автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Нарушение морских коммуникаций: проблемы и пути их решения по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нарушение морских коммуникаций: проблемы и пути их решения по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне"

На правах рукописи

КОЗЛОВ Денис Юрьевич

НАРУШЕНИЕ МОРСКИХ КОММУНИКАЦИИ: ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ ПО ОПЫТУ ДЕЙСТВИЙ РОССИЙСКОГО ФЛОТА В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ (1914-1917 гг.)

07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

2 2 Щ1 2015

005570756

Москва-2015

005570756

Работа выполнена в Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации

Научный консультант - доктор исторических наук, профессор Усиков Анатолий Васильевич

Официальные опноненты:

Шацилло Вячеслав Корнелъевич, доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории Российской академии наук, вице-президент Российской ассоциации историков Первой мировой войны;

Подсобляев Евгений Феликсович, доктор военных наук, профессор, профессор военной кафедры Балтийского государственного технического университета «ВОЕНМЕХ» имени Д.Ф. Устинова;

Павлов Андрей Юрьевич, доктор исторических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории международных отношений Факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.

Ведущая организация - Военный учебно-научный центр Военно-Морского Флота «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова», кафедра истории войн и военного искусства.

Защита состоится 21 октября 2015 года в 14.30 на заседании диссертационного совета Д.215.010.01 при Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации (119330, г.Москва, Университетский проспект, д. 14, ауд. 214).

С диссертацией можно ознакомиться в военно-исторической библиотеке Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации и на сайте Министерства обороны Российской Федерации

http://ens.mil.ru/education/thesis/view.htm?id=44@moгfDisseгtation

Автореферат разослан » июля 2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Аптрейкин Сергей Николаевич

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В истории военно-морского искусства Первая мировая война стала одним из переломных этапов: беспрецедентный рывок в развитии вооружения и военной техники, резкое усложнение условий борьбы на море повлекли за собой радикальные изменения в характере военных действий на океанских и морских театрах и, как следствие, трансформацию форм и способов применения сил флота. Именно в 1914-1918 гг. новые рода сил флота - морская авиация и подводные силы - стали полноправными участниками вооруженного противоборства, которое превратилось в «объемный», трехмерный процесс. Появились новые классы боевых кораблей и виды морских вооружений, усовершенствованные средства связи ощутимо повысили возможности системы управления силами флота.

В годы Первой мировой войны действия на морских (океанских) коммуникациях1 приобрели масштабы, не имевшие прецедентов в предшествующей истории войн; «удельный вес» борьбы на сообщениях в системе боевой деятельности флотов существенно возрос. Именно из опыта войны 1914-1918 гг. германский адмирал В. Гладиш — автор одного из первых зарубежных исследований основ оперативного применения военно-морских сил - сделал уместный вывод о том, что «обеспечение морских коммуникаций... а также борьба за морские пути являются той задачей, которая ложится в основу оперативного применения морского флота»1.

В современных условиях, характеризующихся повышением роли Мирового океана в глобальной экономике, задачи обеспечения океанских и морских путей сообщения остаются на повестке дня. Так, «Морская доктрина Российской Федерации на период до 2020 года» (июль 2001 г.) вводит «реализацию и защиту свободы открытого моря, включающей свободу судоходства» в число основных целей национальной морской политики3. Как показывает опыт применения военно-морских сил в военных конфликтах второй половины XX - начала XXI в., проблему обеспечения коммуникаций не снимают с повестки дня и за рубежом4. Кон-

1 Морские (океанские) коммуникации — система, обеспечивающая океанские и морские перевозки и включающая в себя: морской транспорт (транспортные суда различного предназначения, а в отдельных случаях и боевые корабли), порты (пункты) погрузки и выгрузки, морские пути сообщения между ними с их оборудованием (системы управления и связи, навигационные системы и средства, гидротехнические сооружения и т.д.). (Словарь терминов оперативного искусства Военно-Морского Флота / сост. В.В. Пучпин. СПб., 2001. С. 73, 74.). Борьба на морских (океанских) коммуникациях - двусторонний и двуединый процесс, заключающийся в действиях, которые вооруженные силы противоборствующих сторон (как правило, при ведущей роли военно-морских флотов) ведут в целях обеспечения своих экономических и воинских перевозок с одной стороны и нарушения неприятельских коммуникаций — с другой.

2 Гладиш [Д.] Основы оперативного применения военно-морского флота // Оперативно-тактические взгляды германского флота. Сборник статей из германской военно-морской литературы / пер. с нем. М.; Л., 1941. С. 104.

3 Морской сборник. 2001. № 9. С. 4.

4 См. подробнее: Усиков A.B., Бурутин Г.А., Гаврилов В.А., Ташлыков СЛ. Военное искусство в локальных войнах и вооруженных конфликтах. Вторая половина XX - начало XXI века. М., 2008. С. 453-459.

троль над океанскими и морскими сообщениями и ныне является важной составной частью военных доктрин ведущих морских держав, их военно-политических и военно-стратегических концепций1. Поэтому борьба на морских коммуникациях остается в числе не только наиболее сложных, но и наиболее актуальных проблем военно-морского искусства, и в ее контексте исследование опыта Первой мировой войны сохраняет свою гносеологическую и прикладную значимость. Она обусловлена в первую очередь тем, что именно в 1914-1918 гг. обеспечение бесперебойных перевозок морем переросло в первостепенную стратегическую проблему для обеих противоборствующих коалиций.

Таким образом, актуальность диссертационной работы определяется: способностью результатов исследования углубить и актуализировать научные знания об одном из аспектов истории Первой мировой войны - деятельности государственного и военного руководства России, направленной на экономическую изоляцию Германии и Турции, и, в частности, одного из основных инструментов этой деятельности - нарушения морских коммуникаций противника силами флота;

потребностью в обобщении исторического опыта в интересах совершенствования теории и практики строительства ВМФ, оптимизации его состава в условиях реформирования Вооруженных Сил РФ;

необходимостью расширения научно-информационной базы для разработки новых и совершенствования существующих форм и способов применения сил флота;

недостаточной разработанностью в отечественной и зарубежной историографии ряда проблем оперативно-стратегического применения Российского флота (в их числе - нарушение морских коммуникаций противника), а также необходимостью нового прочтения ряда исторических сюжетов, которая назрела в силу ликвидации политизированных клише и значительным расширением в последние 2025 лет историографии и источниковой базы исследований.

Степень научной разработанности темы. Несмотря на бесспорные достижения российских и зарубежных историков в исследовании проблем применения Российского флота в 1914—1917 гг., до сего времени суждения о результатах действий на морских сообщениях противника не отличаются достаточной аргументированностью, т.к. формулируются без опоры на положения оперативного искусства ВМФ. Это обстоятельство, в свою очередь, не позволяет выявить степень влияния борьбы на морских сообщениях на ход и исход войны, а также определить обоснованность выбора тех или иных форм и способов применения сил флота на неприятельских коммуникациях.

1 См. подробнее: Чернавин В.Н. Борьба на коммуникациях: уроки войн и современность. М., 2003. С. 233268; Ташлыков С.Л. Военно-морские силы США в национальной военной стратегии после Второй мировой войны. М., 2004. С. 187-199.

Комплексного изучения, классификации, научной критики и ввода в научный оборот требует обширное военно-исторического наследие военно-морской эмиграции, ставшее доступным российским исследователям. До сих пор российскими специалистами не используются в полной мере и результаты современных западных исследований.

Более подробно историографический анализ проблемы представлен при изложении результатов исследования в главе 1 «Историография проблемы и характеристика источников».

Объект диссертационного исследования — оперативно-стратегическое применение Российского флота в Первой мировой войне, предмет исследования -действия объединений и группировок отечественного ВМФ по нарушению морских коммуникаций противника на Балтийском и Черноморском театрах военных действий (ТВД) в 1914-1917 гг.

Решаемая научная проблема заключается в разрешении противоречия между потребностью в более глубоком изучении ранних этапов развития оперативного искусства ВМФ и современным состоянием научных знаний об организации, формах, способах и результатах действий Российского флота по нарушению коммуникаций противника в кампаниях 1914-1917 гг. На основе комплексного исследования экспертных оценок и статистических данных соискатель предлагает новый алгоритм изучения процесса зарождения и формирования оперативного искусства ВМФ.

Цель исследования: обобщить опыт нарушения морских коммуникаций противника как элемента оперативно-стратегического применения Российского флота в Первой мировой войне и извлечь исторические уроки, которые могут быть востребованы для совершенствования теории и практики современного военно-морского искусства.

Для достижения поставленной цели и решения научной проблемы определены следующие исследовательские задачи:

1. Дать комплексную оценку отечественной и зарубежной историографии проблемы и установить степень ее научной разработанности.

2. Вскрыть взгляды государственного, военного и военно-морского руководства России на проблемы экономической изоляции потенциального противника, реализованные в планах применения отечественного ВМФ накануне войны; выявить место нарушения морских коммуникаций противника в предвоенном стратегическом планировании.

3. Установить тенденции развития форм и способов, определить результаты действий Балтийского и Черноморского флотов на неприятельских морских сообщениях в кампаниях 1914-1917 гг.

4. Выработать алгоритм исследования процесса зарождения и формирования оперативного искусства ВМФ в годы Первой мировой войны.

5. Выявить личный вклад конкретных должностных лиц в практику оперативно-стратегического применения ВМФ накануне и в годы Первой мировой войны.

6. Извлечь исторические уроки, сохраняющие актуальность на современном этапе развития теории и практики применения ВМФ.

Хронологические рамки исследования охватывают два периода. Первый -предвоенные годы (1906-1914 гг.) в части, касающейся разработки планов применения Российского флота. Второй — военные действий на отечественных морских ТВД: с 19 июля (1 августа) 1914 г. (объявление войны Германией России) по 4 (17) декабря 1917 г. (начало перемирия между РСФСР и Центральными державами). Географические рамки ограничены Балтийским и Черным морями, где находились коммуникационные линии Германии и ее союзников, уязвимые от воздействия сил Российского флота.

Научную новизну результатов исследования определяют: впервые выполненный системный анализ состояния отечественной и зарубежной (в том числе эмигрантской) историографии проблем оперативно-стратегического применения Российского флота в Первой мировой войне с критическим осмыслением взглядов военных историков на организацию, формы, способы и результаты действий на морских коммуникациях противника;

комплексный характер исследования деятельности государственного, военного и военно-морского руководства, направленной на экономическую изоляцию противника, форм применения и способов действий сил Российского флота по нарушению морских сообщений, оценка результатов этих действий в 1914— 1917 гг. с корректным использованием критериального аппарата;

разработка нового алгоритма изучения процесса зарождения и формирования оперативного искусства ВМФ;

выявление личного вклада высших должностных лиц в решение отечественным флотом основных оперативных задач в годы Первой мировой войны;

реконструкция событий, не нашедших должного отражения в отечественной и зарубежной историографии Первой мировой войны, а также актуализация некоторых не вполне корректных, по мнению автора, суждений и оценок;

введение в научный оборот значительного массива исторических источников. Теоретическая значимость работы характеризуется:

раскрытием несоответствия между предвоенными взглядами государственного, военного и военно-морского руководства России на проблемы нарушения ком-

муникаций противника, реализованными в планах применения Российского флота, и действительным содержанием его боевой деятельности в военное время;

выдвижением аргументированной идеи о стратегическом значении результатов воздействия сил Российского флота на морские сообщения противника;

выявлением тенденций развития форм и способов действий сил отечественного ВМФ на неприятельских коммуникациях;

выделением требующей дальнейшей разработки проблемы соотношения между стратегическими (оперативными) результатами нарушения морских коммуникаций противника с одной стороны и негативным политическими, экономическими, международно-правовыми последствиями этих действий - с другой;

выявлением параметров взаимовлияния «блокадных» действий Российского флота и «контрблокадных» мер противника;

установлением связей между действиями сил на сообщениях противника и решением других задач, выявлением места процесса нарушения коммуникаций в системе боевой деятельности ВМФ.

Методологическая основа исследования. Опираясь на общие положения философского диалектического метода, автор реализовал в исследовании принципы объективности, историзма, всесторонности, противоречия, конкретности. Из общенаучных методов использованы, прежде всего, исторический, логический, статистический, анализа и синтеза; из подходов и методов, характерных для исторического исследования, - историко-типологический, историко-системный, синхронный, метод периодизации, историко-генетический, историко-сравнительный, а также элементы биографического метода.

Источниковая база исследования включает законодательные акты, уставные, руководящие и иные официальные документы, делопроизводственную документацию, документы личного происхождения (мемуары, дневники, письма), периодическую печать, статистические источники и справочно-информационные издания. Подробнее корпус источников представлен при изложении результатов исследования в главе 1 «Историография проблемы и характеристика источников». На защиту выносятся положения, раскрывающие:

выявленное соискателем место проблемы экономической изоляции потенциального противника в планах применения отечественного ВМФ накануне войны, а также вскрытые причины недостаточного внимания, уделявшегося государственным, военным и военно-морским руководством России нарушению экономических и воинских морских перевозок потенциальных противников в ходе предвоенного стратегического планирования;

тенденции развития форм и способов действий сил ВМФ на морских сообщениях противника;

установленные автором результаты воздействия Балтийского и Черноморского флотов на морские перевозки Германии и ее союзников;

выработанный алгоритм исследования процесса зарождения и становления оперативного искусства ВМФ в Первой мировой войне;

сформулированные исторические уроки, сохраняющие актуальность на современном этапе развития теории и практики применения ВМФ.

Степень достоверности полученных научных результатов обусловливается: всесторонним анализом научных работ по истории отечественного ВМФ периода Первой мировой войны, выполненных российскими (советскими) и зарубежными специалистами, в том числе представителями русской эмиграции;

полнотой и качеством привлеченного к исследованию корпуса источников (в его основе - документы 21 фонда пяти архивов), критически проанализированных с учетом доступных двусторонних данных;

применением апробированного научно-методического аппарата, включающего комплекс критериев эффективности действий сил флота по нарушению морских коммуникаций, обоснованный в теории и отработанный в практике оперативного искусства ВМФ.

Практическая значимость исследования определяется:

возможностью использования материалов диссертации при разработке учебников, учебных пособий, курсов лекций и других учебно-методических материалов по военно-историческим дисциплинам и их преподавании слушателям Военной академии Генерального штаба ВС РФ, слушателям и курсантам Военного учебно-научного центра ВМФ «Военно-морская академия им. Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова» и военно-морских училищ, студентам военных факультетов (центров) высших учебных заведений, проведении мероприятий профессионально-должностной подготовки в Вооруженных Силах РФ;

возможностью использования положений и выводов диссертации при проведении исследований истории Первой мировой войны и развития военно-морского искусства;

востребованностью обобщенного исторического опыта для выработки рекомендаций по совершенствованию теории и практики строительства и применения ВМФ.

Результаты исследования апробированы соискателем в выступлениях на научных форумах, конференциях и «круглых столах» (в Москве в 2004, 2010, 2013, 2014 г., Санкт-Петербурге в 2007, 2009, 2011, 2013 г., Тамбове в 2008 г., Архангельске в 2009 г., Калининграде в 2009 и 2013 г., Новороссийске в 2011г., Мюрвике (ФРГ) в 2012 г., Варне (Болгария) в 2014 г., Вильгельмсхафене (ФРГ) в 2014 г.); в ходе разработки научных трудов Научно-исследовательского института

(военной истории) ВАГШ ВС РФ; в учебном процессе Военной академии Генерального штаба ВС РФ, Военного учебно-научного центра ВМФ «Военно-морская академия им. Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова», Тихоокеанского высшего военно-морского училища им. С.О. Макарова; при проведении занятий

в системе профессионально-должностной подготовки в Военной академии Гене-

1 2

рального штаба ВС РФ, а также в выступлениях на телевидении и радио .

Структура диссертации включает введение, четыре главы и заключение, изложенные на 467 листах, список источников (более 250) и литературы (758), а также 71 приложение в виде отдельного тома.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, формулируются объект и предмет исследования, решаемая научная проблема, цель исследования, исследовательские задачи и исходная научная гипотеза, описывается методология исследования, характеризуется его источниковая база, обозначаются хронологические и географические границы исследования, обосновывается научная новизна полученных результатов, формулируются выносимые на защиту положения, обосновываются теоретическая и практическая значимость и степень достоверности полученных результатов, приводятся сведения об апробации положений и выводов диссертации и ее структуре.

В первой главе «Историография проблемы и характеристика источников» проведены обобщение и систематизация обширного и многовекторного историографического материала, установлена степень научно разработанности научной проблемы, а также охарактеризован привлеченный к исследованию корпус источников.

Отечественная историография применения Российского флота в Первой мировой войне классифицирована автором по проблемному принципу. Фундамен-

1 Документальные фильмы цикла «Запечатленное время» («Балтийский Императорский флот» - 2013 г., «Падение Трапезунда» - 2015 г.), «Забытый бой у мыса Сарыч» (2015 г.) ТК «Россия-Культура»; телевизионные лекции цикла «Академический час» ТК «Вместе-РФ» Совета Федерации Федерального Собрания РФ («Под знаком Цусимы: воссоздание Российского флота после катастрофы на Дальнем Востоке и его подготовка к большой войне в 1906-1914 гг.» - эфир 17 февраля 2014 г., «Флот не может уйти с места боя - другого нет в наших водах...»: флот Балтийского моря в последней войне Российской империи» - эфир 25 марта 2014 г., «Флот с честью выдержал экзамен Великой войны...»: кампании 1914-1917 годов в Черном море» - эфир 30 мая 2014 г.); спецпроекг «Первая мировая война: 100 лет спустя» ТК РБК (июль 2014 г.).

2 Программа «Урок истории» радио «Вести FM» («Война до первого листопада растянулась на четыре года» — эфир 3 августа 2013 г.); программа «Цена революцию) радио «Эхо Москвы» («ВМФ России перед Первой мировой войной. Какие выводы были сделаны после поражений 1904-1905 годов?» - эфир 6 апреля 2013 г., «Балтийский флот России в борьбе за коммуникации и в битве за Рижский залив» - эфир 25 мая 2013 г., «Черноморский флот России и борьба за Проливы. 1914-1915 гг.» - эфир 20 октября 2013 г., «Адмирал Александр Колчак во главе Черноморского флота» - эфир 1 декабря 2013 г., «Балтийский флот и революция» -эфир 8 июня 2014 г., «Grand Fleet против Hochseeflotte: путь к Ютландскому бою» - эфир 9 ноября 2014 г.).

тальные военно-исторические труды, диссертации, научные монографии, статьи и неопубликованные рукописи объединены в несколько тематических разделов: исследования общих вопросов применения вооруженных сил России в Первой мировой войне (труды A.M. Зайончковского, A.A. Строкова, И.И. Ростунова, В.К. Шацилло, O.P. Айрапетова1); систематизированные описания и обобщающие исследования опыта применения Российского флота в 1914-1917 гг., а также работы, посвященные подготовке, ходу и результатам отдельных кампаний и операций (труды «Военно-морской комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914—1918 гг. на море», работавшей под руководством Н.Л. Кладо2; цикл «Борьба флота против берега в мировую войну» под редакцией Б.Б. Жерве3; коллективный труд «Флот в первой мировой войне» под редакцией Н.Б. Павловича4; работы М.А. Петрова5, И.А. Козлова6, В.Ю. Грибовского7); научные изыскания по проблематике предвоенного стратегического планирования в морском ведомстве России, включая военно-морское сотрудничество с Францией и Великобританией (работы В.Я. Новицкого, М.А. Петрова, Г.М. Деренковского, A.B. Игнатьева, Ю.В. Луневой, Е.Ф. Подсобляева, А.Ю. Емелина8); исследования организационно-

' Зайончковский А.М. Мировая война 1914—1918 гг. Общий стратегический очерк. М., 1924; Его же. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926; Строков A.A. История военного искусства. Военное искусство периода империализма (до конца первой мировой воины 1914-1918 гг.). М., 1967; Его же. Вооруженные силы и военное искусство в первой мировой войне. М., 1974; Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976; Шацилло В.К. Последняя война царской России. М., 2010; Айрапетов O.P. Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914— 1917). T.1.1914год.Начало;Т.П. 1915 год-Апогей.М.,2014.

2 Военно-Морская Комиссия по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 гг. на море. Сб. № 1 и №2. Пг., 1920, 1922; Гельмерсен П.В. Заградительные операции Балтийского флота у германского побережья в 1914-1915 гг. СПб., 1998; БахиревМ.К Отчет о действиях Морских Сил Рижского залива 29сенгября-7 октября 1917года // Морская Историческая Комиссия. Т. 1. СПб., 1998; Лемишевский П.В. Боевые действия на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб., 2005; Лукин В.К Заметки о боевой деятельности Черноморского флота в период 1914-1918 гг. В 2 ч. СПб., 2008,2012.

3 Данилов НА. Смешанная операция в Рижском заливе в июне - августе 1916 г. Л., 1927; Косинский А.М. Моонзуцдская операция Балтийского флота 1917 г. JL, 1928; Новиков Н.В. Операции флота против берега на Черноморском театре в войну 1914-1917 гг. М., 1937.

4 Флот в первой мировой войне / под ред. Н.Б. Павловича. Т. 1. Действия русского флота. М., 1964.

3 Петров MA. Два боя (Черноморского флота с л. кр. «Гебен» 5-IX-1914 и крейсеров Балт. флота у о. Готланд 19-VI-1915). Л., 1926; Его же. Морская оборона берегов в опыте последних войн России. Л., 1927; Его же. Обзор главнейших кампаний и сражений парового флота в связи с эволюцией военно-морского искусства. Л., 1927; Его же. Историческая справка о береговой обороне Балтийского моря в мировую войну // Морской сборник. 1926. № 3. с. 41-49.

6 Козлов И.А. Русский военно-морской флот в период капитализма; дис.... д-ра ист, наук. Л., 1966.

7 Грибовский В.Ю. Балтийский флот в первой мировой войне 1914-1917 гг. СПб., 2000; Его же. Бой у Готланда 19 июня 1915 года // Гашуг. Вып. 11 (1996). С. 34-55; Его же. Черноморский флот s боях с «Гебеном» (1914-1915 годы)//Гангут. Вып. 10 (1996). С. 21-34; Грибовский В.Ю., Савинов А.Ю. Моонзундское сражение 1917 года. СПб., 2013.

1 Новицкий В. Критический разбор плана операций на Балтийском море // Военно-Морская Комиссия... Сб. №2. С. 56-84; Петров М.А. Подготовка России к мировой войне на море. М.; Л., 1926; Деренковский Г.М. Франко-русская морская конвенция 1912 г. и англо-русские морские переговоры накануне первой мировой войны // Исторические записки. Вып. 29 (1949). С. 80-122; Игнатьев A.B. Незавершенный этап (к истории русско-английских переговоров 1914 г.) // История СССР. 1960. №3. С. 107-118; Лунева Ю.В. Англо-русские морские переговоры накануне Первой мировой войны (1914 год) // Россия и Британия. Вып. 4. Связи и взаимные представления. XIX-XX века. М., 2006. С. 194-206; Подсобляев Е.Ф. Подготовка русского Балтийского флота к Первой мировой войне, 1906-1914гг.: дис.... канд. ист. наук. СПб., 1995; ЕмелинА.Ю. Военно-морские агенты России // Морской сборник. 2007. № 2. С. 64-70.

го строительства и функционирования системы управления силами Российского флота (работы A.B. Шталя, М.А. Петрова, Ю.А* Пантелеева, В.Г. Симоненко, Р.В. Кондратенко, И.Ф. Цветкова, К.Б. Назаренко, М.А. Парталы, Д.А. Седых1); исследования развития российской национальной школы военно-морского искусства в Первой мировой войне (труды И.А. Киреева, A.B. Шталя,

A. Якимычева, Д.Л. Кодолы, И.Н. Соловьева, Н.Б. Павловича, В.Д. Доценко,

B.JI. Герасимова2); военно-морская биографика Первой мировой войны (публикации И.В. Козыря, A.B. Смолина, А.Ю. Савинова3). Учитывая специфику институа-лизации, научных подходов, источниковой базы военно-исторических исследований представителей Русского Зарубежья, автор выделил в самостоятельный раздел результаты исторических изысканий русской военно-морской эмиграции (труды H.A. Монастырева, М.И. Смирнова, А.Д. Бубнова, Н.Р. Гутана, Н.С. Чирикова, В.К. Пилкина, П.А. Варнека, Г.М. Некрасова4).

1 Шталъ А. Совместная работа высшего морского и верховного командования России в мировую войну // Военная мысль и революция. 1924. Июнь-июль. С. 126-143; Петров М. Кризис морского командования в

1916 году // Морской сборник. 1926. № 8-9. С. 3-19; Пантелеев Ю. Развитие штабов в русском флоте от их зарождения до наших дней. 4.1. Штабы в досоветском периоде истории флота. 1689-1917 гг. Л., 1949; Симоненко ВТ. Морской генеральный штаб России. Из истории создания и деятельности в 190б-1917гг. // Военно-исторический журнал. 2004. № 7. С. 24-29; Кондратенко Р.В. Заметки о предыстории Морского генерального штаба // Гангут. Вып. 44 (2007). С. 133-148; Цветков И.Ф. Оргапизационно-мобилизационные оргапы и организационные структуры ВМФ России (1695-1945). СПб., 2000; Назаренко КБ. «Мозг» флота России. От Цусимы до Первой мировой войны. СПб., 2006; Портала М.А. Разведывательные органы Балтийского флота в Первую мировую войну. Вопросы организации // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: материалы восьмой ежегодной Международной научной конференции (13-14 апреля 2006 г.). СПб., 2007. С. 325-337; СедыхД.А. Создание морского генерального штаба в контексте реформирования флота в России в конце XIX - начале XX вв.: дис.... канд. ист. наук. Челябинск, 2003.

гКиреевИА. Траление в Балтийском море в войну 1914-1918 гг. М., 1939; Шталъ А. Развитие методов операций подводных лодок в войну 1914-1918 гг. на основных морских театрах. М., 1936; Его же. Оперативно-тактическое наследство морских сил после мировой войны // Морской сборник. 1934. №8. С. 64-104; ЯкимычевА. Переломный этап в развитии методов и средств ведения войны на Балтийском море в войну 1914—

1917 гг. // Морской сборник. 1931. №3. С. 24-38; №4. С. 30-39; КодолаДМ. Идея боя на минно-артиллерийской позиции в русском флоте. По опыту боевых действий Балтийского флота в первой мировой войне // Морской сборник. 1953. № 3. С. 50-78; Соловьев И.Н. Некоторые вопросы русского военно-морского искусства в первой мировой войне// Морской сборник. 1953. №8. С. 50-71; Павлович Н.Б. Развитие тактики военно-морского флота. Ч. Ш (от первой мировой до второй мировой войны). М., 1983; Доценко В Д. История военно-морского искусства. В 4 т. СПб., 1999-2003; Герасимов В.Л. Отечественная морская авиация в Первую мировую войну: дис.... канд. ист. наук. М., 2004.

3 Козырь И.В. От Цусимы до Рагузы [об А.Д. Бубнове]. СПб., 2011; Смолин A.B. Два адмирала: А .И. Непенин и А.В. Колчак в 1917 г. СПб., 2012; Савинов А.Ю. Адмирал A.A. Эбергард. Эпизоды биографии: участие в восстановлении флота после Русско-японской войны и в подготовке к новой войне // Первая мировая война: взгляд спустя столетие. Предвоенные годы. Доклады и выступления участников Ш Международной научно-практической конференции. М., 2014. С. 413-421.

4 Монастырев [H.A. ], к. 2 р. Краткий обзор военных действий на Черном море в начале войны // Морской сборник. Вып. XII, ХУШ (1922); Его же. Краткий очерк военных действий на Балтийском море с 14 июля 1914 г. по январь 1915 г. // Морской сборник (Бизерта). Вып. XXI (1923); Смирнов М.И. Минные заграждения у Босфора // Часовой. 1929. № 17-18. С. 18—20; Бубнов АД. Военно-морские искусство в русском флоте // Морские записки. 1962. V. 20. № 3/4. С. 18-27; Его же. Почему Россия не завладела Босфором во время минувшей войны// Зарубежный морской сборник. 1931. № 13. С. 4-24; Чириков Н.С. Адмирал A.A. Эбергард // Морские записки. 1961. V. 19. № 3/4. С. 3-35; 1963. V. 21. С. 5-31; Его же. Минная война в Черном море. Постановки мин заграждения обоими противниками за время войны 1914-1917гг. Париж, 1938; ЧириковН.С., ГутанН.Р. Материалы по истории войны на Черном море в 1914-1917 годах. Париж, б/г; Пилкин В.К. Два адмирала // Морские записки. 1951. V. 9. С. 53-68; ВарнекПА. Балтийские проливы в первую мировую войну // Морские записки. 1962. V. 10. №3. С. 5-21; Некрасов Г. У врат Царьграда. Боевые действия Черноморского Флота в войне 1914-1917 гг. СПб., 2002.

Что же касается собственно действий отечественного ВМФ на коммуникациях противника, то фундаментальных трудов по этой проблематике, посвященных периоду Первой мировой войны, не создано. Отечественными специалистами, безусловно, внесен определенный вклад в изучение отдельных аспектов истории «блокадных» действий в кампаниях 1914-1917 гг. В работах В. Калачева, В.А. Белли, М.Е. Степанова, Д.С. Шавцова, Н.П. Лоченко и В.И. Шломы, Б.С. Банникова исследованы основы организации и ведения операций и боевых действий на коммуникациях противника1; Н. Горским проанализированы правовые аспекты проблемы2. Эволюции форм и способов действий Черноморского флота посвящена обстоятельная статья И.А. Козлова3. Особенности применения подводных сил отражены в исследованиях B.C. Сурина, A.B. Томашевича, М.К. Чуприкова, Г.М. Трусова, В.Ю. Грибовского4, деятельность надводных кораблей - в публикациях П. Новосильцева, В.К. Васильева5. Использованию минного оружия на морских сообщениях противника посвящены диссертация И.А. Козлова6, разделы трудов Л.Г. Гончарова, Б.А. Денисова, Ю.П. Дьяконова7, статьи Н. Дорогова, B.C. Шломина8. В последнее десятилетие вопросы применения подводных сил находятся в фокусе внимания Э.А. Ковалева, И.В. Завьялова9.

1КалачевВ. Стратегическая оценка возможности блокады Босфора Черноморским флотом и десантной операции в его окрестностях в войну 1914-1918 гг. // Морской сборник. 1926. №7. С. 27-45; Белли ВА. Блокадные операции (по опыту мировой империалистической войны). Л., 1937; Его же. Борьба на морских коммуникациях // Морской сборник. 1939. №12. С. 54-80; Степанов М.Е. К истории блокады проливов // Морской сборник. 1953. № 5. С. 34-52; ШавцовД.С. Общие основы операции на морских сообщениях противника // Морской сборник. 1955. № 8. С. 8-19; Лоченко НЛ., ШломаВ.И. Морская блокада как форма вооруженной борьбы // Морской сборник. 1971. № 1. С. 41-47; Банников Б.С. Флот в блокадных действиях // Военная мысль. 1977. № 8. С. 35-40.

2 Горский Н. Новые методы морской войны и международное морское право // Морской сборник. 1923. № 5. С. 53—60; Его же. Право морской войны после 1914 г. // Морской сборник. 1924. № 4. С. 1-10.

3 Козлов И А. Действия русского Черноморского флота на морских сообщениях в первую мировую войну// Морской сборник. 1951. № 10. С. 76-93.

СуринВ.С. Боевые действия подводных лодок. По опыту мировой войны 1914-1918 гг. М., 1936; Томашееич А.В. Подводные лодки в операциях русского флота на Балтийском море в 1914-1915 гг. М.;Л., 1939; ЧуприковМ.К. Развитие подводных лодок и приемов их использования в боевых действиях по нарушению морских сообщений противника по опьггу первой и второй мировой войн II Морской сборник. 1954. № 9. С. 9-34; Трусов Г.М. Подводные лодки в русском и советском флоте. Л., 1963; Грибовский В.Ю. Подводные лодки Балтийского флота в кампаниях 1916-1917 гг. // Очерки из истории Балтийского флота. Кн. вторая. Калининград, 1999. С. 97-102.

5 Новосильцев П. Заметки о боевой деятельности миноносцев на Балтийском море в 1914-1918 гг. //Морской сборник. 1922. № 1-2. С. 28-56; Васильев В.К. Констанцская операция // Морской сборник. 1934. №8. С. 179-184.

6 Козлов И.А. Миппые постановки русского флота в южной части Балтийского моря в 1914-1915 гг.: дис. ... канд. воен.-мор. наук. Л., 1951.

1 Денисов Б.А. Итоги использования мин в мировую войну 1914-1918 гг. Л., 1936; Гончаров Л.Г., Денисов БА. Использование мин в мировую империалистическую войну 1904-1918 гг. М.; Л., 1940; Дьяконов Ю.П. История возникновения и развитие подводного минного оружия в России. СПб., 2006.

' ДорогоеН. Эволюция минного заграждения // Морской сборник. 1923. №6. С. 1-22; Шломин B.C. К вопросу о развитии и использовании минных заградителей в русском флоте // Морской сборник. 1954. № 6. С. 59-67.

9 Ковалев ЭА. Рыцари глубин. Хроника зари российского подплава. М., 2005; Его же. К истории способов залповой стрельбы торпедами // Гангут. Вып. 46 (2008). С. 28-55; Завьялов И.В. Подводный флот в канун Первой мировой войны // Гангут. Вып. 51 (2009). С. 91-110; Его же. Боевые атаки русских подводных лодок во время Первой мировой войны // Гангут. Вып. 84 (2014). С. 48-68.

М.А. Партала, введя в оборот некоторые документы оперативного планирования, критически проанализировал сложившиеся в историографии оценки «крейсерских операций» Балтфлота в 1916 г.1 И.Н. Новиковой, Д.С. Брыковым, Е.В. Коруновой2 освещен «шведский фактор» борьбы на балтийских коммуникациях.

Вместе с тем, до настоящего времени не проводилось специальных исследований «контрблокадных» действий неприятеля, единичные публикации на эту тему имеют фрагментарный характер3. Однако главная проблема состоит в том, что за прошедшее столетие не предпринималось попыток оценить результаты действий на коммуникациях с помощью критериального аппарата, обоснованного в теории и апробированного в практике военно-морского искусства.

Действиям Российского флота в Первой мировой войне уделяют определенное внимание и зарубежные историки. Среди работ германских специалистов отметим тома цикла «Der Krieg zur See 1914-1918», посвященные событиями в Балтийском и Черном морях (труды Р. Фирле, Г. Ролльмана, Э. фон Гагерна и Г. Лорея4), работы В. Вегенера5, О. Грооса6, В. Гладиша7, Б. Лангензипена, Д. Нотгельмана и И. Крюсмана8, У. Вихмана9, В. Рана10, М. Эпкенханса11,

1 Партала МЛ. Крейсерские операции русского флота в Западной Балтике в мае — топе 1916 г. К вопросу об оценках И Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы Пятнадцатой ежегодной научной конференции (16-17 апреля 2013 г.). СПб., 2014. С. 124-141.

1 Новикова И.Н. «Между молотом и наковальней». Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб., 2006; БрыковД.С. Русско-шведские отношения в период Первой мировой войны: военно-политический аспект (1914- февраль 1917) // Русский сборник. Исследования по истории России. Т. V (2008). С. 125-151; КоруноваЕ.В. Шведский нейтралитет в Первой мировой войне: случайность или закономерность Н Новая и новейшая история. 2014. № 6. С. 3-18.

3 Салагин Я., Якубовский Г. Противолодочная оборона Германии на Балтийском море в мировую империалистическую войну // Морской сборник. 1939. № 10. С. 42-49.

4 Firle R. Der Krieg in der Ostsee. Berlin, 1921. Рус. пер.: Фирле Р. Война на Балтийском море. Т. 1. От начала войны до марта 1915 года. Л., 1926; Rollmann Н. Der Krieg in der Ostsee. Zweiter Band: Das Kriegsjahr 1915. Berlin, 1929. Рус. пер.: Роллъман ГВойна на Балтийском море. 1915 год. М., 1937; Gagern Е., von. Der Krieg in der Ostsee. Dritter Band. Von Anfang 1916 bis zum Kriegsende. Frankfurt am Main, 1964; LoreyH. Der Krieg in den Türkischen Gewässern. Die Mittelmeer-Division. Berlin, 1928. Рус. пер.: Порей Г. Операции германо-турецких морских сил в 1914-1918 гг.. М., 1934.

5 Wegener W. Die Seestrategie des Weltkrieges. Berlin, 1929. Сокр. рус. пер.: Вегенер [2?.] Морская стратегия мировой войны И Оперативно-тактические взгляды германского флота. С. 42-83.

6 Groos О. Seekriegslehren im Lichte des Weltkrieges. Berlin, 1929. Рус. пер.: Гроос О. Учение о морской войне в свете опыта мировой войны. М.; Л., 1930; Его же. Основы морской стратегии И Оперативно-тактические взгляды германского флота. С. 83-104.

7 Гладиш [В.] Основы оперативного применения военно-морского флота // Оперативно-тактические взгляды германского флота. С. 104—116.

8 Langenspiepen В., Nottelmann D., Krüsmann J. Halbmond und Kaiseradler Goeben und Breslau am Bosporus 1914-1918. Hamburg; Bonn; Berlin, 1999.

9 Wichmann U. Unkonventionelle Gedanken über die Ursachen des Ersten Weltkrieges: unter besonderer Berücksichtigung des russischen Flottengesetzes von 1912. Frankfurt am Main, 1999.

10 Rahn W. Strategische Optionen und Erfahrungen der deutschen Marineffihrung 1914 bis 1944: zu den Chancen und Grenzen einer mitteleuropäischen Kontinentalmacht gegen Seemächte // Deutsche Marinen im Wandel. Vom Symbol nationaler Einheit zum Instrument internationaler Sicherheit / herausgegeben von W. Rahn. München, 2005. S. 197-233; Idem. The Naval War in the Baltic, 1914-1918. A German Perspective // The Danish Straits and German Naval Power 1905-1918 / edited by Michael Epkenhans and Gerhard P. Groß. Potsdam, 2010. S. 75-96.

u Epkenhans M. Die wilhelminische Flottenrüstung 1908-1914. Weltmachtstreben, industrieller Fortschritt, soziale Integration. München, 1991 \Idem. Der deutsche Griff nach der Weltmacht: Die Tirpitzsche Flotteplanung 1897-1914// Seemacht und Seestrategie im 19. und 20. Jahrhundert / herausgegeben von J. Duppler. Hamburg; Bonn; Berlin, 1999. S. 121-131; Idem. Tirpitz: Architect of the German High Seas Fleet. Washington, DC, 2008.

Й.-М. Хормана и Э. Клима1. В англо-американской историо1рафии события на российских морских театрах Первой мировой войны нашли отражение в трудах X. Вильсона, М. Пармли, Л. Гишара, Р. Гибсона и М. Прендергаста, Дж. Кресуэлла, Д. Вудворда, Дж. Беннета, М. Уилсона, Н. Полмара и Дж. Нута, М. Бэрретга, Б. Меннинга2. Участие Российского флота в Великой войне затронуто в работах А. Лорана, М. Пельтье3 (Франция), Р. Грегера4 (Чехословакия), В. Велканова, Н. Йорданова, Д. Канаврова, В. Павлова, А. Панайотова5 (Болгария), А. Гёлёруза6 (Турция). Содержащиеся в зарубежных исследованиях фактологические данные (например, сведения об организации и потерях судоходства) и суждения аналитического характера способны внести существенные коррективы в оценку действий Российского флота.

Источниковая база исследования включает несколько видов. Во-первых, законодательные акты7, а также уставные8, руководящие9 и иные официальные документы10 (в том числе положения об органах военного управления11 и боевые

' Hormann J-M., Kîiem E. Die Kaiserliche Marine im Ersten Weltkrieg. Von Wilhelmshaven nach Scapa Flow. München, 2014.

2 Wilson H. W. Battleships in Action. V. П. London, 1926. Рус. пер.: Вильсон X. Линейные корабли в бою 19141918 гг. М., 1938; ParmeleeM. Blockade and Sea Power. The Blockade 1914-1919 and its Significance for a World State. London, 1927; GuichardL. The Naval Blockade 1914-1918. London, 1930; Gibson R.H. & Prendergast M. The German Submarine War, 1914-1918. London, 1931. Рус. пер.: ГибсонР., Прендергаст M. Германская подводная война 1914-1918 гг. М-, 1938; CreswellJ. Naval Warfare. London, 1942. Рус. пер.: КресуэллД. Война на море. Д., 1941; Woodward D. The Russians at Sea. London, 1965; BennettG. Naval Battles of the First World War. London., 1968; Wilson M. Baltic Assignment. British Submariners in Russia: 1914-1919. London, 1985; PolmarN., NootJ. Submarines of the Russian and Soviet Navies, 1718-1990. Annapolis, Md., 1991; Barrett M. Operation Albion. The German Conquest of the Baltic Islands. Bloomington, 2008; Morning B.W. War Planning and Initial Operations in the Russian Context // War Planning 1914 / edited by Richard F. Hamilton, Holger H. Herwig. New York, 2010. P. 80-142.

'Laurens A. Précis d'histoire de la guerre navale 1914-1918. Paris, 1929; Peltier M. La mission du Capitane de Vaisseau Dumesnil en Russie, mer Noire - 1916-1917 // Neptunia. 1963. № 4. P. 26-35.

4 Greger R. Die Russische Flotte im ersten Weltkrieg 1914-1917. München, 1970.

5ВълкановВ. Ударът на руския Черноморски флот върху Варна на 14октомври 1915 година // Военноисторически сборник. 1998. №4. С. 50-68; Йорданов Н. Първата българска подводница // Военноисторически сборник. 1999. № 3. С. 130-145; Катеров Д. Военноморски действия по черноморскою крайбрежие на Южна Добруджа през Пьрвата световна война. Балчик, 1996; Павлов В. Българският военноморски флот в Първата световна воина 1915-1918 г. // Военноисторически сборник. 1971. № 2. С. 54-78; ПанайотовА. Втората българска морска победа е през Първата световна война пред Варненския залив// Военноисторически сборник. 1999. № 4. С. 120-123.

6 GüleryüzA., Langensiepen В. Die Osmanische Marine. Hamburg, 1988; Langensiepen В., GüleryüzA. The Ottoman Steam Navy 1828-1923. London, 1995; GüleryüzA. The Ottoman Navy - Torpedoboats & Destroyers. Istanbul, 2011; Idem. Ottoman Navy's Cruisers. Istanbul, 2011.

7 Продолжение Свода морских постановлений. По 31 декабря 1906 г. СПб., 1907; Продолжение книги 1 части 1 Свода морских постановлений. По 31 мая 1915 года. Пг., 1915.

8 Свод морских постановлений. Книга десятая. Морской устав. Издание 1914 года. Пг., 1914.

9 Наставление для боевой деятельности высших соединений флота (проект). СПб., 1914; Наставление для производства десантной операции. Севастополь, 1917; Наставление для боевых действий воздушной дивизии Балтийского флота на 1917 г. Пг„ 1917.

10 Всеподданнейший доклад по Морскому министерству за 1914 год. Б/м., [1915]; Всеподданнейший доклад по Морскому министерству за 1915 год. Б/м., [1916]; Секретный доклад о деятельности Морского Министерства за 1916 год. Б/м., [1917]; Особые журналы Совета министров Российской империи. 1914-1917 гг. М., 2006-2009; Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Журналы заседаний Временного правительства: Март- октябрь 1917 года. В 4 т. М., 2001-2004.

11 Временное Положение об управлении морским ведомством. Б/м., [1911]; Положение об Оперативной части Штаба Командующего Флотом Балтийского моря в военное время. [Гельсингфорс,] 1915; Положение о полевом управлении войск в военное время. СПб., 1914.

расписания объединений1), позволяющие составить представление о нормативной базе деятельности должностных лиц, органов военного управления и сил в ходе строительства и применения флота.

Во-вторых, делопроизводственная документация из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива военно-морского флота (РГА ВМФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) и Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). Из опубликованных боевых документов привлечены два сборника копий рапортов, донесений и отчетов командующих Балтфлотом за период с января 1916 г. по апрель 1917 г.2, а также отдельные документы и их небольшие тематические подборки, опубликованные в отечественной3 и эмигрантской4 периодике. Фрагментарные сведения по военно-морским вопросам содержатся в сборниках дипломатических документов, изданных в годы войны5, а также в советский период6 и новейшее время7. Ценным источником, впервые в нашей стране введенным в научный оборот, стали документы из четырехтомного сборника «Германское военно-морское командование в Первой мировой войне»8.

'Боевое распиеапие Морских Сил Балтийского моря на 1914 год. Б/м., [1914]; Боевое расписание Балтийского флота на 1917 год. Б/м., [1917]; Боевое расписание Черноморского флота на время войны. Б/м., [1915].

2 Копии отчетов командующего флотом адмирала Канина главнокомандующему армиями Северпого фронта и наморпггаверху с 3-го Января 1916 года по 7-е Сентября 1916 года. Взято из дела № 13065 Ленинградского Отделения Центроархива. Л., 1931; Копии отчетов командующего флотом адмирала Непенипа о деятельности флота Балтийского моря с 7-го Сентября 1916 года по 30-е Апреля 1917 года. Взято из дела № 13066 Ленинградского Отделения Центроархива. Л., 1931.

3 Боевые донесения командиров о некоторых операциях па Балтийском море в 1914 и 1915 гг. II Морской сборник. 1941. № 6-7. С. 90-111; Герасимов В.Л. Главный документ морской авиации Россия. Октябрь 1916 г. // Исторический архив. 2006. №5. С. 80-100; ЕмелинА.Ю., КозюренокКЛ. «Состояние Балтийского флота вызывает серьезные опасения...» // Гангут. Вып. 17 (1998). С. 51-59; Ктшовский СД Черноморские летчики против «Goeben» и «Breslau» // Гангут. Вып. 27 (2001). С. 105-112; Московенко М.В. «У ваших противников широкие планы». Накануне первой мировой войны для укрепления морской мощи государства в России был утвержден закон о флоте // Военно-исторический журнал. 1996. №4. С. 42-50; ШигинВ.В. Босфорская операция осталась на бумаге // Военно-исторический журнал. 1995. № 1. С. 60-66.

Меркушов В. Отвергнутый план // Зарубежный морской сборник. 1929. № 3 (январь-март). С. 31-47; Операция наступления Черноморским флотом на Босфор. Докладная записка, поданная капитаном 2 ранга Квашниным-Самариным Начальнику Морского Генерального Штаба 4 Сентября 1915 года // Зарубежный морской сборник (Пильзен). 1929. № 6 (июль-август). С. 30-42.

См., например; Сборник дипломатических документов. Переговоры от 10 до 24 Июля 1914 года, предшествовавшие войне. Пг., 1914; Сборник дипломатических документов. Переговоры от 19 Июля до 19 Октября 1914 года, предшествовавшие войне с Турциею. Пг., 1914.

6 Материалы по истории франко-русских отношений за 1910-1914 г .г. Сборник секретных дипломатических документов бывш. императорского российского министерства иностранных дел. М., 1922; Константинополь и проливы. По секретным документам б[ывшего] министерства иностранных дел / под ред. Е А. Адамова. В 2 т. М., 1925-1926; Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. 1878-1917 гг. Сер. Ш. 1914-1917 гг. В 10т.М.;Л., 1931-1938.

'Мировые войны XX века. В 4 кн. Кн. 2: Первая мировая война. Документы и материалы. М., 2002; Министерство иностранных дел России в годы Первой мировой войны: Сборпик документов. Тула, 2014.

' Die deutsche Seekriegsleitung im Eisten Weltkrieg. Dokumentation / bearbeitet von G. Grainer. 4 Bde. Koblenz, 1999-2004.

В-третьих, мемуары и дневники руководителей флота и морского ведомства (И.К. Григоровича, Б.П. Дудорова1, а также неопубликованная автобиография М.А. Кедрова2), командующих флотами (A.B. Колчака3, A.B. Немитца4), сотрудников МГШ и морских органов Ставки (Б.П. Апрелева, А.Д. Бубнова, великого князя Кирилла Владимировича, Д.В. Ненюкова, М.И. Смирнова5), офицеров штабов командующих флотами (P.P. Левговда, И.А. Кононова, И«И. Ренгартена,

A.A. Саковича, С.Н. Тимирева6, рукопись воспоминаний С.Н. Сомова7), командиров и штабных работников тактического звена (В.В. Альгина, М.А. Бабицына,

B.В. Безуара, В.А. Белли, А.К. Вейса, Г.М. Веселаго, Г.К. Графа, A.B. Зернина, М.А. Китицьша, В.И. Лепко, В.А. Меркушова, H.A. Монастырева, H.A. Петрова, Г.К. Старка, E.H. Фрейнберга, Г.К. Четверухина, М.М. Четверухина8). Рукописи

1 Григорович И.К Воспоминания морского министра. Кронштадт; М., 2005; Дудоров Б.П. Авиация Балтийского моря 1912-1917 гг. (по воспоминаниям) // Морские записки. 1948. V. б. № 1. С. 4-27; № 2. С. 2-19; Его же. Адмирал Непенин. СПб., 1993.

2 ГАРФ. Ф. р-6666. Оп. 1. Д. 18. Л. 1-46 об.

3 Речь идет о протоколах допросов 1920 г., которые могут быть отнесены к разряду мемуарных источников с некоторой долей условности: Протоколы допроса адмирала А.В. Колчака чрезвычайной следственной комиссией в Иркутске 21 января - 7 февраля 1920 г. // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном. [Т.] X. Берлин, 1923. С. 177-321.

* Немитц А.В. Недавнее прошлое русского флота (по личным воспоминаниям) // Гражданская война в России: Черноморский флот. М., 2002. С. 290-326.

5 Апрелев Б. Перед грозой (личные воспоминания) // Исторические очерки. Книга вторая. Шанхай, [1935.] С. 101-115; Его же. Выдержки из дневника кап. 2 р. Апрелева (От 14/27 февраля по 12/25 июля 1915 г.) // Зарубежный морской сборник. 1930. № 11-12 (сентябрь - декабрь). С. 5-33; Бубнов АД. В царской ставке. СПб., 1995; Кирилл Владимирович, вел. кн. Моя жизнь на службе России. М., 2006; Ненюков Д.В. От Мировой до Гражданской войны: Воспоминания. 1914-1920. М., 2014; СмирновМ. Краткий обзор оперативных идей, положенных в основу организации и подготовки Русского Флота к войне в период 1906-1914 года. (Воспоминания) // Зарубежный морской сборник. 1929. № 7-8. С. 59-78.

6 Шишкин В.И. «С уходом А.В. Колчака закрылась последняя светлая страница истории Черноморского флота». Воспоминания Р.Р. Левговда // Исторический архив. 2008. №5. С. 126-160; Кононов И.А. Пути к голгофе русского флота. Нью-Йорк, 1961; Охтябрьсхая революция в Балтайском флоте (из дневника И.И. Ренгартена [13.10-18.12.1917]) // Красный архив. 1927. №6(25). С. 34-95; Февральская революция в Балтийском флоте (из дневника И.И. Ренгартена [02.01-14.03.1917]) // Красный архив. 1929. № 1 (32). С. 88124; Балтийский флот накануне Октября (из дневника И.И. Ренгартена [06.08-26.09.1917]) // Красный архив. 1929. № 4 (35). С. 5-36; Сакович А. Заметки оперативного работника // Морской сборник. 1931. № 9-10. С. 9198; Тимирев С.Н. Воспоминания морского офицера. СПб., 1998.

7 ГАРФ. Ф. р-6378. Оп. 1. Д. 1. Л. 1-462.

8 Алъгин В.В. Последнее боевое столкновение в Черном море // Бизертинский «Морской сборник» 19211923. Избранные страницы. М., 2003. С. 90-94; БабицынМА. У немецких берегов // Гангут. Вып. 57 (2010). С. 11-16; В. Б[езуар]. Отряд минных заградителей Черного моря в Великую войну. Воспоминания минного офицера // Штандарт. Орган законопослушной монархической мысли (Шанхай). 1929. № 1. С. 30-51; Белли В.А. В Российском Императорском флоте. Воспоминания. СПб., 2005; ВейсА.К. На крейсере «Баян» в годы Первой мировой войны // Гангут. Вып. 44 (2007). С. 34-55; Веселаго Г.М. Несколько эпизодов из моей службы в Черноморском флоте 1915-17 гг. // Морские записки. 1952. V. 10. № 1/2. С. 28-36; № 3. С. 22-28; Граф Г.К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. СПб., 1997; Зернин А. Первый поход подводной лодки «Волк» (19мая 1916года) // Бизертинскии «Морской сборник» 1921-1923... С.52-73; КитицынМ.А. На подводной лодке «Тюлень» // Морские записки. 1960. V. 18. №3. С. 3-28; Лепко В.И. Из записок старого штурмана//Морской сборник. 1941. № 6-7. С. 35-53; Меркушов В.А. Записки подводника, 1905-1915. М., 2004; Монастырей НА. Гибель царского флота / пер. с нем. СПб., 1995; ПетровНА. Из жизни подводной лодки «Гепард» // Кортик, Вып. И (2010). С. 81-99; СтаркГК. Моя жизнь. СПб., 1998; Фрейнберг Е.Н. Опасный приз// Морской сборник. 1995. № 10. С. 85-87; ЧетверухинГ.К. Сполохи воспоминаний // Морской сборник. 1989. №10. С. 90-95; №11. С. 89-93; №12. С. 83-87; 1990. №2. С. 90-95; №3. С. 90-95; №4. С. 86-92; Четверухин М. Три встречи с «Гебеном» // Морские записки. 1948. V. 6. № 1. С. 52-66; № 2. С. 45-56; № 3/4. С. 44-61.

мемуаров M.А. Кедрова и С.Н. Сомова из собрания «Русского заграничного исторического архива» впервые введены соискателем в научный оборот.

Привлечен и ряд эпистолярных источников - опубликованные фрагменты переписки ярких представителей «эссеновской школы» - В.М. Альтфатера и A.B. Колчака1, а также переписка между военным министром В.А. Сухомлиновым и начальником Штаба ВГК H.H. Янушкевичем2.

Среди личных документов бывших противников - письма и мемуары

A. фон Тирпица, Г. фон Поля, Р. Шеера, В. Сушона, В. Вата, Г. Коопа, Р. Фирле,

B. Фюрбрингера, Э. Хасхагена, Джемаль-паши, И. Помянковски3. Из числа современных публикаций наибольший интерес представляют дневники и переписка вице-адмирала А. фон Хопмана4, занимавшего высокие посты в германских морских силах Балтийского, а затем Черного морей.

В-четвертых, ведомственная периодическая печать - министерский журнал «Морской сборник», а также «Ежемесячник» МГШ, «Известия по подводному плаванию», «Ежемесячник подводного плавания».

В-пятых, статистические и справочные издания периода Первой мировой войны - российские и зарубежные справочники по корабельному составу военных флотов5, а также «Списки личного состава судов флота, строевых и административных учреждений Морского ведомства»6.

1 Петров В. «Все-таки надеюсь, что мы отомстим немцам». Из переписки В.М. Альтфатера и A.B. Колчака // Источник. 1997. № 5. С. 4-23.

2 Переписка В.А. Сухомлинова с H.H. Янушкевичем // Красный архив. Т. 3 (1923). С. 29-74.

3 Tirpitz, A. v. Erinnerungen. Leipzig, 1919. Рус. пер.: Тирпиц А., фон. Воспоминания. М., 1957; Письма адмирала фон Поля / пер. М. Б. // Морской сборник (Бизерта). Вып. II (1921); ScheerR. Deutschlands Hochseeflotte im Weltkrieg. Persönliche Erinnemngen. Berlin, 1920. Рус. пер.: Illeep [Р.] Германский флот в мировую войну. Воспоминания адмирала Шеера. Л., 1940; Mein lieber Schatz! Briefe von Admirai Reinhard Scheer an seine Ehefrau August bis November 1918 / hg. M. Epkenhans. Bochum, 2006; [СушонВ.] Прорыв «Гебена» и «Бреслау» из Мессины в Дарданеллы. По очерку адмирала Вильгельма Сушона (Souchon), тогдашнего начальника эскадры Средиземного моря // Красный флот. 1922. №3-4. С. 80-86; [Ват В.] Wath W. «Бреслау-Мидилли» / пер. с нем. // Морской сборник. 1918. № 6. С. 18-30; № 7-8. С. 25-33; № 9-10. С. 21-30; № 11. С. 45-53; № 12. С. 145152; Кооп Г. На линейном крейсере «Гебен» / пер. с нем. O.A. Степановой. СПб., 2002; Firle R. Aus großen Tagen II Marine-Rundschau. 1922. Heft 4 (Mai). S. 211-215. Heft 5 (Juni). S. 260-263. Сокр. рус. пер.: Боевые действия турецких миноносцев на Черном море в первые месяцы мировой войны // Морской сборник. 1922. №10. С. 56-60; FiirbringerW. «Alarm! Tauchen!» Berlin, 1932. Рус. пер.: ФюрбрингерВ. «Тревога! Срочное погружение!» СПб., 2013; Hashagen Е. U-Boote Westwärts! Meine Fahrten um England 1914-1918. Berlin, 1931. Рус. пер.: ХасхагенЭ. На подводной лодке у берегов Англии. СПб., 1998; Записки Джемаль-паши 19131919 гг. I пер. с англ. Б.Т. Руденко. Тифлис, 1923; Pomiankov/ski J. Der Zusammenbruch des Ottomanischen Reiches. Zürich; Leipzig; Wien, 1928.

4 HopmanA. Das ereignisreiche Leben eines «Wilhelminers». Tagebücher, Briefe, Aufzeichnungen 1901 bis 1920 / herausgegeben von M. Epkenhans. München, 2004.

'Материалы о шведском флоте. Военный флот Швеции. Исправлено по май 1916 года. Издание Статистического Отделения Морского Генерального Штаба. Пг., 1916; Российский Императорский флот и флоты Германии и Турции / под ред. КГ. Житкова и H.H. Нордмана. Пг., 1915; Суда неприятеля, оперирующие в Черном море, и список судов Румынского флота. [Севастополь:] Издание Разведывательной части Штаба Командующего Черноморским флотом, 1916; Судовой список Российского Императорского Флота 1914 г. Издание Морского Генерального Штаба. СПб., 1914; Флоты великих держав. Подробные сведения о морских силах Англии, Франции, Германии, Италии, Австро-Венгрии, Японии и Соединенных Штатов по данным 1914 г. СПб., 1914; Taschenbuch der Kriegsflotten 1914/15. München, 1915.

6 Список личного состава судов флота, строевых и административных учреждений Морского ведомства. Издание Статистического отделения Главного Морского Штаба (исправлено по 11 апреля 1916 года). Пг., 1916.

Таким образом, до настоящего времени вопросы оперативно-стратегического применения отечественного флота в 1914-1917 гг. не являлись предметом самостоятельного комплексного исследования. Несмотря на бесспорные достижения отечественных и зарубежных специалистов в обобщении опыта борьбы на российских морских ТВД, целый ряд проблем, в том числе нарушение Российским флотом морских коммуникаций противника, нашел в историографии лишь частичное или поверхностное освещение и требует всестороннего исследования. Привлеченный автором корпус источников в целом обеспечивает решение поставленных исследовательских задач.

Во второй главе «Предвоенные планы применения Российского флота и проблема нарушения морских коммуникаций (1906-1914 гг.)» вскрыты взгляды государственного, военного и военно-морского руководства России на проблемы экономической изоляции противника, реализованные в планах применения отечественного ВМФ накануне войны, выявлено место нарушения морских коммуникаций противника в предвоенном стратегическом планировании.

Основными вехами в развитии планов применения Балтфлота стали: всеподданнейший доклад МГШ «Программа развития и реформ морских вооруженных сил России» (представлен 2 (15) октября 1906 г.), где главным потенциальным противником признавалась Германия и делался вывод, что «поражение здесь (на Балтике. -Д.К.) грозит самому бытию государстваj»1;

совместный всеподданнейший доклад начальников сухопутного и морского генеральных штабов генерал-лейтенанта Ф.Ф. Палицына и капитана 1 ранга JI.A. Брусилова «по вопросам об установлении взаимных задач военно-сухопутного и морского ведомств» (одобрен 4 (17) января 1907 г.) с определением цели действий флота на Балтике - обеспечение отмобилизования и развертывания войск, назначенных для обороны столицы2;

разработанные МГШ «стратегические основания» для «Большого плана войны 1907 года» («Плана № 18»), получившие высочайшее утверждение 19 марта (1 апреля) 1907 г.3 Наиболее вероятным замыслом противника (Германия, возможно в союзе со Швецией) полагался «удар по столице», для отражения которого планировалось предварительно ослабить неприятеля атаками подводных лодок и последовательными фланговыми ударами легких надводных сил, а затем нанести поражение в бою на оборудованной позиции у о. Гогланд;

1 Петров МЛ. Подготовка России к мировой войне на море. С. 107.

1 ШациллоК.Ф. Русский империализм и развитие флота накануне первой мировой войны (1906-1914). М., 1968. С. 318-321.

1РГА ВМФ. Ф. 418. Он. 2. Д. 215. Л. 2-9.

утвержденный Николаем П 5 (18) апреля 1910 г. «План стратегического развертывания Балтийского флота на 1910 год на случай Европейской войны»1, где флоту ставилась «минимальная оборонительная задача — задержать противника в восточной части Финского залива на срок хотя бы 12-14 дней»2. Район позиционного боя переносился на запад, на линию Ревель - Порккала-Удд, что свидетельствует о реализации идеи глубокой оперативной обороны, рассчитанной на постепенное погашение наступательного импульса неприятеля;

подготовленный штабом командующего морскими силами Балтийского моря вице-адмирала Н.О. фон Эссена «План операций морских сил Балтийского моря на случай Европейской войны» (высочайше утвержден 17 (30) июня 1912 г.)3, разработанный в развитие «Оснований мобилизационного плана Балтийского флота на 1912 год по плану № 19» (подписан начальником МГШ вице-адмиралом светлейшим князем A.A. Ливеном 26 января (8 февраля) 1912 г.)4. Документ предусматривал решение важнейшей оперативной задачи - недопущение противника в восточную часть Финского залива и обеспечение таким образом отмобилизования войск, предназначенных для обороны Санкт-Петербурга, — в форме сражения на минно-артиллерийской позиции. Основу этой позиции, создаваемой между о. Нарген и м. Порккала-Удд, составляли массированное минное заграждение, прикрываемое на флангах береговыми батареями, и развернутые восточнее него ударные и обеспечивающие силы флота. Сражение на минно-артиллерийской позиции мыслилось как совокупность боевых действий надводных кораблей и подводных лодок, которые на заранее подготовленном рубеже должны были наносить удары по главным силам неприятельского флота. Используя категории современного военно-морского искусства, эти действия можно охарактеризовать как морскую операцию по обороне важного участка побережья и района базирования флота (пространственные и временные показатели операции: глубина - около 220 миль, размах по фронту — около 40 миль, продолжительность — 12-14 суток).

При несомненных достоинствах «Плана операций...» 1912 г. (сосредоточение сил на решающем направлении, комплексное применение разнородных маневренных сил, а также позиционных средств и войск береговой обороны), документ содержал и ряд существенных недостатков: одновариантность, пассивно-выжидательный характер действий, не позволявший реализовать принципы внезапности и стремления к захвату инициативы, не вполне рациональное оперативное построение флота, отсутствие оперативной перспективы, слабая координация

1 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 2. Д. 215. Л. 14-20.

2 Цит. по: Петров Ы.А. Подготовка России к мировой войне на море. С. 209-213.

3 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 5534. Л. 120-144 об.; Оп. 2. Д. 215. Л. 36-60.

4 Там же. Оп. 2. Д. 226. Л. 1-12.

с планами сухопутных войск и союзниками. Действия по нарушению коммуникаций противника имелись в виду в неопределенной перспективе.

На фоне откровенно пассивного замысла «Плана операций..,» 1912 г. появлялись, хотя и не получали официального утверждения альтернативные идеи-например, проект диверсии для подрыва шлюзов Кильского канала с переносом района сражения к Балтийской проливной зоне, высказанный в декабре 1913 г. начальником бригады крейсеров контр-адмиралом A.C. Максимовым1. Эта идея являлась новым словом в развитии военно-морского искусства, поскольку трактовала позиционный бой не как форму обороны участка акватории, а как средство достижения господства на всем морском ТВД.

Специфика предвоенных планов применения морских сил Черного моря определялась несколькими обстоятельствами: сохранением Черноморским флотом превосходства в силах над сопредельными державами, достигнутого в царствование Александра Ш; провалом попыток российской дипломатии добиться пересмотра международно-правового стагуса Проливов, регламентированного Парижским трактатом 1856 г. и Лондонской конвенцией 1871 г.2; снижением значимости «проблемы Проливов», которая после Русско-японской войны 1904—1905 гг. утратила статус приоритетной военно-политической задачи. На фоне признания Германии главным вероятным противником этот предопределило выбор Балтийского моря как главного ТВД для отечественного флота.

Основными этапами эволюции «планов операции» Черноморского флота являлись:

упоминавшийся выше совместный всеподданнейший доклад начальников генеральных штабов (4 (17) января 1907 г.), где, в частности, указывалось: «Обеспечение господства на водах Черного моря требует, чтобы флот был могущественным и характера активного, дабы быть в состоянии исполнить важнейшую в судьбе России задачу - открыть и обеспечить за нею проливы»*;

разработка «стратегических оснований» для составления плана войны 1907 г., где перед Черноморским флотом ставилась цель создания и поддержания устойчивого благоприятного оперативного режима на ТВД — «возможно дольше сохранить обладание морем». Для ее достижения предполагалось овладеть Про-

1 РГА ВМФ. Ф. 757. On. 1. Д. 131. J1 2-5 об.

2 См. подробнее: Драное БА. Черноморские проливы. Международно-правовой режим. М., 1948. С. 141-153; Лунева Ю.В. Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1907-1914). М., 2010; Ее же. Закрытие Дарданелл во время итало-турецкой войны (1911-1912 годы) // Новая и новейшая история. 2011. №6. С. 67-79; Кудрявцева ЕЛ., Пономарев В.Н. Закрытие проливов для военных судов: от Лондонских конвенций до Берлинского трактата (1840-1878 гг.) // Россия и Черноморские проливы (XVII-XX столетия). М., 1999. С. 121-221.

3 AB ПРИ. Ф. 138. Он. 467. Д. 250. Л. 6,6 об.

ливами или, во всяком случае, не допустить проход в Черное море морских сил враждебных государств1;

фактический отказ от идеи овладения Проливами в «плане операций» 1908 г.; в остальном цель действий {«сохранить обладание морем») и задачи флота {«постараться уничтожить турецкий флот, если таковой войдет в Черное море, или же блокировать пролив с севера») принципиальных изменений не претерпели;

составление «Плана войны на Черном море России с западной коалицией на 1909-1913 гг.», предусматривавшего возможность образования враждебного России военного союза в составе Германии, Австро-Венгрии, Румынии и Турции и ставившего перед флотом цель «временного сохранения обладания Черным морем для прикрытия беспрепятственного производства мобилизации нашими войсками и отправления их на главный театр»1-,

разработка в 1912 г. оснований для составления нового плана войны с Турцией, в которых учитывалось усиление ее флота. МГШ посчитал блокаду Босфора невозможной и предложил ограничиться эпизодическими действиями корабельных сил в предпроливной зоне;

составление штабом морских сил Черного моря «Проекта плана операций Черноморского флота на 1914 год»3 (подписан командующим морскими силами адмиралом A.A. Эбергардом 28 декабря 1913 г. (10 января 1914 г.), но морским министром не утвержден4). Планом предусматривался «решительный бой» на позиции вблизи Севастополя, успех в котором обеспечивал достижение «господства на море», которое, согласно «Основаниям мобилизационного плана Черноморского флота на 1914 год», являлось «стратегической целью» Черноморского флота.

Таким образом, суть замысла «плана операций» эволюционировала от стремления упредить флот противника, то есть пресечь его вход в Черное море, к идее нанесения неприятелю поражения в сражении на позиции вблизи главной базы. Действия на коммуникациях противника предполагалось развернуть только после ослабления неприятеля и завоевания господства на театре: «Флот, приобретя господство на море, прерывает все морские сообщения Турции, чем ставит ее в невозможность наступления на Кавказе и отрезает ее восточную армию от столицы и южных резервов, идущих только морем»5. Следовательно, черноморское командование расценивало гипотетические действия на неприятельских сообщениях только как воздействие на воинские перевозки. Экономическое же значение

1 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 2. д. 215. Л. 2-9.

2 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 322.

5 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 2. Д. 267. Л. 2-16.

4 Там же. Ф. 609. Оп. 1. Д. 846. Л. 16.

5 Там же. Ф. 418. Оп. 2. Д. 267. Л. 3.

турецких коммуникаций и возможные результаты действий по их нарушению во внимание не принималось.

Основными направлениями деятельности МГШ в рамках сотрудничества с союзной Францией и дружественной Англией — аспекта военного планирования, особенно важного в условиях подготовки к коалиционной войне, — являлись:

ориентирование во «флотских» вопросах высшего государственного руководства и Министерства иностранных дел;

участие в разработке международно-договорных документов, в частности, русско-французской морской конвенции 1912 г. и проекта русско-английского морского соглашения;

обмен информацией и некоторые шаги по координации планов применения морских сил с французским морским генштабом.

Таким образом, в преддверии Первой мировой войны процесс стратегического планирования в российском морском ведомстве получил, благодаря созданию в 1906 г. МГШ, новое качество и впервые приобрел систематический и комплексный характер. Однако в силу существенных отличий между Балтийским и Черноморским ТВД в физико-географических условиях, военно-политической обстановке, соотношении военно-морских сил и, кроме того, вследствие закрытого характера этих морей процессы военного планирования на Балтийском и Черноморском театрах сохраняли в значительной степени обособленный характер.

Достижение целей военных действий на обоих театрах виделось российскому командованию в формах морской операции (генерального сражения) и систематических боевых действий (дозорная служба, минно-заградительные и противоминные действия и др.), что свидетельствует о ясном понимании опыта войны с Японией, показавшей возросшую роль повседневной боевой деятельности.

Формирование теории сражения на минно-артиллерийской позиции и ее апробацию в ходе оперативно-боевой подготовки следует считать важным достижением российской школы военно-морского искусства. Представляет безусловный интерес и нетривиальная оперативная идея, заключавшаяся в переносе района позиционного боя в глубину операционной зоны противника - к Босфору и Датским проливам.

Действия по нарушению морских коммуникаций противника, как и другие задачи наступательного характера, стояли на повестке дня, однако были отложены на неопределенную перспективу. Причинами недостаточного внимания российского государственного, военного и военно-морского руководства к проблеме нарушения морских коммуникаций в предвоенные годы стали:

отсутствие опыта широкомасштабного применения сил флота в целях нарушения морских (океанских) коммуникаций и теоретических наработок по этой

проблеме; в результате - отсутствие общепринятых и тем более официально утвержденных взглядов на организацию, формы и способы действий на сообщениях противника;

стремление МГШ гарантированно сохранить на каждом из ТВД группировки сил и средств, назначенные для решения главных (оборонительных) задач;

отсутствие в составе отечественного ВМФ современных надводных кораблей (за исключением эсминца «Новик») и подводных лодок (за исключением «Акулы»), способных действовать в удаленных районах театра;

ошибочное прогнозирование продолжительности и масштабов предстоящей войны и, как следствие, недооценка влияния экономических факторов на ее ход и исход.

В третьей главе «Применение сил флота Балтийского моря по нарушению морских коммуникаций» действия на сообщениях противника, в силу сезонного характера военных действий на Балтийском ТВД, рассмотрены последовательно в кампаниях 1914-1917 гг., что вполне соответствует отечественной историографической традиции.

В кампании 1914 г. флот приобрел первый опыт действий на сообщениях противника. К исходу первого месяца войны стало очевидным, что германский Флот открытого моря не имеет намерения прорываться в Финский залив. Вступление в войну Англии заставило немцев оставить на Балтике лишь незначительные силы и вести борьбу «подручными средствами»1. Это позволило командующему флотом Балтийского моря адмиралу Н.О. фон Эссену поставить на повестку дня вопрос об отказе от пассивно-выжидательного образа действий, предписанного «Планом операций...» 1912 г. Новый замысел комфлота был изложен в документе «Изменение основного плана операций Морских Сил Балтийского моря» (представлен главкому 6-й армии генералу от артиллерии К.П. Фан-дер-Флиту 18 сентября (1 октября) 1914 г.), который предусматривал расширение операционной зоны путем «периодических появлений флота в южной части Балтийского моря на путях сообщения Мемеля, Кенигсберга и Данцига и попутном выполнении постановок минного заграждения на подходах к ним, уничтожении наблюдательных постов, истреблении пароходов и т.п.» . Эти предложения не получили одобрения верховного командования, которое, однако, разрешило активные действия крейсерско-миноносными силами3. Это позволило Н.О. фон Эссену в период с 18 (31) октября 1914 г. по 2 (15) февраля 1915 г. провести минно-заградительную операцию, в ходе которой на подходах к Мемелю, Данцигу и в узлах коммуникаций противника в Южной Балтике было скрытно вы-

1 Die Kriegführung in der Ostsee // Die deutsche Seekriegsleitung im Erstell Weltkrieg... Bd. 2. S. 272.

1РГА ВМФ. Ф. 716. Оп. 1. Д. 14. Л. 18-42.

3 Там же. JI. 46.

ставлено девять активных заграждений из 1598 мин1 (продолжительность операции 107 суток, глубина около 500 км, размах по фронту 360 км2). В результате противник потерял (не считая боевых кораблей) семь грузовых судов суммарной грузовместимостью более 8 тыс. брутто-регистровых тонн (брт)3, что, однако, не превысило 0,5 % объема германских перевозок на Балтике.

Таким образом, в кампанию 1914 г. единственной формой применения сил Балтфлота по нарушению коммуникаций стала минно-заградигельная операция в южной части моря. Надводные силы боевых действий на сообщениях противника не вели. Устаревшие подводные лодки, целеустремленные на борьбу с боевыми кораблями в районе центральной позиции, не смогли создать напряжения на коммуникациях противника: по оценке начальника адмирал-штаба адмирала X. фон Хольцендорфа, «действия вражеских подводных сил в Балтийском море, вследствие слабых возможностей материальной части русских подводных лодок, в первые месяцы войны были почти незаметны»*. В результате, несмотря на некоторые потери, германское судоходство осуществлялось почти как в мирное время. Специальных мер по обороне коммуникаций противник не принимал, ограничиваясь действиями в рамках противоминной обороны на театре.

В первой половине кампании 1915 г. вследствие недостатка сил, пригодных для действий на коммуникациях, а также присутствия на театре значительных сил неприятельского флота, сосредоточенных для проведения серии операций по овладению Рижским заливом, задача нарушения морских перевозок противника Балтфлоту в прямой постановке не формулировалась5. Первые указания на «активные действия», не идущие «в ущерб главной задаче», появились в директиве главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии Н.В. Рузского от 8 (21) августа 1915 г. Я° 12926. Фиаско немцев в Рижском заливе, отказ противника от активных действий в средней и северной частях Балтики и, наконец, пополнение русского флота новыми эсминцами и подводными лодками позволили перенести вопрос о воздействии на неприятельские сообщения в практическую плоскость.

Район боевых действий подводных лодок стал включать всю акваторию театра: малые лодки действовали в Ботническом заливе позиционным способом, а новые лодки типа «Барс» и английские типа «Е» оперировали в центральной и

1 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 144; Козлов И. А. Минные постановки русского флота в южной части Балтийского моря в 1914-1915 гг. // Русское военно-морское искусство. Сборник статей. М., 1951. С. 375-392.

г Доценко В Д. Балтийский и Черноморский флоты в первой мировой войне // Морской сборник. 1994. № 9. С. 40.

3 Томашевич A.B. Указ. соч. С. 261-269.

4 Immediatvortag des Chefs des Admiralstabs der Marine (Berlin, 17.10.1915) // Die deutsche Seekriegsleitung im Ersten Weltkrieg... Bd. 2. S. 279.

3 РГА ВМФ. Ф. 479. On. 1. Д. 377. Л. 95; Флот в первой мировой войне. T. 1. С. 156.

' РГА ВМФ. Ф. 716. Он. 1. Д. 60. Л. 26,26 об.

южной частях моря, осуществляя одиночные крейсерства продолжительностью в среднем 8-10 суток. Средние коэффициенты оперативного напряжения («полезного использования») составляли 0,33 для больших лодок и 0,11 для малых1. Максимальный показатель - 0,41 - принадлежал английской лодке «Е9» (коммандер М. Хортон), совершившей 18 боевых походов общей продолжительностью 108 суток2. С оперативной точки зрения представляет интерес практика вывода нескольких подводных лодок (в 1915 г. - до трех) в районы, определенные с расчетом воздействия на неприятельскую коммуникацию одновременно на нескольких ее участках.

Новой формой применения сил флота на коммуникациях противника стали боевые действия надводных кораблей в составе тактических групп. В 1915 г. эти действия носили эпизодический характер, их район ограничивался северной частью театра. 15-16 (28-29) октября 1-я бригада крейсеров контр-адмирала М.К. Бахирева («Адмирал Макаров», «Баян», «Олег» и «Богатырь») в сопровождении пяти эсминцев 7-го дивизиона (капитан 2 ранга В.К. Кедров) совершила рейд в Ботнический залив, в ходе которого было осмотрено несколько нейтральных судов и захвачен германских пароход «Фраскати» (1750 брт) . 78 (20-21) декабря «полудивизион особого назначения» (эсминцы «Генерал Кондратенко», «Сибирский стрелою), «Пограничник» и «Охотник») капитана 2 ранга К.В. Шевелева произвел поиск неприятельских судов в Оландсгафе и Ботническом заливе4. В первом случае командованием флота была предпринята попытка организации оперативного взаимодействия разнородных сил: для прикрытия поисковой группы и попутно для «действий против торговли немцев со Швецией» в пролив Южный Кваркен были развернуты подводные лодки «Дракон» и «Кайман»5.

Осенью, с наступлением темных и продолжительных ночей, командование флота решило для нарушения неприятельских морских сообщений между Килем, Данцигом и Либавой использовать минное оружие. В ноябре - декабре в районе о. Готланд и у Виндавы крейсерами и эсминцами были поставлены три активных заграждения (1410 мин)6. В отличие от предыдущей кампании, корабельные отряды заграждения прикрывались группами надводных кораблей (в том числе

1 Томашевич A.B. Указ. соч. С. 279.

2 Подсчитано по данным: Томашевич A.B. Указ. соч. С. 173-219; Wilson M. Op. cit. P. 59-126.

J Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 193,194; Крестьянином ВЯ. Крейсера Российского императорского флота. 1856-1917 годы. Ч. 2. СПб., 2014. С. 147.

4 Флот в первой мировой войне. T. 1. С. 199.

' Томашевич A.B. Указ. соч. С. 202-204; Стрельбицкий К.Б. Боевой счет русских подводников (1914-1917) // Отечественная военная история. Подводник России. Вып. 1 (2002). С. 79.

6 Гончаров Л.Г., Денисов Б.А. Указ. соч. С. 14.

дредноутами1), а также подводными лодками, направленными на маршруты развертывания противника.

Результатом действий на германских коммуникациях стало уничтожение или захват 29 грузовых судов (около 55 тыс. брт)2. Наибольших успехов добились подводные лодки, главным образом английские. Вместе с тем, прямые потери, нанесенные перевозкам жизненно необходимой Германии железной руды, не превысили процента от их объема. Балтийскому флоту с оперативно подчиненной флотилией британских подводных лодок не удалось прервать ни одну из коммуникационных линий противника (транспортировка руды из Швеции и воинские перевозки в юго-восточной части моря) на оперативно и тем более стратегически значимый промежуток времени, хотя германскому судоходству был, бесспорно, нанесен некоторый ущерб. О последнем свидетельствует, в частности, сообщение посланника в Норвегии C.B. Арсеньева в МИД от 2 (15) ноября 1915 г.: «Вследствие успешных действий английских подводных лодок в Балтийском море два норвежских пароходных общества прекратили рейсы в германские порты и распродают свои пароходы»1. Потери тоннажа заставили германское командование существенно усилить, хотя и на непродолжительное время, корабельную группировку на Балтике. После гибели девяти судов в октябре 1915 г. и последовавшего отказа судовладельцев от регулярного сообщения со Швецией (в письме X. фон Хольцендорфу от 14 (27) декабря 1915 г. командующий морскими силами на Балтике гросс-адмирал принц Генрих Прусский охарактеризовал эту ситуацию как «кризис судоходства»4) из состава Флота открытого моря на Балтику были переданы малые крейсера «Берлин», «Штутгарт» и две флотилии миноносцев.

Таким образом, в кампанию 1915 г. Балтфлот сделал важный шаг к отходу от сугубо оборонительной идеологии, заложенной в предвоенные планы применения, и расширил круг решаемых оперативных задач, некоторые из которых (в том числе нарушение морских коммуникаций противника) имели активный, наступательный характер.

В преддверии кампании 1916 г. Балтфлот был выведен из подчинения главнокомандующему армиями Северного фронта и подчинен Морскому штабу ВГК5. Однако директива начальника этого штаба вице-адмирала А.И. Русина от 3 (16) марта оставила главную задачу флота неизменной - «не допустить проник-

1 ГАРФ. Ф. р-6666. On. 1. Д. 18. JI. 10 об.; ТаубеГ.Н. Описание действий Гвардейского Экипажа на суше и на море в войну 1914-17 гг. С. 3; Цветков И.Ф. Линкор «Октябрьская революция». Л., 1983. С. 136-141; Цветков И.Ф., БажановДЛ. Дредноуты Балтики. Линейные корабли типа «Севастополь» в Первой мировой войне и революции (1914-1919 гг.). СПб., 2009. С. 5,6.

2 Томашееич A.B. Указ. соч. С. 267-269; Стрепьбицкий К.Б. Указ. соч. С. 78-93.

3 AB ПРИ. Ф. 134. Оп. 473. Д. 99. Л. 35.

4 Oberbefehlshaber der Ostseestreitkräfte an Chef des Admiralstabs der Marine (Kiel, 27.12.1915) // Die deutsche Seekriegsleitung im Ersten Weltkrieg... Bd. 2. S. 289.

s РГА ВМФ. Ф. 716. On. 1. Д. 63. Л. 5 об.-б об.

новения противника к востоку от главной морской (Нарген-Поркапаудской) позиции в Финский залив». «Активные операции» для «нанесения возможного вреда противнику» определялись лишь как «возможные» и во всяком случае «не идущие в ущерб главной задаче»1. Отсутствие внятных директив сверху заставило командование флота самостоятельно формулировать задачу нарушения морских коммуникаций. Однако в оперативном плане флота на 1916 г. это было сделано неконкретно, без определения цели и способов действий на сообщениях противника и выделяемых для решения данной задачи сил и средств. Задача нарушения морских перевозок противника была отнесена к числу второстепенных и подчинена более узкой задаче - ослаблению военного флота неприятеля: «Развив в самой широкой степени систему заграждений, находящихся у берегов неприятеля и на главнейших операционных его путях ... заставить неприятеля одновременно с сим нападениями на его торговлю или какими-либо другими вспомогательными операциями усилить деятельность свою в море и тем самым поставить его под удар (выделено мной. - Д.К.) ... как наших подводных лодок и мин заграждения, так и боевых наших отрядов»2.

Важнейшей новацией в действиях на коммуникациях в 1916 г. стала новая форма применения сил - морская операция на сообщениях противника. Речь идет о двух операциях по уничтожению германских конвоев в Норчепингской бухте, проведенных под руководством командующего флотом адмирала В.А. Канина в июне 1916 г. Ядро созданных разнородных группировок составляли ударные и обеспечивающие группы надводных кораблей, объединенные в «отряды особого назначения» под командованием контр-адмирала П.Л. Трухачева («Операция № 12» 31 мая — 1 июня (13-14 июня)) и контр-адмирала А.П. Куроша («Операция № 13» 29-30 июня (12-13 июля))3. В первом случае германский конвой был обнаружен, однако неверная расстановка акцентов командованием флота при постановке задач подчиненным силам (ударные группы нацеливались не столько на уничтожение транспортов, сколько на потопление дозорных и эскортных кораблей противника) и, как следствие, тактически нецелесообразные действия начальника минной дивизии контр-адмирала A.B. Колчака позволили противнику избежать потерь в судах с грузом стратегического сырья.

1 РГА ВМФ. Ф. 716. On. 1. д. 60. Л. 25,25 об.

2 Там же. Ф. р-1529. Оп. 2. Д. 57. Л. 27.

3 Там же. Д. 13. Л. 1-26; РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 555. Л. 110, 123; Рапорт командующего флотом Балтийского моря начальнику Морского штаба верховного главнокомандующего от 5 (18) июня 1916 г. № 906/оп. // Копии отчетов командующего флотом адмирала Канина... С. 22-30; Рапорт командующего флотом Балтийского моря начальнику Морского штаба верховного главнокомандующего от 27 июля (9 августа) 1916 г. № 1214/оп. // Копии отчетов командующего флотом адмирала Канина... С. 31-38; Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 227—239; Партала М.А. Крейсерские операции русского флота в Западной Балтике в мае — июне 1916 г.... С. 124-141; Gagern Е., von. Op. cit. S. 31-34; Wilson M. Op. cit. P. 141-143.

После захвата 28 июня (11 июля) эсминцами «Внушительный» и «Бдительный» германских судов «Вормс» и «Лиссабон» в шведском территориальном море в Ботническом заливе и последовавшего протеста Швеции1 действия надводных сил на неприятельских морских сообщениях были свернуты решением Ставки2. Более того, неспособность В.А. Канина оградить шведский нейтралитет от посягательств со стороны подчиненных командиров стала одной из причин смещения адмирала с должности командующего флотом3.

Самостоятельные действия подводных лодок в 1916 г. характеризовались рядом особенностей. Во-первых, началу действий подводных сил на сообщениях противника предшествовал специальный поход подводных лодок «Е9», «Е19» и «Волк» 1 (14)—10 (23) мая с целью вскрытия обстановки на основных путях неприятельских судов. В комплексе с подводными лодками для разведки коммуникаций использовались радиотехнические средства, а в прилегающих к нашему побережью районах - и морская авиация4. Во-вторых, угроза со стороны германских подводных лодок и минных заграждений заставила командование флота изменить маршруты оперативного развертывания своих лодок. Последние вынуждены были выходить из Ревеля проливами Моонзунд и Соэлозунд или финляндскими шхерами, что увеличивало время переходов в районы боевого предназначения и, следовательно, снижало коэффициент оперативного использования лодок. В-третьих, задача нарушения коммуникаций была снята с английских подводных лодок, которые в кампании 1915 г. добились значительных результатов. Теперь же британские лодки вели боевые действия против боевых кораблей противника у побережья Курляндии и в юго-восточной части моря, причем в некоторых случаях английским командирам разрешалось атаковать только крейсера и другие крупные корабли противника5. Российские же подводные лодки, действовавшие на «шведской» коммуникационной линии, не смогли повторить прошлогодних успехов своих британских коллег. Наибольших результатов добилась подводная лодка «Волк» (старший лейтенант И.В. Мессер), которая 4 (17) мая в Норчепингской бухте уничтожила германские суда «Гера», «Кольга» и «Бианка» (всего 5940 брт6).

'АВПРИ. Ф. 323. Оп. 617. Д. 11. Л. 2, 2 об., 5, 5а; РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 555. Л. 137; Рапорт командующего флотом Балтийского моря начальнику Морского ппаба верховного главнокомандующего от 27 июля (9 августа) 1916 г. № 1214/оп. // Копии отчетов командующего флотом адмирала Канина... С. 38; Gagern Б., von. Ор. cit. S. 44.

2 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 239.

1РГА ВМФ. Ф. 716. Оп. 1. Д. 92. Л. 102-104 об.

4 РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 555. Л. 85, 87, 88; Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 225,226.

s Грибовский В.Ю. Балтийский флот в первой мировой войне 1914-1917 гг. С. 36.

6 РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 555. Л. 85; Рапорт командующего флотом Балтийского моря начальнику Морского штаба верховного главнокомандующего от 5 (18) июня 1916 г. №906/оп. // Копии отчетов командующего флотом адмирала Канина... С. 26; Зернин A.B. Первый поход подводной лодки «Волк» (19 мая 1916 года)//Бизертинский «Морской сборник» 1921-1923... С. 52-73; Стрелъбицкий К.Б. Указ. соч. С. 78-93.

В кампанию 1916 г. было уничтожено или захвачено 12 неприятельских грузовых судов общей вместимостью 28 426 брт. Несмотря на то, что действия Балтфлота не смогли парализовать сообщения между Германией и Швецией, они вынудили неприятеля прибегнуть к введению системы конвоев1, что привело к значительному (приблизительно на треть) снижению оборачиваемости тоннажа. Вместе с тем боевая деятельность Балтфлота ив 1916 г. не помешала противнику увеличить объемы поставок шведской руды (на 100 тыс. т по сравнению с 1915 г.2). Причиной этого стало то, что российское командование - как верховное, так и флотское - недооценило значение действий на коммуникациях противника и, как следствие, выделило для их нарушения недостаточные силы. Да и эти силы применялись без должной настойчивости: эсминцы привлекались к борьбе с неприятельским судоходством лишь три раза, крейсера - дважды. Между тем очевидно, что в сложившейся обстановке командование флота имело все возможности придать действиям надводных сил на германских сообщениях систематический характер.

Более регулярно действовали на неприятельских коммуникациях подводные лодки. Однако при среднем коэффициенте оперативного напряжения 0,33 командование флота могло непрерывно держать в районах боевого предназначения четыре большие лодки, тогда как держало, как правило, всего одну3. Даже в тех случаях, когда лодки посылались в море парами или целыми группами (до пяти единиц4), не всегда обеспечивалась непрерывность обслуживания самых перспективных позиций и районов. Вряд ли можно признать целесообразным и снятие в кампании 1916 г. задачи нарушения морских коммуникаций противника с английских лодок типа «Е», наиболее подготовленных к действиям в удаленных районах театра. Едва ли в полной мере оправдывалось оперативной обстановкой и распределение мин между оборонительными и активными заграждениями: если постановка первых в 1916 г. приобрела без преувеличения грандиозные масштабы (с оборонительными целями было выставлено 13 736 мин, или 98,6 % всех выставленных за кампанию5), то вторые обеспечивались по остаточному принципу.

В кампании 1917 г. задача нарушения морских коммуникаций по-прежнему относилась к числу второстепенных6. Надводные силы к борьбе на германских сообщениях не привлекались вовсе, впервые за войну на Балтике не было поставле-

' Rahn W. The Naval War in the Baltic, 1914-1918. A German Perspective. S. 91.

2 GuicharJL. Op. cit. P. 275.

3 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 246,247.

4 Речь идет о выходе подводных лодок «Барс», «Гепард», «El», «Е8» и «Е18» 12 (25) мая 1916 г. (Рапорт командующего флотом Балтийского моря начальнику Морского штаба верховпого главнокомандующего от

5 (18) июня 1916 г. № 906 оп. //Копни отчетов командующего флотом адмирала Канина... С. 27.)

5 Гончаров Л.Г., Денисов Б.А. Указ. соч. С. 29.

6 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 249.

но ни одного активного минного заграждения1. Боевые действия на коммуникациях вели только подводные лодки, однако их техническое состояние, боеспособность и боеготовность оставляли желать лучшего.

В отличие от флотов западных держав, в первую очередь германского, где в завершающих кампаниях войны велись интенсивные поиски и апробация новых тактических приемов (например, ночных торпедных атак из надводного положения) и способов применения подводных сил (вплоть до попыток группового использования подводных лодок)2, в отечественном флоте в 1917 г. ни организация действий подводных лодок, ни их тактика серьезных изменений не претерпели. Оперативное напряжение подводных сил в завершающей кампании еще более снизилось: лодки выходили в море в среднем один раз в месяц на пять-шесть суток3. Эти обстоятельства на фоне усиления противодействия со стороны противника и снижения боевой выучки личного состава не позволили Балтфлоту добиться успехов в уничтожении неприятельского тоннажа. Подводники пополнили боевой счет только пароходом «Фридрих Каров» (873 брт), который 26 июля (8 августа) был торпедирован подводной лодкой «Вепрь» (старший лейтенант Р.М. Леман) в Ботническом заливе4.

Таким образом, нарушение морских коммуникаций противника входило в число задач флота Балтийского моря и, более того, на некоторых этапах (например, в кампанию 1916 г.) становилось, по существу, основным содержанием его боевой деятельности. С точки зрения развития военно-морского искусства представляет безусловный интерес расширение спектра форм и способов применения сил и средств флота на неприятельских сообщениях.

В кампании 1914 г. Балтийский флот провел широкомасштабную минно-заградительную операцию в центральной и южной частях моря, а затем продолжал, хотя и с меньшей интенсивностью, постановку активных минных заграждений в узлах неприятельских коммуникаций. Боевая практика продемонстрировала высокий уровень организации минно-заградительных действий в отечественном ВМФ. По оценке германского историка В. Рана, «русский флот весьма искусно вел минную войну, которая повлекла за собой значительные потери немецкой стороны... Русские заграждения отличались от всех прочих своей методически созданной стратегической системой. Заграждения дополняли друг друга по расположению и производимому эффекту. В отличие от немецкого минного наступления в

1 Гончаров Л.Г., Денисов Б.А. Указ. соч. С. 29.

2 Грей Э. Немецкие подводные лодки в Первой мировой войне. 1914-1918 гг. / пер. с англ. JI.A. Игоревского. М., 2003. С. 235, 243-247; ШтальА. Развитие методов операций подводных лодок в войну 1914-1918 гг. на основных морских театрах. С. 149, 179-181; ДеницК. Немецкие подводные лодки во второй мировой войне / пер. с нем. М., 1964. С. 19-22; Хасхаген Э. Указ. соч. С. 137,138,155, 156.

1 Павлович Н.Б. Развитие тактики военно-морского флота. Ч. Ш. С. 186, 187.

4 Завьялов И.В. Боевые атаки русских подводных лодок во время Первой мировой войны. С. 64,65.

Северном море, русский план был основан на разведывательных данных о действиях немецких военно-морских сил в восточной части Балтийского моря...»1.

В последующем командование флота организовало боевые действия подводных лодок и тактических групп надводных кораблей, а затем морские операции на сообщениях противника.

В кампаниях 1914-1917 гг. Балтфлотом (с оперативно подчиненной флотилией английских подводных лодок) было уничтожено 56 транспортных судов суммарной грузовместимостью 98 938 брт. Наибольших успехов в «истреблении» германского судоходства (52 % уничтоженного тоннажа) добились подводные лодки, 27 % потерь было нанесено минным оружием, на долю надводных сил приходится 9 %. Оставшиеся 12 % относятся к навигационным катастрофам и неустановленным причинам2. На фоне грандиозной борьбы на атлантических коммуникациях, где размеры ежемесячных потерь союзников достигали 881 тыс. брт (апрель 1917 г.)3, масштабы достижений нашего флота выглядят более чем скромными, однако и они оказали определенное влияние не только на обстановку на Балтийском театре, но и на ход и исход войны в целом.

Главным итогом боевой деятельности Балтийского флота по нарушению неприятельских коммуникаций стало не нанесение германскому транспортному флоту прямых потерь, а вынужденное введение немцами в 1916 и 1917 г. системы конвоев. Результатом явилось снижение оборачиваемости тоннажа и, следовательно, ощутимое отставание объемов перевозок шведской руды от потребностей экономики Второго рейха. Таким образом, есть основания говорить о затруднении4 экономических перевозок противника. Балтийский флот не позволил Германии существенно увеличить ввоз из Швеции и компенсировать тем самым потерю иных источников импорта высококачественной руды - жизненно важного промышленного сырья. Это обстоятельство стало важной причиной снижения объе-

1 Rahn W. The Naval War in the Baltic, 1914-1918. A German Perspective. S. 83, 85.

2 Подсчитало по данным: РГАВМФ. Ф. 418. On. 1. Д. 524. Л. 87-89; РотьманГ. Указ. соч. С. 507; Томашевич A.B. Указ. соч. С. 261-269; ТравиничевА. Очерки по борьбе с подводными лодками. M., 1938. С. 190-193; ШишовА. Потери военно-морских сил Германии в I Мировой войне 1914-1918. Справочник. СПб., 1996. С. 10-82; Стрепъбицкий КБ. Указ. соч. С. 78-93; Gagern Е„ von. Op. cit. S. 426, 427.

3 Гибсон P., Прендергаст M. Указ. соч. С. 293.

4 Под затруднением морских перевозок понимается снижение их объема, в результате которого войска противника в данном районе континентального ТВД лишаются возможности решить поставленные задачи (осуществить наступление, высадить десант и т.п.). Исходя из опыта обеих мировых войн, для этого требуется сократить грузооборот противника примерно на треть. Пресечение перевозок (как правило, на непродолжительное время) — снижение их объема па 30-60 %. При срыве перевозок обеспечиваемые ими войска на континентальном ТВД и (или) военная экономика лишаются регулярного снабжения резервами и материальными средствами и утрачивают способность эффективно выполнять свои функции. Это достигается сокращением объема перевозок на 60-80% в результате уничтожения грузового тоннажа, снижения пропускной способности портов и иных видов воздействия на коммуникации. Наконец, недопущение перевозок означает сокращение их объема более чем на 80 %. При этом вооруженные силы и экономика для поддержания способности вести войну, а население для жизнеобеспечения выпуждены ограничиваться использованием продуктов собственного производства и заблаговременно созданными запасами продовольствия, сырья и иных материальных средств. (Чер-навин В.П. Указ. соч. С. 152.)

мов выплавки в Германии чугуна (в 1918 г. - в 1,8 раза по сравнению с 1913 г.) и стали (в 1,4 раза)1. Все это позволяет причислить результаты действий русского флота на неприятельских сообщениях в Балтийском море к факторам стратегического масштаба.

Более того, проблема приобрела и определенное политическое звучание. Угроза немецкой экономике со стороны российского флота стала одним из аргументов, выдвигаемых идеологами строительства «Великой Германии» для обоснования необходимости аннексии прибалтийских провинций России. Так, в памфлете «Russland und wir» (1915 г.) видный пангерманист П. Рорбах, ратуя за оттеснение России от балтийского побережья, указывал на то, что это «навсегда избавит Германию от русского флота в ее тылу»1.

В четверной главе «Боевая деятельность флота Черного моря на морских сообщениях противника» рассмотрены формы, способы и результаты нарушения коммуникаций неприятеля на Черноморском театре.

В кампаниях 1914-1917 гг. нарушение неприятельских морских сообщений входило в число задач флота Черного моря, и на протяжении почти всей войны, за исключением периода с апреля по июнь 1916 г., являлось основным содержанием его деятельности. Действия на коммуникациях противника характеризовались расширением спектра форм применения сил и способов действий, которые определялись физико-географическими условиями ТВД, боевым и численным составом и уровнем боеготовности наших сил, возможностями противника по ведению контрблокадных действий, а также накопленным обеими сторонами опытом борьбы на сообщениях.

До осени 1915 г. действия на коммуникациях неприятеля имели эпизодический характер, что обусловливалось, главным образом, угрозой со стороны линейного крейсера «Гебен» («Явуз Султан Селим»), не позволявшей командующему флотом адмиралу A.A. Эбергарду разделять силы и, следовательно, обеспечить их сменность3. Поэтому до июня 1915 г. основной формой применения сил являлись боевые действия («крейсерства») эскадры почти в полном составе, в ходе которых осуществлялись поиски неприятельских судов, наносились артиллерийские удары по портам, ставились активные минные заграждения4. Такой порядок действий, как показал опыт боев у м. Сарыч

1 Отделение научной обработки и хранения военно-исторических документов НИИ(ВИ) ВА ГШ ВС РФ. Ф. 215.0ц. 257. Д. 53. Л. 8.

2 Цит. по: Нотович Ф.И. Захватническая политика германского империализма на Востоке в 1914-1918 гг. Л., 1947. С. 30.

3 РГА ВМФ. Ф. 418. On. 1. Д. 1945. Л. 1-10.

4 Характерный пример - «крейсерство» флота 22-25 октября (4—7 ноября) 1914 г. См.: РГА ВМФ. Ф. р-2246. On. 1. Д. 117. Л. 45,49; Д. 119. Л. 6-12; РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 550. Л. 18,19; Новиков Н.В. Операции флота против берега... С. 39—45; Флот в первой мировой войне. T. 1. С. 343-345; В. Б[езуар]. Указ. соч. С. 30-51; Lan-gensiepen В., Nottelmann D., Krüsmann J. Halbmond und Kaiseradler... S. 27,28.

5 (18) ноября 1914 г.1 и у Босфора 29 апреля (10 мая) 1915 г.2, позволял давать эффективный отпор германо-турецкому дредноуту, однако был сопряжен с непомерным напряжением сил и не обеспечивал непрерывного воздействия на противника.

Позитивные сдвиги в решении этой проблемы наметились весной 1915 г., когда центр тяжести усилий флота был перенесен к устью Босфора и введено в практику выделение групп эсминцев для действий в западном и восточном секторах предпроливной зоны3. Начались и самостоятельные действия новых эскадренных миноносцев, а также вступавших в строй больших подводных лодок4. К маю 1915 г. командованию флота удалось внедрить систему последовательных и одновременных действий разнородных сил, которая предусматривала активную борьбу с судоходством противника как у анатолийского, так и у румелийского побережья. Комплексирование действий надводных и подводных сил позволило расширить район блокады и увеличить время непосредственного воздействия на коммуникации неприятеля. Способствовало повышению эффективности борьбы с судоходством противника и умело организованное оперативное, а в некоторых случаях и тактическое взаимодействие корабельных групп между собой и с подводными лодками. Летом 1915 г., в связи с угрожающим техническим состоянием крупных кораблей и появлением в Черном море германских подводных лодок, действия линкоров и крейсеров в водах противника были прекращены5. На коммуникациях неприятеля оперировали только эсминцы и подводные лодки, оперативно взаимодействовавшие между собой.

Осенью 1915 г., с вступлением в строй дредноутов «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая», командование флота разделило основные

1 РГА ВМФ. Ф. 418. On. 1. Д. 836. Л. 14-16; Ф. р-2246. On. 1. Д. 120. Л. 1-26; Д. 122. Л. 1-5; Петров МЛ. Два боя... С. 12-26; Пузыревский К.П. Повреждения кораблей от артиллерии и борьба за живучесть. По историческим архивным и литературным материалам Первой мировой войны 1914-1918 годов. Ч. 1. СПб., 2002. С. 49-55; Виноградов С.Е. Первое сражение линейных сил в Великой войне: бой у мыса Сарыч 5/18 ноября 1914 г. (новые источники и новое прочтение) [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. 2014. Спец. вып. Ш. Военно-морская история (от эпохи Великих географических открытий до Первой мировой войны). Ч. I. С. 1-20 <http://www.milhist.info/2014/12/26/vinogradov> (26.12.2014); B.JI. Бои Черноморского флота с крейсером «Гебен»: Бой 5 ноября 1914 года (По воспоминаниям и донесениям) // Морской сборник. 1920. № 8-9. С. 13-23; Подгорный, кап. I ранга. К истории действий русского флота в мировую войну. К 15-летию боя Черноморского флота с германским линейным крейсером «Гебен» 5/18 ноября 1914 г. // Зарубежный морской сборник. 1929. № 7-8. С. 3-34; Трубецкой В.В. Бой Черноморского флота с Германо-Турецким крейсером «Гебен» 5 ноября 1914 г. // Часовой. 1930. № 34. С. 13-14; Langenstepen В.. Nottelmann D., Kriismann J. Halbmond und Kaiseradler... S. 29, 30.

2 РГА ВМФ. Ф. р-2246. Он. 1. Д. 117. Л. 205-217; Д. 123. Л. 1-4; РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 550. Л. 298, 298 об.; Грибовский В.Ю. Черноморский флот в боях с «Гебеном»... С. 21-34; МедемА.П. Второй бой с крейсером-дредноутом «Гебен» 27 апреля/10 мая 1915-го года; Новиков Н.В. Бой Черноморского флота с «Гебеном» у Босфора. С. 108-121; Koop G., Schmolte К.-Р. Die Großen Kreuzer Von der Tann bis Hindenburg. S. 62; Langensiepen В., GüleryüzA. The Ottoman SteamNavy 1828-1923. P. 48.

3 РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 550. Л. 333,334,362,364; Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 383.

4 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 373-378.

'РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 550. Л. 313; Козлов ИЛ. Действия русского Черноморского флота... С. 85; МеркушовГ. Германские подводные лодки на Черном море в период борьбы за Дарданеллы // Морской сборник. 1931. № 3. С. 39-54; Bender! Н. Die UB-Boote der Kaiserlichen Marine 1914-1918... S. 30-33,46,48.

силы на три «маневренные» группы, каждая из которых могла служить оперативным прикрытием для эсминцев, действовавших на прибрежных коммуникациях турок1. Это придало действиям на сообщениях противника более регулярный, хотя и не непрерывный характер. С включением в состав «маневренных» соединений авианесущих кораблей впервые в истории формировались многоцелевые корабельные группы с разведывательными, поисковыми и ударными функциями, или, используя определение современного британского историка, «линейно-авианосные оперативные соединения» («battleship-carrier task force»)1. Однако в полной мере реализовать прогрессивную идею «маневренных» групп не удалось в силу некоторых организационных и оперативных просчетов командования флота (смена групп в базе, а не в районе боевого предназначения; ротация начальников).

Новшеством в кампании 1916 г. стала организация оперативного взаимодействия надводных кораблей (тактических групп из двух эсминцев) и подводных лодок. Выработанная оперативной частью штаба флота во главе с капитаном 1 ранга К.Ф. Кетлинским схема блокады «угольного» района (днем - подводными лодками, ночью - эсминцами)3, оказалась эффективной, однако не получила широкого применения из-за отвлечения легких надводных сил для решения других задач. Тем не менее опыт совместных действий миноносцев и подводных лодок показал возможность обмена информацией об обстановке, взаимной передачи данных разведки и вообще более тесного взаимодействия. Прогресс в этом направлении сдерживали, главным образом, технические характеристики лодочных средств связи.

При применении подводных лодок командованию флота не удалось избежать перерывов в блокадных действиях. Выход очередной лодки из Севастополя осуществлялся, как правило, после возвращения предыдущей (в тот же день, а иногда через промежуток времени до трех суток). В результате перерывы между уходом одной лодки из района боевых действий и прибытием другой достигали трех-четырех суток.

В действиях подводных лодок с весны 1916 г. наблюдалось сочетание двух способов действий - позиционного и крейсерства в ограниченном районе: командиры лодок чередовали пребывание на позициях в оконечных участках коммуникационных линий (у входа в Босфор, перед Зунгулдаком) с крейсерством в районе Зунгулдак - Босфор или м. Калиакра - Босфор. Заслуживает упоминания стремление некоторых командиров (например, командира «Тюленя» М.А. Китицына) к разнообразию способов действий и тактических приемов, отказу от шаблонных

1 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 394.

2 Layman RD. Naval Aviation in the First World War. Its Impact and Influence. London, 1996. P. 108.

' РГА ВМФ. Ф. 609. On. 1. Д. 880. Л. 1,2.

решений, частой смене позиций для введения в заблуждение противолодочных сил противника1.

Выходы подводных лодок в юго-западную часть моря попарно поставили вопрос об организации взаимодействия между лодками, четкого разграничения районов их действий. Важным шагом в этом направлении стала реализация в июне-июле новой схемы применения подводных сил, суть которой состояла в разграничении районов действия двух лодок у Босфора (назначение «угольной» и «нефтяной» зон) с поочередным выходом непосредственно к устью пролива2.

В действиях эскадренных миноносцев обращает внимание перенацеливание их в другие районы, осуществляемое на основании данных разведки, полученных после выхода кораблей.

Начиная с середины 1916 г., с назначением на должность командующего флотом вице-адмирала A.B. Колчака, основной формой действий по нарушению коммуникаций противника становится постановка активных минных заграждений. С июля 1916 г. по июль 1917 г. в районе Босфора были проведены минно-заградительная операция (четыре постановки) и шестнадцать отдельных минных постановок, в ходе которых выставлено 4153 мины (2187 в 1916 г. и 1966 в 1917 г.)3. В использовании минного оружия прослеживается тенденция от «точечной» постановки компактных заграждений на выявленных или предполагаемых коммуникационных линиях (кампании 1914 и 1915 г.) к массированной «минной блокаде» Босфора4, являвшегося узлом всех неприятельских коммуникаций (кампании 1916 и 1917 г.).

В подготовке и проведении минно-заградительных действий обращает внимание продуманный план постановки основных заграждений и в целом правильное решение проблемы дальнейшего их расширения и усиления. Деятельность Черноморского флота в прибосфорском районе обогатила отечественную школу военно-морского искусства ценным опытом минной блокады проливной зоны. Боевая практика показала, что для пресечения движения неприятельских кораблей и судов необходимо создание заграждения достаточной глубины и плотности с использованием различных комбинаций мин, поставленных против крупных и мелкосидящих кораблей, подводных лодок. Для обеспечения живучести заграждения целесообразно использование противотральных средств, систематическое наблюдение за заграждением и противоминными мероприятиями противника. Длительная «минная обструкция» может быть достигнута усилением заграждений путем их обновления с учетом тральных работ неприятеля и разряжения якорных мин в

1 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 458-463.

2 РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 846. Л. 4,5,74.

3 Флот в первой мировой войне. Т. 1. С. 473, 525-533.

4 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 902. Л. 12-17.

штормовые погоды. Опыт блокады Босфора продемонстрировал, что в условиях существования разнородных флотов непременными условиями эффективного решения задачи блокады пункта или участка побережья противника стали оперативное, а по возможности и тактическое взаимодействие разнородных сил и комплексное использование всех видов морского оружия.

К сожалению, отсутствие достоверных систематизированных данных турецкой стороны о количестве и, главное, суммарной грузовместимости потерянных маломерных судов не позволяет с точностью определить размер ущерба, нанесенного неприятельскому судоходству1. Однако представление о результатах деятельности наших сил можно составить и по некоторьм опосредованным данным. Так, важнейшая в Турции отрасль добывающей промышленности - угольная -резко снизила объемы производства: если в 1913 г. было добыто 827 тыс. т угля, то в 1914 г. - 651 тыс. т, в 1915 г. - 420 тыс. т, в 1916 г. - 408 тыс. т, в 1917 г. -146 тыс. т2. Причем столь резкое - более чем в пять раз — сокращение добычи топлива было вызвано отнюдь не падением потребности в угле, а невозможностью его вывоза из района Зунгулдак - Эрегли.

За время военных действий противник потерял в Черном море (без учета малотоннажных парусников и парусно-моторных плавсредств) 71 транспортное судно суммарной вместимостью около 89 тыс. брт, что составило 47 % грузового тоннажа, бывшего в распоряжении Османской империи. Наибольших успехов в борьбе с неприятельским судоходством (72 % уничтоженного или захваченного тоннажа) добились надводные корабли, 16 % потерь было нанесено подводными лодками, на долю минного оружия приходится 7 %. Оставшиеся 5 % относятся к навигационным катастрофам и неустановленным причинам3. При этом российским флотом были потоплены или захвачены все турецкие угольные транспорты вместимостью более 3 тыс. брт и более половины (восемь из 15) крупных германских и австрийских судов, находившихся в распоряжении оттоманских властей4. В свете этих данных не выглядит слишком оптимистичной оценка результатов действий сил на неприятельских сообщениях, данная командованием флота в июле 1916 г.: «Эти задачи (противодесантная оборона и срыв воинских перевозок про-

1 Судя по отечественным боевым документам, количество потопленных и сожженных турецких малотоннажных судов исчисляется многими сотнями. Например, 17 (30) июня 1916 г. A.A. Эбергард докладывал в Морской пггаб ВГК об уничтожении миноносцами Батумского отряда 54 парусников, 21 июня (4 июля) - еще 48 (РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 555. Л. 125, 129.). В ходе боевых действий группировки легких сил флота у побережья Восточной Анатолии в январе того же года было уничтожено 204 парусных и два моторных судна (Шломин B.C. Боевые действия русского Черноморского флота в кампанию 1916 г. (рукопись). Л., 1954-1955. С. 602).

2 НовичевАД. Экономика Турции в период мировой войны. Л., 1935. С. 58,59.

'Подсчитано по данным: ЛорейГ. Указ. соч. С. 174-177, 242, 245-246; ШишовА. Указ. соч. С. 10-82; Стрельбицкий К.Б. Указ. соч. С. 78-93; Langenspiepen В., Nottelmann D., Krüsmann J. Halbmond und Kaiseradler... S. 234-254; Павлов В. Българскияг военноморски флот в Първата световна война 1915-1918 г. 11 Военноисторически сборник. 1971. № 2. С. 54—78.

4 Langensiepen В., Nottelmann D., Krüsmann J. Halbmond und Kaiseradler... S. 234-254.

тивника. —Д.К.) отпали вследствие уничтожения нами, за немногими исключениями, всего турецкого парового флота и приобретения господства на море. Уничтожение большей части турецкого парусного флота лишило противника возможности и этим способом производить морем подвоз в большом размере. Частные попытки пресекаются постоянными действиями наших миноносцев у берегов Анатолии»1.

Если до окончания 1914 г. турки располагали достаточными запасами угля и даже экспортировали его в Румынию и Болгарию2, то уже весной 1915 г. появились признаки дефицита топлива. После потери осенью 1916 г. транспортов «Пат-мос», «Родосто» и «Ирмингард» движение крупных судов между портами «угольного» района и Константинополем прервалось более чем на год - до заключения перемирия с Россией. Н. Полмар и Дж. Нут справедливо отмечают, что русский флот «привел турецкую морскую торговлю фактически к бездействию»3. С октября 1916 г. до декабря 1917 г. перевозки угля осуществлялись исключительно «магонами», способными доставлять лишь около 2 тыс. т топлива в месяц, что, по замечанию германского историка, было «каплей в море»*.

Результатом действий русского флота стал «угольный голод», вынудивший Порту жестко нормировать потребление топлива, а в январе 1916 г. прибегнуть к импорту угля из Германии. Это повлекло за собой сокращение поставок вооружения и военной техники, в которых остро нуждалась оттоманская армия.

В заключении подведены итоги исследования.

Отечественными и зарубежными историками создана достаточно целостная и достоверная картина подготовки и ведения военных действий на российских морских театрах Первой мировой войны, однако оперативно-стратегическое применение отечественного флота и, в частности, его действия по нарушению морских коммуникаций противника не становились предметом самостоятельного комплексного исследования. По существу, вне поля целенаправленного научного поиска остается и ряд других не менее значимых проблем - стратегическое руководство и оперативное управление силами ВМФ, организация взаимодействия с сухопутными войсками и координация усилий с флотами союзников. Сохраняет актуальность проблема возвращения из небытия имен большинства флагманов и командиров времен Великой войны, объективного освещения их деятельности.

Сохранение в российской и тем более западной историографии если не «белых пятен», то недостаточно четко очерченных сюжетов, назревшая необходи-

' РГА ВМФ. Ф. 609. On. 1. Д. 846. Л. 13,14.

2 Айрапетов O.P. На Восточном направлении. Судьба Босфорской экспедиции в правление императора Николая IIИ Последняя война Российской империи. Сборник статей. М., 2002. С. 210.

' PolmarN., NootJ. Op. cit. P. 63.

4 Лорей Г. Указ. соч. С. 240.

мость нового прочтения некоторых аспектов истории Первой мировой войны на основе расширяющейся источниковой базы делают обращение к истории ВМФ этого периода уместным и с познавательной, и с прикладной точек зрения.

Предвоенные планы применения нацеливали Балтийский и Черноморский флоты на достижение целей оборонительного характера: недопущение прорыва германского флота в восточную часть Финского залива для высадки десанта в районе российской столицы (Балтика) и прикрытие северо-западного района театра с последующим «получением господства на море» (Черное море). Для их достижения предполагалось нанести неприятельским морским силам поражение в бою (сражении) на подготовленной позиции, расположенной вблизи основного района базирования своих сил. Разработка теории боя на минно-артиллерийской позиции и ее апробация в ходе оперативно-боевой подготовки накануне Первой мировой войны стали важным достижением российской школы военно-морского искусства и одним из немногих ее успехов, получивших международное признание. Представляют безусловный интерес и новаторские идеи переноса районов позиционного боя к неприятельскому побережью, точнее, к контролируемым противником выходам из закрытых морей — Датским проливам и Босфору. Такой подход, хотя и не реализованный на практике, стал образцом нестандартного оперативного мышления, так как превращал позиционный бой в форму, по существу, наступательных действий, имеющих целью завоевание господства (обеспечение благоприятного оперативного режима) на морском ТВД в целом.

Среди недостатков предвоенных планов применения (одновариантность, отсутствие оперативной перспективы, не вполне рациональное оперативное построение группировок, несогласованность с планами армии и недостаточная координация с союзниками) наиболее важным, как показал опыт войны, стало недостаточное внимание к проблеме нарушения морских коммуникаций противника. В «балтийских» планирующих документах действия на неприятельских сообщениях, хотя бы частью сил при благоприятной обстановке, не фигурировали вовсе. В Черном море десантная операция в районе Босфора или блокада пролива, радикально решавшие вопрос нарушения коммуникаций противника, были сняты с повестки дня. При этом активные действия корабельных сил в неприятельских водах, в том числе для борьбы с судоходством, предполагались только после ослабления противника и завоевания господства на театре. Главную причину недостаточного внимания государственного, военного и военно-морского руководства России к проблеме воздействия на морские перевозки неприятеля следует искать в неверных представлениях о продолжительности и масштабе предстоящей войны и, как следствие, в недооценке влияния экономических факторов на ее ход и исход.

Тем не менее, в годы Первой мировой войны Российский флот развернул действия на неприятельских морских сообщениях, что было обусловлено несколькими обстоятельствами. Во-первых, в Балтийском и Черном морях имелись уязвимые от воздействия российских морских сил коммуникационные линии, по которым противник осуществлял стратегически значимые экономические и оперативно значимые воинские перевозки. Во-вторых, в годы войны отечественный ВМФ значительно пополнился кораблями основных классов, в том числе быстроходными турбинными эсминцами типов «Орфей», «Изяслав», «Дерзкий», «Счастливый», «Гаджибей», способными оперировать в неприятельских водах, а также подводными лодками типов «Барс», «Морж», «Нарвал», «АГ», обладавшими возможностью сравнительно длительное время находиться в районах боевого предназначения. В-третьих, оперативная обстановка на отечественных морских ТВД оказалась более благоприятной, чем предполагалось до войны, что позволило силам флота не ограничиваться решением задач оборонительного характера, а вести активные действия, в том числе на коммуникациях противника.

Важно учитывать, что между Балтийским и Черноморским театрами имели место существенные различия в условиях решения задачи нарушения коммуникаций противника и в отношении к этой проблеме со стороны верховного главнокомандования и командования флотов. Если на Балтийском море эта задача никогда не формулировалась как главная и решалась лишь частью сил, то в Черном море «блокадные действия», как правило, позиционировались Ставкой как основная задача флота и являлись основным содержанием его боевой деятельности. Тем не менее, представляется возможным выявить общие тенденции развития форм и способов применения сил и средств отечественного ВМФ в интересах нарушения коммуникаций противника:

1. Расширение спектра форм применения, обусловленное количественным и качественным наращиванием разнородных сил и средств флота, привлекаемых к действиям на сообщениях противника, а также усложнением условий борьбы на море, усилением и(или) изменением характера противодействия со стороны неприятеля. Российским флотом были апробированы новые формы оперативного применения сил и средств в интересах нарушения морских сообщений противника. Это, во-первых, морская минно-заградительная операция как совокупность проводимых по единому замыслу и плану активных минных постановок в узлах коммуникаций и на подходах к неприятельским портам или проливным зонам (кампании 1914 г. на Балтике, 1916 г. в Черном море). Во-вторых, морская операция по нарушению коммуникаций противника, представлявшая собой совокупность согласованных по цели, задачам, месту и времени боевых действий, боев, ударов, атак, проводимых на ограниченном участке морского ТВД под руковод-

ством командующего флотом специально созданной группировкой разнородных сил, ядро которой составляли ударные и обеспечивающие тактические группы надводных кораблей (Балтийское море, 1916 г.).

2. Сохранение за боевыми действиями (систематическими боевьми действиями) статуса основной формы применения сил флота на коммуникациях противника с тенденцией к обеспечению непрерывного воздействия на неприятельские сообщения.

3. Комплексирование поисковых, ударных, обеспечивающих (разведывательных, навигационно-гидрографических и др.) задач, а в отдельных случаях и задач по содействиям сухопутным войскам для сил, действующих на сообщениях противника.

4. Повышение интенсивности и надежности использования средств радиосвязи в интересах управлениями силами в море (для подводных лодок - с назначением сеансов связи с командным пунктом флота, в том числе через корабли-ретрансляторы) для своевременного наведения на цели, обнаруженные другими силами и средствами, изменения районов боевого предназначения в зависимости от обстановки и т.п.

5. Развитие способов применения подводных лодок от «позиционного» к способу «крейсерство в ограниченном районе» (английские лодки на Балтике с конца 1914 г., в Черном море с весны 1915 г.) с тенденциями к маневрированию районами и расширением последних до размеров, позволяющих говорить об апробации способа «крейсерство в обширном районе» (осень 1915 г., Черное море).

6. В применении надводных сил Черноморского флота наблюдается тенденция к переходу от эпизодического воздействия на коммуникационные линии противника крупными корабельными группировками (до середины 1915 г.) к постоянному давлению на неприятельское судоходство группами эскадренных миноносцев с их оперативным прикрытием отрядами тяжелых кораблей при обеспечении сменности сил. На Балтике боевые действия надводных кораблей на германских сообщениях, хотя не имели регулярного характера, характеризовались трансформацией самостоятельных набеговых действий однородных тактических групп (кампания 1915 г.) в участие в операциях группировок разнородных сил (кампания 1916 г.).

7. Внедрение системы последовательных и одновременных действий разнородных сил, которая предусматривала активную борьбу с судоходством противника на различных участках коммуникаций. Оперативное взаимодействие подводных лодок между собой и с надводными кораблями (кампания 1916 г.).

8. В использовании минного оружия наблюдается тенденция к проведению минно-заградительных операций в районах наиболее интенсивного неприятель-

ского судоходства, что не исключало постановки отдельных активных заграждений на удаленных коммуникационных линиях, подходах к портам и т.п. В силу различных подходов командования Балтийского и Черноморского флотов к проблеме использования мин, неравномерного распределения минного запаса между флотами, особенностей физико-географических условий театров и ряда других обстоятельств пик активности минно-заградительных действий в Черном и Балтийском морях приходится на разные кампании. Балтийский флот начал с проведения минно-заградительной операции в Южной Балтике на исходе кампании 1914 г., а в последующем ограничивался постановкой отдельных активных заграждений. Черноморский флот, напротив, в кампаниях 1914 и 1915 г. осуществлял «точечные» постановки компактных заграждений коммуникационных линиях, а со второй половины 1916 г. перешел к массированной «минной блокаде» Босфора, являвшегося узлом всех неприятельских коммуникаций. В ходе «минной обструкции» пролива наблюдается тенденция от «экстенсивного» усиления минной угрозы (механическое наращивание площади загражденного района) к «интенсивному» (подновление выставленных заграждений для повышения их плотности).

9. Расширение перечня частных задач, решаемых в рамках действий по нарушению коммуникаций противника. Силы флота не ограничивались поиском и уничтожением транспортных судов в море, а сочетали их с артиллерийскими и авиационными ударами по портам и находящимся в них судам, постановкой активных минных заграждений в узлах коммуникаций и на подходах к пунктам погрузки (выгрузки), высадкой диверсионных групп для разрушения портового оборудования, разведывательными действиями разнородных сил в целях вскрытия обстановки на неприятельских коммуникационных линиях. Нарушение морских коммуникаций противника, таким образом, превратилось в систему мероприятий и действий, проводимых по единому замыслу.

10. Генезис противолодочной и противовоздушной обороны как новых видов оперативного (боевого) обеспечения сил, занятых нарушением морских сообщений, как следствие возникновения качественно новых угроз.

С точки зрения нанесения неприятельскому судоходству прямых материальных потерь результаты действий Балтийского и Черноморского флотов на неприятельских морских сообщениях в кампаниях 1914—1917 гг. характеризуются следующими параметрами.

В результате воздействия сил Российского флота (включая группу английских подводных лодок, оперативно подчиненную командованию Балтфлота) противник потерял 127 транспортных судов суммарной грузовместимостью 187 868брт. 17% уничтоженного тоннажа (22 судна, 32 714брт) приходятся на долю минного оружия, подводные лодки записали на свой счет 35 % тоннажа (40

судов, 65 120 брт). Наиболее же эффективным родом сил с точки зрения нанесения неприятелю прямых потерь стали надводные корабли, потопившие или захватившие 48 судов суммарной вместимостью 72 747 брт, что составило 39 % грузового тоннажа, потерянного Германией и ее союзниками в Балтийском и Черном морях. Вследствие отсутствия достоверных статистических данных здесь не учтено несколько тысяч малотоннажных парусных и парусно-моторных турецких судов, потопленных, сожженных или захваченных кораблями Черноморского флота; поэтому в действительности вклад надводных сил в «истребление» неприятельского судоходства еще более весом и в абсолютных, и в относительных величинах.

По урону, причинному коммерческим флотам Центральных держав, успехи Балтийского и Черноморского флота сопоставимы: на Балтике противник лишился 56 судов суммарной грузовместимостью около 99 тыс. брт, в Черном море — 71 судна, около 89 тыс. брт (не считая маломерных «магонов»). Однако распределение потерь противника по причинам гибели судов (или «удельная результативность» родов сил нашего флота) принципиально различно. В Балтийском море наибольших успехов добились подводные лодки (52 % уничтоженного тоннажа), 27 % потерь было нанесено минным оружием, на долю надводных сил приходится 9 %. В Черном же море наиболее результативны были надводные корабли (72 % уничтоженного или захваченного тоннажа), 16% потерь было нанесено подводными лодками, на долю минного оружия приходится 7 %.

Причины такого положения очевидны. Надводные силы флота Черного моря с высоким (иногда — максимально возможным) напряжением использовались для поиска и уничтожения противника в его водах практически всю войну. В этой связи заметим, что российский Черноморский флот был единственным из флотов периода Первой мировой войны, настойчиво искавшим неприятеля у его берегов. Исключение составляют весенние месяцы 1916 г., когда основные силы были заняты содействием наступающей Кавказской армии, и вторая половина 1917 г., когда по известным причинам боеспособность флота и интенсивность его действий на коммуникациях существенно снизились. В Балтийском же море главной задачей на протяжении всей войны оставалось обеспечение устойчивости созданной на театре системы позиционной обороны; надводные корабли применялись для решения задач наступательного характера лишь эпизодически, в основном для постановки активных минных заграждений. В то же время балтийский подплав, усиленный группировкой английских подводных лодок (кстати, на их счету — 15 судов суммарной вместимостью 31 051 брт, то есть 60 % тоннажа, уничтоженного союзными подводными лодками на Балтике), начиная с кампании 1915 г. был целеустремлен на борьбу с неприятельским судоходством.

Наиболее рельефно результат усилий Российского флота может быть очерчен при помощи основного критерия эффективности действий по нарушению коммуникаций противника - доли (степени) сокращения объема перевозок. Использование этого критерия позволяет констатировать, что Балтийский флот затруднил морские перевозки противника, то есть сократил их объем приблизительно на 30 %, что стало следствием вынужденного введения германским командованием системы конвоев на «шведской» коммуникационной линии. Что же касается Черного моря, то мы, к сожалению, не располагаем исчерпывающей информацией об объемах турецких перевозок и полными двусторонними сведениями о потерях, понесенных оттоманским грузовым флотом. Однако использование многочисленных косвенных данных позволяет заключить, что Черноморский флот добился срыва, а в отдельные периоды (например, в начале осени 1916 г.) - недопущения неприятельских перевозок морем.

Важно иметь в виду, что поддержание бесперебойной транспортировки шведской руды и гераклийского угля являлось жизненно важным условием функционирования экономики и вооруженных сил противников России (в отношении Турции, кроме того, уместно говорить об «угольном голоде» и дефиците продовольствия, покрываемом поставками морем из Румынии, как об угрозе внутриполитической стабильности). Поэтому соискатель полагает правомерным вывод о том, что действия Российского флота на коммуникациях противника в своей совокупности оказали непосредственное влияние на способность Германии и Турции вести войну и, следовательно, имели стратегическое значение.

В результате проведенного исследования автором предложен новый алгоритм изучения процесса зарождения и становления оперативного искусства ВМФ в Первой мировой войне.

Сформировавшаяся в историографии модель исследования проблем применения Российского флота в кампаниях 1914-1917 гг. была нацелена в значительной мере на объяснение причин поражения России и обоснование исторической неизбежности смены общественно-экономической формации, которая не могла быть предотвращена имевшими место частными военными успехами на фронтах и морских театрах Первой мировой войны. Этот алгоритм предусматривает исследование состояния Российского флота накануне войны, планов его применения, боевой деятельности (по ТВД и, как правило, кампаниям) и политическое значение ее результатов с акцентом на внутреннее положение государства.

Предложенный соискателем алгоритм направлен на выявление специфики генезиса оперативного искусства ВМФ и предполагает изучение:

эволюции направленности и содержания стратегического планирования действий на основных морских ТВД в преддверии войны во взаимосвязи с развитием военно-политической обстановки;

роли и места морских театров во взглядах военно-политического руководства России и ее будущих противников перед войной и динамики их изменения в военное время;

процесса координации планов применения военно-морских сил в рамках общей идеи коалиционной войны;

общей концепции применения Российского флота в контексте основных политических и стратегических целей государства;

конкретных оперативных задач флотов накануне войны и в различные ее периоды (кампании), их удельного веса в системе операций, путей и способов их решения;

влияния опыта решения основных оперативных задач на развитие военно-морского искусства, а именно на формирование основ оперативного искусства ВМФ (создание представлений о границах и содержании его предмета, развитие методологии, категорийно-понятийного аппарата, познание закономерностей, зарождение и становление принципов).

В результате диссертационного исследования сделан определенный шаг к углублению «человеческого измерения» истории Первой мировой войны, в частности, к определению вклада должностных лиц отечественного флота в решение основных оперативных задач. Выявлены авторы и апологеты (в некоторых случаях — и оппоненты) узловых стратегических и оперативных идей, а также персонифицировано руководство объединениями и группировками флота в ходе их реализации. Материалы диссертации позволяют расширить, а во многих случаях и откорректировать устоявшиеся взгляды на особенности флотоводческого искусства, стиль управленческой деятельности адмиралов И.К. Григоровича, А.И. Русина, A.A. Эбергарда, И.О. фон Эссена, В.А. Канина, A.B. Колчака, А.И. Непенина, флагманов и штабных работников В.М. Альтфатера, А.Д. Бубнова, К.Ф. Кетлинского, И.И. Ренгартена, М.И. Смирнова, В.В. Трубецкого, М.Б. Черкасского, А.Н. Щеглова.

Опыт применения сил отечественного флота на морских коммуникациях противника в 1914-1917 гг. обогатил военно-морское искусство целым рядом положений. Важнейшим из них, как показало исследование, является тезис о том, что боевыми (систематическими боевыми) действиями ограниченным составом сил и средств на обширных пространствах морского ТВД трудно добиться значительных успехов, так как обстановка зачастую требует не просто создания помех неприятельскому судоходству, а его срыв или недопущение в том или ином районе на

оперативно значимый промежуток времени. Поэтому главным, по мнению соискателя, достижением отечественной школы военно-морского искусства того времени, свидетельством творческого отношения российского морского командования к искусству вождения флота стало внедрение в боевую практику новых оперативных форм применения сил на неприятельских сообщениях - морской минно-заградительной операции в водах противника и морской операции группировки разнородных сил по нарушению морских коммуникаций.

Обобщенный и критически проанализированный опыт Первой мировой войны стал ядром эмпирической базы для создания новой отрасли военно-морского искусства- оперативного искусства ВМФ. Его основы, по мере теоретического освоения материала, с 1932 г. апробировались в учебных курсах Военно-морской академии РККА. им. тов. Ворошилова1, а затем были реализованы в первом руководящем документе оперативного уровня - временном «Наставлении по ведению морских операций» 1940 г. (НМО-40). Очевидно, что именно постижение многогранного и поучительного исторического наследия позволило капитану 1 ранга

B.А. Петровскому и его коллегам сформулировать в статье 157 НМО-40 следующее требование: «Операции против морской торговли должны иметь во всех случаях большой масштаб и требуют для своего осуществления значительных сил и средств, так как сколько-нибудь серьезное нарушение снабжения противника морем может быть осуществлено лишь при условии непрерывного воздействия на морские перевозки, перерастающего в блокаду»1.

Опыт Первой мировой войны представляет определенную ценность и на современном этапе развития Военно-Морского Флота. Исследование процесса применения сил на российских морских ТВД в кампаниях 1914—1917 гг. позволяет сформулировать ряд уроков, по сей день в значительной мере сохраняющих свою актуальность.

Это, во-первых, необходимость учета и оценки всего комплекса военно-стратегических, внешне- и внутриполитических, экономических, социальных и иных факторов при прогнозировании характера, продолжительности, ресурсных затрат будущей войны, приоритетных задач противника (особенно в условиях коалиционного противоборства) и состава его группировок, в том числе на морских ТВД.

Во-вторых, в условиях превосходства противника в силах (или при способности неприятеля достигнуть такого превосходства в короткие сроки путем перегруппировки, межтеатрового маневра силами и т.п.) необходима выработка форм и способов «ассиметричного» воздействия. Держава, не нашедшая нетривиальных

1 Доценко В Д., Щербаков В.Н. Профессора Военно-морской академии / под ред. Н.Д. Закорина. СПб., 2004.

C. 15,42-44.

2 Временное Наставление по ведению морских операций. М.; Д., 1940. С. 80.

решений проблемы эффективного противодействия сильнейшему противнику и делающая ставку на традиционные методы борьбы, терпит неудачу и не получает политических и военно-стратегических дивидендов с огромных ресурсов, вложенных в создание флота. Следовательно, в ходе стратегического и оперативного планирования и последующего применения Вооруженных Сил целесообразно выявить уязвимые от воздействия наших сил (войск) элементы инфраструктуры вероятного противника, воздействие на которые способно в наибольшей степени подорвать военный и экономический потенциал, дестабилизировать социально-политическую ситуацию и, в конечном счете, существенно ограничить способность неприятеля вести войну. Таковыми элементами могут являться предприятия добычи и линии транспортировки важнейших видов стратегического сырья, районы сосредоточения объектов топливно-энергетического комплекса и т.п. Воздействие на них, хотя бы частью сил при благоприятной обстановке, должно найти свое место в планах применения ВМФ и обеспечиваться соответствующим нарядом сил и средств.

В-третьих, в мирное время должны осуществляться мониторинг морских (океанских) коммуникаций потенциальных противников (направления, грузооборот, навигационное оборудование и т.д.) и прогнозирование возможных изменений их состояния в военное время для выявления наиболее уязвимых элементов.

В-четвертых, при подготовке и ведении операций (боевых действий) по нарушению морских (океанских) коммуникаций необходимо учитывать и соотносить сопутствующие политические, правовые, экономические и собственно военные приоритеты и риски, дабы достигнутые силами флота результаты не были нивелированы негативными последствиями международно-политического характера - например, осложнением отношений с нейтральными государствами.

3. СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ АВТОРОМ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи в российских рецензируемых научных журналах, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций:

1. Козлов Д.Ю. Управление морскими перевозками в годы Первой мировой войны (1914-1917) // Морской сборник. 2000. № 11. С. 78-82 (0,3 пл.).

2. Козлов Д.Ю. «Учредить должность начальника противолодочной обороны флота...» (К 85-летию специальной организации противолодочных сил отечественного ВМФ) //Морской сборник. 2001. № 2. С. 69-75 (0,4 п.л.).

3. Козлов Д.Ю. Морская авиация в противолодочной обороне, 19141917 гг. // Морской сборник. 2001. № 8. С. 42^6 (0,3 п.л.).

4. Козлов Д.Ю., Савинов А.Ю. «Обвинительный акт» адмиралу А.А. Эбергарду// Военно-исторический журнал. 2003. №10. С. 33^40; №11. С. 46-50 (1,6 п.л.).

5. КозловД.Ю. «Такого случая... за все время войны до сих пор не представлялось» // Военно-исторический журнал. 2004. № 1. С. 35—43 (1,1 п.л.).

6. Козлов Д.Ю. «Государь император очень любит и ценит адмирала Эбер-гарда». К истории первой попытки смещения командования Черноморского флота. 1914-1915 гг. // Исторический архив. 2004. № 3. С. 23^0 (1 п.л.).

7. Козлов Д.Ю. «Утрата флота на Балтийском море... отзывается расстройством самого государственного организма» // Военно-исторический журнал. 2004. № 8. С. 10-17 (1 пл.).

8. Козлов Д.Ю. Противолодочная оборона Российского флота в Первой мировой войне // Морской сборник. 2004. № 11. С. 78-83 (0,3 п.л.).

9. Козлов Д.Ю. Некоторые аспекты опыта оперативного применения сил Российского флота в Первую мировую войну // Военная мысль. 2005. № 5. С. 7380 (0,5 а.л.).

10. Козлов Д.Ю. Ирбенская операция германского флота в августе 1915 года // Военно-исторический журнал. 2005. № 8. С. 54-59; № 9. С. 42-46 (1,4 п.л.).

11. Козлов Д.Ю. «...Центр тяжести оперативной работы должен непременно лежать в Морском штабе Его Величества...» Военно-морское управление при верховном главнокомандующем и Морской штаб Ставки в годы Первой мировой войны (1914—1917 гг.) // Военно-исторический журнал. 2005. № 12. С. 35-40 (0,8 п.л.).

12. Козлов Д.Ю. Флотилия английских подводных лодок на Балтике. 19171918 гг. // Военно-исторический журнал. Интернет-приложение. 2006. №1 (1,1 п.л.).

13. Козлов Д.Ю. Штабы морских сил (флотов) накануне и в годы Первой мировой войны: опыт организационного строительства и функционирования (19081917 гг.) //Военно-исторический журнал. 2006. № 7. С. 34-40 (0,9 п.л.).

14. Козлов Д.Ю. Флот Балтийского моря в кампании 1914 года. Оперативно-стратегический обзор // Военно-исторический журнал. 2006. № 10. С. 10-14; № 11. С. 19-24 (1,4 п.л.).

15. Козлов Д.Ю. Российские планы войны на Черном море и «проблема проливов». 1907-1914 гг. // Вопросы истории. 2007. № 8. С. 100-110 (0,7 п.л.).

16. Козлов Д.Ю.Фтзп Балтийского моря в кампании 1915 года: новые проблемы и новые достижения // Военно-исторический журнал. 2007. № 10. С. 25-31 (0,9 п.л.).

17. Козлов Д.Ю., Косенко О.Н. Вице-адмирал А. В. Колчак: «Считаю, что моя дальнейшая деятельность в Черном море... не может быть полезна». Обстоятельства смещения с должности командующего Черноморским флотом в июне 1917 года // Военно-исторический журнал. 2008. № 1. С. 24-26 (0,4 п.л.).

18. Козлов Д.Ю. Несостоявшаяся «черноморская экспедиция» австро-венгерского флота в августе 1914 года // Морской сборник. 2008. №2. С. 65-71 (0,4 п.л.).

19. Козлов Д.Ю. Стратегическое затишье. Некоторые подробности кампании 1916 года на Балтийском море // Военно-исторический журнал. 2009. № 3. С. 3-9 (0,9 п.л.).

20. Козлов Д.Ю. «Невозможно представить, что русские так просто сдали свои необычайно прочные позиции...» Балтийский флот в кампании 1917 года// Военно-исторический журнал. 2010. № 1. С. 9-12 (0,5 п.л.).

21. Козлов Д.Ю. Роль российского Балтийского флота в экономической блокаде Германии. 1914-1917 гг. // Вопросы истории. 2010. № 9. С. 70-84 (0,9 пл.).

22. Козлов Д.Ю. История Российского флота периода Первой мировой войны: источниковедческий аспект // Вестник архивиста. 2010 г. № 4. С. 3-22 (1,3 пл.).

23. Козлов Д.Ю. «Широкая минная обструкция» Босфора. К 95-летию минно-заградительной операции флота Черного моря в предпроливной зоне (1916 г.) // Военно-исторический журнал. 2011. № 12. С. 3-10 (1 пл.).

24. Козлов Д.Ю., Алпеев O.E. «Неизвестная война»: англо-американская историография Восточного (русского) фронта Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2014. № 4. С. 66-71 (0,8 пл.).

25. Козлов Д.Ю., Наземцева E.H. Русский фронт Первой мировой войны в германской историографии 1920-1940 гг. // Военно-исторический журнал. 2015. № 2. С. 38-42 (0,6 пл.).

Монографии:

1. Козлов Д.Ю. Флот в румынской кампании 1916-1917 годов. СПб., 2003. 128 с. (8 пл.).

2. Козлов Д.Ю. Британские подводные лодки в Балтийском море. 1914— 1918 гг. СПб., 2006. 224 с. (14 пл.).

3. Козлов Д.Ю. Сражение за Рижский залив. Лето 1915. М., 2007. 64 с. (4 пл.).

4. Козлов Д.Ю. «Странная война» в Черном море (август - октябрь

1914 года). М., 2009. 223 с. (14 пл.).

5. Козлов Д.Ю. Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне. М., 2013. 536 с. (33,5 пл.).

6. Козлов Д.Ю. Во главе действующего флота. Система управления морскими силами России накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2014. 264 с. (16,5 пл.).

7. Козлов Д.Ю., Авдеев A.B., Алпеев O.E., БейЕ.В. и др. Вооруженные силы России в Первой мировой войне (1914-1917) / под общ. ред. В.В.Герасимова. В 2 т. М„ 2014. 744,786 с. (96/18,2 пл.).

Брошюры:

1. Козлов Д.Ю. «Мемельская операция» флота Балтийского моря. Июнь

1915 года. М., 2007.48 с. (3 пл.).

2. Козлов Д.Ю. Цель - шведская руда. Действия надводных сил флота Балтийского моря на неприятельских коммуникациях в кампанию 1916 года. М., 2008. 48 с. (3 пл.).

Публикации в других изданиях:

1. Козлов Д.Ю. Гибель крейсера «Паллада» // ФлотоМастер. 2000. № 3. С. 914 (0,8 пл.).

2. Козлов Д.Ю. Объект удара - Варна. Действия флота Черного моря у болгарского побережья в кампаниях 1915 и 1916 гг. // ФлотоМастер. 2001. № 1. С. 1626 (1,4 пл.).

3. Козлов Д.Ю., Савинов А.Ю. Первый поход «Императрицы Екатерины Великой» // ФлотоМастер. 2001. № 2. С. 30-35 (0,8 пл.).

4. Козлов Д.Ю. Британские субмарины на Балтике И ФлотоМастер. 2001. № 5. С. 11-19; № 6. С. 13-22; 2002. № 1. С. 14-23; № 2. С. 16-26 (5 пл.).

5. Козлов Д.Ю. Флот Черного моря в обороне Констанцы // Полигон. 2001. №4(8). С. 2-13 (1,5 пл.).

6. Козлов Д.Ю. Цель - Констанца // Полигон. 2002. № 2 (10). С. 2-7 (0,8 пл.).

7. Козлов Д.Ю. Планы оперативно-стратегического применения Морских сил Балтийского моря накануне Первой мировой войны (1907-1914 гг.)// Флагман. Научный военно-исторический сборник Калининградского регионального отделения АВИН. № 2 (2002). С. 33-38 (0,8 пл.).

8. Козлов Д.Ю. Расшифрованное письмо лейтенанта Четверухина // ФлотоМастер. 2002. № 3. С. 28-30 (0,4 пл.).

9. Козлов Д.Ю. Черноморский дебют адмирала Колчака // ФлотоМастер. 2003. № 1. С. 20-29 (1,3 пл.).

10. Козлов Д.Ю. Бой у Босфора // ФлотоМастер. 2003. № 4. С. 16-28 (1,6 пл.).

11. Козлов Д.Ю. Бомбардировка Феодосии // ФлотоМастер. 2003. № 5. С. 14, 15 (0,3 пл.).

12. Козлов Д.Ю. Ноябрь 1914 года: ответный удар // ФлотоМастер. 2004. № 6. С. 22-30(1,1 пл.).

13. Козлов Д.Ю., Подсобляев Е.Ф., Грибовский В.Ю. «Должен признать... что к делу развития морской силы Колчак имел громадное влияние». К вопросу об эффективности управления силами флота вице-адмиралом A.B. Колчаком // Военно-исторический журнал. 2006. № 2. С. 28-36 (1,3 пл.).

14. Козлов Д.Ю. Некоторые аспекты оперативного применения сил русского флота в ходе Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. Материалы Международной научной конференции. Москва, 7-8 сентября 2004 года. М„ 2006. С. 275-282 (0,5 пл.).

15. Козлов Д.Ю. Российский Черноморский флот в борьбе за Нижний Дунай (сентябрь - декабрь 1916 года) // Тутраканската епопея и войната на Северния фронт 1916-1918 г. Сборник изследвания. Тутракан, 2007. С. 224-233 (0,6 пл.).

16. Козлов Д.Ю. Противолодочное минное оружие Российского флота в Первой мировой войне (1914—1917 гг.) // Научно-практическая конференция «Морское минное оружие России. 200 лет на службе флота и Отечества». 25-26 октября 2007 г. Труды конференции. СПб., 2007. С. 10-16 (0,4 пл.).

17. Козлов Д.Ю. Планы воссоздания российской средиземноморской эскадры накануне Первой мировой войны // Роль флота во внешней политике России в Средиземноморском регионе. История и современность. (Материалы региональной научно-исторической конференции 22 апреля 2009 года.) Калининград, 2009. С. 46-51 (0,8 пл.).

18.КозловД.Ю. Военно-морские вопросы на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. и формирование международной системы ограничения морских вооружений после Первой мировой войны // Чичеринские чтения. Россия и мир после Первой мировой войны (к 90-летию окончания войны и подписания послевоенных соглашений). Материалы международной научной конференции 1112 ноября 2008 г. Тамбов, 2009. С. 112-126 (0,9 пл.).

19. Козлов Д.Ю. Документы «Пражского архива» как источник исследований истории Российского флота периода Первой мировой войны // История России:

Исследования и документы. Материалы Международной научной конференции «Архивные документы в системе объективного научного знания по истории России» 19 ноября 2010 г. М„ 2011. С. 187-191 (0,3 пл.).

20. Козлов Д.Ю. Органы стратегического управления Российским флотом в Первой мировой войне: опыт организационного строительства и функционирования // Первая мировая война. Взгляд спустя столетие. Материалы Международной научно-практической конференции «Первая мировая война и современный мир» (26-27 мая 2010 г., Москва). М., 2011. С. 208-223 (1,0 пл.).

21. Козлов Д.Ю. «Континентальное мышление» или «воинствующий маринизм»? К вопросу о влиянии борьбы на море на исход Первой мировой войны // Первая мировая война, Версальская система и современность. Сборник статей. СПб., 2012. С. 12-20 (0,5 пл.).

22. Козлов Д.Ю. Эволюция планов применения флота Балтийского моря в преддверии Первой мировой войны (1906-1914) // Балтийский флот накануне и в годы Первой мировой войны. Материалы всероссийской научной конференции к 100-летию начала Первой мировой войны. Калининград, 2013. С. 49-58 (1,1 пл.)

23. Козлов Д.Ю. К вопросу об организации и результатах военно-морского сотрудничества России с Францией и Великобританией накануне Первой мировой войны (1911-1914) // Великая война 1914—1918. Альманах Российской ассоциации историков Первой мировой войны. Вып. 2 (2013). С. 5-17 (0,8 пл.).

24 .Козлов Д.Ю. Борьба на Балтике в кампании 1914 года: планы и реальность // Первая мировая война в истории и культуре России и Европы. Сборник статей. Калининград, 2013. С. 12-24 (0,8 пл.).

25. Козлов Д.Ю. Противолодочная оборона коммуникаций на Северном морском театре в годы Первой мировой войны (1916-1917) // Труды научно-исследовательского отдела Института военной истории. Том 6. Книга 2. Север России в военно-морском и экономическом отношениях. СПб., 2013. С. 353-366 (0,9 пл.).

26. Козлов Д.Ю. Вклад Российского флота в коалиционные усилия Антанты // Великая война 1914-1918. Альманах Российской ассоциации историков Первой мировой войны. Вып. 3 (2013). С. 12-21 (0,6 пл.).

27. Козлов Д.Ю. Учреждение Новороссийского временного военного порта в 1916 году и его роль в Первой мировой войне // Исторические записки. Исследования и материалы. Вып. 8. Новороссийск: Новороссийский исторический музей-заповедник, 2013. С. 116-127 (0,7 пл.).

28. Козлов Д.Ю. Османская империя периода Первой мировой войны в новых публикациях германских архивных документов // Восточный архив. 2014. № 1 (29). С. 35-39 (0,3 пл.).

29. Козлов Д.Ю., Алпеев O.E. Зарождение коалиционной стратегии в военном планировании Антанты перед Первой мировой войной // Великая война: сто лет / под ред. М.Ю. Мягкова, К.А. Пахалюка. М.; СПб., 2014. С. 23-38 (1,0 пл.).

30. Козлов Д.Ю. Ноэль Лоуренс - «спаситель Риги»? Британские подводные лодки в составе Балтийского флота, 1914-1918 гг. (дискуссия в историографии) // Актуальные проблемы истории Первой мировой войны. Сборник статей. М.: ИВИ РАН, 2014. С. 83-100 (1,1 пл.).

31. Козлов Д.Ю. Первая мировая война в русской военно-морской мемуаристике // Политика и поэтика: русская литература в историко-культурном контексте

Первой мировой войны. Публикации, исследования и материалы. М.: ИМЛИ РАН, 2014. С. 733-744(1,4 пл.).

32. Козлов Д.Ю. Моонзундское сражение 1917 года в истории и историографии Первой мировой войны // Актуальные проблемы истории Восточного (русского) фронта Первой мировой войны (1914-1917). М., 2014. С. 121-132 (0,7 пл.).

33. Козлов Д.Ю. Проблема возобновления военного присутствия России в Средиземном море в преддверии Первой мировой войны // Первая мировая война: взгляд спустя столетие. Предвоенные годы. Доклады и выступления участников III Международной научно-практической конференции «Первая мировая война: взгляд спустя столетие. Предвоенные годы». М., 2014. С. 354-366 (0,8 пл.).

34. Козлов Д.Ю. Стратегическое руководство вооруженными силами России в Первой мировой войне: достижения и проблемы // Россия в годы Первой мировой войны, 1914-1918: материалы Международной научной конференции (Москва, 30 сентября - 3 октября 2014 г.) / отв. ред. А.Н. Артизов, А.К. Левыкин, Ю.А. Петров. М., 2014. С. 35-42 (0,4 пл.).

35. Козлов Д.Ю. Корпус источников по истории строительства и применения Российского флота в годы Первой мировой войны // Первая мировая: Неоконченная война: Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию начала Первой мировой войны «Проблемы поиска и публикации российских и зарубежных источников о Первой мировой войне 1914—1918 гг. на современном этапе развития исторической науки». Москва, 18 июня 2014 г. / отв. ред. Е.И. Пивовар, сост. И.А. Анфертьев. М., 2015. С. 54—74 (1,3 пл.).

36. Козлов Д.Ю. Зарубежная историография Российского флота периода Первой мировой войны: тенденции, достижения, проблемы // Первая мировая: Неоконченная война: Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию начала Первой мировой войны «Проблемы поиска и публикации российских и зарубежных источников о Первой мировой войне 1914—1918 гг. на современном этапе развития исторической науки». С. 351-368 (1,1 пл.).

Подписано в печать 09.07.2015 Объем: 2,5 усл.пл. Тираж 70 экз. Заказ № 775 Отпечатано в типографии "Реглет" 107031, г. Москва, ул. Рождественка, д.5/7, стр.1 (495) 623 93 06 www.reglet.ru

£2 с > листов Вх. fe

20/Srî-.

ФГКВОУВО «ВАГШ ВС РФ»