автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Богословие" Иоанна Дамаскина в литературе средних веков

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Богословие" Иоанна Дамаскина в литературе средних веков"

од

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ I 1 .'У.') им- М.В.ЛОМОНОСОВА

Филологический факультет Кафедра истории русской литературы

На правах рукописи

ТРЕНДАФИЛОВ Христо Петров

"БОГОСЛОВИЕ" ИОАННА ДАМАСКИНА В ЛИТЕРАТУРЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

МОСКВА - 1994

Работа выполнена на хафедре истории русской литературы Московского Государственного университета им. М.В.Ломоносова

Ведущий консультант * доктор филологических наук, профессор

В.В.КУСКОВ

Официальные оппоненты; доктор филологических наук

3.П.ГРЕБЕНЮК, академик РАН А. М.ПАНЧЕНКО,

доктор филологических наук Л.А. СОФРОНОВА

Ведущая организация - Институт мировой литературы РАН

Защита состоится " О^мХ^Я 199^ года в часов на

заседании Специализированного совета Д.-053.05.11 по русской литературе и фольклористике при Московском Государственном университете им. М.В.Ломоносова.

Адрес: Россия. 117234. Москва В-234, Воробьевы горы, МГУ; 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке университета.

Автореферат разослан Ученый секретарь Специализированного совета кандидат филологических наук

Д.П.ИВИНСКИИ

Предмет исследования. В системе жанров и в иерархии книг древнерусской литературы особое место отводилось сочинениям "отцов церкви". Творения "отцов" разъясняли смысл священных книг (Ветхого и Нового Завета), пропагандировали нормы христианской морали, обличали пороки и еретические учения. Вместе с тем они служили основой средневековой образованности (богословской, философской, естественно-научной) и широко использовались в оригинальных и компилятивных произведениях древнерусских писателей. Без преувеличения можно сказать, что все периоды расцвета в истории древнерусской литературы и культуры в целой были тесно связаны с сочинениями "отцов церкви" 1 , которые многократно переписывались и включались в состав различных "энциклопедических" сборников или заново переводились. Таким образом, исследование патриотического наследия имеет актуальное значение не только для выявления источников древнерусской литературы и образованности, но и для изучения динамики развития общественных идей и специфики мировоззрения в Древней Руси.

Так как значительная часть патристического наследия была переведена первоначально в Болгарии в 1Х-Х вв., его изучение помогло бы создать более полное представление о литературных взаимоотношениях между славянскими странами в эпоху Средневековья. И, наконец, изучение сочинений "отцов церкви", которые имели преимущественно разъяснительный характер, вполне отвечает возрастающему интересу к проблематике интерпретации текста в современном литературоведении.

Цель и задачи работы. Изучение переводов сочинений "отцов церкви" и определение их места в истории древнерусской культуры начались с самого возникновения славистики как науки. В конце XIX - начале XX веков появились и первые попытки систематизации патристического наследия в древнерусской письменности (А.Архангельского, Е.Петухова, А.Соболевского). 2 Однако в XX веке произошла методологическая переориентация поисков славистов, которые исследовали прежде всего оригинальные произведения древнерусской и остальных славянских литера-

1 См.: Флоренский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991 (= Париж, 1937).

2 Архангельский А.Н. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. М., 1888; Архангельский А.Н. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений. Т. 1-4. Казань, 1889-1890; Петухов Е. Болгарские литературные деятели на русской почве. СПб., 1903 // ЖМНП, ч. СС1ХХХУ1, апрель 1903; Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси Х1\Г-ХЧ11 веков: бибилографические материалы. СПб., 1 от

тур за счет переводных и, в частности, патристических сочинений.3 Критические издания ряда произведений "отцов церкви", вышедшие в серии Monumenta lingua slavica (MLS) (начиная с 1958 г.), являются образцовыми с языковедческой точки зрения , но они основаны, как правило, на древнейших списках и дают мало сведений о движении текста конкретного письменного памятника и его месте в литературной традиции. Кроме того, систематическое описание патристических сочинений нужно привести в соответствие с требованиями современной археографической науки, иными словами, учесть все списки творений "отцов". Неудовлетворительно изучено также влияние этих творений как на оригинальную древнерусскую словесность, так и на другие, переводные произведения.4 Это относится в первую очередь к большим философско-бо-гословским компендиумам, среди которых наиболее значительное место занимало "Богословие" Иоанна Дамаскина, выдающегося систематизатора православной догматики и науки в целом. Определение археографических, текстологических и историко-литературных параметров этого крупнейшего богословского и натурфилософского синтеза в древнерусской литературе, выявление места "Богословия" в репертуаре книжных центров и его значения в становлении и развитии оригинальной древнерусской богословско-философской традиции и является основной задачей настоящей работы.

Методология исследования обусловлена характером рассматриваемой проблемы и состоянием ее изучения. Поэтому в целом оно основано на историко-литературном методе. Вместе с тем в работе применены и более частные подходы: археографический и текстологический.

Научная новизна работы. В диссертации впервые сделано сравнительно полное описание всех (75) списков "Богословия" Иоанна Дамаскина в переводе Иоанна Экзарха. Впервые в науке сделано также описание списков с отрывками из "Богословия" и списков, содержащих Предисловие Иоанна Экзарха к этому переводу. Продолжая наблюдения ряда славистов, путем сопоставительного текстологического анализа в работе показана связь перевода "Богословия" с другими оригинальными и переводными памятниками староболгарской и древнерусской писькеннос-

За некоторыми исключениями: Гранстрем Е.Э. Иоанн Златоуст в древней русской и южнославянской письменности (Х1-Х1\/ вв). // ТОДРЛ, XXIX. Л., 1974, с.187-193; Прохоров Г.М. Памятники переводной и русской литературы Х1У-ХУ веков. Л., 1987. С.5-59 и 158-211.

4 См. принципиальную постановку вопроса в работе Д.М. Буланина

ти: "Шестодневом" Иоанна Экзарха и ораторской прозой того же автора, "Оглашениями" Кирилла Иерусалимского, "Изборником 1073 г.", гомилиями Григория Богослова, "Беседой против богомилов" Козмы Пресвитера, посланиями царя Симеона, трактатом "О письменех" Черноризца Храбра. В диссертации впервые показана на конкретном материале роль "Богословия" (Небес) в становлении и дальнейшем развитии древнерусской богословско-полемической традиции. Текстологические сопоставления•(в отдельных случаях основанные на наблюдениях К.Калайдовича, Ф.Калугина, Д.Буланина и Н.Гаврюшина) касаются редакторской деятельности митрополита Даниила, посланий (слов) и переводов Максима Грека, "Просветителя" Иосифа Волоцкого и философско- полемического трактата "Истины показание" Зиновия Отенского. В работе сделана попытка выяснить переводческие принципы, которыми руководствовался Курбский, а также впервые проанализированы его многочисленные примечания на полях рукописей, содержащих текст этого перевода. Перечень списков "Богословия" в переводе князя А.М.Курбского дополнен нами двумя новыми.

Материал исследования. В диссертации использован рукописный материал, выявленный в рукописных отделах крупнейших русских библиотек. Работая в РНБ, РГБ, БАН и ИРЛИ, мы ознакомились непосредственно с содержанием около 100 рукописей. В работе использованы критические издания сочинений Иоанна Дамаскина, а также издания многих других произведений древнерусской и староболгарской литературы. При передаче древних текстов мы придерживались оригинальной орфографии соответствующих рукописей и критических изданий - за исключением придыханий и ударений, которые опускаются.

Практическая ценность работы. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении творений "отцов церкви" как в древнерусской, так и в древнеславянских литературах, а также в отдельных монографиях. Ряд положений и выводов работы могут быть использованы в общих курсах истории древнерусской литературы, в учебных занятиях со студентами филологических факультетов высших учебных заведений.

Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 416 наименований.

Во введении обозначена актуальность проблемы, определены цель, задачи и структура исследования. Подчеркивается значение изучения

сочинений "отцов церкви", и в частности "Богословия" Иоанна Дамаскина", для выяснения ряда вопросов древнерусской литературы. Обоснован используемый методологический подход - совмещение источниковедческих и текстологических изысканий с литературоведческим анализом и культурно-историческими обобщениями.

Первая глава - "Богословие" Иоанна Дамаскина в русской и славянской филологии" - состоит из четырех разделов.

В первом - "Жизнь и деятельность Иоанна Дамаскина" - дано краткое изложение жизни Дамаскина на основе греческих, арабских и латинских агиографических сочинений и свидетельств византийских церковных историков.

Во втором - "Писательские труды Иоанна Дамаскина" - подчеркивается их жанровое разнообразие и предлагается функциональная классификация сочинений этого "отца церкви". По нашему мнению, они могут быть сгруппированы в трех отделах: полемико-экзегетическом, культовом и богословско-философском. В разделе дана краткая характеристика этих отделов, причем особое место отводится второму и, конечно, третьему. Так, например, свои воззрения на теорию и практику православного культа Иоанн Дамаскин изложил в иконологических и гимногра-фических произведениях. Действительно, в своих "Трех защитительных словах против порицающих святые иконы или изображения" 5, Дамаскин дает развернутое изложение православной теории образа, полемический пафос которого направлен против эстетики иконоборцев. Определяя сущностные параметры образа, Иоанн Дамаскин дает также классификацию его видов.6 Объединяя в синтетическую концепцию многочисленные цитаты из других "отцов", Иоанн Дамаскин произвел кодификацию патриотических текстов, касающихся теории иконы и образа в целом. Равным образом произошла и кодификация в церковной музыке, которая опять-таки связана с именем Дамаскина. Среди его многочисленных гимнографичес-ких трудов следует отметить каноны на господские праздники и составление Октоиха. Однако наиболее важное значение для православного христианства имели философско-богословские (догматические) труды Иоанна Дамаскина и прежде всего "Источник знания", третья часть ко-

3 См.: Иоанн Дамаскин. Три защитительные слова против порицаю-

щих святые иконы или изображения, с греческого перевел А.Бронзов.

Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993 (= СПб., 1893).

6 Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев, 1991, с.164-171; Бычков В.В. Теория образа в византийской культуре У1Х-1Х веков. // Старобългарска литература, 19. София, 1986. С.61-65.

торого ("Богословие") и является главной теиой настоящей работы. Этот крупнейший труд Дамаскина состоит из трех частей: "Диалектика" или "Философские главы", "О ересях" и "Богословие" или "Точное изложение православной веры". "Богословие" занимает главное место среди частей "Источника знания". По отношение к "Богословию" "Диалектика" является терминологическим ключом, в то время как "О ересях" является историческим введением. Само "Богословие" разделено на четыре части, которые составляют 100 глав. В первой книге излагается учение о Боге, его непостижимости, триединстве, его свойствах. Во второй книге подробно рассказывается о творении и его важнейших видах, об ангелах, дьяволе и демонах, о природных стихиях, рае, человеке и его состояниях и страстях. Говорится также о промысле Божием и Спасении падшего человечества. В третьей книге излагается учение о божественном домостроительстве, воплощении Бога-Слова, о двух естествах Христа, единстве его ипостасей, о Богородице и сошествии Христа в ад. В четвертой книге продолжает излагаться учение о деле Христа, о его воскресении, вознесении на небо, о вере, крещении, евхаристии, кресте, поклонении на восток, таинствах. Здесь рассматриваются и более частные вопросы культа: почитание святых и их мощей, икон, девства и т.п.7 Таким образом, "Богословие" давало средневековому человеку знания о Боге и творении, обобщало христианскую сотирологию, христо-логию и антропологию; в нем Иоанн Дамаскин использовал античную философию, инкорпорировав ее в христианскую теологию, предпринимая попытку сочетания интересов веры с требованиями науки.8 Важнейшая структурная особенность "Богословия" - ото его насыщенность цитатами из трудов "отцов церкви". На сочинение в большой степени оказали влияние Григорий Богослов (Назианский), Василий Великий, Псевдо-Дионисий Ареопагит, Афанасий Александрийский, а также Иоанн Златоуст, Максим Исповедник, Кирилл Иерусалимский, Феодорит Кирский. Итак, своеобразный теологический рационализм "Богословия" является результатом основательного изучения и усвоения патриотического наследия и античной (аристотелевской) логики Иоанном Дамаскиным. Эта специфическая черта "Богословия" предопределила и его дальнейшую судьбу в христианском мире. Модель систематического изложения догматов легла

См.: Творения Иоанна Дамаскина: Точное изложение православной веры. М.- Ростов-на-Дону, 1992. С.XVII-XXXVIII.

8 См.: Beck H.G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. München, 1959. S.479.

в основу западных "сумм знаний" и всевозможных схоластических компендиумов, тогда как для попавшей под сильное влияние неоплатонизма византийской догматики она не имела столь существенного значения. Греки заботились прежде всего о сохранении "Богословия", и только потом - о развитии его идей. Отсюда и возникает вопрос об отношении православных славян к этому сочинению.

В третьем разделе - "Славянские переводы "Богословия" - перечислены все 14 славянских переводов сочинения, которые были осуществлены в период IX-XX веков. Перечень основан на наблюдениях Е.Вайера и учитывает как полные, так и частичные переводы "Богословия" и их издания.9 При этом необходимо заметить, что в православном славянском мире "Богословие" Иоанна Дамаскина переводилось часто, а сами переводы осуществлялись в переломные исторические эпохи. Это в наиболее значительной степени характерно для России, ведь именно там были сделаны 9 из всех 14 переводов, а другие переводы "Богословия" (например - Иоанна Экзарха) сохранились только в русских списках.

В четвертом разделе - "Переводы "Богословия" в русской й славянской филологии" - подробно прослеживаются отдельные этапы изучения сочинения. Особо выделяется роль и значение классического труда русского слависта К.Ф.Калайдовича "Иоанн Экзарх Болгарский" (1824)10 в изучении дальнейшего распространения кирилло-мефодиевских традиций в православном славянском мире. В конце впервые напечатаны отрывки из главных переводных и компилятивных трудов староболгарского книжника - перевода "Богословия" Иоанна Дамаскина ("Небес"), "Шестодне-ва" и "Слова на Вознесение". Калайдовичем начато также сопоставительное изучение славянских переводов "Богословия". В частности, исследователь сопоставляет перевод Иоанна Экзарха с более поздними переводами Епифания Славинецкого (XVII в.) и Амвросия, архиепископа Московского (XVIII в.). Калайдович указал также и на достаточно самостоятельное отношение староболгарского книжника к текстам Священного писания. Однако дальнейшее развитие весьма плодотворных идей Калайдовича произошло далеко не сразу. Здесь надо отметить заслуги О.М.Бодянского, который, чувствуя потребность славистики в изданиях древних текстов, подготовил к печати крупнейшие труды Иоанна Экзарха

9 Weiher Е. Die Dogmatik des Johannes von Damaskus In der 14 Jahrhunderts. Freiburg i Br., 1987. S.XIII-XVI (MLS, XXV).

10 Калайдович К.Ф. Иоанн, екзарх болгарский: Исследование., объясняющее историю славянского языка и литературы IX и X столетий.

M юн

- "Богословие" ("Небеса") и "Шестоднев", которые по ряду причин были изданы лишь 30 лет спустя.11 Новый этап в изучении литературного наследия Иоанна Экзарха наступил с выходом в свет второго тома известного "Описания рукописей Московской Синодальной библиотеки" (1859).12 Авторы описания (А.Горский и К.Невоструев) сделали подробную палеографическую, языковую и историко-литературную характеристику старейшего списка "Небес" - Синод.108 (155). Исследователи тонко подметили и проанализировали отношение Иоанна Экзарха к греческому тексту Дамаскина, выявляя при этом несколько довольно самостоятельных фрагментов. Многочисленными примерами Горский и Невоструев доказали, что перевод Экзарха во всей своей сложности "хорош, ясен и свободен". Вместе с тем они обратили внимание на влияние одного отрывка "Небес" на древнерусское "Слово о Борисе и Глебе" (XII в.) и, таким образом, ставили вопрос о творческом использовании "Небес" древнерусскими писателями. Труд Горского и Невоструева создал необходимые предпосылки для издания самого текста "Небес". Издание было осуществлено благодаря усилиям А.Н.Попова, который напечатал уже подготовленный О.М.Бодянским текст старейшего списка сочинения "буква в букву и слово в слово" и исправил очень много ошибок.

Заслуживает внимания и тот факт, что А.Н.Попов, описывая книжный фонд библиотеки А.И.Хлудова (1872), обратил внимание на находящийся в рукописи № 60 полный русский перевод"Богословия" Иоанна Дамаскина, сделанный князьями А.Курбским и М.Оболенским, и провел сопоставление его текста с текстом древнейшего славянского перевода Иоанна Экзарха.13 Таким образом была начата работа по выяснению новизны перевода А.Курбского, которая впоследствии была продолжена А.С.Архангельским.

Богословие святого Иоанна Дамаскина в переводе Иоанна экзарха Болгарского, по харатейному списку Московской Синодальной библиотеки. М., 1878; Шестоднев, составленный Иоанном Ексархом Болгарским, по харатейному списку Московской Синодальной библиотеки. М., 1879.

12 Горский A.B., Невоструев К.И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отд.II, ч.2. М., 1859. С.288-307.

13 Попов А.Н. Описание рукописей и каталог книг церковной печати библиотеки А.И.Хлудова. М., 1872. С.99-119; Попов А.Н. Предисловие. // Богословие святого Иоанна Дамаскина... с.25-69. Однако честь открытия "Богословия" в переводе Курбского принадлежит М.Оболенскому (Оболенский М. О переводе князя Курбского сочинений Иоанна Дамаскина. // Библиографические записки. T.I, № 12, 1858. С.355--366).

Издание текстов "Богословия" и "Шестоднева" и интенсивные археографические поиски во второй половине XIX в. создали благоприятные условия для углубленного изучения языка Иоанна Экзарха. И действительно, в конце XIX - нач. XX в. были опубликованы два очень важных исследования языка староболгарского переводчика и писателя: работы В.Вондрака и А.Лескина. Если в книге Вондрака14 тщательно проанализированы практически все особенности языка Иоанна Экзарха, исследование Лескина15 имеет критическую направленность. Приводя ряд примеров, исследователь заключает, что, по-видимому, Экзарх не так хорошо знал греческий язык: особенно неудачно он переводит философские и богословские термины. Негативную оценку Лескина можно считать отвергнутой современной славистикой, однако она остановила процесс исследования переводов Иоанна Экзарха более чем на полвека. Лишь после Второй мировой войны научный интерес к переводу "Богословия" и х другим творениям Экзарха был возобновлен. Была намечена большая программа издания практически всех южнославянских и русских (полных и частичных) переводов "Богословия" Иоанна Дамаскина. В значительной степени эта программа реализована путем критических изданий переводов в сопоставлении с греческими оригиналами. Таким образом были изданы "Небеса"16, перевод четырех глав "Богословия" в составе сербской Кормчей XIII в.17 и полный южнославянский перевод "Богословия"18. В этом году предполагается выпустить и "Богословие" в переводе А.Курбского. Тенденция издавать переводы "Богословия" сопровождается стремлением издавать сочинения, составляющие его литературный "конвой" - "Диалектику" Иоанна Дамаскина19, "Грамматику" Иоанна Да-

14 Vondrak V. 0 miüve Jana Exarha Bulgarskeho. Praha, 1896.

15 Leskin A. Die Übersetzungskunst der Exarchen Johannes. // Archiv für slavische Philologie, 25. Berlin, 1903. S.48-66.

16 Sadnik L. Die hl. Johannes von Damaskus "EKÖEcria'otlcpißf\£> tffs )p0oooqo\) jriotecoo" in der Übersetzung des Exarchen Johannes. I-IV. Freiburg 1 Br., 1967-1983 (MLS, V, XIV, XVI, XVII).

17 Weiher E. Die Kapital des Johannes Damascenus im Anfang einiger Slavischer Nomokanonhandschriften. // Zeitschrift für Linda Sadnik zum 70 Geburstag. Freiburg i Br., 1981. S.262-297 (MLS, XV).

18 Weiher E. Die Dogmatik des Johannes von Damaskus...

19 WeiherME. Die Dialektik des Johannes von Damaskus in kir-chenslavischen Ubersetzung. Wiesbaden, 1969 (MLS, VIII).

маскина в переводе Иоанна Экзарха20 (О восьми частях слова), "Шес-тоднев" Иоанна Экзарха21 , "Определение философии" Константина-Кирилла22 , трактат "О письменех" Черноризца Храбра23. Как видно из перечня изданий, славистическая наука располагает необходимыми условиями для изучения переводов "Богословия" как в синхронном, так и в диа-хронном, историко-типологическом плане. Однако мы имеем лишь немногочисленные и эпизодические исследования по этим проблемам. Слависты изучают прежде всего теоретические взгляды Иоанна Экзарха на перевод, изложенные в его Предисловии к "Небесам", и лишь потом - его реальную переводческую практику.24 Совершенно не изучен текст "Богословия" в переводе А.Курбского. Недостаточно исследовано отношение переводов "Богословия" к другим славянским переводам сочинений "отцов церкви" и к оригинальным произведениям древнерусской и староболгарской литературы - не говоря уже о том, что чрезвычайно важный вопрос о месте "Богословия" в книжных центрах Древней Руси и в культуре в целом вообще не поставлен в науке.

Вторая глава - "Богословие" в переводе Иоанна Экзарха (Небеса) и славяно-болгарская литература 1Х-Х вв." - состоит из двух разделов.

Первый раздел - "Иоанн Экзарх Болгарский (жизнь и деятельность)" - состоит из двух параграфов.

В первом параграфе - "Свидетельства о жизни Иоанна Экзарха" сделана попытка реконструкции биографии староболгарского книжника на основе известных нам письменных источников. Из его предисловий к пе-

20 Weiher Е. Die älteste Handschrift des grammatischen Traktats "Uber die acht Redeteil". // Anzeiger für slavische Philologie, 9. Graz, 1977. S.367-427; Жуковская Л.П. Барсовский список грамматического сочинения "О восьми частях слова". // Сх1днослов'яньск1 грамматики XVI-XVII ст. KniB, 19В2. С.29-51.

21 Aitzetmüller R. Das Hexameron des Exarchen Johannes. I-VII. Graz, 1958-1975.

22 Трендафилов X. Кириловото определение на философията. Кратка и пространна редакция. // Език и литература, XXXVII, I, София, 1982. С.51-52.

23 Куев К. Черноризец Храбр. София, 1967; Коссова А.Д. Черноризец Храбър. О письменех. София, 1980.

24 Здесь можно указать на очень содержательную работу Вайера и Иикласа: Вайер Е., Никлас X. Преводачески похвати в Богословието на Йоан Екэарх в сравнение с по-кьсни паралелни преводи. // Старобьл-гарска литература, 19, София, 1986. С.29-59. Между тем язык "Щесто-днева" исследуется гораздо чаще.

реводу "Богословия" и к "Шестодневу" видно, что он был тесно связан с болгарскин княжеским двором. В сочинениях Иоанна Экзарха обнаруживается глубокое знание греческой грамматики (филологии), риторики и диалектики (философии) в их византийском варианте, которое он мог получить только в константинопольских высших школах. Явно Иоанн Экзарх не был учеником Константина-Кирилла и Мефодия, а являлся представителем местной (славяно-болгарской) культурно-просветительской интеллигенции, которая сформировалась до приезда учеников славянских первоучителей в Болгарию. Именно из среды этой интеллектуальной элиты и формировалась славянская церковная администрация в столице государства (г. Преслав). Что касается титула Иоанна "экзарх" (который больше не встречается у православных славян в эпоху Средневековья), мы имеем все основания утверждать, что Иоанн Экзарх был епископом столичного (Преславского) диоцеза.25

Во втором параграфе - "Литературная деятельность Иоанна Экзарха" - дана краткая характеристика как его подлинных трудов, так и его спорных сочинений. Можно с уверенностью сказать, что перу Иоанна Экзарха принадлежат перевод "Богословия" (Небеса), "Шестоднев" и несколько торжественных слов на господские праздники26. Этого нельзя сказать о целом ряде других сочинений и переводов, которые приписываются Иоанну Экзарху древней рукописной традицией или современными исследователями. Славянская рукописная традиция приписывает староболгарскому книжнику (в разные века) следующие переводные и оригинальные труды: 1. Сочинение "О восьми частях слова". 2. Перевод"Диа-лектики" (Философии Иоанна Дамаскина. 3. Толковое евангелие и предисловие (пролог) к нему. 4. Книга "Състав". 5. Поучение к монахам (черноризцам). С другой стороны, сочинения, приписываемые Иоанну Экзарху славистами, являются преимущественно предисловиями к крупным сборникам. Отсюда и стремление отдельных исследователей связать составление и перевод самих сборников с деятельностью Экзарха. Среди приписываемых Иоанну Экзарху трудов можно указать на "Похвалу царю Симеону", сборник "Златоструй" и предисловие к нему, перевод "Жития Иоанна Златоуста", трактат "О письменех" Черноризца Храбра, Маке-

Димитров П. За титлата на Йоан Екзарх - "Екзарх Български". // Ра1аеоЬи1даг1са, IV, I. София, 1980. С.85-89.

26 Станчев К. Словата на Йоан Екзарх Български. // Старобъл-гарска литература, 25-26, София, 1991. С.66-73 (библиографический обзор подлинных слов Экзарха).

донский кириллический листок и несколько гокилий. Иными словами, мы имеем достаточные основания говорить о репертуаре "Экзархианы" и "Псевдоэкзархианы". Произведения приписывались по разным причинам, однако само существование творений такого рода говорит о масштабах восприятия дела Иоанна Экзарха, указывает на определенные литературные и переводческие принципы и модели проповеднического и писательского поведения, которые в значительной степени стали образцом для православных славянских книжников в течение многих веков.

Второй раздел - "Перевод "Богословия" Иоанна Дамаскина (Небеса)" - состоит из двух параграфов.

Первый параграф - "Предисловие (Пролог) Иоанна Экзарха" - посвящен анализу содержания и источников предисловия, которое предваряет перевод "Богословия" Иоанна Дамаскина. Предисловие Иоанна Экзарха очень важно для изучения древних славянских литератур в ряде отношений. В нем рассказывается о первых шагах славянских книжников на поприще перевода, о роли государственных деятелей в реализации этого важнейшего для любой молодой церкви дела; говорится о психологических и моральных колебаниях книжника в связи с реальными трудностями перевода, наконец, излагаются взгляды на перевод самого книжника. Именно этим рассуждениям Экзарха о принципах перевода посвящено значительное число работ. В целом их можно классифицировать в двух историко-литературных планах: практическом и теоретическом. Главным сторонником практической интерпретации переводческих взглядов Иоанна Экзарха является В.Ягич. Согласно Ягичу, славянский книжник выдвигает на передний план перевод по смыслу лишь потому, что был вынужден к этому практическими причинами и обстоятельствами.27 В отличие от Ягича, сторонники теоретической интерпретации взглядов Иоанна Экзарха (Трост, Ханзак, Матхаузерова, Минчева)28 трактуют переводческие рассуждения Экзарха именно как изложение теории перевода, а не как оправдание реальной переводческой беспомощности. При этом теория связывается 'с традициями античной философии слова: соблюдение дихотомии "звучание"-"смысл" приводило к "пословному" переводу, соблюдение только значения слов приводило к переводу по смыслу. Именно эта

* ' Ягич В.И. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковно-славянском языке. СПб., 1896. С.36-37 (Оттиск из "Исследований ПО русскому языку". Т.Х, СПб., 1885-1895).

28 См. например: Hansack Е. Der Übersetzungsstil des Exarchen Johannes. // Palaeobulgarica, 1,3. София, 1977. С.33-59.

языковая дихотомия представлена в Предисловии Иоанна Экзарха (глагол* - разунъ). Возможно также, что переводчик таким образом стремился оправдать теологическую адекватность перевода, защитить его от нападок противников славянского просвещения.

Выявление значения Предисловия для перевода "Богословия" Иоанна Дамаскина (и вообще для переводческой практики славянских книжников) в большой степени зависит от уточнения его источников. Продолжая наблюдения ряда исследователей (и прежде всего - С.Матхаузеровой)29, мы сопоставили текст Предисловия с некоторыми великоморавскими (ки-рилло-мефодиевскими) и болгарскими текстами - с "Прогласом к Евангелию", "Венецианской речью" Константина-Кирилла и его рассуждениями о переводе в "Македонском кириллическом листе", "О божественных именах" Дионисия Ареопагита, Житием Мефодия, Посланием Иоанна Дамаскина Козме Маюмскому (предваряющем текст "Диалектики" и вообще "Источника знания"), с Предисловием Константина Преславского к переводу "Учительного евангелия" и трактатом "О письменех" Черноризца Храбра. Однако, пользуясь опытом как своих современников, так и своим собственным, Иоанн Экзарх создает теорию, которая выступает как некий "язык-эталон", т.е. как теоретическое руководство, которое, пользуясь поддержкой самого царя, находило свою конкретную репрезентацию в работе отдельных авторов или переводческих кружков. Широкое распространение Предисловия Иоанна Экзарха в древнерусской литературе в ХУ-ХУ1Х вв. показывает устойчивость этого "языка-эталона" в православном славянском мире.

Во втором параграфе - "Перевод "Богословия" (Небеса)" - рассматриваются в первую очередь причины выбора "Богословия" Иоанна Дамаскина в качестве переводимого текста. Они изложены Иоанном Экзархом в Предисловии - дополнить евангельские и ветхозаветные переводы Кирилла и Мефодия толкованиями "отцов церкви". Это вполне отвечает системе христианского учения: если в Великой Моравии было в основном переведено Писание, то с переводом "Богословия" начался перевод Предания. Известно, что Экзарх перевел 48 из всех 100 глав сочинения. Чтобы выяснить критерии, которыми он руководствовался, мы сопоставили полный текст "Богословия" Дамаскина с его переводом. Сопоставление очевидным образом показывает, что, сокращая более чем на полови-

Матхаузерова С. Первая славянская теория перевода. // Ста-робългарска литература, 18, София, 1985. С.37-40.

ну греческий текст, Иоанн Экзарх практически создал новое сочинение на новом языке. В нем последовательно изложен весь комплекс средневековых естественно-научных и догматических знаний: сначала представлено учение о Святой Троице и ее воплощениях, затем излагаются представления о мироздании и человеке, наконец, даны особенности православного ритуала. Староболгарский книжник не перевел глав, касающихся человеческой психологии, чувств, а также - еретических учений. Остались непереведенными главы, построенные на принципе диало-гиэма, в которые допущен голос оппонента. Таким образом, Иоанн Экзарх заложил основы особого теологического монологизма на славянской почве. Аналогичные принципы сокращения и приемы склеивания текстов Экзарх применял и на уровне переводов отдельных фрагментов, выражений и даже слов.

С переводом "Богословия" начинается славянская "рецензия" (ответ) греческой патристике. С точки зрения систематического изложения философских и богословских понятий перевод не имел никаких традиций. "Ключевые" слова, которые встречаются в великоморавских текстах, трудно назвать "философскими терминами", так как еще не существовало систематического труда, объединяющего их в единую парадигму. Этот вывод относится к таким письменным памятникам, как житиям Кирилла и Мефодия, "Прогласу к Евангелию", "Написанию о правой вере" и др. Действительно, несмотря на некоторое сотрудничество с приехавшими из Великой Моравии в Болгарию учениками славянских первоучителей, Иоанн Экзарх (и вообще преславская интеллектуальная элита) имел свои литературные, общекультурные и даже политические интересы: в первую очередь они выражались в осмыслении патриотического наследия в рамках крупных познавательных и экзегетических сводов. Сама мозаичная структура "Богословия" Иоанна Дамаскина, представляющего собой внушительный свод святоотеческих цитат по главным теологическим и натурфилософским вопросам эпохи, уже предполагала порождение новых текстов - переводных и оригинальных. Ясно, что нужно искать эти тексты в более или менее современных Иоанну Экзарху сочинениях. Опираясь на работы ряда исследователей, прибавляя к ним свои наблюдения, мы сделали подробное текстологическое сопоставление "Небес" со многими оригинальными (компилятивными) и переводными сочинениями ХХ-Х вв. с целью показать его роль в развитии древнеславянских литератур. В результате был обнаружен ряд более или менее общих (близких) мест, которые можно представить так:

1. "Небеса" и экзегетические сочинения и сборники: "Шестоднев" Иоанна Экзарха, "Изборник 1073 г.", "оглашения" Кирилла Иерусалимского.

2. "Небеса" и проповеднические и агиографические сочинения: "Похвала Иоанну Богослову" Иоанна Экзарха, "XIII слов Григория Богослова", "Похвальное слово Михаилу и Гавриилу" Климента Охридского., "Беседа против богомилов" Коэмы Пресвитера, трактат "О письиенех" Черноризца Храбра.

3. "Небеса" и староболгарская эпистолография: Письма царя Симеона константинопольскому патриарху Николаю Мистику (на греческом языке).

Связь "Небес" с перечисленными сочинениями проявлялась по-разному. В большинстве примеров можно говорить о прямой зависимости от перевода Экзарха, однако в отдельных случаях текст "Небес" служил славянским книжникам лишь образцом риторической организации доводов или повествовательного сюжета. Следует иметь в виду, что написание и перевод новых сочинений был вызван потребностями социума, и "Небеса" служили генератором идей, цитат, аргументов, выражений. Универсальный патриотический синтез Иоанна Дамаскина порождал переводы других текстов. При этом необходимо отметить, что процесс порождения (перевода) был двухсторонним: внушительный патристический синтез в "Небесах" аналитически разлагался на свои источники (что позволяет установить древнейшую славянскую (болгарскую) "рецензию" наследия "отцов церкви"), но эти новые переводы были сами по себе достаточно синтетическими (напр. - "Оглашения" Кирилла Иерусалимского, переводные части "Шестоднева") и, таким образом, продолжали на более частном уровне начатую традицию. Надо подчеркнуть, что и "Небеса" и Предисловие Иоанна Экзарха сохранились только в древнерусской литературе. По этой причине одна часть отмеченных нами текстологических связей имела место на русской почве еще в XI-XII вв., а другая - в период Второго южнославянсхого влияния. Другими словами, они включились в систему жанров древнерусской литературы и участвовали в динамике культурных процессов.

Третья глава работы - "Богословие" Иоанна Дамаскина (Небеса) в древнерусской рукописной традиции: обзор списков" - имеет чисто археографический характер. С Первым южнославянским влиянием "Небеса" были перенесены на Русь и стали переписываться древнерусскими книжниками. Наиболее значительное количество списков было сделано в пе-

риод ХУ-ХУП вв. Однако, как уже было сказано, археографическое изучение списков "Небес" (которые распространялись практически по всей территории Древней Руси) неудовлетворительно, и этот факт дает негативное отражение историко-литературного изучения сочинения. Поэтому одной из основных задач нашей работы является полное описание всех русских списков "Небес". Мы ознакомились практически со всеми печатными описаниями славянских рукописей, пользовались картотекой Н.К.Никольского, археографическими обзорами новонайденного рукописного материала. Перечень списков "Небес", Предисловия Иоанна Экзарха к этому сочинению и других, более или менее связанных с ними, рукописных сборников - приведен в нашей работе. При описании этих списков в целом мы руководствовались принципами составления современных археографических обзоров и каталогов рукописей, однако при публикации отрывков придерживались текста рукописей. Если нам и не представилась возможность работать непосредственно с некоторыми рукописями (например - со списком "Небес" в ГИМе), мы ссылаемся на соответствующие печатные описи и исследования. Особое место в нашем описании отводится литературному "конвою" "Небес", анализ которого дает многое для выяснения функционального периметра сочинения и определения его места в литературном процессе. Глава состоит из трех разделов.

1. В первом разделе - "Полные списки "Небес" - нами описано 75 полных (т.е. содержащих все 48 глав "Небес") списков сочинения. В отдельных специально оговоренных случаях описаны и неполные, но весьма значительные подборки глав "Небес". Также приводятся основные библиографические сведения о конкретных рукописях и сочинениях, входящих в их состав.

2. Во втором разделе - "Рукописи, содержащие отрывки из "Небес" - описано 22 рукописи. Число помещенных в них глав варьирует от 1 до 18. Главное место в описании отводится рукописям, содержащим значительные подборки "Небес" (Погод.1032; Синод.316; Епарх.367).

3. В третьем разделе - "Рукописи, содержащие Предисловие Иоанна Экзарха к "Небесам" - нами описано 22 самостоятельных (т.е. без текста "Небес") списка Предисловия. Действительно, в древнерусской рукописной традиции Предисловие Экзарха переписывалось и в отдельном виде - в качестве филологического (грамматического) сочинения.

Четвертая глава - "Богословие" Иоанна Дамаскина ("Небеса") и древнерусская литература Х1-ХУП вв." - состоит из двух разделов.

В первом разделе - "Небеса" и древнерусские культурные центры"

- наблюдения основаны на археографических данных третьей главы. Согласно этик данный, есть основания утверждать, что в древнерусской рукописной традиции бытовали в основном четыре группы списков "Небес", которые формировались в период XII-XV вв.

1. Списки, содержащие только текст "Небес" и Предисловия Иоанна Экзарха. Этот состав нашел отражение в наиболее раннем списке "Небес" - Синод.108 (155), конец XII в., ГИМ. По-видииому, он происходит из Владимира, хотя первоначально и был переписан в Киеве с не дошедшего до нас болгарского списка. Ввиду отсутствия прямых историко-литературных свидетельств написание рукописи связывается (по искусствоведческим данным) с деятельностью владимирских книжников и иллюстраторов.3 0

От периода татаро-монгольского ига не сохранилось ни одного списка "Небес". В конце XIV - нач. XV вв. в Троице-Сергиевом монастыре, который тогда стал центром духовного возрождения России, были скомпонованы несколько рукописных сборников, содержащих текст "Небес" .

2. В старейшем списке из собрания Троице-Сергиевой лавры 121 (1655), конец XIV в., РГБ и в Q.I.838, первая полов. XV в., РНВ -сохранился особый, в целом ветхозаветный "конвой" "Небес". Надо полагать, что наличие ветхозаветных текстов рядом с "Небесами" было обусловлено желанием книжников дать читателям ключ к истолкованию библейских книг. В древнерусской книжной традиции этот рукописный состав больше не встречается нигде, однако идея богословского ключа (в разных аспектах) сохранилась.

3. С рукописи 176 собр. Троице-Сергиевой лавры начинается самый распространенный состав древнерусских сборников, содержащих текст "Небес". Он сохранился более чем в 35 списках и включает в себя следующие сочинения: Житие Иоанна Дамаскина, написанное Иоанном, патриархом антиохийским, "О восьми частях слова" (Грамматику Иоанна Да-маскина в переводе Иоанна Экзарха), Послание Иоанна Дамаскина Козме Маомскому, "Диалектику", Предисловие Иоанна Экзарха к "Небесам". Наиболее полный и несколько отредактированный вид этот состав получил в списке митрополита Даниила (Волоколам.собр.135 (490), 1542- 1543 г.). Указанный корпус сочинений Дамаскина превалирует среди остальных подборок, включающих "Небеса"; можно сказать, что он и является

Вздорнов Г.И. Искусство книги в Древней Руси: Рукописная книга Севеюо-Восточной Руси XII - нач. XV вв. М., 1980. С.13, 17.

тем идеальным списком-эталоном, на который ориентировалась древнерусская философско-догматическая традиция. К этому надо добавить, что богословское и философское начала (т.е. "Небеса" и "Диалектика"), которые составляют в этих списках единый корпус, с XV в. начали существовать и в отдельном виде. Таким образом, в Древней Руси сосуществовали две концепции о месте философии в системе христианской образованности:

- концепция, согласно которой богословие и философия могли сосуществовать. Она проявляется во всех списках, включающих "Богословие" (Небеса) и "Философию" (Диалектику);

- концепция, дающая философии известную степень автономии, представлена в списках, включающих только "Диалектику"- без "Небес".

В этом плане вызывает интерес редакторская работа, проделанная митрополитом Даниилом над литературным конвоем "Небес" в списке 135 (490) Волоколамского собрания. Прежде всего Даниил отредактировал Предисловие Иоанна Экзарха в монашеском духе, а в список "Диалектики" внес дополнения, которые хорошо иллюстрируют отношение к философии в монастырских кругах. Совершенно аналогично Даниил редактирует и Определение философии Кирилла. Если в дефинициях философии Иоанна Дамаскина и Кирилла разуму отводится первое место, то в редакции Даниила он занимает лишь шестое место: философия в понимании Даниила есть в первую очередь "страх господен" и "добродетельная жизнь".31

4. Из Троице-Сергиева монастыря происходит и другой рукописный состав с текстом "Небес": 1 (145) собрания Московской Духовной академии. Этот список включает в себя Предисловие Иоанна Экзарха к "Шестодневу" и сам "Шестоднев", "Небеса" с Предисловием Экзарха и трактат "О письменех" Черноризца Храбра. Это, по сути, старейший русский список сочинения Храбра, в конце которого читается известная фраза "Ведь еще живы те, кто их (Кирилла и Мефодия) видел", слова Черноризца Храбра говорят о глубокой древности всего состава рукописи. Не исключено, однако, что этот сборник был составлен в Хилен-дарском или Троице-Сергиевом монастыре на основе старых болгарских текстов. Сам факт, что в Троице-Сергиевом монастыре были составлены три различных состава с "Небесами", убедительно показывает, что в нем шла очень интенсивная книгописная и литературная работа, в которой имели место разные подходы к тексту. По-видимому, в лавре в

31 См. подробнее: Гаврюшин Н.К. Митрополит Даниил - редактор "Диалектики". // ТОДРЛ, ХЫ, Л., 1988. С.359-360.

XIV-Х\/ вв. в значительной степени осуществилась та русская "рецензия" южнославянского наследия, которая сохранялась почти в неизменной виде в Московской Руси вплоть до реформ патриарха Никона.

5. Значительный интерес в период XV-XVI вв. представляют и сборники с подборками глав из "Небес". По количеству глав и по своему содержанию вообще наиболее характерными являются четыре сборника: Погод.1032, XV в., РНБ (19 глав); Синод.316, XV в., ГИМ (13 глав); Епарх.367, кон. XV в. (отрывки из разных, преимущественно естественнонаучных глав "Небес"), ГИМ; 0.1.221, XVI в. (6 глав), РНБ.32 В состав этих чрезвычайно характерных для древнерусской книжности XV -пер.пол. XVI вв. "энциклопедических" сборников входили самые разнообразные сочинения или отрывки. По своей форме и своему содержанию они напоминают Изборники 1073 и 1076 гг. Особое место в сборниках занимали статьи о природе, человеке, космосе, флоре, фауне. В мировоззрении древнерусского книжника (и человека вообще) в XV в., видимо, произошли заметные перемены - он переполнен любопытством к окружающему миру. Ответ на ряд вопросов средневековый человек мог найти в "Небесах", и по этой причине в некоторые сборники были включены значительные подборки глав из сочинения Иоанна Дамаскина. При этом само расположение глав недвусмысленно указывает на интересы и вкусы составителей. Примечательно, например, что в Погод.1032 в самом начале помещены естественнонаучные главы (л.4-25), и только в конце сборника (л.199-204) "нашли место" собственно догматические главы "Небес". В крупнейших русских монастырях существовал интерес к славянской старине и осуществлялись контакты со славянским Югом. Однако, интерес к старине в Троице-Сергиевом, Волоколамском и Кирил-ло-Белозерском монастырях определялся и другими, гораздо более важными причинами, которые надо искать в русской общественной жизни

XV-XVI вв. В этот период велась бескомпромиссная идейная борьба между различными политическими и духовными группировками, и в ней огромное место отводилось книгам. Книжники активизируют свои разыска-

06 этих сборниках см.: Копреева Т.Н. Неизвестные отрывки из "Богословия" Иоанна Дамаскина в списке XV в. // Palaeobulgarica, VII, 4, София, 1983, с.93-100; Горский A.B., Невоструев К.Н. Описание славянских рукописей... отд.II, ч.З. С.569-590; Дианова Т.В., Костюхина Л.М., Поздеева И.В. Описание рукописей библиотеки Иоси-фо-Волоколамского монастыря из Епархиального собрания ГИМ. // Книжные центры Древней Руси: Иосифо-Волоколамский монастырь как центр Книжности. Л., 1994. С.377; Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека... с.190.

ния в монастырских библиотеках и переписывание древних текстов. "Небеса" вновь стали актуальным сочинением - теперь уже своими догматическими и ритуально-культовыми частями.

Списки с "Небес" распространялись очень интенсивно и в XVII в., несмотря на то, что специфика деятельности книжных центров в Древней Руси претерпевала глубокие изменения. (Большую роль уже стали играть другие центры - Печатный двор. Посольский приказ, провинциальные (региональные) культурные очаги). Примечательно, что 41 из всех 75 списков "Небес" относятся именно к XVII веку. Следует отметить и тот факт, что одна треть всех списков (13) происходит из библиотеки Соловецкого монастыря. С самого основания монастыря в 1426 г. там началось .собирание книг; постепенно монастырская библиотека значительно увеличила свой фонд и превратилась в одну из самых больших в

О 1

Древней Руси. Вполне понятно, что в таком выдающемся центре православия как Соловецкий монастырь сочинения типа "Небес" были достаточно популярными. Мы ознакомились непосредственно со всеми 13 списками, которые, к сожалению, не указаны ни в изданиях "Небес", ни в современных библиографических пособиях, словарях и исследованиях. Между тем, в Описи Соловецкого собрания XIX в. 11 из них очень внимательно описаны.34 За исключением одного списка Солов.249 (307) все списки "Небес" относятся к XVII в. и в большой степени связываются с деятельностью замечательного соловецкого книгописца и писателя, старца Сергия Шелонина. В основном он переписывал богослужебные, дидактические, полемические и научно-познавательные сочинения. В некоторых рукописях - как, например, в списках "Небес" - помещены рисованные изображения, которые являются делом Шелонина. Он любил вносить стилистические изменения в текст, дополнял его риторическими формулами и таким образом демонстрировал свой литературный вкус и индивидуальное отношение к тексту. Списки "Небес" Сергий Шелонин обычно сопровождает многочисленными ссылками на источники, и в этом нельзя не увидеть книжника нового типа. Списки сочинения Иоанна Да-

Кукушкина М.В. Монастырские библиотеки Русского Севера: Очерки по истории книжной культуры XVI-XVII веков. Л., 1977. С.15-25.

34 (Порфирьев И.Я., Вадковский A.B., Красносельцев Н.<Р.) Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской духовной ахадемии. I. Казань, 1881. С.386-394.

35 Дмитриев Л.А. Сергий Шелонин. // ТОДРЛ, XLV. СПб., 1992. С. 118-120.

маскина говорят о накерении С.Шелонина его издать. Оставаясь в целок человеком православной традиции, Сергий, тем не менее, стремился реформировать монастырское книгописание, внося положительный опыт московского книгопечатания. Однако подготовляемое им издание "Небес" не осуществилось - возможно, этому помешала смерть Шелонина в 1666 г. и последовавшая за ней длительная осада Соловецкого монастыря правительственными войсками. В XVIII в. рукописная традиция "Небес" почти прерывается, и до нас дошли всего лишь 4 списка.

Итак, на протяжении XII-XVII вв. перевод "Богословия" Иоанна Дамаскина Иоанном Экзархом ("Небеса") занимал в древнерусской рукописной традиции особое место. Он удовлетворял потребности образованного русского общества во многих отношениях. "Небеса" служили не только главным источником догматических знаний богословам и полемистам, но и давали любознательному русскому человеку разнообразные сведения о мире, природе и о его месте в системе мироздания.

К этому надо добавить, что рукописная традиция "Небес" позволяет в некоторой степени реконструировать характер древнерусской образованности и в частности - образованности в Московской Руси.36 Можно сказать, что "Небеса" (вместе с сопровождающими его сочинениями -"Диалектикой" и "Определением философии" Кирилла), видимо, сыграли роль догматического богословия. Мистическое богословие на Руси (после XIV в.) было представлено корпусом сочинений Дионисия Ареопагита. Количество списков "Небес" и "Ареопагатик" в русской рукописной традиции приблизительно совпадает, и это, на наш взгляд, говорит о существовании определенной системы богословской образованности. Что касается практического богословия, можно полагать, что в древнерусской литературе оно было представлено прежде всего сборниками типа Изборников 1073 и 1076 г. и их потомками - "энциклопедическими" сборниками.37 Эти сборники, в силу своей систематичности, оказались наиболее подходящими для подготовки монахов, проповедников и духов-

Необходимо подчеркнуть, что речь идет именно об образованности, а не об образовании, систему которого пока очень трудно восстановить .

37 В этом плане очень показательно содержание известного Мелецкого сборника (Мелец.м./п.119) и сборников книгописца Ефросина. См.: Федер у. Мелецкий сборник и история древнеболгарской литературы. // Ра1аеоЬи1даг1са, VI, 3. София, 1982. С.154-165; Каган М.Д., Понырко Н.В., Рождественская М.В. Описание сборников XV в. книгописца Ефросина. // ТОДРЛ, XXXV. Л., 1980. С.7-241.

ной администрации в целом. Важно подчеркнуть, что эти уровни монастырской образованности (догматический, мистический и практический) изучались и усваивались исключительно путем индивидуального келейного чтения, а не путем школьного обучения.

И "Небеса", и извлечения их его текста в составе различных сборников, создавали благоприятные условия для написания древнерусских догматических и полемических сочинения или, по крайней мере, для обоснования определенных взглядов, для изложения естественнонаучных представлений.

Второй раздел - "Богословие" Иоанна Дамаскина ("Небеса") и оригинальные произведения древнерусской литературы XI-XVII вв." - состоит из двух параграфов.

В первом параграфе - "Небеса" и "Сказание о Борисе и Глебе" -рассматривается вопрос о месте "Небес" в написании анонимного сказания. Это произведение было написано, по-видимому, во второй половине XI в. в связи с торжественным перенесением мощей Бориса и Глеба в новую церковь в Вышеграде. "Сказание о Борисе и Глебе" сохранилось в 170 списках, старейший из которых входит в состав Успенского сборника XII в. В конце произведения прославляется чудотворная сила мощей святых Бориса и Глеба, и автор цитирует отрывок из "Небес", называя его "Уверие". На самом деле отрывок является очень удачно сделанной компоновкой из 40-й главы "Богословия" в переводе Иоанна Экзарха "О чествовании святых и их мощей". Автор "Сказания" опустил философское объяснение культа и сохранил эмоциональные и поэтические пассажи этой главы. Сопоставление текстов "Сказания" и 40-й главы "Небес"38 говорит о наличии очень древнего списка "Небес" в Киевской Руси. Важно заметить также, что глава "О чествовании святых и их мощей" не была использована ни староболгарскими предшественниками анонимного автора "Сказания о Борисе и Глебе", ни его древнерусскими продолжателями .

Во втором параграфе - "Богословие" Иоанна Дамаскина (Небеса) и древнерусские теологические сочинения" - внесены коррекции в распространенное мнение о том, что в отличие от Западной Европы, в византийской, русской и вообще в православной традиции жанр философс-ко-богословских сумм не получил развития. Однако и для западных схоластов, и для православных богословов образцом служило "Богословие"

в Сходства отмечены и другими исследователями. См,: Горский А.Н., Невоструев К.Н. Описание— отд.II, ч.2. С.295-296.

Иоанна Дамаскина. Поэтому вполне закономерно полагать, что в соответствии со спецификой русской жизни и в древнерусской литературе существовали попытки осмыслить опыт этого "отца церкви" в систематическом изложении основных положений христианского учения. Наиболее четко прослеживаются попытки такого рода в переломные эпохи русской истории, и с особенной силой - в период ХУ-ХУ1 вв. Этот период насыщен еретическими движениями, социальными и конфессиональными конфликтами, и поэтому систематические изложения догматов были связаны с борьбой против еретиков, с критикой (или защитой) общественных или светских порядков. Именно систематичность изложения вопросов веры в "богословии" Иоанна Дамаскина, последовательность аргументации и выводов автора привлекали в первую очередь древнерусских богословов и полемистов. Кроме того, они цитировали отрывки и даже отдельные фразы и выражения.

К тексту "Небес" обращался Иосиф Волоцкий в своем "Просветителе". Обычно полагают, что написание этого сочинения было приурочено к Собору на еретиков в 1504 г. в качестве обвинительного документа. Однако составление "Просветителя" имело более широкие мотивы и представляет собой попытку систематического изложения православной доктрины. Очень существенен тот факт, что сочинение Иосифа Волоцкого состоит из 16 слов, каждое из которых посвящено отдельной проблеме, - таким образом древнерусский автор, видимо, подражал систематичности и последовательности изложения доводов в "Богословии". Но в "Просветителе" встречаются и непосредственные заимствования из староболгарского перевода "Богословия" ("Небес") и - что очень существенно - иногда чувствуется логическая организация аргументов Иоанна Дамаскина. Произведенные нами сопоставления "Просветителя" и "Небес" показали, что Волоцкий использовал части из 12-й и 38-й глав перевода сочинения Дамаскина "О вере" и "О святых и пречистых таинствах Господних". В целом надо сказать, что взгляды Иосифа Волоцкого на источники христианского вероучения, в том числе и на "Богословие", характеризуются отсутствием критического подхода к церковным авторам. Тем не менее, его "Просветитель" все же заложил основы древнерусских богословско-полемических "сумм". Первым, кто использовал опыт Волоцкого, был митрополит Даниил. Правда, он знал прекрасно и само сочинение Дамаскина ("Богословие"), так как сделал собственноручный список с него. Однако в своем наиболее известном труде ("Со-борникъ") он скорее всего следует традиции "Просветителя": "Собор-

никъ" Даниила состоит из 16 слов (наказаний), которые очевидным образом соотносятся с 16 словами сочинения Волоцкого. Можно сказать, что - соблюдая некоторые формальные принципы изложения материала, общие у Иоанна Дамаскина и Иосифа Волоцкого - Даниил переносит их из сферы богословия в сферу проповеди.

Во многих отношениях полным антиподом Даниила является Максим Грек. Или - лучше сказать, что общность их идей, касающихся сущности русского православия, сопровождалась разительными противоречиями методов и способов их претворения в жизнь. Об использовании Максимом Греком отдельных положений "Богословия" Иоанна Дамаскина свидетельствуют его догматико-полемические слова. Приемы этого использования находятся в тесной зависимости от взглядов книжника на перевод. Стремление Максика создать определенные правила языково-пере-водческой теории находит соответствие в его стремлении к правильному пониманию и усвоению христианских догматов и, отсюда, - к чистоте нравов в личной и общественной жизни. Поэтому у Максима Грека обнаруживается специальное внимание к богословскому компендиуму Иоанна Дамаскина. И хотя он не создал подобного компендиума, то по крайней мере собирался заново перевести "Богословие" (видимо, Максим Грек не располагал греческим списком сочинения).

Наблюдения над изданными произведениями Максима Грека39 показали, что он в ряде случаев цитировал отрывки из "Богословия" в переводе Иоанна Экзарха: в полемических и догматических словах против армян, против Николая Булева (придворного врача-астролога великого князя Василия III), против астрологов, лютеран; в "Слове о исправлении русских книг". Целиком приведена Максимом 22 глава "Небес" - "О рае", которая приводится нами по рукописи Q.1.219., XVI в., РНБ.40 Производит впечатление тот факт, что хотя Максим Грек и относился весьма критически к южнославянским переводам и переводческим теориям, он придерживался текста перевода Иоанна Экзарха и вносил в него лишь небольшие изменения.

Непосредственно после "Просветителя" Иосифа Волоцкого и сочинений Максима Грека самый значительный опыт создания богословско-поле-

39 Сочинения Максима Грека. 4.I-III. Казань, 1859-1861; Була-нин Д.М. Переводы и послания Максима Грека... С.128-251.

40 Этот отрывок идентифицирован впервые Д.М.Буланиным. См.: Буланин Д.М. Лексикон Свиды в творчестве Максима Грека. // ТОДРЛ. Л., 1979. Т.34. С.264; примеч. 42; Переводы и послания Максима Грека... С.190.

мической "суммы" принадлежит Зиновию Отенскому. Далеко не случайно, что Зиновий был учеником Максима Грека (хотя и относился к нему , неоднозначно) и по его заточении сам был сослан в Новгородский Отенс-кий монастырь, где и скончался в 1568 г. Главное его сочинение "Истины показание" было направлено против популярной тогда ереси Феодосия Косого. Оно разделяется на 56 глав и на 10 "пришествий" "клирошан" , и этот факт говорит о повышенном внимании книжников к систематизации догматических проблем. Двойное разделение текста вызвано и реальными причинами: сочинение Зиновия Отенского написано в форме диалога с пришедшими в церковь "клирошанами". Идет почти равноправный диалог между собеседниками по различным вопросам вероучения. В этом отношении сочинение Зиновия Отенского заметно отличается от "Просветителя", который построен на жестком и бескомпромиссном монологе автора и его полном неприятии "образа другого".

Отношение Зиновия к его источникам (в частности - к патриотическим) достаточно самостоятельно, он почти никогда не цитирует точно, а дает свою интерпретацию цитат, комментируя их своими рассуждениями. Свободное отношение Зиновия к источникам делает любую попытку сопоставительного анализа весьма относительной. И все же в "Истины показании" обнаруживается один более значительный отрывок из III главы "Небес".41 Сопоставление показало, что древнерусский книжник углубляет эмоциональную сторону отрывка и практически составляет свой рассказ. Однако, несмотря на свои достоинства, "Истины показание" не получило большого распространения на Руси. Искусный, но нередко тяжелый и трудно воспринимаемый язык Зиновия Отенского, его относительно толерантная позиция по отношению к оппонентам делали его сочинение мало привлекательным.

Было время напряженной "борьбы за богословие", и именно эта борьба помешала создать стройные богословские системы с универсальной логико-догматической аргументацией. Но вместе с тем шел процесс перехода от сборника бесчисленных цитат к более самостоятельному осмыслению этих цитат и интерпретациям той или другой проблемы. Само распространение "Небес" в древнерусской рукописной традиции создавало предпосылки для создания аналогичных трудов; более того, созрела и идея о новом, полном переводе "Богословия".

См. также: Калугин <Р. Зиновий инок Отенский и его богослов-ско-полемические и церковно-учительные произведения. СПб., 1894. Приложения. С.2-3.

Пятая глава работы - "Богословие" Иоанна Дамасхина в переводе Андрея Курбского" - состоит из трех разделов.

Первый раздел - "Литературная деятельность А.Курбского" - посвящен краткой характеристике литературной жизни Московской Руси в XVI в. Культурные и политические конфликты характерны и для XV, и для первой половины XVI в., но они резко обостряются во второй половине этого века. Публицистика, и в частности поленика, делается господствующим течением московской духовной и общественной жизни. Если в первой половине века выразителем новых течений является Максим Грек, то во второй половине дело Максима продолжает его духовный ученик А.М.Курбский.

Интенсивная литературная и переводческая деятельность Курбского протекает за рубежом. Его переводы были вызваны необходимостью защиты православия в Юго-Западной Руси. В известной эпистолярной полемике Курбского с Иваном Грозным42 главное место отводилось вопросу о том, кто верен заветам "светлого православия", а кто стал его противником. Однако полемика касалась не только социальных и идеологических, но и литературных вопросов. Благодаря писателям и книжникам Макариевского кружка Курбский воспринял представление о высоком предназначении литературы, а благодаря Максиму Греку усвоил взгляды на значение грамматики, риторики и античной культуры в целом. Примечательно, что Курбский в своих посланиях Грозному обращает внимание не только на грамматику и риторику, но и на диалектику (философию) как необходимое условие хорошего стиля: знание диалектики (логики) и философии выступает как некий критерий образованности и интеллектуального уровня вообще. Ближайшим образом связанной с посланиями Курбского является и его "История о великом князе Московском". По сути, это произведение представляет собой один из первых политических памфлетов в древнерусской литературе. Несмотря на свое желание соблюдать традиционные жанровые каноны (жития), Курбский разрушает эти каноны и создает новый жанр - политический памфлет на современные темы.

Во втором разделе - "Переводческие труды А.Курбского" - указывается на причины, заставившие Курбского заняться переводческой деятельностью. В первую очередь, это его стремление отстоять чистоту православия, в отступлении от которого его обвинял Грозный. Вместе с тем, Юго-Западная Русь подвергалась мощной католической пропаганде.

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М., 1993.

туда бежали русские еретики (например, Феодосий Косой), да и в самой Московской Руси сущность православной веры подменялась внешним обрядовым благочестием, распространялись различные суеверия. В церковной жизни существовала хаотичность религиозных понятий и пренебрежение к научным (философским и филологическим) знаниям. У Курбского, вероятно, были и свои личные, моральные и психологические мотивы - таким образом он хотел служить потерянному отечеству.43

Переводы А.Курбского давно известны медиевистам. Однако, за исключением исследований некоторых конкретных вопросов, они мало изучены, и лишь часть из них издана.44 В последнее время интерес к переводческим трудам Курбского заметно повысился. Этому способствовали как интерес к его учителю Максиму Греку и разгоревшаяся научная полемика вокруг переписки Курбского с Грозным, так и общий интерес к славянским переводам патриотических сочинений. В русской науке были сделаны попытки систематизации переводческих трудов древнерусского книжника. Известно 11 переводов Курбского, подавляющей частью которых являются переводы "отцов церкви" и более поздних византийских авторов. Совершенно аналогичный характер имеют и переводы, принадлежность которых перу Курбского пока не вполне доказана.45

В третьем разделе - "Богословие" Иоанна Дамаскина в переводе А.Курбского" - обращается внимание на тот факт, что среди переводов Курбского главное место отводится "Богословию". По-видимому, сочинение Иоанна Дамаскина служило орудием в борьбе за православие, а вместе с другими переводами Курбского (с "Диалектикой" Иоанна Дамаскина и сочинением Иоханна Спаненбергера "О силогизме вытолковано") определяло и уровень научных знаний.

Среди весьма немногочисленных исследований перевода "Богословия" Курбского надо отметить работы А.Попова и А.Архангельского.

43 Архангельский A.C. Из лекций по истории русской литературы: Литература Московского государства (кон. XV - XVI вв.). Казань, 1913. С.18-19; Пыпин А.Н. Вопросы древнерусской письменности. Максим Грек и князь Курбский. // Вестник Европы. 1894. Т.29, № 7 (июль). С.558-607.

44 Готовя четвертое издание сочинений Курбского, Г.З.Кунцевич намеревался напечатать его переводы во втором томе, но был опубликован лишь первый том: Сочинения князя А.М.Курбского. Т.1. Сочинения оригинальные. СПб., 1914 (РИБ, т.31).

А К

Беляева Н.П. Материмы к указателю переводных трудов А.М.Курбского. // Древнерусская литература: источниковедение. Л., 1984. С.118-136.

Описывая подробно рукопись №б0 собр. Хлудова, Попов сопоставил находящийся в ней перевод "Богословия" Курбского с древнейшим переводом Иоанна Экзарха46. В свою очередь Архангельский опубликовал все глоссы и заметки ("сказы") Курбского к переводу "Богословия" и "Диалектики" по рукописи № 193 Румянцевского музея47 . В XX веке перевод "Богословия" Курбского практически не изучался. Работы И.П.Беляевой вновь обратили внимание на переводческую деятельность А.Курбского и в частности - на его перевод "Богословия". Обобщая археографические наблюдения дореволюционных славистов, исследовательница приводит перечень 10 списков48 этого сочинения. Этот перечень мы дополнили двумя списками, вновь найденными нами в Отделе рукописей РНБ - q.1.264. (кон. XVI в., 4°) и F.1.304. 1619 г., 1°).

Причины, которые заставили Курбского взяться за перевод "Богословия", указаны им в Предисловии к этому переводу. Анализ текста Предисловия позволяет выявить главные из них:

1. Верность традициям Максима Грека заставила Курбского продолжить начатую им работу по переводам сочинений "отцов церкви".

2. "Богословие" Иоанна Дамаскина не было переведено Максимом Греком, но сам факт, что он обратил внимание на его значение для православия, произвел на Курбского большое впечатление.

3. В "Богословии" содержались в обобщенном виде многие выдержки и цитаты из произведений других "отцов" и учителей церкви.

4. Староболгарский текст "Богословия" в переводе Иоанна Экзарха был неполон и сильно испорчен переписчиками.

В соответствии с этими обстоятельствами А.Курбский (вместе с князем М.Оболенским) перевел "Богословие" Иоанна Дамаскина с греко-латинского печатного издания. Новые элементы в переводе Курбского касаются широкого круга вопросов теории и практики перевода, отношений к древнейшему переводу, динамики общественного сознания в Древней Руси.

Прежде всего надо отметить тот факт, что А.Курбский перевел все 100 глав "Богословия". Та выборка, которую произвел Иоанн Экзарх для

46 См. примеч. 13 на с.7.

47 Архангельский A.C. Очерки из истории западно-русской литеры XVI - перв. пол. XVII вв.: Борьба с католичеством и западно-русская литература конца XVI - перв. пол. XVII в. М., 1888. Приложения. С. 88-166.

Беляева И.П. Материалы... С.125-128.

звоего перевода, уже не имела значения для А.Курбского, гуманиста второй половины XVI в. Придерживаясь текста греческого оригинала, Курбский не перевел дополнительные статьи (не принадлежащие Иоанну Цамаскину), которыми обычно сопровождается перевод Экзарха в русской рукописной традиции. Курбский относился критически к дополнениям и сокращениям глав, сделанным Иоанном Экзархом.

Критическое отношение древнерусского книжника к древнейшему славянскому переводу "Богословия" прослеживается и на чисто лексическом уровне - об зтом говорят многочисленные примеры лексических замен. Однако гораздо более интересными являются примечания, которые Курбский делал на полях своих переводов "Богословия" и "Диалектики". Лменно они отражают, на наш взгляд, специфические черты Курбского-переводчика и культурного деятеля. В частности, в переводе "Богословия" встречаются два вида пояснений: пояснение отдельных слов и 5олее пространные толкования (по определению самого Курбского -"сказы"). Первый вид примечаний в основном поясняет значение ряда терминов и понятий: философских, естественнонаучных, юридических, психологических, искусствоведческих (эстетических), библейских и во-эбще церковных. Сак факт, что одни и те же слова помещаются как в эсновной текст перевода, так и на полях рукописи, говорит о педагогической функции перевода Курбского: его пояснения играли роль справочного словаря теоретических понятий и малопонятных слов и выражений. По-видимому, Курбский хотел приспособить свой перевод к разным языковым сознаниям, сосуществовавшим в Юго-Западной Руси во второй половине XVI в.

В свою очередь "сказы" Курбского по своей тематике совершенно зогласны с пояснениями (глоссами), однако в "сказах" заведомо прева-пируют толкования конфессиональных и философских вопросов.

Можно сказать, что примечания Курбского, касающиеся проблем веры, составляют наиболее значительную часть всех его "сказов". Несмотря на свое уважение к античной культуре, Курбский все же оставался человеком православной традиции и в ряде случаев критиковал греческих философов.

Особое место среди обширных примечаний древнерусского книжника занимают актуальные "сказы". Они посвящены современной ему русской действительности. В этих толкованиях нашли выражение политические взгляды Курбского, его личная ненависть к "иосифлянам" и критическое этношение к общественной и духовной жизни Московской Руси. Так нап-

рииер, в одном из "сказов" Курбский ставит самого себя рядом с жертвами иосифлянских гонений, а в другом заметно ощущается его интеллектуальное высокомерие в отношении образованности и общего уровня культуры в Московской Руси. Общественные взгляды А.Курбского, изложенные в его примечаниях ("сказах") к переводу "Богословия", находят разительное соответствие в его переписке с Иваном Грозным: по мнению Курбского, и государственный террор Грозного, и духовный террор "иосифлян" являются результатом их отступления от истинного православия. Примечательно в этом плане, что в одном из "сказов" (правда, к переводу "Диалектики") Курбский проводит очевидную аналогию отношений между собой и Иваном Грозным, хотя и говорит об обличительных словах Аполлинария на Юлиана Отступника: если поведение обвиненного (по Курбскому - несправедливо) в ереси Аполлинария-, смело обличающего неправедного царя, ассоциируется с поведением самого Курбского, то поведение императора Юлиана Отступника ближайшим образом напоминает поведение Грозного времен опричного террора.

В итоге можно сказать, что в тексте "Богословия" Иоанна Дамас-кина в переводе А.Курбского намечаются три фазы авторского отношения к переводимому им тексту.

1. Отношение Курбского к первому славянскому (староболгарскому) переводу определяется его желанием перевести сочинение в полном соответствии с первоисточником. Однако Курбский соблюдал в определенной степени и языковые нормы древнейшего перевода, ведь во второй половине XVI в. Юго-Западная Русь являлась "центром, где определялись нормы древнеславянского языка, оказавшие воздействие на весь греко-славянский мир".49

2. В своих кратких пояснениях к отдельным словам Курбский, по-видимому, хотел приблизить перевод "Богословия" к языковой среде Юго-Западной Руси, к так называемой "простой мове".

3. И, наконец, в пространных примечаниях ("сказах") Курбского, сделанных им на полях рукописей, четко прослеживается образ интерпретатора догматических проблем, защитника православия и обличителя нравов.

В целом "Богословие" Иоанна Дамаскина в переводе Курбского и его примечаниях и "сказы" вписываются в языковую и культурную ситуа-

Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. М., 1988. С.61.

ции Юго-Западной Руси во второй половине XVI в. Если сам перевод основан на языке священной православной старины, в примечаниях Курбского к нему отчетливо добавляется "проста нова".50 При этом она функционировала в двух планах: в кратких пояснениях к отдельным словам она выполняла педагогическую (школьную) роль, а "сказы", в свою очередь, выступали как средство интерпретации малопонятных мест в сочинении Иоанна Дамасхина.

"Богословие" в переводе А.Курбского не получило широкого распространения на Руси - по сравнению с переводом Иоанна Экзарха списков делалось гораздо меньше. Однако переводы Курбского, с их ориентацией На греческий оригинал, предвосхищали грекофильскую ориентацию никоновских реформ - да и вообще западно-русская литературная традиция была связующим, эвеном в греческо-русских культурных контактах XVII в. В 1665.г. в Москве был напечатан текст "Богословия" (и других "отцов церкви") в переводе Епифания Славинецкого. Но и он не получил распространения в Московской Руси: русское общество стояло на пороге Нового времени, и догматический компендиум Иоанна Дамаскина постепенно' терял свое значение.

С 4

Русская культура находилась накануне петровских реформ.

Заключение подводит итоги и содержит основные выводы работы. Среди сочинений "отцов церкви" особое место занимало "Богословие" Иоанна Дамаскина, ' в котором осуществлен синтез почти всей патриотической традиции и сочетались интересы веры с требованиями науки. В конце IX в. Иоанн Экзарх перевел в Болгарии 48 из всех 100 глав этого сочинения, и,'таким образом, в самом начале славянского Просвещения образованная часть общества ознакомилась с образцами греческой патристики в сокращенном виде. Переводя "Богословие", Иоанн Экзарх заложил основы дальнейших переводов сочинений "отцов церкви". В его культурно-просветительском кружке были сделаны и переводы других

В основе "простой мовы" лежит канцелярский язык Юго-Западной Руси, который, теряя свои деловые функции, постепенно становится вторым литературным языком. Сферы функционионирования "просты мовы" были все-таки ограничены: она служила средством истолкования церковно-славянских текстов или использовалась в школьном обучении. См.: Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI--XVII вв.).// Sagner Slavistische samlung. München, 1987. № 12. S.259-268.

51 См. подробнее: Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984; Демин A.C. Русская литература второй половины XVII - начала XVIII века. Новые художественные представления о мире, природе, человеке. М., 1977.

обобщающих патриотических творений. Переводчики явно использовали как теоретические постановки Иоанна Экзарха, так и его непосредственную переводческую практику.

С Первым южнославянским влиянием "Богословие" было перенесено на Русь и превратилось в составную часть древнерусской литературы и культуры в целом. Русские книжники бережно хранили и переписывали "Богословие" (обычно называя его "Небеса"): от XII-XVII вв. до нас дошел 71 список. Так как их археографическое изучение неудовлетворительно, нами была предпринята попытка отыскать списки "Богословия" в рукописных отделах ряда русских библиотек. В результате мы сделали подробное описание списков "Богословия", Предисловия к нему и сборников извлечений из сочинения Иоанна Дамаскина. Изучение динамики рукописной традиции "Богословия" ("Небес"), его места в русских книжных центрах (ХИ-ХУИ вв.) показало, что сочинение удовлетворяло требования образованного русского общества в ряде отношений.

1. "Богословие" служило главным источником догматических знаний для древнерусских полемистов - особенно в борьбе с еретическими учениями и в теологических спорах.

2. Сочинение давало русскому человеку многочисленные сведения о природе и человеке.

3. Распространение списков позволяет восстановить в некоторой степени систему древнерусской образованности в крупнейших русских книжных центрах.

Полные списки "Богословия" и извлечения из его текста в составе энциклопедических сборников создали благоприятную почву для написания оригинальных догматических и полемических сочинений или, по крайней мере, для мотивировки определенных идей и представлений. Древнерусские писатели обращались к тексту "Богословия" прежде всего в период ХУ-ХУ1 вв., так как он был насыщен еретическими движениями, конфессиональными и общественными конфликтами. Систематичность изложения вопросов веры, логическая аргументация и ясные выводы привлекали древнерусских богословов и полемистов. Наиболее четко прослеживается этот интерес в "Просветителе" Иосифа Волоцкого, в словах Максима Грека, в догматико-полемическом сочинении "Истины показание" Зиновия Отенского, в редакторской и книгописной деятельности митрополита Даниила и соловецкого старца Сергия Шелонина. Весьма показательно желание Максима Грека перевести заново "Богословие". Однако эта идея осуществилась в переводческой деятельности его ученика.

князя А.М.Курбского.

Переводы Курбского (и, в частности, перевод "Богословия") в Юго-Западной Руси были вызваны пропагандой католицизма, еретическими учениями и суевериями, распространенными в этих краях. Вместе с тем критическое отношение Курбского к бытовавшему в рукописной традиции переводу Иоанна Экзарха определялось его стремлением привести перевод в полное соответствие с греческим оригиналом, устранить все испорченные переписчиками места. Очень существенны также различные пояснения и примечания ("сказы"), которыми Курбский сопровождал перевод творения Иоанна Дамасхина. Анализ этих примечаний позволяет раскрыть специфику проявлений авторского отношения книжника к переводимому им тексту "Богословия" и уточнить его место в древнерусской литературе второй половины XVI в.

Бытует мнение, что жанр богословских и философских сочинений не получил развития в древнерусской и остальных древних славянских литературах. Однако в течение многих веков древнерусская литература хранила и использовала наследие "отцов церкви". Так, наблюдения над "Богословием" Иоанна Дамаскина показывают, что переводы этого сочинения в немалой степени определяли догматическую, полемическую и педагогическую культуру древнерусских книжников и книжных центров.

Эти выводы являются результатом, с одной стороны, наших непосредственных наблюдений над древнерусской рукописной традицией, а с другой стороны - над переводческой, редакторской и книгописной деятельностью ряда русских и болгарских книжников в эпоху Средневековья.

Апробация работы. Диссертация прошла обсуждение на Кафедре истории русской литературы Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова. По теме диссериации автор выступил с докладами на различных научных форумах в России и Болгарии.

В России: на XXI, XXII и XXIII межвузовских научных конференциях в Санкт-Петербургском государственном университете (1992, 1993, 1994); на Первом конгрессе славянских культур (Москва, 1992), на международной научной конференции "Славянский мир - единство и многообразие" (Москва, 1993), в Институте мировой литературы РАН (1994).

В Болгарии: на научной конференции "Библиотека царя Симеона" (Шумен, 1991), на международном симпозиуме "Великопреславский научный собор" (Великий Преслав, 1993).

По теме диссертации на русском языке опубликованы следующие работы:

1. К вопросу о первой славянской грамматике и ее авторе. // Преслав. Т.IV. София, 1993.

2. Предисловие Иоанна Экзарха Болгарского к переводу "Богословия" (Небеса) в древнерусской рукописной традиции. // Русь и южные славяне. Сборник статей к 100-летию со дня рождения В.А.Мошина (1894-1987). СПб., 1994. 1 п.л. (в печати).

3. "Небеса" Иоанна Экзарха: обзор списков и структура текста. // Великопреславски научен събор: филология. София, 1994. 2,3 п.л. (в печати).