автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Национальная специфика образной номинации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Национальная специфика образной номинации"

Г4 п

■ - ' « ^

/ / ^

На правах рукописи СЕТАРОВ Руслан Джеватович

Национальная специфика образной номинации

(НА МАТЕРИАЛЕ НАЗВАНИЙ РАСТЕНИЙ В СЛАВЯНСКИХ, ГЕРМАНСКИХ И ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ)

10.02.19 - общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж - 2000

Работа выполнена на кафедре общего языкознания и стилистики Воронежского государственного университета.

Научные руководители - доктор филологических наук, профессор Ко млев Николай Георгиевич^ доктор филологических наук, профессор Стерн»!б Иосиф Абрамович.

Официальные оппоненты:

Доктор филологических наук В.М. Топорова Кандидат филологических наук Э.П. Хаустова

Ведущая организация - Белгородский государственный университет

Защита состоится________________

в часов на заседании диссертационного совета Д 063.48.01 по при-

суждению учеко${ степени кандидата филологических наук в Воронежском государственном университете по адресу: 394693, Воронеж, пл. Ленина, д. 10.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Воронежского государственного у н ив ер с ит ета.

Автореферат разослан: <х(Зу>ат$А 2000 г.

Ученый секретарь дисиертац ионно го сов ета, кандидат филологических наук, доцент

—I

■ П//

Вахте ль Н.М.

ШЖ-. и-2, и

Данная работа посвящена проблеме выявления национальной специфики образной номинации в языках разных систем.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью переносных значений лексем разных языков в контрастивном плане, малоизученностью семантики фитонимической лексики в исследуемых языках.

Объектом исследования была выбрана лексико-семантическая группа фитонимов, наименее исследованная в номинативном аспекте и представляющая собой объемную группу лексем (более 700 в русском языке).

Источниками исследования послужили словарные статьи названий растений в русском, украинском, польском, чешском, литовском, немецком, казахском, киргизском, кумыкском, турецком, якутском и таджикском языках общим объемом более 7000 словарных толкований, а также тексты художественной литературы на русском языке общим объемом более 5 миллионов.словоупотреблений.

Теоретической основой исследования явились работы Н.Д. Арутюновой, В.Г. Гака, В.И. Говердовского, Н.Д. Голева, А.Ф. Журавлева, В.А. Звегинцева, Н.Г. Комлева, В.Г. Костомарова, A.A. Леонтьева, З.Д. Поповой, A.A. Потебни, Ю.В. Рождественского,Э.В. Ссвортяна, Ф. де Соссюра, И.А. Стерший, В.Н. Телии, И.С. Торопцева.

Цель Исследования состоит в выявлении национальной специфики образной номинации в русском и ряде других языков (польский, чешский, сербский, украинский, литовский, немецкий, казахский, киргизский, кумыкский, турецкий, якутский, таджикский).

Для достижения указанной цели ставятся следующие задачи:

1. Выявление фитонимической лексики в русском языке и установление характера ее многозначности.

2. Проведение контрастивного анализа русской фитонимической лексики и фитонимов каждого из вышеперечисленных языков и выявление национальной специфики образной номинации в исследуемых языках.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Фитонимическая лексика и фразеология в польском, чешском, сербском, украинском, литовском, немедком, казахском, киргизском, кумыкском, турецком,_якутском, таджикском языках демонстрируют значительное типологическое сходство, что обусловлено общностью природных и культурных явлений.

2. Национальная специфика образной фиюнимической лексики и фразеологии обнаруживается, тем не менее, во всех исследуемых языках, что является отражением национальной специфики ментальных процессов в исследуемых языковых культурах.

Основными формами проявления национальной специфики исследуемой лексики и фразеологии является:

а) частичное совпадение переносных значений фитонимов в структуре семантемы,

б) полное несовпадение переносных значений фитонимов в семантемах в сравниваемых языках,

в) эндемичные для одного языка (то есть присутствующие только в одном языке) переносные значения фитонимов,

г) лакуны в сфсрс переносных значений фитонимов (отсутствие каких-либо переносных значений в одном языке при наличии этих значений а другом языке).

4. В сфере фитонимической образней! номинации наиболее близкими русскому языку оказываются польский, чешский, литовский, немецкий языки, наиболее удалены от русского языка казахский, киргизский, кумыкский, турецкий, якутский и таджикский языки.

Методика исследования. В ходе исследования была разработана методика контрастивного описания лексической группировки, которая может быть представлена в виде следующего алгоритма.

Этап I. Выделение лексической группировки в исходном (в нашем случае - русском) языке.

а). Выписываются слова, принадлежащие к исследуемой лексической группировке, из толкового словаря русского языка, составляется исходный базовый список. В нашем случае список составил 653 лексемы и ! 47 фразеологических единиц.

б) Выделенные лексемы и фразеологические единицы просматриваются по другим толковым словарям, выявляются новые лексемы и фразеологические единицы, которые пополняют базовый список. Таким образом в нашем случае добавилось 66 названий растений и 4 фразеологические единицы.

в) Полученный материал разбивается на тематические подгруппы:

- деревья,

- кустарники,

- травянистые растения,

- огородные растения,

- цветочно-декоративные растения,

- плоды, семена,

- злаки,

- грибы,

- части растений.

Результат этапа: описан состав и структура лексической группировки названий растений в русском языке.

Этап II. Определение межъязыковых соответствий отдельных единиц.

а) Каждое русское слово и фразеологическая единица проверяются по активным переводным двуязычным словарям, выписываются все его возможные соответствия в исследуемых языках.

б) Все иноязычные лексемы и фразеологические единицы проверяются по пассивным переводным двуязычным словарям, выявленные новые лексемы и фразеологические единицы пополняют список иноязычных соответствий исследуемого русского слова.

Результат этапа: выявлен корпус иноязычных (польских, чешских, сербских, украинских, литовских, немецких, казахских, киргизских, кумыкских, турецких, якутских, таджикских) соответствий русских названий растений и фразеологических единиц, имеющих в своем составе фи-тонимы.

Этап III. Анализ контрастивных пар в сопоставляемых языках.

Выявлены (раздельно для лексем и фразеологических единиц) следующие варианты:

а) полное совпадение переносных значений фитонимов сравниваемых языков в семантемах,

б) частичное совпадение переносных значений фитонимов в семантемах,

в) случаи полного несовпадения переносных значений фитонимов в сравниваемых языках,

г) эндемичные для русского языка переносные значения фитонимов, то есть присутствующие только в одном из сравниваемых языков.

д) лакуны в сфере переносных значений русских фитонимов (были выявлены в пассивных переводных двуязычных словарях).

Объем фитонимических единиц в исследуемых языках составил: русский язык — 719 лексем и 151 фразеологическая единица, украинский язык - 670 лексем и 137 фразеологических единиц, польский язык - 943 лексемы и 254 фразеологические единицы, чешский язык - 704 лексемы и 144 фразеологические единицы, сербский язык - 506 лексем и 96 фразеологических единиц, литовский язык - 571 лексема и 117 фразеологических единиц, немецкий язык - 652 лексемы и 170 фразеологических единиц, казахский язык — 324 лексемы и 58 фразеологических единил, киргизский язык - 416 лексем и 72 фразеологические единицы, кумыкский язык - 498 лексем и 82 фразеологические единицы, турецкий язык - 628 лексем и 122 фразеологические единицы, якутский язык - 440 лексем и 68 фразеологических единиц, таджикский язык - 490 лексем и 78 фразеологических единиц. Апробация работы. Отдельные положения диссертации были изложены в трех статьях, вышедших в Москве и Ельце, а также в четырех докладах на конференциях молодых ученых в г. Шяуляй (Литовская Республика), на международной научной конференции РоссТерма (Российского терминологического общества) в Москве.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Во введении рассматриваются теоретические положения, лежащие в основе работы, определяется используемая терминология, а также формулируются цели и задачи исследования.

Проводится разграничение сопоставительной и контрастивной лингвистики. Отличие заключается в том, что в контрастивной лингвистике, в отличие от сопоставительной:

- изучаются не подсистемы, поля и другие структурные единицы лексической системы, а отдельные единицы и явления языка в двух сопоставляемых языках;

- изучение проводится не автономно в каждом языке с последующим сравнением, а в направлении от единицы одного языка к ее возможным соответствиям в другом языке;

- целью контрастивного исследования является не установление сходств и различий языковых подсистем, а выявление сходств и различий в семантике и функциях единицы одного языка в сравнении с ее возможными соответствиями в другом языке. Главное при этом -выявление различий, сходства выявляются «автоматически».

Контрастивная лингвистика изучает отдельные явления и единицы родного языка в сопоставлении со всеми возможными средствами передачи их в изучаемом языке. Контрастивная лексикология представляет собой раздел лингвистики, изучающий варианты лексических и фразеологических соответствий в двух языках и ставящий целью выявление национальной специфики семантики.

В главе 1 "Образная номинация в ономасиологическом аспекте" приводятся различные взгляды на проблему номинации с античных времен до наших дней, дается определение ономасиологического подхода к номинации, описывается специфика образной номинации.

Глава 2 "Образная номинация в языках разных типов" состоит из трех параграфов. В параграфе 1 "Фитонимическая лексика как лексико-семантический разряд и предмет изучения" приводится методика контрастивного анализа лексической группировки.

Толковыми словарями русского языка закреплено переносное употребление более чем 100 названий растений. Наряду с примерами близости или полного совпадения фитоморфизма, языкам присуща самобытность в переносном употреблении названий растений. Это связано как со спецификой собственно ономасиологических процессов, так и с ролью, которую растения играют в жизни народа.

Исследование показало, что метафоризация названий растений широко представлена во всех рассматриваемых нами языках (украинском, польском, чешском, сербском, литовском, немецком, казахском, киргизском, кумыкском, турецком, якутском, таджикском).

В нарафафе 2 "Конграстивный анализ фитонимичесих лексем" представлена апробация разработанной методики на конкретном лексическом материале. Так, в лексико-семантической группе "деревья" были выявлены следующие варианты:

а) совпадение переносных значений фитонимов сравниваемых языков.

Тропические или субтропические деревья, выделяющие бальзам (сок), называются бальзамными деревьями. Слово бальзам имеет переносное значение "средство утешения, облегчения. Аналогичное переносное значение встретилось нам и в других сравниваемых языках: польское balsam, чешское balsam, казахское бальзам и т.д.

б) случаев частичного совпадения переносных значений названий деревьев в сравниваемых языках выявлено не было.

в) несовпадение переносных значений фитонимов в сравниваемых языках.

/

В качестве примера полного несовпадения переносного значения можно принеСж фи тним дув- Не слишком чу i кою, lynnro челокн-ка, тугодума, со слишком прямым, негибким мышлением, без эмоций, не

понимающего и не чувствующего юмора, иронии, называют в русском языке дуб, дубина. В немецком языке —die Eiche "честный, принципиальный человек", в литовском — azuolas "дуб" имеет переносное значение "мудрый человек", в польском jak d^b означает "крепкий, здоровый". Один и тот же фитоним в различных языках имеет несовпадающие переносные значения.

г) эндемичные для русского языка переносные значения фитони-

мов.

Фитоним лес имеет в русском языке переносное значение "большое • количество, множество (возвышающихся предметов)". Например: лес рук.

д) лакуны в сфере переносных значений русских фитонимов.

Русскому языку незнакомо переносное употребление целого ряда

слов, свойственных другим языкам. Фитоним олива (дерево, плод), не имеющий особенно много переносных значений в наблюдаемых нами языках, в польском (oliwa) означает пьяницу, пьянчугу (варшавское арго). Только в таджикском языке встретилось переносное значение фито-нима гиацинт (тадж. сунбул) - волосы красавицы.

В лексико-семантической группе "плоды, семена" нами обнаружены следующие варианты:

а) совпадение переносных значений фитонимов сравниваемых языков.

Ягоды рябины - дерева семейства розовоцветных, используются для приготовления настойки, называемой рябиновка-, то же в польском (jarzqbiak, jarz^binowka - рябиновка, рябиновая настойка, jarz^bina - рябина), немецком (Ebereschenschnaps - рябиновка, Ebereschenbeere - рябина), киргизском (рябиновка), казахском и др. языках. Название ягод легло в основу обозначения оранжево-красного цвета - рябиновый цвет;

польское jarz^binowy - рябиновый (jarz^bina - рябина), казахское (tue-men ana - рябиновый цвет, где шетен - рябина) и т.д.

б) частичное совпадение переносных значений фитонимов в сравниваемых языках.

В переносном смысле отдельно и во фразеологизмах встречается название плода фигового дерева инжира — фига. Фига — то же, что кукиш. Такие же значения в украинском (фига), немецком (die Feige), литовском и других языках. Польское flga "фига" имеет два переносных значения: 1. кукиш, 2. короткие дамские трусы (figi - мн. число).

в) несовпадение переносных значений фитонимов.

Интересные семантические ассоциации у разных народов вызывает фитоним ягода. Ягодка (обычно в обращении) — ласковое название женщины в русском языке. В польском языке jagoda "ягода" в поэзии означает щеку. А в сербском и хорватском боба "ягода" имеет три переносных значения: 1. прыщ, 2. рачья икра (бобе - мн.число), 3. гребень индюка.

г) эндемичные для русского языка значения фитонимов.

Южное вечнозеленое плодовое цитрусовое дерево и его плод под

названием пимон имеет в русском языке переносное значение "миллион рублей" (арго).

Фитоним банан имеет во множественном числе переносное значение "брюки свободного покроя, присобранные у пояса и суженные книзу, напоминающие по форме плод банана". Другое переносное значение этого фитонима в русском языке - неудовлетворительная оценка в школе (разгов.).

Съедобный плод, называемый фрукт, употребляется в русском языке для негативной характеристики человека.

д) лакуны в сфере переносных значений русских фитонимов.

Только в немецком die Birne "груша" имеет переносное значение "лампочка электрическая". В чешском Ьаиапек (букв, "бананчик") — "пирожное (типа эклера)", banan "банановый штепсель, однополюсная штепсельная вилка".

В параграфе 3 "Контрастивный анализ фразеологических единиц, содержащих фитонимы" представлена апробация разработанной методики на материале фразеологических единиц. Национальное своеобразие фразеологии может проявляться в типичных ассоциациях, связанных с тем или иным фразеологическим образом. Это в первую очередь относится к фразеологическим единицам, образы которых взяты из растительного и животного мира. В разных странах могут' быть известны один и те же растения, породы деревьев, сельскохозяйственные культуры или животные. Однако во всех языках обнаруживаются фразеологизмы, содержащие компоненты, отличающиеся национальным своеобразием.

В русском языке нами выявлено следующее количество фразеологических единиц, содержащих фитонимы (общее количество - 151

единица):

Деревья- 43,

Кустарники - 18,

Травянистые растения - 30,

Огородные растения - 24, Цветочно-декоративные растения- 10,

Плоды, семена - 6,

Злаки - 6,

Т'пмЯ^г — 7

1 Г"—* • >

Части растений - 7.

При г.пи имени vi фризеологшмов, имеющих в своем составе названия деревьев, нам встретились следующие варианты:

а) полное совпадение устойчивых выражений в сравниваемых языках.

От существовавшего в Др. Греции обычая награждать победителя в состязаниях пальмовой ветвыо появилось выражение "пальма первенства" — Iе место в достижении чего-либо, в овладении чем-либо. Те же выражения можно проследить и в других языках: польск. palma pierwszeñstwa "пальма первенства", walczyc о palmç pierwszeñstwa "оспаривать пальму первенства", нем. um die Palme des Sieges (der Priorität) streiten "оспаривать пальму первенства", die Paime des Sieges (der Priorität) erhalten "получить пальму первенства"; чешек, palma vitëzstvi "пальма победы", киргизское пальма бутагы - "пальмовая ветвь".

Выражение пожинать лавры имеет значение "получить признание своих заслуг, достижений, результатов труда", в польск. : 1. zbierac (zdobywac) laury "собирать, добывать, завоевывать, приобретать лавры", 2. zdobye laury "завоевать, захватить, взять, добыть, стяжать лавры"; в лит. (nu)skinti laurus "пожинать, пожать лавры"; нем. Lorbeeren ernten (pflücken) "пожинать, срыБать, собирать лавры". Другое значение выражения пожинать лавры -— "пользоваться плодами успеха не только своего, но и чужого, т.е. пожинать чьи-то лавры". Почить (почивать) на лаврах — "прекратить деятельность, удовлетвориться достигнутым, совершенным, успокоиться на этом"; в нем. auf seinen Lorbeeren ausruhen "отдыхать, почивать на его лаврах"; в польск. spoczywac (zasypiac) na laurach "почивать (засыпать) на лаврах"; лит. launj ilsètis "почивать, почить на лаврах"; укр. спочивати, спочити на лаврах "почивать на лаврах".

тЛ г? тт о -готлцгз At^oor-rvnrxrftUf^f* ir UV ** 1Н.П4ШТ tí ЛПЯТШТТ'РЯРМ' £ЛУ Я? ^ Т-

U / ll^WiJiHA^vllïiW puvvvwjwi л iwvi\<i<i w j-' — » —-

ках.

Назвать неумного, бестолкового человека в русском языке могут башка еловая, голова еловая, а в якутском языке есть выражение о злом и очень упрямом человеке харыйана татары соспут курдук кики букв, "человек, подобный ели, которую волокут за макушку" — это очень неудобно и противоестественно: ветви у ели слегка приподняты кверху, и тащить ель проще за комель.

г) эндемичные для русского языка фразеологические единицы.

Русское выражение заблудиться в трех соснах означает "не суметь разобраться в чем-нибудь простом, несложном, не суметь найти выход из самого простого затруднения. Подобного выражения с фито-нимом сосна не встретилось ни в одном из исследуемых языков.

Выражение березовая каша — "розги", накормить березовой кашей, задать (дать) березовой каши — "высечь" встречается только в русском языке.

д) лакуны в сфере русских фразеологических единиц.

Только в немецком встретилось выражение etwas ist, um auf die Bäume zu klettern "лопнуть с досады" (букв, "что-то, отчего на деревья лезут"), польское na pochyie drzewo i kozy skaczq. "на бедного Макара все шишки валятся" (букв, "на наклонное дерево и коза запрыгнет").

Среди фразеологизмов, имеющих в составе названия плодов и семян, мы обнаружили следующие варианты:

а) совпадение фразеологических единиц в сравниваемых языках.

Во многих языках встретилось выражение таскать каштаны из огня — "выполнять какое-либо трудное дело, результатом которого воспользуется другой". Выражение из басни Лафонтена "Обезьяна и Кот". Обезьяна заставляет кота доставать из огня жареные каштаны, кот обжигает себе лапы, а каштаны .съедает обезьяна. В кем. fiir j-n die Kastanien aus dem Feuer holen "для кого-либо таскать каштаны из огня"; такой же

фразеологизм с тем же значением в лит.: kastanus is ugnies traukti "таскать каштаны из огня"; сербское вадити кестегъе из ватре "таскать каштаны из огня"; в чешском tahat (za koho) kastany z ohne (где kastan — "каштан") "таскать каштаны из огня" (для кого-либо); в польском wyjmowac (wyciagac) kasztany z ognia cudzymi r?kami (где kasztan — "каштан") букв, "вынимать (вытягивать) каштаны из огня чужими руками" в значении "чужими руками жар загребать".

В разных языках встречается выражение запретный тод — так говорят о чем-либо желанном, привлекательном, но недозволенном, запрещенном. Выражение из библейского мифа о древе познания и зла, плоды которого бог запретил есть Адаму и Еве. В нем. die verbotene Frucht "запретный плод"; кирг. тыюу салынган мвмэ "запретный плод" (где мвмв - "плод"); лит. uzdraustas vaisius "запретный плод" (где vaisius - "плод"). Еще чаще встречаются выражения вкушать (вкусить)ши пожинать плоды, т.е. пользоваться результатом чего-либо сделанного, достигнутого: лит. skinti vaisius "вкушать плоды"; нем. Früchte tragen "приносить плоды"; укр. приносити тоди; тадж. самара бахшидан "давать плоды" (где самара — "плод"); турец. meyva vermek "приносить плоды" (где meyva - "плод, результат").

Из плодов бобового растения под названием чечевиг^а приготавливают дешевую еду, чечевичную похлебку. Продаться за чечевичную похлебку "изменить чему-либо важному, значительному из-за мелкой корысти, из-за ничтожной выгоды", в украинском продати за сочевичну юшку "продаться за чечевичное варево", то же в турецком bir tabak mereimek 9orbasina satilmak "продаться за чечевичную похлебку"; в немецком für ein Linsengericht "за чечевичную похлебку (продаться)".

б) частичное совпадение фразеологических единиц .н г.рнннинне-мых языках.

Крылатое выражение "зелен виноград" означает мнимое презрение к тому, чего нет. "Зелен виноград" говорят иронически, когда кто-то называет что-нибудь плохим только потому, что сам этим не обладает или не может этого сделать. В других языках: нем. die Trauben sind zu sauer (букв, "виноград слишком кислый") о чем-то недоступном. Тадж. ангур —• "виноград" употребляется в совершенно другом контексте: ан-гур ангурро дида чагимакй мезанад — "виноград, глядя на другой виноград, (и сам) наливается" (пословица о влиянии хорошего примера). Кумыкское -змчек юзюм — сорт шшохрада "дамские пальчики" (где юзюм — "виноград", змчек— 1. женская грудь, 2. сосок).

в) несовпадение фразеологических единиц в сравниваемых языках.

Не совпадают фразеологизмы разных языков с фитошшом мак: в русском маховой росинки в рот не брать "совсем не пить спиртного, хмельного (ср. "не брать в рот"); маковой росинки во рту не было говорят, когда кто-либо ничего не ел; польское rozbic (sie) w (na) drodny так (букв, "разбиться в мак") "на мелкие части, вдребезги"; украинское eiemu маком "сесть в лужу" (букв, "сесть маком"); сербское и хорватское терати мак на конац (букв, "тереть мак до конца") означает: "упрямо настаивать на своем"; чешское nerozumi tomu (ani) za mák (букв."не понимать в том ни на мак /зернышко мака/) в значении "ничего, ни бельмеса в этом не понимать".

Сушеные ягоды винограда в русском языке называют изюм. Не фунт изюму — "не пустяк, не шутка". Однако нем. große Rosinen im Kopf haben (die Rosine — "изюмина, изюминка") — букв, "иметь большие изюмины в голове", т.е. "носиться с грандиозными планами".

г) эндемичные фразеологические сочетания в русском языке.

Только в русском языке встретилось выражение банановая республика — слаборазвитое государство, существующее за счет экспорта сырья.

д) лакуны в сфере русских фразеологических единиц.

Только в польском языке встретилось выражение prav/da jak oliwa zavvsze na wierch wyplywa "правда всегда скажется" (букв, "правда как олива всегда наверх всплывает").

Только в немецком языке встретилось выражение с названием тропического дерева какао (а также плоды этого дерева и напиток из этих плодов): j-n durch den Kakao ziehen "разыграть кого-либо" (букв, "протянуть кого-либо через какао").

В Заключении подводятся итоги исследования. Словарный объем ботанических терминов в русском языке составляет 719 лексем, 112 из них имеют образные псрсносные значения, в украинском языке - 670 лексем, в польском языке - 943 лексемы, в чешском языке - 704 лексемы, в сербском языке - 506 лексем, в литовском языке - 571 лексема, в немецком языке - 652 лексемы, в казахском языке - 324 лексемы, в киргизском языке - 416 лексем, в кумыкском языке - 498 лексем, в турецком языке - 628 лексем, в якутском языке - 440 лексем, в таджикском языке - 490 лексем.

Сравнение фитонимической номенклатуры русского языка с рядом славянских, германских и тюркских языков позволило выявить общее и различие в образном употреблении флтонимов.

Фитонимическая номенклатура разных языков свидетельствует об относительном единстве релевантных признаков при номинации и системности семантической мотивации. Типологическое сходство или даже тождество в разных языках семантики фитонимов обусловлены связью языка с действительностью, формальными законами мышления,

повторяемостью психических процессов. Однако общеизвестно, что языкам присуща и самобытность, сугубо национальное. Это результат того, что связь между языком и мышлением не является прямолинейной и однозначной, что язык, образуя с мышлением единство, имеет свои внутренние, относительно самостоятельные законы развития. Можно сказать, что развитие любого языка зиждется на тождествах и различиях.

Как показало исследование, образная номинация - универсальное явление для фитонимов в исследуемых языках. Национальная специфика образной номинации в фитонимической лексике исследуемых языков проявляется в следующем:

1) частичное несовпадение образных номинаций;

2) полное несовпадение переносных значений;

3) переносные значения фитонимов, характерные только для русского языка (эндемичные номинации);

4) перекосные значения фитонимов, отсутствующие в русском языке, но встречающиеся в других языках (лакуны).

Исследования позволили выявить также степень совпадения образной номинации в различных языках.

Анализ совпадений переносной образной номинации в разных языках свидетельствует о том, что наиболее близки механизмы образной номинации в русском и украинском, польском, чешском, литовском, немецком языках, а наиболее сильны различия в русском и казахском, киргизском, кумыкском, турецком, якутском и таджикском языках, что связано с контрастом природных условий и культур.

По теме диссертации опубликовано семь работ:

1. Основные способы мотивации названия цветов: XXXII Зашито токзПпёз 1есЬптё8 ¡г тегипеБ кйг/Ьоз коп1егепсУоз 1егез, Шяуляй, 1989, с. 13-14.

2. Ономастическая мотивация названий растений: XXXIII ^аишто токз1тёз 1есЬшпё5 ¡г тептёБ кйгуЬоз ког^егепсуоз 1егёз, Шяуляй, 1990, с. 21-22.

3. Мифологическая мотивация названий растений: XXXIV ]аип-1то гпокБНпёз коп1ёгепсуоз 1егез, Шяуляй, 1991, с. 30-31.

4. Калькирование как способ номинации: XXXV ]аишто ток-зНпёв копГегепсуоз 1егёз, Шяуляй, 1992, с. 45-46.

5. От названий птиц к названиям растений: текст выступления на Международной научной конференции 'Терминологические что н и ч Рос стер 14 а''. М.: Московский лицей, 1996, с. 76-79.

6. Сопоставление коннотативных значений фитонимов /сб. "Молодые голоса ЕГПИ'7, Елец, 1999, с. 161-169.

7. Пересечение переносных значений фитонимов в различных языках /сб. "Европейские языки: историография, история, теория"/, Елец, 2000, с. 20-28. //

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сетаров, Руслан Джеватович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Образная номинация в ономасиологическом аспекте

§ 1. Ономасиологический подход к анализу номинации.

§ 2. Понятие образной номинации.

ГЛАВА 2. Образная номинация в языках разных типов

§ 1. Фитонимическая лексика как лексико-семантический разряд.

§ 2. Контрастивный анализ фитонимичесих лексем.

§ 3. Контрастивный анализ фразеологических единицфитонимами.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Сетаров, Руслан Джеватович

Данная работа посвящена проблеме выявления национальной специфики образной номинации в языках разных систем.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью переносных значений лексем разных языков в контрастив-ном плане, малоизученностью семантики фитонимической лексики в исследуемых языках.

Объектом исследования была выбрана лексико-семантическая группа фитонимов, наименее исследованная в номинативном аспекте и представляющая собой объемную группу лексем (более 700 в русском языке).

Источниками исследования послужили словарные статьи названий растений в русском, украинском, польском, чешском, литовском, немецком, казахском, киргизском, кумыкском, турецком, якутском и таджикском языках общим объемом более 7000 словарных толкований, а также тексты художественной литературы на русском языке общим объемом более 5 миллионов словоупотреблений. Список словарей указан в конце работы в разделе "Словари".

Теоретической основой исследования явились работы Н.Д. Арутюновой, В.Г. Гака, В.И. Говердовского, Н.Д. Голева, А.Ф. Журавлева, В.А. Звегинцева, Н.Г. Комлева, В.Г. Костомарова, A.A. Леонтьева, З.Д. Поповой, A.A. Потебни, Ю.В. Рождественского,Э.В. Севортяна, Ф. де Соссюра, И.А. Стернина, В.Н. Телии, И.С. Торопцева.

Цель исследования состоит в выявлении национальной специфики образной номинации в русском и ряде других языков (польский, чешский, сербский, украинский, литовский, немецкий, казахский, киргизский, кумыкский, турецкий, якутский, таджикский).

Для достижения указанной цели ставятся следующие задачи:

1. Выявление фитонимической лексики в русском языке и установление характера ее многозначности.

2. Проведение контрастивного анализа русской фитонимической лексики и фитонимов каждого из вышеперечисленных языков и выявление национальной специфики образной номинации в исследуемых языках.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Фитонимическая лексика и фразеология в польском, чешском, сербском, украинском, литовском, немецком, казахском, киргизском, кумыкском, турецком, якутском, таджикском языках демонстрируют значительное типологическое сходство, что обусловлено общностью природных и культурных явлений.

2. Национальная специфика образной фитонимической лексики и фразеологии обнаруживается, тем не менее, во всех исследуемых языках, что является отражением национальной специфики ментальных процессов в исследуемых языковых культурах.

3. Основными формами проявления национальной специфики исследуемой лексики и фразеологии является: а) частичное совпадение переносных значений фитонимов в структуре семантемы, б) полное несовпадение переносных значений фитонимов в семантемах в сравниваемых языках, в) эндемичные для одного языка (то есть присутствующие только в одном языке) переносные значения фитонимов, г) лакуны в сфере переносных значений фитонимов (отсутствие каких-либо переносных значений в одном языке при наличии этих значений в другом языке).

4. В сфере фитонимической образной номинации наиболее близкими русскому языку оказываются польский, чешский, литовский, немецкий языки, наиболее удалены от русского языка казахский, киргизский, кумыкский, турецкий, якутский и таджикский языки.

Проведенное исследование носит контрастивный характер. В 60-80-х г.г. интенсивное развитие получила контрастивная лингвистика, которая выделяется из сопоставительного языкознания и имеет непосредственный выход в практику преподавания языка. Об этом свидетельствует целый ряд работ, посвященных данной проблеме, появившихся как в нашей стране, так и за рубежом: В.Д. Аракин, Б.М. Балин, JT.C. Бархударов, В.Б. Гольдберг, Н.Г. Долгих, А.Й. Гудави-чюс, Ю.Н. Караулов, В.М. Мокиенко, В.Л. Муравьев, P.A. Будагов, В.Г. Гак, P.C. Гинзбург, М.С. Гурычева, П.Н. Денисов, К.Е. Зоммер-фельдт, A.B. Исаченко, Ю.С. Маслов, З.Д. Попова, О.П. Селиверстова, А.И. Смирницкий, И.А. Стернин, В.Н. Ярцева; труды проблемной группы кафедры общего языкознания и стилистики ВГУ; G.Nicel, Thomasz Р. Krzeszowski и др.

Контрастивная лингвистика изучает отдельные явления и единицы родного языка в сопоставлении со всеми возможными средствами передачи их в изучаемом языке [Стернин, Флекенштейн, 1989, 5]. Целью контрастивной лексикологии является сопоставительное изучение переводных соответствий двух языков для выявления их сходств и различий.

Существуют разные точки зрения на предмет разграничения сопоставительной и контрастивной лингвистики. Некоторые авторы (например, В.М. Мокиенко), считают разграничение контрастивной и сопоставительной лексикологии очень существенным [Мокиенко, 1987, 55], тогда как В.Н. Ярцева употребляет термины "сопоставительная лингвистика" и "контрастивная лингвистика" как синонимы [Ярцева, 1987, 6].

Контрастивная лексикология представляет собой раздел лингвистики, изучающий варианты лексических и фразеологических соответствий в двух языках и ставящий целью выявление в этих соответствиях национальной специфики семантики.

И.А. Стернин, К. Фленкенштейн отмечают: "Национальная специфика семантики какой-либо лексической единицы - это ее отличие по значению от сходных по семантике единиц языка сравнения" [Стернин, Флекенштейн, 1989, 23]. Далее авторы формулируют следующие методологические выводы:

1. Национальная специфика значения единицы какого-либо языка выявляется только при сопоставлении с конкретным другим язы ком и является таковой только по отношению к данному конкретному языку.

2. Национальная специфика семантики лексической единицы языка А относительно языка В может не совпадать с национальной спецификой единицы языка В относительно языка А.

В данной работе мы стремились установить не только различия, но и общие черты. Анализ ботанической номенклатуры в русском языке и ее сравнение с другими языками позволил нам прийти к заключению, что во внутренней форме лексических единиц нет ничего случайного, произвольного. Наши наблюдения совпадают с выводами

3.В. Севортяна: "Всякое наименование в своем начале всегда строится согласно способам отбора признаков, выработавшихся в данном языковом коллективе, многие из которых являются типологическими, принятыми и в других языковых семьях" [Севортян, 1974, 43]

Лексическое значение слова — сложная структура, определяемая общими свойствами слова как знака: его семантикой, прагматикой, синтактикой. В собственно семантическом смысле в структуре лексического значения слова выделяется два аспекта: сигнификативный и денотативный. К ним присоединяют и внутреннюю форму слова (признак, легший в основу наименования). Прагматический аспект лексического значения слова включает экспрессивно-эмоциональную оценку и разнообразные коннотации. Ядро лексического значения слова — его сигнификативная сторона. В целом лексическое значение слова нередко определяется как совокупность понятийного ядра и прагматических

1 Здесь и далее ссылка дается в виде [автор, год издания, страница]. коннотаций. К исследованию лексического значения слова обращаются многие лингвисты: В.Д. Аракин [Аракин, 1979], И.В. Арнольд [Арнольд, 1966], Н.Д. Арутюнова [Арутюнова, 1980], Е.Г. Беляевская [Бе-ляевская, 1987], Э. Бенвенист [Бенвенист, 1974], A.B. Бондарко [Бон-дарко, 1978], P.A. Будагов [Будагов, 1958], JI.M. Васильев [Васильев, 1971, 1981, 1990], В.В. Виноградов [Виноградов, 1953, 1977, 1986], P.M. Гайсина [Гайсина, 1989], В.Г. Гак [Гак, 1977], В.И. Говердовский [Говердовский, 1979, 1989], A.A. Залевская [Залевская, 1982], С.Д. Кацнельсон [Кацнельсон, 1965, 1972], Н.Г. Комлев [Комлев, 1992], М.М. Копыленко [Копыленко, 1973], М.М. Копыленко и З.Д. Попова [Копыленко, Попова, 1978, 1981, 1987], Е.С. Кубрякова [Кубрякова, 1978, 1981, 1986], А.М. Кузнецов [Кузнецов, 1980, 1986], Е.Р. Курило-вич [Курилович, 1955], A.A. Леонтьев [Леонтьев, 1983], М.В. Никитин [Никитин, 1983, 1988], Б.А. Плотников [Плотников, 1984], М.М. Покровский [Покровский, 1959], A.A. Потебня [Потебня, 1958], ВН. Прохорова [Прохорова, 1980], А.И. Смирницкий [Смирницкий, 1952, 1954, 1955], H.A. Стернин [Стернин, 1979, 1985, 1990], A.A. Тараненко [Та-раненко, 1989], В.Н. Телия [Телия, 1981, 1986, 1991], A.A. Уфимцева [Уфимцева, 1968, 1980, 1986],В.И. Шаховский [Шаховский, 1994], А.Н. Шрамм [Шрамм, 1975], Л.В. Щерба [Щерба, 1958], B.C. Юрченко [Юр-ченко, 1993]. Теоретические вопросы семантики, в том числе и значения, рассматривают многие зарубежные лингвисты: К. Buhler [Buhler, 1990], N. Chomsky [Chomsky, 1976], R. Kempson [Kempson, 1977], W.G. Lucan [Lucan, 1984], I. Lyons [Lyons, 1974, 1977, 1981], F.R. Palmer [Palmer, 1965, 1982], H. Pedersen [Pedersen, 1931] и другие.

В XIX веке определяющее влияние на развитие общей теории значения оказал A.A. Потебня. Он разграничивал языковое и неязыковое ("внеязычное") мыслительное содержание. К языковому содержанию он относил "ближайшие" значения, которые имеют общенародный, абстрактный характер, а к неязыковому - "дальнейшие значения", имеющие личный характер [Потебня, 1958, 20]. По мысли A.A. Потеб-ни, только ближайшее значение составляет предмет языкознания, оно не заключает в себе всей полноты содержания, свойственной понятию и образу, а лишь указывает на него, является его представителем, поэтому языковое содержание, представленное ближайшими значениями, является формальным, знаковым [Потебня, 1958, 72]. Языковое содержание "есть только форма другого содержания, которое можно назвать лично-объективным на том основании, что хотя в действительности оно составляет принадлежность только лица и в каждом лице различно, но самим лицом принимается за нечто существующее вне его. Это лично-объективное содержание стоит вне языка" [Потебня, 1958, 119].

Синтагматические факторы, существенные при уточнении значения слова, вторичны по отношению к собственно семантическому аспекту. В языковой системе лексическое значение слова определяется сигнификатом. Определяющую роль в его образовании может играть и внутренняя форма слова.

Проблема лексического значения слова разрабатывается в неразрывной связи с общефилософской теорией значения и смысла, восходя к идеям Платона и Аристотеля и главным образом стоиков, подчеркнувших связь того, что обозначается (понятие), того, что обозначает (слово) и объекта (предвосхищение "семантического треугольника"). В средние века проблемы лексического значения слова обсуждались в связи со спорами реалистов и номиналистов. Идеи номинализма развивались Т. Гоббсом и легли в основу понимания лексического значения слова универсальными грамматиками, которые утверждали, что имя обозначает "идею", репрезентирующую один или ряд предметов. Г.В. Лейбниц, Б. Спиноза, Дж. Локк и другие философы 17-18 вв. обсуждали вопрос о том, является ли слово знаком представления о предмете или же знаком самого предмета. В 19 веке лексическая семантика сосредоточилась на изучении исторического изменения значений слов. В. фон Гумбольдтом, Г. Паулем, A.A. Потебней, М. Бреалем, М.М. Покровским, X. Шпебером, Г. Стерном, С. Ульманом и другими были определены основные свойства лексического значения слова и выявлены общие семантические законы изменения значений слов. Развитие логики с конца 19 века вновь вызвало дискуссию о различиях между денотативной и коннотативной сторонами лексического значения слова. Дж. С. Милль ввел понятие денотации и коннотации ) [Милль, 1899]. Г. Фреге различал смысл (указания на называемый предмет) и значения (способ обозначения предмета) [Frege, 1892]. Последнее на уровне речи совпадало с внутренней формой обозначения. Р. Карнап различал экс-тенсионал (объем значения) и интенсионал (содержание значения). К. Льюис выделял следующие виды значений языковых выражений: дено-тация (экстенсионал), коннотация (интенсионал), понятийное содержание, сигнификация.

Важной проблемой описания семантики слова является выявление и описание его внутренней формы. Внутренняя форма делает язык более выразительным, живым и сочным. Внутренняя форма вместе со слогофонемной структурой и с грамматическим строем — это главное, что придает национальный колорит языку. Студента, обучающегося без отрыва от производства, русские называют за-очн-иком, немцы — Fernstudent (подчеркивается расстояние, отделяющее студента от вуза). Для слова водолаз поляки и немцы выбрали образ ныряльщика (nurek — польское, Taucher, Froschmann — нем.). Внутренняя форма многих слов не соответствует обычному употреблению. Например, русское застрельщик (инициатор) или белка (белка не бывает белой) и т.д.

Чаще всего живая образность помогает запоминанию слов-знаков: плащ-палатка; Butterblume (нем.) — одуванчик, spaseman (англ.) — космонавт, beisetzen (нем.) — похоронить и т.д.

Внутренняя форма — это только точка для фиксации взгляда, стержень для нанизывания на него истинного, главного, а не только кажущегося значения. Далеко не всякое слово имеет такое "значение", так как зачастую его этимология неизвестна. Например, неизвестно, почему жидкость с химической формулой Н20 названа водой, а жаберные животные с чешуей — рыбой. Внутренняя форма совершенно преобразуется или исчезает в сокращенных словах (даже если они образованы из слов с четкой этимологией) и аббревиатурах.

Каково соотношение между значением и понятием - это вопрос, который не сходит со страниц лингвистической литературы на протяжении многих лет. Лексическое понятие есть некоторое мыслительное содержание лингвопсихологического характера, сопутствующее слову-знаку, не имеющему причинно-следственной связи с объектами вне-лингвистического обозначения. Наши выводы о семантической структуре слова строятся на том, что эта связь лингво-ассоциативная. Лексическое понятие частично покрывается логическим понятием, но содержит ряд элементов, не свойственных ему - например, наличие эмоциональных оттенков, возможность отнесения к более широкому кругу денотатов, наличие указания, принадлежности к семантико-грамматическому классу. Сочетание двух или нескольких слов может выражать одно логическое понятие, но несет в себе число лексических понятий, которое соответствует количеству слов. Исключение составляют, видимо, только идиоматические выражения, совокупность элементов которых соответствует одному лексическому понятию (бить баклуши, вбить осиновый кол, проще пареной репы, хоть трава не расти).

Значение содержит лишь минимум различительных черт, достаточных для репрезентации именно данного понятия. Понятие же (в системе логики) включает в себя минимум существенных черт объекта действительности, однако практически оно включает в себя все черты, все знание о предмете, так как предполагает знание глубины, сущности, природы предмета. Следовательно, понятие — лишь некая репрезентация наших знаний о предмете.

Что такое "значение" слова? - спрашивал А. Потебня. - Очевидно, языкознание, не уклоняясь от достижения своих целей, рассматривает значение слов только до известного предела. Без упомянутого ограничения языкознание заключало в себе, кроме своего неоспоримого содержания, о котором не судит никакая наука, еще содержание всех прочих наук" [Потебня, 1958, 19].

Во многих семасиологических работах подчеркивается неразрывность знака и понятия. Абсолютной неразрывности, однако, не существует, так как знаки зачастую имеют более одного значения, а значения могут быть выражены более чем одним знаком.

Связь между знаком и его значением диалектична, лабильна, подвижна, что подтверждается наличием разных названий одного предмета в разных языках (например, солнца, неба и др.). Даже в пределах одного языка понятие не приковано к одному знаку. Так, в немецком языке, по данным словаря-атласа В.Митцки и Л.Э.Шмитта [Mitzka, Schmitt, 1961], понятие Rartoffel (картофель) имеет 150 обозначений, Distel (чертополох) — 250, Pilz (гриб) — 200, Rinde (кора) — 300, a Hagebutte (шиповник) имеет свыше 700 названий. Эти названия-синонимы обозначают почти всегда один вид растений, а не какие-либо разновидности, т.е. абсолютно одно и то же понятие.

Общеизвестны факты развития значений слов-знаков, приобретения ими новых, частичной или полной утраты старых. Подвижность языка в сфере лексики имеет в виду именно лабильность знака и значения. Слова-знаки благодаря ассоциации с определенными лексическими понятиями обладают некоторой прозрачностью значений, то есть, воспринимая слова-знаки, мы сосредоточиваем внимание только на словах-значениях, словах-понятиях.

Произнесенные или записанные слова-знаки вызывают актуальные значения при всяком предъявлении их адресату. После этого слова или произведения из слов могут не предъявляться, но они будут существовать в сознании индивида самостоятельно. Например, при исчезновении какого-либо стихотворения можно было бы доказать его существование тем, что существуют люди, знающие его наизусть. Менандр, по сообщению Монтеня, говорит о своей ненаписанной комедии: "Она полностью сочинена и готова; остается только изложить это в стихах" [Монтень, 1960, 221].

Приписывание самостоятельного бытия значению вне сознания есть выражение платонической концепции, состоящей в том, что помимо психологических значений языка, переживаемых людьми, которые ими пользуются, имеются также "идеальные" значения. Описывая лексическое понятие, а также другие компоненты семантического содержания слова, следует иметь в виду, что абсолютная самостоятельность (по отношению к головному мозгу и биопсихологическим процессам индивида) есть иллюзия. "Ибо если уверовать в идеальность значений, то дальнейшие вопросы на тему того, что такое значение, становятся уже беспредметными" [ОгосЫшк!, 1964, 38].

Действительность закрепляется в лексическом понятии, по мере развития познания растет число лексических понятий (и слов-знаков), обозначающих иногда все ту же действительность. Член языкового коллектива вынужден передавать свои мысли словами-понятиями, которыми уже располагают его партнеры по коммуникации, однако он воспринимает действительность через призму своей психики.

Интересна концепция Дж. Хертцлера [Hertzler, 1965, 45]. В языке помимо значений есть так называемые факты — продукты опыта, основные элементы, которыми человек мыслит, оценивает, принимает решения. Иногда Хертцлер называет эти факты понятиями (conception) тех частей реальности, которые уже как-то осознаны, вскрыты из массы окружающих предметов и явлений, которые обозначены (названы), классифицированы, типизированы, различены от других феноменов и определены, т.е. описана их природа и характерные признаки. Действительная реальность для нас — это результат работы языка, мы схватываем ее и воспринимаем в основном посредством слов. "Мир фактов существует для нас только в мире слов, которые описывают их существование" [Hertzler, 1965, 6]. Язык не только способствует формированию и участвует в становлении факта, он является в реальном смысле слова телом (corpus) наших фактов.

Он подметил одно из важнейших свойств слова — называть не предмет, а некоторое представление о предмете, которое называют денотатом.

Денотаты — феномен индивидуальный, но индивидуальность его ограничена рядом обстоятельств. Во-первых, денотаты суть результат чувственного восприятия единой для жителей Земли природной действительности (воздух, земля, ночь, умирать) или единых для всех членов языкового коллектива национальных и культурных реалий (хлеб, свататься). Во-вторых, механизм аппарата восприятия у каждого человека биологически одинаков, что обеспечивается генетической преемственностью, наследственной стабильностью организмов, имеющих примерно одинаковое предрасположение к языковой деятельности. В-третьих, наличие слов-понятий в той или иной степени каким-то образом помогает индивиду формировать и конструировать представление о предметах. Социальный, в некотором роде коллективизированный характер индивидуальных денотатов подтверждается повседневной практикой речевого общения.

В лексическом понятии имплицитно присутствует указатель его принадлежности к определенной сфере, то есть к тематически более или менее точно очерченному кругу других лексических понятий. Так называемая теория семантических полей восходит к немецкой философской традиции (Гердер, Гумбольдт, Гуссерль). Термин ввел, по-видимому, Г. Ипсен. Идея полей Г. Ипсена легла в основу одной из многочисленных теперь и разнообразных "полевых" теорий.

После Ипсена особенно интенсивно разрабатывали эту теорию И. Трир и В. Порциг, увидевший в языке "силовое поле" (Kraftfeld), например, между словами sehen и Auge, bellen и Hund, blond и Haar и т.п. Такое поле Порциг назвал "синтаксическим" в отличие от трировского "паратактического". Г. Гиппер также употребляет термин "силовое поле", так как это не только семантическое взаимодействие слов, но и взаимодействие разных групп в пределах одного поля, взаимодействие разных "уровней".

Для понимания структуры лексико-семантического поля необходимо обратиться к составляющим его элементам. Лексико-семантическое поле складывается из слов, или точнее, из лексико-семантических вариантов слов (ЛСВ). Понятие лексикосемантического варианта слова широко обсуждалось в работах О.С. Ахмановой [Ахманова, 1957], А.И. Смирницкого [Смирницкий, 1955, 1956], З.Д. Поповой и И А. Стернина [Попова, Стернин, 1984], З.Д. Поповой [Попова, 1987], А А. Уфимцевой [Уфимцева, 1968] и других.

В лексико-семантическом варианте слова представлены лексема и семема. Лексема - единица плана выражения, последовательность фонем, составляющая звуковой ряд слова. Семема - единица плана содержания, мыслительный образ, ассоциированный с данной лексемой, вызываемой ею в сознании [Копыленко, Попова, 1989, 31].

Изучение состава мыслительного образа, или, другими словами, изучение значения слова, в лингвистике сопоставляется с изучением понятия в философии. Проблему соотношения понятия и значения рассматривают Е.К. Войшвилло [Войшвилло, 1989], К.К. Жоль [Жоль, 1984], Г.В. Колшанский [Колшанский, 1980, 1990] и другие. При этом одни ученые отождествляют понятие с лексическим значением, другие отрицают их связь. Между тем понятие и лексическое значение, относясь к однопорядковым категориям мышления, не совпадают. Соотношение между ними различно: значение шире понятия, так как включает в себя ряд оценочных компонентов; значение уже понятия в том смысле, что включает лишь различительные черты объектов, а понятия охватывают их более глубокие и существенные свойства [Языкознание. Большой энциклопедический словарь, 1998, 261-262].

Как отмечают З.Д. Попова и И.А. Стернин, понятие не зависит от языка, на котором оно обозначается, значение слова существует только на базе конкретного слова конкретного языка и не может от него абстрагироваться [Попова, Стернин, 1984, 27].

Лингвисты пришли к выводу, что в значении слова выделяются предметно-логическая (или денотативная) часть, которая соответствует понятию, и дополнительная (коннотативная) часть, отражающая вообще субъективные моменты человеческого восприятия данного понятия и его наименования. Различаются две основные формы отражения действительности человеком - чувственная и рациональная. В денотативной части значения закрепляется результат рационального, логического понятия, в коннотативной представлены те волевые и эмоциональные переживания, которые порождает явление объективной действительности и называющее его слово.

Данные положения составляют теоретическую основу диссертационного исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Национальная специфика образной номинации"

Выводы.

Контрастивный анализ образной фитонимической номинации в языках разных типов показал следующее:

1. Образная номинация широко распространена в фитонимической лексике и фразеологии во всех исследуемых языках.

2. Образная номинация в сфере фитонимической лексики характеризуется следующими показателями (таблица 1, стр.153).

Таким образом, хотя абсолютно преобладают во всех исследуемых языках однозначные лексические единицы (что объясняется терминологическим характером лексики) во всех языках есть, тем не менее, многозначность. Во всех языках наиболее типичной разновидностью образной многозначности является двузначность. Наибольшей многозначностью в сфере образной номинации характеризуются чешский, сербский, якутский и кумыкский языки. Доля двузначных лексем оказалась выше всего в немецком, литовском, русском, турецком, трехзначных - в якутском, кумыкском, таджикском, сербском, казахском, киргизском, четырехзначных - в чешском, польском, сербском, кумыкском, пятизначных - в польском, сербском, якутском, кумыкском языках.

Заключение

Фитонимическая номенклатура представляет собой малоизученный и достойный углубленного изучения пласт национального языка. Познание предметов и явлений окружающей действительности ведет к образованию в сознании человека обобщенных образов этих предметов и явлений.

Соединение звукового комплекса, составляющего слово, с обобщенным мыслительным образом предмета, получающим имя, есть номинация этого предмета. Ботаническая номенклатура ряда языков, исследованных в работе, свидетельствует об относительном единстве релевантных признаков при номинации и системности семантической мотивации. Данное сходство обусловлено общностью отражаемой языками действительности, связью языка с мышлением, повторяемостью психологических процессов.

Словарный объем ботанических терминов в русском языке составляет 719 лексем, 112 из них имеют образные переносные значения, в украинском языке - 670 лексем, в польском языке - 943 лексемы, в чешском языке - 704 лексемы, в сербском языке - 506 лексем, в литовском языке - 571 лексема, в немецком языке - 652 лексемы, в казахском языке - 324 лексемы, в киргизском языке - 416 лексем, в кумыкском языке - 498 лексем, в турецком языке - 628 лексем, в якутском языке - 440 лексем, в таджикском языке - 490 лексем.

Сравнение фитонимической номенклатуры русского языка с рядом славянских, германских и тюркских языков позволило выявить общее и различие в образном употреблении фитонимов.

Как показало исследование, образная номинация - универсальное явление для фитонимов в исследуемых языках. Национальная специфика образной номинации в фитонимической лексике исследуемых языков проявляется в следующем:

1) частичное несовпадение образных номинаций;

2) полное несовпадение переносных значений;

3) переносные значения фитонимов, характерные только для русского языка (эндемичные номинации);

4) переносные значения фитонимов, отсутствующие в русском языке, но встречающиеся в других языках (лакуны).

Исследования позволили выявить также степень совпадения образной номинации в различных языках (таблица 2, стр. 156).

Анализ совпадений переносной образной номинации в разных языках свидетельствует о том, что наиболее близки механизмы образной номинации в русском и украинском, польском, чешском, литовском, немецком языках, наиболее сильны различия в русском и казахском, киргизском, кумыкском, турецком, якутском и таджикском языках, что связано с контрастом природных условий и культур.

Список научной литературыСетаров, Руслан Джеватович, диссертация по теме "Теория языка"

1. Арутюнова Н.Д. О значимых единицах языка. В кн.: Исследование по общей теории грамматики. - М., 1968.

2. Арутюнова Н.Д. Логическая теория значения.// Принципы и методысемантических исследований. М., 1976.

3. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

4. Арутюнова Н.Д. Номинация и текст.// Языковая номинация. М.,1977.

5. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - с. 156249.

6. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957. -294 с.

7. Беляевская Е.Г. Семантика слова. М., 1987. 126 с.

8. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974.

9. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию.1. М., 1963, т.1.

10. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. Д.: Наука, 1978. -175 с.

11. Будагов P.A. Многозначность слова // Филологические науки. 1973. № 1-е. 108-111.

12. Васильев Л.М. Теория значения в лингвистической литературе // Филологические науки. 1971 № 4. с. 119-124.

13. Васильев Л.М. Семантика русского глагола. М.: Высшая школа, 1981.- 184 с.

14. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшая школа, 1990. 176.

15. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Вопросы языкознания. 1953. № 5. - с. 3-29.

16. Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. -М.: Наука, 1977.-312 с.

17. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Высшая школа. 1986. 639.

18. Войшвилло Е.К. Понятие как форма мышления. М.: Изд-во МГУ, 1989.-238 с.

19. Выготский Д-С-Мышление и речь. Психологические исследования. -М., 1934.

20. Габинская O.A. Типология причин словотворчества. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1981.- 152 с.

21. Гайсина P.M. Проблема многозначности с позиции говорящего и слушающего // Исследование по семантике. Семантика и функционирование лингвистических единиц / Отв. редактор P.M. Гайсина. Уфа: Изд-е Башкирского ун-та, 1989.-е. 15-23.

22. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике.// Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1989. - с. 5-17 (Вып. 25. Контрастивная лингвистика.).

23. Говердовский В.И. История понятия коннотации // Филологические науки. 1979, №2.-с. 83-86.

24. Говердовский В.И. Коннотемная структура слова. Харьков.: Выща школа, 1989.

25. Голев Н.Д. Введение в теорию и практику словообразовательного анализа. Барнаул, 1980. - 121 с.

26. Голев Н.Д. Динамический аспект лексической мотивации. Томск, 1989. , .

27. Го лев Н.Д. О некоторых принципах выделения ономасиологии и ее категорий.// Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. -Новосибирск, 1978.

28. Гумбольдт В. О различии организмов человеческого языка и влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода. /Введение во всеобщее языкознание. Спб., 1859/.

29. Жоль К.К. Мысль, слово, метафора: Проблемы семантики в философском освещении. Киев, 1984. 304 с.

30. Журавлев А.Ф. Технические возможности русского языка в области номинации. В кн.: Способы номинации в современном русском языке. -М.: Наука, 1982, с. 45-109.

31. Залевская A.A. Психолингвистические проблемы семантики слова: Учебное пособие. Калининград.: Изд-е Калининградского ун-та, 1982.-79 с.

32. Звегинцев В.А. История языкознания 19-20 вв. в очерках и извлечениях. М.: Прогресс, 1964 ч. 1, 1965 ч. 2.

33. Зильберт Б.А. Мотивированность языковых знаков: опыт типологии. -В кн.: Проблемы мотивированности языкового знака. Калининград, 1976.

34. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М. Л., 1965.- 109 с.

35. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972.-216.

36. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980. 149 с.

37. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.- 103 с.

38. Комлев Н.Г. Ономасиология как учение о языковом обозначении неязыковой действительности. В сб. Лингвистика и преподавание иностранных языков. - М.: МГУ, 1968.

39. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М.: МГУ, 1969.

40. Комлев Н.Г. Слово в речи: денотативные аспекты. М.: Изд-во МГУ, 1992.-214 с.

41. Копыленко М.М. Сочетаемость лексем в русском языке. М.: Просвещение, 1973.- 119.

42. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. Воронеж, 1978.- 143 с.

43. Копыленко М.М., Попова З.Д. Об употреблении термина "денотат" // Семантические категории сопоставительного изучения русского языка. Воронеж, 1981.-с. 5-10.

44. Копыленко М.М., Попова З.Д. Ономасиологический и семасиологический аспекты номинации // Семантика слова и синтаксической конструкции / Отв. ред. Попова З.Д. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1987. - с. 114120.

45. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главных деятелей X XVII столетия. - Спб., 1910.

46. Костомаров В.Г., Леонтьев A.A. Некоторые теоретические вопросы культуры речи. /Вопросы языкознания. 1966, № 5/.

47. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.- 116 с.

48. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М.: Наука, 1981.-200 с.

49. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 156 с.

50. Кузнецов A.M. Структурно-семантические параметры в лексике. М.: Наука, 1980.- 160 с.

51. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. -М.: Наука, 1986.-124 с.

52. Курилович Е. Заметки о значении слова / Вопросы языкознания. 1955. № 3. с. 73-81.

53. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.

54. Лейбниц Г.В. Два отрывка из принципа непрерывности. Соч. В 4 т.,1. М., 1982 т. 1.

55. Леонтьев A.A. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. -М., 1969.

56. Леонтьев A.A. Психология общения. Учебное пособие для студентов-психологов. Тарту, 1974.

57. Леонтьев A.A. Слово в речевой деятельности. Некоторые проблемы общей теории речевой деятельности. М., 1965.

58. Леонтьев A.A. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики/. Отв. ред. A.A. Леонтьев, A.M. Шахнаро-вич. М.: Наука, 1983. - с. 5-20.

59. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики, М., 1981.

60. Леонтьев А.Н. Психология общения. Учебное пособие для студентов. -Тарту, 1925.

61. Литвин Ф.А. Многозначность слова в языке и речи: Уч. пособие. М.:

62. Высшая школа., 1984. 119 с.

63. Локк Д. Опыт о человеческом разуме. М., 1898.

64. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений.-М.: Наука, 1967.-260 с.

65. Милль Д.Г. Система логики силлогистической и индуктивной. М., 1899.

66. Мокиенко В.М. Сопоставление в теории и практике преподавания русского языка как иностранного / Рус. яз. за рубежом. 1987. - № 5. -С. 54-60.

67. Монтень М. Опыты, т. 1-3. М.-Л., 1960.

68. Никитин М.В. Лексическое значение слова: (структура и комбинаторика). Уч. пособие. М.: Высшая школа, 1983. - 127 с. Пауль Г. Принципы истории языка. - М.: Издательство иностранной литературы, 1960.

69. Плотников Б.А. Основы семасиологии. /Под ред. А.Е. Супруна. Минск, 1984.-223 с.

70. Покровский М.М. Избранные работы по языкознанию. М.: Изд-во АН СССР, 1959.-382 с.

71. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. (Внутренняя организация, категориальный аппарат и приемы изучения). Уч. пособие. Воронеж, Изд-во ВГУ, 1984. - 148 с.

72. Попова З.Д. Общее языкознание: Уч. пособие. Воронеж, Изд-во ВГУ, 1987.-212 с.

73. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике, тт. 1-2, М.: Учпедгиз, 1958.

74. Потебня A.A. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905. Потебня A.A. Мысль и язык. - Харьков, 1913.

75. Прохорова В.Н. Полисемия и лексико-семантический способ словообразования в современном русском языке. М., Изд-во МГУ, 1980.-88 с.

76. Резников JI.O. Понятие и слово. Ленинград, ЛГУ, 1958. Рождественский Ю.В. Введение в общую филологию. - М., 1979. Ройзензон Л.И. Об одном восточно-славянском тюркизме. -Минск, 1968.

77. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание: О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. М., 1940. Рут М.Э. Образная ономастика в русском языке: ономасиологический аспект.-М.: МГУ, 1994.

78. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. М.: Наука, 1974.

79. Смирницкий А.И. Значение слова. //Вопросы языкознания 1955, № 2. -с. 79-89.

80. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1977.

81. Солнцев В.М. О лингвистических мифах.// Знание языка и языкознание. М., 1991. с. 56-71.

82. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. В кн.: Труды по языкознанию. -М.: Прогресс, 1977.

83. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1979. - 156 с.

84. Стернин И.А. Лексическое значение слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985.-171 с.

85. Стернин И.А. Оценочность слова в языке и речи // Исследование по семантике: Системно-функциональное описание и преподавание языка/ Отв. ред. P.M. Гайсина. Уфа. Изд-е Башкирского ун-та, 1990. - с. 18-26.

86. Стернин И.А., Флекенштейн К. Очерки по контрастивной лексикологии и фразеологии. Галле, ун-т Мартина Лютера Галле, 1989. - 129 с.

87. Стернина М.А. Семантические типы наречных словосочетаний (на материале пространственных наречий английского и русского языков). Воронеж, 1984. - 188с.

88. Тараненко A.A. Языковая семантика в ее динамических аспектах. Киев. 1989.-254 с.

89. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке.-М., 1981.-269 с.

90. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М.: Наука, 1986.- 143 с.

91. Торопцев И.С. Язык и речь. Воронеж, 1985.

92. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.-272 с.

93. Уфимцева A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980.-с. 5-80.

94. Уфимцева А.А.Лексическое значение: Принципы семасиологического описания лексики. М.: Наука, 1986. - 240 с.

95. Шаховский В.И. Типы значений эмотивной лексики.// Вопросы языкознания. 1994, №1. с. 20-25.

96. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964. -244 с.

97. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. -280 с.

98. Шмелев Д.Н. Современный русский язык: Лексика. М.: Просвещение, 1977.

99. Шрамм А.Н. Проблема многозначного слова // Лекции по русскому языкознанию / Отв. ред. Г .Я. Симина. Калининград: Изд-е Калининградского ун-та, 1975. - с. 17-35.

100. Штейнталь Г., Пацарус М. Мысли о народной психологии. -Воронеж, 1965.

101. Ярцева В.Н. Сопоставительно-контрастивная лингвистика в СССР: (Итоги и перспективы развития) // Филол. науки. 1987. - № 5. - С. 312.

102. Carnap R. Introduction to semantics. Cambridge, 1959.

103. Frege G. Funktion, Begriff, Bedeutung. Fünf logische Studien. Göttingen,1962.

104. Frege G. Vom Sinn und Bedeutung. "Zeitschrift für philosophishe Kritik", 1892.

105. Sprachwissenschaft". Heidelberg, 1924.

106. Mitzka W., Schmitt L. Deutscher Wortatlas. Gießen, 1961.

107. Porzig W. Das Wunder der Sprache. Bern, 1967.

108. Schaff A. J^zyk a poznanie. Warszawa, 1964.

109. Schleicher A. Die Deutsche Sprache. 2. verbesserte und vermehrte Auflage. - Stuttgart, 1869.

110. Trier J. Sprachliche Felder. "Zeitschrift für deutsche Bildung", 1932, VIII. Bd.

111. Vossler H. Geist und Kultur in der Sprache. Heidelberg, 1925. Vossler H. Sprache als Schöpfung und Entwicklung. Heidelberg, 1950.1. Словари

112. Большой немецко-русский словарь. Сост. Е.И. Лепинг и др., тт. 1,2, М, 1980.

113. Елистратов B.C. Словарь московского арго. Материалы 1980-1994. -М.: Русские словари, 1994. - 700 с.

114. Краткий словарь латинских слов, сокращений и выражений /составители В.Н. Куприянова, Н.М. Умнова. Новосибирск.: Наука /Сибирское отделение/. - 1970.

115. Кумыкско-русский словарь под ред. 3.3. Бамматова, М.: Советская энциклопедия, 1969.

116. Мустафаев Э.М.-Э., Щербинин В.Г. Русско-турецкий словарь. М.: Советская энциклопедия, 1972.

117. Русско-казахский словарь /АН Каз. ССР/, тт. I-II, под ред. Г.Г. Муса-баева. Алма-Ата, 1978.

118. Русско-киргизский словарь /АН СССР/ под ред. К.К. Юдахина. М., 1957.

119. Русско-литовский фразеологический словарь. Составили В. Сташай-тене, Й. Паулаускас.

120. Русско-немецкий словарь под ред. А.Б. Лоховица, A.A. Лепинга, Н.П. Стаховой, М.: Советская энциклопедия, 1965.

121. Сербохорватско-русский словарь. Составил И.И. Толстой, М.: Советская энциклопедия, 1970.

122. Словарь русского языка, тт. I-IV /АН СССР/ под ред. А.П. Евгеньевой. -М.: Русский язык, изд. 2е, 1981-1984.

123. Словарь современного русского литературного языка: в 17 тт. М., Л.,- 1948-1965.

124. Словарь современного русского языка в 20 тт. РАН. Ин-т русскогоязыка, гл.ред. К.С. Горбачевич, 2е изд, М.: Русский язык, 1991.

125. Украинско-русский словарь /АН УССР/ Киев, 1976.

126. Фасмер М.Р. Этимологический словарь русского языка, тт. I-IV, М.,1964-1973.

127. Фразеологизмы и присловия. Толковый словарь современных разговорных фразеологизмов и присловий. М.: Российский институт культурологии, - 1993. - 72 с.

128. Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVII-XX вв. /под ред. А.И. Федорова. М., 1995. - 608 с. Фразеологический словарь русского языка /под ред. А.И. Молоткова, 4 изд. - М.: Русский язык. - 1986. - 543 с.

129. Французско-русский словарь. Под ред. В.Г. Гака и Ж. Триомфа. М., 1991.

130. Чешско-русский словарь, тт. I-II под ред. JT.B. Копецкого, И. Филипца и О.Лешки. М.: Советская энциклопедия. Прага, 1973. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1961.

131. Этимологический словарь русского языка. Вып. I-VIII, под ред. Н.М. Шанского, М.: МГУ, 1963-1982.

132. Якутско-русский словарь. Под ред. П.А. Слепцова М., 1972. Е. Daum, W. Schenk. Deutsch-russisches Wörterbuch. Leipzig, 1963.V

133. V. Machek. Ceska a slovenska jmena rostlin. Praha, 1954.

134. E. Mater. Rückläufiges Wörterbuch der deutschen Gegenwartsprache.1.ipzig, 1967.

135. Список источников исследования Аксаков С.Т. Замечания и наблюдения охотника брать грибы. М.: Художественная литература, собр. соч. в 3 тт., т. III. - 1986. - с. 249. Астафьев В.П. Повести и рассказы. - М.: Советский писатель, - 1984. -688 с.

136. Бакланов Г.Я. Повести. М.: Советский писатель, - 1962. - 436 с. Белинский В.Г. Сочинения A.C. Пушкина. - М.: Советский писатель, — 1962.

137. Белинский В.Г. Цветы музы. М.: Художественная литература, -1966,-с. 38.

138. Боборыкин П.Д. Рассказы. М.: Художественная литература, - 1965. -386 с.

139. Братья Тур. Преступление и наказание. Вильнюс: Витурис, - 1976. Бунин И.А. Худая трава. - М.: Художественная литература, собр. соч. в 6 тт., т. III.-с. 384.

140. Быков П.В. Силуэты далекого прошлого. М.: Художественная литература, - 1952. - с. 43.

141. Вересаев В.В. Два вождя. М.: Правда, собр. соч. в 5 тт., т. IV. - 1961. -с. 346.

142. Герман Ю.П. Дорогой мой человек. Л., 1968.

143. Гиляровский В.А. Москва и москвичи. Харьков: Вища школа. -1985. с. 148.

144. Гладков Ф.В. Вольница. М.: Художественная литература, - 1958. Гоголь Н.В. Мертвые души. - М.: Художественная литература, собр. соч. в 7 тт., т. V. - 1967.

145. Гоголь H.B. Ревизор. М.: Художественная литература, собр. соч. в 7 тт., т. IV.- 1967,-с. 5.

146. Гоголь Н.В. Тарас Бульба. М.: Художественная литература, собр. соч. в 7 тт., т. II. - 1967, - с. 267.

147. Гончаров И.А. Обломов. М.: Правда, собр. соч. в 6 тт., т. IV. - 1972,- с. 5.

148. Гончаров H.A. Фрегат "Паллада". М.: Правда, собр. соч. в 6 тт., т. II.- 1972.

149. Горбатов Б.Л. Алексей Гайдаш. М.: Художественная литература, собр. соч. в 5 тт., т. V. - 1956.

150. Горький М. Мещане. М.: Наука, собр. соч. в 25 тт., т. VII. - 1976. -с. 5.

151. Горький М. Письмо Сургучеву. М.: Наука, собр. соч. в 25 тт., т. XXIV.- 1976.-с. 89.

152. Горький М. Трое. М.: Наука, собр. соч. в 25 тт., т. V. - 1976. - с. 23. Гранин ДА. Иду на грозу. - М.: Художественная литература, - 1976. Григорович Д.В. Похождения Накатова. - М.: Художественная литература, - 1962. - с. 151.

153. Добролюбов H.A. Темное царство. М.: Советский писатель, 1968. Достоевский Ф.М. Село Степанчиково и его обитатели. - М.: Правда, собр. соч. в 12 тт., т. II. - 1982. - с. 136.

154. Дубов Н.И. Повести. М.: Советский писатель, - 1961. - 436 с. Елеонский С. Рассказы. - М.: Художественная литература, - 1963. -321 с.

155. Катаев В. Время, вперед! М.: Советский писатель, - 1951. - 421 с. Кетлинская В.К. Дни нашей жизни. - М.: Художественная литература,- 1952.-с. 348.

156. Крылов И.А. Лисица и виноград. М.: Художественная литература, -1974.-с. 153.

157. Крылов И.А. Свинья под дубом. М.: Художественная литература, -1974.-с. 189.

158. Крылов И.А. Слон на воеводстве. М.: Художественная литература,- 1974.-с. 152.

159. Лавренев Б.А. Ветер. М: Художественная литература, - 1958. - 432 с.

160. Леонов Л.М. Русский лес. М.: Художественная литература, -1974. Либединский Ю.Н. Комиссары. - М.: Художественная литература, -1962.-с. 72.

161. Мамин-Сибиряк Д.Н. Без особых прав. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. VII.- 1958.-с. 112.

162. Мамин-Сибиряк Д.Н. Вольный человек Яшка. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. IV. - 1958. - с. 544.

163. Мамин-Сибиряк Д.Н. Забытый альбом. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. I,- 1958.-с. 117.

164. Мамин-Сибиряк Д.Н. Золото. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. VIII. -1958.-с. 7-245.

165. Мамин-Сибиряк Д.Н. Именинник. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. II.- 1958.-с. 37.

166. Мамин-Сибиряк Д.Н. Поправка доктора Осокина. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. IV. - 1958. - с. 184.

167. Мамин-Сибиряк Д.Н. Приваловские миллионы. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. II. - 1958. - с. 87.

168. Мамин-Сибиряк Д.Н. Три конца. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. VII.- 1958.-с. 7-353.

169. Мамин-Сибиряк Д.Н. Хлеб. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. II. -1958.-с. 42.

170. Никитин H.H. Северная Аврора. М.: Советский писатель, - 1953. -467 с.

171. Носов E.H. Красное вино победы. М.: Художественная литература, 1973.

172. Носов H.H. Незнайка в солнечном городе. М.: Детская литература, -1962.-с. 68.

173. Островский А.Н. Блажь. М.: Художественная литература, 1952. - с. 193.

174. Островский А.Н. Горячее сердце. М.: Художественная литература, 1952.-с. 72.

175. Островский АН. Не было ни гроша, да вдруг алтын. М.: Художественная литература, 1955.-е. 8.

176. Панаева А.Я. Воспоминания. М.: Правда, - 1986, - 406 с. Панова В.Ф. Спутники. - Вильнюс: Витурис, - 1982. - с. 9. Паустовский К.Г. Далекие годы. - М.: Молодая Гвардия, - 1976. - с. 9-125.

177. Паустовский К.Г. История одной повести. М.: Молодая Гвардия, -1981.

178. Песков В.М. Шаги по росе. М.: Художественная литература, - 1986. -с. 26.

179. Пикуль В. Океанский патруль. М.: Молодая Гвардия, - 1987.

180. Писемский А.Ф. Тысяча душ. М.: Наука, - 1970.

181. Полевой Б.Н. Рождение эпоса. М.: Художественная литература,1978.

182. Пушкин A.C. Дубровский. М.: Художественная литература, собр. соч. в 10 тт., т. V. - 1974-1977, - с. 128.

183. Пушкин A.C. Евгений Онегин. М.: Художественная литература, собр. соч. в 10 тт., т. IV. - 1974-1977, - с. 10.

184. Пушкин A.C. Несколько слов о мизинце Булгарина и о прочем. М.: Художественная литература, собр. соч. в 10 тт., т. VI. - 1974-1977, - с. 76.

185. Пушкин A.C. Письмо Дельвигу. М.: Художественная литература, собр. соч. в 10 тт., т. VI. - 1974-1977, - с. 76.

186. Пушкин A.C. Сказка о рыбаке и рыбке. М.: Художественная литература, собр. соч. в 10 тт., т. III, - 1974-1977, - с. 304. Салтыков-Щедрин М.Е. Невинные рассказы. - М.: Художественная литература, - 1976, - с. 32.

187. Салтыков-Щедрин М.Е. Пошехонская старина. М.: Художественная литература, - 1976, - с. 106.

188. Салтыков-Щедрин М.Е. Пошехонские рассказы. М.: Художественная литература, - 1976, - с. 125.

189. Светлов М.А. Лирика 20х годов. Фрунзе.: Кыргызстан, - 1976. - с. 519.

190. Седых К.Ф. Даурия. М.: Художественная литература, - 1978. - с. 95-112.

191. Серафимович A.C. Город в степи. М.: Художественная литература, - 1954.

192. Серафимович A.C. Первый город в мире. М.: Художественная литература, - 1954.

193. Сергеев-Ценский С.Н. Синопский бой. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. II. - 1967.

194. Симонов K.M. Солдатами не рождаются. М.: Художественная литература, собр. соч. в 6 тт., т. V. - с. 5.

195. Слово о полку Игореве. М.: Просвещение, - 1984. - с. 204. Солоухин В.А. Мать-мачеха. - М.: Молодая Гвардия, - 1967.

196. Станюкович K.M. Морские рассказы. М.: Художественная литература, 1978.-341 с.

197. Степанов А.Н. Порт-Артур. М.: Правда, - 1974. Степанов А.Н. Семья Золотаревых. - М.: Правда, - 1975. Твардовский А.Т. За далью - даль. - М.: Художественная литература,1971.-с. 514.

198. Толстой А.Н. Детство Никиты. М.: Молодая гвардия, - 1980, - с. 14.

199. Толстой А.Н. Хромой барин. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. 1.1972, с. 303-425.

200. Толстой JI.H. Анна Каренина. М.: Художественная литература, собр. соч. в 22 тт., т. IX. - 1982, - 416 с.

201. Толстой JI.H. Живой труп. М.: Художественная литература, собр. соч. в 22 тт., т. II. - 1982, - с. 274-335.

202. Толстой JI.H. Из кавказских воспоминаний. Разжалованный. М.: Художественная литература, собр. соч. в 22 тт., т. II. - 1978, - с. 108. Толстой JI.H. Отрочество. - М.: Художественная литература, собр. соч. в 22 тт., т. I. - 1978, - с. 111-183.

203. Тургенев И.С. Бретер. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. V. - 1954. — с. 37-86.

204. Тургенев И.С. Вешние воды. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. VIII. - 1954, — с. 38.

205. Тургенев И.С. Дым. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. IV.- 1954, —с. 7.

206. Тургенев И.С. Новь. -М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. IV.- 1954, —с. 191.

207. Тургенев И.С. Отцы и дети. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. 3. - 1954, — с. 167.

208. Тургенев И.С. Певцы. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. I.- 1954, —с. 291.

209. Тургенев И.С. Постоялый двор. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. V. - 1954, — с. 292-342.

210. Тургенев И.С. Часы. М.: Художественная литература, собр. соч. в 12 тт., т. VIII. - 1956, — с. 245.

211. Чехов А.П. Дама с собачкой. М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. IV. - 1970. - с. 364.

212. Чехов А.П. Жена. — М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. V.- 1970.-с. 5.

213. Чехов А.П. Иванов. М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. VII.- 1970.-с. 13.

214. Чехов А.П. Лебединая песня. М.: Художественная литература, -1970.-с. 5.

215. Чехов А.П. Мужики. М.: Художественная литература, - 1970. - с. 399.

216. Чехов А.П. Остров Сахалин. М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. VIII. - 1970. - с. 5.

217. Чехов А.П. Письмо A.C. Суворину. М.: Художественная литература, собр. соч. в 22 тт., т. 16. - с. 178.

218. Чехов А.П. Письмо В.А. Тихонову. М.: Художественная литература, собр. соч. в 22 тт., т. 16. - с. 220.

219. Чехов А.П. Предложение. — М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. VII. 1970. - с. 94.

220. Чехов А.П. Происшествие. М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. V. - 1970. - с. 38.

221. Чехов А.П. Скрипка Ротшильда. М.: Художественная литература, -1970.-с. 229.

222. Чехов А.П. Средство от запоя. М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. И. - 1970. - с. 129.

223. Чехов А.П. Старость. М.: Художественная литература, собр. соч. в 8 тт., т. VIII.-1970.-с. 147.

224. Чивилихин В.А. Елки-моталки. Нукус: Каракалпакистан, - 1974. - с. 117.

225. Шеллер-Михайлов А.К. Над обрывом. М.: Художественная литература, - 1968.

226. Шолохов М.А. Они сражались за родину. М.: Правда, собр. соч. в 8 тт., т. V.- 1980.

227. Шолохов М.А. Тихий Дон. М, Правда, собр. соч. в 8 тт., т. НУ. 1980.

228. Шукшин В.М. Калина красная. М.: Известия. - 1974, - с. 393.