автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Образ Садриддина Айни в современной таджикской прозе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образ Садриддина Айни в современной таджикской прозе"

На правах рукописи

Аслонова

. Наргис Наимджановна

(

ОБРАЗ САДРИДДИНА АЙНИ В СОВРЕМЕННОЙ ТАДЖИКСКОЙ ПРОЗЕ

Специальность: 10.01.03 -Литература народов стран зарубежья (таджикская литература)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

з

Душанбе - 2004

Работа выполнена в Отделе таджикской литературы Института языка и литературы им. Рудаки Академии наук Республики Таджикистан

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Асозода Худойназар

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Шарифов Худой кандидат филологических наук Салохиддин Солехов

Ведущая организация: Таджикский государственный педагогический университет им. К. Джураева

Защита состоится «2004 г. в « /¿7 » часов на заседании диссертационного совета Д 047.004.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языка и литературы им. Рудаки Академии наук Республики Таджикистан (734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 21)

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке им. Индиры Ганди Академии наук Республики Таджикистан (734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 33)

Автореферат разослан « / » _2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Шодикулов X.

Обшая характеристика работы

Актуальность темы. В современном таджикском литературоведении всё больший интерес вызывает проблема постижения образа Садриддина Айни в таджикской прозе. Минуло почти полстолетия со дня смерти писателя, но до сих пор проводятся сессии «Солонаи Айни», посвященные его памяти. За это время изданы десятки книг и сотни статей и очерков, в том числе воспоминания современников, писателей и ученых, о С. Айни, которые представляют значительный интерес для айниведения. Воспоминания и мемуаристка его учеников и последователей М. Турсун-заде, Дж. Икрами, С. Улуг-заде, М. Миршакара, А. Дехоти, Ф. Ниязи, П. Толиса, Б. Рахим-заде и др. художников слова, достоверно и многогранно воссоздающие образ С. Айни, нуждаются в тщательном изучении и обобщении. Они способствуют выявлению творческой индивидуальности выдающегося мастера слова, глубокому проникновению в его художественный мир. Не менее важными в этом смысле являются воспоминания ученых - И. Брагинского, Р. Хашима, Т. Зехни, С. Табарова, К. Айни, Р. Хади-заде, Б. Ниязмухамедова, X. Мансурова, которые открывают новые, неисследованные грани личности С. Айни, способствуя постижению образа писателя и ученого на разных уровнях. Особый научно-познавательный интерес представляет в этом плане книга воспоминаний, выпущенная к 90-летию со дня рождения писателя1. Данный труд проливает свет на многие стороны жизни и деятельности С. Айни, содержит ценные сведения о его личности и духовном облике. Дополняют и совершенствуют пприхи к портрету писателя созданные позднее его учениками и последователями очерки и эссе, романы и документальные произведения2.

1 Садриддин Айнй дар хотироти дустон ва шогирдон. Душанбе: Ирфон, 1968.- 286 с.

2 Акобиров Ю. Дунё ба умед. Роман. Душанбе: Ирфон, 1985.- 336; Икромй Ч- Устоди ман, мактаби ман, худи ман. Душанбе: Ирфон, 1970,- 116 е.; кухзод у. Як рузи дароз... Душанбе: Ирфон, 1982.-128 е.: МиршакарМ. Ёди ёри мехрубон. Душанбе: Ирфон, 1971.186 е.: Нафисй С. Мусохибот бо марди бузург. В кн.: Садриддин Айнй дар хотироти дустон ва шогирдон, с. 182-184; Отахонова X. Симои Айнй дар осори Мирзо Турсун-зода. В кн.: Ифтихори миллат. Душанбе, 2002.-С. 59-69; Рачабй М- Тазохури бадеии зиндагии хусусй (як фарзияи илмй). В кн.: Рачабй М. С. Ба фикри ман... Душанбе: Де-ваштич, 2003.-С.21-33; РахимзодаБ. Саъдии замон. В кн.: Нашнномаи Айнй, ч. III. Душанбе: Дониш, 1966.-С. 166-171: Сайфуллоев А. Мактаби Айнй. Душанбе: Ирфон, 1978.352 е.; Турсунзода М. Сардафтари адабиёти советии тоник// Шарки Сурх, 1958, № 4; Турсунзода М. Айнии мо. // Шарки сурх, 1953, № 4; Улугзода С. Саёхдти Бухоро бо хамрохии Айнй; его же: глава "Айни" в «Субхи чавонии мо». Душанбе. В его кн.: Мун-тахобот, в 4-х тт., том 1, Душанбе: Ирфон, 1975.-С. 93-113; Хошим Р. Сухан аз устодон ва дустон (кайдхо, ёддошт ва портретхои адабй). Душанбе: Ирфон, 1971.-С. 7-16; Хошим Р., Фиш Р. Бо амри вичдон. Душанбе: Ирфон, 1978.-286 с. Глазами совести, Душанбе: Ирфон, 1978.- 280 с.

2004-4 5856

ХашимР., ФншР,

рог нл;.'иональная

БИБЛИОТЕКА

У Г Петербург РК

Для постижения образа и личности С. Айни ценным источником служат автобиографическая повесть писателя' и хронологический очерк, составленный его дочерью Холидой Айни2.

В целом наука располагает большим количеством произведений художественной и документальной прозы, которые, к сожалению, все ещё не стали объектом специальных литературоведческих исследований, в то время как необходимость в таких трудах диктуется самим временем.

Цель и задачи работы. Цель исследования исходит из необходимости обобщения и научного осмысления произведений прозы, в которых создан художественный образ С. Айни, определения их места в отечественной мемуаристике и истории таджикской литературы в целом. В этой связи в диссертации решаются следующие задачи:

- определяется место мемуаров С. Айни, а также других произведений писателя в истории таджикской литературы XX века, дается их оценка как источника изучения жизни и творчества писателя;

- выявляются события и художественные аналогии в мемуаристике С. Айни и в воспоминаниях о нем, рассматривается творческая лаборатория художника слова, представленная в оценках авторов воспоминаний;

- анализируются художественные достоинства образцов документальной прозы, в которых С. Айни выступает в качестве основного персонажа. Особое внимание в процессе анализа уделяется таким средствам выразительности, как портрет героя, художественная деталь, исторический колорит, психологизация образа;

- дается идейно-художественная оценка романов и повестей С. Улуг-заде, Дж. Икроми, Р. Хашима и Р. Фиша, Ю. Акобирова, У. Кухзода в аспекте специфики воссоздания в них образа С. Айни.

Научная новизна и практическая ценность исследования заключается в том, что впервые в таджикском айниведении объектом диссертации становится современная национальная проза, посвященная С. Айни. В результате исследования С. Айни предстает не только как поэт, прозаик, историк, искусствовед, литературовед, лингвист и в целом как писатель и ученый широчайшего диапазона, но и как герой художественной литературы. Другими словами, С. Айни впервые выступает в роли героя современной таджикской прозы. С практической точки зрения данная работа может быть использована при написании учебников и учебно-методичес-

' Айни С. Мухтасари тарчумаи холи худам.- Сталинобод: Нашрдавточик, 1958.128 с.

2 Айнй X. Жизнь Садриддина Айни. Краткий хронологический очерк. - Душанбе: Дониш, 1982.- 94 с.

ких пособий по современной таджикской литературе, материалы работы могут быть применены при создании спецкурса на филологических факультетах вузов. Такой курс читается автором в Таджикском налогово-пра-вовом институте.

Методологическую основу работы составляют принципы филологических разработок, посвященных художественному портрету и вопросам личности и творческой лаборатории художника слова. С этой точки зрения, автор в своих пбисках опирается на достижения таджикского литературоведения и, в частности, на труды М Шукурова, А. Сайфуллаева, X. Шари-пова, А. Маниязова, X. Асозода, А. Кучарова, X. Атахановой, Ш. Рахмоно-ва, М. Имомова и др. ученых страны.

Основным ббъектом исследования в настоящей работе послужили воспоминания и мемуаристика современников С. Айни, его учеников и последователей. Ценным источником послужили автобиографические произведения самого писателя и хронологический очерк, написанный его дочерью X. Айни. К анализу были также привлечены романы и повести таджикских прозаиков У. Кухзода и Ю. Акобирова.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на совместном расширенном заседании отделов таджикской литературы и литературного наследия Института языка и литературы им. Рудаки (далее ИЯЛ им. Рудаки) Академии наук Республики Таджикистан (протокол № Q, от » г.) и рекомендована к защите.

Содержание диссертации изложено в двух статьях и научно-популярной брошюре автора, список которых приводится в конце автореферата. По материалам Диссертации проводятся занятия по таджикской литературе на 1 и 2 курсах Таджикского налогово-правового института.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех птав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во введении обоснованы актуальность темы, степень изученности вопроса, цель и задачи исследования, его научно-практическая значимость, методологические основы, указаны источники и объект исследования.

В первой главе, названной «Образ С. Айни в документальной прозе». рассматриваются воспоминания, эссе и отдельные заметки писателей, в центре внимания которых - создание художественного образа С. Айни. В преамбуле этой главы диссертации дано определение портрета как литературоведческого термина. Как отмечается в работе, портрет (от французского portrait) в литературном произведении означает изображение внешности героя: его лица, фигуры, одежды, манеры держаться, а также черт характера, передающих внутреннее состояние героя, его духовный мир и

т.д. Одновременно отмечено, что портрет может быть натуралистическим, психологическим, типическим, индивидуализированным и т.д.

Следует подчеркнуть, что среди таджикских художников слова XX века исключительно большим мастерством в создании портретов героев и персонажей владел С. Айни. С. Айни, как об этом написано в десятках статей и монографий о его творчестве, не только искусно «рисовал» внешние черты своих героев, но и глубоко постигал их внутренний мир. Выдающимся примером такого проникновения в образ может служить сатирическая повесть «Смерть ростовщика» с её главным героем Кори-Ишкамба.

Исключительную значимость в современной литературоведческой науке приобретает изучение литературных произведений, отразивших не только социально-экономическое состояние общества, но и становление личности и мировоззрения самого художника слова.

В этой связи уместно напомнить, что мировая литература знает немало творческих личностей, которые стали героями литературных произведений. В рассказах и очерках, в статьях и воспоминаниях, прежде всего, изображению подвергаются жизнь и творческая лаборатория писателя, через призму которых открываются наиболее яркие, поучительные страницы биографии героя. XX столетие в лице Мухаммада Икбола Лохури, Абулькасыма Лахути Кирмони и Садриддина Айни ознаменовано приходом таких личностей, которые прославились благодаря неповторимому творчеству, наполненному общечеловеческим гуманизмом, патриотизмом, любовью к народу. С. Айни являлся выдающимся художником слова, в судьбе которого отражена судьба таджикского народа. На протяжении всей своей плодотворной жизни С. Айни сумел соединить настоящее с прошлым и будущим своего народа, раскрыв духовную связь времен и поколений. Он является основателем литературной школы, дальнейшее процветание которой связано с творчеством его учеников М. ТУрсун-заде, С. Улуг-заде, Дж. Икрами, А. Дехоти, Ф. Ниязи, М. Миршакар, Б. Рахим-заде и др.

Изучение воспоминаний и мемуаров, посвященных С. Айни, показало, что обращение писателей к портрету художника, воссозданию его характера, внутреннего мира значительно расширяет наше представление об исторической судьбе нации и, что особенно важно, углубляет процесс самосознания народа.

Как было отмечено выше, в основу нашего исследования в этой главе положен труд «Садриддин Айни в воспоминаниях друзей и учеников» (1968), составителем которого является один из первых учеников С. Айни - известный ученый, писатель Рахим Хашим. В книгу вошли воспоминания более двух десятков авторов, в числе которых М. Турсун-заде, А. Лахути, Ф. Ниязи, С. Улуг-заде. Сайд Нафиси (Иран), Г. Абдулло, русские писатели и ученые А.

Афанасьев, А. Подпалов, Е. Павловский, П. Лукницкий, В. Смирнова и др. Все они видели С. Айни в жизни, беседовали с ним, учились опыту жизни и творческому мастерству, а после смерти писателя написали свои воспоминания, где представили свое «прочтение» книги жизни и деятельности устода.

Сам С. Айни немало страниц в своих публицистических статьях, повестях и романах посвящает своей жизни, воссоздает отдельные её эпизоды. Особенно примечательны в этом плане автобиографическая повесть «Коротко о моей жизни», четырехтомные «Воспоминания», известные в русском переводе как «Бухара». Они охватывают жизнь писателя, включая первое десятилетие XX века, тогда как последние 50 лет, насыщенные историко-культурными событиями, остались за рамками его книг. Тем не менее, представленные в этой книге воспоминания и очерки имеют большое научное и художественное значение для более глубокого постижения жизни и творчества С. Айни, его образа в целом.

Изображению деталей и штрихов внешнего и внутреннего облика С. Айни посвящены воспоминания других литераторов, среди которых М. Аминзода, Т. Зехни, А. Дехоти, Дж. Икрами, Ф. Ниязи, Г. Абдулло. Они представляют собой рассказы о первых встречах с устодом С. Айни, беседах с ним. В этом смысле неповторимым документом айниведения до сих пор остаются воспоминания Т. Зехни о страшных событиях у Арка Бухары, ще в один из весенних дней 1917 года С. Айни был подвергнут 75 палочным ударам. Как свидетель и очевидец этой сцены, Т. Зехни был первым и последним, кто достоверно и впечатляюще описал эту трагическую страницу истории:

«Как - то в одно мгновенье принесли и бросили на деревянный мостик большую охапку белых твердых дубинок. Вслед за ними поволокли приговоренного, которого один громила, похожий на демона, положил на голую спину, а двое других, согласно приказу командующего, начали бить этими белого цвета твердыми палками (дубинками): при слове «бир» (раз) двое производили по одному удару, при слове «икки» (два) те же двое повторяли свои удары, т.е. при каждом названном числе они производили по удару. После того, как число ударов достигло 75, они поволокли его назад.

Из криков и возгласов толпы «Айни-Айни» я понял, что этим наказуемым был наш устод Садриддин Айни» (1,23).

В этом же очерке воспоминаний Т. Зехни приводит маленькие рассказы (миниатюры) типа «Поездка в Бухару», «Устод Айни в издательстве», «Устод был справедливым человеком», «Устод был бережливым и исполнительным человеком» (1,24-28), названия которых говорят сами за себя. Следует добавить, что после выхода из эмирского заточения С. Айни переселился на постоянное место жительство в Самарканд и там, как говорит-

ся в одной из статей, берет на свое воспитание Т. Зехни, сыграв, таким образом, огромную роль в его духовном развитии.

Новые штрихи к портрету С. Айни Т. Зехни добавляет в рассказе о Ташкентской научной конференции, посвященной обсуждению двух «Алиф-бо» на латинской графике, созданных А. Фитратом и профессором Фрей-маном. Процесс обсуждения вызывает такой гнев и возмущение С. Айни, что «он снимает своё пальто и теплую шапку и включается в спор, резко выражая своё мнение» (1,26).

Свою лепту в воссоздание внешнего облика писателя внес другой его ученик - Фатех Ниязи. Описывая эпизод посещения устодом Айни его братьев в их доме, в Самарканде, Ф. Ниязи вспоминает, как, находясь на краю суфы, не отрывая глаз, следил за каждым его движением. Прежде всего, внимание подростка Фатеха привлекает лицо многоуважаемого гостя, который носил короткие черные бороду и усы, придающие его серьезному лицу, проницательным глазам какую-то особую непреклонность и обаяние. «Одет был он просто, - пишет Ф. Ниязи. - На нем был длинный камзол ногайского пошива из белой каламенки, мягкие сапоги черного цвета на низком каблуке и небольшая накрахмаленная чалма на голове. После традиционного приветствия «добро пожаловать!» домулло снял чалму, положил её в сторону, надел на голову плюшевую тюбетейку зеленого цвета. Хотелось бы сказать, что в тюбетейке устод выглядел гораздо моложе» (1,40-41).

Нет сомнений, что по внешнему облику С. Айни, подмеченному Ф. Ниязи ещё в начале 20-х гг. XX века, можно вполне воссоздать реальный портрет С. Айни определенного возраста. Особый колорит придают ему такие штрихи, как «короткие черного цвета борода и усы», «серьезное лицо», «задумчивый взгляд», «длинный камзол ногайского пошива из белой каламенки», «мягкие сапоги черного цвета» и т.д. Описание лица ус-тода в сочетании с манерой одеваться создают особую ауру, усиливают глубину восприятия личности С. Айни.

В плазах другого его ученика - С. Улуг-заде — С. Айни «был среднего роста солидным человеком, носившим короткую бороду с проседью и плюшевую тюбетейку зеленого цвета, одетым в черное легкое пальто...» (1,107).

Исследуя воспоминания последователей и учеников С. Айни, можно заключить, что в нем больше всего и прежде всего привлекали благородство внешнего облика, манера поведения и одежда.

Свежие штрихи к портрету С. Айни мы обнаружили в воспоминаниях русской писательницы В. Смирновой: небольшая голова, живые озорные глаза. Надо сказать, что описания подобного рода мы читали и раньше, однако В. Смирнова не повторяет их, а развивает, дополняя прежние све-

дения о внешнем облике писателя новыми подробностями и деталями.

Тему о деталях и штрихах к портрету С. Айни можно продолжить на примере произведений других его учеников или тех, кому посчастливилось увидеть С. Айни, получить от него уроки мастерства, пройти его школу воспитания. Основной акцент в главе делается на портретной характеристике устода Айни в документальной прозе. Обращаясь к изображению его личности, мы пытались воссоздать лицо, одежду и в целом внешний облик писателя, определить особые черты его характера, его чувства и состояние души в различных ситуациях и обстоятельствах.

Таким образом, на основе рассмотренных произведений мы выделили 35 фрагментов, где дается описание внешнего облика С. Айни. Их авторы изображают С. Айни как человека среднего роста, с короткой шеей, плотного телосложения и с округло подстриженными бородой и усами. Характерными внешними чертами С. Айни являются небольшая голова, широкий лоб, несколько выдвинутый вперед. Глаза у С. Айни - пытливые и умные, они излучают особый свет, писатель часто погружен в размышления. До 40-х годов он носил небольшую, накрахмаленную, из кисеи белого цвета высокого качества чалму. Тюбетейки носил он преимущественно плюшевые, чустского пошива. Бороду носил чуть длиннее усов. Его одежду, начиная со времен учебы в медресе до конца 40-х годов, составляли чалма, длинный камзол белого цвета ногайского пошива, черные сапоги на низких каблуках, поношенные халаты из плотной шелковой материи и тонкой алачи. После Отечественной войны 1941-1945 годов С. Айни носил черный полукамзол, легкое черное пальто и белый камзол зеленоватого цвета из чесучи. А в начале 50-х годов С. Айни чаще всего видели в белых брюках и в кителе, напоминающем военную форму. В эти годы он больше не носил чалму, предпочитая одевать чустскую тюбетейку. Года за три-четыре до смерти С. Айни видели согнутым, похудевшим, с пожелтевшим лицом. Это было время, когда у него прибавились морщины на лбу и лице. В целом, портрет С. Айни воссоздает облик великого человека, за плечами которого большая, умудренная опытом творческая жизнь, отданная народу, полная трагических моментов и непредвиденных обстоятельств.

Во второй главе, названной «Личность С. Айни (по материалам творческой лаборатории)», рассматриваются предпосылки и основы становления С. Айни как личности, прослеживается процесс его литературно-художественного мышления по материалам произведений писателей о нем и художественного наследия самого С. Айни.

Личности С. Айни, кроме статьей и рецензий, посвящены многочисленные научные труды. И его первое стихотворение «Гули сурх» («Красная роза»), и последнее сочинение—четырехтомные «Воспоминания» («Бу-

хара») привлекли внимание как таджикских, так и зарубежных литературоведов. Среди них особо выделяются работы М. Шукурова, А. Сайфул-лоева, С. Табарова, И. Брагинского, А. Маниязова, А. Махмадаминова, Иржи Бечки, Ш. Рахмонова, X. Айни, А. Кучарова, З.Г. Османовой, X. Асозода и др. Анализируя биографию и отдельные произведения писателя, они предприняли попытку воссоздать цельный образ писателя, однако, надо признаться, что многие грани характера этой незаурядной личности остались нераскрытыми.

Можно сослаться на десятки высказываний известных писателей, ученых, литераторов, к примеру, Сайда Нафиси, Хабиба Ягмои, Альфреда Ку-реллы, Яна Рипки, И. Брагинского, М. Шукурова, А. Сайфуллаева, каждый из которых по-своему определяет роль и место С. Айни в истории общечеловеческой культуры. При этом следует отметить, что образ писателя и его творческая лаборатория на материале воспоминаний и очерков его учеников до настоящего времени не стали объектом отдельного литературоведческого исследования.

Однако, как выясняется, С. Айни привлек внимание общественности еще в то время, когда учился в медресе Бухары. Не будь он личностью, его бы еще в студенческие годы не объявили бы «джадидом» (букв, «реформист», «новатор») и не наказали бы 75 палочными ударами, он не находился бы в центре внимания в литературных кругах. Достаточно вспомнить высокую оценку, которую дал его стихам Садри Зиё:

Ба назму насри сухан довар аст, Зи насраш, вале назми у хуштар аст. Суханхои АйнЯ хуштар зи чон, Агар боварат не, биёву бихон...

Он мастерски владеет и поэтическим, и прозаическим словом, Хотя более привлекательны стихи его, чем проза. Сладкозвучна его наставляющая речь, она возбуждает мысли, Если не веришь, возьми и прочти сам.

Как известно, в формировании С. Айни как творческой личности немаловажную роль сыграли и литературные беседы у Шарифджона Махдума, и обучение в бухарских медресе. Книга и бумага, перо и чернила стали его с тех пор постоянными спутниками.

С. Айни стал известен как педагог, как человек, много сделавший для воспитания подрастающего поколения. Интересны в этом плане высказы-

вания Дж. Икрами, которые он вкладывает в уста Турсун-ака, образованного любителя книг и знатока литературы:

«В Бухаре проживает большой, уважаемый мударрис (преподаватель высшего духовного училища) по имени Садридцин Айни... Вот он, объединившись с тюркскими мударрисами, открыл новую школу» (1,19). Несколько лет спустя Дж. Икрами вновь через Турсун-ака узнает, что «из Бухары пожаловал господин Садриддин Айни - мударрис... Мударрис Сад-Г риддин Айни - почитаемый святой человек, уважаемое лицо. Ваш отец

тоже знаком и дружит с ним, ибо беседа с человеком, который знает события, происходящие в мире, доставляет одно удовольствие. Во время беседы с такими людьми так и хочется выразить боль своего сердца, всё, что накопилось в душе, да и послушать их советы...» (2,20-30).

Когда С. Айни становится учителем Джалолхона (Икрами), его брата и еще сына одного писаря, признанным учебником становится «Тахзиб-ус-сибириён» («Воспитание юношества») С. Айни, известное тогда среди учащихся Бухары и Самарканда учебное пособие. Именно в эти годы распространяется известие о том, как в Регистане Бухары С. Айни был подвергнут 75 палочным ударам.

Имя Садриддина Айни стало известно далеко за пределами Бухары, Самарканда и Ташкента и, главным образом, в Восточной Бухаре как писателя и исследователя таджикской классической литературы, особенно после выхода в свет повести «Одина» и антологии «Образцы таджикской литературы».

Восприятие личности С. Айни ярко прослеживается в рассказах писателей поколения 30-х годов, посвященных их первым встречам с устодом. Спустя несколько лет, рассказывая о своих первых встречах с С. Айни, к примеру, Б. Рахим-заде вспоминал:

«Я первый раз увидел С. Айни в своем далеком родном селе Сорбог ещё тоща, когда учился в школе. В те дни устод посетил нашу школу. Да, устод Айни со своим «Маршем свободы» пришел в наше небольшое отдаленное село, расположенное в узком ущелье, и встретился с нами...» (3,166).

Спустя многие годы Б. Рахим-заде узнает о том, что С. Айни ещё в годы учебы в бухарских медресе опекал студентов из Восточной Бухары, посещая их кельи, интересуясь жизнью, делами, нравами и обычаями жителей горных селений. Более того, тогда, как утверждает сам С. Айни, в 1923 году, он в конторе «Бух госторга», что находилась в Самарканде, водил знакомство с группой поденщиков из горных мест» (4,110; 5,21-22). Б. Рахим-заде верно говорит и о том, что С. Айни ещё на Кизилтеппинском хлопкоочистительном заводе, по словам горных смотрителей караван - сараев и гармских и кулябских учеников, пристально изучал быт людей гор, стре-

милея побольше общэться с ними.

Другим источником, который углубляет наши представления о личности С. Айни, является его рабочий кабинет. Литературовед Р. Хашим, многие годы работавший с С. Айни и написавший потом ряд статей о творческой лаборатории своего учителя, изображает его рабочий кабинет со всеми деталями (6,9).

B. Смирнова во время поездки с С. Айни в Самарканд в вагоне поезда замечает: «... потому он уезжает в Самарканд, что устал отдыхать. Для работы же ему нужны те домашние стены, тот потолок и тот же стол, к которым он привык». Утверждали, что он никому не разрешал трогать его бумаги, наводить «порядок» на его столе. «Где, что лежит, знаю хорошо я сам, другие непременно нарушат мой порядок. Пусть говорят другие, что на моем столе царит беспорядок, это не беда, ибо мой беспорядок есть для меня самый лучший порядок» (1, 239).

Р. Хашим вспоминает, что большинство своих произведений С. Айни писал темно-зелеными чернилами, потому что они долго сохранялись. С самого начала он имел одну деревянную ручку и писал одним и тем же пером. Писатель очень любил свою домашнюю атмосферу, свой рабочий кабинет в Самарканде.

В диссертации большое внимание уделено вопросам демократизации языка и роли С. Айни в приближении его к массам, спорам и дискуссиям, имевшим место в научной жизни тех лет. В главе «Айни» повести С. Улуг-заде «Утро нашей жизни» затронут, в частности, вопрос об отношении С. Айни к традиционалистам, т.е. к тем, кто ратовал за наследие, отрицая необходимость новаторских подходов, диктуемых развитием общества. В ответ традиционалистам писатель сознательно называет язык и литературу предков «старыми» (устаревшими), ибо все, что имел таджикский народ до Октябрьской революции, представляется его оппонентами под этим углом зрения. Контрасты между старым и новым в 20-30-е годы были основными темами споров и дискуссий. Научные споры о языке и литературе достигали цели только в том случае, когда борьба старого и нового находилась в центре внимания и в ней непременно одерживало верх новое.

C. Улуг-заде в той же главе «Айни» повести «Утро нашей жизни» вспоминает выступление писателя на Ташкентской конференции по языку, после которой группа студентов учительского института, окружив С. Айни, выразили свою поддержку, отстаивая свою позицию примерами из повести «Одина». С. Айни понятна и близка позиция молодых, и он считает это хорошим предзнаменованием. Обращаясь к студентам, которые ждали его нового слова, С. Айни говорит:

«Я всегда прислушиваюсь к живой речи людей, улавливаю и запоми-

наю меткие слова, выражения, обороты. Когда я писал «Одину», у меня жил один молодой таджик - горец. Я ему читал каждую написанную главу, проверил на нем доходчивость языка повести. Но я хотел бы, чтобы вы поняли - живой язык людей, взятый так, как он есть, не может быть языком литературы, на нем нельзя писать книгу, надо делать отбор, брать все яркое из всех говоров таджикского языка, хорошее и полезное из старой литературы, и все это пропускать через свое сознание, через свой ум, отточить, отшлифовать все это...» (8,27).

Сегодня, когда вопрос об упрощении языка газет и книг, учебников и учебных пособий приобретает особую актуальность, мы вновь вспоминаем С. Айни, его чуткое восприятие времени и его требований, его дальновидность.

Ученики С. Айни не раз подтверждали мнение о том, что не только его художественные и научные произведения, но и незаурядная личность, жизнь, полная взлетов и падений, имели огромное влияние. В восприятии М. Турсун-заде устод Садриддин Айни был «личностью, напоминающей пчелу: как пчела старательно собирала по крупицам из многочисленных и различных цветов мельчайшую пыльцу для меда, так и С. Айни из страниц богатой истории таджиков выбирал события и факты...» (8,20), чтобы показать облик своего народа.

В диссертации в этой связи подробно рассказывается о поездке С. Айни летом 1949 года в Бухару со своими учениками Дж. Икрами и С. Улуг-заде. Целью поездки было знакомство учеников с историческими местами Бухары и совершенствование, таким образом, их знаний по истории края. Эта многодневная поездка помогла Дж. Икрами и С. Улуг-заде лучше и глубже узнать своего наставника (2,96).

Другими важными чертами характера, раскрывающими личность С. Айни, являются его исполнительность и ответственность. Многие соратники и свидетели, ученики и сослуживцы были поражены тем, как С. Айни относился к делу, к работе. Так, Р. Хашим, пишет:

«Я не помню, чтобы он хоть раз пропустил уроки или приходил на них с опозданием. Наоборот, во многих случаях, он приходил в школу за 2-3 часа до того, как начинались его уроки. Устроившись у печки, либо проверял наши тетради и исправлял ошибки, либо занимался чтением газет и книг» (6,8).

Личность С. Айни можно дополнить такими чертами, как великодушие, гостеприимство, скромность и демократичность. В годы, когда писатель жил достаточно бедно, двери его дома всегда были открыты гостям, и накрывался достархан. Вспоминая об этом, X. Ирфон писал, что он (С.Айни) всегда приносил с собой на работу лепешки, которыми делился с дву-

мя - тремя сослуживцами, нуждающимися в этом.

В диссертации затронут вопрос и об отношении С. Айни к русскому языку. Он считал, что переводчики обязаны язык профессионально, сам придерживался этой позиции. Р. Хашим отмечает, что С. Айни хорошо понимал значение русско-таджикского словаря. По словам ученого, этот словарь редактировался под руководством С. Айни в процессе совместной работы с сотрудниками редакции и с участием русских ученых. Вначале в составе редакционной группы работал археолог и историк древности В. Вяткин, а после его смерти к ней подключился профессор В.И. Анучин.

Незнание русского языка огорчало С. Айни, и не случайно для обучения своих детей этому языку он нанимает А. Афанасьева. С. Айни настоятельно внушал своим детям со всей ответственностью относиться к изучению русского языка.

Таким образом, как становится очевидным из воспоминаний, путевых записей и очерков его учеников - литераторов поколения 30-х годов Дж. Икрами, С. Улуг-заде, Ф. Ниязи, М. Миршакара, Р. Хашима, М. Турсун-заде, X. Ирфона и др., каждую беседу и встречу кавдую совместную поездку с С. Айни они воспринимали как своеобразную творческую школу. Большинство молодых писателей в лице С. Айни видело заботливого и требовательного учителя.

В третьей птаве «Образ Айни в современной таджикской прозе» рассмотрен художественный образ писателя в очерках С. Улуг-заде и Дж. Икрами, в повести У. Кухзода «Один длинный, длинный день», в романе Ю. Акобирова «Мир полон надежд», в эссе Р. Хашима, в его повести «Глазами совести», написанной в соавторстве с Радием Фишем.

Среди героев повествования в названых выше произведениях ведущее место занимает С. Айни. Основной творческой задачей писателей является изображение С. Айни и других героев и персонажей на фоне окружающей их социальной и общественной обстановки. Писатель показан здесь как конкретное историческое лицо, в котором сконцентрированы и художественно осмыслены страницы человеческой жизни. В теории литературы художественному вымыслу отводится важное значение. Однако при изображении литературных образов типа С. Айни, которые представляют собой историческую личность, обращение писателя к художественному вымыслу не совсем оправданно. Порой в этом нет особой необходимости. Для воссоздания полнокровного образа С. Айни писатель отбирает необходимый материал из его биографии, его индивидуальных особенностей и черт характера. Изучение ряда прозаических произведений показывает и подтверждает, что характер, личные человеческие качества С. Айни, его поступки обладают неповторимой индивидуальностью.

В исследовании, прежде всего, обращается внимание на те черты С. Айни, которые подчеркивают особенности его характера, определяют его творческую индивидуальность. Наиболее совершенный образ С. Айни как героя, с которым всецело связаны весь ход и развитие сюжета, мы обнаруживаем в художественном очерке С. Улуг-заде «Поездка в Бухару с Сад-риддином Айни». Этот очерк, вне всякого сомнения, можно считать одним из лучших произведений прозы, воссоздающих облик писателя, черты его характера.

В очерке «Поездка в Бухару с Садриддином Айни» С. Улуг-заде размышляет о двух символах истории и литературы, которые олицетворяют Бухара и Айни. В поездке, продолжавшейся всего несколько дней, С. Улуг-заде приходит к выводу, что на новом этапе развития таджикского общества эти два понятия слились в единое целое. Если в прошлые эпохи символом Бухары являлись Рудаки и Абуали ибн Сино, Абумансур Дакики и Мушфики, Шохин и Ахмад Дониш, то в новое время этот ряд пополнил С. Айни, т.е. символом новой Бухары является именно он. Формирование С. Айни как личности и писателя С. Улуг-заде, прежде всего, связывает с именем Шарифджона Махдума Садра Зиё. На самом деле, не будь этого просвещенного человека времени реформ в Бухаре, юноша Садриддин из Соктаре не имел бы возможности учиться в бухарских медресе. С. Улуг-заде, другими словами, придерживается мнения, что превращению сокта-ринского Садриддина в знаменитого Айни способствовали бухарские медресе, литературно-культурная среда, литературные беседы и встречи, которые происходили в доме Шарифджона Махдума, книга Ахмада Дониша «Редкостные события» и др: «Садриддина Айни нельзя представить без Бухары и Бухару, в свою очередь, без Садриддина Айни».

Герой С. Улуг-заде гордится новой Бухарой. Путешествуя по ней, С. Айни сравнивает новую Бухару с Бухарой эпохи эмирата. При каждом удобном случае он просит руководство города, чтобы те стремились к ещё большему его благоустройству, способствовали делу его дальнейшего процветания, призывает земляков беречь тысячелетиями сотворенные народом памятники этого старинного города. С. Айни, в изображении С. Улуг-заде, представляется пропагандистом, отстаивающим мнение, что Бухара с течением времени не должна потерять свою традиционную культуру и славу. Герой С. Улуг-заде - это эрудированный мудрец, за спиной которого 71 год жизни, который рассказывает о прошлом, вспоминает свои юношеские годы. С. Айни хочет довести до своих сподвижников и учеников мысль о том, что человек в молодые годы не очень ценит те места, где родился, однако отдаляясь от них, все больше и больше осознает их значимость.

Таким же образом, но теперь из уст самого С. Айни, описываются в

очерке С. Улуг-заде события, связанные с наказанием и заточением в обха-не Бухары

Естественно, после свержения Бухарского эмирата медресе Бухары обрели значение исторических памятников. Потому после созерцания Арка С. Айни приглашает своих спутников посетить медресе и первым долгом ведет их к медресе Мири Араб. Это медресе особенно дорого герою С. Улуг-заде. Благодаря заботам и вниманию Шарифджона Махдума С. Айни в 1890 году впервые переступил порог храма науки и образования. Первые впечатления о Бухаре, обучение, знакомство с людьми старой Бухары начались для него с этого очага культуры и знаний. Более того, приглашая в медресе двух многообещающих литераторов, С. Айни хотел через их впечатления «проверить» свое восприятие прошлого, описания жизни и учебы в медресе в первой части «Воспоминаний».

Таким же образом в ходе поездки в Бухару С. Улуг-заде приводит своего героя в Гиждуван, а оттуда в Соктаре, где родился С. Айни, через несколько часов «организует» его ветречу с земляками, сопоставляет свои знания, полученные из книги «Коротко о моей жизни», с тем, что видит воочию в Соктаре.

По возвращении из поездки в Бухару в июле 1949 года Дж. Икрами написал портретный очерк «Поездка в Бухару», в центре событий которого - С. Айни. Хотя путешествие с Садриддином Айни по Бухаре Дж. Икрами осуществил совместно с Сатымом Улуг-заде, трудно сказать, что это тот же портрет их наставника. Каждый из них рисовал своего устоДа по-своему. В изображении этих писателей С. Айни предстает в разных гранях, но как одна цельная личность. В очерке Дж. Икрами участниками событий является С. Айни, С. Улуг-заде и Б. Кимягаров. Разница состоит в том, что в первом случае повествование ведет С. Улуг-заде, а во втором ход событий и сюжет направляет Дж. Икрами. Есть ещё одна разница, которая дает о себе знать в ходе рассказа. Она заключается в том, что Дж. Икрами так же, как и С. Айни, родом из Бухары и получил к тому же начальное образование у С. Айни.

С. Айни в изображении Дж. Икрами выступает как мастер художественного слова, талантливый писатель, ученый - энциклопедист (литературовед, лингвист, искусствовед, историограф и краевед, знаток экономических и финансовых вопросов и выдающийся общественный деятель). Воссоздавая картину путешествия в Бухару, автор очерка выделяет те черты С. Айни, которые мы не обнаруживаем в очерке С. Улуг-заде. К примеру, Дж. Икрами отмечает умение С. Айни вести беседу, его веселый нрав, способность разбираться в людях. Он особо акцентирует силу памяти своего устода; чего не было в очерке С. Улуг-заде.

Далее в диссертации подвергнут подробному анализу ряд произведений, созданных в канун и после празднования в 1978 году 100-летия со дня рождения С. Айни. В их числе повесть Уруна Кухзода «Один длинный, длинный день», увидевшая свет сначала в журнальном варианте в 1978 г., а потом - в 1982 г. отдельным изданием.

Автор этой повести пришел к замыслу создания произведения после долгих лет изучения жизни и творчества С. Айни.

Как не трудно понять из названия повести, её сюжет основан на событиях одного дня из жизни С. Айни. Но это внешний временной пласт. На самом деле события происходят не в один день, а охватывают 35 -летний отрезок жизни С. Айни. Повесть начинается 8 апреля 1970 года, когда герой в тесной келье восстанавливает в памяти пройденный им путь, проводя как бы «внутреннее расследование». В рамках однодневного временного пространства писатель восстанавливает путь С. Айни за прошедшие 35 лет. Погруженный в воспоминания, он находится в поисках пути выхода из создавшегося положения. Подобная манера изображения героев вообще свойственна У. Кухзоду. Такой же способ изображения мы находим и в других его повестях, таких как «Размышления наедине», «И высокие горы...». Нетрудно заметить, что через внутренние размышления самого С. Айни и художественный вымысел У. Кухзод художественно постигает определенный исторический период в жизни С. Айни и события, связанные с ним. В повествовании автора события в сюжете не разворачиваются сразу же с рассказа о центральном герое. С. Айни появляется в нем после нескольких страниц, изображающих исторический фон. Он вспоминает о славе и величии Арка Бухары, упоминает Мулло Амона в связи с такими именами, как Ахмад Дониш, Шохин, Мунзим, Яхё-Ходжа и другие представители интеллигенции, изображенные в «Воспоминаниях», и только потом подходит к основной цели. Иными словами, У. Кухзод подготавливает почву к главной теме повествования и только потом приступает к стрежневой линии сюжета.

Повесть показывает, как хорошо У. Кухзод изучил характер и душу своего героя. По «пронзительному взгляду и огненным глазам» он хорошо представляет чувства и душу своего героя, и весь ход сюжета строит через призму этих «сверкающих» глаз. Душевное состояние героя, среда его обитания не раз подчеркнуты автором с тем, чтобы подготовить своего читателя к восприятию героя через «тесную келью, стены и потолок которой отделаны алебастром».

Герой повести находится внутри кельи, в расстроенных чувствах, не зная, что делать. Он в ожидании ужасных событий. С. Айни предается долгим размышлениям, внутреннему монологу. Его размышления, обретая

историко-философскую окраску, в целом есть не что иное, как суть его просветительских взглядов, Художественные обобщения, таким образом, основываясь на исторических событиях прошлого, обращены к будущему.

До этого произведения читатель мало знал о внутреннем мире С. Айни. Он был знаком ему как личность, черты которой проявились в его произведениях, в его героях, воспринимаясь через чувства, выраженные им в его книгах. Впервые образ С. Айни, его историко-философские взгляды, его творчество даны через призму его внутренних размышлений.

У. Кухзод достаточно полно изучил, С. Айни. Весь свой талант писателя он сосредоточил на художественном воплощении образа С. Айни. Чтобы дать типичного героя в типичных обстоятельствах он создает убедительную психологическую атмосферу.

В изображении У. Кухзода психологическая среда определяет действия и поступки героя, его размышления и душевный бунт. В зависимости от ситуации и положения, в которых находится герой, У. Кухзод показывает мельчайшие движения его души и характера, тонко и убедительно вписывая их в ткань повествования.

Напрашивается вывод, что этот мир полон испытаний и неразгаданных тайн. С. Айни благодаря перу У. Кухзода изображен реально, достоверно и убедительно. Прибегая к художественному вымыслу, У. Кухзод воссоздал полную картину философского и эстетического мира С. Айни. По словам академика М. Шукурова, «Один длинный, длинный день» входит в число тех произведений прозы, которые обретают исключительно аналитические особенности, ведущие к глубокому психологизму. Герой У Кухзода в этой повести в лице С. Айни занят духовными поисками, но он социально активный персонаж, озабоченный судьбой народа и противоречиями эпохи».

Другим произведением, появившимся также к 100-летию С. Айни, является роман Юсуфа Акобирова «Мир полон надежд». Нельзя сказать, что его автор достиг такого же уровня в постижении личности С. Айни, как С. Улуг-заде или Дж. Икрами. Здесь, думается, применима та же «мера измерения», что и у Кухзода. Постижение характера С. Айни у Ю. Акобирова также произошло через осмысление произведений самого писателя. Ю. Акобиров в предисловии, предпосланном к отдельному изданию произведения, называет его историческим романом. Он особо подчеркивает, что его роман создан на основе фактов, документов, архивных материалов, воспоминаний исторических лиц и в особенности «Воспоминаний» самого Садриддина Айни. Автор романа представляет свое произведение на суд читателей, будучи убежденным, что его герой, являясь выдающимся представителем литературы и культуры, знаком и интересен людям всех

возрастов. В таком случае, как говорил сам С. Айни, «проверка» соответствия реальности и вымысла будет произведена самим читателям.

Однако Ю. Акобирову хотелось показать своего героя, в некотором роде, в не совсем обычных обстоятельствах, в связи с чем он вводит читателя в атмосферу любви и душевных переживаний этой незаурядной личности. Такой ракурс изображения привел Ю. Акобирова к определенному успеху. Погружаясь во временное пространство своих героев, писатель обращается к изображению тонких нюансов любви. От составления и отправки любовного письма до ожидания ответа от возлюбленной проходит или вернее должно пройти определенное время, когда влюбленные погружаются в сложные душевные поиски. В этом случае верх берет психологическое постижение образа, что способствует более тонкому проникновению во внутренний мир героя. В диссертации тщательному анализу подвергается именно этот способ изображения.

Значительное место в работе занимает анализ повести Рахима Хашима и Радия Фиша «Глазами совести», а также очерков и эссе о Садриддине Айни. Р. Хашим, изображая С. Айни с самих юношеских лет вплоть до его кончины в 1954 году, обнаруживает в его образе те же черты и штрихи, которые были отмечены другими учениками писателя.

По своим художественно-стилистическим особенностям повесть «Глазами совести» Р. Хашима и Р. Фиша напоминает книги серии «Жизнь замечательных людей». Специфика жанра обязывает писателей обратить внимание на самые мельчайшие детали и штрихи портрета героя. Айни выступает в ней действительно как замечательный человек, вписавший в историю своего народа новую страницу.

Таким образом, Садриддин Айни как герой художественной литературы более удачно изображен в произведениях известных писателей С. Улуг-заде и Дж. Икрами, в эссе литературоведа Р. Хашима. Будучи учениками С. Айни в первом поколении писателей, они достигни более реалистического постижения образа писателя, ставшего символом таджикского народа. Им удалось изобразить С. Айни таким, каким он был в жизни. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и двух последних писателей, создавших портрет С. Айни по его произведениям. Они создали образ С. Айни по -своему, через призму своего восприятия истории и личности творца в ней.

В заключении диссертации подведены итоги проделанной работы, которые сводятся к следующему:

1. На протяжении всей истории таджикской литературы XX века личность С. Айни привлекала внимание художников слова, литераторов, философов, деятелей культуры. В воспоминаниях и других произведениях

учеников С.Айни его современников, соратников и последователей жизнь и творческая деятельность писателя разделены на два исторических периода. Если современники больше стремились к воссозданию его жизни и творчества после 20-х годов, то писательское поколение 60-80-х годов объектом своего постижения сделало юношеские годы и период учебы в медресе. В целом оба поколения писателей созда)ш портрет С.Айни через призму его повести «Одина» и антологию «Образцы таджикской литературы». В этом плане достойны внимания произведения поколения второй половины 20-х и 30-х годов М. Турсун-заде, М. Миршакара, С.Улуг-заде, Дж. Икрами, Р. Джалила, Р. Хашима, Т. Зехни, X. Ирфона и др., акцентировавших в произведениях С. Айни преемственную связь прошлого с современностью. Их привлекали, главным, образом, сила и глубина реалистического изображения человека и эпохи великим художником слова. Большинство названных писателей являлись выходцами из села, и в художественных произведениях С. Айни они соотносили изображаемое с собственной жизнью и воспоминанием о прошлом. ЕГэтом аспекте интересны воспоминания Б. Рахим-заде, М. Миршакара, М. Турсун-заде, Дж. Икрами.

2. Наиболее выразительно изобразили С.Айни талантливые молодые писатели Самарканда и Бухары Т. Зехни, А. Дехоти, Ф. Ниязи, Дж. Икрами, Р. Рахим-заде, формирование которых проходило под его непосредственным руководством. Т. Зехни был первым, кто увидел собственными глазами сцену избиения С. Айни 75-ю палочными ударами и кто впечатляюще рассказал об этом. Его наблюдения и описания внешнего облика С. Айни вдохновили других авторов на'создание художественного портрета С. Айни.

3. Многие писатели, изображающие характер С. Айни, пользуются аналогичными способами, характерными для произведений устода. В этой связи интересны рассказы о беседах с С.Айни, когда молодое поколение осваивало творческий опыт маститого писателя. Исключительную ценность в этом плане представляют воспоминания и эссе Р. Хашима, Дж. Икрами, С. Улуг-заде, М. Миршакара, А. Дехоти. Современную таджикскую прозу нельзя представить без освоения школы прозы С.Айни. Школа Айни оставила свой след и в поэзии. Поэма «Вечный свет» М. Турсун-заде - яркое тому свидетельство. Много стихотворений А. Лахути, М. Каноата, Б. Са-бира, Лоика, Гулрухсор и др. посвящены поэтическому воплощению образа С.Айни, что заслуживает отдельного исследования. Более обстоятельного разговора достойны произведения Р. Хашима, У. Кухзода и Ю. Ако-бирова, ретроспективно рассмотренные в нашей работе.

Примечания:

1. Садриддин Айнй дар хотироти дустон ва шогирдон. - Душанбе. Ирфон, 1968. - 286 с.

2. Икромй Ч. Устоди ман, мактабн ман, худи ман. - Душанбе.: Ирфон, 1970.-116 с.

3. Рахимзода Б. Саъдии замон. Ч^ашнномаи Айнй, чузъи 3. - Душанбе.: Дониш, 1996. - с 166-171.

4. Асозода X. Устод Айнй дар шинохти С. Улугзода. - Душанбе.: Деваштич, 2001. - 112 с.

5 Рахмонов Ш. Шеър ва Айнй. - Душанбе.: Маориф, 1994. - С.

6 Хотим Р. Сухан аз устодон ва дустон (цайдхо, ёдошт ва портретной адабй) - Душанбе.: Ирфон, 1971,

7 Уттут-^ода С Субхи чавонии мо. - Душанбе.- Ирфон, 1986. -с.367-375.

8 Улугзода С Утро нашей жизни. Душанбе: Маориф, 1984. -с.275-276.

9 ТТТук-уровМ Садриддин Айнй - Душанбе.: Ирфон, 1978.-304

По теме диссертации опубликованы следующие работы (на тадж. языке).

1. Назари ичмолие ба симои С. Айнй дар насри С. Улугзода (Беглый взгляд на образ С. Айнй в прозе С. Улуг-заде). В сб.: Мачмуаи осори илмии Дониппсадаи андоз ва хукук. Душанбе, 2002, № 4. - 298303 с.

2. Шахсияти С.Айнй пайваст ба коргохи эчодии у. (Личность С. Айнй в связи с изучением его творческой лаборатории). - Душанбе: Деваштич, 2003. - 48 с.

3. Портрета устод С. Айнй (Портрет устода С. Айнй) В сб.: Мачмуаи осори илмии Дониппсадаи андоз ва хукук. Душанбе, 2004, № 5.

168.

с.

Подписано в печать 23.02.2004. Бумага офсетная Печать офсетная. Формат 60x84 1/16. Объём 1,5 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии издательства «Деваштич» г. Душанбе, пр. Дружбы народов 47 Тел: 23-56-66,27-61-47

РНБ Русский фонд

2004-4 5856

Текст диссертации на тему "Образ Садриддина Айни в современной таджикской прозе"

в/' 0Н-Щ4ЖЧ

Академия наук Республики Таджикистан Институт языка и литературы им. Рудаки

На правах рукописи

АСЛОНОВА НАРГИС НАИМДЖОНОВНА

ОБРАЗ САДРИДДИНА АЙНИ В СОВРЕМЕННОЙ ТАДЖИКСКОЙ ПРОЗЕ

Специальност: 10.01.03- Литература народов стран зарубежья (таджикская литература)

ДИССЕРТАЦИЯ

На соискание ученной степени Кандидата филологических наук

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ: ДОКТОР ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК, ПРОФЕССОР АСОЗОДАХ.

Душанбе - 2004

Академиям илмхои Ч,ум\урии Тоникистон Институти забои ва адабиёти ба номи Рудакй

Ба х\укми дастнавис

АСЛОНОВА НАРГИС НАИМНОНОВНА

СИМОИ САДРИДЦИН АЙНИ ДАР НАСРИ МУОСИРИ гочик

Адабиёти халадои мамолики хоричй (адабиёти точик) 10.01.03 Р и с о л а Барои дарёфти даранаи илмии номзади и л ми филология

РОХ.БАРИ ИЛМЙ: ДОКТОРИ ИЛМИ ФИЛОЛОГИЯ ПРОФЕССОР АСОЗОДА X

ДУШАНБЕ - 2004

М У Н Д АРИНА

МУ КАДДИ МЛ_

БОБИ ЯКУМ.

СИМОИ С. АЙНЙ ДАР НАСРИ МУСТАНАДИ

ТОЧ.ИК_

БОБИ ДУЮМ.

ШАХСИЯТИ С. АЙНЙ ПАЙВАСТА

БА КОРГОХИ ЭНОДИИ У_

БОБИ СЕЮМ.

СИМОИ С.АЙНЙ ДАР НАСРИ МУОСИРИ

тоник_

ХУЛОСА_

ФЕХ,РИСТИ МАНОБЕЪ_

МУКАДЦИМА

Садриддин Айнй (1875-1954) аз чумлаи он чехрахои фархангии дунёи форсизабон буд, ки овони тифливу наврасиаш миёни мардуми дехот гузашта, баъдан дар шахр рузгор мебинад. С. Айнй нуздах соли умрашро сарфи тахсил дар мадрасахои Бухоро карда, дар хамин мухит бо бузургоне мисли Ахмади Дониш ва Шарифчон Махдуми Садри Зиё ошной пайдо намуда, аз афкори адабиву фалсафии онон бахра мебардорад. Дар хамин . шахри фархангй бо чадидон ошной пайдо карда, сару садои Инкилоби буржуазии русро мешунавад, вокеаи таърихии Колесуфро мушохида мекунад, зарбаи хуновари 75 чуби амирро мечашад, доги бебародарй мекашад ва нахустин шеъри инкилобиашро бо номи "Суруди озодй" меофарад. Х,амзамон, Инкилоби Бухороро пешвоз гирифт. С. Айнй хамеша орзу мекард, ки Точикистон давлати мустакил бошад. Ба ин хотир солхо захмат кашид, китобхо навишт, оид ба масъалахои забони точикиву манзалати миллати точик бахсхои илмй ба миён овард ва нихоят дар фасли панчуми румони "Дохунда" Чумхурии хафтумини сотсиалистии Точикистонро табрик гуфт. (С. Айнй, Куллиёт,чилди 2).

Дар мачмуъ, С. Айнй дар сахифаи таърихи адабиёти садаи ХХ-и точик ба сифати чехраи фархангие, ки дар тамоми жанрхои адабиёти бадей - шеър, достон, макола, очерк, хикоя, кисса-повест, румон, асари ёддоштй эчод кардааст, шинохта мешавад. С. Айниро хамчунин адабиётшиносу забоншинос ва мунаккиду муаррих хам эътироф кардаанд. (29, 60,79). Бесабаб нест, ки баъд аз ба даст овардани истиклолияти вокей, соли 1997 бо фармони раиси ^умхурии Точикистон, ба унвони "Кахрамони Точикистон" пазируфта шуд (17, 209).

* * *

Падидаи шинохт аз шахсияти С. Айнй хануз вакти хаёт буданаш огоз мегирад. Аммо ба сабаби ин ки устод бисёр инсони фурутан буданд, дар мавриди шахсияти хеш навиштаву бофтахоро намепазируфтанд. Масъалаи марбута то солхои 1954 чандон равшан дар калами фархангиён ва алокамандони адабиёти бадей инъикос намеёбад. Дуруст аст, ки шеърхое монанди "Ба устод Айнй"-и М. Турсунзода ва "Хафтоду панч сол"-и устод А. Лохутй ва гайра арзи вучуд кардаанд, ки ба зодрузи С. Айнй бахшида'шудаанд (52; 53). v Хамчунин шоирони дигаре хдм монанди М. Каноат, Лоик, Б. Собир, Гулрухсор, Фарзона, Зулфия ва амсоли онон дар бораи шахсияти С. Айнй шеърхо доранд. Дар ин чода шоирони узбеку рус ва дигар миллатхои собик шуравй ва хавзахои адабии Эрону Афгонистону Покистон низ С. Айниро васф кардаанд. Дар хамин замина метавон гуфт, ки достони "Чароги абадй"-и М. Турсунзода, соли 1954 эчод гардид, ки ба акидаи адабиётшинос X. Отахонова симои устод С. Айнй дар он "чун нависандаи бузург ва захматкаш, инсони башардуст, ватанпараст, маърифатхох ва халкпарвар... чамъбасти шоирона ёфтааст" (52, 63). Бинобар ин, ки мавзуи бахси рисолаи мо дар заминаи эчодхои насрй сурат хохад гирифт, ин чо намунахои шеъриро сарфи назар карда, тахдики мавзуъро пайваста ба инъикоси симои устод С. Айнй дар насри мустанад ва бадеии муосири точик ихтисос додем. Мусаллам аст, ки шинохти хамачихатаи С. Айнй баъд аз панч-шаш соли фавти устод аз чониби шогирдону дигар фархангиён бештар дар навъхои насрй ру ба инкишоф овард.

М; Турсунзода, соли 1953, дар як маколааш бо номи "Садриддин Айнй" менигорад: "...Хамаи он чиро ки халки ситамдидаи точик диду аз cap гузаронид, Айнй хам аввал дар айёми кудакй, баъд дар чавонй

ва охир дар айёми баркамол шуданаш дид ва аз cap гузаронид" (74, 53). Вокеан, дар зиндагй на хама вакт тарчумаи холи як шахе ба сарнавишти халки у мувофик омадааст. Хушбахтона, саргузашти С. Айнй хамонест, ки дар худ сарнавишти зиёиёни точикро дар як давраи муайяни таърихй дар бар кардааст (52, 53). Ба ин маънй, рузгори С. Айнй дар бист соли аввал ба рузгори чанд тан аз шоирони карни XIX ва ибтидои асри XX шабех буд, ки дар ин миён метавон аз номх,ои Абдулмачиди Зуфунун (ваф. 1903), Мирзо Азимй Сомй (ваф. 1907), Садри Зиё (1857-1932), Мухаммад Хусейни Хатлонй (1868-1917), Саидахмадхоча Сиддикии Ачзй (1864-1927), Абдуррауф Фитрат (18861944), Мухаммад Сиддики Хайрат (1878-1902), Тошхучаи Асирй (18641916), Мирзо Сирочиддини Хдким (1877-1912), Мирзо Абдулвохиди Мунзим (1875-1934) ва амсоли онон ёдовар шуд. (ичмолан ниг.: 17, 15-41). Бесабаб нест, ки С. Айнй дар тазкираи хеш "Намунаи адабиёти точик" (1926) дар бораи рузгор ва фаъолияти эчодии эшон хам таваккуф менамояд (40). Дар тазкираи мазкур С. Айнй андаке бошад хам, ба шинохти намояндагони адабиёти ниёгони точик дар тули беш аз хазор сол пардохтааст. С.Айнй ба ин мавзуъ замоне даст ба калам зад, ки худро шинохта буд. Баъдтар устод боби шинохти хешро ба воситаи эчоди осораш, махсусан "Ёддоштхо" дар чахор кием, инкишоф дод. Аз ин ру, мавзуи инъикоси симои бадеии С. Айниро сараввал аз эчодиёти худи у чустучу кардан ба маврид хохад буд (6,7). Чунин ибтикори адабиётшиноей боис гардид, ки як зумра аз шогирдони устод, монанди Р. Хошим, С. Улугзода, Ч- Икромй, М. Турсунзода, М. Миршакар, Б. Рахимзода, А.Дехотй, Ф. Ниёзй мавзуи шинохти С. Айниро идома дода, хар кадом ба воситаи нигоштах,ои бадеии худ сахифахое аз рузгор ва афкори адабии устодро равшан кардаанд. Чунон ки ишора рафт, мурочиат намудани адибон ба шахсияти G. Айнй, пеш аз хама, чанбаи шинохт пайдо намудааст. Аксаран ин шинохт ба ду восита сурат мебандад. Яке ин ки С.

Айниро дар огоз аз руйи суруди тантанавии «Марши Хуррият» ; киссаи "Одина" ва тазкираи "Намунаи адабиёти тоник" мешиносанд ва дуюм ин ки солхо бо устод якчоя дар но дай рушди адабиёти бадей карор гирифта, дар чараёни мачлисхои Иттиходияи нависандагон, конфронсхои илмй, сафару саёхат, нишастхои хосса С. Айниро аз наздик дидаанду дониши тахририи хешро ба ихтиёри хонанда гузоштаанд. Масалан, очерки "Саёхати Бухоро бо хамрохии Айнй" ва боби "Айнй" дар асари тарчумахолии "Субхи чавонии мо"-и С. Улугзода, (70,72), достони эпикии "Чароги абадй"-и М. Турсунзода (69), "Устоди ман, мактаби ман, худи ман"-и Ч,. Икромй (36), "Ёди ёри мехрубон"-и М, Миршакар (42), "Дар коргохи эчодии С. Айнй"-и адабиётшинос Рахим Хошим (95), "Сахифахо аз ёддоштхо дар бораи устод"-и Ф. Ниёзй (49), "Хотирахо"-и П. Толис (67), "Саъдии замон"-и Б. Рахимзода (49), хотираву ёддоштхои М. Аминзода (23, 24), "Сафаре бо устод С. Айнй"-и X. Ирфон (35), "Ормон" ва "Садриддин Айнй"-и Е. Абдулло ва гайра навиштахои адибони наели солхои 30-50 инъикоси шахсияти С. Айниро дар бар гирифтаанд. Гузашта аз ин даххо маколаву хотирахои донишмандону адибон: С. Табаров, Т. Зехнй, И. Брагинский, К. Айнй, X. Айнй, М1 Бехбудй, Е. Павловский, П. Лукнитский, Р. Хрдизода, А. Дехотй, В. Смирнова, Х- Мансуров, Б. Ниёзмухаммадов, У Еаффоров ва дигарон ба муносибати чашнворахои С. Айнй руйи чоп омадаанд, ки онхо низ хамчун маводи адабй дар боби инъикоси симои бадеии устод арзишманд мебошанд (3, 79, 32, 33, 35, 36,91). Хамчунин дар насри солхои 70-80-уми точик румони "Дунё ба умед"-и Ю. Акобиров ва кисса-повести "Як рузи дароз, рузи бисёр дароз"-и У. Кухзод, «Бо амри вичдон»-и Р. Фиш, Р. Хошим ба вучуд омаданд, ки ба мавзуи кашфи чехраи бадеии устод С. Айнй бахшида шудаанд (22,38,81).

Бояд гуфт, ки падидаи шинохт аз шахсияти С. Айнй хануз солхои сиюм огоз гардидааст.Аввалин тадкикоте, ки оид ба

фаъолияти эчодии С.Айнй сурат бастааст, ба калами Н. Бектош мутааллик аст. Н. Бектош сараввал маколаеро бо номи «Садриддин Айнй дар адабиёти инкилобии тоник» («Точикистони сурх», 1931, 3 ва 5 август, №170 ва 172) руйи чоп овард ва баъдтар мавзуъ ва мазмуни ин маколаро инкишоф дода, китобчаи «Садриддин Айнй ва эчодиёти у»-ро таълиф намуд (29;64;218)

С. Айнй баъд аз мутолиаи китобчаи Н.Бектош дархол ба номи «Эзох» ва «Чдвоби ман» маколахо навишта, ба таъбири адабиётшинос С. Табаров он чо бисёр муаммохои мухими эстетикй-адабиро ба миён мегузорад. С.Айнй ба тахлили баъзе фикрхои нависанда оид ба лабораторияи эчодии худ пардохта, махсусан дар бораи тарзи эчоди «Одина» ва «Дохунда»... маълумот медихад (ниг.: 64, 220-226).

Минбаъд дар илми адабиётшиносй оид ба хаёт ва фаъолияти С. Айнй ба калами донишмандон: М. Шукуров, И. Брагинский, А. Сайфуллоев, С. Табаров, X. Отахонова, Османова З.Г., Р. Хрдизода, X. Шарифов, А. Маниёзов, X. Асозода, А. Кучаров, Ш. Рахмонов, А. Махмадаминов, М. Имомов ва амсоли онон тадкикотхои чиддие сурат бастаанд. (Ба фехрист мурочиат шавад).

Махсусан, дар китобхои «Садриддин Айнй»- М. Шукуров, «Мактаби Айнй»-и А. Сайфуллоев ва рисолаи X. Асозода - "Устод Айнй дар шинохти С. Улугзода" оид ба навиштахои ёддоштии адибони солхои 30-50 фикру мулохизахои дакик арз гардидааст. (18, 59, 87). Хамчунин, як макола ва китобчаи муаллифи ин сатрхо низ ба мушохида мерасанд, ки дар боби инъикоси бадеии симои С. Айнй дар насри мустанад ва бадеии точик аз ахамият холй намебошанд. (25, 26, 27). Бинобар ин метавон гуфт, ки осоре, ки мавриди тахкики мо карор мегирад, дар рисолаву монографияхои айнишиносон, ки дар фавк аз онхо ном гирифтем, ба гайр аз чанд ишора, тахкики дигаре ба назар намерасад. Аз ин чост, ки асари адабиётшиносие, ки дар заминаи

хотирахову ёддоштхои адибону донишмандон оид ба симои бадеии С. Айнй ба миён омада бошад, дар даст нест. Яъне устод С. Айнй то ход ба сифати кахрамони бадей дар осори насрй мавриди бахси адабиётшиносй карор нагирифтааст. Ба сабаби ин ки маводи чамъоварда хеле фаровон аст, мо дар навиштани рисола факат ба ёддошту хотирахои шогирдони устод, монанди С. Улугзода, Ч,-Икромй, М Турсунзода, М. Миршакар, Б. Рахимзода, Ф. Ниёзй, А. Дехотй, П. То лис ва дигарон такя намуда, ба ин восита масъалахои С. Айнй, шахсият ва коргохи эчодии у ва нихоят симои зохирй ва бадеии устодро дар повести "Як рузи дароз, рузи бисёр дароз"-и Кухзод, румони "Дунё ба умед"-и Ю. Акобиров ва «Бо амри вичдон»-и Р.Фиш, Р. Хршим мавриди бахс карор додем. Метавон асархои драмавии Г. Абдулло, А. Дехотй ва дигаронро ёдовар шуд. Аммо ин асархо низ монанди намунахои назмй аз доираи мавзуи рисолаи мазкур берун мебошанд. Вокеан ин падида торафт ахамияти адабиётшиносй пайдо карда истодааст. Бесабаб нест, ки солхои охир дар адабиётшиносии точик ба мавзуи сарнавишти адибони чудогона дар осори адибон таваччух пайдо шудааст. Ба воситаи чунин тахкикхо гузаштаи миллатро ба имрузу фардои он пайваста кардан такозои давру замон аст. Румонхои «Ситорае дар тирашаб» ва «На ситорахо резанд»-и Р. Хрдизода, «Фирдавсй»-и С. Улугзода, «Укоби захмин»-и Ш. Ханиф, «Пайрохаи кисмат»-и А. Сидкй ва гайра аз чумлаи осори насрианд, ки ба рузгор ва сарнавишти Абулкосими Фирдавсй, Ахмади Дониш, Х- Юсуфй ва амсоли онон бахшида шудаанд. Ч,ои тахсин аст, ки мухаккики чавон А. Муллоев ба тахкики адабиётшиносии ин асар даст зада, монографияеро хам руйи чоп овардааст (45). Табиист, ки тахкики филологии ин мавзуъ идома хохад ёфт.

Ахамияти илмиву амалии рисола дар он аст, ки бори аввал дар адабиётшиносии точик навиштахои хотиравиву ёддоштй оид ба

симои зохирй ва шахсияти С. Айнй ва симои бадеии у дар насри муосири точик баррасй мегардад. Тадкикоти мазкур дар шинохти С.Айнй ва мукаммал сохтани фасли айнишиносии точик сахифахои наверо илова хохад кард. Дар натича устод С. Айнй на факат хамчун шоир, нависанда ва олим эътироф мешавад, балки у ба сифати кахрамони адабиёти бадей хам шинохта хохад шуд. Ба ин восита, бисере аз сахифахои дар торикй мондаи рузгори шахсиву тарзи асарофаринии С. Айнй барои хонанда ошкор мегардад. Ба ибораи дигар, С. Айнй бори нахуст ба сифати кахрамони насри муосири точик мавриди тахкики адабиётшиносй карор мегирад.

Асоси методологии тадкикотро тахлили филологии муосир, вобаста ба падидахои симои зохирй, киёфаи адиб ва масъалахои шахсияту лабораторияи эчодй ташкил додааст. Сарчашма ва манбаъхои асосии рисоларо маводи дар китоби "Садриддин Айнй дар хотироти дустон ва шогирдон" (58), Цашнномахои Айнй (100; 101; 102), навиштахои ёдбудии Р.Хошим, С. Табаров, К. Айнй, очеркхои бадеии С.Улугзода, Икромй ва хам асархои тарчумахолии эшон, китоби ёддоштии М.Миршакар, повести "Як рузи дароз, рузи бисёр дароз"-и У. Кухзод, румони "Дунё ба умед" -и Ю. Акобиров, «Бо амри вичдон»-и Р. Фиш, РДошим ва гайра таъмин намудаанд.

Рисола аз мукаддима, се боб ва хулосаву фехристи сарчашмахои илмиву бадей иборат мебошад.

Дар мукаддима мухиммияти мавзуи интихобшуда таъкид гардида, масъалаи ба таври бояду шояд баррасии адабиётшиносй нашудани он ишора шуда, сипас максад ва вазифахои тадкикотй, ахамияти илмиву амалии он, асосхои методологи ва сарчашмаву манбаъхои мухимтарини рисола муайян карда шудаанд.

Боби якум дар заминаи маводи хотираву ёддошт ва баъзе навиштахои ёдбудии адибони гуногун, ки аксарашон ба калами шогирдони С. Айнй тааллук доранд, сурат гирифта, мавзуи симои

зохирии С. Айниро дар насри мустанади точик мавриди бахс карор медихад. Дар ин боб беш аз ей чузъиёт аз чехраи зохирй ва киёфаи адиб ошкор мегардад.

Боби дуюм дар бораи шахсият ва лабораторияи эчодии С. Айнй бахс менамояд. Сарчашмаву заминахои ташаккули шахсияти С. Айнй ва афкори адабиву эстетикии у дар нигоштахои адибон ва худи С. Айнй мавриди тахкики филологй карор дода мешавад.

Боби сеюм ба тахкикд симои устод С. Айнй дар повести "Як рузи дароз, рузи бисёр дароз"-и Кухзод румони "Дунё ба умед"-и Ю. Акобиров ва китоби «Бо амри вичдон»-и Р. Фиш, Р. Хошим бахшида шудааст. Ин чо нахустин маротиба С. Айнй ба сифати кахрамони умумиятёфтаи адабиёти бадей муаррифй мегардад.

Муаллифон кушидаанд, ки С. Айниро аз солхои чавонй cap карда то рузхои охири хаёташ ба тасвир оранд. Ин чо гуё «Ёддоштхо»-и С. Айниро идомаи мантикй медиханд.

Хулосаи рисола он мешавад, ки дар илми адабиётшиноей аввалин маротиба маводи адабии чанбаи хотиравиву ёддоштидошта оид ба шахсияти С. Айнй тахлили филологй дида, хамзамон и дома гирифтани ин равия дар боби айнишиносии точик такозо мешавад. Муаллиф дар сохтани фехрист аз зикри номи садхо маколаву рисола ва асархои тадкикотй оид ба хаёт ва фаъолияти С. Айнй сарфи назар намуда, бештар он асархоро ном мегирад, ки бевосита ба мавзуи рисола тааллук доранд.

БОБИЯКУМ

симои устод е. айнй дар насри мустанад

Дар асари бадей тасвири чехраи зохирии кахрамон, монанди киёфа, сару либос ва баъзан хислат, хиссу хаячони у, дунёи ботиниву олами рухии вай барои кушодани характеры кахрамон мусоидат мекунад. Дар адабиёти садаи бисти точик дар тасвири симои зохирии кахрамону персонажхо С. Айнй махорати фавкуллода дошт. Устод, махсусан аломату нишона ва сифатхои зохирии кахрамонхояшро хеле хунармандона меофарид, ки дар ин маврид даххо маколаву рисолахои адабиётшиносй навишта шудаанд. (58, 59, 84, 79 ва гайра).

Дар ин боб, мо на ба шахсе, ки кахрамони асари бадей аст, балки ба С. Айнй сару кор мегирем, ки дар сугномаву ёдномахо, хотирахо ва ёддоштхои шогирдони устод, чо-чо пайдо мешаваду бо хислатхои хосси худ, бо рафтору гуфтор ва харакату киёфа ва чехраи зохириаш боиси таваччухи муаллифин карор мегирад. Масалан, агар нигоштаи адибе дар бораи рузгор ва фаъолияти устод бахс карда бошад, мо он лавхаву чузъиётро интихоб намудем, ки ба меъёрхои чехранигорй чавобгу мебошанд. Дар хамин замина бояд гуфт, ки таърихи адабиёти чахонй шахсиятхои адабиеро медонад, ки онхо баъд аз фавт ба кахрамонони асархои адибон табдил ёфтаанд. Дар хикояву ривоят ва маколахои ёдбудие, ки дар мавриди ин ё он шахсияти эчодй пайдо мешуданд, кабл аз хама тасвире аз рузгор ва лабораторияи эчодии эшон таъкид мегардид ва ба ин восита сафхахое аз тарчумаи холи уро кашф менамуданд. Пайваста ба ин мавзуъ, бисёр кам ба мушохида расидааст, ки вакти дар хаёт будани бузурге аз миллат оид ба шахсият ва чехраи нотакрор будани у эчодхое руйи даст омада бошанд, зеро ин зумра, чунон ки ишора рафт, дар зиндагй инсонхои хоксору фурутан мешаванд ва худ намегузоштанд, ки

онхоро сифат кунанд. Хушбахтона, асри бист ин навъ бузургонро дар шахси Мухаммад Икболи Лохурй, Абулкосим Лохутии Кирмонй ва; Садриддин Айнии Бухорой тарбия намуд ва онхоро пайваста ба чихатхои захмати эчодиашон, башардустиву ватанпарастиашон, маърифатмандиву халкпарвариашон дар дунёи форсизабон ва олами Fap6y Шарк мешиносанд. Устод С. Айнй адибе буд, ки такдири худро ба такдири халкаш пайваст ва харчи ки каламаш кудрати эчод кардан дошт, дар хизмати миллат ва чомеаи сотсиалистй карор ги