автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Образы мировой мифологии в "Откровении Иоанна Богослова"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образы мировой мифологии в "Откровении Иоанна Богослова""

На правах рукописи

Кудрявцева Катерина Георгиевна

ОБРАЗЫ МИРОВОЙ МИФОЛОГИИ В

«ОТКРОВЕНИИ ИОАННА БОГОСЛОВА»

Специальность 24.00.01 —Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Г " г — ^ и

Москва 2015 006562684

005562684

Работа выполнена в Учебно-научном центре изучения религий федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный гуманитарный университет» (РГГУ)

Научный руководитель: доктор культурологии, профессор

Анна Ильинична Шмаина-Великанова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Андрей Сергеевич Десницкий, ведущий научный сотрудник Отдела истории и культуры Древнего Востока Института Востоковедения Российской академии наук

кандидат философских наук Иван Юрьевич Мирошников, младший научный сотрудник Центра египтологических исследований Российской академии наук

Ведущая организация: Национальный исследовательский университет

«Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ)

Защита состоится 2 ноября 2015 г. в 14:00 часов на заседании Совета по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук Д 212.198.06, созданного на базе РГГУ по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, ГСП-3, Миусская площадь, д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке РГГУ по адресу: 125993, Москва, ГСП-3, Миусская площадь, д. 6 и на официальном сайте РГГУ по адресу: 11Нр:/Аууу\у2.г5и11.т/Ътагу'/оЫес1 12.1433l49280.47875.pdf Автореферат разослан 17 сентября 2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат культурологи

/

С.А. Еремеева

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Откровение Иоанна Богослова (Откр.) на протяжении двух тысяч лет постоянно комментировали как богословы, так и ученые-библеисты. Тем не менее в целом для мировой библеистики остаются неясными многие детали и образы Откр., и, по большому счёту, весь текст целиком представляет собой большую загадку.

Диссертация посвящена анализу ключевых образов Откровения Иоанна Богослова с точки зрения их мифологического субстрата. Прежде всего, это образ жены, облечённой в солнце, из 12-й главы Откр. Однако значение данного образа не ограничивается одной главой и одним образом, а охватывает более широкий контекст.

Образы и мотивы мы рассматриваем в нескольких контекстах. Это мировая мифология и фольклор, ТаНаХ и ветхозаветные апокрифы, а также тексты, близкие Откр. по культуре, времени и жанру. Подобное рассмотрение даёт более полную картину и проясняет многие детали в интерпретации Откр. При этом следует оговорить, что под мифологией мы подразумеваем как способ восприятия мира, определённые представления, свойственные архаическому сознанию, так и набор сюжетов, передающих эти представления. Фольклор - понятие более широкое, это продукт творчества народа, его культура. Понятия «мифология» и «фольклор» пересекаются, но не сводятся друг к другу. Мы можем говорить скорее о мифологии (в виде повествования) как о части фольклорного наследия.

На данный момент существует ряд работ, посвящённых мифологическим корням Откр., но работы эти скорее останавливаются на указании параллелей и возможного влияния определённых текстов на Откр. Многие образы и целые тексты, родственные Откр., остаются вне поля зрения современных исследований. В нашей диссертации впервые проводится межкультурный сравнительный анализ и рассматривается комплекс мифологем, окружающих и составляющих образ жены, облечённой в солнце.

Жена несёт в себе младенца, а контрастный ей и в то же время параллельный образ Вавилонской блудницы, без обращения к которому невозможно толкование образа жены, связан со смертью. Поэтому первая мифологема - это жизнь, которую дарует женщина, и смерть, которую она же и приносит как владычица жизни и смерти.

Жена облечена в солнце. И здесь мы обращаемся к сюжетам, в которых появляются светящиеся женщины, и к мотиву рождения светящегося героя. Вторую мифологему мы назвали «свечением».

Картина погони дракона за женой определяет тему погони, которая является третьей мифологемой, рассмотренной в рамках диссертации.

Жена, облечённая в солнце, становится Небесным Иерусалимом, а блудница является Вавилоном. Поэтому четвертая мифологема связана с образом женщины-города.

Именно это деление текста в соответствии с четырьмя группами мифологем служит основой структуры диссертации.

Объект диссертационного исследования - формирование религиозного и художественного символизма на основе мифологической образности.

Предмет — мифологический субстрат и его символизм в литературе Второго Храма.

Цель диссертационного исследования — интерпретация ряда ключевых образов и символов Откровения Иоанна Богослова.

Основные задачи:

1) Выявление методами сравнительной мифологии и религиоведения в мировом фольклорно-мифологическом тезаурусе названных выше четырех мифологем.

2) Выявление в ветхозаветных книгах, апокрифах, а также документах Нового Завета модификаций тех же мифологем.

3) Сравнение библейских и парабиблейских текстов, содержащих модификации указанных мифологем.

4) Анализ текста Откр. с точки зрения модификаций в нем выщеуказанных

мифологем и характера этих модификаций.

4

5) Исследование механизмов превращения мифологем в символы в Откр. и религиозной литературе, близкой к Откр. по образности, жанру и ряду других характеристик.

Методы исследования, примененные в работе. В работе использован принцип междисциплинарности, который позволяет исследовать процесс конструирования и трансформации определённых мотивов и сюжетов с помощью культурологического, филологического и исторического подходов.

Ввиду того, что диссертационное исследование проведено прежде всего как культурологическое исследование, основными методами являются сравнительный религиоведческий анализ текстов и изображений, литературоведческий анализ священных текстов и сравнительный анализ фольклорных и мифологических мотивов и сюжетов.

Источники. Следует оговорить, что мы анализировали не все источники, которые могли бы быть привлечены для данного исследования. В рамках мирового фольклора и мифологии такая работа представляется невозможной ввиду обилия источников и ненужной, поскольку материал этот систематизирован до нас специалистами в соответствующих областях.

Отбор мотивов и сюжетов определяется семантическим, структурным и функциональным сходством с выделенными нами выше мифологемами.

Мы обращаемся к широкому в географическом, хронологическом и культурном плане спектру источников для иллюстрации изложенных в данной работе идей. Эти иллюстрации, число которых можно и умножить, и несколько сократить, показывают широчайшее распространение, то есть надкультурность и надисторичность некоторых мифологических архетипов.

Мы обращаемся к одним и тем же источникам многократно. Это обусловлено тем, что нашей задачей здесь является не изучение самих памятников, а отыскание в них определенных мифологем. Поэтому структура нашего исследования сочетает распределение по группам как источников, так и мотивов. С этим связано и построение работы: три главы разделены в соответствии с тремя группами

источников. В каждой из глав последовательно выявляются мифологемы, чей комплекс присутствует в 12-й главе Откровения Иоанна Богослова.

Остановимся на наиболее значимых для данной работы текстах, которые подробно разбираются в основной части данной работы.

Основным источником диссертации является Откровение Иоанна Богослова. Окончательная редакция текста Откр., по видимости, относится примерно к 90-му г. I в. н. э., однако текст включает и более ранние пласты, восходящие ко времени до разрущения Второго Храма. Откр. было изначально написано на греческом, хотя автор, возможно, очень хорошо знал иврит и пользовался не Септуагинтой (переводом ТаНаХа на греческий), а оригинальным текстом на иврите. К тому же язык Откр. - самый «плохой» греческий во всем Новом Завете, что даёт повод говорить о том, что греческий язык для автора Откр. не был родным, скорее, им был иврит или арамейский. Относительно Откр. остаётся множество неразрешённых вопросов. Например, вопрос об авторстве текста.

В Первой главе мы обращаемся к различным мифологическим сюжетам, представленным в основном по аналитическому каталогу Ю.Е. Берёзкина «Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам: аналитический каталог», а также в «Указателе мифологических мотивов» С. Томпсона.

Среди источников ближневосточного региона (Шумер, Аккад, Вавилон, Угарит) стоит выделить следующие — эпос «Энума Элиш», «Эпос о Гильгамеше» и некоторые другие памятники Двуречья.

Иранские источники, которые цитируются в данной работе, это, прежде всего, авестийские тексты. Например, «Михр-яшт», самое длинное и самое известное произведение, входящее в Авесту, гимн, посвящённый богу Митре, а также текст «Судьба души после смерти». Данный текст представляет собой фрагмент утраченного ныне 20-го наска Авесты, Хадохт-наска.

Помимо текстов мы обращались к предметам первобытного изобразительного искусства. И здесь мы также не занимались самостоятельным исследованием, а использовали материал, представленный и проанализированный американским

6

археологом и культурологом М. Гимбутас, российским шумерологом В.К. Афанасьевой, македонским археологом Н. Чаусидисом и другими исследователями.

Во Второй главе основными источниками стали ветхозаветные тексты, в которых обнаруживаются интересующие нас мифологемы — Книга Бытия (Быт.), Книга Притчей Соломоновых (Прит.), Книга Песни Песней Соломона (Песн.), Книги Пророков Исайи, Иеремии, Иезекиила, Даниила, Осии, Плач Иеремии, Псалтирь (Пс.). Рассматривались второканонические тексты - Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова (Сир.), Книга Премудрости Соломона (Прем.), а также апокрифические книги - Книга Юбилеев (Юб.), Первая книга Еноха (1 Ен.), Третья книга Еноха (3 Ен.), Жизнь Адама и Евы и некоторые другие тексты. Среди рассматриваемых текстов, как оказалось, преобладают сочинения близкие по жанру Откр. — книги пророчеств и откровений, а также те сочинения, в которых подчёркнута роль женского персонажа: Книга Притчей Соломоновых, Книга Песни Песней Соломона, Книга Премудрости Соломона и Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Жизнь Адама и Евы.

Часть этих сочинений с большой вероятностью могла повлиять непосредственно на автора Откр.: прежде всего, это некоторые пророческие книги — Исайя, Иезекиил и Даниил, а также апокрифические тексты — Первая книга Еноха и Книга Юбилеев.

В Третьей главе мы остановились на таких памятниках, которые содержат модификации названных мифологем. Это «Иосиф и Асенет» (ИиА), Третья книга Ездры (3 Езд.), Евангелие от Иоанна (Ин.), тексты Кумрана. В корпусе литературы Второго Храма именно эти книги близки к Откр. по жанру как апокалиптика, по значимости женского образа и мессианской направленности, а также по тому, что традиционно приписываются одному автору (Откр. и Ин.).

Рабочая гипотеза исследования. Исследуемые образы Откр. имеют мифологический субстрат.

Мифологемы не существуют неизменными, они претерпевают различные трансформации, в том числе дифференцируются и распадаются на семантически антизначные составляющие.

В Откр. они предстают в синтезе, который близок первоначальному, но несёт совершенно новое содержание.

Образ жены, облечённой в солнце, имеет в своей основе общераспространённый сюжет погони дракона за солнцем.

Степень научной разработанности проблемы. Из работ, в которых затрагивается в той или иной степени мифологический субстрат Откр., можно выделить следующие: А. Ярбро Коллинз (A. Yarbro Collins) «А Cosmology and Eshatology in Jewish & Cristian Apocalypticism», Ст. Бенко (St. Benko) «The Virgin Goddess: Studies in the Pagan and Christian roots of Mariology». Непосредственно образу жены, облечённой в солнце, посвящена достаточно старая работа П. Прижана (P. Prigent) «Apocalypse 12: Histore de l'exegese» и совсем новое исследование Ф. Таво (F. Tavo) «Woman, Mother and Bride: an Exegetical Investigation into the «Ecclesial» Notions of the Apocalypse». Основополагающими работами на тему погони дракона за женой, облечённой в солнце, являются труд А. Ярбро Коллинз «The Combat myth in The Book of Revelation» и диссертация Б.В. Снайдер (B.W. Snyder) «Combat myth in the Apocalypse: The liturgy of the day of the Lord and the dedication of the heavenly temple».

Научная новизна исследования. В светский культурологический дискурс введены ранее неосвоенные материалы. В работе впервые выдвигается и доказывается гипотеза о мифологических истоках образа жены, облеченной в солнце, в котором мы усматриваем четыре мифологемы, названные нами — Великая мать, Свечение, Погоня и Город. Некоторые из них, например, Свечение, описаны впервые и в целом впервые показано, как трансформация этих мифологем образует символический и смысловой строй Откр. В работе впервые обнаружена на большом сравнительном фольклорно-мифологическом материале взаимосвязь и взаимопроникновение данных мифологем. Впервые проанализирована трансформация образов, из которых складываются анализируемые нами мифологемы в ТаНаХе и литературе Второго Храма. Наконец, впервые продемонстрировано, как из материала этих мифологем строится символическая структура Откр. и литературы, близкой к нему по времени и жанру. Таким образом,

8

получает разгадку сюжет погони дракона за женой, облеченной в солнце, как (в своих истоках) сюжет о проглатывании солнца хтонической бездной. Анализ композиции Откр. и соотнесение ее с календарно-астрономической символикой Юб., что также делается впервые, дает разгадку, и при этом довольно простую, всей числовой символике Откр.

Основные положения, выносимые на защиту. На защиту выдвигаются следующие положения, впервые высказанные автором исследования:

1) В Откр. мы выделяем следующий комплекс мифологем: женщина, дающая рождение, и женщина, несущая смерть (владычица жизни и смерти); внутреннее (изначальное) свечение и приобретённое свечение; погоня дракона (змея) за солнцем; женщина, которая одновременно является городом.

2) Образ жены, облечённой в солнце, имеет в своей основе два мифологических мотива - погоню змея за солнцем и рождение женщиной света.

3) Этот устойчивый комплекс архаических мифологем в ТаНаХе и второканонических книгах трансформирован в религиозно-нравственное сообщение с мифологическим субстратом. В сочинениях эпохи конца Второго Храма этот субстрат вновь обретает мифологическую образность, но на ином уровне. Это уже не мифологический мотив, но и не религиозное убеждение, а символ.

4) На основании проанализированных текстов, мы предлагаем направление анализа, обратное редукции фольклора и литературы к мифу. Если содержательное глубокой архаики превращается в структурное в фольклоре и литературе (О.М. Фрейденберг), то мы утверждаем, что в религиозных текстах структурное превращается в содержательное, становясь основой повествования, структурой символа и композицией самого текста. Примером здесь может быть образ мифического города, стоящего на стыке миров, который превращается в образ женщины-города в текстах конца эпохи Второго Храма, в то время как сам мифический город в архаике имеет женскую семантику.

5) Образ жены, облечённой в солнце, стоит на четвёртом месте видений, что соответствует созданию небесных светил на четвёртый день Творения и началу времени. С жены время начинается, с городом время заканчивается (переходит в вечность).

6) Значимость четвёртого места в структуре текста Откр. и родство образов Сына Человеческого и Еноха послужили причиной сопоставления Откр. с Юб. и 1 Ен., и это позволило выдвинуть предположения относительно числового шифра Апокалипсиса. Так, при помощи определённых числовых операций (гематрии) числа Откр. сводятся к чередованию 15 и 18, что можно перевести, как «Жив Господь» или «Вечно Живой с Богом». Это выражение, таким образом, представляет собой лейтмотив всего текста Откр.

Помимо этого, нами предлагаются и обосновываются следующие обобщающие наблюдения и высказываются некоторые новые гипотезы:

1) Свечение приобретённое — у мужчин, внутреннее — у женщин. Свечение женщины изнутри означает зарождение жизни, беременность. Женщина никогда не приобретает свечение извне. Но мужчина может обретать свет в виде женщины или предмета имеющего женскую семантику.

2) Сюжет погони за солнцем опирается на такие явления, как закат или затмение. Здесь может быть два варианта: 1) солнце — мужчина (рождённый женщиной свет), дракон (змей) - женщина (тёмное хтоническое женское начало); 2) солнце — женщина (её внутреннее свечение переходит на весь образ), дракон — мужчина. Оба варианта - архаические.

3) Образ Богини-матери, самостоятельно дающей жизнь миру, превращается в отрицательный образ блудницы, женщины с многими мужьями.

4) Образ Торы соотнесён с сюжетом о приобретении светящегося женского предмета, получая который, герой приобретает божественный свет (например, Моисей).

5) У Иезекииля образы Оголы и Оголивы, чьи имена, имеют семантику «поселения» и «пребывания в поселении», представляют собою одну из реализаций образа женщины-города и находящего внутри неё Бога.

10

6) В 3 Езд. лев, выбегающий из леса, — это солнце, под лучами которого сгорает тьма, изображаемая в виде орла. Сюжета борьбы в данном случае быть не может, так как восход солнца «неизбежен», ему ничто не угрожает. То же - в сюжете о Самсоне и Далиле. Волосы героя отрастают, его враги гибнут.

7) Образ света, озаряющего праведников, идентичен образу огня, уничтожающего грешников. Разница — в объекте, на который распространяется действие этого света-огня: то, что убивает отрицательное, есть спасение для положительного. Этим объясняется и мотив, в котором праведники не сгорают в огне, - в них уже есть часть этого света-огня, который извне их уничтожить не может.

Теоретическая и практическая значимость исследования. В ходе диссертационного исследования продемонстрировано, каким образом наиболее распространенные, базовые архаические представления (архетипы), лишенные по своей природе каких-либо рациональных, нравственных и вообще оценочных характеристик, приобретают этическую и идейную определенность и становятся важнейшими элементами религиозной литературы. А затем на новом этапе развития религиозная мысль, отталкиваясь от дифференцированных и догматизированных образов, создает новый синтез, который мы обозначили как символический. Предложенный нами метод анализа символической системы священных текстов может быть применен не только при анализе новозаветных текстов, а также религиозной литературы, но и при изучении (с определёнными оговорками) любых произведений мировой художественной литературы.

Материалы диссертации могут быть использованы в учебных целях: для составления учебных курсов по библеистике, истории иудаизма и христианства, введению в Новый завет, курсам по сравнительному религиоведению и мифологии. Благодаря сравнительному и историко-культурному подходу к Откр. результаты диссертационного исследования могут быть использованы при изучении курсов более общего характера по теории и истории культуры. Также материалы диссертационной работы могут служить источником для написания учебников и учебных пособий.

Кроме того, диссертация может стать основой для дальнейших конкретно-филологических и культурологических исследований. Полученные результаты могут способствовать дальнейшей разработке изучения женских образов в культурном наследии и объяснению путей их трансформации. Результаты позволяют лучше понять тендерные законы формирования образов и механизмы создания символов.

Апробация работы. Диссертация одобрена и рекомендована к защите на заседании Учебно-научного Центра изучения религий Российского государственного гуманитарного университета.

Идеи и выводы диссертационного исследования отражены в публикациях в изданиях, в том числе рекомендованных ВАК РФ; а также были представлены в качестве докладов на нескольких международных конференциях в 2010-2015 гг. Это:

- Научная конференция памяти Георгия Чистякова «Новозаветные исследования: проблемы и перспективы» (Москва, РГГУ, 25.06.2010). Тема доклада: «Жена, облечённая в солнце: некоторые проблемы интерпретации в 12-й главе Откровения Иоанна Богослова»;

- XV Международная молодёжная конференция по иудаике (Москва, 1011.07.2010 г.) Тема доклада: «Жена, облечённая в солнце: некоторые проблемы интерпретации в 12-й главе Откровения Иоанна Богослова»;

- III Всероссийская студенческая конференция по иудаике (Москва, Центр библеистики и иудаики РГГУ, 14.10.2010). Тема доклада: «Иудейская матрица» образа «подобного Сыну Человеческому» в Откровении Иоанна Богослова»;

- Междисциплинарная студенческая научная конференция по итогам конкурса «Третьекурсник-исследователь РГГУ» (12.10.2010) в рамках Дней студенческой науки РГГУ — 2010 (8-15.10.2010, Москва). Тема доклада: «Жена, облечённая в солнце: некоторые проблемы интерпретации в 12-й главе Откровения Иоанна Богослова»;

- Межвузовская научная конференция «Актуальные проблемы религиоведения» (13-14.03.2015), Семинар «Актуальные проблемы герменевтики новозаветных

12

текстов». Тема доклада: «Мифологическая основа образа «женщина-город» в Откровении Иоанна Богослова».

Автором диссертационной работы проведен ряд семинаров, посвященных теме исследования, в рамках спецкурса доктора культурологии А.И. Шмаиной-Великановой «Историческая генетика» для 4 курса студентов Центра изучения религий Российского государственного гуманитарного университета.

Апробация отдельных результатов также проходила на курсе «Пророки», прочитанном автором в Свято-Филаретовском православно-христианском институте.

Монография «Жена, облечённая в солнце: происхождение образа», написанная по материалам диссертационного исследования, готовится к изданию в 2015 г. в издательстве Российского государственного гуманитарного университета.

Структура работы. Работа состоит из Введения, трёх глав, Заключения, дифференцированной Библиографии и Списка иллюстративного материала.

Основное содержание диссертационного исследования

Во Введении определены цель, задачи и проблема исследования, указана степень ее изученности и научной актуальности, сформулированы основные положения, выносимые на защиту.

Глава первая - «Мифологический субстрат образа жены, облеченной в солнце». Глава посвящена обзору проблем изучения мифологического субстрата образа жены, облеченной в солнце, общим вопросам изучения мифологических текстов, а также определению и описанию на материале мировой мифологии четырех мифологем, входящих в единый мотивный комплекс, который проявляется в Откр.: Владычица жизни и смерти - Свечение - Погоня - Город. В первом параграфе (£ 1.1 Изучение мифологического субстрата в Библии и литературе Второго Храма) дан обзор литературы по мифологическим темам и мотивам в Откр. и рассмотрены наиболее важные в методологическом отношении работы о мифологии и символике известных психологов, антропологов, фольклористов и

13

филологов. Это труды К.Г. Юнга, Э. Нойманна, К. Кереньи, Дж. Кэмпбелла, К. Леви-Стросса, В. Проппа, И.Г Франк-Каменецкого, О.М. Фрейденберг, Ю.Е. Березкина и других зарубежных и отечественных исследователей.

К другой группе относятся работы, посвященные анализу литературного символизма в библейских книгах. Это литературоведческие работы М. Вайса, труды феминистического направления и недавние работы отечественного исследователя А.И. Шмаиной-Великановой.

Во втором параграфе (§ 1.2 Четыре мифологемы: Владычица жизни и смерти — Свечение — Погоня — Город), на основании анализа произведений искусства, древних литературных памятников и фольклорных сюжетов разбираются четыре основные группы мотивов или мифологем.

В первом пункте этого параграфа (1.2.1 Владычица жизни и смерти) дана общая характеристика мифологемы Великой матери и выделены основные характеристики этого древнейшего женского образа - связь с темой плодородия, водной стихией, змеями, животным миром и ее способность репрезентировать целокупность мироздания. Второй пункт (1.2.2 Свечение) посвящен связи женского образа с лунной и солнечной семантикой. Анализируются также мужские образы солнечных героев. Выясняется различие между женским свечением и мужским. Относительно женского свечения можно выделить два варианта - женщина либо свет рождает, в таком случае оставаясь тёмным хаотическим началом, либо сама является светом, примерами чему могут служить образы солнечных богинь. Мужчина является этим рождённым светом или добывает свет, который часто появляется в женском облике или связан с «женскими» образами. Эта разница женского и мужского свечений позволила выделить различия изначального и приобретённого свечения.

В третьем пункте второго параграфа (1.2.3 Противостояние как Погоня)

рассмотрены темы погони тёмного начала за светлым. Тёмное начало выступает

воплощением хаоса, земных сил, светлое — порядка и сил небесных. Световые

образы здесь представлены как женскими, так и мужскими фигурами. Подробно

рассмотрены распространенные сюжеты о погоне чудовища (змея, дракона) за

14

солнечным героем. Причём отрицательная сила здесь в большинстве случаев фигурирует в женском облике, например, вавилонский миф о борьбе бога Мардука со змеем Тиамат. Рассмотрены также мотивы погони за женшиной, которые не менее архаичны, чем мотивы погони за мужчиной.

В следующем пункте (1.2.4 Город) проводится анализ связи женских образов с образом населённого места (дома, города). Семантическая связь женщины с домом или городом видна с древнейших времён (примером чему служат неолитические жертвенники), и обусловлена во многом защитными функциями женщины, «сохраняющей» в себе ребёнка и отвечающей за дом. В то же время присутствует связь женщины как образа, несущего не только жизнь, но и смерть, с определённым местом гибели (могилой, загробным царством). Образность, связанная с темой женщины-города, крайне обширна. В этом пункте диссертации анализируется значения образа горы, ворот, сада, цветка. Затрагиваются также вопросы числовой символики, сопровождающей образы городов.

Выводы к Первой главе: образ Богини является древнейшей амбивалентной мифологемой, которая затем распадается на множество качественно определенных женских образов, несущих одну из характеристик изначально единого комплекса. С основными функциями Богини оказываются связаны также мифологемы свечения, погони за светом и образ города.

Вторая глава - «Женские образы и их контекст в ТаНаХе и апокрифах». В главе рассматривается то, как древние мотивы используются в Библии, и какие изменения они претерпевают в священном тексте.

В первом параграфе (§ 2.1 Канонические тексты) рассматриваются те канонические библейские книги, в которых обнаружены названные выше мифологемы или мифологические комплексы, - Книга Бытия, Книга Притчей Соломона, Песнь Песней Соломона, Псалтирь и некоторые пророческие книги. В первом пункте этого параграфа (2.1.1 Владычица жизни и смерти) показана преемственность библейского сюжета о грехопадении с шумерским мифом об Энки и Нинхурсаг. Указывается на отсутствие (или вытеснение) в ТаНаХе древневосточной Богини как центрального образа и на сохранение ее черт в

15

различных женских персонажах. Проведен анализ женских черт и характеристик библейского божества, абсорбировавшего некоторые черты мифологической Богини.

Завершает этот пункт анализ парного персонажа Книги Притч: Премудрости и доблестной жены как ее земного воплощения и противоположного, но, в то же время, и параллельного образа «чужой жены». На примере образов Раав и Фамари сделана попытка вскрыть амбивалентную природу мифологемы блудницы. Раав и Фамарь - это бытовая транскрипция многомужней матери-спасительницы и родоначальницы, хранительницы стен, города, которая может открыть ворота и отдать город (себя) завоевателю. Блудницы пророческих книг - это почти всегда те или иные города или царства, отпавшие от Бога, предавшие его Завет, нарушившие «брачный союз» с Богом. Этическая мысль разделила город порока и город добродетели, пророческая литература сосредоточилась на изменницах и неверных женах (но изменившая Богу жена Иерусалим может снова стать «женой юности»). Таким образом, в религиозной литературе амбивалентный образ распадается на образы добродетельной и порочной жены-блудницы, которые в Притчах явно противопоставлены. Этот же образ рождает нарратив о Фамари - она принимает облик блудницы, и становится родоначальницей; о блуднице Раав, которая помогает врагам, но этим самым делает угодное Богу Израиля; о неверной жене-Иерусалиме, к которой обращен призыв раскаяться и вернуться к своему супругу-Богу.

В следующем пункте (2.1.2 Свечение) рассмотрена, во-первых, мифологема света, исходящего от Бога, во-вторых, свет божественных сущностей, являющихся одновременно Богом, но и существующих отдельно от Него. Эти сущности выступают как в мужском аспекте (Кавод, Имя, Великий ангел), так и в женском (Премудрость). В-третьих, рассмотрено свечение, исходящее от Торы; в-четвёртых, свечение земных женских персонажей — невесты из Песни Песней. И, наконец, мифологема приобретённого мужчиной света - здесь мы останавливаемся на обретении божественного свечения праведниками. В ряде случаев обретение праведниками света связано с женским образом, например, в мотиве обретения Премудрости.

Пункт 2.1.3 (Противостояние как битва) посвящен рассмотрению сюжетов погони, появляющихся в ТаНаХе на различных «уровнях» — небесном, земном и эсхатологическом. На небесном уровне - это противостояние Бога Левиафану, или Рахаву. На земном — борьба Израиля с вражескими ему народами. В эсхатологическом плане — окончательная битва и сокрушение врагов Бога. На всех трёх уровнях появляется сквозная образность и видна отчётливая связь сюжетов. Данный пункт завершается анализом двух библейских сюжетов с позиций противостояния света и сил тьмы — сюжета об Адаме и Еве и рассказа о Самсоне и Дал иле.

В 2.1.4 (Город) проводится анализ упоминаний в ТаНаХе сакральных топосов: прежде всего, сада Эден, чьи черты переносятся на священные земные места (Синай, Иерусалим), а также на земной и эсхатологический Храмы. Рассматривается противопоставление характеристик пустыни и рая в описаниях городов и связь с городами женских персонажей (невеста из Песни Песней, Ева, Раав и Премудрость), а также мотив пребывания Бога со своим народом как пребывание его в Храме или в городе.

Во второй части второй главы (§ 2.2 Трансформация образов ТаНаХа в литературе Второго Храма) берутся те же основные темы, что и в части, посвященной каноническим текстам, и прослеживаются те трансформации, которые они претерпели, а также добавления, привносимые апокрифическими текстами.

В 2.2.1 (Владычица жизни и смерти) рассматривается образ Премудрости в Сир. и Прем., разбираются дополнительные черты, вводимые этими текстами к описаниям, данным в ТаНаХе.

Пункт 2.2.2 (Свечение) в продолжение темы сущностей, наделённых светом Бога,

рассматривает мужские образы - Сына Человеческого и ангела Метатрона. К

анализу женского образа Премудрости добавляется рассмотрение более позднего

образа Шехины. Далее мы анализируем образ Торы и обретение света знания. И

здесь, помимо описаний пассажей, посвящённых обретению света праведниками

(Первая книга Еноха (1 Ен.)), добавляется тема потери свечения, появляющаяся в

апокрифе «Жизнь Адама и Евы». Особое место отведено фигуре Еноха, чей образ

17

окажется крайне важен для анализа Откр. В конце пункта добавляется новая по отношению к каноническим текстам тема - «Излияние божественного света. Рождение сына».

В 2.2.3 (Погоня) анализируются дополнительные черты, вводимые неканоническими текстами в исходно мифологический сюжет противостояния Бога и Чудовища (Левиафана). Это мотив поедания Левиафана как мессианская трапеза (1 Ен., 2 Вар., 3 Езд.) и мотив построения шатра из кожи Левиафана в трактате Бава Батра. Анализируется также сюжет грехопадения, распространенный и обогащенный деталями, в апокрифической литературе и более поздней традиции. Традиция истолковывает и перетолковывает сжатый сюжет библейского повествования, снабжает его рефлексией, а также выявляет мифологемы, которые не даны в дошедшем до нас древнем тексте, например, мифологему свечения перволюдей, понятую уже этизировано как свечение праведности.

В 2.2.4 (Город) рассматривается сад Эден в апокрифической литературе. Из деталей, вводимых апокрифами, выделены следующие - сад Эден уподобляется Святая Святых и предстаёт местом пребывания Бога; в 1 Ен. противопоставлены божественный дом и греховные места, поданные как зеркально противоположные раю. Образы Премудрости и Шехины рассматриваются с точки зрения преобразования мифологической семантики вместилища жизни / населённого места в богословские символы. Премудрость в Сир. ставит скинию на небе; упоминание о Премудрости дается в контексте с раем. В раввинистическом образе Шехины воплощается идея пребывания Бога со своим народом.

Выводы по Второй главе: апокрифы используют и модифицируют архаические женские образы ТаНаХа - как обнаруживая их архаичные черты, так и переосмысляя их в теологической этической, в целом, религиозной перспективе. То же происходит и с образом рая, мифологемами погони и свечения.

Третья глава - «Трансформация образов в текстах конца эпохи Второго Храма». Данная глава представляет собой попытку интерпретации ключевых образов Откровения Иоанна Богослова, в особенности изображения жены,

облечённой в солнце, из 12-й главы, и некоторых текстов эпохи Второго Храма, близких Откр. по жанру, времени и культурному контексту.

Первый параграф Третьей главы 3.1 Тексты вокруг Откровения Иоанна Богослова) посвящен разбору интересующих нас мифологических мотивов, обнаруженных нами в следующих текстах — апокрифы «Иосиф и Асенет» и Третья книга Ездры, кумранские тексты и Евангелие от Иоанна.

В 3.1.1 (Владычица жизни и смерти) женские образы разбираются на предмет присутствия в них мифологем и характера тех изменений, которые эти мифологемы претерпели. В ИиА в центре находится главная героиня, Асенет, совмещающая в себе две противоположности — языческую жрицу и идолопоклонницу, носительницу скверны, и символа обращения язычников в истинную веру, мессию язычников. В изучении текста 3 Езд. выделен образ вдовы из центрального 4-го видения, а также присутствуют другие женские образы: невеста из 7-й главы, мать пророков из 2-й главы и Асия из 15-й главы. Эти персонажи наглядным образом показывают, как мифологема превращается в символ.

Женские образы в тестах Кумрана приобретают космические масштабы. Прежде всего, это касается 4С?184 и Благодарственных гимнов. В Евангелии от Иоанна нет женского образа, но образ Слова несет в себе многие характеристики женского образа Премудрости.

В 3.1.2 (Свечение) мы останавливаемся на противопоставлении истинного (божественного) свечения и ложного блеска. Если язычница Асенет и ее башня сверкают золотом и драгоценностями ложной религии, то Иосиф въезжает в дом Пентефрея, как Гелиос, а Человек, его небесный двойник, как звезда, падает на землю. Медовый сот, символизирующий Тору, вспыхивает как жертва Богу, а лицо обратившейся Асенет начинает светиться новым светом. В 3 Езд. в 4-м видении одетая в траур вдова оплакивает умершего сына, затем вспыхивает свет, она издает крик, подобный крику родильницы, и исчезает, а вместо вдовы начинает созидаться светящийся Храм-Иерусалим. Сам свет и пламя имеют двойственную функцию: праведники приобретают часть божественного света и преображаются, а грешники

от лучей этого света сгорают. Световые образы получают этическую противопоставленность.

Обращаясь к кумранским текстам, мы останавливаемся на самоназвании общины «Сыны Света», на календарных исчислениях кумранитов и на проблеме солнцепоклонничества общины. В Евангелии от Иоанна образ Света становится ключевым для всего текста. Свечение Слова во тьме, побеждающее тьму, неспособность тьмы его «объять», пребывание Слова-Света у Бога - все эти темы составляют знаменитый пролог Евангелия. Мифологическая образность преображается здесь в богословские идеи, и Свечение непосредственно связано с образом борьбы и поглощения / непоглощения Света Тьмой.

В 3.1.3 (Противостояние: статический и динамический конфликт) рассмотрены мифологемы погони, появляющиеся как на уровне сюжетного действия, так и в образах и характеристиках персонажей. В ИиА погоня появляется в сюжете преследования языческим богом женщины, Асенет. Причём тема эта прописана дважды. Первый раз — на иносказательном уровне - в молитве Асенет говорит о гонящемся за нею льве и вихре, который может ее унести, и о морском чудище, стремящемся ее проглотить. Второй раз - на уровне земном — за Асенет гонится сын фараона со своей свитой. В 3 Езд. мы анализируем картину исчезновения орла при появлении льва во 2-й главе. В данном случае мы видим появление солнца, от лучей которого исчезает тьма. Здесь нет мотива борьбы и погони, образно связанного с заходом солнца. Вместо борьбы - смена образов (ср. исчезновение матери при рождении Нового Иерусалима).

Дуалистические противопоставления широко представлены в текстах Кумрана. Это дуализм истинного и ложного, знания и незнания, света и тьмы. В ряде документов дуализм оборачивается открытым противостоянием. Так, в свитке «Война Сынов Света против Сынов Тьмы» непосредственно описывается финальная битва между двумя силами, где Сынами Света выступают кумраниты. В Ин. не просто образ Света является ключевым, а Свет, существующий во Тьме. Противопоставление Света и Тьмы пронизывает весь текст и выражается также на уровне противопоставлений знания и незнания, жизни и смерти.

20

В 3.1.4 (Город) рассматривается совмещение в Асенет преображенной обращением женщины, невесты мессии Иосифа, и ее небесного эсхатологического двойника — Града убежища для всех обратившихся. В 3 Езд. соединяются два мифологических мотива - тема рождения женщиной светящегося сына и образ женщины-города. Мы анализируем описание Храма в кумранском Храмовом Свитке в контексте солнечного календаря и солнечной семантики. При этом мы учитываем негативное отношение общины Кумрана к современному ей Иерусалимскому Храму и представления самих кумранитов о своей общине как о подлинном Храме.

В 3.1.5 (Параллели и расхождения) результаты предшествующего рассмотрения комплекса мифологем в поздней литературе Второго Храма сравниваются между собой, даётся анализ образного родства этих текстов и расхождений в использовании тех или иных мифологем и мифологических мотивов.

Во втором параграфе Третьей главы (§ 3.2 Соединение образов в Откровении Иоанна Богослова) комплекс четырех мифологем рассматривается непосредственно в Откр., чему предпослан обзор существующих интерпретаций образа жены (3.2.1 Интерпретация образа жены, облечённой в солнце).

Пункт 3.2.2 (Владычица жизни и смерти) посвящен рассмотрению двух основных женских образов Откр. - жены, облечённой в солнце, и Вавилонской блудницы. Образы эти абсолютно противоположны, но в то же время и абсолютно параллельны. В этом проявляются две стороны архаического женского образа, распавшегося со временем на противоположности. Параллелизм образов жены и блудницы объясняет некоторые непонятные детали в образе жены, облечённой в солнце, например, связь с горной семантикой и образом рая.

В 3.2.3 (Свечение) анализируются световые характеристики всех основных образов Откр. В образе жены, облечённой в солнце, по нашему мнению, проявляются два мифологических мотива, связанных со светом, - мотив рождения женщиной светящегося сына, и тогда её свечение обусловлено тем, что находится у неё внутри, и мотив собственного свечения женщины.

В изображении Сына Человеческого мы также видим черты солнечного героя. Рассмотрение Сына Человеческого в контексте енохической традиции позволяет

21

увидеть связь данных образов. Помимо основных образов Откр., архаическая мифологема свечения просматривается в образе ангела в солнце и в теме света праведников.

В 3.2.4 (Противостояние: погоня и рождение), анализируя сюжет погони дракона за женой, облечённой в солнце, мы приходим к выводу, что противостояние в Откр. восходит к двум мотивам - погони за женщиной-светом и борьбы с солнечным героем. В общей структуре текста четвёртая серия видений, которая открывается сценой погони за женой, соответствует четвёртому дню Творения, когда, согласно Быт., было создано солнце и другие небесные светила. Кроме того, солнечный символизм доминирует в описании Небесного Иерусалима, которым становится жена. Это позволяет нам формулировать два мотива, ключевых для образа жены, как погоню чудовища за солнцем и как рождение женщиной света.

В 3.2.5 (Город), как и в 3.2.2, мы обращаемся к двум параллельно противоположным образам - жене-Иерусалиму и блуднице-Вавилону. В их описаниях присутствуют схожие детали, окрашенные противоположными этическими характеристиками. Большое внимание в данном разделе уделено образной связи жены, облечённой в солнце, и носящей в себе младенца, и Небесного Иерусалима, внутри которого пребывают Господь и Агнец. Связь образов прослеживается также через солнечный символизм, сопровождающий оба образа. Особое внимание мы уделили числовой символике, связанной с видением жены, облечённой в солнце, и с картиной нисхождения на землю святого города. Образ жены из 12-й главы связан с началом времени и Первым творением, выраженным числом 7. Через череду бедствий и погоню этот образ переходит в изображение Небесного Иерусалима, чьё описание связано с преображением светил, концом времени и Новым творением. Это символизирует переход времени, представленного солнцем, в вечность.

В завершение Третьей главы (3.2.6 Сравнение текстов конца эпохи Второго

Храма с Откровением Иоанна Богослова) мы сопоставляем полученные в ходе

анализа текстов конца эпохи Второго Храма и Откр. результаты друг с другом.

Придерживаясь используемого ранее деления на четыре основные мифологемы, мы

22

показываем сходства и различия текстов. Приведенные сравнительные таблицы наглядно показывают пути развития архаических мифологических представлений и помогают увидеть близость анализируемых текстов.

Выводы к Третьей главе. Анализ рассмотренных в диссертационной работе текстов позволяет понять, как изначально единый женский образ расходится на множество отдельных образов и мотивов, а затем снова собирается в пространстве одного текста. Амбивалентные характеристики становятся разными персонажами, противоположными, но и одновременно параллельными. Комплекс мифологем, связанных с образом Богини, синтезируется и разворачивается в нарратив. Но вместе с этим более поздние тексты не становятся повтором мифологических тем и сюжетов, а используют их как символы для выражения собственных идей, направленных в будущее. Так, жена, облеченная в солнце, из Откр. не равна ни Великой Матери, ни библейской Премудрости, но несёт в себе память об архетипе Великой Матери и содержание образа Премудрости. Она не является ни солнцем, ни городом, но с помощью всего этого образного комплекса символизирует Церковь, Богоматерь и Божественное Присутствие. То же самое и с образом Сына Человеческого - через близость к архаическому богу грома и царственному солнцу, умирая и воскресая, Он становится символом вечной жизни.

С образом Сына Человеческого связаны загадочные числа Откр. Анализ мифологических образов Откр. подсказывает нам прочтение этих чисел при помощи древнего герменевтического метода, гематрии. Числа Откр. через некоторые математические процедуры этого метода сводятся к двум числам - 15 и 18, которые выстраиваются в удивительно симметричную схему. Числа эти переводятся в слова «жив Господь», проходящие в виде чисел через весь текст.

В Заключении представлены основные выводы исследования.

Проведённый в ходе работы анализ показывает, что основные образы, связанные с женой, облечённой в солнце, из Откр. (Владычица жизни и смерти - Свечение -Погоня - Город) имеют мифологические корни и являются широко распространенными мифологемами. Образ Великой матери, стоящий за изображением жены, прежде всего, связан с мотивом рождения. Она выступает

23

родительницей и покровительницей всего живого. Но вместе с этим образ несёт в себе значение смерти и разрушения. Мы встречаем литературные и фольклорные образы, и образы амбивалентные предстают уже дифференцированными и распавшимися на противоположные. Эти образы богинь и героинь обладают только частью характеристик всеобъемлющей мифологической Владычицы жизни и смерти.

С образом Богини тесно связан образ змеи, которая становится или атрибутом Богини, или Богиня сама выступает в виде змеи.

Мифологема свечения также связана с женским образом. Женское свечение «внутреннее», так как Богиня носит свет в себе в виде младенца. Мужское свечение, наоборот, является приобретённым. Добываемый свет часто предстает как женский персонаж. Но, в то же время, как героиня-женщина, так и герой-мужчина могут выступать и как самоценный свет. Так, когда речь идёт о внутреннем свечении женщины, рождаемый ею младенец уже является светом. Если мужчина свет добывает, то женщина сама является светом.

Третья мифологема, извлекаемая из погони дракона за женой, облечённой в солнце, также имеет два варианта. В первом речь идёт о погоне за мужчиной, во втором — за женщиной. Оба варианта, по всей видимости, являются архаическими.

Четвёртая мифологема обусловлена связью образов жены, облечённой в солнце, и Небесного Иерусалима и также имеет глубокие корни. Образ женщины, носящей в себе ребёнка, становится основой образа женщины-города. Но и здесь появляются всё те же противоположные характеристики, сопутствующие образу Великой Матери, - символизм жизни и смерти.

В пространстве ТаНаХа эти мифологические мотивы не перестают существовать, но обретают иную окраску и трансформируются в соответствии с религиозными представлениями. Так, например, в образе Бога проявляются некоторые женские черты. Или вводятся отдельные божественные персонажи с отчётливой тендерной характеристикой - это божественные сущности, которые в большей степени отражают мифологические черты, присущие мужскому и женскому.

Сохраняются мотивы свечения. Свет становится символом божественного. Тьма - противостоящей Богу силе. Мотив обретения света воплощается в основном в сюжетах обретения праведниками божественного света.

Но указанные мотивы не только переносятся на небесный план, но и появляются в отдельных сюжетах, где мифологические детали проявляются несколько по-иному. Например, тема противостояния света и тьмы отразилась в рассказе о Самсоне и Далиле. Далила как символ ночи и тьмы отрезает лучи-волосы Самсону.

В библейском пространстве с меньшей степенью отражена связь женщины с городом, но сами по себе описания священного города или сада получают отдельное развитие. Взаимосвязь с женским образом находит отражение в теме пребывания Бога среди своего народа, что в раввинистическом иудаизме отражается уже в отдельном женском образе Шехины.

В апокрифических и псевдоапокрифических текстах мифологические детали проявляются сильнее, чем в канонических, что, по-видимому, обусловлено свободой этих текстов от определённых догматических рамок.

Мифологемы не исчезают и в дальнейшем, а скорее, наоборот, наблюдается некий возврат к изначальной семантике, мифологемы собираются в комплексы в пределах одного текста. Откр. и родственные ему по образности тексты служат тому ярким примером. Противоположные черты обретают жизнь в появлении параллельно-противоположных тем и персонажей. Отчётливо проявляется мотив свечения, причём мужское и женское свечение появляются вместе. То же - и в отношении мотива погони. Но широко используя мифологемы и архаические мотивы, религиозные сочинения нарушают мифологическую «логику», заменяя ее своей. Это обусловлено тем, что цель авторов в данном случае — не повторение мотивов прошлого и не иносказательное описание, а использование традиционного образного тезауруса для конструирования новых символов.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:

Монография: Кудрявцева К.Г. Жена, облечённая в солнце: происхождение образа / К.Г. Кудрявцева. - М.: Изд. РГГУ, 2015. - в печати.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

25

1) Кудрявцева К.Г. Мифологическая основа образа «женщина-город» в Откровении Иоанна Богослова / К.Г. Кудрявцева // Вестник русской христианской гуманитарной академии. - 2015. — Т. 16. — Вып. 1. — С. 292-299.

2) Кудрявцева К.Г. Некоторые мифологические мотивы в апокрифах Второго Храма и Откровении Иоанна Богослова / К.Г. Кудрявцева // Обсерватория культуры. -2015.-№ 1. -С. 118-125.

3) Кудрявцева К.Г. «Живой во веки веков»: числовая символика Откровения Иоанна Богослова / К.Г. Кудрявцева // Религиоведение: научно-теоретический журнал.— 2015.—№ 1. —С. 102-109.

Статьи в других научных изданиях:

1) Кудрявцева К.Г. Образы Священного Писания: Жена, облеченная в солнце / К.Г. Кудрявцева//Наука и религия.-2013. - № 11.-С. 29-35.

2) Кудрявцева К.Г. «Жена, облеченная в солнце»: некоторые проблемы интерпретации 12-й главы Откровения Иоанна Богослова / К.Г. Кудрявцева // Новозаветные перспективы: проблемы и перспективы (Сборник материалов конференции памяти священника Георгия Чистякова). М.: РГГУ, 2014 г. — С. 10-18.

Отпечатано в ООО «Издательство Спутник+» ПД № 1-00007 от 26.09.2000 г. Подписано в печать 26.08.2015 г. Тираж 70 экз. Усл. п.л. 1,0 Печать авторефератов (495)730-47-74, 778-45-60