автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Нарративные стратегии малых пророческих поэм Уильяма Блейка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нарративные стратегии малых пророческих поэм Уильяма Блейка"

На правах рукописи

СЕРДЕЧНАЯ ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА

НАРРАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ МАЛЫХ ПРОРОЧЕСКИХ ПОЭМ УИЛЬЯМА БЛЕЙКА

(проблемы типологии и своеобразия в историко-культурном контексте)

Специальность 10,01.03 - литература народов стран зарубежья (литература стран германской и романской языковых семей)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж — 2006

Работа выполнена в Кубанском государственном университете

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Гончаров Юрий Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Потанина Наталья Леонидовна

кандидат филологических наук, доцент Савченко Алла Леонидовна

Ведущая организация: Краснодарский государственный

университет культуры и искусств

Защита состоится ^¿Ь Н&Я^/,^ 2006 г. в ^ ^^ часов на заседании диссертационного совета Д 212-038.14 при Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 14.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан 2006 года.

Г

Ученый секретарь диссертационного совета

/ / Бердникова О.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество английского поэта конца XVIII - начала XIX века Уильяма БлеЙ-ка представляет собой явление, ярко выделяющееся ка фоне эпох», направления, традиции. Синкретизм творческого метода Блейка является причиной удивительной красоты и богатства иносказательных образов, сюжетного строения поэм; однако именно многомерность текстуальной ткани обусловливает трудности, связанные с анализом и интерпретацией его произведений. Долгие годы неизвестный, поэт, «открытый» прерафаэлитами, стал объектом заслуженного критического внимания только в конце XIX века. На протяжении XX века интерес к Блейку, в частности, как автору пророческих поэм, нарастал: его образность и теория восприятия оказались близки психоделическим исканиям 60-х годов, его мифологизм - обращению к мифу в современной литературе. В мировой практике исследования различных аспектов творчества Блейка насчитывают десятки книг и сотни статей.

В отечественной традиции, напротив, БлеЙк и сегодня остается на периферии как критического, так и переводческого осмысления. Непереведенность большинства поэм, своеобразие эстетики Блейка привели к тому, что для русского читателя поэт долгие годы оставался только лириком, автором небольших стихотворений, -цитатно и отрывочно. Во многом изменили ситуацию исследования Г.А. Токаревой, впервые после Т.Н. Васильевой, исследователя середины XX века, серьезно обратившейся не только к исследованию поэм Блейка (в том числе больших), но и к их переводу. В последнее десятилетие появляются новые переводы Блейка (А.Степанов), в том числе и тех произведений, которые еще не были известны русскому читателю (В.Чухно).

Тем не менее и сегодня, после трудов о Елейке Элиота и Йейтса, после «бума» исследования Блейка в 60-70-х годах XX века, многое в его творчестве остается неясным; множится количество критических отзывов, интерпретирующих его творчество с позиций явно внеэстетических и причисляющих его произведения к литературе «мирового Зла» (Ж.БатаЙ), «этики насилия» (В.Карачаровский). Этот факт свидетельствует о своего рода методологическом кризисе исследований Блейка, который может быть преодолен наиболее вероятно с выработкой новой, более продуктивной методологии исследования его творчества,

В критик« XX века не решен ряд существенных задач, до сих пор препятствующих адекватному восприятию наследия Блейка: выявление специфики авторской иронии, определение фабульно-сюжетного соотношения различных поэм, идентичности и различия отдельных образов, а также текстуально обоснованное описание координат художественного мира. Этим требованиям, по нашему мнению, отвечает одно из ответвлений гуманитарной науки конца XX века - наррато-логия, теория повествования. Как представляется, нарратология предлагает метод, максимально способный сочетать «внешний» й «внутренний» подходы к исследованию творчества Блейка, как дисциплина, сочетающая внимание не только к композиции текста, но и к архитектонике «эстетическою объекта» с понятийной чет-

костью и некоторыми специфическими методологическими предустановками. Свобода и структурированность нарративного подхода обусловливают его особую внутреннюю адекватность нашему предмету исследования - пророческим поэмам У. Б лейка, повествованиям насколько многообразным (в сюжетике, описательно-сти, актантной сфере), настолько и строго упорядоченным (в многомерности иносказательности).

Предполагая, что произведения Блейка наиболее продуктивно могут быть исследованы с позиций нарратологии как особые стратегии повествования, материалом исследования были избраны его малые пророческие поэмы как произведения, позволяющие исследовать нарративные стратегии Блейка в наиболее чистой' форме, тогда как в больших поэмах происходит значительное усложнение повествовательной формы, а в лирике — ее уплотнение. Малые поэмы как корпус текстов исследованы мало как в западной науке, так и в отечественной.

Обращение к творчеству Блейка, английского поэта, занимающего «промежуточный» статус между романтиками и лредром антикам и, мало исследованного в отечественной традиции, выделение такого объекта исследования, как малые поэмы, не освоенные отечественной литературоведческой мыслью как отдельный цикл, а также применение для текстуального анализа методик нарратологии обосновывают актуальность исследования.

Научная новизна исследования состоит в использовании нарративного метода анализа, ранее не применявшегося к исследованию поэзии Блейка, и построении и последовательном описании с его помощью повествовательных моделей, структурирующих малые поэмы Блейка как цикл, а также в создании классификации малых поэм.

Цель работы состоит в типологической классификации малых поэм Блейка на основании выделенных в них повествовательных моделей и исследовании различных граней рецепции творчества Блейка с целью уточнения его места в культурной традиции.

Поставленная цель реализуется путем решения ряда задач:

1) обоснование продуктивности нарратологии как метода исследования малых поэм У.БлеЙка;

2) исследование малых пророческих поэм Блейка на основании референтной и креативной компетенций нарратива;

3) освещение особенностей рецепции текстов Блейка, обусловливающих его трагическую непопулярность среди современников и широкую известность в XX веке.

Объектом исследования являются малые пророческие поэмы У.Блейка как корпус текстов, в которых в наиболее чистом виде представлены первичные сю-жетно-образные модели его творчества: они являются протожанрами по отношению к большим поэмам и а то же время более развернуты, чем афористичная, обманчиво простая лирика Блейка.

В качестве предмета исследовании избраны нарративные стратегии малых пророческих поэм Блейка, позволяющих одновременно охарактеризовать формы и степени ангорского присутствия (креативная компетенция), особенности художественного мира произведений (референтная) и читательского восприятия (рецептивная компетенция).

Методологическую базу работы составляют труды М.Бахтина, В.Тюпы, С.Бройтмана (в области теории литературы); К.Крибера, Н.Дьяконовой, А-Дмитриева, А. Ел Истратовой (в области исследования английского романтизма); Н.Фрая, С.Деймона, К.Рейн, Н.Хилтона, Г.Блума, СДэмроша, Т.Васильевой, Г.Токаревой (в области изучения творчества У.Блейка), П.Рикера, Р.Барта, Ж.Лиотара, Ф.Анкерсмита (в области теории нарратива и нарративного анализа текстов). Методологической основой работы стал нарративный анализ, дополненный методиками сравнительно-типологического литературоведения, теоретической и исторической поэтик. Важнейшей основой для классификации и описательной характеристики поэм стала теория В.Тюпы о трех интерсубъективных компетенциях художественного дискурса, позволяющая исследовать художественный текст во всей полноте его двоякой событийности, как события рассказанного и события рассказывания.

Теоретическая значимость работы состоит в уточнении жанровой природы поэм У .Блейка, а также в применении метода нарративного анализа текста к поэтическим произведениям. Практическая значимость диссертации состоит в том, что разработанная классификация малых поэм Блейка может служить основой для дальнейшего исследования наследия поэта. В преподавании курса литературы XIX века и спецкурсов по английской литературе могут быть использованы представленный в работе подробный комментарий к мало изученным малым поэмам Блейка и перевод наиболее показательных отрывков. Описанные нарративные стратегии, обнаруживаемые и в творчестве других английских романтиков, представляют собой поле для дальнейшего исследования нарратологии романтизма. Использованная методика анализа может быть применена при исследовании различных текстов литературы и культуры.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Нарратологический анализ в силу присущей ему структурированности, четкости и гносеологической направленности является продуктивным методом исследования малых пророчеств Блейка, отличающихся иносказательностью, философичностью и сюжетной динамикой. Нарративный метод не только помогает выявить и исследовать простые повествовательные структуры внутри сложных жанровых образований, какими являются «пророческие» поэмы Блейка, но и способствует определению хронотопических, гносеологических и аксиологических координат художественного мира его произведений.

2. На основании креативной и референтной компетенций нарративной стратегии малые пророческие поэмы Блейка подразделяются на четыре типа, воплощающие основные этапы развития его художественного мира и авторской мифо-

логии. Поэмы каждого типа представляют собой цикл, выстроенный по принципу триады «тезис - антитезис - синтез».

3. Четыре типа нарративных стратегий в поэмах БлеЙка отличаются следующими главными чертами: первый тип представляет собой сюжет об индивидуальном познании мира, рассказываемый иносказательно («притча об индивидуальном сознании как источнике познания бытия»); второй - сюжет о конфликте мировых сил, излагаемый сказителем-визионером («сказание об апокалиптическом конфликте исторических сил»); третий - сюжет о преодолении противоположностей бытия путем очищения восприятия, изложенный в «псевдонаучной» форме («поэтический «(трактат» об очищений восприятия»); четвертый - сюжет о порождении и причинах неправильного мировосприятия, выраженный в сложном авторском иносказании («генеалогия ложного восприятия»),

4. Рецептивная компетенция БлеЙка весьма сложна, что привело к коммуникативному провалу между ним и его современниками, в том числе поэтами английского романтизма, с которыми тем не менее по эстетическим установкам Блейк был во многом схож. Изображая в своих произведениях те же виды событий (историческое свершение, опыт индивидуального познания, событие неверного восприятия), романтики отдавали предпочтение не философскому иносказательному осмыслению сути событий, а лиризму и психологизму. Непонимание поэта было преодолено только в XX веке, воспринявшем Блейка как поэта измененного восприятия, актуализируя и модернизируя его мысль.

5. Для прочтения БлеЙка как поэта своей эпохи и создателя уникального художественного мира необходимо выявление авторских ключей иносказания, среди которых важнейшие - пророки Ветхого Завета и алхимический символизм.

Апробация диссертации. Результаты исследования докладывались на Международной научно-практической конференции «Философия науки: прошлое, настоящее, будущее» (КубГАУ, Краснодар, 2005); Международной научной Ин-тернет-кош1>еренции «Художественная литература и религиозные формы сознания» (АГУ, Астрахань, 2006); на ежегодной Международной научной конференции «Мир романтизма» (ТвГУ, Тверь, 2004, 2006); на ежегодной межвузовской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (КубГУ, Краснодар, 2003 - 2006).

Структура диссертации: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 197 наименований. Объем диссертации-221 страница.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор и актуальность темы диссертационного исследования, охарактеризованы научная новизна, цели и задачи работы.

В первой главе описываются предположительные возможности нарративного метода изучения художественного текста для получения подробной, текстуаль-

ного обусловленной, структурно четкой и динамической интерпретации малых поэм - важной части творческого наследия У.Блейка. С целью обоснования продуктивности нарративного подхода описаны традиция литературоведческого осмысления наследия У.Блейка, принципы и методологические возможности нарративного анализа, а также охарактеризованы вероятные <сточки пересечения» теории нарратива и художественных установок Блейка.

Традиция критического осмысления творчества Блейка в работе подразделена на ряд принципов, структурирующих основные смысловые «оси» интерпретации его произведений. Первыми исследованиями, посвященными Блейку, стали биографии. Эта тенденция осмысления образа поэта, начатая произведениями А.Гилкриста и О.Суинберна и продолжающаяся до нашего времени (П.Акройд), описывая поэта как личность, прокладывает пути для освоения его наследия, создает историко-литературное повествование о нем, делает его героем культуры. Гораздо более многочисленной стала «школа» исследователей культурного контекста творчества Блейка. У.Йейтс, М.Персиваль, К.Рейн вписывают творческую систему Блейка в контекст философско-мистической мысли, рассматривают его произведения как «код», отсылающий к определенным явлениям той или иной культуры. Давая много для понимания иносказания Блейка, , этот подход тем не менее способствует выделению определенных черт эстетики и забвению других; так, в исследовании К,Рейн Блейк в контексте иных культурных традиций почти теряет творческую индивидуальность, столь свойственную романтической эстетике. Подобный эффект был достигнут и в работах критиков, интерпретировавших Блейка путем историко-политической контексгуализации его произведений. Основанный Д.Эрдманом, этот подход был особенно популярен в трудах отечественных исследователей (Т.Васильева, Е.Некрасова). Четвертое направление, наиболее широко разрабатываемое и сегодня, можно охарактеризовать как структурный подход. Изначально заявленное в работах Н.Фрая, оно исходило не из внешних предпосылок критического метода, а «изнутри» творчества автора. Данный подход, в целом сделавший много для интерпретации Блейка, в силу установки на коммуникативную адекватность его произведений зачастую игнорировал те аспекты его эстетики, которые не соответствовали полученной исследователем структуре. Современные исследования Блейка многоплановы; однако новейшие течения литературоведения - и деконструктивизм, и вновь популярная на Западе марксистская критика, и юнгианская теория архетипов - не смогли обосновать подхода, в котором четкость структурированных выводов сочеталась бы с богатством интерпретационного содержания. Этим требованиям, по нашему мнению, отвечает одно из направлений гуманитарной науки конца XX века — нарраггология, теория повествования.

В диссертационном исследовании дана характеристика нарраггологии как научной дисциплины. Для определения ключевого признака нарратива как наиболее важные выделены двоякая событийность (М.Бахтин), выстраивание хронологии и топологии (П.Рикер, Ж.Женнет), коммуникативность, аксиологизм (Ж.Лиотар).

Данные характеристики нарратива объединены в концепции В.Тюпы, на которой во многом базируется теоретическая часть диссертационного исследования. Среди отличительных черт концепции В.Тюпы нами выделена «интерпретативная телеологии ность», возводящая нарративный анализ к описанию произведения как эстетического объекта. Подводя итоги описанию теории нарратива, мы приходим к заключению, что современное состояние нарратологии позволяет говорить о становлении науки, которая отличительной чертой своего объекта познания считает наличие двух событийных рядов - референтного и дискурсивного. Сочетая методы и подходы литературоведения, лингвистики, мифокритики, теория повествования распространяет влияние на эстетику и гносеологию, выступая в роли претендента на роль общегуманитарной науки. Нарративное познание, передающее в культуре обычаи и хранящее традиции, оказывается и аксиологическим; передаваемое традиционное знание не является только истиной, но «оценивается по критериям <...> справедливости и/или добра»; «традиция рассказов является в то же самое время традицией критериев»'. Являясь носителем и хранителем «традиционного знания» , нарратив представляет собой своего рода матрицу познания, которая по-разному реализуется в конкретных текстах, но всегда коммуникативно активна и обращена к читательскому восприятию.

Свобода и структурированность нарративного подхода обусловливают его внутреннюю адекватность нашему объекту исследования - пророческим поэмам У.Блейка, повествованиям насколько многообразным (в сюжетике, описаггельно-сги, актантной сфере), настолько и строго упорядоченным (во многомерности иносказательности). В диссертационном исследовании приведены примеры продуктивного нарративного анализа отдельных элементов произведений Блейка. Так, исследование авторской креативной компетенции поможет выполнить задачу отделения аллегорической иносказательности (требующей «дешифровки»3) от символической, сохраняющей «исходное значение языкового знака»4, но расширяющей область его смысла. Так, в частности, если символическое прочтение известной поэмы «Бракосочетания Небес и Ада» может привести к восприятию Блейка как «насильника», «поборника сатанизма» и т.д., то аллегорическое прочтение приводит к более адекватному пониманию.

Отличительной особенностью дискурсивной ткани поэм Блейка является множественность образов, мотивов, наложение иносказательных перспектив, в свете которых должны прочитываться его образы для наиболее адекватного понимания. Поэтому необходимой частью исследования находим своего рода редукцию художественного «изобилия» произведений английского поэта, наиболее удачным путем осуществления которой считаем функциональный подход.

' Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. М., СПб., 1988, С. 52, 58. г Там же, с. 54

д Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М, 2004. Т, 1. С. 25.

4 Там же.

В диссертационном исследовании сделана попытка определения конститутивных черт коммуникативной стратегии пророчества, которая может помочь в определении жанрового своеобразия такого синтетического явления, как «пророческая поэма» Блейка. Наиболее адекватными для наших целей и своего рода архетипом собственно жанра являются пророческие книги Ветхого Завета. Известно, что Блейк придавал им особое значение как непосредственным выражениям Поэтического Гения.

Субъектная структура пророческого текста состоит из собственно говорящего - пророка, обращающегося к аудитории, и высшей силы (голоса), открывающей ему особое знание. Дальнейшая трансформация семантики термина «пророк», связанная с усилением роли про-видения (а не видения и говорения от лица Бога), отдалила пророчество как предсказание будущего от мистического проникновения (эту связь, на наш взгляд , пытается восстановить в своих текстах Блейк).

Событийно-временная картина пророческого повествования выглядит обобщенно как происходящее в прошлом и настоящем «неправильное» поведение актанта-народа, которое в будущем, для пророческого видения становящимся настоящим, сменяется бедствиями (и возможным воздаянием тем, кто не являлся нарушителем).

Неизбежность, ролевая предзаданность событий пророчествуемых являются признаками коммуникативной стратегии сказания, но в то же время императивность пророческого нарратива, необходимость нравственного выбора читателя придают жанру черты притчи. На наш взгляд, сочетание нарративных черт сказания (как, в частности, «буквального» повествования) и притчи (как нарратива необходимо иносказательного) и составляют отличительную черту пророчества как коммуникативной стратегии. Это сочетание, в частности, обусловливает интерпретационную сложность текстов (как древних пророков, так и исследуемых поэм Блейка), заключающуюся в двояком рециписнтном посыле: восприятие репродуктивное (текст как сказание) продуцирует произведение историко-политическое; восприятие регулятивное (текст как притча) делает пророчество многосмыслен-ным текстом, способным к дальнейшим смысловым расширениям (как это произошло с пророчествами Ветхого Завета, ставшими связующей нитью между иудаизмом и христианством).

Теоретические воззрения Блейка также во многом соответствуют нарратоло-гическому поиску современности. Так, признанный кантианский генезис наррато-логии (смыслопорождение коренится в особенностях человеческого восприятия) находит отклик в соответствующей роли восприятия (и родственного ему воображения) для Блейка. Для английского поэта концептуальную значимость имеет понятие точки зрения: «Дерево, которое повергает кого-то в слезы восторга, в Глазах других - только нечто Зеленое, что стоит на пути» {The tree which moves some to tears of joy is in the Eyes ofothers only a Green thing that stands in the way)5. Настоль-

5 Blake W. Complete Writings with variant readings/ed. by G.Keynes. Oxford, 1979. P. 793.

9

ко же важным является понятие нарративной опосредованности: «Так Дураки цитируют Шекспира <...> Вы можете также цитировать богохульства Сатаны из Милтона и давать их как Мнения Милтона» (Thus Foots quote Shakespeare <...> You might as well quote Satans blasphemies from Milton & give them as Miltons Opinions)6. Концептуальная важность данных понятий для Блейка позволяет предположить необходимую адекватность метода объекту исследования.

Во второй главе малые пророческие поэмы Блейка классифицируются и анализируются с точки зрения их нарративной структуры.

Принятое в блейкиане разделение пророческих поэм на «большие» и «малые», очевидно, имеет не только «количественные», но и коммуникативные основания: рецептивная и референтная установки эпоса в несколько тысяч строк и небольшой лироэпической поэмы не могут быть одинаковы. «Малые» ламбетские поэмы Блейка- первые опыты создания того типа коммуникативной стратегии, которая сделает его произведения своеобразным сочетанием «пророческой» авторской позиции, мифологического содержания и сложной рецептивной установки -нового типа художественной структуры, «нарратива, который отвергает механические, математические пределы понимания и стремится исследовать полноту существования»7.

Тенденция к классификации малых поэм Блейка, выраженная во многих критических текстах, не получает в известных нам трудах логического завершения. Исследуя две важнейших интерсубъективных компетенции нарратива, выделенные В.Тюпой, - кративную и референтную - мы выявили четыре основных типа нарративной стратегии, ставших основой для разделения поэт на четыре цикла, которые характеризуются следующими чертами.

В поэмах «Тириэль» (1789), «Книга Тэль» (1789), «Видения Дочерей Альбиона» (1793) рассказываемым событием становится познание мира, переход от Невинности к Опыту (или обратно), которые понимаются в контексте философии Блейка как два равноправных начала бытия. О проблемах познания рассказывает неявный, но приближенный к героям автор, слово которого иносказательно, но может быть достаточно легко расшифровано. Это позволяет нам определить соответствующую нарративную стратегию как «притча об индивидуальном сознании как источнике познания бытия».

Поэмы «Французская Революция» (1791), «Америка» (1793), «Европа» (1794), «Песнь Jloca» (1795) посвящены описанию иного события: это приводящее к апокалиптической развязке столкновение двух исторических начал, религиозного и косного, о чем рассказывает автор, стоящий на вневременной позиции свидетеля истории - визионера, пророка, сказителя. В связи с этим данная нарративная стратегия названа нами «сказание об апокалиптическом конфликте исторических сил».

й Ibid, р. 929.

7 Komisariik A., Guyiiup S., Yee F. Blake & Virtuality: An Exchange; http://www.as.wvu.edu :8000/clc/M embers/ ko-misanj

10

Поэма «Бракосочетание Небес и Ада» (1793) по своим нарративным характеристикам настолько отличается от остальных малых поэм, что была выделена в отдельный тип. Главное ее событие - это преодоление противоположностей бытия, добра и зла, Небес и Ада, достигаемое путем очищения восприятия. Об этом сообщают несколько рассказчиков, в том числе гетеродиегетический, участвующий в драматическом действе: летающий с Ангелом на Сатурн и т.д. Отчетливая синкретичность жанра позволила обозначить соответствующую нарративную стратегию как «поэтический «трактах» об очищении восприятия».

К последнему типу отнесены поэмы «Книга Уризена» (1794), «Книга Ахании» (1795) и «Книга Лоса» (1795). Сюжетным событием становится здесь формирование ложного восприятия мира человеком, проявляющееся в создании научных, религиозных и философских систем. Это событие изображено в форме авторского, сложно зашифрованного иносказания, что позволяет обозначить нарративную стратегию цикла как «генеалогия ложного восприятия».

Нужно отметить, что выделяемые нами аспекты нарративной стратегии, легшей в основу малых пророческих поэм, являются уникальными для истории английской литературы, Антитетичность и философичность, аллегоризм и мифоло-гизм Блейка типологически отличают странствия его героев от путешествий Одиссея и Док Кихота, его историзм - от шекспировского, его поэмы о падении человечества - от милтоновского «Потерянного Рая»,

Отметим, что основные события сюжетов поэм могут быть соотнесены с «вегетативным» (О.Фрейденберг) вариантом циклического сюжета с «пассивным» типом героя: первый из выделенных подтипов соотносим со стадией «страдания» растения-бога, второй- со стадией его «исчезновения» в чреве земли; третий представляет собой обновление героя в подземном мире; четвертый - воскресение божества-героя на поверхности земли.

Далее в диссертационной работе проведен подробный анализ выделенных коммуникативных типов, определяющих принципы циклизации малых поэм.

При анализе первого нарративного типа, «притча об индивидуальном сознании как источнике познания бытия», были сделаны следующие наблюдения. Три поэмы Блейка являют собой своего рода триаду тезиса, антитезиса и синтеза: старому Тириэлю, живущему в мире опыта, противопоставлена невинная Тэль, ищущая и боящаяся познания; Утун же, обретя опьгг падения, возвышается над ним и остается внутренне чистой, совмещая в себе черты Тиризля и Тэль. Сюжетные, лексические, образные повторения подтверждают единство нарративной стратегии поэм, решающих одну проблему разными путями.

Каждая из поэм, оставляя ощущение незавершенности, очевидно, имеет целью вызов особой читательской активности, провокацию рецептивной компетенции; однако, как показывает история прочтения Блейка, возможность эта была увидена его потенциальными читателями далеко не сразу и до сих пор открыта не для всех. Фабульная незавершенность нарративного единства- только одна из объединяющих поэмы характеристик. Основой объединения поэм является типо-

логическое сходство события повествуемого: сюжетная сторона референтной компетенции трех поэм основана на одних и тех же сюжетных вариантах функций: отправки, странствия, действий дарителя, трудной задачи и ее решения.

Подобие функций обусловливает схожесть актантов: Тэль и Утун схожи по характеристикам; обе они юны и невинны; Тиризль, хотя он стар и жесток, проходит подобный путь; не случайно Г.Блум объединяет три поэмы на основании трудной задачи, разрешаемой героями: «выполнив задачу Тэль, Утун также преуспела там, где потерпел поражение Тириэль»8.

Хронотоп каждой из трех поэм разделен на два основных места действия. Первое из них - не подверженный влиянию времени идеальный хронотоп, второй - омываемый временем хронотоп опытности. Интересно отметить, что хронотоп первого типа занимает в поэмах все меньше места: показанные в «Тириэле» долины Гара сменяются только их упоминанием (в «Книге Тэль»), а затем только подразумеваемой свободной Америкой «Видений». Мир же опыта, разрушающего и устрашающего, явлен все более очевидно: от кратких явлений дворца в «Тириэле» и могилы в «Книге Тэль» до протекания большей части действия в пещере (в «Видениях»). Промежуточный хронотоп странствия - знак перехода между двумя мирами, место свершения медиации. Противопоставление хронотопа идеального и пагубного, «нашего» и «потустороннего» может быть вписано не только в контекст Невинности и Опыта Блейка, но и во многие мифологические традиции. Так, райский сад, сад Гесперид, острова блаженных - образы идеального мира, не подверженного времени и искажению (которого боится Тэль и которое настигает Утун).

Слово рассказчика опирается на сумму художественных традиций, которая для каждого из тестов различна, что во многом обусловливает особенности и читательской рецепции. Однако как первая, так и последняя поэмы цикла отличаются не только укорененностью в хоровом слове сказания (и соответствующей ему репродуктивной читательской компетенцией), но и стремлением к важному для Блейка жанру иносказания, притчи, которая, используя монологазированное слово нарратора, продуцирует регулятивную читательскую компетенцию- «позицию активного приятия», «извлечение адресатом некоего ценностного урюка из сюжета притчи - лично для себя»9. Сложность иносказания, пропущенного через литературную традицию, оказывается умноженной, требующей от читателя большой литературной эрудиции и идеологической свободы.

Сложность рецептивной компетенции увеличивается в связи со своеобразным преобразованием нарративной схемы: поэмы не оканчиваются возвращением в первоначальное состояние или «упразднением недостачи» (по Проппу). Покину-

н Bloom Н. Blake's Apocalypse: A Study in Poetic Argument. Garden City - New York, 1963, P. 105.

,'Тюпа в.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса. Тверь, 2001. С. 18.

тый всеми Тириэль, умирающий на руках Гара, не находит ответа на мучающие его вопросы; Тэль не готова познать то, что может открыть ей могила; Утун остается «неузнанной» и не спасенной героиней. Странствие протагониста, формирующее фабульную основу референтной компетенции, в каждой из поэм завершается кульминацией более высокого уровня, восходящей к литературе Ренессанса, -внутренней борьбой; неявленный антагонист - не актант произведения, но проблема истинного познания, выраженная в серии вопросов, обращаемых Тиризлем к самому себе, Могилой - к Тэль, Утун - к ее возлюбленному. «Обрыв» нарративной последовательности провоцирует к осмыслению нового типа сюжета, уходящего от внешней фабульной определенности к внутреннему конфликту, связанному с познанием; новаторство сказительной формы, однако, может привести и к коммуникативному провалу, который косвенно доказывается длительной непопулярностью поэм Блейка.

Кроме «вертикального», парадигматического сходства сюжета и хронотопа, героев и рассказчика, поэмы объединены также «горизонтальным» повторением фраз и слов, имен и образов. Интертекстуальная связь поэм, самоповторения задают важнейшую тенденцию в творчестве Блейка: повторение одних и тех же ситуаций, словесных образов, строк, мотивов станет особым способом создания целостного авторского мифа. Единство референтной, рецептивной и креативной компетенций жанра, подкрепленное множественными текстуальными перекличками, позволяет заключить, что три рассмотренные поэмы Блейка, в отличие от остальных его произведений, принадлежат к единой коммуникативной стратегии, обозначенной нами как «притча об индивидуальном сознании как источнике познания бытия».

Следующий цикл поэм («Французская Революция», «Америка», «Европа», «Песнь Лоса»), объединяемый нарративной стратегией, обозначенный выше как «сказание об апокалиптическом конфликте исторических сил», во многом отличен от рассмотренного выше описания индивидуального познания; однако и здесь основное рассказываемое событие вписывается в схему циклического сюжета, знаменуя собой последнее событие цикла - его смену. В поэмах Блейка эта ситуация становится не просто сменой правителя, когда «он, все тот же самый, появляется в исчезновении, оживает в смерти»'®, но коренным сломом, несущим качественно новую жизнь. Эта необратимость смены подчеркивается фабульным завершением рассматриваемых поэм - предожиданием конца мира, апокалипсиса. Таким образом, у Блейка изображение циклической схемы мирового развития уже в данных поэмах сталкивается с христианской линейной схемой истории; решение этого конфликта поэт найдет и художественно выразит в поздних «больших» поэмах.

Четыре поэмы, написанные на протяжении четырех лет, объединяемы в первую очередь референтной компетенцией нарративной стратегии: каждая из них

10 Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М„ 1997, С. 70.

13

является описанием событий мировой истории в мифологическом ключе. Основным конфликтом, прозреваемым сквозь исторические реалии, становится битва двух сил - революционной и устоявшейся, старой; важнейшим героем оказывается дух обновления, в трех последних поэмах олицетворяемый одной из ключевых фигур мифологии БлеЙка- Орком, В то же время очевидна тенденция автора не просто к иносказательному описанию истории, а к включению истории в собственный миф, освоению ее в фигурах и сюжетах авторской мж|юлогии.

Хронотоп становится все более иносказательным от «Французской Революции» к «Песни Лоса», и в последней поэме на место мифологизированных политиков приходят титаны авторской мифологии; история в ее временной и пространственной определенности осмысливается как упорядоченная последовательность действий, приближающих мир к развязке христианской истории, апокалипсису.

Креативная компетенция также однородна: в трех поэмах из четырех рассказчик заявлен как посредник (бард в «Америке», диктующий эльф в «Европе», обещание петь «Песнь Лоса» в последней поэме); эта установка связана также с усиленной ролью образа пророчества, который впервые появляется во «Французской Революции» и прослеживается во всех поэмах цикла. Рассматриваемые с точки зрения креативной компетенции, данные тексты являются проявлением непререкаемой истины визионера, свидетеля мировых событий, масштаб которых увеличивается от поэмы к поэме.

Соответственно едина и рецептивная компетенция, как и в предыдущем цикле поэм, объединяющая репродуктивную и регулятивную компетенции: сюжет поэмы требует доверия сказания, он не может трактоваться исключительно как притча; однако притчевое, аллегорическое начало также выражено. Имплицитный читатель данных поэм Блейка должен бьггь готов не только увидеть исторические события современности как космические свершения, не только олицетворить самый дух истории, но и суметь спроецировать штриховую сюжетную линию на мировой конфликт в самых разных вариациях, каким он выглядел для Блейка Особенности рецептивной компетенции связаны также с неоднозначностью прочтения БлеЙком библейского и милтоновских, в частности, текстов.

Поэма «Бракосочетание Небес и Ада», одно из наиболее известных произведений Блейка, по своим коммуникативным характеристикам выделяется настолько, что не может быть включена в какую-либо из выделенных нами группу поэм. Она составляет отдельный пласт нарративного искусства Блейка, который, по нашему убеждению, должен быть рассмотрен отдельно от других произведений и в каком-то отношении противостоит им. Особенности нарративной структуры данной поэмы обозначены нами как «поэтический «трактат» об очищении восприятия». Однако поэма являет собой не столько произведение, написанное в принципиально новой для Блейка нарративной традиции, сколько попытку описания самого метода поэтического мышления, приводящего к созданию поэм-пророчеств.

Сюжетное построение поэмы, по нашему мнению, основано на развертывании идеи о том, что изменение способа восприятия мира ведет к внутреннему ос-

вобождению человека. Главенство этой идеи приводит к почти полной бессюжетности текста. Как и в предыдущем цикле поэм, одна и та же сюжетная функция может выполняться многократно: так, тезис об относительности восприятия доказывается нарратором несколько раз - примерами из различных литературных источников и свидетельствами визионерского опыта.

Хронотоп действия, важная характеристика референтной компетенции поэмы, представлен несколькими уровнями. Его можно подразделить на хронотоп «Памятных Видений» (Memorable Fancy) и хронотоп вступительной и заключительной частей. Первый тип хронотопа, в котором действует гомоднегетический нарратор, является уникальным для поэм Блейка хронотопом текстов европейской культуры. Примеры иного типа хронотопа - аллегорического, притче во го, - явлены в начале и окончании поэмы: место обитания Ринтры, «опасный путь» (а perilous path) праведника, расцветающая пустыня с оживающими костями - узнаваемый хронотоп библейских пророчеств используется Блейком для возвещения истины духа.

Можно заключить, что референтная компетенция данной поэмы продолжает тенденции, выявленные в предыдущих циклах: обращение к'укорененным в словесности прошлого именам, образам, ситуациям. Как и в историческом цикле, здесь происходит своего рода инверсия сторон бытия: «Ангелы» показаны лицемерами и морализаторами, а «Дьяволы» - носителями правды и свободы.

Вопрос о нарративной опосредованности - неотъемлемая часть креативной компетенции исследуемого жанра. По нашему мнению, стилистическая разнородность и определенность авторского голоса лозволяют выделить в данной поэме четыре основных типа нарратора. Непосредственным преемником нарратора «Французской революции» (сразу после которой написана данная поэма) является повествователь первой и последней частей поэмы, «Тема» (The Argument) и «Песнь Свободы» (A Song of Liberty). Он использует сложную систему иносказаний, выраженную в форме пророчества. Этот нарратор может быть условно назван «сказителем»: его слою - слово эпоса, рассказывающего о делах титанов. Он гетеро-диегетичен (что соответствует неповторимому духу свершаемых в его речи событий), скрыт, говорит от третьего лица. Второй выделенный нами тип нарратора-«рассуждающий», рассказчик неозаглавленных прозаических частей, комментатор. Он использует различные тексты европейской мифориторической системы для подтверждения тезиса об относительности расхожих истин. Данный нарратор гетеродиегетичен (что вполне соответствует его роли комментатора), явлен как рассказывающий (в многочисленных высказываниях типа And lo!, Know that..., And now hear...). Связан с ним источником знания и следующий тип нарратора, по нашему мнению, являющийся более героем произведения, чем рассказывающим «Я» - «Дьявол» (или Дьяволы). Слово данного нарратора звучит в частях, озаглавленных «The voice óf the Devil» и «Proverbs of Hell». Его истина провоцирующе смела, опровергает устоявшиеся мнения, традиции и обычаи; но, отмеченное в тексте как чужое (в заголовках частей), его слово не может восприниматься как

• прямое выражение мысли автора. Последний из рассказчиков, герой и нарратор «Памятных Видений», в отличие от сказителя, сам участвует в притчевой ситуации, побуждающей читателя к разгадыванию ее смысла

Несмотря на синтетический жанр поэмы, разрозненность художественных приемов, обилие культурных реминисценций, рецептивная компетенция ее, в отличие от предыдущих рассмотренных текстов, не требует от читателя погружения в мифологию БлеЙка или угадывания культурных наслоений в многоаспектных образах. Читатель «Бракосочетания Небес и Ада» должен узнавать предложенные знаки и разгадывать аллегории, тогда как читатель, например, «Америки» должен выискивать эти знаки в подтексте, вырабатывать собственный взгляд на текст поэмы.

Очевидно, именно своей гипергекстуальносги (в отличие от интертекстуаль-носги других поэм) «Бракосочетание Небес и Ада» обязано популярностью, возраставшей на протяжении более чем века. Произведение, трудно вписывающееся в контекст остальных пророческих поэм и представляющее собой своего рода размышление над самой проблемой литературного пророчества как жанра, стало тем не менее наиболее популярным из произведений Блейка.

Наиболее сложным коммуникативно изо всех малых поэм является последний цикл, нарративная структура которого обозначена выше как «генеалогия ложного восприятия», в который входят поэмы «Книга Уризена», «Книга Ахании» и «Книга Лоса». Эти поэмы обрисовывают основные сюжетные и актантные грани авторского мифа, реализуемого в больших пророческих поэмах В общих чертах каждая из трех исследуемых поэм передает фабулу неистинного творения, будь то творение мира, истории или женщины. Референтная компетенция данного цикла направлена на изображение событий человеческой жизни, истории и жизни народов как свершений гигантских мифологических фигур, обладающих отчасти чертами античных титанов, но являющихся уникальными построениями авторской фантазии: личностными героями в той же мере, как олицетворениями отвлеченных идей, сильными и могучими в той же мере, как ошибающимися и жалкими.

Отличительной особенностью референтного ряда поэм этого цикла становится особая метафизичность предмета: Блейк вписывает свой метасюжет не только в известные ему мифологические парадигмы, но и в философский контекст. Референтная компетенция данного цикла поэм весьма многомерна: актанты, имея черты мифологических гигантов, являются в то же время персонификацией отвлеченных идей, не всегда легко расшифровываемых; сюжет, лежащий типологически во вневременном циклическом хронотопе мифа, приурочивается к ветхозаветной и европейской истории.

Усложняется и креативная компетенция авторского слова: за счет множественности культурных аллюзий оно становится предельно полифоничным, но в то же время остается однозначно позиционированным. В данном цикле поэм нарратор заведомо определен как посредник. Неявный (кроме вступления) нарратор теперь видит не только разные уровни существования мира: ему открыты заведомо

неизвестные герою и читателю истины и события. В частности, исторические события, в «Америке» и «Французской Революции» играющие роль нарративной рамки, уже в «Европе» отходят на второй план, а в поэмах данного цикла и вовсе исчезают. Знание нарраггора, сообщаемое читателю, является знанием о предвечных событиях, скрытых от ведения людей, что существенно увеличивает дистанцию между нарратором и читателем.

Обилие и имплицитность культурных аллюзий (явных, например, в «Бракосочетании Небес и Ада») делают слово нарратора сложно зашифрованным, рассчитанным на глубинное чтение. Параллелизм с мифологией, философией и современной Блейку наукой создает поле множественных столкновений смысла, порождающее огромный по иносказательной мощи знак. Не только отдельные фигуры и мотивы, но и весь миф в целом (как он выглядит на данном этапе) представляет собой полифоническое целое, сюжет которого может быть спроецирован и на ветхозаветные события, и на нарратив современной Блейку философии, и на мифологические истории гностиков, и на мифы народов Европы.

Очевидно, что рецептивная компетенция определяется способностью читателя проникнуть в авторский замысел, используя интертекстуальные перспективы поэм. Однако знакомство с Библией и древними мифологиями, способность опознать в хронотопе Блейка научную картину мира - еще не достаточные требования к читателю данных поэм. Очевидным препятствием для него становится внешняя обескураживающая неоднозначность иносказательности Блейка, явленная во много раз больше, чем в инвертированной аллегории «Бракосочетания Небес и Ада». Здесь как нельзя более справедливо замечание Фрая о том, что в отличие от Шекспира, Гомера или Чосера, создающих «гладкую удобочитаемую поверхность для ленивого читателя», поэмы Блейка, как и Данте, «делают невозможным для читателя пренебречь тем фактом, что они содержат более глубокие значения»11.

По замечанию Р.Кауфмана, «искусство Блейка, бесконечно пересматривая ожидания аудитории, непрерывно открывает двери восприятия. Вовлекая в себя наличные факты и частности, оно заставляет поэзию подступать и пересоздавать знание как деятельность познавания»12. Эта гносеология искусства является отличительным качеством Блейка не только как оригинального писателя, но и как первого из представителей традиции английского романтизма

В третьей главе пророческие поэмы Блейка, нарративная структура которых в основных чертах охарактеризована выше, исследуются в отношении рецептивной компетенции, которая рассматривается трояко: с точки зрения поиска культурологических ключей к адекватному прочтению Блейка, с точки зрения соотнесе-

11 FryeN. Fearful Symmetry; A Study of William Blake. Princeton, 1947. C. 119- 120.

11 Kaufman R, Everybody Hates Kant: Blakean Formalism and the Symmetries of Laura

Moriarty// Modem Language Quarterly, March 2000 v61 il pi31 // gale-net galegroupcom/serv let

ния нарративных установок Блейка и более известных деятелей английского романтизма, а также на примерах переосмысления его наследия в культуре XX века.

В диссертации рассматриваются отдельные связи нарративной струю-уры произведений Блейка с традициями предшествующих эпох, могущих помочь в интерпретации. В силу высокой степени изученности темы мы ограничиваемся только теми культурными традициями, в которых нами найдены определенные новые параллели к сюжетике и образности поэм: это корпус текстов ветхозаветных малых пророков и алхимическая символика.

Мы выдвигаем гипотезу о возможности попарной соотнесенности текстов Блейка с пророческими книгами Ветхого Завета По нашему предположению, большие поэмы Блейка соотносимы с книгами больших пророков: соответственно, «Вала, или Четыре Зоа» - книга пророка Исайи; «Милтон» - Иеремия; «Иерусалим» - Иезекииль. Обоснованность последнего сопоставления доказана в обстоятельной статье Р.Хелмса13. Художественное богатство текста Исайи, его позиция «старшего» пророка как источника образности, лексики, синтаксиса соответствуют в некотором отношении роли «Валы» — пророчества весьма объемного, ставшего текстуальным источником для других больших поэм. Как и у Исайи, основой сюжета «Валы» становится отпадение человечества от единства истины, его ошибочное поведение и обещание возрождения. Большая роль автобиографического нар-ратива у Иеремии находит продолжение в «Милтоне» - единственной поэме Блейка, где появляется гомодиегетический нарратор, максимально приближенный к фигуре автора.

Малые поэмы могут быть небезосновательно соотнесены с книгами малых пророков. Приведем наиболее показательные примеры. Первая малая поэма Блейка, «Тириэль», находит соответствия в структуре книги первого из малых пророков - Осии: их объединяют мотив всемирного родства, сюжетные элементы проклятия сыновей и смерти беззаконного, образ праведника-птицелова (Гар в «Тири-эле», пророк у Осии). «Французская Революция» актуализирует многие образы книги пророка Иоиля: здесь действует наказываемое племя, появляется сильный новый народ, происходят знамения, меркнут светила; значимо обращение нарра-торов к дару пророчества: им наделяются люди у Иоиля, оно же впервые упоминается у Блейка «Бракосочетание Рая и Ада» имеет множество соответствий с книгой пророка Захарки: в поэме также 14 частей (не считая дописанную поте «Песнь Свободы»); видение сменяется видением, их комментирует Ангел; в поэме повторяются мотивы урожая и бесплодия, алхимического очищения огнем и огненного конца света Книга пророка Наума является очевидным прообразом «Видений Дочерей Альбиона»: женщина-город Ниневия отражается в образе Утун, уподобляемой Америке; обе они опозорены, ревнуемы, обнажены и пленены; на-

n Helms R. Ezekiel and Blake's Jerusalem // Studies in Romanticism 13, no. 2 (spring 1974): 127-140; galenetgategroup.com/servlet

род Америки, как и Ниневии, попадает в рабство - поток пророчеств Наума фактически превращается в фабулу поэмы Блейка.

Подобным образом могут бьггь сопоставлены «Книга Тэль» и книга Ионы, «Америка» и книга Амоса, «Книга Уриэена» и книга Михея, «Европа» и книга Аввакума, «Песнь Лоса» и книга Аггся, «Книга Ахании» и книга Авдея, «Книга Лоса» и книга Малахии (обе являющиеся последними по очередности текстами). «Неочередное» сопоставление находит соответствие в структуре «Песен 11евинно-сти и Опыта», где соотносящиеся стихотворения также различаются по положению в цикле. <Шишней» в этой параллели оказывается книга пророка Софонии -текст, посвященный в большей части обвинению народа и угрозам; возможно, соотносящийся с ним текст Блейка просто не сохранился.

Типологическое подобие текстов выявляет и важнейшие различия между ними: иносказание Блейка является авторским, полемическим переосмыслением традиционных образов, в то время как пророческие книги, являющиеся словом традиции, несли полемический заряд только в содержании, но не в поэтической форме. Тем не менее пророческие книги Ветхого Завета становятся важнейшим фактором прочтения как отдельных поэм, так и всего корпуса малых пророчеств Блейка, существенно помогая понять структуру цикла малых поэм, интерпретировать отдельные образы и сюжетные повороты, и таким образом облегчая рецепцию сложных текстов.

В диссертации также проведены наблюдения над параллелями к нарративным стратегиям малых поэм в алхимическом «сюжете» о Великом Делании. Поэмы об индивидуальном познании могут рассматриваться как олицетворение алхимических преобразований одного из элементов. Для «Бракосочетания Небес и Ада» алхимической делание является подтекстовой основой сюжета, определяющей не только референтную, но и рецептивную компетенцию дискурса Алхимические реминисценции в «исторических» поэмах создают картину всего Великого Делания как изменения материи в качественно новую, рукотворное пересотворение мира. Начала апокалипсиса, завершающие сюжет каждой из поэм, также находят параллель в «алхимическом апокалипсисе» Альберта Великого (1193 - 1280)14. Однако уже в последних поэмах этого цикла Блейк уделяет все больше внимания вопросу причины изменения, загрязнения материи, тогда как алхимия занимается ее очищением. В следующих за историческими по времени малых поэмах Блейк уже не пишет об улучшении материи, как в огненной «Америке», а погружается в исследование деградации — духа, материи, истории. Этот сюжетный мотив структурирует поэмы «Книга Уризена», «Книга Ахании», «Книга Лоса». И хотя в них также широко применяется алхимическая символика (очаги Лоса, разделение Уризена, рождение огненного дитяти, почти химическое формирование органов человека-гомункула), прочитываемой основой сюжета становится уже не алхимическое

14 Рабинович В.Л, Алхимия как феномен средневековой культуры М., 1979, С, 199.

19

Делание, а гностический миф о падении духа в материю - косную, сковывающую, не содержащую истинности.

Алхимический контекст становится не только источником ассоциаций для Блейка, но и важным средством интерпретации его сложных образов для читателя. Внешне необоснованные сравнения, неожиданные «химические» метафоры, неясные процессы, при поверхностном истолковании получающие самые неожиданные значения, в контексте алхимического мифа получают достаточно простые, четкие интерпретации, что, без сомнения, проясняет наше понимание Блейка в целом..Нужно отметить, что для Блейка алхимия - не отдельная традиция знания, но лишь элемент авторского мифа, понимаемый во многом в ключе библейской традиции: Великое Делание - узнаваемая параллель мучений очищающейся души, что позже будет воплощено Блейком в образности и сюжетике больших поэм.

В диссертационном исследовании уделяется большое внимание соотнесению нарративных стратегий поэм Блейка и соотносимых с ними по тематике, сюжетике и жанровым признакам произведений других английских романтиков. Исследование особой рецептивной установки нарративной стратегии Блейка, во многом отличной от читательских установок романтической эпохи, имеет целью выяснение причин трагической непопулярности Блейка среди его современников.

С первой из нарративных стратегий Блейка, связанной с притчевым повествованием об опыте, мы соотносим близкие по тематике и принципам иносказательности произведения КоЛриджа («Сказание Старого Морехода»), Шелли («Ала-стор»), Байрона (малые поэмы, «Манфред», «Каин»), Вордсворта («Братья», «Прогулка»^ «Прелюдия»). «Сказание об апокалиптическом конфликте исторических сил» мы рассматриваем в контексте таких тематически близких жанров романтизма, как исторические романы и баллады, и более подробно - произведений Шелли («Маскарад Анархии», «Прометей Освобожденный»), Китса («Гиперион»), исторических поэм Байрона. Своеобразная нарративная стратегия «трактата» находит отражение как в теоретических положениях английского романтизма, выраженных, в частности, в «Защите поэзии» Шелли и предисловии к «Лирическим балладам» Вордсворта и Ксшриджа, так и в мистериях Байрона, в поэтическом виде представляющих авторские философские идеи. Рассказ о построении картины мира, будь она прекрасной или трагичной, - содержание многих произведений английского романтизма, среди которых мы уделяем особое внимание произведениям Китса («Ламия», «Изабелла, или горшок с базиликом»), Колриджа («Три могилы», «Кубла Хан»), Вордсворта («Майкл», «Лаодамия»), Шелли («Атласская колдунья») и поэмам Байрона.

Особое внимание уделено произведениям, соотносимым по объему и жанру с малыми поэмами Блейка: мало исследованный (в отличие от лирики и крупных произведений), этот пласт нарративного искусства романтизма может представить отдельные тенденции развития того или иного вида стратегий более четко, чем многоплановые большие произведения. «Распределение» произведений английского романтизма ни в коем случае не является попыткой классификации; лред-

принятое соотнесение имеет целью лишь выяснение причин коммуникативной неуспешности Блейка в его эпоху.

Результатом сопоставления нарративных стратегий поэм Блейка и поэм других английских романтиков явился вывод об их существенном типологическом сходстве. Так, тематика произведений, их проблематика специфичны и схожи: объектом изображения как для Блейка, так и для других романтиков являются жизненный путь личности, история, проблемы восприятия мира. Блейк вполне вписан в литературный контекст современности, что подтверждается не только принципиальными совпадениями в эстетико-теоретических установках (доктрина о главенстве воображения, создание авторской мифологии, отказ от нормативной поэтики), но и единообразием художественной структуры произведений признанных деятелей английского романтизма и «одного из первых поэтов романтического движения»15.

Тем не менее в художественной практике Блейка и других представителей английского романтизма существуют и отличия, тем более значительные, что они стали причиной трагического невнимания к поэту читателей его эпохи. Исследование параллелей к нарративным стратегиям Блейка в художественной практике английского романтизма приводит к выводу о том, что основным отличием между стратегиями Блейка и более поздних романтиков стало тяготение последних к индивидуализации и психологизации. Это «человеческое, слишком человеческое» внимание к движениям индивидуальной души и частностям истории чуждо Блей-ку, описывающему не столько путь души (в личном странствии или в истории), сколько всеобщие механизмы познания и восприятия. Однако уход в своего рода поэтическую теоретизацию, стремление к философскому осмыслению житейских проблем привели Блейка к почти полному отказу от психологизма, который и стал, по всей видимости, главной причиной коммуникативного провала.

Далее в диссертационном исследовании охарактеризованы наиболее яркие примеры творческого переосмысления наследия Блейка в культуре XX века. В XX веке Блейк становится объектом внимания писателей, музыкантов, кинематографистов, в произведениях которых его творчество получает различные интерпретации. Эсхатологизм и исторический пессимизм Блейка - не единственные факторы массового обращения к наследию поэта в XX веке; мифология Блейка, его революционные идеи и психологические прозрения - вот только малый перечень затрагиваемых современной культурой аспектов его творчества.

Среди первых критиков Блейка, оценивших в полной мере художественные достоинства его поэм, были Т.С. Элиот и У.ЙеЙтс. Оба они не только интерпретировали поэзию Блейка, но и использовали ее образы и нарративные структуры в своем творчестве. Для У.Йейтса Блейк - прежде всего наследник эзотерических традиций (алхимия, кельтская ми<]юлогия), который борется с узкорационалистическим пони-

11 Nicol A. My Vision's Greatest Enemy-Culture in Blake; lit!p;//www.Uteratur eclassics.com/ess ays/3 2 2

манием мира. Т.С.Элиот же более внимательно относится к образности, укорененной в библейской традиции; а его поэмы с выраженным пророческим пафосом можно рассматривать как прямое продолжение жанровых поисков Блейка.

Использование образности Блейка в рамках психоделической культуры 60-х годов XX века также сопровождается явным переосмыслением референтной компетенции нарративной стратегии и авторского замысла. Хаксли и Гинсберг, с разных сторон рассматривавшие творчество Блейка и по-разному преломлявшие его в собственных произведениях, создали разные образы поэта. Хаксли, в отношении Блейка выступавший как теоретик химических способов расширения сознания, ввел поэта в контекст визионерского искусства и прокомментировал некоторые его образы и особенности поэтики с точки зрения «очищенного» восприятия. Интересные как медицинский опыт, трактаты Хаксли выражают остроумную научную гипотезу, но дают немного для понимания Блейка Гинсберг, поэт оо сложной судьбой и провокативной эстетикой, воспринял Блейка как своего рода предшественника и использовал его нарративные стратегии (сложный синтаксис, периоды, длинный стих, позиция наррагора-визионера) в описании своего видения современного мира и человека. Образы Блейка в произведении Гинсберга получают пусть спорное, но творческое истолкование, которое подтверждает актуальность идей и поэтики романтика. По замечанию американского исследователя, «Гинсберг привнес Блейка в постмодерн, или, более точно, помог постмодернизму войти в американскую поэзию под эгидой вдохновения Блейка, результаты чего простерлись от высокого искусства до Дилана и «Doors»16.

Дионисийство является ключевым началом в осмыслении образа Блейка в творчестве легендарной рок-группы 60-х «The Doors». Идеолог и лидер культовой группы, поклонник Блейка Моррисон актуализировал проблемы, волновавшие романтика: противостояние человека и природы, загадочную сущность человека, сомнение в возможностях позитивного познания, суть предопределения, веру в могущество воображения. Имя Блейка как культурный знак, многократно присутствующий в текстах и подтекстах известнейшей группы, обрело новые коннотации; творчество его стало объектом более пристального внимания, вновь «освоенное» культурой и обогащенное ее ценностями. Однако в определенной мере творчество романтика утеряло те значения, которые были важны для него самого. Блейк в восприятии Моррисона перестал быть христианином и сторонником определенных линий в искусстве; утерял имена и сюжеты авторской мифологии, став еще одной фигурой мифологии 60-х - певцом свободной любви, революции, раскрепощения чувств и внутреннего освобождения любыми путями. Вливаясь в тексты Моррисона - «психоделические заклинания», обретающие время от време-

Kaufman R. Everybody Hates Kant: Btakean Formalism and the Symmetries of Laura Moriarty//Modern Language Quarterly, March 2000 v61 il pi31; gale-net.gategroup.com/servlet

ни «статус Высокой Поэзии, прорыва в Вечность»,'7 - стихи Блейка модернизируются, но насыщаются чуждым его поэзии содержанием.

Наиболее интересным нам представляется еще один пример осмысления образа Блейка в культуре XX века - фильм Дж.Джармуша «Мертвец» (2001). На наш взгляд, данный факт осмысления нарративных стратегий Блейка является одной из наиболее интересных попыток, позволяющих с достаточной точностью говорить о том месте, которое Блейк занимает в самосознании современной западной (в частности, американской) культуры. Цитаты из Блейка даны эксплицитно: главного героя зовут Уильям Блейк, он влюбляется в падшую женщину по имени Тэль. Однако «Уильям Блейк», бухгалтер из Кливленда, не знает «своих стихов»: один из первых романтиков, стоящий у основ новой европейской цивилизации, забыт, культура перечеркивает самое себя, обращаясь к ценностям общества потребления. И только индеец, дикарь, случайно читавший Блейка в случайно посещенной Англии, может напомнить поэту о его истинной сути. С творчеством Блейка в фильме пересекаются многие культурные обрасти: это и психоаналитическое коллективное бессознательное (каннибализм, погружение Блейка в пласт архаичной культуры), и идеология позитивизма (фамилия Тэль — Рассел), и христианские суеверия (козлиные черепа на стене города), и идеология колонизации - захвата народов (индейцы) и природы (истребление бизонов). Жесткая эстетика фильма (убийства, каннибализм), включение в многоуровневый миф о Блейке пласта индейской культуры, к этому времени ассоциирующейся с произведениями К.Кастанеды, множество аллегорических указателей (город Мэшин-таун, владелец завода по имени Диккинсон) создают полифоничную иносказательную картину современной культуры, отчасти имитирующую блейковское иносказание. Достаточно далекая от эстетики и мировоззрения «исторического» Блейка, картина Джармуша тем не менее является важным фактом осмысления места Блейка в культуре XX века, в которой миф Блейка порождает миф о Блейке.

Характеристика таких различных граней рецептивной компетенции поэм Блейка, как необходимые для его прочтения коды традиций, сравнительная характеристика его поэзии и поэзии английского романтизма и анализ примеров творческого восприятия наследия поэта в XX веке, дает возможность сделать выводы о факторах успешного прочтения его сложных тестов, о причинах коммуникативного провала Блейка в эпоху романтизма, а также о путях дальнейшего преобразования и развития авторского мифа в культуре, что является главным признаком признания актуальности наследия великого английского поэта.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования и делаются выводы, а также проанализированы возможные перспективы исследования.

17 Рок-кумиры: стихи и проза И Кумиры западной поп- и рок-музыки. М., 1994. С. 406.

23

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Лобанова В.В. (Сердечная В.В.) Аллегоризм Уильяма Блейка / В.В.Лобанова // Возвращение к истоку: сб. статей. - Краснодар, 2002. -С.22-33. ■

2. Лобанова В.В. (Сердечная В.В.) Коммуникативный код Свифта и Стерна в сатире У,Блейка «Остров на Луне» / В.В. Лобанова Н Мир

. романтизма: материалы международной научной конференции «Мир романтизма» (ХИ Гуляевских чтений). - Тверь, 2004. - Т. 10 (34). - С. 11—16.

3. Сердечная В.В. Что хотел сказать автор?: Нарратология в школе / В.В. Сердечная // Педагогический Вестник Кубани. — 2004. - № 4. - С. 3940.

4. Сердечная В.В. Диалектика дидактики: «Бракосочетание Небес и Ада» Уильяма Блейка / В.В. Сердечная // Дидактика художественного текста: Сб. науч. статей. - Краснодар, 2005. - С. 44-53..

5. Сердечная В.В. Поэт воображения / В.В. Сердечная // Педагогический ' Вестник Кубани. - 2005. 2. - С. 50.

6. Сердечная В.В. Нарратив как концепт современной культуры / В.В. Сердечная // Философия науки: прошлое, настоящее, будущее: материалы международной научно-практической конференции. - Краснодар, 2005.-С. 182-186.

7. Сердечная В.В. Сюжетика цикла пророческих поэм Уильяма Блейка: исгорико-мифологический контекст / В.В. Сердечная // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Материалы 4ой межвузовской конференции молодых ученых. - Краснодар, 2005.-С. 318-324.

8. Сердечная В.В. Нарративные стратегии ветхозаветных пророчеств в поэмах Уильяма Блейка / В.В. Сердечная // Художественная литература и религиозные формы сознания: материалы Международной научной Интернет-конференции. — Астрахань, 2006. - С. 41—45.

СЕРДЕЧНАЯ Вера Владимировна

НАРРАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ МАЛЫХ ПРОРОЧЕСКИХ ПОЭМ УИЛЬЯМА БЛЕЙКА

АВТОРЕФЕРАТ

Диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 02.10.06 г. Формат 60x84 бумага типографская. Усл.-печ. л 1 „4 тираж 100 шт. заказ № 58.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика в типографии Кубанского государственного университета 350023, г. Краснодар» ул. Октябрьская 25, тел. 2-68-52-91

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сердечная, Вера Владимировна

Введение.

1 Пророческие поэмы Уильяма Блейка как объекты нарратологического исследования.

1.1 Проблемы методологии изучения произведений У .Блейка

1.2 Теоретические основы и методологические возможности нарратологии как метода анализа художественного текста.

1.3 Продуктивность нарратологического анализа при изучении творческого наследия У.Блейка.

Выводы.

2 Креативная и референтная компетенции наррации в малых поэмах Уильяма Блейка

2.1 Малые («ламбетские») поэмы: проблемы классификации.

2.2 Притчи об индивидуальном сознании как источнике познания бытия.

2.2.1 Неприятие жизни эгоистическим сознанием в поэме «Тириэль».

2.2.2 Неприятие жизни наивным сознанием в поэме «Книга Тэль»

2.2.3 Целомудренное сознание как единственное, постигающие суть бытия, в поэме «Видения Дочерей Альбиона».

2.3 Сказания об апокалиптическом конфликте исторических сил.

2.3.1 Падение Бастилии как начало Апокалипсиса в поэме «Французская революция».

2.3.2 Война за независимость как пророчество о Французской революции: «Америка».

2.3.3 Восемнадцать веков европейской цивилизации - история порабощения человека в поэме «Европа».

2.3.4 Законы и религии древнего человечества как первопричина апокалипсиса в поэме «Песнь Лоса».

2.4 Поэтический «трактат» об очищении восприятия: «Бракосочетание Небес и Ада».

2.5 Генеалогия ложного восприятия в поэмах «Книга Уризена», «Книга Ахании», «Книга Лоса».

Выводы.

3 Рецептивная компетенция нарративных стратегий Блейка.

3.1 Ветхозаветное пророчество и алхимический символизм как факторы успешной рецепции малых поэм Блейка.

3.1.1 Малые пророки Ветхого завета как структурообразующий фактор малых поэм Блейка.

3.1.2 Библейская интерпретация мифа о Великом Делании в малых поэмах Блейка.

3.2 Нарративные стратегии Блейка и нарратив английского романтизма: черты преемственности и причины коммуникативного провала.

3.2.1 Индивидуальное сознание в познании бытия: дидактическая иносказательность Блейка и психологизация в английском романтизме.

3.2.2 Апокалиптичность истории в поэмах Блейка и ее поэтизация в романах и балладах романтизма.

3.2.3 Поэтический «трактат»: синкретизм Блейка и жанровые варианты в английском романтизме.

3.2.4 Анатомия восприятия в поэмах Блейка и эстетизация внутреннего мира в поэмах английских романтиков.

3.2.5 Нарративные стратегии поэм У.Блейка как гипотетическая основа типологизации жанровых вариантов поэмы в английском романтизме

3.3 Рецепция нарративного искусства Блейка в культуре XX века.

3.3.1 Традиции пророческого нарратива и эзотерический символизм Блейка в поэзии Т.С. Элиота и в творчестве У.Йейтса.

3.3.2 Рецепция мифологии Блейка в психоделической культуре 60-х (О.Хаксли, А.Гинсберг).

3.3.3 Архетипизация и хтонизация мифологии Блейка в творчестве группы «The Doors».

3.3.4 Миф Блейка и миф о Блейке в фильме Дж.Джармуша «Мертвец» (The Deadman).

Выводы.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Сердечная, Вера Владимировна

Английский поэт Уильям Блейк (1757 - 1827) имел сложную творческую судьбу. Творчество Блейка, почти не известного современникам, в XX веке стало весьма популярно: его сочинения были переизданы и переведены на многие языки, его мифология стала объектом творческого переосмысления писателей, поэтов и режиссеров. Впрочем, нужно заметить, что в отечественной традиции примеры переводческого и критического осмысления Блейка, классика своей эпохи, несправедливо малочисленны. Но и в зарубежной критике XX века, активно обратившейся к творчеству поэта, не решен ряд существенных задач, до сих пор препятствующих адекватному восприятию наследия Блейка: в частности, выявление специфики авторской иронии, определение фабульно-сюжетного соотношения различных поэм, идентичности и различия отдельных образов, а также описание координат художественного мира.

Этим задачам, по нашему мнению, отвечает одно из ответвлений гуманитарной науки конца XX века - нарратология, теория повествования. Свобода и структурированность нарративного подхода обусловливают его особую внутреннюю близость объекту исследования - пророческим поэмам У.Блейка, повествованиям насколько многообразным (в сюжетике, описательности, актантной сфере), настолько и строго упорядоченным (во многомерности иносказательности). Материалом исследования были избраны малые пророческие поэмы как произведения, позволяющие исследовать нарративные стратегии автора в наиболее чистой форме, мало исследованные и в западной традиции, и в отечественной.

Обращение к творчеству Блейка, английского поэта, занимающего спорный «промежуточный» статус между романтиками и предромантиками, выделение в качестве объекта исследования малых поэм, а также применение для текстуального анализа методик нарратологии обосновывают актуальность исследования.

Научная новизна исследования состоит в использовании нарративного метода анализа при исследовании поэтических текстов, построении и последовательном описании повествовательных моделей, структурирующих цикл малых поэм Блейка, а также в создании классификации малых поэм.

Цель работы заключается в типологической классификации малых поэм Блейка на основании выделенных в них повествовательных моделей и исследовании различных граней рецепции творчества Блейка с целью для уточнения его места в культурной традиции.

Поставленная цель реализуется путем решения ряда задач:

1) обоснование продуктивности нарратологии как метода исследования малых поэм У.Блейка;

2) исследование малых пророческих поэм Блейка на основании референтной и креативной компетенций нарратива;

3) освещение особенностей рецепции текстов Блейка, обусловливающих его трагическую непопулярность среди современников и широкую известность в XX веке.

Объектом исследования являются малые пророческие поэмы У.Блейка, корпус текстов, в которых в наиболее чистом виде представлены первичные сюжетно-образные модели его творчества: они являются протожанрами по отношению к большим поэмам и в то же время более развернуты, чем афористичная, обманчиво простая лирика Блейка.

В качестве предмета исследования избраны нарративные стратегии малых пророческих поэм Блейка, позволяющих одновременно охарактеризовать формы и степени авторского присутствия (креативная компетенция), особенности художественного мира произведений (референтная) и читательского восприятия (рецептивная компетенция).

Методологическую базу работы составляют труды М.Бахтина, В.Тюпы, С.Бройтмана (в области теории литературы); Н.Дьяконовой, А.Дмитриева, А.Елистратовой, К.Крибера (в области исследования английского романтизма); Н.Фрая, С.Деймона, К.Рейн, Н.Хилтона, Т.Васильевой, Г.Токаревой (в области изучения творчества У.Блейка), П.Рикера, Р.Барта, Ф.Анкерсмита (в области теории нарратива и нарративного анализа текстов). Методологической основой работы стал нарративный анализ, дополненный методиками сравнительно-типологического литературоведения, теоретической и исторической поэтики. Важнейшей основой для классификации и описательной характеристики поэм стала теория В.Тюпа о трех интерсубъективных компетенциях художественного дискурса, позволяющая исследовать художественный текст во всей полноте его двоякой событийности, - события рассказанного и события рассказывания.

Теоретическая значимость работы состоит в уточнении жанровой природы поэм У.Блейка, а также в применении метода нарративного анализа текста к поэтическим произведениям. Практическая значимость диссертации состоит в том, что разработанная классификация малых поэм Блейка может служить основой для дальнейшего исследования наследия поэта. В преподавании курса литературы XIX века и спецкурсов по английской литературе могут быть использованы представленный в работе подробный комментарий к мало изученным малым поэмам Блейка и перевод наиболее показательных отрывков. Описанные нарративные стратегии, обнаруживаемые и в творчестве других английских романтиков, представляют собой поле для дальнейшего исследования нарратологии романтизма. Использованная методика анализа может быть применена при анализе исследовании различных текстов литературы и культуры.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Нарратологический анализ в силу присущей ему структурированности, четкости и гносеологической направленности является продуктивным методом исследования малых пророчеств Блейка, отличающихся иносказательностью, философичностью и сюжетной динамикой. Нарративный метод не только помогает выявить и исследовать простые повествовательные структуры внутри сложных жанровых образований, какими являются «пророческие» поэмы Блейка, но и способствует определению хронотопических, гносеологических и аксиологических координат художественного мира его произведений.

2. На основании креативной и референтной компетенций нарративной стратегии малые пророческие поэмы Блейка подразделяются на четыре типа, воплощающие основные этапы развития его художественного мира и авторской мифологии. Поэмы каждого типа представляют собой цикл, выстроенный по принципу триады «тезис - антитезис - синтез».

3. Четыре типа нарративных стратегий в поэмах Блейка отличаются следующими главными чертами: первый тип представляет собой сюжет об индивидуальном познании мира, рассказываемый иносказательно («притча об индивидуальном сознании как источнике познания бытия»); второй - сюжет о конфликте мировых сил, излагаемый сказителем-визионером («сказание об апокалиптическом конфликте исторических сил»); третий - сюжет о преодолении противоположностей бытия путем очищения восприятия, изложенный в «псевдонаучной» форме («поэтический «трактат» об очищении восприятия»); четвертый - сюжет о порождении и причинах неправильного мировосприятия, выраженный в сложном авторском иносказании («генеалогия ложного восприятия»).

4. Рецептивная компетенция Блейка весьма сложна, что привело к коммуникативному провалу между ним и его современниками, в том числе поэтами английского романтизма, с которыми тем не менее по эстетическим установкам Блейк был во многом схож. Изображая в своих произведениях те же виды событий (историческое свершение, опыт индивидуального познания, событие неверного восприятия), романтики отдавали предпочтение не философскому иносказательному осмыслению сути событий, а лиризму и психологизму. Непонимание поэта было преодолено только в XX веке, воспринявшем Блейка как поэта измененного восприятия, актуализируя и модернизируя его мысль.

5. Для прочтения Блейка как поэта своей эпохи и создателя уникального художественного мира необходимо выявление авторских ключей иносказания, среди которых важнейшие - пророки Ветхого Завета и алхимический символизм.

1 ПРОРОЧЕСКИЕ ПОЭМЫ У. БЛЕЙКА КАК ОБЪЕКТЫ НАРРАТОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Творчество Уильяма Блейка, английского поэта конца XVIII - начала XIX века, представляет собой явление, ярко выделяющееся из контекста эпохи, направления, традиции, вида искусства. Живя в переломное для литературного процесса Европы время перехода к «неканонической поэтике» [61, Т.1, 342], Блейк создает поэмы, насыщенные сложными мифологическими иносказаниями, в стилистике приближающиеся к эпосам Данте и Милтона, - в которых в то же время предвосхищаются открытия психологии конца XIX века. Утверждение свободы творческой личности, характерное для романтиков, у Блейка сочетается с отрицанием «Самости», Гордыни {Selfhood)', в его поэмах это слово -эпитет Сатаны. Традиции эпоса в его произведениях сочетаются с введением лирических и драматических моментов, психологизацией персонажей, непосредственным отражением современных поэту истории и политики. Одной из важнейших отличительных черт наследия Блейка является то, что, известный при жизни более как художник, чем как поэт, он создавал большинство своих произведений как творения не только словесного, но и графического искусства. Каждая страница книг, награвированных самим поэтом, обрамлена рисунком, поясняющим и развивающим мысль, выраженную словесно. Таким образом, творчество Блейка предстает перед читателем как сложный феномен, требующий для понимания значительной подготовки.

Наиболее адекватной общей характеристикой творчества Блейка нам представляется синкретизм, под которой подразумевается и сочетание видов искусств - поэзия, живопись, графика, гравюра, - и соединение различных традиций - философской, литературной, фольклорной, мистической, - и, главным образом, удивительная способность комбинирования и взаимообогащения в поэтическом языке Блейка явлений, понятий и образов разного происхождения. Эту иносказательную сложность современный исследователь творчества поэта М.Ивз определяет как «переживание <.> всего на языке всего остального»

179]. Синкретизм творческого метода Блейка является причиной удивительной красоты и богатства иносказательных образов, сюжетного строения поэм; однако именно многомерность текстуальной ткани обусловливает трудности, связанные с анализом и интерпретацией его произведений.

Иносказательная сложность пророческих поэм Блейка долгое время приводила исследователей к отказу от их интерпретации. Издатель одного из первых сборников произведений Блейка поэт У.М. Россетти высказывает мнение, что большие поэмы, «темные и хаотичные в крайней степени», не только не читабельны, но и не являются порождениями здравого ума [188]. В какой-то степени подобного мнения придерживался и О.Суинберн, и другие исследователи XIX века. Данный взгляд удивительно устойчив: в середине XX века А.А. Ели-стратова утверждает, что попытки расшифровки авторской мифологии Блейка не представляют научного интереса: «символическая фантастика» его поэм «чрезвычайно запутана, произвольна и противоречива» [32, 23]. До сегодняшнего дня это мнение звучит в критической литературе: так, М.Ивз говорит о «фундаментальной нечитабельности» больших поэм [179].

Тем не менее уже в начале XX века появляются первые интерпретационные прочтения поэм Блейка. Основной задачей исследователей пророческих поэм стали построение и интерпретация авторской системы мифологии. Несмотря на изобилие критических прочтений поэм сегодня, многообразие исследовательских подходов и обилие разнородных истолкований произведений поэта указывают на тот факт, что удовлетворительного разрешения проблема интерпретации его наследия еще не получила. Вопрос методологии является главной причиной того, что в последние годы XX века «изучение Блейка подошло к перекрестку»: «путаница дорог скрывает правильный путь» [115, 3].

Проблема поиска наиболее адекватного метода исследования обусловила цель данной главы диссертационного исследования: описание предположительных возможностей нарративного метода исследования художественного текста для получения подробной, текстуального обусловленной, структурно четкой и динамической интерпретации творческого наследия У.Блейка. Для доказательства продуктивности метода необходимым является выполнение нескольких задач: общее описание методологического разнообразия исследований творчества Блейка в зарубежном и отечественном литературоведении XIX - XX веков; рассмотрение отличительных черт нарративного метода изучения художественного текста; доказательство его продуктивности при анализе наследия поэта, - в частности, пророческих поэм как своеобразного по коммуникативной направленности жанрового образования.

Краткий обзор поможет представить современное состояние изучения наследия крупнейшего английского поэта конца XVIII - начала XIX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нарративные стратегии малых пророческих поэм Уильяма Блейка"

Основные выводы по результатам исследований можно сформулировать следующим образом.

Креативная компетенция поэм Блейка весьма сложна, что создает трудности в его читательском, переводческом и критическом осмыслении. Это привело к активным методологическим поискам в его исследовании, а в результате -ко множащемуся изобилию критических образов поэта, подчас весьма разноречивых. Нарратология является методом, максимально способным сочетать «внешний» и «внутренний» подходы к исследованию творчества Блейка как дисциплина, сочетающая внимание не только к композиции текста, но и к архитектонике «эстетического объекта» с понятийной четкостью и некоторыми специфическими методологическими предустановками. Нарративный метод, сопряженный с функциональным редуцированием сюжетных схем, помогает выявить и исследовать простые повествовательные структуры внутри сложных жанровых образований, какими являются «пророческие» поэмы У.Блейка. Важнейшей основой для классификации и описательной характеристики поэм стала теория о трех интерсубъективных компетенциях художественного дискурса В.Тюпы, сочетающая в себе разработанные методики западного структуралистского исследования повествования и наследие отечественной литературоведческой мысли.

Малые поэмы Блейка отличаются особой нарративной стратегией, характеризующейся своеобразным сочетанием трех компетенций - референтной (мифологический художественный мир), креативной (фигура автора-пророка) и рецептивной (усложненное читательское восприятие), из которых третья логически является отражением второй. На данном основании малые пророческие поэмы Блейка делятся на четыре цикла, каждый из которых представляет собой особую нарративную стратегию.

В поэмах «Тириэль» (1789), «Книга Тэль» (1789), «Видения Дочерей Альбиона» (1793) рассказываемым событием становится познание мира индивидуальным сознанием, взаимодействие Невинности и Опыта, которые понимаются в контексте философии Блейка как два равноправных начала бытия. О проблемах познания рассказывает неявный, но приближенный к героям рассказчик, слово которого иносказательно, но может быть достаточно легко расшифровано. Это позволяет нам определить соответствующую нарративную стратегию как «притча об индивидуальном сознании как источнике познания бытия». Основные характеристики, объединяющие поэмы в единую нарративную стратегию - преобладание сюжетной функции странствия, внутренний, неявный антагонист, в борьбе с которым герой терпит поражение; одинокий и ищущий познания протагонист, неявный нарратор и читательская установка на известные литературные коды (Библия, Софокл, «кладбищенские» поэты, Оссиан). Поэмы объединены в цикл по принципу триады тезис - антитезис - синтез: герой «Тириэля» опытен и не может смириться с познанием чего-то нового; Тэль, напротив, невинна и боится познания; героиня последней поэмы переходит от невинности к опыту и становится внутренне чистой, объединяя оба пути. Поэмы объединяются также отдельными элементами авторского мифологического хронотопа.

Поэмы «Французская Революция» (1791), «Америка» (1793), «Европа» (1794), «Песнь Лоса» (1795) посвящены описанию иного события: это приводящее к апокалиптической развязке столкновение двух исторических начал, религиозного и косного, о чем рассказывает автор, стоящий на вневременной позиции свидетеля истории - визионера, пророка, сказителя. В связи с этим данная нарративная стратегия названа нами «сказание об апокалиптическом конфликте исторических сил». Нарративная стратегия данного цикла характеризуется преобладанием сюжетной функции сражения, делением героев на два лагеря и прозрением за историческими событиями надысторической реальности; нарратор становится явным и объявлен как посредник, т.е. фактически «пророк»; читательская компетенция опирается на историософию Блейка, а также культурные коды Библии и текстов Милтона. Выявленный принцип построения цикла повторяет предыдущий: «тезис» о христианско-исторической значимости исторических событий, заявленный во «Французской Революции» и более широко - в «Америке», в «Европе» уравновешен антитезисом о бессмысленности построения истории; «Песнь Лоса» вновь вводит историю в рамки сотворения и апокалипсиса, однако утверждает и неистинный характер человеческого ее понимания. Цикл заметно объединяется также развитием хронологических рамок: от единственного события в первой поэме Блейк переходит к изображению всей прошедшей истории мира в последнем тексте.

Поэма «Бракосочетание Небес и Ада» (1793) по своим нарративным характеристикам настолько отличается от остальных малых поэм, что была выделена нами в отдельный тип. Главное ее событие - это преодоление противоположностей бытия - добра и зла, Небес и Ада - достигаемое путем очищения восприятия. Об этом нам сообщают несколько рассказчиков, в том числе гомодиегети-ческий, участвующий в драматическом действе: летающий с Ангелом на Сатурн и т.д. Особенности жанра поэмы, сближающие ее с научным, философским повествованием - развернутая система аргументации мыслей, риторических приемов, философские тезисы - в сочетании с отдельными элементами песенного жанра и мистерии позволили нам обозначить соответствующую нарративную стратегию как «поэтический «трактат» об очищении восприятия». В отличие от всех остальных рассмотренных текстов, эта поэма характеризуется преобладанием сюжетной функции преображения, наличием четырех различных типов рассказчиков и открытой ориентацией на множественные литературные, философские коды и эзотерические традиции.

К последнему типу нами отнесены поэмы «Книга Уризена» (1794), «Книга Ахании» (1795) и «Книга Лоса» (1795). Сюжетным событием становится здесь формирование ложного восприятия мира человеком, проявляющееся в создании научных, религиозных и философских систем. Это событие изображено в форме авторского, сложно зашифрованного иносказания, что позволяет обозначить нарративную стратегию цикла как «генеалогия ложного восприятия». В отличие от двух первых циклов, здесь явлен иной принцип объединения поэм: это уже не синтез противоположных идей, а варианты инвариантной схемы неблагого, ошибочного творения, будь то творение мира, общества, человеческого тела или женщины: мифология Блейка начинает оформляться в систему.

Гипотеза о попарном соотнесении поэм Блейка (одиннадцати малых и трех больших пророчеств) с пророческими книгами Ветхого Завета (двенадцать малых и три большие книги) помогает понять структуру цикла малых поэм, интерпретировать отдельные образы и сюжетные повороты, таким образом облегчая рецепцию сложных текстов. Алхимический контекст, как показано в работе, становится не только источником ассоциаций для Блейка, но и важным средством интерпретации его сложных образов для читателя, то есть фактором успешного прочтения.

Результатом сопоставления нарративных стратегий поэм Блейка и поэм других английских романтиков, обусловливающих читательское восприятие романтической традиции, явился вывод об их существенном типологическом сходстве. Однако уход в своего рода поэтическую теоретизацию, стремление к философскому осмыслению житейских проблем, сильнейшая идеологизация произведений Блейка привели к отказу от психологизма, свойственного романтикам, что и стало, по всей видимости, главной причиной коммуникативного провала.

В XX веке Блейк становится объектом творческого осмысления писателей, музыкантов, кинематографистов, в произведениях которых получает различные облики. Для Йейтса Блейк - прежде всего наследник эзотерических традиций; Элиот более внимательно относится к образности произведений Блейка, укорененной в библейской традиции; его поэмы, основанные на пророческой позиции, можно рассматривать как прямое продолжение жанровых находок Блейка. Хаксли, в отношении Блейка выступавший как теоретик химических способов расширения сознания, ввел поэта в контекст традиции видений и визионерского искусства. Гинсберг воспринял Блейка как своего рода предшественника и использовал его нарративные стратегии (сложный синтаксис, периоды, длинный стих, позиция нарратора-визионера) в описании своего видения современного мира и человека. Моррисон, идеолог и лидер культовой группы 60-х «The Doors», актуализировал в своем творчестве многие проблемы, волновавшие романтика; творчество Блейка стало объектом более пристального внимания, вновь «освоенное» культурой и обогащенное ее ценностями. Важным фактом осмысления места Блейка в культуре XX века стал кинофильм Д.Джармуша «Мертвец», в котором создается полифоничная иносказательная картина современной культуры, в основных чертах - аллегоризм, категоричность - имитирующая блейков-ское иносказание.

Таким образом, нарративная стратегия малых пророческих поэм Блейка освещена в нашем исследовании во всех трех аспектах: если референтная и креативная компетенции поэтического повествования достаточно полно охарактеризованы во второй главе работы, то рецептивная компетенция, ее условия и варианты реализации подробно прокомментированы в третьей главе. Объемность и структурированность полученных результатов в достаточной мере обосновывают целесообразность применяемого метода исследования, описанного в первой главе работы.

Проделанная работа, однако, не только позволяет заключить нечто новое относительно творчества Блейка, но и делает очевидными дальнейшие перспективы исследования темы, связанные с новыми объектами анализа (большие пророческие поэмы, теоретические отрывки и т.д.), глубоким исследованием интертекстуальности произведений Блейка, обусловливающей особенности как референтной, так и рецептивной компетенции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационном исследовании, посвященном анализу нарративных стратегий малых пророческих поэм У.Блейка, мы пришли к следующим важнейшим итогам. Обоснована продуктивность нарратологии как метода исследования малых поэм У.Блейка; разработана типологическая классификация малых пророческих поэм Блейка на основании референтной и креативной компетенций нарратива; освещены особенности рецепции текстов Блейка, обусловливающие его трагическую непопулярность среди современников и широкую известность в XX веке.

Список научной литературыСердечная, Вера Владимировна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Собрания сочинений Блейка на английском языке

2. Blake, W. Complete Writings with variant readings / W. Blake, ed. by1. G.Keynes. Oxford, 1979.

3. The Complete Poetry and Prose of William Blake / W. Blake, ed. by D.Erdman. Berkeley: 1988. Режим доступа: http://www. eng-lish.uga.edu/nhilton/Blake

4. Собрания сочинений Блейка на русском языке

5. Блейк, В. Стихи/ В. Блейк. М., 1978.

6. Блейк, У. Видения страшного суда/ У.Блейк, пер. с англ. В.Чухно. М., 2002.

7. У. Блейк в переводах Токаревой Г. А. Сборник поэтических переводов/ У.Блейк, пер. с англ. Г.А. Токаревой. М., 2004.

8. Блейк, У. Избранное. В переводах С.Маршака/ У.Блейк, пер. с англ. С.Маршака. М., 1965.

9. Блейк, У. Песни Невинности и Опыта: Стихи/ У.Блейк, пер. с англ. С.Степанова. СПб., 1993.

10. Блейк, У. Стихи/ У.Блейк. М., 1982. Русскоязычные печатные издания

11. Аквинский, Ф. О камне философов и прежде всего о телах сверхнебесных/ Фома Аквинский // Свинцовые врата алхимии: История, символы, практика. СПб., 2002. С. 263-284.

12. Аникин, Г.В. История английской литературы / Г.В.Аникин,1. H.П.Михальская. М., 1985.

13. Анкерсмит, Ф. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков. М., 2003.

14. Апокрифические апокалипсисы. СПб., Алетейя, 2001.

15. Барт, Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов/ Р.Барт// Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М., 1987.

16. Батай, Ж. Блейк /Ж.Батай// Батай Ж. Литература и Зло. М., 1994. С. 5973.

17. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики/ М.М. Бахтин. М., 1975.

18. Борхес, Х.Л. Сон Колриджа / Х.Л. Борхес// С.Т. Колридж. Избранная лирика. Поэмы. Кишинев, 1997. С. 211-217.

19. Бройкмейер, И. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативы / И.Бройкмейер, Р.Харре // Вопросы философии. 2000. № 3.

20. Ванслов, В.В. Эстетика романтизма /В.В.Ванслов. М., 1966.

21. Васильева, Т.Н. Блейк и Шекспир/ Т.Н.Васильева// Сравнительное изучение литератур. Л, 1976. С. 403-408.

22. Васильева, Т.Н. В.Блейк и французская революция 1789-93 гг./ Т.Н.Васильева // Ученые записки Кишиневского государственного университета. Т. 55. Кишинев, 1967.

23. Васильева, Т.Н. В.Блейк. Пророческие книги 90-х гг. XVIII в. / Т.Н.Васильева // Ученые записки Кишиневского государственного университета Т. 47. Кишинев, 1962. С. 167-190.

24. Васильева, Т.Н. Лирика В.Блейка / Т.Н.Васильева // Ученые записки Кишиневского государственного университета. Т. 36. Кишинев, 1955. С. 97-117.

25. Васильева, Т.Н. Поэма Блейка «Мильтон» / Т.Н.Васильева // Ученые записки Кишиневского государственного университета. Т. 60. Кишинев, 1963. С.137-161.

26. Васильева, Т.Н. Поэмы В.Блейка («Пророческие книги» 18-19 вв.) / Т.Н.Васильева // Ученые записки Кишиневского государственного университета. Т. 108. Кишинев, 1969. С. 26-316.

27. Вейсман, А.Д. Греческо-русский словарь. Репринт V-ro издания 1899 г. /А.Д. Вейсман. М., 1991.

28. Володарская, Л.И. Комментарии/ Л.И.Володарская// П.Б. Шелли. Избранные произведения. Стихотворения. Поэмы. Драмы. Философские этюды. М., 1998.

29. Вордсворт, У. Предисловие к «Лирическим балладам» // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. С. 261 278.

30. Глебовская, А. Комментарии/ А.Глебовская// У.Блейк. Песни Невинности и Опыта. Спб., 1993.

31. Глебовская, А. Предварение / А.Глебовская //У.Блейк. Песни Невинности и Опыта. СПб., 1993. С. 5-23.

32. Дьяконова, Н.Я. Английский романтизм/ Н.Я. Дьяконова. М., 1978.

33. Елистратова, А.А. Наследие английского романтизма и современность/ А.А.Елистратова. М., 1960.

34. Елистратова, А.А. Уильям Блейк/ А.А.Елистратова. М., 1957.

35. Женнет, Ж.Фигуры: в 2 т./Ж.Женнет. М., 1998. Т. 1, 2.

36. Жирмунский, В.М. Уильям Блейк /В.М. Жирмунский // Жирмунский В.М. Из истории западно-европейских литератур. Л., 1981. С. 175-187.

37. Зверев, А. Величие Блейка /А.Зверев // Блейк У. Стихи. М., 1982.

38. Зверев, А. Жизнь и поэзия Блейка/А.Зверев // Блейк В. Стихи. М., 1978.

39. Зверев, А. Комментарии/А.Зверев // Блейк У. Избранные стихи. М., 1982. С. 499-555.

40. Зверев, А. Уильям Блейк/А.Зверев // Иностранная литература. 1997. № 7.

41. Йейтс, У.Б. Видение: поэтическое, драматическое, магическое/ У.Б.Йейтс. М., 2000.

42. Йейтс, У.Б. Уильям Блейк и его иллюстрации к Божественной Комедии Данте / У.Б.Йейтс // Йейтс У.Б. Видение: поэтическое, драматическое, магическое. М., 2000. С. 63-81.

43. Йейтс, У.Б. Этот странный Уилл Блейк / У.Б.Йейтс. // Блейк У. Видения страшного суда. М., 2002. С. 323-365.

44. Лиотар, Ж.Ф. Состояние постмодерна/ Ж.Ф.Лиотар. М., СПб., 1988.

45. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980.

46. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

47. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста /Ю.М. Лотман. М., 1970.

48. Мень А. Исагогика: Курс по изучению Священного Писания. Ветхий Завет/А.Мень. М., 2000.

49. Муравьев В. Примечания /В.Муравьев// Элиот Т.С. Стихотворения и поэмы. М., 2000.

50. Нарратология как общегуманитарная наука. Интервью с В.М.Марковичем // Мир русского слова. 2004. № 1. С. 59.

51. Некрасова Е.А. Творчество У.Блейка/ Е.А. Некрасова. М., 1962.

52. Некрасова Е.А. Уильям Блейк/ Е.А. Некрасова. М., 1960.

53. Парацельс Т. Химическая псалтирь, или философическая ручная книга/ Т.Парацельс// Свинцовые врата алхимии: История, символы, практика. СПб., 2002. С. 296-311.

54. Примечания // О. Хаксли. Двери восприятия: Роман, повесть, трактаты. СПб., 1999.

55. Пропп, В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки/В.Я. Пропп. М., 1998.

56. Пропп, В.Я. Эдип в свете фольклора // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук/ В.Я. Пропп. Л., 1945. Вып. 9.

57. Пуассон, А. Теории и символы алхимиков /А. Пуассон// Свинцовые врата алхимии: История, символы, практика. СПб., 2002. С. 137-227.

58. Рабинович, В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры /В.Л. Рабинович. М., 1979.

59. Рикер, П. Время и рассказ: в 2 т./ П.Рикер. М., Спб, 2000. Т. 1,2.

60. Рок-кумиры: стихи и проза // Кумиры западной поп- и рок-музыки. М., 1994.

61. Рохмистров, В. Примечания / В.Рохмистров// Свинцовые врата алхимии: История, символы, практика. СПб., 2002. С. 247-260.

62. Соловьева, Н.А. У истоков английского романтизма/ Н.А. Соловьева. М., 1988.

63. Теория литературы: d 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М, 2004. Т. 1, 2.

64. Токарева, Г.А. Пророческая поэзия У. Блейка. Комментарии переводчика. Опыт интерпретации / Г.А.Токарева. Петропавловск-Камчатский, 2004.

65. Токарева, Г.А. Пути и распутья переводов: «Странствие» У. Блейка / Г.А.Токарева// Литературная учеба. 2001. №6. С. 31-39.

66. Токарева, Г.А. Эрос и Танатос в лирике У. Блейка / Г.А.Токарева // Филологические науки. 2002. №3. С. 20-29.

67. Токарева, Г.А. Пасторальная палитра «Песен Невинности» У. Блейка / Г.

68. A.Токарева // Филологические записки. Вестник литературоведения и языкознания. Выпуск 19. Воронеж, 2003. С. 159-168.

69. Токарева, Г.А. Божественное откровение и свободная воля художника в поэтической интерпретации У. Блейка / Г.А.Токарева // Материалы международной конференции преподавателей английского языка и литературы. Москва, 2003. С.138-139.

70. Токарева, Г.А. Пророческая книга У. Блейка «Бракосочетания Рая и Ада» в вопросах и комментариях / Г.А.Токарева // Изучение эпических произведений: сборник научно-методических статей. Петропавловск-Камчатский, 2003. С. 98-106.

71. Токарева, Г.А. Путь в темноте: мотивы зрения-слепоты и странствия в художественной философии У. Блейка / Г.А.Токарева // Россия-Восток-Запад. Проблемы межкультурной коммуникации: Тезисы научно-практической конференции. Владивосток, 2003. С. 57- 59.

72. Токарева, Г.А. «Бес в пеленах» (онтологический аспект образа ребенка в художественной философии У. Блейка») / Г.А.Токарева // Филологические науки. 2004. №4. С. 33-42.

73. Токарева, Г.А. Кеносис Христа и романтическое сознание / Г.А.Токарева // Человек. 2004. №2. С. 88-97.

74. Токарева, Г.А. Жестокая старость и проклятая юность в мономифе инициации У. Блейка / Г.А.Токарева // Вопросы литературы. 2005. №3. С. 245-263.

75. Тюпа, В.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса /1. B.И. Тюпа. Тверь, 2001.

76. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. М., 1997.

77. Хаксли, О. Двери восприятия: Роман, повесть, трактаты/ О.Хаксли. СПб., 1999.

78. Холл, М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии / М.П.Холл. М., 2004.

79. Христианство: Энциклопедический словарь: в 3 т. М., 1995. Т. 2.

80. Чухно, В. Светло горящий и поныне /В.Чухно // Блейк У. Видения Страшного Суда. М., 2002. С. 5-15.

81. Шелли, П.Б. Избранные произведения/ П.Б.Шелли. М., 1998.

82. Шлегель, Ф. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т / Ф.Шлегель. М., 1983. Т. 1.

83. Шмид, В. Нарратология /В. Шмид. М, 2003.

84. Элиот, Т.С. Стихотворения и поэмы/ Т.С. Элиот. М., 2000.

85. Англоязычные печатные издания

86. Adams, Н. Synecdoche and Method / H.Adams // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. C. 41-71.

87. Adlard, J. The Sports of Cruelty: Fairies, Folk-Songs, Charms and Other Country Matters in the Work of William Blake/ J. Adlard. London, 1972.

88. Aers, D. Representations of Revolution: From the French Revolution to the Four Zoas / D.Aers // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham -London, 1987. C. 224-270.

89. Blake and his Bibles. West Cornwall, 1990.

90. Blake's Visionary Forms Dramatic. Princetin, 1970.

91. Bloom, H. Blake's Apocalypse: A Study in Poetic Argument / H.Bloom. Garden City -New York, 1963.

92. Bracher, M. Rouzing the Faculties: Lacanian Psychoanalysis and the Marriage of Heaven and Hell in the Reader / M. Bracher // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. C. 168 -205.

93. Brooks, С. Understanding Fiction /C.Brooks, R.Warren. New York, 1959.

94. Byron G.G. The Works with an Introduction and Bibliography/ G.G.Byron. Denmark, 1994.

95. Coleridge, S. The Works with an Introduction by Martin Corner, and Bibliography/ S.Coleridge. Denmark, 1994.

96. Cox, D. Methods and Limitations / D.Cox // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. P. 19 - 40.

97. Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Duke University Press, 1987.

98. Damon, F.S. A Blake Dictionary: The Ideas and Symbols of William Blake/ F.S. Damon. London, 1979.

99. Damon, F.S. William Blake: His Philosophy and Symbols/ F.S.Damon. London, 1969.

100. Damrosh, L. Symbol and Truth in Blake's Myth / L.Damrosh. Princeton New Jersey, 1980.

101. Doskow, M. William Blake's «Jerusalem»/ M.Doskow. Fairleigh Dickinson University Press, 1982.

102. Erdman, D. Blake: Prophet Against Empire/ D.Erdman. Princeton New Jersey, 1977.

103. Friedman, N. Form and Meaning in Fiction / N.Friedman. Athens, 1975.

104. Frye, N. Anatomy of criticism/N.Frye. Princeton, 1957.

105. Frye, N. Fearful Symmetry: A Study of William Blake/ N.Frye. Princeton, . 1947.

106. Grimes, J. The Thread of Discourse/ J.Grimes. Hague, 1975.

107. Interpreting Blake. Cambridge, 1978.

108. Hilton, N. Literal/ Tiriel/ Material / N.Hilton // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. P. 99 - 110.

109. Historicizing Blake. London, 1994.

110. Horn, W. Blake's Revisionism: Gnostic Interpretation and Critical Methodology / W.Horn // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. C. 72-91.

111. Kazin, A. Introduction / A.Kazin // Blake W. The portable Blake / Sel. by A.Kazin. Dallas, 1974. P. 1 55.

112. Keats, J. The Works with an Introduction and Bibliography / J.Keats. Denmark, 1994.

113. Keynes, G. The Notes /G.Keynes // Blake W. Complete Writings with variant readings / ed. by G.Keynes. Oxford, 1979. P. 883 928.

114. Klonsky, M. William Blake: the Seer and His Visions / M.Klonsky. London, 1977.

115. Kroeber, K. Romantic Narrative Art/ K.Kroeber. Madison, 1960.

116. Langland, E. Blake's Feminist Revision of Literary Tradition in «The Sick Rose» / E.Langland // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham -London, 1987. P. 225-243.

117. Marks, H. The Twelve Prophets / H.Marks // The Literary Guide to the Bible. Cambridge, 1994. C. 207 233.

118. Miller, D. Blake and the Deconstructive Interlude / D.Miller // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. C. 139-167.

119. Miller, D. Introduction / D.Miller // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. P. 1 - 18.

120. Paley, M.D. A New Heaven Is Begun: Blake and Swedenborgianism/ M.D.Paley // Blake: An Illustrated Quarterly. 1979. №13. P. 64-90

121. Percival, M. William Blake's Circle of Destiny /M.Percival. New York, 1938.

122. Prince, G. A Dictionary of Narratology / G.Prince. University of Nebraska Press, 1988.

123. Raine, K. Blake and Tradition: in 2 vol. / K.Raine. Princeton, 1968. Vol. 1, 2.

124. Rosenberg, J. Jeremiah and Ezekiel/ J.Rosenberg // The Literary Guide to the Bible. Cambridge, 1994. P. 184-205.

125. Shelley, P.B. The Works with an Introduction and Bibliography/ P.B.Shelley. Denmark, 1994.

126. The Norton Anthology of American Literature: in 2 vol. Fourth edition. New-York-London, 1989. Vol.2.

127. Unnamed Forms: Blake and Textuality. Berkeley, 1986.

128. Vogler, T. «In vain the Eloquent tongue»: An Un-Reading of Visions of The Daughters of Albion / T.Vogler // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. C. 271 - 309.

129. Webster, B. Blake, Women, and Sexuality/ B.Webster // Critical Paths: Blake and the Argument of Method. Durham London, 1987. C. 204 - 224.

130. Witcutt, W.P. Blake: A Psychological Study/ W.P.Witcutt. Port Washington, 1946. Цит. по: Батай Ж. Блейк // Ж.Батай. Литература и Зло. М., 1994. С. 59 -73.

131. Wordsworth, W. The Works with an Introduction and Bibliography/ W.Wordsworth. Denmark, 1994.

132. Русскоязычные электронные ресурсы

133. Бочаров, П. «Восприятие» в творчестве Уильяма Блейка, Олдоса Хаксли и группы «The Doors»/ П.Бочаров. Режим доступа: http://mlnw.narod.ru/blake. html

134. Быстрова, К. «И небо в чашечке цветка.»/ К.Быстрова. Режим доступа: http://www.interline.ivanovo.ru/ -bistrov/wblake.htm

135. Быстрова, К. Онтологический статус Добра и Зла в поэме Уильяма Блейка «Бракосочетание Неба и Ада»/ К.Быстрова. Режим доступа: http://www.interline.ivanovo.ru/~bistrov/william.htm

136. Карачаровский, В. Ад Уильяма Блейка: апология этики насилия/ В.Карачаровский Режим доступа: http://sagab.chat.ru/AA/ad.html

137. Костомаров, Н.И. Гетман Иван Степанович Мазепа /Н.И.Костомаров. Режим доступа: http://www.magister.msk.ru/library/history/kostomar

138. Левченко, Я. Нарратология c'est moi?: Вольф Шмид и его российские коллеги о близком / Я.Левченко, О.Рогинская // Русский Журнал. Режим доступа: www.russ.ru/krug/20030717narrat.html

139. Шмалько, А. Непереведенный Блейк/ А.Шмалько. Режим доступа: http ://vladivostok.com/SpeakingInTongues/ shmalko.htm

140. Англоязычные электронные ресурсы

141. Agrippa, Н.С. Of Occult Philosophy: in 4 vol/ H.C.Agrippa. Vol. II. Режим доступа: http://www.esotericarchives.com/agrippa/agrippa2.htm

142. Archibald, D. The Radicalism of Wiliam Blake/ D. Archibald. Режим доступа: http://www.squibix.net/blake/rn/ radicalism.html

143. Ault, D. Branch Point Theory in the Complex Variable Field of Blake's The First. Book of Urizen/ D.Ault. Режим доступа: http://www.nwe.ufl.edu/sls/abstracts/ault.html

144. Balfour, I. Northrop Frye / I.Balfour // Twayne's World Authors on CD-ROM. New York, 1997. Режим доступа: http://galenet.galegroup.com/servlet/LitRC7TI

145. Barilly, R. William Blake at the Origins of Postmodernity/ R.Barilly. Режим доступа: http://www.chass.utoronto.ca/mcluhan-studies/vlissl/llartl4.htm

146. Baulch, D.M. The Sublime of the Bible/ D.M.Baulch. Режим доступа: http://prometheus.cc.emory.edu/ panels/3E/Baulch.html

147. Blake // The Cambridge History of English and American Literature in 18 Volumes (1907 1921). Volume XI. The Period of the French Revolution. Режим доступа: http://www.bartleby. com/221/0906.html

148. Blair, K. The Grave/ K.Blair. Режим доступа: http://oldpoetry.com/author/Robert%20Blair

149. Blake // The Cambridge History of English and American Literature in 18 Volumes (1907- 1921). Volume XL The Period of the French Revolution. Режим доступа: http://www.bartleby.com/221/0906.html

150. Bloom, H. Bible of Energy: The Marriage of Heaven and Hell/ H.Bloom // The Visionary Company: A Reading of English Romantic Poetry, Cornell University Press, 1971. P. 64-70. Режим доступа: galenet.galegroup.com/ serv-let

151. Bloom, К. Dramatic Failure: William Blake and the Inadequacies of Theater/ K.Bloom. Режим доступа: http://prometheus.cc. emory.edu/panels/5D/K.Bloom. html

152. Brooke, S. The French Revolution and the Poets Who Preceded It / S. Brooke // Naturalism in English Poetry. E. P. Dutton & Company, 1920. P. 69-91. Режим доступа: http://galenet.galegroup.com/servleiyLitRC7vrsn

153. Burris, S.H. «Dip him in the river who loves water»: The Two Contraries in William Blake's The Marriage of Heaven and Hell/ S.H.Burris. Режим доступа: http://www.literatureclassics.com/ ancientpaths/blake2.html

154. Butter, P.H. The Marriage of Heaven And Hell: Overview // Reference Guide to English Literature, St. James Press, 1991/ P.H.Butter. Режим доступа: http://galenet.galegroup.com/servlet/LitRC7vrsn

155. Byrne, J. Blake's Contraries Game/ J.Byrne. Режим доступа: http ://www.rc.umd. edu/praxis/designsonblake/abstracts. html# by rne

156. Clark, E. An introduction to The Marriage of Heaven and Hell/ E.Clark // Blake W. The Marriage of Heaven and Hell. University of Miami Press, 1963. C. 831. Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

157. Clark, M. The Theosophy of William Blake/ M.Clark. Режим доступа: http ://www. theosophy-nw.org/theosnw/ arts / ar-mclk6 .htm

158. Cliff, B. William Blake and Bertolt Brecht: «Without Contraries is no progression»/ B.Cliff. Режим доступа: http://prometheus.cc.emory. edu/panels/ 5D/B .Cliff.html

159. Coleridge, S.T. A letter to H. F. Cary on February 6, 1818/ S.T. Coleridge // Collected Letters of Samuel Taylor Coleridge: 1815-1819. Oxford, 1959. C. 832834. Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

160. Dumain, R. William Blake in the Universe of Knowledge: Philosophy, Genres, & Critical Method / R.Dumain. Режим доступа: http://www.nutodidactproject.org/guidblake.html

161. Easson, R.R. William Blake and His Reader in Jerusalem / R.R.Easson // Blake's Sublime Allegory. Madison, 1973. C. 309 327. Режим доступа: gale-net, galegroup . com/ servlet

162. Eliot, T.S. Blake / T.S. Eliot //Eliot T.S. The Sacred Wood: Essays on Poetry and Criticism. Режим доступа: http://www.bartleby. com/200/swl3.html

163. Ferrara, M.S. Ch'an Buddhism and the Prophetic Poems of William Blake/ M.S.Ferrara. Режим доступа: http://ccbs.ntu.edu.tw /fulltext/jr-jocr/ferrarl.htm

164. Gilchrist, A. An excerpt from Life of William Blake/ A. Gilchrist //Gilchrist A. Life of William Blake. Vol. 1. Macmillan and Co., 1880. P. 116-119. Режим доступа: http ://galenet. galegroup .com/servlet/LitRC?vrsn

165. Goldberg, B. Byron, Blake, and Heaven/ B.Goldberg. Режим доступа: http://www.erudit.Org/revue/ron/2002/v/n27/ 006561ar.html

166. Gray, Т. An Elegy Wrote in a Country Church Yard / T.Gray. Режим доступа: http://darkwing.uoregon.edu/%7Erbear/ren.htm

167. Helms, R. Ezekiel and Blake's Jerusalem / R.Helms // Studies in Romanticism 13, no. 2 (spring 1974). P. 127-140. Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

168. Holmes, R. Introduction / R.Holmes // Gilchrist A. The Life of William Blake. Режим доступа: http://books.guardian.co.uk

169. Howard, J. An Audience for The Marriage of Heaven and Hell / J.Howard // Blake Studies. Vol. 3, No. 1, Fall, 1970. P. 19-51. Режим доступа: http://galenet. galegroup.com/servlet/LitRC7vrsn

170. Hutchings, K. Gender, Environment, and Imperialism in William Blake's Visions of the Daughters of Albion/ K.Hutchings. Режим доступа: http://www.rc. umd.edu/praxis/ecology/hutchings/hutchings.html

171. Jarmush, J. The Deadman: script / J.Jarmush. Режим доступа: http://www.script-o-rama.com/moviescripts/d/dead-man-script-transcript-jarmusch.html

172. Kaufman, R. Everybody Hates Kant: Blakean Formalism and the Symmetries of Laura Moriarty/ RKaufman // Modern Language Quarterly, March 2000 v61 il pi31. Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

173. Kelley, Т. Reinventing Allegory/ T.Kelley. Режим доступа: http://www.rc. umd.edu/bibliographies/CUP/kelley/ chapter

174. Keynes, G. Introduction / G.Keynes // Blake W. Songs of Innocence and of Experience. New York, 1967. Режим доступа: http:// www.sover.net/~niliacus/ a&h/blake.htm

175. Komisaruk, A. Blake & Virtuality: An Exchange / A.Komisaruk, S.Guynup, F.Yee. Режим доступа: http://www.as.wvu.edu:8000/clc/Members/ ko-misaru

176. Macpherson, J. The poems of Ossian/ J.Macpherson. Режим доступа: http://www.blackmask.com

177. McBride, S. To what Extent are Romantic Attitudes towards Poetry and the Role of the Poet Evident in the work of Blake, Shelly or Keats? / S. McBride. Режим доступа: http://www.literatureclassics.com/essays/842

178. Miller, D. Contrary Revelation: The Marriage of Heaven and Hell / D.Miller // Studies in Romanticism. Vol. 24, No. 4, winter, 1985. P. 491 -509. Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

179. Mooney, P. William Blake's Relevance to the Modern World/ P.Mooney. Режим доступа: http://www.geocities.com/Athens/01ympus/5599/literature/blake.html

180. Morrison, J. The lyrics/ J.Morrison. Режим доступа: http://www.lyrics. net.ua

181. Mulvihill, J. Blake's The Marriage of Heaven and Hell / J.Mulvihill // The Explicated, Spring 1998 v56 n3 p 124(3). Режим доступа: gale-net.galegroup.com/servlet

182. Mulvihill, J. «The History of All Times and Places»: William Blake and Historical Representation in America and Europe/ J.Mulvihill // CLIO, Summer 2000 v29 i4 p373. Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

183. Otto, P. A sublime allegory: Blake, Blake studies, and the sublime/ P.Otto // Eighteenth Century: Theory and Interpretation, Spring 2002 v43 il p61(25) . Режим доступа: galenet.galegroup.com/servlet

184. Paananen, V. William Blake / V.Paananen // Twayne's English Authors on CD-ROM. New York, 1997. Режим доступа: http://galenet.galegroup.com/ serv-let/LitRC7TI

185. Pel, C.T. William Blake and Allen Ginsberg: Poets in a Fallen World, Prophets of the New World/ C.T.Pel. Режим доступа: http://www.angelfire.com/ ab2/blake 1

186. Plotnitsky, A. Chaosmic Orders: Nonclassical Physics, Allegory, and the Epis-temology of Blake's Minute Particulars/ A.Plotnitsky. Режим доступа: http://www.rc.umd.edu/praxis/complexity/plotnitsky/plotnitsky.html

187. Plotnitsky, A. Materiality and Conceptually in Blake's The Marriage of Heaven and Hell / A.Plotnitsky. Режим доступа: http://www.rc.umd.edu/reference /misc/confarchive/nassr99.html

188. Punter, D. Blake, William/ D.Punter. Режим доступа: http://www.litencyc. com/php/speople.php? rec=true&UID=5182

189. Reilly, S.P. Blake's Poetics of Sound in The Marriage of Heaven and Hell S.P.Reilly. Режим доступа: http://www-sul.stanford.edu/ mir-rors/romnet/blakepoetics.html

190. Rix, W.R. Healing the Spirit: William Blake and Magnetic Religion/ W.R.Rix. Режим доступа: http://www-sul.stanford.edu/mirrors/romnet/25rix.html

191. Scott, G. William Blake in a Newtonian World: Essays on Literature as Art and Science (Review)/ G.Scott. Режим доступа: http://www.findarticles.com/ cf0/m2220/l41/56905052/print.jhtml

192. Smith, M.T. «Striving with Blake's Systems»/ M.T. Smith // Blake and His Bibles. West Cornwall, 1990. P. 157-178. Режим доступа: gale-net.galegroup.com/servlet

193. Stewart, D. The Context of Blakean Contraries in The Marriage of Heaven and Hell/ D.Stewart // Essays in Literature. Vol. 21, No. 1, Spring, 1994. C. 43-53. Режим доступа: galenet.galegroup.com/ servlet

194. Streufert, S.M. The Anti-Teleological Dialogism of the Imagination in William Blake's The Marriage of Heaven and Hell/ S.M.Streufert. Режим доступа: http ://streufert. www4.5 Omegs.com/cgi-bin/ ad/inline?page=blaketext.html

195. Sullivan, R. The Marriage of Heaven and Hell: Sexual/Textual Politics in The Garden of Eden/ R.Sullivan. Режим доступа: http ://www.modjourn. brown. edu/Sullivan/hemlect2 .htm

196. Swinburne, A.C. The Marriage of Heaven and Hell/ A.C. Swinburne // Swinburne A.C. William Blake: A Critical Essay, John Camden Hotten, 1868. P. 204 -227. Режим доступа: http://galenet.galegroup.com/servlet

197. Thompson, E.P. Witness Against the Beast: William Blake and the Moral Law/ E.P.Thompson. New York, 1993. Режим доступа: http://www. autodidactpro-j ect.org/my/thompsep.html

198. Viscomi, J. William Blake's The Phoenix / to Mrs. Butts' Redux / J. Viscomi // Blake/An Illustrated Quarterly 29 (Summer, 1995): 12-15. Режим доступа: sites.unc.edu

199. Yeats, W.B. William Blake and the Imagination/ W.B.Yeats // Yeats W.B. Ideas of Good and Evil. A. H. Bullen, 1903. P. 168-175. Режим доступа: gale-net.galegroup.com/servlet