автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мотив "духовного странничества" в прозе русской эмиграции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотив "духовного странничества" в прозе русской эмиграции"

0й V '

Лау Наталья Владимировна

МОТИВ «ДУХОВНОГО СТРАННИЧЕСТВА» В ПРОЗЕ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ (И.С. ШМЕЛЕВ, Б.К. ЗАЙЦЕВ)

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 (1ЮН 2011

Воронеж 2011

4848357

Работа выполнена в негосударственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет» на кафедре теории и истории литературы филологического факультета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Пономарева Татьяна Александровна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Удодов Александр Борисович

кандидат филологических наук, доцент Алейников Олег Юрьевич

Ведущая организация:

Череповецкий государственный университет

Защита диссертации состоится 22 июня 2011 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу: г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 18.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан «/^Г» мая 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

О.А.Бердникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В последние два десятилетия проза И.С.Шмелева и Б.К.Зайцева неоднократно становилась объектом исследования. Как правило, в центре внимания исследователей находятся проблемы мировосприятия этих писателей-классиков XX века. Большинство их произведений пронизано христианским мировидением.

Духовно-религиозная проблематика прозы Шмелева и Зайцева позволила современным ученым отнести их творчество к литературному течению, получившему название «духовного реализма» (А.М.Любомудров). Этим обосновывается и наш выбор исследования творчества писателей-эмигрантов.

Актуальность научной работы обусловлена интересом современной науки к проблемам христианского мировидения в русской литературе XX столетия и способам его художественного воплощения, а также необходимостью рассмотрения значимой для литературы Русского Зарубежья категории «странничества» в произведениях И.Шмелева и Б.Зайцева периода катастроф и изгнанничества. Мотив «духовного странничества», заявленный в названии диссертационной работы, а также проистекающий из этого понятия образ «духовного нищенства» в художественных произведениях Шмелева и Зайцева ранее не исследовался ни современниками писателя, ни нынешними учеными.

При рассмотрении вопросов, связанных с изучением мотива «духовного странничества» в творческом наследии писателей Русского Зарубежья, следует сделать предварительное замечание, касающееся понимания термина «мотив». В настоящее время в литературоведении существует огромное множество определений «мотива». В отечественной филологической науке этот термин используется в разных контекстах и с различными целями, что объясняет расхождения в толковании понятия, его важнейших свойств.

Знакомство с основными работами (А.М.Веселовского, Г.В.Краснова, Ю.М.Лотмана, В.Я.Проппа, Б.Н.Путилова, И.В.Силантьева, В.Б.Томашевского, В.Б.Шкловского, др.), посвященными становлению и развитию теоретических представлений о повествовательном мотиве в отечественном литературоведении, показало, что в своих трудах ученые выделяют множество разновидностей мотивов: сюжетные и описательные, интертекстуальные и внутритекстовые, связанные и свободные. Но общепризнанным показателем мотива для всех исследователей является его повторяемость на различных уровнях текста.

По замечанию современного исследователя-литературоведа В.Е.Хализева, «на протяжении последних десятилетий мотивы стали активно соотноситься с индивидуальным творческим опытом, рассматриваться в качестве достояния отдельных писателей и произведений»'.

В качестве рабочего в исследовании используется определение мотива,

1 Хализев В.Е. Теория литературы. - М.: Издательский центр «Академия», 2009. - С.

предложенное Б.М.Гаспаровым. Под мотивом понимается «любой феномен, любое смысловое «пятно» - событие, черта характера, элемент ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краска, звук и т.д.; единственное, что определяет мотив, - это его репродукция в тексте, так что в отличие от традиционного сюжетного повествования, где заранее более или менее определено, что можно считать дискретными компонентами («персонажами» или «событиями»), здесь не существует заданного «алфавита» - он формируется непосредственно в развертывании структуры и через структуру»1. Ориентированность на принцип интертекстуального анализа, по словам Гаспарова, позволяет совмещать понятия лейтмотива и мотива: «Имеется в виду такой принцип, при котором мотив, раз возникнув, повторяется затем множество раз, выступая при этом каждый раз в новом варианте, новых очертаниях и во все новых сочетаниях с другими мотивами»2. Таким образом, мотив может включать в себя и другие мотивы, а структура произведения представляет собой сеть мотивов.

Предложенная Б.М.Гаспаровым универсальность в подходе к определению понятия «мотив», позволяет нам коснуться глубинных структур текста, расширяя тем самым границы его интерпретации и соотнося его с духовным странничеством, так как определение «духовное странничество» в словесно-закрепленной формуле встречается не в художественной прозе, а лишь в духовно-назидательных жанрах.

Как пишет преподобный о.Иоанн Лествичник, игумен горы Синайской, «странничество (то есть, уклонение от мира) - есть невозвратное оставление всего, что в отечестве сопротивляется нам в стремлении к благочестию. Странничество есть недерзновенный нрав, неведомая премудрость, необъявляемое знание, утаеваемая жизнь, невидимое намерение, необнаруживаемый помысл, хотение уничижения, желание тесноты, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчания глубины»3.

Понятие «духовного нищенства» и в богословской, и в художественной литературе встречается чаще, чем «странничество». О «нищете духовной» находим евангельские толкования Иоанна Златоуста, блаженного Феофилакта (епископа Болгарского), изречения преподобных Оптинских старцев, работы протоиер. Григория Дьяченко, А.ПЛопухина, др. Древняя церковь почитала смирение, или нищету духовную, венцом всех христианских добродетелей, основным началом христианского совершенства, лучшим украшением последователей Христа.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые теоретически обоснованы на материале художественной прозы понятия

1 Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» // Б.М.Гаспаров: Литературные лейтмотивы. - М., 1994. - С. 30-31.

2Там же.-С. 30.

3 Цитируется: Преподобного отца Аввы Иоанна, игумена Синайской горы, Лсствица, в русском переводе. - СПб., 1995. - С. 26.

«духовное странничество» и «нищий духом», а также впервые исследованы различные художественные уровни воплощения мотива «духовного странничества» в прозе И.Шмелева и Б.Зайцева в контексте литературы Русского Зарубежья 1920-1930-х годов.

Цель научного исследования - раскрыть мотив «духовного странничества» и художественные формы его функционирования в прозе И.С.Шмелева и Б.К.Зайцева.

Поставленная цель определяет конкретные задачи исследования:

- выявить наиболее частые тематические пласты художественных произведений, которые обусловливают появление мотива «духовного странничества»;

- определить мотивацию выбора духовной отстраненности от мира в сознании персонажей разных произведений И.Шмелева и Б.Зайцева;

- проанализировать влияние быта, окружающей среды, родителей, духовных наставников на развитие внутреннего мира «странников» в произведениях писателей Русского Зарубежья;

- определить особую роль покаяния, скорбей и Чуда в обретении веры;

- рассмотреть феномен паломничества в прозе писателей Русского Зарубежья и жанр «хожений» древнерусской литературы как «духовное странничество», образ восхождения к горним Истинам;

- исследовать типы героев-«странников» в художественной прозе И.Шмелева и Б.Зайцева;

- сравнить образы «духовных странников» в произведениях Б.Зайцева и И.Шмелева и образы героев-«страшшков» вне христианского контекста в прозе Г.Газданова и В.Набокова.

Объект и материал диссертационного исследования: Объектом исследования является проза Русского Зарубежья 1920-30-х годов. Материалом исследования стала художественная проза И.Шмелева и Б.Зайцева.

Предметом исследования является мотив «духовного странничества» и образы героев-«странников», «нищих духом».

В соответствии со спецификой предмета исследования в диссертационной работе используются историко-литературный, сравнительно-типологический и интертекстуальный методы исследования.

Теоретическая значимость работы определяется выявлением мотива «духовного странничества» и образов «духовных странников», характерных для прозы Б.Зайцева и И.Шмелева. Данные, полученные в ходе исследования, способствуют углубленному пониманию художественного воплощения богословских категорий в русской литературе XX века.

Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты данной научной работы могут использоваться на факультативных занятиях по литературе в общеобразовательной школе, в курсе русской литературы XX века в гуманитарных гимназиях и лицеях, а также при разработке курсов по теории и истории русской литературы в высших учебных заведениях.

Методологической и теоретической основой исследования послужили работы А.М.Ваховской, М.М.Дунаева, И.А.Есаулова, Л.Е.Зайцевой,

П.В.Корякова, Т.А.Кошемчук, А.М.Любомудрова, Д.В.Макарова, Н.М.Солнцевой, М.Ю.Трубицыной и ряда других историков литературы XX века, изучавших проблему становления личности и религиозные мотивы в творчестве Б.К.Зайцева и И.С.Шмелева; философские труды Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, И.А.Ильина, работы Б.Н.Гаспарова, А.Н.Веселовского, Ю.МЛотмана, В.Я.Проппа, И.В.Силантьева, Б.В.Томашевского, В.Б.Шкловского; богословские и духовные сочинения преподобного Иоанна Лествичника, преподобного Исаака Сирина, епископа Ниневийского, святителя Феофана, Затворника Вышенского, протоиерея Григория Дьяченко, архимандрита Макария и других богословов, уделявших внимание проблеме «странничества», аскетизма как явления духовной жизни.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Мотив «духовного пути», названный нами «духовным странничеством», а также образ героя-странника, путника в прозе писателей первой волны эмиграции был необычайно важен для литературы Русского Зарубежья. Этот мотив и образы странников (как подражание высшему нравственному идеалу - Христу) - уникальное для русской литературы явление, нашедшее реализацию лишь у немногих авторов, ориентировавшихся на идеалы Православия. Б.К.Зайцев и И.С.Шмелев, расширив художественные границы мотива «духовного странничества», вводят в его рамки сферу воцерковленного бытия, духовного аскетизма, который прежде встречался лишь в литературе духовно-назидательного жанра. Как показывают оба писателя, позиция «странника» делает героев их произведений независимыми от социальных проблем, освобождает от пристрастия к земному, мирскому.

2. В ранних произведениях Зайцева и Шмелева первоначальной ступенью на пути «духовного странничества» является обретение веры героями чаще всего через любовь к человеку, ближнему. Некоторые герои Шмелева находятся на стадии отрицания - отвергнув прошлые мировоззренческие взгляды, они не принимают до конца и христианского вероучения. Взгляды многих героев ранней прозы Зайцева характеризует неразрывное соединение «софийных» элементов с православными, прослеживается сильное влияние идеи «Вечной Женственности», «Софии» В.Соловьева.

3. Немаловажную роль в раскрытии мотива «духовного странничества» и динамичного образа «духовного странника» в произведениях Шмелева и Зайцева играет феномен наставничества. Наставничество является одной из основных доминант на пути нравственного становления личности героев-странников. В качестве наставников рассматриваются: родители, образ женщины-наставницы для героя, мужской образ наставника, природа.

4. Чрезвычайно важным аспектом в раскрытии мотива «духовного странничества» в прозе писателей Русского Зарубежья явилось изображение паломничества как устремленности к Горнему миру. Феномен паломничества рассматривается аллегорически как духовное странствие, а также подвиг веры, духовное «горение», которое демонстрируют герои - странники. Персонажи совершают паломничество с разными целями: поклонение святыне, встреча с опытным в духовном отношении лицом (старцем, духовником), а также для

укрепления веры тех, кто еще не избрал определенный путь к Богу.

5. Мотив «духовного странничества» и динамичный образ героя-странника реализуется в сюжетном повествовании с помощью других сопутствующих мотивов: чуда, скорбей, искушений и покаяния. Чаще, чем обычно, мотив чуда связан с исцелением больных, со спасением из трудной, иногда грозящей смертью, ситуации по молитвам святым угодникам. Персонажи обретают веру, преображаются через чудесные явления святых. Ведущая роль мотива скорбей, искушений и покаяния раскрывается в соответствии с христианским вероучением. Герои-странники принимают скорби с должным смирением, усматривая в происходящем Промысел, Вышнюю волю. Религиозные чудеса, скорби, искушения и покаяние в сюжете неминуемо ведут героев либо к укреплению их веры, либо к полному обращению неверующего персонажа.

6. Мотив «духовного странничества» и статичный образ «духовного странника» раскрывается в прозе Зайцева и Шмелева в связи с пониманием «пути» как внутренней и внешней жизни человека, равнодушного к мирскому, живущего только духом. Внутренний портрет такого персонажа характеризуется бесстрастностью, чуждостью суетности. Этот образ устойчив, статичен и неразрывно связан с понятием «духовного нищенства». Раскрывающие мотив «духовного странничества» причины устранения от мира (мирского) у героев различны. Абсолютное смирение, полное принятие Божественной воли, а также уклонение от греха и исполнение христианских заповедей делает героев Шмелева и Зайцева «сторонними» земного (земных страстей).

7. В произведениях 1920-х годов писатели старшего поколения эмиграципи пытались раскрыть причины духовной катастрофы русского человека. Исследование «русской темы» на социальном и духовном уровнях углубило представление о тайных и явных противоречиях человеческой души. В связи с этим образ русского человека в «посткатастрофической» реальности в прозе Шмелева и Зайцева представлен антитетично. Герои-странники (блаженные, нищие духом) изображаются по контрасту с персонажами-«бесами».

8. Мотив «духовного странничества», но уже вне христианского контекста был близок писателям младшего поколения эмиграции. В произведениях Г.Газданова и В.Набокова этот мотив раскрывается за рамками христианской духовной традиции, свойственной писателям старшего поколения. Представители поколения «детей» обращали свое внимание более на внутреннюю жизнь личности, в отрыве от «соборного» начала. Героям их прозы присуще' «созерцательное» бытие, но не «деятельная» любовь к ближнему. Обретение гармонии в любви к миру, преодоление «разъятости» внешнего бытия происходит либо сквозь призму любви к ближнему (созерцатели Газданова), либо с помощью своего творчества (носители «гениального» сознания Набокова).

Апробация результатов исследования. Основные положения данной работы были представлены на различных филологических научно-

практических конференциях: научно-методических конференциях «Гуманитарная наука и православная культура». IV Пасхальные чтения (МПГУ, 2006), VII Пасхальные чтения (МПГУ, 2009); XVI Крымских международных Шмелевских научных чтениях «И.С.Шмелев и судьбы православной культуры» в рамках международного симпозиума «Крым и мировая литература-2006»; XVIII Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (2008).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 205 наименований. Общий объем работы-201 страница.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, представлены материалы, связанные со степенью изученности данной проблемы, обозначены объект и предмет исследования. Определены цели, задачи и научная новизна исследования, сформулированы основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Пути искания Бога в творчестве И.Шмелева и БЗайцева. Динамичный образ «духовного странника» раскрывается понятие «странничества» в его аскетическом (богословском) значении и выявляется центральное место этого понятия в художественной литературе XX века. Определено значение заявленного мотива в предшествующей прозе XIX столетия - в произведениях Ф.М.Достоевского, Н.СЛескова, Л.Н.Толстого.

В творчестве писателей XX века тема обители на небесах сопряжена с мотивом «духовного странничества», земного пути человека, устремленного к Горнему миру. Мотивы скорбей, страданий, искушений на этом пути сопутствуют обозначенному мотиву. В сюжетном повествовании формируется особый образ героя-«странника», путника, земная жизнь которого отмечена устремленностью к постижению духовных истин, наполненных чаянием будущей жизни в посмертен.

Произведения писателей, чье творчество связано с духовными поисками, отвечают на важнейшие мировоззренческие вопросы: как найти дорогу к небесной обители; каким путем приводит Господь к Себе живую душу.

Об этом повествует проза И.Шмелева и Б.Зайцева. Центром большинства произведений писателей Русского Зарубежья становятся проблемы веры, «духовного пути», «духовного странничества» персонажей, итог и цель их поиска.

В исследуемых нами произведениях И.Шмелева и Б.Зайцева периода эмиграции мы выделяем один из видов «духовного странничества»: внутреннее движение человека на его пути к Богу, где слово «путь» взято нами как «дорога, продолжительное шествие». Образ подобного «странника» динамичен, так как такой персонаж постоянно пребывает в движении, в духовном поиске. При художественном анализе прозы Шмелева и Зайцева, нами установлено, что огромную роль в обретении таким странником вечных христианских Истин играют наставники, родители, окружающая среда. В данном случае значение

слова «странничество» рассматривается нами как «странствие, странствование», как указывается в полном словаре церковно-славянского языка протоиерея Григория Дьяченко.

Немаловажной и основополагающей ступенью в духовном странничестве персонажей Шмелева и Зайцева является первоначальное обретение веры, которое происходит на раннем этапе более сквозь призму любви к человеку, ближнему (Яков Сафроныч из рассказа «Человек из ресторана», герой-повествователь из эпопеи «Солнце мертвых» Шмелева; Аграфена - у Зайцева). Во взглядах героев-странников Б.Зайцева еще слишком сильно влияние идеи «Вечной Женственности», «Софии» В.Соловьева, поэтому их мировоззрение пока можно охарактеризовать как соединение Православия с софиологией (Христофоров из «Голубой звезды», Петя из «Дальнего края», Маркел из «Золотого узора»). Некоторые герои-страшшки Шмелева, например, профессор Мельшаев («На пеньках»), находятся на стадии выбора, отрицания, но их склонность к Православному вероучению уже становится очевидной.

Динамичный образ «духовного странника» характеризуется эволюцией религиозно-этических взглядов героя, пребывающего в постоянном духовном поиске (Христофоров из «Голубой звезды», Глеб и Элли из «Путешествия Глеба», Наталья Николаевна из «Золотого узора», Иван из «Дальнего края», генерал Вишневский из «Дома в Пасси» Зайцева; Виктор Алексеевич из «Путей небесных», следователь и барин Среднев из рассказа «Куликово поле», регент из «Света Разума», художник Пиньков, Мартын и Елисавета из рассказов Крымской тематики Шмелева).

В работе рассмотрены различные пути искания Бога героями Шмелева и Зайцева. Мотив «духовного странничества», «духовного пути» в прозе писателей-эмигрантов тесно связан с феноменом наставничества. Подчеркнута важная роль наставничества в обретении духовных ценностей героями-странниками. Острая потребность личности в мудром духовном проводнике нашла отражение в многочисленных творениях обоих писателей Русского Зарубежья, расширила границы мотива «духовного странничества». Примечателен тот факт, что духовными наставниками в произведениях Шмелева и Зайцева могут быть не только лица, имеющие священнический сан, но и простые миряне: у Шмелева - старичок-«странник» («Человек из ресторана»), бывший плотник Горкин («Лето Господне», «Богомолье»), доктор Михаил Степанович (из крымских рассказов Шмелева «Стенька-рыбак» и «Однажды ночью»), у Зайцева - стоик Георгий Иванович («Золотой узор»), др. В качестве наставников героев выступают родители («Лето Господне» Шмелева, «Путешествие Глеба» Зайцева, «Жизнь Арсеньева» Бунина), образ женщины-наставницы для героя («Пути Небесные» Шмелева, «Путешествие Глеба» Зайцева), мужской образ наставника («Дом в Пасси», «Золотой узор» Зайцева, «Лето Господне», «Богомолье» Шмелева), природа («Путешествие Глеба», «Дальний край» Зайцева).

Изображение паломничества к святым местам необычайно обогатило мотив «духовного странничества» в литературном наследии писателей Русского Зарубежья. Паломническая традиция всегда играла - и играет - важнейшую

роль в русской духовной жизни, являясь ее выразительной формой и примером живой веры народа. Ощутимость прикосновения к великой святыне делает паломничество путешествием не только в пространстве, но и во времени. Осязая своими очами реальные стены храмов и соборов, святые источники, посещая старцев, прикладываясь к чудотворным иконам и мощам, богомольцы ощущали себя современниками тех исторических событий, которые совершались несколько столетий назад. Более того, по замечанию православного инока, «путь паломника к святыне подобен духовной брани подвижника. Как воин духовный, выходит странник в путь, исполненный решимости и упования на Господа. Путь богомольца географически петляет между городами и весями, но в духовном смысле он представляет собой восхождение в гору (по-славянски - горе), ввысь, к небу - в преодолении собственных немощей и мирских искушений, в стяжании смирения, в испытании и очищении веры»1.

Герои-«странники» И.Шмелева и Б.Зайцева совершают путешествия -пешие или нет - в монастыри и обители к мощам святых Угодников (в Троице-Сергиеву Лавру, в Оптину Пустынь, в обитель под Звенигородом). Паломничество совершается не только с целью поклонения святыне, укрепления веры персонажей (повесть «Богомолье» Шмелева), но и для разрешения сложных жизненных вопросов при встрече и общении с более опытным в духовном плане человеком - наставником (дилогия «Пути Небесные» Шмелева), а также для укрепления веры тех, кого «влекли пути Господа, кто услышал Его зов, но еще не избрал определенный путь к Богу»2 (персонажи повести Зайцева «Голубая звезда», совершившие пешее паломничество в древний монастырь под Звенигородом).

Мотив «духовного пути» и динамичный образ «духовного странника» раскрывается в произведениях Шмелева и Зайцева с помощью дополнительных мотивов, присутствующих в сюжете. Немаловажную роль играют мотивы чуда, скорбей, покаяния.

Чудо в структуре мотива «духовного странничества» является одной из доминант в прозе писателей Русского Зарубежья. Герои-странники обретают веру, преображаются через чудесные явления святых (Сергия Радонежского -рассказ «Куликово поле» Шмелева, Николая Чудотворца - роман «Путешествие Глеба» Зайцева, др.). Персонажам подается чудесная помощь по молитвам святым угодникам: исцеление от болезней (исцеление Глеба - тетралогия «Путешествие Глеба»), спасение из трудной, порой грозящей гибелью ситуации (спасение из метели Димы Вагаева, Сони-Собачки, избавление от самоубийства Дариньки, др.). Героям подаются «знаки», «подсказки» свыше, а также чудеса «вразумления» (явления матушки Агнии Дариньке). Необходимо отметить, что все, описанные в произведениях Зайцева и Шмелева эпизоды чудесных обращений, исцелений и спасений персонажей имеют строго православную

' Параманов Серафим, иером. О паломничестве и странничестве. - М.: Развитие духовности, культуры и науки, 2004. - С. 21. гТам же.-С. 14-15.

подоплеку, представлены в соответствии с христианским пониманием чуда. Здесь оба писателя неукоснительно следовали Евангельскому примеру, когда Христос отказался творить чудо ради чуда как такового (Основным смыслом всех чудес, совершаемых Спасителем, было исцеление человека от греха и, как следствие, обретение веры. Фарисеи же требовали от Христа знамения не для того, чтобы уверовать, но чтобы уловить Его в слове). Чудо является не художественным средством, но имеет более глубокую основу - чудеса в произведениях Шмелева и Зайцева служат лишь для изображения внутреннего, духовно-нравственного преображения, перерождения героев, направлены па укрепление их веры.

Мотив скорбей, искушений и покаяния - также один из ведущих в сюжете произведений писателей «старшего поколения» эмиграции. «Странник» в духовном смысле есть высшая ступень аскетического христианского пути. Предельное страдание в мире здешнем является главным условием духовного совершенствования христианина (по словам ап.Павла). В своих произведениях Шмелев и Зайцев раскрывают важный момент цели человеческой жизни, которая состоит в преображении души и которая достигается через принятие скорбей, покаяние, молитву и пост. Так осуществляется «стяжание» в себе духовного сокровища - Духа Святого Божия. Через принятие скорбей (потеря близких, болезни, страдания) герои-страшшки восходят к молитвенному просветлению, преображается их внутренний мир. Мотив скорбей, покаяния и смирения в сюжетном повествовании раскрывается в соответствии с христианским вероучением. Герои-странники принимают скорби с должным смирением, усматривая в случившемся Вышнее намерение, волю (художник Пиньков, супруги Мартын и Елисавета - рассказы «Крест», «Виноград», «Ентрыга», Даринька из романа «Пути Небесные» Шмелева; у Зайцева -Наталья Николаевна из романа «Золотой узор», Иван из романа «Дальний край»). Через скорби и покаяние герои обретают веру в Бога (регент храма из рассказа Шмелева «Свет разума»), еще более укрепляются в своем религиозном чувстве. Воспринимая скорби как Промысел, в своем духовном совершенствовании, «странничестве» эти герои становятся еще на одну ступень выше.

Итак, в первой главе выявлено и возведено в ранг литературоведческого термина понятие «странничества», отмечено, что мотив «духовного пути» (названный нами «духовным странничеством») раскрывается в сюжете с помощью других мотивов, а также за счет реализации динамичного образа героя «духовного странника». Б.К.Зайцев и И.С.Шмелев расширили художественные границы мотива «духовного странничества», введя в его рамки «ту сферу человеческого бытия, которая еще не была раскрыта в литературе светской, а только в литературе церковной, большей частью, аскетической»1.

Во второй главе «Устранение от мира героев прозы И.Шмелева и БЗайцева. Статичный образ «духовного странника» раскрывается второй

1 Макаров Д.В. Христианские понятия и их художественное воплощение в творчестве И.С.Шмелева: дне.... канд. филол. наук / Д.В. Макаров. - Ульяновск, 2001. - С. 8.

вид «духовного странничества», где слово «путь» взято нами как «образ жизни, поведение» (как поясняет протоиерей Гр.Дьяченко, «путь Божий - жизнь по закону Божию»), Внутренняя и внешняя жизнь этого героя-«странника» характеризуется отчуждением от страстей, от всего мирского. В этом смысле слово «странник» рассматривается нами с опорой на Полный церковнославянский словарь протоиерея Григория Дьяченко как «сторонний», «по сторону находящийся», а однокоренное слово «странен» - то есть «отчужден». Образ такого странника статичен и связан с понятием «духовной нищеты» (с образом «нищего духом», блаженного).

Этот термин раскрывается в исследовании в его богословском значении. Чтобы описать образ духовной нищеты, сначала необходимо изобразить нищету телесную, чтобы подобным объяснить подобное. Нищий, как показывает само слово, есть тот, кто ничего своего не имеет, кто всего ожидает только от милосердия других. «От всех он укоряем, все пренебрегают им; казалось, он как сор, хотя иной нищий пред очами Божиими, может быть, как злато в горниле переплавленное. Нищий же духом есть тот человек, который искренно признает себя духовным бедняком, ничего своего не имеющим; кто всего ожидает от милосердия Божия; кто считает себя грешнее, ниже, хуже всех; кто всегда себя укоряет и никого не осуждает. Подобный человек все достояние свое считает дарованием Господа и за все усердно благодарит Подателя всех благ и от достояния своего охотно уделяет часть требующим»1. Таковым является «нищий духом» в богословском понимании этого слова.

Далее в работе показано, что в произведениях Зайцева и Шмелева богословская категория становится литературной, реализуется через изображение статичного образа «духовного странника».

При создании статичного образа героя-странника («нищего духом», блаженного) используются различные художественные приемы. Во внешнем портрете персонажей выделяются черты святости (доктор Михаил Васильевич из эпопеи Шмелева «Солнце мертвых», отец Мельхиседек в романе Зайцева «Дом в Пасси»), Особая внешность дьякона из рассказа Шмелева «Свет Разума» также способствует раскрытию идеала «нищего духом», но более существенным представляется его внутренний портрет - поступки и слова этого персонажа наполнены духовной мудростью, нерассуждающей любовью к ближнему. Этими чертами писатели наделяют и других своих героев - Горкина из «Лета Господня», Дарью Степановну из романа «Няня из Москвы» Шмелева, Маркела и Георгия Александровича из романа «Золотой узор» Зайцева.

Раскрывая статичный образ «духовного странника», авторы нередко используют прием контраста (например, няня Дарья Степановна и её бывшие хозяева, отец Мельхиседек и обитатели Пассийского дома, купец Сергей Иванович и барин Энтальцев, и др.).

Иногда допольнительную нагрузку при изображении портрета «странника» создают характеристики, данные этим героям другими

1 Дьяченко Григорий, протоиер. Вера, Надежда, Любовь. Катехизические поучения: В

3 т. - М.: Донской монастырь, 1993. - Т. 2. - С. 582.

персонажами, как в случае с доктором Михаилом Васильевичем (из рассказа «Стенька-рыбак» Шмелева), которого окружающие прозвали «великим борцом за трудовой народ»; Катенька из романа Шмелева «Няня из Москвы» называет Дарыо Степановну «иконкой» и «хранительницей»; а братия монастыря, где служит отец Мельхиседек дают ему прозвище «летательного», подчеркивая, что в иноке преобладает более дух, чем телесное естество (Зайцев, «Дом в Пасси»).

Путь «странничества», то есть «отстранения», подразумевающего жизнь по Заповедям Христа, отделяет человека от «радостей мира сего» - приближая к Вечности. Позиция аскета помогает «странникам» не преткнуться о социальные лишения.

Опыт «духовного странничества» - высшая ступень христианского совершенствования. Не случайно в «Лествице» преподобного Иоанна, игумена горы Синайской, главным условием монашества объявлено странничество. Социальная идея не просто не является составляющим аспектом монашеского пути, - она чужда, враждебна иноческому устроению.

Категории «нищета» и «богатство» выявлены в произведениях Шмелева и Зайцева не в социальном, но в христианском понимании, где «богатство» олицетворяет собой привязанность к тленному, стремление к удовольствиям и похвалам, завистливость и гордость, отсутствие «деятельной любви», пренебрежительное отношение к ближнему. Этот отрицательный тип «богатства» несут в себе многие персонажи «Лета Господня» и «Богомолья» Шмелева: гордый крестный Кашин, алчный дядя Егор, «прогорелый» барин Энтальцев, наглый гробовщик Базыкин, завязавший спор с конкурентом над телом умершего Сергея Ивановича, владелец чайной Брехунов, показывавший Ване пьяниц, скорняк, издевавшийся над мальчиками-подмастерьями. У Б.Зайцева - это «бриджевые дамы» из романа «Дом в Пасси»: Фанни Мордштейн, голландка Стаэле, Олимпиада Николаевна; атеистка Дора Львовна, француженка Женевьева. В понимании Шмелева все эти персонажи являлись «соринками» в «родниковой воде» русской духовности, о которых он вспоминал в письме к Ильину. В социальном аспекте эти «богатые» нередко являются неимущими. Ярким примером тому служит разорившийся «барин Энтальцев». И, напротив, высочайший христианский идеал «нищего духом» воплотился в образах купца Сергея Ивановича, бывшего плотника Горкина, птичника-бессребреника Солодовкина, банщицы Аннушки («Лето Господне»), др. Как верно подмечено И.А.Есауловым, «постоянная боязнь духовного несовершенства перед лицом идеальной Святой Руси, страх несоответствия низкой наличной данности этой высокой задагшости делает все другие земные проблемы человеческой жизни второстепенными и малозначительными»'. Герои-«странники» Шмелева и Зайцева с трепетом уклоняются от греха, с благоговением исполняют заповеди Божии, во всем полагаются на Вышний Промысел. Счастье они воспринимают как дар Создателя и Подателя всех благ, а в несчастье усматривают Его Волю - это «полное и безусловное приятие

' Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. - Петрозаводск: Изд. Петрозаводского ун-та, 1995. - С. 249.

Божьего мира»1. Все доброе «странники» исполняют для Бога и ближнего, не щадят при этом ни своих сил, ни своего имущества, ни своего спокойствия.

Идеал «нищих духом» воплотился у Шмелева и в других персонажах: Пиньков (рассказы «Крест», «Виноград»), дьякон (рассказ «Свет Разума»), старик педагог (рассказ «Однажды ночью»), няня Дарья Степановна («Няня из Москвы»), др.; у Зайцева - инок Мельхиседек (роман «Дом в Пасси»), Георгий Иванович (роман «Золотой узор»), отец Кронид (рассказ «Священник Кронид»), отец Нил (рассказ «Церковь»), Евдокия Михайловна (роман «Путешествие Глеба»), др. Дьякон из рассказа «Свет Разума» на первый взгляд человек общительный, но главный его труд по обращению человека - молитва, церковная служба, проповедь, а не исправление социального бытия человека. Пиньков - действительный изгнанник в мире, где, под влиянием кардинального общественного крушения, обнажилась иллюзорная суть вещей. Герой рассказа «Однажды ночью» - тоже добровольный изгнанник, находящий отраду в научных изысканиях и в молитве. А в портрете старика доктора Михаила Васильевича из эпопеи «Солнце мертвых» выделяются черты святости уже при его земной жизни: «Лучистые морщинки у глаз и высокий лоб в складках делают его похожим на древнерусского старца: был когда-то таким Сергий Преподобный, Серафим Саровский.. ,»2.

В произведениях Шмелева и Зайцева, описывающих послереволюционную расколотую Россию, авторы антитетично передают образ русского человека: герои-странники Зайцева и Шмелева явлены контрастно по отношению к персонажам-«бесам», образы которых писатели отмечают «нездешними» чертами, фигуры подвижников наоборот прописаны авторами в светлых тонах. Здесь писатели следовали христианской иконописной традиции в изображении подвижников (в свете) и бесов (лишенных света).

В прозе этого периода (в повестях «На пеньках», «Это было», в эпопее «Солнце мертвых») Шмелев описывает расколотую Россию: революционные события вскрывают двойственную сущность русского характера, они разделили людей на носителей образа Божия и демонских образов. Антихристова сущность приверженцев идеи всеобщего экономического равенства, «мясной философии», по выражению самого автора, обратила их в страшные демонские сосуды - тех, «что убивать ходят» («Солнце мёртвых»). Выражая точку зрения автора, шмелевский профессор Мельшаев («На пеньках») уверовал в закономерную природу зла и в патологическую неспособность к развитию вырожденцев из народной среды.

Точность наблюдений, с которой Шмелев постиг нечеловеческую, сатанинскую сущность творцов красного террора, нашла свое воплощение и в романе Б.Зайцева «Золотой узор». Но если у Шмелева в эпопее «Солнце мертвых» полная, совершенная перемена, произошедшая с народом в России, принимает глобальный масштаб, то у Зайцева в романе «Золотой узор» народ не

1 Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. - Петрозаводск: Изд. Петрозаводского ун-та, 1995. - С. - С. 249.

2 Шмелев И.С. Собр.соч.: В 12 т. - М.: Сибирская благозвонница, 2008. - Т. 6. - С. 53.

становится абсолютным носителем зла. Простые мужики попадают в революцию случайно, по темноте - «они в угаре, в помутнении, как вся Россия»1. Деформированный, антихристианский образ принимают в себя лишь некоторые персонажи, обычно вершители террора: матрос Красавин, немало порешивший офицеров в Кронштадте, бывший толстовец Кухов; «писатель и любитель музыки» Франц Вениаминович, ставший «главным» на Лубянке. Автор отмечает их образы «нездешними», призрачными чертами, обнажающими внутреннюю и внешнюю аномалию: «остроуголыюсть» в облике Франца Вениаминовича, сам он «сухой, ... без возраста... бесцветные глаза, тонкие губы». Зайцев использует определенную цветовую гамму, подчеркивающую неестественность и будто бы смертный тлен, который проступил во внешности главарей: у Красавина «резко белая шея», взгляд его «будто замутился», у Франца Вениаминовича «желтая рука, желтый отлив неживой кожи на лице». Автор указывает на скрытую стихийную природу той таинственной разрушительной силы, которая становится хозяином души и теперь управляет ею: «Незаметное, но явственное проступило через бритое лицо» Красавина. В произведениях Шмелева портретный облик творцов грядущего террора также отличает нечеловеческая, змеиная природа: Гришка Марчук (рассказы «Крест», «Виноград», «Ентрыга»), по словам художника Пинькова, «истинное воплощение дьявола»2. Змеиные черты отчетливо проступают в его образе: маленькие, злые, хитро шныряющие глазки, руки в пятнах, как у «гада» - «крапчато-пегие». Как заметил Пиньков, «все гады пёстрые, Бог их метит».

Маски бесовства русской катастрофы не затмили для писателей чистых «ликов святости». Альтернативой искаженному, антихристианскому образу русского человека стал в произведениях писателей Русского Зарубежья образ святого.

Характерно обращение Б.Зайцева к образам великих христианских подвижников: царя Давида, Алексия Божия человека, преподобного Сергия Радонежского, Авраамия. Художественно обработанные жития у Б.Зайцева были написаны с психологической достоверностью. Присущие автору лиризм, «акварельная» легкость, прозрачность повествования, проявляются здесь во всей полноте. Импрессионистическая манера письма прозаика способствует раскрытию сложнейших ощущений героев в моменты божественных откровений, душевных переживаний персонажей при встрече с мистической духовной благодатью.

В прозе И.С.Шмелева 1920-1930-х годов «Святая Русь» противостоит разгулу красного террора в послереволюционной реальности. В этой связи, в основе авторских надежд о спасении православного отечества лежит духовное преображение всего народа. На смену призрачным «бледным теням» людей из «Солнца мертвых» приходит грозная православная сила. Писатель дает ей

1 Зайцев Б.К. Собр.соч.: В 5 т. - М.: Русская книга, 1999. - Т. 3. - С. 140.

2 Шмелев И.С. Собр.соч.: В 12 т. - М.: Сибирская благозвонница, 2008. - Т. 9. - С.

возможность в реальных обстоятельствах побеждать богоборцев. Эта сила воздействует на сердца мучителей, способна победить их Словом: генеральский сын Миша блаженный, получивший от жестокого чекиста матроса Забыкина «удостоверение безопасной личности» («Блаженные»); дьякон, бесстрашно проповедующий «Свет Разума». Иногда старая крепкая Русь физически превосходит новое: Упоровы, отстаивавшим от изъятия церковные ценности («Свет вечный»), «Железный Дед»-лесовик с его грозной молитвой против «бесов». Герои Шмелева более не колеблются в вере, но возрастают в ней, духовно воспитывая себя в череде скорбей и страданий.

Портретная галерея «Святой Руси» Шмелева включает многие чины святости: пророки - Семен Колючий («Блаженные»), мученики - старик Упоров с сыновьями («Свет Вечный»), «железный дед», др. Но особую авторскую любовь снискали блаженные - «нищие духом» (Миша из «Блаженных»). Этот чин, стоящий первым в ряду называемых Христом в Нагорной проповеди («Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» - Мф 5:3), - те, кому чуждо мирское и тленное, кто отверг в себе грешного человека и живет лишь ожиданием Царствия Небесного. С этими персонажами связан мотив «духовного пути» и статичный образ «духовного странника», очень значимый в последующем творчестве Шмелева.

Итак, во второй главе выявлено и возведено в ранг литературоведческого термина понятие «духовной нищеты». Сделан вывод о том, что абсолютное и безоговорочное принятие Божьего мира, крайнее смирение, уклонение от зла и исполнение Заповедей Христа героями Шмелева и Зайцева делает их «странниками», то есть «сторонними» тленного и земного, что наделяет их образы статичными качествами. Никакие катастрофы и социальные условия не могут пошатнуть крепкой веры персонажей, заставить их сомневаться в Промысле Божием.

Третья глава «Мотив «духовного странничества» вне христианского контекста в прозе младших эмигрантов» посвящена анализу данного мотива в творчестве Г.Газданова и В.Набокова. Рассматриваются образы героев-созерцателей в произведениях Газданова и герои - носители «гениального» сознания в прозе Набокова. Выявлены причины отсутствия в творчестве писателей поколения «детей» образа героя «духовного странника», характерного для произведений Шмелева и Зайцева.

В работе отмечено, что поколение «детей» зачастую открыто заявляло об отторжении от духовного опыта отцов. Причины отказа от отечественных корней совпадали у младших эмигрантов. По их мнению, именно старшее поколение было виновно в произошедшей русской катастрофе. «Дети» упрекали «отцов» в чрезмерной идеализации «народа-богоносца», в обостренном внимании к общественному бытию, имевшем в своей основе веру в мистическое преображение мира, - все это, на их взгляд, послужило причиной трагедии. Этим объясняется сконцентрированность младшего поколения на тайной, внутренней жизни личности, неприятие «соборного» начала, отказ от идеи общественной любви. По этой причине мы не найдем в произведениях Набокова и Газданова тех героев-«страшшков», которыми

изобилует проза писателей старшего поколения (Шмелева и Зайцева), цель их героев-странников не может определяться стремлением обретения веры в Бога. Хотя сам мотив «духовного странничества», «пути» был также характерен и для их творчества.

Абстрагированность от чужого сознания, углубление в собственное, внутреннее гармоничное бытие было свойственно героям Г.Газданова и В.Набокова. Эта черта многих персонажей была оправдана у обоих писателей младшего поколения тем, что их персонажи - носители художественно одаренного сознания, которое помогало им преобразить «разъятый мир» в эстетически совершенный образ.

Г.Газданов по-особому реализует мотив «духовного странничества» в своих произведениях. По мысли писателя, его персонажам, равно как и героям-«странникам» Зайцева и Шмелева, был необходим поиск гармонии в условиях всеобщего хаоса и гибели. Один из любимых автором образ героя-повествователя (рассказчика) в «Ночных дорогах», «Возвращении Будды», в романе «Эвелина и ее друзья» предстает в своей духовной эволюции: от кризисного раздвоения личности в поисках удовлетворенности душевного бытия - до обретения гармонии. Для героя-повествователя «Ночных дорог» обременительна его экзистенциальная отчужденность от окружающих, он тяготится отсутствием живой радости в жизни, притупленностью своих чувств. Герой замечает как в себе, так и вокруг себя, тенденцию распада, тления, -словно его собственным «сном при жизни», как душевным недугом, заражено все окружающее.

В то же время, газдановский персонаж, со своей философской отстраненностью от мирского, именно таким путем оберегает цельность собственной концепции гармоничного бытия от внешней суетности и царящего в мире хаоса. Созерцательная позиция рассказчика «Ночных дорог» наделяет его оттенком «странничества» и, парадоксально для него самого, притягивает к нему других персонажей - слабых и несчастных, обиженных и получивших жестокие удары в мире внешнем: Федорченко, Алису, Ральди, Сюзанну.

Идея «эстетической нирваны», созерцательного бытия, доминировала в эмигрантском творчестве младшего поколения писателей и поэтов. Справедлива она и для героев Г.Газданова и В.Набокова.

В еще большей степени, чем герои газдановской прозы, абстрагировались от русской общественной идеи, отвергали важность «соборного» начала персонажи В.В.Набокова. Лев Ганин в «Машеньке», Мартын в «Подвиге», Федор Годунов-Чердынцев в «Даре» находились в несомненном отстранении от концепций общественной справедливости. Герои Набокова - носители «гениального» сознания - создавали своё, идеальное бытие, в акте творения которого преодолевали «разъятость» внешнего мира и собственную внутреннюю, душевную неудовлетворенность, находив для себя гармонию и «утерянный Рай».

Русский герой В.Набокова сочетал созерцание с актом творения, благодаря чему выводил «русскую» тему из узко «национальных» рамок. Мотив «духовного странничества» его героев раскрывается через поиски

«утерянного Рая» - той высшей гармонии, которая должна была бы стать истинным бытием человека.

В произведениях Набокова, созданных в берлинский период, в образах Ганина («Машенька»), Мартына («Подвиг»), корреспондента «Письма в Россию» прописан не только «русский человек». Автор выдвигает на первый план стойкую личность вообще, своим духовным потенциалом преодолевающую нестроения и «разьятость» здешнего бытия, способную обрести состояние счастья в условиях катастрофической реальности.

Мотив «духовного восхождения», «пути» реализуется набоковскими героями-«странниками» вне сферы традиционного для писателей старшего поколения православного религиозного опыта, поэтому цель жизни персонажей не может заключаться в стремлении к духовному единению с Творцом, к обретению веры в Бога в душе. Духовный поиск героев Набокова проходит сквозь психологическое преодоление душевного излома, целью и венцом которого является обретение высшей гармонии в себе самом.

Мотив «духовного странничества» в произведениях В.В.Набокова, само понятие «странничества» как «изгнанничества», «странствия», а также понятие «странничества» как «отстранения» и «странности» становятся характерными и для его персонажей. Своим поступком Мартын вызывает недоумение у близких людей - тайными путями, вопреки всему, он отправляется в Россию «вольным странником». Загадочность русской души непонятна окружающим. И Мартын, и Ганин преодолевают внешнее нестроение мира посредством своего неординарного, иногда «странного» для ближних, «творящего» сознания.

После Льва Ганина и Мартына появляются такие герои-«странники» как Лужин (роман «Защита Лужина») и Цинциннат Ц. (роман «Приглашение на казнь»). Эти герои находятся на ином, более высоком уровне духовного развития. Они являются носителями высшего дара - уже не просто «творящего», но гениального сознания. Гениальное сознание Лужина и Цинцинната Ц. не может удовлетвориться образами поврежденного, ущербного мира, поэтому оно строит внутри себя свою собственную высшую гармонию и бытие. Творимый духовный мир не только реальнее действительности, но именно он имеет право на существование. Внешняя, земная жизнь причудливым образом претворяется в сон для Лужина, и тогда «сарафанный воздух» в доме невесты переходит в категорию мнимого, а «музыкальная буря» на шахматной доске в партии с Турати ассоциируется с ожидаемой гармонией. Убежденность в «мнимости» поврежденного, видимого мира порождает вывод о самодостаточности гениального сознания, для которого характерно преобладание интуиции, «иррационального воображения» над расчетливым разумом.

Итак, Г.Газданов и В.Набоков по-своему интерпретируют мотив «духовного странничества» в своих произведениях. Их герои-странники преодолевают разъятость земного бытия, обретают гармонию в себе с помощью своего творчества (герои Набокова) либо, как и персонажи ранних произведений И.С.Шмелева, находят выход из мертвящего гипноза «сна при

жизни» в полнокровной любви к миру через любовь к ближнему (герои-странники Газданова).

В Заключении диссертационной работы подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы.

Анализируя творчество писателей Русского Зарубежья, мы приходим к выводу, что мотив «духовного странничества», как и система образов героев-странников в произведениях писателей старшего поколения эмиграции, реализованы наиболее полно и разнообразно: «странниками» становятся и представители прежней Православной, «мужицкой» России, и интеллигенты по слову Спасителя: «Дух Божий идеже хощет, там дышит» (Мф 3:8). Значение мотива «духовного странничества» в прозе Б.Зайцева и Ив.Шмелева возрастает в связи с историческими потрясениями в России, которые привели к внутреннему «отстранению» верующего человека от безбожного мира, на путь мученичества и исповедничества, к служению, которое невозможно без обращения к высшему христианскому идеалу - духовному аскетизму, или «странничеству», к воспитанию в себе «духовного нищенства» как высшей ступени христианского совершенства.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Лау Н.В. Воплощение идеала «духовного странника» в прозе И.С.Шмелева н П.К.Зайцева / Н.ВЛау // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 37 (76): Аспирантские тетради: Научный журнал. Ч. 1.: Общественные и гуманитарные науки. - СПб., 2008. - С. 212-217 (0,5 пл.).

2. Лау Н.В. Лики «святости» и маски «бесовства» в прозе русской эмиграции (И.Шмелев, Б.Зайцев, И.Бунин) / Н.ВЛау // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. = Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. № 115: Научный журнал. - СПб., 2009. - С. 226-231 (0,35 пл.).

3. Jlay Н.В. Духовный поиск И.С.Шмелева периода катастроф и изгнанничества (1914- 1924гг.) / Н.В.Лау // IV Пасхальные чтения: Материалы четвертой научно-методической конференции «Гуманитарные науки и православная культура» (27-28 апреля 2006 г.). - М.: МПГУ, 2007. - С. 138-144 (0,3 п.л.).

4. Лау Н.В. Образ отца в прозе И.Шмелева («Лето Господне») и И.Бунина («Жизнь Арсеньева») / Н.ВЛау // Материалы XVIII Ежегодной богословской конференции ПСТГУ (22-26 января 2008 г.). Т. 2. - М.: ПСТГУ, 2009. - С. 99-102(0,3 п.л.).

5. Лау Н.В. Революция и новое осмысление образа «русского человека» в произведениях писателей-эмигрантов / Н.ВЛау // VII Пасхальные чтения: Материалы седьмой научно-методической конференции «Гуманитарные науки и православная культура». - М.: МПГУ, 2010. - С. 201-207 (0,35 пл.).

6. Лау Н.В. Образ отца и мир семьи в автобиографической прозе И.Шмелева и И.Бунина / Н.ВЛау // Новые концепции в изучении русской классики XX века (междисциплинарный аспект): Материалы XIII Шешуковскихчтений.-М.: МПГУ,2010.-С. 179-194(0,3 пл.).

Подписано в печать 16.05.11. Формат 60*84 1/К). Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 682.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Издательско-пол и графического центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул. Пушкинская, 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лау, Наталья Владимировна

Введение 3

Глава 1. Пути ания Бога в творчве И.Шмелева и Б.Зайцева. Динамичный образ «духовногоранника» 19

1.1. Мотив «пути» и религиозно-нравенные идеи 19

1.2. Феномен навничва 39

1.3. Мотивы чуда, скорби и покаяния в сюжетном повествовании с. 95

Глава 2. ранение от мира героев прозы И.Шмелева и Б.Зайцева. Статичный образ «духовногоранника» 120

2.1. «Духовная нищета» как идеал и ваяупень ранничва» 120

2.2. «Ликияти» и «ми бва» в революционной реальни 137

Глава 3. Мотив «духовногоранничва» вне хриаого контеа в прозе младших эмигрантов 148

3.1. Образы героев-зерцателей» в произведениях Г.Газданова 148

3.2. Герои — нтели «гениального»знания в прозе В.Набокова 154

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Лау, Наталья Владимировна

В последние два десятилетия проза писателей-классиков XX века И.С.Шмелева и Б.К.Зайцева неоднократно становилась объектом исследования. Как правило, в центре внимания находятся проблемы мировосприятия. Большинство произведений этих писателей пронизано христианским мировидением, которое сам И.Шмелев называл «купелью русской литературы», не раз подчеркивая, что «истинное искусство глубинно религиозно»1. В произведениях Зайцева и Шмелева немало христианских образов и мотивов, а мысли и поступки персонажей контролируются глубоким религиозным чувством: «Без Господа не проживешь»2.

Духовно-религиозная проблематика многих произведений Шмелева и Зайцева позволила современным ученым отнести их творчество к литературному течению, получившему название «духовного реализма»3. Этим обосновывается и наш выбор исследования творчества писателей-эмигрантов.

В данном аспекте наиболее изучены повесть «Неупиваемая Чаша», романы «Лето Господне», «Няня из Москвы»4 И.Шмелва. Рассказы - менее исследованная часть шмелевского наследия. Чаще всего звучала тема «Россия Православная»5. Немало сделано в осмыслении литературного наследия

1 Шмелев И.С. Удар в душу// Шмелев И.С. Крестный подвиг: очерки, статьи, автобиографические заметы. 1922-1934. Воспоминания о И.С.Шмелеве. — М.: Собрание, 2007.-С. 206.

2 Шмелев И.С. Собрание соч. в 12-ти тт. — М.: Сибирская Благозвонница. 2008. — Т. 2. — С. 227. В дальнейшем ссылки на это издание даны в тексте с указанием тома и страницы.

3 Подробнее об этом см.: Любомудров A.M. Духовный реализм в литературе русского зарубежья (Б.К.Зайцев, И.С.Шмелев). - СПб., 2001.

Ильин И.А. О тьме и просветлении; Сорокина О. Московиана; Черников А.П. Проза И.С.Шмелева: концепция мира и человека.

5 Любимов Б.Н. - «Душа Родины»; Михайлов О.Н. Вступительная статья// Шмелев И.С. Избранное. Повести и рассказы. — 1989; Прокопов Т.Ф. «Все написанное мною лишь Россией дышит.» Борис Зайцев в эмиграции// Зайцев Б.К. Собр. соч.: В 5 т., Т.2. -М.,1999; Любомудров A.M. Опыт духовного романа («Пути Небесные И.С. Шмелева»), Шмелев И.С. Пути небесные. - М.: Паломник, 2004, др. 4 г

Б.К.Зайцева6, но большее предпочтение в исследованиях всегда отдавалось , раннему этапу, а последний период его творчества оставался почти не изученным.

На сегодняшний день современными исследователями рассмотрены многие частные проблемы творчества И.С.Шмелева и Б.К.Зайцева. Следует отметить диссертационные работы: Х.Альгазо «Нравственное становление личности в автобиографической прозе русского зарубежья (И.Бунин, И.Шмелев, Б.Зайцев, А.Куприн)» (Москва, 2006); Л.И.Бронской «Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья (И.Шмелев, Б.Зайцев, М.Осоргин)» (Ставрополь, 2002); Н.Б.Глушковой «Паломнические «хождения» Б.К.Зайцева» (Москва, 1999); Л.Е.Зайцевой «Религиозные мотивы в позднем творчестве И.С.Шмелева (1927-1947)» (Москва, 1998); П.В.Корякова «Монашество в творчестве Б.К.Зайцева» (Москва, 2002); И.И.Лукъянцевой «Идея святости в творчестве Б.К.Зайцева периода эмиграции» (Ставрополь, 2006); А.М.Любомудрова «Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.Зайцев, И.Шмелев» (Санкт-Петербург, 2001); Д.В.Макарова «Христианские понятия и их художественное воплощение в творчестве И.С.Шмелева» (Ульяновск, 2001); М.Ю.Трубицыной «На пути к Лету Господню (онтология веры в художественной эволюции И.С.Шмелева)» (Череповец, 1998); Э.В.Чумакевич «Духовно-нравственное становление личности героя в дилогии И.С.Шмелева «Богомолье» и «Лето Господне» (Минск, 1995), др.

Актуальность научной работы обусловлена интересом современной науки к проблемам христианского мировидения в русской литературе XX столетия и способам его художественного воплощения, а также значимостью

6 Любомудров A.M. Духовный реализм в литературе русского зарубежья (Б.К.Зайцев, И.С.Шмелев). - СПб., 2001; Воропаева Е. Зайцев Б.К.// Русские писатели. - М.: 1992. - Т. 2.; Михайлов О. О Борисе Зайцеве (1881-1972)// Лит. Россия. - 1987. 14 авг.; Красников Г. Борис Константинович Зайцев (1881-1972). Вступит.статья// Зайцев Б.К. Дальний край. Повести и рассказзы. - М., 2003; Прокопов Т. Легкозвонный стебель. Лиризм Б.К. Зайцева как эстетический феномен// Зайцев Б.К. Собр.соч.: В 5 т., Т.З. - М., 1999. и др. категории «странничества» в произведениях И.Шмелева и Б.Зайцева периода катастроф и изгнанничества. Мотив «духовного странничества», заявленный в названии диссертационной работы и проистекающий из этого понятия образ «духовного нищенства» в текстах Шмелева и Зайцева ранее не исследовался ни современниками писателя, ни нынешними учеными. В статье А.М.Любомудрова «Православное монашество в творчестве и судьбе И.С.Шмелева» тема монашества раскрыта в связи с биографическими фактами жизни писателя. Внутренний, духовный аспект проблемы - как отстранение от всего мирского, тленного, иллюзорного - не прозвучал. Также остались неисследованными множественные вариации мотива «духовного странничества» в прозе Б.К.Зайцева и И.С.Шмелева.

При рассмотрении вопросов, связанных с изучением мотива «духовного странничества» в творческом наследии писателей-эмигрантов, следует сделать несколько предварительных замечаний, касающихся нашего понимания термина «мотив». В настоящее время в литературоведении существует огромное множество определений «мотива», но нет пока ни одного исчерпывающего. В отечественной филологической науке этот термин используется в разных контекстах и с различными целями, что объясняет расхождения в толковании понятия, его важнейших свойств.

А.Н.Веселовский, впервые теоретически обосновавший понятие мотива, выделил его особый критерий - повторяемость определенной словесной формулы, а также подчеркнул свойство неразложимости мотива: «Под мотивом я разумею формулу, образно отвечающую на первых порах общественности на вопросы, которые природа всюду ставила человеку, либо закрепляющую особенно яркие, казавшиеся важными или повторяющиеся впечатления действительности. Признак мотива — его образный одночленный схематизм; таковы не разлагаемые далее элементы низшей мифологии и

7 Любомудров A.M. Православное монашество в творчестве и судьбе И.С. Шмелева // Христианство и русская литература. - СПб, 1994. сказки»8.

Развивая идеи Веселовского, И.В.Силантьев также указывает на неразложимость мотива, но не в морфологическом, а в семантическом значении, подобно целостности слова: «Мотив не разложим на простейшие компоненты (нарративные морфемы) без утраты своего целостного значения и опирающейся на это значение эстетической функции «образного ответа»9.

В.Я.Пропп, подвергнув критике понятие мотива, разработанного

A.Н.Веселовским как неразлагаемой единицы повествования, вообще отказался от понятия «мотив» и вместо него ввел другую единицу нарратива - «функцию действующего лица»: «Под функцией понимается поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия. .Функции действующих лиц представляют собой те составные части, которыми могут быть заменены «мотивы» Веселовского»10. Функции повторяемы, они распределяются по действующим лицам. Детальный разбор В.Я.Проппом множества сказок показал, что «последовательность функций всегда одинакова» и что «все волшебные сказки однотипны по своему строению»11 при всем их огромном разнообразии.

В дальнейшем введенное В.Я.Проппом понятие функции действующего лица не смогло вытеснить «мотив», но наоборот, существенным образом углубило это понятие, так как функция является одним из семантических компонентов мотива.

Другие литературоведы связывают мотив с темой (Б.В.Томашевский,

B.Б.Шкловский). По Томашевскому, в произведении «отдельные предложения, сочетаясь между собой по значению, дают в результате некоторую

8 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - Л., 1940.

9 Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии. — Новосибирск, 1999. — С. 7.

10 Пропп В.Я. Морфология сказки// Теоретическая поэтика: Понятия и определения / Авт.-сост. Н.Д.Тамарченко. - М., 2002. — С. 213.

11 Там же.-С. 213. конструкцию, объединенную общностью мысли и темы». Можно сделать вывод, что тема отдельного предложения выступает в роли мотива: «Тема неразложимой части произведения называется мотивом»12. Для Б.В.Томашевского понятие мотива является производным от понятия повествовательной темы. Ученый выделяет две разновидности мотивов: связанные («те, которые нельзя опустить, не разрушая связности повествования») и свободные («мотивы, которые можно устранять»). «Для фабулы имеют значение только связанные мотивы. В сюжете же иногда именно свободные мотивы («отступления») играют доминирующую, определяющую построение произведения роль»13.

В.Б.Шкловский писал о существовании особых законов сюжетосложения, которые устанавливают выбор мотивов. Не важно откуда взялся мотив, считает исследователь, важна лишь его функция в сюжете. В произведениях разных народов допустимы повторения сложных сплетений мотивов, но это объясняется не заимствованием, а общими законами сюжетосложения. Основными приемами сюжето сложения, по Шкловскому, являются: ступенчатое построение, параллелизм, обрамление и нанизывание. Материал, на котором мотивы осуществляются, не представляет важности сам по себе.

Психологическая трактовка мотива была предпринята А.П.Скафтымовым. Он прибегнул к образно-психологическому анализу, выделив крупнейшими звеньями целого действующие лица литературных произведений. Как и В.Б.Шкловский, он соотносил мотив не с фабулой (фабульными событиями), а с сюжетом, с психологической темой как смысловым обобщением фабулы. Исходя из этого, ученый ввел понятие «тематического мотива»14, который неделим и отражает целостность структуры

12 Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. — М., 1996. - С. 176, 182.

13 Там же.-С. 183.

14 Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. - М., 1972. - С. 31. 7 личности героя.

В современном литературоведении существующие исследования проблематики мотива можно разделить на две группы: дихотомическая теория мотива и тематическая теория мотива.

Согласно дихотомическим представлениям, природа мотива дуалистична и раскрывается в двух соотнесенных началах. Одно из них является обобщенным инвариантом мотива, взятым отвлеченно от конкретных фабульных выражений, другое представляет собой совокупность вариантов мотива, закрепленных в фабульном повествовании. Модель «инвариант мотива / вариант мотива» ориентирована на основную дихотомию структурной лингвистики, которая выражается в противопоставлении языка (как системы инвариантов) и речи (как функциональной реализации этой системы, варьирующей ее элементы).

Тематическую теорию мотива, берущую начало в работах Томашевского и Шкловского, развил Г.В.Краснов. Согласно этой концепции, мотив, по существу, является тождественным общей, или ведущей, теме произведения. Здесь Г.В.Краснов оказался близок В.Б.Шкловскому: «Сюжет выявляется и своеобразно олицетворяется в мотиве произведения, в опосредованной от конкретных образов ведущей теме»15. При этом отдельные эпизоды и главы также могут иметь свои мотивы как ведущие темы. Тематический принцип является основанием для трактовки мотива в рамках теории интертекста, в результате чего категория мотива становится вписанной не в классическую формулу «фабула — сюжет», а в парадигму «текст - смысл».

Итак, знакомство с основными работами16, посвященными

15 Краснов Г.В. Мотив в структуре прозаического произведения. К постановке вопроса // Вопросы сюжета и композиции. — Горький, 1980. - С. 70.

16 Веселовский А.Н. Историческая поэтика (1940); Краснов Г.В. Мотив в структуре прозаического произведения. К постановке вопроса // Вопросы сюжета и композиции (1980); Лотман Ю.М. Структура художественного текста (1970); Пропп В.Я. Морфология сказки (1928); Путилов Б.Н. Веселовский и проблема фольклорного мотива // 8 становлению и развитию теоретических представлений о повествовательном мотиве в отечественном литературоведении, показало, что в своих трудах ученые выделяют множество разновидностей мотивов: сюжетные и описательные, интертекстуальные и внутритекстовые, связанные и свободные. Но общепризнанным показателем мотива для всех исследователей является его повторяемость на различных уровнях текста.

По замечанию современного литературоведа В.Е.Хализева, «на протяжении последних десятилетий мотивы стали активно соотноситься с индивидуальным творческим опытом, рассматриваться в качестве достояния отдельных писателей и произведений»17.

В качестве рабочего мы выбираем определение мотива, предложенное Б.М.Гаспаровым. Под мотивом понимается «любой феномен, любое смысловое «пятно» - событие, черта характера, элемент ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краска, звук и т.д.; единственное, что определяет мотив, это его репродукция в тексте, так что в отличие от традиционного сюжетного повествования, где заранее более или менее определено, что можно считать дискретными компонентами («персонажами» или «событиями»), здесь не существует заданного «алфавита» — он формируется непосредственно в

1 Я развертывании структуры и через структуру» . Ориентированность на принцип интертекстуального анализа, по словам Гаспарова, позволяет совмещать понятия лейтмотива и мотива: «Имеется в виду такой принцип, при котором мотив, раз возникнув, повторяется затем множество раз, выступая при этом каждый раз в новом варианте, новых очертаниях и во все новых сочетаниях с

Наследие А.Веселовского: Исследование и материалы (1992); Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии (1999); Томашевский В.Б. Теория литературы. Поэтика (1996); Шкловский В.Б. О теории прозы (1983), др.

17 Хализев В.Е. Теория литературы. - М.: Издательский центр «Академия», 2009.

- С. 268.

18 Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» // Б.М.Гаспаров: Литературные лейтмотивы. — М., 1994. - С. 30-31. другими мотивами»19. Таким образом, мотив может включать в себя и другие мотивы, а структура произведения представляет собой сеть мотивов.

Предложенная Б.М.Гаспаровым универсальность в подходе к определению понятия «мотив», позволяет нам коснуться глубинных структур текста, расширяя тем самым границы его интерпретации, так как определение «духовное странничество» в словесно-закрепленной формуле может встречаться не в художественной прозе, а лишь в духовно-назидательных жанрах.

Как пишет преподобный Иоанн Лествичник, игумен горы Синайской, «Странничество (то есть, уклонение от мира) — есть невозвратное оставление всего, что в отечестве сопротивляется нам в стремлении к благочестию. Странничество есть недерзновенный нрав, неведомая премудрость, необъявляемое знание, утаеваемая жизнь, невидимое намерение, необнаруживаемый помысл, хотение уничижения, желание тесноты, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчание глубины»20.

Понятие «духовного нищенства» и в богословской, и в художественной литературе встречается чаще, чем проблема «странничества». О «нищете духовной» находим евангельские толкования Иоанна Златоуста, блаженного Феофилакта (епископа Болгарского), изречения преподобных Оптинских старцев, работы протоиерей Григория Дьяченко, А.П.Лопухина, др. Древняя церковь почитала смирение, или нищету духовную, венцом всех христианских добродетелей, основным началом христианского совершенства, лучшим украшением последователей Христа. В истории древней христианской церкви мы также встречаем много прекрасных образов истинно-христианского

19 Там же. - С. 30.

20 Цитируется: Преподобного отца Аввы Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица, в русском переводе. - СПб., 1995. - С. 26. смирения. Вот некоторые из них: один из замечательных церковных учителей, известный своим образованием Климент Александрийский, не хотел иметь никакой другой должности, кроме учителя в огласительной школе; св.Ефрем Сирин всегда отказывался от степени пресвитера и епископа и оставался простым, скромным дьяконом (предсмертное завещание св.Ефрема свидетельствует о его великом смирении); Блаженный Иероним, хотя и имел степень пресвитера, но на самом деле оставался простым монахом, считая себя недостойным служить у престола Божия. Также Блаженный Августин, св.Григорий Двоеслов, Тертуллиан, св.Киприан, св.Иоанн Златоуст. Императрица Елена, мать Константина Великого, и императрица Евдокия, супруга Феодосия младшего, а позднее французские королевы Клотильда, Радегунда, Батильда, отказавшись от царского блеска и величия, проводят остаток дней в монастырском уединение, посвящая себя делам благотворительности.

Объектом диссертационного исследования является художественная проза Б.К.Зайцева и И.С.Шмелева эмиграционного периода.

Предметом анализа является мотив «духовного странничества» и образы героев-«странников», «нищих духом».

Материалы и источники исследования.

Проблема «странничества» в аскетическом значении в богословской науке звучит не часто: лишь в применении к теме монашества мы встречаем ее в святоотеческих словах. Подробное ее истолкование находим у преподобного Иоанна Лествичника21, в свидетельствах о духовных наставлениях святителя лл

Феофана, Затворника Вышенского" , в подвижнических словах преподобного

21 Преп. Иоанн Лествичник. Лествица. - СПб., 1995.

22 Феофан Затворник, свят. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. — М.: Сретенский монастырь, 2009; Путь ко спасению. Краткий очерк аскетиеки. - М.: Правило веры, 2008.

Исаака Сирина, епископа Ниневийского . Среди современных богословов «странничеству» как явлению духовной жизни уделил внимание протодиакон А.Кураев в книге «Сатанизм для интеллигенции».

В исследуемых нами произведениях И.Шмелева и Б.Зайцева периода эмиграции мы выделяем два вида «духовного странничества»:

- один из них — это внутреннее движение человека на его пути к Богу, где слово «путь» взято нами как «дорога, продолжительное шествие»24. Образ подобного «странника» динамичен, так как такой персонаж постоянно пребывает в движении, в духовном поиске. Огромную роль в обретении таким странником вечных христианских Истин играют наставники, родители, окружающая среда. В данном случае значение слова «странничество» рассматривается нами как «странствие, странствование»25, как указывается в полном словаре церковно-славянского языка протоиерея Григория Дьяченко; второй вид — это внутренняя и внешняя жизнь человека, э/сивущего только духом, равнодушного к земному, утилитарному. В этом, здешнем мире такой человек странник, то есть сторонний, чуждый всего того, что привязывает его к нашему суетному миру, он — бесстрастный. Если рассматривать значение этого слова, опираясь на Полный церковно-славянский словарь протоиерея Григория Дьяченко, то понятие «сторонний» в данном контексте обозначает «по сторону находящийся»26, а однокоренное слово «странен» — то есть «отчужден» . Образ подобного «духовного странника» устойчив, статичен и неразрывно связан с понятием «духовного нищенства». В этом случае слово «странничество» также может рассматриваться нами как «путь», так как «путь» на библейском языке часто обозначает образ жизни,

23 Исаак Сирин, прей. Слова подвижнические. - М.: Лепта Книга, 2008.

24 Дьяченко Григорий, протоиер. Полный Церковно-славянский словарь. — М.: Отчий дом, 2006. - С. 526.

25 Там же. - С. 670.

26 Там же. - С. 667.

27 Там же. - С. 670. поведение" . Например: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста» (Пс. 1, 1) или, как поясняет протоиерей Гр.Дьяченко, «Путь Боэюий — жизнь по закону Божию» .

Все это определило научную новизну нашего исследования.

Научная новизна исследования: впервые в применении к художественной прозе выявлены мотив «духовное странничество», а также образ «нищий духом», и теоретически обоснованы данные понятия; впервые на материале эмигрантской художественной прозы И.С.Шмелева и Б.К.Зайцева предпринята попытка обнаружить грани, вариации данного мотива и проблемы, связанные с ним; исследованы различные художественные уровни воплощения мотива «духовного странничества» в прозе Шмелева и Зайцева; установлена значимость данного мотива в произведениях православных авторов, посвященных периоду исторических потрясений в России.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Мотив «духовного пути», названный нами «духовным странничеством», а также образ героя-странника, путника в прозе писателей первой волны эмиграции был необычайно важен для литературы Русского Зарубежья. Этот мотив и образы странников (как подражание высшему нравственному идеалу - Христу) — уникальное для русской литературы явление, нашедшее реализацию лишь у немногих авторов, ориентировавшихся на идеалы Православия. Б.К.Зайцев и И.С.Шмелев, расширив художественные границы мотива «духовного странничества», вводят в его рамки сферу

28 Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. В синодальном переводе с комментариями и приложениями. - М.: Российское Библейское общество, 2006. — С. 755.

29 Дьяченко Григорий, протоиер. Полный Церковно-славянский словарь. — М.: Отчий дом, 2006. - С. 526. воцерковленного бытия, духовного аскетизма, который прежде встречался лишь в литературе духовно-назидательного жанра. Как показывают оба писателя, позиция «странника» делает героев их произведений независимыми от социальных проблем, освобождает от пристрастия к земному, мирскому.

2) В ранних произведениях Зайцева и Шмелева первоначальной ступенью на пути «духовного странничества» является обретение веры героями чаще всего через любовь к человеку, ближнему. Некоторые герои Шмелева находятся на стадии отрицания - отвергнув прошлые мировоззренческие взгляды, они не принимают до конца и христианского вероучения. Взгляды многих героев ранней прозы Зайцева характеризует неразрывное соединение «софийных» элементов с православными, прослеживается сильное влияние идеи «Вечной Женственности», «Софии» В.Соловьева.

3) Немаловажную роль в раскрытии мотива «духовного странничества» и динамичного образа «духовного странника» в произведениях Шмелева и Зайцева играет феномен наставничества. Наставничество является одной из основных доминант на пути нравственного становления личности героев-странников. В качестве настаников рассматриваются: родители, образ женщины-наставницы для героя, мужской образ наставника, природа.

4) Чрезвычайно важным аспектом в раскрытии мотива «духовного странничества» в прозе писателей-эмигрантов явилось изображение паломничества как устремленность к Горнему миру. Феномен паломничества рассматривается аллегорически как духовное странствие, а также подвиг веры, духовное «горение», которое демонстрируют герои-странники. Персонажи совершают паломничество с разными целями: поклонение святыне, встреча с опытным в духовном отношении лицом (старцем, духовником), а также для укрепления веры тех, кто еще не избрал определенный путь к Богу.

5) Мотив «духовного странничества» и динамичный образ героя-странника реализуется в сюжетном повествовании с помощью других сопутствующих мотивов: чуда, скорбей, искушений и покаяния. Чаще, чем

14 обычно, мотив чуда связан с исцелением больных, со спасением из трудной, иногда грозящей смертью, ситуации, по молитвам святым угодникам. Герои обретают веру, преображаются через чудесные явления святых. Особая, ведущая роль мотива скорбей, искушений и покаяния раскрывается в соответствии с христианским вероучением. Герои-странники принимают скорби с должным смирением, усматривая в происходящем Промысел, Вышнюю волю. Религиозные чудеса, скорби, искушения и покаяние в сюжете неминуемо ведут героев либо к укреплению их веры, либо к полному обращению неверующего персонажа.

6) Мотив «духовного странничества» и статичный образ «духовного странника» раскрывается в прозе Зайцева и Шмелева в связи с пониманием «пути» как внутренней и внешней жизни человека, равнодушного к мирскому, живущего только духом. Внутренний портрет этого героя характеризуется бесстрастностью, чуждостью суетности. Этот образ устойчив, статичен и неразрывно связан с понятием «духовного нищенства». Раскрывающие мотив «духовного странничества» причины устранения от мира (мирского) у героев различны. Абсолютное смирение, полное принятие Божественной воли, а также уклонение от греха и исполнение христианских заповедей делает героев Шмелева и Зайцева «сторонними» земного (земных страстей).

7) В произведениях 1920-х годов писатели-эмигранты пытались раскрыть причины духовной катастрофы русского человека. Исследование «русской темы» на социальном и духовном уровнях углубило представление о тайных и явных противоречиях человеческой души. В связи с этим образ русского человека в «посткатастрофической» реальности в прозе Шмелева и Зайцева представлен антитетично. Герои-странники (блаженные, нищие духом) изображаются по контрасту с персонажами-«бесами».

8) Мотив «духовного странничества», но уже вне христианского контекста, был близок писателям младшего поколения эмиграции. В произведениях Г.Газданова и В.Набокова этот мотив раскрывается за рамками

15 христианской духовной традиции, свойственной писателям старшего поколения. Представители поколения «детей» обращали свое внимание более на внутреннюю жизнь личности, в отрыве от «соборного» начала. Героям их прозы присуще «созерцательное» бытие, но не «деятельная» любовь к ближнему. Обретение гармонии в любви к миру, преодоление «разъятости» внешнего бытия происходит либо сквозь призму любви к ближнему (созерцатели Газданова), либо с помощью своего творчества (носители «гениального» сознания Набокова).

Цель научного исследования:

- рассмотреть понятие «странничество» в его аскетическом значении и определить мотив «духовного странничества» в эмигрантской прозе И.С.Шмелева и Б.К.Зайцева;

- раскрыть особенности образов «духовных странников»;

- показать, что христианские духовные понятия, такие, как «духовное странничество», «духовная нищета» и др. становятся поэтическими категориями в творчестве писателей-эмигрантов.

Поставленные цели определяют конкретные задачи исследования:

- выявить наиболее частые тематические пласты художественных произведений, которые обусловливают появление мотива «духовного странничества»;

- определить мотивацию выбора духовной отстраненности от мира в сознании персонажей разных произведений И.Шмелева и Б.Зайцева;

- проанализировать влияние быта, окружающей среды, родителей, духовных наставников на развитие внутреннего мира «странников» в произведениях писателей-эмигрантов;

- определить особую роль покаяния, скорбей и чуда в обретении веры;

- рассмотреть тему паломничества в прозе писателей-эмигрантов и жанр «хожений» древнерусской литературы как «духовное странничество», образ восхождения к горним Истинам;

- исследовать типы героев-«странников» в художественной прозе Ив.Шмелева и Б.Зайцева;

- сравнить образы «духовных странников» в произведениях Б.Зайцева и И.Шмелева и образы героев-«странников» вне христианского контекста в прозе Г.Газданова и В.Набокова.

Структура научной работы.

Композиция научного исследования отвечает поставленным целям и задачам и включает в себя введение, три главы, заключение и список использованной литературы.

В научной работе намеренно не используется анализ произведений И.Шмелева и Б.Зайцева по хронологическому принципу. Все рассматриваемые тексты объединены тематически по главам в соответствии с заявленными проблемами научного исследования.

Методологической и теоретической основой исследования послужили работы А.М.Ваховской, М.М.Дунаева, Л.Е.Зайцевой, П.В.Корякова, Т.А.Кошемчук, А.М.Любомудрова, Д.В.Макарова, Н.М.Солнцевой, М.Ю.Трубицыной и ряда других историков литературы XX века, изучавших проблему становления личности и религиозные мотивы в творчестве Б.К.Зайцева и И.С.Шмелева; философские труды Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, И.А.Ильина, работы Б.Н.Гаспарова, А.Н.Веселовского, Ю.М.Лотмана, В.Я.Проппа, И.В.Силантьева, Б.В.Томашевского, В.Б.Шкловского; богословские и духовные сочинения преподобного Иоанна Лествичника, преподобного Исаака Сирина, епископа Ниневийского, святителя Феофана, Затворника Вышенского, протоиерея Григория Дьяченко, архимандрита Макария и других богословов, уделявших внимание проблеме «странничества», аскетизма как явления духовной жизни.

Практическая значимость.

Результаты данной научной работы могут использоваться на факультативных занятиях по литературе в общеобразовательной школе, в курсе русской литературы XX века в гуманитарных гимназиях и лицеях, а также при разработке курсов по теории и истории русской литературы в высших учебных заведениях.

Апробация результатов исследования.

Основные положения данной работы были представлены на различных филологических научно-практических конференциях: научно-методических конференциях «Гуманитарная наука и православная культура». IV Пасхальные чтения (МПГУ, 2006), VII Пасхальные чтения (МПГУ, 2009); XVI Крымских международных Шмелевских научных чтениях «И.С.Шмелев и судьбы православной культуры» в рамках международного симпозиума «Крым и мировая литература-2006»; XVIII Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (2008).

По результатам исследования опубликовано шесть статей, в том числе две в научном журнале, рекомендованном ВАК.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотив "духовного странничества" в прозе русской эмиграции"

Заключение

В русской литературе, начала XX века и в литературе русского зарубежья «духовная традиция» является важнейшей мировоззренческой основой творчества многих писателей. «Глубинные богословские смыслы, духовно-религиозная проблематика и символика, всегда - явно или скрыто -присутствуют в творчестве наиболее значительных русских авторов»427.

Предпринятое нами исследование позволяет прийти к следующим выводам:

Мотив «духовного странничества» в прозе писателей первой волны эмиграции был необычайно важен для литературы Русского Зарубежья. Этот мотив и образы «духовных странников» как подражание высшему нравственному идеалу - уникальное для русской литературы XX века явление, нашедшее реализацию лишь у немногих писателей, которые ориентировались на идеалы Православия - Б.К.Зайцева, И С.Шмелева. В некоторой степени он отразился в цикле рассказов И.А.Бунина «Под Серпом и Молотом».

Значение этого мотива в прозе Б.Зайцева и Ив. Шмелева возрастает в связи с историческими потрясениями в России, которые привели к внутреннему «отстранению» верующего человека от безбожного мира, на путь мученичества и исповедничества, к служению, которое невозможно без обращения к высшему христианскому идеалу - духовному аскетизму, или «странничеству», к воспитанию в себе «духовного нищенства», как высшей ступени христианского совершенства.

В работе раскрыта художественная реализация мотива «духовного странничества» и образов «духовных странников» на различных композиционных уровнях: группировка персонажей, связь с иными темами и мотивами прозы.

427 Бердникова O.A. Антропологические художественные модели в русской поэзии начала XX века в контексте христианской духовной традиции. Автореферат диссертации. — Воронеж, 2009. - С. 3.

Мотив «духовного странничества», как и система образов героев-странников в произведениях писателей старшего поколения эмигрантов, реализованы наиболее полно- и разнообразно: «странниками» становятся и представители прежней Православной, «мужицкой» России, и интеллигенты по слову Спасителя: «Дух Божий идеже хощет, там дышит» (Мф 3:8).

В диссертационном исследовании выделяются два типа героев-странников — динамичный образ и статичный образ «духовного странника».

Динамичный образ «духовного странника» раскрывается в связи с пониманием мотива «пути» как «шествия, странствования». Герой-странник пребывает в постоянном духовном поиске (Христофоров из «Голубой звезды», Глеб и Элли из «Путешествия Глеба», Наталья Николаевна из «Золотого узора», Иван из «Дальнего края», генерал Вишневский из «Дома в Пасси» Зайцева; Виктор Алексеевич из «Путей небесных», следователь и барин Среднев из рассказа «Куликово поле», регент из «Света Разума», художник Пиньков, Мартын и Елисавета из рассказов Крымской тематики Шмелева).

В, ранних произведениях Шмелева и Зайцева герои-странники приобретают веру в Бога более через любовь к ближнему (Аграфена из повести «Аграфена» Зайцева, герой-повествователь из эпопеи «Солнце мертвых», Яков Сафроныч из рассказа «Человек из ресторана» Шмелева).

В диссертационной работе рассмотрены различные пути искания Бога героями Шмелева и Зайцева. Мотив «духовного странничества», «духовного пути» в прозе писателей-эмигрантов тесно связан с феноменом наставничества. В качестве наставников героев в исследуемых нами произведениях отмечались: природа («Путешествие Глеба», «Дальний край» Зайцева), родители («Лето Господне» Шмелева, «Путешествие Глеба» Зайцева, «Жизнь Арсеньева» Бунина), образ женщины-наставницы для героя («Пути Небесные» Шмелева, «Путешествие Глеба» Зайцева), мужской образ наставника («Дом в Пасси», «Золотой узор» Зайцева, «Лето Господне», «Богомолье» Шмелева). Подчеркнута важная роль наставничества в обретении духовных ценностей

178 героями-странниками.

Изображение паломничества к святым местам как устремленность к Горнему миру необычайно обогатило мотив «духовного странничества» в литературном наследии писателей-эмигрантов. Герои-«странники» И.Шмелева и Б.Зайцева совершают путешествия — пешие или нет — в монастыри и обители к мощам святых Угодников (в Троице-Сергиеву Лавру, в Оптину Пустынь, в обитель под Звенигородом). Паломничество совершается с целью поклонения святыне, укрепления веры персонажей (в повести «Богомолье» Шмелева), для встречи и общения с более опытным в духовном плане человеком — наставником (в дилогии «Пути Небесные» Шмелева), а также для укрепления веры тех, кто еще не избрал определенный путь к Богу (в повести «Голубая звезда», романе «Дом в Пасси» у Зайцева).

Мотив «духовного странничества» и динамичный образ «духовного странника» реализуется в сюжетном повествовании-произведений Шмелева и Зайцева с помощью других сопутствующих мотивов — чуда, скорбей, искушений, покаяния. Герои-«странники» обретают веру, преображаются через чудесные явления святых (Николая Чудотворца в тетралогии Зайцева «Путешествие Глеба», Сергия Радонежского в рассказе «Куликово поле» Шмелева), по молитвам святым персонажи спасаются из трудной ситуации, получают исцеление («Пути небесные» Шмелева, «Путешествие Глеба» Зайцева), что неминуемо ведет к укреплению веры либо к полному преображению неверующего персонажа, «маловера». В исследовании также отмечается особая; ведущая роль мотива скорбей, искушений и покаяния на духовном пути героев. Он раскрывается в соответствии с христианским вероучением. Герои-странники принимают скорби с должным смирением, усматривая в случившемся Вышнее намерение, волю Бога (художник Пиньков, супруги Мартын и Елисавета — рассказы «Крест», «Виноград», «Ентрыга», Даринька из романа «Пути Небесные» Шмелева; у Зайцева - Наталья Николаевна из романа «Золотой узор», Иван из романа «Дальний край»). Через

179 скорби и покаяние герои обретают веру в Бога (регент храма из рассказа Шмелева «Свет разума»), еще более укрепляются в своем религиозном чувстве.

Второй вид «духовного странника» в исследуемых нами произведениях писателей-эмигрантов - статичный образ героя-странника, который раскрывается в связи с понятием «пути» как внутренней и внешней жизни человека, живущего только духом и равнодушного к мирскому. В здешнем мире такой человек странник, то есть сторонний, чуждый всего того, что привязывает его к суетному. Внутренний портрет этого героя характеризуется бесстрастностью. Образ подобного «духовного странника» устойчив, статичен и неразрывно связан с понятием «духовного нищенства» (Горкин - «Лето Господне», Дарья Степановна — «Няня из Москвы», дьякон -«Свет Разума» Шмелева, инок Мельхиседек - «Дом в Пасси» Зайцева, др.).

В исследовании проанализированы художественные особенности статичного образа «духовного странника», выявлены многие чины святости, среди которых самое значительное место занимает чин блаженных, или «нищих духом». В творчестве писателей-эмигрантов богословское христианское понятие «духовной нищеты» становится поэтической категорией. При создании статичного образа героя-странника («нищего духом») используются различные художественные приемы. Во внешнем портрете этих персонажей авторы зачастую выделяют черты святости (например, у доктора Михаила Васильевича из эпопеи Шмелева «Солнце мертвых», у отца Мельхиседека в романе Зайцева «Дом в Пасси»). Особая внешность дьякона из рассказа Шмелева «Свет Разума» также способствует раскрытию идеала «нищего духом», но более существенным представляется его внутренний портрет - поступки и слова этого персонажа наполнены духовной мудростью, нерассуждающей любовью к ближнему. Этими чертами писатели наделяют и других своих героев - Горкина из «Лета Господня», Дарью Степановну из романа «Няня из Москвы» Шмелева, Маркела и Георгия Александровича из романа «Золотой узор» Зайцева. Раскрывая статичный образ «духовного странника», авторы нередко используют

180 прием контраста (например, няня Дарья Степановна и её бывшие хозяева, отец Мельхиседек и обитатели Пассийского дома; купец Сергей Иванович и барин Энтальцев, и др.). Иногда дополнительную нагрузку при изображении портрета «странника» создают характеристики, данные этим героям другими персонажами произведений, как в случае с доктором Михаилом Васильевичем (из рассказа «Стенька-рыбак» Шмелева), которого окружающие прозвали «великим борцом за трудовой народ»; Катенька из романа Шмелева «Няня из Москвы» называет Дарью Степановну «иконкой» и «хранительницей»; а братия монастыря, где служит отец Мельхиседек дает ему прозвище «летательного», подчеркивая, что в иноке преобладает более дух, чем телесное естество (Зайцев «Дом в Пасси»).

Мотив «духовного странничества» является одним из главных аспектов темы «Святой Руси» у Шмелева и Зайцева, её опорой; с ней писатели русского зарубежья связывают свои надежды о будущем православном преображении России и освобождении её от ига безбожия.

Б.К.Зайцев и И.С.Шмелев в малых и крупных форм прозы сделали главной именно «русскую» тему. Знаменателен тот факт, что в большинстве случаев тема вводилась в русло христианских идей, — катастрофичность путей, идущих вразрез с евангельскими заповедями Спасителя стала очевидной даже для писателей, использовавших христианскую тематику лишь на философском уровне, а также для атеистически мыслящих авторов.

Русская» тема в прозе эмиграции начала - середины XX века помогала сохранить национальное чувство отторженным от России изгнанникам. Более того, исследование её на социальном и духовном уровнях чрезвычайно углубило представление о «посткатастрофическом» мире" и понимание тайных и явных противоречий человеческой души вообще. В связи с этим, в работе анализируется антитетичное изображение русского человека в

428 Так определяли послереволюционную действительность русские философы И.А.Ильин, С.Л.Франк и др. посткатастрофической» реальности. В произведениях Шмелева (эпопея «Солнце мертвых», рассказы «Крест», «Виноград», «Ентрыга», «Блаженные», «Свет вечный», «Железный дед»), Зайцева (роман «Золотой узор»), а также Бунина («Дневник 1917-1918 гг.», «Окаянные дни» (1918-1919 гг.)) эмиграционного периода наиболее ярко выделяется образ блаженного, нищего духом через антитетичное представление образа русского человека в событиях революционной реальности. Герои-странники Зайцева и Шмелева явлены контрастно по отношению к персонажам-бесам, образы которых писатели отмечают «нездешними» чертами, фигуры подвижников наоборот прописаны авторами в светлых тонах.

В научном исследовании рассмотрена реализация мотива «духовного странничества» вне христианского контекста в прозе младших писателейэмигрантов Г.Газданова и В.Набокова. В произведениях Набокова («Подвиг»,

Машенька», «Защита Лужина», «Приглашение на казнь», «Камера Обскура»,

Дар») и Газданова («Возвращение Будды», «Призрак Александра Вольфа»,

Вечер у Клэр», «Ночные дороги») мотив «духовного странничества» раскрывается не в рамках христианской духовной традиции, свойственной писателям старшего поколения эмиграции. Представители «детей» обращали свое внимание на тайную, внутреннюю' жизнь отдельной личности, в отрыве от соборного» начала. Героям Г.Газданова, равно как и персонажам В.Набокова, более свойственно созерцательное бытие, но не «деятельная любовь», присущая странникам» Шмелева и Зайцева. Как и персонажи ранних произведений

И.С.Шмелева, герои-созерцатели Газданова (герои-повествователи из «Ночных дорог», «Возвращения Будды», «Призрака Александра Вольфа», Николай из

Вечера у Клэр») находят выход из мертвящего гипноза «сна при жизни», обретают гармонию в любви к миру через любовь к ближнему. Героихудожники Набокова (Лужин, Цинциннат Ц., Годунов-Чердынцев) носители «гениального сознания» - преодолевают смертный тлен и разъятость» внешнего бытия с помощью своего творчества, но не

• 182 религиозного чувства.

Опора на нравственные идеалы и поиски предшественников (особенно Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, Н.С.Лескова), характерная как для старших, так и для младших писателей русского зарубежья склонность к сложнейшей проблематике в контексте «национальной» темы позволили художникам XX столетия прикоснуться к высотам духовного постижения гармоничного человеческого бытия.

В ходе проделанной работы были выявлены различные грани проявления мотива «духовного странничества» в произведениях Зайцева и Шмелева. Таким образом, нами было установлено, что феномен «духовного странничества» отражен в прозе Русского Зарубежья в самых разнообразных формах и вариантах. Все перечисленные типы «духовных странников» имеют как отличия, так и много общего, но несомненным представляется тот факт, что заявленный мотив и образ играли в творчестве писателей-эмигрантов огромную, роль и являются необыкновенно важными в русской литературе этого периода вообще.

Путь православной духовности, центр которой зиждется на любви к ближнему, уважении в нем «образа и подобия Божия», воссоздали в творчестве старших эмигрантов гармоничное понимание человеческого естества. Русские писатели и философы призывали разочаровавшееся поколение середины XX столетия обрести вновь утерянный путь исцеления от внутреннего (духовного) и внешнего (общественного) распада, вели к «гармоничному бытию». В этом -неумирающая ценность их творческого наследия.

Список научной литературыЛау, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бунин И.А. Собрание сочинений: в 8 т. / И.А. Бунин. — М.: Московский рабочий, 1993 2000.

2. Бунин И.А. Жизнь Арсеньева / И.А. Бунин. СПб.: Азбука-классика, 2006. - 448 с.

3. Бунин И.А. Окаянные дни / И.А. Бунин. СПб.: Азбука-классика, 2005. - 320 с.

4. Газданов Г. Вечер у Клэр. Ночные дороги / Г. Газданов. -СПб.: Азбука-классика, 2006. 416 с.

5. Газданов Г. Возвращение Будды. Призрак Александра Вольфа / Г. Газданов. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. - 384 с.

6. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 25 / Ф.М. Достоевский. Д.: Наука, 1986.-470 с.

7. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. Сочинения: в 2 т. Т. 2 / Ф.М. Достоевский. М.: Правда, 1987. - 476 с.

8. Зайцев Б.К. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 2-4 / Б.К. Зайцев. — М.: Русская книга, 1999.

9. Зайцев Б.К. Дальний край. Повести. Рассказы / Б.К. Зайцев. — М.: Дрофа: Вече, 2003. 400 с. — (Библиотека отечественной классической художественной литературы: в 100 томах).

10. Куприн И.А. Собрание сочинений: в И т. / И.А. Куприн. — М.: Терра, 1998.

11. Набоков В.В. Истинная, жизнь Себастьяна Найта / В.В. Набоков. М.: ACT; Харьков: Фолио, 1998. - 464 с. ,

12. Набоков В.В. Собрание сочинений: в 4 т. / В.В: Набоков. — М.: Правда, 1990.

13. Набоков В.В. Стихотворения и поэмы / В.В. Набоков. — М.: ACT; Харьков: Фолио, 1997. 592 с.

14. Ремизов A.M. Проза / A.M. Ремизов, Б.К. Зайецв. М.: Астрель: ACT, 2003. — 747 с. — (Школа классики: кн. для ученика и учителя).

15. Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 12 т / И.С. Шмелев. — М.: Сибирская Благозвонница, 2008.

16. Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 5 т. (6-9 доп.). Т. 9 / И.С. Шмелев. М.: Русская книга, 1998-2001.

17. Шмелев И.С. Крестный подвиг: очерки, статьи, автобиографические заметы, 1922-1934, воспоминания о И.С. Шмелеве / И.С. Шмелев. М.: Собрание, 2007. - 623 с.

18. Литературоведческие работы и богословские труды

19. Памяти Ивана Сергеевича Шмелева: сборник статей / под ред. В.А. Маевского. Мюнхен: б. и., 1956. - 128 с.

20. Аверин Б.В. О некоторых законах чтения романа «Дар»: вступ. ст. / Б.В. Аверин // Дар / В. Набоков. СПб., 2000. - С. 7-34.

21. Адамович Г.В. Одиночество и свобода / Г.В. Адамович. — М.: Республика, 1996.-447 с.

22. Альгазо X. Нравственное становление личности в автобиографической прозе русского зарубежья (И. Бунин, И. Шмелев, Б. Зайцев, А. Куприн): дис. канд. филол. наук / X. Альгазо. М., 2006. — 206 с.

23. Амфитеатров A.B. Святая простота / A.B. Амфитеатров // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов А.М. Любомудров. М., 2009. - С. 329-340. - Рец. на кн.: Пути небесные / И.Шмелева.

24. Амфитеатров А. Страшная книга / А. Амфитеатров // Возрождение. 1926. - 17 нояб. - С. 2-3.

25. Бальмонт К.Д. Горящее сердце (Иван Сергеевич Шмелев) / К.Д. Бальмонт // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов А.М. Любомудров. М., 2009. - С. 370-379;

26. Бердникова O.A. Антропологические художественные модели в русской поэзии начала XX века в контексте христианской духовной традиции: автореф. дис. . докт. филол. наук / O.A. Бердникова. — Воронеж, 2009. 40 с.

27. Бердникова O.A. «Так сладок сердцу Божий мир.»: монография: творчество И. Бунина в контексте христианской духовной традиции / O.A. Бердникова. Воронеж: Воронеж, обл. типография им. Е.А. Болховитинова, 2009. — 272 с.

28. Бердяев H.A. Самопознание: сочинения / H.A. Бердяев. — М.: ЗАО ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1997. 624с. - (Антология мысли).

29. Бердяев H.A. Собрание сочинений: в 4 т. / H.A. Бердяев. -Париж: YMCA-PRESS, 1990.

30. Бонгард-Левин Г. «Дело Шмелева» / Г. Бонгард-Левин // Русская мысль. 1999. - № 4292. - С. 18.

31. Бонгард-Левин Г. «Мой друг! Мой брат! Мой звук в пустыне!»: (К. Бальмонт и И. Шмелев) / Г. Бонгард-Левин // Русская мысль. -1999.-№4291.-С. 19.

32. Борзов Н.В. Памяти друга / Н.В. Борзов // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов А.М. Любомудров. М., 2009. - С. 460-463.

33. Бронская Л.И. Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья (И.Шмелев, Б.Зайцев, М.Осоргин): дис. . докт. филол. наук / Л.И. Бронская. — Ставрополь, 2002. 371 с.

34. Булгаков С.Н. Карл Маркс как религиозный тип / С.Н. Булгаков. Paris: YMKA-press; Варшава: Добро, 1929. - 39 с.

35. Булгаков С.Н. Свет Невечерний: Созерцания и умозрения / С.Н. Булгаков. М.: Республика, 1994. - 415 с.

36. Ваховская А.М; Поиск духовных ценностей в творчестве периода эмиграции Ив. Шмелёва, Б.Зайцева, С.Булгакова, Н.Бердяева / A.M. Ваховская // Очерки литературы русского зарубежья: межвузовский сб. науч. трудов. М., 2000; - Вып. 2. - С. 4-12.

37. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. Л.: Наука, 1940. - 537 с.

38. Владимир Востоков (священник). Голос пастыря: слова, речи и поучения / свящ. Владимир Востоков. М.: Скит, 1994. - 445 с.

39. Воропаева Е. «Афон» Бориса Зайцева / Е. Воропаева // Литературная учеба. — 1990. № 4. - С. 32-35.

40. Воропаева Е. Зайцев Б.К. / Е. Воропаева // Русские писатели. Т. 2.-М., 1992.-С. 38-42.

41. Гаспаров Б.МГ Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX века / Б.М; Гаспаров. -М.: Наука, 1994. 304 с.

42. Глушкова Н.Б; Паломнические «хождения» Б.К. Зайцева: дис. . канд. филол. наук / Н.Б: Глушкова. М., 1999. - 197 с.

43. Горюнова P.M. Жанровая специфика эпопеи Шмелева «Солнце мертвых» / P.M. Горюнова // Филологические науки. 1991. - № 4. - С. 25-52.

44. Гребенщиков Г.Д. Как много в этом звуке / Г.Д. Гребенщиков // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов А.М:. Любомудров. М., 2009. - С. 467-471.

45. Грико Т. Шмелевы / Т. Грико // Москва. 2000. - № 6: - С.174.187.

46. Гуревич П.С. Человек / П.С. Гуревич. М.: Дрофа, 1995. - 334с.

47. Деникина К.В. Иван Сергеевич Шмелев / К.В. Деникина // Духовный,путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М*, 2009: - С. 484-495.

48. Дунаев М.М: Духовный путь И. Шмелева / М.М. Дунаев // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи^ очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 171-197.

49. Дунаев М.М; Православие и русская литература. Ф.М. Достоевский / М.М. Дунаев. — М.: Изд-во храма святой мученицы Татианы, 2002.- 176 с.

50. Дьяченко Григорий (протоиер.). Толкование Евангелий: в 2 т. / Григорий Дьяченко, протоиер. -М.: Светлячок, 1994.

51. Дьяченко Н.М. У Шмелева в Севре / Н.М. Дьяченко // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 411-415.

52. Евангельский текст в русской поэзии XVIII-XX веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: сборник статей. Вып. 1-6. Петрозаводск, 2005.

53. Ерофеев В. Русская проза Владимира Набокова: вступит, ст. /

54. B. Ерофеев // Собрание сочинений: в 4 т. Т. 1 / В.В. Набоков. М., 1990. - С. 332.

55. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе / И.А. Есаулов. — Петрозаводск: Изд. Петрозаводского ун-та, 1995. 288 с.

56. Есаулов И.А. Пасхальность русской словесности / И.А. Есаулов. М.: Кругъ, 2004. - 560 с.

57. Есаулов И.А. Праздники. Радости. Скорби. Литература русского зарубежья как завершение традиции / И.А. Есаулов // Новый мир. -1992. № 10. - С. 232-242.

58. Жантийом Ив. Мой дядя Ваня. Шмелев в повседневной жизни / Ив. Жантийом // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009: —1. C. 352-369.

59. Жантийом-Кутырин Ив. Второй сын. Из воспоминаний об Иване Сергеевиче Шмелеве / Ив. Жантийом-Кутырин // Русская мысль. -Париж. 2002. - 11 апр. (№ 4404). - с. 6.

60. Зайцев Б. Мои современники / Б. Зайцев // Дон. — 1990. — № 10.-С. 165-169.

61. Зайцев Б.К. О Шмелеве / Б.К. Зайцев // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 440-444.

62. Зайцева Л.Е. Религиозные мотивы в позднем творчестве И.С. Шмелева (1927-1947): дис. . канд. филол. наук / Л.Е. Зайцева М., 1998. - 157 с.

63. Зайцева-Соллогуб Н.Б. Я вспоминаю.: вступ.ст. / Н.Б. Зайцева-Соллогуб // Собрание сочинений: в 5 т. Т. 4. Путешествие Глеба: автобиографическая тетралогия / Б.К. Зайцев. — М., 1999. — С. 3-21.

64. Зеелер В.Ф. Последний день Шмелева / В.Ф. Зеелер // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 448-452.

65. Земмеринг JI. Воспоминание о И.С. Шмелеве / Л. Земмеринг // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 382-395.

66. Зернин A.B. У Шмелева в Женеве / A.B. Зернин // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 421-424.

67. Ильин И. А. Собрание сочинений: в Ют. / И. А. Ильин. М.: Русская книга, 1996.

68. Ильин И.А. О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелев / И.А. Ильин. М.: Скифы, 1999. - 216 с.

69. Ильин И.А. Переписка двух Иванов: (1927-1934) / И.А. Ильин, И.С. Шмелев. -М.: Русская книга, 2000. 560 с.

70. Ильин И.А. Переписка двух Иванов: (1935-1946) / И.А. Ильин, И.С. Шмелев. М.: Русская книга, 2000. - 576 с.

71. Ильин И.А. Переписка двух Иванов: (1947-1950) / И.А. Ильин, И.С. Шмелев. М.: Русская книга, 2000. - 528 с.

72. Ильин И.А. Православная Русь: Лето Господне. Праздники И.С. Шмелева. / И.А. Ильин // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. — С. 40-48.

73. Иоанн Лествичник (преподобный). Лествица / преподобный Иоанн Лествичник. — СПб.: АО «Санкт-Петербургская типография № 6», 1995. -352 с.

74. Иоанн Златоуст (Патриарх Константинопольский, святитель). Алфавит духовный / свт. Иоанн Златоуст. — М.: Православное братство святого апостола Иоанна Богослова, 2007. 605 с.

75. Иоанн Кронштадтский. О молитве: извлечения из дневниковых тетрадей за 1856-1862 гг. / Иоанн Кронштадский; сост. мон. Серафима (Иванова). М.: Отчий дом, 2007. - 280 с.

76. Иоанн Кронштадтский. Священнику: извлечения из дневниковых тетрадей / Иоанн Кронштадский; сост. мон. Серафима (Иванова). М.: Отчий дом, 2005. - 280 с.

77. Исаак Сирин. Слова подвижнические / Исаак Сирин. — М.: Лепта; Книга, 2008. 800 с.

78. Карпов А.Ю. Самые знаменитые святые и чудотворцы России / А.Ю. Карпов, A.A. Юрьев. М.: Вече, 2001. - 512 с.

79. Карташев A.B. Религиозный путь И.С. Шмелева / A.B. Карташев // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 112-129.

80. Карташев A.B. Певец Святой Руси: (Памяти И.С.Шмелева) / A.B. Карташев // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 472-478.

81. Ковалевский П.Е. Иван Сергеевич Шмелев / П.Е. Ковалевский // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 130-133.

82. Козлов М. Акафист как жанр церковных песнопений / М. Козлов // Акафистник: в 2 т. Т. 1. М., 1989. - С. 3-12.

83. Компанеец В.В. Иван Шмелев / В.В. Компанеец // Литература русского зарубежья: 1920-1990 гг. / ред. А.И. Смирнова. М., 2006. - С. 64-79.

84. Коряков П.В. Монашество в творчестве Б.К.Зайцева: дис. . канд. филол. наук / П.В. Коряков. — М., 2002. 208 с.

85. Кошемчук Т.А. Русская литература в православном контексте / Т.А. Кошемчук. СПб.: Наука, 2009. - 280 с.

86. Красников Г.Н. Борис Константинович Зайцев (1881-1972): вступ. ст. / Г.Н. Красников // Дальний край: повести и рассказы / Б.К. Зайцев. -М., 2003.-С. 5-17.

87. Краснов Г.В. Мотив в структуре прозаического произведения: к постановке вопроса / Г.В. Краснов // Вопросы сюжета и композиции. -Горький, 1980.-С. 69-81.

88. Крупин В.Н. Иван Шмелев как выразитель идеи Святой Руси / В.Н. Крупин // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. С. 310-316.

89. Кульман Н.К. И.С. Шмелев: к 35-летию литературной деятельности / Н.К. Кульман // Россия и славянство. 1930. - № 99. - С. 4.

90. Кураев А. Сатанизм для интеллигенции: в 2 т. / Диакон Андрей Кураев. -М.: Отчий дом, 1997.

91. Кутырина Ю.А. Иван Сергеевич Шмелев. Вып. 2 / Ю.А. Кутырина. — Париж: Издание Русского научного института при Русской Академической группе в Париже, 1960. 105 с.

92. Кутырина Ю.А. Трагедия Шмелева / Ю.А. Кутырина // Слово. 1991.-№ 2.-С. 63-66.

93. Ладыженский В.Н. Солнце мертвых / В.Н. Ладыженский // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 317-319. - Рец. на кн.: Шмелев И. Солнце мертвых: эпопея.

94. Лапко О.Ю. Художественное воплощение наставничества в русской прозе 1920-1930-х годов XX века: дис. . канд. филол. наук / О.Ю. Лапко. -М., 2009. 168 с.

95. Лега В.П. Лекции по истории философии: в 2 ч. / В.П. Лега. -М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 1999.

96. Лесков Н.С. Собрание сочинений: в 12т./ Н.С. Лесков. М.: Правда, 1989.

97. Литература русского зарубежья (1920-1990) / ред. А.И. Смирнова. М.: Флинта; Наука, 2006. - 640 с.

98. Лотман Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

99. Лукъянцева И.И. Идея святости в творчестве Б.К.Зайцева периода эмиграции: дис. . канд. филол. наук / И.И. Лукъянцева. Ставрополь, 2006.- 181 с.

100. Любимов Б.Н. Душа Родины / Б.Н. Любимов // Лето Господне; Богомолье; Статьи о Москве / И.С. Шмелев. М., 1990. - С. 5-24.

101. Любомудров A.M. Богоищущая душа. Духовное и мирское в творческой судьбе И.С. Шмелева / A.M. Любомудров // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 227-282.

102. Любомудров A.M. Духовный реализм в литературе русского зарубежья (Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев): дис. . докт. филол. наук / A.M. Любомудров. СПб., 2001. - 249 с.

103. Любомудров A.M. Иван Сергеевич Шмелев: биография / A.M. Любомудров // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. С. 9-20.

104. Любомудров A.M. Православное монашество в творчестве и судьбе И.С. Шмелева / A.M. Любомудров // Христианство и русская литература. -СПб., 1994.-С. 364-392.

105. Любомудров A.M. Опыт духовного романа (Пути Небесные И.С. Шмелева): вступ. ст. / A.M. Любомудров // Пути небесные / И.С. Шмелев. -М., 2004.-С. 5-50.

106. Макарий Маропсобов (архимандрит). Примеры благочестия среди соблазнов, или Поведение древних христиан в отношении к язычникам / архим. Макарий Маропсобов. М.: Благовест, 1996. - 180 с.

107. Макаров Д.В. Христианские понятия и их художественное воплощение в творчестве И.С. Шмелева: дис. . канд. филол. наук / Д.В. Макаров. Ульяновск, 2001. - 194 с.

108. Марченко Т.В. Традиции Гоголя в творчестве И.С. Шмелева / Т.В. Марченко // Российский литературоведческий журнал. 1994. - № 4. - С. 110-113.

109. Марченков Вячеслав (протоиерей). Начала православия / протоиерей Вячеслав Марченков. М. : Панэкс, 1991. - 208 с.

110. Махновец Т.А. Концепция мира и человека в рассказах И.С. Шмелева о послереволюционной России / Т.А. Махновец. Йошкар-Ола, 1999. -С. 94-125.

111. Мейснер Д. Миражи и действительность: записки эмигранта / Д. Мейснер. — М.: Изд-во агентства печати «Новости», 1966. 301 с.

112. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. Борис Константинович Зайцев (1881-1972) / О.Н. Михайлов // Литература в школе. — 1990.-№6.-С. 47-50.

113. Михайлов О.Н. Об Иване Шмелеве / О.Н. Михайлов // Литературная Россия. 1987. - 20 нояб. — С. 18-19.

114. Михайлов О.Н. Об этой книге и ее авторе: вступит, ст. / О.Н. Михайлов // Лето Господне / И.С. Шмелев. М., 2004. - С. 5-12.

115. Михайлов О.Н. Страницы русского реализма: Заметки о рус. лит. XX в. / О.Н. Михайлов. М.: Современник, 1982. - 288 с.

116. Млечко A.B. Владимир Набоков / A.B. Млечко // Литература русского зарубежья (1920-1990) / C.B. Баранов и др.; под общ. ред. А.И. Смирновой. М., 2006. - С. 269-295.

117. Молотков Сергий (священник). Практическая энциклопедия. Основы правильной духовной жизни: по творениям святителя Игнатия (Брянчанинова) / свящ. Сергий Молотков. СПб.: Сатисъ; Держава, 2007. - 600 с.

118. Мордасов В. (протоиер.). Об искушениях, скорбях, болезнях и утешении в них / Протоиерей Валентин Мордасов. М.: Благовест, 2010. -240с.

119. Мочульский К. О Шмелеве / К. Мочульский // Звено. 1927. -№255.-С. 291-294.

120. Мочульский К.В. Ив. Шмелев. «Лето Господне. Праздники» / К.В. Мочульский // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. — С. 322-324.

121. Муромцева-Бунина В.Н. Умное сердце / В.Н. Муромцева-Бунина // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. С. 479-483.

122. Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе / В.В. Набоков. М.: Независимая газета, 1998. — 510 с.

123. Набоков В.В. Лекции по русской литературе / В.В. Набоков. -М.: Независимая газета, 1998. — 438 с.

124. Настольная книга священнослужителя. Т.6. — М.: Изд-во Московской Патриархии, 1988. — 880 с.

125. Николаева Е.В. Пути небесные русского романа. / Е.В. Николаева // Литература в школе. 2003. — № 2. — С. 9-12.

126. Николаева С.Ю. Пасхальный текст в русской литературе XIX века / С.Ю. Николаева. Ярославль: Литера, 2004. - 360 с.

127. Николюкина А.Н. Писатели русского зарубежья (1918-1940): справочник. Ч. 3. Т-Я, дополнения / А.Н. Николюкина // Литературная энциклопедия Русского Зарубежья (1918-1940). Т. 1. Ч. 3. / гл. ред. А.Н. Николюкин. — М., 1995.-321 с.

128. Нил Сорский (преподобный). Творения преподобного Нила Сорского / преп. Нил Сорский. Кириллов: Кирилло-Белозерский монастырь, 2008.-256 с.

129. Оптинский цветник: изречения преподобных старцев Оптинских / сост. И.В. Кабанов. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного ун-та, 2007. — 491 с. — (Слова спасения).

130. Осьминина Е. Возвращение Ивана Шмелева / Е. Осьминина // Москва. 2000. - № 6. - С. 173-174.

131. Осьминина Е.А. Крушение кумиров / Е.А. Осьминина // Собрание сочинений: в 5 т. / И.С. Шмелев. М., 1998 - 2001. - Т 2. - С. 3-12.

132. Осьминина Е.А. «Пути Небесные» / Е.А. Осьминина // Собрание сочинений: в 5 т. / И.С. Шмелев. -М., 1998-2001.-Т. 5.-С. 3-12.

133. Осьминина Е.А. Пути земные и пути небесные / Е.А. Осьминина // Москва. 1995. - № 1. - С. 164-167.

134. Осьминина Е.А. Рыцарь саблю обнажил / Е.А. Осьминина // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 212-226.

135. Охотина-Маевская Е.П. Шмелев и его «Пути небесные» / Е.П. Охотина-Маевская // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. — С. 88-100.

136. Павлова Д.В. Православная традиция и проблемы самопознания русской культуры / Д.В. Павлова // Христианство и культура / редкол.: JI.H. Блинова (отв. ред.) и др.. Астрахань, 2000. - С. 84-89.

137. Паисий Святогорец (старец). Слова. Т.2. Духовное пробуждение / старец Паисий Святогорец. — Суроти, Салоники: Монастырь святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова; М.: Издательский дом «Святая Гора», 2005. 400 с.

138. Параманов Серафим (иеромонах). О паломничестве и странничестве / иеромонах Серафим Параманов. — М.: Развитие духовности, культуры и науки, 2004. 46 с.

139. Петинова Е. Биография души: вступит, ст. / Е. Петинова // Жизнь Арсеньева / И.А. Бунин. СПб., 2006. - С. 5-22.

140. Пильский П.М. День с Иваном Сергеевичем Шмелевым под Ригой / П.М. Пильский // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 396-404.

141. Прокопов Т.Ф. «Все написанное мною лишь Россией дышит.». Борис Зайцев в эмиграции / Т.Ф. Прокопов // Собрание сочинений: в 5 т. Т. 2. / Б.К. Зайцев. М, 1999. - С. 3-26.

142. Прокопов Т.Ф. Легкозвонный стебель: лиризм Б.К.Зайцева как эстетический феномен / Т.Ф. Прокопов // Собрание сочинений: в 5 т. Т. 3 / Б.К. Зайцев.-М., 1999.-С. 3-11.

143. Пропп В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1969. - 168 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

144. Проскурина E.H. Паломничество в русской светской литературе: к проблеме трансформации сюжета / E.H. Проскурина // Евангельский текст в русской поэзии XVIII—XX веков: цитата реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Петрозаводск, 2005. - Вып 4. - С. 67-86.

145. Расловлев М.С. Из личных воспоминаний о И.С. Шмелеве / М.С. Расловлев // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. — С. 416-420.

146. Рафаил (Карелин; архим.). Церковь и мир на пороге Апокалипсиса / архим. Рафаил (Карелин). — М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1999. 132 с.

147. Романов Б. Путешествия в Святую Землю: записки русских паломников и путешественников XII-XX вв. / Б. Романов. М.: Лепта, 1995. -256 с.

148. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Кн. 2 / под ред. В.А. Келдыш. - М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2001. - 768 с.

149. Рябушинский В.П. Детство и отрочество Шмелева / В.П. Рябушинский // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 343-351.

150. Сайченко В. Достоевский и Шмелев: к вопросу о создании религиозного романа / В. Сайченко // Русская литература XX века: эволюция художественного сознания. Краснодар, 2000. - С. 41-55.

151. Серафим (Иванов; архиеп. Чикагский и Детройтский). Бытописатель русского благочестия / архиеп. Серафим (Иванов) // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. M., 2009. - С. 405-410.

152. Серафим (Слободской; протоиерей). Закон Божий: руководство для семьи и школы / протоиерей Серафим Слободской. Киев: Свято-Успенская Почаевская Лавра, 1991. - 773 с.

153. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии / И.В. Силантьев. -Новосибирск, 1999. 103 с.

154. Симфония: по творениям преподобного Амвросия, старца Оптинского / под ред. Н.М. Тереховой. М.: Даръ, 2007. - 352 с.

155. Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей / А.П. Скафтымов. М.: Художественная литература, 1972. - 543 с.

156. Смирнова А.И. Александр Куприн / А.И. Смирнова // Литература русского зарубежья / под общ. ред. А.И. Смирновой. М., 2006. — С. 52-64.

157. Смирнова А.И. Гайто Газданов / А.И. Смирнова // Литература русского зарубежья / под общ. ред. А.И. Смирновой. М., 2006. - С. 295-314.

158. Смирнова А.И. Иван Бунин / А.И. Смирнова // Литература русского зарубежья / под общ. ред. А.И. Смирновой. M., 2006. - С. 36-52.

159. Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX начала XX века: учебник для студ. ун-тов и пед. ин-тов / Л.А. Смирнова. - М.: Лаком-книга, 2001.-399 с.

160. Смирнова М.Г. Пути земные / М.Г. Смирнова // Духовный путь Ивана Шмелева : статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 134-170.

161. Солженицын А. Иван Шмелев и его «Солнце мертвых» / А. Солженицын // Новый мир. 1998. - № 7. - С. 184-193.

162. Солнцева Н.М. Иван Сергеевич Шмелев: аспекты творчества / Н.М. Солнцева. -М.: Кругъ, 2006. 254 с.

163. Солнцева Н.М. Иван Шмелев. Жизнь и творчество: жизнеописание / Н.М. Солнцева. — М.: Эллис Лак, 2007. — 512 с.

164. Соловьев B.C. Собрание сочинений: в 2 т. / B.C. Соловьев — М.: Мысль, 1990.

165. Сорокина О.Н. Московиана: Жизнь и творчество Ивана Шмелева / О.Н.Сорокина. М.: Московский рабочий; Скифы, 1994. - 400 с.

166. Сорокина О.Н. Творческий путь И.С. Шмелева в эмиграции / О.Н. Сорокина // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. - С. 60-87.

167. Спиридонова Л.А. Трагедия И. Шмелева, писателя и человека / Л.А. Спиридонова // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. М., 2009. -С. 283-309.

168. Татаринов A.B. Леонид Андреев / A.B. Татаринов // Русская • литература рубежа веков: (1890-е начало 1920-х годов): в 2 кн. Кн. 2. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2001. - С. 286-339.

169. Тамарченко Н.Д. Теоретическая поэтика: хрестоматия-практикум: учеб. пособие для студентов вузов / Н.Д. Тамарченко. М.: Академия, 2004. — 400 с. - (Высшее профессиональное образование. Филология).

170. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета: в 3 т. / ред. А.П. Лопухин. — Стокгольм: Институт перевода Библии, 1987.

171. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика: учеб. пособие для студентов вузов / Б.В. Томашевский. — М.: Аспект Пресс, 1999. — 333 с. (Классический учебник).

172. Труайя А. Иван Шмелев / А. Труайя // Русская мысль. -Париж, 1952. № 491. - С. 6.

173. Трубачев Андроник (игумен). Обо мне не печальтесь. : жизнеописание священника Павла Флоренского / игумен Андроник Трубачев. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2007. — 149 с.

174. Трубицына М.Ю. На пути к Лету Господню (онтология веры в художественной эволюции И.С.Шмелева): автореф. дис. . канд. филол. наук / М.Ю. Трубицына. Череповец, 1998. - 21 с.

175. Федоров Н.И. Судьба Шмелева / Н.И. Федоров // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. M., 2009. - С. 101-111.

176. Федотов Г.П. Святые Древней Руси / Г.П. Федотов. — М.: . Московский рабочий, 1990.-271 с.

177. Феодосия (Соломянц; монахиня). Последний день Ивана Шмелева / мон. Феодосия // Духовный путь Ивана Шмелева: статьи, очерки, воспоминания / сост., предисл., подгот. текстов A.M. Любомудров. — М., 2009. — С. 457-459.

178. Феофан Затворник (святитель). Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться / святитель Феофан Затворник. — М.: Сретенский монастырь, 2009. — 384 с. — (Духовная сокровищница).

179. Флоровский Г.В. Из прошлого русской мысли / Г.В. Флоровский. — М.: Аграф, 1998. — 431 с. — (Путь к очевидности).

180. Франк С.Л. Сочинения / С.Л. Франк. Минск: Харвест; М.: ACT, 2000. — 800 с. — (Классическая философская мысль).

181. Хализев В.Е. Теория литературы: учебник для студ. высш. учеб. заведений / В.Е. Хализев. 5-е изд., испр. и доп. — М.: Академия, 2009. — 432 с. — (Высшее профессиональное образование. Филология).

182. Хатямова М.А. К проблеме персонифицированного повествования: «Золотой узор» Б.К. Зайцева / М.А. Хатямова // Вестник199

183. Томского гос. пед. ун-та. Сер.: Гуманит. Науки (филология). 2007. - № 8 (71). -С. 55-60.

184. Христианство и русская культура. Сб. 1-5. СПб., 19992006.

185. Черников А.П. Проза И.С. Шмелева: концепция мира и человека / А. П. Черников; М-во образования Рос. Федерации, Моск. Пед. гос. ун-т им. В.И. Ленина. Калуга: Калуж. Обл. Ин-т усовершенствования учителей, 1995.-341 с.

186. Черников А.П. Опыт духовного романа. «Пути Небесные» И.С. Шмелева / А.П. Черников // Литература в школе. 2003. - № 2. - С. 13-18.

187. Чумакевич Э.В. Духовно-нравственное становление личности героя в дилогии И.С. Шмелева «Богомолье» и «Лето Господне»: дис. . канд. филол. наук / Э.В. Чумакевич. Минск, 1995. - 196 с.

188. Шкловский В.Б. О теории прозы / В.Б. Шкловский. М. : Советский писатель, 1983. - 383 с.

189. Щедринац Н.М. Борис Зайцев / Н.М. Щедринац // Литература русского зарубежья: (1920-1990): учеб. пособие для студентов вузов / C.B. Баранов и др.; под общ. ред. А.И. Смирновой. М., 2006. - С. 79-97.

190. Яров С. Вступительная статья / С. Яров // Окаянные дни / И. А. Бунин. СПб., 2005. - С. 5-26.1. Словари

191. Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений / Н.Абрамов. М.: Русские словари, 2008. - 667 с.

192. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 605 с.

193. Большой орфографический словарь русского языка: более 106000 слов / под ред. С.Г. Бархударова, И.Ф. Протченко, И.Л. Скворцова. 3-е изд., испр. и доп. -М.: Оникс; Мир и Образование, 2010. - 1152 с.

194. Дьяченко Григорий (протоиерей). Полный церковнославянский словарь / протоиерей Григорий Дьяченко. — М.: Отчий дом, 2006. -1160 с.

195. Тимофеев Л. Краткий словарь литературоведческих терминов / Л. Тимофеев. М.: Просвещение, 1985. - 208 с.1. Электронные источники

196. Антоний Падуанский Электронный ресурс. // Католическая Россия: [сайт]. URL: http://www.catholic.ru/modules.php7name =Encyclopedia&op-content&tid=1500 (01.06.2010).

197. Ваховская А. Православные «нити» бытия : (роман Б. Зайцева «Дом в Пасси», 1935) Электронный ресурс. / А. Ваховская // Русская линия : православное информационное агентство: [сайт]. — [2002]. URL: http://rusk.ru/st.php7idar-401128 (01.02.2011).

198. Луини Электронный ресурс. // Энциклопедический словарь

199. Ф.А. Брокгауза и И. А. Ефрона: сайт. URL: http://dic.academic.ru /dic.nsf/brokgauz efron/62593/Луини (10.03.2011).