автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Органическая демократия: политологический анализ сущности, особенностей и перспектив реализации
- Год: 2005
- Автор научной работы: Иликаев, Александр Сергеевич
- Ученая cтепень: кандидата политических наук
- Место защиты диссертации: Уфа
- Код cпециальности ВАК: 23.00.01
Полный текст автореферата диссертации по теме "Органическая демократия: политологический анализ сущности, особенностей и перспектив реализации"
На правах рукописи
ИЛИКАЕВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ
ОРГАНИЧЕСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ: ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СУЩНОСТИ, ОСОБЕННОСТЕЙ И ПЕРСПЕКТИВ РЕАЛИЗАЦИИ
Специальность 23.00.01. — Теория политики, история и методология политической науки
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук
Уфа — 2005
Диссертация выполнена на кафедре политологии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Башкирский Государственный Университет
Научный рзководитель: доктор исторических на> к,
профессор Ю.Н. Никифоров
Официальные оппоненты: доктор философских наук,
профессор В.Н. Бондаренко
кандидат политических наук, Латыпов Р.Ф.
Ведущая организация: Уфимский Государственный
Нефтяной Технический Университет
Защита состоится <<Л& » июня 2005 г. в часов на заседании диссертационного совета К. 212.013.02. по присуждению ученой степени кандидата политических наук при Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г. Уфа. улица Фрунзе, дом 32. Башгосуниверситет. главный корпус, аудитория 01.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета
Автореферат разослан «(Х'О » мая 2005 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
доктор философских наук, профессор
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Проблемы, связанные с совершенствованием демократии и, тем более, ее качественным улучшением имеют огромное значение не только для академической науки, представителей властных структур, но и для каждого гражданина в отдельности, поскольку касаются его неотъемлемого права участвовать в выработке и принятии политических решений. Тем не менее, в условиях все возрастающего интереса к демократии, политологическое содержание данной категории остается неясным. Вс многом это связано с таким положением дел, когда зачастую приходится спорить о демократии вообще, отстаивать ее преимущества в сравнении с авторитарными методами правления.
Одной из причин недостаточной проработанности теории демократии, особенно в отечественной литературе, стало то, что большинство исследователей стремились описывать ту демократию, которая уже давно сложилась в странах Западной Европы и Северной Америки, а именно, либеральную, буржуазную демократию, которая представлялась если и не идеальным типом политического устройства общества, то, по крайней мере, более или менее реальным приближением к такому типу.
В этом смысле, как нам видится, не лишена научной востребованности идея, согласно которой демократия, возникшая изначально как способ выражения гражданами своей воли напрямую, возникшая естественно, органически из потребностей человеческого коллектива, впоследствии оторвавшаяся от своих корней, отгородившаяся oг породившего ее субъекта, народа, стеной представительства, должна наконец обрести полноценный органичеекгт характер, только, разумеется, в новых условиях, вооруженная по последнему слову техники, опирающаяся на иную социальную и экономическую базу.
Постановка вопроса о возможности прямой демократии на общенациональном и даже общемировом уровне, в условиях еще не исчерпанного потенциала существующей системы представительства интересов, является безусловно спорной, остро дискуссионной. Но она выводит отечественную науку из области узкоспециальной и эпигонской проблематики, предлагая ей альтернативные западной «теории демократии» ряд посылок, пытающихся рассматривать новые реалии, абстрагируясь от ставшими клише «новых» подходов, зачастую представляющих собой некритически воспринятые рядом отечественных исследователей схемы западных политологов, признанные более аргумешированными только но принципу оппозиции (да и то не всегда верно определенной) существовавшим в советской науке догмам.
Степень разработанности проблемы. Термин органическая демократия в общем-то прозрачен, органическая — значит целостная, более совершенная в сравнении с предшествующими ей формами, прежде всего, в сравнении с современной представительной демократией.
Традиционалистская точка зрения на феномен органической демократии настаивает на возращении к каким-то формам общинного народовластия (Ф. Теннис, Н.П. Алексеев, А. Бенуа, А.Г. Дугин и др.), в том числе и на качественно новой экономической основе (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин).
Либеральные подходы отдают приоритет индивидуальному участию в политической жизни (Ж.-Ж. Руссо, А. Радищев, Р. Даль и др.).
Альтернативный взгляд на проблему предполагает комплексный учет обоих направлений, ставя целью достижение более высокого уровня свободы и равенства, основанном на непротиворечивом сочетании интересов индивидуума с интересами общества (К. Макферсон, Ф. Грин, Б. Бар-бер, Л.Н. Фенин и др.).
Помимо концепций прямо касающихся темы нашего исследования, существует огромная масса теорий, затрагивающих отдельные аспекты проблемы. В эту группу входят, прежде всего, аналитические обзоры, посвященные целиком или частично марксистской теории органической демократии (Ю.А. Васильчука, В.Л. Иноземцева, Т.И. Ойзермана и др.). Не потеряли своей значимости обзорные статьи A.M. Миграняна, в которых достаточно подробно излагаются проблемы и достижения сторонников де-либеративной (обсудительной) и партисипаторной (участнической) концепций демократии. Ценны фактическим и сопоставительным материалом критические замечания И. Шапиро, особенно в плане различия агрекатив-ного (созидательного) и делиберативного подходов, а также статьи Ш.Н. Эйзенштада, В. Шапиро. Представляет несомненный интерес философский анализ гносеологической концепции классического марксизма В.Н. Бонда-ренко, позволяющий сделать ряд выводов политологического характера в отношении проблем соотношения личного и родового, высветить субъективизм марксистских представлений о коммунистическом будущем человеческого общества.
Для понимания особенностей функционирования политической системы в условиях органической демократии важны выводы, содержащиеся в работах Д. Истона, Д. Эстина и, особенно, А. Лейпхарта (теория сообщественной демократии). Представляет практический интерес критика либеральной теории демократии Дж. Сартори и Ж. Элл юля. Наиболее значимыми, не имеющими аналогов в отечественной науке, представляются статьи Т. Бекера, Т. Дворжецкого, Г. Селноу, Р. Хилтца, X. Рейнгольда и др., посвященные так называемой «электронной демократии» (согласно
классификационной таблице М. Хагена). К. Оффе и У.К. Пройс в добавление к теоретическим построениям предлагают проекты реальной перестройки существующей политической системы на органических началах.
Обзоры, посвященные зарубежным концепциям, содержатся в статьях и сообщениях В.А. Гуторова, С. Бондаренко, И. Раимбердиевой и др. Большей самостоятельностью отличаются работы А. Кричевца и А. Прохорова, С.Н. Пшизовой, Д.И. Шаронова (анализ теории органической демократии И.А. Ильина). B.C. Нерсесянцу принадлежит единственная в своем роде, по крайней мере в отечественной науке, полноценная (в экономико-правовом ключе) разработка альтернативной демократической модели.
Процессуальная сторона органической демократии, причины возникновения этого политического феномена, достаточно подробно анализируются в разработках, посвященным глобальным проблемам современности. Прежде всего это обещающий анализ Р.Х. Ч ил кота теорий сравнительной политологии, концепция периферийного капитализма С. Амира, теория новейших тенденций в трансформации демократического медийного организма Д. Рашкоффа, анализ структуры современного общества и перспективы его развития Л.Н. Фенина, наблюдения об особенностях российской «электронной демократии» и ее соотношении с политической практикой А.Ю.Горгевой, концептуальные наблюдения относительно истоков и перспектив либерального движения Н.Б. Чувилиной, концепция политической социализации Л.И. Газизовой.
Представляют практический интерес работы, посвященные проблемам глобализации, «информационного общества», местного самоуправления и федерализма (3. Бжезинского, Б.Г. Каландии, С.А. Миронцева, А.А. Муратова, О.Ю. Аболина, Ю.Н. Дорожкина и Г.Г. Подовжней и т.д.).
Для анализа составных частей политической системы в условиях органической демократии, выявления ее специфики и перспектив, имеют значение работы В.В. Согрина (проявления прямой демократии в политической истории современной России, анализ возможных альтернатив сложившемуся конституционному строю), Е.А. Ануфриева, Л.И. Газизовой (теория политической социализации), работы В.Н. Руденко (теория современной непосредственной демократии), Дж. Зиммери, М. Башимова (анализ особенностей и перспектив института уполномоченного по правам человека), статьи А.А. Галкина, К.Г. Холодковского, монография Ю.Н. Никифорова и А.Ю. Никифорова об особенностях постсоветского партогене-за, работы некоторых других исследователей, критически оценивающих результаты развития российского общества в буржуазном направлении. Ценна своей практической значимостью попытка И.В. Аверкиева не только объективно оценить сложившуюся в стране ситуацию с формированием
гражданского общества, но и обнаружить новые разновидности неформальных объединений.
Несмотря на внешне внушительный список подходов, «теорий» органической демократии, большая часть их, в строгом смысле, не являются политологическими концепциями, поскольку не существует общепринятой терминологии в отношении альтернативных форм демократии. Нельзя не заметить, что сам термин продолжает функционировать на периферии политической науки. Фактически, органическая демократия не выступает в качестве комплексного, самостоятельного объекта исследования, не говоря уже о предметном анализе отдельных ее сторон. В этом смысле можно с уверенностью говорить лишь о косвенной, эпизодической и, стало быть, недостаточной степени изученности органической демократии.
Отсутствие общей теории органической демократии, означает также отсутствие собственной методологии, хотя бы подходов к ее выработке, единого категориального аппарата. Представляющий для нас интерес термин никак не увя$ан с основными понятиями политической науки, и, тем более, понятиями из других смежных сфер общественного знания.
Сказанное позволило следующим образом сформулировать обьект и предмет исследования.
Объект исследования — теория и практика органической демократии в современных условиях.
Предмет исследования — сущность, особенности и политическая система органической демократии.
Целью диссертационной) исследования является политологический анализ органической демократии.
Исходя из этого были обозначены задачи исследования:
— рассмотреть и изучить литературу по интересующей проблеме, определить степень сопричастности предмету исследования тех или иных концепций, теоретических и практических разработок, относящихся к проблемам современной демократии, ее альтернативным формам;
— дать политологическую трактовку термина органическая демократия и вытекающих из него определений, уточнить базовые категории в рамках определяемых начал общей теории органической демократии, применительно к современному обществу вне традиционалистской парадигмы;
— определить и классифицировать предпосылки возникновения органической демократии;
— основываясь на анализе эмпирических фактов, попытаться очертить контуры политической системы в условиях органической демократии, подвергнув полученную модель первичному политологическому разбору; обозначить специфику элементов органической демократии в различных внешних условиях, установить связи между ними;
— выявить главную особенность органической демократии и на основе этого обозначить магистральное направление ее развития и перспективы практической реализации теории органической демократии;
Теоретической основной исследования послужили политологические и близкие им по содержанию теории (общая теория демократии, плюралистическая, делиберативная, партисипаторная, организмичсская), теории социально-философского и педагогического толка (органическая демократия «новых правых», теория цивилизма, концепция глобалистиче-ского общества, концепция демократического образования), теории находящиеся на стыке экономических, политических и правовых знаний: неравномерного развития, капиталистической периферии, современной прямой демократии, а также масса оценочных суждений, касающихся отдельных технологических и нормативно-ценностных аспектов проблемы.
Для решения поставленных задач был использован комплекс методов исследования: общенаучные методы (диалектический, функционально-структурный и сравнительный, анализ и синтез), а также совокупность методов, особенно часто применяемых в политологии (институциональный, исторический и экстраполятивный).
Источниково-эмпирическую базу исследования составили:
— законодательные акты, документы прикладного нормативно-правового характера, конституции ряда европейских стран, программы политических партий;
— анализ информации содержащейся на сетевых новостных лентах, электронных страницах, в заявлениях отдельных общественных деятелей, анализ радиотелевизионных сообщений;
Научная новизна исследования и положения, выносимые на
защиту:
— выделены наиболее важные направления в изучении органической демократии: традиционалистское, право-либеральное, смешанное, руссоистско-радищевское, делиберативно-партисипаторное, неомарксист-кое;
— уточнено понятие органической демократии как формы демократии, наиболее совершенной с точки зрения современной политологической теории и практики, апеллирующей не к воле отдельных субъектов политики, но к воле личностей, сопрягающейся с волей общества, не ограниченной, в своей основе, формальными конституционно-правовыми рамками;
— выявлены и классифицированы предпосылки возникновения органической демократии: по масштабу — а) общие, б) специфические для стран старой буржуазной демократии, а) специфические для стран транзита; и по характеру — а) связанные с кризисом буржуазной демократии, б)
связанные с появлением элементов качественно новой политической системы;
— на основе конкретных примеров перечислены и частично описаны следующие элементы политической системы, соотносимые с органической демократией: компоненты вертикальной организации человеческого общества; законодательные акты и процедуры, обеспечивающие правовую базу прямой демократии; формальные и неформальные виды взаимодействий между субъектами политического процесса в условиях органической демократии; традиции, обычаи соответствующие политической системе органической демократии;
— выявлена главная особенность органической демократии как формы демократии в условиях текущего политического процесса — органическая демократия как политический режим в настоящий момент времени только формируется, зарождается.
— определены перспективы практической реализации теории органической демократии, выражающиеся в неизбежности ее перехода из категории объективно-идеальных конструктов в категорию явлений эмпирической реальности.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в разработке альтернативного существующим в политологии подхода к органической демократии, основывающегося на методологии диалектического материализма, учете накопленных в рамках либеральной, неомарксистской, традиционалистской моделей материала. Представляя собой своего рода совокупность ряда наработок, новый подход позволяет выделить ряд проблем в области представлений о сущности политической системы, политического процесса, политического режима, возможности и характера эволюционных изменений нынешнего общественного порядка.
Выдвинутые в порядке рабочей гипотезы концептуальные положения могут быть использованы для выработки долгосрочной общественной и государственной доктрины проведения демократических реформ как в странах старой либеральной демократии, так и в странах только недавно вступивших на этот путь. Предложенные конкретные меры по качественному совершенствованию существующего законодательства (выборного, прямых форм народного правления) представляют интерес для налаживания адекватного диалога между властью и обществом. Ряд прозвучавших в диссертационном исследовании положений может быть включен в общий курс политологии, философии, а также специальных политологических дисциплин и тематических разделов (сравнительной политологии, истории политических учений, теории демократии), войти в качестве проблемного материала в учебные пособия и методические разработки.
Апробация основных положений исследования была осуществлена через публикации диссертанта общим объемом 4,41 п.л. Основные положения диссертации излагались автором в ходе обсуждения проблемы на 5 всероссийских и международных научно-практических конференциях: «Личность. Общество. Государство. Религия» (Уфа, 2003); «Политическая трансформация: общероссийский контекст и региональная специфика» (Уфа, 2003); «Противостояние интересов и поиск истины» (Уфа, 2004); «Изменяющаяся Россия: динамика и перспективы (Уфа, 2004); «Демократия и местная власть» (Уфа, 2004).
Структура диссертации отражает логику исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка (176 наименований источников) и приложений. Объем текста— 172 страницы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертационной работы, характеризуется степень ее научной разработанности в отечественной и зарубежной литературе, формулируются цель и задачи исследования, показываются теоретическая и источниково-эмпирическая основы работы, описывается комплекс использованных методов исследования.
В первой главе «Понятие органической демократии» раскрываются общие теоретические аспекты изучаемой проблемы и основные подходы к ее решению, которые позволяют по-разному взглянуть на феномен органической демократии.
В диссертации отмечается, что с политологической точки зрения термин органическая демократия является многомерным. Его использовали многие исследователи, порой вкладывая в данное понятие различный смысл. Если попытаться суммировать существующие мнения, можно обнаружить две полярные точки зрения. Традиционалистский подход определяет органическую демократию как политический режим, который основывается на признании народа единой органической общностью, спаянной собственной культурно-исторической традицией, находящейся в основании политической системы, и служащей критерием принятия конституционных решений. Второй подход, либеральный, исходит из того, что демократия зиждется на обязательном участии отдельных граждан или групп в делах общества.
На основе анализа традиционалистского подхода к органической демократии делается вывод о его необычайной сложности и противоречивости, указывается, что этот подход объединяет как консервативные политические учения, так и элементы марксизма. Несмотря на то, что оба направления никогда не сливались воедино, нельзя не заметить их общей позиции по вопросу о сущности современного политического процесса, представляющегося им в высшей степени аморальным, разрушающим разумную и добрую природу человека и человеческих взаимоотношений.
Различие между классическими консерваторами и марксистами коренится в понимании природы общины-коммуны. Собственно традиционалисты относят ее к разряду вневременных, трансцендентных категорий, вроде гегелевского абсолюта (мирового духа), которая, в ходе длительного исторического развития, постепенно обогащается реальным жизненным опытом и уже на основе этого опыта, на основе осознанного стремления людей к равенству и братству, становится общиной абсолютной, как бы вновь возникающей по ту сторону бытия в мифическом начале времен.
Материалистическая трактовка проблемы уравнивает явный дисбаланс между объективным и субъективным. Исходя из нерасторжимого
К)
единства обеих категорий, при первенстве объективного, материи, она отвергает концепцию «золотого века», ставя на первый план человека, «всесторонне развитого индивида», а не романтизированную древнюю общину.
Однако, при всех теоретических достоинствах марксистской версии традиционалистского подхода к органической демократии в придании этой стадии политического процесса онтологической полноты и исторической значимости, она явно страдает практическим анахронизмом, поскольку механизм принятия решений в обществе «всесторонне развитых индивидов» остается совершенно невыясненным, как бы повисает в воздухе.
Далее излагается точка зрения, исходящая из принципиально иной посылки, согласно которой демократия основывается на «мере участия каждого человека и группы, составляющей народ, в самоуправлении полити-ей»1. В этом случае не отрицается конечная цель демократии, — достижение ею такого состояния, когда, выражаясь образно, каждый будет руководить всем.
Отмечается, что утверждение партиейпаторной (участнической) теории демократии происходило на фоне кризиса плюралистической теории и все большей популярности элитарных концепций демократии. Внешне это выглядело как шаг назад, ибо критика элитарных концепций исходила из "лагеря консерваторов, считавших недопустимыми попытки расширения сферы принятия политических решений.
В диссертации указывается, что одной из наиболее удачных, с точки зрения степени научной перспективности в описании феномена современной демократии и трансформационных процессов происходящих в ней, можно признать теорию партисипаторной демократии (демократии участия).
В отличие от теоретиков плюралистической и элитарной теории демократии, сторонники этой концепции ставят задачу достижения более высокого уровня свободы и равенства, требуя расширения политического участия всех без исключения социальных групп, повышения образовательного и культурного уровня низших слоев общества. Как указывают теоретики партисипаторной демократии, новая форма народовластия возможна только в том случае, когда граждане сообща формулируют политические альтернативы, а не просто реагируют на политические решения, выработанные без их активного участия.
Значительное место в диссертации уделяется критике существующих подходов к теории органической демократии. По мысли сторонников
1 Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М.. 1997, —С. 319.
элитарного подхода, существует два альтернативные ему взгляда на проблему: агрекативный, нацеленный на поиск оптимальной методики подсчета голосов, и делиберативный, озабоченный стремлением людей участвовать в принятии решений, которые были бы направленны на достижение общего блага.
Отмечается, что если агрекативная литература в своей позитивной части, не осложненной элитаристской реакцией, может быть признана лежащей несколько в стороне от шумпетерианской концепции, то утверждение сторонников элитарной теории демократии о главном отличительном критерии альтернативных концепций, прежде всего делиберативных, очевидно страдает изрядной долей субъективизма. Принцип общего блага в последнем случае отнюдь не выступает в качестве идейно-инструментального фетиша.
Это явствует, во-первых, из тезисов руссоистов, определяющих общую волю (благо) как результат вычитания крайностей из существующей изначально суммы «изъявлений воли частных лиц». Во-вторых, эта довольно неопределенная формулировка была существенно уточнена последующими поколениями исследователей. Так некоторые американские политологи, говоря о важности опросов, дающих представление о личной позиции избирателя, настаивают на учете всех имеющихся в обществе мнений, необходимости роста гражданского самосознания, то есть утверждают, что общая воля отнюдь не сводится к сумме отдельных волеизъявлений.
Однако, суверенитет, в понимании руссоистов и радищеанцев — исполнение общей воли граждан. Он является неотчуждаемым, непередаваемым и неделимым, поскольку суверен (народ) может лишь сам себя представлять.
По существу здесь проходит грань, отделяющая либеральный взгляд на демократию, даже в его самой современной, максимально плебейской форме, от органического, настаивающего на признании народа единственным источником права, главным субъектом демократии. Другое дело, что понимание органической цельности народа в традиционалистской версии далеко не соответствует руссоистскому идеалу, настаивающему на овсществленности безликого понятия народ в конкретной человеческой личности, автономной и независимой, являющейся подлинным выражением того самого органического, живого начала, личности, характеризующейся гармоническим соединением индивидуального и родового, их диалектическим тождеством.
Далее рассматривается американская педагогическая теория в части воспитания в гражданах демократических убеждений и делается вывод о том, что ее узкопредметный характер (образовательный), как бы заранее
обрекает даже самых проницательных сторонников либеральною направления на чисто умозрительное решение проблемы.
Возвращаясь к анализу партисипаторно-делиберативной концепции, диссертант отмечает, что существует иная оценка этого направления. По мнению некоторых политологов, либеральный подход к альтернативным моделям демократии имеет две разновидности — республиканскую и коммунитарную.
Республиканская версия уделяет основное внимание важности ответственного участия граждан в политическом процессе, независимо от того, как бы ни были стеснительны правила, регулирующие наделение таким статусом.
Сторонников коммунитарной концепции отличает двойственное отношение к политическому посредничеству. Чисто теоретически они не считают правила конституционно-демократической игры базовыми элементами демократического режима. Впрочем, такая абстрактная критика, сопряженная с не менее абстрактными призывами исправления существующих недостатков, очень далеко отстоит от руссоистского идеала коренного переустройства общества
Далее говорится о том, что именно неомаркисистские концепции представляются тем «недостающим звеном», которого не хватает разработчикам партисипаторной концепции, чтобы вполне выйти из-под влияния буржуазных доктрин.
В диссертации отмечается существование смешанного и неомар-ксисткого подходов к органической демократии. Говорится о том, что первый из названых подходов представляет собой известный компромисс между традиционалистской и партисипаторной точками зрения. С одной стороны, он признает ценность осуществления всей полноты власти отдельным гражданином, но, с другой, ставит возможность этой власти в прямую зависимость от степени зрелости общества и наличия у людей определенных моральных критериев, так называемого правосознания. В практическом смысле последнее условие оказывается невыполнимым вне рамок элитарного (в условиях переходного периода даже авторитарного) правления.
Что касается неомарксисткого подхода, то его теоретико-методологическая ценность вырисовывается из суммы сопоставления элементов всех существующих подходов к проблеме органической демократии.
Констатируется отсутствие единой парадигмы органической демократии в виду не совсем оправданного противопоставления индивидуума обществу (народу). Если же исходить из логики марксистов, то воля индивидуума должна со временем как бы дорасти до воли общества, классовый
интерес пролетариата стать всеобщим интересом. Слабым местом этой концепции является мысль об изначальном превосходстве коллективной воли, воли победившего большинства, пролетариата, над волей более мелких социальных групп и отдельных индивидуумов, что находится в явном противоречии с выдвинутым самими марксистами тезисом о «всесторонне развитом индивиде». Либеральный проект, как будто бы не имеющий практической размытости марксистского подхода, основывается на представлении о первенстве воли индивидуума, ее несводимости к воле общества. Но и он также не свободен от логических неясностей, оставляет без ответа главный вопрос, о том, как совместить требование свободы воли индивидуума с идеей общего блага.
Делается вывод о том, что указанное противоречие решается, если попробовать рассмотреть категорию органической демократии в последовательно диалектическом ключе. Исходя из мысли о единстве категории демократия, можно предположить, что известное противоречие между волей одного и всех имеет исторический, временный, но не абсолютный характер. В условиях максимально развившейся демократии будет иметь место не умаление индивидуума в правах, а поднятие воли народа (общества) до уровня воли полноценно развитой личности.
Во второй главе исследования «Предпосылки возникновения органической демократии» речь идет об истоках органической демократии как действительно полной формы народовластия.
В начале главы отмечается, что выявление предпосылок возникновения органической демократии будет затруднительно вне их связи с особенностям политического процесса, в данном случае демократического, относительно того комплекса общественных проблем, которые составляют содержание понятия современность.
Известная узость транзитологической теории трансформации преодолевается в рамках неомарксистского анализа особенностей неоимпериализма, который наиболее точно описывает противоречивый характер развития мировой экономики и взаимоотношений между различными группами стран в начале XXI в.
В диссертации указывается, что термин общественно-экономическая формация имеет ярко выраженный политический характер. Если марксово понятие экономических общественных формаций целиком относится к экономическому аспекту развития человечества, анализу различных способов производства, то ленинская формула представляется более специфичной, прежде всего объясняющей изменения внутри одной капиталистической формации, в том числе раскрывающей особенности политического развития общества. Стадиальное развитие политического процесса, описываемое классической диалектической триадой: развитие-
застой-разложение/становление нового, можно, таким образом, обогатить конкретными понятиями, отражающими эмпирическую реальность: буржуазная демократия эпохи свободного предпринимательства, буржуазная демократия империалистической эпохи, буржуазная демократия глобалисти-ческого (неоимпериалистического) этапа развития капиталистического строя/органическая демократия (полная демократия). Это позволит рассмотреть предпосылки возникновения органической демократии в русле разнообразных процессов, как прогрессивных, так и регрессивных, определить основной путь ее эволюционного развития.
Политологи, изучавшие проблему империализма, давно обратили внимание на качественное отличие его ранней стадии от позднейшей (гло-балистической), характеризующейся рядом специфических черт. Речь идет о некоем временном разломе, который произошел где-то в первой половине прошлого века и характеризовался исчерпанием возможностей перехода недемократических, авторитарных государств из категории отсталых стран в категорию стран-метрополий.
Причины такого поворота крылись в эволюции капиталистического строя и борьбе народов колоний за национально-государственную независимость. Если прежде капиталистический строй характеризовался политикой прямого ограбления колоний, борьбой за рынки сбыта, сырья для промышленности, бедностью эксплуатируемого класса, его социальной незащищенностью, лучше всяких цензовых ограничений XIX века ограничивавших активное участие пролетариата в политической жизни общества, то уже к середине прошлого века борьба рабочих, ряда прежде маргинальных социальных и расовых групп, привела к значительному росту заработной платы и, стало быть, успеху кампании по расширению гражданских прав, обеспечению их гарантиями социального толка. Капиталистическое государство развитого типа было вынуждено теперь считаться с интересами небуржуазных слоев населения, идти по пути все большего использования возможностей представительной демократии, в иных европейских странах, не отягощенных бременем милитаристских устремлений (например в Швейцарии, Дании, ряде других), фактически доведя ее до мыслимого в рамках частнособственнического общества совершенства.
Свою роль сыграло прекращение воин между ведущими капиталистическими державами, связанное с окончательным поражением держав оси, еще с середины XIX века противостоявших Англии и ее союзникам. США, воспользовавшись удаленностью от театров боевых действий, а также более динамичным развитием своей экономики, уже после первой мировой войны стали ведущей капиталистической державой. Их роль неуклонно возрастала на протяжении второй половины XX века. Крушение советского блока только подчеркнуло уникальность ситуации, когда впервые
в мировой истории господство одной державы стало столь подавляющим и всеобъемлющим.
Гегемония США была принята буржуазией самых разных стран с не меньшим энтузиазмом, чем, в свое время, рабовладельческая диктатура Рима правящими кругами эллинистических монархий. Она обеспечила укрепление капиталистического строя, его политическое распространение, и, самое главное, обеспечила эффективность совместного контрнаступления на те страны третьего мира, чьи правительства пытались проводить политику в интересах национальной буржуазии, ущемляя позиции заокеанских монополий.
В диссертации указывается, что, в какой-то мере, в этой последней антагонистической стадии общественного развития, наблюдается невиданное обострение всех накопившихся противоречий: с одной стороны, стремительное исчезновение пролетариата как обездоленного и бесправного класса, занятого преимущественно тяжелым ручным трудом, вызывает появление независимого избирателя, с другой стороны, растет и крепнет влияние олигархической элиты, склонной к узурпации власти.
Органическая демократия, в этом случае, выступает как заключительная стадия политического процесса, как составная часть новой общественно-экономической формации, решающей проблемы экономического благосостояния, народовластия не за счет стран транзита, в которых построение буржуазной демократии осложняется сохранившимися пережитками докапиталистических или раннекапиталистических отношений, стран так называемой «капиталистической периферии», а за счет раскрытия всех потенциальных возможностей международной кооперации, составляющей положительную антитезу процессу глобализации.
Проведенный анализ позволяет выявить ряд предпосылок перехода к органической демократии как к политическому выражению новой, бесклассовой общественно-экономической формации (так называемому информационному или постиндустриальному обществу).
Эти предпосылки могут быть классифицированы по двум критериям — по масштабу (общие, специфические для стран старой буржуазной демократии, специфические для стран транзита) и по характеру (связанные с кризисом буржуазной демократии, связанные с появлением элементов качественно новой политической системы).
Общими предпосылками возникновения органической демократии для обеих групп стран могут быть признаны социально-экономические, связанные с трансформацией базиса, переходом от антагонистической общественной формации к строю действительно фактического, а не декларируемого народовластия. В числе предпосылок специфических для стран старой буржуазной демократии может быть назван структурный и инсти-
туциональный кризис буржуазной демократии, а также дальнейшее развитие гражданского общества, в какой-то мере содействующего складыванию новых форм демократии. Также имеется ряд предпосылок, прямо или косвенно способствующих распространению системы органической демократии в странах транзита. Речь идет о социально-нормативных, идеологических и технологических предпосылках.
Третья глава «Политическая система в условиях органической демократии: попытка прогноза» посвящена комплексному анализу политической системы соответствующей органической демократии.
Утверждается, что рассмотрение политической системы органической демократии, позволяет наиболее полно выявить не только особенности, направления развития данной формы организации властных отношений, но и перспективы практической реализации теории органической демократии.
Далее излагаются концепции, анализирующие последствия информационной революции, рассматриваются различные предложения по поводу использования компьютерных технологий для оптимизации демократических процедур, что позволяет получить более или менее полное представление о факторах, оказывающих прямое влияние на формирование новой политической системы. В частности, речь идет о разнообразных проектах по стимуляции личной инициативы граждан, отмечается большая роль телевизионных передач в процессе выработки общественного мнения, а также неоспоримые преимущества сетевых видов коммуникации для контроля за деятельностью органов местной власти.
Осуществляется попытка проиллюстрировать изложенные в исследовании теоретические положения примерами из реальной политической практики, с упором на факты из жизни современного российского общества.
В диссертации подчеркивается, что отдельные элементы новой политической системы проявились достаточно рано на тогда еще советском политическом пространстве, причем наиболее отчетливо, в форме политических деклараций и заявлений, отражающих пусть не всегда реальную готовность к органической демократии, но насущную потребность в ней и как бы пока еще скрытое от самих масс интуитивное неприятие либеральной ее формы.
Указывается, что тогда, на рубеже 80-90-х гг. XX в., в условиях впервые приобретшей практическое выражение борьбы за власть, старая элита временно потеряла контроль над ситуацией, при том что никакая другая элита не установша своего контроля и даже не пыталась его установить.
Приводится мнение исследователей о звучавших в период перестройки предложениях по повышению роли референдумов в политической жизни общества. Это больше отвечало насущным требованиям широких народных масс, временно спаянных силами разношерстных политических клубов (например, МОИ, ныне возобновленного Московского объединения избирателей) народных фронтов, в некое подобие гражданского сообщества, действующего автономно по отношению к власти не с точки зрения своих классовых и узкосоциальных, профессиональных интересов, но с точки зрения внутренней, почти личной убежденности каждого в истинности отстаиваемых принципов и их концептуальной значимости.
Делается заключение о том, что проблема политического учааия является ключевой для анализа особенностей и перспектив политической системы в условиях органической демократии. Обычно под политическим участием понимается непрофессиональная политическая деятельность, которая может не только повлиять на характер существующей властной системы, но кардинальным образом изменить ее. Отмечается, что органический подход предполагает цельное и совокупное рассмотрение феномена политического участия, основанное на учете прямой зависимости между действиями рядовых участников политической системы и глубокой личной заинтересованностью этих участников в решении той или иной проблемы, их действительно сознательными волевыми актами, не диктуемыми явной или скрытой политической конъюнктурой.
В диссертации подчеркивается, что есть все основания говорить о том, что в жизни современного российского общества, помимо разнообразных предпосылок органической демократии, а также явственно ощущаемой (в отличие от развитых капиталистических стран) тяги к новой форме организации властных отношений на низовом, гражданском, а не только академическом и формально-элитарном уровне, феномен политической социализации, существует в почти беспримесном по существу своему виде, выраженном, преимущественно, в частной гражданской инициативе.
Указывается на наличие некоторых неформальных организаций, относимых к новой политической системе, кроме упомянутого МОИ, таких как — Комитеты солдатских матерей, ИРИС (Институт Развития Избирательных Систем). Далее отмечается, что другие проявления органической демократии очевидно имеют более широкое распространение: ангиглоба-листические движения в различных странах, группы представительства гражданских интересов в Сети, как заменители традиционных политических партий. Некоторые из них, напротив, совершенно нехарактерны для российской политической системы и составляют специфический набор (однако уже совершенно небеспримесный) стран старой буржуазной демо-
кратии (богатая практика проведения референдумов, неформальные организации, опирающиеся на традиции развитой буржуазной демократии).
Выявляется такой ценностный элемент новой политической системы как перенос сегментов на институты, который можно охарактеризовать как принцип признания права множественного суверенитета, когда существует четкое разделение между сферой государственного и частно-гражданского. Указывается, что в условиях постсоветской России, он может иметь место только в краткосрочном периоде, иллюстрацией чему служит политическая ситуация в республике Башкортостан, одном из российских регионов-маркеров, в 2003 г. Впрочем, это отнюдь не ведет к стабилизации прежнего политического режима, а, напротив, только подтачивает его силы.
Далее говорится о федерализме, как частном проявлении переноса сегментов на институты, однако тут же подчеркивается важная мысль о том, что политическая система в условиях зрелой, развитой органической демократии, являющейся демократией безгосударственной, бесклассовой в пространственном отношении будет представлять всемирную федерацию гражданских самоуправляющихся единиц, объединенных личной, индивидуальной необходимостью полнее, активнее участвовать в принятии и формировании властных решений, а не сугубо узкой производительной (как в представлениях анархистов и заимствовавших у них эту идею марксистов) или государственной, контролирующей (как в либеральной американской теории федерализма) необходимостью.
Отмечается, что подобная вертикальная организация власти несомненно требует максимального расширения практики проведения референдумов, превращения их в основной, а не побочный способ выявления политической воли граждан. Шагом на пути к достижению этой цели могло бы стать усиление роли уполномоченного по правам человека, снятие искусственных ограничений на прямое выражение народной воли. На основе этой посылки критически анализируются изменения в российском законодательстве, конституционные нормы некоторых зарубежных стран.
Диссертация уделяет значительное место принципиально важному для понимания содержания референдума, по существу главному «выборному» институту органической демократии, аспекту. Речь идет о компетенции рядовых граждан, опыт, знания, возможности которых якобы уступают возможностям профессиональных законодателей. Отсюда вероятное, по мнению ряда исследователей, некачественное, «протестное» голосование или простое одобрение любых действий популярного политического курса. Но это является эмпирическим фактом только в существующей буржуазной системе, уродующей, искажающей институты прямой демократии. Все дело в том, что люди, в условиях сохранения представительной систе*
мы, голосуют не за касающиеся их конкретно законопроекты (эго является прерогативой «профессиональных» парламентариев), а за те, которые имеют отвлеченное правовое значение.
Другое дело, если бы все важнейшие текущие законопроекты, в том числе по персональным назначениям, строкам бюджета, т.е. те, которые, согласно существующим в законодательстве большинства буржуазных демократий, просто запрещено выносить на референдум, были предметом всенародного обсуждения. При этом не стоит, конечно, упрощать проблему. К примеру, если речь идет об утверждении тех или иных параметров бюджета, граждане голосуют за бюджет в целом (как и парламентарии), а не за эгоистическое повышение его отдельных строк.
В диссертации утверждается, что самым строгим и добросовестным «депутатом» будет тот, кого принятие того или иного законопроекта затрагивает напрямую — тот же чернобылец, афганец, студент государственного вуза, научный работник, фермер, предприниматель и т.п. И здесь сравнение далеко не в пользу «профессионального» законодателя, вынужденного, в таком случае, быть специалистом практически во всех, даже самых мелких вопросах. Понятно, что каким бы ни было количество комитетов и подкомитетов парламента, дробность социального интереса для них всегда будет непостижимой. У гражданина, сосредоточенного на своем личном, сугубо частном вопросе, у представителя мелкой социальной группы, всегда будет гораздо больше и времени, и знаний, и опыта, чем у даже самого высококлассного специалиста. Это при том что, согласно демократическим нормам, парламентарии меняются через четыре года и не проходят никакой специальной подготовки (это бы создало дополнительную почву для коррупции и противоречило бы духу представительства), являясь фактически сборищем малокомпетентных чиновников, партийных функционеров и искусных (в лучшем случае) ораторов-демагогов.
В ходе дальнейшего анализа составных элементов политической системы органической демократии, присущих той или иной группе стран, отмечается, что среди них существуют и такие, которые в силу объективных условий технологического плана хотя более полно представлены в условиях развитой капиталистической экономики, но пусть и в деформированном, зачастую формальном виде, присутствуют в транзитарных обществах. Здесь говорится, в первую очередь, об имеющемся в некоторых странах опыте по упрощению и одновременно индивидуализации технологии голосования (в том числе в форме референдума) через компьютерную сеть. Указывается на техническую возможность этого проекта и в России.
В заключении диссертации делаются общие выводы, вытекающие из результатов исследования, предлагаются практические рекомендации по
оптимизации демократического процесса, в первую очередь в современной России.
В качестве практических рекомендаций указываются следующие:
— максимизация усилий по скорейшему завершению буржуазно-демократических преобразований в странах транзита (развитие институтов гражданского общества, дальнейшая либерализация экономической сферы, внедрение реальной двух или многопартийной системы); создание системы общественного, параллельного государственному, контроля за результатами выборов;
— создание системы более оперативного информирования граждан о политических инициативах власти, хотя бы в рамках предлагаемых буржуазно-демократическими партиями; ограничение бюрократического произвола в отношении формирующихся институтов органической демократии (комитетов солдатских матерей, экологических движений, правозащитных институтов, например МОИ); исключение участия государства в крупных, неспециализированных медиа-проектах (ОРТ-1, НТВ, РТР), возобновление деятельности коммерческих телерадиокомпаний общественно-политической направленности (ТВ-6), расширение базы пользователей независимыми ресурсам по теоретическим и практическим проблемам демократии (ИРИС);
— пересмотр законов, касающихся права граждан непосредственно выражать свою политическую волю (закон о референдуме, митингах и шествиях), конкретизация отдельных положений этих законодательных актов в интересах граждан, а не государства (например, введение положения об обязательном вынесении на референдум законопроектов, регулирующих изменения порядка формирования власти, отдельных строк бюджета, ряда персональных назначений, заключения ряда международных договоров и соглашений, при исключении из соответствующих законодательных актов статей об обязательной регистрации региональных инициативных групп по проведению референдумов, денежных фондах).
Делается вывод относительно перспектив практической реализации теории органической демократии. В частности, указывается на то обстоятельство, что данная теория описывает самоорганизующийся снизу, а не сверху, путем реформирования, механизм. Существующая власть может только примириться со своим поражением, признать неизбежность конца буржуазной формы демократии, минимизировать, в том числе, издержки революционного процеса. Это позволяет говорить о неизбежности перехода органической демократии из категории объективно-идеальных конструктов в категорию явлений эмпирической реальности.
Основные положения и выводы диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Иликаев А.С. Теоретические основы изучения органической демократии как заключительной общественно-экономической стадии политического процесса // Личность. Общество. Государство. Религия: Материалы региональной научно-практической конференции, 22 мая 2003 г. — Уфа. Восточный университет, 2003. — с. 19 (0,02 п.л.).
2. Иликаев А.С. Элементы органической демократии в условиях политической трансформации в республике Башкортостан // Противостояние интересов и поиск истины: Материалы научно-практической конференции, 3 апреля 2004 г. —Уфа: РИО БашГУ, 2004.-е. 54-56 (0,18 п.л.)
3. Иликаев А.С. Теоретические основы изучения демократии как политического процесса // Политические трансформации: общероссийский контекст и региональная специфика. Сборник научных статей. — Уфа: БАГСУ, 2004. — с . 28-33 (0,32 п.л.).
4. Иликаев А.С. Теоретико-методологические основы изучения органической демократии: Препринт. — Уфа: РИО БашГУ, 2004. — 57 с. (3,45 п л.).
5. Иликаев А.С. Органическая демократия на уровне местной власти // Демократия и местная власть: Материалы международной научно-пракгической конференции, 11-12 ноября 2004 г. — 4.1. — М.: Академия труда и социальных отношений, 2004. — с. 60-68 (0,44 п.л.).
Иликаев Александр Сергеевич
ОРГАНИЧЕСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ: ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СУЩНОСТИ, ОСОБЕННОСТЕЙ И ПЕРСПЕКТИВ РЕАЛИЗАЦИИ
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук
Лицензия на издательскую деятельность ЛР№ 021319 от 05.01.99г.
\
Подписано в печать20.05.2005 г. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Отпечатано на ризографе. Усл. печ. л. 1,26. Уч.-изд. л. 1,39. Тираж 100 экз. Заказ 370.
Редакционно-издательский центр Башкирского государственногоуниверситета 450074, РБ, гУфа,ул.Фрунзе, 32.
Отпечатано намножительномучастке Башкирского государственногоуниверситета 450074,РБ, гУфа,ул.Фрунзе, 32.
К4 \
12 ИЮЛ 2005 Г4^'/
VfMO
Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Иликаев, Александр Сергеевич
Введение
Глава I. Понятие органической демократии
Глава II. Предпосылки возникновения органической демократии
Глава III. Политическая система в условиях органической демократии: попытка прогноза
Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Иликаев, Александр Сергеевич
Актуальность темы исследования.
Проблемы, связанные с совершенствованием демократии и, тем более, ее качественным улучшением имеют огромное значение не только для академической науки, представителей властных структур, но и для каждого гражданина в отдельности, поскольку касаются его неотъемлемого права участвовать в выработке и принятии политических решений. Они приобретают особую актуальность на фоне общей нестабильной геополитической и экономической ситуации в мире, особенно в России, находящейся уже не один десяток лет в эпицентре эпохальных для судеб человечества событий. Тем не менее, в условиях все возрастающего интереса к демократии, политологическое содержание данной категории остается неясным. Во многом это связано с таким положением дел, когда приходится спорить о демократии вообще, отстаивать ее преимущества в сравнении с авторитарными методами правления.
В какой-то период времени простой отказ от ранее господствовавших представлений, попытки рассмотрения демократии в качестве исключительно политической или социально-культурологической категории давали ощутимый положительный результат, позволяли как бы взглянуть на предмет заново, выявить его, прежде скрытые идеологическими наслоениями, грани. Однако одного такого отрицания было недостаточно, чтобы объяснить явное несовершенство существующих политических институтов.
Одной из причин недостаточной проработанности теории демократии, особенно в отечественной литературе, стало то, что большинство исследователей стремились описывать ту демократию, которая уже давно сложилась в странах Западной Европы и Северной Америки, а именно, либеральную, буржуазную демократию, которая представлялась если и не идеальным типом политического устройства общества, то, по крайней мере, более или менее реальным приближением к такому типу. С другой стороны, консервативно настроенные мыслители, используя очевидную вторичность и несамостоятельность данной позиции, пытались пересмотреть критику в отношении политической природы социалистических обществ, надеялись обнаружить в них элементы некой альтернативной системы народовластия и, на основании этого, рассматривать категорию демократии в сравнительно-историческом плане. В то же время в политологии становились популярными различные теории, пытающиеся выйти за пределы идеологической дихотомии: демократия— тоталитаризм, высказывающие предположение о возможности качественного, кардинального улучшения существующей демократической модели.
В этих условиях стало необходимым вернуться ко многим, казалось прежде уже решенным, вопросам, например, к старому постулату о заведомой недемократичности института представительства народных интересов. В этом смысле, как нам видится, не лишена научной востребованности идея, согласно которой демократия, возникшая изначально как способ выражения гражданами своей воли напрямую, возникшая естественно, органически из потребностей человеческого коллектива, впоследствии оторвавшаяся от своих корней, отгородившаяся от породившего ее субъекта, народа, стеной представительства, должна наконец обрести полноценный органический характер, только, разумеется, в новых условиях, вооруженная по последнему слову техники, опирающаяся на иную социальную и экономическую базу.
Постановка вопроса о возможности прямой демократии на общенациональном и даже общемировом уровне, в условиях еще не исчерпанного потенциала существующей системы представительства интересов, является безусловно спорной, остро дискуссионной. Но она выводит отечественную науку из области узкоспециальной и эпигонской проблематики, предлагая ей альтернативные западной «теории демократии» ряд посылок, пытающихся рассматривать новые реалии, абстрагируясь от ставшими клише «новых» подходов, зачастую представляющих собой некритически воспринятые рядом отечественных исследователей схемы западных политологов, признанные более аргументированными только по принципу оппозиции (да и то не всегда верно определенной) существовавшим в советской науке догмам.
Степень разработанности проблемы.
Термин органическая демократия является многомерным, но смысл его в общем-то прозрачен, органическая — значит целостная, более совершенная в сравнении с предшествующими ей формами, прежде всего, в сравнении с современной представительной демократией, получившей в трудах Р. Даля [51; 52] условное название полиархии (власти многих).
Если попытаться суммировать разноголосицу существующих мнений, обнаруживается наличие двух полярных точек зрения. Сторонники первой (Ф. Теннис, Н.П. Алексеев, А. Бенуа, А.Г. Дугин и др.) определяют органическую демократию как политический режим, который основывается на признании народа единой органической общностью, спаянной собственной культурно-исторической традицией, находящейся в основании политической системы и служащей критерием принятия конституционных решений [56, С. 371-372]. Это традиционалистская точка зрения на феномен органической демократии, настаивающая на возвращении к каким-то формам общинной организации общества (В.В. Голышев, Р. Зеебер, О. Шпан и др.) [46, С. 140141; 132], в том числе и на качественно новой экономической и политической основе (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин) [143, С. 105-107; 142, С. 336].
Второй подход исходит из принципиально иной посылки, согласно которой демократия основывается на «мере участия каждого человека и группы, составляющей народ, в самоуправлении политией» [65, С. 319]. В этом случае не отрицается конечная цель демократии, — достижение ею такого состояния, когда, выражаясь образно, каждый будет руководить всем [65, С. 319]. Однако теоретические попытки развить этот тезис, не говоря о реальной политической практике, до сих пор не увенчались значительным успехом.
В силу своей многозначности термин органическая демократия в той или иной формулировке (партисипаторная, делиберативная, агрекативная, сообщественная, коммунитарная и т.п.) нашел широчайшее распространение в трудах современных политологов либерального направления, объединенных неприятием существующей демократической парагдигмы сдержек и противовесов и настаивающих на необходимости и возможности перехода к качественной иной, более совершенной модели.
В отличие от теоретиков плюралистической и элитарной теории демократии, сторонники делиберативной концепции ставят задачу достижения более высокого уровня свободы и равенства, требуя расширения политического участия всех без исключения социальных групп, повышения образовательного и культурного уровня низших слоев общества (К. Макферсон, Дж. Мэнсбридж, Ф. Грин и др).
Часть элитаристов, например Р. Даль, признают право личности на неподчинение даже в условиях современного полиархического государства, если решения, принятые демократическим путем, ущемляют самые глубинные человеческие убеждения [52, С.109].
Помимо концепций, прямо касающихся темы нашего исследования, существует огромная масса теорий, затрагивающих отдельные аспекты проблемы. В эту группу входят, прежде всего, аналитические обзоры, посвященные целиком или частично марксистской теории органической демократии (Ю.А. Васильчука, B.J1. Иноземцева, Т.И. Ойзермана и др.) [33; 66; 114]. Не потеряли своей значимости обзорные статьи A.M. Миграняна, в которых достаточно подробно излагаются проблемы и достижения сторонников делиберативной (обсудительной) и партисипаторной (участнической) концепций демократии [99; 100]. Ценны фактическим и сопоставительным материалом критические замечания И. Шапиро, особенно в плане различия агрекативного (созидательного) и делиберативного подходов [164], а также статьи Ш.Н. Эй-зенштада, В. Шапиро [167; 162]. Представляет несомненный интерес философский анализ гносеологической концепции классического марксизма В.Н. Бондаренко, позволяющий сделать ряд выводов политологического характера в отношении проблем соотношения личного и родового, высветить субъективизм марксистских представлений о коммунистическом будущем человечества [30].
Для понимания особенностей функционирования политической системы в условиях органической демократии важны выводы, содержащиеся в работах Д. Истона, Д. Эстина и, особенно, А. Лейпхарта (теория сообществен-ной демократии) [161; 86]. Представляет практический интерес критика либеральной теории демократии Дж. Сартори и Ж. Эллюля [168]. Наиболее значимыми, не имеющими аналогов в отечественной науке, представляются статьи Т. Бекера, Т. Дворжецкого, Г. Селноу, Р. Хилтца, X. Рейнгольда и др. [50], посвященные так называемой «электронной демократии» (согласно классификационной таблице М. Хагена) [173]. К. Оффе и У.К. Пройс в добавление к теоретическим построениям предлагают проекты реальной перестройки существующей политической системы на органических началах [115].
Обзоры, посвященные зарубежным концепциям, содержатся в статьях и сообщениях В.А. Гуторова, С. Бондаренко, И. Раимбердиевой и др [50; 31; 128]. Большей самостоятельностью отличаются работы А. Кричевца и А. Прохорова [78], С.Н. Пшизовой, Д.И. Шаронова (анализ теории органической демократии И.А. Ильина) [123; 125; 165]. B.C. Нерсесянцу принадлежит единственная в своем роде, по крайней мере в отечественной науке, полноценная (в экономико-правовом ключе) разработка альтернативной демократической модели [110].
Процессуальная сторона органической демократии, причины возникновения этого политического феномена, достаточно подробно анализируются в разработках, посвященным глобальным проблемам современности. Прежде всего это обощающий анализ Р.Х. Чилкота теорий сравнительной политологии [161], концепция периферийного капитализма С. Амира [17], теория новейших тенденций в трансформации демократического медийного организма Д. Рашкоффа [130], анализ структуры современного общества и перспективы его развития J1.H. Фенина [151], наблюдения об особенностях российской электронной демократии» и ее соотношении с политической практикой А.Ю.Горгевой [43], концептуальные замечания относительно истоков и перспектив либерального движения Н.Б. Чувилиной [163].
Представляют практический интерес работы, посвященные проблемам глобализации, «информационного общества», местного самоуправления и федерализма (3. Бжезинского, Б.Г. Каландии, С.А. Миронцевой, А.А. Муратова, О.Ю. Аболина, Ю.Н. Дорожкина и Г.Г. Подовжней и т.д.) [28; 71; 103; 105; 12; 55].
Для анализа составных частей политической системы в условиях органической демократии, выявления ее специфики и перспектив имеют значение работы В.В. Согрина (проявления прямой демократии в политической истории современной России, анализ возможных альтернатив сложившемуся конституционному строю) [138], Е.А. Ануфриева, Л.И. Газизовой (теория политической социализации) [19; 37], работы В.Н. Руденко (теория современной непосредственной демократии) [133], Дж. Зиммери, М. Башимова (анализ особенностей и перспектив института уполномоченного по правам человека) [24], статьи А.А. Галкина, К.Г. Холодковского [38; 158], монография Ю.Н. Никифорова и А.Ю. Никифорова [113] об особенностях постсоветского партогенеза, работы некоторых других исследователей, критически оценивающих результаты развития российского общества в буржуазном направлении. Ценна своей практической значимостью попытка И.В. Аверкиева не только объективно оценить сложившуюся в стране ситуацию с формированием гражданского общества, но и обнаружить новые разновидности неформальных объединений [13].
Несмотря на внешне внушительный список подходов, «теорий» органической демократии, большая часть их, в строгом смысле, не является политологическими концепциями, поскольку не существует общепринятой терминологии в отношении альтернативных форм демократии. Нельзя не заметить, что сам термин продолжает функционировать на периферии политической науки. Фактически, органическая демократия не выступает в качестве комплексного, самостоятельного объекта исследования, не говоря уже о предметном анализе отдельных ее сторон. В этом смысле можно с уверенностью говорить лишь о косвенной, эпизодической и, стало быть, недостаточной степени изученности органической демократии.
Отсутствие общей теории органической демократии, означает также отсутствие собственной методологии, хотя бы подходов к ее выработке, единого категориального аппарата. Представляющий для нас интерес термин никак не увязан с основными понятиями политической науки и, тем более, с понятиями из других смежных сфер общественного знания.
Сказанное позволяет следующим образом сформулировать объект и предмет исследования.
Объект исследования — теория и практика органической демократии в современных условиях.
Предмет исследования — сущность, особенности и политическая система органической демократии.
Целью диссертационного исследования является политологический анализ органической демократии.
Исходя из этого можно обозначить следующие задачи исследования: рассмотреть и изучить литературу по интересующей проблеме, определить степень сопричастности предмету исследования тех или иных концепций, теоретических и практических разработок, относящихся к проблемам современной демократии, ее альтернативным формам; дать политологическую трактовку термина органическая демократия и вытекающих из него определений, уточнить базовые категории в рамках определяемых начал общей теории органической демократии, применительно к современному обществу вне традиционалистской парадигмы; определить и классифицировать предпосылки возникновения органической демократии; основываясь на анализе эмпирических фактов, попытаться очертить контуры политической системы в условиях органической демократии, подвергнув полученную модель первичному политологическому разбору; обозначить специфику элементов органической демократии в различных внешних условиях, установить связи между ними; выявить главную особенность органической демократии и на основе этого обозначить магистральное направление ее развития и перспективы практической реализации теории органической демократии; выдвинуть конкретные предложения и научно-практические рекомендации по выработке, отвечающей вызовам времени, парадигмы демократических преобразований в РФ.
Теоретической основной исследования послужили политологические и близкие им по содержанию теории (общая теория демократии, плюралистическая, делиберативная, партисипаторная, организмическая), теории социально-философского и педагогического толка (теория органической демократии «новых правых», теория цивилизма, концепция глобалистического общества, концепция демократического образования), теории находящиеся на стыке экономических, политических и правовых знаний: неравномерного развития, капиталистической периферии, современной прямой демократии, а также масса оценочных суждений, касающихся отдельных технологических и нормативно-ценностных аспектов проблемы.
Для решения поставленных задач был использован комплекс методов исследования: общенаучных методов (анализ и синтез, диалектический, функционально-структурный и сравнительный), а также совокупность методов, особенно часто применяемых в политологии (институциональный, исторический и экстраполятивный).
Источниково-эмпирическую базу исследования составили: законодательные акты, документы прикладного нормативно-правового характера, конституции ряда европейских стран, программы политических партий; анализ информации содержащейся на сетевых новостных лентах, форумах, электронных страницах, в заявлениях отдельных общественных деятелей, анализ радиотелевизионных сообщений;
Основные результаты исследования, определяющие его научную новизну, заключаются в следующем: выделены наиболее важные направления в изучении органической демократии: традиционалистское, право-либеральное, смешанное, руссоист-ско-радищевское, делиберативно-партисипаторное, неомарксисткое; уточнено понятие органической демократии как формы демократии, наиболее совершенной с точки зрения современной политологической теории и практики, апеллирующей не к воле отдельных субъектов политики, но к воле личностей, сопрягающейся с волей общества, не ограниченной, в своей основе, формальными конституционно-правовыми рамками; выявлены и классифицированы предпосылки возникновения органической демократии: по масштабу — а) общие, б) специфические для стран старой буржуазной демократии, в) специфические для стран транзита, и по характеру — а) связанные с кризисом буржуазной демократии, б) связанные с появлением элементов качественно новой политической системы; на основе конкретных примеров перечислены и частично описаны следующие элементы политической системы, соотносимые с органической демократией: компоненты вертикальной организации человеческого общества; законодательные акты и процедуры, обеспечивающие правовую базу прямой демократии; формальные и неформальные виды взаимодействий между субъектами политического процесса в условиях органической демократии; традиции, обычаи соответствующие новой политической системе; выявлена главная особенность органической демократии как формы демократии в условиях текущего политического процесса — органическая демократия как политический режим в настоящий момент времени только формируется, зарождается; определены перспективы практической реализации теории органической демократии, выражающиеся в неизбежности ее перехода из категории объективно-идеальных конструктов в категорию явлений эмпирической реальности; разработаны конкретные меры по оптимизации демократического процесса, в первую очередь в современной России, среди которых можно выделить следующие: максимизация усилий по скорейшему завершению буржуазно-демократических преобразований в странах транзита; создание системы общественного, параллельного государственному, контроля за результатами выборов; создание системы более оперативного информирования граждан о политических инициативах власти, хотя бы в рамках предлагаемых буржуазно-демократическими партиями; ограничение бюрократического произвола в отношении формирующихся институтов органической демократии; пересмотр законов, касающихся права граждан непосредственно выражать свою политическую волю.
Теоретическое значение результатов исследования заключается в разработке альтернативного существующим в политологии подхода к органической демократии, основывающегося на методологии диалектического материализма, учете накопленных в рамках либеральной, неомарксистской, традиционалистской моделей материала. Представляя собой своего рода совокупность ряда наработок, новый подход позволяет выделить ряд проблем в области представлений о сущности политической системы, политического процесса, политического режима, возможности и характера эволюционных изменений нынешнего общественного порядка.
Практическая значимость исследования.
Выдвинутые в порядке рабочей гипотезы концептуальные положения могут быть использованы для выработки долгосрочной общественной и государственной доктрины проведения демократических реформ как в странах старой либеральной демократии, так и в странах только недавно вступивших на этот путь. Предложенные конкретные меры по качественному совершенствованию существующего законодательства (выборного, прямых форм народного правления) представляют интерес для налаживания адекватного диалога между властью и обществом. Ряд прозвучавших в диссертационном исследовании суждений может быть включен в общий курс политологии, философии, а также специальных политологических дисциплин и тематических разделов (сравнительной политологии, истории политических учений, теории демократии), войти в качестве проблемного материала в учебные пособия и методические разработки.
Апробация основных положений диссертационного исследования была осуществлена через публикации и выступления, отражающие результаты исследования, в ходе обсуждения проблемы на всероссийских и международных научно-практических конференциях: «Личность. Общество. Государство. Религия» (Уфа, 2003); «Политическая трансформация: общероссийский контекст и региональная специфика» (Уфа, 2003); «Противостояние интересов и поиск истины» (Уфа, 2004); «Изменяющаяся Россия: динамика и перспективы (Уфа, 2004); «Демократия и местная власть» (Уфа, 2004).
Структура диссертации отражает логику исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка (176 наименований источников) и приложений. Объем текста—172 страницы.
Заключение научной работыдиссертация на тему "Органическая демократия: политологический анализ сущности, особенностей и перспектив реализации"
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведенное исследование позволяет нам сделать общие выводы о сущности, особенностях, направлениях развития и перспективах практической реализации теории органической демократии.
Суть понятия органической демократии отражена в самом смысле данного словосочетания, — органическая, значит наиболее полная, совершенная форма демократии, отнюдь не идеальная, но определенно конечная с точки зрения обозримой политической практики и теории.
Под органической демократией мы понимаем не только некую умозрительную модель, могущую стать адекватной формой организации общества и власти в новейшую информационную эпоху но, прежде всего, совокупность новых элементов, возникающих в результате сложного и во многом пока непрогнозируемого развития новейших технологий, приобретения ими политически сверхзначимых функций.
С одной стороны, органическая демократия не может выйти из «подполья», поскольку, не смотря на все имеющиеся, множащиеся с каждым годом предпосылки, буржуазная представительная демократия имеет огромный запас прочности, доверия, нерастраченной потенции экстенсивного развития в плане демократизации существующих авторитарных режимов; с другой — осознание неизбежности этого процесса, осознание бесперспективности попыток совершенствования современной демократии, еще не стало предметом академической полемики.
Можно сказать, что органическая демократия как политическая идея представляется аморфной, неструктурированной, с точки зрения осознания этой идеи ее носителями (новыми социальными группами, неформальными организациями), совокупностью теоретических выкладок, догадок, прогнозов, фактов неосознанного политического участия, носящих зачастую характер действий, направленных на реализацию и достижение не вписывающихся в парадигму стабильного общественного развития целей (например, противостояние государству, но не с классовой или субъективно-личностной позиции, а с позиции широко понятого общественного интереса).
Тем не менее, уже сейчас органическая демократия представляет собой, пусть и фрагментированную, но реальность. Соответствующая ей новая политическая система имеет свои специфические элементы и механизмы, качественное отличие которых заключается в их обусловленности политической социализацией (процессом формирования активно и сознательно участвующего в политической жизни общества индивидуума), а не простым участием-вовлечением в общественную жизнь.
Для адекватного понимания особенностей новой политической системы важно подчеркнуть то, что она не является абстрактным, общим понятием, находящимся в методологической конфронтации с понятием надстройки. Исходя из разработанной теоретиками марксизма схемы общественно-экономической формации, можно попытаться продолжить выделение нижележащих уровней надстройки. Очевидно, что составляющие ее два блока характеризуют политическую систему и идеологию еще не в прямом политологическом смысле, а в политико-экономическом. Политическая система, в этом случае, выступает как формационная политическая система, а идеология, как идеология господствующего класса.
Продолжая членение этой общей схемы, но уже исключительно в политологическом ключе, рассматривая ее применительно к конкретному политическому процессу, приходим к понятию политического режима как стадии политического процесса. Политическая система, в рассматриваемом нами частном случае, уже будет специфической категорией (см. Схема 1. Политический режим и политическая система: границы понятий. Приложение 2).
Существующее в политологии деление режимов на демократические, авторитарные и тоталитарные, конечно, имеет под собой фактологическую основу, однако оно не должно затемнять общей картины. Дело в том, что ни одно из указанных понятий не существует в реальности в чистом виде. Что бы ни говорили о приоритете надстроечной составляющей, она находится в прямой зависимости от особенностей той или иной общественно-экономической формации. Если таковой особенностью является длительное сохранение пережитков прошлого, соответствующая изначально деформированному базису надстройка получит несбалансированное развитие; политический процесс будет характеризоваться нестабильностью, регрессивным характером, что будет вызывать ужесточение политического режима, архаизацию политической системы.
Однако, как видно, это будет означать также слабость господствующего класса, его неспособность сохранять баланс в обществе демократическими методами. В условиях прогнозируемого конца антагонистической большой экономической формации, развитая буржуазная демократия во многом лишается присущего ей в трудах теоретиков либерального направления мессианского ореола. Идущая ей на смену органическая демократия, очевидно, имеет больше шансов укрепиться не в совсем благоприятных для демократического режима условиях, но, вместе с тем, только при наличии определенных социально-нормативных, идеологических и технологических предпосылок.
Сказанное позволяет уточнить, наконец в целом, понятие органической демократии, которая определяется как фрагментарно существующая в недрах современной представительной демократии форма демократии, наиболее совершенная с точки зрения современной политологической теории и практики, апеллирующая не к воле отдельных субъектов политики, но к воле личностей, сопрягающейся с волей общества, неограниченной, в своей основе, формальными конституционно-правовыми рамками, возникающая на определенном этапе общественно-политического развития, связанного с изменениями в базисе: дальнейшим ростом уровня производительных сил общества, появлением новых форм собственности, новых типов организации производства, новых производственных отношений.
Чрезвычайно сложна типология элементов органической демократии, прежде всего в виду ее эволюционной незрелости, которая характеризуется наличием множества апробируемых социумом вариантов (менее или более жизнеспособных), отсутствием какого-либо одного единого (классического) образца, каким пока выступает современная буржуазная представительная демократия, базирующая на нормативно-правовой базе либерализма.
Другая причина такой дробности, — усиливающиеся различия в плане социально-экономического развития между странами так называемого центрального типа развития капитализма и периферией. Наконец, существует третья причина, вносящая еще большее разнообразие в структуру политической системы функционирующей в условиях органической демократии, а именно, существование уникальных постсоветстких режимов, характеризующихся крайне нестабильным положением и невозможностью эволюционировать в безоговорочно либеральном ключе в условиях исторического бессилия «просвещенного авторитаризма».
Для последней группы стран, прежде всего России, характерны такие специфические элементы органической демократии, которые являются неприемлемыми, бесмысленными для западных политических систем. В силу того, что они существуют в условиях отсутствия гражданского общества, резко возрастает их значимость, заранее исключаются всевозможные инверсии в сторону сближения с существующей властью, слияния с органами местного самоуправлением, чреватыми потерей самобытных черт. В парадоксально неблагоприятных для органической демократии условиях, ее проявления в странах транзита становятся много выразительнее, чем в развитых буржуазных демократиях.
Некоторые системные проявления органической демократии составляют специфический набор стран старой буржуазной демократии. Другие, в силу объективных условий технологического плана, хотя и более развиты в условиях зрелой капиталистической экономики и политической системы, доведенной до близкого к максимально возможному в рамках буржуазной демократии совершенства, пусть и в деформированном, зачастую формальном виде, присутствуют в странах транзита.
Проведенное исследование дает возможность выделить следующие особенности органической демократии как формы демократии в условиях текущего политического процесса: слабоструктурированная политическая реальность, фрагментарно сосуществующая с предшествующей формой демократии; единственная демократическая альтернатива в странах транзита.
Это позволяет заключить, что главной особенностью органической демократии как формы демократии в условиях текущего политического процесса является то, что как политический режим в настоящий момент времени она только формируется, зарождается.
Политическая система, соответствующая складывающейся органической демократии, характеризуется следующими чертами: сложность, дробность складывающейся системы и ее элементов; зарождение и функционирование новой политической системы в недрах существующей.
Исходя из сказанного, в качестве главной особенности новой политической системы можно отметить то, что она складывается, формируется в условиях кризиса системы представительства интересов.
Если говорить о направлениях развития органической демократии как формы демократии в прогнозируемых условиях, в их числе следует назвать такие как утверждение наиболее полной и совершенной, с точки зрения существующей политической практики и теории, формы демократии; утверждение персонифицированной в отношении отдельных индивидуумов и малых социальных групп демократии; установление демократии, отвечающей условиям постинформационной, бесклассовой эпохи, демократии, содействующей дальнейшему политическому развитию общества.
Это позволяет заключить, что магистральным направлением развития органической демократии как формы демократии в прогнозируемых условиях станет устранение противоречия между конкретно-историческим содержанием той или иной формы народовластия и демократическим идеалом, т.е. достижение такого состояния общества, когда каждый будет управлять всем [65, С. 319].
Политическая система, соответствующая органической демократии, очевидно, будет развиваться в следующих направлениях: создание вертикальной организации власти в форме «политического государства», замена политических партий группами представительства интересов; дебюрократизация, упрощение коммуникативного уровня политической системы, связанная с «выпрямлением» передачи политической воли субъекта политического процесса; качественное улучшение вертикальной социальной мобильности, изменение ценностных критериев.
Исходя из сказанного, магистральным направлением развития новой политической системы следует считать повышение устойчивости и эффективности функционирования системы коммуникации интересов в целом (см. Таблица 2. Особенности и направления развития органической демократии. Приложение 6).
Что касается перспектив практической реализации теории органической демократии, то, на наш взгляд, для начала следует учитывать, что она описывает самоорганизующийся снизу, а не сверху, путем реформирования, механизм. Существующая власть может только примириться со своим поражением, признать неизбежность конца буржуазной формы демократии, минимизировать, в том числе, издержки революционного процеса. Это не исключает тактического выдвижения ряда требований органического порядка, пока не характерных для российской политической системы, например, — законопроект об обязательных публичных дебатов для кандидатов на президентские, и, желательно, губернаторские должности [147].
Опираясь на прозвучавшие в диссертационной работе положения, мы считаем возможным высказать предположение о неизбежности перехода органической демократии из категории объективно-идеальных конструктов в категорию явлений эмпирической реальности.
Это позволяет нам обозначить следующие перспективные направления по части выработки комплекса рекомендационных мер, адресованные не только оппозиции, но и российской властной элите, ее, по крайней мере, наиболее дальновидной и ответственной части:
1) максимизация усилий по скорейшему завершению буржуазно-демократических преобразований в странах транзита (развитие институтов гражданского общества, дальнейшая либерализация экономической сферы, внедрение реальной двух или многопартийной системы; создание системы общественного, параллельного государственному, контроля за результатами выборов [91]; создание системы более оперативного информирования граждан о политических инициативах власти, хотя бы в рамках предлагаемых буржуазно-демократическими партиями [6, С. 221-223] и т.п.);
2) ограничение бюрократического произвола в отношении формирующихся институтов органической демократии (комитетов солдатских матерей, экологических движений, правозащитных институтов, например МОИ);
3) исключение участия государства в крупных медиа-проектах (ОРТ-1, НТВ), за исключением «официальных» РТР и «Российской газеты», возобновление деятельности независимых от государства телерадиокомпаний (ТВ-6), расширение базы пользователей независимыми ресурсами по теоретическим и практическим проблемам демократии (ИРИС);
4) пересмотр законов, касающихся права граждан непосредственно выражать свою политическую волю (закон о референдуме, митингах и шествиях), конкретизация отдельных их положений в интересах граждан, а не государства (например, введение положения об обязательном вынесении на референдум законопроектов, касающихся изменения порядка формирования власти, отдельных строк бюджета, ряда персональных назначений, заключения ряда международных договоров и соглашений, при исключении из соответствующих законодательных актов статей об обязательной регистрации региональных инициативных групп по проведению референдума, денежном фонде, запрете на проведение массовых мероприятий возле резиденции президента РФ и т.п.).
Поскольку органическая демократия в настоящий момент времени только формируется, проведенное исследование не может быть исчерпывающим. Выработка подходов к органической демократии, поиск описываемых наукой моделей в жизни современного общества должны быть существенно дополнены и развиты построением общей теории органической демократии, оперирующей признанной научным сообществом терминологической и источниково-эмпирической базой. Исследование проблемы, носящей глобальный и комплексный характер, невозможно без частных, методолого-теоретических разработок. Имеет смысл также сосредоточиться на социально-экономических, правовых, философских, культурологических, чисто политологических (властных) аспектах проблемы.
Список научной литературыИликаев, Александр Сергеевич, диссертация по теме "Теория политики, история и методология политической науки"
1. Нормативно-правовые акты и документы
2. Конституция Итальянской республики от 22 декабря 1947 г. / Конституции государств Европы: в 3 т. Т. 2. / Под общей ред. Л.А. Окунькова, М.: НОРМА, 2001.-104-132 с.
3. Конституция Королевства Дания от 5 июня 1953 г. / Конституции государств Европы: в 3 т. Т. 1. / Под общей ред. Л.А. Окунькова, М.: НОРМА, 2001. —761-774 с.
4. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. / Конституции государств Европы: в 3 т. Т. 3. / Под общей ред. Л.А. Окунькова, М.: НОРМА, 2001. —18-50 с.
5. Обращение к антиглобалистским движениям Всемирного социального форума. — 30 января 2001 г. — Порту-Алегре (Бразилия) // http://socinfo. kiev.ua/dumka/vybir/ideoll.htm — 6.10.04.
6. Проект Федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» за № 320661-3, с приложением заключений комитетов и Правового управления // http://www.scilla.ru/works/raznoe/z-demo.html — 1.07.04.
7. Программа Российской Демократической Партии «Яблоко». — М.: ЭПИцентр, 2003. — 263 с.
8. Программа и Устав Политической Партии «Евразия». — М.: Арктогея-центр, 2002. —144 с.
9. Союзная конституция Швейцарской Конфедерации от 18 апреля 1999 г. / Конституции государств Европы: в 3 т. Т. 3. / Под общей ред. Л.А. Окунькова, М.: НОРМА, 2001. — 536-580 с.
10. Федеральный конституционный закон о референдуме РФ от 10 октября 1995 года, № 2-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» // http://ido.edu.ru/ffec/juris/chrest/zakref.html — 1.07.04.
11. Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 28 июня 2004 года, № 5-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» // Российская газета. — 2004. — 30 июня.
12. Федеральный закон Российской Федерации от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» // Российская газета. — 2004. — 23 июня.
13. Научная литература, периодические издания и публикации в сети Интернет
14. Аболин О.Ю. Всемирный и европейский федерализм: вероятные перспективы // Полис. —1994. —№ 5. — С. 142-148.
15. Аверкиев И.В. Кризис идентичности // http://www.endemyc.amillo.net/ averk.html —1.07.04.
16. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. —М.: Аграф, 1998. — 640 с.
17. Алферов Ж.И. Физика и роль научной молодежи в XXI в. // http://www.polar.mephi.ru/ru/conf/2001/plenar/alferov-t.html — 20.09.04.
18. Америка полна оптимизма // Восточно-Сибирская Правда. — 1999. — 22 декабря.
19. Амир С. Государство и развитие / Современная политическая теория. (Автор-составитель Д. Хэлд) / Пер. с англ. Под общей редакцией В.И. Дани-ленко.—М.: NOTA BENE, 2001. —С. 429-448.
20. Амосов М. Многопартийность и перспективы для «Яблока». — С-Пб.: СпбГУ, 2001. — 50 с.
21. Ануфриев Е.А. Политическая социализация личности как проблема современной политологии // Вестник Московского Университета. — Сер. 18. Социология и политология. —1997. —№ 3. —С. 34-44.
22. Аристотель. Политика // Сочинения. Т. 4. / Пер. с древнегреч. Общ. Ред. А.И. Доватура. —М.: Мысль, 1984. —462 с.
23. Бай Е. Американский репортер уволен за обман начальства и всей нации // http://main.izvestia.ru/world/14-01-04/article43037 —1.03.04.
24. Бай Е. Журналисты телеканала CBS уволены за клевету на Буша http://www.izvestia.ru/worlci/articIe988394—12.01.05.
25. Барбрук Р. Киберкоммунизм: что американцы готовят на смену капитализму в киберпространстве//Компьютерра. — 2000.—№21. — С. 24-29.
26. Башимов М. Институт омбудсмена в странах СНГ и Балтии // Государство и право. — 2004.—№ 5. — С. 63-73.
27. Барбер Р.Б. Три сценария будущего технологии и устойчивой демократии // http://policyanalysis.narod.ru/biblBarber.htm. — 7.08.04.
28. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру / Пер. с анг.; Под ред. В.И. Иноземцева.—М.: Логос, 2003. — 350 с.
29. Бетяев С.К. Прогностика: первые шаги науки // Вопросы философии. — 2003,—№4, —С. 3-13.
30. Бжезинский 3. Враждебность в отношении Америки велика, как никогда // http://www.inosmi.ru/transIation/213244.htmI — 28.09.04.
31. Бляхер Л.Е. Властные игры в кризисном социуме: преобразовании российской институциональной структуры // Полис. — 2003. — № 1. — С. 6373.
32. Бондаренко В.Н. Гносеологическая концепция классического марксизма (философский анализ). Автореферат дисс. докт. философ, наук. — Уфа, 1995. —38 с.
33. Бондаренко С. Интернет, как инструмент борьбы с коррупцией // http://www. gh97.fromru.com/cor rup.html—1.03.04.
34. Васильев В.И. Опыт проведения референдумов в США // http://www. nasledie.ru/oboz/N0893/005.htm — 1.03.04.
35. Васильчук Ю.А. Отношения и права собственности в эпоху НТР: масштабы перемен //Полис. —1991. — № 2. — С. 4-18.
36. Вахитов P.P. Новый варвар // Советская Россия. — 2003. — 18 сентября.
37. В Британии бастуют госслужащие // http://www.1917.com/index.html. — 1.03.04.
38. Выборы в Европарламент: правящие партии терпят поражение // http://euro-news.rU/pub/2004-06-20/9.shtml — 22.08.04.
39. Газизова Л.И. Особенности политической социализации личности в условиях трансформации российского общества / Политические трансформации: общероссийский контекст и региональная специфика. — Уфа: БАГСУ, 2004. — С. 117-126.
40. Галкин А.А. О сенсации которая не состоялась / Третий электоральный цикл в России. Заочный круглый стол // Полис. — 2004.—№ 1. — С. 6-9.
41. Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике // Полис. — 2003. —№ 4. — С. 625.
42. Гильманов Р. Анатомия лжи // Отечество. — 2003. — 23 июня.
43. Гилязев М. Пожизненное наследство или судьба оппозиции в Башкирии // Русский обозреватель. — 2003. — 3 октября.
44. Главные новости дня. Новый закон «О референдуме» вступил в силу // http://top.rbc.ru/index.shtml7/news/society/2004/06/30/30100926bod.shtml — 9.09.04.
45. Горгева А.Ю. Политический менеджмент постсоветской России. — М.: Издательство Московского университета, 2003. —192 с.
46. Горбачев С.Б. Роль государства в политических процессах современности (системно-политологический анализ). Дисс. канд. полит, наук. — Уфа, 2002. — 215 с.
47. Голицына Н. Отставка генерального директора «ВВС» // http://www. svoboda.org /ll/smi/0104/11.013004-1. asp. — 1.03.04.
48. Гребенщиков В.Э. Политические аспекты протестного потенциала глобального развития. Дисс. канд. полит, наук. — М., 2003. — 158 с.
49. Гребнев JI. Частная собственность: альтернатива понимания // Вопросы экономики. —1991. — №2. — С. 53-58.
50. Григорьева Е. Новая вертикаль // Известия. — 2004. — 14 сентября.
51. Гуторов В.А. Концепция киберпространства и перспективы современной демократии // http://www.ims98.nw.ru/cgi-bin/GETTEZ0.exe?NUMLINK=54103.04.
52. Даль Р. Введение в теорию демократии / Пер. с англ. — М.: Наука, 1992. —160 с.
53. Даль Р. Демократия и ее критики / Пер. с англ. Под ред. М.В. Ильина. — М.: РОССПЭН, 2003. —576 с.
54. Демократия по-путински // Независимая газета. — 2000. — 26 декабря.
55. Дойл Р. Деиндустриализация. Почему в США продолжается спад производства // В мире науки. — 2002.—№ 1. — С. 52.
56. Дорожкин Ю.Н., Подовжняя Г.Г. Общедемократические принципы организации муниципальной власти: зарубежный опыт // Вестник ВЭГУ. — 1999. —№ 10. — Философия. Социология. Политология. — С. 65-70.
57. Дугин А.Г. Русская Вещь. Очерки национальной философии: в 2 т. Т. 1.
58. М.: Арктогея-центр, 2001. — 624 с.
59. Дьюи Дж. Демократия и образование / Пер. с англ. Ю.И. Турчаниновой, Э.Н. Гусинского, Н.Н. Михайлова. — М.: Педагогика-Персс, 2000. — 384 с.58. «Евразия» в Башкортостане // http://www.bashkir.evrazia.org/interv/oprosl. html —1.05.04.
60. Жеребкин М.В. Политический процесс: типология и режимы функционирования. — М.: Человек & Карьера, 1999. — 103 с.
61. Зудин А. Государство и бизнес в посткоммунистической России: цикли-ность и перспективы институциализации / Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. Материалы международного семинара. — М., 2001. — С. 34-45.
62. Зудин А.Ю. Олигархия как политическая проблема российского посткоммунизма // ОНС. —1999. — №1. — С. 45-65.
63. Зудин А.Ю. Режим В. Путина: контуры новой политической системы // ОНС, —2003.—№2. — С. 67-83.
64. Ильин В. Либеральная демократия // http://www.democracy.ru/curious /democracy/libdemocracy.html — 29.09.04.
65. Ильин И.А. Об органическом понимании государства и демократии / Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 годов. Т. I. —М.: Рарог, 1992. —С. 293-296.
66. Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М.: РОСПЭН, 1997. — 432 с.
67. Иноземцев В.Л. Экономическая общественная формация: границы понятия и значение теории // Полис. — 1991.—№ 4.— С. 35-46.
68. Институт Развития Избирательных Систем // http://www.democracy. ru/about/—28.09.04.
69. Интернет — лучшее средство для повышения политической активности молодежи // http://www.ya-online.ru/archiveshow.php?id=5288 —1.07.04
70. Исаева Л.Г. Либерализация российских средства масссвой информации в условиях общественной и политической трансформации / Политические трансформации: общероссийский контекст и региональная специфика. Уфа: БАГСУ, 2004. —С. 82-89.
71. Как работает демократия. Обзор Швейцарского Хельсинкского союза // http://www.hrights.ru/hrights/text/b3/Chapterl.htm — 2.07.04.
72. Капустин В.Г. Мораль и политика в западноевропейской политической философии / От абсолюта свободы к романтике равенства. — М.: ИНФРАН, 1994. —С. 6-33.
73. Карташев И. В Швейцарии опробована система проведения выборов и референдумов через интернет // http://net.compulenta.ru/2003/l/21/36918/ — 9.09.04.
74. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: Учебник. — М.: Высшая школа, 1982. —262 с.
75. Климкин М. Флэш-моб российского разлива // Русский обозреватель. -— 2003. — Зокт.
76. Козлов А. «Люди против брэндов» как новый брэнд? // http://nlo.magazine. ru/dog/gent/gentl05.html — 29.09.04.
77. Краснов М.А. Перспективы правового государства в России // ОНС. — 2003.—№2. —С. 56-66.
78. Кричевец А., Прохоров А. Сеть взаимосвязанных отношений и делибера-тивная демократия. Сокращенный вариант // Компьютерра. — 2000. — № 21. —С. 22-24.
79. Кудров В. Экономика России на рубеже веков // http://www.ieras.ru/journal /journal1.2001/7. htm —1.04.04.
80. Кузьмина Г. Демократия в Швейцарии // Новые люди. — 2003. — № 23.
81. Кукаркин А.В. Буржуазное общество и культура. — М.: Политиздат, 1970,—416 с.
82. Лаврентьев С., Ворушилов В. Мировые исследования проблем разрешения политических конфликтов // Экономика и управление. — 2005. — № 1 (63). —С. 28-31.
83. Левин И.Б. Глобализация и демократия // Полис. — 2003. — № 2. — С. 53-70.
84. Левашов В.К. Устойчивое развитие общества: парадигма, модели, стратегии. — М.: Academia, 2001. —176 с.
85. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. — М.: РОССПЭН, 2001. — 384 с.
86. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование / Пер. с англ. Макаренко Б.Н. Под ред. A.M. Салмина, Г.В. Каменской.— М.: Аспект Пресс, 1997. — 287 с.
87. Ленин В.И. Аграрный вопрос и «критики Маркса» / Полное собрание сочинений. Т. 5. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1959.—с. 99-267.
88. Лефор Е. Политические очерки (XIX-XX века) / Пер. с франц. — М.: РОССПЭН, 2000. —368 с.
89. Майоров А.Г. «Руководящее меньшинство» и «управляемое большинство» (Р.Михельс об олигархических тенденциях в политических партиях) // http://www.vybory.ru/sociology/politobshruknien.php3 —1.03.04.
90. Макаренко Б.И. Парламентские выборы 2003 г. как проявление кризиса партийной системы // Полис. — 2004.—№ 1. — С. 51-65.
91. Макаров Б.А. Голос в тумане // Советская Россия. — 2003. — 12 июля.
92. Макаров В. Задержка // Выбор народа. — 2003.—№ 32.
93. Макаров В. Сергей Веремеенко: «моя миссия проста и ответственна — помочь сделать правильный выбор» // Башкортостан: новое время. — 2003. — 22 сентября.
94. Макбрайд У. Глобализация и межкультурный диалог // Вопросы философии.—2003.—№ 1. — С. 80-87.
95. Мартин Г-П. Шуман X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию / Пер. с немец. Г.Р. Контарева. Науч. ред. A.M. Ильин. — М.: АЛЬПИНА, 2001. — 335 с.
96. Меркель В. Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. — 2002.—№ 1. — С. 6-17.
97. Местр Ж. Признаки ничтожества во французском Правлении / Рассуждения о Франции // http://liberte.newmail.ru/Books/Maistr-7.html — 29.09.04.
98. Меченов В. Подло, господа! // Выбор народа. — 2003. — 11 сентября.
99. Мигранян A.M. Компоненты плюралистической теории демократии / Современный капитализм: критический анализ буржуазных политологических концепций / К.С. Гаджиев, А.К. Гливаковский, Г.В. Каменская и др. — М.: Наука, 1988. —С. 80-88.
100. Мигранян А.М Теория партисипаторной демократии (демократии участия) / Современный капитализм: критический анализ буржуазных политологических концепций / К.С. Гаджиев, А.К. Гливаковский, Г.В. Каменская и др.
101. М.: Наука, 1988. —С. 103-109.
102. Мизес Л. Социализм // http://www.libertarium.ru/old/library/socialism3.html105.04.
103. Мизес Л. Либерализм в классической традиции / Пер. с англ. А.В. Ку-ряева. — М.: Экономика, 2001. — 239 с.
104. Миронцева С.А. Реформа местного самоуправления в контексте демократизации постсоциалистических систем: на примере Венгрии, Польши и России. Дисс. канд. полит, наук. — Краснодар, 2003. — 181 с.
105. Морозова Е.Г. Политический рынок и политический маркетинг: концепции, модели, технологии. — М.: РОССПЭН, 1998. — 247 с.
106. Муратов А.А. Политические аспекты «информационного общества» и эволюция современных международных отношений. Дисс. канд. полит, наук. — С-Пб, 2003. — 167 с.
107. Муштук О. Третичный сектор — основа гражданского общества // Обозреватель.— 2003. —№7-8. — С. 24-34.
108. На забастовку в Индии вышли 20 млн. человек // http://www.utro.ru/news /2002/12/17/116939.shtml —1.03.04.
109. На НТВ закрыты программы «Личный вклад» и «Свобода слова» // http://lenta.ru/most/2004/07/07/ntv/—20.09.04.
110. Ненароков В. Как удвоить ВВП? Партия власти рассматривает задачу президента со всех возможных сторон // Пульс республики. Информационное приложение к газете «Курьер». — № 46 (257).
111. Нерсесянц B.C. Национальная идея России во всемирно-историческом прогрессе равенства, свободы и справедливости. Манифест о цивилизме. — М.: НОРМА, 2000. —64 с.
112. Никитченко А.Н. Транснационализация демократии (II). «Третья волна» демократизации в свете теорий мировой экономики // Полис. — 1999. — № 2. —С. 44-60.
113. Никифоров А.Ю. Трансформация партийного движения в постсоветской России / Политические трансформации: общероссийский контекст и региональная специфика. — Уфа: БАГСУ, 2004. — С. 93-100.
114. Никифоров Ю.Н., Никифоров А.Ю. Статус политических партий в постсоветской России: особенности формирования, типология, тенденции развития. — Уфа: Восточный университет, 2002. —124 с.
115. Ойзерман Т.И. Догматизация марксизма и внутренне присущий марксизму догматизм//Вопросы философии. — 2003.—№ 2. — С. 31-41.
116. Оффе К., Пройс У. Демократические институты и моральные ресурсы / Современная политическая теория. (Автор-составиль Д. Хэлд) / Пер. с англ. Под общей редакцией В.И. Даниленко. — М.: NOTA BENE, 2001. — С. 204228.
117. Пантин И.К. Демократический проект в современном мире // Полис. — 2002. —№ 1. — С. 176-186.
118. Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критии / Общ. Ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахогоди. — М.: Мысль, 1999. — 656 с.
119. По вертикали // Российская газета. — 2004. — 14 сентября.
120. Политические отношения и политический процесс в современной России. // http://www.nicbar.narod.ru/lekziya2.htm — 3.03.04.
121. Поппер К. Пропорциональная система противоречит демократии // http: //www.democracy.ru/curious/democracy/Popperdemocracy.html — 29.09.04.
122. Президент России. Официальный сайт // http://www.kremlin.ru/mainpage. shtml — 6.09.04.
123. Прогресс по-американски: фломастеры вместо дыроколов // Вестник ЦИК РБ. — 2004.—№ 3. — С. 7.
124. Пшизова С.Н. Демократия и политический рынок в сравнительной перспективе (I) // Полис. — 2000.—№ 2. — С. 30-44.
125. Пшизова С.Н. Демократия и политический рынок в сравнительной перспективе (II)//Полис. — 2000.'—№3. — С. 6-17.
126. Пшизова С.Н. Финансирование политического рынка: теоретические аспекты практических проблем (I). // Полис. — 2002. — № 1. — С. 18-30.
127. Рабочий класс // http://www.cultinfo.ni/fulltext/l/001/008/094/719.htm — 20.09.04.
128. Радищев А.Н. Письмо к другу, жительствующему в Тобольске / Избранное.—Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1982. — С. 30-33.
129. Раимбердиева И. Что такое делиберативная демократия // http:// www.pr.kg/articles/n0137/13demo.htm —1.03.04.
130. Рахимов промахнулся // Новые известия. — 2003. — 5 декабря.
131. Рашкофф Д. Медиавирус. Как поп-культура тайно воздействует на ваше сознание / Пер. с англ. Д. Борисов. — М.: Ультра. Культура, 2003. — 368 с.
132. Рейман Л. Системы связи в целом готовы к проведению президентских выборов //http://www.interfintrade.ru/main/news/prime?nid=2814&PHPSESSID =950f05f04f059d61c7e08152aaef6c43 — 6.09.04.
133. Рингер Ф. Закат немецких мандаринов // http://www.nlo.magazine.ru/philo soph/inostr/inostr34.html. —1.04.04.
134. Руденко В.Н. «Народное вето» как институт непосредственной демократии //Государство и право. — 2004. — № 3. — С. 16-22.
135. Савицкий П. Континент Евразия. — М.: Аграф, 1997. — 464 с.
136. Сайдуллаев М. Референдум прошел, что дальше? // Обозреватель. — 2003. —№5. — С. 14-20.
137. Сайт ЦИК Оренбургской области // http://www.elect.orb.ru/gas.htm — 6.09.04.
138. Смолин О.Н. Проблема демократии в посткоммунистической России: некоторые вопросы теории // http://www.democracy.ru/curious/democracy/post commproblems.html — 29.09.04.
139. Согрин В.В. Политическая история современной России. 1985-2001: от Горбачева до Путина. —М.: Весь мир, 2001. — 272 с.
140. Соловьев А.И. Электоральный дефолт и деинституционализация политического рынка / Третий электоральный цикл в России. Заочный круглый стол//Полис. — 2004. — № 1. — С. 12-14.
141. Сонина JI. Прямая демократия: архаика или будущее? // Наука Урала. — 2003. —№29 (857).
142. СПС испугался взрыва // Отечество. — 2003. —17 ноября.
143. Сталин И.В. О правом уклоне в ВКП(б). Из речи на пленуме МК и МКК 19 октября 1928 г. / Сборник произведений к изучению истории ВКП (б). Т. III. М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1936. —С. 337-377.
144. Сталин И.В. О социал-демократическом уклоне в нашей партии. Доклад и заключительное слово на XV Всесоюзной конференции ВКП(б) 1-3 ноября 1926 г. / Сборник произведений к изучению истории ВКП (б). Т. III. М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1936. —С. 72-135.
145. Стур Д.Д. Открывая демократию заново (I) // Полис. — 2003. — № 5. — С. 12-24.
146. Стур Д.Д. Открывая демократию заново (II) // Полис. — 2003. — № 6. — С. 39-49.
147. Трохин А. Служить бы рад // Призыв. — 2002. — 18 октября.
148. Усачев В. Хочу предложить такую тактику выборов президента. // Советская Россия. — 2003. — 23 декабря.
149. Федорова М.М. Либеральный консерватизм и консервативный либерализм / От абсолюта свободы к романтике равенства. — М.: ИНФРАН, 1994. — С. 34-49.
150. Федотов Д. Путин и «центристы» четыре года у власти: сплошные напасти // Наш выбор. — 2003. — 22 сентября.
151. Фенин Л.И. На перепутье. Основные течения мировой общественно-политической мысли на начало XXI века // Вельские просторы. — 2003. — № 1. —С. 133-152.
152. Фенин Л.Н. Характер нынешнего общественного строя России. Возможные пути ее выхода из кризиса и становления народовластия / Противостояние интересов и поиск истины. Материалы научно-практической конференции. — Уфа: БГУ, 2004. — С. 22-31.
153. Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика. / Пер. с англ. М.: Экономика, 1995. — 864 с.
154. Форум ИА «Росбалт» // httpr/Avww.forum.rosbait.ru—1.05.04.
155. Хайек Ф. Дорога к рабству / Пер. с немец. —М.: Экономика, 1992. — 175 с.
156. Халиуллин А. Как вернуть вклады из Уралсиба? // Выбор народа. — 2003. — 11 сентября.
157. Хамитова З.Г., Батыршин И.Р. Общественные объединения как важнейшее условие функционирования гражданского общества в Башкортостане / Политические трансформации: общероссийский контекст и региональная специфика. — Уфа: БАГСУ, 2004. — С. 76-81.
158. Харитонова О.Г. Генезис демократии. Попытка реконструкции логики транзитологических моделей // Полис. —1996. — № 5. — С. 70-78.
159. Холодковский К.Г. Бюрократическая дума / Третий электоральный цикл в России. Заочный круглый стол // Полис. — 2004. — № 1. — С. 9-12.
160. Холмская М.Р. Политическое участие как объект исследования. Обзор отечественной литературы // Полис. —1992.—№ 5. — С. 170-177.
161. Человек антиглобальный // http://resist.ru/resistance/analysis/bove/ — 28.09.04.
162. Чилкот Рональд X. Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы / Пер. с англ. В.А. Галкина. Науч. Ред. А.И. Петренко. — М.: Весь мир, 2001. —560 с.
163. Что такое МОИ? // http://votas.ru/onas.htm — 28.09.04.
164. Чувилина Н.Б. Особенности политического либерализма в постсоветской России. Дисс. канд. полит, наук. — Уфа, 1999. — 206 с.
165. Шапиро И. Переосмысливая теорию демократии в свете современной политики//Полис. — 2001.— № 3. — С. 6-15.
166. Шаронов Д.И. Концепция органической демократии И.А. Ильина // Вестник Московского Университета. Сер. 12. Социально-политические исследования. —1994. —№ 1. — С. 60-71.
167. Шмиттер Ф. Размышление о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. —1996. — № 5. — С. 16-27.
168. Эйзенштад Ш.Н. Парадокс демократических режимов: «хрупкость» и изменяемость (I) // Полис. — 2002. — № 2. — С. 67-81.
169. Эллюль Ж. Политическая иллюзия. / Пер. В.В. Лазарева. — М.: NOTA BENE, 2003. —432 с.
170. Научная литература, периодические издания и публикации в сети Интернет на иностранном языке
171. Barber B.R. Strong Democracy — Berkeley: University Of California Press, 1984. —320 p.
172. Barney D.D. Prometheus wired: the the hope for democracy in the age of network technology. Thesis Ph.D. — Toronto: University of Toronto, 1999. — 377 P
173. Broder D. Electronic Democracy // The Washington Post. —1987. — August 30.
174. Fineman H. People's Politics // Newsweek. —1992. — April 20.
175. Hagen M. A Typology of Electronic Democracy. Date of Publishing: March 1997 // http://www.unigiessen.de/fb03/vinci/labore/netz/hagen.htm — 7.08.04.
176. London S. Organic Democracy: On The Political Philosophy of John Dewey // http://www.scottlondon.com/reports/dewey.html —1.03.04.
177. Electronic Democracy. An Annotated Bibliography by Scott London // http: //www.scottlondon.com/reports/bibl.html — 3.10.04.
178. Shapiro W. Vaulting over Political Polls // Time. —1991. — July 22.
