автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Научная школа в отечественном антиковедении: М.С. Куторга и его ученики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Научная школа в отечественном антиковедении: М.С. Куторга и его ученики"

На правах рукописи

005015288

Скворцов Артем Михайлович

Научная школа в отечественном антиковедении: М.С. Куторга и его ученики

специальность 07.00.09 - Историография, источниковедение и методы исторического исследования

1 2 э 2072

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2012

005015288

Диссертация выполнена на кафедре истории древнего мира и средних веков Ставропольского государственного университета

Научный руководитель

доктор исторических наук, доцент Беликов Александр Павлович

Официальные оппоненты

Мягков Герман Пантелеймонович

доктор исторических наук, профессор Казанского (Приволжского) Федерального университета

Никишин Владимир Олегович

кандидат исторических наук старший научный сотрудник МГУ им. М.В. Ломоносова

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Российский государ ственный педагогический университет им. А.И. Герцена»

Защита диссертации состоится «_»_2012 г. в 11.00.

часов на заседании Диссертационного совета Д002.249.01 при Институте всеобщей истории РАН по адресу: г. Москва, Ленинский проспект, д. 32а (ауд. 1406)

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете Института всеобщей истории РАН

Автореферат разослан «& » 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук ' Н.Ф.Сокольская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования определена как принципиальным интересом современной историографии к схолар-ным процессам в исторической науке, так и слабой изученностью научной школы М.С. Куторги. Изучение научных школ, ставшее важной тенденцией современной историографии1, осуществляется в двух плоскостях. Во-первых, школы рассматриваются как исследовательские коллективы, анализируются их методологические основы, исследовательские практики, научная проблематика; во-вторых, как социальные группы ученых, для которых характерны определенные системы научного взаимодействия. Такая установка подразумевает выявление механизмов становления школы и передачи внутри нее профессиональных ценностей и опыта, определение причин успешности или, напротив, неконкурентоспособности тех или иных научных коллективов, что является весьма востребованным в современном обществе, где наука становится реальной социальной силой.

Выбор школы М.С. Куторги в качестве предмета данного исследования обусловлен рядом причин. Ее лидеру - Михаилу Семеновичу Куторге (1809-1886) - удалось совершить прорыв в изучении и преподавании зарубежной истории в Императорском Санкт-Петербургском университете, а в области антиковедения выстроить фундамент, на котором в дальнейшем воздвигалось величественное здание российской науки о классической древности. Исследовательские практики школы М.С. Куторги и сформировавшиеся в ней механизмы взаимодействия учителя и учеников повлияли на последующие школы не только всеобщей, но и отечественной истории в российском научном пространстве.

Степень изученности проблемы.

Историю изучения научной школы М.С. Куторги можно разделить на три периода - дореволюционный, советский и современный.

В работах дореволюционных авторов школе М.С. Куторги уделялось неоправданно мало внимания. Лишь в немногих трудах рас-

1 См., например: Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань, 2000; Гришина Н.В. «Школа В.О. Ключевского» в исторической науке и российской культуре. Челябинск, 2010; Свешников A.B. Петербургская школа медиевистов начала XX века. Попытка антропологического анализа научного сообщества. Омск, 2010 и т.д.

сматривались биографии мэтра и его учеников, краткому анализу подвергались их исследования. Давалась общая характеристика педагогической деятельности представителей научной школы М.С. Ку-торги, но не освещались подробно их общественно-политические взгляды и методологические основания исследований.

Одним из первых исследований о М.С. Куторге стал очерк его ученика В.В. Бауера2, основанный главным образом на воспоминаниях автора и его коллег и опубликованный в работе В.В. Григорьева о Санкт-Петербургском университете. В.В. Бауер проследил научную и педагогическую карьеру своего наставника, показал важную роль «вечерних бесед» - неформальных встреч со студентами -в становлении школы М.С. Куторги. Однако автор внес некоторую путаницу в маршрут научной стажировки М.С. Куторги в 1833-1835 гг. В труде В.В. Григорьева имеются также небольшие очерки о М.М. Стасюлевиче, Ф.Ф. Соколове, H.A. Астафьеве3.

Некролог, написанный Г.С. Дестунисом4, можно считать и источником, и одним из первых посвященных М.С. Куторге исследований. В нем анализу подвергаются многочисленные сочинения мэтра, разбираются рецензии на них. Однако этот разбор довольно краткий и носит скорее апологетический характер, что обусловлено самим жанром некролога.

Изучением научного творчества М.С. Куторги занимался и его племянник - Михаил Степанович Куторга, который в 1894-1896 гг. выпустил посмертное Собрание сочинений своего дяди, сопроводив это издание биографией автора5.

Во многом подытожил развитие дореволюционной историографии о М.С. Куторге и его школе В.П. Бузескул. В работе «Введение в историю Греции», помимо биографических сведений об ученых, практически в назывном порядке перечисляются их труды6. Более

2 Бауер В.В. М.С. Куторга // Григорьев В.В. Санкт-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. СПб., 1870. С. 213-218.

3 Григорьев В.В. Указ. соч. С. 220-222, 370-371.

4 Дестунис Г.С. Михаил Семенович Куторга: воспоминания и очерки // ЖМНП. 1886. Ч. 246. № 7. С. 3-14.

5 Куторга М.С. Собрание сочинений. Т. I. СПб., 1894. С. Л-1Х; Куторга М.С. Собрание сочинений. СПб., 1896. Т. II. С. 1-УШ.

6 Мы пользовались переизданием: Бузескул В.П. Введение в историю Греции. Обзор источников и очерк разработки греческой истории в XIX и в начале XX в. / Вступит, ст. и общ. ред. проф. Э.Д. Фролова. СПб., 2005. С. 363-368.

информативной оказывается написанная уже в советский период монография «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX в.». В ней В.П. Бузескул, обозначив целью своего исследования демонстрацию достижений отечественной историогра-фи7, специально остановился на достоинствах работ М.С. Куторги и его учеников. В монографии редко можно встретить критический анализ исследований. В.П. Бузескул назвал взгляд М.С. Куторги на Афинскую республику оригинальным, но «странным», никак не пояснив свою мысль8. Автор обратил внимание и на феномен школы Куторги, привел наиболее полный список ее основных представителей - В.М. Ведрова, М.М. Стасюлевича, H.A. Астафьева, В.В. Бауера, П.И. Люперсольского9. К числу учеников мэтра Бузескул не отнес В.Г. Васильевского и Ф.Ф. Соколова, объяснив, что когда они были студентами, Куторга находился в заграничной командировке. Поэтому первый являлся слушателем мэтра недолго, а второй - вообще не имел возможности посещать лекции знаменитого петербургского антиковеда. На наш взгляд, такое мнение В.П. Бузескула неверно, что мы и доказываем в настоящей работе.

Ни в дореволюционный период, ни в последующее время так и не были созданы подробные биографии учеников М.С. Куторги, говорящие об их заслугах как антиковедов. Дело ограничивалось некрологами и краткими очерками. Так, в «Биографическом словаре профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского университета» были опубликованы биографии с указанием этапов педагогической карьеры В.В. Бауера10, В.Г. Васильевского11, Ф.Ф. Соколова12.

В советской историографии одним из первых обратил внимание на личность М.С. Куторги и его научную школу С.Н. Валк13. В сво-

7 Мы пользовались переизданием: Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века / Отв. ред. И.В. Тункина. М„ 2008. С. 46.

8 Там же. С. 107.

9 Там же. С. 112.

10 Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования (1869-1894 гг.). СПб., 1896. С. 40-42.

11 Там же. С. 120-125.

12 Там же. С. 205-206.

13 Мы пользовались переизданием: Валк С.Н. Историческая наука в Ленинградском университете за 125 лет // Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению / Под ред. В.Н. Гинева. СПб., 2000. С. 10-20.

ей статье об истории исторической науке в Ленинградском университете он проанализировал общественно-политические взгляды Куторги, показал высокую роль мэтра в становлении дисциплины всеобщей истории в России. Автор подробно изучил конфликт М.М. Стасюлевича и представителей Московского университета на материалах журнальных статей середины XIX в. и пришел к выводу о существовании в этот период московской и петербургской школ. Родоначальником последней являлся именно Куторга. Отличительными чертами петербургской школы автор считал критический метод, кропотливую работу с первоисточниками, выбор для исследования узких тем, отстаиваемый ею тезис «наука для науки»14.

Подход С.Н. Валка был раскритикован М.А. Алпатовым в статье, посвященной мировоззрению М.С. Куторги и его концепции древнегреческой истории15. М.А. Алпатов, думается, был первым, кто так подробно проанализировал труды петербургского антиковеда, выявил его взгляды на историческое развитие древней Греции. Вместе с тем автор резко выступил против идеи выделения научных школ по географическому принципу. По его мнению, Т.Н. Грановский и М.С. Куторга по политическим взглядам входили в лагерь либералов, следовательно, заключает М.А. Алпатов, принадлежали к одной и той же школе16. Однако, на наш взгляд, С.Н. Валк считал критерием выделения школы не столько географический принцип, сколько методологический.

Заметной вехой в изучении взглядов М.С. Куторги стала работа Ю.К. Мадиссона17. Он на основе архивных данных проанализировал дерптский период в жизни антиковеда, уточнил маршрут его европейской командировки. Ю.К. Мадиссон пришел к выводу, что как мастер критики источников, как оригинальный исследователь М.С. Куторга сформировался именно в Дерпте18.

14 Там же. С. 13-16.

15 Алпатов М.А. Мировоззрение М.С. Куторги и его концепция истории древней Греции // ВДИ. 1955. № 3. С. 179-191; см. также: Очерки истории исторической науки в СССР. М„ 1955. Т. I. С. 474-492.

16 Алпатов М.А. Мировоззрение М.С. Куторги... С. 182-183.

17 Мадиссон Ю.К. Молодой Куторга (к вопросу о возникновении русской исторической науки об античности) // Уч. зап. Тартусского университета. Труды историко-филологического факультета. Таллин, 1956. Вып. 43. С. 337.

18 Там же. С. 35-36.

Довольно краткий очерк о М.С. Куторге был написан A.C. Шоф-маном19. Называя его «буржуазным историком», что характерно для советской историографии, автор, тем не менее, видел огромные заслуги М.С. Куторги в разработке проблем античной истории, отметил самостоятельность выводов исследователя. По мнению A.C. Шофмана, М.С. Куторга в первую очередь реализовался в деле подготовки учеников20.

Важным этапом в изучении личности М.С. Куторги и его наследия стала кандидатская диссертация казанского историографа А.Д. Константиновой21. В ней автор на основе опубликованных источников, многочисленных архивных материалов изучила жизненный путь ученого, с марксистских позиций - его общественно-политические взгляды, а также очень подробно проанализировала поднятые М.С. Куторгой проблемы древнегреческой истории. При этом не было уделено никакого внимания школе петербургского антиковеда, развитию его идей.

Вопросами историографии древней Греции и Рима занимается Э.Д. Фролов. М.С. Куторгу он считает родоначальником петербургского антиковедения, ставя ему в заслугу развитие в России критического метода. Обладая философским складом ума, М.С. Куторга, по мнению Э.Д. Фролова, сумел создать стройную концепцию древнегреческой истории, а также объединить вокруг себя заинтересованных в изучении античности студентов .

Интересна и статья Т.В. Кудрявцевой: она обрисовала уровень преподавания всеобщей истории в Петербургском университете в

19 Шофман A.C. Основные проблемы истории античной Македонии в историографии // Уч. зап. Казанского государственного университета. Серия «История». 1954. Т. 114. Кн. 5. С. 186-190.

20 Там же. С. 187.

21 Константинова А.Д. М.С. Куторга как историк античности. Дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 1966; см. также ее статьи: Константинова А.Д. Жизнь и научная деятельность М.С. Куторги // Вопросы историографии всеобщей истории. Вып. 2. Казань, 1964. С. 80-122; она же. Общественно-политические и историко-философские взгляды М.С. Куторги // Вопросы историографии всеобщей истории. Казань, 1968. Вып. 3. С. 113-144.

22 Фролов Э.Д. Изучение античности в России дореформенного времени // Историография античной истории / Под ред. В.И. Кузищина. М., 1980. С. 77-80; он же. Русская наука об античности: историографические очерки. СПб., 1999. С. 161-174; он же. Вместо предисловия: к 120-летию виртуальной встречи поколений (две эпохи и два архегета) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мир / Под ред. проф. Э.Д. Фролова. СПб., 2006. С. 8-14.

20-х - первой половине 30-х гг. XIX в., и на этом достаточно мрачном фоне ярко представила всю значимость М.С. Куторги для становления российского антиковедения23. В своей статье она уделила внимание непростому характеру мэтра и его становлению как ученого.

Влияние М.С. Куторги на историков-«всеобщников» получило освещение в работах некоторых современных исследователей. В.А. Филимонов пришел к выводу, что Н.И. Кареев во многом перенял взгляды Куторги на исторический процесс, традицию философского его осмысления24. Т.Н. Иванова отметила большую роль Куторги в педагогической карьере московского историка В.И. Герье25.

Сегодня общим местом в историографии стало рассмотрение М.С. Куторги как основателя петербургской исторической школы. Тем более поражает тот факт, что юбилей Куторги в 2009 г. остался в общем-то незамеченным. Исключение составляет, пожалуй, лишь проведение «круглого стола», посвященного мэтру, на конференции в Казани26.

Историографический обзор приводит нас к следующему заключению. В отечественном антиковедении отсутствует специальное исследование о школе М.С. Куторги. В работах общего характера, учебных пособиях и статьях содержатся лишь краткие обзоры научного творчества М.С. Куторги и его учеников.

Объектом исследования является процесс формирования отечественной науки об античности в XIX в.

Предметом исследования - антиковедческая школа М.С. Куторги, ее вклад в решение проблем греческого полиса, а также исследовательские, педагогические и коммуникативные принципы этой школы.

23 Кудрявцева Т.В. Куторга М.С. и петербургская историческая школа. О преподавании истории в Петербургском университете в 20-е - начале 30-х гг. XIX в. // Россия в контексте мировой истории. Сб. ст. в память Ю.В. Егорова / Отв. ред. А.А. Фурсенко. СПб., 2002. С. 408-430.

24 Филимонов В.А. М.С. Куторга и Н.И. Кареев. Коммуникативная специфика и трудности верификации // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2010. Вып. 30. С. 223-235.

25 Иванова Т.Н. Научное наследие В.И. Герье и формирование науки всеобщей истории в России (30-е гг. XIX - начало XX века). Чебоксары, 2010. С. 98.

26 Сообщество историков высшей школы России: научная практика и образовательная миссия. М., 2009.

Исходя из вышеизложенного, определяется и цель данной работы: изучение научной школы М.С. Куторги как профессионального сообщества, включающее процесс ее становления, развития и судьбы, а также определение ее роли в формировании самой науки об античности в России.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:

1. изучить процесс формирования М.С. Куторги как ученого-историка, становления его научных взглядов и профессиональных ценностей;

2. определить специфику лекторского и педагогического мастерства М.С. Куторги как одного из важнейших условий создания и функционирования университетской научной школы;

3. охарактеризовать концепцию древнегреческой истории М.С. Куторги;

4. выявить роль «вечерних бесед» в становлении антиковедче-ской школы М.С. Куторги;

5. рассмотреть значение заграничных командировок как этапа становления ученого в научной школе М.С. Куторги;

6. проанализировать «диссертационную культуру» научной школы М.С. Куторги;

7. проследить развитие основных научных идей М.С. Куторги в трудах его учеников, разрабатывавших отдельные проблемы античной истории;

8. проследить судьбу научной школы М.С. Куторги и ее идей через исследование коммуникативных практик между лидером и его воспитанниками.

Хронологические рамки исследования обусловлены временем существования антиковедческой школы М.С. Куторги. Верхняя граница - 1842 г. - связана с началом организации «вечерних бесед»2, исторических семинаров, которые стали основой зарождающегося научного сообщества. Нижние же хронологические рамки - смерть М.С. Куторги в 1886 г.

Указанные выше хронологические рамки не являются строгими. Для более глубокого исследования обозначенной антиковедческой школы мы обратимся к этапу становления М.С. Куторги как ученого, то есть к 20-м - 30-м гг. XIX в.

27 Подробно об обосновании этой даты см.: Скворцов A.M. «Вечерние беседы» и их роль в становлении научной школы М.С. Куторги // Сообщество историков высшей школы России: научная практика и образовательная миссия. М., 2009. С. 270-271.

Для выполнения поставленной в диссертационном сочинении цели и решения задач в работе использовался комплекс источников. Он включает в себя опубликованные и неопубликованные материалы и может быть разделен на несколько самостоятельных групп.

Первая видовая группа источников представлена официальными нормативными документами28, которые регулировали деятельность университетов в целом, а также порядок получения ученых степе-ней29.

Вторая группа источников - научные труды М.С. Куторги30 и его учеников31. К ним относятся диссертационные работы, монографии,

28 Общий Устав Императорских Российских университетов 1835 г. // URL://museum.guru.ru/ustavy/ustavl835/contents.phtml (дата обращения: 10 октября 2010 г.); Общий Устав Императорских Российских университетов 1863 г. // Полное собрание законов Российской империи-П. Т. 38. Отд. 1. СПб., 1866. №39752.2.

29 О производстве в ученые степени на основании Положения, у сего прилагаемого 20 генваря 1819 г. // Полное собрание законов Российской импе-рии-I. СПб., 1830. Т. 36. № 27646; Положение о производстве в ученые степени 6 апреля 1844 г. // Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Отд. 2. 1840-1855. СПб., 1876. Т. 2. №251. Стб. 476-485; Положение об испытаниях на звание действительного студента и на ученые степени 4 января 1864 г. // Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. 1850-1864. СПб., 1867. Т. 3. № 619. Стб. 636-643.

30 Kutorga M. De antiquissimis tribubus Atticis earumque cum regni partibus nexu. Dissertatio inauguralis histórica, quam ad gradum philosophiae magistri in universitate Caesarea Dorpatensi obtinendum. Dorpati Livinoram, MDCCCXXXII; Куторга M.С. Политическое устройство германцев до шестого столетия. СПб., 1837; он же. Колена и сословия аттические. СПб., 1838; он же. Людовик XVI. Исторический очерк // Современник. 1843. Т. XXIX; он же. История Афинской республики от убиения Иппарха до смерти Мильтиада. СПб., 1848; он же. Очерк новейших историков Западной Европы. Леопольд Ранке // Библиотека для чтения. 1850. Т. 99. Ч. 2; он же. Критические разыскания о законодательстве Алкмеонида Клисфена И Пропилеи. 1853. Кн. III; он же. Персидские войны. Критические исследования событий этой эпохи древней греческой истории. СПб., 1858; Koutorga M. Recherches critiques sur l'Histoire de la Grèce pendant la période des guerres Médiques. Paris, 1861; он же. О науке и ее значении в государстве // Русский вестник. 1873. Т. 104. Март. С. 5-61; он же. Борьба демократии с аристократией с древних эллинских республиках перед Персидскими войнами // Русский вестник. 1875. Т. 112; он же. Собрание сочинений. СПб., 1894-1896. T. I—II.

31Ведров В.М. Жизнь афинского олигарха Крития. СПб., 1848; Стасюлевич М.М. Афинская гегемония. СПб., 1849; он же. Ликург Афинский. СПб., 1851; он же. Защита Кимонова мира. СПб., 1852; Астафьев Н.

научные статьи. Изучение этих работ проводится для характеристики концепции истории древней Греции школы М.С. Куторги, а также определения степени сходства их методологических позиций, принципов источниковедческого анализа и развития научных идей. Ученые труды отражают также и мировоззрение авторов, их взгляды на науку и смысл изучения истории. Указанные позиции являются критериями признания для характеристики научных школ. Нами также использовались некоторые труды представителей московской школы историков для лучшего понимания различий двух традиций и создания более четкого представления о специфике изучаемого научного сообщества32.

Третьей группой источников являются рецензии и отзывы33. Часть из них - неопубликованные, найденные в архиве Петербургского

Македонская игемония и ее приверженцы. СПб., 1856; Ведров В.М. Поход афинян в Сицилию и осада Сиракуз (с мая 415 до сентября 413 г. до Р.Х.). СПб., 1857; Бауер В.В. Афинская игемония. СПб., 1858; он же. Эпоха древней тирании в Греции. СПб.,1863; Соколов Ф.Ф. Критические исследования, относящиеся к древнейшему периоду истории Сицилии. СПб., 1865; Люперсольский П.И. Храмовый город Дельфы с оракулом Аполлона Пифийского в древней Греции. СПб., 1869; Васильевский В.Г. Политическая реформа и социальное движение в древней Греции в период ее упадка. СПб., 1870; Люперсольский П.И. Очерк государственной деятельности и частной жизни Перикла. Киев, 1877; Соколов Ф.Ф. Третье столетие до Р. Хр. (речь, произнесенная на акте Санкт-Петербургского Историко-филологического института). Отд. оттиск.

32 Грановский Т.Н. Аббат Сугерий. Историческое исследование. М., 1849; Бабст И.К. Государственные мужи древней Греции в эпоху ее распадения. М„ 1851.

33 Стасюлевт М.М. [Рец.] Аббат Сугерий. Историческое исследование Т. Грановского // Москвитянин. 1850. № 12. Июнь. Кн. 2. Ч. III. Отд. IV; Бабст И. Несколько замечаний по поводу критики г. Стасюлевича на книгу «Аббат Сугерий. Историческое рассуждение Т. Грановского» // Отечественные записки. 1850. Т. 71. Отд. VIII; Добролюбов H.A. [Рец.] Поход афинян в Сицилию и осада Сиракуз. Сочинение В. Ведрова // Добролюбов H.A. Собрание сочинений. М.-Л., 1962. Т. 2; Стасюлевич М. [Рец.] «О древнейших коленах аттических и их связи с областным делением Аттики». Дерпт, 1832 и дополнение к объяснению четырех древнейших аттических колен. СПб., 1850 // Москвитянин. 1851. Февраль. № 3. Кн. 1; [Рец.] Эпоха древней тирании в Греции. Сочинение Василия Бауера. СПб., 1863 // Библиотека для чтения. 1863. Октябрь. № 10. Отд. 2; [Рец.] Эпоха древней тирании в Греции. Сочинение Василия Бауера. СПб., 1863// Современник. 1863. № XII. Декабрь и др.

университета34 и личных фондах историков35. Они позволяют понять отношение научного сообщества к тем идеям, которые были выработаны М.С. Куторгой и его учениками. Кроме того, этот источник дает ценные сведения об этике научных дискуссий в сообществе историков XIX в. Зачастую рецензии превращались в отдельные самостоятельные исследования, с прочной опорой на свидетельства источников, что усиливает их значимость для историографии.

Четвертая группа представлена источниками личного происхождения. Этот блок источников также неоднороден. Первая подгруппа - источники эпистолярного жанра36. Часть из них не опубликована37. Они позволяют выявить коммуникативные практики научного сообщества, понять психологию взаимоотношений внутри коллектива. В письмах нередко отражаются идеи историков, вопросы учеников и рекомендации учителя по спорным вопросам. Другими словами, переписка позволяет нам глубже проникнуть в творческую лабораторию ученых, увидеть процесс возникновения и развития идей.

Вторая подгруппа, которая в нашем случае малочисленна, представлена дневниками. Ни М.С. Куторга, ни его ученики, к сожалению, на протяжении своей жизни не вели дневников. Исключение составляют лишь два кратковременных дневника М.С. Куторги, которые он вел во время путешествия по Греции и Египту в 1860 и

34 Отзыв М.С. Куторги на диссертацию В.М. Ведрова «Жизнь афинского олигарха Крития» // ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 15892. Л. 14; Плетнев ПЛ. Отзыв на диссертацию H.A. Астафьева // ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 15960; Отзыв М.С. Куторги на диссертацию H.A. Астафьева // ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. З.Д. 15960 и др.

35 Куторга М.С. Мнение о части диссертации кандидата Соколовского, относящееся к истории Греции // ОР РНБ. Ф. 608. On. 1. Ед.хр. № 2185; Мнение орд. проф. всеобщей истории М. Куторги о диссертации, представленной магистром Ведровым на степень доктора // ИРЛИ. Ф. 93. Оп. 3. Д. 692. Л. 5 об. и др.

36 Письма П.И. Прейса М.С. Куторге, И.И. Срезневскому, П.О. Шафарику, Куршату и др. Материалы к истории славяноведения. СПб., 1892; М.М. Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М.К. Лемке. СПб., 1911. Т. 1. Кроме того, большое число писем М.С. Куторге от коллег, брата, учеников хранится в фонде мэтра в ОР РНБ (Ф. 410).

37 ОР РНБ. Ф. 410; ОР РНБ. Ф. 608; ПФА РАН. Ф. 96.

1861 гг.38. Нами использовались также дневники слушателей М.С. Куторги39, где отражены впечатления о лекциях М.С. Куторги, и дневник коллеги мэтра по университету A.B. Никитенко40.

Третья подгруппа источников - мемуарная литература - воспоминания о М.С. Куторге и его учениках41. При работе с ними следует помнить одно из свойств человеческой памяти - ее фрагментарность и избирательность. Запоминаются лишь некоторые сюжеты, наиболее примечательные и значимые для данного автора, а также общее впечатление о человеке/явлении.

Наконец, четвертая подгруппа источников - некрологи, написанные на смерть М.С. Куторги и его учеников42.

Пятая группа источников, которые мы использовали в работе, делопроизводственная документация. К ней относятся личные дела историков, формулярные списки, хранящиеся в фонде Санкт-

38 Куторга М.С. Дневник путешествия но Египту и Греции // ОР РНБ. Ф. 410. Ед. хр. № 40; Куторга М.С. Дневник путешествия по Греции // ОР РНБ. Ф. 410. Ед. хр.№37.

39 Арбузов H.A. Мой журнал или сборник ежедневных впечатлений // ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 2. Ед. хр. № 55; Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений / Под ред. Б.П. Козьмина. М., 1939. Т. 1.

40 Никитенко A.B. Дневник. М„ 2005. Т. 1-2.

41 Чумиков A.A. Студенческая корпорация в Петербургском университете в 1830-1840 гг. (из воспоминаний бывшего студента) // Русская старина. 1880. Т. 30. № 2; В. Б. Празднование пятидесятилетнего юбилея ученой деятельности М.С Куторги // ЖМНП. 1883. Ч. CCXXVI. Апрель; Устряяов Ф.Н. Воспоминания о Санкт-Петербургском университете в 1852-1856 гг. // Исторический вестник. 1884. Т. XVI. № 8; Мусин-Пушкин А. Воспоминания о Василии Васильевиче Бауере одного из его учеников // Бауер В.В. Лекции по Новой истории, читанные в Санкт-Петербургском университете. СПб., 1886; Языков Д.Д. Воспоминания о М.С. Куторге // Исторический вестник. 1886. Т. XXV. Кн. 9; А.Ч. Петербургский университет полвека назад. Воспоминания бывшего студента // Русский архив. 1888. Кн. 3. № 9; Венюков М.И. Из воспоминаний. Амстердам, 1895. Кн. 1; Головин К. Мои воспоминания. СПб., 1908. Т. I; Иваницкий Н.И. Автобиография // Щукинский сборник. М., 1909. Вып. 8; Витмер А. Художник слова и пера // Исторический вестник. 1913. Т. 133. № Драницын С.Н. Воспоминания // ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. № 182; Острогорский В. Из истории моего учительства. Как я сделался учителем (1851-1864 гг.). СПб., 1914; Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. Л., 1990 и др.

42 Васильевский В.Г. В.В. Бауер. Некролог // ЖМНП. 1884. Ч. CCXXXVI. Декабрь; Дестунис Г. С. Михаил Семенович Куторга: воспоминания и очерки // ЖМНП. 1886. Ч. 246. № 7; Жебелев С.А. Ф.Ф. Соколов (некролог) //ЖМНП. 1909. Ч. XXIII. Сентябрь. Отд. IV и др.

Петербургского университета в ЦГИА СПб и Российском государственном историческом архиве (РГИА)43, а также документы, связанные с заграничными командировками представителей школы М.С. Куторги44. На их основе реконструируется жизненный путь историков, их научная и педагогическая карьера. Кроме того, благодаря университетской документации представляется возможным определить роль, которую играл М.С. Куторга в деле продвижения своих учеников по карьерной лестнице. К делопроизводственной документации следует также отнести и планы по организации учебного процесса в Петербургском университете, отчетности преподавателей и программы читаемых ими курсов45.

Методология и методы исследования. Главным теоретическим концептом исследования стала «научная школа» Ориентируясь на накопленный в историографии опыт, мы будем понимать научную школу как сообщество ученых, идентифицирующих себя в качестве такового, связанных формальным или неформальным ученичеством, объединенных общей идеологией (совокупностью идей, которые

43 Дело о приват-доцентуре Ведрова // ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 15903; Дело о перемещении адъюнкт-профессора Александровского лицея Ведрова в Казанский университет // РГИА. Ф. 733. Оп. 47. Д. 133; Дело о службе адъюнкта Михаила Стасюлевича // ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 1. Д. 5132; Дело об определении кандидата Стасюлевича старшим учителем в Ларинскую гимназию, утверждение его в степени магистра, доктора и о производстве его в соответствующий степени доктора чин коллежского асессора и об утверждении его в звании доцента Императорского Санкт-Петербургского университета по кафедре всеобщей истории // РГИА. Ф. 733. Оп. 25. Д. 87; Формулярный список П.И. Люиерсольского // РГИА. Ф. 733. Оп. 150. Д. 469; Формулярный список В.В. Бауера // РГИА. Ф. 733. Оп. 225. Д. 30; Формулярный список В.Г. Васильевского // РГИА. Ф. 733. Оп. 150. Д. 749 и др.

44 Дело о дозволении находящемуся в Берлине воспитаннику Профессорского института Куторге возвратиться в Санкт-Петербург // РГИА. Ф. 733. Оп. 56. Д. 685; Дело о возвращении воспитанникам Профессорского института Куторге и Печорину издержанных ими денег во время путешествия по Германии и Италии // РГИА. Ф. 733. Оп. 56. Д. 684; Дело о командировании за границу с ученой целью магистра Императорского Санкт-Петербургского университета Соколова // РГИА. Ф. 733. Оп. 141. Д. 81; Дело о командировании за границу с ученой целью доцента Санкт-Петербургского университета Астафьева //РГИА. Ф. 733. Оп. 120. Д. 80 и др.

45 Отчеты о занятиях профессоров и преподавателей Петербургского университета за 1851 / 1852 и 1852 /1853 учебный год // РГИА. Ф. 733. Оп. 26. Д. 73. Программы двух университетских курсов, читавшихся М.С. Кутор-гой, см. в Приложении к диссертации.

определяют подход к выбору проблемы исследования, способы постановки задач и их решения, приемы исследования) и стилем научного мышления, схожей методологией, и обладающее особыми школообразующими практиками46. Не менее важным оказывается изучение системы внутришкольных коммуникаций - межличностные взаимодействия как между учителем и учениками, так и между воспитанниками мэтра.

Данное исследование опирается на принцип историзма, который позволяет рассмотреть изучаемое явление - научную школу - на разных стадиях ее развития во взаимосвязи с условиями развития науки в XIX в. Науку мы не обособляем от других сфер жизни общества: она тесно связана с социальным, политическим и культурным контекстом эпохи. Такой подход получил название социальной истории науки47.

Диссертационная работа опирается на методологический инструментарий интеллектуальной истории и исторической антропологии, в соответствии с идеями которых анализируется исследовательская лаборатория изучаемых историков, рассматривается как содержательная сторона их концепций, так и процесс их зарождения и дальнейшего восприятия научным сообществом.

Междисциплинарность исследования ориентирует на использование не только общенаучных (анализ, синтез) и собственно исторических методов (проблемно-хронологический, историко-сравнительный, описательно-повествовательный, биографический, историко-генетический, системный), но и методов смежных научных дисциплин. К ним относятся методы социологии науки.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

1. это первое в историографии исследование, посвященное не столько самому М.С. Куторге, сколько становлению и развитию его научной школы;

2. рассмотрен специфический процесс формирования антико-ведческой научной школы М.С. Куторги, изучены взаимоотноше-

46 На основе определения Л.П. Репиной: Репина Л.П. Интеллектуальные традиции и научные школы: к методологии исследования // Историк и его дело: судьбы ученых и научных школ: Сб. ст. Международной научно-практической конференции, посвященной 90-летию со дня рождения проф. В.Е. Майера / Сост. и общ. ред. Н.Ю. Старковой и др. Ижевск, 2008. С. 11.

47 Пестр Д. Социальная и культурологическая история науки: новые определения, новые объекты, новые практики // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. № 3. С. 42-55; № 4. С. 40-59.

ния мэтра с учениками, прослежена их дальнейшая судьба после защиты ими магистерских и докторских диссертаций;

3. проанализирована роль М.С. Куторги в становлении и развитии науки о классической древности в Санкт-Петербургском университете и в России;

4. исследованы основные методы и принципы изучения древней истории, разработанные и применяемые в научной школе М.С. Куторги;

5. комплексно проанализирована «диссертационная культура» русских историков-антиковедов на примере школы М.С. Куторги: процесс подготовки научных работ, система сдачи экзаменов, защита диссертации;

6. впервые вводятся в научный оборот некоторые архивные источники48.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы при разработке курсов лекций по историографии античной истории, спецкурсов по научным школам в отечественном антиковедении, а также для исследований в области историографии древнего мира и создания научных школ вообще.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена в Отделе сравнительного изучения древних цивилизаций Института всеобщей истории РАН. Основные положения диссертации были изложены на научных конференциях: Жебелевские чтения X, XI, XII (Санкт-Петербург, 2008, 2009, 2010), Историк и его дело: судьбы ученых и научных школ (Ижевск, 2008), Сообщество историков высшее школы России: научная практика и образовательная миссия (Казань, 2009), Сергеевские чтения XVII (Москва, 2010), Университетская наука - региону (Ставрополь, 2009, 2010), История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII - начала XX века (Челябинск, 2011).

Основные результаты исследования опубликованы в 10 научных работах (в том числе трех - в изданиях, рекомендованных ВАК РФ), общим объемом - 5,8 п.л.

48 Мнение орд. проф. всеобщей истории М. Куторги о диссертации, представленной магистром Ведровым на степень доктора // ИР ЛИ. Ф. 93. Он. 3. Д 692; Отчеты о занятиях профессоров и преподавателей Петербургского университета за 1851 / 1852 и 1852 /1853 учебный год // РГИА. Ф. 733. Оп. 26. Д. 73; Программа второй части Древней истории для студентов 2, 3, 4 курсов историко-филологического факультета на 1853-54 уч. год // ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 1. Д. 5279.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, разделенных на параграфы, Заключения, Библиографии, Списка сокращений и Приложения.

Основное содержание диссертации. Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются его объект, предмет, хронологические рамки, формулируются цель и задачи исследования, указываются методологическая и источниковая база исследования, анализируется историография вопроса, указываются научная новизна и практическая значимость исследования.

Первая глава «М.С. Куторга: личность, ученый, педагог» состоит из трех параграфов. В первом параграфе - «М.С. Куторга: становление ученого-антиковеда» - рассматривается процесс формирования его как антиковеда. Особое влияние на него оказали следующие моменты: обучение в Петербургском университете, Профессорском институте в Дерпте, заграничная стажировка. Как исследователь М.С. Куторга сформировался именно в России, поездка в Европу только завершила этот процесс. Не случайно он сумел отметить не только достоинства, но и определенные недостатки европейской системы образования и отдельных профессоров - здесь проявилось восприятие оригинальной, независимой и самостоятельно мыслящей творческой личности. Именно этого качества - самостоятельности мышления, он потом и требовал от всех своих учеников.

В годы обучения в Дерпте впервые проявился и сложный характер М.С. Куторги. Докторскую степень, минуя магистерскую, он не получил по причине обостренных отношений с одним из преподавателей - К.Л. Блюмом. Хотя концепция молодого антиковеда для того времени была новой и оригинальной: он убедительно опроверг господствовавшее тогда мнение о кастовом характере древнейшего общества Афин. Население Аттики в наиболее раннее время, по его мнению, жило племенами, которые античные историки обозначают как трибы или филы. Его заслуга состоит еще и в том, что он использовал мифологическую традицию в качестве исторического источника для реконструкции древнейшего прошлого греческих фил Аттики.

Второй параграф - «М.С. Куторга как преподаватель античной истории» - посвящен анализу преподавательской деятельности мэтра в Петербургском (1836-1869) и Московском (1869-1874) университетах. С преподаванием М.С. Куторги в стенах Петербургского университета связана целая эпоха. Его лекции для своего времени

были новаторскими. Современники в воспоминаниях отмечали тщательную и кропотливую подготовку мэтра к занятиям, его отличную эрудицию и обширные познания в области всеобщей истории. Каждый тезис, выдвигаемый на лекциях, был плодом обстоятельных размышлений, глубокого анализа источников и научной литературы. Именно с началом преподавания М.С. Куторги стал формироваться образ «профессора», который четко коррелировал с образом «ученого». На примере М.С. Куторги в середине XIX в. у студенческой аудитории формируется идеал университетского профессора: глубокое знание предмета, постоянная научная деятельность, умение ясно и четко излагать материал и способность «заворожить» слушателей. По сути, эта модель лекторского искусства оставалась ориентиром при оценке преподавательской деятельности ученых, которые пришли на смену М.С. Куторге.

Третий параграф - «Концепция древнегреческой истории М.С. Куторги». На формирование М.С. Куторги как ученого оказали влияние идеи Г.Ф. Гегеля, Б.Г. Нибура, Ф. Гизо. М.С. Куторга сформулировал мысль о необходимости изучения причинно-следственных связей в историческом процессе. Историческое прошлое, по его мнению, не было набором разрозненных фактов, но цельным и взаимосвязанным историческим процессом. Он был противником гиперкритицизма и сторонником использования строго научного критического метода.

Возникновение классов и государства М.С. Куторга связывал с завоеванием автохтонного населения Балкан (пеласгов) пришлым (ионийцами). На основе группы победителей и группы побежденных возникли «классы» - эвпатриды и демос соответственно. Это была новаторская концепция для своего времени. У представителей демоса было приниженное положение, с которым они долгое время мирились, но с развитием ремесла и торговли в среде демоса выделилась богатая верхушка, которая стала бороться за политическую власть. Следствием этого стали прежде всего реформы Солона, которые М.С. Куторга назвал компромиссными. Старшую тиранию исследователь охарактеризовал как орудие борьбы демоса за власть. Установление демократии он связывал с именем Клисфена. Антико-вед верно подметил суть территориальной реформы Алкмеонида. Но демократия для М.С. Куторги не была идеалом. При ней, по его мнению, наблюдалось преобладание демоса над эвпатридами. Лишь полития, установленная Периклом, привела к гражданскому равноправию.

Глава II посвящена становлению антиковедческой школы М.С. Куторги. В первом параграфе - «Вечерние беседы» и их роль в становлении научной школы М.С. Куторги - удалось установить, что появление семинарской формы занятий в Петербургском университете происходит не в конце XIX в, а в начале 1840-х гг.

Родоначальником семинарской системы в России стал именно М.С. Куторга. Главной целью домашних семинаров он считал привитие обучаемым критического метода, навыков самостоятельного исследования истории. В рамках «вечерних бесед» происходило становление историков, осваивалась методика научного исследования, передавались знания, умения и определялись будущие темы диссертаций.

М.С. Куторга заранее ставил перед студентом конкретную узкую проблему из области античной истории. Ученик самостоятельно ее разрабатывал, и свой вариант решения оглашал в виде доклада молодым коллегам, собравшимся на квартире у М.С. Куторги. От докладчика требовалось знание источников на языке оригинала, историографии вопроса. После прочтения доклада следовало его обсуждение. Порой оно велось даже очень бурно, нередко завязывались горячие споры. Мэтр требовал от каждого аргументированного изложения своей точки зрения по обозначенной проблеме. Используя метод наводящих вопросов, М,С. Куторга старался направить спор в нужное русло. Вероятно, ученики в итоге приходили к выводам своего учителя. В последующем на основе таких докладов создавались магистерские диссертации.

Во втором параграфе - «Заграничные командировки как этап профессиональной подготовки историка-античника» - рассматривается значение заграничных стажировок для формирования ан-тиковедов. В связи с острой нехваткой квалифицированных педагогических кадров Министерство народного просвещения приняло решение о введении практики загранкомандировок для российских ученых. Для получения стажировки необходимо было пройти следующие ступени - Совет факультета, Совет университета, попечитель, Министерство народного просвещения. Во многом определяющую роль, особенно на первых двух этапах, играла протекция со стороны научного руководителя. Сам «кандидат» с прошением выступать не мог. Стипендиату, как правило, выдавалась инструкция, согласно которой он работал за рубежом.

Для своих учеников М.С. Куторга определял следующие задачи: знакомство с опытом преподавания в лучших германских, французских и английских университетах; совершенствование навыков ис-

следования и повышение профессионального уровня, знакомство с современным политическим бытом разных народов, с их национальной культурой, а также с местностями, где происходили знаменательные события прошлого. М.С. Куторга предлагал своим ученикам стандартный маршрут путешествия по научным центрам Западной Европы: Германия (Берлинский, Гейдельбергский, Мюнхенский университеты) - Франция (Collège de France, Сорбонна) - Великобритания (Лондонский университет). Ученики уже до отъезда в командировки обладали достаточно основательной исторической и филологической подготовкой. Сами стажеры достаточно критически подходили к оценке занятий зарубежных профессоров. Более продуктивны для начинающих антиковедов были спецкурсы, основанные на анализе источников, и личные беседы с зарубежными коллегами. Бесспорно, это способствовало сближению российской науки с европейской.

В третьем параграфе - «Диссертационная культура» научной школы М.С. Куторги» - анализируется процесс подготовки и защиты магистерских диссертаций учениками Куторги. По положению об ученых степенях 1844 г. для получения степени магистра истории необходимо было сдать 7 экзаменов (всеобщая история, русская история, древняя география, новая география, политэкономия, общенародное право, статистика). Кроме устного, предполагался еще и письменный экзамен по обозначенным дисциплинам. По Положению 1864 г. количество экзаменов для «магистрантов» сокращалось до трех: всеобщая история, русская история, политэкономия. Подготовка к экзаменам представляла собой в дореволюционной России долгий и трудоемкий процесс. М.С. Куторга ходатайствовал о предоставлении для своих учеников стипендии на 2 года. Этих денег соискателям хватало для безбедной жизни в течение всего периода подготовки. Основная трудность при сдаче экзаменов заключалась в том, что Министерством народного просвещения не был определен объем содержания главных и вспомогательных дисциплин, не было соответствующих экзаменационных программ. Кроме того, отсутствовали критерии оценки уровня подготовки соискателей «высших степеней». Порой это становилось причиной некоторого произвола со стороны экзаменаторов. Однако в целом такие жесткие требования способствовали повышению качества подготовки высококвалифицированных кадров.

Для получения степени магистра обязательным условием была защита диссертации. До защиты диссертацию следовало опубликовать в виде монографии. Причем, как показывает практика, средства

для этого, как правило, удавалось получить от государства. М.С. Куторга в качестве достоинств ученых рассуждений своих учеников выделял: критический анализ сведений древних писателей и зарубежной историографии по заявленной проблеме, знание автором древнегреческого и латинского языков, рассмотрение событий во взаимосвязи и влиянии их на общественное развитие, а также высокое качество изложение (логичность в построении фраз и их отточенность). Это свидетельствует как о высокой требовательности мэтра, так и о достойном качестве работ его учеников.

В четвертом параграфе - Проблемы античной истории в магистерских диссертациях учеников М.С. Куторги - анализируются первые научные труды учеников мэтра, а также взаимоотношения учителя и учеников в процесс их написания. В конце 1840-х - 1850-х гг. М.С. Куторгой предлагались темы из истории классической Греции, в 1860-х - из архаики и эпохи эллинизма. Основной предмет исследования изучаемой нами антиковедческой школы - борьба противоположностей (аристократия и демос), которую вывел и охарактеризовал М.С. Куторга еще на начальном этапе своей научной карьеры - в магистерской (1832 г.) и докторской (1838 г.) диссертациях. Одна их важных составляющих диссертаций учеников М.С. Куторги - это глубокий источниковедческий анализ, что позволяло им критически относиться к сообщаемой античными писателями информации, а также к историографии. Их исследования были самостоятельны, но порой это приводило к выдвижению довольно парадоксальных идей, которые не проходили проверку временем. В.М. Ведров, исследовав личность Крития, пришел к выводу, что этот человек находится в ранге великих за свою принципиальность. Автор не соглашается с распространенной в историографии трактовкой тирании Крития как жесткой и беспринципной. М.М. Ста-сюлевич, изучив историю Первого Афинского морского союза, высказал мнение, согласно которому, гегемония выросла из метро-польного устройства. Он подчеркивал, что это исключительно добровольное объединение демократических полисов, не основанное на подчинении. Диссертация H.A. Астафьева «О правлении Четырехсот» по причине довольно щекотливой проблемы так и не была опубликована. А ведь в ней он верно и впервые установил взаимосвязь между крахом Сицилийской экспедиции 415-413 гг. до н.э. и учреждением в Афинах власти Четырехсот. Диссертация В.В. Бауе-ра посвящена афинской гегемонии V в. до н.э. Он дополняет концепцию М.М. Стасюлевича, рассматривая эту гегемонию как союз демократических государств, где главенствуют Афины. В.В. Бауер

утверждает, что для вывода клерухий основным аргументом была степень демократичности того или иного полиса. Ф.Ф. Соколов на основе изучения мифологической и нарративной традиции, написал работу, посвященную древнейшей истории Сицилии. Многие его выводы и сейчас принимаются учеными. Антиковед аргументированно выступил против распространенного в то время утверждения (в частности, Дж. Грота) о том, что у греков с местным населением складывались «дружеские» отношения, подчеркнув насильственное изгнание греками туземцев. П.И. Люперсольский рассмотрел историю Дельф в архаическую эпоху. Он пришел к выводу, что не совсем верно обозначать этот полис как особый «храмовый город», ведь его устройство и развитие ничем не отличалось от других общин Эллады. В.Г. Васильевский обратился к эллинистическому времени, рассмотрев социальное движение в Греции. Он отметил борьбу двух тенденций - сепаратизма и федерализма. В.Г. Васильевский приходит к выводу о возможности объединения Эллады и, таким образом, теоретически возможной ее победе над македонянами и римлянами.

В главе III «Дальнейшие труды и судьбы учеников М.С. Ку-торги» рассматривается педагогическая карьера, научная деятельность в области антиковедения учеников М.С. Куторги после защиты ими магистерских диссертаций. В первом параграфе «В.М. Вед-ров о политике Афин после Анталкидова мира. Конфликт с учителем» исследуется спор учителя и ученика о гегемонии Афин в IV в. до н.э. М.С. Куторга отрицал этот факт, в отличие от В.М. Ведрова. Сочинение В.М. Ведрова о Сицилийской экспедиции, подготовленное для получения докторской степени, оказалось откровенно слабым: отсутствие должного критического анализа, зачастую пересказ Фукидида, неуместный пафос в тексте. Во втором параграфе «Ликург Афинский и Кимонов мир в оценках М.М. Ста-сюлевича» приводится разбор диссертаций М.М. Стасюлевича. Преимуществом первой является попытка показать афинского политика в контексте эпохи, но образ героя получился несколько идеализированным. По мнению автора, всеми своими деяниями Ликург приносил пользу государству. В диссертацию pro venia legendi Стасюлевич спорит с немецкими учеными и приходит к выводу о существовании Кимонова мира. В третьем параграфе «H.A. Астафьев и В.В. Бауер: два «потерянных» ученика мэтра» исследуется вопрос о смене научных интересов H.A. Астафьева и В.В. Бау-ера. Также разбору подвергается диссертация В.В. Бауера. Он, как и М.С. Куторга, был убежден, что именно тираны явились проводни-

ками демократического движения, хотя и были представителями господствующего класса. В четвертом параграфе «Ф.Ф. Соколов -основоположник отечественной школы античной эпиграфики» исследуется карьера ученого и создание им собственной школы. Ф.Ф. Соколов был убежден, что для широких обобщений и поиска закономерностей исторического развития время еще не пришло. По его мнению, необходимо сначала провести скрупулезную работу по установлению самих фактов, что составит базу для теоретических обобщений. Здесь мы наблюдаем отход от традиций школы Кутор-ги. С 1870-х годов Ф.Ф. Соколов вплотную начинает заниматься античной эпиграфикой. И, несмотря на внешнюю непривлекательность его лекций, их насыщенность датами, вокруг ученого концентрируется студенческая молодежь, готовая посвятить себя науке. В пятом параграфе «ГШ. Люперсольскнй и В.Г. Васильевский: слабость зависимости и сила самостоятельности» анализируется причины, по которым «затухла» научная деятельность П.И. Люпер-сольского, и переход В.Г. Васильевского на изучение другой исторической эпохи. Исследуется дискуссия М.С. Куторги и П.И. Лю-персольского о политии. Последний был убежден, что Перикл установи демократию. По мнению же М.С. Куторги, в эпоху Перикла отсутствовало противоборство аристократии и демоса, наблюдалось равенство граждан.

По итогам III главы делаются следующие выводы о школе Куторги. Научная школа М.С. Куторги была однопоколенной. Занятия античностью из всех воспитанников продолжили лишь П.И. Люпер-сольский и Ф.Ф. Соколов. Но первый из них сосредоточился на чисто преподавательской деятельности в Нежинском историко-филологическом институте - в ущерб научным изысканиям. Только Ф.Ф. Соколову удалось добиться на этом поприще значительных успехов и основать собственную школу. Однако он уже не пытался философски осмыслить исторический процесс, выявить его «основной стержень», что было характерно для М.С. Куторги. Штудии Ф.Ф. Соколова были посвящены работе с эпиграфическими источниками, фактической стороне античности, основе исторической науки. Остальные же ученики либо занимались другими историческими эпохами (В.Г. Васильевский - византийской историей, В.В. Бауер - историей Нового времени) и взаимодействовали с М.С. Ку-торгой только как коллеги по университету, либо вовсе ушли в иные профессии. Так, В.М. Ведров стал цензором, М.М. Стасюлевич -редактором журнала, H.A. Астафьев - одним из организаторов Библейского общества.

Конфликты в научной школе М.С. Куторги были нередким явлением. Причиной тому могли быть элементарные слухи, распространяемые недоброжелателями, в результате которых наступали взаимные обиды, а также расхождения в общественно-политических взглядах (М.М. Стасюлевич). В другом случае это было откровенное навязывание со стороны учителя определенной темы для научной работы (В.Г. Васильевский). Куторга старался выработать у своих подопечных самостоятельность мышления, но вместе с тем не мог допустить, чтобы кто-либо из них обособился и не советовался с ним по исследуемым проблемам античной истории. Мэтр был убежден в том, что ученики в любом возрасте должны считаться с ним и не пренебрегать его мнением. Однако сильные ученики - а работать с другими он избегал - довольно рано стремились к самостоятельности, обособлению. Яркий пример тому - В.М. Ведров. Но его научная карьера имела печальное завершение именно потом, что он испортил отношения с учителем.

Однако были и такие ученики, с которыми М.С. Куторга сохранил теплые отношения вплоть до конца жизни - Н.А. Астафьев, В.В. Бауер, П.И. Люперсольский. При этом только лишь последний из них занимался античностью. Но длительная опека со стороны мэтра для него имела негативные последствия и привела к тому, что Петр Иванович так и не стал в полной мере самостоятельным ученым. Его научная деятельность угасла после смерти мэтра в 1886 г.

В Заключении подводятся итоги и излагаются выводы обобщающего характера.

Антиковедческая школа М.С. Куторги существовала в рамках Петербургского университета, реально функционировала и давала весомые практические результаты в 1840-х - 1860-х годах - в виде защищенных диссертаций и опубликованных монографий. Она представляет собой научное сообщество лидерского типа, характеризующееся системой научных коммуникаций, в центре которых находился ее основатель. Его характер, политические симпатии, взгляды на науку определяли основные параметры школы - авторитарный тип взаимоотношений между учителем и учениками, либерализм в оценках общественной жизни, критический метод в исследованиях, и история древней Греции в качестве объекта изучения.

И хотя она не получила непосредственного продолжения в лице его учеников, но именно она заложила основы подлинно научного антиковедения в стране. Заслуги мэтра перед российской наукой очевидны. Причины, по которым он не оставил непосредственного продолжателя своей школы, нельзя сводить только лишь к сложно-

му характеру мэтра. Сказались и чисто объективные обстоятельства: отсутствие вакансий для его учеников в преподавании античности; отсюда - их вынужденный переход на другие специальности; смена интересов у учеников, их приоритетов. Однако школа М.С. Куторги вылилась в основание других новых российских научных школ: ви-зантинистики (В.Г. Васильевский), новистики (В.В. Бауер), античной эпиграфики (Ф.Ф. Соколов).

Традиции, заложенные М.С. Куторгой, оказали сильное влияние не только на петербургских исследователей, но и вообще на становление и развитие антиковедения в России.

По теме диссертации опубликованы работы:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Скворцов A.M. М.С. Куторга и его антиковедческая школа (к 200-летию со дня рождения Михаила Семеновича Куторги) // Вестник Челябинского государственного университета. История. 2009. № 12 (150). Вып. 31. С. 125-130 (0,5 пл.).

2. Скворцов A.M. М.С. Куторга и П.И. Люперсольский: история взаимоотношений учителя и ученика // Вестник Челябинского государственного университета. История. 2009. № 28 (166). Вып. 34. С. 160-166 (0,7 пл.).

3. Скворцов A.M. М.С. Куторга и В.М. Ведров: конфликт учителя и ученика // Вестник Челябинского государственного университета. История. 2009. № 37 (175). Вып. 36. С. 162-168 (0,7 пл.).

Прочие публикации:

4. Скворцов А.М. Российская дореволюционная историография о греческом полисе // Сб. научных работ аспирантов и студентов исторического факультета ЧелГУ / Под общ. ред. Т.В. Любчанской. Челябинск, 2007. Вып. 3. С. 37-43 (0,5 пл.).

5. Скворцов A.M. Становление научной школы М.С. Куторги // Историк и его дело: судьбы ученых и научных школ: Сб. ст. Международной научно-практической конференции, посвященной 90-летию со дня рождения В.Е. Майера / Сост. и общ. ред. Н.Ю. Старковой и др. Ижевск, 2008. С. 19-26 (0,5 пл.).

6. Скворцов А.М. «Вечерние беседы» и их роль в формировании научной школы М.С. Куторги // Сообщество историков высшей школы России: научная практика и образовательная миссия: Материалы Всероссийской научной конференции / Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2009. С. 269-271 (0,2 пл.).

7. Скворцов A.M. Подготовка и защита магистерских диссертаций в XIX в.: опыт учеников М.С. Куторги У/ Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира: сб. ст. / Под общ. ред. проф. Э.Д. Фролова. Вып. 9. СПб., 2010. С. 451-468 (1 п.л.).

8. Скворцов A.M. Судьба антиковедческой школы М.С. Куторги // История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-начала XXI века / Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2011. С. 103-105 (0,2 пл.).

9. Скворцов A.M. М.С. Куторга: становление ученого-антикове-даУУ История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков: Сб. ст. У Под ред. H.H. Алеврас и др. Челябинск, 2011. С. 153-164 (0,8 пл.).

10. Скворцов А.М. «Вечерние беседы» как начальный этап становления ученого в антиковедческой школе М.С. Куторги У/ Мир историка: историографический сборник У Под ред. В.П. Корзун, С.П. Бычкова. Омск, 2011. Вып. 7. С. 179-192 (0,7 п.л.).

Зак. № ^¿Объем*/^п.л. Тир-ЦО экз. ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

Текст диссертации на тему "Научная школа в отечественном антиковедении: М.С. Куторга и его ученики"

61 12-7/479

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ставропольский государственный университет»

Научная школа в отечественном антиковедении: М.С. Куторга и его ученики

Специальность 07.00.09 - Историография, источниковедение и методы

исторического исследования

Диссертация на соискание ученой степени кандидата

исторических наук

На правах рукописи

Скворцов Артем Михайлович

Научный руководитель:

доктор исторических наук, доцент Беликов Александр Павлович

Ставрополь, 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение.......................................................................................................................4

Глава I. М.С. Куторга: личность, ученый, педагог................................................28

1.1. М.С. Куторга: становление ученого-антиковеда...........................................28

1.2. М.С. Куторга как преподаватель античной истории.....................................44

1.3. Концепция древнегреческой истории М.С. Куторги......................................60

Глава II. Становление научной школы М.С. Куторги...........................................74

2.1. «Вечерние беседы» и их роль в становлении научной школы М.С. Куторги .....................................................................................................................................74

2.2. Заграничные командировки как этап профессиональной подготовки историка-античника..........................................................................87

2.3. «Диссертационная культура» научной школы М.С. Куторги.....................109

2.4. Проблемы античной истории в магистерских диссертациях учеников М.С. Куторги.....................................................................................................................127

Глава III. Дальнейшие труды и судьбы учеников М.С. Куторги......................148

3.1. В.М. Ведров о политике Афин после Анталкидова мира. Конфликт с учителем..................................................................................................................149

3.2. Ликург Афинский и Кимонов мир в оценках М.М. Стасюлевича...........157

3.3. Н.А. Астафьев и В.В. Бауер: два «потерянных» ученика мэтра.................166

3.4. Ф.Ф. Соколов - основоположник отечественной школы античной эпиграфики...............................................................................................................176

3.5. П.И. Люперсольский и В.Г. Васильевский: слабость зависимости и сила самостоятельности...................................................................................................182

Заключение...............................................................................................................193

Источники и литература.........................................................................................198

Сокращения..............................................................................................................220

Приложения..............................................................................................................221

Введение

Михаил Семенович Куторга (1809 - 1886) по праву считается одной из самых ярких фигур в отечественном антиковедении. С его именем связан перелом в изучении и преподавании зарубежной истории в Императорском Санкт-Петербургском университете. А в области антиковедения он выстроил своего рода фундамент, на котором в дальнейшем воздвигалось величественное здание российской науки о классической древности. Ее расцвет в России приходится на рубеж Х1Х-ХХ вв1. Намного раньше в этой области гуманитарного знания определилась и ее специфика - тесная связь истории с такими дисциплинами, как филология и археология, что нашло свое отражение в деятельности пионеров отечественного антиковедения.

Профессионал высочайшего уровня М.С. Куторга не был чисто «кабинетным» ученым: как преподаватель он никогда не отказывался внеаудиторного общения со студентами. Он понимал важность передачи своего профессионального опыта молодому поколению. Иначе бы его дело не получило продолжения. Для сохранения преемственности и развития научного знания ему необходимо было осваивать различные формы коммуникации и не ограничиваться университетской кафедрой в распространении своих идей. Следовало устраивать и неформальные встречи с избранным кругом лиц для передачи всего накопленного комплекса знаний. Так формируется одна из первых научных школ в России, возглавляемая М.С. Куторгой. Ее исследовательская практика и сформировавшиеся в ней механизмы взаимодействия учителя и ученика повлияли на все последующие школы не только всеобщей, но и отечественной истории в российском научном пространстве.

1 Фролов Э.Д. Русская наука об античности: историографические очерки. СПб., 1999. С. 399 -401.

М.С. Куторга и его ученики одними из первых в России начали разрабатывать проблемы античной государственности. Тема полиса и по сей день остается едва ли не самой популярной среди историков-антиковедов. Проблематика этого феномена древности неисчерпаема2. Трактовка «полиса», поиск теоретических дефиниций, изучение этапов формирования древнегреческой государственности в современном антиковедении занимает одно из центральных мест. Подтверждением тому служит, например, проводившийся в 2006 г. в Ярославле Всероссийский научно-методический семинар «Античный полис: проблемы изучения и методики преподавания», организованный Институтом всеобщей истории РАН. Симпозиум продемонстрировал дискуссионность многих сюжетов, а, следовательно, и их актуальность. Вместе с тем их нельзя успешно решить без анализа всего накопленного исторической наукой предшествующего опыта.

Разработку проблем античной истории на сегодняшний день нельзя рассматривать обособленно от того контекста, в котором творили ученые. Историческая эпоха, окружение ученого, его взаимодействие с коллегами накладывают определенный отпечаток и на сами научные сочинения. Поэтому немаловажным для нашего исследования будет рассмотрение всей системы коммуникаций, характерной для антиковедов XIX в., одним из центров которой была школа М.С. Куторги. Исследование научных сообществ с точки зрения не только методологических установок и тех проблем истории, которые ими разрабатывались, но и внутринаучных коммуникаций стало важной тенденцией современной историографии . Такая установка подразумевает выявление механизмов становления школы и передачи внутри нее профессиональных ценностей и опыта. Важным оказывается и исследование психологических взаимоотношений внутри ученой корпорации.

2 Одна из последних работ, посвященная античному полису: Античный полис. Курс лекций / Отв. ред. В.В. Дементьева, И.Е. Суриков. М., 2010.

3 Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань, 2000. С. 116.

Степень изученности проблемы.

Традиционно историографию школы М.С. Куторги можно разделить на три периода - дореволюционный, советский и современный.

В работах дореволюционных авторов школе М.С. Куторги уделялось неоправданно мало внимания. Лишь в немногих трудах рассматривались биографии мэтра и его учеников, краткому анализу подвергались их исследования. Давалась общая характеристика педагогической деятельности представителей научной школы М.С. Куторги, но не освещались подробно их общественно-политические взгляды и методологические основания исследований.

В.В. Бауер, ученик М.С. Куторги, еще при жизни своего учителя одним из первых попытался охарактеризовать деятельность мэтра. Его перу принадлежит небольшой очерк, помещенный в книге В.В. Григорьева об истории Петербургского университета4. Этот очерк основывается, главным образом, на воспоминаниях автора и его коллег. В.В. Бауер проследил научную и педагогическую карьеру своего наставника, охарактеризовал М.С. Куторгу как талантливого лектора, замечательного ученого и отметил те изменения, которые произошли в связи с приходом Михаила Семеновича на кафедру в 1836 г. Также была показана значительная роль «вечерних бесед» -неформальных встреч со студентами - в становлении антиковедов Петербургского университета, а соответственно, и школы М.С. Куторги. Однако В.В. Бауер внес некоторую путаницу в определение маршрута научной стажировки М.С. Куторги в 1833-1835 гг. Эта ошибка была исправлена советским исследователем Ю.К. Мадиссоном благодаря его работе с эстонскими архивными материалами5. Он доказал, в частности, что М.С.

4 Бауер В.В. М.С. Куторга // Григорьев В.В. Санкт-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. СПб., 1870. С. 213-218.

5 Мадиссон Ю.К. Молодой Куторга (к вопросу о возникновении русской исторической науки

06 античности) // Уч. зап. Тартусского университета. Труды историко-филологического факультета. Таллин, 1956. Вып. 43. С. 32.

Куторга работал в Берлине, Вене, Мюнхене, но не в Париже и Гейдельберге, как это утверждал В.В. Бауер. В труде В.В. Григорьева имеются также очерки о М.М. Стасюлевиче6, Ф.Ф. Соколове7, H.A. Астафьеве8.

Некролог, написанный Г.С. Дестунисом,9 можно считать и источником и одним из первых исследований, посвященных М.С. Куторге. В нем анализу подвергаются многочисленные сочинения ученого, разбираются поступившие на них рецензии. Однако этот разбор довольно краткий и носит скорее апологетический характер, что обусловлено самим жанром некролога.

Изучением биографии и научного творчества М.С. Куторги занимался и его племянник - Михаил Степанович Куторга. Именно в его распоряжении остались все бумаги ученого, как личного плана, так и черновики исследований. Благодаря его кропотливой работе труды М.С. Куторги, созданные в 1874-1886 гг., увидели свет в 1894-1896 гг. Племянник маститого антиковеда сопроводил это издание биографией своего дяди, а также отметил его выдающуюся роль в развитии науки о классической древности в России10.

Во многом подытожил развитие дореволюционной историографии о М.С. Куторге и его школе харьковский профессор В.П. Бузескул. В его работе «Введение в историю Греции» имеются и биографические сведения об ученых, а также практически в назывном порядке приводятся их труды11. Более ценной является монография того же автора, но написанная уже в советский период его творчества - «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале

6 Соколов Ф.Ф. М.М. Стасюлевич // Григорьев В.В. Указ. соч. С. 220-222.

7 Ф.Ф. Соколов, записка им самим составленная // Григорьев В.В. Указ. соч. С. 370-371.

8 Бауер В.В. H.A. Астафьев // Григорьев В.В. Указ. соч. С. 222.

9 Дестунис Г.С. Михаил Семенович Куторга: воспоминания и очерки // ЖМНП. 1886. Ч. 246. № 7. С. 3 - 14.

10 Куторга М.С. Собрание сочинений. Т. I. СПб., 1894. С. I—IX; Куторга М.С. Собрание сочинений. СПб., 1896. Т. II. С. I-VIII.

11 Мы пользовались переизданием: Бузескул В.П. Введение в историю Греции. Обзор источников и очерк разработки греческой истории в XIX и в начале XX в. / Вступ. ст. и общ. ред. проф. Э.Д. Фролова. СПб., 2005. С. 363-368.

XX в.» . Автор специально отметил, что он в большей степени говорит о достоинствах работ, нежели об их недостатках, так как основная его цель -

1 о

показать достижения отечественной историографии . Поэтому редко в монографии В.П. Бузескула можно встретить критический анализ исследований. Единственное, он назвал взгляд М.С. Куторги на Афинскую республику оригинальным, но «странным», никак не пояснив свою мысль14. Автор обратил внимание и на феномен школы М.С. Куторги, приведя одним из первых наиболее полный список ее основных представителей - В.М. Ведрова, М.М. Стасюлевича, H.A. Астафьева, В.В. Бауера, П.И. Люперсольского15. К числу учеников мэтра В.П. Бузескул не отнес В.Г. Васильевского и Ф.Ф. Соколова, объяснив, что когда они были студентами, М.С. Куторга находился в загранкомандировке. Поэтому первый являлся слушателем мэтра недолго, а второй - вообще не имел возможности посещать лекции знаменитого петербургского антиковеда16. На наш взгляд, такое мнение В.П. Бузескула неверно, что мы и попытаемся доказать в настоящей работе.

Ни в дореволюционный период, ни в последующее время так и не были созданы подробные биографии учеников М.С. Куторги, говорящие об их заслугах как антиковедов. Дело ограничивалось некрологами и краткими очерками. На наш взгляд, это объясняется тем, что большинство воспитанников М.С. Куторги вскоре после защиты диссертаций переключились на другие исторические периоды (средние века и византинистику - М.М. Стасюлевич, В.Г. Васильевский, Новое время - В.В. Бауер). А потом некоторые (В.М. Ведров, М.М. Стасюлевич, H.A. Астафьев) и вовсе сменили профессию и добивались успехов на ином поприще, поэтому они и были известны общественности в другом качестве. Исключение составлял Ф.Ф. Соколов,

12 Мы пользовались переизданием: Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. / Отв. ред. И.В. Тункина. М., 2008.

13 Там же. С. 4.

14 Там же. С. 107.

15 Там же. С. 112.

16 Там же.

занимавшийся античной эпохой до конца своих дней. В дореволюционное время в «Биографическом словаре профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского университета» были опубликованы биографии с указанием этапов педагогической карьеры В.В. Бауера17, В.Г. Васильевского18, Ф.Ф. Соколова19.

В советской историографии одним из первых, кто обратил внимание на личность М.С. Куторги и его научную школу,

был С.Н. Валк'". В своем очерке об исторической науке в Ленинградском университете он попытался исследовать общественно-политические взгляды М.С. Куторги, показал важную роль мэтра в становлении дисциплины всеобщей истории в России. Автор подробно изучил конфликт М.М. Стасюлевича и представителей Московского университета на материалах журнальных статей в середине XIX в. и пришел к выводу о существовании в этот период московской и петербургской школ антиковедения. Родоначальником последней являлся именно М.С. Куторга. Отличительными чертами петербургской школы автор считал критический метод, выбор для исследования узких тем, кропотливую работу ученых с первоисточниками, присущий им тезис «наука для науки»21.

Подход С.Н. Валка был раскритикован М.А. Алпатовым в статье, посвященной мировоззрению М.С. Куторги и его концепции древнегреческой истории22. М.А. Алпатов, думается, был первым, кто так подробно проанализировал труды петербургского антиковеда, выявил его взгляды на

17 Бауер В.В. // Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования (1869-1894 гг.). СПб., 1896. С. 4(М2.

18 Васильевский В.Г. // Биографический словарь... С. 120-125.

19 Соколов Ф.Ф. // Биографический словарь... С. 205-206.

20 В данной работе мы пользовались переизданием: Валк С.Н. Историческая наука в Ленинградском университете за 125 лет // Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению / Под ред. В.Н. Гинева. СПб., 2000. С. 10-20.

21 Там же. С. 13-16.

22 Алпатов М.А. Мировоззрение М.С. Куторги и его концепция истории древней Греции // ВДИ. 1955. № 3. С. 179-191; См. также: Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1955. Т. I. С. 474^192.

историческое развитие древней Греции. Вместе с тем автор резко выступил против идеи выделения научных школ по географическому принципу. По его мнению, Т.Н. Грановский и М.С. Куторга по своим политическим взглядам входили в лагерь либералов, следовательно, заключает М.А. Алпатов,

94

принадлежали к одной и той же школе . Однако, на наш взгляд, С.Н. Валк считал критерием выделения школы не столько географический принцип, сколько методологический. Свою позицию он убедительно аргументировал анализом трудов представителей обеих антиковедческих школ.

Заметной вехой в изучении взглядов М.С. Куторги стала работа Ю.К. Мадиссона24. Автор на основе архивных данных проанализировал дерптский период в жизни антиковеда. Как уже отмечалось, он уточнил маршрут загранкомандировки М.С. Куторги. Кроме того, Ю.К. Мадиссон, изучив первые работы ученого, делопроизводственную документацию, пришел к выводу, что как мастер критики источников, как оригинальный исследователь М.С. Куторга сформировался именно в Дерпте. Загранкомандировка же в большей степени разочаровала молодого антиковеда: он не увидел ничего нового в методике преподавания немецких профессоров25.

26

Довольно краткий очерк о М.С. Куторге дает A.C. Шофман . Называя его «буржуазным историком», что характерно для советской историографии, автор, тем не менее, отмечает огромные заслуги М.С. Куторги в разработке проблем античной истории, самостоятельность его как исследователя. По мнению A.C. Шофмана, высока заслуга М.С. Куторги в деле подготовки учеников: H.A. Астафьев, М.М. Стасюлевич, В.В. Бауер, П.И. Люперсольский, В.Г.

27

Васильевский, Ф.Ф. Соколов и др. были воспитанниками М.С. Куторги .

23 Алпатов М.А. Мировоззрение М.С. Куторги... С. 182-183.

24 Мадиссон Ю.К. Указ. соч. С. 3-37.

25 Там же. С. 35-36.

26 Шофман A.C. Основные проблемы истории античной Македонии в историографии // Уч. зап. Казанского государственного университета. Серия «История». 1954. Т. 114. Кн. 5. С. 186-190.

27 Там же. С. 187.

Заметной вехой в изучении личности М.С. Куторги и его наследия стала кандидатская диссертация казанского исследователя А.Д. Константиновой28. В ней автор на основе опубликованных источников, многочисленных архивных материалов изучила жизненный путь ученого, с марксистских позиций - его общественно-политические взгляды, а также очень подробно п�