внимание на талантливый труд Ф. де Соссюра «Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках», опубликованный в 1879 году. Он дал высокую оценку открытиям Ф. де Соссюра в области вокализма, метода фонетики. Практически через краткое реферативное изложение Н.В. Крушевским «Мемуара...» в России узнали о будущем великом швейцарском лингвисте и его открытиях.

В мае 1879 года Н.В. Крушевский защитил диссертацию «Наблюдения над некоторыми фонетическими явлениями, связанными с акцентуацией», в которой были исследованы гласные звуки [а], [i], [и], находящиеся в ударном положении в четырех специальных временных формах (praesens, optativus, imperativus, imperfectum) коренных глаголов Риг-Веды.

В своей магистерской диссертации «К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма» (1881) Н.В. Крушевский исследовал корни и фонемы старославянского языка в сравнении с латинским и санскритским языками, сделал выводы, которые позволили говорить И.А. Бодуэну де Куртенэ о том, что в работе представлено совершенно новое освещение многих явлений языка.

Научная деятельность представителей Казанской лингвистической школы — И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского, В.А. Богородицко-го - тесно связана с Императорским Казанским университетом. Здесь, в Казани, были написаны и опубликованы научные труды, отражающие их

4 Крушевский Н.В. Заговоры, как вид русской народной поэзии / Н.В.Крушевский. - Варшава, 1876. -С.16-17.

лингвистическую концепцию как самостоятельное лингвистическое направление. Главный научный труд Н.В. Крушевского «Очерк науки о языке» (1883 г.) представляет собой общую философскую лингвистическую концепцию Казанской лингвистической школы.

Во втором разделе первой главы «Лингвистические законы в трудах Н.В. Крушевского» определяются концептуальные подходы Н.В. Крушевского к анализу и характеристике лингвистических законов.

В данном разделе раскрывается, какую оценку языковым законам и обобщениям Н.В. Крушевского дали отечественные лингвисты.

Так, в статье Л.К. Байрамовой «И.А. Бодуэн де Куртенэ об идее лингвистических законов Н.В. Крушевского» (2006) отмечается, что Н.В. Крушевский указывал на следующие языковые законы: 1) закон живучести. Этим законом Н.В. Крушевский объяснял «живучесть» и словесных народных произведений («Заговоры, как вид русской народной поэзии»); 2) законы ассоциаций по сходству и смежности — идея языковой системы («Очерк науки о языке»); 3) динамические общечеловеческие звуковые законы («Очерк науки о языке»); 4) закон развития языка: соответствие мира слов миру мыслей («Очерк науки о языке»).

Однако, как пишет Л.К. Байрамова, не все законы Н.В. Крушевского получили признание. Например, И.А. Бодуэн де Куртенэ закон развития языка — соответствие мира слов миру мыслей — комментировал так: «...Эта мысль, высказанная таким образом, никогда не может быть законом, в лучшем случае она может быть констатацией стремления к идеалу, к идеальному состоянию. Это мог быть только стимул (stimulus) развития языка, но не закон этого развития».

Л.К. Байрамова тоже видит «неточность и противоречивость в формулировке этого закона Н.В. Крушевским, ибо Н.В. Крушевский говорит то о соответствии мира слов миру мыслей, то о стремлении языка к соответствию мира слов миру понятий» [Байрамова 2006: 195].

По вопросу об оценке звуковых законов Н.В. Крушевского И.А. Бодуэн де Куртенэ высказался очень резко: «Звуковых законов нет и не может быть... «Звуковые» или «тоновые законы» возможны только в акустике, но не в языкознании» [Бодуэн де Куртенэ 1963, 1: 196].

В разделе приводятся и одобрительно-положительные мнения о лингвистических законах и обобщениях Н.В. Крушевского (В.М. Алпатов и др.). На наш взгляд, особого внимания заслуживают законы ассоциаций по сходству и смежности, устанавливающие системные отношения между единицами языка. И.А. Бодуэн де Куртенэ, несмотря на справедливую критику многих положений и законов Н.В. Крушевского, считал одной из его заслуг последовательное применение им учения об ассоциациях. «Подобные попытки, насколько я знаю, — пишет основоположник Казанской лингвистической школы, — до Крушевского совсем не делались, во всяком случае, настолько широкие» [Бодуэн де Куртенэ 1963, 1: 184]. И.А.

Бодуэн де Куртенэ считает правильным утверждение Н.В. Крушевского о том, что два закона ассоциаций имеют для лингвистики то же значение, что и для психологии, так как слово существует только в человеческом духе, а все, что есть в человеческом духе, подчинено этим законам.

Н.В. Крушевский высказывался о существовании общих лингвистических законов еще в своем первом научном труде «Заговоры, как вид русской народной поэзии». Здесь видно его отношение к языку как социальному явлению, законы которого можно открыть при исследовании законов общественной жизни. Однако в дальнейшем автор отходит от своего раннего представления о языке и постепенно переходит на биологическое восприятие языка, который, по его мнению, развивается вне зависимости от сознания и воли человека.

В работе «Об "аналогии" и "народной этимологии"» (1879) Н.В. Крушевский выделяет пять видов морфологической ассимиляции: суффиксальную; префиксальную; тематическую; флективную; ассимиляцию целых слов. Автор выделяет внутри последнего вида ассимиляции различные типы лексической ассимиляции, раскрывая их содержание и обозначая их терминами ассонация, аррадикция и адъидеация.

В работе «О морфологической абсорбции» (1880) Н.В. Крушевский подробно развивает идею И.А. Бодуэна де Куртенэ о сокращении тем в пользу окончаний, наполняя новым содержанием и, исходя из конкретных примеров, превращает её в широкое научное обобщение о морфологической абсорбции, получившее дальнейшее развитие в его работе «К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма». В этой работе автор приводит развернутую концепцию обобщения как, на его взгляд, важного этапа в поиске и выработке того или иного лингвистического закона.

Одним из удачных обобщений Н.В. Крушевского можно назвать его учение о фонеме, в соответствии с которым антропофоническое деление слова не всегда совпадает с делением фонетическим.

Формулируя свою точку зрения на проблему звукового закона, Н.В. Крушевский интерпретирует понятие звукового закона следующим образом: «В языке действуют законы, совершенно тождественные с законами, действующими в других сферах существующего, то есть так называемые законы природы, не допускающие никаких исключений и уклонений»5.

Формирование лингвистической концепции Н.В. Крушевского происходило под влиянием достижений естественных наук и идеалистической позитивистской философии, которая считала лингвистику естественной наукой.

Исходя из того, что Н.В. Крушевский рассматривал звуковой закон с физиологической точки зрения как результат однообразия артикуляции

5 Крушевский Н.В. К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма / Н.В.Крушевский. - Казань, 1881,- С.107.

и групп артикуляций или однообразия в изменении отдельных артикуляций и групп артикуляций, представляется интересной его идея об отложениях звуковых законов. Заслуживает внимания обобщение ученого о переинтеграции звуковой системы: «Рассматривая звуки в их историческом развитии, мы можем констатировать переинтеграцию звуковой системы, что напоминает переинтеграцию акустических качеств звуков, подмеченную нами при изучении звуковых сочетаний»6.

В третьем разделе «Интерпретация, исследование идей и оценка трудов Н.В. Крушевского отечественными и зарубежными лингвистами» рассматриваются различные точки зрения отечественных ученых на научную деятельность Н.В. Крушевского в области фонетики и фонологии; словообразования, морфологии и синтаксиса; системности языка.

Идеи Н.В. Крушевского были неоднозначно восприняты отечественными и зарубежными языковедами и широко обсуждались в научных лингвистических кругах. В частности, глубокому изучению и дальнейшей интерпретации подверглись следующие его работы: «Заговоры, как вид русской народной поэзии» (1876), «Восемь гимнов Риг Веды» (1879), «Отчет о занятиях сравнительным языковедением» (1882), «Наблюдения над некоторыми фонетическими явлениями, связанными с акцентуацией (1879), «Об "аналогии" и "народной этимологии"» (1879), «Предмет, деление и метод науки о языке» (1880), «Лингвистические заметки: I. Новейшие открытия в области ариоевропейского вокализма; II. Изменение согласных групп вида ЕЕ; III. О морфологической абсорбции» (1880), «К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма» (1881), «Очерк науки о языке» (1883), «Французская грамматика» (1891), «Антропофоника» (1893), «Важнейшие данные фонетики романских языков» (1894).

Современные лингвисты (Р.Д. Антонова и др.) отмечают выдающийся вклад Н.В. Крушевского в развитие концептуальных подходов к системности языка, подчеркивая глубокую разработанность, приложение принципа системности не только к фонетике, но и к морфологии и семасиологии. Особо обращается внимание (Н.Е. Ананьева) на то, что Н.В. Крушевский предваряет подробную многоаспектную классификацию И.А. Бодуэна де Куртенэ, выделяя три основных категории чередований (дивергенции и корреляции II и III категории), определяя свойства каждой из категорий, указывая на существенные и не столь «решительные» признаки для отнесения чередования к одной из трех категорий. Внимание обращается и на то, что положения его альтернационной теории имеют основополагающее значение для развития морфонологии.

6 Крушевский Н.В. Очерк науки о языке / Н.В.Крушевский. - Казань, 1883. - С. 48-49.

Как доказал В.В. Радлов, теория чередований может быть применима и развита по отношению к тюркским языкам (В.В. Радлов (1881); Л.К. Байрамова (1993)).

Ряд авторов (Л.С. Ковалева и др.) отмечают, что Н.В. Крушевский своим описанием звуковых изменений предвосхитил в целом современное представление о типологическом характере речевых движений.

В своей работе Г.А. Николаев (2001) подчеркивает, что Н.В. Крушевский вплотную подошел к определению системы словообразования как системы словообразовательных типов, характеризующихся единством структуры и значения. Кроме того, Н.В. Крушевский первым среди русских ученых обратил серьезное внимание на словообразовательный синтез. В этой области для лингвистов представляют большой интерес выдвинутые Н.В. Крушевским идеи бинарности производного слова, вариативности морфологических (словообразовательных) элементов и другие, которые не только не утратили своего значения до нашего времени, но на которых фактически держится, как на прочном фундаменте, современный анализ словообразовательной структуры слова [Николаев 2001а: 100-107].

Американский исследователь Дж. Радваньска Уильяме (1993) отмечает, что в исследованиях Н.В. Крушевского получила разработку теория морфемы. Однако данная теория морфемы Н.В. Крушевского остается до сих пор мало известной отчасти из-за того, что автор не употребляет предложенный И.А. Бодуэном де Куртенэ термин «морфема», предпочитая термин «морфологическая единица».

О.И. Дмитриева (2001) справедливо подчеркивает, что в настоящий момент идеи Н.В. Крушевского, относящиеся к области префиксального глагольного словопроизводства, несомненно, могут рассматриваться не только как плодотворные, но и как имеющие далекую научную перспективу.

Вклад Н.В. Крушевского в теорию словообразования И.М. Иванова (1993) видит прежде всего в его идее о неопределенности морфологических элементов, которая справедлива прежде всего для словообразования.

В работах A.M. Григораш (1991, 1993) фиксируются мысли о неизменной актуальности для теории и практики лингвистической науки идеи Н.В. Крушевского о взаимозависимости парадигматических и синтагматических связей, которая находит все более полное подтверждение в современной лингвистике.

Особенно высокую оценку работ Н.В. Крушевского дал P.O. Якобсон (1985).7 Кардинальная новизна теории Н.В. Крушевского, по его мнению, состоит в морфологическом анализе слов и фонетическом (точнее, морфофонетическом) анализе морфологических единиц, который в его исследованиях представляется более точным и «более научным», чем в

7 Якобсон P.O. Значение Крушевского в развитии науки о языке / Р.О..Якобсон // Избранные работы.— М.. 1985,- С.331-347.

положениях теории его учителя, каковой факт неоднократно признавал И.А. Бодуэн де Куртенэ.

В целом, все исследователи научной деятельности Н.В. Крушевско-го отмечают, что его идеи:

- положили начало развитию лингвистической эйдетики;

- фактически предсказали многие актуальные направления развития в современном словообразовании;

- являются первоосновой определения парадигматических и синтагматических свойств системы языка и речи, теории валентности и сочетаемости;

- стали базой для последующего выхода лингвистики в семантическую сферу и ее сближения с психологией, социологией и антропологией;

- дали толчок более глубокой классификации деривационных отношений;

- характеризуют (посредством использования ассоциативного подхода) целостность языковой системы, взаимосвязанность между ее компонентами и определяют как ее стабильность, так и историческую изменчивость.

Вторая глава «"Заговоры, как вид русской народной поэзии" Н.В. Крушевского в сопоставительном аспекте» включает в себя три раздела, раскрывающие общее и особенное.

В первом разделе «Психолингвистические и философские взгляды Н.В. Крушевского на заговоры» анализируется взгляд Н.В. Крушевского на заговоры как на словесную форму народного творчества, характеризующую представления о магических силах природы — как уникального явления народного искусства слова. Представлены различные взгляды лингвистов на работу Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии».

Впервые работа Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии» стала объектом специального исследования в статьях JI.K. Байрамовой8. Автор отмечает, что в работе Н.В. Крушевского «Заговоры...» раскрыты психолингвистические взгляды Н.В. Крушевского и красной нитью через все философское предисловие «Заговоров...» проходит идея о картинном мышлении первобытного человека, создававшего заговоры. Поэтому если анализировать «Заговоры...» сточки зрения достижений психологии, то можно утверждать, что «Н.В. Крушевский — первый, кто уже тогда понял сущность эйдетики и положил начало развитию науки лингвистической эйдетики» [Байрамова 1991: 137; 1995: 89].

8 Байрамова Л.К. Психолингвистические взгляды Н.В. Крушевского в работе «Заговоры, как вид русской народной поэзин»//Прошлое и настоящее Волыни,-Луцк, 1991,- С. 136-137;/Байрамова Л.К. Варшавский период научной деятельности казанского профессора Н.В. Крушевского // Польские профессора и студенты в университетах России (XIX- нач. XX в.).- Варшава: Оз\уЫа, 1995.- С. 88-91.

В диссертации мы пытались раскрыть лингвистическую и художественную ценность данного произведения. Несмотря на неоднозначное отношение ученых к работе Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии», следует заметить, что данное монографическое исследование, специально посвященное заговорам, оставалось единственным вплоть до 1917 года, когда были опубликованы работы Е.Елеонской «К изучению заговоров и колдовства в России» (1917) и Н.Ф. Познанского «Заговоры: опыт исследования, происхождения и развития заговорных формул» (1917). Кроме того, для своего времени работа Н.В. Крушевского была первой попыткой научного объяснения заговоров.

В структурном плане произведение Н.В. Крушевского раскрывает основные психолингвистические и культурологические аспекты возникновения и развития заговоров, что способствует их целостной научно-художественной и лингвистической интерпретации.

В «Заговорах...» Н.В. Крушевского дан глубокий и всесторонний анализ становления и развития такого литературного жанра устного народного творчества, как заговоры. Исследуя лингвистический и культурологический аспекты заговоров, автор обосновывает их влияние на развитие языка, на формирование его разнообразия и богатства форм. Данный феномен он связывает с личностным отношением древнего человека к необъяснимым явлениям. Это подтверждает его тезис о том, что «...древний человек для обозначения одного предмета использовал много слов, которые, по сути, являлись названиями предмета по одному известному ему признаку, поразившему чем-то человека»9.

В самом заговоре Н.В. Крушевский видит два основания: это вера в возможность навязать свою волю божеству, человеку или известным предметам и обстоятельствам; и это вера в слово человеческое, как самое сильное средство навязать кому-либо или чему-либо свою волю.

Ученый обращает внимание на то, что в заговорах постоянно присутствуют эпитеты. По утверждению Н.В. Крушевского, «многословие и богатство эпитетов» в произведениях народного творчества обуславливается конкретным, образным мышлением человека.

Анализируя точку зрения Н.В. Крушевского по проблемам русских заговоров как реализации веры в добрые и злые часы, как форму поэтического произведения, мы прослеживаем их связь с заговорами казанских татар. Аналогичная ситуация обнаружилась в вопросах обеспечения силы заговоров (авторитет божества или знахаря и др.), направленности заговоров (любовные, отстуды, присушки и др.). Следовательно, некоторые выводы Н.В. Крушевского, сделанные на основе анализа русских загово-

9 Крушевский Н.В. Заговоры, как вид русской народной поэзии / Н.В. Крушевский. — Варшава, 1876. — С. 12.

ров, являются универсальными и распространяются на заговоры других народов.

Во многих исследованных Н.В. Крушевским русских заговорах отмечалось доминирование грозового мифа, на основании чего можно предположить, что Н.В. Крушевский был ближе к сторонникам грозовой теории происхождения мифов, хотя его участие в дискуссии с приверженцами солярной теории в дальнейшем не наблюдалось.

Во втором разделе «Сопоставительные исследования Н.В. Кру-шевского русских заговоров с заговорами других народов» анализируются подходы Н.В. Крушевского к феномену общего и особенного в заговорах различных народов.

В своем научном труде «Заговоры, как вид русской народной поэзии» Н.В. Крушевский применил сопоставление при анализе заговоров. Для сопоставления русских заговоров Н.В. Крушевский воспользовался текстами английских, литовских, немецких, норвежских, польских, шотландских, чешских, эстонских, древнеримских заговоров, а также текстами заговоров из древнеиндийских трактатов Риг и Atharva Веды.

Н.В. Крушевский, фрагментарно сопоставляя заговоры разных народов, обратил внимание на их частичное сходство или «общие мотивы». Понятие «общие мотивы» он ввел исходя из того, что народные произведения не появляются заново, а складываются из ранее существовавшего материала. И поэтому в них постоянно встречаются одни и те же мотивы или стереотипные приемы. Дальнейший сравнительный анализ заговоров позволил Н.В. Крушевскому сформулировать предположение об уровнях сходства общих мотивов: полное и частичное (сходство отдельных «мотивов»), Сопоставляя русские рифмованные заговоры с рифмованными заговорами других народов, Н.В. Крушевский заключает, что «рифма вообще имеет разрушительное влияние на смысл заговора»10.

Сопоставительный анализ Н.В. Крушевский использовал и в своих последующих работах. А его идея сопоставления фактов разных языков получила дальнейшее развитие в работе «К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма» (1881).

Сопоставительный материал Н.В. Крушевского дает возможность исследователям сравнить заговоры не только родственных народов, но и неродственных, например, русских заговоров с татарскими.

В третьем разделе «Использование идей Н.В. Крушевского при сопоставлении русских заговоров с татарскими заговорами», на основе методологических подходов Н.В. Крушевского мы сопоставили русские заговоры с татарскими заговорами, а также выявили их «общие мотивы» и особенности.

Крушевский Н.В. Указ.раб. - С.47.

Методологическими и теоретическими предпосылками сопоставительного анализа русских и татарских заговоров выступили психолингвистические исследования Н.В. Крушевского, идеи представителей Казанской лингвистической школы И.А. Бодуэна де Куртенэ, В.А. Богородиц-кого, В.В. Радлова, а также работы JI.K. Байрамовой, работы исследователей татарского фольклора М. И. Ахметзянова, М.Х. Бакирова, Г. Гильма-нова, И. Н. Надирова, Ф.И. Урманчеева и др. Особое значение для сопоставления русских и татарских заговоров имеет и кандидатская диссертация Л.Р. Гильмутдиновой «Лексика заговоров и заклинаний в татарском языке» (Казань 2004)".

Как полагают теоретики татарского фольклора М.Х. Бакиров, Ф.И. Урманчеев, М. И. Ахметзянов и другие, заговоры у древних татар возникли в период общинно-родового строя. Самые древние тюркские заговоры сохранились в Кодексе куманов (Codex comanicus), записанные в 1303 году на латинице.

Анализ структуры и содержания русских заговоров (по работам Н.В. Крушевского, Л.Н. Майкова12 и др.) показал, что в них начальные словесные формулы весьма однообразны («Встану я, раб Божий, благо-словясь...», «На море, на океане, на острове Буяне...», «В чистом поле млад месяц народился...», «Во имя отца и сына...» и др.).

Однообразие словесных формул встречается и в закреплениях («Слова мои крепки и лепки до веку..», «Нет моим словам переговора и недоговора...», «Будь ты, мой приговор, крепче камня и железа...», «Заклинаю крепким замком и ключ в воду...», «Ключ и замок словам моим...» и др.).

Что касается самих текстов заговоров, то однообразные словесные формулы здесь скорее исключения, чем правило.

В соответствии с этим выделяются четыре типа русских заговоров, характеризующихся следующим:

1) классический, состоящий из четырех компонентов. В последней четвертой части заговаривающий выражает свою веру в то, что заговор сбудется, словом «Аминь»;

2) в заговоре структурные части сохраняются, но отсутствует закрепление;

3) в заговоре отсутствуют закрепление;

4) в заговоре нет ни начальной формулы, ни закрепления.

Структура построения татарских заговоров совпадает по структуре

с русскими заговорами, если исходить из общей структуры, предложенной Н.В. Крушевским: 1) начало, состоящее из одинаковых словесных формул; 2) текст самого заговора; 3) закрепление, также состоящее из

" Гильмутдинова Л.Р. Лексика заговоров и заклинаний в татарском языке: автореф. дис. ... канд. фи-

лол. Наук/Л.Р.Гильмутдинова. - Казань, 2004. - 21 с.

12 Майков Л.Н. Великорусские заклинания / Л.Н.Майков. - СПб., 1869. - 167с.

одинаковых словесных формул. На подобную структуру татарских заговоров указывает М.Х. Бакиров («Тексты заговоров с композиционной стороны делятся на три компонента: 1) зачин; 2) основная часть; 3) закрепительный пласт. Зачин и закрепительный пласт выступают как компоненты, окружающие основную часть») [Бакиров 1986: 56].

Зачины русских и татарских заговоров различаются, но среди некоторых заговоров можно провести параллели в использовании характеристики места, где происходят действия, тематически обозначенные уже в основной части. Тождественны и закрепления в русских и татарских заговорах.

В структуре русских и татарских заговоров заметны и резкие различия, которые выражаются в том, что татарские заговоры более лаконичны, чем русские заговоры, и в основном рифмованны. Рифмованность татарских заговоров особенная. Она выражается в дублировании слов, образующих своеобразную рифму или в дублировании аффиксов.

Анализируя татарские заговоры, мы пришли к выводу о том, что замечание Н.В. Крушевского о разрушительной силе рифмы не может быть к ним применимо. Рифма в татарских заговорах усиливает их эмоциональное влияние, способствует приданию им большей таинственности и торжественности.

В татарских заговорах Гильмутдинова Л.Р. выделяет 20 лексико-семантических групп (Гильмутдинова, 2004). Их сравнение с лексико-семантическими группами русских заговоров показывает, что для русского и татарского народов значимыми лексемами и понятиями в этом жанре народного искусства выступают: явления природы и космонимы, животный мир, растительный мир, демонические и сверхъестественные силы, болезни и другие экстремальные состояния человека, ратное дело, ландшафт и постройки.

Однако в отличие от русских заговоров в татарских заговорах грозовой миф не является основным лейтмотивом, хотя явление грозы с тучами, громом, молниями и дождем в татарских заговорах также имеет большое значение.

В то время как в русских заговорах явления природы и космонимы часто называются по именам, в татарских заговорах предки татар старались заменять их названия эвфемизмами.

У обоих народов животный мир в заговорах представлен очень широко. Приемы воздействия на представителей животного мира в заговорах русского и татарского народов разнообразны — сравнение, аналогия, проявления угрозы или страха, сопровождение ритуальными действиями и др.

В некоторых русских и татарских заговорах, посвященных животным, наблюдается полное сходство символических действий и заговорных словесных формул.

Отличительной особенностью являлось отношение (страх — уважение, восхищение - презрение) русского и татарского народов к тем или иным животным, отраженное в заговорах. Следует отметить, что в некоторых татарских заговорах присутствуют образы животных, которые не встречаются в русских заговорах, например, образы тушканчика (кушаяк) и летучей мыши (ярканат).

Растительный мир в русских и в татарских заговорах представлен одинаково. Видимо, это связано с тем, что природа и флористика у обоих народов отличается мало.

В русских заговорах упоминаются бес, сатана, дьявол, толстая баба, сатанина угодница и др. По утверждению Н.В. Крушевского, это ясный пример того, как существа мифические, под влиянием христианства, заменяются темными существами. В татарских заговорах мифические персонажи Шепеш агай (Шэпеш агай), Марди бабай (Мэрди бабай) и другие мирно соседствуют с исламскими святыми Гайшой и Фатымой.

Сопоставительный анализ русских и татарских заговоров показывает, что многие татарские заговоры имеют своеобразные, специфические черты, присущие только им.

Во-первых, большое количество татарских заговоров имеет названия, связанные с языком животных. Этот жанр показывает, что человек заговаривал животных и предметы как бы на их языке. Он становился им ближе, якобы зная их язык. Поэтому животные или предметы должны были ему верить и слушаться его.

Второй важной чертой, отражающей специфику татарских заговоров, является то, что люди в своих заговорах обращались к планетам: Марсу (Мэрих), Меркурию (Гыйтар), Юпитеру (Мвштэри) и др.

В-третьих, можно также отметить, что татарские заговоры отличались от русских заговоров от болезней закрепительной частью, в которой использовалось выражение: «Име-томе шул булсын!» («Пусть это будет исцелением!»).

В-четвертых, татарские заговоры имеют вид «ролевых игр».

Из своеобразных и специфических признаков русских заговоров можно выделить следующие:

1. Русским заговорам в основной своей массе присуща большая объемность заговорных текстов.

2. Почти все русские заговоры насыщены разнообразными эпитетами.

3. В русских заговорах прослеживается христианизированность, которая выражается словами: «Встану я, раб Божий, благославясь...», « Во имя отца и сына и святого духа...», «Свят, свят, свят...» и др.

4. Русские рифмованные заговоры являются редкостью.

В Заключении обобщены результаты анализа жизненного пути и научной деятельности Н.В. Крушевского, конкретизирован его вклад в

лингвистику, сформулированы основные результаты сравнительного анализа русских и татарских заговоров.

Жизнь и научная деятельность Н.В. Крушевского изучена подробно многими исследователями (Николаев Г. А., Черепанов М. В., Андреева JI.A., Курилович Е., Радваньска Уильяме Дж. и др.).

Мы нашли архивные документы, которые позволяют восполнить биографическими фактами отдельные периоды жизни и деятельности Н.В. Крушевского. Впервые вводятся в научный оборот архивные материалы:

- о сложной процедуре восстановления Н.В. Крушевского на государственной службе;

- о поездке Н.В. Крушевского с супругой за границу на лечение летом 1885 г.;

- о последних годах жизни Н.В. Крушевского, проведенных в окружной психиатрической лечебнице.

Изучение этих и других архивных документов позволяет заключить, что жизненный путь Н.В. Крушевского как талантливого ученого, неутомимого труженика, отца большого семейства был наполнен жизненными потрясениями и трагизмом, особенно в последние годы его жизни.

Основными социальными факторами, обусловившими становление Н.В. Крушевского как ученого-лингвиста, выступили: обучение в Луцком уездном дворянском училище и Холмской классической гимназии, занятия в Варшавском университете под руководством М.М. Троицкого и М.А. Колосова, наставничество и научное руководство И.А. Бодуэна де Куртенэ, активное участие в бодуэновском лингвистическом кружке и тесный контакт с представителями Казанской лингвистической школы.

Н.В. Крушевский, как выдающийся представитель Казанской лингвистической школы, внёс значительный вклад в развитие современного языкознания. Основные положения и идеи Н.В. Крушевского: учение о фонеме, о морфологической абсорбции, теория альтернаций, законы ассоциаций по сходству и смежности, закон соответствия мира слов миру понятий, - все это обогатило лингвистическую науку. Его идеи были восприняты отечественными и зарубежными лингвистами.

Вопросы фонетики и фонологии, отраженные в трудах Н.В Крушевского, были интерпретированы исследователями Ананьевой Н.Е., Антоновой Р.Д., Ковалёвой Л.С., Потаповой Г.Н., и др.

Проблемы словообразования, морфологии и синтаксиса, освещенные в работах Н.В. Крушевского, нашли отражение в исследованиях H.A. Андрамоновой, Л.С. Андреевой, A.A. Волкова, Г.А. Николаева, М.В. Черепанова, А.Ю. Чернышёвой, Дж. Радваньска Уильяме и др.

Вопросы системности языка в трудах Н.В. Крушеского привлекли внимание Аминовой A.A., Аюповой Е.И., Григораш A.M., Зверева А.Д., Мирчинко М.В., Черепанова М.В. и др.

Общую оценку исследованиям и основным идеям Н.В. Крушевско-го дали Байрамова JI.K., Березин Ф.М., Зарайский A.A., Лещак О.В., Соколова О.В., Трошкина Т.П., Черепанов М.В., Якобсон P.O., Курилович Е., Кернер К., Радваньска Уильяме Дж. и др.

Основные идеи Н.В. Крушевского получили мировую известность, а его работы были обстоятельно изучены исследователями. Даже первая научная работа Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии», которая была написана им как дипломная работа, получила должное внимание и в разное время была оценена положительно И.А. Бо-дуэном де Куртенэ, В.А. Богородицким, М.В. Черепановым, Л.К. Байра-мовой.

Между тем и в «Заговорах...» Н.В. Крушевского были и есть идеи, актуальные для современной лингвистики.

Главное, как пишет Л.К.Байрамова, Н.В. Крушевский, анализируя русские заговоры, раскрыл веру человека в магическую силу слова; показал «поэтическую энергию слова» (термин Н.Ф. Алефиренко), которая проявляется особенно в таком жанре народного творчества, как заговор [Байрамова 2004: 28].

В «Заговорах...» Н.В. Крушевский использовал сопоставление русских заговоров с заговорами других народов.

Сопоставление русских и татарских заговоров позволяет заключить, что заговоры обоих народов имеют сходство или «общие мотивы» (Н.В. Крушевский впервые использовал этот термин при сопоставлении русских заговоров с заговорами других народов), а именно:

- вера в магическую силу слова;

- уверенность в том, что заговор исполнится; использование синтаксических структур («Как ... так с добавлением так...как бы» или «Если когда-нибудь... то тогда» и др.);

использование сравнений

- присутствие в заговорах «ролевых игр».

Следует отметить также, что русские и татарские заговоры имеют одинаковую структуру, состоящую из трёх компонентов: зачин, текст заговора и закрепление.

Вместе с тем в русских и татарских заговорах имеется много различий и в структуре, и в содержании.

Из своеобразных черт русских заговоров можно выделить следующие: большая объёмность заговорных текстов; христианизированность текстов; рифмованные заговоры являются редкостью.

Из своеобразных признаков татарских заговоров можно отметить следующие: обращение к планетам; малая объёмность текстов; рифмо-ванность заговорных текстов; использование в заговорах «ролевых игр».

Основные идеи Н.В. Крушевского были интерпретированы отечественными и зарубежными лингвистами. Но идея сопоставления заговоров, использованная Н.В. Крушевским, на наш взгляд, не получила должного внимания лингвистов. В представленном исследовании мы пытались восполнить этот пробел и интерпретировать эту идею применительно к татарским заговорам.

H.В. Крушевский как представитель Казанской лингвистической школы вновь и вновь привлекает внимание исследователей, а его труды являются источником новых идей.

Основные положения диссертации отражены в публикациях автора:

I. Тазеев Г.Г. Казанский период жизни и деятельности Н.В. Крушевского и его значение для сравнительно-типологического языкознания / 3.3. Гатиатуллина, Г.Г. Тазеев // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Международной научно-практической конференции. — Луцк, 1991. -С. 137-139.

2. Тазеев Г.Г. Некоторые страницы из жизни и деятельности Н.В. Крушевского / 3.3. Гатиатуллина, Г.Г. Тазеев // Шоста Всеукрашска нау-кова конференцш з ¡сторичного краезнавства. — Луцьк, 1993. — С. 465-466.

3. Тазеев Г.Г. Казанская лингвистическая школа. Жизнь и деятельность Н.В. Крушевского / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 2. — Казань, 2002. - С. 397-403.

4. Тазеев Г.Г. Казанская лингвистическая школа: Страницы из жизни и деятельности Н.В. Крушевского (по материалам архивов) / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 3.-Казань, 2003.-С. 397-400.

5. Тазеев Г.Г. Идеи Н.В. Крушевского и восприятие их отечественными и зарубежными лингвистами / Г.Г. Тазеев // II Международные Бо-дуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа: традиции и современность. Труды и материалы в 2 т.—Казань: КГУ, 2003. —Т. 1, —С.27-29.

6. Тазеев Г.Г. Структура текста интерпретаций заговоров Н.В. Крушевским I Г.Г. Тазеев // Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 85-летию доктора филологических наук, профессора O.A. Нечаевой. — Улан -Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2004. - С. 124-126.

7. Тазеев Г.Г. «Заговоры, как вид русской народной поэзии» Н.В. Крушевского в сопоставительной перспективе / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 4. — Казань, 2004,-С. 493-497.

8. Тазеев Г.Г. Значимые понятия и лексемы в русских и татарских заговорах / Г.Г. Тазеев // Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью: социально-правовые аспекты: Материалы итоговой научно-практической конференции Казанского юридического института МВД России.-Казань, 2004.-С. 191-195.

9. Тазеев Г.Г. Сопоставление некоторых татарских и русских заговоров о животных / Г.Г. Тазеев // Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью: социально-правовые аспекты: Материалы итоговой научно-практической конференции Казанского юридического института МВД России. - Казань, 2004. - С. 187-190.

10. Тазеев Г.Г. Отражение ландшафта и построек в русских и татарских заговорах / Г.Г. Тазеев // Институциональное регулирование трудовых отношений в транзитивной экономике: Материалы научно-практической конференции. — Казань: Изд-во КГУ, 2004,— С. 156-157.

11. Тазеев Г.Г. Сопоставительные исследования Н.В. Крушевского русских заговоров с заговорами других народов / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 5. — Казань, 2005.-С. 534-540.

12. Тазеев Г.Г. К вопросу изучения заговоров в России до 1917 года / Г.Г. Тазеев // Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью: социально-правовые аспекты: Материалы итоговой научно-практической конференции Казанского юридического института МВД России.-Казань, 2005.-С. 187-190.

13. Тазеев Г.Г. Характерные особенности русских и татарских заговоров / Г.Г. Тазеев // Язык, культура, право: Материалы Всероссийской научно-практической конференции Нижегородской академии МВД РФ. В 2 т.- Нижний Новгород, 2006,- Т. 2. - С.158-163.

14. Тазеев Г.Г. Лингвистические законы в трудах Н.В. Крушевского / Г.Г. Тазеев // III Международные Бодуэновские чтения: И.А. Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания. Труды и материалы в 2 т.- Казань: КГУ, 2006.-Т. 1.- С.209-211.

15. Тазеев Г.Г. Оценка исследований и научной деятельности Н.В. Крушевского зарубежными лингвистами / Г.Г. Тазеев // Вестник КГТУ им. А.Н. Туполева. - Казань: КГТУ, 2006.- № 3.- С.75-77.

16. Тазеев Г.Г. Сопоставление структуры русских и татарских заговоров / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 6.-Казань, 2006.-С. 519-524.

17. Тазеев Г.Г. Законы ассоциаций Н.В. Крушевского / Г.Г. Тазеев // Социально-правовые проблемы борьбы с преступностью в современной России: Материалы итоговой научно-практической конференции Казанского юридического института МВД России. — Казань, 2006. — С. 178-180.

Подписано в печать 18.11.06. Формат 60x90 1/16 Усл. печ. л. 1,3 Тираж 100 экз. Типография КЮИ МВД России 420108, Казань, ул. Магистральная, 35.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тазеев, Гариф Геннадьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ЖИЗНИ И НАУЧНОЙ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Н.В. КРУШЕВСКОГО.

Раздел 1. Жизнь и научная деятельность Н.В. Крушевского.

Раздел 2. Лингвистические законы в трудах Н.В. Крушевского . 31 Раздел 3. Интерпретация, исследование идей и оценка трудов Н.В.Крушевского отечественными и зарубежными лингвистами.

3.1. Вопросы фонетики и фонологии в исследованиях

Н.В .Крушевского.

3. 2. Проблемы словообразования, морфологии и синтаксиса в работах Н.В.Крушевского.;.

3. 3. Вопросы системности языка в трудах Н.В.Крушевского.

3. 4. Оценка исследований Н.В.Крушевского отечественными и зарубежными лингвистами.

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА II. «ЗАГОВОРЫ, КАК ВИД РУССКОЙ НАРОДНОЙ ПОЭЗИИ» Н.В.КРУШЕВСКОГО В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ

АСПЕКТЕ.

Раздел 1. Психолингвистические и философские взгляды

Н.В.Крушевского на заговоры.

Раздел 2. Сопоставительные исследования Н.В.Крушевского русских заговоров с заговорами других народов.

Раздел 3. Использование идей Н.В. Крушевского при сопоставлении русских заговоров с татарскими заговорами.

3.1. Отражение в русских и татарских заговорах явлений природы и космонимов.

3. 2. Отражение животного мира в русских и татарских заговорах.

3.3. Отражение растительного мира в русских и татарских заговорах.

3. 4. Демонические и сверхъестественные силы в русских и татарских заговорах.

3.5. Русские и татарские заговоры от болезней и других экстремальных состояний человека.

3.6. Русские и татарские заговоры о ратном деле.

3.7. Отражение ландшафта и построек в русских и татарских заговорах.

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Тазеев, Гариф Геннадьевич

Современное языкознание связывает решение ряда актуальных проблем лингвистики с именами представителей Казанской лингвистической школы, одним из которых был и профессор Казанского университета Николай Вячеславович Крушевский (1851-1887). Несмотря на то, что активная научная деятельность Н.В. Крушевского продолжалась всего семь лет, он внес значительный вклад в лингвистику, во многом предвосхитив идеи современного отечественного языкознания, и, как писал Ф.М. Березин, стал «провозвестником лингвистики 20 века» [Березин 1998: 4].

В целом, лингвистическое наследие Н.В. Крушевского привлекло внимание более ста исследователей. Из них свыше семидесяти - наши соотечественники и около тридцати - зарубежные исследователи. Особый интерес вызывает исследование оценок научного наследия Н.В. Крушевского, данных представителями Казанской лингвистической школы и современными казанскими лингвистами.

Первым, кто дал научный обзор работ Н.В. Крушевского, был его учитель, соратник, основатель Казанской лингвистической школы И.А. Бодуэн де Куртенэ в статье «Николай Крушевский: его жизнь и научные труды» (1888)1, которая «являет пример честной, сверхобъективной, принципиальной оценки» научной деятельности Н.В. Крушевского [Байрамова 2006: 195]. В 1891 году В.А. Богородицкий опубликовал «Очерки по языковедению» (1891) Н.В. Крушевского, приложив свой некролог, в котором был сделан краткий обзор научных трудов Н.В. Крушевского.

В 1958 году в Казанском университете М.В. Черепановым была защищена кандидатская диссертация «Н.В. Крушевский как представитель Бодуэн де Куртенэ И.А. Николай Крушевский, его жизнь и научные труды // Избранные труды по общему языкознанию: в 2 т. / И.А. Бодуэн де Куртенэ. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - Т. 1. - С. 146-202. лингвистической школы» (Казань, 1958)2. Как утверждает М.В. Черепанов, Казанская лингвистическая школа в своем развитии прошла три этапа: 1) с 1875 года, с момента замещения Бодуэном де Куртенэ должности профессора сравнительного языковедения Казанского университета до приезда в 1878 году Н.В. Крушевского, 2) с 1878 года по 1883 год, этот период характеризируется наиболее активной деятельностью Казанского лингвистического кружка и окончательным оформлением его в самостоятельное лингвистическое направление, 3) с 1883 года и далее. По мнению М.В. Черепанова, расцвет Казанской лингвистической школы приходится на 1878-1883 годы, т.е. на второй этап, что, на наш взгляд, имеет все основания, поскольку именно в этот период активно работал Н.В. Крушевский. Черепанов М.В. продолжил исследование научного наследия Н.В. Крушевского и в дальнейшем («Отражение принципов Казанской лингвистической школы в исследованиях Н.В. Крушевского». Саратов, 1969; «Н.В. Крушевский и динамическое словообразование». Луцк, 1991; «Краткая феноменологическая программа-парадигма Н.В. Крушевского». Луцк, 1993; «Феномен развития языка в интерпретации языковедов Казанской школы». Казань, 2001). Казанский лингвист Л.К. Байрамова посвятила исследованию трудов Н.В. Крушевского 8 работ (1991, 1993, 1995, 2001, 2004, 2006 и др.), среди которых особое внимание было уделено первой научной работе Н.В. Крушевского «Заговоры, как вид русской народной поэзии» (1991 и др.). Биография и научный обзор трудов Н.В. Крушевского представлены в работах Г.А. Николаева («Николай Вячеславович Крушевский, 1851-1887» (2001)3, «Николай Крушевский» (1851-1887) Казань, 2001), в учебных пособиях Л.А. Андреевой («Казанская лингвистическая школа» Казань, 1997; «Из истории лингвистических школ» Казань, 2001) и др. В 2001 году в

2 Черепанов М.В. Н.В. Крушевский как представитель Казанской лингвистической школы: Дис. .канд. филол. наук / М.В. Черепанов; Казан, гос. ун-т. - Казань, 1958. - 303 с.

3 Николаев Г.А. Николай Вячеславович Крушевский, 1851-1887 / Г.А.Николаев.- Казань: Изд-во КГУ, 2001. -20 с.

Казанском университете состоялась международная конференция «Бодуэновские чтения», которая была посвящена 150-летию со дня рождения Н.В. Крушевского (19 докладов).

Внимание к лингвистическому наследию Н.В. Крушевского было проявлено и на его родине - в городе Луцке (Украина), где в 1991 году состоялась I Международная научно-практическая конференция, посвященная выдающимся землякам - Л.Украинке и Н.В. Крушевскому. В работе секции, посвященной Н.В. Крушевскому, приняли участие и казанские лингвисты (Байрамова Л.К., Гатиатуллина 3.3., Тазеев Г.Г. и др.); в качестве гостя и участника была приглашена американский лингвист Дж.Радваньска Уильяме, которая еще в 1987 году защитила в Америке диссертацию по работам Н.В. Крушевского.

Вторая конференция в память о научном наследии Н.В. Крушевского также состоялась в г. Луцке в октябре 1993 г. В работе секции, посвященной Н.В. Крушевскому, приняли участие 22 исследователя.

В г. Луцке открыт кабинет-музей Н.В. Крушевского; его работа «Заговоры, как вид русской народной поэзии» переведена на украинский язык (пер. 3. Пахолок; Луцк, 2002). В 1995 году в г. Варшаве был издан сборник научных материалов конференции «Польские профессора и студенты в университетах России», в которой варшавский период жизни и деятельности Н.В. Крушевского и его первая научная работа «Заговоры.» были освещены в статье Л.К. Байрамовой (Варшава, 1995).

Интерес современных отечественных лингвистов к работам Н.В. Крушевского связан с вопросами системности языка, ассоциаций, динамического словообразования, а также с вопросами языковых законов и теории чередования гласных (Н.Е. Ананьева (1993), Н.А. Андрамонова (2001), Р.Д. Антонова (2001), А.А. Аминова (2001), Л.К. Байрамова (1993, 2001, 2006), А.А. Волков (1991), A.M. Григораш (1991, 1993), И.Н. Иванова (1993), А.А. Колесников (1993), С.П. Лопушанская (2001), Г.А. Николаев

2001), В.Н. Полуэктов (1993), М.В. Черепанов (1969, 1991,1993, 2001) и ДР-)

Что касается интереса к работам Н.В. Крушевского зарубежных лингвистов, то, например, американский лингвист Дж. Радваньска Уильяме (1991) отмечает, что этот интерес связан, во-первых, с основными положениями теории фонологии (С. Андерсон, Ю.Клаузенбургер, Дж. Килбури); во-вторых, это вопрос о теории семиотики и взаимоотношениях основных семиологических положений Р.Якобсона и Ф. де Соссюра; в-третьих, интерес к теории Н.В. Крушевского в историческом плане (К. Кернер.)

Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения жизнедеятельности и научного наследия Н.В. Крушевского - одного из ярких представителей Казанской лингвистической школы.

В диссертации предпринята попытка исследования работ, в которых дана интерпретация и восприятие его идей отечественными лингвистами.

Работы Н.В. Крушевского получили определенную (в основном положительную) оценку у отечественных и зарубежных лингвистов, широко обсуждались в научных лингвистических кругах.

Лингвисты находили новые идеи в работах Н.В. Крушевского. Даже его первому научному детищу «Заговоры, как вид русской народной поэзии» посвящено 6 работ Л.К. Байрамовой (1991-2006), одна работа С.П. Лопушанской (2001) и 3 работы Г.Г. Тазеева (2004-2006).

Научная новизна исследования. В представленном диссертационном исследовании впервые предпринята попытка интерпретаций идей Н.В. Крушевского отечественными лингвистами. В работе комплексно исследованы материалы всех международных научных конференций, посвященных Н.В. Крушевскому.

В данной диссертации впервые вводятся в научный оборот новые архивные документы и материалы, касающиеся жизни и деятельности Н.В. Крушевского.

Впервые сделана попытка сопоставления русских и татарских заговоров на основании сопоставительного анализа, проведенного Н.В. Крушевским в его первом научном труде «Заговоры, как вид русской народной поэзии».

Цель и задачи исследования. Целью диссертации является комплексное научное исследование жизни и деятельности Н.В. Крушевского, интерпретаций его идей отечественными лингвистами, а также восприятие его сопоставительного аспекта при анализе «Заговоров.».

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1) описать и восполнить некоторые биографические факты из жизни и деятельности Н.В. Крушевского на основе архивных материалов;

2) исследовать интерпретацию идей и научных трудов Н.В. Крушевского отечественными лингвистами;

3) изучить психолингвистические взгляды Н.В. Крушевского на заговоры;

4) исследовать сопоставительный материал в «Заговорах.»;

5) сопоставить русские заговоры с татарскими и определить общие и специфические черты.

Методы исследования. Для выполнения поставленных задач в диссертационном исследовании были использованы следующие методы: 1) аналитический; 2) метод сопоставительного анализа; 3) метод архивного исследования; 4) описательный метод; 5) метод лингвостилистического анализа.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Н.В. Крушевский и интерпретация его идей отечественными лингвистами"

ВЫВОДЫ

Биография Н.В.Крушевского неоднократно являлась предметом научного исследования, хотя большинство работ носит характер обзоров его жизни и научной деятельности (И.А.Бодуэн де Куртенэ, Р.О.Якобсон, М.В.Черепанов, Е.Курилович, Ф.М.Березин, Г.А.Николаев, Л.А. Андреева Дж.Радваньска Уильяме).

Список научной литературыТазеев, Гариф Геннадьевич, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. На наш взгляд, представленная структура произведения оправданна, так как без знания культурно-исторических и лингвокультурологических оценок эпохи возникновения заговоров и поверий их интерпретация невозможна.

2. Но не всегда заговоры исполнялись, и поэтому возникла вера в добрые и злые часы. Другими словами, в одно время заговоры исполнялись, а в другое нет.

3. Давая общую характеристику заговорам, Н.В. Крушевский отмечал, что наряду с заговорами, в которых человек обращался к известному

4. Ученый обращает внимание на то, что в заговорах постоянно присутствуют эпитеты. По утверждению Н.В.Крушевского, «многословие и богатство эпитетов» в произведениях народного творчества обуславливается конкретным, образным мышлением человека.

5. Слова «эфсен тефсен» имели магическую силу, как казалось людям, и они встречаются во многих татарских заговорах.

6. Здесь и далее цитаты приводятся по сборнику: Татар мифлары. Казань, 1996,1999. - Т. 1,2 (В изложении Г.Гильманова).

7. Здесь и далее перевод татарских заговоров на русский язык наш (Г.Т.)выплевывании их; вещи эти считаются причинами болезней. После того как значение всего обряда было позабыто, сплевывание стало употребляться при различных заговорах Крушевский 1876: 31.

8. Работа Н.В. Крушевского «Заговоры.» неоднократно была объектом научного внимания казанского лингвиста Байрамовой JI.K. Это внимание отражено в ее статьях (1991-2006).

9. Раздел 2. Сопоставительные исследования Н.В.Крушевского русских заговоров с заговорами других народов

10. Для полноты картины, Н.В.Крушевский приводит пример трех заговоров с общими мотивами. Ср.: «Срастася тело с телом «Maso k masu, Кость с костью, kost к kosti,

11. Жила с жилою.» lcrev к krvi,

12. Русский заговор от voda k vode.»

13. Аналогичный Чешский Заговор.)крови (руды)

14. Bone to bone, sinew to sinew, blood to blood, flesh to flesh.» (Кость к кости, Сухоясилие к сухожилию, Кровь к крови, Мясо к мясу; английский заговор.)

15. В конце автор прибавляет, что есть заговоры немецкие, в которых повторяется тот же мотив Крушевский 1876: 22.

16. Из приведенных выше примеров видно, что Н.В.Крушевский, сопоставляя заговоры разных народов, обратил внимание на их полное сходство или «общие мотивы».

17. Характеризуя заговоры в широком смысле, Н.В.Крушевский отметил, что они как интеллектуальные верования причастны к человеческому уму, на известной ступени его развития и присутствуют у разных, совершенно чуждых народов.

18. Н.В.Крушевский использует прием сопоставления, подтверждающий его положение, ссылаясь на немецкий термин, обозначающий заговор.

19. From black wool Из черной шерсти,

20. On which are cast nine knots На ней распределены девять узлов,

21. And tied round a sprained leg И завязана вокруг больной ногиor arm». или руки.)

22. Сопоставляя русский рифмованный заговор от ячменя с рифмованным чешским заговором, Н.В.Крушевский заключает, что «рифма вообще имеет разрушительное влияние на смысл заговора» Крушевский 1876:47.

23. Ср.: «Ячмень, ячмень, на тебе кукиш, Что хочешь, то купишь. Купи себе топорок, Руби себя поперек!»

24. Под Богородицкий крест, Nic mi sie zlego mie moze stac:

25. Под Спасову ручку: Matka Boska ze mna,

26. Надо мной крест Pan Jezus przede mna,

27. Крест креста ублажает Stroz Aniol mnie,30

28. Здесь и далее в скобках указывается номер заговора по монографии Майкова Л.Н. «Великорусские заклинания». СПб., 1869.конь карь.». Затем Н.В.Крушевский приводит похожий шотландский заговор с русским переводом:

29. Our Lord to hunting red, His sool sot sled; Doun he lighted, His sool sot righted; Blod to blod, Shenew to shenew,

30. Наш господин ехал на охоту, Его лошади поскользнулась нога; Он слез,

31. Своей лошади ногу исправил; Кровь к крови, Сухожилие к сухожилию,

32. Мифология; Энцикл. / Авт.-сост. О.Н.Дубровская. -М., 2002. С.159.

33. У N девять жен, Svaty Petr lezi v hrobe,

34. После девяти жен восемь devet cervu ma pri sobe;

35. После восьми жен семь. osm cervu ma pri sobe,

36. После двух жен одна; sedm cervu ma pri sobe. Atd.

37. После одной жены ни одной. svaty Petr lezi hrobe,zadneho cerva nema pri sobe «Народ верит, заключает Н.В.Крушевский, - что как в таком перечислении исчезают черви на словах, так они должны исчезнуть и на самом деле» Крушевский 1876: 64.

38. Заметим, что и в татарских заговорах часто используется такой метод перечисления по нисходящей для изгнания хвори или болезни.

39. Сопоставительный материал Н.В.Крушевского раскрывает возможности межъязыкового сравнения заговоров не только родственных народов, но и неродственных, например, русских заговоров с татарскими.

40. Исходя из того, что исследований, подобного рода еще не было, нам представляется возможным сопоставить русские заговоры с татарскими заговорами, а также выявить их «общие мотивы» и особенности.

41. Раздел 3. Использование идей Н.В. Крушевского при сопоставлении русских заговоров с татарскими заговорами

42. Как утверждал Н.В.Крушевский, заговоры это интеллектуальные верования, они причастны к человеческому уму на известной ступени его развития и присутствуют у разных совершенно чуждых друг другу народов Крушевский 1876: 23.

43. Приведем несколько примеров заговоров:

44. Классический заговор, состоящий из четырех компонентов. В последней четвертой части заговаривающий выражает свою веру в то, что заговор сбудется, словом «Аминь». Ср.:

45. В заговоре структурные части сохраняются, но отсутствует закрепление. Ср.:

46. В заговоре отсутствуют закрепление и «зааминивание». Ср.:

47. На море на Кияне, на большом острове на Буяне стоят три высокия дерева, а как первое то дерево Петрий, а второе то дерево Хитрий а третие дерево Кипарис; под ними лежит заяц; ты, зубная боль, к тому зайцу переселись.(81)

48. В заговоре нет ни начальной формулы, ни закрепления, ни «зааминивания». Ср.:

49. Рябина, рябина, вылечи мои зубы, а не вылечишь всю тебя изгрызу80..

50. Стану вместо встану», т.е. встану от сна. Заг.2 «Как на земле бел горюч камень.нет сказуемого; так бы и мои слова и наговоры.» опять нет сказуемого» Крушевский 1876: 38.

51. Большая часть татарских заговоров не имеет начала или закрепления и состоит только из самого текста. Примером является нижеприведенный заговор от грыжи:

52. Ай кайтсын, Месяц пусть к себе вернется,

53. Кен килсен, День пусть к нам придет,

54. Фэлэннец) бусере шицсен! А грыжа у N пусть спадет!

55. Тфу! Тфу! Тфу! Тьфу! Тьфу! Тьфу!

56. Или, например, заговор от сглаза: Алтмыш ала куздэн, От шестидесяти серых глаз,

57. Кырык кара куздэн От сорока черных глаз1. Узец сакла! Сам спаси!

58. Тфу! Тфу! Тфу! Тьфу! Тьфу! Тьфу!

59. То же самое можно сказать и о большом количестве татарских заговоров, связанных с образами животных. Они также состоят только из заговорных текстов. Например, чтобы уберечься от выбежавшей перед вами собаки, произносили следующий заговор:

60. Айгыр кебек тибешмэ, Не брыкайся, как жеребец,

61. Угез кебек сезешмэ, Как бык, не бодайся,

62. Катып торам таш кебек, Стою, как камень, замерев,

63. Баганага ябышма! К столбу не придирайся!

64. Многие татарские заговоры состоят из заговорного текста и закрепления. Этой структурой обладает, например, заговор от оспы, которая в народе эвфемистически именуется чэчэк (цветок): Куктэ болыт ничек тараладыр, Как в небе тучи рассеиваются,

65. Фэлэннец) чэчэге шулай таралсын; Так пусть у N цветок рассеется;

66. Су естендэ кубек ничек тараладыр, Как на воде пена расходится,

67. Фэлэннец) чэчэге шулай таралсын; Так пусть у N цветок разойдется;

68. Учак урынындагы кел >килдэ ничек очып Как на ветру с пепелища пепел бетэдер, разлетается,

69. Фэлэннец) чэчэге шулай очып таралсын; Так пусть у N оспа разлетится, Болыт кебек таралсын, Как туча пусть рассеется,

70. Кубек кебек таралсын, Как пена пусть разойдется,

71. Кэл кебек таралсын! Как пепел пусть разлетится!

72. Име-томы шул булсын, Пусть это будет исцелением,

73. Каян килгэн шунда китсен! Откуда пришла, пусть туда и уйдет1. Тфу, тфу!. Тьфу, тьфу!.

74. Многие татарские заговоры имеют начало и заговорной текст, но не имеют закрепления. См. заговор от бородавок:

75. Одним из своеобразных моментов в татарских заговорах является то, что некоторые заговоры от болезней начинаются с закрепительной словесной формулы: «Име-томы шул булсын!» (Пусть это будет исцелением!).

76. См. заговор от ячменя: Име-томы шул булсын, Пусть это будет исцелением,

77. Бардан артык имин кетме, От добра добра не ищут,

78. Кайдан килдец, шунда кит. Откуда пришел, туда и уходи.

79. Ай да кайта, кон дэ кайта, Месяц к себе возвращается и день тоже,

80. Мин дэ кайтам, син дэ кайт, Я возвращаюсь, и ты возвращайся тоже, Илден килсец, илге кит, Если с чужбины пришел, иди на родину,

81. Ждлден килсец, ядилгэ кит. Если с ветром пришел, с ним и уходи,1. Тфу! Тфу! Тьфу! Тьфу!)

82. Следующий любовный татарский заговор интересен тем, что по структуре он сходен с русскими заговорами, а третий структурный элемент -закрепление, заимствован из русских заговоров.

83. Ср.: Ул утене алып имлемесен! Бу (фвлен) каты белен имлемесе, бу (фелен) имен тапмасын. Багладым!

84. Пусть это заклинание не смогут расколдовать! Пусть N не найдет этому отворота. Возложил!

85. Сопоставление структуры русских и татарских заговоров дает основание заключить, что их основные части (компоненты) совпадают, т.е. имеются: 1) зачин, 2) текст и 3) закрепление.

86. Зачины русских и татарских заговоров различаются, но среди некоторых заговоров можно провести параллели в использовании характеристики места, где происходят действия, тематически обозначенные уже в основной части. Например:

87. Русские заговоры: Татарские заговоры:

88. Тождественны и закрепления в русских и татарских заговорах с использованием слова: Тьфу! Тьфу!

89. А в приводимых ниже заговорах рифмуются аффиксы ем / мен и сен /- сын:

90. Мин кун бурек киярем, Тен йокысын курмэсен, кен яктысын белмэсен, Кун пирчэткэ киярем, Бер тамчы йотмасын, мэндин узгэ сэугэне

91. Узецне бекерэйтермен, булмасын

92. Кузецне чекерэйтермен. Мэне курми егласын, сыктасын, саргайсын,1. Кейсен, бетсен, тегэнсен.

93. Кый-как, кый-как, Кый-как, кый-как,

94. Канатларын ай ак, Крылья твои, такие белые,

95. Используя междометие «тук, тук», обращались к дятлу (тукран), а к журавлю (торна) подражательными словами «торыйк, торыйк».

96. Торыйк, торыйк, торыйк, Торыйк, торыйк, торыйк,

97. Кая оя корыйк? Где нам гнездо свить?

98. При обращении к предметам древние татары выделяли какой-нибудь их характерный признак или издаваемый ими звук.

99. Например, когда месили тесто для хлеба, чтобы оно было удачным, приговаривали:

100. Ары да лап-лап, Туда шлеп-шлеп,

101. Бире дэ лап-лап, И сюда шлеп-шлеп,

102. Киндер каплап, Холстиной покрыв,

103. Керэк саплап, Лопату насадив,

104. Мендэр каплап, Подушкой накрыв,

105. В-третьих, можно также отметить, что татарские заговоры отличались от русских заговоров от болезней закрепительной частью, в которой использовалось выражение: «Име-томе шул булсын!» (Пусть это будет исцелением!)

106. Шулай еч тапкыр сорыйлар. Имеш, шуннан соц эч авыртуы бетэ Гильманов 1996: 281.

107. Болезнь пусть вытечет!; Хворь пусть смоется!; Хворью вошла, потом выходи!; Хвороба! Голове моей дай свободу! и др.)

108. Из своеобразных и специфических признаков русских заговоров можно выделить следующие:

109. Русским заговорам в основной своей массе присуща большая объемность заговорных текстов. Некоторые русские заговоры, например, обереги домашнего скота, заговоры от нечистой силы и др. занимают объем до нескольких книжных страниц.

110. Русские рифмованные заговоры являются редкостью.

111. Остановимся на краткой характеристике каждой группы значимых понятий и лексем, составляющих основные идеи русских и татарских заговоров.

112. Отражение в русских и татарских заговорах явлений природы и космонимов

113. В татарских заговорах грозовой миф не является основнымлейтмотивом, хотя явление грозы с тучами, громом, молниями и дождем втатарских заговорах также имеет большое значение. Ср.:

114. Каты-каты басып, Тяжело тяжело ступая,

115. Болыт-Ана килэ, Мать-туча идет,

116. Безгэ таба килэ. К нам идет.

117. Тулы имчэгеннэн Из ее полной груди

118. Сете тама киле. Молоко капает.

119. В данном примере мы видим глубокое уважение предков татар кгрозовой туче, которую называют матерью-тучей и отождествляют с человеческой матерью, кормящей своих детей.

120. В русских заговорах гроза представлялась и кузнечной работой: «Едет кузнец по морю (небу) на карей лошади» Крушевский 1876: 57. (158).

121. В татарских заговорах гроза представлялась иногда в виде небесной мельницы:

122. Дебер дебер - дебермэн, Гремит, грохочет,

123. Кук естендэ тегермэн. Небесная мельница.

124. Капчык капчык оны чыга, Муки мешок за мешком дает,

125. Чилэк чилэк мае чыга. Масло ведрами идет.

126. Марея, вечерняя Заря Маремьяна возьмите у меня жабшце (ангину), не возьмёте, сосну, берёзу с корнем съем» Майков 1869: 461. (102).

127. Алтын капка ачылсын! Золотые ворота пусть откроются!

128. Кемеш капка ябылсын! Серебряные ворота пусть закроются!

129. Мэрди Бабай кычкырсын! Дед Марди пусть прокричит!

130. Улгэн кеше терелсен! Мертвец пусть оживёт!1. Ийа, Раббем О Аллах!

131. Улгэн жаннар терелсен! Умершие души пусть оживут!

132. В другом татарском заговоре, посвященном заре, наблюдаются сходные черты с русскими заговорами, в которых Заря покрывает, защищает людей своей белой пеленой или фатой. Ср: Тауда ташлар ярылсын! Пусть на горе камни расколятся!

133. Сазда елан сызгырсын! Пусть в болоте змея свистит!

134. Улген кортлар терелсен! Пусть умершие черви, пчелы оживут!

135. Ждр ак тунга теренсен! Земля белой шубой укутается!

136. Дылы кояш, пакь кояш! Теплое солнце, чистое солнце!

137. Кызыл угез суярмын, Зарежу я красного быка,

138. Ботын сица куярмын, Ляжку его положу перед тобой,

139. Шуныц белен туярсыц, Ею ты наешься

140. Нурларыцны коярсын. И будешь лучами светить.

141. Сравним русские и татарские заговоры, посвященные месяцу. Так, увидев новый месяц, предки татар произносили следующий заговор: Ай курдем аман белэн, Я увидел месяц очами,

142. Авызым тулды иман белэн. Уста мои наполнились верой в Аллаха. Бу айларда вафат булсам, Если мне суждено умереть в эти месяцы,

143. Уткэр ходай иман белэн! Проведи меня, Аллах, верой в тебя!

144. Или еще один более оптимистичный заговор: Ай курдем аман белэн, Я увидел месяц очами,

145. Куцелем тулды иман белэн. Все внутри меня наполнилось верой в Аллаха. Озын гомер насыйп улсын! Пусть будет суждено мне долго жить, Данга иман нуры кунсын! И озарит мою душу верой в Аллаха!

146. Оба заговора возникли в древности, но видоизменились с принятием у татар ислама. В них содержится пожелание и просьба к Аллаху дать долгую жизнь, наполненную верой в него.

147. Для татар луна, или месяц, один из важнейших символов мусульманства. Поэтому заговоры, посвященные месяцу, у татар связаны с темой жизни и смерти. В данном случае мы видим глубокое расхождение в содержании татарских и русских заговоров.

148. Мать воды - изящная бородка, Мать земли - рыжая бородка, Мать неба - бурая бородка, Не ешьте меня, не пейте.

149. Дир анасы ж;ирэн сакал, Кук анасы - керэн сакал, Мине ашама, мине эчмэ.

150. Древние татары верили, что солнце имело силу, способную снять порчу. Считалось, что если человек на заре устремит свой взор в сторону солнца, то самые первые солнечные лучи пронизывали порчу насквозь и снимали её.

151. О подобных случаях мы уже рассказывали выше, когда к божеству предки татар обращались опосредованно.

152. Отражение животного мира в русских и татарских заговорах

153. Кара болыт килвдер, Черная туча идет,

154. Кара болыт астыннан Под черной тучей

155. Кара сыер килэдер. Черная корова идет,заговор от эпилепсии).

156. Ябалак, ябалак, Сова, сова,

157. Йермэ чеби сагалап. Нечего цыплят караулить.

158. Чебиемне бирмэм, Не дам ни одного,

159. Куземэ куренмэ, кеш! Кыш! На глаза не попадайся!

160. Перепёлка (будэнэ) ассоциировалась с голодом и считалась вестницей голода. Прогнать её означало прогнать голод:

161. Древние татары считали, что жаворонок долетает до Аллаха и просит для людей богатство и достаток Гильманов 1999, 2: 406. Ср.:

162. Тургай, тургай, Жаворонок, жаворонок

163. Ходай катына барып, Возле Аллаха летает,

164. Безгэ уцыш юрай. Нам урожай пророчит.

165. Алтын аел, Золотая пряжка,

166. Кара каеш. Чёрный ремень.,1. Менэ ботак, Вот тебе сук,

167. Шуна кавыш! На него забирайся!

168. В русских заговорах змею пугают: «. .и опечет тя красно солнышко, и освятит тя светлый месяц, часты звездочки, и обмоет тя утряна роса! Точно также пугают ее громом и стрелами: «возьму я у Иисуса Христа (Перуна)

169. Будэнэ эйтэ: Бытбылдык! Анасы эйтер: - Ни булдык? Арыш-бодай пешкэнче Кырылдык та жуелдык!

170. Перепёлка говорит: Фить-фирю! Её мать говорит: - Что стряслось? Ожидая урожая ржи, пшеницы Мы умирали и страдали!1. Тьфу!1. Тьфу!колену стрелу и сам тебя застрелю». «А я тебя громом убью» Крушевский 1876: 60.

171. В татарских заговорах змею не пугали, но предупреждали: Син тимэсэц, мин тимэм, Меня не тронешь, я тебя не обижу.

172. Кара елан, кит, елан! Чёрная змея, уходи змея!1. Тьфу! Тьфу!

173. Древние татары в своих заговорах очень часто заменяли змею различными эвфемизмами: каеш (ремень), камчы (плеть), чыбык (прутик) и т.п. Гильманов 1999, 2: 389. Например:

174. Камчы, кач, кач! Плеть, прячься, прячься!

175. Каян чыктыц, шунда кер! Откуда вылезла, туда лезь обратно!

176. Камчы! Камчы! Плеть! Плеть!

177. Змею представляли и в образе высокой девушки: Озын, озын эз килер, Длинный, длинный след потянется,

178. Озын буйлы кыз килер. Высокая девушка появится.

179. Кабаклары калтырап, С блестящим лбом,

180. Мацгайлары ялтырап. И веками дрожа.

181. В вышеприведённых примерах также наблюдается сходство татарского этнонима змеи елан с русским этнонимом елица и с украинским елына.

182. Yp-yp, урмэкуч, Тки-тки паук,

183. Болыт булса жиргэ теш, Будет туча - спускайся вниз,

184. Аяз булса куккэ оч! Будет ясно - лезь наверх!

185. Копшангы, копшангы, Жук навозный, жук навозный,

186. Куп урыныцнан, корчангы! Ты как чесотка (заноза) везде!

187. Энэ яуды юлга кар, Вон снег на дорогу выпал,

188. Аягына кор чацгы. Пора надеть тебе лыжи.

189. Дитмэсэц шуып, На лыжах не уйдешь,

190. Улэрсец туцып! От холода помрёшь!

191. Камка бабай, оч та кит. Оч та кит! Дедушка Камкай, улетай, улетай! Киявец кило артыцан, артыцнан, Зять твой идёт за тобой, за тобой, Камчы белен тукмарга, тукмарга, Плёткой, чтобы отхлестать, отхлестать, Кешу-кеш, кош! Кыш-кыш, кыш!

192. Керт-керт таудан тешэ, Похрустывая, с горы спускается,

193. И аяулы, аяулы, О жалостливый, жалостливый

194. Койрык очы буялы. Разукрашенный хвост.

195. Безнец идэн астында В наш подпол1. Аца йеру тыюлы,1. Вход ему запрещён,

196. Тыюлы, тыюлы, ш-ш-ш-ш. Запрещён, запрещён, ш-ш-ш.

197. Древние татары, увидев ящерицу (кэлтэ), обращались к ней с просьбой:

198. Подобные заговоры для хорошего улова встречаются и у татар. Ср.: Чиерт, чиерт, чиертмэ бирэм, Клюнь, клюнь, дам щелчок, Тарт, тарт, тартма бирэм. Тяни, тяни, дам коробок.

199. Ала чык, бала чык, Пёстрая выходи, малая выходи,

200. Бер балыкны торта чык. И ещё одну рыбу с собой прихвати.

201. Отражение растительного мира в русских и татарских заговорах

202. Келт-келт итеп, келт-келт итеп, Гомеремне санама. Сихерлэмэ, зыян салма, Кыен булыр анама. (Кайгы бирмэ анама).

203. Тикая, тик-так, Годы мои не считай. Не колдуй, беду не кличь, Трудно будет моей матери Горе ей не насылай.ива, орех, комнатные цветы (гвллэр), крапива, лесные ягоды, грибы, чеснок. Ср.:

204. И гелем, гел геном, О цветок, мой цветочек,

205. Бэгырем, куцел геном! Любимый мой, душа моя!

206. Явызларга суган бул, Злым людям будь луком,

207. Ал кояшка туган бул! Алому солнцу будь родным!

208. Вот ещё один пример заговора, который произносили при сборе лесных ягод:

209. Бикэ тугел, би тугел, Не госпожа, не княжна,

210. Сица башым иямен; Тебе (ягода) поклоны отдаю;

211. Дилок, дилэк, табылчы, Ягода, ягода, найдись,

212. Сине ж;ыя килемен. Я сейчас тебя соберу.

213. Предки татар верили, что все ягоды покажутся им, после того как они проговорят этот заговор. Мох встречается только в русских заговорах: «Как солнышко припекает мхи, болоты, так бы присыхала ко мне рыба N.» Крушевский 1876: 35. (любовный заговор).

214. Не будь пуста, будь туга. Не будь красна, будь вкусна, Не будь мала, будь велика, неохватна Вердеревская, Разживин 1996: 18.

215. В русских заговорах часто упоминается бес, сатана, дьявол, толстая баба, сатанина угодница. По утверждению Н.В.Крушевского, это ясный пример того, как существа мифические, под влиянием христианства, заменяются тёмными существами Крушевский 1876: 35.

216. В татарских заговорах мифические персонажи мирно соседствуют с исламскими святыми Гайшой и Фатымой.

217. Древние татары при случайном падении на землю, особенно в вечернее время, чтобы избежать болезненного влияния чёрта (шайтан шаукымы), приговаривали:

218. Арыдым-алядадым да Устал, без сил остался, да,

219. Дирдэн рехсэт сорадым; У земли разрешения спросив,

220. Мэрхэмэтле туфрагын До милосердной земли,

221. Сееп тотып карадым. Ласково дотронулся.

222. Шайтан кузе тимэсен, Чтобы чёрт не сглазил,

223. Ршщетмэм Дир Инэсен, Не обижу землю,

224. Кач, авыру, кач, Прячься хворь, прячься,

225. Менэ сща таш!. Вот тебе камень!.

226. Алтын тау. Алтын тауда алтын ей. Алтын ейдо алтын сиртмэ. Алтын сиртмэдб алтын бишек. Алтын бишекто алтын бала (исеме эйтелэ), кайчан да кайчан шул бала егылып тешеп, аца ж;ен шаукымы кагылса, шул чагында шаукым качсын!»

227. Кук куркэдэн кем еркэ, Кто боится того сизого индюка,

228. Ток-токлере ерпееп, Перья-перышки распушив,брелеп киле кук куркэ, Надувшись, идёт индюк сизый

229. Кук куркэгэ туп керпэ. Выжатые отруби ему.

230. Русские и татарские заговоры от болезней и других экстремальных состояний человека

231. Следует отметить, что русские и татарские заговоры от болезней имеют похожие названия, но отличаются очень существенно по содержанию.

232. Пычак белен суярмын, А не то ножом зарежу,

233. Чалгы белэн кыярмын! А не то косою срежу!

234. Кит, бусер, кит, бусер! Уходи, грыжа, уходи!

235. Алтын ж;еен ж;ейлимен. Золотой шов сшиваю.

236. Интересно отметить особенность русских заговоров от крови, на что обратил внимание еще и Н.В. Крушевский: во многих вышеупомянутых заговорах остановить кровь помогают Громовик (золотой стрелой, ключом),

237. В татарских заговорах иногда встречается и железная игла. См. Татар халык ижаты: Йола Ьэм уен лдарлары.-Казан, 1980. С.37.

238. Заря и Богородица (золотой иглой зашивают рану), Иоан Креститель (замыкает рану ключом божьим), Христос и др. Ср.: Вставши Христос, Ступив на трость, Трость изломилась, Кровь утаилась Майков 1869: 483.

239. По мнению Н.В.Крушевского, «черви встречаются в зубных заговорах западноевропейских народов, а также и в Atharva-Веде, из наших русских зубных заговоров они исчезли» Крушевский 1876: 46.

240. Отражение ландшафта и построек в русских и татарских заговорах

241. Баш естендэ ук яуса, Янгыр ява диярмен;

242. Если над головой стрелы полетят тучей, Скажу идёт дождь; Если из груди польется кровь, Скажу - идёт пот.

243. Кукрэгемнэн кан чыкса, Тирем чыга диярмен.дуб.»; «На море, на окияне, на острове Буяне стоит светлица (иногда церковь соборная или терем боярский).»

244. Камень иногда имеет названия: Алатырь-камень, Златыръ-каменъ, под которым обыкновенно прячется золотая щука-калуга.

245. В русских заговорах от различных болезней люди обращались к реке с просьбой, чтобы она унесла их болезни, при этом бросали в воду горсть пшена, кору деревьев и т.п.

246. Следует отметить, что предки русских и татар, изображая в заговорах ландшафт и постройки, тем самым передавали своеобразное видение мира.1. ВЫВОДЫ

247. Понятие «общего мотива» Н.В.Крушевского и сопоставительный материал дает возможность изучать заговоры в межъязыковом аспете: не только родственных народов, но и неродственных, например, русских заговоров с татарскими.

248. Русские и татарские заговоры имеют одинаковую структуру, состоящую из трёх компонентов: зачин, текст заговора и закрепление.

249. Вместе с тем в русских и татарских заговорах имеется много различий как в структуре, так и в содержании.

250. Из своеобразных черт русских заговоров можно выделить следующие: большая объёмность заговорных текстов; христианизированность текстов; рифмованные заговоры являются редкостью.

251. Своеобразие татарских заговоров определяется следующим: обращение к планетам (к Марсу, Юпитеру, Сатурну и др.); малая объёмность текстов; рифмованность заговорных текстов и др.1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

252. Жизнь и научная деятельность Н. В. Крушевского нашла отражение в трудах многих исследователей (Николаев Г. А., Черепанов М. В., Андреева Л.А., Курилович Е., Радваньска Уильяме Дж. и др.)

253. Изучение этих и других архивных документов позволяет заключить, что жизненный путь талантливого ученого, был достаточно трагичным, особенно в последние годы его жизни.

254. Вопросы фонетики и фонологии, поднятые в трудах Н.В Крушевского, были интерпретированы исследователями Ананьевой Н.Е., Антоновой Р.Д., Ковалёвой Л.С., Потаповой Г.Н. и др.

255. Проблемы словообразования, морфологии и синтаксиса, поставленные в работах Н.В.Крушевского, нашли отражение в исследованиях Н.А.Андрамоновой, Л.С.Андреевой, А.А.Волкова, Г.А.Николаева, М.В.Черепанова, А.Ю.Чернышёвой, Дж.Радваньска Уильяме и др.

256. Вопросы системности языка в трудах Н.В.Крушеского привлекли внимание Аминовой А.А., Аюповой Е.И., Григораш A.M., Зверева А.Д., Мирчинко М.В., Черепанова М.В. и др.

257. Общую оценку исследованиям и основным идеям Н.В.Крушевского дали Байрамова Л.К., Берёзин Ф.М., Зарайский А.А., Лещак О.В., Соколова О.В., Трошкина Т.П., Черепанов М.В., Якобсон P.O., Курилович Е., Радваньска Уильяме Дж. и др.

258. В своей работе «Заговоры.» Н.В.Крушевский провел сопоставление русских заговоров с заговорами других народов. В соответствии с концепцией Н.В. Крушевского нами проведено аналогичное сопоставление русских и татарских заговоров.

259. Русские и татарские заговоры имеют одинаковую структурную организацию: они состоят из зачина, текста заговора и закрепления.

260. Вместе с тем в русских и татарских заговорах имеется много содержательных и структурных различий.

261. Из своеобразных черт русских заговоров можно выделить следующие: большая объёмность заговорных текстов; значительная христианизированность текстов; редкость рифмованных заговоров.

262. Сопоставление русских и татарских заговоров, позволившее раскрыть в них общие и специфические черты, являет собой перспективу дальнейшего межъязыкового сравнения и в других аспектах лингвистических изысканий.

263. Н.В.Крушевский как представитель Казанской лингвистической школы вновь и вновь привлекает внимание исследователей, а его труды являются источником новых идей, что подтверждает и наше исследование.

264. БИБЛИОГРАФИЯ Произведения Н.В.Крушевского

265. Крушевский Н.В. Заговоры, как вид русской народной поэзии / Н.В.Крушевский. Варшава, 1876 - 69 с.

266. Крушевский Н.В. Об «аналогии» и «народной этимологии» /Н.В.Крушевский.-Казань, 1879,-С. 109-120.

267. Крушевский Н.В. Наблюдения над некоторыми фонетическими явлениями, связанными с акцентуацией / Н.В.Крушевский- Казань,1879 а. С.94-104.

268. Н.В. Восемь гимнов Риг Веды / Н.В.Крушевский Казань, 1879 б. -С.105-114.

269. Крушевский Н.В. Лингвистические заметки: 1. Новейшие открытия в области ариоевропейского вокализма; 2. Изменения согласных групп вида ЕЕ; 3. О морфологической абсорбции / Н.В.Крушевский Казань,1880 С.33-62.

270. Крушевский Н.В. К вопросу о гуне. Исследования в области старославянского вокализма / Н.В.Крушевский. Казань, 1881. - 109 с.

271. Крушевский Н.В. Отчет о занятиях сравнительным языковедением / Н.В.Крушевский. Казань, 1882,- С. 1-2; С. 32-36.

272. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке / Н.В.Крушевский- Казань, 1883.- 148 с.

273. Крушевский Н.В. Очерки по языковедению: 1. Французская грамматика; 2. Антропофоника; 3. Важнейшие данные фонетики романских языков / Н.В.Крушевский.-Казань, 1891, 1893, 1894. С.248-271; С.66-90.

274. Крушевский Н.В. Предмет, деление и метод науки о языке / Н.В.Крушевский. -Казань, 1894.-С.1-2; С. 84-90.1. Архивные источники1. Условные сокращения:

275. НАРТ Национальный архив Республики Татарстан

276. РПБ Республиканская Психиатрическая Больница

277. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6491.

278. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6843.

279. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6049.

280. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6410.

281. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6537.

282. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6710.

283. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6812.

284. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6879.

285. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 6843.

286. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7260.

287. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7097.

288. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет Д. 746

289. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7179.

290. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7400.

291. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7682.

292. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7430.

293. НАРТ, Ф.977, оп. «Совет д. 7421.

294. НАРТ, Ф.326, on. 1, д.118.

295. НАРТ, Ф.92, on. 1, д. 15472.

296. Архив РПБ., РТ. Оп.41., д.245.

297. Монографии, диссертации, статьи

298. Адоньева С.Б. Особенности структуры и семантики змееборческого сюжета в фольклоре и письменной традиции / С.Б.Адоньева // Русский фольклор. Л.: Наука, 1989,- С. 100-111.

299. Алпатов В.М. Сто лет спустя, или сбываются прогнозы / В.М.Алпатов // Вопросы языкознания. 2003. - № 2. - С. 114-121.

300. Алпатов В.М. Н.В.Крушевский и история лингвистики / В.М.Алпатов // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С. 19-27.

301. Аминова А.А. Синонимия исконных и заимствованных слов через призму концепций Н.В.Крушевского / А.А. Аминова // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С.27-35.

302. Андрамонова Н.А. Н.В.Крушевский и проблемы синтагматики речи / Н.А.Андрамонова // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С.35- 42.

303. Андреева Л.А. Из истории лингвистических школ / Л.А.Андреева-Казань, 2001.-146 с

304. Андреева JI.A. Казанская лингвистическая школа / Л.А.Андреева. -Казань, 1997. 60 с.

305. Андреева Л.С. Взаимоотношение идей И.А.Бодуэна де Куртенэ и Н.В.Крушевского в сфере деривации / Л.С.Андреева // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. -Луцьк, 1993.-С. 473-474.

306. Анисимов А.Ф. Исторические особенности первобытного мышления / А.Ф. Анисимов. Л.: Наука, 1971. - С. 137.

307. Ананьева Н.В. Теория чередования в трудах Н.В.Крушевского /Н.В.Ананьева // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.478-479.

308. Антонова Р.Д. Развитие лингвистических воззрений Н.В.Крушевского в области фонетики / Р.Д.Антонова // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. -С.47-54.

309. Астахова А. Художественный образ и мировоззренческий элемент в заговорах / А.Астахова. М., 1964.

310. Ахметзянов М.И. Из опыта анализа древних татарских заговоров / М.И. Ахметзянов // Татарская лексика в семантико-грамматическом аспекте. -Казань, 1988.- 128с.

311. Аюпова Е.И. Н.В.Крушевский и проблемы взаимосвязи языковых уровней / Е.И.Аюпова // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С.55-58.

312. Эхмэтжднов Марсель. Кулъязма китапларда кече жанрлар / М. Эхмэтж;анов // Казан утлары. Казан, 1994. -3 сан. - Б. 164-181.

313. Байрамова Л.К. Психолингвистические взгляды Н.В. Крушевского в работе «Заговоры как вид русской поэзии» / Л.К.Байрамова // Прошлое и настоящее Волыни: Матер. Междунар. конф. Луцк, 1991. - С. 136137.

314. Байрамова Л.К. Использование идей Н.В.Крушевского в тюркологии / Л.К.Байрамова // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.484-485.

315. Байрамова Л.К. Варшавский период научной деятельности казанского профессора Н.В.Крушевского / Л.К.Байрамова // Польские профессора и студенты в универститетах России (XIX нач. XX в.) Варшава, 1995.

316. Байрамова Л.К. Идеи Н.В.Крушевского и их последующее развитие / Л.К.Байрамова // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С. 59-65.

317. Байрамова Л.К. К вопросу изучения русских заговоров / Л.К.Байрамова // Русская и сопоставительная филология. Лингвокультурологический аспект. Казань: КГУ, 2004. - С. 28-31.

318. Байрамова Л.К. Заговоры как источник фразеологии / Л.К.Байрамова // Лингвистика. Сб. науч. Работ. - Вып 2. - Луганск: Альма-матер, 2004. -С. 59-64.

319. Байрамова Л.К. И.А. Бодуэн де Куртэне об идее лингвистических законов Н.В. Крушевского / Л.К.Байрамова // III Междунар.

320. Бодуэновские чтения: Труды и материалы в 2 т. Казань, КГУ, 2006. -Т. 1.-С. 193-196.

321. Бакиров М.Х. Генезис и древнейшие формы общетюрской поэзии: автореф. дис. . д-ра филол. наук / М.Х.Бакиров; Каз. гос. ун-т Казань, 1999.

322. Бакиров Марсель. Гомумтерки шигъриятнец яралуы Ьэм иц борынгы формалары / М.Х.Бакиров // Мирас-Казань. 1999. - № 1. - Б. 97-123; № 3. -Б. 69-103; № 4, № 6.

323. Бакиров М.Х. Мифология, фольклор жанрлары Ьэм шигырь гыйлеме терминологиясе буенча мекалолэр сериясе / М.Х.Бакиров // Эдэбият белеме сузлеге. Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1990. - Б.239.

324. Бакиров М.Х. Фольклорный стих и его виды / М.Х.Бакиров // Поэтика татарского фольклора. Казань: Тат. книж. изд-во, 1991. - С.110-130.

325. Бакиров М.Х. Фольклор жанры буларак ырымнар / М.Х.Бакиров // Фольклор жанларын анализлау. Казан: КДУ нэшр-ты, 1986.

326. Баклыков Л.И. Мифы и легенды Древней Анапы / Л.И.Баклыков, В.А.Валеев Краснодар: Сов. Кубань, 2003. - 128 с.

327. Баранникова Л.И. Введение в языкознание / Л.И.Баранникова. -Саратов, 1973.-384 с.

328. Баязитова Ф.С. Татар халкынын бейрэм Ьем кенкуреш йолалары / Ф.С.Баязитова. Казан: Тат. кит. нош-ты, 1995 -158 б.

329. Баязитова Ф. Керошен йолалары / Ф.С.Баязитова // Казан утлары. -1971,- №6.

330. Березин Ф.М. История русского языкознания / Ф.М.Березин. М.: Высшая школа, 1979.-233 с.

331. Березин Ф.М. Н.В.Крушевский провозвестник лингвистики XX века / Ф.М.Березин // Н.В.Крушевский. Избранные работы по языкознанию. -М„ 1998.-С.4-23.

332. Березин Ф.М. Некоторые проблемы общего языкознания (относительная хронология и морфологические процессы) в лингвистическом наследии В.А.Богородицкого: автореф. дис. . канд. филол. наук / Ф.М.Березин. -М., 1961.

333. Богородицкий В.А. Н.В.Крушевский: Некролог / В.А.Богородицкий // Волжский Вестник. 1887. - № 288.

334. Богородицкий В.А. Лекции по общему языковедению / В.А.Богородицкий. Казань, 1913.

335. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: в 2 т. / И.А. Бодуэн де Куртенэ. М.: Изд-во АН СССР, 1963.

336. Бочина Т.Г. Пословицы образной дезидентификации в свете идей Н.В. Крушевского и А.А. Потебни / Т.Г.Бочина // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001.-С. 65-75.

337. Будагов Р.А. Портреты языковедов XIX-XX веков. Из истории лингвистических учений / Р.А.Будагов. М., 1988. - 320 с.

338. Будагов Р.А. Что такое развитие и совершенствование языка? / Р.А.Будагов. -М.: Наука, 1977. 284 с.

339. Будде Е.Ф. Лекции по истории русского языка / Е.Ф.Будде. Казань, 1914.-364 с.

340. Будде Е.Ф. Мифический элемент в русской народной словесности / Е.Ф.Будде. СПб., 1885. - 108 с.

341. Вельмезова Е.В. Текст человека и болезни: Чешский лечебный заговор (Опыт исследования семантической литературы): автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Вельмезова. -М.,1999.

342. Вейман Р. История литературы и мифологии / Р.Вейман. М.: Прогресс, 1985.-208 с.

343. Вердеревская Н.А. Заговоры / Н.А.Вердеревская, А.И.Разживин. -Елабуга, 1996.

344. Веселовский А.Н. Заметки о сравнительном изучении средневекового эпоса / А.Н.Веселовский // ЖМНП. СПб., 1886. - 4 CXL, ноябрь. -С. 281-297.

345. Волков А.А. Н.В.Крушевский в оценке И.А.Бодуэна де Куртенэ / А.А.Волков // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991.-С. 157-158.

346. Волков А.А. Понятие словотворчества в контексте учения Н.В.Крушевского о системности языка / А.А.Волков // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. -Луцьк, 1993.-С. 474-475.

347. Гатиатуллина 3.3. Казанский период жизни и деятельности Н.В. Крушевского и его значение для сравнительно-типологического языкознания / З.З.Гатиатуллина, Г.Г.Тазеев // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991. - С. 137-139.

348. Гатиатуллина 3.3. Некоторые страницы из жизни и деятельности Н.В. Крушевского / З.З.Гатиатуллина, Г.Г.Тазеев // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С. 465-466.

349. Гильмутдинова Л.Р. Лексика заговоров и заклинаний в татарском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук/ Л.Р.Гильмутдинова. Казань, 2004.

350. Григораш A.M. Концепция системных отношений между единицами языка в трудах Н.В.Крушевского / А.М.Григораш // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991. - С. 143145.

351. Григораш A.M. Основные законы языковой эволюции в интерпретации Н.В.Крушевского / А.М.Григораш // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С. 479-480.

352. Дмитриева О.И. Развитие идей Н.В.Крушевского в области префиксального глагольного словообразования / О.И.Дмитриева //

353. Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С.79-83.

354. Елеонская Е. К изучению заговора и колдовства в России / Е.Елеонская Пг., 1917. - 64 с.

355. Ефименко П.П. Первобытное общество / П.П.Ефименко. М.: Соцэкгиз, 1938. - 636 с.

356. Зарайский А.А. Н.В.Крушевский и Лондонская лингвистическая школа / А.А.Зарайский // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.483-484.

357. Зверев А.Д. «М.В.Крушевський про сисмш звязки у мовЬ> / А.Д.Зверев // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С. 471-472.

358. Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология / А.М.Золотарев. М.: Наука, 1964. - 328 с.

359. Иванов В.В. О последовательности животных в обрядово-фольклорных текстах / В.В.Иванов // Проблемы славянской этнографии. Л.: Наука, 1979. - С.150-164.

360. Иванова И.М. Вклад Н.В.Крушевского в теорию словообразования / И.М.Иванова // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С. 467.

361. Исэнбэт Н. Балалар деньясы / Н.Исэнбэт. Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1970.

362. Исэнбэт Н. Балалар фольклоры / Н.Исэнбэт. Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1941.

363. Диваев А.А. Из области киргизских верований / А.А.Диваев Казань: Тип. Имп. Ун-та, 1899. - 38 с.

364. Катанов Н.Ф. Из области народных примет, верований и преданий татар-мусульман / Н.Ф.Катанов // Деятель. 1898. - № 1. - С. 21-23.

365. Кернер К. Вклад Николая Крушевского в общую лингвистическую теорию / К.Кернер // Н.В. Крушевский. Избранные работы по языкознанию. М., 1998. - С. 262-271.

366. Кляус B.JI. Заговоры восточных и южных славян: (Опыт систематическо-повествовальных элементов): автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Л.Кляус. М., 1994.

367. Кляшторный С.Г. Мифологические сюжеты древнетюрских памятников / С.Г.Кляшторный // Тюркологический сборник. М.: Наука, 1977. -С.119-134.

368. Кравцов Н.И. Предисловие / Н.И.Кравцов // Славянский фольклор М., 1987.-С.9-10.

369. Кравцов Н.И. Проблемы славянского фольклора / Н.И.Кравцов. М., 1972.-359 с.

370. Кравцов Н.И. Славянский фольклор / Н.И.Кравцов.- М., 1976 263 с.

371. Кравцов Н.И. Русское устное народное творчество /Н.И.Кравцов, С.Г.Лазутин. М.: Высшая школа, 1977. - 375 с.

372. Коблов Я. Д. Мифология казанских татар / Я.Д.Коблов // Известия Общества археологии, истории и этнографии. Т. 26. - Вып.5. - Казань, 1910.

373. Ковалева Л.С. Об одном положении «Антропофоники» Н.В.Крушевского / Л.С.Ковалева // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.469-470.

374. Ко духов В.И. Введение в языкознание / В.И.Кодухов. М.: Просвещение, 1979.-351с.

375. Колесников А.А. Проблема системности языка в лингвистической концепции Н.В.Крушевского / А.А.Колесников // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993 - С. 472-473 .

376. Кононов А.Н. Семантика светообозначения в тюркских языках / А.Н.Кононов // Тюркологический сборник М.: Наука, 1989. - С. 159179.

377. Кондратов Н.А. История лингвистических учений / Н.А.Кондрашов. -М.: Просвещение. 1979. - 224 с.

378. Курилович Е. Николай Крушевский / Е.Курилович // Н.В.Крушевский. Избранные работы по языкознанию. М., 1998. - С.248-252.

379. Леви-Стросс К. К стуктуре колдовства и колдовство структурализма / К.Леви-Стросс // Природа. 1974. - № 7- С. 86-97.

380. Лещак О.В. Идеи Н.В.Крушевского как основа структурно-функциональной лингвистики / О.В.Лещак // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С. 481-482 .

381. Майков Л.Н. Великорусские заклинания / Л.Н.Майков. СПб., 1869. -167 с.

382. Малов С.Е. Памятники древнетюрской письменности / С.Е.Малов. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951.-452 с.

383. Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора / Е.М.Мелетинский // Фольклор: Поэтическая система. М.: Наука, 1977. - С.23-41.

384. Мелетинский Е.М. Первобытное наследие в архаических эпосах / Е.М.Мелетинский. -М.: Наука, 1964. -12 с.

385. Мещанинов И.И. Язык и мышление в доклассовом обществе /И.И.Мещанинов // Проблемы истории доклассовых обществ. М., 1934.-С.9-10, 18-26.

386. Мирчинко М.В. Питания еволющ i мови у дослщженнях М.В.Крушевського / М.В.Мирчинко // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991. - С. 149.

387. Мехбмэтж;анов Р. Йола поэзиясе / Р. Мехбмэтж;анов // Дыентык: Татар теле эдббияты hoM аларны укыту методикасы мэсьэллэре. Уфа, 1971.

388. Надиров И.Н. Йола поэзиясе / И.Н.Надиров // Татар фольклоры жанрлары. Казан: Тат. китап нэш-ты, 1978. - Б.70-82.

389. Насыров К. Поверья и обряды казанских татар / К.Насыров // Зап. Импер. русского географического общ-ва по отделению этнографии. -Т.4. СПб., 1880.

390. Никитевич А.В. К вопросу о соотношении морфемного и словообразовательного анализов / А.В.Никитевич // Шоста Всеукра1нська наукова конференция з историчного краезнавства. -Луцьк, 1993.-С. 475-477.

391. Николаев Г.А. Николай Вячеславович Крушевский, 1851-1887 / Г.А. Николаев. Казань: Изд-во Каз. ун-та, 2001. - 20 с.

392. Николаев Г.А. Проблемы теории словообразования в трудах Н.В.Крушевского / Г.А. Николаев // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001а. -С.100-107.

393. Орлова М.Н. Н.В.Крушевский: «Морфемная переинтеграция» / М.Н.Орлова // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк. 1993. - 468 с.

394. Пауль Г. Принципы истории языка / Г.Пауль. М., 1960. - 500 с.

395. Пахолок З.О. Варшавський перюд життя М.В.Крушевського /З.О.Пахолок // Шестая Всеукраинская конференция по краеведению-Луцк, 1993,- С.465.

396. Пахолок З.О. Волинь у становленш особитога М.В.Крушевського / З.О.Пахолок // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф.-Луцк, 1991,- С.135-136.

397. Познанский Н.Ф. Заговоры: опыт исследования, происхождения и развития заговорных формул / Н.Ф.Познанский. Пг., 1917.

398. Полуэктов В.Н. «Основной закон развития языка» Н.В.Крушевского и суггестивная функция речи / В.Н.Полуэктов // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991. - С.147-148.

399. Потапов Л.П. Волк в старинных поверьях и приметах узбеков /Л.П.Потапов // Краткие сообщения ин-та этнографии. М.: Изд.- во АН СССР, 1958,- С.142-153.

400. Потапова Г.Н. Развитие идей Н.В.Крушевского в современной морфонологии / Г.Н.Потапова // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.470-471.

401. Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917 года / Г.Г.Почепцов. М., 1998. - 220 с.

402. Радваньска Уильясм Дж. Восприятие теории Н.В.Крушевского западными лингвистами / Дж. Уильяме Радваньска // Прошлое и настоящее Волыни: Матер. Междунар. конф. Луцк, 1991. - С.158-159.

403. Радванська Уильяме Дж. Изложение истории Казанской лингвистической школы в универститетах США / Дж. Уильяме Радваньска // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.485-486.

404. Радванська Уильяме Дж. К вопросу генезиса термина «морфема» в лингвистике / Дж. Уильяме Радваньска // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.467-468.

405. Радлов В.В. Образцы народной литературы тюрских племен. СПб., 1872.-Ч. 4.-599 с.

406. Радлов В.В. О языке куманов / В.В.Радлов. СПб., 1884.

407. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси / Б.А.Рыбаков. М.: Наука, 1987. -782 с.

408. Рылов К.В. Очерки по изучению русского народного языка: народная этимология / К.В.Рылов. Казань, 1892.

409. Сироткин М.Я. Чувашский фольклор / М.Я.Сироткин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1965. - 132 с.

410. Сакулин П.Н. Первобытная поэзия / П.Н.Сакулин. М., 1905. - 28 с.

411. Салмина JI.M. Н.В.Крушевский и когнитивная логика языка / Л.М.Салмина // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. -Казань, 2001. -С.111-117.

412. Слюсарева Н.А. Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингвистики /Н.А.Слюсарева- М.: Наука, 1975. 102 с.

413. Смирнов С.В. И.А.Бодуэн де Куртенэ о Н.В.Крушевском / С.В.Смирнов // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991.-С. 154-156.

414. Соболев А.Н. Мифология славян / А.Н.Соболев. СПб., 2000. - 272 с.

415. Соболев А.Н. Обряд прощания с землей: заговоры и духовные стихи /А.Н.Соболев // Труды Владимирской ученой архивной комиссии. -Владимир, 1914.

416. Соколова З.П. Культ животных в религиях / З.П.Соколова. М., 1972.

417. Соколова О.В. Н.В.Крушевский в оценке американского ученого Р.О.Якобсона / О.В.Соколова // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.485-486.

418. Соссюр Ф. Общий курс лингвистики / Ф.Соссюр // Труды по языкознанию. М., 1977. - С.8-285.

419. Софийский И. Заговоры и заклинания крещеных татар Казанского края / И.Софийский // Известия по Казанской епархии №2. - Казань, 1878.

420. Стеблева И.В. Развитие тюрских поэтических форм в XI веке / И.В.Стеблева. М.: Наука, 1971. - 299 с.

421. Стеблева И.В. Поэзия тюрков VI-VIII веков / И.В.Стеблева. М.: 1965. -148 с.

422. Стеблева И.В. Древнетюрская книга гаданий как произведение поэзии / И.В.Стеблева // История культуры языки народов Востока. М.: Наука, 1970.-С.163-174.

423. Стеблева И.В. Поэтика древнетюрской литературы и ее трасформация в ранне-классический период / И.В.Стеблева. М.: Наука, 1976. - 214 с.

424. Сумцов Н.Ф. Заговоры /Н.Ф. Сумцов. Харьков, 1892.

425. Сумцов Н.Ф. О том, какие сельские поверья и обычаи в особенности вредны / Н.Ф. Сумцов. Харьков, 1897.

426. Супрун А.Е. Введение в славянскую филологию / А.Е. Супрун, A.M. Калюта. Минск, 1981.-423 с.

427. Тазеев Г.Г. Казанская лингвистическая школа. Жизнь и деятельность Н.В. Крушевского / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 2. Казань, 2002. - С. 397403.

428. Тазеев Г.Г «Заговоры как вид русской народной поэзии» Н.В. Крушевского в сопоставительной перспективе / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 4. -Казань, 2004. С. 493-497.

429. Тазеев Г.Г Отражение ландшафта и построек в русских и татарских заговорах / Г.Г. Тазеев // Институциональное регулирование трудовых отношений в транзитивной экономике. Материалы науч.-практ. конф. -Казань: Изд-во КГУ, 2004. С. 156-157.

430. Тазеев Г.Г. Сопоставительные исследования Н.В.Крушевского русских заговоров с заговорами других народов / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 5. Казань, 2005.-С. 493-497.

431. Тазеев Г.Г. Характерные особенности русских и татарских заговоров / Г.Г. Тазеев // Язык, культура, право. Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Нижегородской академии МВД РФ. В 2 т. - Н. Новгород, 2006. -Т. 2.-С.158-163.

432. Тазеев Г.Г. Оценка исследований и научной деятельности Н.В. Крушевского зарубежными лингвистами / Г.Г. Тазеев // Вестник КГТУ им. А.Н. Туполева. Казань: Изд-во КГТУ, 2006. № 3. - С.75-77.

433. Тазеев Г.Г. Сопоставление структуры русских и татарских заговоров / Г.Г. Тазеев // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 6. Казань, 2006. - С. 519-524.

434. Татар мифлары: иялэр, ышанулар, ырымнар. Фаллар, им-томнар, сынамышлар, йолалар: 2 томда / Авт.-сост. Г.Гильманов. Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1996, 1999.

435. Татар халык иясаты: Иола Ьэм уен ж;ырлары / ф. ред. Х.Ш.Мэхмутов. -Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1980. 320 б.

436. Татар фольклор жанрлары / ф. ред. И.Н.Надиров- Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1978,- 139 6.

437. Татарский фольклор / Науч. ред. Х.Ш.Махмутов. Казань: Тат. книж. изд-во, 1993.- 135 с.

438. Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре (пер. с англ.) / Э.Б. Тайлор. Смоленск, 2000. - 264 с.

439. Толмачева З.А. Ф. де Соссюр истоки и следствия его лингвистической теории / З.А. Толмачева. Рига, 1967. - 48 с.

440. Томсен В. История языковедения до конца XIX века / В. Томсен. М., 1938.

441. Топорков A.JI. Указатели славянских заговоров / A.JI. Топорков // Живая старина. 1999.-№ 1. - С.47-54.

442. Трошкина Т.П. Н.В.Крушевский о предмете и методе науки о языке школы / Т.П. Трошкина // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. - С.117-128.

443. Урманчеев Ф.И. Героический эпос татарского народа / Ф.И. Урманчеев. -Казань: Тат. книж. изд-во, 1984. 310 с.

444. Урманчеев Ф.И. Фольклор вэ теркилэрнец этник тарихы / Ф.И. Урманчеев // Татарстан хэбэрлэре. 1994. - 25 окт.

445. Урманче Ф.И. Татар халык иясаты / Ф.И. Урманче. Казан: Мэгариф, 2002.-335 б.

446. Чемоданов Н.С. Сравнительное языкознание в России / Н.С. Чемоданов. М., 1956. - 96 с.

447. Черепанов М.В. Краткая феноменологическая программа-парадигма Н.В.Крушевского /М.В. Черепанов // Шоста Всеукрашська наукова конференщя з историчного краезнавства. Луцьк, 1993. - С.480-481.

448. Черепанов М.В. Н.В.Крушевский и динамическое словообразование /М.В. Черепанов // Прошлое и настоящее Волыни: Материалы Междунар. конф. Луцк, 1991. - С.139-141.

449. Черепанов М.В. Н.В.Крушевский как представитель Казанской лингвистической школы: дис. канд. филол. наук / М.В.Черепанов; Казан, гос. ун-т Казань, 1958. - 303 с.

450. Черепанов М.В. Отражение принципов Казанской лингвистической школы в исследованиях Н.В.Крушевского / М.В. Черепанов. Саратов, 1969.-52 с.

451. Черепанов М.В. Феномен развития языка в интерпретации языковедов Казанской школы / М.В. Черепанов // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф. Казань, 2001. -С.128-137.

452. Чернов И.А. О структуре русских любовных заговоров / И.А. Чернов // Труды по знаковым системам. Вып.З. - Тарту, 1965.

453. Чернышева А.Ю. Современная синтаксическая интерпретация «парадигмы» Н.В.Крушевского / А.Ю. Чернышева // Николай Крушевский: Научное наследие и современность: Матер. Междунар. конф.-Казань, 2001. С. 137-144.

454. Шарадзенидзе Т.С. Лингвистическая теория И.А. Бодуэна де Куртенэ / Т.С. Шарадзенидзе,- М., 1980. 268 с.

455. Ягьфэров Р.Ф. Балалар репертуарында борынгы фольклор урнэклэре / Р.Ф. Ягьфэров // Борынгы татар фольклоры мэсьэлэлэре. Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1984. -Б.36-55.

456. Ягьфэров Р.Ф. Балалар фольклоры / Р.Ф. Ягьфэров // Татар фольклоры жанрлары. Казан: Тат. кит. нэшр-ты, 1978. - Б.124-138.

457. Якобсон P.O. Значение Крушевского в развитии науки о языке / P.O. Якобсон // Избранные работы. М.: 1985.

458. Якобсон Р. Славянская филология в России за годы войны и революции / Р.Якобсон, П.Богатырев. Берлин, 1923.

459. Янбулатов X. В чем вред обрядов и праздников Ислама / X. Янбулатов, А.Тазетдинов. -М.,1960.

460. Albrow К.Н. The Kazan School and the London School / K.H.Albrow // Towards a History of Phonetics (ed. by R. Asher & E. Henderson). -Edinburg.: Edinburg Univ. Press. -1981.

461. Williams J.R. Paradigms Lost: The Reception of Milcolaj Kruszewski's Linguistic Theory by His Contemporaries / J.R. Williams // History and Historiography of Linguistics Amsterdam/Philadelphia, 1990. - P. 653 -665.

462. Лексикографические источники

463. Большая советская энциклопедия: в 30 т. / гл. ред. А.М.Прохоров. -3-е изд. -М.: Советская энциклопедия. 1972. -Т.9.

464. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева-М.: Сов. энциклопедия, 1990. 685 с.

465. Мифология: Энцикл. / Авт.-сост. О.Н. Дубровская. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - 302 с.

466. Русско-татарский словарь: ок. 47000 слов / Э.М. Ахунзянов, Р.С. Газизов, Ф.А. Ганиев и др.; под редакцией Ф.А. Ганиева- М.: Инсан, 1997.-720 с.

467. Словарь арабо-персидских заимствований / Д.Г. Зайнуллин. Казань: Магариф, 1994.- 143 с.

468. Словарь русского языка / под редакцией Л.И. Скворцова. М.: Оникс, 2005.-896 с.

469. Татар теленнец ацлатмалы сузлеге. 3 томда / б. ред. Л.Т.Мэхмутова. -Казан: Тат. китап нэш-ты, 1977.

470. Татарский энциклопедический словарь / гл. ред. М.Х. Хасанов. Казань: Ин-т. Тат. энцикл. АН РТ, 2002. 830 с.

471. Энциклопедический словарь / изд. Ф.А.Брокгауз, И.А. Ефрон. СПб. :б. и., 1895 (Тип.- литогр. И.А. Ефрон). Т. XVIa.