автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Название как бифункциональная единица текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Название как бифункциональная единица текста"

и

/

На правах рукописи Й-

СМОРОДИНА Полина Владимировна

НАЗВАНИЕ КАК БИФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЕДИНИЦА ТЕКСТА (на материале ряда произведений В. Шекспира)

Специальность 10.02.19 - теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2009

003486932

Работа выполнена на кафедре теории и практики преподавания иностранных языков факультета европейских языков Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова и лаборатории психолингвистики и теории языка Института лингвистики и межкультурной

коммуникации МГОУ

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Инна Георгиевна Кошевая

доктор филологических наук, профессор Евгения Львовна Кузьменко

кандидат филологических наук, доцент Ирина Владимировна Попова

Ведущая организация:

Московский государственный социальный университет

Защита диссертации состоится « sV^>-2009 г. в

О.

\\

часов на

лащша дии1;ср1ации сишишил « \ ^-уу---— 1 • а __ ма^ив па

заседании диссертационного совета иД 212.l55.04 при Московском

государственном областном университете по адресу: 105082, г. Москва, Переведеновский переулок, д. 5/7.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу.., 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10 а.

Автореферат разослан « \Q>

$2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

Марина Вячеславовна Фролова

Общая характеристика работы

Рамки данного исследования ограничены изучением названия драматургических текстов как особого жанра художественного творчества, язык которого является псевдоразговорным. Будучи по своей сути одной из форм письменной речи (поскольку он создан драматургом и несет на себе присущую ему манеру стилистического выражения мысли), он в каждый момент своего сценического воспроизведения выступает как видимость неподготовленного ранее живого разговорного языка. Но, поскольку текст этой речи носит стабильно-фиксированный характер, то это дает возможность исследовать его на том текстологическом материале, который озаглавлен названием, превращающим его в законченное литературное произведение.

Не случайно, в настоящее время, когда интерес к проблемам текстологии набирает все возрастающую силу, изучение названия из области литературоведения перемещается в область лингвистики, захватывая рассмотрение общих для названия проблем, но решая их главным образом методами языковедческого анализа с учетом, естественно, всего того, что имеется в науке по данной проблеме.

Актуальность темы определяется постоянно расширяющимся интересом научной общественности к поиску структурных, семантических, композиционных, семантических, психолого-коммуникативных, мировоззренческих и прочих компонентов текста, позволяющих выделить так называемый «инвентарь» речевого узуса, относящийся к текстологии. Почти полная неразработанность этой проблемы побудила ученых:

во-первых, рассматривать название, заголовки и рекламные обращения и прочие виды речевого называния объектов в общей рубрике «заголовочного комплекса»;

во-вторых, поставить вопрос о необходимости отнесения заголовочного комплекса к сфере текстологии.

В своей работе мы попытаемся проникнуть в сущность названия драматургических произведений, отделив его как от заголовка в публицистике, так и от рекламы, а также определить его связь с той частью функциональной смысловой зависимости, которая: во-первых, на глубинном уровне имеет кодовый характер своего выражения; во-вторых, на поверхностном уровне имеет не кодовый, а декодирующий характер. В силу этого мы рассматриваем название не просто как кодирующую единицу текста, а как бифункциональную единицу, относящуюся как к глубинному, так и поверхностному уровням.

В этом плане цель диссертационной работы заключается в исследовании свойств названия как кодирующей и декодирующей единицы в тексте драмы с учетом специфики данного жанра литературного творчества

Указанная цель потребовала решения следующих задач:

1. Определить статус названия как бифункциональной единицы в драматургическом тексте.

2. Сформулировать принципы построения и употребления названия с учетом характерных особенностей текста драмы.

3. Провести анализ речевых ситуаций, в рамках которых идет соотношение текста с названием.

Теоретической основой исследования является концепция профессора И.Г. Кошевой, согласно которой название представляет собой бифункциональную единицу текста, имеющую не только кодирующую, но и декодирующую основу.

В данной диссертации делается попытка выхода за пределы глубинного уровня в ту часть поверхностного уровня, которая еще не была объектом углубленного исследования

названия как текстообразующей единицы не только глубинного, но и поверхностного уровней.

Гипотезой исследования послужило предположение о том, что название как бифункциональная единица текста отражает целевую установку автора, которая в произведениях драматургического жанра имеет как центробежную, так и центростремительную направленность, реализуя себя в трехаспектной мотивации сюжетного, коммуникативно-психологического и мировоззренческого характера.

Научная новизна исследования заключается в том, что на основе анализа объемного текстологического материала впервые были доказаны следующие положения:

1. Положение о том, что название драматургического произведения является не только кодовой единицей текста, но является и его декодирующей единицей.

2. При анализе научных точек зрения, существующих в настоящее время на название, мы, анализируя однозначный подход (где название трактуется как часть заголовочного комплекса, выступающего в виде кодовой единицы, служащей для отражения сюжетной стороны произведения), впервые детализировано обосновали свою позицию, посмотрев на название как на самостоятельную часть драматургического текста, двузначную в своей лингвистической природе, то есть имеющую как кодовый, так и декодирующий характер.

3. Положение о том, что на кодовом уровне название является, в первую очередь, мировоззренческой единицей, в то время, как на поверхностном уровне оно получает стилистическую оформленность, сливаясь с целевой установкой драматурга,

4. Положение о том, что название выступает одной из форм функциональной смысловой зависимости, совмещаясь с ней в ее начальной и завершающей части, но имея обобщенно содержательные расхождения в ее ключевой части.

5. Положение о том, что отличие семантической нагрузки, падающей на знаки препинания в условиях их обычного внутритекстового употребления и в условиях употребления их в названии, не случайно, а вызвано самой сущностной значимостью названия, выступающей особого рода запросом об информации, который позволяет условно рассматривать название как своеобразную тему, раскрытие которой следует за ней в предлагаемом драматургическом тексте как в реме.

6. Положение о том, что существующая зависимость между формулированием названия с использованием имени собственного и его появлением в определенном типе монолога связана со своего рода командной установкой драматурга, выдвигающей имя собственное в позицию титульного персонажа.

7. Положение о том, что название не может быть сведено ни к заголовку, ни к разнообразным формам обращений, анонсов и т.п. текстовых материалов, обусловлено бифункциональным статусом названия, то есть наличием у него кодовой основы глубинного уровня, которая отсутствует у подобного типа заголовков. В связи с указанным обстоятельством их объединение в заголовочный комплекс с названием осуществляется только по принципу общей отнесенности к поверхностному уровню, что, на наш взгляд, вызывает большие несовпадения при конкретном анализе каждой из приведенных разновидностей и требует отдельного исследования.

8. Положение о том, что принципы формирования названия на глубинном уровне и его выражение на поверхностном уровне не совпадают, а определяются различным соотношением компонентов функциональной смысловой зависимости, по-разному реализующихся на двух вышеназванных уровнях, но одинаково идентифицирующих категорию тождества, которая связывает название с целевой установкой драматурга. При этом категория тождества в названии выступает как величина, производная от функциональной смысловой зависимости.

9. Положение о том, что название в силу своей бифункциональной природы текстологического характера не равно ни одной структурной модели не только языка, но и речи - то есть ни речевому комплексу, ни эллипсису, ни предложению, ни словосочетанию, ни слову, ни фразеологизму.

Теоретическое значение диссертации состоит, на наш взгляд, в том, что в ней сделана попытка раскрыть внутреннюю сущность названия, которая позволяет аргументировано рассматривать его как бифункциональную единицу, относящуюся к структурно-семантическому инвентарю текстологии и играющую существенную роль в концентрированном выражении идеологической позиции драматурга.

Таким образом, теоретическое значение представленной диссертационной работы определяется предпринятой попыткой рассмотреть название с позиций кодирующих и декодирующих единиц грамматики языка и грамматики речи, объединив при этом в рамках нового научного подхода имеющиеся на сегодняшний день теоретические знания о процессах текстообразования и лингвистических параметрах. В настоящем исследовании название, впервые фигурируя как бифункциональная единица текста драмы, предоставляет возможность установить статус названия в драматическом произведении, а также его роль в процессе композиционного построения пьесы.

Помимо этого, в исследовании рассматриваются способы употребления названия, характерные, главным образом, для трагедийного вида драматургических произведений англоязычных авторов.

Практическое значение диссертации состоит в возможности применения полученных результатов в лекционных курсах по теоретической грамматике английского языка, стилистике и интерпретации текста для студентов филологических факультетов германских языков, а также в рамках спецкурса по теории текста. Кроме того, материалы исследования могут быть задействованы при проведении практических и семинарских занятий и для написания курсовых и дипломных работ по вышеуказанным дисциплинам английского языка.

Положения, выдвигаемые на защиту:

1. Название как бифункциональная единица текстологического плана, сочетающего в себе как кодовый, так и декодирующий характер.

2. Название как форма текстообразования, не сводящаяся ни к одной структурно-семантической единице языка и речи, то есть отличающаяся и от речевого комплекса, и от предложения, и от эллипсиса, и от слова, и от словосочетания и от фразеологических единиц.

3. Кодирующие единицы глубинного уровня и декодирующие единицы поверхностного уровня связаны оппозиционными отношениями центробежное™ и центростремительности, которые носят в одном случае непрерывно-расширяющийся линейно-плоскостной, а в другом случае прерывно расширяющийся зигзагообразный характер.

4. Пунктуационная система, употребляемая в названиях, не повторяет нормы пунктуации внутри текста.

Объектом исследования является раздел текстологии, связанный с особенностями формирования и употребления названия в драматургическом тексте.

Предметом исследования выступает название как бифункциональная единица, определяющая текст как художественное произведение.

Материалом исследования послужили тексты классических пьес английских драматургов.

Теоретической базой данного исследования были положены постулаты и концепции следующих авторов: Бахарева Н Е„ Блисковского З.Д., Гака В.Г., Гальперина И.Р., Кошевой

И.Г., Нелюбина Л.JI., Пешковского A.M., Радзевиловой O.A., Розенталя Д.Э., Ронгинского В.М., Свиридовой Л.К., Сидорова Е.В., Смирницкого А.И., Челковой Е.Г., Шелеповой A.C., Щербы В.П. и др.

При решении поставленных задач применялись следующие методы исследования: 1. Метод экстрагирования. 2. Метод семантико-функционального анализа. 3. Метод лингвистического описания. 4. Метод сравнительного анализа.

Апробация диссертации была осуществлена в выступлениях на кафедре теории и практики преподавания иностранных языков факультета европейских языков, на кафедре иностранных языков и на кафедре английской филологии Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.

Результаты исследования были заслушаны на научных конференциях «Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке» и «Человек в зеркале языка», проходивших в МГГУ (МГОПУ) им. М.А. Шолохова в 2005-2006, 2006-2007,2007-2008 и 2008-2009 гг.

Кандидатская диссертация состоит из введения, трех исследовательских глав, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во Введении дается определение объекта, предмета исследования, обосновываются актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы излагаются цель, задачи и гипотеза диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Название на глубинном и поверхностном уровнях» состоит из восьми параграфов.

В параграфе 1 «К истории научного рассмотрения названия» излагаются существующие точки зрения на проблемы интерпретации заголовочного комплекса.

В отечественном языкознании первым лингвистом, начавшим теоретическую интерпретацию названия, был A.M. Пешковский, который установил основной статус названия - быть чем-то большим, чем обычное название объекта, то есть таить в себе еще какую-то внутреннюю скрытую от нас сущность, которая до определенного времени как бы остается вещью в себе, демонстрируя будущему читателю лишь намек на это содержание или же его сжатое представление.

Поскольку название и заголовок долгое время воспринимались как синонимичные понятия, то Г.О. Винокур, объединяя обе структуры (название и заголовок) через дефис название-заголовок, отличает три функции, присущие названию / заголовку: 1) обозначительную; 2) указательную; 3) рекламную (хотя, как будет показано ниже, рекламная функция названию не свойственна).

А.Д. Швейцер подошел к анализу заголовочного комплекса с позиций A.M. Пешковского, рассматривая его как составную и органическую часть текста, которая, по справедливому утверждению ученого, существует лишь там, где существует сам текст.

Литературоведческий подход к интерпретации заголовочного комплекса так же имеет место. После книги З.Д. Блисновского «Муки творчества» несомненного внимания заслуживает точка зрения И.Р. Гальперина, указавшего, что в заголовочном комплексе сосредоточена идея текста. Эта мысль была поддержана и в исследовании Т.Я. Чекановой, объявившей заголовочный комплекс тем «неотъемлемым компонентом текста, который собирает в себе номинативно-предикативные свойства, способствуя адекватному восприятию текстовой информации. Название-заголовок выступает в качестве ядра содержательно-концептуальной информации и несет в себе черты субъективно-авторской оценки и сообщения.

Как кодовую единицу текста рассматривает название/заголовок A.C. Шелепова,

которая интерпретирует название на базе теоретической концепции проф. И.Г. Кошевой. Согласно этой концепции, название выступает как особый психолингвистический узел, который стягивает все, порой даже разноплановые стороны текста в единый смысловой пучок, в связи с чем название/заголовок представляет собой отражение обязательной многомерности нескольких относительно самостоятельных сюжетных линий, которые реализуются через идею, заключенную в названии/заголовке текста.

В параграфе 2 «Название как одна из категорий текста» показана попытка вникнуть в природу названия с точки зрения выявления сущности его значения.

Как кодовая единица, название относится, как известно, к явлениям глубинного уровня, то есть оно органически связано с той частью функциональной смысловой зависимости, которая представлена в тексте через авторский ракурс. Но название, как известно, в кодовом арсенале авторского ракурса представляет собой максимально объемную величину, поскольку именно она призвана выразить не столько содержательную, сколько мировоззренческую оценку действительности, события или образа, которую автор (драматург, поэт или писатель) излагает как свою целевую установку. Суть этой целевой установки последовательно разворачивается им на линии авторского ракурса, будучи закодированной в инвариантах, объемно расширяющихся в семантические ядра, далее переходящие в центральные звенья и, наконец, завершающиеся в смысловом узле.

Такого рода целевая установка в драматургическом тексте может быть сконцентрирована в прологе. См., например, широко известный пролог к трагедии «Ромео и Джульетта». В нем целевая установка, лежащая в основе авторского ракурса, где закодирован сюжетный макет всего произведения, сводится к той кровной вражде двух равных по социальному статусу семей, которая с неизбежностью приводит к их гибели, поскольку погибают те, кто призван продолжать род. Надо отметить, что переводчик блестяще уловил этот недостающий по своей эмоциональной и семантической силе переход вражды в кровную месть: «...civil blood makes civil hands unclean». Так создается семантическое ядро, от которого идет следующее расширение в сюжетном макете произведения. Оно формирует следующий конституент - центральное звено авторского ракурса, внутренне связанное с инвариантом и семантическим ядром. Таким конституентом выступает обреченность любви двух юных людей, которые принадлежат к этим веками враждующим кланам. Ср. From forth the fatal loins of these two foes A pair of star-cross'd lovers take their life; Whose misadventur'd piteous overthrows Doth with their death bury their parents' strife.

В параграфе 3 «Перспективная направленность в представлении названия» констатируется, что макет произведения диктует выбор названия уже на глубинном уровне, поскольку драматург использует фабулу для воплощения своей мировоззренческой позиции, которую он как бы уворачивает в созревший у него сюжет.

И, поскольку в основе его мыслительного творчества лежит целевая установка, наиболее ярко выраженная через инвариант, то естественно, что следующим этапом является поиск названия, наиболее адекватно передающего эту целевую установку.

Если название не воспроизводит исходный инвариант, то, как показывает анализ, драматург выбирает для этой цели имя ведущего персонажа или имена ведущей пары персонажей, которые призваны разделить общую судьбу, будучи проведенными по той же линии авторского ракурса, то есть через общий для них инвариант, семантическое ядро, центральное звено в смысловой узел. Все эти конституенты авторского ракурса оказываются замкнутыми в рамках единого объединяющего их названия. Именно в такой последовательности название расщепляется автором как отправителем той информации, которую он через сюжет пытается донести до реципиента - читателя или зрителя на

поверхностном уровне. Следовательно, здесь имеет место перспективное движение: от инварианта как микрокомпонента, запрограммированного на линии авторского ракурса, к смысловому узлу как его макрокомпоненту.

Но восприятие этой перспективно развивающейся линии авторского ракурса наступает у реципиента только после ознакомления с текстом, то есть только лишь после прочтения или просмотра текста, и поэтому оно носит не перспективный, а ретроспективный характер, так как идет от смыслового узла к инвариантам, через семантические ядра и через центральные звенья. В этом движении реципиент как получатель информации не складывает, а напротив - расщепляет содержание событий, изложенных на линии авторского ракурса, и получает отчетливое представление о том, в чем была причина гибели Дездемоны; почему Отелло - невоздержанный ревнивец; или в результате чего погибли преданно любящие Ромео и Джульетта и почему их любовь для нас - эталон глубокого и искреннего чувства двух любящих друг друга сердец; или, в чем причина безумия короля Лира и почему такие решения характеризуют недальновидного человека, которого предают близкие ему люди и т.д.

В параграфе 4 «Название в его декодированном выражении» освещается тот факт, что детализированное раскрытие осуществляется не на глубинном, а на поверхностном уровне, то есть там, где функциональная смысловая зависимость выступает в виде сюжетной перспективы.

Здесь имеет место совершенно другая форма представления названия, не кодирующая его, а декодирующая. В этом случае инвариант, будучи сосредоточенным в рамках мизансцены постепенно выходит за пределы этой мизансцены, переходя в сцену, где он представлен уже семантическим ядром. Ср., например, события, связанные с платком, который ничего не подозревающая Эмилия передает своему мужу - Яго - и коварство Яго, замышляющего обман Отелло путем ложного оговора Дездемоны, где показан механизм злого умысла, погубившего Отелло и Дездемону.

EMILIA. О, is that all? What will you give me now For that same handkerchief? IAGO. What handkerchief? EMILIA. What handkerchief? Why, that the Moor first gave to Desdemona, That which so often you did bid me steal. IAGO. Hast stol'n it from her? EMILIA. No, faith; she let it drop by negligence, And, to the advantage, I being here took't up. Look, here it is. IAGO. A good wench; give it me. EMILIA. What will you do with't, that you have been so earnest To have me filch it? IAGO. [Snatching /Л] Why, what is that to you? EMILIA. Ift be not for some purpose of import, Give't me again. Poor lady, she'll run mad When she shall lack it. IAGO. Be no acknown on't; I have use for it. Go, leave me.

Что касается семантического ядра, то оно, основываясь на одной или нескольких мизансценах, расширяется до пределов сцены. Центральное звено, объединяя сцены, проводит эту же идею в акте, где мировоззренческая основа целевой установки проявляется еще более отчетливо, но ввиду объемности этого материала мы позволили себе не приводить его в данном случае. Смысловой узел, обобщая все то, что в этом плане изложено в актах, формирует целевую установку названия наиболее полно, представляя ее как синтез объединенных актов.

На поверхностном уровне автор как бы сливается с читателем или зрителем в желании раскрыть целевую установку, запрограммированную им в названии. Для достижения такого тождества он не ограничивается одним декодированным представлением названия в авторском ракурсе и постоянно расширяющихся компонентов (инвариантов, смысловых ядер, центральных звеньев и самого смыслового узла). При декодировании имеет место такой процесс идентифицирующей заинтересованности, когда автор (драматург, писатель, поэт) вынужден для привлечения внимания к сути своей целевой установки так моделировать сюжет, чтобы делать его фабульно

заинтриговывающим.

Для достижения этой цели автор заменяет прямолинейно развивающуюся линию своего авторского ракурса на зигзагообразную линию сюжетной перспективы, в результате чего декодирование на поверхностном уровне, наряду с прямолинейной направленностью, получает еще и разветвляющуюся направленность и вместо непрерывного носит так же еще и прерывающийся непоследовательный характер. Например, линия авторского ракурса в трагедии «Король Лир» призвана для того, чтобы: во-первых, показать всю недальновидность решения короля Лира при разделе королевства между дочерьми по степени того, насколько их слова будут приятны его самолюбию; во-вторых, продемонстрировать в ходе дальнейшего раскрытия сюжета, как наказывается льстивая ложь дочерей и самодурствующая доверчивость короля.

Таким образом, к линии авторского ракурса относится трехаспектное выражение авторского ракурса.

I. Н а ч а л о, где выделяются следующие моменты: 1. Монолог короля Лира о разделе его королевства в зависимости от дочерней любви. 2. Реакция двух дочерей - Гонорильи и Регины - на возможность получить большую и лучшую часть королевства и их заверения в любви к отцу. 3. Решительный отказ младшей дочери - Корделии участвовать в этом неискреннем состязании.

II. Вхождение в реальность, где выделяются два основных момента:

1. Поведение старшей дочери Гонорильи, изгнавшей доверчивого отца из дома в оценке прозревающего короля Лира.

2. Поведение средней дочери Регины в оценке прозревающего короля Лира.

III. Наказание, которое обрушилось на дочерей, как результат неразумного и необдуманного поступка короля Лира. Этот последний аспект обычно не требует своей детализации, так как представляет собой логическую развязку, ведущую к завершению союза в едином смысловом узле. Таким образом, здесь имеет место итог двух предшествующих аспектов. Lear. А plague upon you, murderers, traitors all! I might have sav'd her; now she's gone for ever! Cordelia, Cordelia! stay a little. What is't thou say'st, Her voice was ever soft, Gentle, and low- an excellent thing in woman. I kill'd the slave that was a-hanging thee. Capt. 'Tis true, my lords, he did.

Параграф 5 «Сюжетная перспектива в ее отношении к названию» представляет три типа сюжетной перспективы - начальный, ключевой и завершающий.

Каждая из этих линий позволяет драматургу видоизменять прямую линию авторского ракурса и перебрасывать действие в различные точки, раскрывая события не только в разном художественном пространстве, но и в разном художественном времени.

Но главным моментом, который, как нам представляется, необходимо подчеркнуть в данном случае, является следующий: сюжетная перспектива совпадает с авторским ракурсом в их начальном и завершающем типе. Что же касается срединного (или иначе: ключевого типа), то именно там проявляется то расхождение, которое позволяет драматургу легко видоизменять линию авторского ракурса, наполняя ее тем фабульным содержанием, которое делает сюжет максимально интригующим и в которое наиболее наглядно вплетается коммуникативный и мировоззренческий аспект функциональной смысловой зависимости.

В параграфе 6 «О причинах несовмещаемости точки с названием» рассматривается несколько подходов к структурам, передающим название: во-первых, со стороны составляющих его языковых компонентов - грамматических, лексических и фонетических; во-вторых, со стороны выражаемого ими смыслового значения в плане передачи сюжетом авторского мировоззрения, и психолого-понятийного раскрытия событий или образов персонажей с точки зрения эмоционального или резюмирующе -

итогового отношения к нему.

Начнем с пунктуационной стороны вопроса, поскольку пунктуация, как известно, обладает той высокой степенью семантической значимости, которая с наибольшей точностью раскрывает смысл внутреннего значения, заключенного в высказывании.

Вопрос о том, является ли название высказыванием, вряд ли может быть решен однозначно без привлечения пунктуации к его раскрытию.

Название - это кодовая единица речи, причем речи письменной, где название занимает фронтальную позицию. При этом, предваряя текст, оно является минимальным компонентом текста по количеству составляющих его знаков. Но, завершая текст (поскольку название относится ко всему тексту в целом от его начала до его конца), оно оказывается его наиболее нагруженной кодовой единицей.

Посла названия следует начинающая его фраза, которая может представлять собой оглавление, вступление, введение или пролог (в драматургии), посвящения, главы, части (или эпиграфы) и т.д., после которых идет непосредственно художественный текст.

Завершается текст словом типа: "The end", или эпилогом, или заключением. Но характерно, что после названия произведения автор никогда не ставит точку.

Для объяснения этого момента обратимся к пояснениям того, что представляет собой точка в семантическом плане. Согласно определению, данном в «Словаре лингвистических терминов» под редакцией О.С.Ахмановой, точка - знак препинания, ставящийся в конце повествовательного предложения; а так же знак употребляемый при сокращенных названиях. Однако внутри произведения точка представляется внутренним знаком, так как она лишь относительно передает завершенность мысли, отделяя один аспект рассмотрения вопроса, интересующего автора, от другого.Особенно это касается монологической речи, когда внутри нее вычленяется реплика как основной смысл высказывания, концентрирующий комплекс речи говорящего персонажа, на который автор считает нужным обратить особое внимание реципиента, поскольку в нем сосредоточена главная мысль высказывания.

Итак, в названии, точнее после него, точка не ставится, так как название никакой законченной мысли не выражает. Как кодовая единица речи, название только открывает текст с закодированной в нем информацией. Поэтому название выступает той тематической частью текста, раскрыть которую можно только лишь ознакомившись со всем содержанием, следующим за названием, при котором содержание выступает ремой.

Следовательно, название завершается точкой как внешним орфографическим знаком только после того, как рема исчерпает себя и драматург считает возможным употребить структуры типа эпилога, выводов, резюме, заключения и т.п. или слово "end" и поставить после них точку, как тот внешний знак, который совмещает название с окончанием.

Тем не менее, можно встретить случаи, когда после названий встречается вопросительный знак типа: "Is he really ту friend?" и даже многоточие типа: "Vielleicht... ", «The Twelfth Night; or, What you Will...». Однако нам не встретились названия с восклицательным знаком, хотя внутри себя названия иногда уточняются через тире, запятую, двоеточие (типа: "Hamlet, Prince of Denmark").

В параграфе 7 «О внутренних знаках препинания» излагаются наши соображения по поводу использования знаков препинания внутри названия и невозможности использования в них других - вышеперечисленных.

Тире, запятая и двоеточие, будучи внутренними знаками препинания, детализируют название, как бы отделяя его от других более или менее близких с ним. Делается это, как мы полагаем, с целью вывести объект рассмотрения с самого начала на ту плоскость, которая не совместима с какой-либо другой. Например, известно, что В. Шекспир часто заимствовал свои сюжеты из различных исторических источников. В частности, его

трагедия «Hamlet, Prince of Denmark» повторяет в основных чертах исторически засвидетельствованное в «Anglo-Saxon Chronicle» событие, связанное с жизнью Гамлета (принца одного из королевств Гептархии), отец которого был отравлен родным братом, и принц из чувства кровной мести убивает своего родного дядю и становится королем англов. Однозначность исходных фабул побуждает В. Шекспира пояснить зрителю, что речь в его произведении будет идти о другом действующем лице, жившем в другое историческое время и в другом государстве. Соответственно, после имени собственного, совпадавшего у обоих героев, дается пояснение - prince of Denmark, и это пояснение делается через дефис или запятую, что соответствует одному из семантических значений этих знаков препинания. Так, имеет место различное написание "Hamlet, Prince of Denmark" и "Hamlet-prince of Denmark". Такое использование согласуется с семантикой тире и запятой.

Таким образом, запятая в названии несет не столько функцию, разделяющую слова, сколько функцию, выделительно отделяющую главного персонажа драматургического текста от других персонажей, а иногда и от других однозначных текстов, где запятая не используется в виду отсутствия самого выделения.

Введение в название поясняющих придаточных предложений с союзами типа "that", "who", "which" etc свидетельствует о желании автора (писателя или драматурга) уточнить для будущего реципиента сферу, где будет происходить описываемое или показываемое действие (типа "Sailor who lived on the Island"). Но и при таких дегализаторах название сохраняет свою истинную сущность - быть кодовой единицей речи.

Надо особо отметить ту несовместимость, которая существует у названия и восклицательного знака, вследствие чего, на наш взгляд, восклицательный знак несовместим с названием. Нужно иметь в виду, что в нашем случае речь идет о названиях художественных произведений, прозаических, поэтических или драматургических, причем произведениях большого текстового объема, а не о заголовках статей, фельетонов или рекламных вывесок и объявлений, где эмоциональный фактор лежит в основе привлечения внимания к их содержанию. В публицистике, анонсах, рекламах высокочастотным является использование тех знаков препинания, которые являются эмоционально окрашенными. К ним, как известно, относятся такие знаки, как восклицательный, диграфы, которые включают в себя единенные - вопросительный и восклицательный знаки, многоточия. Цель использования такого знака препинания во всех случаях побуждает реципиента отвлечь свое внимание от других сообщений и переключиться на предлагаемое ему.

В параграфе 8 «Коммуникационные типы лексики в названии» постулирован принцип речевого анализа, то есть речевое деление на три коммуникативных типа: 1) лексику конкретизированную; 2) лексику ассоциативную; 3) лексику синтезированную.

Как показывает фактический материал, названия обычно передаются через конкретизированную лексику, используемую в различных грамматических моделях: типа словосочетаний - "The Forsyte 's Sag", "Much Ado about Nothing"; модель предложения типа: "All's Well that Ends Well" "Not All's gold that Gliters"; эллипсисами типа: "To let"; именами собственными или нарицательными типа: "Othello ", "Romeo end Juliete ", "The Two Gentlemen of Verona", "The Merchant of Venice", "The First Part of King Henry the Fourth", "The Timing of the Shrew " etc.

Ассоциативная лексика в названиях используется редко. Еще менее вероятно использование в названиях синтезированной лексики. Сенсаты как единицы эмоционального типа в названиях больших художественных текстов не употребляются, так как названия таких текстов не предваряются речевой ситуацией. Эмоциональность же появляется только как реакция на речевую ситуацию. Поэтому сенсаты, естественно, в силу их категориального значения эмоциональности, исключены из названия художественного

текста.

Вторая глава «Отличительные признаки драматургических названий как самостоятельной части заголовочного комплекса» состоит из пяти параграфов.

В параграфе 1 «О связи названия с определенным типом монолога» представлено деление монологов на следующие типы: 1) фабульно-направляющий (или инструктивный) монолог; 2) фабульно-наводящий (или интригующий) монолог; 3) фабульно-

резюмирующий (или итоговый) монолог.

Согласно анализу названия, проведенному нами в ходе исследования, оказалось, что название теснейшим образом перекликается с начальным типом авторского ракурса, который как бы запрограммирован драматургом в первом монологе главного персонажа трагедии. Характерно, что появление начального типа авторского ракурса не всегда может быть представлено в первой мизансцене первого акта, как и в одной из мизансцен начала трагедии, так как установлено, что начальный тип авторского ракурса не всегда совпадает с первой мизансценой, открывающей действие. Существует определенная зависимость между названием трагедии, с одной стороны, и между местом появления заглавного персонажа в трагедийном монологе, с другой стороны.

Фабульно-инструктирующий монолог размещается автором в начале сцены или акта как исходный и направляющий момент развития сюжета и, таким образом, он как бы задает командную установку, предопределяющую дальнейшее развитие событий, связанных с героем трагедии, имя которого оказывается титульным в названии трагедии, хотя такой монолог не обязательно должен быть размещен именно в первой сцене, то есть он далеко не всегда открывает действие. Сравним, например, монолог Отелло, который происходит только в третьей сцене первого акта, а до этого имеет место описание тех событий, которые способствуют его восприятию со стороны зрителя (их мы позволим себе опустить из-за ограниченности объема диссертации):

OTHELLO. Most potent, grave, and reverend signiors, My very noble and approved good masters, That I have ta'en away this old man's daughter, It is most true; true, I have married her; The very head and front of my offending Hath this extent, no more.

Так, главным является здесь возражение Отелло на обвинение в ворожбе: «Каким заклятьем и какой волшбой, - затем что в этом обвинен пред вами, - пленил я дочь его».

За этим монологом следует второй монолог, как непосредственное продолжение первого, который логически связан с первым и с самого начала позволяет зрителю составить себе представление о том персонаже, который является ведущим действующим лицом трагедии:

OTHELLO. Her father loved me, oft invited me, Still question'd me the story of my life From year to year, the battles, sieges, fortunes, That I have pass'd. I ran it through, even from my boyish days To the very moment that he bade me tell it: Wherein I spake of most disastrous chances, Of moving accidents by flood and field, Of hair-breadth 'scapes i' the imminent deadly breach, Of being taken by the insolent foe And sold to slavery, of my redemption thence And portance in my travels' history; Wherein of antres vast and deserts idle, Rough quarries, rocks, and hills whose heads touch heaven, It was my hint to speak- such was the process- And of the Cannibals that each other eat, The Anthropophagi, and men whose heads Do grow beneath their shoulders.

Заключение, которое делает Отелло, сводится к следующему: «Я понял - и сказал: я стал ей дорог тем, что жил в тревогах, а мне она - сочувствием своим. Вот колдовство, в котором я повинен. Она идет. Пусть подтвердит вам это».

Хотя оба приведенных выше монолога и не начинают пьесу, но, тем не менее, они появляются в непосредственной близости к ее началу, в связи с чем фабульный материал занимает в пьесе еще весьма незначительный объем. Но мы понимаем, что именно это

обстоятельство позволяет драматургу сконцентрировать внимание зрительной аудитории на той личности, имя которой он выносит в название своего произведения в качестве титульного.

Поэтому, соглашаясь с выводом С.С. Ковапьчук о месте фабульно-интригующего монолога в структуре текста, мы позволили себе рассмотреть его с принципиально иных позиций: а именно - связи содержательной фабулы этого типа монолога с названием трагедии, что позволило придти к выводу о том, что именно данный тип монолога определяет название по тому действующему лицу, которое произносит такой монолог.

Все остальные действующие лица несут на себе нагрузку, поясняющую внутренний мир и поступки этого героя.

В параграфе 2 «О месте фабульно-проблематичного монолога при выборе названия» представлен интригующий, или фабульно-проблемный монолог. Этот вид монолога обычно появляется после просмотра значительного объема содержания пьесы и приводит к мыслительным коллизиям у того действующего лица, с которым связано исходное содержание монолога. Мы не отрицаем, что такого рода персонаж может быть сам произносителем исходного монолога (как король Лир).

Например: ср. монолог короля Лира.

LEAR: О reason not the need! Our basest beggars Are in the poorest thing superfluous. AJlow not nature more than nature need, Man's life is cheap as beast's. Thou art a !ady: If only to go warm were gorgeous, Why, nature needs not what thou gorgeous wear'st, Which scarcely keeps thee warm. But, for true need - You heavens, give me that patience, patience I need. You see me here, you gods, a poor old man, As full of grief as age, wretched in both. If it be you that stirs these daughters' hearts Against their father, fool me not so much To bear it tamely; touch me with noble anger, And let not women's weapons, water drops, Stain my man's cheeks.

Однако этот монолог является заключительным следствием того поступка, который совершил титульный персонаж. Именно здесь зрителю представляется возможность самому делать вывод о том, является ли этот поступок благородным или, напротив, свидетельствует о самонадеянной уверенности или глупости того, кто его совершил.

Тем не менее, при любой оценке, драматург в последующих сценах ведет зрителя к всесторонне-детализированному раскрытию внутреннего мира своего героя, которого он счел нужным представить в названии. Вынесение имени персонажа в название обязывает драматурга раскрыть его образ настолько всесторонне глубоко и проникновенно, чтобы сделать его имя нарицательным, то есть, чтобы превратить имя собственное в определенный смысловой и мировоззренческий образ. Успех этого превращения зависит от меры таланта автора и от его способности так сконцентрировать языковые средства в стилистических фигурах речи, чтобы достичь тождества своего замысла с полученным в результате образом.

Все остальные типы монологов (как и диалоги, и полилоги) служат той же цели - они выступают теми опорными мостами, которые реализуют категорию тождества на протяжении всего текста, выражая ее в сюжетной перспективе через отмеченные выше компоненты авторского ракурса: его инварианты, семантические ядра, центральные звенья и, наконец, смысловой узел, который должен быть адекватным названию.

В параграфе 3 «Факторы, определяющие отсутствие заголовочного комплекса в определенных видах текста» проведен сравнительный анализ заголовочного комплекса и названия:

1. Название и заголовочный комплекс нередко стоят в оппозиции друг к другу, когда за названием закрепляется сфера приложения только к объемным текстам, а к заголовочному комплексу только к текстам малого объема, в связи с чем в своем исследовании за наименованием текстов малого объема предлагается закрепить термин

«заголовок», а за названием текстов большого объема оставить термин «название».

2. Конкретного соотнесения названия и заголовка на глубинном и поверхностном уровнях с содержательным характером текста, поясняющим отнесенность его титула к названию или к заголовку, проведено нигде не было, и именно этим объясняется необходимость рассмотрения данного вопроса в предлагаемой диссертации.

При этом объединяющим компонентом заголовочного комплекса и названия является: А) положение об идентификации, а именно о том, что заголовочный комплекс в любом письменном тексте - это кодовая единица речи; Б) положение о дифференциации, а именно о том, что титульные наименования в письменной речи не одинаковы по количеству составляющих их знаков, представляющих следующий за ними текст, в связи с чем терминологически они должны разделяться на заголовки и названия.

Исходя из вышесказанного, посмотрим на титульную модель названия драматургических текстов, то есть на наименования текстов, представленных в виде произведений комедийного и трагедийного жанра. Однако при этом сразу оговоримся, что музыкальные произведения не являлись объектом анализа по двум причинам: 1) даже признавая тот факт, что и в них название остается кодовой единицей текста, мы не можем исключить роль музыкального фактора, где речь звучит в особой вокальной, то есть музыкально-певучей огласовке, которая, несомненно, имеет свои специфические черты, подлежащие отдельному исследованию; 2) выделение глубинных и поверхностных компонентов в функциональной смысловой зависимости музыкального певческого текста, по-видимому, тоже имеет свои особенности, говорить о которых без специально проведенного анализа нельзя.

В такой же мере не включаются в рамки данной диссертации рекламные наименования. Исключение рекламных названий объясняется следующими причинами: во-первых, они наименовывают группы однородных явлений (гастрономические и бакалейные продукты - то есть определенные соки, сорта колбас, мяса, фрукты, консервы и т.д.), мебель, одежду, путешествия, места отдыха, виды парфюмерии - краски, духи, лаки; лекарственные препараты и т.д. с сопровождающим их текстом, например, «кашля больше не боюсь, геделином я лечусь» и т.п; во-вторых, за ними обычно следует рисунок товарной упаковки или рекламируемого препарата, объединяя их обобщенными словами -наименованиями.

Однако такие слова - наименования не являются кодовыми единицами авторского ракурса, которые декодируются сюжетной перспективой последующего письменного текста через рекуррентные центры и зигзагообразные ответвления в различных речевых ситуациях. В рекламе опорные слова-наименования не являются инвариантом, расширяющимся через семантические ядра и центральные звенья, которые получают свое завершение в смысловом узле всего произведения, как это было показано выше.

Все эти средства выделения реклам и анонсов, объявленные в отдельную группу наименований, не могут, на наш взгляд, входить в заголовочный комплекс, поскольку в таком случае сущность заголовочного комплекса, существенно сужается, так как из него должно быть изъято положение о том, что заголовочный комплекс - это кодовая единица речи. Это условие представляется нам совершенно необходимым, поскольку реклама в своем ведущем слове-заголовке кодовой единицей не является.

В параграфе 4 «О характере названий в пьесах В. Шекспира» произведен анализ распределения названий драматургических произведений:

1. Имена собственные: а) без детализирующих пояснений: "Macbeth", " Cymbeline "; б) с детализирующими пояснениями: "Hamlet, Prince of Demark", "King Lear", "Henry VII"\ "Othello - the Moor of Venice"; в) в парном объединении по принципу: мужчина и женщина "Romeo anil Juliette ", "Antony and Cleopatra ".

2. Словосочетания: "Winter Tale", "The Twelfth Night","Much Ado about Nothing", "Midsummer Night's Dream". 3. Предложения: "All's Well that Ends Well".

4. Пословицы в форме словосочетаний и отдельных предложений (см. приводимые выше "All's Well that Ends Well", "Much Ado about Nothing", "Measure for Measure" и т.п.).

5. Отдельные имена нарицательные (типа: "The Tempest").

При этом некоторые словосочетания и предложения, взятые в виде названий, по существу, являются пословицами и выступают как разновидность фразеологизмов (типа "Much Ado about Nothing"). В процессе их анализа нами отмечена следующая закономерность, которая, надо полагать, не является случайной. Общее пояснение ей мы попытаемся дать ниже, а пока что отметим ее как своеобразный факт, который четко прослеживается в названиях драматургических текстов В. Шекспира. Так, оказывается, что все названия, имеющие в своем составе имена собственные, предваряют исключительно трагедийный текст, а именно: названия, которые кончаются обязательной гибелью героев, имя которых вынесено как титульное обозначение трагедии ("Othello", "Macbeth", "King Lear", " Cymbeline ", "Antony and Cleopatra").

В то же время названия, в которых отсутствуют имена собственные, наоборот, предваряют текст комедийной фабулы, где события, несмотря на их сюжетные хитросплетения, порой даже детективного характера, не только не отмечены гибелью ведущих персонажей, а наоборот, характеризуются благополучным разрешением всех даже наиболее запутанных интриг (ср., например, "The Twelth Night; or What You Will... " ("Двенадцатая ночь или как Вам будет удобней") с путаницей, вызванной абсолютным сходством героя и героинь пьесы с "The Taming of the Shrew " («Укрощение строптивой») с многочисленными приемами перевоспитания капризной девицы; или "The Merry Wives of Windsor" («Виндзорские проказницы» с коварным планом наказания простодушного сэра Фальстафа двумя оскорбленными горожанками и т.д.).

Наряду с этими произведениями в драматургическом творчестве В. Шекспира есть такие, названия которых относятся к текстам сказочного характера (типа: "Winter s Tale") и сказочно-музыкального (типа: "Midsummer Night 's Dream ").

Однако ни фантастическая основа их сюжетов, ни даже большая доля музыкальной аранжировки, сопровождающая текст в виде хоровых песнопений, не лишают названия этих текстов их отнесенности к кодовым единицам речи, поскольку сами тексты выдержаны драматургом в рамках передачи ими функциональной смысловой зависимости в двух ее уровнях: глубинном и поверхностном.

В параграфе 5 «Название в его отношении к функциональной смысловой зависимости» раскрывается система структурно-смысловых и акустически оформленных знаков языковой материи, которые расщепляются на лексические, грамматические и фонетические единицы и в своем синтезированном виде формируют язык.

Его функционирование происходит в речи, где эти знаки, обретая подвижный статус, оказываются выразителями процесса развития человеческой мысли, отражающей действительность в эмоциональной, нейтральной и логико-резюмирующей интерпретации говорящего.

Следовательно, языковая материя существует в трех стратах (или уровнях):

1. Мыслительном как максимально глубинном, где происходит молниеносное кодирование действительности. 2. Языковом (или переходно-медиальном), ■ где сконцентрирован весь языковой состав, характеризующий язык нации в каждый исторический период его эволюционного развития. 3. Речевом (или коммуникативном) как поверхностном, где каждый говорящий отбирает необходимые для него языковые знаки, чтобы достичь тождества мысли с ее речевым изображением.

Функциональная смысловая зависимость выступает тем явлением, которое носит

общекатегориальный характер, то есть она пронизывает все присущие языку категории, переводя их в речь с целью достичь идентичности (или иначе тождества) мысли и высказывания. Иными словами, функциональная смысловая зависимость основывается на категории тождества, связывая крайние страты - первой и третьей страты - мысль с речью путем выбора из промежуточного, второго страта необходимого языкового знака, который наиболее точно позволяет говорящему выразить свою мысль и передать ее реципиенту как получателю информации. Это значит, что речь строится как максимально точное приближение к мысли через выбор адекватных для этой цели синонимичных языковых знаков.

Схематично этот процесс может быть изображен следующим образом: Категория тождества

стабильный, то есть

неподвижный пласт языковой материи

активно-динамичный, то есть подвижный пласт языковой материи

Наконец, функциональная смысловая зависимость представляет собой зависимость речевых структур: во-первых, от мыслительных компонентов глубинного плана; во-вторых, от речевых компонентов поверхностного плана, на которые говорящий или пишущий индивид как отправитель информации останавливает свой выбор. Исходя из этих положений, мы рассматриваем компоненты, которые составляют функциональную смысловую зависимость на глубинном и поверхностном уровнях в двух репрезентациях:

1. На глубинном уровне функциональная смысловая зависимость формирует так называемый авторский ракурс, то есть линию прямолинейной мыслительной связи, в пределах которой автор излагает закодированный им сюжет произведения.

2. На поверхностном уровне функциональная смысловая зависимость формирует так называемую сюжетную перспективу, то есть линию зигзагообразной прерывающейся связи, формирующей текст как художественное произведение.

Остановимся на каждом из них.

Исходной единицей авторского ракурса общепринято считать инвариант как то неизменное константное значение, которое на глубинном уровне представляется в трех составляющих его компонентах: 1) содержательном, 2) мировоззренческом, 3) психолого-интригующем.

Содержательный компонент носит постоянно расширяющийся характер, требуя к себе все большего внимания со стороны реципиента и потому побуждая автора как отправителя новых данных менять ракурс его приближения к получателю этих данных (то есть к зрителю или читателю). В силу этих обстоятельств мы полагаем, что первый и третий компонент могут на глубинном уровне быть объединены в один сюжетно-психологический компонент, который на поверхностном уровне, распадаясь, приводит к созданию сюжетной перспективы.

Что касается мировоззренческого компонента, то именно он формирует тот константный характер инварианта, который не столько налагается автором на сюжет, сколько используется автором для изложения своей идеологической платформы: каждое произведение - это слепок идеологической концепции его создателя.

Как было показано на материале первой главы, авторский ракурс состоит не из одного инварианта, а образует ту прямолинейную линию, которая, основываясь на инварианте, как бы нанизывает на себя еще три составляющих его структурные семантические единицы: 1) инвариант - образующая основа, 2) семантическое ядро, 3) центральное звено, 4) смысловой узел.

В каждой из названных единиц авторского ракурса инварианты сочетаются с составляющими их тремя вышеназванными компонентами. Из этих трех компонентов мировоззренческий остается постоянно-неизменным, в силу чего его константный характер повторяется во всех четырех структурах авторского ракурса, делая произведение идеологически монолитным.

Сюжетный и психологический компоненты, напротив, будучи подвержены своему последовательному расширению, превращают линию авторского ракурса в расширяющуюся и раздвигающуюся цикличную плоскость.

Схематично это соотношение может быть представлено в следующем изображении:

Расширяющаяся плоскость, образуемая на прямой линии авторского ракурса

плоскость, образуемая авторским ракурсе*

Линия

авторского

ракурса

нвариант Семантическое Центральное Смысловой

Ядро звено узел

Внутри каждой кодовой единицы (инварианта, семантического ядра, центрального звена и смыслового узла) сохраняется последовательная преемственность значений предшествующих компонентов, через посредство которых выражается: во-первых, сюжетная линия авторского ракурса; во-вторых, создается плоскостное пространство авторского ракурса, прямолинейное в идеологической позиции автора.

Для примера рассмотрим трагедию В.Шекспира «Макбет».

I. Исходный инвариант в трагедии В. Шекспира «Макбет» включает: 1) сюжетный компонент; 2) психологический компонент, слитый с сюжетным - влияние на зрителя -обстановка: шабашы ведьм, приводящие зрителя в ужас и т.д.; 3) мировоззренческий компонент - отрицательное отношение к узурпации короны Макбетом, как не принадлежащей ему власти.

II. Семантическое ядро включает: 1) сюжетное распадение исходной идеи -причастность к преступлению супруги Макбета - леди Макбет, которая становится инициатором совершенного преступления - убийства законного короля Шотландии; 2) психологический компонент опять-таки слитый с сюжетным, который вызывает эмоциональную реакцию реципиентов на сам факт кровавого преступления; 3) мировоззренческий - отрицательное отношение автора к убийству как преднамеренному злу, противопоставленному добру и требующему наказания.

III. Центральное звено также включает в себя: 1) сюжетный компонент - страх, приводящий Макбета и его теперь уже царственную супругу к осознанию ужаса за совершенное злодеяние: сумасшествие леди Макбет и преследующий Макбета призрак убитого им короля; 2) психологический компонент - воздействие на зрителя путем очередного показа шабаша ведьм; 3) мировоззренческий компонент - наказание за совершенное зло.

IV. Смысловой узел включает в себя:

1) содержательный компонент - поражение Макбета и смерть леди Макбет; 2) психологический компонент - удовлетворение зрителей тем, что злодеи понесли кару за содеянное ими преступление; 3) мировоззренческий компонент - четкое выражение позиции драматурга: порицание преступления и неотвратимость наказания.

Следовательно, смысловой узел синтезирует в себе:

а) содержательно все четыре кодовые единицы авторского ракурса, завязывая их в едином сюжете; б) общую для него идеологическую направленность; в) именно эта направленность должна, по мысли автора, психологически воздействовать на зрителя.

Таким образом, функциональная смысловая зависимость в своем проявлении на глубинном уровне носит явно кодированный характер, в котором ведущим выступает сюжетный компонент с накладывающимся на него идеологическим взглядом автора.

Авторский ракурс - это закодированный автором макет произведения, в который еще предстоит «вдохнуть» художественными средствами весь творческий потенциал автора-драматурга, чтобы сделать его художественным произведением.

Поэтому декодирование макета, а с ним и названия, происходит на другом поверхностном уровне, где действует вторая составная часть функциональной смысловой зависимости, именуемой сюжетной перспективой. Цель сюжетной перспективы заключается не столько в наполнении каждой кодовой единицы словесно раскрывающим ее содержанием, сколько в интерпретации сюжетной канвы в идеологически требуемом для автора свете. Для достижения этой цели автор (в нашем случае - драматург) должен сделать сюжет интригующим, то есть заставить реципиента с неослабевающим вниманием следить за развитием событий. Поэтому на поверхностном этапе доминирующим становится психологический Фактор. Именно психологический фактор определяет построение сюжета, когда одно действие прерывается другим или целым рядом других

действий и в одной сцене мы сталкиваемся с перенесением событий в различные пространственные точки и в различное художественное время.

Третья глава «Название в его связи с текстовой фактурой драматурического произведения» состоит из трех параграфов.

Параграф 1 «Речевая ситуация в ее отношении к названию» разделяет речевую ситуацию на следующие типы: 1. Микротематическая, которая концентрируется внутри мизансцены вокруг инварианта, раскрывая его сущность; 2. Тематическая, которая раскрывает сущность семантического ядра, объединяя собой несколько мизансцен и определяя таким образом пределы сцены; 3. Макротематическая, которая формирует акт, выделяя в нем ряд семантических ядер и объединяя их по общей для них семантической направленности; 4. Текстологическая, цель которой пояснить смысловой узел в требуемом для драматурга мировоззренческом ключе, подводя итог фабульной стороне сюжета и психологически заостряя на нем внимание зрителя или читателя.

Название, как показало исследование, наиболее тесно оказывается связанным с той речевой ситуацией, которая является текстологической, поскольку как раз она несет на себе функцию по реализации категории тождества не столько в условиях создания драматургического произведения, сколько в условиях его адекватного понимания драматургом и реципиентом. Иными словами, текстологическая речевая ситуация, охватывая весь текст в целом, декодирует заложенный в нем авторский ракурс.

Зависимость между глубинным и поверхностным уровнями регулируется речевой ситуацией, последовательно расширяющейся и переходящей от микротематической через тематическую и макротематическую к всеохватывающей текстологической речевой ситуации.

В этом процессе функциональная смысловая зависимость полностью исчерпывает себя, будучи преломленной в категории тождества.

В качестве иллюстрации к сказанному возьмем пьесу Бернарда Шоу «Пигмалион».

I. Исходный инвариант - Я сделаю из нее герцогиню.

The NOTE-TAKER: "You see this creature with her kerbstone English. The English that will keep her in the gutter to the end of her days.

Well, sir, in these months I could pass that girl off as a dutches at an ambassador's garden party. 1 could even get her a place as lady's maid or shop assistant which requires better English."

II. Семантическое ядро - а) желание Элизы Дулитгл учиться; б) знакомство с ее отцом и пари профессора Генри Хиггенса и полковника Пиккеринга.

III. Центральные звенья - а) процесс обучения; б) его тяжесть; в) подключение в метаморфозы ее отца.

^.Смысловой узел - Перевоплощение действующих лиц - Элизы Дулитгл, ее отца -Альфреда Дулиттл и самого профессора Генри Хиггенса.

В итоге новое прочтение имени «Пигмалион» - закрепление за ним смысла глубинных структур - инварианта, семантических ядер, центральных звеньев и смыслового узла в речевых ситуациях - микротематической, тематической, макротематической и текстологической.

Если название выражено не именем собственным, а обычным словосочетанием типа: "Heartbreaking House " («Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу), "The Importance of Being Ernest"(Как важно быть серьезным» О.Уайльда), "Winter's Tale" («Зимняя сказка» В.Шекспира») и др., то в них сохраняется весь характер вышеприведенного процесса, за исключением перехода имени собственного в имя нарицательное.

В параграфе 2 «Связь названия с внутренней организацией монолога» выделяются составляющие части монолога на поверхностном уровне:

1. Центральной (или ведущей) части, где имеет место прямое соотнесение с кодовой единицей глубинного уровня.

2. Остаточный (или периферийный) части, где имеет место более или менее пространная детализация ведущей, то есть центральной части. Ср., например, монолог Гамлета, где центральная часть представлена прерывающимся речевым комплексом, который формирует составное высказывание вопросно-ответного типа:

"То be or not ti be ? " - вопрос и

"Ay, the е's the rub " - ответ.

Остальная часть, находящаяся внутри этого составного высказывания, оказывается как бы замкнутой в этих пределах и представляет собой разъясняющую его часть. Ср.

Ham. То be, or not to be:* that is the question:*

Whether 'tis nobler in the mind to suffer* The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take arms against a sea of troubles, And by opposing end them?* To die, - to sleep, -No more; and by a sleep to say we end The heart-ache and the thousand natural shocks That flesh is heir to,* 'tis a consummation Devoutly to be wish'd. To die; - to sleep; -To sleep! Perchance to dream! ay, there's the rub;*

В параграфе 3 «Название в его отношении к синтаксическим моделям языка»

выявлены общие и отличительные моменты в названии, как единице речи с одноструктурными единицами языка, которые использованы в названиях.

I. Название и предложение. В грамматике языка предложение, как известно, является завершающей грамматической структурой, которая имеет целый ряд структурных моделей. Каждая из них служит для передачи относительно законченной мысли, передающей значение повелительности, неуверенности, нейтральной описательности, эмоциональности или запроса о недостаточной информации. В речи модели предложения, наполняясь каждый раз новым содержанием, выступают в роли фраз в письменной речи или высказываний в устной речи, формируя, как отмечалось, различные типы речевых комплексов (простые, составные, сложные и смешанные). Но любой речевой комплекс, будучи построенным по модели предложения, отражает речевую ситуацию, как бы являясь ее производным.

Название не равно предложению даже в случае полного повторения его модели, так как: 1. В противоположность предложению, которое отражает относительно законченную мысль, название не несет такой относительной законченности мысли. 2. Именно поэтому, если предложение завершается точкой, то название никогда точкой не завершается.

И. Название и речевой комплекс. Название не равно речевому комплексу, так как, если речевой комплекс является изоморфным слепком речевой ситуации, то название не является изоморфным слепком ни одной из речевых ситуаций. Название - это кодовая единица, производная от всего авторского ракурса, которая несет в себе информацию обо всем тексте. Поэтому название отражает текст в его содержательном, мировоззренческом и психологическом аспектах. Следовательно, название как кодовая единица речи - это мельчайший составной компонент текста по своей формальной структуре, но по своей содержательной наполняемости - это, напротив, самый нагруженный и самый объемный его компонент. В силу этого название не может быть приравнено ни к предложению, ни к речевому комплексу.

III. Название и эллипсис. В еще большей степени нельзя говорить о равенстве

названий и эллипсиса.

Название в отличие от эллипсиса раскрывает смысл не какой-то одной определенной речевой ситуации, а всех речевых ситуаций, то есть и микротематической, и тематической, и макротематической и текстологической речевых ситуаций, взятых вместе. И главное при этом, что название как кодовая единица связана с авторским ракурсом, который, будучи представлен в тексте на глубинном уровне через инварианты, семантические ядра, центральные звенья и смысловой узел, должен воплотить в себе их общую направленность как свою целевую установку. Ничего подобного в эллипсисе нет.

Таким образом: I. Структурная модель, которая может совпадать у названия и предложения или речевого комплекса, ни в коем случае не позволяет говорить о том, что название равно им. II. Структурное совпадение названия и эллипсиса также ни в коем случае не позволяет говорить о том, что название равно эллипсису, даже если оно имеет структуру эллипсиса.

IV. Название и словосочетание. Можно ли сказать в таком случае, что название равно словосочетанию? На наш взгляд, нет. Ведь словосочетание - это расширенное описание одной из сторон объекта. Одномерность характеристики объекта - основная и ведущая сущность любого словосочетания, независимо от того, имеют ли они форму управления, примыкания или согласования. Основным аргументом в этом отношении является тот факт, что название само, будучи кодовой единицей, соотносится, главным образом, с кодовыми структурами, но призвано воспроизводить себя в речевых ситуациях, где даже самая крупная - текстологическая - является структурой не глубинного, а поверхностного уровня. Поэтому речевые ситуации представляют собой речевое выражение основной направленности художественного произведения - его целевой установки, которая синтезированно представлена в трех измерениях: содержании, мировоззрении и эмоциональности как психологической направленности на коммуникативную связь С реципиентом.

Если соотносить эти измерительные моменты по их значимости при вхождении в название, то оказывается, что именно они в своем неравнозначном единстве составляют кодовый фундамент (своего рода "background") названия, который согласуется с авторским ракурсом текста, выливаясь в его целевую установку и декодируясь через весь комплекс речевой ситуации, образующий их текстологический тип.

Словосочетание в названии авторского ракурса приобретает совершенно иной не свойственный ему речевой статус: глубинной многомерности, которая сочетает в себе все компоненты, присущие названию: сюжетный, мировоззренческий и психологический, то есть в данном случае - эмоциональный.

V. Название и слово. Очень часто название выражено в форме слова. Однако название не равно слову. Слова, как известно, распадаются на нарицательные, собственные, абстрактные, конкретные, исчисляемые, неисчисляемые и т.д. В целях краткости изложения и, приближая этот вопрос к цели нашего исследования, мы позволим себе не давать здесь развернутый список определений слова, который превышает пятьсот и более дефиниций. Ниже мы будем исходить из приводимого выше определения проф. И.Г. Кошевой, согласно которому слово, будучи свернутой дефиницией понятия, существует в одном из трех типов: конкретизированном, ассоциативном и синтезированном. Как свернутая дефиниция понятия - слово само по себе в своей языковой оболочке закрыто.

Раскрытие каждого из этих значений происходит только в контексте, когда вступает в действие речевая ситуация. С одной стороны, она указывает на то единственное значение, которое выбрано; с другой стороны, отсекает все другие значения.

Иначе говоря, свернутая дефиниция выделяет одно из значений и замыкает остальные как невостребованные. Поэтому слово в языке статично. Название, выраженное

в виде слова, напротив, представляя собой постепенно раскрывающуюся дефиницию того объекта, который назван им, с самого начала динамично.

VI. Название и фразеологические единства.

Пословицы и поговорки, как известно, относятся к тому застывшему пласту языковой материи, которая в наиболее чистом виде хранит образы, традиции и верования, утраченные носителями языка, но некогда существовавшие и ярко характеризующие различные периоды жизни этого народа или даже ряда родственных народов. Использование пословиц и поговорок в названиях носит довольно широкий характер. У В. Шекспира мы также находим названия, представленные в виде пословиц. Ср. «Много шума из ничего» {"Much Ado About Nothing). Использование пословиц В. Шекспиром для названия своих произведений, конечно, не является случайным. Пословица имеет ряд особенностей, позволяющих легко пользоваться ею в тех случаях, когда необходимо выразить какое-то универсальное обобщение. Причем такое обобщение не должно быть привязано ни к определенному месту действия, ни к определенному времени действия. Оно общеприложимо к типологически повторяющимся событиям. Поэтому время действия в них грамматически либо отсутствует (типа: "Much Ado About Nothing"), либо дано в форме "Indefinite"- наиболее обобщенного и не ограниченного какими-либо другими рамками способа действия (типа: "All's Well that Ends Well"), где глагол "to be" представлен в форме третьего лица единственного числа ("is") и в форме глагольного окончания 'У', употребляемого после глагола "End".

Но в названии пословица приобретает характер, связанный с определенным событием или объектом, которому придается такое универсальное значение. Поэтому в названии пословица: во-первых, как бы обретает свою конкретизацию; во-вторых, оказывается привязанной к линии строго определенного авторского ракурса, который выражен в тексте пьесы; в-третьих, раскрытие пословицы в названии носит не одноразовый характер, а многоразовый, поскольку текст произведения многомерен, но синтезируется в его смысловом узле; в-четвертых, в силу сказанного выше, именно смысловой узел совмещается с названием, выраженным в форме фразеологической единицы.

В Заключении обобщаются результаты исследования и перечисляются основные выводы, полученные в ходе работы.

В ходе исследования название рассматривается как лингвистическая категория, передающая обобщенно закодированный в нем смысл озаглавленного им текста. В силу категориальности заключенного в нем значения, название не сводимо к обычному называнию объекта и не равнозначно тем лексико-грамматическим структурам, с помощью которых оно выражается.

Названия музыкальных произведений (опер, оперетт, водевилей и певческих текстов) нами не затрагивались, поскольку в силу их особой вокально-тоновой ритмичности они представляют, на наш взгляд, тот особый пласт художественного творчества, который подлежит отдельному анализу и изучению.

В названии сконцентрированы две линии: перспективная, направленная на ознакомление с текстом; ретроспективная, направленная на понимание названия в свете информации, полученной и переосмысленной реципиентом в результате ознакомления с ним.

На глубинном уровне название выступает как наиболее объемная величина авторского ракурса, сконцентрированная в инварианте, расширение которого приводит к слиянию названия с целевой установкой. При этом сам процесс слияния завершается в смысловом узле.

На поверхностном уровне, где имеет место декодирование названия, все компоненты авторского ракурса завязываются в целостный текст, возглавляемый названием как

единицей, минимальной по количеству составляющих его знаков, но, в то же время, как единицей, максимальной по насыщенности заключенного в нем категориального значения.

Таким образом, именно название, связывая все составляющие текст компоненты (структурные, семантические, композиционные и др.), превращает текст в завершенное художественное произведение.

Будучи явлением бифункциональным, название представляет собой одну из форм выражения функциональной смысловой зависимости, выступая как результат действия этой зависимости и представляя собой единицу текстологического плана.

Название не совместимо с точкой. Этот факт находит, на наш взгляд, то объяснение, что название несет на себе абстрактный смысл, детализированное содержание которого раскрывается в следующем за ним тексте, после которого ставится точка. В этом плане точка выступает тем внешним знаком препинания, которым исчерпывается вся заложенная в тексте и воплощенная в названии целевая установка драматурга. Это позволяет условно отнести название к разряду темы, а саму текстовую, то есть фабульную часть - к разряду ремы.

Названий драматургических произведений, завершающихся восклицательным знаком, вообще нет и, как мы полагаем, быть не может, поскольку восклицательный знак в силу своей семантики призван выразить полностью законченную мысль. Никакого текстового продолжения он не требует и поэтому внутренне несовместим с названием. Естественно, мы не говорим о заголовках рекламного порядка: анонсах, объявлениях, обращениях и т.п., где восклицательный знак реализует свою значимость в плане привлечения внимания к объекту, следующему за такого рода заголовком. По своему существу, все эти заголовки, относящиеся к рекламируемым объектам, однозначны по своему содержанию и не имеют того глубинного характера, который передает перспективно расширяющуюся линию авторского ракурса и композиционно выражен на линии сюжетной перспективы.

Используемые в названии словарные единицы относятся главным образом к конкретизирующей и в меньшей степени к ассоциативной лексике и не представлены лексикой синтезированной. Отсутствие последней, как мы полагаем, связано с несовместимостью эмоционального фактора (равно, как и логического) с теми значимыми компонентами, которые лежат в основе формирования названия и его соотношения с внутренней структурой текста (внешнюю, то есть композиционную, мы в данном случае не затрагиваем).

Первый этап проявления названия в тексте делается драматургом отнюдь не в первой мизансцене пьесы, а в некотором интервале, но непременно в начальной части функциональной смысловой зависимости, где линия авторского ракурса совпадает с линией сюжетной перспективы. При этом наблюдается четко выраженная зависимость (типологически прослеживаемая во всех проанализируемых пьесах) между названием и его местом в монологе. Таким монологом выступает не итогово-резюмирующий монолог, и не проблемно-наводящий, а исключительно монолог фабульно-инструктирующий. Именно в нем формулируется та целевая установка, которая служит своеобразной нитью, определяющей развитие сценического действия. Запрограммированная на этом этапе сюжетная динамика имеет, естественно, кодовый характер, который получает свое декодирующее раскрытие, постепенно разворачиваясь в двух других типах сценических монологов и таким образом приводят к художественно воплощенной дешифровке названия.

Мы не случайно заостряем основное внимание на анализе монологов, хотя, естественно, не можем пройти мимо диалогов и полилогов, хотя не ставим их в доминантный объект исследования, поскольку наличие нескольких коммуникантов снижает ту концентрацию мысли, которая, как известно, свойственна монологу.

Выдвижение главного персонажа в позицию титульного героя, запечатленного в названии, вызвано необходимостью закрепить за его образом ту мировоззренческую направленность, которую драматург считает нужным передать зрителю, превращая имя собственное в имя нарицательное.

В названиях пьес В. Шекспира используются имена существительные как собственные, так и нарицательные. Но имена собственные предваряют названия исключительно пьес трагедийного характера. Имена нарицательные, как правило, предваряют комедийный текст, где наличие множества сюжетных коллизий не мешает драматургу привести все события к их положительному завершению.

Название выступает текстологической единицей, производной от функциональной смысловой зависимости, которая, как отмечалось, на поверхностном уровне реализует себя в четырех типах речевых ситуаций: микротематической, тематической, макротематической и текстологической. Этот процесс ведет к идентификации названия с категорией тождества, которая преломляется в каждом из вышеназванных четырех типов речевой ситуации. Именно в этом процессе роль монологов особенно велика, так как позволяет выделить: - с одной стороны, его центральную часть, связанную с названием через расширяющийся инвариант; - с другой стороны, его периферийную часть, которая зависит от описанной речевой ситуации, конкретизирующий инвариант в его расширяющихся компонентах: семантическом ядре, центральном звене и смысловом узле.

Это обстоятельство, однако, означает, что сюжетная перспектива оказывается зависимой от авторского ракурса: утрачивая свою монолитность, (то есть, получая не прямолинейное, а зигзагообразующее развитие) она уступает авторскому ракурсу главенствующую роль в названии, в силу чего название, в первую очередь, связано с инвариантом как кодовой единицей глубинного уровня, и только после этого с одной из начальных мизансцен как композиционно-дешифрующих его структурно-содержательных единиц сюжетной перспективы.

Название в своем поверхностном выражении, как единица текстологическая, не может быть сведена ни к одной из выражающих его языковых единиц в силу своей разноплановости с ним. Поэтому: 1. Название не равно речевому комплексу, состоящему из одного или нескольких предложений, поскольку каждый речевой комплекс сосредоточен вокруг выражения какого-то одного из вышеназванных моментов: то ли фабульно-сюжетного; то ли мировоззренческого; то ли психолого-коммуникативного. 2. Название не равно и такой речевой структуре, как эллипсис, поскольку эллипсис является сокращенным воспроизведением всего лишь одной речевой ситуации, а название отражает весь текст, концентрированно представленный во всех речевых ситуациях, В равной мере название не равно ни одной из структур языкового уровня - ни предложению, ни словосочетанию, ни слову, ни фразеологическому единству. 3. Предложение - это всего лишь структурная модель, имеющая обобщенное значение повествования, приказания, запроса о недостающей информации или эмоционального выражения экспрессии. Название передает целевую установку в ее триединстве содержательного, идеологического и коммуникативного подходов к зрителю. 4. Словосочетание призвано углубить одну из сторон объекта. Название призвано раскрыть объект во всей многомерности его значения. 5. Название не равно слову. Слово - это свернутая дефиниция одного из понятий, называющих объект. Название - это кодово-декодирующая единица, сочетающая в себе компоненты глубинного и поверхностного уровней. 6. Название не равно фразеологизму. Фразеологизм -это одна из универсально зафиксированных черт, отражающих традиции и национальную культуру народа безотносительно к месту и времени его нахождения.

Таким образом, гипотеза, связанная с внутренней сущностью названия как бифункциональной, то есть кодово-декодирующей единицы текстологического уровня, была

проверена и подтверждена на обширном материале названий ряда пьес В. Шекспира, Бернарда Шоу, О.Уайльда в плане их анализа и разносторонней интерпретации.

Библиография содержит список теоретических работ и художественных текстов, а также перечень использованных словарей, насчитывающий в общей сложности 400 наименований.

Основное содержание диссертации отражено в следующих опубликованных работах:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах ВАК:

1. Название как кодовая единица художественного текста II Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». - № 2 - 2009. - М.: Изд-во МГОУ.

Статьи, материалы конференций и семинаров, тезисы докладов:

2. Психологическая природа рекламы // Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке: Материалы научной конференции преподавателей, аспирантов и соискателей/Под ред. Э.М. Лариной. - М., РИЦ МГГУ им. М.А. Шолохова, 2008. Вып. 2. -С. 20-24.

3. Специфика рекламного текста для различных СМИ // Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке: Материалы научной конференции преподавателей, аспирантов и соискателей/Под ред. Э.М. Лариной. - М., РИЦ МГГУ им. М.А. Шолохова, 2008. Вып. 2.-С. 24-31.

4. К вопросу о воздействии рекламы на эмоциональную сферу // Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке: Материалы научной конференции преподавателей, аспирантов и соискателей/Под ред. Э.М. Лариной. - М., РИЦ МГГУ им. М.А. Шолохова, 2009. Вып. 3. Ч. 2. - С. 13-17.

5. Категория названия на глубинном и поверхностном уровнях // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Серия: Филологические науки, №2. - Москва, 2009. - С. 59-69.

Заказ №367. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш». г. Москва, ул. Палиха-2а, тел. 250-92-06 www.postalor.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Смородина, Полина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. НАЗВАНИЕ НА ГЛУБИННОМ И ПОВЕРХНОСТНОМ

УРОВНЯХ.

§ 1.1. К истории научного рассмотрения названия.

§ 1.2. Название как одна из категорий текста.

§ 1.3. Перспективная направленность в представлении названия.

§ 1.4. Название в его декодированном выражении.

§ 1.5. Сюжетная перспектива в ее отношении к названию.

§ 1.6. О причинах несовмещаемости точки с названием.

§1.7. О внутренних знаках препинания.

§ 1.8. Коммуникационные типы лексики в названии.

Выводы к главе 1.

Глава II. ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ ДРАМАТУРГИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ ЗАГОЛОВОЧНОГО КОМПЛЕКСА.

§ 2.1. О связи названия с определенным типом монолога.

§ 2.2. О месте фабульно-проблематичного монолога при выборе названия.

§ 2.3. Факторы, определяющие отсутствие заголовочного комплекса в определенных видах текста.

§ 2.4. О характере названий в пьесах В. Шекспира.

§ 2.5. Название в его отношении к функциональной смысловой зависимости.

Выводы к главе II.

Глава III. НАЗВАНИЕ В ЕГО СВЯЗИ С ТЕКСТОВОЙ ФАКТУРОЙ

ДРАМАТУРГИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ.

§3.1 Речевая ситуация в ее отношении к названию.

§3.2 Связь названия с внутренней организацией монолога.

§ 3.3 Название в его отношении к синтаксическим моделям языка.

Выводы к главе III.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Смородина, Полина Владимировна

Представляемое диссертационное исследование посвящено анализу названия как одному из компонентов текста в плане выявления, с одной стороны, структурно-семантических черт, характеризующих эту единицу текстовой организации речи и, с другой стороны, нахождения внутренних механизмов его связи и взаимоотношений с текстовой фактурой произведения.

Рамки данного исследования ограничены изучением названия драматургических текстов как особого жанра художественного творчества, язык которого является псевдоразговорным. Будучи по своей сути одной из форм письменной речи (поскольку он создан драматургом и несет на себе присущую ему манеру стилистического выражения мысли), он в каждый момент своего сценического воспроизведения выступает как видимость неподготовленного ранее живого разговорного языка. Но, поскольку текст этой речи носит стабильно-фиксированный характер, то это дает возможность исследовать его на том текстологическом материале, который озаглавлен названием, превращающим его в законченное литературное произведение. Надо полагать, что именно в силу последнего обстоятельства исследование названия в основном проводилось в границах литературоведческих подходов (см. работы Н.В. Бахарева, Л.Б. Бойко, Н.В. Дараселия, Т.П. Иванова, JI.A. Коробова и др.)

Тем не менее, само обращение к анализу названия впервые было сделано выдающимся ученым языковедом A.M. Пешковским, посмотревшим на название с точки зрения его отнесенности к такому объекту как текст. Не случайно, что в настоящее время, когда интерес к проблемам текстологии набирает все возрастающую силу, изучение названия из области литературоведения перемещается в область лингвистики, захватывая рассмотрение общих для названия проблем, но решая их главным образом методами языковедческого анализа с учетом, естественно, всего того, что имеется в науке по данной проблеме.

I. Актуальность темы определяется постоянно расширяющимся интересом научной общественности к поиску структурных семантических, композиционных, семантических, психолого-коммуникативных, мировоззренческих и прочих компонентов текста, позволяющих выделить так называемый «инвентарь» речевого узуса, относящийся к текстологии. Почти полная неразработанность этой проблемы побудила ученых: во-первых, рассматривать название заголовка, рекламные обращения и прочие виды речевого называния объектов в общую рубрику «заголовочного комплекса»; во-вторых, поставить вопрос о необходимости отнесения заголовочного комплекса к сфере текстологии.

II. Цель исследования.

В своей работе мы попытаемся проникнуть в сущность названия драматургических произведений, отделив его как от заголовка в публицистике, так и от рекламы, а также определить его связь с той частью функциональной смысловой зависимости, которая: во-первых, на глубинном уровне имеет кодовый характер своего выражения; во-вторых, на поверхностном уровне имеет не кодовый, а декодирующий характер. В силу этого мы рассматриваем название не просто как кодирующую единицу текста, а как бифункциональную единицу, относящуюся как к глубинному, так и поверхностному уровням.

В этом плане цель диссертационной работы заключается в исследовании свойств названия как кодирующей и декодирующей единицы в тексте драмы с учетом специфики данного вида литературного творчества.

Указанная цель потребовала решения следующих задач:

1. Определить статус названия как бифункциональной единицы в драматургическом тексте.

2. Сформулировать принципы построения и употребления названия с учетом характерных особенностей текста драмы.

3. Провести анализ речевых ситуаций, в рамках которых идет соотношение текста с названием.

III. Теоретической основой исследования является концепция профессора И.Г. Кошевой, согласно которой название представляет собой бифункциональную единицу текста, имеющую не только кодирующую, но и декодирующую основу. 1/

Это положение рассматривалось в работах ряда представителей ее школы, изучавших название как кодирующую единицу речи, что было совершенно необходимо для анализа названия на глубинном уровне.

В данной диссертации делается попытка выхода за пределы глубинного уровня на ту часть поверхностного уровня, которая еще не была объектом углубленного исследования непосредственно текстообразующих единиц не только глубинного, но и поверхностного уровней с точки зрения их внутренней связи и внешнего расхождения.

IV. Гипотезой исследования послужило предположение о том, что название как бифункциональная единица текста отражает целевую установку автора, которая в произведениях драматургического жанра имеет как центробежную, так и центростремительную направленность, реализуя себя в

11 И.Г. Кошевая. Стилистика современного английского языка. М., Текстообразующие структуры языка и речи. М., 1983, С. 14-21. трехаспектной мотивации сюжетного, коммуникативно-психологического и мировоззренческого характера.

V. Научная новизна исследования заключается в том, что на основе анализа объемного текстологического материала впервые были доказаны следующие положения:

1. Положение о том, что название является не только кодовой единицей текста, но является и его декодирующей единицей.

2. При анализе научных точек зрения, существующих в настоящее время на название, мы, анализируя однозначный подход, где название трактуется как часть заголовочного комплекса, выступающего в виде кодовой единицы, служащей для отражения сюжетной стороны произведения, впервые детализировано обосновали свою позицию, посмотрев на название как на самостоятельную часть драматургического текста, двузначную в своей лингвистической природе, то есть имеющую как кодовый, так и декодирующий характер.

3. Положение о том, что на кодовом уровне название является, в первую очередь, мировоззренческой единицей, в то время, как на поверхностном уровне оно получает стилистическую оформленность, сливаясь с целевой установкой драматурга.

4. Положение о том, что название выступает одной из форм функциональной смысловой зависимости, совмещаясь с ней в ее начальной и завершающей части, но имея обобщенно содержательные расхождения в ее ключевой части.

5. Положение о том, что отличие семантической нагрузки, падающей на знаки препинания в условиях их обычного внутритекстового употребления и в условиях употребления их в названии, не случайно, а вызвано самой сущностной значимостью названия, выступающей особого рода запросом об информации, который позволяет условно рассматривать название как своеобразную тему, раскрытие которой следует за ней в предлагаемом драматургическом тексте как в реме.

6. Положение о том, что существующая зависимость между формулированием названия с использованием имени собственного и его появлением в определенном типе монолога связана со своего рода командной установкой драматурга, выдвигающей имя собственное в позицию титульного персонажа.

7. Положение о том, что название не может быть сведено ни к заголовку, ни к разнообразным формам обращений, анонсов и т.п. текстовых материалов, обусловлено бифункциональным статусом названия, то есть наличием у него кодовой основы глубинного уровня, которая отсутствует у подобного типа заголовков. В связи с указанным обстоятельством их объединение в заголовочный комплекс с названием осуществляется только по принципу общей отнесенности к поверхностному уровню, что, на наш взгляд, вызывает большие несовпадения при конкретном анализе каждой из приведенных разновидностей и требует отдельного исследования.

8. Положение о том, что принципы формирования названия на глубинном уровне и его выражение на поверхностном уровне не совпадают, а определяются различным соотношением компонентов функциональной смысловой зависимости, по-разному реализующихся на двух вышеназванных уровнях, но одинаково идентифицирующих категорию тождества, которая связывает название с целевой установкой драматурга. При этом категория тождества в названии выступает как величина, производная от функциональной смысловой зависимости.

9. Положение о том, что название в силу своей бифункциональной природы текстологического характера не равно ни одной структурной модели не только языка, но и речи - то есть ни речевому комплексу, ни эллипсису, ни предложению, ни словосочетанию, ни слову, ни фразеологизму.

VI. Теоретическое значение диссертации состоит, на наш взгляд, в том, что в ней сделана попытка раскрыть внутреннюю сущность названия, которая позволяет аргументировано рассматривать его как бифункциональную единицу, относящуюся к структурно-семантическому инвентарю текстологии и играющую существенную роль в концентрированном выражении идеологической позиции драматурга.

Таким образом, теоретическое значение представленной диссертационной работы определяется предпринятой попыткой рассмотреть название с позиций кодирующих и декодирующих единиц грамматики языка и грамматики речи, объединив при этом в рамках нового научного подхода имеющиеся на сегодняшний день теоретические знания о процессах текстообразования и лингвистических параметрах. В настоящем исследовании название, впервые фигурируя как бифункциональная единица текста драмы, предоставляет возможность установить статус названия в драматическом произведении, а также его роль в процессе композиционного построения пьесы.

Помимо этого, в исследовании рассматриваются способы употребления названия, характерные, главным образом, для трагедийного вида драматургических произведений англоязычных авторов.

VII. Практическое значение диссертации состоит в возможности применения полученных результатов в лекционном курсе по теоретической грамматике английского языка, стилистике и интерпретации текста для студентов филологических факультетов германских языков, а также в рамках спецкурса по теории текста. Кроме того, материалы исследования могут быть задействованы при проведении практических и семинарских занятий и для написания курсовых и дипломных работ по вышеуказанным дисциплинам английского языка.

VIII. Положения, выдвигаемые на защиту:

1. Название как бифункциональная единица текстологического плана, сочетающего в себе как кодовый, так и декодирующий характер.

2. Название как форма тексто образования, не сводящаяся ни к одной структурно-семантической единице языка и речи, то есть отличающаяся и от речевого комплекса, и от предложения, и от эллипсиса, и от слова, и от словосочетания и от фразеологических единиц.

3. Кодирующие единицы глубинного уровня и декодирующие единицы поверхностного уровня связаны оппозиционными отношениями центробежности и центростремительности, которые носят в одном случае непрерывно-расширяющийся линейно-плоскостной, а в другом случае прерывно расширяющийся зигзагообразный характер.

4. Пунктуационная система, употребляемая в названиях, не повторяет нормы пунктуации внутри текста.

IX. Объектом исследования является раздел текстологии, связанный с особенностями формирования и употребления названия в драматургическом тексте.

X. Предметом исследования выступает название как бифункциональная единица, определяющая текст как художественное произведение.

XI. Материалом исследования послужили тексты классических пьес английских драматургов.

ХП. При решении поставленных задач применялись следующие методы исследования:

1. Метод экстрагирования.

2. Метод семантико-функционального анализа.

3. Метод лингвистического описания.

4. Метод сравнительного анализа.

ХП1. Апробация диссертации была осуществлена в выступлениях на кафедре теории и практики преподавания иностранных языков, факультета европейских языков, на кафедре иностранных языков и на кафедре английской филологии Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.

Сообщения о ходе исследования обсуждались на заседаниях названной кафедры иностранных языков Московского государственного гуманитарного^ университета им. М.А. Шолохова.

Результаты исследования были заслушаны на научных конференциях «Актуальные проблемы языкового образования в XXI веке» и «Человек в зеркале языка», проходивших в МГГУ (МГОПУ) им. М.А. Шолохова в 20052006, 2006-2007, 2007-2008 и 2008-2009 гг.

XIV. Структура диссертации:

Работа состоит из Введения, трех глав, Выводов по каждой главе, Заключения, Списка использованной литературы на русском и иностранном языках, а также поясняющих схем и таблиц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Название как бифункциональная единица текста"

Выводы к главе III

I. Текстовая фактура драматургического произведения представляет собой определенное единство речевых ситуаций, неоднородных по своей структуре и объединяющихся на поверхностном уровне в четыре основные типа:

1) речевую ситуацию микротематического типа, сконцентрированную на поверхностном уровне по принципу дешифровки инварианта;

2) речевую ситуацию тематического типа, сконцентрированную по принципу декодирования семантического ядра;

3) речевую ситуацию макротематического типа, сконцентрированную по принципу декодирования центрального звена;

4) речевую ситуацию текстологического типа, которая на поверхностном уровне служит цели раскрытия смыслового уза, подводя итог всей фабульной стороне сюжета.

II. Функциональная смысловая зависимость исчерпывает себя в этом процессе четырехъярусного декодирования, преломляясь в категории, тождества, которая выражается в названии как величине, производной от функциональной смысловой зависимости.

Такая идентификация происходит при полном совмещении функциональной смысловой зависимости с категорией тождества.

III. В этом плане особую роль играет внутренняя организация монолога, в котором выделяются две основные составляющие его части:

1) центральная часть, в которой наблюдается прямое соотнесение с одной из единиц кодового (то есть глубинного уровня) — инвариантом, семантическим ядром, центральным звеном или смысловым ядром;

2) остаточная (или периферийная часть), где имеет место детализация центральной части.

IV. Диалогу (как и полилогу) так же принадлежит значительная роль в этом процессе.

Однако в диалоге, в связи с разделенностью мысли между коммуникантами, декодирование глубинных структур получает прерывающийся и зигзагообразный характер, который присущ сюжетной перспективе.

Сюжетная перспектива отлично выполняет свою связующую роль, но утрачивает ту прямолинейность, которая свойственна авторскому ракурсу.

V. Название как кодово-декодирующая единица речи не сводимо ни к одной из структурно-семантических единиц языка, в форме которых название представлено в драматургических текстах и с которыми его часто отождествляют исследователи, хотя, как свидетельствует проведенный нами анализ, - это единицы совершенно разноплановые, в связи с чем есть все основания ввести название в круг текстообразующих структур.

Иными словами, можно утверждать, что название, будучи единицей бифункционального плана, относится к той части речевого инвентаря, который является инвентарем текстологическим.

Даже при полном повторении в названии модели предложения, название не равно предложению, поскольку в противоположность предложению, которое, как известно, отражает лишь относительно законченную мысль, название передает полностью законченную мысль.

Название как кодовая единица всего текста воспроизводит и декодированную в тексте функциональную смысловую зависимость и таким образом является двухуровневой структурой, соединяющей в себе и авторский ракурс и сюжетную перспективу.

VI. Название не равно речевому комплексу, так как речевой комплекс является изоморфным слепком одного из четырех видов речевой ситуации (микротематической, тематической, макротематической или текстологической).

Название же отражает весь текст в трех составляющих его аспектах: 1) содержательном, 2) мировоззренческом, 3) психолого-коммуникативном.

В этой связи название представляет собой синтез таких составляющих его компонентов, как: а) целевой установки, раскрываемой в фабуле драматургического текста; б) преломление этой целевой установки в идеологической интерпретации драматурга; в) выражение ее через эмоциональное воздействие на реципиента.

На основании вышесказанного можно заключить, что название, будучи мельчайшей структурно-семантической единицей текста, является наиболее содержательно емким компонентом текста.

VII. Название не равно эллипсису, поскольку эллипсис - это ущербная модель предложения, включающая в себе один или несколько нулевых членов.

Название не может быть сведено к эллипсису, в силу многомерности, то есть соединения в нем смысловой, мировоззренческой и психолого-коммуникативной направленности. Все они специфично выражаются в тексте, будучи декодированы через сюжетную перспективу, и синтезируются в названии как кодовой единице, предваряющей каждый определенный текст.

Поэтому, когда речь идет об эллипсисе, то это значит, что имеет место соотнесение мысли с какой-то одной речевой ситуацией.

Когда же речь идет о названии, то это значит, что имеет место соотнесение со всем текстом как единством всех включенных в него речевых ситуаций.

VIII. Название не равно словосочетанию, поскольку словосочетание отражает только одну из сторон объекта, о котором идет речь и не выходит за пределы этой стороны.

Название же, напротив, выражает текст во всей совокупности объектов, задействованных в тексте драматургического произведения.

Словосочетание дает одномерную характеристику объекта.

Название, напротив, дает его многомерную характеристику.

Итак, при использовании в названии любой модели словосочетания (управления, согласования, примыкания), свойственная словосочетанию одномерность утрачивается и в названии появляется та многомерность, которая вытекает: во-первых, из целевой установки, лежащей в основе названия; во-вторых, из соотношения двух уровней - глубинного и поверхностного, в которых реализуется название как часть свойственной всему тексту функциональной смысловой зависимости.

IX. Название не равно слову ни в одной из его коммуникативных ипостасей: ни конкретизирующей, ни ассоциативной, ни синтезирующей.

В названии процентный состав конкретизирующей лексики весьма значителен, процент ассоциативной лексики очень незначителен, а процентный состав синтезирующей лексики в пьесах В. Шекспира равен нулю.

X. Название не равно ни одной из фразеологических единиц, в форме1 которых оно может использоваться.

Причина этого явления лежит в самой природе фразеологизмов давать-универсальное определение событию, независимо от времени и места его совершения.

Название всегда привязано к месту совершения сценического действия как к строго определенному художественному пространству. Художественное время, не будучи фиксированным, тем не менее, определяет текст его обязательной соотнесенностью с художественным пространством, в связи с чем пословицы и поговорки, как универсальные понятия, не имеют пространственно-временной лимитации и поэтому могут быть применимы к различным ситуациям.

Названия же - не универсальны, а конкретно ориентированы на строго определенный текст, следующий за ними.

XI. Имена собственные, употребленные в названии, относятся, как показало исследование, исключительно к тексту трагедии и имеют тенденцию переходить со временем в имена нарицательные.

Причина этого явления заключается в стяжении всех линий произведения только к одной личности главного действующего лица, как к той проблемной фигуре, через которую решается целевая установка драматурга.

В комедии такого синтезированного обращения к главному персонажу не наблюдается в силу общей жизнерадостной направленности сюжета. Однако здесь нарицательными могут становиться имена второстепенных действующих лиц (типа: лжецов, скряг), которые не вынесены драматургом в название, но оказываются высмеянными в ходе раскрытия сюжета.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе исследования название рассматривается как лингвистическая категория, передающая обобщенно закодированный в нем смысл озаглавленного им текста.

В силу категориальности заключенного в нем значения, название не сводимо к обычному называнию объекта и не равнозначно тем лексико-грамматическим структурам, с помощью которых оно выражается.

В настоящее время существует тенденция отнесения названия к заголовочному комплексу, объединяющему в себе все возможные названия письменного текста.

В данной диссертации речь идет о названии драматургического произведения, в связи с чем в ходе исследования было проведено отграничение названия от заголовка, объяснены причины неупотребительности названия в рекламах, анонсах, объявлениях и в текстах малого литературного жанра.

Названия музыкальных произведений (опер, оперетт, водевилей и певческих текстов) нами не затрагивались, поскольку в силу их особой вокально-тоновой ритмичности они представляют, на наш взгляд, тот особый пласт художественного творчества, который подлежит отдельному анализу и изучению.

В исследовании названия мы основываемся на позиционно-двухуровневом направлении, согласно которому название трактуется как единица двухуровневого плана, отражающая многомерность относительно самостоятельных сюжетных линий через заключенную в нем идею.

Этим объясняется тот факт, что название дает не столько содержательную, сколько мировоззренческую оценку текста, которая становится понятной реципиенту только после ознакомления с текстом. Поэтому в названии сконцентрированы две линии: перспективная, направленная на ознакомление с текстом; ретроспективная, направленная на понимание названия в свете информации, полученной и переосмысленной реципиентом в результате ознакомления с ним.

На глубинном уровне название выступает как наиболее объемная величина авторского ракурса, сконцентрированная в инварианте, расширение которого приводит к слиянию названия с целевой установкой. При этом сам процесс слияния завершается в смысловом узле.

На поверхностном уровне, где имеет место декодирование названия, все компоненты авторского ракурса (которые в драматургическом тексте стилистически раскрываются через мизансцены, сцены и акты) завязываются в целостный текст, возглавляемый названием как единицей, с минимальной по количеству составляющих его знаков, но, в то же время, как единицей, максимальной по насыщенности заключенного в нем категориального значения.

Таким образом, именно название, связывая все составляющие тексту компоненты (структурные, семантические, композиционные и др.), превращает текст в завершенное художественное произведение.

Будучи явлением бифункциональным (то есть относящимся и к глубинному, и к поверхностному уровням), название представляет собой одну из форм выражения функциональной смысловой зависимости, выступая как результат действия этой зависимости и представляя собой единицу текстологического плана.

Преломленные в названии три составные части функциональной смысловой зависимости (начальная, ключевая и итоговая), по-разному преломляясь в названии на глубинном и поверхностном уровнях, позволяют говорить о названии не только как о кодовой единице текста, но одновременно как и о его декодирующей единице.

В силу вышесказанного название не допускает после себя тех же нормативных правил в использовании пунктуационной системы, которая употребляется в грамматическом строе языка. Поэтому семантическая нагрузка знаков препинания внутри текста и в названии существенно различается.

Название, как известно, несовместимо с точкой. Этот факт находит, на наш взгляд, то объяснение, что название несет на себе абстрактный смысл, детализированное содержание которого раскрывается в следующем за ним тексте, после которого ставится точка. В этом плане точка выступает тем внешним знаком препинания, которым исчерпывается вся заложенная в тексте и воплощенная в названии целевая установка драматурга. Это позволяет условно отнести название к разряду темы, а саму текстовую, то есть фабульную часть -к разряду ремы.

Особенно близко к такому противопоставлению «название - тема» и «текстовое содержание - рема» подходят названия, заканчивающиеся вопросительным знаком, где за поставленным в названии вопросом следует текст, выступающий в виде ответа, то есть следует та информация, запрос на которую сформулирован в названии.

Характерно, что названий драматургических произведений, завершающихся восклицательным знаком, вообще нет и, как мы полагаем, быть не может, поскольку восклицательный знак в силу своей семантики призван выразить полностью законченную мысль. Никакого текстового продолжения он не требует и поэтому внутренне несовместим с названием. Естественно, мы не говорим о заголовках рекламного порядка: анонсах, объявлениях, обращениях и т.п., где восклицательный знак реализует свою значимость в плане привлечения внимания к объекту, следующему за такого рода заголовком. По своему существу, все эти заголовки, относящиеся к рекламируемым объектам, однозначны по своему содержанию и не имеют того глубинного характера, который передает перспективно расширяющуюся линию авторского ракурса и композиционно выражен на линии сюжетной перспективы.

В этом смысле можно утверждать, что заголовок в текстах рекламного плана (в тех случаях, где он встречается) - является однозначным, а название в текстах драматургического характера является многозначным.

Запятая и тире, употребляемые как внутренние знаки препинания в рамках названия, разделяются по коммуникативной и языковой функции.

Языковая функция связана с соблюдением в названии грамматических норм построения предложения (типа: «Человек, который смеется»), а коммуникативная функция характеризирует тот общий спектр значений, который присущ названию, выделяя в нем требуемую часть как противопоставление и уточнение содержания, присущего только лишь тексту, следующему за ним.

Используемые в названии словарные единицы относятся главным образом к конкретизирующей и в меньшей степени к ассоциативной лексике и не представлены лексикой синтезированной (как эмоциональной или логической по своей сути).

Отсутствие последней, как мы полагаем, связано с несовместимостью эмоционального фактора (равно, как и логического) с теми значимыми компонентами, которые лежат в основе формирования названия и его соотношения с внутренней структурой текста (внешнюю, то есть композиционную, мы в данном случае не затрагиваем).

Как свидетельствует фактический материал, первый этап проявления названия в тексте делается драматургом отнюдь не в первой мизансцене пьесы, а в некотором интервале, но непременно в начальной части функциональной смысловой зависимости, где линия авторского ракурса совпадает с линией сюжетной перспективы.

При этом наблюдается четко выраженная зависимость, типологически прослеживаемая во всех проанализируемых пьесах, между названием и его местом в монологе. Таким монологом выступает не итогово-резюмирующий монолог, и не проблемно-наводящий, а исключительно монолог фабульно-инструктирующий. Именно в нем формулируется та целевая установка, которая служит своеобразной нитью, определяющей развитие сценического действия.

Запрограммированная на этом этапе сюжетная динамика имеет, естественно, кодовый характер, который получает свое декодирующее раскрытие, постепенно разворачиваясь в двух других типах сценических монологов и таким образом приводят к художественно воплощенной дешифровке названия.

Мы не случайно заостряем основное внимание на анализе монологов, хотя, естественно, не можем пройти мимо диалогов и пол илогов, хотя не ставим их в доминантный объект исследования, поскольку наличие нескольких^ коммуникантов снижает ту концентрацию мысли, которая, как известно, свойственна монологу.

Выдвижение главного персонажа в позицию титульного героя, запечатленного в названии, вызвано необходимостью закрепить за его образом ту мировоззренческую направленность, которую драматург считает нужным передать зрителю, превращая имя собственное в имя нарицательное. Такая идентификация имени заглавного действующего лица с целевой установкой драматурга (в которую как бы «завернут» сюжет произведения) осуществляется в зависимости и в соответствии со степенью художественного исполнения, на которую способен драматург.

Если исходным основанием для разделения названия и заголовка являлся по сути, формальный момент: объемности текста (малого - в заголовке и большого - в названии), а критерием их объединения выступал также формальный момент: их фронтальная позиция, предваряющая текст, то мы, бесспорно признавая оба эти моменты, попытались отыскать и проанализировать те отличительные черты названия, которые позволяют выделить название в самостоятельную часть заголовочного комплекса.

В названиях пьес В. Шекспира используются имена существительные как собственные, так и нарицательные. Имена собственные предваряют названия исключительно пьес трагедийного характера.

Имена нарицательные, как правило, предваряют комедийный текст, где наличие множества сюжетных коллизий не мешает драматургу привести все события к их положительному завершению.

Такое же положение присуще использованию в названиях- пословиц, поговорок и слов со сказочно иллюзорным значением (типа: "The Midsumer Night's Dream"), где превалирует комедийная фабула.

Для объяснения этого явления необходимо посмотреть на три компонента, лежащие в основе функциональной смысловой зависимости: 1) содержательный, 2) мировоззренческий, 3) психолого-интригующий (или иначе: коммуникативно-эмоциональный).

На поверхностном уровне первый и третий компоненты синтезируются в один сюжетно-психологический компонент, то есть они оказываются подверженными той модификации, которая позволяет выделить второй -мировоззренческий компонент в относительно самостоятельный. Этот компонент, как слепок идеологической позиции драматурга, не подвержен тем фабульным метаморфозам, которые происходят в сценическом представлении. Поэтому мировоззренческий компонент остается константным, в то время как сюжетный компонент фабульно расширяется и, будучи связанным с психологическим, как коммуникативно-эмоциональный, используется для того, чтобы своим фабульным содержанием влиять на реципиента, привлекая его на идеологическую платформу драматурга.

Функциональная смысловая зависимость, концентрируясь вокруг целевой установки драматурга, связывает его, таким образом, через мировоззренческий компонент с сюжетно-психологическим компонентом, который как бы доминирует в своем внешнем словесном выражении, однако в своем внутреннем (завуалированном), тем не менее, остается доминирующим.

Поэтому на поверхностном уровне название оказывается тем производным от закодированных на глубинном уровне компонентов, которые на поверхностном уровне раскрывают перед реципиентом мировоззренческую позицию драматурга.

Название, таким образом, выступает текстологической единицей, производной от функциональной смысловой зависимости, которая, как отмечалось, на поверхностном уровне реализует себя в четырех типах речевых ситуаций: микротематической, тематической, макротематической и текстологической.

Этот процесс ведет к идентификации названия с категорией тождества, которая преломляется в каждом из вышеназванных четырех типов речевой ситуации. Именно в этом процессе роль монологов особенно велика, так как позволяет выделить: с одной стороны, его центральную часть, связанную с названием через расширяющийся инвариант; с другой стороны, его периферийную часть, которая зависит от описанной речевой ситуации, конкретизирующий инвариант в его расширяющихся компонентах: семантическом ядре, центральном звене и смысловом узле.

Это обстоятельство, однако, означает, что сюжетная перспектива оказывается зависимой от авторского ракурса: утрачивая свою монолитность, (то есть, получая не прямолинейное, а зигзагообразующее развитие) она уступает авторскому ракурсу главенствующую роль в названии, в силу чего название, в первую очередь, связано с инвариантом как кодовой единицей глубинного уровня, и только после этого с одной из начальных мизансцен как композиционно-дешифрующих его структурно-содержательных единиц сюжетной перспективы.

Название в своем поверхностном выражении, как единица текстологическая, не может быть сведена ни к одной из выражающих его языковых единиц в силу своей разноплановости с ним и название, как отмечалось, относится не просто к единицам текстологического плана, но даже среди текстологического инвентаря оно выделяется своей синтезированной трехаспектностью, позволяющей сочетать в себе и содержательную, и мировоззренческую и психолого-коммуникативную направленность.

В этом плане имеет место то совмещение названия с целевой установкой,^, через которую выражается эмоциональное воздействие на реципиента.

При этом название не равно речевому комплексу, состоящему из одного или нескольких предложений, поскольку каждый речевой комплекс сосредоточен вокруг выражения какого-то одного из вышеназванных моментов: то ли фабульно-сюжетного; то ли мировоззренческого; то ли психолого-коммуникативного, представленного в любом из его видов: выраженном или в эмоциональном или в логико-резюмирующем контексте.

Название не равно и такой речевой структуре, как эллипсис, поскольку эллипсис является сокращенным воспроизведением всего лишь одной речевой ситуации, а название отражает весь текст, концентрированно представленный во всех речевых ситуациях. В равной мере название не равно ни одной из структур языкового уровня — ни предложению, ни словосочетанию, ни слову, ни фразеологическому единству.

Предложение — это всего лишь структурная модель, имеющая обобщенное значение повествования, приказания, запроса о недостающей информации или эмоционального выражения экспрессии. Название передает целевую установку в ее триединстве содержательного, идеологического и коммуникативного подходов к зрителю.

Словосочетание призвано углубить одну из сторон объекта. Название призвано раскрыть объект во всей многомерности его значения.

Название не равно слову. Слово - это свернутая дефиниция одного из понятий, называющих объект. Название - это кодово-декодирующая единица, сочетающая в себе компоненты глубинного и поверхностного уровней.

Название не равно фразеологизму. Фразеологизм - это одна из универсально зафиксированных черт, отражающих традиции и национальную" культуру народа безотносительно к месту и времени его нахождения.

Название всегда конкретизировано следующим за ним текстом и, обязательно привязано к художественному пространству и к тому художественному времени, в рамках которых развивается действие пьесы.

В плане рассмотренного выше названия трагедийных произведений, состоящие из имени собственного, стягивают все имеющиеся в тексте линии к одной личности как к проблемному герою, через высказывания и действия которого подается целевая установка автора.

Что же касается комедии, то в ней нет такой центростремительной направленности к. одному персонажному лицу, в силу чего здесь не наблюдается переход имен собственных в нарицательные, хотя имеет место выдвижение на передний план тех второстепенных персонажей (типа сэра

Фальстафа) в плане осмеяния присущих им отрицательных качеств (лжи, сластолюбия, измены и т.п.).

Таким образом, гипотеза, связанная с внутренней сущностью названия как бифункциональной, то есть кодово-декодирующей единицы текстологического уровня, была проверена и подтверждена на обширном материале названий ряда пьес В. Шекспира, Бернарда Шоу, О.Уайльда в плане их анализа и разносторонней интерпретации.

Список научной литературыСмородина, Полина Владимировна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Азнаурова Э.С. Очерки по стилистике слова. Ташкент, 1973. - 275 с.

2. Актуальные проблемы лингвистики текста: Межвузовский сборник научных трудов. Брянск, 1996. - 344 с.

3. Алексеева Е.В. Структурно-семантические особенности некоторых поэтических произведений фольклорного жанра. Дисс. .канд. филол. наук. М., 1999.- 170 с.

4. Алиева Э.Х. Прагматика газетного заголовка. Дисс. . докт. филол. наук. Грозный, 1991.- 256 с.

5. Амосова Н.Н. Основы английской фразеологии. Дисс. . докт. филол. наук.-Л., 1962.-230 с.

6. Арнольд И.В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика ее исследования: На материале им. существительного. ЛГПИ им. А. И. Герцена, Ученые записки: Л.: Просвещение 1966.-Т. 295.- 192 с.

7. Арнольд И.В. Стилистика современного русского языка. Стилистика декодирования. Учебное пособие для вузов. Л. Просвещение, 1973. 303 с.

8. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. Ростов-на-Дону: изд во Ростовского университета, 1964. -214 с.

9. Архипов А.Ф. О стилистическом анализе заглавия при переводе прессы. В кн.: Сборник науч. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1980. Вып. 158.1. С. 23-33.

10. Бабкина И. Структурно-семантическая организация сонетов В.Шекспира. КД, М., 2006 г. С. 16 - 23.

11. И. Балаян А.Р. Основные коммуникативные характеристики диалога: Автореф. Дис. На соискание ученой степени канд. филол. наук. М, 1971.-19 с.

12. Балли Ш. Французская стилистика (перевод с франц.). М: Изд-во иностранной лит-ры, 1961. - 394 с.

13. Баранникова JI.M. Введение в языкознание. — Саратов: Изд-во Сарат. Университета, 1973. — 384 с.

14. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. -Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1993. 182 с.

15. Барт Р. Лингвистика текста. В кн: H3J1. Вып. 8. - М., 1978. -С. 442-449.

16. Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избр. Раб.: Семиотика. Поэтика. М.: Изд. Группа «Прогресс», 1994. - С. 413-423.

17. Барт Р. Текстовый анализ // НЗЛ. Вып. 9. М., 1980. - С. 307-312.

18. Бархударов Л.С. Текст как единица языка и единица перевода // Лингвистика текста: Материалы научн. Конференции. 4.1. М.: Изд-во МГПИИЯ им. Тореза, 1974. - С. 40-41.

19. Баталова Т.М. Соотношение предикативных и релятивных отрезков текста (на материале английской поэзии и прозы): Дис. . канд. филол. наук. М, 1977.-179 с.

20. Бахарев Н Е. Структурно функциональное развитие заголовков. Диссер. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1971. 156 с.

21. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Русская словесность. Антология / Под ред. В.П. Нерознака. М: Academia, 1997. - С. 227-244.

22. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - С. 129-140.

23. Бентли Э. Жизнь драмы. -М.: Искусство, 1978. 368 с.

24. Бердникова Л.П, Подтвердительные вопросы в современном английском языке: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1972. -33 с.

25. Береговская Э.М. Экспрессивный синтаксис. Смоленск, 1984. — 89 с.

26. Бережная Л.Г. Интонация междометных высказываний в современном английском языке: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Киев, 1972. - 29 с.

27. Блисковский З.Д. Муки заголовка. М: Книга, 1972. 157 с.

28. Блисковский З.Д. Название всегда важно. М: Книга, 1962. 96 с.

29. Блох М.Я. Сборник упражнений на употребление артикля в англ. языке. Пособие. М: МГПИ им. В. И. Ленина, 1965. - 163 с.

30. Боевец И. А Сложное синтаксическое целое в современном французском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1971. 23 с.

31. Бондаренко Г.В. К изучению текста как иерархической структуры суперсинтаксических единиц // Научно-техническая информация. Сер. 2 — 1995. № 8 .-С. 19-24.

32. Бондаренко Г.В. Методы лингвистического анализа структуры текста на сверхфразовом уровне: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1976. 20 с.

33. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. — Д.: Наука, 1971.- 112 с.

34. Бордникова Л.П. Подтвердительные вопросы в современном английском языке: Автореф. КД на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1972.-33 с.

35. Борисова Л.И. Проблемы эквивалентности в научно-техническом переводе. 4.2. 1991. - 81 с.

36. Бойко Л.Б. Особенности функционирования заглавий в текстах с различными коммуникативными заданиями. Диссер. . канд. филол. наук. Калининград, 1990. 154 с.

37. Борисова Л.И. Лексические трудности перевода научно-технической литературы с английского языка на русский. Ч. 1 ./Разработала Л.И. Борисова. 1985. 85 с.

38. Борисова JI.И. Лексико-стилистические трансформации в англорусских научно-технических переводах: (Метод, пособие) / Л.И. Борисова. -М., 1981.- 167 с.

39. Брагина А.А. От загадки к заголовку. «Русская речь», 1967 № 1. -С. 12-16.

40. Брандес М.П. Синтаксическая семантика текста // Вопросы романо-германской филологии. Синтаксическая семантика: Труды МГПИИЯ, вып. 112. -М: МГПИИЯ, 1977.-С. 145-193.

41. Бурвикова Н.Д. Закономерности линейной структуры монологического текста: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1981. 44 с.

42. Бурмистрова Н.С. Семантическая сегментация текстовой структуры художественных прозаических текстов: Дис. . канд. филол. наук. М., 1988. -215 с.

43. Бутко В.Г. К вопросу о делимитации тематических отрезков текста (на' мат-ле немецкого языка) // Лингвостилистические проблемы текста и его компонентов в германских языках. Межвуз. сб. науч. трудов. Пятигорск:<, ПГПИ, 1983.-С. 170-178.

44. Бухбиндер В.А. О некоторых теоретических и прикладных аспектах текста // Лингвистика текста и обучение иностранным языкам: Сборник науч. статей / Отв. ред. В.А. Бухбиндер. Киев: Вища школа, 1978. - С. 30-38.

45. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания. 1975. № 6. - С. 73-86.

46. Ваганова Л.П. Градация в сложном синтаксическом целом // Синтаксические связи и отношения: Сборник статей / Ростовск. н/Д. Гос. пед. ин-т /Отв. ред. П.В. Чесноков. Ростов н/Д.: Рн/ДГПИ, 1972. - С. 126-133.

47. Валюсинская З.В. Вопросы изучения диалога в работах советских лингвистов // Синтаксис текста. М: Наука, 1979. - С. 299-313.

48. Ванников Ю.В. Речевая парцелляция предложений с однородным сказуемым. В кн.: Труда ун-та Дружбы народов им. П.Лумумбы. Вып. 2, т.8. М., 1965, С. 133-155.

49. Вардуль И.Ф. К вопросу о явлении эллипсиса. В кн.: Инвариантные синтаксические значения и структура предложения: Доклады конференции по теоретическим проблемам синтаксиса. М., 1989, С. 59-70.

50. Васильева JI.H. Стилистический анализ языка художественного произведения. М., 1966. - 58 с.

51. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. -М., 1996.213 с.

52. Вейхман Г.А. Высшие синтаксические единицы // Филологические науки. 1992. № 3. - С. 58-68.

53. Вейхман Г.А. Предикативное членение высших синтаксических единиц // Вопросы языкознания. 1977. № 4. - С. 49-56.

54. Вейхман Г.А. Некоторые стилистические особенности английской и американской прессы. М., 1955. 224 с. . „

55. Вейхман Г.А. Высшие синтаксические уровни // Семантика и структура предложения и текста / Чечено-Ингушский гос. ун-т им. JI.H. Толстого / Отв. ред. А.К. Драганов. Грозный: ЧИТУ им. Л.Н. Толстого, 1981 а.-С. 24-29.

56. Венскович М.С. Грамматическая структура и смысл высказывания: Дис. . канд. филол. наук. М., 1996. -238 с.

57. Виноградов В.В. О теории художественной речи. — М.: Высшая Школа, 1971.-240 с.

58. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке. В кн.: Академик А. А. Шахматов. M.-JL: Изд-во АНСССР, 1947.

59. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины, в его кн.: Избр. труды, т. 3. Лексикология и лексикография, М., 1977. 586 с.

60. Виноградов В.В. О теории художественной речи. — М.: Высшая школа, 1971.-240 с.

61. Винокур Т.Г. Диалогическая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 135

62. Винокур Г.О. Глагол или имя? В сб.: Русская речь. Новая серия. Л., 1928.-С. 75-93.

63. Винокур Т. Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980. - 237 с.

64. Винокур М.Г. О некоторых синтаксических особенностях диалогической речи в современном русском языке: Автореф. Дис. . на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1993. - 16 с.

65. Волькенштейн В.М. Драматургия. М.: Советский писатель, 1969.336 с.

66. Вопросы анализа текста: Сб. науч. тр. Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1975.-221 с.

67. Воробьева О.П. Структурно-семантические особенности абзацных комплексов в современном английском языке: Дис. . канд. филол. наук. Киев, 1978.-201 с.

68. Воронцова Т.И. Композиционно-смысловая и семантическая структура текста баллады: Дис. канд. филол. наук. Л., 1991.-146 с.

69. Вомперский В.К. К изучению структуры газетного заголовка. В сб. тезисов докладов: «Искусство публицистики», Алма-ата, 1966. С. 56-64.

70. Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Искусство, 1965. -С. 206.

71. Гаврин С.Г. Фразеология современного русского языка, Пермь, 1974. 207 с.

72. Гаврин С.С. Вопросы лексико-семантического и грамматического анализа фразеологических единиц современного русского языка. Диссер. канд. филол. наук. М, 1962. 165 с.

73. Гак В.Г. О семантической организации повествовательного текста // Лингвистика текста: Труды МГПИИЯ, вып. 103. М.: МГПИИЯ, 1976. - С. 5-14.

74. Гак В.Г. О семантической организации текста // Лингвистика текста: Материалы научной конференции. Ч. 1. М., 1974. - С. 61-67.

75. Гак В.Г. О семантической организации повествовательного текста // Лингвистика текста: Труды МГПИИЯ, вып. 103. М.: МГПИИЯ, 1976. -С. 5-14.

76. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис. -М.: Высшая школа, 1986. 220 с.

77. Галеева Н.Л. Параметры художественного текста и перевод — Тверь: Изд-во Твер. Гос. ун-та, 1999. 154 с.

78. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста. Изв. АН СССР. Сер. Лит. и языка, т. 36, № 6, 1997. - С. 522-532.

79. Гальперин И.Р. Членимость текста // Сб. науч. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза, вып. 125. М., 1978. - С. 26-36.

80. Гальперин И.Р. Ретроспекция и проспекция в тексте // Филологические науки. 1980. № 5. - С. 44-52.

81. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.-137 с.

82. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке. — В кн.: Сборник статей по языкознанию профессору Моск. ун-та акад. В.В.Виноградов в день его 60-летия, М., 1958, С.14-26.

83. Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Лингвистика текста: Материалы научной конференции. Ч. 1. -М., 1974. - С. 67-73. "

84. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка: Учеб. — 3-е изд. — М.: Высшая школа, 1981. 234 с.

85. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования // АН СССР. Институт языкознания. М.: Наука, 1981. - 137 с.

86. Гальперин И.Р. Членимость текста. Сб. науч. Трудов МГПИИЯ им. М Тореза. М., 1978. Вып. 125. - С. 26-36.

87. Гаспаров Б.С. Современные проблемы лингвистики текста // Linguistics Tartu, 1986. - С. 32-60.

88. Гаюпова О.И. Закономерности организации сверхфразового единства в научном тексте (на материале научных журнальных статей и монографий): Дис. . канд. филол. наук. М., 1983. 174 с.

89. Геворкян С.Г. Сопутствующая сценическая речь в драматургии (на материале ряда произведений В. Шекспира). КД, М., 2007 г. С. 39 — 52.

90. Герасименко А.И. Структурно-семантические особенности текстовых сегментов и их функциональные типы в современном английском языке: Дис. . канд. филол. наук. М., 1981. 184 с.

91. Германович А.И. Междометия и звукоподражательные слова русского языка: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. -Симферополь, 1961. 59 с.

92. Глебова Б.Н. Эллиптическое (неполное) предложение в современном английском языке. В кн.: Уч. зап. Дальневосточного ун-та. Серия филологическая, Вып. 5. Владивосток. 1982, С.69-81.

93. Гиндин С.И. Связный текст: формальное определение и элементы типологии. М.: Изд-во Института Русского языка АН СССР, 1971.-43 с.

94. Гиршман М.М. Литературное произведение: теория и практика анализа. М.: Высшая школа, 1991. - 159 с.

95. Головенко Ю.А. Текстоструктуры современного английского языка — Смоленск: СГПИ, 1983. 133 с.

96. Гордиенко Т.И. Абзац в профессионально-книжной речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975. -26 с.

97. Гореликова М.И., Магомедова Д.М. Лингвистический анализ 4художественного текста. -М.: Рус. яз, 1990. 151 с.

98. Гринев С.В. Основы семиотики. М., 2000 98 с.

99. Гришунин А.Л. Исследовательские аспекты текстологии. М.: Наука, 1998.- 114 с.

100. Грицюк Л.Ф. Семиотические и лингво-поэтические особенности заголовок стихотворных произведений. Диссер. . канд. филол. наук. Киев, 1985.- 157 с.

101. Гужва Ф.К. Современный русский литературный язык — Киев: Вища школа 1973. 101 с.

102. Гутнер М.Д. Семантические и структурные особенности междометий в современном английском языке: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1982. - 23 с.

103. Данеш Ф., Гаузенблас К. К семантике основных синтаксических формаций // Грамматическое описание славянских языков. М.: Наука, 1974. -С. 147-159.

104. Дараселия Н.В. Структурно-семантические и прагматические особенности британских газетных заголовков. Диссер. канд. филол. наук. Грозный, 1982. 158 с.

105. Даштамирова З.Г. Некоторые синтаксические средства реализации эмоциональности в языке газетной публицистики КД, М. 1973. — С. 34-37.

106. Дешериев Ю.Д. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М.: Наука, 1988. - 200 с.

107. Джанжакова Е.В. О поэтике заглавий. В кн. Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. С. 207 -214.

108. До донов Б.И. Эмоции как ценность. М.: Наука в лингвистике. - М., 1960.-Вып. 1.

109. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. —288 с.

110. Дорофеева Н.Е. Текстообразующие факторы и структурно-семантическая организация абзаца в художественной системе Эрвина Штриттматтера: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1973. — 14 с.

111. Дымарский М.Я. К системе строевых единиц текста // Функционирование языковых единиц и категорий в тексте: Сб. науч. ст. -Таллин: Таллинский пед. ун-т, 1994. С. 116-125.

112. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX-XX вв.). М.: Эдиториал УРСС, 2001. -328 с.

113. Ерхов В.Н. Текст и предложение. К определению статуса лингвистических объектов / Синтаксическая семантика и прагматика: Межвуз. тематич. сб. Калинин: Изд-во Калининск. Гос. ун-та, 1982. - С. 11-21.

114. Живов В.М., Успенский Б.А. Центр и периферия в языке в свете языковых универсалий. Вопросы языкознания, 1973, №5, С.24-35.

115. Жлуктенко Ю.А. Контрастивный анализ текстов // Лингвистика текста и обучение иностранным языкам: Сборник науч. статей / Отв. ред. В.А. Бухбиндер. Киев: Вища школа, 1978. - С. 24-30.

116. Жуков В.П. Фразеологизм и слово. Дисс. . докт. филол. наук. -1967.-354 с.

117. Жучкова Н.Ф. Грамматические особенности эмоциональных структур в составе речевых комплексов: Автореф. дис. . канд.филол. наук. М., 1994.- 16 с.

118. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, 2001.- 177 с.

119. Зардуль И.Ф. К вопросу о явлении эллипсиса. В кн.: Инвариантные синтаксические значения и структура предложения: Доклады конференции по теоретическим проблемам синтаксиса. М., 1989, С.59-70.

120. Зарубина Н.Д. Сверхфразовое единство как лингвистическая единица: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1993. -21 с.

121. Захарченко Е. Г. Особенности семантики пословичных собственных имен // Семантика языковых единиц: Доклады V Международной конференции. -Т. 1.-М., 1996. С. 138-139.

122. Зингерман Б.И. Очерки истории драмы XX века. М.: Наука, 1979.392 с.

123. Зиндер JI.P., Строева Т.В. К вопросу о применении статистики в языкознании. Вопросы языкознания, 1968, №6, С. 120-123. на соискание ученой степени канд. филол. наук. - М., 1983. - 16 с. ;

124. Звегинцев В.А О цельнооформленности единиц текста. Изв. АН СССР. Сер. Лит. и языка, т.39, № 1, 1980. - С. 13-21.

125. Золотова Г.А Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М.: Наука, 1982.-368 с.

126. Иванова И. Е. Лексико-тематическая сетка в сгруктурно-семантической и коммуникативно-прагматической организации текста (на материале текстов произведений современных англоязычных авторов): Автореф. . канд. филол. наук. Иркутск, 2000. - 24 с.

127. Ив шин В. Д. Коммуникативный синтаксис английского языка. М; МГПИ, 1982.-146 с.

128. Ильиш Б.А. Строй современного английского языка: Теоретический курс для англ. отдел, и ин-тов. -М. Л.: Просвещение, 1965. - 378 с.

129. Каменская О.Л. Текст как средство коммуникации. Сб. науч. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1980.-Вып. 158.-c.3-ll.

130. Каминскене JI. Членение текста на сверхфразовые единства в словесном художественном творчестве: Автореф. дис. . канд. филол. наук, М., 1977.- 18 с.

131. Камшилова Р.И. Грамматико-стилистический анализ предложения с синтаксическим противопоставлением «отрицание»-«утверждение»: На материале современного английского языка: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1995 - 24 с.

132. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л.: Наука, 1965.- 110 с.

133. Кирьянов В.А. Текст и его базовая единица // Актуальные проблемы лингвистики текста: Межвузовский сборник научных трудов / Брянский гос. пед. ун-т им. И.Г. Петровского / Отв. ред. Т.Н. Росихина. Брянск: БГПУ им. И.Г. Петровского, 1996. - С. 41-46.

134. Ковальчук С.С. Монолог как речевая единица драматургического текста (на материалах произведений В.Шекспира. КД, М., 2006 г. С. 29 - 42.

135. Кодухов В.И. Общее языкознание: Уч-к для филол. специальностей ун-тов и пед. ин-тов. М.: Высшая школа, 1971. - 303 с. с черт.

136. Кодухов В.И. Контекст как лингвистическое понятие // Языковые единицы и контекст. Л., 1973.

137. Колесникова Н.Н. Период и его лингвистические особенности в английской художественной литературе и публицистике: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975. 25 с.

138. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. -М.: Наука, 1984.- 176 с.

139. Колшанский Г.В. Паралингвистика: Уч-к для филол. специальностей ун-тов и пед. ин-тов. М., Наука, 1974, - 81 с.

140. Комиссаров В.Н. и др. Пособие по переводу с английского языка на русский М., 1965. 280 с.

141. Комиссаров В.Н. Теория перевода (Лингвистические аспекты): Учебник для студентов институтов и факультетов иностранных языков. М: Высшая школа, 1990. 259 с.

142. Копыленко О.М. Роль смысловой структуры текста в его понимании: Дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1995. 152 с.

143. Корбина Е.Н. Языковые формы пространственной ориентации в речи. Автореф. на соиск. учен. степ. канд. фил. наук. М., 2002. — 24 с.

144. Корди Е.Е. О значении междометий и их синтаксических функциях во французском языке. В кн.: Вопросы грамматики французского языка, т. 241. Л., 1994, С.71-106.

145. Корженский И. Прагматический компонент и вопросы теории текста // Синтаксис текста / Отв. ред. Г.А. Золотова. М.: Наука, 1979. - С. 68-77.

146. Косериу Е. Современное положение в лингвистике. Изв. АН - СССР. Сер. лит. и языка, т.36, № 6, 1977. - С. 514-521.

147. Косов В.Т. Междометия в современном немецком языке как особый разряд слов: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. -М., 1983.-30 с.

148. Костелянец Б.И. Драма и действие. Лекции по теории драмы. Л.: Изд-во Ленингр. гос. ин-та театра, музыки и кинематографии, 1976. -157 с.

149. Костомаров В.Г. Из наблюдений над языком газеты: газетные заголовки. Из опыта преподавания русского языка нерусским, вып. 3. - М., 1965.-С. 162-182.

150. Кошевая И.Г. Грамматический строй современного английского языка в речи М., 1976. - 174 с.

151. Кострикина А.П. Построение описательных контекстов художественной литературы: Дис. . канд. филол. наук. М., 1998. — 180 с.

152. Котляр Т.Р. О критериях определения границ сложного синтаксического целого // Исследования по языку / Саратовск. гос. пед. ин-т / Отв. ред. В.Е. Салькова. Саратов: СГПИ, 1993. - С. 51-60.

153. Кошевая И.Г. К проблеме знака и значения. М.: МГПИИ им. В. И. Ленина, 1971.-235 с.

154. Кошевая И.Г. Лингвистические категории в речи. Нальчик, 1968.—286 с.

155. Кошевая И.Г. К проблеме знака и значения в языке. М.: Изд-во МГПИ им. В.И. Ленина, 1976. - 142 с.

156. Кошевая И.Г. Проблемы языкознания и теории английского языка. -М.: Изд-во МГПИ им. В.И. Ленина, 1976. 148 с.

157. Кошевая И.Г. Теоретическая грамматика английского языка. М.: Просвещение, 1982. - 334 с.

158. Кошевая И.Г. Текстообразующие структуры языка и речи. М., МГПИ им. В.И. Ленина, 1983.- 169 с.

159. Кошевая И.Г. Стилистика современного английского языка. М.: Акад. изд-во МЭГУ, 1999. - 148 с.

160. Кошевая И.Г. Уровни языкового абстрагирования. Киев: Наукова думка, 1977. - 211 с.

161. Крылова О.А. Коммуникативный синтаксис русского языка. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1992. - 171 с.

162. Кубрякова Е.С. Текст и его понимание // Русский текст: Российско-американский журнал по русской филологии. 1994. № 2. - С. 18-26.

163. Кузнецов П.С. О языке и речи. В кн.: Вестник МГУ. Серия УП: Филология, журналистика. М., 1961, №4, С.59-64.

164. Кузнецова Э.М. Интеграция предложений в сверхфразовом единстве: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1981. -23 с.

165. Кунин А.В. Английская фразеология. М.: Просвещение, 1970. —204 с.

166. Кунин В.И. Методическая характеристика монологического высказывания на уровне сверхфразового единства // Методика обучения иностранным языкам, вып.5. Минск: Вышэйшая школа, 1975. - С. 67-73.

167. Курьянова И.С. Категория когезии в сопряженности с категорией информативности в художественном тексте: Дис. . канд. филол. наук. М., 1991. 269 с.

168. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. Учебное пособие для студентов пед. институтов по специальности № 2103 «Ин. яз.». М.: Просвещение, 1988. 188 с.

169. Кухаренко В.А. Лингвистическое исследование английской художественной речи. Одесса: Изд-во Одес. Гос. ун-та им. И.И. Мечникова, 1973.-60 с.

170. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. — М.: Просвещение, 1988. —192 с.

171. Лаптева О.А. Нерешенные вопросы теории актуального членения. ВЯ, 1972.-№2.-С. 45-51.

172. Лебедева Л.А. Лексико-фразеологические особенности заголовков в НТЛ. Диссер. . канд. филол. наук. Грозный, 1989. -279 с.

173. Левковская К.А. Местоимения и местоименные слова: Пособ. по грам. нем. яз. для ин-тов и фак-тов иностр. яз. М.: Высшая школа, 1999. — 172 с.

174. Леонтьев А.А. Принципы связности и цельности текста. В кн.: Лингвистика текста. Науч. труды МГПИИЯ им. М. Тореза. 1987. — Вып. 103. — С. 60-09.

175. Ломтев Т.П. Язык и речь // Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. М.: Наука, 1975. — С. 54-60.

176. Лосева Л.М. Текст как единое целое высшего порядка и его составляющие // Русский язык в школе. — 1993. № 1. — С. 61-67.

177. Лосева Л.М. Как строится текст. М.: Просвещение. 1980. - 98 с.

178. Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи (Абзац и сложное синтаксическое целое). РЯШ, 1987,—№1. 36 с.

179. Лосева Л.М. Синтаксическая структура целых текстов: Факультатив по изучению связной речи. Метод, письмо учителям-словесникам. — Одесса: Обл. отд-е пед. о-ва, 2001.-49 е., со схем.

180. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М,: Искусство, 1970.-383 с.

181. Лотман Ю.М. Художественное пространство драматургии Гоголя // Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 т.-Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. - С. 413-447.

182. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллинн: Александра, 1992. - С. 424-242.

183. Лотман Ю.М. Об искусстве. С.-Петербург: Искусство - Спб, 1998. —704 с.

184. Лочмеле Г.Д. Заголовок в тексте англоязычной коммерческой рекламы. Диссер. . докт. филол. наук. Л., 1988. 354 с.

185. Лоусон Дж.Г. Теория и практика создания пьесы и киносценария. — М.: Искусство, 1960. 562 с.

186. Луговская Е.Ю. Речевая организация сонета (на материале сонетов В.Шекспира). КД, М., 2005 г. 87 с.

187. Лузина Л.Г. Распределение информации в тексте: Когнитивные и прагмастилистические аспекты. -М.: ИНИОН, 1996. 139 с.

188. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст: К типологии внутритекстовых отношений. М.: Наука, 1986. - 200 с.

189. Майорова И.А. Роль функциональной перспективы в прогнозировании интонации текста // Проблемы сверхфразовых единств: Межвуз. сб. науч. тр. — Уфа: Уфимский гос. ун-т, 1992. С, 38-47.

190. Макарова В.А. Авторский ракурс как основа построения поэзического текста (на примере поэмы В.Шекспира «Венера и Адонис»). КД, М., 2007 г.-С. 201-210.

191. Максимчук Н.М. Количественные градации уменьшения-увеличения в системе имени (на материале современного английского языка). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1972. 23 с.

192. Максимчук Н.Н. Система лексико-грамматических средств выражения количественных связей в структуре существительного. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1975. 26 с.

193. Мальцев В.А. Английские эмоционально-усилительные наречия: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. — Д., 1964. -24 с.

194. Мамаева Н.А. Абзац в функционально-стилистическом аспекте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1981. 27 с.

195. Маслов Б.А. Проблемы лингвистического анализа связного текста. (Надфразовый уровень). Таллинн: Изд-во Таллиннского пед. ин-та им. Э. Вильде, 1985. - 104 с.

196. Маслов Б.А. Механизм связи предложений в тексте // Лингвистика текста: Труды МГПИИЯ, вып. 103. М.: МГПИИЯ, 1986. - С. 71-75.

197. Масленникова Е.М. Смысловые преобразования текста при переводе (на материале переводов сонетов В. Шекспира на русский язык) //Англистика. -Тверь, 2009. С.100-110.

198. Матезиус В. Язык и стиль, пер. с чеш., в кн.: Пражский лингвистический кружок. М., 1967. 310 с.

199. Медникова Э.М. Значение слова и методы его описания (на материале современного английского языка). М: «Высшая школа», 1974. -201 с.

200. Мелерович A.M. О динамике внутренней формы ФЕ и механизмы формирования и функционирования фразеологического значения // Семантика языковых единиц: Доклады V Международ. Конференции. — Т. 1 -М., 1996.-С. 149-151.

201. Миронова Н.Н. Дискуссия, анализ и перевод. М., СПС РФ, 1998- 8 с.

202. Миронова Н.Н. Значение, дискурс, анализ для теории перевода.'--Вестник МГУ, Лингвистика, Серия 2, М., 1998. 12 с.

203. Михайловская Н.Г. Заголовок фразеологизм. «Русская речь», 1970. -№2.-С. 55-59.

204. Михайловская В.Н. Некоторые лексические средства выражения эмоциональности в современном английском языке: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Л., 1966. - 23 с.

205. Морозова Н.А. Коммуникативные типы предложений-высказываний в художественном драматическом тексте (на материале пьес А.П. Чехова): Автореферат дис. . канд. филол. наук. СПб., 1996. 24 с.

206. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания. 1980. № 6. - С. 32-42.

207. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981.183 с.

208. Мужев B.C. О функциях заголовков. Учен. зап. МГПИИЯ им. М. Тореза. Т.57. М., 1986. 87 с.

209. Мурзин JI.H., Штерн А.С. Текст и его восприятие. — Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1991. 171 с.

210. Муренко В. И. Прагматические и стилистические функции заглавий. Диссер. . докт. филол. наук. JL, 1984. 289 с.

211. Мыстрик И. Поливалентность элемента в тексте. В сб.: Вопросы статистической стилистики. Киев, 1994. С.73-85.

212. Мышкина H.JI. Динамико-системное исследование смысла текста. -Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1991. 212 с.

213. Нелюбин Л. Л. Лингвостили современного английского языка. 3-е перераб. М.: МОПИ, 1990. - 110 с.

214. Нелюбин Л.Л., Хухуни Г.Т. История науки о языке, М. 2003.

215. Николаева Т.М. Единицы языка и теория текста // Исследования-по структуре текста: Сб. науч. тр. — М.: Наука, 1987. — С. 27-57.

216. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние , и перспектива. НЗЛ, 1978. вып. 8. - С. 36-47.

217. Новикова Г.П. Предложения с обобщающими подлежащими It, This, That в современном английском языке: АКД. М., 2001. - 19 с.

218. Новоселов М.М. Умозаключение. БСЭ. 3-е изд. М., т. 27, стб. П.

219. Ноздрина Л.А. Взаимодействие грамматических категорий в художественном тексте // Грамматика и речевая коммуникация. Вып. 401. М., 2002. - С . 78-87.

220. Ноздрина Л.А. Композиция и грамматические средства связности художественного текста. Диссер. . докт. филол. наук. М., 1980. -291 с.

221. Овсянико-Куликовский Л.Н. Синтаксис русского языка — 2-е изд., испр. и доп. Спб., изд. И.Л. Овсянико-Куликовской, 1912. - 322 с.

222. Осипов Ю.М. Об уточнении понятия «эмоциональность» как лингвистического термина. — В кн.: Проблемы синтаксиса английского языка. М., 2007, №422, С. 116-128.

223. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М.: Наука, 1971.-230 с.

224. Пасхалова НА. Взаимодействие контекстуальных единиц как средство конструирования текста художественного произведения и показатель индивидуального стиля писателя: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1998.-22 с.

225. Пауль Г. Принципы истории языка / Пер. с нем. Под ред. А.А. Холодовича. Вступит, статья С.Д. Кацнельсона. М.: Изд-во иностр. лит., 1960.-499 с.

226. Перекальская Т.К. Абзац как средство членения научного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975. 23 с.

227. Петрашевская Ж.Е. Парцелляция простого предложения в современном английском языке: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1984. — 25 с.

228. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. — М.: Учпедгиз, 1956.-511 с.

229. Попов Ю.В., Трегубович Т.П. Текст: структура и семантика. Минск: Вышэйш. шк, 1984. - 189 с.

230. Порман Н.Р. Грамматическая семантика глагола Have в современном английском языке: Дис. канд. филол. наук.-М., 1978. 142 с.

231. Поспелов Н.С. Проблема сложного синтаксического целого в современном русском языке // Уч. Зап. МГУ, вып. 137, кн.2. Труды кафедры русского языка. М.: Изд-во МГУ, 1948. - С. 31-41.

232. Поспелов Н.С. Рецензия на сб. «Труды Ин-та языкознания АН СССР», т. 2. Вопросы языкознания, 1964, № I, С. 132-139.

233. Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры. В кн.: Доклады и сообщения Ин-та Русского языка АН СССР. Вып. 2, М.- Л., 1978, С. 98-107.

234. Потапова Н.Ф. Семантические корреляции в сверхфазовом единстве (на материале англоязычной художественной прозы): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Львов, 1986. - 17 с.

235. Потебня А.А. Мысль и язык А. Потебни 3-е изд., доп. - Харьков: изд. М.В. Потебни, 1913.-225 с.

236. Пражский лингвистический кружок. Сб. науч. тр. — М.: Прогресс, 1967.-559 с.

237. Просодия и интонация: Межвуз. сб. науч. тр. — Уфа: Изд-во Уфимского ун-та, 1985. С. 48-55.

238. Пумпянский А.Л. Теория перевода и научные основы подготовки переводчиков. М., 1975. 101 с.

239. Пушкарная Е.А. Семантико-фонетический комплекс как перфокарты языкового развития. КД. М. 2007 г. С. 109 - 128.

240. Равинкина Н.М. О некоторых элементах положительной эмоционально-субъективной оценки в стиле научной прозы XIX в. -Филологические науки, 1964, № 2, С. 98-107.

241. Радзевилова О.А. Структурно-семантические особенности комедийного жанра в драматургии (на материалах комедий В.Шекспира). КД, М., 2007 г.-С. 114-131.

242. Разинкина Н.М. Функциональная стилистика английского языка. -М.: Высшая школа, 1989. 182 с.

243. Распопов И.П. Методология и методика лингвистических исследований. Воронеж: Воронеж, ун-т -1996.

244. Рахимов X. О заголовочном комплексе в художественных репортажах. Сб. науч. трудов МПТИИЯ им. М. Тореза, 1980. Вып. 141. - С. 129-137.

245. Рекламный текст: Семиотика и лингвистика. М.: Издат. Дом Гребенникова, 2000. - 270 с.

246. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. -Л.: Наука, 1983.-213 с.

247. Рикман И.Т. Модальные слова в современном английском языке: Автореф: Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Харьков, 1983. -19 с.

248. Розанова Г.З. Перифраз и его функционирование в прессе ГДР и ФРГ. Автореф. дис. .канд. филол. наук. М., 1973. 26 с.

249. Розенталь Д.Э., Теленкова М. А. Практическая стилистика русского языка. М.: Русс, язык, 1976. - 344 с.

250. Ройзенон Л.И. Лекции по общей и русской фразеологии. Самарканд, 1993.-235 с.

251. Ронгинский В.М. Синтаксические модели заголовка и их использование в различных стилях речи. Диссер. докт. филол. наук. Симферополь, 1963. — 334 с.

252. Ронгинский В.М. Некоторые особенности газетных заголовков. В кн.: итоговая конференция профессорско-преподавательского состава 26-28 апреля 2002. -Симферополь, С. 72-74.

253. Руднев В.А. Морфология реальности: Исследование по «философии текста». -М.: Русское феноменологическое общество, 1996. -208 с.

254. Самохвалов А.Г. Обучение английскому языку теле и радиожурналистов. Диссер. канд. филол. наук. М., 2000. - 192 с.

255. Сандажиева С.А. Семиотические аспекты заголовка короткого рассказа. Элиста., 1993. — 26 с.

256. Сапаров М. Художественное произведение и структура // Содружество наук и тайна творчества. -М.: Искусство, 1968. -С. 152-173.

257. Саришер Р.А. Статистические методы исследователей / Пер. с англ. В.Н. Перегудова. М.: Госполитиздат, 1958. - 268 е., с черт.

258. Сахарный JI.B. Тема-рематическая структура текста: основные понятия // Язык и речевая деятельность. Т.1. - 1998. - С. 7-16.

259. Сахновский-Панкеев В.А. Драма: Конфликт. Композиция. Сценическая жизнь. Л.: Искусство, 1969. - 232 с.

260. Светлышева Д.С. Состав и функции эмоционально-экспрессивных частиц в современном русском языке. Автореф. . канд. филол, наук. М., 1955. -19 с.

261. Свотина М.Г. Абзац как единица речевой практики // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков: Сб. науч. тр. Л.: Наука, 1975. - С. 205-208. - • •"

262. Свиридова Л.К. Грамматические связи некоторых конкретно-пространственных существительных в языке и речи. Диссер. канд. филол. наук. М, 1998,- 191с.

263. Свиридова Л.К. Категория тождества в драматургической композиции. М., издательство Народный учитель, 2004 г. 18 с.

264. Свиридова Л.К. Лексикология английского языка. М., Издательство МЭГУ, 2004 г. 171 с.

265. Свиридова Л.К. Роль эмоциональных структур в реализации категории тождества при построении драматургического текста. КД, М., 2004 г.

266. Свиридова Л.К. Теория и практика перевода. Теоретический курс. М., Издательство МЭГУ, 182 с.

267. Свиридова Л.К. Фонетика английского языка. Теоретический курс. Издательство МЭГУ, 1999 г. 168 с.

268. Свиридова Л.К. Фонетико-теоретический курс. М., 2001 г. 186 с.

269. Свиридова JI.К. Эмоциональная структура речи персонажей английских драм. Доклад на международной конференции. М., МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2003 г.

270. Святогор И.П. Типы диалогических реплик в современном русском языке: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1987.-20 с.

271. Семантика языковых единиц и текста: (Лингв, и психолингв, исслед.): Сб. науч. тр. / АН СССР, Ин-т языкознания, Высшая школа профдвижения ВЦСПС, каф. Рус. яз. М., Изд-во Высш. Шк. Профдвижения ВЦСПС, 1979.- 175 с.

272. Сидоров Е.В. Основы коммуникативной лингвистики. М., Воениздат, 1986,- 180 с.

273. Сидоров Е.В. Основы теории языка и речи. М., Воениздат, 1991216 с.

274. Синтаксис текста: Сб.ст. / АН СССР, Ин-т рус. яз. / Отв. ред. Г.А. Золотова. М.: Наука, 1979. - 368 с.

275. Сиукаева А.Г. Семантические основы пунктуации в английском языке (на материале драматургических произведений): Дис. . канд. филол. наук. М., 2000. 140 с.

276. Скибо В.Н. Некоторые особенности стилистико-синтаксической организации текста. Лингвистика текста. Материалы научной конференции, 1974.-С. 78-91.

277. Скребнев Ю.М. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса английской диалогической речи: Автореф. Дис. на соискание ученой степени докт. филол. наук. М. - 1981. - 45с.

278. Слукаева А.Г. Семантические основы пунктуации в английском языке (на материале драматургических произведений). КД, М., С. 87 - 93.

279. Слышкин Г.Г. От текста к символу: Лингвокультур. концепты прецедент, текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. - 125 с.

280. Слюсарева Н.А. Категориальная основа тема-рематической организации предложения. ВЯ. 1986. — № 4.

281. Слюсарева Н.А., Теплицкая Н.И. Гиперсинтаксический уровень языка и лингвистическое членение текста // Предложение и текст в семантическом аспекте. — Калинин: Изд-во Калининск. гос. ун-та, 1978. — С. 91-105.

282. Смирницкий А.И. Значение слова. Вопросы языкознания, 1955, № 2, С.79-89.

283. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка / Подгот. к печати и отред. В.В. Пасек. М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1956.— 260 с.

284. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М., Изд-во лит. на иностр. яз., 1959. - 440 с. с черт., 2 л. ил. портр.

285. Солганик Г.Я. О синтаксической структуре текста // Русский язык в школе. 1984. № 5. - С. 80-85.

286. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. Сложное синтаксическое целое: Учеб. пособ. для вузов спец. «Рус. яз. и лит-ра», «Журналистика». -М.: Высшая школа. 1993.-214 с.

287. Сосаре М.В. Лингвистические основы делимитации текста (К проблеме описания структуры текста): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1984.-24 с.

288. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. -М.: Прогресс, 1977. С. 31-273.

289. Соткис Ю.А. Особенности организации и вычленения абзаца в разных стилях речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975.- 17 с.

290. Ставицкая Н.В. Семантико-фонетический комплекс как форма раскрытия словарного состава языка (на материале английского языка). КД, М., 2006 г.-С. 119-139.

291. Степанов Г.В. Литературоведческий и лингвистический подходы к анализу текста // Степанов Г.В. Язык. Литература. Поэтика. М.: Наука, 1988.-С. 125-140.

292. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики — М.: Наука, 1975. 311. е., с ил.

293. Степанов Г.В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста. Изв.АН СССР. Сер. Лит. и языка, т. 39, № 3, 1980. -С.195-204.

294. Степанов Ю.С. Основы языкознания: Учеб. пособ. для филол. Фактов пед. ин-тов. — М.: Просвещение, 1966. 271 с.

295. Строганова Л.Н. Диалог как компонент текста // Предложение в текстовом аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. / Вологодский гос. пед. ин-т. -Вологда: ВГПИ, 1985. С. 85-93.

296. Суворов С.П. Особенности стиля английских газетных заголовков. В кн.: Язык и стиль М.: Мысль, 1965. - С. 179-195.

297. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М.: Наука, 1973.-366 с.

298. Суперанская А.В. Как Вас зовут? Где Вы живете? М, 1964. - 91 с. 300. Суперанская А.В. Структура имени собственного. - М.: Наука, 1969. -207 с.

299. Суперанская А.В. Что такое топонимика. М: Наука, 1985. 175 с.

300. Таирова И.Д. Классификация вопросительных предложений для интонационного анализа. Уч. зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена, т.326, ч. I, 1980, С. 26-47.

301. Телегин JI.А. Методология использования английского словесного ударения в сопоставлении с русским. Самарканд, 1976, 98 с.

302. Текст и его компоненты как объект комплексного анализа: Межвуз. сб. науч. тр. / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцен, 1986.- 150 с.

303. Теоретическая грамматика английского языка. М. Издательство МЭГУ, 2004 г. 187 с.

304. Теплицкая Н.И. О структуре диалогического текста. В кн.: Вопросы романо-германской филологии: Сб. научных трудов. Вып. 84. М., 1995, С. 314-830.

305. Трегубович Т.П. Опыт анализа семантико-синтаксической структуры текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1978. -28 с.

306. Тураева З.Я. Лингвистика текста: (Текст, структура и семантика): Учебное пособие для студентов пед. институтов по спец. № 2103' «Иностр. языки». М: Просвещение, 1986. - 126 с.

307. Турмачева Н.А. О типах формальных и логических связей в сверхфразовом единстве: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1983. - 23 с.

308. Уорелл А.Дж. Английские идиоматические выражения. М.: Художественная литература, 1999. — 96 с.

309. Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира. Сборник статей. -М., 2000. 320 с.

310. Федоров А.В. Язык и стиль художественного произведения. — М. -Л, 1980.- 130 с.

311. Фигуровский И. JI. Структура текста художественного произведения // Вопросы русского языка, диалектологии и методики преподавания. Уч. Зап, вып. IV. — Воронеж: Центрально-черноземное книжное изд-во, 1965.-С. 41-80.

312. Филиппова М.В. Роль авторского ракурса в построении драматургического текста (на материале пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион»). КД, М., 2007 г. С. 149 - 167.

313. Фоминых Б.И. Синтаксическая структура заглавий. В сб. русский языкМ., 1960.-С. 57-65.

314. Фортунатов Ф.Ф. О преподавании грамматики русского языка в ср. школе. М., 1976.-95 с.

315. Фридман Л.Г. Вопросы грамматики текста. Ставрополь, 1978. —101 с.

316. Фридман Л.Г. Грамматические проблемы Ростов-на-Дону: Изд-во* Ростовского ун-та, 1984. - 134 с.

317. Фролова Т.В. Эмфатический порядок слов в предложении в произведениях Джона Голсуорси. В кн.: Исследования по синтаксису английского языка: Уч. зап. МГПИ им. В.И.Ленина. Ч. I., М., 1991. - С.5-18.

318. Функционирование языковых единиц в контексте. Сб. науч. тр. / Воронежский государственный университет. Воронеж: ВГУ, 1988.-134 с.

319. Хализев В.Е. Драма как явление искусства. М.: Искусство, 1978.240 с.

320. Хализев В.Е. Драма как род литературы. М.: Изд-во Московского университета, 1986. - 262 с.

321. Хализев В.Е. Реплика // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.-322 с.

322. Хализев В.Е. Диалогическая речь и монологическая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. — 96 с.

323. Харрис 3. Совместная встречаемость и трансформация в языковой структуре. В кн.: Новое в лингвистике: Сб. статей. Вып. 2 / Пер. с англ. и франц., Сост., ред. и вступ. статьи В.А. Звегинцева. М., 1962, С.528-636.

324. Харченко Н.П. Заглавия, их функции и структура. Диссер. . канд. филол. наук. Л., 1998. 196 с.

325. Хомякова В.Е. Составное высказывание вопросительного типа как структурная единица речи. КД, М., 2008 г. С. 50 - 57.

326. Хорнби А.С. Конструкции и обороты английского языка /А С. Хорнби. М.: Буклет, 1994. - 334 с.

327. Чан Ким Бао. Текст и дискурс (через призму иньян-концепции). М.: Творчество, 2000. - 180 с.

328. Чахоян Л.П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка. М.: Высшая школа, 1979. - 168 с.

329. Чейф У. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. - 432 с.

330. Чернухина И.Я. Принципы организации художественного прозаического текста: Автореф. дис. д-ра филол. наук. — М., 1983. — 30 с.

331. Чернухина И .Я. К вопросу о единицах связного текста // Лингвистика текста: Материалы научной конференции. Часть 2. М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 1974. - С. 155-158.

332. Чернюк Н.И. Количественные градации в системе имени английского языка: Автореф. Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1978.-16 с.

333. Челкова Е.Г. Фразеосемантическое поле англоязычного личностно ориентированного общения. М., 1998. - 362 с.

334. Чекенова Т.А. Семантика и функционирование названий художественных произведений. Автореф. . канд. филол. наук. М., 1983. -24 с.

335. Чернышова ИИ. Актуальные проблемы фразеологии. В сб.: Вопросы языкознания 1977. — №5. С. 34-38.

336. Чиркова Н.В. К проблеме разграничения понятий «сверхфразовое единство» и «абзац» // Методика обучения иностранным языкам, вып.5. -Минск: Вышэйшая школа, 1975.-С. 53-59.

337. Чусова А.А. Константные дифференциаторы глаголов в современном английском языке: Автореф. . канд. фил. Наук. М., 1981. 16 с.

338. Чухранов В.Ю. Грамматическая структура категории экстремальности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1981. — 16 с.

339. Шабанова Т.Д. Односоставные номинативные предложения в стихотворной форме речи: На материале английской поэзии: Дис. канд. филол. наук. М., 1987.- 182 с.

340. Шамелашвили М.А. Функционально-стилистические и лексико-грамматические особенности заголовков. Дисс. . канд. фил. наук. М., 1982. — 179 с.

341. Шарадзенидзе Т.С. Проблема взаимоотношения языка и речи. -Тбилиси, 1995. 121 с.

342. Шатков Г.В. Текст и его классификация // Лингвистика текста. Материалы науч. конференции. Часть II. М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 1974.-С. 177-181.

343. Шведова Н.Ю. Спорные вопросы описания структурных схем простого предложения и его парадигм. Вопросы языкознания. - 1958. -№2, С. 66-83.

344. Шведова Н.Ю. К вопросу об общенародном и индивидуальном в языке писателя. Вопросы языкознания, 1952, № 2, С.104-125.

345. Шведова Н.Ю. К изучению русской диалогической речи. Вопросы языкознания, 1956, № 2, С.67-82.

346. Шведова Н.Ю. Междометия как грамматически значимый элемент предложения в русской разговорной речи. — Вопросы языкознания, 1957, № 1, С.85-95.

347. Шведова Н.Ю. Новая современная модель описания предложения. В кн.: Грамматика современного русского литературного языка: Синтаксис /Отв. ред. И.Ю.Шведова. М., 1970. - 767 с.

348. Швейцер А.Д. Социально-коммуникативный анализ текста. М. —184 с.

349. Щебетенко Е.В. Группа квантификаторов как лексико-грамматическая система выражения неопределенного количества в англ. языке: Автореф. . дис. . канд. филол. наук. М, 1977. — 16 с.

350. Шелепова А.С. Название как кодовая единица текста (на материале современного английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М, 2003. -26 с.

351. Щерба В.П. Лингвистическая и функционально-коммуникативная характеристика текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М, 1981. —24 с.

352. Щербик В.Р. Единицы текста и их семантическая организация: Дис. канд. филол. наук. М, 1993. 182 с.

353. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. — М.: Просвещение. 1964.-244 с.

354. Шоу Б. О драме и театре. — М.: Изд-во иностр. лит., 1963. — 640 с.

355. Штерн И.Б. Лингвистические аспекты разработки систем понимания текстов. Киев: о-во «Знание» УССР, 1980. - 21 с.

356. Юганов В.И. Коммуникативно-информационная структура немецкого микроконтекста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Калинин, 1980. -16 с.

357. Юганов В.И. Текст и его коммуникативная структура. — Калинин: КГУ, 1983.-50 с.

358. Юдина Н.Е. К вопросу об эмоциональных конструкциях в составе диалогических единств: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1983.- 18 с.

359. Benes Е. On two aspects of functional sentence perspective. In: Travaux Linguistiques de Prague. Prague v. 3, 1968.

360. Chomsky N. Aspects of the theory of syntacs. Cambridge, 1965. 251 p.

361. Crystal D., Dary D. Investigating English Style. Ldn., 1969. - 264 p.1. СЛОВАРИ

362. Ахманова O.C. Словарь лингвистических терминов. 3-е стереот. М.: Советская энциклопедия, 1969. 607 с.

363. Новый большой англо-русский словарь в трех томах / под рук. Ю.Д. Апресяна. М.: «Русский язык», 1999.

364. Большой энциклопедический словарь: Языкознание / гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. М., 1998. - 685с.

365. Даль В.И. Напутное. Пословицы русского народа. - М.: Гос. изд. худ. лит-ры, 1957. - 175 с.

366. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. 2-е изд. М.: Наука, 1975.-720 с.

367. Кунин А.В. Русский фразеологический словарь 2-е изд. М.: Изд-во «Русский язык», 2000. 502 с.

368. Ожегов С.И. Словарь русского языка под ред. Шведовой. — М.

369. Словарь лингвистических терминов под ред. О.С Ахмановой. М.- 1986. -796 с.

370. Словарь употребительных английских пословиц. М.: Русский язык, 1990.-231 с.

371. Толковый словарь: в 4-х т./ Под ред. Д. В. Ушакова/ М.: Росполитиздат, 1935-1940: т.1 1016 е., т. 3 - 374 с.

372. Философская энциклопедия. Т. 1. М., 1962. 222 с.

373. Энциклопедический словарь под редакцией A.M. Прохорова. М, Советская энциклопедия, 1983. - 594 с.

374. Cowie А.Р. Mackin L. And Мс Caig I.R. Oxford Dictionary of Current Idiomatic English, vol. 2. Phrase, Clause and Sentence Idioms Oxford: Univ. Press, 1984.

375. Crystal David. The Cambridge Encyclopedia of the English language. -Cambridge University press, 1995. 489 p.

376. A Dictionary of English Proverbs in Modern USA. Moscow: Russian Yazyk, 1990. - 376 entries.

377. Hornby A. S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. Oxford: Oxford Univ. Press, 1978.

378. Longman Dictionary of Contemporary English. Bath: Pitman Press, 1982.

379. Agricola E. Der Text und sein Thema // Sprachpflcge. 1976. - Hf. 1.1. S. 5-7.

380. Agricola E. Vom Text zum Thema // Studia Grammatica. — 1976. — Bd. XI. -S. 13-27.

381. Current Trends in Textlinguistics / Ed. By W.U. Dressier. Berlin-New York, 1978. -V. 2. - 308 p.

382. The Second Barnhart Dictionary of New English. /Clarence L. Bamhart Sol Steinmetz, Robert K. Barnhart, Bronxville, New York, 1980. 520 p.

383. Webster's New Dictionary of Synonyms, 1984. Spring Field.

384. Whitford R. C. Concise Dictionary of American Grammar and Usage. N. Y.,1955. -p. 267.

385. Wood E. Т. and Hill R. J. Dictionary of English Colloquial Idioms, rev. By R. J. Hill. London: The Macmillian Press Ltd, 1979.

386. Reah Danuta. The language of Newspapers. London; N. Y.: Routledge, 2001.- 126 p.

387. Robroying D. P. Differentiation in Styles. Ldn., 1998.

388. Ullmann S. Language and Style. Collected papers. Oxford, Blackwell, 1973. -270 p.

389. Ullmann S. Meaning and Style. Collected papers. Oxford, Blackwell, 1973. -175 p.

390. Ullmann S. The principles of semantics, 2 ed., Glasgow L.- Oxf, 1959.348 p.

391. Williams С. B. Style and Vocabulary. Ldn., 1970.

392. Winter W. Impossibilities of translation. 1961.

393. Winter W. The craft and contracts of translation. 1961.

394. Worder B.G. Stylistics in Different Contexts. Ldn., 1997.

395. Working with texts: A core book for language analysis / Ronald Carter, Angela Goddard, Danuta Reah et al. London: N. Y., 1997. - 331 p.

396. Zimmer W. Die neunglische Interjection Zeitschift fur Anglistik und Amerikanistik 1957, Heft 3.

397. Zung W. O. Style and Language. N. Y, 1997.

398. Zwillinger L.L. Stylistical Speech. Boston, 1998.