автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.05
диссертация на тему: Нравственные основания русского странничества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нравственные основания русского странничества"

На правах рукописи

КОРОВИН Виктор Юрьевич

НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВАНИЯ РУССКОГО СТРАННИЧЕСТВА

Специальность 09.00.05 - этика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

п

с

1ЛЛР

Воронеж - 2009

003464903

Диссертация выполнена на кафедре философии Воронежской государственной лесотехнической академии

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Варава Владимир Владимирович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, доктор

исторических наук, профессор Щавелёе Сергей Павлович кандидат философских наук Загибалова Мария Анатольевна

Ведущая организация: Воронежский государственный аграрный

университет им. К. Д. Глинки

Защита состоится «_»_200_года в_часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.270.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук при Тульском-государственном педагогическом университете им. Л. Н. Толстого по адресу: 300026 г. Тула, проспект Ленина, 125. С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого.

Автореферат разослан « {0 » ,,У:ХЫ(Х 200 У года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук

О „, --'" ^ Н.Н. Михайлюкова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В русской культуре странничество присутствует во многих жизненных событиях, в непосредственных философских ин-туициях, в облике великих людей. С позиций психологии феномен странничества можно представить как особого рода переживание физических актов, процесс поиска адекватных форм для эксцентричного самовыражения личности; социолога он будет интересовать как аспект структуры общественных связей и отношений; культурологом будет рассматриваться как архетипическая модель национальной идентичности. В то же самое время, исследование феномена русского странничества невозможно без этического анализа - ведь нравственные характеристики этого феномена высвечивают сущностный смысл данного явления в русской культуре, в частности, как один из актов нравственного самоопределения, составляющих, по словам Г. П. Федотова, «саму сердцевину нравственной жизни человека».

Феномен русского странничества представляет собой одно из наиболее значительных явлений, вскрывающих своеобразие духовности русского человека, анализ которого в настоящее время имеет важное воспитательное значение. В русском странничестве современник вполне может найти положительное открытие своих собственных духовных вопрошаний и нравственных поступков. Таким образом, пристальное изучение русского странничества в его духовной и нравственной феноменологии представляется сегодня весьма актуальной задачей для этики и культуры.

Степень научной разработанности темы. В современном общественном сознании господствует смешение понятия странничества с другими понятиями; например, странничество часто сопоставляется с бродяжничеством. В гуманитарных науках тоже не существует четкого представления о русском странничестве. До сих пор не написано ни одной работы, посвященной изучению данного феномена, хотя отечественные ученые обращались к этой теме не один раз.

В дореволюционной науке русское странничество было изучено мало и недостаточно оценено научным сообществом. В основном тема «бродячей Руси» волновала писателей-путешественников, историков-бытописателей, беллетристов с

этнографическим уклоном и фольклористов. Среди них стоит особенно выделить А. С. Гиляревского, А. В. Елисеева, С. В. Максимова, И. Г. Прыжова, М. И. Пыляе-ва, которые, сочетая строгий документализм с разнообразием форм повествования, описывали общинную организацию коллективов «странников божьих», их быт, нравы, психологию и своеобразное мировоззрение.

Наиболее интересные философские размышления об этом явлении встречаются в трудах религиозных мыслителей Н. А. Бердяева, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, В. В. Розанова, Е. Н. Трубецкого, Н. С. Трубецкого, Л. И. Шестова, В. Ф. Эрна. В дискурсе русской философии странничество представлено в контексте национальной идеи России как духовный феномен, обнаруживаемый в различных слоях народа и выражающий сокровенные черты характера русского человека.

В классических работах видных богословов (И. Мейендорфа, Г. Фло-ровского) и историков церкви (И. М. Концевича, Г. П. Федотова) анализируется философско-религиозная составляющая феномена русского странничества на всем протяжении его исторического развития.

В своем роде единственной попыткой дать целостный образ русского странничества является труд о. Сергия Сидорова «О странниках русской земли». С. Сидоров собирал факты, известия, упоминания о событиях, связанных с жизнью странников, лично встречался и общался со многими интересными людьми. Однако его работа оказалась неоконченной, вследствие гибели автора в 1930-х годах. Это детальное описание жизни русских странников так и осталось внешним, литературно-историческим, без достаточного внимания к нравственным основаниям феномена.

В советской научной литературе специально вопрос о русском странничестве по идеологическим причинам совершенно не поднимался. Однако такие ученые, как А. М. Панченко, Б. А. Романов, И. Я. Фроянов, Ю. И. Юдин, путем анализа древнерусских текстов и былин истолковывали важнейшие источники знаний о странничестве (в широком смысле этого слова). В трудах зарубежных историков этого же времени (М. Гардзанити, Ж. Ле Гоффа, и др.) идея странничества выступает как неотъемлемая категория в ментальности человека средневекового типа.

В начале 90-х годов XX века интерес к феномену русского странничества снова возрос как в исторических, так и в религиозно-философских кругах. Вместе с тем, исследования по данной теме, в основном, посвящались «странническому согласию» - наиболее радикальному направлению в русском расколе. В работе А. И. Мальцева, продолжающей исследовательскую традицию А. И. Розова и И. Н. Харламова, в достаточном объеме приводятся подтверждаемые теми или иными соображениями описания характернейших черт русских «бегунов». Однако при всем достоинстве работы, следует отметить, что староверы-странники - явление значительно более позднее, стихийное и обладающее сомнительной нравственной репутацией.

Сегодня одной из популярных проблем в изучении русской духовности является культовая миграция к так называемым «почитаемым местам». В исследованиях специалистов по этнографии (Т. А. Бернштам, А. В. Буганова, М. М. Громыко, X. В. Поплавской, Т. Б. Щепанской) рельефно представлены взгляды на традицию странничества в прошлом и ее связь с настоящим. В работах известных медиевистов (Н. С. Горелова, В. П. Даркевича, С. А. Иванова, М. В. Корогодиной, Л. П. Найденовой, А. Л. Юрганова), опираясь на скрупулезный анализ небольшого числа дошедших до нас письменных источников, воссоздается коллективный портрет нравов эпохи средневековья, одним из главных героев которой был странствующий человек.

В современной философской мысли, представленной именами В. И. Авдеева, В. В. Варавы, Г. Д. Гачева, А. С. Панарина, В. Ш. Сабирова, С. Г. Семеновой, И. П. Смирнова, В. П. Фетисова, С. С. Хоружего, Т. Вихавайнена, А. Сэндоу, подчеркивается значимость для русского сознания идеи вечного движения «вверх». Русское странничество здесь рассматривается в качестве реальной альтернативы цивилиза-ционной экспансии, в качестве составляющей проекта преображения мира, в качестве манифестации морального протеста против смертности человека. Интерес представляет работа И. Т. Касавина «Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания», в которой человеческое бытие рассматривается как бытие-перемещение. Такие понятия как «миграция», «предельный опыт», «он-

тология пути и местности» и др. интерпретируются в качестве базового инструментария неклассической теории познания.

Несмотря на присутствие в историческом и философском дискурсах темы «русского странничества», приходится признать, что целостное изучение данного явления специальным заданием научного сообщества не становилось. Идея систематизировать выводы предыдущих научных работ, расширить научное поле по данной проблематике путем привлечения новых, до настоящего времени малоизвестных и архивных источников, выявить универсальный смысл явления обусловливает выбор темы исследования, его объекта и предмета.

Объект исследования. Феномен странничества в русской культуре.

Предмет исследования. Нравственное измерение русского странничества.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы выявить духовную природу и истоки русского странничества, определить его нравственное значение для человека в контексте целостного развития русской культуры.

В соответствии с целью диссертационного исследования нами были сформулированы следующие задачи:

- рассмотреть специфические черты русского странничества как духовной установки, мировоззрения и образа жизни русского человека;

- выявить нравственные истоки феномена русского странничества и его основные характеристики;

- определить смысл ценностей добродетели и ценностей состояния, характеризующих феномен русского странничества;

- определить место и роль русского странничества в современном мире.

Методология исследования. Постановка проблемы и связанные с ее реализацией цели и задачи исследования определили методологическую базу работы. Методологической основой диссертации послужило положение о том, что этика имеет двойственную описательно-нормативную природу. В области нравственности никакой факт не существует отдельно от нормы; норма же, в свою очередь, осуществляется фактически, выступая, главным образом, как ценность.

В диссертационном исследовании мы руководствовались положениями аксиологической этики, задача которой состоит в поиске ценностных оснований для

жизни. Во-первых, это позволило одновременно описывать факты (как человек ведет себя); во-вторых, позволило теоретически обосновывать идеал (как человек должен вести себя). В своей работе мы необходимо обращались к этимологическим, этнографическим, историческим наблюдениям, которые помогали открыть условия, влияющие на поведение и нравы человека. Системный подход позволил рассматривать интересующее нас явление в диалектическом единстве, дал возможность представить предмет исследования во всей полноте.

Главным исследовательским приемом выступал историко-философский метод, соединяющий в себе дедукцию (когда из основания выводятся следствия) и индукцию (когда от частных фактов делается переход к общему основанию). Такая профессиональная техника позволила совокупно применять научный синтез и анализ; при этом особая роль отводилась дескриптивному методу анализа, суть которого заключается в установлении факта путем извлечения его из эмпирически фиксируемой целостности. Конкретно - мы обращались к свидетельствам, которые дошли до нашего времени и содержат в себе какие-либо сведения, прямо или косвенно относящиеся к русскому странничеству. За основу полагались источники XIX века и начала XX века. В своем исследовании мы опирались на разнообразные по жанровым признакам тексты: богословские, агиографические, церковно-дидактические, народно-апокрифические, фольклорные, художественные, публицистические-и философские. При этом основным критерием отбора материала была не художественная ценность источника, а его философская и культурная значимость.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в целостном этико-философском анализе и реконструкции феномена русского странничества, в основе которого духовно-нравственный идеал добра и самосовершенствования, осуществляемый через подвижнический опыт и аскетический образ жизни.

Положения, выносимые на защиту:

1. В диссертационном исследовании на основе этико-философского анализа определены духовно-нравственные и социальные характеристики феномена странничества. Показано, что феномен странничества является не просто свойством ка-

кой-то отдельной группы людей (например, паломников), но выступает как общенациональная нравственная черта.

2. В исследовании обосновано, что духовная практика странничества есть несомненный факт религиозной и нравственной жизни русского народа. В глубочайшем понимании, странничество — это явление, открытое к глубинным этическим проблемам. Если убрать из него философское вопрошание, духовную тревогу, жажду свободного выбора, искание истины и нравственной правды на земле, то в нем ничего не останется.

3. В диссертационном исследовании выявлено, что феномен странничества выступает как пограничное явление, связанное с выбором «доминантных» установок поведения на пути практического постижения добра. Главный субъект действия - странник: человек, который не желает жить в мире установленных социальных отношений, в состоянии «усредненности», а стремится максимально полно практически реализовать свои духовно-нравственные потенции.

4. В исследовании определено, что феномен русского странничества предстает как нравственно-возвышенное явление, возникшее на почве русской культуры. Образ жизни и духовно-нравственный опыт русского странничества мотивирован духовным миропониманием, нравственными ценностями: справедливостью и милосердием. Странники - это люди религиозно-восторженного склада, которые определяют свой образ жизни и систему ценностей через странствия к святым местам-в поисках нравственного идеала. Их целеустремленность, аскетизм и подвижничество во имя абсолютной правды коренным образом отличается от «странствий» мигрантов и эмигрантов, туристов и простых бродяг, бомжей, чей маршрут проложен из одной точки в другую исключительно по «горизонтальной оси».

5. В диссертационной работе раскрыто, что феномен русского странничества представлен как органический синтез внешнего и внутреннего странничества. В своих высших проявлениях русское странничество - это не просто «хождение» в пространстве, но духовно-нравственное «восхождение», путь которого в русской культуре связан с лестницей христианского подвига. В своем подвиге русский странник демонстрирует мужество в преодолении угроз материального плана и умеет обходиться без жизненного «успеха» ради ценностей высшего порядка.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Основные теоретические выводы, полученные в результате проведенного исследования, могут использоваться для расширения предметного поля этики, для дальнейшей разработки в рамках исследований по этике, истории философии, религиоведению, философии религии, нравственному богословию, культурологии, этнологии.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в воспитательной деятельности, а собранные сведения - в научно-педагогической работе. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть использованы также в учебном процессе при чтении курсов социальной философии, этики, культурологи; при подготовке вариативных и факультативных курсов по проблемам традиционной культуры России.

Апробация работы. Диссертационная работа обсуждена на кафедре философии Воронежской государственной лесотехнической академии и рекомендована к защите в диссертационном совете по специальности 09.00.05. - Этика.

Основные идеи исследования изложены в ряде статей, опубликованных в научной печати и представлены в докладах на областной научно-практической краеведческой конференции; на межвузовской научной конференции «Нравственная философия в России: состояние и перспективы» (г. Воронеж, 2005 г.); на межвузовской научной конференции «Современная Россия: забвение Абсолютов» (г. Воронеж, 2006 г.); на региональной научной конференции «Человек и-общество XXI века в условиях новой техногенной цивилизации» (г. Воронеж, 2007 г.); на региональной научной конференции «Международные отношения в глобализирующемся мире» (г. Воронеж, 2008 г.); на городской научно-методической конференции «Культурология: пересечение научных сфер» (г. Воронеж, 2008 г.); на межвузовской научно-практической конференции «Этнография Центрального Черноземья» (г. Воронеж, 2008 г.); на этико-философском семинаре им. Андрея Платонова «Русская философия сегодня (идеи и направления)» (г. Воронеж, 2008 г.).

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих девять параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования; освещается степень ее разработанности; определяются объект, предмет и научная новизна исследования; ставятся цель и задачи, определившие общую направленность исследования; указываются теоретические и методологические основания диссертации, показывается ее теоретическая и практическая значимость; определяется структура работы.

В первой главе диссертации «Феномен странничества в русской культуре» показывается неизменное присутствие концепта странничества на всех уровнях русской культуры (народном, национальном, субкультурном).

В первом параграфе «Понятие странничества: историко-лингвистический анализ» прослеживается семантика соответствующего термина, представленная в русской словесности и повседневной жизни.

Общая история человечества говорит о том, что человеку от природы присущ «инстинкт поиска», а неземная тяга вдаль отвечает его общим (материальным и духовным) потребностям и интересам. В каждой культуре имеется «свой» масштаб путешествий, значение которого ограничено ее пределами. В коллективном сознании русского народа неизменно и ощутимо присутствует единый концептуальный комплекс, связанный с идеей «странствия». Как показывает этимология, «странствие» обозначает дальнее путешествие из одной местности в другую, жизнь в постоянных переездах (т. е. соответствует термину «миграция» как перемещению людей, связанному с переменой места жительства). Согласно признанной классификации существуют странствия по экономическим мотивам (погорельцы), социальным мотивам (бобыли), государственным (переселенцы) и т. д.

На протяжении всей русской истории долгие странствия притягивали людей самых разных по внешности, роду занятий, чертам характера. Однако особую группу всегда составляли странники «по внутреннему призванию» (например, в «уставе Владимира»). В народе странником называли человека, с усердием и любовью ходящего по, так называемым, святым местам и отдаленным монастырям, постоянно молящегося за кого-нибудь и живущего милостыней.

Странник - не бродяга, не «голь перекатная», которые кочуют с места на место в поисках «доходных» мест. Но он и не беглец, не искатель приключений, хотя в нем есть черты и того, и другого. Тем не менее, не они определяют его подлинную сущность. В специальном значении странник - это человек, который предпринимает «выход» из «суетного мира», в виду высоких религиозных чувств и склонности к набожности. Отсюда - искомое нами понятие «странничество» в значении культурно-бытового явления, связанного со странствованием пешком в целях богомолья («Толковый словарь» В. И. Даля).

С ранних текстов устойчивой является предельно широкая и метафорическая трактовка странничества как типа поведения, то есть именно так, как это слово употребляется и сегодня. Русское слово странничество часто употребляется в значении аскетического термина: как невозвратное оставление человеком в своем отечестве всего, что сопротивляется его стремлениям к благочестию. Здесь говорится больше о намерении вести отличную от других людей жизнь, принимать на себя вид «пришлого человека» (по обету).

Странничество отличается от всяческих странствий (даже в сакральные места) тем, что не ведает конечной цели в социофизическом пространстве. Становясь странником, человек достигает своего максимума, отличаясь от туристов и паломников, а также всех тех, чей маршрут проложен из одной определенной точки в другую. Земные дороги направляют странника, ставящего себе задачу самосовершенствования, в некую духовную реальность.

Странничество как культурное, сопровождаемое текстоположением, явление берет начало еще в Древней Руси и окончательно формируется в Московском государстве в XV - XVI в.в. В период испытанной страной избыточной свободы складывается репертуар «калик перехожих» - «творческого цеха» странников. Однако это кенотическое и сотериологическое странническое движение не было всецело принято в социальное лоно институций (опричнина Ивана Грозного). Петровская попытка прекратить в стране кочевое странничество поселила тревогу и сомнение в русскую душу, что привело к созданию секты «бегунов». Во второй половине XIX века образованное общество открывает для себя не только странническую традицию в ее чистом виде, но и бродячие мотивы раскольничьей мифологии.

По замечанию Г. П. Федотова, «богоискательство», «святое беспокойство», -то, в чем видят нередко сущностное свойство русского религиозного странничества, - на самом деле суть явления нового времени. В XX выделяются уже два магистральных пути странничества (С. Сидоров). Первый - путь русских интеллигентов, аскетов с пробудившейся совестью, неспокойно мечущихся от монастырских келий к озеру Светлояру. Второй - путь странничества ради самого странничества, когда порвав с уютом, становятся странниками во имя Христа на дорогу.

Во втором параграфе «Философская идеализация странничества в русской общественной мысли» раскрываются смысловые установки данного феномена.

В дискурсе русской общественной мысли странничество предстает, во-первых, как подвижническое поведение; во-вторых, как массовое поветрие, объединяющее в себе религиозные порывы с профанной деятельностью. Самый очевидный пример философской идеализации странничества - работа Н. А. Бердяева «Душа России», в которой странник представлен как свободолюбец, всегда ищущий абсолютной правды. В сочинениях, посвященных национальному характеру русских, религиозное странничество связывается с поиском абсолютного добра (Н. О. Лосский, В. Шубарт). Философ Е. Н. Трубецкой странничество сближает с поиском сказочными героями «иного царства», выступающего как категория духовная, а не вульгарно-материальная. В русской безродности и бездомности отечественные мыслители обнаруживали не измену родине, а наибольшую верность ей -высшее утверждение народности (Д. С. Мережковский). Странничество часто представлялось национальной формой борьбы с мещанством в контексте моральной миссии русской интеллигенции (Л. И. Шестов).

Во времена религиозно-философского ренессанса духовное «кочевничество», выйдя за рамки мифологических кодов, легло в основание «светских житий» многих представителей высших слоев общества. В рамках идентификации русской интеллигенции наиболее творческие ее представители были воспеты как странники. В памяти потомков странником остался самый первый оригинальный представитель русской философии - Г. С. Сковорода. Страннический посох, который мыслитель не выпускал из рук на протяжении большей части своей жизни до самой

смерти, стал подлинным символом всей русской мысли. Хрестоматийный лик В. С. Соловьева, из которого передовая русская мысль выводит все последующие, это -странник. В истории русской общественной мысли идея странничества дала о себе знать в философии истории П. Я. Чаадаева, в жизненной драме Н. В. Гоголя, в своеобразных жизненных жестах (уход Л. Н. Толстого из дома). Странничество мифологизировалось во многих литературных образах (герои-странники у А. С. Пушкина, униженные герои у Ф. М. Достоевского, очарованный странник у Н. С. Лескова, художественная философия бегства у А. П. Чехова, «Письма...» русских путешественников).

Таким образом, странническая культура инициировала длительную традицию, тянущуюся вплоть до XX в. Это отличает восточно-славянский ареал от ро-мано-германского, где средневековое творческое скитание не нашло некоего непрерывного продолжения. В Западной Европе уже к позднему средневековью не только выветрился дух крестовых походов, но и ослабел вкус к путешествиям, и европейское общество превратилось в «мир домоседов», а странники стали «окаянными людьми» (Ж. Ле Гофф).

В третьем параграфе «Религиозные истоки русского странничества» производится реконструкция отечественной «страннической традиции» с учетом многообразных факторов. В силу того, что содержанием странничества в его духовной природе служит православие, особое внимание уделяется религиозному фактору, определяющему его ядро.

1) фактор материальный (исторические, социальные и государственные процессы). В диссертации обосновывается, что идея странничества в русской культуре, существовавшей в условиях стеснения движения и подавления личности, делает символ нестесненного движения особенно привлекательным. Именно странники нередко были «бунтующим» элементом русского общества, возмутителями спокойствия, которые оставляли привычное, надеясь на разрешение жизненных противоречий в других местах, в «обетованных землях» (Н. А. Хренов).

2) фактор психологический (этноэкология, этнопсихология, национальный характер). В бытии русского народа постоянно сталкивались центростремительные и центробежные силы, составляя нерасторжимое диалектическое единство русской

истории. В жизни русского этноса передвижения всегда играли заметную роль, а процесс расселения и освоения огромных территорий не закончен и в настоящее время. Эти перемещения народных масс были связаны не только с уходом от чего-то, но и со стремлением к чему-то. Русский народ всегда в движении, хотя и не как кочевые народы. Как отмечает современный этнограф Т. Б. Щепанская, русские -движущийся этнос с самосознанием «оседлого». Испокон веков из его среды выходили путники, отправлявшиеся искать, кому и где «на Руси жить хорошо».

3) духовный фактор (фольклор, искусство, религия). Главным образом, данный фактор усиливается тем обстоятельством, что Русь органично заимствовала фундаментальные принципы византийско-православной этики. Как замечает К. Н. Леонтьев, в нравственном мире «византийская идея» имела наклонность к разочарованию во всем земном, в смысле «земного счастья» и «сытого довольства». Вместе с ее принятием, русские приобрели и само понятие о странничестве как нравственном подвиге и целенаправленной устремленности к духовной красоте.

В славянской мифологии (до принятия христианства) дорога занимала важное место. Она считалась не просто нитью, которая связывала человека с внешним миром, но местом, где проявлялась его судьба, доля, удача при встречах с людьми, животными, демонами. Православие, в свою очередь, привнесло в идею странничества новый дух, который оживил самую субстанцию явления, передав русской культуре идеальные образцы «жизни-жития» странников. В системе христианских образов «дорога-судьба» - это тернистый путь страдания во имя спасения людей и постижения вечных ценностей. Цель странничества как бы выносится за пределы земной жизни, а потому не очерчена с достаточной точностью, выступая мощным стимулом к движению. Христианской мифологеме пути принадлежит очень большая роль в выражении идеи странничества как средства к достижению главной цели каждого христианина - вечного спасения («Послание» Климента Римского).

В христианстве судьба человечества предстает как некое долгое странствие от Рая к Страшному суду, в котором судьба каждого человека есть, в свою очередь, его отражение. В образе «Церкви странствующей» выражается сознание христиан, что они граждане неба, стремящиеся на земле к потерянному отечеству (Тихон Задонский). Переселение на небеса и духовное возрождение как новая цель жизни

человечества после первого «осевого времени» - это, преимущественно, христианская идея. В философских системах Индии, например, странничество - это образ движения по кругу. Странничество христианского духа есть движение по узкой и предначертанной жизненной тропе к цели, лежащей вдали от места старта.

Человек «пути» перемещается по определенной этической траектории в линеарном направлении, которое подразумевает запрет на боковое движение. При этом линеарное пространство вовсе не безгранично, но обладает признаком заданное™ направления (символ «Царства Божия», которое космически будет, а онтологически вечно есть). Всякий, кто движется в нем, получает признак внутренней эволюции от исходной точки к конечной, а пребывание в каждой точке морального состояния мыслится, как переход в другое, за ним последующее.

Русский странник представляет собой целый психологический тип, «беспокойный элемент общества», ищущий для себя и остальных «иной судьбы». В русской культуре тот потенциал «пассионарности», которым обладал славянин древнего языческого типа, был сохранен и преобразован на основе «светлого космизма» православия. В новом понимании странник выступает не в своей статической бого-оставленности, а в динамическом пограничном состоянии: он некогда был светлым началом и в конечной перспективе подлежит полному преображению.

Во второй главе «Духовно-нравственные черты феномена русского •странничества» определяется конкретно, то место, которое занимает описываемая «духовная традиция» в ряду других родственных явлений.

В первом параграфе «Нравственный опыт странничества русских религиозных подвижников» анализируется явление, в котором «духовная красота» странничества достигает самой большой наглядности. Природа подвижничества всегда амбивалентна: инок до самой своей кончины поставлен в пограничные условия, как сопричастник и поборник бессмертного добра на земле. Подвижничество - это образ движения и действий силы духа, которые возвышают «идущего» над объективной реальностью и выводят его за пределы этого мира.

В истории восточного православного монашества, странничество наиболее полно раскрывается через свидетельства о тех подвижниках, которые всеми силами стремились выйти к иному порядку (пример Максима Кавсокаливита, Корнилия

Комельского, Кирилла Новоезерского). На деле, их странничество предполагало разрыв всех внешних связей с миром, изменение внешнего порядка существования и создание обстановки, альтернативной той, в которую был прежде погружен человек. С помощью такой «раскачки сознания» создавались предпосылки для радикального обновления и переустройства внутренней реальности.

Русское подвижничество, имеющее сторону, обращенную к Богу, имеет отношение и к нравственной жизни человека. Это проявляется в странничестве, всегда связанном с жизненными переменами. С нравственной точки зрения, странничество подвижников представляется попыткой достижения и реализации в истории того, что по существу лежит за ее пределами. Стремясь к стяжанию «сверхнормативной евангельской этики благодати и любви», инок выбирает неведомый миру путь решения проблем, круг которых остается прежним. Странничество подвижника - это отречение от мира во имя идеалов ему непосильных, а не отрицание мира во имя начал ему враждебных. В монастырском «нестяжательстве» и социальном служении миру странническая жизнь подвижника получает свое окончательное нравственное оправдание («Предание» Нила Сорского).

Во втором параграфе «Нравственный опыт странничества русских паломников» речь идет о практике культового путешествия к тем местам, где много святынь и реликвий. В общих чертах паломничество представляет собой способ быть, искать, обретать и совершенствовать непосредственно через соприкосновение с видимым источником «нравственной чистоты».

Во времена первых христиан странствие к святыням мыслилось символически: как полный всяческих отречений и жертвенной любви путь человека к Богу. В долгом путешествии подвижники полагали начало своего «духовного обращения», а простые миряне находили разновидность замены монастырской аскезы, элемент действительного очищения. С первых дней всеобщего принятия христианства, русские люди всех классов неоднократно устремлялись к дальним и местночтимым святыням со своими думами, мольбами и упованиями, в трудные переломы общественной жизни, в печальные или радостные минуты своего частного существования («Хожение игумена Даниила»). Русские пилигримы шли в освященные угод-

никами «селения» прежде всего, с неутилитарной целью: насладиться их речами и мудростью.

В русской культуре был достаточно распространен преувеличенный взгляд на паломничество как вынужденную меру, с помощью которой исправляется любой грех («анти-паломничество» былинного Василия Буслаевича). Однако русскими странниками всегда отстаивалась позиция, согласно которой подвиг паломничества должен утверждаться не в одном только факте паломничества - совершении всех полагающихся обрядов, а должен простираться и на исполнение других нравственных требований. Внешнее странствие - это только средство, помогающее человеку разглядеть в своем внутреннем мире еще тлеющие искры того же огня, которым горит озаривший его «светоч». Самое главное в паломничестве - увидеть, а от увиденного покаяться в грехах и исправить свою жизнь, то есть изменить жизненную перспективу. В действительности происходит не просто смена обстановки привычного домашнего уклада; сама «атмосфера», заложенная в душевном состоянии человека, несущего ее повсюду с собой, становится другой.

В третьем параграфе «Нравственный опыт странничества русских юродивых» рассматривается самый парадоксальный образ духовного странничества. Собственно, «странничество Бога ради» в русской культуре всегда тесно соседствует с юродством, отличающимся крайними пределами человеческого существования (блаж-. Феодор Новгородский, блаж. Дарьюшка).

История православного юродства восходит к тем временам, когда христианская религия постепенно рутинизировалась, а церковь вместе с государством начинали навязывать подвижникам оседлость. Расцвет русского религиозного юродства также почти всегда приходился на годы внешнего благополучия, когда возникала острая необходимость напомнить себе и миру о том, что за повседневностью может скрываться ослепительное сияние вечности. Страннический способ существования, по существу, выступал формой протеста, презрением к «благам» посюстороннего мира, укором благополучному, но бездуховному миру. Этим настоящие юродивые отличались от той толпы странствующих «кликуш», босоногих нищебродов, развращенных нравами и развращавших других своими притчами, которые много молились перед людьми, а тайком имели склонность к промысловым предприятиям.

Подвиг юродства захватывает собой моральную сферу, что выражается в «странном», «отклоняющемся» от принятых моделей поведения, направленных на искоренение порока в себе и окружающих. В ряду остальных «провокаций» странническая жизнь являлась неким актом посвящения в юродивые, символизирующим смерть обывателя. Самым дорогим для него было не земные блага, а возможность странствовать в лоскутном рубище. Юродивые странствовали по городам и жили как потерявшиеся дети, подражая безумию Иисуса Христа, который однажды на кресте добровольно потерял жизнь, бросив все, чтобы спасти любовь. Классический образ юродивого - странствующий одиночка с полным самосознанием, почти всеми оставленный и отверженный. Его социальные приметы - «бездомная собака», как знак отчуждения, и «церковная паперть», как пограничная полоса между светским и церковным миром. Юродивый, тем что он не имеет дома, желал показать реальность «анти-мира», возможность невозможного. Он ощущал себя дома повсюду, усматривая в любом месте источник творческих вдохновений. Юродивый не знает в пределах этой жизни очерченной цели своих странствий, поэтому часто его «скитание меж двор» заканчивалось смертью «неведомо где и когда».

В третьей главе «Нравственные характеристики феномена русского странничества» анализируется нравственный опыт русского странничества по трем основным областям нравственности.

В первом параграфе «Аскетическое начало в русском странничестве» показано, что данный феномен связан с процессом нравственного самосовершенствования.

В данном параграфе рассмотрена нравственная мотивация, свойственная проявлению феномена русского странничества, которая связана со стремлением к свободе. Миграционное сознание в целом формирует идею «пути» как руководимого собственной волей движения за пределы, задаваемые непосредственно окружением (И. Т. Касавин). В русской культуре странничество проявляется через ощущение свободы. Природа русского странничества такова, что тяжкие испытания помогают человеку приобрести глубоко выстраданный экзистенциальный опыт, недостижимый в комфортной обстановке. Русский странник представляет

собой тип человека «открытого пространства», «незамкнутого морального локуса», миграция которого определяется движением к свободе и самосовершенствованию.

В диссертационном исследовании рассмотрено ценностное содержание мотивации русского странника, которая связана, прежде всего, с представлениями о духовно-нравственной высоте человеческого бытия. Странник жертвует «домашними» благами, такими, как дорогая одежда или привилегированное положение, оставляя привычную среду ради одной возможности начать движение в поисках качественно иной жизни. С полным правом можно сказать, что в феномене русского странничества проявляется настороженность сознания человека в отношении мира дольнего и экстатическая устремленность к миру горнему.

В диссертации подчеркивается, что феномен русского странничества характеризуется такими чертами как аскетическая жертвенность, бытийная ответственность (сохранение своей внутренней свободы, достоинства, человечности), связанными с верностью собственным обетам. Исследование нравственного опыта образа жизни русского странника показывают, что здесь большое значение отводится выполнению специальных правил воздержания: ограничивается потребность в разговоре, вводится правило целомудрия и умеренности в питании (духовный стих «Сорок калик со каликою»), В этом смысле феномен русского странничества есть антитеза миру пошлости с его богемной распущенностью и волевой безответственностью, которые приводят индивида к физической и моральной деградации.

Таким образом, русский странник не имеет однозначной ориентации в эмпирическом мире, однако его опыт и образ жизни сориентированы на идеальные ценности, приближаемые посредством осуществления реальных целей в процессе духовного самопознания.

Во втором параграфе «Общественное начало в русском странничестве» принцип сострадания анализируется как главный.

Нравственное начало в форме справедливости в русском странничестве связано с моментом искренних переживаний человека. Русские странники в мире земном, кроме сакральной вертикали земля-небо, видят еще и пространственную горизонталь, которую наделяют особым смыслом. Они пытаются перенести заветное царство, которое предстоит основать на началах абсолютной правды и справедли-

вости, на новое место, в новый центр мира. В глубоком смысле - это есть этическое выражение чувства всеобщности, с которого начинается спасительный путь построения общества, подчиняющегося другим законам. Русский странник признает несоответствие строя общественной жизни нравственным потребностям своей личности и, вместе с тем, ощущает во всех людях изначально неделимое целое. Как прекрасно показывает в своих произведениях писатель А. Платонов, русские странники страдают не столько от внешних катаклизмов, сколько от «расколотости бытия». На противоположном этическом полюсе находятся странствия «скептического духа», олицетворяемые русской сектой бегунов, удаляющихся от мира, пламенно ненавидя его и не замечая ни одной благой черты в нем.

Нравственное начало в форме милосердия в русском странничестве связано с чувством человеколюбия, на деле означающим страннолюбие. В этом непосредственно проявляется связь русского странника с «оседлой средой» в виде «института» странноприимцев («покоящих и принимающих странников»). Со своей стороны, странник активно предоставляет себя в качестве потенциального объекта для щедрости, побуждая принимающую сторону к проявлению скрытых в себе возможностей и умения любви к ближнему. Странноприимец, в свою очередь, подавая помощь в виде духовной или материальной благотворительности, входит в положение странника, что наполняет его жизнь нравственным интересом. Такая прочная система, в которой задействованы люди разного-звания и положения, только способствует укреплению связей в духовной жизни общества.

В русском странничестве выражается стремление человека сломать барьеры, отделяющие его от целого и выйти за пределы своего ограниченного «я», за преграду собственных интересов. В отличие от человека гедонистического типа, более изнеженного и духовно робкого, русские странники и странноприимцы - суть носители «первичного опыта», который проистекает из обязательства давать и возвращать. Странник, спасая жизнь себе, делает это в первую очередь для себя, но тем самым немного служит и на пользу остальному обществу. Не случайно именно странник становится идеальным образом, который русский человек любил носить в мысли, как олицетворение своих лучших чувств и помышлений (В. О. Ключевский).

В третьем параграфе «Религиозное начало в русском странничестве» показано присутствие в данном феномене целенаправленных усилий человека по изменению себя и преображению действительности. В целях большей достоверности выводов русское странничество сравнивается с туризмом как исторически эволюционировавшей формой путешествий, совершающихся для отдыха.

В русском странничестве имеет место направленность на индивидуализированное, духовное преодоление рутинной и безличной повседневности. Русского странника поднимает и гонит в «таинственную даль» неудовлетворенность в нравственном и духовном отношении. В своих скитаниях он стремится, так или иначе, пережить Фаворское чудо и привнести в повседневность дополнительные, но вместе с тем возвышающие смыслы. Он думает об уникальном и чает себе в настоящем того, чего не видит ни он, ни другие (биографии писателей Б. К. Зайцева и И. С. Шмелева). Русский странник желает осознать разумность своего существования на земле, найти в себе и своем окружении спасительное лекарство от идолопоклонства тлену. Как замечает современный философ С. Г. Семенова, переход к богочеловеку - это и есть переход к существу деятельному, существу символическому, реально исполняющему проект преображения мира, осуществляющему художест-венно-мистериальное его предвосхищение.

В туризме имеет место организация и провоцирование событий, в первую очередь, эстетически ярких и наполненных острыми ощущениями. Такая тяга к приключениям и праздности может иногда дополняться неким «экстремальным» содержанием, однако ни человек, ни его повседневность от этого не меняются. «Путешествующие ради удовольствия» (выражение Ф. Ницше) - это массовые зрители, не желающие расширять круг осмысленной деятельности, а потому, не способные превратить свои поступки из стереотипных в проанализированные и объясненные. Русский странник, даже если он путешествует не один, - индивидуален; турист, даже если его тур индивидуальный, - все равно клиент (один из потребителей массового товара), которого всегда «ведут и везут». Турист деперсонифициру-ется в событиях, которые по внешнему содержанию своему внешни ему, что является серьезным препятствием к одухотворению жизни.

В информационном пространстве современной действительности туризм иллюстрирует не содержательное, а формальное различие социальной действительности. Туризм есть выражение релятивизма в этике, с его идеей относительности практических добродетелей. Как замечает антрополог К. А. Богданов, в качестве туристической «достопримечательности», реальность совершения безнравственного поступка равна его виртуальной действительности, а всякое этическое значение здесь не более чем игра случая и прихоть обстоятельств. В перспективе «мульти-культуризма» современник готов прославлять плюрализм и принимать «чужое» в порядке распространения опыта своего сознания и своей культуры. Наоборот, русский странник не является космополитом, так как, обтекая мир, он сердцем постоянно стремится с «дальней стороны» к «отеческим гробам». В своих религиозных началах русское странничество предстает как цепь волевых решений, направленных на то, чтобы каждый час и каждое место своего пребывания сделать дорогими и запечатлеть их в памяти ума, чувства и души.

В заключении подводятся итоги, формулируются выводы и обобщения, отмечаются перспективы дальнейшего исследования темы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

автора:

Статьи в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК

МОиН РФ:

1. Коровин В. Ю. Духовные начала «русского странничества» // Социально-гуманитарные знания. Дополнительный выпуск. - № 4. - Москва, 2008. - С. 141148.

Статьи в сборниках научных трудов и тезисы докладов на научно-практических конференциях: 1. Коровин В. Ю. Особенности «хождений» в изучении эстетического сознания Древней Руси / В. Ю. Коровин // Актуальные проблемы совершенствования преподавания культурологии и культурологических дисциплин в высшей школе. Материалы городской научно-практической конференции. - Воронеж, 2004. - С. 48-51;

2. Коровин В. Ю. Феномен «странствия» и нравственная философия в России / В. Ю. Коровин // Нравственная философия в России: состояние и перспективы: материалы межвуз. науч. конф. - Воронеж, 2005. - С. 28-33;

3. Коровин В. Ю. Досуг: в поисках истины / В. Ю. Коровин // Современная Россия: забвение Абсолютов: материалы межвуз. науч. конф. - Воронеж, 2006. - С. 99-105;

4. Коровин В. Ю. Перспективные направления исследования русской церковной истории «Отчего края» / В. Ю. Коровин // Воронежское краеведение: традиции и современность. Материалы областной научно-практической краеведческой конференции. - Воронеж, 2006. - С. 130-135;

5. Коровин В. Ю. Странноприимство «нового Средневековья»/ В. Ю. Коровин // Человек и общество XXI века в условиях новой техногенной цивилизации: труды регион, науч. конф. - Воронеж: ГОУВПО ВГТУ, 2007. - С. 216-221;

6. Коровин В. Ю. Постановка проблемы изучения перепутных крестов Воронежского края / В. Ю. Коровин // Культурология: пересечение научных сфер. Сборник статей по материалам международной научно-практической конференции. - Вып. 2. - Воронеж, 2008. - С.44-50.

Подписано в печать 10.03.2009 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Заказ № 70. Объем 1,5 п.л. Усл. печ. л. 2,34. Уч.-изд.л. 1,33. Тираж 100 экз. Воронежский государственный аграрный университет им. К. Д. Глинки. Отпечатано в типографии ООО «Мёбиус», г. Воронеж, ул. Красноармейская, 62, www.mebius.su

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Коровин, Виктор Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА Í. ФЕНОМЕН СТРАННИЧЕСТВА В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ.

1.1. Понятие странничества: историко-лингвистический анализ.

1.2. Философская идеализация странничества в русской общественной мысли.

1.3. Религиозные истоки русского странничества.

ГЛАВА II. ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЕ ЧЕРТЫ ФЕНОМЕНА РУССКОГО СТРАННИЧЕСТВА.

2.1. Нравственный опыт странничества русских религиозных подвижников.

2.2. Нравственный опыт странничества русских паломников.

2.3. Нравственный опыт странничества русских юродивых.

ГЛАВА III. НРАВСТВЕННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ФЕНОМЕНА РУССКОГО СТРАННИЧЕСТВА.

3.1 Аскетическое начало в русском странничестве.

3.2 Общественное начало в русском странничестве.

3.3 Религиозное начало в русском странничестве.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Коровин, Виктор Юрьевич

Актуальность темы исследования. Проблема человека есть основная проблема философии, ибо начинать философствовать можно только с познания самого себя, с познания своего места в мире и бытии. В силу своей иммапеитно-трансцендентной природы человек преде гавлястся существом, принадлежащим одновременно двум разным мирам. С полным правом можно сказать, что человек - существо природное и социальное. однако не способное полностью реализоваться ни в природе, ни в социуме. Находясь в какой-либо точке социального пространства, чувствуя в себе биологическое начало, человек всегда ощущает в себе «бесконечную жажду» духовного движения. «Человек ногами прикован к Земле, а руки простирает к Небу. Ему и Земли не хватает, и до Неба далеко»1. Никакое отдельное содержание жизни не может до конца удовлетворить его, не может наполнить всю его жизнь, не может угодить его неизбывную тоску к странничеству.

В русской культуре странничество присутств) ет во многих жизненных событиях, в непосредственных философских интуициях, в облике великих людей. С позиций психологии феномен странничества можно представить как особого рода переживание физических актов, процесс поиска адекватных форм для эксцентричного самовыражения личности; социолога он будет интересовать как аспект структуры общественных связей и отношений; культурологом будет рассматриваться как архетипическая модель национальной идентичности. В то же самое время, исследование феномена русского странничества невозможно без этического анализа, ведь нравственные характеристики этого феномена высвечивают сущностный смысл данного явления в русской культуре, в частности, как один из актов нравственного самоопределения, составляющих, по словам Г. П. Федотова, «саму сердцевину нравственной жизни человека»2.

1 Фетисов В. П. Земля и 11ебо. [Приглашение к разговору]. - Воронеж, 2004. - С. 4.

2 Федотов Г. П. В защиту этики. - М., 1998. - С. 330.

Сегодня за суетным мельканием стихийной жизни очень важно не забыть высокие идеи, которые волновали людей прошлых поколений, необходимо стремиться к «социализации» высоких ценностей во всех сферах деятельности человека. Феномен русского странничества представляет собой одно из наиболее значительных явлений, вскрывающих своеобразие духовности русского человека, анализ которого в настоящее время имеет важное воспитательное значение. В русском странничестве современник вполне может найти положительное откровение своих собственных духовных вопрошаний и нравственных поступков. Таким образом, пристальное изучение русского странничества в его духовной и нравственной феноменологии представляется сегодня весьма актуальной задачей для этики и культуры.

Степень научной разработанности темы. В современном »мире наблюдаются разночтения понятия странничества: например, странничество часто приравнивается к бродяжничеству (а странники - чуть ли не к бомжам). В клерикальной среде под странниками понимаются люди, отошедшие от мирских соблазнов и безропотно переносящие все, что случится трудного на жизненном пути. В гуманитарных науках тоже не существует четкого представления о русском странничестве. До сих пор не написано ни о/щой работы, посвященной изучению данного феномена, хотя отечественные ученые обращались к этой теме не один раз.

В дореволюционной науке русское странничество было изучено мало, и недостаточно оценено научным сообществом. В основном тема «бродячей Руси» волновала писателей-путешественников, историков-бытописателей, беллетристов с этнографическим уклоном и фольклористов. Среди них стоит особенно выделить А. С. Гиляревского, А. В. Елисеева, С. В. Максимова, И. Г. Прыжова, М. И. Пыляева1, которые, сочетая

1 Гпляревский А. С. Древне-русское паломничество // Древняя и Новая Россия. -1878. - №2; Елисеев А. В. С русскими паломниками на святой земле весною 1884 года. - СПб., 1885; Максимой С. В. Бродячая Русь Христа-ради. - СПб., 1877; строгий документализм с разнообразием форм повествования, описывали общинную организацию коллективов «странников божьих», их быт. нравы, психологию и своеобразное мировоззрение.

Наиболее интересные философские размышления об этом явлении встречаются в трудах религиозных мыслителей Н. Д. Бердяева, Б. II. Вышеславцева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, В. В. Розанова, Е. II. Тру-бецкою, Н. С. Трубецкого. Л. И. Шестова, В. Ф. Эрна'. В дискурсе русской философии странничество представлено в контексте национальной идеи России как духовный феномен, обнаруживаемый в различных слоях народа и выражающий сокровенные черты характера русского человека.

В классических работах видных богословов (И. Мейендорфа, Г. 3

Флоровскопг) и историков церкви (И. М. Концевича, Г. П. Федотова ) анализируется философско-религиозная составляющая феномена русского странничества на всем протяжении его исторического развития.

В своем роде единственной попыткой дать целостный образ русского странничества является труд о. Сергия Сидорова «О странниках русской земли» 4. С. Сидоров собирал факты, известия, упоминания о событиях. связанных с жизнью странников, лично встречался и общался со многими интересными людьми. Однако его работа оказалась неоконченной. вследствие гибели автора в 1930-х годах. Это детальное описание

Прыжов И. Г. История нищенства, кабачества и кликушества на Руси. — М. 1997; Пыляев М. И. Старое житье. Замечательные чудаки и оригиналы. — СПб. 2003.

1 Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. - М., 2005; Вышеславцев Б. П. Этика преображенного Эроса. - М., 1994; Ильин И. А. Путь духовного обновления. - М., 2006; Лосский Н. О. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер русского народа - М., 1991; Розанов В. В. Метафизика христианства. - М., 2001; Гр>бецкой Е. Н. "Иное царство"' и его иска-1е.ш в русской народной сказке. - М., 2003; Трубецкой Н. С. Лекции по древнерусской литературе. - М., 1995; Шестов Л. И. Добро в учении [р. Толстого и Нищие (Философия и проповедь). - М,, 2001; Эрн В. Ф. Борьба за Логос; Г. Сковорода. Жизнь и учение. - М., 2000. Мейендорф И. Исюрия Церкви и восточно-христианская мистика. - М., 2000; Флоровский Г. Пути русского богословия. - Киев, 1991.

3 Концевнч П. М. Стяжание Духа Святого в пу!ях Древней Руси. - М., 2002; Федотов Г. II. Русская релш иозность. Средние века XIII- XV в.в. - М., 2004.

4 Сидоров С. О странниках русской земли. - М., 1999. жизни русских странников так и осталось внешним, литературно-историческим, без достаточного внимания к нравственным основаниям феномена.

В советской научной литературе специально вопрос о русском странничестве по идеологическим причинам совершенно не поднимался. Однако такие ученые, как А. М. Панченко, Б. А. Романов, И. Я. Фроянов, Ю. И. Юдин1, путем анализа древнерусских текстов и былин истолковывали важнейшие источники знаний о странничестве (в широком смысле этого слова). В трудах зарубежных историков этого же времени (М. Гард-заинти. Ж. Ле Гоффа, и др.") идея странничества выступает как неотъемлемая категория в ментальности человека средневекового типа.

В начале 90-х годов XX века интерес к феномену русского странничества снова возрос как в исторических, так и в религиозно-философских кругах. Вместе с тем, исследования по данной теме, в основном, посвящались «странническому согласию» — наиболее радикальному направлению о в русском расколе. В работе А. И. Мальцева , продолжающей исследовательскую традицию А. И. Розова и И. Н. Харламова4, в достаточном обье-ме приводятся подтверждаемые теми или иными соображениями описания характернейших черт русских «бегунов». Однако при веем достоинстве работы, следует отметить, что староверы-странники явление значительно более позднее, стихийное и обладающее сомнительной нравственной репутацией.

Сегодня одной из популярных проблем в изучении русской духовности является странничество к так называемым «почитаемым местам». В

1 Панченко Д. М. Русская история и культура: Работы разных лет. - СПб., 1999; Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси: Историко-бы ювые очерки. - М., 2002; Фроянов И. Я. Юдин 10. И. Былинная история (Работы разных лет). - СПб., 1997.

2 Гардзанити М. ''Хоженис" игумена Даниила в Святую Землю. Литература и богословие на Р>си XII века // Славяноведение. - 1995. - №2; Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. — М., 1992. Мальцев А. И. Староверы-странники в XVIII - первой половине XIX в. - Новосибирск, 1996.

4 Розов А. И. Странники, или бегуны в русском расколе // Вестник Европы. — 1872. -№11. исследованиях специалистов по этнографии (Т. А. Бернштам, А. В. Буга-нова, М. М. Громыко, X. В. Понлавской, Т. Б. Щепанской1) рельефно представлены взгляды на традицию странничества в прошлом и ее связь с настоящим. В работах известных медиевистов (Н. С. Горелова, В. П. Дар-ксвича, С. А. Иванова, М. В. Корогодиной, Л. ГГ. Найденовой, А. Л. Юрга-нова ), опираясь на скрупулезный анализ небольшого числа дошедших до нас письменных источников, воссоздается коллективный портрет нравов эпохи средневековья, одним из главных героев которой был странствующий человек.

В современной философской мысли, представленной именами В. И. Авдеева, В. В. Варавы. Г. Д. Гачева, А. С. Панарина, В. Ш. Сабирова, С. Г. Семеновой. И. П. Смирнова. В. Г1. Фетисова, С. С. Хоружего. Т. Вихавай-нена. А. Сэндоу, подчеркивается значимость для русского сознания идеи вечного движения «вверх». Русское странничество здесь рассматривается в качестве реальной альтернативы цивилизационной экспансии, в качестве манифестации морального протеста против смертности человека3.

1 Бернштам Т. Б. Приходская жизнь русской деревни: Очерки по церковной этнографии. - СПб., 2005; Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. — М., 2007: Поплавская X. В. Особенности православного паломничества в XX веке // Исторический вестник. - 1999. -№1; Щепанская Т. Б. Культура дороги в русской мпфорит>альной традиции XIX - XX в.в. - М., 2003.

2 Иванов С. А. Византийское юродство. - М., 1994: Горелов Н. Царство Небесное: Легенды крестоносцев ХИ1 - XIV веков. - СПб., 2006; Даркевич В. Г1. Аргонавты Средневековья. - М., 2005; Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры. - М., 1998; Найденова Л. Г1. Мир русского человека XVI - XVII в.в. (по Домострою и памятникам права). - М., 2003: Корогодина М. В. Исповедь в России в XIV -XIX в.в.: Исследования и тексты. - СПб. 2006.

1 Авдеев В. И. Становление философской культуры через систему этнически-влекущих образов. - Воронеж, 2003; Варава В. В. Этика исчезающей Благодати (опыт адогматического истолкования ''злого" в человеке). - Воронеж, 2003; Гачев Г. Д. Национальные образы мира. - М., 1998; Панарин А Православная цивилизация в глобальном мире. - М., 2003: Сабиров В. 111. Русская идея спасения (Жизнь и смерть в р>сской философии). - СПб., 1995; Семенова С. Г. Гайны Царствия Небесного. -М. 1994; Смирнов И. П. Генезис. Философские очерки по социокультурной начина-тельности. - СПб. 2006; Фетисов В. П. Оправдание жизни. Утешение для пессимистов. - Воронеж, 2005; Хоружий С. С. Опыты из русской духовной традиции. - М. 2005: Вихавайнен Т. Внутренний враг: борьба с мещанством как моральная миссия русской интеллигенции. - СПб., 2004: Сэндоу А. Самоопределение как проблема всеобщей истории // Человек. - 1993. -№6.

Интерес представляет работа И. Т. Касавина «Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассичсской теории познания»1, в которой человеческое бытие рассматривается как бытие-перемещение. Такие понятия как «миграция», «предельный опыт», «онтология пуги и местности» и др. интерпре гируются в качестве базового инструментария неклассической теории познания.

Несмотря на присутствие в историческом и философском дискурсах темы «русского с гранничества», приходится признать, что целостное изучение данного явления специальным заданием научного сообщества не становилось. Идея систематизировать выводы предыдущих научных работ, расширить научное поле по данной проблематике, путем привлечения новых, до настоящего времени малоизвестных и архивных источников, выявить универсальный смысл явления, обусловливает выбор темы исследования, его объекта и предмета.

Объект исследования. Феномен странничества в русской культуре.

Предмет исследования. Нравственное измерение русского странничества.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы выявить духовную природу и истоки русского странничества, определить его нравственное значение для человека в контексте целостного развития русской культуры.

В соответствии с целью диссертационного исследования нами были сформулированы следующие задачи:

- рассмотреть специфические черты русского странничества, как духовной установки, мировидения и образа жизни русского человека:

- выявить нравственное ядро русского странничества и его основные характеристики;

1 Касавин И. Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. - СПб.: РХГИ, 1998. - 408 с.

-определить смысл ценностей добродетели и ценностей состояния, характеризующих феномен русского странничества;

-определить место и роль русского странничества в современном мире.

Методология исследования. Постановка проблемы и связанные с се реализацией цели и задачи исследования определили методологическую базу работы. Методологической основой диссертации послужило положение о том, что этика имеет двойственную описательно-нормативную природу. В области нравственности никакой факт не существует отдельно от нормы; норма же. в свою очередь, осуществляется фактически, выступая, главным образом, как ценность. По словам современного этика А. А. Скворцова. нравственность следует понимать не как совокупность фебований, а как осознанную границу человечности, заданную фундаментальными ценностями'.

В диссертационном исследовании мы руководствовались положениями аксиологической этики, задача которой состоит в поиске ценностных оснований для жизни. Во-первых, это позволило одновременно описывать факты (как человек ведет себя); во-вторых, позволило теоретически обосновывать идеал (как человек должен вести себя). В своей работе мы необходимо обращались к этимологическим, этнографическим, историческим наблюдениям, коюрые помогали открыть условия, влияющие па поведение и нравы человека. Системный подход позволил рассматривать интерес}ющее нас явление в диалектическом единстве, дал возможность представить предмет исследования во всей полноте.

Главным исследовательским приемом выступал историко-философский метод, соединяющий в себе дедукцию, когда из основания выводятся следствия и индукцию, когда от частных фактов делается переход к общему основанию. Такая профессиональная техника позволила со

1 Скворцов А. А. Нравственная философия в России: современное состояние // Нравственная философия в России: состояние и перспективы. - Воронеж. 2005. - С. 11. вокуппо применять налчнып синтез и анализ; при этом особая роль отводилась дескриптивному методу анализа, суть которого заключается в установлении факта путем извлечения его из эмпирически фиксируемой целостности. Конкретно - мы обращались к свидетельствам, которые дошли до нашего времени и содержат в себе какие-либо сведения, прямо или косвенно относящиеся к русскому странничеству. За основ\ полагались источники XIX века и начала XX века — периода, обеспеченного массовым материалом. В своем исследовании мы опирались на разнообразные по жанровым признакам тексты: богословские, агиографические, церков-но-дидактические. народно-апокрифические, фольклорные, художественные, публицистические и философские. При этом основным критерием отбора материала была не художественная ценность источника, а его философская и культурная значимость.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в целостном этико-философском анализе и реконструкции феномена русского странничества, в основе которого - духовно-нравственный идеал добра и самосовершенствования, осуществляемый через подвижнический опыт и аскетический образ жизни.

Положения, выносимые на защиту:

1. В диссертационном исследовании на основе этико-философского анализа определены духовно-нравственные и социальные характеристики феномена оранничества. Показано, что феномен странничества является не I [рос ю свойством какой-то отдельной группы людей (например, паломников). но выступает как общенациональная нравственная черта.

2. В исследовании обосновано, что духовная практика странничества есть несомненный факт религиозной и нравственной жизни русского народа. В глубочайшем понимании, странничество это явление, открытое к глубинным этическим проблемам. Если убрать из него философское во-прошание, духовную тревогу, жажду свободного выбора, искание истины и нравственной правды на земле, то в нем ничего не останется.

3. В диссертационном исследовании выявлено, что феномен странничества выступает как пограничное явление, связанное с выбором «доминантных» установок поведения на пути практического постижения добра. Главный субъект действия - странник: человек, который не желает жить в мире установленных социальных отношений, в состоянии «усредненное ш>ч а стремится максимально полно практически реализовать свои духовно-нравственные по 1енцпи.

4. В исследовании определено, что феномен русского странничества предстает как нравственно-возвышенное явление, возникшее на почве русской культуры. Образ жизни и духовно-нравственный опыт русского странничества мотивирован духовным миропониманием, нравственными ценностями: справедливостью и милосердием. Странники — это люди религиозно-восторженного склада, которые определяют свой образ жизни и систему ценное 1 ей через странствия к святым местам в поисках нравственного идеала. П\ целеустремленноеIь, аскетизм и подвижничество во имя абсолютной правды коренным образом отличается от «странствий» мигрантов и эмигрантов, туристов и простых бродяг, бомжей, чей маршрут проложен из одной точки в другую исключительно по «горизонтальной оси».

5. В диссертационной работе раскрыто, что феномен русского странничества представлен как органический синтез внешнего и внутреннего сфанничества. В своих высших проявлениях русское странничество - это не просто «хождение» в пространстве, но духовно-нравственное «восхождение», путь которого в русской культуре связан с лестницей христианского подвига. В своем подвиге русский странник демонстриру ет мужество в преодолении угроз материального плана и умеет обходиться без жизненного «успеха» ради ценностей высшего порядка.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Основные теоретические выводы, полученные в результате проведенного исследования, могут использоваться для расширения предметного поля этики, для дальнейшей разработки в рамках исследований по этике, религиоведению, философии религии, нравственному богословию, культурологии. Э'ШОЛОГИИ.

Результаты диссертационного исследования могут быть полезны для работы по нравственному воепшанию, а собранные сведения — в на-учно-псдагогическоп деятельности. Отдельные положения работы могут использования в учебном процессе при чтении курсов социальной философии. философии, этики, миологии, культурологии, а также при подготовке вариативных и факультативных курсов по проблемам традиционной к} лмуры России.

Апробация работы. Диссертационная работа обсуждена па кафедре философии Воронежской государственной лесотехнической академии и рекомендована к защите в диссертационном совете по специальности 09.00.05 - этика.

Основные идеи исследования представлены в докладах на областной научно-практической краеведческой конференции «Воронежское краеведение: традиции и современность» (г. Воронеж, 2005 г.); па межвузовской научной конференции «Нраве 1 венная философия в России: состояние и перспективы» (г. Воронеж, 2005 г.); на межв\зовской научной конференции «Современная Россия: забвение Абсолютов» (г. Воронеж,

2006 г.); на научно-практических XVII Болховитиновских чтениях (г. Воронеж, 2006 1.); на региональной научной конференции «Человек и общество XXI века в условиях новой техногенной цивилизации» (1. Воронеж.

2007 г.); на региональной научной конференции «Международные отношения в глобализирующемся мире» (г. Воронеж, 2008 г.)'; на городской научно-методической конференции «Культурология: пересечение научных сфер» (г. Воронеж, 2008 г.); на этико-философском семинаре им. Андрея Платонова «Русская философия сегодня (идеи и направления)» (г. Воронеж. 2008 г.).

Отдельные положения и обобщения диссертации изложены в ряде С1а1ей, опубликованных в научной печати, общим обьемом 3,6 п.л.

Объем и структура работы. Диссертация состоит нз введения, трех глав, содержащих девять параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы, состоящего из 202 наименований. Общий объем диссертации 143 сфаницы машинописного 1екста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нравственные основания русского странничества"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В отечественной гуманитарной науке изучение феномена русского странничества обычно ограничивалось попытками выделить отдельные свойства, обьединяющпе его с другими феноменами. Как правило, речь шла о таких известных моментах, как смирение, безропотное принятие сфаданий, крайний аскетизм, пренебрежение внешней стороной жизни и скромность. Однако если бы в странничестве было только это. то не возникло бы п)жды в специальном определении для него и необходимости его нравственного анализа. В глубочайшем понимании, странничество — это явление, открытое к глубинным этическим проблемам. Если убрать из него философское вопрошание, духовную тревогу, жажду свободного выбора, искание истины и нравственной правды на земле, го в нем ничего не останется.

Цслыо представленного диссертационного исследования было: во-первых, выявление духовной природы и истоков русского странничества; во-вторых, определение нравственного значения русского странничества для человека в контексте целостного развития русской культуры. В диссертационной работе для достижения поставленной цели был реализован ряд задач, что позволило сделать следующие выводы.

1. Странничество - это слово, которым пользовалось не одно поколение носителей русского языка и весьма знакомое даже современникам. Оно обладает исключительной семантической емкостью и мифоиоэтиче-ской выразительностью, а ее внутренняя форма («стрнъ») аппелирует к таким смыслам, как «вперед», «вширь», «вовне», «открытость», «воля». Как показывает этимология, понятие «странничество» переживало существенные трансформации в ходе времени, и, по необходимости, даже меняло свое содержание. Однако свой внутренний смысл оно прочно обрело при рассмотрении его в широком контексте духовных явлений. Странничество представляется движением по чужому просфанству и времени, где сняты ограничения «своего» мира. Это - устремленность в нездешние дали, па поиски Истины, выражающееся в долгих странствиях от монастыря к монастырю. Странник - это богомолец, находящийся в постоянном движении, который вдруг разглядел нечто, неведомое другим.

Русское странничество — это возвышенное явление, родившееся на русской земле. Его отличает бескомпромиссная склонность к «переворачиванию» привычного уклада жизни. Последнее связано с желанием подчеркнуть отличие негативных сторон жизни от «настоящего», благолепного бытия. Своим «странным» поведением русский богомолец как будто делает горе, нищету, голод ненастоящими, выдуманными, тем самым, еще больше возвышая «истинный мир», мир добра и справедливое га. В условиях внешней стабильности русский странник считает нравственно необходимым напомнить себе и обществу, что под повседневностью может скрываться «ослепительное сияние вечности». Вот почему русский странник - менее всего изгнанник, так как в условиях вынужденного скитания нет нужды доказывать неотмирную цель своего подвига.

2. В исторической части диссертации было показано, в чем заключается «русскость» русского странничества. В бытии русского народа постоянно сталкивались центростремительные и центробежные силы, которые составляли нерасторжимое диалектическое единство русской истории. Русские люди, по словам ведущих русских мыслителей, не поглощены «земным благоустройством», они по натуре своей «странники». Однако эта безграничная свобода необходимо предполагает прочные скрепы, которые, в основном, всегда обеспечивала внеположная по отношению к духовной и бытовой свободе ограда могущественного государства. Если бы не было могучей государственности, эта «странническая» Россия неизбежно и давно бы растворилась и исчезла.

В жизни русского человека странничество, как правило, совпадает с таким периодом, когда одиночество вдруг начинает казаться тягостным и горьким. Он чувствует себя всеми покинутым, беспомощным и тогда изумленно и растерянно поначалу начинает искать. В душе его просыпается желание узнать, как слагается жизнь у других людей, находит ли у них место настоящие и подлинные отношения, в чем они сост оят и на чем держатся. Все эти желания срастаются в одно сознательное побуждение — оставить, хотя на время, обыденную суету, дать душе простор и выйти из привычного порядка жизни в более широкий мир.

В страннической жизни для русского человека открываются и многочисленные соблазны: странствие может из богомолья легко стать блужданием, не озаренным светом высших истин. Это - Каиново скитание по земле, когда человек постоянно куда-то бежит, гонимый чуждой ему силой и боится, а часто просто не может остановиться. Такой скиталец легко может впасть в гордыню, презрев своих ближних, живущих в домах и вынужденных ежедневно выполнять рабо'ту. Другой путь — это странствие с радостным и смиренным знанием, что с Богом везде хорошо. Настоящий странник почитает практическое здравомыслие и праксис оседлой жизни, оставляя высокомерие по отношению к повседневному.

3. Нравственное ядро русского странничества сформировалось в основном под влиянием двух культурных потоков: культуры восточных славян и внзантийско-хрисгианской культуры. В развитии «локальных представлений» русского человека относительно странничества принимали активное участие «этнографические пласты». В мифопоэтической картине древнего славянина большое значение имел горизонтальный путь, соединяющий три мира - Навь (мир душ усопших), Явь (мир людей) и Правь (мир светлого будущего). Соответственно, человек, идущий с прагматической целью, шел по дорогам Яви, не выходя за пределы этого неутешного мира, а странник, идущий «для души», для самопознания, уходил, чтобы познать правду. Странник нес иное, тайное знание, и такому человеку был необыкновенный почет у славян.

Однако действительно питательной средой, породившей русское странничество, следует признать православие, одновременно живущее в мире и тяготящееся им. В качестве своей духовной основы русское странничесгво взяло привычную схему из христианской символики: образ странствующего Царства на земле. Путь славянина изменил цель: он теперь шел с земли на небо, от плоти к духу, в иной мир, к святому, возвышающему человека. На дальнейшее развитие русского странничества повлиял характер восприятия святости в восточном христианстве, где она воспринималась как благодать, готовая в любой момент излиться в мир. В целом, странничество вскрывает одну из удивительных антиномий православной души: неизбывное чувствование в «мистику» своей земли, с одной стороны; а с другой - некую совершенную свободу и несвязанность ничем, в том числе и местом.

Многоаспектность сознания русского человека, его открытость к г внешним влияниям и глубинный традиционализм, теснейшая связь с древними «первообразами» и умение глубоко почувствовать многовековое наследие других культур - все это способствовало открытию пути к возникновению феномена, ставшего мощным накопителем духовной энергии. В результате, возникло самобытное и своеобразное явление, которому одновременно прис>щи высочайшие полеты духа и неусыпная забота о преображении повседневности, утонченная духовность на основе строгой аскезы и тенденция к оправданию мягкости в соприкосновении с миром, принятие чуда, антиномичности, парадоксальности как основ жизни и мышления:

4. На протяжении всей русской истории странствия притягивали самых разных людей, среди которых встречались малообразованные простолюдины и обладающие творческим дарованием писатели и поэты, внимательные к обычаям соседней земли дипломаты и невоздержанные к) нцы. В поисках житейских знаний из города в город странствовали пытливые молодые люди, в суровых морях вели свои корабли моряки, воины уходили в глухие края к «варварам», крестьяне-переселенцы блуждали в бесконечных пустынях, где, казалось, пет пути человеку. В русских людях порыв вдаль был неизменен и неискореним, поэтому неутомимые и зоркие путешественники всегда могли сказать о себе: «Ведь мы всегда были». Но в этой массе путешествующих всегда выделялась армия странников (богомольцы, молитвенники, сборщики на построение храмов, монахи и нищие Христа-ради, распевавшие духовные стихи), которые преследовали цели исключительно духовного и нравственного характера.

Разумеется, все это - наследие доисторического кочевнического брожения племен по широкой русской равнине, оставшееся в русской крови и преобразившееся в русской душе в искательство «нового града», сходящего свыше. Свойственное восточному христианству, сохранившееся от апостольского века ожидание конца истории со вторым пришествием Сына Человеческого нашло в этом «странническом» русском сердце наилучший отклик. Много фактов из области и церковной, и сектантской русской религиозности говорит об этом. И даже внецерковная интеллигентская русская идеология наполнена этим порывом к катастрофическому концу истории и встрече какого-то нового мира. В безжалостном разрушении большевиками исторического и духовного наследства русской культуры многие русские ученые также находят отражение этой привычки к катастрофам. Нигде, особенно на Западе, христианская эсхатология так не близка, так не свойст венна христианскому благочестию, как в России.

5. Изначально же русское странничество до конца было > голяемо в ограде Церкви, в ее узаконенном подвижничестве. Странничество было своею рода духовным подвигом, одним из путей спасения наряду с монашеством или юродством. Именно это отличало странников от обыкновенных паломников и ставило их неизмеримо выше в религиозном сознании русских людей. Кроме гого. если монахи общежительных монастырей, в основной своей массе, стремились к труженическому преобразованию земли по образу и подобию горнего мира, то странники уповали на уже свершившееся преображение и отправлялись в путь на поиски уже «построенного» Царства Нового Неба и Новой Земли.

Тем не менее, странничество в своем чистом виде присутствовало в религиозном подвижничестве, паломничестве и юродстве в качестве «примыкающей стратегии». В русском монашестве подлинное религиозное беспокойство и тревога, вызываемые чувством несоответствия, прежде всего, себя с нравственным идеалом, непосредственно обращались в странничество. В святые места или к хибарке праведника русские паломники ходили с жаждой чуда, которое преобразило бы их убогую жизнь. Среди мирян, не только в провинциальной глуши, но и в столицах среди шума и грохота цивилизации проходили своим путем русские юродивые и блаженные, чистые сердцем. Все они следовали образу странствующих Христа и апостолов: русский инок старался проводить свою жизнь в «худых ризах» и безвластии; русский паломник путешествовал в кротком смирении и уничижении; русский юродивый свое поведение сообразовывал с моральной сутью Евангелия — продать или отдать все и приобрести «бесценный бисер Христа».

Русских подвижников вели мечты о «земле обетованной», где каждый страждущий будет духовно «радостен и богат»; русскими богомольцами двигало стремление припасть к святыням и возвратиться на родину с едва ли не единственной «реликвией» в своем сердце; русских юродивых направлял дух исследования нравственных глубин человека. Странничество. знаменуя собой начало духовных и нравственных подвигов иноков, паломников и юродивых, охватывало многие проявления русской жизни. Поэтому можно говорить о существовании в русской культуре «странничества в миру». В русском странничестве через стремление к общим идеалам связывались между собой духовные и мирские течения, хотя неслитно. по и нераздельно.

6. В русском странничестве воплощаются глубочайшая мудрость и отражаются высокие ценности; оно успешно проходит проверку всем трем требованиям нравственности. В своих аскетических проявлениях русское странничество выражает стремление человека к освобождению собс!венных чувств от порабощения порочными и низменными пожеланиями. Значимость странничества в русской кулыуре определяется тем, ч го оно выступает как фактор и даже источник интеллектуальной свободы. то есть как продуюивная сила. Поэтому его следует рассматривать не как утрату и изгнание, а как одну из сфер стяжания символического капитала культуры.

В своих общественных началах русское странничество выражает стремление к духовному братству, к реальному духовному единству. Русские странники, ушедшие из дома, ведут себя по отношению к дольнему миру, который собирались оставить, как угодно, но только не безразлично. Стремясь к свободе в мышлении, в быте и в социуме, они стараются ни на миг не забывать о справедливости и милосердии. Случается, что странник, «не имеющий ничего за душей», дарит окружающим чудесный подарок не только в виде какой-нибудь реликвии, принесенной со святых мест, но и в виде назидательного слова или добродушного расположения. N

В своих религиозных началах русское странничество представляется свободным исканием еще не найденной единой истины, которое возникает из желания не допустить своего отпадения от полноты жизни. Русское странничество характеризуется бескорыстным стремлением рискнуть земным, ради его одухотворения. Русский странник демонстрирует верность абсолютным ценностям тем, что, совершенствуя своих способности, не забывает при этом прилагать усилий к тому, чтобы совершенствовался и мир, хотя бы в той скромной части, коюрая окружает человека - как мир отношений с другими людьми. Если турист — это очевидец и свидетель. то русский странник часто действует с явной целью исправления сложившейся «порочной» ситуации в своем внутреннем мире и окружающем обществе.

В своей жизни русский странник стремится испытать и осуществить жертвенность, чтобы поня гь истинную дружбу с самим собой, с другими людьми, с Богом. Он преодолевает одиночество свое одной единс1 венной сплои - любовью, которая все связывает. Русский странник ищет истинной дружбы на земле и оказывается счастлив, если ему удается найти ее и осуществить. Таким образом, феномен русского странничества обнаруживает свой окончательный нравственный смысл в том. что предполагает средства, служащие для охранения не относительного, а безусловного досюписчва человека — его идеального совершенства.

8. В начале третьего тысячелетия Homo civitas с большим подозрением относится ко всякого рода странникам и вообще нсутилитарным созерцателям, уединяющимся в монастырских или университетских кельях. Одним из «героев нашего времени» оказывается турист, поступки которого октпчаются непрочностью и неустойчивостью содержания, так как по су in своей ситуативны и эфемерны по отношению к универсалиям человеческого бышя. Современный туризм есть выражение особого модуса бытия, при котором жизненные явления постоянно меняются, приспосабливаясь к «требованиям дня» и капризам моды. Путешественник современного типа, создавая для себя наспех новую мораль накопления, ищет нового и не любит оглядываться назад, а его «Я» становится нравственным центром всей жизни.

В русской культуре с каждым днем все очевиднее становится этическая суть глобальных конфликтов, квинтэссенцией которых является втягивание русского народа в многочисленные туры, носящие чисто развлекательный или коммерческий характер и совершенно лишенные нравственного смысла. В сегодняшней России чрезвычайно усилился процесс моральной ликвидации, а имморализм поднят как знамя. В русском человеке вместо чувства ответственности возобладало лихое чувство дороги, свойственное «кочевнической стихии». Периодически отечественная история уже сталкивалась с двумя искушениями: первое — связано с мечтой о пространственной миграции в «европейский дом»; второе - с временной миграцией в «светлое будущее». Сегодня выброшенный вдруг из темных углов в общественность «балаган жизни» стремится окончательно перевернуть все прежние понятия о благопристойных поступках русского человека. Поэтому в качестве реальной альтернативы цивилизацпонной экспансии выступает выработанная веками модель поведения, которая обнаруживает себя в русском странничестве.

Русский странник типологически противостоит всякого рода праздным скитальцам. Однако современник, робко вступающий вперед, неохотно заглядывает в свое прошедшее и не всегда отчетливо сознает, сколь многим русская культура обязана странникам прошедших времен. Среди русских странников было много ярких фигур, людей с примечательными судьбами, талантливых и ищущих, в которых желание видеть впереди «путь правый» побеждало усталость и ностальгию. Не менее велика была мера духовных трудов и безвестных странников, оставивших свой след в летописи человеческих свершений. В этом общем движении соединились два важных процесса: первый отличался большой напряженностью физической силы по преодолению окружающего пространства, второй — участием в жизни нравственной силы.

В тяжелых природных условиях, когда так трудно было побороть пространство и путешествие растягивалось на месяцы и годы, русский странник, рискнувший отправиться в дорогу, чувствовал себя почти смертником. При этом странничество развивало в русском человеке не одни только физические, но и нравственные силы. Разумеется, не в одном только странничестве и монастырском богомолье русский человек искал возвышения своей души к нравственному идеалу. Но его поэтический мир был населен не столько странниками-скитальцами, сколько персонифицированными образами самой идеи странничества как состояния русской души.

В русской культуре феномен странничества приобретает энергию и размах, превратившись в мощное течение, увлекающее низы и верхи. Как замечает II. А. Бердяев, Россия — страна странничества и искания Божьей правды, в таком виде неведомых передовым народам Запада, закрепощенным мещанскими нормами. Однако приведенное суждение нельзя рассматривать в духе утверждения заведомого «превосходства» России над Западом, где, якобы, царит над всем «жажда прибыли». У Запада есть своя безусловная красота, и речь должна идти не о том, что русское странничество прекраснее всего, а только о том, что и в России также есть своя красота и свое представление о свободе.

В среде русских странников, безусловно, можно встретить людей не только разного культурного и социального положения, но и разного духовного склада. Однако трудно не заметить, что русское странничество выдвигает и лучших людей нации, ее цвет, не теряя при этом связи с социальными низами, питаясь идущими оттуда влияниями. Русский тип странника находит себе выражение не только в народной жизни, но и в жизни культурной. В жизни лучшей части интеллигенции присутствуют странники, свободные духом, ищущие абсолютной правды и спасения для всего мира и всеобщего воскресения к новой жизни. Странничество для них является способом жизни - реализацией на практике собственных философских умозаключений после прочтения множества умных книг.

Философию иногда определяют как «тягу повсюду быть дома», то есть не иметь дома в. обычном смысле слова, странствовать. Если философия, хоть в какой-то степени, — мудрость, то для нее значимой оказывается мысль Конфуция о мудрости, как о способности жить в согласии со всеми. Жить в согласии со всеми удается русскому страннику, который не претендует ни на что мирское, не озабочен распределением социальных ролей и ценностей. Речь странницы-философии - это странная речь проходящего мимо, не привязанная к обыденному, к эмпирическому опыту, естественным установкам. Странность человеческого мышления состоит в том, что человек способен наблюдать, как мысль появляется в поле его зрения, идет и уходит за горизонт. В целом, преклонение перед мудростью «незнания» составляет неожиданную черту сходства между практической философией и русским странничеством.

Русское странничество есть факт религиозной и нравственной жизни русского народа. Странничество обратилось у русского человека в одну из тех основных живых сил, без которых не живут нации. Старые понятия иссякали, новые пробивались или наплывали, а чувства и верования. которые влекли людей за тысячи километров от родных жилищ по-иному прожить свою жизнь, не переставали бить свежим ключом. К сожалению. эго, такое близкое к нашему, время сохранило меньше всего сведений о странниках, желающих своим делом принес 1 и пользу людям и почувствовать Бога. Однако многие важнейшие интересы, которые волновали наших предков в разные времена истории, не успели скрьпься и замереть под почвой, наносимой новыми умственными движениями, а живут и дейс[в\ют поныне. Странники опять вызывают удивление окружающих, что и предполагает дальнейшее изучение этого духовно-нравственного феномена русской культуры.

Список научной литературыКоровин, Виктор Юрьевич, диссертация по теме "Этика"

1. Авдеев В.И. Становление философской культуры через систему эти-чески-влекущих образов / В.И. Авдеев. Воронеж, 2003. - 48 с.

2. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы / С.С. Авс-ринцев. М.: CODA, 1997. - 343 с.

3. Адамович Г. Одиночество и свобода / Г. Адамович / сост. В. Крейд. М.: Рссп\ блика. 1996. - 447 с.

4. Анисимов А. По пути в русский Афон Соловецкую обитель / А. Анисимов // Душеполезное чгение. - 1894. - №4. - С. 670-677.

5. Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д. Григорьевым / под ред. A.A. Горелова. // Соч.: в 3 т. СПб.: Тропа Троянова.2002.-Т. I. -718 с.

6. Архимандрит Киприан Керн. Золотой век Свято-Отеческой письменности / Киприан Керн. М.: Паломник, 1995. - 177 с.

7. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки / А.Н. Афанасьев / под ред. Э.В. Померанцева. // Соч.: в 3 'i. М.: Наука, 1984. - Т. 2. - 511 с.

8. Беломорские старины и духовные стихи. Собрание A.B. Маркова. -СПб.: Дмитрий Буланин. 2002. 1080 с.

9. Бердяев H.A. Душа России / H.A. Бердяев. Л.: Сказ. 1990. - 31 с.

10. Бердяев H.A. Опыт парадоксальной эгики / H.A. Бердяев / сост. и вступ. ст. В.Н. Калюжного. М.: ООО «Изд-во ACT»: Харьков: Фолио,2003.-701 с.

11. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века / H.A. Бердяев. — М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005. — 832 с.

12. Бердяев H.A. С\дьба России. Опыты по психологии войны и национальности / H.A. Бердяев. М.: Мысль; 1990. - 208 с.

13. Бернштам Т.Д. Приходская жизнь русской деревни: Очерки по церковной этнографии / Т.А. Бернштам. — СПб.: 11етербур1 ское Востоковедение, 2005.-416 с.

14. Блаженная Пелагея Ивановна Серебренникова. Сказания о Христа ради юродивой подвижнице Серафимо-Дивеевского монастыря. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003. - 160 с.

15. Богданов К.А. Повседневность и мифология: Исследования по семио-шке фольклорной действшельносш / К.А. Богданов. СПб.: Искусство-СПб. 2001. -438 с.

16. Бропзов A.A. Сущность христианского понимания молитвы и обетов / A.A. Бронзов // Христианское чтение. 1899. - №1. - С. 3-36.

17. Брянчанинов Игнатий. Странник / И. Брянчанинов // Собр. соч.: в 5 т. / 11. Брянчанинов. М.: Благовест, 2001 . - Т. 2. - С. 356-368.

18. Бугаева Л.Д. Мифология эмиграции: геополитика и поэтика / Л.Д. Бугаева // За пределами. Интеллект}альная эмиграция в русской культуре XX века. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2006. - С. 51-71.

19. Булгаков С.H. Православие / С.Н. Булгаков. М.; Харьков: АС Г; Фолио. 2001.-472 с.

20. Булгаков С.Н. Свет Невечерний: Созерцания и умозрения / С.Н. Булгаков. М.: ООО Издательство ACT: Харьков: Фолио, 2001. - 672 с.

21. Бунин И.А. Странствия / И.А. Бунин // Бунин И.А. Публицистика 1918- 1953 годов/И.А. Бунин. М. 1998.-С. 340-397.

22. Бычков В.В. Эстетическое сознание Древней Руси / В.В. Бычков. -М.: Знание, 1988.-61 с.

23. Варава В.В. Этика исчезающей Благодати (опыт адогматического истолкования «злого» в человеке) / В.В. Варава. Воронеж, 2003. - 32 с.

24. Вельтман А.Ф. Странник: Роман. / А.Ф. Вельтман. М.: Наука, 1978. -342 с.

25. Вертоград св. Германа, Аляскинского чудотворца // Русский паломник. 1991. 4. - С. 10-14.

26. Вихавайнен Т. Внутренний враг: борьба с мещанством как моральная миссия русской интеллигенции / Т. Вихавайнен / пер. с англ. Е. Герасимовой и С. Чуйкиной. СПб.: Издательский дом «Коло». 2004. - 416 с.

27. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса / Б.П. Вышеславцев / вступ. ст. сост. и коммент. В. В. Ca нова. М.: Республика, 1994. - 368 с.

28. Вяземский П.А. Старая записная книжка. 1813-1877 / П.А. Вяземский. М.: Захаров, 2003. - 960 с.

29. Гардзанити Марчелло. «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю. Литература и богословие на Руси XII века / М. Гардзанити // Славяноведение. 1995.-№ 2. - С. 22-37.

30. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: курс лекций / Г.Д. Гачев. — М.: Издаг. Цен ip «Академия», 1998. -432 с.

31. Гиляревский A.C. Древне-русское паломничество / A.C. Гиляревский // Древняя и Новая Россия. 1878. - № 8. - С. 327-343.

32. Глубоковский H.H. Благовестие Христианской Славы в Апокалипсисе Св. Апостола Иоанна Богослова (краткий обзор) / H.H. Глубоковский. -СПб.: Библиополис, 2002. -288 с.I

33. Глянц В.М. Гоголь и апокалипсис / В.М. Глянц. М.: Изд-во ЭЛЕКС-КМ, 2004.-328 с.

34. Гоголь Н.В. Письма / Н.В. Гоголь // Собр. соч.: в 9 т. / II.В. Гоголь / сост. и коммент. В.А. Воропаева, И.А. Виноградова. М.: Р)сская книга, 1994.- Т. 9.-784 с.

35. Горбатова Т. Трудничество и странничество как две формы праведной жизни в произведениях H.A. Некрасова / Т. Горбатова // Литература. -2002.-№40.-С. 10-11.

36. Горелов Н. С. Царство Небесное: Легенды крестоносцев X1II-X1V веков / Н. С. Горелов. СПб.: Изд. Дом «Азбука-классика», 2006. - 448 е.

37. Горожанский Я.И. Хождение архимандрита Грефенья во Святую землю. Исследование памятника / Я.И. Горожанский. Варшава: Типография М. Земкевича, 1885. - 110 с.

38. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии / М.Н. Громов // Вопросы философии. 1994. -N° 1.-С. 22-37.

39. Громыко М.М., Буганов A.B. О воззрениях русского народа / М.М. Громыко, A.B. Буганов. М.: Паломник, 2007. - 528 с.

40. Гумилев JT.H. Древняя Русь и Великая Степь / JI.H. Гумилев. М.: ACT, 2007. - 656 с.

41. Гусейнов A.A., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. / A.A. Гусейнов, Р.Г. Апресян. М.: Гардарики, 2005. — 472 с.

42. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль // Соч.: в 4 т. М.: Русский язык, 1998. - Т. 4. - 683 с.

43. Даркевич В.П. Аргонавты Средневековья / В.П. Даркевич. — М.: КДУ, 2005.-256 с.

44. Дашков Д.В. Русские поклонники в Иерусалиме / Д.В. Дашков // Святые места вблизи и издали: Путевые заметки русских писателей I пол. XIX в. / сост. К. Ургузова. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН; Школа-Пресс, 1995.-С. 17-39.

45. Дворкин А.Л. Афонские рассказы / А.Л. Дворкпн. М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006. - 200 с.

46. Дело об отпуске священника церкви Новобельской в Киев на поклонение мощам. 1792 г. // ГАВО, ф. И-84, on. 1, д. 889. л. 1-3.

47. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым / под ред. A.A. Горелова. СПб.: Тропа Троянова, 2000. -432 с.

48. Духовные стихи. Канты. Сборник духовных стихов Нижегородской области. / [сост. Е.А. Бучилина]. М.: Наследие, 1999. -416 с.

49. Дыханова Б.С. Пути-дороги «Очарованного странника» / Б.С. Дыха-нова // Дыханова Б.С. «Запечатленный ангел» и «Очарованный странник» Н.С. Лескова / Б.С. Дыханова. М.: Худож. лит., 1980. - С. 99-160.

50. Елисеев A.B. В долине Иордана / A.B. Елисеев // Русский вестник. -1886.-№ 4.-С. 713-753.

51. Жигие и хождение Даниила, игумена русской земли // Путешествия в Святую Землю. Записки русских паломников и путешественников XII — XX в.в. М.: приложение к журналу «Лепта». 1995. - С. 10-50.

52. Зайцев Б.К. Афон: Свято-Пантелеимонов монастырь / Б.К. Зайцев. -Paris: YMCA-Press, 1928. 150 с.

53. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 19011913 /ДК. Зеленин. -М.: Иттдрик, 1994.-336 с.

54. Зеньковский В. Основные начала христианской морали / В. Зеньков-ский // Зеньковский В. Апологетика / В. Зеньковский / сост. В. Муравьев.- М.: Издательский дом «Грааль», 2001. С. 228-245

55. Иванов С.А. Византийское юродство / С.А. Иванов. М.: Международные Отношения, 1994. - 234 с.

56. Ильин В.II. Иночество как основа русской культуры / В.Н. Ильин // Ильин В.Н. Эссе о русской культуре / В.Н. Ильин. СПб.: Акрополь, 1997.-С. 41-49.

57. Ильин И.А. Духовный смысл сказки / И.А. Ильин // Собр. соч.: в 10 т.- М.: Русская книга, 1997. Т. 6. - Кн. III. - 668 с.

58. Ильин И.А. Путь духовного обновления / И.А. Ильин // Ильин И.А. Почему мы верим в Россию: Сочинения. / И.А. Ильин. — М.: Эксмо, 2006. -С. 123-375.

59. Ильин И.А. «Святая Русь». «Богомолье» Шмелева / И.А. Ильин // Ильин И.А. Одинокий художник / И.А. Ильин / сост. В.И. Белова. М.: Искусство, 1993.-С. 125-132.

60. Каллист (Уэр). епископ Диоклийский. Православный путь / Каллист Уэр / пер. с англ. А. Красильникова. СПб.: Алетейя, 2005. - 192 с.

61. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Повести / Н.М. Карамзин. М.: Правда, 1980. - 608 с.

62. Карсавин Л.П. Об опасностях и преодолении отвлеченного христианства / Л.П. Карсавин // Карсавин Л.П. Малые сочинения / Л.П. Карсавин. -СПб.: Алетейя, 1994. С. 395-413.

63. Карташев A.B. Русское христианство / A.B. Карташев // Карташев A.B. Церковь. История. Россия / A.B. Карташев. М.: «Пробел», 1996. - С. 155-167.

64. Карчагин В.Ф. Логика нравственной теории / В.Ф. Карчагип // Вече. -1996,-№5.-С. 25-37.

65. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания / И.Т. Касавин. СПб.: РХГИ, 1998. - 408 с.

66. Киево-Печсрский патерик, или сказания о житии и подвигах Святых Угодников Киево-Печерской Лавры. Киев: Лыбидь, 1991. - 256 с.

67. Климова С.М. Феноменология святости и страстности в русской философии культуры / С.М. Климова. СПб.: Алетейя, 2004. — 329 с.

68. Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли / В.О. Ключевский / сост. В.А. Александрова. М.: Правда, 1991. - 624 с.

69. Ковалипский М.И. Жизнь Григория Сковороды / М.И. Ковалинский // Собрание сочинений Г.С. Сковороды. СПб., 1912. - Т. 1. - 545 с.

70. Ковальницкий А. Из путешествия в Святую Землю / А. Ковальницкий // Странник (Духовный журнал). 1886. Т. 2. - С. 85-98.'

71. Концевич И.М. Стяжание Духа Святого в путях Древней Руси / И.М. Концевич. М.: Лепта, 2002. - 232 с. •

72. Корогодина М.В. Исповедь в России в XIV- XIX в.в.: Исследования и тексты / М.В. Корогодина. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. - 584 с.

73. Кохаиов С. Колыбель Христианства / С. Коханов // Русский паломник. 1 888. - №42. - С. 499-505

74. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. / Ж. Ле Гофф М.: Изд. Группа «Прогресс». 1992. - 372 с.

75. Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии / С.А. Левицкий. М.: Канон, 1996. - 496 с.

76. Лесков Н.С. Праведники / Н.С. Лесков // Лесков Н.С. Полное собрание сочинений: В 12-ти т.. СПб.: Изд. А.Ф. Маркса. - 1897. - Т. 2 - 520 с.

77. Леонтьев К.Н. Записки отшельника / К.Н. Леонтьев / сост., вступ. ст. В. Кочеткова. М.: Русская книга, 1992. - 544 с.

78. Лопатин Л.М. Статьи по этике / Л.М. Лопатин. СПб.: Паука, 2004. -360 с.

79. Лосев А.Ф. Романтизм / А.Ф. Лосев // Литературная >чеба. 1990. -№6.-С. 139-145.

80. Лосскпй В.Н. Очерк мистического богословия восточной Церкви; Догматическое богословие / В.Н. Лосский. M.: 11,ентр СЗИ, 1991. - 287 с.

81. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики: Характер русского народа / И.О. Лосский. М.: Политиздат, 1991. - 368 с.

82. Лукьянов С.М. О Вл. Соловьеве в его молодые годы. Материалы к биографии / С.М. Лукьянов. Петроград: 12-я гос. типография, 1922. -366 с.

83. Маевский В. Афонские рассказы / В. Маевский. Париж, 1950. - 184 с.

84. Максимов C.B. Бродячая Русь Христа-ради / C.B. Максимов. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1877. - 465 с.

85. Мальцев А.И. Староверы-странники в XVIII — первой половине XIX в / А.И. Мальцев. Новосибирск: СПб. хронограф, 1996. — 266 с.

86. Материалы для словаря древнерусского языка В 3 т. /. [под ред. И. Срезневского |. М.: Знак, 2003 - Т. 3. - 1000 с.

87. Мсйендорф И. История Церкви и восточно-христианская мистика / И. Мейендорф / сост. И.В. Мамаладзе. М.: Институт ДИ-ДИК, 2000. - 576 с.

88. Миртов Д. Нравственный идеал по представлениям Климента Александрийского / Д. Миртов // Христианское чтение. 1900. - № 3. - С. 605630.

89. Михайлова К. О семантике странствующего певца-нищего в славянской народной культуре / К. Михайлова // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения академика Никиты Ильича Толстого (1923-1993). Москва: Индрик, 2004. - С. 138-156.

90. Моклецова И.В. О жизни и творчестве А.Н. Муравьева / И.В. Мокле-цова// Православный паломник. 2005. - №3. - С. 51-56.

91. Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. В двух частях. / А.Н. Муравьев. М.: Книга- СП Внешиберика, 1990. - 384 с.

92. Назаров В.Н. Введение в теологию русской культуры / В.Н. Назаров.- Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2002. 269 с.

93. Найденова Л.П. Мир русского человека XVI-XVI1 в.в. по Домострою и памятникам права. / Л.П. Найденова. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2003. - 206 с.

94. Немирович-Данченко Вас.Ив. Соловки. Воспоминания и рассказы из поездки с богомольцами / В.И. Немирович-Данченко. СПб.: Издание П. 11. Сайкина, 1904,- 168 с.

95. Немирович-Данченко Вас.Ив. Странники / В.И. Немирович-Данченко.- СПб.: Издание ПЛ. Сойкина, 1903. 225 с.

96. Ницше Ф. Странник и его тень / Ф. Ницше // Ницше Ф. Избранные произведения в 3-х томах. / Ф. Ницше. М.: REFL-book, 1994. - Т. 2. -400 с.

97. О мытарствах преподобной Феодоры и других видениях Григория -ученика преподобного Василия Нового / сост. игуменом Антонием. М.: Лествица, 2001.- 190 с.

98. Овсянико-Куликовский Д.Н. Что такое мистика? Этюд. / Д.Н. Овся-нпко-Куликовский // Вестник Европы. 1916. - № 10. - С. 121-173.

99. Осиновская И.А. Ирония и Эрос. Поэтика образного поля / И.А. Оси-новская. М.: РОССПЭН, 2007. - 208 с.

100. Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. Paris: YMCA-Press, 1989. - 332 с.

101. Паломничество по святым местам конца IV века, изданное, переведенное и объясненное И.В. Помяловским // Православный Палестинский сборник. Вып. И. - СПб., 1889. - С. 1-269.

102. Паломничество. Путевые впечатления. Тула: Типография Губернского Правления, 1902. - 21 с.

103. Памятники Российской словесности XII века, изданные К. Калайдовичем. М.: Гип. С. Селивановского. 1821. - 332 с.

104. Панарин A.C. Православная цивилизация в глобальном мире / A.C. Панарин. —М: Изд-во Эксмо, 2003. 544 с.

105. Папчеико A.M. Юродивые на Руси / A.M. Панченко // Панченко A.M. Русская история и культура: Работы разных лег / A.M. Панченко. СПб.: Юна, 1999.-520 с.

106. Певцов О. О Святой Земле. Чтения для народа. Чтение второе. / О. Певцов. СПб.: Издание II. Фену и Ко, 1877. - 24 с.

107. Песни, собранные П.В. Киреевским, изданные обществом Любителей Российской словесности. Ч. 1. Вып. 2. - М.: Типография А. Семена. 1861.- 134 с.

108. Песни, собранные П.11. Рыбниковым / под ред. Б.II. Путилова. -Петрозаводск, 1990. Т. 2. - 478 с.

109. Пирогов Н.И. Вопросы жизни / Н.И. Пирогов. М.: Русский Хронограф, 2005.-256 с.

110. Писания мужей апостольских. — Рига: Латвийское Библейское общество, 1994. -443 с.

111. Письма B.C. Соловьева / B.C. Соловьев / под ред. Э.Л. Радлова. -СПб.: Гип. «Общественная польза», 1909. Т. 2. - 420 с.

112. Письма юродивого XVII в. // Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси / Д.С. Лихачев. Л.: Наука, 1984. - С. 205-213.

113. ИЗ. Плавание святого Брендана / пер. с лат. и ст.-фр. Н. Горелова. -СПб.: Азбука-классика, 2002. 320 с.

114. Платонов А.П. Повести. Рассказы. Из писем / А.П. Платонов / Сост. М.А. Платонова. Воронеж: Центр.-Черноземное изд-во, 1982. —453 с.

115. Повесть душеполезна старца Никодима Соловецкого монастыря о некоем иноке / подг. текстов и иследование A.B. Пипшой. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. - 258 с.

116. Позов А. JIoroc-меди гация древней церкви / А. Позов. Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК». 1996. - 184 с.

117. Полный церковно-славянскип словарь со внесением в него важнейших древне-русских слов и выражений. / [сост. свящ. Г. Дьяченко]. М.: Изд-во Московской Патриархии, 1993. - 1120 с.

118. Поплавская Х.В. Особенности православного паломничества в XX веке / Х.В. Поплавская // Исторический вестник. -1999. №1. - С. 25-40.

119. Попов Т.Д. Св. Тихон Задонский, как нравоучитель / Т.Д. Попов // Воронежская старина. 1912. -№11. - 334 с.

120. Поучение князя Владимира Мономаха (Лаврентьевская ле гонись) // Первые книги Святой Руси: соч. рус. духовных писателей: сборник. -М.: Дарь. 2005.-556 с.

121. Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения / изд. подг. Г.М. 11рохоров. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2005. - 424 с.

122. Преподобный отец авва Иоанн, игумен Синайской горы. Лествица. — М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2004.-445 с.

123. Пропп В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. Л.: Academia, 1928. -152 с.

124. Прыжов И.Г. История нищенства, кабачества и кликушества на Руси / И.Г. Прыжов. М.: Терра, 1997. - 240 с.

125. Путешествие по Святой Земле в 1835 году Авраама Норова / А. Норов,-СПб, 1854.- 150 с.

126. Пыляев М.И. Старое житье. Замечательные чудаки и оригиналы / М.И. Пыляев. СПб.: Паритет, 2003. - 656 с.

127. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву / А.Н. Радищев. -СПб.: Наука. 1992. 670 с.

128. Распутин Г.Е. Житие опытного странника / Г.Е. Распутин. — М.: Лесг-вица. 2002.-160 с.

129. Розанов В.В. По гихим обителям / В.В. Розанов // Розанов В.В. Метафизика христианства / В.В. Розанов. М.: ООО Издательство ACT; Харьков: Фолио, 2001.-С. 19-65.

130. Розанов В.В. Русский Нил / В.В. Розанов // Новый мир. 1989. - №7. -С. 188-235.

131. Розов А.И. Странники, или бегуны в русском расколе / А.И. Розов // Вестник Европы. 1872. - № 1. - С. 280-285.

132. Романов Б.А. Люди и нравы древней Руси: Историко-бьп овые очерки / Б. А. Романов. М.: Территория, 2002. - 256 с.

133. Русские богомольцы в Святой Земле. Составлено по труду доктора A.B. Елисеева и некоторым другим материалам. СПб.: Типография М.1. A. Хана, 1885.-43 с.

134. Русские былины старой и новой записи / под ред. Н.С. Тихонравовй и

135. B.Ф. Миллера. М.: Т-во A.A. Левенсон, 1894. - 394 с.

136. Сабиров В.III. Русская идея спасения (Жизнь и смерть в русской философии) / B.IU. Сабиров. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета. 1995. - 152 с.

137. Семенова С.Г. Тайны Царствия Небесного / С.Г. Семенова. М.: Школа-Пресс, 1994.-415 с.

138. Серафим Параманов. О паломничестве и странничестве / С. Парама-нов. М.: AHO «Развитие духовности, культуры и науки». 2004. - 46 с.

139. Сидоров С. О странниках русской земли / С. Сидоров. М.: Изда-I ельство ПСТБи, 1999. - 226 с.

140. Скворцов A.A. Нравственная философия в России: современное состояние ' A.A. Скворцов // Нравственная философия в России: состояние и перспективы / под ред. В.11. Фетисова. Воронеж, 2005. - С. 6-12.

141. Скобцова Е. Миросозерцание Вл. Соловьева / Е. Скобцова. Париж: YMCA-Press, 1929.-50 с.

142. Сковорода Г. Разговор пяти путников об истинном счастии в жизни / Г. Сковорода // Сковорода Г. Соч.: в 2 т / Сковорода Г. М.: Мысль, 1973. -Т. 1.-511 с.

143. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Международные отношения, 2002. — 512 с.

144. Словарь средневековой культуры / под ред. А.Я. Гуревича. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. - 624 с.

145. Смирнов И.П. Генезис. Философские очерки по социокультурной начинательное! и / И.П. Смирнов. СПб.: Алетейя, 2006. - 288 с.

146. Снесорева С. Дарьюшка. Очерк жизни русской странницы / С. Спесо-рева // Москва. 1994. - №7. - С. 203-208.

147. Соловьев B.C. Оправдание Добра: Нравственная философия / B.C. Соловьев. -М.: Республика, 1996. -479 с.

148. Соловьев М.П. По Святой земле / М.П. Соловьев. — СПб.: Издание Т-ва «Общественная польза», 1897. 344 с.

149. Соловьев С. Странствия инока Парфения / С. Соловьев // Русский вестник. 1856. Кн. 1.- С. 17-28.

150. Соловьев С.М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева / С.М. Соловьев. Брюссель, 1977. - 435 с.

151. Соломоновский И.С. Материал для словопроизводственного словаря / И.С. Соломоновский // Филологические записки. Воронеж: Тип. В.И. Исаева. 1888. - Выпуск III-IV. - С. 1-24.

152. Способности и мнения новейших путешественников по Востоку // Библиотека для чтения. СПб., 1835. - Отдел III. Науки и художества. -С. 112-145.

153. Старославянский словарь по рукописям X-XI веков.: Около 10000 слов / [под ред. P.M. Цейглин, Р. Вечерки и Э. Благовой]. М.: Рус. Яз., 1994.-842 с.

154. Степун Ф. Духовный облик Пушкина / Ф. Степун // Степу н Ф. Портреты / Ф. Степун / сост. A.A. Ррмичева. СПб.: РХГИ, 1999. - 440 с.

155. Стерн JI. Сентиментальное путешествие: Роман, воспоминания, письма, дневники/ JI. Стерн.-СПб.: Лимбу с Пресс, 1999.-416 с.

156. Странница. Издание 4-е Казанской Амвросиевой женской пустыни. Шамордпно: собственная типография, 1917. - 16 с.

157. Сондоу Алекс. Самоопределение как проблема всеобщей истории / А. Сэндоу // Человек. 1993. - №6. - С. 75-84.

158. Тарабукина A.B. Странники и паломники / A.B. Тарабукина // Знание-сила. 2005. - №10. - С. 110-113. !

159. Теребихин Н.М. Богословие русской земли или теософия русской души / Н.М Теребихин // Топос (Литературно-философский журнала). -2002. (http://w ww.topos.ru/article/212).

160. Толстой Л.Н. Детство. Отрочество. Юность / Л.П. Толстой. М.: Правда. 1987.-432 с.

161. Трубецкой E.H. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке / E.H. Трубецкой. М.: Лепта, 2003. - 213 с.

162. Трубецкой ITC. Лекции по древнерусской литературе / Н.С. Трубецкой // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык / Н.С. Трубецкой / сост. В.М. Живова. М.: Издательская группа «Прогресс». 1995. - 800 с.

163. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / М. Фасмер // Фасмер М. Соч.: в 4 т. / М. Фасмер. М.: Прогресс. 1987. - Т. 3. - 830 с.

164. Федотов Г.П. В защиту этики / Г.П. Федотов // Собр. соч.: в 12 т. / сост. С.С. Бычков. М.: Маргпс, 1998. - Т. 2 - 380 с.

165. Федотов Г.П. Русская религиозность. Средние века XIII-XV в.в. / Г.П. Федотов // Собр. соч.: в 12 т. М.: Мартис, 2004. - Т. 11. - 367 с.

166. Федотов Г.П. Свягые Древней Руси / Г.П. Федотов. М.: Моск. Рабочий, 1990.-269 с.

167. Федотов Г.П. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам) / Г.П. Федотов. М.: Прогресс, Гнозис, 1991. - 186 с.

168. Федчснков В. Божии люди / В. Федченков / сосг. А. Светозарский. — М.: Современник, 1991. 109 с.

169. Федченков В. На Северный Афон (Записки студента-паломника на Валаам) / В. Федченков. М.: Отчий дом, 2003. - 184 с.

170. Фетисов В.П. Земля и Небо. (Приглашение к разговору) / В.П. Фетисов. Воронеж, 2004. - 28 с.

171. Фетисов В.II. Оправдание жизни. Утешение для пессимистов / В.П. Фетисов. Воронеж, 2005. - 31 с.

172. Флоровский Г. Пути русского богословия / Г. Флоровский. Киев. 1991.-599 с.

173. Фоменко К.И. П)тешествия в св. Землю. По поводу книги: «С русскими паломниками на святой земле весною 1884 года» / К.И. Фоменко. -Киев: Тип. Г. Г. Корчак-Новицкого, 1886. 34 с.

174. Франк С.А. Этика нигилизма / С.А. Франк // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. Ленинград: СМАРТ, 1990. -224 с.

175. Фрейд 3. Неудовлетворенность культурой /' 3. Фрейд СПб.: Алстейя, 1998.-253 с.

176. Фрейман Н. Придорожная часовня — пережиток древнего погребения на столбах на путях / Н. Фрейман. // Советская этнография. — 1936. — №3. — С. 86-92.

177. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Бьтлинпая история Работы разных лет. / И .Я. Фроянов, Ю.И. Юдин. СПб.: Изд-во С. Петербургского ун-та, 1997.- 592 с.

178. Хайнади 3. Странник и скиталец в европейской и русской литературах / 3. Хайнади // Литерапра. 2003. - №31. - (http://lit.lscptember.ru/).

179. Харламов И.Н. Странники. Очерк из истории раскола. / И.Н. Харламов. М.: Типография И.Н. Кушнерева и Ко, 1884. - 21 с.

180. Хождение за три моря Афанасия Никитина / А. Никитин. Л.: Наука, 1986. — 214 с.

181. Хожение Зосимы в Царьград, Афон и Палестину // Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV в.в. М., 1984 - С. 120-186.

182. Хоружий С.С. К феноменологии аскезы / С.С. Хоружий. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1998. - 352 с.

183. Хоружий С.С. Опыты из русской духовной традиции / С.С. Хоружий.- М.: Издательский дом «Прад», 2005. 448 с.

184. Хренов H.A. Мифология досуга / H.A. Хренов. М.: Гос. респ. центр рус. фольклора. 1998. -448 с.

185. Церковный словарь или истолкование речений славенскпх древних, 1акож иноязычных без перевода положенных в Священном Писании / сост. П. Алексеев. СПб.: при Имп. Ак. Наук, 1784. - 305 с.

186. Цивьяп Т.В. Семиотические путешествия / Т.В. Цивьян. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001. - 248 с.

187. Чаадаев ПЛ. Апология сумасшедшего / П.Я. Чаадаев // Чаадаев П.Я. Избранные сочинения и письма / П.Я. Чаадаев. / сост. В.Ю. Проскуриной. М.: Правда, 1991. - 560 с.

188. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка / П.Я. Черных // Черных П.Я. Соч.: в 2 т. М.: Рус. Яз., 1999. -Т. 2. - 560 с.

189. Чехов А.П. Степь / А.П. Чехов // Чехов А.П. Избранное / А.11. Чехов.- М.: Просвещение, 1984. 384 с.

190. Шестов Л. Добро в учепии-тр. Толе i ого и Ницше (Философия и проповедь) / Л. Шестов // Шестов Л. Философия трагедии / Л. Шесюв. М.:000 ACT, 2001.-480 с.

191. Шестов Л. Fla весах Иова (Странствования по душам) / Л. Шестов. -М.: ООО 11зд-во ACT; Харьков: Фолио, 2001. 464 с.

192. Шиманский Г.И. Нравственное богословие / Г.И. Шиманский. Киев: Изд-во им. Св. Льва, папы Римского, 2005. - 670 с.

193. Шмелев И.С. Богомолье / И.С. Шмелев // Собр. соч.: в 5 т. М.: Русская книга. 2001. - Т. 4. — 556 с.

194. Шопенгауэр А. Илей этики / А. Шопенгауэр // Шопенгауэр А. Избранные произведения / А. Шопенгауэр / сост. И.С. Нарский. М.: Просвещение, 1992. - 479 с.

195. LLInei Г. Очерк развития русской философии / Г. Шпет // Шпет Г. Соч.: в 2 т. / Г. Шпет. Петроград: Колос, 1922. - Г. 1. - 350 с.

196. Ш} барт В. Европа и душа Востока / В. Шубарт / пер. с нем. М.В. Назарова. З.Г. Апгипенко. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 480 с.

197. Щапов Я.II. Княжеские \сгавы и Церковь в Древней Руси XI-IV в.в. / Л.II. Щапов. М.: На\ ка, 1972. 340 с.

198. Щепанская Т.Б. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX-XX в.в. / Т.Б. Щепапская М.: Индрик, 2003. - 526 с.

199. Эрн В.Ф. Борьба за Логос. Г. Сковорода. Жизнь и учение / В.Ф. Эрн. -Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. 592 с.

200. Юрганов А.Л. Категории р\сской средневековой культуры / А.Л. Юр1 анов. М.: МИРОС, 1998. - 448 с.

201. Юродство о Христе или Христа ради юродивые Восточной и Русской Церкви Исторический очерк и жития сих подвижников благочестия. / [cocí. свящ. Иоанн Ковалевский]. -М.: Лепта, 2000. 381 с.