автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Национальный образ мира в прозе В.И. Белова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Национальный образ мира в прозе В.И. Белова"

/г

0034Ь Аркатова Татьяна Евгеньевна

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОБРАЗ МИРА В ПРОЗЕ В.И. БЕЛОВА

Специальность 10. 01. 01 - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

3 0 0НТ20СЗ

Владивосток - 2008

003451025

Работа выполнена на кафедре литературы Благовещенского государственного педагогического университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, зав. кафедрой литературы Благовещенского государственного педагогического университета

Урманов Александр Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

кафедры литературы Амурского гуманитарно-педагогического государственного университета

Романова Галина Романовна

кандидат филологических наук, зав. кафедрой русской филологии Морского государственного университета имн. адм. Г. И. Невельского Трусова Ирина Сергеевна

Ведущая организация: Ишимский государственный педагогический институт

Защита диссертации состоится «18» ноября 2008 г., в 14.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ.212.056.04 в Дальневосточном государственном университете по адресу: 690600, г. Владивосток, ул. Алеутская, д. 56, ауд. 422.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке Дальневосточного государственного университета по адресу: 690050, г. Владивосток, ул. Алеутская, 65-а.

Автореферат разослан ч/£у> /_2008 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Е. А. Первушина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Данная диссертационная работа посвящена исследованию национального образа мира в прозе В.И. Белова.

Актуальность исследования. Национальный образ мира - понятие, которое в современной филологической науке вызывает большой интерес. Национальная картина мира активно изучается лингвистами. Литературоведы освещают данную проблему не столь продуктивно, несмотря на то, что национальное (а не «классовое», «социальное»), безусловно, становится одним из главных аспектов изучения в современной гуманитарной науке, поскольку позволяет подчеркнуть уникальность культурной традиции, что представляется особенно актуальным в современной общественно-исторической ситуации (универсализация ценностей, процессы глобализации).

В современном литературоведении употребление термина национальный образ мира неустойчиво (национальная картина мира, национальный космос, национальная цивилизация, национальная модель и др.) и исследования, посвященные национальной литературной специфике, не многочисленны.

Актуальность настоящей диссертационной работы определяется и малоизученностью творчества Белова. На данный момент недостаточно проанализированными или совсем не исследованными остаются многие стороны художественного мира писателя (хронотоп, система персонажей, пейзаж, предметный мир, языковое своеобразие), без рассмотрения которых затруднительно понимание не только особенностей национального мировосприятия автора, но и в целом его творческой индивидуальности.

Материалом диссертации послужили прозаические произведения писателя различных жанров (рассказ, повесть, роман, роман-хроника).

При обосновании диссертационных концепций и положений брались во внимание публицистические работы («Раздумья на родине», «Ремесло отчуждения», «Из пепла...», «Обман») и интервью писателя («Молюсь за Россию!», «О самых родных и близких», «Просто захотелось повидаться»), а также книга очерков о народной эстетике «Лад».

Объектом научного осмысления в работе избран весь корпус художественной прозы Белова, рассмотренный в этнопоэтическом аспекте и во взаимодействии с общенациональным историко-литературным контекстом (произведения древнерусской литературы; И. Гончаров, Н. Лесков, Л. Толстой, И. Бунин, И. Шмелёв; Ф. Абра-

мов, В. Астафьев, Б. Можаев, В. Распутан, А. Солженицын, В. Шукшин).

Предметом исследования является национальный образ мира, который во многом определяет и формирует своеобразие художественной модели Белова. Национальная картина мира представлена в тесной взаимосвязи с другими элементами художественного бытия -предметным миром, пространством и временем.

Цель работы: исследовать в прозе Белова национальный образ мира как иерархическую структуру, состоящую из взаимосвязанных элементов и нацеленную на воссоздание сложных, противоречивых процессов в судьбе России; показать национальный космос как динамическую систему, которая отражает не только логику, направление, основные закономерности изображаемого автором исторического процесса, но и трансформацию мировоззренческих позиций Белова.

Цель работы диктует решение следующих задач:

1. обозначить общую систему координат национальной художественной модели мира Белова;

2. выделить в анализируемых произведениях предметные образы, воплощающие национальные представления о мире;

3. показать, как «предметные поля» героев включены в образ мира, укоренённый в национальной традиции;

4. описать взаимосвязь предметных образов, благодаря которой создаётся целостное представление о национальной картине мира;

5. выявить национальные константы, определяющие специфику художественного пространства и времени в прозе Белова;

6. определить и проанализировать важнейшие факторы, оказавшие влияние на формирование хронотопа;

7. проследить взаимосвязь между выделенными компонентами национального образа мира.

Методологической основой диссертации являются труды отечественных теоретиков, критиков и историков литературы. Первостепенное значение для методологического обоснования диссертационной работы имеют исследования, осуществляющие широкое историко-культурное изучение литературы (М.М. Бахтин, Г.Д. Гачев, Д.С. Лихачёв, Ю.М. Лотман, A.M. Панченко, Д.М. Урнов), и труды, посвящён-ные изучению национального своеобразия русской литературы (В.М. Гацак, У.Б. Далгат, И.А. Есаулов, В.Н. Захаров, B.C. Непомнящий, Т.Н. Ходукина).

Наиболее значительными исследованиями национального бытия

в русской литературе являются работы C.B. Шешуновой1, которая характеризует национальный образ мира как многоуровневую художественную структуру, комплекс взаимодействующих компонентов литературного текста, обладающих этнокультурной спецификой. Эти компоненты, по мнению литературоведа, выделяются в образном строе, сюжетно-композиционной и пространственно-временной организации текста. При исследовании национального образа мира в творчестве Белова мы опирались на данное определение.

При изучении особенностей национального мировосприятия мы также опирались на работы фольклористов и исследователей славянской мифологии - Т.А. Агапкиной, JI.H. Виноградовой, В.И. Ерёминой, A.A. Плотниковой, С.М. Толстой, Н.И. Толстого, Л.Л. Топоркова, В.В. Усачёвой.

Теоретической и методологической составляющей диссертации являются работы, освещающие проблемы «вещного мира» (Е.С. До-бин, Ю.В. Манн, В.Н. Топоров, A.B. Урманов, А.П. Чудаков, В.Е. Ха-лизев).

В работе учитываются исследования литературоведов в области изучения художественного времени и пространства - М.М. Бахтина, Д.С. Лихачёва, А.Г. Прокофьева, A.B. Урманова, Б.А. Успенского.

Специфика изучаемого материала определила в качестве значимой составляющей теоретико-методологической основы диссертации исследования, наиболее полно характеризующие своеобразие «деревенской прозы»: А.Ю. Большаковой, Л.Ф. Ершова, Ф.Ф. Кузнецова,

A.Ф. Лапченко, М.М. Лобанова, И.В. Новожеевой, Л.В. Соколовой,

B.А. Сурганова, В.А. Чалмаева.

Определяющее значение для понимания природы художественного творчества В. Белова, соотношения духовного, эстетического и социально-исторического критериев в оценке прозы писателя имеют работы В.В. Горбачёва, В.Н. Евсеева, В.А. Емельянова, И.П. Золотус-ского, A.C. Карпова, В.В. Кожинова, Ф.Ф. Кузнецова, Ю.И. Селезнёва, И.И. Стрелковой.

При рассмотрении религиозно-философского контекста учитывались исследования И.А. Есаулова, И.А. Ильина, Б.В. Ничипорова, В.Н. Топорова.

Методы исследования: историко-литературный, структурный,

1 См : Шешунова C.B. Национальный образ мира в русской литературе (П.И Мельни-ков-Печерский, И.С. Шмелёв, А.И. Солженицын), дне. ... д-ра филол. наук. Дубна, 2006, 368 е.; Национальный образ мира в эпопее А.И. Солженицына «Красное Колесо». Дубна, 2005.111 с ; Образ мира в романе И.С. Шмелева «Няня из Москвы». Дубна, 2002 99 с.

семантический, компаративный.

Научная новизна работы заключается в том, что

1. впервые национальный образ мира в творчестве Белова анализируется как целостная структура, подверженная эволюции, отражающая идейные и эстетические изменения художественной системы писателя;

2. впервые в литературоведении предметный мир произведений автора анализируется с позиций этнопоэтики;

3. впервые хронотоп в прозе Белова изучается в рамках национальных представлений;

4. впервые повесть «Привычное дело», роман «Всё впереди» и роман-хроника «Кануны» многосторонне рассматриваются с точки зрения национального мировидения.

Теоретическая и практическая значимость. Диссертационная работа позволяет углубить представление о национальном своеобразии русской литературы второй половины XX столетия. Результаты исследования дают возможность дополнить и уточнить общую концепцию развития «деревенской прозы». Материалы диссертации могут использоваться в дальнейших исследованиях, рассматривающих национальный образ мира, а также найти применение при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам миромоделирования. Содержание работы и ключевые выводы могут быть востребованы при последующем изучении творчества В. Белова.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры литературы Благовещенского государственного педагогического университета, на итоговых научно-практических конференциях БГПУ (2006-2008). Результаты исследования были апробированы на региональных научно-практических конференциях «Молодёжь XXI века: Шаг в будущее» (Благовещенский государственный педагогический университет, 2006; Благовещенский филиал НОУ Современная гуманитарная академия, 2007), на ежегодной научно-практической конференции «Набоковские чтения» (Амурский государственный университет, 2008).

Положения, выносимые на защиту:

1. Этнопоэтический компонент является ключевым в формировании художественного мира В.И. Белова. Элементы национальной картины мира оказывают существенное влияние на другие составляющие творчества автора, во многом раскрывая своеобразие поэтики прозы писателя. В основе национальной картины мира в произведениях Белова находятся как базисные компоненты русской культурной

традиции (патриархальный быт, идиллический хронотоп, мотивы русской литературы), так и уникальные элементы, отражающие авторское мировидение, к ним, в частности, относятся представления и обычаи русского севера (устройство крестьянской избы, праздничная обрядность). Белов, стремясь к многогранному изображению национального мира, затрагивает не только интегрирующие моменты в существовании национальной цивилизации, но и выявляет происходящие в ней деструктивные процессы и тенденции.

2. Компоненты текста, обладающие этнокультурными характеристиками, обнаруживаются в предметном мире произведений писателя (повесть «Привычное дело», роман «Всё впереди»). Они активно участвуют в формировании представлений о патриархальном быте, который у Белова воспроизводится в рамках поэтического бытописания и является органичной частью национальной картины мира.

3. Ключевой составляющей в воспроизведении целостной концепции национального образа мира в творчестве Белова является хронотоп. Художественное время и пространство согласуются с идиллической традицией и отражают специфику социально-исторического и религиозного мировосприятия.

4. Национальный образ мира предстаёт в процессе развития. В ходе авторской творческой эволюции он подвергается ряду изменений. В ранних произведениях («Привычное дело») доминантой в описании национальной картины мира являлась категория «лада». Творчество же конца 80-х - 90-х годов («Всё впереди», «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый») преимущественно воспроизводит кризисное состояние национального космоса и раздумья писателя о путях его преодоления.

Структура исследования. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка использованной литературы, включающего 206 наименований. Объём работы - 195 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определена степень изученности проблемы, обоснованы актуальность и научная новизна исследования, обозначены цели и задачи, методологические принципы анализа, освещены основные положения, выносимые на защиту, дан обзор научной и критической литературы по творчеству Белова (статьи В.Н. Евсеева, Л.Ф. Ершова, А.С. Карпова, В.В. Кожинова, Ф.Ф. Кузнецова, Ю.И. Селезнёва и др.; диссертационные исследования Т.В. Князевой, Н.И. Крижанов-ского, И.В. Новожеевой, Л.В. Соколовой, Л.В. Широковой и др.).

Глава I - «Предметный мир - одна из форм воплощения на-

ционального бытия» - посвящена исследованию вещного мира произведений В. Белова с позиций этнопоэтики.

В первой пасти - «Быт как составная часть национальной картины мира в повести В. Белова "Привычное дело"» - внимание исследователя сосредоточено на специфике быта повести «Привычное дело» (1966), который, являясь одним из ключевых компонентов вещного мира произведения, согласуется с поэтической традицией бытописания, обнаруживающей истоки в древнерусской литературе («Житие Феодосия Печерского»), что позволяет говорить не только о глубинных литературных связях, но и о общекультурных национальных традициях, прослеживающихся в творчестве писателя.

В первом параграфе - «Вещный мир - отображение гармонии национального бытия» - автор работы обращается к исследованию в этнопоэтическом аспекте предметно-бытового мира повести Белова.

Особое внимание в изображении быта уделяется избе главных героев произведения, семье Дрыновых. Изба Ивана Африкановича и Катерины соответствует славянскому описанию крестьянского дома: в центре находится русская печь, разграничивающая пространство на две половины - мужскую и женскую. В повествовании главное место занимает обрисовка женской половины дома, поскольку самая важная роль в семье Дрыновых отводится женскому персонажу, бабке Евсто-лье. Мужское пространство, главным компонентом которого являлся «святой угол», повествователем не акцентируется, что связывается с особенностями исторического периода (действие повести происходит в 1960-е годы) и с мировосприятием главного героя, сознание которого лишь частично воспроизводит специфику православного мироощущения.

Центральные герои «Привычного дела» имеют отчётливо выраженные вещные поля. Прежде всего, это касается бабки Евстольи, Ивана Африкановича и собирательного образа детей. Внутри вещных миров данных персонажей выделяются отдельные предметные образы (люлька и самовар), которым отводится значимая роль в течение всего повествования. Колыбель показывает важность детского мира в общем семейном космосе. Мир детей в семье Дрыновых является неотъемлемой и органичной частью мира взрослых. Помимо этого люлька - это отражение непрерывности жизни, закона преемственности, столь важного для традиционной цивилизации. Самовар в избе Ивана Африкановича среди других хозяйственных предметов занимает главное место, поскольку отождествляется с Евстольей, хранительницей домашнего очага.

Предметные образы, формируя вещные поля отдельных героев, взаимодействуют между собой и составляют единый вещный мир произведения. Колыбель, являясь главным элементом в детском предметном мире, входит в вещный космос бабки Евстольи, поскольку именно она заботится о многочисленных детях Ивана Африкановича и Катерины. Самовар, подобно Евстолье, собирает за одним столом всех членов одной семьи, а также гостей, являясь звеном, которое объединяет людей, чьи духовные миры оказываются близки (семья Дрыновых, Степановна, Нюшка).

Таким образом, вещный мир произведения, прежде всего, призван отобразить гармонию национального бытия, что находит воплощение в следующих предметных образах повести - печь, люлька, самовар. Данные вещи характеризуют главных героев «Привычного дела» (Евстолья, Иван Африканович, дети), которые являются выразителями национального мировидения. Быт избы Ивана Африкановича, основанный на народных представлениях и традициях, описывается автором как неотъемлемая часть общего семейного космоса. Предметы вписываются в общий круговорот бытия, отражая целостное представление о мире.

Во втором параграфе - «Вещный мир в аспекте разрушительных процессов патриархальной цивилизации» - автор исследования обращает внимание на то, что при общей согласованности и гармоничности мир избы Дрыновых оказывается уязвим (болезнь и смерть Катерины, душевная неприкаянность Ивана Африкановича), что подтверждает и вещный космос семьи. Из него постепенно исчезают предметы и реалии, связанные с православными представлениями и традициями (Библия, «святой угол»). В вещный мир Ивана Африкановича не включаются предметы, соотносимые с христианским мировосприятием.

Белов не только через вещный мир главного героя повести, но и через предметные поля второстепенных персонажей (Мишка и Митька) изображает одну из фаз распада веками существовавшей патриархальной цивилизации. В предметных мирах Мишки и Митьки нет вещей, соотнесённых с национальным укладом жизни. Герои лишены корней, в их вещных полях отсутствуют предметы, связанные с центральным топосом национального мира - домом.

В первом крупном прозаическом произведении, доминантой которого является гармоничное воспроизведение традиционного мира русской деревни, Белов обрисовывает контуры переломных процессов национальной цивилизации, причины которых автор видит в утрате

христианских ценностей и в разрушительных исторических процессах XX столетия (война, хрущёвские преобразования, отток крестьян из деревни в город). Кризисное состояние национального мира отражается через вещные поля второстепенных персонажей, а также посредстг вом предметной составляющей образа Ивана Африкановича, героя, сознание которого не только воссоздаёт национальный лад, но и отображает многогранные, порой противоречивые, тенденции развития национальной цивилизации. С одной стороны, Иван Африканович воплощение национального мироздания (с его плюсами и минусами), с другой - выразитель переломных процессов патриархального мира, потери христианских основ существования. Однако при этом автор показывает, что Иван Африканович способен вернуться к христианскому мироощущению (что отличает его от Митьки и Мишки) как одной из главных составляющих национальной цивилизации (размышления героя на могиле жены).

Во второй части главы - «Предметный мир романа В. Белова "Всё впереди" - отражение кризисного состояния современной русской цивилизации» - через предметный мир указанного произведения исследуются переломные процессы русского национального космоса (вт. пол. 1980-х гг.).

В первом параграфе - «Предметы городской цивилизации в системе вещного мира романа» - определяется роль предметов, характеризующих городской мир, их соотношение с предметным миром традиционной цивилизации.

В романе «Всё впереди» (1986) иная система (в сравнении с «Привычным делом») группировки и соотношения предметов. Специфика бытописания здесь обусловлена обращением писателя к иному состоянию мира. Действие романа происходит в другом пространстве (город), перед читателем предстают качественно новые герои (городские жители). Если в «Привычном деле» главенствующим является гармоничное отношение к миру (умение быть в ладу с самим собой, окружающими; ощущение внутренней свободы, проистекающей из естественности жизни), то в романе основное внимание направлено на отражение кризисного состояния современной цивилизации, отмеченное разрывом духовных связей и потерей слаженности жизни.

В «Привычном деле» предметный мир раскрывается изнутри, глазами героя, который является неотъемлемой частью деревенской цивилизации. Автор не вмешивается в этот мир, не оценивает его, не пытается открыто судить персонажей, он словно растворяется в своих героях. В романе предстаёт взгляд извне. Авторский голос, который

часто слышится за словами героев, пытается научить, подсказать, вынести строгий приговор. Роман Белова отражает общие тенденции развития «деревенской прозы» 80-х годов, среди которых наиболее отчётливо прослеживается вторжение личностного авторского начала в художественное произведение, что, в свою очередь, обусловлено сближением литературы с публицистикой, столь характерной для творчества писателя 80-х - начала 90-х годов. В романе «Всё впереди», по сравнению с предшествующими произведениями автора, значительно усиливается ориентация на «учительское» слово. Художественный мир Белова, изменяясь, движется в сторону большей публицистичности, впитывая её характерные особенности (открытость авторской позиции; усиление роли диалогов, в основе которых лежит спор; увеличение объёма авторских отступлений, дидактизм).

Эволюция в творчестве писателя определяется рядом причин. Влияние внеэстетических категорий связано с особым видением современности, общественными потрясениями, дегуманизацией жизни, изменением представлений о человеке и вечных ценностях. Собственно художественная трансформация, прежде всего, обусловлена разрушением целостного представления о мире и человеке, которое доминировало в произведениях Белова 60-70-х годов. В 80-е годы единство концепции исчезает, на первый план выходит субъективное начало, окрашенное эмоционально-исповедальными интонациями.

Описывая квартиру Медведевых, повествователь выделяет предметы технического характера (телефон, телевизор), отводит им главное место. Данные вещи в художественном мире произведения не обладают духовной значимостью, сакральной сущностью. Телефон в ходе повествования не раз характеризуется как «чокнутый» и «злобный», так как приносит только неприятные известия. Он олицетворение негативных сторон современной жизни.

В пространстве современного дома происходит смена приоритетов. Если раньше центральным считался угол, в котором находилась икона, то теперь - место, где стоит телевизор. Телевизор - предмет, не имеющий символической функции. В отличие от иконы он, по мнению автора, не способен возвысить человека, открыть в нём духовный потенциал.

Одно из главных мест в системе вещного мира романа отводится предметам технического1 характера. Они, не обладая традиционными культурными характеристиками, вводятся в мир героев, вытесняя и заменяя предметы традиционного мира. Телевизоры и телефоны - воплощение автоматизма современной жизни, её безличностного харак-

тера, антитрадиционализма и унификации -- того, что, в конечном итоге, ставит национальный мир на грань вымирания.

Во втором параграфе главы - «Быт и разрушение традиционных представлений о доме» - предметом внимания исследователя становятся изменения представлений о быте и топосе дойа в современной русской цивилизации.

Изменяется пространство дома, которое в славянском мирови-дении всегда объединяло семью в единое целое и характеризовало каждого из её представителей как человека, принадлежащего кругу определённых национальных традиций.

В квартире Медведевых трудно выделить пространство, закреплённое за членами семьи и отвечающее каким-либо семейным или национальным традициям. Если в крестьянском доме деление на определённые части было связано с культурными традициями, складывающимися веками, то в современной квартире деление на комнаты обусловлено обычным их назначением (детская комната должна быть выделена отдельно только потому, что в ней живёт ребёнок, а не взрослый).

У Медведевых всё находится не на своём месте, всё перепутано. Домашний мир теряет стройную структуру, а вслед за этим теряют понимание истины и люди, живущие в нём.

Постепенно те вещи, которые связывали семью с её корнями, напоминали о каких-то важных событиях, о людях, которым они принадлежали, исчезают из квартиры Медведевых. На место прежних вещей приходят новые, часто меняющиеся, ни с чем и ни с кем не связанные и потому совершенно безликие.

С образом Дмитрия Медведева связаны старые вещи, ещё оставшиеся в квартире. Медведев противопоставлен в романе Бришу, Наталье, Зуеву, Любе. Он представитель старой русской интеллигенции, воплощение её свойств. Именно Дмитрий в романе является носителем национальных качеств, олицетворением русской культурной традиции. В сознании героя старые вещи соединены, прежде всего, с отцом или с воспоминаниями о нём.

Квартиры других героев романа ещё более не похожи на дома, в которых царят уют, семейное тепло, какие-либо традиции. Квартира Бриша напоминает вместилище импортной продукции. Квартира Зуевых вообще лишена какого-либо уюта, там господствуют грязь, неустроенность быта и разврат. На примере жизни Зуевых повествователь показывает последнюю стадию распада семьи как единства близких людей.

Квартирный быт как главных, так и второстепенных героев демонстрирует их оторванность от национальных устоев и традиций. Если вещное поле Медведева ещё содержит предметы, связывающие его с прежним мирозданием, то предметные поля Любы, Зинаиды Витальевны, Бриша, Зуевых лишены вещей, воплощающих национальное мировосприятие. Исчезновение предметов традиционного русского быта соединено с изменением структуры пространства дома, которое в современной цивилизации больше не соответствует культурно-национальным представлениям, складывавшимся векши.

В следующем параграфе - «Образ дачи - художественное воплощение национального мироздания» - исследователь делает акцент на том, что своеобразным отражением русской действительности, сконцентрированной в жизни Медведевых, является их дача.

Атмосфера дачного мира отличается от городского, дача - это особый мир, связанный с детскими воспоминаниями, переживаниями юности и молодости. Дача в Пахре, в отличие от квартиры Медведевых, пока ещё хранит атмосферу настоящего дома.

Образ дачи в произведении Белова, с одной стороны, является продолжением традиционного образа русской усадьбы (её угасания и разрушения), с другой - напоминанием о «дачных мотивах», встречающихся в произведениях Чехова, Горького, Блока, в творчестве которых дачный мир нередко предстаёт как явление отрицательное, связанное с такими понятиями, как пошлость, обыденность, прозаичность и бездуховность.

При всём том, что именно с дачей связаны самые чистые и светлые воспоминания в Любиной жизни, она не испытывает к этому месту особых трогательных чувств. В отличие от повествователя, который даже в описании дачи прибегает к ласкательным языковым формам (солнышко, столик, лужайка), подчёркивая расположение к этому миру. Люба Медведева не в состоянии осознать ту связь, которая соединяет её с домом, где прошло детство. Она не знает и не ценит своих корней.

Если в московской квартире Медведевых, доставшейся Дмитрию от отца, сохраняются ещё старые вещи, навевающие воспоминания о прошлом, связанные с близкими людьми и важными событиями, то на даче Зинаиды Витальевны таких вещей не осталось. Люба не стремится к тому, чтобы дача, доставшаяся ей от матери, сохраняла прежние черты родного дома.

После второго Любиного замужества и смерти матери дача превращается в загородный коттедж, не отличающийся от её новой квар-

тиры с импортными финскими обоями и от других домов, стоящих по-соседству.

Таким образом, мотив угасания превращается в мотив полного уничтожения. И уничтожения не столько материального (что было я после 1917 года, когда разрушались усадебные дома), сколько душевного, не оставляющего даже следа воспоминаний в сердцах героев о былом мироздании. Медведеву, как герою, чувствующему и понимающему беду, нависшую над Россией, становится физически противно оттого, что в облике новой дачи он видит её материальное воплощение. Однако он бежит от своих мыслей, не пытаясь что-то изменить, до конца не осознавая, что в этом мире живут его дети, продолжение его жизни, а не жизни Михаила Бриша.

Дачный мир постепенно изживается в современном русском культурном пространстве. Его образ в произведении, с одной стороны, органично соединяется с традициями русской усадьбы, с другой (в большей степени), воплощает дачные мотивы, связанные с такими понятиями как пошлость, бездуховность, измена. Именно на примере дачи повествователь показывает, как мир, ещё сохранивший частицу былого (дача Зинаиды Витальевны), окончательно уходит в прошлое (дача Любы и Бриша).

В четвёртом параграфе - «"Вещное поле" Дмитрия Медведева в контексте христианской традиции нестяжательства» - отдельное место отводится предметному полю главного героя романа, Дмитрия Медведева, которое проанализировано в рамках христианской традиции нестяжательства.

После случившихся событий (потеря семьи и свободы), Медведев не сломался и начал другую жизнь за пределами Москвы. Герой находит приют в деревне, больше похожей на дачный посёлок, в небольшом домике, в котором некогда жил Женя Грузь.

В комнате Медведева нет ничего лишнего, он уходит из своего прежнего мира, в котором ему были необходимы вещи, связанные с семьёй и работой. Ему, кандидату наук, достаточно работать в дачном посёлке, иметь железную кровать, стол, два табурета, газовую горелку и старомодный фанерный гардероб. Обстановка комнаты стремится к максимальной простоте, через которую герой, возможно, пытается обрести душевный покой, прийти к чему-то главному в жизни.

Традиции раскаяния и самоограничения с целью духовного очищения и возвышения отсылают к истокам русской литературы, а именно к древнерусским житиям («Житие Феодосия Печерского», «Житие Сергия Радонежского»), в которых не раз упоминается о том,

как русские праведники отказываются от вещей, мешающих духовному становлению.

Медведев после заключения, многое переосмыслив, стремится наказать себя за прежние мысли и поступки, он в течение трёх лет отказывается от встреч с детьми, не приезжает в родной город, не работает по специальности. В новом мире он желает уйти от суетности, амбиций, лжи, сознательно ограждает себя от всего того, что было необходимо ему в «старой» жизни. Однако, пытаясь забыться, герой во многом только усугубляет и без того накопившиеся проблемы, поскольку, начав новую жизнь вдали от семьи, он окончательно не разобрался с прежними отношениями и недомолвками, многое в его прошлом так и осталось недосказанным и нерешённым.

После трагических событий жизни главного героя его вещный мир изменяется в сторону максимальной простоты, воплощая христианский идеал нестяжательства. Дмитрий Медведев, в прошлом учёный-физик, кандидат наук, столичный житель, отказывается от прежних материальных благ и заслуг. В новой жизни он стремится уйти от всего суетного, оставляя в своём предметном мире лишь то, что необходимо для существования. Автор романа включает Медведева в контекст христианской культуры (комнатка Медведева похожа на келью, книга Шмелёва «Лето Господне», которую главный герой дарит Иванову), так как данный герой в произведении выступает носителем национального мироощущения, в нём автор видит потенциал для возрождения национальной цивилизации.

Глава II - «ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ХРОНОТОП КАК ПРОЯВЛЕНИЕ СВОЕОБРАЗИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗА МИРА В ПРОЗЕ В.И. БЕЛОВА» - посвящена исследованшо художественного времени и пространства в произведениях писателя с этнопо-этической точки зрения.

В первой части главы - «Славянский календарь в художественном времени романа-хроники "Кануны" — форма изображения кризиса традиционной цивилизации» - этнопоэтическому анализу подвергается темпоральная организация произведения.

Первый параграф: «Праздники народного календаря и их функция в раскрытии кризиса христианского мировосприятия».

Народному календарю во временной структуре «Канунов» (1972-1984) отводится одно из главных мест. Герои живут в стихии народных праздников (святки, масленица, Иванов день, Казанская и др.). В основе цикла славянских праздников, отмечавшихся вплоть до конца 1920-х годов, лежал православный календарь.

В романе на первый план выходит зрелищная сторона праздников, герои забывают об их религиозном содержании, об их связи с православными датами (Рождество, Крещение, Троица). Автор показывает, что границы религиозности размываются, герои не задумываются над тем, что религия - это одна из возможностей духовного очищения и роста. Следовательно, и от праздников остаётся лишь внешняя канва - посиделки, пляски, переодевания и гадания.

В народном календаре, представленном в романе, не актуализируется Пасха - не только главный христианский праздник восточных славян, но центральный в системе произведений русской литературы, затрагивающих православный календарь («Лето Господне», «Богомолье», «Няня из Москвы» И.С. Шмелёва; «Лёгкое бремя» Б.К. Зайцева; «Доктор Живаго» Б.Л. Пастернака; «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова; «Реквием» A.A. Ахматовой и др.).

В связи с этим представляется странным, что Белов не выделяет Пасху в хронотопе романа, а на первый план у него выходят иные праздники. Пасха наряду с другими великими христианскими праздниками - Рождеством и Троицей - не описывается в произведении. Центральные праздники православного календаря всегда пишутся с маленькой буквы (это распространяется и на Иванов день, и на Казанскую), что не может не свидетельствовать о соответствующем отношении крестьян к содержательной, духовно-нравственной сути веры.

Белов, воссоздавая годовой праздничный цикл, разбивает его на отдельные составляющие. Народный календарь в «Канунах» изображается повествователем не полностью, в его структуре выделяется только ряд праздников, представленных во многом самостоятельно, в отрыве друг от друга. Автор воспроизводит разрозненное состояние народного календаря, которое отражает не только разрозненность народа в целом, но и разрозненность в сознании каждого человека. Пропуская важнейшие праздничные дни и периоды, повествователь не восполняет пробелов даже путём упоминания их в речи героев. Перед читателем возникает прерывистая система народных праздников, что указывает на разрыв и нарушение традиционного течения праздничного времени, на непонимание и утрату героями романа внутренних духовных связей, объединяющих дни народного календаря.

Разрозненная система народных праздников, представленная в «Канунах», раскрывает глобальную национальную катастрофу, одна из причин которой, как показывает Белов, - отрыв от религиозных корней. Народ, по его мнению, уйдя от Бога, потеряв духовную основу существования, не сумел ничем восполнить образовавшуюся пустоту,

которая быстро заполнилась ненавистью, страхом и злобой, тем, что посодействовало деформации не только христианской цивилизации, но и национального мира в целом.

Причины утраты православной веры автор видит в особенностях исторического времени (активная антирелигиозная кампания, проводимая повсеместно советской властью), но главное - это внутренняя готовность народа отказаться от духовной сущности национальной цивилизации, которая, по мысли Белова, обусловлена рядом обстоятельств. Этому поспособствовала политика постепенного раскрестьянивания России, осуществляемая с эпохи отмены крепостного права, при которой значительная часть сельского населения уходила в город, и, следовательно, теряла характерные для неё формы труда, быта, веры, социального устройства (Сопронов, Штырь). Это своеобразие национального характера, с присущим ему бесконечным терпением, робостью, подчинением, бездумным выполнением приказов и нерешительностью в принятии важных решений (Данила Пачин, Евграф Миронов, Павел Рогов). На отказ от прежних моделей жизни повлияла и опустошённость, связанная с бесконечными историческими и социальными изменениями, лишившими крестьянина прочности материального существования. Народ, не веря в положительные общественные перемены, легко подвергся нигилистическому воздействию, тотально отрицавшему культуру прошлого, всю совокупность идей и воззрений, в соответствии с которыми страна жила на протяжении веков.

В следующем разделе главы анализируется «Роль исторического времени в вытеснении системы народного календаря».

Время народного календаря тесно переплетается в художественном мире «Канунов» с историческим временем, периодически указывается год происходящих событий (московские главы).

Хронотоп романа максимально разомкнут и открыт, он включает в себя широкий временной поток, развивающийся на фоне точно определённой исторической эпохи. Для Белова важно поэтапно проследить то, что привело к драматическим событиям начала тридцатых годов: безответственные действия властей, как в Москве, так и на местах, попустительство самих крестьян, позволивших занять лидирующие позиции таким людям, как Сопронов, их неподготовленность к тяжёлым испытаниям, недооценка исторического времени. Таким образом, события, происходящие в Шибанихе и Ольховице, приобретают историческую масштабность и во многом предстают как закономерность.

В последующих книгах хроники («Год великого перелома», 1989-1991, и «Час шестый», 1997-1998), как и во многих рассказах писателя («Мальчики», «Скакал казак», 1971), историческое время будет преобладать или совсем затмевать ход народного календаря. Народ растворяется в историческом времени, а вековые праздничные традиции становятся пережитком прошлого.

В «Канунах» присутствует и авторское время, которое, взаимодействуя с историческим и праздничным временным ходом, выявляет многогранную и сложную систему хронотопа романа. Специфика жанра произведения (хроника) подразумевает, что автор находится вне изображаемой ситуации. Он, восстанавливая последовательный ход произошедшего, только фиксирует, но не вмешивается, так как имеет дело уже со случившимися историческими фактами, которых не в силах изменить. Повествователь показывает события с точки зрения осведомлённого лица, он находится как бы сверху, над героями, видит их ошибки, но ничего не может для них сделать. В последующих частях трилогии ситуация несколько меняется. Повествователь не только позиционирует себя как субъекта, который знает всё от начала и до конца, он не просто намекает читателю на итог, а открыто заявляет свою позицию.

Несмотря на то, что автор находится на значительном временном расстоянии от представленных событий, они всё ещё возмущают его своей алогичностью, жестокостью и бессмысленностью. Белова по-прежнему волнует время произошедших событий, потому что не всё в них ещё окончательно понятно, не все точки расставлены, не все выводы сделаны. События, изображённые в трилогии, пока не стали для Белова историей, поскольку пересекаются с современностью, выявляя в ней то, что не оставляет писателя равнодушным.

Славянский календарь в хронотопе «Канунов» взаимодействует с историческим временем, которое в ходе повествования отодвигает сакральное время на второй план. Течение истории смывает вечные ценности и нормы, свято чтимые «старой» деревней, придаёт забвению накопленный поколениями крестьян духовный опыт (способствует разрушению системы христианского календаря). В двух последующих частях трилогии (как и в большинстве рассказов писателя) сознание героев в основном подчинено движению истории. По мысли Белова, этот процесс во многом закономерен, поскольку является показателем почти полного вытеснения традиционных представлений о мире.

Вторая часть главы - «Идиллический Хронотоп - глубинное основание национальной модели мира в прозе В. Белова» - посвя-

щена исследованию художественного пространства в этнопоэтическом аспекте.

В первом параграфе главы - «Пространство малой родины как залог возрождения традиционной цивилизации» - анализу подвергается топос деревни, который в творчестве писателя оказывается синонимичен пространству малой родины.

Начиная с ранних рассказов и повести «Привычное дело», в творчестве Белова формируется пространственная модель, которую М.М. Бахтин называет идиллическим хронотопом. Основные события большинства произведений Белова (за исключением романа «Всё впереди») происходят в одной или двух деревнях.

В произведениях Белова пространство родной деревни синонимично понятию «малой родины», которая становится источником любви к бескрайним просторам Руси.

Если герои попадают в пространство, не связанное с деревенским миром, то с ними непременно случаются различного рода нелепые приключения, которые подчёркивают их чуждость данному локу-су (Иван Африканович; герои киноповести «Целуются зори», 19681973).

Центральными элементами на просторах малой родины становятся река и лес. Они, являясь отражением национального мироощущения, играют важную роль в судьбе героев. Река - это олицетворение глубоких эмоциональных переживаний, её спокойное и ровное течение воплощает гармонию и радость бытия. Образ леса во многом соотносится с образом родного дома. Он является своеобразным «природным домом», в котором герои не только обретают покой, но и в минуты опасности и тревоги находят приют и спасение.

Душой деревенских просторов является церковь, которая встречается практически во всех произведениях Белова (рассказы «Речные излуки», 1964, «За тремя волоками», 1965, «Холмы», 1968; «Привычное дело»; «Плотницкие рассказы», 1968; трилогия о коллективизации), описывающих деревенский мир. Церковь гармонично вписывается в природное пространство, словно самим Богом завещано ей место у реки, в центре деревни или недалеко от неё. Редко встречается действующая церковь, чаще всего она разрушена («Вовка-сатюк», 1964, «За тремя волоками»; «Привычное дело»; «Плотницкие рассказы»; «Год великого перелома). Порушенные церквушки, попадающиеся почти в каждой деревне, словно указывают на причины человеческих бедствий, на отречение от нравственных основ жизни, повлекшее за собой разлад с окружающим миром. Истоки этой дисгармонии Бе-

лов видит (трилогия «Час шестый») в отречении от христианской веры по всей России в конце двадцатых - начале тридцатых годов двадцатого столетия. В этом, по мнению писателя, нужно искать причины роковой надломленности основ крестьянской жизни, что зачастую было делом рук самих же крестьян. Однако, как показывает автор, на новом историческом этапе (конец 60-х годов) происходит постепенное, мучительное, часто неосознанное возвращение к духовно-нравственным истокам русской цивилизации, что фрагментарно продемонстрировано на уровне сознания отдельных персонажей (Иван Африканович, майор из рассказа «За тремя волоками», Мария, героиня рассказа «На Росста-ном холме», 1964, повествователь из рассказа «Холмы», Гриненко из «Речных излуков»).

Пространство малой родины является одним из самых значимых топосов в произведениях Белова, поскольку лишь оно сохраняет элементы национального космоса (отчий дом, родные просторы, церковь). Только на малой родине герои Белова могут вернуться к своим истокам, соединиться с природой, почувствовать течение старинного времени. В большинстве произведений писателя, описывающих послевоенную жизнь («Плотницкие рассказы», «За тремя волоками», «Холмы», «Бобришный угор», 1967, «Вовка-сатюк»), доминантой становится ретроспективная модель развития, позволяющая выделить мотив возврата к духовным первоосновам русского национального мира. Патриархальная цивилизация - это исток, частица национального мироздания, к ней, порой неосознанно, тянется душа русского человека, в ней, следуя авторской мысли, возможно нравственное очищение и возрождение.

Во втором параграфе главы исследуется «Пространственная вертикаль как способ выражения национального мироощущения».

Пространство в произведениях Белова размыкается не только вширь, по горизонтали (необъятные просторы, реки, леса), но и открывается вверх, по вертикали (рассказы «На Росстаном холме», «Холмы»; повесть «Привычное дело», роман-хроника «Кануны»). Способностью смотреть ввысь, видеть небо, следовательно, духовно возноситься, наделяются в отечественной литературной традиции герои исключительные по своим внутренним качествам. В произведениях Белова вертикаль доступна героям (Евстолья из «Привычного дела»; Никита Рогов, Павел Пачин из трилогии «Час шестый»), наделённым не только особым духовным видением, но и тем, кто олицетворяет национальное мироощущение (данные характеристики в творчестве Бе-

лова совмещаются).

Пространственное возвышение в произведениях Белова играет значимую роль. Устремлённость ввысь в произведениях писателя связывается с избранностью и даже святостью. Шибаниха, которая находится на горе, напоминает белоснежный храм, восходящий к небесам.

Храм в произведениях Белова («Речные излуки», «Скакал казак», 1971) часто находится на самом высоком месте. Он, возвышаясь над остальным пространством, становится духовным ориентиром для персонажей.

Герои Белова могут перемещаться как по горизонтали (из одной деревни в другую, в лес, по просторам страны), так и по вертикально ориентированному вектору движения, который в творчестве писателя воплощает путь духовного становления. Пространственная вертикаль открыта только тем персонажам, в которых отразился нравственный опыт русского народа, в их жизни присутствует созидательное начало, называемое автором «ладом» (Евстолья, дед Никита, Павел Рогов, Мария). Качества, присущие данным героям (внутренняя стойкость, целостность, нравственность), способны, по мысли Белова, воскресить национальную цивилизацию. Пространственное возвышение ассоциируется в произведениях писателя со святым местом (часто на холме расположен храм), где герои, очищаясь от самых тяжёлых душевных переживаний, возрождаются для новой жизни.

В последнем параграфе главы - «Двойственность образа дороги в структуре идиллического хронотопа» - исследуется традиционный для отечественной литературы и русского мировидения хронотоп дороги, который является композиционно, сюжетно и идейно организующим элементом произведений Белова.

Образ дороги в судьбе беловских героев актуализируется преимущественно тогда, когда их жизненные пути связываются с происходящими в стране историческими событиями (коллективизация), которые и заставляют персонажей перемещаться по российским просторам (Павел Пачин, Шустовы, Орловы, Гирин; Иван Африканович). Дорога становится олицетворением бездомности, ассоциируется с духовным сиротством, она разрывает идиллический хронотоп и далеко уводит героев от родных мест.

Хронотоп дороги в творчестве писателя неразрывно связан с образом малой родины и мотивом возвращения к ней, поэтому дорога, пролегающая внутри идиллического пространства и приводящая героя домой, часто поэтизируется Беловым. Это не просто пространство, по которому движется герой, а место, овеянное особой одухотворённо-

стью, придающее сил, заставляющее задумываться и осмысливать жизнь («Гудят провода», 1964, «За тремя волоками»; «Привычное дело»; «Кануны»).

Главное место отводится «большой дороге» («Гудят провода», «За тремя волоками»), соединяющей многочисленные деревни, порой длинной и трудно проходимой, но герои не боятся её, поскольку она -это неотъемлемая часть родного деревенского пространства.

Образ дороги в творчестве Белова обладает двоякими характеристиками. С одной стороны, он является воплощением бесприютности и противопоставлен образу дома, что, прежде всего, обусловлено историческими событиями первой половины XX столетия (революция, коллективизация, война). Дорога разъединяет, разрушает налаженную веками жизнь, она - своеобразный символ ломки национального мироустройства. С другой стороны, в произведениях, где предстаёт послевоенная эпоха, топос дороги - пространство, по которому совершается болезненное и многотрудное возвращение назад, к истокам традиционного мира («Речные излуки», «За тремя волоками»; «Привычное дело»). Поэтому на современном историческом этапе дорога становится олицетворением родного дома, жизненного пути и душевного возрождения.

В Заключении подводятся основные итоги диссертационного исследования.

1. Национальный образ мира является одной из главных составляющих художественного мира Белова, именно он во многом формирует специфику творческого метода писателя. Элементы, отражающие своеобразие национального мировидения (крестьянский быт; славянские обычаи - свадьба, народные гуляния; элементы православной обрядности; отношение к природному космосу и труду; фольклор), представлены в произведениях Белова широко. Они были выявлены на предметном уровне и в пространственно-временной организации произведений. К ним относятся предметные образы, обладающие этнокультурными характеристиками (самовар, люлька, лодка, печь), праздники народного календаря (святки, масленица, Иван Купала, Казанская), пространственные координаты, организующие жизненный уклад традиционной цивилизации - топос деревни, дома, храма, дороги.

2. Национальный образ мира представлен в творчестве Белова в развитии, он является отображением противоречивого исторического процесса, глобальных изменений в мире - движения от тысячелетней патриархальной культуры к современной цивилизации. Писатель проходит путь от идиллического восприятия национального мира (лад,

пронизывающий все стороны крестьянской жизни) до изображения негативных, разрушительных процессов в истории его существования (безответственность и пассивность крестьян, забвение православной веры). Белов с течением времени стремится выработать более объективный взгляд на традиционный мир.

3. В «Привычном деле» главенствует гармоничное состояние национального бытия, главные герои (Иван Африканович, Евстолья) -это выразители национального мироощущения. Белов стремится воссоздать то лучшее, что есть в национальном мире - красоту человеческих взаимоотношений (Иван Африканович и Катерина), слаженность быта, любовь к природе и животным. Однако уже в первом крупном прозаическом произведении автор обращает внимание на кризисное состояние русского национального космоса. При доминирующем идиллическом описании деревенского мира, Белов отмечает ряд моментов (отсутствие в избе Дрыновых «святого угла»; Библия, обмененная на гармонь), демонстрирующих утрату героями православного мировосприятия, что, по мысли писателя, является одним из главных показателей слома национального мироустройства.

4. В последующих произведениях («Всё впереди», трилогия «Час шестый») изображение кризисного состояния русской цивилизации занимает главенствующее место. Во многом это обусловлено переходным историческим этапом, в котором они создавались. 80-90-е годы XX столетия в России - это период пересмотра ценностей, отказ от духовных приоритетов в развитии человека, выдвижения на первый план экономических и политических целей, разрушение деревни и перенос центра жизни в мегаполис, засорение национальной культуры западными веяниями. Всё это беспокоило писателя, по его мнению, свидетельствовало о разрушении национального мира, изменяло настроение в сторону трагичности и обречённости. Если в «Привычном деле» доминантой является целостная концепция мира и человека, то в творчестве 80-90-х гг. чаще возникает внутренне надломленный, потерянный, духовно опустошённый герой в ситуации на грани всемирной катастрофы. Так, в романе «Всё впереди» перед читателем предстают городские жители, сознание которых, по мысли Белова, с наибольшей чёткостью демонстрирует деформации национального мироощущения (Бриш, Люба, Зуев, Наталья, Зинаида Витальевна). Писатель осмысливает кризис в космических масштабах, он охватывает не только русскую цивилизацию, а весь мир, всю вселенную (эсхатологические мотивы в романах «Всё впереди» и «Час шестый»).

5. В процессе творческой эволюции Белов не столько стремится

засвидетельствовать кризис традиционной цивилизации (что было им сделано в романе «Всё впереди»), сколько пытается осознать его причины. В результате многолетних размышлений в трилогии о коллективизации писатель приходит к выводу, что не только исторические события (антирелигиозная кампания, отрицание культурного наследия, коллективизация), направленные на уничтожение национального бытия, сыграли ключевую роль в трагедии русской деревни, но и само крестьянство, которое оказалось разобщено и не пожелало защищать оплоты национального мира - деревню, дом, православную веру.

6. Белов, изображая разрушительные процессы национального мира, намечает и пути его возрождения. Прежде всего, об этом говорит преобладание ретроспективной модели развития (в основном представленной в рассказах), согласно которой герои писателя постепенно, зачастую болезненно и нелегко возвращаются на малую родину, к истокам традиционной цивилизации, к национальным устоям и обычаям, к духовным ценностям христианского мира. Писатель с верой смотрит в будущее, не теряя надежды на духовное очищение и прозрение русского общества.

7. Этнопоэтический анализ прозы Белова позволил проследить и ряд изменений, коснувшихся эстетики и поэтики произведений писателя. Так, в ходе творческой эволюции во многом меняются формы воплощения точки зрения автора, существенно усиливается роль авторского «присутствия» в тексте. В «Привычном деле» художественный мир раскрывается преимущественно изнутри, глазами героя, который является неотъемлемой частью деревенской цивилизации. Автор-повествователь не вмешивается в этот мир, не оценивает его, не пытается судить персонажей, он словно растворяется в своих героях. Повествование нередко ведётся в сказовой форме. В романе «Всё впереди» и трилогии о коллективизации (особенно в «Годе великого перелома» и «Часе шестым») автор выделяет себя, его позиция зачастую является определяющей в произведении: за словами героев слышится авторский голос, который пытается научить, подсказать, вынести приговор, речь персонажей отделяется от речи автора. Появляется дидак-тичность, произведения вбирают в себя элементы публицистики (личностное авторское начало, увеличение роли диалогов, антитеза). Усиление публицистического начала наблюдается не только в творчестве Белова, оно является типологической чертой деревенской прозы 70-80-х годов («Царь-рыба» и «Печальный детектив» В. Астафьева, «Прощание с Матёрой» и «Пожар» В. Распутина и т.д.).

В своём художественном развитии писатель постепенно пере-

ходит от малых эпических жанровых форм (рассказ, повесть) к крупным (роман, роман-хроника), которые позволяют ему более многогранно и объёмно воссоздать самые масштабные и одновременно самые драматические события в истории России XX столетия (революция, коллективизация, период 1980-1990 годов).

Видоизменяется и тип героя. Если в ранних произведениях («Привычное дело») главным героем чаще всего выступает деревенский житель со сравнительно узким кругозором, то в последующем творчестве (не оставляя излюбленный типаж) Белов стремится изобразить героя, выходца из крестьянского сословия, но стоящего на иной социальной и интеллектуальной ступени, героя, способного понять и оценить события, происходящие в русском национальном космосе (Константин Зорин, Дмитрий Медведев).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

В журналах, соответствующих «перечню ведущих научных журналов и изданий, выпускаемых в Российской федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание учёной степени кандидата наук», опубликованы 2 работы:

1. Аркатова, Т.Е. Вещный мир повести В. И. Белова «Привычное дело» как отражение гармонии национального бытия / Т. Е. Аркатова // Вестник Поморского университета. Серия: «Гуманитарные и социальные науки». - 2008. - № 5. - С. 72-75.

2. Аркатова, Т.Е. Вещное поле Дмитрия Медведева в контексте христианской традиции нестяжательства (по роману В. И. Белова «Всё впереди») / Т. Е. Аркатова // Вестник Тамбовского университета. Серия: «Гуманитарные науки» - 2008, - Выпуск 4 (60). - С. 265-268.

3. Аркатова, Т.Е. Образ самовара как элемент национальной картины мира в повести В. И. Белова «Привычное дело» / Т. Е. Аркатова // Молодёжь XXI века: Шаг в будущее. Материалы VII региональной межвузовской научно-практической конференции. Кн. 1. - Благовещенск, 2006. - С. 119-120.

4. Аркатова, Т.Е. Быт как составная часть национальной картины мира в повести В. Белова «Привычное дело» / Т. Е. Аркатова // Проблемы художественного миромоделирования в русской литературе: Сборник научных статей / под ред. С. И. Красовской. - Выпуск 8. -Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2006. - С. 89-107.

5. Аркатова, Т.Е. Образ дачи как воплощение национального мироздания (по роману В. И. Белова «Всё впереди») / Т. Е. Аркатова // Вестник АмГУ. Серия: Гуманитарные науки. - 2007. - № 38. - С. 101103.

6. Аркатова, Т.Е. Предметный мир повести «Привычное дело» как отражение разрушительных процессов в русской патриархальной цивилизации / Т. Е. Аркатова // Интеллектуальное развитие общества в аспекте научно-исследовательской деятельности: материалы I всероссийской научной конференции студентов-исследователей, преподавателей, аспирантов и молодых учёных / под. ред. Г. А. Караваева, С. В. .Панкина, О. Б. Шулеповой. - М.: Компания Спутник+, 2007. -С. 17-23.

7. Аркатова, Т.Е. Быт как один из структурных компонентов национальной картины мира (на материале повести В. И. Белова «Привычное дело») / Т. Е. Аркатова // Вопросы гуманитарных наук. -2007.-№4(31).-С. 61-67.

8. Аркатова, Т.Е. Предметный мир современной цивилизации как показатель её кризисного состояния (по роману В. И. Белова «Всё впереди») / Т. Е. Аркатова // Молодёжь XXI века: Шаг в будущее. Материалы VIII региональной межвузовской научно-практической конференции, 17-18 мая 2007, Благовещенск. В 4 ч. - М.: Изд-во СГУ, 2007.-4.4.-С. 121-123.

Аркатова Татьяна Евгеньевна НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОБРАЗ МИРА В ПРОЗЕ В. И. БЕЛОВА

Специальность 10.01.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

_Лицензия ЛР № 040326 от 19 декабря 1997 г.

Подписано к печати 08.10.2008 Формат бумаги 60х 84 1/16

Бумага тип. N1 уч. - изд. л. 1,6

Тираж 100 экз._Заказ № 2472_

Издательство Благовещенского государственного

педагогического университета. Типография Благовещенского государственного педагогического университета 675000, Амурская обл., г. Благовещенск, Ленина, 104.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аркатова, Татьяна Евгеньевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ПРЕДМЕТНЫЙ МИР - ОДНА ИЗ ФОРМ ВОПЛОЩЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО БЫТИЯ.

1.1. Быт как составная часть национальной картины мира в повести В. Белова «Привычное дело».

1.1.1. Вещный мир — отображение гармонии национального бытия.

1.1.2. Вещный мир в аспекте разрушительных процессов патриархальной цивилизации.

1.2. Предметный мир романа В. Белова «Всё впереди» — отражение кризисного состояния современной русской цивилизации.

1.2.1. Предметы городской цивилизации в системе вещного мира романа.

1.2.2. Быт и разрушение традиционных представлений о доме.

1.2.3. Образ дачи — художественное воплощение национального мироздания.

1.2.4. «Вещное поле» Дмитрия Медведева в контексте христианской традиции нестяжательства.

Глава II. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ХРОНОТОП КАК ПРОЯВЛЕНИЕ СВОЕОБРАЗИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗА МИРА В ПРОЗЕ

В. БЕЛОВА.

2.1. Славянский календарь в художественном времени романа-хроники «Кануны» — форма изображения кризиса традиционной цивилизации.

2.1.1. Праздники народного календаря и их функция в раскрытии кризиса христианского мировосприятия.

2.1.2. Роль исторического времени в вытеснении системы народного календаря.

2.2. Идиллический хронотоп - глубинное основание национальной модели мира в прозе В. Белова.

2.2.1. Пространство малой родины как залог возрождения традиционной цивилизации.

2.2.2. Пространственная вертикаль — способ выражения национального мироощущения.

2.2.3. Двойственность образа дороги в структуре идиллического хронотопа.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Аркатова, Татьяна Евгеньевна

Данная диссертационная работа посвящена исследованию национального образа мира в прозе В.И. Белова.

Актуальность исследования. Национальный образ мира — понятие, которое в современной филологической науке вызывает большой интерес. Национальная картина мира активно изучается лингвистами1. Литературоведы освещают' данную проблему не столь продуктивно, несмотря на то, что национальное (а не «классовое», «социальное»), безусловно, становится одним из главных аспектов изучения в современной гуманитарной науке, поскольку позволяет подчеркнуть уникальность культурной традиции, что представляется особенно актуальным в современной общественно-исторической ситуации (универсализация ценностей, процессы глобализации).

Под национальным, опираясь на словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой, мы будем понимать то, что характерно для данной нации, свойственно именно ей2. Под нацией, в свою очередь, - исторически сложившуюся устойчивую общность людей, образующуюся в процессе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, особенностей культуры и духовного облика . Для данного диссертационного исследования в указанном определении особенно важен постулат о культурной и духовной общности людей, составляющих нацию. Стоит заметить, что в диссертационной работе понятия национальное и традиционное будут употребляться в качестве синонимов. Это обусловлено не только схожестью лексического значения, но и позицией Белова, который в очерках о народной эстетике «Лад» трактует их как тождественные и взаимозаменяемые.

1 См.: Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М., 2001. 272 е.; Зализняк A.A., Шмелёв А.Д. Эстетическое измерение в русской языковой картине мира: быт, пошлость, враньё II Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного. М., 2004. С. 209-230; Шмелёв А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. М., 2002. 224 е.; Яковлева Е.С. Фрагменты языковой картины мира: (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994. 344 с.

2 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М., 1999. С. 398.

3 Там же. С. 398.

Категория национального и тесным образом связанное с ней понятие традиционности на сегодняшнем этапе развития науки о литературе нуждаются в непредвзятом теоретическом, эстетическом и этическом осмыслении, поскольку до сих пор являются не только предметом общественной полемики, но и объектом нападок со стороны писателей постмодернистов4, для которых представления о нации и традиции - ключевые как для теории национального образа мира, так и для творчества Белова — оказываются неприемлемыми.

В современном литературоведении употребление термина национальный образ мира неустойчиво (национальная картина мира, национальный космос, национальная цивилизация, национальная модель и др.) и исследования, посвященные национальной литературной специфике, не многочисленны.

В этнопоэтике (термин В.Н. Захарова)5 наметились две тенденции освоения национального своеобразия русской литературы. Первая связана с выявлением фольклорных мотивов и образов6, вторая обусловлена раскрытием «православного кода»7, который во многом осмысливается как центральный компонент этнопоэтики. Однако понятие национального образа мира, включая названные характеристики, оказывается более объёмным и охватывает, как показывает данное диссертационное исследование, и другие элементы художественной системы (предметный мир, хронотоп, мотивы русской литературной традиции).

Наиболее известной в области этнопоэтики является книга Г.Д. Гачева «Национальные образы мира». Исследователь определяет интересующий нас термин как «"сетку координат", которой народ улавливает мир, как космос (в

4 См.: Ерофеев В.В. Энциклопедия русской души: Роман с энциклопедией. М., 2005. С. 10, 52, 55; Эпштейн М.Н. Постмодерн в России: Литература и теория. М., 2000. С. 101, 212.

5 Исследователь определяет этнопоэтику как особую литературоведческую дисциплину, призванную изучать национальное своеобразие конкретных литератур. См.: Захаров В.Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Петрозаводск, 1994. Вып. 1. С. 9; Он же. Православные аспекты этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 5-30.

6 См.: Гацак В.М. Северные этнопоэтические константы // Народная культура русского Севера. Живая традиция. Архангельск, 1998. Вып. 2. С. 7-10; Далгат У.Б. Этнопоэтика в русской прозе 20-90-х гг. XX века (Экскурсы). М., 2004. 212 с.

7 Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995. 287 с. древнем смысле слова: как строй мира, миропорядок), выстраивающийся перед о его очами, как особый "поворот", в котором предстаёт бытие данному народу» . Национальная модель мира выявляет наиболее общие для всех народов элементы, здесь, по мнению Гачева, коренится образный арсенал литературы, обычно очень стабильный9. Однако, как отмечает C.B. Шешунова, данная работа может быть названа скорее эссеистической, чем научной10. Е. Сидоров в предисловии к монографии пишет: «В основе гачевского метода лежит не формальная и даже не диалектическая логика, а художественно-философская интуиция, то, что им самим определяется как мыслеобраз»11. Гачев не даёт чётких научных толкований, не определяет состав художественных компонентов, формирующих национальную модель мира, трактуя её очень широко. Национальная картина мира осмысливается по-философски масштабно, она зачастую, по мнению исследователя, не поддаётся рациональному объяснению, поскольку большая её часть находится в области мифопоэтического и неосознанно воспроизводится в художественных образах и мотивах.

Менее известна монография А.Ф. Кофмана, посвящённая изучению лати

12 ноамериканского образа мира . Анализируя разноплановые художественные тексты, литературовед показал устойчивую систему мотивов, образов и мифологем, отражающих своеобразие латиноамериканской культуры. На материале отечественной литературы подобных системных исследований почти не проводилось, наиболее изученным в этой сфере является художественный мир Пушкина. В небольшой работе Т.И. Ходукиной, выполненной на основе поэтических произведений, данная тема представлена хронотопом дороги и некоторыми отдельными мотивами (дом, совесть)13. B.C. Непомнящий в книге «Пушкин: Русская картина мира» под национальной спецификой понимает трансформа

8 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1988. С. 44.

9 Там же. С. 47.

10 Шешунова C.B. Национальный образ мира в русской литературе (П.И. Мельников-Печерский, И.С. Шмелёв, А.И. Солженицын): дис. . д-ра филол. наук. Дубна, 2006. С. 11.

11 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1988. С. 5.

12 См.: Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. М., 1997. 320 с.

13 Ходукина Т.И. Национальный образ мира в поэзии Пушкина. М., 1999. 49 с. цию фольклорных канонов, осуществлённую поэтом в сказках, а также самобытность драматической системы Пушкина, которая определяется как провиденциальная, в отличие от антропоцентрической системы Шекспира. Литературовед оставляет не расшифрованным термин «русская картина мира», лишь вскользь упоминает о таких важных компонентах национального мироздания как дом, дорога, быт14. Таким образом, национальное своеобразие пушкинского мира исследователь, по сути, сводит к новаторству художественной системы поэта.

Наиболее значительными исследованиями национального бытия в русской литературе являются работы С.В. Шешуновой, которая на материале творчества А.И. Солженицына, И.С. Шмелёва и П.И. Мельникова-Печерского даёт многогранное представление о национальной специфике творчества каждого из перечисленных писателей15. Шешунова, анализируя разнообразные мифологические, фольклорные, православные образы (Волги, Христа, Колеса, вихря) и мотивы (обрыва, усадьбы, дороги, пасхального воскресения, иконы, креста, молитвы), приходит к выводу о единстве традиций народного творчества и христианской культуры в русской литературе, об их целостности и взаимопроницаемости. Шешунова характеризует национальный образ мира как многоуровневую художественную структуру, комплекс взаимодействующих компонентов литературного текста, обладающих этнокультурной спецификой. Эти компоненты, по мнению литературоведа, выявляются в образном строе, сюжет-но-композиционной и пространственно-временной организации текста16. При исследовании национального образа мира в творчестве Белова мы опирались на данное определение.

14 См.: Непомнящий B.C. Пушкин: Избранные работы 1960-1990-х гг. Т. 1. Поэзия и судьба. М., 2001. С. 230-398.

15 См.: Шешунова C.B. Национальный образ мира в русской литературе (П.И. Мельников-Печерский, И.С. Шмелёв, А.И. Солженицын): дис. . д-ра филол. наук. Дубна, 2006. 368 е.; Национальный образ мира в эпопее А.И. Солженицына «Красное Колесо». Дубна, 2005. 111 е.; Образ мира в романе И.С. Шмелёва «Няня из Москвы». Дубна, 2002. 99 с.

16 Шешунова C.B. Национальный образ мира в русской литературе (П.И. Мельников-Печерский, И.С. Шмелёв, А.И. Солженицын): дис. . д-ра филол. наук. Дубна, 2006. С. 322.

Актуальность настоящей диссертационной работы определяется и мало-изученностью творчества Белова. На данный момент недостаточно проанализированными или совсем не исследованными остаются многие составляющие художественного мира писателя, без рассмотрения которых затруднительно понимание не только особенностей национального мировосприятия автора, но и в целом его творческой индивидуальности.

В советском литературоведении творчество Белова изучалось активно. Проблематика и поэтика его произведений рассматривались в работах В.Н. Евсеева, В.А. Емельянова, Л.Ф. Ершова, A.C. Карпова, В.В. Кожинова, Ф.Ф. Кузнецова, Ю.И. Селезнёва, В.А. Сурганова и др. В аспекте этнопоэтики исследовалось своеобразие языковой системы произведений (народный язык и формы его воплощения) и особенности национального характера, явленные в беловских героях (пошехонство, смирение, прикреплённость к деревенскому локусу, любовь к природе). Однако, несмотря на представленные проблемы, целостной монографии, посвящённой национальной специфике творчества Белова, в советской науке так и не появилось. В работах рассуждения о национальном своеобразии художественного мира писателя в основном носят фрагментарный характер и предстают в рамках других элементов поэтики (типология героев, формы речи, пейзаж). Материалом для анализа чаще всего являлись повести «Привычное дело» и «Плотницкие рассказы», реже анализировалась «малая» проза и роман-хроника «Кануны». Не изученным (даже частично) с точки зрения проявления специфики национального мировидения оставался роман «Всё впереди», который в нашем диссертационном исследовании впервые рассматривается в аспекте традиционных представлений о мире. Помимо этого ряд тем, проблем, образов и мотивов (судьба России, образ деревни, тема коллективизации, религиозные мотивы), играющих большую роль в итоговом осмыслении национальной модели мира в творчестве писателя, на современном этапе развития общества, истории и культуры нуждаются в новом освещении, поскольку исследования 60-70-х годов в силу их принадлежности к советской эпохе в той или иной мере не лишены идеологических влияний.

Статьи о Белове, появившиеся в конце 80-х — 90-е гг., также далеки от непредвзятого изучения творчества писателя, поскольку в большинстве своём несут отпечаток социально-политических полемик переходного исторического времени и отражают не специфику поэтического мира автора, а критику его жизненной и общественной позиции17.

Среди работ 90-х гг. выделяется диссертационное исследование Т.В. Князевой, в котором осуществлена попытка целостного описания художественной системы Белова (композиция, проблема соотношения точки зрения

1 Я автора и героя, жанр) . Для нашей диссертационной работы наиболее ценными являются замечания Князевой о своеобразии пространственно-временной организации произведений Белова. Литературовед в ходе анализа выделяет важнейшие хронотопы (деревни, города, дома, дороги, природы, испытания), которые не только задают общую пространственную структуру, но и играют главенствующую роль в выявлении особенностей национального мироощущения писателя. Однако если можно согласиться с мыслью о семантическом дополнении образа дороги в ходе авторской эволюции, то вывод о смысловом расширении топоса дома представляется нам не совсем верным, поскольку уже в «Привычном деле» пространство дома изображено настолько полно, что в дальнейших произведениях оно лишь варьируется и обогащается, отдельными элементами в зависимости от цели и задач повествования. Работа значима и тем, что в ней намечается тема разрушения крестьянской цивилизации, но она не получает всестороннего анализа, Князева не делает попыток объяснить явления, приведшие к уничтожению патриархального мира.

В современном литературоведении интерес к фигуре Белова возрождается. Возможно, это связано с тем, что общество постепенно возвращается к цен

17 См.: Иванова Н. Выйти из ряда: К поэтике идеологического романа// Октябрь. 1991. № 10. С. 179-192; Мальгин А. В поисках «мирового зла» // Вопросы литературы. 1987. № 9. С. 132163; Славникова О. Деревенская проза ледникового периода // Новый мир. 1999. № 2. С. 198207.

1 Я

Князева Т.В. Эпос крестьянской жизни в творчестве В.И. Белова: [Электронный ресурс]: Повесть «Привычное дело», романы-хроники «Кануны» и «Год великого перелома», очерки «Лад»: дис. . канд. филол. наук. Самара, 1997. 227 с. ностям, которые в своём творчестве культивирует писатель (духовность, религиозность, самобытность), со стабилизацией социально-политической и культурной ситуации, с полноправным включением творческой и общественной деятельности Белова не только в контекст «деревенской прозы», но и в литературный процесс XX столетия.

Произведения Белова рассматриваются в рамках творчества писателей-деревенщиков (В. Астафьев, Б. Можаев, В. Распутин, В. Шукшин)19. Наиболее интересными и полными работами в данной области являются исследования И.В. Новожеевой и JI.B. Соколовой.

В диссертации Новожеевой обращаем внимание на выделенные доминанты художественной картины мира деревенской прозы, главным из которых, по мнению исследовательницы, является «архетип Деревни». Он предстаёт в качестве особого духовного пространства героя, «природной обители», родового основания человека, образа, перерастающего в символ России. Интересна предложенная типология героев, «оторвавшихся от народной среды» (в нашей терминологии это разрушители национального мироздания). Персонажи Белова систематизируются в особую группу «архаровцы» и характеризуются как герои с отсутствием чувства дома, не соотнесённые со своим родом, чуждые христианскому мировоплощению.

Исследование Соколовой представляет безусловную ценность как работа, где творческое наследие Белова представлено в контексте традиций русской литературы и культуры. Литературовед подробно останавливается на философских основаниях творчества писателя (славянофильство, почвенничество, идеи Ф.М. Достоевского и И.А. Ильина), выявляет взаимосвязь беловских образов и мотивов с духовно-нравственными константами древнерусской литературы

19 См.: Мартазанов A.M. Идеология и художественный мир «деревенской прозы» [Электронный ресурс]: В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев, Б. Можаев: автореферат дис. . док. филол. наук. СПб., 2007. 30 е.; Новожеева И.В. Концепция человека в деревенской прозе 1960-1980-х годов [Электронный ресурс]: по произведениям В.Астафьева, Ф.Абрамова, В.Белова, В.Распутина, В.Шукшина: автореферат дис. . кандидата филол. наук. Орёл, 2007. 22 е.; Соколова JI.B. Духовно-нравственные искания писателей-традиционалистов второй половины XX века [Электронный ресурс]: В. Шукшин, В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев: дис. . д-ра филол. наук. СПб., 2006. 381 с. житийное представление о святости, духовный авторитет художественного слова, образ матери), анализирует элементы художественной системы автора в рамках есенинской традиции (идея гармонии, образ «тихой родины», образ дома, эсхатологические мотивы).

Среди работ, появившихся в последние годы, отметим диссертации

9П

Н.И. Крижановского и Л.В. Широковой . Исследование Широковой направлено на рассмотрение произведений писателя в контексте русской литературы 8090-х гг. Работу отличает стремление охватить огромный круг проблем (тема коллективизации, концепция истории России, православные традиции) и особенностей художественного мира Белова (жанровое своеобразие, сюжетно-композиционная организация, система персонажей, проблема автора и героя, публицистичность). Среди широкого спектра затрагиваемых вопросов для нас наиболее важно изучение концептов «труда» и «совести», рассмотренных как основы национального самосознания героев, а также мотив веры, представленный в связи с разработкой православно-патриархальной традиции. Несмотря на то, что автор настоящей диссертации не согласен с рядом положений, высказанных литературоведом21, без сомнения, данная работа заслуживает пристального внимания.

Крижановский, обращаясь к изучению «малой» прозы Белова, сосредоточивает внимание на «православном коде», в частности, анализирует категорию соборности и формы её воплощения в рассказах писателя. Особой значимостью обладает исследование хронотопа, рассмотренного под углом христианской модели мира (например, топос дома и место в нём иконы). См.: Князева Т.В. Эпос крестьянской жизни в творчестве В.И. Белова: [Электронный ресурс]: Повесть «Привычное дело», романы-хроники «Кануны» и «Год великого перелома», очерки «Лад»: дис. . канд. филол. наук. Самара, 1997. 227 е.; Крижановский Н.И. Художественная реализация категории соборности в малой прозе В. Белова 60-90-х годов XX века: [Электронный ресурс]: дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2004. 191 е.; Широкова Л.В. Проза В.И. Белова в контексте русской литературы 80-90-х годов XX века: [Электронный ресурс]: дис. . канд. филол. наук. Вологда, 2004. 201 с.

Например, мысль Л.В. Широковой о связи творчества Белова с современным постмодернистским контекстом представляется не совсем правомерной.

Материалом диссертации послужили прозаические произведения писателя различных жанров (рассказ, повесть, роман, роман-хроника).

Для системного анализа были избраны наиболее масштабные произведения писателя. В первой главе центральное место занимают повесть «Привычное дело» (как неоспоримый шедевр не только Белова и «деревенской прозы», но и русской литературы второй половины XX века) и роман «Всё впереди» (как первая попытка обращения писателя к новому для него жанру и к иному художественному пространству). Во второй — трилогия о коллективизации: «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый», где наиболее полно раскрыта проблема, волнующая писателя в последние десятилетия — кризисное состояние национального мира.

Внимание к романам Белова со стороны автора диссертации было обусловлено и той негативной реакцией, которую они вызвали после своего появления. Публикация романов пришлась на переходный исторический период в развитии страны и часто сопровождалась отрицательными оценками, эмоциональными замечаниями со стороны критиков. На современном этапе развития науки о литературе становится понятным, что данные произведения требуют более объективного художественного изучения.

При обосновании диссертационных концепций и положений брались во внимание публицистические работы («Раздумья на родине»; «Ремесло отчуждения»; «Из пепла.»; «Обман») и интервью писателя («Молюсь за Россию!»; «О самых родных и близких»; «Просто захотелось повидаться»), а также книга очерков о народной эстетике «Лад».

Объектом научного осмысления в работе избран весь корпус художественной прозы Белова, рассмотренный в этнопоэтическом аспекте и во взаимодействии с общенациональным историко-литературным контекстом (произведения древнерусской литературы; И. Гончаров, Н. Лесков, Л. Толстой, И. Бунин, И. Шмелёв; Ф. Абрамов, В. Астафьев, Б. Можаев, В. Распутин, А. Солженицын, В. Шукшин).

Предметом исследования является национальный образ мира, который во многом определяет и формирует своеобразие художественной модели Белова. Национальная картина мира представлена в тесной взаимосвязи с другими элементами художественного бытия — предметным миром, пространством и временем.

Цель работы: исследовать в прозе Белова национальный образ мира как иерархическую структуру, состоящую из взаимосвязанных элементов и нацеленную на воссоздание сложных, противоречивых процессов в судьбе России; показать национальный космос как динамическую систему, которая отражает не только логику, направление, основные закономерности изображаемого автором исторического процесса, но и трансформацию мировоззренческих позиций Белова.

Цель работы диктует решение следующих задач:

1) сформировать теоретико-методологическую базу исследования и определить необходимый рабочий терминологический аппарат;

2) определить общую систему координат национальной художественной модели мира Белова;

3) выделить в анализируемых произведениях предметные образы, воплощающие национальные представления о мире;

4) показать, как «предметные поля» героев включены в образ мира, укоренённый в национальной традиции;

5) описать взаимосвязь предметных образов, благодаря которой создаётся целостное представление о национальной картине мира;

6) выявить национальные константы, определяющие специфику художественного пространства и времени в прозе Белова;

7) определить и проанализировать важнейшие факторы, оказавшие влияние на формирование хронотопа;

8) проследить взаимосвязь между выделенными компонентами национального образа мира;

9) выявить национальные литературно-художественные традиции, которые писатель развивает в своём творчестве.

Методологической основой диссертации являются труды отечественных теоретиков, критиков и историков литературы. Первостепенное значение для методологического обоснования диссертационной работы имеют исследования, осуществляющие широкое историко-культурное изучение литературы (М.М. Бахтин, Г.Д. Гачев, Д.С. Лихачёв, Ю.М. Лотман, A.M. Панченко, Д.М. Урнов), и труды, посвящённые изучению национального своеобразия русской литературы (В.М. Гацак, У.Б. Далгат, И.А. Есаулов, В.Н. Захаров,

B.C. Непомнящий, Т.И. Ходукина, C.B. Шешунова).

При изучении особенностей национального мировосприятия мы также опирались на работы фольклористов и исследователей славянской мифологии — Т.А. Агапкиной, Л.Н. Виноградовой, В.И. Ерёминой, A.A. Плотниковой,

C.М. Толстой, Н.И. Толстого, А.Л. Топоркова, В.В. Усачёвой.

Теоретической и методологической составляющей диссертации являются работы, освещающие проблемы «вещного мира» (Е.С. Добин, Ю.В. Манн, В.Н. Топоров, A.B. Урманов, А.П. Чудаков, В.Е. Хализев).

В работе учитываются исследования литературоведов в области изучения художественного времени и пространства - М.М. Бахтина, Д.С. Лихачёва, А.Г. Прокофьева, A.B. Урманова, Б.А. Успенского.

Специфика изучаемого материала определила в качестве значимой составляющей теоретико-методологической основы диссертации исследования, наиболее полно характеризующие своеобразие «деревенской прозы»: А.Ю. Большаковой, Л.Ф. Ершова, Ф.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лапченко, М.М. Лобанова, И.В. Новожеевой, Л.В. Соколовой, В.А. Сурганова, В.А. Чалмаева.

Определяющее значение для понимания природы художественного творчества В. Белова, соотношения духовного, эстетического и социально-исторического критериев в оценке прозы писателя имеют работы В.В. Горбачёва, В.Н. Евсеева, В.А. Емельянова, И.П. Золотусского, A.C. Карпова, В.В. Ко-жинова, Ф.Ф. Кузнецова, Ю.И. Селезнёва, И.И. Стрелковой.

При рассмотрении религиозно-философского контекста учитывались исследования И.А. Есаулова, И.А. Ильина, Б.В. Ничипорова, В.Н. Топорова.

Методы исследования: историко-литературный, структурный, семантический, компаративный.

Научная новизна работы заключается в том, что

1) впервые национальный образ мира в творчестве Белова анализируется как целостная структура, подверженная эволюции, отражающая идейные и эстетические изменения художественной системы писателя;

2) впервые в литературоведении предметный мир произведений писателя анализируется с позиций этнопоэтики;

3) впервые хронотоп в прозе автора изучается в рамках национальных представлений;

4) впервые повесть «Привычное дело», роман «Всё впереди» и роман-хроника «Кануны» многосторонне рассматриваются с точки зрения национального мировидения.

Теоретическая и практическая значимость. Диссертационная работа позволяет углубить представление о национальном своеобразии русской литературы второй половины XX столетия. Результаты исследования дают возможность дополнить и уточнить общую концепцию развития «деревенской прозы». Материалы диссертации могут использоваться в дальнейших исследованиях, рассматривающих национальный образ мира, а также найти применение при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам миромоделирования. Содержание работы и ключевые выводы могут быть востребованы при последующем изучении творчества В. Белова.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры литературы Благовещенского государственного педагогического университета, на итоговых научно-практических конференциях БГПУ (2006-2008). Результаты исследования были апробированы на региональных научно-практических конференциях «Молодёжь XXI века: Шаг в будущее» (Благовещенский государственный педагогический университет, 2006; Благовещенский филиал НОУ Современная гуманитарная академия, 2007), на ежегодной научно-практической конференции «На-боковские чтения» (Амурский государственный университет, 2008).

Положения, выносимые на защиту:

1. Этнопоэтический компонент является ключевым в формировании художественного мира В.И. Белова. Элементы национальной картины мира оказывают существенное влияние на другие составляющие творчества автора, во многом раскрывая своеобразие поэтики прозы писателя. В основе национальной картины мира в произведениях Белова находятся как базисные компоненты русской культурной традиции (патриархальный быт, идиллический хронотоп, мотивы русской литературы), так и уникальные элементы, отражающие авторское мировидение, к ним, в частности, относятся представления и обычаи русского севера (устройство крестьянской избы, праздничная обрядность). Белов, стремясь к многогранному изображению национального мира, затрагивает не только интегрирующие моменты в существовании национальной цивилизации, но и выявляет происходящие в ней деструктивные процессы и тенденции.

2. Компоненты текста, обладающие этнокультурными характеристиками, обнаруживаются в предметном мире произведений писателя (повесть «Привычное дело», роман «Всё впереди»). Они активно участвуют в формировании представлений о патриархальном быте, который у Белова воспроизводится в рамках поэтического бытописания и является органичной частью национальной картины мира.

3. Ключевой составляющей в воспроизведении целостной концепции национального образа мира в творчестве Белова является хронотоп. Художественное время и пространство согласуются с идиллической традицией и отражают специфику социально-исторического и религиозного мировосприятия.

Исследование системы праздников народного календаря в романе-хронике «Кануны» воссоздаёт кризис христианского мироощущения (важнейл шая составляющая национального образа мира), который проявляется в разрозненности сознания героев, в непонимании внутренних связей между православными событиями и датами.

Пространство деревни, синонимичное понятию малой родины и организованное по принципу идиллического хронотопа, становится своеобразным залогом к возрождению национального мира, поскольку только здесь, в окружении родного пейзажа и отчего дома, герои писателя обретают чувство лада, возвращаются к истокам православной веры, находят долгожданный душевный приют и покой.

4. Национальный образ мира предстаёт в процессе развития. В ходе авторской творческой эволюции он подвергается ряду изменений. В ранних произведениях («Привычное дело») доминантой в описании национальной картины мира являлась категория «лада». Творчество же конца 80-х — 90-х годов («Всё впереди», «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый») преимущественно воспроизводит кризисное состояние национального космоса и раздумья писателя о путях его преодоления.

Структура исследования. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка использованной литературы, включающего 206 наименований. Объём работы — 195 страниц.

18

Заключение научной работыдиссертация на тему "Национальный образ мира в прозе В.И. Белова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Национальный образ мира является одной из главных составляющих художественного мира Белова, именно он во многом формирует специфику творческого метода писателя. Элементы, отражающие своеобразие национального мировидения (крестьянский быт; славянские обычаи - свадьба, народные гуляния; элементы православной обрядности; отношение к природному космосу и труду; фольклор), представлены в произведениях Белова широко. Они были выявлены на предметном уровне и в пространственно-временной организации произведений. К ним относятся предметные образы, обладающие этнокультурными характеристиками (самовар, люлька, лодка, печь), праздники народного календаря (святки, масленица, Иван Купала, Казанская), пространственные координаты, организующие жизненный уклад традиционной цивилизации — топос деревни, дома, храма, дороги.

Несмотря на обширный состав компонентов национального мира в творчестве писателя, в отдельных произведениях они могут проявляться в разном объёме. В «Привычном деле», «Плотницких рассказах», «Канунах», где действие разворачивается в деревне, национальные элементы представлены подробно, они призваны подчеркнуть особенности деревенского мира и мироощущение героев. В романе «Всё впереди», в котором место событий перенесено в город, составляющие национального мира находятся на периферийном положении, что, прежде всего, отражает кризисное состояние традиционных представлений о мире, их чуждость современной урбанистической культуре.

Художественные элементы, обладающие национальным своеобразием, взаимодействуют между собой (предметные образы — самовар и колыбель; вещные поля героев включаются в топосы деревни и природы), создавая целостное представление о национальной модели мира в творчестве писателя. Так, в процессе анализа предметного мира повести «Привычное дело» и романа «Всё впереди» обнаружилось, что он активно участвует в формировании топоса дома, которому отводится одна из главных ролей в выявлении специфики национального мировидения. Дом — это маленькая вселенная человека, отражение его представлений о мире. Пространство дома воспроизводит внутренний мир героя, становится символом духовной стойкости или нравственного падения. Наличие своего обжитого дома — показатель соотнесённости с национальными корнями, его отсутствие — отображение разрыва с патриархальной цивилизацией. Топос дома, в свою очередь, органично вписывается в идиллический хронотоп, который является структурообразующим в большинстве произведений писателя.

Благодаря внутренним связям некоторые образы и мотивы (образ дачи, образ квартиры), первоначально не имеющие отношения к национальным традициям, приобретают в творческом мире Белова национально-культурные коннотации. В романе-хронике «Год великого перелома» образ часов, связанный с универсальными представлениями о ходе времени, окрашивается в национальные тона вследствие его соотнесения с событиями коллективизации, которые разрывают единое время жизни русского крестьянина, почти полностью разрушают устоявшуюся веками традиционную цивилизацию. Мотив памяти, типичный для представителей «деревенской прозы», у Белова соотносится только с героями-носителями национального мироощущения (бабка Евстолья и Иван Африканович из «Привычного дела»; Дмитрий Медведев из романа «Всё впереди»; Мария - героиня рассказа «На Росстаном холме»; Павел Пачин из «Канунов»).

Национальный образ мира обладает определёнными пространственными характеристиками, которые главным образом задаются идиллическим хронотопом. В его структуре выделяются два топоса — деревни и дома. Они настолько значимы в художественном мире писателя, что даже при изображении городского локуса выделяется специальный пространственный образ, соединяющий в себе черты двух главных топосов — образ дачи. Идиллическое пространство размыкается как по горизонтальной, так и по вертикальной оси. Горизонталь отражает национальное представление о безграничном просторе, поскольку воплощается у Белова в обширных полях, бесконечных лесах, безбрежных реках.

Вертикаль соотносится с христианскими мотивами (способность видеть красоту и бездонность неба выступает как символ обретения в душе Бога), с устремлённостью к высшим духовным и национальным ценностям (нравственность, стремление помочь другим, память о своих корнях).

Религиозные образы и мотивы зачастую представлены имплицитно, особенно в ранних произведениях («Привычное дело»). Это обусловлено историческими периодами, отражёнными в произведениях (период коллективизации, 60-е гг. XX в.), а также особенностями мировоззрения писателя, который, по собственному признанию, находится только на пути постижения православного мировосприятия. С течением времени религиозный компонент в творчестве Белова усиливается и в некоторых поздних произведениях занимает главенствующее место («Час шестый»). Писатель, пройдя нелёгкий жизненный и творческий путь, приходит к более полному отражению православной модели мира, к воплощению её ценностей и устремлений. В трилогии, посвящённой событиям коллективизации, Белов окончательно осознаёт, что одна из основных причин трагедии XX века, в частности русского национального мира, - это отказ от христианской морали. Человек утратил чёткие нравственные ориентиры, которые главным образом задавались православной верой, он отказался от Бога, духовного самосовершенствования, стал нетерпим, разучился понимать и прощать. Напряжённые размышления (как в художественной, так и в публицистической форме) о смысле жизни, о её целях и проблемах, о сложных периодах в истории России, приводят Белова к идее покаяния, к поиску правды и обретению истины, прежде всего, внутри себя.

Образы, становясь компонентами национального мира, у Белова приобретают полисемантичность. Так происходит с образом дороги, который обладает двояким смыслом, поскольку воспроизводит разные исторические периоды в развитии национальной цивилизации. С одной стороны, топос дороги отражает разрушение деревенского мира, так как именно дороги уводили и отрывали от домов лучших представителей крестьянского сословия (уход крестьянства в город, коллективизация — первая половина XX века), с другой, дорога — это многотрудный путь возвращения назад к утерянным некогда ценностям, путь постепенного внутреннего возвышения и постижения национального мироздания (вторая половина XX столетия).

Национальный образ мира представлен в творчестве Белова в развитии, он является отображением противоречивого исторического процесса, глобальных изменений в мире - движения от тысячелетней патриархальной культуры к современной цивилизации. Писатель проходит путь от идиллического восприятия национального мира (лад, пронизывающий все стороны крестьянской жизни) до изображения негативных, разрушительных процессов в истории его существования (безответственность и пассивность крестьян, забвение православной веры). Белов с течением времени стремится выработать более объективный взгляд на традиционный мир, представить его с разных сторон, воспроизвести различные точки зрения (взгляды героев, принадлежащих к отличным сословиям, точка зрения автора).

В «Привычном деле» главенствует гармоничное состояние национального бытия, главные герои (Иван Африканович, Евстолья, Катерина) — это выразители национального мироощущения. Белов стремится воссоздать то лучшее, что есть в национальном мире - красоту человеческих взаимоотношений (Иван Африканович и Катерина), слаженность быта, любовь к природе и животным. Однако уже в первом крупном прозаическом произведении автор обращает внимание на кризисное состояние русского национального космоса. Исследование вещного поля Ивана Африкановича демонстрирует утрату героем православного мировосприятия (Библия, обмененная на гармонь), что, по мысли Белова, является одним из главных показателей слома национального мироустройства. О ситуации разламывающегося бытия в патриархальной цивилизации свидетельствуют и предметные миры второстепенных героев - Митьки и Мишки. Шурин Ивана Африкановича — воплощение бездомности, герой, лишённый прочных корней, связывающих его с родной семьёй и деревней. Образ Мишки становится своеобразным итогом длительного процесса отчуждения крестьянина от земли и связанного с ней труда.

В последующих произведениях изображение кризисного состояния русской цивилизации займет главенствующее место. Во многом это обусловлено переходным историческим этапом, в котором они создавались. 80-90-е годы XX столетия в России - это период пересмотра ценностей, отказ от духовных приоритетов в развитии человека, выдвижения на первый план экономических и политических целей, разрушение деревни и перенос центра жизни в мегаполис, засорение национальной культуры западными веяниями. Всё это беспокоило писателя, по его мнению, свидетельствовало о разрушении национального мира, изменяло настроение в сторону трагичности и обречённости. Если в «Привычном деле» доминантой является целостная концепция мира и человека, то в творчестве 80-90-х гг. чаще возникает внутренне надломленный, потерянный, духовно опустошённый герой в ситуации на грани всемирной катастрофы. Так, в романе «Всё впереди» перед читателем предстают городские жители, сознание которых, по мысли Белова, с наибольшей чёткостью демонстрирует деформации национального мироощущения (Бриш, Люба, Зуев, Наталья, Зинаида Витальевна). Писатель осмысливает кризис в космических масштабах, он охватывает не только русскую цивилизацию, а весь мир, всю вселенную (эсхатологические мотивы в романах «Всё впереди» и «Час шестый»).

В процессе творческой эволюции Белов стремится не столько засвидетельствовать кризис традиционной цивилизации (что было им сделано в романе «Всё впереди»), сколько пытается осознать его причины. В результате многолетних размышлений в трилогии о коллективизации писатель приходит к выводу, что не только исторические события (антирелигиозная кампания, отрицание культурного наследия, коллективизация), направленные на уничтожение национального бытия, сыграли ключевую роль в трагедии русской деревни, но и само крестьянство, которое оказалось разобщено и не пожелало защищать оплоты национального мира - деревню, дом, православную веру.

Нужно отметить, что, изображая разрушительные процессы национального мира, Белов намечает и пути его возрождения. Прежде всего, об этом говорит преобладание ретроспективной модели развития (в основном представленной в рассказах), согласно которой герои писателя постепенно, зачастую болезненно и нелегко возвращаются на малую родину, к истокам традиционной цивилизации, к национальным устоям и обычаям, к духовным ценностям христианского мира. Писатель с верой смотрит в будущее, не теряя надежды на духовное очищение и прозрение русского общества.

Этнопоэтический анализ прозы Белова позволил проследить и ряд изменений, коснувшихся эстетики и поэтики произведений писателя. Так, в ходе творческой эволюции во многом меняются формы воплощения точки зрения автора, существенно усиливается роль авторского «присутствия» в тексте. В «Привычном деле» художественный мир раскрывается преимущественно изнутри, глазами героя, который является неотъемлемой частью деревенской цивилизации. Автор-повествователь не вмешивается в этот мир, не оценивает его, не пытается судить персонажей, он словно растворяется в своих героях. Повествование нередко ведётся в сказовой форме. В романе «Всё впереди» и трилогии о коллективизации (особенно в «Годе великого перелома» и «Часе шестым») автор выделяет себя, его позиция зачастую является определяющей в произведении: за словами героев слышится авторский голос, который пытается научить, подсказать, вынести приговор, речь персонажей отделяется от речи автора. Появляется дидактичность, произведения вбирают в себя элементы публицистики (личностное авторское начало, увеличение роли диалогов, антитеза). Усиление публицистического начала наблюдается не только в творчестве Белова, оно является типологической чертой деревенской прозы 70-80-х годов («Царь-рыба» и «Печальный детектив» В. Астафьева, «Прощание с Матёрой» и «Пожар» В. Распутина).

В своём художественном развитии писатель постепенно переходит от малых эпических жанровых форм (рассказ, повесть) к крупным (роман, роман-хроника), которые позволяют ему более многогранно и объёмно воссоздать самые масштабные и одновременно самые драматические события в истории России XX столетия (революция, коллективизация, период 1980-1990 годов).

Видоизменяется и тип героя. Если в ранних произведениях («Привычное дело») главным героем чаще всего выступает деревенский житель со сравнительно узким кругозором, то в последующем творчестве (не оставляя излюбленный типаж) Белов стремится изобразить героя, выходца из крестьянского сословия, но стоящего на иной социальной и интеллектуальной ступени, героя, способного понять и оценить события, происходящие в русском национальном космосе (Константин Зорин, Дмитрий Медведев).

Белов, последовательно отражая в своём творчестве специфику национального бытия, органично включается в круг писателей, воссоздающих своеобразие деревенского мира и искренне переживающих за судьбу традиционной цивилизации (В.П. Астафьев, Б.А. Можаев, В.Г. Распутин, А.И. Солженицын, В.М. Шукшин). Несмотря на ряд несовпадений в вопросах оценки некоторых аспектов русской истории220, данные авторы сближаются целями творчества, схожими принципами мировосприятия, главными из которых являются духовность, нравственность, отстаивание и сохранение самобытности русской нации и отечественной культуры.

Произведения Белова раскрывают художественное освоение древнерусской традиции (житийный канон в формировании вещного мира повести «Привычное дело», традиция нестяжания в романе «Всё впереди», летописная традиция в организации хронотопа в трилогии о коллективизации, мотив плача), которая во многом воспринята автором как живое сотворчество. Древнерусский пласт связывает творчество писателя с глубинными истоками православной культуры. Белов акцентирует внимание на поиске устойчивых духовно-нравственных доминант, которые могли бы преодолеть раскол русского национального мира (православие, идея «почвы», спасения и обновления мира, идея лада). Помимо этого в творчестве писателя прослеживаются темы и мотивы классики XIX века (тема города, праведничества, усадебные мотивы) и литературы первой половины XX столетия (образ дачи, православная тематика). Всё

220 Например, если Белов определяет коллективизацию как сугубо отрицательное и разрушающее явление русской истории, то Распутин в своих интервью не раз говорил о том, что колхозы многие десятилетия помогали выживать деревне, что насильственное переработалось в естественное, а приказной коллективизм в деревенском мире усвоил что-то от традиционного русского духа соборности, единения без команды. это позволяет не только говорить о продолжении национальных традиций отечественной литературы, но и полноправно включать творчество Белова в контекст русской культуры.

Замечаем, что данная диссертационная работа не претендует на исчерпывающую картину национального образа мира в творчестве Белова, не даёт его полного описания. Во-первых, не все прозаические произведения писателя в равной мере попали в поле зрения автора диссертации; во-вторых, более полное представление о национальной цивилизации, безусловно, даст и анализ других элементов поэтики художественного мира Белова (система персонажей, особенности пейзажа, специфика национального характера); в-третьих, всестороннее рассмотрение произведений Белова в контексте творчества авторов, типологически ему близких, несомненно, поспособствует выявлению общих тенденций и закономерностей как в развитии национальной картины мира, так и в целом литературного процесса 60-90-х годов второй половины XX столетия.

Список научной литературыАркатова, Татьяна Евгеньевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественные произведения, публицистика, эссеистика, интервью

2. Абрамов Ф.А. Дом: Повести. Рассказы. М.: Дрофа, 2003. - 464 с.

3. Астафьев В.П. Последний поклон: В 2 т. Т. 2. М.: Молодая гвардия, 1989.-432 с.

4. Астафьев В.П. Царь-рыба. М.: Советский писатель, 1980. - 400 с.

5. Белов В.И. Избранные произведения: В 3 т. — М.: Современник, 19831984.

6. Белов В.И. Собрание сочинений: В 5 т. -М.: Современник, 1991-1993.

7. Белов В.И. Год великого перелома // Новый мир. 1989. — № 3. — С. 6-95; - 1991.-№3.- С. 4-44, №4.-С. 91-134.

8. Белов В.И. Год великого перелома // Наш современник. 1994. - № 2. — С. 7-51.

9. Белов В.И. Медовый месяц // Наш современник. 1995. - № 3. — С. 62-85.

10. Белов В.И. Час шестый // Наш современник. — 1997. — № 9. — С. 7-49, № 10. С. 73-100; - 1998. - № 2. - С. 7-36, № 3. - С. 19-67.

11. Белов В.И. Раздумья на родине: Очерки и статьи. М.: Современник, 1989.-352 с.

12. Белов В.И. Ремесло отчуждения. М.: Советская Россия, 1988. — 88 с.

13. Белов В.И. «Груз жизненных впечатлений» (Из творческого опыта писателя) // Вопросы литературы. 1977. - № 7. - С. 200-206.

14. Белов В.И. Обман // Москва. 1993. -№ 12. - С. 148-149.

15. Белов В.И. Из пепла. // Наш современник. 1991. — № 4. - С. 4-9.

16. Белов В.И. Размышления к великой дате // Наш современник. 1999. — № 4. - С. 242-247.

17. Белов В.И. Любить Россию в непогоду (Беседа с писателем) // Гудок. — 2003.- 11 июня.-С. 6.

18. Белов В.И., Заболоцкий А.Д. Тяжесть креста: Шукшин в кадре и за кадром. — М.: Современный писатель, 2002. 176 с.

19. Гроссман B.C. Всё течёт// Октябрь. 1989. -№ 6. - С. 30-108.

20. Елесин В. «О родине душа моя болит» (Василий Белов. Встречи) // Наш современник.- 2001. -№ 10.-С. 160-173.

21. Ерофеев В.В. Энциклопедия русской души: Роман с энциклопедией. -M.:Ze6pa Е, 2005.-310 с.21. «Молюсь за Россию!» Беседа Владимира Бондаренко с Василием Беловым // Наш современник. 2002. - № 10. - С. 5-15.

22. Можаев Б.А. Мужики и бабы. М.: Современник, 1988. - 781 с.

23. О самых родных и близких: Беседа с Василием Беловым // Литературная учёба. 1985.-№6.-С. 146-155.

24. Распутин В.Г. Деньги для Марии: Повести и рассказы. М.: Эксмо, 2005. - 736 с.

25. Распутин В.Г. Повести. Рассказы: В 2 т. Т. 2. М.: Дрофа, 2003. - 400 с.

26. Распутин В.Г. «Если дело дошло до края» // Литературная газета. — 2004. -8-14 сент. № 35. — С. 3.

27. Распутин В.Г. Служба Василия Белова // Наш современник. — 2002. — № 10.-С. 3-4.

28. Солженицын А.И. Рассказы. М.: ACT, 2000. - 592 с.

29. Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Т. 1: Статьи и речи. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1995. — 720 с.

30. Толстой Л.Н. Воскресение. Рассказы. — М.: Художественная литература, 1984.-527 с.

31. Чечин О. Василий Белов: «Просто захотелось повидаться» // Литературная газета. 2004. - № 29. - С. 6.

32. Шукшин В.М. Собр. соч.: В 3 т. Т. 1. Любавины. Я пришёл дать вам волю: Романы. — М.: Молодая гвардия, 1984. 702 с.

33. Шукшин В.М. Собр. соч.: В 3 т. Т. 2. Рассказы 1960-1971 гг. М.: Молодая гвардия, 1985. - 591 с.1821. Словари и энциклопедии

34. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М.: Интелвак, 2001. - 1600 с.

35. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987.-752 с.

36. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. / Под ред. С.А. Токарева. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2003.

37. Народное слово в произведениях В.И. Белова: Словарь / Под ред. Г.В. Судакова. Вологда: ИЦ ВИРО, 2004. - 214 с.

38. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка имени В.В. Виноградова. — М.: Азбуковник, 1999. -944 с.

39. Преп. Димитрий Ростовский. Русский народ: Полная энциклопедия: Святые русского православия. М.: Издательство Эксмо, 2005. — 256 с.

40. Русская мифология: Энциклопедия. -М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005. — 784 с.

41. Русская философия: Малый энциклопедический словарь. М.: Наука, 1995.-624 с.

42. Русские писатели XX века: Биобиблиографический словарь: В 2 ч. Ч. 1 / Под ред. H.H. Скатова. М.: Просвещение, 1998. — 784 с.

43. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М.: Международные отношения, 2002. — 512 с.

44. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. / Под общей ред. Н.И. Толстого. -М.: Международные отношения, 1999.

45. Христианство: Энциклопедический словарь: В 3 т. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1993-1995.1831. Научная литература

46. Агапкина Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. -М.: Индрик, 2002. — 816 с.

47. Антонов К. Москва — образ огромного национального жития // Москва. — 2000. -№ 12.-С. 178-180.

48. Барышева О. Народно-поэтические мотивы в повести В.Г. Распутина «Прощание с Матёрой» // Литература в школе. — 2007. № 4. - С. 2-5.

49. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. — 445 с.

50. Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. - 304 с.

51. Берсенева М.С. Путешествие по православному календарю с Иваном Шмелёвым // Русская речь. 2002. - № 2. - С. 81-83.

52. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1999. - 222 с.

53. Большакова А.Ю. Феномен деревенской прозы // Русская словесность. -1999.-№3.-С. 15-19.

54. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2002. — 272 с.

55. Влащенко В.И. «Дорога совести» в произведениях Валентина Распутина и Анны Неркаги // Литература в школе. 2005. - № 9. - С. 9-14.

56. Галкин А. Пространство и время в произведениях Ф.М. Достоевского // Вопросы литературы. 1996. - № 1. - С. 316-323.

57. Гаспаров Б.М. Временной контрапункт как формообразующий принцип романа Пастернака «Доктор Живаго» // Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993. — С. 241-273.

58. Гацак В.М. Северные этнопоэтические константы // Народная культура русского Севера. Живая традиция. Архангельск: Издательство Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, 1998. -Вып. 2.-С. 7-10.

59. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Советский писатель, 1988.- 448 с.

60. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Космос-Психо-Логос. — М.: Издательская группа «Прогресс» «Культура», 1995. - 480 с.

61. Грек A.A. Православный быт в творчестве И.С. Шмелёва как художественно-эстетическая категория // И.С. Шмелёв и литературный процесс накануне XXI века. Сб. материалов междунар. науч. конф. Симферополь: Таврия-Плюс, 1999. - С. 56-59.

62. Горбачёв В.В. Постижение: Статьи о литературе. М.: Советская Россия, 1989.-480 с.

63. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. — М.-Л.: Художественная литература, 1959.-530 с.

64. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. -М.: Искусство, 1990. 396 с.

65. Далгат У.Б. Этнопоэтика в русской прозе 20-90-х гг. XX века (Экскурсы).- М.: ИМЛИ РАН, 2004. 212 с.

66. Дмитриева Е.Е., Купцова О.Н. Жизнь усадебного мифа: утраченный и обретённый рай. М.: ОГИ, 2003. - 528 с.

67. Добин Е.С. Искусство детали: Наблюдения и анализ. Л.: Советский писатель, 1975. — 191 с.

68. Долженков П.Н. «Запечатленный ангел» Н.С. Лескова: «Очеловеченное евангелие» // Филологические науки. 2002. — № 6. — С. 31-35.

69. Дюжев Ю.И. История русской прозы Европейского Севера пер. пол. XX века. — Петрозаводск, 2002. 242 с.

70. Дюжев Ю.И. «Антиутопия» В. Белова («Всё впереди») // Север. 1989. -№6.-С. 109-116.

71. Евсеев В.Н. Многоголосие мира // Литературное обозрение. — 1988. — №4.-С. 40-43.

72. Егоренкова Г. Что же с нами происходит? // Москва. 1987. — № 4. — С. 194-203.

73. Емельянов В.А. Воспитание любовью: Нравственный потенциал творчества Василия Белова // Литература в школе. — 1982. — № 5. — С. 12-17.

74. Ерёмина В.И. Ритуал и фольклор. — Л.: Наука, 1991. 207 с.

75. Ершов Л.Ф. Память и время. -М.: Современник, 1984. -287 с.

76. Ершова Л.В. Лирика И.А. Бунина и русская усадебная культура // Филологические науки. 1999. -№ 5. - С. 33-41.

77. Ершова Л.В. Усадебная проза И.А. Бунина // Филологические науки. — 2001.-№4.-С. 13-22.

78. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск: Издательство Петрозаводского университета, 1995. — 287 с.

79. Есаулов И.А. Пасхальность в русской литературе // Исторический вестник. -2001. -№ 2/3. С. 456-461.

80. Есаулов И.А. Пасхальность русской словесности. — М.: Кругъ, 2004. -560 с.

81. Захаров В.Н. Православные аспекты этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. — Петрозаводск, 1998. Вып. 2. - С. 5-30.

82. Захаров В.Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. — Петрозаводск, 1994. Вып. 1. -С. 9.

83. Захаров В.Н. Символика христианского календаря в произведениях Достоевского // Новые аспекты в изучении Достоевского: Сб. науч. трудов. —

84. Петрозаводск: Издательство Петрозаводского университета, 1994. -С. 37-49.

85. Золотусский И.П. В свете пожара. М.: Современник, 1989. — 350 с.

86. Иванова Н. Выйти из ряда. К поэтике идеологического романа // Октябрь. 1991.-№ 10.-С. 179-192.

87. Ильин И.А. Одинокий художник. М.: Искусство, 1993. - 348 с.

88. Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. М.: Русская книга, 1993.

89. История русской литературы X XVIII вв. / Под ред. Д.С. Лихачёва. -М.: Просвещение, 1980. - 462 с.

90. История русской литературы. XX век: учебник для студентов вузов. В 2 ч. Ч. 2. / Под ред. В.В. Агеносова. М.: Дрофа, 2007. - 540 с.92. «Кануны» Василия Белова: Сборник статей. — М.: Советский писатель, 1991.-238 с.

91. Карпов А.С. Тепло родного дома (О творчестве Василия Белова) // Литература в школе. 1987. - № 4. - С. 21-29.

92. Киреева Н.В. Энтропия в художественном мире Е. Замятина и Т. Пинчона // Проблемы художественного миромоделирования в русской литературе. Благовещенск: Издательство БГПУ, 2002. - С. 26-37.

93. Князева Т.В. Система хронотопов в романах В. Белова как способ изображения исторического времени // Изменяющаяся Россия — изменяющаяся литература: художественный опыт XX — начала XXI веков: Сб. науч. трудов. Саратов: Научная книга, 2006. - С. 249-254.

94. Кожинов В.В. Голос автора и голос персонажей. «Привычное дело» Василия Белова // Кожинов В.В. Статьи о советской литературе. — М.: Современник, 1982. С. 65-82.

95. Колесникова Н. «В Архангельском сады, чертоги» // Юный художник. -2002,-№9.-С. 8-11.

96. Колобаева Л.А. В. Распутин рассказчик // Русская словесность. - 2002. — № 2. — С. 11-18.

97. Корюкаев В.П. Самородок из Тимонихи: Жизнь и творчество Василия Белова. Вологда: Полиграфист, 2006. - 312 с.

98. Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. — М.: Наследие, 1997.-320 с.

99. Красикова Е.В. Главный дом: О романе Ф. Абрамова «Дом» // Русская речь. 1998.-№5.-С. 26-34.

100. Крутикова-Абрамова JI.B. Фёдор Александрович Абрамов // Абрамов Ф.А. Дом. Повести. Рассказы. М.: Дрофа, 2003. - С. 5-24.

101. Кузнецов Ф.Ф. Самая кровная связь: Судьбы деревни в современной прозе. — М.: Просвещение, 1987. 240 с.

102. Кузнецов Ф.Ф. Судьбы деревни в прозе и критике // Новый мир. — 1973.-№6.-С. 233-250.

103. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. — М.: ОГИ, 2001. — 288 с.

104. Лапченко А.Ф. Человек и земля в русской социально-философской прозе 70-х годов. Л.: Издательство ЛГУ, 1985. — 137 с.

105. Левина М. Апофеоз беспочвенности («Онтологическая» проза в свете идей русской философии) // Вопросы литературы. 1991. - № 9-10. — С. 3-29.

106. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. В 2 т. — М.: Издательский центр «Академия», 2003.

107. Литвиненко И. Закрытый перелом // Дальний Восток. 1988. — № 6. -С. 139-154.

108. Лихачёв Д.С. Древнерусская литература и современность // Русская литература. 1978. - № 4. - С. 25-31.

109. Лихачёв Д.С. «Историческая поэтика русской литературы». «Смех как мировоззрение» и другие работы. СПб.: Алетейя, 1999. - 508 с.

110. Лихачёв Д.С. Заметки о русском. М.: Советская Россия, 1984. — 64 с.

111. Лихачёв Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 74-87.

112. Лихачёв Д.С. Художественное наследие Древней Руси и современность. -Л.: Наука, 1971. 120 с.

113. Лихачёв Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. — Л.: Наука, 1984.-295 с.

114. Лобанов М.М. Мужество таланта // Октябрь. 1982. - № 10. - С. 179186.

115. Ловелл С. Дачный текст в русской культуре XIX века // Вопросы литературы. 2003. - № 3. - С. 34-73.

116. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. — М.: Искусство, 1976. 367 с.

117. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII н. XIX вв.). - СПб.: Искусство - СПБ, 1999. - 415 с.

118. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М.: Просвещение, 1988. - 352 с.

119. Лотман Ю.М. Заметки о художественном пространстве: 2. Дом в «Мастере и Маргарите» // Труды по знаковым системам: Учёные записи Тартуского государственного университета. Т. 19. Вып. 720. — 1986. — С. 25-43.

120. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство - СПБ», 2000. - 704 с.

121. Мальгин А. В поисках «мирового зла» // Вопросы литературы. — 1987. № 9. — С. 132-163.

122. Манн Ю.В. Заметки о поэтике Гоголя // Гоголь: история и современность. М.: Советская Россия, 1985. - С. 213-239.

123. Манн Ю.В. «Странные вещи» (к характеристике гоголевского стиля) // Литература.-2005.-№ 12.-С. 31-33.

124. Машинский С.И. Художественный мир Гоголя. М.: Просвещение, 1979.-432 с.

125. Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М.: Наука, 1986. - 320 с.

126. Михайлов A.B. Языки культуры. М.: Языки русской культуры, 1997. -912 с.

127. Михайлова С.Ю. Нестихающая совесть: О творчестве Василия Белова // Начальная школа. 1997. - № 10. - С. 8-10.

128. Москва в русской и мировой литературе: Сборник статей. — М.: Наследие, 2000.-304 с.

129. Недзвецкий В.А. «Мысль семейная» в прозе Василия Белова // Русская словесность. 2000. - № 1. - С. 17-25.

130. Непомнящий B.C. Пушкин. Избранные работы 1960-х 1990-х гг. Т. 1. Поэзия и судьба. - М.: Жизнь и мысль, 2001. — 496 с.

131. Николсон М. Дом и «дороженька» у Солженицына // Между двумя юбилеями (1998-2003): Писатели, критики и литературоведы о творчестве А.И. Солженицына. М.: Русский путь, 2005. - С. 283-285.

132. Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию: Размышления священника-психолога. — М.: Школа-пресс, 1994. — 192 с.

133. Ничипоров И.Б. На путях постижения русской души: И.А. Бунин и «деревенская проза» // Филологические науки. — 2002. — № 1. — С. 30-37.

134. Овчаренко А.И. Творчество Василия Белова в восприятии советской и зарубежной критики // Вопросы литературы. 1983. - № 8. - С. 31-53.

135. Овчаренко А.И. Художественный мир Василия Белова // Овчаренко А.И. Большая литература: основные тенденции развития советской художественной прозы, 1945-1985 гг.: сороковые-пятидесятые годы / А.И. Овчаренко. -М.: Современник, 1985. С. 226-254.

136. Озеров Ю.А. Москва и Петербург в романе JI.H. Толстого «Война и мир» // Русская словесность. — 2001. № 1. - С. 68-75.

137. Панков А. На путях здравого смысла (О книге В. Белова «Лад») // Москва. 1984. - № 2. - С. 183-192.

138. Панченко A.M. Топика и культурная дистанция // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. — М.: Наука, 1986. — С. 236-249.

139. Перевалова C.B. Автор и герой в прозе В.Г. Распутина 1990-2000-х годов // Русская словесность. — 2006. № 8. - С. 29-34.

140. Пименов В.В. Москва в русской литературе XIX века: Этнографические аспекты // Вестник МГУ. Сер. 8. История. - 2002. - № 4. - С. 31-61.

141. Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Ю. Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик. Оренбург: Издательство ОГПУ, 2000. - 159 с.

142. Рейн Е. Поэзия и «вещный мир» // Вопросы литературы. 2003. — № 3.- С. 3-9.

143. Романов А.А. «С ним не собьётесь с пути правды» // Литература в школе. 1990. - № 2. - С. 70-73.

144. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа. — Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. 270 с.

145. Селезнёв Ю.И. Василий Белов: Раздумья о творческой судьбе писателя. М.: Советская Россия, 1983. — 143 с.

146. Скоробогатов B.C. Что впереди? // Литература в школе. 1990. - № 2.- С. 88-92.

147. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. — М.: Флинта: Наука, 2000. 608 с.

148. Славникова О. Деревенская проза ледникового периода // Новый мир.- 1999.-№2.-С. 198-207.

149. Смирнова Л.А. Постижение духовной природы человека: В.Белов, В. Астафьев, Б. Можаев // Литература в школе. 1995. - № 4. - С. 35-42.

150. Стернин Г.Ю. Абрамцево: от «усадьбы» к «даче» // Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX — начала XX вв. — М.: Советский художник, 1984.-С. 184-206.

151. Стрелкова И.И. Желаемое и действительное // Наш современник. — 1988.-№ 12.-С. 168-178.

152. Стрелкова И.И. Истина и жизнь. В.Белов в школьной программе // Литература в школе. — 1998. № 1. - С. 75-87.

153. Стрельцова Е.И. О символике пьесы «Утиная охота» А. Вампилова // Русская речь. 1988. - № 4. - С. 44-50.

154. Сурганов В.А. Человек на земле. М.: Советский писатель, 1981. — 624 с.

155. Тамарченко Н.Д. Теоретическая поэтика: Хрестоматия-практикум: Учебное пособие для студентов филологического факультета высших учебных заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2004. — 400 с.

156. Тарасов А.Б. Праведники и подвижники и тема воскресения в романе Л.Н. Толстого «Воскресение» // Филологические науки. — 2001. № 5. -С. 21-29.

157. Тарасов А.Б. Проблема праведничества в «Войне и мире» (своеобразие положительных героев романа Л.Н. Толстого) // Вестник МГУ. — Сер. 9. Филология. 2001. - № 4. - С. 17-21.

158. Тарланов Е.З. Петербург в русской лирике двух столетий // Русская литература. 2003. - № 4. - С. 236-238.

159. Телегин С.М. Национальное и мифологическое у Лескова // Литература в школе. 1996. -№ 1.-С. 16-19.

160. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Издательская группа «Прогресс» — «Культура», 1995. - 624 с.

161. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы. СПб.: Искусство - СПб, 2003. - 616 с.

162. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1. Первый век христианства на Руси. — М.: Гнозис — Школа «Языки русской культуры», 1995. 875 с.

163. Турков А. Давние грозы // Дружба народов. 1988. - № 4. - С. 260262.

164. Ульяшов П. «Кануны» В.Белова и тема коллективизации в советской прозе // Литература в школе. 1990. - № 2. - С. 77-88.

165. Урманов A.B. Парадоксы пространства и времени в исторической эпопее А. Солженицына // «Красное Колесо» А.И. Солженицына: Художественный мир. Поэтика. Культурный контекст. — Благовещенск: Издательство БГПУ, 2005. С. 145-196.

166. Урманов A.B. Поэтика прозы А. Солженицына. — М.: Прометей, 2000. -231 с.

167. Урманов A.B. Творчество Александра Солженицына: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2003. - 384 с.

168. Урнов Д.М. О близком и далёком // Вопросы литературы. 1987. — №9.-С. 113-131.

169. Урнов Д.М. Национальная специфика литературы как предмет исторической поэтики // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения.-М.: Наука, 1986.-С. 168-185.

170. Успенский Б.А. Поэтика композиции. — СПб.: Азбука, 2000. — 352 с.

171. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000. — 398 с.

172. Хализев В.Е. Художественный мир писателя и бытовая культура (на материале произведений Н.С.Лескова) // Контекст. 1981. Литературно-теоретические исследования. — М.: Наука, 1982. — С. 110-145.

173. Хализев В.Е. Писатель и народная бытовая эстетика // Литературная учёба. 1982.-№3.-С. 131-141.

174. Хализев В.Е. Ценностные ориентации русской классики. М.: Гнозис, 2005.-432 с.

175. Халипов В. Постмодернизм в системе мировой культуры // Иностранная литература. 1994. - № 1. - С. 235-240.

176. Хватов А.И. На родной земле, в родной литературе. М.: Современник, 1980.-367 с.

177. ХодукинаТ.И. Национальный образ мира в поэзии Пушкина. М.: ГГУКИ, 1999.-49 с.

178. Чалмаев В.А. «Откройте русскому человеку русский "свет"» // Литература в школе. 2005. - № 9. - С. 2-8.

179. Чудаков А.П. Вещь в мире Гоголя // Гоголь: история и современность. М.: Советская Россия, 1985. - С. 259-280.

180. Чудаков А.П. Вещь в реальности и в литературе // Вещь в искусстве: Материалы научной конференции 1984 (выпуск XVII). М.: Советский художник, 1986.-С. 15-46.

181. Чудаков А.П. О способах создания художественного предмета в русской классической литературной традиции // Классика и современность. — М.: Издательство МГУ, 1991. С. 160-180.

182. Чудаков А.П. Предметный мир литературы (К проблемам категорий исторической поэтики) // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. -М.: Наука, 1986. С. 251-291.

183. Чудаков А.П. Слово вещь - мир: от Пушкина до Толстого: очерки поэтики русских классиков. — М.: Современный писатель, 1982. — 319 с.

184. Шайтанов И. Реакция на перемены (точка зрения автора и героя в литературе о деревне) // Вопросы литературы. — 1981. — № 5. — С. 30-45.

185. Швидковский Д. Отеческие пепелища // Наше наследие. — 2003. -№ 65. С. 3-9.

186. Шешунова C.B. Национальный образ мира в эпопее

187. A.И. Солженицына «Красное Колесо». — Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 2005. — 111 с.

188. Шешунова C.B. Образ мира в романе И.С.Шмелёва «Няня из Москвы». Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 2002. - 99 с.

189. Шмелёв А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. -М.: Языки славянской культуры, 2002. — 224 с.

190. Эпштейн М.Н. Постмодерн в России. Литература и теория. — М.: Издание Р. Элинина, 2000. 368 с.

191. Эсалнек А.Я. Основы литературоведения: Анализ художественного произведения. М.: Флинта: Наука, 2003. — 216 с.

192. Яковлева Е.С. Фрагменты языковой картины мира: (модели пространства, времени и восприятия). — М.: Гнозис, 1994. — 344 с.

193. Яровой И. Этот земной рай (русская усадьба) // Юный художник. — 2001.-№9.-С. 24-26.

194. Авторефераты и диссертации

195. Гаврилова H.A. Романы В.И. Белова «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый» как художественная целостность: автореферат дис. . канд. филол. наук. Череповец, 2002. - 18 с.

196. Евсеев В.Н. Творчество Василия Белова как художественная система: автореферат дис. . канд. филол. наук. М., 1989. - 16 с.

197. Емельянов В.А. Идейно-художественная эволюция характеров в прозе

198. B.И. Белова: автореферат дис. . канд. филол. наук. — М., 1984. — 16 с.

199. Князева Т.В. Эпос крестьянской жизни в творчестве В.И. Белова: Электронный ресурс.: Повесть «Привычное дело», романы-хроники «Кануны» и «Год великого перелома», очерки «Лад»: дис. . канд. филол. наук. Самара, 1997. - 227 с.

200. Крижановский Н.И. Художественная реализация категории соборности в малой прозе В. Белова 60-90-х годов XX века: Электронный ресурс.: дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2004. - 191 с.

201. Мартазанов A.M. Идеология и художественный мир «деревенской прозы» Электронный ресурс.: В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев, Б. Можаев: автореферат дис. . док. филол. наук. — СПб., 2007. 30 с.

202. Новожеева И.В. Концепция человека в деревенской прозе 1960-1980-х годов Электронный ресурс.: по произведениям В. Астафьева, Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина, В. Шукшина: автореферат дис. . канд. филол. наук. — Орёл, 2007. — 22 с.

203. Соколова JI.B. Духовно-нравственные искания писателей-традиционалистов второй половины XX века Электронный ресурс.: В. Шукшин, В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев: дис. . д-ра филол. наук. -СПб., 2006.-381 с.

204. Шешунова C.B. Национальный образ мира в русской литературе (П.И. Мельников-Печерский, И.С. Шмелёв, А.И. Солженицын): дис. . д-ра филол. наук. Дубна, 2006. - 368 с.

205. Широкова JI.B. Проза В.И. Белова в контексте русской литературы 8090-х годов XX века: Электронный ресурс.: дис. . канд. филол. наук. -Вологда, 2004.-201 с.