автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.09
диссертация на тему: Основы стилистики современного аварского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Основы стилистики современного аварского языка"

ся

ДИССЕРТАЦИОННЫЙ СОВЕТ Д.003.28.01 В ИНСТИТУТЕ ЯЗЫКА, ЛИТЕРАТУРЫ II ИСКУССТВА им. Г. ЦАДАСЫ ДАГЕСТАНСКОГО НАУЧНОГО ЦЕНТРА РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

На правах рукописи

ХАЛИКОВ Магомед Магомедович

ОСНОВЫ стилистики СОВРЕМЕННОГО АВАРСКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.09 - Кавказские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Махачкала 1998

Работа выполнена в Дагестанском государственном университете

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: доктор филологических наук Халнлов М.Ш. доктор филологических наук, профессор Акнев А.Ш. доктор филологических наук, профессор Сулснманова П.А.

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ: Институт языкознания Российской академии наук

Защита состоится " ^ЦЦО^Н 1998 г. в (/*( час. на заседании Диссертационного совета Д.003.28.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Институте языка, литературы и искусства им. Г.Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии цаук (367030, Республика Дагестан, г.Махачкала, ул. М.Ярагского, 75).

С диссертацией можно ознакомигьсяв библиотеке Дагестанского научного центра Российской академии наук.

Автореферат разослан ".

Л"

1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук А.М.Абдурахманов

?о

Актуальность и новизна работы определяются тем, что в ней впервые в истории изучения аварского языка предпринята попытка полномасштабного исследования его стилистической системы. Следует напомнить в этой связи, что стилистика является неотъемлемым, существенно необходимым компонентом в структуре каждой национальной лингвистики и в условиях активизации в мировом масштабе исследовательских направлений, ориентированных на изучение языков в плане их коммуникативно-речевого использования, роль и значение этой научной дисциплины возрастают. Диссертация представляет собой одну из первых крупных работ в Дагестане ведении, посвященных коммуникатшшо-функциональному аспекту языка. Дифференцированное рассмотрение разнопланового речевого материала также является новым в практике изучения дагестанских языков. Ново и то, что автор впервые в обиход науки вводит многочисленные факты аварской народно-разговорной речи. Кроме того, в работе есть элементы новизны в трактовке фундаментальных проблем, понятии и категорий лингвостилистики. В частности, транспозиция рассматривается как общестилистическое явление и важнейшая категория этой науки. Во многих стилистических работах это понятие либо отсутствует вообще (это не означает, что соответствующие явления остаются вне поля зрения авторов этих работ), либо связывается только с экспрессивной стилистикой. Высказывается идея о возможности альтернативной (по отношению к традиционной поуровневой) систематизации экспрессивных средств языка — по источникам экспрессивности (повтор, транспозиция, узуальные коннотации, эмфаза). Предлагается новая, более дифференцированная по сравнению с существующими, классификация стилистических коннотаций. В основе работы —предельно широкое (в развитие идей Ю.М.Скребнева) понимание повтора как стилистически релевантного и значительно более распространенного, чем принято считать, явления в языке.

Ц е л ь ю работы является многоаспектное монографическое исследование стилистической системы современного аварского литературного языка. Реализация этой цели должна быть обеспечена решением следующих основных задач: 1) изучение фундаментальной проблематики лингвостилистики и определение концептуально-теоретической и методологической базы исследования; 2) сбор фактического материала, количество и разнообразие которого должно быть достаточным для представления множества разноуровневых средств стилистической выразительности и явлений функнионально-

стилистического плана в виде национально-самобытной системы; 3 оценка собранного материала с точки зрения стилистическо* значимости; 4) систематизация стилистических фактов аварского язык; (поуровневая классификация явлений экспрессивности, распределение языковых средств по типам речи).

Материал исследования представляется впол1л репрезентативным и отражающим стилистическое разнообразш аварской речи. Исследуемый материал извлечен из следующие источников; а) литературно-художественные тексты современны; авторов, в которых осознанно, целенаправленно и наиболе» последовательно применяются средства речевой выразительности; б авторская картотека устной народно-разговорной речи каь документальный источник информации о реальных коммуникативно речевых процессах; в) фольклорные тексты — народные песни, притчи сказки, пословицы, поговорки; г) печатные тексты по различных отраслям науки — истории, этнографии, литературоведению языкознанию и др.; д) периодическая печать — газеты и журналы; е словари.

. Методы исследования, которые применяются в работе довольно разнообразны, что объясняется неоднородностыс исследуемого материала и разнообразием исследовательских задач на конкретных стадиях стилистического описания языка. Широко применяется семантико-стилистический (описательный, аналитический) метод, сущность которого заключается в том, что путем сплошного обследования текстов выявляются, анализируются и систематизируются речевые манифестации, несущие стилистическую нагрузку, выполняющие в речи стилеобразующую функцию. Используется также метод идентификации, разработанный Ш.Балли; он состоит в поиске нейтрального синонима для исследуемой экспрессивной речевой единицы или структуры с целью определения ее стншстико-выразнтельной функции. Когда речь идет о синтаксических явлениях, часто для получения стилистически нейтрального синонима достаточно произвести структурное преобразование экспрессивной конструкции или высказывания, поэтому метод идентификации связан и с трансформационным методом. Поскольку при этом одно явление языка рассматривается в сопоставлении с другим, то метод идентификации предполагает и применение метода сравнительного анализа. Стилистические факты одновременно являются и семантическими реалиями, а экспрессивная единица языка часто представляет собой комплексное образование в плане семантики. Это

означает, что необходим метод компонентного анализа для разграничения предметно-денотативного и экспрессивно-коннотативного аспекта в содержании языковой единицы.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что н пен на современном уровне развития лингвистики освещаются вопросы аварской стилистики как существенно необходимой части теории изучаемого языка. Диссертация может служить научной базой при изучении других дагестанских языков в стилистическом аспекте. Эмпирические данные и теоретические положения диссертации могут быть использованы при разработке некоторых вопросов общей стилистики.

Практическая значимость работы состоит в возможности широкого и многоцелевого использования собранного в ней речевого материала в вузовской и школьной практике преподавания аварского языка. На основе диссертации может быть создан учебник аварской стилистики, составлен курс лекций для студентов филологических специальностей, разработана концепция преподавания стилистики и учебная программа по этой дисциплине. Диссертация и ее автореферат найдут полезное применение при подготовке студентов к написангао курсовых и дипломных работ по стилистике не только аварского, но и других языков. Разделы, посвященные экспрессивной стилистике, представляют интерес для начинающих литераторов в плане освоения поэтической семантики аварского языка и совершенствования техники художественно-речевой выразительности.

А пр о б а ц и я. По ходу исследования о его перспективах, целях и содержании неоднократно делались доклады и сообщения на заседаниях кафедры дагестанских языков ДГУ, на научной сессии Института истории, языка и литературы Дагестанского научного Центра (1992 год), на межвузовской конференции "Семантика языковых единиц разных уровней" (апрель 1997 г., ДГУ). Опубликованная по теме диссертации монография используется в учебном процессе на факультете дагестанской филологии ДГУ, а также в практике научно-исследовательской работы студентов и аспирантов.

Структура и о б ъ е м работы. Диссертация состоит из введения, трех исследовательских частей, заключения, списка использованной литературы (280 наименований), списка использованных словарей и списка сокращений (источников речевого материала). Объем работы — 391 страница.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы дается краткий обзор лингвистической литературы в плане освещенш истории вопроса, перечисляются методы исследования, сообщается о( источниках, речевого материала, определяется степень и характер новизны работы.

Часть 1 "Теоретические проблемы лингвостилистики" имеет целью концентрированное изложение авторской позиции пс фундаментальным вопросам стилистики, которые широко обсуждаются и неоднозначно трактуются исследователями языка. Ввиду того, что в существующей литературе по проблемам стилистики можно найти огромное множество суждений, точек зрения и копстатаций, в которых очень детально и достаточно непротиворечиво обосновывается необходимость стилистического описания языка, определяются предмет и задачи стилистики, уточняется ее статус в системе лингвистических наук, систематизируются исследовательские направления в современной лингвостилистике, эти вопросы в диссертации не рассматриваются.

Многие теоретические положения современной стилистики — и общелингвлстического плана, и касающиеся собственно статистической проблематики — носят дискуссионный характер. К числу первых, определяющих теоретическую ориентацию этой науки в целом и конкретного частного исследования стилистической системы отдельно взятого языка, принадлежит вопрос об отношении исследователя к дихотомии "язык-речь". Тем или иным пониманием природы этих явлений и отношений между ними определяется, в частности, правомерность (или неправомерность) выделения и противопоставления таких аспектов научного описания, как стилистика языка и стилистика речи, стиль языка и стиль речи.

В работе отстаивается та уже не раз высказанная в литературе точка зрения, что стилистика, как, впрочем, и все другие лингвистические дисциплины, перед которыми стоят задачи исследования языка в его реальном коммуникативно-речевом употреблении, должна рассматривать язык и речь как две стороны одной целостной социальной и культурно-исторической сущности. Автор исходит из понимания языка как единства языковой системы и основанной на ней речевой деятельности в духе известной щербовской концепции трех аспектов языка (речевая деятельность, языковая система и языковой материал). Отмечается, что нет достаточных оснований для выделения и разграничения стилистики языка и стилистики речи как

гь

отдельных направлений лингвистического анализа. Ср. также: "существенного различия между понятиями "стилистика языка" и "стилистика речи" нет" (И.Р.Гальперин). Есть одна научная дисциплина, изучающая язык в аспекте его целесообразного употребления, — стилистика языка-речи.

В структуре стилистики выделяются две наиболее значимые для понимания функциональной природы языка области исследования — экспрессивная стилистика (или стилистика ресурсов) и функциональная стилистика. Стилистика ресурсов собирает, изучает и систематизирует языковые факты с точки зрения их эмоционально-экспрессивной значимости, коммуникативной действенности и выразительного потенциала. Функциональная стилистика изучает реальную картину употребления языка в различных социально-значимых сферах общения. Язык — объект многомерный как в плане системно-структурного построения, так и в плане функционально-коммуникативном. Этим предопределен автономный — до известной степени — характер двух соотносительных и взаииодополнигельных аспектов стилистического изучения языка — экспрессивной и функциональной стилистики. Их интересы часто пересекаются (например, .когда речь идет об экспрессивной лекснке разговорного употребления), но в целом они ориентированы на изучение языка как функционирующей динамической системы в разных ракурсах.

В качестве основных понятий и категорий лингвостилистики в работе рассматриваются: синонимия, экспрессивность, транспозиция, функциональный стиль. Поскольку указанные понятия и соответствующие им явления в литературе по проблемам стилистики трактуются противоречиво,то автор счел необходимым изложить свою позицию по этим вопросам.

Синонимия рассматривается как универсальное, разноуровневое явление, обеспечивающее богатство выразительных возможностей языка. В плане стилистического описания языка, по мнению автора, существенны следующие моменты в трактовке этой фундаментальной семантической категории.

С точки зрения речевой практики и стилистики так называемая абсолютная синонимия (ср. часто упоминаемый в литературе случай лингвистика — языкознание) в языке либо невозможна в принципе, либо должна быть отнесена к явлениям чрезвычайно редким. Смысловое тождество лексических единиц в плане денотативно-отражательной функции, когда их семантические свойства на уровне парадигматического анализа полностью совпадают, не дает основания

говорить об их безусловной эквивалентности и в плане коммуникативно-функциональном, стилистическом. Всегда можно обнаружить — путем анализа речевых контекстов—пределы свободной взаимозаменяемости или иные различия, обусловливающие неравноценность таких единиц с точки зрения их коммуникативных и выразительных возможностей. Очень часто оказываются релевантными, например, фонетические характеристики таких соотносительных единиц.

Стилистика, далее, строится на шир оком понимании синонимии. Это значит, что отношениями семантической близости могут быть связаны не только единицы лексико-фразеологической системы языка, но и единицы иного типа содержания и размера. Существует, например, такое явление, как синонимия словообразовательных аффиксов. Другая крайность представлена синонимией текстов, когда одно и то же литературное произведение многократно (разными людьми) переводится на другой язык. Особый интерес для стилистики представляют процессы, когда синонимические высказывания создаются путем взаимодействия средств разных уровней языка — лексики и грамматики.

В плане речевого употребления синонимов важно указать, что "коммуникативная ценность синонимии зиждется не на их тождестве, но, наоборот, на их различии" (Г.В.Колшанский). Всякое стилистически значимое употребление синонимов предполагает актуализацию различительных, дифференциальных элементов их содержания.

И, наконец, еще одно соображение основополагающего характера, касающееся и творческой природы речевого процесса, и •богатого разнообразия в каждом языке средств словесного выражения. Важную стилеобразутощую и стилехарактеризующую роль играют окказиональные (контекстуальные) синонимы, для образования которых существует множество способов: индивидуально-авторское преобразование узуальной семантики языковых единиц, нейтрализация в контексте семантических различий по линии "род — вид", операции с отрицанием и залоговыми формами, транспозиция грамматических форм и структур и др. Без учета окказиональной синонимии, которая обеспечивает стилистическое разнообразие текста и является источником множества экспрессивно-смысловых эффектов речи, нельзя получить полное представление о коммуникативных и стилистических ресурсах языка.

Категория экспрессивности в работе рассматривается в тесной связи с денотативно-отражательной функцией языковых средств.

Сочетание объективного н субъективного, рационального и эмоционального, логического и аффективного является имманентной х а р а к тер и ст! гк о и я и> гк о в ы х единиц и речевых объектов, котор1>1е служат не только для отображения в сознании тех или иных фрагментов действительности, но и функционируют в качестве инструмента самовыражения говорящего, орудия воздействия на адресата речи. Номииативиость и экспрессивность становятся сущностными чертами коммуникативно-речевого акта, определяющими его двуплановость, двуаспектносгь, двунаправленность: "в языковом поведении сплетаются в необыкновенно сложные комплексы доступные выделению стереотипы двоякого рода. В общих чертах их можно определить как стереотипы обозначения и стереотипы экспрессии" (Э.Сепир). В переплетении и взаимопроникновении этих двух начал (стереотипов) и формируется стиль речевого произведения, будь то многотомный роман или короткая обиходно-речевая фраза.

Экспрессивность — одна нз лингвистических универсалий. Функционирование любого языка предполагает наличие экспрессивно-стилистического момента в речевом поведении. Экспрессивность — имманентное свойство речи .(текста) как динамической системы знаковых сущностей, функциональной по своей природе и ориентированной на достижение определенных коммуникативных целей.

Два концептуальных подхода, две традиции в трактовке экспрессивности представляют, на наш взгляд, интерес с точки зрения задач стилистического исследования языка. Согласно перв ому подходу, в основе экспрессивности лежит и определяет ее сущность потребность самовыражения говорящего в речевом акте, т.е. понятие экспрессивности связывается в этом случае с коммуникативной активностью говорящего (отправителяречи, автора текста). Наиболее последовательно такой подход отстаивается в работах В.Матезиуса, который определяет экспрессию как "выражение внутреннего состоящая говорящего, служащее часто для собственного облегчения и, следовательно, не только не направленное на слушателя, но иногда даже прямо отрицающее возможность существования последнего".

Второй подход состоит в том, что экспрессивность рассматривается как явление, имеющее отношение только к процессу восприятия речевого сообщения, и определяется как "сила воздействия на слушающего" (М.Я.Блох), "как выразительность сообщения, как его действенность" (В.Д.Девкин).

Эти два сложившиеся в лингвистш<е направления разработки

проблемы экспрессивности, по всей вероятности, не следует рассматривать' как абсолютно противопоставленные, как взаимоисключающие друг друга. Не подлежит сомнению, что оба указанных проявления экспрессивности связаны в известной степени причинно-следственными отношениями: чем больше, например, субъективно-эмоционального в речевом сообщении, тем ощутимее в нем и энергия воздействия. Поэтому представляется правомерным говорить о взаимодополнительности (комплементарности) указанных подходов, о том, что они описывают одно и то же явление в разном освещении, с разных сторон, а полученные при каждом из этих подходов сведения дают в сумме некоторое общее представление об этом феномене. Передача психоэмоционального состояния говорящего является безусловной составляющей экспрессии, равно как и функция воздействия на адресата. Обе функции определяют и стилистические качества речи, т.е. являются стилеобразующими моментами в речевом процессе. Удачной, отражающей двойственную сущность категории экспрессивности в плане коммуникативно-стилистической значимости, представляется нам ее определение как "свойства восклицательного предложения" (Е.М.Вольф), которое, как известно, выполняет в речи и функцию самовыражения говорящего, и функцию воздействия. Именно такое понимание экспрессивности принято за основу в данном исследовании.

Основная стилистическая функция средств вербальной экспрессии состоит в том, что они обеспечивают эффективность и действенность коммуникативно-речевых процессов. Они нарушают автоматизм восприятия речевого сообщения, способствуют разнообразию средств словесного выражения. Последнее чрезвычайно важно в плане коммуникативно-информационного воздействия речевого сообщения на адресата. Ср.: "информация неотделима от разнообразия. Чем больше разнообразия, тем больше информации" (У.Р.Эшби). Новое, неожиданное, оригинальное в тексте непроизвольно приковывает к себе внимание, предопределяет эмоционально ненейтральное восприятие речевого сигнала.

Экспрессивность выступает как фактор оптимизации вербально-информацнонной деятельности, способствующий реализации в коммуникативном акте важнейшей функции языка — функции социального взаимодействия. Чем больше текст обладает свойством экспрессивности, тем полнее достигаются цели коммуникации. В этом автор видит объяснение тому редкому в сфере науки явлению, которое заключается в положительно-оценочной интерпретации термина

ч

"экспрессивность" (ср. часто встречающиеся в литературе формулировки типа "богатая экспрессия", "экспрессивная значимость", "экспрессивная внушительность текста" и др.).

Среди системных проявлений стилистической выразительности речи особое место занимает транспозиция, т.е. употребление — в целях придания стилистического своеобразия речевому сообщенто — одной языковой единицы (формы, структуры) вместо другой, соотносительной с ней в парадигматическом плане. Транспозиция, с одной стороны, обеспечивает разнообразие и богатство синонимических средств словесного выражения, а с другой — является одним из факторов повышенной экспрессивности речевого произведения. Таким образом, указанное явление в функциональном отношении тесно связано с двумя рассмотренными выше категориями стилистики — синонимией и экспрессив но стыо.

Транспозиция способствует усилению коммуникативно-информационного воздействия речевого сообщения. Как правило, в транспонированной единице или структуре сходятся две коммуникативные задачи: а) денотативно-отражательная и б) эмоционально-оценочно-экспрессивная. В семантическом плане транспозиция приводит к усилению в тексте имплицитного содержания. Это значит, что транспозиция служит н приемом экономии речевых средств.

Понятие транспозиции охватывает многочисленные и типологически разнообразные факты язык а-речи. На уровне лексики — это все виды семантических переносов, а в грамматике — переосмысление морфологических категорий и синтаксических структур. При всей непохожести перечисленных фактов их объединяет 1й, что все они основаны на одном и том же явлении — замене традиционного, наиболее вероятного и ожидаемого для данного случая наименования другим, менее прогнозируемым и поэтому всегда вносящим в текст определенный стилистический нюанс.

Механизмы транспонированного употребления языковых средств во многом идентичны в разных языках (см. зоометафоры). Вместе с тем национальное своеобразие словарного состава и грамматического строя отдельно взятого языка обусловливает и специфичность некоторых явлений транспозиции в нем. То, что в аварском языке существуют классные показатели, стало импульсом для развитая в нем специфической разновидности транспозиции, сущность которой состоит в окказиональном экспрессивном употреблении этих

формантов в номинативной функции, несвойственной им г нормативном речевом обиходе.

Таким образом, возможность транспонированного употребления языковых средств есть стилистически значимый момент в речевой деятельности, а само это понятие, как явствует из сказанного, относится к числу основополагающих в стилистике. Для стилистических концепций последнего времени (И.В.Арнольд, Ю.М.Скребнев) характерен интегрирующий подход к экспрессивным фактам, который позволяет увидеть принципиальное сходство множества разноплановых единиц языкового выражения. В этом смысле транспозиция выступает как фактор, объединяющий на почве функционального подобия разнопорядковые языковые факты, связь между которыми не всегда эксплицируется в лингвостшшстических исследованиях. Введенное в научный обиход стилистики и прагм а лингвистики относительно недавно (И.В.Арнольд, Г.Г.Почепцов), понятие транспозиции помог ает выявлению глубинных закономерностей построения текстов, механизмов реализации в речи установки на экспрессию.

В принципе может быть построен отдельный (и довольно обширный) раздел стилистики, в котором анализируются и обобщаются все случаи национально-своеобразного транспонированного использования разноуровневых языковых средств. Отметим также, что такой же специальный раздел может быть посвящен и экспрессивно-стилистической роли повтора в языке. На этом пути открываются новые, альтернативные по отношению к традиционным, возможности для систематизации экспрессивных фактов. Основанием для такой классификации является при этом источник экспрессивности, т.е. то, какой конкретно осязаемый речевой механизм лежит в-основе экспрессивности. Бесспорным преимуществом такой классификации явилось бы то, что в ней явления принципиально однотипные (изоморфные), относимые традиционными классификациями к разным языковым уровням (например, повторы: лексические, синтаксические, композиционные, фонетические), могут быть сведены в одну системную совокупность. Другими факторами (источниками) экспрессивности в такой классификации были бы узуальные коннотации и эмфаза (как технический прием, реализуемый разными языковыми средствами — интонационно-просодическими, синтаксическими, графическими).

Было бы ошибочным ограничивать понятие траспозиции, эвристические возможности которого, как представляется, недостаточно оценены стилистами, только рамками экспрессивной стилистики. Это понятие общестилистическое, т.е. значимое и для

исследования процессов речевой коммуникации в аспекте многообразия жапрово-стгошстических типов речи, т.е. непосредственно связанное с предметом и задачами функциональной стилистики. Речевые произведения, конкретные тексты далеко не всегда являются манифестацией того или иного стиля "в чистом виде". Объективной н закономерной чертой многих социально-типизированных форм речевой деятельности (типов текстов) является их "многостильность", взаимопроникновение стилей. Инкорпорирование иностилевых элементов в текст той пли иной стилевой принадлежности также стало заметным явлением в общественно-речевой деятельности. Контаминированные в отношении стилевой специфики тексты и тексты, которые при ясно обозначенной системной ориентации на гот или иной функциональный стиль включают в себя иностилевые вкрапления, образуют свои системные совокупности, которые характеризуются присущими им особенностями отбора и сочетания языковых единиц, форм и структур, выполняют определенный круг коммуникативных задач.

Таким образом, понятие транспозиции относится к числу общестилнстических, объединяющих. экспрессивную и функциональную стилистику.

Понятие функционального стиля также относится к числу фундаментальных в стилистике. Почти все исследователи языка сходятся сегодня в мнении, что функциональный стиль — не мифологема лингвистики, а объективный факт, демонстрирующий пластические возможности языка в плане адаптации к разнообразным коммуникативным потребностям языкового сообщества и отражающий реальную картину языкового употребления в разных сферах человеческого общения. В реферируемой диссертации принято за основу предложенное академиком В.В.Виноградовым определение этого понятия: "Стиль — это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа". В этом развернутом определении ни один тезис не был опровергнут последующим — очень плодотворным, разносторонним и отнюдь не в духе догматического копирования идей этого выдающегося лингвиста — развитием стилистической пауки. Предложенные позже другими исследователями

дефиниции не отличаются от выноградовской принципиально иным пониманием природы данного явления, а, напротив, базируются на ней или солидарны с ней в основных содержательных моментах. Различие дефиниций состоит, как правило, в преимущественном внимании к тому или иному диагностическому признаку стиля, в подчеркивании некоторых не замеченных ранее деталей, в своеобразии формулировок. Например, существенно важным и новым является в ряде новейших определений указание на количественные параметры речи, статистические характеристики статей. Именно представление о том, что различия функциональных стилей во многом определяются специфическим распределением (активностью) в них разноуровневых средств языка, стало примечательной особенностью функциональной стилистики нашего времени.

Такова концептуальная основа реферируемой работы. Теоретический ландшафт современной лингвостилистики настолько разнообразен, что насущной задачей стало его освещение в отдельном крупномасштабном научном проекте. Это особенно актуально, если учесть, что на фоне типологического многообразия стилистических исследований, различной их концептуальной и методологической ориентации по существу весь комплекс стилистической проблематики охвачен борьбой мнений, точек зрения, взглядов. Обзорно-теоретические, обобщающие исследования необходимы не только потому, что этого требует логика развития самой науки, но также и потому, что горизонты и приоритеты стилистики должны'быть ясно обозначены в условиях активизации других лингвистических дисциплин, изучающих язык в коммуникативно-функциональном плане (лингвистика текста, прагмалингвистика, функциональная лингвистика, теория речевых актов и т.д.).

Часть 2 "Проблемы экспрессивной стилистики аварского языка" посвящена поуровневому описанию системы средств речевой выразительности этого языка по традиционно принятой схеме. В центре внимания находятся такие явления, как синонимия, коннотативно-экспрессивный потенциал, транспозиция языковых единиц, форм и структур. Исследование проводится на разноплановом материале, собранном из литературно-художественных, фольклорных и разговорно-речевых текстов.

Стилистические ресурсы современного аварского языка — это средства всех его уровней, чрезвычайно разно образные в формах своего проявления и многочисленные по составу, утвердившиеся как устойчивые факты языкового употребления, привлекаемые для

%ß

увеличения выразительной гибкости языка и усиления экспрессивной действенности речевого сообщения, образующие в границах литературного языка определенные совокупности не только по признаку уровневой принадлежности (лексические средства стилистической выразительности, фоиостилнстичсскпс средства и т. д.), но и на основе коммуникативно-функциональной роли (средства драматизации повествования, средства иронии и др.).

Ввиду центрального положения слова в системе языка и речи исследование стилистических ресурсов начинается с лексического уровня. Раздел "Лексическая стилистика" построен в виде серии параграфов, в каждом из которых рассматрииается тот или иной аспект экспрессивного назначения и речевого употребления базовых единиц языка — слов.

В параграфе "Стилистически окрашенная лексика. Коннотации"

предлагается систематизированное изложение вопросов, связанных с определением стилистической значимости этого лексического пласта в аварском языке. Сущность коннотации состоит в дополнительной, по отношению к предметно-денотативному аспекту значения, информативности номинативных единиц языка. Фраза Гъой г!одана "Она заплакала" отличается от Гьой къварильана тем, что во втором случае об этом же событии сообщается с оттенком сострадательности. Этот оттенок и составляет в данном употреблении коннотативпое содержание глагола къварильизе.

Интерес к конногативному аспекту языковой семантики в последнее время заметно возрос. Многие вопросы принципиального характера являются дискуссионными: В первую очередь следует назвать проблему разграничения понятий коннотации и экспрессивности. Некоторые исследователи (например, H.A. Лукьянова) рассматривают эти понятия как обозначающие одну и ту же сущность. Их отождествление, по мнению автора диссертации, неправомерно. Коннотация (в переводе: со-значение) — явление прежде всего семантическое, характеризующее план содержания, информативную сторону языковых единиц, их статус в системе номинативных средств. Не всякая коннотация порождает экспрессию. Научным терминам свойственна функциональная коннотация, указывающая на сферу их употребления, однако употребление терминов по прямому их назначению (в контексте научного описания) не связано с задачами построения экспрессивного высказывания. Понятие экспрессивности характеризует языковой знак в аспекте его целесообразного и эффективного использования в речевом акте. Коннотация служит

семантической основой экспрессивности, коннотация чревата экспрессией, порождает экспрессию. Экспрессивность — явление функциональное, возникающее в процессе построения речевого сообщения: "только контакт языкового значения с конкретной реальностью, только контакт языка с действительностью, который происходит в высказывании, порождает искру экспрессии" (М.М.Бахтин).

Проблеме систематизации коннотаций посвящена обширная литература. На основе обобщения и критического осмысления существующих точек зрения в работе предлагается составленная автором — с учетом задач стилистического изучения языка — классификация коннотаций.

Представляется существенным отметить, что, говоря о типологии коннотаций, мы имеем в виду именно типы узуальных и окказиональных коннотаций, а не элементарные, предельные единицы коинотативной семантики. Детализация эмотивной коннотации возможна, например, по видам эмоциональных переживаний (радость, гнев, восторг, страх, негодование и т. д.), а оценочные коннотации делятся на положительно-оценочные (мелиоративные) и отрицательно-оценочные (пейоративные), причем и те и другие различаются также по степени интенсивности и характеру сопутствующих коннотаций иного типа.

Оценочные коннотации — наиболее распространенный тип экспрессивно-стилистических значений языковых единиц и структур. Для идентификации коннотации оценочности служит базовая семантическая оппозиция лъик!аб — квешаб "хороший-плохой", л~ь и к 1 -квеш "хорошо-плохо". Слова гьунар "талант", къадру "достоинство", ц!одорав "умный", махщел "мастерство, искусство", к!вах1гьеч1ев "трудолюбивый" и т. д. не только указывают на некоторый объективный факт, имеющий место в экстралингвистической действительности, но и содержат имманентную положительную оценку. Обращенность к внешнему миру — денотативный признак слова, а оценочно-характеризующая функция — его коннотативный признак. Приводятся многочисленные другие примеры оценочных коннотаций.

Эмотивные (эмоциональные) коннотации присущи номинативным единицам, когда их предметно-понятийное значение осложнено выражением эмоционального отношения к отображаемым предметам и явлениям. Семантикой языка фиксируются свойственные людям эмоциональные стереотипы, сущность которых состоит в том,

lb

что определенные факты и события воспринимаются людьми примерно одинаково и вызывают у них сходные эмоциональные реакции. Слова, обозначающие такие факты, получают устойчивую эмоциональную окраску: къавуда "мор, холера", pan, "воина", ц!огьодизе "воровать" и т. д. Целенаправленный отбор и совместное употребление в речи слов с яркими негативно-эмоциональными коннотациями является средством драматизации повествования: Щибаб г1адада биччараб саг1ат — гьеб буго балагь, маг!у, г1оди, угьли, унти "Каждый потерянный час — это беда, слезы, плач, стоны, боль" (Т.Т.). Видаю, что путем перечисления слов с однотипными стилистическими окрасками автор усиливает эмоциональное напряжение высказывания, увеличивает силу его воздействия на читателя.

Образная коннотация имеет место при семантической двуплановости лексической единицы, когда в ней отображение (абстрактного) понятия происходит на фоне некоторого чувственно-наглядного представления. Широко известна изобразительно-выразительная функция тропов (рахъухъирщ "золокоп, т.е. домосед"). Яркими коннотациями образности отмечены фразеологизмы (х)ама гъот 1 оде бах ар аб мехалъ "когда ишак залезет на дерево, т..е. никогда").

Функциональные (функционально-стилистические) коннотации связаны с преимущественным (или исключительным) употреблением единиц и форм языка в определенных сферах общественно-речевой практики. Для аварского языка наиболее значимо в этом плане противопоставление языковых средств по признаку "разговорное — книжное". Ср. соответственно: х!амабагьадур "осел-герой" — рух!няб бечелъи "духовное наследие".

Исторические коннотации присущи лексическим единицам, вышедшим из активного речевого употребления (архаизмам и историзмам). Они воскрешают в памяти реалии духовной и материальной культуры наших предков, картины и сюжеты исторических событий. Писатели используют их для создания исторического колорита.

Коннотации нов и з н ы свойственны неологизмам и окказиональным словам и являются основой их экспрессивности. Думается, что этот термин может трактоваться и в более широком смысле, т. е. применяться в отношении любого инновационного явления в языке-речи, независимо от его места в уровневом распределении средств языка. В разряд языковых фактов, несущих коннотацию новизны, попадают и такие явления, как резко выделяющиеся на привычном фоне языкового употребления оригинальные

словосочетания (ср.: коч!ол гарц! "песенный кузнечик" у Расула Гамзатова), видоизмененные в стилистических целях фразеологические единицы и т. д.

Диалектальные коннотации связаны с употреблением в общелитературных г екстах сто в (словоформ)и выражений диалект! юго происхождения в колористических целях. Таковы, например, южноаварское кьин "зима" (лит.: хасел) в произведениях О.-Г.Шахтаманова, формыгьалмагъзай "товарищи" (лит.: гьалмагъзаби), кодой босана "взял в руки" (лит.: кодобе босана) у Р.Гамзатова и др.

Национально-культурные коннотации свойственны тем лексическим единицам, которые обозначают национально-самобытные явленияв материальной и духовной жизни народа. Слова го дек 1ан "годекан", хинк1 ал "хинкал", т1амур "пандур" и т.д. характеризуются тем, что они вызывают представление о том, как живут аварцы (горцы). Указанный тип коннотаций присущ и многим фразеологизмам, а также именам собственным. В определенных случаях контекстного употребления эти коннотации могут применяться в стилистических целях (как средства придания или усиления национального колорита).

Огромна роль коннотаций в стилистической организации высказывания (текста). Ввиду тяготения аварской народной речи к особой утонченности выражения мысли, иносказательности, к средствам косвенной номинации, образности их экспрессивно-стилистическая значимость становится очевидной.

Следующие три параграфа посвящены базовым семантическим категориям — синонимии, антонимии и многозначности, которые рассматриваются здесь в аспекте их стилистико-выразительного использования в речи.

Отмечается частотность в аварском языке парно-синонимических, номинаций типа махсаро-хоч! "шутка-забава", адаб-х!урмат "уважение-почет". Довольно значительная их часть имеет в языке статус узуальных номинативных единиц.

Стилистико-выразительный потенциал лексических синонимов часто реализуется в параллельных синтаксических структурах. Возможно расположение синонимов в порядке усиления выражаемого ими признака или понятия, что обостряет эмоциональную выразительность текста: Махсараги льалаан гьелда, кьурдизеги лъик1ай ник! а на гьей. Кеч1 ах1изеги гьунар бук!ана гьельул "И шугать она умела, и плясать была мастерица. И к пению у нее был талант" (Ф.Г1:).

ц

Подробно анализируются в стилистическом плане случаи противопоставления синонимов в речи и контекстуальной синонимии, возникающей в результате метафорического переноса.

Антонимы в аварском языке, как и синонимы, регулярно образуют парные номинативные структуры: бух!и-ц1орой "жар-холод", авал-ахир "начало-конец". Ценятся они как компактные и емкие в семантическом отношении речевые формулы, придающие оп енок непринужденности и ритмическую слаженность речи.

Специфически разговорными элементами аварской речи являются антонимосодержащие клишированные выражения вроде мун г! антавищ-ц! одоравитд "ты глупый или умный", лыж 1 алье батаниги, квешалт.е батаниги "к хорошему или плохому", которые за счет модально-эмоциональной семантики усиливают субъективную окраску текста.

Экспрессивно-стилистический потенциал антонимов наиболее полно реализуется в антитезе и оксюмороне — фигурах речи, которые возникли в языке нменно на почве семантической противоположности.

Детально описываются типовые в аварском языке контексты, в составе которых реализуется антитеза,, а также приемы усиления ее действенности: кольцевое расположение антонимов, звуковые повторы в антошшичных словах, явления окказионального сближения слов в структуре антитезы, создание развернутых антитез с многочисленными внутренними тематическими и смысловыми контрастами и параллелями.

Как ярко экспрессивное явление характеризуются контексты, в которых одна и та же семантическая оппозиция выражена одновременно и общеязыковыми, и контекстуальными — в виде тропеического повтора — антонимами:

Гьасулъ разилъиги бак 1 аб ургьелгн -Нак1к1гн бакъги буго цоцалъе жубан "В нем радость и тяжкая тоска — / Тучи и солнце слились воедино" (P.XI.).

Оксюморон, в отличие от антитезы, значительно реже встречается в аварских текстах. Классический тип оксюморона — двучленное атрибутивное словосочетание: Ц 1уял бихьиназда х 1 ал лъазе ч!оге "Прибл.: Не будь малодушен, когда имеешь дело с бабами (в облике) мужчин" (И.Къ.).

Наиболее типично для оксюморона контактное расположение антонимов, что обеспечивает максимальный эффект семантического контраста между ними. Другая характерная черта оксюморона

заключается в том, что, как правило, ангонимичные лексемы, образующие эту фигуру речи, актуализируют разные аспекты своего лексического значения.

Еще одна особенность этой фигуры — неброская антонимичность компонентов, актуализация коннотаций и ассоциативной семантики слов: Пашманаб хаслихълъи, огь, дур гьайбатлъи "Грустная осень, как ты прекрасна" (А.).

Многозначность (полисемия и омонимия) — глубинное, сущностное свойство языка, самим фактом своего наличия сообщающее движение нашей мысли и воображению. Стилистически значим как источник экспрессивности лексический повтор, при котором слово осознанно употребляется в разных своих значениях. По существу, при этом повторяется только единица плана выражения (материальная субстанция слова), а в семантическом плане повторяющиеся слова представляют собой разные единицы, соотнесенные с разными понятиями и фрагментами действительности. Столкновение двух разных значений производит эффект парадоксального раздвоения слова, нарушает автоматизм восприятия текста, придает высказыванию экспрессивные качества, порождаемые игрой языковых форм. Ав.арская поговорка Нусги якьадги — ракьаги нусги "Невестка и свекровь — как кость и нож" выразительна прежде всего благодаря тому, что в ней парадоксальным образом сближаются и отождествляются совершенно разные семантические сущности и понятия (нус — "нож" и "невестка"), случайно получившие в языке одну и ту же форму знуковой манифестации.

Очевидная демонстрация многозначности слов в речи —явление относительно редкое. Более распространены такие приемы создания речевой экспрессии, когда в составе элементарных синтаксических конструкций свободно сочетаются и взаимодействуют прямые и переносные значения слов: Нухалгипикрабиги рорхальана, халальаиа "Дороги и мысли стали выше, длиннее" (Р.XI.).

На примерах из художественных произведении демонстрируются стилистические возможности омографов и омофонов, совместное употребление которых порождает, как правило, словесно-шровую, юмористическую и т.д. экспрессию.

Многозначность в языке проявляется по-разному; редкая и колоритная ее разновидность — энантиосемия, когда в одном слове сосуществуют антонимические (квазиантонимические) значения как узуальные семантические единицы: гьобол — "гость" и "хозяин", ч!алг1ине — "скучать, тосковать" и "надоесть, наскучить" и др. В

и

аварском языке таких слов немного, и, соответственно, их удельный вес в системе стилистических средств незначителен. Даже в поэзии, которой присущ целенаправленный интерес к редким проявлениям экспрессивности в языке, единичны примеры антитез, построенных на энантиосемии:

Гъалал меседнлай дагъистанияй, Москва ч!алг1ун гуро, духъ ч!алг1ун вуго "Златовласая дагестанка, / Не Москва наскучила, по тебе соскучился" (Р.Х1.).

Принцип энантиосемии, т.е. поляризации значений одного и того же слова, лежит в основе другого, гораздо более значимого в стилистическом плане (по сравнению с узуальной энантиосемией) явления, сущность которого состоит в том, что слова в определенных контекстуальных условиях реализуют значения, свойственные их узуально -языковым антонимам. Ср. пронизанное иронией — при соответствующем произнесении — высказывание Ц1акъаб жо гьабун буго дуна "Хорошее ты дело сделал", которое довольно часто встречается в речевом обиходе как реакция на чей-либо неблаговидный поступок. Насыщенный пейоративными коннотациями атрибут. ц!акъаб здесь семантически равноценен своему антониму. Яркий пример пластичности языка, его способности придавать коммуникативному процессу многоплановый характер, что достигается в первую о черед!, с помощью средств непрямой номинации.

Заметным явлением аварской литературы стал художественно-изобразительный прием какун бецци — беццун каки "похвала через критику —критика через похвалу", который основан на энантиосемии.

Следующий параграф — "Словообразованиекак фактор речевой экспрессии" — знакомит с наиболее распространенными способами и формулами экспрессивного словообразования в аварском языке

Продуктивной, открытой для индивидуально-авторского словотворчества моделью в аварском языке является словосложение со вторым компонентом -гьеч 1. В качестве первого компонента выступают имена существительные, общим семантическим признаком которых является то, что их денотаты оцениваются носителями языка как нечто социально-престижное: адабгьеч! "не имеющий учтивости, невежа", намусгьеч! "не имеющий совести, бессовестный", ничгьеч! "не имеющий стыда, бесстыдный", пайдагьеч! "не имеющий пользы, бесполезный", г! акълугьеч 1 "не имеющий ума, неумный", бет I ер гьеч! "не имеющий головы, неумный" и т.д. Употребляются такие слова как средства пейоративной номинации человека.

Широко распространена словообразовательная модель, состоящая из имени существительного и примыкающего к нему определительного компонента в виде усеченного прилагательного: к 1 албег 1 ер "рот остр, т.е. остряк", раг!ибег!ер "слово остро, т.е. острослов", г!амалбсрцин "нрав красив, т.е. благонравный человек". Весьма частотны подобные образования в непринужденной разговорной речи, а также в произведениях устного народного творчества, причем статистически доминируют контексты, где они выступают в форме именительного падежа.

В структурном и экспрессивно-стилистическом отношении близка к только что рассмотренной модели другая — с основ ой глагола в качестве второго компонента: гъудрулч1ик1 "блюдолиз", т1асанк!анп1 "сверхупрыг, т.е. наглец", г1унк1к1беч1ч1 "мышедой, т.е. скряга", къвач! ак!ут! "сумотряс, т.е. последний ребенок в семье".

Способом создания экспрессивных номинативных единиц может быть нарушение правил дистрибуции слово образовательных средств, т. е. перенос этих средств из привычной для них предметно-понятийной сферы функционирования в другую, несвойственную им, по принципу контраста (чем более отдалены друг от друга указанные сферы в естественной картине мира, тем ощутимее экспрессивный эффект). Ср. узуальные и окказиональные наименования, используемые для эмоционально-оценочной характеристики человека: сент!еро "букв.: вышохиватель", х!енсеро/х 1 енчеро (букв.: колотель). Суффикс -ро служит обычно для образования названий орудий груда.

Индивидуально-художественное словотворчество, создание номинативных единиц "на случай", дня единичного употребления в конкретном фрагменте текста составляет особый аспект экспрессивного словообразования. В работе на конкретных примерах показано, что для этого аварский язык располагает разнообразными возможностями.

Параграф "Тропы как средства экспрессивной номинации" посвящен описанию средств словесной образности но традиционно принятой в лингвостилистике схеме. Последовательно проводится мысль, что средства косвенной номинации, в том числе — тропы, чрезвычайно характерны для народно-разговорной речи и поэтому трактовать их исключительно как явления поэтического языка неправомерно. С учетом того, что в работах С.Хайбуллаева дан обстоятельный литературоведческий анализ тропов на материале аварской поэзии, в реферируемой диссертации они описываются предельно лаконично и только с позиций лингвостилистики.

В параграфе "Стилистические ресурсы фразеологии" на

и

обширном материале, извлеченном из словарей и художественных текстов, раскрывается образно-экспрессивный и эмоционально-характеризующий потенциал аварских фразеологизмов. Особо отмечается разговорная окрашенность большинства из них.

Для современного аварского языка характерна богатая синонимика фразеологизмов, благодаря чему говорящий имеет возможность варьировать, по тем или иным стилистическим соображениям, способы экспрессивно-образной номинации одного и того же предмета, признака, действия, состояния. Простейший случай синонимии фразеологизмов представлен вариативностью их компонентного состава, причем чередующиеся компоненты могут быть синонимами (рек 1 ель гьиз гьеч!ев — рак!алда хъублъи гьеч!ев "не имеющий в душе грязи, т. с. доверчивый, простодушный") или несинонимами из одной предметно-тематической области (к! ал бог! ое тезе "букв.: оставить рог для хлеба" — к!ал гьац!уе тезе "букв.: оставить рот для меда"; оба фразеологизма имеют фамильярно-разговорную окраску и употребляются в значении "придержать язык"). Это примеры полного, или абсолютного, совпадения семантико-стнлисгических свойств фразеологических единиц, вследствие чего они взаимозаменнмы в любом (прозаическом) контексте. Другую, более интересную в стилистическом плане,разновидность фразеологической синонимии, возникающей при замене одного компонента устойчивого образного выражения другим, составляют фразеологические единицы, различающиеся оттенками значения. Например, приведенный ниже ряд соматических фразеологизмов (базовый элемент образной конструкции — слово квер "рука") имеет значение "щедрый": квер биччарав "(человек) с открытой рукой" — квер г!ат!идав "(человек) с широкой рукой"- квер ц!алтарав "(человек) с отвисшей (от приготовленных подарков) рукой". Здесь первые два выражения являются полными синонимами и противостоят в семантическом плане последнему члену ряда, который выражает тот же признак более интенсивно, как бы добавляя сему "очень" к этому общему для всего синонимического ансамбля значешпо. Ср. также: квер шаиакъатав "(человек) с рукой наградной".

Анализируются способы усиления коммуникативно-экспрессивной действенности ФЕ путем: а) синонимического повтора, часто — в параллельных синтаксических группах; б) звуковой инструментовки текста, когда в ближайшем контекстном окружении ФЕ выступает слово, связанное с одним из ее компонентов запоминающейся звуковой перекличкой; в) творческого

преобразования структуры и материального состава ФЕ; г) создания семантической двуплановостп ФЕ, когда она допускает в тексте как переносно-метафорическое, так и "буквальное" осмысление.

Раздел "Грамматическая стилистика" — самый большой в работе, что соответствует богатству и разнообразию в аварском языке соотносительных синонимических грамматических средств, дифференцируемых по признаку коммуникативно-стилистической значимости в речевой практике. В сфере грамматики коннотации менее распространены и не столь эффектны, как в словарном составе языка. Экспрессивные явления на грамматическом уровне связаны скорее с особой техникой отбора и чередования морфологических форм и синтаксических структур, а не с их узуальными стилистическими характеристиками.

Этот раздел членится на 12 параграфов. Параграф "Синонимия утвердительных и отрицательных форм глагола" содержит наблюдения и обобщения, касающиеся необычайной активности средств отрицания в аварском языке и семантико-стилистической их нагрузки в речи. В центре внимания здесь — вопрос о семантико-стилистическом статусе высказываний с двойным отрицанием. Они чрезвычайно распространены в речевом обиходе, типологически разнообразны и относятся к экспрессивному фонду средств языкового выражения. Номинативно-предметный смысл высказываний, содержащих двойное отрицание, равен предметному смыслу высказываний с тем же лексическим составом, но без средств отрицания: Гьееие кумек гьабила нижеца "Мы ему поможем" — Гьееие кумек гьабич 1 ого теларо нижеца "Мы ему помощь не оказанной не оставим". Различия между этими предложениями — стилистического порядка. Во-первых,- предложения второго типа более ожидаемы в разговорной речи. Во-вторых, они эмфагичны, эмоционально окрашены, более ориентированы на адресата речи в том отношении, что в них заложено суггестивное начало: адресат не должен думать, что иное возможно.

В одной и тон же предметной обстановке речи можно побудить адресата к совершению определенных действий, используя для этого как узуальную императивную форму глагола, так и конструкцию с двойным отрицанием : Вач1а "Приходи" — Вач1инч1ого ч!оге "Не оставайся, не придя": Гьабе "Сделай" —Гьабич I ого тоге "Не оставляй, не сделав". Императивные обороты второго типа разговорно окрашены и используются в тех случаях, когда говорящий хочет придать большую настойчивость и категоричность своей просьбе или требованшо.

йо

Рассматриваются и другие вопросы, связанные с экспрессивно-стилистической ролью средств отрицания, выступающих при глагольных формах.Часто эти средства выполняют в речи э тикетную функцию, например в составе псевдовопросительных предложений. Разнообразны возможности синонимического варьирования семантики н стилистической окраски высказываний на почве взаимодействия средств отрицания с лексическими антонимами и интонационно-синтаксическими явлениями. Все эти процессы способствуют значительному расширению номинативных и выразительных возможностей языка, усиливая в нем, с одной стороны, синонимическую базу для передачи инвариантного предметно-логнческого содержания, а с другой — создавая возможности для эмоционально-экспрессивной нюансировки текста.

В параграфах "Транспозиция времен" и "Транспозиция наклонений" показано, что номинатнвно-выразнтельныевозможности аварского глагола обеспечиваются не только причудливой разветвленноегыо его словоизменительных парадигм, но и явлениями функционального переноса по типу транспозиции. В диссертации приведена обширная типология приемов экспрессивного переосмысления указанных категорий. В ней особого внимания заслуживают примеры грамматической образности, основанной на контрастном сближении прямых и переносных значений. Выразительный контраст глагольных форм прошедшего и общего времени, соотнесенных с планом прошедшего, имеет место в следующем стихотворном фрагменте:

Хьвадана, ургьана, сардаз кьижйч!о -Pari и бач!унаро, маг1у бач!уна "Ходил, размышлял, не спал ночами — / Слово не идет, слеза идет" (Р.Х1.).

Грамматическим формам также свойственна изобразительная функция, а семантические переносы в сфере грамматических категорий пе менее распространены, интересны и стилистически значимы, чем традиционно изучаемые в этом аспекте средства словесной образности и фигурального синтаксиса. Возможность переносного употребления глагольных форм, в том числе и тех, которые служат для маркировки модальности (наклонений), существенно увеличивает коммуникативные н выразительные ресурсы этой части речи. Важно отметить и другое: экспрессивность в данном случае — синтагматического плана, она возникает непосредственно в акте речи, в момент построения вербального сообщения, причем экспрессивную окраску получает при

этом явление языка, которое относится к самому высокому уровню обобщения и моделирования языковой семантики и по этой причине, казалось бы, начисто исключает возможность какой-либо ее связи с явлениями чувственной образности, речевой выразительности.

Транспонированное употребление грамматических форм весьма частотно в обиходаойразговорнойречи; ср. стилизацию разговорности в художественной прозе: "Нечезабич1ого толебани дуца гьагьаб жеги м ихъи да х 1 ур ч 1 в ач I еб лъим ер " " Ты бы не приводил в смущение м а лого ребенка" (Г1.-Х1.Ш.). Интенции робкой просьбы, увещевания или ненавязчивого совета привносит форма сослагательного наклонения, когда она употребляется вместо повелительного, или же говорящий прибегает к ней по соображениям вежливости.

В параграфе "Синонимия сказуемых, выраженных фшштиой формой глагола и причастием" отмечается, что аварскому языку свойственно широкое, многоцелевое использование причастий в коммуникативно-речевых процессах. Важнейшей стилистической особенностью аварских причастий является то, что они одинаково частотны в различных функциональных типах речи. Этим аварский язык отличается, например, от русского, в. котором причастия употребляются по преимуществу в книжных типах текстов. Поразительное разнообразие структурно-речевых моделей, в составе которых выступают причастия, также является специфической чертой аварского языка. Как особо любопытный факт можно выделить в этом ряду конструкции с двумя причастиями, которые регулярно используются в речевой практике: Мун киве унев вук 1 арав ? "Ты куда шел (букв.: Ты куда идущий бывший)?". См. также экспрессивную разговорно-речевую формулу Уневго унев вук 1а "Ну иди-иди (букв.: идущим да идущим будь)".

В плане речевого функционирования аварского причастия необходимо различать следующие моменты: 1) употребление причастия в атрибутивной функции: ц!алараб т 1 ехь "прочитанная книга"; 2) субстантивация причастия: Гьеб рахъалъ дида ра.зилъуларезс насих1атлъун бук1аян абе гьаб хадусеб рак1алде щвей "Для нссоглашагощихся со мной пусть будет уроком следующее воспоминание" (Р.XI.); 3) использование причастия в составе аналитического сказуемого в качестве именного члена: Дица т1ехь цIалулеб буго "Я читаю книгу (букв.: Мною книга читаемая есть)"; 4) употребление причастия в функции самостоятельного сказуемого: (А) Мун щай вач!арав? "Ты зачем пришел (букв.: пришедший)?"; (Б) Катие гьой бокьулареб "Кошка не любит собаку (букв.: Кошке собака

1г

нелюбимая)". С точки зрения предмета стилистики приведенные в последнем пункте пример!,I также требуют дифференцированного рассмо трения. Дело в том, что в предложении (А) сказуемое может быть выражено только причастием. А для предложения (Б) существует альтернативный вариант оформления предикативности: Катие гьой бокьуларо "Кошка не любит собаку". Именно предложения категории (Б) и представляют первостепенный интерес для экспрессивной стилистики.

Предложения Катие гьой бокьуларо и Катие гьой бокьулареб обладают равноценной предметно-событийной информативностью. Причастная форма типична для обиходно-бытовой сферы общения. Помимо этого, она более интенсивно выражает достоверность сообщения, уверенность говорящего в том, что данное событие действительно произошло или происходит сейчас. Она придает выказыванию оттенок непринужденности и доверительного общения.

Другой тип коннотаций, свойственных этому сказуемому, обусловлен категориальной сущностью причастия как номинативной единицы, близкой к имени прилагательному. Благодаря широкому употребленгпо в атрибутивной функции ему присущи изобразительные потенции. Причастия ослабляют динамический аспект семантики глагольной лексемы, действие изображается как приименной, вневременный признак. Вследствие такой двуплановости причастные сказуемые в повествовательных текстах оказываются более емкими единицами словесного выражения, чем соотносительные финитные формы.

Параграф "Стилистика классных показателей" знакомит с явлениями транспозиции этого форманта в стилистических целях. Ингерентные экспрессивные коннотации не свойственны классным показателям, которые в системе языка относятся к стилистически нейтральному пласту средств выражения. Экпрессивиость они могут приобрести в определенных случаях контекстного употребления. Если иметь в виду количественный (частотный) аспект экспрессивного словоупотребления, то стилистическая значимость классных формантов невелика. Они довольно ограничены также в плане разнообразия возможностей экспрессивно-стилистических функций.

Высокоэкспрессивной обиходно-речевой формулой является насыщенное нег ат ивно-оценочными коннотациями высказывание типа Мун щибизе бач!араб? "прибл.: Ты зачем пришло?", адресованное человеку и выражающее в зависимости от конситуации фамильярно-ироническое или уничижительное отношение к собеседнику.

Троекратное повторение форманта (б), узуально отнесенного к классу животных или неодушевленных предметов, в контексте, подразумевающем человека, превращает его в мощное характерологическое средство.

Выразительные контрасты возникают в речи, если метафорические переносы сопровождаются нестандартным употреблением классного показателя. При этом наблюдается интересная закономерность: тип используемых классных показателей зависит от характера экспрессивной коннотации, которая сопутствует семантическому переносу. При положительно коннотированной тропеической номинации предпочтение отдается, как правило, формантам, семантически соответствующим изображаемому лицу, т.е. грамматическое согласование происходит с ориентацией на человека: Цевехъанльун вук!ана Махсудан ц1ар бугев цо лебалав ц1ум (М.М.). Напротив, приемом выражения резко отрицательного отношения к личности, о которой вдет речь, является сопровождение данного имени-метафоры грамматическим показателем третьего класса: Мадугьалзабиги, гьедииго росдал г!адамалги Шамалъул гьеб ах1и-х1уралде ругьущгьун рук1ана. Пемерисез гьей квер хьваг1ун, калам къокъ гьабун толаан. "Ханум гурей г1 аданалъ х!ехьолеб аздагьо гуро доб. Гьанже долъул хъубаб к1ал хабалъ льеч1ого бац1ц1алъиларо", — ян абулаан сугьадисез" (Г1.Х.).

Анализируется пример из художественной литературы, где чередование классных показателей по ходу повествования служит характерологическим целям.

В параграфе "Стилистический потенциал категории числа имен существительных" наряду с традиционно рассматриваемыми в этом плане разнообразными стилистическими явлениями обращается внимание на такой характерный для аварской речи факт, как приобретение формой множественного числа имен существительных явственно ощутимой пейоративной окраски в отдельных случаях. Если, например, выражение г!акълу кьезе "дать совет" воспринимается как стилистически нейтральная единица, то употребление в нем имени существительного во множественном числе — г!акълаби кьезе "поучать, читать мораль (букв.: давать советы)" — связано с реализацией в контексте негативно-оценочных интенций. Систематизированно описывается весь спектр стилистически значимого употребления единственного числа вместо множественного и множественного вместо единственного.

Исследованию возможностей стилистически значимого переноса

в сфере аварского синтаксиса посвящен параграф "Транспозиции коммуникативных типов предложений". Подобно тому, как слова — средства элементной номинации — могут употребляться в переносных значениях, так н целые высказывания (предложения) — единицы номинации сложного типа — могут выступать как средства косвенной номинации, в переносном употреблении. В работе показано, что явления синтаксической транспозиции многообразны типологически и с точки зрения их коммуникативно-стилистической значимости. Во многих случаях они являются сигналом разговорности.

Ярким проявлением полифункциональности синтаксических структур в аварском языке отмечена модель вопросительного предложения, которая часто берет на себя функции двух других коммуникативных типов предложений — повествовательного и побудительного. Разнообразное применение в разных типах речи находит, например, так называемый риторический вопрос, сущность которого состоит в транспозиции вопросительного предложения в повествовательное. Следует различать две стороны этого стшшстического феномена: эмфатическое утверждение и эмфатическое отрицание.

При эмфатическом утверждении говорящий использует структурную схему вопросительного предложения для выражения высокой степени уверенности в том, о чем он сообщает: Гьалдаса санаг1 атаб бак1 киб пилъеда батулеб мина базе? "Где мы найдем более подходящее место для строительства дома?". Актуальный смысл этого предложения: Гьаб буго бищун санаг1атаб бак1 мина базе "Это самое подходящее место для строительства дома". Риторический вопрос в обнходно-бытовой речи может выражать недоумение по поводу того, что адресат не понимает "таких простых вещей".

Эмфатическое отрицание, формально представленное в виде вопроса, сопровождается, как правило, коннотациями удивления, упрека, гнева и т.д.: Дица дуда абун бук1арабищ г1ака бичеян? "Разве я говорил тебе, чтобы ты продал корову?". Актуальный смысл: Дица дуда абун бук 1 инч 1 о г 1 ака бичеян "Я тебе не говорил, чтобы ты продал корову".

Следующий аспект переносного употребления формально-вопросительных предложений связан с их превращением в побудительные высказывания. При этом транспонированное предложение обладает свойством ослаблять императивную тональность просьбы, поручения, приказа: Мун щай г 1 едег1 унев? "Ты почему торопишься?". Смысл: Педег1уге "Не торопись".

Подробно описываются и другие случаи функционального переноса коммуникативных типов предложений в аварском языке.

В параграфе "Приемы экспрессивного синтаксического членения речевого сообщения" проведен анализ наиболее типичных для аварской речи способов и приемов нестандартного линейного развертывания текста, стилистическая значимость которых определяется разнообразными экспрессивными моментами, возникающими вследствие разрушения привычной схемы речевой фразы. Исследуются такие универсального плана явления синтаксического уровня, как парцелляция, обособление, устранение из текста средств синтаксической связи, дробление речи на короткие и сверхкороткие высказывания, тематический номинатив, парентеза, эллипсис. Ввиду обширности темы и исследуемого в диссертации материала ограничимся здесь рассмотрением нескольких примеров синтаксической выразительности аварской речи.

Стилистическая значимость конструкций с обособленным членом предложения резко возрастает, когда синтаксическое обособление сопровождается изменением морфологического облика обособляемого члена, вследствие чего он выпадает из синтагматического контекста. Это прием актуализации, который подчеркивает смысловую самостоятельность обособляемого слова или словосочетания, делает его особо выделенным:

Жидей къвариг 1индал хьолбохъа инч1ел Гьанже хьвадулеб куц, курмузул ц!ут1и "Те, кто не отходил ни на шаг, когда им что-то нужно было, / Как теперь ходят, выпятив груди (букв.: выпяченность грудей)" (Р.Х.1.). Стандартно-ожидаемый синтаксический рисунок предложения подвергся двукратному преобразованию: а) замена стилистически нейтральной схемы курмулги ц 1 ут 1 ун хьвадулеб куц на экспрессивную конструкцию с обособленным в постпозиции деепричастным оборотом хьвадулеб куц, курмулги ц1ут1ун: б) превращение обособленного фрагмента в синтаксически автономную, независимую от синтаксической природы фразы, в которую он входит в качестве неотъемлемого смыслового компонента, номинативную группу курмузул ц1ут!и.

Короткие (часто — однословные) предложения приобретают в повествовательном контексте символический изобразительный смысл, они создают ощущение динамический, калейдоскопической смены картин из сюжетной ткани произведения: Гьале дун нухда. Нухал. Нухал. Пебал. Ч1едерал. Эхеде унел, гьоркье решт1унел. Муг1рул.

%

Порал. К1 к 1 алал. Хъпт 1 ал "Вот я в дороге. Дороги. Дороги. Широкие. Узкие. Уходящие в небо, возвращающиеся вниз. Горы. Реки. Уще.ш.я. Овраги" (Т.Т.). Великолепный пример синтаксической изобразительности. В изломанном, прсрывыстом синтаксическом рисунке повествования как бы воспроизводится горный пейзаж.

Ассоциативная прир ода парентетического включения в аварском языке часто проявляется в возможности его особого звукового оформления — по типу аллитерации: Амма цо жалакьурисев — женаз восун аяв —кеч1 ах1улеб мехалъ, гьоркьо-гьоркьоб гьалъул-дольул бицун, гаргар гьабизе лъугьуи вуго (Р.XI.). Звуковая перекличка усиливает выразительность эмоционально насыщенной вставной конструкции.

В параграфе "Явления синтаксической вариативности"

описываются наиболее частотные в аварском речевом узусе синонимические синтаксические конструкции, противопоставленные по признаку наличия или отсутствия экспрессивного момента в их семантике или же используемые с целью формально-стилистического варьирования речевого сообщения. Для иллюс трации явлений первого типа можно провести такое сравнение: Дида лъаларого батила бихьиназул х I ал "Как будто я не знаю характер мужчин" (Гъ.Гъ.) — Дида лъала бихьнназул х!ал "Я знаю характер мужчин"..Глубинный смысл обоих предложений идентичен; однако первое предложение передает этот смысл более экспрессивно; фигура самоотстранения лъаларого батила "как будто не знаю" в сочетании с небрежно-дистанцирующей интонацией обогащает словесный ряд новой смысловой деталью: говорящий (в данном случае:—девушка) с иронией и недоверием относится к собеседнику.

Синонимия стилистически равноценных синтаксических структур представлена такими коммуникативно-речевыми фактами, как возможность расположения синтаксически зависимого члена предложения в препозиции или постпозиции (Лъоба буго санаг1атаб бак1 кьо базе "Там есть удобное место для строительства моста" — Лъоба буго кьо базе санаг1 атаб бак 1 "Там есть для строительства моста удобное место"), наличие дублетных синтаксических форм (Дур к1ал къай "Свой (твой) рот закрой" — Дуца к1ал къай "Ты (эргатив) рот закрой"), конкуренция номинатива и эргатива в функции логического субъекта при каузативных глаголах (Мадугьал татавул бухъулев вуго "Сосед канал копающий есть" — Мадугьалас татавул бухъулеб буго "Соседом канал копаемый есть") и др.

Параграф "Порядок слов. Инверсия" начинается с краткой

характеристики лингвистических факторов, определяющих порядок словорасположения в аварском предложении. Для демонстрации семантико-стилистической роли порядка слов и возможностей его варьирования было выбрано имя прилагательное. Детально анализируются речевые закономерности, действием которых определяется место атрибута, выраженного именем прилагательным, в структуре высказывания. В аварском языке способностью к позиционным сдвигам обладают только те прилагательные, которые являются определениями к именам существительным в именительном падеже. Во всех остальных случаях действует фиксированный порядок слов — прилагательное выступает впереди существительного. Так, недопустимо изменение места прилагательного относительно определяемого слова в следующем предложении: Баркала дуе берцинаб раг1ухъ "Спасибо тебе за ласковое слово". Номинативный атрибут свободно меняет свое место в речевой цепи. Ср. различную степень эмфатизации в предложениях, с инверсированным атрибутом: Мекъаб г1 амал буго гъоеул "Скверный характер есть у него" — Памал мекъаб буго гьосул "Характер скверный есть у него" — Памал буго гьосул мекъаб "Характер есть у него скверный" —Мекъаб. буго гьосул г1амал "Скверный есть у него характер".

Среди других проявлений стилистической инверсии в аварском синтаксисе можно отметить свойственную народно-разговорной речи тенденцию к расположению сказуемого в начале предложения. Инверсивные конструкции, сгруппированные в виде параллельных синтаксических рядов с анафорической позицией глагольного сказуемого делают сообщение эмоционально-взволнованным: Ун вуго маг1арулав хур бекьизе. Щун вуго хуриве, бахъун рехун буго буртина г!одобе, ран руго пурцида оцал. Гурун руго рукьабиги мах1а6шп "Отправился горец вспахать поле. Пришел на поле, снял и кинул на землю бурку, запряг быков в соху. Закатал рукава и брюки" (Р.Х1.). Перемещенные в начальное положение, интонационно подчеркнутые и быстро сменяющие друг друга глаголы активного действия живописуют эмоциональное состояние крестьянина — волнение перед долгожданной весенней первой бороздой.

В параграфе "Виды повторов и их стилистические функции" рассматриваются некоторые вопросы общетеоретического характера, касающиеся сущности этого явления и его роли в системе языка и речевой деятельности. Лингвистикой еще не предпринимались попытки осмысления повтора как такового, как феномена, как явления глобального и многопланового. Повтор объединяет такие

п

разнопорядковые лингвистические реалии, как словообразовательная редупликация (кпасквас "хлопок, пата"), структурно обязательный повтор грамматических. элементов в речи (эбелгн ясгп "мать и дочь"), фигуры повтора в стилистическом синтаксисе (анафора, эпифора, параллелизм и т.д.),ритмическая организации речи и др. Идею повтора заключают в себе более ста терминов в словаре О.С. Ахмановой. Повтор — чрезвычайно распространенное явление в язьпее, которое тем не менее не нашло в лингвистике соответствующего его роли отражения в виде специальной теории и исследовательской задачи. Необходимо указать также, что в лингвостилистике господствует точка зрения, рассматривающая повтор преимущественно как явление плана языкового выражения. Это приводит к тому, что очевидные случаи повторения элементов плана содержания в экспрессивных целях не получают адекватной интерпретации. Непоследователен в изложении этого вопроса и Ю.М.Скребнев, который впервые, по нашим наблюдениям, обратил внимание на факты "регулярности и изоморфизма" в системе разноуровневых средств речевой экспрессии: "К повтору в обобщенном смысле сводятся разнопорядковые, но, в конечном счете, изоморфные сущности — параллелизм ц анадиплозис, аллитерация и рифма". Но автор исключает возможность тракт овки в качестве фигур повтора речевых манифестаций, экспрессия которых имеет семантическую основу: "Лингвистически недопустимо ставить параллелизм или синтаксический хиазм рядом с семантическими явлениями — оксюмороном или антитезой". Бесспорно, противопоставляемые автором речевые данности относятся к разным аспектам языка —синтаксису и лексической семантике. Но бесспорно также, что на более высоком уровне обобщения и типизации эти стилистические фигуры сводимы к принципу повтора.

Повтор на уровне плана содержания может быть разным — повтор мыслей, тем, мотивов, сюжетных ходов,, художественных образов и т.д. Повторение в тексте единиц плана содержания в стплистико-экспрессивных целях — такая же реальность, как и повтор формально-строевых элементов речи.

Единой общепризнанной классификации повторов не существует. Путем обобщения литературных данных автором разработана собственная типология повторов на синтаксическом уровне, I! которую включены и фигуры речи, традиционно трактуемые не через понятие повтора (параллелизм, хиазм и др.).

Стилистические повторы в языке должны изучаться во взаимосвязи с повторами в других сферах деятельности человека, где

их. появление эстетически обусловлено. Ведь повтор составляет сущность таких фундаментальных категорий эстетики, как пропорция, симметрия, ритм, лейтмотив. Речемыслительная деятельность не может быть рассмотрена вне социального контекста, вне связи с другими видами творчества.

Раздел "Фоностилнстика" посвящен системному анализу стилистической выразительности аварской речи на фонетическом уровне. Даже в сфере обиходно-бытового общения можно найти множество примеров, свидетельствующих о тяготении народно-разговорной речи к экспрессивным языковым формам, о том, что простые аварцы ежеминутно употребляют в своей речи средства выражения, несущие стилистическую коннотацию. Практический смысл таких употреблений — разрушение речевого автоматизма, придание сообщаемому эмоциональной и эстетической выразительности, что делает речь ц более запоминающейся, и более действенной. Средства фонетической выразительности играют при этом важную конструктивную роль. Смысловая и стилистическая функция фоностилистических средств состоит в том, что они способны видоизменить, трансформировать семантико-прахматическую сторону любого речевого сообщения. Особенно значительна в этом плане роль интонации, которая выступает в любом коммуникативном акте как "одно из средств формирования высказывания, равноправное по отношению к лексическим и грамматическим средствам" (И.Г.Торсуева). Интонация управляет по существу процессом восприятия речевого сообщения. Конфликт между интонацией и лексико-грамматическим составом высказывания (например, когда имеет место энантиосемическая номинация) всегда разрешается в пользу того смыслового содержания, которое задано интонацией.

Наблюдения над особенностями интонационного исполнения текстов обиходио-разговорного профиля позволяют выделить в аварском языке три аспекта функционально-значимого взаимодействия интонации и лексико-грамматического материала в стилистически отмеченных высказыв аниях:

а) Интонация усиливает выраженную другими языковыми средствами эмоционально-экспрессивную окраску. Например, интонация гнева в обиходной фразе Ракь те хъаписа, угьращ! "Убирайся отсюда, негодяй!" согласуется с ее лексическим составом и синтаксическим строем (побудительноепредложение). Все три аспекта коммуникативного акта однонаправленны, причем на долю интонации выпадает в этой совокупности руководящая функция.

ы

б) Лексика и синтаксис нейтральны, экспрессивность создается интонации"!. При эмфатическом произнесении фраза Лир заман гьеч 1 о "У меня пет времени" становится средством передачи различных эмоциональных состояний — от легкого недовольства до взрыва ярости. Любое нейтральное высказывание является потенциально аффективным благодаря интонационному фактору речи.

в) Эмоционально-экспрессивная направленность интонации противоречит совокупному смыслу компонентов высказывания. Разнонаправленность коннотаций придает высказыванию дополнительную экспрессию, что наблюдается, например, при ¡фоническом использовании предложения Валлагь, бах!арчияб иш гьабун буго дуца.

Стилистически осознанный повтор согласных (аллитерация) составляет первооснову звуковой экспрессии аварскойречи. Народно-разговорные тексты даютнемало примеров использования аллитерации в целях усиления стилистической выразительности: абурабги гьабун, гьикъарабги бицун; анкьго кьерги микьго расенги; гьац1улъ х1еги х1анилъ расги камулареб; ццндал къали гьек1.еч1ес бакьул кеп босулареб; щибизе вач1арав гьав, гьороца восун аяв.

В обиходно-разговорном диалоге нередко возникают аллитерационные повторы на стыке стимулирующей и ответной реплик. Пример из художественной прозы (стилизация народно-бытовой речи): — Льик1 ав рос раг1ула? — Лъеца айги гьов (Т.Т.).

В аварской поэзии аллитерация является ведущим приемом экспрессивно-эстетического построения текста. Этому способствует то, что для аварского языка характерна "предрасположенность к аллитерации", признаками которой (по Р.Якобсону) являются отсутствие консонантных повторов в анлауте и преобладание слов с ударением на первом слоге. Даже высокая плотность звуковых повторов, вопреки ожиданиям, ие делает стих манерным, псевдоэкспрессивным: Байдабазда бижулеб билбаг! араб г1инт1улт1егь (И.Г1.-Х1.).

Повтор гласных звуков (ассонанс) также является в аварском языке фоностилистичееким средством, корни которого восходят к народно-разговорной речи. По причине широкой распространенности явлений сингармонизма в аварской лексике ассонанс не дает такого броского экспрессивного результата, как аллитерация. Стилистическая действенность ассонанса связана с эффектным противопоставлением и чередованием повторяющегося гласного с другими, качественно отличными от него, гласными по принципу контраста:

Гарбил къули берцин, къулг!аде уш!щ, Ургьел гьабулареб бицунеб раг1ул (МО-Звукоподражание как фоностилистический прием ограничен двумя типами речи — разговорной и поэтической. В работе стилистически значимые проявления звуковой изобразительности на базе ономатопеи подразделяются на три категории: а) первообразные звукоподражательные номинации вроде т!инк1-т1анк1. зиргь-зваргъ и т.д.; б) многочисленные в аварском языке производные звукоподражательные слова типа гьигьидизе, къвакъвадизе; в) фшуры звукоподражания.

Весьма заметным явлением аварской художественной (поэ тической)речи является стилистическая выразительность на основе звуковой символики. Если, например, на фоне нейтрального в плане звуковой изобразительности лексического материала появляется звукосимволическоеслово, то это создает особо благоприятные условия для реализации заложенной в нем образной экспрессии: Амма хъах1аб шалги гьажалде рехун, Т 1охде мун яхингун, твархана лир рак! (Р.XI.). Динамичный глагол твархана выполняет звукоизобразительную функцию, так как его звуковая форма ассоциируется с резким и неожиданным действием, что соответствует его предметно-вещественному значению и сюжетному развитию текст а.

Индивидуальное своеобразие стиля в значительной степени определяется окказиональными проявлениями авторского словоупотребления. Одно из таких проявлений — парономазия (паронимическая аттракция). Окказиональное сближение несоотносительных в плане виртуального (словарного) значения номинативных единиц на основе звукового подобия служит наглядным доказательством того, что семантика слова имеет динамическую природу, что в речевом процессе слово обрастает новыми смысловыми связями и отношениями, существенно увеличивает диапазон своих коммуникативно-выразительных возможностей. Пример паронимической композиции из поэзии: Балагьея, г1адамал, Дагьаб калам гьабизин, Керемалда боркьараб Рокьул коралъул бицун (М.). Паронимические основы (все три выделены ударением — слышится энергичное и широкое "о-о-о"), соединяясь в одно целое, образуют эффектный звукосмысловой ряд. Слова боркьараб и рокьул

являются определениями к существительному кор. т.е. все три слова обозначают или характеризуют один предмет. Их семантическое притяжение друг к другу кажет ся поэтому вполне естественным.

В разделе "Стилистические возможности графики" описывается коммуникативно-экспрессивный потенциал средств и приемов письменной фиксации текста. Письменная речь устремлена к экспрессии так же, как устремлена к ней устная речь. Например, отклонения от нормативного написания слов являются своеобразным стилистическим приемом, усиливающим эмоциональную действенность речевого сообщения. Торжественно-приподнятое звучание придает нарицательному имени его написание с заглавной буквы или написание всего слова заглавными буквами (даны примеры). Возможности для экспрессивно-стилистического использования средств графики часто вытекают непосредственно из темы и содержания речевого произведения. Великолепной иллюстрацией к сказанному является стихотворение "Пандур" Расула Гамзатова, написанное в виде четко разделенных графически двустиший. В графическом рисунке поэтического произведения воспроизводится характерная деталь предмета описания — две струны.

Графика — материал, н котором овеществляется, фиксируется и хранится речевое произведение для передачи современникам и потомкам. Первоначальная функция графики — чисто техническая, утилитарная. Однако во многих случаях графическая форма становится фактором стилистической выразительности, она песет экспрессивно-смысловую нагрузку сверхтой, что заключена в сем антике лексических единиц и грамматических форм и структур. Элемент любого уровня языка, явление любого порядка может приобрести в тексте метасемиотическую, стилистико-выразительную нагрузку. Графика — такая же органическая составляющая современного языка, как и его звуковой строй, словарь, грамматика. Она не закрыта для проявлений речевой экспрессии. Стилистически значимы не только неологизмы и окказиональные факты лексико-семантической комбинаторики, неожиданные и оригинальные сравнения, запоминающиеся тропы или другие лексические средства выразительности, не только своеобразие авторского синтаксиса, но и нетривиальные приемы фонетической организации речевого сообщения, инструментовки стиха и, наконец, инновационные явления в сфере графики.

Часть 3 "Проблемы функциональной стилистики аварскою языка" содержит системное изложение вопросов, связанных с выделением

функциональных разновидностей в системе современного аварского литературного языка.

Раздел "Общие вопросы" начинается с освещения не обсуждаемого в специальной литературе вопроса об отношении функциональной стилистики к экспрессивной стилистике. Экспрессивная стилистика построена на тезисе о своеобразном дихотомическом устройстве языка; все средства и способы языкового выражения она условно делит на две категории — экспрессивные и неэкспрессивные. Такой подход страдает известным редукционизмом, поскольку он предполагает выделение из реального речевого процесса специфичных в определенном отношении фактов и полное сосредоточение исследовательского внимания на пик. Материал экспрессивной стилистики не самодостаточен для реализации коммуникативной функции языка. Функциональная стилистика, напротив, изначально ориентирована на полный охват картины реального употребления языка.

Экспрессивная стилистика, как правило, изучает свой материал вне связи с такими фундаментальными факторами речеобразования, как тема, содержание, цели и условия коммуникации, характер общественного употребления языка, разнообразные .сферы речевой деятельности. Говоря иначе, она не учитывает экстралингвистической обусловленности коммуникативно-речевых процессов (или учитывает ее минимально — установка на экспрессию есть также момент экстралингвистический). Функциональная стилистика, которая изучает язык с точки зрения того, как в многообразии коммуникативно-речевых форм (типов речи) отображается многообразие типовых (внешних по отношению к языковой субстанции) условий коммуникации, выходит на более высокий, по сравнению с экспрессивной стилистикой, уровень осмысления механизмов речи и законов, определяющих жизнь языка в обществе.

Экспрессивная стилистика главным образом оперирует материалом, коммуникативно-стилистическая значимость которого может быть показана на фоне небольшого отрезка речи — микроконтекста, представленного одним высказыванием или группой высказываний. При этом игнорируется тот факт, что подлинной единицей речевой коммуникации является текст. Именно категория текста есть базовая категория функциональной стилистики. В каждом конкретном тексте, взятом из коммуникативного обихода, можно обнаружить регулярно воспроизводимые в текстах именно данного типа элементы построения. Поэтому можно говорить о существовании в языковом сознании представления об определенных совокупностях

текстов, отличающихся друг от друга некоторым набором лингвистических и экстралингвистнческпх признаков. В этом переходе от конкретно-речевой специфики единичных текстов к совокупностям их инвариантных признаков, коррелирующих с типовыми условиями коммуникации, и состоит своеобразие функциональной стилистики в отношении к основному предмету ее изучения.

Функциональная стилистика, далее, отличается от экспрессивной стилистики отношением к понятию "стиль". В первом случае оно равнозначно понятию "функциональный стиль", в то время как в экспрессивной стилистике соответствующее характеру ее задач и материала понятие стиля не может быть выделено. Попытки выделения так называемых экспрессивных стилей, как известно, не привет к созданию цельной и непротиворечивой концепции. Симптоматично, что применительно к задачам описанияэмоционально-выразительных оттенков речи, экспрессивных коннотаций, функций и средств прилагательное "стилистический" часто используется в значении "выразительный, экспрессивный", т.е. не для характеристики языка в аспекте системного устройства, а для качественной оценки его единиц и форм.

В этом же разделе рассматривается вопрос о критериях разграничения функциональных стилей, в отношении к которому в современной стилистике сложились разноречивые точки зрения. Реферируемая работа построена на отрицании концепций, ориентированных на противопоставление лингвистических и экстр алингв истических о снов аний функцио на льно-стилистический дифференциации (ср., например, антагоничность позиций М.Н.Кожиной и О.И.Лаптевой в этом вопросе). Наряду с экстралипгвистнческими стилеобразующими факторами, которые не могут быть не учтены по причине социальной прир оды языка и речевой деятельности, существуют собственно языковые основания для выделения и разграничения стилей. К последним относятся: а) наличие в языке определенных пластов (совокупностей) единиц и средств с однородной функционально-стилистической коннотацией; б) преобладание той или иной функции языка в той или иной сфере общения (например, эстетической в художественном стиле); в) различная частотность употребления языковых средств в разных сферах общения; г) различия в реализации текстовых категорий (см. работы Т.В.Матвевой) — тематической целостности, модальности, темпоральности, оценочности и т.д.

Совокупное, консолидированное применение лингвистических и

экстр а лингвистических критериев должно обеспечить необходимую меру объективности и научной достоверности при решении вопроса о реальности существования функциональных стилей и их номенклатуре, о конкретном национальном своеобразии функционально-стилистического расслоения языка.

В системе функционально-стилистических дифференциаций центральное место занимает противопоставление разговорной и книжной речи. Это наиболее крупная и зримая, наиболее очевидная и, по всей вероятности, первичная (в диахроническим плане) линия разграничения в функциональной структуре языка. Разговорной и книжной традициями языкового употребления обозначено деление общенационального языка в функциональном плане на две подсистемы — разговорную и книжную. Каждая из них характеризуется присущим ей своеобразием в отборе и сочетании слов, выражений, грамматических форм и конструкций, композиционно-речевых форм. Каждой из них свойствен специфический набор текстовых признаков, коммуникативных задач, экстралингвистических параметров и типовых речевых ситуаций. Существенным моментом является здесь и соотношение двух фундаментальных аспектов коммуникативного акта —установки на сообщение и установки на экспрессию. Они по-разному проявляются в разговорной и книжной речи: в первой доминирует установка на экспрессию, во второй — установка на передачу информации, фактологическую содержательность речевого произведения. Различия в наиболее частотных способах реализации (устный, письменный), равно как и различия, связанные с высокой активностью невербальных средств в разговорной речи и их отсутствием в книжных типах речи, можно считать тривиальными.

В системе функциональных стилей отражена реальная картина языкового употребления, и поэтому вопрос о функционально-стилистическом расслоении того или иного языка решается с учетом того, каковы общественные функции и сферы коммуникативного применения языка и в какой мере своеобразие этих функций и сфер обусловливает внутрисистемное размежевание языковых средств. В категориях функциональной стилистики фиксируется исторически сложившаяся в обществе языковая ситуация, жизнь языка в разнообразии форм его реализации в соответствии с общественными потребностями и видами деятельности.

Координативное двуязычие, при котором индивидуальный носитель языка в зависимости от условий и целей общения переходит с одного языка на другой, можно рассматривать как своеобразную

со С

модель общественно-речевого функционирования современного аварского языка. Есть сферы деятельности, где аварский язык практически не используется или его использование носит эпизодический характер; решающую роль как средство общения в этих сферах играет русский язык: учеба в светских школах, лицеях, вузах и т.д., делопроизводство, научно-исследовательская работа, освоение литературы и искусства других народов и стран, индустриальная экономика, современные технологии производства. Сферы общественной жизни, обслуживаемые сегодня аварским языком, также разнообразны: повседневное обиходное общение, литературно-художественная и театральная деятельность, изучение родного языка и литературы, издание газет и журналов, радиовещание.

Ограниченность социальных функций аварского языка самым непосредственным образом отражается на внутренней его структуре, которая, если взять се лексический аспект, поражает обилием синонимических средств для выражения всех оттенков мысли и чувств в обиходно-бытовой сфере на фоне неразвитости лексики специально-терминологического характера. Аварский язык представляет собой систему с нереализованными возможностями функционального распространения, адаптации к коммуникативным потребностям современного общества.

Фундаментальное для функциональной стилистики противопоставление книжных типов речи разговорным для аварского языка является традиционным, устоявшимся, исторически обусловленным. Оно характеризуется системными проявлениями в особенностях отбора и сочетания лексико-фразеологических средств и синтаксической организации текстов соответствующего профиля. Из более частных функционально-стилистических систем могут быть названы религиозный и художественный стили как вполне сложившиеся национально-самобытные функциональные реализации аварского языка. Стили научный, официально-деловой и публицистический находятся на разных этапах формирования, пдэвые два из них не далеко ушли от того состояния, которое может быть названо общекнижной спецификой речи. Следует подчеркнуть (как это делают и другие исследователи языков) особое место художественного стиля в функциональной структ уре языка. Оно определяется синкретичностыо языка современной аварской художественной литературы, переплетением в нем двух речевых стихий (народно-разговорной и книжной), а также эстетически обусловленным характером словоупотребления.

Представляется целесообразными достаточным ограничиться на первом этапе исследования аварского языка в функционально -стилистическом аспекте изучением функционально-стилевых единств, противопоставляемых традиционно по признаку разговорности-книжности. Как уже сказано, эта оппозиция является основной в плане изучения стилевого многообразия всех национально-литературных языков. Учитывая комплексный характер каждой из указанных разновидностей, возможность их дальнейшей дифференциации с целью обнаружения более частных проявлений функционально-стилистических различий и систем, условимся называть изучаемые объекты соответственно разговорной и книжной речыо.

В разделе "Стилистическое своеобразие аварской разговорной речи" предлагается анализ лексических и синтаксических особенностей этой функциональной разновидности аварского языка. В качестве вводной информации дана краткая типологическая характеристика разговорной речи как стилистического феномена, уточняется позиция автора по дискуссионному в современной лингвистике вопросу о применимости понятия текста к продуктам (произведениям) разговорной речи. Автор разделяет точку зрения, согласно которой текстами считаются все виды и типы речевых произведений, в том числе и разговорно-речевые.

Термином "разговорная лексика" обозначается довольно обширный в аварском языке пласт номинативных единиц, которые: а) функционально закреплены за сферой обиходного общения и поэтому, рассматриваемые в совокупности, служат средством идентификации разговорных текстов; б) характеризуются сложным типом значения, в структуре которого выделяется хотя бы один элемент коннотации; в) обладают способностью создавать самим фактом своего появления экспрессию в иностилевом контексте.

В аварском языке весьма распространена разновидность лексической синонимии, сущность которой состоит в том, что равноценные с точки зрения денотативного содержания слова различаются по признаку "нейтральное — разговорное". Разговорная окраска часто сопровождается также эмоционально-экспрессивными коннотациями: гьумер — берк!ал "лицо"; гьумер "лицо" — хвенех, щумещ "рожа, морда"; лакав — тумав "лакец"; г!арац "деньги" — шагьи-пара "копейки", бицине "рассказывать, говорить" — ч!амизе "городить; букв.: жевать",вухизе "бить" —вакине "отлупить", вац!ине "отделывать", к 1 ур к!ут1изе "давать встрепку; букв.: выбыть пыль", ч!алг1ине "надоесть" — б о дине "осточертеть"; ч 1ужу — хъизан

"жена"; квачазе "мерзнуть" — вугьине, гунглазе "коченеть"; хехго "быстро" — парчТан "шибко"; кваназе "есть" — х 1арнзе "уплетать"; бнч!ч1изе "понять" —\рп,ибе пне, эхебеине "смекнуть, ухватить; буки.: войти в нутро (внутрь)" и т.д.

Подобные номинативные единицы, если они рассматриваются в сопоставительном плане, характеризуются асимметричностью семантического содержания: в разговорном варианте денотативный компонент значения всегда осложнен коннотативным. Типология коннотативных признаков разнообразна: а) разговорная окраска, не осложненная другими коннотациями (щагьи-пара); б) разговорная окраска + интенсификация признака, действия (вугьине); в) разговорная окраска + коннотация образности (xlvp к!ут1изе): г) разговорная окраска + эмоционально-оценочная коннотация (щумещ); д) разговорная окраска + образность 4- эмоциональная оценка (ч 1 амиде).

Внушительную подгруппу рассматриваемого фонда номинативных единиц представляют фамильярно-разговорные и грубо-просторечные слова с яркой эмоционально-оценочной коннотацией: ч 1 айда "вздор", Bapxla " наглец", нажжас "погань" и т.д.

Немалая часть разговорной лексики и фразеологии отмечена звуковойэкспрессией, которая передает характерный колорит аварской речи: виш-внкь ккана, х1апу-чапур , вири-вара и др.

Разговорной приметой стиля стали в аварском языке и неко торые особенности функционирования в нем заимствованной лексики. Народно-разговорные трансформации типа партакол, пелшед противостоят ^трансформированным вариантам, которые используются в книжных типах текстов (протокол, фельдшер).

К характерным явлениям аварской разговорной речи относятся номинации типа гулайталъе ине "идти на прогужу", менгайт гьабизе "мешать", в составе которых выступают, с одной стороны, русские глаголы, сильно видоизмененные фономорфологически и транспонированные в разряд имен существительных, и поштвалентные аварские глаголы — с другой. Шутливо- или вульгарно-экспрессивные слова вроде лъутпуск (контаминация: ав. лъутизе "сбежать" + русск. отпуск), х1айван-союз. xl айванизация (ср. ав. xl айван "животное, ско тина") маркированы как просторечные.

Своеобразие номинативного фонда аварской разговорной речи обнаруживается и в ее насыщенности фразеологией, которая во всех языках отличается двумя особенностями: она экспрессивна по своей природе и тяготеет к разговорному спектру языкового употребления.

Характер языкового функционирования в разговорной речи определяется такими ее типологическими особенностями, как активизация интонационных и невербальных средств, высокий удельный вес имплицитно передаваемой информации, тяготение к спонтанной экспрессии. Эти факторы влияют и на синтаксический строй разговорных текстов.

Типично разговорной особенностью синтаксиса является нарушение принципа структурной полноты предложения. Высокочастотны в аварской разговорной речи неполноструктурные предложения с элиминированным субъектом действия. Эллипсис может иметь национально-специфический характер. То, что в эргативных конструкциях, сказуемое согласуется с объектом (а не субъектом) действия, делает такие предложения грамматически неоднозначными1. Рукъ бана "Дом построил (построила, построили)"; Дуекумекгьабила "Тебепомогу (поможем, поможет, помогут)" ит.д. Субъект не выражен отдельным словесным знаком (прием нулевой номинации, обычный в разговорной речи), вследствие этого такие предложения более зависимы от контекста, чем, например, аналогичные предложения в русском языке.

Характерны для разговорно-бытового общения также редуцированные предложения, в которых отсутствует глагольное сказуемое: Ниж рукъоре (унел руго) "Мы домой (идем)"; Дун духъе (вач 1ун вуго) "Я к тебе (пришел)".

Лаконичны и выразительны благодаря обнаженности основных смыслонесущих компонентов разговорного диалога предложения с эллиптированными обоими главными членами предложения: Киве? — Маг1арде "Куда? — В горы".

Специфичны для аварских разговорных текстов рассмотренные выше синтаксические структуры с двойным отрицанием.

В разговорно-бытовой сфере общения утвердились особые структурные типы сложных сказуемых. Модально-экспрессивным значением отмечены императивные конструкции типа Вилъпъа хъвай гьанже макъала "Иди пиши теперь статью", Ма, ц!алун бихъе гьаб кагьат "На, читая посмотри это письмо". Компоненты вшгьлъа и бихье здесь семантически избыточны.

Средством фокусировки внимания на глагольном действии является весьма продуктивная в аварской разговорной речи синтаксическая конструкция типа реххун (кьабг!ун, хьваг i ун") балагьизабуна "кинув (ударив, швырнув)направил", подчеркивающая непроизвольность действия или его необратимый характер. Более

и о

склонны к образованию таких фразеологпзированных синтаксических конструкций глаголы с категориальной семой интенсивности.

Для аварской разговорной речи типично контактное употребление двух императивов без привлечения средств синтаксической связи: Босе кванай "Возьми ешь"; Вам!а г!одов ч!а "Иди садись".

Требованию краткости разговорной фразы отвечает характерное для разговорно-речевого обихода аварцев сказуемое с координативно сочлененными смыслонесущимн глагольными лексемами: Рагъун-рект>онрук1уна гьелкидаго "Поссорившись-помирившись бывают они всегда".

Раздел "Стилистические особенности аварской книжной речи"

содержит описание функционально обусловленного своеобразия книжной лексики и книжного синтаксиса в современном аварском языке.

В порядке общего типологического описания аварской книжной речи отмечаются такие релевантные для понимания природы этого явления факты, как нетипичность интенсивной эмоционально-экспрессивной окраски для книжных текстов, минимальная роль интонации в организации смыслового содержания фразы, употребление во множественном числе имен существительных с вещественным (ц!ек1лъаби "кислоты") и абстрактным (вах1щилъаби "жестокости" — примех? из газеты "XIакъикъат") значением, частотность употребления форм масдара и сочинительного союза ва "и".

Лексико-стилистическое своеобразие книжной речи определяется прежде всего тем, что в ней употребляются преимущественно центральные в плане экспрессивной коннотации средства словесного выражения. В целом ряде типизированных разновидностей книжных текстов велика конструктивная роль терминологии и специальной фразеологии.

Типичны для аварской книжной речи многочисленные в нем имела существительные, образованные при помощи суффикса -лъи. Этот словообразовательный элемент обладает категориальным семантическим признаком отвлеченности. Встречается он и в обиходно-бытовой речи, но показательно с точки зрения специфики книжной речи то, что с его помощью здесь образуются понятия, не актуальные для обиходного разговора (например, хъвадарухъанлъи "писательство").

В книжной речи частотны традиционные лексические заимствования из арабского и персидского языков, причем многие из них сейчас возвращаются в общественно-речевую практику: таржама

"перевод", мажмуг! "сборник, антология", маданият "культура", адабият "литература" и др.

Ярко проявляющиеся коннотации книжности присущи терминам, используемым в различных (гуманитарных) сферах научно-информационной деятельности. См. лингвистическую терминологию: каламалъул бут!а "часть речи", цебельел "предлог", мукъулукъилаб гьаракь "гортанный звук" и др.

Книжная окраска свойственна общественно-политической терминологии, широко используемой на страницах газет и журналов: рух!ияб ирс "духовное наследие", жамг!иял х!аракатчаг!и "общественные деятели", маслих 1 аталъул нухалда "путем соглашении" и т.д.

Более широким спектром книжного употребления характеризуются многие эмоционально окрашенные клишированные единицы речи и фразеологизмы: шиг!ру угьизе "букв.: выдохнуть (со стоном)песнь", г!умрудулрагьу "порогжизни", гIищкъудул кор "огонь страсти" и т.п. Они придают речи приподнятую тональность, оттенок старинносга.

Общим типологическим признаком синтаксиса книжно-письменной речи является значительно более высокая, по сравнению с разговорной речью, упорядоченность и согласованность коммуникативных единиц и структур, что и обеспечивает тематико-смысловое, коммуникативное и структурное единство текста. Это необходимо для эффективного использования языка как средства общения в сфере интеллектуальной деятельности человека.

Средства экспрессивного (фигурального) синтаксиса почти не характерны для стилистического построения определенных типов книжной речи (научной, официально-деловой). Характерным признаком книжного синтаксиса является стилистически нейтральный, логизированный порядок слов и отдельных синтаксических групп, который соответствует поступательному развитию мысли.

Важной структурной особенностью книжной речи является то, что в ней могут употребляться д линные перечислительные ряды, в которых однородные члены выступают в логически упорядоченной последовательности. Такие синтаксические построения создают ощущение полноты и компактности повествования: Щай гурого, мац1 алъ г 1 адамасе ургьизеги, ургьараб жо бицинеги, бугеб х 1 ал загьир гьабизеги, гьеб кинабго хъван нахъе ц1унизеги, ц1алун гьеб лъазабизеги, г1елалъ г1елалъухъе кьезеги рес кьолелъул (Я.С.). Повторение соединительного союза чти способствует смысловому

(И

сплочению фразы, ритмически подчеркивает связь однородных, членов друг с другом.

Охотно используются авторами при постр оении книжных текстов развернутые параллельные синтаксические конструкции, каждая из которых может характеризоваться относительной самостоятельностью как в плане оформления предикативных отношений, так и в плане смыслового содержания: Авалалдаса байбихьун жакъа къоялде щвезег1 ан X1 амзатил Расулица хъварал асарал тарихияб таргибалда, цоялда хадуб цояб гьабун, ц1алулаго, баянлъула гьеб гьарзаяб хазинаяльул бат1и-бат1иял кьерал, бакьнал, накаби, сверелал, гъатал рук!ин: живго коч1охъанги зах1матаб, халатаб, х1алхьи гьеч1еб сапара.гьул пухла унаго, пикрабазулрахъальанк1удияв г1олев вук1ин; махщедалъул рахъалъан камиллъулев вук!ин; гьесие коч!ол борхальаби мук1урлъулел рук!ин, бальголъаби загьирльулел рук!ин (С.XI.). Подчеркнуты формы масдара, расположенные в конце каждой из параллельных синтаксическим групп.

Анализируются и другие особенности организации аварской книжной речи, характеризующиеся объединением внушительных по объему и информационному содержанию конструкций в одну целостную замкнутую синтаксическую и смысловую структуру, благодаря чему достигается сила и сжатость выражения, многомерность и миогоуровневость синтаксических зависимостей и связей в составе предложения, что и составляет одну их характерных черт книжной речи.

В Заключении'Изложены выводы и обозначены некоторые перспективы дальнейшего изучения аварского языка в стилистическом аспекте.

Основное содержание диссертации отражено в следующих пубшисациях автора:

1. Об употреблении русизмов в аварском языке // Русский язык н языки народов Дагестана: Сб. статей. — Махачкала 1991. —0, 4п.л.

2. Принципы построения аварской стилисгики// Тезисы докладов научной сессии ИИЯЛ. — Махачкала, 1992. — 0,08 п.л.

3. Функциональные стили в аспекте специфики процессов учебной коммуникации У/ Материалы межвузовской научно-методической конференции "Подготовка инженерных кадров для ж/д транспорта". — Самара, 1996. — 0,1 п.л.

4. Синтаксические особенности аварской разговорной речи h Дагестанский лингвистический сборник. — Вып. 3. — Москва: Academia, 1996. — 0,4 пл.

5. Особенности синтаксиса книжных стилей в аварском языке П Там же. — 0,3 п.л.

6. Транспозиция синтаксических структур в аварском языке П Семантика языковых единиц разных уровней: Сб. статей. — Вып. 2. — Махачкала, 1997. —0,4 пл.

7. Семантико-стилистический статус высказываний с двойным отрицанием в аварском языке П Там же. — 0, 3 п.л.

8. Основы стилистики аварского языка. — Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1997. — 7,6 пл.

9. Некоторые приемы экспрессивного словообразования в аварском языке // Дагестанский лингвистический сборник. — Вып. 4. — Москва: Academia, 1997. — 0,4 п.л.

10. Транспозиция времен аварского глагола // Там же. — 0, 3 п.л.

Формат 60x84 1/16. Бума! а тип 2. Печать офсетная, уч.-изд.л. 2. Тираж 120 эю. Заказ №11 Типография "Промстройинпесг", 367025, г. Махачкала, ул. Батырая, 11.