автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Немецкие вопросительные предложения в сопоставительно-диахроническом аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Немецкие вопросительные предложения в сопоставительно-диахроническом аспекте"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРС ТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

005005425

ДМИТРИЕВА Мария Николаевна

ЯЬ^Мищ^о с с

НЕМЕЦКИЕ ВОПРОСИТЕЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В СОПОСТАВИТЕЛЬНО-ДИАХРОНИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

Специальность: 10.02.04 - Германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени ^ ДЕК 20Н кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2011

005005425

Работа выполнена на кафедре немецкой филологии филологического факультета федерального государственного бюджетного образовательного уч реждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Нефёдов Сергей Трофимович

Официальные доктор филологических наук, доцент

оппоненты: Олейник Марина Алексеевна

(Кубанский государственный университет)

кандидат филологических наук Москалюк Галина Сергеевна (кафедра иностранных языков и лингводидактики; Санкт-Петербургский государственный университет)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена»

Защита диссертации состоится «¿¿>> 2011 года в/£*час. на заседании совета Д 212.232.48 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 11, ауд./£"

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9. Автореферат разослан « # » ШлЛц^ 2011 года

Учёный секретарь

диссертационного совета Д 212.232.48

д. ф. н. Н.Г. Мёд

Объектом рассмотрения в настоящем диссертационном исследовании являются вопросительные предложения в составе вопросно-ответных единств древненемецких текстов IX - XI веков.

Этот тип структур в своем прямом назначении воплощает одну из самых базовых и древних речевых интенций - вступить в коммуникативное взаимодействие с другим человеком и получить от него новое знание, позволяющее спрашивающему более успешно адаптироваться в окружающем мире. Важность и значимость таких речевых образований в общении людей подтверждается, среди прочего, их широчайшим многоообразием как в плане структурной организации, так и с точки зрения выполняемых ими коммуникативных нагрузок в текстах всех временных срезов немецкого языка. Вопросительные по структуре и / или коммуникативному назначению предложения (интеррогативы), как они представлены в текстах древненемецкого периода, остаются по сей день вне сферы интересов историков немецкого языка и, по сути, системно не описаны.

Фрагментарные сведения об этом типе, высказываний имеются в классических исторических грамматиках немецкого языка (Я. Гримм, В. Вильманс, Г. Пауль), в работах современных отечественных германистов (В.Г. Адмони, О. И. Москальская, Н. И. Филичева) и представителей зарубежной германистики (К. Аксель, А. Диттмер и Э. Диттмер, Шт. Зондереггер, М. Краузе, К. Вих-Райф).

Вместе с тем знания об интеррогативах могут обогатить наши представления о письменно зафиксированной диалогической форме коммуникации в древние периоды существования немецкого языка и его диалектальных форм, а также повысить объяснительную силу толкований вопросительных предложений в их современной синхронной данности.

Научная новизна диссертации заключается в комплексном описании со стороны формы, значения и функции малоизученного в немецкой германистике объекта - древненемецких вопросительных по структуре /

функции высказываний, в выявлении и систематизации многообразных форм воплощения интеррогативной интенции, в установлении основных экспликаторов иллокутивной функции вопроса, а также средств и способов модификации и коммуникативной трансформации вопросительных структур. Впервые в немецкой диахронической германистике к анализу привлекается новый объект - косвенные интеррогативы, не предполагающие ответа, но являющиеся эмоционально-экспрессивными констатациями фактов, оценок, мнений (риторические вопросы), косвенными побуждениями к неречевому действию, эмоциональными реакциями на отклонения в развитии событий и неадекватное поведение участников коммуникации.

Целью исследования является многоаспектное описание древненемецких интеррогативов с точки зрения формы, значения и их функции в реальном текстовом бытии.

Достижению поставленной цели призвано содействовать решение следующих конкретных задач:

1. Создать исследовательский корпус текстовых фрагментов из древненемецких памятников, в состав которых входят вопросительные по форме и / или целеустановке структуры.

2. Выявить разноплановые маркеры интеррогативной интенции, провести их классификацию и дать описание их функциональной семантики.

3. Выделить языковые средства, примарно не сосредоточенные в древненемецких диалектах на выражении интеррогативной интенции, но подключенные к ее формированию и оказывающие влияние на иллокутивную силу вопроса.

4. Рассмотреть функции первичных и сопутствующих выражению интенции вопроса средств в их взаимодействии и взаимосвязи с учетом ближайшего текстового окружения.

5. Описать когнитивно-семантические и коммуникативно-прагматические механизмы транспозиции вопросительных по форме

предложений в сферу эмфатических утверждений, вопросов-директивов к не речевому действию, эмоционально-оценочных реакций в форме вопроса; проанализировать случаи использования повествовательных структур для выражения значения интеррогативности.

6. Провести сопоставление текстового материала разных памятников древненемецкого периода по типам представленных в них первичных маркеров интеррогативности и набору средств, модифицирующих и трансформирующих интеррогативную интенцию.

7. Выявить древненемецкую специфику в структурной организации, лексическом наполнении и функциональном использовании интеррогативных структур.

Актуальность диссертационной работы определяется тем, что она выполнена в русле активно разрабатываемых в современной лингвистике, в частности ! в германистике, направлений научных исследований: исторической прагмалингвистики, функционально-коммуникативной грамматики и лингвистики текста.

Материалом для данного исследования являются вопросительные предложения в составе вопросно-ответных единств из памятников древненемецкого периода: восточнофранкской части билингвальной рукописи «Евангельской гармонии» Татиана, южно-рейнскофранкской поэмы Отфрида «Liber Evangeliorum», древнесаксонской поэмы «Хелианд», переведенного Ноткером на алеманнский диалект трактата А. М. С. Боэция «Утешение философией» и ряда малоформатных памятников (всего 1130 текстовых фрагментов). Материалом для эволюционно-диахронического сопоставления являются, кроме того, смысловые эквиваленты к вопросительным предложениям «Евангельской гармонии» Татиана из переводов Библии И. Ментеля и Библии М. Лютера, а также современной немецкой Библии. Общая база анализируемых данных составляет более 2640 текстовых фрагментов с включением интеррогативных высказываний.

В качестве основного метода исследования применялась комплексная методика интерпретационного анализа древненемецких интеррогативов в их текстовой реализации, включающая: 1) лингвистическое наблюдение и интенционально-коммуникативную идентификацию; 2) контекстный анализ; 3) коммуникативно-прагматический анализ; 4) элементы сравнительно-сопоставительного метода, а также 5) статистические подсчеты на основе сплошной выборки материала.

Положения, выносимые на защиту:

1. На основании соответствия / несоответствия формально-структурной организации вопроса его коммуникативному назначению среди древненемецких интеррогативов выделимы грамматически маркированные типы прямых и косвенных вопро<?в. Иллокутивная функция собственно вопросов (прямых интеррогативов) состоит в запросе недостающей спрашивающему информации об участниках и обстоятельствах события (частные вопросы) или в побуждении адресата подтвердить / опровергнуть имеющиеся у говорящего сведения (общие вопросы). Вопросительные древненемецкие структуры в несобственно-вопросительных функциях нацелены на передачу экспрессивных утверждений о наличии / отсутствии некоторого положения вещей в мире, оценок ситуации и поведения коммуникантов (риторические вопросы), косвенных побуждений адресата к неречевому (практическому) действию, эмоционально-оценочных реакций говорящего (неодобрение, порицание, удивление и пр.).

2. В древневерхненемецкий период (двн) наблюдается почти полная функционализация основных маркеров вопросительности по сравнению с таковыми в других коммуникативно-интенциональных типах предложений. Так, в общевопросительных предложениях наблюдается проявление структурных черт, типичных и для общих вопросов современного немецкого языка: постановка спрягаемого

глагола на первое место и эксплицитное выражение местоименного подлежащего. Для частных вопросов древненемецкого периода, во-первых, наличествует развитая система вопросительных слов, с помощью которых можно запрашивать разного характера недостающую информацию. А во-вторых, за данным лексико-грамматическим средством вопросительности уже в двн период закрепляется определенная синтаксическая позиция: вопросительные местоимения и наречия, как правило, занимают начальное положение в структуре предложения-высказывания. Отклонения в структурно-синтаксической организации обще- и частновопросительных построений составляют 1,6% от всего корпуса проанализированных языковых образований.

3. Для модификации и усиления коммуникативной интенции вопросительности в древневерхненемецкий период активно используются средства, первично не предназначенные для выражения этого значения. К ним принадлежат субъективно-модальные частицы пи, nun, ja, модальные компоненты эпистемической семантики uuarlicho, zi таге, uuar, giuueso, а также обращения, примыкающие к вопросительному предложению. Через актуализацию адресности высказывания (обращения, субъективно-модальные частицы) и путем введения модально-эпистемических компонентов, использование которых стимулирует адресата к подтверждению мнения говорящего, достигается категоричность в выражении интеррогативной интенции. В качестве средств модификации с целью смягчения вопросительной интенции используются претерито-презентные глаголы magan и sculan и формы сослагательного наклонения глагола.

4. В древненемецких текстах IX - XI веков представлены особые способы и средства маркирования коммуникативной трансформации вопросительного предложения в сферу эмфатических утверждений, косвенных побуждений, эмоционально-оценочных реакций. К

средствам данного типа относятся 1) отрицание пе / т / пе тЫ и 2) особая вопросительная частица (часто в сочетании с отрицанием) епо/ тпи / епо т / пе... па, а также 3) намеренные «нарушения» в структурной организации предложения. .

5. Одной из важных содержательных составляющих вопросительного предложения является модально-эпистемический компонент, градуирующий значение вопросительного предложения по шкале «полное незнание - частичное знание - уверенное знание». Языковое выражение этой градации связано с применением разноплановых языковых средств (синтаксических, лексических, лексико-грамматических, морфолого-грамматических).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты вносят вклад в разработку грамматической теории древнегерманских диалектов, восполняют «пробелы» в описании одного из базовых коммуникативно-прагматических типов высказываний, а именно: древненемецких высказываний, вопросительных по структуре / функции. Предложенные в работе классификационные критерии и интерпретационная методика могут быть применены при коммуникативно-прагматическом анализе других германских диалектов «глубокой» диахронии, а теоретические обобщения работы использованы в сравнительно-сопоставительном изучении германских языков.

Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, что полученные результаты могут найти применение в лекционных курсах и на семинарских занятиях по истории языка, немецкой диалектологии, диахронической прагмалингвистике и по истории немецкоязычной литературы, а также могут быть использованы на практических занятиях по истории немецкого языка, интерпретации древненемецких текстов и учтены при составлении примечаний и комментариев к древненемецким памятникам.

Апробация работы: результаты исследования обсуждались на аспирантских семинарах кафедры немецкой филологии (2008-2010 гг.), на международных конференциях филологического факультета СПбГУ (20072011 гг.), на V съезде Российского союза германистов (г. Москва, 2007 г.), на Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. Г. Адмони (г. Санкт-Петербург, 2009 г.), в рамках коллоквиума для диссертантов немецкого отделения Deutsches Seminar I в университете г. Фрайбурга (Albrecht-Ludwigs-Universität-Freiburg; Германия, 2010 г). По материалам диссертации опубликовано девять статей, в том числе три из них в периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы, списка сокращений и источников иллюстративного материала и приложения. Приложение к диссертационному исследованию включает сводные количественные таблицы использования языковых средств вопросительности и модификаторов этого значения как по отдельным памятникам древненемецкого периода, так и в сопоставительном аспекте.

Содержание работы. Во Введении дано обоснование выбора предмета и объекта исследования, сформулированы цель и задачи работы, теоретическая и практическая значимость, обосновывается актуальность и научная новизна, кратко характеризуется материал исследования и основные методологические принципы его описания.

Первая глава «Аспекты рассмотрения вопросительных предложений в диахронии и синхронии» посвящена анализу изученности вопросительных предложений в диахронической и синхронической лингвистике и задачам их дальнейшего описания.

С целью выявления черт сходства и различия и решения проблемы принципиальной сопоставимости четырёх анализируемых древненемецких текстов рассматриваются их основные жанрово-типологические

характеристики с использованием понятийного аппарата и методологических подходов исторической и синхронической прагмалингвистики. «Евангельская гармония» Татиана, поэма Отфрида и текст «Хелианда» противопоставляются жанру трактата, представленного переводом Ноткера. В опоре на «содержательную сопоставимость» Макси Краузе [Krause 2005] и дискурсивно-текстовые параметры А. В. Голоднова [Голоднов 2011] вопрос о принципиальной сопоставимости этих древненемецких текстов решается положительно.

Итогом сопоставления материала текстов является констатация связи количественного и качественного состава интеррогативов и определенного коммуникативно-функционального типа текста. Обобщающие данные представлены в нижеследующей сводной таблице.

памятник тип текста кол-во прямых вопросов/% кол-во косвенных вопросов/% общее кол-во /100%

ЕГ Татиана библейский нарратив 126/33,(3)% 252/66,66% 378

Отфрид библейский эпос 57/41,3% 81 / 58,7% 138

«Хелианд» библейский эпос 26/36,5% 45 / 63,5% 71

Ноткер трактат 112/21,9% 400/78,1% 512

«малые» тексты разные типы текстов 22/68,75% 10/31,25% 32

Высокая частотность употребления интеррогативов в тексте «Гармонии» связана с тем, что нарративный тип текста имеет основной задачей наглядное воспроизведение разнообразных ситуаций жизни. Одной из ведущих форм воспроизведения событий, в которые вовлечены участники евангельского повествования, выступает их прямая речь, в том числе с включением вопросительных высказываний. Соотношение вопросов в прямых и косвенных функциях коррелирует, как видно из таблицы, с жанрово-типологическими характеристиками анализируемых

древненемецких текстов. Поэма Отфрида и древнесаксонский «Хелианд» как

тексты, принадлежащие к библейскому эпосу, обнаруживают сходство в количественном и качественом составе интеррогативных высказываний. Текст философского трактата Боэция в переводе Ноткера относится к «аргументативному» дискурсу. В нём соотношение между основными функциональными типами интеррогативов иное: 80% от всех вопросов употреблены здесь во вторичных функциях.

В реферируемой диссертации намечаются три основных направления сравнительно-сопоставительного описания вопросительных предложений: 1) внутритекстовое сопоставление; 2) межтекстовое сопоставление между отдельными текстами выбранного временного отрезка, то есть древненемецкого периода и 3) эволюционно-диахроническое сопоставление синтаксических структур в текстах разных этапов развития немецкого языка. Второе из обозначенных направлений реализовано наиболее полно.

Сравнительно-сопоставительный подход в описании языкового материала, в том числе в диахронических исследованиях, сегодня успешно применяется в работах многих представителей отечественной и зарубежной германистики, например: Admoni 1990, Desportes 2005, Hinterhölzl 2010, Ramens 2005, Schallert 2010, Simmler 2005, 2010, Sonderegger 1998. Грамматический строй древненемецких диалектов анализируется в нескольких направлениях: 1) обсуждение типологической принадлежности языка двн периода к типу SOV/ SVO [Haider 2010; Hinterhölzl 2010; Schallert 2010]; 2) выделение логико-грамматических типов двн предложения [Admoni 1990; Meineke 2001]; 3) описание структурной организации двн предложения [Axel 2007; Davis, Bernhardt 2002; Dittmer, Dittmer 1998]; 4) системно-классификционное представление структурно-содержательных типов древневерхненемецкого предложения [Бах 2005; Schmidt 2007].

Структурно-синтаксические особенности вопросительных предложений в диахронии немецкого языка подробно обсуждаются в работах Axel 2007, Dittmer, Dittmer 1998, Wich-Reif 2005, 2010. Здесь отмечаются основные типы двн вопросительных предложений и выделены их

доминантные структурно-грамматические признаки. Однако, для каждого из авторов наиболее важными оказываются разные синтаксические закономерности в организации двн предложения и, следовательно, вопросительные структуры описываются ими также по-разному. К примеру, собранные немецкими германистами сведения не дают полного представления о структурно-синтаксических и семантико-синтаксических свойствах интеррогативных высказываний в двн период; не описано функциональное возаимодействие разноплановых средств вопросительности друг с другом и с прочими составляющими интеррогативной конструкции; не учитывается функционально-семантический потенциал речеактовых глаголов; не ставится вопрос о соответствии формы вопросительного предложения его прямым и вторичным функциям в актах коммуникации; недостаточно привлекаются в ходе анализа характеристики внутреннего вербального и внешнего социокультурного и прагматического контекста при оценке функциоанального потенциала целого ряда составляющих вопросительных структур (например, вопросительных и отрицательных частиц).

Таким образом, особенности структурной организации древненемецких интеррогативов, их формально-синтаксическая вариативность, отклонения от базовых моделей построения древневерхненемецкого вопросительного предложения, функциональные переходы вопросов в сферу эмфатического утверждения, специализированные / неспециализированные маркеры интеррогативности, их взаимодействие в рамках целого и специфика реализации в древневерхненемецком, модально-прагматический аспект вопроса и языковые способы его выражения и ряд других проблем требуют более детального освещения. Некоторые из них рассматриваются в публикациях автора настоящей диссертации [Дмитриева 2009,2010,2011].

Более ясному оформлению методологических принципов, в частности, таковых для данной диссертационной работы, могут способствовать общетеоретические положения, выработанные классиками отечественной

германистики - В. М. Жирмунским, В. Г. Адмони, Л. Р. Зиндером, В. Н. Ярцевой, М. М. Гухман: 1) непрерывность исторического развития языка и взаимодополнительность синхронии и диахронии; 2) универсальный принцип системности языковых изменений, рассмотрение языка как «открытой системы»; 3) изучение языка с позиций функционального подхода; 4) положение о несводимости исторических исследований к изменениям только, о наличии у каждого языка «типологических констант»; 5) принцип моделируемости языковых изменений. В соответствии с этими положениями формулируются пять основных критериев для квалификации двн синтаксических структур в качестве вопросительных: структурно-синтаксический, лексико-грамматический, морфолого-грамматический, а также учёт вербального окружения интеррогатива и применения графических средств.

Расширяют круг исследовательских достижений в области лингво-прагматического и функционально-коммуникативного описания вопросительных предложений и некоторые разработки на материале современных языков, касающиеся универсальных моментов их порождения / восприятия в определенных типах коммуникативных ситуаций, ситуаций вопросительных, важнейшие этапы которых эксплицируются через разноплановые языковые средства. Описания основных структурно-семантических типов вопросительных предложений имеются в практических и теоретических грамматиках немецкого языка ведущих отечественных и зарубежных германистов О. И. Москальской, В. Г. Адмони, Г. Хельбига и И. Буша, У. Энгеля, К. Дюршайд, «Грамматике» серии Дуден. С использованием подхода «от текста» вопросительные предложения рассматриваются в «Коммуникативной грамматике немецкого языка» Л. М. Михайлова [Михайлов 1994] и книге X. Вайнриха «Тех1§гаттаШо> [\Veinrich 1993]. Эти подходы, разрабатываемые авторами в применении к материалу современных языков, могут в большой мере быть применены и к материалу «глубокой» диахронии.

Во второй главе «Сравнительно-сопоставительный анализ древненемецких вопросительных предложений» предпринято описание языковых средств формирования одной из наиболее древних, базовых и коммуникативно значимых установок высказывания - вопросительной интенции. Вопросительная интенция формируется в результате взаимодействия разноплановых средств, принадлежащих различным сторонам языка (лексической, синтаксической, морфологической). В зависимости от «вклада» того или иного средства в формирование вопросительной интенции средства делятся на специализированные и неспециализированные.

Первый параграф содержит описание функционирования в двн вопросах первичных, специализированных средств интеррогативности -вопросительных слов и речеактовых глаголов (лексико-грамматические средства) и особенностей структурной организации предложения (синтаксическое средство).

В зависимости от характера запрашиваемой информации вопросы делятся на два типа: вопросы-запросы об отсутствующей у спрашивающего доле информации (частные вопросы) и вопросы-побуждения подтвердить или опровергнуть имеющиеся у спрашивающего сведения (общие вопросы).

Основным языковым средством формирования вопросительной интенции частных вопросов двн текстов выступают вопросительные слова. Всего с использованием вопросительных слов обнаружено 705 контекстов, (62,5% от двн части корпуса интеррогативов). По своей частеречной принадлежности вопросительные слова традиционно относятся к местоимениям и наречиям (Frage-, Interrogativpronomen; Frage-, Interrogativadverb) [Адмони 1963: 82; Dal 1966: 81 u. ff.; Schmid 2009: 177] и представляют собой весьма древнюю и относительно устойчивую группировку слов, что является косвенным свидетельством их важности в коммуникативно-познавательных процессах.

Вопросительные слова обладают широким семантическим диапазоном и соотнесены со следующими содержательными областями: а) с предметной субьектно-объектной сферой: uuaz/ huuat (что?), uuer/ huuer (кто?) и соответствующие им формы косвенных падежей: uuemo (кому?), uuen (кого?); б) с квалификативно-квантитативными характеристиками участников описываемого положения дел: uues (чей?), uuelih (какой?), uuedar/ huueöer (какой из двух? кто из двух?), wuo manigu (сколько?); в) с различными обстоятельственными характеристиками именуемого в вопросе события: - темпоральными: uuanne (когда?), zunzuuüaz (до которого времени?), wie oft (как часто?), wie lange? (как долго?); - локальными: uuär (где?), wara (куда?), wanana (откуда?); - причинно-следственными: zi hiu /ziu (почему?), bi hiu (из-за чего?); - квалификативно-модальными: uuie / weo / wuo (как?) и т.д. Вопросительные слова обычно занимают начальную позицию в структуре предложения [Paul 1998: 228; Erdmann 1985: 186; Moskalskaja 2003: 102].

По частотности употребления в двн текстах доминируют вопросительные субстантивные местоимения uuer (кто?) и uuaz (что?) с предметной субъектно-объектной соотнесенностью (30,5% двн корпуса примеров). Это объяснимо тем, что субстанциональность, предметность, выступает одним из доминантных понятий человеческого мышления.

Субстантивные uuer/ uuaz обсуждаются в литературе по грамматике и истории немецкого языка в нескольких направлениях: в морфолого-грамматическом плане, с точки зрения семантики, этимологических соответствий и синтаксической позиции (констатируется их абсолютная начальная позиция в двн предложении) [Erben 1954; Gallee 1993; Moskalskaja 2003; Paul 1998; Schmidt 2007].

За uuer уже в двн период чётко закреплено значение предметности и антропонимичности, что получает отражение в типичной синтаксической функции uuer - функции обозначения субъекта действия: 216. 3. uuer

aruuelzit uns then stêin fon thên turón thés grabes? (T., 328=Mc. 16, 2) - Кто отвалит нам камень от входа в пещеру?

Кроме того, к типичным микроконтекстам вопросительных предложений с uuer относятся: 1) контексты идентификации лиц по их принадлежности классу, типу и т.д.; 2) контексты идентификации лиц с расширенной квалификацией через ситуативно значимые признаки (вопросы, структура которых усложнена придаточным атрибутивным); 3) контексты идентификации лиц с уточнением-расшифровкой «поля выбора» для адресата (спрашиваемого).

Вопросительное местоимение uuaz (что?) в составе древненемецких вопросительных высказываний выявляет более широкий диапазон функциональных нагрузок, чем сопоставимое с ним в денотативно-предметном плане ииег. Полифункциональность uuaz связана со специфической обобщенностью значения, которая выступает определяющим семантическим фактором его «категориальной полисемии» [Эйхбаум 1985].

Можно выделить следующие функциональные области uuaz:

1) uuaz субстантивное; в этом употреблении реферирует к более широкому кругу предметных объектов внешнего мира по сранению с uuer: 16. 2. uuaz suochet ir? (T., 93= J. 1.38) - Что ищете вы?; huat seal ûs thes te frumu uuerôen?' (Hel., XLI, 3305-3312, 115-116=Mt. 19. 27) - «Что должно нам благом стать?».

2) uuaz событийное употребляется в контекстах вопросительных предложений, антропоориентированных на инициатора общения, общесобытийных: 13. 17-18. meistar, uuaz tuomês? ... uuaz tuon uuir? (T., 88-89=L. 3.12, 14) - Учитель, что делать? Что делать нам? (генерализированное значение: что мне делать вообще?) или осложненных целевой семантикой, что эксплицитно представлено «на поверхности» в форме придаточного цели: 82. 5. uuaz tuomês, thaz uuir uuirkêmês gotes uuerc? (T., 163 =J. 6. 28) -Что делать, чтобы мы творили Божии дела? Возможно и употребление uuaz с

атрибутивной спецификацией: uuaz guotes, uuaz ubiles (что доброго, что плохого [сделать]).

3) акцентно-выделительное uuaz наиболее характерно для текста «Хелианда»; см., например, обращение женщины-служанки к апостолу Петру: 'huat, thu mahtis man uuesan', quaö siü, // 'giungaro fan Galilea, / (Hei., LVIIII, 4957-4958, 171=J. 17. 18) - «Что же, ты сильный человек есть, -сказала она, - ученик из Галилеи?».

В такой же функции uuaz встречается и в других памятниках. Например, (описание беседы иерусалимских священников с Иоанном Крестителем): 13. 20. Tho frägetun sie inan: uuaz nu, bist thü Helias? inti her quad: ni bim. (Т., 89=J. 1.21)- Тогда спросили они его: «Что же, ты Илия?». И он ответил: «Не я». Для дополнительного акцентного выделения uuaz используется частица пи. Значение интеррогативности общего вопроса при этом сохраняется с помощью его синтаксической формы с постановкой спрягаемого глагола на первое место, а также глагола говорения fragen во вводящем предложении. Ср. также параллельный двн примеру фрагмент латинского текста с вопросительным местоимением quid (что?) и союзно-связующим элементом ergo (итак, следовательно): quid ergo, Helias es tu? Et dixit: non sum. В средневерхненемецком частице пи соответствует denn (ее позиция в предложении варьируется), а в тексте современной Библии denn замещается dann: Denn was? Biftu helyas? (Mentel, 336); Was denn? Bistu Elias? (Luth., 100); Was dann? Bist du Elia? (Nhd., 110). Таким образом, функционально-коммуникативная нагрузка quid ergo - uuaz nu - Denn was -Was denn - Was dann оказывается сходной: контакто-устанавливающей и эмоционально-экспрессивной.

С местоимением uuaz связана форма его старого инструменталиса в виде контаминации ziu или предложные сочетания zi hiu / bi hiu. Ziu - самая частотная среди инструментальных в Татиане, а к концу двн периода, в переводе Ноткера, она полностью вытесняет все конкурирующие варианты, так можно говорить о начавшемся процессе её грамматикализации. Ziu в

тесном семантическом слиянии местоимения и предлога используется чаще вссго для запроса информации о причинно-целевых обстоятельствах действия или состояния: Ziu ulîezent tir träne? (N., I, 11,9, 23) - Почему текут у тебя слёзы?; Zíu féret táz sô? (N., II, 41,7,107) - Почему происходит так?

Наряду с ииег/ uuaz в двн период имеются и адъективно-признанные вопросительные местоимения: uuelih (какой?) и uuedar (какой из двух? который из двух?). Uuelih может быть квалификативно-характеризующим, субстантивным, событийным или адьективно-призначным, как в следующем примере: "eddo welihhes cnuosles du sis" (S., Hildebrandslied, 8-13:2)- Или из какого народа ты? Для uuelih возможно также употребление в виде эллиптического вопроса.

Для запроса информации о характере и внешних обстоятельствах действия в двн используются вопросительные наречия: адвербиально-признаковое мшо; локально-обстоятельственные war и wanana; темпорально-обстоятельственные wan и wannan. Самую высокую частотность среди них имеет uuio и его сочетания с квалитативными и квантитативными наречиями: 92. 4. wuo michil stunta ist fon thiu imo thaz giburita? (T., 188=Mc. 9. 20) -Сколько времени прошло с того, когда с ним это случилось?; Uuío filo dumíh ketân hábest páz mágenden . mit téro uuâgi dinero rédo . (N., III, -, 10-11, 126) -Как сильно ты меня согрела своими мудрыми рассуждениями!

В сфере древненемецких общевопросительных предложешй ведущим маркером, исходно задающим и организующим интеррогативное значение синтаксической конструкции, выступает словорасположение: постановка финитного глагола на первое место [Ebert 1978; Betten 1987; Nübling 2006; Schrodt 2004; Sonderegger 2003].

Эта тенденция наблюдается во всех исследованных памятниках, но наибольшую стабильность проявляет текст конца двн периода (XI в.), перевод Ноткера, синтаксис которого вообще отличается четкой «коммуникативно-грамматической» организацией [Eilers 2003; Sonderegger 2003]: Hábo íh óuh tés sélben daz hêrtûom gescúldet? (N., I, 19, 1-2, 33) -

Заслужил я того же со стороны сенаторов?; Áhtost tu tíura múrgfara sälda? (N., II, 4, 5-6, 55) - Обращаешь ты внимание на это временное счастье? Б текстах X века, «Гармонии» и поэме «Хелианд», можно наблюдать нарушения конструкции: 225. 1. bistü eino elilenti in.HierusaJem? (Т., 333=L. 24. 18) - Ты один из пришедших в__Иерхсалим?; Is he dödes du // uuiröig be.sulicun uuordun? (Hei., LX, 5105-5106,176) - Разве его дела подобают таким словам?

Кроме вопросительных слов и синтаксической формы предложения в формировании значения вопросительности участвуют глаголы речи quedan (говорить, сказывать), fragen (спрашивать), sprehan (говорить), hören (слышать) и antworten (отвечать). Они употребляются во вводящих вопросы предложениях и / или функционируют непосредственно внутри структур со значением интеррогативности. В последнем случае применение таких вопросов является результатом переключения коммуникации от референта сообщения к сценарию развития самого диалога: 106. 1. uuaz mih frágés fon guote? (Т., 205=Mt. 19. 16) - Что Меня спрашиваешь о добре? и его смысловой эквивалент из «Хелианда»: 'huat quiñis thu umbi gódon? (Hei., XL, 3263,114)- Что говоришь ты о добре?

Однако, значение интеррогативности формируется не только путем употребления первичных средств вопросительности, но и использования в комбинации с ними средств усиления вопросительной интенции (модальных частиц, модальных компонентов эпистемической семантики, обращений) или её смягчения (претерито-презентных глаголов, форм сослагательного наклонения).

Так, путем сложных комбинаций указанных средств с первичными маркерами вопросительности получает свое выражение многогранный смысл вопросительного высказывания. Идея о многомерности смысла высказывания формулируется в лингвистике в целом ряде работ [Арутюнова 1998; Зеленщиков 2010; Трофимова 2009; Admoni 1986].

С целью усиления вопросительной интенции частица пи используется в структурах частновопросительных предложений в различных

синтаксических позициях: в конечной коммуникативно нагруженной позиции или в середине структуры вклинивается между тяготеющими друг к другу по смыслу компонентами синтаксической структуры. Вопросительные предложения с пи функционируют при передаче ситуаций, когда развитие событий резко отклоняется от логичного для автора вопроса сценария. Преимущественно это частные вопросы, как следующий пример: 60. 10. ...quam <.„> quedenti imo: uuanta tot ist thin dohter, zi hiu uueigis thü nú elihor then meistar? (Т., 137= Mc. 5. 35) - Пришел, говоря ему: «Ибо мертва твоя дочь, зачем же утомляешь ты ещё дальше Учителя?».

В противопоставление частице модальные компоненты эпистемической семантики преимущественно встречаются в общих вопросах в типичной для них сочетаемости с глаголами говорения и глаголами умственной активности [Нефёдов 2007]: "So wár so si thin ríchi/ joh thin gúallichi, // thoh bistu zi álawaru/ laming so ih gihóru?" // (О., IV, 21,27-28: 196)

- «Где бы ни было твоё царство и твоё величие, но именно ты царь, как я слышал?».

В качестве средств смягчения вопросительной интенции выступают претерито-презентные глаголы и формы конъюнктива. Важность обсуждения глаголов претерито-презентной группы обусловлена тем, что они функционируют в 20% вопросов. Наиболее частотный среди данной группы лексем - модификатор пропозициональной основы magan. Нередко на лексическое значение модальных глаголов накладывается грамматическая форма сослагательного наклонения: wio még iz wesan álles? (О., V, 1, 43: 219)

- «Как может это быть все?».

В третьем параграфе второй главы обсуждаются механизмы коммуникативного транспонирования вопросительных предложений в сферу риторических вопросов - эмфатических утверждений, а также маркеры, с помощью которых эти трансформации получают языковое выражение. Среди них выявлены отрицания ne / ni, а также особая, характерная только для

древненемецкого периода и позднее утраченная языковой системой вопросительная частица eno / eno ni / innu / ne... na.

Наряду с указанными семантическими разрядами частиц в качестве средства трансформации может выступать и сама синтаксическая форма предложения. Один из таких примеров ниже взят из описания сцены «Филипп и Нафанаил становятся учениками Иисуса»: 17. 3. Thô quad imo Nathanahêl: fón Nazareth mag sihuuaz guotes uuesan? (T., 94 = J. 1.46) - Тогда сказал ему Нафанаил: «Из Назарета может (ли) что-нибудь доброго быть?». Здесь акцент делается на обстоятельство с локальным значением fón Nazareth путем вынесения его в первую позицию, вопросительное местоимение uuaz оказывается на третьем месте в контаминации с возвратным sih. В тексте И. Ментеля отклонение сохраняется, к ранненововерхненемецкому периоду происходит выравнивание: Von nazareth mag etwas gutes fein. (Mentel, 339); Was kan von Nazareth gutes komen? (Luth., 101); Was kann aus Nazareth Gutes kommen! (Nhd., 111). Дополнительным признаком трансформации выступает лексический показатель - претерито-презентный глагол magan.

Другой случай целенаправленного манипулирования синтаксической формой предложения подтверждает аксиоматический тезис общего языкознания об асимметрии формы и содержания. В сфере вопросительности он проявляется в том, что для выражения интеррогативной целеустановки может быть использована форма повествовательного предложения. Примером может быть вопрос-обращение Иисуса к народу (дополнительным маркером переосмысления структуры выступают отрицание ni и субъективно-модальная частица noh): 41. 3. Noh siê ni lesent fon thornun uúínberu, odo fon thistilôn fîgûn? (T., 115=Mt. 7. 16) - «Но они же не собирают с терновника виноград или с репейника смоквы?».

Особенности функционирования в вопросительных предложениях отрицательных частиц ni / ne оказываются вообще не описанными в литературе по истории немецкого языка. В текстовом материале преобладают общие вопросы с отрицанием; они составляют 57% (147

примеров). Особые подгруппы здесь - предложения с глаголами некоторых семантических типов, прежде всего, это претерито-презентные глаголы и когнитивы (17,7% и 12% соответственно): Nemág nü nieht sin . dáz mit réhte héizen súle casus . álde fortuitum? (N., V, 3, 18-20,307) - Не может ли быть, что по праву называться должно случаем или фортуной?

Среди эмфатических утверждений в форме вопроса в тексте «Гармонии» и в переводе Ноткера можно выявить особую подгруппу предложений по формальному показателю - вопросы с частицей епо (восточно-франкский диалект) и её фонетическим вариантом innu (алеманнский диалект). Епо, включаясь в вопрос и взаимодействуя с другими средствами интеррогативности, налагает определенное значение уверенного знания говорящего, оттенок убежденности говорящего в его правоте, и служит цели оказать на собеседника эмоциональное воздействие, с целью убедить его принять сторону говорящего.

Среди вопросов с епо или епо + отрицание ni (всего 46 примеров из текста ЕГ) имеется два типа синтаксических структур: вопросительные предложения, структуру которых открывает спрягаемая часть сказуемого (если не учитывать частицу), как, например, 188. 5. Епо ni gisah ih thih in themo garte mit imo? (Т., 311=J. 18. 26) - Не тебя ли я видел в саду с Ним? или повествовательные по структуре предложения с прямым порядком слов. Среди «повествовательных» вопросов встречаются предложения, построенные на основе структурной и смысловой сегментации: 229. 1. епо unser herza ni uuas iz brinnenti in uns mittiu her sprah in uuege inti gioffanöta uns thiu giscrip? (Т., 335=L. 24. 32) - «Разве наше сердце, не горело оно внутри нас, когда Он говорил по пути и открыл нам Писание?». По своим функциональным возможностям в составе вопросительных предложений близкой к eno/innu является парная частица пе... па, также характерная для текста Ноткера: Neíst tíz spénstigo gechósót na? (N., II, 51, 9, 124) - Разве это убедительным не кажется?

В заключении подводятся основные итоги и дальнейшие перспективы исследования. Категория вопросительности, если использовать принцип полевого структурирования, предстает как многомернная коммуникативная категория, получающая выражения в языке с помощью специализированных и неспециализированных языковых средств. В центре данной категории оказываются высказывания, которые включают первичные средства вопросительности и имеют значение запроса недостающей информации. На периферии категории находятся структуры с формальными признаками вопросительности, но функционально связанные со сферой риторических вопросов и эмфатических утверждений.

Научные статьи, опубликованные в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Дмитриева М. Н. Эволюционно-диахронические тенденции в развитии древненемецкого риторического вопроса с епо (от древне- к нововерхненемецкому периоду) // Вестник СПбГУ. Серия 9. Вып. 1.С. 81-83.

2. Дмитриева М. Н. Модальный аспект древненемецкого вопросительного предложения II Вестник СПбГУ. Серия 9. Вып. 4.2010. С. 100-104.

3. Дмитриева М. Н. Древненемецкие отрицательные частицы как маркеры коммуникативной транспозиции вопросительных предложений // Вестник Омского университета. Научный журнал. № 3(61). 2011. С. 245-248.

Статьи и тезисы докладов в сборниках

1. Дмитриева М.Н. Коммуникативные функции вопросительных предложений в «Евангельской гармонии» Татиана // Материалы XXXVI Международной филологической конференции 12 - 17 марта 2007 г. Вып. 24: История языка (романо-германский цикл). - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2007. С. 37-42.

2. Дмитриева М.Н. Эпистемическая модальность вопросительных высказываний (на материале «Евангельской гармонии» Татиана) Н Материалы XXXVII Международной филологической конференции 11-15 марта 2008 г. Вып. 25: История языка (романо-германский цшш). - СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. С. 12-18.

3. Дмитриева М.Н. Тенденции языкового представления денотативно сходных вопросов в разножанровых текстах (на материале одного га синхронных срезов немецкого языка) /I Материалы XXXVIII Международной филологической конференции 16-19 марта 2009 г. Вып. 13: Грамматика (Романо-германский цикл) / Отв, ред. А. В. Зеленщиков. - СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. С. 52-56.

4. Дмитриева М.Н. Особенности структурно-семантической организации вопросительных высказываний (на материале древнесаксонской поэмы «Хелианд») П Научное наследие В.Г. Адоони и современная лингвистика - Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. Г. Адмони (9-13 ноября 2009 года). СПб.: «Нестор-История», 2009. С. 107-108.

5. Дмитриева М.Н. Языковые особенности выражения интеррогативности (на материале текстов древневерхненемецкого периода) II Материалы XXXVIII Международной филологической конференции 16-21 марта 2009 г. Вып. 26: История языка (романо-германский цикл). - СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. С. 21-25.

6. Дмитриева М.Н., Нефедов C.T. Тектоника и функциональный потенциал вопросительных высказываний в «Евангельской гармонии» Татиана И Русская германистика: Ежегодник Российского союза германистов. Т. 5. - М.: Языки славянской культуры, 2009. С. 279-286.

Типография СПбГУ 199004, Санкт-Петербург, Большой проспект В.О., д. 21. Подписано в печать 01.11.2011. Тираж 120 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дмитриева, Мария Николаевна

Введение.

ГЛАВА I. АСПЕКТЫ РАССМОТРЕНИЯ ВОПРОСИТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ДИАХРОНИИ И СИНХРОНИИ.

§ 1. Письменные памятники древненемецкого периода как источник языкового материала для сравнительно-сопоставительного описания вопросительных предложений.

1. 1. Вопросительные предложения как составляющие диалогической речи восточнофранкской «Евангельской гармонии» Татиана.

1. 2. Вопросительные предложения в южно-рейнскофранкской поэме Отфрида «Liber Evangeliorum» как способ продвижения сюжета и один из приемов создания авторизованной плоскости повествования.

1. 3. Вопросительные предложения в структуре древнесаксонского эпического нарратива - поэмы «Heliand».

1. 4. «Содержательная сопоставимость» у М. Краузе и дискурсивно-текстовые параметры А. В. Голоднова в применении к текстам древненемецкого периода.

1. 5. Вопросно-ответные единства как доминантный принцип текстовой организации в переводе Ноткера философского трактата А. М. С. Боэция «De consolatione philosophiae».

1. 6. Малоформатные памятники древненемецкого периода и вопросительные высказывания в них.

§ 2. Аспекты рассмотрения вопросительных предложений в классических исторических грамматиках немецкого языка XIX- начала XX века.

§ 3. Аспекты рассмотрения древненемецких вопросительных предложений в современных историко-грамматических исследованиях.

§ 4. Общетеоретические принципы диахронического исследования. Вопросительные предложения как составляющие древненемецких письменных памятников. Применение современных подходов типологии вопросительных предложений к материалу «глубокой диахронии».

Выводы к главе 1.

ГЛАВА II. СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДРЕВНЕНЕМЕЦКИХ ВОПРОСИТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ.

§ 1. Первичные средства-экспликаторы вопросительной интенции.

1.1. Вопросительные слова, их семантические группы и функции в составе древненемецкого вопросительного предложения.

1.2. Порядок слов - синтактико-грамматическое средство формирования вопросительной интенции.

1.3. Речеактовые глаголы с семантикой запроса информации и их перформативное употребление в древненемецкий период.

§ 2. Языковые средства - модификаторы вопросительной интенции.

2.1. Языковые средства усиления вопросительной интенции.

2.1.1. Частицы пи и ja в роли модификаторов значения вопросительности.

2.1.2. Эпистемические модальные компоненты в составе древненемецких вопросов.

2.1.3. Обращения в структуре древненемецких вопросов.

2.2. Языковые средства, подключенные к модально-эпистемической и реляционной (межличностной) составляющей семантики вопроса.

2.2.1. Претерито-презентные глаголы, нюансирующие когнитивную установку незнания.

2.2.2 Формы сослагательного наклонения как способ смягчения категоричности запроса информации.

§ 3. Коммуникативные трансформации вопроса и ведущие языковые средства изменения интеррогативной интенции в древненемецком.

3.1. Древненемецкие отрицательные частицы как маркеры коммуникативной транспозиции вопросительных предложений.

3. 2. Частица епо / innu/ne. па и особенности семантики вопросов с ней.

Выводы к главе II.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Дмитриева, Мария Николаевна

Объектом рассмотрения в настоящем диссертационном исследовании являются вопросительные предложения в составе вопросно-ответных единств древненемецких текстов IX - XI веков.

Этот тип структур в своем прямом назначении воплощает одну из самых базовых и древних речевых интенций - вступить в коммуникативное взаимодействие с другим человеком и получить от него новое знание, позволяющее спрашивающему более успешно адаптироваться в окружающем мире. Важность и значимость таких речевых образований в общении людей подтверждается, среди прочего, их широчайшим многоообразием как в плане структурной организации, так и с точки зрения выполняемых ими коммуникативных нагрузок в текстах всех временных срезов немецкого языка. Вопросительные по структуре и / или коммуникативному назначению предложения (интеррогативы), как они представлены в текстах древненемецкого периода, остаются по сей день вне сферы интересов историков немецкого языка и, по сути, системно не описаны.

Фрагментарные сведения об этом типе высказываний имеются в классических исторических грамматиках немецкого языка (Я. Гримм, В. Вильманс, Г. Пауль), в работах современных отечественных германистов (В.Г. Адмони, О. И. Москальская, Н. И. Филичева) и представителей зарубежной германистики (К. Аксель, А. Диттмер и Э. Диттмер, Шт. Зондереггер, М. Краузе, К. Вих-Райф).

Вместе с тем, знания об интеррогативах могут обогатить наши представления о письменно зафиксированной диалогической форме коммуникации в древние периоды существования немецкого языка и его диалектальных форм, а также повысить объяснительную силу толкований вопросительных предложений в их современной синхронной данности.

Научная новизна диссертации заключается в комплексном описании со стороны формы, значения и функции малоизученного в немецкой германистике объекта - древненемецких вопросительных по структуре / функции высказываний, в выявлении и систематизации многообразных форм воплощения интеррогативной интенции, в установлении основных экспликаторов иллокутивной функции вопроса, а также средств и способов модификации и коммуникативной трансформации вопросительных структур. Впервые в немецкой диахронической германистике к анализу привлекается новый объект - косвенные интеррогативы, не предполагающие ответа, но являющиеся эмоционально-экспрессивными констатациями фактов, оценок, мнений (риторические вопросы), косвенными побуждениями к неречевому действию, эмоциональными реакциями на отклонения в развитии событий и неадекватное поведение участников коммуникации.

Целью исследования является многоаспектное описание древненемецких интеррогативов с точки зрения формы, значения и их функции в реальном текстовом бытии.

Достижению поставленной цели призвано содейстсвовать решение следующих конкретных задач:

1. Создать исследовательский корпус текстовых фрагментов из древненемецких памятников, в состав которых входят вопросительные по форме и / или целеустановке структуры.

2. Выявить разноплановые маркеры интеррогативной интенции и провести их классификацию и дать описание их функциональной семантики.

3. Выделить языковые средства, примарно не сосредоточенные в древненемецких диалектах на выражении интеррогативной интенции, но подключенные к ее формированию и оказывающие влияние на иллокутивную силу вопроса.

4. Рассмотреть функции первичных и сопутствующих выражению интенции вопроса средств в их взаимодействии и взаимосвязи с учетом ближайшего текстового окружения.

5. Описать когнитивно-семантические и коммуникативно-прагматические механизмы транспозиции вопросительных по форме предложений в сферу эмфатических утверждений, вопросов-директивов к не речевому действию, эмоционально-оценочных реакций в форме вопроса. А также описать случаи использования повествовательных структур для выражения значения интеррогативности.

6. Провести сопоставление текстового материала разных памятников древненемецкого периода по типам представленных в них первичных маркеров интеррогативности и набору средств, модифицирующих и трансформирующих интеррогативную интенцию.

7. Выявить древненемецкую специфику в структурной организации и лексическом наполнении интеррогативных структур.

Актуальность исследования определяется тем, что оно выполнено в русле активно разрабатываемых в современной лингвистике, в частности, в германистике направлений исторической прагмалингвистики, функционально-коммуникативной грамматики и лингвистики текста.

Материалом для данного исследования являются вопросительные предложения в составе вопросно-ответных единств из памятников древненемецкого периода: восточнофранкской части билингвальной рукописи «Евангельской гармонии» Татиана, южно-рейнскофранкской поэмы Отфрида «Liber Evangeliorum», древнесаксонской поэмы «Хелианд», переведенного Ноткером на алеманнский диалект трактата А. М. С. Боэция «Утешение философией» и ряда малоформатных памятников (1130 текстовых фрагментов). Материалом для диахронического сопоставления являются смысловые эквиваленты к вопросительным предложениям «Евангельской гармонии» Татиана из переводов Библии И. Ментеля и

Библии М. Лютера, а также современной протестантской Библии на немецком языке 1984 года издания. Общая база анализируемых данных составляет более 2640 текстовых фрагментов с включением интеррогативных высказываний. Все переводы примеров на русский язык выполнены автором настоящего исследования.

В качестве основного метода исследования применялась комплексная методика интерпретационного анализа древненемецких интеррогативов в их текстовой реализации, включающая: 1) лингвистическое наблюдение и интенционально-коммуникативную идентификацию; 2) контекстный анализ; 3) коммуникативно-прагматический анализ; 4) элементы сравнительно-сопоставительного метода, а также 5) статистические подсчеты на основе сплошной выборки материала.

Положения, выносимые на защиту: 1. На основании соответствия / несоответствия формально-структурной организации вопроса его коммуникативному назначению среди древненемецких интеррогативов выделимы грамматически маркированные типы прямых и косвенных вопросов. Иллокутивная функция собственно вопросов (прямых интеррогативов) состоит в запросе недостающей спрашивающему информации об участниках и обстоятельствах события (частные вопросы) или в побуждении адресата подтвердить / опровергнуть имеющиеся у говорящего сведения (общие вопросы). Вопросительные древненемецкие структуры в несобственно-вопросительных функциях нацелены на передачу экспрессивных утверждений о наличии / отсутствии некоторого положения вещей в мире, оценок ситуации и поведения коммуникантов (риторические вопросы), косвенных побуждений адресата к неречевому (практическому) действию, эмоционально-оценочных реакций говорящего (неодобрение, порицание, удивление и пр.).

2. В древневерхненемецкий период (двн) наблюдается почти полная функционализация основных маркеров вопросительности по сравнению с таковыми в других коммуникативно-интенциональных типах предложений. Так, в общевопросительных предложениях наблюдается проявление структурных черт, типичных и для общих вопросов современного немецкого языка: постановка спрягаемого глагола на первое место и эксплицитное выражение местоименного подлежащего. Для частных вопросов древненемецкого периода, во-первых, наличествует развитая система вопросительных слов, с помощью которых можно запрашивать разного характера недостающую информацию. А во-вторых, за данным лексико-грамматическим средством вопросительности уже в двн период закрепляется определенная синтаксическая позиция: вопросительные местоимения и наречия, как правило, занимают начальное положение в структуре предложения-высказывания. Отклонения в структурно-синтаксической организации обще- и частновопросительных построений составляют 1,6% от всего корпуса проанализированных языковых образований.

3. Для модификации усиления коммуникативной интенции вопросительности в двн период активно используются средства, первично не предназначенные для выражения этого значения. К ним принадлежат субъективно-модальные частицы пи, nun, ja, модальные компоненты эпистемической семантики uuarlicho, zi uuäre, uuar, giuueso, а также обращения, примыкающие к вопросительному предложению. Через актуализацию адресности высказывания (обращения, субъективно-модальные частицы) и путем введения модально-эпистемических компонентов, использование которых стимулирует адресата к подтверждению мнения говорящего, достигается категоричность в выражении интеррогативной интенции. В качестве средств модификации с целью смягчения вопросительной интенции используются претерито-презентные глаголы magan и $си1ап и формы сослагательного наклонения глагола.

4. В древненемецких текстах IX - XI веков представлены особые способы и средства маркирования коммуникативной трансформации вопросительного предложения в сферу эмфатических утверждений, косвенных побуждений, эмоционально-оценочных реакций. К средствам данного типа относятся 1) отрицание пе / т / пе тЫ и 2) лексически закрепленная в древненемецкий период особая вопросительная частица (в частности, в сочетании с отрицанием) епо/ тпи / епо т / пе. па, а также 3) намеренные «нарушения» в структурной организации предложения.

5. Одной из важных содержательных составляющих вопросительного предложения является модально-эпистемический компонент, градуирующий значение вопросительного предложения по шкале «полное незнание - частичное знание - уверенное знание». Языковое выражение этой градации связано с применением разноплановых языковых средств (синтаксических, лексических, лексико-грамматических, морфолого-грамматических).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты вносят вклад в разработку грамматической теории древнегерманских диалектов, восполняют «пробелы» в описании одного из базовых коммуникативно-прагматических типов высказываний, а именно: древненемецких высказываний, вопросительных по структуре / функции. Предложенные в работе классификационные критерии и интерпретационная методика могут быть применены при коммуникативно-прагматическом анализе других германских диалектов «глубокой» диахронии, а теоретические обобщения работы использованы в сравнительно-сопоставительном изучении германских языков.

Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, что полученные результаты могут найти применение в лекционных курсах и на семинарских занятиях по истории языка, немецкой диалектологии, диахронической прагмалингвистике и по истории немецкоязычной литературы, а также могут быть использованы на практических занятиях по истории немецкого языка, интерпретации древненемецких текстов и учтены при составлении примечаний и комментариев к древненемецким памятникам.

Апробация работы: результаты исследования обсуждались на аспирантских семинарах кафедры немецкой филологии (2008-2010 гг.), на международных конференциях филологического факультета СПбГУ (20072011 гг.), на V съезде Российского союза германистов (г. Москва, 2007 г.), на Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. Г. Адмони (г. Санкт-Петербург, 2009 г.), в рамках коллоквиума для диссертантов отделения Deutsches Seminar I в университете г. Фрайбурга (Albrecht-Ludwigs-Universität-Freiburg; Германия, 2010 г). По материалам диссертации опубликовано девять статей, в том числе три из них в периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы, списка сокращений и источников иллюстративного материала и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Немецкие вопросительные предложения в сопоставительно-диахроническом аспекте"

Выводы к главе II.

Коммуникативно-прагматическая категория интеррогативности в древненемецкий период получает языковую оформленность с помощью разноплановых средств. Выявленные в языковом материале средства можно классифицировать в соответствии с их местом в иерархии языковых единиц и выделить среди них синтаксические, лексические, лексико-грамматические и морфолого-грамматические средства. По «вкладу» каждого из них в непосредственно значение вопросительности средства делятся на специализированные и неспециализированные.

В качестве специализированных средств выражения интеррогативного значения рассматриваются вопросительные слова, синтаксическая форма предложения и речеактовые глаголы определенной семантики.

Вопросительные слова представляют собой развитую систему и являются наиболее частотным средством интеррогативности, функционирующим во всех обсуждаемых древненемецких текстах. О функциональной устойчивости вопросительных местоимений и наречий свидетельствует и закрепленность за ними определенного места в синтаксическом образовании: начальной, коммуникативно нагруженной позиции. В пользу устойчивости данной группировки слов говорит и то, что названные тенденции в их употреблении проявляют себя сходным образом во всех текстах. Некоторые особенности могут быть выявлены только относительно их отдельно взятых подклассов. Например, в «Евангельской гармонии» Татиана возможны две формы употребления вопросительного местоимения ииаг с предлогом для запроса каузативно-предметной информации о действии (Ы Ьш, ziu). В переводе Ноткера функционирует только контаминация гш. Циаг / киШ в прагматической функции наиболее частовстречается в тексте «Хелианда».

Синтатксическая форма предложения является важным способом формирования вопросительного значения для обоих основных типов вопросов (общих и частных), но доминантным средством выражения вопросительной интенции она выступает только для общевопросительных структур. Тенденция к постановке спрягаемого глагола на первое место четко прослеживается как в переводных прозаических, так и в оригинальных поэтических памятниках.

Дополнительным маркером формирования вопросительной интенции для общих и частных вопросов выступают глаголы речи во вводящих вопрос предложениях. Наряду со сходной тенденцией применения глагола широкой семантики говорения quedan (в текстах Татиана, Отфрида и Ноткера) тексты обнаруживают и различия нескольких планов. Внутри отдельного текста, например, «Евангельской гармонии» Татиана, глаголы речи проявляют определенные орфографические особенности, объясняемые тем, что в создании рукописи принимали участие несколько писцов. Здесь же фиксируется специальный глагол ввода вопроса frágén (22 примера). В переводе Ноткера вводящие конструкции нечастотны (всего их выявлено 74). Они ограничены структурным минимумом: словоформой глагола речи и личным местоимением quad he.

Помимо вводящих предложений глаголы речи ^ 110' I. J3 О \3 J! ^í í^y' 1С Я й непосредственно внутри самих вопросов. Такие вопросы автоматически переводят общение от предмета речи в метакоммуникативную область. Особенно частотны структуры такого типа в поэме Отфрида, что связано с выбранным ракурсом изложения библейских сюжетов и наличием во всем тексте «голоса» автора. Качественный состав глаголов речи, употребляемых Отфридом, разнообразен - это не только лексемы с обобщенным значением говорения и «сказывания» quedan, sprehhan, sagen, но и (ir)zellan, а также описательные обороты {lob singan и др.).

Наряду с названными специализированными средствами вопросительности в структуру вопроса оказываются включенными и неспециализированные средства, «соположенные» интеррогативной семантике. Их вхождение в структуру оказывает разный прагматический эффект. В зависимости от коммуникативной цели говорящий может путем введения в вопрос определенных языковых средств усиливать или смягчать вопросительную интенцию.

К средствам усиления вопросительной интенции относятся субъективно-модальные частицы пи и ja / iä, модальные компоненты эпистемической семантики и обращения.

Частицы пи / по и ja / iä используются в текстах всех обсуждаемых памятников. Nu с возможным вариантом оглассовки по наиболее частотна в переводе Ноткера; там же проявляется тенденция образования сочетания toh пи. Особенностью функционирования пи в поэме Отфрида выступает возможность парного употребления данной частицы: пи. пи.

В качестве языкового средства усиления вопросительной интенции могут рассматриваться и модальные компоненты эпистемической семантики. Pix семантическая «несогласованность» с вопросительными словами реализуется в том, что модальные компоненты преимущественно употребляются в общих вопросах. Значение уверенного знания, вносимое в общевопросительную структуру, служит цели увеличения категоричности всего высказывания, дополнительного стимулирования слущающего к ответу.

Обращения (всего 82 случая), как правило, располагаются в препозиции и усиливают адресную направленность вопроса. Обращения могут иметь разную форму: представлять собой обозначение социального статуса и рода занятий адресанта (truhtin / druhtin - господин, meistar -учитель) или сочетание антропонима с оценочным прилагательным (и притяжательным местоимением 1-ого лица единственного числа) (min sun guater - мой сын дорогой, min enega sela - моя родная душа, guote man -добрый человек, herro thie guodo - господин добрый, lieb man - дорогой человек).

В других коммуникативных условиях говорящему оказывается необходимым смягчить интенцию вопроса, что может быть связано, например, с его стремлением подчеркнуть более высокий социальный статус собеседника, создать позитивную тональность в общении и тем самым минимизировать возможные риски потерпеть прагматическую неудачу.

К средствам смягчения вопросительной интенции отнесятся претерито-презентные глаголы и формы сослагательного наклонения. Качественный состав претерито-презентных глаголов, функционирующих в вопросах, одинаков для всех обсуждаемых памятников. Наиболее употребительным среди лексем данной группы является глагол magan. Этот факт объясняется семантической согласованностью значения потенциальности magan и вопросительной интенцией предположительности, а также достаточно высокой степенью грамматикализованное™ модального значения magan уже в древневерхненемецкий период. Частотность его употребления в отдельных текстах варьируется. Например, в «Евангельской гармонии» Татиана только 5,5% вопросов содержат претерито-презентный глагол, в переводе Ноткера это количество составляет 29,5%.

Грамматическое значение форм сослагательного наклонения глаголов в вопросительных предложениях нередко накладывается на значение претерито-презентньтх гияголов, чаще всего лексемы то.&ап.

Третьей группой выделенных языковых средств, функционирующих в структуре вопроса, являются трансформирующие средства. К ним относятся: 1) отклонения от базовых синтаксических моделей обще- и частновопросительных предложений, 2) отрицания и 3) вопросительные частицы. Здесь каждый из обсуждаемых древненемецких текстов обладает определенной спецификой.

Для «Евангельской гармонии» Татиана в большей степени, чем для других текстов характерны отклонения от синтаксических моделей общих и частных вопросов (15 примеров). Также в тексте наблюдается использование особой вопросительной частицы епо, постепенно утрачиваемой языковой системой уже к концу древневерхнененемцкого периода (ср. 46 примеров «Гармонии» и 4 примера в переводе Ноткера, в два раза превышающим

Гармонию» по количеству печатных страниц). В тексте трактата Ноткера отклонений от синтаксических структур обнаружено не было. Специфика текста состоит в том, что, во-первых, для него частотным средством трансформации оказываются отрицания, в том числе двойные отрицания (23 примера), а также функционально близкая, но всё же не тождественная епо вопросительно-отрицательная частица пе. па, первая часть которой составляет контаминированную форму со спрягаемым глаголом на первом месте в структуре общевопросительных предложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное многаспектное описание функционирования вопросительных предложений в текстах древненемецкого периода позволяет обогатить сведения об этом коммуникативном типе высказываний, имеющиеся в классических исторических грамматиках немецкого языка и современных описаниях по проблемам диахронического синтаксиса.

В формально-грамматическом плане вопросительные предложения отражают основные тенденции, присущие древневерхненемецким синтаксическим структурам в целом. Так, в опоре на репрезентативный корпус примеров можно констатировать проявление тех тенденций древненемецкого предложения, которые в современном немецком языке оказались грамматикализованными: стремление к двусоставности (эксплицитного выражения подлежащего), тенденцию к постановке спрягаемого глагола на втором месте в частновопросительных предложениях с вопросительным словом в начале структуры, стремление к соблюдению

ПЯЛЛПХТНПМ 1ГГ»НГ-Х1ЛЛ71ГТТТ/ГТ/1

ХХЛ VXX 1W1XV Л Ly J 1V14,X ill •

Одновременно синтаксическая структура предложения, как в прозаических, так и в поэтических текстах демонстрирует четкие тенденции к маркированности конструкций с положением спрягаемого глагола на первом месте, что позволяет считать постановку финитного глагола на первое место одним из способов маркирования общих вопросов.

Обсуждаемые памятники иллюстрируют широкий набор лексико-грамматических средств, доминантным значением которых выступает вопросительность: разветвленная система вопросительных местоимений и наречий (и их тяготение к начальной позиции в предложении) для запроса информации различных свойств: предметной, атрибутивной, о содержании действия и его обстоятельственных характеристиках и т.п. В древненемецком также имеются специальные глаголы ввода вопросительных высказываний прямой и косвенной речи с семантикой запроса информации (йг^оп и е1зкоп). Их частотность в текстах невысока. Но уже само их наличие иллюстрирует «потребность» в них системы средств интеррогативности.

Для описания интенционального плана синтаксических образований с признаками вопросительности представляется возможным использовать понятие прагматического поля. Центр такого объединения составят структуры с обозначенными выше формальными и содержательными признаками вопросительности, среди которых можно выделить два основных типа - общие и частные вопросы. Помимо особенностей синтаксической организации такого рода структур лексико-грамматическими маркерами их вопросительного значения выступают вопросительные слова и глаголы речи определенной семантики. Как показывают подсчеты, процентная доля таких структур составляет 30,35% от всего древненемецкого корпуса.

Остальные 69,65% иллюстрируют случаи модификации (смягчения / усиления) вопросительной интенции или, обладая формальными признаками интеррогативности, обслуживают иные коммуникативные задачи. Вопросительные древненемецкие структуры в несобственно-вопросительных функциях нацелены на передачу экспрессивных утверждений о наличии / отсутствии некоторого положения вещей в мире, оценок ситуации и поведения коммуникантов (риторические вопросы), косвенных побуждений адресата к неречевому (практическому) действию, эмоционально-оценочных реакций говорящего (неодобрение, порицание, удивление и пр.). Случаи трансформации составляют периферию поля вопросительности, так как оказываются связанными непосредственно с вопросом только формально.

Разумеется, подобные изменения основного значения вопроса эксплицируются в его внешней форме с помощью соответствующих маркеров.

Маркеры коммуникативных трансформаций проявляют наибольшую специфику как относительно немецкого языка в его современном состоянии, так и в каждом памятнике древненемецкого периода.

Специализированные средства вопросительности в интеррогативах в первичной функции обладают во всех древненемецких текстах одинаковыми свойствами. Средства модификации и трансформации вопросительного значения демонстрируют расхождения. В первую очередь расхождения касаются количества, частотности, которой обладает то или иное средство в каждом из памятников.

Самые яркие черты различия (и качественные, и количественные) обнаруживают трансформирующие средства: вопросительная частица епо в тексте Татиана, отрицательно-вопросительная частица пе. па в переводе Ноткера, функционирование вопросительного местоимения huat в контактоустанавливающей и акцентной функции в поэме «Хелианд».

Так, языковое средство обнаруживает тем большие количественные и качественные различия, чем меньшую семантическую и функциональную связь оно имеет с непосредственно вопросительным значением.

Комплексный сопоставительный анализ прямых и косвенных вопросов в текстах древневерхненемецкого периода способствует целям частичной реконструкции живого общения в отдаленные от нас эпохи, а также наглядно иллюстрирует полноценность, богатый коммуникативный потенциал ряда X * ' ' 7 - -------J-------- ~ Г диалектов древненемецкого периода (восточно-франкского, южно-рейнскофранкского, алеманнского и древнесаксонского) и в очередной раз опровергает предположение о примитивности коммуникации древних германцев.

Результаты данного диссертационного исследования могут быть использованы в целях построения иных коммуникативно-прагматических полей на материале как древненемецкого, так и других языков и диалектов в их современном состоянии и диахроническом развитии.

Список научной литературыДмитриева, Мария Николаевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Адмони В. Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988.

2. Адмони В. Г. Исторический синтаксис немецкого языка. М., 1963.

3. Адмони В. Г. Основы теории грамматики. М., 2004.

4. Адмони В. Г. Синтаксис современного немецкого языка: Система отношений и система построения. JL, 1973.

5. Алисова Т. Б. Дополнительные отношения модуса и диктума // Вопросы языкознания. 1971. №1. С. 54-64.

6. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. М., 1981.

7. Арсеньева М. Г., Балашова С. П., Берков В. П., Соловьева JI. Н. Введение в германскую филологию. М., 2000.

8. Арутюнова Н. Д. Метонимия // БЭС. Языкознание / Глав. ред. В. Н. Ярцева. М., 2000. С. 300-301.

9. Арутюнова Н. Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему »-реплики в русском языке // Филологические науки, № 3. 1970. С.

10. Ю.Арутюнова Н. Д. Речевые акты // БЭС. Языкознание / Глав. ред. В. Н.

11. Ярцева. М., 2000. С. 412-413. П.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

12. Бабакина Т. Н. Становление модальных глаголов как выразителей внутренней модальности в немецком языке (сопоставительный анализ готского, древне-, средне- и ранненововерхненемецкого языков). АКД. Томск, 2006.

13. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

14. Бах А. История немецкого языка. М., 2005.

15. Бондарко А. В. Вступительные замечания // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность / Отв. ред. A.B. Бондарко. Л., 1990. С. 67-71.

16. Бондарко А. В. Предисловие // Межкатегориальные связи в грамматике/ Отв. ред. А. В. Бондарко. СПб., 1996. С. 3-5.

17. Бондарко А. В. Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры. СПб., 2005.

18. Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Д., 1976.

19. Браун Ф. Гелианд // Энциклопедический словарь. Том VIII. СПб., 1892. С. 270.

20. Булах Н. А. Средства отрицания в немецком литературном языке. Ярославль, 1962.

21. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира: на материале русского языка. М., 1997.

22. Гак В. Г. О категориях модуса предложения // Предложение и текст в семантическом аспекте: Межвуз. сб. науч. трудов / Отв. ред. И. П. Сусов. Калинин, 1978. С. 19-26.

23. Голоднов А. В. Персуазивность как универсальная стратегия текстообразования в риторическом метадискурсе (на материале немецкого языка): Дисс. . д-ра филол. наук. СПб., 2011.

24. Гончарова Е. А. Медиальный аспект модуса формулирования текста как проблема стилистики // Стил. 2008. С. 11-20.

25. Гончарова Е. А., Шишкина И. П. Интерпретация текста. Немецкий язык. М., 2005.

26. Гухман М. М. Семенюк Н. Н. История немецкого литературного языка IX-XV вв. М., 1983.

27. Дмитриева М. Н. Модальный аспект древненемецкого вопросительного предложения // Вестник СПбГУ. Серия 9. Вып. 4. 2010. С. 100-104.

28. Дмитриева М. Н. Эволюционно-диахронические тенденции в развитии древненемецкого риторического вопроса с епо (от древне- к нововерхненемецкому периоду) // Вестник СПбГУ. Серия 9. Вып. 1. 2011.С. 81-83.

29. Жирмунский В. М. История немецкого языка. М., 1965. 32.Зеленщиков А. В. Пропозиция и модальность. М., 2010.

30. ЗЗ.Зиндер JI. Р., Строева Т. В. Историческая морфология немецкого языка. Л., 1968.34.3индер Л. Р., Строева Т. В. Практикум по истории немецкого языка. Л., 1977.

31. Каннер Л. М. О выражении модальности претерито-презентными глаголами в древневерхненемецкий период. // Учен. зап. Ленингр. гос. педагогического института им. А. И. Герцена. 1959. Том 190, ч. 1. С. 137-157.

32. Кацнельсон С. Д. Историко-типологические исследования / под ред. П. А. Клубкова, Д. Д. Пиотровского. СПб., 2010.

33. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. М., 2009.

34. Колшанский Г. В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 2007.

35. Крашенинникова Е. А. Модальные глаголы и частицы в немецком языке. М., 1958.

36. Кручинина И. Н. Обращение // БЭС. Языкознание / Глав. ред. В. Н. Ярцева. М., 2000. С. 451-452.

37. Кустова Г. И. Псевдовопросы в псевдодиалоге // Логический анализ языка. Moho-, диа-, полилог в разных языках и культурах. Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М., 2010. С. 208-213.

38. Михайлов Л. М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. М., 1994.

39. Москальская О. И. Грамматика текста. М., 1981.

40. Нефёдов С. Т. Коммуникативная модальность и эпистемические модальные компоненты в немецком языке (синхрония и диахрония). СПб., 2007а.

41. Нефёдов С. Т. Семантика конъюнктива в древневерхненемецкий период // Вестник СПбГУ. Серия 9. Вып. 1. Ч. И. 20076. С. 277-283.

42. Нефёдов С. Т. Грамматика модальных компонентов: диахронический аспект (на материале немецкого языка): Дисс. . д-ра филол. наук. СПб., 2008.

43. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесённость с действительностью: Референциальные аспекты семантики местоимений. М., 2008.

44. Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. М., 1996.

45. Пер л Н. Е. Активная сочетаемость субстантивных местоименных слов в современном немецком языке (на материале указательных и отрицательно-неопределенных прономинативов) Диссертация . канд. филол. наук. Л., 1979.

46. Перл Н. Е. К функционально-семантической классификации немецких местоимений // Системное описание лексики германских языков. Межвуз. сб. Вып. 5. Л., 1985. С. 18-25.

47. Поспелова А. Г. Речевые приоритеты в английском диалоге. Диссер. в виде научного доклада на соискание уч. степени д. ф. н. СПб., 2001.

48. Предисловие // Heliand und Genesis / Hrsg. von O. Behaghel. 4. Aufl. Halle (Saale), 1933.

49. Рестан П. Вопросительное предложение, его формы и функции // Scando-Slavica. Vol. XII. 1966. S. 132-148.

50. Риторика монолога. / Под ред. А. И. Варшавской. СПб., 2002.

51. Смирницкая О. А. Стих и язык древнегерманской поэзии. М., 1994.

52. Строева Т. В. Модальность косвенной речи в немецком языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Л., 1951.

53. Строева Т. В. Модальность косвенной речи в немецком языке. АДД. Л., 1951.

54. Струк Т. Н. История значений глаголов können и mögen в немецком языке. АКД. Львов, 1965.

55. Су сов И. П. Введение в языкознание: учеб. пособие для студентов лингв, и филол. специальностей. М., 2007.

56. Трофимова Н. А. Актуализация компонентов смысла высказывания в экспрессивных речевых актах (на материале современного немецкого языка). Автореферат дисс. . доктора филол. наук. СПб., 2009.

57. Филиппов К. А. Лингвистика текста: Курс лекций. СПб., 2003.

58. Филичева Н. И. История немецкого языка: Учеб. пособие для студ. филол. и лингв, фак. высш. учеб. заведений. М., 2003.

59. Филичева Н. И. Немецкий литературный язык. Учеб. пособие. М., 1992.

60. Формановская Н. И. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика. М., 2007.бб.Эйхбаум Г.Н. О значении предложений с отрицательными словами // Синтаксическая семантика и прагматика. Калинин, 1982. С. 55-65

61. Эйхбаум Г. Н. Прономинативы и назывные слова: их сходство и различия (на материале немецкого языка) // Системное описание лексики германских языков. Межвуз. сб. Вып. 5. Л., 1985. С. 7-18.

62. Эйхбаум Г. Н. Развитие союзного сочинения предложений в немецком языке. Дисс. . канд. филолог, наук. Л., 1953.

63. Эйхбаум Г. Н. Теоретическая грамматика немецкого языка / Под ред. Л. Р. Зиндера. СПб., 1996.

64. Adelung J. Deutsche Sprachlehre. Berlin, 1781.

65. Admoni W. Der deutsche Sprachbau. M., 1986.

66. Admoni W. Historische Syntax des Deutschen. Max Niemer Verlag, Tübingen, 1990.

67. Axel K. Studies on Old High German Syntax. Left sentence periphery, verb placement and verb-second. Amsterdam / Philadelphia, 2007.

68. Behaghel O. Die Syntax: Eine geschichtliche Darstellung. Bd. III. Die Satzgebilde. Heidelberg: Carl Winters Universitätsbuchhandlung, 1928.

69. Bernhardt К. A. and Davis G. The Word Order of Old High German // Studies in German Language and Literature Volume 19/ The Edwin Mellen Press; Lewiston, New York, 1994. P. 61-65.

70. Betten A. Grundzüge der Prosasyntax. Stilprägende Entwicklungen vom Althochdeutschen zum Neuhochdeutschen. Tübingen, 1987.

71. Blatz Fr. Neuhochdeutsche Grammatik mit Berücksichtigung der historischen Entwicklung der deutschen Sprache. Bd. II: Satzlehre (Syntax). Karlsruhe, 1900.

72. Braune W. Althochdeutsche Grammatik:8. Aufl. Halle (Saale), 1955.

73. Brinkmann H. Die Antwort als sprachliche Erscheinung // Sprache als Teilhabe. Düsseldorf, 1981. S. 52-63.

74. Dal I. Kurze deutsche Syntax auf historischer Grundlage. Tübingen, 1966.

75. Davis G., Bernhardt К. A. Syntax of West Germanic: the Syntax of Old English and Old High German. Göppingen, 2002.

76. Desportes Y. Einleitung // Konnektoren im älteren Deutsch. Akten des Pariser Kolloquimus. Hrsg. von Y. Desportes. Heidelberg, 2003.

77. Diewald G. Grammatikalisierung. Eine Einführung in Sein und Werden grammatischer Formen. Tübingen, 1997.

78. Dittmer A. Dittmer E. Studien zur Wortstellung Satzgliedstellung in der althochdeutschen TatianÜbersetzung. Göttingen, 1998.

79. Duden, Grammatik der deutschen Gegenwartssprache / hrsg. von der Dudenredaktion. Bearb. von Peter Eisenberg . Red. Bearb.: Annette Klosa. 6., neu bearb. Aufl. - Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dueuverl., 1998.

80. Dürscheid Ch. Syntax. Grundlagen und Theorien. Göttingen, 2010.

81. Ebert R. P. Historische Syntax des Deutschen. (Sammlung Metzler 167). Stuttgart, 1978.

82. Eggers O. Deutsche Sprachgeschichte. Bd. I: Das Althochdeutsche. Hamburg, 1963.

83. Eilers H. Die Syntax Notkers des Deutschen in seinen Übersetzungen. Boethius, Martianus Capeila und Psalmen. Berlin, New York, 2003.91 .Engel U. Syntax der deutschen Gegenwartssprache. Berlin, 2009.

84. Erben J. Grundzüge einer Syntax der Sprache Luthers. Berlin, 1954.

85. Erdmann O. Grundzüge der deutschen Syntax. Hildesheim, Zürich, New York, 1985.

86. Erdmann O. Untersuchungen über die Syntax der Sprache Otfrids. Erster Teil. Halle, 1874.

87. Fleischer J. Zur Methodologie althochdeutscher Syntaxforschung // Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur. Niemeyer, 2006. S. 2469.

88. Fleischer J., Hinterhölzl R., Solf M. Zum Quellenswert des althochdeutschen Tatian für die Syntaxforschung // Zeitschrift für germanistische Linguistik. Volum 36, 2008. S. 210-239.

89. Gallee J. H. Altsächsische Grammatik. Dritte Aufl. Tübingen, 1993.

90. Glinz H. Die innere Form des Deutschen. Eine neue deutsche Grammatik: 5. Aufl. Bern; München, 1968.

91. Grammatik der deutschen Sprache von G. Zifonun, L. Hoffman, B. Strecker u.a. Band I. Berlin, New York, 1997.

92. Grimm J. Deutsche Grammatik: In 4 Bdn. Bd III. Göttingen, 1831.

93. Grimm J. Deutsche Grammatik: In 4 Bdn. Bd IV. Göttingen, 1837.

94. Haferland H. War der Dichter des 'Heliand' illiterat? // Zeitschrift für deutsches Altertum und deutsche Literatur. Bd. 131. 2002. S. 20-48.

95. Härd J. E. Hauptaspekte der syntaktischen Entwicklung in der Geschichte des Deutschen // Handbücher zur Sprach- und Kommunikationswissenschaft. Hrsg. Von H. E. Wiegard. Band 2.3. 2. Auflage. Berlin, New York, 2003. S. 2569-2582.

96. Haudry J. Die Grundlagen der germanischen Korrelation am ,Heliand' dargestellt // Konnektoren im älteren Deutsch. Akten des Pariser Kolloquimus. Hrsg. von Y. Desportes. Heidelberg, 2003.

97. Heibig G. Buscha J. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht. Berlin, München, Wien, Zürich, New York, 2001.

98. Hörner P. Zweisträngige Tradition der Evangelienharmonie. Hildesheim, Zürich, New York, 2000.

99. Hundsnurscher F. Historische Syntax // Sprachgeschichte. Ein Handbuch zur Geschichte der deutschen Sprache und ihrer Erforschung. 1. Teilband. Berlin; New York, 1998. S. 755 775.

100. Kinsella A. R. Language evolution and syntactic theory. Cambridge, 2009.

101. Letnes O. Quotatives sollen und Sprecherhaltung // Modalität und Grammatikalisierung / Modality and Grammatikalization. LinguistischPhilologische Studien. Bd. 34. (Trier) 2008. S. 23-37.

102. Masser A. Syntaxprobleme im althochdeutschen Tatian // Semantik der historischen Beziehungen. Akten des Pariser Kolloquiums zur Entstehung des Althochdeutschen. 1994. S. 123-140.

103. Meineke E. Einführung in das Althochdeutsche/ Eckhard Meineke. Unter Mitarb. von Judith Schwerdt. — Paderborn; München; Wien; Zürich: Schöningh, 2001.

104. Moskalskaja O. I. Deutsche Sprachgeschichte. M., 2003.

105. Moskalskaja O. I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. M., 1971.

106. Nübling D. Historische Sprachwissenschaft des Deutschen. Eine Einführung in die Prinzipien des Sprachwandels. Gunter Narr Verlag Tübingen, 2006.

107. Paul H. Mittelhochdeutsche Grammatik: 24. Aufl. Tübingen, 1998.

108. Petrova S. Die Interaktion von Tempus und Modus. Studien zur Entwicklungsgeschichte des deutschen Konjunktivs. Heidelberg, 2008.

109. Ramens K. H. Verbstellung im Althochdeutschen // Zeitschrift für Germanistische Linguistik. Volum 33. 2005. S. 78-91.

110. Robin Th. Die Konnektoren im ,Heliand' // Konnektoren im älteren Deutsch. Akten des Pariser Kolloquimus. Hrsg. von Y. Desportes. Heidelberg, 2003. S. 137-159.

111. Schendels E. I. Deutsche Grammatik. Morphologie Syntax - Text. M., 1982.

112. Schmid H. U. Einführung in die deutsche Sprachgeschichte. Stuttgart, Weimar, 2009.

113. Schmidt W. Geschichte der deutschen Sprache. Ein Lehrbuch für das germanistische Studium. 10., verbesserte und erweiterte Auflage, erarbeitet unter der Leitung von Helmut Langner und Norbert Richard Wolf. S. Hirzel Verlag. Stuttgart, 2007.

114. Schrodt R. Althochdeutsche Grammatik: In 2 Bdn. Bd II: Syntax. Tübingen, 2004.

115. Simmler Fr. Gesamtsatzstrukturen in der Tatianbilingue und in Otfrids "Evangelienbuch // Syntax. Althochdeutsch Mittelhochdeutsch. Eine

116. Gegenüberstellung von Metrik und Prosa. Akten zum Internationalen Kongress an der Universität Berlin 26. bis 29. Mai 2004. Berliner Sprachwissenschaftliche Studien. Bd. 7. 2005. S. 91-122.

117. Somers W. K. From phonology to syntax: pronominal cliticization in Otfrid's Evangelienbuch. Tübingen, 2009.

118. Sonderegger St. Althochdeutsche Sprache ubd Literatur. Eine Einfuhrung in das älteste Deutsch. Darstellung und Grammatik. Walter de Gruyter, Berlin, New York, 2003.

119. Sonderegger St. Grundzüge deutscher Sprachgeschichte. Diachronie des Sprachsystems. Bd. I. Walter de Gruyter, Berlin, New York, 1979.

120. Speyer A. Deutsche Sprachgeschichte. Göttingen, 2010.

121. Syntactic complexity: diachrony, acquisition, neuro-cognition, evolution. Amsterdam, 2009.

122. Tschirch Fr. Geschichte der deutschen Snrache. Erster Teil: Die

123. Entfaltung der deutschen Sprachgestalt in der Vor- und Frühzeit. 3., durchges. Aufl. / bearb. von Werner Besch. Berlin, 1983.

124. Valentin P. Konnektoren bei Otfrid // Konnektoren im älteren Deutsch. Akten des Pariser Kolloquimus. Hrsg. von Y. Desportes. Heidelberg, 2003. S. 179-191.

125. Weinrich H. Textgrammatik der deutschen Sprache. Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich. 1993.

126. Wilmanns W. Deutsche Grammatik. Gotisch, Alt-, Mittel- und Neuhochdeutsch. Dritte Abteilung: Flexion. Strassburg, 1909.

127. Windisch E. Der Heliand und seine Quellen. Leipzig, 1868.

128. Young Chr., Gloning Th. A History of the German Language through Texts. London, New York, 2004.1. Словари и справочники:

129. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 2005.

130. Петрученко О. Латинско-русский словарь. М., 2001.

131. Die deutsche Literatur des Mittelalters: Verfasserlexikon. Bd. 1- 9. 2. völlig neu bearbeitete Auflage unter Mitarb. zahlreicher Fachgelehrter, Hrsg. Kurt Ruh; Berlin; New York: De Gruyter, 1978.

132. Der Große Duden in 10 Bänden, Bd. 7: Etymologie. Herkunftswörterbuch der deutschen Sprache, bearb. v. G. Drosdowski, P. Greber. In Fortführung der Etymologie der neuhochdeutschen Sprache v. K. Duden. Mannheim: Bibl. Inst. Dudenverlag, 1963.

133. Gräff E. G. Althochdeutsches Sprachschatz, der Wörterbuch der althochdeutschen Sprache, etymologisch u. grammatisch bearbeitet v. E. G. Gräff, Bd.I VII, Berlin, 1836 - 1842.

134. Kluge F. An Etymological Dictionary of the German Language. London, 1891.

135. Kohler F. Lateinisch Althochdeutsches Glossar zur Tatianübersetzung als Ergänzung zu Sievers' althochdeutschem Glossar. - Paderborn, 1914.

136. Langosch K. Verfasserlexikon des deutschen Mittelalters. Berlin; Leipzig, 1931 - 1935.

137. Lloyd A., Springer O. Etymologisches Wörterbuch des Althochdeutschen, v. A. L. Lloyd u. O. Springer,Bd. I. Göttingen; Zürich: Vandenhoeck u. Ruprecht, 1988.

138. O.Paul H. Deutsches Wörterbuch von Hermann Paul. 7. Auflage bearbeitet von Alfred Schirmer. - Halle / Saale: VEB Max Niemeyer Verlag, 1960. - 784 S.

139. Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte: Begr. v. P. Merker und W. Stammler. Berlin; New York, 1979. - 432 S.

140. Schade O. Altdeutsches Wörterbuch v. O. Schade. 2.umgearb. u. verm. Aufl. -2 Bde., 2. Aufl. Halle / Saale: Verlag der Buchhandlung des Waisenhauses, 1872 - 1882.

141. Schützeichel R. Althochdeutsches Wörterbuch: 5. Überarb. u. erw. Aufl. -Tübingen: Niemeyer, 1995. 330 S.

142. Sehrt E. H. Notker-Glossar. Ein Althochdeutsch Lateinisch -Neuhochdeutsches Wörterbuch zu Notkers des Deutschen Schriften. Tübingen, 1962.

143. Wackernagel W. Altdeutsches Handwörterbuch. 5. Aufl. Basel: Schweighauserische Verlags-Buchhandlung. (Hugo Richter.). 1878.

144. Wahrig. Deutsches Wörterbuch. 8., vollständig neu bearbeitete und aktualisierte Einbandgestaltung. Güntersloh, München, 2006.

145. Список источников иллюстративного материала и принятых сокращений:

146. Т. Tatian. Lateinisch und Althochdeutsch/ Hrsg. von E. Sievers. Paderborn, 1872.

147. O. Otfrids Evangelienbuch: 6. Aufl. / Hrsg. von Oskar Erdmann. Tübingen, 1973.

148. Nhd. Die Bibel / Hrsg. von der Evangelischen Kirche in Deutschland. Stuttgart, 1985.

149. Сокращения, используемые в работегот. готскийгреч. греческийдвн древневерхненемецкийдрс древнесаксонский1. ЕГ Евангельская гармония1. МК модальный компонентнвн нововерхненемецкийрнвн ранненововерхненемецкийсвн средневерхненемецкий

150. Mask. — das Maskul i"uiiij мужской |ЗО^Д

151. Neutr. das Neutrum, средний род

152. Nhd. das Neuhochdeutsch, нововерхненемецкий1. P die Partikel, частицаv.f. verbum finitum, спрягаемая форма глагола/ личная форма глагола