автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Население Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы по данным палеоантропологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Население Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы по данным палеоантропологии"

На правах рукописи

Солодовников Константин Николаевич

НАСЕЛЕНИЕ ГОРНОГО И ЛЕСОСТЕПНОГО АЛТАЯ ЭПОХИ РАННЕЙ И РАЗВИТОЙ БРОНЗЫ ПО ДАННЫМ ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИИ

Специальность 07.00.06 - археология

Авторефе!

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Барнаул - 2006

Работа выполнена на кафедре археологии, этнографии и источниковедения Алтайского государственного университета.

Научные руководители: доктор исторических наук, профессор

Кирюшмн Юрий Федорович; кандидат исторических наук Тур Светлана Семеновна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Багашев Анатолий Николаевич; кандидат исторических наук, доцент Казаков Александр Альбертович

Ведущая организация: Институт этнологии и антропологии

им. H.H. Миклухо-Маклая РАН

Защита состоится 22 декабря 2006 года в 14 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.08 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049 г. Барнаул, ул. Димитрова, 66, зал заседаний ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан 21 ноября 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

Е.В. Демчик

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Многие важные проблемы древней истории Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы, решение которых в значительной мере зависит от данных палеоантропологии, являются дискуссионными. Сложность проблемы происхождения афанасьевской культуры усугубляется недостатком антропологических источников. Остаются открытым вопрос об участии местных групп в формировании ее населения, а также составляющих антропологических компонентах. Не определен исходный район миграции носителей афанасьевской культуры на территорию Южной Сибири, поиск которого в значительной степени зависит от данных палеоантропологии. Крайняя малочисленность краниологических материалов каракольской культуры не позволяет с достаточной определенностью выявить происхождение монголоидного компонента в составе населения эпохи развитой бронзы Горного Алтая, типологическая характеристика которого далеко не бесспорна. Реальная роль в расогенезе каракольской популяции европеоидных групп также остается неясной, как и их отношение к носителям предшествующей на данной территории афанасьевской культуры. Не менее сложные проблемы связаны с реконструкцией исторической ситуации на территории лесостепного Алтая в эпоху ранней и ¡извитой бронзы. Имеющиеся скудные краниологические материалы оставляют открытым вопрос происхождения и расогенетических связей европеоидного компонента в составе населения елунииской культуры. Не ясна роль и характер участия местного населения в ее формировании и, в частности, локальных особенностей елунинской культуры. Отсутствие новых представительных по численности палеоантропологических материалов андроновской (федоровской) культуры не позволяет осветить процесс формирования населения эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая. Остается дискуссионной и по своему значению далеко выходит за его территориальные рамки проблема участия местных трупп в сложении андроновской (федоровской) культуры. Не выяснено происхождение южного европеоидного компонента в составе ее населения на территории лесостепного Алтая. Увеличение, за последние десятилетия, начиная с 70-х гг. XX в. источниковой базы в результате широкомасштабных археологических работ повлекло значительный количественный рост палеоантропологических материалов. Их изучение с использованием современных статистических методов позволяет подойти к решению этих вопросов.

Цели и задачи исследования. Основной целью работы является изучение процесса формирования антропологической структуры населения Горного и лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы на основе анализа краниологических данных, происхождения и генезиса его компонентов. Бе достижение предусматривает решение следующих задач: 1) обобщение и анализ воех краниологических данных по археологическим культурам Гор-

ного н лесостепного Алтая данного периода в соответствии с современным состоянием археологических источников; 2) изучение внутри- и межгрупво-вой изменчивости населения эпохи ранней' и развитой бронзы изучаемой территории; 3) выявление основных слагающих антропологических компонентов, вошедших в его состав; 4) выяснение истоков происхождения выделенных расовых компонентов на основании межгруппового анализа; 5) сопоставление результатов палеоантропологического анализа с выводами археологических исследований.

Объектом исследования являются этнокультурные процессы, протекавшие на территории Горного и лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы.

Предметом исследования выступает формирование антропологического состава населения эпохи ранней и развитой бронзы данной территории.

Территориальные рамки работы включают области Алтайского региона, разделяющиеся на две части: 1) Горный Алтай, являющийся в географическом отношении яором Алтайской горной системы, в современных административных границах Республики Алтай и пограничных с ним районов Алтайского края и Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан (Алтайский край, 1978; Малолетко, 1999); 2) Лесостепной Алтай, соответствующий в ландшафтном и адмтшстративно-территориалшом отношении лесостепным районам Алтайского края и сопредельным районам Восточно-Казахстанской и Новосибирской областей. В географическом плане он находится на территории Приобского плато в широком понимании термина (Давыдова, Каменская, Неклкжова, Тушинская, 1966; Раковская, Давыдова, 2001).

Хронологические рамки исследования отражают ранний к развитой этапы эпохи бронзы историко-культурной периодизации и охватывают на данной территории период с конца IV тыс. до н.э; до XII в. до н.э.

Методология н методика. Методологической основой данного исследования является положение о реальности существования человеческих рас (Проблемы расы.2002) и об отсутствии причинной связи меящу расами и культурами. Однако формирование тех и других на одних и тех же территориях дает возможность перехода от истории биологических общностей к истории общностей социальных. Это географическое совпадение определяет возможности исторической интерпретации результатов палеоантропологи-ческого исследования, которая опирается на то, что появление комплекса антропологических особенностей, обнаруженного В чужеродной антропологической среде или на территории, где он раньше не был зафиксирован, безусловно, связано с переселением людей (Алексеев, 1979; Герасимова, 2004; Дубова, 2002). Расовая диагностика выделенных краниологических типов базируется на принципах таксономической неравноценности расовых признаков (Ярхо, 1934) и понимания расы любого порядка как динамической (исторической) категории (Бунак, 1938; 1956; 1980).

Измерения черепов выполнены по стандартной краниометрической программе. Анализ краниологических материалов проводится с учетом популяционной структуры древнего населения. Параллельно анализируются мужские и женские черепа. Обработка первичных данных проводится с использованием методов одномерной и многомерной статистики при помощи интегрированной системы обработки данных STATISTICA for Windows. Для проверки серий на однородность используются показатели изменчивости, кривые распределения признаков, анализ коэффициентов корреляций и попарное комбинирование признаков на корреляционном поле, анализ главных компонент. Сопоставление групп по комплексу признаков проводилось методом Пенроза и посредством межгруппового анализа главных компонент. Матрица обобщенных таксономических расстояний Пенроза подвергалась кластеризации и многомерному шкалированию.

Основной нсгочниковой базой исследования послужили краниологические материалы эпохи ранней и развитой бронзы Горного и лесостепного Алтая. Большинство их изучено в Кабинете антропологии АлтГУ. Меньшая часть исследованных черепов хранится в Кабинете антропологии Томского госуниверситета и в краеведческих музеях городов Барнаул (АГКМ) н Новоалгайск (НГКМ). В общей сложности, анализируемый краниологический материал составляет 256 черепов, из них 159 (62%) обработаны и вводятся в научный оборот автором, а 97 (38%) ранее были изучены другими исследователями. В соответствии с культурной спецификой захоронений в половозрастном отношении материал распределяется следующим образом:

ТаблицаI

Число Афанасьевская Каракольская Елуяинская Авдроновская

черепов культура культура культура культура

Мужские 62 6 17 58

Женские 29 2 15 51

Детей и подростков 9 ■ - - . 3 4

Всего 100 8 35 113

Сведения, касающиеся происхождения краниологических материалов и местоположение могильников приводятся в таблице и отмечено на карге-схеме в приложении.

Научная новизна. Данное исследование является первой специальной обобщающей работой, посвященной анализу палеоантропологических материалов эпохи ранней и развитой бронзы одновременно с территории Горного и лесостепного Алтая. Вводится в научный оборот значительная по объему краниологическая серия археологических культур эпохи бронзы данной территории. Вносятся существенные коррективы в представления о происхождении афанасьевской культуры. Впервые установлен смешанный состав ее

5

населения в пределах европеоидной расы и новыми статистическими методами подтверждено отсутствие генетической преемственности с предшествующим населением. Выделены краниологические типы, характеризующие пришельцев, выявлены наиболее вероятные истоки их происхождения. Изучены серии черепов караколыжой и елунинской культур, пригодные дня межгруппового статистического анализа. Установлена генетическая связь монголоидного компонента. в составе населения каракольской культуры Горного Алтая с группами доафанасьевского времени этой территории и северных предгорий Алтая эпохи неолита-энеолита, а также активное участие потомков последних в формировании елунинской культуры. Определена принадлежность европеоидного компонента в составе каракольской и елунинской популяций к одному антропологическому типу, а также наличие морфологически сходного европеоидного суперстрата в составе населения культур окуневского типа и кротовско-елунинской культурной общности. Рассматриваются вопросы его происхождения н выявляются зтногенетиче-ские связи различных групп населения эпохи доандроновской бронзы юга Западной и Южной Сибири. Вносятся существенные коррективы в представления о происхождении андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая. Выявлена расовая неоднородность населения эпохи развитой бронзы данной территории. Реконструируются процессы ассимиляции значительной части местного населения в культурной среде пришельцев и неодинаковая степень участия разных локальных групп предшествующего периода в формировании андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая. Установлены связи андроновского населения данной территории с популяциями других районов.

Практическая значимость работы. Материалы и результаты исследования могут служить в качестве паяеоашропологической базы в междисциплинарных трудах археологов, лингвистов и этнологов; использоваться при создании обобщающих научных работ по антропологии и древней истории Южной и Западной Сибири и сопредельных территорий, подготовке курсов лекций и спецсеминаров для студентов высшей школы.

Апробации работы. Основные положения данного исследования докладывались на региональных (Красноярск, 1997; Барнаул, 2001), всероссийских (Барнаул, 2003) и международных (Барнаул, 2002; 2004) конференциях, V Конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003 г.). Результаты работы по теме диссертации отражены в двенадцати научных публикациях.

Структура работы подчинена решению ее основных задач, отражает специфику материала и состояние источников. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и отдельного тома приложения, содержащего таблицы индивидуальных измерений черепов, результаты статистической обработки и рисунки (карта-схема и трафики), и включающего 57 таблиц и 60 рисунков.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, объект и предмет исследования, определены цели и задачи, территориальные и хронологические рамки, источниковая база, обозначены методология и методика изучения материалов, научная новизна работы, значимость полученных результатов, апробация и структура диссертации.

Глава!. АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА , И РЕЗУЛЬТАТЫ ПАЛЕОАНТРОИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ ГОРНОГО И ЛЕСОСТЕПНОГО АЛТАЯ ЭПОХИ РАННЕЙ И РАЗВИТОЙ БРОНЗЫ

В параграфе 1 дается краткая археологическая характеристика периода с более подробным рассмотрением вопросов происхождения. Афанасьевская культура, являвшаяся первой сибирской археологической культурой эпохи металла и первой «скотоводческой» для исследуемой территории, традиционно причисляется к периоду энеолита, но рассматривается сейчас и как принадлежащая к эпохе ранней бронзы (Савинов, 1994). На территории Горного Алтая она известна, в основном, по погребальным памятникам в виде круглых оград из камня над могильной ямой. Положение костяков в них преимущественно на спине скорчепно, ориентация чаще на юго-запад и запад, фиксируется окраска охрой. Датируется афанасьевская культура Горного Алтая кон. IV — нач. II тыс. до н.э. По схеме относительной периодизации, разработанной С.В. Дыбом, могильники разделяются на две хронологические группы, различающиеся преимущественно типом надмогильного сооружения. На Среднем Енисее преобладают признаки, характерные на Алтае для позднего этапа. О более ранней датировке афанасьевской культуры Горного Алтая свидетельствуют и радиоуглеродные даты (Цыб, 1984; 1988).

Относительно проблемы происхождения афанасьевской культуры существует устоявшаяся точка зрения, согласно которой она привнесена в готовом виде и формирование ее связано с миграцией населения древне-ямной культурно-исторической общности южной части Восточной Европы (Вадецкая, 1979; 1986; Семенов, 1987; 1993; Фрибус, 1998; Цыб, 1984; и др.). Основывается это на сходстве хозяйственного типа, инвентаря, погребального обряда, расового облика и наличия сопоставимых памятников на промежуточных территориях. Различия между концепциями авторов сводятся, преимущественно, к определению первоначального региона миграции. Как место сложения афанасьевских традиций указывалась восточная граница древнеямной культуры (Вадецкая, 1979; 1986) или Волго-Уралье (Хлобыстова, 1975). А.В. Фрибус связывает формирование «ядра» лротоа-фанасьевской культуры с юго-западными вариантами древнеямной общно-

7

стИ) отводя при этом особую роль «плоским» могильникам Нижнего По-днепровья (1996; 1998). Оригинальная точка зрения высказана Ю.Ф. Кирюшин ым, которым близость афанасьевцев с древиеямникамн объясняется происхождением тех и других из одного района древних цивилизаций Ближнего Востока (Кирюшин, 1991). В.И. Молодиным сформулирована принципиально иная гипотеза о сложении афанасьевской культуры в Центральной Азии иа основе местной неолитической культуры. Сходство же с древнеямными памятниками является конвергентным и объясняется эпохальными тенденциями. (МоМш, 2001; Молодин, 2002). Согласно другой точке зрения, значительная роль в формировании афанасьевской культуры отводится горно-алтайскому неолитическому компоненту (Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю., 2004).

В постафанасьевское время на территории Южной и юга Западной Сибири появляются культурные образования самусьско-сейминского культурно-хронологического горизонта, вопросы периодизации и датировки каждой из которых решаются неоднозначно. В их числе находится каракольская культура Горного Алтая, хронология которой из-за скудости инвентаря разработана крайне слабо. После ряда передатировок в настоящее время она относится к ХУЩ-ХУ! вв. до н.э. (Молодин, 1992; 2002; 2006). В.Д. Кубарев был склонен рассматривать каракольскне памятники как особый вариант окуневской культуры Среднего Енисея (1986; 1988). Разделяют их» в основном, некоторые различия в погребальной обрядности. Представлена каракольская культура погребениями в каменных ящиках под курганами или в каменных прямоугольных оградах. Положение скелетов вытянутое на спине, головой на запад, фиксируются следы охры и раскраски на лицах погребенных (Молодин, 2006).

Формирование каракольской культуры определяется ВЖ Молодиным (1992; 1993) взаимодействием проникающих из лесостепи в северные предгорья Алтая носителей выделенной Ю.Ф. Кнрюшиным большемыс-ской энеолитнческой культуры с афанасьевским населением. Вероятно, происхождение каракольской культуры непосредственно связано с происхождением родственной ей окуневской. Традиционная точка зрения, согласно которой окуневская культура имеет местное происхождение (Ва-децкая, 1986; Максименков, 1975), претерпела корректировку. В ее сложении помимо таежного сибирского культурного компонента значительная' роль отводится скотоводческой афанасьевской культуре (Шер, 1991; 1994; Семенов, 1997). Актуализируется проблема западных или юго-западных истоков окуневской культуры. Так, И.П. Лазаретовым ее формирование связывается с миграцией населения из области распространения катакомб-ной культуры и его взаимодействием с местными группами. Наиболее перспективным местом для поисков прародины окуневцев определяются Южное Приуралье и прилегающие к нему области (1994; 1997). Однако анало-

гаи окуневским культурнымтрадициям имеются на Северном Кавказе н в Предкавказье, где и следует по другому мнению (Есин, 1995) искать истоки окуневской культуры. Согласно концепции В .В. Боброва, в эпоху доан-дроновской бронзы в горных и лесостепных районах Южной иЗападной Сибири складываются культуры самусьско-сейминского нсгорико-хронолошческого пласта, в числе которых кротовсха», самусьская, кара-кольская и наиболее яркая — окуневсхая. Сходство между ними определяется единым компонентом южного происхождения, появление которого объясняется масштабной миграцией населения из районов Передней Азии (Бобров, 1994). По мнению КГ. Глушкова, специфика отдельных культур юга Западной Сибири этого времени определялась спецификой подстилающих культурных горизонтов и интенсивность южного влияния, направленного с юго-запада на северо-восток (1987; 1988).

В числе культурных образований самусьско-сейминского времени находится елунинская культура эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая (Кирюшин, 1986), составляющая вместе с кротовской Барабинской лесостепи и Среднего Прииртышья отдельную культурную общность (Косарев, 1993). Датируются памятники елунинской культуры в настоящее время XX—XVII вв. до н.э., в ее развитии выделяется два хронологических этапа. Могильники грунтовые, преобладает положение погребенных скорченно на левом боку, ориентация на восток. Основой хозяйства являлось скотоводство (Трушин, 2002; Кирюшин, Грушин, Тишкин, 2003; и др.).

Происхождение елунинской культуры в значительной мере связывается с местной большемысской энеолитической культурой. Преемственность наблюдается в различных категориях инвентаря и орнаментации керамики (Трушин, 2004; Кирюшин, 2002). В процессе ее формирования принимал участие и пришлый компонент. По мнению Ю.Ф. Кирюшина, опирающегося на результаты палеоантропологического исследования В .А. Дремова, его происхождение связано с миграцией населения из районов Средней Азии и Восточного Средиземноморья, в составе которого преобладали мужчины (1987). С.П. Трушиным пришлый компонент елунинской культуры связывается с культурами степной полосы Евразии (2002).

Распространение в эпоху развитой бронзы на юге Западной Сибири андроновской (федоровской) культуры вызвало почти полное исчезновение культур предшествующего времени. Мощный андроновский миграционный поток с запада на восток по своей исторической сути сопоставляется с «великим переселением народов» (Бобров, 2003; Деревянко и др., 1994). На территории лесостепного Алтая андроновская (федоровская) культура датируется ХУИ-ХУ1 - ХШ-ХП вв. до н.э. (Кирюшин, 1995; 2002). Большинство ее могильников здесь являются грунтовыми, но на юго-западе Алтайского края известны и курганные. Памятники этих районов в культурном и территориальном отношении тяготеют к

Верхнему Прииртышью (Могильников, 1997). Погребения совершались, преимущественно, в подпрямоугольных ямах скорченно на левом боку, головой на юго-запад, иногда встречается кремация. Материалы поселений свидетельствуют об относительной оседлости андроновского (федоровского) населения и характеризуют его хозяйство как пастуше-ско-скотоводческое (Кирюшин, 1995; Косарев, 1991),

Центром происхождения ацдроновской (федоровской) культуры признаются области к западу от исследуемой территории (Зданович, 1988; Кузьмина, 1994; Матвеев, 1998; Ткачева, 1997; и др.), но остается актуальным вопрос о характере и степени участия местного населения в ее формировании на территории Сибири. В лесостепном Алтае андроновцы, как предполагается, вытеснили население елунинской культуры и частично ассимилировали. Часть елунинских трупп переселилась в другие районы, где в процессе их взаимодействия с населением сгепановской культуры формируется кротовская (Кирюшин, 1992; 2002; Кирюшин, Грушин, 2001).

Во втором параграфе прослеживается история изучения палеоан-тропологических материалов Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы, которая связана с именами таких исследователей как Г.Ф. Дебец (1948), ВЛ. Алексеев (1961; 1989; Алексеев, Гохман, Ту-мен, 1987), В.А. Дремов (1981; 1990; 1997; Дремов, Козьмин, 1993), Т.А. Чикишева (1994; 1995; 2000; 2003; Чикишева, Поздняков, 2003). Результаты их исследований сводятся к следующему. Афанасьевское население Горного Алтая и Среднего Енисея характеризуется единым длинноголовым протоевропейским антропологическим типом. Появление его на Ал-тае-Саянском нагорье связывается с миграцией населения с территории Восточной Европы (Алексеев, 1961) или, по другому мнению, он является автохтонным для степей Евразии, в том числе и для восточной их части (Алексеев, 1989; Чикишева, 1994). Население следующей за афанасьевской каракольской культуры, судя по единичным и фрагментарным материалам, сохраняет генетическую преемственность с группами доа-фанасьевского времени, оставившими погребения в пещерах Горного Алтая. Характеризуются они умеренно выраженными монголоидными особенностями, брахикранной мозговой коробкой н невысоким лицом. Сходный с горно-алтайским компонент фиксируется на неолитических черепах Среднего Енисея, Наблюдаемое краниологическое сходство каракольцев и окуневцев объясняется наличием сходного морфологического субстрата, определившего монголоидную специфику их физического облика (Чикишева, 1995; 2000; 2003; и др.). Краниологические материалы елунинской культуры лесостепного Алтая по причине малой численности суммируются с синхронными материалами районов бассейна Верхней Оби (Дремов, 1997). Полученная серия доандроновскош этапа бронзового века Верхнего Приобья характеризуется как морфологически

неоднородная. Бе мужская часть представлена пришлым европеоидным компонентом южного происхождения, в то время как женская — местным смешанным европеоидно-монголокдным (Дремов, 1997). Черепа андро-новцев (федоровцев) лесостепного Алтая включают в более или менее обширные в территориальном отношении серии, которые характеризуются чертами андроновского варианта протоевропейского типа (Дремов, 1981; 1990; Чикншева, Поздняков, 2003). В Прнобье фиксируется монголоидная примесь местного происхождения. Прослежен и грацнльный европеоидный компонент, связанный с участием в переселении на згу территорию населения алакульской культуры (Дремов, 1990; 1997; Дремов, Козьмин, 1993) или, по другому предположению, с южным европеоидным компонентом в составе населения предшествующего периода (Дремов, 1997). .

Глава П. ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЯ ГОРНОГО АЛТАЯ ЭПОХИ РАННЕЙ И РАЗВИТОЙ БРОНЗЫ

Параграф 1 посвящен палеоантропологии афанасьевской культуры Горного Алтая. Ее суммарная краниологическая серия характеризуется как ярко европеоидная с выраженными чертами длинноголового протоевропейского антропологического типа с широким и невысоким лицом (Табл. II). Влияние монголоидной расы на антропологический облик населения афанасьевской культуры Горного Алтая не обнаруживается. В тоже время, внутрнгрупповой анализ демонстрирует морфологическую неоднородность в пределах европеоидного расового ствола, как на уровне суммарной' серии, так и на уровне* могильников и локально-территориальных групп. При анализе внутригрупповых коэффициентов корреляций признаков, а также при сравнении локальных серий черепов, намечается обособление двух морфологических вариантов, имеющих в определенной степени географическую приуроченность. Различаются они по морфологическому вектору брахи-эуриморфность — долихо-лептоморфность при анализе коэффициентов корреляций, или короткоголов ость-низколнцестъ и дяинноголовость-высоколицесть, по афанасьевскому масштабу, при сравнении периферийных трупп из могильника Усть-Куюм и Северо-Западного Алтая с остальными. Крайним проявлением особенностей первого морфологического варианта являются единичные черепа с брахикранной формой мозговой коробки.

На материалах из могильников по р. Урсул и Сальдяр I в центральных районах Горного Алтая выделяются два европеоидных долихокрэнных краниологических типа, входящих в качестве основных компонентов в состав населения афанасьевской культуры. Первый из них гиперморф-ный, с крупной высокой мозговой коробкой и средненаклонным лбом.

В количественном отношении он преобладал в составе алтайских афанасьевцев. Другой краниологический тип умеренно гипоморфный, с менее крупной, абсолютно и относительно низкой мозговой коробкой и наклонным лбом. Доля его значительно больше в составе афанасьевцев Среднего Енисея, чем Горного Алтая. Предполагающийся генетический разрыв между населением этих территориальных вариантов культуры (Алексеев, 1989) объясняется, вероятно, разной долей участия исходных компонентов.

' Результаты межгруппового статистического анализа на широком географическом и культурном фоне демонстрируют отсутствие генетической связи афанасьевцев с автохтонным населением Южной Сибири. Антропологические отличия нео-энеолитических групп Горного Алтая, его северных предгорий, а также Среднего Енисея, имевших значительный монголоидный компонент, от населения афанасьевской культуры очень большие. Наибольшее морфологическое сходство афанасьевцы в целом обнаруживают с населением среднестоговской энеолитической культуры и группами древнеямной культурно-исторической общности южной части Восточной Европы, а среди последних - из районов Волго-Уралья. Морфологическое сходство афанасьевского населения с популяциями энеолнта-ранней бронзы Кавказа и юга Средней Азии значительно меньше, Это позволяет сконцентрироваться при сравнении серий афанасьевской культуры из разных могильников и районов Горного Алтая на краниологических материалах синхронного и более раннего времени с территории Восточной Европы, Результаты этого сопоставления демонстрируют сходство территориальной изменчивости краниологических особенностей населения эпохи ранней бронзы Горного Алтая, и древнеямного и предьямного времени юга Восточной Европы. Зачастую отдельные группы носителей афанасьевской культуры краниологически менее сходны друг с другом, чем каждая их них с территориально удаленными восточноевропейскими популяциями. При дифференцированном использовании в межгрупповом анализе краниологических материалов эпохи ранней бронзы с территории Украины, наибольшее сходство афанасьевцев прослеживается с группами древнеямного и предьямного времени, локализованными к востоку от Днепра. Межгрупповое сопоставление черепов пшерморфного и умеренно гипоморфного краниотипов в составе населения афанасьевской культуры Горного Алтая, на фоне популяций эн еолита-ранней бронзы Восточной Европы, выявляет их восточноевропейское происхождение и генетическую связь с населением предшествующей по отношению к древнеямной среднестоговско-хвалынской культурной общности. Черепа гиперморфного компонента входят в морфологическую совокупность, которую составляют серии среднестоговской культуры Украины и некоторые древнеямные из вос-

точных районов древнеямного ареала. Умеренно голоморфный морфологический компонент в составе горно-алтайских афаиасьевцев, вероятно, генетически связан с энеолитическими группами, оставившими могильники типа Хвалынского в лесостепном Поволжье. В общую с ними ан- ' тропологическую совокупность входят также некоторые группы эпохи ранней бронзы южной части восточноевропейских степей к востоку от Днепра. Таким образом, населению афанасьевской культуры «изначально» был присущ определенный краниологический полиморфизм в пределах европеоидной расы, истоки которого находятся на территории восточных районов восточноевропейских степей й лесостепей.

Во втором параграфе проводится анализ краниологических находок каракольской культуры. Антропологический облик ее населения характеризуется смешанным монголоидно-европеоидным краниологическим типом. При этом доля монголоидного элемента ощутимо больше в составе женской часта популяции. Новые краниологические материалы каракольской культуры, представленные тремя мужскими черепами (Табл. II), позволяют предполагать наличие в составе ее населения европеоидного морфологического компонента, сходного с гиперморфным вариантом средиземноморского антропологического типа. Характеризуется он крупной долихокранной мозговой коробкой с наклонным лбом, широким и высоким ортогнатным лицом. В целом же, краниотип мужской и женской части каракольского населения сходен с краниологическим типом населения окуневской культуры.

По результатам межгруппового сопоставления с сериями монголоидного и смешанного типа выявляются различия в мужской и женской части каракольского населения. Монголоидные черты мужских черепов связаны, в основном, с морфологическими особенностями населения эпохи неолита-энеолита северных предгорий Алтая, монголоидный компонент я составе которого представлен палеосибирским типом. Женские черепа каракольской культуры обнаруживают иное направление преобладающих морфогенетических связей — с нео-энеолитическими группами, оставившими погребения в пещерах Горного Алтая, а также монголоидами неолита и бронзы Среднего Енисея. Вероятно, морфогенетическая основа . для формирования населения каракольской культуры состояла из двух компонентов, один из которых представлен на черепах нз горноалтайских пещер, другой - на черепах из нео-энеолитических погребений северных предгорий.

Европеоидный компонент в составе населения эпохи развитой бронзы Горного Алтая, фиксирующийся уже в биологически смешанном виде с местными монголоидными типами, выявляется при межгрупповом сопоставлении мужских черепов. Судя по его результатам, европеоидная морфологическая составляющая населения каракольской культуры от-

лична от протоевропейского антропологического типа, характеризующего, в среднем, население предшествующей афанасьевской культуры, и имеет самостоятельное происхождение по отношению к афанасьевцам. Она однотипна с европеоидным компонентом в составе населения куль~ ! туры окуневского типа с территории Тувы и синхронной им елунинской культуры лесостепного Алтая, в составе которых представлена в более «чистом», менее смешанном с монголоидным элементом виде. Европеоидный суперстрат в составе населения данных культурных образований на основании его наибольшего морфологического сходства с серией из могильника эпохи бронзы Ранний Тулхар на юге Таджикистана, следует связывать с гиперморфным вариантом средиземноморской расы. Однако имеющиеся материалы не позволяют однозначно решить вопрос об исходном районе миграции его носителей на территорию Южной Сибири. Прототип морфологической комбинации признаков, присущей для европеоидного компонента населения самусьско-сейминского времени Южной Сибири, предположительно, мог находиться на территории Кавказа или прилегающих областей — в Закавказье или севернее, вплоть до степных районов Предкавказья.

Глава Ш. ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЯ ЛЕСОСТЕПНОГО АЛТАЯ ЭПОХИ РАННЕЙ И РАЗВИТОЙ БРОНЗЫ

Параграф 1 посвящен анализу палеоантропологических материалов елунинской культуры. Антропологический состав ее населения неоднородный и формируется в результате взаимодействия европеоидного и монголоидного компонентов. Как и у носителей синхронной караколь-ской культуры, доля монголоидного элемента ощутимо больше в составе женской части елунинского населения. Женщины, в целом, сохраняют генетическую преемственность с нео-энеолитическим населением южных районов Верхнего Приобья, характеризующимся смешанными монголоидно-европеоидными чертами с монголоидным компонентом высо-колицего типа (палеосибирской расы). В составе мужчин-елунинцев доминирует долихокр энный высоколицый европеоидный компонент, характеризующийся краниологическими особенностями южной европеоидной средиземноморской расы и не имеющий местных корней. Незначительная доля монголоидного компонента в их составе, выделяемого с помощью внутригрупповых корреляций, фиксируется уже в виде биологической примеси. Выявляется тенденция увеличения доли монголоид-ности с юга на север, или/и в хронологически более поздних группах населения эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая.

Как свидетельствуют, результаты межгруппового анализа, население различных культур эпохи доандроновской бронзы юга Западной и Юж-

ной Сибири, в том числе елунинсжой культуры, в расовом отношении объединяет монголоидная морфогенегическая основа местного происхождения. Проявляется она преимущественно в женских группах и характеризуется чертами различных монголоидных типов. Краниологическое разнообразие местного компонента соответствует полиморфизму населения неолита-энеолита этих же территорий. При этом территориальное распределение различных монголоидных морфологических вариантов повторяется в диахронии.

Интегрирующим фактором для населения самусьско-сейминского времени юга Западной и Южной Сибири является также присутствие в его составе пришлого европеоидного компонента, представленного, преимущественно, в мужских сериях и типологически сходного в большинстве из них. В составе населения культур окуневского типа Горного Алтая и Тувы он представлен в форме гиперморфного варианта средиземноморского типа. Не исключено его присутствие и у окуневцев Среднего Енисея. Однако основной европеоидный компонент в их составе наиболее сходен с брахикранным протоевропейским типом, что согласуется с выводами A.B. Громова (1997). Сходный европеоидный компонент присутствует у населения елунинской и кротовской культур. Он также морфологически наиболее сближается с гиперморфным древнесредиземноморскнм типом, но, возможно, отличался несколько меньшей шириной лица. Морфологические особенности ярко европеоидных мужских черепов из погребений восточных районов Верхнего Приобья, связываемых с самусьской культурой, продолжают эту тенденцию уменьшения скулового диаметра у пришлого европеоидного компонента в составе населения культур эпохи до-андроновской бронзы. Эти черепа проявляют большее морфологическое сходство с узколицыми сериями средиземноморского типа. Европеоидная морфологическая составляющая, выявляемая в расовом составе населения археологических культур эпохи доацдроновской бронзы юга Западной и Южной Сибири, по-видимому, происходит из одного источника. Появление этих краниологически несколько различающихся европеоидных вариантов следует связывать с одним миграционным потоком. Его исходным районом, или одним из промежуточных, но в наибольшей степени фиксируемым с помощью антропологических данных, возможно, являлись территории, непосредственно прилегающие к Кавказу.

Параграф 2 посвящен палеоантропологии андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая, население которой в среднем характеризуется ярко выраженными европеоидными особенностями (Табл. II), но отличается значительной морфологической неоднородностью. В антропологическом составе населения эпохи развитой бронзы данной территории выделяется несколько морфологических компонентов, доля которых существенно варьирует в разных локальных группах, а также неодинакова у

мужчин и у женщин. Более половины черепов проявляют черты андронов-ского юрианга протоевропейского типа с присущими ему морфологическими особенностями: крупной высокой мезокранной мозговой коробкой, прямым широким лбом, широкими и низкими лицом н орбитами. Этот краниологический комплекс преобладает у андроновцев (федоровцев) Бар-наульско-Новосибирского Приобья и Причу мышья. В составе населения эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая присутствует и другой европеоидный краниологический тип, который может быть диагностирован как морфологически средиземноморский. Характеризуется он длинной и узкой долихокранной мозговой коробкой, нешироким и более наклонным лбом, довольно узким и относительно высоким лицевым скелетом. Наибольшая его доля фиксируется в сериях черепов более южных и западных районов ~ из могильника Фирсово XIV и с территории Рудного Алтая, где достигает половины от общего количества. Третий морфологический компонент проявляет монголоидные расовые особенности и выделяется преимущественно у женщин. Доля его незначительна и фиксируется он, подчас, в смешанном виде. Характеризуется широкой суббрахикранной низкой мозговой коробкой, широким невысоким лицом и не резко выраженными монголоидными чертами в строении лицевого отдела, где средняя горизонтальная уплощенность сочетается с малым углом выступания носа и относительно высоким переносьем. Это позволяет относить данный морфологический компонент к обь-иртышскому антропологическому типу западносибирской расы (Багашев, 1998; 2000; Дремов, Багашев, 1998).

Результаты межгруппового сравнения выявляют наибольшее сходство суммарной краниологической серии андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая среди синхронных групп с ярко европеоидными сериями, в составе которых прослеживается смешение широколицых протоевропейских и узколицых средиземноморских краниологических типов. Подтверждается и присутствие в составе локально-территориальных групп андроновцев (федоровцев) лесостепного Алтая разной доли выделенных морфологических компонентов. Межгрупповое сравнение выделенных краниологических типов в составе населения эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая показывает, что доминирующий морфологический андроновский вариант протоевропейского типа связан с появлением и распространением на данной территории носителей андроновской (федоровской) культуры. Генетические истоки его находились к западу от исследуемой территории. Средиземноморский морфологический компонент связывается по происхождению с группами населения елунинской культуры Рудного Алтая, где доля монголоидной примеси, как предполагается, была минимальной или вовсе отсутствовала. Немногочисленный морфологический компонент с чертами западносибирской расы в более раннее время на изучаемой территории не встречался. По

происхождению он связан с северными районами подтаежной полосы Западной Сибири. Его наибольшее морфологическое сходство наблюдается с женскими группами эпохи ранней и развитой бронзы згой территории, а среди них максимальное — с единокультурным населением Бара-бинской лесостепи.

Глава IV. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ЭТНОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ ГОРНОГО И ЛЕСОСТЕПНОГО АЛТАЯ ЭПОХИ РАННЕЙ И РАЗВИТОЙ БРОНЗЫ В СВЕТЕ ДАННЫХ ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИИ

В данной главе результаты изучения палеоантропологнческих материалов сопоставляются с трактовкой археологических источников.

Параграф I посвящен обсуждению вопросов древней истории Горного Алтая, решению которых способствует проведенное палеоантропо-логическое исследование. Новые краниологические данные свидетельствуют о миграционном происхождении афанасьевской культуры. Результаты проведенного анализа отвергают участие местных групп в расогенезе ее населения. Эти данные согласуются с устоявшейся точкой зрения, согласно которой афанасьевская культура не имеет местных корней и привнесена в готовом виде из других районов (Вадецкая, 1979; Семенов, 1987; Фрибус, 1998; Цыб, 1984; и др.). Мнение об автохтокности в восточных районах евразийских степей протоевропейского антропологического типа (Алексеев, 1989; Чикишева, Поздняков, 2003) не находит фактического подтверждения, так как черепа доафанасьевского времени с территории Алтае-Саянского нагорья и Центральной Азии морфологически отличаются от афанасьевских на уровне больших рас. Таким образом, палеоантропологические данные не могут являться подтверждением гипотезы центрально-азиатского происхождения афанасьевской культуры (Молодин, 2001; 2002).

Наибольшее краниологическое сходство афанасьевцев с населением восточной части ареала древнеямной общности Восточной Европы, а также предшествующим на данной территории, указывает на западное направление расогенетнческих связей. Новые краниологические материалы показывают совпадение характера локальной изменчивости и присутствие одних и тех же морфологических компонентов в составе афанасьевцев и восточноевропейского населения энеолита-ранней бронзы. Различия между краниологическими типами, выделяемыми в качестве основных антропологических компонентов в составе населения афанасьевской культуры, уходят в предьямный горизонт на территории южной части Восточной Европы. Отражением этого в археологических материалах является признание среднестоговско-хвалынской культурной общности в качестве генетической подосновы древнеямной на значительной

части ее ареала (Васильев, 1980; Сафронов, 1989; Телегин, 1985; и др.). Вероятно, смешение исходных для афанасьевцев антропологических компонентов началось па территории Восточной Европы еще в доямное время. Различия между морфологическими вариантами, выделяемыми при анализе корреляций признаков суммарной афанасьевской серии, а также соответствующие им различия между локальными группами афанасьевцев Горного Алтая, в значительной мере повторяют характер краниологической дифференциации различных групп населения восточных районов древнеямной общности уже в собственно древнеямное время.

Всем морфологическим компонентам в составе афанасьевцев имеются соответствия в краниологическом полиморфизме населения энеолита-ранней бронзы восточноевропейских степей и лесостепей к востоку от Днепра. Вероятно, прародина афанасьевцев находилась на обширной территории Днепро-Уральского междуречья. Этот вывод не подтверждает гипотезу о происхождении афанасьевской культуры из области юго-западных вариантов древнеямной культурно-исторической общности, но позволяет присоединиться к мнению о ее генетической связи с древнехм-ными памятниками Нижнего Поднепровья, Приазовья и Предкавказья, а также доямными на этой территории (Фрибус, 1996; 1998). На краниологических материалах не выявляется особая роль создателей «плоских» древиеямных могильников Поднепровья в сложении афанасьевской культуры (Фрибус, 1998), но они заставляют обратить внимание на сходство афанасьевцев с населением подстилающего древнеямную общность культурно-хронологического горизонта — среднестоговско-хвалынской общности преимущественно лесостепных районов от Днепра до Волги. Ее памятники сближаются с афанасьевскими и хронологически. Вероятно, миграция «протоафаяасьевцев» с территории Восточной Европы началась на ранних этапах сложения древнеямной общности или в непосредственно предшествующий этому период. Она является продолжением реконструируемого палеоантропологически процесса аккультурации и ассимиляции древнеямниками энеолнтического населения юга Восточной Европы, сопровождавшегося вытеснением его часта из западных районов складывающейся культурной общности на восток {Шевченко, 1986). Расогенез населения афанасьевской культуры на территории Южной Сибири связан с консолидацией морфологических особенностей при* шельцев. Однако она не была завершена, и еще выявляются слеш прежнего краниологического разнообразия, характеризующего предков афанасьевцев на их восточноевропейской прародине.

Антропологический облик населения каракольской культуры отличает наличие значительного местного генетического компонента, морфологические особенности которого проявляются на черепах доафа-насьевского времени. Генетическая преемственность каракольцев с нео-

энеолнтическими труппами, оставившими погребения в пещерах Горного Алтая (Чикншева, 2000; 2003), подтверждается лишь для женской части населения эпохи бронзы. Мужчины-каракольцы в качестве своей монголоидной морфогенетической основы обнаруживают другой антропологический тип, отличающийся долихомезокранной мозговой коробкой, широким и высоким лицом. В предыдущую эпоху такая комбинация признаков зафиксирована на черепах из могильников в северных предгорьях Алтая. Возможно, механическое смешение этих монголоидных вариантов началось еше в нео-энеолитическое время, поскольку погребения о территории Горного и предгорного Алтая принадлежат к одному культурному кругу (Кунгурова, 2005). Выявляемый в мужской каракольской группе европеоидный компонент отличается от афанасьевского краниологического типа и генетически не связан с населением афанасьевской культуры. Судя по данным А.В. Громова (1997), это же относится и к окуневцам Среднего Енисея. Все это не противоречит мнению об участии местных групп, проникающих из лесостепи в северные предгорья Алтая, в формировании каракольской культуры (Молоднн, 1992; 2002), но не подтверждает гипотезу о значительной роли афанасьевского населения в качестве другого компонента сложения каракольской и других культур окуневского типа (Молодин, 2002; Семенов, 1997; Шер, 1994).

В состав населения каракольской культуры в качестве европеоидного компонента входил гиперморфный древнесредиземноморскнй тип. Его морфологические особенности обнаруживаются в серии из могильника культуры окуневского типа Аймырлыг в Туве и ярко проявляются на черепах из примерно синхронного Раннего Тулхарского могильника на юге Таджикистана (Кияткина, 1968). На фоне краниологических серий энеолита-бронзы юга Средней Азии последние морфологически довольно обособленные. По одной из археологических гипотез, население, оставившее данный могильник, являлось пришлым из западных по отношению к данной территории районов (Григорьев, 1999). В тоже время, большинство морфологических аналогий европеоидному компоненту в составе населения культур окуневского типа Горного Алтая и Тувы указывает на территорию Закавказья. Ранее краниологические материалы этих районов в связи с особенностями гиперморфного варианта средиземноморской расы не рассматривались. Севернее Большого Кавказского хребта морфологические особенности группы из Раннего Тулхарского могильника повторяются на краниологических находках новосвободнен-ской культуры. В еще более северных степных районах Предкавказья сходная комбинация признаков фиксируется на черепах одного из морфологических компонентов населения древнеямной культуры (Шевченко, 1986). Таким образом, антропологическим данным в большей степени соответствует мнение об истоках пришлого компонента окуневской

культуры на территории Северного Кавказа и Предкавказья (Есин, 1995), чем гипотеза о его связи с катакомбной общностью (Лазаретов; 1997), если распространять их на родственную каракольскую культуру.

В параграфе 2 результаты изучения палеоантропологических материалов эпохи ранней и развитой бронзы лесостепного Алтая сопоставляются с трактовкой археологических источников. Население елунинской культуры объединяет с синхронным каракольским сложность и много-компонентность их в значительной мере совпадающего антропологического состава. Как у каракольцев, у елуниицев женщины в среднем монголоида ее. Женская часть населения елунинской культуры сохраняет генетическую преемственность с нео-энеолитическими труппами Верхнего Приобья и предгорий Алтая.-Эта данные соответствуют выводам исследователей о значительной роли местного компонента в формирования елунинской культуры (Трушин, 2002; Кирюшин, 1986). Мужская часть ее населения характеризуется чертами европеоидной средиземноморской расы с небольшим монголоидным компонентом, прослеживаемым уже как биологическая примесь. Выявляемая тенденция его увеличения с юга на север и/или в хронологически более поздних группах соответствует мнению о более интенсивных контактах елуниицев с инокультурным окружением на периферии ареала культуры, а также на более позднем хронологическом этапе ее развития (Трушин, 2003; Кирюшин, 2002). Продолжением этой тенденции являются краниологические особенности населения кротовской культуры, где доля европеоидного компонента еще меньше, монголоидный характеризуется чертами низколицего типа, а европеоидный однотипен с европеоидным компонентом в составе елуниицев. В данных результатах палеоантропологнче-ского анализа находит подтверждение концепция, согласно которой часть населения елунинской культуры под давлением андроновской миграционной волны переселилась в районы Барабы и среднего Иртыша, где в процессе взаимодействия с местным населением степановской культуры формируется кротовская (Кирюшин, 1992; Кирюшин, Грушин, 2001).

. Помимо сходного монголоидного субстрата, родство населения культур кротовско-елунинской культурной общности и окуневского круга определяет однотипный европеоидный компонент. Появление его связано с одним миграционным потоком, в составе которого преобладали мужчины. То есть, данные палеоантропологии соответствуют, в целом, концепции BJ3. Боброва о «блоке» родственных сибирских культур са-мусьско-сейминского времени, формирующихся на разной субстратной основе под воздействием общего культурного компонента южного происхождения, появившегося в результате миграции (Бобров, 1987; 1994). Антропологическое своеобразие населения данных культурных образо- * ваний определяется расовой дифференциацией местных групп, в значи-

тельной степени соответствующей краниологическому полиморфизму населения неолита-энеолита Южной и юга Западной Сибири; некоторой разнородностью пришлого антропологического компонента, морфологическим «ядром» которого являлся гнперморфный древнесреднземномор-ский тип; количественным соотношением местного и пришлого компонентов; а также глубиной зашедшего между ними смешения. В плане поиска прародины населения; миграция которого привела к формированию культур самусьско-сейминского времени данной территории, особенно перспективными следует признать Северный Кавказ и Предкавказье. В данных районах в эпоху ранней бронзы проживали группы с краниологическими особенностями как гиперморфного . варианта средиземноморского типа, так н бр ахи кранные широколицые протоевро-пейцы и узколицые средиземноморцы. Последние явились основой европеоидного компонента населения окуневской и, по-видимому, самусь-ской культур соответственно. Возможно, что мигрирующее население характеризовалось ослаблением европеоидных особенностей еще до расселения на территории юга Западной и Южной Сибири. Идентичность в этом отношении черепов елунинской культуры и из могильника Аймыр-лыг с серией примерно синхронного времени из Синьцзяна дает возможность предполагать, что миграция осуществлялась через территории, прилегающие к Восточному Туркестану. Это подтверждает мнение о продвижении пришлого населения, вошедшего в состав елунинской культуры, из лежащих к югу и юго-западу от Верхнего Приобья районов через Восточный Казахстан (Кирюшин, 2002).

В составе населения андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая выявляются антропологические компоненты разного происхождения. Распространение на территории лесостепного Алтая преобладающего в количественном отношении компонента с чертами андроновского варианта протоевропейского типа связывается С миграцией из западных районов. Это согласуется с археологическими данными о миграционном характере андроновской (федоровской) культуры на территории Западной Сибири (Косарев, 1981; Мапощенко, 1973; Молодин, 1985; и др.) и о формировании ее в западных по отношению к ней районах (Зданович, 1988; Кузмина, 1994; Матвеев, 1998; Ткачева, 1997; и др.). Новые краниологические данные с учетом археологического контекста позволяют сопоставлять выделяемый в составе андроковцев (фе-доровцев) лесостепного Алтая европеоидный средиземноморский антропологический компонент не с населением алакулъской культуры (Дремов, Козьмин, 1993; Молодин, Чикншева, 1988), а с популяциями предшествующего времени этой же территории. Это соответствует гипотезе о частичной ассимиляции и вытеснении населения елунинской культуры андроновскнм (Кирюшин, 2002). Выясняется, что степень участия

местных групп в формировании населения эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая была значительной, но для разных районов не одинаковой. Андроновцы включали в состав своих коллективов носителей елу-нинской культуры Рудного Алтая. Процесс аккультурации сопровождался вовлечением их части в андроновский миграционный поток и в расселение в районах Верхнего Приобья. Проживавшие здесь группы носителей елушгаской культуры, имевшие в своем составе значительную долю монголоидной примеси, вытеснялись со своих территорий. Проблема же соотношения андроновской (федоровской) и алакульской культур андроновской общности с помощью палеоантропологических данных должна решаться на казахстанских материалах.

Доля монголоидного компонента в составе населения андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая была существенно ниже, чем предполагалось ранее (Дремов, 1997). Он проявляет особенности обь-иртышского антропологического типа западносибирской расы, не имеет генетических корней на данной территории и генетически связан с местным антропологическим компонентом культур самусьско-сейминского времени подтаежной зоны Западной Сибири. На территории лесостепного Алтае появился он, вероятно, через брачные связи уже в рамках андроновской общности с группами, проживавшими в Барабинской лесостепи. Данное направление связей на археологических материалах пока не находит отражения.

Исследованные материалы имеют отношение к исторической проблеме происхождения кетов, значение которой выходит далеко за территориальные н хронологические рамки диссертации. На основании гипотезы о связи кетских (енисейских) языков с древними и современными языками северокавказской языковой семьи, A.M. Малопетко связывает языковых предков кетов с населением андроновской (федоровской) культуры, носители которой, в свою очередь, мигрировали в Сибирь из Передней Азии через Кавказ (1994; 2002). Палеоашропологическне материалы не могут служить подтверждением последнего. Однако в предшествующее время палеоантропологически реконструируется мощная миграционная волна с территорий Кавказа или непосредственно прилегающих к нему районов, следствием чего явилось формирование культур самусьско-сейминского времени. Других столь масштабных миграций на территорию Сибири из районов Кавказа в эпоху бронзы на палео антропологических материалах не фиксируется, что, основываясь на гипотезе А.М. Малолетко, заставляет пересмотреть культурную атрибуцию и время появления в Сибири языковых предков кетов. \

Подводя итоги проведенного исследования, нужно отметить, что ведущей формой расообразовательных процессов на территории Горного и лесостепного Алтая в исследованный период являлась метисации, что, вероятно, обусловлено географическим положением данных районов. Фор-

мнрование населения изученной территории в эпоху ранней и развитой бронзы связано, в первую очередь, с миграцией европеоидных групп разного происхождения из западных и часто весьма удаленных районов, а также их взаимодействием с местными популяциями. Модели освоения мигрантным населением занятой территории в плане взаимодействия с местными группами существенно различались. Афанасьевцы практически не вступали в налеоантропологически уловимые контакты с автохтонным н, вероятно, довольно редким населением. В самусьско-сейминского время пришлое население активно вступало во взаимодействие с местным группами преимущественно путем брачных связей. Формы н интенсивность взаимодействия андроновцев (федоровцев) с местным население были неодинаковыми. В одних случаях оно полностью вытеснялось, в других — включалось в состав андроновских коллективов.

В заключении подведены итоги исследования, отражающие степень достижения поставленной цели и сформулированных задач, обозначены направления для дальнейших исследований.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Солодовников К.Н. Антропологический состав ацдроновского населения Верхнего Приобья (по материалам могильника Фнрсово XIV) И 275 лет сибирской археологии. Материалы XXXVII Региональной археолого-этнографической студенческой конференции. Красноярск: Изд-во КГПУ, 1997. С. 49-50 (0,2 пл.).

2. Солодовников К Л. Краниологическая . серия андроновцев СевероВосточного Казахстана // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий. Материалы ХЫ Региональной археолого-этнографической студенческой конференции. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 231-237 (0,7 пл.).

3. Солодовников К Л., Ларин ОЗ. Краниологическая серия из могильника Сальдяр I афанасьевской культуры Горного Алтая // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. С. 119-123 (авт. вкл. - 0,25 пл).

4. Солодовников КЛ., Тур С.С Материалы к краниологии эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. С. 124-128 (авт. вкл. - 0,25 пл.).

5. Солодовников К.Н. Материалы к антропологии афанасьевской культуры // Древности Алтая, Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2003. №10. С. 3-27 (2,9 пл.).

6. Солодовников К.Н., Тур С.С. Краниологические материалы елунин-ской культуры эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья // Кирю-

шин Ю.Ф., ГрушинС.П., Тишкин А.А. Погребальный обряд населения эпохи ранней бронзы Верхнего Прнобья (по материалам грунтового могильника Телеутский Взвоз-I). Приложение I. Барнаул: Изд-во Алг. ун-та, 2003. С. 142-176 (авт. вкл.-!,О пл.).

7. Солодовников КЛ. Антропологические данные к вопросу о формировании населения Верхнего Приобья в эпоху ранней и развитой бронзы // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алг. ун-та, 2003. Кн. I. С. 172-178 (0,3 пл.).

8. Солодовников К.Н. Антропологический состав населения андронов-ской культуры Верхнего Прнобья (по материалам из могильника Фирсово XIV) // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск. 9-12 июня 2003 г. Тезисы докладов. М.: Изд-во ИЭА РАН, 2003. С. 257-258 (0,02 пл.).

9. Солодовников К.Н. Антропологические материалы из могильника Сальдяр I в связи с вопросами происхождения афанасьевской культуры // Ларин ОЗ. Афанасьевская культура Горного Алтая: могильник Сальдяр-1. Приложение!. Барнаул: Изд-во Алг. ун-та, 2005. С. 120-154 (1,7 пл.).

10. Солодовников К.Н. Краниологические материалы из могильника ан-дроновской культуры Фирсово XIV в свете проблем формирования населения Верхнего Прнобья в эпоху бронзы // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. Горно-Алтайск: Изд-во АКИН, 2005. С. 47-75 (3,5 пл.).

11. Тур С.С., Солодовников К.Н. Новые краниологические материалы из погребений каракольской культуры эпохи бронзы Горного Алтая ti Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири.

' Горно-Алтайск: Изд-во АКИН, 2005. С. 35-47 (авт. вкл. - 0,75 пл.).

12. Солодовников К Л. Антропологические материалы из могильника андроновской культуры Фирсово XIV к проблеме формирования населения Верхнего Приобья в эпоху бронзы // Вестник археологии, антропологии и этнографии. №6. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2005. С. 127-147 (2,2 пл.).

ТаблицаП

Суммарные серии черепов археологических культур эпохи ранней и развитой бронзы Горного и лесостепного Алтая

Культура Афанасьевская Каракопъст Елуяиясхал Аидроновская

Пол с? 2 (? 2 2

I Продояшнй дтмещ 19Ш56) 182,8(26) 195,3(3) 192,3(11) 183,9(8) 187,7(46) 176,5(45)

> Поперечный днанлр 141.9(55) 137.7(26) 145.8(4) 139.4(12) 135,3(7) 140,4(44) 136,8(43)

5'.1 ЧврсэшоЙ укаоатол 7«,1(Я) 75,3(25) 76^2) 72,3(11) 72.9(6) 75 ДОЗ) 78,0(42)

17 Выситый днанстр от Ь*. 139,2(38) 134,5(21) 134,5(2) 137,3(8) 127,6(7) 138,3(38) 132,5(35)

17:1 ВвоттмтродояышЙ умзиеяь 73,0(31) 74,2(21) 69.2(2) 71,3(8) 69,2(7) 74,2(37) 75.2(35)

17:1 Вивтямгоггеречный указатель 98.5(38) 98Л21) 90.3(2) 98,7(8) «,«(6) 98.3(37) 96.4(34)

10 Высший диаметр и ро. 116,9(46) 111,9(21) 113,2(3) 116,9(10) 110,8(5) 118,1(44) 113,6(39)

1 Длю» основ«™ чеоеп» 107.6(4(0 103,3(21) 108,9(2) 104,8(8) 100,7(7) 105.7(39) 99,8(34)

9 НаниЕньшш шириналба 100.1(58) 93.5(28) 96,4(5) 95,7(11) 92,9(10) 96,6(46) 94,9(49)

32 Угол профк" лбе от«. 81,9(48) 84.8(23) 76,0(3) 78,6(7) 78,2(5) 82.7(44) 85,1(37)

40 Длина оеноннн» дню 103,4(35) 97,1(19} 103.5(2) 100,6(5) 99,4(5) 102.9(37) 97,0(31)

40:5 Ужязггслъ аысгупаннг по «.1(35) 94,3(19) 95,9(2) ...«да 97,6(5) 97,1(37) 97,2(31)

45 Скуловой даиллр 139,0(30) 128,6(251 146,00) 131,9(9) 130,3(5) 136.3(43) 127,6(38)

41 Вергаи» «шппвд 70ДО1) 66,6(23) 74,0(4) 73,9(7) 70,5(8) 69,7(43) 66,5(40)

48:45 Верхний лицеюй уивпыи 5»,5(45) 51,9(22) Я,«3) 55,3(6) Я К4) 51,0(39) 52,4(36)

72 Обпшй лдавой угол 86,0(43) >6,5(20) »8.7(3) 86,2(6) 84,6(5) 85,1(41) 85,0(36)

77 Накшииршй угол 13(,0(49) 136,2(22) 136,4(5) 139,5(11) 140,5(12) 137.3(47) 138,2(47)

¿Ы Зипникяшмрныйугоя 126,3(40) 124,«(21) 134,2(3) 130,3(4) 129,6(6) 124.2(41) 125,5(35)

Я Шщ)мм орбиш от ш{ 44Д+2) 42.5(21) 45.3(4) 44.0(8) +2,6(7) 43,5(47) 42,0(39)

12 Вькоп брбкш 31,2(52} 30,7(26) 33,2(4) 34,1(8) 34,1(7) 31,8(48) 32,7(40)

52:51 ОрбитныЙ указатель от 69,9(42) 72,4(21) 73,1(4) 77,7(8) 80.0(7) 73,1(46) 77.7(39)

55 Виоотаиое« ■ $1,5(4?} 48.6(23) 52,2(3) 52,2(7) 51,2(9) 50,6(43) 48.6(40)

м Шщинаиосв 26,0(50) 24.8(23) 24,7(4) 25.8(7) 25.1(3) 25.1(46) 23,9(38)

54:55 Носовой умавтсль 50,6(41) 51,0(22) 46,9(4) 49.4(7) 49,2(8) 50,1(42) 49,3(38)

75(1) Угов виступанн» ном 34.8(41) 30.3(18) 24.7(3) 29.0(5) 21,3(7) 34,5(35) 27,8(32)

8С Снастгсессая шчнпа 9.02(42) 8.39(191 9.45(4) 8,56(8) 9,04(8) 8,79(40) 8,74(37)

Спкптееш высот* 5.50(41) 4.71(18) 4,35(4) 3,75(8) 3,84(8) 4,96(40) 4,46(37)

Б5:5С Симсиичмю«то»ил1 «2,2(41) 57,2(18) 45,0(4) 44,7(8) 42,8(8) 36,8(40) 51.7(37)

ОС 22.70(41) 21.37(17) 24,33(3) 24,77(6) ■ 23,27(7) 22,44(36) 21,38(32)

05 Дакримьпая высота 14,01(39) 11.55(17) 11,67(3) 11,78(6) 10.74(7) 14.08(36) 11.93(31)

08:[>С Дкрйшяый умэвгил 62.5(30) 64,2(17) 48,4(3) 48.1(6) 46.1(7) 56,3(31)

Подписано в печать 21.11.2006 г. Формат 60*90/16. Усл. печл. 1,0 ЗаказX® 73. Тираж 150 экз.

Типография ООО «Квартет» г. Барнаул, пр. Комсомольский, 63 тел. 25-51-65,66-99-30

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Солодовников, Константин Николаевич

Введение

Глава I. Археологическая характеристика и результаты палеоантропологического изучения Горного и лесостепного

Алтая эпохи ранней и развитой бронзы

1.1. Археологическая характеристика Горного и лесостепного

Алтая эпохи ранней и развитой бронзы

1.2. История изучения палеоантропологических материалов эпохи ранней и развитой бронзы с территории Горного и лесостепного Алтая

Глава II. Палеоантропология Горного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы

2.1. Палеоантропология афанасьевской культуры Горного Алтая

2.1.1. Антропологическая характеристика населения афанасьевской культуры Горного Алтая. Внутригрупповой анализ краниологической серии

2.1.2. Межгрупповой анализ краниологических серий афанасьевской культуры Горного Алтая

2.2. Палеоантропология каракольской культуры

2.2.1. Характеристика краниологических находок каракольской культуры

2.2.2. Межгрупповой анализ краниологических материалов каракольской культуры

Глава III. Палеоантропология лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы

3.1. Палеоантропология елунинской культуры

3.1.1. Характеристика краниологических материалов елунинской культуры. Внутригрупповой анализ

3.1.2. Межгрупповой сравнительный анализ краниологической серии елунинской культуры

3.2. Палеоантропология андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая

3.2.1. Антропологическая характеристика населения андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая. Внутригрупповой анализ краниологической серии

3.2.2. Межгрупповой анализ серий черепов андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая

Глава IV. Некоторые вопросы этнокультурного развития Горного и лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы в свете данных палеоантропологии

4.1. Горный Алтай

4.2. Лесостепной Алтай

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Солодовников, Константин Николаевич

Актуальность темы. Многие важные проблемы древней истории Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы, решение которых в значительной мере зависит от данных палеоантропологии, являются дискуссионными. Сложность проблемы происхождения афанасьевской культуры усугубляется недостатком антропологических источников. Остается открытым вопрос об участии местных групп в формировании ее населения, а также о составляющих антропологических компонентах. Не определен исходный район миграции носителей афанасьевской культуры на территорию Южной Сибири, поиск которого в значительной степени зависит от данных палеоантропологии. Единичность и фрагментарность имеющихся материалов каракольской культуры не позволяет получить даже средние краниологические данные для использования в межгрупповом статистическом анализе. Далеко не бесспорна типологическая характеристика и происхождение монголоидного компонента в составе каракольской популяции. Реальная роль в его расогенезе европеоидных групп также остается неясной, как и их отношение к носителям предшествующей на данной территории афанасьевской культуры. Не менее сложные проблемы связаны с реконструкцией исторической ситуации на территории лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы. Малочисленность палеоан-тропологических данных елунинской культуры не дает возможности охарактеризовать ее население в антропологическом отношении отдельно от населения синхронных культурных образований сопредельных территорий, с краниологическими материалами которых они вынужденно суммируются. Не ясна роль и характер участия местного населения в формировании елунинской культуры и, в частности, ее локальных особенностей. Имеющиеся скудные краниологические материалы оставляют открытым вопрос происхождения и расогенетиче-ских связей европеоидного компонента в составе ее населения. Отсутствие новых представительных по численности палеоантропологических материалов андроновской (федоровской) культуры не позволяет осветить процесс формирования населения эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая. Остается дискуссионным и по своему значению далеко выходит за его территориальные рамки проблема характера и степени участия местных популяций в сложении андроновской (федоровской) культуры. Не выяснено происхождение южного европеоидного компонента в составе ее населения на территории лесостепного Алтая. Увеличение, за последние десятилетия, начиная с 70-х гг. XX в. источ-никовой базы в результате широкомасштабных археологических работ повлекло значительный количественный рост палеоантропологических материалов. Их изучение с использованием современных статистических методов, применяемых для анализа палеоантропологических материалов, позволяет подойти к решению этих вопросов.

Цели и задачи исследования. Основной целью исследования является изучение процесса формирования антропологической структуры населения Горного и лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы на основе анализа краниологических данных, происхождения и генезиса его компонентов. Ее достижение предусматривает решение следующих задач: 1) обобщение и анализ всех краниологических данных по археологическим культурам Горного и лесостепного Алтая данного периода в соответствии с современным состоянием археологических источников; 2) изучение внутри- и межгрупповой изменчивости населения эпохи ранней и развитой бронзы изучаемой территории; 3) выявление основных слагающих антропологических компонентов, вошедших в его состав; 4) выяснение истоков происхождения выделенных расовых компонентов на основании межгруппового анализа; 5) сопоставление результатов палеоантропологического анализа с выводами археологических исследований.

Объектом исследования являются этнокультурные процессы, протекавшие на территории Горного и лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы.

Предметом исследования выступает формирование антропологического состава населения эпохи ранней и развитой бронзы данной территории.

Территориальные рамки работы включают области Алтайского региона, разделяющиеся на две части: 1) Горный Алтай, являющийся в орографическом (географическом) отношении ядром Алтайской горной системы, в современных административных границах Республики Алтай и пограничных с ним районов Алтайского края и Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан [Алтайский край, 1978; Малолетко, 1999]; 2) Лесостепной Алтай, соответствующий в ландшафтном и административно-территориальном отношении лесостепным районам Алтайского края и сопредельным районам Восточно-Казахстанской и Новосибирской областей. В географическом плане он находится на территории Приобского плато в широком понимании термина [Атлас Алтайского края, 1991, с. 22; Давыдова, Каменская, Неклюкова, Тушинская, 1966; Раковская, Давыдова, 2001].

Хронологические рамки исследования отражают ранний и развитый этапы эпохи бронзы историко-культурной периодизации и охватывают на данной территории период с конца IV тыс. до н.э. до XII в. до н.э.

Методология и методика. Методологической основой данного исследования является положение о реальности существования человеческих рас [Проблемы расы ., 2002] и об отсутствии причинной связи между расами и культурами. Однако формирование тех и других на одних и тех же территориях дает возможность перехода от истории биологических общностей к истории общностей социальных. Это географическое совпадение определяет возможности исторической интерпретации результатов палеоантропологического исследования, которая опирается на то, что появление комплекса антропологических особенностей, обнаруженного в чужеродной антропологической среде или на территории, где он раньше не был зафиксирован, безусловно, связано с переселением людей. В этом проявляется бесспорное преимущество антропологических данных перед всеми другими для установления масштабов и направлений миграций, конкретных движений человеческих коллективов, реальных носителей этих особенностей, и роли отдельных популяций в сложении того или иного народа [Алексеев, 1979, с. 63-70; Герасимова, 2004, с. 54-55; Дебец, Левин, Трофимова, 1952; Дубова, 2002; Левин, 1961].

Расовая диагностика выделенных краниологических типов базируется на принципах таксономической неравноценности расовых признаков [Ярхо, 1934] и понимания расы любого порядка как динамической (исторической) категории [Бунак, 1938; 1956; 1980]. Так, для разделения монголоидных и европеоидных групп наиболее значимыми расоразграничительными признаками являются углы горизонтальной профилировки лицевого скелета, размеры и пропорции переносья и носовых костей в месте их наибольшего сужения, а также угол вы-ступания носа к линии общего лицевого профиля. Для количественной оценки степени выраженности монголоидных особенностей используются следующие показатели: общий индекс уплощенности лицевого скелета и выступания костного носа (УЛС), преарикулярный фациоцеребральный указатель (ПФЦ) и условная доля монголоидного элемента (УДМЭ). Значения УЛС меньше 20 и ПФЦ меньше 90,6 характерны для «чистых» европеоидов, значения УЛС больше 80 и ПФЦ больше 96,8 - для «чистых» монголоидов [Дебец, 1968]. Поскольку в европеоидных и смешанных группах эпох неолита, бронзы и скифского времени, характеризующихся крупными лицевыми размерами, ПФЦ обычно бывает выше теоретического и не может служить в качестве меры мон-голоидности, УДМЭ в анализируемых краниологических сериях зачастую рассчитывалась отдельно по УЛС и ПФЦ [Дремов, 1997, с. 22-24]При анализе древних европеоидных групп таксономически наиболее ценными признаками признаются скуловая ширина лица, высотные диаметры черепа и лица, показатели общей массивности черепа, выражаемые величинами горизонтальных диаметров мозговой коробки [Шевченко, 1980, с. 7], а также основные пропорции лицевого и мозгового отделов черепа.

1 В настоящее время существуют и другие способы суммарной оценки профилированное™ лица [Гохман, 1980] и фациоцерсбральных соотношений [Мамонова, 1983].

Первичная обработка исследованного палеоантропологического материала включала по мере необходимости реставрацию воско-канифольной мастикой [Герасимов, 1955, с. 580-581], проведенную с учетом методических рекомендаций И.И. Гохмана по реставрации краниологических материалов [Гохман, 1966, с. 6-14]. Определение пола и возраста проводилось по общепринятым методикам [Алексеев, 1966; Алексеев, Дебец, 1964; Пашкова, 1963]. Измерения черепов и оценка балловых признаков выполнены по стандартной краниологической программе [Алексеев, Дебец, 1964] в пределах краниологического бланка Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР образца 1965 г., и дополнялись высотой поперечного изгиба лба [Гохман, 1961].

Краниологический материал анализируется с учетом популяционной структуры древнего населения [Алексеев, 1979, с. 124-127; 19896; Медникова, 19956] и включает: 1) изучение антропологического состава населения археологической культуры или ее крупного территориального варианта; 2) изучение антропологического состава населения локальных популяций, оставивших отдельные могильники либо группы могильников на территории районов, выделяемых на основе естественно-географического принципа. Параллельно анализируются мужские и женские черепа. В отдельных случаях, при малом количестве материалов, измерения мужских черепов суммируются с измерениями женских, приведенных к «мужским» с помощью средних коэффициентов полового диморфизма [Алексеев, Дебец, 1964, табл. 12-13]. Обработка первичных данных проводится с использованием методов одномерной и многомерной статистики при помощи интегрированной системы обработки данных STATIS-TICA for Windows 6.0. В случаях, когда применение статистических методов невозможно, допускается применение индивидуально-типологической диагностики.

Для проверки серий на однородность используются средние квадратиче-ские уклонения. Достоверность отношений эмпирических дисперсий к стандартным проверяется с помощью двустороннего критерия по таблицам F-распределения [Урбах, 1964, табл. XIV] при бесконечном числе степеней свободы для стандартной дисперсии [Алексеев, Дебец, 1964, табл. 12-14]. Поскольку, как уже обращалось внимание в антропологических исследованиях, близкие к средним мировым величины эмпирических дисперсий сами по себе не являются достаточным основанием для окончательного суждения о гомогенности изучаемых серий [Шевченко, 1984, с. 56], используются и другие методы, позволяющие выявить неоднородность. В их числе анализ кривых распределения наиболее важных расодиагностических признаков, сопоставление черепов на корреляционных полях попарного комбинирования признаков, а также анализ вычисленных коэффициентов внутригрупповой корреляции краниометрических признаков. В последнем случае при малой численности серии основное внимание обращалось на направление связей между признаками, то есть соответствие коэффициентов корреляции по знаку [Дебец, 1948; Ярхо, 1934]. При большой численности внутригрупповые коэффициенты корреляции линейных признаков и угловых размеров проверялись с помощью двустороннего критерия на достоверность отличий от стандартных, в качестве которых использованы усредненные коэффициенты корреляции, рассчитанные С.Г. Ефимовой на основе семи представительных по численности и однородных по составу краниологических серий [Ефимова, 1991, табл. 17]. Для указателей оценивалась достоверность отличия коэффициентов корреляции от нулевого значения. Выделение морфологических комплексов в составе неоднородных групп проводилось с помощью анализа главных компонент [Дерябин, 1983; Иберла, 1983; Хартанович, Чистов, 1984].

Внутригрупповой анализ главных компонент позволяет не только выделить морфологические комплексы, обозначившиеся в той или иной серии, но и получить их метрические характеристики. Применение методов многомерного анализа на внутригрупповом уровне в палеоантропологии ограничивается требованиями хорошей сохранности краниологического материала. Черепа неполной сохранности из внутригруппового анализа главных компонент исключались. В отдельных случаях, когда черепа имеют в целом хорошую сохранность, однако отсутствуют единичные признаки из тех, которые были включены в анаанализ, эти размеры заменялись средними, рассчитанными для данной серии. Расчет средних характеристик выделенных морфологических комплексов и сопоставление их между собой предусматривает оценку достоверности различий с помощью t-критерия Стыодента между ними по каждому признаку, в том числе и по признакам, не участвовавшим в анализе [Урбах, 1964, с. 147-154, табл. IV]. При оценке достоверности различий внимание обращалось на признаки, не связанные между собой физиологическими корреляциями.

При межгрупповом сопоставлении использовался метод JI. Пенроза суммарного сравнения по комплексу признаков в модификации Р. Кнуссмана с поправкой А.Г. Козинцева [Козинцев, 1974; Knussman, 1967; Penrose, 1954]2, и межгрупповой анализ главных компонент. Матрица обобщенных таксономических расстояний JI. Пенроза «по форме» (Cr ) подвергалась кластеризации и многомерному шкалированию. В отличии от сравнения групп, преимущественно, по наиболее значимым в данной совокупности признакам с помощью метода главных компонент, при использовании обобщенных расстояний JI. Пенроза нет потери информации за счет сокращения размерности, учитывается корреляция между признаками на черепе и вводится поправка на различия по величине и по форме, что придает расхождению между группами уже не столько морфологический характер, сколько таксономический. При этом кластеризация групп методом построения дендрограмм дает лучшие результаты, когда нет промежуточных форм и образуются дискретные, четко обособленные совокупности. Дендрограмма довольно точно воспроизводит межгрупповые связи низшего уровня, приводя к все более сильным искажениям по мере возрастания таксономического ранга выделяемых группировок, где более результативен анализ главных компонент, отражающий более общие закономерности и жертвующий частностями. Многомерное шкалирование известно как метод, позволяющий наглядно представлять взаимное расположение выборок в соответствии с величинами таксономических расстояний между ними. Данный метод не

2 Расчет производился по двадцати одному признаку: 1,8, 17, 5, 9, 40, 45, 48, 54, 55, 51, 52, SS, SC, DS, DC, 32,72, 77, ZZm', 75(1). требует априорной информации о дискретном или клинальном характере структуры исследуемой вариации. Цель многомерного шкалирования - получение наглядной картины взаиморасположения групп - достигается в ходе ряда последовательных приближений набора наблюдаемых расстояний к эмпирически вычисленным таксономическим расстояниям. Процесс завершается при достижении минимально возможных суммарных различий этих двух типов расстояний между всеми парами рассматриваемых единиц анализа [Багашев, 2000а, с. 13; Халдеева, 2004, с. 330-332]. Наиболее оптимальным представляется параллельное использование этих, основанных на различных принципах группировки объектов, методов многомерного статистического анализа.

Основной источниковой базой исследования послужили краниологические материалы эпохи ранней и развитой бронзы Горного и лесостепного Алтая, большинство которых получено в результате широкомасштабных археологических раскопок, проводимых археологами Алтайского госуниверситета и других научных центров с середины 70-х гг. XX в. В числе этих исследователей С.П. Грушин, Ю.Ф. Кирюшин, О.В. Ларин, С.М. Ситников, В.И. Соенов, А.А. Тишкин, А.Б. Шамшин и другие. Основная часть краниологических материалов, вводимых в научный оборот автором, изучена в Кабинете антропологии АлтГУ под методическим руководством специалиста-антрополога Светланы Семеновны Тур. Меньшая часть исследованных автором черепов хранится в Кабинете антропологии Томского госуниверситета, а также в краеведческих музеях городов Барнаул (Алтайский государственный краеведческий музей) и Новоалтайск (Новоалтайский городской краеведческий музей). Часть черепов из погребений афанасьевской культуры могильников по реке Урсул впервые была изучена В.А. Дремовым по сокращенной программе. Их оставшиеся неопубликованными индивидуальные измерения были позаимствованы из архива Кабинета антропологии ТГУ. После проведенной автором, по мере необходимости, реставрации данных черепов, они были доисследованы по полной краниометрической программе, а их индивидуальные измерения полностью опубликованы [Солодовников, 20036].

В общей сложности, анализируемый краниологический материал составляет 256 черепов, из них 159 (62%) обработаны и вводятся в научный оборот автором, а 97 (38%) ранее были изучены другими исследователями. Часть материалов была собрана в ходе археологических раскопок при его непосредственном участии. В соответствии с культурной спецификой захоронений в половозрастном отношении черепа распределяются следующим образом (число черепов):

Таблица I

Афанасьевская Каракольская Елунинская Андроновская культура культура культура культура

Мужские 62 6 17 58

Женские 29 2 15 51

Неполовозрелых субъектов 9 — 3 4

Всего 100 8 35 113

Сведения, касающиеся происхождения как изученных автором, так и другими исследователями краниологических материалов (могильник, его локализация и культурная атрибуция, автор и год раскопок, публикация археологических и палеоантропологических источников) приводятся в таблице 1 приложения. Местоположение могильников отмечено на карте-схеме (рис. 1).

Научная новизна. Вводятся в научный оборот новые значительные по объему краниологические материалы археологических культур эпохи ранней и развитой бронзы Горного и лесостепного Алтая. Благодаря применению антропологической реставрации, изученные оригинальные материалы превосходят ранее опубликованные другими исследователями и в качественном отношении.

Данное исследование является первой специальной обобщающей работой, посвященной анализу палеоантропологических материалов эпохи ранней и развитой бронзы одновременно с территории Горного и лесостепного Алтая. Проводится сопоставление антропологических особенностей популяций этих двух частей Алтайского региона. Вносятся существенные коррективы в представления о происхождении афанасьевской культуры. Впервые установлен смешанный состав ее населения в пределах европеоидной расы и новыми статистическими методами подтверждено отсутствие генетической преемственности с населением Сибири предшествующего времени. Выделены краниологические типы, характеризующие пришельцев, выявлены наиболее вероятные истоки их происхождения. Изучены серии черепов каракольской и елунинской культур, пригодные для межгруппового статистического анализа. Установлена генетическая связь монголоидного компонента в составе населения каракольской культуры Горного Алтая с группами доафанасьевского времени этой территории и северных предгорий Алтая эпохи неолита-энеолита, а также активное участие потомков последних в формировании елунинской культуры. Определена принадлежность европеоидного компонента в составе каракольской и елунинской популяций к одному антропологическому типу, а также наличие морфологически сходного европеоидного суперстрата в составе культур оку-невского типа и кротовско-елунинской культурной общности. Рассматриваются вопросы его происхождения и выявляются этногенетические связи различных групп населения эпохи доандроновской бронзы юга Западной и Южной Сибири. Вносятся существенные коррективы в представления о происхождении андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая. Выявлена расовая неоднородность населения эпохи развитой бронзы данной территории. Реконструируются процессы ассимиляции значительной части местного населения в культурной среде пришельцев и неодинаковая степень участия разных локальных групп предшествующего периода в формировании андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая. Установлены связи андроновского населения данной территории с популяциями северных по отношению к лесостепному Алтаю районов.

Практическая значимость работы. Материалы и результаты исследования могут служить в качестве палеоантропологической базы в междисциплинарных трудах археологов, лингвистов и этнологов; использоваться при создании обобщающих научных работ по антропологии и древней истории Южной и Западной Сибири и сопредельных территорий, подготовке курсов лекций и спецсеминаров для студентов высшей школы.

Апробация работы. Основные положения данного исследования докладывались на региональных (Красноярск, 1997; Барнаул, 2001), всероссийских (Барнаул, 2003) и международных (Барнаул, 2002; 2004) конференциях, V Конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003 г.). Результаты работы по теме диссертации отражены в двенадцати научных публикациях.

Структура работы подчинена решению ее основных задач, отражает специфику материала и состояние источников. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и отдельного тома приложения, содержащего таблицы индивидуальных измерений черепов, результаты статистической обработки и рисунки (карта-схема и графики), и включающего 57 таблиц и 60 рисунков.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Население Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы по данным палеоантропологии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты палеоантропологического исследования вносят немало нового в сложившиеся представления об исторических процессах на территории Горного и лесостепного Алтая в эпоху ранней и развитой бронзы. Они позволяют отчасти проследить и такие явления, которые не нашли достаточно отчетливого отражения в археологических источниках.

Анализ краниологических материалов афанасьевской культуры Горного Алтая подтверждает устоявшуюся точку зрения о происхождении ее с территории Восточной Европы [Вадецкая, 1979; 1986; Семенов, 1987; 1993; Фрибус, 1996; 1998; Цыб, 1984] и ставит под сомнение гипотезу об ее автохтонности для территории Южной Сибири и Центральной Азии [Molodin, 2001; Молодин, 2002]. Население афанасьевской культуры в целом характеризуется чертами протоевропейского антропологического типа, широко распространенного в эпоху бронзы по степному поясу Евразии. Тщательный внутригрупповой анализ позволил установить неоднородность афанасьевского населения Горного Алтая в пределах европеоидной расы, а также отсутствие антропологического компонента местного происхождения. Впервые в составе афанасьевцев удалось выявить антропологические типы, характеризующие пришельцев. Установлено, что их доля в составе населения территориальных вариантов культуры различна, что определяет предполагавшийся ранее [Алексеев, 1989а] генетический разрыв между афанасьевским населением Горного Алтая и Минусинской котловины. Выявлены истоки происхождения антропологических компонентов в его составе на далеких территориях южной части Восточной Европы в эпохи энеолита и ранней бронзы, и приуроченность их к различным группам населения восточной части древнеямной культурно-исторической общности и предшествующей ей хвалынско-среднестоговской культурной общности. Полученные результаты в большей мере согласуются с концепцией о генетической связи афанасьевской культуры с древнеямными памятниками на территории Нижнего Поднепровья, Приазовья и Предкавказья, а также доямными на этой территории [Фрибус, 1996; 1998], однако не позволяют исключать из районов ее прародины территорию Волго-Уралья. Предполагается, что миграция населения с территории Восточной Европы, следствием которой явилось формирование афанасьевской культуры, началась на ранних этапах сложения древнеямной культурно-исторической общности. Данный вывод не исключает наличия общего культурного компонента для древнеямной общности юга Восточной Европы и афанасьевской культуры Южной Сибири, связанного по происхождению с какими-либо третьими регионами [Кирюшин, 1991], но на данном источ-никовом уровне палеоантропологически он не прослеживается.

Впервые исследована серия мужских черепов каракольской культуры, пригодная для использования в межгрупповом статистическом анализе. Антропологический облик населения эпохи развитой бронзы Горного Алтая характеризуется смешанными европеоидно-монголоидными особенностями. Установлено, что доля монголоидного элемента была больше в женской группе, а также что антропологический состав мужской и женской части населения каракольской культуры не совпадал. Впервые удалось определить преемственную генетическую связь местного антропологического компонента каракольской культуры с населением доафанасьевского времени не только Горного Алтая, но и его северных предгорий. В тоже время установлено отсутствие такой связи между европеоидным компонентом в составе каракольцев и, шире, населения культур окуневского типа Южной Сибири, с населением предшествующей культуры. Это не противоречит мнению об участии местных групп, проникающих из лесостепи в северные предгорья Алтая, в формировании каракольской культуры [Молодин, 1992; 1993; 2002], но не подтверждает гипотезу о значительной роли афанасьевского населения в качестве другого компонента сложения каракольской и других культур окуневского типа [Молодин, 1992; 2002; Семенов, 1997; Шер, 1991; 1994]. Европеоидный компонент в составе населения культур окуневского типа Горного Алтая и Тувы в наибольшей мере проявляет особенности гиперморфного варианта древнесредиземноморской расы, представленного на черепах из могильника примерно синхронного времени Ранний Тулхар на юге Средней Азии. Не исключено его присутствие и у окуневцев Среднего Енисея. Однако имеющиеся материалы не позволяют однозначно решить вопрос об исходном районе миграции его носителей на территорию Южной Сибири. Вероятнее всего, прототип морфологической комбинации признаков, присущей для европеоидного компонента населения эпохи доандроновской бронзы Южной Сибири, предположительно, мог находиться на территории Кавказа и прилегающих районах - в Закавказье или севернее, вплоть до степных районов Предкавказья. Краниологические серии эпохи бронзы, а также более раннего и позднего времени с этой территории впервые рассматриваются в связи с особенностями гиперморфного варианта древнесредиземно-морской расы. Анализ антропологических источников позволяет предполагать появление групп европеоидного населения, обусловившего формирование культур окуневского типа, в связи с одним миграционным потоком. В большей степени соответствует антропологическим данным мнение о пришлых истоках рассматриваемых культурных явлений на территории Северного Кавказа и Предкавказья [Есин, 1995, с. 60], чем гипотеза о наибольшей перспективности для поисков возможной прародины окуневцев Южного Приуралья и прилегающих к нему областей в позднеямное-раннекатакомбное время [Лазаретов, 1997].

Выявлено, что антропологический состав населения елунинской культуры лесостепного Алтая неоднородный и формируется в результате взаимодействия европеоидного и монголоидного компонентов, при этом доля монголоидного элемента ощутимо больше в составе женской части популяции. Женщины, в целом, сохраняют генетическую преемственность с нео-энеолитическим населением южных районов Верхнего Приобья. Это подтверждает выводы археологов о значительном участии местного культурного компонента в формировании елунинской культуры [Грушин, 2002; Кирюшин, 1986; 2002а; 20026]. В составе мужчин-елунинцев доминирует долихокранный высоколицый европеоидный компонент, характеризующийся краниологическими особенностями южной европеоидной средиземноморской расы, и определяющий в антропологическом отношении пришлый компонент сложения культуры [Грушин, 2002; 2004; Кирюшин, 1986; 2002а; 20026].

Обнаруживается тенденция увеличения доли местного монголоидного морфологического компонента в елунинских группах более северных районов и/или хронологически более поздних. Ее продолжением являются краниологические особенности населения кротовской культуры, для которого доля местного компонента, представленного низколицым типом с выраженными монголоидными особенностями, больше. Преобладающий европеоидный компонент в составе кротовского населения однотипен с таковым у родственного елунин-ского. В данных результатах анализа палеоантропологических источников находят прямое подтверждение взгляды Ю.Ф. Кирюшина на кротовско-елунин-скую культурно-историческую общность, согласно которым часть населения елунинской культуры переселилась в более западные районы, где в процессе взаимодействия вытесненных из Верхнего Приобья елунинских племен с населением местной степановской культуры формируется кротовская [Кирюшин, 1992; 2002а; 20026].

Результаты межгруппового статистического сравнения краниологических материалов археологических культур окуневского типа, кротовско-елунинской общности, а также самусьской, позволяют установить, что объединяет население данных культурных образований юга Западной и Южной Сибири наличие местного для каждого из них монголоидного компонента, представленного, преимущественно, в составе женского населения. Его взаимодействием с пришлым европеоидным элементом, не связанным по происхождению с населением предшествующей афанасьевской культуры, определяется антропологическое своеобразие населения этих культур самусьско-сейминского историко-хронологического пласта. Тщательный межгрупповой анализ позволил выявить морфологическую однотипность европеоидного суперстрата в составе населения елунинской, каракольской и других культур. Появление его связано с одним, антропологически несколько разнородным потоком, составной частью которого были группы, характеризующиеся антропологическими особенностями более узколицего варианта средиземноморской расы, а также протоевропейского типа с брахикранной формой мозговой коробки. Последние явились морфо-генетической основой для пришлого европеоидного компонента в составе населения самусьской и окуневской культуры соответственно. Данные результаты исследования в наибольшей степени соответствуют концепции В.В. Боброва о формировании в период доандроновской бронзы в аридной зоне Сибири на разной субстратной основе «блока» родственных культур самусьско-сейминского историко-хронологического пласта в результате масштабной миграции европеоидного населения из районов Передней Азии [Бобров, 1987; 1994; 2003]. Однако исходными территориями миграции европеоидного населения, «ядром» которой в антропологическом отношении являлись группы с особенностями гиперморфного варианта средиземноморской расы, проведенный анализ палеоантропологических материалов позволяет в большей степени считать районы Кавказа, а наиболее перспективным районом для поисков прародины этого населения - Северный Кавказ и Предкавказье.

Исследование краниологических материалов эпохи развитой бронзы с территории лесостепного Алтая позволяет установить значительную антропологическую неоднородность населения верхнеобского варианта андроновской (федоровской) культуры. Впервые с помощью многомерного статистического анализа удалось получить числовые характеристики краниологических типов в его составе, а также определить их разный удельный вес в составе локальных групп. Морфологические особенности исходных компонентов, соотнесенные с археологическим контекстом, позволяют заключить, что специфика исторической ситуации в андроновское время на территории лесостепного Алтая определялась разным характером взаимодействия пришлого населения с различными местными группами. Мигранты представлены в составе населения эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая антропологическим компонентом, четко проявляющим краниологические особенности андроновского варианта протоевропейского типа, характеризующего население андроновской (федоровской) культуры и на других территориях. В исследуемых районах, как и для Западной Сибири в целом, он появляется вместе с андроновским (федоровским) миграционным потоком из более западных районов Казахстана. Доминирование в составе верхнеобских андроновцев (федоровцев) индивидуумов с чертами андроновского варианта протоевропейского типа позволяет сопоставлять его по своим масштабам с «великим переселением народов» [Деревянко, Петрин, Кирюшин, Молодин, 1994].

Результаты изучения палеоантропологических материалов соответствуют концепции Ю.Ф. Кирюшина о вытеснении или частичной ассимиляции андроновцами (федоровцами) населения елунинской культуры [Кирюшин, 1986; 2002а; 20026], но позволяют ее дополнить и конкретизировать. Выясняется, что степень участия местного населения в формировании андроновской (федоровской) культуры исследуемой территории была значительной. Местный компонент представлен европеоидным средиземноморским антропологическим типом, доля индивидов с чертами которого в некоторых группах достигает половины. Наименее всего отличавшиеся от пришельцев в антропологическом отношении по предполагаемому отсутствию у них выраженной монголоидной примеси группы населения елунинской культуры, проживавшие на юге и юго-западе ареала культуры, вошли в состав андроновских (федоровских) коллективов на этой территории. Процесс аккультурации сопровождался смещением их части на территорию Верхнего Приобья в составе андроновцев (федоровцев) захватившим их миграционного потоком. Проживавшие в Верхнем Приобье группы населения елунинской культуры с более выраженной монголоидной примесью в их антропологическом составе были вытеснены со своих территорий и не вошли в состав верхнеобских андроновцев. В составе населения андроновской (федоровской) культуры лесостепного Алтая фиксируется немногочисленный антропологический компонент северного происхождения, характеризующийся морфологическими особенностями обь-иртышского антропологического типа западносибирской расы [Багашев, 1998; 2000а; Дремов, Багашев, 1998]. На территории лесостепного Алтая он не имеет генетических корней, и появился, вероятно, в результате брачных связей с населением подтаежной полосы Западной Сибири, генетически связанным с группами предшествующего времени этих территорий. Данное направление связей, не нашедшее отражение в археологических материалах, осуществлялось в культурно однородной среде уже в рамках андроновской (федоровской) культуры. Наиболее вероятным источником поступления женщин с данными антропологическими чертами в состав андроновцев (федоровцев) лесостепного Алтая следует считать единокуль-турное население Барабинской лесостепи.

Для уточнения, подтверждения и развития изложенных выводов требуются не только новые палеоантропологические материалы, в первую очередь, культур эпохи доандроновской бронзы с территории Горного и лесостепного Алтая, но и дальнейшая разработка чисто археологических проблем. В их числе уточнение абсолютной хронологии и периодизация различных групп памятников, выявление специфики их локальных вариантов, а также анализ археологических материалов под углом зрения новых палеоантропологических данных. Безусловно, ряд вопросов древней истории населения Горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы, решению которых посвящена данная работа, сохраняют свой дискуссионный характер. В первую очередь это касается территориальных истоков пришлого для исследуемой территории населения. Однако дальнейшая разработка таких проблем не может вестись без учета новых результатов, представленных в данной работе.

Список научной литературыСолодовников, Константин Николаевич, диссертация по теме "Археология"

1. Абдулганеев М.Т., Ларин О. В. Афанасьевские памятники Бойтыгема // Археология Горного Алтая. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 2436.

2. Абдулганеев М.Т., Плахин В.Т. Об этнической принадлежности афанасьевской культуры // Проблемы археологии и перспективы изучения древних культур Сибири и Дальнего Востока. Якутск: Изд-во Якут, ун-та, 1982.-С. 100-101.

3. Абдулганеев М.Т., Славнин В.Д. Материалы эпохи бронзы из раскопок у с. Ело (Центральный Алтай) // Археология и этнография Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во Ин-та алтаистики, 2004. - Вып. 2. - С. 3-17.

4. Абдулганеев М.Т., Кирюшин Ю.Ф., Кадиков Б.Х. Материалы эпохи бронзы из Горного Алтая // Археология и этнография Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1982. - С. 52-57.

5. Абдулганеев М.Т., Посредников В.А., Степанова Н.Ф. Афанасьевские могильники на р. Ело // Источники по истории Республики Алтай. Горно-Алтайск: Изд-во ГАИТИ, 1997. - С. 69-90.

6. Агапов С.А., Васильев И.Б., Пестрикова В.И. Хвалынский энеолитиче-ский могильник. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1990. - 160 с.

7. Алексеев В.П. Хакасы, енисейские кыргызы, киргизы (сравнительно-краниологический очерк)//ТКАЭЭ. Том. 1.- 1956.-С. 103-135.

8. Алексеев В.П. Антропологические типы Южной Сибири (Алтае-Саянское нагорье) в эпохи неолита и бронзы // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1961а. - С. 377-385.

9. Алексеев В.П. О брахикранном компоненте в составе населения афанасьевской культуры // СЭ. 19616. № 1,-С. 116-129.

10. Алексеев В.П. Остеометрия: Методика антропологических исследований. -М.: Наука, 1966.-252 с.

11. Алексеев В.П. Антропология андроновской культуры // СА. 1967. № 1. - С. 22-26.

12. Н.Алексеев В.П. Новые данные о европеоидной расе в Центральной Азии // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск: Наука, 1974а. - С. 370-390.

13. Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа (краниологическое исследование). М.: Наука, 19746. - 318 с.

14. Алексеев В.П. Историческая антропология: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 1979.-216 с.

15. П.Алексеев В.П. Новые данные к морфологической характеристике населения Месопотамии // СЭ. 1980. № 4. - С. 70-79.

16. Алексеев В.П. О происхождении древнейшего европеоидного населения Минусинской котловины // Вопросы этнографии Хакасии. Абакан, 1983.-С. 4-10.

17. Алексеев В.П. О происхождении древнейшего европеоидного населения Минусинской котловины // Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М.: Наука, 1989а. - С. 350-355.

18. Алексеев В.П. Палеодемография: содержание и результаты // Историческая демография: Проблемы, суждения, задачи. М., 19896.

19. Алексеев В.П., Гохман И.И. Антропология азиатской части СССР. М.: Наука, 1984.-208 с.

20. Алексеев В.П., Дебец Г.Ф. Краниометрия: Методика антропологических исследований. М.: Наука, 1964. - 128 с.

21. Алексеев В.П., Гохман И.И., Тумен Д. Краткий очерк палеоантропологии Центральной Азии (каменный век эпоха раннего железа) // Археология, этнография и антропология Монголии. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 208-241.

22. Алексеев В.П., Ходжайов Т., Халилов X. Население верховий Амударьи по данным палеоантропологии. Ташкент: Фан, 1984. - 391 с.

23. Алтайский край. Атлас. Том первый. М.-Барнаул: Изд-во Главного Управления геодезии и картографии при Совмине СССР, 1978. - 222 с.

24. Атлас Алтайского края. М.: Изд-во Комитета геодезии и картографии СССР, 1991.-36 с.

25. Багашев А.Н. Антропологические общности, их систематика и особенности расообразовательных процессов // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т.4. Расогенез коренного населения. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - С. 303-327.

26. Багашев А.Н. Палеоантропология Западной Сибири: Лесостепь в эпоху раннего железа. Новосибирск: Наука, 2000а. - 374 с.

27. Беневоленская Ю.Д. Мировое распределение затылочно-теменного указателя // Современные проблемы и новые методы в антропологии. JL: Наука, 1980.-С. 70-90.

28. Беневоленская Ю.Д. Дифференциация народов Сибири и Дальнего Востока по некоторым краниологическим признакам // СЭ. 1981. № 2. - С. 68-77.

29. Беневоленская Ю.Д. Расовая дифференциация на территории Азии (по строению лобного отдела черепа) // Историческая динамика расовой и этнической дифференциации населения Азии. М.: Наука, 1987. - С. 39-50.

30. Берс Е.М. Из раскопок в Горном Алтае у устья р. Куюм // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск: Наука, 1974. - С. 18-31.

31. Бобров В.В. Некоторые аспекты смены археологических культур // Смены культур и миграции в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987а.-С. 80-83.

32. Бобров В.В. Основные этапы хозяйственного и культурного освоения Обь-Чулымского междуречья // Проблемы археологии степной Евразии. -Ч. 1.-Кемерово, 19876.-С. 132-135.

33. Бобров В.В. К проблеме миграций европеоидного населения на территорию Южной Сибири в сейминскую эпоху // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 53-56.

34. Бобров В.В. Два древних историко-культурных мира Западной Сибири: проблема взаимодействия // Археология Южной Сибири. Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 2003. - С. 11-17.

35. Бородаев В.Б., Кунгуров A.JI. Новые материалы к археологической карте Барнаульского Приобья // ДИА. С. 73-92.41 .Бунак В.В. Раса как историческое понятие // Наука о расах и расизм: Труды НИИ антропологии МГУ. М.; Л., 1938. - Вып. 4.

36. Бунак В.В. Человеческие расы и пути их образования // СЭ. 1956. № 1. -С. 86-105.

37. Бунак В.В. Род Homo, его возникновение и последующая эволюция. М.: Наука, 1980.-328 с.

38. Вадецкая Э.Б. Гипотеза происхождения афанасьевской культуры // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1979. - С. 98-100.

39. Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. -Л.: Наука, 1986.-180 с.

40. Васильев И.Б. Энеолит лесостепного Поволжья // Энеолит Восточной Европы. Куйбышев, 1980. - С. 27-52.

41. Владимиров В.Н., Степанова Н.Ф. Исследование афанасьевского погребального обряда методом автоматической классификации // Археология Горного Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 3-8.

42. Владимиров В.Н., Мамадаков Ю.Т., Цыб С.В., Степанова Н.Ф. Раскопки афанасьевского могильника Первый Межелик I в Онгудайском районе // Древности Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999. - № 4. - С. 3141.

43. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как исторический источник по истории алтайских племен. -М.-Л.: Наука, 1965. 146 с.

44. Гальченко А.В. Фаунистический анализ остеологического материала из андроновских поселений Алтайского края // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1990. - С. 57-62.

45. Гальченко А.В. К вопросу о хозяйственной деятельности афанасьевских племен // Археологические и фольклорные источники по истории Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1994. - С. 14-19.

46. Гельмель Ю.И., Ситников С.М. Материалы поселения Новоильинка 1 и некоторые проблемы относительной хронологии андроновских памятников Алтая // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000.-С. 60-65.

47. Гельмель Ю.И., Шульга П.И. Афанасьевское захоронение на реке Сенте-лек // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири вдревности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 4446.

48. Герасимов М.М. Восстановление лица по черепу (современный и ископаемый человек). М.: Изд-во АН СССР, 1955 (ТИЭ, т. 28). - 585 с.

49. Герасимова М.М. Неолитические погребения у Долгого озера (Канск) // ВА.- 1964.-Вып. 18.-С. 134-143.

50. Герасимова М.М. Отечественная палеоантропология: проблемы, методология и методы // Расы и народы: Современные этнические и расовые проблемы: Ежегодник. Вып. 30. - М.: Наука, 2004. - С. 45-85.

51. Гинзбург В.В. Материалы к антропологии древнего населения Восточного Казахстана // КСИЭ. Том XIV. - 1952. - С. 84-90.

52. Гинзбург В.В. Антропологическая характеристика населения Казахстана в эпоху бронзы // ТИИАЭ АН КазССР. Том 1: Археология. 1956а. - С. 159-171.

53. Гинзбург В.В. Древнее население восточных и центральных районов Казахстана // Антропологический сборник I. М.: Изд-во АН СССР, 19566 (ТИЭ, т. 33).-С. 238-298.

54. Гинзбург В.В. Материалы к антропологии населения Западного Казахстана в эпоху бронзы // Сорокин B.C. Могильник Тасты-Бутак в Западном Казахстане. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. (МИА, № 120). С. 186-198.

55. Гинзбург В.В. Материалы к антропологии древнего населения Северного Казахстана // СМАЭ. Том XXI. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 297-337.

56. Гинзбург В.В., Трофимова Т.А. Палеоантропология Средней Азии. М.: Наука, 1972.-372 с.

57. Гинзбург В.В., Фирштейн Б.В. Материалы к антропологии древнего населения Западного Казахстана // СМАЭ. Том XVIII. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1958.-С. 390-427.

58. Глушков И.Г. О роли и характере южных связей населения лесостепного Обь-Иртышья в эпоху доандроновской бронзы // Смены культур и миграции в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. - С. 14-17.

59. Глушков И.Г. Специфика культурно-исторического развития Обь-Иртышья в эпоху доандроновской бронзы // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ; АГУ, 1988. - С. 55-57.

60. Глушков И.Г. О южных связях поселения Самусь IV // Культурные и хозяйственные традиции народов Западной Сибири. Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1989.-С. 12-31.

61. Горбунов В.В. Военное дело населения Алтая в III-XIV вв. Часть I: Оборонительное вооружение (доспех). Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. -174 с.

62. Гохман И.И. Угол поперечного изгиба лба и его значение для расовой диагностики // В А. 1961. - Вып. 8. - С. 88-98.

63. Гохман И.И. Население Украины в эпоху мезолита и неолита. М.: Наука, 1966.-224 с.

64. Гохман И.И. Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л.: Наука, 1980 (СМАЭ. Т. XXXVI). - С. 5-34.

65. Григорьев С.А. Древние индоевропейцы. Опыт исторической реконструкции. Челябинск, 1999. - 444 с.

66. Гришин А.Е. Погребальный обряд кротовской культуры: типология погребальной практики (по материалам могильника Сопка-2): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2002. 18 с.

67. Громов А.В. Происхождение и связи населения окуневской культуры // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Пет-роРИФ, 1997.-С. 301-345.

68. Грушин С.П. О культурной принадлежности некоторых памятников эпохи ранней бронзы предгорно-равнинного Алтая // Гуманитарные исследования на пороге нового тысячелетия. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. — С. 84-89.

69. Грушин С.П. Культура населения эпохи ранней бронзы лесостепного Приобья: Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 2002.-24 с.

70. Грушин С.П. Этнокультурная ситуация в Верхнем Приобье в эпоху ранней бронзы (по материалам керамических комплексов) // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - Кн. I. - С. 49-56.

71. Грушин С.П. К вопросу о формировании елунинской культуры Верхнего Приобья // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С. 27-31.

72. Грязнов М.П. Афанасьевская культура на Енисее. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1999. - 136 с.

73. Грязнов М.П., Троицкая Т.Н., Уманский А.П., Севастьянова Э.А. Археологическая карта побережья Новосибирского водохранилища // Вопросы археологии Сибири. Научные труды НГПИ, Вып. 85. Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1973. - С. 3-44.

74. Давыдова М.И., Каменская А.И., Неклюкова Н.П., Тушинская Г.К. Физическая география СССР. -М.: Просвещение. 1966 847 с.

75. Дебец Г.Ф. Расовые типы населения Минусинского края в эпоху родового строя (к вопросу о миграциях в доклассовом обществе) // АЖ. -1932. №2.-С. 26-48.

76. Дебец Г.Ф. О древней границе европеоидов и американоидов в Южной Сибири // СЭ. 1947. Вып. 1. - С. 71 -74.

77. Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР. М.; Л.: АН СССР, 1948 (ТИЭ, т. IV).-392 с.

78. Дебец Г.Ф. Антропологические исследования в Камчатской области. -М.: АН СССР, 1951 (ТИЭ, т. 17). -264 с.

79. Дебец Г.Ф. О некоторых направлениях в строении человека современного вида // СЭ. 1961. № 2. - С. 9-23.

80. Дебец Г.Ф. Опыт краниометрического определения доли монголоидного компонента в смешанных группах населения СССР // Проблемы антропологии и исторической этнографии Азии. М.: Наука, 1968. - С. 13-22.

81. Дебец Г.Ф., Левин М. Г., Трофимова Т. А. Антропологический материал как источник изучения вопроса этногенеза // СЭ. 1952. № 1.

82. Демин М.А., Ситников С.М. Аварийные раскопки в зоне береговых разрушений Гилевского водохранилища // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Выпуск X. - Барнаул: Изд-во Алт. унта, 1999.-С. 99-101.

83. Демин М.А., Ситников С.М. Новые материалы андроновской культуры с верховьев р. Алей // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Выпуск XI. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. - С. 121-125.

84. Демин М.А., Ситников С.М., Бородаев В.Б. Раскопки и разведки в Третьяковском районе Алтайского края // АО 1998 года. 2000. - С. 291-293.

85. Демин М.А., Ситников С.М., Бородаев В.Б. Аварийные раскопки в верховьях реки Алей // АО 2000 года. 2001. - С. 218-221.

86. Деревянко А.П., Молодин В.И., Маркин С.В. Археологические исследования на Алтае в 1986 году (предварительные итоги советско-японской экспедиции): Препринт. Новосибирск: Изд-во ИИФиФ, 1987. - 76 с.

87. Дерябин В. Е. Многомерная биометрия для антропологов. М., 1983. -227 с.

88. Древние индоиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н.э.): Межвуз. сб. научн. трудов. Самара: Изд-во СамГПУ, 1995. - 230 с.

89. Древние культуры Бертекской долины (Горный Алтай, плоскогорье Укок). Новосибирск: Наука, 1994. - 224 с.

90. Дремов В.А. Черепа эпохи бронзы из могильников Обь-Иртышского междуречья // Вопросы археологии Сибири. Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1973.-С. 102-106.

91. Дремов В.А. Антропологические материалы из могильников Усть-Иша и Иткуль (к вопросу о происхождении неолитического населения Верхнего Приобья)//Палеоантропология Сибири.-М.: Наука, 1980.-С. 19-46.

92. Дремов В.А. Антропология Верхнего Приобья в эпохи неолита и бронзы: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1981. -24 с.

93. Дремов В.А. Об антропологическом составе неолитического населения Новосибирско-Барнаульского Приобья // Западная Сибирь в древности и средневековье. Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 1985. - С. 3-16.

94. Дремов В.А. Измерения черепов и скелетов из неолитических могильников Усть-Иша и Иткуль (Верхнее Приобье) // Проблемы антропологии древнего и современного населения Советской Азии. Новосибирск: Наука, 1986. - С. 56-73.

95. Дремов В.А. Миграционные процессы эпохи неолита и бронзы в Верхнем Приобье по данным антропологии и природная среда // Смены культур и миграции в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987.-С. 10-12.

96. Дремов В.А. Антропологические данные о южных связях населения Сибири в эпохи неолита и бронзы // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ; АГУ, 1988. - С. 40-43.

97. Дремов В.А. Антропологический состав населения андроновской и андроноидных культур Западной Сибири // Известия Сибирского отделения АН СССР. Серия истории, филологии и философии. Новосибирск: Изд-во ИИФиФ, 1990. - Вып. 2. - С. 56-61.

98. Дремов В.А. Население Верхнего Приобья в эпоху бронзы (антропологический очерки). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1997. - 264 с.

99. Дремов В.А., Багашев А.Н. Антропологическое своеобразие коренных народов // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 4. Расогенез коренного населения. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - С. 292-303.

100. Дремов В.А., Козьмин В.А. Антропологический материал из Кыт-мановского могильника андроновской культуры (Алтайский край) // Культура народов евразийский степей в древности. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1993. - С. 42-66.

101. Дремов И.И., Юдин А.И. Древнейшие подкурганные захоронения степного Заволжья // РА. 1992. № 4. - С. 18-31.

102. Дубова Н.А. Соотношение биологической и социально-культурной дифференциации человечества (на примере народов Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья): Автореф. дис. . док. ист. наук. М., 2002. -79 с.

103. Есин Ю.Н. К вопросу о происхождении окуневской культуры // Вопросы археологии Сибири и Дальнего Востока. Мат. XXXV РАЭСК. -Кемерово: «Кузбассвузиздат», 1995.-С. 58-60.

104. Есин Ю.Н. К проблеме соотношения самусьской и окуневской культур // ТМАЭС. 2002. - Т. 1. - С. 39-56.

105. Ефимова С.Г. Палеоантропология Поволжья и Приуралья. М.: Изд-во МГУ, 1991.-95 с.

106. Ефремов С.А. Погребение афанасьевского времени в пещере Каминная (Горный Алтай) // Погребальные и поселенческие комплексы эпохи бронзы Горного Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006 - С. 4447.

107. Зах В.А. Погребения эпохи неолита ранней бронзы могильника Заречное-1 // Западная Сибирь в древности и средневековье. - Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 1985. - С. 23-29.

108. Зах В.А. Эпоха бронзы Присалаирья. Новосибирск: Наука, 1997. -132 с.

109. Зданович Г.Б. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей (основы периодизации). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1988. - 184 с.

110. Зиневич Г.П. Очерки палеоантропологии Украины. Киев: Наукова думка, 1967.-223 с.

111. Зшевич Г.П. Крашолопчш матер1али епохи енеолпу-бронзи з Швшчно-Захщного Причорномор'я // Матер1али з антропологП' Укра'ши. Кшв: Наукова думка, 1972. - Вип. 6. - С. 2-28.

112. Зшевич Г.П., Круц СЛ. Антрополопчна характеристика давнього населения територи Укра'ши (за матер1алами експедищй 1961-1963 pp.). -КиТв: Наукова думка, 1968. 144 с.

113. Иберла К. Факторный анализ. М., 1980. - 398 с.

114. Иванова JI.A. О происхождении брахикранного компонента в составе населения афанасьевской культуры // СЭ. 1966. № 3. - С. 82-91.

115. Исмагулов О. Палеоантропология Казахстана эпохи бронзы // ТИИАЭ АН КазССР. Том 18.- 1963. С. 163-173.

116. Исмагулов О. Население Казахстана от эпохи бронзы до современности. Алма-Ата: Наука, 1970. - 240 с.

117. Исмагулова А.О. Энеолитический череп из Восточного Казахстана // Маргулановские чтения. Алма-Ата, 1989. - С. 75-78.

118. Кирюшин Ю.Ф. Новый могильник андроновской культуры у села Елунино // ДИА. С. 66-72.

119. Кирюшин Ю.Ф. Работы Алтайской экспедиции // АО 1981 года. -1983.-С. 201-202.

120. Кирюшин Ю.Ф. Работы в лесостепном Алтае // АО 1983 года. -1985.-С. 206-202.

121. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит, ранняя и развитая бронза Верхнего и Среднего Приобья: Автореф. дис. . док. ист. наук. Новосибирск: Изд-во ИИФиФ, 1986.-35 с.

122. Кирюшин Ю.Ф. Новые могильники ранней бронзы на Верхней Оби // Археологические исследования на Алтае. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1987.-С. 100-125.

123. Кирюшин Ю.Ф. Исследование энеолитических памятников лесостепного Алтая // Охрана и использование археологических памятников Алтая (тезисы докладов и материалов к конференции). Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1990. - Вып. I. - С. 35-39.

124. Кирюшин Ю.Ф. Проблемы хронологии памятников энеолита и бронзы Южной Сибири // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1991.-С. 43-47.

125. Кирюшин Ю.Ф. О феномене сейминско-турбинских бронз и времени формирования культур ранней бронзы в Западной Сибири // Северная Евразия от древности до средневековья. СПб., 1992. - С. 66-69.

126. Кирюшин Ю.Ф. Миграционные процессы в Верхнем Приобье в эпоху энеолита и в бронзовом веке // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 56-58.

127. Кирюшин Ю.Ф. Особенности погребального обряда и погребальной посуды андроновской культуры // «Моя избранница наука, наука без которой мне не жить». Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1995а. - С. 58-75.

128. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и бронзовый век лесостепного и степного Алтая // История Алтая. Часть I. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 19956. -480 с.

129. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и ранняя бронза юга Западной Сибири. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002а. 294 с.

130. Кирюшин Ю.Ф. Этнокультурная ситуация в Верхнем Приобье в эпоху энеолита и ранней бронзы // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 20026. - С. 51-53.

131. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и бронзовый век южно-таежной зоны Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - 295 с.

132. Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П. К вопросу о соотношении елунинской и кротовской археологических культур // Историко-культурное наследие Северной Азии. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. - С. 33-42.

133. Кирюшин Ю.Ф., Иванов Г.Е. Новые находки металлических изделий из Шипуновского района // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1996. - Вып. VII. -С. 81-88.

134. Кирюшин Ю.Ф., Казаков А.А. Угловский район. Памятники археологии // Памятники истории и культуры юго-западных районов Алтайского края. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1996. - С. 215-224.

135. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин А.Ю. Вопросы датировки и происхождения афанасьевской культуры Горного Алтая // Четвертые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. Омск, 1997а. - С. 61-64.

136. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин А.Ю. Проблемы формирования энеоли-тической культуры Верхнего Приобья // Четвертые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. Омск, 19976. - С. 61-64.

137. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин А.Ю. Особенности погребального обряда и датировка болынемысской энеолитической культуры // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. - С. 254261.

138. Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю. К вопросу о культурной принадлежности и периодизации памятников арагольского типа // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С. 21-26.

139. Кирюшин Ю.Ф., Лузин С.Ю. Андроновский могильник Подтурино // Культура народов евразийский степей в древности. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1993.-С. 67-94.

140. Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б. Итоги изучения памятников энеолита и бронзового века лесостепного и степного Алтайского Приобья // Алтайский сборник. Барнаул: Изд-во АОВФК, 1992. - Вып. 15. - С. 194222.

141. Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б. Корчажкинская культура лесостепного Алтайского Приобья // Археологические исследования на Алтае. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1987. С. 137-158.

142. Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б. Исследования памятников энеолита и бронзы лесостепного Алтая // III годовая итоговая сессия Института археологии и этнографии СО РАН, ноябрь 1995 г. Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 1995. - С. 64-66.

143. Кирюшин Ю.Ф., Абдулганеев М.Т., Цыб С.В. Раскопки могильника Первый Межелик I // Памятники древних культур Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Изд-во ИИФиФ СО АН СССР, 1986. - С. 58-65.

144. Кирюшин Ю.Ф., Гальченко А.В., Тишкин А.А. Результаты анализа остеологического материала из поселения Березовая Лука // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края- Барнаул: Изд-во БГПУ, 1995.-Вып. V. 4.2.-С. 52-55.

145. Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Тишкин А.А. Погребальный обряд населения эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья (по материалам грунтового могильника Телеутский Взвоз-1). Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003.-333 с.

146. Кирюшин Ю.Ф., Иванов Г.Е., Удодов B.C. Новые материалы эпохи поздней бронзы степного Алтая // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1990. - С. 104-128.

147. Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров Н.Ю., Степанова Н.Ф. Археология Ниж-нетыткескенской пещеры-I (Алтай). Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1995. -150 с.

148. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., Кадиков Б.Х. Древнейшие могильники северных предгорий Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. -117 с.

149. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., Степанова Н.Ф. Елунинский комплекс в устье р. Куюм // Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1997. - С. 36-41.

150. Кирюшин Ю.Ф., Малолетко A.M., Тишкин А.А. Березовая Лука -поселение эпохи бронзы в Алейской степи. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005.-Т. 1.-288 с.

151. Кирюшин Ю.Ф., Посредников В.А., Фирсов Л.В. Абсолютный возраст некоторых памятников неолита и бронзы Западной Сибири // Проблемы западносибирской археологии. Эпоха камня и бронзы. Новосибирск: Наука, 1981.-С. 28-32.

152. Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин С.П. Андроновская могила на памятнике Телеутский Взвоз-1 // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. - С. 40-47.

153. Кирюшин Ю.Ф., Папин Д.В., Позднякова О.А., Шамшин А.Б. Погребальный обряд древнего населения Кулундинской степи в эпоху бронзы // Аридная зона юга Западной Сибири в эпоху бронзы. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С. 62-85.

154. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М.: Изд-во АН СССР, 1951.-362 с.

155. Кияткина Т.Н. Черепа эпохи бронзы с территории юго-западного Таджикистана // Мандельштам A.M. Памятники эпохи бронзы в Южном Таджикистане. Л.: Изд-во АН СССР, 1968. (МИА, № 145). - С. 168-182.

156. Кияткина Т.П. Краниологические материалы эпохи поздней бронзы из Южного Таджикистана // Проблемы этнической антропологии и морфологии человека. Л.: Наука, 1974. - С. 22-35.

157. Кияткина Т.П. Палеоантропология западных районов Центральной Азии в эпоху бронзы. Душанбе: «Дониш», 1987. - 124 с.

158. Ковтун И.В. Особенности андроновской экспансии на юге Западной Сибири // Сибирь в панораме тысячелетий: Материалы симпозиума. -Новосибирск, 1998.- Том 1.-С. 246-253.

159. Кожин П. М. Предельные возможности этно-социальной интерпретации материалов андроновских кладбищ // Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. унта, 1997.-С. 45-49.

160. Козинцев А.Г. Статистические данные к проблеме происхождения краниологического типа айнов // Расогенетические процессы в этнической истории. М.: Наука, 1974. - С. 229-242.

161. Комарова М.Н. Черепа бронзовой эпохи из могил по левым притокам р. Урала // Казаки. Материалы особого комитета по исследованию союзных и автономных республик. Вып. П. - Л., 1927. - С. 222-237.

162. Кондукторова Т.С. Материалы по палеоантропологии Украины // Антропологический сборник I. М.: Изд-во АН СССР, 1956 (ТИЭ, т. 33). -С. 166-203.

163. Кондукторова Т.С. Палеоантрополопчш матер!али вовшзьких шзньонеол1тичних могильниюв // Матер1али з антрополопТ Укра'ши. -Ки1в: Наукова думка, 1960. Вип. 1. - С. 66-97.

164. Кондукторова Т.С. Антрополопчний склад племен територи Укра'ши в епоху бронзи // Матер1али з антрополопУ Укра'ши. Кшв: Наукова думка, 1969. - Вип. 4. - С. 33-56.

165. Кондукторова Т.С. Антропология населения Украины мезолита, неолита и эпохи бронзы. М.: Наука, 1973. - 126 с.

166. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М.: Наука, 1981.278 с.

167. Косарев М.Ф. Древняя история Западной Сибири: Человек и природная среда. -М.: Наука, 1991. 302 с.

168. Косарев М.Ф. Из древней истории Западной Сибири. Общая историко-культурная концепция. Российский этнограф. Вып. 4. - М.: Изд-во ИЭА РАН., 1993.-283 с.

169. Косинцев П.А. Фауна поселения Нижняя Соору // Ларин О.В. Афанасьевская культура Горного Алтая: могильник Сальдяр-1. Приложение 1.-Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005.-С. 160-167.

170. Краниологические коллекции Кабинета антропологии Томского университета / Составители: В.А. Дремов, А.Р. Ким. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1979.- 120 с.

171. Круц C.I. Черепи епохи бронзи з кургашв Кривор1жжя // Матер1али з антрополоп! Укра'ши. Кшв: Наукова думка, 1969. - Вип. 4. - С. 23-32.

172. Круц С.И. Население территории Украины эпохи меди-бронзы (по антропологическим данным). Киев: Наукова думка, 1972. - 192 с.

173. Круц С.И. Палеоантропологические исследования степного Приднепровья (эпоха бронзы). Киев: Наукова думка, - 1984. - 208 с.

174. Кубарев В.Д. О локальном варианте окуневской культуры на Алтае // Скифская эпоха Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1986. - С. 102-104.

175. Кубарев В.Д. Древние росписи Каракола. Новосибирск, 1988. -171 с.

176. Кубарев В.Д. Древние росписи Озерного. Каракольская культура // Сибирь в панораме тысячелетий: Материалы симпозиума. Новосибирск, 1998.-Том 1.-С. 277-289.

177. Кубарев В.Д., Ларин О.В., Суразаков А.С. Новый памятник каракольской культуры в с. Беш-Озек // Проблемы сохранения, использования и изучения памятников археологии. Материалы конференции. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГПИ, 1992. - С. 45-47.

178. Кубарев В.Д., Соенов В.И., Эбель А.В. О новых памятниках каракольской культуры в с. Озерном // Проблемы сохранения, использования и изучения памятников археологии. Материалы конференции. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГПИ, 1992. - С. 49-51.

179. Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. М.: Восточная литература, 1994. - 463 с.

180. Кунгурова Н.Ю. Могильник Солонцы-5. Культура погребенных неолита Алтая. Барнаул: Изд-во БЮИ МВД России, 2005. - 128 с.

181. Лазаретов И.П. К вопросу о компонентном составе окуневской культуры // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. -С. 52-53.

182. Лазаретов И.П. Окуневские могильники в долине реки Уйбат // Оку невский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Пет-роРИФ, 1997.-С. 19-64.

183. Ларин О.В. Афанасьевские памятники среднего течения Катуни // Проблемы изучения древней и средневековой истории Горного Алтая— Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1990. С. 3-30.

184. Ларин О.В. Материалы эпохи раннего металла из Горного Алтая // Материалы по истории и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1993.-С. 19-25.

185. Ларин О.В. Афанасьевская культура Горного Алтая: могильник Сальдяр-1. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. - 208 с.

186. Ларин О.В., Абдулганеев М.Т. О соотношении афанасьевской и майэмирской культур // Проблемы изучения истории и культура Алтая и сопредельных территорий. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1992. -С. 33-36.

187. Ларин О.В., Могильников В.А., Суразаков А.С. Раскопки могильника Мухор-Тархата I // Археологические и фольклорные источники по истории Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1994. - С. 61-70.

188. Левин М.Г. Этнографические и антропологические материалы как исторический источник (К методологии изучения истории бесписьменных народов) // СЭ. 1961. № 1. - С. 20-28.

189. Липский А.Н. Афанасьевские погребения в Хакасии // КСИИМК. -Вып. 47.- 1952.-С 67-77.

190. Лузгин Б.Н. Экономическая геология Русского Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. - 243 с.

191. Максименков Г.А. Окуневская культура: Автореф. дис. . док. ист. наук. Новосибирск, 1975.-40 с.

192. Максименков Г.А. Андроновская культура на Енисее. Л. : Наука, 1978.- 192 с.

193. Малолетко A.M. О языке и самоназвании андроновцев-федоровцев (в свете миграционных процессов) // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 59-60.

194. Малолетко A.M. Структура Алтайской горной системы и номинация ее частей // География и природопользование Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. - Вып. 3. - С. 23-45.

195. Малолетко A.M. Древние народы Сибири. Этнический состав по данным топонимики. Т. 2: Кеты. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. - 286 с.

196. Мамадаков Ю.Т., Неверов С.В., Цыб С.В. С.И. Руденко. Некоторые проблемы древней истории Алтая // Скифская эпоха Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1986. - С. 90-93.

197. Мамонова Н.Н. Антропологический тип древнего населения Западной Монголии по антропологическим данным // Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л.: Наука, 1980 (СМАЭ. Т. XXXVI).-С. 60-74.

198. Мамонова Н.Н. К вопросу о межгрупповых различиях в неолите Прибайкалья // ВА. 1983. - Вып. 71. - С. 88-103.

199. Мандельштам A.M. Погребения срубного типа в Южной Туркмении//КСИИМК.-Вып. 108.- 1966.-С. 105-108.

200. Мандельштам A.M. Памятники эпохи бронзы в Южном Таджикистане. -Л.: Изд-во АН СССР, 1968. (МИА, № 145). 184 с.

201. Маркин С.В. Неолитическое погребение Северо-Западного Алтая // АЭАЕ. 2000. № 2. - С. 53-64.

202. Марсадолов Л.С. Памятники ранних кочевников в Усть-Куюме на Алтае (по раскопкам Г.П. Сосновского и Г.П. Сергеева) // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Вып. 22. - Л.: «Искусство», 1981.-С. 11-22.

203. Матвеев А.В. Первые андроновцы в лесах Зауралья. Новосибирск: Наука, 1998.-417 с.

204. Матющенко В.И. Древняя история лесного и лесостепного Приобья. Ч. 3: Андроновская культура // Из истории Сибири. Вып. 11. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1973. - 130 с.

205. Матющенко В.И. О южном компоненте в составе самусьской культуры // Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. М.: Наука, 1977.-С. 92-95.

206. Матющенко В.И. Самусьские материалы в составе Еловского археологического комплекса// Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - С. 103-106.

207. Медникова М.Б. Древние скотоводы Южной Сибири: палеоэкологическая реконструкция по данным антропологии. М., 1995а. - 216 с.

208. Медникова М.Б. К определению понятия и критериев палеопопуля-ции в антропологии // РА. 19956. № 3. - С. 92-96.

209. Мерперт Н.Я. Энеолит юга СССР и евразийские степи // Энеолит СССР. -М.: Наука, 1982. С. 322-331. (Археология СССР).

210. Мерц В.К. О новых памятниках эпохи ранней бронзы Казахстана // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - Кн. I. - С. 132-141.

211. Мкртчян Р.А. Палеоантропология неолитического и энеолитическо-го населения юга Европейской части СССР (по материалам могильников

212. Госпитальный холм» и Хвалынский): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1988.- 19 с.

213. Могильников В.А. Памятники андроновской культуры на Верхнем Алее//ДИА. С. 155-159.

214. Могильников В.А. Некоторые памятники эпохи раннего металла из Центрального Алтая // Проблемы истории Горного Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1987. - С. 23-34.

215. Могильников В.А. Андроновские курганы Гилево VI // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Выпуск VIII. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1997. - С. 104-108.

216. Молодин В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. Новосибирск: Наука, 1977. - 173 с.

217. Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 1985. -200 с.

218. Молодин В.И. Развитая бронза Горного Алтая // Проблемы поздней бронзы и перехода к эпохе железа на Урале и сопредельных территориях. -Уфа, 1991.-С. 9-13.

219. Молодин В.И. Бронзовый век Южной Сибири современное состояние проблемы // Проблемы изучения истории и культура Алтая и сопредельных территорий. - Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1992. -С. 25-33.

220. Молодин В.А. Современное состояние проблемы бронзового века Горного Алтая // Культурно-генетические процессы в Западной Сибири. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. С. 39-41.

221. Молодин В.И. Горный Алтай в эпоху бронзы // История Республики Алтай. Т.1. Древность и средневековье. Горно-Алтайск: Изд-во Ин-та алтаистики, 2002. - С. 97-142.

222. Молодин В.И. Каракольская культуры // Окуневский сборник 2. Культура и ее окружение. СПб., 2006. - С. 273-282.

223. Молодин В.А., Алкин С.В. Могильник Гумугоу (Синьцзян) в контексте афанасьевской проблемы // Гуманитарные исследования: итоги последних лет. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1997. - С. 35-38.

224. Молодин В.И., Чикишева Т.А. Курганный могильник Преображен-ка III памятник культур эпохи бронзы Барабинской лесостепи // Палеоантропология и археология Западной и Южной Сибири. - Новосибирск: Наука, 1988.-С. 103-117.

225. Неверов С.В. Погребения могильника Змеевка на Алтае (по материалам раскопок С.М. Сергеева) // Археология и этнография Алтая. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1982. С. 100-121.

226. Оразбаев A.M., Омаров Г.К. Некоторые итоги археологического исследования Восточного Казахстана // Проблемы изучения и сохранения исторического наследия. Алматы, 1998. - С. 9-70.

227. Отрощенко В.В. О культурно-хронологических группах погребений Потаповского могильника // РА. 1998. № 1. - С. 43-53.

228. Пашкова В.И. Очерки судебномедицинской остеологии. М.: Мед-гиз, 1963.- 156 с.

229. Перевозчиков И.В. Палеоантропологические материалы с территории Минусинской котловины // Антропология и история культуры. М., 1993.-С. 69-79.

230. Погожева А.П. Курганы эпохи бронзы на западе Горного Алтая // АО 1982 года. 1984. - С. 125-126.

231. Погожева А.П. Могильник афанасьевской культуры Урускин лог-1 (Каракол-1) // Погребальные и поселенческие комплексы эпохи бронзы Горного Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006 - С. 23-43.

232. Полеводов А.В. Памятники андроновской культурно-исторической общности в Среднем Прииртышье // Пятые исторические чтения памяти М.П. Грязнова. Омск: Изд-во Омск, ун-та, 2000. - С. 99-101.

233. Полосьмак Н.В., Чикишева Т.А., Балуева Т.С. Неолитические могильники Северной Барабы. Новосибирск: Наука, 1989. - 104 с.

234. Посредников В.А., Цыб С.В. Афанасьевский могильник Нижний Тюмечин I // Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири эпохи металла. Барнаул: Изд-во БГПИ, 1992. - С. 4-10.

235. Посредников В.А., Цыб С.В. Афанасьевский могильник у села Кара-Коба // Археологические и фольклорные источники по истории Горного Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1994. - С. 26-30.

236. Потемкина Т.М. Бронзовый век лесостепного Притоболья. М.: Наука, 1985.-376 с.

237. Потехина П.Д. О носителях культуры Средний Стог II по антропологическим данным // СА. 1983. № 1. - С. 144-154.

238. Потехина П.Д. Население Украины в эпохи неолита и раннего энеолита по антропологическим данным (конец V начало III тыс. до н.э.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Киев, 1992. - 19 с.

239. Проблема расы в российской физической антропологии / Под ред. Т.И. Алексеевой, Л.Т. Яблонского. М.: Изд-во ИЭА РАН, 2002. - 96 с.

240. Пяткин Б.Н. Происхождение окуневской культуры и истоки звериного стиля ранних кочевников // Исторические чтения памяти М.П. Грязнова.-Омск, 1987.

241. Пяткин Б.Н. Вклад М.П. Грязнова в изучение окуневского искусства в свете современного состояния проблемы Сибири // Северная Евразия от древности до средневековья. СПб., 1992.

242. Пяткин Б.Н., Миклашевич Е.А. О культурной принадлежности петроглифов эпохи бронзы // Проблемы археологии степной Евразии. Ч. 1. -Кемерово, 1987.-С. 127-129.

243. Раковская Э.М., Давыдова М.И. Физическая география России. -М.: Изд-во Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2001. Ч. 2. -304 с.

244. Романова Г.П. Палеоантропологические материалы из степных районов Ставрополья эпохи ранней и средней бронзы // СА. 1991. № 2. - С. 160-170.

245. Руденко С. И. Погребение человека каменного века в восточном Алтае // Природа. 1926. № 5-6. - С. 108-109.

246. Рыкушина Г.В. К антропологии эпохи энеолита-бронзы Красноярского края // Некоторые проблемы этногенеза и этнической истории народов мира.-М.: Наука, 1976.-С. 187-201.

247. Рыкушина Г.В., Зайберт В.Ф. Предварительное сообщение о скелетных остатках людей с энеолитического поселения Ботай // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. Челябинск: Изд-во Челяб. ун-та, 1984.-С. 121-136.

248. Савинов Д.Г. Афанасьевская культура // Древние культуры Бертек-ской долины (Горный Алтай, плоскогорье Укок). Новосибирск: Наука, 1994.-С. 130-135.

249. Савинов Д.Г. Проблемы изучения окуневской культуры (в историографическом аспекте) // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: ПетроРИФ, 1997. - С. 7-18.

250. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. Горький: Волго-Вятское книжн. изд-во, 1989. - 398 с.

251. Семенов Вл.А. Древнеямная культура афанасьевская культура и проблема прототохарской миграции на восток // Смены культур и миграции в Западной Сибири. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. - С. 17-19.

252. Семенов Вл.А. Древнейшая миграция индоевропейцев на Восток (к 100-лелию открытия тохарских рукописей) // Петербургский археологический вестник. -№ 4. СПб, 1993.

253. Семенов Вл.А. Неолит и бронзовый век Тувы. СПб., 1992. - 136 с.

254. Семенов Вл.А. Окуневекие памятники Тувы и Минусинской котловины (сравнительная характеристика и хронология) // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: ПетроРИФ, 1997. - С. 152-160.

255. Синюк А.Т. Бассейн Верхнего и Среднего Дона в эпоху энеолита // Евразийская лесостепь в эпоху металла. Археология Восточноевропейской лесостепи. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1999. - Вып. 13. - С. 23-44.

256. Ситников С.М. Саргаринско-алексеевская культура лесостепного и степного Алтая: Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 2002.-21 с.

257. Скобелев С.Г. Новые данные по неолиту Енисея // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ; АГУ, 1988. - С. 37-40.

258. Соёнов В.И., Суразаков А.С. К вопросу о хронологии и культурной принадлежности комплексов эпохи бронзы могильника Айрыдаш I // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. -Горно-Алтайск: АКИН, 2005. С. 9-20.

259. Солодовников К.Н. Краниологическая серия андроновцев СевероВосточного Казахстана // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий. Мат. XLI РАЭСК. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. - С. 231-237.

260. Солодовников К.Н. Материалы к антропологии афанасьевской культуры // Древности Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 20036. - № 10.-С. 3-27.

261. Солодовников К.Н., Ларин О.В. Краниологическая серия из могильника Сальдяр I афанасьевской культуры Горного Алтая // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - С. 119-123.

262. Солодовников К.Н., Тур С.С. Материалы к краниологии эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - С. 124128.

263. Сотникова С.В. К вопросу об алакульской традиции на территории Западной и Южной Сибири // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ; АГУ, 1988. - С. 76-78.

264. Софейков О.В. Охранные раскопки андроновского могильника Каткове 1 // АО 2000 года. 2001. - С. 252-253.

265. Степанова Н.Ф. К вопросу об относительной хронологии памятников афанасьевской культуры Горного Алтая // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1991. - С. 50-53.

266. Степанова Н.Ф. Эпоха бронзы Горного Алтая: погребальный обряд и керамика // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. -С. 49-51.

267. Степанова Н.Ф. Способы орнаментации афанасьевской керамики (по материалам погребальных комплексов Горного Алтая) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: ИАЭ СО РАН. 1997. - Том III. - С. 296-300.

268. Степанова Н.Ф. Способы орнаментации афанасьевской керамики (по материалам погребений из Горного Алтая) // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. - С. 262-266.

269. Степанова Н.Ф. Памятники арагольского типа Горного Алтая // Пятые исторические чтения памяти М.П. Грязнова. Омск: Изд-во Омск, ун-та, 2000а.

270. Степанова Н.Ф. Памятники эпохи бронзы Горного Алтая // Актуальные вопросы истории Сибири Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 20006. -С. 47-54.

271. Степанова Н.Ф. Памятники эпохи бронзы Горного Алтая // Древности Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2001. - № 6. - С. 54-62.

272. Степанова Н.Ф., Владимиров В.Н., Цыб С.В. Афанасьевские памятники у с. Ело в Центральном Алтае // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. Горно-Алтайск: АКИН, 2005. - С. 2035.

273. Суразаков А.С. Афанасьевские памятники Горного Алтая// Проблемы истории Горного Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1987.-С. 3-22.

274. Суразаков А.С., Ларин О.В. К семантике каракольских писаниц // Археологические и фольклорные источники по истории Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАНИИИЯЛ, 1994. - С. 31-38.

275. Сурнина Т.С. Палеоантропологические материалы из Вольненского неолитического могильника // Антропологический сборник III. М.: Изд-во АН СССР, 1961 (ТИЭ, т. 71). - С. 3-25.

276. Сурнина Т.С. Палеоантропологические материалы из Александрийского могильника // Антропологический сборник IV. М.: Изд-во АН СССР, 1963 (ТИЭ,т. 82).-С. 144-153.

277. Телегин Д.Я. Среднестоговская культура и памятники новоданиловского типа в Поднепровье в степном левобережье Украины // Археология УССР. Киев: Наукова Думка, 1985. - С. 305-320.

278. Теплоухов С.А. Древние погребения в Минусинском крае // Материалы по этнографии. 1927. - Т. 3. Вып. 2. - С. 57-112.

279. Ткачев А.А. К проблеме миграций в андроновскую эпоху // Маргу-лановские чтения. Петропавловск: Изд-во Петропавл'. пед. ин-та, 1992. -С. 51-53.

280. Ткачев А.А., Винокурова Е.И. Могильник эпохи бронзы Маринка // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока. Мат. XXXIV РАЭСК. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 53-55.

281. Ткачев А.А., Ткачева Н.А. Березовский могильник // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока. Мат. XXXIV РАЭСК. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 51-53.

282. Ткачева Н.А. Памятники эпохи бронзы Верхнего Прииртышья: Ав-тореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1997. 19 с.

283. Ткачева Н.А., Винокурова Е.И. Погребальный обряд андроновских племен Верхнего Прииртышья // Вопросы археологии Сибири и Дальнего

284. Востока. Мат. XXXV РАЭСК. Кемерово: «Кузбассвузиздат», 1995. - С. 69-70.

285. Трофимова Т.А. Черепа из могильника тазабагьябской культуры Кокча 3 // Могильник бронзового века Кокча 3. М.: Изд-во АН СССР (МХЭ. Вып. 5), 1961. - С. 97-146.

286. Тур С.С., Солодовников К.Н. Новые краниологические материалы из погребений каракольской культуры эпохи бронзы Горного Алтая // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. -Горно-Алтайск: АКИН, 2005. С. 35-47.

287. Удодов B.C. О некоторых особенностях керамического комплекса поселения Переезд // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1991. -С. 74-76.

288. Удодов B.C. Эпоха развитой и поздней бронзы Кулунды: Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. 21 с.

289. Уманский А.П. Новые памятники андроновской культуры на Алтае // Известия лаборатории археологических исследований. Кемерово. 1967.-Вып. 1.-С. 96-100.

290. Уманский А.П. Находки эпохи бронзы из Верхнего Приобья // Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири эпохи металла. Барнаул: Изд-во БГПУ, 1992. - С. 18-27.

291. Уманский А.П. Некоторые материалы из андроновского могильника на Алтае // Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1995.-№ 1.-С. 20-28.

292. Уманский А.П. Некоторые материалы из раскопок Бийского музея близ села Степной Чумыш в 1963 году // Древности Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999. - № 4. - С. 42-46.

293. Уманский А.П., Тишкин А.А., Горбунов В.В. Погребения первой половины II тыс. н.э. на могильнике Ильинка в Алтайском крае // Алтай исопредельные территории в эпоху средневековья. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001.-С. 146-161.

294. Урбах В.Ю. Биометрические методы (статистическая обработка опытных данных в биологии, сельском хозяйстве и медицине). М.: Наука, 1964.-416 с.

295. Фирштейн Б.В. Антропологическая характеристика населения Нижнего Поволжья в эпоху бронзы // Памятники эпохи бронзы юга Европейской части СССР. Киев: Наукова Думка, 1967. - С. 100-140.

296. Фрибус А.В. Возможные истоки некоторых элементов афанасьевской погребальной практики // Горный Алтай и Россия 240 лет. - Горно-Алтайск: Изд-во ГАИТИ, 1996. - С. 21-25.

297. Фрибус А.В. Происхождение афанасьевской культуры: Автореф. дис. канд. ист. наук. Кемерово, 1998.-26 с.

298. Хабарова С.В. О проникновении алакульских групп на территорию Верхней Оби // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. -С. 64-66.

299. Халдеева Н.И. Антропоэстетика о биологическом разнообразии современного населения России // Расы и народы: Современные этнические и расовые проблемы: Ежегодник. Вып. 30. - М.: Наука, 2004. - С. 326360.

300. Хлобыстина М.Д. Древнейшие могильники Горного Алтая // СА. -1975. № 1.-С. 17-33.

301. Ходжайов Т.К. Антропологический состав населения эпохи бронзы Саппалитепа. Ташкент: Фан, 1977. - 112 с.

302. Ходжайов Т.К. Динамика ареалов антропологических типов территории Средней Азии // СЭ. 1983. № 3. - С. 99-105.

303. Цыб С.В. Ранняя группа афанасьевских памятников и вопрос о происхождении афанасьевской культуры // ДИА. С. 38-51.

304. Цыб С.В. Афанасьевская культура Алтая: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Кемерово, 1984. 19 с.

305. Цыб С.В. Относительная хронология погребальных памятников афанасьевской культуры Южной Сибири // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул: Изд-во ИИФиФ; АГУ, 1988.-С. 162-164.

306. Черников С.С. Восточный Казахстан в эпоху неолита и бронзы (результаты археологических исследований): Автореф. дис. . докт. ист. наук. М., 1970.-60 с.

307. Черных Е.Н., Орловская Л.Б. Радиоуглеродная хронология древнеямной общности и истоки курганных культур // РА. 2004. - № 1. - С. 84-99.

308. Чикишева Т.А. Характеристика палеоантропологического материала памятников Бертекской долины // Древние культуры Бертекской долины (Горный Алтай, плоскогорье Укок). Новосибирск: Наука, 1994. - С. 157-175.

309. Чикишева Т.А. Особенности динамики антропологического состава населения Горного Алтая в древности от эпохи неолита до начала нашей эры // Сибирь в панораме тысячелетий: Материалы симпозиума. Новосибирск, 1998.-Том 1.-С. 631-643.

310. Чикишева Т.А. Новые данные об антропологическом составе населения Алтая в эпохи неолита-бронзы // АЭАЕ. 2000. № 1. - С. 139-148.

311. Чикишева Т.А. К вопросу об антропологическом составе населения Западной и Южной Сибири в эпоху неолита // Палеоантропология, этническая антропология, этногенез: К 75-летию Ильи Иосифовича Гохмана. СПб.: МАЭ РАН, 2004. - С. 48-59.

312. Чикишева Т.А. Антропологический тип населения северных предгорий Алтая // Кунгурова Н.Ю. Могильник Солонцы-5. Культура погребенных неолита Алтая. Приложение 1. Барнаул: Изд-во БЮИ МВД России, 2005.-С. 72-83.

313. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Население западно-сибирского ареала андроновской культурной общности по антропологическим данным//АЭАЕ.-2003, №3.-С. 132-148.

314. Членова H.J1. Андроновские и ирменские погребения могильника Змеевка (Северный Алтай) // КСИА. 1976. - Вып. 147. - С. 76-83.

315. Шамшин А.Б. Памятники бронзового века Фирсовского археологического микрорайона (лесостепное Алтайское Приобье) // Культурно-генетические процессы в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та. 1993.-С. 120-123.

316. Шамшин А.Б. Фирсовский археологический микрорайон. Некоторые итоги и перспективы исследования // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: ИАЭ СО РАН. 1997. - Том III. - С. 326-331.

317. Шамшин А.Б. Очерки древнего прошлого Шелаболихинского района // Из истории населенных мест Шелаболихинского района. Барнаул, 1998.-С. 15-33.

318. Шамшин А.Б., Ченских О.А. Новый памятник андроновской культуры в Верхнем Приобье // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока. Мат. XXXIV РАЭСК. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 47-50.

319. Шапошникова О.Г. Ямная культурно-историческая область // Археология УССР. Киев: Наукова Думка, 1985. - С. 336-352.

320. Шевченко А.В. К антропологической характеристике населения Нижнего Поволжья эпохи бронзы (по материалам Старицкого могильника) // СЭ. 1973. № 6. - С. 100-108.

321. Шевченко А.В. Палеоантропология Северо-Западного Прикаспия в эпоху бронзы: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1980.-25 с.

322. Шевченко А.В. Палеоантропологические данные к вопросу о происхождении населения срубной культурно-исторической общности // Проблемы антропологии древнего и современного населения севера Евразии. Л.: Наука, 1984. - С. 55-73.

323. Шевченко А.В. Антропология населения южно-русских степей в эпоху бронзы // Антропология древнего и современного населения Европейской части СССР.-Л.: Наука, 1986.-С. 121-215.

324. Шер Я.А. О соотношении между афанасьевской и окуневской культурами // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1991. - С. 53-55.

325. Шер Я.А. Об одном из «великих переселений народов»? // Палео-демография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1994. - С. 42-44.

326. Шульга П.И. Раскопки афанасьевского кургана у с. Чепош // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1993.-С. 86-89.

327. Шульга П.И. Афанасьевские памятники в северо-западных предгорьях Алтая // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. -Выпуск XI. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. - С. 108-112.

328. Шульга П.И. Погребения эпохи энеолита-бронзы в долине Сентеле-ка // Погребальные и поселенческие комплексы эпохи бронзы Горного Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006 - С. 47-72.

329. Яблонский JI.T. Древнейшее население Южного Приаралья // Виноградов А.В., Итина М.А., Яблонский JI.T. Древнейшее население низовий Амударьи (ТХАЭЭ. Т. 15). М.: Наука, 1986а. - С. 79-122.

330. Яблонский JI.T. Проблемы этногенеза древнего населения севера Средней Азии в эпоху бронзы // Виноградов А.В., Итина М.А., Яблонский JI.T. Древнейшее население низовий Амударьи (ТХАЭЭ. Т. 15). -М.: Наука, 19866.-С. 153-193.

331. Яблонский JI.T., Хохлов А.А. Краниология населения ямной культуры Оренбургской области // Моргунова H.JI., Кравцов А.Ю. Памятникидревнеямной культуры на Илеке. Екатеринбург: Наука, 1994а. - С. 116152.

332. Яблонский J1.T., Хохлов А.А. Новые краниологические материалы эпохи бронзы Самарского Заволжья // Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Семенов А.П. Потаповский курганный могильник индоиранских племен на Волге.-Самара, 19946.-С. 186-205.

333. Ярхо А.И. О некоторых вопросах расового анализа // АЖ. 1934. № 3.-С. 43-71.

334. Knussman R. Penros-Abstand und Diskriminanzanalyse // Homo. Bd. 18. H. 3.- 1967.-S. 134-140.

335. Molodin V.I. Bronzezeit im Berg-Altai // Eurasia antiqua. Berlin, 2001.-Band 7.-P. 1-53.

336. Penrose L.S. Distance, Size and Shape // Annals of Eugenica. 1954. -Vol. 18.-P. 337-343.

337. Хань Каньсинь. Антропологическое изучение могильника Гумугоу на р. Кончедарья, Синьцзян // Каогу сюэбао. 1986. № 3. - С. 361-384 (на кит. яз.).