Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области

Шубина, Наталья Григорьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области

Год: 2004
Автор научной работы: Шубина, Наталья Григорьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Елец
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области"

На правахрукописи

Шубина Наталья Григорьевна

НАИМЕНОВАНИЯ ЖИЛЫХ И ХОЗЯЙСТВЕННЫХ

ПОСТРОЕК В ГОВОРЕ СЕЛА ГОРОДИЩЕ СТАРООСКОЛЬСКОГО РАЙОНА БЕЛГОРОДСКОЙ

ОБЛАСТИ

Специальность 10.02.01. - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Елец - 2004

Работа выполнена на кафедре теории и истории русского языка Елецкого государственного университета им. И. А. Бунина

Научный руководитель - доктор филологических наук

профессор

Макаров Владимир Иванович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор

Бахвалова Татьяна Васильевна

кандидат филологических наук профессор

Щеулина Галина Леонидовна

Ведущая организация Воронежский государственный

педагогический университет

Защита состоится 19 октября 2004 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.059.01 в Елецком государственном университете им. И.А. Бунина по адресу: 399 770, г. Елец, ул. Ленина, 91, ауд. 3.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Елецкого государственного университета им. И.А. Бунина

Автореферат разослан

« /з » Се/С/ИЛ&ъЛ- 2004 г.

Ученый с е к р е диссертационного совета

Колодко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена исследованию наименований жилых и хозяйственных построек в оскольских говорах южнорусского наречия.

Актуальность темы определяется неослабевающим научным интересом к изучению диалектных различий между русскими говорами в теоретическом и практическом планах.

Лексика жилых и хозяйственных построек стала объектом структурно-семантических и лингвогеографических исследований начиная с середины XX века. Труды В.Е. Гольдина (1965, 1967, 1970), О.Н. Мораховской (1980, 1996), В.Г. Руделева (1995), В.З. Присяжнюка и др., данные атласов восточнославянских языков позволяют рассматривать эту тематическую группу лексики не только в стуктурно-семантическом, но и в сопоставительном плане.

Кроме того, во 2-й пол. XX в. появились работы, в которых на фактическом материале подвергали сомнению бытующее в науке положение о севернорусском наречии как основе образования русского национального языка и, о второстепенной функции в этом процессе южнорусских элементов эпохи его национального развития (СИ. Котков). Естественно, смена или даже корректировка концепции требует нового фактического материала по истории и, с учетом определенных процессов в развитии диалектного языка, по современному состоянию южнорусских говоров.

Объектом исследования реферируемой работы являются наименования жилых и хозяйственных построек, а также их частей и элементов, используемые в говоре с. Городище Старооскольжого района Белгородской области.

Лексика оскольских говоров, относящихся к особой межзональной группе, ранее не исследовалась. Между тем указанные говоры представляютзначительныйинтерес,так каак"йх лексичехкаятсистема

отражает как процесс становления и развития южнорусского наречия в целом и ее межзональной группы, так и специфику формирования региональной культуры; и лингвистическое описание значительно дополнит историко-этнографические исследования указанного региона.

Анализ диалектных слов имеет особую значимость в том случае, когда языковые единицы отражают народную региональную культуру и способствуют реконструированию истории культуры всего народа. Наименования артефактов представляют собой именно те объекты, которые не только содержат лингвистическую информацию, но и дают представление о разных сторонах жизни и деятельности русского человека конкретного региона.

Предметом исследования явилась лексикасовременного русского говора, связанная с обозначением различных построек, их частей и деталей в крестьянском жилищно-хозяйственном комплексе. Слова рассмотрены с точки зрения их семантической структуры, места в лексической системе южных русских говоров и происхождения, а также возможностей использования лингвистического материала в историко-культурном описании как самого говора, так и той территории, на которой фиксируются языковые единицы.

Цель исследования - осуществить комплексный анализ двух тематических групп: «Наименования жилых построек, их частей и деталей» и «Наименования хозяйственных сооружений и их частей» в говоре села Городище Старооскольского района Белгородской области.

Задачи диссертационной работы:

1) выявить состав наименований построек и их частей в говоре с. Городище;

2) классифицировать наименования построек в соответствии с функциональным назначением в жизни носителя южнорусского говора;

3) установить проявление системных связей между структурными единицами в составе тематических групп, лексико-тематических объединений, лексико-семантических групп;

4)> сопоставить диалектные лексемы исследуемых тематических групп, зафиксированные в говоре села Городище, со словами других диалектных микросистем и литературного языка с целью выявления особенностей исследуемого говора на лексико-семантическом уровне;

5) охарактеризовать изменения в составе тематических групп и в семантической структуре исследуемых наименований в говоре, происходящих под влиянием интра- и экстралингвистических факторов;

6) изучить лексику данных тематических групп в территориальном

аспекте.

Материалом для исследования послужила лексика южнорусского говора села Городище Старооскольского района Белгородской области, выявленная в речи носителей названного говора путем полевых наблюдений в период с 1998 года по 2003 год; материалы диалектных картотек Белгородского, Воронежского, Московского государственных университетов и Старооскольского филиала Белгородского государственного университета; данные ряда лексикографических источников: «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, «Словаря орловских говоров», «Словаря русских народных говоров», «Словаря вологодских говоров», «Тематического словаря говоров Тверской области» и др., этимологических словарей и словарей древнерусского языка. Группу источников составили материалы архивных фондов Старооскольского краеведческого музея; государственных архивов Белгородской, Курской и Воронежской областей, Санкт-Петербургского Отделения архива Российской академии наук; Центрального государственного архива древних актов, а также личного архива М.И. Груздова, уроженца с. Городище, журналиста, краеведа, составителя летописи села.

Фактический материал методом прямого опроса собирался по авторской программе, созданной на основе «Пособия-инструкции для подготовки и составления региональных словарей русского языка» (М.: изд-во АН СССР, 1960). Широко использовались метод наводящих вопросов и метод «вживания». Записи иллюстрированного материала представляют собой фрагменты текстов, записанных в процессе бесед с информантами, коренными жителями с. Городище, в основном представителями так называемого традиционного говора, хотя немалое место в беседах и в собранном на их основе материале занимают тексты, зафиксированные от представителей других возрастных групп, что было обусловлено стремлением увидеть тенденции в развитии данных тематических и лексико-семантических групп.

Методологической базой исследования послужили: принцип историзма, предусматривающий анализ языковых единиц в связи с определенными культурно-историческими условиями; принцип системности языковых явлений; положение о социальной обусловленности развития языка; общеметодологические принципы диалектической теории познания, в основе которой лежит признание взаимообусловленности предметов и явлений объективной действительности. В диссертации использованы описательный метод, заключающийся в классификации, обобщении и описании

собранного материала; сравнительно-исторический метод; метод компонентного анализа, включающий в себя приемы семного анализа; контекстуальный метод в сочетании с лингвистическим экспериментом.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Система наименований жилых и хозяйственных построек говора села Городище Старооскольского района Белгородской области отображает как составляющие этнокультурной и языковой истории местного края в ее прошлом и настоящем, так и состояние современного русского национального языка в его диалектной разновидности.

2. Анализируемые тематические группы лексики говора как частная микросистема говора межзональной группы Б южнорусского наречия связаны совокупностью лексико-семантических и этнографических тождеств и противопоставлены частным микросистемам этой межзональной группы и других единиц диалектного членения русского языка, что обусловлено процессами общей истории и истории материальной культуры восточного славянства.

3i. В тематической группе говора тесно взаимодействуют общенародные и диалектные элементы, при этом семантическое содержание первых в значительной мере обусловлено "давлением системы" вторых. 4.. Изменение говора и его частных тематических групп под влиянием общенародного, и прежде всего литературного, языка реализуется в сложном, многоплановом процессе, на протекание которого заметное воздействие оказывают различные экстра-и интралингвистические факторы (межъязыковые контакты, развитие переносных наименований под влиянием региональной специфики быта; гиперо-гипонимические отношения, влияние городской культуры и др.). Новизна работы состоит в том, что впей:

- впервые инвентаризированы и на основе функциональных признаков систематизированы лексические единицы тематических групп «Наименования жилых построек и их частей» и «Наименования хозяйственных построек» одного из говоров межзональной группы Б южнорусского наречия;

- осуществлено лексико-семантическое и лингвогеографическое сопоставление элементов данных тематических групп говора с соответствующими тематическими группами других говоров региона, входящих в названную межзональную группу, в ее связях с другими русскими говорами;

- выявлены генетические и семантические связи говора с лексикой 6

близкородственного языка, представленного одним из генетических украинских переселенческих говоров Староосколья.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что она вносит определенный вклад в решение проблем функционирования и эволюции современных народных говоров (прежде всего тематических групп, связанных с этнографией); способствует выявлению специфических черт межзональной группы Б южнорусского наречия на лексическом уровне, а также развитию теории набора дифференциальных признаков для установления диалектных группировок; позволяет углубить научные представления об Оскольской межзональной группе через систему тождеств и противопоставлений русского диалектного языка.

Апробация отдельных положений и результатов диссертационного исследования осуществлялась на различных этапах работы в виде докладов и сообщений на научных конференциях «В.И. Даль и восточнославянская наука» (Елец, 2001); «A.M. Селищев. и современная филология» (Елец, 2003); «Проблемы формирования политической культуры в Центрально-Черноземном регионе» (Старый Оскол, 2002); «Пути и методы активизации самостоятельной работы студентов в современных условиях» (Старый Оскол, 2003); «Филология и культура» (Тамбов, 2003); «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2003), на научно-теоретических семинарах кафедры социально-гуманитарных наук СОФ БелГУ, на ежегодных научных конференциях, проводимых в рамках «Дней науки» в БелГУ (2000,2001,2002,2003).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения, включающего список сокращений наименований архивов, названий лексикографических источников, а также языков и диалектов; список информантов; словник лексических единиц; лингвистические карты; таблицу сопоставления диалектных слов говора с. Городище Старооскольского района Белгородской области с другими русскими говорами. Рукопись работы представляет собой 252 страницы машинописного текста. Основной текст составляет 210 страниц, библиография включает 242 наименования.

Основное содержание работы

Во Введении аргументируется выбор темы диссертации, отмечается ее актуальность, определяется предмет исследования, ставятся цели и задачи, раскрывается научная новизна и практическая значимость работы, формулируется методологическая база, излагаются основные положения, выносимые на защиту. Здесь также изложены теоретические положения, которые легли в основу исследования.

Для анализа лексического материала первостепенное значение имеет системный подход, широко представленный в работах О.И. Блиновой, В.Е. Гольдина, О.Н. Мораховской, И.А. Оссовецкого, Г.А. Ракова, Ф.П. Филина и многих других исследователей. Системный подход, использующий групповое изучение лексики и позволяющий практически неограниченное число слов свести к определенному числу групп (тематических, лексико-семантических, синонимических и др.), способствует раскрытию лексико-семантического своеобразия изучаемых говоров. Разработанные Р.И. Аванесовым и его учениками положения современной описательной диалектологии, связанные с такими центральными понятиями, как диалектный язык и частная диалектная система, дают понимание структурной организации диалектного языка как совокупности частных диалектных систем, тождественных между собой по одним чертам и различающихся по другим. При этом в характеристике системных отношений в лексике важно соблюдение требования «единства территории и реальности говорящего коллектива» [Раков 1989: 78], то есть исследование микросистемы одного говора. При изучении одного говора решается проблема определения границ данного говора, проблема его самоидентификации, так как «понятие одного говора, - указывал И.А. Оссовецкий, - не всегда соответствует понятию говора одного населенного пункта, потому что один и тот же говор может быть распространен в двух или нескольких населенных пунктах, что весьма обычно на территории исконного населения, а с другой стороны, в одном населенном пункте могут быть рассмотрены два говора и даже больше» [Оссовецкий 1964: 183]. Рассматривая речевые факты одного говора, мы обычно встречаемся «с разного рода противоречивыми фактами, со скользящими их переходами одного в другое, которые несмотря на их исключительное многообразие можно охарактеризовать как сосуществование в реальной речевой деятельности элементов разных систем (разных диалектных систем, системы литературного языка и местной диалектной системы, реликтов местной старшей уходящей системы и элементов местной нарождающейся, младшей системы и т.д.) на 8

фоне основной и господствующей» [Аванесов 1963: 295 - 296]. Все сказанное подтверждает важность, необходимость и сложность изучения лексики одного говора.

В описании большого количества микросистем, составляющих диалектный язык, необходим сопоставительный анализ. Проблемам, связанным с сопоставительным изучением диалектной лексики, посвящены работы В.Е. Гольдина [1967(а), 1970], О.Н. Мораховской [1969, 1975, 1980].

В плане разработки теоретических вопросов семасиологии диалектного языка интересны работы О.И. Блиновой [1975, 1984], Н.А. Лукьяновой [1978, 1986], О.В. Загоровской [1990].

Для анализа конкретной, предметной лексики, к которой относятся названия жилых и хозяйственных построек, наиболее актуальным и важным является парадигматический аспект исследования. В этом плане для определения тематических и лексико-семантических групп основополагающее значение имеют работы Ф.П. Филина [1957], Д.Н. Шмелева [1964]. Современные исследователи, выделяя в пределах тематической группы несколько лексико-семантических групп, внутри которых обнаруживаются наиболее тесные семантические связи и отношения, собранный материал распределяют не только по ЛСГ, но и по более крупным лексико-тематическим объединениям (ЛТО), под которыми понимается «совокупность лексико-семантических групп, связанных понятийно-логическими отношениями на основе близких или сопредельных функций (действий), выполняемых предметами» [Власова 2002: 8].

Первая глава диссертационного исследования посвящена истории края, на фоне которой формировалась этнографическая специфика крестьянского жилищно-хозяйственного комплекса.

Здесь раскрываются особенности освоения русскими людьми южных земель на протяжении нескольких веков и дается исторический очерк села Городище Старооскольского района Белгородской области.

В ХУ1-Х VII в.в. натерритории современной Белгородской области селились служилые люди из Путивля, Рыльска, Севска, Ярославля, Рязани. Активная колонизация Оскольского региона началась в XVII в., когда в 1635 г. приступили к созданию так называемой Белгородской черты, до строительства которой старейшим элементом в составе Поля было казачество, складывавшееся в основном из

русских крестьян и холопов, бежавших на юг от крепостного гнета. Значительную часть населения Белгородской черты составляли переселенцы с Украины, или черкасы, впервые появившиеся в Староосколье в 1635-1637 годах. Массовый же перевод украинцев в Осколье начался лишь в XVIII столетии.

Находясь в зоне сначала татаро-монгольского, а позже польско-литовского и украинского влияния, русское население, имевшее свои традиции, усваивало элементы этнокультуры других народов. Несмотря на то, что постепенно под влиянием общих исторических и социальных условий на территории современного Старооскольского района происходила этническая и культурная интеграция выходцев из разных районов России и Украины, население все же сохраняло специфические особенности в различных компонентах культуры, в том числе и в языке. Примером могут служить русское село Городище и украинский хутор Петровский, расположенные в непосредственной близости друг от друга. Основное население Городищ в XVIII - XIX в.в. составляли государственные крестьяне-однодворцы, бывшие переселенцами из центральных уездов русского государства. В результате длительных исторических процессов на сопредельных территориях, где расположены русское и украинское поселение, и сегодня функционируют исторически различающиеся говоры и диалекты.

Лингвистическим следствием исторических и миграционных процессов на Староосколье явилась, в первую очередь, система лексики, которая была связана с реалиями повседневного быта и труда людей.

На территории современной Белгородской, а также близлежащих областей до сих пор преобладает замкнутое планирование крестьянского двора: помещения располагаются по периметру, образуя замкнутое внутреннее пространство, на улицу же выходят лишь глухие стены хозяйственных построек и фасад дома с одним или тремя окнами [Никулов 1997; Волкова, Бабичева 1995], что не только отличает, но и, как полагают этнографы, противопоставляет уже с XVI —XVIII в.в. способ строительства у русских и украинцев (для последних характерна открытость, свободное размещение строений в усадьбе) [Украшська народшсть 1990: 246].

В.с. Городище жилищно-хозяйственный комплекс традиционно включал дом, сараи (разных видов и назначений), погреб, огороженные участки для стойлового содержания скота (ворки и базки), а также огород. Все постройки располагали по периметру, оставляя свободным двор, а ворок - огороженное место для летнего содержания скота - и особые сараи - клуню и пуньку — строили в огороде. На планировку усадьбы оказывали влияние социальные 10

(зажиточность, состав крестьянской семьи и т.д.) и географические факторы (близость водоемов, расположение на холмах, соседство с лесом и т.п.), размеры земельных наделов, планировка села.

В целом в планировке хаты в Городище отмечаются те же особенности, которые характерны для жилища русских на южных территориях проживания.

В настоящее время комплекс жилых и хозяйственных построек говора с. Городище, отражая историю строительной культуры русского народа, сохраняет южнорусские традиции, в то же время пополняется новыми элементами.

Вторая глава посвящена анализу тематической группы «Наименования жилых построек и их частей». В пределах данной ТГ выделяется несколько лексико-семантических групп (ЛСГ). ЛСГ внутри тематической группы противопоставлены на основе следующих семантических признаков: «постройка», «часть постройки», «хозяйственное предназначение», «жилая камера», «отдельное помещение», «деталь в жилой постройке». Собранный материал образует не только ЛСГ, но более крупные лексико-тематические объединениям (ЛТО). Анализируемые нами слова, относящиеся к названиям жилых и хозяйственных построек, разделяются, в первую очередь, по функциональному признаку "жилое" - "нежилое". В то же время наименования похмещений и деталей внутри жилой постройки дифференцируются по назначению помещения, то есть признак "жилое" - "хозяйственное" является основой для выделений двух ЛТО: «Наименования помещений в жилой камере дома» и «Наименования нежилых помещений в жилой постройке». Для слов, составляющих ЛСГ «Наименования деталей жилой постройки», общим признаком является "находящееся в жилой постройке".

Наименования жилищно-хозяйственного комплекса составляют в говоре с. Городище самостоятельную ЛСГ, включающую слова двор -усадьба - поместье — подворье. Синонимические отношения в данной ЛСГ возникли в результате изменения семантики каждого из слов, обусловленного экстра- и интралингвистическими причинами, связанными с историей заселения края, взаимодействием близкородственных языков (русского и украинского). В данной ЛСГ наименование поместье можно считать "диахроническим синонимом", так как первоначально им называли земельный надел, выделяемый служилым людям «для прокорму» [Загоровский 1969: 533]. Остальные же три слова более известны, шире употребительны.

Наименования жилой постройки, составляющие ЛСГ, имеют семантические различия и распределяются по нескольким лексико-

семантическим микрогрулпам (ЛСМГ), выделяемым на основе общего семантического признака: 1)ЛСМГс общей семой «небольшая постройка» (хата, саманная хата, двойничок, пятистеночка); 2) ЛСМГ с общей семой «постройка большого размера» (дом, крестовой дом, пятистенка, двойник); 3) ЛСМГ с общей семой «старая постройка» (хата, двойник, пятистенка, саманная хата);

4) ЛСМГ с общей семой «новая постройка» (дом - крестовой дом);

5) ЛСМГ с общей семой «каркасно-столбовая постройка» (хата, дом, пятистенка, двойник, пятистеночка, двойничок, крестовой дом);

6) ЛСМГ с общей семой «глиняная постройка» (хата, саманная хата, хатка, хатушка, хатунъка, хатенка). Эти ЛСМГ, составляя парные оппозиции (1-2, 3-4, 5-6), в целом представляют оппозицию с набором общих дифференциальных признаков, существенным для; всей ЛСГ: старые, небольшого размера постройки - новые, добротные постройки большего размера.

В основе наименований пятистенка, двойник лежат дифференциальные признаки, определяющие специфику жилой постройки. Внутренняя форма названных слов не позволяет развиваться у данных названий переносным значениям, поэтому в системе говора они являются однозначными. Слова же хата, дом, не имеющие внутренней семантической мотивации, обладают способностью развивать переносные значения на основе метонимии и, как следствие, в разных значениях входят в разные ЛСГ.

ЛТО «Наименования помещений в жилой камере крестьянской постройки», слова в котором объединены на основе общности реалий с признаком «помещение или пространство в жилой части крестьянской постройки», выделено на основе признаков "места расположения" и "функции помещения или пространства". Одна из входящих в данное ЛТО лексико-семантическая группа «Наименования жилой камеры в крестьянской постройке» включает в себя слова хата и дом в их конкретизирующей семантике - в частном значении, развившемся на основе метонимического переноса: хата и дом в говоре с. Городище — не разновидности жилой постройки, а часть такой постройки. [Делали/ адна хата была да-сёнцы/ ну-полох вешали/ материей завёсят/а-тах-та адна хата/ бес-камнатёй//].

Общим наименование отгороженного пространства является слово комната, которое в говоре с. Городище фиксируется в значении «отгороженное пространство специального назначения», поскольку это наименование применяется для обозначения и отгороженного пологом угла, и части жилой камеры за шкафом, при этом стен как таковых у комнаты может и не быть. [Раныиа-та у-мене адна убрница была/а-патбм-та/ шкахф купйти и-паставили/ ну-не-па-серётке у-хате/а-аднб акнб атуарадйли/ вот и-стала две комнаты

как у-бауатых//]. Усвоение данного слова говором было обусловлено не только взаимодействием диалектного языка с литературным, но и определенным экстралингвистическими факторами.

Семантика слов горница и зал, составляющих ЛСГ «Наименования парадной комнаты» в говоре с. Городище, включает семы «большая часть жилой камеры», «чистая». Сема «парадная» у слова горница появилась в результате метонимического переноса: первые поселенцы с. Городище, прибывшие из Ярославля и Тулы, могли употреблять слово горница для обозначения летнего неотапливаемого помещения (в виде холодной пристройки к избе), используемого в качестве комнаты для гостей во время праздника, свадьбы [СРНГ 7: 47]. В качестве соответственного явления, противопоставленного на уровне плана выражения говору с. Городище, в пооскольских говорах сел Потудань и Курское, наряду со словами горница и зал, для обозначения большей и чистой части жилой камеры нами зафиксировано слово комнать.

ЛСГ «Наименования помещения, служащего для сна» включает синонимы комнатка, светёлка, спальня (спаленка). Наименования комнатка и светёлка отмечены в речи информантов старше 70 лет, люди моложе этого возраста для обозначения этой же реалии уже используют лексемы спальня или спаленка.

ЛТО «Наименования нежилых помещений в жилой постройке» включает в себя несколько ЛСМГ. Помещения между жилой камерой, хозяйственными помещениями и улицей в говоре с. Городище обозначают словами сени, сенцы, коридор, коридорчик. Примечательно, что в значении слова сенцы в речи жителей Городища не выделяется оттенка уменьшительности: информанты, семантически не различая слов сени и сенцы, воспринимают их как абсолютные синонимы. В говоре с. Городище наблюдается семантическая дифференциация слов сенцы и коридор. Носители диалекта, стремясь избежать дублетности, используют слово литературного языка, или его уменьшительную форму — коридорчик, только для называния в современных домах дополнительной нежилой камеры небольших размеров, выполняющей ту же функцию, что и сени в меньших постройках. В обследуемом говоре коридорчик — расположенная перед входом в дом закрытая, застекленная пристройка, имеющая площадку со ступеньками, крыльцо же — ступеньки перед входом в дом, под навесом или без него. В говоре с. Городище характерная для слова крыльцо полисемия (слово отмечено в значениях: «невысокая ступенька без боковых стенок» и «небольшая пристройка без площадки, состоящая из нескольких ступенек и боковых стенок») развивалась по мере изменения техники строительства.

К наименованиям чердачного помещения относятся слова потолок и чердак. Если чердак - лишь помещение между перекрытием и крышей в постройке с двускатной крышей, имеющей чердачные окна на фронтонах, то слово потолок в говоре с. Городище, как и во многих южнорусских говорах, имеет два значения: 1) верхнее внутреннее покрытие помещения; 2) помещение между перекрытием и крышей в постройке с четырехскатной крышей, чердак. Второе значение, собственно диалектное, развилось у слова в результате метонимического переноса по смежности, поскольку нижней границей описанного пространства является потолок, выполненный как перекрытие дома. В семантической структуре слова чердак и в славянских, и в тюркских языках выделяется сема «имеющее выход, окно» [БРС: 709; Преображенский II: 1204; Фасмер IV: 336], что, вероятно, и способствовало закреплению в русской этнокультуре данного номинанта за помещением между крышей и перекрытием в постройке с двускатной крышей, так как именно такая крыша имеет окно, выходящее на улицу. Дифференциация в употреблении слов потолок и чердак была характерна для лексической системы описываемого нами говора в прошлом, о чем свидетельствуют примеры диалектной речи, записанные у людей старшего возраста. В настоящее же время наблюдается исчезновение различий в семантике рассматриваемых слов, что привело к появлению синонимов, при этом чердак характеризуется носителями языка как современное, потолок воспринимается уже как слово устаревшее. Такой процесс наблюдается не только в говоре с. Городище и в других оскольских (Сорокино, Расховец, Старомеловое), но и во многих других говорах (напр., в тверских [Тематический словарь 2002: 122]). Изменяющаяся техника и архитектура строительства, в том числе появление двускатных крыш, привело к тому, что слово потолок утрачивает свое переносное значение и становится семантическим архаизмом. При этом в говоре сохраняется первичное значение «верхнее внутреннее покрытие помещения», известное и русскому литературному языку.

ЛСГ «Наименования отопительных сооружений и их частей» включает слова, имеющие общую сему «относящийся к печи». К данной ЛСГ в говоре с. Городище относятся как производные от слова печь {печка, печурка, припёчик, опечек, подпечка), так и не связанные словообразовательными связями с общим наименованием (под, загнета, комин, горшки, скул'ы, устье, заслонка, груба, плита, кружки, юшка). Так как в жилых постройках встречаются два типа отопительных сооружений (печки и грубы), то информанты строго дифференцируют детали каждого из них.

Печь — русская духовая печь, предназначенная не только для

отопления помещения, но и для приготовления пищи. В производном печка, известном во многих южных говорах, в том числе и в говоре с. Городище, суффикс -к-, не внося никаких дополнительных сем в значение слова, выполняет функцию дифференцирующего элемента: информанты стремятся разграничить омонимичные глагол и существительное печь. В этом случае суффикс выступает как формальный показатель наименования артефакта, отличая название предмета материальной культуры от процесса.

Слово загнета, известное говору Городища в значении «часть русской печи, площадка перед ее устьем», образовано от глагола гнетить, который в современном русском литературном языке не употребляется, но он был известен в старославянском и древнерусском языках в значении «зажигать, вздувать огонь из горячего угля» [Преображенский 1:172]. Во многих славянских языках также отмечаются глаголы с близкой семантикой и фонетическим оформлением: укр. загптити "зарумянить, запечь хлеб таким образом, чтобы корка приняла обычный ей красно-коричневый цвет" [Гринченко II: 27]; словен. пёПИ "вздувать огонь", чеш. пНШ "зажигать"; рос!пё1 "толчек, побуждение"; гапё "воспаление"; польск. тесгс "зажечь, вздуть огонь, раздува д т о п к а,

побуждение" [Фасмер I: 421]. Поэтому русское диалектное слово загнета можно рассматривать как исторически мотивированное, хотя в системе современного языка у него не обнаруживается формально выраженной мотивации, что подтверждается глаголом загнетывать, известном ярославским говорам в значении «закрывать печь после топки с целью сохранения тепла» [ЯОС: 65].

Информанты старшего поколения, рассказывая о жизни в довоенное время упоминают о печах, имевших дымоход, проходивший по какой-то части хаты и складывавшийся из горшков - гончарных изделий без дна, по форме напоминавших кувшины и предназначенных для вывода печного дыма из жилой камеры: [Пёчкя у-нас русская была/ а-д'ым-та у-хату ня-шдл сёратю/ он тада па-уаршкам у-сенцы//].

В «Словаре русских народных говоров» у слова горшок мы не находим значения «составная часть дымохода» [СРНГ 7: 78], хотя данная лексема в указанном значении отмечается и в говорах сел Городище, Незнамово, и во многих воронежских говорах [ДК ВГУ]. В говоре же с. Сорокшю для обозначения той же реалии нами было зафиксировано слово кушин'ы.

К наименованиям деталей жилой постройки относятся традиционные для русского языка пол, земь, порог, порожик, лавка, примостье, угольник, полица, поличка, полка, завалинка, крыша, верх, пелена. В семантике многих из них отмечается некоторая специфика. Так, в говоре с. Городище слово пол употребляется-

в двух значениях: 1) «деревянный пол (в отличие от земляного, глинобитного)»; 2) «нижняя поверхность в доме: деревянная или земляная, глинобитная». Земь здесь - это только глинобитный, земляной пол. Качество пола было важным признаком не только в социально-бытовом плане, но и в лингвистическом, так как на основе данной характеристики выбиралось название не только отдельной детали, но и всей крестьянской постройки: в селах Потудань и Шаталовка нами было отмечено составное наименование земляная хата, в основе которого лежит признак «имеющий земляной пол». В южных же говорах, восходящих к украинскому языку, глинобитный пол называют доливкой.

Известные литературному языку слова крыша и верх в говоре с. Городище имеют семантическую специфику: крыша — все сооружение, покрывающее жилую постройку, верх — стропила с уложенным на них кроющим материалом (соломой, железом и т.п.). Если у крыши информанты называют какие-либо детали, являющиеся ее частями, например "пелена у крыши", "верх крыши", то верх не разделяется на составляющие элементы. В говоре с. Городище слово пелена "край крыши, сделанный из пучков соломы" стало базой для образования глагола опеленять, с помощью которого называют процесс, связанный с сооружением края крыши.

Лексемы ТГ «Наименования жилых построек и их частей», зафиксированные в говоре Городища, отмечаются диалектной лексикографией во многих говорах южного и северного наречий русского диалектного языка (курск., орл., рязан., брянск., смол., сарат., пенз., волоп, арх. и др.)- При этом наиболее частые параллели прослеживаются в южнорусских, в наибольшей степени курско-орловских говорах. В говорах Старооскольского района нами отмечены общие слова и значения, характерные и для других говоров межзональной группы Б: двор — «жилищно-хозяйственный крестьянский комплекс», комнатка - «меньшая комната в доме», загнётка - «площадка перед топкой русской печи» и др. В то же время отмечены и противопоставленные лексические диалектные различия в пределах говоров Старооскольского р-на (слово двор говора с. Городище противопоставляется слову двор в говоре с. Потудань, где оно используется лишь в значении «сарай для содержания скота» (как и в некоторых курских говорах); слово пелена в значении «край крыши», известное в с. Городище, противопоставляется слову пелена в говорах сел Потудань, Незнамово, где оно употребляется в значении «полотенце для украшения икон».

Говор с. Городище характеризуется индивидуальными признаками, отображенными, в частности, и в лексике жилья. Эти факты подчеркивают определенную самостоятельность описываемого говора как лингвистической единицы {горшки, скулы, 16

примостъе, комин, коридорчик, порожик и др.).

В связи с характером диалектной нормы, отличающейся большей свободой и большей вариантностью, отдельные элементы тематической группы характеризуются вариативностью разного структурного типа (морфемной, фономорфологической): загнет — загнета - загнетка, закут - закута, комнать - комната - комнатка, прйпечек - припёчек, пятистенка - пятистенок и др.

В третьей главе рассматриваются наименования хозяйственных построек, их частей и деталей, наименований, также составляющих ЛТО.

Для обозначения хозяйственных построек без дифференциации их размера или предназначения в говоре с. Городище используют гипероним сарай. Другие же наименования характеризуются конкретизирующей семантикой. Пуиька — сарай для хранения различной утвари и одежды, а также и для временного, а иногда и постоянного проживания семейной пары. Слово пунька, производное от пуня, в говоре с. Городище употребляется лишь с суффиксом -к-, не являющимся формальным выражением семы «меньший размер» по сравнению с жилой постройкой или другими сараями.

Слова времянка и пунька различаются семантически, обозначая разные реалии: пуиька - сарай, времянка - постройка для временного проживания, более благоустроенная, чем пунька. Название времянка зафиксировано во многих русских селах Белгородской области (Сорокино, Федосеевка, Роговатое, Потудань Старооскольского р-на; с.Боровое Новооскольского р-на и др.). Жители же украинских поселений постройку для временного проживания называют летней (летняя, -ей, ж., в знач. сущ.) или летней кухней.

К наименованиям построек, предназначенных для хранения сельскохозяйственной продукции, относятся слова клуня, амбар, погреб, выход. Клуня - помещение для молотьбы и хранения хлеба в снопах, а также для хранения обмолоченного зерна (в случаях, когда постройка принадлежала одной семье). Большие размеры постройки нашли языковое отражение в наименовании клун'яка, зафиксированном только в говоре с. Городище. В то же время в говоре не зафиксировано устойчивых словосочетаний слова клуня с прилагательным, выражающим значение «небольшой размер», что обусловлено постоянным признаком «большой», присущим обозначаемой реалии — молотильному сараю. В традиционном говоре с. Городище зафиксирован только лексикализованный фонетический вариант слова амбар - анбар "сарай для хранения обмолоченного зерна". В современном говоре клуня и амбар - историзмы.

Погреб- устроенная в земле яма, имеющая над землей сруб и крышку, для хранения молочных продуктов, овощей. Выход — погреб, имеющий

каменный свод и ступеньки в яму, где хранятся скоропортящиеся продукты. Данные слова - синонимы, время бытования которых совпадает лишь частично: выход постепенно приходит на смену погребу. В тот период, когда только появился новый тип хозяйственной постройки, слова погреб и выход семантически разграничивались и не являлись синонимами.

В ЛСГ «Наименования построек для содержания скота и птицы» входят две ЛСМГ, выделяемые на основе семантического признака «открытая постройка» - «крытая постройка». В говоре с. Городище постройку для содержания скота, как и любую другую хозяйственную постройку, называют сараем. Отгороженную же часть сарая, в которой содержатся какие-либо домашние животные, обозначают словом закута или закутка. Наименование закута употребляется во многих селах Старооскольского р-на (Потудань, Роговатое, Шаталовка и др.). В семантике слов закута и закутка в говоре с. Городище наблюдается абсолютное тождество: информанты неоднократно называла большое помещение для коровы закуткой, а небольшое для поросенка — закутой.

Овчарник или овчарня, абсолютные синонимы в говоре с. Городище, — сарай для содержания овец. Слово овчарня входит в состав русского литературного языка [Ожегов: 378], овчарник — лексема диалектного языка, для которой в русских говорах характерна полисемия, однако данное слово чаще выступает в качестве названия специального помещения для овец (сиб., том., тверск., кировск., арх., моск., влад., калуж., смол., самар., курск., дон. и др.) [СРНГ 22: 306]. К этой же группе говоров примыкает и говор с. Городище.

Слова курятник и курник — специальный сарай для птицы: в- говоре с. Городище употребляется наименование курятник, в соседних же старооскольских говорах (Потудань, Роговатое и др.) -курник. Таким образом, эти слова в старооскольских говорах являются междиалектными синонимами.

В говоре с. Городище ворок - находящееся неподалеку от дома открытое сооружение для летнего содержания мелкого скота (преимущественно овец). Указанное значение лексемы встречается и в других оскольских говорах (села Роговатое, Обуховка, Терехово). В с. Потудань ворок — это сарай, отдельно возводимый или пристраиваемый к основному сараю, для постоянного содержания овец. Произношение слова с сохраняющимся безударным гласным [о], отмеченное еще В.И. Далем [I: 166], наблюдается в речи информантов с. Городище даже в настоящее время. Можно предположить, что первоначально наименование ворок представляло собой уменьшительное образование от слова вор "забор" [СДРЯ I: 477], впоследствии в результате метонимического переноса

произошло изменение семантики: открытое, но огороженное место стали называть, используя наименование изгороди.

К наименованиям земельных участков, расположенных при доме, в говоре Городища относятся синонимы огород и загон: у обоих слов отмечается значение «земельный участок возле дома, на котором выращивают овощи, зерновые и т.п.».

Таким образом, в говоре с. Городище ТГ «Наименования хозяйственных построек» включает как общенародные (сарай, курятник, овчарник), так и региональные (клуня, выход, творило) слова, взаимодействующие между собою.

Еще в 1-ой половине XX в. хозяйственные постройки характеризовались большей дифференциацией, для обозначения чего в говоре создавались и функционировали частные наименования (овчарня, пунька, клуня и др.). В системе современного говора они выступают как слова устаревшие. На месте одних диалектных наименований в процессе эволюции культуры и зависящего от нее говора появились другие диалектные наименования (времянка), сохраняющие диалектный характер соответствующей коммуникативной системы, хотя и меняющие конкретный лексикон говора. ТГ наименований хозяйственных построек характеризуется гиперо-гипонимическими отношениями ее элементов, в ней выделяются обобщающие названия (сарай) и частные, детализирующие (анбар, клуня, курятник и др.). При этом в качестве гипонимов чаще выступали и выступают диалектные слова, хорошо известные в южнорусском наречии (пунька, клуня, выход, ворок).

Говор с. Городище, являясь единым по взаимодействию различных уровней диалекта, тем не менее имеет лексически противопоставленное явление, ставшее следствием различий в хозяйственной стороне разных частей одного села (например, противопоставление понятий и слов загоны: 1) «огород»; 2) «земельный надел, находящийся в поле»). Среди наименований хозяйственных построек, известных говору с. Городище, выделены наименования, имеющие тождество в ярославских (творило) и тульских (закута, клуня) говорах. Причем слово творило, отмеченное в оскольских и ярославских говорах, не встречается ни в курских, ни в воронежских. В говоре с. Городище отмечены такие типичные для южнорусских говоров наименования, как ворок, времянка, выход, пунька, клуня. В то же время названная ТГ включает наименование.загон, которое в значении «огород» отмечается только в говоре с. Городище.

В заключении подводятся основные итоги исследования.

Система наименований жилых и хозяйственных построек говора с. Городище, являясь составной частью русского национального языка, отражая историю строительной культуры русского народа,

органично входит в систему понятийных и семантических тождеств и противопоставлений в пределах русского диалектного языка. В нее входят слова или корневые морфемы, восходящие к общеславянскому языку (двор, дом, печь, пол, под, погреб, клеть, ворок и др.). В то же время в наименованиях крестьянских построек выделяются заимствования из балтийских (пуня, клуня) и тюркских (чулан, чердак, сарай, анбар) языков. Термины жилого и хозяйственного строительства исследуемого говора находятся в генетических связях с говорами северного и южного наречий, примерами чего служат наименования, известные как в говоре с. Городище, так и в северных русских говорах: закута «хлев», припечек (припечик) «выступ над устьем русской печи», горница «парадная комната в крестьянском доме» и др. В целом система наименований жилых и хозяйственных построек говора с. Городище как часть южнорусской лексической системы противопоставлена системе наименований северного наречия, что в полной мере соответствует выводам этнографов, противопоставляющих северную и южную русские строительные традиции. В современных ТГ наименований жилых и хозяйственных построек органично соединены общенародные и региональные наименования, образуя определенную систему взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов.

Заметное воздействие на формирование и функционирование ТГ оказал украинский язык, влияние которого выразилось в разных направлениях: в лексике (хата, груба, клуня), семантике (печурка «углубление, проем» под влиянием украинского слова печера "пещера"), акцентологии (комнн, комнатка, плита).

В старооскольских говорах, в том числе в говоре с. Городище, функционирует большое число синонимических рядов (двор - подворье — усадьба - поместье; дом - хата; кухня — судница; спальня - комнатка ~ светёлка - спаленка; погреб - выход и др.), доминантой которых выступают чаще всего общенародные термины, если они представлены в синонимическом ряду. Число и состав членов таких рядов меняется, что обусловлено экстра- и интралингвистическими факторами. Появление или количественное изменение синонимических рядов, а также вытеснение собственно диалектных наименований (таких, как судница, светёлка, комнатка, боров) является результатом воздействия на говор литературного языка. Широкая синонимия диалекта объясняется, в частности, фактором зависимости норм от внутренних законов его развития, в том числе большей, чем это наблюдается в общенародной форме, свободе выбора языковых средств для называния одного и того же явления, процесса. Однако исторически сложившиеся этнографические особенности в системе строительства жилых 20

и хозяйственных построек тормозят этот процесс, так как в литературном языке не всегда, имеются полные эквиваленты местным наименованиям, служащим для называния специфики местных особенностей строительства (напр., груба, творило, выход, потолок "чердак без окна" и др.). С другой стороны, под влиянием местных говоров общенародные слова-наименования претерпели семантические и стилистические изменения {выход, загон, дом, коридорчик и др.).

Положение о развитой детализации понятий и обозначений в говорах как их яркой, характерной черте далеко не в полной мере можно соотнести с лексикой рассмотренных ТГ в говоре с. Городище: наименования деталей, не играющих важной роли в повседневной жизни коренных жителей, постепенно перешли в пассивный запас лексики говора или были утрачены вовсе.

Названные выше процессы в современных условиях приводят к разрушению традиционной лексической системы говора. Симптомами процесса разрушения говора как единой системы являются: 1) появление все новых разнообразных словообразовательных и семантических вариантов диалектных слов: пятистенок - пятистенка — пятистенник, 2) слова, свидетельствующие о непосредственном воздействии общенародной формы языка {спальня, кухня, чердак, времянка, дом, пол); 3) неравномерное вытеснение устаревших наименований одной и той же реалии на разных территориях (наименование клеть, сохраняющееся в тульских, воронежских говорах, и исчезнувшее в Поосколье); 4) неравномерное вытеснение диалектных слов в однотипных, но разных говорах (слово комнатка, употребляемое в непосредственной речи информантами с. Городище и х. Петровский и заменяющее его наименование спаленка в других оскольских говорах); 5) утрата отдельными лексическими диалектизмами определенности в значении и форме и приобретение некоторой "диффузности" (слова угольник, полица, пулька, клуня, имеющие разные,. но семантически близкие значения в разных говорах, например: клуня - 1. «крытый ток» (Городище), 2. «амбар» (Сорокино); полица - 1. «полочка для хлеба» (Городище), 2. «любая полочка»).

Таким образом, судьба проанализированных тематических групп отражает все важнейшие черты системы местного говора на современном этапе развития данного говора.

По теме диссертации опубликованы следующие работы: 1. Шубина Н.Г. К вопросу об абсолютных синонимах в лексической системе русских говоров // В.И. Даль и восточнославянская наука.

Материалы! научно-практической конференции, посвященной 200-летию со дня рождения В.И. Даля. - Елец: ЕГУ, 2001. С. 102104.

2. Шубина Н.Г.- История заселения Белгородских земель как фактор формирования местных говоров // Европейские языки: историография;, теория, история, методика. Межвузовский сборник научных работ. - Вып. 3. — Елец: ЕГУ, 2002. С. 83 - 90.

3. Шубина Н.Г. Дифференциация лексических значений диалектных слов бытовой- лексики как: фактор этнической детерминации языкового сознания // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции 16-18 апреля 2003 года / Отв. ред. Н.Н. Болдырев. - Тамбов: Изд-во ТГУ им.

Г.Р. Державина, 2003. С. 183-184.

4. Шубина Н.Г. Методическая основа сбора лингвистической информации (на материале бытовой лексики с. Городище Старооскольского района Белгородской области) // Пути и методы активизации самостоятельной работы студентов в современных условиях. Материалы Региональной научно-практической конференции «Гуманитарий - 2003». - Старый Оскол, 2003.

С. 106-109.

5. Шубина Н.Г. Наименования жилых. и хозяйственных построек и их частей в говорах Старооскольского района Белгородской области // Молодые голоса. - В.З. - Елец, 2003. С. 104-115

6. Шубина Н.Г. Наименования, отражающие разграничение жилого помещения крестьянского дома, в говоре с.Городище Старооскольского района Белгородской области // Европейские языки: историография, теория, история. Межвузовский сборник научных работ. - Вып. 4. - Елец: ЕГУ, 2003. С. 20-31.

7. Шубина Н.Г. Наименования, характеризующие русскую печь (на материале Старооскольских говоров Белгородской области) // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы II Международной научной конференции 5-6 декабря 2003 г. - Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 2003. С. 455-458.

8. Шубина Н.Г. Отражение в наименованиях старооскольских говоров политической истории и культуры края // Проблемы формирования, политической культуры в Центрально-Черноземном регионе. - Старый Оскол: ООО «ТНТ», 2004.

С. 57-61.

Подписано к печати 13.09.2004. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Усл.п.л. 0,875. Заказ № 10. Тираж 100 экз. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в типографии

Старооскольского филиала Белгородского государственного университета, 309530 г. Старый Оскол , м-н Солнечный, 19

* 16743

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шубина, Наталья Григорьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ИСТОРЖО-ЭТНОПРАФИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ ТЕМАТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «НАИМЕНОВАНИЯ ЖИЛЫХ И ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПОСТРОЕК» В ГОВОРЕ СЕЛА ГОРОДИЩЕ

СТАРООСКОЛЬСКОГО РАЙОНА БЕЛГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ.

§ 1. К истории Белгородских земель как фактору образования их диалектного ландшафта.

§ 2. Этнографические особенности крестьянского двора и крестьянского жилища в Городище Старооскольского района Белгородской области.

Выводы.

ГЛАВА И. НАИМЕНОВАНИЯ ЖИЛЫХ ПОСТРОЕК И ИХ ЧАСТЕЙ В ГОВОРЕ СЁЛА ГОРОДИЩЕ СТАРООСКОЛЬСКОГО РАЙОНА

БЕЛГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ.

§ 1. Наименования жилищно-хозяйственного крестьянского комплекса.

§ 2. Наименование жилой постройки в крестьянском комплексе.

§ 3. Лексико-тематическое объединение «Наименования помещений в жилой камере крестьянской постройки».

3.1. Наименования жилой камеры в крестьянской постройке.

3.2. Общие наименования отгороженного пространства.

3.3. Наименования парадной комнаты.

3.4. Наименования помещения, служащего для сна.

3.5. Наименования частей жилой камеры, связанных с русской печью.

§ 4. Лексико-тематическое объединение «Наименования нежилых помещений в жилой постройке».

4.1. Наименования помещения между камерами жилой постройки и улицей.

4.2. Наименования чердачного помещения.

4.3. Наименования помещений, служащих для хранения чего-либо (вещей или продуктов).

§ 5. Наименования отопительных сооружений и их частей.

5.1 Наименования элементов русской духовой печи.

5.2 Наименования отопительного сооружения и его элементов.

§ 6. Наименования деталей жилой крестьянской постройки.

Выводы.

ГЛАВА III. НАИМЕНОВАНИЯ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПОСТРОЕК В ГОВОРЕ СЕЛА ГОРОДИЩЕ СТАРООСКОЛЬСКОГО РАЙОНА

БЕЛГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ.

§ 1. Общие наименования хозяйственных построек.

§ 2. Наименования построек и помещений, предназначенных для временного проживания.

§ 3. Наименования построек, предназначенных для хранения сельскохозяйственной продукции.

3.1 Наименования построек для хранения зерновых.

3.2 Наименования построек, предназначенных для длительного хранения продуктов.

§ 4. Наименования построек и сооружений для содержания скота, птицы.

4.1 Наименования крытых построек для содержания скота и птицы.

4.2 Наименования открытых сооружений для содержания скота.

§ 5. Наименования земельных участков при доме.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Шубина, Наталья Григорьевна

Предметом настоящего исследования явилась лексика современного русского говора, связанная с обозначением различных построек, их частей и деталей в крестьянском жилищно-хозяйственном комплексе. Слова рассмотрены с точки зрения их семантической структуры, места в лексической системе южных русских говоров, происхождения, а также возможности использования лингвистического материала в историко-культурном описании как самого говора, так и той территории, на которой фиксируются языковые единицы.

Актуальность темы исследования определяется неослабевающим научным интересом к изучению говоров, в частности, диалектных различий между ними в теоретическом и практическом планах. Наименования жилых и хозяйственных построек чрезвычайно показательны тем, что воплощают в себе сложные лексико-семантические различия двух типов: простые, выражающиеся только в противопоставленности материального их выражения или плана выражения, и сложные, характеризующиеся семантическими противопоставлениями внутри сравниваемых подсистем, в которых семантическое содержание сопоставляемых слов не совпадает и причудливо варьируется. О.Н. Мораховская, выделяя эти два типа диалектных различий, иллюстрирует их именно названиями крестьянской жилой постройки: «Различия в названиях крестьянской жилой постройки -это и различия в субстантивации (одним говорам известно название хата, другим - название изба, третьим - дом), и в структуре (в одних говорах названия дом и изба являются синонимами, в других название изба может означать крестьянскую жилую постройку более простого типа, а название дом - постройку усложненного типа и т.д.») [Мораховская 1973: 10].

Лексика оскольских говоров интересна тем, что относится к особой межзональной группе [Русская диалектология 1989: 214], но изучена совершенно недостаточно. Анализ диалектных слов имеет особую значимость в том случае, когда языковые единицы отражают народную региональную культуру и способствуют реконструированию истории культуры всего народа. Наименования артефактов - предметов материальной культуры - представляют собой именно те объекты, которые не только содержат лингвистическую информацию, но и дают представление о разных сторонах жизни и деятельности русского человека конкретного региона.

Лексика жилых и хозяйственных построек стала объектом структурно-семантических и лингвогеографических исследований начиная с середины XX века. Труды В.Г. Руделева, В.Е. Гольдина, О.Н. Мораховской, В.З. Присяжнюка и др., данные атласов восточнославянских языков позволяют рассматривать эту тематическую группу лексики не только в стуктурно-семантическом, но и в сопоставительном плане.

Названия крестьянских построек рассматривались с разных сторон. В работе В.Я. Дерягина, посвященной архангельским говорам, изучена история отдельных слов, относящихся к названной тематической группе [Дерягин 1966]. В.Е. Гольдин описывал ЛСГ «названия помещений для скота» на материале среднерусских говоров [Гольдин 1967]. О.Н. Мораховская осуществила описание ЛСГ «названия жилых построек и их частей» по материалам Диалектологического атласа русского языка [Мораховская 1973, 1980]. В.Г. Руделев рассматривал названия построек в рязанских говорах [Руделев 1995]. Необходимо отметить, что в работах В.Е. Гольдина и О.Н. Мораховской внимание актуализируется на лексических различиях, в современной системе названий О.Н. Мораховская же привлекает и ценный исторический материал.

Номинативная лексика, обеспечивающая бытовое общение людей, отражая многовековые традиции, дает исследователям историческую информацию о процессах миграции, контактах и взаимодействии между этническими группировками. Поэтому использование регионального языкового материала имеет огромное значение в школьном краеведении, в воспитательной работе с молодежью, и это не может не способствовать формированию национального сознания, что на сегодняшний день является одной из актуальных задач среднего и высшего образования.

Оскольские говоры не исследовались ранее. Между тем эти говоры представляют значительный интерес в том плане, что их лексическая система отражает как процесс становления и развития южнорусского наречия в целом и ее межзональной группы, так и специфику формирования региональной культуры. Лингвистическое описание значительно дополнит историко-этнографические исследования указанного региона. Кроме того, во 2-й половине XX века появились работы, в которых на фактическом материале (прежде всего южновеликорусской письменности делового содержания) подвергалось сомнению бытующее в науке положение о севернорусском наречии как основе образования русского национального языка и о второстепенной функции в этом процессе южнорусских элементов. Как отмечал С.И. Котков, «зависит это в известной степени от органичности сведений, рисующих былое состояние южновеликорусских говоров» [Котков 1962: 41]. Естественно, смена или даже корректировка концепции требует нового фактического материала по истории и, с учетом определенных процессов в развитии диалектного языка, по современному состоянию южнорусских говоров.

К ряду вопросов, на наш взгляд неоднозначно решаемых в современной диалектологии, следует отнести и исследование лексики в условиях микросистемы одного говора. Изучение диалектной лексики ведется, как правило, на материале нескольких говоров с привлечением материалов диалектологических словарей и картотек. При этом не соблюдается требование единства территории и реальности говорящего коллектива, которое крайне важно при «презентации диалектной лексики как системно организованного единства», так как реально диалект существует только в отдельных говорах [Раков 1989: 78]. Еще В.А. Богородицкйй указывал на необходимость тщательного исследования именно одного говора, считая это «желательным и необходимым» [Богородицкий 1896: 1]. Близкие мысли высказывал болгарский диалектолог А. Белич в 1911 г., считая очень важным исчерпанность описания не только одного села, но даже говора одной семьи или одного лица [Бодуэн де Куртенэ 1913]. Необходимость специального изучения лексической микросистемы одного говора была отмечена также и И.А. Оссовецким [Оссовецкий 1964, 1982], и Ф.П. Филиным [Филин 1982]. И.А. Оссовецкий подчеркивал, что реально системой говоров не пользуется ни один человек, говорящий на данном языке [Оссовецкий 1964: 183]. Собранный же в условиях одного говора материал позволяет выявить как нюансы семантических связей слов в синхронии и исторических изменений, происходившие и происходящие в семантике слов и их функционировании.

Цель диссертационного исследования - осуществить комплексный анализ двух тематических групп: «Наименование жилых построек, их частей и деталей» и «Наименований хозяйственных сооружений и их частей» в говоре села Городище Старооскольского района Белгородской области. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1) выявить состав наименований построек и их частей в говоре села Городище;

4) сопоставить диалектные лексемы исследуемых тематических групп, зафиксированные в говоре села Городище, со словами других диалектных микросистем и литературного языка с целью выявления особенностей исследуемого говора на лексико-семантическом уровне;

6) исследовать мотивировочные признаки, положенные в основу наименований жилых и хозяйственных построек в говоре с. Городище;

7) изучить лексику данных тематических групп в территориальном аспекте.

Материалом для исследования послужила лексика южнорусского говора села Городище Старооскольского района Белгородской области, выявленная в речи носителей названного говора путем полевых наблюдений в период с 1998 г. по 2003 г. Источником для написания работы стали также материалы диалектологической практики студентов Старооскольского филиала Белгородского государственного университета (СОФ БелГУ), проходившей в селах Белгородской, Воронежской и Курской областей в 1998 - 2003 годах, руководителем которой являлся автор данного исследования.

Сбор материалов проводился нами по специальной программе, разработанной Институтом лингвистических исследований (г. Санкт-Петербург) по заданию РАН для составления Диалектологического атласа русских народных говоров, задачей которого является «сохранить для истории те названия (и места их распространения), которые имеются (или имелись) в народном языке в наше время, но постепенно уходят из языка в силу различных причин» [Программа собирания сведений для лексического атласа русских народных говоров 1994: 5]. Для полевых наблюдений нами был составлен вопросник.

Существенным материалом при анализе языковых явлений, связанных с крестьянскими постройками, явились диалектные картотеки Белгородского и Воронежского государственных университетов и Старооскольского филиала Белгородского государственного университета, картотека «Архангельского областного словаря» при диалектологическом кабинете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, данные ряда лексикографических источников: «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, «Словаря орловских говоров», «Словаря русских народных говоров» под редакцией Ф.П. Филина и Ф.П. Сороколетова, «Словаря вологодских говоров», «Тематического словаря говоров Тверской области» и др. Для получения сведений о происхождении слов и изменении в семантике тех или иных единиц были использованы этимологические словари и словари древнерусского языка. Группу источников составили материалы архивных фондов Старооскольского краеведческого музея; государственных архивов Белгородской, Курской и Воронежской областей, Санкт-Петербургского отделения архива Российской академии наук; Центрального государственного архива древних актов, а также личного архива М.И. Груздова, уроженца с. Городище, журналиста, краеведа, составителя летописи села.

Выбор для лингвистического исследования говора села Городище не случаен. Во-первых, говор является типичным для южнорусского наречия, хорошо сохранившим свои типологические особенности в условиях, когда социально-экономические процессы «коренным образом изменяют всю социальную действительность деревни, в своей конечной цели они направлены на ликвидацию различий и противоречий. между городом и деревней и выражаются в перестройке материальных условий жизни и изменении социальных условий существования жителей деревни со всеми вытекающими отсюда последствиями» [Оссовецкий 1982: 163, 164]. Во-вторых, история формирования говора села Городище на протяжении нескольких веков была связана с процессом миграции и взаимовлияния не только разных говоров, но и разных языков: на территории Старооскольского района соседствуют русские и украинские поселения.

Анализируя диалектную лексику говоров современного Черноземья и, в частности, Старооскольского района Белгородской области, необходимо принять во внимание значительное влияние украинского языка, что обусловлено спецификой заселения указанной территории. В Белгородской,

Воронежской, Курской областях «наблюдаются обширные контакты русских и украинцев и располагаются русские поселения среди украинских и украинские среди русских, при этом перемежаются те и другие со своими свойственными им диалектами» [Собинникова 1982: 5]. Такое взаимодействие отмечается многими лингвистами, исследовавшими зону русско-украинского пограничья, например, A.M. Бескровным [1949], С.М. Кардашевским [1957], В.И. Собинниковой [1958, 1982], Г.В. Денисевичем [1959, 1971, 1972], Т.Е. Ворониной [1964], Г.Т. Солонской [1967], С.И. Котковым [1970], В.И. Хитровой [1972] и другими. Поскольку наиболее восприимчивой, как известно, является сфера лексики, русскими говорами «прежде всего, усваиваются украинские слова, необходимые для характеристики реалий, отсутствующих на материнской территории, и поэтому не имеющих дублетов в русской лексике» [Собинникова 1982: 16]. Заимствуется также и лексика, имеющая соответствующие варианты в русском говоре. Это создает своеобразную лексическую дублетность как еще один показатель взаимодействия говоров. Однако в лексических микросистемах могут происходить изменения не только в семантике заимствованного слова, но и в сфере его употребления, что Г.В. Денисевич объясняет экстралингвистическими причинами [Денисевич 1972: 82]. Примеры такого исторического изменения в употреблении диалектных слов Г.В. Денисевич находит в бытовой лексике курско-орловской зоны [Денисевич 1972].

Таким образом, изучение лексики говора, находящегося на территории по-рубежья русского и украинского языков, дает возможность проследить, как в конкретном говоре реализуются междиалектные и межъязыковые связи.

Село Городище находится в непосредственной близости от хутора Петровского, который является в первооснове украинским. Поэтому изучение русского говора в сопоставлении с соседним украинским представляет определенный интерес: в результате взаимовлияния русского и украинского языков сложилась не только особая языковая система русского оскольского говора, но и особая субкультура. В то же время языковые и культурные традиции, характерные для села Городище в XIX и XX веках, сохраняются коренными жителями и в наши дни. В этих условиях был важен выбор информантов, поэтому для исследования использованы материалы, собранные лишь от коренных жителей, при этом фиксировались подробные сведения об информантах: возраст, образование, род занятий. Всего в селе Городище было опрошено около 100 информантов, при описании использованы данные, полученные у 47 человек. Тексты, записанные от этих информантов, представляют ценность как дополнительный источник сведений о говорах Староосколья, их морфологических и, какой-то степени, фонетических особенностях, позволяющих судить о месте описываемых говоров в микро- и макросистеме диалектного языка и об истории этих говоров.

Восстановление истории данных тематических групп на основе современных записей представляет ■ серьезные : трудности 1, так как, не имея письменной фиксации прошлых эпох, факты таких записей не выводят исследователя за хронологические рамки периода жизни одного поколения. По этой причине мы стремились собрать как можно больше сведений из уст старейших жителей региона.

Новизна работы состоит в том, что в ней впервые инвентаризированы и на основе функциональных признаков систематизированы лексические единицы тематических групп «Наименования жилых и хозяйственных построек» говора с. Городище как одного из говоров межзональной группы Б южнорусского наречия; осуществлено лексико-семантическое и лингвогеографи-ческое сопоставление элементов данных тематических групп говора с соответствующими тематическими группами других говоров региона, входящих в названную межзональную группу, а также в ее связях с другими русскими говорами; выявлены генетические и семантические связи говора с лексикой близкородственного языка, представленного одним из генетических украинских переселенческих говоров Староосколья.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что она вносит определенный вклад в решение проблем функционирования и эволюции современных народных говоров (прежде всего тематических групп, связанных с этнографией): изучение возможностей внутрисистемных отношений внутри таких групп способствует выявлению специфических черт межзональной группы Б южнорусского наречия на лексическом уровне и тем вносит вклад в разработку теории набора дифференциальных признаков для установления диалектных группировок. Выделение Оскольской подгруппы осуществлено, можно • сказать, на основе лишь фонетических и грамматических признаков [Захарова, Орлова 1970: 139]. Из лексических дифференциальных признаков указаны лишь «факты лексического порядка, характерные для говоров русско-украинского пограничья . распространение сложных предлогов чаще - по-над, а изредка и по-за, по-под, вопросительной частицы чи, слов увязъ, увязенъ 'ремешок, соединяющий части цепа', рубель ., бугай .» [Русская диалектология 1965: 283; Захарова, Орлова 1970: 139]. Изучение лексического состава говоров Оскольской межзональной группы позволяет углубить научные представления о ней, ввести оскольские говоры, на основе комплекса соответственных явлений, в систему тождеств и противопоставлений русского диалектного языка.

Практическая значимость работы определяется возможностью применения ее материалов в практике преподавания русского языка в вузе: при изучении особенностей южнорусских говоров в курсе русской диалектологии, при написании курсовых и дипломных сочинений. В лексикографической практике собранные материалы могут быть использованы при подготовке диалектных и культурологических словарей, отражающих особенности материальной и духовной культуры русского народа. Результаты исследования также могут быть востребованы в регионоведении, так как лексика диалектов выполняет кумулятивную функцию, сохраняя отображенные в народном слове традиции предшествующих поколений.

Методологической базой исследования послужили:

- принцип историзма, предусматривающий анализ языковых единиц в связи с определенными историческими условиями;

- принцип системности языковых явлений;

- положение о социальной обусловленности развития языка;

- концепция единства исторического процесса, рассматривающая развитие языковых явлений как отражение исторического развития общества;

- общеметодологические принципы диалектической теории познания, в основе которой лежит признание взаимообусловленности предметов и явлений объективной действительности.

В работе использованы методы, определенные поставленными в ней целью и задачами. В диссертационном исследовании нашли воплощение описательный метод, включающий в себя классификацию и обобщение собранного материала, сравнительно-исторический метод, применяемый в языкознании для изучения как родственных языков, так и их диалектов; метод компонентного анализа, включающий в себя приемы семного анализа; контекстуальный метод в сочетании с лингвистическим экспериментом, позволяющим в условиях наблюдения и фиксации диалектной речи «создать так называемые "спровоцированные контексты",, в которых эксплицитно выражается языковая компетенция носителей говоров, интуитивное осознание ими языковых фактов, явлений, соотношений» [Загоровская 1990: 104 - 105]. Положения, выносимые на защиту:

3. В тематической группе говора тесно взаимодействуют общенародные и диалектные элементы, при этом семантическое содержание первых в значительной мере обусловлено "давлением системы" вторых.

4. Изменение говора и его частных тематических групп под влиянием общенародного, и прежде всего литературного, языка реализуется в сложном, многоплановом процессе, на протекание которого заметное воздействие оказывают различные экстра- и интралингвистические факторы (межъязыковые контакты, развитие переносных наименований под влиянием региональной специфики быта; гиперо-гипонимические отношения, влияние городской культуры и др.).

Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложения.

Первая глава посвящена историко-этнографическим предпосылкам формирования тематических групп названий жилых и хозяйственных построек в говоре села Городище Белгородской области.

В последующих главах предпринята попытка осветить лингвистическую составляющую говора села Городище: во второй главе рассматриваются наименования жилых построек и их частей, в третьей главе анализируются наименования хозяйственных построек и их частей в изучаемом говоре.

В Заключении подводятся основные итоги исследования и делаются выводы.

В Приложении даны: 1) список информантов; 2) списки сокращений наименований архивов, названий лексикографических источников, а также языков и диалектов; 3) словник лексических единиц, представленных в исследовании; 4) лингвистические карты; 5) таблица сопоставления диалектных слов. В качестве приложения к I главе дана также карта Старооскольского района Белгородской области.

Апробация отдельных положений и результатов диссертационного исследования осуществлялась на различных этапах в виде докладов и сообщений на научных конференциях, проходивших в Ельце (2001, 2003), Старом Осколе (2002), Тамбове (2003), Иванове (2003), на научно-теоретических семинарах кафедры социально-гуманитарных наук СОФ БелГУ, на ежегодных научных конференциях, проводимых в рамках «Дней науки» в БелГУ (2000, 2001, 2002, 2003). По теме диссертации опубликовано 8 работ:

1. Шубина Н.Г. К вопросу об абсолютных синонимах в лексической системе русских говоров // В.И. Даль и восточнославянская наука. Материалы научно-практической конференции, посвященной 200-летию со дня рождения В.И. Даля. - Елец: ЕГУ, 2001. С.102-104.

2. Шубина Н.Г. История заселения Белгородских земель как фактор формирования местных говоров // Европейские языки: историография, теория, история, методика. Межвузовский сборник научных работ. -Вып. 3. - Елец: ЕГУ, 2002. С. 83 - 90.

3. Шубина Н.Г. Дифференциация лексических значений диалектных слов бытовой лексики как фактор этнической детерминации языкового сознания // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции 16-18 апреля 2003 года. - Тамбов: Изд-во ТГУ, 2003. С. 183-184.

5. Шубина Н.Г. Наименования жилых и хозяйственных построек и их частей в говорах Старооскольского района Белгородской области // Молодые голоса.- В.З.-Елец, 2003. С.104-115.

6. Шубина Н.Г. Наименования, отражающие разграничение жилого помещения крестьянского дома, в говоре с. Городище Старооскольского района Белгородской области // Европейские языки: историография, теория, история. Межвузовский сборник научных работ. - Вып. 4. - Елец: ЕГУ, 2003. С. 20-31.

7. Шубина Н.Г. Наименования, характеризующие русскую печь (на материале Старооскольских говоров Белгородской области) // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах. Материалы 2-й международной научной конференции 5-6 декабря 2003 г. - Челябинск, 2003. С.455- 458.

8. Шубина Н.Г. Отражение в наименованиях Старооскольских говоров политической истории и культуры края // Проблемы формирования политической культуры в Центрально-Черноземном регионе: Сборник материалов региональной научно-практической конференции. - Старый Оскол: ООО «ТНТ», 2004, С. 57 - 61.

Теоретическая основа исследования

Изучение лексики народных говоров, имеющее свои весьма давние традиции, по-прежнему относится к числу актуальных задач русского языкознания. Одной из важных лингвистических проблем является изучение системной организации лексики.

Лексическая система и общенародного, и диалектного языка специфична, она обладает особенностями, которые усложняют изучение системных отношений. К таким особенностям можно отнести следующие: 1) огромное, практически необозримое число элементов; 2) проницаемость, возможность индивидуальных и окказиональных образований; 3) обращенность к внеязыковой действительности. В лексике отражаются все изменения, происходящие в общественной жизни, поэтому установление системных связей и отношений в лексике значительно сложнее, чем в грамматике или фонологии [Шмелев 1964: 27].

Вопрос о системном характере лексики в настоящее время уже не ставится под сомнение, хотя сама системность понимается по-разному: от утверждения различного характера системных связей внутри лексических групп до" признания строго организованного системного характера всей лексики в целом.

Системный подход к лексике основывается на групповом ее изучении, которое позволяет практически неограниченное число слов свести к определенному числу групп (тематических, лексико-семантических, синонимических и др.), при этом рассматриваются как отношения внутри отдельных групп слов, так и отношения между самими группами. Системный подход в изучении групп диалектной лексики русского языка широко представлен работами О.И. Блиновой, В.Е. Голь дина, О.Н. Мораховской, И.А. Оссовецкого, Г.А. Ракова, Ф.П. Филина и многих других исследователей. Анализ связей, определяющих собственное значение каждой из лексических единиц, позволяет раскрыть лексико-семантическое своеобразие изучаемых говоров.

Для диалектной лексики также чрезвычайно важна специфика, связанная со значительным влиянием литературного языка на лексическую систему современных говоров. Многие диалектные слова уходят в пассивный запас, хотя носители диалектов их хорошо знают.

Для исследования диалектной лексики огромное значение имеют положения современной описательной диалектологии, разработанные Р.И. Аванесовым и его учениками, связанные с такими центральными понятиями науки о говорах, как диалектный язык и частная диалектная система [Аванесов 1965].

Понимание структурной организации диалектного языка как совокупности частных диалектных систем, тождественных между собой по одним чертам и различающихся по другим, является основой исследования говоров в современной науке. Микросистемы находятся в сложном переплетении между собой, взаимно проникают, и это позволяет рассматривать совокупность частных диалектных систем как систему систем.

Следует подчеркнуть, что в работах Ф.П. Филина, Ф.П. Сороколетова, Г.А. Ракова и других ученых неоднократно высказывалось положение о том, что все типы системных отношений в лексике говоров необходимо исследовать применительно к какому-то одному говору: «Реальной коммуникативной единицей . является местный говор - на нем говорит определенное количество людей. . Когда мы говорим о синонимах, антонимах, полисемантизме и иных лексико-семантических связях, мы обязательно имеем в виду сосуществование слов в одной и той же (выделено нами - Н.Ш.) живой, действующей коммуникативной единице» [Филин 1982: 268]. Г.А. Раков, рассматривая методы исследования диалектной лексики, указывает на то, что «требования единства территории и реальности говорящего коллектива . должны неукоснительно соблюдаться при презентации диалектной лексики как системно организованного единства» [Раков 1989: 78].

В описании большого количества микросистем, составляющих диалектный язык, необходим сопоставительный анализ. Изучение лексики в сопоставительном аспекте ставит перед исследователем проблему отграничения сопоставляемых участков микросистем. Для описания конкретных микрополей Н.И. Толстым была предложена методика, в основу которой легли сопоставительный анализ и разработанное ученым понятие семантического микрополя [Толстой 1963, 1968], границы которого определяются амплитудой колебания значений "опорной" многозначной лексемы. Выделение значений опорной лексемы опирается на формальный показатель: семема признается самостоятельной лишь в том случае, если для ее выражения имеется «другая» лексема хотя бы в одном из описываемых говоров [Толстой 1963, 1968]. Предложенный Н.И. Толстым способ конструирования микрополей имеет свои несомненные преимущества, которые мы видим в том, что он не позволяет игнорировать ряд существенных и весьма прочных семантических связей, «остающихся часто вне наблюдения исследователя при подходе к семантическому полю с точки зрения чистых понятий или предметных и семантических групп» [Толстой 1963: 38].

Проблемам, связанным с сопоставительным изучением диалектной лексики, посвящены работы О.Н. Мораховской [Мораховская 1969, 1975, 1980]. В отличие от методики Н.И. Толстого, которая сводится к установлению дифференциальных признаков в словах и их семантике, О.Н. Мораховская рассматривает как признаки различия в значениях слов, так и признаки тождества, «так как именно на основании общих семантических признаков выявляется возможность рассматривать значения слов как образующие единое семантическое микрополе, то есть уподобляются отношения между членами диалектного различия отношениям полисемии микросистемы» [Мораховская 1975: 8].

Для выделения лексико-семантических групп О.Н. Мораховская считает возможным и важным, наряду с семантическими и лексическими, и внеязыковой критерий [Мораховская 1975]. Его применение целесообразно в тех случаях, когда «группа лексики выделяется в качестве названий близких разновидностей предмета или предметов, выполняющих одну функцию» [Мораховская 1975: 5]. На примере диалектной лексики, относящейся к названиям помещений крестьянского дома, О.Н. Мораховская убедительно показывает, что диалектные различия находятся в прямой зависимости от внеязыковой ситуации, то есть от различий собственно этнографических, от различий в устройстве крестьянского жилища [Мораховская 1981: 132-137]. Это важное положение мы использовали при сборе фактического материала и используем при его описании и анализе.

Ценным для науки и для нашего исследования в частности мы считаем принцип выделения ЛСГ в сопоставительном аспекте, представленный в работах В.Е. Гольдина [Гольдин 1967(а), 1970]. Ученый выделяет ЛСГ на основе нейтрализации в одном говоре значений, лексически различающихся в других говорах. Эта методика использована ученым при анализе диалектных названий помещений для скота [Гольдин 1967(а)]. Изучение ЛСГ позволило ему установить структурные различия между говорами. В статье «К вопросу о соотношении различий системного характера в диалектной лексике» В.Е. Гольдин рассматривает структурно-семантические различия на уровне членения соответствующих лексико-семантическим группам семантических микрополей: «Различия системного, характера вскрываются на фоне семантических микрополей, соответствующих либо лексико-семантическим группам, либо тематическим группам со значением лексико-семантических, либо тематическим группам разной степени близости без включения лексико-семантических» [Гольдин 1970: 171].

В плане разработки теоретических вопросов семасиологии диалектного языка интересны работы О.И. Блиновой [Блинова 1975, 1984], Н.А. Лукьяновой [Лукьянова 1978, 1986], О.В, Загоровской [Загоровская 1990]. Системное изучение лексики невозможно без системно-структурного подхода к значению слова. Системно-структурные исследования ориентированы «на изучение различного рода семантических отношений словесных единиц в диалектных системах и анализ семантики слов через их системные связи» [Загоровская 1990: 5]. О.В. Загоровская справедливо подчеркивает необходимость перехода «от анализа отдельного слова как совокупности значений (семем) к анализу отдельного значения как совокупности семантических компонентов (сем)» [Загоровская 1990: 11].

Диалектное слово и его значение представляют значительный интерес и в историко-лексилогическом плане, так как история слова, отражая развитие народных представлений о мире, все же в первую очередь позволяет представить исторический процесс развития языка. Исследования семантических изменений диалектного слова в диахронии дают материал для анализа исторических процессов не только отдельного говора, но и всего диалектного языка.

Для анализа конкретной, предметной лексики, к которой относятся названия жилых и хозяйственных построек, наиболее актуальным и важным является парадигматический аспект исследования. Возможны различные способы классификации лексики на парадигматической оси, что связано со сложностью как самой природы лексического значения, так и многоаспектностью парадигматических отношений.

Рассматривая системные отношения лексического яруса, A.A. Уфимцева выделила три основных типа парадигм: лексико-семантическая группа (ЛСГ), семантическое поле и синонимические ряды. При этом она различает понятия "ЛСГ" и "синонимический ряд": «В синонимических рядах слова находятся в одинаковых, однотипных смысловых отношениях, пересекаясь друг с другом по одному из своих значений, синонимические связи слов рассматриваются в пределах изучаемой группы как один из случаев частичного или полного семантического тождества» [Уфимцева 1962: 143], Д.Н. Шмелев связывает представление о парадигматическом строении словаря с понятием лексико-семантической парадигмы, под которое попадают разные объединения слов: от тематических групп (ТГ) до синонимических рядов [Шмелев 1964].

Ф.П. Филин, рассматривая лексико-семантические и тематические группы, подчеркивает, что между ними существуют определенные различия. Ученый понимает под лексико-семантическими группами объединения слов, основывающиеся не только на классификации самих предметов и явлений, но в большей степени на семантической соотнесенности всех слов, входящих в нее, а под тематической группой - объединение, основывающееся только на классификации самих предметов иявлений [Филин 1957]. Ученый называет ряд различительных признаков лексико-семантических и тематических групп: лексико-семантическая группа - «это продукт законов и закономерностей развития лексической семантики языка», «внутреннее, специфическое явление языка, обусловленное ходом его исторического развития» [Филин 1957: 528-529]. Тематическая группа же основывается не на лексико-семантических связях, а на классификации самих предметов и явлений» [Филин 1957: 526], поэтому в тематической группе степень смысловой связи слов меньше, чем в лексико-семантической. Членам тематической группы не свойственны отношения противопоставления, являющиеся характерной особенностью групп лексико-семантических. По мысли Ф.П. Филина, тематическая группа шире, ее всегда можно представить как совокупность ЛСГ.

Д.Н. Шмелев, развивая эти идеи, отмечает, что в некоторых случаях, когда слова одной темы связаны между собой не только с предметной, но и с понятийной стороны, характеризуются общностью языковых признаков, имеет место совпадение двух языковых явлений - тематической и лексико-семантической групп: «. группы слов, выделяемые на основании предметно-логической общности, во многих случаях характеризуются и некоторыми общими для них собственно языковыми признаками, иначе говоря, многие тематические группы слов оказываются при ближайшем рассмотрении также и лексико-семантическими группами» [Шмелев 1964: 103].

Исследование системных отношений, их особенностей, своеобразия в рамках отдельных лексических групп на современном этапе активно осуществляется диалектологами. Преимущества изучения диалектной лексики по отдельным группам очевидны: «Изучение словарного состава одного говора или нескольких близких говоров по ЛСГ, - подчеркивает Е.В. Ухмылина, - позволяет освободиться от обычного в диалектологии дифференциального подхода и привлечь к анализу всю систему нужных фактов; позволяет не только наблюдать полные синонимические или соответственные ряды, но и более продуктивно использовать сравнительно-исторический, сравнительно-типологический, лингвогеографический и другие методы исследования» [Ухмылина 1975: 45].

Современные исследователи, выделяя в пределах тематической группы несколько лексико-семантических групп, внутри которых обнаруживаются наиболее тесные семантические связи и отношения, собранный материал распределяют не только по ЛСГ, но и по более крупным лексико-тематическим объединениям (ЛТО). Лексико-тематическое объединение понимается как «совокупность лексико-семантических групп, связанных понятийно-логическими отношениями на основе близких или сопредельных функций (действий), выполняемых предметами» [Власова 2002: 8].

С проблемами изучения одного говора связана еще одна важная и практически в каждом конкретном случае решаемая по-своему проблема определения границ данного говора, проблема его самоидентификации, так как «понятие одного говора, - указывал И.А. Оссовецкий, - не всегда соответствует понятию говора одного населенного пункта, потому что один и тот же говор может быть распространен в двух или нескольких населенных пунктах, что весьма обычно на территории исконного населения, а с другой стороны, в одном населенном пункте могут быть рассмотрены два говора и даже больше» [Оссовецкий 1964: 183].

При изучении речевых фактов одного говора, как справедливо указывал Р.И. Аванесов, мы обычно встречаемся «с разного рода противоречивыми фактами, со скользящими их переходами одного в другое, которые несмотря на их исключительное многообразие можно охарактеризовать как сосуществование в реальной речевой деятельности элементов разных систем (разных диалектных систем, системы литературного языка и местной диалектной системы, реликтов местной старшей уходящей системы и элементов местной нарождающейся, младшей системы и т.д.) на фоне основной и господствующей» [Аванесов 1963: 295 - 296]. Все сказанное подтверждает важность, необходимость и сложность изучения лексики одного говора.

Существенно-важное значение в исследовании живого говора имеет методика собирания фактического материала, на сегодняшний день разработанная и апробированная в науке достаточно широко и основательно.

Основным методом, который использован нами в сборе материала по теме исследования, стал метод прямого опроса, широко употребляющийся современными собирателями, с полным основанием признающими его простоту и, вместе с тем, четкость [Оссовецкий 1964: 198]. Доступность его использования для нашего исследования обусловлена самим характером накапливавшегося материала: изучением лексики с конкретным значением,

Наряду с указанным, нами не менее широко использовался называющей предметы и предметы простые, вполне определенные, метод наводящих вопросов, дающий обычно более надежные результаты, поскольку максимально снижает вероятность "диктата" подсказки со стороны исследователя.

Наконец, третьим методом, использованным нами в процессе неоднократных индивидуальных и коллективных экспедиций в село Городище, в пункт, ставший центром нашего изучения лексики одного говора, метод «вживания», или «сосуществования», когда удавалось в течение более или менее продолжительного времени находиться в селе и вести непринужденные длительные беседы по теме. В процессе сбора материала таким методом удавалось много раз проверять, перепроверять, уточнять и вопросы, и ответы, осуществлять обработку и доработку собранного материала, в том числе текстов.

Записи иллюстрированного материала представляют собой фрагменты текстов, записанных в процессе бесед с информантами, коренными жителями с. Городище, в основном представителями так называемого традиционного говора, хотя немалое место и в беседах, и в собранном и представленном в диссертации материале занимают примеры речи, зафиксированные от представителей других возрастных групп, что обусловлено было стремлением увидеть тенденции в развитии данных тематических и лексико-семантических групп.

Читатель обратит внимание .на обилие иллюстративного материала, полученного, как правило, не от одного, а нескольких носителей говора, что должно бы помочь избежать субъективизма в определении семантики слов, в распознавании значения и употребления слов и т.д.

При записи материала была принята упрощенная транскрипция, не ставящая своей целью в работе лексического характера передавать оттенки произношения.

Следует также указать, что материал собирался по авторской программе, созданной на основе «Пособия-инструкции для подготовки и составления региональных словарей русского языка» (М.: изд-во АН СССР, 1960) и дополненной исследователем уже в процессе работы по сбору материала.

Технические пояснения к тексту диссертации

1. В диссертационном исследовании примеры диалектной речи даются посредством неполной, частично фонематической транскрипции, в которой вместо знаков пунктуации используются знаки паз (/ и //).

2. При использовании в тексте работы ссылок на информанта указываются его фамилия, инициалы и, через запятую, год рождения.

3. В цитатах из архивных материалов, изданных до 1917 года, сохраняется орфография и пунктуация первоисточника, в примерах из словарей используется современная орфография.

4. В тексте употребляются общепринятые сокращения для указания типа населенного пункта: с. - село, х. - хутор, р-н - район, обл. - область.

Для обозначения областей и районов, на территории которых были записаны примеры диалектной речи, приняты следующие сокращения: Белгородская область: Губк. - Губкинский р-н,

Краен. - Красненский р-н, Красногв. - Красногвардейский р-н, Новооск. - Новооскольский р-н, Прохор. - Прохоровский р-н,

Чернян. - Чернянский р-н, Шебек. — Шебекинский р-н; Арх. - Архангельская область: Карг. - Каргопольский р-н,

Лешук. - Лешуконский р-н, Холм. - Холмогорский р-н, Плес. - Плесецкий р-н; Ворон. - Воронежская область: Бобров - Бобровский р-н;

Н-Дев. - Нижнедевицкий р-н; Нововорон. - Нововоронежский р-н; Н.-Усман. - Новоусманский р-н; Репьев. - Репьевский р-н; Хохол. - Хохольский р-н; Курск - Курская область: Горшеч. - Горшеченский р-н,

Мантур. - Мантуровский р-н.

Липец. - Липецкая область. 5. Названия населенных пунктов после примеров даются в скобках, при этом для сел и хуторов Старооскольского района используются условные обозначения названия села, для населенных пунктов Белгородской области - полное название села и сокращенное название района, для других областей - полные названия населенных пунктов и сокращенные - районов и областей. Список сокращений названий населенных пунктов Старооскольского р-на

Белгородской области: с. Верхнечуфичево - В-Чуф. с.Долгая Поляна - ДПол. с. Знаменка - Знам. с.Казачок - Кзч. с. Курское - Кур. х. Липяги - Лпг. с. Незнамово - Нзм. х. Петровский - Птр. с. Потудань - Пот. с, Роговатое - Ргвт. с, Солдатское - Солд. с. Соковое - Скв. с. Сорокино - Срк. с. Стойло - Стл. с. Терехово - Трх. с. Федосеевка - Фдс.

6. Названия языков и диалектов сокращении: авест.- авестийский азерб.- азербайджанский англ.- английский англос.- англосаксонский арм.- армянский блр.- белорусский болг.- болгарский в.-луж.- верхелужицкий венг.- венгерский галльск.- гальский горн.-алт,- горноалтайский гот.- готский греч.- греческий д.-в.-н.- древневерхненемецкий др.-анг.- древнеанглийский др.-инд.- древнеиндийский др.-исл.- древнеисландский др.-нем.- древненемецкий др.-нж.-н.- древненижненемецкий др.-перс.- древнеперсидский др.-прусск.- древнепрусский др,-сев.- древнесевский др.-франц.- древнефранцузский др.-чеш.- древнечешский зенд.- зендский и.-е.- индоевропейский с. Хорошилово - Хрш. с.Шаталовка - Шат. в тексте работы даются в условном ит.- итальянский калм.- калмыцкий караим.- караимский крым.-тат.- крымско-татарский кумык.- кумыкский кыпчак.- кыпчакский лат.- латинский лит.- литовский лтш.- латышский нар.-греч.- народногреческий нар.-лат.- народнолатинский нем.- немецкий н.-луж.- нижнелужицкий н.-нем.- нижненемецкий перс.- персидский польск.- польский прусск.- прусский оск.- оскский санскр.- санскрит серб.- сербский сербохорв.- сербохорватский слав.- славянский слвц,- словацкий словен.- словенский ср.-в.-н.- средневерхненемецкий ср.-нж.-н.- средненижненемецкий тат.- татарский тур.- турецкий укр.- украинский уйгурск,- уйгурский фр.- французский хорв.- хорватский чарахск.- чарахский чеш.- чешский

7. При обозначении говоров и диалектов русского языка используются графические сокращения, принятые в «Словаре русских народных говоров».

8. В тексте работы также использованы условные сокращения наименований государственных и частных архивов:

- Арх. Груздова - личный архив М.И. Груздова, журналиста, краеведа, составителя летописи с. Городище;

- АСКМ - архив Старооскольского краеведческого музея;

- ГАБО - Государственный архив Белгородской области;

- ЦГВИА - Центральный государственный Воронежский исторический архив;

- ГАКО - Государственный архив Курской области;

- СПбО Архива РАН - Санкт-Петербургское отделение архива Российской академии наук;

- ЦТ АДА - Центральный государственный архив древних актов;

- AMT - Акты Московского государства. Т. 1 - 3. СПб, 1890-1901.

- ДК БелГУ - диалектологическая картотека Белгородского государственного университета;

- ДК ВГУ - диалектологическая картотека Воронежского государственного университета;

- ДК СОФ БелГУ - диалектологическая картотека Старооскольского филиала Белгородского государственного университета;

- КАОС - картотека «Архангельского областного словаря» при диалектологическом кабинете МГУ им. М.В. Ломоносова.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области"

Выводы

В говоре с. Городище тематическая группа «Наименования хозяйственных построек» выделена на основе общего семантического признака «нежилое помещение, расположенное вне жилой постройки». Данная группа переживала и переживает ту же судьбу, те же процессы, что и тематическая группа «Наименования жилых построек и их частей», в ней выделяются те же генетические группы, протекают те же процессы, обусловленные воздействием на нее общенародной культуры и общенародного языка. Эта группа включает как общенародные (сарай, курятник, овчарник), так и региональные (клуня, выход, творило) слова, взаимодействующие между собою. Еще в I половине XX века хозяйственные постройки характеризовались большей дифференциацией по их назначению и по технике строения, для обозначения чего в говоре создавались и функционировали частные наименования (овчарня, пунъка, клуня и др.). В системе современного говора они выступают как слова устаревшие. При этом в качестве гипонимов, конкретизирующих наименований чаще выступали и выступают диалектные слова, хорошо известные в южнорусском наречии (пунъка, клуня, выход, ворок, баз). На наш взгляд, это обусловлено, прежде всего, спецификой строительной культуры южного региона России. На месте одних диалектных наименований в процессе эволюции культуры и зависящего от нее говора могут появляться другие диалектные наименования (например, времянка), сохраняющие диалектный характер соответствующей коммуникативной системы, хотя и меняющие конкретный словник, лексикон говора.

В связи со сказанным данная ТГ также характеризуется гиперо-гипонимическими отношениями ее элементов, в ней выделяются обобщающие названия (сарай) и частные, детализирующие (анбар, клуня, курятник и др.).

Изменения в быте носителей говора с. Городище привели к сужению тематической группы лексики. Так, в настоящее время крестьянские дворы в этом селе не имеют сараев специального назначения, то есть строений для хранения зерна, необмолоченного хлеба, содержания коней.

Современное положение тематической группы «Наименования хозяйственных построек» говора села Городище таково, что в ней (как и в тематической группе «Наименования жилых построек и их частей») содержится немало особых "скреп", соединяющих данную тематическую группу с одной стороны, как минимум, с другими говорами и диалектами Оскольской межзональной группы и южнорусского наречия (как, впрочем, в немалой степени - и наречия севернорусского), а с другой -с русским литературным языком, воздействие которого группа издавна ощущает. Так, говор с. Городище, в котором слово сарай, являясь семантически тождественным литературному слову, противопоставляется ряду говоров, в том числе северных, в которых это слово выступает в ином значении (все «хозяйственные постройки вместе»). Влияние литературного языка проявляется и в том, что в говоре, в котором слово отсутствовало или уже отсутствует, под воздействием высшей формы национального языка это слово может появиться в прямом или переносном значении. Так произошло со словом хибара.

Говор села Городище примечателен в том отношении, что, являясь единым по общности различных уровней диалекта, он тем не менее имеет лексически противопоставленное явление, ставшее следствием различий в хозяйственной стороне разных частей одного села (см. противопоставление понятий и слов загоны).

Среди наименований хозяйственных построек, известных говору с. Городище, выделены наименования, имеющие тождество в ярославских (творило) и тульских (закута, клуня) говорах. Причем слово творило, отмеченное в оскольских и ярославских говорах, не встречается ни в курских, ни в воронежских. В говоре с. Городище отмечены такие типичные для южнорусских говоров наименования, как ворок, времянка, выход, пунька, клуня. В то же время названная тематическая группа включает наименование загон, которое в значении «огород» отмечается только в говоре с. Городище.

205

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Система наименований жилых и хозяйственных построек говора с. Городище, являясь составной частью русского национального языка, отражает историю строительной культуры русского народа. Она органично входит в систему понятийных и семантических тождеств и противопоставлений в пределах русского диалектного языка. В нее входят слова или корневые морфемы, восходящие к общеславянскому языку {двор, дом, печка, крыльцо, пол, земъ, под, заслонка, погреб, клеть, ворок и др.). В то же время в наименованиях крестьянских построек выделяются слова, заимствованные из балтийских {пуня, клуня, рига) и тюркских {баз, чулан, чердак, сарай, анбар) языков. В настоящее время они органично освоены русским языком, о чем свидетельствуют, в частности, производные данных слов (пунъка, клушка, сараеечек, базок), отмечаемые как в южных, так и в северных говорах.

Как часть национальной культуры и национального русского языка термины жилого и хозяйственного строительства говора с. Городище находятся в генетических связях с говорами северного и южного наречий, примерами чего служат наименования, известные как в говоре с. Городище, так и в северных русских говорах: закута в значении «хлев», припечек {припечик) - «выступ над устьем русской печи», горница - «парадная комната в крестьянском доме», загнета - «шесток у русской печи» и др.

Система наименований жилых и хозяйственных построек говора с. Городище как часть южнорусской лексической системы противопоставлена системе наименований северного наречия, что в полной мере соответствует выводам этнографов, противопоставляющих две русские строительные традиции: северную и южную. В южном регионе, в том числе и в селе Городище Старооскольского района Белгородской области, крестьянский двор представлен несколькими постройками, среди которых одна - жилая, остальные - хозяйственные. Все постройки составляют в целом комплекс с характерной для южных русских территорией замкнутой планировкой. Для северной традиции характерны сооружения под одной крышей, в которых жилая и хозяйственная части соединены в единое целое. В строительстве крестьянского жилища на юге России преобладала каркасно-столбовая техника, отличающаяся от срубной, распространенной на севере.

В связи со сказанным в целом этнографически, и потому лексически, противопоставлены северные и южные строительные реалии и термины. Так, в говорах Староосколья южное наименование хата "жилая камера в крестьянской постройке" противопоставлено нынешнему северному изба; южное потолок "чердак" - северному поветъ\ южное земъ — северному мост.

Говор с. Городище принадлежит к межзональной группе Б. Это находит свое подтверждение и в лексике жилых и хозяйственных построек. Например, зафиксированные в говоре с. Городище наименования кут "пространство между русской печью и стеной дома", комнать, груба (грубка) "каменная или кирпичная печь для отапливания", клуня "помещение для молотьбы и хранения хлеба в снопах и зерне", пунъка "небольшой сарай для сена, используемый как помещение для молодой супружеской пары" известны также курским и орловским говорам.

В то же время для оскольских говоров характерно и некоторое отличие от говоров курских и орловских. Так, слово поместье для обозначения жилых и хозяйственных построек крестьянского комплекса встретилось лишь в говоре с. Городище Старооскольского района Белгородской области.

В современных тематических группах наименований жилых и хозяйственных построек органично соединены общенародные и региональные наименования, образуя определенную систему взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов. Общенародные слова, являясь членами лексической системы говора, выступают как: 1) общие наименования {дом, сарай, комната), отличаясь при этом отвлеченностью семантики, отсутствием оценочности; 2) номинанты артефактов, известных русским людям на разных территориях распространения русского языка (чулан, печка, заслонка, под, курятник); 3) как синонимы диалектизмов, отличаясь от последних временем появления в говоре (спальня, кухня, зал, чердак). Региональные наименования имеют в своей семантической структуре коннотативное значение (хата, комнатка, земъ) или закреплены за теми реалиями, которые имеют региональную специфику (сенцы, загон, потолок, пунъка, клуня, груба).

Значительную часть описываемых тематических групп составляют слова мотивированные, мотивировочными признаками в которых выступают:

1) функция помещения или детали (творило, заслонка, погреб, ясли и др.);

2) форма элемента или всего помещения (угольник, горшки, груба, клеть, скулы, кружки, двойник, пятистенка, связь и др.); 3) место расположения, часто по отношению к другому элементу или помещению (верх, подзагнета, подполье, подвал, потолок); 4) объект, для которого предназначено (судница, курник, овчарник).

Заметное воздействие на формирование и функционирование тематической группы оказал украинский язык. Он не просто "поставил" в говоры Староосколья те или иные средства для номинации реалий, но и интенсифицировал расхождения соответствующих лексико-тематических систем севера и юга. Важное место в этом процессе, в качестве стимула влияния, заняло расширение и укрепление русско-украинских связей, особенно после 1654 г., а также последующие непосредственные контакты русских и украинцев на территории Белгородчины. Так, лишь в говоре с. Городище отмечаются разные направления такого влияния: в лексике (хата, груба, клуня), семантике (печурка в значении «углубление, проем» под влиянием украинского слова печера "пещера"), акцентологии (комин, комнатка, плита).

В старооскольских говорах, в том числе в говоре с. Городище, исстари функционирует большое число синонимических рядов (двор - подворье -усадьба — поместье; дом — хата; кухня — судница; зал — горница; спальня — комнатка — светёлка — спаленка', полка — noj/ица — получка', времянка - пунька; клуня — клуняка\ погреб - выход', огород — загон), доминантом которых выступает чаще всего общенародные термины, если они представлены в синонимическом ряду. Число и состав членов таких рядов меняется, что обусловлено экстра- и интралингвистическими факторами, среди которых изменения в характере строительства, влияние литературного языка и соседних говоров и т.д.

Лексика говора испытывает сильное воздействие общенародного языка, в результате чего появляются или количественно изменяются синонимические ряды, а также происходит вытеснение собственно диалектных наименований, например, слова судница, светёлка, комнатка перешли в пассивный запас, а многие региональные наименования деталей уже забыты {боров, боровочек). Широкая синонимия диалекта объясняется, в частности, фактором зависимости норм от внутренних законов его развития, в том числе большей, чем это наблюдается в общенародной форме, свободе выбора языковых средств для названия одного и того же явления, процесса.

Однако исторически сложившиеся этнографические особенности в системе строительства жилых и хозяйственных построек тормозят этот процесс, так как в литературном языке не всегда имеются полные эквиваленты местным наименованиям, служащим для называния специфики местных особенностей строительства (например, груба, творило, выход, потолок "чердак без окна" и др.).

С другой стороны, под влиянием местных говоров общенародные слова-наименования претерпели семантические и стилистические изменения {выход - "погреб, имеющий каменный свод и ступеньки в яму, где хранятся скоропортящиеся продукты", загон - "огород позади дома", угольник -"треугольная полочка, на которую ставятся иконы", пол'ица - "полка под потолком, используемая для хранения хлеба», дом - "добротное жилое строение, имеющее деревянные полы и несколько комнат в жилой камере"; коридорчик - "застекленная площадка перед входом в дом" и др.). В говорах нередко сохраняются исконные значения слова, характерные для них еще с древнерусского или старорусского периода (подворье - "дом с хозяйственными дворовыми постройками").

Известное в науке положение о развитой детализации понятий и обозначений в говорах как их яркой, характерной черте далеко не в полной мере можно соотнести с лексикой рассмотренных тематических групп в говоре с. Городище. При обследовании тематической группы «Наименования жилых построек» в данном говоре нами было отмечено небольшое количество наименований деталей. Пользуясь вопросником «Атласа русских народных говоров», мы провели полное обследование говора, стремясь выявить местные наименования тех или иных частей и деталей жилой постройки, однако нами были зафиксированы названия лишь тех реалий, которые занимают значительное место в бытовании людей на протяжении всей их жизни. Утрата строительной терминологии, на наш взгляд, обусловлена тем, что в настоящее время в селе из пожилых людей остались, в основном, женщины, которые при строительстве дома, как правило, занимались отделочными работами и потому. незнакомы со строительной терминологией. Информанты-женщины помнят названия функционально значимых деталей (полог, поличка, порог, загнета и др.). Дома же, возводимые в настоящее время, строятся по современным технологиям. Отсутствие наименований деталей жилой постройки в речи носителей современного говора, возможно, связано и с влиянием городской культуры: многие жители села работают на крупных промышленных предприятиях, в последние десятилетия в селе поселилось много приезжих, проживавших ранее в городах, от которых, естественно, мы не собирали информацию. Все это, на наш взгляд, способствовало тому, что наименования деталей, не играющих важной роли в повседневной жизни коренных жителей, постепенно перешли в пассивный запас лексики говора или были утрачены вовсе.

Большая часть лексики в данных ТГ находится в гиперо-гипонимических отношениях (хата: комната, горница, комнйтка, судница; сарай: закутка, овчарник — овчарня, клуня, курятник и др.).

Названные выше процессы особенно активно протекают там, где наряду с усилившимся междиалектным общением, влиянием литературного языка, имеются условия для контактов носителей разнотипных говоров одного языка, а тем более - для взаимодействия с близкородственными языками. Все это в современных условиях приводит к разрушению традиционной лексической системы говора.

Симптомами процесса разрушения говора как единой системы являются: 1) появление все новых разнообразных словообразовательных и семантических вариантов диалектных слов: пятистенок - пятистенка -пятистенник; 2) слова, свидетельствующие о непосредственном воздействии общенародной формы языка (спальня, кухня, чердак, времянка, дом, пол);

3) неравномерное вытеснение устаревших наименований одной и той же реалии на разных территориях (наименование клеть, сохраняющееся в тульских, воронежских говорах, и исчезнувшее в Поосколье);

4) неравномерное вытеснение диалектных слов в однотипных, но разных говорах (слово комнатка, употребляемое в непосредственной речи информантами с. Городище и х. Петровский и заменяющее его наименование спаленка в других оскольских говорах); 5) утрата отдельными лексическими диалектизмами определенности в значении и форме и приобретение некоторой "диффузности" (слова угольник, полица, пунька, клуня, имеющие разные, но семантически близкие значения в разных говорах, например: клуня - 1. «крытый ток» (Городище), 2. «амбар» (Сорокино); полица -1. «полочка для хлеба» (Городище), 2. «любая полочка»).

Список научной литературыШубина, Наталья Григорьевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Теоретические исследования

2. Аванесов Р.И. О двух аспектах предмета диалектологии // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. -М.: Наука, 1965.

3. Аванесов Р.И. Описательная диалектология и история языка // Славянское языкознание. Доклады советской делегации на V Международном съезде славистов. -М.: Наука, 1963.

4. Авдеева М.Т. Влияние русского языка на лексику изолированных украинских говоров. Дис. канд. филолог, наук. Воронеж, 1986.

5. Авдеева М.Т. Лексическое взаимодействие русских и украинских говоров Воронежской области // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж: ВГУ, 1994.

6. Акты Московского государства. Т. 1 3. - СПб, 1890 - 1901.

7. Александрова Л.П. Об оттенках значения лексических синонимов // Синонимы русского языка и их особенности. Л.: РАН ИЯ, 1972.

8. Анохина Л.И. Отражение быта, нравов и обычаев носителей говоров в языке (на материале названий хлеба на Орловщине) // Лингвистическое отече-ствоведение. Коллективная монография: в 2-х томах. Т. 1. - Елец: ЕГУ, 2001.

9. Апресян Ю.И. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. -М.: Наука, 1974.

10. Арбатский Д.И. Семантические определения (основные проблемы толкования лексических значений слов). Автореф. дисс. .докт. филол. наук.-Л., 1982.

11. Ю.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. — М.: Язык русской культуры, 1999.

12. П.Багалей Д.И. Очерки из истории колонизации и быта степной окраины Московского государства. Т.1. М., 1887.

13. Багалей Д.И. К истории заселения и хозяйственного быта Воронежского и Курского края. СПб., 1896,

14. Балахонова Л.И. Диалектные по происхождению слова в литературном языке // Слово в русских народных говорах. Л.: Наука, 1968.

15. Баранник Л.Ф. Лексика русских говоров, функционирующих в разнодиалектном окружении, Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1969.

16. Баранникова Л.И. Закономерности развития диалектов в эпоху существования науки (на материале русского языка) // Вопросы образования восточнославянских национальных языков. М.: изд-во АН СССР, 1962.

17. Баранникова Л.И. Эволюционные процессы в лексических системах говоров территории позднего заселения // Актуальные проблемы диалектологии и исторической лексикологии русского языка. -Вологда: Волог. пед. ин-т, 1983.

18. Бахвалова Т.В. Произведения писателей-орловцев как источник изучения этнического состава населения // Филологические исследования. Сборник научных трудов в честь Г.Б, Курляндской. Орел: ОГУ, 2002.

19. Бежкович A.C., Жигалова С.К., Лебедева A.A., Просвирина С.К. Хозяйство и быт русских крестьян. Памятники материальной культуры. Определитель. М.: АН СССР, 1959.

20. Белаус В.Г. Русский менталитет // Вопросы философии, 1996, №5.

21. Беловинский Л.В. Изба и хоромы: Из истории русской повседневности. -М.: Профиздат, 2002.

22. Белявский М.Т. Однодворцы России (по их наказам в Уложенную комиссию 1767 -1768 г.г.)- М.: МГУ, 1984.

23. Беляева С.А. Южнорусские земли во второй половине XIII XIV веков. -Киев: Наукова думка, 1982.

24. Бескровный A.M. Из истории образования переходного украинско-русского диалекта в Воронежской области // Материалы и исследования по русской диалектологии. т. И. -M.-JI: Учпедгиз, 1949.

25. Блинова О.И. Введение в современную региональную лексикологию. -Томск: Изд-во Томского ун-та, 1975.

26. Блинова О.И. Лексическая мотивированность и некоторые проблемы региональной лексикологии // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика. 1971. Л.: Наука, 1972.

27. Блинова О.И. Мотивационные отношения слов и принципы номинации // Проблемы деривации и номинации в русском языке: Тезисы докладов. -Омск: ОмГУ, 1988.

28. Блинова О.И. Русская диалектология. Лексика: Учебное пособие. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984.

29. Блинова О.И. Явление мотивации слов (лексикологический аспект). -Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984.

30. Бломквист Е.Э., Ганцкая O.A. Типы русского крестьянского жилища середины XIX начала XX в. // Русские: историко-этнографический атлас. — М.: Наука, 1967.

31. Бобровников В.П. Областные великорусские слова, заимствованные от монголов и калмыков // Материалы для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики. Т.1. - СПб, 1854.

32. Бодуэн де Куртенэ И.А. Письмо проф. А.И. Белича к И.А. Бодуэн де Куртенэ о собирании диалектологического материала. Публикация // Известия ОРЯС.-Т. 18.-Кн. 1.-СП6., 1913.

33. Болховитинов Е. Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии. Воронеж, 1886.

34. Брагина A.A. Нейтрализация на лексическом уровне // Вопросы языкознания 1977-№ 4.

35. Брагина М.Е. К вопросу о причинах лексического заимствования // Актуальные проблемы лексикологии. Минск: БГУ, 1970.

36. Быкова О.И. Культурный код и этноконнотация // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции. Тамбов: ТГУ, 2003.

37. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики / Пер. А.Д. Шмелева. М.: Язык славянской культуры, 2001.

38. Виноградов В.В. О связях истории русского литературного языка с исторической диалектологией // Виноградов В.В. Избранные труды: История русского литературного языка. М.: Наука, 1978.

39. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Вопросы языкознания.- 1953.- №5.

40. Виноградов В.В. Слово и значение как предмет историко-лексического исследования // Вопросы языкознания. ~ 1995. №1.

41. Владимирская Е.А. Бытовая лексика переселенческого русского говора юго-восточной части Харьковской области. ( К проблеме взаимодействия говоров русского и украинского языков). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Киев, 1977.

42. Владимирский-Буданов М.В. Население юго-западной России от половины XIII до половины XV веков // Архив юго-западной России, 4.VII Т. 1. - Киев, 1886.

43. Власова Л.А. Лексика кухонной утвари и посуды в орловских говорах. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Орел, 2002.

44. Волкова H.A. Язык как явление народной культуры // Культура Курского края (лингво-этнографические очерки). Курск: КГПИ, 1995.

45. Волкова H.A., Бабичева С.Г. Крестьянское подворье южных районов Курской области // Культура Курского края (лингво-этнографические очерки). Курск: КГПИ, 1995.

46. Вопросы теории лингвистической географии / Под ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. -М.: Наука, 1962.

47. Воронежская старина. Выпуск 6. Издание Воронежского историко-архивного комитета. Воронеж, 1907.

48. Воронина Т.Е. Лексика одного из украинских говоров на территории Воронежской области // Южнорусские говоры и памятники письменности. -Воронеж: ВГУ, 1964.

49. Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. -М.: Учпедгиз, 1956.

50. Гак В.Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976.

51. Гак В.Г. Опыт применения сопоставительного анализа к изучению структурного значения слова // Вопросы языкознания. 1966. - № 2.

52. Ганцкая O.A., Лебедева Н.К., Парникова A.C. Материальная культура сельского населения южновеликорусских областей (XIX начало XX в.) // Вопросы теории лингвистической географии / Под ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. -М.: Наука, 1962.

53. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций. М.: Академия, 1998.

54. Глуховцева К. Динамхка складу назв господарських примщень у сх1днослобожанських гов1рках // Украшський д1алектолопчний зб1рник. Книга 3. Ки1в: Довхра, 1997.

55. Гольдин В.Е. К вопросу о соотношении различий системного характера в диалектной лексике // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1969. -М.: Наука, 1970.

56. Гольдин В.Е. К вопросу о структурно-семантических различиях в диалектной лексике (на материале названий построек и их частей в русских говорах): Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1967 (а).

57. Гольдин В.Е. Об отражении современных условий бытования говоров в строении отдельных лексико-семантических групп // Язык и общество. -Вып. 1. Саратов: СарГУ, 1967 (б).

58. Гольдин В.Е. О языковом выражении тематических связей названий построек и их частей в русских говорах // Вопросы теории и методики изучения русского языка. Саратов: СГПИ, 1965.

59. Давыдова Е.В. Современное состояние говоров Воронежской области // Материалы по русско-славянскому языкознанию. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 1994.

60. Денисевич Г.В. География диалектной лексики в Курско-Белгородской зоне // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика, 1971. Л.: Наука, 1972.

61. Денисевич Г.В. Говоры Курско-Белгородского края // Культура Курского края (лингво-этнографические очерки). Курск: изд-во КГПИ, 1995.

62. Денисевич Г.В. К истории образования говоров с украинской основой на Курско-Белгородской территории // УЗ Курского пединститута (гуманитарный цикл), вып. IX. Курск: КГПИ, 1959.

63. Денисевич Г.В. К проблеме формирования говоров на курско-белгородской земле // Научно-практические очерки по русскому языку. Вып. 4-5. Курск: КГПИ, 1971.

64. Дерягин В.Я. Об употреблении диалектных слов в памятниках местной деловой письменности (слова деревня, починок, подворье, двор в важских актах XVII века) // Диалектная лексика. 1969. Л.: Наука, 1971.

65. Дмитриев Н.К. О тюркских элементах русского словаря // Лексикографический сборник. -М.: Наука, 1958.

66. Древнее жилище народов Восточной Европы. М.: Наука, 1975.

67. Дьякова В.И., Хитрова В.И. Наблюдения над лексикой, обозначающей надворные постройки в современных Воронежских говорах // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1976.

68. Дьякова В.И. Об изучении воронежских говоров // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1994.

69. Дьякова В.И., Хитрова В.И. Узколокальная воронежская лексика // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1980.

70. Свтушок A.M. Народна бущвельна лексика Захщного Полюся. Р1вна, 1990.

71. Жиленкова И.И. Региональная топонимика (ойконимия Белгородской области). Белгород: БГУ, 2001.

72. Житников В.Ф. Семантические расхождения в словах, общих литературному языку и севернорусским говорам // Вопросы истории и диалектологии русского языка. Свердловск, 1963.

73. Жуковская З.В. Говоры западной части Воронежской области. Автореф. дис. канд. филол. наук. М.: ИЯ АН СССР, 1954.

74. Иванова Л.П. Методы лингвистических исследований. Киев: УГПУ, 1995.

75. Из истории культуры Курского края. Курск: КГПИ, 1965.

76. Ильин М.А. Крестьянская изба Кенозера // Труды секции археологии РАНИИОН, IV. М., 1928.

77. Каргалов В.В. На степной границе. Оборона «крымской Украины» Русского государства в первой половине XVI столетия. М.: Наука, 1974.

78. Кардашевский С.М. Курско-орловский словарь // УЗ МОПИ. т. 35. - М., 1956.

79. Кардашевский С.М. О лексике курско-орловских говоров, общей с украинской и белорусской // УЗ МОПИ Т. XLVIII, Труды кафедры русского языка, вып. 4. — М., 1957.

80. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. -М.: ИРЯ АН СССР, 2000.

81. Кобрина H.A. Понятийные категории и их реализация в языке // Понятийные категории и их языковая реализация. Л.: ЛГПИ, 1989.

82. Ковалевский В.Н. Славянские жилища VIII первой половины XI вв. в Днепро-Донском лесостепном междуречье. Автореф. дисс. . канд. истор. наук. - Воронеж, 2000.

83. Коготкова Т.С. Литературный язык и диалекты // Актуальные проблемы культуры речи. -М: Наука, 1970.

84. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология. (Состояние и перспективы). -М.: Наука, 1979.

85. Ко духов В.И. Лексико-семантические группы слов. Л.: ЛГУ, 195 5.

86. Кожеватова Д.А. Заимствования в лексике говоров Русского Севера и проблемы общего регионального лексического фонда. Автореф. дисс. . канд. филолог, наук. Екатеринбург, 1997.

87. Козлова В.Л. Анализ ЛСГ в говоре. (К вопросу о взаимосвязи многозначности и синонимии). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1971.

88. Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. Л.; Из-во ЛГУ, 1986.

89. Коростелев И.В. Курская губерния, Дмитриевский уезд, деревня Злобинка// Материалы для изучения великорусских говоров. Вып. II. -Пгд., 1922,

90. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI XVII столетиях. - М; Республика, 1992.

91. Котков С.И. Вопросы истории русского языка в свете некоторых данных южновеликорусских памятников письменности // Вопросы образования восточнославянских национальных языков. М.: изд-во АН СССР, 1962.

92. Котков С.И. Очерки по лексике южновеликорусской письменности XVI-XVIII веков. -М.: Наука, 1970.

93. Котков С.И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии. М.: АН СССР, 1963.

94. Кретова В.Н., Овчинникова Л.К. Литературный язык как источник лексической синонимии в диалекте // Краткие очерки по русскому языку. № 2 // УЗ Курск, гос. пед. ин-та. - Курск, 1966.

95. Крюкова С.С. Семья и семейный быт крестьян южнорусской губернии России во второй половине XIX в. М.: Наука, 1994.

96. Крысин Л.П. О речевом поведении человека в малых социальных общностях // Язык и личность. М.: Наука, 1989.

97. Кубрякова Е.С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980.

98. Кубрякова Е.С. Сознание человека и его связь с языком и картиной мира // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции. Тамбов: ТГУ, 2003.

99. Кузнецова О.Д. Два случая лексикализации в говорах русского языка // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика. 1971. Л.: Наука, 1972.

100. Кузнецова О.Д. О некоторых трудностях отбора слов в диалектный дифференциальный словарь // Диалектная лексика. 1969. — Л.: Наука, 1971.

101. Кузнецова О.Д. Слова с отпадением начальных гласных а и о в говорах русского языка // Диалектная лексика. 1969. Л.: Наука, 1971.

102. Кузнецова О.Д., Сорокалетов Ф.П. Отражение особенностей крестьянской народной культуры в Словаре русских народных говоров // Историко-культурный аспект лексикографического описания русского языка. М.: РАН ИЛИ, 1995.

103. Кузнецова Э.В. О путях выделения компонентов значений слов при описании лексико-семантических групп // Классы слов и их взаимодействие. Свердловск: Урал. гос. пед. ун-т, 1979.

104. Лебедева Н.И. Этнографическая характеристика отдельных групп русского населения Орловской, Курской и Липецкой областей // Материалы и исследования по этнографии русского населения Европейской части СССР. М.: Наука, 1960.

105. Лукьянова H.A. К вопросу о методике анализа семантических отношений в диалектной системе // Вопросы языка и литературы. -Вып. 4. Новосибирск, 1978.

106. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Проблемы семантики. Новосибирск, 1986.

107. Любавский М.К. Образование основной государственной территории великорусской народности. Л., 1929.

108. Ляпунов Б.М. Древнейшие взаимные связи русского и украинского народов и некоторые выводы о времени их возникновения как отдельных лингвистических групп // Русская историческая лексикология. — М.: Наука, 1968.

109. Магин В.А. Краеведческая работа по русскому языку: изучение местных говоров // Лингвистическое отечествоведение. Коллективная монография: В 2-х томах. Т.2. - Елец: ЕГУ, 2001.

110. Макаров В.И. В.И. Даль как диалектолог и этнограф // Европейские языки: историография, теория языка, методика. Межвузовский сборник научных работ. Вып.З. - Елец: ЕГУ, 2002.

111. Макаров В.И., Пальчун Г.П. Отечествоведение и краеведение: разное в едином // Лингвистическое отечествоведение. Коллективная монография: В 2-х томах. Т.1. - Елец: ЕГУ, 2001.

112. Маковецкий И.А. Архитектура русского народного жилища: Север и Верхнее Поволжье. -М.: Наука, 1962.

113. Маслова Г.С. Историко-культурные связи русских и украинцев по данным народной одежды //Советская этнография, 1954, №2.

114. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX в. - М.: Наука, 1984.

115. Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой четверти XVIII в. М., 1951.

116. Милосердова Е.В. Языковые категории как фактор национальной культуры // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции. Тамбов: ТГУ, 2003.

117. Милюков П. Очерки по истории русской культуры. Ч. 1. - Изд. 6. -СПб., 1909.

118. Миронова В.В. Наулко В.И., Космина Т.В. Жилище: Украинцы // Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М.: Наука, 1987.

119. Миртов A.B. Украинцы на Дону. -Ростов-на-Дону, 1930.

120. Мокиенко В.М. Трансформация литературной лексики в народно-разговорной речи // Язык и общество. Вып. 4. - Саратов, 1977.

121. Мораховская О.Н. Крестьянский двор: История названий усадебных участков. — М.: Наука, 1996.

122. Мораховская О.Н. Критерии сопоставимости ЛСГ слов в диалектном языке // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования, 1973. -М.: Наука, 1975.

123. Мораховская О.Н. К формированию группы названий жилых построек в русском языке // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования, 1978. -М.: Наука, 1980.

124. Мораховская О.Н. Предмет и построение описательной диалектологии и ее отношение к истории языка // Исследования по русской диалектологии. -М.: Наука, 1973.

125. Мораховская О.Н. Сопоставление лингвистических и этнографических ареалов для уточнения значения слов // Диалектология и лингвогеография русского языка. М.: Наука, 1981.

126. Мораховская О.Н. Установление семантических отношений при картографировании // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. М.: Наука, 1969.

127. Нефедова Е.А. К вопросу о системной организации тематических групп лексики // Проблемы теории и истории русского языка. — М.: МГУ, 1980.

128. Нефедова Е.А. Об описании значений слов конкретной лексики // Вестник Московского университета. Серия «Филология». 1977. - №3.

129. Никитин С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Язык русской культуры, 1993.

130. Никончук М.В., Никончук О.М. Буд1вельна лексика правобережного Полюся в лексико-семантичнш систем! схщнослов'янских мов. -Житомир: АН УССР ИЯ им. A.A. Потебни, 1990.

131. Никулов А.П. Старый Оскол. (Историческое исследование Оскольского края.) Курск: ГУИПП «Курск», 1997.

132. Новиков JI.А. Лексическая оппозиция и лингвистическая семантика // Лингвистическая семантика и логика: Сб. научн. трудов. — М.: УДН, 1983.

133. Новосельский A.A. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М-Л.: АН СССР, 1948.

134. Оссовецкий H.A. Лексика современных русских народных говоров. М.: Наука, 1982.

135. Оссовецкий H.A. Словарь говора д. Деулино Рязанского района Рязанской области // Вопросы диалектологии восточнославянских языков. -М.: Наука, 1964.

136. Пальчун Г.П. Язык и национальное самосознание // Лингвистическое отечествоведение. Коллективная монография: в 2-х томах. — Т.1. Елец: ЕГУ, 2001.

137. Пискунова C.B., Нивина Е.А. Семантические преобразования диалектного слова в современной языковой культуре // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции. -Тамбов: ТГУ, 2003.

138. Плетнева С. А. Кочевники средневековья: Поиски исторических закономерностей. -М.: Наука, 1982.

139. Плетнева С.А. От кочевий к городам. Салтово-маяцкая культура. М.: Наука, 1967.

140. Плетнева С.А. О юго-восточной окраине русских земель в домонгольское время // Краткие сообщения института археологии, № 99, 1964.

141. Плетнева С.А. Хазары. М. : Наука, 1976.

142. Поликарпов Ф. Бытовые черты из жизни крестьян села Истобного, Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии. Воронеж, 1906.

143. Попов А.И. Русские народные говоры и влияние иноязычных соседей (этимологические этюды) // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика. 1971. Л.: Наука, 1972.

144. Попов А.И. Диалектные материалы в этимологических словарях русского языка // Диалектная лексика. 1969. Л.: Наука, 1971.

145. Попов С.А. Проблема взаимодействия национальных языков в топонимии пограничной территории (русско-украинское пограничье) // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж: ВГУ, 1994.

146. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. -Воронеж: ВГУ, 2001.

147. Потебня A.A. Язык и народность // Потебня A.A. Эстетика и поэтика. -М.: Искусство, 1976.

148. Программа собирания сведений для лексического атласа русских народных говоров. Научно-методическое пособие. СПб.: РАН ИЛИ, 1994.

149. Пронштейн А.П. Земля донская в XVIII веке. Ростов н/Д., 1961.

150. Проторчина В.М. Расселение воронежских однодворцев в XVIII в.: по материалам сказок // Труды Воронежского ун-та. Т. 51, вып. 1 Воронеж, 1966.

151. Раков Г.А. Проблемы и методы исследования диалектной лексической семантики как системы. Дисс. докт. филол. наук. Томск, 1989.

152. Раков Г.А. Проблемы и методы исследования диалектной лексической семантики как системы. Автореф. дисс. докт. филол. наук. — Свердловск: Урал, ун-т, 1990.

153. Руд ел ев В.Г. Лексика жилища и жилищно-хозяйственного строительства в южнорусских рязанских говорах // Рязанский этнографический вестник. т. 1. - Рязань, 1995.

154. Русская изба (Внутреннее пространство, убранство дома, мебель, утварь): Иллюстрированная энциклопедия / Авт.-сост.: Баранов Д.А., Баранова О.Г., Мадлевская Е.Л. и др. СПб.: Искусство, 2001.

155. Русская диалектология / Под ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. М.: Наука, 1965.

156. Русская диалектология / Под ред. Касаткина JIJL М.: Просвещение, 1989.

157. Русские. Историко-этнографический атлас. М.: Наука, 1967.

158. Русские / Отв. ред. Александров В.А. М.: Наука, 1999,

159. Савенкова Л.Б. Представление о доме в русских паремиях // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции. -Тамбов: ТГУ, 2003.

160. Селищев A.M. Заметки по великорусской диалектологии // A.M. Селищев. Избранные труды. М.: Просвещение, 1968.

161. Собинникова В.И. Диалекты и просторечие в составе национального языка: (По данным истории языкознания). Воронеж: Изд-во ВГУ, 1992.

162. Собинникова В.И. Южнорусское наречие и его контакты с украинскими говорами // Русские говоры на Украине. Киев: Наукова думка, 1982.

163. Собинникова В.И. О влиянии украинского языка на говоры Гремяченского района Воронежской области // Славянский сборник, II, вып. филологический. -Воронеж: изд-во ВГУ, 1958.

164. Солонская Г.Т. Украинские говоры Воронежской области. Автореф. дисс.канд. филол.наук. Харьков, 1967.

165. Сороколетов Ф.П. Диалектная лексика в ее отношении к словарному составу общенародного языка // Слово в русских народных говорах. Л.: Наука, 1968.

166. Сороколетов Ф.П. Диалектная лексика как система // Восточнославянское и общее языкознание. М.: Наука, 1978.

167. Сороколетов Ф.П. Лексико-семантическая система и словарь национального языка // Современность и словари. Л.: Наука, 1978.

168. Сороколетов Ф.П. Семантическая структура слова в диалектных словарях // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика. 1971. Л.: Наука, 1972.

169. Строгова В.П. Бытовая лексика новгородских берестяных грамот и современных северо-западных говоров (названия посуды) // Псковские говоры в их прошлом и настоящем. Л.: ЛГПИ, 1988.

170. Судаков Г.В. Русская бытовая лексика XVI XVII вв. в динамическом и функциональном аспектах: Дисс. . докт. филол. наук. -Вологда, 1985.

171. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение — новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. -М.: Язык русской культуры, 1996.

172. Тинякова Е.А. Этнические истоки культуры Курского края // Культура Курского края (лингво-этнографические очерки). Курск: изд-во КГПИ, 1995.

173. Токмаков И. Историко-статистический археологический очерк города Старого Оскола с уездом (Курской губернии). М., 1894.

174. Толстой Н.И. Диалектология в этнолингвистической перспективе // Системные отношения в лексике севернорусских говоров. Вологда: Волог. пед. ин-т, 1982.

175. Толстой Н.И. Из опытов типологии исследования славянского словарного состава // Вопросы языкознания. 1963. - №1.

176. Толстой Н.И. Некоторые проблемы сравнительной славянской семасиологии // Славянское языкознание. VI международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М.: Наука, 1968.

177. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. -М.: Индрик, 1995.

178. Украшська народшсть: нариси сощально-економ1чно'1 i етнограф1чно'1 icTopiï. К.: Наукова думка, 1990.

179. Уфимцева A.A. К вопросу о лексико-семантической системе языка // Вопросы языкознания, 1962, №4.

180. Уфимцева A.A. Опыт изучения лексики как системы. М.: Наука, 1962.

181. Ухмылина Е.В. Названия пищи в говорах будаков Горьковской области // Общеславянский и лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1973. -М.: Наука, 1975.

182. Федорова М.В. Славяне, мордва и анты. — Воронеж: Центр.-черноземное кн. изд., 1976.

183. Федорова М.В. Следы фино-угорского населения на территории Белгородской области. Белгород: БГУ, 1996.

184. Филатов К. Очерк народных говоров Воронежской губернии // Русский филологический вестник. Т. XXXVIII. - Варшава, 1897.

185. Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М.-Л.: Наука, 1962.

186. Филин Ф.П. О лексикализованных фонетико-морфологических вариантах слов в русских говорах // Лексика русских народных говоров. -М.-Л.: Наука, 1965.

187. Филин Ф.П. О лексико-семантических группах слов // Языковедски изследования в чест на академик Стефан Младов. София, 1957.

188. Филин Ф.П. О лексико-семантических группах слов // Очерки по теории языкознания. -М.: Просвещение, 1982.

189. Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л.: Наука, 1972.

190. Халанский М.Г. Народные говоры Курской губернии. Заметки и материалы по диалектологии и народной поэзии Курской губернии. -СПб., 1904.

191. Халанский М.Г. Народные говоры Курской губернии // Сборник ОРЯС. Т. ЬХХУГ - 1904 (а), №5,

192. Хильманович Г.И. О семантическом своеобразии общенародных слов в говорах Курской области // Известия Воронеж, госпединститута. Т. 68. -Воронеж, 1969.

193. Хитрова В.И. Местная лексика в воронежских рукописных памятниках XVII первой половины XVIII в. - Воронеж: ВГУ, 1972.

194. Чернов A.B. Вооруженные силы русского государства в XV-XVII вв. -М.: Воениздат, 1954.

195. Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии. Древнерусский период. -М.: Учпедгиз, 1956.

196. Чижикова JI.H. Русско-украинское пограничье. История и судьбы традиционно-бытовой культуры (XIX XX века). - М.: Наука, 1988.

197. Чижикова JI.H. Этнические аспекты материальной культуры населения юго-западных районов Курской области // Советская этнография 1978. -№4.

198. Шакурская Т.А. Системная организация лексики среднеобских говоров // Проблемы региональной лингвистики. Межвузовский тематический сборник научных трудов. Красноярск: изд-во КПГУ, 1998.

199. Шенников A.A. Крестьянские усадьбы в XV-XVII в.в.: Средняя и южная части Европейской России // Архитектурное наследство. Вып. 14. -М., 1962.

200. Шенников A.A. Поселения // Очерки русской культуры XVII века. -4.1. -М., 1979.

201. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.

202. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973.

203. Щепина E.H. Общенародное слово в диалектной лексической системе (на материале имен существительных в Брянских говорах). Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 1992.

204. Юмсунова Т.Б. Название построек и помещений для скота при доме в говоре «семейских» Бачурского района Бурятской АССР // Исследование лексики и фразеологии говоров Сибири. Красноярск: Краен, гос. пед. ин-т, 1984.

205. Языковая номинация. Общие вопросы. М.: Наука, 1977.

206. Doroszkiewicz Maria. Studia nad wptywami polskimi na rosyjskq. leksykç gwarow% / Maria Doroszkiewicz Wrjctaw: Wyfaw. Uniw, Wroctawsldego, 1991.1.. Список наименований лексикографических источникови их сокращений.

207. БРС Болгарско-русский словарь / Сост. Бернштейн С.Б. - М.: Советская энциклопедия, 1966.

208. БТСДК Большой толковый словарь донского казачества. - М: Русские словари, 2003.

209. Гарибян A.C. Русско-армянский словарь / Ред. Кусикян И.К. и Гаспарян Г.К. Ереван: Айастан, 1982.

210. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1956.

211. НРС Немецко-русский словарь / Сост. А.Ф. Несслер. Изд. 3-е. - М.: Советская энциклопедия, 1956.

212. Ожегов С.И. Словарь русского языка -18-е изд. М. : Русский язык, 1987.

213. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка: В 2 т. -М.: Гос. изд-во ин. и нац. словарей, 1959.

214. Радлов В. Опыт словаря тюркских наречий, тт. 1-4. СПб., 1893 - 1911.

215. СВГ Словарь вологодских говоров: Учебное пособие по русской диалектологии / Под ред. Паникаровской Т.Г. - Вологда: Волог. ун-т, 1997.

216. СДРЯ Словарь древнерусского языка (XI - XIV в.в.): в 10 т. / ИРЯ АН СССР; Гл. ред. Р.И. Аванесов. - М.: Русский язык, 1988 - 2000 г.

217. СОГ Словарь орловских говоров / Под ред. Т.В. Бахваловой. -Ярославль; Орел: ОГПИ / ОГПУ, 1989-2003. В. 1- 14.

218. СРНГ Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П.Филина, Ф.П. Сороколетова-M.-JI., СПб: Наука, 1965 - 2002. В. 1 - 35.

219. MAC Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. Евгеньевой А.П. -М: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1957 - 1961.

220. СРЯ Словарь русского языка XI - XVII вв. / АН СССР; Ин-т рус. яз. РАН; Гл. ред. С.Г. Бархударов, Ф.П. Филин, Д.Н. Шмелев. -М.: Наука, 1975-2001.

221. ССТСЛЯ Старославянский язык (словарь по рукописям X-XI веков) / Сост. Цейтлин P.M., Р.Вечерка, Э.Благова.-М.: Русский язык, 1999.

222. Гринченко Словарь украшськог мови: В 4 т. / Под ред. Б.Д. Гринченко. Репринт, изд. - Khib: АН УРСР, 1959.

223. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: В 3 т. Репринт, изд. -М.: Книга, 1989.

224. Тематический словарь Тематический словарь говоров Тверской области. Вып. 1 // Под ред. Т.В. Кирилловой и JI.H. Новиковой. - Тверь: ТвГУ, 2002.

225. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. М.: Прогресс, 1986 - 1987.

226. ФРС Французско-русский и русско-французский словарь для школьников: Грамматика: Лексика к разговорным темам / Сост. В.П. Грабовский. - Киев: «А.С.К.», 2001.

227. Хаас Э.С. Русско-венгерский словарь. Изд. 2-е. М.: Советская энциклопедия, 1951.

228. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. М.: Русский язык, 2001.

229. КЭСРЯ Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. - М.: Просвещение, 1975.

230. РЛС Русско-литовский словарь / Сост. В. Баронас, В. Галинис. -Вильнюс: Минтис, 1967.

231. ЭСРЯ Этимологический словарь русского языка / Под общ ред.

232. Журавлева А.Ф. и Шанского Н.М. Вып. 9. - М.: Изд-во МГУ, 1999. 26.ЯОС - Ярославский областной словарь: Учебное пособие / Под ред. Г.Г. Мельниченко. - Ярославль: Изд. ЯГПИ, 1985.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шубина, Наталья Григорьевна

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Шубина, Наталья Григорьевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села городище Старооскольского района Белгородской области"

Список научной литературыШубина, Наталья Григорьевна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций